Анонс:

Пятерым членам ОНК сейчас запретили проход в "Матросскую тишину" и в изолятор, который находится на ее базе.

 

В. КАРПОВ: 15 часов и почти 12 минут, у микрофона Владимир Карпов. Сейчас в эфире программа "Умные парни", но мы еще ждем в нашей студии заместителя председателя Общественной наблюдательной комиссии города Москвы, обозревателя "Московского комсомольца" Еву Меркачеву, которая вот где-то здесь на подлете к нашей студии толкается в московских пробках. Но перед тем, как мы перейдем к текущим делам и соответственно встретим в нашей студии Еву Михайловну, все-таки хотелось бы понять, что происходит сегодня в районе станции метро "Славянский бульвар". Для этого понадобится аудитория. Я напомню, как можно с нами взаимодействовать: телефон прямого эфира – 73-73-94-8, SMS +7 925 88-88-94-8, работает наш Telegram @govoritmskbot.

Что известно сейчас? Если читать ленты информационных агентств, автобус въехал в подземный переход у станции метро "Славянский бульвар" – это сообщил агентству ТАСС источник в экстренных службах города. "Пассажирский автобус въехал в подземный переход возле метро "Славянский бульвар" на Кутузовском проспекте", – сказал собеседник агентства, уточнив, что на место следует подъемный кран для извлечения автобуса. При этом известно, что погибли четыре человека, все это пока информация предварительная. В ГИБДД подтвердили факт съезда автобуса в пешеходный переход на "Славянском бульваре", сейчас зачитываю с ленты: "Управление ГИБДД по Москве подтвердило факт съезда автобуса в подземный пешеходный переход на "Славянском бульваре". Об этом ТАСС сообщили в пресс-службе управления. "Мы подтверждаем факт ДТП, где автобус съехал в подземный пешеходный переход в районе станции метро "Славянский бульвар", – сказал собеседник агентства. Ранее ТАСС сообщал, что в ДТП погибли четыре человека", и никаких подробностей нет. Если будет одно свидетельство, приму: 73-73-94-8 – нет. Давайте тогда мы просто пока по лентам внимательно следим за происходящим.

А сейчас уже приветствуем в нашей студии заместителя председателя Общественной наблюдательной комиссии города Москвы, обозревателя "Московского комсомольца" Еву Меркачеву. Ева Михайловна, здравствуйте.

Е. МЕРКАЧЕВА: Здравствуйте.

В. КАРПОВ: Давайте обсуждать текущие проблемы ОНК и попытаемся понять, что же с ними происходит. Я имею в виду и скандал, связанный с "Матросской тишиной" и VIP-камерами, и Улюкаев здесь у нас, и скандалы со взятками и обвинениями в адрес сотрудников ОНК. Начнем именно с того, что произошло в "Матросской тишине" и что сейчас у вас во взаимоотношениях со всем?

Е. МЕРКАЧЕВА: Ну давайте по порядку тогда.

В. КАРПОВ: Давайте.

Е. МЕРКАЧЕВА: Значит, несколько дней назад лично я обнаружила необычные камеры в "Матросской тишине". Это были камеры, похожие, я бы сказала, на 3-4-звездочные номера в отеле. Когда мы их нашли, мы, честно говоря, прибывали в таком полном шоке, потому что ничего подобного не видели раньше. Вот представьте камеру, где есть туалетная комната, в ней подвесной унитаз, раковина, кафельная плитка…

В. КАРПОВ: Позвольте, подвесной унитаз – это что имеется в виду?

Е. МЕРКАЧЕВА: Это вот унитаз, который не от земли идет, а он просто нависает. Такой модный.

В. КАРПОВ: А, в этом смысле. Хорошо, понял.

Е. МЕРКАЧЕВА: Он так и называется. Дорогое на самом деле удовольствие, не каждый простой москвич может себе позволить во время ремонта сделать такой унитаз. Там была дорогущая кафельная плитка, я затрудняюсь сказать, сколько она стоит, но тоже совершенно недоступная для среднего обывателя такая "услуга", скажем так. Плюс сами по себе камеры очень просторные, много света, много пространства – все сделано так, как будто у себя дома. Там даже когда заходишь, на пороге лежит такой красивый разноцветный коврик: очень хотелось прямо разуться, для того чтобы пройти, что называется, в хату, вечер в хату, как говорят заключенные.

В. КАРПОВ: Полы с подогревом, вот это все.

Е. МЕРКАЧЕВА: Полов с подогревом не было. В некоторых вот этих VIP-камерах были душевые установки, но потом их смонтировали, мы потом даже не смогли доказать, что они существовали, вот эти "лейки". Но в целом настолько все уютно, комфортно – шкафчики, все подобрано, большие телевизоры (там телевизор один, например, был диагональю 36-38 сантиметров) – то есть такое все очень солидное, очень приятное.

В. КАРПОВ: По-домашнему так.

Е. МЕРКАЧЕВА: Ну очень, очень хорошо. Самое главное, что там был простор еще, это очень важно, и я объясню почему. В частности, в одной из камер было 3 свободных местах из 6, в другой камере было 2 свободных местах из трех, то есть, я говорю, раздолье, простор, можно было заниматься в центре камеры, не знаю, каким-то спортом, йогой, постелить коврики, потому что пространство позволяло.

Дело в том, что перед тем, как мы поднялись в эти VIP-камеры, мы были в подвальных помещениях (я бы их так назвала) в другом корпусе, и вот там мы увидели полный контраст всему тому, что потом заметили в "Матросской тишине" уже на высоких этажах. Там заключенные были в такой, не знаю, давке, они были спрессованные; там даже не было места для того, чтобы расстелить матрас, поэтому матрасы там складывали в несколько таких рядов, более того, мастерили еще на верхних ярусах, как они их сами называют, "плоты" – это что-то вроде гамака. И в итоге, когда заходишь, там просто не видно ни пространства – сплошное сплетение человеческих лет. Очень страшно.

Плюс это все в ужасной антисанитарии, жуткий запах, потому что, во-первых, там точно нет душевых кабин и нет этих унитазов, поэтому вся эта масса заключенных немытых, грязных вынуждена находиться в одном узком, тесном пространстве, темном пространстве. Там дыры в стенах, огромные дыры; там пол весь такой искореженный настолько, что ощущение такое, что ремонт делался только, не знаю, при царе Горохе в последний раз туда кто-то заходил с кисточкой и краской. И вот этот контраст на самом деле сыграл ту самую роль роковую, которая запустила механизм огромного всего того, что сейчас происходит с нами, с ОНК и вообще в целом вокруг правозащиты.

В. КАРПОВ: Вы-то возмущены были, что не везде так, как в тех камерах с дорогой кафельной плиткой, подвесными унитазами, или что вообще эти камеры существуют?

Е. МЕРКАЧЕВА: Вы знаете, я бы на самом деле очень хотела, чтобы такие VIP-камеры были вообще всегда у нас повсеместно. Я даже порадовалась, подумала: вот здорово, у нас, оказывается, может быть не просто как в Европе, а лучше, чем в Европе. До этого я посетила шведскую тюрьму и даже выкладывала фотографии тамошних камер – там все очень красиво, достаточно уютно. Но вот те VIP-камеры, которые в "Матросской тишине", на порядок лучше и выше. Я подумала: "Как же здорово". Если бы не этот контраст, понимаете, вот в чем дело, если бы не эта разница. Причем мы понимали, кто заключенный, который находится в VIP-камерах – в основном это были банкиры, бизнесмены, какие-то люди, которые оказались под стражей по очень громким делам, небедные люди, они даже выглядели по-другому.

И с другой стороны, мы общались когда с теми, кто внизу находится, мы узнавали, что это простые водители в основном, это какие-то мигранты приезжие; если это москвичи, то из серии очень бедных, которые зарабатывали буквально не больше 10-20 тысяч в месяц. Соответственно, вот это социальное разделение, которое произошло, было настолько явным, и для нас оно, конечно, было возмутительным. Потому что хорошо, давайте, пусть будут такие VIP-камеры, и если с них за пребывание берут деньги, давайте сделаем это официально, давайте скажем, что у нас платные тюрьмы, например, что вот если есть деньги, пожалуйста, вы можете жить в таких условиях…

В. КАРПОВ: Прайс, пожалуйста.

Е. МЕРКАЧЕВА: Да-да, а если нет, то будете жить вот в этих. И вот эта разница была настолько потрясающей, что я до сих пор не могу забыть заключенного одного: он был на костылях, он ютился в таком маленьком пространстве, в щелочке между туалетом и следующими нарами; ему смогли протиснуть матрас, но опять-таки сложенный в два раза, и он там с костылями, поджавшись, прямо в такой позе… Мне даже сложно это передать, как он выглядел; он спал. В то же время, повторюсь, наверху были 3 свободных места только в одной камере; там в целом, наверное, я не знаю, можно было поселить еще человек 50 дополнительных. Почему бы вот этих людей снизу не поднять туда вот, пока есть хотя бы свободные места не купленные, как я думаю.

В. КАРПОВ: Это риторический вопрос, вы наверняка знаете, почему.

Е. МЕРКАЧЕВА: Конечно, конечно. До этого к нам обращались адвокаты, которые говорили, что якобы им предлагали поселить их подзащитных в такие особые условия за цену в миллион рублей.

В. КАРПОВ: Миллион рублей – это как?

Е. МЕРКАЧЕВА: Я не очень поняла, что это такое – то ли это в месяц, то ли это в целом за въезд, что называется.

В. КАРПОВ: За весь курс.

Е. МЕРКАЧЕВА: Да, за весь курс нахождения там. Было непонятно. Но на самом деле вот эта вот разница и контраст… Мало того, что мы все понимаем, что это незаконно абсолютно. Это все настолько меня возмутило, что я тогда написала в "Московском комсомольце" сразу большую статью, она имела огромный резонанс. Мы не ожидали, конечно, что будет настолько много шума вокруг нее. Я должна сказать, что ФСИН отреагировал очень адекватно. Более того, они сказали, что у них шли какие-то оперативные мероприятия, даже у них были фотографии этих VIP-камер, они вели проверку, оперативные какие-то действия. Но вот мы как бы подтолкнули и опередили, поэтому ФСИН не стала ничего ни умалчивать, ни прятать. Более того, они сделали такой хитрый ход: они поместили заключенных вот этих богатых с VIP-камер вниз туда, в самый подвал, а тех, которые в подвале были, они подняли наверх. Кроме того, они всякие излишки вроде подвесных унитазов сейчас оттуда смонтировали…

В. КАРПОВ: Зачем?

Е. МЕРКАЧЕВА: Они говорят, что это можно в какие-нибудь комнаты реабилитации для заключенных, то есть в какие-то другие места, а не просто в камере, чтобы не было слишком больших отличий в тех же унитазах: либо унитазы все одинаковые, либо давайте все подвесные. Ну а поскольку средств на то, чтобы сделать все подвесные, нет, сейчас они предприняли такие меры. Причем, по их словам, не исключено, что те заключенные, которые заплатили большие деньги, оказавшись вот в этих ужасных жутких условиях, будут более разговорчивы, будут рассказывать, кому и какие деньги они приносили, собственно, пойдут больше на все эти разговоры…

В. КАРПОВ: На сделку со следствием, да?

Е. МЕРКАЧЕВА: Ну пусть будет так.

Но вот что произошло дальше? Вы понимаете, дело в том, что весь оперативный состав "Матросской тишины" либо уволился сам, либо был уволен. Более того, нам сказали…

В. КАРПОВ: Я буду вопросы задавать: "весь оперативный состав" – это сколько? Это десятки, это сотни?

Е. МЕРКАЧЕВА: Вы знаете, это больше 10 человек, я так полагаю. Я не могу точно знать штатное расписание. Но понимаете, эти люди… Мы тоже думали, что не может быть, чтобы настолько нагло вел себя обычный сотрудник "Матросской тишины", хотя изолятор легендарный, известный и все такое, нет, такого не бывает. Тем более что когда мы убедились, что наверху ФСИН совсем не покрывает, все это было не с их ведома, а более того, они были против и даже в каком-то случае даже благодарили нас за то, что мы выявили это, вот эту вот разницу ощутимую, безумную. А получалось, что кто-то покрывает.

Кто? Выяснилось, что делали это сотрудники спецслужб. Не секрет, на самом деле, что у каждого изолятора есть кураторы, которые ведут некие тоже оперативные разработки внутри наших СИЗО, и вот все, что там происходило, как раз было преступным слиянием. Я считаю, что это практически ОПГ между сотрудниками спецслужб и обычными оперативниками "Матросской тишины". Разумеется, сами оперативники не смогли бы ни схемы все эти придумать, ни рискнули бы в принципе идти на такие нарушения, поэтому возник вопрос, кто же эти другие, которые не понесли никакого наказания и к которым, скорее всего, вся эта огромная сумма денег шла.

В. КАРПОВ: Да.

Е. МЕРКАЧЕВА: Более того, там был один известный персонаж, который находится в заключении, который занимал самую, скажем так, люксовую в VIP-камеру – Дионисий Золотов. Мы прекрасно знали, что он сотрудничает со спецслужбами, он часто выступал в каких-то самых громких делах в качестве свидетеля. При этом сам он получал какие-то крошечные сроки буквально, и у нас сложилось впечатление, что в принципе он оказывался в СИЗО для того, чтобы его использовали для оперативных разработок, чтобы он мог…

В. КАРПОВ: Такой зицпредседатель в наши дни.

Е. МЕРКАЧЕВА: Да, что-то в этом духе. И после этого сразу же, как только мы это выяснили и выявили, начались странные репрессии по отношению к нам. Во-первых, пятерым членам ОНК сейчас запретили проход в «Матросскую тишину» и в изолятор, который находится на ее базе ("Кремлевский централ"), где, кстати, сейчас сидит Алексей Улюкаев. Мы как бы лишены такой возможности и считаем, что это незаконно. Непонятно, почему Следственный комитет сделал нас свидетелями по уголовному делу нашего коллеги, хотя это, в общем, на самом деле исключительно какая-то бредовая ситуация, поскольку в таком случае свидетелями можно было бы делать все ОНК, парализовав его, и вообще тогда ни один правозащитник в принципе не попал бы на территорию ни одного изолятора Москвы. Мы это все расценили как войну, и мне ничего не оставалось делать, кроме как обратиться лично к главе ФСБ Бортникову, потому что я знаю, что он человек принципиальный, и собственно обрисовать всю эту картину, всю эту ситуацию. Насколько мне хочется надеяться, что сейчас там внутри этого ведомства идут какие-то мероприятия и будет, что называется, разбор полетов.

В. КАРПОВ: Мы будем отвлекаться периодически. Я напомню, с нами Ева Меркачева.

Но приходят новости, которые касаются происшествия в районе станции метро "Славянский бульвар": напомню, там в подземный пешеходный переход въехал автобус. Количество погибших в аварии с автобусом в Москве выросло до 5 – это сообщает источник агентства "РИА Новости". Рассматриваются две версии ДТП у метро "Славянский бульвар": автобус или подрезала другая машина, или у него отказали тормоза – это те версии, которые рассматриваются сейчас. Была еще версия с гололедицей, но пока это все неофициально. В любом случае следим за новостями.

Возвращаемся к Еве Меркачевой и к тем историям, которые произошли только за последнее время. Я просто не очень понял, как в "Матросской тишине" могли запретить вам проход, если руководство Федеральной службы исполнения наказаний как будто бы на вашей стороне.

Е. МЕРКАЧЕВА: Вы знаете, оно не то чтобы на нашей стороне, мы априори находимся, может быть, условно, по разные стороны баррикад, потому что мы проверяем их деятельность по сути, мы проверяем условия содержания заключенных. Но тем не менее, по большому счету мы делаем одно дело и можем указывать на те недостатки, которые замыленным взглядом ни один начальник просто не заметит.

В. КАРПОВ: Ну это сложно не заметить, ну хорошо.

Е. МЕРКАЧЕВА: Это да. Нет, в данном случае решение о том, чтобы не пустить нас в "Матросскую тишину" и в другой изолятор, который на его базе, принимала не Федеральная служба исполнения наказания, а это решение принял следователь, конкретный следователь, который сейчас ведет уголовное дело по одному из членов нашего ОНК. Он решил, что он может. Он послал соответствующее распоряжение в СИЗО и запретил нам этим распоряжением проход. Соответственно, здесь ФСИН ну просто ни при чем, это все СК, Следственный комитет.

В. КАРПОВ: Конкретно 5 человек эти – это наиболее активные? Или почему именно эти 5?

Е. МЕРКАЧЕВА: Вы знаете, я полагаю, что действительно наиболее активные в списке: я, естественно, в списке есть еще девушка, которая тоже журналистка из "Дождя"; я знаю, что тот же Дионисий Золотов, которого мы разоблачаем, мошенник, решальщик, собственно, занимавший вот эту самую…

В. КАРПОВ: Подсадной свидетель, как его еще назвать?

Е. МЕРКАЧЕВА: Да, вот он даже пытался писать во все инстанции заявления с требованием лишить журналистов права быть, входить в ОНК – я полагаю, это для того, чтобы мы просто не разглашали и не писали ярким, сочным языком, не рассказывали слушателям, читателям то, что мы видим.

В. КАРПОВ: Еще раз: заключенный жалуется на представителей ОНК за то, что они смотрят, в каких условиях заключенный находится.

Е. МЕРКАЧЕВА: Да-да. Это потрясающе.

В. КАРПОВ: Хорошо, мне нравится.

Е. МЕРКАЧЕВА: Мне тоже очень нравится. Соответственно, попали два журналиста (я и Когершин), попал молодой человек из Комитета против пыток и еще два наших действительно самых активных члена ОНК. Я считаю, что по большому счету можно сказать, что вся наша комиссия практически парализована, и мы должны понимать, что "Матросская тишина" – это огромный изолятор, 2.5 тысячи человек. Если мы только обнаружили спустя какое-то время вот эти камеры, как они открылись (наверное, полгода), можем представить вообще, какое это царство. Это некое государство в государстве: там можно ходить бесконечно день и ночь. Несмотря на то, что мы стараемся регулировать посещать, хотя бы пару раз в неделю каждый член ОНК ходит в места лишения свободы, но тем не менее нам не удается все это обойти. Вы должны понимание, процедура очень длительная: пока ты зашел через КПП, проверил документы, пока тебе дали сопровождающего, ты идешь в одну камеру, там миллион жалоб, ты идешь в другую камеру, там люди что-то рассказывают. И так проходит время, что, разумеется, мы можем просто не дойти до каких-то мест, где страшнее всего, где больше всего требуется наша помощь. Поэтому смотрите, 2.5 тысячи заключенных остались на сегодняшний день без нашей поддержки.

На мой взгляд, это такой саботаж со стороны следователя и вообще Следственного комитета. Мы уже обратились в Генеральную прокуратуру, очень надеемся, что они отменят это решение как незаконное. Мы вообще считаем, что смысла привлекать нас в качестве свидетелей нет никакого, и это единственный способ, чтобы нас просто изолировать. Никакой другой цели, скорее всего, следователь не преследовал. Ну а делал это он, опять-таки, по поручению, я так полагаю, сотрудников спецслужб, которые на "Матросской тишине" делали просто безумные деньги. По моим подсчетам, ежемесячно и эти VIP-камеры, и всякие разные разработки, которые проводились над банкирами, над бизнесменами, над крупными какими-то чиновниками, приносили даже не десятки миллионов, а сотни миллионов. Соответственно представьте, что произошло накануне Нового года: чьи-то жены, дети…

В. КАРПОВ: Вы кого-то лишили премии. 

Е. МЕРКАЧЕВА: …не получили каких-то очередных Lexus в подарок на Новый год.

В. КАРПОВ: Это низко, Ева, да.

Е. МЕРКАЧЕВА: Это нехорошо, на самом деле, поэтому надо было ожидать ответки. Вот мы такую ответку получили, но это не единственное, кстати, что произошло, потому что было несколько просто чумовых ситуаций в нехорошем смысле слова.

В. КАРПОВ: О них подробнее уже после информационного выпуска. С нами, напомню, заместитель председателя Общественной наблюдательной комиссии города Москвы, обозреватель "Московского комсомольца" Ева Меркачева. Сейчас новости.

НОВОСТИ

В. КАРПОВ: В эфире программа "Умные парни", у микрофона Владимир Карпов. С нами сегодня заместитель председателя Общественной наблюдательной комиссии города Москвы, обозреватель "Московского комсомольца" Ева Меркачева. Говорим о скандале, связанном с "Матросской тишиной", про VIP-камеры.

Перед тем, как мы продолжим наш диалог, здесь появилась дополнительная информация по поводу автобуса, который въехал в подземный переход на "Славянском бульваре". Судя по тем картинкам, которые сейчас уже стали доступными, этот автобус не то чтобы подрезали и он въехал в подземный переход, не то чтобы он поскользнулся или что-то похожее произошло, я имею в виду в результате гололедицы, нет. По видеокадрам мы можем сказать следующее: автобус трогается и едет прямо в подземный переход. Это все, что известно на эту минуту. Почему он туда поехал, почему не свернул, почему не затормозил – это те вопросы, которые пока остаются без ответа. В любом случае это не в результате ДТП произошло, это похоже на умышленное деяние со стороны водителя автобуса или связанное с его каким-то не очень адекватным поведением. В любом случае в этом будут разбираться следственные органы, а мы внимательно наблюдаем.

Сейчас возвращаемся к Еве Меркачевой. Еще несколько уточняющих вопросов. ОНК – это не 5 человек, которым запретили вход в "Матросскую тишину", это раз. Во-вторых, вы Бортникову письмо написали, ответ-то получили?

Е. МЕРКАЧЕВА: Нет, ответа мы не получили, но, во-первых, написал недавно, буквально это все произошло… Ведь весь скандал развернулся за прошедшую неделю, все шло просто по нарастающей для нас, многое было удивительно, потому что мы не понимали, на каком уровне идет вся эта коррупция и покрывательство безобразий. И когда мы разобрались, собственно, начались противодействия теперь уже в наш адрес. Поэтому…

В. КАРПОВ: Фамилии конкретные есть у вас? Что вы написали конкретно Бортникову? – там фигурируют какие-то люди?

Е. МЕРКАЧЕВА: Нет, фамилий никаких там нет; мы просто объяснили, что есть такая ситуация и что мы очень надеемся, что только он может разобраться, поскольку я даже не представляю, как это можно по-другому, на другом уровне прекратить, как можно остановить. Более того, я считаю, что сам факт того, что мы обратились к нему официально, заявили и написали об этом (важно очень не молчать), он должен априори служить, знаете, таким оберегом. Хотя есть такой синдром мелкого сотрудника, мелкого чекиста (я так это называю), который наоборот, может постараться сделать какую-то подлость или провокацию в отношении нас всех, всех этих пятерых, для того чтобы показывать: вот посмотрите, они все-таки такие, не совсем хорошие. Поэтому мы, конечно, в таком режиме боевом, чего быть не должно, по идее, потому что, поверьте мне, хватает всяких разных насущных проблем, которые мы должны решать как правозащитники, есть люди, которым нужно помогать. Воевать со спецслужбами – это не наш профиль, не этим мы должны заниматься.

В. КАРПОВ: Угрозы в ваш адрес поступали?

Е. МЕРКАЧЕВА: Нет, угроз как таковых не было, но знаете, было несколько удивительных ситуаций. Одна из них, например: ко мне приходила агентша-провокаторша, я почти уверена, что она как раз из этих же спецслужб была или по крайней мере работает на них так же, как ДионисийЗолотов, они прямо по типажу совершенно похожие люди. Так же, как Дионисий Золотов, даже будучи за решеткой, смог в свое время убедить исполнительного директора Роскосмоса Евдокимова, что он может порешать вопросы и сейчас Евдокимова выпустят на свободу, в итоге супруга Евдокимова передала 80 миллионов за это освобождение, а потом тот же Дионисий Золотов заявил Евдокимову, что супругу задержали и сейчас против нее возбудят уголовное дело, Евдокимов наложил на себя руки. Мы знаем, что это была одна из самых громких смертей за последнее время в московских изоляторах.

Я после этой смерти, кстати, общалась с Дионисием Золотовым и с удивлением вообще изучала этот типаж такого мошенника, типаж человека, который может убедить вас в чем угодно – это действительно не просто талант и харизма, это что-то такое, даже не знаю, большее. И эта женщина напоминала такого же Дионисия Золотова, только в юбке. Наверное, она менее профессиональна, чем он, но она делала вид, что она пришла ко мне из Администрации президента, что она хочет разобраться в ситуации в "Матросской тишине", наговорила просто с три короба всего, что только можно было представить, а закончилось все это дело тем, что она попросила освободить по болезни одного из заключенных. Заключенных, как потом выяснилось, очень известный вор в законе, авторитет, который просидел за решеткой порядка 20 лет. Я полагаю, что он понятия даже не имеет, что за него ходила и просила некая женщина якобы из Администрации президента.

И все это нужно было только для чего? – для того чтобы записать, зафиксировать сам факт обращения в пользу вот этого вора в законе (причем я уверена, что личность его подобрали неслучайно). А дальше что делается? Это все ведь элементарно: можно по тем же всем банковским счетам пробить номер карты любого из нас – и ваш, я вас уверяю, зарплатный – и бросить туда какую-нибудь денежку, и все. Достаточно зафиксировать факт обращения, затем факт поступления денег, и вы никогда не докажете, что вы не хотели их брать и вы не понимали вообще, за что эти деньги. Все, против вас может быть возбуждено уголовное дело. Таким же образом можно подбросить какую-нибудь записку, "маляву", например, от какого-то некоего другого заключенного, который просит тоже за этого вора в законе, и все, все раскручивается, и минимум вы лишаетесь мандата, в принципе не можете больше быть правозащитником, и максимум вы оказываетесь за решеткой и сидите в том же изоляторе, где Дионисий Золотов.

В. КАРПОВ: Если бы сейчас появилась статья или, скажем так, уголовное дело в отношении Евы Меркачевой, я бы не удивился, и общественность бы не удивилась, потому что это было бы не первое громкое дело в отношении члена Наблюдательной комиссии. У вас же уже несколько таких скандалов.

Е. МЕРКАЧЕВА: Вы знаете, за решеткой сидит у нас один все-таки член Наблюдательной комиссии. Я не помню, чтобы за последнее время кто-то из Москвы там оказывался, не было.

В. КАРПОВ: Я сейчас не столько про решетку, сколько именно про скандалы в том числе в медийном поле. Кроме человека, который сидит, есть еще история Павла Пятницкого, в отношении которого тоже были определенные подозрения, и я не знаю, развеяли их в итоге или нет.

Е. МЕРКАЧЕВА: Вы знаете, с Павлом Пятницким была история, что некоторые члены ОНК его даже обвиняли, то есть там она была больше этическая, о ней нужно отдельно, наверное, говорить. А все-таки из тех, кто оказался за решеткой, против кого конкретно было возбуждено уголовное дело – это первый случай, это первый факт в Москве – Денис Набиуллин. Я могу сказать, что он был одним из самых активных членов ОНК. Но вот лично у меня к нему были вопросы именно с этической стороны, потому что незадолго до ареста он создал Фонд помощи заключенным и публиковал везде реквизиты этого фонда, то есть можно было перечислять туда деньги. Я считала, что мы в принципе должны быть далеки от любых финансовых вопросов и что вот сам факт открытия каких-то фондов неэтичен, хотя закон не запрещает. Денис говорили, что не запрещено и все. Но понимаете, это ведь всегда можно использовать против конкретного члена ОНК. А в данном случае могу сказать, что Дионисий Золотов чаще других… Видите, я даже их сейчас спутала.

В. КАРПОВ: Все смешалось в доме Облонских, понял.

Е. МЕРКАЧЕВА: Да-да. В общем, на самом деле там спорная ситуация с деньгами, которые ему передали – ему передали 0.5 миллиона долларов, огромную сумму. Если вы поверите, что членам ОНК кто-то вообще периодически предлагал такие деньги, это бы не могло остаться незамеченным, это, конечно, за гранью фантастики. Вся эта операция, опять-таки, была проведена соучастие Дионисия Золотова, почему я сейчас и назвала его имя, неслучайно…

В. КАРПОВ: В отношении Набиуллина, который сидит.

Е. МЕРКАЧЕВА: Конечно, да, вот что самое поразительное. То есть Дионисий Золотов везде фигурирует, везде сверкает, и в то же время он занимал лучшую VIP-камеру, самую люксовую, опять-таки, повторюсь. Так вот Дионисий Золотов проходит в этом деле сейчас как главный свидетель именно по звонку из СИЗО "Матросская тишина" на мобильный телефон Дениса Набиуллина, тот пошел и встретился с тем человеком, который принес деньги. Золотов позвонил ему и попросил его встретиться с его человеком. Зачем пошел наш коллега, у меня, опять-таки, вопрос. Я считаю, что в принципе все такие встречи не должны происходить ни в кафе… Понятно, что к нам обращается миллион родственников каждый день, причем иногда даже не только с Москвы, а вообще со всей России, рассказывают самые разные истории, просят встретиться, передать какие-то документы, показать что-то. Это нормальное явление, но нужно просто максимально себя в условиях вот этой вот борьбы, вот этой вот войны между нами и правоохранителями, которые всегда хотят отстранить членов ОНК и опять-таки чтобы исключить любой коррупционный фактор, нужно делать такие встречи максимально прозрачными, чтобы они проходили где-то то ли в Общественной палате, то ли, как в моем случае, в редакции, и все это фиксировать. Наш коллега этот момент не учел. Я считаю, что тут было этическое нарушение, и мы видим даже по кадрам видеосъемки, что он берет пакет, который ему протягивают. Он, правда, не достает из пакета никаких денег, не перечитывает, этого нет, но тем не менее он пакет берет. Можно только догадываться о том, знал он или не знал, тут уж пусть следствие и суд выясняют сейчас все это окончательно.

В. КАРПОВ: Слушайте, у меня еще один важный вопрос остается пока по этим громким историям. Так или иначе состав ОНК, насколько я помню, формирует Общественная палата.

Е. МЕРКАЧЕВА: Да.

В. КАРПОВ: В Общественной палате сейчас новый секретарь, господин Фадеев.

Е. МЕРКАЧЕВА: Да.

В. КАРПОВ: Господин Фадеев когда пришел, возникло ощущение, что он пытается переосмыслить вообще вот эти Наблюдательные советы, Общественные советы при различных министерствах, ведомствах, начал с того, что разогнали Общественный совет при Министерстве культуры, после этого возникли вопросы в Общественному совету при Росавиации, а здесь ОНК, который громче всех заявляет в последнее время о себе, как будто бы он остается в стороне. У вас какой-то контакт с Фадеевым есть? Вам обещана поддержка какая-то, он обещал прислушаться к требованиям членов ОНК активных или нет, пока этого контакта нет?

Е. МЕРКАЧЕВА: Вы знаете, такого тесного так и не получилось у нас. Он все время… Я звонила ему, я общалась с ним. Он говорил, что ему нужно разобраться, потому что для него это пока темный лес, все эти сложности, нюансы, связанные с ОНК, ему нужно понять самому. Но понимаете что случилось? Буквально опять-таки на днях был донабор в ОНК, мы очень надеялись, что нас донаберут в Москву, чтобы было 40 человек, нам нужны эти люди, потому что в Москве огромное количество всяких КПЗ, ИВС, и мы в некоторые отделения полиции не можем попасть даже годами, потому что не хватает людей, не хватает рук, глаз, вообще сердец даже, потому что каждый поход, поверьте, мы переживаем очень долго, пишем массу отчетов потом. Мы просили: "Дайте нам до 40 человек", затем мы просили конкретных правозащитников, которые себя уже зарекомендовали; многие из них в прошлом составе ОНК уже были, они делали потрясающие вещи, благодаря им…

Один мой коллега Максим Пешков, мы освободили, я помню, огромное количество психически больных заключенных, которые зависли в "Бутырке", никто не знал, что с ними делать, потому что был законодательный пробел. Нам удалось решить, мы этот пробел изменили, и Максим Пешков как профессиональный юрист готовил все документы, они все в итоге из "Бутырки" вышли. И мы просили вот этого человека, вот этого. Более того, был ряд людей, был список, который составлял Уполномоченный по правам человека в Москве, Уполномоченный по правам человека в России, а также председатель Совета по правам человека при Президенте Федотов. Вот представьте, все эти люди пишут за каких-то людей и говорят, что они гарантируют, что это настоящие правозащитники, пожалуйста, возьмите их в Москву – ни один из них не прошел во время донабора, и количество людей так у нас и не достигло 40, то есть там взяли буквально 3-4 человека. Кто эти люди, мы до сих пор не знаем, потому что ничего не известно об опыте их правозащитной деятельности. Вот почему так произошло, у меня вопрос к Фадееву.

В. КАРПОВ: С нами Ева Меркачева. Сейчас мы вернемся к главной теме последних часов – это происшествие в районе станции метро "Славянский бульвар". Я так понимаю, на месте сейчас находится наш корреспондент Антон Кравченко. Антон?

А. КРАВЧЕНКО: Да, здравствуйте. Да, я нахожусь сейчас на месте. Здесь очень много спецслужб, на Кутузовском сел вертолет.

В. КАРПОВ: Антон, по пунктам давайте сразу. Начнем с того, что… Вот это упоминание спецслужб – речь идет о Федеральной службе безопасности, или ты понимаешь под спецслужбами экстренные службы, то есть пожарные?

А. КРАВЧЕНКО: Нет, экстренные службы – да, здесь мобильный центр МЧС, я вижу несколько пожарных машин, карет 5 "скорой помощи" точно есть. Здесь все оцеплено, нас не пускают. Вот сейчас должна подойти девушка, которая отвечает за взаимодействие со СМИ, и я постараюсь сейчас попасть за зону заграждения, если меня, конечно, пустят.

В. КАРПОВ: Какие-то заявления для медиа вообще делались представителями власти?

А. КРАВЧЕНКО: Пока я думаю, что заявлений не было никаких, этого я так понимаю, что там какой-то оперативный штаб развернут. Здесь на месте находится мэр города Сергей Собянин, все под контролем. Вот сейчас, я так понимаю, где-то там за зоной оцепления, куда я пока попасть не могу, какое-то будет официальное заявление представителя МЧС.

В. КАРПОВ: Зона оцепления – это несколько сотен метров, несколько километров? Это какая площадка?

А. КРАВЧЕНКО: Нет, чтобы вы понимали, это все произошло напротив торгового центра "Океания", и здесь несколько автобусных остановок по Кутузовскому проспекту, и вот как раз вот эти все остановки оцеплены. Ну да, порядка 200-300 метров.

В. КАРПОВ: Никаких машин "Осторожно, разминирование" или что-то такое не наблюдается?

А. КРАВЧЕНКО: Нет, не наблюдаю. Наблюдаю только вертолет на Кутузовском проспекте.

В. КАРПОВ: Вертолет МЧС, "скорой"? Что за вертолет?

А. КРАВЧЕНКО: К сожалению, не могу точно увидеть. Кстати, несмотря на то, что вертолет здесь, движение по Кутузовскому осуществляется как-то в таком нормальном режиме.

В. КАРПОВ: Ну пока я вижу по "Яндексу" в районе как раз вот этой остановки или этого подземного перехода бардовую пробку, но по твоим словам получается, что все-таки там в один ряд, в два ряда, но как-то пропускают?

А. КРАВЧЕНКО: Да, в три ряда, я сейчас вижу, машины едут.

В. КАРПОВ: Это Антон Кравченко, который сейчас находится на месте событий в районе станции метро "Славянский бульвар". Я напомню, там в подземный переход… Спасибо, Антон, кстати, ждем от тебя новостей...

А. КРАВЧЕНКО: Да-да.

В. КАРПОВ: …какой-то информации.

Я напомню, автобус въехал в пешеходный подземный переход. Была информация о пяти погибших, сейчас эти данные корректируются, количество жертв скорректировали: всего при наезде автобуса погибли 4 человека. Мужчину, которого первоначально признали погибшим, удалось откачать в машине скорой медицинской помощи, поэтому он в списке раненых. В любом случае сейчас на месте и московские власти, и представители экстренных служб, которые пытаются оказать помощь пострадавшим и разобраться в ситуации. На Кутузовском проспекте сейчас сел вертолет, по словам нашего корреспондента Антона Кравченко. Мы внимательно наблюдаем за происходящим. Уже есть видео с камер наблюдения, которые во множестве расставлены по московским улицам. Согласно этой картинке получается следующее: автобус трогается, направляется в сторону пешеходного подземного перехода не спеша и въезжает в этот подземный переход. Почему это произошло, никто пока сказать не может.

Предварительный список пострадавших – это уже наши слушатели присылают: Лысенко Инна (46 лет), Кузинова Анастасия (16 лет), Удалова Людмила (57 лет), Дронова Алена (27 лет), Бабич Людмила (54 года), Титова Наталья (34 года). Это список пострадавших, которых присылает сейчас наша аудитория. Это видео уже есть на канале "Mash", насколько я понимаю. За рулем автобуса, вылетевшего в переход на "Славянском бульваре", находился 58-летний Виктор Тихонов. С утра его как обычно проверили на алкоголь, был трезв. В Одинцовской транспортной компании Виктор отработал 30 лет. За все время, по словам руководства, к нему особых нареканий не было. В этой же конторе трудится и его сын – это Великий Немой сообщает, судя по всему перепост как раз с каких-то информационных каналов. Ну и Серж aka Поручик прислал несколько фотографий со "Славянского бульвара", как раз размещенных, судя по всему, в его Instagram – спасибо, Сергей, за то, что предоставляете возможность воспользоваться вашими фотографиями. Я думаю, сейчас наши редакторы воспользуются вашими картинками; я пока их еще, к сожалению, не видел, сейчас посмотреть оперативно не могу.

Я напомню: Ева Меркачева с нами. Вот так мы переключаемся с темы на тему.

Е. МЕРКАЧЕВА: Да-да, тема важная. Я могу сказать: конечно, на фоне гибели людей, на фоне этой трагедии все кажется таким незначительным. Но поверьте мне, часто то, что происходит из-за таких ситуаций, приводит к гибели. Опять-таки мы вспоминаем случай с топ-менеджером Роскосмоса Евдокимовым. Дело было настолько громким, что я помню, звонили и спрашивали вообще, что происходит, со всех телеканалов мира, потому что все интересовало, почему исполнительный директор такого крупного космического учреждения погиб в СИЗО. Поэтому, поверьте мне, довести человека до состояния самого ужасного, в том числе и до гибели, в изоляторе можно, и мы как раз ходим вот этот преступный синдикат разоблачить, для того чтобы этого больше не происходило. Даже элементарно если мы говорим о том, что люди находятся в переполненных камерах, в том подвале, там больные и кривые могут умирать в итоге просто от болезни, потому что им никто не оказал вовремя помощь, поскольку в эту камеру было просто не пройти. Там вообще не разобраться, что там происходит.

В. КАРПОВ: Ева, вы же виделись с Улюкаевым.

Е. МЕРКАЧЕВА: Да, виделась.

В. КАРПОВ: Он в какой камере сидит?

Е. МЕРКАЧЕВА: Вы знаете, он сидит совершенно в другом изоляторе, хотя он тоже находится на базе "Матросской тишины", но это изолятор федерального подчинения, он маленький, рассчитан всего лишь на 100 заключенных. И на мой взгляд, это всегда был изолятор лучший у нас в стране.

В. КАРПОВ: Лучший с точки зрения содержания, с точки зрения чего?

Е. МЕРКАЧЕВА: А вот со всех точек зрения, как это ни поразительно звучит – это тот самый случай, когда посидев в этом изоляторе, тот же Полонский заявлял, что надо клонировать начальника изолятора, потому что он умеет и с заключенными работать, умеет выстроить систему и схему так, чтобы не было никакой коррупции.

Смотрите, мне уже сказали, что я против VIP-камер, я не хочу, чтобы наши заключенные жили в нормальных условиях. Я очень хочу. Я просто хочу, чтобы они жили все в таких условиях, чтобы не было вот этого социального разделения. А вот в том месте, где находится Улюкаев, как раз удалось этого добиться: там все камеры находятся примерно в одинаковом состоянии. Там закупили всем одинаковые совершенно телевизоры; да, они там пусть будут не по полметра в диагонали, они меньше, но они все новые, они все работают. Все камеры просторные; там во всех камерах есть холодильники, холодильники хорошие, но опять-таки, они одинаковые, то есть нет такого, как в VIP-камере, где некий холодильник был, он, по-моему, даже сам говорил, потому что когда я его открыла (я попросила разрешения у заключенных, можно ли заглянуть туда, чтобы посмотреть, что там – мало ли). С учетом того, что рассказывали случай, что Дионисий Золотов даже виски пил в СИЗО, я думала, сейчас открою его холодильник и увижу всякие разные напитки. Так вот я открыла их холодильник, он весь там заиграл разными сигналами, весь такой интересный – в общем, явно был, знаете, как компьютер такой, дорогой, очень дорогой. А в том СИЗО, где Улюкаев, там для всех все одинаково хорошо, на высоком уровне, на стандартно высоком, хорошем уровне. Поэтому я бы хотела, чтобы все такие изоляторы были, а не как в "Матросской тишине", где VIP-камеры и где адские камеры в одном месте.

В. КАРПОВ: Как вы объясняете то, что вас без проблем пустили к этим VIP-камерам, если наверняка предлагали, что последует за этим?

Е. МЕРКАЧЕВА: Я полагаю, что они не думали, что я все-таки напишу, что я решусь, потому что мне всячески давали понять, что спецслужбы…

В. КАРПОВ: Угрожали?

Е. МЕРКАЧЕВА: Нет, но было понятно, что… Намекали, что спецслужбами это курируется, что ничего я не добьюсь. Более того, мне говорили, даже когда это все произошло, когда я все обнародовала, мне сказали: "Ну а чего ты добьешься? Сейчас пройдет немножко времени, Дионисий Золотов снова вернется в VIP-камеру, снова у него будут виски, сигары и вообще все что угодно, а вы будете только в дураках выглядеть, потому что вы ничего не добились". Но я все-таки надеюсь, что вот этот змеиный клубок нам удалось разоблачить и ничего не повторится.

Сейчас… Там что произошло на сегодняшний момент? Кроме того, что там сменился весь оперативный состав, я так полагаю, идут разбирательства среди кураторов "Матросской тишины". А заключенных самых бедных поместили в VIP-камеры. Конечно, может быть, там где-то переусердствовали, потому что поместили разных таджиков, которые в огромном количестве заселили в камеры и сейчас начинают их портить, что тоже, я считаю, нехорошо.

В. КАРПОВ: Подвесные унитазы убрали.

Е. МЕРКАЧЕВА: Подвесные унитазы убрали. И вот сейчас это массовое скопление вот этих вот не привыкших думать о гигиене, не совсем воспитанных преступников (все-таки часть из них уже даже осужденные, они иногда находятся в СИЗО до того, как их этапируют), они начинают там выворачивать плитку где-то, начинают что-то портить. Может быть, им было дано такое указание, чтобы показать…

В. КАРПОВ: "Ах, вам не нравятся наши VIP-камеры? – хорошо, мы сделаем все отвратительными, одинаковыми для всех", так получается.

Е. МЕРКАЧЕВА: Да, можно вот в это превратить, да.

В. КАРПОВ: Но такой цели у вас не было, насколько я понимаю.

Е. МЕРКАЧЕВА: Нет, конечно. Я бы хотела, чтобы они остались, но опять-таки, чтобы все тогда были такими же. Понимаете, в чем дело? Дело в том, что все, что происходило, делалось на средства благотворителей. Сам Золотов ходил по этажу, где вот эти VIP-камеры, свободно передвигался, якобы он был начальником строительной бригады, будучи заключенным, и он там говорил: "Вот смотрите, это на мои деньги (нашим коллегам он объяснял), и вот это купил я, и вот это тут появится, потому что я предусмотрел, средства уже поступили". Когда мы спросили, действительно ли все, что оформлено, все эти VIP-условия за средства благотворителей, нам подтвердили. Не сказали, что это был конкретно Дионисий Золотов, но я знаю, что точно по крайней мере его защитники перечисляли деньги, привозили какие-то стройматериалы. Однако начальник изолятора вполне мог бы распределить эти средства на ремонт…

В. КАРПОВ: Равномернее по крайней мере.

Е. МЕРКАЧЕВА: Конечно, равномернее, скажем так.

В. КАРПОВ: Вадим из Подмосковья интересуется: "Не кажется ли вам, Ева, что вы сломали ценную оперативную игру?"

Е. МЕРКАЧЕВА: Конечно, сломала. Вот смотрите. Дело в том, что если бы эта игра была исключительно для того, чтобы разоблачать преступников каких-то – мы понимаем, конечно, что ведутся такие игры в изоляторах, для того чтобы подтолкнуть на признания, может быть, каких-то маньяков или убийц – но ведь бывает, что эта "оперативная игра" как раз не в интересах следствия, не в интересах Родины, нас с вами, не в интересах общества, а в интересах какой-то кучки людей, которые хотят на этом заработать. И вся эта "оперативная игра" велась только для того, чтобы разводить богатеньких заключенных (их называют "сладкие булочки") на большие средства, и все эти средства уходили в неизвестном направлении. Мы будем только догадываться, кому они шли и почему все это так откликнулось. И вот то, что мы это разоблачили, именно как раз изжогу вызвало, поскольку лишились кормушки.

В. КАРПОВ: Когда ждете ответа Бортникова? По закону он же должен ответить в определенные сроки – месяц, насколько я помню.

Е. МЕРКАЧЕВА: Вы знаете, да. На самом деле тут не столько важен ответ, сколько важно, чтобы были приняты какие-то меры, чтобы, во-первых, отстали от правозащитников, кроме того, чтобы все-таки изменилось… Я надеюсь, что такая схема, которая работала в "Матросской тишине", больше нигде не повторится. Все будут понимать и бояться, что если это будет, что вот зайдут члены ОНК, разоблачат, и будет огромный скандал, грандиозный.

В. КАРПОВ: С нами была Ева Меркачева, заместитель председателя Общественной наблюдательной комиссии города Москвы, обозреватель "Московского комсомольца". Спасибо, Ева. Удачи, держитесь.

Е. МЕРКАЧЕВА: Спасибо, спасибо.

В. КАРПОВ: Сейчас новости и, конечно, последние известия со "Славянского бульвара".