• 17:05 Апрель 30, 2015

    В гостях

    Рамзан Кадыров

    Глава Чеченской Республики

    В. КАРПОВ: Здравствуйте, Рамзан Ахматович.

    Р. КАДЫРОВ: Добрый вечер.

    В. КАРПОВ: Хорошо, что вы согласились дать нам интервью, потому что вопросов к вам накопилось очень много за последние дни, и вы наверняка знаете, с чем они преимущественно связаны.

    Р. КАДЫРОВ: Ну, смотря какие будете задавать. Вокруг фамилии Кадыров много вопросов возникает, у недругов, врагов, друзей. Поэтому будем слушать, какие у вас будут ко мне вопросы.

    В. КАРПОВ: Вот о недругах и друзьях хотелось бы для начала поговорить, потому что хочется понять – а вот с силовыми ведомствами что  произошло?

    Р. КАДЫРОВ: Да я не знаю, силовые ведомства работают в штатном режиме, выполняют свои функциональные обязанности, обеспечивают безопасность государства, общества. У нас претензий нет.

    В. КАРПОВ: У меня просто вопрос возник, как у гражданина Российской Федерации, который просто читает ваш инстаграм. Ощущение, что какая-то напряженность в отношениях с МВД и Следственным комитетом, как минимум, все-таки возникла.

    Р. КАДЫРОВ: Нет, я считаю, это просто разговоры. Как может возникнуть вопрос со Следственным комитетом у меня? Я глава субъект, я гарант конституции. Если я защищаю права своих граждан, это не значит, что возникает вопрос к Следственному комитету и МВД России. Я задаю вопрос, на который я хочу услышать ответ, чтобы и народ услышал об этом. Потому что у нас в Чеченской республике регион очень щепетильный, послевоенный. Нам страшно все, что происходит вокруг нашего народа, в отношении нарушения закона, порядка. И мы очень боимся, когда люди в масках появляются, в частности, в городе Грозном. Поэтому я задаю вопрос, на который я хочу услышать ответ. Это по каким законам вы действовали? Я же имею на это право. Я как глава субъекта, гарант конституции, представитель президента страны, задал вопрос, но не больше…

    В. КАРПОВ: Там как будто бы обещание прозвучало: но ответить все равно придется.

    Р. КАДЫРОВ: Ну конечно, мы все должны нести ответственность перед народом. Мы же слуги народа. Закон для чего придуман? И для чего существуют правоохранительные органы – МВД, ФСБ? Кремль, администрация для чего существуют? Для того, чтобы служить народу. Чтобы обеспечить стабильность, чтобы была прочная экономика, и что бы политически были сильны, оборона была мощной, чтобы мы никого и ничего не боялись. Чтобы общество доверяло власти. Для этого существует власть. Поэтому мы все несем ответственность. Я и сейчас повторюсь: тот, кто нарушил закон, несет ответственность и должен официально об этом заявить. Я, как глава субъекта, всегда публично за  свои поступки или извинения приношу или объясняю, почему и зачем.

    В. КАРПОВ: Я попытаюсь объяснить. Вот сижу я, вот  Владимир Константинович Мамонтов, наш генеральный директор. Если у Владимира Константиновича возникнут ко мне вопросы, то скорее всего он не будет писать в инстаграме или социальной сети Фейсбук, что Владимир Карпов подлец или еще что-то. Или Владимир Карпов не прав. Скорее всего он возьмет телефонную трубку и наберет меня. И мы попытаемся обговорить.

    Р. КАДЫРОВ: Не сравнивайте.

    В. КАРПОВ: Почему?

    Р. КАДЫРОВ: Российская Федерация – федеративное государство, регионы  Российской Федерации. Это я чтобы мой народ услышал, мой народ, который мне доверил свою судьбу. Чтобы они услышали, что я за них несу ответственность. И что я никому не позволю нарушать их покой. И чтобы они слышали, что мы занимаемся этим вопросом дальше. Сколько возмущений было: почему приехали, убили, заказ выполнили. Ну, столько вопросов было. Я официально заявил, что я этим занимаюсь, что мы в курсе, что да, есть нарушения,  со слов МВД, Следственного комитета, прокуратуры. Мы будем добиваться справедливости. Я же не говорю про всех – я говорю про тех, кто нарушает закон. А представьте, 4 декабря, в масках вошли, в военной форме, расстреляли милиционеров, мы еле избавились от них. И такие случае в городе несколько лет назад, прямо вечером, в военной форме, в масках, расстреливали. Всех мужчин знали по номерам – они знали, какие номера у государственных служащих, и правовых структур, и прямо расстреливали машины. Как вы думаете, мы откуда знаем, кто они такие? Я еще в 2004 году заявил, что если мы защищаем права народа, если мы боремся  за порядок и справедливость, то зачем мы скрываем свои лица? Почему мы нарушаем?

    В. КАРПОВ: В Чечне это как будто бы против закона. В других регионах РФ это по-прежнему допустимо.

    Р. КАДЫРОВ: Нет, мы тоже допускаем. Если он выехал, предупредил, как положено – уголовный розыск, полицию  - как по закону все должно быть, мы тоже не против. Мы и сами будем задерживать и передавать. Мы сами передаем. Самый такой регион, который не защищает преступников, уничтожает террористов. Я говорю: если приехал, то он должен соблюсти порядок, закон. Это не я придумал, не Чеченская республика. Это федеральный центр придумал, Госдума. Это полиция придумала, не я. Поэтому они должны  соблюсти закон.

    В. МАМОНТОВ: А в масках все-таки, это для уточнения, ведь непорядок же, правда? Вы же порядок такой установили, что в Чечне так не бывает. Если ты уже служишь Чеченской республике и России, то нечего тебе лицо скрывать?  

    Р. КАДЫРОВ: Конечно, мы давно заявили, давно нет зачисток в масках, давно не проводила в масках спецоперации. Мы не скрываем лица. Я давно об этом заявил. И все нормально было. Я давно не видел, чтобы одевали маски. Для меня человек в маске  - это террорист. Потому что в масках люди убивали моих самых близких людей. И я не хочу, чтобы ездили, чтобы провоцировали население Чеченской республики, проводя спецоперации в масках. Ну, если так положено, в практике МВД, пусть они приезжают как положено – зарегистрировался, получил тут одобряющие бумаги МВД, совместно провели операцию – и все. Если этот человек соблюдает закон, мы наоборот его приветствуем.

    В. КАРПОВ: Предлагаю к этому вернуться чуть попозже. Я буду абсолютно откровенным, если я не прав, поправьте меня. По вашим словам получается примерно следующее: что вы не имели возможности не отреагировать, потому что вас бы не поняли чеченцы?

    Р. КАДЫРОВ: Не так все равно я должен был бы…

    В. КАРПОВ: Почему?

    Р. КАДЫРОВ: Потому что я отвечаю за свой народ. Приехал человека, будто преступник, он не убийца, он по одним документам просто потерпевший. По другому он, знаешь, должны были передать его в какой-то момент, пригласить его, еще не было предъявлено обвинение. Приезжают, этого человека прямо в центре, в самом оживленном месте, протаранили, расстреляли и уехали.  Да, когда он помощь просил, мы допускали людей к нему. И потом приписали, что у него пистолет, что он стрелял, он протаранил. Это чушь, ерунда… Мне было очень обидно. Этот человек – единственный мужской продолжатель рода. Представь, они потеряли целый род.

    В. КАРПОВ: Из-за этого убийства?

    Р. КАДЫРОВ: Из-за этого убийства. Представь, я последний в кадыровском роду. И меня убили. Потеряли целый род, все. Этот парень просил, чтобы его простили. Этого парня оскорбили, когда про маму, про отца сказали, вот чисто бытовая ссора был…

    В. КАРПОВ: То, что еще произошло в Ставрополе.

    Р. КАДЫРОВ: Он слишком богатым оказался, и этот человек,  чтобы помириться с ним, отправляли всех старейшин, ученых, авторитетных людей. И он приехал, муфтию плачет: умереть не жалко, жалко, что у меня нету сына, я единственный в роду остался.

    В. КАРПОВ: Тонкость есть. Смотрите, вы говорите о справедливости. А вот то, что пыталась провернуть ставропольская полиция, это называется закон обычно. То есть если ты совершил правонарушение, ты обязан по законам Российской Федерации ответить. Так вот закон и справедливость у нас очень часто не одно и то же. А зачастую закон бывает несправедлив. Но это закон. 

    Р. КАДЫРОВ: Где написано, чтобы его убивать?

    В. КАРПОВ: Убивать – нет, вообще не написано.

    Р. КАДЫРОВ: Он не скрывался. Этот человек не скрывался.

    В. КАРПОВ: Но ставропольские говорят о том, что его вытащить из Чечни было невозможно. Именно поэтому они провели такую операцию.

    Р. КАДЫРОВ: Это ерунда, конечно. Человек ездил на машине, не скрывался. Еще ему не было предъявлено обвинение. У них, я вам покажу документы, проходят по одной  переписке как потерпевший. Нету обвинения, не было бумаги, чтобы его задержать.

    В. КАРПОВ: Вы же еще плюс ко всему на заступаетесь!

    Р. КАДЫРОВ: Конечно! Как не заступаться за него? Это мой гражданин. Пусть суд определит, виноват он, не виноват. После этого преступник. Еще суд не состоялся, еще не было обвинения. Он мой гражданин, я за него несу ответственность перед всевышним, перед законом. И если я его оставлю, что мне завтра скажут другие. Он или другой – все должно быть по закону.

    В. КАРПОВ: Только непонятно, кто у нас этот закон контролирует. Обычно говорят генеральная прокуратура. Но если бы я был жителем Чечни, я бы пошел не в генеральную прокуратуру, а сразу к Рамзану Кадырову.

    Р. КАДЫРОВ: Мне говорят:  Рамзан, ты где, почему ты молчишь? Почему у нас приехали и убили? Возмущаются, не просто требуют справедливости. Почему Следственный комитет отменили.

    В. КАРПОВ: То есть Рамзан Кадыров прокурор?

    Р. КАДЫРОВ: Нет, я глава, я гарант конституции. Это люди, единственный раз в истории чеченского народа, приняли в 2003 году, в марте, 23 числа. Это нам дали возможность самоопределиться. Мы определились, мы сказали, что мы хотим жить в составе Российской Федерации. Мы хотим жить по законам Российской Федерации. Но такие законы, когда нас убивают, с нами не считаются, народ говорит, нам не нужны, мы не за это воевали, мы не за это погибали. Давайте, если мы граждане России, с нами считаться. Вот наш человек, бывший префект Старопромысловского района, случайно попал в аварию и убил человека. Вы думаете что?  Их помирили. Все. Его шесть месяцев держат еще, подписку о невыезде дают. Его в больнице в наручниках держали. За то, что он чеченец. Это сделала полиция. И как вы на это смотрите? Если другой, по закону,  его сразу надо было под подпиской о невыезде. Это случайная авария. Еще до суди. Он говорит: я никуда не пойду, хотя бы в больнице снимите наручники, я травмирован, сознание потерял. Человек приходит в сознание – он в наручниках. Это все делается против чеченца. И они говорят: почему так над нами издеваются? А почему там действует закон, а здесь не действует закон?

    В. КАРПОВ: Второй раз фигурирует Ставрополье. У меня ощущение, что есть какая-то напряженность…

    Р. КАДЫРОВ: Да нет, конечно. Ставропольский край – это самый красивый край. Мы ездим туда отдыхать. На даче. У нас добрые отношения, абсолютно никаких проблем. Но я вам факт. Я не просто слова говорю, я факты вам говорю. У меня нет проблем с МВД, с ФСБ, Следственным комитетом. У них могут быть вопросы, если я где-то нарушаю. Я им говорю: если Следственный комитет отменил возбужденное по закону уголовное дело, я считаю, что это неправильно отменили. Здесь работает комиссия целая, 15 – 20 – 30 человек, они это докажут. Те люди, которые уже дали показания, они сказали: мы никуда не ходили, нигде не регистрировались, как они говорят. Они сами показания дали. И что наш Следственный комитет, прокуратура, МВД, все говорят, что не одно там нарушение, а целый сплав нарушений там есть. Нарушений закона. И я говорю: если есть нарушения, хотя бы извинитесь. Мать потеряла единственного сына, род остановился, дальше нет продолжения рода. Но хотя бы признайте. Можно хотя бы по-человечески перед матерью извиниться начальнику, министру: да, это случилось. Мы приносим извинения, да, превышение полномочий. Давай по-братски, поспешили. Хотя бы человеческие отношения.

    В. КАРПОВ: А вы как сейчас будете договариваться? Потому что я так  понимаю, сейчас принципиально важно, чтобы извинения прозвучали, или, например, прозвучала четкая формулировка, что да, здесь было совершено с нарушением определенных правил и нормативов, всего остального, и за это виновные понесут наказание. То есть или извинения или наказания. Так с кем договариваться-то?

    Р. КАДЫРОВ: Договариваться мы ни с кем не собираемся. Я Бастрыкина знаю, он очень мужественный, правильный человек. Если он действительно убедится в том, что были нарушения, он возбудит уголовное дело, это однозначно. Я его лично знаю. Не просто знаю, а как мужчину, как человека знаю, как специалиста. И если действительно комиссия найдет нарушения, он возбудит уголовное дело. Он не такой человек, он не играется, он по просьбе, по рапорту МВД отменил. Но сейчас он отправил проверку. Приехали люди из Москвы, Ставрополя, проводится проверка. Если они действительно обнаружат нарушения, то возбудят уголовное дело. Нам не принципиально, на эмоциях я сделал это заявление. Мне просто обидно было – один случай, второй, третий. И начали писать. Мой совет никто не говорил : давай разберемся. Я вспомнил те времена, все, что было, и народ заставлял: ты знаешь , Кадыров, писали в соцсетях, в инстаграмм, везде, ты знаешь, что случилось? Я знаю, я был рядом. Я от этого в ста метрах был.

    В. КАРПОВ: Знаете наверняка такую русскую народную поговорку – с Дону выдачи нет. То есть тот, кто попадает на Дон, к казакам, становится мгновенно  вольным человеком, и казаки своих не выдают, чтобы он не набедокурил, они сами его будут судить.

    Р. КАДЫРОВ: Нет, у нас не так. Мы живем в правовом государстве, в России. Поэтому мы выдаем преступников, мы уничтожаем террористов. Нам не нужны преступники. Я всегда говорю: где бы вы не находились, в Москве, в Питере, в Европе, вы должны соблюдать закон и правила той страны, где живете.

    В. КАРПОВ: Но все равно, крайняя инстанция – вы. Вам будут писать и спрашивать: прав я был или нет? По справедливости я поступил или нет?

    Р. КАДЫРОВ:  Нет. Если по справедливости, я говорю – по справедливости.

    В. КАРПОВ: Это же вы решаете?

    Р. КАДЫРОВ: Когда ко мне обращаются, я говорю: если человек совершил нарушение, я за него не заступаюсь. Я говорю: ты совершил…

    В. КАРПОВ: Вы определяете, совершил он преступление или нет?

    Р. КАДЫРОВ: Я говорю: если преступник совершил преступление, если его наказали по закону, то я за него не ходатайствую, никогда не прошу. Ты совершил преступление, зная, что ты совершаешь, и за это отвечай. Мы же ничего не говорим, если бы Дадаева забрали, посадили. Пусть судили бы его по закону. Мы молчим, ничего не говорим.

    В. КАРПОВ: Вы сами заговорили про дело Немцова, поэтому я просто не могу не уточнить. Вы наверняка знаете, что адвокаты писали…

    Р. КАДЫРОВ: Я про Немцова не говорю, я про Дадаева, которого убили. Давай про Немцова тоже. Давайте не путайте, Немцов и Дадаев, Заур Дадаев, это два разных, они однофамильцы.

    В. КАРПОВ: Мне показалось, что вы про того Дадаева, которого обвиняют.  Поэтому  я бы хотел уточнить. Вы наверняка знаете, что адвокаты детей Немцова настаивают на том, чтобы вы дали показания…

    Р. КАДЫРОВ: Да я с удовольствием готов дать показания, какие проблемы. Если я замечен, если я где-то что-то, я с удовольствием готов дать показания.

    В. КАРПОВ: Если понадобиться вызов со следствием, вам напишут?

    Р. КАДЫРОВ: Какие проблемы? Я гражданин России, меня не раз допрашивали, и приезжали проверки  прокуратуры. Я даже показывал свой дом, когда обвиняли, что у Кадырова в подвале там тюрьмы. Я говорю: я семейный человек, у меня большая семья, как я могу держать у себя в подвале людей?  Прокурора и правозащитников привез, дал им возможность посмотреть, дал показания Следственному комитету. И я сейчас готов дать, и про Немцова, и про Дадаева. Немцова убили, если докажут, что убил Заур Дадаев, пусть он посидит в тюрьме, срок, который ему обозначит суд. Если человек совершил преступления, зная, что он совершает, или геройский подвиг, он должен за него нести ответственность. И если я это сделал, я знаю, что я за это получу, или пулю, или срок. Я должен знать, что я должен груз ответственности и нести достойно. И поэтому то, что касается адвокатов, семьи Немцова, я готов, если у них есть ко мне вопросы, если идет следствие, возникают вопросы к Кадырову, я за это с удовольствием готов отвечать. Мне, наоборот, интересно, что они говорят, как они говорят, и почему у них ко мне вопросы. Они говорят, что якобы Кадыров когда-то сказал Немцову. Я даже не помню этого. Просто Немцов, остальные, та пятая колонна, когда про них начинают забывать, они сразу про меня вспоминают: вот Кадыров, такой… И чтобы определенное население России заговорило о Кадырове. И чтобы они были на плаву. И поэтому все, что они говорят – ерунда. Сегодняшние  же заявления Обамы говорят, что мы должны обеспечить безопасность, мы должны защищать свою страну, великую, родину Россию. И те люди, которые сегодня идут Америке, Западу, говорят, вот, один журналист виноват, третий, их надо под санкции. Ну, как так можно? Террорист один. Это ерунда. Человек, который каждый день делает мозги гражданам России, это опаснее, чем террорист. Поэтому нам надо с ними работать. И это человека надо довести до ума, что этого нету. И сегодня с меня начни. Почему с меня? Я Кадыров, Чеченская республика, небольшая территория, миллион населения, есть другие регионы. Почему именно выбрали меня? За то, что я сказал против МВД и против тех, кто нарушает закон. Или Следственного комитета. Разберитесь по закону. Это что, нарушение прав человека, что ли? Это вызов против структуры спецслужб, что ли?

    В. КАРПОВ: Вы довольно резко высказались.

    Р. КАДЫРОВ: А как я высказался? Вчера высказался Абдулатипов, про него никто не говорит.

    В. КАРПОВ: Он поддержал Рамзана Кадырова, в любом случае  к вам привязка идет.

    Р. КАДЫРОВ: Про него ничего не говорят. А Кадырова каждый день, целые станции, газеты, журналы, телевидение. Меня большинство осуждает, что я так высказываюсь. Я сказал, что не было, и мой отец, не было человека, который взял бы на себя ответственность и сказал бы руководству, что мы несем ответственность за свой народ. Мы своих сами остановим. Дагестанцы сказали – и не выселяли их. У чеченцев не было ,чеченцы, которые были у руля, были предателями. Они сказали, что мы не можем, поэтому нас выселяли. Сегодня я говорю: я за свой народ отвечаю. И если кто-то что-то хочет, мы сами разберемся с ним. Мы хотим жить мирно, дружно со  всеми народами, наш народ выбрал. Этот выбор для нас свят. И мы будем хранить его, бережно. И поэтому нас никто никуда не выселит. Потому что у нас есть родина, наша родина – это Россия. Мы будем жить, и как хотели жить во все времена, но нас не оставляли. Я не хочу, чтобы страдал мой народ, мне не надо военного положения. Я потерял все, что у меня есть. Я сегодня встречался с матерями погибших сыновей, они плачут, я же не могу им ничего не сказать. У меня 5000 потерянных без вести человек, сотни тысяч погибших. Я говорю: в Чеченской республике не будет такого. Если он хочет помочь народу, мы его принимаем.

    В. МАМОНТОВ: Мне кажется, что если суммировать это все, то получается следующее. И мне, например, эта точка зрения абсолютно близка. Делегированы вам большие, грандиозные, я бы сказал, полномочия, оказано вам высокое доверие, вам доверяют, знают ваш опыт и так далее. И в этой ситуации для России, наверное, полезнее получается, чтобы вы здесь рулили – может быть, не очень хорошее слово – и избавили бы многих наверху от огромных, тяжелых, а иногда катастрофических забот. Вы согласны с этим?

    В. КАРПОВ: Кадыров разрулит.

    В. МАМОНТОВ: Да. А почему нет?

    Р. КАДЫРОВ: Я не понял. В Чеченской республике у нас нет абсолютно никаких проблем. Нам большие полномочия не нужны, чем есть у других глав субъектов. Мы отказались от разграничения полномочий между субъектом  и федеральной властью,  я отказался от этого. И президент удивился, когда я сказал, что мне эти разграничения не нужны. Я отказался от слова «президент». Когда я первый раз был президентом страны в командировке, когда мы сидели в Турции, и нас представляют: президент Российской Федерации, президент Татарстана, президент Чеченской республики, президент Кабардино-Балкарии. Я говорю: как это так, это вообще неудобно. Я говорю, надо избавляться от этого слова – или глава, или губернатор. У нас должен быть один президент. Это моя инициатива. Всегда хотели этого в федеральном центре, не могли добиться. Я со всеми в Северокавказком, Южном Федеральном договорился, звонил им – у нас должен быть один президент.  

    В. МАМОНТОВ: Они легко согласились?

    Р. КАДЫРОВ: Конечно, почему не согласиться? Просто с ними неправильно говорил Кремль, своеобразные были помощники, аппаратчики, они по-своему.

    В. МАМОНТОВ: Типа они начальники – они так говорили?

    Р. КАДЫРОВ Нет, они так, как всегда.

    В. МАМОНТОВ: Ну, не умеют они говорить правильно.

    Р. КАДЫРОВ: Когда человек сидит на одном месте, когда ему дают больше общения, ему надоедает. Ему неинтересно. Главы субъектов для них были никто. Там представители президента. Хотя мы главы субъектов, у нас есть Конституция, законы. Россия – федеративное государство, это не я придумал. Такое государство у нас. У нас есть герб, флаг, гимн, помимо российского. И поэтому с нами должны считаться. Войдите в мое положение: послевоенный регион, 5 000 пропавших без вести людей, больше 1000 погибших сотрудников, имамы, главы муниципальных образований, районов, сел, и сотни тысяч погибших мирных жителей. И сегодня навести порядок, и плюс 23 февраля, о котором вы напомнили, первая кампания, вторая кампания, молодежь растет. Их вести за собой – и не просто вести, чтобы они не совершали преступлений, чтобы Чеченская республика стала самой… По особо тяжким преступлениям мы на первом месте, в хорошем смысле. У нас по преступлениям, уличным преступлениям, по грабежам, угонам у нас самые лучшие показатели. И представь, мы этот регион ведем за президентом. И этот регион больше дает голосов за президента, за партии. И этот регион больше поддерживает федеральный центр, чем все остальные регионы. Вы думаете, мне легко? И сегодня, если я не буду защищать их права, что они скажут? Кадыров, твой отец делал все для нас. Мы поверили тебе, потому что ты его сын. И ты сегодня как с нами обращаешься? Если мы тебе верим, защищайте наши права. И так мы плачем каждый день. Представьте, заходили, целое село закрывали, мужское население уводили в одну сторону, раздевали, издевались, убивали. В Урус-Мартане, Алхан Кале. Молодые мне задают вопросы. Вы думаете, мне легко здесь? Я говорю, я 20 раз просил, чтобы меня отпустили. Я не цепляюсь за кресло. Быть главой республики – это очень ответственная работа. Это перед всевышним, перед народом, перед президентом. Поэтому я эту должность не просил. Я за эту должность никогда не цеплялся. Я прошу,  и сегодня прошу, я с удовольствием готов оставить власть…

    В. КАРПОВ: На кого?

    Р. КАДЫРОВ: У нас есть хорошие люди.

    В. КАРПОВ: Рамзан Ахматович, давайте серьезно. Вы отвечаете перед чеченским народом. Вы говорите: отпустите меня, пожалуйста, я устал. На кого?

    Р. КАДЫРОВ: У нас есть очень много людей. Это не я выбираю, это выбирает президент, парламент.

    В. КАРПОВ: Все равно вас тоже будут спрашивать, ваше мнение.

    Р. КАДЫРОВ: Я именем всевышнего говорю: мне это не нужно. Но пока я здесь, я буду защищать права региона, права народа. И буду отстаивать, как бы ни было. И за свои поступки я буду отвечать. По закону, не по закону, по понятиям – не имеет значения. Лучшее я пострадаю, чем мой народ. Я готов, я не раз смотрел смерти в глаза, защищая интересы моего народа, государства, России, я не боюсь смерти, я готов отдать жизнь. Если я готов отдать жизнь, что для меня значит тюрьма? Я говорю: я за свои слова, за свои поступки отвечаю. Допросите, предъявите обвинения, но я говорю: надо считаться с чеченским народом. Мы, где бы ни находились, в Москве, были вопросы к чеченцам. Я задаю вопросы Сергею Семеновичу, уважаемому, его очень уважаю как сильного политика, государственного деятеля. Я говорю: есть проблемы с чеченцами в Москве? Он говорит: нет, нормально, ваши люди справляются, они очень много работают, и со взаимопониманием, и с мэрией Москвы. Я говорю: и других регионов. Но если человек совершил преступление, мы не защищаем его. Я говорю: Заур Дадаев, я его знаю. Мы проводили спецмероприятия, он был исполнителем в горах, он показал себя мужественным, храбрым воином. Он защищал интересы нашего государства на высшем уровне. Мы за одну операцию 8 бандитов убили. Потом еще 12. Я его знаю как воина. Сейчас, если он совершил преступление, я ему говорю: возьми на себя, и дальше иди. Но он не должен бояться. Он не трус,  Заур Дадаев, как я его знаю. И я говорю: если есть вопросы, мы все вместе должны отвечать. И это все придумано. Надо как-то поднять, держать на плаву тему Немцова. Вопрос: почему не оставляют цветы на месте, где убили Немцова? Оставьте. Но никто не несет сейчас. Никому не интересно стало. Кадыров два-три слова сказал – все, давайте через Кадырова будем держать эту тему. Если я дам показания, они, думаете, отстанут?  Им нужен Кадыров, чтобы держаться на плаву. Их высказывания в отношении нашего президента: убили, не  дай бог, забрали, держат его военные, недолго осталось, он болен. Наши политологи великие, психологи, профессора, доктора давали интервью. И после этого им не стыдно говорить что-то? Я на их месте закрыл бы это направление, и исчез бы вообще.   

    В. КАРПОВ: Смотрите, с одной стороны вы говорите о том, что хотите жить по законам Российской Федерации.

    Р. КАДЫРОВ: Мы живем. Не хотим, а живем.

    В. КАРПОВ: Ну ладно, хорошо. При этом обращаете внимание на то, что, по вашему мнению, эти законы несовершенны. Вот, путь Чечни – это дальнейшая интеграция в российское правовое поле, или все-таки вы были бы сторонником того, чтобы для Чечни, для других регионов РФ какие-то отдельные законы могли как-то изменяться, модифицироваться? Как по примеру США - там в разных штатах разные законы. Где-то смертная казнь, где-то нет. Где-то можно оружие, где-то нельзя. Может быть, у Российской Федерации тоже должен быть такой путь?

    Р. КАДЫРОВ: Мой дорогой, я же отказался, когда у нас еще с 1999 года был документ о разграничении полномочий между субъектом  и федеральным центром. Я отказался от этой бумаги и сказал, что я хочу жить, как живут другие регионы.

    В. КАРПОВ: Так, может быть, вы изменили свое мнение уже?

    Р. КАДЫРОВ: Нет, конечно. Я, наоборот, убедился, что я был прав. Зачем мне нужна маленькая Чеченская Республика? Знаешь, у нас нет никаких возможностей, если у нас есть великая родина Россия. Зачем мне хотеть стать гражданином маленького региона? Я хочу быть гражданином государства с сильной историей.

    В. КАРПОВ: Так одно другого не отменяет.

    Р. КАДЫРОВ: Это выбор моего народа. Зачем мне нужны другие законы? Я говорю, если была бы воля, это Рамзан Кадыров, я остановил бы этих шайтанов. Я не давал бы им возможность предавать нас. Они работники, они получают деньги. Еще интересный вопрос. Какой-то правозащитник Каляпин всегда обвинял полицию. Ему интересно было, что там у нас получалось – чеченская полиция совершает преступления. А вы думаете , сейчас он защищает интересы полиции? Он приехал в республику защищать полицейских.

    В. КАРПОВ: Ставропольских?

    Р. КАДЫРОВ: Ставропольских. Представьте, он всегда обвинял полицейских  - он приехал защищать в Чеченскую Республику защищать ставропольских полицейских.  

    В. КАРПОВ: Потому что против Кадырова.

    Р. КАДЫРОВ: Вот его правда.

    В. КАРПОВ: Кадыров, с его точки зрения, гораздо страшнее, чем ставропольские полицейские. Вот и все.

    Р. КАДЫРОВ: И он знает, что для него я очень страшный. Потому что я патриот России. У меня нет другой родины, у меня нет других связей. Он знает, что если я пойду, и за мной пойдет народ, и мы будем воевать за Россию, мы будем уничтожать тех людей, которые хотят развала государства. Поэтому я им страшен. Они знают, что я выполню любой приказ верховного главнокомандующего. И я готов, мечтаю об этом, чтобы он дал приказ. И они, зная меня, сегодня обвиняют где-то как-то в чем-то. Они мелкие хулиганы. Они ничего не могут, они никогда ничего не добьются. Наш президент умный, мудрый, сильный, дальновидный стратег, это в мире единственный такой человек. Он самый сильный. Это не я говорю. Это американцы говорят, европейцы, это все говорят. И поэтому, если бы он обратил внимание на этих шнурков, то он бы не объединил бы нашу великую державу. Не сделал бы таким сильным развалившееся государство. Поэтому собака лает – караван идет.

    В. КАРПОВ: Закончу свою мысль, почему мне кажется вполне логичным. Вот, смотрите, ваши соседи, Карачаево-Черкесия. Я там по горам люблю походить, мне нравится Кавказ, горы люблю, и с местными ребятами когда общаюсь, они мне рассказывают, как у них хорошо, прекрасно, как они здесь ходят на охоту, на рыбалку. Я говорю: позвольте, как же вы ходите здесь на охоту и рыбалку, здесь же заповедник? Это же немного противозаконно. Они говорят: мне отец сказал можно – значит, можно. Для меня отец – закон.

    Р. КАДЫРОВ: Это безусловно.

    В. КАРПОВ: Чечня, адаты, плюс еще ислам. Это накладывает все равно определенные обязательства условности. И это не совсем вписывается в законы РФ.

    Р. КАДЫРОВ: Вы путаете чего-то. Адаты, ислам. Для нас ислам  - самое важное. Больше, чем законы, больше чем адаты. Нам знаешь, что ислам говорит? Если вам ваше государство, законы позволяют молиться, изучать Коран, строить мечети, вы обязаны это государство защищать. Если вы, защищая это государство, будете умирать, вы будете в раю, это будет для вас джихад. Народ чеченский говорит: мы хотим жить по законам Российской Федерации, по законам Чеченской республики. Конституция, которую они приняли - это наш паспорт. Какие адаты, какие обычаи?  Обычаи – дома у себя, адаты у себя дома, молитесь в мечети, изучайте Коран, развивайтесь.

    В. КАРПОВ: На улицу вышел – все, законы Российской Федерации.

    Р. КАДЫРОВ: Если закон нарушил, человек должен нести ответственность. Перед законами Российской Федерации. Наши адаты и шариат - нет там ни одного противоречия с нашими законами и Конституцией. Мы живем в правовом государстве Российская Федерация. Мы поэтому имеем право жить здесь и развиваться.

    В. КАРПОВ: Можно личный вопрос в связи с этим?

    Р. КАДЫРОВ: Давай.

    В. КАРПОВ: Ваши дети знают Коран наизусть. Будут ли они в перспективе знать Конституцию РФ наизусть?

    Р. КАДЫРОВ: Если это реально для них такая необходимость будет, конечно, будут.

    В. КАРПОВ: А когда у них такая необходимость будет?

    Р. КАДЫРОВ: А зачем им наизусть изучать Конституцию РФ? Ты знаешь Конституцию наизусть?

    В. КАРПОВ: Нет.

    Р. КАДЫРОВ: (смеется) Зачем мои дети должны знать наизусть Конституцию? А Коран - это жизнь человека. И зная наизусть Коран, они себе выбрали путь попасть в рай. И поэтому для них самое святое в жизни. Я всегда думал, если у меня родится сын, что я ему подарю, что я для него сделаю? Я нашел, что я должен у нас найти - это Коран. Я дал им возможность выучить наизусть Коран. Я счастлив. И они тоже очень счастливые дети. Больше им ничего не нужно в этой жизни. И если знает человек наизусть Коран, то он никогда не пойдет на плохое.

    В. МАМОНТОВ: Если про детей зашел разговор. А вы мыслите о том, что кто-то из них каким-то образом пойдет в политику? Пожелали бы вы этого своим и другим детям?

    Р. КАДЫРОВ: Нет. Я по воли судьбы оказался в политике. Мне это не нравится, и своим детям я такого не пожелал. Я всегда думал, что я стану бизнесменом. В детстве, если бы мне сказали, что я стану госслужащим, или буду работать в МВД или правительстве, я бы с ума сошел. Знаешь, я никогда даже не думал об этом. Я по воли судьбы оказался на этом посту. Мальчики больше хотят быть воинами. Я им говорю, когда необходимость будет, вы должны быть воинами. Я их учу этому. Защитник, воин - это самый добрый и справедливый, нежный, самый хороший человек. И самый лучший человек, потому что он отдает самое ценное - свою жизнь - за другого. Поэтому быть воинами я их учу.

    В. МАМОНТОВ: Это значит, что они пойдут в военное училище?

    Р. КАДЫРОВ: Обязательно, если они выберут. Я и настраиваю их, чтобы они знали военную стратегию полностью для себя, для необходимости, потому что их дед и отец воевали за государство, за народ.

    В. МАМОНТОВ: А девочки будут ждать.

    В. КАРПОВ: А девочки будут, если они мусульманки, горянки. Мы не хотим воевать, мы хотим строить, развивать, рожать. Нам всегда говорят, вот, вы чеченцы воины, вы должны воевать. Когда нам с детства говорят: «Ты - воин!», а мы говорим: «Ты профессор, ты доктор, ты политолог, ты генерал». Зачем нам это - воин, вот тебе кинжал, давай воевать? Не надо. Ты спортсмен, ты боксер, ты футболист, ты математик, ты археолог. Лучше нормальной жизнью заниматься, зачем всегда воевать? Надоело нам воевать.

    В. МАМОНТОВ: Про нормальную жизнь уже хочется услышать. Потому что мы говорим много, и действительно об очень острых проблемах, от которых не уйдешь, ну что сделаешь? Но это всех волнует, и слушателей волнует. Вот, про нормальную жизнь расскажите, чеченскую, нынешнюю. Вот, вы мне задали вопрос, как мне понравилось то, что здесь произошло за 3 года. Понравилось, но это я увидел только огни, а внутри что происходит? Что стало лучше, что не успели, что смогли, что не смогли? Вы мне когда-то еще рассказывали о том, какие у вас мечты на этот счет. И я помню, вы мне говорили, я запомнил эту фразу, вот, когда туристы сюда начнут приезжать, тогда я скажу, вот, это сдвиг произошел. Наверное, так много чего еще. Мы сегодня с Володей приехали в Домодедово, купили билет, залезли сначала в автобус, потом в самолет, без бронежилета, без каски, без пропуска. Вокруг нас были женщины в платках, детишки, женщины в коротких юбках, женщины в длинных юбках, всякие. Москвички, москвичи, ясно, что чеченцы возвращались домой из Москвы. И я Володе говорю, слушай, так сколько же всего тут произошло, если сравнить это с прошлым. Просто купил билеты, просто сел и так далее. Вот что дальше? Что еще будет?

    Р. КАДЫРОВ: У нас, вот, самое счастливое, что у нас есть - народ по-другому смотрит на жизнь. У нас взгляды изменились, и люди уже поняли, что это есть правильный выбор нашего народа. Сегодня мы строим прочную экономику. Когда я стал членом правительства и главой республики, у нас было 76% безработицы. А сегодня 15,5% безработицы. Это хороший результат. У нас и по промышленности, и по сельскому хозяйству есть позитивные моменты. Про туристов. Когда 3 года назад вы мне задали вопрос, я тогда сказал, что когда туристы будут приезжать. Есть экстремальный турист, а есть турист, который приезжает, смотрит, когда ты строишь, развиваешь, когда это чисто, красиво, если у тебя есть история. Вот, в прошлом году через наш комитет проехало больше 30 тысяч туристов. В этом году они говорят, в два раза больше будет. Если завтра в центр Грозного выйти, там просто толпами ходят туристы. Каждый день приезжают. С Америки, с Африки, с Японии, с Китая, с России очень много. И когда мы им задаем вопрос, как вам здесь понравилось? Они нам отвечают, у вас так здесь красиво, чисто, добродушный, доброжелательный народ. Никаких проблем нет, никакие там пьянства, ругательства. У вас красиво и хорошо. Когда турист так говорит, инвестор только тогда начитает думать, вкладывать сюда или нет. Для инвестора нужно безопасное место, и он всегда ищет безопасное место. Поэтому для нас это было таким переворотным моментом. Инвестор уже вкладывает деньги. В промышленности, в сельском хозяйстве у нас есть огромные проекты, торгово-развлекательные проекты. Сотни вариантов.

    В. МАМОНТОВ: Торгово-развлекательные - это хорошо. А промышленность и сельское хозяйство - расскажите, что у нас там?

    Р. КАДЫРОВ: По промышленности у нас машиностроение, ТЭЦы, ГЭСы, у нас есть кирпичные заводы, цементный завод. По линии сельского хозяйства мы открыли уже мясокомбинат, консервные заводы, молококомбинат. Такие предприятия, которые дают нам рабочие места. Птицефабрики. У нас сейчас есть интересный проект, который мы сейчас дорабатываем с Абу-Даби именно по линии малого и среднего бизнеса. Сейча,с на память не помню, но, вот, 3 дня назад я встречался с председателем правительства, министром экономики, после того, как они приехали из командировки. Я думаю, что в этом году, плюс-минус, около 50 миллиардов будут еще привлечены в виде инвестиций. Начало проекта.

    В. КАРПОВ: 50 миллиардов чего? Долларов? Рублей?

    Р. КАДЫРОВ: Рублей. А чего же еще? Для государства.

    В. КАРПОВ: Долларов я вдруг подумал.

    Р. КАДЫРОВ: И это тоже будет.

    В. МАМОНТОВ: Рамзан Ахматович, я, вот, читал вашего писателя, довольно знаменитого, Канта Ибрагимова. «Седой Кавказ» - его роман толстый, вот, такой. Меня знаете, что больше всего в нем поразило? Там про советское время шла речь. И там чеченцы нормальные советские люди. Работают на фермах зоотехниками, на кирпичных заводах, и так далее. Но, вот, сейчас, всё-таки, вот, те воины, они идут работать туда? Они хотят? То есть, у них нет такого понимания, что это какое-то занятие такое не очень, что это как-то не по-мужски?

    Р. КАДЫРОВ: Нет-нет-нет. Как не по-мужски? У нас всегда были дойные коровы. Я доил коров. Я ухаживал. У нас курятник большой был, куры были. Мы всегда занимались. Огород был большой. Сеяли, пахали. И сейчас дома огород большой. Воин, я говорю, он самый лучший человек. Если он не работает, то он не живет на земле, то он уже не воин. Он, так скажем, террорист, или бандеровец, или либерал - он никто. Он никто, если он не живет на земле. У меня, если вы поедете в село, и дойные коровы есть, и курятник, всё есть. Я сельский парень, я этим живу. И наше село, все так жили и живут. У нас и на фермах, и на птицефабриках, и на консервном, и на молококомбинате - везде работают чеченцы. Это придумано против нас, я говорю, воин - это не значит, что оружие в руках всегда должно быть. Когда необходимо, он берет оружие, когда нет - он берет лопату.

    В. КАРПОВ: И всё-таки для меня один момент остается без ответа. Еще с прошлого посещения Чечни, когда я был здесь на митинге в начале года. Он у меня все равно остается. Я встретил много разных людей, которые мне высказывали противоположные взгляды. Мы с ними пытались откровенно разговаривать, в том числе об отношениях с  центральной России, об отношениях с другим регионам России. Я понял несколько вещей для себя. Во-первых, боль, осадок после войны - да, остается. И вы это подтверждаете. Плюс ко всему, если раскол даже внутри чеченского общества, где делят на своих и чужих. Вы уезжали из Чечни во время военной кампании, а мы здесь оставались и всё это пережили, перетерпели. И у меня есть ощущение, что всё это еще не проговорено, и это предстоит еще проговорить. Как?

    Р. КАДЫРОВ: Тот, с кем ты говорил, он просто болтун. Они из себя никого не представляет, если он обвиняет тех людей, которые уехали, а потом вернулись. Куда они должны были деваться? У кого была возможность, те уехали, у кого не было возможности, те остались. И если сегодня делить - ты уехал, а я остался? А что он сделал такого? Какой подвиг он сделал, что остался?

    В. КАРПОВ: Но, как войну тогда прожили? Осадок ведь все равно остался.

    Р. КАДЫРОВ: Прожили мы войну. Недавно президент говорил про десантную роту, действительно показывали. У нас там висит мемориальная доска. Прямо в Старопромысловском районе. Назвали улицу. Никто не трогает их.

    В. КАРПОВ: Я из Калуги. У нас на доме до сих пор висела и висит доска имама Шамиля. «В этом доме жил имам Шамиль».

    Р. КАДЫРОВ: Я говорю о том, что если бы не пережили бы это войну, то тогда бы сняли и выбросили. Люди оставили у себя на доме мемориальную доску. Улица названа в центре города - имени Трошева, он был командующий. Улица Угрюмова - прямо в центре - замдиректора ФСБ, хороший человек был. Это я назвал улицу. Я его знал. Я знал, как он болел за Россию.

    В. КАРПОВ: Зубами не скрежещут люди на улице? Ну, вот, если честно совсем.

    Р. КАДЫРОВ: Если что-то было бы, то дети забрали бы оттуда вывеску и выбросили бы.

    В. КАРПОВ: Так, может, выбрасывают.

    Р. КАДЫРОВ: Если бы выбрасывали, то я знал бы. Я же не обманываю. Зачем мне говорить вам того, чего нет? Я говорю, нет такого. Конечно, если начинать спорить, задавать чувство, то любой будет говорить - вот вы так сделали с нами. Причем тут регионы России? Абсолютно не виноваты. И причем тут те люди, которые здесь воевали, полицейские, сотрудники ФСБ? Им дали приказ. Они должны выполнить приказ, потому что обязаны защищать государство. Я всегда говорил, и первая кампания наша вина, и вторая кампания наша вина. Но это придуманная война. Кто развалил Советский союз - те же придумали Дудаева, Басаева, Масхадова. Мы этого не понимали. Мы думали, что независимость. Если бы я не был сыном Ахмата Хаджи, во второй кампании я ушел бы в лес. Я не доверял бы нашему федеральному центру, потому что в первой кампании я видел, что творилось. Но власть поменялась. Тогда был Ельцин, а сейчас Путин. Путин взялся за государство. Он поставил на ноги. Мы теперь не хотим опять садиться на колени, потому что у нас есть руководитель. И он своим волевым решение, которое он принимал против всех, сделал Чеченскую Республику мирной и процветающей. И как можно подвести его? Никак. Поэтому народ понимает это. Если вы думаете, что у нас придуманные выборы, то я говорю, мы даже не призывали. За Путина люди сами голосовали, шли как на праздник. И друг с другом разговаривают. Не только приезжие наблюдатели проверяли, но и другие службы России. Зачем мне придумывать выборы, чтобы потом идти в разрез с президентом? Я буду одно говорить, а он будет совсем другое говорить. Мы не придумали выборы, и референдум мы не придумали. Мой отец сказал еще тогда, в 99-ом году, когда ему задали вопрос, если ты станешь главой - он тогда был еще муфтием Ичкерии - ты подпишешь бумагу, что Чечня субъект Российской Федерации? Мой отец сказал: «Нет. Мы должны спросить это у народа. Если народ скажет «да», я скажу да».

    В. КАРПОВ: То есть войну пережили. Хотел еще спросить, что важнее: Конституция или Путин, но понял, что этот вопрос лишний.

    Р. КАДЫРОВ: Для меня сегодня важнее всего и всех после религии Путин. Потому что он гарант закона, гарант Конституции. Он принимает законы. И поэтому для меня важнее Путин, его решения. Где бы он ни был, я говорю не просто слова, президентом, председателем, министром, простым гражданином. Я этому человеку обязан жизнью. В самые трудные годы моей жизни он был с моим народом и со мной. Для меня как президент он важный и главный, и как человек. За нарушение закона я понесу наказание, а перед президентом, перед Путиным Владимиром Владимировичем я не хочу краснеть.

    Версия для печати

Связь с эфиром


Сообщение отправлено