С.ДОРЕНКО: 8 часов 38 минут. Пятница, 15 июля. Здравствуй, великий город! Здравствуйте, все! Это радио «Говорит Москва»! Говорит Москва! Эльвира Хасаншина — ведущая этой программы. Здравствуйте, Эльвира.

Э.ХАСАНШИНА: И Сергей Доренко. Доброе утро.

С.ДОРЕНКО: Сейчас, секунду, быстро скажу о текущей нашей ситуации. «На пересечении Олимпийского проспекта и улица Дурова мотобат тормозит всех двухколёсных». Если это кому-то интересно, то Олимпийский проспект и улица Дурова. И ещё: «Таганско-Краснопресненская линия — незначительно увеличены интервалы движения. Причина — подозрение на неисправность поезда», — пишет @MetroOperativno. Но там ещё есть сообщение, наш корреспондент сообщает: «На “Планерной” поезд стоит семь минут. Всех пассажиров выгнали из поезда. Сообщают, что отправление задерживается по техническим причинам. Машинист залез между вагонами, — машинист спустился и залез, или что это? — и что-то там чинит. Кроме этого, пришла полиция». Вот такая история на «Планерной». Надо сказать, что «Планерная» — это же наша ветка тоже, да?

Э.ХАСАНШИНА: Да, фиолетовая.

С.ДОРЕНКО: Короче говоря, фиолетовая ветка просто…

Э.ХАСАНШИНА: В последнее время не радует совсем.

С.ДОРЕНКО: Никак. Постоянно.

Э.ХАСАНШИНА: То есть то в одном конце у них пожар, то в другом у них технические поломки.

С.ДОРЕНКО: Ты знаешь, мне кажется, если так посчитать, то за две недели три поломки, по-моему. Была одна поломка…

Э.ХАСАНШИНА: Мне кажется, меньше, чем за две недели.

С.ДОРЕНКО: Меньше?

Э.ХАСАНШИНА: Да.

С.ДОРЕНКО: Может быть, дней за десять.

Э.ХАСАНШИНА: Мне кажется…

С.ДОРЕНКО: Ещё меньше?

Э.ХАСАНШИНА: В начале недели это было, нет?

С.ДОРЕНКО: Нет-нет, по-моему, в конце недели прошлой было. Значит, дней за десять.

Э.ХАСАНШИНА: Да-да-да, на выходных это было. Поскольку я работала, у меня все недели слились.

С.ДОРЕНКО: Да. На самом деле дней за десять третья поломка на фиолетовой линии. На «Щуке» тоже поезда стоят. Вот! «На “Планерную” пригнали другой поезд, но толпа очень серьёзная». Также на этой же фиолетовой ветке, нам пишет один из пассажиров, который говорит: «Мы стоим в тоннеле, поезд не движется». Кроме всего прочего, фиолетовая ветка — она вот такая вообще не радующая.

Э.ХАСАНШИНА: Она вообще сама по себе довольно загруженная.

С.ДОРЕНКО: Да?

Э.ХАСАНШИНА: Да, там всегда много пассажиров.

С.ДОРЕНКО: Она какая-то такая… Хорошо, давайте обратимся к теракту в Ницце. Страшный теракт.

Э.ХАСАНШИНА: Ужасный.

С.ДОРЕНКО: Страшный потому, что мы понимаем, что вообще ничто не препятствует тотчас следующий такой теракт произвести.

Э.ХАСАНШИНА: Да, никаких прям…

С.ДОРЕНКО: Вообще приготовлений не нужно.

Э.ХАСАНШИНА: …удивительных устройств или ещё чего-то, никакого огромного количество взрывчатки. Там ничего такого не было.

С.ДОРЕНКО: Ничего не нужно. Ничего.

Э.ХАСАНШИНА: Ну, говорят, было у него какое-то оружие. Но мне кажется, что если бы даже не было этого оружия, всё равно жертв было бы много.

С.ДОРЕНКО: «В одном из самых фешенебельных курортов Франции, в Ницце, произошла трагедия, — я читаю по “Ленте.ру”. — Грузовик на огромной скорости протаранил толпу отдыхающих, собравшихся на главной набережной города — Променад дез Англэ. Люди пришли сюда посмотреть на праздничный салют в честь национального праздника Франции — Дня взятия Бастилии». Нападавший, конечно, точно это понимал — точно понимал, что люди выйдут на Променад дез Англе, что люди будут на проезжей части, что всё будет запружено людьми.

Э.ХАСАНШИНА: И, я так поняла, что специально подождал, когда закончится салют, и после этого…

С.ДОРЕНКО: Да. Мне кажется, либо он ждал, когда закончится, либо во время прямо салюта атаковал.

Э.ХАСАНШИНА: Ну, может быть, он начал своё движение во время, но когда он уже туда подъехал, я так поняла, уже…

С.ДОРЕНКО: Салют как раз закончился.

Э.ХАСАНШИНА: Но там было огромное количество людей.

С.ДОРЕНКО: Там, на Променаде этом, если там ничего не переделали с тех пор, как я там был, — там большое число людей сосредоточить без того, чтобы выйти на проезжую часть, трудно. Видимо, весь город пришёл на Променад, чтобы смотреть фейерверки, в том числе… Я как-то приехал в Ниццу на машине из Барселоны. Ну, я много раз был в Ницце, но в частности однажды я приехал в Ниццу на машине из Барселоны. Был какой-то городской праздник или национальный — городской, скорее всего. И мне нужно было проехать. У меня был невероятно огромный чемодан, и колёс на нём не было. И я думал, как я буду, хрипя, его тащить. Я договорился с местной полицией, что я поеду прямо через толпу. У меня была машина с испанскими номерами, какая-то не очень большая — SEAT какой-то. Я сказал, что я поеду прямо через толпу, но аккуратно, на скорости 2 километра в час, но это всё-таки лучше, чем тащить, хрипя, этот чёртов чемодан, потому что они на проезжую часть все выходят — народные гуляния.

Вот я ехал. Надо сказать, что это было нелегко. Я уже пожалел в конце, что вообще поехал вместо того, чтобы всё-таки потащить чёртов чемодан. Ну вот. И доехал до гостиницы, которая была в прогулочной зоне. Это была улица, примыкавшая к Променад дез Англе и идущая с севера на юг. Так что я примерно представляю себе пространства. Там пространства таковы, что в дни гуляний люди выходят на проезжие части, и этот центр, примыкающий к набережной, он весь запружен людьми. Весь!

Э.ХАСАНШИНА: Там, по-моему, его ещё и оцепляли, делали пешеходным, я так поняла.

С.ДОРЕНКО: Да. Вот он весь запружен… Да, они штакетники ставят. Весь запружен людьми, и там яблоку некуда упасть. Человек на большой скорости влетает в эту массу людей и несётся 2 километра зигзагами, пытаясь убить как можно больше людей. Результаты ты видишь? Давай откроем агентства. У нас есть агентства? А может, и нет. Было 70 мёртвых — вот последнее, я не помню. Было 70. Уже кто-то сообщал, что 100, но я понимаю, что…

Э.ХАСАНШИНА: Да, там неподтверждённые есть: и 120, и 150.

С.ДОРЕНКО: Количество смертей — пока непонятно. Ну, 70 точно подтверждено было. 100 и 120 — мне кажется, более спекулятивно.

Э.ХАСАНШИНА: Вот ТАСС, например, сейчас пишет, что 84.

С.ДОРЕНКО: 84 погибших.

Э.ХАСАНШИНА: 18 в критическом состоянии.

С.ДОРЕНКО: Да, здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, здравствуйте. Эля, здравствуйте. Это Владимир из Дубая. У меня дочь учится в Ницце. Слава богу, сейчас она не там — каникулы начались. Я бывал там много и знаю… Вы помните Променад дез Англе, Сергей?

С.ДОРЕНКО: Да, конечно, конечно, очень хорошо.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Когда не надо, там этой полиции — не то что не проехать, пройти нельзя, не пропустят. И я видел видео, посмотрел: он не несётся на огромной скорости, он неторопливо ползёт. Там невозможно нестись. Это фантастический непрофессионализм полиции! Ну просто невозможно! Бегут следом люди и не могут хотя бы колёса прострелить. Машины мимо него проезжают.

С.ДОРЕНКО: Мне кажется… Вот колёса. На грузовике колёса прострели — и он может довольно долго на этой грубой тяжёлой резине ещё ехать.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: В Израиле это невозможно, он даже 500 метров бы не проехал — уложили бы сразу.

С.ДОРЕНКО: Всё-таки французская полиция, конечно, который раз показывает себя…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Удивительно. Знают, что толпа. Знают, что опасность есть, угроза есть. Это место скопления людей, и нет скопления полиции. И спокойно 2 километра он методично утюжит людей. Ну, это просто…

С.ДОРЕНКО: Спасибо. Я вас поздравляю, что с дочкой хоть… У Владимира там дочка учится, в Дубае… в Ницце, простите. У Владимира из Дубая там учится дочка, и, конечно, он следит за ситуацией. Алло. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро, Сергей. Это Фрог. Если попробуете сопоставить работу полиции в этом случае и с фанатами футбольными, то совершенно катастрофический диссонанс в голове. И вот теперь я понимаю, что сейчас очередной раз будет в Европе вот это «Je suis», и ровно опять это ничем не кончится, и снова какой-нибудь придурок-исламист выскочит и снова убьёт людей. Я не понимаю вообще европейцев, сколько можно после Кёльна эта терпеть. И вообще, что они собираются делать дальше?

С.ДОРЕНКО: Вы всё ставите вопросы, которые надо обсуждать. Я надеюсь, мы сегодня поднимем хоть какой-то слой, пообсуждаем. Видите, Франция становится мишенью чаще, чем другие страны.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Они должны… На самом деле многие просвещённые люди говорят, что этот треугольник «Берлин — Париж — Рим»… Пульнут ещё в Риме в конце концов.

С.ДОРЕНКО: Ну, не знаю. Вот видите, всё время Франция. Франция, Бельгия, Брюссель, Париж, Ницца — всё время здесь отрабатывают. 73-73-948. Алло. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро, Сергей. Страшная трагедия. И, наверное, французская полиция не перестроилась. Там и чемпионат, и все эти беспорядки, и так далее и тому подобное. Вы знаете…

С.ДОРЕНКО: А ведь у них усиленный режим, ведь у них чрезвычайное положение.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну, видимо, у них по большому счёту нет опыта, или что-то там системно не так. Это моё мнение. Я думаю, что сейчас они будут над этим работать и что-нибудь сделают. Вы знаете, что я хочу сказать? Вот после этого «Я — Шарли», 15 человек, вот этот вой по всему миру… Знаете, что мне неприятно? Когда в Стамбуле (но у нас были плохие отношения с Турцией) был теракт, я пошёл… Я не помню, сколько там человек. Я пошёл и положил один, я был первый, это было в час дня, я пошёл и положил цветы к турецкому посольству. Там на меня ещё какие-то люди посмотрели так странно. И сейчас этот теракт…

С.ДОРЕНКО: Вы знаете, Сергей, ведь мы всегда очерчиваем некие круги. Это система кругов, система множеств «Что есть я?». Понимаете, в чём дело? Ну согласитесь, когда в Багдаде взрывают 220 человек…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вот именно это я и хотел сказать. В Багдаде 280 человек — а мы молчим.

С.ДОРЕНКО: Нет, 220, по-моему. Нет, я вам хочу сказать… А давайте честно скажем себе однажды. Мы можем быть честны до конца с собой? Да, когда в Багдаде 220, а в Париже пусть даже было бы 10, например…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вы хотите сказать, что для нас это как бы ближе и значимее?

С.ДОРЕНКО: Множества. Мы входим во множества. В какие множества я вхожу? Множество мужчин, множество людей на Земле, множество журналистов и так далее. Точно, что множество людей в Багдаде пересекаются со мной, но минимально.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, вы знаете, что я хочу сказать? Опять же это страшные слова, но мы же говорим честно. Последние люди в Америке — сколько их там было? Ну, последний теракт.

С.ДОРЕНКО: Много. Сколько было?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я не помню количество. Но, честно, я внутри подумал: а мне по барабану. Вот просто мне по барабану.

С.ДОРЕНКО: В этом клубе, в Орландо, вы имеете в виду?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, да, да! Ну, не потому, что там…

С.ДОРЕНКО: Десятки.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Но мне как-то ну никак! Понимаете?

С.ДОРЕНКО: Я понимаю. Значит, мы разобщены. Нет, я хочу вернуться… Сергей поднял важный вопрос: он сказал, что мы всё время переживаем по поводу европейцев, а не хотим переживать по поводу, условно говоря, арабов в Багдаде. Они там взрываются или ещё что-то, или они вокруг Чёрного камня, танцуя или что-то делая, специальные какие-то ритуалы, передавят иногда сто человек, друг друга задавят, это бывает — и мы как-то не очень переживаем. Вот Сергей говорит, что, наверное, это неправильно, мы должны переживать по поводу любой смерти, либо наоборот — не переживать по поводу любой смерти. Ребята, существуют множества того, что я есть. Вот что я есть? Я есть (Je suis) точно человек, у которого число пересечений с французами точно больше, чем с багдадцами, ну сто процентов.

Э.ХАСАНШИНА: Да.

С.ДОРЕНКО: Сто процентов! И я вам объясню почему. Я объясню. Живя на Дальнем Востоке, в Комсомольске-на-Амуре, довольно далеко от Франции, тем не менее, я читал переводную французскую литературу — ну, кроме Дюма-отца, ещё что-то, ещё что-то, много что, много. Я читал сначала Сагана какого-нибудь и Дюма-отца действительно, потом — французских философов, я не знаю, Сартра, Камю и так далее. Я читал французов.

Э.ХАСАНШИНА: А потом вы смотрели французские фильмы.

С.ДОРЕНКО: Я смотрел французские фильмы.

Э.ХАСАНШИНА: Французская музыка.

С.ДОРЕНКО: Поэтому я, живя в Комсомольске-на-Амуре, но я там два года всего жил… Хорошо, на юге Хабаровского края, в Переяславке — во всяких дивных местечках, где вы не жили, кстати говоря, никто из вас не жил там. Я в этих местах дивных, тем не менее, постоянно общался с Францией. А то, что мне было 30 километров до китайской границы… С Китаем я не общался. А то, что у нас было японское радио на средних частотах — я слушал только радио американской музыки. То есть я на японском радио, на средних частотах, слушал американскую музыку. Для меня Япония была воротами в Америку, потому что Америка тоже была наша. И Франция была наша, культурно наша. Культурно это наши страны. А Китай, Япония, Багдад не были нашими, нет.

Э.ХАСАНШИНА: Тут ещё действует, мне кажется, новостная повестка. Из Багдада постоянно приходят эти новости.

С.ДОРЕНКО: Ну, устаёшь и не понимаешь.

Э.ХАСАНШИНА: А, например, Пакистан, про который мы уже даже не читаем, потому что там каждый день.

С.ДОРЕНКО: Не читаем. «В Пакистане убито, взорвано…» Что-то такое в Пакистане взорвано. Ну и что?

Э.ХАСАНШИНА: Плюс ты понимаешь, что там идёт всё равно конфликт, в этих странах. А это вроде как европейская и вроде как безопасно, и ты туда можешь приехать и, скорее всего, поедешь.

С.ДОРЕНКО: Ну, как-то так вот они живут, как-то так они специфично живут, особенно, это у них такие нравы, это у них такой обычай в Пакистане вот так жить, что они постоянно истребляют друг друга. Отлично. Но Франция заботит нас, потому что Франция — это, в общем, конечно, мы.

Э.ХАСАНШИНА: Это очень близко, Да.

С.ДОРЕНКО: Это мы. Это культурно мы. Вот ответ, Сергей. Понимаете? 73-73-948. Вам в Майами не очень, в Орландо не очень? Не знаю. А я в Орландо был, жил там неделю. Хороший, прекрасный город. Прекрасные там кубинцы, латины прекрасные, прекрасные кубинские сообщества. Пуэрториканцы прекрасные, с ними легко и приятно болтать, они очень любят русских. Несмотря на то, что они ненавидят Фиделя, они очень любят русских, так уж как-то повелось. Орландо — это, конечно, тоже мы. Орландо и Флорида — это мы, понимаете. Да, слушаю. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро. Михаил. Конечно, это ужасно. Соболезнования. Но, друзья, не первый раз мы по этому поводу… Сейчас опять начнутся претензии к полиции французской. Ладно, Фрог, но Владимир — умный человек. Ну вспомните, когда на нас был направлен этот удар террористический. Какая полиция? На Дубровку 100 человек вооружённых проходят. Вагоны взрываются, любая террористка проходит все кордоны.

С.ДОРЕНКО: Подождите, Михаил, ведь сравнивают не с нами, а сравнивают, например, с Израилем. Владимир из Дубая, по-моему (или Фрогги), сравнил с Израилем, сказал: «500 метров не проехал бы террорист в Израиле». Это правда.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, но вы же понимаете, когда люди идут на смерть, будут всё время изобретать. Ну нет такой силы! Какая разница — 80 погибло или 10? Вот когда люди предъявляют претензии, сидя в мягких креслах… Давайте так серьёзно дадим себе отчёт, я намёк дам. Вы понимаете, что не дай бог, потому что насчёт бомбёжек мы впереди всех, не дай бог сюда будет направлена какая-то спецпрограмма и так далее — и ничего мы не сделаем, и будут гибнуть люди на каждом шагу. Давайте себе скажем, что наше существование в этом мире…

С.ДОРЕНКО: А я думаю, что нет. Вот серьёзно я вам говорю.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я сказал «не дай бог».

С.ДОРЕНКО: А я думаю, что нет. Вот я начинаю думать про Москву, и я понимаю, что нет.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А «нет» что?

С.ДОРЕНКО: А негде так кататься. Что, на Красную площадь он выкатится? Не выкатится.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Если взять сейчас за последние 15–20 лет количество жертв по терроризму, то мы однозначно (кроме, конечно, Ирака) на первом месте, никакая Франция и близко не подходит. Количество людей погибших… В Беслан целым полком заходили.

С.ДОРЕНКО: Но давайте скажем, что это было более 10 лет назад.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вы только сейчас затронули французскую и немецкую классическую философию. Что такое Кьеркегор? Это постоянные повторения. Стоит ли вообще жить, потому что постоянные возвращения на круги своя? Поэтому это всё может быть очень даже. Поэтому вот эти разговоры технические, куда смотрела полиция — ну, чушь это всё!

С.ДОРЕНКО: Не знаю. Мне кажется…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Глобализация и не согласные с ней.

С.ДОРЕНКО: Хорошо, а ваш выход? Ну давайте так: полицию отметём как фактор. Тогда ваши факторы? Другие факторы?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Изначально как возник всеблагой сверхъестественный субъект? Как он возник? Это идея бессмысленности сопротивления бытию. Это трагическая минута появления на свет и подготовка к вечной жизни, так сказать. Нам, конечно, немножко смешно с вами как гностикам. Дело в том, что надо представлять, что жертвы такие происходят каждый год, каждый месяц. Волна отхлынула от нас, но некоторые… А самолёт? Всего и года не прошло. Сколько там? Года не прошло?

С.ДОРЕНКО: Это правда.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Секунда — и нет 220 человек! Поэтому все эти стенания… Я удивляюсь Владимиру из Дубая: «Вот он не проехал бы и 500 метров».

С.ДОРЕНКО: Нет, подождите. Михаил, теперь, когда вы всех разоблачили, дайте всё-таки свой ход мысли. Что нам делать?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну, я могу только экзистенциально делать. Вы знаете, надо бы, конечно, экономику немножко восстанавливать, понимаете.

С.ДОРЕНКО: И что?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Чтобы немножко снизить вот это давление разницы такой мировоззренческой. Хотя, может быть, и это не поможет.

С.ДОРЕНКО: Не поможет. Если вы восстановите экономику, то сюда хлынут бедные озлобленные во множестве, в огромном множестве…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Но их и так сейчас много, и они продолжают, так сказать, приходить. Просто где-то очаги гасятся, но мы же знаем, что и в Узбекистане сильно действуют ваххабиты специфического рода, так сказать. Кто бы говорил? Ну, нам мычать? У нас кругом, кругом, понимаете: то голову отрежут, то головы проламывают, то пять узбеков убили.

С.ДОРЕНКО: Давайте говорить… Я же не говорю… Во-первых, наше право обдумывать, тем не менее, я бы не стал оспаривать. Наше право обдумывать у нас есть. Ну почему вы его оспариваете? Значит, дальше…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я не знаю. Я не вижу выхода.

С.ДОРЕНКО: Выход нужен.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Дело в том, что мы участвуем в этом процессе — значит, мы будем нести потери. Я всего лишь сказал о том, что не надо вот этих стенаний. Какой-то звонит человек, и он знает как: «Вот французская полиция в очередной раз…» Ну, это же смешно!

С.ДОРЕНКО: Ну подождите. Но действительно в очередной раз. Ведь в Париже тоже они были полностью не готовы — французы. Ну правда не готовы.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну а поставьте себя на место властей. Что вы сделаете? 24 часа комендантский час и на каждом миллиметре Франции стоит оцепление? Ну, это Ницца. Понимает, это неизбежность. Все мы люди.

С.ДОРЕНКО: Подождите, мы знаем… Всё-таки, Михаил, позвольте я попробую вам ответить?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Хорошо. Но можно последнее сказать?

С.ДОРЕНКО: Давайте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Почему мы не можем избежать постоянных жертв на дорогах? Мы знаем всё об автомобилях, мы знаем всё о дорогах, знаем всё о полиции, и в стране — 30–40 тысяч в год. Вот почему? Сделайте и покажите.

С.ДОРЕНКО: Ну хорошо. Спасибо большое. «В движении», и тотчас вернёмся потом.

В ДВИЖЕНИИ

С.ДОРЕНКО: «В движении». Я мало доверяю цифрам «Яндекса» сейчас конкретно, потому что я шёл в город, и там четыре ряда по Новой Риге шли машины. Четыре ряда просто плотно, как будто улей переезжает какой-то, огромное количество машин, и при этом 3 балла только. Я не понимаю, как это у них происходит. Как-то они умно нарисовали. Значит, на Мичуринском большая пробка, тяжёлая пробка. И что-то тут написано, я сейчас прочитаю: «Что случилось-то?» — пишет человек. Вот на Мичуринском что-то такое случилось. На шоссе Энтузиастов — как обычно. «Стоим», — пишет человек в «Яндексе». Ещё. Очень плохо при съезде с Ленинградки на Третье транспортное внутреннее — здесь что-то происходит. Я знаю, что там захлёстываются потоки. «Что тут происходит?» — пишет человек. Захлёстываются потоки и не дают друг другу ехать. Девять, новости.

НОВОСТИ

С.ДОРЕНКО: 9 часов 6 минут. Пятница, 15 июля. Здравствуй, великий город! Здравствуйте, все! Это радио «Говорит Москва»! Говорит Москва! Эльвира Хасаншина — ведущая этой программы. Здравствуйте, Эльвира.

Э.ХАСАНШИНА: И Сергей Доренко. Доброе утро.

С.ДОРЕНКО: Мы продолжаем говорить о трагедии во Франции. Вы знаете, что в Ницце накануне, в День взятия Бастилии, годовщины взятия Бастилии ( это праздник национальный), был фейерверк большой. И в этот момент выехал уроженец Туниса, араб из Туниса, который живёт в Ницце, который наверняка и гражданин Франции, и он протаранил толпу. Сейчас попробуем позвонить одной моей знакомой, которая из Франции.

— Алло.

С.ДОРЕНКО: Франсуаза, здравствуйте.

— Да, доброе утро.

С.ДОРЕНКО: Вы помните, это Сергей Доренко, мы с вами познакомились на телевидении. Есть у вас минута? Я звоню вам с радио. Я хотел выразить скорбь нашу и соболезнования и сказать, что нам очень тяжело тоже узнать о том, что случилось.

— Спасибо, да.

С.ДОРЕНКО: Но что вы хотите делать? Вот слишком часто мучают, издеваются над Францией. Что делать? У вас есть какое-то понимание — у вас, у ваших знакомых, у граждан Франции, — как выходить из этой ситуации?

— В данном случае я думаю, что пока никаких. Мы пока отойдём немножко от шока. Не знаю, не знаю…

С.ДОРЕНКО: Но что-то надо делать, согласитесь.

— Не знаю, не знаю… Наверное.

С.ДОРЕНКО: Хорошо. Мы с вами в этой боли, Франсуаза.

— Спасибо.

С.ДОРЕНКО: Нам очень горько.

Мы с ней познакомились… Хорошая, очень уютная женщина. Она преподаватель французского где-то здесь в лицее, то ли во французской школе, понимаешь. Такая вся мягкая и физически мягкая. Вот ощущение такой Пульхерии Петровны, француженки такой, француженки Пульхерии. Милый человек, хороший человек и очень добрый человек она.

Э.ХАСАНШИНА: Да, по голосу слышно.

С.ДОРЕНКО: Да, видишь: «Не знаю, надо отойти сначала». Вот так. Тяжело, конечно, я понимаю. Секунду, я тогда попробую сейчас позвонить Караевой Лене. Сейчас посмотрю, Лена Караева… Может быть, позвоним ей? Вот у неё есть вот такой мобильник. Леночка — наш человек, она этот самый… Секундочку, сейчас… Леночка — наш человек. Она, в отличие от французов, наверняка имеет какой-то яростный ответ. Сейчас, секундочку, мы хотели тут почту уже ей отправить, но не надо. Вот.

Э.ХАСАНШИНА: Просто на самом деле непонятно вообще, может ли быть рецепт в такой ситуации, потому что это же грузовик, а грузовик может быть у кого угодно, и кто угодно может проехать через этот штакетник.

С.ДОРЕНКО: Ты понимаешь, в чём дело? Каждый из нас иногда транслирует какие-то абсолютно гениальные мысли. И вот 11 сентября 2001 года был полностью гениальный Паша Лобков, который известный. Паша Лобков сказал: «Террористы не придумали ничего нового. Они взяли абсолютно хорошо известные вещи — небоскрёб и самолёт — и просто совместили их». Ведь гениальность террористов, зловещая гениальность террористов в том, что они совместили хорошо известные вещи — самолёт и небоскрёб. «Небоскрёб есть? Есть. Самолёт есть? Есть. А почему они не вместе? Давайте сделаем, чтобы они были вместе». Надо сказать, что этот по простоте… Вот Андрей Спасатель пишет нам, что по простоте, конечно, это запредельная вещь — просто грузовик. Просто грузовик, понимаешь.

Э.ХАСАНШИНА: Да. И это ужасно страшно именно этим.

С.ДОРЕНКО: А кто водит грузовики? Они как раз и водят — мигранты, потому что это не очень прибыльная профессия. Дальше. Андрей Спасатель также пишет, что не существует способа… Там 8-10 мы набираем, да? Ага. «Не существует способа, — говорит Андрей Спасатель, — полицейским оружием, какими-то маленькими пистолетиками остановить грузовик. Это ерунда».

Э.ХАСАНШИНА: Да. Мне кажется, даже если бы стояли в оцеплении полицейские, вот первые… Есть грузовик, и вот они стреляют, и вряд ли они успеют попасть за эти секунды.

С.ДОРЕНКО: Да, жалко, жалко… Значит, мы Лене Караевой пытаемся позвонить. Она в Лилле. В Лилле, кажется, я не знаю. Кажется, она в Лилле. Она наверняка знает. «На грузовике у нас не прорвутся, а на “геликах” прорвутся?» И на «геликах» не прорвутся. Места массового гуляния? Ребята, ну вы подумайте сами. Как у нас делается? Сплошное оцепление. Сплошное оцепление! Вы что? Ну, где там прорвёшься? Правда, надо думать о том, чтобы ставить кроме штакетника… Да, на тушинский аэродром прорывались, но это было в каком году? В 2003-м? В каком году? Когда взрыв был на музыкальном фестивале при входе. Ну, было.

«Франция ближе. В конце концов, мы с ними воевали». Мы и рука об руку иногда воевали с ними. По-всякому мы воевали. «Мы считаем, что мы — это они. А когда Египет был, они считали, что “это мы”?» — Андрей. Андрей, не надо сейчас мстительности, не надо считаться, не надо сводить счёты. Просто позвольте себе быть человеком. В виде исключение позвольте себе быть человеком. Не надо быть мелочным, не надо изображать дешёвку, я вас очень прошу.

Нет, не получается? Ну хорошо. Не будем, пока не будем. Пока нет у нас сигнала. Я хочу сказать, что нам пишет Фрогги, и Фрогги думает, что и Владимир из Дубая, и он хотели бы ответить Михаилу, который их обвинил. Михаил заявил позицию, которую многие трактуют как призыв к беспомощности. Давайте я почитаю, что вы пишете. «Чего они к Франции-то пристали? Чего хотят? Почему именно Франция?» Потому что во Франции существуют накопленные какие-то противоречия между общинами.

Э.ХАСАНШИНА: Но ведь они же не только во Франции существуют, а, например, в той же Германии противоречия тоже сильные.

С.ДОРЕНКО: В Германии тоже существуют. Не знаю. Смотрите: «Кроме самих террористов, никто не победит терроризм. По примеру с Чечнёй: нужно нанять террористов, которые победят террористов, чтобы одни террористы убили других террористов», — вот такое предложение у Алексея.

Э.ХАСАНШИНА: Хитро.

С.ДОРЕНКО: «Все теракты — следствие уничтожения СССР. При Советах арабские правители жёстко контролировали исламских фундаменталистов, у них была поддержка и помощь, помогали африканским странам», — говорит Ашрапов. Ашрапов, понимаете, в чём дело? Любая жёсткая система обречена на хрупкость. Любая хрупкость обречена на то, что она разобьётся. Понимаете? Я понимаю, что американцы форсировали уничтожение сатрапий в Азии, но сатрапия не есть лучший способ правления, она хрупка. Сатрапия хрупка, а следовательно — однажды разломается, разобьётся, понимаете. Вот у нас в Средней Азии сатрапии, и эти сатрапии очень хрупки. Алло. Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, Сергей. Я смотрел сегодня CNN как раз, когда это случилось. По словам очевидцев, которые снимали это всё на сотовые телефоны, они сказали, что грузовик шёл со скоростью примерно 35 миль в час. 35 миль в час — это…

С.ДОРЕНКО: 50 километров в час.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: 50 километров в час. Такие вещи предвидеть нельзя, конечно, во-первых. Если вы готовы на смерть, то какие проблемы сесть на грузовик и врезаться в толпу, а потом ещё и расстреливать людей?

С.ДОРЕНКО: В том-то и дело, что не нужна никакая организация, Олег, ничего не надо. Ты сидишь, ты однажды поклялся… Смотрите, он однажды поклялся своим начальникам, а дальше они ему просто задают сигнал: «Готовься, через два дня пошёл. Ключ от машины в кармане». Он сел и поехал, всё, и ничего не надо.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Абсолютно просто. Я не запомнил имя, к сожалению, но спрашивали одного человека по теме, что делать в таких ситуациях. Он сказал, что ответ один только — не пускать мусульман, больше ты ничего не сделаешь в этой ситуации.

С.ДОРЕНКО: Понимаете… А как развиваться? А как жить? А как быть? Ну что это значит? Нет другого способа.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Значит, такая ситуация. Значит, не развиваться.

С.ДОРЕНКО: Значит, не развиваться, Олег говорит, тогда отказаться от развития.

Пошёл гудок, да? Сейчас попробуем. Нет, ничего нет. Я думаю, что у нас… Лена Караева вот пишет: «Я жду вашего звонка». Лена, нет у меня гудка вообще никакого. Может, у меня что-то с телефонной связью? Не знаю. Может, нас отключили за неуплату какую-нибудь? 73-73-948. Во всяком случае, у нас вообще нет гудка никакого, ни отбоя, ничего нет, когда я звоню во Францию. Хорошо, давайте ещё поговорим. «Вчера в программе “На чемоданах” про Ниццу рассказывали». Вот видите, про Ниццу рассказывали. Мне Ницца не очень нравится.

Э.ХАСАНШИНА: Почему?

С.ДОРЕНКО: Не знаю. Я приехал в Ниццу как-то, у меня была там оплачена неделя. И я собрал чемоданы и уехал назад в Барселону. Не знаю. Пляжи каменистые. Чего там хорошего?

Э.ХАСАНШИНА: Кстати, сейчас пишут, что на неопределённый срок перекрыли Английскую набережную, наложен запрет на купание.

С.ДОРЕНКО: Не знаю, не знаю… У меня был побег из Ниццы, вот такой простой побег из Ниццы, потому что я счёл это непригодным для туризма. Не интересно. Народу полно, официанты болгары, какие-то болгары тебе прислуживают. Ну что это такое?

Э.ХАСАНШИНА: Это разве плохо?

С.ДОРЕНКО: Это очень плохо, потому что прислуживать должен француз, который понимает во французской кухне, который может квалифицированно объяснить. Как ты получаешь прекрасных официантов на Лионском вокзале в Париже, именно на Лионском вокзале в Париже, в ресторанах, где французы официанты, тончайшие гурманы, тончайшие знатоки кухни, которые могут с тобой говорить об этом бесконечно, которые понимают, что они подают. В Ницце официанты болгары, подают как-то мусор.

Э.ХАСАНШИНА: И всё-таки наших соотечественников в Ницце отдыхает много.

С.ДОРЕНКО: Пожалуйста, пусть отдыхают. А я туда не поеду. Ну, неважно. 73-73-948. Алло. Здравствуйте. Да, слушаю. Ну всё, давайте сейчас какое-то время я поговорю с людьми. Не будем больше с этой Францией упражняться. Алло. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Алло. Здравствуйте. Виктор. Вот смотрите, сами посудите. Помните, площадь Минутка была в Чечне?

С.ДОРЕНКО: Да, была.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вы там были, репортаж давали.

С.ДОРЕНКО: Я был там, да.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: И суть в том, что все кричали, что мы звери и не толерантны. Вот толерантность им боком и вышла. Допустили — и получайте.

С.ДОРЕНКО: Ну подождите. Толерантность боком вышла? Но толерантность, например, в Англии — то же самое, такая же толерантность — не приводит к подобным случаям. Нет, не приводит.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну, я считаю. А вот то, что полиция не отреагировала…

С.ДОРЕНКО: Нет-нет, подождите. Вы попробуйте на мой аргумент ответить. Вот в Англии, например, в Лондоне целые районы пакистанские какие-то и так далее, огромные, целые города захвачены пакистанцами и прочими. Мэр Лондона сейчас исповедует ислам. И никого не парит.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну, просто я думаю, что ещё не дошло до этого. Занялись Францией, а потом займутся и Англией. Поверьте мне, это машина, и она не останавливается.

С.ДОРЕНКО: Ну, согласитесь, что у вас нет готового ответа на мой аргумент. Согласитесь.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну да.

С.ДОРЕНКО: Пока нет, у вас нет готового ответа. А у меня есть готовый вопрос. Бьют по Франции, всё время по Франции — значит, там есть какая-то система противоречий…

Э.ХАСАНШИНА: И есть, видимо, какая-то брешь, через которую можно это осуществить.

С.ДОРЕНКО: …где заметная доля населения ненавидит… просто ненавидит французов. Ну, это ненависть. Простите, когда убивают — это ненависть, это не может быть нелюбовь. «На грузовике, оказывается, лобовое стекло поставили бронированное, и полиция смогла застрелить водителя только через боковое», — рассказывает Алекс. «Сергей, не путайте, — а что это я должен не путать? Сейчас я почитаю, — не путайте ислам и фанатиков». А кто путает ислам и фанатиков, Борис? Я где-то в какой-то момент спутал ислам с фанатиками? Борис, я затрудняюсь, я не понимаю, что вы мне написали. «Теперь, во всяком случае, противники Brexit заткнутся». «На Англию нет установки просто. Когда будет установка, начнут терзать Англию». Нет, недостаточно установки. Была установка на мировую революции, например, а в Америке над ней смеялись. Понимаете? Значит, должны быть условия внутренние. И во Франции они есть, какие-то условия. Вот я пытаюсь их описать. Здравствуйте

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, здравствуйте. У меня только один вопрос к вам: как вы думаете, что нам хотят показать, какой месседж всего этого?

С.ДОРЕНКО: Вот! Какой месседж? Нам или французам? Или нам и французам? В чём месседж?

Э.ХАСАНШИНА: Вот у меня тоже такое ощущение, что это больше направлено даже не против местных жителей и не против французов.

С.ДОРЕНКО: Я вас попробую угостить статьёй не моей, а я вас попробую угостить… Секундочку. Кто это был? Была прекрасная статья в «Коммерсе». Секундочку, секундочку, я её найду. А, нет, я сделаю по-другому — я просто пойду в «Коммерс» сейчас и в «Коммерсе» найду её, мы легко это сделаем. Что нам пытаются сообщить? Секундочку, сейчас… Я нашёл её. Спасибо большое за терпение, вы немножко потерпели. Этот парень — Максим Юсин, человек, насколько я понимаю, очень осведомлённый и глубоко думающий. Я с ним сталкиваюсь тоже на телевидении. Максим Юсин. Я прочитаю его статью совсем бегло, может быть, тезисно.

«Нанеся удар именно по Франции и именно в день её национального праздника 14 июля, террористы преследовали сразу несколько целей». Вот вы спрашиваете: в чём их сообщение? Первое: «Показать, что никакие меры безопасности (а во время проведения Евро-2016 они во Франции были чрезвычайные, на 14 июля, — конкретно в этот день, — силовые структуры были мобилизованы полностью) не могут остановить “воинов джихада”, если уж они наметили ту или иную страну в качестве мишени». «Воинов джихада» — по самоназванию, они так себя называют.

«Во-вторых, — второе сообщение, — продемонстрировать всему миру, что военные неудачи, которые запрещённое в России “Исламское государство” терпит в последнее время в Ираке и Сирии, — а оно терпит там неудачи, — не свидетельствуют о том, что радикальные исламисты ослаблены, что их боевой дух подорван. Напротив, они готовы перенести боевые действия в тыл врага, в мирные европейские города, и действовать ещё более решительно и изобретательно, чем раньше». То есть изобретательность в том, что они использовали грузовик не для взрыва, как это раньше было — они начиняли грузовик взрывчаткой. А сейчас просто грузовик катается по людям.

Э.ХАСАНШИНА: И не против военных, а против просто отдыхающих…

С.ДОРЕНКО: Да, просто катается по людям грузовик.

Э.ХАСАНШИНА: И совершенно не в столице, да?

С.ДОРЕНКО: Да. «В-третьих, международный террористический интернационал посылает…» Это Максим Юсин в «Коммерсанте» пишет, мне понравилось то, что он написал. «Международный террористический интернационал посылает европейским спецслужбам сигнал: инициатива по-прежнему в наших руках». То есть: «Вы реагируете на нас, а не мы на вас; мы ведём в танце». «Учитывая, сколько выходцев из исламского мира живут на вашем континенте, — сообщает террористический интернационал, — сколько среди них “спящих агентов”, готовых в любой момент выйти из подполья, вы обречены на бесконечную серию терактов — тогда и там, где мы захотим». Понятно, да? Вам же понятно, что они могут совершить теракт, например, сегодня?

Э.ХАСАНШИНА: Да.

С.ДОРЕНКО: Вам же понятно, что они могут совершить теракт в любой точке планеты? Ну да. Да! И сегодня.

Э.ХАСАНШИНА: Причём есть ощущение, что на самом деле в тот момент, когда правоохранители выдохнули после Евро, вот вроде Евро прошло, всё спокойно — и они сделали это в совершенно другом городе. Ну, почти, не в столице где-нибудь и по другому поводу, против других категорий, скажем так.

С.ДОРЕНКО: Да. Какие последствия? Я продолжаю вам из Максима Юсина сегодня в «Коммерсанте»: «Какие последствия будет иметь “праздничная бойня” в Ницце? Да, по большому счету, никаких особых последствий. То, что джихадисты не остановятся на Париже и Брюсселе, и так было понятно». Это мы знали всегда. В день, когда в Париже расстреливали, они бегали с автоматами и расстреливали рядом с «Мулен Руж», в этот же день я говорил: когда они захотят, они ещё сделают, и ещё, и ещё. На этой же неделе захотят — и сделают. Вообще не вопрос, никаких проблем.

«То, что они готовят новые масштабные акции в Европе, спецслужбам было хорошо известно, и об этом постоянно предупреждали». Да, это правда, постоянно идут предупреждения. Больше того, «Исламское государство» (террористическая организация, запрещённая в России) рекламирует эти будущие акты терроризма. Они рекламируют, объясняют: «Да-да-да, мы готовим, и скоро будет. Ребята, ждите». Это понятно.

И далее: «То, что под влиянием пропаганды “Исламского государства” (террористической организации, запрещённой в России) происходит радикализация части мусульманского населения во Франции, Бельгии, Германии, Великобритании и даже в России, не секрет». Мы это знаем. Да?

Э.ХАСАНШИНА: Да.

С.ДОРЕНКО: Да, мы знаем. Ребята, никакого секрета же нет? Мы знаем.

В Тверской области… Расскажи мне про Тверскую область, где парень зарезал семью.

Э.ХАСАНШИНА: Ну, это вообще связано с подмосковными Химками. Семья пенсионеров — их зарезал гражданин, я так поняла, Узбекистана. И это было не просто ради наживы, а типа обряд инициализации…

С.ДОРЕНКО: Инициации. Это была присяга.

Э.ХАСАНШИНА: …инициации, чтобы вступить в ряды экстремистов.

С.ДОРЕНКО: Это была присяга, ребята. Это была присяга.

Э.ХАСАНШИНА: И он там был не один. Их, по-моему, четверых задержали.

С.ДОРЕНКО: Да. Четверо, ячейка — здесь, в Химках. Знаете, где Химки? Это ближе, чем Ницца. Химки ближе Ниццы, понятно? Когда едешь в Ниццу, можно через Химки попробовать поехать тоже, есть вариант. Значит, в Химках четыре парня, один из них точно из Узбекистана, трое других — не знаю.

Э.ХАСАНШИНА: По-моему, тоже.

С.ДОРЕНКО: Оттуда, из Средней Азии. Хорошо. Берут пару пенсионеров… Это было на этих выхах или в начале недели. По-моему, в начале недели. Это было во вторник, что ли. Значит, пенсионеры едут на дачу в Тверскую область — и потерялись. Они не отзвонили, кому обычно звонят, друзьям. Обычно они доезжают до Тверской области и отзваниваются: «Мы добрались». Не отзвонились, потерялись. Хватились их друзья: «Что такое? Где ребята?» А они зарезаны. Он их зарезал там, на даче. Он знакомый хороший, друг, брат, «бхай бхай хинди руси» и всё, что хочешь, пожалуйста. Спрашивают его: «А зачем ты их зарезал?» — узбека… выходца из Узбекистана, простите. «Зачем ты их зарезал?» Он говорит: «Это мне велели вот эти другие трое моих братьев как присягу “Исламскому государству”», — террористической организации, запрещённой на территории России. То есть он зарезал мужчину и женщину, и это была присяга «Исламского государству». В момент присяги кровь должна была пролиться. Его спрашивают: «Ну как это?» Он говорит: «Ну, мне сказали — я сделал. Что? Присяга и присяга».

Э.ХАСАНШИНА: Показал свою верность.

С.ДОРЕНКО: Показал верность, нет проблем. Это здесь, в Химках! В смысле, в Тверскую область они поехали на дачу, и он их зарезал.

Э.ХАСАНШИНА: А сами они из Химок.

С.ДОРЕНКО: Понятно? Чтобы вы понимали, насколько это близко, товарищи дорогие. Теперь дальше. А что изменится? Ответ: ничего не изменится. Ничего не изменится!

Э.ХАСАНШИНА: Ну, это страшно.

С.ДОРЕНКО: Ничего не изменится.

Э.ХАСАНШИНА: Потому что нам хочется найти какое-то решение.

С.ДОРЕНКО: Не знаю. Ничего не изменится. 73-73-948. Алло. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, доброе утро, Сергей и Эля. Это Фрог. Попытка ответа Михаилу.

Э.ХАСАНШИНА: Доброе утро.

С.ДОРЕНКО: Давайте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: У меня есть определение демократии, которое в пять слов укладывается: демократия — это форум вооружённых собственников. Ровно в таком виде демократия возникла как инструмент взаимодействия в социуме тогда, в Античной Греции.

С.ДОРЕНКО: Да. И?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: И теперь получается так, что этому явлению вообще можно противостоять двумя способами: либо тоталитаризм, который сейчас существует в Соединённых Штатах, одна из форм тоталитаризма (мы все знаем, о чём мы говорим); либо тот тоталитаризм, который был в Советском Союзе. То есть я о чём хочу сказать? Либо все будут поставлены под ружьё — это тоталитаризм такого типа, как в Советском Союзе; либо все станут сами вооружёнными — это такой тоталитаризм, как в Штатах. То есть, если бы в этой толпе…

С.ДОРЕНКО: Горизонтальный.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да. Если бы в этой толпе в Ницце было бы человек 20–30 и у каждого был бы на бедре Smith & Wesson, этот грузовик не проехал бы много.

С.ДОРЕНКО: Видите, вот какие-то данные… Я эти данные подтвердить не могу, но есть данные, что то ли стекло бронированное, то ли он поставил бронированное стекло позади своего штатного стекла — что-то такое.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я думаю, что… Ну как вам сказать? Он же, конечно, не тот американец, который забронировал себе трактор. Помните эту историю?

С.ДОРЕНКО: Нет, он мог бронированное стекло поставить позади штатного. Я не знаю точно, пока нет подтверждений.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Но найти способ… Понимаете, он же стрелял по людям.

С.ДОРЕНКО: Стрелял, у него был калаш.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Это значит, что он открыл. И туда можно было бы влупить очередь.

С.ДОРЕНКО: Да. Как будто бы через боковое его и застрелили.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: На самом деле получается такая история, что современные европейцы, когда они одержали победу над Советским Союзом в 1991 году, они расслабились, у них исчез фактор провокативный, в результате они, так сказать, был подтянутыми.

С.ДОРЕНКО: Вы знаете, ведь Франция вообще всю радиоэлектронную разведку свою отдала Америке, она вообще не ведёт…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Об этом мы говорили много раз.

С.ДОРЕНКО: Мы говорили уже об этом. Ребята, кому интересно: Франция не ведёт радиоэлектронной разведки, телефонной разведки. Это всё Штаты делают на её территории. Новости.

НОВОСТИ

ОБЗОР ПРЕССЫ

С.ДОРЕНКО: Мы продолжаем. Как вы знаете, в Ницце накануне, в праздник Дня взятия Бастилии, в национальный праздник Франции, 14 июля — в этот день уроженец Туниса (впрочем, французский гражданин) взялся ездить на грузовике по людям на Променад дез Англе и убил… Уже мы понимаем, что убил примерно 84 человека. Смертей уже 84. 84, да? Последние данные.

Э.ХАСАНШИНА: Да, последние данные подтверждённые.

С.ДОРЕНКО: 84 мёртвых и огромное число пострадавших. Алло. Здравствуйте.

Е.КАРАЕВА: Здравствуйте. Это Лена Караева.

С.ДОРЕНКО: Лена, привет. Мы к тебе не смогли дозвониться. Огромное спасибо, что позвонила. И наши соболезнования.

Е.КАРАЕВА: Да, конечно.

С.ДОРЕНКО: Лена, ну скажи, почему всё время долбят Францию? Почему по Франции удары?

Е.КАРАЕВА: Потому что у нас хреновые спецслужбы, и это всем понятно. Потому что все расслаблены. Потому что во главе МВД стоит личный друг президента. Потому что все предупреждают, все начальство, контрразведчики, разведчики, следователи по особо важным делам, которые ведут дела о терроризме, они говорят, что «будет теракт, будет теракт, будет теракт», — и на этом всё заканчивается.

С.ДОРЕНКО: Кстати говоря, 14 июля закрыли консульство или посольство французское в Стамбуле, потому что ждали теракта.

Е.КАРАЕВА: Да. Потому что это как декорум и амальгам. Спасатели приехали через 25 минут. И как грузовик прорвался на Английскую набережную — до сих пор не даётся ответ. Она же была закрыта.

С.ДОРЕНКО: Там, наверное, штакетник был.

Е.КАРАЕВА: Нет, какой штакетник? Там стояли полицейские, стояли жандармы. Серёжа, я въезжаю в тоннель. Я ровно через три минуты вам перезвоню, хорошо?

С.ДОРЕНКО: Спасибо тебе огромное.

Е.КАРАЕВА: Абсолютно пока не за что. Через три минуты я вам перезвоню, чтобы не было грязи в эфире. Всё, пока.

С.ДОРЕНКО: Спасибо. Это Лена, она звонит нам из Франции, Лена Караева. Вы знаете, она работает в Euronews, а на самом деле она мой бывший продюсер моей программы.

Э.ХАСАНШИНА: Кстати, в Российском союзе туриндустрии заявили, что в результате теракта погибла одна гражданинка России…

С.ДОРЕНКО: Гражданка.

Э.ХАСАНШИНА: …гражданка России и ещё одна пострадала. Ирина Тюрина говорит это, пресс-секретарь РСТ: «Мы получили информацию из страховых компаний. Две подруги из России гуляли вместе по Английской набережной. Одна погибла под колёсами грузовика, а вторая ранена — у неё сломаны пальцы на ноге, есть ещё небольшие повреждения».

С.ДОРЕНКО: Она считает, что ей повезло, я думаю. Алло. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей и Эля, добрый день. Это Андрей 80-й беспокоит.

Э.ХАСАНШИНА: Добрый день.

С.ДОРЕНКО: Да, Андрей?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Слушайте, в принципе, если попытаться дать какие-то ответы на поставленные вами, Сергей Леонидович, вопросы…

С.ДОРЕНКО: Очень простые вопросы.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Почему Франция? Да потому что передний край, скажем так, фронт нынешней борьбы происходит именно во Франции. Мы сейчас будем… Вы, кстати, сняли с языка, что на самом деле спецслужбы Франции уже давным-давно под юрисдикцией, соответственно, США находятся.

С.ДОРЕНКО: США. Нет, я хочу, чтобы все нас услышали. Я слышал об этом от абсолютно серьёзных людей. Американцы лишили французов радиоэлектронной разведки и телефонной. Условно говоря, ни эфир, ни телефонный эфир французы не слушают. Американцы им объяснили, что лучше пусть американцы это делают.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, абсолютно верно. Борьбы никакой не ведётся. На самом деле, как бы это смешно ни звучало, я думаю, что менты довоенные меня сейчас поймут. Знаете, не хватает заместителя начальника штаба Парижского округа, который бы вышел (ну, это я утрировано сейчас) на трибуну, стукнул бы кулаком по столу и сказал: «Товарищи офицеры! У нас происходит война, а вы ни черта не делаете». Понимаете, нет вот этого. И если попытаться ввести понятие «экспорт и импорт безопасности», то на данный момент Евросоюз как экспортёр безопасности меня уже, соответственно, не устраивает. Меня не устраивает также, давайте так говорить, и Россия как экспортёр безопасности, тоже под вопросом. Но на данный момент получается, что если импортировать вообще безопасность, то это уже не Евросоюз, это уже не образец.

С.ДОРЕНКО: Да-да-да. Ну хорошо, значит…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Пример можно брать, но…

С.ДОРЕНКО: Хорошо, а есть ли какие-то противоречия, именно чувство ненависти в общинах? Ну, это, конечно, лучше…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет-нет-нет, это не чувство ненависти. Знаете, я вам даже приведу пример. Зайдите в интернет, найдите один замечательный поисковик… Ну, не будем рекламировать.

С.ДОРЕНКО: А почему не будет рекламировать? Меня не парит абсолютно.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А, ну господи, «Ответы@Mail.Ru», ребята, там «Общество», «Политика» и прочее. Вы зайдите и почитайте, как в режиме онлайн нас ненавидит Украина. Понимаете, я сейчас далёк от мысли — Украина это или кто это, но русскоязычные люди, ненавидящие друг друга до такой степени! Это и приводит нас к тому, что…

С.ДОРЕНКО: Надо сказать, что ненависти стало больше, да. Владимир из Дубая звонит снова, требуя матч-реванш. Владимир, я знаю, что именно по вашим аргументам катался здесь на танке Михаил, и вы хотите ответить. Прошу вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Простим ему. Смотрите, на что обращаю в очередной раз внимание. Ведь эти все теракты, в том числе и последние, которые произошли, совершены людьми, которые не ночью тайком с бомбой без паспорта проползли.

С.ДОРЕНКО: В том-то и дело. Гражданин Франции сейчас катался по людям в Ницце. Гражданин Франции.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вопрос очень простой. Ты приехал из бедной разорённой Тунисии, тебе дали гражданство и паспорт, потому что…

С.ДОРЕНКО: Тунисии, где, кстати, как Tomo Torquemada пишет, ещё никогда не было теракта на пляже. Нет был, именно в Тунисе. Из лодок высаживались…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Приезжает араб, индус, мусульманин — ему дают гражданство и паспорт, потому что испытывают, как считает европейская цивилизация, чувство вины перед ними, разорёнными. И он начинает неприязнь испытывать, как говорится в известном фильме, такую, что даже кушать не может. Возьми чемодан, положи в паспортном контроле на стол паспорт и уезжай обратно в свой мир, в свою идеологию. Он же сидит там. Он же продолжает с наслаждением ненавидеть.

С.ДОРЕНКО: Ему нравится ненавидеть, конечно. И таких всё больше, поймите, это целая страта, это целый слой. Причём рождены некоторые… Этот родился в Тунисе, но огромное число сейчас…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Во втором поколении.

С.ДОРЕНКО: В том-то и дело. Владимир, я хочу обратить внимание слушателей на то, что в огромном числе «воины джихада», как они себя называют, едущие из Бельгии, из Франции воевать в «Исламское государство» (террористическую организацию, запрещённую на территории России), — это люди, родившиеся в Бельгии и Франции часто, это огромное число. Это новая молодёжь, которая ненавидит свои собственные страны и готова убивать беспощадно своих собственных сограждан. Вот в чём дело.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, это первый момент существенный. Второй момент существенный: пока нет никаких доказательств (и я далеко не убеждён, что они появятся), что этот человек действовал под управлением, по приказу, был внедрён, законспирирован и так далее. Это другая вещь, это ментально-религиозная вещь. Это распределённая ячейка без всяких связей и управления, где каждый сам по себе в один прекрасный момент свыкается с мыслью: «Я принадлежу к этому огромному сообществу, и я должен сделать это. Почему? Да потому что просто должен сделать, потому что я свой, — как говорилось в мультфильме известном, — буржуинский». И не надо сигнала, не надо управления.

С.ДОРЕНКО: Это потребность в ригористской такой морали, в ригористских сообществах. Понимаете, есть такая потребность у людей. Свобода…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: И не нужно им давать команды, не нужно ими управлять.

С.ДОРЕНКО: Спасибо огромное. 73-73-948. Алло. Лена, ты можешь продолжить. Это Елена Караева. Да, прошу. Скажи…

Е.КАРАЕВА: Или я рассказываю, или ты задаёшь вопросы?

С.ДОРЕНКО: Вопрос очень простой: почему бьют по Франции? По Франции, пойми ты. В Англии полно, в Германии, но не так.

Е.КАРАЕВА: Потому что во Франции все расслабленные. Потому что во Франции отсутствует дисциплина. Потому что во Франции во время чрезвычайного положения можно сидеть на площади и устраивать манифестации, бить витрины магазинов. Подчёркиваю, это всё происходит во время режима чрезвычайного положения, когда все манифестации и демонстрации должны быть запрещены — больше трёх не собираться. А это всё продолжается, потому что во Франции власть законодательная не смогла принять закон… точнее, конституционный закон, который бы разрешал лишения гражданства террористов, у которых есть двойное гражданство, и тех, кого подозревают в совершении терактов. Это тоже не смогли сделать, потому что во Франции власти нет, вот чтобы было понятно. В Британии она есть, в Америке она есть, а во Франции исполнительной власти нет.

С.ДОРЕНКО: Скажи, пожалуйста, а есть ли какая-то ещё причина? Например, ненависть между вот этими пришлыми и коренными? Ну, странно же.

Е.КАРАЕВА: Нет. Ненависти нет. Есть радикализация, есть локальное безумие, есть ещё какие-то причины, но они не носят, я бы сказала, глубинного характера. Ненависти нет. Вообще во Франции никто никого не ненавидит, это нужно понимать.

С.ДОРЕНКО: Но господин, который сел за руль, ненавидел.

Е.КАРАЕВА: Господин, который сел вчера за руль, был… Понимаешь, терроризм…

С.ДОРЕНКО: Ну, француз.

Е.КАРАЕВА: У него двойное гражданство, на секундочку.

С.ДОРЕНКО: Ну да. Но он француз, citoyen.

Е.КАРАЕВА: Он француз, citoyen. У людей могут быть самые разные причины для того, чтобы выходить на улицу и бить соотечественников на самом деле.

С.ДОРЕНКО: Это правда.

Е.КАРАЕВА: Я имею в виду, что ненависти между общинами, которые здесь существуют, в общем, в привычном понимании (или религиозными и национальными) нет. Нет власти.

С.ДОРЕНКО: Нет власти. Хорошо, а что делать? Саркози выбирать к власти?

Е.КАРАЕВА: Я не знаю, выбирать Саркози или Жюппе, или кого-то ещё из политиков, но выбирать человека, который в состоянии принимать решения, а не того, кто декоративно ходит на похороны и красиво умеет произносить речь, и нанимает парикмахера за 10 тысяч евро в месяц.

С.ДОРЕНКО: Леночка, очень разделяем вашу боль с вами.

Е.КАРАЕВА: Спасибо.

С.ДОРЕНКО: Нет сомнений, что это против нас тоже направлено.

Е.КАРАЕВА: Разумеется.

С.ДОРЕНКО: Именно так это я оцениваю. Держитесь! Давай, давай.

Е.КАРАЕВА: Спасибо большое. Всего доброго!

С.ДОРЕНКО: Ленка просто тоже гражданка Франции, но она в браке получила, поэтому я выражаю ей соболезнования именно как гражданке Франции.

Э.ХАСАНШИНА: Просто на самом деле у этого человека ведь не могло быть мотива ненависти, он мог быть просто за религиозную идею, типа: «Мне жаль, но вы жертвы моей цели».

С.ДОРЕНКО: Не знаю. Я думаю, что тут ненависть. Алло. Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Алло. Здравствуйте.

С.ДОРЕНКО: Да, здравствуйте. Я слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Мне 56 лет, я работаю токарем. В детстве я прочёл книгу (к сожалению, не помню автора — может быть, Артур Кларк) «Неукротимая планета». Так вот, космонавты, обладая огромным потенциалом, стали проигрывают войну, хотя там были простейшие организмы. Так вот, могу провести параллели. То есть цивилизованный мир, обладая ядерным оружием и прочими прибамбасами военными, вломился в исламский мир и начинает проигрывать. Может быть, не стоило туда приходить?

С.ДОРЕНКО: Не стоило.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Пускай бы жили спокойно сами по себе.

С.ДОРЕНКО: Я об этом думал, и знаете, почему? Потому что мне не так жалко исламский мир Северной Африки, мы с ним всё-таки меньше контачит. Мне кажется, представляется очень важным для России Средняя Азия, где тоже живут сатрапии, где недемократические диктатуры, в разной степени диктатуры, в разной степени авторитарные режимы или прямые диктатуры. И я всегда думал об этом с точки зрения — насколько это выгодно? И вдолгую не выгодно, потому что диктатуры долго не живут, они хрупкие. Они живут, пока этот правитель жив. Хорошо, Северная Корея уже до внука дошла, но всё равно это очень хрупкая конструкция. Опасно иметь таких соседей. Опасно! Я ещё раз остановлюсь, раз это всё-таки не понятно. Мне нужно разъяснять это.

Мы заинтересованы в том, также и Европа была заинтересована в том, чтобы у них были более предсказуемые какие-то соседи, понятные соседи, понятная механика власти в этих странах. И надо сказать, что именно Европа… Американцы, конечно, начали с Ирака, с первого Ирака в 90-х, а потом второй Ирак, когда они свергли наконец Саддама. Да, американцы начали, но европейцы подтянулись.

И, кстати говоря, именно Саркози вторгся в Ливию — не в Тунис, а в Ливию. И надо сказать, что Саркози — крепкий парень, мужчина, безусловно, и, конечно, бывший министр внутренний дел Франции. Ты знаешь, что он бывший министр внутренних дел Франции, а потом уже президент Франции. То есть он такой полицейский мощный. Он послал «Миражи» бомбить Ливию в момент, когда решение ещё не было согласовано. То есть истребители-бомбардировщики висели в воздухе, шли над Средиземным морем, а Саркози торопил решение вторгнуться в Ливию, понимаешь. Они висели, там где-то кругами ходили, потому что они ждали команды. И вот Саркози был в этом смысле очень сценичен — он хотел, чтобы после его слова «да» обстрелы Ливии, бомбардировки Ливии начались мгновенно, немедленно, сию секунду! Поэтому «Миражи» были уже рядом с Ливией, висели и ждали команды, понимаешь. Вот как делал Саркози. Почему?

Э.ХАСАНШИНА: Почему?

С.ДОРЕНКО: Да потому что его Карлу Бруни назвали шлюхой, больше ничего. Каддафи сказал, что его жена шлюха. Ты не знала этого? Каддафи сказал, что Карла Бруни — шлюха. Саркози послал самолёты и так далее. То есть он оказался человеком… Нет, это не только это. Я не Пикуль никакой, конечно. И не только это, там много факторов, но в частности это.

Э.ХАСАНШИНА: Ничего не меняется в истории, вы заметили?

С.ДОРЕНКО: В частности это.

Э.ХАСАНШИНА: И всегда «в частности это». И в частности из-за женщины.

С.ДОРЕНКО: Нет, ну дело не в женщине. На самом деле всегда всё делается из-за мужчин. Ну, неважно.

Э.ХАСАНШИНА: Повод.

С.ДОРЕНКО: Нет, амбиции мужчин. Что такое женщины? Что такое женщины, чтобы ты понимала, с точки зрения мужчины? Что это?

Э.ХАСАНШИНА: Ну давайте, расскажите мне. Я же не могу вам рассказать, что такое женщины, с точки зрения мужчины.

С.ДОРЕНКО: Женщина, с точки зрения мужчины, — это твоя собственность. Понятно? Это как твои деньги, как твоя машина, как твоя лошадь. Это твоё. Завоёванная территория. Твоё. Вот мой компьютер — вот он, мой компьютер. Понятно? Мой. Не трожь! И бабу мою не трожь! Это как бы моя собственность. Понятно? Конечно, если он обидел собственность, как-то оболгал собственность, Саркози взвился. Что тут говорить? Всё понятно. Но дело не в этом, а в том, что говорит наш слушатель. Он токарь и говорит, что не надо было трогать.

Э.ХАСАНШИНА: Разворошили гнездо.

С.ДОРЕНКО: Разворошили гнездо. Я считаю, что разворошить гнездо было ошибкой. Трогать Ирак было ошибкой. Создавать хаос в Афганистане было ошибкой, но там хаос создался ещё до американцев. Всюду лезть было ошибкой. Но терпеть сатрапии в качестве надёжного способа социального устройства арабов — тоже ошибка. Потому что на Каддафи, который был якобы предсказуем, террористические акты, его обвиняли в терактах, в связях с террористами. На Саддаме Хусейне террористические акты или, по крайней мере, он сам жонглировал этими угрозами. Он говорил, он угрожал террористическими актами. Значит, иметь сатрапии невыгодно по ещё одной важной причине, концептуальной причине. С моей точки зрения, сатрапии есть примеры ригидных режимов. Авторитарные и диктаторские режимы есть примеры ригидных режимов, которые обязательно, набирая хрупкость, потом раскалываются. Они погибают по причине жизни…

Э.ХАСАНШИНА: Неизбежно разрушатся, в общем. И последствия будут, возможно, и хуже.

С.ДОРЕНКО: Сатрапии — авторитарные и диктаторские режимы — обязательно приводят к гибели страны, к гибели режима и часто к расколу страны, часто к гражданской войне. Обязательно всегда. Любые авторитарные и диктаторские режимы обязательно гибнут точно всегда и ведут к страшному переделу власти, который иногда превращается в гражданскую войну. Нам это выгодно иметь на южных границах?

Э.ХАСАНШИНА: Нет конечно.

С.ДОРЕНКО: Нет. У нас сатрапии во всей Средней Азии.

Э.ХАСАНШИНА: Да.

С.ДОРЕНКО: Авторитарные либо диктаторские режимы. Понятно? Мы говорим, что это выгодно. И вот парень, который нам позвонил, говорит, что это выгодно. А я говорю: нет! Но я не знаю, на какой режим способны трудовые массы Глобального Юга. На какой режим они способны? Они способны на демократию? Но их демократия будет всегда, как в Иране. Вот Иран сверг шаха, построил демократию. Что такое демократия? Это власть аятолл, власть священников. То есть демократия, которую строит народ Глобального Юга при свободе, — это ад. То есть они строят ад.

Э.ХАСАНШИНА: То есть мы выхода не видим?

С.ДОРЕНКО: Демократия по Глобальному Югу, по чаяниям… Если Глобальный Юг освободить от диктаторов и дать народу полную власть, сказать: «Власть — вам, народ. Вы теперь. Давайте! Всё, диктаторов больше нет. Нет больше авторитарных правителей, сатрапов. Нет! Всё, хватит»… «Дайте народу власть». Даём народу власть. Они строят либо террористическую организацию «Исламское государство», запрещённую на территории России, либо шахский Иран… простите, не шахский, а аятолловский Иран. Они строят что-то такое, от чего волосы дыбом становятся на всём теле, не только на голове. Понятно? Волосы дыбом становятся от их народных инициатив.

Э.ХАСАНШИНА: Для нас и так, и так плохо.

С.ДОРЕНКО: Поэтому проблема звучит так. Видишь, 59 минут. Мы должны либо поставить им диктатуры (но это хрупко и обязательно развалится), либо мы должны дать им власть народную, которая превратится в террористическую организацию. Чёрт его поймёт, как с этим Глобальным Югом жить! После «В движении» и новостей вернёмся.

В ДВИЖЕНИИ

С.ДОРЕНКО: «В движении». 3 балла, довольно легко всё. И вообще до центра ничего трудного нет. Вот в центре тяжело: Якиманка стоит, набережная Кремлёвская стоит, Садовое кольцо очень плохо на западе и северо-западе, Третье транспортное тоже — на 11 часов по циферблату, вокруг Тверской. Новости.

НОВОСТИ

С.ДОРЕНКО: 10 часов 6 минут. Пятница, 15 июля. Здравствуй, великий город! Здравствуйте, все! Это радио «Говорит Москва»! Говорит Москва! Эльвира Хасаншина — ведущая этой программы. Здравствуйте, Эльвира.

Э.ХАСАНШИНА: И Сергей Доренко. Доброе утро.

С.ДОРЕНКО: Продолжаем говорить. Спасибо, ребята. Я вижу, что звоните. Спасибо большое, это всё правильно. Я хочу просто сказать вам доллар, как положено. Я предвещал вам, что он вчера будет… я его видел вчера… У нас рубль сильнее после обеда каждый день. Сейчас пока 63,16. Видите, какой сильный рубль?

Э.ХАСАНШИНА: Покушал и окреп.

С.ДОРЕНКО: Хороший. Был 66, 65 в начале недели. 70,35 по евро. А уже вчера мы видели и 69. 46,84… 46,83 — при этом нефть не очень сильная, видите. А рубль всё равно сильный. И 1,1136 — главная пара. 1,1135 в эту секунду.

Мы продолжаем говорить о теракте во Франции, где тунисец, выходец из Туниса, гражданин Франции…

Э.ХАСАНШИНА: С двойным гражданством.

С.ДОРЕНКО: Почему сразу двойное? Он гражданин Франции, вот давайте так. Россия, например, игнорирует другое гражданство, она считает, что это не имеет значения. Главное, что он гражданин Франции — citoyen de la République française. Ну и всё, он гражданин Франции. Значит, он как гражданин Франции живёт во Франции, работает. Насколько я понимаю, он работает. Взял грузовик и на грузовике 2 километра нёсся — некоторые говорят, 30 километров в час ехал, — сбивая и убивая людей в Ницце вчера во время фейерверка праздничного и праздничных народных гуляний.

Э.ХАСАНШИНА: И у него были судимости за кражи и применение насилия, но он не стоял на учёте у спецслужбы, то есть его не подозревали в том, что он может совершить такое страшное преступление.

С.ДОРЕНКО: У него были судимости, да. Ну вот. Значит, у него были судимости, во-первых. Во-вторых, не понятно, как он проник на Променад дез Англе, который был оцеплен, который специально был сделан для народных гуляний, то есть там было прекращено движение, было какое-то оцепление, понимаете. Не очень понятно. И надо сказать, что он 2 километра ехал. Теперь не понятно, было ли у него бронированное стекло, поставленное перед штатным: может быть, да, а может быть, нет, может быть, иллюзия.

Э.ХАСАНШИНА: Есть фотографии, на которых вот этот грузовик, и там на лобовом стекле очень много отверстий от пуль, таких белых точек.

С.ДОРЕНКО: Да, отверстий, именно отверстий, то есть стекло простреливали, но он мог уклоняться. Он ещё стрелял в боковое стекло из автомата. У него был автомат и грузовик. Вот он грузовиком стрелял людей… вернее, давил людей грузовик, и кроме этого, он стрелял в боковое стекло из автомата Калашникова. Вот так он снарядился. Надо сказать, что снаряжение его, как вы понимаете, самое простое. То есть просто завладеть грузовиком… Может быть, он работал на этом грузовике. Завладеть грузовиком нетрудно. Нет, нетрудно.

Э.ХАСАНШИНА: Может быть, он водитель.

С.ДОРЕНКО: Таким образом, ожидать подобного теракта можно в любую секунду в любой точке мира. Понятно, да? Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Вы знаете, вы говорили очень правильно о всяческих режимах. Знаете, в своё время я был в Ливии, в Триполи, ещё когда был силён режим Каддафи. Я наблюдал вот эту систему, и я бы с вами не согласился совершенно, потому что для некоторых…

С.ДОРЕНКО: Прошу вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Для некоторых сообществ и обществ, а особенно которые являются ливийскими, необходима некая очень сильная консолидирующая сила, причём она ни в коем случае не должна быть демократичной. Вот эта вся ерунда…

С.ДОРЕНКО: Они не поймут демократию, да.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Это не работает, вообще не работает. Причём вы заметьте, что жизнь в Ливии в то время была очень хорошей для ливийцев.

С.ДОРЕНКО: Во всяком случае, если позволите, я напомню, что туда и украинские врачи, и русские врачи ехали работать.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, там были прекрасные украинские врачи, прекрасные русские врачи приезжали и делали операции. Там было всё хорошо. А если бы вы зашли в то время в Триполи в военный госпиталь, вы бы, извините, просто обалдели бы от такой красоты и наличия всяческих новых аппаратов! Там было очень хорошо. Что мы имеем сейчас — Ирак, Ливия и так далее и тому подобное.

С.ДОРЕНКО: Хаос.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Мы имеем кошмарный хаос, который будет порождать кошмарный хаос. Давайте зададим себе вопрос: кому это надо? Вот кто, собственно говоря…

С.ДОРЕНКО: Давайте попробуем сравнить. Я-то ведь не агитирую против сатрапий. Послушайте, я говорю следующий тезис. У вас есть секунда? Побудьте с нами.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, пожалуйста.

С.ДОРЕНКО: Мой тезис прост. Я говорю, что сатрапии есть неустойчивые формы правления. Авторитарные режимы либо диктаторские режимы обладают неким законом (пожалуйста, оспорьте его): они набирают ригидность всегда, и, набирая ригидность, они теряют способность к трансформации и идут к краху. Но этот крах может быть растянут во времени — 10 лет, 20 лет, неважно. Любой авторитарный и диктаторский режим набирает ригидность, которая ведёт его к краху. И часто крах в ряде стран приводит к гражданской войне и к большому переделу власти, в том числе связанному с расколом стран иногда — не всегда, но иногда. Поэтому я говорю, что авторитарные режимы и сатрапии в принципе опасны для страны. Это раз. Это мой тезис просто.

Второй тезис. Но тем не менее народы Глобального Юга, будучи предоставленные самим себе, объединяясь вокруг идеологических установок, строят, к сожалению, террористические государства. Я вижу это как тупик.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Смотрите, первое вводное — вы говорите, что они рано или поздно разрушаются. Вы понимаете, дело в том, что они, может быть, и разрушаются, но процесс разрушения сопровождается процессом некоего созидания. Не бывает пустых пространств в природе. Поэтому в данных конкретных случаях — и Ирак, и Ливия, и в том числе Афганистан — дело в том, что это было сделано осознанно, сделан был толчок, чтобы создать хаос.

С.ДОРЕНКО: Больше того… Позвольте я напомню вам и слушателям, что Дик Чейни, если мне не изменяет память, даже говорил о том, что лучше пусть вместо плохих парней будет контролируемый хаос. То есть он сказал: «Если там правят плохие парни, то лучше мы их заменим на хаос».

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Отчасти вы отвечаете на вопрос, который я задал вам две минуты назад: кому это выгодно? Значит, это выгодно американцам. Они создают вместе со своими…

С.ДОРЕНКО: Американцы считали, что им выгодно. Теперь, я думаю, многие из них чешут репу.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Возможно. В своё время я разговаривал с человеком, который был главным разведчиком американским в Персидском заливе, и я ему сказал: «Послушай, старик, всё, что вы делаете — это всё, конечно, хорошо, вы за свои интересы, базы и так далее и тому подобное. Я далёк от Нострадамуса, но в какой-то момент вы получите колоссальный хаос, который вернётся волной к вам». Вот мы сейчас это собственно и наблюдаем. Это было сказано десять лет назад. Но суть не в том, что… Понимаете, мы должны задаться вопросом: кто и что делает, чтобы этот хаос не прекращался? Вот от этого надо исходить.

С.ДОРЕНКО: Да, да, да. Ну хорошо. То есть вы сторонник того, чтобы навязать им сатрапии? То есть, условно говоря, эти народы…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ни в коем случае!

С.ДОРЕНКО: Эти народы при демократии устанавливают террористические государства — следовательно, им нужны сатрапии. Вот и всё.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Не трогать их. Вот есть у них сатрапия — не трогайте эту сатрапию, не надо туда лезть.

С.ДОРЕНКО: Тогда даже иначе: и озаботиться тем, чтобы сатрапия крепла, и озаботиться тем, когда сатрап физически устареет… состарится, простите, , одряхлеет и умрёт, чтобы его место занял какой-то перспективный полковник.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Перспективный сатрап, да, второй перспективный сатрап.

С.ДОРЕНКО: Перспективный полковник, сатрап и так далее, и так далее, и так далее.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, совершенно верно.

С.ДОРЕНКО: То есть нужно управлять миром в соответствии с готовностью народов к демократии или неготовностью. Если этот народ не готов к демократии — мы ставим ему правильного сатрапа.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да.

С.ДОРЕНКО: Интересная мысль. А?

Э.ХАСАНШИНА: Изменяемость сатрапов в природе?

С.ДОРЕНКО: И мы должны следить за сатрапами. Мы должны говорить: «Так, вот этому сатрапу сколько лет?» Должна быть медицинская карточка сатрапов. Очень удобно было, знаешь, когда в Советском Союзе они ещё лечились в Кремлёвской больнице, сатрапы лечились.

Э.ХАСАНШИНА: Отличная идея. Все на учёте.

С.ДОРЕНКО: Конечно! Не все, конечно, но во всяком случае африканские сатрапы у нас лечились в Кремлёвской больнице. Абсолютно точно мы знали, что у него цирроз печени, алкоголизм. Мы точно знали. Вот у этого сатрапа цирроз печени и алкоголизм, любит блондинок — значит, медсёстры должны быть блондинки. Всё, он лежит месяц в Кремлёвской больнице.

Э.ХАСАНШИНА: А потом консилиум врачей докладывает властям: «Вот, то да сё… А не пора ли нам обновить сатрапа, а то у него через месяц уже силы иссякнут».

С.ДОРЕНКО: Конечно. И надо лечить не только сатрапа, но и его второй слой. У него есть пять-шесть присатрапленных рядом каких-то членов устойчивой преступной группировки — их тоже надо лечить в Кремлёвской же больнице и смотреть, а потом медсестру с ним отправлять. Тоже так бывало, кстати. Нет, это бывало, я не выдумываю. Медсестру с ним отправлять, пусть она где-то за ним присматривает.

Э.ХАСАНШИНА: Поддерживает.

С.ДОРЕНКО: Процедуры какие-то, капельницы, ещё что-то.

Э.ХАСАНШИНА: Массажи.

С.ДОРЕНКО: И она докладывает через посольство: что и как, когда, где, с кем, кто заходил, были ли у него американцы и так далее. То есть конкретно выпасать сатрапа, пасти сатрапа. Вот это то, что нам слушатель сейчас сказал. Вот этим заниматься. Долой всякую демократию к чёртовой матери! Потому что любая демократия — к сожалению, это террористическое государство, поймите. Сейчас Михаил у нас… Михаил, вы согласны с нами и предыдущим позвонившим?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей дорогой, я хочу отметить прежде всего председателя «партии пикейных жилетов» Фрогги…

С.ДОРЕНКО: Без обид!

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет, ну а что? Мы же интеллектуалы. Относительно Советского Союза и авторитарных режимов. Дело в том, что… Дорогой Фрогги, вам есть разница, кто вас убивает — Джебхат ан-Нусра или соколы Ежова? У нас подвалы при Советском Союзе были наполнены инженерами, мелиораторами, врачами, Мандельштама там избивали. И количество погибших ни за что при Сталине своих людей… Никакая ан-Нусра или ИГ — им даже и не снилось столько людей! Сергей, вы обладаете формообразующим свойством на аудиторию. Почему вы так нехотя, еле-еле возражаете на это? Всякий авторитарный режим (имеется практика двух тысячелетий) убивает свой народ — прямо и косвенно. Прямо — через подвалы, Лубянку и Бутовские полигоны. А косвенно — через неэффективность. Вот какое самое страшное преступление Сталина? Даже не ГУЛАГ…

С.ДОРЕНКО: Ну подождите, вы сейчас уйдёте в Сталина, и мы не сможем говорить о сегодняшнем дне. Михаил, это всё равно что вы подошли, корочку сорвали со старой раны сейчас и ковыряете, и окурок туда тычете. Ну зачем? Михаил, нет, давайте говорить об арабах. Ну и к чёрту…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Давайте об арабах исключительно. Основная мощь, потенция терроризма в виде конструкции, насыщения вооружениями происходила в лучшие годы этих сатрапских режимов. Вспомните Шакала, вспомните ЦК КПСС — накачка оружием сирийских лагерей, это было 50 лет назад.

С.ДОРЕНКО: Шакал — это не ругательство, это кличка. Ты знаешь, да? Эля не знает. Карлос Ильич Рамирес Санчес Шагал — знаешь? Мы с ним учились в Университете дружбы народов вместе, кстати.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ильич, да, ваш.

С.ДОРЕНКО: Наш, университетский, удээновский.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Карлос Ильич Рамирес Санчес, который до сих пор сидит во Франции. «Красные бригады»…

С.ДОРЕНКО: Но мы его отчислили, его отчислили из УДН со второго курса.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну вот, видите. А сейчас сидит во французской тюрьме. Тогда произошло формирование этого потенциала. Когда было Локерби, спросите у Фрогги и Владимира? В лучшие годы этих режимов. Они формировали потенцию терроризма.

С.ДОРЕНКО: Всё понятно.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: У каждого человека, у каждого диктатора внутри сидит чудовищная фантастика: «Я буду вечен! Я сформирую силу, которая убьёт этих белых, если они будут дёргаться». О чём они говорят?

С.ДОРЕНКО: Михаил, очень прошу вас… Всё-всё-всё! Понял. Всё-таки вернёмся к арабам. Ребята, мы не можем… Поймите, я представляю себе ситуацию, когда мы, я думаю, из 300, из 500 тысяч слушателей «Подъёма», наверное, самих таких совсем преданных размышлениям и философемам всевозможным, может быть, тысяч 50. Можете себе представить такой средний стадион на 30–50 тысяч человек, где мы бы собрались однажды вместе, и все бы начали друг с другом спорить: Михаил, Владимир из Дубая, Фрогги, Юрий Николаевич и много-много разных других людей ещё вдобавок.

Э.ХАСАНШИНА: Интереснейшее было бы зрелище.

С.ДОРЕНКО: Это было бы содержательно. Мне кажется, что первые несколько лет мы бы просто друг друга били, потому что мы бы исчерпали вербальные способы, мы бы продолжали друг друга избивать — первые несколько лет. А потом, когда мы бы устали избивать друг друга, мы бы, наконец успокоившись, сказали: «Ребята, а что нам обсуждать Сталина?» Давайте так. Я хочу сказать, что нам с чёртовым Югом делать.

Э.ХАСАНШИНА: Да, какой выход-то?

С.ДОРЕНКО: Нам же надо понимать простую вещь, что вчера во Франции человек берёт грузовик и катается по людям. Ответы, которые дали наши слушатели. Первый ответ… Да, и стреляет ещё из автомата Калашникова. Ну, это очень дёшево, это купить легко. Это не такая большая проблема — купить автомат Калашникова и расстреливать людей. В принципе, технически преступному человеку, наверное, не трудно, в особенности с нынешней Восточной и Западной Украиной, которые вооружены выше крыши, оружие перетекает границу, перетекает сюда, в Россию, понимаете. Наверное, не трудно. Поэтому я говорю: нам надо защититься. Следовательно, нам надо построить некий мир, в котором это если и не невозможно, то почти невозможно. Во Франции это возможно. Хорошо, давайте строить наш мир. «Визовый режим со Средней Азией», — пишет Александр. Конечно.

Э.ХАСАНШИНА: Вот смотрите, в этом случае это не помогло бы. Вы же правильно утверждаете… вернее, делаете упор на то, что он гражданин Франции. Ну какой визовый режим?

С.ДОРЕНКО: Он гражданин Франции. И сейчас включаются…

Э.ХАСАНШИНА: И у нас много граждан России из Средней Азии.

С.ДОРЕНКО: Я этот образ уже использовал. Я этот образ использовал в 2000 году, когда посадили Гусинского. Есть ощущение, что есть какие-то роботы, которые пробуждаются по каким-то сигналам. Понимаешь, какие-то зомби, я не знаю, роботы.

Э.ХАСАНШИНА: Как зомбированные компьютеры.

С.ДОРЕНКО: Да, они пробуждаются по каким-то сигналам, я это в 2000 году говорил. У меня создаётся впечатление, что с этими людьми… Этот — уроженец Туниса. Многие из них — уроженцы Франции, Бельгии, Германии и так далее. Просто как будто они слышат какой-то сигнал, какой-то сигнал пошёл. Они встают и начинают исполнять. Начинают исполнять убийства. Это как будто такие роботы. Вот надо понять, сколько их у нас, таких роботов.

Ведь мы же говорим о случае, который сейчас происходит, вот сейчас. На этой неделе узбек… простите, не узбек, конечно, а выходец из Узбекистана… Может быть, кришнаит какой-нибудь, мы же не знаем. Может быть, он кришнаит на самом деле. Какой-то выходец из Узбекистана зарезал семейную пару из Химок, он на них работал, проследовав за ними в Тверскую область на дачу и там их зарезал в качестве присяги «Исламскому государству» (террористической организации, запрещённой в Российской Федерации). То есть, когда его начали расспрашивать, он сказал: «Я их зарезал, действительно зарезал, потому что это была присяга “Исламскому государству”». Здесь, в Химках! Может быть, вы врубились, что я сказал? В Химках! Не в Париже никаком. Алло. Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, добрый день. Меня Павел зовут. Я хотел бы сказать по поводу Франции. Тут такой вопрос у меня. У нас сейчас закон Яровой принят, вот такие деньги будут тратиться. А будет ли он работать вообще? Оборудование получат…

С.ДОРЕНКО: Я думаю, что КПД будет невысоким. Ну, наверное, что-то даст.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Всё просто. Вот встретился небоскрёб с самолётом, грузовик…

С.ДОРЕНКО: В том-то и дело! Спасибо вам огромное! Ну конечно. Гигантский самолёт, совершеннейший можно убить, бросив болт или ключ, ключ какой-нибудь, 15 на 17 ключ, бросив в двигатель — и на этом самолёт убит. Совершеннейшие вещи убиваются… Двойка бьёт туза, я десять тысяч раз вам говорил. Бьёт туза двойка!

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Понятно, конечно. Они тоже пользуются интернетом, но больше общаются они между собой без интернета.

С.ДОРЕНКО: Сидят на корточках и трут что-то. Вы говорите: «Мы построим самые большие Firewall, мы построим самые большие перехватчики данных». Товарищи дорогие, ничего это не даст! Двойка бьёт туза легко и непринуждённо. Всю жизнь всегда так было. Спасибо вам огромное.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Самое интересное, что есть индивидуумы, которые просто сами по себе — из-за чувства мести или из-за какого-то чувства обиды, или просто из чувства наживы. Вот плохо стало жить ему — он ограбил стариков. Я не знаю, что там…

С.ДОРЕНКО: Нет, он их просто зарезал, ножом зарезал.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Просто, допустим, посидеть где-то в местах не столь отдалённых, там кормят, одевают. Пересидеть, выйти и потом дальше найти работу. Я не знаю. Конечно, у нас тоже это…

С.ДОРЕНКО: Ну, если вы сравните ещё вдобавок это с публикациями о том, как над зонами берут власть сейчас ваххабитские секты, над зонами русскими, там создаются уже…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я не знаю…

С.ДОРЕНКО: А уже есть это, уже это явление есть. Они отказываются от работ, они не боятся наказаний, абсолютно не боятся смерти, как вы понимаете, поэтому они в большом уважении. И эти секты забирают уже зоны. Есть воровские зоны и так далее. Но в зонах уже неплохо позиционированы вот эти ваххабитские сообщества.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: И не пора ли обратить внимание на внутренние проблемы, а не на внешние?

С.ДОРЕНКО: Не знаю, не знаю. А что значит «внутренние»? Внутренние, когда они не отличаются от внешних. Какая нам разница, внутренние или внешние, если они не отличаются от внешних. Вы же сами только что, мне кажется, это обрисовали. Действительно позвонивший слушатель абсолютно точно указал на уязвимость всякой борьбы с терроризмом через какие-то космические, невероятно сложные истории.

Матрица — она всё видит, она всё слышит? Она ничего не видит. Матрица видит мир, который она создала, сою Матрицу она видит. А существует там маленький Сион, Zion, где Морфеус заседает с Нео. Маленький Сион. Вот в Сионе Матрица не действует. Она не действует, потому что это вне Матрицы просто. Поэтому когда мы ловим их в Матрице, мы ловим друг друга, потому что мы все видим в Матрице и друг друга ловим. Нам это легко и приятно. Пожалуйста, меня может поймать КГБ, прямо сейчас поймать. Меня очень легко поймать. Меня многократно ловили. Меня здесь, вот здесь в передаче… Вот прямо сюда в апреле 2013 года приносили повестку куда-то, я уже забыл. Мент врывался в программу. Вот здесь я расписывался в получении повестки, на этом столе.

Э.ХАСАНШИНА: С ума сойти.

С.ДОРЕНКО: Меня легко поймать. Почему? Потому что я в Матрице. Если бы я ушёл в Сион из Матрицы, меня бы никто не поймал. Поэтому ловят тех, кого легко поймать. Менты, гэбушники, налоговики — все ловят тех, кого легко поймать. Стоит тебе исчезнуть — тебя никто не ловит. Тебя просто никто не видит, вот и всё. Террористы живут рядом с нами в параллельном мире, полностью параллельном, нигде с нами не пересекаясь. Вы не встретите их в обычной жизни, понимаешь. И двойка бьёт туза. Бьёт туза двойка бесплатно. Бесплатно! Вы думаете, мы истратим миллиарды долларов на то, чтобы защититься от двойки? А двойка вам в двигатель бросит гаечный ключ, просто гаечный ключ — и вы погибнете. А сколько стоил этот теракт? Да нисколько он не стоил. Нисколько! За ваш счёт всё сделано. Весь теракт сделан за ваш счёт! Вы сами заплатили за теракт. Сколько стоил грузовик? Да нисколько не стоил. Он на нём работал наверняка, он ничего не покупал. 10:30. Новости.

НОВОСТИ

ОБЗОР ПРЕССЫ

С.ДОРЕНКО: Мы продолжаем. Очень много людей хотят высказаться. Я думаю, что надо побольше уделить внимания слушателям, да? Погнали. Кстати говоря, он ехал с огромным арсеналом, и его могли просто дожидаться какие-то сообщники. Может быть, он не доехал? Потому что там, говорят, много гранат-то у него было. Автомат был и довольно много гранат. Может быть, он ожидал как-то ещё развить своё наступление, вот этот тунисец, который давил людей в Ницце. Алло. Здравствуйте. Да, слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Алло. Здравствуйте. Алексей. Я хотел рассказать про террористов среди нас.

С.ДОРЕНКО: Давайте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вы наверняка видели в интернете много юзеров, у которых на аватарках есть такой красный фон и на нём белые цифры. Это как бы наши получаются террористы, злость которых направлена на вероятных интервентов в Россию. Они все подписывались, в принципе.

С.ДОРЕНКО: Что это? Я не знаю даже, о чём вы. Честно.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну, было такое где-то…

С.ДОРЕНКО: В Twitter? Аватарки в Twitter?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну, аватарки просто. Вы наверняка видели просто юзеров, у которых на аватарке красный фон…

С.ДОРЕНКО: Вот когда вы рассказываете, я начинаю видеть как бы сам. Может быть, это самовнушение какое-то? Красный фон и там цифры?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Их много, потому что их на самом деле уже, по-моему…

С.ДОРЕНКО: Вы против какой-то группы, наверное, выступаете и пытаетесь… Но это не очень широко распространено. Давайте по существу всё-таки.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну а какая разница? Это люди…

С.ДОРЕНКО: Нет, подождите. Я не знаю точно, о чём вы говорите, а вы говорите с уверенностью какие-то свои заклинания. Простите моё невежество. Я много времени в интернете провожу. Я бы сказал: примерно я провожу в интернете около 17 часов в сутки. Каждые три минуты я смотрю что-нибудь, понимаете, постоянно. Я вообще раб интернета, в сущности. И сейчас у меня передо мной несколько приборов. Понимаете, передо мной сейчас конкретно… Вот у меня один экран унесли на ремонт, а осталось вот здесь — один, два… три, четыре… пять. Вот сейчас передо мной пять экранов. Поэтому когда вы мне говорите о том, что что-то в интернете, и начинаете убеждать меня, что все знают — нет, все этого не знают.

Алло. Здравствуйте. Слушаю… Какая хорошая музыка! Вы нам сыграете, да? Хорошо. 73-73-948. Алло. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, Сергей и Эльвира.

С.ДОРЕНКО: Здравствуйте.

Э.ХАСАНШИНА: Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: В прошлой получасовке господин ратовал против сатрапий. Ведь поймите, он говорит, что было и тогда, когда сатрапии были — и Хусейн, и всё такое. Но это было у них, и ради бога!

С.ДОРЕНКО: И мало было. Нет, во-первых, «у них» — это плохо всё равно. Но этого было мало, мало!

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А если это выплёскивалось, то хотя бы было кому-то что-то предъявить. А сейчас кому?

С.ДОРЕНКО: Мало, мало. Совершенно верно, можно было с кем-то говорить. Можно было говорить с Каддафи, можно было говорить с Саддамом. Да, да, да. Вы правы, вы правы.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ирану предъявляли. А теперь что?

С.ДОРЕНКО: Ну правда. В сущности, хаос, когда мы не знаем, с кем разговаривать на эту тему. Не с кем. Не с кем! 73-73-948. Секундочку… Алло. Здравствуйте. Да, слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Добрый день.

С.ДОРЕНКО: Здравствуйте. Алло? Да, прошу вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Добрый день. Станислав.

С.ДОРЕНКО: Да, Станислав?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну как? Мы опять возвращаемся к старой теме по поводу терактов.

С.ДОРЕНКО: Терактов, которые теперь, видите ли, упростились. То есть он взял на два дня грузовик в аренду как будто для перевозки стройматериалов. Просто взял в аренду. Вы знаете, что это дёшево. Этот теракт стоил ему, не знаю, 100 евро, 200 евро.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну, мы же с вами общались, Сергей, тогда ещё. Помните, когда произошли первые теракты, я вам говорил, что именно таким почерком и будет происходить.

С.ДОРЕНКО: Дёшево.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А невозможно противостоять никакой системе. Единственная система, которая могла держать как-то под контролем, — это была система Советского Союза с чёткой пропиской, с чётким выездом в другие города, когда человек…

С.ДОРЕНКО: Но информационное общество эту систему разбивает, понимаете.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Разбивает абсолютно. Любое современное общество против этой системы категорически выступит.

С.ДОРЕНКО: Да. Ну, потому что иначе развиваться нельзя, трудно развиваться.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Конечно. Поэтому фактически единственным остаётся условием борьбы с этим — это долгая агентурная работа, внедрение людей в эту систему.

С.ДОРЕНКО: Вот именно.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А это годы. И потом, Сергей, вы не забывайте…

С.ДОРЕНКО: Извините. Когда они сидят на корточках, среди них должен наш сидеть. И всё. Один наш.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да. А потом вы не забывайте, что у нас на самом деле наша система достаточно эффективно ведёт борьбу в Дагестане, в Ингушетии, в Чечне. Но самым главным фактором является неумолимая жестокость.

С.ДОРЕНКО: Ну да, жестокость и желание умереть. Потому что мы раньше исходили из того, что террорист хочет уйти, а эти не хотят никуда уйти.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Никуда не хотят уходить. Поэтому если вы обратите внимание, то вы поймёте, что когда обнаруживают очередного так называемого «шайтана» где-то в доме, берут и разносят всё к чертям собачьим.

С.ДОРЕНКО: Да, потому что он не собирается никуда уходить. Ни-ку-да. Спасибо. Это новшество, глобальное новшество. Этому новшеству уже сколько-то лет, десятилетий. Глобальное новшество заключается в том, что вообще борьба с терроризмом вся раньше строилась на том, что террорист хочет совершить преступление и уйти. Ну понятно, да?

Э.ХАСАНШИНА: Да.

С.ДОРЕНКО: И мы говорили: вот подходит террориста на точку, где он исполняет, а вот выход террориста с точки, где он исполнил. Это опрокинуто. Всё, этого больше нет. Скажем так: в XXI веке (раньше, может быть, по-разному было) террорист никуда уходить не хочет, он хочет погибнуть, это его единственная заветная цель. Это уже ставит сразу всю систему борьбы с террористами на уши, потому что мы понимаем, что он не хочет уходить.

Э.ХАСАНШИНА: Но это значит, что мы должны быть быстрее — ну, те, кто борется.

С.ДОРЕНКО: Значит, мы не должны даже ему дать замыслить. Дальше. Мы начинаем с ним бороться так, как будто он ЦРУ, этот террорист. Мы начинаем бороться сверхпрофессионально, сверхтехнологично и так далее. А он просто присел где-то на корточках и: «Чурум-чурум». А тот, второй, ему говорит: «Чурум-чурум». Взяли по калашу и пошли крошить. Всё.

Э.ХАСАНШИНА: Да, наша проблема в том, что он не организован.

С.ДОРЕНКО: Уходить они никуда не хотят. Скрываться они ни куда не хотят. Упаси господи, всё хорошо. Теперь вы говорите «мы их поймали»… в смысле — «поймали их трупы». Отлично. Вот они, два трупа. Или один труп, как вчера в Ницце. «Мы поймали его. Вот он, труп». Ну, отлично. А завтра следующий идёт. Всё.

«Мои друзья из Швейцарии заказали мебель в Италии. Когда её привезли, соседи тут же настучали в полицию, когда услышали неродную речь», — это Григорий из СПб. Ну, это действительно так. В Швейцарии и в Германии, если каких-то странных людей увидят у тебя во дворе… Даже если бы ты жила где-нибудь в Германии или в Швейцарии, если ты привечаешь кого-то, и вдруг к тебе приедут какие-нибудь друзья, например, из России, незнакомые люди, и у тебя нет возможности быстренько сказать всем на улице, что у тебя будут такие-то, то вызовут полицию, конечно, сразу вызовут полицию — ну, просто удостовериться, а что здесь делают какие-то странные люди, зачем они.

Э.ХАСАНШИНА: Документики проверят.

С.ДОРЕНКО: Конечно. «А кто вы? А зачем? Вот расскажите. А сколько дней? А как вы вообще? Молодцы. Как вам, нравится?» Полиция обязательно поговорит. В Германии и в Швейцарии это так. Ну вот. Хорошо, конечно, конечно. «Тестированием психиатра нельзя их выявить?» — говорит Palpatine. Нет. Они же здоровые люди.

Э.ХАСАНШИНА: Конечно.

С.ДОРЕНКО: У них очень цельное мировоззрение. Мировоззрение основано на деструкции, на ненависти, желании убивать. В этом смысле я думаю, что если с ними поговорить, они вам и стихи какие-нибудь расскажут, и что-нибудь пропоют соответствующее. Алло. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Алло. Сергей, здравствуйте. Это Виктор.

С.ДОРЕНКО: Да, Виктор?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Мне кажется, был такой ещё момент, что слабая власть всегда использует свои промахи, которые выливаются в такие кровавые моменты, использует для борьбы всё-таки со своей оппозицией, для чего закручивают гайки потом.

С.ДОРЕНКО: Как правило.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Конечно, это всё, я думаю… Но во Франции, я считаю, очень слабая власть. И сейчас они будут использовать это всё в своих целях для удержания власти и объединения Евросоюза, я так думаю.

С.ДОРЕНКО: Да. Скажите, пожалуйста, но не только против оппозиции, а вообще против граждан закручивание гаек?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Против граждан, да.

С.ДОРЕНКО: Мы с вами многократно говорили, что ловят тех, кого легко поймать. Помните про идиота-алкоголика, который ищет… Нет, это про психа был анекдот детский, такой давний детский анекдот, когда псих говорит: «Я ключи от квартиры потерял», — и ищет под фонарём ночью. Психу говорят: «Слушай, а где ты потерял?» Он говорит: «Да там, метрах в пятистах отсюда». Ему говорят: «А чего ты ищешь здесь?» Он говорит: «Так здесь же светло, а там темно. Зачем я буду искать ключи от дома там, где темно, если мне удобно искать там, где светло?» — говорит псих. Ну, он ищет под фонарём. Это же логично?

Э.ХАСАНШИНА: Конечно, вполне.

С.ДОРЕНКО: Абсолютно логично. Ему говорят: «Да, но ключи там». Он говорит: «Да, но здесь светло». Ровно так же действуют, как эти психи, спецслужбы, причём всех стран — России, Америки. Они ловят нас. Товарищи, нас легко поймать. Ловите нас! А-а-а! У-у-у! Погнались! Всё! Погнали! «Иди сюда! На тебе повестку, подпиши повестку! На! Быстро! Всё! Повестку! Мы тебя поймали!» Хорошо. Ну хорошо. Так меня не надо ловить — я всё время пойман, я всё время в Матрице, я всё время внутри.

Э.ХАСАНШИНА: А вообще вы как думаете, нас ждёт это глобальное ужесточение — ну, нас, Европу?

С.ДОРЕНКО: Конечно, конечно. Но Европу, может быть, не сразу. Я думаю, они там будут всё время бороться, обсуждать это десять раз и так далее. Нас — да. Стоит любому теракту свершиться где бы то ни было во Франции, в мире, не знаю, в Новой Зеландии, обязательно нас ждёт ужесточение.

Э.ХАСАНШИНА: Ну, у нас давно этот процесс идёт.

С.ДОРЕНКО: Мы должны извлечь урок из произошедшего. И в связи с тем, что мы извлечём урок, мы должны поймать всех нас, потому что нас ловить легче.

Э.ХАСАНШИНА: И в итоге мы, наращивая свою ригидность, сами себя и разрушим.

С.ДОРЕНКО: Да, наращивая ригидность, мы ведём себя к хрупкости, совершенно верно. Да, здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, доброе утро.

С.ДОРЕНКО: Абдул, слушаю вас. Да, здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Позвольте пару параллелей сделаю, а вы сделаете выводы.

С.ДОРЕНКО: Давайте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вот смотрите, те сатрапы, которых вы перечислили, — этих сатрапов убрали извне, а не внутри.

С.ДОРЕНКО: Да, извне.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ещё момент. Помните Египет, Хосни Мубарака?

С.ДОРЕНКО: Да, прекрасный был человек.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Типа была демократия. Был Мурси, был бардак. Пришёл Ас-Сиси, выгнал к чёртовой матери и сделал порядок. Значит, всё-таки эта игра уже начинает работать. Значит, всё-таки жёсткая рука должна быть.

С.ДОРЕНКО: Знаете, как это называлось в старое время? «Группа патриотически мыслящих военных».

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Смотрите, ещё маленький момент. Всё время СМИ, телевидение, все говорят «джихад», «исламисты». Простой пример привожу. Сидит какой-то, грубо говоря, извиняюсь за выражение, узбек (даже я, допустим), работает и всё время слышит «джихад». А когда он приходит в мечеть, ему говорят со стороны: «Брат, ты слышишь? Все орут, у нас джихад, надо воевать». Понимаете? Он уже независимо от террористических организаций, вливается в эту среду. И он должен для джихада что-то делать, потому что его и мы толкаем в так называемый «джихад». Это играет огромную роль.

С.ДОРЕНКО: Я знаю, я знаю.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А когда он отстранён от земли своей, ему ещё толкают: «Видишь, Путин поддерживает…»

С.ДОРЕНКО: Я знаю это. Абдул, когда первые переселенцы приехали к индейцам, например, они их спросили, они пальцем в них ткнули… Они в себя пальцем ткнули и сказали: «Мы — такие-то. А вы кто?» — пальцем спрашивают как бы. Те говорят: «Мы — ирокезы». У нас та же история с этими джихадистами. Мы к ним приходим и спрашиваем: «Мы — вот такие, русские. А вы кто?» Они говорят: «А мы — джихадисты». По самоназванию, Абдул. То есть они себя так назвали. Ну хорошо. Если бы они сказали: «Мы — X, Y, Z», — то мы бы сказали: «О! X, Y и Z».

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Серёжа, поверьте, они себя меньше называют, чем мы сами их называем.

С.ДОРЕНКО: Нет, они так себя называют.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ещё один маленький момент. Серёжа, посмотрите, вот этот, который сейчас убил людей, вот эта тварь — он в исламском мире, он человек, связанный со своей землёй. Он был в Тунисе, видел, как там плохо живут. При этом ему могут сказать: «Французы виноваты, что твой Тунис плохой?» Он не будет связан со своим Тунисом. А когда он попадает в какие-то неприятности, к нему приходят братья, и всё время он этим живёт: «Вот они жируют, фейерверк, а Саркози уничтожил моих братьев. Почему мне бы на машине не проехаться?» Вот эти моменты надо учесть, особенно спецслужбам. Меньше слышишь — крепче спишь.

С.ДОРЕНКО: Согласен. Я думаю, Абдул исчерпывающим образом объяснил, но для меня это чужая культура. Я прихожу к людями спрашиваю: «Вы кто? Ну кто вы? Просто как вас называть? Вы кто?» Они говорят: «Мы — такие-то. Правоверные…» — какие-то слова говорят. Ну, они говорят слова какие-то — например, «кришнаиты». «Мы — кришнаиты. Мы уничтожим ваш мир». Ну, например. Я говорю: «О’кей». И дальше я всё время буду говорить, что они кришнаиты. И всё.

Э.ХАСАНШИНА: Вполне, да.

С.ДОРЕНКО: Ну а как? Они так себя назвали. Ну откуда мне знать? Они себя называют так — например, «кришнаиты». О’кей. К другим прихожу и спрашиваю: «Вы кто, ребята?» Они говорят: «Мы — шиваисты». — «Ну, шиваисты, хорошо, молодцы». Если я Эле, например, скажу: «Вот те, которые вторыми приходили», — она скажет: «Шиваисты, что ли?» Я скажу: «Да, шиваисты». Почему мы так сказали? Ну, они так назвались.

Э.ХАСАНШИНА: Потому что они нам так ответили.

С.ДОРЕНКО: Они назвались так. С тех пор мы в следующий, третий, двадцать пятый раз всегда будем говорить: «Это те перцы, которые шиваисты». — «А, о’кей! Я помню. От них пахло карри. Отлично! Прекрасные чуваки». Понятно, да? Так мы говорим «джихадисты»? Мы говорим «джихадисты», потому что они говорят, что они джихадисты. Мы их спрашиваем: «Ребята, чуваки, вы кто?» Они говорят: «Мы — джихадисты». — «О’кей. Хорошо». В смысле, они так сказали. Я не знаю, что мне делать. Как мне их называть? Так называемые джихадисты? Ненастоящие джихадисты? А я не знаю, какие настоящие. Я, честно говоря, не знаю. Я всё время вам говорю в течение всей передачи «джихадисты» в кавычках — это чтобы оттенить, что они так сами себя, по самоназванию они такие. Одни — кришнаиты. Сколько самолётов взорвали кришнаиты за последнюю тысячу лет? Отвечаю: ноль. Сколько самолётов взорвали шиваисты? Думаю, сколько-то, потому что…

Э.ХАСАНШИНА: Да?

С.ДОРЕНКО: Конечно. Индуисты воевали, «Тигры Тамил-Илама» воевали с сингалами-буддистами в Шри-Ланке. И таким образом, там среди них могли быть южные шиваисты, и они могли совершать теракты против вооружённых сил Шри-Ланки, могли. О’кей. Сколько самолётов в Европе взорвали шиваисты? Отвечаю: ноль. Ну, в Шри-Ланке что-то они воевали, да, я помню, что-то было. Хорошо. И так далее.

Ну а эти, которые себя называют вот так, они сколько самолётов взорвали? Много. Они систематически и продолжают взрывать. Хорошо. Абдул говорит: «Нельзя так говорить!» А как их назвать? Абдул, вот это большая проблема цивилизационная: мы не хотим раззадорить… мир Юга. Видите, я избегаю даже слов. Мир Юга мы не хотим раззадорить, поэтому мы боимся произносить слова. А других слов у нас, к сожалению, пока нет. Потому что просто сказать «террористы»? Мы не знаем, какие это террористы. Ирландские? Какие террористы-то? Баскские? Тамил-иламовские шиваисты? Какие террористы? То есть мир не может назвать, запрещено говорить «исламисты»… Нет, не запрещено, все пишут, но Абдул говорит «это плохо». Сказать «исламистские террористы» — плохо, потому что де-факто клеймо кладётся на людей добрых, хороших, добропорядочных, наших друзей, соседей, наших любимых сограждан. Клеймо — это плохо.

Э.ХАСАНШИНА: Да. И всё-таки мы рассчитываем, что люди, с которыми мы говорим, они умные и умеют различать тех, кто убивает, принадлежащих к одной и той же религии, и тех, кто не убивает.

С.ДОРЕНКО: Мы не можем сказать, что это «исламистские джихадисты по самоназванию», потому что таким образом мы обижаем наших добрых друзей, братьев и так далее, и так далее, и так далее. Можем обидеть или, по крайней мере, внести их в сообщество, которое они считают своим. Они говорят: «Джихадисты — это мы». — «А, о’кей. Это все вы? Как интересно». Понятно, да? Значит, мы начинаем сомневаться: а как назвать? И вот это проблема термина. Просто «террористы» не описывают явление. Сказать просто «террористы» — это не описывает явление. Надо чуть-чуть сузить — сказать, какие террористы. А какие террористы? Арабские? Нет, почему? Простите, вот пуштунские тоже террористы. Простите, вот же ещё террористы. А вот же узбекские террористы, группа ГТА, группа GTA, которая убивала здесь людей на шоссе. Это какие террористы? Чёрт его знает. Но, что общее что-то есть между пуштунским террористом, узбекским террористом и арабским террористом, произнести нельзя. Нельзя! Ничего нет общего. Ничего нет общего! Ничего, товарищи, между ними общего нет! Значит, мы запрещаем себе думать. Пока мы будем сами себе запрещать думать, мы будем играть в непонятки и мы не сможем описать явление. Когда мы опишем явление, ребята, нам станет легче. Но нельзя описывать! Это запрещено, это неполиткорректно, в особенности потому, что это может раззадорить хороших людей и каким-то образом… Понимаете, Абдул?

Э.ХАСАНШИНА: И это может быть чревато.

С.ДОРЕНКО: Мы зашиваемся в своей политкорректности. И это разумно, позиция наша разумна, что мы не раззадориваем хороших и не обижаем. Позиция наша разумна, но пока мы не опишем явление, а описывать его запрещено… Внимание, Абдул! Формула Бейтсона шизофренического поведения: «Нельзя сделать, нельзя не сделать, запрещено обсуждать». Нельзя сделать — дать отпор. Например, ядерную бомбу взорвать во всём регионе, например, где террористы, — нельзя сделать, запрещено. Нельзя не сделать, потому что ответ надо какой-то дать. И запрещено обсуждать. Это шизофрения. Мы живём в шизофрении, нам нравится, здесь клёво. Добро пожаловаться в шизофрению, товарищи!

В ДВИЖЕНИИ

С.ДОРЕНКО: «В движении». Смотрите, самое тяжёлое движение сейчас не на МКАДе… На МКАДе есть затруднения, но это ерунда. Самый центр, причём от «Котельников» до «Кропоткинской», вот где-то здесь, тяжело. Вся Кремлёвская набережная, всё стоит в смерть. И Якиманка стоит, останавливается — и всё, и дальше никуда не едет. Это самое тяжёлое место в Москве. Связано это, я думаю… Вот здесь, в Лефортове, ещё связано с ремонтом, конечно. В Лефортове, Лефортовский парк вот здесь, ещё на набережной Яузы, тоже вдоль Лефортова — тоже мёртвая пробка абсолютно. И ещё какая? Сейчас я мёртвые ищу, потому что просто красное мне не интересно. 3 балла к тому же — Москва более или менее неплохая, кстати говоря. И ещё… Сейчас посмотрю. Как это называется? Боже мой! Краснопролетарская улица. Краснопролетарская — тоже мертвецкая, мёртвая пробка. Дальше. 2-я Брестская, которая течёт от Белорусского, тоже стоит. И Грузинский вал… Грузинская улица. А я думал, что она вал. Значит, Грузинская улица к Белорусскому тоже стоит.

Мы пойдём и проживём её, эту пятницу, 15 июля.