С.ДОРЕНКО: 8 часов 39 минут. Среда. 28 сентября. Здравствуй, великий город! Здравствуйте, все! Это радио «Говорит Москва»! «Говорит Москва»! Анастасия Оношко ведущая этой программы. Здравствуйте, Анастасия.

А.ОНОШКО: И Сергей Доренко. Доброе утро.

С.ДОРЕНКО: Давайте говорить про аборты. Мы превращаемся в более морально такую, как это сказать, программа становится, после голых девочек, теперь вот аборты, программа становится такой морализаторской что ли и касающейся совсем общих тем морали.

А.ОНОШКО: Ну, мы же вслед за обществом.

С.ДОРЕНКО: Мы вслед за обществом.

А.ОНОШКО: За диалогом.

С.ДОРЕНКО: Мы вслед за обществом, мы вынуждены, абсолютно верно. Ну, так что патриарх? Было уточнение, что он не то, а совершенно это. Он не это, а совершенно то. Так что «то»? Патриарх, что то?

А.ОНОШКО: Патриарх не сам написал письмо с просьбой отменить или запретить.

С.ДОРЕНКО: Существует письмо, которое, я понимаю, существует по просьбе или по согласию, или по команде патриарха. Письмо. То есть его заполняли в храмах. Мы знаем об этом. Мы знали об этом две недели назад, что в храмах РПЦ МП начали людям, которые туда приходят, предлагать подписать письмо. Его подписывали. Когда собрали приличное количество подписей, вслед за всеми подписал сам патриарх. Что в этом письме, скажи, пожалуйста.

А.ОНОШКО: «Мы, граждане Российской Федерации, выступаем за прекращение существующей в нашей стране практики легального убийства детей до рождения и требуем внесения в законодательство изменений, направленных на признание за зачатым ребенком статуса человеческого существа, жизнь, здоровье и благополучие которого должны быть защищены законом. Второе – запрет хирургических, медикаментозных прерываний беременности».

С.ДОРЕНКО: То есть признание за зачатым ребенком статуса человеческого существа.

А.ОНОШКО: «Запрет противозачаточных средств с абортивным действием».

С.ДОРЕНКО: Начиная с желтого тела.

А.ОНОШКО: Начиная с того, как там деление начнется, я так понимаю.

С.ДОРЕНКО: Желтое тело.

А.ОНОШКО: Я забыла, как называется.

С.ДОРЕНКО: Ну, как же, по фаллопиевым трубам из яичников спускается яйцеклетка. Еще по пути она встречается с наиболее дерзким сперматозоидом, который прободает ее стенку, прогрызает как бы ее стенку, вращая жгутиком, он туда влезает и он ее оплодотворяет. Она далее продолжает спускаться в качестве желтого тела, она внедряется в тело матки, то есть она спускается в матку, это желтое тело, и приживляется, прирастает к внутренней полости матки.

А.ОНОШКО: Знаете, что такое противозачаточное средство с абортивным действием?

С.ДОРЕНКО: Знаю. Русские женщины, я знаю, что они делают. Они пьют четыре таблетки аспирина, забираются в горячую ванну и там сидят, пока кровь не пойдет.

А.ОНОШКО: Это спираль.

С.ДОРЕНКО: Спираль называется? Я думал, ванна с аспирином.

А.ОНОШКО: Нет, ее ставят в матку и она как раз противодействует тому, чтобы оплодотворенная клетка закрепилась на стенке.

С.ДОРЕНКО: Кстати говоря, в джунглях амазонки женщины пьют для этого кору хины, чтобы абортировать желтое тело.

А.ОНОШКО: Это продвинутые. Молодцы.

С.ДОРЕНКО: Нет, они не продвинутые, просто у них нет аспирина. Они пьют кору хины.

А.ОНОШКО: Сколько живу, первый раз слышу об аспирине, как о таком действии. Первый раз. Ну, ладно.

С.ДОРЕНКО: Первый раз она слышит об аспирине. Слушайте, позвоните кто-нибудь, кто слышал про аспирин. Ой-ей-ей. Баня, конечно… Я хочу сказать… много вопросов, почему патриарх вообще по этому поводу высказывается. Это вопрос называется так: имеет ли право, должен ли или приветствуется ли вами участие церкви, в том числе старших в церкви, иерархов, можно сказать, если мы не по-русски будем говорить, иерархов церкви, участие в общественной жизни страны. Я должен сказать, что я всегда говорил, что пусть участвуют. Мое мнение. Но у некоторых слушателей другое мнение. Сейчас мы проголосуем. Скажите, пожалуйста, допустимо ли, с вашей точки зрения, безусловно, это вторжение церкви в общественную, личную жизнь и так далее. Но вопрос заключается в следующем: а люди церкви ведь тоже граждане. А если они тоже граждане, то почему они не могут высказываться? Они же не отдельная каста. Люди церкви – это граждане, такие же, как мы, у них паспорт есть. Допустим, что такие же, как мы. Если это так, то они могут высказываться в качестве светских лиц, объединенных некоей моралью?

А.ОНОШКО: Конечно, могут.

С.ДОРЕНКО: Конечно, могут. Представим себе, что люди церкви, в том числе сотрудники церкви, это просто граждане, объединенные едиными идеалами. У них есть единые идеалы.

А.ОНОШКО: Как футбольные фанаты, да.

С.ДОРЕНКО: Есть футбольные фанаты, есть собачники, есть нудисты, а есть люди церкви, РПЦ МП, в частности. И они объединены едиными моральными идеалами. Почему же им нельзя высказываться? Конечно, могут они. А чем они хуже других? Они что, ущемлены в правах что ли? Почему вы им запрещаете высказываться? Они высказываются. Это нормально. Мне кажется, это очень по-европейски.

А.ОНОШКО: Как мы ставим вопрос? Нормально ли участие церкви в общественной жизни?

С.ДОРЕНКО: Прихожане церквей и вдобавок патриарх Кирилл подписали письмо, в котором выступают против бесплатных абортов, ведь речь идет об этом.

А.ОНОШКО: Да, и за поддержку беременных.

С.ДОРЕНКО: Вам кажется участие церкви в решении подобных вопросов допустимым – 134-2135, недопустимым – 134-2136. Потому что многие упирают, что у нас светское государство, церковь должна заниматься своими делами, загробными. Но церковь может заниматься и земными делами.

А.ОНОШКО: Допустимо ли участие церкви в решении вопросов…

С.ДОРЕНКО: Если бы я был иерархом церкви, я бы совал свой нос во все дела, честное слово. С чего бы я стал ждать загробного мира? На фиг надо. Я бы здесь лез во все. Товарищи, вам повезло, что я не иерарх церкви, честное слово повезло. Я бы потрясал русским паспортом и говорил: а… на-ка, выкуси, вот он я, я гражданин России, как гражданин России имею право высказываться. Чего тут плохого-то? Вот так-то. У нас пошло голосование. 35 на 65, 36 на 64. 35 на 65. Вот здесь у меня мерцают цифры, ничего не меняется довольно долго. 35 на 65, 34 на 66. Я останавливаю голосование. Последний результат – 35 на 65. Я думаю, что если совсем по гуманитарски, так сказать, округлить, то можно сказать: чуть более одной трети на чуть менее, чем две трети, что вообще нельзя высказываться. «Зовите Серсея Ланнистера, пора жечь», - 303-й.

А.ОНОШКО: Фу…

С.ДОРЕНКО: Боже, какой радикал, ей-богу. «Тем, кто ходит в церковь, преимущественно всё равно. У них климакс был в прошлом веке», - говорит Артем. Может быть… Я не знаю. Я в церкви был последний раз у отца Чаплина, у господина Чаплина Всеволода.

А.ОНОШКО: У него есть приход?

С.ДОРЕНКО: На Пресне. Он меня позвал на Пресню. Это было несколько лет назад. Мы разговелись. Пили отвратительное вино из пластиковых пакетов литровых и ели омерзительную колбасу из нарезки, из чего я, кстати говоря, думаю, из чего я сделал вывод, что вот эта церковная братия вовсе не роскошествует. Потому что ели из нарезки совершенную мерзость и запивали вином из литровых пакетов. Я думаю, это значит, что они скромные люди. Ну, правда. Уж могли бы подобрать и винцо получше, и закуску получше, но нет.

А.ОНОШКО: Но это же не дома, это же государственное…

С.ДОРЕНКО: Это прямо в церкви мы разговелись. Зашли куда-то в тылы какие-то.

А.ОНОШКО: За занавесочку.

С.ДОРЕНКО: И ловкие матушки нам подавали, очень мило было. Давайте выскажемся. Церковь вообще должна вмешиваться в подобные дела или нет? 35 на 65. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Как вы правильно сказали, они такие же граждане нашей страны.

С.ДОРЕНКО: Александр пишет: «Они же требуют». А почему граждане не могут требовать? Граждане могут требовать.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Могут требовать. Просто мне кажется, что, с точки зрения морали, патриарх не имеет права высказываться в таких вопросах.

С.ДОРЕНКО: Почему?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Потому что завтра министр обороны соберет, опустит циркуляр и всех военных попросить подписать что-то, имея на них определенное влияние.

С.ДОРЕНКО: А как?

А.ОНОШКО: А сейчас новость, что все военные должны физкультурой заниматься.

С.ДОРЕНКО: Вы, конечно, точно подметили, но у церкви это единственный инструмент. У них же нет других инструментов. Они не могут каким-то образом иначе влиять. Вот они всевозможными «поясами Богородицы» и влияют, согнав автобусы со всей России.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: У них колоссальное влияние на личность в руках.

С.ДОРЕНКО: Они хотят влиять на все общество, в том числе на безбожное общество. Есть часть общества, которая окормляется, ходит в церковь. Эти как бы паства. И эта паства, на них можно непосредственно, глядя в глаза, говорить: товарищи, вот так. А оказывается, что эта паства хочет влиять и на остальных, вернее, клир хочет влиять, иерархи хотят влиять на остальных. А как им еще влиять? Иначе как устроив что-нибудь подобное? У них других механизмов нет.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Безусловно. Тут вопрос этики и морали. Одно дело, когда обычное движение поднимает такой вопрос, а другое дело, когда значимая часть общества, которая структурно подчинена в итоге одному клирику.

А.ОНОШКО: А мы не имеем права что ли влиять на нашу мораль?

С.ДОРЕНКО: «Оставьте в покое патриарха и церковь», - говорит 13-й. В каком смысле? Разве не патриарх подписал письмо? Я очень удручен, 13-й, вашей ранимостью. Патриарх подписал письмо, вероятно, с целью сделать его достоянием общества, это письмо. А если он подписал это с целью сделать достоянием общества, то он, вероятно, сделал это с целью каким-то образом устроить общественную дискуссию, таким образом, чтобы силы, выступающие за патриарха, безусловно, поддержали его. Ему это удалось. И вот мы, радио, мы, некий общественный форум, мы вслед за предложенной патриархом повесткой идем и, конечно, это обсуждаем, 13-й. Конечно. Больше того, мы обсуждаем само право патриарха таким образом влиять на светское государство. Может быть, 13-й, вы заметили, что я то как раз поддерживаю такое право. Я как раз поддерживаю, до тошнотворности поддерживаю, 13-й. Вы уже блеванули, 13-й? Молодец. Оботритесь чем-нибудь, мокрым полотенцем, садитесь с нами, дальше слушайте. 73-73-948. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро. Борис, Москва. Абсолютно с вами согласен, при том, что не люблю церковь, как организацию, которая не нужна между мной и Христом. Но абсолютно согласен, что это значимая часть общества, которая имеет право высказывать свою точку зрения.

С.ДОРЕНКО: Даже не значимая имеет право. Любая часть общества имеет право.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Согласен. Патриарх так же точно, как любой член общества, имеет право высказываться, но на нем именно из-за того, что это значимая часть общества, на нем лежит огромная ответственность за то, что он говорит.

С.ДОРЕНКО: Это верно. Поэтому он так аккуратен. Обратите внимание, что патриарх не говорит каждый день, он говорит раз в несколько месяцев. Это связано именно с тем, что он понимает цену своего слова.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, конечно. Но так как его мнение не всегда совпадает с мнением другой части общества или вызывает какие-то даже не толкования, а другие взгляды на решение проблемы, то, естественно, это вызывает отрицание и крики «почему церковь суется не в свои дела». Это понятно. На мой взгляд, в данном случае именно та же ситуация. Вчера у Гудошникова вечером это было,  потом у Рыбки эта тема обсуждалась. Так же значимая часть говорит о другом, что, да, женщины имеют право, бла-бла-бла, это все понятно, двадцать раз обсосано. Но не с того начинают.

С.ДОРЕНКО: А с чего бы следовало начинать?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нужно идти к тому, что каждый ребенок должен быть желанен и должен быть любимым, и обязан быть любимым по тем же канонам церкви. Для этого нужно обществу, самому ли, с помощью государства, но обеспечивать действительно желание рожать и растить детей.

С.ДОРЕНКО: А как это обеспечить?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, если совсем на пальцах, понятно, что это практически кликушество. Нужно, грубо говоря, материнский капитал – замечательно, но мама, которая только что, она еще не получила толком образования или только получила и пошла работать, у нее нет средств, муж ее тоже пока никто и звать его никак, он получает 30 тысяч.

С.ДОРЕНКО: Ну и что? А я жил в Луанде, в городе Луанда, в районе, который назывался Мусекш. Это как Фавела в Бразилии. И вокруг нас женщины рожали, вы даже не представляете, постоянно дым стоял от родов, и так же постоянно хоронили младенцев умирающих и совершенно даже без условий. Без туалета, без воды – вообще без ничего. Это было в Африке.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Конечно, и в Африке то же самое происходит, и в дореволюционной рожали по 10-13 детей, но не из любви к детям.

С.ДОРЕНКО: Как не из любви? А из чего?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Это был элементарный расчет: была высокая смертность, поэтому нужно было, чтобы на хозяйстве в результате осталось хотя бы три-пять человек из 13; второе – это то, что…

С.ДОРЕНКО: Вчера читал врача, который (это совершенно не относится к делу, но просто) подтверждает ваши слова. Этот врач писал, что у нормальной женщины в 18 веке всего за всю ее женскую жизнь было не более 40 менструаций. То есть она менструировала всего три года, если подряд. Почему же это так? – пишет этот врач. Он исследователь. Он говорит, что она менструировала всего три с небольшим года ввиду того, что все остальное время она была беременна либо кормила грудью с выделением окситоцинов, которые препятствуют беременности. Таким образом, выходило, что они просто постоянно ходили с пузом, вот и все.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Это да. Причем церковь, естественно, тоже в этом играла свою роль, поскольку действительно аборты, не знаю, насколько были распространены.

А.ОНОШКО: Мало были. Гинекология вообще очень хромала.

С.ДОРЕНКО: Ходили в сауну, чтобы скинуть. О чем вы говорить? В сауну, в русскую баню, и там скидывали.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Потом она работала, как лошадь, в поле, у нее были просто выкидыши.

С.ДОРЕНКО: Сауна, пожалуйста. О чем вы говорите? Русская баня для чего есть на белом свете? Чтобы скидывать.

А.ОНОШКО: Нет.

С.ДОРЕНКО: Да, тебе говорят. Когда срок подходят, они идут, 100 градусов топят и сидят, дуры, пока кровь не пойдет. Я тебе серьезно говорю. Мы к народным средствам обратимся чуть позже, после девяти… Оношко всему учить, ни про аспирин не знает, ни про что.

В движении

Новости

С.ДОРЕНКО: 9 часов 6 минут. «Сейчас вроде бы аборты совершают единицы», - Никитес Лосев. Ребят, да, 900 тысяч, ага, около миллиона абортов в год, то есть действительно единицы.

А.ОНОШКО: Прямо при мне, когда я приходила ставиться на учет последний раз, выходила девушка от моего врача консультации, и та говорила: ну, давай, идем УЗИ, сейчас вернешься ко мне.

С.ДОРЕНКО: Прекрасный вопрос задал харьковчанин. «Сергей, что надо делать, когда надо идти на работу, а очень не хочется. Каждый день как на каторгу». Надо по-военному вставать, харьковчанин, когда некогда думать. Вы знаете, есть люди, когда будильник прозвонил, они еще думают минуточку смежить очи, минуточку. Ни фига, харьковчанин. Я, например, вскакиваю, как по команде «рота, подъем», я уже, спотыкаясь, несусь в туалет. Я просыпаюсь на унитазе. Потому что я туда бамс.

А.ОНОШКО: Потому что вы с удовольствием на работу ходите, вот почему.

С.ДОРЕНКО: Вы сразу должны скидывать ноги и куда-то сыпаться на унитаз, куда-то сыпаться. Будете там просыпаться. Я просыпаюсь на унитазе минут через 15. Я сижу, читаю… Я в 5:15 встаю. Я время будильника все время меняю. Сейчас 5:15. В 5:15 встаю, в 5:30 просыпаюсь на унитазе. Но ни одной секунды не должен быть в кровати. Сразу, рота, подъем, пошел. Оттуда уже я иду в душ или я долго нюхаю подмышки в надежде, что они не пахнут, и тогда не надо идти в душ. Тогда надо, может быть, чистить зубы, а, может быть… но все-таки надо. Понимаешь, да. И потом в 6:45 я уже высыпаюсь, обрушиваюсь в машину и там просыпаюсь окончательно. Вы слишком долго думаете, хотите вы на работу или не хотите. Не надо об этом думать. А здесь на работу приехал и окончательно просыпаешься оттого, что завариваешь себе чаек. И все. «А я засыпаю снова на унитазе», - говорит Брок. «Резко вставать нельзя, может быть инсульт», - говорит Естьвсе. Вы знаете, я пробовал, пока нет инсульта. «Менять время подъема неверно», - Владислав. Нет, Владислав, верно. Я иногда на 5:18. У меня 5:15, а я иногда думаю, надо Сереге дать лафу, надо Серегу расслабить, надо Серегу поласкать маленечко и дать ему послабленьице, и я ставлю на 5 часов 18 минут. Три минуточки. Три минуточки, думаю, Серега заслужил, сукин кот, три минуты. А потом я ставлю будильник, иногда говорю себе: так, все, строгость, строгость, строгость, ordnung, ordnung, schneller, schneller и так далее. И я ставлю на 5:10, на пять минут сюда. И так далее. То есть я играю постоянно в будильник. «Вы ходите на работу, потому что вы начальник. Вот вам почему нравится и потому что у вас з/п о-го-го какая», - говорит Алексей. «О-го-го какая» - это же внутреннее ощущение. Что значит, о-го-го какая? Я знаю человека, который получает миллион долларов в месяц. Вот у него о-го-го какая. Для меня, как мне кажется. Миллион долларов в месяц, я думаю, о-го-го какая. А он на меня смотрит, наверное, и думает, чтобы я ему кофе подавал и так далее. Это же все внутреннее ощущение. «Во сколько ложитесь?» Ложусь я в девять, засыпаю около десяти.

Харьковчанин… «А у меня плохая зарплата, сплошные штрафы и низкая зарплата», - говорит харьковчанин. Харьковчанин… Харьковчанин, можно отступление. Когда я рос, маленький был, я читал прекрасную повесть русского писателя, фамилию которого я уже забыл, простите, который нанялся кочегаром на пароход, идущий в Австралию, в Мельбурн. Он поехал в Одессу, нанялся кочегаром и пошел в Мельбурн.

А.ОНОШКО: А нынче можно из Одессы в Мельбурн?

С.ДОРЕНКО: Не знаю. Зачем тебе Одесса? В Новороссийск поезжай. И можно пойти так. Я вот думал, когда я был ребенком, я думал совершить побег от папы с мамой. От папы с мамой, в смысле, от общества, от всего, что символизирует государство: университет, армия — вся эта мерзость, в хорошем смысле. Я думал, вот я пойду и наймусь кочегаром, но тогда уже нельзя было, уже железный занавес, схлопнулось все. Понимаешь, мать?

А.ОНОШКО: Да…

С.ДОРЕНКО: Но хочется совершить побег. Харьковчанин, а вы поезжайте кочегаром куда-нибудь в Аргентину, а там в баре «Риголетто», поселитесь в баре «Риголетто», на улице, и научитесь танцевать танго, танцуйте для туристов американских танго.

А.ОНОШКО: Сергей, можно на Мальдивы в отеле устроиться. Говорят, дольше трех месяцев не выдерживают люди.

С.ДОРЕНКО: Тяжеловато?

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: Можно на Мальдивах устроиться в отель, а потом переехать с этого отеля в Дубаи, в отель, и косить под филиппинку. Или еще что-нибудь. То есть перед вами прекрасная жизнь. Министр, например, Российской Федерации, он не может вот так поехать просто кочегаром и в баре «Риголетто» стать танцором танго на улице, среди уличных художников, сидящих на земле.

А.ОНОШКО: Там высока конкуренция.

С.ДОРЕНКО: Министр не может. А вы, харьковчанин, ваш нулевой социальный статус позволяет вам стать кем угодно. Вы можете отправиться в Соединенные Штаты, получить грин карту и с Айлоном Маском отправиться на Марс. Он собирает первых 200 человек…

А.ОНОШКО: Смертников.

С.ДОРЕНКО: Не смертников, нет. Великих людей, убывающих… Как у Толкиена, помните, корабль эльфов уходит в дальнюю западную страну, такая аллюзия Америки. И вот такой Марс, такая дальняя западная страна, Америка современности, и вы, харьковчанин, летите на этом корабле.

А.ОНОШКО: Мы будем жить с оглядкой на Марс.

С.ДОРЕНКО: Понимаете? Харьковчанин, ваша жизнь счастливее нашей в разы. Вас ничего не держит. Вы можете путешествовать с облаками, как говорят китайцы. Вы можете путешествовать с облаками. Куда облака, туда и вы. Вас ничто не держит. Странствующий с облаками. Харьковчанин: «Так у меня ребенок есть. Куды ж я поеду?» А ребенок поймет вас, когда повзрослеет.

А.ОНОШКО: А вы ему пишите открытки.

С.ДОРЕНКО: Пишите открытки из разных стран. Папа прислал открытку, вот он в Брюсселе, вот он еще где-то, он в Рио. Присылайте открытки. Когда ребенку сделается 30 лет, он простит вас.

А.ОНОШКО: Он вам будет слать открытки в ответ.

С.ДОРЕНКО: Харьковчанин, я буду звать вас отныне странствующий с облаками. Договорились?

Мы продолжаем говорить про аборты. Мы говорили первые полчаса о роли церкви в обществе. 65 процентов наших слушателей полагают, что церковь не должна в рамках светского государства, светского общества не должна участвовать в жизни светского общества, возвышать голос и лезть не в свои дела, в частности, в данный момент в матку. Но я был за то, что церковь может участвовать. Может и должна. Ввиду того, что каждый из людей церкви, включая патриарха, просто гражданин России и в качестве гражданина России должен, может и обязан, мне кажется, даже обязан, как гражданин, ввиду гражданственности, участвовать в жизни общества точно, в жизни государства тоже. А почему гражданин не может участвовать? Интересное дело. Вот это очень странно. 65 процентов у нас говорят, что нет, не может. Не знаю, почему. Я затрудняюсь. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Михаил. Доброе утро.

С.ДОРЕНКО: Почему же не может?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Извините заранее, тренировка, могу все не услышать. Вопрос важнейший. Какая у нас тема? Будут ли запрещены аборты или они не будут запрещены.

С.ДОРЕНКО: Они будут запрещены бесплатные, а платные, пожалуйста, сколько хочешь.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Моралите наше не имеет отношения ни к этой дискуссии, ни к этим вопросам. Здесь давняя, застаревшая проблема цезарепапизма и папа… То есть борьба гвельфов и гибеллинов. Кто кому вручает тиару в данный момент или вассальскую клятву кто кому дает. Будет ли император расположен к зову патриарха. Старая песня, понимаете. Кстати, Ричард Львиное сердце когда-то давал вассальскую клятву, по-моему, у Григория Шевцова, сейчас не могу вспомнить. Так вот весь вопрос в этом: насколько мы с вами... Оказывается, разрешено в том, как среагирует президент. Вот и все. Надо говорить о влиянии сегодня патриарха и всей этой камарильи на президента.

С.ДОРЕНКО: Когда вы говорите «камарильи», я переведу это с испанского языка. Имеется в виду комнатка и всей этой комнатки.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Комнатка, из которой парок бы должен иногда идти, а он не идет.

С.ДОРЕНКО: Парок?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я имел в виду, я все-таки сейчас это все…

С.ДОРЕНКО: Мне кажется, что вы против них. Против.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: В нашей стране запретить аборты бесплатные – это не просто безумие, это уже полное бесстыдство.

А.ОНОШКО: Почему?

С.ДОРЕНКО: Почему? Михаил, я попробую вам оппонировать. Бесплатный аборт не бывает, он, очевидно, платный, то есть за него платит государство из денег налогоплательщиков. Строго говоря, вы, я, Настя Оношко и патриарх Кирилл… но он нет, наверное, не платит налогов.

А.ОНОШКО: Все платят и он тоже, НДС, когда покупает сок.

С.ДОРЕНКО: Так или иначе, какие-то люди платят налоги. Мы их не знаем, но, наверное, они есть. Например, я. Эти люди, в сущности, оплачивают эти аборты. И патриарх и его сообщество ставят вопрос о том, что это, вероятно, наше соучастие. То есть, если мы через налоги оплачиваем чужие аборты, мы соучаствуем в этом.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Не об этом они пекутся. Совсем не об этом.

С.ДОРЕНКО: А о чем?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: О влиянии. Прощупывание. А как дальше можно будет всучить вассальскую клятву, а как дальше можно будет сделать маленькое… в компании. Папская олигархия должна творить все время новое, новое, новое. Мизулина, как аппарат, как эта штука, которая бьет в ворота. Вот о чем речь. Речь идет о влиянии. И завтра так же спокойно они нам предложат за наши же деньги не тратить наши деньги на то, чтобы изучать Дарвина в школе.

С.ДОРЕНКО: Ну и что? Михаил, секундочку.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Противно.

С.ДОРЕНКО: Противно или не противно, вы должны принять, что это часть народа с паспортами, как и вы. Давайте скажем, что они же не отдельная раса или каста.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Согласен, я это принимаю.

С.ДОРЕНКО: У них есть паспорт.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: …сегодня озадачится тем, почему интеллектуалы отсюда бегут, уже пятый исход, начиная с начала 19 века.

С.ДОРЕНКО: Ну и что? Интеллектуалы бегут 500 лет и не переводятся, все новые и новые рождаются, чтобы бежать.

А.ОНОШКО: Часть из них абортируется между прочим.

С.ДОРЕНКО: Часть их низ абортируется, да, а сейчас не будут абортироваться. Представляете себе, сколько интеллектуалов? «Нет, это будут дегенераты», - говорит Тим.

А.ОНОШКО: Сергей, обратите внимание на то, что патриарха могут поддерживать не только воцерковленные люди.

С.ДОРЕНКО: Настя поддерживает патриарха.

А.ОНОШКО: Я, абсолютно неверующий человек, совершенно солидарна с позицией.

С.ДОРЕНКО: Из незнакомых слов Михаила меня порадовали гвельфы и гибеллины.

А.ОНОШКО: А мне послышалось «дебелины».

С.ДОРЕНКО: Сама ты… Гвельфы и гибеллины. Насколько глубоко ты знаешь эти процессы?

А.ОНОШКО: Не глубоко.

С.ДОРЕНКО: Я думаю, что есть среди нас люди, ну, может быть, два-три, давайте же сейчас этих двух-трех просветим. Гвельфы и гибеллины, сказал Михаил, это война гвельфов и гибеллинов. Гвельфы – политическое течение в Италии в 12-16 веков, представители которых выступали за ограничение власти императора священной Римской империи и усиление папы римского. То есть за папу римского гвельфы бились. Гвельфы в основном были средними и мелкими буржуа, хотя и среди них были аристократы, но в основном все-таки купечество, торговцы и ремесленники. Запоминаем: гвельфы боролись за папу римского, побольше папы римского они хотели. В свою очередь гибеллины, враждовавшие с гвельфами, политическая группировка 12-13 веков (видите, их все-таки побили). Гибеллины, они приверженцы императора. В нашей России приверженцы гвельфов, они же одновременно и приверженцы гибеллинов. Совершенно не нужно войны гибеллинов с гвельфами, поскольку все наши гвельфы, они же и гибеллины. Борьба между гибеллинами и гвельфами происходила на фоне борьбы между папством и империей. И именно к гибеллинам принадлежала феодальная знать. То есть КГБ, ФСО, СКР – это все гибеллины. МВД – это все гибеллины. А гвельфы - это шап-шарапкомпания, Дворкович, мне кажется.

А.ОНОШКО: Либералы.

С.ДОРЕНКО: Мещане. Михаил в известном смысле гвельф, он должен быть за папу римского. Гвельф, потому что он человек бизнеса и все. Хорошо, товарищи, в следующий раз на зачете вы должны твердо, четко понимать, кто такие гвельфы, кто такие гибеллины.

А.ОНОШКО: Спасибо вам.

С.ДОРЕНКО: Спасибо.

А.ОНОШКО: Обогатили интеллектуально.

С.ДОРЕНКО: Иначе зачет не пройдете. Хорошо. С абортами, товарищи. Почему у нас столько звонит? Вы абортируете? Почему все звонят? Здравствуйте.

А.ОНОШКО: Неабортированные.

С.ДОРЕНКО: Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Андрей. Я в свое время, был за мной грех, дал денег на аборт. Вот сейчас честно могу сказать, лучше бы не давал.

С.ДОРЕНКО: Почему?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Все равно жизнь повернулась так…

С.ДОРЕНКО: А сколько стоил аборт?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: 300 долларов.

С.ДОРЕНКО: Это была частная или государственная?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Какая-то…

С.ДОРЕНКО: Условно говоря, государственная, но надо было заплатить.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да. Честно могу сказать, здесь нужно просто работать с мамашками. У женщин сейчас психика очень неустойчивая.

С.ДОРЕНКО: Она всегда была таковой. Если вы обратитесь к литературу, вы видите…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да. Я сейчас перечитываю Александра Сергеевича, я понимаю, что многие из наших депутатов его даже близко не держали рядом с тумбочкой.

С.ДОРЕНКО: Больше того, многие из наших депутатов никогда не видели женщину.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Мне кажется, да, это однозначно. Поэтому я просто говорю, что здесь работа должна быть на уровне психологического… Все равно люди будут, извините меня, бухать и трахаться, все равно будут дети, никуда от этого не деться.

С.ДОРЕНКО: А что вы говорили о женской переменчивости? Условно говоря, надо ее сейчас как-то электрошокером полечить.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ни в коем случае. Просто надо успокоить.

С.ДОРЕНКО: Невозможно. Андрей, доверюсь вам, ее нельзя успокоить. Я сейчас объясню.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Можно успокоить.

С.ДОРЕНКО: Нельзя. Женщина живет на прогестеровано-эстрогеновых качелях. Ее сандалит то на прогестерон, то на эстроген. Женщина гормонально неустойчивое существо.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я могу про себя говорить…

С.ДОРЕНКО: У вас тестостероновое, вы все время можете говорить, а женщина – нет. Дайте женщинам высказаться. Оношко, скажи, у тебя есть прогестероново-эстрогеновые качели?

А.ОНОШКО: Нет.

С.ДОРЕНКО: У нее нет. Хорошо, она живет тоже на тестостероне. Слушайте, как только она понесла, как только в фаллопиевой трубе случилась встреча одной из 400 яйцеклеток… Вы знаете, что у женщины заряжено 400 яйцеклеток, у нее обойма 400. Одна из 400 встретилась со сперматозоидом. В этот момент у нее начинает резко выделяться прогестерон, и она плачет следующие, в сущности, три месяца. Она просто плачет три месяца, ее мутит, и никогда вы ее не успокоите. Ясно, что он козел; ясно, что о ней никто не заботится; ясно, что мама ее предала, потому что она должна все время сидеть и гладить по головке, а мама заняты собственной жизнью; ясно, что папа такой же козел и все мужики козлы; ясно, что ни у одного врача ничего непонятно. И она три месяца просто тупо плачет.

А.ОНОШКО: У меня этого не было.

С.ДОРЕНКО: Как вы ее можете успокоить? Без электрошокера. Я говорю, электрошокером, может быть, можно.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я думаю, все-таки наша медицина, наши врачи, наш уровень психологов и все остальное…

С.ДОРЕНКО: Абсолютно нулевой, я знаю.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да. Они должны…

С.ДОРЕНКО: Они не могут.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Прежде всего, должно быть поставлено на то, что ребенок должен быть сохранен. Вот принципиально должно быть. Это должно красной линией проходить. Раньше кесарили, например, хотите, мы вас кесарнем, а сейчас это, извините меня, только медицинские показания, рожаешь сама.

С.ДОРЕНКО: 400 тысяч. Нет, 505-й, у женщины, которая подходит к началу фертильного периода, у женщины ровно 400 яйцеклеток. Может быть, у одной 390, а у другой 395. У женщины около 400 яйцеклеток, никаких других добавочных нет. Другое дело, что говорят, что они рождаются с миллионом яйцеклеток, но потом они просто трансформируются, превращаются во что-то другое, а нормальных яйцеклеток в обойме, которыми она отстреляет за свою жизнь, 400. Давайте условно скажем, 400. Условно. Может быть, 390. Условно 400. «Вы случайно не готовились в мед», - спрашивает меня 82-й. Я – нет. О чем вы говорите? Я знаю, что их 400. Она начинает плакать. Она плачет, ты не можешь ее успокоить никак.

А.ОНОШКО: Только абортом.

С.ДОРЕНКО: Только абортом можно ее успокоить или шокером, электрошокером долбануть ей хорошенечко в висок. А как еще? Она плачет, у нее токсикоз первый триместр. Затем она три месяца более-менее как-то кувыркается, устало смахивая постоянно идущий пот, после чего у нее начинается токсикоз третьего триместра. После чего из нее вылезает эта штучка, она впадает в постродовую депрессию и у нее шесть месяцев постродовая депрессия. Я тебе рассказываю про женщин, Оношко, потому что тебе это все незнакомо.

А.ОНОШКО: Очень интересно.

С.ДОРЕНКО: Ничего она сохранить не может, потому что она все время плачет. Вот и все.

А.ОНОШКО: Дура.

С.ДОРЕНКО: Дура. Боже мой, вот первый человек, который… Дай пядь. Спасибо тебе большое.

А.ОНОШКО: Так надо ее поддержать и все-таки сохранить ребенка.

С.ДОРЕНКО: Как поддержать, когда она плачет.

А.ОНОШКО: Пусть плачет. Пусть плачет, ее лучше жизнь уже не станет все равно.

С.ДОРЕНКО: Да?

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: «Мужикам повезло не родиться женщинами», - говорит Нилс Майкл. Ну, да.

А.ОНОШКО: А давайте мы общее голосование проведем по поводу абортов, вообще узнаем.

С.ДОРЕНКО: А давайте. Скажите, пожалуйста, вы за то, чтобы сохранить аборты, как медицинскую бесплатную услугу? Сохранить аборты. Да – 134-2135, ни в коем случае – 134-2136. Это бесплатная услуга. Да, сохранить – 134-2135, нет, не сохранять, все-таки устранить ее так, как просит патриарх сделать, то есть убрать из ОМС, из медицинского страхования. Хочешь абортировать? Иди к бабке, знахарке, пусть она ковыряет грязными ногтями у тебя в матке и все.

А.ОНОШКО: Почему к знахарке? Во-первых, можно съездить в Белоруссию. Еще один повод.

С.ДОРЕНКО: Еще один повод съездить… Можно пойти к бабке-знахарке, она возьмет, козьей ножкой расковыряет и все, но не дочистит, потом будет все гнить, и ты умрешь, загнивая. Можно сходить в сауну. Слушай, мы про народные средства обещали поговорить.

А.ОНОШКО: Зачем они нужны? Не нужно.

С.ДОРЕНКО: Есть миллион народных средств.

А.ОНОШКО: Миллион средств забеременеть.

С.ДОРЕНКО: Хина, аспирин и сауна – сочетание… И так далее. Разжижающая кровь всякая хрень, конечно. Ты не знала об этом?

А.ОНОШКО: У нас активно голосование идет.

С.ДОРЕНКО: Активно идет голосование. У нас идет, миллион человек уже проголосовало, на самом деле 400 человек, примерно как количество яйцеклеток.

А.ОНОШКО: Боятся лишить женщину права распоряжаться собственным телом.

С.ДОРЕНКО: Женщина не владеет собственным телом, матка должна принадлежать государству. Много раз об этом говорил, наконец-то, это воплотится, слава богу. 72 процента – сохранить аборты, 28 – нет. Я начну с этого после новостей и обзора печати.

Новости

Обзор прессы

С.ДОРЕНКО: Басмач тут хочет нам рассказать в эфире. Я вижу, Басмач, вашу большую записку в мессенеджере Facebook, но если я сейчас начну все разбирать, то это будет очень долго, извините. «Я обращался к патриарху Кириллу поддержать меня в Верховном суде по иску к Минздраву об изменении инструкции по абортам. И вот вам дело». Басмач, позвоните, расскажите, что такое. Вы против абортов что ли? «Я обращался к Кириллу, когда он еще не был патриархом, - говорит Басмач. – В Патриаршей слободе я с ним общался». Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, я вам написал. Басмач.

С.ДОРЕНКО: То есть вы выступаете против абортов и общались с патриархом Кириллом прежде?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, он еще не был тогда патриархом, в Патриаршей слободе. Мы собирались делать, поскольку все наше семейное законодательство ссылается на участие отца в зачатии ребенка, впоследствии надо и алименты платить, мы… Чтобы сократить количество абортов. Мы пытались, чтобы отец давал согласие на аборт. То есть, чтобы таким образом стало меньше.

С.ДОРЕНКО: То есть обязательно требовать согласия отца.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, согласия отца. Я был у патриарха, он сказал: нас это не интересует. Мы его просили поддержать в суде, но он, мягко говоря, послал нас. Теперь он как бы…

С.ДОРЕНКО: А вы обращались от имени какой-то общественной организации?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет, мы вдвоем. У меня есть знакомый хороший юрист.

С.ДОРЕНКО: Как вы можете приблизиться к патриарху, даже когда он был завотделом международных каких-то связей и так далее. Все равно, наверное, было непросто.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Непросто. Мы два раза договаривались о встрече, сказали, что он изредка принимает в Патриаршей слободе, и все-таки мы туда попали. Его помощник выслушал наше предложение, ему сказал, в общем-то, я его видел в открытую щелку, но мы не с ним конкретно общались, а с его помощником.

С.ДОРЕНКО: Который сказал, что Кирилла это не интересует. Но он тогда занимался международными делами.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да. Он и торговлей занимался.

С.ДОРЕНКО: Нет-нет, секундочку, давайте говорить об официальной его деятельности. Он занимался международными делами, так ведь. Ну, да. Спасибо, Басмач. Но я не столько дорожу семенем, чтобы ходить к патриарху, что отец должен давать согласие на аборт.

А.ОНОШКО: Это выглядит как полумера.

С.ДОРЕНКО: Давай решим с тобой. Мне кажется, что отец не имеет права на собственное семя. Они его мечут куда хочешь: в унитазы, раковины и так далее. Не фиг ходить потом, рассказывать, что это драгоценность какая-то.

А.ОНОШКО: Ну, да.

С.ДОРЕНКО: Все-таки первичное право у женщины, это же ее тело.

А.ОНОШКО: Вообще права никакого ни у кого нет. Есть начавшееся как бы деление клеток, которое нужно поддержать. У меня готовая позиция, очень стройная, как у шизофреника. То есть меня любой вопрос не собьет с толку, у меня на все будет ответ.

С.ДОРЕНКО: Скажи, пожалуйста, это твое тело или нет? Просто спрашиваю, тело твое?

А.ОНОШКО: Я как-то могу принимать в нем участие, помогать ему, водить его в тренажерный зал.

С.ДОРЕНКО: Твое или чужое тело? Если ты совсем как шизофреник, то ты можешь оказаться живущей в собственном теле…

А.ОНОШКО: Мне его как бы выдали, я им пользуюсь, но вообще-то то, что в нем происходит, не всегда даже по моему желанию, что-то начинает, например, болеть. Я этого не хочу, но болит, черт подери. Я его могу отвести к врачу.

С.ДОРЕНКО: Это не твое тело.

А.ОНОШКО: Так, относительно мое.

С.ДОРЕНКО: Примерно твое.

А.ОНОШКО: Вверенное мне.

С.ДОРЕНКО: Вверенное тебе тело.

А.ОНОШКО: Да, вверенное мне тело.

С.ДОРЕНКО: Хорошо. Продолжай.

А.ОНОШКО: Если у меня начинает какая-то штука развиваться…

С.ДОРЕНКО: Штука. Опухоль.

А.ОНОШКО: Да, вот именно, например, мы знаем, что она обязательно станет человеком, то вот это осознание, что это какая-то операция, типа, зуб воспалился, ты идешь, тебе говорят, надо его вырвать, ты идешь и вырываешь зуб.

С.ДОРЕНКО: Она сначала станет инфузорией, потом кузнечиком, потом селедкой и так далее. С какого момента ты чтишь ее как человека, с кузнечика или когда она селедка?

А.ОНОШКО: Неважно.

С.ДОРЕНКО: С жабрами, щеночек. Все время это человек.

А.ОНОШКО: С самого начала.

С.ДОРЕНКО: Все равно человек.

А.ОНОШКО: Да. Желтое тело, уже классно. Желтое тело, пошел процесс.

С.ДОРЕНКО: Ты уже на «вы» с ним.

А.ОНОШКО: Да, все. А он же делится, он уже все.

С.ДОРЕНКО: Пошел.

А.ОНОШКО: Да. Он уже без твоего участия, ты же не можешь подумать и остановить. Это уже не ты, это как бы штука такая.

С.ДОРЕНКО: Молодец, Настя.

А.ОНОШКО: Последовательная очень.

С.ДОРЕНКО: Вот ты чисто матушка. Ты знаешь, что омбудсмен по правам детей, вот эта красивая женщина, которая пришла на место Астахова, она поддержала тоже запрет. У меня вопрос житейский. А что будет теперь? У тебя есть абсолютная убежденность, такая же, как у мадам детской омбудсменши, и такая же, как у господина патриарха, Владимира Михайловича.

А.ОНОШКО: Совершенно верно. У Анастасии Эдуардовны с Владимиром Михайловичем.

С.ДОРЕНКО: Анастасия Эдуардовна с Владимиром Михайловичем придерживаются единой точки зрения.

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: Ну и хорошо. Теперь я спрашиваю: а вы хотите жить в идеальной сфере или в практической?

А.ОНОШКО: Нет, мы живем в практической, конечно.

С.ДОРЕНКО: А в практической, что будут делать женщины, несмотря на ваш идеализм?

А.ОНОШКО: Это будет зависеть от нескольких факторов.

С.ДОРЕНКО: Если залетела нежелательно.

А.ОНОШКО: Несколько факторов есть. Например, хотим избавиться от ребенка, давайте так поставим вопрос, что не хотим ребеночка.

С.ДОРЕНКО: Нет. Женщина залетает по ряду обстоятельств. Первое – та-та-та-ра-та-та-та…

А.ОНОШКО: Это обычно второе бывает, после залета, как правило.

С.ДОРЕНКО: Первое – сначала та-та-та-ра-та-та. Потом они едут на Мальдивы в свадебное путешествие, берут отдельный остров на одну ночь, потом что это очень дорого, на одну ночь остров и там трахаются до посинения, изливая в лоно…

А.ОНОШКО: Один раз.

С.ДОРЕНКО: Не один раз, нет. Не один раз. В брачную ночь?

А.ОНОШКО: Современные люди уже…

С.ДОРЕНКО: В брачную ночь?

А.ОНОШКО: Ну, два.

С.ДОРЕНКО: Семь. Семь.

А.ОНОШКО: Десять.

С.ДОРЕНКО: Я живых людей, которые десять, не видал. Послушай меня. Они трахаются на этом острове, изливая сперматозоиды, которые проникают в матку, всю эту слизистую, преодолевая кислотность влагалища и так далее, и так далее. Вся романтика же в этом, что кислотная среда влагалища пытается убить сперму, сперма не щелочная, она все-таки, гасится кислотность, она проходит. Дико романтично, можно прямо сейчас написать стихотворение на эту тему. Прекрасно. И дальше начинает развиваться вот это деление. Тарам-тарам, пошло деление. Это первый вариант. Второй вариант. Мадам хочет, чтобы он, потому что он никак не решится и его мама, главное, паскудина, никак не решится, надо залететь.

А.ОНОШКО: Делается иголочкой дырочка в презервативе.

С.ДОРЕНКО: Нет. Она говорит: оставь, у меня через два дня начнется. А потом говорит: ну, как-то не началось это, ну, не началось, надо сходить, провериться, может, у меня какая-то аномалия. Опаньки, иди сюда, ХКГ две полоски. ХКЧ две полоски, та-да-ри-да-ра-ра… И пошли. Пока живота нет, надо скорее фату, вперед, на пятом месяце уже пузо, значит, надо пораньше. Правильно? Это второй вариант, который ты считаешь наиболее распространенным.

А.ОНОШКО: Не знаю.

С.ДОРЕНКО: Теперь дальше. Случайно залетела.

А.ОНОШКО: Ничего не планировала.

С.ДОРЕНКО: Все он сделал правильно, все хорошо, но в секрете простаты уже было два сперматозоида и они проникли, они все сделали.

А.ОНОШКО: Ищется семья, которая хочет ребенка, но не может, и все.

С.ДОРЕНКО: Не знаю.

А.ОНОШКО: Передается государству, государство ищет усыновителей.

С.ДОРЕНКО: Случайно залетела, не хочет она, некстати, у нее защита диссертации, у нее и то, у нее денег ни в коем случае, у нее квартира, отец строгий, будет бить по лицу и кричать «шлюха». Ужасная тема, ребята, мужик этот никак не хочет, даже близко не знает ничего. Он говорит: что? Ты спала с 15 мужиками одновременно, шлюха. Что она должна делать?

А.ОНОШКО: Она рожать должна.

С.ДОРЕНКО: Кому? Папе? Своему папе, дедушке. Ее папа, который будет бить ее по лицу и кричать «шлюха»…

А.ОНОШКО: Душу нерожденного младенца господу богу отдать.

С.ДОРЕНКО: Ее папа, который будет бить ее по лицу и кричать «шлюха», должен заботливо встретить ее в роддоме. Так что ли?

А.ОНОШКО: Нет. В роддоме заботливо встретит либо государство, которое передаст семье, которая лишена быть…

С.ДОРЕНКО: Кто встретит в роддоме? Кто даст 500 рулей няньке за то, что она упаковала этого ребенка, или тысячу? Кто?

А.ОНОШКО: Они будут брать тех самых нежеланных детей. Очень прекрасно все устроено.

С.ДОРЕНКО: Ты не права.

А.ОНОШКО: Почему? Я права, конечно же.

С.ДОРЕНКО: «Она выпьет постинор», - говорит Владислав. Я не знаю, что это значит. Товарищи, у меня вопрос тупой. Вот если она залетела и не хочет, и не может, главное, и она чувствует себя затравленной полностью…

А.ОНОШКО: Это неважно совершенно, потому что ее жизнь изменится либо с ребенком…

С.ДОРЕНКО: Сейчас звонят только те женщины, мужчины не звонят, нет, только те женщины, которые делали аборт, скидывали не медикаментозно, не с врачами. Потому что такие женщины есть и им хочется сделать аборт, вот хочется. Потому что у нее нет ни условий, ни вариантов, никаких вариантов. На улицу идти, в кювете жить? Где? Батя не одобрит, а этому мужику ничего не надо. Вот и все, вот и крутись. Вы делали аборт без помощи врача. Просто мы должны рассказать Оношке и Владимиру Михайловичу, как это будет. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Добрый день. У меня был такой, к сожалению, случай.

С.ДОРЕНКО: Расскажите. Потому что Владимир Михайлович и Анастасия Эдуардовна должны знать о том, как обходятся с женщинами.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: У меня просто был один ребенок от первого брака, я осталась молодой вдовой. И был молодой человек, который был психологически не готов к новому браку. Сейчас я с ним живу, я ему это сейчас простила. Но мне повезло. После 40 температуры, которая у меня появилась потом, мне просто господь подарил потом ребенка. Но это было ужасно.

С.ДОРЕНКО: Как вы избавились от беременности?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я шла домой к совершенному незнакомому человеку, делала это в домашних условиях.

С.ДОРЕНКО: В домашних условиях. Но он скоблил или давал таблетки?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Без обезболивающих скоблил, да.

С.ДОРЕНКО: Это ад настоящий.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, это было ужасно.

С.ДОРЕНКО: И вас потом трясло и вы на антибиотиках, наверное, выкарабкались.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да. У меня была температура больше 40.

С.ДОРЕНКО: А сколько это стоило?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я сейчас не помню, это было очень давно.

С.ДОРЕНКО: Ну, примерно, давайте в доллары переведем, и все поймут.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: У меня не в долларах, это тогда было, в застойные времена, очень мало, 50 рублей, по-моему.

С.ДОРЕНКО: Скажите, пожалуйста, Анастасии Эдуардовне, что если сейчас запретить аборты, то опять будут ходить по квартирам.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, будут ходить по квартирам. У меня у мамы был такой случай. Она у меня значительно старше, ей сейчас 88, она иногда вспоминает этот случай, в домашних условиях, в сельской местности. Это было ужасно. Это делать нельзя

С.ДОРЕНКО: Нельзя. Спасибо.

А.ОНОШКО: Не делайте.

С.ДОРЕНКО: Но это будет запрещено, а у них нет денег. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. У меня мама в советское время, когда были запрещены аборты…

С.ДОРЕНКО: А такое время было, надо сказать.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, в советское время были запрещены аборты. И она делала на дому у бабки. За средства какие, не знаю, но она до сих пор вспоминает.

С.ДОРЕНКО: Дешево наверняка. Это очень дешево.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: И она чуть не умерла. Только благодаря этому я узнала, что, оказывается, были запрещены аборты.

С.ДОРЕНКО: Ну, хорошо, а вот то, что красного вина напьются и в горячей ванне сидят, пока не сбросят?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я вообще не в курсе.

С.ДОРЕНКО: Мне пишет Джей-Джей. Без бабок, без ничего. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. В моей молодости был случай, когда я пришла к бабульке, за 5 рублей купила какой-то препарат, мне подружка его вколола, 17 лет, и лилось ото всюду. Я ее позвала, чтобы вызвать скорую.

С.ДОРЕНКО: А скорая приехала?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет, обошлось без скорой, но случай, что чуть не померла, как раз из моей истории. Поэтому я категорически против запрета абортов.

С.ДОРЕНКО: И эта подружка, тоже ей было 17 лет? Это неквалифицированная.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Но в итоге ничего не произошло и все равно пришлось делать аборт.

С.ДОРЕНКО: То есть, несмотря на это, пришлось делать аборт.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да.

С.ДОРЕНКО: Спасибо. И вы за то, чтобы это сохранить. Я прошу звонить женщин, которые справились сами.

А.ОНОШКО: Они это делали, потому что не было альтернативы.

С.ДОРЕНКО: Справлялись сами, потому что было стыдно или еще что-то. Настя, женщина уязвимое существо. Уязвимое. Она, по-твоему, должна папе собственному, дедушке, принести в подоле. Это тоже непросто. Здравствуйте.

А.ОНОШКО: Можно отказаться от ребенка.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: У меня двоюродная сестра делала таким образом на дому аборт, при этом имея двух дочерей. Она умерла.

С.ДОРЕНКО: Умерла?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да.

С.ДОРЕНКО: Не справились. Скажите, пожалуйста, но это же потом тогда расследование было или как-то сделали аккуратно?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Все было аккуратно замято. Бабушка, моя тетя, бабушка девочек как-то не хотела это выносить. В то время это было очень…

С.ДОРЕНКО: Как вас зовут?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Марина.

С.ДОРЕНКО: Марина, я хочу с вами, человеком, глубоко чувствующим и много пережившим, сказать вот этим людям, олухам царя небесного, в большинстве мужчинам, что это гигантская ответственность. Притом ведь это же не на месяц и не на 10 лет, это ответственность на всю жизнь. И когда нет обстоятельств, и женщину принуждает, она вот так идет на смерть. Это же страшно. Страшно.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да. И девочки потом воспитывались двумя бабушками. У нее было два брака, одна девочка у одной бабушки, вторая – у другой. Вот такое было горе.

С.ДОРЕНКО: Спасибо, что рассказали. Это большое горе. Это большое горе и безответственность государства, раз она не имела возможности пойти и спокойно сделать аборт.

А.ОНОШКО: Я не понимаю, почему вы все рассматриваете аборт, как…

С.ДОРЕНКО: Дослушай историю. У нее было двое детей, и она залетела на третьем, и это было ужасно и она пошла к бабке, и она умерла.

А.ОНОШКО: Надо было родить и отдать государству.

С.ДОРЕНКО: И она умерла.

А.ОНОШКО: Она могла жить, конечно.

С.ДОРЕНКО: Все могли жить. Не надо плевать в покойников: могла жить, могла жить. Ты умная, она дура типа. Не надо. Она умная и ты умная, давай так, давай уважительно относиться.

А.ОНОШКО: Не надо делать аборты.

С.ДОРЕНКО: Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Добрый день.

С.ДОРЕНКО: Не можете вы делать аборты, товарищ. Откуда у вас вылезло? Я прошу звонить женщин. И как будто это непонятно. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Мне много лет уже, много пережила в этой жизни. Я категорически против.

С.ДОРЕНКО: Абортов?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет.

С.ДОРЕНКО: Запрета на аборт.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Запрета на аборт, конечно же, категорически.

С.ДОРЕНКО: Видите в чем дело. Формально запрета не будет, но вы должны будете искать частные клиники. Я думаю, что если в частной клинике будет одна цена, а у бабки другая, то люди пойдут к бабке.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вот я об этом и хочу сказать. В свое время, по молодости, у меня было такое. Это горе, беда, получается так в жизни. В свое время в больницах ставили, не как сейчас номер диагноза, под определенным номером какой-то диагноз, а писали словами. И поэтому я знаю, что очень многие мои подружки, в институте учились, они из-за этого только, чтобы не получать этот больничный лист из поликлиники, из больницы, они ходили…

С.ДОРЕНКО: По бабкам.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да.

С.ДОРЕНКО: Внимание, я очень прошу всех обратить внимание: девочки стесняются, что придет такой больничный лист, и поэтому даже сейчас идут по бабкам.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да.

С.ДОРЕНКО: Спасибо вам большое, что вы рассказали об этом. Даже сейчас девочки идут по бабкам, потому что они боятся, что такой больничный лист придет, а это стыдно, им неловко. Они там умирают, у этих бабок.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, Сергей. Здравствуйте, Анастасия. Лидия. Вы говорите, что большое горе, когда умирают женщины, которые делали аборт кустарным способом. Но вы не говорите, что большое горе то, что она уничтожает, убивает своего ребенка.

С.ДОРЕНКО: Нет, она не убивает своего ребенка. Она решает не рожать. Я убил, знаете, сколько детей, когда онанировал в ванну или в раковину, или в унитаз? Не надо мне рассказывать про то, что каждая клетка живая. Тогда спросите у моих сперматозоидов. Спросите у моих сперматозоидов, которых я метал, другой раз и ловко метнешь. Эти прекрасные сперматозоиды могли бы быть детьми. Вы знаете, сколько населения России… Я думаю, что я перевел население планеты Земля в сперматозоидах. Вы хотите по поводу их сейчас всплакнуть? Всплакните. Каждый мой сперматозоид мог бы быть здоровым человеком, солдатом, он шел бы сейчас рраз-рраз-раз-два-три, дрянь-дребедень, дрянь-дребедень, дрянь-дребедень-дребедень, как войско марсианское о Воннегута. Они бы шли, маршировали, мои прекрасные сперматозоиды. Что, хотите их восстановить, воскресить, оплакать, наконец? Сколько их улетело в унитаз, товарищи, в разных местах, товарищи. О, мне страшно вспоминать. Прекратите мне рассказывать, что желтое тело – это человек с паспортом. Здравствуйте, Иван Иваныч, желтое тело, здравствуйте, Иван Иваныч, улыбнитесь, пожалуйста, мы вас сейчас сфотографируем. Хрена. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Я согласна со всеми предыдущими звонящими. Но мне грустно, что даже церковь у нас запрещает, берет пример с правительства.

С.ДОРЕНКО: Они не запрещают. Они хотят, чтобы правительство, они просят правительство запретить бесплатные аборты.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Понятно. Они не просят помочь в чем-то. Анастасия, а вы говорите все время «дать жизнь, детский дом». Вы попросите позвонить тех, кто вырос в детском доме.

А.ОНОШКО: А вы знаете, что у нас не будет детских домов совсем скоро, потому что система эта реформируется.

С.ДОРЕНКО: Будут детские дома. Если запретят аборты, у нас будут детские дома полстраны.

А.ОНОШКО: Нет. Посмотрите последнюю часть письма, вы не дочитали.

С.ДОРЕНКО: Как вас зовут?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Елена.

С.ДОРЕНКО: Елена, как только запретят аборты, полстраны будут детских домов.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Все правильно. Поэтому лучше церковь пусть позаботится о том, чтобы у нас не было детских домов.

А.ОНОШКО: Лучше смерть, конечно, чем детский дом. Оказание из федерального бюджета материальной помощи беременным женщинам и семьям с детьми на уровне не менее прожиточного минимума. Это из того же самого письма последний пункт. Не надо говорить, что церковь не просит помощи.

С.ДОРЕНКО: Значит так, если церковь следует конкретно доктрине, и правильно делает, потому что церковь единственно правильный путь, следовать доктрине, то церковь должна запретить предохраняться.

А.ОНОШКО: Они некоторые абортирующие средства и предлагают запретить.

С.ДОРЕНКО: Запретить предохраняться.

А.ОНОШКО: Вы не можете указывать церкви.

С.ДОРЕНКО: Я могу указывать церкви в данный момент, потому что я основываюсь на учении. Учение на примере господина Онания говорит о том… А Онаний, как вы знаете, изливал в реку. Он стоял на берегу реки и изливал в реку, сказано было не изливать иначе как в лоно, изливать только в лоно. Значит, никакого предохранения, изливать только в лоно. Товарищи, и вообще давайте тогда уже жить по учению. Давайте тогда вернемся к доктрине, хватит блудить. Ах вы, паскудники. Ой-ля-ля.

А.ОНОШКО: Но это не имеет отношения к невоцерковленным людям. А вот аборты имеют отношение ко всем.

С.ДОРЕНКО: Мне одна девушка в Петербурге на Фонтанке предлагала анальный секс, чтобы не забеременеть. Ах вы какие-какие…

Новости

С.ДОРЕНКО: 10 часов 5 минут. «А049МР расталкивает всех довольно грубо на Ленинградке». Ну, я не знаю, кто этот человек. А049МР97 какой-то, написано, Вуколов Всеволод Львович. Наверное, нужно ему. С уважением вы Всеволоду Львовичу припадите хоть на колени как-то. Я не говорю, распластаться, но хоть на колени как-то надо припасть. «Доклад по Boeing…» Понятно, что Boeing сбили не мы, да и все. Вот вам и весь доклад. Сбили не мы и не наши, а всякие чужие плохие. 63,80 – доллар. А вы помните, что он был 64,10 в понедельник. По-прежнему у нас рубль молодцом.

А.ОНОШКО: Какая перспективная валюта, оказывается, рубль.

С.ДОРЕНКО: Конечно. Рубль молодец. 71,53. 46,18 нефтица, кормилица, заступница. Мы – русские, с нами нефть! Мы – русские, с нами нефть!

А.ОНОШКО: И газ. Мы запрет бэби-боксов будем обсуждать. Нас уже тошнит от этой гинекологической…

С.ДОРЕНКО: Да, да, да, да.

А.ОНОШКО: Перинатально-акушерской.

С.ДОРЕНКО: Бэби-боксы, хватит.

А.ОНОШКО: Плохо, что их закрывают.

С.ДОРЕНКО: Главная пара - 1,1208. А вчера была 1,1226. Скандал вокруг фотовыставки Джока Стёрджеса «Без смущения». Джок Стёрджес, вы помните, он фотографирует 25 или 30 нудистских семей, в том числе девочек-подростков. Он не фотографирует гениталии мужчин, потому что он считает, что они слишком привлекают внимание. Он снимает женщин в основном.

А.ОНОШКО: Там гениталии не привлекают.

С.ДОРЕНКО: Не привлекают, потому что не рассмотришь, обычно все прячут, в темноте пропадает, смотря, как проявлять пленку и смотря, как затемнить и все это. Скандал вокруг фотовыставки Джока Стёрджеса «Без смущения», закрытой в минувшее воскресенье, получил неожиданное развитие. Я читаю по тексту «Коммерсанта». Член Общественной палаты Антон Цветков внезапно признал, что она не нарушала законодательство РФ, выставка. Больше того, вы станете смеяться, эта выставка ведь идет с начала месяца, то есть она идет уже целый месяц.

А.ОНОШКО: Давненько.

С.ДОРЕНКО: Она идет целый месяц и она ничего никогда не нарушала. Она идет целый месяц, эта выставка – раз. Второе – она ничего никогда не нарушала. Она никогда не привлекала ничьего внимания – три. Но Лена Миро… Ты почему Миро говоришь ударение. Не Миро?

А.ОНОШКО: Я так всегда читала.

С.ДОРЕНКО: Лена Миро. Фитнес-блогер Лена Миро призвала правоохранительные органы проверить… Наоборот, офицер посетовал, что его ввела в заблуждение блогерша.

А.ОНОШКО: Это интернет, детка, ха-ха!

С.ДОРЕНКО: Цветков жалуется, что его ввела в заблуждение одна блогерша, которая чаще всего рассуждает о женских оргазмах. Как выяснилось, Цветков ее читает.

А.ОНОШКО: Все читают Лену Миро.

С.ДОРЕНКО: Я - нет. Цветков вместо того, чтобы наблюдать женские оргазмы воочию, читает их через буквы от Лены. Как это прекрасно, Цветков, я вас поздравляю. А я не читаю эту Лену, никогда не читаю, мне и в голову не приходило.

А.ОНОШКО: Нет, да и расшаренный постик ее попадется в ленте-то на фейсбучинке.

С.ДОРЕНКО: Нэт. Я пишу «хайд». Я тебе, можно, раскрою тайну. Я подписываю друзей, во-первых, девушек, женщин молодых, и потом я их анфаловлю. Я подписываю и анфаловлю сразу. То есть я их не читаю, у меня во френд-ленте я читаю Мишу Виноградова, Венедиктова и так далее. А подписываюсь на себя девочек. Я очень техничный. Они должны восхищаться мной, а не я ими. Я солнышко, а не они. Они мои жрицы. Они жрицы. Жрицы солнышка.

А.ОНОШКО: На небосводе.

С.ДОРЕНКО: Конечно. Оказывается, Антон Цветков, «Офицеры России», начитался блогерши, которая пишет главным образом о женских оргазмах, и он возбудился, что было, наверное, предвосхищено этой Леной, и побежал со своими офицерами закрывать выставку. А, оказывается, там нечего закрывать, там ничего никто не нарушал, там все было прелестно, эта выставка уже была месяц до этого. Глава «Офицеров России» Антон Цветков во вторник выступил с неожиданным заявлением по поводу фотовыставки «Без смущения», которую раньше называл неправильной и имеющей отношение к педофильской тематике. Господин Цветков признал, что фотографии отвечают требованиям российского законодательства, вполне могут демонстрироваться на выставке. Напомним, открылась в центре еще 9 сентября. Не месяц, хорошо, 9 сентября. Дальше. Лена эта в своем блоге написала, что Стёрджес – это жирный, старый извращенец – и обвинила организаторов в поддержке детской порнографии. Теперь Лена собирается на Цветкова подать в суд, что он дурак.

А.ОНОШКО: Но он набрался смелости и признался

С.ДОРЕНКО: Анна Кузнецова новый наш омбудсмен по правам ребенка, которая выступила за запрет тоже оплаченных ОМС абортов, она опубликовала запись у себя в соцсетях… Я не знаю, где она ведет, «Одноклассники» или что. Мне кажется, ей больше бы подошли «Одноклассники». Назвав ее детской порнографией, выставку. То есть она там не была, сама не видела, но это все-таки государственный деятель. Анна Кузнецова – государственный деятель. Она не была на выставке, она ее не видела, но заклеймила детской порнографией.

А.ОНОШКО: Молода еще.

С.ДОРЕНКО: Что говорит о ее пылкости до известной степени и неготовности занимать государственный пост.

А.ОНОШКО: Надо было Антона Носика назначить, потому что он все проверяет, все ссылки, реально ходит, дотошный очень.

С.ДОРЕНКО: Более того, Анна Кузнецова, государственный деятель, которая не потрудилась сходить на выставку, узнать, что там, не потрудилась вообще ничего сделать, она заявила… Она тоже читала про женские оргазмы у Лены Миро… Миро, конечно.

А.ОНОШКО: Миро, конечно. Давайте ей позвоним и узнаем.

С.ДОРЕНКО: Позвони.

А.ОНОШКО: У нас есть телефон в редакции ее.

С.ДОРЕНКО: Сходи, позвони Лене отсюда, из студии. Так вот Анна Кузнецова, не потрудившись вообще ничего узнать, но начитавшись Лены Миро, я настаиваю, которая обыкновенно пишет о всяком паскудстве и похабстве, она сказала, что ведет переговоры с прокуратурой. О заметке Лены Миро, я так понимаю. Это очень смешно. Это совсем смешно. У меня такое ощущение, что эти люди из леса вышли. Мы купаемся в интернет-говне, простите меня за это словцо, ты знаешь, что я никогда не ругаюсь, я купаюсь в интернет-говне с 98-го года, с сайта dorenko.net. Я бы даже сказал, что я землекоп интернет-говна с 98-го года. Уже 18 лет подряд. А Анна Кузнецова и Антон Цветков, они из леса вышли. Они сидели в красноярских лесах, мне кажется, или в пещерах каких0-то специальных. Они считают, что если написано в интернете, значит, надо немедленно звонить в прокуратуру. Они просто святые люди. Как я люблю их за это. Это чистые души. Антон Цветков на следующий день, захватив несколько десятков активистов, пошел закрывать детскую порнографию. Потом понял, что порнографии там нет, однако 15 процентов снимков вызвали у него беспокойство. Что значит, беспокойство? 15 процентов. 15 из 100. Сколько там снимков было? Как он исчислил 15 процентов? Он посчитал, что у него есть беспокойство. Потом они обливали это мочой, потом… Потом Кристина Потупчик, истинный глас администрации, как мне представляется, она раскритиковала Антона Цветкова, назвав действия его самоуправством. Понятно? Потом, во вторник, Цветкова, видимо, выпороли, где-то позвали и выпороли торжественно во внутреннем дворе администрации, мне кажется, там есть внутренний двор, наверняка привязали к козлам и пороли березой, и он резко изменил свое мнение, фактически признав отсутствие правовых оснований для закрытия выставки. Теперь этих козлищ… Ты Лене позвонила Миро?

А.ОНОШКО: У нас нет ее телефона, я пишу ей через Facebook.

С.ДОРЕНКО: Во-первых, напиши, она Миро или Миро. Миронова. Послушай Миронова с длинным...

А.ОНОШКО: Мирооонова. Миро.

С.ДОРЕНКО: Лена Миро. Теперь скажи, было ли хоть одно ударение, в котором бы не ошиблась Настя Оношко? Никогда.

А.ОНОШКО: Может, это начало новой жизни моей, с правильными ударениями.

С.ДОРЕНКО: Конечно, она Миро. Миронова. «Пристальное внимание, это Цветков сказал, общественно-политической деятельности было спровоцировано публикацией Елены Мироновой, разместившей фотографии, которых не было на выставке». Надо изучить публикацию Елены Мироновой и посадить Миронову. Наконец, Цветков решил, что надо посадить Миронову. А Миронова говорит, что она теперь подаст в суд на Цветкова.

А.ОНОШКО: Молодец.

С.ДОРЕНКО: Но главное, что полные кретины, конечно, организаторы выставки, которые обделались, в хорошем смысле этого слова, и закрыли выставку. Теперь их спрашиваю: скажите, вы, лошары, зачем же вы закрыли выставку. Они говорят: мы напугались. Понимаете, как смешно. Ребят, мы друг друга пугаем из-за угла. Но главное, что все уже боятся. Подобной выходке усмехались бы совсем недавно, но сегодня мы подошли к такому градусу внутреннего общественного здоровья, когда все боятся, и это прекрасно. Ты же согласна с этим?

А.ОНОШКО: Конечно.

С.ДОРЕНКО: Ты рада?

А.ОНОШКО: Очень.

С.ДОРЕНКО: Лена Миро рассуждает, как правило, о женских афедронах.

А.ОНОШКО: Она, говорят, Мироненко, а не Миронова, но это не меняет сути.

С.ДОРЕНКО: Лена Миро рассуждает о женских афедронах. Что такое афедрон? Быстро посмотри.

А.ОНОШКО: Не знаю.

С.ДОРЕНКО: Ты сидишь перед Google и мне говоришь «не знаю». Как ты посмела?

А.ОНОШКО: Это туалет, отхожее место, задница, устарелое, шутливое.

С.ДОРЕНКО: Афедрон.

А.ОНОШКО: Афедрон, новое слово, Сергей. Теперь так и говорите: у вас прекрасный афедрон.

С.ДОРЕНКО: У вас большой тохес, мы говорили раньше. Теперь мы говорим: у вас большой афедрон. С идиша переходим на греческий, очень правильно. «Так выставка порнографическая или нет», - говорит 26-й.

А.ОНОШКО: Нет, можете не ходить туда.

С.ДОРЕНКО: 26-й, выставка была просто лучшая на планете Земля, ее можно в Кремле показывать. Никакого там, ничего не было антизаконного, там все было прекрасно. Просто одна блогерша через три недели после открытия выставки написала что-то о женских задницах, а Антон Цветков, который не пропускает публикации этой дамы, немедленно возбудился, и госпожа Анна Кузнецова, которая наша омбудсвумен по правам детей, тоже возбудилась и принялась звонить в прокуратуру, показав свое чувство встревоженности. Боже, где я живу? С кем меня свела судьба? Боже, боже, какие кретины.

Интересно. Ветеран «Вымпела» рассказал, что есть тарелки с жучками ФСБ в любом ресторане. Я читал сегодня это с огромным наслаждением. Владимир Грибов из «Вымпела» сказал, что руководство кафе и ресторанов обязано сотрудничать со спецслужбами по вопросам прослушки. В каждом кафе и ресторане есть посуда с оборудованием для прослушки. Ассоциация ветеранов и сотрудников организации, группы специального назначения «Вымпел»…

А.ОНОШКО: Камера вставлена в яблочко вокруг поросенка.

С.ДОРЕНКО: Да, да…

А.ОНОШКО: Поросенок время от времени вращает головой.

С.ДОРЕНКО: Это просто прекрасно. Я читаю на crimerussia.ru, громкие дела, это «Преступная Россия». Об этом рассказал, комментируя заявление о прослушке замначальника управления «Т» Дмитрия Захарченко. Оказывается, это устройство применяется уже давно. Руководство заведения обязано сотрудничать со спецслужбами. Если приходит интересующий клиент, заведения могут использовать подобное оборудование.

А.ОНОШКО: А как это незаметно расположить на тарелке?

С.ДОРЕНКО: Ты ходишь в один и тот же ресторан, мы знаем про тебя, ты ходишь в гостиницу «Спутник» во вьетнамский ресторан. Правильно?

А.ОНОШКО: Корейский.

С.ДОРЕНКО: Она ходит в гостиницу «Спутник» в корейский ресторан. Там приходит, соответственно, к корейцам, офицер из ФСБ, подает корейцам тарелку какую-нибудь красивую и эту тарелку тебе несут со свиными ушками. И ты пока говоришь в свиные ушки…

А.ОНОШКО: Бесподобно.

С.ДОРЕНКО: А ФСБ сидит рядом в автобусе «Фольксваген мультивэн» со специальными антеннами, я такие видал, и пишет.

А.ОНОШКО: Рядом с «Орленком».

С.ДОРЕНКО: Ты в «Орленке» живешь. Прости, пожалуйста.

А.ОНОШКО: «Спутник» снесут. В «Орленке».

С.ДОРЕНКО: И пишут, мать, как ты жрешь свиные ушки, вплоть до пищеварения, если у тебя газы…

А.ОНОШКО: Я бы сейчас рыгнула, но я не умею на заказ. У нас только двоечники умели рыгать, когда захотят.

С.ДОРЕНКО: Дальше. Это подается тарелка или пепельница специальная с вмонтированным микрофоном. Пепельница.

А.ОНОШКО: Мне интересно, как это выглядит. Тарелка с микрофоном, я наберу в Google. Как это может выглядеть.

С.ДОРЕНКО: Причем она не отличается от другой посуды, сказал ветеран группы «Вымпел» Владимир Грибов. Он также рассказал, что этот метод не настолько эффективен, как хотелось бы. Иногда иностранцы, которые ведут у нас разведывательную деятельность против Российской Федерации… Авы знаете, что иностранцы сплошь паскуды…

А.ОНОШКО: Разбрасывают камни, по-моему.

С.ДОРЕНКО: Они разбрасывают тарелки, думая, что ведется прослушка. И они будто случайно роняют такую тарелку на пол, при этом она разбивается ровно в том месте, где спрятан жучок, и жучок вываливается, и иностранец хохочет демонически, ха-ха-ха.

А.ОНОШКО: Нет, он начинает специально каблуком этому, по ушам офицеру, так сказать.

С.ДОРЕНКО: А если туда налить кисель, мне кажется, звук ведь исказится. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Во-первых, замкнет. Здравствуйте, Сергей. Здравствуйте, Настя. Полковник. Я давно так не смеялся, честное слово.

С.ДОРЕНКО: Правда, хорошо?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Мне вчера тоже пытались задать вопрос, одна телекомпания.

А.ОНОШКО: А как прослушать?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Насть, во-первых, способы подслушивания и так далее, все это относится к грифу «совершенно секретно». Если бы он рассказал то, что на самом деле происходит, то он бы себе на лбу крупными буквами статью написал.

А.ОНОШКО: А вы нам расскажете?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Разумеется, нет, Насть. Я на свободе еще хочу погулять.

С.ДОРЕНКО: Мне кажется, если бы я прослушивал, я бы снимал узконаправленным микрофоном, сидя за столиком метрах в семи-восьми.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Во-первых, начнем с того, что «Вымпел» - это цель вижу, приступаю к уничтожению. То есть спрашивать у них об оперативно-технической работе – это все равно, что меня, который был следователем, спросить, как, например, у Владимира из Дубая, как нефть добывают. Я вам, конечно, расскажу, потому что одно дело расследовал, но очень поверхностно.

С.ДОРЕНКО: Я понимаю.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: С другой стороны, смотрите, то, что показывают по телевизору или какие-нибудь шпионские штучки, могу вас уверить, что это совершенно не так.

С.ДОРЕНКО: Я говорю, как я бы стал шпионить, я лично.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я живо себе представил тарелку с примотанным к ней студийным микрофоном. Извините меня.

С.ДОРЕНКО: Не так. Нам пишет Илья Пинскер, что у него есть любимый ресторан в Тель-Авиве, который точно работает на «Моссад».

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Понятно. Сергей, а теперь представьте, что в каждом ресторане, где-то на кухне, на отдельной полочке стоит 10 тарелочек, 10 рюмочек…

С.ДОРЕНКО: Я себе этого не могу представить.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я тоже. То есть ФСБ разорится только на этой посуде, там столько кафешек. А они же, сволочи, открываются, закрываются, они все это вывозят с собой. Это же разворуют государственную технику.

С.ДОРЕНКО: Можно, вы мне поставите оперативную задачу. Вот вы, полковник, звоните. Вы знаете, что я рядовой запаса.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Рядовой запаса Доренко, приказываю вам!

С.ДОРЕНКО: Я! Разрешите приступить. Знаете, как я бы сделал? Я бы купил хороший зенхайзер, узконаправленный, лучом…

А.ОНОШКО: И к люстре бы приделали.

С.ДОРЕНКО: Абсолютно нет. Я бы сел в этот ресторан. Мне бы дали деньги на то, чтобы поужинать, от службы. Я бы поставил сумочку с узконаправленным зенхайзером, который бы сосал оттуда разговор, мне кажется. Я бы так делал.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, самый простой пример, из жизни, что называется. Купите слуховой аппарат для слабо слышащих. Соедините его с диктофоном. Сядьте за соседний столик, и все, что говорит ваш…

С.ДОРЕНКО: Можно же настроить слуховой аппарат сильно.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Это чисто бытовая фишка, которую использовал один частный детектив, вылавливая неверного мужа. Очень хорошо получалось, и запись шла.

С.ДОРЕНКО: Спасибо вам огромное. Все, мы приступаем. Капитан, здравствуйте. Капитан, ведь вы тоже не чужды, так сказать, службы.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я оставлю этот вопрос без внимания. Мы здесь все смеемся, а на самом деле у меня был такой случай. Мне подарили чашку, и на кухне я стал периодически слышать у себя мяуканье. Я начал думать, что все, уже пора в дурку, галлюцинации. Но потом оказалось, что мяуканье исходит из чашки. Чашка оказалась китайская с развлекательной встроенной фигней, то есть внутри была микросхема и динамик. Я с ней расправился совершенно варварским русским способом: я поставил ее в микроволновку и после этого она мяукать перестала насовсем.

С.ДОРЕНКО: Но пить вы продолжали.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Но пить я некоторое время продолжал, потом она мне надоела, у нее отвалилось дно, оттуда вывалилась вся электроника, потому что чашка китайская, и дно было приклеено так себе. Так вот, если вас, товарищи сумасшедшие, беспокоит подслушивание в ресторане, носите с собой переносной магнетрон, облучайте им каждую тарелку, чашку, вилку и вообще все вокруг и будет вам счастье, никто вас не подслушает никогда.

С.ДОРЕНКО: Спасибо. Про правоохранителей очень смешно. Денис Лукашин пишет: «У меня, когда ограбили квартиру, я дал им номера мобильных телефонов, которые мне звонили перед ограблением. Оперативники сказали, что не могут по ним отследить кого бы то ни было, потому что у оперативников нет такого оборудования». Как это прекрасно. Миша К.: «Работал в гостинице. Три раза ставил такое блюдце по просьбе директора по безопасности на стол иностранцам. Пришел предварительно сотрудник и передавал такое блюдце. А вы не верите». Товарищ Миша, вы нас опрокидываете. То есть такое есть. Миша К., работая в гостинице, по заданию директора… То есть директору передавал сотрудник, а он, официант, Миша, подходил и иностранцам ставил блюдце. Вот такое блюдце, которое сосало. «Луч в микрофон как раз и надо направлять от бокала или тарелки, они вибрируют. Не в рот же говорящему стрелять». «Надо было нечаянно разбить тарелку», - говорит 20-й. «Параболический микрофон нужен». «Во всех ресторанах можно подслушивать. Владельцы ресторана в курсе». Мне кажется, что только в комнатах специальных… Когда сидишь в большом зале, подслушать тебя труднее. Когда ты говоришь, «мне нужен кабинет», кабинет или выгородка какая-то как бы интимная, там все набито микрофонами, от и до. «Честное слово, - говорит Миша К. – блюдце потом забрал этот сотрудник». Когда иностранцы отговорились, Миша К. забрал блюдце, отдал директору, директор отдал сотруднику. Он говорит: я все это видел, оно не хранилось в ресторане, это приносилось сотрудником. Здравствуйте. Вы тоже кого-то подслушивали.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Добрый день. Это Комрат. Я несколько лет назад участвовал в задержании одного сотрудника. Техническое оснащение, которое передавалось от сотрудника комитета, было до убожества смешным.

С.ДОРЕНКО: Например? То есть вам на тело вешали микрофоны?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Типа да, видеокамер. Но я более чем на сутки отдал пиджак свой.

С.ДОРЕНКО: Они его прошили.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Там такое убожество вмонтировали в виде некоего знака, цветка, эдельвейса какого-то, который мне пришлось просто снять, дабы не спалиться.

С.ДОРЕНКО: Ха-ха-ха! А вы могли бы поехать в Гонконг и купить просто бейсболочку с камерами или чего угодно.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет, мы спокойно покупали на радиорынках, но, правда, не видекамеры, а аудиоустройства, которые сами монтировали клиенту, подопечному своему, и он писал этого сотруднику.

С.ДОРЕНКО: Спасибо вам огромное. Наши спецслужбы, говорит, в какую-то петлицу заделали хризантему, в которой был микрофон. «Доцент тупой. А доцент тупой. Прием».

Новости

Обзор прессы

С.ДОРЕНКО: Тут идет такая дискуссия интересная. Борис Бритва: «Привет. Только что на govoritmsk». В Twitter. «Не знаю, govoritmsk не слушаю», - пишет Павел Правдоруб. Вот, пожалуйста, идите и повесьтесь, в хорошем смысле, безусловно.

Мы возвращаемся. Миллион всяких тем осталось мелких. У Захарченко найдено, это уже вчера обсудили все, в машине найдено. То есть в машине ты возишь что-то… У меня, например, в кармане, куда ставить кофе, есть несколько 10-рублевых монет, потому что на молле мне надо брать тележку и 10-рублевая монета нужна, чтобы взять тележку. Так вот у Захарченко, у этого миллиардера, там было 13 миллионов рублей.

А.ОНОШКО: Я помню ваш замечательный рассказ о том, как у вас ручки дома пропадали.

С.ДОРЕНКО: Теория насыщенного соляного раствора. Я сказал, что нужно столько бросить соли, чтобы она начинала там и там, и всюду кристалликами образовываться. И так же я поступал с ручками. Я разбрасывал их всюду по 50. Я покупал много пачек ручек…

А.ОНОШКО: Оказалось достаточно.

С.ДОРЕНКО: И потом получалось, что всюду есть ручки. Вот если всюду дома разбросать по 50 ручек в каждом месте, то потом смотришь, что в доме есть ручки.

А.ОНОШКО: Захарченко мне напомнил эту историю. То есть когда у вас деньги все время заканчиваются, вы неправильно себя ведете, просто надо их везде разбросать.

С.ДОРЕНКО: Ты как делаешь? Смотри. Подъезжаешь куда-то, тебе говорят, да, пожалуйста. А ты говоришь: ой, я забыла деньги дома. А он, Захарченко, никогда так не скажет, потому что в бардачке у него 13 миллионов.

А.ОНОШКО: И еще вот в этой штучке, которой от солнца закрываться, там пропуска люди возят, там тоже всегда чуть-чуть надо засунуть.

С.ДОРЕНКО: Чуть-чуть, хотя бы 10 тысяч долларов. То есть у него всюду. А в багажнике еще 13 миллионов. Вот он подъедет в «Макдональдс» и говорит: мне дабл макмафинс с яйцом и свиной котлетой и три хэшбрауна. Они говорят: черт, сегодня терминал сломался. Но он говорит: но я не взял наличные. А Захарченко не так. Он говорит: о, у меня тут 13 миллионов. Достает, пожалуйста, вот, сколько вам, 300 рублей. Вот как правильно жить, Настенька. Мы же не умеем с тобой правильно жить, Настенька, дураками помрем, Настена.

А.ОНОШКО: А вы не боитесь, что его сбросят из окна за это?

С.ДОРЕНКО: Не знаю.

А.ОНОШКО: Ева Меркачева из МК, помните, выбросившийся был следователь молодой, упал…

С.ДОРЕНКО: Пришлось броситься.

А.ОНОШКО: Она говорит, что они очень похожи. Она видела и того, и того, и говорит, тот молод, очень нервничают оба, оба собранные, в то же время в каком-то нервном пребывают и хотят поделиться правдой с миром.

С.ДОРЕНКО: Если их близких возьмут в заложники, то им придется бросаться из окна.

А.ОНОШКО: А как можно взять близких в заложники?

С.ДОРЕНКО: Взять в заложники и пытать, например, а ему сказать: вот, пожалуйста, видеозапись, посмотри, пожалуйста, через адвоката, вот это твои близкие, мы их пытаем и убьем через сколько-то, ты бросься из окна, пожалуйста. Он бросится.

А.ОНОШКО: Я бы не поверила.

С.ДОРЕНКО: А он думает, лучше броситься, фиг его знает, смотришь, вроде и веришь.

А.ОНОШКО: Вот он обещал на суде рассказать, откуда деньги. Ждем?

С.ДОРЕНКО: Не знаю. Ева Меркачева, может, и права. В Воронеже банда пыталась ограбить банк, используя дохлую ворону.

А.ОНОШКО: Он пытался просунуть ее в окошко?

С.ДОРЕНКО: Нет, они кидались мертвой вороной.

А.ОНОШКО: Отвратительно. Мертвые птицы отвратительны просто.

С.ДОРЕНКО: Они кидали мертвую тушку птицы, чтобы нагнать страху на персонал финансового учреждения. Трое жителей Воронежа, которым исполнилось от 28 до 30 лет…

А.ОНОШКО: Какие большие дяди уже.

С.ДОРЕНКО: Мальчики повзрослели. Они нашли мертвую ворону… Это непросто. Где они ее убили? Ну, хорошо.

А.ОНОШКО: Гулял, убил трех ворон. Это же…

С.ДОРЕНКО: Это же Николай Второй. Николай Второй во время революции делает в дневнике запись: сегодня гулял, убил трех ворон. Совершенно справедливо. Тогда были вороны не пуганные или они верили его августейшему величеству все-таки и подлетали поближе, Карл и Клара.

А.ОНОШКО: Карл у Клары украл кораллы.

С.ДОРЕНКО: Нет-нет, я имею в виду из «Снежной королевы» двух воронов, Карл и Клара, которые помогали Герде.

А.ОНОШКО: Я не помню таких подробностей.

С.ДОРЕНКО: Ты что, Герду не помнишь. Сама-то ты похожа на дочку разбойницы, атаманши. Установлено, что злоумышленники совершили преступление на территории областного центра г. Воронежа и там они с помощью масок или шарфов врывались и кидали мертвую ворону. Вот они стали бандой мертвой вороны.

А.ОНОШКО: Их поймали. Милиционеры не испугались?

С.ДОРЕНКО: Поймали. Однажды они зашли в банк, который вообще не вел операции с наличными. Там были только безналичные, записи в компьютере и записи на бумажках.

А.ОНОШКО: А ворона была настоящая.

С.ДОРЕНКО: Ворона была настоящая. Грабители кидали ворону взад-вперед, кидали, кидали, а те говорят: у нас в действительности нет кэша, мы бы рады вам…

А.ОНОШКО: Кто дотронется, тот напьется гнилой крови кошки!

С.ДОРЕНКО: Идиоты. Мы живем среди настоящих идиотов.

А.ОНОШКО: Нет, если бы они ушли от преследования, мы бы жили действительно в мире идиотов.

С.ДОРЕНКО: Это забавно, а потом начинает уже… а потом перестает. Это перестает смешить. В какой-то момент это перестает смешить. Их посадят в камеру с мертвыми воронами. В Россию идет Гонконг. Тебе нужно еще что-нибудь смешное? Пожалуйста. Иммунитета нет ни у кого и у тебя в том числе. Дело в том, что Настя, я открою вам секрет, Настя одна на целую Россию, на 145 или 140 неважно миллионов человек прививается и таскает прививать своих детей от гриппа каждый раз. Настена, я хочу тебя обнадежить. Глава Роспотребнадзора Анна Попова рассказала: к нам приходит грипп В, новый, другой, мать, the new one, и приходит другой вариант гриппа А, не тот, который ты привита, а H3N2 приходит. Это второй приходит. И третий, который сейчас приходит, третий грипп, это «Гонконг»,  с которым мы достаточно давно не встречались. Ты когда родилась, дорогая?

А.ОНОШКО: В 78-м.

С.ДОРЕНКО: В 78-м году.

А.ОНОШКО: Я там пожила два дня и перешла в 79-й. Я 29 декабря родилась.

С.ДОРЕНКО: Давай ты уже будешь считаться 79-го живущая.

А.ОНОШКО: Это приятнее.

С.ДОРЕНКО: В 78-м ты была еще недоразумением, а потом, в 79-м, ты уже начала пить, курить, ругаться матом и все, что ты делаешь сейчас. Когда ты родилась и начала активно жить и портить нервы всем в 79-м, а этот грипп «Гонконг» был в 1968-1969.

А.ОНОШКО: Какие неблагонадежные года.

С.ДОРЕНКО: Да. 1968-1969-й. Почему? Это прекрасные года, это революция гвоздик, дети цветов. Это хиппи, это шошоны, идущие с барабанами на Пентагон. Это прекрасные года. Ты ничего не понимаешь. Шошонов знаешь?

А.ОНОШКО: Что такое шошон? Знаю, конечно, я же на радио работаю, я все знаю.

С.ДОРЕНКО: Дикий человек… Шаманы шошонов атаковали Пентагон против войны во Вьетнаме. Ты просто этого не знаешь. Мать, ты родилась после самого интересного в мире. Ты родилась для уныния. Ты рождена для уныния.

А.ОНОШКО: Я сейчас приступлю к нему.

С.ДОРЕНКО: Ты не знаешь шаманов шошонов. Хорошо. И вот тогда, когда все эти происходили бедовые дела, в 1968-1969, был грипп «Гонконг». И он снова будет. И те, кто его отведали, такие, как я, будут спокойно рыгать чесноком, а такие, как ты, будут ходить прививаться, но это бессмысленно и бесполезно.

А.ОНОШКО: Нет, это осмысленно.

С.ДОРЕНКО: Это бессмысленно и бесполезно, потому что никто не может избрать вакцину против «Гонконга». Супротив «Гонконга» вы ничего не можете. Ха-ха! А мы будем жрать сало с чесноком, рыгать на вас, довольные, счастливые, и говорить, сдохните.

А.ОНОШКО: Ну, заболеем. Ну, что делать.

С.ДОРЕНКО: Ну и все. Чем ты гордиться, дорогая?

А.ОНОШКО: Да ничем.

С.ДОРЕНКО: Ты всерьез занялась шошонами. Шошон – это индейское племя. Венесуэльские дети падают в обморок в школе из-за голода. В Венесуэле. Просто мы поэтизируем все страны, которые хоть когда-нибудь нам улыбнулись, ввиду нашей глубочайшей провинциальности. Мы всегда симпатизируем странам, которые хоть однажды нам что-то, доброе слово сказали. Например, мы симпатизируем Белоруссии за то, что она нам говорит добрые слова, за это, правда, очень мы щедро платим. Мы симпатизируем Венесуэле, потому что они как бы за нас.

А.ОНОШКО: У них там цены должны быть не выше закупочных в магазинах и так далее.

С.ДОРЕНКО: Слушайте. Они долюбились, наконец, они против Америки, за Россию, и вот вам результат.

А.ОНОШКО: В хорошем смысле этого слова.

С.ДОРЕНКО: В хорошем. Правда. У них венесоланизм. Я тебе уже говорил, ко мне приехала группа из Венесуэлы, которая сказала: вот мы строим социализм, в Венесуэле, опишите, что это. Я сказал: вы строите венесоланизм. Венесоланизм. Венесоланизм – это всегда глупость, идиотизм и все такое, что присуще Венесуэле. В Венесуэле дети из-за недоедания падают прямо в школах в обморок. Учительница начальных классов рассказывает, что в одной из крупнейших государственных школ в столице страны Каракасе, «Элиасторо», в прошлом году посещаемость была очень низкой, каждый день из 30 человек в классе отсутствуют по меньшей мере 10. Причина отсутствия детей на занятиях — нехватка пищи. По четвергам семья вынуждена стоять в многочасовых очередях, там всю ночь стоят они, чтобы купить еду в магазине, где цены регулируются государством. То есть низкие цены. Очередь надо занимать ночью, поэтому ребенка некому доставить в школу. А также, если ребенку нужно проехать на автобусе, то тоже эти деньги, к сожалению, семья не может истратить на транспорт, а тратит на пищу. По словам Диас, она видела, как один ребенок упал в голодный обморок, преподаватели в других частях страны также сообщают о том, что дети падают в голодные обмороки либо засыпают на уроках от усталости, от слабости. К концу учебного года все меньше детей приносили в школу обед. Родителям нечего им дать с собой. То есть они приезжают в школу все-таки тем не менее и там клацают зубами. Но в некоторых школах все-таки дают обед местный, который положен, но в некоторых - нет, по-разному. Едят два раза в день они. Вот видишь, у них нет проблемы лишнего веса. 36 процентов детей в Венесуэле едят только два раза в день, утром и вечером.

А.ОНОШКО:  И утром.

С.ДОРЕНКО: Утром и утром. А 10 процентов венесуэльских детей едят один раз в день. То есть утром нечего есть у них и они идут так просто, а уже вечером может быть…

А.ОНОШКО: Это гуманитарная катастрофа, получается.

С.ДОРЕНКО: Это гуманитарная катастрофа.

А.ОНОШКО: И что дальше?

С.ДОРЕНКО: А там они… просто у них социализм.

А.ОНОШКО: Почему нигде социализм не получается?

С.ДОРЕНКО: Почему не получается?

А.ОНОШКО: Нигде не получается.

С.ДОРЕНКО: В ГДР получалось. Хуже, чем в ФРГ… Рядом было ФРГ…

А.ОНОШКО: Что же они так лезли через эту стену, пришлось стену строить.

С.ДОРЕНКО: Нигде не получается.

А.ОНОШКО: Нигде. Жалко.

С.ДОРЕНКО: Жалко. Потому что идея красивая. Ну, хорошо. Латиноамериканский резервный фонд выделил Каракасу кредит недавно 482 миллиона долларов на покупку еды, но на самом деле, естественно, это капля в море, и венесуэльцы двигаются напрямую от венесоланизма к каннибализму.

А.ОНОШКО: А мы можем широкий жест сделать гуманитарный, взять под свою опеку младшего брата. У нас есть такая возможность. Представляете, как это укрепит наши международные… А там же поставить базы ракетные, за помощь, естественно. Будем их кормить и ездить туда отдыхать. Там есть море?

С.ДОРЕНКО: Моя дорогая, ты звучишь как-то странно. Там есть море, Карибское море. Но там есть и проблемы. Ориноко выбрасывает очень много взвесей в воде, Ориноко, река, и там много взвесей в воде, поэтому в Каракасе действительно превосходные пляжи, если двигаться в сторону Колумбии, там тоже превосходные пляжи.

А.ОНОШКО: Вот мы туда и будем ездить.

С.ДОРЕНКО: Но если двигаться здесь, где Ориноко и где наши корпорации добывают бокситы, алюминий, если туда двигаться, где нефть, нефтяные плато, то там купаться не получается. Потому что Ориноко выносит такую помоечку.

А.ОНОШКО: Мы там не будем.

С.ДОРЕНКО: Мы там не хотим. Там есть остров Маргарита, где можно тоже купаться.

А.ОНОШКО: Это возможно сделать?

С.ДОРЕНКО: Для России?

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: Нет, невозможно, потому что мы нищие. Они агонизирующие, а мы нищие. В этом, собственно говоря…

А.ОНОШКО: Вы думаете, Захарченко один такой?

С.ДОРЕНКО: Да.

А.ОНОШКО: Нет. Мне кажется, все вот эти жилые комплексы, где у него были квартиры…

С.ДОРЕНКО: Давай будем серьезными. Доходы населения падают? Падают. Возможности населения падают? Падают. Возможности государства падают? Падают. Введение новых налогов планируется? Планируется. Россия скукоживается и надеется на стагнацию, как на счастье. То есть мы надеемся на стагнацию, как на счастье. Уже развитие нам не светит вообще никакого…

А.ОНОШКО: Но мы же играем в войнушку все время.

С.ДОРЕНКО: Развитие нам не светит, просто чтобы было понятно. Нам светит стагнация. И мы на стагнацию молимся. Нам говорят министры, господин Улюкаев, господин Силуанов, что скоро прекратится падение. А падение когда прекратится, это значит, мы будем стоять на месте. Стоять на месте в то время, когда мир движется по три процента в год, стоять на месте – означает падать. Падение прекратится и мы будем стоять на месте, наверное, может быть, если повезет. Пока мы падаем. И тогда наметится стагнация. И вот в стагнации счастье. Какая на фиг экспансия в момент, когда мы…

А.ОНОШКО: Ждет ли нас судьба Венесуэлы, или рынок все-таки какой-никакой…

С.ДОРЕНКО: Совсем уж до Венесуэлы мы никогда не докатимся, потому что в нас мало венесоланизма, мы все-таки более трезвые люди. По счастью мы страна, близкая к Европе и унаследовавшая от Европы, получившая от Европы довольно много рацио, ума.

А.ОНОШКО: Мы более трезвые?

С.ДОРЕНКО: Мы более трезвые. Мы от Европы, через Польшу, Литву и другие блистательные каналы связи, получили довольно много ума и вот этот ум нас не допустит стать венесуэльцами, тут мы надежно защищены, мне кажется.

Еще есть новости смешные. Австралийские ученые создали таблетку (я сейчас начну ее на eBay искать), которая позволяет сделаться подтянутым и выносливым, спортсменом, абсолютно лежа. Теперь внимание, сейчас тебе понадобиться напрячься.

А.ОНОШКО: Я напряглась.

С.ДОРЕНКО: Когда ты бегаешь или таскаешь железо, играешь в футбол и так далее, ты разрушаешь белки HDAC и активизируешь белок MIF2, а этот MIF2 после разрушения HDAC запускает целый каскад различных генов, команд генных. В результате у тебя начинает повышаться количество митохондрий в клетках, у тебя начинают расти мышцы или становиться более упругими и пропадает жир. Что придумали австралийцы? Просто кормят тебя мерзостью, которая разрушает HDAC. Они это уже на мышах сделали. Они запустили HDAC разрушение. Как только HDAC начинает разрушаться, MIF2 начинает, как сумасшедший, развиваться. Когда он развивается, мыши, речь идет о мышах, набирают мышечную массу, избавляются от лишнего жира, теряют жир, превращаются в Шварценеггеров и так далее, и так далее. Всего-навсего. Специалисты из США, Нидерландов, Франции создали соединение SR9009, которое действует на организм, как часы упорных тренировок. Мыши, которым вводился этот препарат, сбросили вес, уровень холестерина заметно снизился, они стали более спортивными, энергичными и, главное, выносливыми, хотя вообще ни фига не делали. Вообще ни фига. Мышей специально заперли, пять сантиметров на пять сантиметров мышь заперли, бегать негде, тренироваться негде, ничего негде. Все. Как будто она лежит на диване. Ей делают укол, и она ходит такая, качок такой и, главное, выносливая. Потом ей говорят, пробеги, пожалуйста, 16 километров. Да пожалуйста. Пробеги 42.

А.ОНОШКО: Догони троллейбус.

С.ДОРЕНКО: Пробеги 42. Проблем нет. Догони троллейбус – нет проблем. Понятно? Нет проблем. Сегодня чудо-препарат SR9009 можно свободно приобрести. Он запрещен Международным антидопинговым агентством препаратов. Пожалуйста, ищи на eBay. Ты ищешь или нет? SR9009.

А.ОНОШКО: Я на вас сначала посмотрю, Сергей, потом начну искать.

С.ДОРЕНКО: Я начну, клянусь.

А.ОНОШКО: Вы превратитесь в такого качка.

С.ДОРЕНКО: Качка? Нет. Я стану таким роковым Бандеросом абсолютно.

А.ОНОШКО: В солярий не забывайте ходить.

С.ДОРЕНКО: Чуть-чуть, иногда. Такой вопрос, ну, дурацкий. Новая глава Минобрнауки запретила учителям даже произносить слово «услуга». Скажи, пожалуйста, а что есть учитель, услуга или миссия? Я задал серьезный вопрос. Новая глава Минобрнауки запретила учителям даже произносить слово «услуга». То есть они не оказывают образовательных услуг. Это парадоксально, потому что с точки зрения русского языка, безусловно, они их оказывают, но новая Минобрнауки говорит, нельзя так говорить. Я сейчас начинаю думать, что, может быть, она имеет в виду, что это миссия, служение, великое служение.

А.ОНОШКО: Учитель, вообще конфуцианство, если мы обратимся на Восток, оно же не зря ставит учителя довольно долгое время ты поклоняешься… на очень высокую позицию.

С.ДОРЕНКО: Учитель – это все-таки услуга… Скажите, пожалуйста, школа оказывает услуги или все-таки это миссия? Очень простой. Вслед за министром образования разрешите проголосуем. Это услуга, образовательная услуга. Услуга, это не стыдно. Услуга, это не стыдно, услуга это не минет, это нормально, оказывать услугу нормально. Правильно?

А.ОНОШКО: Тоже самое.

С.ДОРЕНКО: Что, минет тоже услуга.

А.ОНОШКО: Вот так, вот сяк, здесь мне по-другому сделайте. Это сразу, уже ты в диалоге.

С.ДОРЕНКО: Это образовательная услуга - 134-2135, это миссия… Минет тоже может быть миссией.

А.ОНОШКО: Может быть.

С.ДОРЕНКО: 134-2136. 134-2135 – это услуга, все-таки это образовательная услуга. Нет ничего стыдного в услуге.

А.ОНОШКО: Образование - это услуга.

С.ДОРЕНКО: Образование – это услуга – 134-2135 или это высокая миссия и слово «услуга» ее оскорбляет. Министр образования запретила употреблять слово «услуга». Это высокая миссия. Миссия, типа «мама мыла раму» и вот это все.

А.ОНОШКО: Нет, не так. Ты как бы что? Ты задаешь тон вообще ученикам своим примером, влюбляешь в себя.

С.ДОРЕНКО: Обратите внимание, что у меня сейчас 26 на 74. То есть министр образования получает поддержку нашей аудитории. 30 на 70, 31 на 69. Тает поддержка министра образования, однако министр образования все еще по-прежнему, безусловно, получает колоссальную поддержку голосующих. 30 на 70, 29 на 71, 30 на 70. Я остановил это голосование. 30 на 70 – конечный результат. Образование – это услуги. 30 процентов. Это миссия – 70 процентов. Все-таки вы хотите поэтизировать… не буду повторять.

А.ОНОШКО: Разговоры пошли. Набиуллина пообещала сохранить в России государственную пенсию.

С.ДОРЕНКО: Зря не напишут.

А.ОНОШКО: Это значит, под вопросом, я так понимаю.

С.ДОРЕНКО: Значит, не дадут пенсии. Все понятно. Мы примерно так и думали.

В движении

 

С.ДОРЕНКО: Мы пойдем и проживем ее, эту среду, 28 сентября.