• 13:33 Авг. 4, 2014

    В гостях

    Константин Малофеев

    Председатель правления благотворительного фонда Святителя Василия Великого, предприниматель

    С. РЫБКА: У нас в гостях Константин Малофеев, председатель правления благотворительного фонда святителя Василия Великого. Помимо того, что вы пришли к нам беседовать о благотворительности, вы, естественно, в различных информационнных сообщениях упоминаетесь как человек, которого вызывают на допрос в Киев. Вы занимаетесь благотворительностью, предприниматель. Как предприниматель, вы основатель инвестиционного фонда  Marshall Capital Partners. Это ваше основное поле деятельности?

    К. МАЛОФЕЕВ:  Нет, моё основное поле деятельности благотворительность.

    С. РЫБКА: Вы свою компанию называете Marshall Capital  или Маршалл капитал?

    К. МАЛОФЕЕВ: Я уже давно не называю Marshall Capital, примерно года три. Просто по традиции ваши коллеги копипастом берут название из старых текстов. На самом деле, мы давно называем это группой  Маршалл по-русски.

    С. РЫБКА: Это принципиальный момент, чтобы по-русски?

    К. МАЛОФЕЕВ:  Это принципиальный момент. На самом деле, я уже какое-то время не занимаюсь активно бизнесом, я являюсь только инвестором. Другие люди управляют моими деньгами, а я занимаюсь 95% своего времени общественной деятельностью, благотворительностью.

    С. РЫБКА: Вы сторонник того, чтобы в наименованиях российских компаний, бизнес-групп использовать русские выражения?

    К. МАЛОФЕЕВ: Не могу сказать, что это моя специальная позиция вообще в отношении всех компаний на рынке. Но то, что касается конкретно моей, наверное, да.

    С. РЫБКА: Как само название Marshall Capital появилось?

    К. МАЛОФЕЕВ:  Долгая история. Когда придумывается название, случайно получается.

    С. РЫБКА: В эти дни все демонстрируют градус патриотизма в собственном организме. Кто-то бургерами плюётся, кто-то настаивает на том, что нужно избегать иностранных слов и выражений в речи, в публикациях. У вас есть претензии к традиционному американскому блюду?

    К. МАЛОФЕЕВ: Я никогда не любил «Макдоналдс».

    С. РЫБКА: Вас и ряд политиков, российских чиновников МВД Украины вызывает в Киев на допрос. Вы подозреваемый в финансировании и содействии ополченцам на юго-востоке Украины. Геннадий Зюганов, Владимир Жириновский, Сергей Шойгу, вы в том числе. Съездите, поговорите с украинскими следователями?

    К. МАЛОФЕЕВ: Вы знаете, не имею никакого присутствия в твиттере, через который, так понимаю, некто Аваков ведёт всю свою жизнедеятельность в виде квази-министр внутренних дел Украины. Хочу напомнить как законопослушный гражданин, что Аваков находится в международном розыске как преступник. Поэтому, в том случае, если некий преступник вызывает тебя как это называется в их мире на «стрелку», наверное, как законопослушный гражданин должен сообщить об этом в правоохранительные органы, что я, безусловно, сделал. Поэтому это теперь задача правоохранительных органов заниматься местонахождением Авакова и доставлением его к месту пресечения, где там его Российская Федерация берётся арестовывать.

    С. РЫБКА: Вы подписали документ, обратились к правоохранителям, что вас этот человек призывает?

    К. МАЛОФЕЕВ: Это был не документ, это был устный сигнал.

    С. РЫБКА: Может, ещё были сигналы и последуют? Потому что читали о том, что вы ещё весной собрали около 30 млн. рублей для того, чтобы направить их в Севастополь детям, которые находятся на излечении в больницах. В Киеве эти средства застряли. Могли бы описать судьбу этих средств на текущий момент? Обращались ли  вы в какие-то инстанции, чтобы эти деньги оттуда добыть?

    К. МАЛОФЕЕВ:  Да, мы занимаемся вместе с администрацией города Севастополя, потому что эти деньги предназначались им. И они являются тем субъектом, который правомочен получить эти деньги. Поэтому ситуация не очень хорошая. С одной стороны, мы собрали у людей деньги. Несколько тысяч человек участвовали в том, чтобы эти деньги дать, а до севастопольцев они не дошли. Они технически заморожены в украинском банке, на счетах администрации города Севастополя.

    С. РЫБКА: На тот момент не рассматривали иных способов? Было понятно, что ситуация крайне непростая. Как-то избежать взаимодействия с украинскими коллегами, украинскими банками иначе нельзя было?

    К. МАЛОФЕЕВ:  Тогда других банков на территории Крыма не было. Поэтому по другому они получить не могли. Они именно поэтому попросили фонд Василия Великого помочь со сбором в России, потому что у них не было счетов российских банков. А, уже собрав, мы отправили им на их счёт в украинском. Там они и заморожены. И вероятно, сейчас каким-нибудь нецелевым образом используются.

    С. РЫБКА: Вы планируете переводить эту историю в такое русло, чтобы обратить действия киевской стороны во что-то криминальное? Куда-то писали, жаловались, обращались? Или пока эта история криминалом  не пахнет, есть надежда, что деньги можно вернуть?

    К. МАЛОФЕЕВ:  При том беззаконии, которое сейчас творится на Украине, наверное, наши 30 млн. рублей – это не самое большое злодеяние, преступление киевского режима. Как только будет с кем вести переговоры в смысле законной или судебной власти, мы, безусловно, не забыли эти деньги, обязательно вернём, и направим в подведомственность детям Севастополя.

    О. БАЙКАЛОВА: Вы занимаетесь благотворительностью только на территории России или на территории разных государств?

    К. МАЛОФЕЕВ: В основном на территории России.

    О. БАЙКАЛОВА: А на территории Украины?

    К. МАЛОФЕЕВ: Так получилось в этот раз в связи с Крымом. Сейчас мы являемся федеральным агентом, у нас есть соглашение с Донецкой народной республикой об оказании им благотворительной помощи как по приёму беженцев, так и по доставке гуманитарных грузов. Наша ответственность заканчивается на границе. Мы передаём по границе по акту приёма-передачи наш гуманитарный груз. На территории за границей РФ мы не работаем.

    С. РЫБКА: Но границе со стороны ДНР кто принимает этот груз?

    К. МАЛОФЕЕВ:  Сотрудники администрации ДНР, правительства ДНР.

    С. РЫБКА: Никак не контролируете распределение этих средств, этой помощи?

    К. МАЛОФЕЕВ: У нас нет такой возможности. Но мы считаем, что это единственная власть, с которой возможно сотрудничать.

    С. РЫБКА: А Луганская народная республика? Там есть взаимодействие?

    К. МАЛОФЕЕВ:  Мы не занимаемся Луганской народной республикой.

    С. РЫБКА: Почему?

    К. МАЛОФЕЕВ:  Потому что мы не целиком российское государство, а мы всего лишь общественная организация, которая по мере сил делает достаточно много. Но, конечно же, это лишь одна из помощей.

    С. РЫБКА: В случае взаимодействия с ДНР кто на кого выходил? Может, в Луганской народной республике тоже есть люди, которые готовы с вами сотрудничать, попросить вас о помощи, просто нет связей.

    К. МАЛОФЕЕВ:  В администрации президента и в Совете Федерации под руководством Валентины Ивановны Матвиенко собирались все общественные организации, которые занимаются сбором средств как для Луганска, так и для Донецка. Мы все координируемся: МЧС, фонд земляков Донбасса, фонд Василия Великого, некие партийные организации нам помогают. Есть благотворительная организация московский муниципальный «Щит», которая в этом участвует. Поэтому мы все координируемся. Если поступает помощь для Луганска, возможно, также проходит через нас, а потом мы отдаём непосредственному тому, кто работает в Луганске.

    С. РЫБКА: А вы часто в последние дни по улицам столицы ходили?

    К. МАЛОФЕЕВ:  Я последнее время только по Москве и ходил.

    С. РЫБКА: Не натыкались такие кубы, где сидят люди и собирают помощь для ДНР, просто для юго-востока Украины?

    К. МАЛОФЕЕВ:  Не натыкался.

    С. РЫБКА: Стоят коробки, люди собирают. Есть какие-то соображения на этот счёт? Согласитесь, есть вероятность, что это мошенники.

    К. МАЛОФЕЕВ:  Я с вами соглашусь. Хотел бы обратиться ко всем доброхотно дающим гражданам, тем, кто хочет помочь, действительно сочувствует человеческому горю, всё-таки, обращаться в те организации, которые могут отвечать за то, что средства дойдут до нуждающихся. Можно зайти на наш сайт. Он называется ruscharity.ru . Можно зайти на сайт novorosinform.org, где объявлено о нашей акции. Баннер называется «Народ Донбассу». Мы отвечаем за то, что каждая копейка, перечисленная в наш фонд, дойдёт по назначению для покупки медикаментов, продовольствия нуждающимся, либо для медицинской помощи тем, кто сейчас страдает на юго-востоке Украины.

    О. БАЙКАЛОВА: Вы сказали, что все благотворительные организации, которые собирают помощь для юго-востока Украины, так или иначе контролируются государством. А если эта помощь не связана с юго-востоком Украины? Государство контролирует благотворительную деятельность компаний, или государству достаточно просто получить отчётность?

    К. МАЛОФЕЕВ:  Вообще никак не контролирует. Мы первый раз взаимодействуем с государством. Мы общественная, частная организация, стараемся делать всё сами. В этот раз мы вынуждены это делать, потому что огромнейший поток беженцев. Конечно, нам нужна помощь МЧС, нужна помощь местных администраций, областей, губернаторов. Конечно, мы взаимодействуем с государственными органами.

    С. РЫБКА: Севастополь и Крым сегодня ещё нуждаются именно в благотворительной поддержке? Учитывая вовлеченность государства во всё происходящее, необходима ли сторонняя поддержка от фондов, организаций, подобной вашей?

    К. МАЛОФЕЕВ: В глобальном смысле нет. Разумеется, всегда нужна благотворительная поддержка больным детям, обездоленным старикам. Они есть в любом регионе России. Но глобальная помощь Севастополю и Крыму не нужна.

    С. РЫБКА: Слушатель 96-й спрашивает: «Какая у вас выгода с благотворительности?»

    К. МАЛОФЕЕВ:  Спасение души.

    С. РЫБКА: Как давно вы занимаетесь благотворительностью?

    К. МАЛОФЕЕВ:  Всё то время, когда у меня есть сколько-то лишних денег по сравнению с тем, что нужно моей семье.

    О. БАЙКАЛОВА: Какие льготы от государства получает благотворитель?

    К. МАЛОФЕЕВ:  Никаких. Честно говоря, считаю, что в этом виноваты сами благотворители 90-х. Потому что в 90-е благотворительность была такой лазейкой, когда через благотворительность достаточно много денег уводилось из-под налогов,  и поэтому с тех пор государство закрутило гайки. Так как у нас благотворительность не поддерживается государством, мало где ещё она находится в таком загоне. Это последствия поведения самих благотворителей в 90-е. У нас очень мало налогооблагаемой прибыли, которая не подлежит налогообложению, если она идёт на благотворительность. Поскольку в моём случае благотворительность не предприятие, а моя частная компания, то я всё равно не получал льгот.

    О. БАЙКАЛОВА: Ваше имя находится в санкционном списке. Это влияет на вашу благотворительную деятельность или нет?

    К. МАЛОФЕЕВ: Нет. А как это может влиять?

    С. РЫБКА: Возможно, есть связи с зарубежными партнёрами, или русскими людьми, имеющими гражданство других государств, которые участвуют в благотворительной деятельности? Взаимодействие с иностранными друзьями изменилось после того, как вас включили в санкционный список?

    К. МАЛОФЕЕВ:  Вы знаете, политика Евросоюза, конкретно бюрократии Евросоюза, очень расходится с интересами стран, входящих в Евросоюз. Это давно стало колониальной американской администрацией в Европе. Поэтому европейцы – мои друзья, предприниматели, политики, они в основном очень саркастически настроены в отношении того, что делается в Евросоюзе. Я получил огромное количество sms в поддержку. Более того, один мой товарищ, у которого я должен был быть шафером на свадьбе в сентябре, он переносит свадьбу в Москву для того, чтобы поддержать таким образом. Он европеец. Конечно, никак на моих отношениях не отразилось. Все прекрасно понимают, что это сугубо политизированный, идеологизированный и продавленный американцами шаг со стороны Евросоюза.

    С. РЫБКА: Верно припоминаю, что в отношении вас санкции только Евросоюз принимал? США вами так пристально ещё не интересовались?

    К. МАЛОФЕЕВ:  Пока да.

    С. РЫБКА: Для вас пребывание в этом списке людей, подвергшихся санкциям, есть что-то статусное? Вы испытали чувство, сравнимое с гордостью, что на вас обращают внимание?

    К. МАЛОФЕЕВ:  Я воспринял это как повод для анекдотов, как и большинство, кто там находится. При встрече с другим санкционером возникает некая корпоративная солидарность, хлопанье по плечу, а вот и тебя сосчитали. Поэтому в основном все по этому поводу иронизируют.

    С. РЫБКА: Быть благотворителем сегодня в России с точки зрения статуса серьёзная вещь? Или к этому есть привычка, и людей не воспринимают как  людей по настоящему особенных? Вы чувствуете себя особенным человеком, когда вас представляют как благотворителя?

    К. МАЛОФЕЕВ:  Я считаю, что православная благотворительность и благотворительность на Западе очень отличаются. Православный благотворитель делает это не ради похвалы, не ради известности. Я тоже помимо своей воли выступаю сейчас, рассказывая о том, что я делаю, потому что мы знаем, что в писании сказано, что тот, кто получает награду здесь, не получит её в вечной жизни. Поэтому всякий, кто услышал спасибо за то, что он сделал здесь, уже не получит там. Это сильно отличается от западной, где это часть социального статуса, где это социальное признание, где называют своим именем университеты, факультеты. Для меня этот статус ничего не значит, он меня тяготит. К сожалению, не по своей воле, вероятно, в связи с размерами нашей деятельности и с тем, что мы соприкасаемся с публичными сферами, я стал известен как благотворитель, не более того. Никогда к этому не стремился.

    С. РЫБКА: Рассуждая о методах, которые используются благотворителями, слушатели очень ухватились крепко за историю о том, что на московских улицах, действительно, люди собирают средства в помощь ДНР, ЛНР. Вы уже сказали, что нужно максимально осторожно к этому подходить. Но в принципе, как метод, сбор средств на такие глобальные цели, сбор по миру, когда на улице стоят люди и собирают деньги по 10, 50 рублей, это эффективно? Я понимаю, что с точки зрения православной культуры это положительное впечатление производит на всех, и положительное влияние на всех оказывает. Но это эффективно, полезно? Можно таким методом собрать средства, которые окажут серьёзное влияние на ситуацию?

    К. МАЛОФЕЕВ: Я буду с вами предельно честен. Конечно, нет. И я лично не поддерживаю эти методы. Я считаю, что даже если это мошенничество, то, к сожалению, то, что собрано, это не настолько много по сравнению с тем, что на каждом таком хорошем поводе появляются спекулянты и мошенники. Поэтому я бы использовал интернет и какие-то другие более защищённые способы пожертвований.

    О. БАЙКАЛОВА: Кто-нибудь из известных политиков и бизнесменов, зная, что вы занимаетесь благотворительной деятельностью, зная, что вы собираете большие гуманитарные грузы для того, чтобы отправить на юго-восток Украины, они к вам обращались?

    К. МАЛОФЕЕВ:  Конечно.

    О. БАЙКАЛОВА: С предложениями?

    К. МАЛОФЕЕВ:  Мы постоянно сотрудничаем. Например, мы сотрудничаем всё время с Павлом Астаховым, потому что он тоже этим занимается. Как омбудсмен по делам детей, он здесь принимает, помогает с размещением. Есть бизнесмены, которые оказывают свою поддержку, постоянно звонят. Например, они собирают фуру в Москве, не знают как их отправить. Почему мы взяли на себя координацию? Потому что были такие истории. У кого-то родственница работает в больнице в каком-то городе Донецкой области. Она написала гигантский список медикаментов. Человек по прекрасному душевному порыву всё это собрал, купил, загрузил в фуру, а дальше он не знает что с этим делать, потому что как это границу пересечёт? Украинцы не открывают гуманитарный коридор. В этот момент он звонит, и мы ему помогаем. Те, кто не звонили, они зачастую отправляют машину  «на деревню к дедушке», они не проходят. К сожалению, эта помощь может испортиться.

    С. РЫБКА: 51-й спрашивает: «Ваша позиция? Правильно ли, что Россия предоставила гуманитарный коридор пленным военным Украины?» Речь идёт о более 400 украинских военных, которые сегодня перешли границу, попали на территорию России. Дальнейшая их судьба, предположительно, возвращение обратно на Родину. Вы к ним относитесь как к беженцам на территории России? Какие рекомендации есть на их счёт для тех, кто с ними будет там взаимодействовать?

    К. МАЛОФЕЕВ: Я считаю, что это задача правоохранительных органов. Сейчас ими пограничники занимаются. Безусловно, провести с ними беседу, и понять, нет ли среди них людей, которые  повинны в преступлениях. В таком случае они должны быть нашими правоохранительными органами допрошены, возможно, применены к ним меры наказания, хотя бы пресечения. А что касается моего личного отношения, я считаю, что это, безусловно, для нас фактически гражданская война. И с той стороны люди воюют не просто на нас похожие, они говорят на русском языке, это мы же. Поэтому ничего хорошего в этом нет. Глубоко сочувствую матерям, жёнам, родственникам погибших с обеих сторон. Повторюсь, это мы и с той и с другой стороны. Если посмотреть на фотографии, то всё, кроме фашиствующих «правосеков», которые на людей совсем не похожи, все остальные выглядят одинаково и с той и с другой стороны. Их надо жалеть. То, что наше государство вот такое милосердие являет, на мой взгляд, очень хорошо.

    С. РЫБКА: Вы сказали о жалости к людям с обеих сторон. На той стороне в Киеве сейчас с кем-то держите связь, общаетесь?

    К. МАЛОФЕЕВ:  К сожалению, сам режим настолько фашиствующий и тоталитарный сейчас в Киеве, что я не могу этого сказать для безопасности этих людей.

    С. РЫБКА: Вы прежде организовывали в Киеве православные мероприятия. Эти связи, которые есть, по религиозной, церковной линии, или это что-то связанное с бизнес-интересами?

    К. МАЛОФЕЕВ:  Никаких бизнес-интересов на Украине. Это больше связано с моей общественной деятельностью. Разумеется, украинская православная церковь как часть церкви, к которой я принадлежу как прихожанин, безусловно, я с ней общаюсь, нахожусь с ней в контакте.

    С. РЫБКА: Есть шансы у представителей Русской православной церкви на Украине и в Москве как-то повлиять на эту ситуацию? Или они должны оставаться наблюдателями? Резких, эффективных заявлений ждать не приходится.

    К. МАЛОФЕЕВ: Уже сейчас  каждое воскресенье вся полнота Русской православной церкви участвует. По благословению святейшего патриарха, мы все читаем литургии, специальную молитву о мире на Украине. Все об этом молятся, все хорошо понимают, что очень тяжёлое противостояние там идёт. Скорее, речь идёт о борьбе добра и зла, чем  какой-то политики. И всем это понятно, потому что очень тяжелое впечатление оставляет украинская пропаганда, нагнетание истерии, братоубийственные заявления, которые звучат о том, что надо убивать. Порошенко говорит, что на одного человека мы убьём 100 других. Это страшно. Конечно, такое кровожадное настроение на Украине церковь не может поддерживать.

    С. РЫБКА: Вы сейчас привели пример реплик украинского президента. Вам не кажется, что это тоже кто-то может воспринять как  нагнетание? Вы привели одну из самых кровожадных реплик, им сказанных. Произнося это в эфире, вы не чувствуете себя человеком тоже нагнетающим?

    К. МАЛОФЕЕВ:  Больше не буду.

    С. РЫБКА: Слушатели интересуются. Известно ли вам об украинских  беженцах в Москве и как им можно помочь?

    К. МАЛОФЕЕВ: Да, беженцы здесь есть. Москва и Московская область принимают беженцев. Это происходит по линии администрации. Я думаю, что лучше всего связаться либо с нашим фондом через www.ruscharity.ru, либо можно позвонить в отдел специальных обеспечений города  Москвы, и они подскажут, чем вы конкретно можете помочь. Хотя я думаю, практически каждый человек знает пример, как в его подъезде, или рядом с родственниками, кого я ни спрашиваю, у всех есть личные пример помощи.

    С. РЫБКА: Если возникнет необходимость, вы могли бы принять у себя дома беженцев, может быть, не на вечное поселение? В таком режиме оказывать благотворительную помощь.

    К. МАЛОФЕЕВ: Я уже оказываю такую благотворительную помощь.

    С. РЫБКА: То есть, граждане Украины у вас  проживают у вас где-то, или проживают при вашей непосредственной поддержке? Вы предоставляете им кров?

    К. МАЛОФЕЕВ: Я бы не стал распространяться о том, как конкретно это происходит. Уверяю вас, я занимаюсь этим лично.

    С. РЫБКА: Вопросы от 96-го слушателя: «Как вы относитесь с моральной стороны к заявлению СМИ Украины о возвращении в армию Украины капелланов?»

    К. МАЛОФЕЕВ: Я отношусь к священникам в армии, безусловно, хорошо. Потому  что люди, которые воюют, они идут на смерть. Они, безусловно, нуждаются в такой встрече с вечной жизнью, в наставительных словах, в утешении, в таинствах, которые предоставляют священники. Я знаю, что у нас в армии это очень развито. И уже получает всё больший и больший охват. А в отношении украинской армии, что у них появились капелланы, из какой они церкви, я ничего сказать не могу, потому что на Украине, к сожалению, есть псевдоцерковь, так называемый Киевский патриархат. Там есть весьма радикально настроенные униаты. И я не знаю откуда эти капелланы, поэтому не могу прокомментировать являются ли они вообще священниками.

    С. РЫБКА: Вам известно что-то о присутствии священнослужителей в ДНР, ЛНР? Ополченцы окормлены вниманием?

    К. МАЛОФЕЕВ:  Этого вам не могу сказать точно. Я знаю наверняка, что местные благочиния в разных местах, конечно, поддерживали, отпевали тех обездоленных, которых мы не успели принять в качестве беженцев, и тех, кто погибли на месте от бомбардировок, артобстрелов. Между прочим, слово капеллан католическое. Возвращаясь к вопросу вашего слушателя, я хотел бы сказать, что Ватикан специально обратился к своим восточным церквям, к униатским с призывом не благословлять кровопролитие. Поэтому если мы говорим о католических священниках, они там не могут появиться, потому что это прямо запрещено Ватиканом.

    О. БАЙКАЛОВА: Хотелось бы немного подробнее поговорить о беженцах. По последним данным 470 тыс. человек пересекли границу с РФ. 27 из них захотели стать гражданами РФ, остаться на территории России. На ваш взгляд, это потенциальные жители России или люди смогут вернуться домой?

    К. МАЛОФЕЕВ: Например, я читал, что в Славинске из тысячи домов больше 500 руинировано, включая многоэтажки. Поэтому я не могу представить, как они вернутся все вместе. А то, что касается России, я думаю, что Россия большая, сможет принять это количество беженцев. Многие регионы сейчас принимают. Они посылают заявки. Например, такая то область говорит: «Я могу принять тысячу семей». И эти семьи туда направляются. Им предоставляется пансионат, общежитие, люди туда уезжают целыми семьями. Мне кажется, что Россия в состоянии расселить полмиллиона человек. Я бы сейчас не говорил о том, что в краткосрочной перспективе возможно их возвращение назад, к сожалению.

    О. БАЙКАЛОВА: Вы как организация, которая взяла на себя обязанности некоего координатора по распределению гуманитарной помощи, вы можете чётко отследить, куда она идёт, кому конкретно идёт, если люди бегут с юго-востока Украины на территорию РФ. Кто остался на юго-востоке  Украины?

    К. МАЛОФЕЕВ: Вообще-то, население Луганска и Донецка более 6 миллионов человек. Поэтому даже если 500 тыс. уехало со всей Украины, не только из этих двух областей, то остались остальные 5,5 миллионов.

    О. БАЙКАЛОВА: Вы можете примерно оценить объём тех средств, даже если в денежном эквиваленте, который идёт через границу РФ? Это сложно отследить, или  это неконтролируемые потоки, просто приезжают фуры, и вы отправляете их на юго-восток?

    К. МАЛОФЕЕВ: Я могу вам сказать, что в денежном выражении было собрано уже более 40 млн. рублей. А то, что касается грузов, то более 500 тонн. Это только мы. Есть ещё МЧС, другие организации. Это серьёзные объёмы. Это фуры каждый день. Поэтому я вам не могу назвать точную цифру. Могу сказать, что это очень серьёзные, большие караваны, которые мы могли бы отправлять ещё больше, если бы мы имели со стороны украинцев правильное понимание и правильное отношение к этой гуманитарной помощи, потому что очень легко проверить, что там нет товаров двойного назначения. Можно посмотреть, что там никто не провозит автоматы, пулемёты и установки «Град», а что там едут медикаменты и питание.

    С. РЫБКА: Вы уже сказали, что ваша ответственность заканчивается на границе. Но оттуда хоть какие-то свидетельства, что грузы доходят по назначению, приходят? Сами беженцы рассказывают об этом, или вы держите с кем-то связь в Донецке?

    К. МАЛОФЕЕВ: Конечно, мы держим связь в Донецке. Разумеется, всё было согласовано с Бородаем. За это отвечает сам Бородай. Есть вице-премьер, которого зовут Андрей Пургин, который тоже этим занимается. Поэтому там есть конкретные ответственные лица, есть министерство здравоохранения, социального обеспечения, есть сотрудники, которые этим занимаются.

    С. РЫБКА: Константин Малофеев консультировался с Александром Бородаем, когда он предоставлял услуги по вопросам пиар-деятельности. Я понимаю, не лично, персонально, а его какая-то компания. Сейчас Александр Бородай премьер Донецкой народной республики. Вы когда говорите, что держите с ним связь, вы с ним непосредственно связываетесь, общаетесь, переписываетесь?

    К. МАЛОФЕЕВ: Да.

    С. РЫБКА: Для него, как для человека, выполняющего функции гражданского чиновника, для него благотворительность сейчас – это первостепенная задача или чем он в эти дни более прочего озабочен?

    К. МАЛОФЕЕВ:  Социальные вопросы, которые там стоят, они уже не менее важны, чем военные, потому что вы помните, когда вышел из строя канал, подающий воду в Донецк, когда он был взорван. Конечно, когда такая гуманитарная катастрофа, этим приходится заниматься круглые сутки. Этим он занимался. Потом, большие проблемы сейчас с больницами, с электричеством. А что такое больница? Если отключить электричество, люди просто умрут. Скоро 1 сентября, а дети  в Донецке в школу не пойдут.

    С. РЫБКА: Сейчас уже принято такое решение?

    К. МАЛОФЕЕВ: Нет, такого решения не принято. Просто не идёт никакой подготовки. С точки зрения ЖКХ отопительный сезон тоже на носу. Хотя сейчас жара, мы должны помнить, что скоро наступят холода. Нормальная подготовка к холодам начинается весной. Там подготовка не начиналась. Поэтому мы увидим ещё большую гуманитарную катастрофу, когда начнутся холода. Конечно, она будет и во всей Украине, потому что есть нехватка топлива, есть украинская пропаганда о том, что давайте покупать электрические плиты, выкидывайте газовые, потому что так лучше согреетесь. Как будто электрические плиты получают энергию не от газовых электростанций. Но то, что касается Донецка и Луганска, мы на пороге гуманитарной катастрофы, когда те 5 миллионов человек, которые остались в этих областях, они будут находиться за чертой нормального человеческого существования. И это в XXI веке в Европе.

    С. РЫБКА: При этом масштабы этой катастрофы на юго-востоке и в остальной части Украины сопоставимы и примерно равны? Люди окажутся в равных драматических условиях?

    К. МАЛОФЕЕВ:  Нет, конечно. Здесь ещё бомбят и убивают.

    С. РЫБКА: Честно вам признаюсь. Константин Валерьевич перед эфиром просил фамилию Александра Бородая лишний раз не вспоминать, потому что все достали этими вопросами. Но по части, связанной с обороной этих территорий, с военными функциями премьера ДНР, вы в своём общении с Бородаем что-то почерпнули?

    К. МАЛОФЕЕВ:  Я предприниматель. По образованию юрист. Бородай по образованию философ, а в данный момент работает премьер-министром. Что мы можем обсуждать про войну?

    С. РЫБКА: Александр Бородай на этом направлении конкретных решений не принимает, по крайней мере, не обсуждает их в переписке с предпринимателем?

    К. МАЛОФЕЕВ: Во всяком случае, мы с ним это обсуждаем не больше, чем обсудили бы с вами. Конечно, когда происходит война, люди не могут о ней не говорить. Люди делятся этим в очередях, в общественном транспорте. Понятно, что мы с Бородаем этим делимся. Но это не более как обсуждение что у вам там.

    С. РЫБКА: Приятельский диалог.

    К. МАЛОФЕЕВ:  Конечно. Всякого человека это беспокоит, душа болит. Русские люди умирают.

    С. РЫБКА: Говорили о грядущей гуманитарной катастрофе. Здесь можно будет действовать чуть более энергично? Потому что вы рассказываете о том, как перечисляются средства, о том, как доставляются грузы туда, куда это необходимо. А преодолеть ту катастрофу, которая грядёт в связи с холодами, в связи с тем, что различные календарные отметки важные наступают, можно будет действовать иначе? Не просто направлять грузы или средства, а Россия как-то энергично, всей своей силой и мощью попробует эту катастрофу разрешить? Вы это допускаете? Речь о гуманитарных моментах, а не военных.

    К. МАЛОФЕЕВ: Я вам отвечу, заканчивая вашу последнюю фразу. Только военным способом, к сожалению, можно предотвратить гуманитарную катастрофу. Россия должна и обязана ввести миротворческие войска. Если она этого не сделает, гуманитарной катастрофы избежать не удастся. Жертв будет намного больше, чем сейчас. Это неизбежность.

    О. БАЙКАЛОВА: Нет ли опасности, что введение миротворческих войск вызовет бурное недовольство Запада, это будет воспринято как прямая военная агрессия?

    К. МАЛОФЕЕВ: Разве сейчас Запад нас любит?

    О. БАЙКАЛОВА: На Поклонной горе, когда выступал Владимир Путин, он говорил об итогах Первой мировой войны, он сказал интересную фразу. Он сказал: «Мир хрупок. Мир нужно беречь». И в этом очень многие политологи и эксперты усмотрели сигнал. Сигнал в первую очередь о том, что войска введены не будут, что будут пытаться договариваться  дипломатическим путём. И в этом отношении возникает вопрос – самоцель спасти жизнь человека, или самоцель – это отстаивать свою независимость даже перед грозой огромной гуманитарной катастрофы?

    К. МАЛОФЕЕВ: Я же вижу ситуацию из своего положения человека, который видит эти гуманитарные проблемы, этих беженцев. И я могу сказать, что всякая война рано или поздно заканчивается миром. Никогда в истории не было, чтобы войны длились бесконечно. Мир может быть либо в виду  огромного количества руинированных домов и сбежавших несчастных людей, или погибших, либо меньшего их количества. Мы уже допустили то, что там есть. Почему допустили, потому что, на мой взгляд, чем более жёсткую позицию мы бы заняли по отношению к киевской хунте, к режиму, который убивает своих граждан, и кстати, делают это незаконно даже по их собственной Конституции. Они называют это режимом антитеррористической операции. Согласно украинскому законодательству об антитеррористической операции, не может применяться авиация, залповый огонь и тяжёлая техника. Там на самом деле идёт война. Они должны объявить военное положение. А военное положение не объявляют, как говорит Порошенко, совершенно не стесняясь, тогда перестанут поставлять вооружение. Поэтому наши так называемые партнёры по НАТО, прежде всего американцы, напрямую поставляют инструкторов, советников, космические снимки. Не стесняются, заявляют об этом в Конгрессе США. Мы же это время миндальничаем, ждём, когда погибнет ещё большее количество людей. Поэтому, на мой взгляд, мы должны сделать всё возможное для того, чтобы бойня прекратился. А возможно это сделать только тогда, когда они поймут, когда они просто испугаются дальше убивать своих граждан. А для этого только Россия может вмешаться. Ополченцы своими силами не смогут.

    О. БАЙКАЛОВА: И всё-таки мы не вводим войска. Почему?

    К. МАЛОФЕЕВ: Я не политик, я не могу вам ответить на этот вопрос. Я могу сказать, что моя позиция была известной с самого начала того, как там началась, так скажем гражданская война. Как только она там началась, потому что было понятно, что ни та, ни другая сторона она не возьмёт вверх  быстро, это значит, что будет много жертв, особенно среди мирного населения. И помните вот эта кульминация насилия, когда первая установка «Град» сработала. Там все сначала выпали в шок: «Ой, смотрите, что творится, залповый огонь».  А это запрещено всеми международными конвенциями: использование установок залпового огня в мирных секторах, потому что они накрывают квадратами, независимо, кто туда попал. А потом привыкли. И мы теперь каждый день смотрим новости. Вот они подтащили ещё «Града», ещё «Урагана», ещё столько-то отутюжили мирных жителей. Мы привыкаем к этой крови, мы не должны привыкать. Это страшно!

    О. БАЙКАЛОВА: Когда происходят такие истории, и в первую очередь, когда читаем ленты информагентств, мы видим очень много сообщений о том, что погибли мирные жители. Вы только что говорили о том, что всё-таки общаетесь, и Бородай по образованию философ. Вообще не рассматривалась даже маленькая вероятность, что ради спасения вот этих жизней, мирных жителей, которые не хотят покидать свои дома, ополченцы всё-таки сложат оружие?

    К. МАЛОФЕЕВ: Я не ополченец, я не из Донбасса. Я учил и любил историю. И война так устроена, к сожалению, что начинается некий виток вот это крови, потому что погиб товарищ, погибла семья, человек уже идёт мстить не ради какой-то идеологии, а потому что уже очень много крови пролилось. И это как снежный ком наматывается, поэтому я за то, чтобы это прекратилось в любой момент, каким угодно образом. Я просто не вижу другого образа, кроме российских миротворческих войск. Возможно, это произойдёт по-другому. Дай Бог, если я ошибаюсь, я буду первым, кто будет этому радоваться.

    С. РЫБКА: Разумеется, нет жертв более дорогих, чем жертвы человеческие. Многократно это словосочетание сегодня прозвучало, но в нынешних обстоятельствах есть ещё и политическая сторона вопроса. Вы говорите о том, что Россия могла бы более активно участвовать в ситуации на юго-востоке Украины, ввести миротворческий контингент, может быть. Но это всё сказалось бы на нашем финансово-экономическом положении, положении страны. Вы считаете, что Россия, граждане Российской Федерации, бизнес Российской Федерации в этих условиях должен смириться со своими жертвами, со своими потерями финансовыми, материальными, из-за санкций, из-за каких-то иных решений, которые в отношении наших компаний могут приниматься?

    К. МАЛОФЕЕВ: Я считаю, что больше того, что они вводят по отношению к нам, они не могут это сделать сами по себе. Они не в состоянии, не потому, что они нас попугивают, а ещё у них много чего за спиной. На самом деле, Россия – настолько большая экономика, и у России сосредоточено такое большое количество полезных ископаемых и богатств, что отключить Россию от мировой экономики невозможно. Это утопия. Соответственно, любые пугалки в отношении того, что наши углеводороды не будут продаваться, и какой-то сланцевый газ придуманный, или какие-то финансовые меры - это всё для практикующих бизнесменов, которые понимают, как устроен финансовый мир, всё это звучит фантазиями. Поэтому этим можно пугать политиков, этим можно пугать население, но я перед тем, как начать заниматься благотворительностью, 95% своего времени занимал бизнес. И я совершенно уверен, что нет ни у Америки, ни у Европы рычагов с тем, чтобы заставить Россию оставить своих людей обездоленными и убиваемыми путём экономического шантажа.

    С. РЫБКА: А если говорить не о таких глобальных вещах, как отключение  России от экономики, а просто будут водиться меры, которые скажутся именно на населении?

    О. БАЙКАЛОВА: На обычном потребителе.

    С. РЫБКА: Например, ограничение передвижения по планете? То есть, какие-то страны просто перестанут пускать россиян на свою территорию. Как-то это всё скажется на инфляции, на росте цен внутри страны? Вот такие вещи социального порядка могут как-то изменить ситуацию?

    К. МАЛОФЕЕВ: Они не могут этого сделать. Для того чтобы, например, не пускать русских в Грецию или в Испанию, или в Италию, это нужно как бы зомбировать население Италии, Испании и Греции так же, как сейчас зомбируется население Украины, потому что при 25–30% безработицы в Испании и в Греции, и русский турист, и русский покупатель недвижимости – это их главный хлеб.  Если вдруг сейчас Евросоюз скажет: «А давайте мы введём такую меру», то для этих стран при всём при том, что их политики могут из страха или из-за боязни нажима Америки пойти на эти меры, то, что касается населения, оно просто восстанет, потому что они обнищают. Это будет банкротство государства, если туда прекратит ездить российский турист. Поэтому все эти пугалки, они не реализуемы.

    С. РЫБКА: Тогда давайте о тех самых граждан, о судьбе которых сейчас коротко упомянули, пригласим к разговору.

    СЛУШАТЕЛЬ: Меня зовут Николай, я полковник МВД в отставке. Ольга вопрос задавала, почему наши власти не договариваются, мирный договор, то, сё. Вы понимаете, с фашистами договориться невозможно! Зачем нам НАТО обманывать? Я офицер, полковник понимаю, что невозможно с фашистами договориться, зачем НАТО обманывать?

    С. РЫБКА: У вас вопрос есть к гостю?

    СЛУШАТЕЛЬ: Я просто благодарен, я православный, верующий человек, благодарен ему за ту помощь, которую он оказывает.

    С. РЫБКА: Услышали вас. А тут Иван  у нас на сайте выступает фактически с противоположной позиции: «Россия не должна вводить войска! Это не наша война». Вам не случалось в последнее время с кем-то из близких людей, знакомых, из приятелей, друзей поссориться именно на этой почве, когда кто-то занимал позицию противоположной вашей. Кто-то говорил: «Да, это не наша война». Вас возмущает сама эта формулировка происходящего на юго-востоке «не наша война»?

    К. МАЛОФЕЕВ: Нет, у меня нет таких друзей.

    С. РЫБКА: Все люди, с которыми вы общаетесь, это люди одних и тех же с вами взглядов на украинскую ситуацию?

    К. МАЛОФЕЕВ: Более-менее.

    СЛУШАТЕЛЬ: Александр, Москва. Я с вашим гостем очень согласен, что это наша война и зря Россия допускает такое.

    С. РЫБКА: Давайте всё-таки с вопросами, будьте так добры. Понимаю, приятно солидаризироваться посреди дня по тому или иному вопросу друг с другом, но.

    СЛУШАТЕЛЬ: Меня зовут Виктор, Москва. Вы знаете, я честно скажу, что я очень долго пытался разобраться в этой странной войне. Я не понимаю. Во-первых, представьте, допустим, на белом танке врывается в бандеровский Киев под власовским флагом. Что вы хотите? Что они хотят? Какое они хотят государственное устройство хотя бы Донецкой Республики - первое. Второе: почему Донецк платит Киеву налоги, а Киев платит пенсии и стипендии? Ну, это же идиотизм! По поводу войск. Я недавно был в дальнем замкадье - Тульская область. Вы знаете, отношение к «Крымнаш» жутко отрицательное, за слово Донецк, я думаю, там скоро будут бить по физиономии, вводить войска категорически не хотят, потому что люди прекрасно понимают, что москвичи своих отмажут.

    С. РЫБКА: Рассуждение о том, как сейчас взаимодействуют друг с другом Донецк и Киев. Слушатели утверждают, что Донецк платит налоги, а Киев выплачивает пособия, стипендии и прочее. Это так? Владеете какой-то информацией на этот счёт?

    К. МАЛОФЕЕВ: Насколько я знаю, существующая налоговая система, которая там действует, продолжает действовать, потому что это автоматическая система. Предприятия, которые продолжают работать, если они продолжают, не все, конечно, из-за бомбёжек продолжают работать, они действительно автоматически так же как происходит в России, просто платят через бухгалтерию путём нажатия кнопки. Эти налоги действительно поступают в Киев, но чтобы это прекратить, нужно принятие целого комплекса государствоустанавливающих законов. Времени на это у Донецкой народной республики как вы видите, сейчас нет. А прекратить немедленно нажатием опять же пальцем выплату этих налогов – это бесчеловечно по причине того, что тогда Киев в ответ совершенно справедливо перестанет хоть что-то посылать.И во-вторых, там же не вся территория контролируется ДНР. ДНР, на мой взгляд, занимает единственную правильную позицию, потому что всё должно быть для людей, то есть люди не должны пострадать, по крайней мере, сколько возможно не должны страдать. Поэтому если  там сейчас происходит так,  как происходит, то, наверно, это просто нельзя изменить.

    С. РЫБКА: Наш слушатель Лёша Лексус предлагает вам прокомментировать такой экзотический сценарий: «А могут ли быть повстанцы частью операции против России однажды?». Готовы такое допускать и представлять?

    К. МАЛОФЕЕВ: Вы знаете, я видел некоторых людей, которые уже ранены и доставляются оттуда из добровольцев, и это люди с русской земли. Это самые лучшие люди, которые едут туда. Между прочим, от хорошей жизни никто из них не бежит туда, потому что он относится там к социальному, я не знаю,  неустроенному классу. Они едут туда за идею. Это все бывшие военные, так или иначе, люди служившие. У них есть семьи. Поэтому я не могу поверить в то, чтобы они могут когда-либо марганилизироваться до такой степени, что пойти служить не России.

    С. РЫБКА: Благодарю вас за визит. В гостях у нас был председатель правления благотворительного фонда святителя Василия Великого, предприниматель Константин Малофеев.

    Версия для печати

Связь с эфиром


Сообщение отправлено