С.ДОРЕНКО: 8 часов 39 минут. Вторник, 19 июля. Здравствуй, великий город! Здравствуйте, все! Это радио «Говорит Москва»! Говорит Москва! Дарья Кнорре — ведущая этой программы. Здравствуйте, Даша.

Д.КНОРРЕ: И Сергей Доренко. Доброе утро.

С.ДОРЕНКО: Даша, прежде всего я хотел сказать два слова про погодку. Ты мне давала это, ты мне перекинула. Синоптики обещали ураганный ветер, грозу, град, 43 градуса. Центральная часть России окажется на этой неделе в зоне гроз, ливней, порывистых ветров. Я сегодня не взял из-за этого мотоцикл. Ездить чёртову уйму километров надо сегодня по городу. Я думал…

Д.КНОРРЕ: А вы опять на Caravelle?

С.ДОРЕНКО: Да, придётся на Caravelle рассекать. Caravelle и мотоцикл в чём-то похожи.

Д.КНОРРЕ: Они для определённых погодных условий.

С.ДОРЕНКО: Очень интересно. Когда ты хамишь на мотоцикле, все в общем понимают, что ты делаешь нечто должное — ну, ты хамишь на мотоцикле. Тебя ненавидят. Если ты не бьёшь никого по зеркалам…

Д.КНОРРЕ: То и спасибо.

С.ДОРЕНКО: …то и спасибо. То есть тебя считают — как тебе сказать? — не столь опасным…

Д.КНОРРЕ: Занудой?

С.ДОРЕНКО: …не столь опасным хамом. Ну, ты хам априори, ты дерзок, ты безумец. В глазах нормальных обывателей мотоциклист — безумец. И если он не бьёт по зеркалам — «ну и спасибо, что слинял, и до свидания, и сгинь к чёртовой матери». А на втором месте по проходимости, как ни странно, миниавтобус. И я тебе объясню почему.

Д.КНОРРЕ: Почему?

С.ДОРЕНКО: Потому что когда ты едешь на машине статусной, ну какой-то обычной…

Д.КНОРРЕ: На BMW.

С.ДОРЕНКО: На BMW. Я езжу на BMW. Когда я езжу на BMW, то люди со мной вступают в отношения. Они как бы думают, что этот BMW хамит, или этот BMW…

Д.КНОРРЕ: Соревнуется.

С.ДОРЕНКО: …соревнуется, или этот BMW надо пропустить — тоже «ну его, окаянного». Они вступают в отношения, в том числе соревновательские.

А вот с Caravelle никто не вступает в отношения. Насчёт Caravelle думают следующее: это профессионал за рулём, ну какой-то водитель наёмный, это не его машина, что ему надо срочно, что он либо деревенский идиот какой-нибудь из-под Воронежа, из каких-нибудь Тербунов, какой-нибудь деревенский идиот, либо он везёт какую-то пиццу, либо он везёт какие-то запчасти, либо ему нужно мотопомпу доставить срочно. Понятно, да? Поэтому когда ты едешь на Caravelle, ты в общем можешь хамить по-чёрному — и люди в общем не обижаются, потому что они думают: это с мотопомпой Федя, алкаш, сквозь раскрытую или драную майку чешет пузо своё волосатое правой, левой что-то такое мурлычет, и прочее. Понимаешь, да? Поэтому Caravelle на втором месте после мотоцикла. А уже на третьем месте BMW по проходимости.

Д.КНОРРЕ: Да, интересно.

С.ДОРЕНКО: Да, это такое наблюдение. «Синоптики пообещали ураганный ветер, град и грозу, жару до 43». Но не у нас!

Д.КНОРРЕ: Но не у нас, да. Меня тоже привлёк этот заголовок.

С.ДОРЕНКО: А где будет 43? 43 будет в Волгоградской области, пожалуйста! Что, нам их жалко, что ли, Волгоградскую область? Нам их не жалко.

Д.КНОРРЕ: Абсолютно.

С.ДОРЕНКО: Они поедут на «Бакалду», они поедут на левый берег, они сядут в речные трамвайчики, у них теперь мост есть качающийся. На фиг! «В Астраханской области — до 42 градусов». Ну и хорошо, арбузы дозреют. «Комфортная температура на Черноморском побережье — 25–30 градусов». Сильные дожди продолжатся в Ростовской области, Волгоградской… Карачаево-Черкесия, Дагестан, Кабардино-Балкария… Никого не жалко абсолютно! Скажи мне, кого из них мне жалко?

Д.КНОРРЕ: Никого абсолютно.

С.ДОРЕНКО: Никого не жалко! «Жарко в Коми и Поволжье — до 30 градусов. Дожди пройдут в Ленинградской и Псковской областях».

Д.КНОРРЕ: Но у нас будет +30 — и это по ощущениям 43.

С.ДОРЕНКО: Ну, это что значит? Всё равно мы мечтаем о зиме же, правильно? Мы тихонечко мечтаем о зиме.

ЗВУЧИТ МУЗЫКА (THE NORTH REMEMBER — GAME OF THRONES)

Д.КНОРРЕ: О следующем лете, когда…

С.ДОРЕНКО: Я бы не сказал. Вот мне кажется, что если бы планета крутилась в два раза быстрее вокруг Солнца, мне было бы приятнее. Мне к середине лета надоедает невероятно зима… в смысле — лето, лето надоедает.

Д.КНОРРЕ: Серьёзно? А я вообще не успеваю насладиться летом.

С.ДОРЕНКО: А где-нибудь к старому Новому году мне надоедает зима, и я думаю: «Так, всё, ну хватит. Ну сколько можно?» Если бы наша планета, вот эта несчастная какашечка, крошечная какашечка, летала вокруг светящегося уголька под названием Солнце в два раза быстрее, я бы… Я включил просто The North Remembers — «Север помнит». Это The Winds of Winter — «Ветер зимы» из…

Д.КНОРРЕ: «Игры престолов».

С.ДОРЕНКО: …«Игры престолов». Господи, всё время пытаюсь перевести в голове. Ну, неважно. Этого не нужно делать, наверное. Хорошо. Я думаю, что если бы она крутилась в два раза быстрее, по моему темпоритму мне было бы как-то поприятнее.

Д.КНОРРЕ: Было бы поживее, повеселее.

С.ДОРЕНКО: Либо уже надо жить на экваторе просто тупо в драных шортах, во вьетнамках, сланцах за 50 центов, гордо ходить и щеголять грибком на ногтях, понимаешь, и уже там совсем просто уйти от действительности, расслабиться — просто ходить, как придурок, на экваторе. Там rain season and dry season.

Д.КНОРРЕ: Нет, это чудовищно.

С.ДОРЕНКО: Почему?

Д.КНОРРЕ: Ну, потому что ты не ценишь вообще ни лето…

С.ДОРЕНКО: Ты начинаешь ценить. При +18 ты начинаешь…

Д.КНОРРЕ: Зиму начинаешь ценить?

С.ДОРЕНКО: Нет, когда ты живёшь на экваторе, ты при +18 надеваешь с длинными рукавами фланелевую рубашку.

Д.КНОРРЕ: Пуховик.

С.ДОРЕНКО: Дамы надевают…

Д.КНОРРЕ: Я вижу вьетнамцев часто летом… Ну, в смысле у нас это зима, а у них это лето. И вижу в пуховике.

С.ДОРЕНКО: Дамы надевают куртки, конечно, курточки.

Д.КНОРРЕ: Да, пуховики, дутики.

С.ДОРЕНКО: А я тебе объясню почему: +18 — невыносимо холодно. И так далее. Ладно, поехал в Европу! В Европу, товарищи! Двигаемся в Европу!

С.ДОРЕНКО: Хорошо, в Европе вот что мы находим: в Европе мы находим мужчину с топором, который напал на пассажиров поезда в Баварии и не менее 15 человек порубал топором.

Д.КНОРРЕ: 17-летний афганец.

С.ДОРЕНКО: Это сейчас, это новое. Послушайте меня, когда вы говорите… Один парень из Туниса, как мы знаем, носился по набережной Promenade des Anglais в Ницце и давил людей — 84 человека погибло. Олег Иванов пишет мне: «В Калифорнии надо жить». Ну, в Калифорнии, может, и надо жить, не знаю. Я бы на Аляску поехал к вам. Ну вот, хорошо.

«Неизвестный мужчина поздно вечером в понедельник напал на пассажиров поезда…» Это не тот, который в Ницце — внимание, чтобы вы понимали! — а это уже новый. Это не тот, который переворот в Турции, нет. Это не тот, который переворот…

Д.КНОРРЕ: В Казахстане.

С.ДОРЕНКО: …в Казахстане. И не тот, который переворот в Ереване. У нас каждый день какой-нибудь прикол. Ни дня без прикола. Слушайте. Вечером в понедельник, накануне, 18 июля, в поезд сел из Вюрцбурга в Баварии… Würzburg! Человек сел в поезд, молодой уроженец Афганистана, которого как будто бы усыновила немецкая семья. То есть он был бесприютный, тяжко ему было, и его усыновила немецкая семья. За него платили, одевали, кормили и всё такое. Понятно, да? Сел он с топором и с ножом. В одной руке у него был топор… А ты знаешь, что есть такое искусство народное? Вы можете все посмотреть, пожалуйста, на YouTube. Народное фехтование… Как это? Народное жонглирование в Афганистане, оказывается, распространено.

Д.КНОРРЕ: Серьёзно?

С.ДОРЕНКО: Да, они жонглируют.

Д.КНОРРЕ: Топором и ножом?

С.ДОРЕНКО: Ну, топорами. До пяти топоров доводят дело. До пяти топоров! Вообще посмотри, пожалуйста, juggling, по-моему, Afghanistan juggling — и ты увидишь, как они жонглируют 19-литровыми бутылками с водой, всякими… Это у них национальный промысел — жонглирование. И когда они жонглируют топорами, доводят до пяти топоров в среднем и спокойно жонглируют.

И он заскочил туда с топором и ножом и стал всех рубить — рубить пассажиров, имеется в виду. Говорит: «Вы здесь какие-то пассажиры с лица неприятные». От 10 до 15 человек зарубил. Там несколько человек в тяжёлом…

Д.КНОРРЕ: 20 человек ранено, да, трое в критическом состоянии.

С.ДОРЕНКО: И трое в критическом состоянии, и неизвестно, выживут или нет. После того, как он порубил немцев в поезде из Вюрцбурга, он вышел из поезда, но затем его настигла полиция и застрелила на всякий случай. Ну, вот он с топором — так что же? Застрелили. «О его мотивах пока мы ничего не можем сказать», — сообщили правоохранительные органы земли Бавария.

Д.КНОРРЕ: То есть задержать его не представлялось возможности?

С.ДОРЕНКО: Ну нет, они просто говорят: «У него топор, давайте его застрелим». Ну, это, наверное, мне кажется, логично. Скажите, пожалуйста, что творится с Европой, ребята. Ну что творится с Европой? И это каждый день.

Д.КНОРРЕ: Это какая-то цепная реакция получается.

С.ДОРЕНКО: Это каждый день! У нас — ничего подобного. Мы — оазис, на самом деле оазис. Алло. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Добрый утро, Сергей. Здравствуйте, Эльвира…

С.ДОРЕНКО: Как Эльвира? Это Даша.

Д.КНОРРЕ: Здравствуйте, Фрог.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А, Даша. Извините, пожалуйста.

Д.КНОРРЕ: Всё нормально, ничего.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Будучи однажды в Барселоне, года три назад, утром, спустившись в метро, я увидел следующую картину. Было, наверное, часов семь утра. Поезд сквозной, и по поезду туда-сюда, взад-вперёд курсирует полицейский, ходит он туда-сюда и смотрит за порядком. Мне представилось, что если бы в этом поезде немецком была такая же штука, то его пристрелили бы гораздо быстрее.

С.ДОРЕНКО: Полицейского?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет, вот этого…

С.ДОРЕНКО: Афганца?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Афганца, конечно. Пристрелили бы раньше. Но я думаю, что если бы вдруг рядом с этим афганцем оказался бы Андрей Спасатель случайно, то он не протянул бы, наверное, и секунд пятнадцати.

С.ДОРЕНКО: Он бы его просто задушил руками?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну… А может быть, и пристрелил бы. Спасатели это умеют.

С.ДОРЕНКО: Спасатели это умеют. Спасибо. Слушайте, что творится в Европе, ребята? Мы каждый день слышим, каждые день новое. Сейчас мальчик… Внимание, это важно! Мне кажется, это цивилизационная проблема. Мальчик 17 лет, афганец, которого усыновила немецкая семья, то есть его потчевали, лечили, по головке гладили, спать укладывали немцы, всячески ему помогали. Как только он чуть-чуть подсозрел, он взял в руку топор и пошёл рубить людей в поезде, в электричке. Алло. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Алло. Здравствуйте. Алексей из города Тула.

С.ДОРЕНКО: Да, здравствуйте, Алексей.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, не могли бы вы рассказать если не в этом, то в каком-нибудь другом…

С.ДОРЕНКО: Нет, это же не… Вы меня перепутали с ресторанным оркестром. Знаете, «сколько денег — столько песен»? Нет-нет, тут про другое. Это передача совершенно иная, понимаете. 73-73-948. Да, слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Алло. Сергей, здравствуйте. Я думаю, что в Европе-то ничего не происходит. Грубо говоря, акцент сейчас российских СМИ просто под такой угол повёрнут, что вроде как что-то происходит…

С.ДОРЕНКО: Ну хорошо, представим себе, что это заурядный обычный случай, но тем не менее мы слышим постоянно о выпадах пришлых людей, новой какой-то цивилизации, которая пришла…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну, есть такая тенденция, да — дураков становится больше. Но это не говорит о том, что в Европе какие-то проблемы.

С.ДОРЕНКО: Нет, не дураков. Это всё равно культурное противостояние.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Правильно. Эмиграция расширяется, конечно. Афганец какой-то, что-то повернулось у него. Просто если у нас будут писать о каждом втором случае, то у нас вообще люди сойдут с ума.

С.ДОРЕНКО: То есть вы считаете, что это нетипично и мы выпячиваем?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Абсолютно! Вы вспомните даже те теракты, которые были, которые они сами себе устраивали — не реагировали.

С.ДОРЕНКО: Мы выпячиваем, а на самом деле всё нормально?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Всё нормально.

С.ДОРЕНКО: А у меня в душе тревога всё равно, понимаете.

Д.КНОРРЕ: Непонятно, это совпадения или цепная реакция вот этих событий. Они вряд ли взаимосвязаны. Ну, я имею в виду…

С.ДОРЕНКО: Я это вижу как тенденцию. Наш слушатель звонит и говорит: «Вы знаете, вы просто выпячиваете, а на самом деле никакой тенденции нет». Алло. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро, Сергей. Из Одинцова Андрей. Мне кажется, что просто слишком копаем в Европе. Если бы у нас покопать, у нас таких же случаев много будет.

С.ДОРЕНКО: У нас есть случаи. О чём вы говорите? И больше того, я вам их припас. У нас в Приморье вчера пьяная баба пришла за ребёнком, а воспитательница не отдала. Ну, она говорит: «Я не отдам, потому что вы пьяны». Мама держится за стеночку. Ну, это русский случай. Значит, она пошла куда-то, привела с собой двух мужиков с пневматическим пистолетом. Приставили ко лбу воспитательницы пневматический пистолет, который, мне кажется, лобную кость всё-таки не может пробить. Как вы думаете?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну, не может.

С.ДОРЕНКО: Может, и не может.

Д.КНОРРЕ: Но может травмировать всё-таки.

С.ДОРЕНКО: Может травмировать. И забрали ребёнка. Вот это называется «лихость по-русски». Но нет у нас афганцев, бегающих по электричкам с топорами.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: У нас много узбеков, таджиков.

С.ДОРЕНКО: Бегающих по электричкам с топорами?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну, я думаю, не с топорами…

С.ДОРЕНКО: Каскад пошёл, каскад. Ну давайте просто скажем, что пошёл каскад событий.

Д.КНОРРЕ: Если бы у нас были такие случаи ежедневно, вы думаете, не выпячивали бы эти истории? Точно так же о них бы написали.

С.ДОРЕНКО: Алло. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Алло. Сергей, здравствуйте. Это Виктор. Мне кажется, что проблема в том, что много стало информации и доступных средств информации — за одну секунд может облететь весь континент, и даже несколько.

С.ДОРЕНКО: Да, мы в известном смысле живём в глобальной деревне.

Д.КНОРРЕ: Так это же не вчера произошло, и не месяц назад, и даже не год. Это уже существует несколько лет.

С.ДОРЕНКО: В смысле — глобальная информация?

Д.КНОРРЕ: Да. А проблемы существуют относительно недавно — ну, полгода, хорошо, год.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет, мне кажется, что всегда были такие сенсационные какие-то…

С.ДОРЕНКО: То есть на самом деле в Европе… Давайте так, давайте тогда суммируем. Вот уже три человека подряд мне говорят, что в Европе не происходит ничего нового, ничего особенного, ничего характерного, это рядовые случаи, которых полно везде в мире, которые выпячивает русская пропаганда.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я думаю, что да. И нам надо защищаться от пропаганды.

С.ДОРЕНКО: Вот так. Спасибо, спасибо. Давайте проголосуем, кстати.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Давайте.

С.ДОРЕНКО: Смотрите, происходящее в Европе столкновение цивилизационное существует — существует агрессия пришлых, существует агрессия новой цивилизации, вторгшейся в Европу? Да, существует — 134-21-35. Нет, это, безусловно, выпячивание информации русскими СМИ, русской пропагандой — 134-21-36.

Д.КНОРРЕ: Мне кажется, что мы выпячивали всегда любые новости про Европу, даже до ухудшения отношений.

С.ДОРЕНКО: Россия всегда жила Европой.

Д.КНОРРЕ: Мы всегда пристально следим за тем, что происходит в Европе. Если там какое-то минимальное происшествие, я не знаю, ДТП, то: «О, это произошло в Европе! Посмотрите, у них тоже такое бывает».

С.ДОРЕНКО: Нет, наша провинциальность бесконечна, и мы всегда жили Европой.

Д.КНОРРЕ: Ну вот. И это продолжается.

С.ДОРЕНКО: Больше того, весь XX век мы жили Европой, весь XIX век мы жили Европой. Если честно, с начала XVIII века, с Петра… Больше того, я даже скажу, что раньше — Европой жил уже Иван Грозный. Он переписывался с королевой Великобритании. Да, он с ней переписывался.

Д.КНОРРЕ: И в этом смысле не важно…

С.ДОРЕНКО: Он же кадрил её, он хотел тогдашнюю королеву Великобритании заполучить себе в бабы, в жёны, да.

Д.КНОРРЕ: Не вышло. Но в этом смысле не важно, почему мы следим — потому что у нас сейчас так настроена наша пропагандистская машина или просто потому, что нам интересно всё, что связано с Европой, потому что мы её очень любим или ненавидим. Мы продолжаем следить.

С.ДОРЕНКО: Нет, просто это наша вторичность.

Д.КНОРРЕ: Да, мы просто продолжаем следить за Европой.

С.ДОРЕНКО: Мы всегда чувствуем себя недоевропой. Мы — суррогатная Европа, такая недоевропа. Мы имеющие стать Европой, но мы понимаем… Мы как бы имеющие стать Европой люди, которые точно понимают, что никогда это не произойдёт, понимаешь. То есть мы всегда будем стремиться стать Европой, но мы никогда не сможем стать Европой, и поэтому так мы болезненно и тщательно… Потому что Европа — некая Шамбала наших устремлений, понимаешь. Мы никогда не достигнем Шамбалы, нет, никогда не достигнем, но мы всегда будем устремляться к некоей придуманной внутренней нашей Европе. «В каждом человеке, — говорил Пелевин, — есть внутренняя Монголия». И в каждом русском есть внутренняя Монголия, и в этом нет никаких сомнений. И в каждом русском есть внутренняя Европа, и она соседствует с внутренней Монголией на самом деле. И у нас ещё есть внутренняя Византия, и она соседствует с внутренней Монголией и с внутренней Европой. Вот эти три страны в каждом русском.

Я останавливаю это голосование. И вот что у нас получилось: 68 процентов считают, что, да, в Европе есть столкновение цивилизаций, сегодня пришлая агрессивная цивилизация развязывает террор в Европе; а 32 процента считают, что это выпячивание ситуации просто русской пропагандистской машиной. Вы знаете, 32 процента, что бы я хотел вам сообщить? То, что случилось в Ницце, то, что до этого случилось в Брюсселе, то, что до этого случилось в Париже, сотрясло Европу по-настоящему. И вы считаете, что это просто русская пропаганда? А как быть с парнем, который ездил на этом грузовике? Вне и помимо русской пропаганды, он ездил на этом грузовике по Ницце, по Променад дез Англе. Или вы думаете, что это выдумали в Кремле? Вы странные люди чуть-чуть. Нет? Ну, мне кажется. «В движении».

В ДВИЖЕНИИ

С.ДОРЕНКО: Но, с другой стороны, вот эти реплики людей, конечно, говорят о том, что люди подустали маленько от этой информации и склонны считать её скорее пропагандой, лишь бы больше этого как бы случалось.

3 балла в Москве. Я посмотрю, что у нас. Значит, на МКАДе трудно перед Волоколамкой, на внешке. И на внешнем также перед Реутовым, от Люберец до Реутова тяжеловато. Да, сегодня самый плохой въезд, какой только может быть, по Варшавке… Не Варшавка, а как это называется? Симферопольское шоссе. В общем, въезд в город от Лепрозория… Нет, это Леспромхоз, подожди… Леспаркхоз! А я думал — Лепрозорий. Я от южных людей — туда, вот в сторону Подольска, Видного, Домодедова — я от них жду чего хочешь. И я думал, что у них там Лепрозорий, честное слово.

Д.КНОРРЕ: Нет, у нас там хорошо.

С.ДОРЕНКО: А ты оттуда, с юга?

Д.КНОРРЕ: Я — юго-запад.

С.ДОРЕНКО: А, ты южанка, хорошо. Я-то — северо-запад-запад, вот здесь живу. Хорошо. И посёлок Газопровод, второй лепрозорий. Тут сразу два лепрозория.

Д.КНОРРЕ: Это как раз мой лепрозорий.

С.ДОРЕНКО: Это твой лепрозорий? Видишь, как хорошо. А в городе? А в городе Текстильщики, Кузьминки совершенно не едут. И улица, название которой я никогда не запомню — это Любли́нская… Лю́блинская?

Д.КНОРРЕ: Любли́нская.

С.ДОРЕНКО: Любли́нская. Ещё один лепрозорий.

Д.КНОРРЕ: Даже если Любли́нская, то всё равно Любли́нская.

С.ДОРЕНКО: Всё равно Любли́нская. Значит, смотри, шоссе Энтузиастов — это такой обычный лепрозорий. Здесь, как обычно, всё стоит — Измайловский парк, вот это всё. Потом, когда вы приближаетесь к Таганке, вы останавливаетесь напрочь и стоите на Марксистской. Потом ещё, когда вы едете по Третьему транспортному кольцу, вы попадаете у Сити… Это Никитский бульвар? Нет, это не то. Нет, по Третьему транспортному вы попадаете, естественно, ещё перед Новым Арбатом. А главное, что по Садовому вы тоже попадаете. И там, и там — попадалово! Новости.

НОВОСТИ

С.ДОРЕНКО: 9 часов 6 минут. Вторник, 19 июля. Здравствуй, великий город! Здравствуйте, все! Это радио «Говорит Москва»! Говорит Москва! Дарья Кнорре — ведущая этой программы. Здравствуйте.

Д.КНОРРЕ: И Сергей Доренко. Доброе утро.

С.ДОРЕНКО: «А я Дарью видел вчера в Тёплом Стане», — говорит Константин.

Д.КНОРРЕ: Это вряд ли.

С.ДОРЕНКО: Это вряд ли, Константин.

Д.КНОРРЕ: Может быть, моя голограмма.

С.ДОРЕНКО: Да, да, да. Мы продолжаем, и вот мы о чём говорим. Мы подвели итог… Я не рассчитываю на продолжение дискуссии, а просто хотел акцентировать ваше внимание на итоге этой дискуссии. Мы подвели итог. Скажи, пожалуйста, какие у нас там проценты.

Д.КНОРРЕ: 68 процентов считают это тенденцией, а 32…

С.ДОРЕНКО: Мне кажется, что 32 процента хотят абстрагироваться, как бы уйти, вообще спрятать голову в песок. Вот в этом же суть, понимаешь: 32 процента наших слушателей не признают, что в Европе есть проблемы цивилизационного порядка, какие-то долгоиграющие, большие проблемы, а они говорят, что это всё выдумки русской пропаганды.

Д.КНОРРЕ: Но интересно, что это же не обсуждение одной и той же ситуации или проблемы, а это что-то новое.

С.ДОРЕНКО: Да, каждый день что-то новое. Но вот есть люди, которые считают, что этого нет. И я тебе скажу почему: чернуха начинает вытесняться из головы. И это правильно, это законно, это защита сознания. В Европе слишком много проблем, и если постоянно об этом думать — постоянно думать об убийце из Ниццы, а перед этим, помнишь, был… Да, этот тоже кричал «Аллаху акбар!», афганец. Он тоже, когда бил их топором, кричал «Аллаху акбар!». Перед этим в Ницце с криком «Аллаху акбар!» господин убил 84 человека, и он тоже кричал, когда вышел с автоматом… Он же остановился в конце концов и вышел с автоматом расстреливать людей — и тоже кричал «Аллаху акбар!». А перед этим на улице под Парижем сосед убил соседа, полицейского, ножом всю семью вырезал — и тоже кричал «Аллаху акбар!». И я думаю, что это… А до этого, как вы знаете, с подобными же криками бегали люди по Парижу с автоматами и убивали. Перед этим, в середине этого в Брюсселе шли бои, столкновения в кварталах. И так далее. Я думаю, что эта проблема есть, но нежелание видеть эту проблем означает усталость. Вот мы устали как бы. Их постоянно трясёт, а мы устали. Мы устали и говорим: «Ну всё. Ну хватит. Ну всё, не надо больше». Правильно?

Д.КНОРРЕ: Но это странно.

С.ДОРЕНКО: «Давайте вернёмся к нашим проблемам».

Д.КНОРРЕ: Это же наши тоже проблемы, в том-то и дело. Это же проблемы наших туристов, которые любят отдыхать в Ницце, которые любят приезжать в Париж, несмотря на кризис.

С.ДОРЕНКО: Мы не только туристы. У нас половина населения, даже в Москве, вообще не понимает, что значит «куда-то поехать», вообще не понимает.

Д.КНОРРЕ: А, вы считаете так?

С.ДОРЕНКО: Ну конечно. Ты говоришь, что это «наша проблема». Эта проблема ваша, вот ваша.

Д.КНОРРЕ: Тех, кто, несмотря ни на что, ездит?

С.ДОРЕНКО: Конечно. Ездящие люди внутренним взором всё время держат всю планету во внимании, а в Европу — в особенности. Ты была последний раз в какой стране, скажи мне? Во Вьетнаме?

Д.КНОРРЕ: В Италии.

С.ДОРЕНКО: В Италии? Последний раз была в Италии?

Д.КНОРРЕ: Да.

С.ДОРЕНКО: А до этого во Вьетнаме?

Д.КНОРРЕ: В Грузии.

С.ДОРЕНКО: В Грузии?

Д.КНОРРЕ: А до этого во Вьетнаме, да.

С.ДОРЕНКО: Вот пожалуйста: Вьетнам, Грузия, Италия — это Даша меньше чем за год, да?

Д.КНОРРЕ: Да.

С.ДОРЕНКО: Значит, ты всё время держишь внутренним взором всю планету под вниманием, понимаешь. А я ещё, в отличие от тебя, например, вдобавок по своему опыту держу все происшествия…

Д.КНОРРЕ: В Латинской Америке?

С.ДОРЕНКО: …в Латинской Америке. Обязательно!

Д.КНОРРЕ: И в Штатах, наверное, тоже.

С.ДОРЕНКО: И в Штатах. Потому что для меня это действительно как бы моя территория, куда я могу поехать в любую минуту. Если мне скажут, что в São Salvador da Bahia случилось такое-то, вот что-то случилось с иностранным туристом и прочее, то я внимательнейшим образом изучу эту новость.

Д.КНОРРЕ: Потому что у вас картинка перед глазами.

С.ДОРЕНКО: Потому что São Salvador da Bahia — это город, куда я хочу поехать и обязательно поеду, где приятно гулять. Это очень правильный город.

Д.КНОРРЕ: А я, кстати, с вами не соглашусь. Сколько футбольных фанатов поехало на чемпионат Европы? Тысячи! Причём не только из Москвы. И это было массовое скопление российских, не знаю, болельщиков, туристов, неважно кого, в Европе в тот момент. И это были бы их проблемы, понимаете.

С.ДОРЕНКО: Ну да, ну да, ну да. Хорошо. Но мы считаем, что они с кулаками, и всё на свете. Вот я вам рассказываю случай. Когда вы говорите: «А что в России?»… Вы меня спрашиваете: «А в России разве этого нет?» Я вам расскажу случай. Я не по памяти, а вот я вам его прочитаю быстро.

«В межмуниципальный отдел МВД России “Арсеньевский”, — знаете, это на Дальнем Востоке, — обратилась воспитатель детского сада. Женщина рассказала, что в дошкольное учреждение за своей внучкой, — это пришла бабушка, — пришла женщина, находившаяся в состоянии алкогольного опьянения», — настолько, что ребёнка воспитатель не отдал. Затем она вернулась в сад вместе с папой девочки и его другом, которые пришли с пистолетом и девочку всё-таки забрали, потому что у нас презумпция, что семья — это главная ячейка общества, и никто не смеет вмешиваться…

Д.КНОРРЕ: Да. И семья может бить, поколачивать.

С.ДОРЕНКО: Семья может бить. Семья может делать всё что угодно. Бить точно может. Даже за это борются консервативные силы в России, что бить в России можно и нужно, и это хорошо, это назидание на пользу. Вот пожалуйста. То есть пьяной бабушке и отцу с пистолетом ребёнка отдали. Вот это, скорее, описывает Россию. Ну нет у нас бегающих по поездам афганцев с топорами. Ну нет! У нас пьющих много, и это действительно проблема. Давай расскажем про молитву.

Д.КНОРРЕ: Но это не идейное какое-то течение, это наша стандартная чернуха.

С.ДОРЕНКО: Пьющий в России — это попытка эскапизма, это попытка побега.

Д.КНОРРЕ: Да. Я могу лично избежать этого, избежать этих ситуаций.

С.ДОРЕНКО: Ну, ты едешь в Италию вместо того, чтобы напиться. Нет, я серьёзно говорю.

Д.КНОРРЕ: Чтобы напиться в Италии, например.

С.ДОРЕНКО: Нет-нет, ну в Италии же ты не напиваешься так, чтобы на бровях где-то таскаться. Нет конечно.

Д.КНОРРЕ: Нет конечно, естественно. Просто некоторые ездят за границу и там в тридцатиградусную жару пьют водку на пляже — я такое тоже видела. Но это какая-то ситуация, которой я могу избежать. А вот избежать, например, нападения на меня человека, который кричит «Аллаху акбар!», я не могу… в смысле — я не могу это контролировать.

С.ДОРЕНКО: Когда он с топором.

Д.КНОРРЕ: Да. Или человека с топором в поезде.

С.ДОРЕНКО: Интересно, а как он их рубил? Мне очень интересно. Вот этот немец… На самом деле он же немец. Он был афганец, который немец, он же был усыновлён немецкой семьёй. Как он их рубил? Например, ключицы рубил или всё-таки по черепушке рубил?

Д.КНОРРЕ: Я не хочу представлять себе.

С.ДОРЕНКО: А я хочу себе представлять, потому что я хочу визуализировать, потому что он, наверное, очень гуманный господин, этот афганец. Он рубил их наверняка по ключицам и в шею пытался рубить.

Д.КНОРРЕ: Судя по тому, что там очень тяжёлые травмы, думаю…

С.ДОРЕНКО: Тяжёлые травмы, но сразу мёртвых нет. То есть он порубил 15–20 человек, из которых трое или четверо находятся в очень тяжёлом состоянии. Значит, он, наверное, рубил им шеи, мне кажется.

Д.КНОРРЕ: Я к тому, что это касается всех социальных слоёв, абсолютно всех, никто не застрахован.

С.ДОРЕНКО: Может быть, у него был маленький топорик?

Д.КНОРРЕ: Да, может быть, маленький топорик.

С.ДОРЕНКО: Топорик маленький, и поэтому дырок он наделал поменьше чуть-чуть, чем обычно. А русская проблема звучит иначе: у нас в общем сейчас, по счастью, пока (может быть, временно, я не знаю) мир, и русская проблема скорее связана с алкоголизмом.

Д.КНОРРЕ: Но это социальная проблема.

С.ДОРЕНКО: Синод Русской Православной Церкви утвердил тексты молитв об алкоголиках и наркоманах.

Д.КНОРРЕ: Очень кстати.

С.ДОРЕНКО: Тебе понравилось? Ты почитала?

Д.КНОРРЕ: Да.

С.ДОРЕНКО: Я с таким удовольствием и наслаждением читал!

Д.КНОРРЕ: А вчера вы ставили молитву о дожде.

С.ДОРЕНКО: О дожде, да. Я вчера молился о дожде. И, как вы знаете, дождь… Я молился о дожде вместе с уполномоченным господином. Какой-то уполномоченный господин был в специальных одеждах, который тоже молился у нас в передаче. И дождь-таки стался наконец, мы всё-таки… А? Господь…

Д.КНОРРЕ: Разверзлись хляби небесные.

С.ДОРЕНКО: Разверзлись хляби, абсолютно. «О еже…» Нет, не так. Дай мне вздохнуть. (Нараспев.) «О еже призрети милостивно на рабов Своих, от недугов пьянства и наркомании душею и телом страждущих, и разрешити их от уз смертоносных страстей, Господу помо…» Нет, это надо более…

Д.КНОРРЕ: Господу помо-о-о-лимся.

С.ДОРЕНКО: Надо певуче. Я не могу. Я всё равно как-то, как новостной человек. Мне не нравится это. Ну-ка я попробую следующую: (Нараспев.) «О еже избавити страждущия рабы Своя от пагубных страстей пьянства и наркомании и соблюсти их во спасительном страсе и чистоте, воздержании и правде, Господу помолимся». Видишь, надо было набрать воздуха.

Третья… Это разные молитвы, товарищи. Секундочку. (Нараспев.) «О еже припасти им к Богу в покаянии и про…» Секундочку, секунду, секунду! Сейчас я опять. «О еже припасти им к Богу в покаянии и препобедити пагубные страсти, да причастницы благ вечных будут, Господу помолимся». Очень сильно, мне кажется, а? Текст потрясающий. О сродницех? Что такое «сродницех», не знаешь? Какие-то «сродницы».

Д.КНОРРЕ: Нет.

С.ДОРЕНКО: Сродницы. У нас со словом «род» связано и «урод», и ещё что-то, и так далее. Ну, это не имеет значения. (Нараспев.) «О сродницех их скорбящих, и о еже прияти молитвы их и воздыхания, Господу помолимся». «О избавитися имже и нам от всякия скорби, гнева и нужды, Господу помолимся». Я бы мог.

Д.КНОРРЕ: Абсолютно.

С.ДОРЕНКО: Немножко, чуть-чуть я поистратился, мать, поистратился. У меня голос сделался немножко секондхендовский.

Д.КНОРРЕ: Профдеформация?

С.ДОРЕНКО: Да. У меня голос стал чуть-чуть секондхендовский.

Д.КНОРРЕ: Да неправда!

С.ДОРЕНКО: Я тебе серьёзно говорю. Ну, это не первого разлива голос, не первого разлива, ну серьёзно. Вот когда мне было 16–17 лет, вот там я так запевал «аллилуйя», что люди просто падали ниц. Серьёзно.

Д.КНОРРЕ: Ну, могу представить, да.

С.ДОРЕНКО: Да. И всё.

Д.КНОРРЕ: Сродница — это родственница.

С.ДОРЕНКО: А, это родственница? Вот видишь, как приятно. Я что-то про родственниц пропел. Не знаю, я что-то не помню про родственниц, у меня вроде нет ни одной.

«Ещё два года назад Синод РПЦ постановил ежегодно в день Усекновения головы… главы, — простите, не головы, у него не было головы, а была глава, — Иоанна Предтечи отмечать День трезвости, а архиереям и духовенству было рекомендовано в этот день совершать молебен “о страждущих недугом винопития или наркомании”. Чин молебна… были утверждены…» — и так далее.

Товарищи, когда пойдёте петь вот эту всю историю (я сейчас обращаюсь к людям таким специально уполномоченным), зовите меня, я бы с огромным шиком что-то вам пропел. «Из тебя получился бы первоклассный поп, — мечтательно говорит Сергей, — Кирилла — в отставку, Доренко — на царство!» Ну зачем? Нет. Кирилл — я мог бы омывать ему ноги, мне кажется. Есть такая должность — патриарху омывать ноги каждый раз по вечерам, а?

Д.КНОРРЕ: Нет, такой не знаю должности. Можно ввести.

С.ДОРЕНКО: Я бы бегал с тазиком, и на левой руке у меня было бы полотенечко вафельное, а на правой — махровое. И я бы омывал ему ноги каждый день (Кириллу).

Д.КНОРРЕ: Надо не омывать, а вот этой кисточкой, которая…

С.ДОРЕНКО: Кисточкой я на лоб буду прыскать, а ноги мыть в тазике. Нет?

Д.КНОРРЕ: Можно, да, придумать что-то такое.

С.ДОРЕНКО: И мыл бы молочком.

Д.КНОРРЕ: Молочком? Нет, кагором. Зачем же молочком?

С.ДОРЕНКО: Кагором?

Д.КНОРРЕ: Святой водой.

С.ДОРЕНКО: Зачем вы глумитесь? Зачем кагор, когда это от алкоголя?

Д.КНОРРЕ: Так вот, презренным напитком! Так в том-то и дело!

С.ДОРЕНКО: (Нараспев.) «О еже призрети милостивно на рабов Своих, от недугов пьянства и наркомании душею и телом страждущих…»

Д.КНОРРЕ: Этим только ноги и омывать — презренным напитком.

С.ДОРЕНКО: А-а-а!

Д.КНОРРЕ: Зато проспиртовано.

С.ДОРЕНКО: Слушай, мы как-то с Женей Скобликовым, будучи студентами, решили отведать портвейна однажды. Нам казалось, что наши знания о жизни не полны, и мы купили портвейна.

Д.КНОРРЕ: Расширить кругозор.

С.ДОРЕНКО: Мы поехали в Загорск тогда, в Сергиев Посад. А мы всегда пили при церквях где-то рядом — иногда в Саввино-Сторожевском монастыре, в абсолютно разных монастырях пили. И мы там присели на пригорочке, который задний, с тылу. Перед этим побывали во всех церквях, естественно, а потом пошли на пригорочек сзади, с тылу. Там такой крутой пригорочек, хороший и красивый, открываются виды прекрасные. И мы достали этот портвейн — и, веришь, не смогли выпить. И нам пришлось действительно мыть руки им. Я говорю: «Слушай, а что с ним делать?» И мы стали мыть руки. Но и для этого плох был портвейн, потому что руки…

Д.КНОРРЕ: Воняли, липкие.

С.ДОРЕНКО: …стали липкими и вонючими.

Д.КНОРРЕ: И мухи летели.

С.ДОРЕНКО: И наконец пришлось идти в ресторан. Там есть по пути к железной дороге от монастыря этого, который в Загорске, там есть какое-то «Золотое кольцо», ресторан, где подавали превосходные салаты по семи копеек.

Д.КНОРРЕ: С майонезом?

С.ДОРЕНКО: По семи копеек. Подавали салат «Летний» (это помидоры с огурцами) и просто огурцы под майонезом, и каждый из них стоил 7 копеек. То есть мы истратили в сумме… Мы взяли три салата — 21 копейка. И бутылку водки мы взяли тоже, которая нам обошлась в 5 рублей. Итого, мы истратили 5 рублей 21 копейку. Напились наконец и вернулись снова в храм. А как же?

Д.КНОРРЕ: Ну да, замолить.

С.ДОРЕНКО: Чтобы превознести духовность. Вот так советский студент проводил свой досуг.

Д.КНОРРЕ: Вы мало молились.

С.ДОРЕНКО: Мало?

Д.КНОРРЕ: Конечно.

С.ДОРЕНКО: Мать, я молился за всю страну! «Советским портвейном только заборы было красить. Серёжа, вы рискуете». Начался вечер воспоминаний. Секундочку…. «Может быть, всем афганским немцам с топорами кагор толерантный выдавать в электричках немецких?» Действительно. «Срочно в протоиереи! Ощущение, что вы всю жизнь протоиерей», — Полина говорит. «Аксиос!» — вот это восклицание, мне кажется, подводит итог.

Д.КНОРРЕ: «Аксиос» — что же это значит? Я не помню. Это что-то по-гречески, точно совершенно.

С.ДОРЕНКО: Это что-то по-нашему.

Д.КНОРРЕ: Да?

С.ДОРЕНКО: Я это чувствую. «Это что, радио “Радонеж”?» — спрашивают меня. Послушайте меня, когда-нибудь однажды мы будем возносить хулу на недостаточное благочестие радио «Радонеж» и на недостаточный антисемитизм «Народного радио». Мы обязательно… «Аксиос» — что это значит? «Достоин». Это про меня. Поехали дальше!

С.ДОРЕНКО: Слушай, это самое… Про олимпиаду! Меня больше всего интересует олимпиада. Вот вам плевать на советский спорт, вам плевать! Подождите, Андрей Спасатель, сейчас надо прочитать: «Ржев, наши дни…» Что это значит? Мы прочтём. «Портвейн 777 — напиток винный: 14,5%, 0,7 л». «Три семёрки» — 54 рубля сейчас стоит бутылка в Ржеве.

Д.КНОРРЕ: 54 рубля?

С.ДОРЕНКО: 54 рубля 99 копеек. То есть всего получается 55 рублей за бутылку.

Д.КНОРРЕ: Подождите, у нас какие-то минимумы стоят на алкоголь. Это где-то из-под полы?

С.ДОРЕНКО: Сейчас мне придётся пять минут посвятить воспоминаниям. Я чувствую, что людей, в генах которых прошит портвейн, у нас довольно много, как выясняется. А? В ваших генах течёт, в РНК встроен какой-то портвейн 777. Наука говорит: а почему у них здесь 777? Ну, это же портвейн! О чём вы говорите? Слушайте, давайте вспомним. «На самом деле портвейн 777 не был никогда королём портвейнов». А какой был королём?

Д.КНОРРЕ: А какой? Я не знаю.

С.ДОРЕНКО: А какой? Вот я спрошу, пожалуйста, сейчас я спрошу. Какой портвейн был королём портвейнов? У нас сломалось, потому что надо перезагружать. Если не перезагружать, то количество звонков в памяти вырубает эту машину. После программы в 8:30 обычно мы перезагружаем, но в этот раз не удалось. Ну, в следующий раз удастся. Хорошо, давайте попробуем снова. Кто вспомнит мне про портвейн, наберите снова, потому что мы перезагружали машину, телефонную машину, она просто сломалась от обилия звонков. Значит, королём портвейнов, Даша… Ты не знаешь жизни.

Д.КНОРРЕ: Не знаю совершенно.

С.ДОРЕНКО: …был «Агдам».

Д.КНОРРЕ: «Агдам»? Я что-то слышала такое.

С.ДОРЕНКО: «Агдам», азербайджанский портвейн. И я тебе поясню почему. Ну, сейчас мы спросим, кто помнит «Агдам». Пожалуйста, товарищи, вы помните «Агдам»? Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Алло. Доброе утро, Сергей.

С.ДОРЕНКО: Скажите, что вы помните «Агдам». Вы помните «Агдам»?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Однозначно помню.

С.ДОРЕНКО: А почему? Вот вы не помните, почему он был королём портвейнов? Я-то помню, например.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доступен…

С.ДОРЕНКО: Нет, нет, нет. Все портвейны были 0,7, а «Агдам» был 0,8. Дальше. У всех портвейнов сахару было 8 процентов, а у «Агдама» — 6. У всех портвейнов градус был, сейчас не помню, 16, а у «Агдама» — 18. То есть «Агдам» бил по всем параметрам. Любой параметр берёшь — и «Агдам» бьёт всех!

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Однозначно.

Д.КНОРРЕ: Туда спирт добавляли?

С.ДОРЕНКО: Конечно. Это был спирт, но этиловый.

Д.КНОРРЕ: Наверное, и в «Три семёрки» добавляли же.

С.ДОРЕНКО: «Агдам» — король портвейнов. Кто его помнит? Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Алло. Здравствуйте.

С.ДОРЕНКО: Вы помните «Агдам»?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А вот мы предпочитали портвейн «Фрага» и «Гратиешты», это был очень хороший. А между прочим, сейчас портвейн под 600 рубликов нормальный. А 55 рублей…

С.ДОРЕНКО: Не пейте портвейна дешевле 2 тысяч.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: За 2 тысячи — это «Кокур», и то ещё какой-нибудь не наш.

С.ДОРЕНКО: Можно я скажу честно? По 2 тысячи берите Porto. Porto — это и есть портвейн.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А, Porto — да, хорош. Мы много его попили на олимпиаде-то — о-о-о! — в 1980 году.

С.ДОРЕНКО: Вот оно чего.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: И ликёры финские пили, клюквенные и брусничные.

С.ДОРЕНКО: Сладостное какое-то чувство пронзает тело, правда же?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А портвейн тяжело подделать, поэтому они сейчас такие и дорогие.

С.ДОРЕНКО: Поэтому его всё время и подделывают.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Это вино второго отжима.

С.ДОРЕНКО: Спасибо вам большое! Всё, товарищи, я не хочу вас растлевать! Это уже чересчур. «“Агдам” черпал трёхлитровыми банками из железнодорожной цистерны когда-то», — говорит Дин. «Borges Porto». Porto — это и есть портвейн. Ну что вы? «“Три семёрки” ныне называются “Три топора”, делаются из дешёвого спирта и красителя». «А мы пили Porto по 6,50». Евро? Может быть, евро? Это вы имеете в виду? «Королём портвейнов был портвейн “Узбекистанкий”», — пишет Лёха. Лёха, подождите, но «Агдам» был круче — на 100 граммов больше. «Портвейн — фигня! Я пью мадеру», — говорит Фёдор. Ну, люди по-разному извращаются. Есть тот, кто пьёт херес, есть тот, кто пьёт málaga, малагу.

Д.КНОРРЕ: Но это всё — ликёры такие сладкие, да?

С.ДОРЕНКО: Нет, почему? Есть же jerez seco Tío Pepe, «Дядюшка Пепе».

Д.КНОРРЕ: Такого я не пробовала.

С.ДОРЕНКО: Аперитив хороший — jerez seco, сухой херес. «Не евро, а рублей — в 1982 году». Боже мой, какое старичьё здесь нас слушает! Боже милостивый! «Портвейн “Анапа” был ничего себе», — пишет Владислав. Боже милостивый! Слушайте, это парад алкоголиков. Парад алкоголиков! Падение нравов! Вот откуда падение нравов. «Нет ничего лучше токайского». Tokaji — был такой, венгерский. Пивали мы его под жареных цыплят, он сладкий. (Смеётся.)

Д.КНОРРЕ: Какой ужас!

С.ДОРЕНКО: Советский человек был совершеннейшее чмо (в хорошем смысле). Мы ходили, нам жарили цыплят жареных по рубль сорок… по рубль семьдесят.

Д.КНОРРЕ: Под гнётом крышки и чугунного утюга?

С.ДОРЕНКО: Да, очень красиво. Цыплята по рубль семьдесят были. И нам подавали разные вещи. Причём напитки были разные, наугад. То есть, например, сегодня только токайское, вот токайское — и ты пьёшь токайское. Сладкое, приторно сладкое, как будто варенье развели — и ты пьёшь под цыплят табака.

Д.КНОРРЕ: Но это же жуткая головная боль!

С.ДОРЕНКО: А в другой день — вермут, вот только вермут венгерский.

Д.КНОРРЕ: Тоже сладкий.

С.ДОРЕНКО: Энергично сладкий. Но мы заставляли толстую тётку выжать туда половиночку лимона в эту мерзость. И это была блевательная смесь, и прямо к цыплёнку подавалась она.

Д.КНОРРЕ: Кошмар!

С.ДОРЕНКО: А в другой день — семилетний ром Añejo. И мы пили его…

Д.КНОРРЕ: Это какой-то кубинский, да?

С.ДОРЕНКО: Тёмный, старенный такой семилетний ром, понимаешь, очень хороший! Тоже под тех же самых цыплят. И блевалось примерно так же, как если бы это было токайское. Это настоящий ад! Ну настоящие лошары были. Просто то, что иностранное, для нас было ну как бы божественно.

Д.КНОРРЕ: И ты думаешь, что, наверное, ты что-то не понимаешь, а на самом деле это божественный напиток.

С.ДОРЕНКО: «А в 1984-м был омерзительный египетский бальзам “Абу Симбел”», — пишет Леонид. Смотри, какие старые алкоголики!

Д.КНОРРЕ: И всё это разливалось в Электростали.

С.ДОРЕНКО: Алкашня пошла! «Пей вермут — обратно деньги вернут», — говорит Мойша. «“Пятьдесят третий” был у нас». «Пятьдесят третий»? Я не знаю, о чём вы. «Как точно сказал про чмо». Да-да-да. «А пробовали ли вы, милостивые государи, плодово-ягодное вино за 98 копеек прямо из горла?» — Игорь. Нет. Зато я пивал, и много… Надо сказать, стакан был 20 копеек в Кошнице и Меренешты (в Молдавии), из цистерны наливали.

Д.КНОРРЕ: Вино?

С.ДОРЕНКО: Вино. Но оно было омерзительное и голову дурило с первого глотка — и дальше ты уже за себя не отвечал и продолжал пить. «Мы не алкашня, мы интеллигенция!» — говорит Армен. «“Пятьдесят третий” — это портвейн». Нет-нет, портвейн я один раз пробовал, потом помыл им руки, а остальное вылил на траву. Вот на этом мой опыт закончился. «Портвейн “Кавказ” тёмно-бордовый был ещё». Новости! Товарищи алкашня, слушайте новости.

НОВОСТИ

ОБЗОР ПРЕССЫ

С.ДОРЕНКО: Давайте говорить о спорте. Значит, смотрите… Спасибо огромное, продолжается каскад сообщений, касающихся… Да, и про этого афганца, если можно.

Д.КНОРРЕ: Флаг «Исламского государства» нашли при обыске комнаты 17-летнего афганца в Германии. «Исламское государство» — организация, запрещённая на территории Российской организации… Федерации.

С.ДОРЕНКО: Ты очень хорошо сейчас сказала: «Исламское государство» — организация, запрещённая на территории Российской организации. Это прекрасно.

Д.КНОРРЕ: Надеюсь, меня не посадят.

С.ДОРЕНКО: Террористическая организация, запрещённая на территории божественной Российской Федерации.

Д.КНОРРЕ: Обычно у меня это на бумажке написано, поэтому я не заучиваю.

С.ДОРЕНКО: «При обыске…» Ну расскажи.

Д.КНОРРЕ: «При обыске его комнаты, в которой он жил в последнее время, найден нарисованный от руки флаг “Исламского государства”. Всё это должно быть сейчас собрано, как большая мозаика, для создания картины того, что представляли собой мотивы, имел ли он связи с исламизмом или радикализировал себя сам», — об этом сказал министр в прямом эфире…

С.ДОРЕНКО: Вот этот министр Баварии, министр внутренних дел Баварии.

Д.КНОРРЕ: Глава МВД.

С.ДОРЕНКО: Да, глава МВД Баварии. Вот он министр МВД Баварии, именно земли.

Д.КНОРРЕ: «Он подтвердил информацию о том, что в первом звонке в полицию из поезда свидетель утверждал, что преступник выкрикивает “Аллаху акбар”, добавив, что полиция установила, что несовершеннолетний находился в поезде один и один совершил все эти преступления».

С.ДОРЕНКО: И вот что важно — что у него сейчас в квартире нашли флаг…

Д.КНОРРЕ: Нарисованный от руки.

С.ДОРЕНКО: …флаг «Исламского государства», террористической организации, запрещённой в России, чтоб было понятно.

Ладно, ребята, давайте говорить о спорте. Скажите, пожалуйста, так нас пустят или не пустят? Вот давайте загадайте, ребята. Нашу сборную целиком выгонят с олимпиады или нет, по вашему ощущению, как вы думаете?

Д.КНОРРЕ: Я думаю, что выгонят. И даже если допустят, то всё это уже настолько… Ну, ситуация настолько неприятная и унизительная, что лучше бы уже и не пустили.

С.ДОРЕНКО: Да. Давайте, пожалуйста, проголосуем. По вашим ощущениям, по вашей смутной возможности предсказать будущее, нас пустят на олимпиаду? Да — 134-21-35. Нет, не пустят на олимпиаду, вообще всех, Россию запретят на олимпиаде — 134-21-36. Нас пустят на олимпиаду — 134-21-35; скорее, что не пустят — 134-21-36. И обменяемся мнениями, поговорим об этом. 73-73-948. Алло. Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей…

С.ДОРЕНКО: Я!

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Моё личное мнение, что не пустят. И главное, за что нас не пустят — не за конкретных спортсменов, а за организацию, что это на государственном уровне мафия была. Так что это абсолютно нормально.

Д.КНОРРЕ: Вот смотрите, Путин пошёл навстречу — он пообещал, что должностные лица, названные в докладе комиссии как прямые исполнители, будут временно отстранены от должности.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А при чём здесь прямые исполнители? Организаторы в первую очередь должны нести ответственность, а не исполнители. Исполнители — это пешки.

С.ДОРЕНКО: Но нужно расследование. Понимаете, в чём дело? Ведь невозможно понять, кто организатор.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ещё два дня тому назад (я не говорю уже о трёх месяцах тому назад) нам вдалбливали в голову, в том числе, Сергей, и представители вашей радиостанции, что всё это блеф.

С.ДОРЕНКО: Блеф со стороны Запада — имеется в виду?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, да. И почему-то, не проводя расследования, наш президент отстраняет определённых должностных лиц.

С.ДОРЕНКО: Я думаю, что это гибкость.

Д.КНОРРЕ: Это шаг навстречу.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Это не гибкость, это не шаг навстречу. Если я приду и скажу, что Сергей Доренко в мыслях то-то, то-то, то-то, не доказывая этого, его отстранят от эфира и посадят в тюрьму?

С.ДОРЕНКО: Ну, если так мало времени осталось до олимпиады, то лучше пойти и где-то сделать шаги навстречу. Нет?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Это не шаг навстречу, а это сдача позиций, это капитуляция.

С.ДОРЕНКО: Понятно, спасибо. 73-73-948. Вам кажется, что нас пустят на олимпиаду — это телефон 134-21-35; или не пустят — 134-21-36? У меня сейчас 30 на 70: 30 процентов считают, что пустят, 70 — что не пустят. Алло. Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Полина, Москва. Вы знаете, мне кажется, что было бы даже интереснее, если бы действительно отстранили. Как человек, который в спорте работает достаточно давно, считаю, что в этом случае, если мы хотим дальше себя уважать, мы должны сами всю эту историю бойкотировать.

С.ДОРЕНКО: Сами?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Потому что, выражаясь таким немножко жаргонным языком, бегать у них на цырлах и у них просить: «О господи, пустите нас, пожалуйста! Можно мы с вами немножко побудем? О, великая Европа! О, великий Запад!» — это бред, понимаете, это реально бред. Я жду прецедента. Я действительно за прецедент.

С.ДОРЕНКО: Интересная дискуссионная тема. Давайте продолжим. Я сейчас остановлю предыдущее голосование. Вот что мы напишем: 28 на 72. Значит, у меня 28 на 72: 28 процентов говорят, что нас пустят, 72 — что не пустят. Скажите, пожалуйста, а вот эта позиция, которую сейчас высказала наша слушательница, чтобы вообще не ехать, не ходить у них на цырлах, извините за выражение?

Д.КНОРРЕ: То есть — бойкотировать?

С.ДОРЕНКО: Да. Вы за то, чтобы мы бойкотировали теперь, мы гордо удалились, мы бы бойкотировали олимпиаду? Да — 134-21-35; нет — 134-21-36. Вы за то, чтобы мы сами… Но, с другой стороны, это уже не будет похоже на бойкот настоящий, а это будет похоже на вынужденный бойкот, это будет вынужденная позиция. Вы за то, чтобы мы бойкотировали теперь — раньше, чем нам запретят, раньше, чтобы успели? Бойкотировать олимпиаду, да — 134-21-35; нет — 134-21-36. Пока сразу началось голосование, 79 процентов хотят бойкотировать олимпиаду. 79 процентов — это довольно много. 73-73-948. Алло. Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Алло. Здравствуйте. Денис. Да лучше не ехать, чем награды будут отбирать, как на олимпиаде в Америке, когда была в Солт-Лейк-Сити, когда на пьедестале буквально отбирали награды. Это будет ещё позорнее.

С.ДОРЕНКО: Ну почему будут отбирать? Может быть, в этот раз поехать чистыми?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А какой шанс, что не будут отбирать? В последний момент найдут…

С.ДОРЕНКО: Ну хорошо. А если для разнообразия попробовать не принимать допинг?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Это невозможно. В профессиональном спорте это невозможно.

С.ДОРЕНКО: Невозможно, понял. 73-73-948. Я сейчас посмотрю, что у меня с голосованием, сейчас уже у нас более 300 голосов. 71 процент требует не ехать на олимпиаду, нам отказаться от этой олимпиады, бойкотировать олимпиаду. 71 на 29. Я остановил голосование, спасибо. 71 на 29. Голосование остановлено. 71 процент — не ехать, 29 — всё-таки поехать. 73-73-948. Алло. Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Меня зовут Эдуард, я из Москвы. Нам надо ехать обязательно, если нас пустят туда, потому что у нас огромная страна, у нас великие спортсмены, и мы должны показать свою силу. Но я думаю, что нас туда не пустят, к тому же по одной причине — все против России.

С.ДОРЕНКО: Все против России? Всё-таки вы думаете, что эта предрасположенность связана с нелюбовью к России?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да. Они не могут что-то делать, зная, что им не по зубам Россия. И они вот так…

С.ДОРЕНКО: Скажите, а какова причина такой предрасположенности? Все против России почему?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Потому что нас не любят.

С.ДОРЕНКО: А почему нас не любят?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вот мы говорим всю правду им, а им это невыгодно. Вот американцы нас просто ненавидят. Почему ненавидят? Потому что они беспредельствуют по всему миру, их спортсмены и допинг принимают, и всё делают, но их нигде не осуждают. У одного российского спортсмена нашли допинг — и вся Россия виновата, и нас не пускают.

С.ДОРЕНКО: Ну не у одного. Ну так, по-честному: не у одного, а чуть больше, чем у одного. Множество русских спортсменов не равно единице, у которых нашли наркотики… Как это называется? Не наркотики, а… допинг. Превышает одного, ну более одного. Вы говорите, что у одного нашли, но не у одного. Что значит «у одного нашли»? Нет, я понял. Суммируя то, что сказал наш слушатель, я скажу следующее. Он сказал следующее: нас не любят за правду. Мы говорим правду всему миру — и ровно за это нас и не любят.

Д.КНОРРЕ: Ну да. Одним из аргументов против бойкота олимпиады называли эту уникальную возможность для спортсмена попасть на олимпиаду. Возможно, для кого-то это первый раз и, возможно, последний в его карьере, который он строит с детства…

С.ДОРЕНКО: Да, спортивная карьера, большая спортивная карьера — она короткая, она невелика. И поэтому, конечно…

Д.КНОРРЕ: Конечно. И любая медаль — это просто уникальный случай.

С.ДОРЕНКО: Если ты в расцвете формы… По каждому виду спорта есть расцвет формы. Условно говоря, по гимнастике у девочек — это совсем молодые годы, потому что нужна гибкость. На каких-нибудь брусьях или на кольцах гимнасты — чуть постарше, потому что нужна мышечная сила. И так далее. Есть свой предел, пик формы. И представим себе, что спортсмен жил до этого только спортом, вообще больше ничем.

Д.КНОРРЕ: С четырёх, с пяти, с шести лет.

С.ДОРЕНКО: С пяти, с шести лет он жил только спортом, только спортом, день и ночь, день и ночь. И вот он подходит на пике формы, например, условно говоря, по какому-то виду спорта — ему 26 или 24. На следующей олимпиаде ему будет 30 — и это уже не пик формы. И он уже понимает, что всё, кранты.

Д.КНОРРЕ: Конечно. А дальше только тренерство — и всё. Или, не знаю, общественная деятельность.

С.ДОРЕНКО: Ну хорошо. «Это разводка, хорошо придуманная. Посмотрите на эту схему: мельдоний, потом глава РУСАДА, потом олимпиада. Это всё схема», — говорит Norpo. Я не спорю, я даю вам высказаться. «Заметьте, Сергей, никто не осуждает чиновников минкомспорта, построивших государственную допинговую систему, — полагает Игорь. Внимание, это его точка зрения! — И все считают во всём виноватой Америку». Да, Игорь, виновата всегда только Америка. А почему нет? Это всегда очень удобно. Разве это не удобно? Алло. Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Сергей Леонидович…

С.ДОРЕНКО: Я! Сергей просто. Да, прошу вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну, дело в том, что, скажу вам, наши спортсмены… поведение «Единой России» на международной арене.

С.ДОРЕНКО: Боже, как вы не любите «Единую Россию»! Ну что ж такое-то? Отовсюду…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Поскольку Россия не единая, спортсмены должны ездить и доказывать свою правоту. Почему санкции под видом… Допинг — это относится к санкциям. Что бы ни сделали, вы же не заставите красивую девушку, модель выйти замуж за инвалида, если это не любовь?

С.ДОРЕНКО: Нет, за инвалида по любви можно. Почему нет?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Поэтому спортсменам нужно ездить. И они жертвы того, что кричали «Крым наш!» и так далее.

С.ДОРЕНКО: Нет-нет-нет!

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да-да. Все спортсмены подчиняются «Единой России», они все подчиняются «Единой России».

С.ДОРЕНКО: Сколько в вас… Да никакой не единой! Я не в «Единой России». И Крым, безусловно, наш. Крым наш, наш, наш! И всегда был наш. Ежеминутно Крым был наш. По ошибке, короткой исторической ошибке Крым был… по ошибке, на него печать неправильно поставили, а он был наш. И в то время, когда он был не наш, он всё равно был наш. Понятно? И до прихода туда русских, он был, безусловно, русский. И входя в состав Турции, он был русский. Крым всегда наш. Он не может быть не нашим, потому что он любимый, наш Крым, понимаете. Ну и всё. Ильгам, сколько ни спорьте… Ильгам использует любую возможность для того, чтобы позвонить и что-нибудь сказать про Крым. Ильгам, ну я вас прошу! Как будто вас зациклило на чём-то. Ну зачем вы так?

«После внезапной смерти Камаева Родченков явно испугался и убежал, либо его подработали спецслужбы иностранные». Ребята… Секундочку, секундочку. «Бойкотировать не надо, потому что в противном случае в анналах истории останется, что Россия сама отказалась, а скандал с допингом забудут через полгода», — говорит Тимур. Ну, знаете, в анналах истории останется и то, что Россию исключили. Значит, у меня 71 процент говорит, что надо бойкотировать, надо самим бойкотировать. Алло. Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей и Дарья, здравствуйте. Это Полковник.

Д.КНОРРЕ: Доброе утро.

С.ДОРЕНКО: Здравствуйте, Полковник.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вы знаете, у меня такое двойственное мнение: то ли стоит ехать, то ли не стоит ехать. Но мне кажется, что здесь проблема, которую многие упускают. Все переводят в политическую сферу. Но, ребята, простите, получилось так… Нам говорят: «Ребята, мы вас поймали, большое количество ваших спортсменов на допинге. И нам плевать, кто из ваших чиновников допустил это: или это тренеры, или Минспорта, или ФСБ, не к ночи будь помянута. Нам совершенно плевать, что там у вас внутри».

С.ДОРЕНКО: Конечно.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Кто-то говорит «это нехорошо, потому что это на нас наезд». Ребята, ну а Зимбабве? Ну а какие-нибудь Тринидад и Тобаго и прочие?

С.ДОРЕНКО: Нет, это марионетки и подпевалы.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, но они те же самые правила соблюдают. Имеется в виду… Хорошо, не 100 человек, как у нас, но по одному из их спортсменов проверили тоже. Не бывает такого, чтобы нападали только конкретно на одного. То есть нужно создавать некую видимость. Ребята, вы прекрасно понимаете, что к нам предвзятое отношение — ну так не попадайтесь!

С.ДОРЕНКО: Понимаете, в чём дело? Мы хотим текст заменить контекстом. Смотрите, текст заключается в следующем: «у нас есть допинг». Контекст: «но это потому, что про нас плохо думают». Понимаете, мы меняем текст на контекст. Это очень нормально…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: И следующий контекст ещё: «у всех есть допинг, только у них лучше, который не определяется». Ребята, так кто вам мешал развивать допинг, то есть наше аптечное, так сказать, фармпроизводство, чтобы производить лучшее, чтобы там не заметили? Делайте вытяжку…

С.ДОРЕНКО: Не знаю. Вот господин Абрамов пишет нам в Telegram +79258888948… Кстати говоря, уже принято решение, что мы скоро будем не по телефону принимать в Telegram (но я объявлю об этом дополнительно), а будет Telegram-бот.

Д.КНОРРЕ: WhatsApp?.. А, Telegram-бот.

С.ДОРЕНКО: И WhatsApp тоже будет, и Telegram-бот, с которым вы сможете беседовать. Хорошо. «Россия — как на войне. И то, что происходит с нашими спортсменами — это проигранный бой, — пишет господин Абрамов. — Это нормально. Плохо, что мы проигрываем. Сильнейший побеждает». Господин Абрамов имеет в виду, что однажды и мы победим. То есть сейчас мы не победили, а в следующий раз, когда-нибудь победим. Вот и всё, и будет хорошо. 73-73-948. Алло. Здравствуйте. Слушаю вас. Да, слушаю!

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, Сергей.

С.ДОРЕНКО: Здравствуйте. Так что?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я хочу сказать, что я вам звонил раньше, что следует отказаться от участия в олимпиаде и Олимпийском комитете, чтобы не платить. А ещё я хочу сказать, чтобы, конечно, не состоялся и футбольный чемпионат. Это позорище, особенно с питерским стадионом.

С.ДОРЕНКО: То есть в 2018 году отказаться от проведения чемпионата?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да.

С.ДОРЕНКО: А не будет ли это, что мы прячемся от цивилизации, от мира, как бы мы в берлогу куда-то уходим?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет, не будет. Потому что раз так случилось, и с чемпионатом по футболу у нас плохо, наверное, будет, поэтому это будет вот такой шаг.

С.ДОРЕНКО: Заодно?

Д.КНОРРЕ: А что делать с деньгами, которые потрачены уже?

С.ДОРЕНКО: Так уже потрачены деньги.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну, стадионы-то мы всё равно построим, а хлопнуть дверью надо два раза — на олимпиаде, и на чемпионате мира по футболу. И всё.

С.ДОРЕНКО: Дохлопаемся. Ну дохлопаемся! В какой-то момент нас просто перестанут звать — и всё. Нет?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну и пускай перестанут звать. И что, мы погибнем от этого? Меньше будем денег тратить на футболистов, на Кокориных и так далее.

С.ДОРЕНКО: Спасибо, спасибо. Интересная позиция — вообще не участвовать, не надо нам вообще международной жизни. Зачем она нам нужна?

Д.КНОРРЕ: Ну конечно. А на олимпиаде в Сочи мы все хотели соревноваться.

С.ДОРЕНКО: Но это интересная точка зрения. Это звонит человек из Питера, 911-й.

Д.КНОРРЕ: А почему мы сейчас не хотим соревноваться? Мы очень хотели соревноваться на олимпиаде в Сочи, всё было замечательно, мы гордились.

С.ДОРЕНКО: Дело в том, что… Сейчас этот звонок из Питера абсолютно важный. Это звонок по логике человека, который точно знает, что он во всём слабейший. Он во всём слабейший. Это как некрасивая девочка. Ну, некрасивая девочка абсолютно точно убеждена, что она некрасивая девочка. Она точно понимает, что в любую компанию она придёт и будет самой некрасивой девочкой. И если это так, то лучше не ходить по компаниям. Ну зачем ходить? Она придёт туда — и опять будет самой некрасивой девочкой. Она пойдёт в школе на дискотеку — и будет самой некрасивой девочкой. Ну почему так? То есть вот этот звонок из Питера я так транслирую, я так его воспринимаю.

Д.КНОРРЕ: Но это же не какая-то константа.

С.ДОРЕНКО: Тогда надо вообще не ходить никуда.

Д.КНОРРЕ: Несколько лет назад мы хотели, мы чувствовали себя красивой девочкой. А вот сейчас нас уличили в том, что мы пользуемся…

С.ДОРЕНКО: Мы чувствовали себя красивой девочкой. А оказалось, что мы меняли мочу, как выяснилось.

Д.КНОРРЕ: Да.

С.ДОРЕНКО: Сейчас очень смешная шутка в интернете: когда идёт парад «Гелендвагенов», вот этих выпускников…

Д.КНОРРЕ: ФСБ.

С.ДОРЕНКО: «Подросла новая смена специалистов по подмене мочи». «ФСБ — специалисты по подмене мочи». Очень смешно. Ну, мы были красивой девочкой. Оказалось, что это неправда (или почти неправда, или, наверное, неправда). Ну хорошо. Тогда мы не будем никуда ходить, потому что мы — некрасивая девочка? Ребята, ну это тоже как-то пораженчество.

Д.КНОРРЕ: Абсолютно.

С.ДОРЕНКО: Что, нам спрятаться в берлогу, закрыть лапами морду, заткнуть уши и сидеть тихонечко? «В движении».

В ДВИЖЕНИИ

С.ДОРЕНКО: «В движении». Смотрите. Сейчас у меня эти баллы моргают…

Д.КНОРРЕ: 3 балла.

С.ДОРЕНКО: 3 балла, да? 3 балла… А, вот вижу.

Д.КНОРРЕ: Всё отлично, кроме Кремлёвской набережной.

С.ДОРЕНКО: Ну, центр — никак. И в Марьиной Роще, вот здесь… Это же Третье транспортное у тебя?

Д.КНОРРЕ: Да.

С.ДОРЕНКО: У Савёловского тоже совсем езды нет. 73-73-948. Где едете, что видите? Может быть, я успею принять один звонок. Пробки, засады, аварии? Алло. Здравствуйте. Где едете, что видите?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро, здравствуйте. Елисей, Мытищи. Перед железнодорожным мостом окружной железнодорожной сети авария, вот сейчас наблюдаю. Приехало ГИБДД…

С.ДОРЕНКО: Спасибо. Хорошего дня вам! Новости.

НОВОСТИ

С.ДОРЕНКО: 10 часов 7 минут. Вторник, 19 июля. Здравствуй, великий город! Здравствуйте, все! Это радио «Говорит Москва»! Говорит Москва! Дарья Кнорре — ведущая этой программы. Здравствуйте, Даша.

Д.КНОРРЕ: И Сергей Доренко. Доброе утро.

С.ДОРЕНКО: Мы напоминаем вам предыдущее голосование. 71 процент наших слушателей утверждает, что мы должны, вообще говоря, отказаться от олимпиады для того, чтобы не доходить до позора, прежде отказаться. А наш слушатель из Петербурга, который позвонил уже в конце, сообщил нам, что самое правильное было бы — отказаться заодно и уж от…

Д.КНОРРЕ: Вообще от всего.

С.ДОРЕНКО: Заодно уже отказаться и от этого фестиваля по футболу, который… Как там называется? В 2018 году который.

Слушайте, Михаил, который у нас большой спортсмен, как вы знаете, звонит, и мне интересна его точка зрения. Простите, что я продлеваю тему. Алло. Здравствуйте, Михаил. Ради вас продлеваю тему, потому что вы большой специалист в спорте. Да, прошу вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вся моя жизнь прошла в спорте, а сейчас очередной расцвет спортивный. Я рискну предположить, что нас не будет дисквалифицировать МОК. Дело в том, что МОК действует в таких вопросах через исключение из олимпийского движения. Пока в истории мы имеем только один случай глобальный — это Южная Африка (апартеид). Международный олимпийский комитет… Тем более одна деталь — будет проходить такое телефонное совещание у них. Это не какая-то внеочередная сессия, которая принимает серьёзные решения. Я думаю, что уже достаточно нам пальцем погрозили, России, поэтому будет жёсткое условие: выступать только под флагом из пяти колец, под олимпийским флагом, тем спортсменам, которые будут допущены. Это тоже имеет свою большую историю…

С.ДОРЕНКО: Но стыдно всё это. Михаил, всё это стыдно. Ну стыдно!

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А для меня это не стыдно.

С.ДОРЕНКО: А для меня стыдно.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я хочу сказать такую вещь, Сергей. Вот у нас в нашем осуждении Запада есть одно непонимание.

С.ДОРЕНКО: Нет, я не осуждаю. Я просто говорю, что ситуация создалась стыдная. Тут нет осуждения.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Совершенно не стыдная. Если ты упал — встань и иди дальше! И признай. Значит, смотрите. У них на уровне общественного мнения, на уровне даже официальном очень признаётся доверие, понимаете. А у нас просто болезнь — мы никому не доверяем. Есть два перебежчика: один — Сноуден, другой — Родченков.

С.ДОРЕНКО: Ну, например.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Как общественное мнение Запада рассуждает? Почему Сноудену верят, его всячески здесь обхаживают, а Родченкову мы не можем верить? Родченков — очень серьёзная фигура, он был первым лицом в российском антидопинговом комитете, понимаете. Он вот так вот просто сказать такие вещи не мог. И поэтому это складывается в то, что это невозможно пропустить. Международные организации не могут пропустить такую информацию. Поэтому, как бы мы тут ни кувыркались, я думаю, что нас не дисквалифицируют. И я буду этому очень рад.

С.ДОРЕНКО: Не дисквалифицируют? Ещё раз.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет, нет. На этой олимпиаде — нет. Я буду этому очень рад, потому что я знаю близко многих больших спортсменов всю жизнь. Понимаете, это люди, перед которыми я снимаю шляпу, несмотря на некоторую их ограниченность и так далее. Исинбаева — она, конечно, выслуживает. Вот что я могу сказать.

С.ДОРЕНКО: Ну хорошо, хорошо. Но вы уверены, что наши поедут? И вы уверены, что всё-таки под кольцами они будут, а не под русским флагом?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну, я, знаете, не официальное лицо. Я смею предположить, что поедут. И вследствие испуга большого наше руководство скажет им: «Хорошо, принимаем эти условия, поедем под пятью кольцами, лишь бы пройти эти рифы».

С.ДОРЕНКО: Хорошо, ну подождите, у меня другой вопрос. Если я конкретно пил какое-то лекарство, ну вот какое-то лекарство пил, это могут быть поливитамины, или мне говорили, что это поливитамины… Чёрт его знает, я же не знаю. Мне дают таблетку — и всё. Я теперь, когда я пойду под пятью кольцами, неважно, под какими кольцами…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Это очень почётный флаг.

С.ДОРЕНКО: Нет, секунду, секунду! Тем не менее, мне больше эти витамины не дают. Я же становлюсь хуже, Михаил, хуже! Раньше у меня…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, я с вами согласен.

С.ДОРЕНКО: Значит, я займу седьмое, десятое место.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, к сожалению, сейчас… Вы заметьте, даже ещё до скандала по игровым видам спорта фактически ни одна команда наша на олимпиаду не пробилась. Это вообще ужас.

С.ДОРЕНКО: Так в том-то и дело. Давайте, товарищи, вот что рассудим, вот что мне важным кажется. Мне кажется важным следующее. Мне давали витамины. Ну, я спортсмен (я никакой не спортсмен, кстати). Ну так вот, я спортсмен, например, и мне давали витамины, и эти витамины позволяли мне, например, условно говоря, не уставать. Вот я могу тренироваться, не знаю, шесть часов в сутки…

Д.КНОРРЕ: Вы чувствовали себя лучше.

С.ДОРЕНКО: Нет, вообще не уставал. Я шесть часов в сутки… Понимаешь?

Д.КНОРРЕ: Да.

С.ДОРЕНКО: Какое-то второе дыхание, постоянно второе дыхание. Бывает же какая-то фигня. Можно я тебе расскажу из личной жизни?

Д.КНОРРЕ: Давайте.

С.ДОРЕНКО: Мы шли на Уданшань — 1,8 километра, но горы постоянно. Там первые врата, вторые врата, третьи врата (небесные врата) и четвёртые врата, то есть там всё время ты поднимаешься на гору, на какую-то гору. Вот это Уданшань, где «Крадущийся тигр, затаившийся дракон».

Д.КНОРРЕ: Да-да-да, вы рассказывали.

С.ДОРЕНКО: Где девочка бросилась в пропасть. И вот я решил пойти в это место конкретно, где девочка бросилась в пропасть. Хорошо. Идём: гора, гора, гора, гора — одна за одной гора. А потом спуск. А потом снова подъём, снова подъём, снова… И у меня заболело сердце в какой-то момент, реально заболело. Мне не хватало дыхания, я стал хрипеть, сипеть и пить пиво. Мне казалось, что если я попью пива, то станет легче. Я не знаю почему, но я пил пиво при этом, покупал там холодное пиво и пил. Потом ко мне подошли какие-то кадры, которые увидели мою рожу совершенно красную (это было в 2001 году, кстати), красную опухшую рожу, всю болезненную, и сказали, что они меня понесут на носилках — восемь человек, чередуясь, четыре/четыре. Это сравнительно недорого, но я отказался.

И потом вдруг в какой-то момент я пёр в следующую гору — в третью или в четвёртую, я сейчас не помню… Ну там много: спуск — подъём — спуск — подъём. И я понял, что я могу не дышать, то есть мне не нужно дышать. Вот до этого я захлёбывался, хрипя дышал, раздувая лёгкие, как будто сейчас умру. И вдруг в какой-то момент я понял, что я могу не дышать. Но мы шли три с половиной часа. То есть примерно через два часа мучений…

Д.КНОРРЕ: Вы стали вырабатывать какой-то адреналин, не знаю что.

С.ДОРЕНКО: Я стал вырабатывать какой-то новый витамин. Я перешёл на анаэробный способ движения энергии через кетоновые тела… не знаю, через что. Толчком к этому послужила покупка фотоплёнки Fuji и двух банок пива. Вот я сейчас говорю, как перейти на анаэробное дыхание. Внимание, это очень важно! Значит, вы покупаете две банки пива… По-моему, банки были. А может быть, всё-таки бутылки были. Tsingtao, были бутылки. И покупаете фотоплёнку Fuji. Две вещи я сделал всего, и это запомнилось как мистическое событие. Почему я пошёл, как будто я робот? Я мог вообще не дышать. Я шёл, вообще не понимая ничего. Когда мы потом прошли наконец эту высоту и все пошли наконец обедать, я сказал: «Вы знаете, я ещё похожу, мне трудно остановиться». И я пошёл. И ещё одну гору прошёл, потому что мне хотелось идти всё время.

Д.КНОРРЕ: Правильно. Но это разовый случай. А если бы вы систематически каждый день ходили в гору, то, наверное, уже двух банок пива и не хватило бы.

С.ДОРЕНКО: Я перешёл на анаэробный способ расхода энергии.

Д.КНОРРЕ: Для разового выброса…

С.ДОРЕНКО: Это называется «второе дыхание». Предположим, что мне дают для этого специально всегда две банки пива, две бутылки пива и плёнку Fuji, фотоплёнку Fuji, которую я купил там, на горе. А в какой-то момент не дают, потому что WADA признала, что это наркотик. Ну, это наркотик. Вот фотоплёнка Fuji и две банки пива — это наркотик. О’кей. Мне перестали давать — и я дальше умираю. Может, мне не ехать тогда на олимпиаду? Я тебе объясню почему. Я рассчитывал на третье место, третье-второе, может быть, первое, если повезёт, а занимаю пятнадцатое. Значит, мне все будут кричать «у-у-у!» и тыкать в меня пальцем. Зачем мне это нужно? Я лучше не пойду. Зачем? Мне не надо. Я останусь в гостинице. Я посижу и скажу: «Вы идите на гору, а я не пойду». Зачем мне, чтобы в меня тыкали пальцем? Понимаешь, в чём дело?

Д.КНОРРЕ: Да, я понимаю, но…

С.ДОРЕНКО: Ведь мы же должны будем сейчас побеждать и доказывать свою спортивную зрелость без наркотиков, а это тяжело!

Д.КНОРРЕ: Плюс ещё деморализованные, потому что мы абсолютно унижены всей этой ситуацией.

С.ДОРЕНКО: Нет, а может быть, наоборот — нас только разозлили и раззадорили? Может быть, наоборот, люди с характером? Спортсмены — люди с характером. Наоборот, их раззадорили. Но наркотики не дали! Или как там? Допинг? Как это называется?

Д.КНОРРЕ: Ну хорошо, есть же разрешённый допинг.

С.ДОРЕНКО: Какой допинг разрешённый?

Д.КНОРРЕ: Я не знаю. Есть же список…

С.ДОРЕНКО: Пиво и фотоплёнка Fuji?

Д.КНОРРЕ: Ну, что-нибудь такое…

С.ДОРЕНКО: А?

Д.КНОРРЕ: Ну, что-нибудь можно же выпить?

С.ДОРЕНКО: «Допинг. Почему западные спортсмены не попадаются?» Рассказывает, кстати, Сергей Савельев, известный антрополог и человек, который много пишет и рассказывает о мозге. «С нами было то же самое, когда мы заблудились, поднимаясь по горному комплексу Хуаншань на пять часов». Пять часов шли в гору люди, и однажды переключились на аэробное дыхание… Наоборот, анаэробное — безвоздушное, не нужно дышать. Аэробное — это когда дышишь. А когда не надо…

«России наносят колоссальный репутационный удар, — пишет Лариса, — который будет работать против нашей экономики и развития, — вообще развития, — долгие годы», — говорит Лариса. «Доброе утро. Наши спортсмены должны выступать под Весёлым Роджером», — под флагом Весёлый Роджер. Ну, имеется в виду череп с костями. «Caravelle продаёте?» — Алексей спрашивает. А чего бы я её стал продавать-то? «А в моей профессии это постоянно», — говорит Андрей. Что именно постоянно? От двух банок пива получаешь второе дыхание, имеется в виду, Андрей, или что? «Савельев никогда не было антропологом». Хорошо! Не доставайте меня. Я Савельева слушаю время от времени, слушаю на YouTube, да. Хорошо, он не антрополог, но он о мозге пишет, и довольно много пишет. «Мы купим допинг у американцев и немцев». Так они продают? Мы бы купили. «Мы видели, как Кокорина раззадорили поражения сборной». Не знаю, я что-то не помню.

Ребята, вы видите, как тема нашла какое-то жаркое участие, в смысле — жарко участвуют люди, поэтому мне надо принимать ещё звонки. 73-73-948. Алло. Здравствуйте. Слушаю.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Алло?

С.ДОРЕНКО: Плохое дело. Если мы поедем без правильного допинга, то мы займём какие-нибудь пятнадцатые и двадцатые места. Может, тогда действительно не ездить?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Алло. Добрый день. Всё дело в том, что это просто происки американцев.

С.ДОРЕНКО: Я понимаю. Происки и происки. Но зачем ехать без правильного допинга?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Это месть нам за зимнюю олимпиаду.

С.ДОРЕНКО: За зимнюю олимпиаду? Нет, вы меня не слышите. Если я привык потреблять какие-то таблетки, а мне их сейчас не дадут, то я займу пятнадцатое место. И зачем ехать тогда?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Тогда незачем ехать.

С.ДОРЕНКО: Вот и всё, незачем ехать. Про это толкую довольно подробно. Алло. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Добрый день. Звоню вам из Цюриха, Швейцария. Хотел просто сказать, что… насколько я понимаю… просто поддержать ту вашу слушательницу, которая сказала, что огромный репутационный ущерб происходит. Я абсолютно согласен. Дело в том, что это как волна, то есть это не первая волна, которая действительно наносит нам огромный ущерб.

Например, ещё в 2007-м или 2008 году, когда была олимпиада очередная, я помню, как на работе коллеги слушали очередную победу российской сборной, российской какой-то атлетки. И в этот момент (я тогда в Германии жил) немецкая атлетка, которая проиграла, сказала: «А как можно вообще давать россиянам какие-то медали, когда у них половина сборной просто на допинге сидит?» И меня это очень возмутило, я начал с коллегами обсуждать, я говорю: «Вы знаете, мне кажется, нельзя вот так открыто говорить вещи, которые ты не можешь доказать».

С.ДОРЕНКО: Да, это правда. Любые обвинения должны, конечно, базироваться на данных. Но, может быть, она говорила о своих ощущениях? Я не знаю.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, она говорила об ощущениях. Просто дело в том, что у меня такое ощущение, что уже давно хотели Россию исключить, и вот сейчас просто получилось получить какой-то базис.

С.ДОРЕНКО: Слушайте, я думаю, что всё, что вы говорите, верно. Но у меня вопрос о тексте и контексте. Контекст омерзительный. А о тексте можно вопрос? А допинг был или нет?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Знаете, у меня один знакомый занимается профессионально футболом в Германии. И он говорил, что все эти профессиональные клубы немецкие — то же самое происходит, вот как Родченков (или как там его зовут?) сказал про то, что за стенкой стоит человек, который меняет пробирку. Он говорит, что в немецком профессиональном футболе всё это есть.

С.ДОРЕНКО: Тоже есть, тоже есть. «WADA обнаружила сокрытие допинг-проб российских футболистов и хоккеистов», — пишет нам FirstName. Ну хорошо, ребята. Я всё время хочу отделить текст от контекста и попытаться понять, но у вас на это есть аргументы, и очень правильные аргументы. Вы говорите: «Так все же так делают. Все так делают!»

Д.КНОРРЕ: Ну да.

С.ДОРЕНКО: Ну вот и всё.

Д.КНОРРЕ: «Так или иначе все так делают, да, это спорт».

С.ДОРЕНКО: Братцы, а если нет? Вот это утверждение «все так делают» — простите, конечно, но я просто от всяких людей, преступивших мораль и нравственность, много раз такое слышал.

Д.КНОРРЕ: Это правда, да.

С.ДОРЕНКО: Например, непотребные женщины типично говорят: «Все бабы — шлюхи».

Д.КНОРРЕ: Да.

С.ДОРЕНКО: «Но только я — открыто, а они — тайно. Каждая из них, зайдя в тёмный подъезд, даёт напропалую, а я вот открыто на улице стою. А какая между мной и ней разница? Да никакой! Да никакой, в сущности. Она тоже шлюха, любая». Понятно? Вор так же говорит: «Да любой бы украл. Просто не каждый умеет залезть в карман, а я вот умею, я аккуратно».

Д.КНОРРЕ: Но у нас нет достоверных фактов и данных о том, принимают ли допинг на Западе. Мы можем исходить из контекста.

С.ДОРЕНКО: Когда мы говорим вот эту спасительную для нас реплику, что «все так делают», мы тоже говорим голословно, ну тоже голословно.

Д.КНОРРЕ: Это правда, да. Поэтому нам приходится исходить из контекста.

С.ДОРЕНКО: Вот они нас голословно обвиняют… Ну как голословно? Есть анализы. Они нас голословно обвиняют, а мы — их голословно.

Д.КНОРРЕ: А есть также публикации о том, что WADA всё это знала давно, но молчала, и вот только сейчас они решили обнародовать и вообще обвинить Россию в допинге, а всё это было известно.

С.ДОРЕНКО: «Армстронга вспомните, который велосипедист и которого поймали на допинге. Что сделали со сборной США после этого? Ответ: отстранили Армстронга». Ну, хорошо. Не знаю. «Запустите хештег #небоюсьсказатьпродопинг». Может быть, хештег действительно запустить?

Товарищи дорогие, мы похожи на людей, которые отклонились сами от норм каких-то и говорят, что все… Проститутка говорит, что «все бабы — шлюхи», вор говорит, что «все воры, вор на воре сидит» и так далее, взяточник говорит, что «все берут». Вот мы обижаемся, что нас голословно обвиняют, и нам не нравится это. Но давайте не будем, пожалуйста, тоже голословно обвинять. Вот это слово «все» означает «никто», потому что «все всегда» и «никто никогда» — это одно и то же. «Все всегда» и «никто никогда» значат одно и то же.

С.ДОРЕНКО: Слушайте, я посмотрю курс доллара, секунду, потому что вы полностью от материального отошли, а это обидно и неправильно. 62,91 сейчас, видишь. Это же прекрасно — 62,91. Ушёл доллар в горизонт 62. Это хорошо, рубль растёт.

Д.КНОРРЕ: Укрепился.

С.ДОРЕНКО: Ну конечно. Мы видели 63 с чем-то вчера, а сейчас — 62,92, пожалуйста. Это прекрасно.

Д.КНОРРЕ: Я сегодня читала несколько публикаций о том, что скоро рубль опять начнёт…

С.ДОРЕНКО: После 20-го.

Д.КНОРРЕ: Да, опять начнёт зависеть от нефти, потому что сейчас какие-то выплаты дивидендов, поэтому немножко мы оторвались от нефти, всё хорошо.

С.ДОРЕНКО: Да. Значит, существует несколько вех. Первая веха — это после 20-го, строго говоря, с понедельника следующего, предвещают рублю некоторую слабость, потому что выплаты дивидендов закончатся, и тогда рубли не будут покупать корпорации. Потом предвещают в августе ещё. Потом предвещают ещё после выборов 18 сентября, что рубль рухнет. Послушайте меня, а я вам предвещу другую вещь. Вот сейчас 62,92, а я предвещаю, что в декабре, скажем 20 декабря, мы будем видеть рубль на 65–67. Он, конечно, упадёт — с 62,90 на 65–67, но не дальше. Вот мне кажется.

Д.КНОРРЕ: То есть резких каких-то падений не будет?

С.ДОРЕНКО: Я не вижу причин для резкого падения рубля. Не вижу. Я вижу, что он может быть ослабленным. Ну и хорошо, он ослабится на 67 — ну и что? Короче говоря, ещё раз, я поправлюсь: я вижу 65–67, но не ругайтесь, если он будет 69. Всё равно я не вижу причин для резкого ослабления рубля, рубль нормальный, если только правительство его не прихлопнет, не поставит подножку.

Д.КНОРРЕ: А как можно это сделать?

С.ДОРЕНКО: Да элементарно! Начнут опять… У них же регулирование идёт не только через покупку-продажу валюты, а у них же через обязательное резервирование банками есть, всевозможные механизмы есть ослабления рубля. Если они захотят ослабить рубль (а они, может быть, захотят для исполнения бюджета), вот против правительства я ничего сделать не могу, понимаешь. Если правительство будет руки в карманах держать просто, то рублю падать незачем и некуда, и неправильно это, и не будет он падать. 62,92. 69,65 — сейчас по евро. 46,97 — мы видим нефть. И главная пара на 1,1070… 1,1069. Вот пока я выключал — 1,1069.

Слушайте, я хотел сказать про смешные вещи какие-то. Вам же надо смешные вещи? Вы же не можете всё время жить какой-то тоской. Например, есть приятное: седьмой сезон сериала «Игра престолов» выйдет не в апреле, а летом… Но это ужасно. Это ужасно! Начнут снимать его в Ирландии, Испании и Исландии с конца лета, потому что там очень много… Там же зима близится.

Д.КНОРРЕ: Да, и нужно снимать в таком приглушённом освещении, не должно быть солнца.

С.ДОРЕНКО: Облака должны быть. Поэтому снимать будут после лета — не летом, как прошлый сезон снимался, а после лета. И таким образом, задержится там монтаж и всё такое, и всё это будет только следующим летом. Но мы с Дашей рассудили, что мы ждём «Карточный домик».

Д.КНОРРЕ: И «Родину».

С.ДОРЕНКО: И «Родину». Нам «Карточный домик» и «Родина» заменят и скрасят тоску ожидания.

Д.КНОРРЕ: А вдруг ещё третий сезон True Detective?

С.ДОРЕНКО: А вдруг?

Д.КНОРРЕ: А вдруг «Фарго»? Но вряд ли, конечно…

С.ДОРЕНКО: «Фарго» — вряд ли. Ну и ничего. А вдруг?

Д.КНОРРЕ: Ну, что-нибудь такое радостное.

С.ДОРЕНКО: А вдруг девятый сезон Breaking Bad?

Д.КНОРРЕ: Да!

С.ДОРЕНКО: Правда, он взорвался в восьмом…

Д.КНОРРЕ: Да?

С.ДОРЕНКО: Он там погиб от взрыва. Ну, ничего, всякое может быть.

Д.КНОРРЕ: В общем, у нас есть возможность перекантоваться до лета.

С.ДОРЕНКО: Да. Слушай ещё смешное. Вам же хочется смешного? В Москве женщина, управлявшая автомобилем Cadillac, избила девушку-скутеристку.

Д.КНОРРЕ: Интересно, не выходя из машины, или она вышла всё-таки?

С.ДОРЕНКО: Нет, вышла, вышла, отдельно. Столичные полицейские проводят проверку. Девушка, управлявшая скутером, была избита водительницей Cadillac. Потом злоумышленница похитила личные вещи оппонентки, села в Cadillac и уехала.

Д.КНОРРЕ: Вот это как раз то, о чём вы говорили в самом начале — про проходимость машин и столкновение интересов. Мне кажется, Cadillac здесь подходит.

С.ДОРЕНКО: Завтра у нас Ликсутов. Cadillac — конечно. Cadillac — это символ основательности, такой тошнотворной основательности, потому что он очень мягкий, он раскачивается, как гамак. А скутер — это, мне кажется, такое что-то хипстерское. Ну правда! Что такое «девушка на скутере»? Это мимишечно, это классно.

Д.КНОРРЕ: Да. Это 30 километров в час.

С.ДОРЕНКО: Нет, почему?

Д.КНОРРЕ: Ну, 40.

С.ДОРЕНКО: Может быть 65.

Д.КНОРРЕ: Вряд ли.

С.ДОРЕНКО: «Конфликт произошёл в воскресенье вечером в 18:36. Девушка 1989 года рождения». Сколько ей?

Д.КНОРРЕ: 27… 26.

С.ДОРЕНКО: 26. Ей 31 декабря исполнится 27. Ей 26, она юна, она прекрасна! «Она подверглась нападению на улице Кошкина в Москворечье-Сабурове. На проезжей части вдруг она стала ссориться с женщиной из Cadillac…» Как это возможно? Cadillac весь затонирован, Cadillac весь закрыт — там невозможно ссориться. Как можно ссориться? Я бы хотел с ними ссориться, но у них всё закрыто, у них кондиционеры. Нет. Она стала ссориться. Значит, та открыла окно для начала (это была агрессия). Потом та вышла, нанесла телесные повреждения скутеристке, 26-летней скутеристке. Огромный бабец из Cadillac мне видится, огромный бабец, который избивает хрупкую несчастную девушку 1989 года рождения. Какой кошмар! Новости.

НОВОСТИ

ОБЗОР ПРЕССЫ

С.ДОРЕНКО: Про Cadillac у всех почему-то C.C. Catch выпала в голове.

ЗВУЧИТ ПЕСНЯ (C.C. CATCH — BACKSEAT OF YOUR CADILLAC)

С.ДОРЕНКО: Народ возбудился про Cadillac. Почему вы думаете, что Cadillac так должен отразиться на людях в России? Люди в России не привыкли терять невинность на заднем сиденье Cadillac. Это американки теряют невинность обычно. В кинотеатре под открытым небом…

Д.КНОРРЕ: Да-да-да, конечно.

С.ДОРЕНКО: И на заднем сиденье Cadillac. Ну всё, я вам поставил музыку, которая вас заразит и которая будет мерцать в вашей голове до сегодняшнего ужина, когда её наконец выбьет программа «Время» из головы. Музыка так себе, я должен сказать, ничего особенного. А? Так себе, так себе, посредственная музыка.

Д.КНОРРЕ: Ну, такая классика 80-х: Modern Talking, C.C. Catch…

С.ДОРЕНКО: Да-да-да. Слушай, интересно про партийное строительство заметил я… Не надо, не надо! Мне пишут, что власти Турции арестовали двух пилотов, сбивших в ноябре российский Су-24. Ребята, врут, не краснея!

Д.КНОРРЕ: Почему?

С.ДОРЕНКО: Врут, не краснея, что они сбивали без решения Эрдогана. Оказывается, бывший главком ВВС взял на себя ответственность за путч, и расстрельщики русских — тоже это путчисты, а Эрдоган, наоборот, тогда… Не надо врать самим себе!

Д.КНОРРЕ: А так ли это важно?

С.ДОРЕНКО: Давайте так: мы врём сами себе. Эрдоган тогда оправдывал, Эрдоган тогда поддерживал, Эрдоган тогда делал воинственные заявления, что «сбивали и сбудем сбивать, и сколько надо, столько и собьём». Эрдоган, хрипя, раздувая ноздри, радовался смерти наших двух ребят — вы помните, одного морпеха, который спасал лётчика, и другого, застреленного на парашюте. Эрдоган всему этому радовался и был счастлив. Когда они врут, что они арестовали — на самом деле это звучит подленько. Вы знаете, как я люблю турок на самом деле и всегда их защищаю, но это подло, это подлая позиция, подленькая позиция.

Д.КНОРРЕ: Но мы же так хотели этой позиции, мы же ждали этого всего.

С.ДОРЕНКО: Подонки, прощения нет! И всё. Не надо выдумывать. Эрдоган сбил наших людей. Да, Эрдоган. А, нет, арестовали двух пилотов. Эрдоган виновен в смерти этих людей. Эрдоган принимал политическое решение.

Д.КНОРРЕ: Мы хотим забыть это.

С.ДОРЕНКО: Эрдоган командовал «убивать». Не надо отделять пилотов, которые стреляли…

Д.КНОРРЕ: Вот если бы путч был удачным, тогда бы мы это все и говорили.

С.ДОРЕНКО: Да. Вот так. Эрдоган всё это делал, и пилоты сбивали по его приказу русских лётчиков. Поэтому не надо выдумывать себе сейчас историю про то, что… Не надо быть детьми. Давайте по-взрослому принимать жизнь, как взрослые люди. Понятно, да?

А теперь слушайте меня. «ЦИК зарегистрировал…» Вы знаете, что это выборный год?

Д.КНОРРЕ: Конечно.

С.ДОРЕНКО: «Центризбирком РФ 18 июля, — накануне, — принял решение зарегистрировать федеральный список кандидатов в депутаты Госдумы на сентябрьских выборах от Либерально-демократической партии России». В связи с чем была фотография даже, где Жириновский стоит во главе угла такого, состоящего из его соратников, — «свиньёй», подобно тевтонцам, тевтонским рыцарям!

Д.КНОРРЕ: Извините, ЛДПР уже не расшифровывается, это уже не аббревиатура, а это просто название. Они же отказались от расшифровки «либеральная партия».

С.ДОРЕНКО: Всё, да?

Д.КНОРРЕ: Если я не ошибаюсь. Но, по-моему, уже чуть ли не два года назад. Сейчас, секунду…

С.ДОРЕНКО: Да?

Д.КНОРРЕ: Да. Эл дэ пэ эр…

С.ДОРЕНКО: Ну хорошо, неважно. Этот список включает 313 человек. Возглавляет Жириновский опять. ЛДПР стала первой партией, чей федеральный список…

Д.КНОРРЕ: А нет, на сайте у них… Извините.

С.ДОРЕНКО: Либерально-демократическая. Ну конечно, либеральная.

Д.КНОРРЕ: Странно…

С.ДОРЕНКО: Зарегистрировал Центризбирком… Потому что слова не значат, в России не значат тексты. Мы с тобой это обсуждали перед этим?

Д.КНОРРЕ: Да.

С.ДОРЕНКО: В России тексты не имеют значения, в России значение имеют только контексты. Понятно, да?

Д.КНОРРЕ: Это правда, да.

С.ДОРЕНКО: Ты можешь сказать что угодно, любой текст, но важен контекст — ты свой или не свой. Если ты свой — можно. Если не свой, то ты просто говоришь: «Сегодня хороший день». Ты не свой, и тебе говорят: «Тварь! Мразь! Как ты мог? Подонок! Продался!» Понятно, да?

Д.КНОРРЕ: Да.

С.ДОРЕНКО: Потом ты говоришь: «Сегодня хороший день». Тебе говорят: «Боже, ты прав! Можно на колени перед тобой пасть? На колени! Товарищи, это же наш, возлюбленный…» — и прочее. У нас текст не имеет значения, а имеет значение контекст — в каком контексте и кто лично это сказал. Россия — специфичная страна в этом смысле. Ну вот.

Внимание! Вошёл Жириновский, его сын Игорь Лебедев, Слуцкий, Нилов, Диденко, Дегтярёв, Курдюмов, Свищев, Каргинов и Тарасюк. Чем дальше, тем больше я не понимаю, кто эти люди.

Д.КНОРРЕ: Ну, Дегтярёва мы знаем, конечно.

С.ДОРЕНКО: Дегтярёва мы знаем, потому что он к нам приходит, а так бы и его не знали тоже.

Дальше. «ЦИК заверил списки “Яблока”». Товарищи демократы, возликуйте! «На заседании 18 июля ЦИК решил заверить списки кандидатов в депутаты Госдумы от “Яблока”. В первой десятке: Явлинский, Слабунова, Рыжков, Митрохин и Дмитрий Гудков». Услужливо здесь исключают каких-то приятелей и шофёров Григория Явлинского. Там же в первой десятке какой-то перец появился, которого никто не знает, вообще никто не знает. Все говорят: «Ну, это, кажется, шофёр или массажист».

Д.КНОРРЕ: А кто это, интересно? Мы сейчас загуглим.

С.ДОРЕНКО: Найти мне, найди, найди! Напиши «первая десятка “Яблока”». Там есть какой-то перец, про которого все говорят, что он какой-то близкий к Явлинскому то ли шофёр, то ли массажист, то ли маникюрщик, то ли ещё кто-то — никто не знает. Какой-то чел. Явлинский говорит: «Будет он», — и всё. Как лошадь этого самого… Калигулы. Или кого? И всё. Говорит: «Будет он. Точка. Я сказал». И все такие: «Ну ладно». Из уважения к Григорию Алексеевичу говорят: «Григорий Алексеевич, пожалуйста, ваш каприз — любой каприз». Понятно, да? Ну скажи мне первую десятку.

Д.КНОРРЕ: Сейчас, секунду. У меня грузится…

С.ДОРЕНКО: Она найдёт. Федеральный список: Явлинский, Слабунова, Рыжков, Шлосберг…

Д.КНОРРЕ: Рыжков, Шлосберг…

С.ДОРЕНКО: Этих все знают. Митрохин — все знаем. Гейликман Марк Иосифович, 1968 года рождения — вот это. Никто не помнит, кто это, но говорят, может быть, он маникюрщик Явлинского. А может, и нет.

Д.КНОРРЕ: А Рыбакова вы помните? Нет, этот точно не шофёр, а он заместитель председателя. Ширшина, Гнездилов… Всё.

С.ДОРЕНКО: Внимание! Гейликман Марк Иосифович. Вот я нашёл фамилию человека, который, я думаю (ну, может быть, и нет, пусть он как-то развеет мои сомнения), то ли шофёр, то ли… Он вообще никогда не участвовал в политической жизни как будто бы (во всяком случае, об этом писали в Facebook), какой-то странный перец. Но демократы настолько любят Явлинского, что говорят: «Ваш каприз — нет проблем», — и всё на свете. Понимаешь? Всё, заверили этот список, всё будет хорошо.

Д.КНОРРЕ: Вот: «Дискуссию вызвала кандидатура…»

С.ДОРЕНКО: Гейликмана Марка Иосифовича.

Д.КНОРРЕ: Да.

С.ДОРЕНКО: Но Явлинский сказал: «Он наш человек. До свидания. Всё будет хорошо. Я за него ручаюсь, как за самого себя. Я доверяю ему лучшее, что у меня есть — ногти». Ну, что-то в этом роде.

Д.КНОРРЕ: Вот: «Который в течение 20 лет возглавляет избирательную кампанию…» «Марк — человек непубличный, но Явлинский убедил съезд в том, что Марк Иосифович будет лучше работать, если станет членом команды кандидатов. Он в течение 20 лет возглавляет избирательную кампанию “Яблока”».

С.ДОРЕНКО: То есть на его счету нескончаемое число провалов? Марк Иосифович — человек, который многократно, уже клейма некуда ставить, всё профукал. Марк Иосифович, видите, вы человек с репутацией, как выяснилось. Хорошо.

Слушай, ещё одна смешная партийная новость: «Лидер Российской партии пенсионеров за справедливость…» Партии пенсионеров за справедливость? Скажи, пожалуйста, а где здесь управление? То есть смысл в чём? «Справедливость» относится к «пенсионерам» — и тогда в справедливости пенсионеры? Или «справедливость» относится к «партии»? К чему относится «справедливость»? Ну подожди! Я филолог. Ты знаешь, что я филолог с тремя дипломами.

Д.КНОРРЕ: Да.

С.ДОРЕНКО: С тремя дипломами! Лингвист, я бы даже сказал. «Лидер Российской партии пенсионеров за справедливость…»

Д.КНОРРЕ: РППС.

С.ДОРЕНКО: То есть как я — пенсионер… вернее, ветеран подоходного налога, так они — пенсионеры справедливости?

Д.КНОРРЕ: Нет, они за справедливость. Они…

С.ДОРЕНКО: Пенсионеры. То есть их отправили на пенсию за то, что они за справедливость?

Д.КНОРРЕ: Ну, видимо, так, да.

С.ДОРЕНКО: Ну подожди, мы должны по-русски понять, что значит эта фраза. Смотри…

Д.КНОРРЕ: Российская партия…

С.ДОРЕНКО: Послушай меня, ты занималась лингвистикой хоть когда-нибудь, какое-то время назад?

Д.КНОРРЕ: Да, немножко.

С.ДОРЕНКО: Хорошо. Российская партия (говорим в именительном падеже, чтобы нам стало легче) пенсионеров — за что? То есть они пенсионеры за что?

Д.КНОРРЕ: А! Да, точно.

С.ДОРЕНКО: За справедливость. То есть они долгое время боролись за справедливость — и за это справедливость отправила их на пенсию. То есть они не за справедливость теперь, правильно?

Д.КНОРРЕ: Похоже на то.

С.ДОРЕНКО: Смотрите, они раньше были деятельными участниками справедливости, а теперь они на пенсии, уже вне справедливости — всё, вышли в тираж.

Д.КНОРРЕ: И стали партией.

С.ДОРЕНКО: Я в затруднении… Хорошо. Я — ветеран подоходного налога, например, а они — пенсионеры справедливости. Ну как это? А справедливость им платит пенсию? Кто платит-то? Мы платим!

Д.КНОРРЕ: Да!

С.ДОРЕНКО: Чего они тогда прикурочили здесь на какой-то шурупчик, саморезик вот эту «справедливость»? Непонятно.

«Евгений Артюх, он сказал, что на него давление производится, потому что у него уголовники в партии, но он настаивает, что они богатые уголовники…» Ой, простите, я не по тому тексту читаю. Нет, ну правда!

Д.КНОРРЕ: (Смеётся.)

С.ДОРЕНКО: Я сейчас не шучу! Я сейчас говорю о своих ощущениях. Этот Артюх такой же, как Консельсон Марк Иосифович у этого самого… у Явлинского.

Д.КНОРРЕ: У Явлинского, да.

С.ДОРЕНКО: Два Консельсона. В хорошем смысле! Никакого антисемитизма! О чём вы? Два Консельсона. Этот Артюх (в хорошем смысле) набрал уголовников… Ну, во всяком случае, пахнет, пахнет, с душком. Товарищ Артюх, ну, с душком, клиенты у вас с душком. Михаил Юревич… На всех есть уголовное дело обязательно, понимаете. То есть он без уголовного дела не брал.

Сколько стоит место в списке сейчас, кто знает? Ветераны, пожалуйста, ветераны подоходных налогов, ветераны компаний, кто знает, сколько стоит место в списке проходном? Сейчас Хазин скажет, Хазин Михаил. Миша, присядь на секундочку. Нет, мы этот отвинтили. Туда, тот микрофон. Я этот отвинтил, я сломал здесь микрофон.

М.ХАЗИН: Нельзя близко подпускать к микрофону.

С.ДОРЕНКО: Нельзя, меня нельзя, я всё отвинчиваю, да. Ну, любой, включайте любой. Какой? Раз, два, три — любой. Вот этот.

М.ХАЗИН: Седьмой.

С.ДОРЕНКО: Раньше стоило до 3 миллионов место в списке. Ну что ж такое? Вы всё время отключаете Хазина. Это вредительство какое-то. Да, прошу вас.

М.ХАЗИН: Я не знаю, сколько стоит…

С.ДОРЕНКО: 3 миллиона долларов стоило.

М.ХАЗИН: Понимаете, есть несколько разных партий. Стопроцентно проходят в Госдуму три партии сегодня. «Единая Россия» — там нужно было выигрывать праймериз. И я не знаю, сколько стоило выиграть праймериз.

С.ДОРЕНКО: Мои друзья комми…

М.ХАЗИН: Да, комми. Я думаю, что какие-то места они продавали. И я думаю, что… В общем, 3 миллиона — это адекватная, я думаю, цена.

С.ДОРЕНКО: До сих пор — несмотря на то, что 63 рубля за доллар? Наверное, мне кажется, надо было фиксироваться в рублях.

М.ХАЗИН: Это вопрос сложный. Это надо спрашивать у Дедушки Зю.

С.ДОРЕНКО: 90 миллионов рублей. Сказать: «90 миллионов рублей». То есть уже было бы полтора.

М.ХАЗИН: Да. Что касается ЛДПР, то ЛДПР всегда прода…

С.ДОРЕНКО: Мы думаем. Некоторые злодеи так говорят.

М.ХАЗИН: Злые языки, да, злодеи так говорят, это мы понимаем.

С.ДОРЕНКО: Но мы с ненавистью отвергаем подобные измышления.

М.ХАЗИН: Да, мы с ненавистью отвергаем подобные инсинуации.

С.ДОРЕНКО: Скажите, а этот Артюх, который справедливость пенсионерскую какую-то… Он же запродал всем коррупционерам…

М.ХАЗИН: Это мне сложно сказать, потому что есть ещё три-четыре партии, у которых теоретически есть шансы: это Партия пенсионеров, это «Яблоко», это кто-то там ещё и это «Родина». Вот «Родина» (тут я знаю точно) не продавала места.

С.ДОРЕНКО: Ну о чём мы говорим? «Родина» вообще не продаётся!

М.ХАЗИН: «Родина» не продаётся.

С.ДОРЕНКО: Вы знаете, почему Хазин идёт по «Родине»? Я знаю.

М.ХАЗИН: Потому что «Родина» не продаётся.

С.ДОРЕНКО: Наоборот — «Родина» даёт денег, чтобы Хазин пошёл! (Смеётся.)

М.ХАЗИН: «Родина» даёт денег, да. Немножко, правда. Билеты в Новосибирск я не покупаю, да.

С.ДОРЕНКО: Миша, скажи, пожалуйста… Вот любые выборы — это цирк каких-то грязных клоунов.

М.ХАЗИН: Это на самом деле демонстрация тенденций, которые имеются в обществе. Все прекрасно понимают, что «Единая Россия» пройдёт и, скорее всего, получит самый лучший результат.

С.ДОРЕНКО: Это понятно.

М.ХАЗИН: Но одно дело — она получит 40 процентов, а другое — 25.

С.ДОРЕНКО: Я говорил с риелтором в минувшее воскресенье, случайно были в одной компании. Риелтор, который торгует премиальными объектами. И вот девочка мне говорит: «Ты знаешь, цены сейчас упали, но осенью, после выборов, пойдёт послевыборный баблос, когда все со всеми рассчитаются, подбросят».

М.ХАЗИН: Да, и депутаты начнут…

С.ДОРЕНКО: Не-не-не, за выборы. Вот эти все Артюхи, вот эта Партия пенсионеров за справедливость, вся она поднимет баблос.

М.ХАЗИН: Я не знаю про Партию пенсионеров и ничего сказать не могу.

С.ДОРЕНКО: Ну, там Юревич, там коррупционеры сидят.

М.ХАЗИН: Может быть, может быть.

С.ДОРЕНКО: «Значит, они поднимут баблос, — она говорит, — и премиальная недвижимость взлетит». Очередная квартирка…

М.ХАЗИН: Я не думаю, что их так много, чтобы прямо она взлетела.

С.ДОРЕНКО: Почему?

М.ХАЗИН: Правда, я не исключаю, что весь премиальный фонд — это одна продажа в месяц. Тогда взлетит, да.

С.ДОРЕНКО: Я думаю, что выборы ощутимо влияют на недвижимость.

М.ХАЗИН: Нет, ну а кто сомневается?

С.ДОРЕНКО: Остоженка какая-нибудь…

М.ХАЗИН: По сравнению с американцами, мы просто нищие.

С.ДОРЕНКО: Хамовники. Ты знаешь, что перед нами Дарья Кнорре — Khamovniki-girl. Она оттуда.

Д.КНОРРЕ: У Сергея есть просто такая легенда. Он создаёт образ меня…

С.ДОРЕНКО: Ты с Хамовников. Три тополя на Плющихе и Кнорре, которая среди них ходит.

М.ХАЗИН: Есть железное правило: если ты хочешь, чтобы про тебя рассказывали правильные сплетни, сочиняй и распространяй их сам.

С.ДОРЕНКО: Конечно, конечно.

Д.КНОРРЕ: Я поддерживаю и абсолютно не сопротивляюсь.

М.ХАЗИН: А если ты сплетни не будешь распространять, то про тебя сочинят гнусные сплетни.

С.ДОРЕНКО: Хазин, я уже 20 лет рассказываю о своих сказочных гонорарах, всё надеюсь на щедрого человека. (Смеётся.)

М.ХАЗИН: А о сказочных похождениях?

С.ДОРЕНКО: Нет. А о сказочных гонорарах рассказываю.

М.ХАЗИН: А как без этого?

С.ДОРЕНКО: Да? Ладно.

М.ХАЗИН: Ты вспомни «Трудно быть богом». Там же Румата… большая часть его агентуры занималась тем, что распространяла сплетни о его выдающихся победах, потому что сам он не мог с местными барышнями общаться.

С.ДОРЕНКО: Спасибо тебе огромное. Михаил Хазин через некоторое время у нас в программе, он будет в «Экономике» в 11 часов, сразу после новостей.

Я хочу сказать, что, в принципе, это время большой стрижки гонораров, большого подъёма баблоса. И вот эта бесстыжая торговля партиями, в особенности для людей, которые хотят… В 90-е годы, я помню, ещё когда Немцов был губером, он дрался, и, по-моему, у него были проблемы с одним из мэров, который был реальный уголовник, и Немцов с ним боролся. Это я очень хорошо помню. На «К» как-то фамилия была этого перца. Просто уголовник реальный! Вот мне казалось, что уголовников немножко почистили. Сейчас их пылесосят — всех, кого с уголовными делами поснимали с административных должностей, с хорошим баблосом. Все сейчас покупают места…

Д.КНОРРЕ: Но они покупают места в Партии пенсионеров. На что может рассчитывать Партия пенсионеров на выборах?

С.ДОРЕНКО: Я умоляю! Засветиться сейчас, испугать собственного следователя, что они выбираются, и прочее. Конечно, этого Артюха ждёт, я надеюсь, невероятный крах, но пока на следователей это произведёт благоприятное впечатление, что вся воровская «малина» собралась и движется куда-то в Думу, товарищи. Я думаю, это мило. Мне кажется, это очень мило. У нас есть такая штучка там? Спасибо.

С.ДОРЕНКО: Вот пенсионерское развитие: «Нападение на пожилого человека станет отягчающим обстоятельством».

Д.КНОРРЕ: Да. Но нападение на Партию пенсионеров…

С.ДОРЕНКО: Да! (Смеётся.) Слова не скажи! «Нападение на пожилого человека станет отягчающим обстоятельством. Полиция обращает внимание на тревожную тенденцию, — резко стали бить стариков. — За год каждый четвёртый пожилой человек стал жертвой тяжкого, а нередко — и особо тяжкого преступления». Бенни Хилл… Помнишь, Бенни Хилл был, комик?

Д.КНОРРЕ: Да-да-да.

С.ДОРЕНКО: Потом он помер в конце.

Д.КНОРРЕ: (Смеётся.)

С.ДОРЕНКО: Серьёзно. У него был такой старичок лысый низкого роста, такой лысенький старичок с длинненьким носиком такого низкого роста, и Бенни Хилл его по лысинке бил, вот так: тук-тук, тук-тук, тук-тук-тук! — вот с такой частотой. Старичок к нему подходил, а Бенни Хилл говорил: «Эй-эй-эй, подойди». Тук-тук, тук-тук, тук-тук-тук! — и вот так его бил по лысине, понимаешь. И это сейчас стало очень обидно. 39 процентов из общего числа всех пенсионеров подвергается угрозе убийством. 39 процентов!

Д.КНОРРЕ: А 5 процентов вообще гибнут.

С.ДОРЕНКО: Нет, 5 процентов гибнут, но гибнут и не только пенсионеры, надо сказать.

Д.КНОРРЕ: Это правда, да.

С.ДОРЕНКО: Нет, ну правда! Я сейчас говорю какую-то вещь страшную. Мне страшно самому. 39 процентов. В то время как пенсионерскими честными именами торгуют какие-то партии постыдные, 39 процентов подвергаются угрозе убийством. 39, мать!

Д.КНОРРЕ: Вот так.

С.ДОРЕНКО: Знаешь, это сколько?

Д.КНОРРЕ: Это много.

С.ДОРЕНКО: Это один из двух с половиной пенсионеров. Вот идут два с половиной пенсионера, и один из них подвергается угрозе убийством, а полтора не подвергаются. Ну серьёзно говорю! 40 процентов — это же один из двух с половиной, правильно, а?

Д.КНОРРЕ: Да. А теперь я не могу найти эту публикацию…

С.ДОРЕНКО: 28 процентов подвергаются побоям — бьют, физически бьют.

Д.КНОРРЕ: Ужасно. Я знаю, да.

С.ДОРЕНКО: 28 — это четверть или треть?

Д.КНОРРЕ: Это что-то между…

С.ДОРЕНКО: Это скорее четверть, потому что треть была бы — 33,3.

Д.КНОРРЕ: Да, а четверть — 25. 28 — это чуть больше, чем четверть.

С.ДОРЕНКО: 28 — это на 3 процента больше, чем четверть.

Д.КНОРРЕ: Чуть больше, чем четверть.

С.ДОРЕНКО: Конечно. И на 5,(3) процента меньше, чем треть. 28 процентов. Мы можем исчислить в дробях… Ну хорошо, не будем.

Примерно 10 процентов получают тяжкий и средний вред здоровью. А ведь это же очень легко, перешибить пенсионера легко. А 5 процентов — гибнут. «Вот почему эксперты МВД считают необходимым ужесточить наказание за преступления против людей, достигших 70-летнего возраста». А, так Партия пенсионеров не достигла 70-летнего возраста, там вполне ещё свежие коррупционеры. «Эта мера предлагалась ещё два года назад». Нет, тут я согласен: после 70 надо защищать наравне с детьми.

Д.КНОРРЕ: Да, кстати.

С.ДОРЕНКО: Наравне с детьми. Мне кажется, стариков надо действительно…

Д.КНОРРЕ: Опекать, да.

С.ДОРЕНКО: …опекать и защищать наравне с детьми. Позвоните, пожалуйста, старики. Юрий Николаевич, вы не старик. Юрий Николаевич, тем не менее, я вас вывожу в эфир, но вы не старик никакой! Скажите же людям честно, что вам 28. Юрий Николаевич, вам 28 лет. Зачем вы под старика всё время?..

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: 55. Но дело не в этом. Дело в том, что в стране старики — далеко не самые бедные люди. Есть свои общества, у которых нет ни пенсий, ни работы. Вот они их и мочат.

С.ДОРЕНКО: В смысле? Есть более молодые без пенсии и работы?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да-да.

С.ДОРЕНКО: Так надо, наоборот, заботиться, чтобы отнимать пенсию у старика.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вот! Я к таким принадлежу. И обо мне пусть власть заботится.

С.ДОРЕНКО: Скажите, пожалуйста, а вы отнимаете пенсию у кого-то из родных?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну, пока что ещё нет, но уже близок к этому.

С.ДОРЕНКО: Я понимаю. Мне кажется, что надо заботиться…

Д.КНОРРЕ: В основном ветеранов войны грабят.

С.ДОРЕНКО: Почему надо заботиться о пенсионерах? Чтобы можно было как можно дольше отбирать у них пенсию. У тебя есть старик, который тебя кормит тем, что ты отбираешь у него пенсию. Сама даёшь ему немножко риса пожевать, потому что дольше будет жевать. Если сухой рис дать, он сначала… Он же беззубый.

Д.КНОРРЕ: Размочить.

С.ДОРЕНКО: Нет. С утра горсточку ему дашь риса, и смотришь — он до 8 вечера всё ходит и шамкает её, шамкает и шамкает. Хорошо же! А на другой день говоришь: «Сегодня гречечки, батя, дам». И тоже полстаканчика гречечки в беззубый рот насыпал — и он себе ходит до вечера, шамкает и шамкает.

Д.КНОРРЕ: Сергей, какой ужас!

С.ДОРЕНКО: Хорошо. Так ты же на этом получаешь колоссальный доход. Ты должна о нём заботиться, потому что, если он перекинется, пенсия перестанется.

Д.КНОРРЕ: Я знаю, что самые частые случаи ограблений пенсионеров — это как раз ограбления ветеранов войны, когда у них отбирают, крадут медали, а потом их продают, естественно, на чёрном рынке.

С.ДОРЕНКО: Ужасно. Всё! Давай присоединимся к МВД. Как это ни стыдно, мы поддерживаем МВД. Мы знаем, что это позорно — быть с мента… Ну, в смысле… в хорошем смысле.

Д.КНОРРЕ: С сотрудниками полиции.

С.ДОРЕНКО: Быть с ментами — позорно (в хорошем смысле этого слова), но мы поддерживаем МВД Российской Федерации в том, что после 70 дедов, особенно дедов… Бабки двужильные, их ломом не добьёшь! Бабок ломом не добьёшь, но дедов надо защищать. Правильно? Поехали!

В ДВИЖЕНИИ

С.ДОРЕНКО: 3 балла, товарищи! Балашиха очень стоит, стоючая Балашиха. Здесь что у нас? На внешнем МКАДе Лосиный Остров не хочет ехать. Так, погружаемся дальше, дальше заходим. 3 балла, не о чем говорить. Ну хорошо, два слова всё-таки скажу. Погружаемся дальше! Заходим, товарищи, ближе даже этого самого… Третье транспортное посмотрим. Отлично всё едет! На 9 часов по циферблату какие-то красные линии, но это так, мелочь. Дальше. Теперь на Садовое — вот здесь наконец плохо, север Садового кольца, внешка в особенности. Если вам вдруг захочется с Pokrovka street отправиться на Mayakovskaya metro… У меня по-английски почему-то «Яндекс». Они предатели Родины! Почему они перешли на английский, ты не знаешь, самопроизвольно? Мимо Krasnye vorota — вот здесь ужасно плохо. И на бульварах тоже, перед Chekhovskaya metro station — вот здесь тоже ужасно на внешних бульварах.

Мы провели этот выпуск. Мы пойдём и проживём её… вторник этот… Мы пойдём и проживём его, этот вторник, 19 июля.