С.ДОРЕНКО: 8 часов 37 минут. Среда, 17 августа. Здравствуй, великий город! Здравствуйте, все! Это радио «Говорит Москва»! Говорит Москва! Анастасия Оношко — ведущая этой программы. Здравствуйте, Анастасия.

А.ОНОШКО: И Сергей Доренко. Доброе утро всем.

С.ДОРЕНКО: «Доброе утро, — пишет Степан из Вайтрана. — Рейд, что ли, какой-то в Москве? Много полиции на улице, контролёров на транспорте. Или мне кажется?» Да нет, не кажется. Наверное, рейд какой-то. Так, секундочку… «Доброе утро. Исправьте Android-приложение». «Доброе утро. Что им надо от Агаларова?» От Агаларова надо… Я погружался в круги, близкие метро «Мякинино»…

А.ОНОШКО: И что они говорят? Они, по-моему, всё равно, я так поняла… Как это? Отрезанный ломоть. Или как там? Птенец, выпавший из гнезда. Это «Мякинино» совершенно…

С.ДОРЕНКО: Ну, я так понял… Ещё раз, я не могу претендовать на исследование, которое было бы всеобъемлющим, но я так понял, что собственник этой станции метро Агаларов…

А.ОНОШКО: Написано, что даже уже не принадлежит его структурам, вчера читала в РБК.

С.ДОРЕНКО: Нет, принадлежит всё ещё.

А.ОНОШКО: Принадлежит всё-таки? Хорошо.

С.ДОРЕНКО: Земля принадлежит им, и на этой земле ничего нельзя сделать, и нельзя свойственные метро меры безопасности принять. Ну нельзя, просто нельзя. Они улыбаются, и всё. Все метровские ходят нахмуренные и вопрошающие, а агаларовские ходят улыбающиеся.

А.ОНОШКО: А может, нам кто-то из людей объяснит, наших слушателей, кто работает в метро, на самом деле что за обстоятельства непреодолимой силы. Семь лет работала станция. Жители Павшинской поймы — 100 тысяч человек, а будет больше — лишаются станции метро. Сам «Крокус», конечно, не нуждается в метрополитене, но…

С.ДОРЕНКО: 73-73-948. Алло. Здравствуйте. Да, слушаю.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Алло. Здравствуйте.

С.ДОРЕНКО: Вы разбираетесь в «Мякининской»?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну, от «Мякининской» не добираюсь, но там, в принципе, наверное, технадзор, скорее всего…

С.ДОРЕНКО: Ну, если вы разбираетесь… Да, семь лет она работает без технадзора, абсолютно верно. Но там какие-то есть обстоятельства, которые нужно немедленно устранить и которые не устраняются, и как будто бы нашла коса на камень. Алло. Здравствуйте. Что там? Да, здравствуйте! Нет, никто не разбирается. Ребята, закроют её, и закроют 22-го.

А.ОНОШКО: Но это же ужасно.

С.ДОРЕНКО: Вот и хорошо!

А.ОНОШКО: Душа болит за людей вот этих, которые ездили.

С.ДОРЕНКО: Мать, нельзя… Я ратую за то, чтобы критерии нормы соблюдались. Понимаешь, вот этот шалман восточный, что один сказал, но, может быть, завтра, а может быть, в понедельник, но не в этом году, в понедельник, но, может быть, в каком-то году и так далее, — вот этот шалман восточный надо превращать в немецкий, в немецкую машину.

А.ОНОШКО: Так там нет немца, который бы ответил, я так понимаю. Жалко же.

С.ДОРЕНКО: Должно быть очень просто, должно быть по-немецки. Это соответствует всем параграфам? Ответ: да. Другой ответ: нет, не соответствует. Закрыть. Всё, закрыть. Параграф № 28 прим., пункт 5: закрыть. Точка, всё.

А.ОНОШКО: А правильное ли ощущение, что никто не собирается ничего делать, чтобы её открыть вновь? Я правильно это поняла, что никому это не надо?

С.ДОРЕНКО: Мамочка, когда будут устранены вопросы, препятствующие сегодня соблюдению мер безопасности, будет открыто. Что за проблемы, я не понимаю? Что ты хлопочешь? Ты живёшь на улице Косыгина.

А.ОНОШКО: Я хлопочу! Ну я не могу!

С.ДОРЕНКО: А зачем? Что-то материнское в тебе?

А.ОНОШКО: Потому что я сочувствую жителям этих районов, которые лишатся метро. Ну вот не могу никак с собой ничего поделать.

С.ДОРЕНКО: Пойминская павша — дело непроезжее, жить там нельзя.

А.ОНОШКО: Там даже пешеходный мост построили, я знаю.

С.ДОРЕНКО: В этой самой Пойминской павши жить нельзя, товарищи! Я проверял, я ездил туда. Проверял, по делу ездил.

А.ОНОШКО: Только пешком можно, да?

С.ДОРЕНКО: Пойминская павша — непроезжее, нежилое, антигуманное место, паскудное. Жить там нельзя и не нужно. И выезжайте, и продавайте квартиру немедленно. Алло. Здравствуйте… Нет. Я думал, мне звонит кто-то из Пойминской павши, из Павшинской поймы. Алло. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я не из Пойминской павши. Здравствуйте. Игорь. Значит, там трёхэтажный гараж над станцией метро. И я так понимаю, что конструкция… Там, наверное, скорее всего, как у нас по-русски делается: планировался одноэтажный, потом запланировали трёхэтажный. Конструкция рассчитана на одноэтажный, я так думаю. И скорее всего, конструкция просто не держит это напряжение механическое. И что, лучше будет, если это всё рухнет на голову пассажирам?

С.ДОРЕНКО: Настенька, в том-то и дело. Вот Настенька — интересный у нас человек. Настенька, давайте кое-как, через косяк, но винить будем власть.

А.ОНОШКО: Нет, не понятно, кто будет исправлять косяк. Я требую имена тех, кто…

С.ДОРЕНКО: Настя, можно я обращу внимание? Я обращу ваше внимание на то, что Настя шаурму очень защищала, называя её «шавермой».

А.ОНОШКО: Да, упорно.

С.ДОРЕНКО: Это желание выпендриваться. Значит, защищала шаурму. Я ей говорил: Настенька, пойдём я тебе покажу, как шаурма производит куриный жир, который капает в вёдра. Куриный жир этот вёдрами эти шаурманщики-мошенники сливают сзади за своими киосками прямо в ливнёвку, прямо в решётку на дороге, сливают вёдрами.

А.ОНОШКО: И вот результат.

С.ДОРЕНКО: Нет, не «вот результат». Вёдрами сливают куриный жир, который стопился с кур. После чего там крысы бегают огромные, здоровенные. Вот вы расплодили, либералы-демократы, вокруг метро шалман восточный с крысами, с паскудством, с проститутками, с мерзостью!

А.ОНОШКО: Пройти невозможно от крыс.

С.ДОРЕНКО: Невозможно абсолютно!

А.ОНОШКО: Иной раз станешь в очередь за карточкой…

С.ДОРЕНКО: Там же они мочатся в бутылочки и сливают туда же свою мочу и куриный жир. Вот это всё паскудство наконец закрыли. Демократы встали на колени, и рыдали, и целовали эту землю, куда сливали мочу и куриный жир. И до сих пор продолжают выть, и вой этот слышен до сих пор.

А.ОНОШКО: Ну хорошо. Но «Мякинино» не конечная станция.

С.ДОРЕНКО: Теперь «Мякинино», станция «Мякинино». Внимание! Если она обрушится, виновато будет «Московское метро»: «Идите сюда, сучьи дети! Почему же вы не закрыли? А если вы закроете, виноваты будете вы, сучья дети».

А.ОНОШКО: Она обрушится, потому что там люди просто ходят? Там вагоны точно так же будут ездить, просто не будут останавливаться и дверь открывать — и всё.

С.ДОРЕНКО: Настенька, Настёнушка, голубушка…

А.ОНОШКО: А там дальше «Волоколамская», «Митино» и «Пятницкое шоссе».

С.ДОРЕНКО: Голубушка, надо понимать следующее. Я предлагаю здесь включить пруссачество. «Параграф 28 прим., пункт 2/4: не соблюдается. До свидания, товарищи!» Ничего, никаких… Ты же понимаешь, никаких «давай договоримся». Ровно, спокойно…

А.ОНОШКО: Я вас поддерживаю полностью.

С.ДОРЕНКО: Молодец! Я предлагаю так: давайте не мотаться туда-сюда между тремя основами русской жизни.

А.ОНОШКО: Давайте исправим.

С.ДОРЕНКО: В русской жизни всего три основы. Три.

А.ОНОШКО: Самодержавие… И что там ещё?

С.ДОРЕНКО: Нет. По Доренко я предлагаю. По Доренко, а не по Победоносцеву. Я тебе предлагаю по Доренко. Существуют три основы русской жизни: ордынство… нет, на самом деле византийство, ордынство и пруссачество. Византийство, ордынство и пруссачество — три основы русской жизни. Давай так. Вот эта обычная основа русской жизни, что «мы же понимаем, что это Иван Иванович попросил», — это византийство. «Давай сядем и договоримся. Ты же понимаешь? Ну зачем мы будем, нормальные люди? Рассчитаемся», — это ордынство, взятки, которые Иван Калита возил. Знаменитый московский… строитель Москвы Иван Калита возил ханшам взятки в Орду! Понимаешь, он на взятках прославился. Это вторая основа русской жизни. И третья — пруссачество: военная бюрократия, милитаризм в сознании и так далее, и так далее. «Параграф 28. Идите сюда». Я тебе предлагаю в случае с безопасностью людей — всегда, когда речь идёт о метро, всегда, когда речь идёт о самолётах и так далее — исходить из пруссачества, а не из византийства или ордынства. Остановись один раз на пруссачестве и продолжай быть пруссачкой. Понятно?

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: Никаких других основ русской жизни нет. Выбери: ордынство, византийство, пруссачество. До свидания!

А.ОНОШКО: Может, нам специалисты расскажут, что там случилось?

С.ДОРЕНКО: Я тебе расскажу как специалист. Давить на параграф 28, никого не слушать и на вопли либералов-демократов, которые подвывают всё время, где только услышат фальшивую флейту, начинают подвывать, — не обращать на них внимания, и всё!

 

С.ДОРЕНКО: Слушайте, никто не знает Ксению Пономарёву, однако же все издания сегодня написали о Ксении Пономарёвой.

А.ОНОШКО: Ну, она известной была в узких кругах редакций и всё такое, а народ не знает.

С.ДОРЕНКО: Нет, подожди. Что значит «в узких»? Ксения Пономарёва взяла да и умерла. Ей 54 года было. Я должен сказать, что я пришёл на ОРТ, и мне показалось быть с ней интересно. Мне вчера Света Колосова, которая продолжает работать на Первом канале, написала, что мы с ней ругались сильно, с Ксюшей Пономарёвой. И даже Света Колосова помнит конкретно, почему мы ругались с Ксенией Пономарёвой.

А.ОНОШКО: А вы — нет?

С.ДОРЕНКО: А я не помню. Я помню тщательно и удивительно по-мужски умную женщину, очень умную женщину я помню, которой было 36 лет и которую я взял на перевоспитание. Ксюшу Пономарёву, которая сейчас умерла, я взял на перевоспитание. Она была моей начальницей — ну, в известном смысле, потому что быть моей начальницей трудновато, сама понимаешь. То есть в известном смысле. Я фыркал там…

А.ОНОШКО: А вы младше были?

С.ДОРЕНКО: Я сейчас не знаю. Если ей было…

А.ОНОШКО: По-пруссачески-то.

С.ДОРЕНКО: Я думаю, что, может быть, у нас год туда-сюда. Ну, ей 55 бы исполнилось. Я думаю, что она младше меня, она младше чуть-чуть. Я её взял на перевоспитание. И я помню очень хорошо, что, во-первых, я всё время ей пенял на лексику, потому что она, как и все женщины «Коммерсанта»… А в «Коммерсанте» все абсолютно женщины разговаривают матом. Я ей рассказывал, объяснял, что не надо при мне говорить матом, и вообще при мужчинах не надо говорить матом, а при женщинах тем более, что это мужская лексика, содержащая в себе посыл мужской сексуальной агрессии. В каждой фразе — мужская сексуальная агрессия, безусловно, чуждая женщине. Она не должна этого говорить. В «Коммерсанте» все женщины говорят только матом, как ты знаешь.

А.ОНОШКО: Я не знаю. Ну, может быть, так было раньше, а сейчас уже не так.

С.ДОРЕНКО: Зайди в редакцию. Я не знаю, я не знаю. Ну, это обычай «Коммерсанта». Там все, безусловно, говорят только матом (во всяком случае, по моим воспоминаниям). Я её отучал от мата, и мне кажется, до какой-то степени успешно, то есть она уже не постоянно, а уже только вскрикивала время от времени.

Я её пытался отучить от курения. Ей было 36, и я говорил ей: «Ксюша, ну давай посмотрим. Тебе — 36. Арине Шараповой — 36. Вы ровесницы с Ариной». Тогда Арина вела программу «Время». Я говорю: «Ксенечка, слушай меня, ну ты ровесница с Ариной. Ну посмотри, пожалуйста, её кожу и твою кожу. Ну подумай об этом». Эти разговоры велись наедине. «Подумай, пожалуйста. Не надо тебе курить. Ну не кури ты, пожалуйста!»

А.ОНОШКО: Она бросила?

С.ДОРЕНКО: Нет, не бросила. И вообще ни в чём ни разу я её не убедил. Ни в чём ни разу! Ксению Пономарёву я ни в чём ни разу не убедил. Сколько я ни старался, ни разу не убедил.

А.ОНОШКО: Сильная женщина.

С.ДОРЕНКО: Она очень сильная. Но ещё другое дело, что я мог её просто не слушаться. Она, например, говорила мне… Она формально была моим начальником. Я мог говорить: «О’кей, у тебя есть такая точка зрения? Ну и хорошо. Всё, я пошёл делать по-своему». Я пытался… Курение. Я говорил: «Ну не надо! Кожа. Тебе 36 лет. Ну посмотри». Она мне говорила: «Серёжа, я умру от другого. Я умру от другого, Серёжа». И она мне показывала пачки таблеток каких-то, которые прилетали к ней из Германии самолётом «Аэрофлота». Через «Аэрофлот» она как-то передавала, через родственников или через знакомых за рубежом пачки таблеток. Я не помню названия, я не читал это название.

А.ОНОШКО: А от чего?

С.ДОРЕНКО: Болезнь её я не спрашивал — из деликатности. Но она мне всё время говорила: «Я до сорока не доживу».

А.ОНОШКО: Но дожила до 54.

С.ДОРЕНКО: До 54 дожила, полных. Вот в сентябре ей бы стало 55.

А.ОНОШКО: А от чего она умерла, вы не знаете? У неё была какая-то авария, я читала пост.

С.ДОРЕНКО: Она получала какие-то таблетки. И она мне вот так говорила, смеясь, с усмешкой вот этой своей, с невероятно грустной усмешкой и с сигаретой в зубах она мне говорила: «Понимаешь, вот один раз рейс “Аэрофлота” не придёт, один раз у меня будет перебой с таблетками — и я просто не проснусь, я просто умру. Понимаешь?» Я говорю: «Ну, Ксюша, не знаю, но ты бросай всё равно курить». То есть она имела в виду, что курение — настолько мизер, настолько ерундовая добавка к её нездоровью, что курить можно продолжать спокойно. Это первое.

Второе удивительное качество Ксении Пономарёвой, которая умерла сейчас в 54 года и которая возглавляла ОРТ, Первый канал, она возглавляла Первый канал, — это было обращение с мужчинами старше. Она мне говорила, что она из Москвы совсем в детстве — сейчас я не берусь говорить, во сколько, в 17 лет — убежала с мужчиной в Петербург, который был старше её на 20 лет. Она убежала из очень хорошей семьи, села в поезд и уехала, такая своенравная, с этим мужчиной, который работал, как я понимаю, в области какой-то художественной.

А.ОНОШКО: Так часто бывает.

С.ДОРЕНКО: Да. Может быть, какой-то писатель. Может быть, какой-то художник. Я не знаю.

А.ОНОШКО: А может быть, и режиссёр.

С.ДОРЕНКО: Может быть, и режиссёр. С каким-то мужчиной на 20 или даже более лет старше себя, по-моему, в 17 лет она сбежала из дома и уехала, и всё.

А.ОНОШКО: Девочка всегда хочет…

С.ДОРЕНКО: Девочка жила в Петербурге, который научил её вот этим всем мрачным привычкам, мрачному отношению к жизни, мрачному способу смерти. Ведь Петербург не живёт, Петербург умирает. Сущностно Петербург умирает. Ну вот.

А потом она мне говорила… Она презирала Благоволина, который был председателем ОРТ до неё. И она показала мне страшный пример, когда Благоволин с огромной… Ты знаешь, Благоволин — друг Костикова, кстати говоря, был. Как раз Костиков Благоволина вынес мёртвого из моря на Кипре. Они отдыхали на Кипре, и Благоволин умер прямо в воде, выходя из моря он умер. Представляешь?

А.ОНОШКО: О боже!

С.ДОРЕНКО: И Костиков его фактически вынес, пытался откачать. Ну так вот. А Благоволин — душевный, весь роскошный, весь улыбающийся.

А.ОНОШКО: Жизнелюб.

С.ДОРЕНКО: Он подошёл на моих глазах… Он сделал какой-то поступок, который Ксения Пономарёва осуждала. И вдруг Благоволин лучезарнейший идёт к ней. «Серёжа!» — ко мне, и жмёт мне руку, Благоволин. Перед этим он много сделал такого, что я осуждал тоже, считал подлостью. Но я жму ему руку.

А.ОНОШКО: Ну да, неудобно же как-то.

С.ДОРЕНКО: Ксения смотрит ровно сквозь него. Он подходит к ней — два метра, полтора, метр. Он подходит прямо вплотную к ней! Она смотрит сквозь него вот этими своими… В глазах пустыня невероятная какая-то. И отчаяние, и скука одновременно, и понимание бренности мира — всё это. В глазах её боль постоянно была. А потом спокойно мне говорит какую-то реплику, отворачивается от Благоволина. Тот, сконфуженный, стоит всё ещё с улыбкой дурацкой на лице. Её начальник прямой! Стоит, стоит, стоит, что-то такое, сглатывает соплю — и уходит. И я говорю: «Ксюша, как ты можешь? Сколько у тебя силы должно быть? Вот я пожал ему руку. Вот как ты можешь?» Она говорит: «Но он же совершил предосудительный поступок», — говорит Ксюша. Я говорю: «Да. Но как ты можешь не простить, когда он идёт, вот так лучезарно улыбаясь?» Она говорит: «Да. Но он же подлец. Этот поступок был подлый. Это был поступок подлеца». Я говорю: «Ксюша, я всё знаю, но я пожал ему руку. Как ты умеешь?»

А.ОНОШКО: Я бы тоже пожала, я бы не смогла.

С.ДОРЕНКО: И вот когда его школила… Она его и по-другому школила, и выговаривала, и всё. Она мне сказала: «Я умею обращаться с мужчинами старше себя, потому что я в 17 сбежала в Петербург с мужчиной», — который был на 20 с лишним лет старше, или что-то в этом роде. Я говорю: «Хорошо». А потом мы ещё с ней много болтали.

Она мне говорила, как она ведёт дом. Например, у неё в доме… Она очень этим гордилась. Её мужем тогда был (он её бросил потом) очень известный журналист, не буду фамилию называть. Он известный, тоже из коммерсантовских. Из коммерсантовских и прямо имя. Он был её мужем. И она говорит: «У меня муж не посмеет ни чайной ложки сполоснуть, ни ведро мусора вынести до мусоропровода. Не посмеет! Потому что в доме делаю только я. Ни крошки смахнуть, ни ведро мусора вынести, ни чайной ложки сполоснуть не посмеет мой муж, потому что дом целиком на мне. Где бы я ни работала, как бы я ни работала, муж у меня солонки не достанет». Вот так. То есть она мужа обволакивала вот этим домом. Он её бросил в конечном итоге, когда ей исполнилось 40, я сейчас не помню. Да, где-то так — 40 с небольшим. И она осталась одна. Понятный урок, да? Вот ходи мужу солонку подавай…

А.ОНОШКО: Я уже давно поняла…

С.ДОРЕНКО: Ходи мужу солонку подавай, и чайные ложки за ним мой, и чашки споласкивай, и мусор бегай и выноси, а потом он тебя бросит. Вот и всё. Понятно? Ксюша — конечно, потрясающий опыт в моей жизни, интересный, очень интересный человек, с которым я помню все неслужебные разговоры. Вот Света Колосова говорит, что мы с ней по работе сильно грызлись, а я не помню.

А.ОНОШКО: А вы этого не помните.

С.ДОРЕНКО: Я не помню! Очень просто. Она мне что-то выговаривала сквозь зубы с ненавистью, после чего я плевал на это и говорил: «Да и наплевать! Пойду делать как захочу». И уходил, и всё. Это не было сущностным.

Один раз я выгнал её бывшего зама с работы, когда она пошла на повышение и я пошёл на повышение. И её бывший зам мне что-то такое сказал: «Я не знаю…» Я сказал: «Вы здесь больше не работаете». И этот зам побежал по коридорам из АСК-3 в АСК-1 в «Останкине». И пока он бежал, я ей позвонил. Я говорю: «Ксения, я выгнал твоего зама». Она говорит: «Господи, я тебе пришлю коньяку с шоколадом. Спасибо тебе большое. Я столько раз хотела его выгнать — рука не поднималась. Серёга, спасибо тебе большое. Прямо реально благодарна».

А.ОНОШКО: Тоже урок.

С.ДОРЕНКО: (Смеётся.)

А.ОНОШКО: Вот так работаешь, работаешь, а тебя, оказывается, рука не поднималась выгнать, пока кто-то слева тебя не выгонит.

С.ДОРЕНКО: Умерла Ксения Пономарёва. Её мало кто знал, но в журналистском сообществе, наверное, все знали. Её мало кто знает из таких обычных людей. Она возглавляла Первый канал. Пишет Васильев Андрюха, что её убрал Березовский. Убрали её… Формальная причина была в том, что она не истратила деньги в конце квартала, 30 июня, перенесла на июль — и было большое попадалово. И убрали её по просьбе Бадри Патаркацишвили, ныне покойного. Видишь, как много покойников.

А.ОНОШКО: Да, уходят…

А.ОНОШКО: Убрал её Боря Березовский по просьбе Бадри Патаркацишвили. Все покойники. Её, которая теперь… и снова покойница. Ну что ты будешь делать? Ладно, погнали дальше.

 

В ДВИЖЕНИИ

 

С.ДОРЕНКО: Немножко жалко, что 54 года, могла бы стать старушкой какой-то и всё такое.

А.ОНОШКО: Алексеевой.

С.ДОРЕНКО: Не стала она старушкой! Вот что. 3 балла в Москве. «В движении» на этом заканчивается. Новости.

 

НОВОСТИ

 

С.ДОРЕНКО: 9 часов 6 минут. Среда, 17 августа. Мать, 17 августа!

А.ОНОШКО: Да!

С.ДОРЕНКО: Ведь завтра День авиации.

А.ОНОШКО: Завтра в школу практически.

С.ДОРЕНКО: (Смеётся.) Нет, подожди чуть-чуть, подожди. Я начинаю вздрагивать.

А.ОНОШКО: Готовиться, да.

С.ДОРЕНКО: Здравствуй, великий город! Здравствуйте, все! Это радио «Говорит Москва»! Говорит Москва! Анастасия Оношко — ведущая этой программы.

А.ОНОШКО: И Сергей Доренко. Доброе утро.

С.ДОРЕНКО: «А меня видно?» — говорит Невкусный. Да, видно. «Сегодня, по данным “Википедии”, в этот день в 98-м году правительство РФ объявило дефолт». Что-то мне 16 августа больше запомнилось, не знаю.

А.ОНОШКО: Нет, было три дня — 18-е, 19-е, 20-е.

С.ДОРЕНКО: Дефолт. Я помню, что это был понедельник. Я помню, что в пятницу, накануне, поклялся Ельцин, что не будет никакого дефолта. Ну хорошо. «Как “Говорит Москва” набирается в Twitter?» — спрашивает Михаил. Очень просто: @govoritmsk. «День авиации всегда был 18 августа». Спасибо, Александр. Ну конечно. А я-то что? Я и сказал, что завтра День авиации. Ну так вот. «Я за грибами вчера ходил», — пишет Вадим Мельников и показывает нам подосиновики, похожие на пенисы. Вот пять пенисов.

А.ОНОШКО: Боже…

С.ДОРЕНКО: Посмотри, пожалуйста, дорогая! Видала хоть раз?

А.ОНОШКО: Почему они на пенисы похожи?

С.ДОРЕНКО: Ну посмотри на эти фотографии. На! Иди сюда! На!

А.ОНОШКО: Это пенис похож на подосиновик! Наоборот. (Смеётся.)

С.ДОРЕНКО: Смотри сюда, смотри сюда! Что это, по-твоему?

А.ОНОШКО: Это вкуснейшие подосиновички!

С.ДОРЕНКО: Вкуснейшие… Хорошо. Так, по поводу… «Девочки из хорошей семьи — нежные и ранимые». «На внутреннем МКАДе сразу за Ярославкой разбросаны ноги манекенов. Неприятное зрелище», — рассказывает 48-й.

А.ОНОШКО: Я думала, ноги куриц.

С.ДОРЕНКО: Я повторю наши средства связи, если угодно, потому что нас уже спросили по поводу Twitter. Twitter: govoritmsk. Govoritmskbot — это в Telegram. В Telegram вы можете нам писать. И наконец для SMS-упрямцев: +79258888948. Мы оставили это средство связи, потому что по SMS очень много людей всё-таки пишут. Хорошо, смотрите. Я хотел вернуться всё-таки к другим темам. Очень много пишут про Ксению Пономарёву. Ребята…

А.ОНОШКО: Да вы что?

С.ДОРЕНКО: Конечно. Вы знаете, что она возглавляла штаб кандидата в президента Путина в 1999–2000 годах?

А.ОНОШКО: Вот видите как? А лекарство возил самолёт.

С.ДОРЕНКО: Но на самом деле её роль, конечно, была скорее организационно-технической.

А.ОНОШКО: Ну… Всё равно.

С.ДОРЕНКО: То есть она не возглавляла в том смысле, что определяла драйв, она не определяла направление политики и так далее, а координация, такая большая координация. Она изысканно умная женщина.

Слушайте, вот ещё одна очень умная женщина, о которой я хотел поговорить. В Волгограде пенсионерка четыре месяца пыталась оживить мужа святой водой, притом что это была врач. Для меня это символ… А символ чего это?

А.ОНОШКО: Женщина была врачом?

С.ДОРЕНКО: Она врач, терапевт.

А.ОНОШКО: А сколько ей?

С.ДОРЕНКО: Она была пожилой. Но что, с твоей точки зрения, все пожилые страдают деменцией? Нет, не все. Ну не все.

А.ОНОШКО: Не всё, конечно, да. Но почти.

С.ДОРЕНКО: Что значит «почти»? Что это за намёки?

А.ОНОШКО: Нет, понимаете, когда близкий человек… Нет, это другое. Это шок.

С.ДОРЕНКО: В Волгограде пенсионерка… Послушай меня. Был Гробовой такой, помнишь?

А.ОНОШКО: Он и сейчас есть, он же не умер.

С.ДОРЕНКО: Раз уж мы вспомнили Ксению Пономарёву. Как раз когда я работал на Первом канале, Гробовой присылал мне дискеты, флоппи-диски 1,4 дюйма со своими лекциями, графиками, как он в Ташкентском аэропорту…

А.ОНОШКО: Предсказал посадку самолёта?

С.ДОРЕНКО: Заклинал самолёты, чтобы они не падали специально. А потом он уже стал оживлять из мёртвых впоследствии. В Волгограде пенсионерка четыре месяца пыталась оживить мужа святой водой. У неё муж помер.

А.ОНОШКО: Да. В возрасте был человек — 84 года.

С.ДОРЕНКО: Женщина 40-го года, то есть свеженькая женщина.

А.ОНОШКО: Ну как? Ей 75 сейчас получается, 76 будет.

С.ДОРЕНКО: 76. Здоровая женщина.

А.ОНОШКО: Ну как здоровая?

С.ДОРЕНКО: Вас же ломом не добьёшь, бабцов-то. Вы же, бабцы, живёте всё время вечно. Слушай. Она 40-го года, а муж — 29-го у неё, на 11 лет старше. Сразу у неё машина, калькулятор включается!

А.ОНОШКО: Который не работает. Он у меня работает очень плохо, калькулятор, жужжит.

С.ДОРЕНКО: Да?

А.ОНОШКО: Да. Ну так и что же? И вот он умер, а он решила что? Его опрыскать, чтобы он вернулся к ней?

С.ДОРЕНКО: Муж умер. Он лежал, лежал, и в какой-то момент…

А.ОНОШКО: Интересно, а тело иссохло за четыре месяца или начало разлагаться?

С.ДОРЕНКО: Она терапевт, врач.

А.ОНОШКО: Да-да!

С.ДОРЕНКО: Врач. 40-го года. В 60-м ей было 20, в 65-м ей было 25. Понятно?

А.ОНОШКО: Могла ли она подумать, что такое случится?

С.ДОРЕНКО: Смотри. Он мало двигался, повредил ногу, упал, в 2015 году упал. С тех пор лежал на диване. В апреле лежал на диване, а сейчас нашли его — он опять лежит на диване, но уже с апреля как мёртвый.

А.ОНОШКО: А она не поняла, не распознала.

С.ДОРЕНКО: Она ходит в церковь — не куда-нибудь, не к синтоистам каким-нибудь, не к джионистам.

А.ОНОШКО: И не на конференции ездит по специальности.

С.ДОРЕНКО: Ни в ЦРУ никакую, и не в Моссад, а она ходит в церковь, в нашу святую церковь, правильную русскую церковь. Я забыл, как называется… И там берёт воду специально.

А.ОНОШКО: И никто ничего не заподозрил.

С.ДОРЕНКО: Не плохую воду, не цээрушную воду…

А.ОНОШКО: Не мёртвую.

С.ДОРЕНКО: Не кока-колу, нет. А берёт она там святую воду и окропляет его каждый раз, говорит: «Вставай, Федя, пора!» Четыре месяца. Он же, гад, пахнет за это время.

А.ОНОШКО: Он мог высохнуть. Тут два пути: либо разложение, либо мумификация.

С.ДОРЕНКО: Иссыхание.

А.ОНОШКО: Да. Это зависит от вашего состояния при жизни.

С.ДОРЕНКО: Она стрижёт ему волосики, бреет, наверное, стрижёт ногти и всё такое, и окропляет водой — четыре месяца. О чём это говорит, Настя?

А.ОНОШКО: Это говорит о тяжёлом психическом расстройстве, мне кажется.

С.ДОРЕНКО: И всё?

А.ОНОШКО: Ну, в связи с утратой близкого человека.

С.ДОРЕНКО: Хорошо. Эту сцену можно признать характерной для общества, или это абсолютно частный случай? Вот у меня вопрос к слушателям. 73-73-948. Скажите, пожалуйста, эту сцену… Я спрашиваю: эту сцену можно считать характерной для общества, для деградирующего общества, или это абсолютно частный случай? Ну, конкретная бабка сошла с ума. Может конкретная бабка сойти с ума? Она сошла — ну и хорошо. Это несчастье. Алло. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Я думаю, что это очень одинокая женщина. И вот это ощущение ещё большего одиночества она пыталась каким-то образом скрасить и попытаться, чтобы всё-таки вот эта правда как можно дольше отходила от реальности.

А.ОНОШКО: Можно котёночка завести.

С.ДОРЕНКО: Но это частный случай или он как-то характеризует?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет, это абсолютно частный случай. У нас время от времени бывают такие.

С.ДОРЕНКО: Частный случай. Алло. Здравствуйте. Слушаю вас. Терапевт, врач. Она врач! Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, Сергей. Это, конечно, частный случай.

С.ДОРЕНКО: Частный?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Потому что первая реакция у людей, естественно, на смерть — неверие. И многие воспринимают таким образом смерть своих родственников, не верят, часто просят нас, например, показать дополнительно…

С.ДОРЕНКО: Я напомню слушателям, что у меня пометка стоит напротив вашего телефона. Вы судебно-медицинский эксперт. Прошу вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да. Сомневаются, просят показать лишний раз. То есть неверие у людей присутствует. Но, конечно же, это частный случай, связанный с каким-то, видимо, глубоким переживанием пожилой женщины.

С.ДОРЕНКО: А бывает такое, что подбадривают покойников: «Ну давай, вставай! Ну хватит притворяться»? Нет? «Хватит притворяться. Хватит придуриваться».

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет, такого не бывает.

С.ДОРЕНКО: Нет? Ну, если неверие. «Давай вставай. Ну хватит. Ну всё, ну всё. Ну пошли. Ну всё. Поиграл — и хватит. Ну всё». А? Тётка тронулась умом — это частный случай, и точка?

А.ОНОШКО: Она не арбидолом лечила, она же терапевт, а пыталась святой водой. Это тоже диагноз в медицине.

С.ДОРЕНКО: Святой водой. Я не оскорбляю чувства верующих. Павел Нестюк спрашивает меня: «Можете ли вы оскорбить таким образом?» Абсолютно нет. Я не оскорбляю чувства верующих. Я говорю, что она всё делала правильно — из нашей святой церкви возила нашу святую воду. Всё. В этом смысле она была безукоризненна. Понимаете? Если бы она там пританцовывала с бубном или окропляла кока-колой, мы бы, конечно, считали, что это плохо. А так… Ну почему? Меня смущает, что она врач.

А.ОНОШКО: Ужас этих людей…

С.ДОРЕНКО: Она врач!

А.ОНОШКО: Но она не работает уже, я думаю.

С.ДОРЕНКО: Какая разница? Врач с первой минуты превращается в иное существо иного порядка. С первой минуты! Ещё даже будучи абитуриентом. У меня сейчас у знакомых дщерь…

А.ОНОШКО: Пошла во врачи?

С.ДОРЕНКО: Собирается или поступила уже.

А.ОНОШКО: Ну, в семье должен быть врач. Это хорошо.

С.ДОРЕНКО: Нет, там два врача в семье, и дочка тоже поступает. Она уже иное существо, она уже смотрит…

А.ОНОШКО: Свысока на всех.

С.ДОРЕНКО: …с точки зрения пищеварения и всяких таких странных…

А.ОНОШКО: Да?

С.ДОРЕНКО: Конечно, конечно.

А.ОНОШКО: Высшее существо другого порядка.

С.ДОРЕНКО: Конечно! Ветеринары.

А.ОНОШКО: Да, в белых халатах.

С.ДОРЕНКО: Страшные люди! Ветеринары в белых халатах, абсолютно верно.

А.ОНОШКО: Ой, наоборот, к ним приходят за спасением, и они всегда спасают.

С.ДОРЕНКО: Она врач. Она видит перед собой гниение, она видит перед собой…

А.ОНОШКО: И она знает, как его остановить, а мы — нет.

С.ДОРЕНКО: В смысле?

А.ОНОШКО: Гниение.

С.ДОРЕНКО: А как? Формальдегидом, что ли? Не знаешь?

А.ОНОШКО: По-разному, кому как.

С.ДОРЕНКО: Для меня это, конечно, очень симптоматично. Я считал и я считаю, что это, конечно… Простите меня за обобщение. Может быть, вам не кажется, что я правомерно его делаю, но мне кажется, что это деградация. Врач-терапевт святой водой труп четыре месяца — это деградация.

 

С.ДОРЕНКО: «Я даже боюсь представить, какие диагнозы ставила такой врач-терапевт и какие выписывала рецепты».

А.ОНОШКО: Да какие? Вегетососудистая дистония, наверное. Обычные диагнозы ставила. И рецепты такие же примерно были, наверное. Нет? Они же как маршрутизаторы.

С.ДОРЕНКО: Им по фигу.

А.ОНОШКО: Если онкология, то дальше уже как бы к другому специалисту направляешь. Хорошо быть терапевтом, мне кажется.

С.ДОРЕНКО: «У вас фарингит». — «Может, трахеит?»

А.ОНОШКО: «Идите-ка к лору. Вот вам направление».

С.ДОРЕНКО: «Фарингит». — «А может, трахеит?» — «Ну, трахеит». Это мой разговор с терапевтом.

А.ОНОШКО: (Смеётся.) Да?

С.ДОРЕНКО: «Фарингит». — «А может, трахеит?» — «Ну хорошо, трахеит».

А.ОНОШКО: «Вам больше нравится трахеит?»

С.ДОРЕНКО: «Ну давай трахеит. Пусть будет трахеит, хорошо». И всё.

А.ОНОШКО: «Вы, главное, не расстраивайтесь».

С.ДОРЕНКО: (Смеётся.)

А.ОНОШКО: Как ребёночка уговариваешь, говоришь: «Ну ладно, ладно, всё. Едем со скоростью 200 тысяч километров в час. Хорошо!»

С.ДОРЕНКО: «А прикиньте, если бы он воскрес?» — пишет нам Александр на govoritmskbot в Telegram.

А.ОНОШКО: Да никто бы не поверил.

С.ДОРЕНКО: «Один профессор-хирург в монастырь ушёл пять лет назад», — говорит Денис из Самары. Вы знаете, монастырь может быть выбором человека, который, так сказать… Разные причины, короче, могут быть.

А.ОНОШКО: Ну да. И осуждать его за это сложно.

С.ДОРЕНКО: Разные причины. Осуждать? Вообще мы никого не осуждаем. А вот иронизировать… У него могут быть разные причины для ухода в монастырь, правда же?

А.ОНОШКО: Да. Мы и сами подумываем о том, чтобы уйти.

С.ДОРЕНКО: Я в 2003 году довольно долго, в течение двух недель, собирался принять ислам, например. Ну и что теперь?

А.ОНОШКО: А у них, кстати, нет монастырей, да?

С.ДОРЕНКО: Не знаю. Я собирался. В апреле 2003 года я посвятил две недели своей жизни тому, что собирался непрерывно принять ислам.

А.ОНОШКО: Но не получилось.

С.ДОРЕНКО: Нет, у меня не получилось просто. Я не принял ислам, зато я принял коммунизм. Я же потом в сентябре вступил в Коммунистическую партию.

А.ОНОШКО: У них тоже нет монастырей, поэтому пришлось выйти.

С.ДОРЕНКО: В коммунизме?

А.ОНОШКО: Из коммунизма, да.

С.ДОРЕНКО: Там сплошной монастырь. Ленин катался на «Роллс-Ройсе», ты знаешь. Хорошо, поехали дальше. Вернёмся к духовности, мать. Патриарх Кирилл определил духовным покровителем Следственного комитета…

А.ОНОШКО: Кого?

С.ДОРЕНКО: Архангела Михаила. Надо сказать, что об архангеле Михаиле известно больше, чем о Владимире Маркине и господине Бастрыкине, вместе взятым.

А.ОНОШКО: Расскажите о нём.

С.ДОРЕНКО: О нём, да? Патриарх Кирилл…

А.ОНОШКО: Он ангел, во-первых.

С.ДОРЕНКО: Нет, он архангел.

А.ОНОШКО: Архангел стоит над?

С.ДОРЕНКО: Архиангел — выше, чем ангел.

А.ОНОШКО: Так, хорошо.

С.ДОРЕНКО: В смысле — он больше, чем ангел.

А.ОНОШКО: Руководитель.

С.ДОРЕНКО: И он архистратиг. Он ещё и архистратиг.

А.ОНОШКО: А что он планирует?

С.ДОРЕНКО: Значит — воевода. По-русски будет «архистратиг» — «воевода». Но наши почему-то предпочитают говорить по-гречески. Ну, неважно. «Патриарх Кирилл определил архангела Михаила…» Вот это тоже вопрос. Вот этот глагол тебе нравится?

А.ОНОШКО: Кто кого определяет?

С.ДОРЕНКО: Как он может определить? Архангел Михаил берёт под козырёк?

А.ОНОШКО: Ну, ему пришла соответствующая бумага, и его аппаратный вес увеличился.

С.ДОРЕНКО: «Патриарх Кирилл определил». Я, например, определяю тебя на ведение вечерней передачи. Значит, я в известном смысле выше тебя? Значит, патриарх Кирилл выше архистратига и архангела?

А.ОНОШКО: В земных делах.

С.ДОРЕНКО: Может быть. Я не знаю, я пытаюсь здесь впитывать, как говорится, как губка впитывать всё, что слышу. «…Духовным покровителем Следственного комитета по инициативе Александра Бастрыкина». То есть Александр Бастрыкин, убедившись, что Шакро Молодой больше не покровительствует СКР, Шакро Молодой перестал покровительствовать, попросил о новом покровителе.

А.ОНОШКО: Но не из числа святых, а из числа архангелов, обратите внимание.

С.ДОРЕНКО: Да. Объяснил Владимир Маркин: «Выбор небесного покровителя Следственным комитетом Российской Федерации обусловлен тем, что в Писании архангел Михаил изображается как главный борец против всякого беззакония среди людей, а в книге Откровения, — то есть Маркин читал и Апокалипсис, — выступает как воин Света, главный вождь в войне против дьявола и тёмных сил». Ну, если Маркин читал Откровение, то он знает, что архангел Михаил в Откровении как раз занимается тем, что спасает жену, и жену не свою.

А.ОНОШКО: У него не может быть жены, он же архангел.

С.ДОРЕНКО: Просто жену. Ты не читала? Жену просто, он спасает жену. Понятно?

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: Она не просто женщина, она рожает внутри Откровения младенца, который будет железом всеми управлять, железным посохом, колотушками. Мать, ты плохо знакома с Писанием! Вот я смотрю на тебя… Настя всё время каким-то образом глаза раскрывает и делает перепуганное лицо.

А.ОНОШКО: Нет, в силу работы своей я, конечно, знакомилась, потому что все образы в живописи оттуда.

С.ДОРЕНКО: Имя Михаил — это еврейское имя. Как ты знаешь, Михаил — еврейское имя. «Здравствуйте, Миша». Я сейчас обращаюсь к слушателям. У нас половина слушателей — Миши. «Миша, здравствуйте». Вы знаете, что это еврейское имя? «Кто как Бог» означает это, в ином прочтении — «Никто не сравнится с Богом». Вот что значит «Михаил». Понятно, о чём я говорю?

А.ОНОШКО: Да, понятно.

С.ДОРЕНКО: Архангел Михаил упоминается в Писании наряду с архангелами Рафаилом, Уриилом, Селафиилом, Иегудиилом и Варахиилом, а также Гавриилом. Всё это еврейские имена, которые что-нибудь да значат. Ну неважно. Гавриил обычно являлся… Нет. Михаил — князь. Всё-таки Бастрыкин должен под князем ходить. Я не знаю, как отнесётся к этому Путин. Михаил — князь, изображается как главный борец против дьявола. Отсюда его называют «архистратиг» — «старший воин». Он выступает против дракона-дьявола и взбунтовавшихся ангелов. То есть ангелы взбунтовавшиеся, как ФСБ, например.

А.ОНОШКО: Вот я теперь хотела задать вопрос: кто покровитель ФСБ?

С.ДОРЕНКО: Взбунтовавшиеся ангелы — это ФСБ.

А.ОНОШКО: А у ФСБ кто покровитель?

С.ДОРЕНКО: ФСБ взбунтовались против СКР.

А.ОНОШКО: А кто у ФСБ покровитель?

С.ДОРЕНКО: Михаил их урезонит. «И произошла битва на Небе: Михаил и Ангелы воевали против дракона, и дракон и ангелы, — дракон тоже был с ангелами, — воевали против них, но не устояли, и не нашлось им места на Небе. И низвержен был великий дракон, древний змий, называемый диаволом и сатаною». Понятно? «Некоторые отцы Церкви видят архангела Михаила участником других важных событий, отождествляют с таинственным огненным столпом, шедшим перед израильтянами во время их бегства из Египта…» То есть он много занимался евреями прежде.

А.ОНОШКО: Он вообще защитник еврейского народа.

С.ДОРЕНКО: Я знаю. До того как ему суждено будет заниматься Бастрыкиным, он занимался главным образом евреями. Ну, теперь будет заниматься и Бастрыкиным заодно. А?

А.ОНОШКО: Да, настоящим делом.

С.ДОРЕНКО: Значит, слушай меня. Он спасает постоянно жену, если посмотришь. Я это видел в «Википедии», сейчас прочитаю вам. «Википедия»: Архангел… празднование… Германии, Киева… Что-то такое. Он Киевом занимается как-то очень вплотную тоже. Он защитник народа Израиля. Старший посланник Всевышнего и защитник народа Израиля — Михаил, этот архангел. Об этом прямо говорится в Библии: «И восстанет в то время Михаил, князь великий, стоящий за сынов народа твоего, — то есть за евреев, — и наступит время тяжкое, какого не бывало с тех пор, как существуют люди, до сего времени; но спасутся в это время из народа твоего все, которые найдены будут записанными в книге». То есть все евреи, помеченные где-то в специальных переписях, будут спасены наряду с Бастрыкиным.

А.ОНОШКО: Это способ стимулировать участие в переписи.

С.ДОРЕНКО: Это прекрасно! Слушай, он там и ассирийцев, и всяких-всяких уничтожал по 15 тысяч. Сколько надо уничтожал ассирийцев. Там была тема… Нет, 185 тысяч. Синаххериб напал на евреев, и Михаил 185 тысяч воинов уничтожил. Ты понимаешь? Это Чертаново, район Чертаново. Например, Чертаново восстало…

А.ОНОШКО: Или Павшинская пойма.

С.ДОРЕНКО: Или Павшинская пойма какая-нибудь, спокойно и всё такое. Понятно?

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: Значит, ещё есть… Про жену. Он всё время защищает жену.

А.ОНОШКО: Да что за жену? Расскажите уже тем, кто не читал. Я не знаю этого.

С.ДОРЕНКО: Эсхатологию плохо знаете? Я не знаю, как вы живёте. «Хождение Богородицы…» Нет, это другое. Есть жена, которая в Апокалипсисе существует, против которой дьявол. И вот эту жену… Некоторое богословы полагают, что речь идёт о церкви. Некоторые богословы полагают, что речь идёт о Деве Марии, которая таким образом мистически воспринимается. По-разному. Но дракон, в сущности, нападает на жену, а архангел Михаил даёт жене крылья, и она улетает в пустыню. Вот насколько я помню текст. Я, может быть, не большой знаток, понимаешь. Ну, вот как-то так. Так что же будет теперь со Следственным комитетом-то?

А.ОНОШКО: Мне кажется, что всё будет хорошо. Единственное, я говорила, нужно ещё назначить покровителей ФСБ, ФСО и устроить битву.

С.ДОРЕНКО: Мне кажется, им надо обязательно сделать какой-то стяг, что-то сделать такое. Скажите, пожалуйста, какие последствия вы предвидите для Следственного комитета в связи с тем, что им теперь покровительствует архистратиг и архангел Михаил?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: День добрый. Георгий.

С.ДОРЕНКО: Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здесь зависит больше от нашего группового сознания Следственного комитета. Это индивидуальное участие…

С.ДОРЕНКО: Когда вы говорите «нашего», то это означает, что вы служите в Следственном комитете.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет, я имел в виду — человек по отношению… Человек и архангел. Вот в чём дело.

С.ДОРЕНКО: Человек и архангел. Вы человек. Но вы говорите, что Следственный комитет должен как-то коллективно о чём думать.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет, я не говорю, что он должен. Просто вопрос покровительства — это строго индивидуально, это объективно. Это раз. А другое дело, что если люди будут работать на покровительство от Шакро, то, извините меня, это будет просто ширма.

С.ДОРЕНКО: Но уже не будут они работать на Шакро, всё будет хорошо теперь.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Давайте мы вернёмся опять к индивидуальному сознанию. Ещё, извините, маленькая ремарка, если можно, если позволите.

С.ДОРЕНКО: Да, я прошу вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Богородица возглавляет сонм ангелов-хранителей на нашей земле.

С.ДОРЕНКО: Я так и знал. Хорошо, а что же будет со Следственным комитетом?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я ещё раз говорю, что всё будет зависеть от индивидуального сознания, от настроения следователя или руководителя.

С.ДОРЕНКО: Следователи должны индивидуально и в то же время одновременно настроиться на что?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Они должны настроиться на соблюдение Конституции, грубо говоря.

С.ДОРЕНКО: То есть они должны настроиться на Конституцию?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да. Иначе мы дождёмся гнева небесного.

С.ДОРЕНКО: А вы читали Конституцию?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: К сожалению, нет.

С.ДОРЕНКО: Следующим моим вопросом было бы: какая именно часть Конституции должна стать первой, условно говоря, вот когда мы начнём медитировать о Конституции? На преамбуле, например? На параграфе 5?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Мы с вами прекрасно…

С.ДОРЕНКО: Нет, я пытаюсь докопаться, я пытаюсь получить чёткие инструкции. Вы же мне даёте инструкцию, но она не чёткая.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет, я не даю инструкцию. Я больше практик-мистик, а не следователь.

С.ДОРЕНКО: Не следователь всё-таки. Но вам надо будет всё равно… Может быть, вы попробуете на самом деле позвонить в отдел кадров СКР?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет, уже не получится.

С.ДОРЕНКО: Почему?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Без комментариев.

С.ДОРЕНКО: Спасибо. Он уже, наверное, в другой какой-то организации работает.

 

НОВОСТИ

ОБЗОР ПРЕССЫ

 

С.ДОРЕНКО: Скажи, пожалуйста, сегодня есть в некоторых публикациях, Настя… Мы продолжаем с Анастасией Оношко. Значит, в «МК» в частности, они поговорили с Чаплиным. Вы знаете, он был… А я вчера виделся с Алексеем Венедиктовым, и мы в частности говорили, обсуждали интервью Чаплина. Ты знаешь, что Чаплин, который теперь не в фаворе…

А.ОНОШКО: Он в опале.

С.ДОРЕНКО: Он в опале, да, он не в фаворе. Насколько я понимаю, он продолжает быть священником, он продолжает… Я во всяком случае не слышал ничего о том, чтобы его изгнали из священников, из прихода.

А.ОНОШКО: Ну, его поста лишили какого-то.

С.ДОРЕНКО: Поста лишили — и всё, но он продолжает служить. И надо сказать, что человек он бойкий, сознание его быстро бойкое, интересное, провокационное. Надо сказать, что он в своём интервью Ирине Воробьёвой высказался за правильность уничтожения целых слоёв населения. Ну вот. Что бы ему ни приписывали… Сейчас он объясняется несколько иначе. Он говорит, что он речь вёл о захватчиках — например, о гитлеровской Германии, ещё о чём-то.

А.ОНОШКО: Он говорил про внутренних врагов.

С.ДОРЕНКО: Нет, на самом деле это не так. На самом деле мы имеем дело с попыткой Чаплина смягчить собственные высказывания.

А.ОНОШКО: Расшифровка есть.

С.ДОРЕНКО: Но расшифровка есть. Ряд громких заявлений он сделал. Он сказал, что не видит ничего плохого, и это по-Божьи правильно. «Уничтожение некоторой части внутренних врагов», которых «убивать можно и нужно совершенно точно». Именно убивать. И массовые убийства тоже «по воле Божией должны» происходить. Дальше. Он должен сказать, что с волей Бога и народ должна совпасть воли власти. То есть должно совпасть три воли: воля Бога, воля народа и воля власти. И дальше уже можно производить массовые убийства.

А.ОНОШКО: Да-да-да. При этом он… Тут встал вопрос вообще о гуманизме как таковом.

С.ДОРЕНКО: Он обращается к Священному Писанию. И я думаю, что он прав. В Священном Писании он найдёт немало…

А.ОНОШКО: Подтверждений, конечно, этой позиции.

С.ДОРЕНКО: Подтверждений. Дальше. Он говорит, что «гуманизм — это антихристианское мировоззрение, это сатанинское мировоззрение».

А.ОНОШКО: Вот!

С.ДОРЕНКО: Вот эту вторую часть фразы я бы не подтвердил, что «гуманизм — это сатанизм». Я так не думаю.

А.ОНОШКО: Потому что сатанисты тоже верят во что-то, а гуманисты верят ни во что, да?

С.ДОРЕНКО: Нет, сатанисты верят в сатану, то есть — в сущности, во зло. А что значит «верят во зло»? Они верят в добро и зло, но они служат злу.

А.ОНОШКО: Как бы на стороне зла.

С.ДОРЕНКО: Они служат злу, да. Сатанисты по определению служат злу. То есть они в этом дуализме авраамическом, но в авраамическом дуализме сатанисты стоят на стороне…

А.ОНОШКО: Он предполагает, что зло действует через гуманизм, вероятно.

С.ДОРЕНКО: Не знаю. Ты сейчас будешь… уже до булгаковщины дотянешься. Нет, не надо. Значит, смотри, Чаплин говорит фразу, и это цитата: «Гуманизм — это антихристианское мировоззрение, это сатанинское мировоззрение». И здесь я, если честно, не понимаю, почему сатанинское. Но то, что оно антихристианское…

А.ОНОШКО: Да, вполне. Наверное, да.

С.ДОРЕНКО: Понимаю, по крайней мере, почему это Чаплин говорит. Я понимаю.

А.ОНОШКО: Ну, в каких-то вопросах — да. Получается, что есть противоречия.

С.ДОРЕНКО: Есть противоречия, есть. У гуманизма есть противоречия.

А.ОНОШКО: Есть.

С.ДОРЕНКО: И об этом говорил патриарх Кирилл. Он говорил, что гуманизм, если я не ошибаюсь (сейчас это неточная цитата, по смыслу пересказываю), гуманизм, человеколюбие ставит в основу человека, а человек верующий не может молиться на человека, он должен молиться на Господа. Поэтому, так сказать, всё в руцех Божьих — и всё, и точка. Нельзя поклоняться человеку, в сущности. Гуманизм поклоняется человеку. Понимаете, да?

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: «Чаплин проповедовал фундаментализм в православии. Вот и заслужил гнев Кирилла-примирителя», — говорит Алексей Врач. Это не так. О том, что гуманизм не соответствует христианству, говорил Кирилл, а Чаплин за ним продолжает. Но Чаплин резче говорит, чем Кирилл. Кирилл старается говорить аккуратно, а Чаплин старается говорить провокационно. Вот это отличие. По существу я здесь не вижу противоречия.

А.ОНОШКО: Большой спор вообще между идеями гуманизма и идеями кого? Как мы можем назвать? Ведь это же на самом деле очень прогосударственническая такая позиция, потому что это удобно, естественно, когда у тебя есть инструмент власти законный (насилие), и ты должен реализовывать…

С.ДОРЕНКО: Надо сказать, что разговор начался у Чаплина с ведущей…

А.ОНОШКО: С чего?

С.ДОРЕНКО: Разговор начался с разговора об Иване Грозном.

А.ОНОШКО: Ну, понятно, да.

С.ДОРЕНКО: Иван Грозный, сама концепция Ивана Грозного была схожа, между прочим, с позицией Генриха VIII английского в главной препозиции. Главная препозиция заключалась в следующем утверждении: «Я — помазанник. Следовательно, вы все грешны. Ну, тварь грешна? Грешна. Тварь грешна. Значит, вы грешны. А я — помазанник. Поэтому вы передо мной виноваты, по определению виноваты. Ваше дело — меня любить. И не всем это удаётся в равной степени. Хорошо. Некоторым удаётся любить меня, а некоторым не удаётся. Но убить из вас любого могу я, казнить и спросить строгонько, и пытать, и отправить на тот свет имею право, потому что вы грешны, а я — помазанник». Всё очень просто.

А.ОНОШКО: На самом деле это концепция отношений государства и гражданина, потому что государство берёт на себя функцию прокуратуры…

С.ДОРЕНКО: Иван Грозный вводит эту концепцию и он её постулирует, в сущности. Понимаешь, он её постулирует: «Вы грешны, а я — помазанник. Поэтому любого из вас могу убить, потому что вы грешны от природы. Вы грешны даже тем, что недостаточно меня любите, недостаточно искренне любите, недостаточно интенсивно любите, плохо вы любите меня. А кто определяет? Я определяю. Любите меня плохо. Значит — вам смерть». Вот и всё. Иван Грозный в этом смысле концептуалист очень важный. И Чаплин выступил на стороне Ивана Грозного, что действительно власть и соответственно, жрецы власти, которые могут трактовать поведение власти как помазанников — безусловно точно все грешны перед ними; и да, целые слои внутренних врагов нужно убивать. Вот и всё. Внутренних.

А.ОНОШКО: На самом деле так и происходит. То есть регулярно вспышками в разных точках планеты…

С.ДОРЕНКО: Земли.

А.ОНОШКО: …да, Земли, именно так и действуют власти в разных странах.

С.ДОРЕНКО: У меня вопрос. Настя спрашивает: «А с кем они спорят, когда все с ними согласны?» Вот это Настя спросила меня на летучке. Настя спросила…

А.ОНОШКО: А гуманизм равен демшизе.

С.ДОРЕНКО: Нет, не осталось. Никакого гуманизма в России не осталось. Вообще-то это бранное слово. И отсюда вопрос: а с кем они спорят, когда все с ними согласны, а? Гурген.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро. Дело в том, что риторика может быть самая разнообразная, и дело в форме, а не в содержании. Но каждая политическая встряска в России, к сожалению глубочайшему, ведёт к селективному истреблению лучших людей. Почему? На этот вопрос ответить, видимо, невозможно, но какая-то вивисекция… даже не вивисекция, а, скорее всего… в принципе напоминает мальтузианство, с одной стороны.

С.ДОРЕНКО: Гурген, подождите, но с кем они спорят? Дайте ответ Насте. Вот Настя меня спросила на летучке. Скажите, пожалуйста… Мы понимаем, какие силы олицетворяет Чаплин. Он олицетворяет скорее патриотическое, архаическое, консервативное, традиционалистское крыло, да? А с кем они спорят? Ведь спорить-то не с кем.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Они не спорят, потому что их козырь — это говорить бесспорные истины.

С.ДОРЕНКО: Ну да. То есть ни с кем не спорят?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Но в данном случае, простите, то, что господин Чаплин выдвигает — это не просто мальтузианство, а это вообще вот для меня, человека, не знакомого с текстом его выступления, но переданным вами сейчас, звучит такой селекционизм… Например, можно оправдать Холокост таким образом, поступить, как Мальтус, который писал о полезности войн, и прочий вот такого рода селективный отбор. Евгеника, которая была в Швеции до 2003 года, пока наконец не пронюхали, что это, мягко говоря, не делает стране чести…

С.ДОРЕНКО: Спасибо вам большое. Я хочу понять… Я хочу ответить на вопрос Насти. Настя меня спросила… Они спорят. То есть у них запал публицистический, будто они спорят. А спорить-то не с кем. Алло. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Злобный Енот.

С.ДОРЕНКО: Здравствуйте, Злобный Енот.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Это они как раз таки с либералами…

С.ДОРЕНКО: Ну нет либералов! Послушайте меня. Что такое либералы? Женечка Альбац? Кто такие либералы?

А.ОНОШКО: Да. И я тоже, можно сказать.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: В том числе. Но дело в том, что их речи направлены на молодёжь. Я не могу сказать, что я их полностью не поддерживаю в этом смысле, но есть некий дискурс в обществе, подразумеваемый молодёжь, на который направлено в том числе и обращение отца Всеволода, и патриарха. Вот и всё. Именно на молодёжь, чтобы отвратить её от зла либерализма.

С.ДОРЕНКО: От гуманизма. А когда и где представлен гуманизм в России? Где представлен гуманизм? Вот дайте мне место, чтобы я пошёл туда с огненным мечом. Вот где это место?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну, всё прибежище либералов в «Партии Роста», Навальный, Ходорковский…

С.ДОРЕНКО: Но их мало. Их же совсем ничтожное… Во-первых, давайте так. Навальный националист, причём ультранационалист, который во многих…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Это вы знаете, но позиционируется-то он либералом.

С.ДОРЕНКО: Подождите. Он использует либералов. Он ультранационалист, который выступал против кавказцев, выступал против приезжих, против миграции.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Было, было.

С.ДОРЕНКО: Было, и много было, много. Он выступал с этим. Нет, Навальный — это как раз… Подождите, гуманизм. Можно я скажу? Что нужно победить в России? Нужно победить гуманизм. Я правильно понимаю? Нужно победить гуманизм. Что такое гуманизм?

А.ОНОШКО: Когда человек ставится превыше всего.

С.ДОРЕНКО: Гуманизм — это человечность. Нужно победить человечность. Нужно победить демократическую, этическую жизненную позицию. Я читаю по «Википедии». Нужно победить демократическую, этическую жизненную позицию, утверждающую, что «человеческие существа имеют право и обязанность определять смысл и форму своей жизни». Понятно, да?

А.ОНОШКО: На самом деле понятно, что нет, конечно.

С.ДОРЕНКО: Человеческое существо… Есть такая концепция — ошибочная, безусловно. Мне кажется, «запрещённая на территории Российской Федерации» надо добавлять по решению суда. Нет?

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: Нужно подать всё-таки в суд, мне кажется, вот это было бы правильно.

А.ОНОШКО: И запретить гуманизм.

С.ДОРЕНКО: И запретить гуманизм как террористическую концепцию. Смысл её концептуально? Что человеческие существа имеют право и обязанность определять смысл и форму своей жизни. Ты, Настя, имеешь право и обязанность определять смысл и форму своей жизни. «Гуманизм призывает к построению более гуманного общества посредством этики, основанной на человеческих и других естественных ценностях, в духе разума и свободного поиска, за счёт использования человеческих способностей. Гуманизм не теистичен, — то есть в нём нет Бога и места Богу тоже нет, — и не принимает “сверхъестественное” видение реального мира». Вот эти всякие мистики, энергии, вот эти всякие гадания всевозможные — всё это не принимает.

А.ОНОШКО: А знаете, в чём ответ? Гуманизм годится для взрослых и зрелых людей.

С.ДОРЕНКО: «Гуманизм утверждает ценность человека как личности, его право на свободу, счастье, развитие, проявление своих способностей». Ну, это надо победить. Это и есть сатанизм.

А.ОНОШКО: Это для взрослых и зрелых людей, которые в состоянии удержаться от того, чтобы не своровать или не убить кого-то.

С.ДОРЕНКО: Но, мне кажется, это безусловно побеждено. Это мнимый враг. У нас нет этого врага. Его просто нет. Понимаете, мы как бы боремся с мнимым врагом. Можно я спрошу? Где вы слышали про то, что существует ценность человека как личности с правом на свободу, развитие, счастье и проявление своих способностей, с правом его определять собственную судьбу? Где это вы такое слышали?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Алло. Сергей, здравствуйте. А можно я попробую всё-таки ответить на вопрос Насти, ответ на который вроде как и не получили?

С.ДОРЕНКО: Нет, не получили ответа.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я вижу в этом не спор как спор, а именно борьбу за власть, за умы. Потому что дело в том, что… Опять-таки, если вернуться к Кириллу, то что он дал понять СКР? То, что «я вам назначаю». То есть он как бы приближает…

С.ДОРЕНКО: Нет, они просили. Нет-нет, Александр Бастрыкин попросил, по его просьбе. Александр Бастрыкин почувствовал внутреннее сиротство и неокормленность какую-то, неокормлённость.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Церковь ведь сближается, получается, с государством — несмотря на то, что у нас светское государство.

С.ДОРЕНКО: Нет, духовно она должна сближаться.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: И здесь получается обратная ситуация, то есть не государство давит на церковь в своих интересах, а церковь сама идёт на сближение с государством. А что делает Чаплин? Вы же сами сказали, что он государственную точку зрения представляет.

С.ДОРЕНКО: Абсолютно верно! Прекрасно!

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: И вот тут я заметил связь. Патриарх Кирилл и Чаплин вроде как уже не друзья, но вроде бы они и одинаково мыслят.

С.ДОРЕНКО: Нет, вы знаете, в чём дело? Будучи отдалённым, Чаплин сейчас может искать снова сближения. Это не значит, что он как агент влияния патриарха существует, а он просто отдалён и может чувствовать холодок этой отдалённости и искать сближения.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вот я об этом и говорю. Он именно как бы показывает, что «я здесь, я с вами же, я тоже с государством».

С.ДОРЕНКО: Ну конечно.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я думаю, что он ищет близости в этом плане. А так как он человек такой действительно… Он же был, по-моему, пресс-секретарём, что-то такое, да?

С.ДОРЕНКО: Он во всяком случае был очень близок. На самом деле из истории отношений этих двух мужчин известно, что Чаплин мальчишкой пришёл, и его патриарх взял под крыло и много ему помогал, наставлял. И вообще он как бы выкормыш… Не выкормыш, а как сказать правильно? Не ставленник, нет. Он выпестован патриархом ещё в международном отделе.

А.ОНОШКО: Так хороший нюх у патриарха.

С.ДОРЕНКО: Хороший нюх. Он увидел в парне потенциал.

А.ОНОШКО: И потенциал был развит.

С.ДОРЕНКО: Ну хорошо, сейчас не будем говорить об отношениях. Вот мне кажется, что не надо говорить об отношениях патриарха и Чаплина. Я скажу так: Чаплин многим обязан патриарху в молодости своей, как говорят люди, хорошо знающие церковь и их отношения. Многим обязан, в том числе и наукой, и наставлением, и так далее, и так далее. И Чаплин, когда говорит схожие вещи с патриархом, пусть и в более провокативной форме, он может искать сближения. Но мы сейчас говорим не конкретно об этих людях. Мы сейчас говорим о некоем патриотическо-консервативном, охранительном, архаичном крыле, которое всё время с кем-то борется. И мы пытаемся понять — с кем.

Если представить себе, кто есть либералы сегодня, мы обнаружим горсть людей из 20 человек, может быть… хорошо, из 50 человек на всю Россию. Можете себе представить, пожалуйста, сопоставимые величины. 145 миллионов человек, наверное, в России — ну, с Крымом. Крым же дал нам 2,5 миллиона. Значит, 145 миллионов человек в России борются с 50 негодяями. Либералов в стране точно меньше, чем воров в законе. Либералов в стране…

А.ОНОШКО: А одно другому противоречит? Бывает вор в законе — либерал, как вы думаете? Вольнодумец какой-то такой, философ.

С.ДОРЕНКО: Не думаю, не думаю.

А.ОНОШКО: Нет?

С.ДОРЕНКО: Там всё-таки очень дисциплинированное сообщество, которое…

А.ОНОШКО: Нет места всяким страданиям ума.

С.ДОРЕНКО: Нет. Всякому такому гуманизму там не должно быть места.

А.ОНОШКО: «А правильным ли делом мы занимаемся?»

С.ДОРЕНКО: Мне кажется, в воровской среде дисциплина на первом месте, конечно.

А.ОНОШКО: Хорошо.

С.ДОРЕНКО: Послушай меня. Чаплин борется во главе в данный момент, в момент, когда он на острие событий…

А.ОНОШКО: С «Эхом Москвы» он борется.

С.ДОРЕНКО: Он борется с 50 людьми, которые, с его точки зрения, концептуально равны 145 миллионам здоровых граждан, которые всецело отвергают гуманизм.

А.ОНОШКО: Но он убивает прогресс, это же плохо.

С.ДОРЕНКО: Давайте быстро проголосуем. Вы можете сказать о себе: «Я отвергаю гуманизм как антихристианское и сатанинское учение», «Я отвергаю гуманизм как антихристианское и сатанинское воззрение»? Вот так, «воззрение». Да — 134-21-35. Нет — 134-21-36. Проголосуйте, пожалуйста. Вот Чаплин говорит, что мы должны отвергнуть гуманизм. Напомню, гуманизм — это «прогрессивная жизненная позиция, которая без помощи веры в сверхъестественное утверждает нашу способность и обязанность вести этический образ жизни в целях самореализации и в стремлении принести большее благо человечеству». То есть за счёт воспитанности люди способны быть культурными, приличными.

А.ОНОШКО: Не воровать, не убивать, всё такое.

С.ДОРЕНКО: Не воровать, не убивать и так далее, и всё это делать без всякой веры.

А.ОНОШКО: Нравственный императив.

С.ДОРЕНКО: Вы можете сказать о себе: «Я отвергаю гуманизм»? Да — 134-21-35 — да, вы отвергаете гуманизм как сатанизм, потому что без веры (внимание, это ключевое отличие!) в сверхъестественное, без всякого колдовства можно быть приличным человеком, и вы отвергаете гуманизм. У меня сейчас отвергают гуманизм 20 процентов. Я считаю, что это аномалия. Отвергнуть гуманизм должны были бы 80 процентов. Что это случилось с вами? Вы какие-то вредительские люди. Давайте после заставки «В движении» я скажу вам окончательный результат.

 

В ДВИЖЕНИИ

 

С.ДОРЕНКО: Всё, я останавливаю, спасибо большое. 23 на 77, всё. 23 на 77. Спасибо большое. Нет, 22. Настенька, посмотри сюда. Какие ты видишь цифры?

А.ОНОШКО: 22 и 78.

С.ДОРЕНКО: 22 и 78. Было 20 на 80, потом вдруг мелькнуло 23 на 77, а сейчас 22 на 78. 22 процента наших слушателей отвергают гуманизм как сатанинское и антихристианское воззрение. Давай «воззрение» напишем, не «учение», а «воззрение», ладно? Хорошо. Я видел как-то большее число здоровых сил общества. Видите, здоровых сил в обществе мало.

На Минском шоссе авария, на подъезде к Москве. Плохо на Ленинградке, не доезжая второго Шереметьева. Потом в Химках тяжеловато. Потом — подъезжая к Волоколамке. Вы знаете, что там, как обычно, пробка, но это вдобавок. «Обочина свободна. Атакуем!» — пишет какой-то господин, который не знает, что там камеры. 10 часов, новости.

 

НОВОСТИ

 

С.ДОРЕНКО: 10 часов 6 минут. Среда, 17 августа. Здравствуй, великий город! Здравствуйте, все! Это радио «Говорит Москва»! Говорит Москва! Анастасия Оношко — ведущая этой программы.

А.ОНОШКО: И Сергей Доренко. Доброе утро всем.

С.ДОРЕНКО: 72,01 — евро. 63,97 — в данный момент доллар. Вчера я его днём видел на 63,81, доллар. Днём. Ну, сейчас скажу когда. В четыре часа дня, без десяти четыре было 63,81, по-моему.

А.ОНОШКО: Так и запишем.

С.ДОРЕНКО: А сейчас — 63,97. Но в любом случае меньше 64.

А.ОНОШКО: Все играют на усиление рубля.

С.ДОРЕНКО: Рубля, рубля. И правильно делают. 48,73 — у нас нефть. И 1,1262 — главная пара, доллар/евро… простите, евро/доллар. 1,1262. Следим за главной парой, следим за всем остальным, всё нормально. Давай поговорим о деньгах.

А.ОНОШКО: Давайте, конечно.

С.ДОРЕНКО: Хочется стать богатым человеком.

А.ОНОШКО: Очень хочется!

С.ДОРЕНКО: Очень, согласись?

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: У тебя такое же?

А.ОНОШКО: Да, конечно.

С.ДОРЕНКО: «Новосибирский стартап NeuroMama, который малоизвестен даже сведущим в IT людям, перегнал по капитализации знаменитую компанию Tesla Илона Маска, чем и привлёк внимание Комиссии США по ценным бумагам и биржам. Подозревают молодую компанию в манипуляции акциями». Они из Мексики пришли в Нью-Йорк, но сами они из Новосибирска. Из Новосибирска ребята зарегили в Мексике компанию, которая должна создать что-то вроде Google, «Яндекса», поисковую машину, но с нейроподходцем, который будет помнить не только то, какой выбор ты делала, но и как долго задерживалась на каждой странице, как двигался там твой курсор, сомневалась ли ты, не сомневалась, когда выбирала то или иное, куда ты прыгнула, почему, как долго там пробыла — то есть будет изучать твой характер. Твоя поисковая машина якобы будет изучать твой характер. Долго ли мялась твоя рука и мышь, долго ли она мялась, прежде чем пойти на порноресурс и так далее.

А.ОНОШКО: Сергей, ну что вы?

С.ДОРЕНКО: Будет про тебя знать всё NeuroMama! Понятно? Значит, вот этот ресурс. Как объясняют представители стартапа, переезд был вынужденным в Мексику — ну, понятно, чтобы проникнуть на американский рынок. «Нахождение в Российской Федерации стало политически неправильным для NeuroMama», — сообщает компания. Политически неправильным. То есть быть в России политически неправильно.

А.ОНОШКО: А в Мексике правильно.

С.ДОРЕНКО: А в Мексике правильно.

А.ОНОШКО: Там Купертино недалеко.

С.ДОРЕНКО: Конечно. Значит, они как будто, как Bloomberg предполагает, «работают по схеме “накачки и сброса”, при которой стоимость акций растёт без веских причин, после чего часть акций продаётся по крайне завышенной цене. Такие манипуляции приводят к росту оценки компании». Компания стоила вначале (чтобы вы понимали просто) 90 тысяч долларов, а сейчас компания стоит 35 миллиардов долларов. Я думаю, Настя…

А.ОНОШКО: То есть это мошенническая какая-то схема со стартапом.

С.ДОРЕНКО: Думает Bloomberg. Ну, не знаю, Настя, деньги-то настоящие. Настя, вот представь себе…

А.ОНОШКО: Я не понимаю, как это возможно! Я просто не понимаю на самом деле.

С.ДОРЕНКО: Я хочу стать мошенником. Понимаешь, хочу, но не получается.

А.ОНОШКО: Нет, это плохо.

С.ДОРЕНКО: Плохо, да?

А.ОНОШКО: Это же на самом деле не так.

С.ДОРЕНКО: Но ты-то гуманистка, а я же патриот! Пойми, я патриот.

А.ОНОШКО: Нет, кажется, кажется.

С.ДОРЕНКО: Ты не хочешь стать мошенницей, а я хочу. Хочу, хочу, хочу!

А.ОНОШКО: Вам никто не даст эти 35 миллиардов. Их сейчас заберут и посадят всех, прямо в Мексике.

С.ДОРЕНКО: Никого не посадят. Я бы с ними прошёл часть пути. Послушай. Они начали работать, 90 тысяч у них всего. И они ко мне приходят, например — хорошо, не когда 90, а когда у них миллион, — и они говорят: «Серёга, давай ты будешь таким же мошенником, как мы?» А я бы согласился.

А.ОНОШКО: Да нет, Сергей.

С.ДОРЕНКО: Да. Да!

А.ОНОШКО: Потому что страшно. Вы даже не согласились цветные металлы возить в Эстонию. Казалось бы, уж чего проще. Испугались.

С.ДОРЕНКО: В Латвию.

А.ОНОШКО: Ну, куда-то туда, да, на Запад.

С.ДОРЕНКО: Я бы сейчас, если бы на машине времени, я бы поехал к ним, и я бы сказал: «Братцы, давайте сделаем следующее. Когда у вас будет миллион, — ну, у них уже не 90 тысяч, а миллион, — я пойду и займу миллион». Найду. 10 миллионов найду, 100 найду. Чем я хуже Шувалова? Миллиард найду! Взаймы. Он же говорит, что он «Газпром» купил и продал. Ну, денег не было, взял взаймы. Понятно? Так я понимаю? И всё.

А.ОНОШКО: Так надо и жить: брать и тратить.

С.ДОРЕНКО: И я набрал бы. Из миллиона — в 35 раз! — я бы взял 100 миллионов долларов и вышел бы на 3,5 миллиарда.

А.ОНОШКО: Мне кажется, это невозможно.

С.ДОРЕНКО: Настенька…

А.ОНОШКО: Такого не бывает! Найдут и повесят!

С.ДОРЕНКО: Настенька, ты мне звонишь в 7 утра и говоришь: «Сергей, где вы? Почему вы не приехали на работу?» А я говорю: «Пропади она пропадом, эта работа! У меня 3,5 миллиарда долларов. Идите к чёрту! Я не знаю, звать вас как! И знать не желаю!»

А.ОНОШКО: Мне кажется, что это невозможно. Вас найдут и заставят их отдать.

С.ДОРЕНКО: Да?

А.ОНОШКО: Я так думаю. Может, люди богатые знают, как это делается.

С.ДОРЕНКО: Как я хочу!.. Люди, кто на бирже работает? Люди, кто работает на бирже? Позвоните: 73-73-948. Как это прелестно, как это прекрасно, как это правильно — срубить баблос. А? 73-73-948. Алло. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Сергей, вот к примеру, кстати, помните, Путин недавно Медведева вызвал к себе…

С.ДОРЕНКО: Может быть.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: И была словесная интервенция по поводу того, что ему не понравилось, что курс доллара стал слишком меньше.

С.ДОРЕНКО: Было дело, было.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Было такое, да.

С.ДОРЕНКО: В двадцатых числах июля.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, недавно прямо. И я вам скажу, что кто-то хорошо тоже сделал деньги на этом.

С.ДОРЕНКО: Ну да. А потом же опять рубль стал расти.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну да. Понимаете, это тоже на государственном уровне вот так официально-скрыто можно вот такие вещи делать. Ну, я так думаю. Я не говорю, что я суперпрофессионал, но я думаю, что тоже кто-то на этом делает деньги.

С.ДОРЕНКО: Заговаривать курс — мы знаем, что можно. Понимаете, есть какие-то простые механизмы сделаться богатым. Мы с Настенькой мечтаем об этом. Алло. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Алло. Сергей, там денег нужно на самом деле чуть побольше, потому что нужно процедуру листинга пройти и стать публичной торговой компанией. И для того чтобы накачать, нужен всё-таки инвестиционный банк, который поддерживает, который готов покупать, продавать твои акции, поэтому это не так просто.

С.ДОРЕНКО: Житель Новосибирска. Вы представляете, что такое Новосибирск? Вы понимаете, что такое Новосибирск?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, да, да. Ну, там Академгородок…

С.ДОРЕНКО: Это посёлок по пути к Японии. По пути к Японии есть какой-то посёлок ничтожный, называется Новосибирск.

А.ОНОШКО: Там всё-таки Академгородок.

С.ДОРЕНКО: Неважно, не имеет значения. Там живёт Игорь Веселовский. Мы бы ему 10 рублей не дали. Мы бы думали — украдёт. Правильно? Он берёт и придумывает эту NeuroMama, спокойно уезжает в Мексику, создаёт там компанию и спокойно догоняет её до 35 миллиардов.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет, ну один он не смог бы додуматься. Ему просто посоветовали, даже указали юрисдикцию.

С.ДОРЕНКО: Чёрт, 35 миллиардов…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Безусловно, на этом рынке существуют, вот я говорю, инвестиционные банки, брокеры, которые смотрят, всякие пресс-релизы выпускают.

А.ОНОШКО: Вы хотите сказать, что можно остаться с деньгами, поучаствовав в такой штуке?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Мне, честно говоря, удивительно, что 35 миллиардов. Я не знаю, как они так накачали, и куда смотрела вот эта…

С.ДОРЕНКО: Но почему мы с вами, нищие псы, в подворотне где-то живём? Почему, а?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А потому что нужна нормальная идея, как вот у Игоря Веселовского. У него была нормальная идея, он нашёл правильных людей, создал команду. И уже команда им движет, а не он один, понимаете.

С.ДОРЕНКО: Какая-то скрытая правда большая, к которой устремляется душа моя, но не находит.

А.ОНОШКО: За идею никто не платит деньги.

С.ДОРЕНКО: Понимаете, вот как я плохо грибы ищу, так я плохо ищу и миллиарды. Не получается!

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, ну необязательно же иметь миллиарды. Нужна просто, мне кажется, работа, которую ты любишь.

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: У меня долларовый дальтонизм, товарищи. Долларовый дальтонизм!

А.ОНОШКО: Давайте нам сейчас идей слушатели накидают хороших, и попробуйте сделать миллиард. Ничего не получится.

С.ДОРЕНКО: Я их не вижу! Как грибы не могу найти. Я только на пнях этих опят нахожу.

А.ОНОШКО: Которые никому не нужны.

С.ДОРЕНКО: Опят я люблю находить осенних, которые на пнях, такие развесистые, огромные. А когда надо искать в чаще, в траве — ну не нахожу я грибов! И так же точно у меня с миллиардами. Ты понимаешь или нет, а?

А.ОНОШКО: Плохо.

С.ДОРЕНКО: Настёна, невезуха мне! Чёрт бы меня задрал!

 

С.ДОРЕНКО: Слушай: «Самые богатые участники Олимпиады в Рио». Ну, просто чтобы ты понимала. На «Коммерсанте».

А.ОНОШКО: Это кто?

С.ДОРЕНКО: Сейчас я выйду в сайт, в Safari, потому что у меня сейчас нет. Я сейчас попробую выйти в сайт, потому что мне надо их листать. Они там сделали так, что сохранить в pdf не получается. Давай в поисковой строке: «Самые богатые участники…». Сейчас я найду. Я вас удивлю, ребята, чтобы вы понимали. Можно просто трясти тестикулами. Ты просто трясёшь, а этим платят миллионы! «Самые богатые участники…». То же самое они делают. Сейчас, секундочку.

А.ОНОШКО: Не совсем. Они же там тренируются, это же спортсмены.

С.ДОРЕНКО: То же самое. Они делают то же самое. Нет, у меня куда-то делись. А, чёрт! Найди мне «Коммерсант».

А.ОНОШКО: Давайте.

С.ДОРЕНКО: Мне некогда, мне надо болтать, понимаешь, у меня язык должен чесаться. Я пока про первого расскажу, а ты мне найди. «Самые богатые участники Олимпиады в Рио». Кто из спортсменов, приехавших на Олимпийские игры в Рио-де-Жанейро, зарабатывает больше всех — в рейтинге «Коммерсанта». Вот это напиши: «Самые богатые участники…».

А.ОНОШКО: Вот.

С.ДОРЕНКО: Ну войди в «Коммерсант»!

А.ОНОШКО: Вошла.

С.ДОРЕНКО: Ты уже вошла?

А.ОНОШКО: Оно грузится.

С.ДОРЕНКО: Хорошо. Кевин Дюрант.

А.ОНОШКО: Сразу хочется спросить: кто это?

С.ДОРЕНКО: Годовой доход… Жлобина! Здоровенный жлобина, как немецкий конь!

А.ОНОШКО: Баскетболист штатовский.

С.ДОРЕНКО: Штатовский, чёрный.

А.ОНОШКО: Баскетболист.

С.ДОРЕНКО: Кевин Дюрант. Годовой доход: 56 миллионов долларов. Возраст: 27 лет. Зачем ему эти деньги, объясни? Вид спорта: баскетбол. Достижения: в 2012 году… Страна: США. Что-то такое. Слушай меня. Бывший игрок «Оклахома Сити», который со следующего сезона будет выступать за «Голден Стейт», в 2015 году заработал на рекламных контрактах 36 миллионов долларов. 36!

А.ОНОШКО: Просто своим лицом.

С.ДОРЕНКО: Я упаковку в магазинах не беру. Вот там, где его фотография, я упаковку не беру. Я говорю: «Вы можете…»

А.ОНОШКО: Почему?

С.ДОРЕНКО: Почему? Почему? По кочану! Потому что зачем мне упаковка? Я кладу в пакет, что бы я ни купил — кроссовки, например. Упаковку я оставляю в магазине. На фиг она мне нужна?

А.ОНОШКО: Правильно.

С.ДОРЕНКО: Если я какой-то дезодорант покупаю, упаковку там же, на кассе, после кассы выбрасываю.

С.ДОРЕНКО: Много места занимает, мусор таскать, экология эта и так далее. Я выбрасываю тут же, потому что я думаю, что это другая…

А.ОНОШКО: А вы бы согласились рекламировать замороженные йогурты, Сергей?

С.ДОРЕНКО: Замороженные йогурты?

А.ОНОШКО: Да. Ну вот, мы смотрим: этот Дюрант в частности сотрудничает с испанской банковской группой…

С.ДОРЕНКО: BBVA.

А.ОНОШКО: Производителем прохладительных напитков…

С.ДОРЕНКО: Sparkling Ice.

А.ОНОШКО: И компанией, выпускающей замороженный йогурт…

С.ДОРЕНКО: Orange Leaf. Они меня не возьмут.

А.ОНОШКО: А если предложили бы, вы бы согласились вот что-то такое бы изобразить?

С.ДОРЕНКО: Нет! Дальше. Новак Джокович. Годовой доход: 55,8 миллиона рублей. Теннис. Бронза, одиночный разряд… Страна: Сербия. Ещё. Я просто перечисляю. Рафаэль Надаль, спортсмен.

А.ОНОШКО: Теннис.

С.ДОРЕНКО: Михаил, либерал, экономист и хоккеист, говорит нам о призвании, о природном призвании. Вот вам призвание! Рафаэль Надаль — 37 миллионов долларов. 30 лет. Теннис. Страна: Испания. Дальше. Неймар, футбол. 37 миллионов долларов в год. Я говорю — в год. 3 с лишним миллиона…

А.ОНОШКО: Но они не всегда так будут зарабатывать. Это вот в эти годы они так зарабатывают.

С.ДОРЕНКО: 3,125 в месяц. Он 3 миллиона 125 тысяч в месяц делает, Неймар, Бразилия.

А.ОНОШКО: У него контракт рекламный с Nike, Panasonic.

С.ДОРЕНКО: Дальше. Кеи Нисикори, теннис, 26 лет. 33 миллиона долларов в год. Это олимпийцы все ваши. А? Усейн Болт, который смеялся. Усейн Болт, Ямайка, который улыбался, бежал стометровку и улыбался. 29 лет. Годовой доход: 32 миллиона долларов. А? Кармело Энтони, 32 года, баскетбол — 31 миллион долларов в год. Серена Уильямс, 34 года — 30 миллионов. Кайри Ирвинг… Я так понимаю, баскетбол и теннис пока всюду. Но баскетбол — ты должен быть обязательно в Штатах, и ты должен быть негром.

А.ОНОШКО: Необязательно. Вот испанец, латинос был.

С.ДОРЕНКО: Никто из вас этого не сможет, товарищи! Вы же не сможете стать негром.

А.ОНОШКО: Там вообще нет ни одного белого. Латинос был один, баскетболист.

С.ДОРЕНКО: Если ты хочешь сказать презрительно, ты должна говорить «латино́с».

А.ОНОШКО: Я? Ни в коем случае… я не презрительно. Я же бесстрастно.

С.ДОРЕНКО: Скажи «латиноамериканец».

А.ОНОШКО: Хорошо. Латиноамериканец.

С.ДОРЕНКО: Кайри Ирвинг — чёрный обязательно. Ребята, нам не стать чёрными. Ребята! В следующем рождении, может быть…

А.ОНОШКО: Кёрлинг, может быть, поднимется.

С.ДОРЕНКО: Баскетбол. 27 миллионов долларов. Дальше. Пол Джордж — тоже чёрный. Не говори мне, что он мулат. 24 миллиона долларов! Ребята, наша цель: родиться чёрным в Америке и стать баскетболистом — первый вариант.

А.ОНОШКО: И заняться спортом. Либо теннисистом.

С.ДОРЕНКО: Второй вариант: родиться кем угодно, переехать в Америку, стать теннисистом.

А.ОНОШКО: Джокович.

С.ДОРЕНКО: Понятно?

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: Нет, а наша эта… Как же её? Вот которая…

А.ОНОШКО: Маша?

С.ДОРЕНКО: Наша Маша. Как её фамилия? Как? Дай, дай!

А.ОНОШКО: Шарапова.

С.ДОРЕНКО: Шарапова, Шарапова! Она же живёт во Флориде, она же американка. Паспорт русский, но она живёт давно, с детства живёт во Флориде. Они все там живут! А эта пловчиха Юля?

А.ОНОШКО: Ефимова.

С.ДОРЕНКО: Юля, Юля.

А.ОНОШКО: Да. Сейчас, говорит, вещи заберёт.

С.ДОРЕНКО: Как её?

А.ОНОШКО: Ефимова, по-моему.

С.ДОРЕНКО: Ефимова. Она же живёт в Калифорнии пять лет уже.

А.ОНОШКО: Приличный срок. Я бы уже не стала уезжать.

С.ДОРЕНКО: Какие вещи на фиг? Она что, по-твоему, в Таганрог поедет?

А.ОНОШКО: Конечно.

С.ДОРЕНКО: Она из Таганрога.

А.ОНОШКО: На родные улочки.

С.ДОРЕНКО: Ты знаешь, что такое Таганрог?

А.ОНОШКО: Нет.

С.ДОРЕНКО: Это в 50 раз хуже Новосибирска! Новосибирск — дырища, а Таганрог — это последняя задырища. О чём ты говоришь? Какой Таганрог? Если тебя сошлют в Таганрог, ты поедешь? Нет. Лучше в петлю.

А.ОНОШКО: Обязательно! Из любопытства.

С.ДОРЕНКО: Да?

А.ОНОШКО: Да. А потом — уже в Лос-Анджелес из Таганрога.

С.ДОРЕНКО: Нет. Значит, она из Таганрога, она там училась плаванию. Я читал сегодня.

А.ОНОШКО: Она говорит, там бабушки рядом плавают.

С.ДОРЕНКО: Она там разговаривала с Колесниковым из «Коммерсанта». Пили, кстати, кайпиринью.

А.ОНОШКО: Что это значит?

С.ДОРЕНКО: Спиртное. Пили спиртное. Колесников об этом сегодня в «Коммерсанте» рассказывает. Пили спиртное. Она, её папа, и она сама, и Колесо пили-выпивали спиртное. Вот с этой Юлией… «Юля Пуля», «Пуля Юля». Он написал статью сегодня. Она рассказывает: «Мне за каждое яблочко тренер на меня орал, что я должна яблочко отработать».

А.ОНОШКО: А что такое «яблочко»?

С.ДОРЕНКО: Яблочко — это называется яблоко, плод такой, с яблони. Кандиль-китайка. Понятно, о чём я говорю?

А.ОНОШКО: Понятно.

С.ДОРЕНКО: Granny Smith, Jonagold. Ну, яблочко. Ты что, яблочко не видала? Ты дикая женщина!

А.ОНОШКО: Нет, я думала, что это какое-то иносказание. Ну ладно…

С.ДОРЕНКО: Яблочко! Она говорит: «За каждое яблочко тренер орал на меня, что я его должна отработать». Типа: «Ты съела калорию, калий, туды его в качель — значит, иди и отрабатывай». «Я, — говорит, — стала ненавидеть плавание. И меня перевезли потом в Америку, и там я полюбила, потому что они улыбчивые, милые, приятные люди. Яблоки жри, что хочешь жри». И там она при Колесе, при Колесникове, ела хлеб…

А.ОНОШКО: Да что вы говорите? Неужели с маслом?

С.ДОРЕНКО: Просто ела хлеб, потому что суп долго не подавали. Ела хлеб и пила спиртное. По-американски это можно, а по-русски нельзя, потому что у нас по-русски говорят: «Жрёшь один мельдоний, больше ничего!» Понимаешь, в чём дело? «Только, — говорит, — дают мельдоний». Она говорит: «Я пила мельдоний, до декабря мне давали», — там уже, в Америке. Её догнал мельдоний в Америке. «До декабря пила, — говорит. — Там написано на баночке, что за два дня выветривается. Так что мы считали, что это нормальные витамины». Она продолжает говорить. Понятно? Они все живут в Америке, мать. Все!

А.ОНОШКО: А мы — нет.

С.ДОРЕНКО: А вот эта, которая прыгает в длину? Клишина?

А.ОНОШКО: Клишина. Золото у неё.

С.ДОРЕНКО: Клишина. Мы правильно говорим сейчас? Не золото ещё, подожди, она ещё только в финал вышла. Она же тоже американка. Ты знаешь об этом или нет?

А.ОНОШКО: Знаю, знаю. Я же слежу лентой новостной, конечно.

С.ДОРЕНКО: Спасибо. Значит, наши спортсмены надели… По факту они американцы, люди американской жизни. Они живут в Америке, за Россию они извиняются, говорят: «Ну, там люди… тяжёлая жизнь у них в России, поэтому они неулыбчивые такие, понимаете». Вот 84-й очень правильно говорит: «Малевич нарисовал Таганрог, увидел, лицо его исказилось от боли — и он зарисовал его чёрным квадратом». Понимаете? Вот в чём дело.

А.ОНОШКО: Понятно. Шутка такая.

С.ДОРЕНКО: Это не шутка! Какая шутка? «В Волгодонске училась плавать Юля», — говорит Татьяна С. «Ефимова из Грозного», — говорит Кирилл Шабунов. Что за легенды у вас? В Волгодонске…

А.ОНОШКО: На самом деле это не имеет большого значения, потому что все бассейны с тренерами очень похожи друг на друга.

С.ДОРЕНКО: Это не имеет большого значения. Послушай меня. Где бы то ни было ваша Ефимова была в России.

А.ОНОШКО: Не в Лос-Анджелесе.

С.ДОРЕНКО: Давайте скажем слово: в России. Ясно? Слово «Россия». В России. Она решила, что здесь невыносимо плохо, и уехала в Америку. И там она бывает, в Америке… За последние пять лет она приезжала в Россию максимум на месяц в году. Это её слова. Максимум на один месяц в год она приезжала в Россию. Понятно? Сколько месяцев в году? 12. Сколько она жила в Америке? 11 из 12. Понятно? Её слова. Ну, ребята, зачем вы? Алло. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Михаил. Доброе утро.

С.ДОРЕНКО: Поддели меня с Таганрогом, Михаил. Теперь я буду…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет, она из Грозного, вообще-то. Она родилась в Грозном, но дело не в этом.

С.ДОРЕНКО: Ну хорошо.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ещё Тайгер Вудс, если бы поехал на Олимпиаду, у него 100 миллионов. Он сейчас уже отошёл. Это гольф.

С.ДОРЕНКО: Это грязно. Ну скажите, что это грязно.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет, вы знаете, если бы вы побывали на тренировках, допустим, «Уралочки» свердловской (там Карполь, великий тренер), Сергей, даже вы, человек с таким здоровым цинизмом, вы бы убежали из зала. Там просто!.. То есть эти люди заслуживают таких денег, если им удаётся вырваться из клоаки, если они востребованы этим Олимпом.

С.ДОРЕНКО: И тем не менее, вы хорошо… Исинбаева, кстати, живёт в Монако, в Монако́.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я знаю. Я вам о них всё могу рассказать.

С.ДОРЕНКО: А я и хочу! Я и хочу. Вы можете перечислить мне спортсменов наших, которые защищают русский флаг, а живут не в России? Давайте перечислим. Исинбаева…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Не в России?

С.ДОРЕНКО: Исинбаева живёт в Монако́, юг Франции, рядом с Ниццей. Наша героиня.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну, хоккеисты, но они в Канаде должны быть, в Америке.

С.ДОРЕНКО: Хоккеисты живут в Америке и Канаде, и правильно, должны там быть. Всё правильно.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вы знаете, здесь феноме́н в другом.

С.ДОРЕНКО: Фено́мен.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Многие живут и здесь. Но вот если брать индивидуальные виды спорта… Например, вся сборная по биатлону постоянно, конечно, находится в Европе и в Америке. Даже предсезонная тренировка… В Ханты-Мансийске хорошие сооружения, но холодновато. И тут специфика. Это как раз к Чаплину имеет большое отношение, почему в Америке улыбаются.

С.ДОРЕНКО: Почему?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Потому что христианство…

С.ДОРЕНКО: Америка — одна из очень верующих стран.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вот в том-то и дело. Я прекрасно это понимаю. Но произошло то, что христианство западное как-то миновало эту аберрацию историческую христианства, которую Павел перетолковал в языческое учение о мистерии, которое научает ладить с государством, а потом ведёт войны само, приговаривает, пытает, ненавидит. Вот в Америке этого нет. Там больше к джазу ближе.

С.ДОРЕНКО: Тем не менее, всё-таки моя концепция. Эти прекрасные люди, защищающие русский флаг, проливающие слезу под русский гимн, они живут не в России.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А Павлы Астаховы, а Шуваловы? И имя им — легион. Ну зачем мы обсуждаем? Спортсмены хотя бы своим трудом…

С.ДОРЕНКО: Но мы-то с вами, как два дурака, здесь живём?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вы знаете, неисповедимы пути Господни…

С.ДОРЕНКО: Я представляю сцену, Михаил, как мы с вами в каком-то Плимуте, в Девоншире сидим в баре и плачем под звуки гимна.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Меня всё время мой близкий…

С.ДОРЕНКО: Как патриот я буду кричать на вас: «Встаньте, пожалуйста, Михаил! Это звуки русского гимна!» А вы будете говорить: «Нет, я буду сидеть!»

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Никогда не вставал, но по другим соображениям.

С.ДОРЕНКО: Вот видите.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: За деньги, Сергей, ничего не купишь, понимаете. А для многих это крест ужасающий. Тут вопрос… Ефимова — достойна. Шарапова — достойна. А вот эти кремлёвские…

С.ДОРЕНКО: Ну какие? Всё. Нет, не надо про кремлёвских. Надо говорить… «Фехтовальщики живут и тренируются здесь», — говорит Кирилл Шабунов.

А.ОНОШКО: А синхронистки вот эти наши замечательные?

С.ДОРЕНКО: Не знаю. Синхронистки?

А.ОНОШКО: Вот которые сейчас золото взяли.

С.ДОРЕНКО: Чем они дышат, ты можешь понять, нет?

А.ОНОШКО: А они выныривают иногда.

С.ДОРЕНКО: Задницей? И задницей дышат. Ну я тебе серьёзно говорю.

А.ОНОШКО: Какая шутка! Может, передницей?

С.ДОРЕНКО: Ну чем они дышат. Это не шутка сейчас была! Это научная статья. Чем они дышат, можешь объяснить мне?

А.ОНОШКО: У них 6 литров, как у вас, объём лёгких.

С.ДОРЕНКО: Чем они дышат? Вопрос тупой. Вот у меня просто тупой вопрос. Мы знаем, как дельфин дыши. Мы видим дельфина — фить, фить! У него дырочка открывается. Как я дышу — знаю. Как дышит пловец кролем — знаю, вижу. Он переворачивается на один бок и — раз! — так быстро. Ага! Чем дышат синхронистки? Кто-нибудь понимает, нет?

А.ОНОШКО: А вы внимательно смотрели?

С.ДОРЕНКО: Я внимательно смотрю.

А.ОНОШКО: Одни ноги сплошные.

 

НОВОСТИ

ОБЗОР ПРЕССЫ

 

С.ДОРЕНКО: «Учёные реабилитировали женский пол». Ты говорила об этом в обзоре?

А.ОНОШКО: Нет ещё.

С.ДОРЕНКО: Это очень важная информация. Ребята, я хотел… Я, кстати говоря, не верил никогда и считал глубоко либо заблуждением добросовестным, либо заблуждением похабным, либо откровенной ложью информацию о том, что женщины дескать из эволюционных побуждений блудливы, ну, по природе как бы. И что 10 процентов всех детей, которых воспитывают женщины со своим сожителем тем или иным, они не от него, они где-то блудом заработаны.

А.ОНОШКО: Господи… Боже мой…

С.ДОРЕНКО: Я всегда считал, что это враньё — либо гнусное враньё, либо глумливое, грязное враньё и так далее.

А.ОНОШКО: А теперь они подтверждают ваши сомнения.

С.ДОРЕНКО: А теперь это подтверждают. Слушай. Учёные подтвердили, что женщины, безусловно, не блудливы. Давайте я вам просто расскажу — и всё. «Самки человека не самые верные». А, ну это у сапсанов, хищных птиц из Соколиных. Но тем не менее очень верные — ровно в 5 раз, больше чем в 5 раз. Около 2 процентов… Исследовано генетически — дети, взрослые и прочие. Я предлагаю верить этим британским учёным. Это британские? Это католики какие-то. Это католики, не британские. Левенский католический университет в Бельгии. Исследовано колоссальное количество людей. И ещё в Великобритании высшее учебное заведение, колледж в Великобритании из Лестера. Исследовано колоссальное количество людей, гены. Оказалось, что мужчины, мужья растят детей, зачатых от других мужчин… не превышают 2 процентов, менее 2 процентов. Понятно, о чём я говорю?

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: Всё. Вот и всё. Но при этом я думаю, что многие из них просто знают об этом.

А.ОНОШКО: Усыновлённые, принятые.

С.ДОРЕНКО: Да, абсолютно верно. Ну вот. Одним словом, женщины не блудливы. Нет.

А.ОНОШКО: Нет.

С.ДОРЕНКО: Мы с Настей это обсуждали. Настя всегда…

А.ОНОШКО: Это к вопросу, к теме некоторых традиций в горных районах, которые собираются женщин усмирить.

С.ДОРЕНКО: Нет, женщины вообще как таковые дорожат семьёй, дорожат браком своим, дорожат гнездом и вовсе не бегают, как ошалелые, и так далее. Ничего подобного нет. Настя, ты говоришь об этом, когда я говорю об этом. Я говорю об этом со стороны, а ты говоришь об этом с каким-то большим знанием дела.

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: Не могла бы ты распространиться на эту тему?

А.ОНОШКО: Так это очевиднейшая вещь.

С.ДОРЕНКО: Я понимаю, почему это не имеет никакой связи с генетическим успехом. Я это понимаю. То есть, если мы объясняем это с точки зрения эволюционной, то женщина — вообще консервативное начало, женщина как такова.

А.ОНОШКО: Ну, разумеется. Но физиологически у неё нет потребности постоянно вот что-то такое там…

С.ДОРЕНКО: Что?

А.ОНОШКО: Сделать, сбросить и так далее. Вот для чего? Излишняя чувственность, которая приписывается некоторыми…

С.ДОРЕНКО: Наблюдателями.

А.ОНОШКО: Да, наблюдателями. Или подозревается, что женщина… На самом деле мне кажется, что это экстраполяция собственных мужских каких-то воображений.

С.ДОРЕНКО: Хулителями?

А.ОНОШКО: Да. Ну, экстраполяция просто собственных позывов. Не могут некоторые мужчины представить, что может быть иначе, что человеку не может хотеться просто так куда-то пойти и что-то вот такое поделать — неважно с кем, например. Этого просто нет, просто отсутствует такое.

С.ДОРЕНКО: У женщин просто этого нет.

А.ОНОШКО: Отсутствует, да. То есть бывает чувство влюблённости и так далее, но это раз в жизни.

С.ДОРЕНКО: То есть женщине для того, чтобы переспать, нужно хотя бы хоть чуть-чуть подвлюбиться?

А.ОНОШКО: Нет, нажраться.

С.ДОРЕНКО: Водки?

А.ОНОШКО: Водки. Ну, современной женщине… То есть либо вот это происходит, мне кажется, и то потом…

С.ДОРЕНКО: Либо чуточку подвлюбиться, либо нажраться. Но просто так…

А.ОНОШКО: А что такое «влюбиться»? Ну как это? Что это такое «влюбиться»? Такого не бывает.

С.ДОРЕНКО: Ну, увлечься.

А.ОНОШКО: Ну, может быть, да. Но это только с целью создания новой семьи, разумеется, то есть не для того, чтобы просто вот один раз…

С.ДОРЕНКО: Фрикция слизистых.

А.ОНОШКО: Нет, нет. Это бессмысленно, нет. Нужно либо уже…

С.ДОРЕНКО: То есть если мужчин увлекает фрикция слизистых как таковая, то женщин это не увлекает.

А.ОНОШКО: Ну, это как метод достижения, может быть, только разве что вот, чтобы в конечном итоге это было всегда, навечно.

С.ДОРЕНКО: В сущности это ловушка.

А.ОНОШКО: Каждый раз это будет фрикция здесь, дома!

С.ДОРЕНКО: (Смеётся.) Хорошо, Настя. Спасибо тебе большое за это распространение. «Предохраняться просто умеют и семью берегут», — говорит Денис.

А.ОНОШКО: Вот видите, Денис, вы тоже не можете себе представить, как так может быть, чтобы этого никто не хотел. А такое бывает, и прямо рядом с вами.

С.ДОРЕНКО: Хорошо. Ребята, вы должны принять эту информацию теперь. И всякий, кто вам будет болтать про 10 процентов, помните: менее 2 процентов. Во-вторых, это известно мужчинам, то есть эти женщины объясняют своим новым мужьям, откуда ребёнок. И при этом они вообще не гулящие. Бабы не гулящие. Хочешь проголосовать?

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: А как мы поставим вопрос?

А.ОНОШКО: Как мы поставим вопрос?

С.ДОРЕНКО: «Бабы — гулящие?»

А.ОНОШКО: «Вы всегда знали, что бабы не гулящие? Вы всегда знали, что бабы гулящие?»

С.ДОРЕНКО: Нет, ну плохо. Это плохой вопрос. Давай не будем его ставить.

А.ОНОШКО: Давайте не будем.

С.ДОРЕНКО: Давайте пойдём дальше куда-нибудь. Пойдёмте дальше — к настоящим большим духовным семейным ценностям.

 

С.ДОРЕНКО: Слушай, Джонни Депп отрезал себе кончик пальца. Он перебил все стёкла в доме…

А.ОНОШКО: Он на стекле написал… на зеркале, на зеркале, на зеркале ванны! И это мне напомнило фотографии фильма ужасов с маньяками.

С.ДОРЕНКО: Джонни Депп приревновал Эмбер Херд (это мы сейчас говорим о любви, в продолжение), Эмбер Херд, свою спутницу жизни.

А.ОНОШКО: Хёрд, наверное. Ну ладно.

С.ДОРЕНКО: Хёрд. Эмбер Хёрд. Приревновал её… к кому бы то ни было, неважно. К партнёру по фильму, к партнёру по съёмкам. Разбил всю посуду, после чего переступил к битью стёкол. Перебил всё стёкла, окна, все до единого окна.

А.ОНОШКО: И это всё в Австралии на съёмках «Джека Воробья».

С.ДОРЕНКО: Перебил всё окна. После чего взял кусок от разбитого стекла и отрезал кончик пальца стеклом себе.

А.ОНОШКО: Фалангу.

С.ДОРЕНКО: Ну, не фалангу, а мякишку вот эту от пальца отрезал. После чего решил писать кровью, но кровью писалось фигово.

А.ОНОШКО: И он взял краску.

С.ДОРЕНКО: Он взял краску, макнул туда разрезанный палец, кровящий палец, всё это макнул в синюю краску и написал «Доступная Эмбер».

А.ОНОШКО: И ещё что-то там написал.

С.ДОРЕНКО: Да?

А.ОНОШКО: Да, да, да, да, да!

С.ДОРЕНКО: «Ужасная Эмбер» и так далее.

А.ОНОШКО: Ужасная фотография! В «Комсомолке» опубликованы эти снимки.

С.ДОРЕНКО: Да, это прекрасно. Это говорит о том, что она чиста. Правильно или нет?

А.ОНОШКО: Это говорит о том, что с головой… Он же пьёт очень сильно и всё такое. И съёмки-то были приостановлены «Джека Воробья», продолжения. В Австралии всё это дело было. И говорили, что у него травма пальца. Все думали, что на съёмках, где-то там прыгал по кораблям, но он дома просто…

С.ДОРЕНКО: Он бил стёкла. Хорошо. Ну, он переживал просто, и всё. Слушай, а ты про этого парня, который перестал резать пальцы, знаешь, да?

А.ОНОШКО: А что значит «перестал»?

С.ДОРЕНКО: Парень Игорь Губанов, бывший дворник из Магнитогорска, отрезал себе два пальца на левой руке: сначала мизинец, а через неделю безымянный.

А.ОНОШКО: Вот видите, что-то с пальцами у мужчин.

С.ДОРЕНКО: Что это значит?

А.ОНОШКО: Почему? Зачем? Он требовал… Его жену забрали в полицию за дебош, там их разделили, и он заподозрил, что её там изнасиловали.

С.ДОРЕНКО: Давай скажем, что мы не знаем, был ли дебош. Давайте так. Мы понимаем, что есть Игорь Губанов.

А.ОНОШКО: Нет, их вдвоём с женой за что-то забрали в полицию.

С.ДОРЕНКО: Соседка время от времени полагает, что они ведут себя неподобающе. А он говорит честно: «Да, я пришёл с бутылкой водки. И мы с женой, собственно говоря, вечеряли с бутылкой водки». Ну, что тут такого плохого?

А.ОНОШКО: «И нам было хорошо».

С.ДОРЕНКО: Ну, пьют люди и пьют. И что теперь делать? Хорошо. Соседка позвала полицию. Полиция приехала и то забирала, то не забирала. Потом жену повезли, потом его — вместе, потом поодиночке. А жена говорит, что её изнасиловали, насколько я понимаю. И делу этому не дают хода.

А.ОНОШКО: Они пошли жаловаться, да.

С.ДОРЕНКО: Для простого человека нет справедливости, Настя.

А.ОНОШКО: А он, требуя справедливого расследования, решил отрезать себе по пальцу в день.

С.ДОРЕНКО: И отрезал. Нет, в неделю, каждый понедельник. А теперь отказался. Посмотрел на оставшиеся пальцы и говорит: «Они мне пригодятся». Ну, всё-таки iPad, iPhone, ты знаешь. Всё-таки надо, да?

Значит, смотри, вопрос в следующем. Я думаю об этом, глядя на эту ситуацию, что для простого человека справедливости нет. И если человек, с точки зрения полицейского, представляет собой низы общества, то полицейский им заниматься не будет. Нет, не будет, Настя. Я тебе приведу в пример английскую историю, чтобы ты понимала, что это не русская жизнь, это всемирная жизнь. «Всемирная история, Банк Империал».

А.ОНОШКО: Давайте.

С.ДОРЕНКО: Вот послушай меня. Есть город в Великобритании, где некоторое время назад (уже приличное) была разоблачена пакистанская мафия. В городе в Великобритании 250 тысяч человек. 8 тысяч пакистанцев живут, которые терроризируют весь город. Но город неблагополучный, город ужасный, город наркоманский и такой весь потерявшийся.

А.ОНОШКО: В Англии сейчас?

С.ДОРЕНКО: В Англии, в Великобритании. По-моему, в Англии, я не знаю. Может быть, в Уэльсе, но я думаю, что в Англии. В Великобритании. Город неблагополучный, страшной судьбы город. Знаешь, как у нас есть городочки страшной судьбы: заводы закрыты…

А.ОНОШКО: Да, я представляю.

С.ДОРЕНКО: 8 тысяч пакистанцев. Из заведомо плохого города, из плохих семей пакистанцы насиловали и изнасиловали 1400 девочек-подростков. Ты помнишь эту информацию?

А.ОНОШКО: Ну, что-то такое смутно…

С.ДОРЕНКО: Доверься мне. Пожалуйста, доверься.

А.ОНОШКО: Да-да-да. И только на какой-то один случай громкий…

С.ДОРЕНКО: 1400 английских девочек-подростков были изнасилованы. Некоторые из них подавали заявления в полицию — не все подавали, но некоторые, что пакистанцы-педофилы. 12–13 лет — девочки вот такие. Полиция не принимала этих заявлений. Вот то же самое, что происходило в Магнитогорске с Игорем Губановым. Нет справедливости для бедных, Настя. Нет. Понимаешь? И полиция говорила… Спрашивают этих девочек английских: «Скажите, пожалуйста, а что вам говорили в полиции?» — «Нам говорили: “Иди вон, проститутка!”». То есть приходили девочки 12–13 лет и говорили: «Меня изнасиловали пакистанцы». — «Пошла вон, проститутка!» Вот что говорили в полиции.

А.ОНОШКО: Да, ни здоровья, ни справедливости нет для бедных.

С.ДОРЕНКО: Нет ни здоровья, ни справедливости, ни защиты, ничего для бедных.

А.ОНОШКО: Да. Поэтому надо срочно разбогатеть.

С.ДОРЕНКО: Бедных презирают.

А.ОНОШКО: Да. И это вполне естественно.

С.ДОРЕНКО: Когда ты социально ниже самого полицейского или его семьи и его родителей… То есть полицейский растёт в какой-то атмосфере. У него есть отец, мать, отец работает. Полицейский принимает черты нормальности, что такое нормальность: вот это нормально. Нормально, если батя выпил на праздник, но ненормально, если батя пьян три дня в неделю. Нет, ненормально для полицейского. Полицейский говорит: «Это неправильно». Если батя выпил на 23 февраля — милое дело, это нормально. То есть у полицейского есть некая матрица нормальности — у английского и у русского. Если английский полицейский в этом городе видит девчонку двенадцатилетнюю, она одета, у него выговор, как она говорит, какие слова она употребляет, насколько она чисто и красиво говорит, насколько чисто и красиво она ухожена, одета — это британский полицейский видит. Если она представляет собой низы общества и рассказывает, как её изнасиловал пакистанец, то полицейский говорит: «Пошла вон, проститутка!»

А.ОНОШКО: Слушайте, мне вспоминается этот эксперимент (я не знаю, насколько он правдоподобен), когда девочка семилетняя в лохмотьях сидит на улице, и к ней никто не подходит. Она просто сидит, а люди ходят мимо. Ну, якобы на Facebook что-то такое ходило. И хорошо одетая в пальтишке, с бантиком, с брошечкой…

С.ДОРЕНКО: Моментально.

А.ОНОШКО: Она стоит, оглядываясь. И моментально к ней подходят и спрашивают, чем помочь, не потерялась ли она и всё такое.

С.ДОРЕНКО: В том-то и дело. Изнасиловали или нет в полиции жену Игоря Губанова? Мы не знаем этого. Но мы знаем, что Игорь Губанов говорит, что её изнасиловали. И мы знаем, что она говорит, что её изнасиловали. Она говорит: «Меня насиловали полицейские». Ей говорят: «Заведомо ложный донос». Ей 17 августа, сегодня, будет предъявлено обвинение по статье «Заведомо ложный донос». Понятно, да?

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: Мы не знаем, было ли изнасилование, ещё раз. Ну, я не знаю. Но я знаю…

А.ОНОШКО: И не узнаем, скорее всего.

С.ДОРЕНКО: Но я знаю, что всему, что она говорит, полиция не верит. Ей говорят: «Пошла вон отсюда!» Понятно, да? Вот и весь сказ, ребята! Нет правды для бедных.

А.ОНОШКО: И что с этим делать.

С.ДОРЕНКО: Я не знаю. 73-73-948. Если ты бедный, если ты несчастный, если ты одет плохо, если ты представляешь собой низы общества с точки зрения материального обеспечения, может быть, с точки зрения культуры, может быть, с точки зрения речи… Речь — это очень важный аспект, это абсолютно важный аспект, как ты разговариваешь: с достоинством, без достоинства. 73-73-948. Ну нет правды для таких людей нигде в мире! Алло. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, Сергей. Вы знаете, мне кажется, в том ряду, когда, помните, ребёнок погиб, потом бутылка из-под шампанского, вот это изнасилование в этом ряду становится настолько обычным и обыденным, что на самом деле даже может быть и богач… То есть если ты не представляешь определённую элиту или у тебя нет выхода на эту элиту… Мы все, в принципе, абсолютно такие же бесправные, и в случае чего мы попадём в такую же ситуацию.

С.ДОРЕНКО: Я всё-таки думаю, что есть какой-то, понимаете, точнейший радар, у полиции есть — и в Англии, и в России. Точнейший радар, который точно определяет.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да. Но это зависит от того, кто перед тобой. Если перед тобой майор, то это одно. А если перед тобой сержант, то другое. А если перед тобой генерал-лейтенант, то это совсем третье. И я думаю, там радары абсолютно другие.

С.ДОРЕНКО: Да. Смотрите ещё. Вот, пожалуйста… Где-то было у меня здесь, где парня пытали. Об этом пишет «Коммерсант». Он ходит по инстанциям. Это вообще в 2004 году было, давно. «Следственный комитет отказал в возбуждении уголовного дела в отношении сотрудников нижегородской милиции, в 2004 году проводивших резонансный “оперативный эксперимент”». Избивали человека, в лес вывели, избивали и прочее, стреляли над ухом и снова избивали. Били в машине, туда били, выбросили. Кошмар, короче, был! Кошмар. Вопрос. Значит, он был из такого социального слоя, что полицейским ничего не будет, ничего им за это не будет. Есть как бы люди, в отношении которых не существует плохих поступков. Есть как бы люди, уж простите, в отношении которых можно делать всё что угодно, и в Англии (я настаиваю — в Англии), и в России — везде. Это правильно? Это так? Это верно то, что я говорю? Алло. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Алло. Сергей, а вы почитайте Шулхан арух, там всё написано для иудеев современных. Там всё описано, как вести себя с гоями.

С.ДОРЕНКО: Какими гоями? Я не понимаю. О чём вы говорите?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Очень элементарно. Есть же, извините, избранный народ и есть гои, с которыми можно делать что угодно.

С.ДОРЕНКО: Нет, подождите. Вы пытаетесь…

А.ОНОШКО: А, это библейское, я поняла.

С.ДОРЕНКО: Спасибо вам большое. Я читал Библию, всё я знаю. Спасибо вам огромное.

А.ОНОШКО: Хорошо, когда есть ответы на все вопросы.

С.ДОРЕНКО: Видите, люди один за одним обращают меня к Библии, а я её читал очень хорошо. И про избранный народ там на каждой странице. Я много знаю об этом, да. Спасибо. Алло. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Это как раз избранный народ. Смотрите, Сергей, вы совершенно правы, что в любой стране к какому-то слою общества отнесутся плохо…

С.ДОРЕНКО: А вот как они определяют?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Дело не в том, как они определяют, Сергей, а дело в границе. И в Англии, и в Германии, и где угодно, и у нас, разумеется, бомжа отметелят. Журналиста, хорошего журналиста с хорошей радиостанции ни в Англии, ни в Америке, ни, скорее всего, в России (разве что в каком-нибудь Зимбабве) отметелят тоже.

С.ДОРЕНКО: Нет.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Не отметелят, да.

С.ДОРЕНКО: Не отметелят.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А взять… Например, возьму себя. Вот я, например. Я знаю, что меня в Америке вряд ли отметелят, если я попаду в полицию. Или меня вряд ли выгонят, потому что я найду аргументы.

С.ДОРЕНКО: Давайте представим себе, что мы с вами, медленно скользя, например, работаем в театре. Предположим, да? И мы с вами, лицедействуя, пытаемся определить границу, на которой нас начнут реально бить. Вот что мы должны? Мы должны одеться соответствующе, мы должны одеться дурнопахнуще как-то. То есть это должна быть одежда, от которой пахнет, наверное. Нет?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Это само собой. Понимаете, не надо одеваться дурнопахнущим. Если прийти нормальным человеком сейчас, к сожалению, к нам в полицию, то отметелят не отметелят, но выгонят, а ещё напишут за заведомо ложный донос. И беда в том, что многие — и я в частности, и многие мои знакомые — понимают, что это так.

С.ДОРЕНКО: Это так. Но я пытаюсь понять, где ключ, вот где этот сигнал «свой/чужой». Алло. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро, Сергей. Это Лариса.

С.ДОРЕНКО: Лариса, смотрите. Предположим, что я хочу сыграть в скольжение по социальной лестнице. И я, скользя, надевая одежду, в которой я, например, две недели спал, в этой же одежде… Она уже пропахшая — ну, я в ней потел. Что ещё необходимо? Что ещё?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я не знаю. Если вы выберете для себя такую игру… Это же будет игра ведь, правда?

С.ДОРЕНКО: Да.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А игра — это как будто ненастоящая история. Настоящая история и безошибочность участников истории, собственно говоря, и мер, применяемым к ним, определяется носителем истории — не теми, кто наблюдает носителя, а самим носителем. Например, девочка, выросшая в семье, где били женщину (ну, мать били), видит, считывает, принимает за данность и живёт в реакциях, которые всегда доводят до этого. Понимаете, да?

С.ДОРЕНКО: Ну да.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: То есть девочка видела насилие в семье. Она умеет опускать глаза. Она чувствует, что что-то здесь не то. Агрессия в случае возникновения ситуации. Понимаете, да? Она уходит от этого. Девочка, выросшая в агрессии, идёт до конца для того, чтобы завершить каждую историю, один и тот же паттерн.

С.ДОРЕНКО: Хорошо. А как полицейский в Англии и полицейский в России определяет, что эти люди вне закона? Как?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Полицейский как наблюдатель определяет. Повторюсь: носитель определяет. И он будет идти туда, где он закончит свой паттерн. Если он хочет быть униженным — он конкретно, не я, не вы, не третий кто-то, а конкретно он, — то он найдёт-таки того полицейского, который готов унизить, и дойдёт до конца в своём желании быть ниже.

А.ОНОШКО: Вы перекладываете на него полностью вину.

С.ДОРЕНКО: Интересно. То, что вы говорите, интересно.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Абсолютно. Я здесь не хочу… Слова «вина» вообще не существует. Это система, в которой мы вообще не работаем, например. Нет вины, а есть определённость реакций, навязанная родами, навязанная семействами, перешедшая…

С.ДОРЕНКО: Паттерны, впитанные как нормальные и, больше того, начинающие удовлетворять…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Единственно возможные, Сергей.

С.ДОРЕНКО: И вдобавок начинающие удовлетворять человека эмоционально.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Абсолютно верно!

С.ДОРЕНКО: Спасибо. Я вас понял. Спасибо. Вот видите, какой я смышлёный. То есть это паттерны, которые человек впитывает как единственно возможные и которые удовлетворяют, насыщают его эмоционально. То есть ему говнятся… Простите меня за термин. Ему надо получить вот это вот страдание, ему надо это всё получить — и он идёт за этим.

А.ОНОШКО: Никто не хочет на самом деле…

С.ДОРЕНКО: Он начинает с полицейским… Он как бы ищет этого. Он ищет эту садомазо-историю. Он её ищет, понимаете.

А.ОНОШКО: Ну, так легко можно опустить руки и сказать: «Всё происходит правильно, хорошо».

С.ДОРЕНКО: Ну хорошо. Я не знаю, насколько это верно, товарищи. Это большая тема. Подумайте об этом. Сегодня я нашёл эту публикацию об английском городе, где 1400 белых девочек (простите меня за термин «белых», я пытался выразиться яснее) в 12–13 лет, в возрасте 12, 13, 14 лет были изнасилованы пакистанцами, и полиция ничего не предпринимала. Одна тысяча четыреста белых девочек. Понятно, да? Там продолжается насилие. Сегодня была публикация… Я забыл где, честно. И сегодня же вот этот вот Игорь, который резал себе пальцы, что жену изнасиловали в полиции. И сегодня же «следственный эксперимент» какой-то — человека вывезли в лес и избивали. Я думаю, что существует какая-то грань, после которой люди вне закона для полиции — во всех странах мира. Лариса говорит, что они сами этого ищут, беззакония, как бы пристают к полиции. Давайте просто об этом думать. «В движении»!

 

В ДВИЖЕНИИ

 

С.ДОРЕНКО: И ищут не только у полиции, а ищут у преступников и так далее.

Хорошо, давайте скажем о движении. С четырёх до шести по циферблату трудно на МКАДе, внутреннем в особенности. Ну, там как обычно всё. И Новая Рига, кстати говоря, не очень едет в город. Нет, не хочет. Волоколамка — как обычно, не хуже обычного. В центре Якиманка стоит, Кремлёвская набережная. А совсем плохо — я скажу где — на шоссе Энтузиастов.

Мы провели этот выпуск. Мы пойдём и проживём её, эту среду, 17 августа.