А. ГУДОШНИКОВ: С нами сейчас на связи Владимир Вольфович Жириновский. Прямо сразу, с пылу с жару, лидер ЛДПР. Владимир Вольфович, здравствуйте.

Э. ХАСАНШИНА: Здравствуйте.

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Добрый день.

А. ГУДОШНИКОВ: Мы все готовимся к вашему дню рождения. Вы почему меня не позвали? Это личный вопрос сразу.

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Да я с удовольствием. Я просил Пахомова всю редакцию пригласить. Завтра я им голову намылю. Всю редакцию пригласить. Все должны быть там. Это будет рекорд в книгу Гиннесса. Такого юбилея нигде никогда не было в мире. Несколько тысяч человек, никакого застолья. Песни, танцы, дискотека, фильмы. В общем, как маленький город Москва в Манеже. Поэтому я вас всех приглашаю. Вам завтра же пришлют приглашения.

А. ГУДОШНИКОВ: Вот. Я потому что готовлюсь, я купил костюм, все дела. Но меня, видите, не звали. Ладно. Значит, с Пахомовым разобрались. Вам же сегодня памятник поставили. Мы почему вам звоним, собственно.

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Да. Это была задумка ещё несколько лет назад. И Зураб Константинович Церетели наконец закончил это ранней весной. И за две недели до юбилея мы решили её установить во дворе Института мировых цивилизаций, и сегодня открыли. Я думаю, это тоже имеет определённое значение. Это важно, чтобы мы как-то умели монументально делать нашу историю. Не обязательно, что мне. Это памятник ЛДПР, памятник нашей молодёжи, нашему с вами времени. Сейчас идёт 2016 год. Мы живём в великой стране. И у нас огромные достижения. Мы обеспечиваем мир, чтобы не было большой угрозы войны. Барак Обама, что они совершили ошибку в Ливии.

А. ГУДОШНИКОВ: Да, это мы знаем. Владимир Вольфович. Я должен вас вернуть к памятнику. А сам памятник вам понравился, или нет? Он трёхметровый бронзовый.

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Да, бронза. Трёхметровый – это как бы величие. Если Черчиллю стоит памятник в Лондоне, как-то даже непонятно, что это памятник. Слишком уж он небольшого размера. Но это стиль великого скульптора. Он всегда делает огромные… Я не мог заказывать специально. Он делал, как считал нужным. Но это лучше,  чем какой-то бюст. Что такое бюст? Голова, плечи. А это во весь рост и даже больше. У меня рост 1.82 м, а там 3 м. Так что хорошо. Характер он выразил, жест, рука – всё это он сумел ухватить своим взглядом скульптора. Я даже сам не могу за собой это видеть. Я на себя же не смотрю. Поэтому мы все очень рады.

А. ГУДОШНИКОВ: Владимир Вольфович, один из наших слушателей спрашивает. Он вроде бы слышал, что вы против памятников обычно.

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Конечно. Я имею в виду памятники, которые устанавливаются в общественных местах, на городских площадях, улицах. Это во дворе Института мировых цивилизаций, такой ведомственный вариант. Если бы мне поставили памятник где-нибудь на Лубянке или у Боровицких ворот, или где-то, где Пушкин стоит – это было бы, конечно, не очень хорошо. Мы против. А это чисто такой подарок к юбилею, ведомственный, внутренний. Он во дворе, даже не на улице. И он никому в глаза не бросается. Никого он не нагибает. Поэтому мы сочли возможным это сделать.

А. ГУДОШНИКОВ: Владимир Вольфович, с другой стороны, понимаете, я даже сейчас расстроился, потому что я хотел как раз предложить памятник Жукову заменить на ваш памятник. Потому что мне не нравится его памятник перед Историческим музеем. Какая-то странная у него поза, слишком маленькая лошадь, как мне кажется.

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Да, я согласен: там не место такому памятнику. Его бы на Поклонную гору перенести, там, может быть, где-то место найти для него. А здесь около музея как-то он теряется, и не к месту. Люди там гуляют с мороженым, веселятся, а тут памятник великому полководцу. Конечно, лучше было бы поставить его на Поклонной горе, где у нас Музей победы и так далее. Там вполне можно место для него найти.

А. ГУДОШНИКОВ: Владимир Вольфович, а если бы мы всё-таки вас с Элей, моей соведущей, просили бы и уговаривали, вы бы согласились, чтоб ваш памятник там стоял вместо памятника Жукову?

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Я был бы счастлив, если бы где-то в Москве в центре был бы сооружён мой памятник. Конечно, это великое достижение – знать, что тысячи глаз каждый день смотрят. Тем более – Москва, приезжают у нас миллионы людей со всей страны, со всего мира. У нас иностранцев в том году было 15 млн, представляете? Весь мир мог увидеть. Это было бы для меня большое счастье и радость. Но, я помню, мы просили улицу назвать, закоулок какой-нибудь. Но Москва не разрешила. Это было в 1992 году.

А. ГУДОШНИКОВ: Так, может быть, и сейчас вновь поднять этот вопрос о переименовании какой-нибудь улицы? У нас очень много улиц имён большевиков. Войковская есть. Почему бы станцию Войковскую в Жириновскую не переименовать?

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Да, очень много. И это раздражает людей. Потому что это люди, связанные с кровью, с насилием. И дети не понимают, за что же улица названа именем человека. Сегодня весь мир борется с террористами. А они в своё время были самые яркие террористы. У нас, по-моему, где-то до сих пор есть улица Халтурина. Степана Разина мы убрали. Город Пугачёв есть в Саратовской области.

А. ГУДОШНИКОВ: Владимир Вольфович, у меня идея простая. Может быть, просто Войковскую переименуем в станцию метро Жириновского, и всё?

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Я согласен. В любом случае я и ЛДПР ни капли крови не пролили, никогда никакого обмана, мошенничества, насилия. А эта улица названа или площади. Вот Ногинск – целый город под Москвой. Это Богородск. Причём здесь Ногин? Совершенно никакого отношения не имеет. Поэтому я был бы рад. У нас в Волгоградской области есть район – Жирновский. Мы их попросили: добавьте после «Р» букву «И». Более благозвучно будет, район назывался бы «Жириновский». А сейчас он называется Жирновский. Одной буквы не хватает. Мы бы могли взять шефство над этим районом. Но сопротивляются. Старая администрация – она ещё полусоветская.

А. ГУДОШНИКОВ: Коммунисты там засели.

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Да, в основном сидят везде ещё старые коммунисты, большевики.

А. ГУДОШНИКОВ: Кстати, может быть, нам стоит опасаться каких-то диверсий относительно вашего памятника от коммунистов, или нет?

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Ну, конечно, могут краской облить или закидать яйцами. У нас там охрана. Поэтому будем надеяться, что они не смогут…

А. ГУДОШНИКОВ: Охрана?

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Ворота во двор этого вуза. Там нужно пройти через рамку и так далее. Там просто с улицы не зайдёшь. Так что в этом плане охрана всё-таки есть. Она охраняет вуз и одновременно территорию. А он стоит на территории. Так что, я думаю, для хулиганов там раздолья не будет. Да не за что им нападать на мой памятник. Я понимаю, там Ленина крушат памятники, каких-то известным деятелям. Но там было насилие. От меня только благозвучие, только доброе.

А. ГУДОШНИКОВ: И хорошее настроение, в конце концов. Владимир Вольфович, может быть, у меня странные амбиции. Но я всегда завидовал нынешнему местопребыванию Ленина. Я всегда думал, что круто было бы занять его место в Мавзолее.

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Да. Я Зюганову предложил. Я говорю: если вы не хотите Ленина выносить, давайте там зарезервируем ещё два места – для Зюганова и для меня. Он улыбнулся. Это им нравится. Выносить они не хотят, а вот Зюганова туда положить… А чтобы ему не было скучно, я и себя предложил. Ну, в Мавзолей тяжело. А вот быть похороненным на Красной площади, раз там до сих пор ещё эти стоят могилы и колумбарий, это было бы великолепно, это хорошо, конечно.

А. ГУДОШНИКОВ: То есть вы бы были не против?

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Конечно. Колонный зал, торжественная панихида. Потом на лафете везут гроб прямо на Красную площадь. Это очень красиво было бы, знаменательно. Многие члены Политбюро до смерти хотели дожить в ЦК КПСС, чтобы быть похороненными. И многие там похоронены.

А. ГУДОШНИКОВ: Да. Я единственное вспоминаю, знаете, сцену похорон Брежнева, когда его гроб уронили. Мне всегда было странно, почему нельзя было сделать механизм, чтобы гроб плавно спускался. А спускали как обычно на лентах и уронили.

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Конечно. Это же элементарно. Мы в космос улетаем, а простую тележку поставить, чтобы на неё гроб, и ушёл бы механизм вниз, засыпали, и всё это закончится. Ну да, старая традиция – всё лопатами вручную, поскольку не предполагается смерть кого-то из них. Они хотят быть все бессмертными. Поэтому установка такого опускающего гроб механизма для них было бы немножко неприятно, что это для кого-то из них готовят уже. Поэтому они эту тему никогда не подымали. Хотя можно было это всё сделать.

А. ГУДОШНИКОВ: И ещё один момент. Наши слушатели массово пишут о том, что памятник при жизни – это плохая примета.

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Это не памятник считается, а скульптура. При Ленине уже ставили ему памятники, Сталин. Это известные случаи, когда выпускают. Если бы памятник именно как другие у нас стоят, они правы, это уже после смерти, после гибели каких-то людей ставят. Но это скорее всего как скульптура, именно извещающая о том, что в данном случае отлитая бронза – символ того, что есть какие-то достойные дела.

А. ГУДОШНИКОВ: Тем не менее, Владимир Вольфович, теперь у людей есть веские основания говорить, что Жириновский забронзовел.

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Ну да. Потом есть место, куда прийти, цветы положить 25 апреля. Пожалуйста, там будут цветы стоять, люди могут прийти и с цветами пропустят. Они там постоят. И цветы эти положат. Их накормят бесплатным обедом. Многим пенсионерам будет выгодно прийти, посидеть в этом дворике, поставить цветы, пойти в столовую, покушать. Это будет досуг.

А. ГУДОШНИКОВ: Владимир Вольфович, мне кажется… Вы уж простите, мы с вами мыслим в параллель. Потому что я в Инстаграм выложил фотографию, как раз вы здесь рядом с вашим памятником, и написал: «В Москве поставили памятник Жириновскому, несите цветы во двор Института мировых цивилизаций в Первом Басманном, если что…

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Пускай несут. Им будут давать подарки и кормить их. У людей будет приятное воспоминание, что они не просто отдали небольшое уважение, но ещё побывали там, получили какой-то подарок, пообедали, пообщались. Это же такое тусовочное место может быть. Люди придут, постоят, познакомятся, пообщаются. Это тоже хорошо.

А. ГУДОШНИКОВ: Да. И один из слушателей написал в заключение: «Владимир Вольфович спокойно говорит о смерти, как самурай».

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Да. Самураи ведь харакири себе делали.

А. ГУДОШНИКОВ: Вы поберегите себя всё-таки пока.

В. ЖИРИНОВСКИЙ: И японские банкиры, когда был кризис 2008 года, сделали себе харакири. Где-то они из окон выбрасывались, где-то они сбегали куда-то. А у японцев такая культура…

А. ГУДОШНИКОВ: Но это не совет Набиуллиной, Владимир Вольфович.

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Это отношения с каким-то пороком. Они сами себе делали харакири. Пожалуйста. Связано именно с японцами.

А. ГУДОШНИКОВ: Владимир Вольфович, вот эта история про японских банкиров – это не совет Набиуллиной, нет?

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Ну в принципе у них до определённой степени есть какая-то честь. Видя, что они нанесли большой ущерб экономике Японии и конкретно гражданам Японии, то честь японца это не выдерживает, и японец делает себе харакири. А китайцы расстреливают крупных взяточников и коррупционеров. Это тоже восточная культура. Они защищают честь. Не свою, а честь страны, общества, что раз вы столько украли у граждан Китая или у граждан Японии, то японец сам себе делает харакири, а здесь от имени государства. Есть отличия. Пример восточной страны. В одном случае сам себе японец харакири делает, а китайца от имени государства расстреливают. Но это тоже показывает, что нельзя вот так прощать, когда миллионы и миллиарды убытков, и люди ведь страдают. Это практически убийцы.

А. ГУДОШНИКОВ: Владимир Вольфович, но вы говорите всё-таки сейчас какими-то метафорами. Я думал, вы конкретно скажете.

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Ну, конкретно – вы имеете в виду, что и у нас есть, кто мог бы сделать себе харакири?

А. ГУДОШНИКОВ: Да, может быть. Нет?

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Ну, конечно. У нас отчёт правительства будет 19 апреля, в следующий вторник. Вот мы там посмотрим, кого мы изберём как жертву, для того чтобы призвать их к ответу. Это мог быть Дворкович, вице-премьер, или кого-то из министров. Так что сейчас все фракции готовятся. Это через неделю будет.

А. ГУДОШНИКОВ: Хорошо. У нас редакторы очень интересуются сейчас, с бумажками бегают и говорят: «А почему всё-таки под «Боже, царя храни» открывали памятник?».

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Потому что у нас мужской хор фракции ЛДПР имени 25-летия ЛДПР. И мы решили восстановить этот гимн. Это очень хороший гимн. Это гимн нашей страны. Он много лет был гимном. У нас есть современный гимн России. А это всё-таки воспоминание о том, что мы должны быть благодарны той России, ещё царской. Потому что из неё вышла советская Россия. А 25 лет назад мы вышли из советской России. Поэтому с советской Россией есть связь – музыка гимна одна и та же, слова немножко изменённые. А вот тот гимн практически забыли. Зачем забыли? Очень хорошие слова, мелодия. Это воспоминания, это наша историческая связь времён. Это очень важно и полезно.

А. ГУДОШНИКОВ: Понял. Но я просто люблю больше слушать ваши песни. «Россия, Россия, великая сила».

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Да, да, да, да. Всё это есть в записи. Вы всё это можете слушать. И надо приготовить это, чтобы в понедельник 25 апреля прям с утра до вечера исполнялись все песни. Потому что речь тяжело людям слушать. А песни, там же у меня песни политического свойства. Есть хорошая песня про демографию. «Летят перелётные птицы». «Не нужен нам берег турецкий». Видите, связь есть с событиями в Турции.

А. ГУДОШНИКОВ: Знаменитые песни-предсказания.

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Да. Так что там это всё можно использовать, подобрать все эти песни. Это очень хорошо будет.

А. ГУДОШНИКОВ: Да. Владимир Вольфович, но я ещё раз от души вас поздравляю. Приглашайте нас на день рождения.

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Спасибо большое. Спасибо вам. Спасибо.

А. ГУДОШНИКОВ: Спасибо большое. Владимир Вольфович Жириновский, лидер ЛДПР, был с нами на связи. Вот рассказал о памятнике всё.