С.ДОРЕНКО: 8 часов 38 минут. Вторник, 19 апреля. Здравствуй, великий город! Здравствуйте, все! Это радио «Говорит Москва»! Говорит Москва! Анастасия Оношко — ведущая этой программы.

А.ОНОШКО: И Сергей Доренко. Доброе утро.

С.ДОРЕНКО: Манул говорит: «Сергей, Настя, власти мск решили не передавать здание библиотеки Данте Алигьери Следственному комитету».

А.ОНОШКО: Они передумали, потому что они поедут в дом Пашкова.

С.ДОРЕНКО: Потому что, правильно, мы вчера прокачивали. Не надо нам Данте, не надо Алигьери. Макаронник! Нам надо дом Пашкова и всю библиотеку Ленина.

А.ОНОШКО: Вот! Правильно! Тогда они поместятся.

С.ДОРЕНКО: Следственный аппарат должен сидеть в библиотеке Ленина, а в доме Пашкова Бастрыкин и личный его секретариат. Там хорошо, уютно, я очень люблю. Еще человек пишет: «Достали несвежим дыханием в метро». Я хочу обратиться ко всем людям, которые выходят из дома. Товарищи, когда вы выходите из дома, нас интересует ваш верх, от пояса и выше. Вы не должны смрадно дышать, как паскуды, в хорошем смысле этого слова. И у вас недолжно вонять из-под мышек. Когда вы посмотрите на свою подмышку в зеркало, там не должно быть кристалликов на волосах и шевелящихся насекомых.

А.ОНОШКО: Я думала, что вы скажете, что там не должно быть желтого пятна.

С.ДОРЕНКО: Там не должно быть желтого пятна, кристалликов на волосах и шевелящихся насекомых. Когда вы выходите из квартиры, нас интересует ваш верх, он должен быть чистый. Ваш низ нас не интересует.

А.ОНОШКО: А когда нас интересует низ?

С.ДОРЕНКО: Низ интересует только когда они дома, с женой. Там у вас может внизу опарыши шевелятся, это нас не парит.

А.ОНОШКО: Нет, если вы сидите в метро, то низ тоже интересует, потому что вы сидите прямо напротив чьего-то низа.

С.ДОРЕНКО: Они разуваются?

А.ОНОШКО: Нет, не обязательно разуваться. Чтобы сидеть напротив чьего-то низа, не обязательно…

С.ДОРЕНКО: Мне кажется, только верх. Нас интересует только ваш верх. Вы не должны быть вонючие, омерзительные, смрадные и паскудные. А внизу пусть опарыши шевелятся, это жене расскажете все.

А.ОНОШКО: Человек же иногда не знает, что от него пахнет. Можно подойти к коллеге и спросить: от меня, случайно, не пахнет?

С.ДОРЕНКО: Приходить должны на работу, друг на друга дышать.

А.ОНОШКО: Можно просто обнюхиваться, как собачки.

С.ДОРЕНКО: Нет, надо прямо из желудка вдохнуть.

А.ОНОШКО: А вот тебе жвачку. Желудку ничего не сделаешь, тут проблема.

С.ДОРЕНКО: «Ну, как, пахнет?» — говоришь ты с надеждой. Потому что ты купил по 120 тысяч рублей хорошей икры, черной.

А.ОНОШКО: За что? За килограмм?

С.ДОРЕНКО: Есть такая, зайди в «Твой дом». И ты такой дышишь в надежде, что скажут «пахнет черной икрой».

А.ОНОШКО: Фу, наоборот, это же знак того, что она не переварилась.

С.ДОРЕНКО: Да?

А.ОНОШКО: Должно пахнуть здоровым, малинкой.

С.ДОРЕНКО: Неделю должна пахнуть за 120 тысяч.

А.ОНОШКО: Неделю у вас руки будут пахнуть.

С.ДОРЕНКО: Мне кажется, надо не мыть, а натираться черной икрой, чтобы от тебя пахло хорошо.

Что насчет субботников? Люди говорят, что идут на субботники.

А.ОНОШКО: То есть они не евреи.

С.ДОРЕНКО: Они не евреи. Настя впервые за 8 лет работы допустила антисемитский выпад.

А.ОНОШКО: Почему антисемитский? Наоборот — просемитский.

С.ДОРЕНКО: Я тебя поздравляю. Добро пожаловать в клуб. А что значит «не евреи»?

А.ОНОШКО: Им же в Шаббат нельзя, а у нас субботник. Конкретно в субботник, в шаббатник, мы идем и носим бревно по Красной площади.

С.ДОРЕНКО: Настя вывела: все, кто работает в субботник — не евреи. Все, кто не работает в субботник, — евреи. У вас будет субботник?

А.ОНОШКО: Я этого не говорила, второе утверждение уже не такое верное.

С.ДОРЕНКО: Почему? Я иду по формальной логике, все нормально.

А.ОНОШКО: Слишком прямолинейно получается.

С.ДОРЕНКО: Давай проголосуем. На работе вас привлекают так или иначе на субботник?

А.ОНОШКО: Берут на слабо.

С.ДОРЕНКО: На слабо, вот именно. 134-21-35 — да. 134-21-36 — нет. Знаешь, субботник в старое время был формой корпоратива. Что такое субботник?

А.ОНОШКО: Тогда надо всех покормить, тогда всем станет веселее.

С.ДОРЕНКО: Они же потом собираются, едят, конечно.

А.ОНОШКО: За свой счет?

С.ДОРЕНКО: Конечно, скидываются.

А.ОНОШКО: Не интересно.

С.ДОРЕНКО: Понемножку, по 500 рублей. Потом фигурируют шашлыки, фигурирует водочка, фигурирует костерок где-то сбоку.

А.ОНОШКО: Потом опять убирать. Зачем это надо?

С.ДОРЕНКО: Потом, в конце января, дети пошли, много родится, это как раз субботники. Двадцатое где-нибудь января, это как раз дети субботников.

А.ОНОШКО: Ой, советская власть, я поняла.

С.ДОРЕНКО: Субботник был формой корпоратива. «Мы идем в садик на субботник», — говорит Аня, 36-я.

А.ОНОШКО: Никакого шашлыка там не будет.

С.ДОРЕНКО: Лена говорит: «Я опять села поесть, а сегодня вы вот такой».

А.ОНОШКО: Приятного аппетита.

С.ДОРЕНКО: Леночка, а мы не будем уже для вас говорить такого. А вы ешьте. А мы про черную икру говорили, между прочим, я думаю, что это как раз очень интересно. 57% так или иначе вовлекаются в субботник. 42% никак не вовлекаются. Я имею в виду, их пытаются вовлечь. Алексей Борисович как ветеран подоходного налога, Алексей Борисович, вы ветеран подоходного налога?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, это точно, я ветеран труда. И восьмидесятые годы, выходили на субботники в Коломенское, чистили там. Примерно так, как вы все рассказывали — без шашлыка. Но после субботника обязательно с бутылочкой. И я как молодой здоровой мужик все время находил какую-нибудь симпатичную женщину, которая гуляла в Коломенском, с ней знакомился.

С.ДОРЕНКО: Она не участница субботника, просто прохожая?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: После девяносто первого года, я считаю, что на субботник должны выходить только ударники капиталистического труда.

С.ДОРЕНКО: У меня вопрос про девушку. Она просто прохожая была или из коллектива?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Пора теплая, они гуляют стайками, и одинокие обязательно ходят.

С.ДОРЕНКО: В коллективе же проще сблизиться, мне кажется.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Знаете, все-таки взор должен радовать.

С.ДОРЕНКО: А вы, вероятно, как орел, рядом с гнездом не крадете курочек?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет, нет.

С.ДОРЕНКО: Как настоящий большой орел Алексей Борисович крадет курочек подальше от гнезда.

А.ОНОШКО: Он вам сказал, что не было достойных его дам в его коллективе.

С.ДОРЕНКО: Да он уже всех там того-сего, конечно.

А.ОНОШКО: И как ни в чем не бывало, да?

С.ДОРЕНКО: Поистрепал их, говорит: они поистрепанные.

А.ОНОШКО: Продолжает работать?

С.ДОРЕНКО: Алексей Борисович?

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: Нет, сейчас он говорит, пожалуйста, он не пойдет уже, говорит, хватит. Правильно говорит. Между прочим, лучшая цитата в этой сфере принадлежит Александру Ширвиндту.

А.ОНОШКО: А что он сказал?

С.ДОРЕНКО: Он сказал: «С тех пор, как я продал дачу и стал импотентом, жизнь наладилась».

А.ОНОШКО: Как прекрасно.

С.ДОРЕНКО: «С тех, как я продал дачу и стал импотентом, жизнь только началась».

А.ОНОШКО: Заиграла новыми красками.

С.ДОРЕНКО: Жизнь как-то радикально стала проще. Вот это очень правильная сентенция, мне кажется.

Профсоюзы не успевают с крестного хода на маевку. Прикинь, что будет? 1 мая будет крестный ход, но это ночью они ходят. Я был один раз, видел, честное слово. Причем бесплатно абсолютно, на это без билетов, без ничего пускают.

А.ОНОШКО: На крестный ход?

С.ДОРЕНКО: Я ходил на крестный ход, меня водил мой хороший товарищ Ростислав Ордовский.

А.ОНОШКО: Свечку держали?

С.ДОРЕНКО: Нет, я сидел на стуле. На Большой Коммунистической храм, я ходил на крестный ход. Там офигенски долго все это продолжается. Настолько долго, что можно чокнуться. Потом я нашел одну бабку-симулянтку.

А.ОНОШКО: Это скоро начнется?

С.ДОРЕНКО: Скоро, да. Дай рассказать. Мы пошли на Большую Коммунистическую, там был храм или рядом, неважно, и там все это тянулось, тянулось. Я уже вкусил, так сказать, счастья и думаю, уже бы и хватит.

А.ОНОШКО: Вечер начинал быть томным.

С.ДОРЕНКО: Короткометражка думал, 26 минут и побежали. Нет, там полнометражка такая, в современном стиле, 2,5 часа или что-то. Я нашел одну бабку, которая была предательница, она предала своего бога и притащила стульчик. Я говорю: родная, где стульчик взяла? Она говорит: да вот там, там лестница и там стульчики есть. Я говорю: а второй там есть, бабусь? Она говорит: есть. Я говорю: пойду искать.

А.ОНОШКО: Нашли?

С.ДОРЕНКО: Нашел.

А.ОНОШКО: Как у рыбака, такую «раскладушечку»? Или как у режиссера.

С.ДОРЕНКО: Нет. Стульчик был обычный.

А.ОНОШКО: Вы вынесли его и сели?

С.ДОРЕНКО: Я радом с бабкой сел.

А.ОНОШКО: А можно нога на ногу сидеть?

С.ДОРЕНКО: Как инвалид душевный. Нога на ногу нельзя, нет, нужна скромность. Расставить ноги из скромности, мне кажется, нужно, потому что если нога на ногу это будет нескромно, а расставить ноги — скоромно, такой парадокс. Я стоял, стоял. Потом они возликовали, на самом деле понесли благую весть. Вся фишка в этом — нести благую весть.

А.ОНОШКО: Не все время ходят во время крестного хода?

С.ДОРЕНКО: Если бы они ходили, я бы посидел… Нет, они долго, долго, долго.

А.ОНОШКО: Внутри стоят?

С.ДОРЕНКО: А я сидел. А потом мы с бабкой сидели. А потом они возвещают благую весть, и вдруг обрушивается все это, вот вокруг ходить надо обязательно. И тут мы с бабкой тоже.

А.ОНОШКО: Вас захватило это действо?

С.ДОРЕНКО: Да! Ты не представляешь, я полностью…

А.ОНОШКО: Вы дышали в унисон и все такое.

С.ДОРЕНКО: Абсолютно. Я вибрировал в унисон, мое сердце билось в унисон. Я кричал громче всех.

А.ОНОШКО: А что надо кричать?

С.ДОРЕНКО: Я уклоняюсь от поцелуев, там надо, целоваться, но я очень брезгую.

А.ОНОШКО: Это называется «христосоваться», нет?

С.ДОРЕНКО: Не знаю точно. Я уклонялся от поцелуев из-за брезгливости. Я был очень счастлив кричать. Я кричал, что меня никто впоследствии не хотел целовать уже, они думали, что я того-сего. Потом по новой становятся. Если ты думала, что тебя освобождают — нет. Поэтому важно, чтобы не заняли твой стул.

А.ОНОШКО: А уйти нельзя?

С.ДОРЕНКО: Нельзя, мать, я тебя умоляю, это будет все равно что дезертирство.

А.ОНОШКО: Они там потом едят или нет?

С.ДОРЕНКО: Нет. Ты можешь разговеться, но после службы.

А.ОНОШКО: А когда она заканчивается?

С.ДОРЕНКО: Она заканчивается никогда. Потом ты в конце концов все равно уже в два часа уходишь.

А.ОНОШКО: И на следующее утро…

С.ДОРЕНКО: Нет! Меня водил на это дело хозяин ресторанов. Мы пошли к нему в ресторан, где была специальная ночная смена, фанатиков работы, которые в три часа ночи нам накрыли будь здоров. Но поскольку ты еще считаешься травмированным постом, то тебе не дают мясо, беляшей, котлет.

А.ОНОШКО: А что дают?

С.ДОРЕНКО: Сначала дают что полегче, потому что желудок, если сразу мясом нагрузить, будет тяжеловато, да притом в три часа ночи. Ты в три часа ночи садишься разговеться, как положено. Там яйца, пасха и куличи — все это жирное, там 80 процентов жирности или 60, там все маслом набито, изюмом, цедрой, цукатами.

А.ОНОШКО: Да, а то будет невкусно.

С.ДОРЕНКО: Очень вкусно, реально дико вкусно. Масло и цукаты, все это жестко набито. Потом все отворачиваются, ты хаваешь ложкой. Когда все поворачиваются к тебе, ты намазываешь на кулич. Тебе кулич этот на фиг не нужен, если разобраться, но когда все на тебя смотрят, тебе стыдно.

А.ОНОШКО: А потом ты говоришь: давно ли вы ели китайское?

С.ДОРЕНКО: И едешь в китайский ресторан. Ха-ха-ха-ха! Нет. Я один раз был.

А.ОНОШКО: А на маевках вы были?

С.ДОРЕНКО: На маевке я тоже один раз был. Я был один раз на маевке, один раз на Пасхе.

А.ОНОШКО: А в этот раз?

С.ДОРЕНКО: Душа лежит на мотоцикле в этот раз прокатиться или погулять по лесу, может быть с палками пойти в скандинавском стиле.

А.ОНОШКО: Вы уже ходите?

С.ДОРЕНКО: У меня куплены палочки, дорогая.

А.ОНОШКО: Вы с ними хоть раз ходили?

С.ДОРЕНКО: Нет, но я смотрю на них в гараже. Они стоят около трех тысяч рублей. Это немой укор, мне очень стыдно. Они у меня в резиновых башмачках, такие специальные палочки, чтобы нарезать по поселку. Кроме того у меня есть абонемент, дорогая, в бассейн. Поэтому я буду в Пасху выбирать скандинавскую ходьбу или бассейн, или то и другое вместе.

А.ОНОШКО: На маевку с палками?

С.ДОРЕНКО: Давай проголосуем. В этот раз совпадет, и профсоюзы в Сургуте запретили шествие, то есть не подавали на шествие вообще, майское шествие трудящих.

А.ОНОШКО: Запретили?

С.ДОРЕНКО: Трудящие трудолюбиво трудят свое шествие обычно 1 мая. А в этот раз они не подали вообще заявки, потому что они говорят, все равно все идут на крестный ход, это и будет шествие трудящих, никакой маевки не будет. У вас будет такая возможность — выбрать между крестным ходом (я даю три телефона), профсоюзной манифестацией и дачей, что вы выбираете? Вы выбираете крестный ход — 134-21-35. Профсоюзную манифестацию трудящих — 134-21-36. Дачу — 134-21-37. Малинку подрезать. Малина разрастается, ее все время надо подрезать.

А.ОНОШКО: Уже надо?

С.ДОРЕНКО: Надо подрезать, пока она сухая. Потом уже жалко, потом думаешь, уже в следующем году.

А.ОНОШКО: Вдруг на этой веточке вырастет яблоко?

С.ДОРЕНКО: Вы лично для себя делаете такой выбор: вы пойдете на крестный ход — 134-21-35, на профсоюзную манифестацию — 134-21-36, на дачу — 134-21-37. Гурген как знаток религии и одновременно мирового рабочего движения. Здравствуйте, Гурген.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро. Сергей, мне кажется, можно еще четвертый альтернативный вариант.

С.ДОРЕНКО: На пару дней в Париж.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А что, тоже здорово. Но это пятый. А четвертый — провести последний день праздника Песах в день солидарности со всеми евреями.

С.ДОРЕНКО: А что там положено делать в Песах?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Рукой сильной и мышцей простертой вывел нас Всевышний оттуда.

С.ДОРЕНКО: А там же еще Красное море у вас разверзлось.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: И разверзлось Чермное море, … это называется, последнее море. Почувствовать себя в неком смысле Нахшоном Ами Адамом, который первый зашел…

С.ДОРЕНКО: Мы вам, евреям, не простим из-за того, что вы отдали арабам Синай. Надо было, когда захватили, никому ничего не отдавать.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Мы никому тогда не простим, народам мира, традицию субботников. Вот это ужасающая, с моей точки зрения, традиция, исходящая из протестантства, показуха, «мы вместе все, всем гуртом, к богу через коровник». Подростковая склонность собираться в ватаги… Я ничего против подростков не имею, когда они подростки. Но когда это взрослые люди, мне кажется, это совершенно ужасно.

С.ДОРЕНКО: Заберите назад Синай, Гурген.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А тем более кадриться на этих праздниках.

С.ДОРЕНКО: Наконец, заберите назад Синай. Из ваших слов явствует, что Синай ваш по праву. Но почему вы его не заберете?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Дело в том, что Синай абсолютно наш, от Нила до Евфрата, если позволите мне такое, в лучшем смысле этого слова.

С.ДОРЕНКО: Экспансионист. Ха-ха-ха-ха! Товарищи, я подвожу итог голосования. Вы пойдете на крестный ход — 18 процентов. 11 процентов пойдут на профсоюзную манифестацию. 71 процент — отправятся на субботник. Я про вас все знаю, товарищи. На самом деле 90 процентов поедут на дачу, но здесь они предпочитают декларировать вовлеченность. Они декларируют вовлеченность, а сами потом едут на дачу.

А.ОНОШКО: А еще можно сказать, что заболел.

С.ДОРЕНКО: Фуфлогоны, в хорошем смысле, не хочу никого обидеть. Но здесь 71 процент поедет на дачу, а на самом деле 95 поедут на дачу. Ты понимаешь?

А.ОНОШКО: Конечно. Я понимаю их.

С.ДОРЕНКО: Демонстрируют социальную вовлеченность люди атомизированные, давно лишенные вовлеченности и счастья быть вместе.

В ДВИЖЕНИИ

НОВОСТИ

С.ДОРЕНКО: 9 часов 7 минут. «Крестный ход на МКАД будет в этот раз», — говорит 67-й. Не знаю. Мне пишут: «”Демонстрация трудящихся” правильно говорить, а не “трудящих”». Не знаю, товарищи, я думаю, что «трудящие» вернее, чем «трудящиеся».

А.ОНОШКО: Почему?

С.ДОРЕНКО: Подумай над этимологией слова, подумай над генезисом, они трудят.

А.ОНОШКО: Нет такого слова «трудят».

С.ДОРЕНКО: Трудят они, мать.

А.ОНОШКО: Трутень — это другое.

С.ДОРЕНКО: Трудящие трудят.

А.ОНОШКО: Я тут узнала, кто такие муравьи-солдаты. Вы знаете, кто это? Это несостоявшиеся самки.

С.ДОРЕНКО: Что ты говоришь?

А.ОНОШКО: Я вам клянусь.

С.ДОРЕНКО: Озверевшие бучи.

А.ОНОШКО: Да, да, да.

С.ДОРЕНКО: Непобедимый солдат Джейн.

А.ОНОШКО: И трутни то же самое.

С.ДОРЕНКО: Трудящие трудят, спокойно.

А.ОНОШКО: Ничего они не трудят. Натруждают, утруждаются.

С.ДОРЕНКО: Утруждают руку, утруждают себя, утруждают работу, утруждают начальника, поэтому они трудящие.

А.ОНОШКО: Другое дело, что у нас два вида теперь работ осталось — охрана и маникюр. Все, больше как бы нет никаких, поэтому в этом смысле, конечно.

С.ДОРЕНКО: Вся гвардия охраняет. Ты знаешь, сколько стоит, между прочим, труд охранника? Просто мне интересно, ты знаешь или нет?

А.ОНОШКО: Тысяч 30-40?

С.ДОРЕНКО: Там посменно платят.

А.ОНОШКО: И сколько стоит смена? Это сколько, неделя?

С.ДОРЕНКО: Смена — это 12 часов или сутки, я не знаю. Платят охранникам дорогим 1 тысячу 700 рублей за смену.

А.ОНОШКО: 12 часов? Это просто сидеть и в амбарную книгу прохожих записывать?

С.ДОРЕНКО: Нет, дорогая, нет. Поднимать шлагбаум. Успевать быстро поставить проход, если видишь, что начальство идет. Быстро поставить, чтобы они пропуск не доставали, сразу чтобы у них стрелочка загорелась. Поздороваться вкрадчиво, ласково с начальником. Начальства много — каждого департамента. Еще со своим личным начальником охраны надо поздороваться. Потом, если коллега идет, ему тоже влом. Витя, открой. Ты должен тоже понять, что это коллега, это ключевое слово правильное и так далее. То есть там до фига работы, там все время нервная система в напряжении.

А.ОНОШКО: А сканворд?

С.ДОРЕНКО: Обязательно еще играть в какие-нибудь доисторических диггеров каких-то.

А.ОНОШКО: Шарики лопают разноцветные, я видела, на смартфоне.

С.ДОРЕНКО: Этой игре 15 лет. В эти игры играть, которым 15 лет обязательно тоже при этом. Потом время от времени сурово рычать на уборщиц, потому что уборщица ниже тебя по статусу, и ты самоутверждаешься, когда на нее рычишь. 1700 рублей смена, а есть смена 1400 рублей.

А.ОНОШКО: Это подешевле. А что он должен делать?

С.ДОРЕНКО: За 1400? То же самое, плюс потеть, потому что у него нет денег на дезодорант.

А.ОНОШКО: А сколько стоит смена маникюрщицы, у меня теперь вопрос.

С.ДОРЕНКО: Маникюрщица, мать, может стать королевой. Написано, у Бронислава Виногродского сегодня день рождения. Пожелайте ему всего хорошего. Всего хорошего! Я Бронечку поздравил сегодня в 5 утра. Делать-то мне не фиг. А он же в Китае, у него там не 5 утра было, а уже 10. Смысл. Маникюрщица, вообще любая женщина, она как бы вдоль садомазо вертикали мужчин. Мужчины заняты построением и удержанием садомазо-вертикали, они друг над другом издеваются, гнобят друг друга и пытаются пробраться по плечам другого мужчины чуть выше. А женщины, в общем, скользят рядом, и они могут пробраться куда хочешь. Так что маникюрщица, с твоей точки зрения, это тупик социальный, а с моей точки зрения — это возможности.

А.ОНОШКО: Не с точки зрения маникюрщицы это тупик, это с точки зрения общества.

С.ДОРЕНКО: С точки зрения общества это ошибочно. С точки зрения общества это социальный тупик, а на самом деле нет. На самом деле маникюрщица может оказаться королевой через короткое время.

А.ОНОШКО: Сам факт, что другой работы в обществе нет, я про это говорю.

С.ДОРЕНКО: Общество, совершенно справедливо, обрабатывает «Газпром».

А.ОНОШКО: Обрабатывает ногти, да, и охраняет трубу.

С.ДОРЕНКО: Обрабатывает ногти «Газпрома», совершенно верно, да, да, день опричника, и да сбудется пророчество.

Очень смешная инструкция, я сейчас тебе почитаю. Инструкция о разработке рекомендаций. Это мы читаем на сайте самоубийц. Это сайт Федеральной службы по надзору в сфере защиты прав потребителей. Нет! Федеральная служба по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека. Уполномоченный правительством федерации федеральный орган исполнительной власти. Что делает? Вызывает широкое опасение. Федеральная служба по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека…

А.ОНОШКО: Есть такая?

С.ДОРЕНКО: Есть такая, Роспотребнадзор называется. Вызывает опасения. Почему вызывает опасения? У себя вызывает. Вот, про самоубийства. Господи! Всюду репортажи с материалами о самоубийстве, пишет Роспотребнадзор, они размещаются на первых полосах печатных и электронных изданий, оформляются с использованием крупного шрифта.

А.ОНОШКО: Да что вы?

С.ДОРЕНКО: Конечно. Надо петитом писать. «… указанием на суицид в заголовке, иллюстрируются фотографиями жертвы и места трагедии».

А.ОНОШКО: А где это?

С.ДОРЕНКО: Я не знаю, я такого не видел. Но я бы так делал. Знаешь, еще бы с самоубийц снимал бы штаны и показывал бы, что у них часто наступает дефекация самопроизвольная. Это очень некрасиво. Дальше. «Особенности освещения». Есть новый документ, который проект, разрабатывается, как освещать самоубийства. Напиши мне в поисковой строке фамилию человека, чтобы никто не видел из слушателей, и сама ее не произноси.

А.ОНОШКО: Известного или какого?

С.ДОРЕНКО: Абсолютно известного. Чье самоубийство мы сейчас обсудим, которого не было, мы придумаем ему самоубийство. Но фамилию не скажем.

А.ОНОШКО: А мне что надо написать, фамилию?

С.ДОРЕНКО: Фамилию человека, которого ты хотела бы самоубить.

А.ОНОШКО: Написала.

С.ДОРЕНКО: А я не знаю, кто это.

А.ОНОШКО: Вы же сказали рендомную фамилию написать.

С.ДОРЕНКО: Не рендомную, а известную фамилию, чтобы мы могли точно понимать его качество.

А.ОНОШКО: Фамилию, потенциальный самоубийца?

С.ДОРЕНКО: Да.

А.ОНОШКО: Или кто уже самоубийца?

С.ДОРЕНКО: Мы сейчас обсудим самоубийцу.

А.ОНОШКО: Известного, да?

С.ДОРЕНКО: Известного самоубийцу. Как правильно по инструкции. Придумай мне фамилию человека, которого тебе не жалко, но очень известного.

А.ОНОШКО: Который бы мог самоубиться об стену?

С.ДОРЕНКО: Который бы мог самоубиться, и никто бы особо не пожалел бы.

А.ОНОШКО: Я знаю такого.

С.ДОРЕНКО: Пиши.

А.ОНОШКО: Написала. Единственное, что мне приходит в голову. Кого бы никто не пожалел. А я бы пожалела.

С.ДОРЕНКО: Нет. Какую Дуню Смирнову? Зачеркивай. Ты проболталась. Ты не должна утекать. Ты называешься миссис утечка.

А.ОНОШКО: Это шутка была. Нет, конечно. Но какая-то странная позиция. Давайте какого-нибудь героя анимационного.

С.ДОРЕНКО: У тебя не получается. «Рекомендации по особенностям освещения». Я тогда буду своего освещать, а ты своего. Загадай кого-то и все. Договорились?

А.ОНОШКО: Я чувствую себя такой идиоткой, я, правда, не понимаю.

С.ДОРЕНКО: Рекомендации по особенностям освещения в СМИ информации о случаях самоубийства. В современном обществе… «страдания юного Вертера», «синдромом Вертера», «эффект заражения» и так далее. В Европе роман был запрещен к изданию. «Эффект Вертера».

А.ОНОШКО: А после него же была волна действительно самоубийств.

С.ДОРЕНКО: Да, была. Руководства по данной тематике для специалистов СМИ существуют во многих странах. Оказывается. В США, например.

А.ОНОШКО: Это главное.

С.ДОРЕНКО: Мы как провинциалы опишем жизнь в Соединенных Штатах, ну, в чем получается, в чем дотягиваемся. В чем не дотягиваемся, мы проклинаем Соединенные Штаты.

А.ОНОШКО: Мы идем своим путем. А у нас уже своя манера освещения самоубийств, мне кажется, должна быть.

С.ДОРЕНКО: Чего следует избегать в сообщении о самоубийстве. Первое. «Избегайте помещение репортажей о суициде на первой полосе издания». Настена, в самом конце среди анекдотов и объявлений проституток «все виды массажа» мы пишем: маленькое незначительное самоубийство.

А.ОНОШКО: Кому посчастливиться … страничку до конца.

С.ДОРЕНКО: Все виды массажа, эротический массаж, танцы у шеста…

А.ОНОШКО: Дюймовочка, 24 часа.

С.ДОРЕНКО: И потом: незначительное маленькое самоубийство.

А.ОНОШКО: Мулатки.

С.ДОРЕНКО: Маленькое, едва заметное самоубийство, между этими объявлениями крошечным шрифтом.

А.ОНОШКО: Ты никому не был не нужен, никчемный червяк.

С.ДОРЕНКО: Нельзя. Неправа. Нарушаешь.

А.ОНОШКО: Почему? Сразу ему становится еще более обидно.

С.ДОРЕНКО: Дальше. «Ограничивайте остроту подачи информации, ее объем». Но это мы уже ограничили, остроты никакой. Мы пишем так: маленькое среди мулаток и дюймовочек… Мы пишем: маленькое, малозначительное самоубийство. Все, объем маленький.

А.ОНОШКО: Стандартным способом.

С.ДОРЕНКО: «Сообщения о суициде должны быть по возможности краткими».

А.ОНОШКО: А еще надо сказать, что родные страдали. Нет?

С.ДОРЕНКО: Родные не страдают. Если страдали, то у потенциального самоубийцы может возникнуть мысль, что подобным образом он может наказать своих родных.

А.ОНОШКО: Тогда наоборот.

С.ДОРЕНКО: Родным плевать.

А.ОНОШКО: Дележка московской квартиры началась, благодарные внуки.

С.ДОРЕНКО: Рекомендуется ограничивать информацию о происшествии общими данными.

А.ОНОШКО: Вес, рост на момент смерти. Все-таки не удалось человеку сбросить до идеала.

С.ДОРЕНКО: «Избегая подробностей о личности суицидента».

А.ОНОШКО: Личность была.

С.ДОРЕНКО: Суицидент был так себе. «Его образ жизни тоже не надо раскрывать». А? Человечишко он был завалящий.

А.ОНОШКО: А как он жил, мы этого вам не расскажем.

С.ДОРЕНКО: Самый никакущий. Дальше. «Избегайте излишней эмоциональности». Это мы уже избегли. «… в репортажах о самоубийстве, а также шутливого или пренебрежительного тона».

А.ОНОШКО: Вот этого невозможно избежать.

С.ДОРЕНКО: Возможно. Почему? Мы же говорим серьезно. Никакого шутливого.

А.ОНОШКО: А то, что был смех, это мы кашляли.

С.ДОРЕНКО: Мы смеялись, но это не относилось к сообщению. Мы же смайлики не ставим в сообщении? Нет. Мы не пишем «ах, ах, ах, вот придурок»? Нет.

А.ОНОШКО: «Кхе, кхе» мы не пишем.

С.ДОРЕНКО: «Избегать оценочной позиции поведения погибшего».

А.ОНОШКО: То есть мы не должны сказать, что он очень глупо поступил, например.

С.ДОРЕНКО: Это оценочно будет. И «умно» тоже нельзя.

А.ОНОШКО: Все понял и принял правильное решение.

С.ДОРЕНКО: Решил не множить страдания. Нет. «Репортаж о суициде должен выполнять профилактическую и информационную функцию, но не морализаторскую и оценочную». Надо просто: помер и помер, все.

А.ОНОШКО: Да и хрен с ним. А каким способом, это уже другое.

С.ДОРЕНКО: «Не помещайте более одного новостного сообщения о самоубийстве в список новостей». То есть в каждом списке новостей должно быть одно самоубийство.

А.ОНОШКО: В «Новых Известиях» есть раздел «Подмосковье». И вот там периодически я на какую-то грядку со всякими ужасами натыкаюсь, прямо подряд. Я давно туда не заглядывала, правда, там по подростков весной начиналось, когда они, взявшись за руки, с 15 этажа, какие-то девочки и так далее. Там было по несколько прямо подряд.

С.ДОРЕНКО: Это не рекомендуется.

А.ОНОШКО: Их надо в разные разделы разместить.

С.ДОРЕНКО: Теперь только одно.

А.ОНОШКО: А рубрику можно вести?

С.ДОРЕНКО: Нет. Но тогда там должно о посеве овощей и потом вдруг одно самоубийство. Более одного самоубийства не должно быть ни в коем случае.

А.ОНОШКО: Так они накопятся. Обо всех не расскажешь.

С.ДОРЕНКО: Размещай в разные. И потом размещай в политические новости. Размещай в экономические новости, допустим, ВЦИОМ, 83 процента русских абсолютно счастливы. Сразу: умер, так умер, самоубийство. Короткое.

А.ОНОШКО: А вот эти раковые самоубийства…?

С.ДОРЕНКО: Не знаю. «Не представляйте суицид как разумный способ решения проблем».

А.ОНОШКО: Это не разумный. Когда вы мучаетесь, у вас нет этого средства, чтобы облегчить страдания…

С.ДОРЕНКО: Неразумно. «Не описывайте суицид как героический или романтический поступок». Обгадить нельзя и героизировать нельзя. Ну как же? Мы хотим всегда на контрасте. Нельзя героически, значит надо сказать, что он постыдный, а постыдный тоже нельзя.

А.ОНОШКО: Понимаете, есть социальные большие проблемы, которые иногда суициды. Я вспомнила про этих больных с раком, у которых не было возможности получить достойный безболезненный уход из этой жизни. И если эти все подростки, которые грядками во время сессии начинают прыгать куда-то и так далее, ото всюду, это просто проблемы головного мозга, и с ними нужно родителям действительно бороться. А когда социальная проблема есть, которую государство не может решить… нам запрещают говорить, например. Причем тут образ жизни, что больной из себя представлял? Что он заслуженный человек, а у него все равно нет возможности…

С.ДОРЕНКО: «Избегайте использования изображения (фотографии) жертвы, его (ее) близких и места суицидального акта, для того чтобы избежать чрезмерной идентификации». То есть снять издалека.

А.ОНОШКО: Я давно не видела таких фотографий.

С.ДОРЕНКО: Снять издалека и вымарать всех родственников.

А.ОНОШКО: Чтобы лежал в луже крови с пистолетом.

С.ДОРЕНКО: Откуда там кровь? «Избегайте детального описания способа, места суицидальных действий, а также использованного средства совершения самоубийства и особенностей его приобретения». «Избегайте сообщать о самоубийстве, как о необъяснимом (непостижимом) поступке, поиске виновных в случившемся». Кто довел до самоубийства, например, нельзя говорить. «Тщательное расследование обычно показывает, что, в большинстве случаев, причиной суицида представляется множество факторов, а не действия конкретного человека». То есть факторов более одного, например, плохой завтрак, может быть что-то еще, забилась раковина, ну, всякое бывает.

А.ОНОШКО: Опять разбросаны носки.

С.ДОРЕНКО: Дальше. «Как следует сообщать о факте самоубийства». Рекомендации.

А.ОНОШКО: Как?

С.ДОРЕНКО: Я тебе прочитаю. «Предоставляйте сбалансированную картину жизни умершего, описывая проблемы наряду с успехами и победами».

А.ОНОШКО: Как это?

С.ДОРЕНКО: Вот так. «Предоставляйте сбалансированную картину жизни умершего, описывая проблемы наряду с успехами и победами». Давай, попробуй. Победы были, призы я бы сказал, прекрасные призы, премии.

А.ОНОШКО: А были ли победы?

С.ДОРЕНКО: Медали. Человек был увенчан весь лавровыми венками, медалями, титулами и так далее. Но были проблемы, это все было, без мыла в ж..., стыдным образом заработано. Были проблемы, он осознавал это перед самоубийством. А?

А.ОНОШКО: Принял единственно верное решение, хочется как-то к этому все свести.

С.ДОРЕНКО: Но главное, что нужно описывать его достижения. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, Сергей. Вообще это все очень смешно, конечно.

С.ДОРЕНКО: Да.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Например, у нас сегодня, вот наркоман хронический, он не нашел денег на дозу очередную и просто лег под поезд. Вот что можно положительного написать про него?

С.ДОРЕНКО: Можно найти пятерку в третьем классе.

А.ОНОШКО: Какие-то победы же были у него в жизни.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: По природоведению. Это все ерунда.

С.ДОРЕНКО: Рисунок бабушке на 8 Марта, когда ему было 8 лет.

А.ОНОШКО: А еще однажды он преодолел отвращение, когда первую сигарету, например, курил, тоже своего рода победа.

С.ДОРЕНКО: Ему было страшно первый шприц, а он преодолел. Преодолел, значит, у него был характер какой-то, воля.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, это все, я так понимаю, делается для того, чтобы снизить количество убийств. Но ведь это не поможет.

С.ДОРЕНКО: Вы считаете, не поможет?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну, конечно.

С.ДОРЕНКО: «Публикуйте истории о том, как индивиду удалось справиться с трудностями».

А.ОНОШКО: Перед смертью?

С.ДОРЕНКО: Перед смертью удалось справиться.

А.ОНОШКО: Уладил дела, раздал долги, написал завещание.

С.ДОРЕНКО: Он умер с выигрышным лотерейным билетом в руках.

А.ОНОШКО: Так и не узнав.

С.ДОРЕНКО: Нет, узнав, в том-то и дело! Я читаю пункт 2,5: «Публикуйте истории о том, как индивиду удалось справиться с трудностями».

А.ОНОШКО: И он выжил. А может вообще нужно про живых начать писать, серии?

С.ДОРЕНКО: Вот этот почти повесился и вдруг выиграл в лотерею, да?

А.ОНОШКО: Да. Или «каждый из нас мог бы стать…»

С.ДОРЕНКО: «Избегайте слов “суицид” и “самоубийство” в заголовках. Избегайте терминов “суицидент”, “самоубийца” и “совершивший самоубийство”». Вместо этого надо говорить «умерший вследствие самоубийства».

А.ОНОШКО: Кладбище, кладбище, кладбище.

С.ДОРЕНКО: «Не рекомендуется использовать выражения “успешно завершил акт самоубийства”, “не удалось завершить акт самоубийства”».

А.ОНОШКО: А как надо?

С.ДОРЕНКО: «Не удавшаяся попытка суицида» нельзя. А.ОНОШКО: А как?

С.ДОРЕНКО: Нужно говорить так: смерть в результате самоубийства и попытка самоубийства не закончившаяся смертью. То есть он полный лузер.

А.ОНОШКО: Как-то трагично звучит «не закончившееся самоубийство».

С.ДОРЕНКО: «Избегайте в описании терминов “эпидемия” и “эпидемический”. Предпочтительно говорить об “изменении”, “увеличении” или “уменьшении” …». «Важное значение имеет…» и так далее, минимизировать вред и так далее. Согласитесь, что эта инструкция благая, но надо сказать, что мы ее уже соблюдаем, вот в чем дело. Мы, честно говоря, не знали, что эта инструкция появится, но мы уже как-то стараемся об этом не говорить. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, Сергей. Скажите, пожалуйста, а не кажется, что подобными рекомендациями мы скатываемся в какую-то политкорректность безумную совершенно?

С.ДОРЕНКО: Мы деликатные, мы стараемся деликатно как-то.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А стоит ли? Может как есть?

С.ДОРЕНКО: Стоит, стоит, потому что все остальные должны как бы… Понимаете, есть событие в вашей жизни… Вот представьте себе, что вы вышли со двора и идете куда-то, не знаю, в аптеку, и рядом лежит раздавленная автомобилем собака. А вы можете пойти двором, а можете пойти по улочке. В одном из двух случаев это событие не станет событием вашей жизни, нет, не станет, вы его просто не увидите. И тогда вы не будете думать о раздавленных машиной собаках. Вы станете, вероятно, более беспечным, но при этом вас это не ранит, не ввергнет в депрессию, не приведет к глотанию снотворного.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Но это не значит, что раздавленных собак не будет.

С.ДОРЕНКО: Это правильно.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А рано или поздно, все равно ты на нее наткнешься. Поэтому я считаю политкорректность лицемерием и очень вредным.

С.ДОРЕНКО: Вот вы глядите на прекрасную девушку, например. У вас есть какой-то образ прекрасной девушки? Может быть несколько таких образов. Вы же не думаете о некой правде, что она испражняется раз в день? Нет. Вы избегаете этой мысли, потому что эта мысль не главная. Вы только думаете о главном — сколь она прекрасна, сколь воздушна, сколь нежна ее кожа и так далее. Правильно? Также и с жизнью — надо думать только о прекрасном, и тогда вы будете таким, немножко трехнутым. Нет, я зашел в тупик. Нет, мы должны думать только о прекрасном. Не думать о самоубийцах и всякой мерзости.

А.ОНОШКО: Мы о них в целом и не думаем.

С.ДОРЕНКО: Мы в целом о них не думаем. Мы на самом деле, только когда есть какой-то случай, мы говорим: вот придурок.

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: Мы говорим «вот придурок», но это тоже не надо делать, как выясняется, надо просто говорить: ну, вот.

А.ОНОШКО: А еще мы говорим: ой, у нас нет лекарств.

С.ДОРЕНКО: И чего?

А.ОНОШКО: И если кто-нибудь заболеет, то может оказаться, что и у тебя не окажется лекарств.

С.ДОРЕНКО: Мы не должны сосредотачиваться на плохом, потому что это психоз, это кризис, это депресняк.

А.ОНОШКО: Надо подстелить соломку.

С.ДОРЕНКО: Мы должны сосредотачиваться только на хорошем. Поэтому запомни эту рекомендацию и выполняй. Дайте я поддержу. «Это акт самоубийства при увенчавшейся смерти» надо говорить. Правильно? Повтори за мной.

А.ОНОШКО: Человек, обретший бессмертие, еще можно так сказать.

С.ДОРЕНКО: Это другая тема. «Это акт самоубийства, увенчавшийся смертью», правильно, так надо говорить? Я уже все перепутал. Пойду учить.

НОВОСТИ

ОБЗОР ПРЕССЫ

С.ДОРЕНКО: Действительно интересный случай. Председатель Центризбиркома РФ Элла Памфилова, как и обещала, провела рабочую встречу с участниками муниципальных выборов в подмосковной Барвихе, которые неоднократно заявляли о нарушениях в ходе досрочного голосования. Как будто бы, как полагают представители оппозиции, там от «Единой России» госпожа и связанные с ней депутаты, как они полагают, спойлеры, сотнями или больше голосов обеспечили от гастарбайтеров, которых зарегистрировали у себя в гостиничке, которые там вчера снялись с регистрации в одном районе, а сегодня зарегистрировались в Барвихе. А там всего шесть тысяч голосующих граждан, поэтому сотни участников, привезенных и зарегистрированных перед голосованием, досрочно голосующих, оказывают существенное влияние. Если слушать эту сторону, то это серьезно. То это серьезно. Сейчас попробуем мы позвонить Элле Александровне.

А.ОНОШКО: Давайте, конечно.

С.ДОРЕНКО: Я не скрою, я написал ей смс, что хочу ей позвонить.

Э.ПАМФИЛОВА: Доброе утро.

С.ДОРЕНКО: Элла Александровна, здравствуйте. Сергей и Настя. Скажите, пожалуйста, очень много опасений у людей, которые описывают вашу вчерашнюю встречу, что они на вас кричали, как бы сразу были настроены деструктивно и что навсегда у вас останется осадок, и вы теперь будете с неприязнью вспоминать об оппозиции.

Э.ПАМФИЛОВА: Сергей, вы знаете мой характер. Вы можете поверить, что я такая капризная дамочка? Полагаю, что нет.

С.ДОРЕНКО: Но все равно опыт жизненный. Это же опыт.

Э.ПАМФИЛОВА: Я полагаю, что для этих молодых людей тоже опыт пообщаться с таким битым политиком и тертым политиком, как я. Если кого-то будет интересовать, как проходила эта встреча, видеозапись есть, мы ее вывесим на сайте ЦИКа, и можно посмотреть, как все проходило. Пришли практически все кандидаты в депутаты от разных и партий, и сами по себе, самовыдвиженцы, включая наблюдателей. Четырнадцать плюс два, плюс два, в общем, где-то 18 человек было в общей сложности, в том числе были представители, скажем… Кстати, все из них пришли с конкретными жалобами на то, как проходят выборы в Барвихе. И основания есть. Более того, мы первую жалобу получили еще до этой встречи, 15 апреля, в пятницу, от КПРФ, от представителей КПРФ, где указывалась как раз вот эта странная прописка, регистрация людей в доме по адресу определенному, одной из кандидатов. Это – да.

С.ДОРЕНКО: Как с этим разобраться? Вы же понимаете, что люди плутуют, люди хотят побеждать.

Э.ПАМФИЛОВА: Я хочу сказать, то, что в моей компетенции… Меня, правда, удивило, что некоторые, особенно такие нервные, скажем, эмоциональные кандидаты, они требовали от меня немедленных репрессивных мер, прямо немедленных, тут же я должна была заменить сразу всех, и полицию, и прокуратуру, тут же всех схватить, арестовать, в общем, за все должна отвечать, «вы отвечаете за все». Я говорю: да, я не боюсь, я за все отвечаю, я беру на себя полную ответственность. Просто им немножко надо быть пограмотнее и готовиться получше, когда приходят на такие встречи, четко понимать вообще уровень компетенции Центральной избирательной комиссии, понимать, что это муниципальные выборы.

С.ДОРЕНКО: Они сами люди пылкие, они сами люди, настроенные на какое-то пылкое социальное действие, а, мне кажется, что не умеют работать с чиновниками.

Э.ПАМФИЛОВА: Это ничего страшного. Просто пришлось объяснить, что муниципальные выборы, вот у меня нет прямых административных рычагов, они не входят в мое прямое подчинение. Это, скажем, самоуправление и комиссия избраны местными органами власти, поэтому прямого подчинения нет. Но вчера на этой встрече я их пригласила, они все были – и областная комиссия избирательная, и территориальная, и местная поселковая, барвихинская тоже были. И все претензии, кстати, многие из них обоснованные, они выслушивали.

Что касается моих действий. Во-первых, вчера уже по целому пласту фактов, в которых я, например, тоже не сомневаюсь, поскольку, еще раз хочу сказать, что уже представители ЦИКа выезжали на место, и мы проверяли, я вчера направила генеральному прокурору запрос, где были приложены все наши опасения, претензии и просьбу взять оперативно, поскольку времени до выборов мало осталось, оперативно взять, провести все необходимые надзорные действия и принять меры в рамках компетенции прокуратуры, то, что я не могу сделать. Что касается моих действий, то, естественно, вчера тоже мы делегировали моего коллегу, члена ЦИК, туда, Евгений Александрович Шевченко ездил туда, он тоже представляет оппозиционную партию. Проверил, посмотрел на месте все эти заявления, кто, какие основания для этого голосования были досрочного и так далее. Сейчас весь мотив проблем, которые связаны с этой темой и которые, скажем, я могу лично по ним принимать решения, сейчас он готовится и, естественно, я не замедлю, мы не замедлим с моими коллегами рассмотреть все это и все, что от нас зависит, принять те меры, которые, собственно говоря, могут эту ситуацию исправить. Хотя, я скажу, что очевидные нарушения, в том числе со стороны некоторых кандидатов в депутаты, которые, в принципе, даже дают основания (почему я отправила материалы в прокуратуру), в принципе, даже для возбуждения, может быть, и уголовных дел. По крайней мере, нарушение закона было очевидно. Что касается гастарбайтеров…

С.ДОРЕНКО: Вот, скажите, пожалуйста, так что они, иностранцы, эти гастеры?

Э.ПАМФИЛОВА: Нет, это невозможно. Потому что голосовать могут только граждане России. Вопрос в другом: кто, как и на каких основаниях так стремительно и быстро стал выдавать определенным группам населения российские паспорта и регистрировать их в Барвихе? Вот здесь есть большой вопрос и с этим надо разобраться. Мы выяснили, что действительно около 40, скажем, людей, около 40 пока, из этих… по-моему, сейчас уже, по крайней мере, больше 150, кто прошел досрочное голосование. Около 40, по крайней мере, это люди мало похожие, и есть основания считать, что они никогда не проживали в Барвихе. Будем разобраться.

С.ДОРЕНКО: Говорят, что они вовсе не говорят по-русски, некоторые из них вовсе не говорят по-русски.

Э.ПАМФИЛОВА: И писать не имеют, эти тоже факты есть. Даже писать не умеют.

С.ДОРЕНКО: Когда вы, по-моему, господину Жданову сказали, фраза такая вам приписывается, что «ребят, вы, когда шли на выборы, понимали, куда вы идете», вот такая ваша фраза, она была или нет? И второе: не подрезаете ли вы крылья, так сказать?

Э.ПАМФИЛОВА: Что сказать? Сказать, что просто соврали, не могу. Они немножко так приврали, переиначили.

С.ДОРЕНКО: Немножко приврали.

Э.ПАМФИЛОВА: Да, немножко. Он, может быть, был в очень таком возбужденном, эмоциональном состоянии и когда эмоционально жаловался и причитал по поводу того, что возбудили уголовное дело по поводу того, что уклонение от армии, по-моему…

С.ДОРЕНКО: Да, да.

Э.ПАМФИЛОВА: …по такому поводу. Я, как политик, не раз набивавший шишки, вы знаете всю мою тяжелую биографию, я сказала: если человек идет в политику, он вообще должен быть готов ко всему. В общем, если пройдете хоть долю того опыта, который мне пришлось пройти, то навряд ли вы будете удилены. Ну… Это жизнь, это реальность. Я абсолютно искренна. И сейчас я не отказываюсь ни от одного своего слова. Люди, которые идут в политику, они всегда должны быть готовы, тем более люди, которые борются за справедливость, они должны быть готовы к разному.

С.ДОРЕНКО: Есть нюанс, что они хотят через легальное поле приходить к власти, а если это невозможно, то они либо испытают досаду, либо испытают чувство эмиграции, либо испытают чувство нелегального способа.

Э.ПАМФИЛОВА: Моя задача, чтобы все, кто желает, именно поэтому я открыта и будут встречаться, как я это делала и когда была уполномоченным, и сейчас в качестве председателя ЦИК, со всеми кандидатами, представителями любых политических партий и движений, которые признают легальные, то есть все законы российские, независимо оттого, нравится или не нравится, Конституцию, которые готовы легально участвовать в выборах. Именно поэтому я была инициатором этой встречи, я встретилась, намерена и дальше встречаться со всеми. Я вообще не люблю обижаться.

А.ОНОШКО: Будут ли камеры на выборах работать? Помните?

Э.ПАМФИЛОВА: Их же тогда демонтировали, после прошлых выборов. Это очень накладно сейчас для многих регионов. Но ряд регионов, по крайней мере, я знаю сейчас по восемнадцати, которые могут себе позволить, в том числе, по-моему, Москва, они, по крайней мере, намерены эти камеры сохранить, восстановить и использовать. Но пока, еще раз, преждевременно это обсуждать. Будем обсуждать с представителями регионов.

С.ДОРЕНКО: Я правильно понял, что прокуратура будет разбираться с этими гражданами внезапными?

Э.ПАМФИЛОВА: Да. Более того, я вчера лично переговорила с генеральным прокурором с просьбой, чтобы, поскольку до выборов осталось очень мало времени, чтобы максимально оперативно они отреагировали.

С.ДОРЕНКО: Спасибо вам огромное. Успеха во всем. Это была Элла Памфилова, председатель Центризбиркома Российской Федерации. Мы позвонили ей в машину. Она ехала в машине, и мы позвонили. Видишь, Настя, что такое.

А.ОНОШКО: Вижу.

С.ДОРЕНКО: Сходи, пожалуйста, в newsroom и сделай такой глаз недобрый, спроси, они пишут новость. Они уже машут рукой, что пишут. Я хотел все-таки, чтобы ты, как этот самый… Мы уже здесь были с огнеметом, чтобы ты там прожгла им хорошенечко. Это наши коллеги, относимся с огромным уважением.

Проблема выборов, как таковая, заключается в том, что это рамки. Что такое выборы? Это рамки, легальные рамки, в которых ты обязан действовать. Но если легальные рамки соблюдаются, то ты обвиняешь себя только в том, что ты не сумел. Некоторыми вещами надо уметь пользоваться. Это как электрочайником, электроутюгом. Законами. Их надо изучить и точно понимать, в чем коридоры возможностей. Но если для тебя вдруг правила в том, что правила не исполняются вдруг почему-то… «Вдруг» я говорю о созвездии Тау Кита, на Земле такое невозможно, но в созвездии Тау Кита можно предположить, что существует планета, на которой правила не исполняются. Они пишутся, их заставляют всех присягнуть, этим правилам, все говорят, что «да, мы будем исполнять эти правила, клянемся», после чего каждый делает все, что хочет. Вот если это так, то ты понимаешь, что играть по правилам бессмысленно, и ты делаешь некоторые выводы, как то: вообще не участвовать в политике, ну, то есть уходить из этого мира; уходить из этого мира в обычный русский алкоголизм либо в обычную русскую эмиграцию. Алкоголизм – разновидность эмиграции. Либо заниматься политикой, написав собственные правила, но это антизаконно. Но, как говорил Чжуан-Цзы великий, он сказал простую вещь: укравшему наперсток на рынке отрубают руку, укравшему царство воспевают его династию. Значит, надо либо работать по правилам, либо украсть целое царство. Это тяжелая задача.

А.ОНОШКО: Я даже не знаю, что и выбрать.

С.ДОРЕНКО: Ты веришь в правила, когда они соблюдаются. Вот и все.

А.ОНОШКО: Вы верите, что хоть один человек у нас в политике соблюдает правила?

С.ДОРЕНКО: Я верю. Больше того, я верю в странную вещь, которую я тебе сейчас скажу: есть люди, умеющие правилами пользоваться, которые понимают, что вот от сих до сих, но здесь еще есть лаги и это правила разрешают. Я приветствую юридическую въедливость, я приветствую следование конституции и законам очень четкое, настолько четкое, что люди находят где-то лазейки, и эти лазейки я тоже приветствую. Лазейки приветствую. Это, вообще говоря, правильно, когда люди идут на соблюдение законов, в том числе даже пользуются законами для создания лазеек. Это правильно. Потому что это сохраняет форму. Если это опрокинуть, то будет революция. «Мелких воров в темницу, крупных в правители». Нет, у Чжуан-Цзы, по-моему, фраза была: укравшему наперсток на рынке отрубают руку, укравший царство – создает династию. Давайте проголосуем. Вы верите, просто это вера ваша, внутреннее самоощущение, вы верите в то, что по закону спокойно, действуя ровно в рамках правил и даже изыскивая для себя какие-то позитивные лазейки, приятные для вас лазейки, но только в рамках правил и установлений, и законов, и конституции, политическую победу одержать можно. Да – 134-2135, нет – 134-2136. То есть за политической победой всегда стоит нарушение какое-то… Я о доверии к правилам. Вы считаете, что можно выиграть, завоевать власть в том или ином месте в России…

А.ОНОШКО: Честно, да.

С.ДОРЕНКО: Чжуан-Цзы, господи. Игорек спрашивает, как пишется. Чжун-Цзы. Почитайте, пожалуйста, Чжуан-Цзы. В России можно прийти к власти, не нарушая никаких законов, никаких правил и установлений, точно следуя закону. Да – 134-2135, нет – 134-2136. Четко слушая закон, ровно по закону.

А.ОНОШКО: Навальный не прошел.

С.ДОРЕНКО: Где Навальный? Почему? У Навального очень много, 27 процентов в Москве.

А.ОНОШКО: Он не выиграл.

С.ДОРЕНКО: Он взял огромные 27 процентов, это гигантские 27 процентов.

А.ОНОШКО: Да, он стал фигурой, какой-никакой, но не выиграл и его нет во власти и никого из его соратников тоже.

С.ДОРЕНКО: В России можно прийти к власти в любом месте, в регионе, в муниципалитете, на любом уровне, только исключительно следуя абсолютно закону и уважая закон и конституцию. Да - 134-2135, нет – 134-2136. У меня промежуточный итог голосования: 9 процентов полагают, что можно прийти к власти, 91 процент считает, что нужно кое-что еще. Нужно кое-что еще.

А.ОНОШКО: Еще кое-что.

С.ДОРЕНКО: Еще кое-что. Это интересно.

А.ОНОШКО: А что? Давайте перечислим способы нечестные, неконституционные, которые можно использовать.

С.ДОРЕНКО: Не знаю.

А.ОНОШКО: Ну, что? Административный ресурс. Приказать сотрудникам предприятий, например, бюджетных пройти и проголосовать за тебя, чтобы тебя переизбрали. Правильно?

С.ДОРЕНКО: Ну, да... Не знаю.

А.ОНОШКО: Мы это считаем нечестной игрой, правильно же.

С.ДОРЕНКО: Не знаю.

А.ОНОШКО: Давление и так далее.

С.ДОРЕНКО: La Bamba об этом пишет и поет. Ты помнишь песню La Bamba или не помнишь? Почему у меня какой-то турок поет? Нет, это не турок, простите. Там есть про «кое-что еще».

(ПЕСНЯ)

С.ДОРЕНКО: Y otra cosita, «еще одна штучка». То есть нужен закон y otra cosita («и еще кое-что»). Yo no soy marinero. Soy capitan.

А.ОНОШКО: Он называл это харизмой.

С.ДОРЕНКО: Это про выборы песня, ну, в хорошем смысле. Bamba, bamba, bamba… Чтобы подняться на небо… Огромная лестница… Всегда надо кое-что еще.

А.ОНОШКО: А я рыба, я рыба…

С.ДОРЕНКО: Arriba, arriba. Господи, что ты коверкаешь.

А.ОНОШКО: Вся Россия поет «а я рыба, я рыба».

С.ДОРЕНКО: Я тебе буду коверкать твой итальянский назло.

А.ОНОШКО: Ну, так что же наше голосование финальное и окончательное.

С.ДОРЕНКО: Финальное и окончательное. 10 процентов на 90. Я останавливаю голосование. 10 процентов верят в то, что достаточно следовать законам, чтобы прийти к власти на любом уровне в России. 10 процентов. 90 процентов следуют (по-испански). «Для того, чтобы быть лумумбовцем (мы пели), нужно немножко удачи и русская девочка, русита». Arriba, arriba и пошли вверх. Очень интересно на самом деле. Я бы не пошел во власть ни на каком уровне в России.

А.ОНОШКО: Почему?

С.ДОРЕНКО: Я Марка Твена читал. Марк Твен над выборной демократией издевался постоянно. Помнишь, когда меня обвинили в том, что я ем младенцев, еще что-то, какие-то жуткие истории, выкатили кучу младенцев, которые с криком «папа, папа» побежали к нему. И так далее. Я не хочу, ну их на фиг. Мне это совершенно не светит.

А.ОНОШКО: А потом вы на вершине.

С.ДОРЕНКО: Я не хочу ни на какую вершину, вообще никуда не хочу, ну вас на фиг. Я не выбираюсь. Меня, кстати, приглашали несколько раз в политику. И вот сейчас, в этот раз снова, одна из партий попросила меня участвовать. А еще мне предлагали участвовать в московских выборах, в Московскую городскую Думу.

А.ОНОШКО: Но вас же не как депутата предлагали.

С.ДОРЕНКО: Очень большой человек приглашал в Московскую Думу. Я, знаешь, что ему сказал?

А.ОНОШКО: В депутаты?

С.ДОРЕНКО: Да, в депутаты Московской городской Думы. Мой ответ был лапидарен. Я сказал: вы знаете, когда-то давно Мик Джаггер выкатил яхту напротив Променад дез Англе в Ницце и трахался там с любовницами. Мик Джаггер. Если бы он был политиком, он бы этого не мог. Я говорю, а я журналист, мне ближе к Мику Джаггеру. Новости.

НОВОСТИ

С.ДОРЕНКО: 10 часов 6 минут. «Какой иностранный язык вы поставили бы на второе место, который обязательно нужно знать, кроме русского», - спрашивает Андрей. Конечно, английский. Можете вообще знать только английский. Нет, если вы родились России, нужно знать еще.

А.ОНОШКО: Какой странный вопрос.

С.ДОРЕНКО: Не знаю.

А.ОНОШКО: Второй иностранный, сказали. Если второй иностранный, то уже не знаю. После английского, что вам интересно, то и смотрите. Можно тайский взять, посмотреть, какая там система падежей или что-нибудь.

С.ДОРЕНКО: Да ладно, все остальное фольклор и погружение. На самом деле для того, чтобы мир знать, надо знать английский, больше ничего не надо. Но зато за твоей спиной будут чего-нибудь тебе говорить матом про тебя.

А.ОНОШКО: Да и плевать. Мне в России за моей спиной говорят, прямо в лицо, можно сказать.

С.ДОРЕНКО: Интересное предложение калужской ГИБДД мне понравилось. Предлагают новый дорожный знак «зона торможения». Дело в том, что ты обязана пропустить пешехода реально, если он принял действие, недвусмысленно показывающее его намерение перейти дорогу. Для этого он должен шагнуть, в принципе, пешеход. Он шагает, а у тебя, допустим, 70 скорость, это все происходит внезапно, а «зебра» размыта, стерта и так далее, есть стрем какой-то. И вот за 100 метров калужане предлагают очень разумно ставить SLOW, как это за рубежом делается.

А.ОНОШКО: Они не будут работать, пока вы не положите еще такие полоски шумовые, чтобы заставить затормозить.

С.ДОРЕНКО: Надпись SLOW. Не знаю, как по-русски коротко написать. Как по-русски написать SLOW? Ты едешь в Великобритании, и там на дороге SLOW, SLOW, SLOW написано. Тогда ты начинаешь снижать скорость, появляется пешеходный переход. Как по-русски написать коротко? Проблема русского языка в том, что у него всюду по 11-15 букв.

А.ОНОШКО: Можно знак специальный сделать, это первое. Второе – никто не будет останавливаться. У нас очень много необоснованных в нашей истории было знаков, и люди не тормозят.

С.ДОРЕНКО: Знаешь, «ой» писать и такие все «ой», «оп». Что-нибудь такое короткое нужно, и чтобы люди тормозили. Очень правильная идея сама по себе. SLOW, SLOW, SLOW и потом пешеходный переход. Это правильно.

А.ОНОШКО: Никто не будет тормозить.

С.ДОРЕНКО: Все будут тормозить. Все будут тормозить, все будет хорошо. Ты про питание хотела что-то рассказать. Настен хочет про бедность.

А.ОНОШКО: У нас люди впервые за восемь лет стали тратить больше 50 процентов дохода на еду.

С.ДОРЕНКО: Не за восемь.

А.ОНОШКО: Это заголовок такой.

С.ДОРЕНКО: Это неправда.

А.ОНОШКО: Просто посчитали, время взяли с 2008 года.

С.ДОРЕНКО: В 2009 году люди тратили на питание 49 с чем-то процентов. Я просчитал совсем четко все. А сейчас 51. Это не значит, что это впервые за 8 лет. Это значит, что 8 лет назад люди подошли к похожему уровню, но сейчас его перебили. Сейчас люди прошли, уровень бедности стал таков, которого не было 8 лет назад. Мы его прошли и продолжаем падать. Понимаешь?

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: Рост уровня бедности вынудил россиян… Давай посмотрим на доллар. Надо что-то родное такое, что-то близкое. Он вчера возвращался.

А.ОНОШКО: Снизился.

С.ДОРЕНКО: Рубль молодцом, 65,74.

А.ОНОШКО: Вырос.

С.ДОРЕНКО: Союз нерушимый…

А.ОНОШКО: Матрешечка моя.

С.ДОРЕНКО: Гимн пой, радуйся! Союз нерушимый республик свободных сплотила навеки… сковала навеки…

А.ОНОШКО: Великая Русь. Да здравствует…

С.ДОРЕНКО: Да здравствует уже на евро. 74,47.

А.ОНОШКО: …великий, могучий (подхватывайте) Советский Союз… пам-пам-пам… Славься Отечеству…

С.ДОРЕНКО: 43,21 - нефтица. 31 был, 33… 43,33 сейчас нефтица, кормилица, заступница. И 1,1329. Ты видишь, что 1,1329?

А.ОНОШКО: А вы подготовились к постнефтяной эре?

С.ДОРЕНКО: К постнефтяной?

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: А чего будет?

А.ОНОШКО: Ну… надо будет чем-то нам торговать дальше, надо что-то придумать.

С.ДОРЕНКО: Я говорил много раз…

А.ОНОШКО: В России будет всего много.

С.ДОРЕНКО: Мы русские, у нас всего много. Я уже много раз говорил и повторяю это заклинание, у России есть 17 миллионов квадратных километров. Что бы ни было в цене в ту или иную эпоху, в какую-то эпоху, у нас все равно этого будет больше всего на свете.

А.ОНОШКО: А Солнца нет.

С.ДОРЕНКО: Солнца у нас нет.

А.ОНОШКО: И не будет.

С.ДОРЕНКО: И не будет.

А.ОНОШКО: А ведь это, если говорить об источниках энергии…

С.ДОРЕНКО: Это лучшее, что есть.

А.ОНОШКО: …стабильно, если оно не закрыто. Ну, если суборбитальные какие-нибудь комплексы.

С.ДОРЕНКО: Солнца у нас нет. Но у нас есть что-нибудь еще. У нас реки текут. У нас бомбардировки идут у Великого Устюга, идут бомбардировки льда. То есть там знаменитые ВКС, Воздушно-космические силы, они расстреливают лед.

А.ОНОШКО: Какая хорошая профессия. Надо сыну рассказать.

С.ДОРЕНКО: Да, расскажи. Заходят, та-та-та-та, ту-ту-ту-ту… ту-ту-ту-ту… ту… И расстреливают лед. А на льду стоят сотрудники ИГИЛ, террористической организации, запрещенной в Российской Федерации.

А.ОНОШКО: И рыбаки.

С.ДОРЕНКО: Нет. Сотрудники «Исламского государства», их привезли туда и поставили, чтобы снаряды зря не тратить, один черт расстреливать лед, но это же все денег стоит. Они позвали туда исламистов, говорят, «встаньте, пожалуйста, вы запрещены на территории Российской Федерации», тра-та-та-та и опять. Понимаешь? Офигенская тема, Настена. В Сирии, говорят, нет льда, а здесь нет исламистов, поэтому как-то свезли все вместе и расстреливают. Кошмар.

А.ОНОШКО: Покупаем доллары, короче.

С.ДОРЕНКО: Да.

А.ОНОШКО: Потому что самые сейчас удобный момент.

С.ДОРЕНКО: Рост уровня бедности вынудил россиян отказаться от товаров не первой необходимости.

А.ОНОШКО: Они стали покупать доллары.

С.ДОРЕНКО: Они стали тратить более 50 процентов доходов на продукты питания. Последний раз такой баланс был в прошлый кризис, 2008-2009 годов. Перспектив улучшения ситуации в ближайшее время эксперты не видят. 50,1 процента в обороте розничной торговли России тратится теперь на питание. Мне интересно спросить, это в среднем же. У нас же мужики сейчас едут, наши мужики сейчас едут за рулем, они же богатые.

А.ОНОШКО: Им до половины далеко, но тем не менее расходы увеличились в три раза, Сергей. В три по сравнению с полтора года назад.

С.ДОРЕНКО: Вот у меня нет. Я же тебе рассказывал, что у меня – нет. Я выходил из гипермаркета, платил 6-8 тысяч, и сейчас то же самое, один в один.

А.ОНОШКО: А как это может быть с тем же набором продуктов? Вы убрали алкоголь, что-то произошло.

С.ДОРЕНКО: Я убрал алкоголь. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, Настя, доброе утро.

С.ДОРЕНКО: Мне кажется, наговаривают, нам далеко до половины, правда же.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вы меня извините, я, Сергей, по движению. Щелковское шоссе стоит, тут ДТП, в Москву. Ребят, если кто едет возле Восточного, погордитесь страной. Вот слева от меня едут новые бронированные автомобили, которые поступают на вооружение Российской армии. Красота неимоверная. Сергей Леонидович, я сфотографировал.

С.ДОРЕНКО: Киньте нам в Telegram.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: У меня нет, я в этом плане дремучий человек.

С.ДОРЕНКО: Это же так просто. Через три минуты будет. Поставьте Telegram и все, и станете одним из нас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: На электронку.

С.ДОРЕНКО: На электронку или на факс - это уже 20 век.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Виноват, такой у вас слушатель, но постоянный.

С.ДОРЕНКО: Спасибо. «Плевать нам на наши бронированные…» Нет, давайте так, ничего не плевать, гордимся бронированными автомобилями, но говорим о расходах. Говорят, что теперь более половины расходов в русских семьях в среднем, средняя какая-то есть русская семья, она тратит более половины всех денежных поступлений теперь на питание. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро, Сережа, Настя. Это Сергей. Мой покойный папа говорил так: деньги – навоз, сегодня нет, завтра воз. А все считать, с ума сойти можно.

С.ДОРЕНКО: Это правда. Очень справедливо. Он просто гениальную вещь вам сказал. «Да, да, наговаривают, что 50 процентов на еду тратят. Я вот в Омске трачу, - пишет Макс, - 70 процентов на еду». «А я и раньше алкоголь не покупал, но чек у меня увеличился очень существенно».

А.ОНОШКО: И у меня увеличился.

С.ДОРЕНКО: «И зарплату сократили», - говорит Руслан. Дайте я вам расскажу свой секрет. Я раньше покупал чего-нибудь из спиртного. Причем, мне казалось, для баловства…

А.ОНОШКО: Точно, надо перестать заходить в один из отделов. Это хорошая идея.

С.ДОРЕНКО: Я не то, чтобы пил, но я покупал какой-нибудь сотерн побаловать себя.

А.ОНОШКО: И он у вас испарялся.

С.ДОРЕНКО: Сотерн? Нет, он никак не испарялся. Сотерн шел под груши, под что-нибудь прекрасное, под червивый сыр шел сотерн прекрасно. Я перестал брать сотерны сначала, мне показалось, что они очень калорийные. Затем я перестал… И так далее. То есть я перестал вообще заходить в этот отдел. Я подумал, что там сплошная изжога продается.

А.ОНОШКО: Потом вы перестали в булочный заходить отдел.

С.ДОРЕНКО: Я беру вот этот американский хлеб, American bread, который можно разогревать в специальных…

А.ОНОШКО: А почему вы такое исключение делаете? Откажитесь от мучного полностью.

С.ДОРЕНКО: Я ем только американский.

А.ОНОШКО: От мучного полностью надо отказаться.

С.ДОРЕНКО: Только американский. Я его жарю в специальных таких…

А.ОНОШКО: Тостер называется.

С.ДОРЕНКО: Тостер. Спасибо тебе большое. Тостер нерусское слово, как ужасно. Потом я иду, покупаю фаршик детишкам. Фаршик. А раньше я покупал много рульки и всю ее сжирал. Теперь перестал, рульку не жру больше. Снится мне по ночам мать-рулька, но я ее не жру. Во всем себе отказываю. Потом, как ты знаешь хорошо, я миную халяльную продукцию, потому что я думаю, что там колдуны какие-то, попы были, я боюсь покупать халяль. Там целый отдел всякой халяльной курицы, я мимо прохожу, думаю, ну ее нафиг с колдунами связываться. Правильно?

А.ОНОШКО: Как сказать.

С.ДОРЕНКО: Я иду в ту сторону, где нет колдунов.

А.ОНОШКО: В промтовары?

С.ДОРЕНКО: Нет, я иду с другой стороны, там нет надписи «халяль», и можно тогда покупать.

А.ОНОШКО: И вы там ухватываете фарш.

С.ДОРЕНКО: Тогда я ухватываю фаршик индейский какой-нибудь, индейской курицы, ухватываю фаршик какой-нибудь курочки петелинский, что-то еще. Двигаю дальше, мать, прямо в зелень. Покупаю зелени мало, чтобы сохранить чек. Понятно?

А.ОНОШКО: Зелень вообще можно дома выращивать.

С.ДОРЕНКО: Можно, но не нужно, потому что сезон все время у нас плохой. У нас шесть месяцев в году зима.

А.ОНОШКО: Дома у вас все время тепло и светло.

С.ДОРЕНКО: Совсем дома засеять.

А.ОНОШКО: Конечно.

С.ДОРЕНКО: То есть перестать делать уборку, дождаться, когда слой земли, харчков, всякое на полу…

А.ОНОШКО: Подкармливать, да.

С.ДОРЕНКО: Спускать воду из унитаза туда. И подсадить немножко петрушки, да?

А.ОНОШКО: Да, чаек туда выбрасывать и все.

С.ДОРЕНКО: Короче, я как выходил из магаза 6-8 тысяч за полную корзину, так я и сейчас выхожу из магаза.

А.ОНОШКО: А вы стейки мраморные, ничего такого?

С.ДОРЕНКО: Никогда не ел. Никогда, мать, не ел.

А.ОНОШКО: А омуля какого-нибудь мороженого не брали никогда?

С.ДОРЕНКО: Никогда. Беру кижуча. Захожу, смотрю, чилийский есть лосось и кижуч есть русский. Русского кижуча, говорю, дай мне, пожалуйста. Он раз такой, иди сюда.

А.ОНОШКО: Стейки?

С.ДОРЕНКО: Нет, целиком. У меня хорошие итальянские ножи, ты же знаешь, ты у меня украла один.

А.ОНОШКО: Во-первых, я вам за него, как вы попросили копеечку, я вам дала.

С.ДОРЕНКО: Значит, ты украла два. Был, который без копеечки.

А.ОНОШКО: Вы у меня забрали.

С.ДОРЕНКО: Я режу, я все делаю. Посмотри на эти руки. Это же золотые руки хирурга.

А.ОНОШКО: А посуду за собой моете потом?

С.ДОРЕНКО: Это моя сверхспособность. Спроси у моих девочек, у моих дочерей.

А.ОНОШКО: Что, за вами не надо убирать потом.

С.ДОРЕНКО: Внимание, чтобы ты понимала, спроси у моих дочерей, какова сверхспособность папы. Они отвечают: мыть посуду. Хором. Это моя единственная сверхспособность. Некоторые папы летают, некоторые ходят по стенам, некоторые папы человеки-пауки, еще что-то, а моя сверхспособность – мыть посуду, мать, и я ее мою. Ага.

А.ОНОШКО: Понятно.

С.ДОРЕНКО: Ха-ха-ха! Бита твоя карта, Настя! Бита твоя карта по всем позициям. По всем позициям. «Он вреден для здоровья желудка», - говорит мне Финик.

А.ОНОШКО: Кто?

С.ДОРЕНКО: Я не знаю, кто он.

А.ОНОШКО: Кижуч.

С.ДОРЕНКО: А мы его и не будем есть. Кто «он» то? 73-73-948. Расскажите, как вы экономите. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Да пока не экономлю особо.

С.ДОРЕНКО: Вы вообще на цены смотрите или вообще не смотрите?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Раньше не смотрел, сейчас смотрю на цены.

С.ДОРЕНКО: Ну, хорошо, а в каком отделе вы перестали появляться или решили, что все?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: В отделе, скорее всего, сыра, мяса.

С.ДОРЕНКО: Вот. Где колбасы и где сыр, потому что нормальный сыр сейчас стоит 2800 за килограмм. Так лучше красной икры пойти купить за эти деньги.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: В принципе, да.

С.ДОРЕНКО: Я тоже так считаю. Я подхожу к этому сыру, любуюсь на него, смотрю и совсем маленечко беру. Совсем маленечко. И думаю, надо бы мне по рукам надавать. Вот скоро перестану. Здрасьте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро, Сергей.

С.ДОРЕНКО: Как вы экономите?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Жена придумала способ экономии. Пока все не съедим, что купили, заново не идем.

С.ДОРЕНКО: Это жить по Оношко.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, да, абсолютно.

С.ДОРЕНКО: «Вы вообще Telegram читаете», - спрашивает меня Константин. Само собой, Константин, читаю. Только и делаю, что читаю. Вы бы писали чего-нибудь поумнее, чем читаю я или не читаю. Здравствуйте. Как вы экономите?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Тоже в сыр не хожу, макароны дорогие тоже перестал.

С.ДОРЕНКО: А я беру brown rice, коричневый рис…

А.ОНОШКО: Он же такой невкусный. Как вы его едите?

С.ДОРЕНКО: Он очень вкусный. Читаю Хироми Шинья, который рассказывает, какой он вкусный, и ем. Brown rice смешиваю с гречкой, со всем, несколько круп смешиваю, как Хироми Шинья завещал, и все. Очень круто себя чувствую.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я считаю, что на еде легко сэкономить.

С.ДОРЕНКО: Это правда. Ни меньше двух третей еды чествует наш апломб.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, это какое-то желание… не знаю. В общем, надо убрать творчество из еды.

С.ДОРЕНКО: Да. И есть спокойно гречку с каким-нибудь кефиром и будет шикарно. Ребят, послушайте меня, мы можем безгранично экономить на еде, почти безгранично.

А.ОНОШКО: Это правда. Когда мы полностью перейдем на брендированные товары от этих сетей, гипермаркетов, то есть все покупать только линии их, которая самая дешевая.

С.ДОРЕНКО: Да, правильно ты говоришь.

А.ОНОШКО: Полностью перейти на это, полностью, вот поставьте эксперимент, сократить рацион до базовых, ты считаешь 2000 калорий, рис, крупами, чем обычно у нас это достигается, один раз в неделю мясо, один раз в неделю рыбу, из консервов причем, баночка буквально, ее на трех человек можно разделить, если размешать баночку одну консервную.

С.ДОРЕНКО: Совершенно верно. А зачем тебе баночка консервная? Не очень понял. А что там, внутри баночки?

А.ОНОШКО: Рыба. Она дешевле, она уже готова, ее готовить не надо, время экономишь.

С.ДОРЕНКО: И на электричестве экономишь.

А.ОНОШКО: На электричестве, опять же, экономия выходит. И посуду мыть. То есть вода тоже экономится.

С.ДОРЕНКО: И посуду не надо мыть, ешь из баночки.

А.ОНОШКО: А баночку можно сдать.

С.ДОРЕНКО: Железную?

А.ОНОШКО: Конечно, жесть принимается.

С.ДОРЕНКО: Или продать. Продать тем, кто сдает. Кто-то же сдает.

А.ОНОШКО: С продажей тяжеловато.

С.ДОРЕНКО: Двигай к метро, Настен, и продай пустые баночки.

А.ОНОШКО: Нет, сидеть у метро вам не позволят.

С.ДОРЕНКО: Если ты будешь мыть, то ты расходуешь воду. Лучше выбросить.

А.ОНОШКО: Можно в реке помыть.

С.ДОРЕНКО: Ха-ха-ха! Наловить пиявок и ходить. Настен, не похожа ты на экономную, нет.

А.ОНОШКО: У меня не получается. Я тут купила одну… Увидела очень дешевый паштет из белых грибов и потом пришлось к ним очень дорогой хлеб купить.

С.ДОРЕНКО: Здрасьте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сосиски молочные «Глобус» и водка… за бутылку. Все равно помирать рано или поздно.

С.ДОРЕНКО: Сколько водка?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Не дороже 300 за пол-литра.

С.ДОРЕНКО: 300 – это много.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: 300 – это нормально.

С.ДОРЕНКО: Я просто думал, что много. И булочку хлеба.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А хлеб «Дедовский», у них хороший.

С.ДОРЕНКО: А вы тоже у нас на Новой Риге отовариваетесь?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, там хорошо, мне нравится у них.

С.ДОРЕНКО: Кругом наши люди. Смотрите, что творится. Ребят, у нас шесть минут, давайте поделимся опытом экономии, я не буду менять тему. Водка и по 180 есть. Вон Алексей Тарасов говорит, в «Ашане» есть по 180 водка. Как вы экономите?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Экономим очень просто. Если я раньше ездил в Астрахань, рыбу всю раздавал, теперь купил морозильную камеру и на даче держу 200 килограмм этой рыбы, на весь год.

С.ДОРЕНКО: Научите нас. Вы едите по осени?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет. Я езжу три раза в год, как правило, весной, летом и осенью и, соответственно, большую часть уже теперь стал сам кушать и своим родственникам, так скажем, ближайшим, а не всем подряд раздавать.

С.ДОРЕНКО: А калмыцкие менты взятки просят так же, как и в старые времена?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Как система работала, так и работает. По звоночку в Волгоград и в Астрахань и едешь дальше.

С.ДОРЕНКО: В смысле, вы договариваетесь с мужиками, чтобы вас вели.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет. Едешь, даешь трубочку, даже по именам знают, кто и от кого.

С.ДОРЕНКО: Обалдеть. Но калмыки не подчиняются закону и все равно просят денег.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, якобы. Все красиво работает, посты работают, останавливают, проверяют документы.

С.ДОРЕНКО: Вот меня так вели, меня ждали тоже. А какая рыба у вас там? Хороша ли рыба?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Последний раз сомиков привозил. А летом щучка, судак.

А.ОНОШКО: Так захотелось к вам в гости.

С.ДОРЕНКО: Захотелось к вам просто. Захотелось с вами куда-то поехать.

А.ОНОШКО: Именно с вами, да.

С.ДОРЕНКО: Захотелось с вами поехать. Я представляю себе, вы такой человек спокойной, классный. Я представляю себе, как вы у костерка вечерком…

А.ОНОШКО: Знаете, как вкусно судака приготовить.

С.ДОРЕНКО: Спасибо вам за звонок. Очень классный человек. 200 килограммов запасает.

А.ОНОШКО: Правильно делает.

С.ДОРЕНКО: Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, Сергей. Вчера столкнулся с экономией шокирующей. Бабушка, чисто одетая, но протертое все, куртка вся до дыр, подходит к продавщице и говорит: доченька, 150 рублей, все, что лишнее, выкинь. Я стоял в параллельной очереди, уронил специально копейку, наклоняюсь к этому оператору и говорю: дай 300 рублей, скажи, что скидки, туда-сюда, чтобы ей подкинуть эти деньги. Не сталкивался раньше.

С.ДОРЕНКО: А я, знаете, с чем столкнулся? Бабуля подходит к машине, когда разгружаешься, в «Глобусе», а там надо 10 рублей совать, чтобы тележку взять, и она такая подходит, говорит: простите, пожалуйста, вы не разрешите, я вашу тележку саму откачу к магазину.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, на фоне последнего выступления и на фоне того, что я сейчас увидел, вчера, я был в шоке просто. Кроме того, вот парень здесь работает, на стройке, 161-й регион, говорит: мать пенсию имеет шесть тысяч, две тысячи за газ платит, тысячу за свет. Я просто в шоке. Люди выступают, последнее выступление, и что творится за МКАД. Я просто редко покидаю МКАД. Честно говоря, я был в шоке, что происходит.

С.ДОРЕНКО: Тяжеловато. Вы знаете, в чем дело? Ведь уровень субсистенции нормален для некоторых сообществ.

А.ОНОШКО: Что это значит?

С.ДОРЕНКО: Уровень субсистенции?

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: Выживания. Уровень выживания воспринимается как норма. Когда вы говорите про за МКАД, я считаю, что уровень субсистенции – это норма жизни. Ну, как бы лишь бы не было войны. Лишь бы не было войны.

А.ОНОШКО: Творожок, черный хлебушек.

С.ДОРЕНКО: Творожок, а, может, и нет творожка. А, может, черный хлебушек есть. А нет черного хлебушка, кашки сварили, перловочки. Гречечка дорогая стала, продел купили, продел же можно купить.

А.ОНОШКО: Вразвес.

С.ДОРЕНКО: Вразвес. Перловочку можно, пшеночка есть.

А.ОНОШКО: Но там пищевая моль.

С.ДОРЕНКО: Пищевая моль тоже белок, ну, ее можно выбрать, а можно… съесть. Это уровень субсистенции. Это и есть норма. Вы думаете, что субсистенция не есть норма, а это норма. Это норма. Люди жили десятками поколений, держали скотину через общую дверь с хатой, с домой. Скотина под одной крышей жила, чтобы топить меньше, чтобы скотина напукает, как-то раз сразу и все. Доить ходить через дверку.

А.ОНОШКО: Грелись.

С.ДОРЕНКО: Называется уровень субсистенции. Я учу вас правильным терминам. Вы же не знаете. И это норма, поэтому люди рады.

НОВОСТИ

ОБЗОР ПРЕССЫ

С.ДОРЕНКО: Значит так, вот про этот Кавказ… Можно, я расскажу чуть подробнее? На Северном Кавказе будет кластер, который чудесный будет, он будет всепланетный. «На рабочем столе заместителя министра Российской Федерации по делам Северного Кавказа Одеса Байсултанова лежит будущая изюминка региона – проект создания медицинского кластера». Ты знаешь, кто это пишет? «Российская газета». «Лежит будущая изюминка региона».

А.ОНОШКО: Курага.

С.ДОРЕНКО: Будущая изюминка, сморщенная вся такая. Сморщенная вся такая, на вид отталкивающая, а на самом деле сладенькая.

А.ОНОШКО: Высушенная виноградинка, я бы сказала, без косточки.

С.ДОРЕНКО: Медицинский кластер. Смотри, чего будет на Северном Кавказе, то есть мы будем все туда ездить. Я так понимаю, что он называет Минводы Северным Кавказом.

А.ОНОШКО: Да, Минводы он называет Северным Кавказом.

С.ДОРЕНКО: Он Северным Кавказом называет Минводы. И там будет кластер – лечение, фармацевтика, производство, наука, образование. То есть там будет изучаться медицина. Понятно, что будет хорошо?

А.ОНОШКО: Я не знаю. Я вздрогнула, думаю, ну, наконец-то наш внутренний Израиль появится. Нет?

С.ДОРЕНКО: Нет. Наш внутренний Израиль весь уехал в Израиль.

А.ОНОШКО: Так мы их привлечем.

С.ДОРЕНКО: Как это?

А.ОНОШКО: Неужели мы их не перекупим?

С.ДОРЕНКО: Нет. Они лучше будут под ракетами арабскими сидеть в этом своем…

А.ОНОШКО: С переводчиками.

С.ДОРЕНКО: Конечно. Смотри: «Здесь должны учиться две тысячи студентов, 500 аспирантов. Такого нет пока в России. Будущие врачи будут учиться и работать по мировым стандартам. Университетская клиника на 567 коек, 900 посещений в смену».

А.ОНОШКО: Как это возможно? Для того, чтобы они по мировым стандартам, по западным протоколам учились, надо, чтобы их приняли у нас в Минздраве. Так я понимаю?

С.ДОРЕНКО: А их никто не принял.

А.ОНОШКО: А их никто не принял и все это очень медленно происходит.

С.ДОРЕНКО: Мне кажется, надо смету искать. Надо искать смету в этой публикации, сколько миллиардов рублей на это будет истрачено. Я нашел. На это планируется выделить еще 18,2 миллиардов рублей.

А.ОНОШКО: Как раз хорошая возможность студентам из Грузии, Армении и Азербайджана приехать.

С.ДОРЕНКО: Вот! Вот! Ключевое слово сказано, наконец-то, ключевое слово – 18 миллиардов рублей. Я считаю, все получится. Все получится. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, Настя, добрый день. Кирилл. Где это будет строиться?

С.ДОРЕНКО: На Северном Кавказе.

А.ОНОШКО: Вы там бывали, Кирилл.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Конечно, это понятно, что чисто такой проект отмывочный, потому что, в общем-то, к сожалению, даже потратив 30, 50 и 100 миллиардов рублей, невозможно построить медицину просто за деньги. Это процесс крайне длительный и 500-коечная клиника – это маленькая клиника.

А.ОНОШКО: А что для этого надо, чтобы построить медицину?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нужны три вещи. Нужно, во-первых, целеполагание, которого нет. Я тут был в Госдуме на слушаниях по обязательному медицинскому страхованию, вернее, по высокотехнологичной медицинской помощи, погружение ее в стандарты ОМС. Все говорят о своем. Минздрав говорит о своем, врачи говорят о своем, но никаких перспектив, никакого плана хотя бы на 3-5 лет никто не озвучивает.

С.ДОРЕНКО: В смысле, не имеет вообще, нет.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Знаете, в голове никто не имеет. Никто не говорит о том, что у нас нет вообще… что у нас модель здравоохранения вообще никак не названа, что мы живем в зазеркалье. Потому что у нас нет ни медицинского страхования.

С.ДОРЕНКО: С другой стороны, у нас есть вожди. Помните, жена Косыгина заболела – построили центр на Каширке.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да. Когда говорят об образовании врачей, о каком образовании можно говорить, когда мы убрали даже интернатуру, и теперь говорят о том, как привязать врачей к месту, чтобы они отработали после института два или три года. После института врач – это щенок. Он щенок. Они столько наделают ошибок, которые нужно потом будет исправлять, нужно будет потом снова делать дорогим лечение из-за ошибок, вот об этом никто не говорит. Поэтому, к сожалению, в этой парадигме мы только тратим деньги, тратим их очень неэффективно, крайне неэффективно. Даже те деньги, которые есть, в принципе, это немаленькие деньги, они тратятся просто катастрофически неэффективно.

С.ДОРЕНКО: Ну и слава богу. Кирилл говорит что-то разочаровывающее, я стараюсь в нирвану погружаться в этот момент. Мне нельзя слушать разочаровывающее, вдруг я расстроюсь. Все у нас хорошо, товарищи.

А.ОНОШКО: Ездила в Минеральные Воды, там очень хорошо.

С.ДОРЕНКО: В прошлом году, говорит Одес Байсултанов, мы приняли решение провести перезагрузку КРСК.

А.ОНОШКО: Что?

С.ДОРЕНКО: Какая тебе разница, мать? Ты пытаешься своим пытливым, но куцым умом…

А.ОНОШКО: Корпорация развития Северного Кавказа.

С.ДОРЕНКО: Ты куцым умом своим, который не достигает развития такого, как у Одеса Байсултанова, пытаешься понять, что он говорит. Тебе не надо понимать.

А.ОНОШКО: Он сам нам пишет?

С.ДОРЕНКО: Да.

А.ОНОШКО: Смотрите, это какой-то руководитель.

С.ДОРЕНКО: «Я из Ставрополья родом», Полина пишет. Ты это имеешь в виду?

А.ОНОШКО: Нет. Вот имя сейчас, фамилию назвали, откуда.

С.ДОРЕНКО: Одес Байсултанов, из газеты.

А.ОНОШКО: Из газеты.

С.ДОРЕНКО: Это человек, который тебя троллит. Чего ты дурью маешься? Конечно. «Мы в прошлом году еще приняли решение произвести перезагрузку КРСК, для поддержки региональных инвестпроектов использовать механизмы прямого инвестирования и субсидирования банковской процентной ставки. На это планируется выделить еще 18 миллиардов рублей». То есть уже сколько-то выделено миллиардов рублей, а еще дополнительно 18 миллиардов рублей, на прямую отдачу денег. Прямую. Главный критерий, мать, послушай меня. Послушай меня. Ты должна начать вибрировать в унисон. Послушай меня: «Главный критерий – возможность в короткие сроки начать приносить социально-экономический эффект. Проекты будут отбираться с учетом накопленного опыта, комплексной стратегии развития округа и принципа ухода от внутренней конкуренции». Никакой конкуренции. «Очень важным ориентиром для нас станет также отраслевая политика в сельском хозяйстве. Важна, конечно, и позиция инвестора - прийти всерьез и надолго». И так далее. А? Будто реченька журчит. Как приятно все это слышать. Не будет никакого кластера, мне кажется.

А.ОНОШКО: Надо верить.

С.ДОРЕНКО: Никакого кластера не будет ни разу. Чувствую, не будет кластера.

А.ОНОШКО: Почему вам так кажется?

С.ДОРЕНКО: Мне кажется, долгий мой опыт подсказывает…

А.ОНОШКО: Будет долгострой такой, знаете, с граффити.

С.ДОРЕНКО: Рассказали про кластер, уже хорошо. Уже хорошо, не надо ничего строить. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро еще раз, Сергей.

С.ДОРЕНКО: А вы ведь откуда-то с югов.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я расскажу, как я был на Северном Кавказе, про его медицину. Можно?

С.ДОРЕНКО: Давайте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я был председателем колхоза в Краснодарском крае в седьмом году. Это было на границе с Адыгеей. Там был район, который с нами граничил, просто соседние поля, в этом районе был дом главы бывшего Адыгеи. Там у них сложно, там всякие разные уважаемые люди, их там человека три или четыре, в Адыгее. Так вот там родовое село, условно, родственники, мама, папа. Так вот этот человек, будучи богатым, в этом райцентре (он далеко достаточно от Адыгеи, это край Адыгеи) построил медицинский центр, маленький, в селе, на 10 коек. Там все это знают. Он заплатил своих денег 2 миллиона 200 тысяч долларов. Но это было, извините, в седьмом году.

С.ДОРЕНКО: Большой человек.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Там было все, кроме МРТ и томографии. Томограф, видимо, было совсем дорого. Там было все. Это был платный медицинский центр, туда возили врачей на микроавтобусе прямо сменами из Краснодара. Там не было «черных» врачей, там были нормальной внешности. Там делали все анализы за деньги, весьма умеренно и дешевле, чем в Москве. И, видимо, человек, уважаемый, богатый, для своих родственников так решил сделать медицинское обслуживание в родном селе.

С.ДОРЕНКО: Но это же похвально. Я всегда рассчитываю на strongman. Мне кажется, что в сильных мужчинах сила России. Они каждый для себя делает, а мы со стола крошечки, крошечки. От сильных мужчин. Вся Россия стоит на сильных мужчинах, часть из них политики, часть из них бандиты.

А.ОНОШКО: Почему у них вместе не получается построить для нас всех какой-нибудь такой медицинский центр, чтобы мы все туда ходили?

С.ДОРЕНКО: Для всех нельзя. Потому что это садомазо-вертикаль. Садомазо, кого-то мы должна гнесть, угнетать.

А.ОНОШКО: Пусть зарубежные томятся.

С.ДОРЕНКО: Зарубежные не хотят томиться. Зарубежные совершенно не хотят томиться.

А.ОНОШКО: Гнутся, хотят пописать, перед входом…

С.ДОРЕНКО: Зарубежные сидят в ресторанах, счастливые, и улыбаются. Прекрасно.

А.ОНОШКО: Надо заставить их плакать.

С.ДОРЕНКО: Надо заставить, но они не хотят. Ладно, Настен, погнали дальше, все, хватит плакать. А у меня, куда ни глянь, Настен, вот я говорю тебе, потому что я микрофон не отключил, всюду дерьмище: долги по зарплате… Я просто тебе говорю, нужно хорошую тему взять, чтобы народ радовался. Смотри: суммарная задолженность по зарплате в России выросла более чем на треть, достигла 4 миллиарда 471 миллиона рублей. Это Федеральная служба государственной статистики Росстат.

А.ОНОШКО: Пора искать вам новую работу, товарищи.

С.ДОРЕНКО: Насть, я просто ищу хорошую новость. В общем объеме просроченной задолженности 35 процентов приходится на обрабатывающее производство. Вот и хорошая новость. В общем объеме просроченной задолженности по заработной плате 35 процентов приходится на обрабатывающее производство.

А.ОНОШКО: Почему так получилось?

С.ДОРЕНКО: Это же хорошо. Мы не в обрабатывающих производствах. Всегда есть, чему порадоваться. 23 процента – на строительство, 5 – на добычу полезных ископаемых, 4 - на сельское хозяйство, охоту и предоставление услуг. Все, кто в охоте, им, 4 процента, не платят зарплату, да пошли они на фиг, в хорошем смысле.

А.ОНОШКО: Это точно.

С.ДОРЕНКО: Я считаю, что хорошо. Еще хорошее. Импортозамещение никак не идет. Оказывается, знаешь, почему дорогие помидоры?

А.ОНОШКО: Почему?

С.ДОРЕНКО: Оказывается, весь семенной материал…

А.ОНОШКО: Идет из заграницы, а также удобрения, а также технологии, а также полив.

С.ДОРЕНКО: Все из заграницы, все семена из заграницы. Помидоры, которые выращиваются в России в рамках замещения турецких помидоров, все семена из заграницы, как вы хорошо понимаете. Вот эта пропитка вся, их там пропитывают, вы знаете…

А.ОНОШКО: Пропитка, подкормка, консервирование и так далее.

С.ДОРЕНКО: Все из заграницы. Абсолютно все из заграницы. Я уже молчу, что работники все из Средней Азии, но это тоже другая заграница. Таким образом получается, что помидор, который выращен на русской земле, он всегда импортный, по всем параметрам: трубочки импортные, которые подают удобрение, вообще все импортное. Компьютерная программа импортная. Вообще все импортное. Естественно, он стоит дороже, чем если его привезти просто из заграницы. Потому что надо еще мучиться и давать взятки. Когда ты привозишь турецкие помидоры, условно говоря, ты не должен давать взятки или их меньше, транспортные взятки. А когда ты выращиваешь здесь, то их больше, взяток, соответственно, он дороже. Verstehen?

А.ОНОШКО: Земля-то наша.

С.ДОРЕНКО: Земля-то родная. Нет, там земли нет, там же специальный слой. Видишь, как-то все обламывается. Вот смешная новость. Например, порадоваться, что иностранцы идиоты. Давайте порадуемся. Владелец корейской закусочной продавал курица под брендом Louis Vuitton. В вашей Южной Корее. Южнокорейский суд принял решение наказать предпринимателя, который назвал свою закусочную Louis Vuitton.

А.ОНОШКО: Как сумочка.

С.ДОРЕНКО: Ресторан назывался Louis Vuitton Daq, обозначал курицу. Кроме этого, он на коробочках на вынос, где он продавал утку и курицу, печатал большие буквы LV, тоже фирменные, Louis Vuitton.

А.ОНОШКО: Молодец.

С.ДОРЕНКО: Молодец, согласись, правда же.

А.ОНОШКО: Парадоксальное мышление.

С.ДОРЕНКО: Да. Северная Корея. Специальные собранные отряды молодежи, которые будут проверять, нет ли у человека пирсинга. В Северной Корее запретили пирсинг, ввели ограничение на джинсы и другую западную одежду. Такое решение принято в преддверии VII съезда Трудовой партии Кореи, который пройдет в мае 2016 года. В преддверии съезда люди мобилизуются, это очень естественно. Ужесточение требований к внешнему виду затронет в первую очередь жителей провинций, граничащих с Китаем. Собираются группы молодых людей, которые будут следить за длиной юбок, формой обуви, а также за другой одеждой и прическами. В Чечне также. Там обстреливают из пейнтбольных ружей, если юбка, длина или что-то.

А.ОНОШКО: Да?

С.ДОРЕНКО: Конечно. Много было сообщений. Это связано с тем, что все больше жителей КНДР увлекаются западной культурой. Подонки. Мы-то думаем, что они…

А.ОНОШКО: Это всего лишь навсего увлечение.

С.ДОРЕНКО: Это же увлечение.

А.ОНОШКО: Оно пройдет.

С.ДОРЕНКО: Конечно. Это про Северную Корею. Это пройдет, конечно, они, наконец, откроют глаза, что все западное тлен, гейропа тлен, все тлен, все ужасно, все мерзко и так далее. Ну и хорошо. И, наконец, про счастье я должен рассказать что-то хорошее. 83 процента россиян сегодня ощущают себя счастливыми людьми. Причем они все закредитованы, как ты хорошо знаешь, кредиты выплатить они не могут и не выплатят никогда.

А.ОНОШКО: В этом их, в принципе, счастье. Ты берешь деньги и не отдаешь. Разве плохо?

С.ДОРЕНКО: «На внутреннем МКАД посреди Лосиного острова стоит гаишник с рацией. Один-одинешенек. Видно, ловить кого-то собирается». Собирается один-одинешенек… А и не страшно. Должны быть двое и машина, тогда нам страшно становится. Когда один, нам за него страшно, что его собьют или что-то. Правда же? Слушай, 83 процента. Давай проведем такое голосование среди нас.

А.ОНОШКО: Давайте, конечно.

С.ДОРЕНКО: Причем я дам только два телефона для голосования. Вы счастливый или несчастный? Мы промежуточных состояний не анализируем. Вы счастливы – 134-2135, вы несчастны – 134-2136.

А.ОНОШКО: Какое может быть промежуточное состояние?

С.ДОРЕНКО: Никаких промежуточных состояний.

А.ОНОШКО: Я на пути к счастью, я на пути обратно от счастья.

С.ДОРЕНКО: Вы счастливы – 134-2135, вы несчастны, глубоко несчастны, ну, может быть, не глубоко, поверхностно несчастны – 134-2136. Несчастных больше у нас получается, 59 процентов.

А.ОНОШКО: Они потому что жаловаться любят, несчастные, поэтому они и звонят.

С.ДОРЕНКО: Может, это хохлы? Хохлы всегда жалуются.

А.ОНОШКО: Откуда вылезла эта тема, Украина?

С.ДОРЕНКО: Хохлы всегда жалуются.

А.ОНОШКО: Да почему же?

С.ДОРЕНКО: Я тебе объясню. У хохла всегда денег пруд пруди, закрома забиты, амбары забиты, погреба все забиты, при этом он ходит все время и жалуется.

А.ОНОШКО: Правильно. Потому что когда тебе не надо бороться за жизнь, ты начинаешь задумываться смысле жизни и грустнеешь. Есть анекдот известный о двух мышках.

С.ДОРЕНКО: Расскажи.

А.ОНОШКО: Я уже плохо его помню. Или хомячках, которые в неурожайный год целый год таскали зернышки с мокрыми спинками, ни о чем не думали, были счастливы, когда поедят. А следующий год был урожайный, и они запаслись, сели и стали сидеть. И один другого начал спрашивать, в чем смысл жизни. А тот говорит: а мы в тот год о смысле жизни с тобой не думали.

С.ДОРЕНКО: Да. Вот видишь. У нас сейчас «вы счастливы», «вы несчастны» голосование. Я попробую еще секунду его подержать. Давайте обмениваться мнениями по телефону 73-73-948. Видите, какой облегченный у нас сегодня эфир. «Я счастлив. Сегодня день рождения. 30 лет». Ну, хорошо. «Москвичи ближе к счастью. Даже пенсия в Москве 18 тысяч в среднем, а не 6 тысяч, как по всей России в среднем», - говорит Тоб. «Выписался из 50-й больницы. Счастлив, что жив». «А хохлы всегда жалуются тому, шо нема гроши. Притом они есть на самом деле у них». Гроши есть.

А.ОНОШКО: Но их же недостаточно.

С.ДОРЕНКО: Мают гроши, но плачут, что нема грошев. Это такая национальная черта. Я останавливаю голосование. 48 на 52. Запиши, пожалуйста. 48 - счастливы, 52 – несчастливы. Считаем пополам. Считаем, хорошо все, половина счастлива, половина несчастлива. Поделитесь счастьем, ну, или несчастьем. Здрасьте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здрасьте. Максим, Москва. Очень счастлив. Весна, красивые девушки. Скоро поеду в Ялту.

С.ДОРЕНКО: Они еще не до конца красивые.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А в Ялте уже тепло, +25.

С.ДОРЕНКО: Я считаю, что правильная весна – это когда девки начинают животы показывать.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Это уже почти лето.

С.ДОРЕНКО: Это должно, правильно же.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А сейчас предвкушение лета.

С.ДОРЕНКО: Предвкушение животов. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. У меня двоякое ощущение. Я счастлив, потому что у меня есть семья и дети, я несчастлив, что мы живем в нашей стране, так как считаю… американцы…

С.ДОРЕНКО: Ну, переезжайте в Америку и станете…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет, я люблю родину. Я хотел бы, чтобы было, как в старые времена, когда гордились страной, общие идеи, равное образование, медицина. А сейчас я ощущаю, что за все надо платить.

С.ДОРЕНКО: В Советском Союзе, вы имеете в виду.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, что-то хочется, теплоты. Мне 30 лет. В принципе, квартира, машина есть, все как бы устраивает. Но ощущение у меня, не хватает чего-то теплого.

С.ДОРЕНКО: Вот всякое было в Советское Союзе. Всякое. Тоже по-разному.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Хочется гордиться страной. Немножко не хватает.

С.ДОРЕНКО: Я совсем в детстве, в Москве этого не было, совсем в детстве, когда я приезжал в Донбасс к родственникам, там были ветераны войны с отрубленными туловищами, на дощечках с подшипниками. Такие дощечки, к которым снизу прибивали подшипники, и они с отрубленными туловищами и с культями вместо рук носились, когда пиво… На станцию «Алмазная» привозили пиво, бочка с пивом, и там мужики выстраивались в очередь за пивом, за пивом была очередь, и вот рядом носился чувак с отрубленным туловищем на подшипниках. Насколько я понимаю, он просил допить. Допить, докурить, вот такие вещи он просил. В расчете на доброту. Потому что у него, по-моему, и рук не было. У него какие-то были культи вместо рук и отрубленные ноги и он говорил, «допить дайте». Можно было взять кружку и ему налить в горло прямо. Он делал такое лицо, такое счастливое при этом. Он еще подъезжал к мужикам: ребята, дадите допить, допить пивка. И все. И докурить он тоже просил.

А.ОНОШКО: Получал те же блага, что и остальные.

С.ДОРЕНКО: Это в смысле доброты народной и сплоченности. Он говорит: докурить сунь мне бычок, чинарик, я докурю. И так было как-то у него… видно было, что он прямо как сыр в масле купается, как хорошо. Правда? В Америке так не бывает. В Америке, наверное, пендаля бы дали сразу. Нет? Я не знаю.

А.ОНОШКО: Почему же?

С.ДОРЕНКО: Еще бы больше дали докурить.

А.ОНОШКО: Побольше оставляют, конечно.

С.ДОРЕНКО: Побольше.

А.ОНОШКО: У них возможность есть.

С.ДОРЕНКО: Конечно. Хорошая страна, ничего не скажешь. В смысле, я не ругаю, ты же видишь, наоборот, хвалю.

А.ОНОШКО: Душевная. Даже группа «Война» обратно собралась уже.

С.ДОРЕНКО: Обратно, да, мы читали это интервью. Прекрасно. Мы, Настен, завершаем этот выпуск с тобой.

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: Мы пойдем и проживем его… Кого?

А.ОНОШКО: Этот вторник.

С.ДОРЕНКО: Мы пойдем и проживем его, этот вторник, 19 апреля.