• "Антикризис с профессором Кричевским" от 10.10.2015

    11:05 Окт. 10, 2015

    В гостях

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Здравствуйте, господа! «Антикризис профессора Кричевского» на радио «Говорит Москва». Категорически приветствую вас я, Никита Кричевский.

    Весь мир сошёл с ума, и мы наблюдаем это в режиме онлайн, получая сводки из Анкары, из других точек планеты, где происходят террористические акты и другие страшные события. Но программа наша экономическая, поэтому мы будем обращать особое внимание на экономические перипетии нашего с вами современного бытия, особенно если учесть тот факт, что к нашему вниманию сегодня приковано очень многое.

    Вот только-только в новостях сказали о том, что авиакомпания «Трансэаро» на завтра отменяет 53 рейса. 53 рейса — всего ничего. Москва, Караганда, Рига, Берлин и десятки других населённых пунктов. Ну, просто отменила — и всё. Вот наплевать, не наплевать — не полетят. Иски поданы от тех компаний, которые обслуживали «Трансаэро», от компаний, которые обеспечивали «Трансаэро» топливом, от прочих сервисных фирм. Эти иски множатся и давным-давно уже перевалили за миллиард рублей. Ситуация очень сложная, и я полагаю, что, следя и прерывая наш сегодняшний «Антикризис» экстренными выпусками из Анкары, если будет какая-то срочная информация, мы, тем не менее, должны начать с самой горячей экономической точки нашей, российской экономической жизни, а именно — с ситуации вокруг «Трансаэро».

    «Почему?» — спросите вы. Почему? Потому что несколько месяцев назад, летом, когда стало известно о том, что «Трансаэро» продаёт билеты не то чтобы задёшево, но по многим направлениям ниже себестоимости, я вас предупреждал, что это очень похоже на «билетную пирамиду». Но мы же все умные, и каждый из нас надеется на удачу, каждый из нас надеется на то, что уж он-то успеет выпрыгнуть последним и сорвёт тот самый куш, на который рассчитывали все. Не получилось. И сегодня ситуация такова, что — что будет с «Трансаэро», не знает, пожалуй, никто ни в правительстве, ни в «Аэрофлоте», ни в самом «Трансаэро».

    Может быть, я ошибаюсь, но я сужу по сообщениям с информационных лент. А эти сообщения, если брать официальный и публичный уровень, на этой неделе были чрезвычайно скупы. Вот сама по себе новость о том, что 53 рейса на завтра отменяются, — это новость, но это никак не мнение, это никак не высказывание официального лица.

    Что касается тех людей, которые имеют непосредственное отношение к работе с авиакомпанией «Трансаэро». Я приведу высказывание председателя правления банка «ВТБ» Андрея Костина, заявившего, что из 12 с лишним миллиардов рублей кредита, предоставленного «Трансаэро», государство по гарантии таки погасит 9 миллиардов рублей. То есть это уже фактическая финансовая несостоятельность компании.

    Кстати говоря, Костин добавил, что правительство окажет финансовую поддержку авиакомпаниям, которые будут перевозить пассажиров «Трансаэро». Цитирую: «Правительство будет частично поддерживать финансово те компании, которые будут перевозить пассажиров „Трансаэро“». До 650 тысяч билетов, по разным оценкам, продано в последние месяцы самой авиакомпанией и уполномоченными на то операторами. До 650 тысяч. Что будет с этими людьми, что будет с этими билетами, что будет с планами этих людей (а ведь многие собирались отметить тот же Новый год в тёплых краях или в других городах), сегодня сказать очень сложно.

    Ниже я расскажу вам и зачитаю некоторые сообщения с форумов, где общаются обманутые уже не дольщики, а обманутые пассажиры «Трансаэро». А пока я с огромным удовольствием предоставляю слово Михаилу Делягину, директору Института проблем глобализации и человеку, который знает, возможно, больше о том, что стало причиной краха «Трансаэро», а главное — что будет дальше. Михаил Геннадьевич, доброе утро.

    М. ДЕЛЯГИН: Доброе утро, хотя и не для всех.

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Михаил Геннадьевич, давайте коротенечко о причинах. И самое главное — ваш прогноз о развитии ситуации. Потому что только что сообщили о том, что на завтра отменяются 53 рейса этой авиакомпании. И кто будет перевозить пассажиров, которые собственно сидят уже на чемоданах (а некоторые даже в аэропортах), не знает никто.

    М. ДЕЛЯГИН: Ну да, Росавиация здесь как-то не очень хорошо работает. И самое скверное, что в такую ситуацию попали не только пассажиры, которые вылетают из России, из Москвы куда-то, но, как я понимаю, и те пассажиры, которые должны были вернуться. Там тоже возникали проблемы, потому что ряд аэропортов просто не выпускал обратно рейсы, требуя погасить долги (иностранных аэропортов).

    И в целом, с одной стороны, есть очень утешительные заявления, что «мы всё урегулируем как-нибудь». С другой стороны, даже вполне официально говорится, что если люди покупали билеты не напрямую у «Трансаэро» и не напрямую у турфирм, а у каких-то посредников, у каких-то агрегаторов в Интернете, то им будет очень сложно что-то получить. Я уже читал советы адвокатов: «Дорогие друзья, не волнуйтесь, идите в суд». Во-первых, мы знаем, как хорошо работают суды, как долго они работают. И самое главное — это требовать существенных денег, потому что в наши суды без адвоката не сунешься. То есть это всё в лучшем случае затянется очень сильно. Даже если человек выиграет суд, услуги адвоката…

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Проще махнуть рукой.

    М. ДЕЛЯГИН: Да, услуги адвоката могут оказаться дороже. Стоимость авиабилета не сопоставима с этой стоимостью. А потом придётся взыскивать судебные издержки, и это отдельный судебный процесс. Он более простой и более стандартный, но он всё равно отдельный. И не факт, что к тому времени будет существовать истец или компания «Трансаэро». То есть это всё очень скверно.

    Мы привыкли относиться к этой компании… Всё-таки вторая компания в стране по объёму перевозок— слишком большая, чтобы погибнуть. Но применение этого американского принципа показало, что он не работает.

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Но ведь погибла уже.

    М. ДЕЛЯГИН: Должна быть, как в большинстве стран мира, одна большая авиакомпания и большое количество мелких и средних, но двух крупных авиакомпаний не получается, нет для них рынка. А причина этого…

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Михаил Геннадьевич, перебиваю вас, уж извините. Григорий из СПб пишет: «Никто не застрелился». Андрей добавляет: «А кто владеет, кто хозяин „Трансаэро“?». Кто, собственно, должен был стреляться?

    М. ДЕЛЯГИН: Владеет семья Плешаковых. У неё достаточно широкие родственные связи.

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Что такое «родственные связи»?

    М. ДЕЛЯГИН: Они родственники руководительницы Международной авиационной комиссии (по-моему, это так называется).

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: МАК — Международный [Межгосударственный — прим.] авиационный комитет.

    М. ДЕЛЯГИН: Комитет, да. Структура, которая обеспечивает авиаперевозки во всём мире, такая ООН в мире авиаперевозок. Застрелиться — это, конечно, я думаю, всё-таки некоторый перебор. Но хотя бы некоторым пассажирам, которые оказались в самой плохой ситуации (с детьми, что-то ещё), создать какой-то фонд в конце концов из личных средств, потому что люди более чем обеспеченные, — ну, это было бы по-человечески.

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Ну, это благие пожелания, Михаил Геннадьевич.

    М. ДЕЛЯГИН: Потому что одно дело — сидят здоровые мужики. А другое дело, когда в какой-нибудь Анталии или в Киеве застряли люди с маленькими детьми.

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: В общем, наплевать на этих людей, наплевать на этих детей!

    М. ДЕЛЯГИН: Ну, социальная ответственность нашего бизнеса известна всем.

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Социальная ответственность у нас всегда была на высоте! Скажите мне, пожалуйста, Михаил Геннадьевич… Месяц назад, когда только-только разворачивалась история с банкротством «Трансэаро», некто Шувалов, первый вице-премьер, обещал, что другие авиакомпании нашей страны перевезут всех пассажиров, у которых на руках билеты «Трансаэро». Почему сегодня об этом никто не вспоминает?

    М. ДЕЛЯГИН: Я думаю, что если журналист какой-нибудь упомянет об этом в СМИ, которые зависят от российского государства или от того же Шувалова, то он очень быстро начнёт искать работу, а в кризисной экономике, на падающем рынке это трудное занятие. Я думаю, что уже всех проинструктировали, чтобы не смели заикаться.

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Вот видите, я заикнулся. И вы тоже заикнулись. Я повторяю свой вопрос: почему сегодня никто не вспоминает об обещании Шувалова, что «мы перевезём всех застрявших пассажиров»?

    М. ДЕЛЯГИН: Я думаю, потому что репутация, скажем так, семьи Плешаковых была хорошей, и о ней мало кто знал из обычных пассажиров. Ну, летает — и летает. А вот репутация господина Шувалова всем известна. Я думаю, что…

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Михаил Геннадьевич, здесь тормозим! Здесь тормозим по поводу репутации Шувалова, а то действительно с нашим радио могут быть определённые проблемы.

    М. ДЕЛЯГИН: Хорошо, я не буду приводить конкретные примеры его деятельности, но когда он что-то сказал и оказалось, что это не сделано, вы знаете, у меня лично никакого удивления и никаких вопросов не возникло. И я думаю, что у большинства людей тоже не возникло. Поэтому и нет возмущения. Коллеги, человек ещё раз подтвердил свою репутацию. В чём проблема?

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Спасибо большое. Я напоминаю, у нас в эфире Михаил Делягин, директор Института проблем глобализации.

    Михаил Геннадьевич, естественный русский вопрос: что делать? Вот Алекс, например, через сайт предлагает: «А давайте, как на Первом канале, платные SMS со словом „ДОБРО“ на короткий номер— и соберём денежку для любимой компании». А?

    М. ДЕЛЯГИН: Ой… Вот чтобы люди понесли ответственность за свои так называемые ошибки — на это собрать стоит. На пассажиров с детьми, которые сейчас зависнут где-нибудь, собрать стоит. А на то, чтобы эти люди построили себе какой-нибудь второй домик в Париже (или десятый домик, или какой-нибудь ещё), я думаю, собирать не стоит.

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Там, говорят, не домик, а замок.

    М. ДЕЛЯГИН: Да нет, там всё в порядке.

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Там, говорят, целый замок. Домик — это, знаете ли, не по чину. Квартира в Париже…

    М. ДЕЛЯГИН: Как у одного из наших первых вице-премьеров — 1300 квадратных метров в Австрии. Всю жизнь владел, а сейчас снимает.

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Это первый вице-премьер, а это целые руководители и хозяева «Трансаэро». 1300 метров для них мало.

    М. ДЕЛЯГИН: У них-то деньги легальные.

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Конечно. Им надо иметь замок. Им положено по чину, а то иначе к ним будут относиться снисходительно.

    М. ДЕЛЯГИН: Я хотел бы обратить внимание на то, что «Трансаэро» погибло, судя по всему, потому что оно поверило нашему замечательному правительству. Потому что они набирали кредиты, насколько я могу судить, уже на падающем рынке. То есть, если бы их обанкротили за год, когда у них начинались проблемы, то последствия были бы существенно меньшие. Но ведь правительство всё время нам что обещает? «Ребята, потерпите! Через квартал всё будет нормально».

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Ну, в четвёртом квартале рост, Михаил Геннадьевич!

    М. ДЕЛЯГИН: Да, да! У нас уже рост должен сейчас начаться! Вот я только не вижу, где этот рост, но он уже твёрдо начинается.

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Выйдите на улицу и оглянитесь вокруг.

    М. ДЕЛЯГИН: Да, кругом сплошной рост.

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Конечно!

    М. ДЕЛЯГИН: С одной стороны, я вполне допускаю, что всё-таки авиакомпанией руководили люди по-хорошему наивные и они верили родному государству. Но самое главное, что они, когда приходили в банк, говорили: «Ребята, вот государство, которое ваш собственник, говорит, что у нас вот-вот начнётся экономический рост. А это значит, что люди будут больше летать. Это значит, что мы сможем подняться. Не убивайте нас! Дайте нам. Нам нужно ночь простоять да день продержаться. Перекредитуйте нам ночь и день, в конце концов — ночь и два дня». Как может государственный банк сказать: «Я не верю правительству»? Они глупости говорят. Он не может этого сделать. И получается, что из-за неадекватных прогнозов (уж не буду характеризовать их более адекватно), когда нам втирают очки, на мой взгляд, откровенно лгут в лицо, авиакомпанию из-за этого погружают в пучину безысходных долгов всё глубже, глубже и глубже.

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Михаил Геннадьевич, спасибо вам огромное. Михаил Делягин, директор Института проблем глобализации, был в эфире «Антикризиса профессора Кричевского» на радио «Говорит Москва».

    Продолжим обсуждать тему «Трансаэро» — тему наиболее сегодня животрепещущую и важную в экономическом плане, если брать события сегодняшнего, завтрашнего дня, если говорить о том, что будет с десятками, сотнями тысяч человек в самой обозримой перспективе.

    Я вам обещал рассказать о том, что происходит на сайтах, где незадачливые и неудачливые пассажиры, купившие дешёвые билеты от «Трансаэро», обсуждают, как можно вытащить свои деньги обратно. Вот сайт transaero.ru. «Трансаэро» говорила о том, что «если вы покупаете через сайт на шей авиакомпании, через „Трансаэро“, значит вы получите компенсацию и получите свои деньги за билеты обратно». Так вот, они пишут: «Пожалуйста, предлагаем обратиться в отдел интернет-продаж по электронному адресу такому-то. При возврате билета, приобретённого на сайте transaero.ru, как правило, денежные средства поступают в течение 30 банковских дней на ту же банковскую карту, с которой осуществлялась оплата билета». Вот такое сообщение, такой призыв, такое объявление висит на сайте авиакомпании «Трансэаро».

    И несколько комментариев: «У меня восьмой день прошёл с момента заявки, денег нет, ответа нет. Ещё 22 дня ждать как-то волнительно». Следующий автор: «У меня такая же ситуация. Ещё волнительно, что они могут восстановить отменённый рейс, а на руках уже есть вторые невозвратные билеты». Третье (и это самое страшное, то есть то, о чём я вам говорил): «А у кого-то билеты на Новый год, с семьёй и на условные Мальдивы с проплаченным отелем. Волей-неволей засуетишься».

    Что делать, ребята? 73-73-948. Короткий номер для SMS-сообщений: +7 (925) 8888-948. Средства электронной коммуникации: сайт —govoritmoskva.ru; Twitter — govoritmsk. Что делать в этой ситуации? Может быть, вы смогли получить деньги? Может быть, вы знаете, как это можно сделать тем, кто сегодня сидит и не знает, как ему быть?

    Доброе утро. Слушаем вас.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Добрый день, уважаемый профессор. Это Виктор, 26-й, Подмосковье. Благодарю за эфир. Ответьте мне на такой вопрос (или, может быть, ваши уважаемые радиослушатели ответят): как люди допустили, что эта компания продула миллиарды рублей? Ну как это можно? Я не пойму. Вот как говорил Починок, каждая копейка оставляет след. Да, копейку находят, а миллиарды найти не могут. Вот объясните мне, пожалуйста, в таком духе, в таком разрезе. У меня слов нет. Спасибо.

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Спасибо, Виктор, 26-й. Михаил Делягин вам говорил о том, что «Трансаэро» —закредитованная компания. «Трансаэро» приходила в правительство, приходила в госбанки и говорила: «Ведь ваше правительство, наше правительство говорит о том, что вот-вот мы начнём выходить из кризиса, вот-вот начнёт восстанавливаться авиапоток. Неужели вы не верите своему правительству? Неужели вы не верите обладателю роскошных апартаментов в Лондоне, человеку, снимающему собственный замок, — по слухам опять же, — в Австрии, Игорю Шувалову? А если вы верите, то дайте нам денег. Дайте нам денег — и мы вам, возможно, что-то оставим от этих денег, приобретём ещё один борт и будет ждать лётной погоды». Вот так и допустили.

    А что касается того, что каждая копейка оставляет след, — так это было сказано задолго до Починка. Починок просто повторил чью-то избитую истину. Конечно, оставляет след, и ещё какой. Было бы желание, можно было бы найти действительно всё до копейки, что прошло через счета «Трансаэро» за 25 лет работы этих мошенников, этих жуликов. Пусть они подают на меня в суд, пусть они говорят о том, что я их оскорбил, что они честные предприниматели и стали жертвой обстоятельств. По моему мнению, это банальное ворьё. Это люди, которые специально, сознательно завели «билетную пирамиду», о которой единственный, кто сказал, был я. Летом этого года говорил: «Аккуратнее! Осторожнее! Не может стоить билет до Тбилиси 5 тысяч рублей. Ну просто потому что. Ну не может». А вы меня убеждали: «Нет, это нормально. Всё в порядке, всё в пределах правил».

    Я знаю людей, которые купили билеты, кстати говоря, на те самые Мальдивы на 2 января и собирались лететь туда всей семьёй: муж, жена и двое маленьких детей. Вы понимаете, сколько негатива, сколько эпитетов посылают сегодня эти люди в адрес четы Плешаковых, неважно где они находятся — во Франции или ещё где-то. Вы понимаете, что невозможно спрятаться от тех, кого они кинут. Я не говорю о нас с вами, о мелочёвке. Я говорю о сильных мира сего. Я говорю о тех людях, о тех компаниях, которым они задолжали миллионы и миллиарды. Но сегодня для нас важнее — каким образом справиться с этой ситуацией, каким образом выпутаться. Может быть, у вас есть варианты?

    Доброе утро. Слушаем вас.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро. Я считаю, что, во-первых, государство не должно помогать «Трансаэро», оно должно помогать банкам, которые давали кредиты «Трансэаро». Например, «ВТБ» —это же коммерческий банк. Помимо каких-то прогнозов, о которых говорил Делягин… Алло.

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Я слушаю.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Помимо прогнозов есть же ещё оценка финансового состояния конкретной компании. Допустим, рынок будет расти, а у «Трансэаро» всё в порядке, конкретно у этой компании? Они же тоже должны проводить…

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Слушайте, давайте отойдём от демагогии. Если нет у вас каких-то конкретных предложений, если вы…

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Банкротить.

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Да понятно, что банкротить! Мне завтра вылетать — что делать? Я в аэропорту сижу, моему ребёнку два года и три месяца.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сдавайте билет…

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Не дают деньги!

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Покупайте другой билет на другую компанию и летите другой компанией.

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Так у меня 50 рублей в кармане осталось.

    Доброе утро. Слушаем вас. Представляйтесь. Алло.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Алло. Здравствуйте. Дмитрий, Москва. Вы знаете, честно, я против каких-то кардинальных мер, но, как практика показывает, только когда происходят какие-то волнения общества и это всё вытекает на улицу, тогда происходят какие-то движения наверху — то есть муравьёв увидели. Мне кажется, это способ людей как-то донести свои проблемы — не просто говорить, жаловаться, а конкретно ножками, ножками. И не только те, кто пострадал, а у кого в перспективе действительно, как вы правильно сказали, Мальдивы и всё остальное. Выходите, требуйте, а иначе так и будет всё, как говорится.

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Понятно. Все на площадь.

    Доброе утро. Слушаем вас. Представляйтесь, пожалуйста.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Светлана, Москва. Я хотела бы сказать о том, что меня очень пугает то, что у нас совершенно не обнародуются, допустим, по телевидению для граждан такие вещи. То есть не было никакой открытой пресс-конференции с владельцами, они никак не объяснили то, что происходит. Все узнают новости из Интернета, и там половина вранья.

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Вы смотрите телевизор, новостные программы? Я вам сочувствую…

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет, вы знаете, я от них отказалась, но я включаю иногда, чтобы посмотреть, что происходит, по их мнению.

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Понятно. Спасибо вам большое.

    Нет выхода из этой ситуации. Нет и быть его не может, потому что кинули, потому что собрали деньги и смотались. Сели на самолёт с этим кэшем, который получили с нас (ещё раз повторяю: по разным оценкам, обманутыми остались до 650 тысяч человек), и убежали. При этом все, кому надо, знают, где их искать, но то ли не ищут, то ли договорились, то ли чёрт его знает. Мы опять один на один со своей бедой. Мы опять будем решать свои проблемы сами. Это уже надоедает. Но, видимо, градус народного напряжения, который способен перейти к каким-то решительным действиям для того, чтобы не мы одни занимались жуликами и мошенниками, ещё не повысился до той точки, когда кастрюля закипает. Новости.

    НОВОСТИ

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Здравствуйте, господа! «Антикризис профессора Кричевского» на радио «Говорит Москва». В студии я — Никита Кричевский.

    Матрос Железняк к нам пришёл. 965-й пишет: «Всех пострадавших вывезти за счёт государства. Виновных найти и наказать. Все компании национализировать». Вот такой простой, незамысловатый, но отличающийся весьма и весьма изящным подходом к проблеме выход из ситуации с теми сотнями тысяч человек, которые оказались обманутыми авиакомпанией «Трансэаро».

    Ведь авиакомпания — вторая компания России. «Аэрофлот» — первая. Ведь когда нам говорили о том, что «Аэрофлот» у нас монополист, люди не знали и до них никак не могли донести простую истину: «Аэрофлот» держал всего лишь 27–28% рынка, и только в последние месяцы (ещё до того, что случилось с «Трансаэро») доля «Аэрофлота» увеличилась до 31% от общего пассажиропотока, а 11% (а в отдельные годы до 16% и даже 17%) авиарынка принадлежало «Трансаэро». Это была действительно солидная, серьёзная компания.

    А теперь государство ушло в сторону, Шувалов молчит, хотя он говорил о том, что «мы всех перевезём, у кого на руках билеты». Ведь у меня же спрашивал тогда тот самый несчастный, который купил билеты у «Трансэаро» на 2 января на Мальдивы на всю семью: «Я улечу? Мы улетим?». Я говорю: «Ну, обещают же. Ведь говорят „всех перевезём“. Ну, должны, в конце концов». А кому же верить-то тогда, если не государству? А оказывается, не надо верить. Оказывается, обманывают. Оказывается, врут, и ещё как врут.

    Вот и с пенсиями (опять же от новостной ленты танцуем). Силуанов сегодня говорит о том, что часть социальных взносов должны платить работники. В принципе, это нормальная и общепринятая мировая практика, когда часть взносов платят работодатели, а вторую часть взносов платят как раз работники, то есть мы с вами. В России и, наверное, в Белоруссии (да и то не полностью) все социальные взносы, если говорить в процентах, уплачивали работодатели. Теперь Силуанов говорит о том, что часть взносов будем платить мы.

    Мы говорим не о том, что это новая дискуссия в обществе: должны ли мы платить часть взносов или не должны? Мы говорим о том, что мы будем платить часть взносов. Мы будем, помимо удержания с нас 13% подоходного налога, платить ещё (ну, посмотрим сколько), возможно, даже и половину от социальных взносов, которые за нас сегодня перечисляют работодатели. Сколько это? 15%. 15% плюс к 13%.

    Я уже не говорю о том, что всё это происходит на фоне экономического спада, что скукоживается потребительский спрос, что возникают всё более и более серьёзные проблемы в самых разных секторах экономики. Я говорю о том, что бедных станет больше. Но господина Силуанов это мало волнует. Господина Силуанова волнует экономический рост, который на хлеб не намажешь, который не съешь, которым не накормишь.

    Вот и по индексации пенсий Силуанов прошёлся и сказал, что он готов проиндексировать их только на 4%. Несколько цифр для понимания проблемы. (Грустная какая-то программа, но что делать?) В 2014 году пенсия по старости составляла в среднем 10 800 рублей; сейчас, в 2015-м, — 12 900. Индексация 4%— это прибавка на 516 рублей. Таким образом, средняя пенсия в 2016 году составит 13 416 рублей.

    По поводу тех, кто грешит на пенсионеров, получающих государственные пенсии. Их не так уж и много. Из 43 миллионов российских пенсионеров 3 миллиона 700 тысяч человек — это люди, получающие пенсию по государственному пенсионному обеспечению. Самый массовый вид пенсий в России — это как раз та самая страховая пенсия по старости, которую Силуанов и компания обязаны были индексировать по закону на уровень инфляции. Опять же, несколько месяцев назад мы с вами говорили о том, что есть весьма и весьма чёткая и конкретная нормативная база, которая безапелляционно предписывает индексацию на уровень инфляции. Сегодня я напомню те законы, которые попрали члены нашего правительства.

    Федеральный закон Российской Федерации от 28 декабря 2013 года № 400-ФЗ «О страховых пенсиях». Это тот самый закон, которым так гордились, в котором была зашита новая формула (в которой мало кто разбирался) определения трудовых пенсий по старости. Это тот самый закон, о котором отзывались, как об огромном шаге вперёд в плане развития пенсионного обеспечения в России. А помните, когда вице-премьеры, министры с калькулятором или с мелом у доски считали и говорили: «Вы посмотрите, через какое-то время, если вы будете, скажем, получать пенсию не сразу в 60 лет, а в 65 или в 70 лет, вы будете получать не 13, не 14, а 39–40 тысяч рублей!» Это была первый… не первый, а просто вице-премьер госпожа Голодец. Была такая история.

    Так вот, тот самый федеральный закон «О страховых пенсиях», глава 4 «Размеры страховых пенсий. Фиксированная выплата к страховой пенсии», статья 15 «Размеры страховых пенсий», пункт 21: «Стоимость одного пенсионного коэффициента ежегодно с 1 февраля увеличивается на индекс роста потребительских цен за прошедший год, размер которого устанавливается правительством». И пункт 22 той же статьи 15 «Размеры страховых пенсий»: «Стоимость одного пенсионного коэффициента ежегодно с 1 апреля устанавливается федеральным законом о бюджете Пенсионного фонда на очередной год. При этом ежегодное увеличение стоимости пенсионного коэффициента не может быть менее индекса роста потребительских цен за прошедший год». Всё.

    «Трансэаро» улетело. Пенсии уже выплатили. Накопительную часть простили. Слов больше нет.

    73-73-948. Доброе утро. Слушаем вас. Представляйтесь.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Алло. Здравствуйте. Вы про пенсии всё говорите?

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Да.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Мой отец хотел получить индексацию — не дали. Сказали, что в 90-е из-за того, что предприятие переходило из рук в руки, платили частями — и индексацию никакую не дали. «У вас, — говорят, — не было перечислений в эти годы». И плюс он ещё хотел идти по горячей сетке как кочегар, а это тоже всё отменили. И теперь у него минимальная пенсия из-за этого. И пока индексации никакой не светит ему.

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Спасибо вам большое.

    830-й: «Никита, давайте о чём-нибудь хорошем и духоподъёмном — например, о бомбардировках Сирии». Ребята, я специально не хочу брать эту тему по одной простой причине: мы не знаем, насколько и как глубоко мы увязли в этой операции, ну извините, в этой авантюре. Я не знаю, как глубоко и насколько долго мы будем заниматься решением чужих вопросов, кого мы там будем защищать и ради кого мы там будем восстанавливать мир. В любом случае от того, как долго, от того, насколько эффективно, будет зависеть цена нашего участия. А цену участия в сирийской кампании платить будем мы все.

    Я специально не беру эту тему, специально не хочу, потому что слишком много непонятного, слишком много разнокалиберного. Если уже пресс-секретарь президента господин Песков (тот самый, помните) говорит о том, что участие российской армии в конфликте в Сирии не отразится на бюджете, если уже Песков начинает об этом говорить, значит дело действительно пахнет керосином. Да, керосином. Ну, как-то так.

    73-73-948. Доброе утро. Слушаем вас.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Алло. Доброе утро.

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Здравствуйте. Тише приёмник —и говорите.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Это Никита Кричевский? Я вас очень внимательно слушаю…

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Ребята, у нас прямой эфир, постоянно все линии заняты. Если вы будете собираться с мыслями минуту, другую, а потом бегать от приёмника, чтобы его сделать потише, обратно к телефону, я буду вас отключать, уж извините.

    Доброе утро.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро, Никита. Меня зовут Борис. А если посмотреть на «Трансаэро» с обычной бизнес-точки зрения? По-моему, это абсолютный форс-мажор. У «Трансэаро» был устойчивый бизнес-план с кредитованием и с лизингом, рассчитанный на несколько лет вперёд. Потом резко изменилась ситуация. Я не обсуждаю, хорошо или плохо. Я просто к тому, что резко возросли ставки по кредитам, обменный курс (кредиты и лизинг надо возвращать в долларах), к тому же туристический поток упал в разы. Поэтому полное разрушение бизнес-плана «Трансаэро» произошло не по вине менеджмента «Трансаэро», а по форс-мажорным обстоятельствам.

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: А S7 чего летает, чего не падает?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Другая кредитная программа, значит. А «Аэрофлоту» помогает государство, это очевидно.

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: А как «Аэрофлоту» помогает государство, вы скажите?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А как «Аэрофлот» летает за 5 тысяч, за 7 тысяч в Симферополь? Вот так и помогает.

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Я не знаю, как он летает. Я не знаю, что летает за 5–7 тысяч.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну так давайте не обсуждать «Аэрофлот», давайте обсуждать «Трансэаро».

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: А вот давайте не будем говорить о том, о чём вы не в курсе! Он не летает за 5–7 тысяч.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Абсолютно в курсе. Я про «Трансэаро» говорю.

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Абсолютно в курсе? Спасибо. Когда вы разговариваете с членом Общественного совета «Аэрофлота» и рассказываете ему, что вы абсолютно в курсе, вы просто смешите. Я понимаю, когда звонит квалифицированный человек, когда звонит чиновник, когда звонит топ-менеджер и говорит: «Это так, так и так». Я его слушаю, я ему верю. А когда вы начинаете разглагольствовать, исходя из статейки, написанной плохоньким журналишкой и на заштатном сайте, извините, я не буду с вами разговаривать, я буду вас отключать. Но вообще-то мы говорим о пенсиях, а не об «Аэрофлоте».

    Доброе утро. Слушаем вас.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Алло. Добрый день. Ой, я даже не знаю… Вы сказали, что опять про пенсии. По «Трансэаро» я бы хотел маленькую ремарку…

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Нет.

    У меня очень к вам простой вопрос. Смотрите, решение о том, что индексация трудовых пенсий в следующем году будет не на уровень инфляции, а на 4%, а потом, возможно, ещё один раз в зависимости от возможностей бюджета (которых не будет, скорее всего), уже принято. Это значит, что на фоне растущих цен больше 40 миллионов человек (по данным Пенсионного фонда, 42 миллиона 700 тысяч пенсионеров) скатятся к нищете. Что делать в этой ситуации? Как помочь этим людям? Что мы можем предпринять? Мы с вами, простые люди. Только не нужно говорить о «Трансэаро», не нужно говорить о том, что надо потрясти «жирных котов», не нужно говорить о том, что нужно выходить на площадь. Выходили уже. Какие-то другие варианты есть? 73-73-948.

    Доброе утро. Слушаем вас. Представляйтесь.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Никита Александрович, доброе утро. Я тоже отношусь к пенсионерам. Возвращаюсь назад. Помните, подняли квартплату в Москве на 20%? Капитальный ремонт тоже нам влепили. А индексация — 4%. И пенсионеры платят.

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: А капитальный ремонт в других городах 2 рубля за квадратный метр.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А у нас 15 рублей в Москве.

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Когда я омичу сказал об этом, он говорит: «А чё? Вы, москвичи, жирные. И вообще вы обнаглели! Мы давно уже платим за капремонт». Я говорю: «Ты знаешь, сколько мы платим?». Он говорит: «Как 15 рублей?!».

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Никита Александрович, хотел ваше внимание обратить на то, что любой глава управы в нашей стране ездит на персональной машине. Эта машина минимум стоит 30 тысяч долларов, а это же наши деньги. Почему они ездят на наши деньги? Если у меня пенсия 12 тысяч, я квартплату не плачу…

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Я понял. Вы не понимаете, что эта машина остаётся в государственной собственности, она оформлена на управу. Это не его частная собственность.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я понимаю. Но почему глава управы на мои деньги должен ездить, а я должен 4% получать индексации?

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Он не присваивает эту машину себе, он на ней ездит, она остаётся на балансе.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Он должен ходить пешком.

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Он должен ездить на велосипеде.

    Доброе утро. Слушаем вас. Представляйтесь. Алло.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Добрый день. Я бы хотел сказать: а кто принял решение за 30 тысяч долларов главе управы машину покупать? Я принимаю решение: ему «Жигули»…

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: До свидания!

    Напоминаю, с чего всё началось. Десять лет назад, в 2005 году, было принято волевое решение — снизить ставку единого социального налога с 35,6% от фонда заработной платы до 26% ровно. Кто это решение принимал, вам напомнить? Или вы думаете, что это был Кудрин? Так вот, больше всего — на 8 процентных пунктов — пострадали как раз пенсионные взносы. Они составляли до реформы, так сказать, 28 процентных пунктов, а после — 20.

    И если в 2003–2004 годах в Пенсионном фонде был профицит (в 2003 году — 100 миллиардов тех ещё рублей, а в 2004 году — 66,5 миллиарда рублей), то с 2005 года пошёл дефицит, который нам всем обещали покрывать в надежде на то, что мы, такие жалкие (не буду подбирать плохие эпитеты) людишки, выйдем из тени и будем платить налоги и взносы по-честному. Представляете, а мы взяли и не вышли. Дефицит разрастался, разрастался — и к 2008 году достиг, если мне память не изменяет, 171 миллиарда рублей. А в 2008 году на фоне 147 долларов за баррель было принято решение о валоризации пенсий, то есть о дополнительной индексации пенсий тех, кто работал в период, — заметьте, без какой-либо дополнительной финансовой подпитки, то есть всё за счёт бюджета.

    Это обещали те люди, которые сегодня смотрят на меня с экрана телевизора, которые сегодня мне говорят: «Мы, если будет возможность, в 2016 году ещё раз проиндексируем. Но сегодня у нас денег нет, надо затянуть пояса потуже, потому что через годик-другой, — кто-то даже говорил о двух годах, —начнётся экономический рост». Я, правда, уже тогда спрашивал: «Какое отношение экономический рост имеет к уровню жизни человека?». Мне никто не ответил. Были абстрактные рассуждения: «Ну как вы не понимаете? Экономический рост — заработные платы — уровень жизни». Да в мире полно примеров роста без повышения уровня и качества жизни. Полным-полно. Мы сейчас не об этом. Мы сейчас о том, что и роста нет (и не предвидится), и обещания не выполняются, а люди на своих местах всё те же.

    Надо назначить ответственного за тот ужас, о котором мы слышим на протяжении многих лет. Вытащить его, вывести его, выставить его и сказать: «Ребята, вот этот человек». Это не президент, нет. Это тот, кто посоветовал ему сделать так из благих намерений. По-другому никак. По-другому, ещё раз говорю, при росте продовольственных цен, при росте тарифов, при росте остальных трат среднестатистического российского пенсионера индексация на 516 рублей означает моментальную нищету — ни больше ни меньше.

    Я же вас спрашиваю: может быть, есть какие-либо другие варианты действий в этой ситуации? 73-73-948. Доброе утро. Слушаем вас.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро. Борис Семёнович, пенсионер. Извечные вопросы: кто виноват и что делать? Виноваты сами, в том числе и сами пенсионеры. Власть должна чувствовать, что ей в затылок дышат. А у нас власть несменяемая. Соответственно, и консультанты несменяемые. Соответственно, и исполнители…

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Вы очень умный человек, Борис Семёнович. Я вас спрашиваю: что делать?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Что делать? Сменять.

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Каким образом?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Должна быть регулярная ротация власти.

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Конечно! Вы говорите абсолютно правильные слова. А каким образом это можно сделать?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну, каким образом? Приходим же мы на выборы. Я не про себя говорю, а говорю про других товарищей. Я всё время голосую.

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: То есть ждать до 2016 года, да? У нас ближайшие выборы в Госдуму в 2016 году.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну, придётся. А что делать? Такова наша сегодняшняя действительность. Революционные события отменены у нас.

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: А те, кто не доживут по причине обнищания, просто не вписались в новые экономические условия, да?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну, когда приходили на выборы эти люди, они должны были понимать, что нельзя держать у власти одних и тех же, скажем так, 20 лет примерно. Ну, 15 на сегодняшний день, наверное.

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Действительно. Спасибо. Вы абсолютно правы, не поспоришь. Ваша правота настолько очевидна, что не то чтобы возразить, а даже дополнить её нечем. Если кто-то хочет другими словами высказать те же самые мысли, звоните на другое радио.

    Доброе утро. Слушаем вас. Представляйтесь.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Добрый день. Меня зовут Сергей, я фактически пенсионер, бывший военнослужащий. Мне кажется, что вся беда Пенсионного фонда в том, что у нас из 40 миллионов пенсионеров около 18 миллионов — это пенсионеры определённой категории: бывшие военнослужащие, чиновники с очень большими и завышенными пенсиями, которые они начинают получать и…

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Стойте, стойте, стойте! Дорвались до микрофона, дорвались до эфира. Я же в начале этой части говорил о том, что… Ушёл, ушёл! Ну и правильно сделал, что ушёл.

    В начале этой части я говорил, что всего в России, по данным Пенсионного фонда, 42 миллиона 700 тысяч пенсионеров, из которых всего 3,7 миллиона (или 8,7%) получают пенсии по государственному пенсионному обеспечению — меньше 9%. «Да у нас много этих! Да у нас много тех! Да они получают! Да давайте отнимем всё и поделим!» Да? «А давайте на улицах будем ловить и давайте на улицах будем их опускать, давайте будем деньги у них отбирать. Есть деньги? Вышел из подъезда, взял с собой копеечку —отдай пенсионеру! А не отдашь — мы тебя по лбу!» Вот ваш вариант: «А давайте это, а давайте то».

    Если вы спросите: «Что делать в этой ситуации?» — я считаю, что надо увеличивать пенсионные взносы, увеличивать социальные взносы в целом. Да, в кризис. Да, в ситуации, когда тяжело, но ещё не очень. Да, сегодня. Да, часть должны платить работники, но работодатели должны платить столько же, сколько они платили и раньше. Пример: если вы платите 22% в Пенсионный фонд, будучи работодателем, пусть, предположим, 5 или 8% платит работник, но взносы должны вырасти. Иначе от дефицита мы не избавимся. Иначе «гайдаровщина» и «кудринщина» будут развиваться дальше, дальше и дальше — и приведут к тому, что не то что экономики, а страны не будет. Новости.

    НОВОСТИ

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Здравствуйте, господа! «Антикризис профессора Кричевского» на радио «Говорит Москва». В студии я — Никита Кричевский. Сайт и SMS-сообщения просто разрываются — разрываются! — от народной философии, от народной мудрости, от мыслей своих и чужих, только что родившихся и заимствованных у великих людей прошлого. Не буду их зачитывать, а приму один звоночек, потому что, как сказала мой звукорежиссёр Евгения, это хороший человек.

    Добрый день, хороший человек.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, профессор. Андрей из Королёва.

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Здравствуйте, Андрей.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А у меня целых два плана есть.

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: А-а-а!

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да. Первый план. Смотрите, ходит старенький человек, шаркает тапочками, путается под ногами — ничто и никто, для экономики ничего не значит. А теперь мы напечатаем 20 тысяч рублей в месяц и ему дадим — он мгновенно превращается в покупателя и у меня, у рабочего человека, пойдёт и что-то купит. Для него эти деньги будут ничто, для пенсионера, как бы признание его заслуг в прошлом, а для меня это будут заработанные деньги. Это первое предложение. Второе предложение. Вот уже больше года…

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: То есть копеечку напечатать и отдать пенсу?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да. Он же не уедет на Кипр. Он пойдёт и у меня что-то купит. А тем, кто не вписался в рынок…

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Тихо-тихо-тихо! 40 миллионов человек — каждому по копеечке?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Станки печатные есть —возможно.

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Конечно. А ведь надо будет каждый месяц.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А что, у нас бумаги нет, краски нет?

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Да нет, это всё есть. Каждый месяц. Ведь денег же будет всё больше и больше, а товаров-то будет столько же, сколько и было.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А с чего вы решили…

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: А с того, что две булки в день вы не съедите, дорогой вы мой Андрей! Ну не съедите физически. Вы одну булку потребляете. Одну.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Хорошо, 10 тысяч дать, чтобы он посчитал всё-таки до пенсии. Ладно, я погорячился насчёт 20 тысяч.

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Так. А второе?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Второе — идёт пропаганда образа жизни: удалиться в деревню, пасти козочку, играть на дудочке, сидеть на пенёчке. Объявить честно в городах людям: «Ребята, в городах будет холодно и голодно. Дуйте куда-нибудь в Тверскую область, занимайте там брошенные деревеньки». Честно просто сказать. Правда, не рассказывать им про экономику сельского хозяйства.

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Андрей, честно, лет 30 назад, особенно летом, я бы воспринял ваш совет с энтузиазмом. Собрал бы рюкзак, взял бы палатку…

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А пора уже.

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: …и с ребятушками ломанулся в какую-нибудь Митинку Можайского района. Там хорошо, там сено, там тепло. А сейчас уже октябрь, уже холодно, снег лежит, знаете ли. Спасибо вам огромное за звонок. Если бы не Женя, я бы вас не вывел, потому что это, вы меня извините, но из цикла русских народных даже не сказок, а побасёнок, прибауток, если можно так сказать.

    Я до последнего надеялся на то, что у нас в правительстве найдутся какие-то здравые силы, либо в администрации президента найдутся светлые головы, и можно будет хоть как-то, но почувствовать то, что мы начинаем потихонечку выплывать, потихонечку выезжать, вылезать из той колеи, в которой мы оказались и в которой мы сегодня всё глубже и глубже. Одно слово говорю —«погружаемся».

    Вот тот человек, который сейчас будет у меня в эфире, — человек из глубинки, из Костромы. Игорь Астафьев — обычный российский экономист, не известный, но самородок; апология и противоположность Михаилу Делягину. Михаил Делягин — столичный, лощёный, распиаренный, известный, но тоже, кстати говоря, умный. А вот Астафьев умный, но не известный. Так вот, Астафьев говорил… Я его спрашивал летом: «Игорь Владимирович, а что делают люди в глубинке?». А он говорит: «Не воруют, Никита Александрович. Рыщут». А мы все погружаемся. Вот люди рыщут, а мы все погружаемся. Причём неизвестно, как долго мы будем погружаться.

    Пока за эту неделю… Очень сегодня негативная и пессимистическая получается программа, но я ничего не могу с собой поделать, простите. Вот за эту неделю помимо того, что пенсии будут проиндексированы на 4% (что является прямым нарушением принятого всего лишь полтора года назад федерального закона), была принята заморозка пенсионных накоплений на 2016 год — это 342 миллиарда рублей. Вот такое решение было принято.

    Игорь Владимирович, я знаю, что вы на связи, что вы уже в эфире. Подождите минуточку. Вот что говорит господин Кудрин, наш с вами любимый персонаж: «Решение правительства о заморозке пенсионных накоплений снизит объём инвестиций в российскую экономику и отодвинет перспективы роста». ​«По словам Кудрина, решение о заморозке пенсионных накоплений означает, что бюджет не будет перечислять на счета граждан сумму в размере около 5 миллиардов долларов. Вкупе с решением об изъятии 330 миллиардов рублей из нефтяной отрасли это уменьшит инвестиции в экономику и отодвинет перспективы дальнейшего роста».

    Мир сошёл с ума, Игорь Владимирович. Здравствуйте.

    И. АСТАФЬЕВ: Ну, естественно. Дело-то в том, что самое странное, что господин Кудрин-то прав. Как и прав господин Силуанов. Как и права Эльвира Сахипзадовна Набиуллина, которая чемпион мира по центральнобанковской деятельности, как мы знаем. Дело в том, что ведь они делают совершенно правильные ходы. Собственно говоря, в условиях неправильной системы они делают совершенно правильные ходы. Это всё, что им остаётся.

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: А вы можете попроще изъясняться, Игорь Владимирович?

    И. АСТАФЬЕВ: Да всё очень просто. Едет машина на квадратных колёсах, и в этой машине…

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Вот молодец! Вот теперь понятно! Едет машина на квадратных колёсах. Дальше? Набиуллина, Кудрин, Силуанов, там же Медведев и сотоварищи. Дальше?

    И. АСТАФЬЕВ: Ой, там ещё есть.

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Ну, понятно.

    И. АСТАФЬЕВ: Там есть ещё прицеп у этой машинки. Кстати, прицеп тоже на квадратных колёсах.

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Конечно.

    И. АСТАФЬЕВ: И вот они едут и строят четырёхэтажную формулу: «Как бы нам сделать так, чтобы не трястись и не стучать зубами?». Ну, частично помогает, частично не помогает. Но у меня простой вопрос: «Ребята, колёса смените, поменяйте форму — и зубами стучать не будете».

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Что вы имеете в виду под колёсами, Игорь Владимирович?

    И. АСТАФЬЕВ: Например, что сейчас предлагается? Под колёсами я подразумеваю систему, все системные принципы.

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Что систему надо менять — это мы знаем. Конкретно под колёсами что?

    И. АСТАФЬЕВ: Смотрите, я конкретно по пенсионерам. Понятно, что все эти ходы, которые мы последние 15 лет наблюдаем, потерпели фиаско. Их обсуждать не стоит, мы недавно это делали. Смотрите, что интересно.

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: А почему не стоит обсуждать? Да правильные ходы. За исключением снижения ЕСН.

    И. АСТАФЬЕВ: Правильные ходы в неправильной обстановке. Ладно, хорошо. Посмотрите, Антон Силуанов предлагает половину страховых начислений возложить на население, но он ничего не говорит о том, что неплохо было бы реформировать саму страховую систему. Пусть это было бы правильно, неправильно, но он вообще ни слова не говорит о том, что что-то нужно изменить в принципах. А так мы и будем катиться дальше.

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: А что значит — реформировать саму пенсионную систему? Я не совсем понимаю. Чем она вам не нравится? Нормальная система.

    И. АСТАФЬЕВ: Она мне не нравится многим. Во-первых, страховая система — это вообще не общественное благо (извините, опять птичий язык). Дело в том, что это финансовый продукт. Что такое страхование? Это финансовый продукт, не более того. Если ты застраховался от стихийного бедствия, то это не означает, что ты приобрёл права Бога и отменил стихийные бедствия.

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Ты приобрёл гарантию, что в случае возникновения этого страхового случая ты получишь компенсацию.

    И. АСТАФЬЕВ: Да. Может быть. Я бы добавил: может быть, получишь компенсацию. А может быть, и не получишь.

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Нет, ну так мы до мышей докопаемся. Я повторяю вопрос: пенсионная система чем вам не нравится?

    И. АСТАФЬЕВ: Она мне не нравится тем, что она организована таким образом, что выведена из общего бюджета. То есть получается, что мы искусственно разделили бюджет… Ну, может быть, это и фантастика. Давайте вспомним (доброе или не доброе кому-то) советское время. Оно было странное. Вот давайте так остановимся: оно было странное. И там были горфинотдел, райфинотдел, и спокойно они выполняли функции налоговой службы, казначейства…

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: То есть вернуться к советской финансовой системе?

    И. АСТАФЬЕВ: Я вообще не люблю слово «возврат». Я, когда иду домой, никогда не иду одним и тем же путём. Но нужно учитывать прошлый опыт.

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Понятно. Спасибо вам огромное, Игорь Владимирович, за то, что поучаствовали в нашей беседе. Игорь Астафьев, кандидат экономических наук, доцент Костромского государственного университета.

    Раз уж мы вновь затронули пенсионную тему, я ещё раз подтверждаю свою прежнюю мысль, что та реформа, которую завёл господин Зурабов в самом начале нулевых, — реформа правильная, реформа верная. Страховая и вообще пенсионная система состояла, по задумке реформаторов, из трёх частей. Это общепринятая мировая практика.

    Первая часть была базовой, она выплачивалась за счёт бюджета (это опять же общепринятая мировая практика). Вторая часть была страховой, основанной на принципе солидарности поколений. Иными словами — за счёт тех взносов, которые мы перечисляли или за нас перечисляли в Пенсионный фонд, а из Пенсионного фонда эти деньги перераспределялись пенсионерам. И третья часть —часть накопительная, то есть та часть, которую мы должны были со временем накапливать, а негосударственные пенсионные фонды и управляющие компании должны были нам в этом всячески помогать. Это была правильная система, нормальная абсолютно. Может быть, тариф (тогда был единый социальный налог, если вы помните) был высоковат — 35,6%. Может быть. Но сама по себе система была верная.

    Я сейчас не говорю о том, что у меня есть конспирологическая версия, что вся эта система была задумана для того, чтобы собрать с народа через накопительную часть пенсии деньги, необходимые для погашения 17 миллиардов долларов Парижскому клубу в 2003 году. Помните, Путин тогда сказал: «Мы выплатили 17 миллиардов долларов, а страна этого даже не заметила». Это моя конспирологическая версия, не более. Не будем заостряться.

    Система сама по себе правильная, и она была финансово обеспечена. Почему? Потому что были взносы. Были взносы с работодателей, были взносы с работников, были перечисления из федерального бюджета. И это, в общем-то, нормально, потому что в той же Германии до четверти всего пенсионного бюджета финансируется из бюджета федерального. До четверти. У нас же это было существенно меньше.

    А потом мы решили, что эта система уж слишком хороша и надо её немножко подкрутить, исправить, и она от этого будет ещё лучше, и бабахнули сразу минус 9,6 процентных пунктов от 35,6% фонда заработной платы — в итоге получили дефицит. А потом ещё и валоризацию туда сверху. И снова без дополнительных источников финансирования.

    Сегодня есть два варианта решения проблемы пенсионеров в Российской Федерации. Вариант первый и на 99,9% нас ожидающий — это повышение пенсионного возраста. На сколько — это отдельный разговор. Вариант второй — это повышение взносов (это 0,1%). Потому что Силуанов, когда говорил о том, что часть взносов должны платить мы с вами, ни словом не обмолвился о том, что работодатели как платили, скажем, 30% денег, так они и будут платить с наших заработных плат. Он говорит, что часть взносов должна быть переложена на нас. То есть имеется в виду, что работодатель будет платить меньше. Ему будет легче, и он якобы будет вкладывать больше денег в развитие собственного, так сказать, производства. Я глубоко в этом сомневаюсь. И я думаю, что, скорее всего, работодатель понесёт эти деньги на валютную биржу и поменяет их на валюту, перегнав их в виде прямых иностранных инвестиций на Гибралтар или на Бермуды. Ну, это моё личное предположение.

    Добрый день. Слушаем вас. Алло.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Алло. Никита Александрович, добрый день. Меня Александр зовут. Вы знаете, всё-таки правильный ход заключается в том, чтобы часть выплат переложить на плечи граждан. Соответственно, серьёзнее задумываешься, куда и как эти деньги идут.

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Да ну ладно.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А вообще, может быть, в перспективе было бы правильно на самом деле этот социальный налог, как он по старинке называется, переложить на наши плечи, чтобы мы уже видели, куда и какие деньги мы отправляем.

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Да вот мы купили билеты у «Трансэаро», направили наши деньги конкретно на приобретение билетов у «Трансаэро» — а оно взяло и обанкротилось!

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну, тут может быть такая же история, как и с банками.

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Конечно.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Всё-таки страхование этих денег может быть. Если государство даёт медицинской страховой компании лицензию, то оно, в принципе, за неё чуть-чуть и отвечает. Если пенсионному негосударственному фонду выдаёт лицензию на ведение деятельности, то тоже за него отвечает.

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Да ну, понятно всё это. У «Трансаэро» тоже была и лицензия, и все остальные разрешительные документы. Естественно, они бы без этого от бетона не оторвались.

    Я по поводу Кудрина хотел уточнить. Господа, мне кажется, что Алексей Леонидович банально не знает, как работает российская пенсионная система. Он уверен, что взносы в Пенсионный фонд перечисляет бюджет, государство. Посмотрите, я не зря прочитал его высказывание, которое он выдал в кулуарах форума Московской биржи (естественно, в Лондоне). Так вот, ​«по словам Кудрина, решение о заморозке пенсионных накоплений означает, что бюджет не будет перечислять на счета граждан сумму в размере около 5 миллиардов долларов».

    Господа, это не бюджет перечисляет, это мы с вами или за нас с вами работодатели перечисляют. Бюджет к этому не имеет никакого отношения. Повторяю ещё раз: стандартная пенсия состоит из трёх частей. Что такое стандартная пенсия? Это по старости, это по инвалидности, по потери кормильца. Базовая часть (она сейчас соединена со страховой), страховая и накопительная (для тех, кто 1967 года и моложе). Всё это финансируется за счёт взносов. Базовая часть изначально финансировалась из бюджета, а потом её присоединили к страховой части. Это было сделано, на мой взгляд, не совсем правильно. Ну, сделали — и сделали.

    А устойчивость пенсионной системы, вообще любой финансовой системы зависит от количества денег, которые в неё поступают. Если у вас меньше денег, чем нужно, система начинает испытывать недостаток — то есть возникает дефицит. Понимаете, какая история? Дефицит. Вы можете что сделать? Вы можете повысить пенсионный возраст, выгнав оттуда определённую часть людей, которые в общем и целом на свои пенсии уже заработали, ведь они же начинали работать тогда, когда им обещали выход на пенсию (абстрактно) в 60 или 55 лет, а теперь окажется, что они должны будут дорабатывать до 61, 62, 63, 65 лет и так далее.

    И я вам больше скажу. Даже повышение пенсионного возраста проблему дефицита пенсионной системы не решит, потому что те, кто будут выходить на пенсию, предположим, не в 60, а в 63 года, будут получать просто тупо больше, ребята. Вы представляете парадокс? Они будут больше денег получать! Почему? Потому что стандартная, в самом простом виде пенсионная формула рассматривается так: у вас наверху количество взносов, которые за вас перечислили, а внизу — период дожития. Так вот, сегодня период дожития составляет 228 месяцев. А если повысить пенсионный возраст, период дожития-то уменьшится. Вы же автоматически не будете жить в среднем больше на пять лет. Если уж период дожития останется прежним, то тогда вообще караул, тогда этих людей надо… Без экстремизма. 282-й запахло. Понимаете меня, да? То есть период дожития уменьшится. Проще говоря, числитель останется тем же, а знаменатель уменьшится — и люди будут получать больше. Вопрос: дефицит уйдёт? Ответ: нет! Ребята, нет, не уйдёт! Представляете?

    А Кудрин с удивлением узнает о том, что пенсии выплачиваются, оказывается, не из бюджета, а из наших с вами заработных плат, и что пенсия — это отложенная часть нашей рабочей силы. Оплата за нашу рабочую силу отложена на тот страховой случай утраты трудоспособности в связи с наступлением пенсионного возраста (это уж если совсем по-умному, ну так, приблизительно).

    Ещё один эпизод, который меня, конечно, напряг и заставил в который раз усомниться в том, что в нашем «чиновничьем королевстве» с мозгами осенью 2015 года всё нормально. Смотрите, после введения санкций против России, в частности против крупнейших российских банков, лишившихся доступа к западным рынкам капитала, Центробанк и Минфин лишили российские банки доступа и к собственным валютным активам. Что это значит? Это значит, что ЦБ не допускает «Сбер» и «ВТБ», а также ряд других финансовых организаций, которые попали под западные санкции, до годовых валютных аукционов РЕПО. Ну просто не допускает. Почему? Потому что боится. Валютные РЕПО ведь в долларах же выдаются, и если завтра, предположим, заморозят счета, то ведь заморозят счета и ЦБ, который выдаст РЕПО, то есть выдаст кредит под залог ценных бумаг, этим банкам — и тем самым эти деньги выпадут из оборота на неопределённое время. Это, конечно, не вредительство, но это явно не помощь российской банковской системе в современных условиях.

    Скажите, есть какая-то система, есть какой-то план, есть какая-то общность в действиях, которые вы наблюдали на уходящей неделе, начиная с Сирии и заканчивая пенсионерами? Есть ли что-нибудь, хоть отдалённо напоминающее даже не шоссе или дорогу, а хотя бы тропинку? Я вижу только целину. Причём непонятно, в каком направлении двигаться — компаса нет. Вы можете со мной не согласиться. 73-73-948. Не соглашайтесь, только быстро.

    Добрый день.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Алло. Никита, здравствуйте. Если можно, по пенсионной теме два момента. Одна из наших министров обратила внимание на то, что у нас около 30 миллионов человек нигде не работают.

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Нет, она не так сказала. Она сказала, что она не видит 38 миллионов человек.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да. Соответственно, получается, что эти деньги выпадают из Пенсионного фонда. И второй момент — у нас же с ЕСН тоже не всё просто. Если у тебя зарплата…

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Да ЕСН уже нет много лет.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Если у тебя зарплата 450 тысяч, то ты ЕСН платишь не 22%, как все, а какой-то минимум, порядка…

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Вы сейчас о регрессивной шкале говорите. Я с вами согласен полностью, да.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Не понимаю, как это может быть.

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Ну как? Вот так! «Я не понимаю». Я тоже не понимаю! Вот я у вас хотел спросить. Дайте мне ваш телефон, я вам позвоню и спрошу вас: «А как такое может быть?».

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Не знаю. Вот что нам с этим делать?

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: А вот я тоже не знаю, что нам с этим делать!

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Говорить на всех углах: «Ребята, давайте как-то всё-таки одумаемся и сделаем для всех более или менее одинаковые условия, чтобы ЕСН был для всех одинаковый, и создадим условия для того, чтобы 38 миллионов человек, которые не работают официально, стали официально работать»? И самое интересное, что не делается никаких попыток что-то менять.

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Единственное, дорогой вы мой: я хотел бы вас настоятельно предостеречь от употребления крепких спиртных напитков, потому что после них похмелье будет сопряжено с ещё большей депрессией.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: К сожалению. Но хочется всё-таки видеть какой-то свет в конце тоннеля.

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Так и мне!

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: К сожалению, пока на телеэкране у нас одни и те же лица. У меня сложилось впечатление, что перспективы никакой.

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Вы про Крокодила Гену и Чебурашку?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да.

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Ага. Я очень надеюсь на то, что хоть какой-то позитив в наш грустный эфир внесёт наш любимый новостник, после которого мы с вами вернёмся.

    НОВОСТИ

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: «Антикризис профессора Кричевского» на радио «Говорит Москва». В студии я — Никита Кричевский. Заключительная часть программы. Не буду я читать ваши сообщения с сайта и эсэмэски. Не буду почему? Потому что они в общем и целом одинаковые. Вот смотрите, например: «Когда удобно, Кудрин кивает на Европу. А сколько работающих и пенсионеров в цветущей Японии?» —это Arbat Real, 346-й.

    Господа, буквально пару слов перед заключительной темой (она будет немножко такой позитивной), несколько слов по поводу заморозки накопительной пенсионной системы. Мы с вами о ней говорили уже много раз, просто приходится повторять снова и снова. Почему? Потому что вы: а) забываете; б) не слушаете; в) подключаетесь к нам слишком поздно.

    Накопительную систему в её нынешнем виде нужно не замораживать (или наоборот — размораживать и раздавать), а ликвидировать к чертям собачьим! Объясняю почему. Что такое накопительная система? Это, по-старому, 6 процентных пунктов от фонда заработной платы, которые шли либо в государственную управляющую компанию (Внешэкономбанк), либо в негосударственные пенсионные фонды. Три четверти будущих пенсионеров (в том числе и Никита Александрович Кричевский, есть такой) выбрали Внешэкономбанк; четверть выбрала негосударственные пенсионные фонды.

    Я достаточно долгое время общался на очень высоком уровне с руководителями этих фондов и с первых рук знаю, что в негосударственных пенсионных фондах в стране такие дыры, что как только наступит 2022 год, то есть первый год массовой выплаты накопительных пенсий тем, кто достиг 55 лет (1967 год рождения плюс 55 лет —посчитайте, сколько это будет), это будут массовые банкротства, потому что эти фонды могут существовать уже сегодня только как пирамиды, финансовые пирамиды. Деньги оттуда воровали и воруют в огромнейших количествах. Схем — сонмища! Контроля практически никакого —несмотря на то, что у нас есть мегарегулятор и лучший руководитель центробанка мира, Европы и олимпийских игр. Никакого контроля нет вообще! Дыры. Дыры! Циферки, бумажки в виде акций и векселей и руководители, которые несколько лет работают, а потом уходят.

    Я несколько раз присутствовал при переговорах. Практически каждый день поступали ходоки за деньгами будущих пенсионеров со своими прекрасными, великолепнейшими проектами —например, проектом по строительству вокруг Москвы сети промышленных продовольственных холодильников. Этот проект оценивался всего лишь в 100 миллионов евро. Ну, вот почему-то ровно в 100 миллионов. Они говорили: «Мы построим вокруг Москвы, вокруг кольцевой дороги холодильники», —семь или сколько-то, сейчас неважно.

    Что интересно, вместе с ними… А может, я даже уже и рассказывал. Не помню, старею. Вместе с ними ходил депутат Госдумы, посредник — тот, который вывел на руководство этого негосударственного пенсионного фонда. И ходил, знаете, почему? Чтобы не кинули. Потому что если он по каким-то обстоятельствам не сможет присутствовать, вдруг они договорятся — а он и не узнает, и ему долю не дадут. Представляете? И он за ними ходил, сидел с умным видом, со своим значком, флажком на лацкане, что-то там записывал, назначал следующие даты свиданий — и все были довольные. И после того, как эти люди уходили, в общем, руководство этого НПФ смотрело на меня и говорило: «Ты представляешь, вот так каждый день. Вот это ворьё к нам ходит каждый день! А у нас своего хватает».

    Так вот, те деньги, которые в эти НПФ поступали тогда, когда система ещё работала, распределялись в проекты учредителей, собственников. Понимаете? НПФ создаются не для того, чтобы строить абстрактные холодильники вокруг столицы нашей Родины, а для того, чтобы вкладывать деньги в проекты материнских компаний — например, «РЖД», «Сбербанка», «Мечела», я не знаю, каких-то частных инвесторов. Вот господин Мотылёв понакупал себе негосударственных пенсионных фондов и методично перекачивал через эти фонды деньги в свои земельные проекты. Вот для этого это надо.

    Естественно, проекты по большей части проваливаются, фонды получают очередные убытки. И сегодня, если я вас попрошу показать мне хоть одну собачью будку, построенную на деньги какого-либо негосударственного пенсионного фонда, вы это сделать не сможете. Ну хотя бы будку, блин, собачью покажите! Я не прошу вас завод или фабрику, или какой-нибудь коровник, прости господи. Я прошу вас будку собачью мне показать, где было бы написано: «На деньги НПФ „Иванов и Сидоров“». Нет такого. И не будет. Нету!

    А мы пытаемся решить проблемы денег, сотен миллиардов рублей, которые не существуют, потому что их заморозили. Что значит «заморозили»? Их оставили на наших лицевых счетах в Пенсионном фонде России. Они будут учтены на наших пенсионных счетах и в положенное время они будут приплюсованы к общей сумме взносов, которые за нас заплатили. Из этих денег будут платиться пенсии. А если разморозить эту историю, то деньги будут идти дальше в НПФ, и НПФ будут горячо аплодировать, вкладывать опять чёрт знает во что, получая всё новые и новые (в будущем, конечно) убытки.

    Это будет через семь лет. Это не будет завтра, это не будет через год, это не будет, как с «Трансаэро», а это будет через семь лет и позже. Пока же ситуация такая, что самый простой вариант выхода из ситуации с накопительной частью — это ликвидация. Ликвидация, естественно, с разнесением по индивидуальным лицевым счетам накопленных взносов. Всё. По-другому никак. Ребята, поверьте, это самое простое, и самое безобидное, и самое безопасное решение. Почему? Потому что через семь лет… Я вас уверяю, если НПФ докатятся до 2022 года в том виде, в котором они существуют сегодня, это будет кошмар, потому что за всё это придётся платить государству — а у государства денег не будет, инфляция будет 1000%. В общем, это вообще будет караул.

    А пока ещё более или менее всё нормально, ну пусть Путин грохнет кулаком своим. Всё, он уже геополитическое величие России обеспечил на долгие века. Пусть он грохнет кулаком по столу и скажет: «Ликвидировать к чертям! Лик-ви-ди-ро-вать! А деньги разнести по индивидуальным лицевым счетам в Пенсионном фонде России». При этом тот, кто хочет (например, звукорежиссёр нашей программы Женечка хочет себе на добровольных началах формировать пенсию), может идти в негосударственный пенсионный фонд, открывать там счёт и регулярно относить туда рубликов эдак по сто-двести, которые к тому времени, когда она состарится, превратятся в несколько тысяч, а может, даже десятков тысяч. И она будет довольна жизнью, будет ездить по миру, будет помогать внукам и даже покупать им на сэкономленные конфетки. Ну, будет как-то так.

    А сейчас эту систему надо убрать. Ну какие накопления в стране, где… Я не знаю, сколько у нас сейчас людей за чертой бедности. Я запутался в этих цифрах. Это неважно. Я не знаю, сколько их будет в следующем году, потому что там ещё 42 миллиона пенсионеров окажутся дополнительно. Я этого не знаю ничего. Я знаю, что их очень много. Я знаю, что их десятки миллионов. Я знаю, что средняя зарплата провинциального врача или учителя составляет порядка 10–15 тысяч рублей. Ну, как-то так, неважно.

    Вы сейчас будете звонить и говорить: «Кричевский, ты ничего не знаешь. Ты не вылезаешь из своего кабинета в вашей жирной и сытой Москве, а на самом деле мы получаем не 15, а 12,5 тысяч». Разница непринципиальная. Разница в том, что на накопления у вас не остаётся. У вас не остаётся даже на «пожрать», грубо говоря, на «хорошо пожрать». «На объедки» — конечно, тоже это, знаете ли, перегиб, но и на «хорошо покушать», какой-нибудь деликатесик себе позволить денежек нет. А тут ещё какие-то накопления.

    Есть у нас Женечка, звукорежиссёр, которая получает безумное количество кэша на радиостанции «Говорит Москва» и просто жаждет добровольно финансировать свои пенсионные капиталы на то время, когда она выйдет на пенсию. Этого, конечно, никогда не будет, Женя. Ты всегда будешь молодой и красивой, я тебе обещаю. Но если вдруг — один шанс из тысячи! — однажды ты достигнешь пенсионного возраста (оставаясь при этом молодой, красивой, здоровой и лучезарной), ты можешь прийти в негосударственный пенсионный фонд и получить там свой кэш — и ты будешь счастлива.

    А сегодня, повторяю ещё раз, накопления… Это значит, что в бюджете нет денег, и эти деньги пойдут на финансирование дефицита Пенсионного фонда. При этом на бумажке эти деньги будут разнесены в наших компьютерах на лицевых счетах. Если разморозить, если дать возможность НПФ оперировать этими деньгами — это значит, что деньги будут вложены вообще чёрте во что. Если ликвидировать, будет хоть какая-то надежда, что мы снизим накал этой напасти по времени на семь лет. Вот и вся любовь, собственно. Вот как-то вот так. Вот сейчас и ликвидировать — и забыть об этом. А в добровольном порядке — да пожалуйста!

    Кстати говоря, не я один так думаю. Если бы я сейчас подключил по телефону к нашему эфиру, например, Андрея Исаева, депутата Госдумы, который много лет занимается пенсионной и социальной тематикой, он бы сказал, что это единственный выход в той ситуации, в которой мы оказались.

    Последнее в этой части. Несколько лет назад (опять же я вам об этом говорил) господин Стржалковский — человек, возглавлявший несколько лет «Норильский никель» — в сердцах бросил Ольге Голодец, которая сегодня работает у нас социальным вице-премьером: «Госпожа Голодец, объясните, пожалуйста, куда делись 100 миллионов, простите, долларов из негосударственного пенсионного фонда „Норильский никель“, когда вы возглавляли его совет?». Тогда, я напомню, НПФ «Норникель» принадлежал господину Прохорову. Вот так он бросил, знаете. И самое страшное, что этот не мой риторический вопрос даже в Интернете есть, его можно найти. Вот куда они делись?

    Так вот, чтобы не доводить ситуацию до «Трансаэро» (скоро мы все будем «Трансэаро»), проще сейчас не пустить, не выпустить самолёт на взлётно-посадочную полосу, чем потом, когда он окажется где-то в отдалённом населённом пункте, не столкнуться с тем, что ему просто обратно не вылететь по причине того, что его не хотят заправлять, ведь денег нет. Вот и всё решение.

    Кто-то должен ударить кулаком по столу. Не ударит. И это вызывает уже уныние, потому что одно, второе, третье, четвёртое — и всё это только за одну неделю. Следующая неделя будет ещё более интересной, я вас уверяю, она будет ещё более фантастической. На фоне укрепления нашего геополитического величия мы будем всё больше и больше скатываться в маразм, который приведёт к худшей форме мобилизационной экономики, о которой я даже размышлять не хочу. Скорее всего, мы идём к выполнению худших заветов академика Глазьева, — заветов, которые, к сожалению, исправить невозможно, потому как людям, которым они нравятся, не объяснить, что здесь нужно сделать так и так, а не эдак.

    Один звоночек — и всё-таки немножко позитива. Добрый день.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Добрый день, Никита. Короткие вопросы. Если бы вас назначили министром финансов, каким бы вы путём пошли, чтобы прекратить разговоры о повышении пенсий? Второй вопрос: почему Силуанов не поднимает вопрос о десятилетнем образовании…

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Я отвечаю сразу на первый вопрос… Стоп, стоп, стоп! Всё! Вы завелись. Каким бы я пошёл путём, если бы меня назначили министром финансов? Я бы пошёл путём отдела кадров. Я бы спросил: «А где здесь, простите, отдел кадров?» — потому что в иной системе я, простите, работать не смогу. Я же знаю, что система должна работать по-другому, ну хотя бы приблизительно по-другому. Но встраиваться в систему, которая изначально порочна, — это ломать себе и жизнь, и судьбу, и реноме, и будущее своим детям, потому что, если у тебя что-то не получится, на тебя ещё и собак всех скинут, и ты же будешь крайним и будешь виноватым. Так что я сразу пойду в отдел кадров. Я полагаю, что следующие вопросы, которые вы приберегли для меня, просто бессмысленны.

    Так вот, господа хорошие, остаётся восемь минут до конца эфира. Немножко позитива. Я вам долго хотел рассказать по поводу наших долговых обязательств, внешнего долга, который якобы превышает объём наших резервов чуть ли не в два раза, и вообще мы уже банкроты.

    Смотрите, на 2 октября этого года резервы страны составляли 370 миллиардов долларов. На 1 апреля 2015 года общая сумма долга составляла 556 миллиардов долларов. Больше, больше. Там 370, а там 556 — больше. Но что интересно? На 1 апреля 2014 года общая сумма долга составляла 716 миллиардов. За год потеряли 160 миллиардов долларов, вот куда-то они делись. Мы же с вами понимаем, что их не отдали. Их, видимо, просто убрали с баланса, потому что это наши деньги, которые когда-то были выведены. И те наиболее одиозные персонажи, которые нагло вставляли их в свои отчёты как зарубежные инвестиции или кредиты, были поставлены на место и были вынуждены сократить объём своих обязательств перед псевдоиностранными компаниями. Вот на 22,4% за один прошедший год снизился объём резервов [внешнего долга — прим.]. Ну, это, что называется, в пользу бедных. Давайте дальше.

    Мы же с вами понимаем, что уменьшение за один год объёма резервов [внешнего долга — прим.] на 160 миллиардов долларов не может быть связано ни с взрывным экономическим ростом, ни со становлением цен на нефть, ни с иными кардинальными изменениями в денежно-кредитной политике. Вот они были связаны с такими шагами, я в этом убеждён. Ну, отчасти ещё можно объяснить это финансовым ходом «не будем раньше времени дразнить гусей», такое тоже возможно. Факт тот, что практически на четверть наши резервы… наши долги, простите, усохли.

    По поводу того, что сравнивают резервы и долги. Я напоминаю, что на 1 апреля суммарный долг государства и корпораций составлял 556 миллиардов долларов, а резервы практически на сегодняшний день — 370 миллиардов.

    Вопрос номер один для вас… Я понимаю, что ни на один из этих вопросов не ответите, потому что ответов не существует. Вопрос номер один: скажите, мы ликвидируемся, мы закрываемся как государство — или мы всё-таки будем ещё барахтаться? Если мы ликвидируемся, то — да, я согласен. 370 миллиардов долларов резервов, с одной стороны, и 556 миллиардов долларов долга — с другой. Не хватит. Если мы собираемся барахтаться чуть подальше, то этот подсчёт как минимум некорректен. О банкротстве речь, как мы понимаем, не идёт.

    Во-вторых, с чего это вдруг, господа хорошие, государство должно отвечать по долгам частных компаний? Почему вы, зная о том, что в эти 556 миллиардов долларов долга (на 1 апреля этого года) входят долги частных компаний, их учитываете и плюсуете? И почему вы считаете, что мы — я конкретно с Женей — должны отвечать за чьи-то обязательства? Ну, грубо говоря, абстрактный физик Иванов десять лет назад в питейном заведении Балтимора проиграл 100 долларов брутальному лирику Смиту. Эти 100 долларов тоже нужно учитывать как общую задолженность? Или всё-таки это задолженность Иванова Смиту? Мне кажется, что это задолженность частная, и они должны определиться как-то без нас.

    Третье соображение. О финансовой устойчивости государства принято судить (здесь немножко умного, но уж извините) по чистой позиции по внешнему долгу. Что такое чистая позиция по внешнему долгу? Это сравнение внешней задолженности с нашими внешними активами. Так вот, смотрите, внешних активов у нас на 1 января этого года 884 миллиарда долларов, а внешний долг — 595 миллиардов. Разница — 289 миллиардов. То есть у нас чистая позиция по внешнему долгу говорит о том, что мы весьма и весьма устойчивы и поводов для беспокойства нет.

    Ещё одно соображение. Когда вы пытаетесь сопоставить объём задолженности с объёмами наших резервов, вы говорите о том, что нам надо срочно закрывать, буквально чуть ли не завтра, а иначе будут штрафные санкции и прочие ужастики. Так вот, я вам должен сказать, что на 1 апреля к внешним краткосрочным обязательствам (которые нужно было гасить в течение нескольких месяцев, в течение года) относилось лишь 9% задолженности. 91% — это были долгосрочные обязательства. То есть завтра с нас никто эти 556 миллиардов долларов не спросит. Это долг на долгие-долгие времена (неизвестно на сколько). Кстати говоря, на сайте ЦБ есть подробная таблица, когда и за что мы должны платить.

    В качестве конкретного примера. Выплаты с этого октября по октябрь следующего года составят 71 миллиард 348 миллионов долларов. Хотя общая сумма долга, я повторяю, 556 миллиардов, а общая сумма наших резервов — 370 миллиардов долларов. А за год мы должны заплатить 71,348 миллиарда.

    И чтобы совсем уж не забивать вам головы всякими умничаньями, я вам должен сказать, что до тех пор, господа мои хорошие, пока мы будем жить в мумифицированной гайдаровской и кудринской финансовой системе — когда нам было удобнее брать деньги на Западе, а не внутри страны, когда мы зависели от мировой нефтяной конъюнктуры, когда валюта гуляла туда и обратно, не встречая никаких преград на границе (причём это было сделано специально), — в нашей стране ничего не изменится. Если вы думаете, что расправиться с гайдаровским финансово-налоговым монстром можно легко и непринуждённо, вы глубоко заблуждаетесь. Проще мумию захоронить, о которой многие из вас периодически на волнах нашей радиостанции спорят.

    Мы же будем оставаться оптимистами, будем реалистами, будем стараться отгонять от себя пессимизм, ждать следующей субботы, следующей встречи и вновь слушать «Антикризис профессора Кричевского» на радио «Говорит Москва» со мной, Никитой Кричевским. Берегите друг друга!

    Версия для печати

Связь с эфиром


Сообщение отправлено