• «ПОДЪЁМ» с Сергеем Доренко от 30.09.2016

    08:35 Сен. 30, 2016

    В гостях

    Мария Захарова

    Официальный представитель МИДа РФ

    С.ДОРЕНКО: 8 часов 38 минут. Пятница, 30 сентября. Здравствуй, великий город! Здравствуйте, все! Это радио «Говорит Москва»! Говорит Москва! Анастасия Оношко — ведущая этой программы. Здравствуйте, Анастасия.

    А.ОНОШКО: И Сергей Доренко. Доброе утро.

    С.ДОРЕНКО: Благотворительный фонд по ошибке призвал россиян травить бобов. Смешно. Ты видела это?

    А.ОНОШКО: Ошибка в чем — вопрос или травить?

    С.ДОРЕНКО: Надо было «твори добро», это трудно выговорить. Скажи: твори бобро.

    А.ОНОШКО: Твори бобро.

    С.ДОРЕНКО: Скажи: творить добро.

    А.ОНОШКО: Творить добро.

    С.ДОРЕНКО: Твари бобры. Дальше говори: твори бобров.

    А.ОНОШКО: Будьте бобры, ну, пожалуйста, будьте бобры.

    С.ДОРЕНКО: Главное, что они менять не собираются. Они говорят, всего 5% листовки испорчено. На листовке написано много всего: отправьте слово «время», сумму пожертвования на SMS-номер, например, время 300, помогите детям и так далее. Текста много. Но посередине вдруг указано: трави бобров. И когда тот самый фонд, который это выпускает, говорит: пожалуйста, переделайте листовки, весь тираж. Им отвечают: понимаете, сама надпись «трави бобров» занимает менее 5% листовки, а это по госту 63 года допустимо и правильно, следовательно переделывать ничего не надо.

    А.ОНОШКО: А вы бы стали переделывать? Я бы развела из этого вирусный маркетинг. А что за фонд, еще раз поподробнее, что за акция? Что такое, от чего все пошло?

    С.ДОРЕНКО: Там надо помогать каким-то детям.

    А.ОНОШКО: Как творить добро, бобро?

    С.ДОРЕНКО: Да я не знаю, мне ничего в голову не приходит, как их травить, зачем. Ядом что ли? «Столица милосердия». Но наплюй на этой, наплюй, просто это смешной пример того, что менять не будут и все.

    Еще смешная история. PornHub открыл премиум-доступ для всей России.  

    А.ОНОШКО: Смеетесь.

    С.ДОРЕНКО: Ты ходишь на…?

    А.ОНОШКО: Я? Конечно. Вы знаете, у меня весь телефон завален сохраненными картинками, конечно, специальная папочка.

    С.ДОРЕНКО: А ты через картинки, не через видосы?

    А.ОНОШКО: Конечно. Я все время складываю в галерею понравившиеся.

    С.ДОРЕНКО: А есть же эстеты, которые собирают галерею.

    А.ОНОШКО: А знаю таких, да.

    С.ДОРЕНКО: А есть люди, которые…

    А.ОНОШКО: А что они делают?

    С.ДОРЕНКО: Только видео.

    А.ОНОШКО: Просто смотрят и все?

    С.ДОРЕНКО: Это раньше. Дело в том, что порноиндустрия идет семимильными шагами, и на самом деле она идет, конечно, к снаффу, к Кае, к искусственной женщине. А началось все, в моей жизни, с того, что я помню себя совсем младенцем, когда слепоглухонемые… нет, подожди, просто глухонемые  ходили по вагонам и продавали карты с голыми женщинами.

    А.ОНОШКО: А еще такие, на присоске блокнотики.

    С.ДОРЕНКО: Колоды карт с голыми женщинами. Потом появились журналы соблазнительные, какие-то журналы.

    А.ОНОШКО: Playboy.

    С.ДОРЕНКО: Потом Penthouse, потом другие журналы соблазнительные нехорошие.

    А.ОНОШКО: По телевизору показывали…

    С.ДОРЕНКО: Но еще потом появилось Electric Blue из Финляндии, где проказницы могли, например, каким-то образом баловать себя у какого-нибудь бассейна, Electric Blue было, я помню, это конец восьмидесятых.  

    А.ОНОШКО: В девяностых.

    С.ДОРЕНКО: Нет, это на VHS-кассетах уже распространялось. Потом появилось, конечно, «Глубокая глотка» и все это. А потом появились сайты, картинки и все. Но сейчас это настолько… На самом деле эта умирающая индустрия, порнография — умирающая…

    А.ОНОШКО: А куда все переходит? В рисунок?

    С.ДОРЕНКО: Просто я вижу эволюцию отрасли, я понимаю, что она умрет.

    А.ОНОШКО: Почему? Вы почему такой вывод делаете?

    С.ДОРЕНКО: Больше нет там средств, денег нет.

    А.ОНОШКО: Никто не платит?

    С.ДОРЕНКО: Начиналось все с того, что ему платили здесь, в Москве, это были нищенские… Там, на Западе, все было по-другому. Ему платили здесь, в Москве, за съемки 100 долларов, а ей 50, потому что ей легче, ей легче отработать несколько съемок, чем ему. Понимаешь, да? А сейчас это вообще почти ничего не стоит, ну, почти ничего не стоит. Абсолютно несчастные, брошенные вот эти наши, в чудовищных условиях выросшие, выросшие в атмосфере насилия, неуважения к личности, выпускники детских домов, все эти люди, они готовы сниматься за копейки буквально, за пообедать.  

    А.ОНОШКО: Асоцаиальные, получается.  

    С.ДОРЕНКО: Соответственно, они рушат, безусловно, вот эту порноиндустрию, вообще рушат в Калифорнии. Они рушат ее в Испании. Они рушат ее…

    А.ОНОШКО: Подождите.

    С.ДОРЕНКО: Дальше все это скачевывает в Венгрию.

    А.ОНОШКО: Она же, индустрией стала не потому, что это дорого платили, а она стала, потому что за нее платили, за продукт платили пользователи, в этом был прикол, я так понимаю, развитие.

    С.ДОРЕНКО: Пользователи платили немного раньше. Сколько? 16 долларов в месяц, 15 и так далее. Сейчас платят 30, но все время скидки, по 9,95. Эта индустрия умирает, вот чтобы тебе было понятно, просто запомни это. Калифорнийские сайты, которые делали апгрейд каждый день, теперь дают апгрейд раз в неделю или раз в 8 дней, и все это из старого, переверстанное. Венгрия осталась столицей, все это смещается на Украину сейчас. То есть более и более хабальская становится отрасль. Но она умрет рано или поздно. А в то же время развивается не только Китай, но и  всевозможные мультики и так далее.

    Популярный порноресурс, смешно, что он запустил акцию для жителей России, его администраторы предлагают подписаться на преиум-версию сегодня, чтобы получить двухнедельный бесплатный доступ, для этого надо зайти в контакт. Мы с тобой не знаем, как это сделать.

    А.ОНОШКО: Он запрещен у нас или нет?

    С.ДОРЕНКО: Он запрещен. Нет, как запрещен? Он не запрещен, доступ запрещен.

    А.ОНОШКО: То есть если я сейчас наберу вот это…

    С.ДОРЕНКО: Не набирай, нет, рука отсохнет, мать, и ты потеряешь зрение.

    А.ОНОШКО: И ругаться буду.

    С.ДОРЕНКО: У тебя станут расти борода и усы. Ни в коем случае не трогай.

    А.ОНОШКО: Надо зайти на «хх.ру»…

    С.ДОРЕНКО: Ни в коем случае. Это греховно. Кстати, твоя Москалькова говорит, что каждое утро идет сначала долго молиться.

    А.ОНОШКО: Нет. Она сказала «в бассейн».

    С.ДОРЕНКО: Ни фига. Достань текст.

    А.ОНОШКО: Вот она, исповедь, пожалуйста. Ева Меркачева к ней подъехала в 7 утра.

    С.ДОРЕНКО: Прямо от порнографии к Москальковой.

    А.ОНОШКО: Правильно. Неважно. В 7 утра Ева Меркачева к ней подъезжает домой.

    С.ДОРЕНКО: Дальше читай. Ты же не читала до конца.

    А.ОНОШКО: А та говорит: я уже побывала…

    С.ДОРЕНКО: Вот это работа твоя, понимаешь, ты не читаешь до конца.

    А.ОНОШКО: Вот это единственная статья, которую я прочитала он начала до конца.

    С.ДОРЕНКО: Она говорит: сначала иду к иконам молиться. Она иконопоклонница. Она говорит: я сначала иду к иконам помолиться. Ну, я читал, ты — нет. Ты же мне ссылку прислала.

    А.ОНОШКО: Я прислала.

    С.ДОРЕНКО: Читай по тексту. Есть там, перед бассейном.

    А.ОНОШКО: Да, да: умываюсь, потом подхожу к иконам помолиться. Ой, я это пропустила.

    С.ДОРЕНКО: Читай людям. Людям все расскажи на собрании, давай.  

    А.ОНОШКО: «Просыпаюсь часов в 7 (засыпаю обычно за столом, а ночью уже перебираюсь в кровать). И на меня сразу сваливается огромное количество мыслей…»

    С.ДОРЕНКО: Засыпает она за столом сначала. Как Че Гевара. Че Гевара сначала засыпал за столом, а потом он стал работать на коленях. Ты знаешь эту тактику, да?

    А.ОНОШКО: Да. Интересная. У меня дочка так уроки делает.

    С.ДОРЕНКО: Вначале Че Гевара изучал Маркса, Ленина. Он понял, что этот текст от Маркса и Ленина его клонит ко сну.

    А.ОНОШКО: Тяжелый текст.

    С.ДОРЕНКО: Как и всех людей. И он для того, чтобы все-таки читать Маркса и Ленина стал работать, стоя на коленях. Тогда я, говорит, не могу заснуть, я падаю, бьюсь лицом.

    А.ОНОШКО: А я думала, наоборот — удобно ложиться из этого положения.

    С.ДОРЕНКО: Падаю, говорит, бьюсь лицом об стол и в этот момент просыпаюсь и снова начинаю учить Маркса и Ленина. То есть она засыпает за столом. А потом идет к иконам помолиться или нет?

    А.ОНОШКО: Нет, она засыпает, потом приходит в кровать, и потом утром часов в 7 просыпается. Она просыпается и, говорит, на меня сразу сваливается огромное количество мыслей, кому нужно позвонить, с кем встретиться, что не забыть. «Умываюсь, потом подхожу к иконам помолиться. Если есть время, то иду на фитнес или поплавать». С.ДОРЕНКО: Для тебя что это значит? Теперь, когда ты знаешь, что это значит? Это хорошо или плохо?

    А.ОНОШКО: Для меня это, конечно, плоховато на самом деле, но все остальное зато мне понравилось, все остальное что она делает — и в бассейн, и то, что она принимает этих людей, принимает участие в их жизни. Вот эти фермеры, которые шли войной на Кремль, с юга пошли, вот она их там нянчит теперь, их в экстремизме обвиняют, она с ними ходит. К ней приходят все обделенные товарищи, тетенька, которая купила квартиру, а оказалось, что квартира муниципальная, у нее по суду забирают, а она добросовестный покупатель.

    С.ДОРЕНКО: Настена, давай с вэдэвэшниками поговорим. Я вздрогнул при фамилии. Руководство министерства обороны направило представление на назначение начальника штаба первого заместителя командующего Южного военного округа генерал-лейтенанта Андрея Сердюкова. И вот при слове «Сердюкова», что Сердюков станет командующим…

    А.ОНОШКО: У вас екнуло?

    С.ДОРЕНКО: Но он не родственник, конечно.

    А.ОНОШКО: Это другой.

    С.ДОРЕНКО: Нет, не родственник абсолютно. Парень закончил в 83 году Рязанское высшее военное десантное. Если в 83-м закончил, то в каком поступил? В 79-м?

    А.ОНОШКО: Да, правильно, в 79-м. Лет 18 ему уже было.

    С.ДОРЕНКО: Десантники, позвоните, пожалуйста, хорошо это или плохо, что Шаманов вас оставляет, что Шаманов уходит. Позвоните, пожалуйста, десантники. 73-73-948. Мне интересно понять, это хорошо или плохо. Давайте поговорим о новом командующем. Новый командующий, вероятно, Сердюков, он закончил в 83 году Рязанское высшее воздушно-десантное командное училище. Прошел от командира взвода до командующего общевойсковой армией Восточного военного округа. А закончил две военные, ну, конечно, общевойсковую и ГШ. 73-73-948. Мне нужны десантники. А если у человека 20, например, попыток дозвона, с какого фига он десантник? Я думаю, он не десантник никакой. Позвоните, пожалуйста, десантники, кто что знает про этого Андрея Сердюкова, который на месте Шаманова будет. И еще, а Шаманов уходит давно пора или вам будет жалко? Здравствуйте.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вы просили десантников?

    С.ДОРЕНКО: Да.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: У нас сколько их поменялось?

    С.ДОРЕНКО: У вас. Вы десантник?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, да, да. Я служил в Витебской дивизии, еще, правда, при Советском Союзе.

    С.ДОРЕНКО: Шаманова провожать будете, уважают его, любят, жалко?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Естественно. Он все-таки более-менее внес, что надо. Некоторые пытались разрушить, он все это остановил, скажем, не дал. Раз у нас десантники на славе своей стоят, значит где-то его заслуга.

    С.ДОРЕНКО: Ну, да. Скажите, этот Сердюков, что про него вы знаете?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Если честно, вчера только в интернете про него малость прочитал, а так ничего.

    С.ДОРЕНКО: Это проблема.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: … новых генералов, которые в свое время нигде еще не засветились своими, скажем, способностями.

    С.ДОРЕНКО: Знаете, вот мне кажется, проблема, и серьезная проблема, что мы не знаем ребят, которые… ну, не ребят, а генералов, которые себя проявили в Крыму в свое время. Говорят, Сердюков себя проявил в Крыму. Но поскольку они такие полусекретный подвиг совершили, и подвиг их секретен, то мы ни фига не знаем. Да? Вот если бы с вами хорошо знали, кто чего делал в Крыму, мы бы могли ему сейчас аплодировать. Говорят, что он оттуда, заслужил доверие и очень серьезно себя проявил, в Крыму.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здесь знаете какой еще подход, согласитесь, что кого попало…

    С.ДОРЕНКО: Нет, это понятно.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: … командующим ВДВ не поставят.

    С.ДОРЕНКО: Но должен же на белом коне въехать. А мы про Крым…

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Информация придет со временем, значит сейчас не время.

    С.ДОРЕНКО: Ну, даст бог. Спасибо большое. 73-73-948. Здравствуйте. Вы десантник.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Поправьте, пожалуйста, микрофон, он у вас стучит по мозгам.

    С.ДОРЕНКО: Если я не шевелю мозгами, вот сейчас буду не шевелить.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Это мои мозги, по моим мозгам. У вас все замечательно.

    А.ОНОШКО: Сейчас скрипнуло на самом деле.

    С.ДОРЕНКО: Скрипит. Знаете, что это? Это движение гарнитуры, да. Спасибо большое. 73-73-948. «Что со звуком?» А что со звуком? Я не успею добежать, у меня в машине моя гарнитура лежит. Если бы. Но ключ-то находится у меня в куртке.

    А.ОНОШКО: В такой микрофон вы можете говорить?

    С.ДОРЕНКО: В куртке, в кабинете. Может быть кто-то сходит, если бы сходили, да? Спасибо. Белая BMW, ребят, сейчас мне принесут мою гарнитуру.

    А.ОНОШКО: Некоторые, кстати, принимают это за звук клавиатуры, но это не так.

    С.ДОРЕНКО: Это не звук клавиатуры, нет, никакой клавиатуры у нас нет. 8:53, почти 8:54. Мы продолжаем. «Вчера не скрипела». Ну и что? Так это же диалектика. «Мышка постоянно шумит на заднем плане».

    А.ОНОШКО: Это не мышка, это гарнитура.

    С.ДОРЕНКО: 73-73-948. Про десант и про призыв. Нет, наверное сейчас про десант. В десанте новый начальник, вероятно, будет, новый командир, новый руководитель. Я хотел спросить, кто, что о нем знает. Это Андрей Сердюков. Здравствуйте.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро. Александр. Служил 90-92-й, начинал как раз службу в учебном полку смертников, а потом под … как раз.

    С.ДОРЕНКО: Вы слышали что-нибудь про Сердюкова этого?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Хочу сказать, если новый зам как раз Сердюкова придет, то, я думаю, будет наоборот — только даже улучшение. Шаманов сделал все, что мог, и сделал только очень хорошее, он не дал умереть нашей крылатой гвардии, и ее просто поднял.

    С.ДОРЕНКО: Хорошо, не дал умереть. У меня другой вопрос. А помните, какая-то была с Шамановым тема, что его зять в Подмосковье, какой-то криминал, какая-то история была.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Если перетрясти всех наших генералов, обязательно найдется у него кто-нибудь из родственников, которые где-то что-то начудит и все сделает. У меня, например, у супруги, дядя ее, Савченко генерал-лейтенант, он сейчас то же самое в Сирии.

    С.ДОРЕНКО: А Шаманов для вас, вот когда вы думаете о нем, это Чечня?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет, скорее всего там отдельное подразделение, да, вполне возможно, он участвовал там, но все-таки я тоже слышал, что его назначили именно за Крым, потому что так гениально и так все чисто провести, почти без помарок, это просто…  

    С.ДОРЕНКО: Но Сердюков — новый, новый, новый Крым.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вот я и говорю.

    С.ДОРЕНКО: Нам не хватает понимания геройства…

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: На белом коне и громко десант никогда не въезжает. Десант аккуратно тихо пришел, пошумел, пошумел и аккуратно быстро ушел.

    С.ДОРЕНКО: Согласитесь с моей мыслью — нам не хватает понимания ролей, кто, что делал в Крыму. Потому что в Крыму сделали красиво, элегантно и без смертей, очень красиво. Я считаю, за это нам бы надо наших героев знать, но мы ни фига не знаем.

    А.ОНОШКО: Нет.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Мы очень многих героев не знаем, даже тех, которые провели операции в первую чеченскую и вторую кампанию.

    С.ДОРЕНКО: Понятно.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Мы об этом никогда не узнаем. Потому что некоторые вещи нельзя рассекречивать, и нельзя раскрывать всех подробностей. Враг не дремлет, он же тоже учится, как говорится, на опыте других, не только на своих.

    С.ДОРЕНКО: Я понимаю. Мне пишут: «Шаманов был никакущий в Ульяновске». Я, во-первых, не буду спорить. Во-вторых, я вам скажу, что генералы, вообще генералы, когда они садятся на гражданские должности, очень часто ерундой занимаются.

    А.ОНОШКО: Пить начинают?

    С.ДОРЕНКО: Не пить. Они настолько не понимают гражданской жизни, они настолько не понимают гражданских людей.

    А.ОНОШКО: А чем жизнь гражданского отличается от жизни военного?

    С.ДОРЕНКО: Всем!

    А.ОНОШКО: Расскажите, пожалуйста, на генеральском уровне, мне интересно.

    С.ДОРЕНКО: Вообще всем.

    А.ОНОШКО: Ну, чем? Я понимаю, я рядовой, допустим, это  я понимаю, чем моя жизнь гражданская…

    С.ДОРЕНКО: Рядовой не становись, потому что рядовым ты не должна становиться.

    А.ОНОШКО: Хорошо, я закончила вуз, офицер.

    С.ДОРЕНКО: Тебе 36 лет, ты уже подполковник или полковник.

    А.ОНОШКО: Я, что, утром встаю на работу, одеваю форму и иду служить. В смысле, я все время на службе, но вот как бы я иду куда-то…  

    С.ДОРЕНКО: Нет, тебе сколько 36 или 37?

    А.ОНОШКО: 37 уже.

    С.ДОРЕНКО: Но ты уже полковник или подполковник. Ты уже в этой садомазо-структуре.

    А.ОНОШКО: Военная.

    С.ДОРЕНКО: Конечно.

    А.ОНОШКО: И что я делаю каждый день?

    С.ДОРЕНКО: Все время на горло давишь кадыком, вот так: я не понял, что тут, вы разобраться не можете.

    А.ОНОШКО: Рота, подъем.

    С.ДОРЕНКО: Нет, «рота, подъем» проехали уже, это давно было, в детстве. А сейчас: я не понял, вы что, разобраться не можете, вы что здесь…

    А.ОНОШКО: Это я на летучке утром говорю?

    С.ДОРЕНКО: Вот так надо, на горло, все время на горло, на горло брать. Понимаешь? Ты приходишь в гражданскую сферу, там цифры текут через компьютеры, горлом ничего нельзя управлять и, естественно, ты обделываешься, это естественно. Товарищи, генералы, все генералы на гражданке не показатель для меня, ерунда. Не получалось в Ульяновске у него, зато получалось в ВДВ.

    В ДВИЖЕНИИ

    НОВОСТИ

    С.ДОРЕНКО: 9 часов 6 минут. Пятница, 30 сентября. Здравствуй, великий город! Здравствуйте, все! Это радио «Говорит Москва»! Говорит Москва! Анастасия Оношко — ведущая этой программы.

    А.ОНОШКО: И Сергей Доренко. Доброе утро.

    С.ДОРЕНКО: «Люди в камуфляже ворвались с Сахаровский центр с требованием закрыть выставку о погибших украинских солдатах». Смотри, что произошло.

    А.ОНОШКО: Потрясая баночкой.

    С.ДОРЕНКО: Ну, что баночкой? Скажи, у тебя, в общем, негативное отношение?

    А.ОНОШКО: Абсолютно, да.  

    С.ДОРЕНКО: А почему? Просто мне интересно.

    А.ОНОШКО: Потому что это прямо на наших глазах и так рядом. Историческое вот это противостояние, где люди начинают потрясать кровью младенцев, обвиняя друг друга в ее пролитии. Тут же рядом есть люди, которые спасают этих младенцев, им никто не помогает, и чихать все хотели на этих младенцев на самом деле, кроме двух-трех неравнодушных активистов. А виноваты в итоге на самом деле, в общем-то, наверное, все, но главным образом те, кто первый начал…

    С.ДОРЕНКО: Извини, быстро скажу. Сергей Васильевич рассказывает, почему, что там случилось в Лосином Острове, во внутреннем.

    А.ОНОШКО: А что там?

    С.ДОРЕНКО: Адская тема. Я вижу раз, два помялись машины. Причем стоит одна с краю, где скорые помощи проезжают, совсем прижата к отбойнику. Вторая рядом с ней, Hyundai, которая ее прижала. И теперь я не пойму, перед ними что это, то ли их грузить собираются, то ли еще третья машина, то ли это приехала за ними, какая-то контора будет их грузить, то ли это еще третья машина, которая участвует в аварии. Кроме этого полиция. И все объезжают, два ряда точно забиты левых. Если вы там, в этой пробке в Лосином Острове, учтите, что левые ряды не едут никак, нет. Спасибо, Сергей Васильевич, за то, что нам прислали фотографию.

    Мы продолжаем. «Возле Щелчка авария, видел 4 машины. ДПС приехали», — это Илья G9 нам говорит. Поэтому Лосиный Остров стоит. Лосиный Остров — проклятое место, там постоянно аварии, Харьковчанин. Да, Харьковчанин, вы верно говорите, но обычно внешний забит, потому что там, где между Осташкой и Ярославкой вечно какая-то тема. А сейчас внутренний. И это некое новшество.

    Настя, в Сахаровский центр ворвались неизвестные, потребовали закрыть выставку фотографа Александра Васюковича, посвященную погибшим во время боев в Донбассе (медазона пишет «на Донбассе», «на Кузбассе» и т.д.) украинским солдатам. Посвященная погибшим в Донбассе украинским солдатам. Об этом сообщает агентство «Москва» со ссылкой на Лукашевского, который руководит Сахаровским центром, директор. «Пришли люди в казачьих шапках, депутат с "банкой крови", люди в камуфляже. К сожалению, они срывают тот текст, который мы написали на месте испорченных фото… есть напряжение… присутствует полиция… ситуация, скорее, безопасная». Ополченцы и представители различных патриотических движений, муниципальные депутаты, они не разрешают проводить в Сахаровском центре эту выставку, о погибших украинских военных в Донбассе. Слушай, Насть. И у тебя это вызывает некий протест?

    А.ОНОШКО: Да.

    С.ДОРЕНКО: Почему?

    А.ОНОШКО: Я до сих пор, хоть уже и отболело у всех, вся эта ситуация, а моя позиция по ней не изменилась по большому счету, и для меня очевидно, что есть конкретные зачинщики вот этой всей дестабилизации очевидные, которые, мне кажется, виновниками основными того, что там дальше  развивается и происходит.

    С.ДОРЕНКО: Давай проголосуем. Новое голосование. Уже время поминать в Москве погибших в Донбассе украинских  военных. Да — 134-21-35. Нет, абсолютно не время, ровно не вовремя все это сделано — 134-21-36. Это телефоны городские, 495-й код. Уже надо поминать, уже надо плакать по поводу украинских солдат, которые погибли в Иловайском, еще каком-то котле и так далее. Нет, сейчас не время. Надо поминать — 134-21-35. Нет, не время, неправильно это сейчас, неправильно посередь Москвы сейчас поминать украинских военных. «Украинских карателей» многие скажут. И справедливо скажут.  

    А.ОНОШКО: А кто-то скажет: справедливо террористы устроили засаду.

    С.ДОРЕНКО: У меня есть рассуждение на этот счет. Давай лучше подключим людей и будем говорить с людьми. 73-73-948. У нас идет голосование. Время уже, да, надо поминать погибших украинских военных в Донбассе, вот тех, которых мы карателями называем, надо уже их поминать, потому что это братья все равно, пусть обманутые, неважно. Да — 134-21-35. Так проголосовало 28%. Нет — 72%. Я хочу подключить наших слушателей. 73-73-948. Здравствуйте.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Мне это, например, напоминает, как будто в Москве происходит выставка немецких фотографов в 43 году.

    С.ДОРЕНКО: Я про японцев вдруг вспомнил. Вдруг, нечаянно. У меня был один знакомый, который в девяностом году, в 91-м, 93-м, каким-то образом связался с японским посольством и стал японцев возить по местам захоронений японских воинов где-то на Дальнем Востоке.  

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Были в Токио?

    С.ДОРЕНКО: В Токио не был.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А я вам расскажу.

    С.ДОРЕНКО: Просто я вам скажу, у меня не вызвало протеста…

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: В Токио стоит такой автобусик с громкоговорителями и целый день они рассказывают, какая Россия плохая, какие мы гады и так  далее. Напротив посольства. Я когда это увидел, у меня волосы дыбом встали.

    С.ДОРЕНКО: Ужас.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Так вот по поводу Украины.

    С.ДОРЕНКО: Извините, у вас есть секунда? Я хочу сказать, что когда мой товарищ этим занялся, эксгумацией японских воинов и отправкой их в Японию в 93-м, кажется, году, у меня это не вызвало протеста. То есть, в сущности, что он делал? Он позволял японцам воздать почести погибшим здесь, в России, японским военным, которых, в общем, вместо этого можно было бы на фиг послать. Но он помогал японцам. Дальше. И у меня это не вызывало сомнений, ну, нормально. Ну, что?

    А.ОНОШКО: По-человечески.

    С.ДОРЕНКО: По-человечески. Сколько десятилетий прошло. Прошло много десятилетий. Я считаю вслед за теми, кто пришел вот на эту выставку, не знаю, может от них плохо пахло, но я считаю, что не время, нет, сейчас не время, простите, чествовать и воздавать какие-то почести, воинские или еще какие-то, человеческие, погибшим в Донбассе украинским военным. Нет, не время. Хотя со мной не согласны 29%. 29% — можно скорбеть по поводу погибших в Донбассе украинских военных. 29% — да, мы должны скорбеть по поводу умерших, погибших в Донбассе украинских военных. 71% — нет.

    Я считаю, что нет. Потому что время не прошло. Пусть пройдет несколько десятилетий. Здравствуйте.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, Сергей.

    С.ДОРЕНКО: Сергей, здравствуйте.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я по поводу, парень звонил на радио и говорил, что в Токио стоит автобус, который говорит… Но он врет! Я в Токио прожил полтора года. Это вранье абсолютное. Японцы к нам относятся очень хорошо, с большим уважением. Психи есть в любой стране, безусловно. А в Японии ездят автобусы с громкоговорителями, которые собирают телевизоры по определенным дням, стекло, бутылки, раздельный сбор мусора. Попутал просто. Извините.

    С.ДОРЕНКО: Может быть он видел. Давайте скажем, что если он видел, он не врет, он может быть преувеличивает, что этот автобус стоит постоянно.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, я не уверен, что он говорит, в отличие от меня, по-японски, хотя бы на моем уровне… (иностранная речь).

    С.ДОРЕНКО: Скажите, пожалуйста, Сергей…

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: … таком же контексте, как китайский язык.

    С.ДОРЕНКО: Выскажите, пожалуйста, нам ваше мнение по поводу украинских ветеранов украинской армии, которые погибли в Донбассе в результате последней операции. Мы здесь, в Москве, должны предаваться скорби по поводу их смерти?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я думаю, во-первых, рано. Во-вторых, должно пройти время, должно успокоиться. И вот эти большие перформансеры, которые пытаются на этой горячей теме срубить бабла, ну, рановато им еще. Они потом заработают, просто скажите им: ребята, вы потом заработаете, не сейчас.

    А.ОНОШКО: Вы правда думаете, что им кто-то платит?

    С.ДОРЕНКО: Спасибо. Извини меня, а что они… Стоп, Оношко! Но что они завтракали, обедали и ужинали? Они платили копейку за это или нет?

    А.ОНОШКО: А ополченцы на какие деньги едят?

    С.ДОРЕНКО: Причем тут ополченцы?

    А.ОНОШКО: … которые обливают кровью эти фотографии. Ну, все же едят. Я не думаю, что это какой-то коммерческий проект.

    С.ДОРЕНКО: У меня есть серьезный вопрос к тебе. Ты пытаешься все смешать со всем. Сергей Зеленов, который нам звонит из Китая сейчас, наш давний слушатель. Это Клону из Гонконга он иногда представляется. Он уже давно не клоун, но не в этом дело. Он говорит, что они баблос отработают потом, сейчас не время. А ты тотчас говоришь  «а ополченцы живут на какие деньги». Насть, причем тут это? Существует смета на все. И Сергей Зеленов говорит тебе, ты начинаешь сразу…

    А.ОНОШКО: Почему он указывает, заработать…

    С.ДОРЕНКО: Насть, мы тебя любим все, и я тебя люблю, Насть. Можно на колени встану? Не буду. Насть, слушай, любим тебя, Насть, но не включай говнометалку, в хорошем смысле, не надо. Пытайся быть объективной.

    А.ОНОШКО: Первым включает тот, кто…

    С.ДОРЕНКО: Я пытаюсь быть объективным.

    А.ОНОШКО: Я тоже пытаюсь.

    С.ДОРЕНКО: Рано, Настя, чествовать здесь память… Рано скорби предаваться по поводу погибших украинских военных. Рано. Дай, лет 50 пройдет, может быть получится. Лет 50 пусть пройдет, вот сейчас 2016-й, в 66 году такую выставку откроем…  

    А.ОНОШКО: Можно я скажу, что я сейчас после выпуска пойду делать, вот прямо сейчас? У меня в машине лежит сидньице для ребенка, потому что Доктору Лизе, которая вывозит оттуда, из Донбасса детей, раненых и больных, срочно нужно, там 9-месячного ребенка не во что посадить. Она бросила клич вчера, я сегодня уже везу, потому что у меня будет время на это.

    С.ДОРЕНКО: Так вот хорошо, что ты это рассказываешь.

    А.ОНОШКО: В отличие от многих других любителей детей.

    С.ДОРЕНКО: Настя, сейчас, после выпуска пойдет в Замоскворечье, где отдаст детское сиденье Доктору Лизе, которая…

    А.ОНОШКО: В дом милосердия для детей.

    С.ДОРЕНКО: Доктор Лиза это сиденье подарит для донбасского, донецкого ребенка, который будет в удобстве и тепле, и Настя о нем заботится. Поэтому, Настя, мы тебя и любим. Не включай обратную говнометалку.

    А.ОНОШКО: Просто я иногда… А почему этот ребенок оказался в таком положении?

    С.ДОРЕНКО: Мы рано или поздно помиримся с украинцами, через тысячу лет или через 10 это произойдет. Я же с тобой не спорю.

    А.ОНОШКО: А хочется дружить прямо сейчас.

    С.ДОРЕНКО: Настенька, произойдет. Но рановато сейчас, рановато. 73-73-948. Как у тебя нет этого чувства меры, а? Здравствуйте.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро, Сергей. Меня зовут Петр. Мы еще про Украину говорим?

    С.ДОРЕНКО: Да, про Украину и про эту выставку.  Выставка в Сахарова, посвященная памяти погибших украинских солдат, которые в Донбассе погибли.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Отлично, Сергей, я понял. Я много времени не займу. Помните, как говаривал … друг Ромео, «чума на оба ваших дома». Мне абсолютно неприятны вот эти личности, которые приходят на такую выставку. Но и люди, которые проводят эту выставку сейчас, они, наверное,  тоже не совсем корректны. Наверное, с Украиной лучше было бы когда-нибудь сдружиться, как можно быстрее.  

    С.ДОРЕНКО: Придется. Через тысячу лет мы подойдем к окну, увидим Украину, они подойдут к окну, увидят Россию. Придется помириться, нет никакого способа жить иначе. Но сейчас рано. Ну, рано, кровь еще пахнет, дымится. Ну, куда мы, зачем это нужно?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, абсолютно не рано. Кровь дымится только у отдельно взятых личностей. У меня, например, никакой крови нет.

    С.ДОРЕНКО: А у меня там родственники, в Кадиевке.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Она мне нужна больше как какой-то деловой партнер.

    С.ДОРЕНКО: У меня в Попасной родился отец. Попасная. Она сейчас перешла к Украине, к основной Украине, к киевской Украине. А в Кадиевке живут родственники, и там могила деда, бабки и так далее. Это перешло к Луганской республике. Батя мой под Троицким, село Троицкое, там во время оккупации батя был у деда своего в 43 году, в 42, не помню. Ходил немец по селу, вот чтобы вы понимали,  насколько у меня это болит, ходил немец по селу и говорил: ваши завтра пойдут в наступление, попрячьтесь по погребам. Завтра, говорит, советские войска приступают к артобстрелу и пойдут в наступление. Прячьтесь, говорит, ребята по погребам. По деревне ходил немец, предупреждал. По-русски. Добрый немец. А это Троицкое село. А сейчас, год назад или полтора, хохлы лепили там артиллерией по этому же самому селу таким образом, что бомбили школу, расстреливали из орудий. И там же, Троицкое, если вы найдете в интернете, это легко, до сих пор, что дети прятались в погребе школы, в подвале школы, а хохлы их расстреливали. Понимаете, немец, еще раз, немец был жалостливее, добрее, чем хохлы! Понимаете, в чем дело? Для меня это живая история, для меня это живая тема.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Простите, Сергей, но все же я вот эти вещи немножко сравниваю с чеченской войной например. Я вспоминаю, что когда после того, как мы … Хасавюрт, и то, что там было, людей воровали, увозили в ту самую Чечню, что-то с этим нужно было делать. И стирали города и села. И что было делать, как восстанавливать было украинцам…

    С.ДОРЕНКО: Это все понятно. Слабая государственность, не имение традиций.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я, например, из Петербурга. У нас Карельский Перешеек. Из Карельского Перешейка, если вы помните, советские войска выгнали в более… кажется там около сотни семей финнов к себе туда, в Финляндию, взяв на Корейском Перешейке вот этих брошенных в финских домах…

    С.ДОРЕНКО: Вы сказали «сотни» или больше? Когда вы сказали «сотня», вы имели в виду 100 или 100 тысяч? Я не понял. Вы сказали «не менее сотни».

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: 100 тысяч семей… никто не знает, примерно так, по этим хозяйствам.  

    С.ДОРЕНКО: Я понимаю. Хорошо, ну, давайте скажем, что рано. Рано. Выставку эту делать рано пока.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Для вас.

    С.ДОРЕНКО: Для меня рано, потому что у меня все это живое, поймите. Хорошо, давайте так, для Насти не рано; для позвонившегося петербуржца не рано, потому что у него бизнес на Украине, он с ними встречается, он их понимает, они разговаривают. А для меня рано. Вот я вместе с этими казаками. Другое дело, по форме и по запаху я с этими казаками ничего общего не имею, и не хочу иметь. Но по существу я согласен с ними, абсолютно согласен. Настенька, согласен. Село Троицкое, где дед мой вырос, Филипп.

    А.ОНОШКО: У меня там тоже родственники.

    С.ДОРЕНКО: Где у тебя родственники? У тебя нет этого. Я сам обшарил эту землю, я знаю, что вот Троицкое, вот здесь баба моя Луша, Лукерья Петровна жила, в этом районе села, баба Луша моя жила. Которое бомбили сейчас украинцы, расстреливали. А вот здесь было село…

    А.ОНОШКО: Они бомбили, потому что в  этом доме, где баба Луша, там сидел ополченец.

    С.ДОРЕНКО: Школа и в подвале сидели дети.

    А.ОНОШКО: … который угрожал целостности Украины, и они бомбили…

    С.ДОРЕНКО: И они знали, что в школе сидит ополченец, а в подвале все дети села спрятаны, и они расстреливали артиллерией всех детей села. Настя, у тебя бы рука поднялась стрелять по всем детям села?

    А.ОНОШКО: Это был вопрос. Когда мы узнали, помните…

    С.ДОРЕНКО: Не приписывай себе зверства, Настя! Останься человеком в наших глазах. Они знали — все дети села сбежали туда, в подвал, и они расстреливали из орудий. Я ходил по Троицкому, я знаю, что такое Троицкое, у меня там родственников полно было. Потому что Троицкое, прилеплен к нему Картамыш. Ты знаешь, что такое Картамыш?

    А.ОНОШКО: Нет.

    С.ДОРЕНКО: А к Троицкому прилеплен Картамыш, это маленький район села, через ручей, через речку, куда поселили вот этих чертовых румынов, которых привели с Дуная когда-то. Картамыш. Потому что их деревня на Дунае в Турции называлась Картамыш, южнее Дуная. Мы с Картамыша, с Троицкого. И когда ты мне рассказываешь про Троицк, пожалуйста, не надо.

    А.ОНОШКО: Все равно, что обвинять, что напустили газом в Дубровке, и еще помимо террористов погибли еще какие-то люди, их не предупредили.

    С.ДОРЕНКО: Не наговори лишнего. Сейчас наболтаешь, потом тебе самой будет стыдно. Здравствуйте.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Добрый день. Капитан Очевидность. Тут прозвучал такой тезис, что, мол, рано еще. В общем, хочу сказать просто свое мнение. Я просто не ожидал, что дозвонюсь и потерял надежду. Так вот, суть вот в чем. Вы сказали, что рано еще скорбеть. А я, например, начал еще скорбеть по погибшим с обеих сторон в первый день, когда они стали погибать. Потому что надо четко понимать, что это гражданская война, и с той, и с другой стороны воюет один народ, наш народ. Просто временно оказавшийся в пределах другого государства, так скажем. И поэтому проводить выставки подобные, где отдавалась бы дань памяти всем жертвам этой войны, нужно. Но не так, что вот отдельно жертвам со стороны тех, кто воевал за киевскую нынешнюю власть, и отдельно, кто воевал против, а всем сразу. И это должно нести такой…

    С.ДОРЕНКО: Вот, спасибо! Капитан, боже мой, какой правильный! Капитан, вы дико правильный чувак, абсолютно правильный.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, да.

    А.ОНОШКО: И детей туда же, да, погибших.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: То есть посыл должен быть такой, что нельзя говорить, что плохие ополченцы поубивали несчастных украинцев, загнав их в котел, потому что там были такие же люди, как они. И нельзя говорить, что нехорошие украинские каратели из-за того, что они украинцы, ненавидят русских…

    С.ДОРЕНКО: Это все неправильно, конечно, согласен.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: … убивали кучу детей в подвале школы и так далее. То есть надо говорить, что вот эти мрази, Яценюк, Порошенко и прочие, и прочие, можно долго перечислять, они устроили вот эту бойню, и там куча мирных людей, которые, вот вчера он был инженером, его призвали по мобилизации, дали в руки, допустим, артиллерийский снаряд и сказали: заряжай. А если он не будет воевать, не будет обстреливать эту школу…

    С.ДОРЕНКО: Капитан, вы гений. Вы нас просто взяли за шкирман и научили. Все правильно абсолютно. Просто как мать Тереза вы стали, Капитан. Вам можно псевдоним поменять, не Капитан Очевидность, а Мать Тереза.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Понимаете, все-таки подумают, что голос не совпадает, не женский.

    С.ДОРЕНКО: Это правда. Спасибо. «Доктор Лиза, к которой ты несешь кресло для детей Донбасса, это кличка? А какая у нее фамилия?»

    А.ОНОШКО: Елизавета Глинка. Елизавета Петровна.

    С.ДОРЕНКО: Елизавета Глинка, господин Сергачев, Елизавета Петровна ее зовут. Вы можете, пожалуйста, Доктор Лиза также.

    А.ОНОШКО: Фонд «Справедливая помощь».

    С.ДОРЕНКО: Это никнейм, кличка, безусловно, но в интернете люди живут под кличками, и это нам нравится в интернете. Господин Сергачев, вы можете зайти, поиска как Доктор Лиза.

    А.ОНОШКО: Можете помочь ей.

    С.ДОРЕНКО: Так и Елизавета Глинка. Можете зайти в Facebook, у нее страница, на которую очень многие заходят, и помочь детям Донбасса. Доктор Лиза абсолютно много туда ездит, постоянно туда-сюда и лечит детей. И тех, которые попали под всевозможные обстрелы, и тех, которым просто недостаточно медицины в виду войны, в виду  бедствия. Она их привозит в Москву, здесь лечит. Вообще говоря, помнишь, что ее на детского омбудсмена, мы с тобой, кстати говоря, прочили? Но не только. Она рассматривалась вполне серьезно в Кремле тоже, на детского омбудсмена. У нее есть один большой изъян, она кто? Почему ее не взяли?

    А.ОНОШКО: Во-первых, у нее есть вот эта ее ноша непосильная, которую она несет — это обездоленные в Москве и вот эти все дети. Кто ими будет заниматься, если ее отвлечь от них?

    НОВОСТИ

    ОБЗОР ПРЕССЫ

    С.ДОРЕНКО: Сел самолет Москва — Пекин, экстренно в Красноярске из-за пьяного дебошира. Борт А321, который следовал из Пекина в Москву, экстренно сел в Красноярске из-за пьяного пассажира в бизнес-классе, передает РИА Новости.   

    А.ОНОШКО: А вам доводилось ездить…?

    С.ДОРЕНКО: Мне именно в Пекин доводилось.

    А.ОНОШКО: Дебоширов?

    С.ДОРЕНКО: Нет, именно  в Пекин мне доводилось летать в «бизнесе».  Бронислав Брониславович меня научил. Поскольку он аскет, он сказал…

    А.ОНОШКО: Вы сколько в бизнесе летали?

    С.ДОРЕНКО: Он сказал, что на расстояние больше четырех часов надо летать в «бизнесе», и мы полетели.  

    А.ОНОШКО: Мизантроп.

    С.ДОРЕНКО: Да, он говорит, я как аскет, действительно… А321 — здоровая такая канитель.

    А.ОНОШКО: Вот насколько должно быть страшно, чтобы пилот принял решение садиться?

    С.ДОРЕНКО: Я тебе объясню. Билет стоит дорого. Вот почему человек напился и буянил? Билет стоит дорого, действительно дорого. Когда мы с Бронечкой туда летали, это был, неважно какой год, какой-то совсем ранний, 2003-2002-й. И в этот момент, когда мы с Бронечкой летали, стоило 70 тысяч, по-моему, пролететь туда, что-то такое. Не помню. Сейчас, я думаю, конечно серьезно больше. И когда ты столько денег истратил, тебе хочется, чтобы прямо по-настоящему все.

    А.ОНОШКО: Но ему одному хочется, остальные нормально, едят, спят, смотрят фильм, играют в игры.  

    С.ДОРЕНКО: Каждый человек должен понять, за что деньги платил. Ты, например, сколько ты готова заплатить за перелет до Пекина?

    А.ОНОШКО: Сейчас?

    С.ДОРЕНКО: Да, сейчас.

    А.ОНОШКО: Знаете, со мной ездит паровоз детей, у меня сразу калькулятор умножает.

    С.ДОРЕНКО: Ты одна. Сколько?

    А.ОНОШКО: В два конца?

    С.ДОРЕНКО: В два.

    А.ОНОШКО: Я даже не знаю, долларов 500.

    С.ДОРЕНКО: Это сколько получается? Это 30 тысяч. Представь себе, что ты заплатила 250 тысяч рублей.

    А.ОНОШКО: Так я если богатый человек, для меня же это все равно что…

    С.ДОРЕНКО: Стой! Я говорю, ты заплатила 250. Ты садишься и говоришь: простите, а когда будет шампанское? Тебе говорят: ну, вот сейчас будет. Ты говоришь: а когда будут цыгане танцевать с медведями?  

    А.ОНОШКО: А можно я схожу в эконом?

    С.ДОРЕНКО: А можно я немножко доплачу до минета хорошего какого-то? И так далее. То есть каждый человек имеет свои представления о красивой жизни.

    А.ОНОШКО: Будьте любезны еще одну касалетку. О, да я вижу, вы профессионал, не хотите ли порулить?

    С.ДОРЕНКО: Каждый человек имеет свое представление о прекрасном.

    А.ОНОШКО: А богатые люди тоже умеют считать деньги, вы хотите сказать? Что такое богатый человек, который заплатил 250 тысяч? Ну, вообще.  

    С.ДОРЕНКО: Богатые люди скучны, им все скучно.

    А.ОНОШКО: Все плохо.

    С.ДОРЕНКО: Абсолютно. Неофиты. Вот люди, те, для кого это вновь, понимаешь. Я когда сел первый раз в частный самолет, я сразу съел целый поднос суши. А потом я понял, что эти суши, их сколько-то подносов, основная их часть отправляется на помойку, большая часть. Второе, что я спросил у хозяина самолета: слушай, а вот эта прекрасная девочка… Он говорит: полячка. Я говорю: вот эта прекрасная девочка, она и что? Он говорит: спит с командиром корабля румыном. У него румын водил самолет. Говорит, спит с румыном, который командир корабля. Я говорю: понятно; а ты-то чего? Он говорит: да, вообще. И он что? Он просто ложится и спит там целый день, ну, сколько летит, столько и спит. То есть им скучно, богатым людям. А вот людям, которые вырвались из грязи в князи, вот переступили ступеньку, им хочется что-то сделать, напиться и кого-нибудь побить и прочее. В бизнес-классе… Житель Москвы летел бизнес-классом, был пьян, скандалил.

    Ты знаешь, что накануне с Путиным встретился руководитель «Аэрофлота», который просил наручники раздать?

    А.ОНОШКО: Да. Вы мне рассказали, мне это сразу напомнило историю из начала девяностых. Я говорила, что у нас в универсаме, в советском универсаме, в том месте, где корзины, появилась клеть в какой-то момент, на которой было написано: «Я украл и жду милицию».

    С.ДОРЕНКО: А там сидели люди?

    А.ОНОШКО: Ни разу не видела. Но клеть на меня производила… Она была как … где давали концерт, такая вертикальная штучка. И вот в самолетах можно тоже такую устроить, мне кажется, на показ.

    С.ДОРЕНКО: Президент Российской Федерации Владимир Путин обещал поддержать предложение «Аэрофлота» о введении черных списков для деструктивных пассажиров.

    А.ОНОШКО: Надо ввести батареи еще.

    С.ДОРЕНКО: Что это?

    А.ОНОШКО: В самолетах, куда вы будете наручниками приковывать, конечно, к батарее чугунной.

    С.ДОРЕНКО: Нет, батареи забыли, а нужны специальные кольца.

    А.ОНОШКО: Бизнес-класс, такое специальное колечко хромированное.

    С.ДОРЕНКО: Знаешь где? Между ног.

    А.ОНОШКО: Между ног?

    С.ДОРЕНКО: Да. Должно стальное кольцо ввинчиваться между ног, сюда, чтобы руки привязать, дорогая. А куда ты привяжешь?

    А.ОНОШКО: А намордник?

    С.ДОРЕНКО: Сядь, попробуй. Куда ты руки привяжешь?

    А.ОНОШКО: А шарик красный в рот вот так вот вставить, чтобы он не мог ничего говорить?

    С.ДОРЕНКО: Или сюда в бок, или сюда? Нет, руки должны быть…

    А.ОНОШКО: Кляп.

    С.ДОРЕНКО: Нет, между ног, все.

    А.ОНОШКО: И кляп.

    С.ДОРЕНКО: И сиди на них, на руках.

    А.ОНОШКО: Как у негра в «Криминальном чтиве».

    С.ДОРЕНКО: Президент России Владимир Путин обещал поддержать предложение «Аэрофлота» о том, чтобы давать бортовые наручники и ремни специальные. Я предлагаю превентивно всех…

    А.ОНОШКО: Это так обидно, наверное, оказаться в этой штуке.

    С.ДОРЕНКО: Все приковывать.

    А.ОНОШКО: Особенно детей, мне кажется, сразу.

    С.ДОРЕНКО: С точки зрения безопасности, я бы согласился, я уже говорил.

    А.ОНОШКО: На входе в аэропорт, мне кажется.

    С.ДОРЕНКО: Заходим в самолет все.

    А.ОНОШКО: Документы в прозрачный кошелек.

    С.ДОРЕНКО: Никакого нам праздника жизни не надо. Всех привязываем, руки к поручням. Всех просят обязательно сходить пописать, перед вылетом.

    А.ОНОШКО: Попробуй уговори некоторых.

    С.ДОРЕНКО: Обязательно. Чтобы потом не вставать. Зачем это нужно?

    А.ОНОШКО: У тебя штанишки потом будут мокрые, ну, пожалуйста.  

    С.ДОРЕНКО: Дальше. Впускаем газ, всех усыпляем, всех. В наручниках, пускаем газ, вот тот, который Норд-Ост.  

    А.ОНОШКО: И не страшно лететь.

    С.ДОРЕНКО: И всех усыпляем.

    А.ОНОШКО: Если что случится, ты даже не узнаешь.

    С.ДОРЕНКО: Перед посадкой пускаем другой газ, второй газ пошел.

    А.ОНОШКО: Веселящий.

    С.ДОРЕНКО: Ну, какой-то такой, все: ха-ха-ха-ха.

    А.ОНОШКО: И все хлопать, хлопать! Приземлились, ура! Но руки будут связаны, так не получится.

    С.ДОРЕНКО: А чего ты хочешь? Но это же самое безопасное и было бы. А? Все сразу начинают: «Дорогая моя столица». Я помню, как мы летели и пели.

    А.ОНОШКО: Неужели не дают послушать? Это только в поездах, Газманов. Вроде перестали давать эту пошлость.

    С.ДОРЕНКО: Нет, ты не знаешь! Я когда летал с большим детским хором, с Поповым, Сергеем Поповым…

    А.ОНОШКО: Хор прямо пел в самолете? Вот эти детские голоса?

    С.ДОРЕНКО: Хор, конечно. Ну, давай, ну, давай. И они заводили, ты чего. Они так заводили, вообще просто шикарно. 70 детских глоток.

    ПЕСНЯ

    С.ДОРЕНКО: А сейчас, когда все подтянутся, весь самолет. Взрослые плакали от счастья. На посадке, мы уже рулим, смотрим, покачиваясь идем.  

    А.ОНОШКО: Перед Пекином?

    С.ДОРЕНКО: По глиссаде идем. Попов заставлял всегда хор петь в самолете.

    А.ОНОШКО: А вот эта фраза из песни оказывается. Ее одно время на растяжках на элитных стройках… Вот на Косыгина,2, строили дом элитный, там долго-долго висела растяжка «золотая моя столица, дорогая моя Москва».

    С.ДОРЕНКО: Мурашки бежали по коже. Не пытайся это опошлить. Попов заставлял БДХ петь в самолете. 70 человек он вывозил, большие коллективы.

    А.ОНОШКО: Там квартиры по 100 миллионов сейчас продаются.

    С.ДОРЕНКО: Где?  

    А.ОНОШКО: На Косыгина, 2. Хорошее место, кстати, Сергей.

    С.ДОРЕНКО: Можно спросить, куда ты приплела, с какой стати ты приплела Косыгина?

    А.ОНОШКО: Потому что «Дорогая моя столица, золотая моя Москва», я говорю, вот стойка идет, и такая растяжечка, заборчик строительный, который отгораживает вас, там именно это и было написано.

    С.ДОРЕНКО: Расскажите мне про какие-нибудь случаи буянства. Сотрудники авиакомпаний, расскажите мне, пожалуйста, про смешных буянов. Сейчас будут давать ремни и наручники. Но позвольте, а как сделать, чтобы они дали свои ручки? Надо сначала вырубить. Сотрудники авиакомпании, позвоните, пожалуйста. 73-73-948. У нас с тобой есть буян, как мы его вырубим?

    А.ОНОШКО: Протягиваете ему бокал…

    С.ДОРЕНКО: Бить молотком по темечку, мне кажется. Нет? Как? Здравствуйте.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро, Сергей. Меня Артем зовут. Представитель одной из авиакомпаний. Буян встречаем постоянно, разные, от хороших до плохих. Хорошие — это которые немножко, возможно, покурили, похамили, но при этом очень быстро успокоились, сели, сами себя пристегнули, и ведут себя как зайки. А очень много звезд, и нашей эстрады.

    С.ДОРЕНКО: Звезд! Слушайте, про Ксюшу Собчак, притом, что она беременная, ей нельзя говорить, но правда же, она время от времени матом орет на экипажи?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: … но человек был немножко выпимши, еще при посадке решил сходить в туалет. В туалет сходил, но не было воды, бывают особенности у самолетов, что вода не идет на стоянке, пока двигатели не запущены. И он устроил скандал, почему он не может помыть руки. Девочки ему предоставили салфетки, все, что угодно. Требовал представителя, требовал все руководство авиакомпании.

    С.ДОРЕНКО: А после чего ему мыть руки, он же сходил в туалет, он подержал самое чистое, что у него есть.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: … салфетки обеззараживающие. И, в принципе, как только самолет взлетит, мы первым делом пустим его в туалет, чтобы он помыл руки.

    А.ОНОШКО: И что, пришлось в итоге вернуться?

    С.ДОРЕНКО: Хорошо, давайте так, вы работаете, и я работаю, например. Мы с вами в одном экипаже. И у нас есть буян, предположим Оношко. Вот как мы ее возьмем?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ее будет очень легко усмирить.

    А.ОНОШКО: Почему?

    С.ДОРЕНКО: Как? Душить? Как?

    А.ОНОШКО: А женщин как усмиряете легко?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет, бывают моменты, когда встречаешь самолет, а там пассажир на кухне лежит, связанный скотчем.

    С.ДОРЕНКО: Ну, да. Как подступиться? Нам надо сделать тихо, чтобы паники не было, во-первых. Во-вторых, сильно без крови, без драки, потому что если человек побежит по чужим головам, по чужим детям, по креслам, начнет прыгать, это неправильно.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: В самолете тяжело бежать по креслам, потому что…

    С.ДОРЕНКО: Почему? Прямо по ногам, по людям.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: … он просто залезть не сможет.

    С.ДОРЕНКО: Да прямо по людям начнет бегать, идиот. Нам надо тихо его как-то завлечь, обмануть, уколоть, как Декстер… Помните, Декстер колол их специальной, в плечо колол, помните?  

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Но это лишнее.

    С.ДОРЕНКО: Потом спеленать, и потом разрезать бензопилой, уже потом. А?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: И в вакуумный туалет в самолете смыть аккуратно.

    С.ДОРЕНКО: Ха-ха-ха-ха! Нет, ну правда. Декстер колол их, а потом…

    А.ОНОШКО: Я так и не поняла, почему теток легко успокоить. Он сказал, она девушка, ее легко.

    С.ДОРЕНКО: А знаешь почему? Тетки, в отличие от мужчин, зациклены на двух темах.

    А.ОНОШКО: На каких?

    С.ДОРЕНКО: Как она выглядит. И второе: на социальных связях, что о вас люди скажут. Поэтому к тетке надо подойти и шепнуть…

    А.ОНОШКО: На вас смотрят?

    С.ДОРЕНКО: «Посмотрите, как вы выглядите», «что о вас люди скажут» и достаточно, для теток этого достаточно.

    А.ОНОШКО: Вы меня поставили в тупик.

    С.ДОРЕНКО: Мужику ровно плевать, что о нем люди скажут и как он выглядит.

    А.ОНОШКО: Тем более, как он выглядит.

    С.ДОРЕНКО: Но для теток, мне кажется, это абсолютно принципиальная фигня. 73-73-948. Еще звонок.

    Кстати, к нам в 10 придет Мария Захарова. Сейчас как мы пойдем про Сирию, ребята. Как мы пройдем по Америке сейчас, катком, мне кажется. А?

    А.ОНОШКО: Да. По всем.

    С.ДОРЕНКО: Катком прокатимся по Америке. Останется ли Америка жива после этого? 73-73-948. Настена будет защищать Америку. Здравствуйте.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Не являюсь сотрудником авиакомпании, но лично летаю постоянно. Был такой забавный случай. Три пьяных сотрудника МВД бухали всю дорогу до Шарм-эль-Шейха.

    С.ДОРЕНКО: А как вы узнали, что они МВД?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Там же пальцы веером, сопли пузырями, как положено.

    С.ДОРЕНКО: Они говорили какие-то слова, которые вам позволили предположить, что они из МВД?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Конечно. Московский уголовный розыск.

    С.ДОРЕНКО: Ну и что?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: И через четыре дня их депортировали из отеля.

    С.ДОРЕНКО: Депортировали из отеля, но не из самолета.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да. В самолете с ними связываться не стали, а вот в отеле не стали церемониться.

    С.ДОРЕНКО: Самолеты, там пьяные. Знаете, я стал потом летать на «арабах» специально, чтобы не видеть эти пьяные хари. Честное слово. Я стал летать до Каира, и потом пересадка в Каире, на «арабах» стал летать. Ровно для того, чтобы не видеть эти пьяные хари, я тебе серьезно говорю.

    А.ОНОШКО: Но страшно же с вами, когда эти женщины замотанные.

    С.ДОРЕНКО: Летаешь на «арабах», туда садятся шахидки. Шахидки садятся натуральные, шахидикус натураликус. И ты опять дрожишь. Я тогда перестал летать в Египет.

    А.ОНОШКО: Надо туда на машине, на мотоцикле.

    С.ДОРЕНКО: Да, да, да. Настя, ты говорила о призыве.

    А.ОНОШКО: Я.

    С.ДОРЕНКО: Ты бы сегодня сыновей отдала? У тебя два сына.

    А.ОНОШКО: Да.

    С.ДОРЕНКО: Одному шесть, пять, сколько?

    А.ОНОШКО: Шесть с половиной. Он скоро пойдет в армию. Серьезно. Проблемы нет никакой со мной, я запросто. Если не будет никакого конфликта, конечно, а-ля участия нашего… Если человек не захочет сам стать военным и делать свою карьеру, я, конечно, буду философскую беседу вести по поводу того, что пропадешь ни за что по непонятным как бы причинам…

    С.ДОРЕНКО: То есть ты будешь отговаривать от армии?

    А.ОНОШКО: Нет, нет. Мне кажется, это как пионерский лагерь, это очень прикольно. Я сама в детстве очень хотела,  мне было жалко, что девочек не берут. Ну, если захочет… Если не захочет… Пусть делает сам, что хочет, я помогать, вот это отмазываться, я не собираюсь ничего.

    С.ДОРЕНКО: Никаких справок, ничего ты не будешь делать?

    А.ОНОШКО: У нас есть одна.

    С.ДОРЕНКО: Какая?

    А.ОНОШКО: Ну, там…

    С.ДОРЕНКО: То есть, есть заболевание?

    А.ОНОШКО: Не, не заболевание, эти плоскостопие.

    С.ДОРЕНКО: Да сейчас пофиг.

    А.ОНОШКО: Если пофиг, тогда пускай. Нет, я не…

    С.ДОРЕНКО: И второго сына?

    А.ОНОШКО: Захочет…

    С.ДОРЕНКО: То есть ты нарожала солдат Путину, мать. Какая же ты молодец.

    А.ОНОШКО: Но это не воспринимаю как настоящую военную какую-то угрозу. Я не считаю, что они на войну должны попасть. На войну ни в коем случае, нет, не надо. Надо руки в ноги…

    С.ДОРЕНКО: А что, они при штабах будут двери генералам открывать что ли?

    А.ОНОШКО: А не обязательно быть пушечным мясом, чтобы помогать родине.

    С.ДОРЕНКО: Почему?

    А.ОНОШКО: Помогать родине можно совершенно из других мест.

    С.ДОРЕНКО: А куда ты их пристроишь? В сауну…

    А.ОНОШКО: Я в алтайский порнхаб, который взламывал Демократической партии ящики, пожалуйста, почему нет? Я имею в виду, что можно разными способами бороться, информационная война ведется и так далее.

    С.ДОРЕНКО: Но ты за нас же их отдашь воевать?

    А.ОНОШКО: Не за других, же, конечно. Зачем? А посмотрим, что там будет.

    С.ДОРЕНКО: Ребят, кто отдает детей? 152 тысячи человек призывается сейчас. Путин подписал приказ о мобилизации. Мобилизация очередная, обычная, осенняя.

    А.ОНОШКО: А 600 альтернативщиков будет, кстати. Три года можно…

    С.ДОРЕНКО: 73-73-948, вы отправляете детей в армию или сами отправляетесь в армию. Здравствуйте.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Добрый день. Иван из Москвы. Пока еще дети маленькие, несколько месяцев, старший побольше. Не знаю, на самом деле. Не служил в армии, но служил в кадетском корпусе, потом в военизированном училище, не доучился. Полгода прослужил, отчислился. Надо было дослуживаться.

    С.ДОРЕНКО: Вы говорите с улыбкой, значит это у вас…

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ:… купил себе и проклял… заниматься в наше время. Если хочешь потратить свое время в никуда, иди в армию.

    С.ДОРЕНКО: А выковывается характер?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да какой характер. Я не знаю…

    А.ОНОШКО: А чем вы сейчас занимаетесь?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я не знаю, иди копай, иди убирай, иди еще чего-нибудь. Прямо у меня просто по всей России, на всех космодромах знакомых много служит и все такое, не знаю… Зачем? Зачем тратить…

    С.ДОРЕНКО: А какой род деятельности?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Пусть лучше идет и учится, не знаю.

    С.ДОРЕНКО: А какой у вас сейчас род деятельности?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: … с женщинами гуляет, да чего угодно делает, жизнью наслаждается.

    С.ДОРЕНКО: Какой у вас сейчас род деятельности, чтобы примерно сравнить это с армией? Вот что вы делаете?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я не могу тоже говорить плохо все-таки об армии, русской, конечно.

    С.ДОРЕНКО: Где вы работаете, в какой сфере?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: У меня положительные эмоции об армии. Я? Брокер, таможенный, овощи, фрукты.

    С.ДОРЕНКО: Значит, с витаминами все в порядке?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Но не сказал бы, что все в порядке, проблем сейчас много, все экономят. Я пытаюсь тунисский товар продавать, ничего не получается, преиум-брендовский, ничего я не получаю.

    С.ДОРЕНКО: Удачи вам. Спасибо. Хороший мужик. Вы идете в армию или ваш ребенок…

    А.ОНОШКО: Можно я контраргумент жесткий? Сейчас вы все вздрогните.

    С.ДОРЕНКО: Вздрагивайте вместе с нами.

    А.ОНОШКО: Он сказал, пусть чего хочет делает, только не это. Я вам сейчас скажу. Знаете, что будет делать ваш мальчик, если вы его не отправите в армию? Он будет сидеть за компьютером у вас дома и играть в игрушки. И вы ему будете чай подносить. Так, по большому счету.

    С.ДОРЕНКО: Почему? Нет, конечно. Он пойдет в университет, он пойдет куда-то еще.

    А.ОНОШКО: Хорошо бы.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: … был в армии, пришел буквально летом, в середине лета.

    С.ДОРЕНКО: Настя правильно говорит, это пионерлагерь?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Мы очень довольны, и рады. Он служил в Москве, на Алтушке.

    С.ДОРЕНКО: Настя правильно говорит, это пионерлагерь?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет, не совсем пионерлагерь. Были, конечно, моменты, я тоже служил в армии, были несостыковки, как мы служили, и как он. Были моменты, конечно, нас поражали. А в общем вполне прилично и достойно. И питание, и одежда, и организация.

    А.ОНОШКО: Там научился стрелять?

    С.ДОРЕНКО: Он научился там стрелять? Да, были стрельбы. Вывозили, по неделям они находились в Электростали.

    А.ОНОШКО: А чем он стреляет теперь?

    С.ДОРЕНКО: Если вам придется взять языка, вы его пошлете, он приволочит, он умеет все это, нет?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Он не делился этим.

    С.ДОРЕНКО: «Если через 8 лет армия будет также уважаема, как сейчас, я отдам сыновей», — говорит Сергей из Одинцова. «Еще 5 лет назад думал отмазать, а сейчас с удовольствием отдам их на службу», — говорит Сергей из Одинцова. «Служил в двух армиях: советской и израильской. Мечтаю и делаю, чтобы и дети также отслужили. Старший идет через год, и так волнительно и гордо», — пишет Хаим, 41-й. Хаим, но сначала российская, а потом израильская? Или сначала израильская, а потом российская? Как у вас там? И потом, в израильской же не обязательно на большой срок. Ты знаешь, они там приглашают на месяц послужить.

    А.ОНОШКО: Как в Швейцарии, на три месяца летом?

    С.ДОРЕНКО: Нет, нет. У них есть некие программы, у ЦАХАЛа есть некоторые программы в Израиле, которые позволяют чувствовать сопричастность скорее, чем служить, в сущности. То есть ты, условно говоря, здесь отслужил полный срок, ну, год отслужил в русской армии. Потом ты на месяц можешь поехать в ЦАХАЛ, просто как бы, ну, не надолго.

    А.ОНОШКО: Если у тебя второе гражданство есть. Так ты не можешь.

    С.ДОРЕНКО: Этого  я не знаю.

    А.ОНОШКО: Может кто угодно туда… сопричастность почувствовать.

    С.ДОРЕНКО: Я, честно, не знаю. Я как-то гостил у одних людей в Даугавпилсе, в Латвии, и там жена этого моего приятеля сказала, что она в ЦАХАЛе отслужила месяц, еврейка. Я не знаю, как она это устроила, мы как-то быстро поменяли тему.

    В ДВИЖЕНИИ

    НОВОСТИ

    С.ДОРЕНКО: 10 часов 5 минут. У нас в гостях Мария Захарова, официальный представитель МИДа Российской Федерации. Мария, здравствуйте.

    М.ЗАХАРОВА: Здравствуйте.

    С.ДОРЕНКО: Так много всего. Кроме деталей, скажите, пожалуйста, рано или поздно мы же помиримся с Америкой. Одним словом, нет ни одной войны, которая не закончилась бы миром. Всегда.

    М.ЗАХАРОВА: Это философический вопрос, что чем заканчивается, как долго и так далее.

    С.ДОРЕНКО: А цель — война или мир? Мир. Цель любой войны — мир.

    М.ЗАХАРОВА: Понимаете, глобально если говорить, никто ни с кем не ссорился, если говорить о двух странах, тем более двух народах. Я читаю российские журналы, газеты, смотрю сайты, смотрю кино, хожу в магазины, вижу американские товары, люди слушают американскую музыку, хотят и могут, и мечтают развивать отношения и так далее, и так далее, и так далее. То, что сейчас происходит, это прорвавшиеся наружу в каком-то очень странном и неприглядном виде интересы определенной группы лоббистов, Соединенные Штаты Америки, страна победившего лоббизма. Хорошо это или плохо, это тема отдельная.

    С.ДОРЕНКО: Ничего, если я подъеду к вам поближе?

    М.ЗАХАРОВА: Подъезжайте.

    С.ДОРЕНКО: А Настя пусть там.

    М.ЗАХАРОВА: Вы же не подкатываете, а подъезжаете.

    С.ДОРЕНКО: Во всех смыслах. Подъезжаю.

    М.ЗАХАРОВА: Поэтому страна победившего лоббизма. Вот они так живут. Это ни плохо, ни хорошо, это реальность. Поэтому с этим надо уметь жить. Вот сейчас к власти пришла вот такая группа людей, которые почему-то посчитали, что отношения с Российской Федерацией и понижение, даже не понижение, а ухудшение отношений с Российской Федерацией им выгодно для проведения своих каких-то интересов.

    С.ДОРЕНКО: Работая в МИДе, мы не можем сказать, какая группа каких интересов?

    М.ЗАХАРОВА: Почему? Мы же видим.

    С.ДОРЕНКО: Были такие тосты на Кавказе: некоторые силы, некоторые высказывания, некоторые интенции. Но это кавказский тост, такой МИДовский вполне себе. А какие силы, какие интересы?

    М.ЗАХАРОВА: Продолжая эту тему, могу сказать, что высоко-высоко в горах летит орел, который все видит. Все мы видим. А что тут скрывать? Тут ничего нельзя ни скрывать и сложно и не понимать. Пришла администрация Барака Обамы, вот та группа людей…

    С.ДОРЕНКО: Никогда он не был ястребом.

    М.ЗАХАРОВА: Да никто, собственно говоря, и не ожидал. Мне кажется, он сам не ожидал. Если бы ему восемь лет назад сказали, с какими внешнеполитическими результатами он будет закрывать свое президентство, я думаю, что он бы ужаснулся. Я в этом абсолютно уверена. Мы можем сколько угодно говорить о глубине мыслей Барака Обамы и его команды, о его человеческих качествах, но, я думаю, что в его планы не входило, так сказать, сведение отношений с Москвой до такого низкого уровня. Я думаю, что были совершенно иные планы, просто не получилось. И получилось так, как получилось сейчас. И то, что происходит сейчас, вот эта истеричность, нужно просто понимать, что уходящая администрация должна, ну, это в их традиции…

    С.ДОРЕНКО: Запомнится.

    М.ЗАХАРОВА: Не запомнится. Вписать свое имя на определенной странице вот этой исторической книги.

    С.ДОРЕНКО: В учебники истории.

    М.ЗАХАРОВА: И, естественно, вписать ее в позитиве. В негативе о них напишут потомки, а их задача сейчас что-то наработать, чтобы написать в позитиве.

    С.ДОРЕНКО: Обама вначале думал про…

    М.ЗАХАРОВА: Здесь очень важный момент. Есть разные главы на этой странице, разные разделы. И внешнеполитический раздел, учитывая, что это они придумали, что они лидеры мира, а если ты лидер мира, ты должен иметь определенный показатель. И что же мы имеем в этой главе? Если бы они так не развивали концепцию своего мирового лидерства, своего мирового господства, своей исключительности, тогда и не надо было бы сейчас заниматься наполнением этого раздела. А так как они сами на протяжении нескольких лет накручивали эту тему, соответственно, нужно. Сейчас обозначено, это я уж вам могу прямо инсайд такой выдать…

    С.ДОРЕНКО: Давайте, нужен.

    М.ЗАХАРОВА: Обозначено до десяти направлений, были обозначены, наверное, год назад, по которым должны были дать результат; честно говорю, как в Советском Союзе, вот даешь пятилетку за четыре года, нужно было закрыть ряд мировых кризисов за оставшийся промежуток.

    С.ДОРЕНКО: Итак, какие? Попробуем перечислить хотя бы часть.

    М.ЗАХАРОВА: Естественно, те, которые сейчас на повестке дня. В первую очередь, Сирия, конечно, ближневосточный конфликт в целом, включая палестино-израильский трэк и так далее.

    С.ДОРЕНКО: Ирак.

    М.ЗАХАРОВА: В целом, все, что сейчас на повестке.

    С.ДОРЕНКО: Десять.

    М.ЗАХАРОВА: Мы с вами прекрасно же понимаем, что, обладая даже какой-то вселенской мощью, даже один из них закрыть за полгода невозможно. Можно наметить путь, можно запустить процесс, но не такие люди приходили в Белый дом, так сказать, не чета Бараку Обаме, и почему-то у них и до этого не получалось сдвинуть с мертвой точки палестино-израильское урегулирование. Были попытки, были очень конструктивные, позитивные наработки действительно, и правовая база нарабатывалась, и в практическом плане все это применялось, но так, чтобы прямо закрыть и полностью решить, конечно, ни у кого не получалось. Сейчас то, что они делают, вот это истеричное метание, работает ровно в противоположный результат. Вместо достижения позитива на этих трэках ситуация только усугубляется. Спросите и людей в Палестине, спросите людей в Израиле о том, что они думают о посреднических усилиях Соединенных Штатов Америки, Вашингтона, они вам скажут, но я думаю, что в эфир вы это поставить не сможете.

    С.ДОРЕНКО: Ну, да.

    М.ЗАХАРОВА: Именно так.

    С.ДОРЕНКО: Демонизация России. Вот эта демонизация, о которой вы, в сущности, сказали, я хотел ее подкрепить еще вчерашней публикацией в The New York Times. Заголовок: «Путин стремительно превращает Россию в страну вне закона». «Россия из-за действий своего лидера превращается в страну вне закона». The New York Times — это влиятельная старая леди, такая вполне себе. «Москву обвиняют в военных преступлениях в Сирии. Следственная группа заявила, что самолет, выполнявший рейс (малайзийский Boeing), был сбит». И так далее, и так далее, и так далее.

    М.ЗАХАРОВА: Чудесный вопрос мне задали вчера на брифинге. Какой-то иностранный корреспондент поднял руку и сказал, вот прямо так: скажите, пожалуйста, а что будет делать Российская Федерация, когда ее признают виновной? Я говорю: вы понимаете, в вашем вопросе суть того, что сейчас происходит. Не поиск виновных, не знаю, в любом вопросе, не сбор доказательной базы, а формирование общественного мнения до такого состояния, что вы приходите на брифинг и задаете мне вопрос, «что вы будете делать, когда вас признают виновными». И людей нет вообще никаких иных вариантов, вариативности.

    С.ДОРЕНКО: Откуда был корреспондент?

    М.ЗАХАРОВА: Не помню.

    С.ДОРЕНКО: Дело в том, что там «когда» может быть «как если».

    М.ЗАХАРОВА: Нет, это русскоязычный корреспондент, который работает на зарубежные средства массовой информации. Нет. В этом менталитет. То есть по малайзийскому Boeing два года заниматься невыполнением резолюции Совета безопасности о расследовании, и мы были инициатором, одним из инициаторов, этой резолюции, чтобы действительно было полноформатное расследование, которое бы опиралось на признанные в этой сфере нормы. А заниматься фабрикованием вот этих материалов, какими-то утечками, игрой по тому, какие страны входят в совместную следственную группу, какие не входят, сейчас мы Малайзию не берем, а потом мы ее возьмем, а Россию мы вообще не возьмем, а вся доказательная база у нас будет от… это материалы, которые предоставили силовики Украины… И вот эта возня, вот эта грязь… Сейчас мы через Bellingcat вот это продвинем, а тут у нас в соцсетях пойдут материалы на эту тему. И постепенно формируется общественное мнение.

    С.ДОРЕНКО: Не так важно, что сказано, как важно, что услышано. Согласны?

    М.ЗАХАРОВА: Нам же год назад сказали, когда только было объявлено об участии ВКС России в операции, в контртеррористической операции, в Сирии по просьбе Дамаска, нам же говорили в ходе переговоров, что восприятие важнее реальности, и «мы вам устроим такое восприятие в вашем действии, что мало не покажется». Вот она, вся логика.

    С.ДОРЕНКО: Ну, конечно.

    М.ЗАХАРОВА: И поэтому пошла тема второго Афганистана, болота кровавого, в котором завязнет Россия.

    С.ДОРЕНКО: Ну, конечно.

    М.ЗАХАРОВА: Вчера господин Кирби договорился до этой, совершенно умопомрачительной фразы о том, что…

    С.ДОРЕНКО: Да, «мешками с трупами».

    М.ЗАХАРОВА: Да, российские солдаты будут возвращаться на родину в мешках.

    С.ДОРЕНКО: Я вернусь потом к этой фразе моей, что важно, что услышано, а не что сказано, про Кирби. Скажите, пожалуйста, а может ситуация оказаться такой, что в Вашингтоне… Вы меня простите, я здесь ничего не понимаю, но может быть такое, что Керри, который просто затравлен… Вы говорили о лоббистах. У меня создалось впечатление по всевозможным приездам Керри в Сочи, в Москву, что он, в общем, не ястреб, звериного лица Керри не видать.

    М.ЗАХАРОВА: Так мы об этом и говорили, об этом говорил Сергей Лавров, все, кто работали с американской делегацией, мы все об этом говорили.

    С.ДОРЕНКО: А Кирби как бы наоборот. А как это все вместе у них там получается?

    М.ЗАХАРОВА: Кирби — это официальный представитель, это говорящая голова. Там огромное количество других людей, которые действительно принимают решения и которые далеки от стремления госсекретаря продвинуться на дипломатическом трэке. Вот и все.

    С.ДОРЕНКО: Кто кого ищет, кто кому звонит? Кто кого ищет? Вот мне интересно сейчас, когда ситуация заходит почти в тупик. Керри звонит Лаврову или Лавров Керри? Это важно.

    М.ЗАХАРОВА: По-моему, там, я сейчас могу без математической точности, но символически сказать, что, я думаю, 99 процентов разговоров инициированы американской стороной.

    С.ДОРЕНКО: Американцы.

    М.ЗАХАРОВА: Конечно, да.

    С.ДОРЕНКО: Керри звонил вчера Лаврову или Лавров Керри?

    М.ЗАХАРОВА: Это очень интересная история.

    С.ДОРЕНКО: Вернее, по-настоящему, почти уже позавчера из-за разницы во времени.

    М.ЗАХАРОВА: Керри звонил Лаврову, но…

    С.ДОРЕНКО: Внимание, служба новостей, черт побери, потому что американцы говорят, что наоборот.

    М.ЗАХАРОВА: Я просто хотела сказать, что вчера состоялся телефонный разговор, еще один, опять, конечно, по сирийской теме, по инициативе госсекретаря, но это была очень странная история, потому что все разговоры затем, так сказать, становятся… Факт проведения телефонных разговоров становится достоянием прессы, это нормальная практика. Бывают ситуации, когда стороны договариваются о том, что все здесь с чувствительностью нормально, и американская сторона…

    С.ДОРЕНКО: В связи с чувствительностью нельзя говорить о звонке.

    М.ЗАХАРОВА: Госсекретарь попросил, так сказать, об этом разговоре не говорить.

    С.ДОРЕНКО: Настя, ты слышишь или нет?

    А.ОНОШКО: Я внимательно слушаю. Вы думаете, меня здесь нет? Я здесь есть.

    С.ДОРЕНКО: Госсекретарь Соединенных Штатов просит не говорить о факте разговора. Это нормально, так бывает.

    М.ЗАХАРОВА: Что произошло ровно через час? Господин Кирби выходит к прессе и рассказывает о телефонном разговоре.

    С.ДОРЕНКО: Поэтому я и спрашиваю.

    М.ЗАХАРОВА: Вы знаете, понять, что там, у них, происходит…

    С.ДОРЕНКО: Они сволочатся между собой.

    М.ЗАХАРОВА: Я не могу использовать такие выражения.

    С.ДОРЕНКО: Позвольте мне.

    М.ЗАХАРОВА: Но то, что там нет вообще понимания. Я вам еще один пример приведу. Помните пакет договоренностей российско-американских по поводу Сирии? Мы полгода над ним работали, наши эксперты, военные, дипломаты, постоянные были телефонные разговоры Лаврова и Керри, постоянные были встречи. Сложнейшие переговоры, пять документов согласовали. Изначально мы говорили о том, что, конечно, эти документы будут преданы гласности, чтобы действительно стимулировать стороны к выполнению.

    С.ДОРЕНКО: Естественно. А как можно выполнять то, что неизвестно что?

    М.ЗАХАРОВА: Американцы с нами были согласны. Главу американской дипломатии господина Керри это все прекрасно устраивало. Когда был согласован финальный документ и эти договоренности действительно, нам вдруг говорят американцы: нет, мы их не предаем гласности. Почему? Как? Кто вдруг вмешался, вклинился и говорит: все, блокируем? Ну, хорошо, договорились, не придаем гласности. Потом они приходят к нам и говорят: вы знаете, их надо утвердить в Совете безопасности ООН.

    С.ДОРЕНКО: Но негласно.

    М.ЗАХАРОВА: А как вы это представляете себе? Ну, мы как бы расскажем членам Совбеза. То есть, представляете, сидят 15 стран, которые… В чем вопрос-то? Это не просто ребята, которые пришли позаседать. То есть сидят ребята, которые принимают решения, обязательные для исполнения всему миру. Все страны обязаны подчиняться решениям Совбеза. Мы говорим: а как же будут одобрять члены Совбеза документы, которых они не читали? Помните, Пастернака не читал, но осуждаю. Нам говорят: а мы расскажем им. О чем? Мы говорим: но так как бы не бывает.

    С.ДОРЕНКО: Это пренебрежение или отсутствие школы?

    М.ЗАХАРОВА: Я еще не дорассказала.

    С.ДОРЕНКО: Простите.

    М.ЗАХАРОВА: Что происходит дальше? Мы постоянно призываем американцев опубликовать вместе эти договоренности, сделать это цивилизованно, они на английском, мы на русском и так далее. Мы приезжаем в Нью-Йорк, вот только проходят переговоры Лаврова и Керри, они опять говорят, в том числе и на эту тему, «нет, вы знаете, мы пока не готовы публиковать». Только заканчивается, выходим и, оказывается, документы публикуются Associated Press. Так мало того, оказывается, они передали эти документы Associated Press заранее. Заранее. Это, кстати, нарушение всего. Ладно, двусторонних договоренностей, но это нарушение, в том числе и этики в отношениях с журналистами. Ведь речь идет не о какой-то идее, мысли или какой-то прорабатываемой теме. Это договоренности, которые уже есть, и они их сливают только одному средству массовой информации. Мы обращаемся к американцам и, получается, Керри опять не в курсе того, что происходит. То есть вот эта ситуация, когда у них нет единой позиции, какой-то единой стратегии, что все соткано из каких-то противоречий…

    С.ДОРЕНКО: Может, это выгодно, Мария? Мария, послушайте меня. Иван Калита, известный взяткодатель, ездил от одной ханши к другой ханше, той пихнет то, а этой это, этой колечко, а этой мешочек денег.

    М.ЗАХАРОВА: Я надеюсь, вы никого не сравниваете с Иваном Калитой из администрации США?

    С.ДОРЕНКО: Нет, наоборот. Наоборот. Лавров, может, между ханшами там, в вашингтонском этом… в орде, разводить. Ну, правда.

    М.ЗАХАРОВА: Я думаю, сейчас все упирается в две вещи. Первая — это яростная, ожесточенная борьба каких-то лоббистских группировок, возможно, лоббистских, возможно, группировок с разным мировоззрением. Давайте будем выше каких-то меркантильных заинтересованностей и подумаем, что, возможно, это просто разные мировоззренческие концепции. Может такое быть?

    С.ДОРЕНКО: Может быть.

    М.ЗАХАРОВА: Это первый блок, который формирует то, что сейчас происходит в Вашингтоне. Второй трэк – это, конечно, выборы. Ставки зашкаливают.

    С.ДОРЕНКО: Но скоро закончится все, ерунда осталась.

    М.ЗАХАРОВА: Вы же читаете, сколько вливается в избирательные кампании. Там нет пределов уже тем миллиардам, которые крутятся в этом бизнесе под названием «выборы». Соответственно, ставки нереальные.

    С.ДОРЕНКО: Кстати говоря, если бы мы с вами ставили бы вот так, без этих слушателей, ну их на фиг, всех слушателей, вы бы мне сказали, на кого ставить.

    М.ЗАХАРОВА: Я вам бы сказала ставить на Российскую Федерацию. Без вариантов.

    С.ДОРЕНКО: Из этих двух.

    М.ЗАХАРОВА: Из этих двух на Российскую Федерацию. (смеется). Без вариантов.

    С.ДОРЕНКО: Хиллари мне кажется ядовитейшей бабенкой, а Трамп не вызывает никакого доверия.

    М.ЗАХАРОВА: Не имея возможности поддержать эту интеллектуальную беседу с вами сейчас, но повторяю вам честно, искренне, хотя и дипломатично, отвечаю вам еще раз: из этих двух выбирайте наших.

    С.ДОРЕНКО: Только на Российскую Федерацию. Вопрос. Есть сложная машина. Вот эта сложная машина, назовем пульт сложной машины. Вы говорите мне: она непонятно работает и она стыдно и противоречиво работает. А я отвечу вам, если честно, я скажу: Мария, может, вы просто не умеете. Вы мне говорите: в инструкции написано, параграф 25. Давайте признаем, что Америка такова, вот такова, и она действительно мощнейшая держава мира. Вы говорите: она такова… А дальше мы разводим руками. А чего вы разводите руками? Работайте с такой. С такой.

    М.ЗАХАРОВА: Как вы мне нравитесь, Сергей Доренко. Такое нереальное наслаждение. Вы приблизились сейчас ко мне практически на опаснейшую дистанцию…

    С.ДОРЕНКО: Я-то боюсь, что вы меня ударите ногой.

    М.ЗАХАРОВА: Я вас не ударю.

    С.ДОРЕНКО: Смотрите, мы с вами едем решать вопросы.

    М.ЗАХАРОВА: То есть мы с вами уже едем.

    С.ДОРЕНКО: Вам шашечки или ехать? Шашечки или ехать? Вы мне говорите: Америка устроена не по параграфу номер 24. А я вам говорю: Маша, нам вопрос надо решить, вопрос надо решить.

    М.ЗАХАРОВА: Я вам рассказываю.

    С.ДОРЕНКО: Почему вы его не решите?

    М.ЗАХАРОВА: Соединенные Штаты Америки — великая держава, по-настоящему великая.

    С.ДОРЕНКО: Раз.

    М.ЗАХАРОВА: Это, понимаете, не вопрос какой-то, не знаю, сейчас конъюнктурной моей заинтересованности в построении беседы. Абсолютно нет.

    С.ДОРЕНКО: Нам надо обижаться или вопросы решать?

    М.ЗАХАРОВА: Это страна, которая построила мощнейшую экономику. Это страна, которая научилась и научила очень многие государства работать с новейшими технологиями, реализовывать в жизни многие научные разработки моментально, сразу, это страна возможностей потрясающих.

    С.ДОРЕНКО: Давайте доить эту корову.

    М.ЗАХАРОВА: Это страна не без недостатков и в организационном плане, в системном плане и так далее, и так далее. Это страна, также переживающая различные этапы. Сейчас вопрос не об этом. Вы правильно сказали относительно того, в чем вопрос, может быть, мы просто не умеем пользоваться и так далее.

    С.ДОРЕНКО: Не умеем пользоваться.

    М.ЗАХАРОВА: Вопрос в чем? Вопрос в том, что давайте говорить не глобально, а конкретно. Давайте возьмем сирийский кризис. Сколько этапов проходила администрация Соединенных Штатов… Я даже не хочу говорить, что США. Не США, а администрация, потому что это рукотворная история и это история — творение рук именно конкретных людей в администрации Барака Обамы.

    С.ДОРЕНКО: Мне кажется, четыре с половиной года она там уже занимаются, даже больше.

    М.ЗАХАРОВА: Практически пять лет, больше пяти лет, они проходят историю под названием «Участие Вашингтона в сирийском кризисе». Сколько раз за эти пять лет они меняли свою позицию? Вот в чем вопрос, что это не мы не умеем пользоваться. Мне кажется, что вопросы у них. И, возможно, это вопросы, чисто, банально вопросы профессионализма.

    С.ДОРЕНКО: А если взлететь над ситуацией?

    М.ЗАХАРОВА: Вы понимаете, никогда я бы не сказала, что, допустим, Генри Киссинджер, его хоть как-то можно было бы заподозрить в какой-то симпатии к политическому устройству Советского Союза, это был патриот, это был человек, работающий на свое государство, со своими интересами, своими взглядами. Но даже он сейчас говорит о том, что то, что они делают, это большая внешнеполитическая ошибка. Слово «ошибка» имеет разный контекст, но это реально, действительно большая ошибка. И эти метания еще раз доказывают, что просто, возможно, это вопрос отсутствия профессионализма и вопрос в том, что иногда лоббизм становится доминирующей, доминантой вообще в решении и в подходах к решению каких-то проблем. Вначале смена режима, поддержка «арабской весны», революция в Сирии и так далее. Потом начинается пробуксовка. «Мы летим бомбить Сирию», — сказал президент Соединенных Штатов. Потом отказ и вообще даже не столько отказ, сколько демонстрация, демонстративный отказ многих государств в мире поддержать эту концепцию, потому что только что прошли Ирак и Ливию. Затем начинаются параллельно поиски опоры и так далее, и так далее.

    С.ДОРЕНКО: Вы не ставите себе вопрос, может быть, процесс – это цель. Вы просто думаете, Мария, если позволите… А что, мы договорились на «ты», а потом уже перешли на «вы» из вежливости. Ну, хорошо. Вы не думаете вот о чем, что процесс – и есть цель, гнет. Понятно, да? Условно говоря, я захожу в камеру и мне надо погасить там 30 мужиков или 30 арабов, неважно, так вот цели у меня никакой нет, у меня есть процесс, как цель, я должен оказывать гнет. Там оказывается гнет в интересах Турции, в интересах Израиля немножко.

    М.ЗАХАРОВА: Вы правы в том, что, беря и взяв на себя роль такого мирового лидера, объявив себя мировым лидером, конечно, Соединенные Штаты, Вашингтон, подписались под, в том числе, проведением интересов ряда региональных государств.

    С.ДОРЕНКО: Конечно. Аккуратно за саудитов, против иранцев и так далее.

    М.ЗАХАРОВА: Не подумав при этом, во-первых, насколько эти интересы региональных держав соответствуют интересам Соединенных Штатов, а, самое главное, насколько они не противоречат. Второй момент – насколько это тупиковая или не тупиковая дорога и куда они приведет. Третий момент – а каковы последствия вообще для мирового развития, допустим, конкретной политики на этом направлении в конкретный исторический момент. Ну, так мы же возвращаемся к вопросу.

    С.ДОРЕНКО: Они не ищут цели, они ищут гнет как цель, поймите.

    М.ЗАХАРОВА: Мы возвращаемся к вопросу сочетания двух вещей: отсутствие профессионализма в ряде отраслей и лоббизма. Вот в чем вопрос.

    С.ДОРЕНКО: S.N.U.F. я потом вам расшифрую, после новостей.

    НОВОСТИ

    ОБЗОР ПРЕССЫ

    С.ДОРЕНКО: С нами Мария Захарова, официальный представитель МИДа Российской Федерации. Позвольте несколько вопросов от слушателей. Андрей спрашивает: «Как вы оцениваете глубину противоречий между Госдепом, Керри, и американским министерством обороны? Это стилистические несовпадения или нечто большее?»

    М.ЗАХАРОВА: Нет, это не только стилистические несовпадения. Просто здесь нужно понимать, что когда мы говорим о демократической системе организации государства, ну, тоже степень так сказать либеральности, она везде разная, степень открытости и взаимодействия везде… Ну, если это глобальная демократическая модель, то прекрасно мы понимаем, это нормальное явление, когда между различными ведомствами существуют различные точки зрения на решение каких-то вопросов, кто-то может быть за начало военной операции, кто-то может быть против, высказывают свои точки зрения, кто-то может быть за различную нюансировку каких-то вопросов. И это правильно, потому что в споре рождается истина, извините за эту банальность. Но все это правильно до одного момента — пока не принято решение. Есть иерархия власти, в иерархии власти, соответственно, принимается решение о стратегии на том или ином направлении, тем более, когда речь идет о внешней политике, когда государство действует, в качестве государства выступают не конкретные личности, не отдельные ведомства, а есть политика государства на международном…

    С.ДОРЕНКО: Пентагон становится политической партией?

    М.ЗАХАРОВА: Вопрос в том, что здесь уже есть и должно быть консолидированное мнение с учетом их внутренней дискуссии, но оно уже оформленное. Потому что все остальные страны общаются не конкретно только с Госдепом, не только с Пентагоном, они общаются с государством и исходят из государственной политики. А вот внутренние дискуссии мы не смотрим, они могут быть любые. Проблема-то в чем? Не в том, что, допустим, у Пентагона, других силовиков, у Госдепа, администрации Белого дома разные точки зрения. Вопрос в том, что вот эти дискуссии не просто прорываются наружу, а они вообще не дают позиции Соединенных Штатов быть сформированной как единой позиции. То есть сначала говорится одно, через два дня говорится другое, потом эти решения блокируются третьими силами и так далее. Вот в чем глобальная проблема. И, конечно, эти противоречия есть, но, еще раз говорю, дискуссия это нормально…

    С.ДОРЕНКО: Но Пентагон — отдельная партия, утверждаю я. Вы можете подтвердить это?

    М.ЗАХАРОВА: Я думаю, что просто не имею права об этом говорить так, потому что я не гражданин Соединенных Штатов, я гражданин Российской Федерации. И пусть они разбираются со своими проблемами своей системы сами. Нас не устраивает то, что у них нет единой политики, единого подхода к тем вопросам, по которым Соединенные Штаты должны иметь консолидированную позицию как государство.

    С.ДОРЕНКО: Это верно.

    М.ЗАХАРОВА: И, конечно, особенно когда речь касается конфликтных ситуаций, таких горячих конфликтов, как Сирия. Не только потому, что нам жаль Сирию, потому что там уже практически 6 лет убивают мирное население. Там уже поколение людей… 6 лет — это ребенок. Что такое 6 лет? 6 лет — это сформировавшийся ребенок со своими представлениями о жизни. Так вот там уже дети сформировались с пониманием, что война — это норма. Не только этот вопрос, но, извините, в том числе и интересы нас, как государства, потому что этот конфликт имеет уже свою экспортную часть, он уже экспортирует эти проблемы по всему миру. Это и вопросы миграции, которые касаются нас в том числе, потому что в Европу кто только не пришел с этой волной.

    С.ДОРЕНКО: Это правда.

    М.ЗАХАРОВА: Это вопрос терроризма, который просто имеет питательную базу там.

    С.ДОРЕНКО: Наши террористы, согласен.

    М.ЗАХАРОВА: Именно поэтому. Не потому, что мы выясняем отношения с Соединенными Штатами, кто прав, кто виноват, кто сильнее, кто слабее; а потому что мы хотим решить этот вопрос, чтобы он не давал вот эти страшнейшие метастазы по всему миру.

    С.ДОРЕНКО: Можно ли сказать, что мы больше не контролируем процесс взаимоотношений с Америкой по поводу Сирии? Я объясню, что это значит. Вы проводите по 16 часов переговоры, вы вырабатываете документы, и дело ровно вершится где-то в другом месте, а значит, контроля больше у русских нет. У Лаврова нет контроля, правильно? Потому что Керри ему говорит «да», а это значит «нет» или что угодно еще. И тогда мы можем нечаянно упасть в войну…

    М.ЗАХАРОВА: Министр иностранных дел Российской Федерации, как любой другой министр нашей страны, не осуществляет контроль за организацией в других странах.

    С.ДОРЕНКО: Это правда, но он вырабатывает документы.

    М.ЗАХАРОВА: Мы работаем с ними. Работаем с пониманием в том числе проблем…

    С.ДОРЕНКО: У вас есть сейчас понимание, что больше нет контроля?

    М.ЗАХАРОВА: Проблем их конкретной ситуации, а она формируется, как я уже сказала, под влиянием двух вещей: вот этой разноголосицы межведомственной и выборов.

    С.ДОРЕНКО: Есть ли сегодня…

    М.ЗАХАРОВА: И выборов таких, которые мы видим. Не могу говорить, каких, не могу, хотя свое мнение, конечно, есть.

    С.ДОРЕНКО: Если сегодня истребитель Соединенных Штатов нанесет удар по нашему, например, аэродрому или по нашему истребителю, Лавров знает, кому звонить или что делать? У нас есть понимание, что делать?

    М.ЗАХАРОВА: У нас есть понимание, что мы для того, чтобы такие вещи даже в теории не могли бы случиться, у нас есть для этого была проведена работа по заключению соответствующего соглашения с американцами о предотвращении конфликтов в небе, в частности я говорю о сирийском кризисе. Это первый момент. Второй момент. На протяжении года мы вовлекаем американских коллег, и дипломатов, и военных, в диалог по сирийскому урегулированию. И несмотря на все… Почему они не хотели публиковать документы, вы же понимаете.

    С.ДОРЕНКО: Да.

    М.ЗАХАРОВА: Много причин. Одна из них, тогда получилось, как и получилось, весь мир увидел, что, несмотря на заявление Пентагона о том, что они не ведут никакого диалога с русскими, получилось, что они не просто его ведут, они, во-первых, полгода конкретного вырабатывали план, как его вести, они этот план, согласовали, и они готовы приступить к его реализации. Но самое фантастическое, вот при всех внешних сейчас страшных обвинениях, которые несутся из Вашингтона, притом, что мы вынуждены отвечать, и мы будем, мы будем отвечать на все, что они говорят, в том числе потому что мы умеем. Мы теперь все умеем, и делаем это не хуже, и они это понимают. Вот при всей этой полемике, я вам хочу сказать, когда у нас есть желание работать вместе, я имею в виду и у американской и российской стороны, у нас получаются фантастические вещи. Фантастические. Химическая демилитаризация Сирии показала, что когда интересы Москвы и Вашингтона совпадают и, главное, есть желание, консолидированное желание…

    С.ДОРЕНКО: Но сейчас-то нет.

    М.ЗАХАРОВА: А я сейчас объясню, почему. Консолидированное желание решить проблему, можно решить любую проблему. И мир замирает от того, как этот ледокол идет вперед и прорубает любую проблему. Это фантастика! Я думаю, что многие этого и не хотят, потому что понимают, какая это объединенная мощь. Потому что когда я видела, а я наблюдала, как вырабатываются решения по химической демилитаризации, и как этот процесс стремительно пошел, несмотря на то, что даже юридической базы во многом не хватало, и как были объединены все мировые усилия для того, чтобы все-таки этот вопрос был решен, это просто дух захватывало. Это такое впечатление, что вот действительно ты стоишь, а мимо тебя на воду пускают какой-то огромный корабль.

    С.ДОРЕНКО: Ледоколы один за одним. С нами Мария Захарова, официальный представитель МИДа Российской Федерации.

    М.ЗАХАРОВА: Что сейчас произошло?

    С.ДОРЕНКО: Сейчас я хотел спросить, одним словом, военное столкновение русской военной машины и американской военной машины вы считаете на сегодняшний момент маловероятным?

    М.ЗАХАРОВА: Да я даже такими категориями не мыслю.

    С.ДОРЕНКО: Не вероятным?

    М.ЗАХАРОВА: Я такими категориями, в принципе, не могу позволить себе рассуждать. Я человек, который занимается ровно противоположным. Наша задача — сглаживать даже самые жесткие противоречия и находить возможности для компромисса.

    С.ДОРЕНКО: Другой вариант. Взлетает наше звено, боевое звено авиационное, и американское. Наши метелят союзников американцев, арабов, а американцы…

    М.ЗАХАРОВА: Выключайте эту компьютерную игру. На компьютере Сергей Доренко.

    С.ДОРЕНКО: Это уже есть. Американцы лупят по армии Асада, это уже есть, вы знаете, они это сделали, они 62 человека убили. Американцы, звено, атакуют армии Асада, а наши атакую союзников американцев; это война, где мы убиваем солдатиков друг друга, только арабов, это уже есть. Что вы на это скажете? Это что, не военное противостояние?

    М.ЗАХАРОВА: В Сирии Россия работает по одной определенной цели. Можно сколько угодно фантазировать себе вот эту всю глобалистику, цель определена, она заявлена — это международный терроризм, все его проявления.

    С.ДОРЕНКО: Борьба с ним.

    М.ЗАХАРОВА: В чем проблема? И в чем они нас обвиняют? Они говорят: вы прикрываетесь этой целью; возможно, действительно, вы работаете и по ИГИЛу по «Нусре», и так далее, но среди, в частности, «Нусры», есть умеренная оппозиция, и вы, Россия…

    С.ДОРЕНКО: А еще есть те, кто любит кошечек, а еще те, кто любит собачек.

    М.ЗАХАРОВА: И вы, Россия, своими ударами убиваете людей, которые не являются террористами. Мы говорим: хорошо, мы уважаем вашу точку зрения на то, что действительно есть вот такое понятие «умеренная оппозиция», мы уважаем вас, Соединенные Штаты Америки, тогда будьте добры, на пальцах, на картах, на компьютере покажите нам, где находятся те…

    С.ДОРЕНКО: Хорошие.

    М.ЗАХАРОВА: … которых не надо зачищать, и которые все еще являются, по вашему мнению, умеренными, и не переквалифицировались в террористов, а где, по вашему мнению, находятся террористические ячейки.

    С.ДОРЕНКО: Не дают?

    М.ЗАХАРОВА: Разве это не логично?

    С.ДОРЕНКО: Логично.

    М.ЗАХАРОВА: Простая и очень деловая позиция. Вопросов нет, скажите, где.

    С.ДОРЕНКО: Где хорошие, мы их не будем убивать, точка.

    М.ЗАХАРОВА: Полгода Вашингтон не может (это включает в себя и не хочет, и не дает друг другу), не может предоставить нам информацию относительно того, где конкретно находятся те люди, по которым не надо, с их точки зрения, бить. Когда мы говорим о том, что… Ведь по документам, которые были приняты в том числе с участием Соединенных Штатов в рамках МГПС, Международной группы поддержки Сирии, было прописано, что вот дан срок, в рамках которого (это было начало 2016 года) все, кто с оружием в руках воевал на стороне оппозиции против Асада, имеют возможность подключиться к режиму прекращения боевых действий и таким образом выйти из-под удара. И очень многие это сделали. Это было прописано в документах, под которыми поставили свою подпись и Соединенные Штаты Америки. Соответственно, после этого срока исходили все страны из того, что те, кто продолжает с оружием в руках воевать, они автоматически причисляются к террористам. Но американцы начали говорить о том, что нет, это умеренные, и давайте их все-таки будем выводить. И вот полгода мы просим их, и мы разработали целый пакет документов относительно того, как размежевать, как Соединенные Штаты должны размежевать.

    С.ДОРЕНКО: А по факту мы же продолжаем.

    М.ЗАХАРОВА: Умеренных и террористов.

    С.ДОРЕНКО: Мы же продолжаем бить чужих арабов, а они продолжают бить наших арабов.

    М.ЗАХАРОВА: Продолжает бить ИГИЛ, «Нусру» сирийская армия. Мы осуществляем, но об этом вам лучше всего расскажут коллеги из министерства обороны…

    С.ДОРЕНКО: Я понимаю.

    М.ЗАХАРОВА: И делают это. Я просто снимаю шляпу перед тем, как министерство обороны, наше, проводит информационную работу практически в ежедневном формате с картами, с пленками, с турами для иностранных, для российских журналистов, рассказывает, как эта работа ведется.

    С.ДОРЕНКО: Открытость идет на пользу.

    М.ЗАХАРОВА: Причем, ведь заметьте, это открытость, которая никогда не была в нашей традиции.

    С.ДОРЕНКО: О! Можно вернуть вас к малайзийскому Boeing?

    М.ЗАХАРОВА: Один момент.

    С.ДОРЕНКО: Про открытость.

    М.ЗАХАРОВА: Ведь сейчас мы, я имею в виду все государственные учреждения, совершаем по большому счету переворот в собственном сознании. Мы выбрали это очень непросто. Вы лучше меня знаете, потому что вы работаете с государственными структурами, но по ту сторону баррикад, на протяжении уже десятилетий, и вы знаете, насколько сложно расшевелить было вот этот государственный аппарат.

    С.ДОРЕНКО: Абсолютно невозможно почти, да.

    М.ЗАХАРОВА: И то, что мы сейчас делаем, я считаю, что в первую очередь это нужно нам, вот для нашего собственного внутреннего развития.

    С.ДОРЕНКО: Конечно, конечно. Мне легко и просто ассоциировать себя с министерством обороны как гражданину, когда я чувствую, что они правду мне говорят.

    М.ЗАХАРОВА: Да.

    С.ДОРЕНКО: Конечно, легко. Вот нынешнее министерство обороны и я, я за них готов грызться с кем хочешь.

    М.ЗАХАРОВА: И я.

    С.ДОРЕНКО: Теперь по поводу Boeing, я хочу вам сказать одну странную вещь. Важно не то, что сказано, а то, что услышано. Мы вчера провели голосование просто по ощущениям, сказали: ребят, ощущение у вас какое? Вот сбили, скорее, прокиевские или, скорее, пронашенские? 52 на 48 или 51 на 49.

    А.ОНОШКО: Пополам там было.

    С.ДОРЕНКО: 51 на 49. Что прокиевские — 51, что пронашенские — 49, по-моему, вот так где-то. Или 48. У людей 50 на 50. Вот это то, что происходит с Boeing, чтоб вы знали.

    М.ЗАХАРОВА: Я знаю.

    С.ДОРЕНКО: Что открытость идет на пользу, а закрытость… думают люди, дело тухлое какое-то. Тухлое дело-то, потому что мы не понимаем, что там было.

    М.ЗАХАРОВА: А почему? Ведь поймите, что вот то, что сейчас предоставил «Алмаз-Антей», вот эти радиолокационные… Вы лучше знаете эту терминологию, простите меня…

    С.ДОРЕНКО: Я буду стараться имитировать, что я знаю.

    М.ЗАХАРОВА: В этом не сильна. Радиолокационные данные, то, что они предоставили, ведь это же, по большому счету, единственный конкретный шаг, который был сделан государством по направлению предоставления реальной матчасти.

    А.ОНОШКО: Не дает ответ.

    С.ДОРЕНКО: Я же спрашиваю, почему это не услышано? Это не услышано. Это сказано, но не услышано.

    М.ЗАХАРОВА: Минуточку. Понимаете, наверное, ответ на вопрос может быть только дан, ну, я думаю, что вот глобально всю картину…

    С.ДОРЕНКО: Надо, чтобы это было услышано.

    М.ЗАХАРОВА: В единообразном, на раз, могут дать, наверное, только какие-то высшие силы. Для того чтобы увидеть картину, нужно собрать маленькие кусочки вот этих пазлов, которые разбросаны везде. Часть информации есть у нас, часть информации есть у Украины.

    С.ДОРЕНКО: Я понимаю.

    М.ЗАХАРОВА: Часть информации есть у Соединенных Штатов. Так мы и говорим: ребята, давайте все вместе это сделаем. Мы же приняли резолюцию Совбеза, которая дает возможность реально провести нормальное расследование. Где данные? Ведь это Украина. Ведь мы же говорим не о каком-то государстве, которое находится далеко.

    С.ДОРЕНКО: Я не сомневаюсь в вашей искренности или в искренности официальных органов.

    М.ЗАХАРОВА: Вопрос в том, что это речь идет о государстве не где-то, не знаю, на далеком континенте, который не был в фокусе внимания всего международного сообщества. Это Украина, над которой нависло все. Все разведки мира, все, естественно, крупнейшие державы были прикованы своим вниманием, в том числе подкрепленные техническим оборудованием, к этой точке.

    С.ДОРЕНКО: Это понятно.

    М.ЗАХАРОВА: Где эти данные? Почему их никто не дал?

    С.ДОРЕНКО: Я понимаю.

    М.ЗАХАРОВА: Почему мы первые, по большому счету, выдали вот этот материал. Где эти материалы со стороны наших партнеров и коллег?

    С.ДОРЕНКО: Да все хорошо. Но я говорю, вы правы, но примерно половина моих слушателей считают, что вы что-то такое темните. Я говорю, что важно, как вас услышали, это действительно важно.

    Скажите, пожалуйста, предупреждение о завтрашнем дне, дне гнева, меня спрашивают сейчас слушатели, связано в частности с тем, что Кирби сказал, что русских будут упаковывать в мешки для трупов. Вот вы, министерство иностранных дел, дали предупреждение об особой осторожности в день гнева, это связано с нападками американцев?

    М.ЗАХАРОВА: Там в заявлении МИДа, в сообщении для СМИ четко говорится, что речь идет об анализе призыва ряда организаций, которые…

    С.ДОРЕНКО: Ряда организаций, в том числе Белого дома?

    М.ЗАХАРОВА: Нет, речь идет…

    С.ДОРЕНКО: Все-таки Кирби там играет роль или нет?

    М.ЗАХАРОВА: Об экстремистских, в том числе, к сожалению, исламских организациях, о том, что 30 сентября будет проведен некий такой Всемирный день гнева и протеста против нового витка напряженности в Сирии, Алеппо и так далее, вот именно с этим.

    С.ДОРЕНКО: Но не с Кирби?

    М.ЗАХАРОВА: Мы по Кирби вчера все сказали отдельно, четко, дополнительно.

    С.ДОРЕНКО: Но вы считаете, это даже вплоть до того, что угрозой? Или подстрекательством в сущности? Вы сказали, что это подстрекательство.

    М.ЗАХАРОВА: Вот! Опять же, что было в голове у людей в Госдепе, может быть даже и не в Госдепе, кто знает, у всех, знаете, сложные биографии. Когда писали эти речовки, а может быть не писали, а на ходу придумали, опять же, знает только, наверное, провидение. Но вопрос не в том…

    С.ДОРЕНКО: Кто услышит, и как услышит.

    М.ЗАХАРОВА: Именно так. Вопрос не столько в том, что они хотели сказать, а в том, какой эффект и на кого будет произведен. И поэтому мы говорим, даже если вы это сделали не сознательно, даже если вы это сказали по глупости, по недалекости…

    С.ДОРЕНКО: Вас услышат идиоты, которые пойдут стрелять, конечно, конечно.

    М.ЗАХАРОВА: Вас услышат те, которые поймут: это команда фас.

    С.ДОРЕНКО: Ровно так.

    М.ЗАХАРОВА: И в сочетании со многими другими факторами это может сдетонировать. И, конечно, все должны понимать степень ответственности за подобные слова. Я уже не говорю о человечности и гуманизме, потому что меня поразило другое. Все-таки Кирби — это военный человек, человек, который работал на военных многие лета, он пришел в дипломатическую службу из службы военной.

    С.ДОРЕНКО: А у них этих… У американцев нет.

    М.ЗАХАРОВА: Не согласна.

    С.ДОРЕНКО: А я согласен. А у американцев нет. Знаете, что русские немцы в войну не расстреливали из пулеметов…

    М.ЗАХАРОВА: Для них честь, по крайней мере собственных солдат, это высочайшая планка сложно сказать, это высочайший уровень дани, которую они отдают памяти жертвам своих военнослужащих.

    С.ДОРЕНКО: У американцев, нет.

    М.ЗАХАРОВА: Не согласна категорически.

    С.ДОРЕНКО: Я вам быстро одну историю крошечную.

    М.ЗАХАРОВА: Для них человек, который погиб на поле боя, защищая их страну, для них он вообще практически святой.

    С.ДОРЕНКО: Но кастового взаимного уважения у американцев нет. Привожу вам пример простой. До прихода американцев в Европу во Второй мировой войне никто — ни англичане, ни немцы, ни русские — не расстреливал, как правило, прыгающих с парашютом летчиков. Американцы пришли и стали их резать из пулеметов, из пушек самолетных.

    М.ЗАХАРОВА: Нет, нет, по крайней мере к своим…

    С.ДОРЕНКО: Нет, нет, у них нет к чужим уважения никакого.

    М.ЗАХАРОВА: К своим есть.

    С.ДОРЕНКО: Они ненавидят чужих всех.

    М.ЗАХАРОВА: И когда они говорят такие вещи, и говорят люди, которые имеют отношение к военной службе, то это, конечно… Понимаете, одно дело, вышла бы там, не знаю… Не хочу здесь заниматься никаким сексизмом, но если бы это была, допустим, далекая от военной службы какая-нибудь молодая девушка, которая такие вещи сказала, можно было бы списать на то, что она не понимает, что такое честь, достоинство, что такое смерть товарищей. Слушайте, мы же с американскими военными прошли много чего в двадцатом веке, мы отмечаем даты совместного участия в операциях Второй мировой войны и так далее. То есть вот эти мундиры, они были вместе, по одну сторону баррикад, этом есть еще и историчность, момент такой определенный. И если бы пришел кто-то вот такой, молодой и не понимающий или девушка, которая, допустим, была бы далека от этих всех вещей, это можно было бы списать на какую-то фривольность. Здесь никакой фривольности нет. Здесь есть желание…

    С.ДОРЕНКО: Убивать.

    А.ОНОШКО: А мы так можем сказать? Мне интересно, а если мы скажем, вот вы рискуете, что американские матери будут получать…

    С.ДОРЕНКО: А мы так не говорим.

    А.ОНОШКО: Если мы так скажем. Стоит ли за нами кто-то, для кого-то тоже это сдетонирует?

    С.ДОРЕНКО: Настенька, русские когда говорят слова... У американцев есть особая спесь и презрение к другим людям.

    М.ЗАХАРОВА: А вы вообще представляете, что будет, если бы не политик… Ну, политики могут многое себе что позволить, они работают на электорат…

    С.ДОРЕНКО: Если бы наш так сказал.

    М.ЗАХАРОВА: Что если бы официальный представитель государства на каком-то высоком уровне сказал такую вещь в отношении Соединенных Штатов, вы знаете, кто бы в первую очередь его заклевал бы?

    С.ДОРЕНКО: Не может.

    М.ЗАХАРОВА: Его бы заклевали наши же, россияне.

    С.ДОРЕНКО: Наши, мы бы.

    М.ЗАХАРОВА: 100 процентов.

    С.ДОРЕНКО: Я бы, потому что я бы сказал: надо иметь деликатность стране, которая столько пострадала, надо иметь деликатность, говоря о жизни и смерти. Мы бы не дали рта раскрыть такому представителю. Ты что? Никогда в жизни.

    М.ЗАХАРОВА: Я вам пример, хотите, приведу. Когда были теракты, в частности это были очередные теракты, по-моему, в Европе, я слушала эфиры, смотрела, и где-то, у кого-то у политиков, политологов проскакивали такие ноты знаете, моралитэ, такого нравоучения, что вот, мол, конечно, не «так им и надо», но «мы их предупреждали».  

    С.ДОРЕНКО: Нет, нет, у нас это маргинально, у нас маргиналы так говорят.

    М.ЗАХАРОВА: И я помню, что я сделала. Я позвонила в эфир этого телеканала, позвонила на выпуск, сказала: здравствуйте, я такая-то, вы знаете, у меня есть комментарий, не могли бы меня вывести в эфир. Они меня вывели в эфир. Это все есть, это задокументировано. Я сказала: вы знаете, сейчас ни в коем случае нельзя скатываться к вот этому, злорадству, «а вы», «а мы» и так далее, надо быть не просто выше, надо понимать это. Вы знаете, что на следующий день дало радио «Свобода»? Они написали, что российские чиновники, дословная фраза: «оскотинились и ерничали по поводу терактов». Поэтому тогда… Поэтому когда они делают такие вещи…

    С.ДОРЕНКО: У нас это абсолютно невозможно. И только маргиналы могут делать это. Спасибо большое, Мария. Мария Захарова, официальный представитель МИДа Российской Федерации была с нами.

    Мы провели этот выпуск, мы пойдем и проживем ее, эту пятницу, 30 сентября.

    Версия для печати

Связь с эфиром


Сообщение отправлено