В. КАРПОВ: 20 часов 7 минут. В эфире программа «Отбой». У микрофона Владимир Карпов. Всем доброго вечера. Сегодня «Отбой» с гостем. Сегодня с нами Евгений Жилин, руководитель подразделения ополченцев «Оплот». Здравствуйте, Евгений.

Е. ЖИЛИН: Здравствуйте, Владимир.

В. КАРПОВ: Давайте разберёмся в терминологии. Подразделение «Оплот» - это что сегодня? Раньше, я помню, это было политическое движение, а сегодня – это что? Это батальон, отряд? Это воинское подразделение?

Е. ЖИЛИН: Оплот – это в первую очередь принцип жизни и жизненная позиция, которая организовалась изначально после моего увольнения из органов внутренних дел, то есть мы стали помогать ветеранам Великой отечественной войны, защищать русскоязычное население, помогать всем семьям милиционеров, погибших в городе Харькове от рук преступности, заботиться о них, отстаивать их права. То есть я делал это, потому что у меня есть сердце. Также мы готовили людей для службы в армии, бойцов. Это был бойцовский клуб, я был президентом Федерации по боям без правил в Украине. Проводили бои без правил. Провёл за год их больше, чем во всём мире. Вот это был «Оплот». У нас были свои сторонники.

Когда началось движение к евроинтеграции в Украине и президент объявил курс на евроинтеграцию, я как человек, который занимается финансами, прекрасно понимал, что для моего региона, для Харькова, для юго-востока это убийство, потому что Украина по своему экономическому составу, экономическим заинтересованностям разделена на Западную Украину, где проживают галитчане (национальность такая). Там нет промышленности, всю жизнь люди зарабатывали тем, что работали в Западной Европе где-то на заработках по полгода, по году. Они были заинтересованы только в том, чтобы получить свободный доступ к рынку труда в Западной Европе, чтобы их там не ловили как незаконных иммигрантов и не выселяли к себе обратно, где просто физически нет работы.

И был юго-восток Украины, там, где я проживаю, где проживают мои родители, семьи, друзья. Это промышленные центры, где высокотехнологическое оборудование и высокоинтеллектуальная работа. Мы производили машинообработку, разработки новых узлов и агрегатов и продавали это всё, в том числе в основном в Россию. Благодаря этому существовали научно-исследовательские институты, технические вузы на нашей территории.

В случае евроинтеграции вся эта промышленность убивалась, никому не нужны наши самолёты Антоновы в Европе. Там есть свои Боинги, Airbus’ы, никому не нужны наши машины Запорожцы, в Европе там есть свои. Никому не нужно.

Всё то, что мы производили, мы производили по техническим стандартам Советского Союза, и оно было интегрировано только в рамках СНГ.

В. КАРПОВ: Евгений, понимаю: вы сейчас обосновываете свою политическую позицию. Но меня интересует: вы сейчас воюете, или как?

Е. ЖИЛИН: Мы сейчас…

В. КАРПОВ: Сейчас-то вы в студии, это понятно.

Е. ЖИЛИН: Жизненная позиция – я защищаю свои интересы. То есть когда необходимо было вести диалог, я вёл диалог. Когда необходимо было судиться, я судился. Когда необходимо было выйти на площадь, я вышел на площадь. Когда за убеждения начали убивать, я взял автомат. Я создал армию, и мы воевали. То есть на сегодняшний день «Оплоту» удалось создать армию на территории Донецка. Там было много групп. Удалось переобучить бывших слесарей, сантехников, таксистов, шахтёров в миномётчиков, наводчиков, артиллеристов, танкистов, операторов БТР, водителей и снайперов.

В. КАРПОВ: Вы же харьковский. Как вы оказались в Донецке?

Е. ЖИЛИН: Когда мы заняли активную позицию по Майдану, у меня оказалось очень много сторонников по всей Украине. В каждом регионе мы открыли по филиалу. Я выбирал человека, который наиболее отвечал моим взглядам, жизненной позиции, то есть это искренние люди, по политическим убеждениям – социал-демократы, которые любят свою землю искренне и честно, не бандиты, не убийцы, не какие-то там олигархи, скажем так. И я на них ориентировал всех своих сторонников. Это было в каждом регионе, в том числе Луганске и Донецке. Противостояние с евроинтегрантами было по всей Украине, но только в Донецке и в Луганске оно переросло в вооружённое противостояние.

Во всех остальных областях: в Харькове закрыли тюрьму больше 300 человек, да? Не взяли за оружие, потому что оружия не было. Благодаря Стрелкову Игорю Ивановичу и таким группам, как он, он перевёл плоскость противостояния с протестного и захвата админзнаний в вооружённое противостояние. То есть он показал, что надо сражаться с оружием в руках. И поэтому в Донецке и в Луганске подразделения «Оплот» перешли в вооружённую борьбу.

В. КАРПОВ: Вы описываете своё подразделение как армию. А армия – это сколько? Вот, «Оплот», в частности.

Е. ЖИЛИН: На сегодняшний день это 2300 человек.

В. КАРПОВ: Обратил внимание, что боевые действия вы описываете в прошедшем времени. Можно ли сказать, что это результат того мирного плана, который был разработан в Минске?

Е. ЖИЛИН: Да, на сегодняшний день Александр Захарченко, это руководитель донецкого отделения «Оплота», который на сегодняшний день является премьер-министром ДНР, подписал соглашение о прекращении огня. И это как бы как начало. Действительно в настоящий момент мы не ведём активных боевых действий, то есть мы находимся на тех позициях, на которых мы остались, сегодня идёт обмен пленными, мы выполнили свою часть договора, передали пленных, теперь ждём, когда передадут наших пленных. Поэтому сегодня мы как бы не воюем. Но само по себе соглашение очень напоминает мне марку одного автомобиля, не хочу приводить его в пример, когда мои товарищи купили их штук 6 и за два месяца они все сломались, они прислали на экспертизу, и экспертиза дала заключение, что эти машины сделаны конструктивно так, что они не могут эксплуатироваться, не ломаясь.

То есть примерно такой же договор в Минске. То есть там есть такие очень допуски, что этот договор вряд ли сможет эксплуатироваться, не ломаясь. Его надо постоянно укреплять и дорабатывать, имея большую волю. То есть украинская сторона взяла на себя обязательство создать закон о специальной зоне, где учесть все интересы. Но я больше, чем уверен, что у них не хватит на это воли и желания.

В. КАРПОВ: Зона – вы имеете в виду особый правовой статус?

Е. ЖИЛИН: Да.

В. КАРПОВ: Луганской и Донецкой областей. Но если вы здесь, значит какое-то ощущение того, что в ближайшее время стрелять, то есть воевать по полной не будут, у вас есть? Иначе вы были бы, наверное, со своими бойцами. Или как?

Е. ЖИЛИН:  На сегодняшний день армия ДНР насчитывает около 12000 человек. То есть «Оплот» - это уже маленький отряд, который влился в общую армию ДНР.

В. КАРПОВ: Шестая часть – не так мало.

Е. ЖИЛИН: Не так много. То есть уже есть свой главнокомандующий. То есть это уже система, которая может работать без такого винтика, как я. В настоящий момент имею должность советника, то есть я создал и я советую. И поэтому если какой-то боец, если какой-то командир выбывает, то система работает. То есть все стоят на позициях.

В. КАРПОВ: То есть ваше присутствие здесь в Москве никак не связано с тем, что было заключено перемирие?

Е. ЖИЛИН: Я нахожусь в Москве, для того чтобы в дальнейшем этот регион ожил. То есть он вчера воевал, завтра нужно жить, нужно вернуть туда людей.

В. КАРПОВ: И опять вы говорите в прошедшем времени. То есть сейчас уже процесс замирения идёт? То есть вы здесь для того, чтобы выстраивать мирную жизнь, я правильно понимаю?

Е. ЖИЛИН: Да, я здесь для того, чтобы выстраивать мирную жизнь. Я хочу сделать этот регион таким, чтобы люди, проживающие в Украине, которая ориентировалась на евроинтеграцию, завидовали нам, что мы, те, которые выбрали с оружием в руках курс на дружбу с Россией – это более правильно и более выгодно, чем евроинтеграция.

В. КАРПОВ: Здесь есть некоторое противоречие, на которое я обращаю внимание. С одной стороны, вы не верите в то, что этот процесс замирения надолго. Должен сломаться. Потому что конструктивная особенность такая. А с другой стороны вы здесь, для того чтобы выстраивать мирную жизнь.

Е. ЖИЛИН: В любом случае, даже если идёт война, есть территории, которые находятся уже в тылу. Есть дальность полёта мин, снарядов, она всем более-менее известна. И есть территория, которую мы уже никогда не отдадим, и там уже есть 100% все основания, для того чтобы сегодня выстраивать мирную жизнь. То есть мы можем гарантировать, что туда могут возвращаться мирные люди и что не будут летать над их головами снаряды.

В. КАРПОВ: Юрий много сообщений оставил относительно реноме организации «Оплот» в Харькове, когда ещё не было боевых действий. И очень часто употребляет слово «братки», имея в виду, что «Оплот» - это такие братки, которые ездили на стрелки, которые крышевали бизнес в Харькове. Это такой имидж у «Оплота» был, возможно, и остаётся. Что можете ответить?

Е. ЖИЛИН: Кто как нас обзывает. Кто-то говорит «братки». Я сам офицер управления по борьбе с организованной преступностью. 3-4 года назад я вышел на пенсию, имея стаж работы 27 лет. То есть моя деятельность всегда была в первую очередь направлена на защиту убитых милиционеров. Также мы помогали двум семьям десантников, погибших на высоте 776 в Чечне в 2000 году. Их семьи проживали на территории Украины. Мы их отыскали. И каждый месяц мы выплачивали им по 200 долларов. Каждый год в день гибели 6-ой роты мы устраивали турниры по боям без правил в городе Харькове. Приглашали всех родственников погибших десантников 6-ой роты из Пскова и устраивали.

В. КАРПОВ: Люди, которые имеют боевой опыт, люди, которые занимаются спортом, они пользуются спросом, в том числе в криминальных и в полукриминальных кругах.

Е. ЖИЛИН: Направленность другая. Понимаете, мы вышли из другой среды. То есть да, мы были сильные, да, я проповедовал правильное поведение. Дух бусидо был в нас. Моя задача была воспитать моё поколение, мой народ, для того чтобы они завтра смогли защищать Родину. Основная задача «Оплота» была надежда, оплот и справедливость.

Да, когда нужно было применять силу, я хотел, чтобы мои люди готовы были её применить и могли. То есть как поёт Миша Маваши, «добро должно быть с кулаками». Этот принцип висел у нас в клубе. Добро должно быть с кулаками. Мы были те, которые готовы были защищать добро с кулаками, именно поэтому когда нацисты вышли на площади нашей страны Украины, против них вышли старики и ветераны, которым было по 70-80 лет. И они физически не могли себя защитить. 9 мая во Львове, когда с них сорвали ленточки, их били, на их защиту становилась только милиция. А мы были те, кто становился вместе с ними и кто их защищал.

В. КАРПОВ: Уточню: Российская Федерация гласно, негласно, через общественные организации какие-то поддерживала «Оплот» до Майдана?

Е. ЖИЛИН: Нет.

В. КАРПОВ: Нет? А вообще откуда у вас пророссийские настроения тогда сохранять?

Е. ЖИЛИН: Понимаете, часть Украины…

В. КАРПОВ: Нет, я понимаю: экономические связи – это прекрасно.

Е. ЖИЛИН: Ещё раз говорю. Украина есть два фактически народа: один говорит на украинском языке, другой – на русском. То есть в моей школе никогда в Харькове никто не говорил на украинском языке. Никогда, никто. Мои деды до последнего колена, которых я помню, всю жизнь служили в армии вместе с россиянином. А галитчане всю жизнь служили веками в армии вместе с австрийцами, венграми, немцами. То есть не с россиянами. У них была своя церковь, и их святые отцы назначались с Рима, а у нас была своя церковь, и наши святые отцы назначались с Москвы.

Система образования строилась вокруг церквей, система моральных ценностей вокруг церквей. У нас строилось единое с Москвой. У них строилось единое с Западной Европой. Понимаете, в 1939 году, когда их присоединили к нам, это были чуждые нам люди, чуждые, мы разные абсолютно. В 1941 году, когда пришли немцы, для них абсолютно нормально было служить вместе с немцами, потому что они с ними служили веками. А для нас абсолютно нормально было служить вместе с россиянами, с русскими, потому что мы сами себе русские.

В. КАРПОВ: Вас можно назвать «националист».

Е. ЖИЛИН: Я русский.

В. КАРПОВ: Какие-то идеологические убеждения, которым близок дух национализма, в вас есть или нет? То есть вы за русских, за русский мир, или как вы это определяете?

Е. ЖИЛИН: Я русский в хорошем понимании. Для меня русский… и Россия почему была империя? Только потому что она исповедовала принципы веротерпимости и националотерпимости. Я веротерпимый и я националотерпимый человек. Я считаю, что это есть особенность русских. Потому что они не заставляют других верить в свою веру, не заставляют принимать свой язык, они терпеливо относятся к другим ментальным особенностям. Почему галитчане, скажем так, не такие, как мы хорошие? Потому что они не терпят, чтобы в стране говорили и на русском языке. Не терпят. Они относятся нетерпимо. Мы же, русские, относились к ним всегда терпимо, находясь в одной стране.

В. КАРПОВ: Давайте вернёмся к мирному плану.

Е. ЖИЛИН: Давайте.

В. КАРПОВ: Потому что сейчас это обсуждается. Вы сразу сказали, что в таком виде, в каком он сейчас существует, он должен не сможет просуществовать. Там важны уточнения. Что вы имеете в виду под этими уточнениями? То есть на чём будет настаивать Донецкая народная республика, Луганская народная республика? Чего вы хотите? Чего добиваетесь в итоге?

Е. ЖИЛИН: Фактически независимости.

В. КАРПОВ: Сейчас, наверное, вот этот вопрос вряд ли можно будет обсуждать, если мы говорим о желании прекратить насилие.

Е. ЖИЛИН: Знаете, весь вопрос в чём? Люди стали защищать свои интересы, стали защищать право говорить на русском языке, стали защищать право праздновать 9 мая как праздник победы, а не как праздник скорби и поражения, стали защищать своё право торговать с Россией, а не обязанность торговать с Европой.

В. КАРПОВ: Например, это возможно в рамках особого статуса Донецкой области и Луганской области. Это вас устраивает?

Е. ЖИЛИН: Особый статус можно прописать так, я сам юрист, кандидат юридических наук, что это фактически будет как независимость. Ведь все с кем-то в каких-то есть отношениях. Украина даже входит в состав СНГ, и у неё тоже есть какие-то статус и обязательства. То есть если там будет фактически признана независимость. А как вы её назовёте – это неважно.

В. КАРПОВ: Может быть, для вас это как раз принципиально важно, в составе вы Украины или нет.

Е. ЖИЛИН: Нет, для нас принципиально важно, чтобы нам не меняли наши убеждения. И, естественно, мы не потерпим больше нацистов у себя. Поймите, то есть пролилась кровь, эти люди убивали нас только за то, что мы носим георгиевские ленточки. Это основание для убийства. То есть если ты носишь георгиевскую ленточку, ты враг, тебя надо убить.

В. КАРПОВ: То есть в составе Украины Донецкая автономная область, предположим, вот так, в перспективе появляется, свой парламент, сами выбирают губернатора своего.

Е. ЖИЛИН: Если мы будем всё сами выбирать, свой парламент, у нас будут фактически свои войска, своя полиция, и всё, мы можем…

В. КАРПОВ: Ок, а если не будет своих войск и своей полиции? Если это останется в ведении Киева.

Е. ЖИЛИН: Понимаете. Тогда всё остальное невозможно, потому что мы не верим этой власти. Они обманщики и нацисты. Мы не верим. Мы не можем себе позволить, чтобы нам запретили завтра смотреть российские каналы, как на всей территории Украины. Мы не хотим этого. Мы не хотим того, чему сегодня привержена украинская власть. Всё, что она навязывает, мы этого не хотим.

В. КАРПОВ: Вы наверняка в курсе того, по поводу чего главные дискуссии разворачиваются за закрытыми дверями на вот этих обсуждениях мирного плана, да? И главные камни преткновения на сегодняшний день в этих дискуссиях – это что?

Е. ЖИЛИН: Это статус.

В. КАРПОВ: Статус.

Е. ЖИЛИН: Да, то есть ещё раз хочу сказать: Украина – очень гибкое государство. Всю жизнь в Конституции Украины было записано, что Украина – унитарное неделимое государство, но при этом в конституции была предусмотрена автономная республика Крым. При этом любой юрист, который изучал теорию государства и права на первом курсе, знает, что в случае наличия в составе государства хоть одного субъекта федерации (автономной республики Крым), это государство называется федеративное. Унитарное государство никогда не могло в себе содержать субъект федерации.

В. КАРПОВ: Ну Крым был формально автономным.

Е. ЖИЛИН: Ещё раз хочу сказать. Юридически он назывался автономной республикой. Согласно юриспруденции, это субъект федерации. В этом случае государство не может называться унитарным. Но Украина при этом называлась унитарным государством. Раз она позволяла себе такую гибкую конституцию, то, может быть, в такой гибкой интерпретации Донецк и Луганск получат фактически статус независимости, но как-то это будет обыграно, что они будут в составе Украины. Если Украина себе хочет видеть так, то как-нибудь юристы разберутся, как это описать. Статус, ещё раз хочу сказать, почему допускается в настоящий момент такая формулировка. В том числе для сохранения промышленности, которую необходимо сертифицировать. То есть если это будет непризнанное государство, то ни о какой сертификации мировой идти речи не может.

Поэтому если останутся такие органы Украины, как сертификация продукции, фитоконтроль, которые прошли международную аттестацию, в принципе никто не будет против.

В. КАРПОВ: Общий федеральный бюджет.

Е. ЖИЛИН: Нет.

В. КАРПОВ: А как с Киевом делиться-то?

Е. ЖИЛИН: В этом же весь вопрос. Понимаете, когда во Львовской области из бюджета выплачивали пенсии ветеранам… я, человек, который каждый месяц общался с ветеранами, мне нечего было им сказать.

В. КАРПОВ: Ради того, чтобы не лилась кровь, можно с этим согласиться или нет?

Е. ЖИЛИН: Вот, знаете, уже досоглашались. Мы не хотим. Мы хотим, чтобы все жили на свои.

В. КАРПОВ: Сколько процентов из бюджета, например, Донецкой народной республики вы бы согласились перечислять…

Е. ЖИЛИН: Мы не хотим, мы не хотим.

В. КАРПОВ: Ну как? Все 100% - это невозможно, например. Если вы хотите оставить, например, сертификацию, значит какую-то копеечку вы должны…

Е. ЖИЛИН: Сертификацию мы готовы оплатить.

В. КАРПОВ: За сертификацию. Если скажет Киев – ок, оставляйте себе 90%, 10% будьте любезны нам отчислить, для того чтобы сохранять финансовые институты.

Е. ЖИЛИН: Вот это может быть предметом дальнейших договорённостей. На самом деле президент, который себя считает отцом нации, мы ожидали, что он, вступив в должность, просто проведёт диалог со своими людьми и просто узнает, в принципе почему люди взялись за оружие. Ведь не брались, не брались и взялись. Ведь чего требовали-то? На самом деле простых вещей. Юго-восток чего требовал? Услышать их, что они хотят разговаривать на русском языке, что они хотят дружить с Россией, что они хотят праздновать 9 мая, что они не хотят видеть у себя нацистов. Разве это такие большие требования, из-за которых необходимо было этих людей начать убивать?

В. КАРПОВ: Сегодня Порошенко был в Мариуполе. Наверняка об этом знаете. И я полагаю, что какая-то информация к вам поступала в том числе из Мариуполя. Что рассказывают? С кем встречался, что он там делал? Возможно, до него пытались такую позицию донести, или нет?

Е. ЖИЛИН: Я думаю, что это просто такой моральный шаг, что он…

В. КАРПОВ: Пометил территорию.

Е. ЖИЛИН: Да, он вместе с мариупольцами, он их не бросил. Ну а в конце концов всё решит оружие.

В. КАРПОВ: Подождите, мы мирный процесс или продолжаем, или всё решит оружие?

Е. ЖИЛИН: Если дело дойдёт до оружия, всё решит оружие. Ещё раз говорю. Он только начал. Это должна быть большая воля. Но воли ведь нет. Мы не видим со стороны Украины, со стороны украинского правительства, украинского президента волю просто услышать свой народ. Ведь эти же люди проживают не только в Донецке и Луганске. Ещё раз хочу сказать: в Одессе людей, которых поубивали 2 мая за георгиевскую ленточку, многие тоже хотят быть услышанными. Просто их пересадили в тюрьму, в Харькове пересадили в тюрьму, в Запорожье их пересадили в тюрьму. Но от этого люди же не стали другими. Они не стали украинцами и всё такое.

Поэтому мы хотим, чтобы президент всё-таки начал слышать свой народ. Если он хочет дальше, чтобы в стране был порядок. В том же Мариуполе очень глубокий протест есть. И многие ребята, которые у нас служат, они с Мариуполя. И многие люди с Мариуполя ждут, когда мы туда войдём тихонько.

В. КАРПОВ: А, тихонько?

Е. ЖИЛИН: Да, потому что сегодня за выступления убивают. Ведь подразделения нацистов, которые себя называют добровольческими батареями, они фактически проводят карательные акции, они расстреливают людей, в некоторых деревнях от 18 до 60 лет просто мужчин всех убивают на всякий случай.

В. КАРПОВ: Давайте уточним. Для того чтобы не было таких полярных терминов из серии «нацисты», вот, те ваши земляки – харьковчане, люди из Донецка, из Луганска, которые сейчас в национальной гвардии – они кто для вас?

Е. ЖИЛИН: Враги.

В. КАРПОВ: А в рамках мирного процесса они могут теоретически сесть с вами за один стол переговоров, начать о чём-то договариваться. Обмен пленными, в конце концов. Они остаются врагами всё равно? Земляки.

Е. ЖИЛИН: Ну ничего. Во время Второй мировой войны кто-то воевал за немцев, были большие армии, до 1 млн человек с Власовым воевало. Но тем не менее они были враги.

В. КАРПОВ: То есть сейчас раскол такой, что вы не представляете возможность мирного диалога…

Е. ЖИЛИН: Почему? Представляю. Но ещё раз говорю, что многие люди пошли в армию, благодаря тому что в Украине проведено три принудительных мобилизации. Людей загоняют в армию под угрозой уголовной ответственности. Это большая разница между нашими подразделениями, в которых нет ни одного человека, которого бы загнали под угрозой уголовной ответственности, и украинская армия, где проведены три мобилизации, где людей отлавливают и под угрозой уголовной ответственности загоняют в армию.

В. КАРПОВ: К этому мы ещё вернёмся. Я напомню, сегодня с нами Евгений Жилин, руководитель подразделения ополченцев «Оплот». Сейчас новости, после которых я уже буду принимать ваши телефонные звонки и ваши комментарии буду зачитывать тоже.

 

НОВОСТИ

 

В. КАРПОВ: 20 часов 37 минут. В эфире программа «Отбой». С нами Евгений Жилин, руководитель подразделения ополченцев «Оплот». Сейчас будут уже ваши вопросы тоже. Потому что у меня также масса своих вопросов остаётся. Попробуем как-то это сбалансировать. Давайте с телефонных звонков начнём. 7373948 – телефон прямого эфира. Слушаем сейчас вас внимательно. Алло, здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Евгений.

В. КАРПОВ: Да, Евгений.

СЛУШАТЕЛЬ: Вопрос к вашему гостю. Сейчас в новостях прозвучало, что Порошенко в Мариуполе сказал, что Украина будет закупать иностранное вооружение. Я хотел бы, чтобы ваш гость прокомментировал это. И вдобавок не похоже ли это очередное перемирие как бы на перегруппировку сил, и что в дальнейшем думают вообще-то дальше делать руководители «Оплота»?

В. КАРПОВ: Спасибо, принято.

Е. ЖИЛИН: Естественно, мы понимаем, что Порошенко пошёл на это только потому, что не смог нас победить. Мы это всё осознаём, что они будут вооружаться, перегруппировываться. Но я знаю настроения там в Украине. Никто воевать не хочет. Какое бы оружие не было, к нему нужен убеждённый солдат, который хочет убивать своих врагов.

Мы задерживаем пачками людей – военнослужащих Украины, которые говорят только одно: отпустите нас домой, нас загнали сюда под страхом уголовной ответственности. Хотят воевать единицы нацистских каких-то там наёмников. Мы их всех смогли победить до этого и сможем победить дальше, какое там оружие они себе ни придумали, они напоминают мне Гитлера, который всё время думал, что проблема в оружии. А проблема только в том, что мы сильнее и с нами Бог.

В. КАРПОВ: Так, хорошо, но по поводу перегруппировки их сил вы сказали, что они готовятся. А ваши силы в этот момент перегруппируются, вы закупаете какое-то зимнее обмундирование, возможно, вы для этого и здесь, чтобы выяснить?

Е. ЖИЛИН: Мы тоже готовимся. Что здесь удивительного? Они готовятся, и мы готовимся. Мы готовимся к тому, что они могут начать наступление, а мы их тогда быстренько постараемся разбить, и сделаем то, ради чего многие взяли оружие. Мы хотим освободить Украину от этой нацистской власти.

В. КАРПОВ: «В Мариуполе жители роют окопы, готовятся к сопротивлению ополченцам. Что будет с этими людьми, если эти ополченцы займут Мариуполь?», - спрашивает Иван.

Е. ЖИЛИН: Ничего. То есть что с ними будет? Ничего не будет. Мы предложим им вступить в наши ряды. И, я думаю, большинство из них вступят к нам.

В. КАРПОВ: А те, кто отказывается?

Е. ЖИЛИН: Просто пусть живут, как они хотят.

В. КАРПОВ: То есть ничего?

Е. ЖИЛИН: Мы не воюем. Ещё раз хочу сказать. Мы военных отпускаем пачками военнослужащих, те, которые с оружием в руках попали к нам в плен. Мы их берём и отпускаем. Их отпущено 1200 человек. А это гражданские люди. Мы военных отпускаем. Мы не любим и ненавидим нацистов, ещё раз хочу сказать. Мы воюем с нацистами.

В. КАРПОВ: Вы сказали, что там, например, в Западной Украины люди не в восторге от войны. Тех, кто хочет идти воевать, совсем мало. А что, в Донецкой народной республике, в Луганской народной республике тех, кто хочет воевать, много?

Е. ЖИЛИН: Я же сказал – 12000.

В. КАРПОВ: Это те, кто хотят воевать?

Е. ЖИЛИН: Да.

В. КАРПОВ: Не устали от войны?

Е. ЖИЛИН: Человек втягивается. Люди привыкают к войне. К сожалению, люди начинают жить войной. То есть люди забывают гражданские профессии, и люди начинают жить войной.

В. КАРПОВ: Слушайте, ну это же опасно по той простой причине, что потом человек начинает жить ради войны.

Е. ЖИЛИН: Да, это опасно, но не мы это начали.

В. КАРПОВ: Ну а как это заканчивать тогда? Не очень понятно. Если люди, живущие войной, уже в этой втянулись. А тут наверняка подтянулись ещё и дополнительно граждане, которые зарабатывают на этом. И как дальше?

Е. ЖИЛИН: Об этом думать будем потом после победы. Сегодня мы думаем, как победить, как остановить врага, как не быть позорищем перед своими дедами. Просто всё. 9 мая, когда ты приходишь на мемориал и встречаешь ветерана, вот самое главное – как ты ему посмотришь в глаза, как ты смог жить с людьми, которые бьют людей за то, что они носят георгиевскую ленточку. Если ты смотришь спокойно ветерану в глаза и тебе не стыдно, тогда нет проблем. Те же люди, которым стыдно смотреть ветеранам в глаза, те, наверное, берут автомат или помогают другим способом и идут к нам. Таких, слава Богу, много.

В. КАРПОВ: Уточнение. Сейчас активно обсуждается роль ОБСЕ и вообще мирового сообщества в замирении процесса на востоке Украины. Говорят о том, что сейчас нужно увеличить число наблюдателей. Я полагаю, что не далеки разговоры уже о возможных миротворцах, которые могут появиться между противоборствующими сторонами. Где эта линия разграничительная, по вашему мнению, может, должна пройти между вами и Киевом?

Е. ЖИЛИН: Это юго-восток Украины.

В. КАРПОВ: Это где?

Е. ЖИЛИН: Начиная от Харькова и заканчивая Одессой.

В. КАРПОВ: От Харькова и заканчивая Одессой.

Е. ЖИЛИН: Да, вот там должны стоять миротворцы. Должны быть запущены российские каналы на территорию Украины, должны быть запущены нормальные демократические процессы, когда люди, которые хотят слушать, имеют право слушать все мнения: и проукраинские, и пророссийские. После этого должны быть сделаны демократические выборы, и люди должны определиться, куда они хотят. Ведь ещё раз хочу повторить: на момент выбора вектора евроинтеграции нами было собрано 5 млн подписей за проведение референдума. Испугались проводить референдум. Когда проводили сейчас подписание договора о евроинтеграции, ведь это серьёзнейший акт для всей страны. Тоже не провели референдум. У людей так забыли спросить: а вы согласны на евроинтеграцию? Ведь это серьёзный шаг, изменение многих позиций. Не спросили.

В. КАРПОВ: Понимаю: вас не услышали.

Е. ЖИЛИН: Необходимо спросить, и вот где, наверное, люди хотят дружить с Россией, там пусть остаются свои устои. Где кто хочет евроинтеграцию – без вопросов. Но каждый живёт со своим.

В. КАРПОВ: Санчик, сын Виталий задают вопросы, которые близки. «Путин помогает Донбассу?», - спрашивает Санчик. И Виталий: «Без помощи России вы и шага не сделаете». Это не столько вопрос, сколько убеждение. Я синтезирую эти комментарии. И у меня следующий вопрос рождается: а вообще роль Москвы в решениях, которые принимаются в ДНР и ЛНР? Если попытаться оценить в процентном соотношении, роль Москвы, их влияния, тех людей, которые, возможно, из Кремля как-то с вами взаимодействуют – 10, 20, 50, 60%? Пожалуйста, попробуйте оценить.

Е. ЖИЛИН: Москва – это центр русского мира. Мы всегда были ориентированы на Москву.

В. КАРПОВ: Хорошо, в Кремле что-то говорят.

Е. ЖИЛИН: Они ведут диалог. Они общаются, выясняют настроения и после этого что-то предлагают и пытаются помочь. То есть устроить диалог, конечно, в Минске без помощи Москвы руководству ДНР, наверное, было бы невозможно.

В. КАРПОВ: Если в Москве скажут – ребят, всё, стрелять не нужно больше, хватит, настрелялись. Услышите?

Е. ЖИЛИН: Просят. Но ещё раз говорю, что Москва не может приказать. Ещё раз говорю: люди сами взяли автоматы, без Москвы. Когда Путин попросил не проводить референдум, его всё равно провели. К Москве прислушиваются.

В. КАРПОВ: Есть мнение, что его провели, потому что на самом деле Путин сказал одно, а подумали в Кремле другое: что неплохо было бы его провести, для того чтобы иметь юридические обоснования для дальнейших политических процессов на востоке Украины.

Е. ЖИЛИН: Так можно думать и предполагать всё, что хотите. Есть мнение, есть мнение, а может быть. Этому нет конца. Можно тогда предположить, что Путину тоже об этом сказал Обама. И вообще есть много мнений, что кто-то специально устроил бойню, чтобы выбить славян, да? То есть есть мнение. Из этих мнений и предположений можно рассуждать. Такое рассуждение имеет право и место, но я знаю, как это всё зарождалось и как это всё происходило. И это зарождалось всё не по приказу Москву, или, как говорят, Путина.

В. КАРПОВ: Вы независимы от Москвы?

Е. ЖИЛИН: На сегодняшний день – да. Мы независимы практически ни от кого. Но мы прислушиваемся, это наш ориентир.

В. КАРПОВ: Как деньги зарабатывать? Откуда деньги берутся? Из Киева, из Москвы приходят? Для того чтобы продолжать. Война – это всегда дорого.

Е. ЖИЛИН: Этот регион вообще сам по себе богатый.

В. КАРПОВ: Уголь продавать нужно кому-то. Элементарно…

Е. ЖИЛИН: Украина покупает сегодня уголь.

В. КАРПОВ: То есть из Киева деньги продолжают поступать?

Е. ЖИЛИН: Они поступают от потребителей тому, кто продаёт. Конечно, Донецк сидит на золоте. Чёрное золото. Себестоимость добычи угля – 500 гривен, а покупается по 2000-2500 гривен. Пятикратный подъём на угле.

В. КАРПОВ: Москва деньгами помогает?

Е. ЖИЛИН: Мне не давали.

В. КАРПОВ: Вам – это имеется в виду «Оплот».

Е. ЖИЛИН: «Оплоту» и мне лично не давали. Может быть, кому-то дают, я ж не знаю.

В. КАРПОВ: Как много сейчас российских военных на востоке Украины? Я имею в виду не обязательно кадровых, но тех, кто могли бы выйти в отпуск. Нерегулярных.

Е. ЖИЛИН: Я ещё хочу сказать. Я не видел лично ни одного кадрового военного. Ни одного кадрового военного в Донецке лично я не видел.

В. КАРПОВ: Тогда все эти истории про псковских десантников, по вашей оценке – это что?

Е. ЖИЛИН: Я говорю. У нас много людей едет… вот, например, с Калининграда мне позвонили, допустим, 75 человек едет. То есть эти люди говорят – можно мы приедем? – Приезжайте. Они заходят на территорию Украины, как обычные граждане, получают у нас оружие, форму и воюют. Может быть, они псковские десантники. Многие люди воюют все под какими-то позывными.

В. КАРПОВ: За счёт чего случился перелом тогда?

Е. ЖИЛИН: За счёт того, что мы оказались сильнее, а они слабее. Потому что переоценили силы, мы смогли создать резервы, а они зашли в западню. То есть создали Южный котёл, это была глупая операция, когда они прошли их, натолкнулись на оборону, а дальше у них просто не было сил поддержать свою группировку восьмитысячную. И она оказалась на узком фронте между границей Россией и ополченцем 8 км. И с двух сторон их захлопнули.

То есть сегодняшняя война очень интересная. Донецкий, Луганский регион – это степи. Это не Чечня, где есть горы, где есть лесистая местность. То есть в Донецке, Луганске прямые столкновения с применением стрелкового оружия очень редки. Фактически нет, понимаете? То есть автомат стреляет на 100-200 м, дальше не стреляет. Максимум – снайпер. У всех есть тепловизоры, поэтому близко ни к кому не подойдёшь. Поэтому сегодня стреляет что? Артиллерия, миномёты. Это 4-40 км. Основная задача – это подвоз боеприпасов. Как только подразделение лишается возможности подвозить боеприпасы, это становится безоружное мясо.

В. КАРПОВ: Основная цель – коммуникации.

Е. ЖИЛИН: Основная цель – это контроль дорог. Как только подразделение в Иловайск зашло, как только отрезали ему дорогу, они стали просто беспомощными котятами. Поэтому Владимир Владимирович Путин и предложил им сдаться. На самом деле это было очень мудрое решение. Ведь только что 8000 десантников, 4 бригады были уничтожены на границе с Россией, 500 человек еле успели выбежать оттуда. Они даже не знали, куда стрелять. Когда у них брали интервью, они говорят – мы даже не знали, куда стрелять. Через 40 км к ним прилетает снаряд и убивает их. Они даже не знают, куда стрелять, потому что на расстоянии зрительного контроля никого нет. Снаряд прилетает издалека, а им нечего ответить, потому что к ним нет подвоза боеприпасов. У них есть много автоматов, много патронов, некуда стрелять. Они просто были как зайцы, которых расстреливали. Они говорили Киеву – нас расстреливают, выведите нас. Те, которые вышли через российский кордон, кого Россия пропустила, были объявлены дезертирами. Такая же ситуация возникла и в Иловайске, и под Амвросиевкой. Нас дважды так же хотели отрезать. И мы так же чуть не оказались в котле.

Донецк обрезали между Шахтёрском, Снежным и Торезом. И второй раз – между Снежным и Дмитровкой также нас отрезали. Но мы дважды ликвидировали эти прорывы. Вот и всё. Когда человек отрезает других от баз снабжения, он сам рискует быть отрезанным.

В. КАРПОВ: Телефон прямого эфира – 7373948. Я напомню, с нами сегодня Евгений Жилин, руководитель подразделения ополченцев «Оплот». Разбираемся в том, что происходит. Слушаем сейчас вас внимательно. Алло, здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте.

В. КАРПОВ: Вы в эфире, пожалуйста.

СЛУШАТЕЛЬ: Я сам дончанин, хочу немножечко просто поправить насчёт того, что запрещают на русском языке говорить. Был во Львове, и друг у меня там тоже работал. Никогда претензий к русскоговорящим там не было. Поэтому это немножечко враньё.

Е. ЖИЛИН: Сразу вопрос в эфир можно? Вопрос можно вам сразу вопрос в эфир?

СЛУШАТЕЛЬ: Да.

Е. ЖИЛИН: Скажите, фильмы на русском языке иностранные крутили у вас в Донецке? Или все были с украинским переводом?

СЛУШАТЕЛЬ: Конечно, с украинским.

Е. ЖИЛИН: А я русский. Я мог посмотреть американский фильм на русском языке?

СЛУШАТЕЛЬ: В интернете.

Е. ЖИЛИН: В кинотеатре я, русский, мог посмотреть?

СЛУШАТЕЛЬ: Я из-за этого тоже не ходил в кинотеатр, меня это очень не устраивало.

Е. ЖИЛИН: Это ущемляет права? Как вы считаете?

СЛУШАТЕЛЬ:  Конечно, ущемляет.

Е. ЖИЛИН: Почему тогда вы говорите?

В. КАРПОВ: Хорошо. Дальше вопрос уже нашего слушателя.

СЛУШАТЕЛЬ: Я имел в виду, что не было того, чтобы люди прям кидались и запрещали разговаривать на русском. Вопрос вот в чём. Идёт война, да? В Донецке остаётся очень сильная группировка в аэропорту. Мы идём нападать на Мариуполь. Обоснуйте это.

Е. ЖИЛИН: Ещё раз говорю. По группировке в аэропорту. Да, это есть проблема. Почему? Потому что эти негодяи имеют там артиллерию, из которой обстреливают город, школы и в первую очередь узлы жизнеобеспечения, то есть электростанции, водоснабжение. Да, это есть проблема. Вот эта проблема первая, которую нам не дали решить этим приостановлением огня.

В. КАРПОВ: Кто не дал?

Е. ЖИЛИН: Соглашение.

В. КАРПОВ: Слушайте, ну Захарченко тоже из Донецка.

Е. ЖИЛИН: Да, это проблема, которая будет решена первой, как только…

В. КАРПОВ: Кто надавил, кто настоял? Если вы хотели…

Е. ЖИЛИН: Мы договорились не стрелять – мы сегодня не стреляем. Вот и всё. Завтра они начнут стрелять. И первое, что мы зачистим – естественно, аэропорт.

В. КАРПОВ: Мариуполь.

Е. ЖИЛИН: И Мариуполь в том числе.

В. КАРПОВ: А Мариуполь зачем? Например, там живут люди, которым вообще лишь бы не стреляли. Неважно кто.

Е. ЖИЛИН: 86% Донецкой области проголосовало за независимость. В том числе и Мариуполь. Поэтому сегодня, когда там нет ваших корреспондентов, когда любое другое мнение считается сепаратизмом и убивается, на сегодняшний день можно сказать, что да. Там проживают все люди, которые хотят жить в Украине. Но когда проводился референдум, никто не будет отрицать, что массы были, и даже данный слушатель скажет, что очереди такого голосования, наверное, не видел никогда Донецк, когда люди записывались в очереди, и 86% проголосовало за независимость.

В. КАРПОВ: Я вот, что уточню. Смотрите, как с моей стороны это выглядит? Например, когда Киев идёт освобождать от сепаратистов Донецк, выглядит дико, да?

Е. ЖИЛИН: Да.

В. КАРПОВ: Потому что…

Е. ЖИЛИН: 86% сепаратистов.

В. КАРПОВ: Я продолжу мысль. Это выглядит дико абсолютно. Но, с другой стороны, например, когда ополченцы идут освобождать Мариуполь, это тоже выглядит несколько странно. По той простой причине, что жители Мариуполя, может быть, и не хотят, чтобы их освобождали, не хотят, чтобы у них в Мариуполе не стреляли.

Е. ЖИЛИН: Что вы хотите услышать от меня?

В. КАРПОВ: Не странно ли это?

Е. ЖИЛИН: Войны никто не хочет. Ещё раз хочу…

В. КАРПОВ: Стоит ли брать тогда Мариуполь, или уже правда… как дальше-то быть?

Е. ЖИЛИН: Если спросить, хотели ли в Берлине граждане немцы, чтобы их бомбили русские войска? Не хотели, конечно. Но врага же надо бить.

В. КАРПОВ: Простые люди тогда, получается, заложники в этой ситуации?

Е. ЖИЛИН: Война, и страдают простые люди. В том-то ж и вопрос.

В. КАРПОВ: Тогда чем вы отличаетесь от Киева? Киев идёт долбить Донецк – это дико. А вы идёте освобождать Мариуполь, хотя, например, жители этого уже, может быть, и не хотят. Это тоже странно.

Е. ЖИЛИН: Странно. Но во время войны есть одна сторона – справедливая и правая, это мы, а есть вторая сторона – негодяи. Это сегодня Порошенко. Вот, Порошенко на своей земле развязал войну. Не антитеррористическую операцию, он развязал войну. Я хотел ещё ситуацию напомнить, когда в Библии две женщины спорили за ребёнка, когда пришли к Моисею и говорят – это мой сын, и вторая говорит – это мой сын.

В. КАРПОВ: Пополам его.

Е. ЖИЛИН: Моисей говорит – пополам его. Одна говорит – не надо, не рвите, пусть она заберёт, лишь бы он жил. Так вот если бы Порошенко относился к этой земле, как к своим детям, он бы сказал: проголосовали за независимость – ну поживите, потом сами придёте.

В. КАРПОВ: Вы в ситуации с тем же ребёнком говорите – давайте поделим его пополам.

Е. ЖИЛИН: 86% людей говорит – освободите нас от нацистов. И мы их освобождаем. Мы должны их уничтожить на своей земле. Вот и всё. Я ещё раз хочу сказать. Есть ещё большая проблема. Это 9 мая и живые ветераны. Для меня это есть основополагающее в действиях. Я говорю – 2 мая в Одессе для многих стало рубиконом, когда убивали именно из-за этого. То есть мы не сможем жить в одной стране с этими людьми.

Люди, которые живут в Мариуполе – они не приверженцы нацизма.

В. КАРПОВ: «Идеологически среди повстанцев-патриотов каких имперцев больше – советских или монархических?», - 757-й интересуется вашей идеологией.

 Е. ЖИЛИН: Скажу так. Большинство с радостью воевали бы под красным знаменем.

В. КАРПОВ: Хорошо, принято. Следующий вопрос. По поводу Яроша вы и сегодня говорили о том, что по вашей информации он ранен. Так эта информация подтверждается, или нет? Дмитрий Ярош, который правый сектор.

Е. ЖИЛИН: Ещё раз, я могу сказать достоверно одно: что у нас есть информаторы системы МВД, которые нам сливают информацию про националистических патриотов, потому что власть сама их боится. Она их слушает и нам их выставляет как мясо. Мы их уничтожаем с радостью. И спасибо за это. Это их внутренние проблемы. У нас была информация о нахождении Яроша вплоть до деревни. Мы выслали туда разведгруппу. Есть конкретный разведчик, руководитель разведгруппы, который доложил мне, что он лично видел Яроша. Туда была наведена артиллерия. Стреляли 4 миномёта «Василёк». Это автоматический миномёт 82 мм. Попали в место нахождения Яроша 4 мины. Было темно. Вынесли Яроша. У него, по информации нашего разведчика, было ранение в область шеи. Его потом увезли. Как нам сообщили, опять же, информаторы, его увезли в Днепропетровск.

По информации разведчика, это ранение, по его мнению, несовместимо с жизнью. Но, как я обладаю информацией, якобы Ярош жив. Если бы его увидели в эфире, мы бы увидели, куда он ранен.

В. КАРПОВ: 7373948 – телефон прямого эфира. Ещё один звонок успеем. Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Алло, здравствуйте.

В. КАРПОВ: Да, вы в эфире, пожалуйста.

СЛУШАТЕЛЬ: Скажите, пожалуйста. Жители Харькова, Мариуполя, других городов, в которых, собственно говоря, «Оплот» был силён и так далее, может быть, есть сейчас смысл и возможность… сейчас же идёт обсуждение условий перемирия. Может, каким-то образом провести в дальнейшем там референдум, или ещё что-то. В случае, если жители действительно запуганы, не могут сейчас открыто выразить свою позицию, например, хотят быть в Новороссии… или это невозможно?

Е. ЖИЛИН: Власть боится референдума. Ещё раз хочу сказать. На этапе евроинтеграции были собраны подписи 5 млн жителей за референдум. То есть люди говорили – давайте проведём референдум, испугались. Ещё раз говорю: для Украины евроинтеграция – это смерть. Мы превратимся все в придаток Европы, где будет убита вся промышленность. И мы это понимаем. Наша единственная задача будет мыть полы там в Западной Европе. Мы даже не сможем конкурировать, на своей земле работать, потому что азиаты и африканцы намного дешевле, чем мы. Поэтому власть это прекрасно понимает, чтоб вы поняли, они просто работают не на народ свой, они получают зарплату в Вашингтоне. И они никогда не пойдут на проведение демократического референдума.

В. КАРПОВ: Смотрите, если бы перед вами поставили вопрос - стоит ли продолжать вооружённую борьбу, сиречь воевать, в нынешних условиях, как бы вы ответили?

Е. ЖИЛИН: Никак. Вы послушайте других людей, которые там воюют, и они бы сказали, они многое говорят, даже, возможно, предать Захарченко. Да, они готовы воевать.

В. КАРПОВ: Вы бы как ответили?

Е. ЖИЛИН: Я считаю – правильно.

В. КАРПОВ: Вас интересует мнение, например, наших слушателей, которые проникались вашими тезисами, вашими мыслями?

Е. ЖИЛИН: Да, интересует.

В. КАРПОВ: «Да, продолжать воевать за правое дело» - 1342135. С нами Евгений Жилин, руководитель подразделения ополченцев «Оплот», который полагает, что нужно продолжать воевать.

И 1342136 – вы полагаете, что пора бы уже остановиться. У нас времени на голосование немного, всего минута.

Всё, голосование началось. У нас есть возможность выслушать один телефонный звонок, для того чтобы резюмировать нашу дискуссию. Слушаем вас, здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Алло.

В. КАРПОВ: Да, вы в эфире, пожалуйста, коротко.

СЛУШАТЕЛЬ: Я сама из Запорожья, хотя живу уже 30 лет в Москве. У меня там родители похоронены, у меня квартира. И я хочу сказать, что и запорожцы, и люди других областей, вот, юго-восток – они просто боятся, они все хотят, чтобы в принципе избавиться от этой фашистской власти.

В. КАРПОВ: Боятся, но хотят избавиться.

СЛУШАТЕЛЬ: Я думаю, что и западным регионам эта фашистская власть не нужна.

В. КАРПОВ: Продолжать воевать?

СЛУШАТЕЛЬ: Бороться и добавить их, добивать до конца.

В. КАРПОВ: Спасибо, принято. Это человек из Запорожья, который 30 лет живёт в Москве.

Е. ЖИЛИН: Ещё раз говорю, что самый главный лакмус – это 9 мая. В Харькове 9 мая уже не праздновался. 23 августа, день освобождения Харькова от фашистских захватчиков, уже не праздновался. Стоит вопрос…

В. КАРПОВ: Евгений, прошу прощения. Я понимаю примерно, о чём вы хотите сказать, чем завершить, но времени не осталось. Мне остаётся только подвести итоги голосования: 84% на вашей стороне, Евгений, и 16% выступают против вас. Так проголосовали наши слушатели. С нами был Евгений Жилин, руководитель подразделения ополченцев «Оплот». Спасибо, Евгений. Приходите ещё.