Ю. БУДКИН: Это радиостанция «Говорит Москва». Сегодня четверг, 28 апреля. Это программа «Пиджаки». Сегодня у нас пиджак в пиджаке — Сергей Жигарев, первый заместитель председателя Комитета Госдумы по обороне, представитель фракции ЛДПР. Сергей Александрович, здравствуйте.

С. ЖИГАРЕВ: Добрый день.

Ю. БУДКИН: Вы только что с космодрома Восточный. Ну, не то чтобы только что. Вы были там вчера?

С. ЖИГАРЕВ: Ну да, провёл 28 часов в пути.

Ю. БУДКИН: Объясните. Вы поехали посмотреть, как будут запускать ракету, но не увидели запуска?

С. ЖИГАРЕВ: Да, к сожалению, запуск был отменён буквально за 1,5 минуты до того расчётного времени, как она должна была взлететь.

Ю. БУДКИН: Как это было? Нет, сначала объясните, почему вы в итоге не посмотрели на запуск, уж раз всё равно приехали?

С. ЖИГАРЕВ: Во-первых, достаточно представительная делегация была, порядка 300 человек было гостей: и от Государственной Думы, и от Совета Федерации, были журналисты и главные редактора газет, много представителей других органов власти. И никто не рассчитывал, что запуска не будет, поэтому не было предусмотрено программой Роскосмоса, что в случае отложения запуска гости останутся где-то ночевать. А Благовещенск — это не Москва, не Санкт-Петербург, там нет такого количества гостиниц. Плюс ко всему туда прилетать не так просто, поэтому Роскосмосом были зафрахтованы самолёты, и у самолётов тоже было расписание. Они нас привезли, мы должны были посмотреть, вернуться и улететь, поэтому всё это стояло в достаточно жёстком графике. Поэтому, когда ракета не полетела, возникла такая пауза двухчасовая: что с нами делать? Погрузили в автобусы, 4,5 часа назад до Благовещенска и 8 часов опять назад до Москвы. Вот такая у нас получилась 28-часовая поездка.

Ю. БУДКИН: Вы зря съездили?

С. ЖИГАРЕВ: Я на космодроме был, наверное, раз пятнадцатый. Я возглавлял и делегацию Госдумы, когда мы ездили смотреть, как строится космодром. С Рогозиным неоднократно по его приглашению туда приезжал, и с ним, и со «Спецстроем», поэтому уже с космодромом я сроднился. Ну а для людей, которые там были в первый раз, было интересно. Хотя, конечно, они не увидели самого космодрома, поскольку готовился старт, то есть никто не устраивал экскурсий и не показывал всего этого грандиозного сооружения. Подъехали к одному из строений, поднялись на крышу, на крыше как бы постояли, посмотрели на ракету (она была где-то метрах в 800), послушали в громкоговоритель расчётные указания: «подготовка», «продувка»…

Ю. БУДКИН: А что было потом? В какой момент, как вы поняли, что ничего не будет?

С. ЖИГАРЕВ: Когда время было на часах — 2 минуты.

Ю. БУДКИН: 5:02?

С. ЖИГАРЕВ: 11:02. Там на 6 часов разница.

Ю. БУДКИН: Понятно, разница во времени.

С. ЖИГАРЕВ: Да, в 11:02 — всё. Потому что ракета должна очень чётко улетать по времени, поскольку всё это состыковывается с вращением Земли.

Ю. БУДКИН: Только по времени? Это не было видно, скажем, по белым лицам организаторов?

С. ЖИГАРЕВ: А у нас там на крыше не было организаторов, у нас были представители прессы и гости. А организаторы и вообще штаб, как и президент, находились в несколько другом месте.

Ю. БУДКИН: С этого момента вы уже не видели организаторов?

С. ЖИГАРЕВ: А мы их и изначально не видели. Мы находились в одном месте, а они находились в другом. Поэтому по расчётному времени, как только сказали в 11:02… Ну, по времени было видно: 11:03, 11:04 — всё, было понятно, что запуска не будет. И потом команда «слив топлива». И всё, было понятно, что ракета не взлетит.

Ю. БУДКИН: Была такая команда?

С. ЖИГАРЕВ: Да, конечно.

Ю. БУДКИН: Эта команда звучала?

С. ЖИГАРЕВ: Да.

Ю. БУДКИН: Просто вчера так много об этом говорили. Топливо всё равно сливали?

С. ЖИГАРЕВ: Безусловно. Чтобы к ракете могли подойти технические специалисты и начать с ней работать, топливо должно быть слито, чтобы, не дай бог, ничего не произошло.

Ю. БУДКИН: Пут-Пут спрашивает: «А кто, собственно, банкет-то оплачивал?»

С. ЖИГАРЕВ: Вы имеете в виду прилёт гостей?

Ю. БУДКИН: Конечно.

С. ЖИГАРЕВ: Роскосмос.

Ю. БУДКИН: Это Роскосмос. То есть это государственный бюджет. «Незапуск “Союза” с первого раза — весьма тревожный звонок, — пишет Жираф Мариус. — Это сигнал о том, что уже и ручное управление начинает давать сбои». Вы говорите, что вы там 15 раз были.

С. ЖИГАРЕВ: Ну, я не совсем с ним согласен. Дело в том, что, конечно, отложение запуска — это не рутинная ситуация, но это ситуация, которая происходит. На мой взгляд, то, что ракета «Союз» и сегодня полетела, и вообще её поставили на первый старт… Это у нас самая часто запускаемая и самая надёжная ракета.

Ю. БУДКИН: Верно.

С. ЖИГАРЕВ: Она из советского прошлого. Знаете, это как автомат Калашникова: в любой погоде запускается, сбоев не даёт. Отсюда в первую очередь — как бы такое жёсткое разочарование президента, потому что эту ракету на первый запуск поставить — безусловно, железобетонно она взлетит. И автоматика в ней такого уровня, что с ней не происходит аварий, в том числе когда она взлетает, именно потому что автоматика останавливает. За час переходит всё в автоматический режим. И если, не дай бог, что-то, то автоматика сама отключает её. Поэтому самое главное то, что мы ракету не потеряли ни на взлёте, ни на разделении частей ракеты (на первую ступень, на вторую ступень), а ракета автоматически за 1,5 минуты дала отбой запуску.

Ю. БУДКИН: «Это провал Роскосмоса? — спрашивает 692-й. — Это провал лично Рогозина, с вашей точки зрения?»

С. ЖИГАРЕВ: На мой взгляд, безусловно, это ответственность всех руководителей, за это отвечающих, в том числе и Рогозина, который курирует Роскосмос. Если бы «Армада» у нас застряла на параде, то это тоже была бы ответственность Рогозина. Он отвечает за военно-промышленный комплекс.

Ю. БУДКИН: Тут важно понять. Когда человек формулирует это как «провал»… Одно дело — это ошибка, за которую получают выговор (собственно, как это и произошло, судя по всему, с Дмитрием Олеговичем). А с другой стороны, это может быть провал, за который пора увольнять. Нет?

С. ЖИГАРЕВ: Вы поймите правильно. Ведь вопрос-то был не в запуске ракеты. Эта ракета у нас могла бы полететь и с Байконура, и с Плесецка. Это была премьера космодрома, что космодром находится в той степени готовности, когда с него уже можно запускать ракеты. Поэтому, как сказал президент, к космодрому и к строителям вопросов нет. Первая очередь космодрома построена, и это современный гражданский космодром, которого Россия до этого момента не имела.

Ю. БУДКИН: Вы можете это подтвердить?

С. ЖИГАРЕВ: Абсолютно. Космодром построен. Первая очередь построена. Будут строиться вторая, третья очередь, дальше он будет развиваться. Но космодром к тому, чтобы запускать ракеты сегодня, он готов и он есть. Есть и жильё для специалистов, есть все необходимые технические узлы для сборки ракеты на космодроме, для заправки, для её обслуживания, приёмки, для установки на неё агрегатов, спутников. Через два года будет готова площадка для того, чтобы запускать уже с космонавтами ракеты. Космодром есть. Да, хотелось сделать красивую премьеру. Но технически, слава богу, ракета себя остановила, аварии с ракетой не произошло. Запустили на следующий день. Да, печально, не очень красиво. Но по факту-то мы открывали космодром — и космодром мы открыли.

Ю. БУДКИН: Надо ли было устраивать эту премьеру, если следующий корабль полетит через год, если пилотируемый корабль полетит, скорее всего, через два года? Для чего этот запуск?

С. ЖИГАРЕВ: Дело в том, что космодром вводится поочерёдно. С учётом того, что сроки открытия космодрома переносились, то и очерёдность запуска ракет, она же не происходит у нас, как в метрополитене, каждые две минуты она не взлетает. Хоть мы и запускаем больше всего ракет в космос, но каждый запуск — это всё равно событие. Поэтому чётко расписаны площадки, где ракеты будут запускаться. И, безусловно, Роскосмос перестраховался, когда делал графики запуска ракет, с каких космодромов они полетят. В том числе и по Благовещенску, по космодрому Восточному он сделал как бы запас себепо времени на всякий случай, вдруг строители опять подведут.

Ю. БУДКИН: Скажите, к примеру, хотя бы в Комитете Государственной Думы по обороне кто-то знает, сколько это стоило?

С. ЖИГАРЕВ: Я знаю.

Ю. БУДКИН: Сколько?

С. ЖИГАРЕВ: Во-первых, я хочу сказать, что пока со строителями ещё не до конца рассчитались, как бы откровенно. Первая очередь обойдётся государству — порядка 150 миллиардов. На сегодняшний момент строители получили чуть больше половины, потому что, несмотря на сегодняшнюю готовность объекта, ещё есть проблемы с исполнительной документацией, которая должна быть, с документами в форме КС, которые сдают строители, с экспертизой, которая принимается. По факту всё стоит, всё построено, всё работает, но по факту документальной передачи это ещё займёт какое-то время. А пока её не будет, не будет и расчётов. Поэтому, когда на сегодняшний момент космодром (я имею в виду то, что построено) сравнивают с Олимпиадой — ну, это несопоставимые цифры. То есть, конечно, гораздо дешевле космодром нам обошёлся.

Ю. БУДКИН: «Скажите честно, — пишет Пут-Пут, — мы передовики в космосе? А то частные структуры в мире запускают ракеты, возвращают ракеты обратно».

С. ЖИГАРЕВ: Первую ступень возвращают, пытаются.

Ю. БУДКИН: Ну как пытаются? Получилось. Кстати, тоже не с первого раза.

С. ЖИГАРЕВ: Ещё не до конца получилось. Сегодня мы номер один в космосе. Другой вопрос: будем ли мы номером один через 15–20 лет? Это действительно вопрос. Если, как мы по планам и планируем вывести в 2025 году тяжёлую ракету, поставить «Ангару» на постоянное плечо, как «Союзы» у нас сейчас летают, то мы этот номер один сохраним за собой. Тут большая работа.

Ю. БУДКИН: И всё-таки возвращаемся мы к вопросу. Да, 150, но это далеко не финальные траты. Всё равно там будут и 300. Видимо, будет и больше.

С. ЖИГАРЕВ: Нет, будет вторая очередь, будет третья очередь. Надо строить там аэропорт. Потому что сегодня, когда ты из Благовещенска прилетаешь (это я просто по себе знаю), ещё практически 2 часа лететь на вертолёте, на автобусе 4,5 часа. Конечно, для нормального функционирования космодрома нужен свой аэропорт, находящийся рядом.

Ю. БУДКИН: Вот это всё потому, что мы боимся, что «Байконур» перестанет быть нашим в любой момент?

С. ЖИГАРЕВ: В том числе мы снимаем и политические риски. Имеем опыт уже с Украиной. И с Казахстаном мы не должны снимать эти политические риски. Во-вторых, являясь такой космической сверхдержавой, безусловно, мы должны иметь свой космодром на своей территории. Когда мы строили «Байконур», мы же не рассчитывали, что Советский Союз развалится. Ну, так случилось. Мы должны иметь это у себя дома. Это как импортозамещение. Вот это импортозамещение в Амурской области.

Ю. БУДКИН: Судя по тем сообщениям, которые приходят собственно с космодрома Восточный, вчера ракета не полетела как раз в результате неудачного «импортозамещения». Говорят, что сломалось что-то, что сделали в итоге в России вместо Украины.

С. ЖИГАРЕВ: Я ещё раз повторю: я не считаю, что вчерашний запуск… Вот если бы ракета взорвалась или не вышла бы на заданную орбиту — это был бы неудачный запуск. А запуск-то как раз удачный. И удачно то, что за 1,5 минуты она до этого остановились. Значит, сработала автоматика, и всё правильно там налажено и работает. Ну, это космос. Я ещё раз говорю: каждый старт, несмотря на его якобы обыденность, — это событие. Каждый старт — это огромный труд большого количества людей. И то, что остановилось это — в том числе и сработали предохранители. И слава богу, что это произошло. Их достаточно оперативно заменили, и на следующий день в необходимое окно по времени она вылетела.

Ю. БУДКИН: «Интересно, а что думает Китай про этот космодром рядом с границей?»

С. ЖИГАРЕВ: Кстати, тоже в Комитете по обороне беспокоятся, что буквально в 100 километрах находится Китай, и почему был выбор именно этой территории, а не Капустин Яр, допустим, где сейчас проходят у нас…

Ю. БУДКИН: Чем ближе к экватору, тем дешевле старт.

С. ЖИГАРЕВ: Да. Видимо, принимаются решения из-за дешевизны старта. К сожалению, сегодня много вопросов, которые есть именно по месту расположения, на которые чёткого и конкретного ответа не дадут, потому что люди, которые это решение принимали, либо сменили место работы, либо вообще сегодня не работают.

Ю. БУДКИН: А, это опять про Китай. Смотрите, как много вопросов именно про расположение космодрома. «Иностранные специалисты, — спрашивают, — они там есть?» Вот про импортозамещение деталей вы говорили. Кстати, это ещё отдельная история. А там много импортных деталей всё равно: китайских, тайванских, американских?

С. ЖИГАРЕВ: Безусловно, есть компоненты по радиоэлектронике, которые мы в силу технологических причин не научились или не умеем выпускать сами. Безусловно, в оборудовании они присутствуют. Но ещё раз повторяю: надо понимать, что это гражданский космодром — не военный, а гражданский. Военный космодром у нас Плесецк.

Ю. БУДКИН: Это что-то меняет с точки зрения импортозамещения?

С. ЖИГАРЕВ: Это меняет с точки зрения назначения ракет, летающих в космос.

Ю. БУДКИН: Но мы же говорим об использовании деталей для этого.

С. ЖИГАРЕВ: Ну, есть детали, которые, к сожалению, мы ещё не научились делать сами, и это надо говорить честно.

Ю. БУДКИН: Хорошо. А хотя бы работать мы можем сами? Иностранные специалисты там есть?

С. ЖИГАРЕВ: Там нет иностранных специалистов, там только российские специалисты. Но иностранные специалисты в рамках работы с Европейским космическим агентством, с NASA, безусловно, там будут. Будут приезжать туда, как и мы туда ездим. Это абсолютно нормальная практика. Дело в том, что в космосе, в освоении гражданского космоса, несмотря на сложные отношения с Америкой, мы совместно используем нашу орбитальную станцию и продолжаем проводить многие эксперименты в космосе совместно. Поэтому с точки зрения обмена гражданскими специалистами, с точки зрения необходимого получения международного опыта, безусловно, мы своё сотрудничество не то что не будем сворачивать, а будем только наращивать.

Ю. БУДКИН: Опять же возвращаясь к этой истории соотношения между расстоянием от экватора и сложностью запуска ракеты, тогда возникает вопрос: наши запуски всегда будут дороже, чем с того же космодрома Куру?

С. ЖИГАРЕВ: Запуски — да. Поймите, вы берёте экономику не совсем верно. Дело в том, что мы ракеты производим сами, и у нас себестоимость производства ракет гораздо дешевле. Мы используем компоненты двигателей, уже давно разработанных и стоящих у нас на конвейерной сборке, а не на отвёрточной, поэтому у нас ракеты дешевле.

Ю. БУДКИН: Нам есть где сэкономить в другом месте.

С. ЖИГАРЕВ: В другом месте, да, не только с точки зрения топлива.

Ю. БУДКИН: Так, 664-й спрашивает: «Вы что-нибудь знаете об испытаниях ядерного двигателя?»

С. ЖИГАРЕВ: Знаю.

Ю. БУДКИН: Когда будет?

С. ЖИГАРЕВ: Этим занимается Росатом. Это как раз тот двигатель, о котором мы говорим, когда мы говорим, что мы полетим на Луну и впоследствии полетим на Марс. У Кириенко есть планы — поставить этот двигатель на крыло к 2025 году.

Ю. БУДКИН: Наблюдающая интересуется (если вы знаете, конечно): «Там же всё-таки что-то произошло сегодня во время удачного запуска. Говорят, нашли какую-то слетевшую крышку».

С. ЖИГАРЕВ: Нет, дело в том, что каждый раз, когда…

Ю. БУДКИН: В общем, люди не пострадали?

С. ЖИГАРЕВ: Нет, люди не пострадали и не пострадают. Дело в том, что вы должны понять: когда ракета взлетает со стартового стола, то этим хвостом огня, давлением она стартовый стол разрушает. Соответственно, есть процент того разрушения, которое она может нанести. Это в любом месте происходит: на Байконуре или Плесецке, или у американцев. Стартовый стол разрушается. Должно быть разрушение не более 3%. У нас сейчас взлетела ракета, и разрушение стола — менее 1%. Это более чем лучший показатель, допустимый нормой.

Ю. БУДКИН: 366-й интересуется: «С вашей точки зрения, почему это событие так скудно освещают? Почему из этого не делают шоу, не снимают с огромного количества камер для того, чтобы провести полноценную прямую трансляцию, чтобы все видели и гордились?»

С. ЖИГАРЕВ: Не знаю, я вчера на крыше видел такое количество камер. Это транслировалось и в Америку, и в Европу. И видел, к сожалению, разочарование на лицах журналистов, когда был отложен старт, потому что переживали, что он вообще может быть отложен и завтра ракета не полетит. Нет, камер было более чем достаточно. Я просто находился в этот момент на самом месте событий, поэтому не видел, насколько сильно это транслируется. Ну, по нашему телевидению — да. У меня самого к нему много претензий, что оно, к сожалению, часто транслирует не те вещи, которые нужно.

Ю. БУДКИН: Напомню, это Сергей Жигарев, первый заместитель председателя Комитета Госдумы по обороне, представитель фракции ЛДПР. «А как же цифры в 300–600 миллиардов, которые называют?» — пишет Юрий.

С. ЖИГАРЕВ: Нет, дело в том, что есть планы по освоению денежных средств. Во сколько обойдутся нам вторая, третья очередь…

Ю. БУДКИН: Подождите, давайте вернёмся. Есть планы по освоению денежных средств?

С. ЖИГАРЕВ: Да, безусловно. Ну а как? План освоения денежных средств. Есть программы. Поймите правильно, стол под тяжёлую ракету не строил никто и никогда в мире. Что такое тяжёлая ракета? Это ракета, которая может выводить на орбиту более 100 тонн груза. Если мы хотим полететь на Луну, на Марс, то сегодня понятно, что тот космический корабль, который туда гипотетически может полететь, должен быть собран в космосе. Значит, надо поднять огромное количество груза в космос, чтобы там его уже собрать. Поэтому нужна такая ракета, но такой ракеты нет ни у кого. Соответственно, строится новый космодром. Сейчас с космодромом — это всё уникальное, это всё никогда не строилось. Это новые технические и строительные решения, на которых нет смет, их никто и никогда не обсчитывал. 25-этажный дом из панелей можно обсчитать, а вот сколько он стоит?

Ю. БУДКИН: Ну, клёво! Вы депутат Государственной Думы, и вы должны понимать, это слишком дорогостоящая трата для нас или нет.

С. ЖИГАРЕВ: Дело в том, что это же связано не только с гражданским освоением космоса, но всегда у нас имеется двойное назначение, в том числе и в оборонной сфере.

Ю. БУДКИН: Вы только что говорили, что это как раз гражданский космодром.

С. ЖИГАРЕВ: Это гражданский космодром, но на этой ракете можно вывести как 100 тонн груза на орбиту, так можно доставить и 100 тонн ядерных боеголовок. Поэтому эта ракета, несмотря на то, что будет иметь гражданское применение, безусловно, будет иметь и военное назначение, техническое. Поэтому вопрос…

Ю. БУДКИН: Вы же понимаете, что в этот момент про пенсионеров вам вспомнят, про здравоохранение, про образование?

С. ЖИГАРЕВ: Безусловно. Но когда мне говорят о том, что нужно экономить на оборонных историях… Я не говорю о том, что у нас у военных должны быть золотые унитазы или, условно говоря, сапёрные лопатки по 1,5 миллиона рублей. Но, с другой стороны, я понимаю, что если мы не будем кормить собственную армию, то мы будем кормить чужую.

Ю. БУДКИН: Хорошо, тогда про золотые унитазы. Насколько я помню, Счётная палата уже там нашла определённое количество миллиардов, которые утекли непонятно куда — больше 10. Вы говорите, что 150 освоено. Значит — 10%.

С. ЖИГАРЕВ: Нет, 150 у нас планируется по смете на строительство первой очереди, из которых ещё заплачено менее половины строителям.

Ю. БУДКИН: А 13 миллиардов, о которых говорит Счётная палата?

С. ЖИГАРЕВ: Дело в том, что это такая популярная цифра, которая звучит от журналистов, потому что никто никогда не читал до конца запрос Счётной палаты. Дело в том, что данные деньги были потрачены не по назначению, но это не значит, что они были украдены. Бывший руководитель «Дальспецстроя» Хризман их отвлёк на другие цели: на строительство жилья в Хабаровске, на строительство торгового центра, на оплату других строительных объектов, по которым «Спецстрой» получил возмещения, реализовав это коммерческое жильё, продав этот торговый центр, получив деньги от подрядчиков.

Ю. БУДКИН: И потом мог потратить эти деньги…

С. ЖИГАРЕВ: То есть говорить о том, что там хищения складываются в десяток миллиардов рублей — это более чем раскрученная цифра, которая по фактам следствия гораздо меньше.

Ю. БУДКИН: 7373948 — это телефон прямого эфира, 495-й код. Слушаем вас. Здравствуйте. Прошу.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Алло. Здравствуйте. Меня Антон зовут. У меня вот такой вопрос. Космодром нам рекламировался именно как коммерческий объект. По факту получается, что он будет стоить около 6 миллиардов долларов и находиться в зоне суровой амортизации: +30…–30. Правда ли, что с такой амортизацией и со стоимостью запуска в 120 миллионов долларов, как он сейчас у нас стоит, этот коммерческий объект как коммерческий объект не отобьётся никогда?

Ю. БУДКИН: Это коммерческий объект? Мы должны говорить о том, что он должен отбиваться?

С. ЖИГАРЕВ: Мы будем совершать там коммерческие запуски. Что такое коммерческие запуски? Это когда тебе платят за вывоз груза, будь то спутник или доставка какого-то оборудования на нашу орбитальную станцию. За это платят. То есть за каждый килограмм груза платят Роскосмосу, когда мы выводим на своих ракетах. С учётом того, что мы будем больше использовать Восточный и меньше будем использовать Байконур, то деньги, соответственно, будут поступать уже непосредственно по факту от космодрома Восточный с его запуском.

Ю. БУДКИН: Но это цель — требовать окупаемости для космодрома?

С. ЖИГАРЕВ: Вообще замечательно, когда у тебя отрасль окупается и приносит деньги, но надо говорить, что по Роскосмосу это не только вывоз грузов на орбиту, а это работа и нашей орбитальной группировки, которая работает, и по навигации, и по зондированию Земли, и по прогнозам погоды. То есть это целая совокупность обстоятельств, откуда Роскосмос зарабатывает деньги. Сегодня я не могу сказать откровенно и честно по бюджету, Роскосмос больше зарабатывает или тратит. Конечно, сегодня, наверное, больше тратит, чем зарабатывает, но и зарабатывает немало.

Ю. БУДКИН: Всё-таки по вчерашним событиям мы уже знаем, что глава Роскосмоса получил строгий выговор. Ну, во всяком случае, появились такие сообщения, что Рогозин получил выговор. А если бы это от вас зависело?

С. ЖИГАРЕВ: Вы хотите, чтобы я себя поставил на место президента Российской Федерации? Я читал об этом.

Ю. БУДКИН: Почему? Если вы хотите именно так это формулировать, конечно, вы можете это и так формулировать. Но, с вашей точки зрения, они достойны по результатам того, что произошло, денежной премии, выговора, увольнения?

С. ЖИГАРЕВ: Я вам скажу честно и откровенно своё мнение, не защищая никого. Рогозин на космодроме, вчера находясь, отметил, что он там находится пятидесятый раз. Для него как для вице-премьера строительство космодрома — это объект номер один. И мне кажется, он переживал более, чем кто-либо из других чиновников, по поводу его строительства. За то время, что он его строил, сменилось два руководителя «Спецстроя», три руководителя Роскосмоса, а он не сменился. Он на нём дневал и ночевал. Безусловно, я думаю, что когда запустили ракету, Дмитрий Олегович рассчитывал не на выговор, а рассчитывал на награду, которой объективно, конечно, был бы достоин.

Что касается Комарова. Он на месте руководителя Роскосмоса меньше года. У меня вообще факт его назначения вызывает вопросы. Он был до этого руководителем «АвтоВАЗа» (не самого успешного предприятия на территории нашей страны) и оказался руководителем Роскосмоса в силу разных обстоятельств. Но в любом случае нельзя сказать, что он человек, который шибко сильно понимает пока и разбирается в этом вопросе.

Относительно того, что они получили. Конечно, обидно, а особенно за Рогозина. Но, видимо, заслужено. Потому что, когда президент приезжает на старт, ракета должна взлететь.

Ю. БУДКИН: «Нам Рогозина пожалеть нужно?» — пишет Пут-Пут.

С. ЖИГАРЕВ: Ну, не пожалеть, а посочувствовать.

Ю. БУДКИН: «Какая зарплата у Комарова?» — это Юрий спрашивает. Это тот случай, когда есть смысл задавать такие вопросы?

С. ЖИГАРЕВ: Почему? Есть смысл. Безусловно, как руководитель госкорпорации он более чем высокооплачиваемый сотрудник.

Ю. БУДКИН: Это повод для обсуждения?

С. ЖИГАРЕВ: Не знаю. У нас общество может обсуждать всё что угодно.

Ю. БУДКИН: Но это повод для обсуждения, к примеру, в Государственной Думе, с вашей точки зрения?

С. ЖИГАРЕВ: Если аварийность в Роскосмосе будет снижаться, то нет. А если будет расти, то безусловно.

Ю. БУДКИН: Но она же растёт?

С. ЖИГАРЕВ: Пока — нет.

Ю. БУДКИН: Раньше-то все взлетали, а теперь не с первого раза, и теряем мы кое-какие спутники в последнее время.

С. ЖИГАРЕВ: Нет, не все взлетали. Что касается «Союза», то там было…

Ю. БУДКИН: Было 100%, а сейчас 92%.

С. ЖИГАРЕВ: Нет. Во-первых, приходят новые ракеты, соответственно, новые блоки. Они испытываются и, к сожалению, дают сбои. Есть человеческий фактор. Допустим, как у нас перепутали датчики уклона и управления высоты — и ракета, когда взлетела, просто потеряла ориентировку и ушла в землю.

Ю. БУДКИН: Заметьте, не в этот раз. А в этот раз говорили о разгильдяйстве.

С. ЖИГАРЕВ: Да. Нет, безусловно, руководитель должен нести ответственность. У нас должна снижаться аварийность на космических площадках.

Ю. БУДКИН: 692-й спрашивает: «Вот такие проекты, с вашей точки зрения, без Берии вообще можно делать?»

С. ЖИГАРЕВ: Ну, я не жил во времена Лаврентия Павловича.

Ю. БУДКИН: Но мы же понимаем, о какой дисциплине идёт речь.

С. ЖИГАРЕВ: Да, мы понимаем, о какой дисциплине идёт речь. И это не дисциплина «АвтоВАЗа». Поэтому, конечно, такие проекты должны делаться. И они будут делаться. Другой вопрос, что их надо делать с другими подходами.

Ю. БУДКИН: «Зарплата Комарова, — утверждает Пут-Пут, — от 1,5 до 2 миллионов рублей». И Юрий тут же возвращается к тому, почему это нужно обсуждать. Он пишет: «А как так может быть: убыточная корпорация, а зарплаты высокие?»

С. ЖИГАРЕВ: У нас не все госкорпорации показывают рентабельность.

Ю. БУДКИН: Сергей Жигарев, первый заместитель председателя Комитета Госдумы по обороне, представитель фракции ЛДПР. Это программа «Пиджаки». Сейчас информационный выпуск, потом реклама, а потом мы продолжим.

 

НОВОСТИ

 

Ю. БУДКИН: Это радиостанция «Говорит Москва». Сегодня четверг, 28 апреля. Меня зовут Юрий Будкин. Это программа «Пиджаки». И с нами в пиджаке Сергей Жигарев, первый заместитель председателя Комитета Госдумы по обороне, представитель фракции ЛДПР.

Наблюдающая просит пояснить: «А Восточный на данный момент — это полностью государственное предприятие?»

С. ЖИГАРЕВ: Да. И будет всегда только государственным. Надеюсь.

Ю. БУДКИН: И про Рогозина ещё тут задают вам всё-таки вопрос… Сейчас я найду. Очень много вопросов. А, вот! Вы говорили о том, что он переживает, но дальше 424-й спрашивает: «То, что переживает, — это хорошо. Но он же не справился? Или всё-таки справился?»

С. ЖИГАРЕВ: Он справился, потому что было сумасшедшее отставание по строительным срокам, были проблемы и нарекания по качеству, и вообще было очень много проблем и с проектной документацией, и с контролем денежных средств, и с подрядчиками, и с невыплатой заработной платы. Ну, мы всё это видели, это было на прямых линиях с президентом. Поэтому он, что называется, умирал, но строил. И с качеством вопросы были исправлены, и с заработной платой. Хоть сроки и были сдвинуты, но космодром построен. Кстати, там есть вопрос и к Роскосмосу. Я имею в виду — по поводу шефмонтажа оборудования. Они на самом деле проспали этот момент, поэтому в том числе были сдвинуты сроки ввода в эксплуатацию космодрома. Нет, колоссальный объём работы был проделан, и предстоит проделать ещё больший. Но по факту я хочу всех поздравить — и Россию, и россиян. У нас по факту есть космодром Восточный! И он теперь у России есть точно, и он будет.

Ю. БУДКИН: Победителей не судят?

С. ЖИГАРЕВ: Хотелось бы, чтобы не то что судили, но ещё и награждали несмотря на то, что бывают и внештатные ситуации в космосе. Ну, надеюсь, что со временем награды найдут героев.

Ю. БУДКИН: Председатель Федерации независимых профсоюзов России Михаил Шмаков назвал «врагами России» Министерство финансов и Банк России, это сегодня в новостях. И он говорил о том, что деятельность финансово-экономического блока правительства президент оценивает по-своему, а граждане — по-своему. А вы как оцениваете?

С. ЖИГАРЕВ: У нас вообще много вопросов к финансово-экономическому блоку правительства. На отчёте правительства руководитель нашей фракции Владимир Вольфович Жириновский об этом говорил. Он вообще делит правительство на патриотов и лжепатриотов. И как раз финансовый блок мы к этому лжепатриотизму и отнесли. Мы считаем, что, конечно, неправильно хранить деньги за границей и не вкладывать их в собственную экономику, не субсидировать процентные ставки по ипотеке и вообще по кредитам. У нас получается оборот денег какой-то очень странный: мы туда отдаём деньги под маленькие проценты, берём под бо́льшие, своим гражданам отдаём ещё под более большие проценты. Есть много разных теорий на эту тему, что якобы если сюда деньги загнать, то мы разгоним инфляцию. Но людям от этого не легче. Я считаю, что мы, к сожалению, не научились работать на собственных деньгах, просто не умеем. И вот это неумение своё мы скрываем, размещая деньги в западных банках и в американских облигациях.

Ю. БУДКИН: Вот Шмаков говорит, что финансовые власти намеренно обвалили российскую валюту, чтобы свести параметры бюджета, а это нанесло удар по экономике страны. Но они свели параметры бюджета, это ведь надо признавать.

С. ЖИГАРЕВ: Да, у меня и самого есть такая мысль. Нравится мне господин Шмаков или не нравится мне господин Шмаков, а я с этим согласен: мы заложили параметры бюджета, чётко привязав их к стоимости барреля нефти и к стоимости рубля по отношению к доллару — и тем самым повысили собственную конкурентность внутренних товаров.

Ю. БУДКИН: Если мы это развяжем, то тогда у нас не будет денег.

С. ЖИГАРЕВ: Что вы имеете в виду?

Ю. БУДКИН: Ну, денег-то не будет. Нефть стала дешевле, а доходы заложены в бюджете. А где вы возьмёте деньги?

С. ЖИГАРЕВ: Да, я согласен с этим абсолютно. Они привязались, да.

Ю. БУДКИН: А как можно отвязать? Другого мы не продаём. Может быть, то, что делают финансовые власти, — это единственно возможный путь?

С. ЖИГАРЕВ: Не думаю, что это единственно возможный путь, поскольку никто и никогда не пытался вернуть российские деньги в собственную российскую экономику, никто не пытался на российских деньгах зарабатывать внутри страны, кроме коммерсантов. Хотя я считаю, что если бы гражданам компенсировали ставки по ипотеке, если бы мы заместили потребительские кредиты государственными деньгами, никому от этого хуже не было бы, а люди стали бы жить лучше.

Ю. БУДКИН: Это как? То есть люди за какие-то товары получили бы от государства деньги и погасили бы кредиты?

С. ЖИГАРЕВ: Нет, получили бы от государства деньги под меньшие проценты, а не под 36% годовых.

Ю. БУДКИН: То есть коммерческие кредиты мы бы заменили некоммерческими?

С. ЖИГАРЕВ: Да. И не под 300% годовых — вот те самые мини-кредиты, которые расплодились. По разным оценкам, у нас порядка 40 миллионов населения должны и платят проценты по этим грабительским кредитам.

Ю. БУДКИН: Но ведь государство не может взять деньги ниоткуда? Значит, поднимут налоги?

С. ЖИГАРЕВ: Нет, почему? Эти деньги у нас есть. Эти деньги есть у Резервного фонда, которые размещены в американских облигациях.

Ю. БУДКИН: Но там они хотя бы какие-то проценты приносят. А тут вы просто раздали — и всё.

С. ЖИГАРЕВ: Нет, почему? Они там приносят как раз менее 2% годовых. Раздав собственному населению хотя бы под 12% годовых, мы бы заработали гораздо больше, поверьте мне. Здесь вообще это не обсуждается.

Ю. БУДКИН: Но тогда вернёмся к Шмакову. Он ведь вообще формулирует вот так: «Это сознательная антинародная политика министерства финансов и Центрального банка». Если она антинародная, то почему её не пресекут?

С. ЖИГАРЕВ: Я не согласен с этим. Дело в том, что есть просто разные подходы экономистов. Вот позиция Кудрина…

Ю. БУДКИН: Кстати! «Как вам назначение Кудрина?» — спрашивает 692-й.

С. ЖИГАРЕВ: Вы имеете в виду то, что он пошёл в совет при президенте?

Ю. БУДКИН: Насколько я понимаю, вот этот центр…

С. ЖИГАРЕВ: Центр, да. Кудрин — очень своеобразный министр. Мне кажется, что вся сила Кудрина заключалась в том, что он, используя свой административный ресурс, зажимал деньги для других министерств и ведомств и отказывался финансировать даже утверждённые правительством федеральные целевые программы.

Ю. БУДКИН: Ну, это его финансовая политика.

С. ЖИГАРЕВ: И копил деньги. Поэтому — замечательный министр, потому что он копил больше, чем отдавал. Но я считаю, что это неправильно. Деньги должны работать. Лежащие деньги или лежащие деньги у кого-то не работают на тебя. Я ещё раз повторяю свою фразу: мы считаем, что деньги российского государства должны работать на российскую экономику, а не на американскую.

Ю. БУДКИН: А это просчитано?

С. ЖИГАРЕВ: Я считаю, что это в любом случае экономически выгодно, потому что мы всё равно привлекаем американские деньги в свою экономику, но под более высокие проценты. Хотя бы те деньги, которые мы у них занимаем для своей экономики, давайте заместим эту часть своими.

Ю. БУДКИН: 7373948 — телефон прямого эфира, код города 495-й. Можно писать на SMS-портал, можно через сайт. Слушаем вас. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Вопрос вашему гостю. Не знаю, насколько это в его компетенции, но раз он занимается пристально космической программой, то вопрос по нашей космической деятельности. Мы практически в ежедневном режиме можем наблюдать, как строится тот же американский корабль Orion или SpaceX. Почему так же не видим (не в ежедневном, а хотя бы в еженедельном режиме), как ведутся работы в РКК «Энергия» по строительству нашего нового космического корабля? Вот такой вопрос.

Ю. БУДКИН: По сути, о пропаганде речь идёт.

С. ЖИГАРЕВ: Дело в том, что РКК «Энергия»… У нас все предприятия — это наша и боль, и радость. Они всегда носили двойное назначение, и скорее больше военное, чем гражданское. Это всегда связано с секретностью, это всегда связано с тем, что одни и те же цеха производят продукцию, в том числе и для военных. А всё, что производят для военных, особенно наши предприятия, связанные с космосом, — это всегда немножко секретно. Поэтому отсюда такая закрытость тематики. Возможно, хорошая идея, да — поставить веб-камеры и впрямую транслировать, что там происходит. Я поговорю со своими коллегами и с правительством. Возможно, неплохая идея. Ведь в своё время Рогозин повесил веб-камеры, куда могли зайти любые люди и посмотреть на космодром Восточный, чтобы увидеть ход строительства. Кстати, неплохая идея, я обязательно передам её Дмитрию Олеговичу.

Ю. БУДКИН: Возвращаемся к правительству как раз. «Чего хорошего в Правительстве, — пишет Юрий, — которое находит деньги на повышение затрат на Государственную Думу, министерства и тому подобное в кризис, но не находит денег на пенсионеров и инвалидов?»

С. ЖИГАРЕВ: Да ничего хорошего. Вот ничего хорошего. И я тоже с этим согласен.

Ю. БУДКИН: Подождите, у них же денег-то ограниченное количество. Если они будут пенсионерам давать, то тогда не хватит денег кому-то другому.

С. ЖИГАРЕВ: Мы за то, чтобы зарплаты госчиновников максимум только в пять раз превышали минимальную зарплату по стране.

Ю. БУДКИН: А почему в пять?

С. ЖИГАРЕВ: Вот так посчитали, что не более чем в пять раз. Условно говоря, если минимальная зарплата по стране 7 тысяч, то, соответственно, 7 на 5 — 35. Это максимальная зарплата, которая может быть у госчиновника.

Ю. БУДКИН: Но вы же понимаете, что никто не будет работать за эти деньги?

С. ЖИГАРЕВ: А может быть, тогда и минимальная зарплата просто поднимется и станет повыше? Почему бы нет?

Ю. БУДКИН: А как это связано?

С. ЖИГАРЕВ: А вот так. Привязать максимальную зарплату госчиновников к минимальной зарплате и сделать не больше пяти раз.

Ю. БУДКИН: А потом бюджет-то как сводить будете?

С. ЖИГАРЕВ: А вот так и будем сводить. Там подвинутся, здесь повысятся.

Ю. БУДКИН: Хорошо, теперь про государственные кредиты, о которых вы говорили. Роман пишет: «А как быть с менталитетом граждан? Они банкам не платят, а государству, думаете, платить начнут?»

С. ЖИГАРЕВ: Во-первых, откуда в этих потребительских кредитах заложены такие колоссальные, огромные проценты? Потому что там заложено, что часть кредитов будет не возвращена. Но она, на наш взгляд, не возвращается именно потому, что с момента истечения какого-то срока проценты начинают просто идти грабительские, становятся неподъёмными, когда человек занял 5 тысяч, а через полгода становится должен 25 тысяч.

Ю. БУДКИН: Так таких-то кредитов очень мало. Тем более, что вы же их, по-моему, запретили, нет?

С. ЖИГАРЕВ: Мы их запретили, но граждане-то их набрали. Поэтому мы могли бы совершенно спокойно заместить эти якобы невозвратные кредиты, снизив проценты до реальных. И государство получило бы выгоду, и люди имели бы возможность вернуть эти деньги в течение какого-то времени.

Ю. БУДКИН: Хорошо, теперь по поводу пенсионной реформы. Вы же знаете, что каждый день какие-нибудь новости приходят о том, что то один, то другой специалист говорит нам о том, что без повышения пенсионного возраста не обойтись, или про накопительную пенсию самые разные разговоры идут. Вот министерство финансов подготовило проект пенсионной реформы, как передают сегодня, и он уже направлен на согласование в Минтруд. Там речь идёт о постепенном повышении пенсионного возраста уже и для мужчин, и для женщин до 65 лет. «Денег нет», — говорит правительство.

С. ЖИГАРЕВ: К сожалению, надо сказать честно, что количество нетрудоспособного населения, то есть пенсионеров, растёт. Это связано с тем, что уровень жизни становится лучшим, медицина становится лучшей. Мы же прекрасно знаем сказку Салтыкова-Щедрина, как один солдат двух генералов кормил. Соответственно, молодое трудоспособное население должно кормить и молодёжь, которая подрастает, и людей, которые становятся уже нетрудоспособными.

Другой вопрос, что у нас, как обычно, без перекосов в этой истории не бывает: то у нас предложение, если человек пенсионного возраста и работает, не платить ему пенсию, тем самым снизив ему стимул (а у нас и так не хватает людей для рабочих мест); то вот такая идея с точки зрения резкого повышения возраста. Надо делать постепенно.

Ю. БУДКИН: Тут речь идёт как раз о шаге в 6–12 месяцев в год.

С. ЖИГАРЕВ: Может быть, это очень короткий шаг для такого рода реформы. Может быть, его надо растянуть на более длинный период.

Ю. БУДКИН: И всё-таки возвращаюсь к неповышению пенсионного возраста. Вот вы говорите, что медленнее надо это делать. Какие-то варианты раздачи денег вместо того, чтобы гарантированно, хоть под 2% да положить, и тебе вернут. Откуда деньги взять можно? Правительство явно говорит нам: «Денег нет!»

С. ЖИГАРЕВ: У нас есть Резервный фонд, который мы накопили в «жирные» годы, когда нефть стоила больше 100 долларов за баррель.

Ю. БУДКИН: Но его же можно потратить однократно.

С. ЖИГАРЕВ: Его не можно потратить однократно. Я ещё раз говорю: проблема правительства в том, что оно не научилось пользоваться деньгами и извлекать из них прибыль. Ведь вопрос правительства — это не вопрос, что ты вот столько-то налогов собрал, вот такая у тебя планка, условно говоря, 1000 рублей, а затраты у тебя (бюджетники, пенсия, оборона, пятое-десятое) 1001 рубль, и «давай рубль где-то займём и это всё сведём». Вопрос в том, чтобы ещё уметь пользоваться деньгами с прибылью. Вот этот Резервный фонд — им надо научиться пользоваться с прибылью, не размещать его в Америке, в каких-то ценных бумагах под 0,5% годовых, а уметь его использовать в интересах собственной экономики, создавая новые рабочие места, возмещая людям коммерческие кредиты. Не гасить за людей коммерческие кредиты, а снизить им просто грабительские ставки. Может быть, люди и возьмут больше кредитов — и опять-таки эти деньги запустятся в экономику.

Ю. БУДКИН: Но где он возьмут кредиты? Опять у государства?

С. ЖИГАРЕВ: Почему бы и нет? Ведь это такая оборотная экономика.

Ю. БУДКИН: Но тогда получается, что экономика рано или поздно полностью станет государственной.

С. ЖИГАРЕВ: Полностью она государственной не станет. Ну, в каких-то отраслях я бы точно забрал назад, реприватизацию провёл бы — допустим, в тяжёлой промышленности или в машиностроении — там, где коммерсанты точно не справились с этой задачей, там, где сегодня не заводы и фабрики, а где сегодня ветер гуляет.

Ю. БУДКИН: 7373948 — телефон прямого эфира, код города 495-й. Это программа «Пиджаки». С нами Сергей Жигарев, он первый заместитель председателя Комитета Госдумы по обороне, представитель фракции ЛДПР.

Слушаем вас. Здравствуйте. Алло.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Алло. Здравствуйте. Я вопрос вашему гостю хочу задать. Он говорил про рабочих пенсионеров. Предположим, сейчас 40 лет, допустим, звонит человек на работу, чтобы устроиться, а у него спрашивают: «Сколько лет?» — «40 лет». — «Всё. Вы нам не подходите». И как жить?

Ю. БУДКИН: А вы предлагаете, чтобы пенсию в 40 платить?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет, не в 40, а, допустим, в 55. Ну, 10 лет можно как-нибудь перебиться, допустим, но не 65.

Ю. БУДКИН: В общем, на самом деле многие об этом пишут. Вот Пут-Пут тоже: «После 45 сложно найти работу. О чём можно говорить, когда 55 и 60? Нет рабочих мест. Как можно повышать пенсионный возраст?»

С. ЖИГАРЕВ: У нас есть профессии, где достаточно рано уходят на пенсию: подводники (я имею в виду — в военных специальностях), лётчики, горняки, шахтёры, у которых достаточно рано государством предусмотрен возраст выхода на пенсию. Что касается других специальностей, то, наверное, надо идти на курсы переподготовки, надо искать просто другую специальность, востребованную в этот момент.

Что касается 40 лет — удивительная для меня история. Допустим, с чем мы столкнулись 5 лет назад на оборонных предприятиях? Когда приезжаешь на оборонное предприятие и спрашиваешь средний возраст, тебе говорят: «44 года». Приходишь на завод и видишь либо сопливого семнадцатилетнего мальчишку, либо мужика 65 лет. Их возраст складываешь — и средняя температура по больнице замечательная. А где это поколение рабочих? Они в 90-х годах ушли с предприятий. Предприятия не платили, не имели оборонного заказа, и люди стали себе искать новую работу. И это не только касалось рабочих, но и инженерного состава. Поэтому такая пропасть оказалась. И когда сейчас на оборонные предприятия вернулся гособоронзаказ и предприятия стали иметь возможность заниматься социальными проектами, строить жильё и предоставлять его сотрудникам, существенно подняли заработную плату — соответственно, возвращаются люди на эти предприятия.

Ю. БУДКИН: Это ведь государственные деньги, которые тратятся государством.

С. ЖИГАРЕВ: Да, это там, где гарантированная заработная плата.

Ю. БУДКИН: То есть гарантированного дохода у государства от этого нет.

С. ЖИГАРЕВ: А есть гарантированные затраты, да. На оборону всегда будут гарантированные затраты.

Ю. БУДКИН: А откуда взять доход?

С. ЖИГАРЕВ: Доход надо искать.

Ю. БУДКИН: Вот Мира Львовна, например, пишет: «Деньги у жулья, которыми их одарила ихняя власть».

С. ЖИГАРЕВ: Вы знаете, я вам скажу честно. Даже если мы сейчас у всех наших олигархов деньги заберём по большому счёту (у всех — у Абрамовичей, у Фридманов, вернём деньги Березовских), то, поверьте мне, для такого резкого роста благосостояния, чтобы мы с вами завтра жили, как в Монако, вряд ли эти деньги у них есть.

Ю. БУДКИН: Нет, пока мы видим, что растут налоги за жильё, за землю, растут коммунальные платежи.

С. ЖИГАРЕВ: Да, с граждан стали стричь, как с овец, то есть пытаться компенсировать убытки в нефтяной отрасли с граждан. Я считаю, что это неправильно. Это ведёт только к ухудшению уровня жизни.

Ю. БУДКИН: Это проблема правительства?

С. ЖИГАРЕВ: Безусловно. Это проблема и правительства, и субъектов федерации.

Ю. БУДКИН: А субъекты федерации говорят опять: «Денег нет!»

С. ЖИГАРЕВ: Энная часть налогов, которые сегодня падают на граждан, придумываются именно в субъектах федерации.

Ю. БУДКИН: «Весь мир держит деньги в ценных бумагах США. Чем мы лучше?» — пишет 692-й. Ну, это опыт, это гарантии.

С. ЖИГАРЕВ: Мир держит? Это Япония может держать, у которой 90% населения — это средний класс.

Ю. БУДКИН: А Китай — там что, средний класс?

С. ЖИГАРЕВ: Вы знаете, про Китай все замечательно говорят, но почему-то никто не хочет в нём жить или оказаться китайцем. Мы просто считаем, что тех денег, которые сегодня есть в обороте российской экономики, которые предоставляет частный бизнес, которые сегодня предоставляет бюджет Российской Федерации, явно недостаточно для нашего устойчивого развития.

Ю. БУДКИН: 7373948. Слушайте, вот Ипатий спрашивает: «А что говорят в ЛДПР по поводу будущего памятника Жириновскому?»

С. ЖИГАРЕВ: Почему будущего? У нас есть памятник Владимиру Вольфовичу.

Ю. БУДКИН: Нет, по поводу будущего этого памятника. Есть ли оно? Ведь говорили, что снесут.

С. ЖИГАРЕВ: Никто его не снесёт. Он стоит на территории нашего Института мировых цивилизаций. Замечательно там и будет стоять. Это институт партии ЛДПР.

Ю. БУДКИН: Но ведь требования о сносе звучали?

С. ЖИГАРЕВ: Требования могут звучать какие угодно. Это территория нашего института и это памятник нашему лидеру. И он будет, поверьте мне, стоять больше и дольше, чем звучат эти требования.

Ю. БУДКИН: Сергей Жигарев из фракции ЛДПР, он первый заместитель председателя Комитета Госдумы по обороне.

7373948. Слушаем вас. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Меня Сергей зовут. Деликатную тему обходите, сколько раз я слушаю эти вопросы. У вас целая армия пенсионеров сорокалетних — это бывшие милиционеры, военные, поколение которых не воевало. Вот им почему не с 20 лет выслугу увеличить, а с 25 хотя бы начинать? И потом, ведь из них много, сидя на пенсии, сидят в тех же бюджетных организациях, на которые деньги тратятся. И я думаю, там немаленький доход можно было бы извлечь.

Ю. БУДКИН: Спасибо вам. И Минфин, кстати, предлагает сейчас не выплачивать фиксированную часть пенсии рабочим пенсионерам, и досрочные пенсии тем, кто на вредных и опасных производствах тоже предлагает как-то сокращать. Может быть, речь идёт и о представителях правоохранительных органов?

С. ЖИГАРЕВ: Вы знаете, вообще у нас прошло достаточно высокое сокращение сотрудников правоохранительных органов в прошлом году. И я считаю, что это абсолютно неправильное безобразие. Потому что, когда стали касаться объектов, которые они охраняют, в том числе и музеев (вы знаете, был целый скандал), выяснилось, что, оказывается, и без сокращения не хватало сотрудников для их охраны. Поэтому иногда у нас вещи происходят с точки зрения экономии бюджетных средств совершенно несопоставимые с теми потерями, которые есть. Ну, будем надеяться, что в 2016 году будет избрана новая Государственная Дума, и туда вернётся всё-таки дух принятия решений не только одним большинством, и такого рода решения уже не смогут проскочить у правительства.

Ю. БУДКИН: 7373948. Слушаем вас. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Алло. Здравствуйте. Предыдущий товарищ очень разумно сказал, чтобы увеличить бюджетникам срок. Это раз. Во-первых, нужно восстанавливать народное хозяйство, и чтобы членом правительства не был юрист, который словоблудием занимается, а чтобы понимал народное хозяйство. Это два. И третье: надо развивать промышленность, танкостроение…

Ю. БУДКИН: Коротко скажите: где мы берём деньги? Алло.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Иначе сырьевая экономика…

Ю. БУДКИН: Скажите, пожалуйста, где мы берём деньги?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Мы берём деньги… Начинаем организовывать те производства, которые были развалены в советское время, в 90-е годы…

Ю. БУДКИН: Хорошо, очень долго, а у вас всего полминуты. А где мы всё-таки возьмём деньги для развития этого разваленного производства? Я смотрю просто, что вы явно соглашаетесь.

С. ЖИГАРЕВ: Абсолютно согласен. Во-первых, я ещё раз говорю, что мы можем вернуть свои деньги из Госрезерва, из ценных облигаций, которые у нас есть. Во-вторых, мы могли бы, извините, банально занять эти деньги, чтобы создать эти новые производства.

Ю. БУДКИН: А кто нам даст?

С. ЖИГАРЕВ: Нам даст тот же Мировой банк развития экономики.

Ю. БУДКИН: Сергей Жигарев, первый заместитель председателя Комитета Госдумы по обороне, представитель фракции ЛДПР. Это была программа «Пиджаки». Сергей Александрович, я благодарю вас. Спасибо!

С. ЖИГАРЕВ: Спасибо и вам.