С.ДОРЕНКО: 8 часов 39 минут. Среда, 14 сентября. Здравствуй, великий город! Здравствуйте, все! Это радио «Говорит Москва»! Говорит Москва! Анастасия Оношко — ведущая этой программы. Здравствуйте.

А.ОНОШКО: И Сергей Доренко. Доброе утро всем.

С.ДОРЕНКО: «Волгоградка сдохла!» — говорит Оззи и два раза присылает нам сообщение. Спасибо большое. «Сергей, вчера вышла официально iOS 10. Объявите, пожалуйста», — говорит Дмитрий. Шикарно! А я с понедельника на бете. Ну, я думаю, когда бета за одни сутки до официального релиза — это нормально. Да, кстати, над Калужкой (нам прислал Владимир Карпов) прекрасное зрелище сегодня утром было, как один грузовик въезжает целиком во второй. Ты видела или нет?

А.ОНОШКО: Нет.

С.ДОРЕНКО: Он же прислал в «Работу». А, я понимаю, ты не смотришь Telegram. Молодец. Ну хорошо, неважно.

А.ОНОШКО: Ну… Нет, дело в том, что ведь айфоны отличаются тем, что их невозможно зарядить.

С.ДОРЕНКО: Я понимаю.

А.ОНОШКО: И мы об этом почему-то молчим все, никто об этом не говорит, что там провода просто дохнут каждую секунду.

С.ДОРЕНКО: На ночь просто ставь, и всё.

А.ОНОШКО: Они отказываются заряжаться, они говорят: «У вас какой-то проводок…»

С.ДОРЕНКО: А-а-а! Дело в том, что Джеймс Кук, глава Apple, придумал этот провод, глядя на змею, меняющую кожу, поэтому с них всегда слезает кожа, они ломаются и так далее.

А.ОНОШКО: Я без телефона сижу.

С.ДОРЕНКО: Надо подкупать побольше этих кабелей, каблов, и всюду раскладывать по квартире.

А.ОНОШКО: Да, побольше и подороже.

С.ДОРЕНКО: Хорошо. Карпов прислал, Карпов, который прислал сегодня в семь утра, как они бьются. Очень смешно. Грузовик один въезжает целиком в другой.

А.ОНОШКО: В фуру. Газелька — в фуру?

С.ДОРЕНКО: О чём ты говоришь? Фура приезжает третьей и бьёт их всех. Было над Калужкой. Слушай, едут каких-то два «бычка», один «бычок»… Неважно, может, они называются Fiat, я не знаю, типа «бычка». Один въезжает в другой — и целиком кабина с водителем вместе оказываются внутри кузова предыдущего грузовичка. Очень смешно, реально.

А.ОНОШКО: Очень удобно. Они же в попутном направлении.

С.ДОРЕНКО: А потом в эту пару, я не побоюсь, уже в спаренную эту конструкцию въезжает фура как есть — бэ-бэ-бым! Понимаешь?

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: Ну и Карпов прямо вот это всё снимал, фотографировал и всё что хочешь. Ему сегодня 37 лет, кстати.

А.ОНОШКО: А он-то сам, Карпов…

С.ДОРЕНКО: Сегодня у всех день рождения. У Карпова 37 сегодня. У Капкова, который сейчас вёл программу только что…

А.ОНОШКО: 28.

С.ДОРЕНКО: 28.

А.ОНОШКО: Стареем!

С.ДОРЕНКО: А откуда ты знаешь?

А.ОНОШКО: Я слышала, только что же разговор был. Думаете, я совсем уже ничего не соображаю?

С.ДОРЕНКО: А! Ты слышала, как мы шептались? Капкову — 28. Сегодня Дмитрию Анатольевичу Медведеву — 50!

А.ОНОШКО: 50. Мне кажется, такая дата, обязательно надо поздравить.

С.ДОРЕНКО: Подарить что-нибудь хорошее.

А.ОНОШКО: А я вот знаю что. Машину? Что-то надо подарить. А что подарить человеку, у которого всё есть?

С.ДОРЕНКО: Всё есть. Бадминтонную ракетку я бы подарил.

А.ОНОШКО: Да есть у него. Чехол ещё один?

С.ДОРЕНКО: Ну, вот такой, да. Слушайте… «Mazel Tov, Дмитрий Анатольевич!» — говорит Александр. Всех с днём рождения. Сегодня большой день. Но я с сожалением, говорю вам такую вещь с огромным сожалением, потому что эти-то, конечно, празднуют и рожи у них трескаются от счастья, а вот Эми Уайнхаус сегодня исполнилось бы 33 года. 33, товарищи! Ей было бы сегодня 33.

ПЕСНЯ «BACK TO BLACK» — ЭМИ УАЙНХАУС

С.ДОРЕНКО: Я всё равно ещё хочу, чуть-чуть ещё. Я знаю, что уже достаточно, но я хочу ещё. Вот сейчас, вот сейчас. Ей было бы сегодня 33.

А.ОНОШКО: Всего лишь.

С.ДОРЕНКО: 33, понимаешь?

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: Какая девчонка! А как она пела!

А.ОНОШКО: Она так зрело пела в своём юном, в общем, ещё возрасте.

С.ДОРЕНКО: Если бы в какой-то момент какое-то сверхъестественное существо, в существование которых я не верю, какой-нибудь Сатана, например, или Бог, не знаю кто, какой-нибудь архангел, я не знаю, приблизился ко мне и сказал бы: «Эмми в опасности, Эми Уайнхаус в опасности. Скажи, что ты отдашь за то, чтобы она продолжала жить?» — я бы отдал всю русскую эстраду вместе взятую, в топку отправил бы.

А.ОНОШКО: А я-то думала, вы сейчас что-то…

С.ДОРЕНКО: За каждую минуту жизни этой замечательной Эмми я бы отдал…

А.ОНОШКО: Я думала, вы что-то ценное отдали бы.

С.ДОРЕНКО: За каждую минуту. Назови мне, пожалуйста, деятелей русской эстрады. Ну, я просто фамилий не знаю. Кто там?

А.ОНОШКО: Нет, я бы оставила нескольких.

С.ДОРЕНКО: Кого?

А.ОНОШКО: Шнура бы оставила.

С.ДОРЕНКО: А Шнур не относится к эстраде.

А.ОНОШКО: А кто будет на корпоративах выступать, алё?

С.ДОРЕНКО: Шнур не относится к эстраде.

А.ОНОШКО: А кто же он?

С.ДОРЕНКО: Шнур — гуманитарный мыслитель.

А.ОНОШКО: Он заместил…

С.ДОРЕНКО: Нет, Шнур — гуманитарный мыслитель. Сегодня среда? На этой неделе, может быть, в понедельник было его интервью богатое, большое — я читал, а теперь не припомню где. Он гуманитарный мыслитель — Шнур. Нет, скажи мне кого-нибудь из представителей эстрады.

А.ОНОШКО: «Мумий Тролль»? Но он пытается…

С.ДОРЕНКО: Боже! Она не знает никого из представителей эстрады. Кого мы здесь слышим в лифте? «Я её полюбил, она меня полюбила… »

А.ОНОШКО: А, знаете, что периодически, когда у меня дети ищут свои любимые радиостанции, есть какая-то песня…

С.ДОРЕНКО: И Укупника бы отдал, да. Расторгуева бы отдал. Расторгуева, Баскова. Спасибо большое.

А.ОНОШКО: Сергей, вы слышали? «Раз разделись, то ложись», — вот такие слова не слышали? Я постоянно на них напарываюсь.

С.ДОРЕНКО: Галкина, Баскова, Кобзона! За каждую минуту жизни Эмми Уайнхаус — за каждую минуту жизни! — отдал бы всю эту шваль. В хорошем смысле слова. Никого не хочу обидеть, товарищи.

ПЕСНЯ «BACK TO BLACK» — ЭМИ УАЙНХАУС

С.ДОРЕНКО: Вот так. Пожалуйста, это вкусовщина, конечно. Хорошо, давайте говорить о допинге.

А.ОНОШКО: Давайте наконец о допинге. Вы что принимаете, Сергей?

С.ДОРЕНКО: Я принимаю, ты знаешь…

А.ОНОШКО: Вы просили мельдончика одно время.

С.ДОРЕНКО: (Смеётся.) Если бы я тебе сказал — ты бы сейчас просто подпрыгнула на стуле, — что я принимаю.

А.ОНОШКО: Что? Что вы принимаете?

С.ДОРЕНКО: Страшное лицо! Я вчера выпил мелатонин.

А.ОНОШКО: Чтобы заснуть?

С.ДОРЕНКО: Да, потому что я хочу заснуть. У меня была изжога страшная от шампанского, и я выпил мелатонин, чтобы отполировать шампанское.

А.ОНОШКО: И что, заснули?

С.ДОРЕНКО: Я вчера выпил шампанского. А?

А.ОНОШКО: Получилось?

С.ДОРЕНКО: Да. Но пришлось некоторое время посидеть. Способ — сидеть. Не седеть, а сидеть. Способ борьбы с изжогой — это сидеть на кровати.

А.ОНОШКО: В ожидании сна?

С.ДОРЕНКО: На кровати.

А.ОНОШКО: Надо лежать, закрыв глаза.

С.ДОРЕНКО: Нет, сидеть в ожидании окончания изжоги, дорогая. Ты сидишь просто.

А.ОНОШКО: Мне не знакомо это слово.

С.ДОРЕНКО: Потому что когда ты ляжешь, всё шампанское выпрыскивается назад, и всё это такое.

А.ОНОШКО: Господи…

С.ДОРЕНКО: И ты волшебным образом не можешь заснуть, понимаешь. Я мелатонин выпил. Мне показалось, что это очень правильно. Антиоксидант.

А.ОНОШКО: А я вот как раз выбираю, думаю, с чего бы мне начать.

С.ДОРЕНКО: Начни мелатонин.

А.ОНОШКО: Мелатонин мне не надо, я и так очень хорошо засыпаю, прямо за секунды практически, вместе с детьми.

С.ДОРЕНКО: (Смеётся.) Это как антиоксидант. Начни витамин С, начни что-нибудь…

А.ОНОШКО: Нет, а что вот эта принимает девушка?

С.ДОРЕНКО: Начни знаешь что? Чтобы не забывать зарядник для айфона…

А.ОНОШКО: Вот для памяти что-то мне надо.

С.ДОРЕНКО: …начни ноотропилового типа пить всевозможные вещества, расширяющие сосуды мозга.

А.ОНОШКО: Думаете? Вы не боитесь, что я стану суперчеловеком тогда?

С.ДОРЕНКО: Я умоляю…

А.ОНОШКО: Если мне прибавить немного памяти и организованности, то я начну…

С.ДОРЕНКО: Нет-нет-нет. Она на восьмом софте на компьютере, на каком-то восьмом софте.

А.ОНОШКО: Обновляется уже. Всё, я вспомнила пароль без ноотропила каким-то образом.

С.ДОРЕНКО: Уже обновляется? Спасибо большое. Она не помнит ни одного пароля, и у неё никогда не заправлен телефон. Суперчеловеком тебе не стать никогда. Ну правда, ну правда.

Слушай. «В Кремле опровергли причастность России к хакерской атаке… » Вы знаете, в чём суть, да? Значит, была хакерская атака не серверы WADA (дабл-ю эй ди эй). И там выяснилось, одним словом, из материалов WADA, которые глубоко личные, секретные и которые не предназначены для опубликования, безусловно, потому что это как бы личная информация медицинская…

А.ОНОШКО: Сергей, а это дневник, который пишется всё-таки для публикации? Нет, мне интересно.

С.ДОРЕНКО: Какой дневник?

А.ОНОШКО: Знаете, вот все эти записки… Ну, когда говорят, что это было личное. Был же такой жанр до возникновения Интернета — личные записки.

С.ДОРЕНКО: Девушка при дворе, помнишь, японская девушка?

А.ОНОШКО: Сэй-Сёнагон, конечно, «Записки у изголовья», да-да-да. Ты пишешь как будто бы про себя, но на самом-то деле ты надеешься, что это всё-таки когда-то прочтут.

С.ДОРЕНКО: Ты надеешься, что это прочтут.

А.ОНОШКО: И вот эта переписка WADA, она такая… Когда ты пишешь с рабочего по делам рабочим, ты всё равно предполагаешь, наверное, что кто-то это может прочесть. Нет?

С.ДОРЕНКО: Я не знаю. Мне кажется, что есть переписки, которые не хочешь, чтобы прочли. Ну вот не хочешь.

А.ОНОШКО: Я помню, кстати, была очень вдохновлена в своё время Сэй-Сёнагон, пыталась писать что-то в этом роде, но не получилось.

С.ДОРЕНКО: Хорошо. Значит, посмотрите. «Всемирное антидопинговое агентство заявило, что атаку на его серверы провели российские хакеры». Почему российские? Мы не знаем, почему вдруг. «На сайте группировки… »

А.ОНОШКО: Потому что мы же Демократическую партию недавно, хоть мы и отрицаем…

С.ДОРЕНКО: «На сайте группировки взломщиков Fancy Bear появились скриншоты документов, из которых следует, что сёстры Уильямс и гимнастка Симона Байлз с разрешения WADA принимали запрещённые препараты, в том числе амфетамин». А действие? Набери мне, пожалуйста, «амфетамин, действие».

А.ОНОШКО: А почему? Действительно это какое-то издевательство над Россией…

С.ДОРЕНКО: Забудь, забудь. Сейчас напиши «амфетамин».

А.ОНОШКО: Амфетамин… Что же это такое?

С.ДОРЕНКО: Это вещество, по-моему…

А.ОНОШКО: Это витамин, мне кажется.

С.ДОРЕНКО: Амфетамин? Ну, что-то на витамин похоже, но также и на наркотик похоже. «МОК и Международная федерация тенниса уже выступили в защиту спортсменок, утверждая… »

А.ОНОШКО: Вот я открыла вам.

С.ДОРЕНКО: Свойства. Найди мне свойства.

А.ОНОШКО: «Стимулятор центральной нервной системы, производное фенилэтиламина».

С.ДОРЕНКО: «Рекреационное психоактивное вещество, способное вызывать психическую зависимость. Во многих странах также ограниченно применяется в медицине при лечении СДВГ и нарколепсии. Оборот амфетамина ограничен международным и национальным законодательством». Аутогенно амфетамин, по-моему, вырабатывается во время влюблённости, я читал об этом. Ты знаешь, чем отличается человек влюблённый от того, который уже женился?

А.ОНОШКО: Чем?

С.ДОРЕНКО: Влюблённый вырабатывает в мозге — сам по себе, самопроизвольно — аутогенные вот эти амфетамины, целую группу амфетаминов мозг вырабатывает. А женившийся мужчина вырабатывает эндоморфины, которые…

А.ОНОШКО: Чтобы деньги зарабатывать? А покупает на заработанные деньги амфетамины.

С.ДОРЕНКО: Нет, его клонит в сон в результате. Эндоморфины — такие вещества, которые дают ему ощущение счастья и склонности ко сну.

А.ОНОШКО: Это хорошо, потому что организм должен отдыхать.

С.ДОРЕНКО: И всё. Видишь? А неженатый, когда он ещё не женатый, когда он ещё ноздри раздувает, он вырабатывает амфетамин и не спит, нет. Слушай меня. Свойства: «Бесцветная летучая маслянистая жидкость с характерным “рыбным” запахом, плохо растворимая в воде, хорошо растворимая в органических растворителях. Амфетамин в виде солей… » Механизм действия. Дофамина выброс… Множество полезных всяких свойств у него есть, смотри-ка. Здесь слишком химически написано. Воздействие на организм…

А.ОНОШКО: Слабее, чем MDMA.

С.ДОРЕНКО: «Выброс дофамина и норадреналина как в центральной, так и в периферической нервных системах». Понятно? Значит, они жрали вот это всё.

А.ОНОШКО: Да, жрали.

С.ДОРЕНКО: Они это жрали. Понятное дело, что потом они все электрические, все какие-то сверхчеловеческие выступали.

А.ОНОШКО: Давайте послушаем выступление…

С.ДОРЕНКО: И им это было разрешено. А как это? Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей и Настя, доброе утро. Кирилл.

С.ДОРЕНКО: «Отходняк очень жёсткий, — говорит Hotlife, — от этого дела».

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вы знаете, в отношении… Отходняк, естественно, если привыкнуть и потом резко бросать, от всего, знаете, даже от шампанского бывает. Но ясно, что амфетамины помогают повысить болевой порог и легче переносить физические нагрузки, тренироваться в более жёстком режиме. Они снимают болезненные ощущения, они снимают, в общем, сглаживают…

С.ДОРЕНКО: А скорость реакций?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вы знаете, не могу вам точно сказать, но, в принципе, тоже повышают, потому что… Я знаю, что, например, во время войны лётчики-истребители принимали амфетамин. Его нужно принимать грамотно, потому что, естественно, наступает потом спад, то есть организм не может долго находиться в состоянии такого…

С.ДОРЕНКО: Форсирования.

А.ОНОШКО: Потом надо морфин принимать, чтобы поспать, правильно?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Но это, конечно, в общем, совершенно возмутительно, потому что медицинских показаний… Я не знаю заболеваний, кроме… Я не знаю, я боюсь ошибиться, я не универсальный знаток. При каких ситуациях человеку требуется принимать амфетамины.

С.ДОРЕНКО: Вот Артур пишет: «Амфетамин — сильнейший стимулятор. Упоровшись им, можно пару суток не спать».

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет, естественно. Например, просто применяли во время авиационных боёв. И немецкие лётчики, и наши лётчики принимали. Очень важно потом просто человека вывести как бы из этого состояния, потому что двое суток можно на амфетамине очень эффективно работать, а на третьи, как правило, наступает резкий спад, апатия, вялость, и потом многие не возвращались…

С.ДОРЕНКО: А Виталий пишет, что Гитлер сидел на амфетаминах.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вы знаете, в Рейхе как бы действительно очень многие любили. Я точно не помню, были ли это амфетамины либо другие стимуляторы. Конечно, это, честно говоря, возмутительно, потому что это, конечно, мягко говоря…

С.ДОРЕНКО: Это возмутительно.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да. И вы знаете, на самом деле я читал, что многие, в общем-то, спортивные врачи-специалисты, которые смотрели на американских атлетов, на их форму, вообще на их состояние, как бы высказывали уверенность в том, что ребята нечистые.

С.ДОРЕНКО: А теперь обратимся…

А.ОНОШКО: А кто чистый?

С.ДОРЕНКО: А что значит «чистые»? Мы с тобой чистые?

А.ОНОШКО: Нет, среди спортсменов мы ищем чистых.

С.ДОРЕНКО: Ты кофе дёрнула, а я — пуэру. Вот тебе и чистота. Ты сидишь на кофеине, я — на теобромине и кофеине тоже. Я же чай дёрнул, а ты — кофе. Понимаешь? А кто чистый? Покажите мне чистого. Настя, не надо так. Надо понять следующее, что они в любом случае… Что говорит WADA? Открыт ведь не весь архив, а часть архива, или что? Пожалуйста, сёстры Уильямс и вот эта деваха, Сирена, которая… гимнастка Байлз…

А.ОНОШКО: Бойлз.

С.ДОРЕНКО: Байлз или Бойлз, я не знаю. «Байлз» я вижу.

А.ОНОШКО: Симона она, по-моему, нет?

С.ДОРЕНКО: Симона? А я и сказал «Симона». Почему ты говоришь, что я… Байлз. Ну да, «Симона» я сказал. А?

А.ОНОШКО: Хорошо.

С.ДОРЕНКО: Я сказал «Симона».

А.ОНОШКО: Да-да-да.

С.ДОРЕНКО: Американская гимнастка Симона Байлз заявила, что, да, принимала определённые препараты с детства, потому что с детства у неё был диагностирован синдром дефицита внимания. Что такое синдром дефицита внимания? Расскажи, пожалуйста, слушателям, ты знаешь об этом. Это когда человеку трудно удерживать внимание на одном и том же объекте. Например, человек читает текст, сложный текст какой-то и так далее — и через 20–30 секунд срывается на что-то другое.

А.ОНОШКО: Мозг начинает засыпать, да.

С.ДОРЕНКО: Я обращаю ваше внимание, что синдром дефицита внимания, вероятно, вообще у всех.

А.ОНОШКО: Я бы тут с психиатрами поговорила. Мне кажется, это серьёзная какая-то вещь.

С.ДОРЕНКО: Но Симона Байлз говорит: «А у меня с детства синдром дефицита внимания, то есть мне трудно читать долго, вот я со странички начинаю соскакивать». Вот немножко прочитала и начинает соскакивать, не удерживает внимания она.

А.ОНОШКО: Давайте почитаем про этот синдром. Хотите?

С.ДОРЕНКО: Давай. Синдром дефицита внимания. Дальше. Поэтому она с детства глотает всевозможные препараты. И теперь она, естественно, это глотает перед соревнованиями, потому что она боится забыть, какие там упражнения, что делать и так далее. Понимаешь? Ей нужно обязательно как-то мобилизоваться медикаментозно, поэтому она официально — спокойно и правильно, и всё это хорошо — сидит на амфетаминах. Вот видишь, как интересно. Товарищи, я должен сказать при том при всём, что, конечно, грязно смотреть личные данные. Я до известной степени возмущён. Ну как это? Ну как это?

А.ОНОШКО: Никто вроде бы пересматривать результатов пока не собирается в этой связи.

С.ДОРЕНКО: Нет, а почему? WADA сказала, что всё это легально и правильно, что это абсолютно правильно. Обсудим всё это после обзора «В движении» и новостей.

В ДВИЖЕНИИ

С.ДОРЕНКО: Господи, видишь как?

А.ОНОШКО: Вот если бы мы жили по западным протоколам, нам бы тоже было можно.

С.ДОРЕНКО: Конечно. А по западным протоколам жить — это значит постоянно им уступать.

А.ОНОШКО: Почему? Мы будем не уступать, а здоровыми будем, весёлыми.

С.ДОРЕНКО: Потому. Потому что они подходят всё время с просьбами… Подожди, ты обсуждаешь или что? Мы же обещали после новостей.

А.ОНОШКО: Всё, «В движении».

С.ДОРЕНКО: Смысл в том, что они говорят: «Давайте разграничение в Беринговом проливе сделаем поудобнее». Шеварднадзе: «Давайте». Раз! — и подписали в пользу Америки. В пользу Америки. Ещё в пользу Америки. То есть жить по западным протоколам для них означает — наступить нам на горло, вообще просто придушить, и чтобы мы там под коленкой где-то барахтались. Вот это будет жизнь по западным протоколам. Да! Ну конечно. Ну, Настя, мы так не можем, у нас так не получится.

Хорошо, давайте… На подъезде у Балашихи очень плохо к Москве, и Калужка абсолютно отвратительная. Да, и кстати, сегодня хуже обычного намного на Варшавке, она плохо въезжает в Москву. Дальше. Вот эта Люблинская улица, она даже хуже, чем Волгоградка, сегодня, совсем никак. Нижегородка сегодня хуже, отвратительнее, чем в начале недели. Шоссе Энтузиастов так же отвратительно, как и всегда. На Волоколамке пробка образовалась, несмотря на то, что им построили прекрасную эстакаду. Непонятно, что им неймётся.

73-73-948. Где едете, что видите? Пробки, засады, аварии? Алло. Здравствуйте. Где едете?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, Сергей. Щёлковское шоссе в районе Черкизово, от Монтажной улицы начинается пробка.

С.ДОРЕНКО: Спасибо. 73-73-948. Где едете, что видите? Знаете что? Я, наверное, уже не успею принять звонок, потому что у меня осталось тут 10 секунд. Я только скажу ещё про Кремлёвскую набережную. И Воздвиженка там, где ремонт, тоже не едет. Новости.

НОВОСТИ

С.ДОРЕНКО: 9 часов 6 минут. Среда, 14 сентября. Здравствуй, великий город! Здравствуйте, все! Это радио «Говорит Москва»! Говорит Москва! Анастасия Оношко — ведущая этой программы. Здравствуйте.

А.ОНОШКО: И Сергей Доренко. Доброе утро.

С.ДОРЕНКО: «Уже все поставили iOS 10?» — спрашивает Sanchikson.

А.ОНОШКО: Все, кто нашёл провод подходящий.

С.ДОРЕНКО: Sanchikson, как это мы все? Я с бетой на десятке, я же вам рассказывал. Хорошо, возвращаемся. «Так вот они какие, западные ценности!» — говорит Сергей из Одинцова. Ребята…

А.ОНОШКО: А какие?

С.ДОРЕНКО: Ну, в смысле, что они глотают допинг нагло, развязно и так далее. Понимаешь? Вот это западные ценности. Ну скажи, что мы потрясены. Байлз говорит, что у неё синдром рассеянного внимания. Но это у всех. Синдром рассеянного внимания у всех, просто надо должным образом оформить. То есть вот ещё одна особенность западного, в частности англосаксонского, мира: надо просто правильные писать бумаги, надо правильные говорить слова, не забывая и не делая усмешек. Понимаешь, да? То есть надо верить в то, что ты говоришь. Англосаксонский мир показывает что бы то ни было… В Вашингтоне в своё время один из военачальников или вице-президент, я сейчас не помню, говорил: «Вот пожалуйста, это химическое оружие Саддама Хусейна. Вот это химическое оружие».

А.ОНОШКО: А потом они говорят, спустя пять или десять лет: «Не было. Это было не то».

С.ДОРЕНКО: Да, они говорят: «Ничего не было. Не было, нет». Вот это проблема. На самом деле проблема может быть в том, что мы не умеем преподносить… мы не умеем верить в ложь. Понимаешь? То есть мы, когда врём, мы всё время делаем такой глаз хитрый, типа «да ладно». А они, когда врут, делают лицо святых людей и пишут правильные бумаги, и всё. Алло. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро. Сергей меня зовут, Москва. Смотрите, по поводу допинга, вообще всей этой ситуации. На самом деле, если мы хотим очистить спорт вообще в глобальном масштабе… То есть человек болеет — он не должен заниматься спортом, в первую очередь.

С.ДОРЕНКО: Или выступать…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Или выступать в какой-то отдельной лиге, где эти препараты не запрещены.

С.ДОРЕНКО: Или спросить: «Скажите, пожалуйста, конкретно этот препарат, который действительно вам необходим, повышает те или иные особенности организма?» — «Да, повышает». — «Следовательно, вы не можете заниматься спортом».

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Совершенно верно. Потому что у нас получается, что биатлонисты норвежские, они астматики…

С.ДОРЕНКО: Они астматики, да.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Принимают от астмы эти. Принимают ещё от чего-то, от синдрома. Если у вас синдром — не занимайтесь спортом.

С.ДОРЕНКО: Это так логично для меня и понятно. Понимаешь, я говорю: «У меня такая особенность, что мне нужны допинги». И терапевт говорит: «Да, это так». Я: «Хорошо, тогда нельзя выступать на соревнованиях».

А.ОНОШКО: Тогда надо на Паралимпиаду идти.

С.ДОРЕНКО: Алло. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, Сергей. А я говорила, что так будет.

С.ДОРЕНКО: Прошу вас, поясните всё-таки.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Что будет такое разоблачение.

С.ДОРЕНКО: А вы из группы хакеров? Откуда вы знали?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я верю в кармические процессы.

С.ДОРЕНКО: Так?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да. И история показывает всегда, что у всех, вежливо говоря, рыльце в пушку. А то, что у американцев были такие прецеденты — это известно давно.

С.ДОРЕНКО: Но они-то говорят… Послушайте, они говорят: «В каком таком пушку? Мы легально принимаем допинг».

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Мы тоже легально принимаем допинг, только мы не умеем об этом говорить.

С.ДОРЕНКО: Нет, а мы нелегально. Мы — нелегально. В том-то и дело. Нет, у нас есть легальный допинг.

Слушайте, я вам открою сейчас глаза наконец-то. Вот РУСАДА. РУСАДА — это то же самое, что и WADA, только российская. Здесь есть глава… Войдите на сайт РУСАДА. Потрудитесь, пожалуйста, хоть и вы в гневе. Посмотрите, пожалуйста. Терапевтическое использование запрещённых препаратов: «Спортсмен имеет право использовать средства и методы из Запрещённого списка при наличии разрешения, выданного Комитетом по терапевтическому использованию антидопинговой организации». Понятно, да?

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: «Спортсмены, входящие в регистрируемый пул тестирования международной федерации или выступающие на международном спортивном соревновании, могут получить разрешение на терапевтическое использование только в соответствии с правилами своей международной федерации. Российское антидопинговое агентство “РУСАДА”, — я читаю по сайту РУСАДА, — обеспечивает возможность подать запрос на терапевтическое использование всем спортсменам, — хотя даже тебя, понимаешь, Настя, — которые находятся под её юрисдикцией и у которых имеются документированные медицинские показания для использования запрещённого средства или метода». Понятно?

А.ОНОШКО: Да!

С.ДОРЕНКО: Далее. «Для получения разрешения на применение запрещённых средств необходимо предоставить в Российское антидопинговое агентство “РУСАДА”: запрос на получение разрешения на терапевтическое использование запрещённых средств или методов; подробную выписку из медицинской карты или истории болезни спортсмена; данные лабораторных и инструментальных методов обследования, подтверждающие необходимость применения запрещённых средств (например: рентгенограммы, кардиограммы, результаты анализов крови, мочи, данные спирометрии, бронхопровокационного теста и так далее). Медицинские документы должны отражать состояние здоровья спортсмена и проводимое лечение на момент подачи запроса». И далее, и далее, и далее. Понятно, да?

Запрос с соответствующими документами любой спортсмен может отправить на факс с московским префиксом (495) 788-40-60 или почтой (Беговая, 6А). Понятно? То есть любой русский спортсмен может отправить с большой историей болезни, настоящей, которую он ведёт, запрос на использование допинга, и РУСАДА разрешит…

А.ОНОШКО: Да, если сочтёт возможным.

С.ДОРЕНКО: А что значит «сочтёт»? А как она может не счесть, извини? Ну а как она может не счесть. Вот тебе, пожалуйста, список препаратов наших спортсменов. Я смотрю это на странице Максима Поликарпова. Максим Поликарпов в Facebook. Общее количество… Позвольте, просто чтобы мы понимали, что в России тоже есть такая возможность оформлять допинг. Можно оформлять допинг. Оформленный допинг не считается допингом. Это хорошо, если вы используется оформленный допинг. Хотя я полностью, на сто процентов солидарен с нашим слушателем, который сказал, что если ты болеешь так, что твоё лекарство — допинг, то ты не имеешь права принимать участие в соревнованиях. Для меня это в высшей степени очевидно. Для меня. Так же, как и для нашего слушателя. Понимаешь? Но закон сегодня другой. Хорошо.

«Терапевтическое использование запрещённых субстанций и методов, — Максим Поликарпов, Facebook, я читаю по странице. — Общее количество поданных запросов на терапевтическое использование увеличилось в 2015 году, — это в России, — с 37 запросов в 2014 году до 54 запросов в 2015 году, — то есть наши спортсмены тоже запрашивают право на допинг, тоже запрашивают. — Увеличилось общее количество выданных разрешений на терапевтическое использование и составило 25 разрешений, что оказалось рекордным за весь период работы агентства. Количество отказов составило 7 (в 2014 году категория составляла 4 отказа). Сократилось и количество неправильно поданных запросов, которые не подлежали удовлетворению».

То есть русские спортсмены теперь стали грамотнее запрашивать право на допинг. Понятно, да? «Общее количество таких запросов составило 3», — ну, неправильно составленных. А в 2014 году неправильно составленных запросов было 13. Вот так. Статистика по решениям по терапевтическому использованию запрещённых препаратов в 2015 году. Выдано разрешений — 25. Русским спортсменам. Это русские спортсмены. Правильно я понимаю? Русские или нет?

А.ОНОШКО: Если РУСАДА, то, значит, русские, наверное.

С.ДОРЕНКО: Русские, да. В 2014 году — 17. В 2013-м — 22. В 2012-м — 20. В 2011-м — 9. В 2010-м — 16. В 2009-м — 9.

«Самыми распространёнными были запросы на глюкокортикоиды для лечения астмы и аллергии, а также в качестве терапии для купирования болевого синдрома. На втором месте были запросы на бета-2 агонисты для лечения астмы. Запросы на диуретики подавались при лечении травм и гипертонической болезни и заняли третье место по частоте подачи. Впервые было выдано 1 разрешение на запрещённый метод». Не на средство, а на метод, понятно? Потому что есть средства, а есть методы. «Все данные о выданных ТИ были занесены в программу АДАМС». Всё. Понятно, да?

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: То есть наши, насколько я понимаю… Я правильно понимаю? Наши спортсмены подают запросы на использование допинга…

А.ОНОШКО: Ну, это не допинг, это для использования средств каких-то бы то ни было.

С.ДОРЕНКО: Это допинг. Нет, это допинг. Запрещённые препараты — это допинг.

А.ОНОШКО: Они могут даже не знать, они запрещённые или нет.

С.ДОРЕНКО: Можно скажу? Нет, они знают, что они запрещённые.

А.ОНОШКО: Их врачи.

С.ДОРЕНКО: Они знают, что они запрещённые, иначе не надо разрешения, Настя. Ты пила сегодня кофе с сахаром?

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: Положила один кусочек?

А.ОНОШКО: Без.

С.ДОРЕНКО: Ты пила без. А могла положить?

А.ОНОШКО: Ну ладно. Со сливками.

С.ДОРЕНКО: А могла положить. Если бы не было сливок, ты бы пила кофе с одним кусочком.

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: Правильно я рассуждаю?

А.ОНОШКО: Да, правильно.

С.ДОРЕНКО: Ты спрашиваешь разрешения на сахар?

А.ОНОШКО: Нет.

С.ДОРЕНКО: Нет. Ты всегда знаешь, что разрешено, а что запрещено. Ты всегда знаешь. Ты не спрашиваешь на незапрещённые, ты спрашиваешь на запрещённые. Русские спортсмены спрашивали разрешения на запрещённые препараты, на допинг в сущности, и получили разрешение такое в 25 случаях в 2015 году. В 25 случаях, понятно? 73-73-948. Значит, проблема заключается в следующем: мы плохо оформляем, не умеем и только учимся. Алло. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Добрый день. Капитан Очевидность.

С.ДОРЕНКО: Да, здравствуйте, Капитан.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я думаю, в этом деле надо пойти дальше и запретить тренировки вообще. Надо создать World Anti-Training Agency, то есть WATA, по аналогии с WADA, и запретить всем тренироваться. Но WATA должно находить у американских и других правильных спортсменов ещё в детстве, например, сколиоз и выдавать им направление на лечебную физкультуру под руководством самых лучших лечебных физкультурников.

С.ДОРЕНКО: Абсолютно верно.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: И тогда они будут выигрывать вообще всё, без всякого допинга.

С.ДОРЕНКО: Скажите, а вы слышали моё перечисление, что русские спортсмены запросили разрешение и получили таковое разрешение в 25 случаях в 2015 году?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, слышал.

С.ДОРЕНКО: Слышали. Значит, это просто вопрос, кто ловчее, умнее и правильнее оформляет разрешения на допинг?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну, конечно, американцы. Поймите, если, грубо говоря, вы выдаёте разрешение… Ну, грубо говоря, вот вы в Москве сидите и вы выдаёте разрешение кому-либо на что-либо, то всем москвичам его гораздо проще получить, чем, например, читинцам — им ещё до Москвы надо доехать и так далее. А если они ещё и вашего московского языка не знают, например, или у них плоховато с этим, то им совсем сложно. А например, ньюйоркцу получить разрешение из Москвы практически нереально, потому что он, может быть, даже и не в курсе, как правильно оформлять все бумажки.

С.ДОРЕНКО: Правильно.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Он, может быть, сроки пропустит или запятую где-то не поставит — и ему по формальным основаниям просто откажут.

С.ДОРЕНКО: Капитан, давайте согласимся с тем, что существуют империи какие-то или центры притяжения цивилизационные… Предположим, существует Древний Рим. Предположим. Вы в этом Древнем Риме живёте на его окраине — в каком-нибудь Крыму.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: В Иерусалиме. А, ну хорошо, я в Крыму тоже согласен.

С.ДОРЕНКО: В Керчи, которая ровесница Рима. Керчь и Рим — вы знаете, одного возраста два города. Ну так вот, вы живёте в Керчи, и вы говорите: «Я действительно слабоват». Во-первых, вы говорите по-гречески, в Керчи живя, правильно? Вы не знаете, как на латыни всю эту хрень писать. Далеко, курьеры, гонцы, корабли… Ну безумие какое-то! Я вам отвечу простую вещь. Товарищи дорогие, вы живёте в этой Ойкумене, связанной со Средиземным морем. Учитесь. Учитесь!

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну да, но нет. Всё-таки я думаю, что в будущем должен быть какой-то, знаете, не список разрешённых препаратов, а список запрещённых. И не я первый это предложил, уже об этом давно говорят. Должен быть список запрещённых, и никакие медицинские показания не должны оправдывать спортсменов, которые их принимают.

С.ДОРЕНКО: Капитан, согласен с вами, под каждым словом подписываюсь! Но есть мир. Вы входите, например, в волейбол. Ну, вы входите в волейбол, да? И вы говорите: «Я предлагаю принимать мяч только на пальцы, это правильнее. Не надо снизу его рукой. Не надо вот это всё. Только на пальцы сверху мяч должен приходить». Вам говорят: «Капитан, мы тоже разделяем ваши чувства, но, Капитан, это такая игра. Она такая».

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Но это не игра, это не такая игра.

С.ДОРЕНКО: Значит, входя в игру, научитесь играть, а потом меняйте правила.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну нет же.

С.ДОРЕНКО: Ну так же.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, ничего подобного. Смотрите, стоит судья и говорит: «Значит, так. Вот у этого парня, который в звёздно-полосатой форме, у него вчера было плохое настроение, поэтому мы ему разрешаем играть даже ногами в волейбол. Даже разрешаем принести туда какой-нибудь специальный механизм для метания мяча, чтобы усилить подачу. И пусть он играет с этим механизмом, потому что вчера он с девушкой поссорился. Мы об этом знаем, он справку принёс».

С.ДОРЕНКО: Вы указываете мне…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: «А вот в правой команде, которая в сине-бело-красной полосатой форме, мы разрешаем играть только по правилам, и за каждое формальное нарушение… Например, положено выходить на поле с правой ноги, а он вышел с левой — и мы его будем снимать с соревнований».

С.ДОРЕНКО: Там не совсем так. Если позволите, я чуть-чуть подправлю эту игру. Значит, игра заключается в том (и вы правильно указываете на это), что правила меняются часто и не нами. Но правила, когда они меняются, они меняются для всех. То есть объявляется, что сейчас звёздно-полосатым выгодно выйти с левой ноги, и все говорят: «А с сегодняшнего дня выходим с левой ноги». Понимаете? Это правда. Это неоправданно часто изменения по капризам доминирующей страны. Это правда. Это скверно, это мерзко, это аморально, но это так. Значит, надо выиграть в этой игре. Надо просто выиграть.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Или не играть в эту игру.

С.ДОРЕНКО: Нет, мы не можем не играть. Ну а как мы можем не играть? Мы можем создать свою собственную.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Очень просто — давайте обратимся к истории Советского Союза.

С.ДОРЕНКО: Совершенно верно. Советский Союз создал свою собственную игру, да.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Товарищ Сталин долгое время не играл ни в какие Олимпиады, он устраивал Спартакиады.

С.ДОРЕНКО: Я знаю.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: То есть надо просто, может быть, поставить вопрос о тотальной реформе вот этого Олимпийского комитета, о реформе олимпийского движения вообще.

С.ДОРЕНКО: Я с вами согласен.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Если землянам почему-то вдруг хочется заниматься спортом, пусть они делают это цивилизованно — не по правилам XIX или начала XX века и не по придуманным каким-то правилам, в которых «друзьям — всё, врагам — закон», а по нормальным правилам, где все равны.

А.ОНОШКО: А можно я включусь?

С.ДОРЕНКО: Настя тоже хочет. Позвольте Насте высказаться. Настя, прошу.

А.ОНОШКО: Все равны, но мы же понимаем с вами, что как только мы с вами вдвоём решим вдруг заняться спортом каким-нибудь, вы и я, мы начнём тренировки. И обязательно мы придём к тому, что довольно скоро у нас что-то заболит, у каждого своё что-то. В этот момент нам нужно будет… Это будет такая точка бифуркации: мы либо отказываемся дальше вообще от идеи спорта, либо мы начинаем… что делать с вами?

С.ДОРЕНКО: Лечиться.

А.ОНОШКО: Лечиться. Обезболивающие.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: В смысле — принимать обезболивающие?

А.ОНОШКО: Да.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет, эту точку давайте назовём точкой трифуркации, потому что есть третий метод, который лично я использовал: можно, не принимая обезболивающие, продолжать заниматься.

С.ДОРЕНКО: Я понимаю, через боль. Слушайте, давайте… Во-первых, мне очень понравилось то, что говорит Капитан. Очень понравилось. Ребята, с моральной точки зрения я считаю, что предложенные правила игры в жизнь аморальны. Они аморальны! И они направлены против нас. Это скотские правила, плохие правила. Всё, точка. Я высказался? Да. Теперь идём дальше.

Такая игра есть, такая игра в жизнь. Называется она так: англосаксы, в частности американцы, по мере собственной необходимости меняют правила в свою пользу. Вот и всё. Но они правила, правда, пишут для всех. Они их меняют быстро. Мы на периферии этого мира, мы далеко на периферии этого мира находимся, и мы реагируем медленно, мы реагируем несовершенно. Правильно? Это так? Это так.

У нас есть выходов на самом деле — первых, которые напрашиваются, — два. Первый — не играть в игру, где американцы устанавливают свои правила и меняют произвольно часто. Не играть в эту игру, вообще не играть. Сказать: «А мы с вами, вообще говоря, не будем по этим, этим и этим аспектам вообще разговаривать, нам неинтересно. Нам неинтересно, потому что мы обиделись на вас». И это мне понятно.

А.ОНОШКО: Ой-ой-ой! Вообще любая обида…

С.ДОРЕНКО: Нет, мне понятно. Вторая позиция — правила придумывают они, тем не менее по этим их правилам их победим. И когда мы их победим по этим их правилам, мы создадим свои собственные. Понимаешь? Вот и всё. Так что я, например, за то, чтобы драться. Я не за то, чтобы обидеться и уйти.

А.ОНОШКО: Это очень проигрышная стратегия.

С.ДОРЕНКО: Эти правила несправедливые и аморальные? О’кей, давайте по ним победим, по этим правилам, победим по этим правилам. 73-73-948. А потом установим свои, когда мы будем победителями. Но победить надо в экономике, в развитии человечества. Победить надо не в спорте, понятно? Вы же понимаете, что победа должна быть не в спорте. Алло. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Сергей, Москва. Я с вами полностью согласен. Победить должен образ страны, образ жизни, образ человека…

С.ДОРЕНКО: Конечно, конечно! Дело же не в спорте, конечно.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Дело абсолютно не в спорте. И в этом отношении можно пополемизировать с Капитоном Очевидность?

С.ДОРЕНКО: Прошу вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Как бывший мастер спорта, как отец действующего мастера спорта по волейболу… Вот эти разговоры, что «через боль», это кончится тем, что у тебя порвётся мышца, лопнет мениск, порвётся ахилл — и всё. И ты пойдёшь, ковыляя, с палочкой, ничего не достигнув, сидеть где-нибудь в конторе и писать письма. Поэтому все эти препараты, вся физиотерапия направлена именно на восстановление. Капитан Очевидность, простите, мелет очевидную чушь.

С.ДОРЕНКО: Нет, он говорит, что он столкнулся с болью в спорте и продолжал её преодолевать. Мы не знаем, на каком уровне он был в спорте, не знаем.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я был на уровне команды мастеров, а сын сейчас дошёл до молодёжной сборной России, понимаете. И там без этого ну никак, ну просто никак! Вот об этом и речь. Надо действительно…

С.ДОРЕНКО: Надо побеждать.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, надо побеждать.

С.ДОРЕНКО: Надо побеждать, ребята. И побеждать надо не в спорте. Побеждать надо в том… Есть цивилизация, одна какая-то цивилизация. На самом деле она не одна, их несколько, но одна, которая привлекает всеобщее внимание, которая диктует миру смыслы и горизонты развития. Эта цивилизация — англосаксонская, американская. Она диктует всему миру, включая Китай, Пакистан, всем, абсолютно всем, Россию, как бы мы ни сопротивлялись. Понятно, да?

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: Она диктует России, Пакистану и так далее.

А.ОНОШКО: Я с восторгом покоряюсь и не сопротивляюсь.

С.ДОРЕНКО: Она диктует смыслы и горизонты развития, американская цивилизация сегодня, при содружестве, при помощи и так далее. Хорошо. Она диктует смыслы и горизонты, которые обидные. Так давайте диктовать свои. Давайте диктовать свои, но это не должен быть голос…

А.ОНОШКО: Слушайте, обидные они ровно с того момента, когда вы…

С.ДОРЕНКО: Секундочку, секундочку, секундочку! Нет, они обидные, просто обидные. Значит, давайте диктовать свои, которые не будут голосом с помойки. Понимаешь? Надо стать во весь рост. Но стать во весь рост — это не значит выкаблучиваться. Встать во весь рост — это значит быть страной, к которой обращены все взоры всюду в мире: лучшей по экономике, лучшей по человеческому развитию. Понятно, да?

А.ОНОШКО: После первого пункта можно сворачиваться.

С.ДОРЕНКО: Но, к сожалению, этого нет. Ну этого нет! Товарищи, этого нет! А есть голос с помойки. Новости.

НОВОСТИ

ОБЗОР ПРЕССЫ

С.ДОРЕНКО: Я хочу продолжить. Я тебе сейчас сказал «завершаем и перейдём на другую тему», но хочу продолжить, потому что очень много людей пишут. Спасибо. В Telegram на govoritmskbot мне пишут. В Facebook мне пишет Лариса. Если позволите, я прочту: «Части целого несут свойства целого. Рыба, замоченная в рассоле, приобретает качества соли. Фрукты, помещённые в сироп, — качества сахара. Единичные спортсмены, уличённые в употреблении допинга, характеризуют мировую систему спортивных достижений. С такой точки зрения, расследование, учинённое WADA, — это не мыши против сыра, а сыр против сыра. О’кей. Исходя из этой логики, — и далее любимый мой контрпарадокс, — мы должны повести себя сверхпарадоксально, контрпарадоксально».

А.ОНОШКО: Как?

С.ДОРЕНКО: «А именно — начать своё следствие против своих же спортсменов, выявить всех нечистых, выявить связи, поставки, фармацевтику, отследить начало и конец цепочек, тесты, анализы, производителей, эффективность препаратов, выявить и предать огласке». И всех посадить к чёртовой матери, — дополняю я текст Ларисы. «Надо было пожертвовать участием в этой Олимпиаде нам, — не ждать, когда нас выпрут, а нам самим, — с целью защиты своей репутации и обличения мировой клептократической системы, которая проросла во все части жизни. Нужно выходить из агонизирующей грабительской парадигмы и вернуть человеку его достоинства«, — пишет Лариса. Это больная система. Но для того, чтобы бороться с больной системой, надо начать было пороть самих себя. Понимаешь?

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: Если правда, что там государство наше не задействовано, если это не государство, если это так, то тогда, извините, надо было выпороть образцово, пусть даже и не пустить на Олимпиаду, но «мы не пустили своих на Олимпиаду!». Пожертвовать этим, но тогда стать образцом чистоты для мира. Весь мир сказал бы: «Боже милостивый, что творят эти русские? Они образец чистоты. Они лучшие!» Понимаешь?

Я вижу желание говорить на эту тему, и я хочу поговорить со слушателями. Ребята, проблема в следующем… Ещё раз быстро параметры этого мира. Параметры этого мира заключаются в следующем. Он аморален. Чемпионы этого мира устанавливают правила для себя, аморальные для остальных. И путей реагирования на это, с моей точки зрения, очевидных два. Один — это не играть в эти игры: не играть в экономику, не играть в развитие человечества, не играть вообще. Создать собственный проект, как создали коммунисты — «дескать, у них это, а у нас то, у нас всё наоборот», — который сломался при Хрущёве, который сказал: «Догоним и перегоним Америку», — то есть перешёл в чужой проект. Хрущёв перешёл в чужой проект. Сталин играл в своём проекте, он говорил: «У вас это? А нам не надо. У вас то? А нам не надо». Понимаешь, да? То есть уходить в сталинский проект — в закрытый проект, который исповедует другие ценности. У человечества одни ценности — а у нас другие. Человечество к этому стремиться — а мы наоборот! И так далее. Понимаешь, в чём дело? Это раз. Ну, так. Настя, это так.

А.ОНОШКО: Глобальный контркультурный проект.

С.ДОРЕНКО: Глобальный контрцивилизационный проект, забирай выше. Нет, контрцивилизационный.

А.ОНОШКО: Контрцивилизационный не получится, потому что мы вернёмся в итоге в пещеры, в землянки.

С.ДОРЕНКО: Мы не знаем, куда мы вернёмся. Эта игра в эту жизнь на этой планете аморальна. Эта игра в эту жизнь на этой планете диктуется сильными в своих интересах. Значит, мы должны либо отказаться от игры и закрытья стеной, Великой русской стеной, и полностью опровергнуть устремления цивилизации — раз вариант. И второй вариант — победить в чужой игре. «Победить в чужой игре невозможно», — мне пишут. Не знаю. Я думаю, возможно. Человек, который выбирается из Мухосранска в Москву, едет сюда, не имея ни друзей…

А.ОНОШКО: Ничего.

С.ДОРЕНКО: Слушай меня. Едет из Мухосранска в Москву. Я вам расскажу, что значит играть в чужой игре. Из Мухосранска в Москву едет человек молодой. У него здесь ни одного родственника, ноль, родственников ноль — понятно, о чём я говорю? — ни квартиры, ни бабушкиной квартиры, ни тёти, ни хрена вообще никого! Начинает на раздаче в Макдоналдсе, потом идёт ещё куда-то… Понятно, да?

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: Потом идёт монтажёром, допустим, на радиостанцию.

А.ОНОШКО: А потом даёт интервью…

С.ДОРЕНКО: А потом даёт интервью в качестве звезды. Понятно, о чём я говорю? Даёт интервью. Это называется — играть по чужим правилам беспощадно к себе, играть по чужим правилам сверхталантливо и победить. Мы играем в чужом мире. Мы периферия этого мира. Мы, в общем, глухая периферия этого мира. Мы не говорим по-английски, мы не любим говорить по-английски, мы не ненавидим говорящих по-английски. Мы собираемся понизить качество преподавания. Мы деградирующая такая часть этой цивилизации, падающая — в образовательном процессе, во всём, да? Мы падающая часть цивилизации. И тем не менее выход такой — победить в чёртовой игре с чёртовыми правилами, которые писаны не нами и которые писаны часто против нас. Или запереться и построить Великую русскую стену. Алло. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Николай. Я хотел сказать по поводу медицины. Действительно, например, у меня аллергия, даже астма получается, если грязное помещение…

С.ДОРЕНКО: Хорошо. Я спрашиваю вас о глобальном проекте. Мы будем побеждать по чужим правилам, мы будем играть по чужим правилам и побеждать по чужим правилам или нет? Вот вопрос. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Добрый день. Борис. Мне кажется, что в вашем предложении нужно усилить первую часть: когда мы играем по чужим правилам, нужно максимально производить озвучивание этих правил, не стесняясь. Выходит спортсмен Васькин, и озвучивается: принимает такие-то такие лекарства.

С.ДОРЕНКО: Публиковать.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: И это делать регулярно на каждом соревновании.

С.ДОРЕНКО: То есть быть прозрачными?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да. А параллельно создавать чистую программу, тоже так же озвучивая: этот спортсмен чист…

С.ДОРЕНКО: Что значит «озвучивая»? Я этот глагол не понимаю, простите. Озвучивать — это значит накладывать голос на носитель. Куда накладывает этот ваш спортсмен? Зачем он заходит и куда-то накладывать, не понимаешь?

А.ОНОШКО: Не знаю.

С.ДОРЕНКО: Я тоже. Я пытался понять, что говорит господин, но не понял. Алло. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте.

С.ДОРЕНКО: Да, прошу вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: «Я не отказываюсь бороться, только я буду бороться честно. А если я сам буду подлость применять, то тогда мне уже не с подлецами бороться, а за своё местечко среди них», — это цитата из Гранина. По-моему, очень хорошая.

С.ДОРЕНКО: Спасибо! Очень хорошая. Спасибо вам огромное! Честно, но с учётом многофакторности. Понимаете, в чём дело, уважаемый слушатель? Ведь изменения, спонтанные изменения правил, которые ведёт главная держава, центральная, лидер мира, так сказать, спонтанные изменения правил в свою пользу — это тоже правило, это такое правило. Правило заключается в том, что они спонтанно меняют правила. Это правило. Алло. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Николай.

С.ДОРЕНКО: Да, здравствуйте, Николай.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я всё же думаю, что можно выигрывать, играя по правилам, даже по правилам таким… Ну, ты не принимал участия в написании этих правил, имеется в виду.

С.ДОРЕНКО: Да, спасибо. 73-73-948. Алло. Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Алло. Здравствуйте. Денис Додж.

С.ДОРЕНКО: Додж, здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Может быть, перестать в этой ситуации сопротивляться? Ведь Китай сейчас тоже может…

С.ДОРЕНКО: Можно я скажу? Китай по всем параметрам — вообще по всем во внешнем мире — играет по американским правилам.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Конечно, конечно. Я ровно об этом. Сто процентов, да.

С.ДОРЕНКО: Ровно по-американски! Ребята, вот Додж очень правильную вещь сказал, абсолютно! Я хочу зацепиться за мысль Доджа. Смотри, есть Китай, который дорожит особенностями. У них есть особенности, в том числе социального устройства, некие особенности, которые раздражают европейцев и англосаксов. Раздражают. Понимаешь, да? Тем не менее всё, что касается внешнего мира, абсолютно всё — Китай играет по американским правилам. Всё, что он делает, он делает…

А.ОНОШКО: И не обижается.

С.ДОРЕНКО: Никто не обижается в Китае.

А.ОНОШКО: Почему?

С.ДОРЕНКО: Потому что они говорят: «Это такая игра. И мы в ней выиграем», — говорят китайцы.

А.ОНОШКО: Мы просто в ложной парадигме постоянной конкуренции с Соединёнными Штатами существуем.

С.ДОРЕНКО: Мы не должны бороться с игрой. Мы всё время боремся с игрой. Мы боремся с игрой, не имея к тому оснований, понимаешь. Если бы мальчик или девочка, едущие из Мухосранска в Москву (в хорошем смысле), выходя на вокзале…

А.ОНОШКО: Считали бы Мухосранск…

С.ДОРЕНКО: … выходя на вокзале, заявляли бы: «Москва неправильно устроено. Это дрянь, а не город, — и так далее, и так далее. — Но назад я, правда, не уеду. Я назад не уеду. Но истинные ценности у меня там, в Мухосранске. Я назад никогда не уеду. Москва неправильно устроена. Москва — ужасное, подлое и паскудное место! Здесь за эту ночь столько изнасилованных, убитых, ограбленных. Это мерзкое… Это гниль! Это гниль на теле страны!» Вот что бы заявлял человек из колхоза, правильно?

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: Ну хорошо. Мы бы его прослушали и прошли мимо, пожав плечами. Мы бы пожали плечами и сказали бы: «О’кей, кажись, у кого-то истерика». Ну и всё. Значит, либо ты выигрываешь по чёртовым чужим правилам, или назад к маме, назад к маме в колхоз. Назад в колхоз к маме! Я понятно объясняю? Либо ты выигрываешь в этой чёртовой Москве, полностью аморальностью, либо назад к маме. 73-73-948. Алло. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Сергей, Москва. Вы знаете, всё дело в том, что мы и живём по чужим правилам всегда в той же стране. Поэтому есть уж вышел на эти игры — значит, надо играть действительно по чужим правилам и выигрывать.

С.ДОРЕНКО: Выигрывать и потом строить свои правила.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Конечно. У нас налоговая тоже каждый год меня свои правила, но мы же живём и выигрываем.

С.ДОРЕНКО: Живём, пытаемся выиграть, конечно. Но в конце, наверное, проигрываем, нет?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет, нет, я бы не сказал. Надо бороться.

С.ДОРЕНКО: Нет? То есть вы оптимистичнее меня, во всяком случае. «Вот большинство приезжих ненавидит Москву, но играет по её правилам», — пишет Ирина. Совершенно верно. «А как можно выиграть в казино», — говорит Mess. Назад к маме, ребята. Назад к маме! У нас есть всегда два выхода, выходов два. Либо не играть с цивилизацией по её правилам, с цивилизацией, с планетой Земля не играть, сказать: «Ребята, знаете, игра ваша подлая и аморальная. Играть с вами не будем! К чёрту вас!» Ну хорошо, давайте запрёмся, и всё, и будем сидеть, по пещерам попрячемся. По пещерам — и всё будет хорошо. 73-73-948. Но мы же не прячемся с вами. Алло. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Добрый день, Сергей. Юрий, Москва. Вы абсолютно правильно рассуждаете, но вы упускаете одну маленькую вещь.

С.ДОРЕНКО: Давайте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Мы играли по этим правилам всю дорогу, пока американцы… Если бы американцы разово наших спортсменов уличали, а не всю страну, так они же нас начали душить! Вот вы играете по правилам человека, который вас начинает убивать. Вам что делать? Только выживать. Вот мы и начали выживать. А куда деваться? Мы готовы играть по правилам, но нас убивают.

С.ДОРЕНКО: Скажите, но мы же… Вот я вам зачитывал только что. Если перевести это в спорт по-простому, то мы подавали заявки на использование запрещённых препаратов, и было отвергнуто 13 как неправильно составленных… Простите, в прошлом, 2014 году. А в 2015-м уже отвергнуто только 3, то есть уже лучше стали составлять заявки на допинг наши спортсмены. Значит, мы постепенно въезжаем в эту систему, въезжаем.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вот! А в 2016 году нас взяли и полностью дискриминировали. А куда нам деваться? Если вас убивают, куда вам деваться? Только бороться за жизнь. Мы и начали бороться за жизнь.

С.ДОРЕНКО: Ваши рассуждения я принимаю. Да, есть такое. Если вас начинают бить всюду, то что делать? Настя, скажи мне, научи меня.

А.ОНОШКО: Если бить начинают?

С.ДОРЕНКО: Если начинают бить просто по всему, все за всех отвечают и всё такое, то есть правила как бы нарушаются в отношении нас. Ну, нас шельмуют. Подожди-подожди! Паралимпийцев не пустили… Сейчас я объясню. Паралимпийцев не пустили. В официальном решении против паралимпийцев написано, что не пустили в связи с публикациями в прессе. Настя, ну так не может быть.

А.ОНОШКО: По подозрению. Нет, ну как? Вы увольняли без доказательств, просто по подозрению?

С.ДОРЕНКО: Я увольнял в своё время.

А.ОНОШКО: Так это то же самое, похожее.

С.ДОРЕНКО: Я увольнял очень много людей по подозрению.

А.ОНОШКО: Просто сомнения — и всё?

С.ДОРЕНКО: Плохая репутация, плохая репутация. Но давайте считать это тоже правилом. Это такое правило, которое против нас. Плохая репутация — это тоже правило. И это отвратительное правило, но оно есть.

А.ОНОШКО: Но всё равно справедливость… Как сказать? Не то чтобы справедливость на нашей стороне, но всё равно, как правильно написала слушательница, мы находимся в этом компоте, приобретая его свойства. Ведь вот эти Fancy Bear… Или как они там?

С.ДОРЕНКО: Fancy Bear, да.

А.ОНОШКО: Которые раскрыли эту переписку. Очевидно, это же как бы ответ — то, что там открылось конкретно, и то, что мы узнали, и сейчас они вынуждены оправдываться и отвечать, что им врачи приписали — всё равно рушит репутацию и их тоже на самом деле. И получается, что вполне в этом смысле на равных.

С.ДОРЕНКО: Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Алло. День добрый. Максим. Хотел сказать, что нельзя выиграть футбольный матч, если на воротах у вас стоит судья, который говорит «гол был не засчитан» либо назначает пенальти. Мы никогда не выиграем.

С.ДОРЕНКО: Это понятно. Понятно, что может быть, гротескно ужасно трудно, но нет другого способа.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Другой способ — предложить своё, отказаться действительно от того, что предлагают они, выставлять свои правила, предложить свой путь развития.

С.ДОРЕНКО: Правда, правда. Ну правду вы говорите, но только если мы в этом цивилизационном развитии будем привлекать приветливые улыбчивые лица всего мира.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Согласен. Нужно меняться внутри, нужно менять себя и делать так, чтобы другие страны смотрели на нас, и предлагать свой путь.

С.ДОРЕНКО: Все страны должны сказать. Французы должны сказать: «Мы должны быть, как русские. Мы хотим быть, как русские, поближе к русским». Итальянцы должны говорить: «С русскими хорошо. Мы хотим быть, как русские». Понимаете? Но этого нет. Этого нет!

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Согласен. Вот это нужно менять. По-другому — тупиковый путь. И играть по их правилам — путь тупиковый. Мы никогда не выиграем. А когда начнём выигрывать, правила опять изменят — и мы опять будем в аутсайдерах.

С.ДОРЕНКО: Ну да. Понимаете, в чём дело? Мы возмущаемся, справедливо возмущаемся, наше возмущение справедливо, мы справедливо возмущаемся аморальностью мира. Мир несовершенен. И мы говорим: «О, мир несовершенен!» И дальше мы говорим: «Надо напиться. Ну, раз мир несовершенен, надо напиться». Хорошо.

А.ОНОШКО: Глупо.

С.ДОРЕНКО: Глупо.

А.ОНОШКО: Очень.

С.ДОРЕНКО: А вывод какой? Давайте победим в этом мире. Да, но на воротах стоит судья, который…

А.ОНОШКО: Ну, открытие переписки — это шаг на пути к победе в этом мире. Разве нет?

С.ДОРЕНКО: Нет, нет. Не знаю. Я могу сказать, что мы пока… Если это открытие переписки сделали мы, то мы просто в метании…

А.ОНОШКО: А кому это ещё может быть интересно?

С.ДОРЕНКО: …мы в говнометании сделали свой ход. Мы сделали свой ход. Это важный говнометательский ход, который открыл правду, это хорошо. Нет, это хорошо. Внимание! Наша обида справедлива, мир аморален и всё такое.

А.ОНОШКО: Да. И жесток.

С.ДОРЕНКО: И мы говорим… Из этого исходит следующее. Не выходить в мир — раз. Не выходить и напиться — да. Не выходить и создать свой мир — три. Мы его создавали при коммунизме, но он не вызывал симпатий.

А.ОНОШКО: Не получилось.

С.ДОРЕНКО: В тридцатые годы вызывал симпатии, а потом перестал вызывать симпатии, потому что началось страшное, огромное и колоссальное отставание. Понимаете? Хорошо. Причём отставание структурное, которое нельзя было преодолеть. Понимаешь? Мы не создали свой мир, не сумели. В XX веке мы пытались создать свой мир, поняв, что мир несовершенен, создать свой. Мы его не смогли создать. Сейчас мы предпочитаем ругаться, ругаться: «Вот мир несовершенен, а вы все аморальные люди». Ну, это правда. Но к чему это приведёт, Настя? Это приведёт к тому, что мы будем просто такой ругательской башней, из которой всё время будет…

А.ОНОШКО: (Смеётся.)

С.ДОРЕНКО: Нет, специальная башня, какая-то квартира, где живут ругательские люди. Ну послушай меня!

А.ОНОШКО: И у них всегда своя правда есть.

С.ДОРЕНКО: Всегда у них своя правда. Есть какая-то квартира ругательская на каком-нибудь втором этаже, где сидят справедливые, честные, моральные, высокоморальные люди…

А.ОНОШКО: Которые говорят: «Вы здесь пачкаете стены».

С.ДОРЕНКО: … которые кричат: «Не пачкайте стены», «А ваш сын курит за углом», «А твоя двоя дочь шлюха, её за жопу лапают», — и так далее. Вот мы сидим и кричим из окна, что всё плохо, ну всё плохо! Ребята, я спрашиваю…

А.ОНОШКО: Сейчас покричим-покричим…

С.ДОРЕНКО: Я спрашиваю: а какие у вас основания, вообще говоря, думать, что это будет продолжаться бесконечно, что вы будете кричать? Вы что, самые сильные в этом доме? Нет. Почему за вами-то все пойдут? Никто за вами не пойдёт.

А.ОНОШКО: Ну, так никто не пойдёт.

С.ДОРЕНКО: Никто не пойдёт. Я вот это объясняю испанцу наедине, и испанец скажет: «Ребята, русские, вы правы. Вы правы, ребята. Русские, вы правы», — испанец мне скажет. Я наедине объясню это португальцу, и он скажет: «Господи, да это абсолютно очевидно, что вы правы». Дальше и испанец, и португалец скажут: «Ну что? Ладно, Серёга, молодец», — похлопают меня по плечу и пойдут работать с американцами. Пойдут работать с американцами. Понятно, да?

А.ОНОШКО: Обязательно.

С.ДОРЕНКО: Всё. Ну, мы типа правдолюбы, ну такой вот дед Щукарь, понимаешь, дед Щукарь. Мы ходим и правду-матку режем, и все говорят: «Ну какие они молодцы! Они правду сказали. Всё, товарищи, за работу».

А.ОНОШКО: Так никогда, Сергей, в жизни не бывает, а говорят: «Господи, опять идут эти… »

С.ДОРЕНКО: «За работу, товарищи!» — вот что будут говорить люди. «Русские молодцы, сказали правду. Так, всё, пошли работать». Пошли работать с американцами, на американцев, для американцев, в интересах американцев и так далее. Это же очевидно. Значит, ввиду бесперспективности вот такого… Я вчера ходил здесь у метро, пошёл, меня за молоком послали от редакции. Я сливок купил.

А.ОНОШКО: «Октябрьское Поле». Так?

С.ДОРЕНКО: «Октябрьское Поле». Там стоял оппозиционер.

А.ОНОШКО: Кто?

С.ДОРЕНКО: Дима Гудков стоял, нахохлившийся, как воронёнок, в своём пальтишке или плаще. Вот так вперёд плечи, какой-то сутулый.

А.ОНОШКО: А, холодно вчера было действительно.

С.ДОРЕНКО: Сутулый, слышишь. И вот так, как воронёнок, и что-то такое говорил, говорил, говорил.

А.ОНОШКО: А вокруг него люди были?

С.ДОРЕНКО: А я должен был идти мимо него, потому что переход с этой стороны, от «Дарьи» сюда, его же закрыли, штакетник поставили. Я пошёл сначала туда, потом мимо Димы Гудкова, потом в подземный переход и так далее. Вот он всем был недоволен. И он мне напомнил Россию. Вместо того чтобы, брат, идти работать — «Это не так! Это не так! Это не так! Всё не так! А почему пенсионерам не платят? Не так! Всё не так! И тут не так! А это тоже не так!» Молодец! Товарищ дорогой, ну, всё не так. А дальше что? В чём-то ты прав, в чём-то ты не прав. Огорчительная жизнь, брат. Ну, брат, жизнь огорчительная, но ты работать начнёшь или ты будешь ходить, нахохлившись? «Не так! Всё не так!» Он мне напомнил Россию, этот Дима Гудков.

А.ОНОШКО: Так давайте же скажем, как мы должны действовать. Мне кажется, надо забыть амбиции…

С.ДОРЕНКО: Он говорит: «Правила устанавливает Путин, и они несправедливые», — говорит Дима Гудков. Ну давай, работай, товарищ, по этим правилам. Работай. Почему же у тебя по этим правилам нихрена не получается?

А.ОНОШКО: Вот он работает — стоит и агитирует.

С.ДОРЕНКО: Он работает — стоит. И ничего не получится. Опять ничего не получится. Ответ, мой ответ: это и есть Россия по сравнению с американцами. Всё время всё ей не так. Работать не хочет, но всё ей не так, и всё неправильно, и всё плохо, и всё подло. Это правда. Ребята, ну давайте побеждать. Или давайте стоять и всех обкакивать. Но вывод-то какой? Вы чего добьётесь в конце? Вы к какой цели идёте? Заявить миру, что он плохой? Так он плохой. И что дальше? Ничего особенного.

В ДВИЖЕНИИ

С.ДОРЕНКО: Это правда. «В движении». Смотрите… Сейчас у меня баллы не показывает, а у Оношки гавкнулся компьютер. (Смеётся.) Настя…

А.ОНОШКО: И не просто гавкнулся. Вообще-то, он жил и работал прекрасно до сегодняшнего утра, не зная горя.

С.ДОРЕНКО: Расскажи историю.

А.ОНОШКО: Сколько ему лет уже? Бедненький мой…

С.ДОРЕНКО: Компьютер жил и работал, не зная горя, последние лет шесть.

А.ОНОШКО: Пока Сергей не сказал: «Старуха, ты когда последний раз обновлялась?»

С.ДОРЕНКО: Нет, я сказал: «Настя, как тебе не стыдно?» Я хотел ей поставить Telegram Desktop.

А.ОНОШКО: Да, с этого всё и началось. А нет, началось с того, что…

С.ДОРЕНКО: А компьютер мне говорит, что Desktop не ставится на эту архаичную систему. Оказывается, у неё шесть лет не обновлялась система.

А.ОНОШКО: Не обновлялась.

С.ДОРЕНКО: Я говорю: «Поставь El Capitan, вот этот новый софт на Mac». Поставили.

А.ОНОШКО: Мы вспомнили все пароли. Всё я вспомнила, превозмогая невозможное…

С.ДОРЕНКО: А что он тебе пишет? Он пишет…

А.ОНОШКО: Он пишет: panic (cpu 1 caller…). Потом: lounge failed… И так далее. Короче, всё.

С.ДОРЕНКО: Короче, попытка модернизировать…

А.ОНОШКО: Он больше не включается.

С.ДОРЕНКО: Можно я скажу?

А.ОНОШКО: Panic! Debugger called: <panic>. В скобках. Реально.

С.ДОРЕНКО: Попытка модернизировать Оношку привела к выводу из строя её компьютера — то есть её нельзя модернизировать. Любая попытка её модернизировать приводит к её гибели.

А.ОНОШКО: Mac OS version: Not yet set. Он мне пишет: <panic>, <panic> в скобочках квадратных. Так интересно! Я никогда не вчитывалась в эти служебные сообщения, а они очень забавные.

С.ДОРЕНКО: Анастасия, и ты, как Россия. Любая попытка тебя модернизировать приводит к панике.

А.ОНОШКО: Я равнодушно отношусь к этому, абсолютно.

С.ДОРЕНКО: Спокойно! Равнодушно, да? Давай говорить про Москву. Москва. Где у нас самое трудное? У нас на юге с 4 до 7 по циферблату внутренний МКАД очень тяжёлый. По Варшавке по-прежнему очень трудно въезжают люди. Плохо на Каширке, отвратительно совсем, Каширка никакая. И потом те, кто хочет на Андроповское, — не надо, потому что там красное всё. Езжайте лучше как-то по-другому — ну, например, на Тульскую. Так вот, очень плохо на Кутузе. Kutuzov Avenue тошнит и перед Рублёвкой, что характерно, и она же тошнит потом перед Минской улицей. Что здесь пишут люди? Что-то пишут хорошее, я сейчас посмотрю. «А что вы изменить хотите? Летать хотите научиться?» 10 часов. Новости.

НОВОСТИ

С.ДОРЕНКО: 10 часов 6 минут. Среда, 14 сентября. Здравствуй, великий город! Здравствуйте, все! Это радио «Говорит Москва»! Говорит Москва! Анастасия Оношко — ведущая этой программы. Расскажи-расскажи.

А.ОНОШКО: И Сергей Доренко. Доброе утро.

С.ДОРЕНКО: А, ты имеешь в виду…

А.ОНОШКО: Нет, я обращаю ваше внимание на новость!

С.ДОРЕНКО: Какая новость?

А.ОНОШКО: Ну, не новость, она такая… Это вчера выложили в интернете.

С.ДОРЕНКО: А, мэр Калининграда? Ну, это было. Да, это было. «Мэр Калининграда посоветовал думать о душе́… » Или о ду́ше?

А.ОНОШКО: О душе́.

С.ДОРЕНКО: О ду́ше.

А.ОНОШКО: О душе́!

С.ДОРЕНКО: Ударения нет. «Мэр Калининграда посоветовал думать о ду́ше в ответ на просьбу построить поликлинику вместо церкви». Он говорит: «Думайте о ду́ше».

А.ОНОШКО: Он встречался с жителями новых домов. Они говорят: «А вот тут у нас огорожено — это поликлиника будет, да?» Он говорит: «Так, перебор с этими поликлиниками. Пора вам подумать о душе́. Тут будет храм».

С.ДОРЕНКО: Может быть, ду́ше, чтобы помыться? Не ходить куда-нибудь…

А.ОНОШКО: Это действительно очень частая рекомендация.

С.ДОРЕНКО: «Здесь будет храм, а надо думать о ду́ше», мне кажется. Нет?

А.ОНОШКО: Да, надо мыть подмышки с мылом многим людям.

С.ДОРЕНКО: Хорошо, товарищи, давайте вот что. Вот это мне нравится: «На иностранных счетах семьи… » Нет, надо посмотрел доллары! «На иностранных счетах семьи полковника Захарченко нашли 300 миллионов евро». Триста!

А.ОНОШКО: Вот я посчитала, на 70 умножила — и получила огромное количество рублей.

С.ДОРЕНКО: А почему ты на 73 не хочешь?

А.ОНОШКО: Ну, тогда будет не ровно.

С.ДОРЕНКО: Тебе-то какая разница, я умоляю? Тебе какая разница?

А.ОНОШКО: Мне всё равно.

С.ДОРЕНКО: У тебя же всё равно калькулятор.

А.ОНОШКО: И у вас тоже.

С.ДОРЕНКО: 65,06 сейчас доллар. 73,07. Умножь на 73.

А.ОНОШКО: На 73. Пишу 300, потом — раз-два-три, раз-два-три — нули.

С.ДОРЕНКО: Это 300 миллионов.

А.ОНОШКО: Умножаем на 73 и получаем…

С.ДОРЕНКО: Равно — 21 миллиард. Ну, 22 миллиарда. 22 миллиарда рублей у него ещё в рублях. 9 миллиардов рублей здесь налички и 22 миллиарда… 22 миллиарда, правильно?

А.ОНОШКО: Ну да.

С.ДОРЕНКО: И 22 миллиарда рублей у него на зарубежных счетах. 65,06… 65,04 вот сейчас я вижу, это доллар сейчас — так же, как в понедельник. В понедельник он был у нас 65,06. 73,01. Секундочку! 65,00 — доллар опускается. 65,00. Сейчас опять пойдёт в диапазон 64. 47,36 — нефть. И 1,1233 — в диапазоне у нас главная пара. 65,00. Я всё жду, когда он пробьёт куда-нибудь на 64,98 и всё такое. Ну, чуть-чуть подождём, к обеду будет.

Поговорим о чужих деньгах, что всегда приятно. «На иностранных счетах семьи полковника Захарченко… » — тот, у которого 9 миллиардов рублей, в валюте, правда, было — ну, около 140 миллионов долларов — было в квартире сестры, на полу лежало.

А.ОНОШКО: А квартира была куплена, по свидетельствам теперь, специально для хранения денег за 83 миллиона в этом центре «Доминион», жилой комплекс «Доминион». За 83 миллиона. И там оборудовали комнату под сейф. То есть комната была сейф. Комната-сейф с дверью, со стенами и так далее, которые собственно вскрыли. А остальная квартира (так интересно, подробности), она была отделана, но там никто не жил, то есть она была пустовата. Но они потратились всё-таки. Видите, они сделали стяжку, выровняли стены.

С.ДОРЕНКО: Интеллигентные люди.

А.ОНОШКО: Ну как у нас, что у нас входит в ремонтные работы? Кто-то ходил и выбирал смеситель в санузел…

С.ДОРЕНКО: Купили плиту наверняка какую-то хорошую.

А.ОНОШКО: Как это? Воротник или что?

С.ДОРЕНКО: И вытяжку, обязательно вытяжку.

А.ОНОШКО: Воротник? Как это называется? Рукав? Плиткой на кухне когда… Как это называется?

С.ДОРЕНКО: С утра ты говорила «передник».

А.ОНОШКО: Нет, воротник-передник.

С.ДОРЕНКО: Передник-воротник. Это разные вещи.

А.ОНОШКО: Тоже, вероятно, был сделан. Интересно, так трогательно, да? То есть всё сделано было хорошо. Но там никто не жил. А могли бы сдавать.

С.ДОРЕНКО: Врио начальника… Это борец с коррупцией, полковник Захарченко из МВД, который, как вы знаете, там боролся с коррупцией. При обыске квартиры, значит, изъяли 9 миллиардов. Но это не 120 миллионов долларов, а это 140 миллионов долларов. Кроме этого, в распоряжении ФСБ, как сообщает «Росбалт» — ага! — оказались документы о счетах офшорных фирм, которые зарегистрированы на 53-летнего Виктора Захарченко — отца Дмитрия Захарченко. У героя есть папа.

А.ОНОШКО: Вот это хорошо, когда есть большая семья и есть, у кого…

С.ДОРЕНКО: Это хорошо.

А.ОНОШКО: Правда? А то всё на себя приходилось бы. Если сирота человек, то нельзя ни на кого.

С.ДОРЕНКО: Да. «Обнаружено шесть таких счетов, преимущественно в Rothschild Bank и женевском отделении Dresdner Bank».

А.ОНОШКО: Это самые беспринципные, видимо, банки. Теперь бы взять их на карандаш.

С.ДОРЕНКО: (Смеётся.) Почему? Близкие к МВД. Rothschild близок к МВД.

А.ОНОШКО: Каким бочком он близок?

С.ДОРЕНКО: Таким, вот таким бочком.

А.ОНОШКО: Он близок тёпленьким бочком или каким?

С.ДОРЕНКО: Тёпленьким.

А.ОНОШКО: Чтобы открыть счёт в банке и туда завести деньги — это же такая операция очень сложная.

С.ДОРЕНКО: Ну как сказать? Достаточно рекомендации.

А.ОНОШКО: Ну, вы-то знаете, как такие дела делать, в отличие от меня. Вот для меня это была бы, конечно, непреодолимая задача.

С.ДОРЕНКО: (Смеётся.) Сейчас это было осуждение. Нет, в голосе было осуждение. «Вы-то знаете», — сказала Настя, и в голосе было нехорошее.

А.ОНОШКО: Нет, наоборот, восхищение знанием жизни.

С.ДОРЕНКО: В голосе что-то было нехорошее такое, да?

А.ОНОШКО: Ну, чистая зависть просто, обычная человеческая.

С.ДОРЕНКО: Зависть, да?

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: Хорошо. Значит, они открыли счета. МВД Российской Федерации… сотрудник МВД Российской Федерации, который боролся там с коррупцией…

А.ОНОШКО: Спокойно открыл счёт.

С.ДОРЕНКО: … открыл счета на папу в Rothschild Bank и женевском отделении Dresdner Bank.

А.ОНОШКО: Это надо же лично ехать, папу везти, нет?

С.ДОРЕНКО: Лично, лично.

А.ОНОШКО: Чтобы папа там, как отец Гомера Симпсона…

С.ДОРЕНКО: Подожди, ну почему? Для этого же берётся частный самолёт, причём…

А.ОНОШКО: А я продолжаю думать о них, как о бедных людях. У вас нет такого? Это же не их деньги.

С.ДОРЕНКО: Нет, они, может быть, и бедные люди, но они летают по таким делам на частном самолёте.

А.ОНОШКО: Тяжёлая работа, да?

С.ДОРЕНКО: Конечно. По таким делам.

А.ОНОШКО: А как объясняли папе, зачем его везут в Женеву, как вы думаете?

С.ДОРЕНКО: «Папа, там надо будет расписаться. Это просит начальник, Иван Иваныч наш. Вы знаете, генерал просил».

А.ОНОШКО: (Смеётся.) «А вы ставили подписи на бумаге»? — «Какие бумаги?» — «Такие бумаги». — «Нет, не ставил».

С.ДОРЕНКО: Нет, ну конечно. Нет, папа должен был, конечно, показаться, по крайней мере.

А.ОНОШКО: А вы думаете, кстати, он осознавал, что он делает?

С.ДОРЕНКО: Конечно, осознавал. Ну, просят же для Родины, в интересах Родины.

А.ОНОШКО: Просят 300 миллионов евро вложить.

С.ДОРЕНКО: Против негодяев это, против казнокрадов.

А.ОНОШКО: Если это за революцию, то тогда я верю, что папа мог.

С.ДОРЕНКО: Нет, это против казнокрадов. А, за революцию?

А.ОНОШКО: У нас же ещё вторая версия.

С.ДОРЕНКО: Ну и за революцию тоже. Это удержание страны от казнокрадов, от всякой шелупони вот этой, которая пытается растащить Россию. Понимаешь? Папа должен в таком случае сочувствовать, мне кажется. Хорошо. И женевское отделение Dresdner Bank.

А.ОНОШКО: Эх, Женева… Я там была. Там так хорошо, такие милые трамвайчики.

С.ДОРЕНКО: Тебе понравилось? А мне — нет.

А.ОНОШКО: Понравилось.

С.ДОРЕНКО: А мне — нет. Я попал в какой-то странный район. Во-первых, все районы, по которым я гулял, были усыпаны швейцарскими часами на витринах, что мне показалось пошлым. А потом я забрёл в какой-то…

А.ОНОШКО: И шоколадки.

С.ДОРЕНКО: Да. И в какой-то я забрёл район, где не было швейцарских часов вдруг, а были пожилые африканские проститутки с толстыми окороками.

А.ОНОШКО: Ну, это же потрясающий материал! Я вам как энтомолог…

С.ДОРЕНКО: Нет. Было ощущение, что ты в Мытищах… Вот когда я забрёл в плохой подозрительный район, было ощущение, что я в Мытищах среди…

А.ОНОШКО: А почему вы решили, что они проститутки? Может быть, это были добропорядочные женщины?

С.ДОРЕНКО: Я думаю, что это единственное, что их извиняет, потому что…

А.ОНОШКО: Их существование?

С.ДОРЕНКО: … если они даже не проститутки, то тогда совсем ужасно! (Смеётся.)

А.ОНОШКО: А почему они так одеты?

С.ДОРЕНКО: Я всё надеюсь, что они проститутки.

А.ОНОШКО: Просто домохозяйки.

С.ДОРЕНКО: Я имею в виду грим, одежду. Ну хорошо. А вдруг они и вправду не проститутки? Тогда это ещё страшнее.

А.ОНОШКО: Может быть, это русские проститутки?

С.ДОРЕНКО: Нет, они были чёрные.

А.ОНОШКО: Загримировавшиеся. Из солярия.

С.ДОРЕНКО: Они шлёпали губами друг другу и что-то живо рассказывали, и так далее. Я был в странном месте в Женеве.

А.ОНОШКО: А я люблю такие места.

С.ДОРЕНКО: Я думал, там Паоло Коэльо где-то выйдет из-за угла какого-нибудь, он же там проживает.

А.ОНОШКО: Он жив, Паоло Коэльо?

С.ДОРЕНКО: А откуда я знаю? Но я знаю, что последнее, что я о нём знаю, что он уехал в Женеву…

А.ОНОШКО: Они вместе с Пелевиным где-то?

С.ДОРЕНКО: Вместе с тобой, с Оношкой. Слушай, подожди, ну давай… Шесть счетов, 300 миллионов. Давайте так. У МВД, у людей из МВД 300 миллионов евро…

А.ОНОШКО: Задача для третьего класса!

С.ДОРЕНКО: 22 плюс 9 — 31 миллиард рублей.

А.ОНОШКО: У сотрудника МВД… нужно разделить… Всего было 300 миллионов евро.

С.ДОРЕНКО: Нет. Зачем?

А.ОНОШКО: Как бы вы разделили их по шести счетам? В какой пропорции?

С.ДОРЕНКО: Алло. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро. Знаете, что обидно? То, что у людей нет никакой фантазии. Пылятся деньги…

С.ДОРЕНКО: Почему? А вы же не знаете. Мы же с вами не знаем.

А.ОНОШКО: Может быть, они с фантазией.

С.ДОРЕНКО: Вот я предположил… Мою идею украла «Комсомолка», которая, ничего не сказав, не сославшись на меня…

А.ОНОШКО: Да, ни слова.

С.ДОРЕНКО: … что МВД собиралось произвести революцию, вот люди из МВД.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: (Смеётся.)

С.ДОРЕНКО: Нет, правда!

А.ОНОШКО: Почему вы смеётесь?

С.ДОРЕНКО: Слушайте, ну правда. Слушайте меня. Можно честно скажу? Я говорил об этом в понедельник, если я не ошибаюсь. Время поджимало, было типа 10:29 и 30 секунд.

А.ОНОШКО: И вы не успели развить.

С.ДОРЕНКО: И мне надо было 30 секунд поднадуть до новостей. Иногда радиожурналисты лопочут что-то, чтобы хронометраж подъесть, понимаете?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Понятно. А можно я скажу, что я бы сделал?

С.ДОРЕНКО: Быстро вам доскажу. Значит, я 30 секунд должен был подъесть какой-нибудь глупой фразой. И я сказал: «А может быть, МВД готовит свержение Путина и для этого держит большой кэш — для организации революции», — сказал я. Ну, группа какая-то из МВД. Я сказал это — и, пожалуйста, я об этом забыл моментально. И теперь об этом пишет «Комсомолка»! (Смеётся.) Ну вот. Давайте, скажите вы теперь, прошу вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я хотя бы где-нибудь в Сочи или в Ялте поставил яхтенную марину, поставил несколько шикарнейших яхт туда, завёз бы туда пионеров, чтобы они учились эти яхтами управлять. Ну, что-то такое приятное, что потом останется, понимаете. Уж лучше потом примут с этими яхтами, чем вот с этой валютой, которая пылится.

С.ДОРЕНКО: Вы не знаете, пылится она или нет. Вот мы с вами напрасно думаем. Знаете, в чём дело? Наше презрение к этим людям в фуражечках настолько велико, что мы думаем… А может быть, они на дело какое-то, и постоянно это циркулировало, вдруг гонцы привозили новые и новые коробки, а другие какие-то господа увозили коробки? Может быть, там была большая жизнь?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вы знаете, у меня как раз нет такого убеждения к людям в фуражечках. Я, наоборот, думаю, что так получилось, что такое количество денег там скопилось.

С.ДОРЕНКО: Случайно.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Помните, как говорил Кисе Воробьянинову Бендер: «У вас же нет никакой фантазии. Вот зачем вам эти деньги?»

С.ДОРЕНКО: Я понимаю, я понимаю. Спасибо. «Благодаря таким вот Захарченко нашу репутацию в мире похоже уже не отмыть», — говорит Светлана. Ну что вы? Ну зачем вы?

А.ОНОШКО: Ой, вы думаете в мире вообще на это внимание обращают? Вас удивляет, когда какой-нибудь царёк или министр из Африки в леопардовых…

С.ДОРЕНКО: «Интересно, он самый богатый полицейский или нет?» — спрашивает Ян Стюарт.

А.ОНОШКО: Для чего деньги?

С.ДОРЕНКО: Ян, он кассир. Какой он полицейский? О чём вы говорите? Он кассир, он на кассе.

А.ОНОШКО: Кассир богатый, в «Ашане» вот он сидит, принимает деньги.

С.ДОРЕНКО: Нет, кассиры бывают очень богатыми. В корпорациях были кассиры, которые все сейчас миллиардеры.

А.ОНОШКО: Да?

С.ДОРЕНКО: Да. Да!

А.ОНОШКО: У-у…

С.ДОРЕНКО: Что «у-у»?

А.ОНОШКО: Вот как.

С.ДОРЕНКО: Вот посмотри на корпорации, русские корпорации, большие…

А.ОНОШКО: Ах вот как?

С.ДОРЕНКО: ОНЭКСИМ, не знаю, «Альфа-Групп» и так далее, и так далее. И посмотри, кто у них был кассиром в самом начале, у пацанов.

А.ОНОШКО: А кассир и бухгалтер — это одно и то же?

С.ДОРЕНКО: Когда пацаны в самом начале сбились в кучку, кто-то был кассир.

А.ОНОШКО: Бухгалтер и кассир — это одно и то же?

С.ДОРЕНКО: Ну да, да. Кто сидел на кассе, кто сидел на бабле. И я тебе хочу сказать, что они все миллиардеры. Все! Нет ни одного, кто не был бы миллиардером (если они остались в живых, конечно). 73-73-948. Нет-нет, товарищи, это много, это уже 31 миллиард рублей. Не 9 миллиардов, а 31 миллиард. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, день добрый. Максим, Москва.

С.ДОРЕНКО: Здравствуйте, Максим.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: У него ещё шесть ярдов нашли на даче. На самом деле друг работает…

С.ДОРЕНКО: Нет, это входит в девять.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет, это отдельно, это не входит в девять.

С.ДОРЕНКО: А, ещё шесть?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Есть шесть на даче. У меня друг там работает, правда, в другом управлении. На самом деле не понимают, почему они работают за 80 рублей в месяц, а у людей такие дома деньги хранятся. На самом деле смешно.

А.ОНОШКО: Это не дома.

С.ДОРЕНКО: «Захарченко стремительно ворвался в сотку Forbes», — говорит Сергей Кочетков. Это правда. «На Варшавке сбили мотоциклиста. Вроде бы все живы, всё нормально», — говорит 12-й. «Надо искать Ходора нить и ЦРУ». Да, конечно, надо привести дело к Ходору. «А как вам такая версия? Это были деньги для Донбасса, тоже для Захарченко, только для другого Захарченко». «Похоже, в полиции одни евреи». Что за антисемитизм, 20-й, а? «А я марину поставил в Приморье», — говорит 50-й. Марину — имеется в виду спортивный порт в Приморье. Знаете, если бы у меня было 300 миллионов или хотя бы миллиард какой-нибудь долларов, я бы второй мост засандалил на остров Русский, мне кажется.

А.ОНОШКО: Зачем? Чтобы конкурировать с первым?

С.ДОРЕНКО: Мне кажется, ради бессмысленности. Нет, это как ма́ндала… манда́ла… Как правильно?

А.ОНОШКО: Ма́ндала.

С.ДОРЕНКО: Ма́ндала. Это такая ма́ндала. Строить мосты на остров Русский — это такая ма́ндала ввиду бессмысленности полной.

А.ОНОШКО: Остров в никуда?

С.ДОРЕНКО: Да, абсолютно верно. И потом его надо взрывать.

А.ОНОШКО: На Огненную Землю highway, шоссе.

С.ДОРЕНКО: Как только он будет построен, моментально взрывать, потому что это ма́ндала и её надо разрушать. Понятно?

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: 73-73-948. Алло. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро. Роман. Конечно, такие деньги ему не по чину. Понятно, что деньги не его.

С.ДОРЕНКО: Нет. Он кассир, конечно. Ну хорошо, вот уже 32, а может быть…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А это значит, что скоро же начнёт выясняться, чьи это деньги. И это будет очень интересно.

С.ДОРЕНКО: Нет. Лягут в тину все. Ну что вы?

А.ОНОШКО: Они новенькие, они из банка прямо США.

С.ДОРЕНКО: А как выяснится?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Потому что он не производит впечатления человека внешне, который будет молчать. Он не сицилиец с виду.

С.ДОРЕНКО: O muerto. Нет, конечно, будет, потому что в заложниках вся семья. Что вы? Зачем вы?

А.ОНОШКО: А что у него за семья?

С.ДОРЕНКО: Папа 53 лет от роду. Папа будет молчать.

А.ОНОШКО: Нет, 53 — сам Захарченко.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Могут выясниться очень интересные вещи, потому что деньги действительно большие.

С.ДОРЕНКО: Большие, большие. Теперь уже совсем серьёзные.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: И обладатели таких денег вообще, как я понимаю, на контроле у государства.

С.ДОРЕНКО: А вам нравится моя версия, что группа силовиков задумала свержение режима в России и накапливали кэш специально для революции?

А.ОНОШКО: От Госдепа полученный кэш.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: И когда это выяснится, значит, будут как минимум перестановки в верхах силовиков, если не скандалы.

С.ДОРЕНКО: Ну, хотелось бы, хотелось бы.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вот я об этом и говорю.

С.ДОРЕНКО: Мне кажется, что их просто вызовут и скажут: «Ребята, короче, всё вы поняли. За битого двух небитых дают. Давайте, за работ, за работу. Всё, вперёд!»

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да нет, наш главный такого не простит.

С.ДОРЕНКО: А мне кажется, простит.

А.ОНОШКО: А куда переедут деньги, меня интересует? В какую другую квартиру? Конфискованные.

С.ДОРЕНКО: (Смеётся.)

А.ОНОШКО: Нет, ну мне правда интересно, что с ними будет. Они пока будут разбираться, потом не найдут хозяина, будут долго искать.

С.ДОРЕНКО: А может быть, и квартира такая не одна? И очень может быть, что квартира такая не одна. 73-73-948. Алло. Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Андрей, Москва. Я слушаю ваше радио…

С.ДОРЕНКО: Прекрасно!

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: И меня очень заинтересовала данная тема. А почему бы не рассмотреть американский след?

С.ДОРЕНКО: Давайте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Может быть, это ЦРУ?

С.ДОРЕНКО: ЦРУ специально?

А.ОНОШКО: Да конечно! Блогеры разглядели, что пачки перевязаны жёлтенькой штучкой, которую делают только в Штатах при печатании, то есть это новые купюры.

С.ДОРЕНКО: То есть эти деньги получены новые, то есть они лежат по номерам, впадинка во впадинку. И тогда, может быть, они действительно цээрушные.

А.ОНОШКО: Присланные.

С.ДОРЕНКО: Для того, чтобы что?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну, для того, чтобы, наверное, свергнуть наше правительство.

А.ОНОШКО: Для того, чтобы всё.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Для того, чтобы всё, да.

С.ДОРЕНКО: (Смеётся.)

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вы говорите, революция МВД. А может быть, это революция со стороны американцев?

С.ДОРЕНКО: Силами вверенного американцам МВД.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да. Ну, они же всё время: «Русские везде виноваты».

С.ДОРЕНКО: Да, силами вверенного МВД Обама произведёт революцию. Алло. Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро. Михаил.

С.ДОРЕНКО: Знаете, Михаил, Рантье пишет: «Предлагаю свою квартиру для дальнейшего хранения денег. Недорого». Люди сдают квартиру под деньги.

А.ОНОШКО: Под деньги — это хорошо.

С.ДОРЕНКО: Это очень удобно, мне кажется.

А.ОНОШКО: «Вы сами планируете жить, нет?»

С.ДОРЕНКО: Да, прошу вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я должен поправить немножко никакой он не кассир. Ну, честное слово.

А.ОНОШКО: А кто?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вот этот идеализм… Просто надо знать, что он никакой не кассир.

С.ДОРЕНКО: Офицер при кассире?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет, это деньги его. Значит, смотрите, существуют в нашей экономике, которая совершенно уже просто достигла высших пределов энтропии, есть каналы вывода денег за рубеж. Это большой бизнес. Когда-то он не контролировался силовыми органами, в девяностых годах.

С.ДОРЕНКО: И тогда он вывел 300 миллионов?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет, нет. Я говорю, зная. Я не просто… это не мои…

С.ДОРЕНКО: Ну давайте, говорите.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Дальше, в начале двухтысячных годов вывод денег за рубеж, серьёзный вывод, был взят под контроль несколькими организациями, в том числе Министерством внутренних дел через определённые главки. Эта ситуация не могла быть, как раньше — ручейки. Это мощная река по выводу денег из России туда. Эти деньги потом возвращаются в виде инвестирования. Когда такой мальчик талантливый, который поставил цель, когда увидел… Он видел, он просто талантливый человек в криминальном смысле. Это совсем небольшая доля примерно за пять лет контроля…

С.ДОРЕНКО: За этой речкой чудесной.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Конечно, да. Это его деньги. А то, что Rothschild Bank и такие неумелые действия? А другого выхода нет, понимаете. Нувориш всегда вёл себя так. Господин Журден, который, конечно, был талантливее Захарченко, описанный Мольером в своё время, именно так себя и вёл. И это красный пиджак на сегодняшний лад, здесь ничего удивительного нет. Схема очень простая. Никаких самолётов частных там, чтобы отца туда возить, нет. По DHL присылаются сюда документы, ставить подпись и отсылаются назад. До сих пор это так. Эти деньги работают. Про яхт-клубы какую-то чушь ваш зритель говорил.

С.ДОРЕНКО: Слушатель.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Они работают, они все размещены по корпоративным бумагам высшей категории — там, где идёт небольшой заработок годовой, до 10 процентов натягивают. Это очень даже неплохо при такой массе денег.

С.ДОРЕНКО: Скажите, а почему всё-таки тогда так много кэша здесь в квартире?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Так вот, это продолжает действовать, ведь банки банкротятся. Посмотрите, лицензии отбираются, правильно?

С.ДОРЕНКО: Да.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: «Связь-Банк», «Мастер-Банк». Вот деньги откуда. Зачем что-то изобретать?

С.ДОРЕНКО: Не надо, да?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Страна находится в состоянии деградации…

С.ДОРЕНКО: Можно я скажу? Вы выглядите, как взрослый, разговаривающий с детьми, а мы, Михаил, с восхищением думаем: а как бы и нам подсосаться как-то к такой речушечке?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, ещё очень важный момент.

С.ДОРЕНКО: Давайте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Всё-таки 20-я статья, которую не подписывают, — вот это одно из следствий. Но дело не в этом. Нужны радикальные… Вот предыдущая тема относительно допинга. Вы говорите, что мы должны играть по этим правилам и победить. Да, такие случаи в нашей стране были: это космос, это хоккей Тарасова. Но это всё мелочи. В общем почему Дима Гудков стоит с поднятым воротником и сгорбленный? Дело в том… Чтобы победить, нужно действовать именно по их законам. Нужна политическая демократия. Её нет, поэтому захарченки были, есть и будут.

С.ДОРЕНКО: Ну всё, ну всё. Спасибо. Михаил, которого я почитаю как человека очень осведомлённого, по крайней мере в вопросах богатства, он справедливо, может быть, указывает, что, вообще говоря, это действительно деньги полковника.

А.ОНОШКО: Если это его деньги, то тогда что?

С.ДОРЕНКО: Вот здесь тогда разрешите мне присесть, потому что у меня дрожь в коленях, у меня колени слабеют.

А.ОНОШКО: (Смеётся.)

С.ДОРЕНКО: Михаил говорит следующее. Когда централизовали вывод денег за рубеж, до 2000 года это была шап-шарап-компания, а после 2000-го потихонечку сделали правильную речечку, которую контролировали. Он говорит, что вот это всё, что он заработал, примерно получается…

А.ОНОШКО: Это брызги.

С.ДОРЕНКО: Нет, не брызги.

С.ДОРЕНКО: Примерно получается полмиллиарда долларов. Ну, получается, здесь 300 миллионов евро, умножаем на 1,12 — 336 миллионов долларов у него за рубежом. И здесь 140. Значит, у него примерно 500 миллионов долларов, полмиллиарда, у полковника. Михаил, в котором я почитаю человека сведущего в подобных делах, говорит, что это деньги полковника. Пожалуйста, не надо приуменьшать его заслуг. Полмиллиарда долларов мог талантливый полковник с криминальным мышлением, сидящий у правильной речки денег, отловить, потому что выводятся-то десятки миллиардов долларов, а он помаленечку, по капельке брал. По капельке! И вот по капельке полмиллиарда, говорит Михаил. Не знаю. Это меня абсолютно опрокинуло.

А.ОНОШКО: А по чину ему не положено тратить.

С.ДОРЕНКО: 10:30. Новости.

НОВОСТИ

ОБЗОР ПРЕССЫ

С.ДОРЕНКО: «Президент России Владимир Путин поддержал идею создания комнат по уходу за детьми в вузах: тогда их мамы смогут учиться, пока малыши под присмотром. С такой инициативой выступил глава Минтруда Максим Топилин. Сейчас регионам нужно сконцентрироваться на поддержке молодых семей, которые рожают первых детей, считает он. Также на встрече речь шла о зарплатах бюджетников». Ну и так далее.

А.ОНОШКО: Но самые кризисные-то не первые, а те, которые последних детей уже рожают. Вот там поддерживать, мне кажется…

С.ДОРЕНКО: Самые тяжёлые, да? А первые что? Отстрелился, и всё?

А.ОНОШКО: Ну как это всё? Это легко так, ля-ля, ля-ля.

С.ДОРЕНКО: Кто-то мне говорил, что первый… Допустим, если принять тяжесть рождения первого за Х (я всё пытаюсь уравнение построить), то второй — меньше Х, а третий — больше Х. То есть, строго говоря, первый рождается тяжело. Ну, например. Первый рождается тяжело, например. Тогда второй — легче, а третий — тяжелее.

А.ОНОШКО: Нет, это не так.

С.ДОРЕНКО: Давай рассказывай.

А.ОНОШКО: Ну нет! Не так просто всё легко.

С.ДОРЕНКО: Каждый третий потяжелее?

А.ОНОШКО: Нет, первый, конечно, самый тяжёлый — в том смысле, что это вообще просто столкновение с неизвестным миром и с неизвестными ощущениями, к которым ты не готов. А потом это уже всё известно становится, потому что уже всё равно.

С.ДОРЕНКО: Из тебя вылезает личинка. Какой кошмар! Ужас! Фу, какая гадость!

А.ОНОШКО: Но! Но тонуть женщина в барахле начинает, мне кажется, после… ну, как бы с большим количеством детей, чем когда у неё один маленький малыш. Сначала он всё время спит. Чтобы что? Я только не очень понимаю, почему в институтах это надо делать.

С.ДОРЕНКО: Подожди, хорошо, возвращаемся. «Президент России Владимир Путин поддержал идею создания комнат по уходу за детьми в вузах». Имеются в виду студенты.

А.ОНОШКО: А кто будет ухаживать? Тоже студенты?

С.ДОРЕНКО: А, малыши под присмотром. Простите, я не до конца дочитал.

А.ОНОШКО: Малыши.

С.ДОРЕНКО: Малыши под присмотром. Это студенты!

А.ОНОШКО: Кто? Сами по себе малыши?

С.ДОРЕНКО: Нет, студенты — это малыши.

А.ОНОШКО: Нужно мальчиков туда отправлять, молодых отцов.

С.ДОРЕНКО: Студенты — малыши. Где-то протереть, где-то что-то, а потом опять на лекцию — это имеется в виду?

А.ОНОШКО: Ну, непонятно. Может быть, в каких-то вузах в регионах очень много…

С.ДОРЕНКО: 73-73-948. Дайте нам, пожалуйста… Мама, которая рожала в универе, в институте вы рожали, вы хотели, чтобы там была комната по уходу за детьми?

А.ОНОШКО: Вы же не сможете заходить к нему, потому что когда вы туда зайдёте, он вас не будет отпускать, этот ребёнок, очевиднейшим образом. Будут слёзы, сопли и так далее.

С.ДОРЕНКО: 73-73-948. Вы рожали в университете?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, нет, не рожал, жена не рожала, но это хорошая мысль…

С.ДОРЕНКО: Нет-нет, подождите. Я-то попросил именно того, кто рожал, а вы просто… «Какая-то показуха», — говорит Юрий. В каком смысле? «Только рожавшая женщина… » Да, спасибо большое, Виктор Рудницкий.

А.ОНОШКО: Что?

С.ДОРЕНКО: Ну, ты помнишь эту шутку?

А.ОНОШКО: А! Может понять мужчину, который мучается с температурой 37,5, да?

С.ДОРЕНКО: Да. А кто это написал?

А.ОНОШКО: Ну, это кто-то придумал и написал.

С.ДОРЕНКО: Кашин или кто? Не помнишь?

А.ОНОШКО: Нет, это ретвитили просто все, но кто придумал, мы не знаем.

С.ДОРЕНКО: Все ретвитили. Не знаем. «Только рожавшая женщина способна понять муки, которые испытывает мужчина при температуре 37,2». Послушайте меня, давайте вернёмся. Кто рожал всё-таки в универе? Алло. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, Сергей.

С.ДОРЕНКО: Вы рожали? Гельман! Придумал Гельман, Марат Гельман, про рожавшую женщину и мужчину с 37,2. Да, спасибо. Ага, прошу вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ольга, Москва. Я рожала в университете, правда это было в 1996 году. Ну, не суть. Я была пятикурсница. Я считаю, бред полный, потому что, во-первых, ты принимаешь решение — рожать или не рожать ребёнка в студенческой поре, — отвечая за свои действия, то есть куда ты потом понесёшь этого ребёнка, с кем ты его оставишь, как ты его будешь кормить, не кормить. Это полный бред. Разве мать может возложить эту ответственность на каких-то студентов, которые на передержку будут брать, меняясь по очереди, присматривать за твоим дитём? Какой-то вообще абсурд!

С.ДОРЕНКО: Нет, там должен быть… Мне кажется, что в детской комнате должен быть персонал. Не по очереди, а там какой-то персонал.

А.ОНОШКО: Что-то вроде яслей.

С.ДОРЕНКО: Как ясли.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Как в сороковые годы в ясли семимесячных детей (или каких там?), полуторамесячных детей сдавали — и к станку?

С.ДОРЕНКО: На предприятиях, да-да, вы правильно вспомнили, абсолютно верно.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да ну, какой-то бред!

А.ОНОШКО: А вот на Западе так и живут, кстати.

С.ДОРЕНКО: Так живут, так живут.

А.ОНОШКО: Там, знаете, декрет длится два месяца, а потом… Три у некоторых, в некоторых странах.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Но на Западе не сдают их в общественные комнаты. Там няни, которые стоят солидных денег.

С.ДОРЕНКО: Да. Либо выписывается из России и стоит не очень солидных денег.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну, в общем, да. Но всё равно это какой-то индивидуальный подход к твоему ребёнку, а не казарменный режим. Принёс, кулёк бросил. То ли его поменяли, подтёрли… Ну, это опять мы вернёмся к тому, что будем ходить строем и формировать не личность, а формировать…

С.ДОРЕНКО: Это немножко страшно. Вот мне, например, страшно.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: И мне страшно. И это ужасно.

С.ДОРЕНКО: Я оставался с детьми неоднократно. Оставался, может быть, по полчаса, по часу я оставался с детьми. И я должен сказать, что за этот час… После этого меня можно было отправлять под капельницу — от волнения, от кошмара, от всего этого. Меня можно было под капельницу примерно на две недели.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, не корите себя, вы типичный отец.

С.ДОРЕНКО: Нормально всё, да? Я оставался с детьми сколь угодно малыми.

А.ОНОШКО: Я думала, вы сейчас скажете «сколько угодно мало».

С.ДОРЕНКО: Сколь угодно малыми. До часа, а может быть, даже и по полтора часа. И я должен сказать, что после этого… Это если они не спали. А если они спали — прекрасно, я готов сидеть бесконечно. Но если они не спали, то я после этого должен был немедленно отбыть под капельницу для реабилитационных мер каких-то и так далее. Серьёзно.

Денис рожал, я знаю, в университете. Денис, здравствуйте. Вы рожали в университете?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Алло. Здравствуйте. Я, конечно, не рожал, но моя жена, когда я женился…

С.ДОРЕНКО: Вот! Я так и знал.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: … ей было 15 лет.

С.ДОРЕНКО: Ей было 15 лет. Так стало быть, она была в школе?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Она в школе была, да. Ребёнок в школе был.

С.ДОРЕНКО: Подождите. То есть она родила, будучи школьницей?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Школьницей она была, да.

С.ДОРЕНКО: И? Расскажите, было ли это обременительно для занятий? Может быть, даже наоборот, я сейчас думаю?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну, как бы школа, директор школы, покойный уже… директор школы очень хороший был. Да, у неё там отдельный был класс, где ребёнок был, и она за ним ухаживала.

С.ДОРЕНКО: Скажите, пожалуйста, а сколько лет… Вот общественность мгновенно взволновалась и пишет мне: сколько лет было вам, Денис, в этот момент?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Мне 19 было.

С.ДОРЕНКО: Ему было 19, то есть он тоже был несовершеннолетний. Хорошо.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну, совершеннолетний. В 18 лет совершеннолетие. Я был уже совершеннолетний.

С.ДОРЕНКО: Я думаю, что это ошибка. Я думаю, что это ошибочная установка в законе. Я считаю…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну и прожили мы 20 лет.

С.ДОРЕНКО: Ага! Подождите. Значит, ей стало 35 — и вы выплюнули её?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну, она… К сожалению, у неё сердце, она спортсменка была… Она, к сожалению, умерла в 33 года.

С.ДОРЕНКО: Простите, извините, пожалуйста, я не хотел. Я думал, что вы развелись. Извините, пожалуйста.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет-нет, мы не развелись. Мы прожили почти вот столько лет. Но в школе — да. В школе отдельное помещение выделялось, и все очень хорошо относились.

С.ДОРЕНКО: Нет, подождите. Ну хорошо, она приносит ребёнка и пошла на занятия, а кто остаётся с ребёнком?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну, на самом деле тогда появились первые… Как они назывались?

С.ДОРЕНКО: Технички, технички.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет, не технички. Забыл уже, как называется.

С.ДОРЕНКО: Я сейчас вспомню с вами вместе, что там было.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Господи, забыл, как они называлось-то…

С.ДОРЕНКО: А чем они занимались?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну, которые должны были обучать, как девочкам нужно дальше жить.

С.ДОРЕНКО: Ага! Сексуальное воспитание подростков?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да-да-да! И они очень ругались, потому что как её обучать — она уже мама.

С.ДОРЕНКО: И они как раз сидели с дитём?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: И они очень ругались на неё за то, что она из-под мужа идёт в школу. Как-то это было…

С.ДОРЕНКО: «Из-под мужа идёт в школу» — хорошая фраза, мне кажется. Скажите, пожалуйста, этот профессорско-преподавательский состав занимался дитём, правильно?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А они обычно незамужние были. Они, в принципе, обучать её мало чему могли.

С.ДОРЕНКО: Ага. Спасибо большое! «Они обычно были незамужние, а она из-под мужа шла в школу». Вот мне здесь прямо всё нравится в этой фразе прекрасной.

С.ДОРЕНКО: «Верховный суд России в ходе рассмотрения конкретного дела разъяснил принципиально важную вещь: брак, который по всем законам не может существовать, в некоторых случаях можно легализовать. Например, если женщина вышла второй раз замуж при живом и юридически действующем первом муже… » Настенька, прости меня, мне очень неловко, но женщина здесь ты.

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: Если позволишь. Значит, у тебя есть муж Александр. Ты выходишь второй раз замуж.

А.ОНОШКО: Ну… Понимаете, если Александр куда-то, непонятно куда, делся, то… или, например, по каким-то причинам он… ну, вот неизвестно, почему… Я не понимаю, почему…

С.ДОРЕНКО: Вот история. Это история, не про тебя сейчас. «В 1997 году женщина нелегально приехала в Россию из Узбекистана».

А.ОНОШКО: А, ну понятно. Ещё и в другом государстве.

С.ДОРЕНКО: Нелегально. «Там у неё остался муж, с которым не было ничего общего». Они были séparé.

А.ОНОШКО: Она должна ему эсэмэску отправить с тремя словами, я знаю.

С.ДОРЕНКО: «Пошёл ты… »?

А.ОНОШКО: Нет, там какой-то… та-тах, та-тах, та-тах — и всё, и ты больше…

С.ДОРЕНКО: Это мужчина имеет право та-тах-ша-ра-бах.

А.ОНОШКО: Надо поменять, чтобы женщине тоже могла.

С.ДОРЕНКО: Женщина не имеет права. Здрасьте! Слушай меня. У неё не было ничего общего с этим господином из Узбекистана, кроме фамилии и штампа в паспорте. Фамилия была. А у тебя даже фамилии нет общей, прикинь. «Фамилию женщина поменяла, — здесь уже, в России, — а штамп скрыла». А как это? Вывела? Может быть, паспорт заменила? Ма не знаем. «В 1997 году она каким-то образом получила российский паспорт с чистейшими семейными страничками. В 2002 году она вышла замуж, как в первый раз. В новом браке она родила двоих детей. Всё было хорошо, кроме одного: по закону этот брак не имел права на существование, — потому что она в браке с тем другим господином, она никогда не разводилась. — Какое-то время супруги жили в ладу», — а затем стали жить в неладу. В 2013 году развелись. Из второго брака развелись. А в первом она состоит, как и состояла. В какой-то момент второй супруг узнал о первом. Я знаю, она ему нашептала ночью в надежде на его благородство, когда у них была любовь. А потом, когда у них любовь разладилась, муж решил это использовать. «В опубликованном решении таких подробностей нет. Когда семья распалась, разведённый, — второй, — муж написал на неё заявление в СКР, что она живёт по незаконному паспорту. Сигнал мужа подтвердился. Затем экс-супруг подал заявление в суд, требуя признать брак недействительным». Но он был недействительный всю дорогу, естественно.

А.ОНОШКО: Видать, что-то делить надо было ещё, наверное.

С.ДОРЕНКО: Да, да, да. Он был шокирован. Теперь он стал шокирован. Ну и так далее. Имущество можно не делить… Ну, неважно. «К счастью, — к несчастью, — закон на сей счёт не так прост, как может показаться обиженному второму мужу. Суд первой инстанции однозначно признал брак недействительным. Однако победа мужа была промежуточной, — понимаешь? — Поэтому апелляция отменила решение первой инстанции и признала брак действительным. Однако она тоже допустила ошибку, — апелляция, — узаконив брак с первого дня». А теперь Верховный суд Российской Федерации, оказывается, пометил, что брак первый был действительным… Подожди. «Как объяснил Верховный суд страны, пока был жив первый муж, второй брак не мог быть признан действительным». Ах вот! Он там помер как-то интеллигентно. Первый муж интеллигентно умер.

А.ОНОШКО: Удачно получилось. Всё сложилось, паззл сложился.

С.ДОРЕНКО: Будучи человеком неназойливым, он интеллигентно умер. Вот что.

А.ОНОШКО: Понятно.

С.ДОРЕНКО: «Районный суд может признать брак недействительным по основаниям, установленным семейным законодательством. Например, взаимного и добровольного согласия мужчины и женщины, недостижение брачного возраста, если брак фиктивен… » Ну всё. Это кто пишет сегодня?

А.ОНОШКО: Это «Российская газета».

С.ДОРЕНКО: Я считаю так. Если человек уже пригрелся, и притерпелся, и живёт уже всё, то это и есть брак.

А.ОНОШКО: То пусть считается, да.

С.ДОРЕНКО: Скажи мне твою точку зрения.

А.ОНОШКО: Правильно. А если нет, то нет.

С.ДОРЕНКО: Притулился к ней уже, она к какому-то мужику притулилась, бочком пригрелась, правильно?

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: Где-то они уже точно понимают, как солить, как не солить, любят ли они грибы. Маринованные, может, не любят, а какие-то другие любят. Понимаешь? Лисички любят, а такие не любят.

А.ОНОШКО: Наоборот, да.

С.ДОРЕНКО: Всё, вместе уже всё. Понимаешь?

А.ОНОШКО: Да, конечно.

С.ДОРЕНКО: Всё. Значит, есть брак. Точка. Должно быть какое-то количество правильно вместе притёртостей вот этих. Притёрлись — и всё хорошо.

А.ОНОШКО: «Насколько хорошо вы знаете друг друга?» Знаете, как в шоу каком-то вопрос.

С.ДОРЕНКО: Конечно. Алло. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Серёжа, доброе утро. Абдул.

С.ДОРЕНКО: Абдул, если хорошо друг друга знают, притёрлись уже, принюхались и так далее, пусть уже будет брак?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Серёжа, два момента, которые я хотел бы сказать.

С.ДОРЕНКО: Давайте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Смотрите, в 1997 году она вышла замуж. Они развелись в 2013-м, правильно?

С.ДОРЕНКО: Да.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: За 16 лет в инстанции, которая выдаёт паспорт, они же ходили в ЖЭК, и никто не заметил, что у неё фальшивый паспорт? Это первый момент. И второй: у них двое детей. Они получали свидетельство о рождении. Так это является семьёй, очаг семейный. Ну как можно это назвать несостоявшимся браком? Это какая глупость.

С.ДОРЕНКО: Ну конечно.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Но, с другой стороны, Серёжа, хотите из жизни?

С.ДОРЕНКО: Давайте из жизни.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: У меня был такой еврейский вариант — с супругой подали заявление, у нас двое детей ещё было, и пошли мы разводиться.

С.ДОРЕНКО: А, вам надо было развестись из-за кредита?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет-нет-нет, это другое. Ещё сильнее еврейский вариант был. В суде помощница, судья. Она смотрит, и она понимает, что это развод…

С.ДОРЕНКО: Фиктивный.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну, полная глупость. Она говорит: «Вы успели шубу купить?» Она говорит: «Да, ещё и вторую». — «Ну тогда разводитесь». Понятно было, что они не вникают, вот как отписка. Она прекрасно всё поняла, что мы это фиктивно. И там понятно, что это была семья. Ну зачем эта писанина в районный суд? Это будут ещё у людей какие-то проблемы. Представляете, сколько будут подавать заявлений, чтобы брак считать недействительным? Вообще глупость!

С.ДОРЕНКО: Конечно, конечно.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ворошить осиное гнездо? «А, ты на меня посмотрела? Ты пришла, я тебя человеком сделал. Да пошла вон! Всё, брак недействительный, давай разводиться». Ну зачем это? Никак не могу понять.

С.ДОРЕНКО: Да. Спасибо вам большое. Юрий говорит: «Эта коллизия очень странная. Как можно признать брак законным, если паспорт фальшивый?» Подождите-подождите, Юрий. Ведь в брак вступает не паспорт, а человек. Понимаете, если паспорт фальшивый…

А.ОНОШКО: Надо настоящий.

С.ДОРЕНКО: Если бы паспорт фальшивый вступил в брак, то это, безусловно, было бы отвратительно. Но ведь паспорт не вступал в брак. В брак вступил человек, женщина, понимаете? Тогда вообще не проблема. Ну и всё. А?

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: «Вспоминаем вашу прежнюю мысль про прибившуюся девчушку. Пожила мальца — и автобрак». А! Я говорил про хохлушек, которые прибиваются к тебе. Хохлушки. Ты знаешь, какие хохлушки? Они к тебе прибиваются, типа «мы здесь с краюшку». На следующий день, если это была, например, ночь с субботы на воскресенье, на следующий день к понедельнику она приносит свои тапочки домашние, уже в ночь на понедельник. В ночь на вторник она тебе объявляет, что мама хочет познакомиться и ждёт в среду. Это хохлушки такие. Хохлушки всё форсируют. Ну, не будем, не будем. Мы же не хохлушки, мы нормальные.

«Женщина — не человек». Владислав, не надо остроумничать. «Член-корреспондент… » А нет, это не то. «Брак — это юридически оформленные отношения, — говорит Юрий. — Вот если бы у нас был законен церковный брак или как у мусульман — тогда да, плевать на бумажки. А если это юридически оформленные отношения, в которые человек вступил с юридическими неполноценными документами, с фиктивными документами, то это не может считаться», — настаивает Юрий как юрист. Не знаю. Я не юрист. Алло. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Алло. Добрый день, Сергей.

С.ДОРЕНКО: Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Хотел рассказать историю, обратную сторону медали.

С.ДОРЕНКО: Давайте обратную.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Жила бабушка моя с мужем. Муж ушёл на войну в 1941 году и без вести пропал. Она ждала какой-то период времени, это было в Татарстане, и вышла второй раз замуж. Но когда второй раз вышла замуж, она не зафиксировала это как положено. Прожили они долго, около 50 лет.

С.ДОРЕНКО: 50? Ничего себе!

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Появились дети, внуки, вот как бы мы.

С.ДОРЕНКО: Большой клан, да.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да. В тучные года объявили программу — ветеранам и вдовам квартиры. Подняли документы дети её, и оказывается, что он до сих пор замужем за первым мужем. И получили квартиру.

С.ДОРЕНКО: Вот видите, как хорошо.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Хорошо.

С.ДОРЕНКО: Слушайте, на самом деле всё это бред. Честно говоря, я никогда… Я всегда к юридической науке относился с опаской, недоверием и, честно говоря, злобным недоверием. Понимаете? Вот они живут. Да отстаньте от них, и всё! Правильно? Зачем это всё?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну, мы за могилой ухаживаем, всё как положено.

С.ДОРЕНКО: Ну да. Всё, спасибо вам большое, спасибо. Ребята, хорошо. «А кто судьи?»

Слушайте, ещё новость. Ну всё, мы уже заканчиваем, уже 55 минут. Посмотрите на часы, пожалуйста. Через 4 секунды будет 56 минут. «В Севастополе планируется открытие гей-клуба». Вот я очень смешную новость нашёл. Мне кажется, она к семейным и гендерным отношениям…

А.ОНОШКО: Казачьего?

С.ДОРЕНКО: Там много моряков, может быть, без жён. И может быть, много жён, ушедших в поход.

А.ОНОШКО: А гей-клуб для всех будет?

С.ДОРЕНКО: Я точно не знаю, мне очень жаль.

А.ОНОШКО: Это такой анонс, да?

С.ДОРЕНКО: Нет, это не анонс никакой. Я считаю…

А.ОНОШКО: А где это написали?

С.ДОРЕНКО: Новостной портал iskra-sev.ru. Ну, тамошняя, их, «Искра Севастополя», нет? Ну, мне кажется.

А.ОНОШКО: Ну вот видите, есть ещё один повод съездить в Севастополь.

С.ДОРЕНКО: И «Аргументы недели — Крым» ещё тоже передаёт, здесь ссылка. «В Севастополе планируется открытие гей-клуба. Проектом занимается бывший владелец московского ночного клуба “Шанс”», — и так далее, передают «Аргументы недели — Крым». «Севастополь выбран для гей-клуба в связи с тем, что Чаплин… » Ну, не тот Чаплин.

А.ОНОШКО: Всеволод?

С.ДОРЕНКО: Нет, не Всеволод, другой.

А.ОНОШКО: Чарли?

С.ДОРЕНКО: Другой, однофамилец. Чарли? (Смеётся.) «В связи с тем, что Чаплин приобрёл под Севастополем виллу и ему, как говорят, удобно развивать этот бизнес в силу объявленной ранее властями ставки на туризм, отмечают СМИ. Как известно, власти города уже продекларировали тот факт, что делают ставку на туризм: винный, патриотический… Секс-туризм — это ведь тоже туризм. Почему бы не продолжить линейку? — читаю я по этой статье в “Искре Севастополя”, которая ссылается на “Аргументы недели — Крым”. — Прекрасный и популярный город. Обычно ласковое море, красивые люди».

А.ОНОШКО: Там надо ещё легализовать марихуану.

С.ДОРЕНКО: «Сообщается также, что на открытие гей-клуба в Севастополь явится весь московский бомонд. Планируются пресс-конференция, гуляния и салют».

А.ОНОШКО: Салют.

С.ДОРЕНКО: Они будут ходить, взяв друг друга за руку. Какая нежность! Правда же?

А.ОНОШКО: Да!

С.ДОРЕНКО: «В движении».

В ДВИЖЕНИИ

С.ДОРЕНКО: Слушайте, давайте посмотрим, что у нас есть в движении. Балашиха трудная. И надо сказать, что на Минке нехорошо, вот здесь — Марфина, Баковка, вот это всё. Тяжеловато, ребята, но ничего драматического, прямо скажем. У Развилки тяжеловато на внутреннем МКАДе, и тоже ничего драматического. Совсем драматическая и омерзительная езда около Матвеевского, где делают эстакаду и, видать, никак не сделают. И совсем омерзительно на шоссе Энтузиастов, причём в этот раз и там, где метро «Шоссе Энтузиастов», и «Авиамоторная», и до Третьего кольца — адский ад и там аварии, понимаете? У Щёлковской очень трудно. Метро «Измайлово», вот здесь, Ткацкая улица — очень тяжело в этих краях. И что ещё? Кажется, всё.

73-73-948. Вы расскажите, а? Где едете, что видите? Пробки, засады, аварии? Алло. Здравствуйте. Где едете?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Добрый день. Вот про Балашиху услышал. Я сейчас из Горьковки в область еду, отлично всё.

С.ДОРЕНКО: Всё нормально, несмотря на то, что «Яндекс» предупреждает. Спасибо, это хорошая новость. 73-73-948. Алло. Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Добрый день. Это Виктор, 26-й. Благодарю за эфир, Сергей и Анастасия Эдуардовна. Подмосковье, Жулебино, Октябрьский, Егорьевское — всё более или менее нормально. Всем удачного пути!

С.ДОРЕНКО: Спасибо. Хорошо. «Езжайте по эстакаде, — требуют люди на Волгоградке. — Есть эстакада. Зачем вы все прётесь по дублёру?» Я не знаю, почему они прутся по дублёру. «Одноклассница моя хорошая», — пишет человек, стоящий там в пробке. Может быть, для этого? Может быть, для того, чтобы постоять, посмотреть, как-то проветрится, постоять и посмотреть на лица в соседних машинах?

Мы пойдём и проживём её, эту среду, 14 сентября.