С.ДОРЕНКО: 8 часов 36 минут. Понедельник, 6 февраля. Здравствуй, великий город! Здравствуйте, все! Это радио «Говорит Москва»! Говорит Москва!

Работаем, товарищи, работаем! На две минуты раньше сегодня, потому что нет обзора. «Поехал по Андропова, похоже, зря». Что ж такое получилось? Люди что ли вернулись из отпуска, наконец.

Мы с Максимом Ликсутовым, заместителем мэра города Москвы, гадали, почему вдруг город такой чистый. Но сегодня я ехал на работу чуть позже, приперся где-то без двадцати семь на работу, то есть на полчаса позже, и должен сказать, что машин было адски много, просто совсем много. У зоопарка на Баррикадной шли стаей из восьми машин, из десяти машин. Полно пентюхов, в хорошем смысле. Я хотел сказать, что сегодня наплыв машин какой-то большой.

И вот еще по ведению и по программе. Я отправил домой Анастасию Оношко, она приползла, героически не спала ни одной минуты из-за того, что дети нехорошо себя почувствовали. А вы знаете, что у нее трое детей. Дети не спали, не дали спать Насте. Она не спала ни минуты за всю ночь. В результате я ей сказал, чтобы она убывала домой. Но в то же время сквозь пробки и какие-то кошмары к нам движется Эльвира Хасаншина, которая едет на такси, так что скоро будет.

«Нам нужно больше парковочных мест по тысяче рублей, чтобы, наконец, образовались места». «Внешний МКАД, МЕГА Белая дача, Camry врезалась в БТР. Пробка. Солдатики прыгают на броне».

Да ведь холодно для пробки сейчас. Я сегодня ехал аккуратно, ребят, там целый ряд был ситуаций, когда… Я не понимаю, люди на 110-ти, допустим, они пытаются отправить SMS, мне кажется, потому что они начинают петлять в ряду, скачут от полосы к полосе. Я думаю, серьезно, что ребята просто читают SMS, пишут и все такое. Я именно сегодня подумал об этом. Я подумал о том, что если вот столкнешься при минус 15, ну ее на фиг, вот это при минус 15 вытанцовывать, пока приедет гаец. Насколько же приятнее при плюс 15 сталкиваться, а? Ну, согласитесь. Я шел аккуратненько. У нас на Новой Риге понаставили камер, иду 128, просто иду по круиз-контролю аккуратненько, но шарахаюсь от всех, кто начинает блудить по ряду, думаю, не дай бог столкнуться.

Я мечтаю полететь в Окленд. Я прочитал сегодня эту историю, и мне захотелось куда-нибудь лететь долго-предолго. «Мы официально приземлились в Новой Зеландии, стране длинного белого облака», — говорится в публикации Qatar Airways. Я в восхищении думаю об этом. А страной длинного белого облака называют традиционно новозеландцы сами свою страну. 14,5 тыс. км за немногим более 16 часов. Boeing 777. Специально оборудованный, насколько я понимаю, специально дооборудованный. Такой три семерки, который идет на 14,5 тыс. км. Сейчас он пришел за 16 часов в Новую Зеландию, а назад пойдет 18 часов. Но это же от ветра зависит правильно? Расчет, что ветер всегда будет одинаковый, я думаю, ошибочен, поэтому на самом деле представьте, что 18 часов. Следующий рейс, который сделают сингапурцы, такой же, может быть длиннее, это Сингапур — Нью-Йорк, это будет вообще что-то запредельное.

Я не знаю, я мечтаю об этом для того, чтобы поспать, во-первых. Во-вторых, зачем мне нужен самолет? Зачем мне нужно попасть в самолет, чтобы меня заперли и не выпускали? Первое — почистить фото в телефоне. Там столько дублей, там столько фигни (в телефоне), но там реально 40 гигов, наверное, фотографий, надо сидеть, не знаю, часа три чистить фоточки. Это первое, зачем мне нужно забраться в самолет, летящий долго. Конечно, с батареями аккумуляторными дополнительными.

Второе, зачем мне нужна поездочка такая часов на 10, на 14 — это, конечно, разобраться с контактами. Ну, там по 16 контактов, дубли какие-то, ад полный, кромешный. Какие-то Федор Ивановичи, которых я вообще не знаю. Кто такой, откуда? Я бы сидел и чистил контакты еще часа полтора.

Если летать на 10 часов, я уже знаю, чем заниматься в самолете 4,5 часа. Остальное еще хавать, потом еще сидеть с подносом на коленях все время и хотеть в туалет, это тоже развлечение. В самолете есть такое развлечение: ты сидишь часа два и ждешь, когда Клава придет, заберет твой поднос. Потом в озверении встаешь и сам его уносишь. Но они смотрят на тебя и лязгают зубами, потому что им некуда его деть. Они говорят: мы придем. Можно его еще подбросить на свободное кресло и так далее, это тоже развлекает тебя часа два, если ты летишь 10 часов. Итого мы 6,5 часов уже набрали, правильно? Остается ерунда — чуть-чуть вздремнуть, мне кажется.

«Так летает Boeing 777-300 ЕР, а разница во времени перелета только из-за ветра», — говорит пилот 737 Boeing. Да, но они везут экипаж. Пилот Boeing, позвоните мне. Они везут второй экипаж. Больше того, по существу четыре экипажа обслуживает этот рейс: туда два экипажа и назад два экипажа. 7370-й, Boeing, позвоните, пожалуйста, 73-73-948. Давайте поговорим про экипаж. Они прилетели сейчас, у них было 15 стюардов и 4 пилота, значит они должны оборудовать еще и места, где будут спать и пилоты, правильно? А как? Прибухнуть можно еще, это правда. Вот в полете до Америки вы это все сделаете. 73-73-948. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро.

С.ДОРЕНКО: «А там же всего два двигателя», — пишет мне 29-й, на 777.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: На трех семерках два двигателя.

С.ДОРЕНКО: И нормально. Так они везут четыре пилота туда и четыре пилота обратно.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да. Смотрите, на каких перелетах используется усиленный экипаж или двойной экипаж. Эти все нормативы прописаны у нас в правилах федеральных, по поводу рабочего времени, сколько полетного времени планируется. И если уже запланированный полет выходит за рамки времени, тогда летят два экипажа. Но в трех семерках есть даже для отдыха комната.

С.ДОРЕНКО: Массы приветствуют Эльвиру Хасаншину. Привет. Она присоединилась к нам.

Э.ХАСАНШИНА: Привет, привет.

С.ДОРЕНКО: Оношку отправили лечить детей. Эльвира приехала срочно на такси. Извините. Скажите, пожалуйста, а во всех странах одинаковые нормативы или нет? Например, у французов такой же, как у русских? Или у японцев.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет.

С.ДОРЕНКО: Какой?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Допустим, у нас максимальный полет в месяц может составлять 90 часов. И то 80 часов — это без твоего согласия. Если ты хочешь летать больше, пиши заявление на продление времени, и можешь летать 90. Так он мечтает 100 часов в месяц. В Индии что-то около 110 часов. Могу сказать, что я летаю по 90 часов в месяц, это тяжеловато.

С.ДОРЕНКО: Можно я на ваших изумленных глазах 24 часа умножу на 30 дней, ну примерно, сколько часов в месяце, вообще в месяце, оказывается, 720. И вы из 720-ти часов 100 в воздухе! Но это же чокнуться можно.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну, да.

С.ДОРЕНКО: Это кошмар. Это плохо для здоровья?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, поэтому и пенсия 30 с небольшим.

С.ДОРЕНКО: Плохо, плохо. А французы? Они наверняка себе устроили так, что им там 30 часов в месяц надо работать. Нет?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет, нет. Это же везде бизнес, вы понимаете.

С.ДОРЕНКО: Вот как европейцы?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: … 30 часов и уйдет отдыхать.

С.ДОРЕНКО: Как их держат? Там металлурги, например, в Бельгии отдыхают по 60-65 дней отпуск, оплачиваемый.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: И у нас 72 дня отпуск.

С.ДОРЕНКО: 72? Хорошо. А сейчас мне пишет одна знакомая из Франции. Я про Францию почему говорю? Она говорит: у меня у мужа брат почувствовал себя утомленным, обратился к врачам, внимание, и полтора года на основе диагноза «переутомление» сидел с сохранением полной зарплаты дома. Полтора года! Это Франция.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Называется «хитрость».

С.ДОРЕНКО: Нет, нет, нет, он действительно ходит весь понурый, полтора года делает такое лицо и получает зарплату, больше ничего.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Что же за врачи такие, которые не могут его полтора года вывести из состояния переутомления?

С.ДОРЕНКО: Это Франция, понимаете, Европа по-другому устроена. У меня другой друг в Эстепоне, он говорит: вот у меня двое работников есть, которые вообще не работают. Я говорю: так выгони их сейчас, поставь на порог, разгонись и дай пыром по копчику. Он мне говорит: я это мечтаю сделать два года, но профсоюз мне запрещает. Невозможно.

Э.ХАСАНШИНА: В Норвегии, пишут, так же.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Очень сильный рычаг — профсоюзы.

С.ДОРЕНКО: Вот так. Эльвира, привет. Я тебя введу в курс дела. Мы сейчас встретили самолет… Ну, не мы, а в Окленде встретили. Они встретили Qatar Airways, который 14,5 часов летел. Сейчас запустят рейс Сингапур — Нью-Йорк, который будет еще дольше. Дальше, больше и так далее. Я говорю о том, что они везут сменные экипажи, то есть они целой толпой летят. Там четыре пилота: два работают, два спят. Как называются нянечки в самолете?

Э.ХАСАНШИНА: Стюардессы.

С.ДОРЕНКО: 15 нянечек, можешь себе представить?! Половина нянечек спит с пилотами, половина возвращается вдруг и так далее, то есть они курсируют.

Э.ХАСАНШИНА: И при этом они все время красивые, на каблуках.

С.ДОРЕНКО: 15 могли бы даже пройти парадом таким, с бунчуками такими. Как это называется? Это прекрасно. Я мечтаю куда-нибудь полетать надолго, я уже рассказывал, для того чтобы почистить свой телефон, в особенности фото и контакты, вот это самое главное.

«Расскажите по женщин-пилотов». В каком смысле? А их мало. У нас одна летает из Франции. Я летел из Франции, вдруг женский голос говорит, мы все думаем, что это нянечка, а она говорит: ля-ля-ля, командир корабля.

Э.ХАСАНШИНА: Я повезу вас в лучший мир.

С.ДОРЕНКО: Командир корабля Машенька Фартучкина. Но потом выяснилось, что нет, она такая тетя за 40 где-то, но она абсолютно серьезна и так далее. Посадила просто любо-дорого! Летели аккуратненько. Мы женщинам доверяем, и это правда. Серьезно сейчас скажу вот такую вещь простую. Я почему считаю, что все равно мне будет приятнее, если пилот будет мужчина, мне лично? Я понимаю, женщина будет избегать экстренных ситуаций, она аккуратнее проведет. Или командир корабля, например, морского. Женщина проведет так, чтобы скал и не было вообще.

Э.ХАСАНШИНА: Да.

С.ДОРЕНКО: Но если вдруг случится такая проблема, что скалы вообще будут, то здесь мне бы, конечно, лучше было, чтобы мужчина, вот в этот момент, потому что женщина способна начать паниковать.

Э.ХАСАНШИНА: А вот было такое исследование про руководителей-женщин и руководителей-мужчин, и оказалось, что женщины, поскольку они все-таки хранительницы очага, они как раз более стабильные стратегии выбирают, и это очень полезно в кризис, когда компании надо спокойствие.

С.ДОРЕНКО: Они хранительности стабильности в сущности.

Э.ХАСАНШИНА: А мужчины — всякие прорывные идеи, что-то такое, и их наоборот — ставят, когда у компании все хорошо, чтобы они ее двигали.

С.ДОРЕНКО: Да. На самом деле, если когда-нибудь говорила с капитанами кораблей, воздушных или морских, ты обратила бы внимание… Вот говорила с мужиками?

Э.ХАСАНШИНА: Нет.

С.ДОРЕНКО: Ты не представляешь себе степень спокойствия. Степень спокойствия вообще запредельная. Они разговаривают даже, то есть тон такой… Тебе кажется, что надо уже орать, а он в этот момент говорит «правый двигатель добавьте еще», вот примерно вот так.

Э.ХАСАНШИНА: Медленно и горделиво?

С.ДОРЕНКО: Да! Абсолютно верно. «Моя начальница— стерва», — сообщает Вадим. «А у нас из Омска в Сочи летят через Москву», — говорит Миша. «А у нас первая пилотесса летала на Кубу, была женщина», — говорит Абдул.

«Лукашенко больше семи часов говорил в пятницу, обогнал Путина». Вопрос какой-то такой, физиологический задавали люди. Он говорил 8 часов почти, Лукашенко.

Э.ХАСАНШИНА: С ума сойти! Как они это делают?

С.ДОРЕНКО: 8 часов. Я понимаю, как работает гортань, я понимаю, как работает артикуляционный аппарат. Но как работает мочевой пузырь?

Э.ХАСАНШИНА: Вот! Меня всегда это интересовало. Капельницы?

С.ДОРЕНКО: Знаешь, как делают охранники? Охранники, вот они подъехали с начальником, человек вышел, ничего не сказал. Иногда начальник говорит: ребят, вот то, то, то. Ребята: пожалуйста. А начальник просто молча вышел, охрана же просто стоит.

Э.ХАСАНШИНА: Да.

С.ДОРЕНКО: Стоит, стоит. Сколько он там будет? Все равно, они не могут ни пошевелиться, ничего. У них есть бутылки из-под воды, пластиковые бутылки обычные, они их используют. Они как-то в бутылочку, прямо сидя в машине.

Э.ХАСАНШИНА: С ума сойти.

С.ДОРЕНКО: Потом закручивают бутылку и быстренько в ближайшую урну относят. Ну, правда.

Э.ХАСАНШИНА: Хорошо, что хозяин ушел.

С.ДОРЕНКО: «Алкоголь сушит, и в туалет не хочется», — говорит Алекс. «Памперсы». Я не слышал про памперсы. Памперсы у президента?!

Э.ХАСАНШИНА: Там в костюме видно, наверное, будет.

С.ДОРЕНКО: Чавес и Кастро, да. «Памперсы Extra large», — говорит Граф Кошкин. Нет, ну, серьезно.

Э.ХАСАНШИНА: В американских фильмах показывают, вот они к ноге привязывают, как капельница, такой пакетик, там Говард, по-моему или кто, в очереди стояли они как-то за билетами.

С.ДОРЕНКО: «Ставят мочеприемники». Неужели Батька стоял с мочеприемником, сидел с мочеприемником? 73-73-948. Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Меня больше всего из всего этого рассказа заинтересовала одна фраза, когда он сказал: россияне хотят у нас в Бобруйске поставить своих 10 самолетов, так вы дайте нам 20, и мы будем летать сами. Вот от этой фразы я просто упал. Вот в этом вся его сущность. Вы не ставьте своих 10, вы дайте нам 20. Без денег!

С.ДОРЕНКО: Ну, конечно. «Есть же даже и калоприемники», — говорит Евгенич. Ну, что вы, врачи что ли все тут? 73-73-948. Здравствуйте. Он 8 часов говорил!

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, Сергей, Эльвира. Я посмотрел 5 часов первые, честное слово, прямо никуда не выходил.

С.ДОРЕНКО: Вы?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да. Обратил внимание, что в зале многие… Ну, при Путине это не показывают, а там более спокойная, демократичная, такая деревенская…

С.ДОРЕНКО: Более сельская ситуация, да, да, абсолютно.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сельская, да. Видели, вокруг, там сидело много старичков, не в обиду старому поколению.

С.ДОРЕНКО: Абсолютно.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Они спокойно выходили и ходили писать, вот как вы говорите, они не стеснялись. И камера это показывала, и не стеснялась. Вот у них спокойная такая обстановка. Я послушал первые пять часов, ну, понятно, там вопросы ангажированы, в смысле, были спланированы.

С.ДОРЕНКО: Да.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Но я, честно говоря, потом проанализировал, ну, так все правильно же говорит, вот честное слово. Вот если отбросить амбиции великой державы России на планете Земля…

С.ДОРЕНКО: Нет, нет.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Президент своей страны, у которой 10 миллионов, ну, он должен защищать своих граждан?

С.ДОРЕНКО: Ну, что значит правильно говорит? Цыганка на вокзале тоже правильно говорит. Я серьезно говорю. Вы впадаете в резонанс. Вы попадаете под обаяние и впадаете в резонанс. Я вам говорю несколько вещей…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Может быть, я думал об этом. Видимо, да, я проникся слезой, наверное.

С.ДОРЕНКО: В том-то и дело. Я должен что-то про вас знать, чтобы вас раскачать. Например, я знаю про вас, что вы работали, например… Например я говорю, что вы работали на почтовом ящике, причем были серьезным абсолютно ведущим специалистом, подающим надежды, и в какой-то момент вам пришлось уйти в кооператив и так далее, где вы не получили успеха, нет. Чтобы раскачать, мне нужно пару обстоятельств, я должен их угадать, как цыганка на вокзале. Когда их угадаю, я вам скажу что-то. С женщиной еще легче — завистница заберет у тебя мужика, бабы все равно об этом думают.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, я уловил вашу мысль. Вы мою мысль тоже уловили.

С.ДОРЕНКО: Я тоже уловил.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Есть рациональное зерно.

С.ДОРЕНКО: Оно есть.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: О чем он говорил по отношению к России.

С.ДОРЕНКО: Потому что вы попали в резонанс.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: … заводов. Но это же факт, о чем он говорит! Он же не врет!

С.ДОРЕНКО: Это факт. Но он не врет! О чем вы говорите? Конечно, не врет. Цыганка же тоже не врет. Ну, не врет. Ну, действительно цыганка не врет. Цыганка ловит тебя за руку…

Э.ХАСАНШИНА: Она же понимает, что она приукрашивает.

С.ДОРЕНКО: Цыганка ловит тебя за руку, говорит: красотка, есть у тебя подруга, которая завидует тебе, глазки строит твоему парню. И пошло, пошло, пошло. Потом уже можешь чего хочешь рассказывать. Когда ты уже попала в резонанс (ты попадаешь в резонанс, под обаяние), ты дальше уже смекаешь, «правая рука теплая и тяжелая, левая рука правая и тяжелая», и все. Понятно, да?

Э.ХАСАНШИНА: Понятно, да. И в остальное я уже поверю.

С.ДОРЕНКО: Ребят, вы дальше сами придумываете себе. Вы же придумываете! Ну, конечно.

Э.ХАСАНШИНА: Но ведь обаятельный-то какой, а? У нас таких немного осталось на самом деле.

С.ДОРЕНКО: Я вам приводил пример, я вам его приведу через пару дней, я могу обосновать, это на самом деле обаяние. Президент Российской Федерации на вопрос о декриминализации насилия в семье в декабре сказал, в декабре, перед людьми, сказал: вообще нельзя шлепать детей. Вообще нельзя шлепать! Потому что от шлепка до побоев, я сейчас цитирую не очень точно, какой-то короткий шаг, ну, то есть кто шлепает, тот и потом …

Э.ХАСАНШИНА: И бьет.

С.ДОРЕНКО: То есть вообще нельзя шлепать. Понятно, что я говорю или нет?

Э.ХАСАНШИНА: Да.

С.ДОРЕНКО: Через два дня или через три он подпишет указ о декриминализации. Потому что он лежит у него сейчас на подписи после одобрения Думой и Советом Федерации. Президент сейчас подпишет. Все. И оба раза вы будете хлопать в ладоши.

Э.ХАСАНШИНА: Общество в восхищении.

С.ДОРЕНКО: Оба раза! Почему? Потому что вы попадаете под обаяние действительно изумительно обаятельного человека, и вы выпадаете в резонанс. Он вам говорит, например: это белое. У вас начинается оргазм, вы говорите: это белое, белое, белое! Потом через два дня он говорит: это черное. Вы говорите: это черное, черное, черное, я же знал, что это черное! И вас колбасит от того, что это черное, вы абсолютно готовы людей убить за то, что не понимают, что это черное. Какие-то идиоты же, не понимают, что это черное. «А речь Ататюрка однажды продолжалась 33 часа», — говорит мне 18-й.

В ДВИЖЕНИИ

НОВОСТИ

С.ДОРЕНКО: 9 часов 6 минут. Понедельник, 6 февраля. Здравствуй, великий город! Здравствуйте, все! Это радио «Говорит Москва»! Говорит Москва! Эльвира Хасаншина — ведущая этой программы. Здравствуйте, Эльвира.

Э.ХАСАНШИНА: И Сергей Доренко. Доброе утро.

С.ДОРЕНКО: «Никак я не могу попасть под обаяние. Ну, что же мне делать?» — говорит Лимонадный Джо. Лимонадный Джо, надо уметь отдаваться. Если вы умеете отдаваться, вы умеете попадать под обаяние. Нужно начать вибрировать в унисон, понимаете? Нужно поймать биоволну. Не будьте деревянным. Вы деревянный. Попробуйте, у вас получится. «Баба Ванга нагадала…» Ну, ладно, ладно, хорошо.

Ребят, я хотел про Белоруссию поговорить концептуально. Нам что? Нам пишут: «Я белорус. Работаю в Москве уже 17 лет. Если честно, он уже достал всех». Он — это он. Это важное местоимение. «Не верьте ему. Там совсем плохо уже», — пишет 66-й.

Кстати говоря, вот это «он», я уже отмечал, там просто говорят «он» ввиду единой субъектности страны.

Э.ХАСАНШИНА: А может быть это тот, чье имя нельзя называть?

С.ДОРЕНКО: И да, во-первых. Во-вторых, поскольку просто сказать «он» в Белоруссии, и «он велел», и «он сказал»… Они как-то говорят чуть-чуть странно, вот необычно. Но «он» всегда значил Лукашенко. «Он же сказал в районе». — «Кто он?» — «Да Лукашенко».

Э.ХАСАНШИНА: На самом деле это печально.

С.ДОРЕНКО: «Не будьте бревном, учитесь отдаваться», вот это хорошая формула, 61-й, это прямо вот мем. Ози: «А у нас не “он”?». У нас тоже он. «Еще ему нельзя смотреть в глаза», — говорит Тунгус. Нет, у нас «он» в том смысле, и я уже говорил об этом, я настаиваю, что Россия — страна моносубъектности и субъектен только царь-вождь. Царь-жрец, простите.

Э.ХАСАНШИНА: И, тем не менее, мы любим называть его по имени.

С.ДОРЕНКО: Мы любим называть его по имени, потому что нам кажется, что в произнесении благого имени, священного для каждого русского человека имени, мы получаем заступничество и покровительство. И чем чаще мы называем, тем мы ближе к нему.

Э.ХАСАНШИНА: Просто когда не называют имя, это все-таки говорит о страхе немного.

С.ДОРЕНКО: О страхе отчужденности?

Э.ХАСАНШИНА: Ты не упоминаешь, чтобы лишний раз… Вроде как понятно всем, про кого ты говоришь, а вроде тебя и не особо-то и привлекут.

С.ДОРЕНКО: Русские постоянно упоминают имя президента именно потому, что повторяя непрерывно возлюбленное, любимое имя, им кажется, что они ближе становятся, и его заступничество проистекает на них, откуда-то растекаясь из Кремля или откуда-то вот оттуда.

Э.ХАСАНШИНА: «Ты не упоминаешь, чтобы не накликать беду».

С.ДОРЕНКО: Благая сила. А белорусы да, наверное, чтобы не накликать беду, у белорусов так. А он может усидеть на двух стульях? Мне говорят, он пытается усидеть на двух стульях, Европа и Россия. А я думаю, что нет. Я думаю, что он уже не смог. Он уже пытался не Европу играть, он пытался играть Китай и, в общем, не смог. В общем, Китай пришел, Китай много чего получил в Минске и так далее, но надо сказать, что не стал основой жизни Белоруссии. Основа жизни Белоруссии по-прежнему, в сущности, — дотирование со стороны России. В сущности, Россия покупает…

Э.ХАСАНШИНА: И все-таки он довольно успешно, по-моему, пытается.

С.ДОРЕНКО: Успешно. Но представь себе, что у тебя есть деньги, например, у тебя есть 1000 евро.

Э.ХАСАНШИНА: Хорошо.

С.ДОРЕНКО: Или долларов, не знаю. У тебя есть тысяча. И перед тобой есть белорусская история, ну, какой-то продукт белорусский и, например, французский. При сопоставимой цене… Ну, так вот цена на французский немножко больше, ну, совсем немножко больше, но не так, чтобы прямо било по карману. Если ты разумный человек, и ты думаешь о своих детях, близких, семье, вот это все, ты, в общем, наверное, купишь (а деньги те же самые), наверное, купишь все-таки французское. Почему? Ну, тебе же в семью надо, тебе же детям, как? Ты не купишь, что похуже, ты купишь, что получше. Поэтому если деньги те же самые, а покупать нужно получше или похуже, то лучше купить получше, чем похуже.

Э.ХАСАНШИНА: Это да.

С.ДОРЕНКО: Дальше начинается государственное мышление: да, но тогда белорусы разорятся, тогда рухнет их государство, рухнет все, они отдадутся, под Польшу туда уйдут и так далее, и у нас в сорока километрах от Смоленска будет военная база НАТО, где-нибудь в Витебске… Ну, Витебск не 40 км, но граница там 44 км по-моему или сколько. Рядом со Смоленском. Тогда это для нас опасно, поэтому давайте покупать то, что похуже. А белорусское — это похуже, я настаиваю — это похуже.

Э.ХАСАНШИНА: Мне кажется, смотря что.

С.ДОРЕНКО: Ну, белорусское хуже, чем французское.

Э.ХАСАНШИНА: Допустим, продукты вроде молочных…

С.ДОРЕНКО: Молочка французская ужасна с твоей точки зрения? Молочка французская супер!

Э.ХАСАНШИНА: Мне кажется, для того, чтобы доставить ее к нам, все-таки добавляют консерванты.

С.ДОРЕНКО: Картошка французская супер. Груши французские супер. Поезжай во Францию, убедись. Если у тебя есть возможность купить то же самое за те же примерно, ну, примерно те же деньги хорошее или плохое, ты купишь хорошее. То есть ты не купишь белорусское, нет, не купишь белорусское. Мы покупаем белорусское из политических соображений, потому что нам хочется, чтобы они нас любили, и чтобы у нас граница была 1100 км от Москвы, а не 444.

Э.ХАСАНШИНА: Это да.

С.ДОРЕНКО: Потому что та граница 444, населенный пункт Бель, где я ем борщ обычно. Мы покупаем белорусское, но это политическое, в общем, решение. За фиг бы оно нам нужно было, если так разобраться.

Э.ХАСАНШИНА: Но мы себя хотим обезопасить.

С.ДОРЕНКО: «Прилетели из Австрии. Там замечательная молочка, дешевле и нашей, и белорусской». Да, да. «Но мы сейчас можем сравнивать только с российским, а не с французским», — говорит Пьеро. «Поражает миф в России о том, что йогурты и колбасы из Белоруссии обладают магическими свойствами», — говорит Александр Соболь. Да ничем они не обладают. Да, Белеи, да, Белеи, спасибо большое. Луноход, именно в Белях я и ем борщ обычно. «Кто мы? Мне нравится белорусское», — говорит Руслан. Понимаете, в чем дело, вам нравится белорусское в том числе потому, что вам не с чем сравнивать. И все-таки белорусское… Белорусское, главным образом — все это сотрудничество строится на политических причинах. Нет? Ну, правда. Включайтесь. 73-73-948. «Я с нашим сравниваю», — говорит Руслан. Руслан, с нашим с каким? Возьмите из Липецка сало или из Белгорода и белорусское — то же самое.

Э.ХАСАНШИНА: Да.

С.ДОРЕНКО: Из провинции, да. Взять Липецк, взять Белгород — то же самое, один в один. А что еще?

Э.ХАСАНШИНА: Другое дело, что в Москве такого очень сложно найти.

С.ДОРЕНКО: «Почитайте состав белорусской колбасы, и все станет ясно». Я не знаю, я не читал, нет. Я вообще стараюсь избегать колбасу. 73-73-948. Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро. Михаил. Москва.

С.ДОРЕНКО: Михаил, разоблачите нас всех.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вот это бесконечное сравнивание вкусовое, конечно, оно бездарно совершенно. И в России, и в Липецке все еще лучше белорусского, дело не в этом. Эта тяга к авторитарному режиму, который четко очерчен Белоруссией и размыт у нас. У нас кричат, что правят демократы, не могут разобраться, а там как бы ясно со стороны. Но дело вот в чем. Батька банкрот, конечно, 100-процентный, и он замедлил развитие возможной Белоруссии. Но его можно и понять, конечно, переправить границу близко к Москве ему никто не даст. Но это родственное банкротство, это как коробка передач с металлическими шестеренками, у нас она смазана нефтью и газом, поэтому еще вращается.

С.ДОРЕНКО: И у них только нашей нефтью и газом.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: У него нет этой смазки, поэтому она скрипит.

С.ДОРЕНКО: Михаил, есть это наша смазка, это наши нефть и газ.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, да, да. Наше банкротство смазывается. Когда не будет нефти и газа, или когда мы перестанем доминировать, будет тот же скрип, потому что других подтверждений развития нет.

С.ДОРЕНКО: Михаил, у вас есть секунда? А вы знаете, что газ у них лучше? У них русский газ, степень очистки его выше. Я не знаю, как они там.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я прекрасно разбираюсь в том, что такое сырье, я занимался этим.

С.ДОРЕНКО: Вот когда русский газ вы включаете, даже в какой-нибудь плите, вы видите, как там полосят, красный цвет появляется в пламени. Вот в Белоруссии этого не бывает, у них очень чистый газ, чище, чем у нас, лучше.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Новополоцк и Мозель — это мощнейшее его пока спасение, реэкспорт. Но вообще батька банкрот, и надо это понимать. И хватить любить воздух.

С.ДОРЕНКО: А мы же боимся, что в 444 км от нас будет от МКАД какая-то база НАТО. А сейчас там заправка…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Неизбежно. Красная плац взорвалась, взорвался Желтый карлик, огромная планета в Солнечной системе, мироздание Советский Союз. От этого взрыва неизбежны такие котлованы платоновские, в которых тонет все. И когда мы говорим об Украине, о Белоруссии, мы должны понимать, этот взрыв он не может быть без последствий. Там тонет все. Советская номенклатура убила, умертвила все живое в человеке. Поэтому сегодня мы должны эти волны страшные, эту радиацию от Советского Союза взорвавшегося… Я говорю еще раз, эти котлованы…

С.ДОРЕНКО: Но чем дальше будет взрыв, тем выгоднее для нас, я так считаю. Чем мы дальше отдалим взрыв, тем выгоднее для нас. Лучше же быть подальше от взрыва. Таким образом, Белоруссия вообще — это Советский Союз. Ты была в Белоруссии?

Э.ХАСАНШИНА: Я в Белоруссии не была.

С.ДОРЕНКО: Поезжай. Ты увидишь удивительные вещи, которые ты, может быть, помнишь из детства. Там все деревья до единого окрашены специальной белой такой штучкой, известью, от зайцев или от косуль, от чего я не знаю, или это для красоты.

Э.ХАСАНШИНА: Это полезно для них.

С.ДОРЕНКО: Все до единого дерева окрашены вот этой известью, метр — полтора.

Э.ХАСАНШИНА: У нас раньше тоже так было.

С.ДОРЕНКО: Раньше. Я тебе говорю, ты увидишь детство, там все окрашено. Все выметено, причем метут трудовые коллективы. Преподаватели институтские, университетские, они идут и метут, грабельками. И видно, что грабельками прошли только что, видны следы от грабелек. Аккуратность такая, что невозможно просто себе представить, серьезно говорю.

Э.ХАСАНШИНА: Не поверите, у нас в деревне ровно также.

С.ДОРЕНКО: Так вот это Советский Союз, это машина времени. Когда ты приезжаешь в Белоруссию, ты видишь машину времени. Как они построили дороги, блистательные дороги, после гибели Машерова. В Советском Союзе. Это же не европейские дороги, это советские дороги, советские. После того, как убили Машерова, их первого секретаря Коммунистической партии Белоруссии, построены были великолепнейшие, лучшие в Советском Союзе дороги. И вот эти великолепнейшие дороги до сих пор блистательно обслуживаются, прекрасно обслуживаются, их латают и все.

Э.ХАСАНШИНА: Молодцы же.

С.ДОРЕНКО: Молодцы, что говорить? Конечно, молодцы. Только остается хвалить. Но это фальшивая сказка.

Э.ХАСАНШИНА: Почему?

С.ДОРЕНКО: Потому что причина… Например, ты ищешь причину такой жизни в Швейцарии, ты ее находишь.

Э.ХАСАНШИНА: Да, нахожу.

С.ДОРЕНКО: А когда ты ищешь причину такой жизни в Белоруссии, ты ее тоже находишь — это Россия. Вот эта Россия, немытая, нечесаная. Когда ты переезжаешь границу, там обкошены все кюветы, обочины. Вот ты едешь по шоссе, и все кюветы, обочины обкошены косой или специальной косилкой, травка всюду обкошена. Въезжаешь в Смоленскую область, в Россию — сразу пахнет бедностью. Россия — бедная страна, и видно, что она бедная. Видно, что границу ровно пересек между богатой и бедной страной. Только что была богатая, бамс, въезжаешь — болота, остяки какие-то торчат, вот эта ость от старой крапивы, какой-то ад настоящий. Сворачиваешь с дороги на секундочку в какие-то поля, они неухоженные, ничего не вспахано, кругом грязь, фекалии какие-то, ну, дальнобойщики останавливаются, обедают, завтракают, тут же сбрасывают пищеварительное вот это все. Фекалии, пластик, мерзость, бутылки, мразь, тоска, лужи.

Э.ХАСАНШИНА: Почему же тогда их жители жалуются на маленькие зарплаты, едут в Россию работать?

С.ДОРЕНКО: И вот эта благость богатой страны, ну, визуально, то, что видишь, благость богатой страны Белоруссии вдруг оборачивается бедностью захудалой несчастной России. И ты понимаешь точно, что это Россия платит за Белоруссию. Но это деньги русских, которые бедные, несчастные. Сидит дед какой-то, весь ободранный, в каком-то зипуне, в каком-то странном брезентовом, продает какие-то лисички; нашел он в лесу лисички, пришел продавать, дедуся этот, вот этот дед и платит за Белоруссию.

Э.ХАСАНШИНА: Есть такое ощущение.

С.ДОРЕНКО: Вот эти несчастные архаровцы с полупьяными харями, которые торчат из битой Nexia, поворачивающие в Смоленск через сплошную, они платят за Белоруссию, эти несчастные люди с мятыми дисками на этой Nexia ужасной. Какие-то полуголы люди, какие-то полубандиты, это они платят за Белоруссию. Это девушка прекрасная, бредущая в люфт-клозет, в туалет на огороде, она платит за Белоруссию, она. То есть Белоруссия, она же не из воздуха, она же не из космоса ткет деньги, а от нас. Мы их постоянно субвенсируем, мы постоянно их поддерживаем. За что? За любовь.

Э.ХАСАНШИНА: За любовь. А любовь, она такая, капризная.

С.ДОРЕНКО: Против Америки. Поэтому тут все очень просто, никаких других причин любить их нет. Мы их любим, потому что нас никто… А кто еще, а если не белорусы? Нас никто не любит, а эти любят.

Э.ХАСАНШИНА: Как они любят? Любят они, согласитесь, как женщина, которая ищет жениха побогаче.

С.ДОРЕНКО: Как-то так любят. А мы готовы за это платить, мы готовы платить за любовь. 73-73-948. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я хотел бы немножко оппонировать вашему любимчику Михаилу.

С.ДОРЕНКО: Прошу вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: У меня такое ощущение, когда говорят, что за воздух мы платим, вы знаете, а Белоруссия — это и мы.

С.ДОРЕНКО: Это мы, конечно, конечно.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Абсолютно правильно провели аналогию между вот этими дедами, только, знаете, эти дедушка и бабушка платят не только за Белоруссию, но и за многие другие концептуальные решения, перераспределение, наверное, в том числе национального богатства.

С.ДОРЕНКО: Верно.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Не надо об этом забывать. Иногда из этих речей Михаила, при всем уважении к его интеллекту, мне кажется, что он призывает снести страну и выстроить…

С.ДОРЕНКО: Вы жили в 89-90-м году или нет? Вы позже родились?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я жил, да. Я чуть-чуть постарше вас.

С.ДОРЕНКО: Тогда вы знаете, что концепция вот этой счастливой России без нагрузки от других стран… Грубовата даже была одна формула, такая ужасная, которая звучала, я даже не знаю, что эти слова значат, «Россия без чурок», была такая концепция. Гебушная, кстати говоря, в КГБ СССР. На самом деле, вы знаете, что развал Советского Союза…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ошибочная.

С.ДОРЕНКО: Она абсолютно ошибочная была. Но сущностно важно, что либералы тогда, западники, ратовали за развал СССР и заметная часть силовиков, КГБ в частности, потому что считалось, что если мы избавимся от гирь на ногах, то мы будем стоять по-другому, да? И у Михаила до известной степени похожая концепция, он говорит: давайте гирю сбросим с ног.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Не то что сбросим. Мы ее никуда не сбросим, надо просто здесь достаточно интенсивно вести диалог, и не только с батькой.

С.ДОРЕНКО: Хотите, проголосуем? Прямо с вами. Давайте заладим голосование. Белоруссия — гиря на ногах России. 134-21-35 — да. 134-21-36 — нет.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Тогда можно всем русским проголосовать, что Новая Зеландия — гиря на ногах Штатов.

С.ДОРЕНКО: Да никого.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Глупость. Это наша часть.

С.ДОРЕНКО: Новую Зеландию никто не кормит, насколько мне понятно становится.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я понимаю, что они их не кормят.

С.ДОРЕНКО: Давайте спросим людей, интересно же. Белоруссия — гиря на ногах России. И вы проголосуйте, пожалуйста, тоже. 134-21-35 — да. 134-21-36 — нет.

Я хотел бы покопаться в причинах любви к Белоруссии. Любовь к Белоруссии — это прежде всего преодоление одиночества, такая психологическая у нас любовь, братья, братья. Ну, что братья? В девятнадцатом веке течение панславизма объявляло нашими братьями, например, болгар, и масса русских людей, более-менее образованных, народовольцы всевозможные, разночинцы и так далее, ожесточенно любили Болгарию.

Э.ХАСАНШИНА: Да, понимаю. У нас даже слушатель пишет: «Готов официально платить налог на дружбу с Белоруссией». Другой пишет: «Хорошо, я готов платить, пусть эти деньги идут там людям, а у нас все разворуют».

С.ДОРЕНКО: На примере Болгарии, я вам даю пример Болгарии, панславизм. Пока вы голосуете, Белоруссия — гиря на ногах России. Да — 134-21-35. Нет — 134-21-36. У меня сейчас 32 на 68. 68 считают, что нет. 32, что да. 31. Количество тех, кто считает, что гиря, убывает непрерывно. Было, кстати говоря, 40, сейчас 31, то есть постепенно их становится все меньше. Продолжайте, пожалуйста, голосовать. Мы их сейчас умнем, под плинтус загоним. 32 их, правда уже стало. 31, 32.

Э.ХАСАНШИНА: Станислав пишет: «Гиря. Платить не готов, как и многие другие “гири”».

С.ДОРЕНКО: Вот такой вопрос: Белоруссия — гиря на ногах России. 31% — да. 69% — нет сейчас. Мы продолжаем голосовать. У нас 800 человек, мы катимся на 1000.

Я пока расскажу вам о панславизме. Панславизм — это идеология, сформировавшаяся в странах, населенных славянскими народами, в основе которых лежат идеи, необходимости славянского национального политического объединения на основе этнической, культурной и языковой общности. Сформировалась в среде славянских народов в конце XVIII — первой половине XIX веков. В XIX веке появилось движение неославистов, которое ставило перед собой аналогичные задачи.

Панславизм начал свой подъем так же, как и пангерманизм. «Гей, славяне», вот это вот… Панславянские цвета — синий, белый и красный. Панславянский гимн «Гей, славяне».

Первым панславистом был Юрий Крижанич — хорватский католический миссионер, который боролся за объединение славян.

Вы, гей славяне, у меня, пожалуйста, пока что голосуйте, если возможно. Я пока забью YouTube сейчас, у меня пока его нет, в смысле есть, но там у меня лежит другая ссылка. Давай «Гей, славяне» жахнем.

Э.ХАСАНШИНА: Давайте.

С.ДОРЕНКО: «Гей, славяне».

Э.ХАСАНШИНА: А вот еще пишут слушатели: «А Москва — гиря регионов, а регионы — гиря на ногах Москвы» Пишут, что теория гири несостоятельна.

С.ДОРЕНКО: Смеетесь, Москва — гиря. Никакая Москва не гиря.

Э.ХАСАНШИНА: Сколько в Москве производится на самом деле, даже посмотреть по продуктам.

ПЕСНЯ

С.ДОРЕНКО: С этой песней мы начнем следующую получасовку. Останавливаю голосование. 30 на 70. 30% считают, что Белоруссия гиря на ногах России; 70 — что это неверно. Продолжим после «Новостей».

НОВОСТИ

С.ДОРЕНКО: Вот мне пишут: Белоруссия — это наши люди, говорит Макс. Ребята, наши, наши, но я вам напомню может быть то, чего вы не знаете, что наши люди, например совсем недавно были поляки. Это песня «Гей, славяне», вы знаете. Мне говорят, что она очень похожа на «Марш Домбровского» из гимна Польши. Ну, да, «Гей, славяне» переделана, видоизмененная «Мазурка Домбровского».

ПЕСНЯ

С.ДОРЕНКО: Это «Гей, славяне». Я напомню вам, панславизм был очень популярен в России. Русские люди добровольцами шли освобождать Болгарию, все это, бой за Болгарию. Причем многократно, вы знаете, что мы освобождали Болгарию, при этом в каждой мировой войне Болгария всегда была против России. То есть Болгария использовала любую возможность воевать с нами, а мы всегда их любили, поймите. Например, я просто говорю про панславизм. Про то, что вы сейчас говорите мне про Белоруссию, я это слышал про Болгарию, например.

Ну, это страна НАТО, как вы знаете, которая сейчас размещает системы ПРО. В Болгарии, в Румынии. Которая отказалась, которая не дала нам возможности построить газопровод. Вы помните, что мы пытались построить через Болгарию газопровод по дну Черного моря? Вот этот, который сейчас как будто бы собираются строить в Турцию, изначально начинали и даже уже начинали строительство, и деньги заложили.

ПЕСНЯ «Алеша»

С.ДОРЕНКО: «Вот вы зверь, Сергей», — говорит мне Сергей. Нет, ребят, я вам напомню, мы примерно два века уже, почти два века, любим Болгарию, которая всегда воюет против нас, всегда. Мы, наверное, 4,5 века ожесточенно любим Украину. Ну, примерно 4,5 века, да?

Э.ХАСАНШИНА: Любим.

С.ДОРЕНКО: Где сейчас, как вы знаете, они искореняют в себе русскость, в том числе специальные уроки по искоренению русскости проводятся. Мы любили Польшу, мы очень любили Польшу, это правда. Я напомню вам «Кабачок “13 стульев”», очень популярную передачу, где был пан Директор, пани Моника. Весь Театр эстрады, по-моему состоял в «13 стульев». И там возводилась польская культура. У нас пела Пьеха с польским акцентом. У нас пела Марина Радыльска, еще там какая-то, еще и еще. И «С легким паром» играла польская актриса. Каждая женщина в Советском Союзе стремилась найти польские журналы с выкройками или перепечатки из польских журналов, советских журналов. Каждая советская женщина мечтала быть похожей на полячку, потому что быть похожей на полячку это было дико элегантно. Если ты хотел быть элегантным, ты должен был быть похожим на полячку, это касалось женщин. То есть любовь к Польше не знала границ.

Э.ХАСАНШИНА: Прибалтика.

С.ДОРЕНКО: Прибалтика вообще была, ну, вот родная Прибалтика. Мы восхищались ими, они были свободные. Выпить кофе в Риге, поехать и просадить лето в Клайпеде. Зачем Клайпеда? Дырища вонючая, боже милостивый! Поехать в Клайпеду и сидеть там все лето, и пить там кофе в кофейне и т.д. Свобода местных женщин. Мне один рассказывал студент: ты знаешь, я с ней переспал, потом она встала и ходила по комнате голая. Русские никогда, русские тогда стеснялись, не могли встать голые, да еще при свете, трахались без света, господи, понимаешь, под одеялом. А эти ходили голые после секса. Роскошно! Прибалтика — это была вообще Европа. А Польша, боже мой! А Чехия, боже мой!

Э.ХАСАНШИНА: Про Финляндию слушатели пишут.

ПЕСНЯ

С.ДОРЕНКО: Я просто вам рассказываю, что мы, в общем, любим… Магазины «Ванда», магазины «София», совершенно верно. «Была полячка у меня, — вспоминает Илья Шапкин, — огонь девка, огонь». Мы любили Польшу, мы любили Чехию. У меня у родителей были друзья чехи, они переписывались непрерывно, присылали друг другу открытки. Самый главный поинт был — купить пражскую вазу из хрусталя, чешский хрусталь добыть, достать, польские диски с Маккартни. Польские выкройки, польские журналы — это было лучшее, что было у советского человека в жизни. Болгария до соплей наша, наша, наша, наша. И перцы в томате, и все. Если мне кто-то сказал «болгар бьют», я бы первый подскочил и побежал бы болгар защищать, потому что это не просто братья, а это сердечные братья, любимые братья, болгары.

Напомню, все эти страны сейчас в НАТО, все до единой. Они состоят сейчас в НАТО, Организации Североатлантического договора, и боятся нас хуже огня. Я вашим эмоциям доверяю, я доверяю, эмоции, безусловно, фактор политики. Эмоции — это, безусловно, важный фактор политики. Я думаю, Атилла, может быть, повинуясь эмоциям, атаковал когда-то… Гунны, покинув свои степени под Омском, Курганом, вот оттуда, шарахнули аж до Баварии, наверное может быть в эмоциональном каком-то порыве, когда в ненависти или наоборот — в искательстве правды… Все это прекрасно. Но если мы проследим два века, два…

«Я сама по документам наполовину полька», — говорит мне Елена из Кунцева. Ну, хорошо, а я поляк тоже. Сейчас я вспомню, какой доли. Если у меня бабушка наполовину полька, то значит я на восьмую часть… Все прекрасно, ребята, товарищи дорогие, все хорошо. Я вам за два века рассказываю, за два века.

Э.ХАСАНШИНА: Два века нашей любви.

С.ДОРЕНКО: Два века нереальной любви к славянам закончились тем, что остались одни белорусы, а все остальные нас боятся или ненавидят и боятся, или просто боятся. Но это так. Еще, подожди, кажется сербы до какой-то степени нас не боятся, но любят по-настоящему Германию, потому что ездят работать в Германию. Ну, правда. Они нас любят, когда им плохо, и как только хорошо, опять любят Германию. Все, список закрыт. Правильно? Из этого следует, что что-то здесь хромает.

Э.ХАСАНШИНА: Что что-то шизофреническое в этой любви, да?

С.ДОРЕНКО: Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро, Сергей. Я читала Бердяева вчера.

С.ДОРЕНКО: Очень интересно.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: В процессе Первой мировой войны, у него там много исследований на тему духа русского народа. У него также еще много вопросов. Вообще очень интересно, как все трансформируется. Есть два состояния. Очень хорошо это описал наши ожидания в отношении Трампа. Есть два состояния. Первое: мы сейчас вам все объясним, и вы все поймете, и разделите с нами нашу правду. Второе состояние: вы не поняли, как всегда, нашей правды, и поэтому мы сделаем так, как считаем нужным, и плевать нам на вас — это наше второе состояние. Понятно, да?

С.ДОРЕНКО: Да, да, да.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Второе состояние предполагает вот эту фразу «армия и флот, наши единственные друзья», понятно. Если я игнорирую нужды всех… Почему мы хотим разговаривать с Трампом? Потому что, в принципе, на Польшу нам, по большому счету просто наплевать. Также на Литву, на всех остальных. Логично?

С.ДОРЕНКО: Мы полагаем собеседника только в Трампе, потому что мы не можем представить себе собеседника… Как нам представляется, наше эго представляет себе равновеликим только Трампа, все остальные шестерки.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Правильно. Все остальные пошли вон.

С.ДОРЕНКО: Но если любая из шестерок, причем я говорю — именно любая, вплоть до Черногории — обратит на нас милостивый взор и скажет «ну, иди сюда», мы моментально, исходя поцелуями, отправимся на призыв.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, они поняли нашу правду, ура!

С.ДОРЕНКО: Все, все.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Интересно дальше. И есть третье состояние, в котором живут презренные нами англосаксы, состояние взрослого: я так считаю нужным поступить. Что делают англосаксы? Я хочу финик, ну, например, и я хочу денег, например, китайских, например, а китайцы со мной торговать не хотят, они не хотят свои шелка и фарфор менять на мои, там, зеркальца, тогда я завожу в Китай опиум.

С.ДОРЕНКО: Ну, да.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: И буду свое получать… Понятно, да, третье состояние «я так считаю нужным».

С.ДОРЕНКО: И все.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я взвешиваю все риски и поступаю так, потому что я так хочу. И что дальше делают англосаксы в отличие от нас? Они не презирают человеческую природу, они ее изучают и манипулируют ею.

С.ДОРЕНКО: Манипулируют, абсолютно верно. Вплоть до шантажа, до самого грязного.

«Ждем поляков на чемпионате мира 2018, будем бить их. А сербы всегда с нами, даже в Марселе они были с нами», — пишет Скумбриевич. Господин Скумбриевич, с восхищением смотрел за вами в Марселе. Можно сказать, сжимал кулаки, но я не такой боец, но был восхищен. И больше того, сейчас, когда был я в Испании, воспоминания о Марселе все еще в умах людей, ко мне подходили англичане и говорили, что… То есть вы дерьмо в футболе, Скумбриевич, но вы хороши для драки. Ну, что говорить, это правда. В футболе дерьмо. А я признавал, ничего не поделаешь. Это правда. «Нам не плевать на Польшу. Пусть они у нас работают, лучше, чем азиатские люди», — говорит Елена из Кунцева.

Э.ХАСАНШИНА: Но вот что-то не идут они к нам работать, и другие не идут.

С.ДОРЕНКО: Смысл в чем? Мы держимся за Белоруссию почему? Мы держались за Польшу, мы держались за Болгарию. Мы их теряли постоянно, да? Мы держимся за Сербию, но, еще раз, Сербия каждый раз, когда у нее есть малейшая возможность посмотреть в сторону Германии, она смотрит в сторону Германии. Мы все время держимся за всех… То есть то, что мы сейчас обсуждали с Ларисой. Наш единственный нормальный собеседник, с нашей точки зрения, равновеликий нам собеседник — это Трамп, ну, Америка, равновеликий собеседник. Однако кто бы в каком-либо захолустье не обратил к нам приветливый взгляд, как мы исходим на поцелуи и готовы за это платить. То есть так просто говорить с какой-то маленькой славянской страной мы не хотим, но если они просто скажут «знаете, мы вас любим»...

Э.ХАСАНШИНА: И восхищаемся, вот вам орден дружбы нашей, и грамота, от руки нарисованная.

С.ДОРЕНКО: «Мы вас любим и все, ну, любим», и в этот момент Россия исходит на поцелуи, чувство счастья, приветливости, которая изобличает в нас страшное одиночество. Если мы так бросаемся по любому свистку любить, из этого первое следствие — что мы чувствуем недолюбленность, то есть нам этого не хватает. Понимаете? Ну, это так. 73-73-948. Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, здравствуйте. Меня Николай зовут. Мне кажется, все эти наши рассуждения — это вода в решете. Почему? Потому что, мы коренным образом… Причина, можно докопаться до причины. Чтобы как вот вылечить голову, не надо пить таблетки от остеохондроза.

С.ДОРЕНКО: Может быть, да, да.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: У них-то что? Их все любят, потому что у них все хорошее, а у нас сталактиты из говна. Поэтому нам не надо…

С.ДОРЕНКО: С лексикой поосторожнее.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Надо делать так, чтобы нас любили, чтобы нам все завидовали.

С.ДОРЕНКО: А может не надо, чтобы любили?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Украина, она почему ушла? Не из-за того, что мы чего-то проспали, а из-за того, что она смотрит, где хорошо, где плохо. Потому что у нас… миллиардеры, пенсии 8 тысяч, а у них как у них, вот и все.

С.ДОРЕНКО: Я понимаю. Быть популярными тогда… Не любовь, вы сказали о любви, быть популярными в виду успеха. Быть популярными в виду того, что мы были бы успешными, я правильно передаю ваши слова? Мне кажется, это примерно то, что вы сказали.

Э.ХАСАНШИНА: Это, скорее, позиция взрослая. Мы все-таки дети.

С.ДОРЕНКО: Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Владимир. Разрешите маленький пример, как мы любили… Они нас «тихо» любили, особенно ученые. Мы купили у них электронный микроскоп, который хорошо работал, но не тянул диффузионный насос. Оказывается, они подлили немножко ртути. И когда приехал представитель фирмы, ну, мы его напоили, накормили, он стал русским уже, он сказал: ребят, это просто вредительство, чтобы вы дышали ртутью. Он все нам починил и дал главную справку от любви, что мы…

С.ДОРЕНКО: Это когда было?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: … что можно только спиртом, ректификатом…

С.ДОРЕНКО: Тем не менее, когда это было, в каком году это было?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Семьдесят первый, по-моему, год.

С.ДОРЕНКО: То есть это любовь с чехами, да?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, любовь с чехами, это научная любовь была.

С.ДОРЕНКО: Я понимаю. Подливали ртуть специально в 71-м. Ну, они, наверное, после пражской весны подливали ртуть специально, чтобы русские ученые дышали ртутью в этом конкретном примере. Это может быть нельзя обобщать, а может быть и можно. Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. По поводу того, у кого гиря на ногах, кто кого любит. Для России, в общем-то, история традиционная. У нас в свое время были такие же терки и с Новгородом, и со Псковом и так далее.

С.ДОРЕНКО: Да. Покорился нам по-честному один Ярославль!

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Пока они не стали частью нас так или иначе. И кое-кто нас любил, та же Грузия.

С.ДОРЕНКО: Подождите. Но за 200 лет стало их меньше. Скажите, за 200 лет любви стало чуть-чуть меньше.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Почему, например, Грузия…

С.ДОРЕНКО: Грузия — это не славяне.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: … не доставляла таких же проблем, как какая-нибудь Болгария? Да потому что не было независимости.

С.ДОРЕНКО: Ребят, сейчас мы о славянах говорим все-таки, я хотел бы сосредоточиться. Мы любим славян примерно 200 лет. В первой половине 19 века возникает панславизм, который приходит в Россию в результате с опозданием, но, тем не менее, он приходит даже и в Россию. Начинается он как австрославизм может быть, антигерманославизм, такой вот. Он начинается, как вы знаете, в Хорватии, затем перекидывается на Австро-Венгрию, Польшу, в Польше тоже панславизм и так далее. Затем, наконец, он перекидывается в Россию, Россия страшно вспыхивает, и добровольцы из России едут воевать за Болгарию, как вы хорошо знаете и так далее, вот такой подъем, что славяне молодцы, славяне вместе снами. Этот подъем заканчивается, с моей точки зрения, крахом, который можно назвать временным, действительно, через 10 тысяч лет может быть опять Болгария будет нам родная.

Э.ХАСАНШИНА: Станет нами вообще. Как Новгород.

С.ДОРЕНКО: Все может быть. Но я говорю вам, что за 200 лет ситуация такая, что с нами остались из славян только белорусы, и это может означать, что нам надо за них держаться. А это может означать, что а может и не надо, а может их надо поглотить?

Э.ХАСАНШИНА: А может их надо отпустить?

С.ДОРЕНКО: А может из надо отпустить, но поглотить. А может их надо залюбить до смерти. А может их надо инкорпорировать и так далее. Я пытаюсь об этом с вами говорить.

И я напомню вам результаты голосования для тех, кто только пришел. Тысяча человек позвонили. Белоруссия — гиря на ногах России. 30% — да. 70% — нет. Мы продолжаем обсуждать это. Может быть у меня есть еще 15 секунд. Здравствуйте. Слушаю.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Вы знаете очень Александр Васильевич Суворов любил Тадеуша Костюшко. Очень мы любили друг друга с Польшей в 22-м году.

С.ДОРЕНКО: С Польшей всегда было плохо, я знаю, да, да. Но в Советском Союзе на Польшу молились. На Польшу молились в Советском Союзе, понятно? Чтоб вы знали. Вы же знаете, зачем вы мне это говорите? Молились на Польшу. Теперь, пожалуйста, видите, то есть нас качает туда-сюда, очень странно.

В ДВИЖЕНИИ

НОВОСТИ

С.ДОРЕНКО: 10 часов 5 минут. Понедельник, 6 февраля. Здравствуй, великий город! Здравствуйте, все! Это радио «Говорит Москва»! Говорит Москва! Эльвира Хасаншина — ведущая этой программы. Здравствуйте, Эльвира.

Э.ХАСАНШИНА: И Сергей Доренко. Доброе утро.

С.ДОРЕНКО: Авария с БТР на МКАД. Я посмотрел, нам прислали, спасибо большое, ребят. Я посмотрел, что въехали в БТР, я так понимаю. А как он это вообще заметил? Мне кажется, что если бы я был на БТР, я бы не обязательно заметил, как в меня вдруг въехали. Ну, въехали и въехали там сзади где-то, мало ли.

58,71 рубль. Рубль крепчает, рубль молодцом. 69,13 — евро. Рубль молодцом. 57,07, хорошая, дорогая нефть. И 1,0764 евро/доллар в диапазоне, где мы его и оставляли в пятницу. Хотя мы его видели на прошлой неделе и на 1,08 с копейками тоже. Хорошо.

Я продолжаю этот разговор. Я не буду больше говорить вам про Белоруссию, давайте об этом просто думать. Я вижу, что очень многие звонят. Давайте подумаем о Белоруссии, у нас много раз еще будет поводов вернуться к этому, «Гей, славяне».

Вице-президент США Пенс назвал… Знаешь, что, прежде чем обратиться к международке, хотел обратиться к русской жизни. Когда мы говорили, что Белоруссия живет, в общем, чище… Но чище точно, чем Россия, слово «чище», я ручаюсь. Первое, что приходит в голову, когда пересекаешь границу Белоруссии — это что там они живут чище.

Э.ХАСАНШИНА: Да все про это говорят.

С.ДОРЕНКО: А русские живут, как это сказать, менее обустроено может быть из территории, обустроенность ниже?

Э.ХАСАНШИНА: Я думаю, что именно из-за этого.

С.ДОРЕНКО: Я хотел вам в качестве примера показать человека…

Э.ХАСАНШИНА: А еще немножко мы несобранные. Я сейчас расскажу про свое село. Оно было немецким, поэтому у нас улицы прямые, как по линейке высеченные, и каждый двор всегда убирается, все стрижется, все красится. И если у тебя какой-нибудь бурьян, то это прямо неприлично.

С.ДОРЕНКО: Но эта традиция завелась от немцев?

Э.ХАСАНШИНА: Это от немцев.

С.ДОРЕНКО: А ты можешь сравнить соседнее какое-то село другое?

Э.ХАСАНШИНА: В соседних такого нет, просто нет.

С.ДОРЕНКО: Нет и все. Что там?

Э.ХАСАНШИНА: Все валяется. Например, мы выходили и на субботники, просто учительница брала детей, и мы ходили с пакетом, собирали мусор, в какой-то там парк, например.

С.ДОРЕНКО: Вам казалось это естественным?

Э.ХАСАНШИНА: Да, это нормально. А учительница у нас была немка.

С.ДОРЕНКО: Как ее звали?

Э.ХАСАНШИНА: Элла Ивановна.

С.ДОРЕНКО: Иоганновна наверняка. А как фамилия?

Э.ХАСАНШИНА: Урну.

С.ДОРЕНКО: Премьер-министр Дмитрий Медведев высоко оценит результат работы Фонда содействия реформированию ЖКХ. Расселены из аварийного жилья 849 тыс. граждан. А осталось расселить еще сотни тысяч. Я смотрю, 208, еще в этом году 208. На один год осталось 208, а потом выйдем на миллион.

Подождите. А сколько их всего, этих людей, которые живут в аварийном жилье? И что такое жить в аварийном жилье? У меня есть один пример, вот этот 30 лет вне цивилизации. Русский Робинзон, наверное вы смотрели в интернете, это парень, который объясняет, как он живет в шалаше. Я просто пытаюсь понять, что значит жить в аварийном жилье или вовсе в шалашах.

Э.ХАСАНШИНА: Одно дело, когда люди сознательно живут вдали от цивилизации, как там семья, которая живет в доме без света, отопления и так далее, жгут свечки.

С.ДОРЕНКО: Миллион! Мы выйдем на миллион. Но не сказано, сколько всего.

Э.ХАСАНШИНА: А другое дело, когда у тебя выбора нет. Когда ты вроде и рад бы переехать, но у тебя денег не хватает, у тебя дом разваливается. Что ты сделаешь? На что ты поменяешь эту комнату? Ты ее не продашь.

С.ДОРЕНКО: Они там родились и выросли, в этих трущобах, понимаешь? На 28 комнаток всего одна уборная, как пел Высоцкий, система коридорная. Они там родились и выросли, они не знают другой жизни. Они живут в аду.

— Приходят волки. Я одеваю вот эти нарукавники.

С.ДОРЕНКО: Мужик рассказывает, как он отбивает волков. Какая это область? Где он живет?

— Я беру вилы, в другую руку беру топор, и так я выхожу на волков. Вот я встаю. Секундочку, я получше одену.

С.ДОРЕНКО: У него хороший русский.

— Потому что волки определяют по запаху адреналина, исходящего от человека, что человек боится, и тогда они нападают. Если запаха адреналина не чувствуют волки, они человека боятся, они от него отходят.

С.ДОРЕНКО: Он живет без электричества, без воды, без туалета — без ничего. И бьется с волками, пожалуйста. Бомжует. Речь у него, между прочим…

— Динамика нужна?

— Идите на меня, я волк.

— Иду.

С.ДОРЕНКО: Он показывает, как он атакует волков.

— Вот есть поговорка «Дареному коню в зубы не смотрят». Вот мне подарили такой ватник. Что я из него сделаю? Я у него отрежу рукава, здесь стяну веревочкой, второй рукав, и вот вместо варежек вот у меня такое. Как я сплю? Я сплю так, вот мне подарили шубу, в которой я не могу работать, и в ней не показаться, под шубу надо что-то одеть. Я беру шубу, здесь также завязываю, и ноги туда, вот в эту шубу продеваю ноги и застегиваю. Следующую шубу наоборот — я беру, вот так вкладываю рукав в рукав вовнутрь и как муфта одна рука и здесь вторая, и я так сплю. Ночью я себе не даю уснуть так, чтобы не проснуться, потому что приходят волки, нужно охранять козочек. С ватником все понятно, да?

С.ДОРЕНКО: Понятно?

Э.ХАСАНШИНА: Слушатели пишут: «Волки ватников боятся».

С.ДОРЕНКО: Ребят, он русский человек, вы видите, он про адреналин довольно бойко рассуждает, потому что он знает, он читал. Он где-то живет в лесу. Местность какая-то адская. Я, честно говоря, не знаю, не хочу фантазировать. Я не удивился бы, если бы он жил в Смоленской какой-нибудь области. В Смоленской области очень много пустырей. Степан из Вайтрана спрашивает: «Где волки водятся?» Смоленская область очень пустынная.

Парадоксальным образом русская цивилизация не хотела идти на запад. Если ты поедешь маленькими сельскими дорогами, не по шоссе, а именно маленькими сельскими дорогами, ты обратишь внимание, что русские не селились туда, на запад. Ну, это же граница была, Смоленск был польский город, Смоленск была Польша. Ну, какое-то время, сколько-то. Поэтому туда селиться не селились. Селились очень много… Если ты поедешь на Ярославль, туда, очень много селились, на северо-восток, на Новгород, на Владимир. Если ты едешь на Владимир, невероятное количество русских людей туда селилось. Владимир, Ярославль очень любили русские люди там селиться. Во-первых, там Владимирское ополье, там особый климат, чудеса, там пшеница вызревала и прочее. Хорошо вызревала пшеница на Владимирском ополье. А Рязань страшно, потому что там тюрки. Ну, за Рязанью уже тюрки начинались сразу, страшно тоже, увезут в Полон, чего-то налетят, ну их на фиг. И на запад страшно, там поляки. Поэтому места пустынные, и волки ходят, это может быть Смоленская область вполне, там места пустынные, и волки ходят, и деревень мало. Меньше, чем на Ярославль или Владимир в любом случае.

Я сейчас говорю о другом. Конечно, отважный мужик, против волков. Я говорю, что и он платит за Белоруссию.

Э.ХАСАНШИНА: Он-то, наверное, уже ничего не платит. Нет?

С.ДОРЕНКО: Он платит своей нищетой.

Э.ХАСАНШИНА: Это да.

С.ДОРЕНКО: Он платит своей нищетой. Он платит тем, что он никуда не обращается. Он платит тем, что он экономит на Белоруссию. Он мог бы лежать в больнице где-то под капельницами, а он ходит, размахивая вилами.

Э.ХАСАНШИНА: Или какое-то ему предоставляли социальное жилье. Я смотрела недавно фильм, в Англии, по-моему наркоман, ему в итоге его куратор, она ему там программу лечения сделала, она ему выбила жильце. Целую квартиру! Не комнату, которую мы снимаем в Москве, допустим, а целую квартиру! За которую он не платил. Чтобы он смог избавиться от зависимости. А он был бездомным.

С.ДОРЕНКО: Вот этот человек мог бы получить какой-то уход. Этот человек мог бы лежать в каких-то домах отдыха и так далее, ну, просто отдыхать.

Ты пришла или нет, когда я рассказывал про француза, который плохо себя почувствовав, взял на полтора года…

Э.ХАСАНШИНА: Переутомился?

С.ДОРЕНКО: Переутомился. Полтора года от переутомления человек лечится. Он действительно ходит в больницу там, у себя во Франции. И он получает при этом полную зарплату, 100% зарплаты. 100 процентов! Потому что он на больничном. Сколько он на больничном? Полтора года. Скажи, пожалуйста, а полтора года он на больничном, а что он делает? Ничего, сидит просто, ну, гуляет, все, что хочет.

Э.ХАСАНШИНА: Они одиночество приравняли или по-моему приравнивают…

С.ДОРЕНКО: Одиночество приравнивается к больнице и т.д. То есть Европа живет по-другому, ну, совершенно. И мы говорим, мог бы вот этот дядька, который ходит с вилами на волков, он мог бы или нет, например, пойти в больницу и сказать: вы знаете, я хвораю. Он не может. Какая больница, вы что, смеетесь? Сейчас прописка, еще что-то. Его выгонят. Он живет, с точки зрения француза, как африканец. Ну, француз оценивает это качество жизни как примерно африканское, но только еще плюс вот этот мороз, весь этот кошмар.

Я прочитаю вам текст. Я нашел, наконец, в Facebook. Один мой французский родственник сидел на пособии по безработице почти 6 лет. Затем он поссорился с боссом и сел на больничный, из-за того, что поссорившись с боссом он испытал большое переутомление. (Это официальный французский диагноз). Просидел на больничном полтора года и продолжал болеть с большим переутомлением. Это 100% зарплата.

Вот он поссорился с боссом, с начальником поссорился, после чего полтора года сидел на 100% зарплаты по переутомлению, точка. Потом он решил уволиться и стал безработным. Теперь он в течение трех лет получал 75% зарплаты. Он полтора года получал 100% зарплаты из-за переутомления, потом 3 года 75% зарплаты. Потом, после того, как он 3 года получал 75% зарплаты, он почувствовал большое переутомление, вызванное депрессией. Внимание.

Э.ХАСАНШИНА: Устал отдыхать и расстроился.

С.ДОРЕНКО: Он взял больничный еще на полтора года. Не нарушая ни одного закона! Ни одного закона! Получая теперь опять 100%. То есть он получал полтора года 100%, потом три года 75%, потом еще полтора года 100% зарплаты. Понятно? Я все сказал. Полтора и полтора — три. И всего 6 лет.

Э.ХАСАНШИНА: Для нас это что-то фантастическое.

С.ДОРЕНКО: Сидел по кафе, читал журналы, торжественно общаясь со своими друзьями и рассказывая им, что у него депрессия. Почему у него депрессия? Он же поссорился с начальником. Начальник был бестактен, и хорошо — у него депрессия. Все эти годы у него депрессия. Ну, нормально. Вот и все.

«У нас через 4 месяца больничного отправляют на инвалидность». Я говорю вам, аварийное жилье, миллион человек, сколько-то расселили, еще 200 тысяч надо расселить. Люди отбиваются от волков с вилами. Ну, это, конечно, изысканный пример, но он есть, это трудно отрицать. И, наконец, жизнь во Франции, вот она такая.

73-73-948. Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Сергей, по Белоруссии еще можно высказаться?

С.ДОРЕНКО: Можно и нужно. Скажите, пожалуйста, почему бы нам не тратить эти деньги, которые мы отправляем к вам, у нас?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вы меня буквально опередили, Сергей. Понимаете, дело в том, что, как вы догадались, я сам из Белоруссии. Когда люди говорят про деньги, которые они тратят. Тратят же не люди, а правительство, выделяющее субсидии на Белоруссию.

С.ДОРЕНКО: Ну, да.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Может быть нужно разобраться непосредственно с вашим правительством, которое нам дает деньги? Потому что это совершенно другие интересы совершенно других людей.

С.ДОРЕНКО: Ну, да. А вам-то ведь интересно, чтобы мы продолжали давать деньги?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, не столько интересно, сколько интересно непосредственное сотрудничество. Потому что, честно говоря, уже просто вот надоело, когда кидаются аргументами «мы вам даем деньги». Нам лично, белорусам, деньги никто не дает.

С.ДОРЕНКО: Это понятно.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, Белоруссия из-за этого немного выживает и живет, но непосредственно дотации не выделяются каждому белорусу.

С.ДОРЕНКО: Но вы же знаете, что вы экспортируете нефтепродукты, вы заняты экспортом за рубеж в Европу нефтепродуктов. А мы вам поставляем для этого сырую нефть, специально, зная точно, что основная стоимости останется у вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, Сергей, вы красиво говорите, но согласитесь, еще раз, поставляют непосредственно не белорусам, а правительству.

С.ДОРЕНКО: Это правда.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: И далеко всегда точки зрения правительства и белорусов не совпадают. Поэтому говорить, что вы нам поставляете, а мы делаем что-то с этой нефтью, это не совсем корректно, потому что делает Белоруссия…

С.ДОРЕНКО: Я согласен. Но мы в какие-то моменты… Вы как бы совсем отдаляете две эти стихии, народ и правительство, а я пытаюсь их объединить. Спасибо большое.

Э.ХАСАНШИНА: Даже по нашим слушателям, 70% нашей аудитории поддерживают такие действия нашего правительства.

С.ДОРЕНКО: Поддерживают, поддерживают. Очень хорошо.

Э.ХАСАНШИНА: То есть платить за дружбу, за любовь, помогать.

С.ДОРЕНКО: Почему? У меня дурацкий вопрос: а может быть лучше здесь их тратить? Или это невозможно?

Э.ХАСАНШИНА: Боятся, что все разворуют же. Потому что сразу переходит во внутреннюю повестку это все, а на внутренней повестке у нас что первое? Это коррупция. Никто не верит, что эти деньги дойдут до людей.

С.ДОРЕНКО: Очень многие люди нам пишут здесь сейчас на govoritmskbot в Telegram, а также на наш SMS +7-925-8888-948, а также в наш Twitter Govoritmsk, что если мы эти деньги не истратили на Белоруссию, мы, как страна, то эти деньги, скорее всего, были бы разворованы, полагают наши слушатели в массе, много таких. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Одна ремарочка. Сергей, скажите, а вот вы говорили о бездельнике, который получал 7 лет, это Россия? А то я прослушал.

С.ДОРЕНКО: Франция, Франция. Не 7 лет, он получал всего 6 лет: 3 года по безработице и два раза по полтора из-за депрессии.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Просто у меня начальник, он из бывших девяностых, я не буду говорить. Я быстрее получил бы в рожу его кулаком, чем вот это получал бы.

С.ДОРЕНКО: Нет, это Франция.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: И по поводу Белоруссии. Я вот слушаю, слушаю, и белорусы… Я сам из Белоруссии, из Могилева, но здесь давно, но корни. Я хочу понять, ну, деньги-то на что тратятся? Они же тратятся на людей, на бюджетников, на содержание всей инфраструктуры. Это что, плохо? Они же не воруются, давайте это тоже признаем.

С.ДОРЕНКО: Я понимаю. Представьте себе, что я хозяйствую, ну, у меня есть семья, я хозяйствую. И я хозяйствую по-разному. У меня во дворе не очень чисто, ну, как-то так. У детей может быть вошки иногда. Ну, что делать, ну вот так, по-разному бывает. Я даю деньги, ну, как-то так я устроил свой быт, соседу. У соседа действительно все тополя окрашены, яблоньки покрашены, дети румяные, хорошие, чистенькие, все чистенько. Вы мне говорите: нужно на детей тратить, он же не ворует. Ну, да. А ко мне все равно вопрос-то остается, почему я на своих не трачу? Вопрос-то остается.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Подождите, я вашу мысль услышал. Сергей, дело в том, что у нас хватает этого добра, в смысле бобла, это просто мы так тратим, значит. Я не понимаю тоже, у нас их на самом деле как куч, как грязи, этих денег, почему мы так не можем сделать, как в Европе, как в Белоруссии? Это уже зависит от конкретного руководителя, хозяйственника, как вы говорите. Значит, умеет Лукашенко и вот эти хозяйственники распоряжаться чужими деньгами. Дай бог здоровья.

С.ДОРЕНКО: Умеют, да. Они чистенькие, они аккуратненькие, они молодцы. Чего?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Так вот получается.

С.ДОРЕНКО: А если немцы еще аккуратнее, так давайте все деньги немцам отдавать, чего мы тогда здесь? В Берлин прямо направлять: ребят, у вас поаккуратнее все выходит, давайте мы вам отдадим. Вы странные люди. Вы говорите, если кто-то умеет не воровать… Очень интересный подход. Если кто-то умеет не воровать, кто-то умеет развивать собственную страну, и у кого чистенько и аккуратненько и жизнь устроенная, то надо им действительно отдавать деньги. Тогда давайте немцам отдадим.

Э.ХАСАНШИНА: Но они же не на границе с нами. Они же не у нас здесь под бочком.

С.ДОРЕНКО: Не знаю. Чехи очень аккуратно тоже умеют. Надо отдать немцам, чехам, белорусам, пожалуйста, сербам отдать. Ну, чего? Они умеют лучше нас управиться с деньгами. Давайте отдадим действительно. Ну, что? Я не уверен.

Нет, нет, в Белоруссии не воруют. Вот Тимоха мне говорит: «Вы уверены, что в Белоруссии не воруют?» Тимоха, я уверен, да. Я уверен, что не воруют. Я уверен также, что и Лукашенко не пользуется. Если пользуется, то совсем ничтожно. Как бы вам сказать?

Я уже рассказывал об этом, и я повторю одного моего друга, который привез большую делегацию немцев… Мой друг, он русский из Берлина. Или он русский, или он нерусский, или он немец, или немец этнический, я сейчас не знаю точно, неважно. Короче, он привез немцев в одну из областей Белоруссии. По поводу строительства завода, внимание. Получили, конечно, добро из Минска, все как надо. Приехать в область смотреть место конкретное. И он говорит: каково же мое удивление, когда в какой-то момент меня оттесняет губернатор, ведет за локоток к занавескам, к окошечку. Там чиновники разговаривают с делегацией. И говорит мне: Ваня, Петя, слушай, а у меня тут есть предприятие, сушеные грибочки производим, вам в Германии сушеные грибочки не нужны? Это губернатор белорусской губернии! Клянусь! Ну, я верю другу. Он, говорит, за локоть держит меня: «Сушеные грибочки не нужны? Мы готовы поставлять сушеные грибочки. Это очень хорошее предприятие». И я, говорит, понимаю, мой русский немецкий друг говорит, я понимаю, что это и есть белорусская коррупция. Вот это и есть белорусская коррупция. Понятно, да? Он не говорит «дай 5 млн долларов», нет, он не говорит, что «моего племянника инкорпорируйте в корпорацию», он не говорит, что поставщиками будут только мои родственники и друзья, моя шайка, нет. Он говорит: ребята, все делайте, никакой коррупции, ни копейки с вас не возьму никогда ни за что, все. 5 баллов! Губер. Но, говорит, грибочки сушеные не нужны вам? То есть степень белорусской коррупции, она детсадовская. Ее нет, с точки зрения России. Белорусской коррупции нет, просто я вам отвечаю. Просто я этот вопрос исследовал. Ее нет, все, никакой коррупции. Есть, но вот такая, «грибочки купите, мы готовы грибочков два мешочка».

Э.ХАСАНШИНА: И вам хорошо, и нам неплохо.

С.ДОРЕНКО: Да, мы готовы 5 мешочков грибочков в год вам… Родственники в деревне, грибочки… Вот это вся их коррупция. Ее нет, понятно? Ну, нет ее.

Посмотрите часы, в которых ходят… Некоторое время назад люди носили часы. Сейчас, я знаю, никто не ходит. Сейчас носят либо компьютеры какие-то, спортивные часы, а раньше носили часы, в старое время. Посмотрели бы вы на часы русских губернаторов и белорусских. Товарищи дорогие! У русских губернаторов часы по 50 тысяч евро. 50, 30, это начально, 30 стартует, 50, 100, 200 тысяч евро, часы русского губернатора, я серьезно говорю, не смешите. И он их меняет каждый день. И у него их сколько хочешь, потому что каждый человек, который к нему заходит, за право зайти платит часами. «Разрешите поклониться? Вот вам часы». Понятно, да? А тех часы «Победа», «Луч», какое-то дерьмище полное, ну, они нищие совершенно, нет там коррупции.

НОВОСТИ

С.ДОРЕНКО: Посмотрите, пожалуйста, Минздрав Подмосковья разобрался с женщиной, которая, по ее заявлению, подвергалась сексуальным домогательствам анестезиолога. И даже он был заключен под стражу.

Э.ХАСАНШИНА: Все его осуждали.

С.ДОРЕНКО: Все требовали, чтобы я назвал его имя. Его зовут Зиедулло Носиров. Как будто бы она, вот на 40% обожженная, немощная, в заведомо беспомощном состоянии находилась. Он подходил к ней, что-то шептал, скабрезности какие-то на ухо, в этот момент, когда она была в реанимации, а затем залезал рукой ей под одеяло, это ее слова. Было расследование какое-то, служебное, насколько я понимаю. Представитель министерства здравоохранения Московской области выступил с опровержением. Версия об изнасиловании пациентки в больнице №2 города Подольска. «Пациентка написала заявление, в котором отказалась от показаний против нашего врача. В личной беседе и под запись она призналась, что никакого насилия не было». Произошла ссора. Следствием ссоры стал донос с обвинением в изнасиловании, ложный донос.

Сейчас министерство разбирает этот конфликт. К разбору также подключились следственные органы, которые теперь должны разобраться с уже совершенными процессуальными действиями. Вот эта женщина 43 лет.

Э.ХАСАНШИНА: На самом деле эта история становится все страшнее и страшнее. Потому что это самое, наверное, мерзкое обвинение, одно из самых мерзких.

С.ДОРЕНКО: Слабые нуждаются в защите, и мы априорно верим слабым.

Э.ХАСАНШИНА: Да. Тем более в таком положении. Тем более в больнице, где каждый может оказаться.

С.ДОРЕНКО: Конечно.

Э.ХАСАНШИНА: И каждый на себя примеряет эту шкуру.

С.ДОРЕНКО: Больше того, мы знаем, что гендерная роль мужчины в сексе активная, женщин чаще пассивная. Как правило, гендерные роли, женщина не проявляет активность, она допускает или нет, а мужчина всегда атакует. И поэтому если ты, например, куда-то ушла, в другое крыло с громилой, потом ты приходишь, ты рассказываешь свою историю, а громила свою историю, я верю тебе, а не ему. Я всегда буду верить тебе, а не ему. Почему? Причина простая — ты слабее и ты могла стать объектом нападения. Скорее всего, что не ты приставала к громиле. Просто я знаю жизнь, я же не первый день живу на свете, правильно? Значит я буду верить тебе. У тебя появляется блистательный повод оговорить человека, ты можешь оговорить.

Э.ХАСАНШИНА: Особенно, если я очень мстительная.

С.ДОРЕНКО: Ты можешь удариться об угол, чуть-чуть поцарапать руку, показать мне кровоподтек или царапину. Я скажу: ну, вот, пожалуйста, вот свидетельство, надо вызывать полицию, надо вязать громилу немедленно.

Э.ХАСАНШИНА: Я просто, честно, не понимаю, как люди, лежа в реанимации, успевают еще ссориться и писать жалобы.

С.ДОРЕНКО: Подними кровать, опусти кровать, там спинка, подай то, подай се. «Ссора ага. Диаспора запугала тетку, 90%».

Давайте просто проголосуем. Вот вы уже высказываете несколько мнений. Скажите, пожалуйста, в этой ссоре вы кому больше верите сейчас? Она призналась, что она оговорила реаниматолога, она говорит: я оговорила, потому что у нас была ссора, специально. «Что только на меня не писали», — пишет Денис, врач, как вы помните, хирург из Самары. «Больные люди часто одиноки и хотят внимания, часто пишут чего хочешь», — пишет Денис из Самары.

Давайте проголосуем. Вот вы кому верите, ей или ей? Вы верите, что насилие было, 134-21-35, она просто отказалась под давлением диаспоры. Или насилия не было, она оговорила мужика, 134-21-36. 134-21-35 — насилие было, просто на нее надавили, чтобы она оказалась. Нет, тетка оговорила мужика, действительно могла мстить таким образом. Я хочу сказать, что люди довольно недоверчивы, у меня 60 на 40 было, 61 на 39.

Э.ХАСАНШИНА: Есть ощущение, что на самом деле национальность этого человека сильно влияет на мнение.

С.ДОРЕНКО: Национальность влияет.

Э.ХАСАНШИНА: Если мы бы представили на этом месте славянина, допустим, мне кажется, было бы немножко по-другому.

С.ДОРЕНКО: А еще какой-нибудь очкастый Иван Иванович Белосельский-Белозерский какой-нибудь, то еще бы было другое мнение. Правильно? Не знаю.

Я останавливаю это голосование. Спасибо большое. Верят тому, что насилие было, просто диаспора заставила тетку отказаться, и может быть медицинские власти заставили отказаться ее от показаний — 61%. А то, что насилия не было, она говорила мужика — 39%.

Я хотел теперь спросить, а какие последствия? Она сказала: я пошутила. Ну, это же уголовка?

Э.ХАСАНШИНА: Это статья.

С.ДОРЕНКО: Это статья. Человек сидит. Скажите, пожалуйста, кто-нибудь из адвокатов, что теперь будет? Адвокаты. 73-73-948. Вы адвокат. Здравствуйте. Вы знаете закон, вы адвокат. Что теперь будет? Какие последствия?

Э.ХАСАНШИНА: Если, конечно, они там на мировую не пойдут.

С.ДОРЕНКО: Как мировая?

Э.ХАСАНШИНА: Могут.

С.ДОРЕНКО: Вы адвокат?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет. Я просто хочу сказать…

С.ДОРЕНКО: Просто не надо. 73-73-948. Я имею в виду то, что я имею в виду, я ровно стараюсь произносить так, чтобы быть понятным. Мне нужен адвокат. И вот что, его посадили, этого парня.

Э.ХАСАНШИНА: Его задержали.

С.ДОРЕНКО: Задержали. Но он сидит сейчас, он за решеткой сидит. А она говорит: я пошутила. Теперь что наступает, с точки зрения правовой? 73-73-948. Здравствуйте. Слушаю вас. Вы адвокат.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет.

С.ДОРЕНКО: 73-73-948. Может быть вы работаете в суде, мне нужно понимать, каковы правовые последствия. То есть сейчас что, ее должны вязать? Может быть ее должны связать, увезти?

Э.ХАСАНШИНА: А ему выплатить компенсацию.

С.ДОРЕНКО: И что? Он выходит сейчас, торты, девки в кокошниках, судейские, не знаю, уфсиновские. Здравствуйте. Овчарки.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я в девяностые годы имел практику судебную, просто хотел сказать, на самом деле интерпретация прессы. Я думаю, все сошлось на договоренности сторон, и дама просто забрала заявление.

С.ДОРЕНКО: А государство не должно его преследовать разве за изнасилование, за насильственные действия сексуального характера?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вы назвали по-моему, неправильно его фамилию. Исмаилов. Прежде всего следственные органы заинтересовались, как такой человек мог практиковать в таком медицинском учреждении с богатым уголовным прошлым, и по компрометирующим прошлым материалам, по выдворению его из других поликлиник, в которых он работал до этого.

С.ДОРЕНКО: Тем не менее, она говорит «я оговорила». Вот что делается дальше, на следующий день? Его должны встретить девки в кокошниках с тортами, караваями, извиниться, поклонившись в пояс, а ее наоборот — посадить? Или что?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: За замирением сторон дело будет…

С.ДОРЕНКО: Есть дела, которые прокуратура проводит помимо замирения сторон. Что, изнасилование, по-вашему, относится к частному обвинению что ли? Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Статья 306, вторая часть… если она пошутила так.

С.ДОРЕНКО: Пошутила. Скажите, пожалуйста, а государство все равно же будет заниматься, даже если они замирились?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Причем здесь «они замирились»? Если она заявляет о том, что сделала заведомо ложный донос о совершении преступления с указанием лица, совершившего, то ее должны осудить по этой статье.

С.ДОРЕНКО: Сколько там лет?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: По-моему, год лишения.

С.ДОРЕНКО: Тетке проще его уж посадить теперь. Пусть доказывает теперь, что он все-таки насиловал ее, ей так удобнее теперь, чем самой идти садиться. А?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Она просто не знает законов, наверное, поэтому.

С.ДОРЕНКО: Мне кажется, она простовата, она попала полюбасу. Она говорит: я его посажу, он меня изнасиловал. О'кей. А потом говорит: я пошутила. Ку-ку, извини, но так нельзя. Что значит пошутила?

Э.ХАСАНШИНА: Совесть, может быть, у нее взыграла. А может быть ей просто хорошую компенсацию предложили.

С.ДОРЕНКО: Хорошо, компенсация. Но она сядет. Здравствуйте. Может быть, кстати говоря.

Э.ХАСАНШИНА: Здесь интереснее портрет пациентки на самом деле.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Дело о заведомо ложном доносе, оно не заводится автоматически. Если этот хирург, врач, не напишет на нее заявление, то дела дальше не будет, и все прекратится.

С.ДОРЕНКО: А по изнасилованию государство тоже не будет продолжать, потому что нет жертвы.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Это просто закроют за отсутствием состава преступления и все.

С.ДОРЕНКО: А тогда все аккуратненько прошло.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Тогда.

С.ДОРЕНКО: Всех надо, конечно, поздравить с этим.

Э.ХАСАНШИНА: Человек же сидит.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Погладить по головке и отпустить домой.

С.ДОРЕНКО: И все. Отлично. Ну, мило же. У нас все хорошо. Еще. Я просто вам про богатство и тем, кто говорил мне, что нельзя Белоруссию ограничивать в деньгах, потому что у нас все деньги уйдут куда-нибудь олигархам, они же честно зарабатывают.

Яхта для российского миллиардера. Смотри, что он делает, красавец. Очень завидую и так далее. И молодец. Но я бы такую не смог содержать, конечно. Да и построить не смог бы. Андрей Мельниченко, основной владелец «Еврохима», химией занимается. Он построил парусную яхту, одну из самых больших и дорогих на этой планете. Андрей Мельниченко. Что он сделал?

Э.ХАСАНШИНА: Слышишь такие новости, и гордость поднимается в душе. Русский люд-то какой, на весь мир прославиться.

С.ДОРЕНКО: Гордость, подобна гюрзе, поднимается по позвоночнику, как гюрза. Парусная яхта длиной 143 метра, которая называется «А», чтобы быть первой в морских регистрах, просто «А». Стоимость яхты строительства составила 400 миллионов евро. Над ней работали французские дизайнеры. Принимает 50 человек. Только я не понимаю, почему написано «50 человек экипажа»? 50 человек или экипажа? Это очень разные вещи. Потому что одно дело обслуга, другое дело — господа. Непонятно. 50 человек это что? Неважно. 3 мачты высотою более 100 метров. Днище прозрачное, можно смотреть морские глубины. Каждый квадратный метр парусника стоит 10 тысяч фунтов стерлингов. Поскольку там 8 палуб, то можешь себе представить, сколько там квадратных метров. Адская тема. Андрей Мельниченко. Построил самую красивую парусную яхту на планете Земля. Нам подступает удушающее чувство гордости, согласись?

Э.ХАСАНШИНА: Конечно. Этот гигантизм, эта монументальность!

С.ДОРЕНКО: Мельниченко не просто русский, а он белорусско-русский миллиардер. Так что гордость должна подступать, душить, удушающее подступать к белорусам тоже, говорит нам 14-й. «Днище — норм. тема. Мы великие». «Это 8 тысяч квартир для неимущих», — посчитал быстренько Алекс. «Он создал банк МДМ, так что он всего добился своими руками». Здесь меня поправляют что ли? Андрей Мельниченко. Ну, да. «Вот человек просто начал с себя, и теперь он на коне», — говорит Рауль Дюк. Конечно. «Фамилия у него украинская», — подозревает здесь неладное Денис. Ну и что, что фамилия украинская, Лукашенко — тоже фамилия украинская и чего такого? Украинцы всюду, что вы хотите? Подумайте об этом. Денис: «Гордость и Украине тоже».

Э.ХАСАНШИНА: Вот какой он молодец, три страны осчастливил.

С.ДОРЕНКО: Да.

Э.ХАСАНШИНА: Жителей трех стран.

С.ДОРЕНКО: Да, осчастливил три страны. Яхта для российского миллиардера Мельниченко. Он российско-белорусский миллиардер.

Россияне больше не могут экономить на еде.

Э.ХАСАНШИНА: И вот в противовес. Потому что больше некуда.

С.ДОРЕНКО: Это расследование прошел UBS Evidence Lab, пишет об этом РБК. При неблагоприятной ситуации, если ситуация экономическая будет еще ухудшаться, то люди больше на еде экономить не будут, потому что они уперлись в стенку, все.

Э.ХАСАНШИНА: Потому что и так все уже живут в «Пятерочках».

С.ДОРЕНКО: Осталось 5% еще экономия. Смотри, как люди будут экономить, если станет туго. Они готовы срезать (против сегодняшнего) на 60% по ремонту дома и покупке бытовой техники. Понятно, да, то есть это срежут.

Э.ХАСАНШИНА: Правильно.

С.ДОРЕНКО: На отпуск и путешествия 70% срезают. Чик, нет денег.

Э.ХАСАНШИНА: Остаемся дома. Обои не клеим.

С.ДОРЕНКО: На кафе и рестораны 80% будут рубить, то есть ходить в рестораны перестанут.

Э.ХАСАНШИНА: Скачиваем кино в интернете, хватит.

С.ДОРЕНКО: Это люди готовы, они говорят, если против сегодняшнего будет ухудшаться, то мы готовы рубить вот это — ремонт, покупку бытовой техники, отпуск, путешествия, кафе, рестораны и вообще все развлечения, вот это мы порубим, говорят люди. Дальше. Питание осталось только 5%. 5% возможности по деньгам. Я думаю, выражено в деньгах, а не в людях, которые готовы еще питаться хуже, чем сейчас. Питаются сейчас уже совсем плохо. А чем они питаются, я не понимаю. «Дошираком» что ли?

Э.ХАСАНШИНА: Нет. Тем, что придется.

С.ДОРЕНКО: Ну, что? Скажи, чем люди питаются?

Э.ХАСАНШИНА: Рис, греча, домашняя еда.

С.ДОРЕНКО: Что значит домашняя? Она самая вкусная.

Э.ХАСАНШИНА: В смысле, поменьше полуфабрикатов.

С.ДОРЕНКО: Когда ты заходишь в метро, ты видишь, что люди сильно похудели или нет, мне просто интересно.

Э.ХАСАНШИНА: Нет, не вижу.

С.ДОРЕНКО: Пухнут от голода или что?

Э.ХАСАНШИНА: Нет. Здоровые, розовощекие, просто грустные очень.

С.ДОРЕНКО: Здоровые, розовощекие, но грустные. Значит жрут. Значит все у них хорошо.

Э.ХАСАНШИНА: Конечно, едят.

С.ДОРЕНКО: Это если будет ухудшаться ситуация. А если будет улучшаться, тогда расходы на еду увеличатся на 32%.

Э.ХАСАНШИНА: И в такие из «Пятерки» сразу в элитные магазины, в «Азбуку вкуса».

С.ДОРЕНКО: Я тебе можно расскажу? Я купил камамбер, русский какой-то камамбер. В «Метро» что ли, сейчас не помню. Я буду называть названия, мне плевать. Я же не пытаюсь агитировать, правильно? Или в «Глобусе» или в «Метро» я купил камамберикус, русский какой-то, не помню. В угле есть, потом приходится собакам отдавать. А есть без угля, это можно есть в результате. И такой же точно я купил в «Азбуке вкуса». Разница такая: в нормальном магазине что-то 150 по-моему, сейчас не помню; а в этом 300, в «Азбуке». Этот же самый сыр, один в один, копейка в копейку.

Э.ХАСАНШИНА: Да, но ассортимент на самом деле разный. «Магнит» и «Пятерочка» — это одно, а какие-то подороже — уже другое.

С.ДОРЕНКО: Голубика, ягода, такая маленькая плошечка, написано там Чили, фиг знает, откуда ее тащат, эту голубику. Берешь магазин «Метро» (сейчас опять говорю, не рекламирую) — 166 рублей; «Азбука вкуса» — забыл, ну, 366, не знаю.

Э.ХАСАНШИНА: «Магнит» — 70 по акции. Но там это редко бывает, очень редко.

С.ДОРЕНКО: Я хочу спросить простую вещь.

Э.ХАСАНШИНА: Если бы была бы хорошая экономическая ситуация, ты такой: вот суфле поем.

С.ДОРЕНКО: «В “Азбуке” вы переплачиваете». Конечно. Я вижу яблоки, один тот же сорт, в «Азбуке» ровно в три раза дороже. Ну, зачем я буду? Дурак что ли? А?

Э.ХАСАНШИНА: Да, правильно все. Я же говорю, по ассортименту там есть такие продукты, которых нет в других местах.

С.ДОРЕНКО: Правильно мне Евгений говорит: «В “Метро” закончилась голубика, а в “Азбуке” наверняка еще лежит». Ну, может быть, не знаю. Так можно что-нибудь другое в «Метро» купить, грибы, еще что-то. Ребят, я не понимаю, когда вы говорите, как вы будете... Вот когда денег привалит, как вы на питании начнете не экономить, расскажите мне, черную икру что ли жрать начнете? Ну, что?

Э.ХАСАНШИНА: Томатный сок в стеклянных банках, например, а не в пластиковых пакетах.

С.ДОРЕНКО: 73-73-948. Ну, что? 32% повысят траты на еду. Ну, что вы начнете покупать, что вы сейчас себе не позволяете?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро, Сергей. Я просто хочу сказать, вот я когда не вглядывался на цены на еду, я позволял себе и семушку, и красную икру почти в каждый обед. Я просто не хвастаюсь, я хочу сказать, что менее среднего зарабатываю. Но, тем не менее, я заметил, что чем хуже я начал питаться, тем больше начал прибавлять в весе. Но это сказывается нехватка времени, переходить в основном начал с женой на полуфабрикаты, поэтому это говорит о том, что пища не очень качественная.

С.ДОРЕНКО: Таким образом, если деньга пойдет, вы вернетесь к своей семге и так далее?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, я вернусь просто к качественной еде, более калорийной, и буду гораздо меньше есть, и деньги тратить на более продуктивные цели, чем на еду.

С.ДОРЕНКО: Я понимаю.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Когда мало денег, хочется жрать почему-то больше и не совсем качественную еду.

С.ДОРЕНКО: «А я начну ходить в рестораны», — говорит Константин. «А я начну сыр нормальный покупать, если деньги пойдут», — говорит Алекс. Нормальный, в смысле швейцарский который сейчас есть? «А я начну покупать, а не тащить из магазина», — говорит Рауль. А что, сейчас тащите? Как вам не стыдно? «Мы поедем в финку снова за жратвой, если будут деньги». Если будут деньги, поедем в Чухляшку, в Финку, это значит, что они из Питера. 73-73-948. Гурген, а вы, когда деньги привалят, что измените в своих потребительских предпочтениях?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, доброе утро. Я думаю, что я позволю себе, по крайней мере ежедневно, тот набор специй, который необходим для аутентичной армянской кухни, либо традиционной еврейской кухни международной, для которой здесь нет условий. Например, подкопченная паприка, она стоит достаточно дорого, а чтобы использовать ее регулярно, нужны средства, естественно. Но с правкой на… Вы знаете, у нас достаточно простые традиции наплитного приготовления, поэтому некие …, сделанные из мацы, взбитые яйца и так далее, они идут как данность.

С.ДОРЕНКО: Я понимаю.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: К ним можно прибавить ежедневный виноград и, например, бутылку вина.

С.ДОРЕНКО: Спасибо. «Оцените, пожалуйста, людей, которые говорят, одни — как только пойдут деньги, мы купим доллары, а другие — мы сразу уедем за границу». Нет, товарищи дорогие, как только пойдут деньги, вы не уедете за границу. Ну, как? Как они уедут за границу, когда здесь пойдут деньги? Деньги-то здесь пойдут. Вы чего? Мы пойдем и проживем его, этот понедельник, 6 февраля.