С.ДОРЕНКО: 8 часов 38 минут. Среда, 1 июня. Здравствуй, великий город! Здравствуйте, все! Это радио «Говорит Москва»! Говорит Москва! А чего ты брови поднимаешь, Настёна?

А.ОНОШКО: Я? Я пытаюсь разобраться.

С.ДОРЕНКО: В чём?

А.ОНОШКО: В кольце Эйнштейна.

С.ДОРЕНКО: Настёна, не надейся, пожалуйста. Вы знаете, Настя всё время тяготеет к науке и к переселению с планеты Земля. Вот сейчас она нашла кольцо какое-то. Ну, объясни мне про кольцо, два слова.

А.ОНОШКО: Астрофизики нашли идеальное кольцо Эйнштейна.

С.ДОРЕНКО: Настя переселяется. Что я буду делать?

А.ОНОШКО: Это эффект от того, что гравитация массивного тела искривляет электромагнитное излучение, идущее в сторону Земли от более далёкого объекта. Ну, ещё есть зеркало, я знаю, там дублируется…

С.ДОРЕНКО: Настёна, не убежишь!

А.ОНОШКО: Я уже осознала это. Раздует — и всё к чертям.

С.ДОРЕНКО: Нет, сущностно. Психологически чего ты хочешь? Ты хочешь здесь наделать долгов, оставить гору немытой посуды и уехать на другую планету? На самом деле не получится, Настя. Не получится!

А.ОНОШКО: Нет, лучше Земли точно ничего нет.

С.ДОРЕНКО: И на той планете — уже там, где ты будешь — ты будешь обязательно там… тебя будут доставать какими-то SMS.

А.ОНОШКО: Мне будут сниться облака.

С.ДОРЕНКО: Пока я здоровался, НТВ-ПЛЮС: «Задолженность за услуги НТВ-ПЛЮС за июнь — минус 180 рублей. Договор № 220340…» — и далее, и далее, и далее. Послушай меня. Если я переселюсь на другую планету, первое что по приземлению произойдёт со мной, будет: «НТВ-ПЛЮС. Задолженность за услуги…» Чтобы вы сгорели! Я на другой планете! Идите к чёрту! Нет, на другой планете первое, что ты встретишь, — это гору немытой посуды в рукомойнике. Гору немытой посуды в рукомойнике! И первое, что ты увидишь, — все твои займодатели явятся вокруг тебя и скажут: «Отдай долги! Отдай долги!»

А.ОНОШКО: Закрываю вкладочку, не буду читать про Эйнштейна больше.

С.ДОРЕНКО: Никогда! И всё. Беспроводной наушник. Это не вчерашняя новость и не совсем последняя, но просто она меня настолько потрясла. Я только сегодня до неё докопался. Публикация от 26 мая, ничего страшного. На краудфандинговой платформе Indiegogo 25 мая стартовал сбор средств на производство устройства Pilot, которое, по словам разработчиков, разрушит языковой барьер навсегда. То есть люди больше не будут друг друга переводить, люди будут слышать друг друга на любом языке — на том, на котором захотят. Например, я приезжаю на Бали, ставлю себе этот наушник — и он со мной говорит по-испански. И я говорю: «Какие милые балинезийцы! Они все говорят по-испански». Ты понимаешь, о чём речь?

А.ОНОШКО: Я понимаю. Но я как переводчик…

С.ДОРЕНКО: Ты как переводчик теряешь работу. Беспроводной наушник Pilot. Послушай, это серьёзно, это серьёзный прорыв: все люди на Земле начинают говорить на языке, на котором ты хочешь. Например, ты приезжаешь и говоришь: «Bahasa Indonesia». Если ты хочешь балинезийских каких-то диалектов — пожалуйста, он будет шуровать. Больше того, скоро будет распознавание, на каком языке говорит собеседник.

А.ОНОШКО: А что же до сих пор никто ещё не сделал? На AliExpress заходишь, а там «пенал школьница девочка» — вот этот перевод ужасный.

С.ДОРЕНКО: Да сейчас сделают. Ты ещё молода, ты успеешь насладиться. Нет, девочка должна познать тяжесть жизни. Девочка должна таскать сменку, пенал и всё остальное, естественно. Но для людей постарше, таких как ты, конечно, уже ставишь наушники — и ничему больше не учишься. Навсегда! Понятно, о чём я говорю? Ясно? Или, наоборот, таскаешь с собой переводчика. Например, у тебя в ухе и у переводчика в ухе наушник, и с балинезийского переводит на китайский. А с китайского на русский — уже переводчик, чтобы дать работу каким-то бездельникам. Послушай меня, целая касты переводчиков, дорогая. Это особенно касается трудных языков, восточных языков — таких как, ваш корейский, южнокорейский, китайский, японский и так далее. Вот эти касты — особые, замкнутые, жреческие — они теряют работу, потому что я понимаю китайца, потому что китаец говорит по-русски, потому что у меня в ухе Pilot. Понятно?

А.ОНОШКО: А кто будет писать эти программы? Это же будут переводчики писать.

С.ДОРЕНКО: Ну и что? Это немного.

А.ОНОШКО: Очкастые, чёлочки непослушные, будут сидеть над компьютерами. Однажды перевели все языки на все языки — и всё, да?

С.ДОРЕНКО: 50 негодяев, которые будут сидеть в кедах на босу ногу, напишут эти программы.

А.ОНОШКО: С самокатом, припаркованным рядом со столом.

С.ДОРЕНКО: С самокатом, припаркованным рядом с рабочим столом, абсолютно верно. 50 негодяев в кедах на босу ногу и с самокатами напишут всё это. И сотни тысяч переводчиков должны утопиться или разбиться об стену. Всё, они не нужны! До свидания, мать! Понятно?

А.ОНОШКО: Надо подобрать другую работу себе. Какую?

С.ДОРЕНКО: У всех наушники. Вот что сблизит человечество. И иностранные языки не надо будет знать. Ну, плевать. Я тебя хотел удивить, а ты не хотела… Слушай, москвичей насмешили… Ты не хотела удивляться. Это был день, когда она не хотела удивляться.

А.ОНОШКО: Москвичи? Первое слово — «москвичи».

С.ДОРЕНКО: Первое слово — «москвичи». Уже смешно. Москвичей насмешили новыми правилами пользования лифтами. Жители Москвы обнаружили новые памятки пользования пассажирскими лифтами, но комментарии писал кто-то как раз в кедах на босу ногу. Я тебе расскажу. В частности, памятка содержит такие странные рекомендации. Послушайте, это рекомендации в лифтах: «Очерёдность нажатия кнопок этажей определяется открытой жеребьёвкой, с обратной приоритетностью. Наинизший этаж имеет наивысший приоритет. В случае совпадения этажа следования у двух и более пассажиров должно быть выбрано одно ответственное лицо для нажатия кнопки этажа. Повторное нажатие кнопки игнорируется!»

А.ОНОШКО: Заходите в лифт и говорите: «Принимаю командование на себя!» (Смех.)

С.ДОРЕНКО: Делай, как я. Далее слушай: «Если пассажир ошибочно указал неверный номер этажа, он может потребовать проведения новой жеребьёвки, но только по достижении ближайшего этажа маршрута. Пассажир, пропустивший свой этаж, теряет право приоритета до окончания маршрута. В этом случае пассажир обязан следовать до последнего этажа». Вот такие памятки. Скажи, что они прекрасные.

А.ОНОШКО: Ну, хорошие.

С.ДОРЕНКО: Они прекрасные, замечательные. Ещё. Пытались обворовать… Слушай, и с ним ничего не случилось. Пытались обворовать начальника ГРУ Генштаба Игоря Коробова.

А.ОНОШКО: Попытались?

С.ДОРЕНКО: Да. ГРУ Генштаба. Этот человек до сих пор жив.

А.ОНОШКО: Я думаю, он так удивлён — вот этот начальник ГРУ.

С.ДОРЕНКО: К 59-летнему генерал-лейтенанту Коробову обратились охранники коттеджного посёлка в Новой Москве, — что выявляет, что он живёт с охранниками. Видишь?

А.ОНОШКО: Они обратились к нему с чем? С просьбой передать ключи?

С.ДОРЕНКО: О чём это говорит? У нас вот нет охранников. Нет, у нас есть тоже. Но у нас охранники — милые люди. А у них наверняка охранники. Они сообщили, что в его доме сработала сигнализация. Представляешь, как человек живёт? Весь обшит сигнализацией. Причём дверь не открывали. Подошли — и уже сработала сигнализация. Полупустая пачка сигарет марки Parliament обнаружена на пороге.

А.ОНОШКО: Это кто-то подложил и сплюнул так. (Смех.)

С.ДОРЕНКО: Нет, пачка сигарет, дорогая.

А.ОНОШКО: Полупустая? То есть в спешке бросали, потому что пачку сигарет бросить ведь невозможно, полную наполовину.

С.ДОРЕНКО: Человек не расстанется с полной. На самом окне — следы взлома. То есть начали ломать окно. В дом преступник не проник. Патрульные пришли… У них патрулируется посёлок. Фига себе! Где Коробов живёт, объясните, пожалуйста? У нас не патрулируется.

А.ОНОШКО: Значит, живёт точно не у вас.

С.ДОРЕНКО: Скорее всего. У нас какой-то большой мент живёт. Toyota Land Cruiser его возит, и номер — 208. А букв я не могу запомнить. А ещё у нас живёт чувак лет тридцати, который приезжает на «мигалке».

А.ОНОШКО: Сам за рулём?

С.ДОРЕНКО: Нет, его возят. Лет тридцати!

А.ОНОШКО: Тридцати? Маленький мальчик.

С.ДОРЕНКО: Молодой, юноша, я бы сказал, приезжает на «мигалке».

А.ОНОШКО: А какой содержательный уже.

С.ДОРЕНКО: А ещё у нас живёт чья-то мама, к которой приезжает АМР.

А.ОНОШКО: А я думала — «скорая помощь».

С.ДОРЕНКО: Нет, чья-то мама, к которой приезжает АМР и стоит там. Знаю номер, всё знаю, но не скажу, потому что соседи… Ну их на фиг, правильно?

А.ОНОШКО: Конечно.

С.ДОРЕНКО: Ну их нафиг. Я соседей не продам, нет. Хорошо. Считают, что молдаване пытались. Молдавская разведка пыталась проникнуть к начальнику ГРУ. Ну, конечно, просто из-за того, что они идиоты, я думаю, молдаване. В хорошем смысле.

С.ДОРЕНКО: Хотите про День защиты детей? Давайте. Вот этот жуткий дневник почитаем. Жуткий дневник, товарищи. У вас есть дети? Вы представляете, как они живут? Понимаете, вы живёте в каком-то своём измерении. У вас какое измерение? Перхоть да зубы надо почистить от зубного камня, правильно?

А.ОНОШКО: Ну, у кого что.

С.ДОРЕНКО: Чем живёт человечество? Я тебе расскажу, чем живёт человечество.

А.ОНОШКО: Чем?

С.ДОРЕНКО: Перхотью и необходимостью чистки зубного камня.

А.ОНОШКО: Слушайте, по-моему, перхоть — это второстепенное явление. Мне кажется, меня заботило это в подростковом возрасте.

С.ДОРЕНКО: Ну, герпес тогда. Человечеством живёт герпесом и необходимостью чистки зубного камня. Вот это — главная забота. Теперь смотрите. А подростки живут реальными проблемами. «16-летняя московская школьница Наташа погибла при страшных обстоятельствах». Я читаю сегодняшнюю… А, это вчерашняя, но на сайте, это «МК», «Московский комсомолец». Нет, сегодня.

А.ОНОШКО: Сегодня в газете.

С.ДОРЕНКО: В газете сегодня. Она писала дневник бумажный, что само по себе странно. То есть девочка вела дневник на бумаге.

А.ОНОШКО: В тетрадочке, а то у неё не было компьютера никакого.

С.ДОРЕНКО: Конечно, она какая-то была вот такая — тургеневская, пушкинская какая-то девушка, странная. Ну, на бумаге писать — это же удивительно. Смотрите. Её выкинули из окна, да?

А.ОНОШКО: Да. Сначала её собаку, а потом и её саму.

С.ДОРЕНКО: А кто выкинул её?

А.ОНОШКО: Сожитель её.

С.ДОРЕНКО: Сожитель.

А.ОНОШКО: Да, с которым она в 15 лет начала сожительствовать, влюбившись. Ну, это был один из собутыльников матери.

С.ДОРЕНКО: Я почитаю её дневник. «Октябрь 2013 года. У меня появилась первая любовь! — пишет девочка. — Мне 15, ему 35. Никто нас не разлучит! И мне не важно, кто и что думает… Я раньше хулиганила, домой не приходила, вредными привычками увлекалась, потому что мама пила и была целыми днями никакая! Но Вахтанга Бог мне дал! Как я и молилась». Это был Вахтанг. Видишь, как интересно.

А.ОНОШКО: Там изменены все имена.

С.ДОРЕНКО: Хорошо. Но они изменены так, что они намекают. Хо-хо! Извините.

А.ОНОШКО: Ну да, конечно. Не Ванька никакой.

С.ДОРЕНКО: Вахтанг. Значит — Кикабидзе. Правильно? (Смех.) Мы догадались, конечно. «Как я и молила. Кстати, я очень верю в Бога». Надо говорить [bo̞x]. Ты знаешь, что единственное [г] фрикативное в русском в слове «бог». Почему?

А.ОНОШКО: Да, кстати. А я никогда не задумывалась об этом.

С.ДОРЕНКО: Почему редукция идёт в [x], а не в [k]? Например, [bo̞k] — это неправильно.

А.ОНОШКО: Ну да. А почему?

С.ДОРЕНКО: А потому что фрикативное. [bo̞k], понятно? У русских единственное [г] фрикативное в слове «бог», поэтому [bo̞x], а не [bo̞k]. Понятно? Ну, хорошо. Я сейчас скажу правильно. «Кстати, я очень верю в Бога». Тут должна быть [г] фрикативная, потому что это из старославянского.

«Если бы не такое тяжкое прошлое, не было бы сейчас так хорошо». «Вчера у меня был день рождения! 15 лет! Мы никак не отмечали. Я же влюблена. Мне хорошо!» И так далее, и так далее, и так далее. Дальше. «Не грубить, не хамить, не ругаться матом!» Ей 15 лет, а она влюбилась в 35-летнего мужчину.

А.ОНОШКО: Который на самом деле, по сути, её матери. Дома постоянно… Ну, она описывает, как он пытается… Она пишет: «Пришли гости. Я приготовила омлет или сходила в магазин. Денег нет, но я понимаю. Меня обижают. Но, наверное, надо всё-таки быть более скромной, чтобы не обижали».

С.ДОРЕНКО: Вот! «Не грубить, не хамить, не ругаться матом! Врать я, слава Богу, отучилась благодаря Вахтангу. В общем, буду сильной, терпеливой и умной. Сегодня он опять ударил меня по щеке за дело, и знаете, я сразу же почувствовала себя не так. Какая-то извилина в моей башке встала на место. Я поняла, что все эти пьянки только из-за меня. Надо просто в первую очередь следить за своим поведением, слушаться. Не злить! Обиду не показывать. Надо заботиться обо всех сильнее!» Вот так.

«Любовь разная. Самая большая у меня к папе, который ушёл от нас два года назад. Он теперь на небе, он видит меня и гордится мною. Я его не подведу. Я сегодня сделаю сердце самодельное, я его под Библию подложила. Подарю Вахтангу. Скучаю и жду его». А Вахтанг живёт у них, он пьёт с её мамой.

А.ОНОШКО: Да. А её, соответственно…

С.ДОРЕНКО: Потом её бьёт. То есть сначала…

А.ОНОШКО: Он и возлюбленный её одновременно. То есть я так понимаю, что он не брезгует. Он же её воспитывает, по роже бьёт, например, за дело, когда она что-то там…

С.ДОРЕНКО: То есть Вахтанг сначала пьёт с мамой, потом бьёт девочку и потом её возводит на ложе. Или «восходит на ложе»? Как правильно? И познаёт её. Значит, дальше. «Звал пить и курить траву, — Вахтанг. — Вахтанг, умничка, сказал…» Нет, друг Вахтанга сказал «приходите пить и курить траву». «А Вахтанг, умничка, сказал, что нет». А ещё есть Айко, тоже сожитель матери. Кроме Вахтанга, есть ещё Айко. «Айко, — сожитель матери, — ушёл, пришёл утром с какими-то людьми. Все пьяные. Мама напилась и ушла пить дальше. Мамы нет». «К Айко пришли друзья, принесли водку и трек». Что такое «трек»? Я не знаю.

А.ОНОШКО: Это какое-то средство.

С.ДОРЕНКО: «Я им сделала чай, омлет и закуску. Я же курила этот спайс два года и бросила. И до такой степени я сильная, что сейчас спайс больше не курю. За маму переживаю. Слушаю музыку». «Мама пришла. Почти трезвая». «Делаем ремонт. Шпаклёвку на стены мажем. Я грунтую». «Вахтанг пьёт и пьёт. За шесть часов поклеил два листа обоев. Ладно, я всё равно его люблю. Очень. А теперь я точно очень сильная. Я больше не собираюсь ревновать. Хотя он всё время позванивает бывшим». А? И так она живёт.

А.ОНОШКО: И так до момента, пока Вахтанг её не выкинул в окно вместе с собакой. А через семь дней после эпизода она скончалась. Собственно рукописный дневник попал в распоряжение «МК».

С.ДОРЕНКО: «Вахтанг вышел на работу и через пять минут вернулся с бездомным. Они водку бухали, я в магазин ходила. Приехал Вадим, друг Айко, и я вместе с ними пила. А потом напилась и уснула». «Пришла со школы и вижу то же зрелище. Сидят, бухают. Я в шоке. Мне иногда кажется, что любовь уходит из-за пофигизма Вахтанга, за его ложь. Но я молю Бога, он мне поможет, когда посчитает нужным, — Бог имеется в виду, не Вахтанг, нет. — Я жду, когда освободится кухня — поспать нам с мамой». Дело в том, что в комнате у этой девочки милой живут мужчины. А комната, видать, одна.

А.ОНОШКО: И некуда даже прилечь.

С.ДОРЕНКО: И девочка ложится спать на кухне. Но спать можно лечь, только когда на кухне не пьют. И мама там же спит. «Я жду, когда освободится кухня — поспать нам с мамой». Сегодня День защиты детей, я напоминаю. Это дневник 15-летней девочки, которую 35-летний любовник выкинул из окна, его публикует сегодня «Московский комсомолец».

«Прихожу со школы, а дома бардак, мама бухает с узбекскими соседями. Потом пришёл Вахтанг и выгнал узбеков». Видишь, как хорошо? «Мама пошла за водкой…» Нет. «Сегодня принесли пельмени. Спасибо большое! Мама пошла за водкой. Вахтанг напился. Начал меня обижать. Но я привыкла!»

«Грустный праздник. Мама пошла в магазин выпившая и не пришла назад. Оказывается, там встретила своих алкашей, и они там сидели». «Мама пришла и говорит: есть 200 рублей? Я сказала, что нет. Без денег она всё равно ушла на улицу». «Мама у нас так и не пришла. Загуляла». «Завтра выпуск. Осталось 10 дней до летних каникул». «Вахтанг говорит, что надо быть осторожными. У меня возраст — 15, а у него — 35. Не надо никому говорить». «Проводила Вахтанга в Лобню. Погуляла с собакой, почитала книгу, Библию — и баюшки, — она каждый день читает Библию, обратите внимание. — Я сильная девочка!» «У нас через 2,5 года будет свадьба, дети, о которых мы мечтаем. Дай Бог, что мы всю жизнь проживём вместе и счастливо!» «Сегодня день рождения Вахтанга. 35 лет. Денег у нас на мели, поэтому мы не празднуем. Купили только водку и вино. Выпили. Как хорошо, что денег больше не было. Бог услышал меня насчёт мирного доброго дня», — то есть что они не догонялись.

А.ОНОШКО: Ну да. В смысле — не было возможности.

С.ДОРЕНКО: Они только выпили водку и вино. Продуктов не было, но Бог не дал денег, поэтому они не пили целый ящик. Это же прекрасно. «Какой сегодня замечательный день! У папы моего сегодня день рождения. Царствие ему небесное. Ему 53 года». «Сегодня пирожки с капустой. Жизнь прекрасна! Я так люблю жизнь». Следующий день: «Мы сидим без хлеба, но с Господом Богом». Она сидит с Господом Богом.

А.ОНОШКО: А с кем ей ещё сидеть? В принципе, ей больше не с кем сидеть, судя по всему.

С.ДОРЕНКО: Да. А где её убивают? А то я всё читаю, читаю…

А.ОНОШКО: Из дома выбрасывают.

С.ДОРЕНКО: А, вот! Последняя запись.

А.ОНОШКО: Последний абзац.

С.ДОРЕНКО: Да, последний абзац. «Через три дня в отдел полиции, где жила…» Нет, последняя запись — это уже от «Московского комсомольца». Вот! Нет, подождите. «Стали с мамой убираться, ругаться. В доме дух дьявола. Через час приехал Вахтанг и сказал: “У тебя есть 30 минут, выбирай, будешь жить со мной или с ней?” А что здесь решать, если я его стала бояться, он меня бьёт и будет бить. Одним словом, я рабыня… Но жизнь не всегда должна быть яркой, доброй, от этого люди слабые, гнилые, как роботы, пешки на доске. Нет, меня устраивает жизнь, ведь за мою боль, печаль я награжусь доброй, яркой, спокойной жизнью».

Следующий день: «Вчера всю ночь пил, потом бил маму. Да, любовь зла… Дома кушать нечего. Он всё-таки убивает нашу любовь». «Эту книгу я писала. Она не последняя. Названия нету. Может быть… “Жизнь”? Или я назову её “Жизнь с Богом”? Не знаю… До свидания». Это последняя запись.

«Через три дня в отдел полиции района, где жила эта семья, поступил вызов: из окна седьмого этажа выпала сначала собака, а потом — 16-летняя школьница. Пьяный Вахтанг в очередной раз поругался с Наташей и выкинул в окно кухни сначала собаку, потом девочку. Ещё через неделю Наташа умерла в больнице. Вахтанга задержали». Вот такой дневник.

Сегодня День защиты детей. Я думаю, вам интересно было узнать, как живут у нас дети, ну, некоторые.

А.ОНОШКО: Не все.

С.ДОРЕНКО: Нет, это не все, это абсолютное исключение. Все остальные счастливые. Родители на них не орут, никто их не бьёт, они целеустремлённые.

А.ОНОШКО: Никто по праздникам не бухает.

С.ДОРЕНКО: Они двигают вперёд историю, они двигают вперёд науку — все остальные дети. Правильно? Это же выдающиеся победители олимпиад. О чём вы говорите? Это же исключение. Видите? Пожалуйста. Вот и всё.

В ДВИЖЕНИИ

НОВОСТИ

С.ДОРЕНКО: 9 часов 6 минут. Среда, 1 июня. Здравствуй, великий город! Здравствуйте, все! Это радио «Говорит Москва»! Говорит Москва! Анастасия Оношко — ведущая этой программы. Здравствуйте, Анастасия.

А.ОНОШКО: И Сергей Доренко. Доброе утро.

С.ДОРЕНКО: Мне прислал человек… Спасибо большое слушателю. Сейчас, секундочку, я посмотрю. Ленинградец. Ленинградец, спасибо вам огромное. Он мне прислал ссыль. Мне говорят: «Пруф дайте». Слушайте меня. «Московский комсомолец» публикует дневник девочки, но сам случай этот прошлогодний.

А.ОНОШКО: Там есть фотография страницы.

С.ДОРЕНКО: Ваграм Айвазян. Вот этот Вахтанг — это Ваграм Айвазян. Вероятно. По крайней мере, есть новость, в которой этот Ваграм Айвазян девочку выкинул в окно с седьмого этажа. Не приходя в сознание, она скончалась в реанимации. «Не приходя в сознание, потерпевшая скончалась в больнице. В связи с этим планируется переквалификация действий обвиняемого по статье “Убийство”. Сразу было два дела — “Покушение на убийство” и “Жестокое обращение с животными”, потому что перед девочкой господин Ваграм Айвазян выкинул и собаку. Он схватил собаку, принадлежавшую потерпевшей, и выбросил животное в окно». Вот новость с m24.ru. «Москва 24», да? Мне прислал наш слушатель Ленинградец. Спасибо большое, Ленинградец.

Скажите, а ваши дети в безопасности? Сегодня День защиты детей. Вы их защитили? Они защищены? Ваши дети защищены? Вы чувствуете, что ваши дети защищены, звоните — 134-21-35, 495-й код. Ваши дети не защищены — 134-21-36. Нет, чувство защищённости не обнаруживается — 134-21-36. Пожалуйста, очень интересно. Полетело голосование.

Давайте об этом поговорим. И какие беды угрожают нашим детям? Алло. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Скажите, а службы опеки?

С.ДОРЕНКО: Да нет, у нас же святость семьи.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Павел Астахов у нас чем-то занимается?

С.ДОРЕНКО: У нас святость семьи!

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Долго это происходило? Почему никто внимания не обращал, что такая ситуация происходит?

С.ДОРЕНКО: Потому что дети в России — рабы взрослых.

А.ОНОШКО: Вы думаете, это единственная девочка? Таких же очень много.

С.ДОРЕНКО: Соваться в семьи запрещено консерваторами русскими.

А.ОНОШКО: А что бы вы сделали?

С.ДОРЕНКО: Дети — прямые рабы.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: То есть, пока ребёнка не убьют, все молчат и ничего не происходит?

С.ДОРЕНКО: Ну, нельзя соваться, потому что святость семьи, понимаете, очага, святость очага.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Тогда к чему мы придём рано или поздно?

С.ДОРЕНКО: Вот и придём равно или поздно к святости окончательной. А что? Девочка хорошая, Библию читала всё время. 73-73-948. Алло. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, Сергей. У меня ребёнку четыре года, от него я не отхожу ни на шаг. Но, к сожалению, конечно, я не знаю, что творится в детском саду. Чувства защищённости в самом детском садике как бы нет. Что ещё могу сказать про школу? У соседей было родительское собрание. В общем, была информация, что даже второклассникам предлагают спайс.

А.ОНОШКО: О господи!

С.ДОРЕНКО: О боже! Нехорошо. Нехорошее место. Так, секундочку, ещё. «Просто детям надо объяснять, чтобы не связывались с небесспорными людьми». Ну, не знаю. «А она ещё от 2 литров водки…» Нет, это что-то другое. Секундочку. «Пропустили, что там проходил мент, как она пишет». Ну да, приходил мент. Понимаете, в чём дело? Семья-то хорошая — как бы мама есть, всё есть. Мама, конечно, нетрезвая, но девочка учится, читает Библию. Ну, всё хорошо же. Спайс прекратила она курить сама, говорит, из-за большой любви. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Я как раз по поводу органов опеки. Дело в том, что я в своё время сталкивалась с таким вопросом. Органы опеки почему-то больше пристают к семьям, где дети не очень чтобы хулиганистые — ну, как подростки могут где-то там подраться, нагрубить. А соседка была пьяница, проститутка. К ней приходили из органов опеки. Да, в холодильнике есть еда, мама вроде вменяемая. И уходили. И то, что видят дети этот разгул, никого не интересовало.

С.ДОРЕНКО: Может быть, их отправляли погулять? Мне где-то рассказывали, что практикующие торговлю телом дамы отправляют детей погулять на это время.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Поэтому тоже подход такой неоднозначный.

С.ДОРЕНКО: Спасибо. 30 на 70. Настя, я останавливаю это голосование. Вопрос: ваши дети защищены? 30 процентов — «да»; 70 процентов — «нет». 73-73-948. Алло. Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Михаил. Доброе утро.

С.ДОРЕНКО: Ваши дети защищены?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: О чём вы говорите? У меня их так много. Но они все, я сейчас смотрю…

С.ДОРЕНКО: Много? Девять? Сколько детей?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, девять.

А.ОНОШКО: Это правда, что у вас девять детей?

С.ДОРЕНКО: Сколько? Ну скажите!

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, именно так.

А.ОНОШКО: А они уже выросли все?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Конечно, разница в возрасте огромная. Мой самый старший сын, к сожалению, трагически погиб давно, ему бы было сейчас 40 лет с лишним.

С.ДОРЕНКО: Мы сожалеем.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Был чемпионом России по тхэквондо. Но дело не в этом. Здесь миллионы случаев, которые будут приводить вам ваши корреспонденты, и они не имеют значения. Нужен широкий взгляд. Об этом писано-переписано. Дело в том, что существует такое явление, понятие, как «упругость расы». Так вот, как сказал философ очень точно: «Многие народы утратили упругость расы вследствие гложущего убожества образа жизни». Понимаете, эта девочка попала сразу в социальную среду в стране, где нищета давно уже стала явленческим состоянием.

С.ДОРЕНКО: Выживание, персистенция.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да. И это ужасно. Из этого иногда невозможно выбраться веками. И эта упругость расы, которую утратил наш народ частично, означает её способность существовать в истории как субъект. Смотрите, этот Вахтанг, Вано… Или кто он там?

С.ДОРЕНКО: Ваграм.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да. Скорее всего, и он появился на свет в этой фактически асоциальной среде. Какие там органы опеки, к чёртовой матери? Пока идея непротивления злу насилием будет существовать в виде социального факта, как у нас… Вчера по телевизору один из идеологов заявил: «А что? В Японии 50 лет у власти одна партия — и всё же хорошо?» Вы понимаете, на что он намекал? Вот вам и ответ.

С.ДОРЕНКО: Кстати говоря, вы знаете, что два примера. В Мексике тоже более 50 лет была партия у власти.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вот видите, какие аргументы. Ведь для чего говорится? Не о благообразии заботился этот известный деятель вчера на передаче «Время покажет», а есть задача техническая…

С.ДОРЕНКО: Что вы смотрите? Послушайте меня, я сейчас вас изобличу. Михаил, вы смотрите…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ищу там вас.

С.ДОРЕНКО: Ну не надлежит это смотреть! Очень вас прошу.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ищу там вас, потому что вы добрый, светлый, а там все…

С.ДОРЕНКО: Я рассчитываю, что вас там нет, среди слушателей и зрителей. (Смех.)

А.ОНОШКО: Те же самые люди, Сергей.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вы знаете, я смотрю, что там иногда бывают люди с нашего берега.

С.ДОРЕНКО: Спасибо большое. Я очень рассчитываю, что там какие-то бабушкас…

А.ОНОШКО: И к ним примкнувшие дедушкас.

С.ДОРЕНКО: Я думал, что это специальная передача для бабушкас, конечно.

А.ОНОШКО: Вы для них стараетесь.

С.ДОРЕНКО: Русская патриотичная бабу́шка смотрит телевизор, я так думаю. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро. Знаете, о чём я подумал? Эта же в школу ходила. Одноклассники всё знают, что происходит в семье у своих же одноклассников. Ну, обычно так бывает.

С.ДОРЕНКО: Не совсем. Я, например, не знал. У нас был кружок — человек, наверное, восемь в классе, которые тусили вместе. Вот я про них знал. А про всех остальных я не знал. Не знал, честно.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Если человек живёт в микрорайоне, где школа недалеко, дома рядом, то обычно все знают. То есть что делали учителя? Вот в чём вопрос. Ситуация же вопиющая.

А.ОНОШКО: Ну что вы? Там был такой момент, когда два класса должны были соревноваться, а только у неё и ещё у одной толстухи из класса была форма — и они выручили весь класс. И они сказали, что они молодцы. То есть может быть, что мама пьёт тихо, а девочка всё равно ходит в школу, и у неё даже форма с собой. И не всегда это может быть понятно, что её имеет дома какой-то сожитель, собутыльник матери и так далее. Такие же подробности не известны. Кстати, в новостях везде написано, что он гражданский муж матери, а не её возлюбленный.

С.ДОРЕНКО: Нет, там ещё был второй, гражданский муж.

А.ОНОШКО: Нет, в новостях.

С.ДОРЕНКО: А, понятно. Слушайте, там у матери было несколько гражданских мужей, и часть из них…

А.ОНОШКО: Девочка считала одного из них своим.

С.ДОРЕНКО: По крайней мере, один из них жил с девочкой тоже. На самом деле в 15 и 40 лет лица ведь разные. В 15 лет можно иметь ангельское личико. Ведь внешность искажается к 40. К 40 мы видим печать на лице, а в 15… Вот она курила спайс, потом перестала, потом много пила и сожительствовала с сожителем матери. Но, понимаете, всё это могло не отразиться на лице. Ангельское личико, и никто ничего не видит.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Можно просто на секунду вас перебью? Я, конечно, далеко не преподаватель, не учился на учителя и учителем никогда не был, но я теоретически понимаю, что если я работаю в школе и вижу ситуацию… Любой нормальный учитель был должен принять какие-то меры. Он же работает с детьми, и это всё видно. Ну не может быть такого, чтобы никто ничего не знал!

А.ОНОШКО: Давайте учителей попросим позвонить.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Тотальное равнодушие. Или эта девочка была изгоем?

С.ДОРЕНКО: Мы стараемся отшатнуться. Мы нация, которая переходит на другую сторону улицы, если видит несчастье. Давай скажем правду. Мы нация людей, которые, если видят несчастье или какое-то уродство, как им представляется… Мы переходим на другой тротуар, мы переходим улицу и перейдём по другому тротуару. Ну его нафиг.

А.ОНОШКО: Смотрите, например, вы живёте в многоквартирном доме и видите, что у соседей вот такая ситуация происходит. Вы на себя как сосед, который здоровается в лифте, можете взять ответственность, чтобы снять трубку и позвонить в полицию?

С.ДОРЕНКО: Нет.

А.ОНОШКО: И сказать: «Вы знаете, у нас тут бухают, а ребёнок живёт и вроде бы… Может быть, мы не знаем, как он там живёт. Не изъять ли?» Вы будете звонить? Вот кто сообщит? Это же взять на себя ответственность. Вы же понимаете, какая дальше судьба. Ребёнок едет в больницу, а потом — в приют.

С.ДОРЕНКО: Даже когда не работает лифт и забит мусоропро́вод (мусоропрово́д, простите), даже когда это происходит, я очень надеюсь, что какая-нибудь активисточка позвонит. Но это точно должен быть не я. Хо-хо! Я думаю: ну, не я! Я думаю: я же не один здесь хожу? Какая-нибудь активисточка, зануда, бабка какая-нибудь позвонит. И я надеюсь, что мне не придётся. Алло. Здравствуйте. Что-то вас плохо слышно.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Слышно сейчас хорошо?

С.ДОРЕНКО: Нет. Издалека, такое ощущение. Почти не слышно.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Мой ребёнок родится только через месяц, но я вам хочу рассказать…

С.ДОРЕНКО: Я должен за вас рассказывать, потому что никто не слышит вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну, извините.

С.ДОРЕНКО: Простите. Наш слушатель сказал: «Мой ребёнок родится только через месяц». Мы желаем ему здоровья. И здоровья матери ребёнка обязательно. Но вас не слышно было, вы уж нас простите. 73-73-948. Алло. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Знаете, я звонила в милицию при таком случае. Они мне сказали: «Ты мать и отвечаешь за ребёнка. Ты взрослая». И никуда не поехали. А мы снимали с ребёнком квартиру в Подмосковье. И там приехали учиться играть на скрипочке, и снимали. И там один наркоман на ребёнка напал, когда он пошёл в санузел. Я смотрю, он там долго как-то задержался, и думаю: надо пойти. Пока раздумывала, туда-сюда… А потом он красно-синий заходит — он там начал его душить, бить о стенку головой. Потом мы у Рошаля лежали 10 дней с очень большим сотрясением. И милиция говорит: «Ты мать, ты должна была сама».

С.ДОРЕНКО: Вот так. «А у меня соседка, — говорит Сергей, — на ребёнка начальных классов орёт матом крайне изысканно. Но кажется — по звукам — не бьёт». Просто орёт матом. «Мне жалко сына, но я ничего не могу сделать. Полицейские тоже не могут. Тошно на душе, но сделать ничего нельзя», — пишет Сергей. Ну, ничего нельзя сделать. «Когда учителя пытаются узнать, сколько родители зарабатывают, мы возмущаемся, а когда что-то случается, то — почему учителя не знали? Так чего же мы хотим?» — спрашивает Олег. Мне кажется, что Олег очень прав в своём вопросе. Когда учителя лезут в душу, мы говорим: «А чего вы лезете в душу?» А когда…

А.ОНОШКО: Ну да.

С.ДОРЕНКО: Но как-то они должны. Не через анкетирование, ребята. Не через анкетирование учителя должны узнавать.

А.ОНОШКО: А как?

С.ДОРЕНКО: Не через анкетирование из РОНО. Вот это неправильно. Учителя должны жить с детьми, знать, понимать их, иметь подход. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Алло. Доброе утро. Григорий, Москва. Кстати, я с вами не соглашусь по поводу учителей. Я объясню почему. Мы ведь действительно хотим от учителей, чтобы они занимались чуть ли не вместо нас воспитанием наших же детей. Но тем не менее (я просто свидетель этого, у меня сейчас ребёнок заканчивает школу) сколько было случаев, когда родители приходили и просто устраивали истерики в школе из-за того, что учитель ругнулся или повысил голос на их ребёнка. Ну как? То есть каким образом… А вообще я считаю, что обязанность воспитывать (и в законе это написано) ребёнка лежит на родителях, а не на учителях. Учитель даёт всего лишь…

А.ОНОШКО: Подождите, вот вы видите, что родитель не воспитывает, ну, с вашей точки зрения, — не гуляет, например, с детьми. Это же тоже признак? И что вы будете делать?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет, у нас есть службы специальные по делам несовершеннолетних — пожалуйста, учитель может сообщить туда. И уже там должны принимать решение, насколько родители справляются со своими обязанностями, или их надо освободить от этих обязанностей.

А.ОНОШКО: Нет, а вы лично? Вы лично вокруг себя такие примеры видели? Вот вы бы взяли, позвонили? Смотрите — не гуляют с ребёнком, например, четырёхлетним на улице, не появляется мама на площадке. Ну, допустим. Я не знаю, наверное, это не ваш случай. Но вы бы позвонили в органы опеки?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вы знаете, если бы я… Слава богу, что я не сталкивался, у меня нет в ближайшем и дальнем окружении вот таких примеров, которые были сегодня озвучены. Я просто в шоке ехал, слышал, просто волосы дыбом! Но, к сожалению, я понимаю, что такое случается иногда. Если бы я это увидел, естественно, я бы сообщил, просто сто процентов.

А.ОНОШКО: А вы знаете, что дальше с ребёнком будет происходить?

С.ДОРЕНКО: Его изымут.

А.ОНОШКО: Его в больницу на две недели на обследование, а потом — уже в дом ребёнка или в детский дом.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я считаю, что мой гражданский долг — сообщить. Потому что последствие, которое случилось, хуже, чем то, о чём говорите вы.

А.ОНОШКО: Это — да. Конкретно это — да. А другое — нет.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я бы сделал всё, что я бы мог сделать в данной ситуации. Вот и всё.

С.ДОРЕНКО: Так, что-то про инцест какой-то громкое… Нет, это не инцест. Смирнов пишет: «Сейчас я женат…»

А.ОНОШКО: Боже мой!

С.ДОРЕНКО: Слушай, попытайся вычислить. «Сейчас я женат на дочери своей бывшей жены».

А.ОНОШКО: А, ну правильно. То есть она ему эта самая… Как этот режиссёр-то, ваш любимый?

С.ДОРЕНКО: Вуди Аллен.

А.ОНОШКО: Да. Ну, типа того, видимо.

С.ДОРЕНКО: «Сейчас я женат на дочери своей бывшей жены».

А.ОНОШКО: Так. И что же? Есть разница?

С.ДОРЕНКО: «И теперь моя тёща — моя бывшая жена». Ой, как элегантно! Смирнов, как это элегантно.

А.ОНОШКО: И вы к ней приезжаете?

С.ДОРЕНКО: То есть бывшая жена — тёща.

А.ОНОШКО: Да, женат на дочке. Молодец какой.

С.ДОРЕНКО: А говорят, что с бывшими бывает иногда… Когда остаёшься с ними наедине, бывает, что прорвёт. У вас бывает такое с тёщей? Нет? Извините меня за вопрос. Мне так стыдно, я задал вопрос…

А.ОНОШКО: Ждите теперь ответа.

С.ДОРЕНКО: Не знаю, не знаю.

А.ОНОШКО: А к чему это было сказано?

С.ДОРЕНКО: У него бывшая жена… Он спал с тёщей раньше. А женат сейчас на дочери бывшей жены.

А.ОНОШКО: Я поняла. И сейчас, когда у дочери кто-нибудь подрастёт, можно дальше как бы — тёща, тёща и жена.

С.ДОРЕНКО: Нет, у дочери должен подрасти не его ребёнок, чтобы не было инцеста.

А.ОНОШКО: Не его ребёночек, да. Пускай она… А можно ещё из детского дома взять. И опять получится вторая тёща. Главное, чтобы здоровья хватило.

С.ДОРЕНКО: Так ты прямо по шагам Вуди Аллена, просто идёшь по тропе Вуди Аллена. Ребята, мы хорошо заботимся о наших детях или нет, на самом деле? Я хочу попросить позвонить только учителей. Не звоните, пожалуйста, все. Меня интересуют люди, которые работают с детьми. Насколько вы их хорошо знаете? Люди, которые работают с детьми, позвоните, пожалуйста — 73-73-948. Учителя, люди, которые работают с детьми, позвоните, пожалуйста. Родители бывают странные. А вы должны знать детей? А вы их знаете? Алло. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Алло. Здравствуйте, Сергей.

С.ДОРЕНКО: Вы работаете с детьми?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я долго дозванивался до этого вопроса. Я хотел бы добавить вот что. Чуть дальше от Москвы возьмём — регионы России. Многие родители этих детей какое-то время назад висели на досках почёта и получали грамоты, но при нынешних…

С.ДОРЕНКО: То есть их жизнь как бы исторгла, их выгнали?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Исторгла, и для них места нет. То есть — всё, им места нет, полная социальная апатия у них.

С.ДОРЕНКО: Маргинализация. То есть вы считаете, что общество настолько несчастливое, что искать счастливые семьи трудновато?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я считаю, что нынешнему обществу нужна коренная смена курса.

А.ОНОШКО: А куда? В какую сторону-то?

С.ДОРЕНКО: Подобное советскому?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Курс смены нравственности, курс смены всего остального, вообще полностью изменение на развитие, то есть другую модель развития. Нынешняя модель, насколько я понимаю, предполагает следующее: полностью деградация, сокращение численности… То есть это количество людей при нынешнем курсе, выбранном нашим правительством, не нужно. Ему нужно, насколько я помню (помните, писали реформаты), 15–20 миллионов человек, а остальные «не вписались в рынок».

С.ДОРЕНКО: Нет, 60 миллионов где-то.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну, 60 миллионов. А некоторые реформаторы (помните наверняка те публикации) писали, что 20 миллионов человек. То есть остальные им не нужны. И нынешняя власть выстраивает всё для этого, начиная с ЕГЭ. Сейчас ребёнок у меня в школе, другой ребёнок в садике. Садик ещё не сломали, он ещё советский, песенки советские, то есть там ещё более или менее нормально. Школу уже демонтировали. У меня жена в высшей школе работает. Там тоже демонтаж — вот эта магистратура, тоже оболванивание. Но даже при этом наша школа наверняка выше, чем западная. Смотришь по фильмам — наверняка да. Но школу уже сломали, выломали.

С.ДОРЕНКО: Вы знаете, это зависит… Я много говорил с людьми, которые переехали жить за границу, и они описывают образование. Конечно, по знаниям, по количеству сведений, по глубине изучения предметов русская школа, старая советская школа, безусловно, блистательна. Но что такое просто знания? А, например, в английской школе дети постоянно учатся искусству дискуссии и защиты собственного мнения, у них постоянные дискуссии на уроках. То есть докладчик защищает одну позицию, а одноклассники…

А.ОНОШКО: А не как у нас — с листочка.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, я готов с вами поспорить.

С.ДОРЕНКО: Послушайте меня, может быть, у них нет… А я не спорю, я с вами делюсь.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: В зависимости от ситуации, для чего развивается общество. Общество развивалось в 20–30-х годах прошлого века для того, чтобы развивалось, чтобы выйти на новый качественный уровень — перейти, грубо говоря, от паровой тяги к механизированному производству. А у нас сейчас уклад — перейти к феодализму. То есть мы сейчас провалились во всём. Сейчас наши уважаемые реформаторы говорят о том, что надо автоматизировать производство, а кадров нет. Зачастую на любой завод в глубинке зайдёшь, посмотришь — там пенсионеры и больше никого.

С.ДОРЕНКО: Позвольте я закончу. Это отчасти не в канве вашего разговора, но позвольте мне закончить. Ещё раз. Англичане пишут постоянно доклады, и на уроке выступают докладчик, содокладчик, оппонент, помощник оппонента. Они готовятся, поднимают литературу и спорят по любому вопросу. Вы знаете, мне кажется, по сведениям из физики, математики они нашим проигрывают, но по чувству собственного достоинства и умения защищаться как личности они наших бьют легко. Понимаете, в чём дело? А ведь чувство собственного достоинства, умение отстаивать свои взгляды, умение критично, но уважительно относиться к чужим взглядам — это вещь, которая дорогого стоит. Я бы здесь поучился у англичан.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: В чём-то — да. В чём-то я с вами согласен.

С.ДОРЕНКО: Спасибо. Мы говорим, что у нас хорошая школа. Ребята, у нас хорошая школа, но, как мне представляется (это моя точка зрения), основной доминантой жизни нашей остаётся удалое, разухабистое, богатырское рабство, сколько бы мы ни знали о математике. Это важно. Новости.

НОВОСТИ

ОБЗОР ПРЕССЫ

С.ДОРЕНКО: Мне прислали ссылку, которая вас рассмешит и улыбнёт. Ты знаешь, что в Москве существует (а теперь — внимание!) Московский ордена Ленина и ордена Трудового Красного Знамени…

А.ОНОШКО: И Тевтонского ордена.

С.ДОРЕНКО: …университет путей сообщения императора Николая II.

А.ОНОШКО: Да ну?

С.ДОРЕНКО: Да! (Смех.)

А.ОНОШКО: Не может такого быть.

С.ДОРЕНКО: Может! Слушай меня. Московский ордена Ленина и ордена Трудового Красного знамени Государственный университет путей сообщения императора Николая II. Сокращение — МГУПС (МИИТ). Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования Российской Федерации. Ну всё, поженили Ленина…

А.ОНОШКО: Ахмата Кадырова не хватает в конце.

С.ДОРЕНКО: Хо-хо-хо! Дай пять! Дай я тебя поцелую. М-м-м!

А.ОНОШКО: Соединили все эпохи.

С.ДОРЕНКО: Ахмата Кадырова — конечно, безусловно. А может быть — «и ордена Ахмата Кадырова»? Слушай, прекрасно кто-то предложил (может быть, даже Плющев, я сейчас не помню) тему — Ахматовский мост.

А.ОНОШКО: Ахматовский? Как интересно! Ахметовский? Ну да ладно.

С.ДОРЕНКО: Нет, Ахматовский. Это же Ахмат Кадыров.

А.ОНОШКО: Я поняла. Гениальное решение — и вашим, и нашим, так сказать.

С.ДОРЕНКО: И вашим, и нашим. Петербуржцы получают Ахматовский мост.

А.ОНОШКО: А я вчера, кстати, думала: почему все так против Ахмата Кадырова?

С.ДОРЕНКО: Ну, как было с Загорском. Загорский — это революционер. И было очень приятно, что мы едем в Загорск… Помнишь, Загорском был Сергиев Посад?

А.ОНОШКО: Да. «С горки на горку по городу Загорску», — у Барто.

С.ДОРЕНКО: Загорск. Там действительно холмисто, там прелестные ландшафты, роскошные. Там ядерные отходы близ лавры, но там как-то очень мило и очень нарядно. И мы едем в Загорск. Имелось в виду — как бы за город. И здесь с Ахматовским мостом можно сделать то же самое. Там будут встречаться влюблённые, может быть, что-то из Ахматовой цитировать. А рядом пусть будет Цветаевский мост какой-нибудь отдельный. Мне кажется, очень правило. Хорошо. Значит, университет имени Николая II — это как раз дурновкусица или эклектика очень правильная?

А.ОНОШКО: Это очень странное сочетание.

С.ДОРЕНКО: Ну, хорошо, один-два звонка. Алло. Здравствуйте. Это дурновкусица или правильная эклектика, какая-то впечатляющая? Алло.

А.ОНОШКО: Сергей, можно пример из моей личной жизни один? У меня папа со своей тёщей, то есть с матерью мамы, жил на ножах, так скажем. Ну, они друг друга очень не любили, прямо активно. Но в итоге всё закончилось тем, что они оба (кто-то от старости), в общем, заболели и умерли. В итоге они похоронены рядом, потому что так удобно. И не случилось ли то же самое с Лениным и Николаем?

С.ДОРЕНКО: Алло. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро, Сергей и Анастасия.

С.ДОРЕНКО: Скажите, это дурновкусица и милая эклектика, очень удачная?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я хотел бы быстренько сказать, что «Атриум» эвакуируют.

А.ОНОШКО: Который на Курской?

С.ДОРЕНКО: Товарищи, «Атриум» эвакуируют, если кого-то это интересует в ньюсруме. Махните мне рукой в знак согласия. Фиг кто мне махнул рукой, их не интересует.

А.ОНОШКО: А в связи с чем, вы не знаете?

С.ДОРЕНКО: А, всё нормально. «Атриум» эвакуируют. Мне махнули рукой. Какая тебе разница? В связи с терактом, с угрозой теракта. В связи с тем, что кто-то оставил что-то похожее на пакет, в котором… И так далее. Понятно? Вернёмся всё-таки к Николаю II ордена Ленина. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро, Сергей. Это Фрог.

С.ДОРЕНКО: Может быть, посмертно действительно наградить Николая II орденом Ленина?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я думаю, что надо наградить чету псевдо-Романовых, которые недавно были в Крыму. И в свите этих людей вдруг почему-то оказался наш космонавт Леонов, который первый вышел в космос.

С.ДОРЕНКО: Это буффонада, в которой космонавты, всё смешивается.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Это уже совершенно какое-то вопиющее (как раз это очень хорошее слово) дурновкусие. Зачем?

С.ДОРЕНКО: Ну, или эклектика.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Леонов из простой семьи. Он бы в жизни никогда ничего не добился, будь он…

С.ДОРЕНКО: А если вернутся Романовы, ему, может быть, пожалуют герцогство, ему, может быть, пожалуют графство. Граф Леонов.

А.ОНОШКО: Мы не знаем, чего бы он добился.

С.ДОРЕНКО: А Гагарина сделают князем. Святейший князь Гагарин — очень хорошо будет.

А.ОНОШКО: Вы думаете, что аристократия в королевствах в космос летит?

С.ДОРЕНКО: Мне кажется, что как раз светлейший равноапостольный князь Юрий Гагарин. Правда же? Потому что он действительно равноапостольный.

А.ОНОШКО: Очень подходит, звучит хорошо. И потом, Гагарин из холопов гагаринских.

С.ДОРЕНКО: Да, он же происходит…

А.ОНОШКО: Ну, наверняка. А откуда фамилия такая?

С.ДОРЕНКО: Конечно. Знатная, звучная фамилия. Ну, ладно. Мы не должны обсуждать, это слишком долго. Всё-таки я ещё один звонок приму. Алло. Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Добрый день. Роман, Москва. Вы знаете, в МИИТ я отработал в своё время немножко. Это действительно было императорское училище. Естественно, есть какая-то историческая правда. Во-вторых, первым наркомом путей сообщения у нас был Дзержинский, так что тоже старика Дзержинского забывать не надо.

С.ДОРЕНКО: А можно сделать так: «имени Дзержинского и Николая II»?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну, как-то… (Смех.) Но вообще у нас, конечно, очень много забавного. Ну а что делать?

С.ДОРЕНКО: Ну а что делать? Надо же их как-то «поженить», конечно.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну, «поженить»… Сейчас, наверное, если вы это предложите, депутаты возмутятся — пропаганда гомосексуализма.

С.ДОРЕНКО: Нет, необязательно, чтобы совали друг в друга. Мы имеем в виду семейные ценности просто.

А.ОНОШКО: В этом смысле «женить».

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну, скрепы.

С.ДОРЕНКО: Скрепы. Как-то их скрепить.

С.ДОРЕНКО: Есть, Настя, прекрасная статистика. «Граждане недовольны зарплатой, но не перерабатывают», — это сегодняшний «Коммерсантъ» со ссылкой на «Индекс лучшей жизни — 2016». Эксперты ОЭСР [оэср].

А.ОНОШКО: [оэсэр].

С.ДОРЕНКО: Почему [оэсэр]? Это Организация экономического сотрудничества и развития. Это большая организация, между прочим. Они нас позиционируют среди этой планеты, на которой мы пока, Настя ещё никак не улетит. Индекс подсчитывается с 2011 года. Измеряется уровень благополучия населения 38 стран, которые входят в Организацию экономического развития. Организация экономического… — чего?

А.ОНОШКО: Развития.

С.ДОРЕНКО: А «С» к чему? Наверняка «и социального». Ну, хорошо, послушай меня. Напиши: ОЭСР.

А.ОНОШКО: Слабенького.

С.ДОРЕНКО: Слабенького развития? Экономического слабенького развития? Слабенькое! Для подсчётов используются 11 параметров: материальный доход, качество здравоохранения, образования и экологии, удовлетворённость работой и жизнью, вовлеченность в гражданское общество, личная безопасность. Смотрите, с деньгами мы одни из самых низких — 1,3 балла. Но ниже нас, например, Латвия. Во! Попрали мы этих…

А.ОНОШКО: Наконец они нажрались. Ушли от нас!

С.ДОРЕНКО: Русской кровушки попили! Теперь пусть они там бедняцки…

А.ОНОШКО: Корчатся.

С.ДОРЕНКО: Мексика ниже нас, Турция ниже нас, Бразилия ниже нас. И, наконец, ЮАР ниже нас, зулусы.

А.ОНОШКО: Ещё раз — в чём?

С.ДОРЕНКО: В деньгах. Даже сейчас, насколько я понимаю.

А.ОНОШКО: Даже после всего?

С.ДОРЕНКО: Даже после всего кошмарного падения. Самый высокий балл у Соединённых Штатов Америки — 10. У нас — внимание! — 1,3. То есть мы в 7 раз… Я правильно считаю? Я думаю, что в 8. В 8, конечно. 8 на 3 — 24. Вот и выходит. Получается, что мы в 8 раз, потому что 1,3 умножить на 8 — будет 10,4. Ну, примерно в 8 раз, почти в 8 раз мы ниже Соединённых Штатов. Чистый семейный доход в РФ (после уплаты налогов) составляет 17 тысяч в год. Брехня! Мы уже упали ниже. Какие 17 тысяч в год? Считай, Настёна! Лови их за язык, подонков! А? Рот открыли — а мы им крючок в рот, паскудам! Значит, 17 тысяч в год. Мы получаем 17 тысяч в год? Да пошли вы!.. Секундочку. Умножить на 66. Значит — 112 тысяч, почти 120? Ничего такого нет. А? Мы получали около 10 тысяч в год после падения рубля. Ну, всё, значит, это до падения рубля всё рассчитывалось. Ну дают! Хорошо. В то время как в среднем по Организации экономического и социального развития — 29 тысяч в год. Мы проигрываем тогда Америке не в 8 раз, а мы проигрываем Америке раз в 12. Ну, хорошо. В 4,7 балла оценили эксперты жильё граждан Российской Федерации. У нас приходится 0,9 комнаты на человека.

А.ОНОШКО: А комната — это у нас что?

С.ДОРЕНКО: Комната — это помещение с дверью, дорогая.

А.ОНОШКО: Это 8 квадратных метров или 28?

С.ДОРЕНКО: Какая тебе разница? Хоть 4 метра, но отдельные, где ты можешь закрыться и предаваться порокам. В среднем по странам ОЭСР — 1,8. То есть у всех в 2 раза больше, у нас в 2 раза меньше. Это нормально, мне кажется. В 2 раза всего-навсего. Не в 10 раз, а в 2 раза.

Здоровье населения России получило одну из самых низких оценок — 3 балла. Ниже, чем у нас, только в ЮАР. В ЮАР! — где они ногтем носорога из неизвестного места отковырянным питаются, чтобы вылечиться, и берёзовыми почками. Нет, берёзовыми почками — это русские. Простите, я перепутал. Хорошо. Эксперты напоминают, что средняя продолжительность жизни в РФ сейчас составляет 71 год — это на 9 лет меньше, чем в среднем по Организации экономического развития и… сотрудничества, наверное, отдельно отмечая неудовлетворённость спроса населения на медицинские услуги. Образование — хвалёное образование, про которое мы вам рассказывали, а вы с восторгом всхлипывали, — 6 баллов. А почему? А где выше? Образование у нас — всего 6 баллов. Ну, это хорошо. Тут не написано ничего клеветнического — следовательно, это хороший балл. Это 6 из 10, товарищи. Безопасность — 4,2. В Бразилии безопасность — 0 баллов. Ты знаешь, что латышку сейчас они изнасиловали?

А.ОНОШКО: Кто?

С.ДОРЕНКО: Бразильцы.

А.ОНОШКО: Какие мерзавцы! Именно латышку?

С.ДОРЕНКО: Именно латышку. Да, нашли латышку. Причём были полячки, были прекрасные финнки, были роскошные шведки, были эстонки, пожалуйста, а стали латышку насиловать. Ну что ты будешь делать? А ты бы кого? Ой, прости, я неправильно поставил вопрос. Значит, там смысл был в том, что они ехали на велосипедах перед олимпиадой. Из балтийских стран подружки…

А.ОНОШКО: Я бы вообще поостереглась.

С.ДОРЕНКО: Перед олимпиадой в любой стране они едут на велосипедах.

А.ОНОШКО: Шевеля булками.

С.ДОРЕНКО: Да, шевеля булками. Такой пробег.

А.ОНОШКО: Одевая облегающие трико.

С.ДОРЕНКО: Конечно.

А.ОНОШКО: Ну и что вы хотели?

С.ДОРЕНКО: Значит, слушай. И в этот раз латышка отбилась от группы. Её там остановили, забрали мобильный телефон, а потом решили заодно и деньги забрать, и… Ну и так далее. Это в Бразилии. В Бразилии безопасность — 0 баллов. У нас — 4,2. У нас латышка может сколько хочешь ездить, шевеля булками, и никто к ней не притрагивается.

В целом же из 11 показателей самая высокая оценка России поставлена за баланс между работой и личной жизнью. Работа и личная жизнь. Граждане РФ не перерабатывают: только 0,2% сотрудников работают сверхурочно, в то время как в среднем в других странах — 13%.

2016 год по баллам между Россией и США, давайте сравним. Жилищные условия: у русских — 4,7 из 10; у американцев — 7,9. Доход: у русских — 1,3; у американцев — 10. Работа. Что «работа»? Условия труда: у русских — 7,1; у американцев — 8,4. Близко. Социальные связи: одинаково — 6,6 и 6,4. Ну, я считаю, это похоже. Образование: у нас — 6,4; у американцев — 7. Считается, что у американцев лучше образование. Запомните, пожалуйста. Экология: 3,2; у американцев — 7,5 балла. У американцев экология существенно лучше. Ну, это правда. Экология действительно у них лучше.

А.ОНОШКО: И образование лучше, и экология лучше!

С.ДОРЕНКО: Экология, мать, всегда у них была лучше. У них постоянно какие-то белки живут.

А.ОНОШКО: Враньё! Провокация!

С.ДОРЕНКО: О чём ты говоришь?

А.ОНОШКО: Еноты-полоскуны, я знаю, там везде полощут.

С.ДОРЕНКО: Еноты. В Нью-Йорке, прямо в городе Нью-Йорке raccoons бегают.

А.ОНОШКО: И постоянно останавливают такси.

С.ДОРЕНКО: Да просто страшно! Там олени какие-то ходят. Это просто какая-то жесть! Америка вся набита дикими зверьми, которые нагло разгуливают просто так. Экология у них лучше, это очевидно. Гражданские права: 1,9 — у нас; у них — 6,5. Здоровье: у нас — 3; у американцев — 8,9. В 3 раза лучше здравоохранение. Удовлетворённость жизнью: 4,1 — у русских; 7,3 — у американцев.

А.ОНОШКО: У нас хуже, да?

С.ДОРЕНКО: 4,1. Да, хуже, почти в 2 раза. Безопасность: 4; у них — 7,5. Досуг и отдых — у нас лучше, то есть мы больше отдыхаем. 8,2 — у русских, мы на первом месте. У американцев — 6,2. Мы на первом месте. То есть, смотри, мы бедные, несчастные и работать не будем.

А.ОНОШКО: Учимся плохо, болеем.

С.ДОРЕНКО: Мы плохо учимся, много болеем, мы живём плохо, у нас маленькие квартиры, у нас плохой доход, плохая экология, вообще всё плохо, а работать мы больше не будем. Нет категорически! Это очень правильный вывод, мне кажется. Алло. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Алло. Здравствуйте, Сергей. Я хотел сказать, что у меня друг в Штутгарте работает в Hewlett-Packard. Я там был в гостях недавно у него. Я про работу, про ненормированные часы и всё прочее. Ровно после 5 вечера, если он задержался…

С.ДОРЕНКО: Вдруг вы пропадаете!

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А сейчас слышно?

С.ДОРЕНКО: Да, вот сейчас слышно.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ровно через одну-две минуты, когда проходит уже окончание рабочего дня, а начальник попросил что-нибудь сделать, тикают часы за доплату. У нас в России приведите такое предприятие, где сразу же идёт за каждую минуту доплата за ненормированный рабочий день. Либо — «пошёл вон», либо — «паши».

С.ДОРЕНКО: Простите, но они борются за возможность…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вы с этим согласны?

С.ДОРЕНКО: Во-первых, я согласен. Во-вторых, хочу дополнить. Они борются за право переработать, потому что это запрещено.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, я согласен. Это некое подспорье…

С.ДОРЕНКО: Это запрещено профсоюзами. Если в 6 часов… Часы — бэмц! — 6 часов. И если ты продолжаешь работать, тебя профсоюзы могут наказать. Ты должен пойти к профсоюзному боссу, написать заявление, что ты хочешь сегодня переработать, потому что… И ты должен на словах объяснить. Мне один голландец объяснял: «Вышла новая видеокамера…» Ну, клёвая тогда видеокамера вышла, какая-то HD. И он говорит: «Я пошёл к шефу профсоюзному и говорю: “Слышишь, я хочу для отпуска купить HD-видеокамеру. Дай мне два часа переработать”. Тот начал кочевряжиться, но я его уговорил». И ему разрешили с 6 до 8 переработать. Он говорит: «Нужна же видеокамера».

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вы приводите пример, а я хочу, чтобы кто-нибудь из слушателей привёл пример. В России есть такие примеры?

С.ДОРЕНКО: Нет, таких нет.

А.ОНОШКО: То есть мы нашли причину проблемы — у нас не платят за переработку.

С.ДОРЕНКО: Голландец говорит: «Мне раз в два года надо менять машину. То же самое — я иду к профсоюзному лидеру». Там первый взнос же надо делать. Ну, там всё в кредит, но первый взнос-то надо делать. Он говорит: «Я иду к профсоюзному боссу и ему говорю: “Мы давно работаем. Мне нужно переработать”».

А.ОНОШКО: А тот говорит: «Иди и становись популярным блогером».

С.ДОРЕНКО: «Я хочу выйти в субботу и воскресенье». — «Дурак, что ли? Ты что? Ты нас позоришь! Имя твоё — Предатель, Штрейкбрехер! Ты предатель трудового народа!»

А.ОНОШКО: Конечно. Разрешишь одному — все пойдут.

С.ДОРЕНКО: Он говорит: «Придурки! Мне машину надо, ребята. Братва, разрешите переработать». И ему разрешают в результате. Ну, все говорят: «Ну как? Действительно ему надо машину купить». Он идёт, перерабатывает и покупает машину. 73-73-948. Алло. Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Алло. Доброе утро. У меня такой вопрос. Все говорят, что переработка. А как учитель может переработать, и как это будет фиксировано?

С.ДОРЕНКО: Взять «допы».

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: У нас же куча учителей, которые остаются и после работы, и на дом берут работу. А в этой бюрократической системе сидит расчётчик, который не от директора, не от РОНО, и просто фиксирует всем норму часов. Это везде, это повсеместно, остаёшься ты или не остаёшься. Вопросов-то ноль, но кто это будет фиксировать? Все готовы и работать, и переработать, и заработать.

С.ДОРЕНКО: Ну, какой-то завуч по учебному процессу тарифицировать должен, и всё.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: То есть получается в школе завуч… Ты приходишь и говоришь: «Я остался, два часа я проработал с этим учеником»; или, допустим: «Новую программу, которую вы внедряете, я её перепрофилировал или доработал. То есть вы мне должны доплатить». Он скажет: «Знаете, я бюджетом не распределяюсь. Бюджет распределяет РОНО». Она пишет письмо…

С.ДОРЕНКО: Знаете, что она скажет, как мне кажется? «Ну как вам не стыдно?»

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Правильно.

С.ДОРЕНКО: Если ты захочешь переработать и вдобавок это оформить, то скажут: «Боже, какое рвачество! Боже, боже! Ну что ж такое! И ртом, и жопой. Ну какие бесстыжие люди!» Правда же?

А.ОНОШКО: Как говорится: «Денег нет. Всего доброго вам, хорошего настроения, побольше здоровья!» Или как там было?

С.ДОРЕНКО: Поехали дальше.

В ДВИЖЕНИИ

С.ДОРЕНКО: «В движении». Я быстро расскажу про машину, потому что я очень благодарен «БМВ Русланд». Они клёвые. Они мне дали два MINI, оба были Cooper. Один из них был S, который разогнанный, 196 лошадей, по-моему, или 192 — в общем, дофига. А второй — 136. Должен сказать, что и у того, и у другого я находил возможности для дерзких прорывов. На MINI есть такой режим: когда ты уже до конца доведёшь педаль акселератора, там ещё как бы можно давануть 2 сантиметра, последние, они там через кнопочку как бы делаются, — и тогда он взрывообразно начинает ехать (даже тот, который слабый). И, конечно, у MINI главное для меня лично — это руль.

А.ОНОШКО: Ну, всё вам понравилось, короче говоря.

С.ДОРЕНКО: Во-первых, мне понравилось. Во-вторых, это ощущение… На самом деле я думаю, что просто владеть MINI мне было бы немножко тяжело, потому что это тяжёлая машина, тяжёлая в управлении. В смысле — она всё время требует внимания, очень чуткий руль и прочее. Но мне казалось, что если бы купить MINI на три семьи… Например, ты, Настя, я и ещё кто-нибудь — Роман Щукин, например. И мы MINI передаём. Две недели один отмахался на ней, потом — две недели другой, потом — две недели третий.

А.ОНОШКО: Каршеринг такой.

С.ДОРЕНКО: Каршеринг между семьями. Лучше даже четыре.

А.ОНОШКО: Интересная идея.

С.ДОРЕНКО: Да, интересная идея. Потому что MINI — это то, что с тобой должно случиться. Но MINI — это не то, что с тобой должно быть всё время. Понимаешь, в чём дело? Потому что она дико спортивная по рулю, руль спортивный, он безумен. Когда ты втыкаешь полный газ, например, со светофора, там какой-то стук идёт, не знаю, там что-то перепускает, какие-то ступицы — ту-ду! ту-ду! — что-то начинает прыгать, как блоха, потом выпрыгивает куда-то. То есть она полностью безумная. И руль при этом дёргается, как на Maserati какой-нибудь, как на Ferrari. И ты начинаешь искать справа от себя Тину Канделаки, которая, помнишь, сгорела в Ferrari, но её нет. Ну, неважно. Она дёргается. Поэтому так всё время ездить чуточку обременительно. Но раз в две недели, в два месяца это обязательно надо делать, чтобы помолодеть лет на десять. MINI — как способ помолодеть. Вот что я вам хотел сообщить. Ну, правда. Я им очень благодарен и буду у них время от времени просить MINI для того, чтобы встряхнуться и помолодеть.

НОВОСТИ

С.ДОРЕНКО: 10 часов 6 минут. Среда, 1 июня. Здравствуй, великий город! Здравствуйте, все! Это радио «Говорит Москва»! Говорит Москва! Анастасия Оношко — ведущая этой программы.

А.ОНОШКО: И Сергей Доренко. Доброе утро.

С.ДОРЕНКО: Юля пишет: «Моя мама спросила сейчас: “Ну сколько можно слушать “Подъем”?” На что я ответила: “Слушать, думать, знать — правильные глаголы”».

А.ОНОШКО: Молодец.

С.ДОРЕНКО: Юля, спасибо вам огромное. Какая вы хорошая. «Мы работаем не меньше американцев, только за переработку не платят», — говорит Лариса.

А.ОНОШКО: Поэтому нас так всё и плохо. В этом корень зла. Если бы нам платили за переработку, мы бы были, как в Америке! Правильно?

С.ДОРЕНКО: Вот пишет Парень (Парень — в смысле это никнейм): «А заводских рабочих, вроде меня, с удовольствием зовут на переработки. Правда, не так много людей работают рабочими на заводах».

А.ОНОШКО: Там должны роботы работать уже давно вместо рабочих, на заводах. И наладчики.

С.ДОРЕНКО: Ну, знаешь… «У меня на работе аналогично — на каждую переработку нужно заявление, — пишет Игорь. — Оплачивают каждый лишний час. Организация не частная». «У меня сегодня день рождения». Господи! Какой вы молодец. А что вы сделали для того, чтобы родиться? Ничего не сделали?

А.ОНОШКО: Какая неожиданная постановка вопроса.

С.ДОРЕНКО: Что вы сделали, чтобы родиться, а? Нет, он раздвигал родовые пути, всё-таки старался.

А.ОНОШКО: Нет, головой…

С.ДОРЕНКО: Толкался?

А.ОНОШКО: Он же ничего не делает. Проталкивают мышцы матери. Там только в нужный момент надо повернуться.

С.ДОРЕНКО: Да? Так что вы для этого ничего не сделали, мой дорогой. Всё хорошо. Слушайте, некоторые вещи, которые я прочитал вчера, на самом деле Meduza суммировала очень хорошо, мне понравилось, смешно. Я вам расскажу. Что нужно делать для борьбы со СПИДом? Мне это понравилось. Оказывается, в Федеральном центре по борьбе со СПИДом было собрание, собранка…

А.ОНОШКО: На которого вся наша надежда возложена.

С.ДОРЕНКО: У нас число ВИЧ-инфицированных в стране миллиона человек достигло. Мы существенно больше ВИЧ-инфицированы, чем европейцы.

А.ОНОШКО: Да, каждый двадцатый мужчина.

С.ДОРЕНКО: В разы! В разы более инфицированы, чем европейцы, как вы знаете, русские. Это в связи с духовными скрепами, вероятно, и с почтением к традиционным каким-то ценностям. Российский институт стратегических исследований, созданный по указу президента, представил в Мосгордуме свою концепцию борьбы со СПИДом. Я сейчас вам суммирую, секундочку. «Три правила борьбы со СПИДом». Первое: «В распространении СПИДа виноваты производители презервативов, порнографии и секс-игрушек». А почему секс-игрушек?

А.ОНОШКО: Потому что их передают по кругу, что ли? В смысле, ну… Через кровь вообще заражение, один способ.

С.ДОРЕНКО: Через секс-игрушки? Секс-игрушки априори приходят чистыми в этот мир. Они приходят в этот мир чистыми.

А.ОНОШКО: Возможно, мы первые люди, которые их видят, открывая коробку.

С.ДОРЕНКО: Они приходят резиновыми, латексными и так далее.

А.ОНОШКО: А презервативы как?

С.ДОРЕНКО: По словам Белобородова… Я хочу сказать, что Белобородов — это глава сектора демографии, миграции и этнорелигиозных проблем РИСИ (вот этого российского института). Он говорит: «Производители контрацептивов заинтересованы в увеличении продаж…» То есть им нужно продать как можно больше презервативов.

А.ОНОШКО: Конечно.

С.ДОРЕНКО: «…а значит пытаются заставить как можно больше молодых людей заниматься сексом». Как можно?

А.ОНОШКО: Как? Заставить.

С.ДОРЕНКО: Секундочку. Ты была молодой, Настя?

А.ОНОШКО: Нет. Сразу старушечкой. (Смех.)

С.ДОРЕНКО: Ты сразу стала старушкой? Как можно заставить молодых людей как можно больше заниматься сексом? Молодые люди хотят (их не надо заставлять) 7 раз в день. А как можно заставить? Например, 14 раз в день они не смогут всё равно. 21 раз в день не смогут всё равно. А?

А.ОНОШКО: Да уж. А потом, ещё молодым людям могут и не дать.

С.ДОРЕНКО: Поэтому их не надо заставлять. Этот Белобородов просто не в курсе. Производители контрацептивов, с точки зрения нашего исследовательского центра, иностранные производители, безусловно (русские не таковы), производители контрацептивов хотят заставить молодых людей заниматься сексом. Боже милостивый! Мне кажется, они только этого и хотят. Ну, хорошо. Он также заметил, что порно слишком доступно. А что значит «слишком доступно»?

А.ОНОШКО: Надо бы потрудиться сначала, чтобы достать.

С.ДОРЕНКО: В старые времена, в советское время Penthouse и Playboy были зачитаны, как ленинская «Искра» в окопах Первой мировой войны. Их зачитывали до дыр! Понятно? Penthouse и Playboy.

А.ОНОШКО: А где их брали? Передавали?

С.ДОРЕНКО: Откуда-то брали. Я учился в Университете дружбы народов, и народы дружили, уж поверь мне. Народы дружили, активно дружили, я бы сказал.

А.ОНОШКО: Интенсивно.

С.ДОРЕНКО: Интенсивно дружили, гормонально дружили народы. Понятно? Хорошо. Значит, «порно слишком доступно». То есть надо, чтобы оно было менее доступно? Так, что ли?

А.ОНОШКО: Ну, под паролями, кредитная карта…

С.ДОРЕНКО: Я умоляю! Слепые, глухонемые какие-то продавали в каждой электричке карты с голыми женщинами в старое время, когда порно было менее доступно. То есть каждую минуту ты мог купить порно, сколько хочешь! Что за глупости? Хорошо. «Производители товаров для секса — лоббисты, заинтересованные в разврате».

А.ОНОШКО: Они же не хотят, чтобы все болели ВИЧ.

С.ДОРЕНКО: Нет, они заинтересованы в разврате. Смотрите, серьёзная организация… Можно я почитаю? Российский институт стратегических исследований (1992 года издания, большой институт, долгоиграющий) выступает в Московской городской думе с докладом о том, что иностранцы пытаются заставить молодёжь много заниматься сексом (это полная ерунда), что нужно сделать порно менее доступным (то есть более желанным) и что производители товаров для секса — это лоббисты, заинтересованные в разврате населения. Ты знаешь, где сейчас делается вся продукция для секса?

А.ОНОШКО: В Китае?

С.ДОРЕНКО: В Китае. То есть китайские братья заинтересованы в разврате населения. Ну что за ужас? Дальше, вторая позиция: «Бороться со СПИДом “по-западному” нельзя», — утверждает Российский институт стратегических исследований в своём докладе в Мосгордуме. По мнению Белобородова (это докладчик), западные страны навязывают России идею сексуального просвещения школьников ради «демографического сдерживания». То есть, если дети будут знать про пестики и тычинки, то их будут сдерживать демографически. Почему? Если ты знаешь про пестики и тычинки, это тебя сдерживает?

А.ОНОШКО: Кхе-кхе… Кху-кху… Кха-кха…

С.ДОРЕНКО: У тебя трое детей. Можно я тебя охарактеризую? Если бы меня попросили с места работы для тебя характеристику, я бы написал «демографически несдержанная» про тебя.

А.ОНОШКО: Боже мой!

С.ДОРЕНКО: «Морально устойчивая и демографически несдержанная».

А.ОНОШКО: «Занималась этим как минимум три раза».

С.ДОРЕНКО: «Демографически несдержанная и неустойчивая».

А.ОНОШКО: Отвратительная характеристика! «Но ей уже скоро 40. И, может быть, это закончится». (Смех.)

С.ДОРЕНКО: Тебя Запад научил всему этому? «На Западе при борьбе с ВИЧ не учитываются культурные ценности». Там у них, на Западе, культурные ценности не учитываются, поэтому у них существенно меньше разводов, поэтому существенно меньше ВИЧ. Понятно, да?

А.ОНОШКО: И детей в детских домах нет.

С.ДОРЕНКО: Внимание! В разы меньше ВИЧ у них, потому что культурные ценности не учитываются. Вот оно что. Она говорит, что можно судить по «более западному Петербургу» и «более традиционной Москве». Петербург как бы отторгнут от России в культурном смысле докладом этого прекрасного института. «Почвенная изначальность стихийно растущей святой московской земли…» Внимание, это цитата из доклада!

А.ОНОШКО: Это вы сейчас не от себя?

С.ДОРЕНКО: Нет, дорогая моя, я так не могу.

А.ОНОШКО: Почвенная что?

С.ДОРЕНКО: Художественно пёрднуть — я так не умею. Дай я прочитаю. Тихо, подожди! Я читаю цитату, будь уважительной. «Почвенная изначальность стихийно растущей святой московской земли противостоит искусственно и рационально организованному Петербургу, главной составляющей мифа которого стала апокалиптика обреченного града». Тебе следовало бы выучить это наизусть. Ты хочешь, чтобы я прочитал ещё раз?

А.ОНОШКО: Нет. Достаточно одного.

С.ДОРЕНКО: (Смех.) «Презервативы не помогут». Игорь Белобородов — этот же самый человек из Российского института (я забыл уже, как его называют, ну, неважно, это не имеет значения) — процитировал испанского врача, впрочем неточно, автора книг о сексуальном воспитании детей: «Контрацептивы снимают самосохранительную роль личностного поведения. И пять контактов с презервативом в подростковом возрасте равноценны одному незащищённому контакту». Почему?

А.ОНОШКО: Не поняла.

С.ДОРЕНКО: «Пять контактов с презервативом в подростковом возрасте равноценны одному незащищённому…»

А.ОНОШКО: Ещё раз не поняла.

С.ДОРЕНКО: Можно ещё раз?

А.ОНОШКО: Презерватив — это барьер?

С.ДОРЕНКО: И я не понимаю почему. «Пять контактов с презервативом в подростковом возрасте равноценны одному незащищённому контакту».

А.ОНОШКО: Может быть, рутинность происходящего?

С.ДОРЕНКО: В смысле — кайф?

А.ОНОШКО: В самом начале — каждый раз, а потом уже это всё становится…

С.ДОРЕНКО: Нет. Температурный режим, например, измеряют — и даме неприятно.

А.ОНОШКО: Да нет! Ну о чём вы говорите?

С.ДОРЕНКО: Холодным членом тычут! Если мужчина болен, у него 38, и презерватив — и дама чувствует, как нормальный тёплый…

А.ОНОШКО: Нет. А что же они предлагают в качестве борьбы? Если не презервативы, то что?

С.ДОРЕНКО: Если бы я был в Мосгордуме, я бы спросил, что они имеют в виду. Что вы имеете в виду?

А.ОНОШКО: Комиссия, которая докладывала депутатам.

С.ДОРЕНКО: «Пять контактов с презервативом в подростковом возрасте равноценны одному незащищённому контакту». Имеется в виду температура члена или что? Чёрт их поймёт! Я не понимаю этих людей.

С.ДОРЕНКО: Давай рассказывай про гектар. Настя всё время стонет: «Когда будет про гектар? Когда будет про гектар?»

А.ОНОШКО: Я волнуюсь, да.

С.ДОРЕНКО: У Насти вообще в принципе есть какое-то повышенное желание куда-то смыться от проблем — идея эскапизма, бегства. Ну, расскажи. Теперь она хочет на Дальний Восток. Или на другую планету? На выбор: или на другую планету, или на Дальний Восток (что одно и то же). Рассказывай. В предгорьях Сихотэ-Алиня…

А.ОНОШКО: Лучше на Дальний Восток. С сегодняшнего дня начинают раздачу земли.

С.ДОРЕНКО: Дерсу Узала… «Моя ходи-ходи далеко»…

А.ОНОШКО: То есть можно куда-то там обратиться. И я думала, как можно использовать 1 гектар.

С.ДОРЕНКО: Никак.

А.ОНОШКО: Я даже думала, может быть, там какой-то маленький пропускной пункт на границе, построить мост…

С.ДОРЕНКО: Гектар — это жалкий клочок.

А.ОНОШКО: Что такое гектар, представьте? Это 100 на 100 метров.

С.ДОРЕНКО: Совершенно верно. Если ехать на мотоцикле, проезжаешь просто за секунду.

А.ОНОШКО: То есть это 1000 квадратных метров.

С.ДОРЕНКО: Нет, 10 000. Это 10 000, дорогая. Десять! 100 на 100. Четыре ноля — 10 000.

А.ОНОШКО: Ну, неважно. И как что? Как детская площадка большая.

С.ДОРЕНКО: Это как имение генерала на Рублёвке.

А.ОНОШКО: Нет, этого мы не понимаем. Мы простые люди.

С.ДОРЕНКО: Нет, это как половина имения любого генерала на Рублёвке. Это как половина.

А.ОНОШКО: А для городского жителя что такое 1 гектар?

С.ДОРЕНКО: Для городского жителя? Это дойти до остановки, потом вспомнить, что ты забыл мобильный телефон, и вернуться — вот тебе гектар. Всё, больше ничего нет. Ты дошла до остановки и вспомнила, что забыла мобильный телефон, назад вернулась — это «ты прогулялась по участку» называется.

А.ОНОШКО: Надо квадратом возвращаться, разными дорогами.

С.ДОРЕНКО: Нет, по пути зашла куда-то за дерево проверить, есть ли берёзовый сок, ещё что-то такое.

А.ОНОШКО: Если ты что-то на нём делаешь за пять лет, то тебе его — в собственность.

С.ДОРЕНКО: Ничего нельзя! Послушай меня.

А.ОНОШКО: Что можно сделать?

С.ДОРЕНКО: Ни-че-го!

А.ОНОШКО: Дом построить свой.

С.ДОРЕНКО: Ноль. Я тебе объясняю. Что такое гектар? Ноль. На мужскую душу выделялось в русской традиционной общине… Знаешь, что такое традиционная община?

А.ОНОШКО: Ну а как же? Конечно.

С.ДОРЕНКО: Давай считать. Я сейчас тебя научу считать. Смотри, на мужскую душу выделялось сколько-то десятин. Найди мне, пожалуйста, сколько десятин. Напиши, пожалуйста, в поисковой стройке: «На мужскую душу…» На мальчиков! На девочек ничего не выделяли, понятно?

А.ОНОШКО: Понятно.

С.ДОРЕНКО: Всё. «На мужскую душу выделялось сколько десятин в русской общине?» Напиши «в русской общине», а то сейчас в американской ещё мне… Давай. «Общинник» написала.

А.ОНОШКО: Да неважно! «Милов, Государственный университет нефти и газа…»

С.ДОРЕНКО: Да не надо ни фига! Перед этим «Википедия» была, дорогая, только что.

А.ОНОШКО: «Википедия» была — «Десятина (мера площади)».

С.ДОРЕНКО: Давай открой — «Десятина». Сколько десятин давалось на мужчину? Прочитай.

А.ОНОШКО: Сейчас сажени мы начнём считать.

С.ДОРЕНКО: Прочитай, прочитай. Ничего с тобой не будет.

А.ОНОШКО: «Применялось несколько разных размеров десятины, в том числе “казённая”, равная 2 400 квадратным саженям». Это 100 соток. Это 1 гектар, короче говоря. Всё, гектар.

С.ДОРЕНКО: Наплюй на сажени! Я тебе расскажу, что это. Это 1,1…

А.ОНОШКО: И использовавшаяся…

С.ДОРЕНКО: Нет, я тебе точно могу сказать. Что такое десятина? Это 1,1…

А.ОНОШКО: «Переселенцам на Дальнем Востоке предоставлялись более крупные наделы. Например, Уссурийскому казачьему войску полагалось по 30 десятин на одного строевого казака старше 17 лет».

С.ДОРЕНКО: Внимание! Atención! Что такое десятина?

А.ОНОШКО: А в Европейской части 2 десятины давали.

С.ДОРЕНКО: Она не даст мне говорить!

А.ОНОШКО: Всё.

С.ДОРЕНКО: Вы вздорная женщина! Дайте мне сказать. 1,1 (одна целая и одна десятая) — вот что такое десятина. Понятно? Таким образом, 10 десятин — 11 гектар. Понятно? То есть десятина и гектар — это примерно похоже. Но когда их много, уже не похоже, потому что десятина — это чуть больше гектара. На Дальнем Востоке переселенцам в Уссурийском казачьем войске… Я жил на Уссури, Кия и Хор, за Халхин-Голом, в предгорьях Сихотэ-Алиня. Вот кто я. Пожалуйста, я оттуда, я сихотэ-алинец. Значит, выделялось 30 десятин — что означает 33 гектара. 33 гектара на любого мужчину старше 17 лет.

А.ОНОШКО: Каких 33 гектара? 3 гектара! Подождите.

С.ДОРЕНКО: 30 десятин.

А.ОНОШКО: 30 десятин? А! 1 десятина…

С.ДОРЕНКО: Боже… Слушай, почему ты не пошла…

А.ОНОШКО: В физмат класс?

С.ДОРЕНКО: Нет, можно я спрошу? Почему ты не пошла работать в Минфин или в Центробанк, дорогая?

А.ОНОШКО: Я была слишком талантливая, и мне сказали, что не надо.

С.ДОРЕНКО: Ты теряешь время. Ты занимаешься здесь не своим делом. Тебе следовало бы пойти в Центробанк с твоим пристрастием к математике, конечно, с твоим знанием дела. Ещё раз объясняю. 10 десятин — 11 гектар. Давалось 30 десятин — 33 гектара. На любого мужчину старше 17 лет — 33 гектара.

А.ОНОШКО: Опять вопрос! Что с этим делать?

С.ДОРЕНКО: Секундочку! Можно нанять китайцев.

А.ОНОШКО: Они построят вам «Ашан».

С.ДОРЕНКО: Давать им по жопе — и они будут работать.

А.ОНОШКО: Что делать? Что там делать?

С.ДОРЕНКО: Но китайцы сейчас дешевле чем за 2 тысячи долларов работать не хотят.

А.ОНОШКО: Каждый?

С.ДОРЕНКО: Каждый. Я пытался нанять…

А.ОНОШКО: А откуда у нас такие деньги?

С.ДОРЕНКО: Я тебе отвечаю. Я пытался нанять повара-китайца.

А.ОНОШКО: И что?!

С.ДОРЕНКО: 2 тысячи долларов. Переманить у ресторана.

А.ОНОШКО: Домой?

С.ДОРЕНКО: Да, конечно. А куда ещё? Что, в гараж, что ли?

А.ОНОШКО: Ой, какая идея!

С.ДОРЕНКО: Прекрасная идея, между прочим. Давай купим одного повара-китайца на несколько семей.

А.ОНОШКО: Надо делиться друг с другом. Но невозможно же всё время китайское есть.

С.ДОРЕНКО: Слушай меня. Я пытался повара-китайца нанять, и мне сказали, что 2 тысячи долларов. Я пытался переманить из ресторана.

А.ОНОШКО: А в рублях это сколько? 120 тысяч?

С.ДОРЕНКО: Да какие-то жалкие 130 тысяч, да. У меня нет столько денег!

А.ОНОШКО: С едой?

С.ДОРЕНКО: Конечно, он жрёт вдобавок в три горла! Он же всё пробует.

А.ОНОШКО: Пускай себе готовит отдельно. (Смех.)

С.ДОРЕНКО: Послушай меня, что такое гектар. Ну что такое гектар? Я тебе объясняю.

А.ОНОШКО: Я поняла уже.

С.ДОРЕНКО: Ничто!

А.ОНОШКО: А 30 гектар — это что?

С.ДОРЕНКО: Теперь я хочу посчитать, сколько Россия. 17 миллионов… Внимание! У меня не хватит…

А.ОНОШКО: Наберите «плато Путорана».

С.ДОРЕНКО: У меня 17 миллионов, а это значит — раз, два, три… раз, два, три… квадратных километров.

А.ОНОШКО: Ну, там гор одних с мерзлотой сколько, они никому не нужны.

С.ДОРЕНКО: Слушай меня. Россия могла бы давать по 33 гектара, могла бы.

А.ОНОШКО: Да, вечной мерзлоты.

С.ДОРЕНКО: В России столько этих гектаров, никому не нужных. Это чёрная гигантская земля. Когда ты летишь ночью над Россией, то ты понимаешь, что это полностью необитаемая часть суши. Почему они не дают больше? Вот мой вопрос.

А.ОНОШКО: Не знаю.

С.ДОРЕНКО: Почему они не могут дать досыта земли? Жрите! 30 гектаров на каждого мальчика! Хорошо, хоть 1 гектар на девочку. Ну, девочки должны быть уравнены в правах — для этого хотя бы 1 гектар на девочку надо давать, чтобы у них были равные права с мальчиками. А на мальчика — 33 гектара. Правильно? Вот тебе семья: он едет, у него двое мальчиков и две девочки…

А.ОНОШКО: А ей — в центре, чтобы она проходила через его землю каждый раз, подходя к собственному гектару. Ну так и что же?

С.ДОРЕНКО: Значит, должно быть на семью 100 гектаров. Почему один-то, я не понимаю? Нафиг нам 1 гектар на Дальнем Востоке, в заднице мира? Я должен туда ехать, кормить комаров?

А.ОНОШКО: А есть ловушки для комаров, можете купить. CO₂.

С.ДОРЕНКО: Да нет таких ловушек, чтобы 50 миллионов комаров поймать, как на Дальнем Востоке. На Дальнем Востоке ты просто стряхиваешь штаны — и вокруг тебя облако образуется. Что, я не жил на Дальнем Востоке? Перед тобой дальневосточник! Какой гектар нафиг? Не поедем! 73-73-948. Алло. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро, Сергей. Это Фрог. Мне эта ситуация представляется достаточно простой. Государство хочет продолжать оставаться монопольным собственником на средства производства, ибо земля в России — это единственный инструмент, который может что-то приносить.

С.ДОРЕНКО: Земля в России расположена в таком неудобном месте. Земля нормальная расположена между 10-м и 30-м градусом… ну хорошо, между 10-м и 40-м градусом широты. То есть севернее Воронежа должна быть земля, которая считается трудной.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я понимаю, да. Но дело в том, что те земли, которые там, — это пушнина, это лес. Вот такие способы добычи и пропитания.

С.ДОРЕНКО: Фрог, ну нет там столько пушнины. Вы знаете, пушнина есть, но её немного, то есть не так чтобы… Вот ровно сколько сейчас там есть людей, и то на всех пушнины не хватает.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Может быть, у нас всё-таки какие-то отсталые представления о том, что мы есть на самом деле? Ведь мы до сих пор сами мыслим этими категориями — феодальными, средневековыми категориями.

С.ДОРЕНКО: Если разводить зверя на пушнину, то тогда — может быть. Но если охотиться, то её не так много, как представляется в сказках.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, моя основная мысль заключается именно в этом: государство хочет быть монопольным собственником на средства производства, и нельзя ничего людям давать. Вот в советское время давали дачные участки по 4–5 соток. Ну, тогда было понятно, тогда были колхозы и совхозы, была земля сельхозназначения. А сейчас этого ничего нет.

С.ДОРЕНКО: Вы знаете, был период, когда запретили крупный рогатый скот держать крестьянам. Был период, когда на дачах подсчитывалось количество яблонь, и там тоже был лимит, сколько деревьев можно посадить.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Государство запускало руку в это дело, оно не давало человеку самому распоряжаться своим хозяйством и не давало ему это хозяйство.

С.ДОРЕНКО: Это несчастная, необитаемая земля, необихоженная, неустроенная, и по ней ходят люди, которые живут постылую жизнь и которым всё время дают по рукам вдобавок.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ощущение какого-то неизбывного тупика.

С.ДОРЕНКО: Да. Потому что люди, живущие свою постылую, несчастную жизнь…

А.ОНОШКО: Ну куда вы? Вы в какой-то негатив. Давайте найдём человека, который подал и завладел с сегодняшнего дня…

С.ДОРЕНКО: За гектар я не поеду, тебе десятый раз говорю!

А.ОНОШКО: Может быть, у нас есть командировочные, которые нас слушают, и они там живут.

С.ДОРЕНКО: Послушай меня. Для того чтобы иметь товарное производство, надо иметь 2 тысячи гектаров. Просто давай будем серьёзными людьми.

А.ОНОШКО: И деньги на старт.

С.ДОРЕНКО: Давай Грудинина. Вот Грудинин приходит к нам (это совхоз имени Ленина), вот его и спросим. Он умный, он знает. Для того чтобы иметь товарное производство (я сейчас не шучу), нужно иметь 2–3 тысячи гектаров. Я спрашивал. Я же тусил там на югах, в Ставрополье. 2–3 тысячи гектаров, то есть — надо купить колхоз. Меньше — не катит никак. Понятно? Никак! Для того чтобы прокормиться, семью прокормить и как-то что-то, упершись рогом, на овощах и фруктах, если ты не покупаешь голландскую теплицу, а просто в земле выращиваешь, то нужно иметь хотя бы гектаров 5 — под картошку, под зелень и так далее, — чтобы продавать товарно. Товарно! Так вот, надо хотя бы гектаров 5. А лучше — 100. Ну, хотя бы 100. И технику нормальную. Где это всё?

А.ОНОШКО: Давайте найдём человека, который берёт этот гектар.

С.ДОРЕНКО: Ну не найдёшь ты человека!

А.ОНОШКО: Давайте найдём!

С.ДОРЕНКО: Нет, не найдёшь! Скажите, почему вы считаете эту раздачу гектаров на Дальнем Востоке хорошей идеей? Я считаю, что это плохая идея, с моей точки зрения. Я не поеду. Алло. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Вы знаете, я тоже считаю, что эта идея дурная. У меня полгектара под Москвой, недалеко от вас, и сам обрабатываю там что-то, но не на товарное производство. Я могу сказать, что эти люди, которые сейчас возьмут 1 гектар, — это просто люди, которые жизни не знают. Ну, как наш Дмитрий Анатольевич.

С.ДОРЕНКО: Дети.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Они считают, что гектар — это много, потому что генерал имел. Действительно, у генералов было по гектару, я помню ребят.

С.ДОРЕНКО: Гектар, полгектара, да. В Советском Союзе.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: По гектару. Когда переселение было во времена царской России, туда ехали крестьяне. А сейчас про каких крестьян мы говорим? У нас это всё — чистая фикция, с моей точки зрения. Вот так взяли, рассказали. Ну, это легче сделать, чем выполнить любой майский указ. Поэтому раздали — и всё.

С.ДОРЕНКО: А что такое Дальний Восток? Все советские колхозы там давно распахали, используют под сою. Соя! Растёт соя там гектарами. Вам дадут рядом с ними либо болото, где вы будете саранки собирать… Саранки — это дальневосточные лилии. Либо болото, где вы будете сидеть на саранках, либо маньчжурская конопля, которую вы там будете сидеть курить и делиться с местным ментом. Ну, что там ещё делать, на этом гектаре? Новости.

НОВОСТИ

ОБЗОР ПРЕССЫ

С.ДОРЕНКО: Настя, весь интерес, весь пристальный фокус общественности обращается сейчас на конфликт Навального с Максом Кацем. Максим Кац, как ты знаешь, наш ставленник. А Навальный — ставленник Венедиктова или Альбац, я забыл. Ну, что-то в этом роде.

А.ОНОШКО: Они поссорились?

С.ДОРЕНКО: Да, они поссорились. Вот что пишет Варламов…

А.ОНОШКО: Что он пишет? Он говорит, что там всё…

С.ДОРЕНКО: Потрясло до глубины души. Смотри, Варламов пишет: «Всё началось с того, что в меня влюбился Волков».

А.ОНОШКО: В кого?

С.ДОРЕНКО: Варламов пишет, я не знаю.

А.ОНОШКО: Ну, ладно. Дальше ещё что?

С.ДОРЕНКО: «Мы познакомились с Лёней в 2012 году в тот день, когда я пришла к Навальному». А! Значит, всё-таки «пришла».

А.ОНОШКО: Там какая-то Патюлина Екатерина. Вот её фотография внизу.

С.ДОРЕНКО: А! Слушайте, поцапалась оппозиция, поскубалась. Мы с тобой употребляем глагол «скубаться» в этом отношении. «Максима Каца я знаю давно, но он непристойный и непорядочный человек», — заявил Навальный. Что же было на самом деле? Есть дама опять, потому что они гормонально-активные все люди. Секундочку. «Все началось с того, — пишет Варламов, — что в меня влюбился Волков». Чёрт! Где же баба? Где-то была баба. Варламов влюбился? Нет. Катя Патюлина! Совершенно верно, Катя Патюлина, женщина. Они познакомились.

«Я пришла к Навальному, чтобы предложить развитие медийного ресурса в социальных сетях и построение инфраструктуры для активации сторонников и автоматического распространения контента. А поскольку Навальный считал Леонида, — Волкова, — специалистом в интернете и соцсетях, он позвал Волкова, чтобы тот задавал мне каверзные вопросы. Ответы на них всех устроили, и мы начали потихоньку сотрудничать».

И он влюбился. Он задавал ей вопросы — и влюбился. Так бывает. Конечно, если они клала ногу на ногу, а потом медленно меняла положение ног: правую на левую, а потом левую на правую, правую на левую, левую на правую — и всё это в ажурных чулочках. Конечно, влюбишься! А что делать? У меня так одна приходила трудоустраиваться.

А.ОНОШКО: Да?

С.ДОРЕНКО: Да. Я сказал: «70». Она говорит: «150». И ногу на ногу — фить! — и по-другому. Я говорю: «70. И это — когда вы уже у нас поработаете долго. Начнём с 40». Она ноги — фить-фить! — туда-сюда, туда-сюда. «150», — она мне говорит. Я говорю ей: «Нет, 70 через год, а начнём с 40». Она ноги — фить-фить! — перекидывает вот так.

А.ОНОШКО: А вы тоже бы начали так перекидывать.

С.ДОРЕНКО: (Смех.) Значит, он влюбился в неё. Каверзные вопросы. Я понимаю. Она ноги, наверное… Я не знаю, но я не исключал бы. Ну, хорошо. «Потом я помогала раскручивать… Навальный же ответил и пригласил меня сотрудничать. Мы сидели с Ведутой и Волковым напротив храма Христа Спасителя…» Слушай, против храма.

А.ОНОШКО: Всё-таки люди интересной жизнью живут на самом деле.

С.ДОРЕНКО: Конечно. Всё время трахаются, все перекрёстно опыляют друг друга непрерывно.

А.ОНОШКО: Какие-то скриншоты из переписок.

С.ДОРЕНКО: «Ведута красивая! Люблю её». Кто это пишет? Анна Ведута.

А.ОНОШКО: Сама Анна.

С.ДОРЕНКО: Анна Ведута пишет: «Ведута красивая!» Там гормональная деятельность главным образом, выдаваемая за политическую. «Через несколько лет… дней, — нет, дней, часов, минут! — мы встретились с Лёней в кафе, и он сказал, что любит меня. Обычно, когда такое надвигается, девушка может объяснить, как так вышло. Обычно, когда тебе говорят нечто подобное, ты понимаешь, где что-то спровоцировала…»

А.ОНОШКО: Я так и не поняла. Там есть какой-то Леонид Волков, который отвечал за безопасность какую-то информационную?

С.ДОРЕНКО: Леонид Волков отвечает за баблос.

А.ОНОШКО: И он влюбился — и поэтому поссорился Навальным с Кацем? Я эту перемычку не могу уловить.

С.ДОРЕНКО: Потому что Навальный любил Волкова, а Волков любил Катю, а Навальный любил Ведуту одновременно. Послушай меня. Все любили друг друга и хотели Варламова в результате. Сейчас мы позвоним Кацу, он объяснит нам.

А.ОНОШКО: Давайте!

С.ДОРЕНКО: Если Кац проснулся. Потому что это невозможно понять. Они все перекрёстно опыляются.

А.ОНОШКО: Ну, он начнёт отказываться.

С.ДОРЕНКО: Кац не будет отказываться. Чего он откажется? Он же на избираемой должности, я его выбираю. Я прописан на Щуке, я выбираю Каца. Кацу в данный момент звонит его избиратель, можно сказать. Понимаешь?

А.ОНОШКО: С предложением.

С.ДОРЕНКО: С каким? С предложением объясниться в конце концов.

А.ОНОШКО: С предложением рассказать, что произошло.

С.ДОРЕНКО: Я как избиратель к депутату ему звоню. Конечно, он же из нашего квартала практически, он от нас, от Конева, от Расплетина, от Щуки, Бирюзова, Берзарина — вот отсюда. Кац спит! Наш депутат работает? Ни фига! Он спит.

А.ОНОШКО: Может, он на заседании.

С.ДОРЕНКО: Нет, он до 4 утра играет на бильярде где-нибудь в ночных клубах, а потом с Катей Петюлиной обсуждает всё это подробно. И потом они все вместе кадрятся к Варламову. Кошмар! Максим, вы ведёте себя предосудительно. Это он гудит сам. Сидит и такой — ту-у-у! По-кацовски. Я же слышу его интонацию. Видно, что Кац. Видно акцент этот. Видно, да? Конечно. Худощавый, кучерявый, кудлатый такой весь. Нет, это не он? Ну и хорошо. Нет так нет. Хорошо. Мы пытались выяснить, что же происходит. А теперь смотри. Нет, подожди. Можно про любовь почитать хоть чуть-чуть?

А.ОНОШКО: Давайте, конечно. Так мало светлого в нашей жизни…

С.ДОРЕНКО: Ты не хочешь? Слушай меня. «Через несколько дней мы встретились с Лёней в кафе, и он сказал, что любит меня. Обычно, когда такое надвигается, девушка может объяснить, как так вышло. Обычно, когда тебе говорят нечто подобное, ты понимаешь, где что-то спровоцировала, где подмигнула, а где слишком сильно вникала в жизненные обстоятельства собеседника, — или перекидывала ноги, сидя напротив него. — Но я вообще не поняла, зачем и как это произошло, — а-ха-ха, какое тонкое кокетство! — Моим единственным предположением было то, что Волков — неисправимый романтик, и на данном жизненном этапе ему потребовалась муза…» Ах, вот оно что! Муза. Потребовалась муза.

А.ОНОШКО: Короче, он её любит, а она его — нет. Я правильно поняла?

С.ДОРЕНКО: Нет, она, как и любая баба, расчётливо… Ну, у неё математика начала работать в голове, дескать — как, когда и что.

А.ОНОШКО: Судя по этим описаниям (я вам как женщина говорю), она не собирается за него замуж.

С.ДОРЕНКО: «Наверное, я была хорошим вариантом для такого переноса: мне нравилась идея облачной демократии (я даже подарила его книжку), я обожала интернет и всегда хотела соединить качественное государственное управление…»

А.ОНОШКО: Это уже соратники. Крупская практически.

С.ДОРЕНКО: Она хотела соединить качественное государственное управление с интернет-инфраструктурой. «Что ещё ему показалось важным, я не знаю».

А.ОНОШКО: Курица!

С.ДОРЕНКО: «Может быть, просто семейная жизнь в Екатеринбурге его достала, а, может быть, что-то ещё. Судя по тому, что с женой он в итоге развёлся и женился на Ане Бирюковой, — это ещё одна женщина, но это не имеет значения, — которая теперь работает в ФБК, — у Навального, а раньше работала тоже у Навального, — эта теория недалека от реальности. Через несколько дней Навальный сделал Волкова начальником штаба и представил нас друг другу в качестве сотрудников штаба. На том и порешили». «Я ужинала с Ведутой, с ней приехал Макс Кац». Всё. Они перекрёстно опыляются. Кто разбирается? Давай Варламову позвоним.

А.ОНОШКО: Своя тусовка у людей, чувствуется.

С.ДОРЕНКО: Это какой-то ужас. Давай Варламову звонить. Всё, сейчас мы Варламову звоним.

А.ОНОШКО: А он парит, как орёл! Никого не любит.

С.ДОРЕНКО: Илья Варламов парит над всем этим и не спит — в отличие от Каца, который ведёт пагубный образ жизни и ложится спать в полпятого утра. Мы можем посмотреть в интернете, когда он последний раз писал пост. Поскольку Кац всё время спамит, мы можем посмотреть, сколько часов назад он спамил последний раз.

А.ОНОШКО: Перед тем, как отрубиться.

С.ДОРЕНКО: Он лёг спать поздно. А Варламов — по-другому. Варламов очень правильно живёт, но в Пекине, то есть он всё время по делам.

И.ВАРЛАМОВ: Алло.

С.ДОРЕНКО: Илья, здравствуйте.

И.ВАРЛАМОВ: Здравствуйте.

С.ДОРЕНКО: Скажите, пожалуйста, вы временно в Москве? Это Доренко вас беспокоит.

И.ВАРЛАМОВ: Нет.

С.ДОРЕНКО: Алло! Вы в России сейчас?

И.ВАРЛАМОВ: В России, да. Но не в Москве.

С.ДОРЕНКО: Простите, а вам удобно разговаривать или нет? Даже если вы в Омске, в нашем с вами любимом городе.

И.ВАРЛАМОВ: Удобно.

С.ДОРЕНКО: Скажите, пожалуйста… Я читаю ваш пост про эту Катю, про Навального и Каца. Вы знаете, что Кац мой депутат? Я на Щуке живу и прописан. И он частый гость у нас на радиостанции, мы ценим в нём человека, разбирающегося в городском хозяйстве и во всём этом. А что случилось? Когда я прочитал ваш пост и Катю Петюлину в вашем посте, у меня создалось впечатление, что все перекрёстно опыляются.

И.ВАРЛАМОВ: (Смех.) Нет, ну там довольно явно написано, из-за чего произошёл конфликт в их штабе. Это не мой пост, а это пост Кати Патюлиной, который я опубликовал.

С.ДОРЕНКО: Скажите всё-таки в двух словах: из-за чего? Вот абзацем можно?

А.ОНОШКО: Очень длинно там.

И.ВАРЛАМОВ: Из-за женщины всё.

С.ДОРЕНКО: Из-за женщины. То есть Кац с Навальным не поделили Катю? Или Ведуту? Или третью? Там Аня ещё возникает.

И.ВАРЛАМОВ: Это не поделили не Кац с Навальным, а Максим Кац и господин Волков, который был начальником штаба. Из-за этого и произошёл в итоге серьёзный конфликт.

С.ДОРЕНКО: Ну, это же мило. Это молодые люди, переполненные энергией, переполненные чувственностью. Это классно, это нормально.

И.ВАРЛАМОВ: Ну, наверное, да. Можно фильм про это снять.

С.ДОРЕНКО: (Смех.) Ладно. Спасибо вам большое. Это прикольно. Вот она, оппозиция — трахнуться перекрёстно! Вот и всё.

С.ДОРЕНКО: Плохо, что потом выносят это на общественный суд, друг друга понося политически. Понимаешь, это плохо. Это плохо, потому что это создаёт местечковость, простите меня. Безусловно, это создаёт ощущение, что оппозиция местечковая. Ну, нехорошо. Надо стоять выше, надо быть выше.

А.ОНОШКО: Мы можем этого не читать.

С.ДОРЕНКО: Надо быть выше собственных гормонов.

А.ОНОШКО: Можно этого не замечать.

С.ДОРЕНКО: Что значит «не читать», когда Навальный на «Дожде» обвинил Каца в том, что он подонок?

А.ОНОШКО: Так он отдельно так думает. Это другой вопрос совершенно.

С.ДОРЕНКО: Что значит «отдельно»?

А.ОНОШКО: Не может быть, чтобы это было из-за бабы на самом деле.

С.ДОРЕНКО: А почему ты не думаешь, что и с Касьяновым ссора из-за женщины? Всё из-за женщин!

А.ОНОШКО: Да не может этого быть.

С.ДОРЕНКО: Всё абсолютно! Это гормональный клуб свингеров. Я тебе серьёзно говорю. Это свингер-сообщество. Русская оппозиция — свинг-сообщество. Читала что-нибудь про свингеров?

А.ОНОШКО: Про свингеров? Конечно. Я же в новостном потоке, поэтому я читала. (Смех.)

С.ДОРЕНКО: Вот это и есть. Понимаешь? Хорошо. Переходим к более сволочной части общества — к преступникам. К прямым преступникам, а не тем, которые… Что «Карточный домик»? «Это карточный домишко», — пишет Ленинградец.

А.ОНОШКО: Вот Кац пишет 36 секунд назад, постик навалял.

С.ДОРЕНКО: Давайте ему звонить.

А.ОНОШКО: «“Эхо” устроило голосование…»

С.ДОРЕНКО: Что Доренко устроил? Ничего я не устроил.

А.ОНОШКО: «Эхо Москвы»! Он пишет.

С.ДОРЕНКО: Что?

А.ОНОШКО: Что оно «устроило голосование по мне и Навальному», — он пишет.

С.ДОРЕНКО: Кто из них больший…

А.ОНОШКО: Да. «Навальный прав — 52% так думают, а 47% думают, что я прав».

С.ДОРЕНКО: Кац, безусловно, наш. Кац наш депутат.

А.ОНОШКО: Вы тоже должны, мне кажется, устроить голосование.

С.ДОРЕНКО: Не хочу голосование! Я хочу Кацу всё-таки позвонить. «Эхо» утраивает ему голосование, и он пишет 36 секунд назад пост в Twitter? Значит, он уже спамит вовсю, а ответить на телефонный звонок избирателя не может. Что это за подход такой?

М.КАЦ: Алло.

С.ДОРЕНКО: Макс, здрасте!

М.КАЦ: Здрасте.

С.ДОРЕНКО: Мы вас прочитали. Это Доренко. Вы 36 секунд назад написали, что слушаете другую радиостанцию.

А.ОНОШКО: И мы обиделись.

С.ДОРЕНКО: А я за вас голосую! Понимаете, в чём дело? Венедиктов живёт на Чистых Прудах и, в общем, ему пофиг — в отличие от меня, который живёт на Щуке. Скажите, пожалуйста, так что же…

М.КАЦ: Я знаю, что вы избиратель в моём округе.

С.ДОРЕНКО: Послушайте меня. Мы сейчас звонили Варламову, и я сказал, что сообщество оппозиции похоже на клуб свингеров — всё время все перекрёстно опыляются. И это выдаётся за политику вдобавок. Это верное предположение?

М.КАЦ: Ну, вообще-то, когда есть какая-то открытая политическая система, где всё происходящее на виду, то… Такое происходит в любых каких-то человеческих сообществах, на мой взгляд, не только в политике. Когда люди собираются в политику не для того, чтобы достичь каких-то своих взглядов на то, как всё должно быть устроено, а по каким-то другим причинам, то тогда…

С.ДОРЕНКО: Простите, если позволите. Плохо, когда за политическое и характеризирующее личность соратников мнение выдаётся личная неприязнь. Это не очень хорошо.

М.КАЦ: Я согласен. Что я тут могу сказать?

С.ДОРЕНКО: Конечно. Потому что это говорит об уровне. Потому что, если мы с вами воспаряем… или, например, обсуждаем троллейбусы, условно говоря, а в этот же момент, условно говоря, я не отдаю вам какие-нибудь 10 тысяч рублей долга, то вы не должны в вопросе троллейбусов, например, кричать: «Доренко — подонок! Не отдаёт 10 тысяч». Да даже просто «подонок», — а на самом деле из-за 10 тысяч рублей. Правильно? Потому что мы должны воспарять к идеалам, а потом уже где-то у себя в подворотне решать вопрос.

М.КАЦ: Я с вами совершенно согласен. Мне кажется, что вообще нельзя смешивать личные вопросы и общественные.

С.ДОРЕНКО: В том-то и дело.

М.КАЦ: Но, к сожалению, действительно у нас это часто принято делать, то есть часто принято игнорировать какой-то проект или что-то.

С.ДОРЕНКО: И то, что вы сделали с Касьяновым, тоже плохо. Его всполошили…

М.КАЦ: Кто? Я?

С.ДОРЕНКО: Нет. Вы, оппозиция. Простите. Яшин. Все вы. Ну, все вы. Простите, извините.

М.КАЦ: Нет, я не могу за них отвечать.

С.ДОРЕНКО: К нему вторглись в жилище. В жилище, внимание! Не в какой-то гостинице даже, а в жилище. И начинается…

М.КАЦ: Конечно. Это я могу сказать сейчас за вас.

С.ДОРЕНКО: Ну так что, это нормально? Человек в своей собственной квартире встречается с кем угодно. Кого парит вообще? А из этого делается политическое событие.

М.КАЦ: Абсолютно. Но, во-первых, я хочу ваше внимание обратить на то, что это ведь не оппозиция вторглась к нему в квартиру.

С.ДОРЕНКО: Плохие вторглись. Внимание! Плохие вторглись.

М.КАЦ: Вторглись к нему спецслужбы, а потом это показали по телевизору. Но, к сожалению, действительно…

С.ДОРЕНКО: Макс! Вторглись плохие. Скажем так: вторглись плохие. Но оппозиция, закусив удила, принялась его обличать. Ну, это неправильно!

М.КАЦ: Да, абсолютно. Я ему даже позвонил в то время, выразил свою поддержку и сказал, что удивлён и шокирован тем, что сделали его соратники. Потому что нельзя в такой ситуации нападать и добивать союзника, на которого напали явно очень плохие люди. И, скорее всего, при поддержке государства они это сделали.

С.ДОРЕНКО: Когда это делал генпрокурор, он получал так взятку девками. А тут двое взрослых людей уединились. Но с вами… Вы меня числите, пожалуйста, среди ваших сторонников последовательно. Если надо будет Навальному делать «тёмную», мы Оношку возьмём, она царапучая. Пойдём, честное слово. Ну что ты будешь делать! А?

М.КАЦ: Сергей, вы лучше пригласите его и меня на открытый разговор, например, у вас на радиостанции. Я заранее согласен и его тоже приглашаю.

С.ДОРЕНКО: Он нас боится. Он только на своей территории. Он боится. Он понимает, что отсюда он выйдет сразу в небытие, он сразу уйдёт из политики. Ему придётся изменить фамилию, сделать пластическую операцию и сбежать в Парагвай, потому что мы его здесь порвём в клочья, этого Навального! Он же парень недалёкий. Ну и всё такое. Понимаете? Я за вас, Макс. Всё!

М.КАЦ: Спасибо, но не могу согласиться с таким определением Навального, конечно, несмотря на все его нехорошие выпады в мою сторону.

С.ДОРЕНКО: Эскапады. Спасибо. Держитесь изо всех сил! Макс наш, щукинский! Мы должны землячество поддерживать, правильно?

А.ОНОШКО: Конечно.

С.ДОРЕНКО: Настёна, ты не наша.

А.ОНОШКО: Нет.

С.ДОРЕНКО: Ты где прописана, скажи мне честно?

А.ОНОШКО: Прописана? Да какое это имеет значение? Важно, где я фактически живу.

С.ДОРЕНКО: Нет, ну хоть скажи — в Петербурге или…

А.ОНОШКО: Сейчас — уже нет. Я сдалась, потому что у меня детей не брали в сад категорически с временной регистрацией. С настоящей фактически временной регистрацией никого не берут.

С.ДОРЕНКО: Ты сдалась, ты переехала к нам. Ты теперь на святой московской земле.

А.ОНОШКО: Да, я теперь москвичка с пропиской.

С.ДОРЕНКО: С пропиской-э. Надо на «э» заканчивать.

А.ОНОШКО: С пропиской-э. Это похоже на «принцесса-э».

С.ДОРЕНКО: Москвичка-э. В конце добавляй «э»: «Я москвичка-э».

А.ОНОШКО: Да-э.

С.ДОРЕНКО: С пропиской-э.

А.ОНОШКО: С пропиской.

С.ДОРЕНКО: Надо «э» в конце. Не слышишь, что я тебе говорю?

А.ОНОШКО: Я же делаю. Вы не слышите просто.

С.ДОРЕНКО: Работа-э. Надо в конце «э», на выходе. Работа-э. Редуцированно. Понятно? Учу тебя, учу… Господи! Сделаю из тебя когда-нибудь наконец москвичку, потихонечку. Алло. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте.

С.ДОРЕНКО: Прошу вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: По поводу Каца хотел сказать. Он не наш, совсем не наш.

С.ДОРЕНКО: Не наш. Ну, продолжайте же, господи!

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Что я скажу? Вы знаете, что у него ни образования, ничего? Он сдавал документы какие-то фальшивые. Израильское гражданство у него, а вы его своим называете.

С.ДОРЕНКО: Он вообще покерист. Он в покер, по-моему, играл. Таким образом это говорит о математическом складе ума.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну какое?

С.ДОРЕНКО: (Смех.) Слушайте, а у вас написано, что вы Евгений Шульц, известный блогер.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Там чистое было везение на самом деле. Сейчас он занимается ростовщичеством.

С.ДОРЕНКО: Вы — Евгений Шульц, известный блогер, верно?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Совершенно верно.

С.ДОРЕНКО: Так помечен ваш телефон — почему я очень заинтересовался и взял. Ну, я из земляческих соображений, понимаете.

А.ОНОШКО: А почему вы считаете, что образование — это какая-то прямо…

С.ДОРЕНКО: Из земляческих. Он поставил на Щуке несколько лавочек. И он поддерживает Собянина, и Капкова поддерживал, и Ликсутова в ряде их устремлений. А в некоторых — спорит. Например, с троллейбусами спорит, а со стоянками, например, поддерживает. И так далее. Понимаете? Поэтому нам симпатична его поддержка.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Не знаю, что там симпатичное. Потому что то, что он ищет, — это просто какие-то связи и прочее.

С.ДОРЕНКО: Аферюга, короче.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: И везде проявляет такую степень тщеславия, что и Навальный с ним уже поругался…

С.ДОРЕНКО: Ну, аферюга, короче. Но он наш аферюга, наш аферюга! Наш! Понимаете, щукинский. Ну когда же мы наконец будем держаться друг за друга, где горизонтальные аферистические… Смотрите: «В подмосковном Орехово-Зуеве родственник VIP-пациента избил врачей “скорой помощи”». Вот, пожалуйста, прекрасный пример солидарности. Я вам говорю: мы должны держаться друг за друга и устанавливать горизонтальные связи — пусть преступные, но в любом случае горизонтальные. Правильно?

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: Это и крепит общество. «Полиция Московской области проводит доследственную проверку. Врачи утверждают, что они подверглись нападению. Злоумышленник был недоволен тем, как врачи не сразу, немедленно обслужили родственники. Избиение зафиксировали камеры. Инцидент произошёл 28 мая, — сейчас, — в Орехово-Зуеве. Туда доставили пенсионера, — VIP-пенсионера, — с подозрением на панкреатит. Его сопровождали двое сыновей и гаишники». Гаишники тоже сопровождали. Понятно, о чём я говорю? То есть это значение личности — вот, пожалуйста. «Визитёры были настроены агрессивно. Они зашли в рентген-кабинет и…»

А.ОНОШКО: Облучились?

С.ДОРЕНКО: Нет. «Один подлетел и нанёс травматологу два или три удара, и травматолог начал сползать под стол». Представьте, что я так бьюсь за Каца, например. Пожалуйста, нет проблем. В смысле, они били Олега Белякова, травматолога, а мы бы били Навального, например, и это было бы прекрасно. «Он носил очки, — у Навального нет очков. — По словам пострадавшего, он потерял сознание». Видать, очки воткнулись в мозг. Очки через глазное яблоко воткнулись в мозг. «Когда он пришёл в себя, у меня уже было сотрясение мозга». А! Тот пришёл в себя, а у рассказчика уже было сотрясение мозга тоже. Всего было избито трое врачей. Вот, пожалуйста! Вот вам солидарность. Вот где гражданское общество крепчает. Вот где возникает кристалл, вокруг которого объединится Россия. Только вот так — только на землячестве и родственных связях.

Нападающие поставили под угрозу жизнь других пациентов. «С пробитой головой как я мог работать?» А что значит «пробитая»? Где она у него была пробитая? В глаз воткнули очки? И всё? У тебя и так в голове пять дырок: глазницы, уши и рот. Пять дырок уже есть в голове. Что тебе лишняя дырка — шестая — мешает, я не понимаю? «Как работать с пробитой головой?» Боже мой, какой он склочник! Я считаю, что это хороший пример содружества настоящего. Поехали дальше!

В ДВИЖЕНИИ

С.ДОРЕНКО: Начался антимотоциклетный рейд, товарищи! Я надеюсь, что он скоро закончится. Как это отвратительно! Но надо же им попить кровушки христианской, а? Конечно. Всё! Мы завершили этот выпуск. Мы пойдём и проживём её, эту среду, 1 июня.