М. ХАЗИН: Здравствуйте! У микрофона Михаил Хазин. Начинаем очередную передачу, сегодня — регулярную, потому как сегодня понедельник. Хотя говорят, что я снова на неделе буду выступать, так что готовьтесь.

Я долго думал, какую тему взять, потому что было это неочевидно. И вот у меня возникла мысль, тем более что она всплыла на прошлой неделе несколько раз: тема взаимоотношений России и Китая. С чем это связано? Почему я решил эту тему обсуждать? Всё-таки я напоминаю, что мы обсуждаем вещи, которые связаны с теми событиями, которые происходят у нас на глазах, то есть мы стараемся привязаться к неким новостям, которые происходят. А одной из главных новостей на прошлой неделе был визит Генри Киссинджера в Москву, — визит, по которому официальные власти не сказали ни одного слова. То есть было сказано, что пришёл, ещё что-то. Киссинджер произнёс некую речь на открытии Фонда Примакова или ещё чего-то, в которой говорил, что у России должно быть своё место в мире, но какое место, в общем, из его выступления было не очень понятно.

Кроме того, у меня было на прошлой неделе выступление в «Школе здравого смысла» Клуба выпускников ВИИЯ (Военного института иностранных языков), и там у меня состоялась беседа с Андреем Девятовым, в которой он меня ругал, объясняя, что я недостаточно учитываю мнение и позицию Китая. Так вот, вчера Андрей Девятов высказался на тему визита Киссинджера в Москву. Выступление было очень интересное, оно размещено у меня на сайте khazin.ru. Я позволю себе его процитировать:

«Представьте себе картину конца 2013 года. Мировой кризис индустриального общества нарастает, из него надо как-то выходить. Планировщик предсказывает три пути (озвучивает лорд Джейкоб Ротшильд). А рупор планировщика — тяжеловес Киссинджер — в октябре 2013 года приезжает в Кремль и, возможно (далее оценка разведпризнаков), предлагает: или медленная смерть либеральной модели экономики в удавке цен на нефть до 20 долларов и переворот на Украине, или «Крым ваш» с санкциями/контрсанкциями, но ценой на нефть выше 30 долларов. А Крым наш.

Лукавый выбор очевиден: Крым наш и либеральная модель цела!

Но кризис-то нарастает. Ещё 17 апреля 2015 года главковерх официально заявляет, что ИГИЛ для РФ угрозы не представляет, а 30 сентября 2015 года начинает бомбить долину Евфрата (Великий Израиль). Четыре месяца бомбит, а воины Аллаха (запрещённые джихадисты) как были в пригородах Дамаска и в Алеппо, так там и сидят. А тут ещё крымские татары зароптали. В украинском Крыму у них был меджлис, а в российском — никакой автономии. Тут коренные крымские татары — премьер Турции Давутоглу и начальник Генерального штаба Турции — одновременно с изгнанным из Крыма меджлисом дают сигнал: сбивается российский бомбардировщик и обрушиваются ЛЭП. А как же крымские татары? Ответ твёрд: одними помидорами не отделаетесь.

А мировой кризис продолжается. Тяжеловес опять 4 февраля 2016 года приезжает в Кремль и, возможно (далее снова оценка разведпризнаков), предлагает лукавый выбор: или продолжение сирийской и украинской кампаний на истощение, затягивание удавки цен на нефть и крах либеральной модели экономики РФ; или же военная база РФ в Латакии со скоротечной наземной фазой и ограниченными задачами — отбросить запрещённых джихадистов от Дамаска и освободить Алеппо, а затем политическое урегулирование в Женеве с сохранением алавитской Сирии в приморской полосе (под прикрытием российской базы), а остальное отдать в халифат.

Лукавый выбор очевиден: лучше взять базу, чем уйти ни с чем, и сохранить либеральную модель. Главный признак такого решения — публичный наезд главковерха на Ленина и приглашение русскоязычным бывшим советским сионистам возвращаться в Россию (по умолчанию в Крым). Осталось замириться с Турцией. Как? Пригласить в Республику Крым декоративного крымского хана Джиззаг Гирея (1959 года рождения) из Лондона и исподволь создать Новую Хазарию, приняв в Крым исход евреев из Израиля. Ведь тяжеловес ещё в 2012 году предупредил: к 2021 году государства Израиль не будет.

А зачем непотопляемый авианосец «Крымнаш» и База Вооружённых сил РФ в Латакии понадобились планировщику? Так для охраны Морского Шёлкового Пути после его выхода из Суэцкого канала в Восточное Средиземноморье и дальше в Чёрное море.

В Большой Игре «Казино Рояль» хозяину игры (привет лорду Джейкобу) нужен вооружённый охранник.

Мои поздравления с наступившим китайским Новым годом Хитрости (Обезьяны)!»

Я напоминаю, что китайский Новый год начался в это воскресенье.

Это письмо Андрея Девятова. Я с ним ругался в «Школе здравого смысла». Ну, на самом деле не совсем ругался, потому что он объяснил слушателям, что я в своих рассказах о геополитических раскладах вообще не упоминал Китай. Он говорит: «Ну вот же! Это совершенно очевидно. Это означает, что это позиция западная, и при этом Китай разительно отличается от Запада, потому что экономическая модель у него не либеральная, и поэтому ему кризис капитализма не страшен, который сегодня происходит. А наша теория кризиса — это теория кризиса капитализма».

И вот здесь начинается самое интересное место, которое я, собственно, и хотел объяснить, потому что оно мне представляется принципиальным. Кстати, я не исключаю, что объяснение Андрея Девятова причин визита Киссинджера, в общем, соответствуют реальности. Единственное, что термин «планировщик» мне представляется не самым удачным, потому что тут же не тот случай, когда сидит некто, рисует стрелочки — и ровно так всё происходит. Это, как всегда, процессы вероятностные, имеют место тенденции. И тот, кто эти тенденции понимает и имеет возможность их разыгрывать, их и разыгрывает.

Я уже говорил о том, что игроков-то много — по крайней мере, двое. Если мы вспомним мои рассказы из предыдущих двух передач, то «планировщик» (выражаясь словами Андрея Девятова) — это как раз те силы, с которыми связаны изоляционисты. Ротшильды сидят в Лондоне. Я уже довольно давно объяснял, что у них имеется логика, которая состоит в том, что если мир распадается на региональные центры силы, которые мы когда-то (больше 10 лет назад) назвали «валютными зонами», то в этом случае появляется ниша, а именно такого клирингового расчётного центра между зонами. И именно это место в привязке к золоту (о чём постоянно говорит Андрей Девятов) и хотят занять те люди, которые сегодня, условно говоря, контролируют лондонский финансовый центр. В конспирологической литературе их часто называют Ротшильдами. Это связано с тем, что, скорее всего, именно в рамках этого сценария действует в том числе и семья Ротшильдов.

Но я не хочу конкретизировать эти термины прежде всего потому, что никакой достоверной информации у нас нет, а ссылаться на некие знания и понимания можно, конечно, но я не вижу в этом смысла, потому что в сегодняшней ситуации ресурсы и интересы прозрачны, а люди, как всегда, немножко более закамуфлированы. И по этой причине я предпочитаю рассуждать в терминах именно ресурсов, что вот есть, грубо говоря, два ресурса, и на этом ресурсе кто-то сидит. Кстати, нет уверенности, что, скажем, через 10 лет на этом же ресурсе будут сидеть те же силы. Но всё равно кто-то будет сидеть.

Аналогичная ситуация и в случае с теми двумя базовыми силами, о которых я говорил: с финансистами, которые понятно на каком ресурсе сидят (это международная финансовая система со всеми её институтами — как международными, так и коммерческими, типа банков и страховых компаний); и с изоляционистами, у которых главный ресурс — это снятие вот этих самых институтов и, соответственно, взятие под контроль эмиссионного центра, долларового. Но, в отличие от ситуации финансистов, которым хватит одного эмиссионного центра, у изоляционистов кроме долларового центра должны появиться и другие.

Так вот, теперь рассмотрим ситуацию с Китаем. В Китае, как правильно отмечает Андрей Девятов, к власти постепенно начинают приходить, если угодно, националисты или национал-социалисты — то есть люди, которые отказались от идеи глобального доминирования. Впрочем, у Китая никогда не было своего глобального проекта, у него был всегда проект национальный. То, что Сталину удалось так тесно подружиться с Китаем, связано как раз с тем, что он вменил китайской элите (и это вменение прошло через жесточайшую гражданскую войну, при которой китайские националисты были отброшены на Тайвань) социалистический, то есть глобальный проект. После распада СССР Китай отказался, постепенно начал отказываться от социалистических идей. И Си Цзиньпин, в общем, достаточно жёсткий националист.

Но есть одна проблема. Обращаю ваше внимание, что все его схватки с кланами, которые находились вокруг его… Нападки на Цзян Цзэминя связаны как раз с тем, что Цзян Цзэминь — это представитель вот той старой коммунистической идеи. А вот Ху Цзиньтао, который тоже противник Си Цзиньпина, — это как раз комсомолец а-ля Михаил Сергеевич Горбачёв; то есть он смотрел в Вашингтон, то есть он считал, что Китай должен быть частью мировой либеральной системы.

Так вот, пусть даже Си Цзиньпин выиграл. Экономика-то Китая выстраивалась ещё со времён Дэн Сяопина через мультипликацию роста путём использования внешних рынков. Вот это принципиальная вещь. Экономика СССР Сталиным выстраивалась, исходя из приоритетов внутреннего рынка, и по этой причине для СССР экспортно-импортные потоки были не принципиальны. Они позволяли улучшать уровень жизни населения и по некоторым направлениям ускорять развитие.

Но я напоминаю, что почти до конца 70-х в IT-секторе мы не отставали от Запада. Было несколько ошибок, например: мы вместо своей структуры компьютеров взяли американскую (IBM 360). Но сделано это было не потому, что мы тупые или мы с чем-то не могли справиться. Дело в том, что американская система была очень технологична, а задача состояла в том, чтобы резко ускорить использование ЭВМ. То есть это была абсолютно узкая задача, которую удалось решить. Кстати, американцы через внедрение персональных компьютеров примерно лет на десять затормозили движение и прогресс в этом отношении. Потому что уже в конце 70-х — начале 80-х в СССР во всех крупных институтах стояли большие компьютеры, но уже можно было практически в каждый кабинет ставить терминал, который мог бы рассматриваться с точки зрения человека, который на нём работал, как персональный компьютер. Я пришёл на работу в 1984 году, и у нас в институте физической химии ставили ЕС-1045 и, соответственно, ставили там операционную систему, которая позволяла с удалённых терминалов работать так, как будто бы всех остальных не существует

А дальше уже понятно, что теоретически можно было сделать такую инфраструктуру, грубо говоря, в каждый дом. А дальше её можно было сделать беспроводной. И мы бы получили ту же самую схему, которая сейчас, но только на 10–15 лет раньше. К слову сказать, сейчас всё чаще и чаще работа идёт именно так: есть мощные центральные компьютеры, а в персональных компьютерах используются только видеокарты. Если вы пытаетесь делать расчёты, то на вашем ноутбуке их будет делать сложнее. Но дело не в этом. Это мы сейчас ушли в сторону.

Так вот, в качестве мультипликатора развития Китай использовал внешний рынок — так же, как и Япония, так же, как и Корея, так же, как и Западная Европа. Они все использовали внутренний американский рынок как источник своего развития. Это была модель привязки, включения новых стран в американскую технологическую зону. То есть СССР инвестировал (например, создавал промышленность в Болгарии), хотя, безусловно, свой рынок тоже предоставлял для разных стран, но Соединённые Штаты Америки это делали осмысленно, начиная с «плана Маршалла». И именно по этой причине доля американской экономики в мировой, которая была больше 50% в 1944 году, сегодня упала — меньше чем 20%.

Тут кто-то пишет: «Компьютеры по 2 тонны, а жёсткие диски на 200 мегабайт по 50 килограмм». Да и на 50 мегабайт были пакеты тяжеленные. Но я хочу сказать, что это на самом деле заставляло людей фантазировать, потому что легко использовать дисковое пространство, когда оно безгранично, и использовать любые программы, а вот вы придумайте так, чтобы оно работало быстрее.

Я сделаю небольшое отступление. Когда я перевёлся из ярославского университета в московский, то первое занятие, на которое я попал на втором курсе мехмата, было занятие по программированию. А программирование тогда вёл на мехмате Анатолий Георгиевич Кушниренко, который придумал новую методику обучения программистов. А я же всё-таки в Ярославле учился на прикладной математике, и я учил программирование в школе. Я к ним пришёл туда, смотрю, что они там делают, — и у меня глаза лезут на лоб. Я говорю: «Слушайте, а вы скажите, у вас есть какой-нибудь критерий качества программ?» Они говорят: «Да. У нас есть какая-то дико древня машина, и по этой причине на ней можно некую программку прохождения лабиринта оценивать по времени. Грубо говоря, у одних она идёт полторы минуты, у других — минуту, у третьих — ещё что-то». Я говорю: «Давайте я напишу программку как программист, а мы посмотрим». Они говорят: «Да ладно, у тебя же не получится ничего. Тут у нас люди неделями работали». Я говорю: «А какой у вас рекорд?» Они говорят: «У нас рекорд — 43 секунды».

Я написал программку, причём сходу, и она работала 32 секунды. Они говорят: «Как у тебя так получилось?» Я говорю: «Это много на самом деле. Я сейчас могу ещё раза в полтора ужать». Они говорят: «Как у тебя так получилось?» Я говорю: «Ребята, это не потому, что я умный. Я абсолютно в этом смысле человек не самый выдающийся. Но я программист, вот как меня учили. А вы все пытаетесь с нуля создать новую методику обучения, которая никак не связана с программированием старым. Может, конечно, она и интересная для системных программистов, но собственно к программированию она имеет слабое отношение».

Тут Борис спрашивает: «Что нам мешает зайти на американский рынок со своими дешёвыми товарами?» Это шутка такая, да? Вы попробуйте зайти на европейский рынок со своими товарами.

У меня, кстати, была замечательная история. Я был в Брюсселе в 1997 году, и мы там гуляли по Площади Цветов. У нас была такая делегация: московские чиновники (там был замминистра экономики, я был и ещё пара человек), был тогда губернатор Мордовии Николай Иванович Меркушкин, и было несколько человек из провинций, менее высокие. И один из них в магазинчике увидел какие-то штуки, которые у него в регионе делают тоже, только в три раза дешевле. Он подошёл к продавцу и говорит: «А можно я вам буду поставлять эти же штуки в три раза дешевле? Мы их будем продавать в полтора раза дешевле, чем у вас сейчас. Соответственно, мы сразу заработаем много-много денег». На что ему владелец магазина сказал: «Вы что? Вы с ума сошли? Если я только пытаюсь продавать по цене ниже, чем утверждает муниципалитет, у меня немедленно отберут право этот магазинчик делать». Это к вопросу о.

Как только вы пытаетесь выйти на рынок США, вас немедленно заловят, обвинят в демпинге, докажут, что вы не платите в России налогов, что вы нарушаете американское законодательство, давая взятки чиновникам, что вы нарушаете американское экологическое законодательство — и вас и близко не будет! Для того чтобы выйти на американские рынки хотя бы с минимальным объёмом, обеспечивающим доход, вы должны получить политическое разрешение. Вот Западную Европу пустили, Японию пустили, и даже Китай пустили в начале 70-х, а Россию не пустят никогда. Так что это смешно даже, можно сказать.

Сегодня Китай продаёт очень много, на триллионы долларов, но он не может заменить этот экспорт на какой-то другой. Китай рвётся в Евросоюз. Как пишет западная же пресса в наших обзорах Фонда экономических исследований Михаила Хазина, европейские чиновники пытаются протащить китайские товары в Евросоюз, вопреки желанию Соединённых Штатов Америки, но тем не менее аналогов рынка Соединённых Штатов Америки в мире сегодня не существует. Это принципиально важная вещь. Если мы посмотрим на рынок Евросоюза — кажется, что он такой же, как и американский, но на самом деле он сильно меньше. А почему — я скажу сразу после новостей.

НОВОСТИ

М. ХАЗИН: Возвращаемся в студию. У микрофона Михаил Хазин. Тут люди жалуются, что меня не видно в камеру. Я не очень понимаю, зачем я вообще вам нужен. Я всё-таки тут скорее говорящая фигура, и я вообще не кинозвезда. Соответственно, зачем рожу-то мою видеть? Ничего интересного.

На вопрос, на который я хотел дать ответ перед новостями, в общем, уже дан ответ в сообщении некоего Романа, который написал: «А сам Китай? А сама Индия? Ведь там уже сейчас численность среднего класса превышает таковую в США. То есть в Китае 300 миллионов богачей, а в США всех 280. То же самое и в Евросоюзе».

Ответ на самом деле очень простой. Собственно, это и главный вопрос. Дело в том, что в Китае средний класс за счёт продаж США. И в Евросоюзе тоже. Если вы убираете возможность получения доходов от эмиссии доллара, то у вас резко сокращается количество людей, которые много получают. А если они сокращаются, они перестают потреблять внутри страны. И в результате начинается такая спираль резкого падения, которая и приведёт к тому, что и в Евросоюзе, и в Китае начнутся очень тяжёлые проблемы.

Это очень интересная тема, но она базовая. Собственно, это главная проблема моих разногласий с Андреем Девятовым. Я всё время объясняю: как только Соединённые Штаты Америки отказываются от идеи стимулировать спрос за счёт эмиссии доллара (я уже говорил, что всё к этому идёт), то у вас летит вся модель. И Евросоюз будет не в состоянии поддерживать свою экспансию, в смысле — Евросоюз начнёт разваливаться. И у Китая будут очень большие проблемы. Он не сможет поддержать свою высокотехнологичную промышленность, потому что азиатский способ производства для высоких технологий не работает. Ну, это жизнь такая объективная. Вот в этом наше разногласие. Иными словами, Андрей Девятов делает ту же ошибку, что и Киссинджер и компания: они всё время считают, что центры силы перераспределятся, а экономическая модель останется прежней. Вот этот фокус не пройдёт. Модель изменится, и это принципиальная вещь. Собственно, это то, что я хотел сегодня сказать. А теперь я начинаю отвечать на вопросы.

Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Скажите, пожалуйста, в условиях расширяющегося кризиса в РФ диктатура буржуазии сохранится в форме демократии или перейдёт в свою высшую фазу — фашизм?

М. ХАЗИН: Вы знаете, фашизм в России — это дело сложное. Мы — страна имперская. То есть ещё можно предположить с некоторой натяжкой, что у нас может быть какой-то такой православный национализм. И я, кстати, описывая в прошлом году четыре базовых партии, которые имеются в России, говорил, что у нас есть партия православных монархистов, но уж больно она слабая, она не в состоянии предъявить никакой разумной программы развития. Причём я это говорил нашим иерархам достаточно высоким, в том числе и Кириллу, когда он был митрополитом. Поэтому я думаю, что они понимают, что такая проблема для них имеет место, но, судя по тому, что они делают, они не в состоянии реализовать альтернативный вариант. Тут уж никуда не денешься. Или не хотят.

Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Алло. Михаил Леонидович, добрый день.

М. ХАЗИН: А можно радио выключить?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Собственно говоря, вопрос о геометрии, о структуре того, что получится, может быть. У нас сейчас есть глобальный рынок один, и это выглядит в виде пирамиды, условно говоря, да?

М. ХАЗИН: Нет.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Если победят изоляционисты, они, скорее всего, поделят мир на несколько пирамид.

М. ХАЗИН: Да. И они все будут меньше.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: И тогда получится, что они то ли будут конкурировать, то ли будут взаимодействовать. При этом в каждой из этих пирамид останется часть собственности одной глобальной пирамиды, за которую глобалисты, собственно говоря, будут драться. Получится ли обострённый конфликт здесь?

М. ХАЗИН: На самом деле фактически мы вернёмся к ситуации начала XX века, когда было несколько технологических зон, которые между собой страшно агрессивно воевали. А что касается собственности, то тут есть целая куча тонкостей. Почему? Потому что сегодня большая часть активов является активами только потому, что есть повышенный спрос. Когда у вас бессмысленные современные картинки продаются за 50 миллионов долларов на аукционах, за 100 миллионов долларов, то это означает только одно: что в мире количество долларов сильно большее, чем реальных активов, и приходится монетизировать разные активы, которых в реальности не существует. Потому что одно дело, когда вы продаёте Рембрандта, а другое дело, когда вы продаёте каляку-маляку. Вот это реальная проблема.

Если вы разрушаете единый рынок и эту большую сегодняшнюю долларовую пирамиду, то в этом случае все эти надстройки активов исчезают, потому что денег становится сильно меньше. И в результате возобновляется стоимость тех активов, к которым мы привыкли, то есть — земля и реальное производство, реальный сектор экономики, только под реальный спрос. Вот это радикально изменит всю модель экономическую. И это изменит модель политическую, потому что сегодня люди, которые представляют реальный сектор, влиянием не обладают. Сегодня предприятия реального сектора убыточны, а вся прибыль образуется в финансовом секторе. И по этой причине мы не можем сегодня сказать, как будет выглядеть вся эта система собственности после распада. Но то, что эти образовавшиеся валютные зоны будут остро конкурентные — это правда. А вот как они будут конкурентные — это вопрос очень интересный.

Выражаясь словами Андрея Девятова, с точки зрения планировщиков, нам теоретически никто не мешает самим влезть в планировщики, теоретическая возможность для этого есть. Другое дело, что мы этого не делаем сами — то ли по глупости, то ли ещё почему-то. Так вот, если вылезать в такие планировщики, то надо предложить другую модель развития. Теоретически мы можем на эту тему, например, в следующий раз поговорить. Я уже говорил, что у меня будет внеурочная передача, скорее всего в среду. Мы можем поговорить об альтернативных моделях развития. Мне кажется, что это интересная тема, хотя и сложная.

Так вот, если строить эти альтернативные модели, то в этом случае может оказаться, что одна из этих валютных зон окажется сильно более успешной, чем другие, и тогда она выиграет. То есть фактически речь идёт о том, чтобы попытаться… Когда мы увидели, что финансовая монополия загнивает, что нужно? Опять лишить финансовую монополию власти, разделить мир на зоны и устроить между ними реальную конкуренцию. При этом, что будет с Китаем, понятно. Китай будет опять строить азиатский способ производства, это специфика Китая. У нас есть шанс, и нужно его использовать. Вот так я эту картинку вижу. Извините, у меня как-то длинно получилось.

Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Не могли бы вы прокомментировать сложившуюся ситуацию: Генри Киссинджер приезжает — и на следующий день мы просим деньги в долг. То есть, если бы у нас не было никаких предпосылок, мы бы и не просили деньги в долг, я так думаю.

М. ХАЗИН: Вы знаете, деньги в долг просит кто? Та группа, которая со стратегической точки зрения проиграла. Это Правительство и Центральный банк. У них денег нет, они не умеют вести хозяйство. Даже «Единая Россия» выгнала Силуанова из своих руководящих органов. Я понимаю, что это связано с предвыборной кампанией, то есть они его выгнали не из-за его профнепригодности, а из-за того, что он имидж портит, но тем не менее это очень символично. А вообще говоря, нам деньги не нужны, у нас денег выше крыши, но для этого надо сменить руководство Минфина и ЦБ.

Здравствуйте. Слушаю вас. Алло.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Михаил, скажите, пожалуйста, вот американцы живут, можно сказать, как цари. Но я слышал цифры — у них долги выше крыши. Я как услышал эти цифры, чуть не упал!

М. ХАЗИН: Вопрос задавайте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Как им удаётся?

М. ХАЗИН: Сам по себе долг никакой роли не играет, а важна стоимость его обслуживания. Если стоимость обслуживания маленькая (а в США она сейчас низкая), то, соответственно, и проблем никаких нет. Если вас интересуют цифры, то я перепечатал у себя на сайте khazin.ru текст Spydell (Spydell — это такой блогер в LiveJournal), который написал на эту тему довольно большой текст с цифрами, с графиками, с картинками. Вы можете его посмотреть, там довольно много информации. Но я ещё раз повторю: проблема США не в том, что у них большой долг, а проблема в том, что они его не могут наращивать и не могут ставку повышать. Вот это проблема.

Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Меня зовут Евгений. Вы не подскажете, как определяется курс юаня к рублю? И существует ли в Китае и в России режим валютного регулирования Currency Board?

М. ХАЗИН: Вы знаете, в Китае довольно большая эмиссия. То, как Китай регулирует курс юаня — это отдельная тема, и тут можно читать даже не лекцию, а целый курс, потому что там используется всё: и гонконгская валюта, и тайваньская, и всё остальное. Но в общем и целом юань — это валюта эмиссионная, и до недавнего времени она не была свободно конвертируемой. Сейчас, насколько я понимаю (в силу того, что она вошла в пакет МВФ), её должны обменивать, но там, как я понимаю, рыночные курсы.

Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Вы участвовали в передаче на телеканале «Звезда»…

М. ХАЗИН: А можно выключить звук у себя? Я слушаю.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Она была посвящена вопросам приватизации.

М. ХАЗИН: Да, участвовал.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: И вы говорили о том, что новая приватизация ничего не даст экономике России. Вы ссылались на негативную практику приватизации 90-х годов, на то, что приватизация вылилась в кражу. Но ведь можно аргументировать несколько иначе. Советская экономика была сильна именно своим единством, государство управляло экономикой в целом и имело возможность наращивать её.

М. ХАЗИН: Вопрос задавайте. Вопрос какой?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да не вопрос, здесь ответ. Есть более существенный аргумент против приватизации: какой дурак будет…

М. ХАЗИН: Как вы понимаете, есть много аргументов против приватизации. Я привёл те, которые доступны нашим чиновникам. Если вы им будете объяснять, что советский способ управления более эффективен, чем частный… Да, разумеется, для управления экономикой в целом он более эффективен, и мы это хорошо видим. И в Соединённых Штатах Америки тоже корпорации всё время растут, а не сокращаются. То есть чем больший объём экономики вы контролируете, тем более эффективно вы работаете. Тут даже вопросов нет, и они это сами признают. Но либеральным чиновникам вы это не объясните. А вот то, что воровство — вот это они понимают.

Здравствуйте. Слушаю вас. Алло.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Алло. У меня такой вопрос. Например, если они Крым сделают Израилем, это же получается, что русские бегали для того, чтобы в Крыму сделался Израиль? Это экономически рентабельно для Израиля. А для русских это как?

М. ХАЗИН: А никто не будет спрашивать, мы же не игроки. В том-то всё и дело. Если бы мы были игроками, мы бы говорили: «Вот у нас такие условия, такие и такие». А мы пока не игроки, мы только отбиваемся. Ну и всё. Поэтому теоретически нас могут поставить перед фактом. А могут и не поставить, если мы сумеем отбиться в очередной раз.

Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Алло. Добрый день.

М. ХАЗИН: А можно радио выключить?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Конечно. Михаил, такой вопрос: вам не кажется, что у нас качество управления очень сильно упало?

М. ХАЗИН: Кажется.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: И ещё хотел спросить. Соответствует ли наше руководство уровню элиты нации, вообще страны? По-моему, вообще нет людей, которые…

М. ХАЗИН: Вы знаете, во-первых, не нужно путать. Существует политический уровень (принятие политических решений) и существует уровень управленческий (принятие управленческих решений), и это разные вещи. Как говорил один мой знакомый, который много лет проработал в ЦК КПСС и считался там самым умным человеком (он действительно человек выдающийся): «Я мог бы работать очень неплохо секретарём ЦК КПСС, то есть занимать политическую должность, но быть, скажем, первым секретарём горкома партии я не могу, потому что я, например, не понимаю, как нужно регулировать отопление, как нужно регулировать много ещё чего. И по этой причине, если меня назначить первым секретарём…»

Ну, мы это видим. Когда у нас случайные люди назначаются мэрами, то они начинают устраивать чёрт знает что. У меня есть товарищ, который начинал свою работу тем, что он был бригадиром в маленьком подмосковном городке. И когда я с ним разговариваю, то я понимаю чётко, что есть вещи, которыми я никогда не буду заниматься, а его я смело могу позвать. Так вот, уровень управления у нас сейчас ниже плинтуса ровно потому, что у нас готовят «эффективных манагеров», которые отвечают за финансовые потоки. Может быть, они и хорошо это делают, не знаю, но они абсолютно не понимают, как сделать так, чтобы из кранов текла вода, и при этом чтобы люди за это платили не слишком много. То есть это реальная и объективная причина. Уровень управления у нас страшно низкий. А политический уровень у нас не самостоятельный. Вот это принципиальная вещь.

Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Добрый день. Скажите, пожалуйста, стоит ли ждать притока иностранных инвестиций в России после снятия санкций, учитывая дешевизну рубля?

М. ХАЗИН: Нет, конечно. Иностранным инвесторам не интересен курс рубля. Им интересен курс, по которому они смогут обратно на территории России выкупить доллары, чтобы их вывести. Если они вкладывают в долларах, то они и обратно хотят получать в долларах. Поэтому чем ниже курс, тем инвестор начинает более косо смотреть на такую страну.

Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: День добрый. Нефть упала в три и даже в четыре раза. А наш экономический блок эти крохи продолжает или перестал гнать в американские ценные бумаги?

М. ХАЗИН: Продолжает, разумеется. А как вы хотите? У них как бы договорённость: «Мы вас политически поддерживаем за то, что вы обеспечиваете отток капитала из России». Странно было бы, если было бы иначе.

Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Алло. Добрый день, Михаил. Это Виталий. Вопрос такой: а до какого уровня ФРС может подымать учётную ставку? 1%, 2%, 3%? Есть ли какой-то уровень, который для них рискованный?

М. ХАЗИН: Я сошлюсь на Spydell. В той статье, о которой я говорил, где много цифр и графиков, он говорит, что критическая точка по учётной ставке — где-то 4%, что соответствует уровню ставки для всех структур, для домохозяйств и для корпораций в районе 6%. То есть если ставка будет на этом уровне, то начнёт все сыпаться. Тут есть масса вопросов, потому что проблема экономики Соединённых Штатов Америки в том, что её надо постоянно рефинансироваться, причём спрос же надо поддерживать на уровне выше доходов, поэтому кредитная нагрузка должна всё время расти. Тут есть разные тонкости. В общем и целом чуть-чуть ещё они поднять могут, но, вообще говоря, это скорее пойдёт в минус для экономики, чем в плюс.

Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, Михаил. Скажите, известно ли вам, что обещал Киссинджер Путину, чтобы он раньше срока ушёл в отставку?

М. ХАЗИН: Знаете, во-первых, я не уверен, что Киссинджер хочет, чтобы Путин ушёл в отставку раньше времени. И мне не известно, что Киссинджер говорил Путину. Если вы помните, я начал передачу с текста Андрея Девятова, в котором он прямо пишет, что те выводы, которые он делает, основаны на разведпризнаках, а вовсе не на фактах.

Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, Михаил Леонидович. Геннадий, Москва. Я вот не понимаю. Американцы вошли на Украину при угрозе обоснования китайцев в Крыму, а сейчас Украина подписывает договор об альтернативном Шёлковом пути под протекторатом Америки. Это как?

М. ХАЗИН: Вообще говоря, вспомните, что американцы дали санкцию Путину на арест Ходорковского в 2003 году за то, что Ходорковский хотел построить нефтепровод в Китай. Через пять лет ни у кого даже мысли не было, что этот нефтепровод будет построен. Жизнь меняется. Всё течёт, всё изменяется. Американцы понимают, что ресурсов у них всё меньше и меньше. У них постепенно начинает усиливаться изоляционистское крыло. Обама постепенно начинает снижать американскую активность в мире. Да, конечно, если выиграет выборы Хиллари Клинтон, то эта активность снова увеличится, но надолго ли? — потому что ресурсов у США, в общем, нет. Поэтому сложно сказать, как всё закончится.

Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Алло. Добрый день, Михаил. Вадим, Подмосковье. Как вы считаете, верно ли такое предположение, что какой-то уровень коррупции в верхнем эшелоне, учитывая исторически наше блудливое боярство… просто для соблюдения лояльности разрешается им воровать? Спасибо.

М. ХАЗИН: Конечно же, для соблюдения лояльности. Но вопрос: лояльность кому? У нас же эти коррупционные схемы американцы ставили, поэтому они стремились к тому, чтобы те, кому разрешали воровать, были проамериканскими, а если пытаются воровать чужие, то их истребляют. Надо как раз сделать так, чтобы антикоррупционная политика была не проамериканская, а пророссийская — и тогда жизнь начнёт улучшаться.

Здравствуйте. Слушаю вас. Алло.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Михаил, скажите, пожалуйста, у нас либеральная экономика в чистом виде или псевдолиберальная?

М. ХАЗИН: Вы знаете, это вопрос бессмысленный, потому что строгого определения вообще не существует, что такое либеральная экономика. У каждого свои представления о том, что более либеральное, что менее либеральное, так что я не стал бы в этом месте заморачиваться.

Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Алло. Здравствуйте. В своё время, когда были вопросы по поводу ЦКАДа, вы сказали, что ЦКАД — это элемент Шёлкового пути. В каком состоянии сейчас этот вопрос?

М. ХАЗИН: Что такое ЦКАД?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Центральная объездная дорога, которая очень большая, вокруг Москвы. Она сейчас строится усиленными темпами?

М. ХАЗИН: Я не знаю. Я не уверен, что это элемент Шёлкового пути. Но я пока могу сказать одно: поскольку Россия не желает дружить с Китаем (и во многом это делается руками проамериканских руководителей Центрального банка и Правительства), Шёлковый путь идёт южнее России. И в этом смысле бессмысленно рассчитывать на то, что мы что-то получим. Это неправильно. Кто-то говорит: «ЦКАД строится? Ха-ха!» Я думаю, что всё-таки это некоторое преувеличение.

Собственно говоря, на этом наше время подходит к концу. У микрофона был Михаил Хазин. Благодарю за внимание. До свидания.