С.ДОРЕНКО: 8 часов 36 минут. Пятница, 3 июня. Здравствуй, великий город! Здравствуйте, все! Это радио «Говорит Москва»! Говорит Москва! Анастасия Оношко — ведущая этой программы. Здравствуйте, Анастасия.

А.ОНОШКО: И Сергей Доренко. Доброе утро.

С.ДОРЕНКО: Настя…

А.ОНОШКО: Да?

С.ДОРЕНКО: Секундочку. Я хотел сказать, что я про Лозу думаю. Лоза, в общем, во многом прав. Все изобретения, все прорывы — они же всегда заранее существуют.

ПЕСНЯ VOODOO CHILD (THEJIMI HENDRIX EXPERIENCE)

А.ОНОШКО: Это не Лоза играет.

С.ДОРЕНКО: Нет, это Джими Хендрикс, который плохо играл на гитаре, Лоза сказал. Наряду с Гагариным он обкакал и Джими Хендрикса. Он сказал, что Джими плохо играл на гитаре, играть не умел. Нет, ну правда.

А.ОНОШКО: В каком смысле? Может быть, он где-то лажал?

С.ДОРЕНКО: Джими лажал?

А.ОНОШКО: Неточно попадал в ноты.

С.ДОРЕНКО: Нет, Юрий Лоза сказал, что Джими не умел играть на гитаре. Ну, плохо играл, короче. Я, может быть, чуть-чуть усиливаю слова Лозы. Я думаю, он не обидится. Мне хочется чуть-чуть больше эпатажа, чем у самого Лозы. «Voodoo Child». Слушай, ты любишь Джими Хендрикса? Полюби его! Полюби, мать, полюби!

А.ОНОШКО: Я бы сказала так, что эти первые аккорды мне нравятся, они заводят, вот эти. Но когда начинают петь долго, вот это всё, мне хочется переключиться на другой канал.

С.ДОРЕНКО: Серьёзно?

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: А я тебе ближе к концу поставлю, чтобы тебе не так это всё морочило голову. Здесь странное разложение.

А.ОНОШКО: Нет, ну это понятно, что они стоят где-то на сцене.

ГИТАРНОЕ СОЛО В ИСПОЛНЕНИИ ДЖИМИ ХЕНДРИКСА

С.ДОРЕНКО: Ну, это гитара. Это гитара, Настя.

А.ОНОШКО: Это слышно. Вы сейчас «Плот», конечно, поставите?

С.ДОРЕНКО: «Плот» я не поставлю. Нет, просто Джими Хендрикс не умел играть на гитаре, и всё, — Юрий Лоза. Всё. Слушайте, я считаю, что отчасти Юрий Лоза прав. Он интересный же, взрослый мужчина, взрослый господин, а говорит, как мальчик 14 лет. Он пытается оспорить мир взрослых. Он пытается оспорить, он пытается сказать, что мир взрослых, безусловно, это самое… Знаешь, что он пытается сделать? Он пытается сказать простую вещь. Колесо — настолько очевидная и настолько простая вещь, что колесо изобрёл бы любой. Любой. Ну, любой бы мог изобрести колесо. Что за проблема? А?

А.ОНОШКО: Сложно сейчас как-то оспорить.

С.ДОРЕНКО: Никакой проблемы нет. Понимаешь, самые очевидные вещи. Если какая-то субстанция взрывается, то можно изобрести огнестрельное оружие. Что тут неочевидного? Это в высшей степени очевидная вещь.

А.ОНОШКО: Ну, в обычной жизни у нас взрываются только вулканы.

С.ДОРЕНКО: Ну да. Если какая-то вещь накаливается и продолжает светить как-то или гореть…

А.ОНОШКО: То это можно «оседлать», придумать такую проволочку маленькую, к которой подведёшь электричество, и она будет гореть всё время и светиться.

С.ДОРЕНКО: Да. Ну а что сложного? Я столкнулся с этим в своей жизни, когда один товарищ, ныне известный, довольно известный журналист, сказал мне, когда я придумал цикл «Подробностей» после «Вестей» Российского телевидения в девяносто четвёртом году… Передачу «Подробности», которая за 10 минут (ну, там 8,5 получалось эффективных минут) рассказывала о главном событии чуть подробнее. А главное — уже была цензура, уже при Ельцине было тяжело говорить, за новостями следили пристально и очень били руководство за новости. Если в новостях хотя бы какая-то ноточка прозвучала, то руководству делали жестокий реприманд. И я придумал, что надо 10 минут делать после программы «Вести» такие «Подробности», где обсуждалась бы главная тема таким образом, чтобы начальство считало, что это авторская передача и начальство не отвечало за неё так, как они отвечали за «Вести». Понятно, да? Ну, я сделал.

И один товарищ, который там со мной, он говорит: «Слушай, ну это так очевидно. Это любой человек мог придумать. Любой человек мог придумать!» Я говорю: «Почему ты не придумал?» — «Ну, не знаю. Но это в высшей степени очевидно, — он мне говорит. — Ну а что тут неочевидного? Настолько всё просто: что действительно за “Вести” ругают, что действительно есть необходимость дать разные точки зрения на главное событие. Разные точки зрения в “Вестях” дать невозможно ввиду того, что ругают в Кремле. Значит очевидно, что надо сделать аппендикс какой-то такой. Ну как тут не очевидно-то?» Я говорю: «Пожалуйста. Только объясни мне, почему…»

А.ОНОШКО: Так это был комплимент, Сергей, а вы стали обижаться.

С.ДОРЕНКО: Нет, он оспаривал авторское право. Я говорю: «Хорошо, а почему вы не придумали-то, голуби? Почему вы не придумали? Почему я пришёл и сказал это?» Понимаешь? Очень просто. И мне кажется, Лоза в этом смысле говорит правду. Какую правду говорит Лоза? Что все открытия, все пороговые какие-то переходы — они до того, как случиться, витают в воздухе, они уже сотканы из воздуха, они уже видны. Алло. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро, Сергей. У меня шефу в МИФИ 77 лет. Он в своё время на оксидных плёнках обнаружил металлические включения. И ему, когда он защищал кандидатскую, оппоненты не хотели давать разрешения на защиту. Он долго обосновывал и обосновывал, доказывал, а ему все говорили, что такого быть не может, термодинамика это исключает. Потом прошло какое-то время, и все стали говорить: «Ну, это же очевидно».

С.ДОРЕНКО: Скажите, ведь разве не каждый пороговый переход очевиден накануне, по крайней мере, для нескольких тысяч человек на планете? Смотрите, моя теория. Несколько тысяч человек на планете смутно ощущают, нащупывают, где-то готовы к тому, что сейчас будет прорыв. Вот готовы, понимаете. И потом один из этих тысяч, каждый из которых только чуть-чуть недовербализовал, не успел выразить словами…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Мне кажется, большинство народа подавляет эту тысячу.

С.ДОРЕНКО: Нет, большинство народа — это всё стадо — не берём. Берём — одна тысяча человек в каждой сфере деятельности готова к большому рывку. И когда один из этой тысячи произносит, все остальные аплодируют и говорят: «Ну, это очевидно».

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, это всегда так.

С.ДОРЕНКО: Всегда так. Значит, для них, можно сказать, это открытие… в общем, практически это их открытие. Ну, это их открытие. Ну, они открыли, Настя. Понимаешь, у тебя это носится, ты уже готова это сказать, ты уже почти… но ты как бы смутно ощущаешь… Всё, всё, ты уже это сделала, в сущности, открытие внутри себя. И потом тебе кто-то говорит, строго говоря…

А.ОНОШКО: «Uber». Или: «Яндекс.Такси». А я такая: «Чёрт возьми! Я же думала! Это же очевидная вещь совершенно — объединить всех…»

С.ДОРЕНКО: Да, ты же много раз это произносила. Больше того, ты даже это произносила.

А.ОНОШКО: Неоднократно на кухне.

С.ДОРЕНКО: Нет, ты произносила, что владение машиной становится… Нет, ты говорила мне восемь лет назад, что владение машиной становится бессмысленным в большом городе, владение машиной становится обременением в большом городе, неудобством, поэтому нужно как-то достичь ситуации, когда эта машина… и так далее. Настя говорила подобные вещи, но Uber не открыла, нет. И сейчас Uber миллиарды долларов стоит, да? Миллиарды, миллиарды. Настя, они могли бы быть твоими, понимаешь. То есть ты была рядом. Лоза прав в том, что любой открывающий, он открывает то, что…

А.ОНОШКО: Подготовлено массой других людей. Uber же не один человек написал.

С.ДОРЕНКО: Жизнью подготовлено, очевидно. И поэтому любому первооткрывателю можно сказать: «Дорогой мой, всё, что ты говоришь, очевидно». — «Да, но я сказал первым». — «Ну и что? Это очевидно». Алло. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, Сергей. Знаете, я согласен со всем, что вы сказали, но мне кажется, что господин Лоза занял такую позицию, как в анекдоте Вовочка, когда на утренник пришёл во всём коричневом и испортил всем праздник. Мне кажется, он находит в этом необъяснимую прелесть для себя. И, безусловно, это связано с какими-то внутренними процессами внутри головы самого Юрия Лозы.

С.ДОРЕНКО: Артём пишет: «Много стало Лозы». Я скажу. Но дело в том, что русская жизнь обнуляется, её нет. Русская жизнь сейчас — Лоза, козёл Тимур, тигр Амур. У тигра Амура случился коитус, об этом было сообщено во всех газетах. Понимаете, жизнь русская обнуляется потихонечку, и поэтому Лоза занимает… Лоза — крупный гуманитарный мыслитель, в сущности, у нас. Ну правда.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Но не только русская.

С.ДОРЕНКО: Не только русская? Но я наблюдаю нашу. Русская жизнь обнуляется потихонечку. И Лоза — безусловно, большой гуманитарный мыслитель сегодня. Мы должны обсуждать его, как какое-то наследие, какие-то уроки детям проводить. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро. Я хотел сказать, что действительно о Лозе мы не знали десятилетия, десятилетия ничего о нём не слышали. А что роднит его с мальчиками? Ему не даёт покоя, что блогеры, вот эти дети, на YouTube зарабатывают миллионы сейчас, просто скандаля, выкрикивая, показывая язык и другие части тела.

С.ДОРЕНКО: Но, скажите, моя гипотеза… вернее, не гипотеза, а мой тезис, что Лоза до заметной степени прав, что любое открытие подготовлено и уже почти достояние тысяч или десятков…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Гипотеза хороша. Надеюсь, что вашу гипотезу Лоза не слышит. Наверняка он спит сейчас.

С.ДОРЕНКО: Дай ему бог, да. Хотя сейчас светло, и сранья, в полчетвёртого уже хочется проснуться. Значит, смотрите. Я настаиваю… я пытаюсь защитить Лозу. И моя защита Лозы строится на том, что все всё понимают заранее. Я представляю, сколько человек хлопнули себя по лбу с криком: «Чёрт побери! Этот человек станет миллиардером! А ведь открытие колеса столь очевидно».

А.ОНОШКО: А вы думаете, Лоза на этом заработает?

С.ДОРЕНКО: Нет. Он говорит правду сейчас.

А.ОНОШКО: Он говорит, что думает.

С.ДОРЕНКО: Нет, он говорит правду, что все открытия произнесены одним человеком впервые, впервые опубликованы одним человеком, а придуманы или увидены даже не менее чем тысячей. Не менее. А может быть, десятью тысячами.

А.ОНОШКО: Да, они подготовленные.

С.ДОРЕНКО: Десять тысяч видят это открытие. Видят! Он говорит: «Что делал Гагарин? Лежал». Почему он так говорит? Я попробую оправдать Лозу. Я попробую сказать следующее. Ведь мог быть на месте Гагарина и любой из десяти…

А.ОНОШКО: И Юрий Лоза?

С.ДОРЕНКО: Нет, Юрий Лоза не мог. Но там было как минимум десять человек, наверное, подготовлено. Алло. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро. Михаил.

С.ДОРЕНКО: Михаил, ну согласитесь, что все открытия сделаны уже в момент, когда открывающий их произносит. Сделаны уже, всё.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Это одно. Но вы правильно подметили о мелкотравчатости русской жизни, русского дискурса (вчерашняя тема). Я бы сказал так. В чём проявляется ещё большее снижение этого, ещё большее измельчение? Вообще кто любимый герой на Руси? Тушинский вор, Гришка Отрепьев, Лжедмитрий. Их было 27. В истории пишут официальной, что 20. И народ легко за ними шёл. Собственно говоря, Лоза — это Гришка Отрепьев сегодня, но в информационном поле. Ему не грозит ни то, что его разрежут на куски, как Гришу. Ему ничего не грозит, кроме популярности. Вот это традиция, с одной стороны, гуманизма, а с другой стороны — действительно потери всяких органических форм культуры. Отрепьев хотя бы рисковал своей жизнью, стремясь к славе, незаслуженной абсолютно. Он хотя бы остался у Пушкина в сочинениях, он остался субъектом истории, официальной истории. Лоза — это Гришка (для меня), к которому даже прикасаться не хочется. А с другой стороны…

С.ДОРЕНКО: Ну, это такой Гришка… Это может быть Гришка с Трёх вокзалов, а может быть Гришка, который Тушинский вор. А Лоза где-то посередине.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да. Лоза на плоту, на плоту.

С.ДОРЕНКО: На плоту. Скажите, тем не менее, а что сделал Гагарин? Вот попробуйте вы нам объяснить, что сделал Гагарин.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я современник Гагарина и помню это утро, отлично помню его полёт. Предыдущий день был очень снежный, неприятный. И вдруг, как по мановению, в среду утром (ещё мы не знали, ещё не объявили пока) хляби разверзлись, ушли, и солнце яркое, такое тепло, но ещё снег стоял — и вдруг нам объявляют. Я не сенсуалист по натуре. Я считаю, что Гагарин — большой, великий человек, русский человек, которого эта история вытащила наверх. Но потом произошло страшное — его потом просто убили. Убил Хрущёв, убила вся эта сволочь, сделав из него матрёшку. 180 стран за год!

С.ДОРЕНКО: А в день 12 апреля что он сделал? Вот в этот день что он сделал? Вот что говорит Лоза? Лоза говорит: «Он просто лежал». Что он сделал?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да ну, о чём говорить? Никто не знал. До этого были неудачи, погиб какой-то космонавт. Королёв переживал страшно, Хрущёв орал, все эти генералы. Нет, это было сложно. Человечество не знало, как преодолеть тяготение. Послать человека — и при всех его угробить? Ну, сообщали уже потом. Нет, это определённый успех, технический успех. Но из него действительно делали много политики. И самое страшное — мне жалко, что Гагарина действительно потом просто убили. Из него сделали что-то аморфное. Понимаете, он превратился…

С.ДОРЕНКО: Ну, это не открытие. Всё-таки Лоза критикует не убийство, а именно открытие. Что, открытия не было?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну о чём говорить? Ну, Лоза.

С.ДОРЕНКО: «Христос ничего не сделал», — в подражание этой фразе Лозы говорит Игорь. Нет, ну почему, Игорь? Он же ходил по воде, Христос ходил по воде на Гельсингфорсском озере, если я не ошибаюсь. Я там переночевал как-то в гостинице, а ходить по воде не пробовал. Может быть, там просто можно ходить по воде? Может, это специальное озеро? Я не пробовал, если честно.

А.ОНОШКО: Неглубокое.

С.ДОРЕНКО: Да. «Гагарин знал, что может умереть». Знал, что может умереть. И даже высока вероятность, что он умрёт — это он понимал, конечно, Гагарин. Что ж тут говорить? Но ведь этого мало. А что сделал Гагарин? Что ещё? Ну, высока вероятность была, что умрёт Гагарин.

А.ОНОШКО: Он готовился много.

С.ДОРЕНКО: Ну и что? Руферы, которые лазают по всевозможным подъёмным кранам, по стрелке подъёмного крана, а потом становятся и там раскрывают руки и так далее — вероятность умереть тоже очень высокая, однако мы не считаем, что это подвиг. Мы считаем, что это глупость. Ну так что, скажите? Что сделал Гагарин? Скажите мне просто — и всё, и закроем эту тему. Что сделал Гагарин? Алло. Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Сергей, Москва. Помните такой афоризм: «Хороший любой пиар, кроме некролога»?

С.ДОРЕНКО: Да.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вот этот человек это и сделал. Вы знаете, Джими Хендрикса и Пола Маккартни будут помнить долго, Гагарина — всегда, а об этом человеке люди забудут на следующий день…

А.ОНОШКО: А чего вы сравниваете?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да это ладно. Не надо сравнивать. «На Генисаретском озере», — пишет мне Александр Минкин. Александр, огромное спасибо! Вы знаете, что Александр Минкин у нас будет с рассказом о Пушкине в воскресенье? Потому что мы готовимся к годовщине… не к годовщине, а ко дню рождения великого поэта,и мы к 6-му готовимся 5-го. 6-е будет в понедельник, Настёна, и там будет ЕГЭ по алгебре, и, конечно, 6-го мы будем сосредоточенно морщить лбы. А вот 5-го ждём Минкина. Вот так. Да? Слушай, подожди, ещё. «Генисаретское озеро». Ну, понятно, что Гельсингфорс в совершенно другой точке — на Балтике. Спасибо большое. Действительно, мне теперь стало стыдно. Алло. Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Добрый день.

С.ДОРЕНКО: Что сделал Гагарин?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Гагарин подарил людям счастье и надежду, наверное, какую-то на то, что самые заветные мечты могут сбыться. Но опять-таки это могло осуществиться только при одном условии — что его поддерживали в этом начинании тысячи людей — те, кто делал корабли, те, кто строил двигатели.

С.ДОРЕНКО: Можно я прямо при вас исправлюсь? Я думал, что Минкин в воскресенье, я его даже звал, а мне все пишут, что Минкин завтра, пять человек. Минкин — 4-го, в субботу, в 16. Всё, теперь Минкин. Все будут каждую субботу вздрагивать в 16. Всё, извините, пожалуйста. Минкин в субботу, в 16.

Если позволите, я суммирую. Гагарин совершил… Гагарин — символ прорыва. Гагарин — герой прорыва. Безусловно, герой, да. Гагарин — герой, которого посылала вся страна, которая надрывалась в этой программе, серьёзно надрывалась, серьёзное напряжение сил. Ведь Гагарин был нашим («нашим» — в том смысле, что нашей нации, и «нашим» — в смысле нашего человечества) посланцем, который должен был подтвердить, что, да, мы можем преодолеть тяготение Земли, мы, да, можем начать космическую программу для человека, а не только для Белки, Стрелки, Уголька и Ветерка. Гагарин вот это подтвердил своим подвигом. А лежал он или не лежал — даже если он там вверх ногами бы лежал — всё равно это не имеет значения, понимаешь, на самом деле. Настя, ну правда.

А.ОНОШКО: А потом, он там не растерялся, сделал всё как надо, вернулся живой.

С.ДОРЕНКО: Нет, он подготовлен, он офицер, он лётчик. Он офицер, лётчик, он же…

А.ОНОШКО: А ведь мог бы запереться и отказаться выходить на связь с Землёй и так далее, а он не стал.

С.ДОРЕНКО: Давайте ещё хотя бы 20 секунд из Джими Хендрикса, который плохо, как мы знаем… Юрий Лоза объявил, что Джими Хендрикс плохо играл на гитаре. Я очень прошу чуть-чуть послушать. А у меня здесь действительно плохо, потому что звук…

А.ОНОШКО: Да это не звук, это он правда так играл ужасно. Слушать невозможно! Шум, грязь!

С.ДОРЕНКО: Да ничего он не играл ужасно. Да это же live, это live-концерт. Ну что ты? Ну зачем? Ладно, послушай то, что тебе нравится. Всё, я тебе даю три секунды послушать то, что тебе нравится.

А.ОНОШКО: А студийного нет Хендрикса?

С.ДОРЕНКО: То, что тебе нравится! Даю тебе 20 секунд. У Хендрикса гитара разговаривала, она говорила, она плакала, она вопила.

ГИТАРНОЕ СОЛО В ИСПОЛНЕНИИ ДЖИМИ ХЕНДРИКСА

В ДВИЖЕНИИ

НОВОСТИ

С.ДОРЕНКО: 9 часов 4 минуты. Пятница, 3 июня. Здравствуй, великий город! Здравствуйте, все! Это радио «Говорит Москва»! Говорит Москва! Анастасия Оношко — ведущая этой программы. Здравствуйте, Настя.

А.ОНОШКО: И Сергей Доренко. Доброе утро.

С.ДОРЕНКО: Мальчика оставили?

А.ОНОШКО: Мальчика.

С.ДОРЕНКО: Мальчика — это нормально. Сколько ему лет было?

А.ОНОШКО: Семь.

С.ДОРЕНКО: Расскажи всю историю.

А.ОНОШКО: Плохо себя вёл в машине.

С.ДОРЕНКО: Он кидал камни в машины. Ну, естественно…

А.ОНОШКО: Нет, он ехал в машине с родителями, довёл их там до белого каления, и они его решили высадить.

С.ДОРЕНКО: Он кидал что-то… то ли картошку в машине кидал, что-то кидал. Кидание происходило… Я всё же рассказываю. Ну подожди, я сейчас найду. Я найду.

А.ОНОШКО: Они проезжали в какой-то момент через лес и решили его высадить.

С.ДОРЕНКО: Да, высадить мальчика к чёртовой матери.

А.ОНОШКО: Видимо, до этого много раз угрожали, что высадят.

С.ДОРЕНКО: «Мы нового родим», — они сказали и высадили этого мальчика.

А.ОНОШКО: Ха-ха! «Нового родим» — это хорошо.

С.ДОРЕНКО: А что? Конечно.

А.ОНОШКО: Ну, я такой угрозы никогда не применяла.

С.ДОРЕНКО: А попробуй применить, скажи: «Мы ещё одного мальчика родим — и дело с концом». Подожди, сейчас расскажу.

А.ОНОШКО: Отъехали на 500 метров, потом вернулись — а его уже нет. И потом уже семь дней его искали. Нашли в 5 километрах в домике, где он ночевал в этой самой… в военной какой-то зоне. Ну, у них там полигон. Вот.

С.ДОРЕНКО: Секундочку. Значит, что он делал? Он пропал сам… Нет, подожди, что-то они делали. Хоккайдо! Во-первых, они выкинули его на Хоккайдо.

А.ОНОШКО: Ну, это самый большой остров.

С.ДОРЕНКО: Это самый северный, нет? Нет. Какой из них?

А.ОНОШКО: Самый большой.

С.ДОРЕНКО: Подожди, ну он северный или нет?

А.ОНОШКО: Кюсю, Хонсю и Хоккайдо. Ну, это центральный. Что значит «северный»? У него там есть и север, и юг.

С.ДОРЕНКО: Посмотри, дорогая! Ну что ж ты путаешь всё время? Ты всё время путаешь.

А.ОНОШКО: Хоккайдо? Я Японию не путаю ни с чем. Хоккайдо — это самый главный и толстый остров, на котором они сидят.

С.ДОРЕНКО: Ну, я думаю, что северный. Ну, посмотри ещё — Хоккайдо. Посмотри, это северный остров?

А.ОНОШКО: Сейчас, «Википедия»…

С.ДОРЕНКО: Это где овцы у Мураками ходят, снятся человеку и так далее. Давай. Хоккайдо — это северный остров.

А.ОНОШКО: Да, это не самый толстый. Это действительно северный остров. А соседний тогда как называется? Какой позор на мою седую голову!

С.ДОРЕНКО: Это северный остров, где овцы у Мураками идут сквозь снега. Что?

А.ОНОШКО: А какой же этот, основной?

С.ДОРЕНКО: Ничто. Слушай меня. Что он делал? Он кидал камни. Я найду это. Во! Он кидал камни в людей и в машины. Как это характеризует мальчика?

А.ОНОШКО: Откуда он кидал?

С.ДОРЕНКО: Откуда бы то ни было. Слушай меня. Его оставили в лесу. Родители сказали: «Мы его оставил в лесу в качестве наказания за то, что он кидал камни в людей и в машины». Мне кажется, в людей камни ещё можно кидать, но в машины — ни в коем случае.

А.ОНОШКО: Ведь жестянка столько стоит, конечно.

С.ДОРЕНКО: Во-первых, она столько стоит. Во-вторых, её потом надо перекрашивать, а это ужасно. Они его оставили и через несколько минут вернулись на место, но его там уже не было. Мальчик был большой плут — и он немедленно пошёл по тропинке. А родители до этого не додумались — пойти за мальчиком по тропинке. Он пошёл по тропинке. Он пришёл (там у них, на Хоккайдо) на военный полигон, где танки стреляли, и всё это такое, и сверху вертолёты, крылья, из крупнокалиберных, из пушек…

А.ОНОШКО: Хотя раньше мы думали, что у них нет своих вооружённых сил после сорок пятого года.

С.ДОРЕНКО: Есть, есть. Ну, это полигон, дорогая, полигон, где стреляли все эти машины. Дальше. Он там, на полигоне, при +7 градусах…

А.ОНОШКО: Это холодно.

С.ДОРЕНКО: …одетый в одни джинсы и в одну футболку жил 7 суток. Ему 7 лет…

А.ОНОШКО: В домике. Он в домике жил.

С.ДОРЕНКО: Это брехня! Вот послушай меня. Почему эта история — брехня?

А.ОНОШКО: И почему?

С.ДОРЕНКО: Я тебе скажу. Его нашли в 7 утра по местному времени в 7 километрах от того места, где его оставили родители. 7 лет. Температура была 7 градусов. Его накормили 7 рисовыми шариками…

А.ОНОШКО: Откуда это вы берёте?

С.ДОРЕНКО: Подожди секундочку. И ещё что-то было. 7 камней он кинул. И там были задействованы 70 военнослужащих, которые его искали. Это брехня! Человек, который придумал эту брехню, безусловно, не потрудился даже…

А.ОНОШКО: Идиот!

С.ДОРЕНКО: Конечно, идиот, зацикленный на числе 7.

А.ОНОШКО: А ещё надо было, чтобы все слова на одну букву в этом рассказе начинались — на букву «к», например.

С.ДОРЕНКО: «Шорох», «шептали» — что-то на «ш» всё время, да? Конечно, символизм. И там прошли сильнейшие дожди. Мне жаль, что их не было 7. 7 сильнейших дождей. 7 дождей, 7 джинсов, 7 футболок. Слушай меня. Отведение детей в лес — это старая русская традиция, как ты знаешь.

А.ОНОШКО: А почему русская, когда Гретхель и…Как там?

С.ДОРЕНКО: Гензель и… Напиши: «Гензель и…»

А.ОНОШКО: И Гретхен.

С.ДОРЕНКО: Гретхен?

А.ОНОШКО: Ну, я читала.

С.ДОРЕНКО: Ну напиши. Написать трудно? Гензель — это был мальчик, его должна была съесть колдунья. Ну, почему русская? Значит, европейская.

А.ОНОШКО: А японцы же бабушек относили тоже, своих стариков туда.

С.ДОРЕНКО: В лес?

А.ОНОШКО: Когда пора была уже к земле привыкать.

С.ДОРЕНКО: Умирать, да.

А.ОНОШКО: Гензель и Гретель!

С.ДОРЕНКО: Гретель. Я же знал, что не Гретхен никакая. Это Гретель, это другая совершенно. Понятно?

А.ОНОШКО: Кстати, есть мультфильм, надо срочно детям показать, что я не шучу каждый раз.

С.ДОРЕНКО: Какой?

А.ОНОШКО: «Гензель и Гретель». А, это не мультфильм, простите.

С.ДОРЕНКО: Ты хочешь их пугать? «Морозко», русская сказка, чтобы ребёнка…

А.ОНОШКО: «Морозко»? Но она вернулась же там. А эту злую сестру заморозили.

С.ДОРЕНКО: А смысл? Отвели её для чего? Отвели, чтобы убить. Это чтобы ты понимала. Девочку отвели… В русской сказке её отвели, чтобы убить. Никаких других целей не было. Цель была одна — убить девочку. Убить, потому что кормить нечем, понимаешь. Ну, так же, как Гензель и Гретель, совершенно верно. Ладно, погнали дальше.

С.ДОРЕНКО: Давай разберёмся с прокуратурой. Я вообще ничего не понимаю. «“Золотая молодёжь” поссорила силовиков» — это сегодня статья в «Газете.Ru».

А.ОНОШКО: Это правда выглядит смешно.

С.ДОРЕНКО: Это очень смешно.

А.ОНОШКО: Открывается уголовное дело, закрывается — и так три раза подряд. Или сколько?

С.ДОРЕНКО: Три раза, уже три раза. Слушайте, давайте, пожалуйста, подключайтесь, силовики, оперативники — ну, люди, которые…

А.ОНОШКО: Сергей, мама с папой воспитали ребёнка…

С.ДОРЕНКО: Мама с папой — кто это?

А.ОНОШКО: Это прокуратура и милиция. Они должны иметь выверенную и совместную позицию по отношению к детям. Они не должны ругаться при детях. Один говорит: «Сейчас накажу». А другой отменяет наказание и говорит: «Ладно, иди и ешь мороженое».

С.ДОРЕНКО: Это правда.

А.ОНОШКО: А первый говорит: «Нет, ты не должен. Иди и сиди делай домашнее задание». И так далее. Они должны договориться. Это очень неверно — то, что они делают. Правда?

С.ДОРЕНКО: Послушай меня. Мы должны… Конечно. Конечно!

А.ОНОШКО: Разослать циркуляр какой-то секретный.

С.ДОРЕНКО: «Как ты смеешь повышать голос на детей?» — и так далее. Это нельзя, конечно. Когда родители начинают лаяться, дети понимают, что можно манипулировать. Слушай, давай всё-таки… Вы помните, что на «Геландеваген»…Можно так говорить? Все говорят «Гелендваген», а я не понимаю почему. «Геландеваген» — можно говорить? Это по-немецки.

А.ОНОШКО: Наверное.

С.ДОРЕНКО: Смотри. Значит, стал яблоком раздора между двумя силовыми ведомствами. Следственный комитет и прокуратура Москвы конфликтуют, фактически рубятся после того, как в ведомстве Чайки отменили третью попытку привлечь «золотую молодёжь». Ну, вы знаете, что там сын зам… Как там? Вице-президента «Лукойла», да? Замхозяина «Лукойла» — я бы так сказал даже, до известной степени. Смотрите, это «золотая молодёжь», которая, конечно, издевалась над полицией, над законами и установлениями, издевалась, бравируя и утверждая, что они купят всех и вся, что деньги есть, можно нарушать, можно делать всё что угодно, когда у тебя есть деньги. Вот в таком ключе воспитаны дети руководства «Лукойла» (думаю, и не только «Лукойла»). И прокуратура рубит любую попытку их привлечь к ответственности. Это очень смешно выглядит.

Я помню, как прокуратура так же поступала публично, когда судили за игровые автоматы. Ты помнишь, что прокуратура, силовые ведомства, я тебе напомню… По слухам! Сейчас всё, что я рассказываю, — по слухам. Я не пытаюсь никого опорочить, а наоборот — стараюсь иронизировать по этому поводу. Кажется, ФСБ (во всяком случае, люди говорят) вывезли важного свидетеля, спрятали его — человека, который участвовал в делах прокуратуры по организации подпольных казино в Подмосковье. Прокуроры крышевали… в смысле, имели доход. Прокуроры организовывали нелегальные казино с целью получения кэша — ну, денег.

А.ОНОШКО: Такой безобидный способ.

С.ДОРЕНКО: Абсолютно верно. В Подмосковье в разных городах — на севере, на востоке, на юге — были подпольные казино, подпольные залы игровых автоматов, которые содержали прокуроры. И МВД не имело возможности вмешиваться, потому что прокуроры — как раз надзирающий орган, они сверху, они над милицией стоят. Поэтому милиция не имела права протягивать руки, потому что это был прокурорский бизнес и всем давали по рукам. Когда наконец ФСБ тогда взяла этих голубей, вывезла подручного их, который оказался (ты будешь смеяться) знакомым моего хорошего знакомого… Я с ним связывался здесь по Skype из студии, когда он сидел на квартире под крышей ФСБ. То есть ему дала квартиру конспиративную ФСБ, его прятала как важного свидетеля. Боялись, что прокуроры его убьют — ну, ведомство Чайки. Боялись, что ведомство Чайки его убьёт просто. И вот тогда, как только открывалось дело уголовное… А кто же был тогда зампрокурора? Не помню сейчас. Не Бирюков ли? Значит, был зам Чайки, который каждый раз любое уголовное дело закрывал. Но это было понятно. Было понятно всей России, и вся Россия с удовольствием и счастливо подмечала, как прокуроры защищают свою преступную деятельность.

А.ОНОШКО: Да, это было очень откровенно.

С.ДОРЕНКО: Это было понятно. Нам было понятно, что прокуроры… Ну, мы так думали, у нас сложилось мнение, что прокуроры бьются за защиту своей криминальной деятельности, то есть им нравится заниматься криминальной деятельностью, они считают её действительно понятийно-законной сферой деятельности. Понятийно-законной. Ну, в феодальном обществе это было их кормление, в сущности. Они занимались кормлением на нелегальных казино. И мы понимали это с удовольствием и, так сказать, даже не протестовали. Мы просто смеялись и хлопали в ладоши, что вот одна банда пытается открыть дело, а другая банда пытается закрыть дело, потому что у обеих банд есть полномочия: у одной — открывать дела, у другой — закрывать. И эти две банды ссорятся. Понятно, да? И это было очень мило. Ну, это когда было, дело подпольных казино? Скажи, пожалуйста. Ну посмотри, пожалуйста. Напиши в Google, я тебя очень прошу. В Google. «Дело казино»… Нет. «Подпольные казино».

А.ОНОШКО: «Казино, прокуроры» — ключевое.

С.ДОРЕНКО: Когда это было? «Дело о подмосковных казино»: Назаров, Игнатенко…

А.ОНОШКО: Четырнадцатый год, короче.

С.ДОРЕНКО: Неужели четырнадцатый? Одиннадцатый! Вот уже пять лет.

А.ОНОШКО: А казалось бы — так недавно.

С.ДОРЕНКО: Скажите, пожалуйста, с тех пор казино работают или закрыли их?

А.ОНОШКО: Вот те самые?

С.ДОРЕНКО: Те самые казино, которые прокурорские казино, — они работают или нет? Там ещё фигурировала фамилия Игнатенко и прочие. Я напоминаю вам. Вы, наверное, теперь вспомнили, что было такое. Скажите, а те казино прокурорские, которые пытались закрыть силами ФСБ, всё-таки удалось закрыть или они по-прежнему работают? Алло. Здравствуйте. Расскажите нам.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Вот у нас прокурор в городе. Его пришли арестовывать, а он сбежал за границу. Год там побыл, сейчас прибыл и стал главой администрации города.

С.ДОРЕНКО: Видите, растёт человек, растёт. И сейчас, наверное, у него… Или не растёт. Это, мне кажется, боковое движение всё-таки. Как вы считаете? Ну а казино-то есть у него какие-нибудь? Нет. Видите, при слове «казино»…

А.ОНОШКО: Кто играл в казино прокурорском?

С.ДОРЕНКО: Да. Казино остались прокурорские или ФСБ всё-таки как-то понятийно договорилась, что прокуроры из другого места, как-то по-другому будут прокуроры зарабатывать, как-то по-другому чуть-чуть? Ну, можно и по-другому.

А.ОНОШКО: Переделать казино в другие заведения.

С.ДОРЕНКО: Алло. Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Добрый день. Я на тот момент как раз работал в органах прокуратуры, когда уголовные дела эти возбуждались. Необходимо отметить, что Следственный комитет на тот период… Я сейчас нисколько не хочу прокуроров защищать, но Следственный комитет таким образом составлял процессуальные документы, что прокуратура просто обязана была отменять эти постановления. То есть была в некотором роде провокация.

С.ДОРЕНКО: Ага. Слушайте, а вот этого парня, которого держали (по-моему, фамилия Назаров, но я сейчас боюсь ошибиться), парня, который был подручным у прокуроров, Назаров, но он гражданский, — его, по-моему, на явочной квартире ФСБ держали, когда от всего дела его прятали. Сейчас не знаю, он в Москве или нет. Мы с ним в Skype говорили тогда.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здесь не могу прокомментировать, где ФСБ его держала.

С.ДОРЕНКО: Нет? Слушайте, скажите, пожалуйста, а вот сейчас опять, может быть, СК плохо составляет документы по поводу лукойловских детишек?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здесь не могу прокомментировать, я давно уже там не работаю.

С.ДОРЕНКО: Спасибо вам большое. В любом случае спасибо за точную справку, за точное понимание. Спасибо большое. Алло. Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Алло.

С.ДОРЕНКО: Здравствуйте. Казино эти, которые открылись тогда в Подмосковье, они работают по-прежнему или нет?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Наверное, работают.

С.ДОРЕНКО: Наверное? Спасибо. 7373948. Алло. Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Алло. Сергей, доброе утро. Меня Сергей зовут, город Щёлков — откуда непосредственно и Игнатенко Александр. У нас в городе все казино закрыли. Остались там какие-то лотерейные компании, которые под прикрытием как бы, можно сказать.

С.ДОРЕНКО: То есть тот большой бизнес схлопнулся в результате, как ведомства и договорились?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да.

С.ДОРЕНКО: Хорошо. Тогда давайте вернёмся к сегодняшнему дню. По лукойловским деткам не могут договориться Следственный комитет с прокуратурой. Здесь тоже нужна какая-то точка договорённости? А как?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Тут затрудняюсь ответить на самом деле.

С.ДОРЕНКО: А я не затрудняюсь.

А.ОНОШКО: Это очевидная вещь — договорённость должна быть.

С.ДОРЕНКО: Я попробую поспекулировать. Я уже рассказывал об этом случае. Я имел дело с прокурором Кунцевского района (он ныне на пенсии и волей Божией помре даже, по-моему), который мне говорил, что к нему следует приходить только с коньяком X.O. Помнишь, я рассказывал? Ты не помнишь ничего. Меня пригласил прокурор, я к нему пришёл, а он мне говорит: «Я вас угощу коньяком. Смотрите, какой мой любимый — X.O. Вот посмотрите на эти буквы — X.O. Понимаете?» Я говорю: «Понимаю, понимаю». И уже понятно, что в следующий раз к нему надо было идти с коньяком X.O. Он сказал: «Я люблю и только его пью — коньяк X.O. Я сейчас вас угощу, но вообще-то я его люблю». И понятно, что это за вход в дверь — коньяк X.O., хороший какой-то, французский. И он тогда назвал мне условие. Я ему пожаловался на жизнь свою собачью, а он мне… Настя, ты здесь? А он мне, знаешь, что сделал? Он сказал простую вещь: «Сергей Леонидович, я, если дело возбужу, то вы имеете право отозвать заявление. Но, Сергей Леонидович, сделаем так, что вы не имеете права отозвать заявления, что это дело будет моё. Я накажу этих людей и сам дело закрою». О чём договаривался со мной прокурор Кунцевского района, объясни мне?

А.ОНОШКО: Не понимаю.

С.ДОРЕНКО: О том, что он продаст уголовное дело. Ты поняла или нет?

А.ОНОШКО: Тем, кому он продаёт, он показывает, что вы его отозвать не можете?

С.ДОРЕНКО: Нет. Слушай. Я могу отозвать заявление. Он говорит, он мне прямо сказал: «Я начну работать, — мне сказал прокурор Кунцевского района, — я начну работать. Если я начну работать, а вы отзовёте заявление, то получится, что я трудился впустую».

А.ОНОШКО: А этого допустить нельзя.

С.ДОРЕНКО: Да. Он говорит: «Я не хочу впустую работать, я серьёзный господин. Поэтому вы не отзовёте… Дайте мне честное слово, что вы не отзовёте заявление. Это дело моё, не ваше. После того как я его беру, дело моё, не ваше, понятно?» Я говорю: «Понимаю, понимаю». Это значит, что я не могу продать это уголовное дело… А я могу продать его.

А.ОНОШКО: Я вашу роль не очень понимаю. Вы на что-то жаловались?

С.ДОРЕНКО: Я жалобщик.

А.ОНОШКО: На кого-то?

С.ДОРЕНКО: Да. На некое поведение. Значит, я жалобщик. Он мне типа говорит: «Вы договоритесь с чуваком, возьмёте с него 30 тысяч долларов и заявление заберёте. А я хочу сам взять 50 тысяч долларов».

А.ОНОШКО: Я не поняла. Вы заработали?

С.ДОРЕНКО: Я ничего не заработал. Я просто натравил на человека прокурора, но он с него срубил баблос и закрыл дело. Понятно, о чём я говорю? Ну ещё раз объясняю, в десятитысячный раз.

А.ОНОШКО: Я уже поняла.

С.ДОРЕНКО: Я натравил! Человек вёл себя неправильно, человек Икс.

А.ОНОШКО: Это интересно. Это всё равно что собаку натравить, да?

С.ДОРЕНКО: Абсолютно верно. Прокурор как собака в этот момент выступил.

А.ОНОШКО: Никакого профита…

С.ДОРЕНКО: Мне профита никакого.

А.ОНОШКО: Но удовольствие получаешь, что она облаяла, покусала.

С.ДОРЕНКО: Покусала за жопу, абсолютно верно, да. Смотри. Я посчитал поведение человека недостойным, причём с выходкой, с нехорошей выходкой. Я на этого человека напустил прокурора Кунцевского района. Прокурор Кунцевского района до суда дело не довёл. Он его попытал, помучил, потаскал по допросам…

А.ОНОШКО: А это он с вами обговаривал, что суда не будет? Или как это? Мне интересны условия сделки. То есть вы туда пришли, и ваша задача — наказать кого-то.

С.ДОРЕНКО: Я сказал простую вещь: «Я хочу, чтобы человек был наказан. Всё, больше ничего. Чтобы человек был наказан».

А.ОНОШКО: Вам не важно, будет ли там суд?

С.ДОРЕНКО: Суд, не суд — меня вообще не парит.

А.ОНОШКО: Нервы потрепать.

С.ДОРЕНКО: Надо, чтобы он осознал и чтобы больше так не делал. Прокурор Кунцевского района таскал его полгода или четыре месяца по допросам, после чего справедливо взял деньги себе — и дело закрыл. Единственный страх прокурора был, что я возьму деньги, а с ним, прокурором, не поделюсь. Понимаешь?

А.ОНОШКО: А мог бы за входной билет и с вас взять — за то, что он услугу вам оказывает.

С.ДОРЕНКО: Нет, я так понимаю… Простите, но, по моему общению с прокурором Кунцевского района, они — конечно, люди бизнеса. Они — люди, широко мыслящие. Они торгуют, как мне представлялось… извините, как мне представляется из моего опыта, уголовными делами. Алло. Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Знаете, эта же борьба прокуратуры и Следственного комитета давно известна. И, в принципе, пока не включается самый верх, она так и будет происходить. А сейчас же прокуратура в бизнес другой пошла — на самом деле более крупный бизнес, чем эти казино. Это на самом деле мелочь по сравнению с тем, чем они сейчас занимаются. Соответственно, скорее всего, и «Лукойл» тоже там причастен.

С.ДОРЕНКО: А что же? Ну, скажите, намекните.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну, например, прокуратура сейчас очень хорошо контролирует «РЖД». И у известного сына 300-миллиардный контракт с «РЖД». Поэтому для них уже эти вещи, как казино, настолько мелкие, что они даже не обращают внимания. И так же, скорее всего, с нефтянкой. То есть они так же, наверное, есть в нефтянке, поэтому прокуратура отменяет дело. И она будет это делать до тех пор, пока не включится В.В.П. — фигура, которая может сказать, что с этим делать. Поэтому тут ничего странного на самом деле.

С.ДОРЕНКО: А теперь надо думать, кто первый попадёт в заветный кабинет — Чайка или Бастрыкин.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вы знаете, тут тоже не так это важно. Помните, был Сугробов? И кто бы там первый ни попал… Когда было дело Сугробова, они же оба — и Колокольцев полетел, и Бортников полетел к Путину, и каждый со своей фактурой, кто прав, а кто виноват, ФСБ или МВД. Но тогда была Украина, и всё-таки с Бортниковым был не очень удобно видеться в этот момент.

С.ДОРЕНКО: Да. Слушайте, мне совершенно выдающийся Учтивый Психопат пишет, и Учтивый Психопат считает: «Нет никакой войны Генпрокуратуры и Следственного комитета, а просто лукойловцев разводят на бабки. И они согласованно крутят туда-сюда, получая просто баблос при каждом обороте. Можно один раз продать дело, а можно три. Вот и всё».

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Не думаю, что так. Всё-таки эта борьба есть. И если помните того же Сугробова, когда там прокуратура отменяла дела, а Следственный комитет опять их возбуждал,и пока не вмешался Путин, так это всё было.

С.ДОРЕНКО: Спасибо. Учтивый Психопат, вы очень остроумны, и мне нравится ваша версия. Спасибо большое. Он пишет в Twitter. Алло. Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей и Настя, здравствуйте. Полковник. Это понятная ситуация. Что называется, кто что охраняет, тот то и имеет. В данном случае я не соглашусь с предыдущим выступающим в той части, что это как бы некий конфликт и некое гоняние туда-сюда, и брать несколько раз деньги. Там люди всё-таки порядочные. Они деньги один раз взяли — и, соответственно, будут биться за своё. Другое дело, что конфликт между прокуратурой, Следственным комитетом и судами сейчас существует. Собственно говоря, он образовался тогда, когда прокуратуру лишили права санкционировать аресты, обыски и так далее, когда всё это перешло на суды. То есть сами понимаете, что суды сразу получили возможность большие деньги зарабатывать. Прокурорские пришли туда и говорят: «Давайте мы поможем».

С.ДОРЕНКО: Поможем «делить бабки»?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну, примерно. Соответственно, им сказали: «Ребята, вы чё? Это наша поляна». Ну, это я так, это моё оценочное представление, как это происходило.

С.ДОРЕНКО: Это безусловно, Полковник, абсолютно. Мы говорим сейчас о своих дремучих представлениях.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Только версия, только версия, конечно.

С.ДОРЕНКО: Они не имеют ничего общего с действительностью и, безусловно, представляют собой…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, это мой испорченный разум.

С.ДОРЕНКО: Перверсивный мозг даёт мнение такое странное.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да. После этого — прокуратура и Следственный комитет. То есть прокуратура может отменить постановление об отказе о возбуждении уголовного дела, а Следственный комитет или МВД снова выносят это постановление. На моей памяти в одном случае 32 или 34 сходила туда-сюда эта бумага — в прокуратуру и назад в полицию. То есть отказывали в возбуждении — прокуратура отменяла. Отказывали — отменяла. Отказывали — отменяла. Потом сдался заявитель в конце концов. Но тут проблема ещё какая? Проблема в том (это по слухам, конечно, исключительно по слухам, абсолютно непроверенная информация), что прокуратура слишком много берёт.

С.ДОРЕНКО: И поэтому?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: И поэтому обращаются либо к судьям, либо непосредственно к Следственному комитету.

С.ДОРЕНКО: Но ведь когда речь идёт о крупных бизнесменах…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А вот когда возникает ситуация, связанная, допустим, с таким человеком, как… Ну, не будем.

С.ДОРЕНКО: Крупный бизнесмен.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, то есть «Лукойл» или ещё кто-то, то не столько стои́т вопрос денег. А когда Следственный комитет или полиция имеют указание чёткое — возбудить уголовное дело… Причём, я так понимаю, указание это страшно подумать с какого верха. Мы все знаем, но опять замолчали. Ну, то есть просто: «Хватит. Накажите в конце концов, а то они окончательно распоясались». А больше никакого способа здесь нет, потому что…

С.ДОРЕНКО: Вертикаль. Только вертикаль! Нас спасёт только вертикаль. Только из одного центра, из одной черепной коробки может исходить приказ, который будет обязателен и для Следственного комитета, и для прокуратуры. «А у нас в Нижнем Новгороде работает казино на соседней улице с Нижегородским Кремлём. Менты в курсе, крышуют». 9:30. Новости.

НОВОСТИ

ОБЗОР ПРЕССЫ

С.ДОРЕНКО: Из того, что мне прислали только что в Twitter… Кстати говоря, Настя, тебя пытается научить Юрий Петров большим японским островам.

А.ОНОШКО: Да, спасибо, мне понравилось. Я один раз видела. Смотрите, запомнила я или нет.

С.ДОРЕНКО: С севера на юг.

А.ОНОШКО: «Я тебя Хонсю»…

С.ДОРЕНКО: Нет, нет. «Милая Хоккайдо!»

А.ОНОШКО: Всё. Видите, не получается.

С.ДОРЕНКО: Смотри, с севера на юг японские острова.

А.ОНОШКО: Я буду путать всё равно строчки.

С.ДОРЕНКО: Все запомните, пожалуйста, японские крупные… Мне не нравится, что здесь нет Окинавы. Ну, неважно, всё равно. «Милая Хоккайдо! // Я тебя Хонсю. // За твою Сикоку // Я тебя Кюсю». «Милая Хоккайдо!» — это северный остров. «Я тебя Хонсю», — это второй остров. «За твою Сикоку», — третий остров. «Я тебя Кюсю».

А.ОНОШКО: Вы знаете мою способность пересказывать стихи близко к тексту, у моего сына унаследованную? Он близко к тексту пересказываети всё в обратном порядке. Поэтому для меня это, к сожалению, будет не работать. Но спасибо.

С.ДОРЕНКО: Значит, мы обсудили и поговорили про прокуратуру. Мы понимаем, что нам не понятно. И понимаем также, что пока не будет прямого указания Путина, вплоть до прямого указания, что «сделать так», будет бардак. А прямого указания может и не быть. Может и не быть, потому что вопрос… Хотя, с другой стороны, чёрт его знает, насколько крупный это вопрос. Может быть, это и крупный вопрос.

А.ОНОШКО: Надо какой-то циркуляр всё-таки на самом деле.

С.ДОРЕНКО: Юлия Алексеева прислала мне сообщение — статью про этого коуча, женщину-коуча, которая говорила о том, что нельзя спать с мужчинами, у которых доход ниже 50 тысяч рублей.

А.ОНОШКО: Бедненькая. Она знает как никто.

С.ДОРЕНКО: Она действительно живёт в бедности. Она знает, что такое бедность. Её муж безработный, не зарабатывает вообще ничего. Так что в этом смысле она…

А.ОНОШКО: Ну, она знает, о чём говорит.

С.ДОРЕНКО: Может быть, она и знает, о чём говорит (значит, она с ними не размножается). Она сама человек весьма скромного достатка. Она, например, некоторое время назад публиковала объявление в интернете, что примет в дар автомобильное кресло и комбинезон для ребёнка. То есть купить у неё средств нет — ну, если только она не идейный даровзятель, дарополучатель.

А.ОНОШКО: Не похоже.

С.ДОРЕНКО: Она человек очень скромного достатка с безработным мужем, у которого нет 50 тысяч, и с объявлениями о том, что она возьмёт в дар комбинезон для ребёнка. Видишь, какие превратности.

И ещё есть сообщение, но это уже наше сообщение, радио «Говорит Москва» — govoritmsk в Twitter. Есть сообщение о Потанине, который возглавил список российских миллиардеров по версии Bloomberg. Потанин, как вы знаете…

А.ОНОШКО: А вы знаете этих наших российских миллиардеров лично?

С.ДОРЕНКО: Ну, как сказать? Вот Потанина знаю совсем мало. Виделся…

А.ОНОШКО: На мероприятиях пересекались, да?

С.ДОРЕНКО: Да, мельком, мельком. А если и виделся, то не вступал в разговор. Именно Потанина знаю меньше, не вступал в разговор с ним никогда. Ну, как тебе сказать? Он делает такой занятой вид. Он из ГКС.

А.ОНОШКО: А что такое ГКС?

С.ДОРЕНКО: ГКС — это Овчинниковская набережная. На Овчинниковской набережной, на Болотном острове, вот сюда… Если ты въезжаешь на Болотный остров с севера, сверху, от Кремля, то направо «Красный Октябрь», а налево тянется Болотная площадь, а за нею — Балчуг, а за Балчугом… и так далее, и так далее, и так далее. А потом с Болотного острова… Нет, а это вообще не Болотный остров, простите. И Обво́дный канал, который Обводно́й в Москве…У вас Обво́дный, а у нас Обводно́й. Вот за Обводным каналом граничит с Болотным островом (с кончиком его) ГКС, который почти уже Пятницкая улица. Вот там. Ну, что тебе объяснять, когда ты не знаешь. Новокузнецкая, Пятницкая…

А.ОНОШКО: Не надо объяснять, хорошо, всё, ладно. Это его всё равно никак не характеризует.

С.ДОРЕНКО: Он там работал и сумел там это дело как-то прикарманить (в хорошем смысле, никого не хочу обидеть, а наоборот), как-то сумел прикарманить и стать миллиардером. Ну, умнее нас оказался. Или ловчее. Или подлее. Может, он подлее нас, а? Давай проголосуем.

А.ОНОШКО: Умнее, мне кажется. Почему подлее?

С.ДОРЕНКО: Умнее или подлее?

А.ОНОШКО: Ой, это очень удобно — сидеть в бедности и объяснять подлостью прорывы других людей. Это очень классно!

С.ДОРЕНКО: Нет, подожди. Давай проголосуем.

А.ОНОШКО: Да, давайте, конечно.

С.ДОРЕНКО: Мы пальпируем, так сказать, нарыв сейчас. Скажите, пожалуйста… Есть сообщение: «В общем списке ТОП-200 глава холдинга “Интеррос” находится на 56-й строчке», — на планете Земля, насколько я понимаю. Он заработал 2 миллиарда долларов с начала года. Вот сейчас, с начала этого года он заработал 2 миллиарда долларов.

А.ОНОШКО: У нас какое будет голосование: подлее или умнее?

С.ДОРЕНКО: Нет. Я думаю, что он богаче нас, точно богаче нас и богаче вас. Скажите, пожалуйста, он богаче и умнее — 1342135 (это ваше мнение); или богаче и подлее — 1342136. Подлее — в смысле… Подлость как характеризуется?

А.ОНОШКО: Давайте несколько примеров подлости.

С.ДОРЕНКО: Нет, расшифровку дай мне слова «подлость».

А.ОНОШКО: Вам из «Википедии»?

С.ДОРЕНКО: Подлость изначально (так же, как и хамство) говорит о происхождении.

А.ОНОШКО: Это субъективно.

С.ДОРЕНКО: Подожди. Подлость изначально…Слова «хамство» и «подлость» — они изначально говорят о низком происхождении.

А.ОНОШКО: А низкие люди, конечно, не аристократы.

С.ДОРЕНКО: Подлое происхождение есть не аристократическое. Открой мне «Викицитатник».

А.ОНОШКО: Бесчестность, низость, гнусность…

С.ДОРЕНКО: Нет, открой мне «подлость» в «Викицитатнике».

А.ОНОШКО: Цитатник? Пожалуйста.

С.ДОРЕНКО: Всё-таки подлость означает также и неаристократическое происхождение — что ты не рождён от каких-нибудь графьёв. «Подлость — в современном значении — низость в нравственном отношении, бесчестность, грязный поступок». А в древнем отношении? Я всегда в древнем употребляю это слово. Ну, ладно. Значит, 24 процента считают, что он умнее нас. Потанин умнее нас.

А.ОНОШКО: Ух ты! Всего-навсего 24?

С.ДОРЕНКО: Ну, Потанин и вообще олигархи, давайте всё-таки расширим. 23 процента. Они богаты, потому что они умнее нас, — 1342135. Они богаты, потому что они подлее нас, — 1342136. Мы говорим про олигархов. 1342135 — они богаты, потому что они умнее нас. Они богаты, потому что подлее нас, — 1342136. Ну, они шли на какие-то поступки, на которые нам было бы затруднительно пойти, потому что мы всё-таки люди существенно более моральные. Ну, моральные. Ну, что делать? Вот такие мы уродились. У меня 22 на 78 сейчас. 22 считают, что они, безусловно, умнее нас. 7373948. Алло. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро, Сергей, Настя. Это Фрог. Конечно, мы же помним эту историю с мэром Нефтеюганска и с господином Ходорковским.

С.ДОРЕНКО: Ну, помним, да.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: И тут как бы глупо предполагать, наверное, было бы, что в той среде вдруг возникают такие люди, как Сократ или что-нибудь подобное. И ещё хотелось бы отметить такой факт. На самом деле Потанин ровным счётом ничего не делал, как и Гагарин.

С.ДОРЕНКО: Потанин, как и Гагарин? Вот это сравнение. Вот он опрокинул.

А.ОНОШКО: Да ну! Откуда вы это знаете?

С.ДОРЕНКО: 7373948. Алло. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Елена из Кунцева. Я хочу сказать по поводу…

С.ДОРЕНКО: Олигархов.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Знаете, как герцог Франсуа де Ларошфуко сказал: «Все жалуются на отсутствие денег, но никто не жалуется на отсутствие ума». Я видела людей, которые приобретали заводы, но не могли их вытянуть.

С.ДОРЕНКО: А я читал как-то газету, и было такое… Вас это заинтересует. В Забайкалье где-то какие-то комбинаты люди покупали, и потом, где-то в 2006 году, капитализация возрастала в 30 тысяч раз. Можете себе представить? 30 тысяч!

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну, дай бог. Это и доказывает правильность капиталистического хозяйства.

С.ДОРЕНКО: То есть человек вкладывает, например, миллион рублей — и всё это в 30 тысяч раз — бэмс! 30 тысяч миллионов… Кошмар…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Представьте себе, какой блестящий предприниматель. Я — только за! Мне, например, безразлично, если бы я была на заводе, на кого я работаю, лишь бы платили вовремя зарплату, налоги и всё.

С.ДОРЕНКО: Ну да. Но всё-таки кто-то богаче нас, и это немножко…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, люди не равны ни по рождению, ни по уму.

А.ОНОШКО: По рождению? В нашем случае все были… все в хрущёвках (ну, примерно, плюс-минус) родились и были более или менее равны. У нас уникальная ситуация. У нас нет наследников каких-то, аристократов.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Анастасия, я как родившаяся всё-таки в Москве могу сказать, что детки ЦК КПСС были отдельной кастой.

А.ОНОШКО: Это понятно, да.

С.ДОРЕНКО: Да-да-да. Слушайте, почему-то он сидел в ГКС на Овчинниковской набережной, а Настя сидела на проспекте Стачек. Это разные места, правда же? Это разные места. Я останавливаю это голосование. Олигархи богаче нас, потому что они умнее нас, — 20 процентов. Олигархи богаче нас, потому что они подлее нас, — 80 процентов. 80 процентов!

А.ОНОШКО: Какие мы все в белом сидим, молодцы!

С.ДОРЕНКО: Мы в белом, нам приятно. Плевать на них, потому что они морально опустившиеся люди. Морально опустившиеся, как нам кажется, но это очень приятно. Ты написала?

А.ОНОШКО: Обязательно.

С.ДОРЕНКО: Причём Потанин? Ещё раз: «Олигархи богаче нас…»

А.ОНОШКО: Я написала!

С.ДОРЕНКО: Ну, хорошо. Настя написала мне результаты голосования. Давайте поспорим об этом. Я отказывался несколько раз от всяких больших афер. Я отказывался. Отметал и отказывался. Я отказывался систематически!

А.ОНОШКО: От чего?

С.ДОРЕНКО: От завода этих самых… жидких…Как называются напитки?.. Soft drinks…

А.ОНОШКО: Газированные?

С.ДОРЕНКО: Газированные напитки и минералки.

А.ОНОШКО: И почему вы отказывались? Поясните.

С.ДОРЕНКО: Отказывался. Потому что я точно понимал, что бизнес в России полупреступный. Я это понимал однозначно — что бизнес в России полупреступнен. Поэтому, если я во что-то вкладываюсь, значит я вступаю в полупреступные отношения. А это значит, что я должен ходить к губернатору, я должен ходить по всем этим инстанциям, где-то служить крышей, где-то качать права, делать глаза и так далее. Не хочу! Алло. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Алло. Здравствуйте. Сергей, Москва. В девяностые, когда это всё валялось и можно было подбирать, я учился. Вот сейчас я жалею, почему в моём возрасте те не учились, а уже крутились в этих вещах. Ну, вы понимаете, из бывших комсомольцев, это же оттуда всё началось. Это же не коммунисты, а это именно комсомольцы.

С.ДОРЕНКО: Нет, но именно Потанин из ГКС, а огромная плеяда вышла из Калачного переулка, Горкома комсомола, да.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, именно. Это почему-то именно комсомольские ребята, они все стали. И я хотел сказать… Скажите, а вы реально завидуете этим бизнесменам?

С.ДОРЕНКО: Я не завидую. Я думаю, что…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Не завидуете, да? А вы как-то говорили, что вам надо какой-то кусок денег, чтобы вы успокоились, да?

С.ДОРЕНКО: Мне бы сотку миллионов дали — и всё, да. Слушайте, я не завидую…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вы меньше говорили.

С.ДОРЕНКО: Я не завидую, но я думаю, что я неправильно оценивал будущее. То есть когда они начинали…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: В начале программы вы говорили, что всё очевидно, да?

С.ДОРЕНКО: Смотрите, когда они начинали в девяностые годы, вся их деятельность для меня, по моей оценке, была абсолютно криминальной. Ну, я её воспринимал как криминальную.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Но вы почему не пошли туда?

С.ДОРЕНКО: Если бы я знал, что они будут легализованы, отмыты и просуществуют 25 лет не в тюрьме, я бы пошёл. Но я тогда был убеждён, что из через 5 лет всех упрячут в тюрьму.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Либо будут лежать в земле.

С.ДОРЕНКО: Да. У меня было… Я неправильно оценивал действительность. Я ошибся и поплатился за неправильную оценку действительности. Понимаешь, да?

А.ОНОШКО: Вы бы сейчас были богаче, если бы пошли на…

С.ДОРЕНКО: Да. Я был бы несоизмеримо богаче. Но я не пошёл, потому что я оценивал действительность. Я им говорил: «Всё, что вы делаете, краткосрочно. Вы лишитесь всего: доброго имени, биографии, вообще всего и так далее».

А.ОНОШКО: Этого не произошло. Заводы работают, люди пьют газировку, а эти богатеют.

С.ДОРЕНКО: Да, ничего этого не произошло. Я неправильно оценивал действительность. А они правильно оценивали. Они уже умнее меня — в силу того, что они правильно оценивали действительность. Здесь важно свидетельство Михаила. Михаил, я рад тому, что вы подключились.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вынужден.

С.ДОРЕНКО: Скажите, пожалуйста… Я неправильно оценивал действительность. Я полагал, что их всех расстреляют или упрячут в тюрьму через два-три года.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Это вы сейчас так немножко резковато, убрав все страсти, которые были тогда (а они у многих были). Дело вот в чём здесь. Вы рассуждаете с точки зрения соотношения нрава и морали, а мораль никогда не бывает действенна. Она истинна, но она не действенна. А нрав всегда действенен. И не потому, что он справедлив, а потому, что он есть. Потанин, кстати… Здесь надо технические моменты очень чётко понимать. «Норникель» был банкротом полным. Филатов — директор, негодяй, член горкомов и всех верховных советов — довёл ситуацию до ручки. Ну, как и все предприятия советские. То есть уникальное предприятие стояло и, как всегда, никто не знал, что делать. В это время молодые, оборотистые ребята — и Ходорковский, и Потанин… там всё это происходило. И Ельцин был вынужден видеть таких молодых строптивых коней с мозгами, с прошлым КГБ (у Потанина в частности) и так далее. Конечно, наверное, не каждый мог быть на месте Потанина тогда. Не каждый. Нужно иметь ещё и талант — талант предпринимателя.

С.ДОРЕНКО: И много везения.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Понимаете, там, где речь идёт об экономической стороне жизни, надо понимать, что личность, в отличие от политической стороны, там играет, ну, такое не самое важное значение. Важны миллионы случаев развития форм. И поэтому Потанин, может быть, и не очень талантливый человек, может быть, даже примитивный, но в тот момент в нужном месте…Но всё-таки доля, грамм таланта предпринимательского есть. А он сродни духу великих полководцев, которые, в общем-то, себя не жалели. Да, он мог оказаться…

С.ДОРЕНКО: Но посадили Хлопонина. Давайте так. Но никто из них не сидел в Норильске — ни Потанин, ни Прохоров. Посадили Хлопонина — и он разрулил. Ну?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну да. Вы понимаете, опять мы уходим в вопрос «почему?». Да потому, что 70 лет большевики извращали всё, что связано с реальным историческим логосом экономики, государства, политики, творчества…

С.ДОРЕНКО: Я понял, вы антикоммунист.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну, потому что это так. И пришло всё к тому, что такие предприятия, где горбатились люди…

С.ДОРЕНКО: Хорошо. Они умнее вас или подлее?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: В чём умнее? Например, если он будет играть со мной в теннис, даже я сейчас в свои 65 лет, думаю, его обыграю, потому что я занимаюсь этим серьёзно после футбола, где много столкновений, то есть я тренируюсь пять дней в неделю. А что касается этих всех…

С.ДОРЕНКО: Бойтесь «теннисного локтя».

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Знаете, не болит ничего. Я очень серьёзно в спорте, всю жизнь. Пять тренировок в неделю, полный набор всех ограничений. Я в строю, но я с молодыми играю. Вчера футбольный матч провёл, сейчас побаливает. Значит, смотрите. Я ту «кухню» хорошо помню: как Хлопонин, как Прохоров (он попозже пришёл), как Потанин — всё это знаю. Ну, что я вам расскажу за одну минуту? Это будет сбивчиво очень. Там были свои. Надо отдать должное Ельцину. Он всё-таки не был стяжателем лично, и поэтому всё пошло так более или менее. Вы знаете, ведь в Германии, когда ГДР развалилась, там за марку отдавали предприятия. Марку! Не нужно было вообще брать ни с Ходорковского, ни с Потанина деньги. Вот эти 160 миллионов долларов, как после Филатова оценили «Никель», и нужно было их найти, передать и завладеть, — это всё было неумно. Нужно было просто отдавать за 1 рубль,а потом более или менее контролировать.

С.ДОРЕНКО: Так он умнее или подлее вас?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вы понимаете, бывали хуже времена, вы помните, но не было подлее. Каждое будущее поколение, ещё раз говорю…

С.ДОРЕНКО: Михаил! Вопрос, а вы не отвечаете. Извините, давайте пойдём дальше.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ходорковского я очень ценю. Это большой, великий человек. Потанина — немножко. Ну а другие фамилии (не буду называть) — это конченые негодяи.

С.ДОРЕНКО: Как это, Фридман негодяй?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А я не назвал фамилий.

С.ДОРЕНКО: Ах вот как вы хитро!

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: «Альфа-Групп» — нет. И Петя…

С.ДОРЕНКО: Петя, по-моему, человек очень тонкий и интересный. Вы пропали. Он пропал. Очень интересный человек, тонкий и интересный человек — Петя Авен. С ним интересно разговаривать. Хотя он, конечно, обнаруживает громадные… Трудно разговаривать с естественнонаучниками, которые пытаются говорить об обществе.

А.ОНОШКО: А почему трудно? Они начинают муравьёв приводить в пример?

С.ДОРЕНКО: Нет, они пытаются кодифицировать общество в привычных им естественно-научных терминах. Это проблема и Авена была, и Березовского. Естественно-научность в разговоре об обществе — это очень плохо, потому что это сразу схематизирует очень. А им необходимо извлечь какой-то закон и кодифицировать так, чтобы классификация произошла. Понимаешь, для них это важно. А на самом деле это их ограничивает. Ну, неважно. Алло. Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро, Сергей.

С.ДОРЕНКО: Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я что хочу сказать? Историю Потанина и Прохорова я знаю детально и хоть поминутно могу рассказать, если это интересно, как это всё получилось.

С.ДОРЕНКО: Он умнее или подлее нас?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: И не умнее, и не подлее. Абсолютно нормальный вменяемый человек. Ну, я просто с ним знаком был лично, с Потаниным. Просто они имели набор качеств и оказались… самое главное, первое, что нужно было — это в нужное время в нужном месте. Им конкретно повезло.

С.ДОРЕНКО: А почему вы не оказались? Не повезло?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет. Во-первых, я не был секретарём парторганизации ВЭБа… ой, комсомольской организации ВЭБа. Это раз. Я же не был, а он был.

С.ДОРЕНКО: А Потанин был.

А.ОНОШКО: А почему вы не были? Вы такое обстоятельство указываете. А вы хотели им стать? А вы что-то сделали для того, чтобы им стать? Пытались и не стали?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет, конечно. У меня другая судьба. Я не завидую. Я просто к тому, что он был, и соответствующим образом появился некий набор качеств, который и создал всю эту империю.

А.ОНОШКО: Ну так и молодец. Разве нет? Сергей, это мне напоминает диалог, например, когда это было модно — про Ксению Собчак обсуждать, именно фигуру эту. И многие говорили: «Ну, конечно, она же дочка Собчака — и поэтому». А на самом деле очень много детей очень известных людей, вроде Немцова и других, про которых никто не слышит, их не слышно и не видно, хоть он трижды дети. Просто личность другая, и она действует так, и она заработала себе эту славу. Ну, это всё равно что заработать состояние на самом деле — стать известной публичной персоной. Это не так просто.

С.ДОРЕНКО: Директор пишет: «Сейчас вбивал в навигатор “Яндекса” адрес…»

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Алло?

С.ДОРЕНКО: Извините, Сергей. Парень пишет: «Вбивал в навигатор “Яндекса” адрес и вбил “26 бакинских олигархов” под влиянием передачи».

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Это смешно. Но я ещё что хочу сказать, если позволите?

С.ДОРЕНКО: Да, прошу вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Просто там была ситуация, было банкротство ВЭБа, и был единственный банк, куда можно было слить основные активы. То, что потом Потанин поехал к Алексию, и Алексий ему написал письмо, что это хорошие люди и деньги надо переводить в этот банк, — это уже заслуга Потанина. Не всякий это сделал бы. Соответственно, там были какие-то связи. Ну, он уже разработал эти связи. Собственно поэтому и поднялся банк.

С.ДОРЕНКО: А это не беспринципность?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Стоп!

С.ДОРЕНКО: Вы же только что сказали, что он был секретарём комсомольской организации. А когда понадобились деньги, поехал к Алексию, патриарху.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну, он хотел развивать свой бизнес. И развил его, дай бог каждому. Не все это делали. Всё-таки можно уважать человека.

С.ДОРЕНКО: То есть принцип у него был? Принцип простой — «я хочу стать богатым». Это единственный принцип.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я не думаю. Он уже был богатым к определённому времени, когда я с ним познакомился. Он уже был достаточно богатым, чтобы обеспечить и детей, и внуков, и правнуков. Я думаю, здесь уже другие моменты. Не знаю.

С.ДОРЕНКО: Я тоже не знаю. Я поэтому и спрашиваю. Ладно. 9:58. Поехали!

В ДВИЖЕНИИ

С.ДОРЕНКО: Слушайте, быстро скажу — и всё. Офигенская новость! Спутники Sentinel-1A и Sentinel-1B зафиксировали необратимое понижение поверхности суши Нидерландов относительно уровня моря (продолжающееся, не средневековое), свидетельствующее о затоплении страны. Европейское космическое агентство распространяет. Спутники сделали 2,5 миллиона измерений, сопоставляя карту изменений на северо-востоке Нидерландов. Точность, с которой проводились измерения, составляет несколько миллиметров. В ЕКА заявляют, что через несколько лет точность будет увеличиваться и составит 1 миллиметр. Как заметно на представленной карте, некоторые районы страны, особенно расположенные у западного берега озера Эйсселмер и восточнее города Гронингена, опускаются вниз со скоростью 20 миллиметров в год. В этих же регионах происходит добыча газа, и вероятное проседание суши может быть связано с ней, и может ускоряться. Относительную корреляцию… И так далее. Слушайте, вот чем мы будем торговать! Ребята, мы будем торговать… Россия, когда торговать станет нечем, будет торговать сушей, потому что Европа будет погружаться к чёртовой матери — соответственно, суша станет бесценным материалом. Это прекрасно! 4 балла в Москве. Новости.

НОВОСТИ

С.ДОРЕНКО: 10 часов 5 минут. Пятница, 3 июня. Здравствуй, великий город! Здравствуйте, все! Это радио «Говорит Москва»! Говорит Москва! Анастасия Оношко — ведущая этой программы. Здравствуйте, Анастасия.

А.ОНОШКО: И Сергей Доренко.

С.ДОРЕНКО: Давайте говорить о въезде в центр. Насколько я понимаю, Государственная Дума… Всё это, безусловно, согласованно. На этот раз я думаю, что это не пылкость депутатов приводит, а это…

А.ОНОШКО: О, да. Есть какое-то ощущение, что нас пытаются приучить к мысли… Решение принято?

С.ДОРЕНКО: Всё, уже принято. Решение принято, и въезд в города…

А.ОНОШКО: Станет платным.

С.ДОРЕНКО: Во всяком случае в крупные города, во всяком случае в проблемные города (необязательно крупные, есть города не очень крупные, но всё равно в которые трудно въехать) въезд будет платным.

А.ОНОШКО: Есть один город на пути между Москвой и Петербургом — в нём всегда пробка. Я вот всё думаю: может быть, сделать участочек…

С.ДОРЕНКО: Бологое ты имеешь в виду?

А.ОНОШКО: Нет, не Бологое, а какой-то другой. Не Клин. Ты там стоишь на нескольких светофорах. Ну, это мне слушатели напомнят, кто часто ездит. Я забыла. Вроде Клин. Нет?

С.ДОРЕНКО: Нет, Клин сам по себе ужасен.

А.ОНОШКО: И в него надо тоже платный въезд. И тогда получится, что вы ещё один участочек оплачиваете.

С.ДОРЕНКО: Клин сам по себе ужасен. Ужасный Клин. Но кроме Клина есть ещё… Подожди. Тверь ужасна, но у неё есть объезд. Торжок ужасен, но у него есть объезд. Нет ли не ужасных городов? Нет, не ужасных городов нет.

А.ОНОШКО: Малоярославец.

С.ДОРЕНКО: Вышний Волочёк — вот про что ты говоришь.

А.ОНОШКО: Вышний Волочёк, наверное.

С.ДОРЕНКО: Ты говоришь про Волочёк.

А.ОНОШКО: Знаете, почему так называется?

С.ДОРЕНКО: Потому что там был волок.

А.ОНОШКО: Нет. Ну, там переволакивали, с севера тащили.

С.ДОРЕНКО: Я сказал: так был волок. Послушайте Настю…

А.ОНОШКО: А знаете, что слово «сволочь» оттуда?

С.ДОРЕНКО: Настя, я просто говорю, что там был волок. Она говорит «нет». Ну почему ты сказала «нет»? Скажи «да».

А.ОНОШКО: Волок, правильно, был.

С.ДОРЕНКО: Волок. И слово «сволочь», безусловно, идёт оттуда, да. Спасибо большое.

А.ОНОШКО: Люди были гнилые, которые таскали это всё.

С.ДОРЕНКО: Что ты говоришь?

А.ОНОШКО: Ну, поэтому и «сволочь». Значит — плохо.

С.ДОРЕНКО: Нет, сволочь — это которого надо сволочить и выкинуть куда-то. Нет?

А.ОНОШКО: Нет! Это сволочка.

С.ДОРЕНКО: Боже милостивый!

А.ОНОШКО: Была такая профессия — перетаскивать по суше корабли из одной акватории в другую, чтобы они дальше шли с товаром. А они, видимо, подворовывали там. Ну, мне так папа в детстве объяснял. Я не думаю, чтобы он ошибался.

С.ДОРЕНКО: Не знаю. Может быть, папа ошибался. Потому что я думаю, что сегодняшний Волочёк с гордостью несёт это имя.

А.ОНОШКО: А вот говорят, что построили уже объезд. Мне кажется, что объезд тоже надо сделать платным.

С.ДОРЕНКО: Все города и сёла, лежащие между Москвой и Петербургом, за последние 400 лет обросли какими-то всевозможными фольклорными воспоминаниями. Про Валдай тоже знаешь, да?

А.ОНОШКО: А что там?

С.ДОРЕНКО: Я тебе говорил, а ты говорила «это неловко». У Пушкина что про Валдай?

А.ОНОШКО: А что там?

С.ДОРЕНКО: Пушкин Александр Сергеевич. День рождения — 6-го числа, в понедельник. Он говорит о дамах, которые ездили зашиваться в Валдай. Как это называлось?

А.ОНОШКО: Это что? Операция как называлась?

С.ДОРЕНКО: Операция, которую проводили дамы светские…

А.ОНОШКО: По восстановлению девственности, наверное?

С.ДОРЕНКО: Да, светские дамы ездили в Валдай зашиваться.

А.ОНОШКО: Ну, восстановление девственности.

С.ДОРЕНКО: Называлась «валдайская целка».

А.ОНОШКО: Ой! Ну, это как-то…

С.ДОРЕНКО: Ну, это у Пушкина. Я не спорю с поэтом, которому тем более должно исполниться… Сколько? Сейчас будем считать. Сто… двести… триста… шестнадцать… нет, семнадцать. 317 лет со дня рождения. То есть человек писал и знал, о чём писал всё-таки. Понимаешь? Люди древности были мудры.

А.ОНОШКО: 217, а не 317. XX век и XIX век — и всё.

С.ДОРЕНКО: Подожди. XIX — оп! XX — оп! Да, 217. Смотри, какой он молодой.

А.ОНОШКО: Мог бы ещё жить и жить.

С.ДОРЕНКО: Александр Сергеевич, мы-то хотели, что бы вы тут подприсели на диванчик. Нет, вы стойте, вы пока ещё молодой у нас.

Хорошо, давай говорить о въезде в центр. Въезд в центр будет платным, это уже стало понятно. Всё, с нами перестали играться. Причём я напомню, что Ликсутов, который бывает здесь в программе, он твёрдо (справедливо и твёрдо, как и его начальник) отверг эту идею платного въезда. Больше того, говорят, эта идея никогда вообще не ставилась. Но мне кажется (может быть, я ошибаюсь), что идея обдумывалась в конце 2014 года. В конце 2014 года нам говорили о платном въезде в Москву. Ну, в 2015 году, уже в январе это отмели.

А.ОНОШКО: Да, было такое. Но это отмели, хохоча.

С.ДОРЕНКО: Отмели, да, потому что выборы, потому что столица не должна… и прочее, и прочее. Хорошо. Но так или иначе это будет сделано. В принципе, вообще владение автомобилем превращается в клубное удовольствие. Понимаешь, да? В городах…

А.ОНОШКО: Ну, не совсем пока так…

С.ДОРЕНКО: Настя, Настя, Настя! В городах — не в селе, нет — владение автомобилем превращается в разновидность клубного удовольствия. То есть понятно, что пакетик чая стоит 50 копеек, но ты за него платишь в клубе 300 рублей, потому что ты пьёшь в клубе этот самый поганый пакетик. Понятно, да?

А.ОНОШКО: Ну да. Это мы знаем, да.

С.ДОРЕНКО: Ты платишь в 600 раз больше, чем поганый пакетик стоит. Ну, хорошо, в 600, в 500 раз больше, чем поганый пакетик стоит, в клубе за обстановку. Тебе говорят: «Но зато вы пьёте чай в клубе — в приличной обстановке. Здесь рядом с вами нехороших людей нет». Значит, за право быть в городе, за право пить чай в городе, за право ездить в городе ты будешь платить несопоставимые суммы — с целью отсечения не способных заплатить.

А.ОНОШКО: Давайте я попробую парировать. Пересаживайтесь на транспорт, паркуйте машину на обочине и садитесь в автобус.

С.ДОРЕНКО: Анастасия, ошибаешься. Машина — это разновидность квартиры. Со мной в машине ездят три пиджака на случай, если меня пригласят на Первый канал, три рубашки под пиджаками ездят у меня. Понимаешь, у меня ездят вещи. У меня есть плавки на случай, если мне надумается поехать в бассейн.

А.ОНОШКО: Вы с ластами плаваете в бассейне?

С.ДОРЕНКО: Нет, без ласт. Вьетнамки, ещё что-то и ещё что-то. У меня в машине ездит миллион полезных вещей. Зарядник для iPhone — безусловно, это первое. И так далее. Понимаешь? Значит, моя машина не равна никакому автобусу, никакому троллейбусу. Ничему она не равна. Это есть часть моего пространства. Это как кусок моей спальни на колёсах.

А.ОНОШКО: Хорошо. А для чего это делается тогда? Вообще для чего на самом деле?

С.ДОРЕНКО: Ребята, это будет сделано. Всем понятно, да? Скажите, вам понятно, что платный въезд будет введён, вне зависимости от того, что вы об этом думаете? Алло. Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Добрый день. Меня Евгений зовут. Вы знаете, мне кажется, всё равно не сделают. Я вам объясню.

С.ДОРЕНКО: Сделают!

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Мне недавно, буквально пару месяцев назад звонили из ВЦИОМа и просто расспрашивали про министров, про Путина, «в каком случае вы пойдёте на улицу?» То есть они про дороги спрашивали. То есть они боятся, что мы пойдём на улицу.

С.ДОРЕНКО: Совершенно верно, да.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Тем более выборы скоро.

С.ДОРЕНКО: Послушайте, это разговор о чём? О том, что они думают: делать это до выборов или после выборов? Вот и всё.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: После выборов — может быть. Вы знаете, вот мечта либералов… Я помню, Кения Собчак писала, что все нищеброды должны остаться, а все уважаемые люди должны ездить. По-моему, они это и хотят сделать. У кого деньги есть…

С.ДОРЕНКО: Я вам скажу, что на самом деле этот вопрос… Я вам говорю, а меня часто в таких вопросах не обманывает точка зрения. Я считаю, что точно единственный вопрос: сделать это до выборов в 2016 году или после выборов в 2016 году, делать это после выборов путинских в 2018-м или после 2018-го? На самом деле только это вопрос. Больше не существует вопросов. Там нет вопроса другого, понимаете. Давайте ещё поговорим. Платный въезд в Москву будет! В Москву и во все города. Другое дело — делать это до выборов 2016-го или после выборов 2016-го, делать это до выборов 2018-го или после выборов 2018-го? Только с этим остался вопрос. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, Сергей. Я только два дня назад получил права. Вы знаете, что я думаю? Во-первых, его обязательно введут, платный въезд.

С.ДОРЕНКО: Введут, сто процентов!

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Но мне кажется, что лучше бы ввели платный въезд в город для других областей. Это бы разгрузило лучше город, мне кажется.

С.ДОРЕНКО: Ну нет. Смотрите, я сегодня ехал в полшестого, ну, без пятнадцати шесть. Один шёл 64-й, а один 62-й какой-то, но мало. Иногда 69-го какого-нибудь встречу. Но их мало.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: На самом деле много очень иногородних. И если бы ввели платный въезд, ситуация бы гораздо лучше стала в Москве.

С.ДОРЕНКО: Я думаю, что у нас некому было бы работать. Эти иногородние… Ну правда, Москва не работает, она не хочет работать, понимаете. На самом деле Москва не работает. Москва что? Она сдаёт квартиры — и всё. А? Ну правда. О чём мы говорим? Настя…

А.ОНОШКО: Нет, ещё ногти красит и на маникюр…

С.ДОРЕНКО: Ну, ногти красит — и всё, да.

А.ОНОШКО: И что ещё?

С.ДОРЕНКО: Я найду потом вам после какой-нибудь рекламы своё высказывание, почему я против был платного въезда в Москву. И надо сказать, что это признал и господин Ликсутов, заместитель мэра города Москвы, что действительно моё мнение, вот это последнее моё мнение, которое я говорил в январе, мне кажется, 2015 года — оно, безусловно, сыграло важнейшую роль. Он говорит: «Вы были одним из самых яростных и одним из самых значимых». Почему? Потому что я аргументировал это тем, что машина — это награда и единственное социальное достижение русского человека среднего класса, который поддерживает Путина. Понимаешь? Это единственное.

А.ОНОШКО: Да, я помню, помню.

С.ДОРЕНКО: Поэтому я говорил о том, что мы служили и заслужили, и это и есть наша награда. Потому что купить квартиру мы не можем. Ну, мы не можем купить квартиру. Понятно, да? Мы не можем купить квартиру. В этой связи мы собираем всё, что у нас есть, и мы покупаем машину. И это и есть наша награда, это и есть наш договор: мы за вас… ну, я имею в виду…

А.ОНОШКО: А у нас Ford Focus.

С.ДОРЕНКО: Мы голосуем за вас, но у нас Ford Focus. Всё. Больше никаких договоров у нас с властью нет. Вы нам оставьте спокойно жить, а мы вам оставим спокойно править. Вот в этом же, в сущности, договор, правильно? Ну, в этом. Значит, если вы не хотите нам дать возможность работать и за вас голосовать, то мы придём в состояние апатии, отчаяния, и нам будет плохо, а это неправильно. Вот когда я это сказал, они отменили чёртов въезд. Но они к этому вернулись. 7373948. Алло. Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Алло. Здравствуйте, Сергей. Вы знаете, мне кажется, что на самом деле не имеет никакого значения, когда введут этот въезд — до выборов или после выборов. Потому что недавно ввели взносы на капитальный ремонт, который ударил как раз по всем гражданам. Ну, введут и въезд в Москве. И ничего в этом ужасного не будет для остальных жителей России.

С.ДОРЕНКО: А почему, расскажите? Вы говорите об апатии, правильно я вас понимаю?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я говорю о том, что платный въезд затронет маленький процент жителей нашей страны.

С.ДОРЕНКО: А! То есть спокойно там чего-то такое, чуть-чуть москвичей возмутится?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну да, чуть-чуть возмутится, погалдят, погалдят — и успокоятся, и всё.

С.ДОРЕНКО: А на самом деле большой, огромной России вообще не понятны все эти тяготы.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Конечно, абсолютно верно.

С.ДОРЕНКО: И телевизор всё это спокойненько объяснит.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да. А особенно Первый канал.

С.ДОРЕНКО: Особенно Первый канал. Особенно «Время покажет». Особенно сидящие там демагоги, вроде меня. Да? Абсолютно. И совершенно спокойно всё это объяснят.

А.ОНОШКО: Можно я обращу внимание, что в новостях в заголовках постоянно говорят о городах России и никогда не говорят — Москва. И у меня сложилось впечатление, что именно на периферии начнётся это движение.

С.ДОРЕНКО: Настя, потому что начнут с них. Понятно? Начнут с них. Вот ролик, который я выдал… Я не пытаюсь придать себе большое значение. На самом деле мне об этом сказали люди вокруг Собянина, что вот этот ролик сыграл большую роль. Послушайте чуть-чуть. По-моему, вот это.

«КАСТРАЦИЯ ОТ СОБЯНИНА» — СЕРГЕЙ ДОРЕНКО. РЕПЛИКА. 28.11.2014.

— Я хочу поговорить с вами о платном въезде в Москву — для всех, и для москвичей тоже. Я хочу поговорить с вами о платной Кольцевой дороге и о платном Третьем транспортном кольце. А начну чуточку издалека. Вы знаете, чем мужчина отличается от женщины, в частности, например? Тем, что женщина любит отношения, а мужчина любит приспособления. Здесь конфликт страшный. Мы никогда с женщинами не поймём друг друга. Они обижаются, потому что они лезут, вязнут, липнут к нам со своими отношениями чрезмерно. Они думают, что мы рассматриваем их как приспособления — и ошибаются. А это просто мировоззренческое половое отличие. Плохого ничего нет в этом. Мужчина любит приспособления не потому, что он любит с железками копаться, не потому, что он не любит людей. Он любит людей — себя. А приспособления для него — это как крылья, понимаете. Это расширение самого себя. Это расширение Эго. Это расширение возможностей Эго. Вот что такое приспособления для мужчины. Мотоцикл расширяет возможности мужчины, увеличивает его личность, усиливает его личность. Крылья за спиной, если бы возникали, самолёт какой-то — усиливали бы мужчину.

С.ДОРЕНКО: Я тут наболтал семь минут. Не будем же мы слушать семь минут эту ахинею?

А.ОНОШКО: А музыка-то какая трагическая!

С.ДОРЕНКО: Но мы же семь минут не будем слушать?

А.ОНОШКО: Нет, семь минут — многовато.

— Мы себя не щадим. Мы перед ребятами доказываем, что мы классные. Мы перед бабами доказываем, что мы стоим чего-то. И потом, когда у нас появляется ресурс, денежки появляются, мы хотим как-то эти денежки воплотить…

С.ДОРЕНКО: Давайте дальше я промотаю чуть-чуть.

— …мужики наши. А теперь они не могут, потому что рубль упал. Теперь они не могут путешествовать, как раньше. Но тут есть объяснение, ребята.

С.ДОРЕНКО: И тут речь идёт о том, что мы покупаем наконец машину.

— Ребята, понимаете? А теперь скажите мне. Если с путешествиями — американцы устроили (и это объяснить народу можно). Если с импортным товаром, который нам позволял устраивать заграницу, такую лёгкую романтическую заграницу, Акапулько совершеннейший у себя на даче, если с этим — американцы устроили. Ну, вот они мерзкие. А въезд в Москве кто нам устроил? Американцы, что ли? Марсиане, что ли? Или московское правительство? Я с 15 лет работаю, жёстко к себе отношусь…

С.ДОРЕНКО: Ну и дальше — что мы покупаем чёртову машину.

— …уровень всё время задирает правительство. Я вот мог, например, ездить на машине, и это было моё продолжение. И для любого мужчины так. Что мне Собянин расскажет? «Сядь в автобус, поезжай из точки А в точку Б»? Я живу не в точке А и не в точке Б, Собянин. Я живу по пути в моей машине, которая — мои крылья, которую я люблю, которую ласкаю, которой я всякие прибабахи покупаю, которую я апгрейдил, которой я меняю прошивку, которой за каждую лошадиную силу кровью отхаркал, Собянин! Мне тяжко эта тачка досталась. И каждому так, каждому! А теперь мне московское правительство говорит: «А ещё будешь платить не за новые дороги, которые мы построили…»

С.ДОРЕНКО: Ну и так далее.

— Между мной и царём есть негласный, неписаный договор. Договор такой: он мне не мешает — я ему не мешаю. Плохо будет, иностранцы полезут — я за царя. Думаю: и он за меня. А пока нет войны настоящей, когда не лезут иностранцы, — и царь ко мне не лезет, из-за плеча не нашёптывает на ухо мне гадости всякие и не пристаёт ко мне, и позволяет мне копейку зарабатывать. А я иду и зарабатываю копейку. И я хочу купить тачку на эти деньги. И я хочу не доказывать никому ничего, что имею я право или нет. Мне «мигалочников» хватает — хамла, которое утверждает, что у них больше прав, чем у меня…

С.ДОРЕНКО: И так далее.

— В сущности, это попытка отнять у меня моё расширение, мои крылья. А крылья мои — моя машина. Я чувствую себя по-другому в моей машине. Это, в сущности, попытка кастрировать меня. Я у мужиков спросил бы, только я ответ знаю. Ребята, нравится кому-нибудь кастрация? Вот московское правительство, кажется, нацелилось на то, чтобы вас кастрировать. Любите? Подставитесь? Всего вам доброго.

С.ДОРЕНКО: Ну и так далее.

А.ОНОШКО: Обо всём.

С.ДОРЕНКО: Вот конкретно этот видос показывали Собянину и далее, и далее. И именно на этот видос ссылаются как на решающий, почему они отказались в начале 2015 года от платного въезда в Москву.

А.ОНОШКО: А теперь он уже не подействует, наверное, да?

С.ДОРЕНКО: Значит, я — спасающий. Я вас спас. А может, и не спас. Но скоро всё равно это введут. Всё равно это введут! Обладание машиной в городах станет клубным. Клубным.

А.ОНОШКО: Хорошие машины — «Евро-5».

С.ДОРЕНКО: Клубным! Вы будете платить по 20 долларов, не знаю, вы будете платить по 500, по 1000 рублей, каждый раз пересекая МКАД. Понятно? Каждый раз, пересекая МКАД, вы будете платить 500–1000 рублей, и всё. Назад — бесплатно, нет проблем. Валите к чёртовой матери! Вот и всё. А потом будет… Нет, они скажут — сначала МКАД. Потом — Третье транспортное. Потом — Садовое. Потом — Бульварное. Потом — вообще выехал из дому и заплати первый раз первой камере, которую встретишь! А потом целый день — бесплатно. Первой камере будет. Выезжаешь где бы то ни было…

А.ОНОШКО: Интересная идея.

С.ДОРЕНКО: Где бы то ни было! На Патриках выезжаешь, и первая камера тебя — оп! — пойди сюда, Серёжа! М-м-м, голубчик! Штучечку с тебя списали! И ещё надо будет авансировать счёт, понятно, что-нибудь такое, чтобы ты авансом положил.

А.ОНОШКО: Депозит хранить, конечно, скидки.

С.ДОРЕНКО: Конечно! Депозит внёс — и с тебя штучечку списали. 30 дней — 30 штучек. Иди сюда, голубчик! Не нравится? Ходи пешком! Алло. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, Сергей. Шура Сибирячок. Я как представитель провинции, живущий в Москве, хотел бы сказать пару слов относительно вот этих московских взглядов на проблему платного въезда в Москву. Во-первых, платный въезд в Москву сделает хуже не людям из провинции, которые приезжают несколько раз в месяц и уезжают. Он сделает хуже москвичам. То есть для москвичей платный въезд в Москву будет следующей ступенью к платному выезду из Москвы, тотальному. Это во-первых.

Второе. Человек, звонивший перед вашим роликом и говоривший о том, что в общем по стране, то есть в России данные проблемы неведомы и не имеют отношения. Конкретно мой родной город — Тюмень. Платная парковка уже есть в центре города практически повсеместно. Платные дороги уже строятся, конкретно — Восточный обход города Тюмени, например. Поэтому говорить о том, что эти проблемы неведомы всей остальной стране, кроме Москвы, в корне неверно. Это такая московская пелена перед глазами у людей, то есть дальше МКАДа ничего не видят. Вот так.

С.ДОРЕНКО: Где это можно посмотреть полностью? Ну, посмотрите полностью на моём канале на YouTube. Господи, что за проблема? Канал на YouTube — Rasstriga. Rasstriga — это я. 7373948. Алло. Здравствуйте. Слушаю.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Серёжа, с добрым утром! Давайте чуть-чуть со стороны взглянем. Три огромные, большие детские больницы находятся в центре города. Собянин, если у меня ребёнок заболел, я его что, на этом долбанном троллейбусе ребёнка буду везти?

С.ДОРЕНКО: Это первое. Ну, хорошо, он скажет, что на такси или на «скорой помощи». Это он скажет, хорошо.

А.ОНОШКО: А Uber?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А если у меня на такси нет денег?

С.ДОРЕНКО: Абдул, а можно я скажу? А даже если вы в 200 километрах от Москвы, вам всё равно надо в детскую больницу ехать в чёртову Москву, потому что ничего подобного нет…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А человек, который передвигаться не может, — бабушка какая-то или дедушка. До троллейбуса я донесу. А если я не могу даже заехать и запарковаться? Филатовская находится в самом центре, а там вообще невозможно парковаться!

С.ДОРЕНКО: А Собянин сделает последним. Вот в этот раз сделают наоборот. То есть сначала введут сейчас в каких-то городах, потом — в Питере, а Собянин сделает в 2019 году. До 2018-го в Москве не будет.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Серёжа, театры, какие-то кино, концерты — как вечером в 11 часов ехать обратно? Многие боятся…

С.ДОРЕНКО: Да. Знаете, кто мне сказал? Я вам не скажу фамилию чиновника, который мне сказал: «А вы, прямо выходя из театра, если поздно, берите номер в “Метрополе” и наутро… И всё. До дома вам неудобно — вы ночуйте в гостинице».

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А платить он будет за меня?

С.ДОРЕНКО: Нет, вы. Это часть театра.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Получается, что одни бьют по нашему здоровью…

С.ДОРЕНКО: Вы должны 50 долларов отдать за билет в театр, а потом ещё 400 долларов — за номер в «Метрополе», допустим. И всё, молодец.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Плюс ещё пища.

С.ДОРЕНКО: Поужинать.

А.ОНОШКО: Мужчины, вы умеете считать?

С.ДОРЕНКО: Давай. Ну, сколько?

А.ОНОШКО: Владение автомобилем в год — посчитайте.

С.ДОРЕНКО: 20 тысяч долларов. Я считал тебе уже.

А.ОНОШКО: И на Uber, и на всё у вас меньше уйдёт денег, вместе с бензином.

С.ДОРЕНКО: Владение автомобилем в год с ТО и с потерей стоимости… Мы считаем, что машина теряет половину стоимости за три года.

А.ОНОШКО: Абдул говорит, что у него нет денег на такси. А на самом деле есть.

С.ДОРЕНКО: За три года машина теряет половину стоимости. Если покупаешь машину за 60 тысяч, ты 30 тысяч теряешь за три года. 10 тысяч долларов в год ты теряешь — раз. На сервис и бензин — ещё 10 тысяч. Всего 20 тысяч долларов в год ты теряешь на машине. Понятно? Три года — 60 тысяч долларов ты теряешь.

А.ОНОШКО: У вас освобождается уйма денег на такси.

С.ДОРЕНКО: Это сердце твоё! Это крылья твои! Понятно? А такси — это чужие крылья. 10:30. Новости.

НОВОСТИ

ОБЗОР ПРЕССЫ

С.ДОРЕНКО: Настя, извини, пожалуйста, потому что много людей написали в твою поддержку посты на Telegram. Вы знаете, у нас Telegram: +79258888948.

А.ОНОШКО: Про автомобили, наверное, Сергей?

С.ДОРЕНКО: +79258888948 — наш Telegram и SMS тоже заодно. Но мне кажется, что в Telegram просто удобнее, и он постоянно передо мною открыт. Я хотел сказать, что… Про автомобили, да. Люди пишут в твою поддержку и говорят, что такси, безусловно, дешевле, если живёшь в городе. За городом, конечно, другая история. Согласен, абсолютно согласен. Но вы не владеете такси, вы не имеете такси.

А.ОНОШКО: Да, и в этом ваша экономия.

С.ДОРЕНКО: И в этом ваша ущербность.

А.ОНОШКО: Нет, почему ущербность? То, что вы мало вещей с собой можете прихватить?

С.ДОРЕНКО: Ваша ущербность в том… Я не должен всё повторять по восемьдесят тысяч раз. Дело в том, что приспособление есть расширение мужчины.

А.ОНОШКО: Это другой вопрос.

С.ДОРЕНКО: Приспособление, любое приспособление — мотоцикл, машина, нож, пистолет…

А.ОНОШКО: Человек может отрастить себе приспособление в другом месте и купить последний iPhone и так далее. Игрушки.

С.ДОРЕНКО: iPhone — обязательно, да, который ставишь на зарядку в своей машине. Приспособление для мужчины есть его эгоизм и любовь к себе. Мужчина любит по-настоящему приспособления только и даже людей использует как приспособления. А человек, любящий приспособления, в сущности, любит только себя. Понятно, да? И себя в расширении он любит: вот мой личный самолёт, вот мой личный автомобиль, вот мой личный мотоцикл. Это саморасширение в любви к себе, в мужском эгоизме. Ты не можешь любить такси Uber. Ты не можешь его любить. Это не любовь, понимаешь. Поэтому, сколько бы это ни стоило, ты покупаешь, в сущности, иное качество себя. Поэтому ты хочешь владеть машиной, ты хочешь владеть приспособлениями, овладевать.

А.ОНОШКО: А женщина хочет овладевать квадратными метрами — большими приспособлениями, но это то же самое.

С.ДОРЕНКО: Женщина хочет овладевать отношениями. Внимание! Ещё раз. Запомни максиму: женщина хочет отношений, мужчина хочет приспособлений. В этом главное отличие полов. Ты хочешь отношений: отношений заботы, отношений любви, отношений, дающих чувство надёжности.

А.ОНОШКО: Ничего я не хочу. Это, может быть, на раннем этапе кто-то что-то хочет, а потом уже всё равно.

С.ДОРЕНКО: Квадратные метры — это и есть забота о тебе через квадратные метры. Тебе нужна надёжность, забота. Тебе нужны отношения надёжности и заботы. Мужчине нужны приспособления. В том числе, как это ни обидно, даже ты выступаешь приспособлением зачастую.

А.ОНОШКО: Нет, мне не обидно, а наоборот. Я крутое приспособление.

С.ДОРЕНКО: Ты крутое приспособление, абсолютно верно. Для мужчины машина — это тоже важное приспособление. Это надо понимать. Просто, когда ты это поймёшь, тебе станет легче.

Давайте говорить о чём-нибудь другом. Знаешь, что у меня есть? У меня есть гениальный абсолютно Фёдор Лукьянов, который пытается в довольно коротком материале в 08:26… Подожди, это 2-го числа, а сегодня 3-е. Это накануне размещено на «Газете.Ru». Фёдор Лукьянов говорит о том, как двигаться России. И здесь есть очень важная вещь — парадокс Родрика.

А.ОНОШКО: Что это?

С.ДОРЕНКО: Я объясню. Ты думаешь, что я не затруднюсь? Дэни Родрик — «Парадокс глобализации. Демократия и будущее мировой экономики», это книга, «The Globalization Paradox: Democracy and the Future of the World Economy». Её Институт Гайдара издал в 2014 году, вы можете почитать. На самом деле главное противоречие современности в том, что государство (одно и то же государство) не может одновременно иметь три… не более двух из трёх. Смотри, есть три качества: демократия, национальное суверенное государство и экономическая глобализация. Любое государство должно выбрать, какие два оно берёт из трёх. Два из трёх. Три из трёх нельзя. Я хочу поговорить об этом парадоксе, потому что сейчас применимо к современности эта книга, которую Дэни Родрик написал, конечно, прежде, и она была переиздана на русском даже в 2014 году, то есть уже два года назад… Тем не менее, для меня важно, что сейчас (и на это указывает Фёдор Лукьянов) это принципиально описывает ситуацию.

Значит, смотри. Мы должны выбрать два из трёх. Дэни Родрик говорит, что три из трёх нельзя. Сначала докажем сам парадокс, докажем, что это верный парадокс. Участие в глобальной системе, участие в глобализации, национальный суверенитет и демократия вместе не бывают ни в одной стране. Значит, если есть демократия и участие в глобальной системе, то нет национального суверенитета либо он не полный.

А.ОНОШКО: Ну да. Я думаю, Владимир Владимирович Путин первым бы согласился с этим.

С.ДОРЕНКО: Ну, давай — какая-нибудь Чехия. Она производит машины, которые, кстати, куплены давно Volkswagen, Škoda куплена Volkswagen. Чехия — её внешнюю политику определяет Америка. Польша — то же самое. Польша готовит те же самые Volkswagen, Сaddy оттуда, впрочем многие Volkswagen. Польша готовит очень многие вещи, захвачена во многом немецким капитализмом. Внешняя политика определяется американцами. Понятно, да? Экономика отдана немцам, крупная экономика, а внешняя политика отдана Вашингтону. Польша: демократия есть, суверенитета нет (ни экономического, ни политического), участие в глобальной системе есть. И так далее, то есть любую страну возьми. Давай возьмём Соединённые Штаты.

А.ОНОШКО: О, давайте!

С.ДОРЕНКО: Демократия… Ну, я не Вишнякова спрашиваю, который сказал бы, что у них нет демократии. Чуров тоже считал, что у них нет демократии. Я спрашиваю кого? Демократия, национальный суверенитет и участие в глобализации. Может быть, это правило не работает для Америки?

А.ОНОШКО: Ну, они магнитный центр притяжения. Наверное, нет.

С.ДОРЕНКО: Трудно сказать. Вот Америка — трудное препятствие в этом разговоре, в этом дискурсе.

А.ОНОШКО: Кононенко тоже посчитал, что в США все три.

С.ДОРЕНКО: Кононенко, да. Америка — трудное препятствие в этом разговоре, да. Тем не менее. Россия — национальный суверенитет ставится выше всего. И дальше мы должны выбрать второе из трёх: либо участие в глобальной системе (открытие недр для Запада и всё-всё-всё, пожалуйста, железные дороги, дороги, частные дороги, всё может строить Запад, строить любые заводы и прочее, покупать нас), либо демократия. Вот что мы должны взять?

А.ОНОШКО: Что бы вы выбрали? Три голосования?

С.ДОРЕНКО: У нас, очевидно, пока есть только суверенитет.

А.ОНОШКО: И что он нам даёт?

С.ДОРЕНКО: У нас нет участия в глобальной системе. Его нет.

А.ОНОШКО: Да. А демократия вроде бы есть.

С.ДОРЕНКО: Демократия? По счастью, её нет. Ты знаешь, что я очень боюсь русской демократии. Я её очень боюсь. Я считаю, что русская демократия приведёт нас к неразумному популистскому полуфашистскому режиму, а может быть, и фашистскому режиму. Я очень боюсь русской демократии.

А.ОНОШКО: А в чём проявления фашизма или нацизма?

С.ДОРЕНКО: Если дать равные права для агитации вообще всем…

А.ОНОШКО: То к чему мы придём?

С.ДОРЕНКО: Мы придём к фашистскому государству.

А.ОНОШКО: Ну, в чём будет проявляться фашистскость государства?

С.ДОРЕНКО: Давай я не буду уходить в эту тему.

А.ОНОШКО: Ладно…

С.ДОРЕНКО: Ты скажи просто, что ты согласна.

А.ОНОШКО: Я согласна.

С.ДОРЕНКО: Ты согласна. Полная демократия в России сместит светлых людей из Санкт-Петербургского госуниверситета, который нами правит сегодня (СПбГУ, ЛГУ), и поставит вурдалаков, вампиров и чудовищ, мне кажется.

А.ОНОШКО: Ну, наверное. А что даёт наличие суверенитета нам? Что бы вы брали между…

С.ДОРЕНКО: Наличие суверенитета даёт символическую власть над бантустаном. Бантустан управляется символически через один-единый интерфейс, всегда через один.

А.ОНОШКО: Да. А бантустанцам плохо живётся всё равно.

С.ДОРЕНКО: Бантустан живёт гордо.

А.ОНОШКО: Плохо.

С.ДОРЕНКО: Гордо! Бантустан живёт гордо, потому что вход в бантустан — через единый универсальный интерфейс. Никакого другого интерфейса нет. Всё, они отсечены. В этом сущность суверенитета: все интерфейсы не множественны, ты можешь зайти только через один интерфейс. Точка. Это же и есть преимущество. 7373948. Алло. Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Алло. Здравствуйте. Сергей, Москва. Сергей, я хотел бы сказать, что я не умею философствовать, как Михаил, он звонит и любит такие темы. Но я скажу просто одним словом, не буду задерживать. Мне просто нравится в той стране, в которой я живу в данный момент. Вот и всё.

С.ДОРЕНКО: Ну, хорошо. А если насчёт интеграции в глобальную систему?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я не хочу революционностей никаких.

С.ДОРЕНКО: Вы же читали о Кудрине, который говорит, что мы не догоним? Вы читали, что говорил Примаков в последнем своём письме? Что мы не сможем догнать Запад без интеграции.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да я помню эти ваши слова, вы говорили. А кто с этим спорит? А что, мы разве закрытые, мы в какой-то кубышке сидим и не хотим интегрироваться, или что?

С.ДОРЕНКО: Дело в том, что сама интеграция обуславливается… Наша интеграция обуславливается хорошим поведением. Хорошее поведение означает потерю суверенитета. Ну правда.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну, согласен, не спорю.

А.ОНОШКО: А что такое интеграция, если мы расширим это понимание слова?

С.ДОРЕНКО: Ну, что такое хорошее поведение? Нет, нас обуславливают, нам говорят: «Пока вы норовистые, жрите вот эту свою гнилую картошку. Всё. До свидания, ребята. Вот будете вы не норовистые, а приветливые, и у вас будет сочиться из уголков губ любезность, то мы придём…»

А.ОНОШКО: И что? И что? «Вклю́чим вас»?

С.ДОРЕНКО: «И вас покорим, и включи́м» (ударение на «и»). На «ключ» никогда не падает ударение, кроме слова «ключ».

А.ОНОШКО: «Включи́м вас» — во что?

С.ДОРЕНКО: «Включим в интеграцию, в интеграционный процесс».

А.ОНОШКО: И что это нам даст? Ну, просто давайте смоделируем ситуацию. Например, мы теряем суверенитет…

С.ДОРЕНКО: Что это нам даст? Например, когда ты едешь на юг в какой-нибудь Харьков, то ты видишь сбоку гигантский завод Coca-Cola. И ты понимаешь, что люди вокруг работают на этом прекрасном заводе, они там пьют эту Coca-Cola, разводят. Их дети счастливые ходят, улыбающиеся в школы.

А.ОНОШКО: У нас тоже есть такой завод.

С.ДОРЕНКО: У детей есть велосипеды, роликовые коньки, ещё что-то, образование прекрасное и так далее, хорошие дороги. Вот это — хороший завод. Таких заводов может быть много. А когда ты видишь заводы в Калуге, ты понимаешь, что вот завод Volkswagen, здесь сотни людей кормят семьи, семьи счастливые, дети ходят в школу, все чистенькие, опрятно одеты, белые рубашечки. И это потому, что есть завод. Вот когда будут сотни таких заводов…

А.ОНОШКО: Когда они разместят у нас производства?

С.ДОРЕНКО: Когда Запад сам себе построит инфраструктуру… Русские же не способны построить, ни одной дороги не построили после Брежнева. Ни одной! Понятно? После Брежнева не построено ни одной дороги.

А.ОНОШКО: А как же до Шереметьево от МКАДа?

С.ДОРЕНКО: Нет, до Шереметьево — это не дорога. Назови мне дорогу между крупными городами.

А.ОНОШКО: Я шучу.

С.ДОРЕНКО: Я отвечаю, ни одной дороги не построено после Брежнева. Вообще ни одной! Понятно? Вообще. Ноль дорог построено после Брежнева. Ноль. Хорошо. Значит, Брежнев построил последнюю, которую он построил, товарищи, как вы хорошо знаете, к Олимпиаде 1980 года: Москва — Киев, М3, Калужка так называемая. М3 построил Брежнев Леонид Ильич. До него Кольцевую построил Хрущёв. Лужков её расширил, но Хрущёв построил Кольцевую. После Хрущёва и Брежнева не построено вообще ни одной дороги. Понятно? Ну, прекрасно! Значит, Запад сам строит дороги у нас. Они говорят: «Вы, русские, не умеете строить дороги. Брежнев помер, после Брежнева никто ничего. Всё, мы сами строим». Они строят дороги, но они берут часть суверенитета. Они говорят: «Мы вам верить не можем. Мы верим сами себе. И мы берём часть суверенитета».

А.ОНОШКО: А суверенитет — это что?

С.ДОРЕНКО: Суверенитет — это право, когда мы можем отменить любое их решение. Они говорят: «Нет, так не должно быть. Мы начнём строить дороги — мы вложим сотни миллиардов долларов. Мы построим дорогу от Пекина до Парижа. Две дороги! Три! Десять! Но! Но мы должны контролировать ваш суверенитет, а не вы. Мы, а не вы. Потому что если вы, то мы не верим».

А.ОНОШКО: Но жить-то будет внизу лучше при потере суверенитета?

С.ДОРЕНКО: Внизу лучше. И в свинарнике на откорме лучше свиньям, но они же идут на убой. А я не знаю, кому лучше. Кому лучше — дикому вепрю или свинье в свинарнике? Я не знаю, кому лучше. Алло. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро. Роман. Вы знаете, мне кажется, я могу объяснить, почему у Америки есть три из трёх. Потому что с другой стороны её уравновешивает Россия, у которой есть один из трёх. У нас кроме суверенитета ничего нет.

С.ДОРЕНКО: Кроме суверенитета нет ничего — ни интеграции, ни демократии. Совершенно верно.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Поэтому у нас есть три из трёх, а у нас есть один из трёх. Всё уравновешено.

А.ОНОШКО: А есть ещё одна страна с суверенитетом — КНДР. Она ни от кого не зависит.

С.ДОРЕНКО: «М4, Новая Кашира, Олимпийская трасса до Сочи», — говорит Константин. М4 существовала. Трасса «Дон» существовала. Не говорите мне, что там что-то расширили. Покажите мне новую дорогу. Мы едем по старым заплаткам в Смоленск. Мы едем по старым заплаткам всюду. Ребята, нет новых дорог. Их нет. Пытаются на Петербург построить, но мы не построили после Брежнева ни одной новой дороги. Ноль. 7373948. Алло. Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Алло. Здравствуйте. Андрей. Вы знаете, дело в том, что индустриальное общество как таково лишено в данный момент смысла. И проблема основная состоит в том, как людей преобразовать в постиндустриальное общество. Поэтому вами представленная картина, что построим заводики, она не имеет сейчас никакого смысла.

С.ДОРЕНКО: А почему она имеет смысл во Вьетнаме? Почему?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Потому что у нас другая функция. Нас видят как жандарма Европы — чем, в принципе, Россия всегда и была. То есть мы должны обеспечивать определённую безопасность Европы. Хотя она как бы нас всегда воспринимает как врага определённого.

С.ДОРЕНКО: Жандарм? Мне кажется, что вы перепутали с 1848 годом, когда мы последний раз душили революцию в Австро-Венгрии. Ну зачем вы? Алло. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, доброе утро. Я боюсь демократию с эпитетом, демократию со специфицированным привкусом. То есть, например, та самая суверенная, суеверная, сувенирная, какая угодно — она была и себя показала. И более демократии с эпитетом я…

С.ДОРЕНКО: Что у вас всё время с телефоном?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я прошу прощения. Я боюсь патриотизма, потому что это тема, знаете, которую… Можно произнести слово «патриотизм» — и вы можете отдыхать 50 минут, вас завалят звонками на эту тему. Это как и религиозная тема.

С.ДОРЕНКО: Как интересно, вы звоните, и всё время… 915 — это МТС. Всё время такой ужасный звук. Это антиреклама МТС.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Отвратительный звук — это звук с моей дачи. Сергей, я очень скоро перебазируюсь в Москву. И я надеюсь, мы будем рады друг друга слышать.

С.ДОРЕНКО: А также у вас есть мой телефон, Гурген, и вы помните, что целый ряд слушателей хотят вас слышать в постоянной передаче. Как только вы решитесь (вы помните наш разговор), я вас прошу как-то мне подмигнуть. Договорились? Всё. Потому что Гурген — блистательнейший. Мы его зовём на выходные куда-нибудь, но он всё время говорит о занятости.

Хорошо. 7373948. Чем нам заниматься? Как нам развиваться? Вчера статья ВЦИОМ… Понимаешь, закипает какая-то… Это то, что мы говорили в начале про Лозу, который справедливо указывает на то, что идеи начинают ткаться из воздуха, ткутся из воздуха идеи, которые видят все, ощущают все. И сейчас самая главная идея, знаешь, какая? Посткризисный сценарий.

А.ОНОШКО: Да, очень интересно.

С.ДОРЕНКО: Это очень важно. Мы все понимаем, что кризис. Точно понимаем. Кризис? Никто с этим спорит. Кризис? Хорошо. Мы говорим: а что после кризиса? Что после кризиса? Ответ: мы не знаем. Хорошо, а мы можем начать думать о том, что после кризиса? Да пора бы… Ну, потому что кризис будет монотонный. Понятно, что надо терпеть, перетоптаться, перемучиться как-то. Хорошо, а потом что? Вот нам говорят: «Ну и всё». А мы говорим: «А мы не знаем, куда идти». Дверь тюрьмы открыта… Тюрьма кризиса открывает двери, а мы: «Мы, наверное, переночуем ещё». Нам некуда идти. Мы из кризиса идём куда? Мы не знаем. И вот этот посткризисный сценарий никем не обсуждается.

А.ОНОШКО: А мы можем его вообще обсуждать? Нам кажется, что нам его должен изложить сверху кто-то.

С.ДОРЕНКО: Пока мы слышим какое-то всё время… Что значит «сверху»? Сверху мы слышим, что мы должны перетоптаться. И мы перетопчемся. Ну, перетопчемся.

А.ОНОШКО: А дальше-то что?

С.ДОРЕНКО: Дальше мы будем великими. Мы говорим: о’кей, кто бы спорил. А как великими мы будем? Мы перетопчемся и будем великими. В какой связи? Как?

А.ОНОШКО: Ну, мы станем модные, классные.

С.ДОРЕНКО: Нет, это будет как что? Мы перетопчемся и станем великими, как что? Это будет как что? Кто-нибудь может обрисовать, чёрт бы его задрал? Никто не может. Понимаешь, в чём дело? Ну, в этом же проблема! Значит, есть необходимость в посткризисном сценарии. Отсюда — столько вдруг статей, много. Пожалуйста, Валерий Фёдоров вчера — серьёзное исследование на основе опроса ВЦИОМ. Сегодня — Фёдоров Лукьянов в «Газете.Ru». Все пытаются нарисовать сценарий развития России после кризиса.

А.ОНОШКО: А вам какой-нибудь понравился?

С.ДОРЕНКО: Мне никакой не понравился! Полная… Я не могу ругаться. Да, мне никакой не понравился.

А.ОНОШКО: Ну, нарисуйте вы тогда что-нибудь.

С.ДОРЕНКО: Не знаю я никакого сценария. Алло. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте.

С.ДОРЕНКО: Как вас зовут?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Андрей.

С.ДОРЕНКО: Андрей, сценарий должен быть такой: либо мы интегрируемся, либо мы кочевряжимся. Если мы кочевряжимся, то как мы развиваемся? Мой тупой вопрос. Глазьев знает, но я ему не верю. Вот и всё.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: То есть вопросы только по интеграции и всё?

С.ДОРЕНКО: Ну а как? Понимаете, нам догонять надо. Есть материалы, которые… У нас 80 процентов микроэлектроники на ракетах — на наших, и на военных, и на гражданских, на всех — западные или их плохие китайские аналоги. К сожалению, плохие аналоги, которые боятся радиации, тепла и так далее.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вы с кем-то разговаривали, а я вклинился?

С.ДОРЕНКО: Нет, я счастлив, что вы позвонили. Я с вами разговариваю, больше ни с кем.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А, хорошо.

С.ДОРЕНКО: Хорошо, всё отлично. Вопрос. У нас компонентная база на 80 процентов (микроэлектроника) западная. Она плохая сейчас, потому что Запад нам не даёт, и мы как-то там хитро покупаем через разные подставные фирмы. Либо китайское ставим, что ломается нафиг, и всё. Китайцы не делают хорошей микроэлектроники сами. Под западным руководством делают, а без западного руководства делают плохо. Мы это покупаем, у нас даже такого нет. Ну, нет у нас. Понятно?

А.ОНОШКО: Мы в чём-то другом…

С.ДОРЕНКО: Значит — мы отстаём. Мы во всём отстаём. В чём другом?

А.ОНОШКО: Ну, в туризме можем…

С.ДОРЕНКО: Ни в чём! В чём мы отстаём? Пенисы мы рубим! Сегодня написал мне Дудниченко, что два чувака… Сейчас я тебе открою. Вот мы в чём впереди всех.

А.ОНОШКО: Что там?

С.ДОРЕНКО: Пьяная рубка пенисов. Больше ничего. Можно я прочитаю, Дудниченко открою, он мне написал?

А.ОНОШКО: Но ведь его пришили назад, уже когда приехала полиция, «скорая помощь»…

С.ДОРЕНКО: Ничего не знаю, не волнует абсолютно.

А.ОНОШКО: А мне жалко.

С.ДОРЕНКО: «В Башкирии мужчина отрубил…» Сейчас я покажу, я тебе прочитаю просто сообщение: «Полиция Башкирии возбудила уголовное дело в отношении селянина, который зверски искалечил своего знакомого». Сейчас. В дежурную часть… 47-летнего… поступило… о госпитализации… Этому 51, а с кем пил — 47. В Башкирии. Значит, открытая черепно-мозговая травма головы. Он топором по голове сначала ударил, а потом отрубил ему пенис, и всё. Отрубил. Понятно? Это друг детства его. Друг детства! Вместе играли в песочнице. Молодцы. Стали рубиться топорами, чтобы отрубить пенис. Вот в этом мы, конечно, опережаем всех, нет вопросов. Нет вопросов! Если по рубке пенисов, то нет вопросов. Ну, я думаю, что мы сделаем всех просто.

А.ОНОШКО: На японское шоу какое-нибудь можно продать, они любят такие вещи.

С.ДОРЕНКО: Конечно. Мы отстаём, понимаешь, но нам говорят, что надо поступиться суверенитетом, потому что нам не верят, хотят контролировать. Вот и всё. Настя, думай об этом, думай об этом! Напряжённо думай! Напряжённо! Сморщи лоб и думай. Ладно, договорились? «В движении».

В ДВИЖЕНИИ

С.ДОРЕНКО: Мы провели этот выпуск. Мы пойдём и проживём её, эту пятницу, 3 июня.