• Программа Экономика от 10.02.2016 с Михаилом Хазиным на #ГОВОРИТМОСКВА

    11:05 Фев. 10, 2016

    В гостях

    Михаил Хазин

    Экономист, президент Фонда экономических исследований Михаила Хазина

    М. ХАЗИН: Здравствуйте, у микрофона Михаил Хазин. Сегодня опять внеурочное время. Сегодня среда. Обычно я выступаю по понедельникам. Кстати, в следующий понедельник меня не будет, поскольку объективные проблемы. Я напоминаю, что в понедельник я обещал какую-то тему затронуть. Но поскольку день сегодня неурочный, времени не было, я не посмотрел, что же я там обещал. Поэтому если есть те, кто помнит, то напишите либо СМС-кой, либо на сайте. А я тогда и вспомню, что я хотел сказать. Потому что, вообще говоря, у меня имеется на сегодня другая тема, связанная со средним классом и вызванная пресловутым сносом разного рода павильонов. У меня есть желание задать слушателям вопрос, связанный как раз со сносом павильонов. Вопрос следующий: считаете ли вы, что снос павильонов – это есть целенаправленная политика в борьбе с малым и средним бизнесом с целью поддержки бизнеса крупного. Или же какая-то причина другая. Ответ «да» - 84951342135. Ответ «нет», то есть вы считаете, что другая причина, что дело не в борьбе с малым и средним бизнесом, а причины другие. Ответ «нет» значит, что есть какие-то другие причины, например, нарушение законодательства.

    «Конкуренция новых валютных зон и альтернативные модели развития» – хорошо, я затрону. Давайте сначала поговорим немножко о проблемах среднего класса, впрочем, они связаны. Специфика современной жизни что западных стран, что России связана вот с чем. На протяжении всей более-менее внятной истории человечества социальная стабильность государства была построена на традиционных ценностях, которые воспитывались семьёй. То есть, иными словами, крошка-сын к отцу пришёл и спросила кроха, что такое хорошо и что такое плохо.

    «Михаил Леонидович, признайте: стало лучше и симпатичнее, чем было раньше с этими палатками». Вы знаете, я ещё помню времена, когда их вообще не было. И некоторые из них мне вполне себе нравятся. Например, круглый павильон на выходе из метро «Колхозная», а ныне – «Сухаревская». Он был вполне эстетичен и адекватен. И зачем его снесли, я не знаю. А странные павильоны, которые были с перехода станции метро «Новослободская» - они, конечно, были абсолютно непонятны, для чего и к чему. Но как человек, который жил в этом районе очень долго, я до сих пор жалею, что снесли замечательную булочную, которая была в маленьком двухэтажном домике, правда, это было ещё в конце 1980-х, а вместо неё выстроили совершенно безликую кирпичную жилую хреновину.

    Я хочу сказать, что если передавать это своим компаниям, то тогда это уже, во-первых, не совсем малый бизнес, во-вторых, ломать то зачем павильоны? Приходит санэпидстанция, находит крысу и говорит: всё, всех уволить. Это известно и понятно. «Методы сноса не напоминают Хрустальную ночь в Германии? Не согласны?». А евреи там где? Какая же Хрустальная ночь без евреев? Это даже как-то несерьёзно.

    Традиционное общество, крошка сын к отцу пришёл, то есть семья воспитывает правильное поведение, постановка, что такое хорошо, что такое плохо. Это вызывает у либералов дикое раздражение по банальной причине: потому что если мы строим общество потребления, то есть иванов, родства не помнящих, то не должны родители объяснять детям, что у них нет денег на покупку какой-нибудь хрени. Не нужно мешать ребёнку. Я напоминаю, что в нынешних временах отказ ребёнку в покупке какой-нибудь хрени, которую он хочет, является основанием, для того чтобы ребёнка ювенальная юстиция отобрала. Но это я уже немножко забежал чуть-чуть вперёд. И поэтому либеральное общество всегда традиционно хотело снести семью как принципиального противника. И, потом, нужно понимать, что традиционные ценности и либеральные «ценности» - это совершенно разные вещи. И либерализм принципиально противоречит традиционным ценностям и семье.

    Так вот, проблема состоит в том, что не получалось вменить всему обществу либеральные ценности, потому что чревато. Всё государство, весь общественный порядок может пойти вразнос. Поэтому боялись. И только в начале 1980-х, когда за счёт стимулирования спроса создали не просто большую долю среднего класса, а устойчивого среднего класса, вот тогда стало понятно, что это возможно делать.

    Обращаю ваше внимание, что люди, которые работают в Соединённых Штатах Америки, у них зарплаты не сильно выросли. По зарплатам доля среднего класса сильно меньше, чем по расходам, как, впрочем, и в Евросоюзе. Да и у нас в общем, потому что если мы будем считать доходы честно, а не учитывать сверхдоходы нефтяные, то тоже будет сильно меньше. Когда стало понятно, что средний класс большой, начались принципиальные изменения. Почему? Дело в том, что, вообще говоря, единственная альтернатива социальной стабильности общества, кроме традиционных ценностей – это закон. То есть нужно выращивать, ростить закон… Но это на самом деле не издевательство над русским языком, это некая демонстрация отношения к самому процессу. Так вот, нужно ростить вот этих самых иванов, родства не помнящих, но которые верят в закон. А кто такой раб? Который знает точно, что есть закон, что он раб.

    Богатым закон не нужен. У них есть свои инструменты защиты своих интересов. Бедным закон, в общем, тоже не нужен. Потому что бедный и так знает, что сопротивляться бессмысленно, а суд всегда на стороне богатых. А среднему классу, у которого есть какая-никакая собственность, но у которого нет денег, чтобы эту собственность защищать самостоятельно, закон нужен. И начали на базе среднего класса выращивать вот эту специфическую поросль людей, которые верят в закон, верят в потребление и которые не верят в традиционные ценности. Для этого, разумеется, пришлось разрушать семью. Именно отсюда гей-парады, ювенальная юстиция и прочие механизмы. Ещё раз повторю, главная задача – разрушить преемственность традиционных ценностей через семью. Кстати, по этой же причине нападки на любую церковь, на любую. И по этой причине поддержка ислама в западных странах, потому что цель – разрушение семьи, которая поддерживается христианством, и поэтому нужно через ислам разрушать христианство. Но при этом ислам, как только начинает активно разрастаться, его начинают истреблять тоже. Потому что ислам – это ещё более жёстко традиционная религия, чем христианство. То есть базовые ценности там одни и те же, поскольку это авраамические религии. Но методы вбивания этих ценностей сильно более жёсткие. И вот в результате создавалась, создавалась система. Сколько? Считай, с конца 1970-х сорок лет. Два поколения. И сегодня выросло колоссальное… Тут мне очередной тролль пишет с сайта: «Хазин, не трогай геев». Я вам честно говорю: не трогаю, даже не прикасаюсь, пускай живут, как хотят, без меня, но только, пожалуйста, не нужно заниматься рекламой. Сидите тихо, мирно, никого не трогайте, и вас никто трогать не будет. А вот гей-парады – я категорически против.

    И вот теперь возникла замечательная картинка. Выросло два поколения, которые точно знают, что правильная жизнь – это отдельное жильё, квартира или домик. Это автомобиль, это гаджеты и прочие разные развлечения. Может быть, даже включая гей-парады. Но под это всё нужны деньги. А деньги дадут. Мы их не зарабатываем, но деньги дадут.

    И вдруг неожиданно мы видим совершенно замечательную картинку, что денег нету, деньги давать перестали. Что с этим делать? У вас десятки миллионов людей, у которых есть чёткое представление, что должно быть отдельное жильё, должна быть машина, должны быть гаджеты, должны быть развлечения (хлеба и зрелищ), а этого уже нет. При этом эти люди – иваны, родства не помнящие. По этой причине они не понимают, что надо объединяться. Их специально сделали такими отдельными. В семью они не верят. А если человек не верит в семью, он не верит ни в какое другое объединение. Но лютая ненависть к порядкам у него есть. И в этой ситуации эти люди что начинают делать? Они начинают поддерживать тех, кто выступает против режима. И мы получаем ту картинку, которая была в Российской империи в конце XIX – начале XX века, когда все образованные люди поддерживали террористов, сначала "Народной воли", а потом эсеров. Почему? Потому что они все считали, что режим неправильный. Сделать они ничего не могли. А при этом я обращаю внимание, что степень этой поддержки всё-таки была ограничена тем, что общество было православное. То есть оно считало, что убивать нехорошо, не убий, ещё много чего считало, что нехорошо. Но, соответственно, поддерживало. Что будет сейчас? Это просто ужас. То есть я думаю, что поддержка будет совершенно бешеная всех террористов всех мастей. А проблема состоит в том, что если у вас есть два десятка террористов, которые, конечно, ловкие и сильные, но их только два десятка, то с ними можно справиться. Я напоминаю, что в нашей стране можно много ругаться на наших чекистов, но они, тем не менее, ухитрились за последний год не допустить ни одного крупного террористического акта. Там была всякая стрельба, но больше в мусульманских регионах. Не во всех, а на Кавказе.

    А вот если у вас будет поддержка десятков миллионов, это невозможно. Кстати, ещё одна замечательная вещь. «Вы нам сейчас, Михаил, описали архетип homo soveticus, тех самых иванов, родства не помнящих, вскормленных Лениным и взлелеянных Сталиным». Вот это совершенно классическая русофобская пропаганда по банальной причине. Потому что советская власть была, начиная со Сталина, то есть с начала 1930-х годов, это стали внедрять, а с конца 1930-х это всё сильнее и сильнее проявилось. А уж во время войны ещё сильнее. Это, соответственно, абсолютно традиционная система ценностей. Я уж не говорю про то, что они даже при Хрущёве, который был троцкист, написали моральный кодекс строителя коммунизма, взяв за образец 10 заповедей. И не надо думать, что начальники из Политбюро этого не видели и не понимали. Всё они прекрасно видели и всё они прекрасно понимали. Только они считали, что это правильно. Это было традиционное общество, в котором семья была главной и которое непрерывно занималось образованием своих людей. Вы уж меня простите, конечно. Есть абсолютно стопроцентный критерий тоталитарного общества. Тоталитарное общество лишает своих граждан образования, потому что они как раз должны стать иванами, родства не помнящими. А социалистическое общество людей непрерывно воспитывало. Вы не могли то туда, то сюда. По телевизору ленинский университет миллионов, всякого рода образовательные процедуры на работе, непрерывное вечернее образование. Непрерывно людей образовывали. И я с этим сталкиваюсь. Я тут был в Тирасполе. Я прошу прощения. Такой маленький осколочек СССР. И в Тирасполе у меня 700 человек в зале. Среди них половина – студенты. Я их спрашиваю: поднимите руки, кто не знает, кто такой Мартин Лютер. Подняли руку 3 или 4 человека, которые студенты меда. Причём, не все, а только часть. А когда я этот же вопрос задаю в технических университетах Кирова или Иркутска даже, то мне в ответ поднимает руки весь зал: никто не знает, кто такой Мартин Лютер. Вот это тоталитарное общество. А в Советском Союзе это знали все. Просто чётко совершенно. Кто кончил школу, грубо говоря, до 1993-1995 года, все знают Мартина Лютера. Все, кто после – никто не знает. Вот это произошёл переход от традиционного общества к тоталитарному.

    Другое дело, что либеральные люди называют тоталитаризмом всё, что пытается вменить людям традиционную систему ценностей. Потому что либеральное общество – это общество, в котором главный принцип либерализма – свобода, то есть право любого человека выбирать себе традиционную систему ценностей. Тут некий Роман пишет: «А кто такой этот самый Мартин с лютером, а то заинтриговали и ничего?». Настоятельно рекомендую научиться читать. А все ли знают, кто такой Бакунин или Кропоткин? Я знаю. И все, кто учился в школе в наше время, знают. «Признаюсь, про Мартина Лютера узнал только в 2008 году в университете. В школе не проходили». Я про это и говорю. Да. Не нужно. Современная либеральная модель: людям ничего не нужно знать, кроме моделей айфонов. Это и есть тоталитаризм.

    Проблема состоит в том, что в нынешней ситуации он ведёт к колоссальному кризису, колоссальному расколу социальной стабильности. И это страшная проблема.

    Во, либерал. Видимо, для того, чтобы мы понимали, кто пишет, он пишет: «Лебирал. Хазин скатился до дешёвой демагогии. Тоталитарное общество – это где тотальная власть. А у Хазина это когда нет образования». Я вам поясняю. Тотальная власть – это когда у вас в каждом айфоне или в каждом самсунге, потому что там гугловский андроид, сидит Агентство национальной безопасности США. Вот это тотальная власть, этот тоталитаризм. А в Советском Союзе была свобода, ещё какая. Просто в это поверить нельзя. Я когда рассказываю разным молодым, как мы жили и что мы делали, они говорят: такого быть не может. Могет, могет. В СССР могет, потому что было свободное общество, но основанное на традиционной системе ценностей. Неважно.

    О, замечательно. Я просто не могу не удержаться: «Хрущёв – троцкист, а Хазин – сталинист, злобный, малограмотный, классовый ненавистник. Это и есть пропаганда классового раскола». Классовый раскол у нас есть независимо от пропаганды. Он есть. К сожалению, гражданская война у нас в обществе не закончилась. Но насчёт того, что я безграмотный, есть некоторые сомнения, поскольку я всё-таки, во-первых, учился в советское время и всё-таки университет закончил, причём, у меня были не самые плохие оценки. А, во-вторых, я с тех пор довольно много учился самостоятельно.

    Ещё один вопрос. На самом деле это просто смешно. Когда мы видим либеральных троллей, они несут пургу такую, что просто… «А сколько денег я получу за знание Мартина?». А на самом деле человек, который живёт ради гаджетов, он не понимает, что такое образование. Он этого в принципе не понимает. И он не понимает, что отсутствие образования – это тот барьер, который установила элита, для того чтобы всякое быдло вроде нас туда не пролезло. Вот в СССР этого барьера не было, а здесь есть.

    О, ещё замечательно: «В совке свободное общество было для элитки типа хазиных, которые могли ездить за бугор, закупаться качественным шмотьём, а тут рассказывать, как там всё загнивает». Рассказываю. Первый раз я выехал за границу в 1994 году, будучи уже сотрудником рабочего центра экономических реформ при правительстве Российской Федерации, то есть государственным чиновником. Правда, не за госсчёт. Я, кстати, ни разу ни в одной зарубежной командировке за госсчёт не был. А жили мы до моего пятого класса, то есть с папой, с мамой, двумя детьми (со мной и с моим младшим братом) в комнате в коммуналке. Потом мы, правда, от советской власти получили бесплатно трёхкомнатную квартиру, правда, в Бескудниково. В школу я ездил в центр Москвы примерно 1 час 20 мин в 8-9 классе. Я очень хорошо помню: на электричке от Бескудниково до Савёловского вокзала, а там на автобусе или на троллейбусе до моей 179 школы.

    И поэтому не надо вешать лапшу на уши про Лидку и про прочие глупости. У нас осталось всего ничего. Я ещё несколько слов скажу про конкуренцию сразу после перерыва на новости. И, соответственно, после этого мы будем отвечать на вопросы. Но я напоминаю на всякий случай, что у нас идёт обсуждение по поводу того, является ли снос палаток борьбой с малым бизнесом, или это что-то другое. Про опрос сразу после новостей напомню.


    НОВОСТИ


    М. ХАЗИН: Возвращаемся в студию. У микрофона Михаил Хазин. Я не знаю. Я просто читаю, что народ пишет на сайте. Я понимаю, что там всякие тролли, но всё равно. Собянина раскручивают в качестве наследника Путина. Вы знаете, после того, что ему устроили с Навальным на выборах, специально для того, чтобы он не был наследником не Путина, а Медведева, я могу сказать, что он просто не тянет. Политически он не тянет. Какой он мэр – это вопрос отдельный. Потому что мы видим, что у него постоянно бывают странные мероприятия. Про павильоны и т.д. и т.п.

    Что касается наследника Путина, а Путин, мы знаем, не фанат власти, и в этом смысле, если будет хороший наследник, он с большим удовольствием уйдёт на пенсию отдыхать, то для человека, который играет в эту игру, прежде всего в нашей стране нужно чувство юмора. И когда Кадыров говорит по поводу торта, брошенного в Касьянова - "это тоже я", то у меня просто сразу появляется… я просто себе представляю, как нанят специальный великий пиарщик, не знаю, какой, который разработал совершенно гениальный план поддержки. Потому что это демонстрация всей стране, что у Кадырова есть чувство юмора. У него, безусловно, есть чувство юмора. «Вспомним молодость. У Владимира Владимировича Бронфмана учились? Это 179 школа. В каком году закончили?». Я окончил 179 школу в 1979 году. С учителями физики нам не повезло. Бронфман учил в параллельных классах. У нас за 3 года было 3 учителя физики. В 9 классе был хороший, но очень молодой – Пинский. Он потом был учителем очень известной в Москве школы. Но мне тут говорят, что он умер. Это грустно. Владимир Владимирович Бронфман тоже умер буквально пару лет тому назад. И он где-то до 1990 года детей учил. Царствие ему небесное. А Николай Николаевич Константинов, который ещё у Арнольда-школьника вёл кружок на Мехмате и у папы моего вёл кружок, когда папа школьником ещё приходил на Мехмат, он ещё в 179 школе работает. Так что ещё есть люди, которые пытаются тащить российское образование. К сожалению, им много лет.

    «Алабяно-Балтийский тоннель обошёлся в 90 млрд вместо 1.5. Где посадки? Собянину всё с рук сходит». Я вообще там жил. И мне всегда казалось, что этот тоннель начали строить до Собянина. Я им недоволен, но по банальной причине. Дело в том, что он выходит на поверхность на Большой Академической аккурат на том пустыре, по которому я шёл первый раз в первый класс. Я в первые четыре года ходил в 213 школу, которая на Большом академической улице.

    А теперь я начинаю отвечать на вопросы. Телефон прямого эфира – 84957373948. Здравствуйте, слушаю вас.

    СЛУШАТЕЛЬ: Добрый день, Михаил. Такой вопрос. По поводу Ямайской конференции, на ваш взгляд, была ли она определяющей, в отличие от Бреттон-Вудской, как валютно-финансовая конференция, и какое ваше мнение по поводу того, что многие высокие эксперты мирового уровня отмечают, что непосредственно воротилы банковских домов сыграли ключевую роль в начале Первой мировой войны.

    М. ХАЗИН: Нет. Первая мировая война была, безусловно, связана с переделом рынков. И воротилы, конечно, сыграли свою некую роль, но очень относительную, потому что объективный кризис начался сильно раньше, и было уже понятно, что нужно драться за рынки. Что касается Ямайской конференции, то она сыграла очень важную роль в части вывода доллара на позиции единой меры стоимости, отвязав его от золота. Не просто отвязав, а сделав плавающую систему. А позиции доллара определяются тем, что мировой спрос выражен в первую очередь в долларах, и по этой причине поколебать позиции доллара абсолютно невозможно в принципе. То есть нужно было привязать весь мир к американскому спросу. И для этого была сделана Бреттон-Вудская система. Но привязка к золоту была нужна только на первом этапе. Потом они от неё отказались. А вся финансовая модель как была Бреттон-Вудской, так и осталась со всеми её институтами: ВТО, МВФ, Мировой банк и ФРС США как регулятор мировой валюты.

    «Не в тему. Жена Теда Круза работает в "Golden Sachs", ранее – в администрации Буша младшего. Круз – ставленник финансистов от Республиканской партии?». Может быть. А, может быть, и нет. Я уже объяснял, что раскол произошёл только в 2011 году. Осознан он был в 2013-2014-ом. Поскольку жена работала в «Golden Sachs» раньше, то начинается некоторый конфликт интересов, но этот конфликт чем может закончиться? Жена может уйти из «Golden Sachs». Она может занимать маленькие позиции. Понимаете, в чём дело? Есть же наёмные работники, а есть люди, принимающие решения. Точно так же, как, например, начальник кредитного отдела в банке очень часто не влияет на политику банка. Он может только сказать: вот этому кредит давать не нужно, потому что по всем показателям не отдаст. А, соответственно, владельцы банка говорят: нет, ему давать нужно, это наш человек. Так что в этом смысле то, что у Круза жена работает в «Golden Sachs» - это, может быть, не показатель. Здравствуйте, слушаю вас.

    СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Полностью с вами согласен, что… Но насчёт террористов вы не правы. Смотрите, Квачков-арбалетчик сидит в тюрьме. Мухин, который шилом пытался батискаф просверлить, тоже арестован. Так что всё спокойно.

    М. ХАЗИН: Тут имеются разные мнения по этому вопросу. Но я могу вас уверить: у нас это меньше, потому что у нас ещё всё-таки сильна традиционная линия. А вот в западных странах это будет очень сильный удар. Здравствуйте. Слушаю вас.

    СЛУШАТЕЛЬ: Алло. Я думаю, это просто бизнес-идея Собянина. Мало того, что он снесёт палатки…

    М. ХАЗИН: Вопрос задавайте.

    СЛУШАТЕЛЬ: Я думаю, что у него аффилированная фирма, которая поставит новые палатки.

    М. ХАЗИН: Вопрос какой?

    СЛУШАТЕЛЬ: Миллионы палаток – это прекрасная бизнес-идея. Заработает опять.

    М. ХАЗИН: Ну, да, бизнес, конечно. Я задаю свой вопрос не столько потому, что я хочу получить ответ на конкретный вопрос, сколько потому, что принципиально важно, что люди думают о причинах. То есть это в некотором смысле социологический опрос. Как, например, мы две недели тому назад с неким интересом выяснили, что, оказывается, подавляющая часть населения во всяком случае Москвы искренне убеждена, что либералы Путина истребят, что он с ними не справится. Для меня это было откровением. Мне казалось, что в этом смысле в Путина верят больше. Здравствуйте, слушаю вас.

    СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Андрей из Москвы. В качестве вопроса хотел бы спросить. Как вы относитесь к работам профессора МГИМО Катасонова.

    М. ХАЗИН: Я хорошо отношусь к его работам. Но нужно понимать, что он узкий специалист. То есть если я пытаюсь описать общую картину экономическую, он занимается финансами. И в этой сфере он, конечно, знает куда больше меня. Но когда мы выходим за финансовую сферу, то тут у него начинаются абсолютно естественные проблемы. Это общая картина. Если вы узкий специалист, то есть вы очень многое знаете в какой-то узкой сфере, у вас автоматически начинаются проблемы, когда вы за неё выходите. А если вы видите общую стратегическую картину, то вы автоматически практически не можете быть узким специалистом. С этим никуда нельзя деться. По этой причине меня очень смешит, когда мне начинают предъявлять претензии, что я там чего-то не знаю. А я и не претендую, что я всё знаю. Я пытаюсь нарисовать некоторую общую картину. Есть темы, в которых я разбираюсь, потому что я в них работал. Например, денежное обращение. Но я даже и не пытаюсь, например, соревноваться в этой теме с Геращенко или Андреем Петровым. Это просто смешно. Поэтому у каждого есть своя сфера деятельности. Здравствуйте, слушаю вас.

    СЛУШАТЕЛЬ: Виктор Михайлович, пенсионер. Хочу у вас спросить: поддерживаете ли вы трактовку Путиным национальной идеи? Мне кажется, что патриотизм может быть только средством достижения цели.

    М. ХАЗИН: Понимаете, в чём дело? Патриотизм – штука хорошая, но при этом скажите: у вас сидит правительство, которое ликвидирует возможность развиваться российской промышленности. Это патриотизм или не патриотизм? Если вы говорите, что вы патриот, почему вы не боритесь с теми, кто является очевидным антипатриотом? Или, например, ликвидация образования. Зачем ликвидировать образование? Это же совершенно не патриотическая идея. Но мы видим, что президент поддерживает тех людей, которые образование ликвидируют. Вопрос: либо он говорит неправду, что он патриот, либо же он в этом случае оказывается в совершенно идиотском положении, потому что все видят, что у него работают люди, которые не являются патриотами, и он при этом открыто и публично их поддерживает. Как это может быть? Проблема.

    Здравствуйте, слушаю вас.

    СЛУШАТЕЛЬ: Добрый день. Два вопроса не по палатам. Скажите, пожалуйста, согласны ли вы с таким утверждением, что финансы наряду с природными ресурсами, энергетикой, железными дорогами – это стратегические отрасли, и в силу этого они должны быть, и, может быть, в первую очередь финансы, поскольку от состояния финансов зависит состояние экономики. Они должны иметь государственную монополию.

    Второй вопрос. Центральный банк, который называется у нас Банк России, насколько я понимаю, это не государственная структура, это самостоятельная организация.

    М. ХАЗИН: Это неправда.

    СЛУШАТЕЛЬ: Как же так?

    М. ХАЗИН: Вот так. Неправда.

    СЛУШАТЕЛЬ: Они же не несут ответственность по обязательствам государства.

    М. ХАЗИН: Это другое дело. Я прошу прощения. Если мы будем говорить о монополии государства, то имеются вещи, где государственная монополия обязательно ведёт к проблемам. Государственная монополия на мелкорозничную торговлю всегда ведёт к сложностям. Мы это хорошо видели при социализме. Вместе с тем, любая другая монополия… Мы видим, например, что сегодня имеется западная монополия на торговлю в нашей стране, потому что все сети западные, и они нам устанавливают западные правила. В результате очень сильно бьют российского производителя. И эти правила на самом деле для производителя очень тяжёлые. И они, кстати, и для западного производителя тяжёлые.

    В этом смысле финансовая система совершенно не обязательно должна быть государственной. Но она вполне может быть частично государственная, а частично – частная. Но в любом случае государство должно ситуацию контролировать. Это первое.

    А второе, если говорить о Центральном банке, я ещё раз повторяю, Центральный банк даже по закону своих функций не исполняет. У него главная функция – устойчивость национальной валюты, то есть рубля. А среди всех государств мира мы в 2015 году заняли последнее место по устойчивости национальной валюты. Украина лучше. Яценюк – лучший регулятор денежного обращения, чем Набиуллина. Как тут быть? Кстати, мне тут прислали: «Лужков вчера поругал Собянина». Если бы Лужков не взрастил выдающегося бизнесмена госпожу Батурину, то, может быть, он бы и имел право что-то там говорить. Но сейчас возникает вопрос: «Почему госпожа Батурина была выдающимся бизнесменом, пока Лужков был мэром, и перестала таковой быть, как только Лужков с поста мэра ушёл?». И до тех пор, пока ответа на этот вопрос нет, авторитет Лужкова сильно упал.

    Продолжаем отвечать на вопросы. Здравствуйте, слушаю вас.

    СЛУШАТЕЛЬ: Алло. Здравствуйте, Михаил. Меня зовут Эдуард. У меня сразу возник вопрос: вы дали оценку…

    М. ХАЗИН: Вас плохо слышно.

    СЛУШАТЕЛЬ: Алло. Михаил, вы дали оценку, что Яценюк был оценён выше, чем наша Набиуллина.

    М. ХАЗИН: Это не я дал оценку. Это оценка статистическая.

    СЛУШАТЕЛЬ: Я понял. Не вы дали. Извините. Тем не менее, у меня напрашивается такой вопрос: с такими… не пора ли что-то действительно поменять кардинально?

    М. ХАЗИН: Я напоминаю, что я хотел во время разговора Путина с народом задать ему вопрос: когда он пригласит Яценюка на место председателя Центробанка Российской Федерации? Так что есть такая тема в части кадров. Мы её уже затрагивали. Здравствуйте, слушаю вас.

    СЛУШАТЕЛЬ: Алло.

    М. ХАЗИН: Радио выключите, пожалуйста.

    СЛУШАТЕЛЬ: Добрый день. Меня зовут Сергей. Скажите, пожалуйста, может ли быть такая ситуация, что Владимир Владимирович Путин по табелю о рангах, по иерархической лестнице является подчинённым, например, Чубайса или кого-то из элит?

    М. ХАЗИН: Я не очень понимаю, что значит по иерархической лестнице. Я напоминаю, что я написал тут книжку вместе со своим товарищем Сергеем Щегловым. Книжка эта выйдет буквально через месяц. Она уже находится в редакции. И, соответственно, там мы этот вопрос подробно обсуждаем. И я привожу простейший пример. В 2003 году некто Ходорковский решил, что его статус в мировой элите выше, чем статус Путина. Результат мы знаем. Так что тут нужно быть осторожным. Здравствуйте, слушаю вас.

    СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, Михаил Леонидович. Вопроса два. Расскажите немножко поподробнее про Приднестровье, как у них там экономическая блокада. И второй вопрос: по поводу среднего класса всё-таки вы, по-моему, не закончили – а что дальше при разрушении этой модели?

    М. ХАЗИН: А дальше нужна будет новая модель. Нужна будет новая экономическая модель. А её нету сегодня. Это, к слову сказать, когда мне напоминал один из слушателей про то, что я хотел рассказать. Про то, что когда будут валютные зоны, то между ними может быть конкуренция не только в рамках одной модели, но в разных зонах могут появиться разные модели. Как раз фокус состоит в том, что сохранить либеральную модель не получится, потому что не будет базы для социальной стабильности. То есть те, кто пытается сохранить либеральную систему, у них всё пойдёт в разнос. Это реально проблема.

    Что касается Приднестровья, у них есть проблема, которую они мне описали так: «у нас уже 4 года курс национальной валюты, приднестровского рубля, к доллару фиксирован, и, соответственно, падают доходы приднестровских производителей». Их пытаются взять в блокаду, но нужно понимать, что украинская блокада ограничивается желанием украинских чиновников получать взятки. Так что всё вот так вот, сложно. Здравствуйте, слушаю вас.

    СЛУШАТЕЛЬ: Алло. Михаил Леонидович, добрый день. Андрей 80-й. Вы не подскажите, такой вопрос. На самом ли деле контрсанкции оказывают на наших друзей из заграницы действительно такое негативное воздействие? И вообще как вы оцениваете эти шаги по… Сейчас развивается сельское хозяйство, всё-таки действительно развивается. Вкладываются деньги в обработку земли, в продуктовую безопасность. Это всё-таки позитивный шаг, или это больше фикция?

    М. ХАЗИН: С точки зрения государственной политики – фикция. С точки зрения жизни – конечно, развивается. Потому что вкладывать практически некуда, земля у нас есть. И, в общем, развиваться можно. Не говоря уже про то, что после страшной девальвации у нас стал выгоден экспорт. У нас, например, прибалтийская молочка, не знаю, обратили ли вы внимание, из магазинов исчезла, потому что она стала слишком дорогой. Там же затраты в евро. То есть много сложных процессов идёт. Но как государственная политика импортозамещение отсутствует как вид полностью. И это, конечно же, плохо. Так что если бы можно было ситуацию изменить, то есть чтобы у нас было адекватное правительство… Я хочу сказать, что как бывший чиновник я могу сказать, в чём проблема российского правительства. Там сидят люди, которые, во-первых, не несут никакой ответственности за результат своей деятельности, вообще никакой. И, во-вторых, они искренне убеждены, что от того, что они напишут какую-то бумажку, ситуация может измениться. Вот они бумажку написали и ждут: вот оно сейчас всё само произойдёт. Так не бывает ни у нас, ни на западе. И до тех пор, пока не будет произведена тотальная чистка чиновничества в целом, никакого позитива не будет. С точки зрения пользы для государства подавляющая часть современных чиновников (99%) может быть уволена.

    Но у нас на самом деле уже время подходит к концу. И я думаю, что я больше на вопросы отвечать не буду, потому что мы просто уже не успеваем, у нас осталось 1.5 мин. И обычно люди и вопросы задают дольше. И по этой причине я скажу ещё несколько слов по поводу всей этой картинки конкуренции валютных зон. Вся проблема состоит в том, что из-за того, что рушится экономическая модель, происходит два процесса. Первый – больше не может существовать мировая финансовая система, она начинает распадаться. А второе – в западных странах прекращается социальная стабильность, построенная на среднем классе, на законе. Как следствие, лезут системы, связанные со справедливостью. А таких систем три: это справедливость религиозная. Мы видим, что христиане не тянут. Лезет ИГИЛ. Мы видим, что есть справедливость националистическая. Тут всё ясно: есть свои, а есть чужие. И наконец есть третья справедливость – коммунистическая, которая пока в засаде. Как нас учит китайская концепция о связке трёх сил, если есть три силы, две из которых в активе, одна в пассиве, то выигрывает та, которая в пассиве. Поэтому ждите, через 5 лет коммунистическая идея вернётся на белом коне, нравится это кому-то или не нравится. Ничего тут не могу сделать. На этом наше время истекло. У микрофона был Михаил Хазин. Благодарю за внимание. До свидания.

    Версия для печати

Связь с эфиром


Сообщение отправлено