С.ДОРЕНКО: 8 часов 38 минут. Понедельник, 5 сентября. Здравствуй, великий город! Здравствуйте, все! Это радио «Говорит Москва»! Говорит Москва! Эльвира Хасаншина — ведущая этой программы. Здравствуйте.

Э.ХАСАНШИНА: И Сергей Доренко. Доброе утро.

С.ДОРЕНКО: Так что с этим блогером? Я разбирался. Мне кажется, что он охламон какой-то. Для начала, вы знаете, что Руслан Соколовский, который блогер, который занимался ловлей покемонов в церкви… Вот дай мне свою точку зрения, интересно.

Э.ХАСАНШИНА: С одной стороны, это провокация — человек сознательно идёт в храм проверить, могут ли его за это посадить. Его собственно за это и сажают. Он знал, на что он шёл, и он сознательно преступал, по сути, норму закона. А норма такая уже существует.

С.ДОРЕНКО: Норма закона существует, да. И особенности в комментариях. Я должен сказать, что его зовут… Я не понимаю, как он стал Соколовским. Может быть, я не прочитал? Его зовут Руслан Гофиуллович Сайбабталов. Ты знала об этом?

Э.ХАСАНШИНА: Нет.

С.ДОРЕНКО: Вот теперь знай. Значит, его зовут Руслан Гофиуллович Сайбабталов. И это вдвойне… Как тебе сказать? Это даёт намёк некоторый на то, что, издеваясь над православными… То есть понятно, да? Здесь есть некое особое поле. Если над православными издевается именно человек, вероятно, сосед, но не совсем… То есть был бы Иван Иванович Иванов, сказали бы: «Дурень!» — и всё. Но если Сайбабталов издевается, то все такие: «Ну, нехорошо». Это дополнительно нехорошо. Ну, есть…

Э.ХАСАНШИНА: Ну да, есть такой оттенок.

С.ДОРЕНКО: Есть, есть.

Э.ХАСАНШИНА: Просто надо учитывать, что на самом деле это же не единственный его ролик. Он работал, как он говорит, «в жанре провокации». То есть у него такие были, как он сам говорит, а-ля Charlie Hebdo ролики. Он всё время что-то там высмеивал, что-то критиковал — разные сферы, не только религию.

С.ДОРЕНКО: Сейчас моментально в эту же секунду, как ты понимаешь, спросят люди: почему господин Сайбабталов (Соколовский) не пошёл в исламский храм, например, почему именно в православный? Понимаешь, всё-таки я думаю, что это вдобавок не очень умно с его стороны. То есть видно, что он дурачок. Ну, дурачок, с моей точки зрения. Почему? Потому что, понимая, что на мне такой груз, я бы точно в православный храм не пошёл. Я не пошёл бы.

Э.ХАСАНШИНА: Ну, просто он идёт уже проторенной дорожкой — уже ходили в храм, и поэтому это вызовет больший интерес.

С.ДОРЕНКО: Может быть, да. Я просто ищу статью в ZNAK, znak.com, где именно и когда он менял фамилию, потому что это где-то здесь есть. Мне кинули сейчас ссылку на его исконное имя, первоначальное имя Соколовского этого. Понимаешь, в чём дело? Вот я высказывался против религии вообще как таковой. Я заявляю, что я то язычник (есть такой элемент во мне языческий), то я даос, то я атеист. В общем, вероятнее всего, конечно, что я атеист, если разбираться. Но другой раз бывает, по понедельникам, что я даос и так далее. Хорошо. Мне уже сейчас дорога в православный храм не почтительная, запрещена. Мне — нет.

Э.ХАСАНШИНА: Почему?

С.ДОРЕНКО: А потому что я уже высказывался… Я как бы уже определился, что я такой.

Э.ХАСАНШИНА: Ну, это вы для себя морально?

С.ДОРЕНКО: Морально, всё правильно.

Э.ХАСАНШИНА: У вас же нет какого-то запрета, чтобы сходить в храм, если вы будете там почтительно вести себя?

С.ДОРЕНКО: Нет, если я почтительно буду себя вести, то я могу пойти в храм, а если непочтительно — уже не могу. Понимаешь? Потому что я заявился как чужой. Я чужой к ним. Я чужой православным людям человек. Чужой.

Э.ХАСАНШИНА: Смотрите, вам может не нравиться, допустим…

С.ДОРЕНКО: Хорошо. Значит, я могу туда идти только почтительно. Потому что если я непочтительно пойду, то они скажу: «А, так ты и заявился, да ещё и пришёл гадить?» Ну, извините, так нельзя. Понимаешь, ну нельзя. Хорошо. Слушайте, товарищи! Товарищ Наташа, Natasha_L_S, которая мне сейчас сбросила в Twitter: «Соколовский (настоящее имя Руслан Гофиуллович Сайбабталов)», — подтвердите, пожалуйста, пруфлинк дайте. Откуда это вы узнали, что он Руслан Гофиуллович Сайбабталов? Это первое. Второе: обижать никого нельзя. Ну нельзя обижать. Мы же исходим из того, что обижать вообще нельзя, обижать людей нельзя.

Э.ХАСАНШИНА: Я согласна. То есть ты можешь не соглашаться с человеком, но тебе необязательно в него кидаться тяжёлыми предметами.

С.ДОРЕНКО: Да. А он в текстах потом писал, что он ловил покемона по имени Христос и так далее. Это значит, что он нарочно хотел обидеть. Ну, хотел обидеть. Его идея была — обидеть. Это плохая идея. Ну плохая. Чёрт!

Э.ХАСАНШИНА: Ну, идея обидеть и идея сыронизировать… Ну, это не всегда обижает. По крайней мере, не всегда должно обижать людей.

С.ДОРЕНКО: Валентин Петров мне пишет: «Серёжа, а как же твой кашмирский шиваизм?» Братцы, клянусь, действительно… Адвайта-веданта ещё иногда. Адвайта-веданта и кашмирский шиваизм. Бывает, приспичит мне — и пару дней в месяц я кашмирский шиваист, просто деваться некуда. Ну хорошо, давайте про этого Соколовского. Алло. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Добрый день, Сергей. Хотел сказать по поводу этого блогера. Ну, он достаточно посредственный. Вы говорите, что он какой-то другой национальности…

С.ДОРЕНКО: Ну, это мне кинули сейчас ссылку в Twitter. Я хотел бы получить подтверждение.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну, не знаю. Внешне мы никак не идентифицируем его. Но он, конечно, провокатор.

С.ДОРЕНКО: Провокатор. Провокатор, который хотел обидеть. Ну, если хотел обидеть, то это плохое намерение сразу. Ну, хотел обидеть — это сразу плохо, ну, изначально.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Мне кажется, моё мнение, что ему дадут какой-то срок реальный, чтобы было показательно. У нас уже была такая история с Pussy Riot.

С.ДОРЕНКО: Давайте кого-то из православных. Вот Елена из Кунцева, она православный аудитор. Здравствуйте, Елена. Вы православный аудитор?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Алло. Здравствуйте. Елена из Кунцева. Сергей, ну он просто популярности ищет, как «пусськи», понимаете. Он хотел проверить, действует ли этот закон. Ну давайте теперь жить не по пословицам и поговоркам, а по закону. Закон суров, но это закон.

С.ДОРЕНКО: Вот мне Пранкер Лексус пишет: «Он в 19 лет сменил фамилию на Соколовского». А до этого он был не Соколовский, а Сайбабталов. Ну хорошо.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Он хотел проверить, будет ли действовать закон. Давайте на нём покажем.

С.ДОРЕНКО: Ну не знаю… С другой стороны, дурака, вот такого собственно клоуна обижать в ответ, делать серьёзное лицо?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Понятно. Но у нас наконец надо уже нежно переходить к правовому государству, понимаете.

С.ДОРЕНКО: А правовое государство должно делать механически?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, механически. Он хотел популярности, как «пусськи». Понимаете, он хотел популярности.

С.ДОРЕНКО: «Пусськи»? Я вот чувствую, что вы их недолюбливаете. Вы имеете в виду Pussy Riot.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Конечно.

С.ДОРЕНКО: А почему?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Конечно, они хотели популярности. Они же добились популярности, мировой популярности, так сказать, своими танцами. И он хочет мировой популярности.

С.ДОРЕНКО: Ну и всё. Они один раз… Хорошо, ребята, мой вывод. Давайте ещё всё-таки обсудим. Мой вывод очень простой: человек пошёл обижать. Это уже вторично, после Pussy Riot действительно вторично и неинтересно. Изначально неинтересно, потому что это уже второй раз. Надо было первый раз идти ему.

Э.ХАСАНШИНА: Нет, при Pussy Riot такой статьи не было.

С.ДОРЕНКО: Да. Но Pussy Riot были первыми, и это было как бы актом.

Э.ХАСАНШИНА: Да. Но дело в том, что если человек выступает…

С.ДОРЕНКО: Параграф номер… Вот были бы вы юристом, вы бы сразу: «Параграф номер…».

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет, не скажу так.

С.ДОРЕНКО: Нет. Видите, вы не юрист. Владимир из Дубая, может быть, юрист? К тому же он живёт…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, здравствуйте. Эльвира, здравствуйте. Я дозвонился до того момента, как вы просили юристов. Ну, позволю себе, если не откажете.

С.ДОРЕНКО: Да, давайте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я воинствующий атеист, категорически агрессивный и воинствующий.

С.ДОРЕНКО: Здравствуйте, брат!

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Для меня во всей этой истории интересен не тот человек (он не интересен и вообще отвлекает внимание), а реакция и поведение других людей. Первое — стукача, который донёс. Следователей, которые возбудили дело и потребовали закрыть. И третье — судьи, который принял такое решение. И четвёртое — церковных людей, которые на всё это смотрят. Вот испытываю чувство огромного омерзения, ну просто патологического!

С.ДОРЕНКО: Ясно. А вот у нас юрист. Спасибо, 203-й, что написали. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, Сергей. Хотелось бы сказать… Смотрите, здесь действительно юридическая квалификация деяния должна оцениваться не за действия в храме, а как раз за содержание этого видеоблога. Должна быть проведена как минимум лингвистическая экспертиза, которая должна подтвердить, что совокупность и семантика тех фраз, образов, которые он употреблял в видео, действительно ли свидетельствует об оскорблении и так далее. И уже на основании, соответственно, этих документов, а также истории и совокупности доказательств, которые свидетельствовали об определённой направленности… Это то, о чём вы вначале говорили, что он раньше куда-то ходил и что-то делал. Уже на этом основании следователь, конечно, должен принять решение. Но, скажем так, с учётом уже огласки этого, я не думаю, что следователь будет независимо принимать решение о том, есть тут состав преступления или нет состава преступления. Соответственно…

С.ДОРЕНКО: Хорошо. Слушайте, а то, что на храме написано «Отключить мобильный телефон» — с моей точки зрения, полная чушь, потому что мобильный телефон может быть и записной книжкой.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Конечно. Мобильный телефон может быть всем чем угодно.

С.ДОРЕНКО: Это записная книжка.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я сам ходил в храм, и перед входом в храм я ставлю авиарежим на телефоне. Понимаете, это же норма морали определённая.

С.ДОРЕНКО: Абсолютно верно.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: То есть допускается ли звонок телефона во время молитвы? Я считаю, что не допускается.

С.ДОРЕНКО: Не допускается, я тоже так считаю. Но если мне понадобится текст молитвы, вот я забыл, например…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Безусловно.

С.ДОРЕНКО: Или мне говорят: «А сейчас возмолимся же, братья, — или как там у вас говорится? Например, — святой Матроне». И я, например, мгновенно должен найти текст. Ну, я сразу в Google, сразу: «молитва святой Матроне» — тыньк! — и у меня есть.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Кто-то с молитвенником ходит бумажной версии, а кто-то ходит с цифровой версией.

С.ДОРЕНКО: С телефоном, конечно, у меня цифровая версия. Почему же мне надо отключаться? Наоборот. И потом, полно православных сайтов уже теперь.

Э.ХАСАНШИНА: Да, очень много.

С.ДОРЕНКО: Может, я как раз в этот момент хочу припасть к источнику чистого разума — к православному сайту. Почему нет? Я ментально припаду. Припаду и не отпаду, и потом в течение всего времени буду смотреть, любоваться и так далее.

«Подлый маленький гадёныш-провокатор», — говорит Т, известная своей приверженностью к религиозным концепциям. Т, я тоже так считаю. Другое дело — «подлый маленький гадёныш» должен ли сидеть? Вот в чём вопрос. Понимаете, иногда достаточно просто сказать «ты подлый маленький гадёныш» кому-то. Вот ты говоришь так — и всё. Но это не значит, что в тюрьму надо отправлять. Понимаете, в чём дело?

Э.ХАСАНШИНА: Правильно.

С.ДОРЕНКО: Необязательно в тюрьму надо отправлять.

Э.ХАСАНШИНА: И смотрите, к вопросу о преступлении черты. Например, человек выступал, были такие фильмы, что человек специально сделал так, чтобы его осудили, хотя он был невиновный, и таким образом он пытался доказать, что нельзя…

С.ДОРЕНКО: Есть вещи сказанные, а есть вещи прочитанные — и это вещи разные на самом деле. Понимаешь?

Э.ХАСАНШИНА: Понимаю.

С.ДОРЕНКО: Ну вот. Тебе вот нельзя бороться с православной церковью.

Э.ХАСАНШИНА: Да, согласна.

С.ДОРЕНКО: Скажут: «Хасаншина выступила…» — и все скажут: «Приехали!» Понятно, да? А мне можно.

Э.ХАСАНШИНА: Зато я могу иронизировать над своими.

С.ДОРЕНКО: Над своими можешь. А на самом деле всё наоборот. Ха-ха-ха! Ладно, ребята, ещё один звонок я приму. 73-73-948. Алло. Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Это Владимир из Зеленограда.

С.ДОРЕНКО: Здравствуйте, Владимир.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Представляете, что было бы, если бы это случилось в мечети? Я к тому, что к нашей вере относятся не очень уважительно, потому что мы лояльные совсем. А вот если бы это было в мечети, то это было бы очень строго наказано.

С.ДОРЕНКО: Вы не лояльные, а вы добродушные и всепрощающие.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Добродушные, всепрощающие, да.

С.ДОРЕНКО: Слово «лояльный» — значит «преданный». А кому вы преданы? Преданы нарушителям? Это странно звучит, согласитесь.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да-да-да. А недруги пользуются этим. Понимаете, в чём дело?

С.ДОРЕНКО: Почему? Вы же от этого только укрепляетесь, подставляя следующую щеку. Вы концепцию перечитайте свою. Ну что вы? Вы же укрепляетесь от этого! Только это вас и усиливает. Алло. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро, Сергей. Можно я вкратце и быстро логику того, что произошло?

С.ДОРЕНКО: Да, прошу вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Например, сосед в многоквартирном доме купил красивый коврик, подходит и говорит: «Лариса, пожалуйста, никогда не наступайте на этот коврик». Абсурдно? Ну, его желание. А мне прямо хочется, я прямо иду и наступаю. Дальше два варианта. Он просто реально выходит и начинает меня бить. Возможно? Возможно. Уголовное дело, я вся в ссадинах, в травмах, но сломала коврик. Абсурдный повод, но есть. Дальше. Он идёт в храм. Просили не ловить покемонов в церкви. Было это? Я это хорошо помню: «Пожалуйста, не ловите покемонов в церквях».

С.ДОРЕНКО: Ну например, да.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Это было. Не надо.

С.ДОРЕНКО: Ну хорошо.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Если ты заходишь в церковь, там не один человек сосед…

С.ДОРЕНКО: Подождите, подождите! А святой храм очистить от покемонов — разве это не священная задача любого верующего?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ещё раз. Он пришёл, а там тысячи человек. И они не просто сломали нос, а, например, раздражились так, что убили. Возможно? Возможно. Зачем это власти? Вообще зачем это обществу? Давайте сразу устраним, покажем: ребята, не надо, при всей абсурдности будет так. Не надо доводить до убийства, до раздражения, до скандала. Не надо. Давайте с самого начала…

С.ДОРЕНКО: Я не спрашиваю, дурак ли он или хороший ли поступок. Первое — он совершил плохой поступок, очевидно плохой. Всё, плохой — и точка. Поступок отвратительный. Я даже усилю, да? Другой вопрос: его надо сажать за это или просто выказать презрение и всё?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: В данном случае нужно реально посадить, чтобы все поняли, что это грань, которую ну не надо…

С.ДОРЕНКО: Лариса…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Пусть это абсурдно, но не надо.

С.ДОРЕНКО: Лариса, вы присоединились к Лене из Кунцева и так далее — к людям жестокосердным. Можно я скажу? Из вас христианин — один я. Вот я серьёзно говорю.

Э.ХАСАНШИНА: Даосист и шиваист.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Серёжа, а вдруг его убьют в церкви?

С.ДОРЕНКО: Нет, нет…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Его убьют в церкви…

С.ДОРЕНКО: Один я подставляю щёки! Посмотрите на эту страну: 145 миллионов кровавых вампиров, и я один хожу и подставляю щёки — то левую, то правую, то правую, то левую! Понятно? О чём это говорит? Я единственный услышал…

Э.ХАСАНШИНА: Хасаншина с вами тоже подставляет щёки.

С.ДОРЕНКО: Да, Хасаншина? Подставляет щёки ещё Хасаншина.

Э.ХАСАНШИНА: Меня вот не оскорбляет.

С.ДОРЕНКО: Мы единственные, кто услышал доктрину в её правильном прочтении. Погнали дальше.

В ДВИЖЕНИИ

С.ДОРЕНКО: «В движении», смотрим. 6 баллов. Опаньки! 6 баллов! Да, да, да. Новая Рига не едет. Перед Химками в обе стороны не едет МКАД, на юге, где развилка и вот это всё, не въезжает в город. Также Газопровод — здесь с обеих сторон, со всех сторон. Посёлок Газопровод стоит. Ещё. Каширка ужасная. На Андропова, кто пытается, ребята, — нет, поезжайте лучше на Варшавку. Кузьминки, Текстильщики, шоссе Энтузиастов — всё как обычно. Ещё. На Щелчке хуже, чем обычно. И на улице Енисейской никакой езды. Стоит проспект Мира. Я понимаю, я понимаю. Стоит и Ярославка, но Енисейская стоит… 73-73-948. Ну, не успею, наверное, но всё-таки Фрогги, может быть… Алло. Здравствуйте. Да, слушаю. Где вы?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро, Сергей. Эльвира, здравствуйте. По Варшавке иду в центр. Он Нахимы такая стоянка получается, что как бы давненько такого не было. Перескакивал через Ремизова и Нагорную.

С.ДОРЕНКО: Хорошего дня вам, счастливо! Новости.

НОВОСТИ

С.ДОРЕНКО: 9 часов 6 минут. Понедельник, 5 сентября. Здравствуй, великий город! Здравствуйте, все! Это радио «Говорит Москва»! Говорит Москва! Эльвира Хасаншина — ведущая этой программы. Здравствуйте.

Э.ХАСАНШИНА: И Сергей Доренко. Доброе утро.

С.ДОРЕНКО: Тут меня спрашивают, будем ли мы говорить про битву с цыганами и так далее, и так далее. Вы знаете, я хотел обратиться сейчас к какому-то серьёзу такому сначала. «Наколдуйте лето». Да!

Э.ХАСАНШИНА: Неожиданно серьёзно.

С.ДОРЕНКО: Вот мне говорит Харьковчанин.

Э.ХАСАНШИНА: А можно присоединиться к этой просьбе? Сергей, наколдуйте лето.

С.ДОРЕНКО: Не хочу я лета! Я не хочу, мне не нравится. Мне нравится осень, мне нравятся холодные дожди, секущие такие, знаешь. Мне нравится идти по лесу влажному…

Э.ХАСАНШИНА: Осень, Болдино и зайцы.

С.ДОРЕНКО: Ну нет. Ну, может быть, но зайцы — нет. Идти в какой-то такой тяжёлой обуви тяжёлой походкой. Я люблю осенние опята собирать.

Э.ХАСАНШИНА: Запах мокрой листвы.

С.ДОРЕНКО: Мокрая прелая листва. Я люблю при этом, чтобы секущий в рожу прямо дождь был, чтобы ты бейсболку или шляпу такую натягивал поглубже, чтобы не очень секло. Я люблю прийти мокрым, я люблю…

Э.ХАСАНШИНА: Одинокий грибничок.

С.ДОРЕНКО: Я сам раньше какао варил, но давно это было, шоколад этот варил сам. Я люблю, может быть, чего-то такого североитальянского, как Branca Menta или, может быть, Fernet-Branca — что-нибудь такое выпить.

Э.ХАСАНШИНА: Тогда и кресло-качалку надо к такой картине. Где-нибудь на веранде, укутавшись…

С.ДОРЕНКО: Лениться, не переодеться и сушить одежду прямо на себе у камина, и она сохнет на тебе постепенно. Не знаю, я люблю непогоду.

Э.ХАСАНШИНА: И шерстяные носки на голые ноги так натягивать.

С.ДОРЕНКО: Я люблю непогоду, именно непогоду.

Э.ХАСАНШИНА: Нет, я люблю, я наслаждаюсь ею, но где-то недели три, ну, месяц. А потом можно обратно.

С.ДОРЕНКО: Обратно куда?

Э.ХАСАНШИНА: Туда, где поменьше одежды.

С.ДОРЕНКО: Дело в том, что комфортная температура… Вот что значит лето? Комфортная температура… Нет, в тропиках — там другое дело. Когда ты приезжаешь в тропики, ты постепенно вживаешься в эти вьетнамки, в эти сланцы и в эти шорты, ты в них вживаешься. Майка, шорты, сланцы и бейсболка — всё. Вот эти четыре предмета — ты в них вживаешься. И ты не чувствуешь, что погода плохая или хорошая. Всё время 30. Каждый день ровно 30, правильно? Никаких вариантов. Это мне нравится, я бы там жил и жил. Но знаешь, в чём минус? Я прожил в такой погоде… Ну, не в такой совсем, я жил на 10 градусов южной широты — в Луанде, вокруг Луанды, в Лубанго — два года. И я не видел одной зимы и одной осени, вовсе не видел. Ну, не было её. И эти два года пролетели для меня, как три месяца. Ты не чувствуешь хода времени.

Э.ХАСАНШИНА: А, поняла.

С.ДОРЕНКО: То есть твоя жизнь, в сущности, очень короткая. Ты живёшь два года в одном климате.

Э.ХАСАНШИНА: Это привычка к сезонности, наверное.

С.ДОРЕНКО: Сезонность даёт нам бо́льшую жизнь. Она больше, жизнь больше.

Э.ХАСАНШИНА: Насыщенность.

С.ДОРЕНКО: Конечно. Потому что нам показывают разную картинку. А когда ты живёшь… Вот я жил в Африке. Ну хорошо, была зима, действительно в июне — в июле было холодновато. Ну как холодновато? Ночью до +17 могла упасть температура, до +18 легко могла упасть температура.

Э.ХАСАНШИНА: И всё мёрзли страшно.

С.ДОРЕНКО: Мёрзли, мёрзли. Женщины надевали куртки. +18 — конечно, женщины в куртках, мы во фланелевых рубашках каких-то, или какие-то жилеты операторские надевали, чтобы погреть спину, потому что холодно действительно. +18, прикинь? Машины не заводились!

Э.ХАСАНШИНА: Ого!

С.ДОРЕНКО: «Жигули» не заводились при +18, потому что они чувствовали, что зима, нельзя заводиться.

Э.ХАСАНШИНА: Надо в спячку.

С.ДОРЕНКО: Ни в коем случае! Надо отогревать, гонять и прочее. Вот мы жили вот так. Купаться не очень приятно. Вода — 22, допустим. Температура воздуха днём — 25.

Э.ХАСАНШИНА: И что-то она уже не как молоко!

С.ДОРЕНКО: Абсолютно. Ну, потому что зимой на Новый год там вода — 28, а летом — 22 где-то, не очень приятно. Но всё равно терпишь, купаешься. А что делать? Первый, когда ты приехал, все на тебя говорят: «А, этот только приехал, в воде 22 купается. Из России только приехал. Дикий человек!»

Э.ХАСАНШИНА: Сразу выявляли.

С.ДОРЕНКО: А на следующий год тебе зябко даже подойти к морю, тебе зябко на него смотреть, потому что ты понимаешь, что оно не +28, не +30 вода — зачем это нужно? Понимаешь? Но зато потом, когда я закрываю глаза и вспоминаю Африку, я вспоминаю Африку, как один день — всё одинаково, каждый божий день. А сезонность даёт это чувство большой жизни. Мне кажется, это правильно.

Э.ХАСАНШИНА: У нас сезонность прямо долгая такая, долгая. Три месяца осени, которые похожи немного на три месяца весны.

С.ДОРЕНКО: Нет, зима чуть-чуть долговатая, но это связано, Хасаншина, как я уже тебе объяснял, с тем, что твои предки — кощунственные и чудовищные люди — выгнали славян с Дуная. Если бы этого не было, сидели бы на Дунае до сих пор. Ты понимаешь, что произошло в VI веке?

Э.ХАСАНШИНА: Так, виноваты во всём мои предки?

С.ДОРЕНКО: Я вернусь, хорошо. Ваши, тюрки эти, которых попёрли в своё время сяньбийцы, потому что вы заседали где-то там… чёрте те где за Байкалом. На Алтае, за Байкалом — ваша шайка была там (в хорошем смысле).

Э.ХАСАНШИНА: Шайка-лейка.

С.ДОРЕНКО: Вас попёрли сяньбийцы оттуда. Племена сяньби — это будущие протомонголы. Будущие, ещё монголов нет, но будут они когда-то монголами. И вас там попёрли воинственные киргизы, которые всем там давали прикурить в то время. Понятно, да? Вы снялись, вся эта ваша история — и ринулись сюда, на Европу, частично пересидев в Сибири, в землях, похожих… ну, до Волги, по крайней мере. Где-то от Омска до Волги — вот в этих местах вы пересидели, перекантовались. И дальше ринулись под именем гунну на Дунай, ваши орды.

Э.ХАСАНШИНА: Молодцы.

С.ДОРЕНКО: Орды ваших! Понятно?

Э.ХАСАНШИНА: Да.

С.ДОРЕНКО: С Дуная выбили славян, которые двинулись на север от вас с перепуга. Имели несколько сражений (я иду по Гумилёву пока) с полянами польскими — не киевские поляне, а польские поляне, другое племя. Имели несколько сражений с польскими полянами, которые не пустили этих дунайских мужчин и женщин, стали боем и не пустили на территорию нынешней Польши. Из-за чего эти группы племён, выбитые…

Э.ХАСАНШИНА: Орды эти.

С.ДОРЕНКО: Нет, орды были ваши. Наши были хорошие.

Э.ХАСАНШИНА: А, вы про ваших, понятно.

С.ДОРЕНКО: Группы племён пошли на север, потому что их вытолкнули твои предки адские. Они пошли на север, но их не пустили поляки нынешние — им пришлось развернуться и двинуть на восток северами через Белоруссию. Они ломанулись аж сюда — до Москвы, до Рузы, до Истры. Вот здесь же их становища.

Э.ХАСАНШИНА: Нет, ну смотрите, потом-то наши соединились с вашими.

С.ДОРЕНКО: Это потом.

Э.ХАСАНШИНА: А могли бы вместе остаться где-нибудь в тёпленьком.

С.ДОРЕНКО: Становища первых славян, которые прикочевали с Дуная, раскапывают вот здесь, на Истре. Пожалуйста, можешь поехать на раскопки и посмотреть, как они жили. Ужасно! Умирали в 29–30 лет.

Э.ХАСАНШИНА: Зато у них все зубы были и без пломб.

С.ДОРЕНКО: Ничего подобного! Дырки в черепах так, как будто они болели сифилисом. И не понятно, откуда они брали сифилис до открытия Америки. Совершенно спокойно у них был сифилис, у этих наших прекрасных предков.

Э.ХАСАНШИНА: У них была бурная жизнь.

С.ДОРЕНКО: Да. Значит, слушай. Смысл в чём? Ваши выкурили нас с Дуная — и за это потом мы здесь расплодились и вас завоевали. Понятно?

Э.ХАСАНШИНА: И мы теперь расплачиваемся вот этой сезонностью.

С.ДОРЕНКО: Ничего не поделаешь. «Орды — орки. Вы оговорились». Нет, это были орды. Давайте говорить про встречи нашего президента, давайте говорить про геополитику теперь, только вернёмся в XXI век.

С.ДОРЕНКО: «Пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков прокомментировал инцидент с рукопожатием Владимира Путина и премьера Великобритании Терезы Мэй. Последняя перед встречей в воскресенье забыла пожать руку российскому лидеру». «Это не заминка. Она села, — то есть она подбежала и села, внимание, Тереза Мэй подбежала и села на место, где должны переговариваться, — а Путин ей предложил пожать руки перед камерами», — то есть снова встать и пожать руки, handshaking исполнить. Это обычная процедура.

Э.ХАСАНШИНА: Протокольная даже.

С.ДОРЕНКО: «Она в спешке просто забыла. Это никакая не заминка». Ну, я не верю в это. Я не верю, что премьер-министр Великобритании…

Э.ХАСАНШИНА: Я не знаю. Может быть, у неё какое-нибудь пятно на юбке было? И надо быстрее прикрыть его!

С.ДОРЕНКО: Нет! Премьер-министру Великобритании Путин предлагает пожать руки перед камерами так, как обычно делается, а она в спешке просто забыл? У англичан не бывает просто. Нет, ребята, у англичан не бывает просто.

Э.ХАСАНШИНА: У них всё по стандартам, да?

С.ДОРЕНКО: У англичан сказать — значит. И как сказать — значит. И во сколько сказать — значит. И с каким лицом сказать — значит. И с каким акцентом — значит. И промолчать — тоже значит! Понятно, да?

Э.ХАСАНШИНА: Ну, она же ещё при этом женщина, не забывайте об этом.

С.ДОРЕНКО: Ну всё, хорошо. Я думаю, что встреча… А что значит «женщина»?

Э.ХАСАНШИНА: Ну…

С.ДОРЕНКО: Это не женский туалет, это работа. Премьер Великобритании на работе.

Э.ХАСАНШИНА: Да, но ты можешь иногда перепутать что-то.

С.ДОРЕНКО: Нет, в женском туалете можно путать. Здесь она на работе, она премьер-министр Великобритании.

Э.ХАСАНШИНА: Ну, она же неопытный ещё премьер-министр, начинающий.

С.ДОРЕНКО: Вот под неопытность она и закосила.

Э.ХАСАНШИНА: Ну, это мы умеем, да. Под дурочку — это мы умеем.

С.ДОРЕНКО: Да! Дальше он встречался с Ангелой Меркель, Путин также встретился. А скоро будет перечисление — ещё и президент Соединённых Штатов Америки тоже будет женщина. Представляешь, он будет встречаться.

Э.ХАСАНШИНА: Хорошенькая компания.

С.ДОРЕНКО: Да, три дамы.

Э.ХАСАНШИНА: И они все будут бежать быстрее к месту и — шлёп на кресло!

С.ДОРЕНКО: Значит, Тереза Мэй, Хиллари и Меркель будут встречаться втроём, три дамы, тереть всё это, а потом принимать потихонечку мужиков. «Что там, ребята, надумали? Ну-ка…»

Э.ХАСАНШИНА: «Ну, что там наши мальчишки? Может, вареники им сварим на кухне?»

С.ДОРЕНКО: Нет, вареники будут варить мальчишки.

Э.ХАСАНШИНА: (Смеётся.)

С.ДОРЕНКО: Ну правда, подумай об том. Подумай, что миром будут управлять женщины. И уже почти.

Э.ХАСАНШИНА: Я могу радоваться, гордиться женским полом.

С.ДОРЕНКО: Почему?

Э.ХАСАНШИНА: Ну наконец-то! Всё так, как должно быть!

С.ДОРЕНКО: Ну а почему? Они вздорные, у них неустойчивый гормональный фон, они шалопутные, у них быстрая смена настроения. Чему ты радуешься?

Э.ХАСАНШИНА: Ну смотрите, стабильность у нас уже была. Мужчины поправили? Поправили. Дайте нам тоже немножко поиграться. Что, только ваша политика?

С.ДОРЕНКО: Ты несерьёзно говоришь. Если бы ты работала под руководством женщины, например, ты бы поняла, насколько это ужасно.

Э.ХАСАНШИНА: Я работала под руководством женщины.

С.ДОРЕНКО: И что? Ну скажи, скажи.

Э.ХАСАНШИНА: Она была гораздо более адекватной, чем наш начальник-мужчина.

С.ДОРЕНКО: Ты считаешь? И даже несмотря на то, что…

Э.ХАСАНШИНА: Да. Ну, она была самый высокий начальник. И она была просто замечательнейшая!

С.ДОРЕНКО: Да? Ну хорошо. Значит, давай говорить вот о чём. Первое. По сравнению с Австралией… Давайте сделаем некоторые выводы. По сравнению с Австралией, Путин прорвал, безусловно, международную изоляцию. Безусловно. Обама к нему подходит и просит о встрече. Эрдоган с ним фоткается и рассуждает

Кстати говоря, понятно теперь, что военная акция Турции в Сирии была не принята в штыки. Ну, у нас МИД возмущался? Вы помните, что МИД возмущался, когда танковые колонны турок вторглись на север Сирии? Вы помните, что МИД возмущался? Я помню. Я только знаю, что перед тем как… Внимание! Сейчас обратите внимание на два процесса. Перед тем как военные танковые колонны турок вторглись на территорию Сирии, Путин встречался с Эрдоганом в Петербурге. Потом колонны турецкие вторглись в Сирию и там отработали кого хотели, в том числе курдов, по курдам работали. После чего Путин встретился с Эрдоганом в Китае. Из этого следует, что ни до, ни после Путин не был этим возмущён, в отличие от МИДа. МИД был возмущён. Если бы Путин был возмущён, он бы не стал с Эрдоганом встречаться. Но он не был возмущён. Это интересная деталь, согласитесь, и многозначащая деталь. Я думаю, многозначащая деталь. Хорошо, тем не менее…

Да, ещё одна деталь, которая очень смешная: в Китае Обаме не подали трап, и все у нас устроили из этого праздник, что китайцы презирают Обаму.

Э.ХАСАНШИНА: И красную дорожку ему не дали.

С.ДОРЕНКО: Не дали красной дорожки, не дали трапа — ничего не дали вообще.

Э.ХАСАНШИНА: И сфотографировать не дали, мешали журналистам.

С.ДОРЕНКО: Да. А теперь есть разъяснение наконец, что это американцы запретили попросту. Американцы просто запретили подавать трап. Потому что подать трап должен был какой-то китаец…

Э.ХАСАНШИНА: Который не понимал английского.

С.ДОРЕНКО: …который не был проверен службой безопасности американского президента, поэтому запретили подавать трап. Кто? Секьюрити Соединённых Штатов. Они сами из брюха, из пуза этого самолёта президента спустили трап, по которому он и сошёл.

Э.ХАСАНШИНА: Было был бы здорово, если бы они спустили вот этот надувной, и он такой — юху-у-у!

С.ДОРЕНКО: И он по надувному, да, лучше всех.

Э.ХАСАНШИНА: Вот это было бы интересно.

С.ДОРЕНКО: Это ещё одно разъяснение. «А почему Эрдоган заставил так долго ждать Путина? — спрашивает Армен Айвазовский. — И следует ли этому придавать значение?» «А курды ведь наши», — говорит Руслан. Они были наши, когда мы были в ссоре с Турцией. Сейчас я думаю, что они вновь прокляты Москвой, просто прокляты Москвой. Курды, как видите, находятся в несколько неудобном положении: когда мы ссоримся с Турцией, они наши, а когда мы снова не ссоримся с Турцией, они опять чужие.

73-73-948. Давайте поговорим о нашем месте в международном сообществе. 73-73-948 — наш телефон. Я полагаю, что мы прорвали, конечно, изоляцию, и это очевидно, что без нас нельзя, и что мы интересный партнёр, как собеседник уж по крайней мере, для всех стран в «двадцатке». Алло. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Я смотрел эту пресс-конференцию с премьер-министром Великобритании. Ну, говоря русским языком, козью морду с её стороны я не увидел.

С.ДОРЕНКО: Не было?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я увидел превосходство Владимира Владимировича. Он обычно, когда он находится на коне, так вальяжно сидит, смотрит куда-нибудь в потолок, ещё куда-нибудь, то есть он понимает, что на этой встрече он главный. А она очень, так скажем, благозвучна. Хотя перед этим, когда у неё была встреча с Бараком Обамой, они, конечно, Россию вдвоём, в две струи поливали так, что мама дорогая.

С.ДОРЕНКО: Хорошо. А что вы скажете про ВЭФ (Восточный экономический форум) предыдущий, именно Синдзо Абэ? Отношения с Японией меня интересуют.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я хотел бы сказать, что когда мы на триллион подписали соглашений, и плюс ещё Путин, когда встречался со своим китайским «другом», как они друг друга называют… Правда, я не очень понимаю смысл разговора про мороженое.

С.ДОРЕНКО: Я тоже.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Это не разговор двух президентов достаточно серьёзных стран. Ну и ладно. Я думаю, что всё-таки китайцы реально хотят стать в очередь и всё-таки вкладываться. Но они не совсем понимают нашего менталитета.

С.ДОРЕНКО: Китайцы?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да. Они привыкли так, как у себя. То есть, если ты приходишь и говоришь руководителю: «Я хочу делать бизнес», — то тебе говорят: «Что тебе для этого надо?» А у нас говорят: «Ну, дружище, пытайся. А мы тут будем тебе палки в колёса ставить, ставить и ставить».

С.ДОРЕНКО: Нет, всё-таки вернёмся, пожалуйста… Китай — отдельно. Потому что действительно и на «двадцатке» в выступлении китайского лидера было сказано о том, что суверенитет мы должны защищать вместе, что вызывает у меня чувство… холодок между лопаток.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А мне больше всего, конечно, понравилось, что Олланд, который каждый раз рассказывал о выполнении Минских соглашений со стороны России, хотя там ни в одном пункте Россия вообще не указана никаким боком, он пригласил Путина немедленно в изоляцию такую. Пригласил Путина немедленно приехать в Париж, потому что, я думаю, нужна хоть какая-то поддержка, потому что рейтинг улетает, просто как струя воды в дождь.

С.ДОРЕНКО: Скажите, а острова отдавать всё-таки японцам или нет, а?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет конечно!

С.ДОРЕНКО: А отдадут или нет?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, вы же знаете, Хабомаи — это остров, из-за которого у нас-то и вся суть…

С.ДОРЕНКО: Нет, отдадут или нет, по вашим ощущениям?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Если мы его отдадим, наши подводные лодки не смогут в надводном положении проходить в случае каких-то неприятностей. Там же вся суть этого острова, что это единственная часть, которая не замерзает.

С.ДОРЕНКО: Вопрос пролива.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Хабомаи — самый дальний остров. Проблема вся в этом.

С.ДОРЕНКО: Ну давайте ещё скажем, что весь лосось, который идёт в Амур, проходит там.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: И не только лосось. Это вообще стратегический пролив, и мы не можем его отдать, потому что тогда получается, что мы сами себя запираем.

С.ДОРЕНКО: Не можем. Но отдадим или нет? Вопрос: отдадим или нет?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет конечно. Во всяком случае, при Владимире Владимировиче мы не отдадим. А это ещё с 2018 плюс пять.

С.ДОРЕНКО: Шесть.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну, шесть, да. А дальше — какое чудо придёт.

С.ДОРЕНКО: А я сейчас задам вопрос. Вот заговорили про острова, заговорили про инвестиции со стороны Китая. У меня очень простой вопрос: так мы отдадим хотя бы два острова или не отдадим? Ваши ощущения. Да, отдадим — 134-21-35 — вы чувствуете, что, скорее всего, отдадим. Нет — 134-21-36. Вот у меня вопрос. По ощущениям, что вы думаете, чем кончится этот разговор?

Конечно, вы знаете, что есть заявление советского правительства 1956 года. Вы знаете, что есть такое заявление 1956 года, что мы отдадим два острова из четырёх, а именно Шикотан и Хабомаи, после мирного договора. Есть такая бумага. И это было заявление ещё советского правительства, советских властей. И дело клонится к чему, как вы считаете? Какой-то компромисс по островам, который наклёвывается, будет означать, что мы отдадим хотя бы два острова? Да — 134-21-35. Нет — 134-21-36. У меня такое ощущение какое-то…

Э.ХАСАНШИНА: Ну, если мы их отдадим, то там уже, скорее всего, сразу появятся какие-то зарубежные базы военные. Мы этого не опасаемся?

С.ДОРЕНКО: Нет. На этих острова — нет. Они на Окинаве сидят и контролируют весь регион легко и непринуждённо.

Э.ХАСАНШИНА: Ну, это прямо совсем будут.

С.ДОРЕНКО: С Окинавы будут заходить просто военные суда, может быть, я не знаю. Понимаешь, в чём дело? Верить никому нельзя. Потому что, когда на Мальте встречался, рядом с Мальтой встречался на пароходиках Горбачёв с Рейганом ещё, разговор шёл о том, что: «Вы, ребята, ослабьте чуть-чуть хватку, а нам вообще ничего не надо. Чуть-чуть ракеты давайте уменьшим — и всё». Затем: «Пожалуйста, давайте позволим Германии объединиться, но в Восточную Германию не войдёт ни один солдат НАТО никогда. Ну, Восточная Германия будет формально входить в Германию, но солдаты НАТО не будут туда заходить, никаких баз НАТО не будет. Всё». Сейчас, пожалуйста, базы НАТО в Латвии.

Ну, я к тому, что когда мы верим в слова — это ерунда. Верить нельзя. Эти слова — ерунда просто. Скажут: «Вы знаете, пролив будет такой, что в пролив не будут заходить американцы». Не будут, действительно не будут. Аж две-три недели не будут, а потом зайдут. Вот какое у вас ощущение? Намечается какой-то компромисс с Японией, какой-то компромисс, в рамках которого мы, вероятно, отдадим по меньшей мере два острова? Да — 134-21-35. Нет — 134-21-36. Я останавливаю голосование. Пиши, пожалуйста. Ты написала, да?

Э.ХАСАНШИНА: Да.

С.ДОРЕНКО: Спасибо. Теперь второе голосование: а вы бы хотели отдавать Японии хоть что-нибудь? Да — 134-21-35. Нет — 134-21-36. Да, вы хотели бы Японии что-то отдать — 134-21-35; нет — 134-21-36. Вот что будет и чего вы хотите. Вы хотели бы, вы считали бы приемлемым отдать Японии что бы то ни было — ну, один остров, не знаю, два острова, что-то отдать всё-таки Японии? 134-21-35 — да, вы считали бы приемлемым. Нет — 134-21-36. Нет, неприемлемо — 134-21-36. И всё. Продолжаем. 15 процентов на 85 у меня, 14 на 86. Сейчас 14 процентов заявили о том, что считали бы приемлемым это. Я приму один звонок. 73-73-948. Алло. Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро. Людмила, Москва. Сергей, несколько дней назад Путин же сказал на Дальнем Востоке: «Я никому ничего не обещал ни продавать, ни забирать».

С.ДОРЕНКО: Это правда.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А потом, у нас же много примеров. Как показала практика, мы Курилы никогда не хотели отдавать, потому что…

С.ДОРЕНКО: У нас пример — остров Тарабаров, например, под Хабаровском, прямо в виду Хабаровска, половину которого мы только что отдали китайцам. Вы знаете, да?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну да. Ну, китайцы…

С.ДОРЕНКО: Ну подождите. Нет, подождите! А что значит «ну, китайцы»? Китайцы в сто крат опаснее японцев. В сто крат опаснее японцев! Она говорит: «Ну, китайцы же». (Смеётся.) Какая хорошая! Я останавливаю это голосование. Итак, 14 на 86. 14 процентов полагает неприемлемыми никакие территориальные уступки… 14 процентов — приемлемы уступки, а 86 — неприемлемы уступки Японии ради любого сотрудничества. 9:30. Новости.

НОВОСТИ

ОБЗОР ПРЕССЫ

С.ДОРЕНКО: Так, мы продолжаем. Знаете что? Есть очень интересная публикация. И я сейчас во время обзора печати и во время новостей переписывался с Александром Минкиным, с коллегой, и мы договорились о том, что я ему позвоню. Сейчас мы попробуем его набрать и поговорить с ним. И ещё публикация о кардиологах. На самом деле интересно, для меня это новое. Когда Саша Минкин пишет публицистические какие-то вещи, чисто публицистические, я рассматриваю это как его мнение, мне интересно, и всё. А тут я узнал…

А.МИНКИН: Алло.

С.ДОРЕНКО: Да, Саша, здравствуй.

А.МИНКИН: Привет.

С.ДОРЕНКО: Это Сергей. Мы из эфира звоним.

Э.ХАСАНШИНА: Добрый день.

А.МИНКИН: Привет.

С.ДОРЕНКО: Эльвира здесь тоже. Слушай, знаешь что? Ведь я говорил, что кроме твоих публицистических оценок, которые интересны и всегда увлекают, ты открыл мне глаза на то, что существует, вообще говоря, какой-то конгресс кардиологов. Я вообще в целом об этом не знал. Слышишь меня? Я вообще никогда об этом не слышал, вообще никогда!

А.МИНКИН: Слушай, ты хвастаешься всё время, что вы самая информированная радиостанция…

С.ДОРЕНКО: Так и есть!

А.МИНКИН: А тут вдруг обнаруживается, что колоссальное событие по значимости для жизни всей планеты проходит абсолютно мимо всей нашей страны, просто мимо.

С.ДОРЕНКО: А мы не понимаем почему. Давайте быстро сейчас введём слушателей в курс дела. Существует Всемирный конгресс кардиологов. Люди, входящие в этот…

А.МИНКИН: Стоп, стоп, одну секунду! Если кто будет искать, официальное его название — Европейский конгресс. Но на самом деле он действительно всемирный — 130 с лишним стран.

С.ДОРЕНКО: Да. Значит, 35 тысяч человек, 135 стран-участниц, самый многочисленный из всех мировых конгрессов. В этом году был Рим. Скажи, пожалуйста, когда ты пишешь… Позволь тебе попенять. Ты сейчас меня ущипнул, а я — тебя. Когда ты пишешь «наша команда сильнейшая», они что, там реанимируют какой-нибудь труп? Что значит «команда»?

А.МИНКИН: Во-первых, хочу сказать, что закончился он только что, 31 августа он закончился. Закончился он тем, что Папа Римский попросил разрешения поприветствовать конгресс. Они ему разрешили, он их приветствовал. Так вот…

С.ДОРЕНКО: Так что значит «команда»? В чём соревнуются они, я не могу понять?

А.МИНКИН: Во-первых, соревнование — это один из фрагментов этой истории.

С.ДОРЕНКО: И всё-таки?

А.МИНКИН: На самом деле они собираются, чтобы рассказать о новейших способах лечения, о лучших лекарствах, о лучших методиках. Но в рамках этого конгресса всегда проходят состязания. В финал выходят три команды. Смысл состязания таков. Команде врачей дают конкретный, естественно, бывший случай, сложнейший какой-то, случайно. Неважно, где он был — в России, в Бразилии…

С.ДОРЕНКО: Но не живого человека?

А.МИНКИН: Не живого человека. Им дают историю болезни, вот что с ним — что у него с сердцем, что у него с кишками и так далее. И, глядя на эту историю болезни, они должны выработать идеальный метод лечения именно этого случая.

С.ДОРЕНКО: Слушай, давай сдадимся с тобой?

А.МИНКИН: И жюри…

С.ДОРЕНКО: Саша, давай сдадимся с тобой на следующий конгресс в качестве подопытных?

А.МИНКИН: Не годимся, мы не годимся, у нас здоровые сердца. Мы не подходим, понимаешь.

С.ДОРЕНКО: Боюсь, что да. Жалко. Слушай, меня недавно смотрела женщина… Слышишь? Я просто хочу тебе сказать. Сердце на эхо… Ну, штукой такой через мокрую гадость какую-то меня трогала.

А.МИНКИН: И что?

С.ДОРЕНКО: Смотрит такая и говорит: «Клапана все в порядке». Потом ещё так…

А.МИНКИН: Жена тебя слышит сейчас?

С.ДОРЕНКО: По новой так смотрит и говорит: «Да нет, всё в порядке. Клапана что-то в порядке. Клапана хорошие». И так смотрит на меня. Я говорю: «Так вы довольны или нет, что они хорошие?» Понимаешь? (Смеётся.) Нет, я готов сдаться конгрессу, старик.

А.МИНКИН: Понятно. Не возьмут они тебя.

С.ДОРЕНКО: Нет? Жалко.

А.МИНКИН: Так вот, я не могу понять. Я разинул рот не оттого, что мы лучшие, что мы такие крутые, а ещё больше я разинул рот оттого, что мы об этом не знаем. Мы так мечтаем о победах! Тут Рамзан выдаёт автомобили людям, которые даже не поехали на Олимпиаду.

С.ДОРЕНКО: Саша, быть старым в России стыдно. Это состояние унижения. Быть старым — это унижение.

А.МИНКИН: Подожди, а при чём тут старым-то? Ты что, чокнулся?

С.ДОРЕНКО: Болезнь связана со старостью в понимании русских людей, а старость связана с позором. Это позор. Быть старым — позорно.

А.МИНКИН: Сердечные болезни с нуля находятся. У новорождённых бывают сердечные проблемы, у молодых людей.

С.ДОРЕНКО: Я понимаю.

А.МИНКИН: А ты забыл, как мальчики и девочки, школьники умирают от разрыва сердца на спортплощадке? А ты забыл, как умирают профессиональные футболисты и хоккеисты во время матча?

С.ДОРЕНКО: Это всё понятно.

А.МИНКИН: Сердце не выдерживает. Значит, это не вопрос старости. Сердечная проблема у нас в России убивает миллион с лишним в год. Вот, кстати, слушатели пусть услышат…

С.ДОРЕНКО: Саша, Саша…

А.МИНКИН: Одну секунду.

С.ДОРЕНКО: Давай, прошу тебя.

А.МИНКИН: 56 процентов всех смертей в России — это сердце. А всё остальное…

Э.ХАСАНШИНА: Но как так получается — у нас лучшие кардиологи и у нас 56 процентов умирают от сердца?

С.ДОРЕНКО: Вот послушай, можно вопрос?

А.МИНКИН: Дай я договорю, подожди.

С.ДОРЕНКО: Договори.

А.МИНКИН: Сейчас фразу договорю.

С.ДОРЕНКО: Он договорит.

А.МИНКИН: Всё остальные проблемы — рак, автомобильные катастрофы, лёгкие, инфекции — всё это вместе меньше, чем только сердечные болезни. Миллион с лишним умирает от этого, а ты говоришь «старики».

С.ДОРЕНКО: Хорошо. Слушай, а я тебе говорю об общественной морали, я тебе говорю о прочтении, как это прочитывается в обществе. Вот мы сидели на Первом канале как-то недавно (может быть, весной), и там разговор зашёл… Там было, я не знаю, может быть, полтора десятка экспертов, понимаешь. И просто быстро проголосовали: Спарта или Афины? Вот просто задали вопрос: Спарта или Афины? За Афины проголосовал я и ещё кто-то, сейчас не помню. Слышишь? Я и ещё кто-то, сейчас не помню — по-моему, Надеждин — за Афины. А 15 человек проголосовали за Спарту. Люди…

А.МИНКИН: Ну?

С.ДОРЕНКО: Я тебе объясню. Люди за то, чтобы сбрасывать больных со скалы. Ну, это такое общество, о’кей. Я тебе рассказываю, как будто ты иностранец. Ты же не иностранец.

А.МИНКИН: Подожди, подожди. А почему здесь такое общество? А в других странах как-то по-другому? Там же лечат…

С.ДОРЕНКО: В других не такое общество.

А.МИНКИН: Почему?

С.ДОРЕНКО: Мы приезжаем в Испанию: инвалиды на равных с нами сидят, улыбаются, хохочут, все довольны, все пьют, все счастливы, все пьяны, всем вкусно, все довольны. Всё! Понимаешь? Мы приезжаем в Россию, и это спартанцы, русские спартанцы. Понимаешь, в чём дело? Спартанцы.

А.МИНКИН: Один очень мне хорошо знакомый парень только что встретил в аэропорту, прямо два дня назад встретил в аэропорту тяжёлого дэцэпэшника. Знаешь, они ходят так со стороны в сторону…

С.ДОРЕНКО: Да, знаю-знаю.

А.МИНКИН: В общем, первая секунда — это жуткое что-то. А потом проникаешься сочувствием. Они с этим дэцэпэшником тяжёлым разговорились. И что ты думаешь? Он закончил какую-то школу, какие-то курсы у себя в Новосибирске и теперь летит в Америку, потому что он послал им своё резюме, и они его позвали учиться в какой-то шикарный университет американский, потому что его знания оказались превосходными.

С.ДОРЕНКО: Послушай меня, пока ты говоришь…

А.МИНКИН: И мой знакомый говорит: «Передо мной, просто перед носом моим еле-еле стояла утечка мозгов».

С.ДОРЕНКО: Секунду, секунду! Спарта или Афины? Я задаю вопрос просто нашим слушателям. Скажите, пожалуйста, если бы вы могли выбрать… Представьте себе, что машина времени забрасывает вас обязательно туда, в Древнюю Грецию, нет вариантов выбора другого. Спарта или Афины? Микены — нельзя. Нет, нельзя. Милет — нельзя. Спарта или Афины? Спарта — 134-21-35. Афины — 134-21-36. Мне очень интересна наша аудитория. Спарта или Афины?

А.МИНКИН: Значит, вот этого парня сбросили бы со скалы в Спарте.

С.ДОРЕНКО: Конечно, со скалы.

А.МИНКИН: А сейчас… Вот мой приятель говорит: «Передо мной стояла утечка мозгов». Это первое. Второе. Парфенон-то где у нас — в Спарте или в Афинах?

С.ДОРЕНКО: В Афинах.

А.МИНКИН: Туристы, вы куда ездите смотреть?

С.ДОРЕНКО: В хорошем смысле.

А.МИНКИН: В хорошем смысле, да. Откуда эллинская культура, колыбель человеческой культуры? Она в Спарте или в Афинах? Она в Афинах.

С.ДОРЕНКО: Нет, в Спарте был мальчик, которого съела лисица, помнишь? Мальчик спартанский, внутренности которого съела лисица.

А.МИНКИН: Возможно, этот мальчик был из Мексики.

С.ДОРЕНКО: А чего это?

А.МИНКИН: Там вот эти… Как их? Майя или ацтеки… Ты же ацтек, расскажи, как там едят лисички мальчиков. Для мировой культуры мальчик со съеденным животом не имеет ни малейшего значения. Мы восхищаемся его безумным терпением…

С.ДОРЕНКО: Подожди! Люди голосуют, смотри: за Спарту сейчас 27 процентов, за Афины — 73.

А.МИНКИН: Потому что мы их проагитировали только что. Это нечестно.

С.ДОРЕНКО: Да. Спарта прославилась тем, что мальчика съела лисица. Вы помните, спартанский мальчик стоял в строю, и лисица у него была за хитоном спрятана, и он для того, чтобы не дрогнуть в строю и стоять смирно, позволил лисице выесть внутренности.

А.МИНКИН: А откуда был Сцевола? Помнишь, Муций Сцевола, который руку сжёг на огне? Он из какого был города?

С.ДОРЕНКО: Он был из Рима, г. Рим.

А.МИНКИН: Да что ты?

С.ДОРЕНКО: Да, г. Рим, абсолютно. Вот видишь? Подожди! Всё, я тебя увёл. Значит, слушай. Спартанцы прославились следующими блистательными происшествиями. Мальчика съела лисица, во-первых. Во-вторых, каждый спартанец по достижении определённого возраста поступал в обучение к зрелому воину, который с ним спал — во всех смыслах. Каждый спартанец был жертвой сексуального насилия, абсолютно каждый. Понятно, да? То есть он достигал…

Э.ХАСАНШИНА: Тогда это не было насилием.

С.ДОРЕНКО: Это не было насилием, а это было правильно, что надо ублажать этого… Как это называется? Мастера.

Э.ХАСАНШИНА: Любовь к мужчине была даже выше, чем любовь к женщине.

С.ДОРЕНКО: Да, надо было ублажать мастера. Мастер тебя учит копье кидать, а ты ночью должен его греть. Ну вот. Спарта тоже прославилась этим. Там младенцев…

Э.ХАСАНШИНА: Александр Фельдман пишет: «Первый марафонский бегун тоже был спартанцем».

С.ДОРЕНКО: Сколько бы то ни было людей с дефектами сбрасывали со скалы. Как вы знаете, спартанцы были очень здоровые. И ещё спартанская молодёжь по достижении какого-то возраста половозрелости, но ещё не в боевой зрелости, занималась тем, что уничтожала илотов. Им обязательно давали рабов, вот этих илотов, которых они должны были лично зарезать, задушить, выдрать глаза и так далее, и так далее. Понятно, да? То есть кроме того, что они были всё поголовно гомосексуалисты, они оби обязательно ещё убивали рабов. То есть каждый должен видеть кровь, видеть смерть другого человека, убить, растерзать, чтобы у них сердце закалилось каким-то образом.

Но эта прекрасная цивилизация пала, как вы знаете очень хорошо. Причём накостыляли ей не афиняне. Воевала Спарта очень долго с Афинами, но накостыляли ей микенцы. Микенцы разбили Спарту в пух и в прах! Всё, пожалуйста. Афины были в этот момент чем-то заняты своим ужасным демократическим, а микенцы наваляли Спарте легко и непринуждённо — и всё.

Э.ХАСАНШИНА: Ну, афинянам тоже наваляли какие-то… Фивы или кто там?

С.ДОРЕНКО: Наши — всё-таки Спарта. Я теперь понял. Я останавливаю это голосование. 23 на 73 у нас. 23 — за Спарту. Я говорю, на Первом канале сидели просто в перерыве человек пятнадцать, и вдруг кто-то вскрикнул: «Спарта или Афины?» Пишут: «Боевые педерасты». Конечно, обязательно. «Древние боевые педерасты». «Спарта или Афины?» — кто-то крикнул. И вот за Афины подняли руку два человека, из них один я, а за Спарту — все остальные. Я сейчас не помню фамилий, но все за Спарту. Может быть, Шевченко, Макс Шевченко сказал это: «Спарта или Афины?» Я сейчас начинаю вспоминать. «Спарта или Афины?» — он сказал. И он, конечно, за Спарту.

Э.ХАСАНШИНА: Ну, для меня это прямо печально.

С.ДОРЕНКО: Почему? Мы живём в обществе спартанцев.

Э.ХАСАНШИНА: Я думаю, что мы живём в обществе аскетов, которым ничего не надо.

С.ДОРЕНКО: Ты называешь это «аскет»? Это называется субсистенция по-русски.

Э.ХАСАНШИНА: Это хорошее русские слово. (Смеётся.)

С.ДОРЕНКО: Суб-сис-тен-ци-я. Субсистенция — это выживание, уровень выживания. Русские живут типично на уровне выживания, вот ровно, никогда выше не надо. Понятно, да? И это тоже спартанский образ. Есть анекдот…

Э.ХАСАНШИНА: Ну, как-то я надеялась, что до сбрасывания не дойдёт.

С.ДОРЕНКО: До сбрасывания дойдёт. Дойдёт! Мы всегда дойдём до предела. Субсистенция описывается афинянами в мягком анекдоте про спартанца, который покупает на рынке в Афинах… Спартанец приезжий покупает в Древних Афинах рыбу (это в древних источниках). Афинянин говорит: «К рыбе купи лимон. А лаконик, этот спартанец, отвечает: «Имея лимон, не купил бы рыбу».

Э.ХАСАНШИНА: О! Вот так.

С.ДОРЕНКО: То есть вот субсистенция спартанца: если бы у него был лимон, он бы пообедал лимоном. Вот что сказал, по-русски говоря, спартанец: «Если бы у меня был лимон, я бы поел лимон на обед. Всё, мне достаточно лимона на обед или луковицы на обед. Я купил рыбу — буду есть рыбу. Но купить и рыбу, и лимон, сразу две вещи — абсурдно».

Наши кардиологи побеждают с 2013 года каждый год, но мы болеть будем и будем продолжать, и будем умирать, потому что мы общество не милосердия, мы общество расправы над неправдой. Вот нам кажется, что какой-то человек делает неправду — и над ним надо расправиться. Понимаете? Над ним надо расправиться, надо его втоптать в грязь, уничтожить. Когда мы его топчем, мы топчем что-то своё на самом деле, понимаешь. Мы очень яростно любим ненавидеть, яростно ненавидеть! Поэтому наши кардиологи — да, они побеждают с 2013 года на конгрессе кардиологов. Каждый год!

Э.ХАСАНШИНА: Вообще мы верим, что у нас хорошие врачи на самом деле. Я вот верю. Но я не понимаю, почему, когда приходит, не знаю, моя бабушка в больницу, ей приходится таскаться по разным отделениям, где ей просто отписывают.

С.ДОРЕНКО: Но мы всегда будем страной удивительных и чудесных врачей, которая будет непрерывно умирать от отсутствия медицинской помощи, потому что мы спартанцы. Алло. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Добрый день. Капитан Очевидность.

С.ДОРЕНКО: Капитан, поддержите ли вы мой дискуссионный тезис?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Мы, несомненно, спартанцы, но нам надо ещё тогда всё-таки пойти до конца в этом деле и прекратить бороться с пропагандой соответствующих спартанских ценностей — мужеложства и так далее.

С.ДОРЕНКО: Вот!

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: То есть это обязательно просто. Если мы спартанцы, то мы должны быть тру спартанцы.

С.ДОРЕНКО: Да, настоящие. «Нас на бабу променял», — пели казаки, как вы помните. Настоящие спартанцы.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вот! Но тут нужно сделать несколько ремарок. Почему мы такие спартанцы? Вернее, нам кажется, что мы спартанцы, в этом диалоге.

С.ДОРЕНКО: Почему?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Потому что Россия — страна, которая очень много воевала, и поэтому, конечно же, к мужчине, который дожил до старости, относятся, как к трусу, то есть он как бы дезертир, он уклонился или оказался не годным к войне.

С.ДОРЕНКО: Это верно.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Поэтому он, значит, старик, а все нормальные уже давно погибли. Кроме того, насчёт…

С.ДОРЕНКО: Я напомню вам, у Гоголя, который хоть и малоросс, и описывает жизнь, но умереть, как баба, на постели, не хотят казаки в его произведениях, вы помните.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вот-вот-вот. А про самих спартанцев, я так понимаю, эти анекдоты, эти истории насочиняли те, кто их победил. Вот сами подумайте. У вас довольно-таки скудная природа Южного Пелопоннеса, это вам всё-таки не дельта Нила. У вас есть рабы, и вы даёте подросткам убивать рабов. Рабы — это очень ценная рабочая сила.

С.ДОРЕНКО: Не совсем. Я вам скажу, что это, видимо, было додорийское население, то есть это было население… Это не завоёванные рабы, которые дорогие, купленные за деньги, а это собственно население автохтонное, вероятно, всё-таки.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А, понятно. То есть они занимались, грубо говоря, зачисткой территории под себя?

С.ДОРЕНКО: Да, да, да.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Тогда ладно, тогда более или менее принимается. Но всё равно… Хорошо, тогда следующий момент. Известный миф о том, что якобы ребёнка хоть с какими-то дефектами выкидывали со скалы. Опять же, если нам надо заниматься зачисткой территории под себя, то нам практически более или менее здоровые нужны. Потому что даже если он не может стоять в строю и держать копьё, как самый лучший воин, то он может оказаться хорошим оратором, не знаю, хорошим математиком, хорошим строителем и так далее.

С.ДОРЕНКО: Но на нас это не распространяется. Мы, в общем, довольно безжалостные люди.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Мы — да. Но я просто думаю, что бо́льшая часть того, что мы знаем про спартанцев — это примерно… Допустим, когда мы посмотрим фильм про 300 спартанцев, там мы увидим персов абсолютными зверями, какими-то дегенератами и ничтожествами. Особенно их царя мы видим, что он какой-то вообще придурок.

С.ДОРЕНКО: Страшно подумать, кто наши друзья нынешние, абсолютно, да, совершенно верно, персы.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Понятно, что эти дегенераты не смогли бы нагнуть всю Переднюю Азию в эти древние времена.

С.ДОРЕНКО: В слове «нагнуть» вы обращаетесь к сексуальной агрессии. Пожалуйста, воздерживайтесь от этого. Да, прошу вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Что?

С.ДОРЕНКО: В слове «нагнуть» вы апеллируете к терминам сексуальной агрессии. Я прошу вас воздерживаться от этого.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А, хорошо, конечно же.

С.ДОРЕНКО: Да, прошу вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Но в любом случае то, что мы знаем про спартанцев — это, скорее всего, в общем, далеко от правды, потому что надо бы послушать самих спартанцев, что они сами про себя рассказывают.

С.ДОРЕНКО: О господи! А как они расскажут, когда их не осталось? Послушайте нас, что мы про себя рассказываем. Послушайте нас: «самые милосердные», «Пётр с Хавроньей» — чего хочешь! А на самом деле — наибольший процент разводов в Европе, наибольший процент самоубийств в Европе и так далее. Поэтому слушать, что мы сами про себя рассказываем, тоже не надо. Нет, это опасно. Мы такого наговорим! Алло. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Алло. Сергей, добрый день. Кирилл Врач.

С.ДОРЕНКО: Кирилл, скажите, пожалуйста, наши лучшие кардиологи — и это сочетается с тем, что мы больше всего помираем от сердечных болезней? Это же нормально.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Масса причин. Конечно, такое безжалостное отношение к самим себе и окружающим. И это отношение вот только что продемонстрировал наш блистательный министр здравоохранения Вероника Скворцова, заявив, что врачи должны работать не за зарплату, а по призванию. Большего цинизма, честно говоря, в общем, я из рук… вернее, из уст наших медицинских чиновников давно не слышал.

С.ДОРЕНКО: Мне кажется, для того, чтобы они не могли улизнуть, им надо выжигать клеймо на лбу «врач» — и всё.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вы знаете, ну это просто верх цинизма! У меня просто слов нет.

С.ДОРЕНКО: Кирилл, держитесь изо всех сил.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, спасибо.

С.ДОРЕНКО: Вы постарайтесь. Я знаю, он сможет. Поехали дальше. «В движении»!

В ДВИЖЕНИИ

С.ДОРЕНКО: Надо что-то радостное, а у нас безрадостное. Хорошо, радостное — 5 баллов, например, а было 6 баллов совсем недавно.

Э.ХАСАНШИНА: Возрадуемся, братья и сёстры!

С.ДОРЕНКО: Возрадуемся, конечно. Красногорск стоит, ему так положено. Что ещё стоит? Ребята, давайте самые драматические. Волоколамка абсолютно драматическая. Кузьминки и Текстильщики абсолютно драматические. Нижегородка здесь плохая. И что-то рядом с ней ужасное, называется улица Михайлова — вообще полностью стоит вмёртвую! Шоссе Энтузиастов стоит. Что там было у меня на Енисейской? Выезд из Енисейской на проспект Мира, который тоже стоит, ужасен.

73-73-948. Где едете? Что видите? Пробки, засады, аварии? Алло. Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Приветствую вас, Сергей. Еду по Варшавке со стороны Щербинки, доехал до МКАДа. Толкаемся, но едем.

С.ДОРЕНКО: Старайтесь, пожалуйста, толкаться побольше. 73-73-948. Алло. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей Леонидович, здравствуйте.

С.ДОРЕНКО: Я! Сергей.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сегодняшний именинник — Андрей, 80-й. Щёлково — бесполезно ехать через Королёв, потому что еду уже полтора часа и ещё до МКАДа не доехал.

С.ДОРЕНКО: Да, тяжеловато. С днём рождения вас! Это вы намекали, что у вас день рождения?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, да. Ну, извините, намекнул.

С.ДОРЕНКО: Чёрт! День рождения! Ура!

Э.ХАСАНШИНА: Поздравляем!

С.ДОРЕНКО: У Андрея, 80-го. Погнали! Новости.

НОВОСТИ

С.ДОРЕНКО: 10 часов 6 минут. Понедельник, 5 сентября. Здравствуй, великий город! Здравствуйте, все! Это радио «Говорит Москва»! Говорит Москва! Эльвира Хасаншина — ведущая этой программы. Здравствуйте.

Э.ХАСАНШИНА: И Сергей Доренко. Доброе утро.

С.ДОРЕНКО: Объясни, как народ может стоять в пробках с 10 до 11, когда они работают? Нет, есть работающих много…

Э.ХАСАНШИНА: Кстати, интересный вопрос!

С.ДОРЕНКО: Нет, я знаю. Это просто работа, извините. Очень много людей, вообще говоря, работают, наматывают по 300 километров в сутки и работают.

Э.ХАСАНШИНА: Да. Но на улицах то же самое. Вот выйдешь, например, в какой-нибудь будний день утром — и огромное количество народу гуляет!

С.ДОРЕНКО: А мне понятно. Потому что, во-первых, Москва притягивает очень много приезжих, которые приезжают сюда как на праздник. Это для них конкретный праздник. Например, я гуляю по Барселоне, и сейчас ко мне подкатит какой-нибудь крендель барселонский, который скажет: «Когда вы работаете? Ридна Испанщина и Каталонщина!» Я скажу: «Отстань от меня! У меня отпуск. Понятно?» Это первое.

Второе. Москва такая — она транзитный город. Очень многие люди едут из какого-нибудь… Как это называется? Где живёт Дед Мороз.

Э.ХАСАНШИНА: Устю́г.

С.ДОРЕНКО: У́стюг. Я всё время Увалы вспоминаю, магические Увалы. Там же горы Увалы — 400 метров в высоту. Ну так вот. Из каких-нибудь У́стюгов люди едут, из Вологды, из Иваново едут бог весть — в Воронеж. И они всё равно едут обязательно через Москву. Вся эта шайка называется — люди, которые едут транзитом, или отдыхают, или работают ночью.

Э.ХАСАНШИНА: Или сменный график, плавающие выходные.

С.ДОРЕНКО: Или выходные. Вот у меня сейчас сын начал учиться, и у них пятница — выходной, а суббота — рабочий. В субботу работают они, то есть учатся, а в пятницу у них выходной. Значит, не хватает преподавателей, и как-то так сверстали. Он в пятницу ходит и лоботрясничает, соответственно, а в субботу они работают. Понимаешь? Ну и всё. Ну, так. Такой город большой. Вот он мне пишет: «Папа, доброе утро». Прикольно, ага.

Хорошо, давайте говорить про деньги сразу. И вот что я вам скажу. Секундочку… «Курсоруб». 64,86. Давай запомним. Сегодня понедельник, надо запоминать. 64,86 сейчас рубль. Соответственно, это значит, что мы видели в прошлый понедельник его… во вторник, прошу прощения, на 65,05 в это время мы видели его. Ну посмотрим, что будет на этой неделе, последим. Одним словом, то же самое, что и неделю назад, ничего особенного. 72,49. И 46,96 — мы видим нефть. А как раз неделю назад она была 47,50–47,40, вот так. Значит, нефть пониже, а рубль на прежнем уровне. И 1,1176 — примерно там же. Мы 1,1183, по-моему, видели в понедельник, неделю назад. Ну так вот, хорошо. Это главная пара — 1,1176. Запомнили? Запомнили. Хорошо. «Даёшь семичасовой рабочий день!» — говорит 70-й.

Э.ХАСАНШИНА: Да что уж семичасовой…

С.ДОРЕНКО: Четырёхчасовой!

Э.ХАСАНШИНА: Правильно! И двухчасовой съезд.

С.ДОРЕНКО: Но реально работать четыре часа, чтобы спина мокрая. Четыре часа! И немец с плёткой чтобы стоял и полосовал вдоль и поперёк, вдоль и поперёк четыре часа! Вот я из работника кровь готов выпить за четыре часа, после чего дальше он — пым под капельницу! — и пошёл под капельницу. Следующий! Следующий! Всё. Вот так хорошо было бы.

Хорошо, слушайте про деньги: «Доходы бюджета в 2019 году…» В 2019! А кто так далеко смотрит? «Ведомости». «Доходы федерального бюджета в отношении к ВВП продолжат сокращаться все три ближайших года и в 2019 году снизятся до 20-летнего минимума — 13,3 процента ВВП, следует из проектировок бюджета на 2017–2019 годах. Меньше было только в 1999 году (12,8 процента ВВП). Нефтегазовые доходы продолжат сокращаться и в номинальном выражении, и по отношению к ВВП». Доля доходов, перераспределяемых через федеральный бюджет составляла 20 процентов прежде, а будет к 2019 году, соответственно, 13,3. Это серьёзное падение.

Э.ХАСАНШИНА: Серьёзно, да.

С.ДОРЕНКО: Абсолютно серьёзное. «В ближайшие три года она снизится почти на треть из-за сокращающихся нефтегазовых доходов».

Хорошо, вопрос. Вы работаете у Улюкаева… Или давайте забираем выше: вы работаете у Медведева… Нет, забираем выше: вы работаете у Путина. Что бы вы посоветовали сократить? 73-73-948. Быстро обменяемся мнениями. Что бы вы посоветовали? Ну, сокращать надо будет. Кормушка меньше становится — как-то меньше отсыпать придётся. 73-73-948. Что бы вы конкретно посоветовали сократить? Алло. Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро. Дмитрий. Обращу ваше внимание на работу в жилищно-коммунальном хозяйстве. Абсолютно ненужная и вредная работа. Вот сейчас лето, дождь — поливают асфальт.

С.ДОРЕНКО: Нет, мы же вам объясняли. Зачем вы? Вот послушайте один раз: именно только при дожде и чистится нормально асфальт.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Чистить можно и без воды. Вода питьевая, она дорогая. Его нужно чистить, а не просто поливать и уезжать. Он высохнет — и опять то же самое.

С.ДОРЕНКО: Нет, там под напором. Ну пожалуйста…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А грязь-то остаётся. Это первое. Второе — не косить траву. Она даёт нам кислород. Мы её убираем — кислорода меньше.

С.ДОРЕНКО: Это проблема. Можно я отвечу вам? Выведу вас и отвечу, можно? Сразу по двум вопросам этим, хотя они и не центральные, конечно.

Первое — поливать надо и нужно только в дождь, и это лучше всего в дождь делать, потому что без дождя первая поливалка только размачивает грязь, а вторая поливалка только чистит, а первая ходит и размачивает. Ребята, почему? Потому что дождь поднимает эту кашку, какую-то такую слизистую кашку грязи, которая никуда не девается, она не стекает. Ну, если только вы не на Моховой, где всё стекает, или на Герцена, где лужа стоит. А обычно просто кашка поднимается, такая слизистая мерзкая кашка грязи становится от дождя. Почему мотоциклисты её побаиваются? Потому что она как раз даёт нехорошее сцепление, да? Тогда идёт дальше машина… Слушайте меня. Вот вы нажарили сковородку картошки. Теперь идите мыть. Вот вы поливаете её и даёте ей постоять часа три, правильно? А потом легко моется. То же самое с улицей. Надо её мыть во время дождя или после дождя. Мокрую улицу легче мыть, потому что она откиснет от дождя, и тогда можно сбить это вбок — первое, раз. Второе… Что он сказал второе?

Э.ХАСАНШИНА: Трава.

С.ДОРЕНКО: «Оставьте траву, потому что она даёт нам кислород». Кислород нам даётся химической реакцией разложения воды на водород и кислород, которая происходит благодаря Солнцу — вне зависимости от того, есть хоть одна травинка на планете Земля или её нет.

Э.ХАСАНШИНА: Нет, ну как же? Они тоже фотосинтезом занимаются.

С.ДОРЕНКО: Я тебе отвечаю. Они занимаются, но вклад этого — ноль. Вот послушай. Основная масса кислорода на планете Земля образуется из воды благодаря химическому разложению в лучах Солнца. Она всё равно образуется, хотите вы этого или не хотите, есть растения на планете Земля или их нет, неважно — кислород образуется. Дальше. Из того кислорода, который образуется от зелени, 70 процентов образуется от водорослей в Мировом океане. 70 процентов, понятно, товарищи? Так что вся эта ваша трава — пожалуйста, припадите к ней, «трава у дома», «на дальней станции сойду», «трава по пояс, на дальней станции сойду». Вот пойте эту песню и думайте, что от травы этой идёт кислород. Это неправда. Всё.

Теперь, когда мы отвели все ваши шутки с гневом и пристрастием, кстати, теперь мы перейдём собственно к теме. Доходы бюджета сокращаются по отношению к ВВП, и абсолютно серьёзно и существенно. И будут сокращаться, вероятно, к 2019 году и так далее. Вот вы советник у Медведева, а может быть, даже у Путина. Что бы вы посоветовали сократить? Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Во-первых, сократить их самих для начала.

С.ДОРЕНКО: И что? И страна расползётся? Ну подождите, давайте серьёзно.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Понимаете, очень много всяких федеральных программ, целенаправленность которых под большим вопросом. Я как бы работаю в сфере IT. Очень многие эти «новации» — такое впечатление, что они написаны исключительно для того, чтобы распилить там деньги. Соответственно, должна быть ревизия всех этих проектов, в том числе федеральных, президентских, премьерских и так далее, и так далее.

Затем — вывоз капитала. Вы же, по-моему, посчитали не так давно, что то, что сэкономили как бы на пенсионерах — в принципе, это то же самое, что вытаскивают за бугор. Вот хотя бы это сократить для начала, с этого начать и посмотреть, как пойдёт.

С.ДОРЕНКО: Да. Ну хорошо. «Сократить их самих», — это, я понимаю, просто лозунг, правда же? «Косят траву, чтобы клещей там не было», — говорит 52-й. А Таня пишет: «А я аллергик, и мне нужно, чтобы не было сорняков, поэтому надо косить». Хорошо, Таня, для вас покосят.

Э.ХАСАНШИНА: Просто сорняки туда очень быстро придут, я вот по своему дому знаю, и за месяц там вырастет трава выше вашего роста.

С.ДОРЕНКО: Пишет Александр: «Депутатов и борцов с экстремизмом надо сократить — жрут за десятерых, а ловят только ловцов покемонов и прочих иеговистов». Ну да, наверное. А с другой стороны, они всегда говорят, сколько терактов они предотвратили. Вам говорят: «Предотвратили тысячу терактов». На следующий год говорят: «Предотвратили 10 тысяч терактов». На следующий год: «Предотвратили 100 тысяч терактов». Ну, понять это невозможно, отчитаться об этом невозможно. И ты не знаешь — брехня, не брехня…

Э.ХАСАНШИНА: Нет, в любом случае их придётся куда-то устроить. Вы же не можете их просто сократить и никуда не деть. Опять придётся тратить деньги.

С.ДОРЕНКО: Ну да. 73-73-948. Сейчас ещё один звонок — и всё. Алло. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, здравствуйте. Если серьёзно отвечать, конечно, я бы посоветовал — прежде всего пенсии, учителей, образование и медицину, потому что всё остальное крайне необходимо.

С.ДОРЕНКО: Конечно, пенсии, образование и медицину. Совершенно верно.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Собственно мы и наблюдаем это.

С.ДОРЕНКО: И культурку бы подсократить.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Культуру? Нет. Нам нужны лозунги. Как же без них?

С.ДОРЕНКО: Мы на «Наша Russia» проживём отлично. Зачем нам культура?

Э.ХАСАНШИНА: Монументальное искусство нам нужно.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вот оставить ваше радио, а остальное можно…

С.ДОРЕНКО: Вот и всё. Если говорить серьёзно, то самые не нужные нации вещи, как справедливо сказал слушатель, — это образование и медицина, учителя.

Э.ХАСАНШИНА: Социальная сфера.

С.ДОРЕНКО: Да. Вот на этих надо сокращать. Мне кажется, первая здравая мысль наконец-то. Поехали дальше.

С.ДОРЕНКО: «Угрозыск Москвы настроят на борьбу с кавказцами». Вот это очень интересная новость. Мы знаем, что в МУРе идут реформы. Товарищи, не звоните сейчас по поводу экономики. Всё! Совет дан, и мы его услышали. Хватит, нет, не надо больше.

Слушайте: «Московский уголовный розыск реформируют, настроив его на борьбу с этническими уголовными группировками с Кавказа и из Средней Азии». Сейчас, оказывается… Это паливо страшное. Сейчас, оказывается, есть этнический отдел один — кавказский. Этнический отдел кавказский сейчас. Я правильно понимаю? Вот я прочитаю текст, и тогда будет понятно. «Источник “Росбалта” утверждает, что в новой структуре МУРа появится сразу два этнических отдела вместо одного. “События на Хованском кладбище показали, что по нынешним реалиям общего отдела…”» А нет, сейчас есть общий, этнический общий отдел. Значит, просто ловят нерусских. А сейчас будут ловить нерусских отдельно, то есть будет специально уже географическое разделение. «Оперативников просто не хватает, чтобы уследить за криминальными представителями из Кавказа и Средней Азии, — и те, и те сделались бойкими. — В результате после всех изменений в МУРе появятся два отдела. Один будет разрабатывать преступных элементов с Кавказа, а другой — из Средней Азии. При этом численность сотрудников, занимающихся этническими группировками, увеличится».

Ну, не знаю. Я не знаю, кого сейчас спросить. Преступников сразу спросить или нет?

Э.ХАСАНШИНА: Мне кажется, про преступников мы всё знаем.

С.ДОРЕНКО: Ну как знаем?

Э.ХАСАНШИНА: Вот интересно получается: мы знаем, они знают, правоохранители тоже знают, а ничего не меняется.

С.ДОРЕНКО: Ты знаешь, нет. Вот я тебе скажу, что мы не знаем о преступниках. И я здесь скажу сейчас вещи, которые мне кажутся бесспорными, и попытаюсь их облечь по форме в максимально мягкую, какую-то вербальную такую конструкцию. Вот смотри, ты приехала… Откель будешь-то? Из Оренбурга.

Э.ХАСАНШИНА: Из Оренбурга.

С.ДОРЕНКО: Ну, с Оренбуржья, да?

Э.ХАСАНШИНА: Угу.

С.ДОРЕНКО: Я, например, думаю: вот затесалась деваха с Оренбуржья куда-то, в какую-то структуру. Она, в общем, работает нормально и в быту не характеризуется ничем, она ничего плохого не делает. Однако, говорю я как оперативник, если к ней заявится шайка бандитов с Оренбуржья, то она: a) даст им кров; b) прикроет в случае ментовской какой-то проверки; с) сольёт, если против них будут замышляться какие-то действия оперативные. Ну, если законные представители начнут, то она их прикроет, во-первых, а во-вторых — сольёт им, скажет: «Против вас началось то-то». Дальше — попробует их как-то укоренить. Они скажут: «Мы на тебя, Хасаншина, так надеемся, ну очень. Укорени нашего брата, надо укоренить его в редакции или где-то». Понимаешь, да?

Э.ХАСАНШИНА: Да.

С.ДОРЕНКО: Вот я буду знать, что оренбуржцы таковы, что стоит одному проникнуть, как он: а) даст кров остальным, вне зависимости от их отношений с законом… Бандиты, фальшивомонетчики — не важно, не имеет значения. Всё равно большее значение имеют кровные отношения у вас в Оренбурге, понимаешь?

Э.ХАСАНШИНА: Конечно, у нас такое сплочённое общество.

С.ДОРЕНКО: Абсолютно. Значит, вы дадите друг другу всегда кров, вне зависимости от отношения к закону, вы предупредите и вы будете сплочённо действовать против представителей закона, если это понадобится вдруг. Понятно, да?

Э.ХАСАНШИНА: Если вдруг будут проверять документы или ещё что-то — да.

С.ДОРЕНКО: И больше того, вы будете пытаться друг друга укоренить на работе, если эта работа в особенности связана с правоохранительными органами. Вот если бы ты работала в ментовке, ты бы привела твоего брата, кума, свата, приятеля, одноклассника в ту же ментовку.

Э.ХАСАНШИНА: Да. И мало того, я бы с других ещё денежку брала за то.

С.ДОРЕНКО: Да, чтобы в каждом кабинете сидели твои люди из Оренбуржья. В этой связи постепенно у людей бы возникло впечатление, что оренбуржцы таковы и что их надо отдельно рассматривать как потенциально готовых в интересах…

Э.ХАСАНШИНА: Некой общности?

С.ДОРЕНКО: …некой общности, некой корпорации людей спонтанно действовать против закона. Поэтому мы говорим: сегодня живёт господин Х, который прибыл из региона одноимённого, тоже Х. Господин Х прибыл из одноимённого региона Х. Отлично. Он хороший гражданин? Да. Он честный человек? Да. Он работает хорошо на работе? Абсолютно. Он, больше того, честнее многих местных. О чём вы говорите? Реально человек растёт, и все ему аплодируют!

Но если к нему явится криминальная группа из родных его мест, его корпоративные чувства (потому что он принадлежит к большой корпорации, к той большой корпорации — корпорации Х) заставят его дать кров преступникам, вывести преступников из-под наблюдения полиции и так далее, и так далее, и так далее. И больше того — участвовать в преступлении в интересах группы из региона Х. Да. И поскольку мы это знаем, то мы, в общем, к каждому человеку оттуда относимся, как к потенциально могущему быть вовлечённым… Видишь, я уже перехожу постепенно на галлицизмы. Что, нет? А?

Э.ХАСАНШИНА: Да.

С.ДОРЕНКО: Ну да, ну да!

Э.ХАСАНШИНА: К сожалению, да.

С.ДОРЕНКО: Ну всё, ребята, давайте скажем откровенно, что под подозрением каждый, который может быть вовлечён. Да, может.

Э.ХАСАНШИНА: Просто это такой клубок, который невозможно распутать.

С.ДОРЕНКО: Сейчас хороший. А постучится к нему сват, брат и ещё кто-то — он откроет дверь и будет работать против полиции. Вот и всё. Алло. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Алло. Добрый день. Buenos días, Сергей.

С.ДОРЕНКО: Buenos días.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я хотел сказать… Вы знаете, я живу в районе Бирюлёво Западное.

С.ДОРЕНКО: Интересное место.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: И у нас такое же точно продолжение вашего диалога. Допустим, участок у нас был, он такой известный. И чем эти события закончились, вы помните, у «Бирюзы», у торгового комплекса, и зарезанного вот этого парня, который заступился за свою невесту. Ну, вы помните эти события, да?

С.ДОРЕНКО: Я помню.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: И вот 1 сентября буквально вы передачу провели, где вы прочитали о Белой Даче… Там, по-моему, первый класс, что ли.

С.ДОРЕНКО: Да.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: И получается, что он предоставлял кров, он выработал… Это один винтик такой был. И сейчас то же самое в Бирюлёво Западное, но чуть потише.

С.ДОРЕНКО: Да. «Оренбург не катит, — пишет мне 51-й, — другие славяне так не делают». Ну, я привёл пример: господин Х из региона Х.

Э.ХАСАНШИНА: В том-то и проблема, что мы вот больше одиночки. И, к сожалению, часто бывает…

С.ДОРЕНКО: Ты знаешь, я беседовал… Напомни мне парня из «Синих ведёрок».

Э.ХАСАНШИНА: Пётр Шкуматов.

С.ДОРЕНКО: С Петей Шкуматовым мы были на Первом канале. Сейчас я выхожу в люди — это Первый канал. Потому что так-то: дом — работа — дом — работа. А в люди — это Первый канал. Петя подошёл ко мне и говорит: «Ты знаешь, русские индивидуалисты в высшей степени в Европе». То есть мы самая индивидуалистическая нация. Люди, провозглашавшие многократно коммунистические, коммунитарные ценности, люди, сейчас нынче обращающиеся к общинности, к соборности, к чему угодно, в сущности индивидуалисты.

Э.ХАСАНШИНА: Может быть, потому, что мы привыкли всегда надеяться только на себя?

С.ДОРЕНКО: Процент индивидуалистов среди русских… Атомизация общества, процент индивидуалистов, защищающих только себя или свою семью, у русских (мне это сказал Петя Шкуматов на основе каких-то исследований, и я ему верю, потому что я это вижу из окна) выше, чем где бы то ни было, в любой стране Европы. В любой стране! В Испании, например, люди думают о коммунитарных ценностях: как будет моему городу, как будет моей улице, как будет моим соседям, если я что-то сделаю? У русских нет вообще этого сознания коммунитарного, его нет. Очень интересно.

Э.ХАСАНШИНА: Ну, этому, наверное, немножко способствует наши расстояния.

С.ДОРЕНКО: Может быть, может быть. Я не знаю. Но это важно, согласись. 73-73-948.

Э.ХАСАНШИНА: Да. И у нас, вот я говорю, единственный способ противостоять этому — это когда один человек берётся за автомат.

С.ДОРЕНКО: Абдул, здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, Сергей. Мы говорим об отделе МУРа?

С.ДОРЕНКО: Мы говорим о том, что в МУРе будет теперь два отдела: один будет заниматься чисто Средней Азией, а другой — чисто Кавказом.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, опять мы берём и отделяем Москву от всей страны. А о чём думает ДУР — Дагестанский уголовный розыск? Оттуда, допустим, идут вот те, которые приходят к этому Магомеду. Они уже сформировались как бандиты и приходят к этому Магомеду, который хотел бы и жить, и превращают его тоже в своего? Почему? Надо же вот там искоренить, а не в самой Москве, когда это всё начинается. Значит, МУР должен работать с ДУРом, ДУР — с каким-то ГУРом. Они должны совместно всё это… Если этого не сделать, то МУР ничего не сделает.

С.ДОРЕНКО: Это правда. Но огромная страна и, согласитесь, очень разные, если сравнить…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну, огромная армия полиции.

С.ДОРЕНКО: Это правда тоже.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: И есть ещё гвардия. Ну, пусть делает Владимир Владимирович… Помните, ФБР создавали, чтобы убрать мафиози? Искоренить, конечно, можно. У них же есть великолепные полномочия, есть оружие, есть умные пацаны. И закон они могут применять Яровой, и ещё какой-то сделают. Ну? Всё же есть. А если этого не делать, то страна просто погибнет. Тем более не хватает денег в бюджете.

С.ДОРЕНКО: Ну, она будет, может быть, не погибать, а будет всё время пытаться…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну, погибать мы не будем, но будем плавать. Наша лодка дырявая, будем черпать воду.

С.ДОРЕНКО: Да, да, да. Вот так и получается. Справедливо Абдул сказал, что надо чистить не в Москве, а ещё на подходах к Москве. Но на подходах к Москве никто не будет чистить. Никто не будет чистить! Тем более, Абдул, а Средняя Азия? Мы не можем там чистить, просто не можем.

Э.ХАСАНШИНА: Мало того, люди, приезжая в другое место, стараются, наоборот, сбиться в кучку. То есть там-то они могу ещё себя прилично вести, они же дома, а здесь они такие: «Вот надо как-то выживать».

С.ДОРЕНКО: «Девяностые годы отбили у русских любой малейший намёк на общинность и соборность», — говорит Алексей Голубев. Не девяностые, Алексей. Алексей, мне кажется, это легенда какая-то. Мне кажется, что это легенда. Я ещё раз повторяю данные Петра Шкуматова (которые я не проверял, просто это было сказано в разговоре), что у нас больше индивидуалистов, не способных мыслить коллективистски и коммунитарно, чем в любой другой стране Европы. У нас 40 процентов чистых индивидуалистов, которые вообще не понимают, что рядом с ними живут другие люди. Сорок процентов! Это очень высокий процент, который точно говорит о том, что… Понимаете, в Африке этого нет. Не только в Европе, но и в Африке этого нет — всё равно думаешь, как это отразится на соседях. Мы очень индивидуалистичны, это ровно так.

Хорошо, ребята, давайте… «Стрельба по цыганам», мне предлагают тему. Конечно, она завёрстана, она в вёрстке, и мы после новостей и обзора печати вернёмся к этому.

НОВОСТИ

ОБЗОР ПРЕССЫ

С.ДОРЕНКО: Мне пишет 21-й… Позвоните. «Зачитаю вам в эфир», — пишет 21-й. Расскажите, 21-й. А я прежде отвечу Александру, почему я не обсуждаю матерей Беслана. Я не обсуждаю матерей Беслана, потому что у меня есть, пожалуй, несколько тем, которые мне неловко обсуждать, не получается искренне обсуждать. Я не имею права, в сущности, лгать. И я не могу в то же время… Понимаете, да? Это в том числе и матери Беслана. Потому что как только я начинаю думать о трагедии Беслана, я обязан говорить о том, что было тогда, в тот день. Я обязан говорить об огнемётах. Я обязан. А мне страшно об этом говорить, просто страшно. Позвольте я буду молчать о Беслане, вместо того чтобы лгать.

Алло. Здравствуйте. 21-й, слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро, ребята.

С.ДОРЕНКО: Да, прошу вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вот смотрите, поступил туда, куда я вам сказал, человек в окружении 20 братков, весь в наколочках, всё как положено. Вот указание заведующего отделением, от руки написанное: «Внимание, VIP! Все назначения выполнять строго по листу назначений. Общаться вежливо. Если вдруг каких-то лекарственных средств нет, найти в других отделениях по-любому. Конфликты сглаживать. Просьбы выполнять, — подчёркнуто и перечёркнуто. — При необходимости звать дежурного врача в любое время в течение трёх минут».

С.ДОРЕНКО: Скажите, пожалуйста, а у вас есть Telegram? Мы можете фото нам…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет, у меня нет Telegram. Какой-то Facebook есть, сейчас сброшу.

С.ДОРЕНКО: Сейчас я вам скажу. Напишите на почту: [email protected]. Скиньте фоточку, пожалуйста.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Попробуй, попробую. Обалдеть, ребята! Москва, ЦКБ РАН. Академии наук корреспонденты…

С.ДОРЕНКО: Скажите, а ЦКБ — Центральная клиническая больница Российской академии наук?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Безусловно.

С.ДОРЕНКО: Поступил вор в законе.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну, это скорее всего. Я не могу вот так сказать, вы понимаете, я не смотрел его дело.

С.ДОРЕНКО: А команда, которая его охраняет — они, кстати говоря, москвичи или они какие-нибудь?..

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да хрен их знает! Там девочка 15 килограмм веса принимала и хлопала глазами от их наглости и всего остального: плазму в палату, кровать сменить. Прибежала в воскресенье…

С.ДОРЕНКО: Кровать сменить всё-таки. Кровать оказалась не до конца хорошей всё-таки.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну конечно. Заведующая прискакала на цырлах из дома, с дачи, с шашлыков — я не знаю, откуда она. И лежит по ОМС!

С.ДОРЕНКО: ОМС? То есть не платит, бесплатно?

Э.ХАСАНШИНА: Страхование, да.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Безусловно.

С.ДОРЕНКО: Пришлите бумажечку, добрый человек!

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Чудный человек! Чудное настроение к 18 сентября собирается.

С.ДОРЕНКО: Нет, не надо. Ну так не надо… info, at («собака», как принято говорить почему-то), govoritmoskva.ru. пришлите, пожалуйста! Если Telegram, то тоже, пожалуйста — govoritmskbot в Telegram. Мы очень ждём. Суть в том, что приехал… Ну, вы сами слышали. Суть примерно в том, что приехал в воскресенье пациент.

Э.ХАСАНШИНА: Поступил на лечение, да.

С.ДОРЕНКО: Густо татуированный какой-то пациент, которого сопровождают 20 человек его единомышленников. И начальник отделения прилетела его размещать по ОМС. Специальное распоряжение издано по больнице ЦКБ РАН города Москвы о том, что он VIP, special intention.

Э.ХАСАНШИНА: Вот эти указания про то, что если не будет хватать каких-то лекарств в больнице, то найти…

С.ДОРЕНКО: Найти в любом отделении.

Э.ХАСАНШИНА: А всем остальным можно не находить, да?

С.ДОРЕНКО: Ну, всем остальным зачем же? VIP — он и есть VIP. Алло. Здравствуйте. Слушаю вас! Вот видите? Я думал, что у человека есть что-то добавить. Нет, нечего добавить. Хорошо.

Кроме матерей Беслана, есть несколько тем, по которым я не берусь рассуждать. Например, мне не нравится тема с сентябрём 1999 года и взрывами домов в Москве на Каширке и так далее. Она мне не нравится. Она мне не нравится, поэтому я предпочитаю молчать просто. Мне не нравится и целый ряд вопросов по «Норд-Осту». Я помалкиваю в тряпочку — да и хорошо, и всё. Молчу — и всё. И, конечно, Беслан. Я помалкиваю ввиду того, что говорить искренне — я недостаточно отважен. А молчать — я достаточно отважен. Вот помалкивать я умею, да. Я буду молчать.

Алло. Здравствуйте. Да, слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Алло.

С.ДОРЕНКО: Вы по больнице что-то хотите добавить?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да. Всегда во всех больницах сейчас есть три потока. Первый поток — обычные люди. Второй поток — это от главного врача. И третий поток — это скандальные. Вот те, которые два последних, — ими занимаются в ускоренном режиме. А остальные — как повезёт.

С.ДОРЕНКО: Ну да, ну да.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: И этот бардак с лекарствами будет, пока это всё будет восприниматься обществом нормально.

С.ДОРЕНКО: Ну, это и нормально воспринимается. Уважаемые люди. А как же?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну вот.

С.ДОРЕНКО: Конечно, конечно. Я сам спрашивал в ряде мест, а мне говорят: «Ну как же? Уважаемые люди». Конечно, мы же общество неравенства. И знаете, почему это хорошо? Можно я скажу, почему это хорошо?

Э.ХАСАНШИНА: Почему?

С.ДОРЕНКО: Потому что мы — аристократичное общество. А аристократия есть неравенство по рождению, в сущности. Что такое аристократия?

Э.ХАСАНШИНА: Ну, правильно, да.

С.ДОРЕНКО: Неравенство по рождению. Вот у русских есть аристократических дух, мы настоящие аристократы. Европейцы — помоишники, гнусь рядом с нами, а мы — аристократы!

Э.ХАСАНШИНА: Да!

С.ДОРЕНКО: Ещё раз. Что такое аристократы? Это люди, принимающие неравенство по рождению. Больше того, мы немножко после завоевания монгольского, после прихода сюда китайцев приняли иной подход чуть-чуть — неравенство по положению. Это конфуцианство, да? Начальник есть форма отца.

Э.ХАСАНШИНА: Знаете, в этом свете кто теперь «скандальные»?

С.ДОРЕНКО: Кто?

Э.ХАСАНШИНА: Это те, кто не согласны с тем, что они принадлежат к более низшим, и они такие: «Нет, мы с высоким положением!»

С.ДОРЕНКО: Низшие, конечно. Плебеи. Наглые плебеи, абсолютно. Мы — общество аристократичное. И мы принимаем неравенство по рождению и неравенство по положению. И это хорошо. Надо, наоборот, плечи расправив, сказать: «Господи, вот какие мы крутые! Все остальные — мещане и подонки!»

С.ДОРЕНКО: «В МЧС ожидают переподчинения Министерству обороны». И зря ожидают, не будет этого.

Э.ХАСАНШИНА: Почему не будет?

С.ДОРЕНКО: Ну, я разузнавал. Мне кажется, что я разузнавал. Во всяком случае, я вынюхивал, выслушивал, вычитывал, что пишут чёрным по белому.

Э.ХАСАНШИНА: А как же вот это — «выпестовал Шойгу своё ведомство»?

С.ДОРЕНКО: Можно я скажу, что будет? Пучкова уберут, во-первых. А во-вторых, всё-таки будет — да, будет! — создан, может быть, уже в рамках действующего какого-то органа… он будет усилен, и будет создан некий орган, объединяющий оборонку, Национальную гвардию, Вооружённые силы и МЧС, но не МВД. Не знаю, а может быть, и МВД. Какой-то, может быть, Совет безопасности как-то объединит. Ну, что-то будет сделано.

Э.ХАСАНШИНА: Это будет как общая крышечка или как посредник?

С.ДОРЕНКО: Общая крышечка, да, которая будет объединять. Потому что закипает необходимость у Вооружённых сил, например, с оборонкой, у Национальной гвардии с той же оборонкой, условно говоря, у МЧС со смежными ведомствами. И будет усилено звено, какой-то мега… не мегаминистерство, а мегакоординационный совет типа будет создан, в результате под который подпадёт МЧС. И таким образом они будут объединены в одном командовании, я бы сказал, с Министерством обороны, но не войдут в состав Министерства обороны. Нет, не войдут. Но слухи о том, что Пучков, сказано было пресс-секретарём…

Э.ХАСАНШИНА: А почему Пучков?

С.ДОРЕНКО: Потому что не умеет управлять, и всё. Человек не умеет. Ну, не получается. Человек, может, хороший и всё на свете, в домино неплохо играет, а вот управлять министерством не получается. Ну, бывает такое. Насчёт Пучкова сказано было Песковым, что это слухи. Да, это действительно слухи, но я бы им верил. Это такие слухи, которым я бы верил. А что, мне из МЧС кто-то звонит? Из МЧС позвоните 73-73-948, если у вас другие слухи. Из МЧС позвоните, пожалуйста. Алло. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Приветствую, Сергей, ещё раз. Хотел бы сообщить такую как бы новость, информацию. На Варшавке в районе слияния с Каширкой между третьим и четвёртым рядами — прямо вот посредине дороги, проезжей части — продают кофе с рук.

С.ДОРЕНКО: Что продают?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Кофе с рук продают. Это ужас просто!

С.ДОРЕНКО: А что это значит?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А вы говорите, что Москва, XXI век!

Э.ХАСАНШИНА: С рук продают.

С.ДОРЕНКО: Что продают?

Э.ХАСАНШИНА: Видимо, вдоль дороги как-то?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Стоит девочка и продаёт кофе посредине дороги.

Э.ХАСАНШИНА: А это плохо разве?

С.ДОРЕНКО: Я пытаюсь понять… Вас это обидело?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет. Во-первых, тут очень много причин, по которым можно возмутиться. Это же…

С.ДОРЕНКО: Вы за чай выступаете, да?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет, против, наоборот. Боже мой…

С.ДОРЕНКО: Против чая? Нет, а что, теобромин там превышает норму? Или что? Честно, вот он сказал — и я не могу понять.

Э.ХАСАНШИНА: Ну, может быть, что они без лицензии, без разрешения, без каких-то санитарных норм.

С.ДОРЕНКО: Так кофе-то хороший или нет? Вот же главное!

Э.ХАСАНШИНА: Надо попробовать.

С.ДОРЕНКО: Кофе хороший? Девочка хорошая. Всё хорошее!

Э.ХАСАНШИНА: Пусть она ещё и пирожки к кофе — с картошечкой, яйцом и луком.

С.ДОРЕНКО: Всё у неё хорошее, но — «это возмутительно». Так, ребята, переходим к стрельбе, которая была в Екатеринбурге, переходим к другому. Другая тема. Поехали дальше.

Я должен вам сообщить следующее: участник перестрелки в Екатеринбурге явился в полицию, пришёл и сдался, всё. Я с интересом прочитал, что там произошло. Межличностный конфликт произошёл. Этот парень находился… Сейчас я посмотрю.

Э.ХАСАНШИНА: Ну как парень? 38 лет ему.

С.ДОРЕНКО: 38 лет? А что, он девочка, что ли? Значит, парень. Слушай. Что было? Оказывается… Я просто пытаюсь восстановить картину происходящего. Он потом стал стрелять из Калашникова по ним. Он был в гостях… Сейчас просто прочитаю по тексту, если позволите: «В пятницу нас позвали, — рассказывает жена, — на день рождения к нашим друзьям». Есть пара — мужчина и женщина. 38 и… Сколько там ей? Я не знаю.

Э.ХАСАНШИНА: У них вроде и дети.

С.ДОРЕНКО: Да. Слушай. Есть пара, и у них дети. Их зовут соседние друзья какие-то, другие люди, а у тех других людей дочка Алиса живёт с цыганом. Я не знаю, как там у них в Екатеринбурге… С цыганом Дмитрием сожительствует.

Э.ХАСАНШИНА: Ну а что? Здорово.

С.ДОРЕНКО: Какое слово здесь важное? Какое слово здесь представляет ключевое значение: «с цыганом», «с Дмитрием» или «сожительствует»? Вот какое слово главное?

Э.ХАСАНШИНА: Что мы должны осуждать?

С.ДОРЕНКО: Что здесь главное? «У них дочка Алиса живёт с цыганом Дмитрием, сожительствует. Мы сидели там, выпивали все вместе и произошёл конфликт у этого Дмитрия с моим мужем», — у того цыгана, который сожительствует с дочкой их друзей. Есть дочка друзей, и у неё есть цыга́н. Может, цы́ган, а может, цыга́н, не знаю. «Не дрались они, нет, просто Олег, мой муж, послал его на три буквы». АБВ. Говорит: «АБВ». А тот, видимо, счёл, что эти три буквы несут в себе символ обидного текста и пообещал ответить. «На следующий день к дому Олега, — который умеет посылать на три буквы и ходит к друзьям, у которых дочка Алиса сожительствует с цыганом, — приехали люди на 5–6 автомобилях, исподтишка». Ну, приехали и приехали.

Э.ХАСАНШИНА: Исподтишка на пяти не приедешь.

С.ДОРЕНКО: Да, «на 5–6 автомобилях, исподтишка», рассказывает супруга. Ну, они приехали просто. Наверное, не было никакого «тишка». Они накатом, что ли, катились? Наверное, на двигателях приехали.

Э.ХАСАНШИНА: Руками, вот так.

С.ДОРЕНКО: В доме в этот момент находились двое маленьких детей: одному три с половиной года, второму — два. «Получилось так, что Алиса позвонила своей матери, — то есть подруге этой жены, которая сейчас рассказывает, — и сказала: “Мой цыган поехал Олега убивать”. Муж, — Олег, которому суждено быть убитым, но не суждено быть убитым в результате, потому что он отстрелялся, — спал на первом этаже, на диване». То есть этажей было более одного.

Э.ХАСАНШИНА: Там частный сектор, да.

С.ДОРЕНКО: «За пять минут до цыган к нам успели приехать отец Алисы и его брат». То есть та Алиса вызвала друга этого отца, который приглашал тогда их в гости, ещё и брательника. И почти сразу приехали нападавшие.

Э.ХАСАНШИНА: И она им: «Остановите кровопролитие!»

С.ДОРЕНКО: «Приехавшие были вооружены все». Я пытаюсь понять эту фразу. То есть отец Алисы был вооружён, брат был вооружён и нападавшие были вооружены? Правильно я понимаю? И сам Олег был вооружён, который умеет посылать на три буквы сожителя дочки своих друзей. Хорошо. «У нас в России, если ты защищаешь свою семью, то тебя и сажают».

Когда я смотрю на эту прелестную историю… Твои симпатии здесь, в этой истории, на чьей стороне?

Э.ХАСАНШИНА: У меня симпатии на стороне сюжета. Вот прям что-то невероятное происходит у нас!

С.ДОРЕНКО: Клянусь, у меня тоже! Я к чему? У меня нет ни одного человека, ни одного действующего лица, которое я воспринимал бы как в целом положительного.

Э.ХАСАНШИНА: Ну, они такие неоднозначные. Это же прям захватывает! Я бы фильм снимала прямо с первой минуты, как они идут такие с цветочками…

С.ДОРЕНКО: Ну да. Какая-то сложная схема. Послушайте, это сложная схема? Ваши симпатии как-то определились? Давайте обозначьте, пожалуйста. 73-73-948. Алло. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Добрый день.

С.ДОРЕНКО: На чьей стороне ваша симпатия, будьте добры?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я прослушал, секунду. Я просто сотрудник МЧС. Вы просили набрать.

С.ДОРЕНКО: Ой! Ну, по МЧС я просто вам говорю, что, по моим данным, вашего шефа уберут, но в Вооружённые силы вас не введут, нет.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да нет, дело в другом, тут другая информация у нас есть.

С.ДОРЕНКО: Какая же?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вы в курсе того, что в том году нам зарплату не дали в декабре?

С.ДОРЕНКО: Я знаю. Потому что он её всю истратил просто.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да-да-да. И в этом году то же самое.

С.ДОРЕНКО: Ну, его снимут скоро, так что всё нормально.

Э.ХАСАНШИНА: А зарплату всё равно не дадут.

С.ДОРЕНКО: Ну, скоро снимут — и будет хорошо всё. И под это дадут зарплату.

Э.ХАСАНШИНА: Да не дадут!

С.ДОРЕНКО: Слушайте, всё, МЧС не будем. Товарищи, давайте вернёмся к битве Дмитрия, цыгана…

Э.ХАСАНШИНА: К екатеринбургским страстям.

С.ДОРЕНКО: Да. «Мой цыган поехал твоего Олега убивать». Вот такая история. Алло. Здравствуйте. Ваша симпатия на чьей стороне? Юрий Николаевич, вы за кого бы бились в этой всей истории?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну, приехали все, кроме полиции. Поэтому мои симпатии, как я уже ранее неоднократно говорил, — создавать нужно новую милицию и суд!

С.ДОРЕНКО: Так полиция должна подъезжать в конце фильма. Всегда, когда уже начинаются титры, тогда должны сирены зазвучать — у-у, у-у! На титрах.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет-нет. Как только они задумали приехать, полиция должна уже их вязать.

С.ДОРЕНКО: «Чем дело закончилось?» — спрашивает меня Кунжут. Кунжут, Олег начал месить их из Калашникова, двое погибших. Всё там как-то так у них…

Э.ХАСАНШИНА: Один из них борец ММА, кстати. То есть там спортивные были.

С.ДОРЕНКО: Борец ММА, пожалуйста. Люди по-разному, видите. А ваши симпатии где?

Э.ХАСАНШИНА: Смотрите, у нас тут Олег пишет: «Я за Алису».

С.ДОРЕНКО: Алло. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Алло. Добрый день. Безусловно, я за того парня, который начал отстреливаться, потому что…

С.ДОРЕНКО: Ну как?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вопрос такой. У нас полная атомизация общества и отсутствие правоохранителей как таковых. Они появляются только в случае…

С.ДОРЕНКО: На титрах, они на титрах должны появиться.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну да. Поэтому как-то всё постепенно переходит к тому…

С.ДОРЕНКО: Нет, подождите, хорошо. А вам сколько лет?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Мне — 27.

С.ДОРЕНКО: А вы посылаете в компании мужика на три буквы? И потом чего вы ждёте? Слова значат или нет?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну…

С.ДОРЕНКО: Нет, слушайте меня, вопрос…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Слова значат.

С.ДОРЕНКО: Слова значат.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: В таком случае мне могут дать по морде. В таком случае со мной могут лично плохо поступить.

С.ДОРЕНКО: А если человек…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я бы так сделал.

С.ДОРЕНКО: Нет, подождите, я вам скажу…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Но я бы ни в коем случае не позвал бы 20 человек со стволами стрелять по жилому помещению, где дети.

С.ДОРЕНКО: А я вам такую вещь скажу. Есть люди, которые ограничены вербально, то есть им трудно говорить. Вот есть мужики, которые нормально говорят, хорошо язык подвешен. А есть мужики, которым легче убить. Ну, такие угрюмые.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Но пускай они не думают, что в них не могут так же выстрелить. Просто отсутствие власти в этом плане, и вот постепенно скатываемся к тому, что…

С.ДОРЕНКО: Есть угрюмые мужчины, я вам скажу. Есть угрюмые мужчины, которым трудно ответить — ну, язык плохо подвешен.

Э.ХАСАНШИНА: Нет, одно дело — ты угрюмый…

С.ДОРЕНКО: Вот когда я был молодой, я был угрюмый.

Э.ХАСАНШИНА: …а другое дело, когда ты звонишь друзьям и говоришь: «Эй, ребята, подъезжайте».

С.ДОРЕНКО: Когда я был молодой, был угрюмый. Я тебе серьёзно говорю. Вот я был абсолютно угрюмый парень.

Э.ХАСАНШИНА: Ну и что? Когда к вам кто-нибудь приставал, вы сразу собирали компанию?

С.ДОРЕНКО: В шестом классе один в Комсомольске-на-Амуре из трубочки стрелял жёваной бумагой в меня, промокашками, и ждал, что я отвечу. Я посмотрел на него раз. Посмотрел на него два. Я говорю: «Ну зачем ты это?» Потом подошёл и врезал — сломал нос. Понимаешь? Вот сломал нос, немножко сломал, чуть-чуть, у него трещина была. Почему? Потому что я вербально не был подкован. Мне ругаться было не с руки, я не умел. Ну как?

Э.ХАСАНШИНА: Но вы же это сделали один на один, правильно?

С.ДОРЕНКО: Нет, прямо при всём классе.

Э.ХАСАНШИНА: Да, но вы же не стали звать Васю, Петю и Андрея: «Мы не сейчас будем его бить, а мы поедем к нему вечером домой»?

С.ДОРЕНКО: Нет, не стал. Но есть мужчины… Надо просто понимать, что мужчины многие считают, что слова значат — первое. И второе — есть люди, у которых язык плохо подвешен, и им легче убить, чем спорить.

Э.ХАСАНШИНА: Да, но смотрите, раньше у нас как было? Один на один либо стенка на стенку. То есть заранее собирались и они там дрались друг с другом, а не так, что 20 человек будут бить одного.

С.ДОРЕНКО: Я не знаю. Мне кажется, что всё-таки женщины разруливали, потому что мужчине вот это всё разруливание… «Это просто Тарантино!» — пишет Форд. Да, абсолютно, Форд, конечно, это Тарантино в чистом виде. Я вижу угрюмого цыгана, которому трудно разговаривать.

Э.ХАСАНШИНА: В красной рубашке.

С.ДОРЕНКО: Ему трудно разговаривать.

Э.ХАСАНШИНА: Он только поёт.

С.ДОРЕНКО: Он говорит: «Я петь могу, говорить не могу. На картах могу. Пойдём и убьём его — и всё». Ну зачем он сказал эти слова? Ребята, слова значат, мне кажется. Не надо обижать друг друга. Зачем вы? И с этой проповеди мира я перехожу к рубрике «В движении».

В ДВИЖЕНИИ

С.ДОРЕНКО: Мы не будем друг друга обижать. Зачем?

Слушайте, очень тяжело по Новой Риге въехать в Москву. Волоколамочка стоит. Ах, как она стоит! На траверзе «Тушинская» останавливается — и всё. Потом плохо, плохо, плохо… А где у нас плохо? На шоссе Энтузиастов абсолютно плохо. Набережная Москвы-реки ещё до Кремлёвской останавливается, задолго до Кремлёвской. Ещё на Котельнической Embankment — она вот там начинает останавливаться и дальше не едет.

73-73-948. Где едете? Что видите? Пробки, засады, аварии? Алло. Здравствуйте. Слушаю вас. Ах, нет! Он улетел куда-то. 73-73… Бу! У меня залипла эта штука, надо просто перезагружать. Всё! Сейчас не будем. Когда начнутся новости, будем перезагружать, ладно?

Э.ХАСАНШИНА: «Нижегородка мертва», — вот пишет нам слушатель.

С.ДОРЕНКО: Нижегородка мертва. Что ещё мёртвое? Сейчас посмотрим. А мёртвого большего не осталось. Нет, конечно, Кузьминки и Текстильщики. И всё, что к ним подъезжает откуда бы то ни было, даже с Люблинской улицы, — всё не едет вообще никак.

Ребята, мы провели этот выпуск. Мы пойдём и проживём его, этот понедельник, 5 сентября.