С.ДОРЕНКО: 10 часов 7 минут. С нами Сергей Капков. Сергей Александрович, здравствуйте.

С.КАПКОВ: Доброе утро.

С.ДОРЕНКО: Напомню, Сергей Капков был с нами 5 сентября. И мы просили как-то системно, хотя бы с сезонами сообразуясь, приходить к нам и рассказывать о том, как работает департамент культуры, каковы цели, какие намерения, каковы планы, какой-то маленький такой отчетец. Прежде всего, хотел сказать, что дело-то к зиме, мы ждем. И очень многие не поедут. В связи с тем, что рубль подешевел, очень многие не поедут ни на какие маврикии, ни на какие сейшелы, останутся здесь. Я, например, останусь здесь по нищете и скромности своей. Я не шучу, на самом деле. А чего ехать? Поедешь, погреешься две недели. Потом дети две недели болеют, это же типично. Потом сам ходишь на антибиотиках. Оно нам надо?

С.КАПКОВ: Потом денег жалко.

С.ДОРЕНКО: Жалко. Как подумаешь, что можно сделать за эти деньги, в смысле, купить подержанную машину и так далее… правильно? Значит, мы остаемся. Мы остаемся для чего? Чтобы что?

С.КАПКОВ: Мы остаемся, чтобы отпраздновать Новый год, чтобы подвести итоги года, создать планы на будущее.

С.ДОРЕНКО: Как мы можем порезвиться? Что мы увидим на Новый год?

С.КАПКОВ: Мы можем порезвиться, как всегда, и на самом деле, не на Новый год, а фактически с этих выходных начинают работать большие катки. В парке Горького в пятницу открывается каток, в субботу — в парке Сокольники. С 30 ноября начнут работать все катки в парках. Это уже до Нового года.

С.ДОРЕНКО: Вы их охлаждаете дополнительно?

С.КАПКОВ: Конечно. Это искусственные катки.

С.ДОРЕНКО: Это же деньги.

С.КАПКОВ: Это деньги. Но эти деньги заложены в билете. Так что у этих катков есть своя экономика тоже.

С.ДОРЕНКО: Я — модный парень, сделал себе отопление крыльца. И рабочие, которые сделали, позабыли его выключить. На минимуме отлупил на даче, случайно, я потом приехал — смотрю, крыльцо дымится. Мамочка, рабочие забыли выключить! 8 тысяч рублей за месяц влупил мне. Это же деньги.

С.КАПКОВ: Вход на вашу дачу бесплатный же. А стоимость катка — 300 рублей. В стоимости билета есть все коммунальные платежи.

С.ДОРЕНКО: Хорошо. Ребят, пишем вопросы. Govoritmoskva.ru. «Почему нельзя оградить остановки отбойниками? А то люди стоять подальше от остановки». «Капков, как Нет Старк, готовит к близкой зиме и приходу белых ходоков». «Вокруг Капкова бегают две девушки и приносят какие-то бумажки и другие предметы. Что там?» — Доминик Дото. «Чем обусловлена запредельная любовь Капкова к москвичам?» — спрашивает 43-й.

С.КАПКОВ: Это взаимное чувство.

С.ДОРЕНКО: «На «Активном гражданине» предлагалось разместить детские аттракционы духовушки (что этот значит, где стреляют, что ли?) в том сквере, где их посетит большее количество детей. Спасибо»…. Давайте так, по очереди. По мере поступления. «На «Активном гражданине» предлагалось разместить детские снежные аттракционы во дворах домов 6,8 в Медовом переулке. Разместите их в Семеновском сквере. Там будет больше детей».

С.КАПКОВ: Мы возьмем за основу ваше предложение.

С.ДОРЕНКО: Дальше. В «духовушке»… это что за аттракционы? Это когда стреляют из «духовушки» в папу с мамой? Что это, поясните, 26-й. «Да, мы остаемся зимовать, Сережа», — говорит 55-й. Конечно, а как? Денег нет. «Возьмите на работу. 28 лет, бывший военный». Нет, не возьмем. «Почему нельзя оградить остановки отбойниками, а то люди стоят подальше от остановки?»

С.КАПКОВ: В принципе, наверное, можно.

С.ДОРЕНКО: Это не к вам. На тротуарах такие…

С.КАПКОВ: Разные архитектурные традиции.

С.ДОРЕНКО: Мы боимся, потому что пьяные идиоты могут нас въезжать. Я лично, когда стою на переходе, захожу за столб, на всякий случай. Я думаю, что если пьяный кретин поедет, столб его срубит. Но на остановке люди беззащитны. Но это не к вам, это к транспорту.

Давайте скажем вот о чем. Я читаю про Зарядье. Будто бы поменялась план Зарядья. Что теперь?

С.КАПКОВ: План Зарядья не поменялся. Потому что был международный конкурс, принят проект, и этот проект будет реализован.

С.ДОРЕНКО: Но я читаю в прессе, что там будут мхи и лишайники, которые летом отдельно будут охлаждаться. Верно ли это?

С.КАПКОВ: Так и было изначально по проекту. Но не мхи и лишайники, там парк поделен на четыре природные зоны, если можно сказать так, в кавычках, и эти природные четыре зоны, которые существуют в Российской Федерации. Это и мхи и лишайники, и дальше — степь, тайга…

С.ДОРЕНКО: Тайга, кедрачи… Вопрос по мхам. Мы ведь опять тратим деньги.

С.КАПКОВ: Да, конечно.

С.ДОРЕНКО: Вы же не хохол, а я хохол. Мне кажется, что гроши вот так на ветер бросать… мы же будем их охлаждать, а?

С.КАПКОВ: Нет, совсем не так. Дело в том, что любая дикорастущая зелень, в отличие от так называемого английского газона, за ней не надо ухаживать, ее не надо подстригать два раза в неделю, не надо поливать. Она сама растет. Если взять наш опыт крымских набережных, все, что мы посадили, так называемые дикоросы, мы за весь летний сезоны не потратили ни копейки на содержание. Это какая-то полынь, различные дикие травы, которые не требуют ухода в течение года. В принципе, все большие, заметные тенденции в новых парках — именно так, чтобы не было видно, что человек приложил к этому руки или прикладывает еженедельно. Это так называемая логика английского сада — такое ощущение, что это природная дикость.

С.ДОРЕНКО: Логика траты денег, объясните. Я иду по Гонконгу, и от каждого магазина на меня лупит кондиционер струей холодного воздуха, как бы приглашая зайти… просто на улице, от витрины идет холодный воздух. Я понимаю, что это невероятная расточительность, потому что они охлаждают, в сущности, воздух на улице. Одновременно его греют, потому что блок выносной в этот момент работает и греет. И я понимаю, что они платят за то, чтобы меня это дуновение ветерка…

С.КАПКОВ: Не они платят, а вы платите, когда что-то там покупаете.

С.ДОРЕНКО: Я бегу от них. Я думаю, они тратят деньги уже, значит, у них что-то будет подороже. А у вас получается, и я хочу, чтобы вы защитили эту концепцию, мне она непонятна, обогреваемые остановки уже появились, это раз. Охлаждаемые парки появляются… 

С.КАПКОВ: Это не охлаждаемые парки, это технология такая. Это работает, как некий инженерный проект. Конечно, любой современный парк — это большая инженерная конструкция.

С.ДОРЕНКО: Инженерная конструкция, которая просто лупит в воздух.

С.КАПКОВ: Почему лупит в воздух?

С.ДОРЕНКО: Там будут ходить бомжи, кидать окурки…

С.КАПКОВ: Вряд ли у Кремля будут ходить бомжи. Там будут ходить туристы. На сегодняшний момент, по нашей статистике, Красная площадь — одно из самых посещаемых мест исторических Москвы. Около 20 миллионов человек посещают, в основном, это туристы. И парк будет логическим продолжением прогулок по туристическому маршруту. И больше того, мы сможем уйти со всеми активностями, включая концертные, в парк и освободить Красную площадь.

С.ДОРЕНКО: Что-нибудь более высокое. Почему Москва? Еще раз повторяю: мы не поедем никуда, и теперь мы привязаны к Москве. Почему Москва в искусстве? Почему Москва в живописи? Почему Москва в концертной деятельности? Почему Москва? Как вы обрисуете нам этот город? Представьте, что мы инопланетяне. Это правда, на самом деле, что мы инопланетяне. Потому что многие из нас до сих пор одеваться ездили в Милан, поесть ездили в какой-нибудь Брюгге, не побоюсь этого слова, или, может быть, в Мадрид. Поесть, поужинать.

С.КАПКОВ: Ну, это не все.

С.ДОРЕНКО: Не все, но многие. И теперь эти инопланетяне вдруг оказались в Москве, которую они не знают, будучи здесь прописанными. Обрисуйте мне этот город, что это? 

С.КАПКОВ: На самом деле, то, что мы инопланетяне, это от того, что город очень большой, и каждый из нас, в принципе, живет по своему личному маршруту, который составляет около пяти процентов площади города. То есть вы ездите по маршруту дом – работа - любимый ресторан – в гости навестить родителей и родственников. То есть ваш маршрут как раз очень небольшой. Вы всегда теряетесь, когда оказываетесь в другом районе Москвы. Вам уже кажется, что это другая Москва даже. Поэтому наша основная задача — это расширять пространство.

С.ДОРЕНКО: Вы только центром будете заниматься?

С.КАПКОВ: Почему только центром? Это неважно, что. Попробую объяснить. Наша задача, департамента культуры, — расширить пространство для всех москвичей. Парк Горького — это расширение вашего личного пространства, он находится в центре. Пешеходная Крымская набережная — это тоже расширение вашего пространства. И футбольный стадион «Спартак» — это тоже расширение вашего пространства как, предположим, болельщика «Спартака». Задача расширять ваше пространство, чтобы вам было в нем комфорта.

С.ДОРЕНКО: Например, есть планы по Нагатинской пойме, есть планы по Ходынскому полю.

С.КАПКОВ: Да. На Ходынском поле будет парк, который будет проектировать департамент культуры. Мы провели международный конкурс, у нас есть проект совместный российско-итальянский и немецких архитекторов, мы будем его реализовывать. Там будет музей, федеральный, всероссийский музей современного искусства. То, что касается Нагатинской поймы, мэром принято решение, там будет парк развлечений. Так что это тоже расширение пространства. Сейчас, давайте честно, это просто пустыри. В этом есть смысл расширения пространства.

С.ДОРЕНКО: Народ воет, что на пустырях в этой связи ломаются какие-то гаражи… такие места уюта, якорные какие-то вещи.

С.КАПКОВ: Но это места уюта для единиц. В гараже мужики собрались…

С.ДОРЕНКО: Мужик идет туда, там у него и огурчик, и так далее. То есть у него там это место, а так он пойдет с кистенем на большую дорогу.

С.КАПКОВ: Нет, мы расширяем пространство, как раз делаем его комфортным. Когда точно появляется парк или какое-то общественное пространство, там комфортно всем, вне зависимости от уровня образования, дохода.

С.ДОРЕНКО: То есть туда пойдет и этот самый мужик. Вопрос по залам, который мне задавали, и я рад, что могу его переадресовать вам. Мало залов с хорошей акустикой.

С.КАПКОВ: Вообще нет почти.

С.ДОРЕНКО: И даже… Мне довелось когда-то, ну, дружить. Я мальчик, а это все-таки великий мэтр. Попов, который создал, руководил, Большой детский хор Гостелерадио, Виктор Сергеевич, и он входил всегда, когда мы входили в зал какой-то, мы с ним гастролировали, он входил и ходил вот так — прохлопывал весь зал. По сцене, в первую голову, конечно, потом в зале еще. И я с ним стал разговаривать на эту тему. И он жаловался даже на консерваторию на нашу. Потому что поменяли кресла, и стало ужасно. И он говорил, что, например, в Японии, в деревне, выверены залы были… но это давно, может, сейчас все испортилось, были выверены залы в мелких каких-то районных центрах, таким образом, что звук хрустальный, запредельный, в Японии. Но в Москве практически нет залов, где было бы подобное количество звука.

С.КАПКОВ: Это исторически в Москве не было таких залов, если мы говорим о классической музыке. Есть зал филармонии, есть зал консерватории, есть Дом музыки, где была достаточно плохая акустика. Сейчас мы совместно, кстати, с японцами и специалистами из Сингапура сделали так называемую электронную акустику, когда большое количество микрофонов, и дается другой звук.

С.ДОРЕНКО: Это в любом помещении можно создать такое?

С.КАПКОВ: В принципе, да. Это принцип студии звукозаписи или радиостудии.

С.ДОРЕНКО: Почему Москва — культурная столица? Вы весь октябрь собирались с иностранцами на этот счет, насколько я понимаю?

С.КАПКОВ: Потому что другой нет. Во-вторых, большинство людей, создающих некие культурные, а на самом деле, общественные смыслы, живут, работают, издаются, зарабатывают, печатаются в Москве. И если уж без всяких лозунгов, просто посмотреть картину, как вы говорите, для инопланетян, то лозунг Москвы — «Москва, живи, работай, созидай».

С.ДОРЕНКО: Какие-то наши композиторы живут в Литве, какие-то в Германии, пишут оттуда. Я встречаюсь здесь с людьми музыки, они говорят мне, что такой-то композитор вынужден уехать в Германию и так далее…

С.КАПКОВ: Мир глобален, конечно.

С.ДОРЕНКО: Мир глобален, но и выбираются правильные места. Условно говоря, меньше нобелиатов едет на Огненную Землю, чем в Калифорнию. И так же дело с музыкантами и композиторами. Можно ли сказать, что Москва стала притягательной и почему? Не потому, что она единственное место…

С.КАПКОВ: Москва притягательна в силу разных причин. Финансовых, в силу комфорта жизни, давайте пока сравнивать со всей России. В силу того, что здесь есть зритель. У нас четыре миллиона человек ежегодно ходят в театры, в консерватории, то есть, есть аудитория, которая обсуждает, критикует, в которой любой художник находится в дискуссии, есть критика.

С.ДОРЕНКО: А что они создали? Вот был Советский Союз, который, конечно, великий Версаль по сравнению с нынешней жизнью. Пахмутовой сколько? 85. Была Пахмутова, был Добронравов, еще кто-то… Крылатов. Был великий Версаль творческий в Москве. Это пропало, этого нет. Сейчас нам на выставках показывают закостеневшую собачью какашку и говорят, что это предмет. Это не предмет. Вот мой вопрос: куда делся великий Версаль, русский, советский? Во многом еврейский, кстати.

С.КАПКОВ: Во-первых, потому что открылись границы, и мир правда стал глобальным. Во-вторых, роль художника и возможности его заработка для молодых людей сейчас уже не является таким интересным. В-третьих, пропал государственный заказ, идеологическая составляющая. Когда у той же Пахмутовой заказывали песни.

С.ДОРЕНКО: «Наша родина — революция». Но она прекрасна, эта песня.

С.КАПКОВ: Потому что был базис образовательный. Была эстрада. Сейчас конфликт основной в чем — мы, наверное, как департамент культуры, мы такой департамент переходного периода. Мы доживаем вместе с советской эпохой, она в культуре до сих пор осталась, и даже отчасти финансирование у нас по советскому принципу осталось. И видим что-то новое, пытаемся это поддерживать. Есть Театр эстрады, а нет эстрады. Есть Театр сатиры, а нет сатиры. Эти театры продолжают работать, они популярны. Но самих направлений культурных уже нет.

С.ДОРЕНКО: Я вспоминаю не свое прошлое, я такого не могу помнить, но я вспоминаю зато у «Покровских ворот» Велюрова прекрасного, помните, он исполняет…

С.КАПКОВ: Это в саду Баумана происходило. Больше того, мы даже восстановили ту сцену, где это было. Но тогда же это была массовая культура в парках. В принципе, как и сейчас становится. Они были даже не парками, они были комбинат культурного обслуживания, так это называлось. Именно слово «комбинат», когда людей приглашали, были концерты, политинформация, танцы, и возможность подтянуться на турнике, и выпить кружку пива. То есть задача была, чтобы человек из коммуналки целый день провел в парке.

С.ДОРЕНКО: Я говорил про прежнюю нашу встречу. И сейчас я хочу, чтобы вы просто… это на самом деле для меня важно, чтобы вы однажды обратились не только к европейским планировщикам, но и к китайским. Я говорил вам 5 сентября об этом. Почти в любом дворе, где крупные здания, во дворе в Китае, в Пекине, вы видите во множестве уличные тренажеры. И вы видите бабушкас, которые там месят этот уличный тренажер, и дедушкас, которые пытаются где-то подотжаться, ну, халтурят, конечно. Но видно, что этого много. То есть едешь на такси и видишь — еще, еще, еще. Вещь, которая схожа с нами — гигантские конкурсы вальса. Пекинские пенсионеры собираются, танцуют вальс, в пятницу, например. Это огромное число людей, всюду аккордеонисты, баянисты, вальс, вальс, от группы к группе идешь, они все счастливые, «Подмосковные вечера» поют вдруг.

С.КАПКОВ: Потому что Китай такая страна, которая готова поглотить любую информацию глобального мира и пропустить через себя. Им это интересно.

С.ДОРЕНКО: А мы слишком ксенофобские?

С.КАПКОВ: У нас климат другой, на самом деле. Я был после нашей с вами встречи в Шанхае, я смотрел опыт. Конечно, это просто другой подход. Они считают себя глобальной, великой цивилизацией, все остальное уже присоединяется к ним.

С.ДОРЕНКО: Зачем вы кормите Навального?

С.КАПКОВ: Мы не кормим Навального. Он сам, мне кажется, неплохо ест. У него жена Юлия, которая его кормит.

С.ДОРЕНКО: Пришла информация, что Кремль дает деньги компании Александры Маркво, которая подружка активиста Владимира Ашуркова, которая заработала сто миллионов рублей на государственных тендерах, и все это придумал Кремль. Потом выяснилось, что удар идет не на Кремль, а на Собянина и конкретно, дескать, вы делаете что-то с Маркво, отчего она сделалась богатой, и отчего жируют, собственно говоря, от Навального до американского посла все.

С.КАПКОВ: На самом деле, это не так. Потому что мы не финансировали Александрину Маркво, его финансировал департамент СМИ и рекламы. Они выиграли тендер, достаточно интересный проект они делали, «Книги в парках», и агентство по печати тоже финансировали. Это был совместный проект, интересный. На тот момент, когда Александрина делала эти проекты, она не была ничьей герлфренд…  

С.ДОРЕНКО: Практически вы ее не уберегли в московском правительстве, скинули… а? Надо было ей бойфренда организовать, какого-то офицера, который бы не допустил, чтобы она связалась с Ашурковым.

С.КАПКОВ: Сейчас, мне кажется, у них семейное счастье. Они уже, даже, по-моему, вне Москвы находятся, судя по тому, что Ашуркова никак не могут найти.

С.ДОРЕНКО: Все-таки вы оцениваете эти публикации как удар по Собянину и вам лично?

С.КАПКОВ: Нет, мы так не оцениваем. Мы оцениваем это просто как информацию, общество должно знать. Это не закрытая, это же открытая информация, больше того, эти проекты закончились еще полгода назад. Просто информация появилась в какое-то нужное время и в нужном месте для кого-то.

С.ДОРЕНКО: Слово «Кремль» здесь случайно? Почему вас, московское правительство, назвали Кремлем?

С.КАПКОВ: Наверное, опечатка и неправильный подход.

С.ДОРЕНКО: Сейчас 10 часов 29 минут. У нас через полминуты новости. Потом включим телефон. Я прошу вас задавать вопросы на govoritmoskva, а также на govoritmoskva.ru, а также на SMS +7-925-888-94-8, а также лента в Twitter govoritmsk. Пожалуйста, пишите, мы все будем читать, прямо подряд, по-честному, следующие полчаса.

 

НОВОСТИ

 

С.ДОРЕНКО: С нами Сергей Капков, министр правительства Москвы, руководитель департамента культуры города Москвы. Сергей Александрович, здравствуйте. Снова продолжаем, полчаса ответы на вопросы. Но я прежде хотел заострить, что управделами Генпрокуратуры Алексей Староверов не явился на работу сегодня. Когда явится на работу, непонятно, говорят наши источники в Генпрокуратуре. И его допросят как свидетеля. Он расскажет, что он видел, что он знает, как мимо него джамаат носил гранаты, отрезанные головы, автоматы и все на свете. Он должен это рассказать, потому что было довольно странно, что его как бы сразу сделали священным человеком и ни о чем не спрашивали.

Мы возвращаемся непосредственно к культуре. «Почему оппозиция финансируется из средств городского бюджета…?» Сергей, а разве мы не ответили?

С.КАПКОВ: Могу еще ответить.

С.ДОРЕНКО: Пожалуйста. «Почему оппозиция финансируется из средств городского бюджета, предназначенных для развития культуры?»

С.КАПКОВ: Мы не финансировали никакую оппозицию, мы финансируем различные проекты. И департамент культуры точно не проводит никакие проекты, мы финансируем свои учреждения. Есть общественные проекты, которые выигрывают разные люди, но время течет так быстро, что кто-то сегодня является оппозицией, а потом не является или наоборот – сегодня не является оппозицией, а через полгода стал оппозиционером.

С.ДОРЕНКО: То есть леди Александрина Маркво организовывала книги для парков…

С.КАПКОВ: Она реализовывала проекты буксорсинга и проекты пропаганды книжного чтения в парках, но это был тендер федеральный, который именно ведомство Михаила Сеславинского проводило по пропаганде чтения, русского языка и много чего, и в этом нет никакой проблемы.

С.ДОРЕНКО: И она в нем побеждала, организовывала, и в целом по работе всей ею довольны?

С.КАПКОВ: По работе все довольны. А у кого какие политические взгляды, мы не всегда…

С.ДОРЕНКО: Я подряд. «Вопрос Капкову: Вы согласились бы возглавить Химки? У нас проблемы все время и вот опять убрали мэра».

С.КАПКОВ: Интересный был бы проект.

С.ДОРЕНКО: Возглавить Химки и сделать город-сад.

С.КАПКОВ: Город-спутник Москвы, все равно все-таки это же близко к Москве.

С.ДОРЕНКО: «Почему хотят снести кинотеатр «Ленинград» на Соколе? Хотят построить бизнес-центр. Но там мемориальный парк Первой мировой войны!»

С.КАПКОВ: Кинотеатр «Ленинград» не будет снесен. Мемориальный парк на самом деле существует, больше того, планируется в этом парке, так как это мемориальное кладбище героев Первой мировой войны, даже перевезти останки из Ниццы королевской семьи Романовых.

С.ДОРЕНКО: «Пусть закроет этот притон Гоголь-центра. Спросите гостя, как он относится к деятельности «гениального» Кирилла Серебренникова из Гоголь-Центра? Надо закрыть этот притон», — Антон.

С.КАПКОВ: Я совершенно спокойно отношусь к деятельности Кирилла Семеновича Серебренникова. Я считаю, что 14-миллионый город может позволить себе разные театры, включая Театр современной пьесы. Но чтобы Антону было приятно, в этом году мы закрыли Гоголь-центр на ремонт.

С.ДОРЕНКО: Я должен сказать, что Гоголь-центр в вашей голове, дорогой Антон. Вот у меня, например, в голове нет Гоголь-центра, и у меня не болит. Если я его туда посажу, может, начнет болеть.

С.КАПКОВ: Поверьте, что я знаю в Москве намного более отвратительных мест и обителей зла.

С.ДОРЕНКО: «Считает ли ваш гость слово "постмодернизм" ругательным, или наоборот?».

С.КАПКОВ: Я вообще не считаю слова русского языка какими-то ругательными, кроме матерных.

С.ДОРЕНКО: «Граффити на стенках — это просто ужас неземной. Прекратите этот ужас», — Лёва из Бирюлева. Лёв, я признаюсь честно, когда мне надо было обновлять забор, я искал, чтобы мне сделали граффити.

С.КАПКОВ: Обращайтесь к нам.

С.ДОРЕНКО: Есть люди, да, реально?

С.КАПКОВ: Мы нарисовали около 300 картин больших, заметных. Я не знаю, что было нарисовано в Бирюлеве.

С.ДОРЕНКО: Великие художники украшали в этом стиле, например, Мехико, Мехико Линдо и Кирилла. Там огромные гигантские панно на стенах, в Мехико.

С.КАПКОВ: У нас есть и аргентинские художники, которые работали вот на Дмитровке.

С.ДОРЕНКО: Я бы ценил это наоборот.

С.КАПКОВ: Считается произведением искусства.

С.ДОРЕНКО: «Спросите, пожалуйста, Парк 850-летия Москвы в Марьине будет ли продолжен дальше по набережной?»

С.КАПКОВ: Будет продолжен дальше по набережной. В этом году там две очереди. И первую очередь в этом году мы сделаем большую пляжную зону.

С.ДОРЕНКО: Адепт пишет: «Что с кораблем «Брюсов»? Открыли и сразу же начались проверки». Что за корабль «Брюсов?»

С.КАПКОВ: Корабль «Брюсов» — это корабль, пришвартованный рядом с ЦДХ, рядом с парком «Музеон» и с Крымской набережной. Он раньше работал как казино, потом как гостиница на час, а в последний момент стал арт-кластером. На сегодняшний момент он полностью закрыт, и я не думаю, что он будет функционировать.

С.ДОРЕНКО: «Спасибо за парки. Спасибо за граффити», — 26-й. «Здравствуйте. В московском метро полностью отсутствует система навигации легко заблудиться. Все указатели 50-летней давности с мелким шрифтом».

С.КАПКОВ: Это неправда, Меняется, но в течение года поменяется полностью.

С.ДОРЕНКО: «В метро Гонконга, например, заблудиться невозможно». По правде говоря, правда, там невозможно. У них все выходы обозначены буквами и цифрами. А, то есть убрать вот эти имена собственные? И дать буквы и цифры? «Реконструкция Пушкинского сквера — 220,2 млн рублей!!! Реконструкция Ново-Пушкинского сквера - 180 млн рублей. Силами гастарбайтеров, естественно… Зарплата, должно…», — пишет Топ. Топ у нас известный антисоветчик.

С.КАПКОВ: Я согласен, но меня такими цифрами не испугаешь. Я знаю, хотя это не наш проект, это комплекс жилищно-коммунального хозяйства, но мы видим эти цифры тоже. Это, во-первых, территория бульваров, Бульварного кольца, это архитектурный памятник. Во-вторых, там гранит. В-третьих, освещение. То есть, в принципе, это все стоит тех же самых денег.

С.ДОРЕНКО: «С благословения Капкова есть план лишить самостоятельного статуса музеи Высоцкого, Булгакова и Цветаевой. В чем реформаторская стратегия культурной среды в этой связи?»

С.КАПКОВ: У нас нет таких планов. Больше того, у нас нет музея Высоцкого в том понимании. У нас есть культурный центр, который возглавляет Никита, сын Владимира Семеновича.

С.ДОРЕНКО: А Булгакова, наверное, «нехорошая квартира» имеется в виду?

С.КАПКОВ: Да. Но «нехорошая квартира» наоборот — развивается. И появилась вторая «нехорошая квартира», именно та квартира на Пироговке, где жил Михаил Афанасьевич Булгаков, куда ему звонил Сталин, где была написана «Зойкина квартира» и «Театральный роман». В 2016 году юбилей Михаила Афанасьевича, там будет открыт второй филиал музея.

С.ДОРЕНКО: Будет ли объединение театров (мне кажется это колкость) в комбинаты, чтобы сократить расходы, точно так же, как школьные комбинаты создаются?

С.КАПКОВ: Нет, такого объединения не будет, потому что все-таки у нас есть везде художественные руководители, есть директора и разные функции просто.

С.ДОРЕНКО: «У нас весь квартал "засадили" частоколом знаков запрета остановки. Жираф Мариус». Жираф, но это не относится к департаменту культуры. Мне кажется, что вы немножечко… Давайте по делу, ладно? «Когда в Москве снесут памятник-урод Церетели в виде памятника Колумбу?». Простите, я попытаюсь расширить этот вопрос. Ведь люди ненавидели Эйфелеву башню. В свое время, когда ее строили, она была антихудожественная. Мне кажется, что наши дети вырастут с пониманием художественности памятника Церетели, в их изуродованное художественное чувство будут приживлены эти циклопы, и они уже не будут воспринимать их как истязающие душу. Я умру на 5 лет раньше из-за того, что Церетели изуродовал Москву циклопами, но, например, мои дети уже будут воспринимать это как нечто должное.

С.КАПКОВ: Надеюсь, что нет. Но моя задача, я вижу сейчас эту территорию, что главное хотя бы вокруг памятника все благоустроить, все сделать интересно. Сейчас есть Крымская набережная. Следующий наш шаг – через несколько лет появится пешеходный мост от Крымской набережной мимо памятника Петра Великого…

С.ДОРЕНКО: Наискосочек.

С.КАПКОВ: И, соответственно, появится парк «Зарядье», появится большой пешеходный мост.

С.ДОРЕНКО: И как будто даже там будет и велосипедный? То есть можно будет на великах проехать?

С.КАПКОВ: На великах проехать фактически от Кремля до Воробьевых гор и через Мосфильмовскую выйти на Поклонку.

С.ДОРЕНКО: Варламов будет просто счастлив. Я знаю, он очень это лоббирует. «В Измайловском парке сделали Аллею ветеранов, стендики из пластмассы как в самом плохом пионерском лагере. Стыдно», — говорит Олег.

С.КАПКОВ: Нам не стыдно, потому что стендики из пластмассы — это же привлечение внимания. Это же не монументальная история, это напоминание. Сейчас будет 9 мая, к весне у нас будут новые стенды. То есть это временные конструкции, они и будут из пластмассы, нет смысла их делать из гранита. Там есть Аллея ветеранов, есть Вечный огонь, мы все это благоустроили, об этом почему-то не говорят, а стендики не нравятся.

С.ДОРЕНКО: «Гостиницу «Россия» снесли почти 10 лет назад. Сколько еще ждать парка?».

С.КАПКОВ: До 2018 года.

С.ДОРЕНКО: До 2018 года? То есть это долго. Сегодня 2014.

С.КАПКОВ: А сколько это строят? 2015 год, 2016, 2017, 2018, 2018 – выборы президента, все откроют.

С.ДОРЕНКО: Невозможно пенять вам за то время, когда вы были не при должности и благодетельнейший Шава Чигиринский держал это место под свои проекты, но теперь будто бы хотелось посеять там клеверок, мы пойдем пастись.

С.КАПКОВ: Нет, так не бывает. Во-первых, там огромное количество основы от гостиницы, которую надо восстановить. Надо восстановить памятники, которые там существуют. И Английское подворье, оно, кстати, уже восстановлено, и памятники архитектуры Русской православной церкви. То есть это большой проект.

С.ДОРЕНКО: Не знаю. Я хочу вас проверить, мне кажется, это вопрос не к вам, но, тем не менее, совсем частный. «В Измайлове на 16-й Парковой, 74 в парке поляна для отдыха. Ее испортили, визуально оградив для футбола. Визуальное уродство! Можно ли удалить это безобразие в лесу?». Кто-то дзен-созерцанием там занимался. Сейчас вы меня потрясете, если вы знаете об этом.

С.КАПКОВ: Я знаю, что наша задача — в каждом парке иметь футбольное поле и большую спортивную активность. А то, что люди отдыхают на различных полянах. Мы знаем, как наши люди отдыхают на этих полянах. То есть лучше футбольное поле, чем шашлык, водка и круглосуточное веселье.

С.ДОРЕНКО: Очень много людей слушают нас в интернете. Здесь писал парень из Кентукки только что. И вот человек пишет из Томска: «Слушаю и радуюсь. Вот бы нам в Томск такого. Никаких Химок! Сергей Александрович, давайте к нам в Сибирь, у нас хорошо». Томск вообще хвалят.

С.КАПКОВ: Томск — хороший город, это правда. Но надо отдать должное, все-таки здесь и позиция мэра, который выделяет деньги на те проекты, что мы делаем, и то, что деньги на культуру…

С.ДОРЕНКО: А у вас есть право вето? Я понимаю, что некоторые вопросы задаются не вам, например, «”М” на метро» это не ваш вопрос. Но есть ли у вас право вето? Ведь есть вещи… Вы построите прекрасный парк и вдруг рядом будет реклама «сосну за копейки», и это испаскудит, в сущности, ваше намерение. Понимаете? Должно быть какое-то право вето, и ваше ощущение прекрасного должно касаться и рекламы, и надписей, и буквы «М» на метро. То есть должна быть какая-то комиссия величайшая, запретительная, инквизиционная.

С.КАПКОВ: Это вы западные разговоры ведете.

С.ДОРЕНКО: Почему?

С.КАПКОВ: Потому что, в принципе, про то, что вы рассказываете, так устроена культура в Париже.

С.ДОРЕНКО: Ну, правда.

С.КАПКОВ: Заказчикам на генплан города в Париже был департамент культуры. Потому что они исходили из того, что это исторический город, это музеи, это 80 миллионов туристов приезжают в город, и город надо строить таким. У нас сильное всегда архитектурное лобби.

С.ДОРЕНКО: Вы образованнейший человек. Позвольте мне сделать некие замечания общего характера. В бизнесе у нас часто бывают люди, которые представляют собой низы общества, низкие кварталы, в сущности гопоту. И вот эта гопота вешает вам «сосну за копейки». Вы можете этому противостоять или нет?

С.КАПКОВ: В принципе, да.

С.ДОРЕНКО: Да! То есть вы можете?

С.КАПКОВ: Мы задаем стандарт: это комфортно, это не комфортно. Город такой большой, что зачастую пилотные проекты могут менять город, чем запретительные меры.

С.ДОРЕНКО: «Зря вы так поддакиваете Капкову», — говорит Евгений. Вы клевый. Что мне? Ну, давайте уедим его. Ребят, помогайте.

С.КАПКОВ: Так я готов.

С.ДОРЕНКО: Ребят, клюем печень. О чем вы говорите?

С.КАПКОВ: Там вопрос про граффити в РЖД вдоль заборов. Это не то, что делает департамент культуры. Это, конечно же, хулиганство.

С.ДОРЕНКО: Но это приятнее, чем бетон.

С.КАПКОВ: Это приятнее, но, в принципе, здесь большой проект, по идее, напрашивается с «Российскими железными дорогами», когда можно стены красиво и интересно разрисовать.

С.ДОРЕНКО: Откуда бы я узнал о соперничестве ЦСКА и «Спартака»? Но когда я еду по железной дороге, я полностью информирован о культурной жизни социальных низов.

С.КАПКОВ: Но, с другой стороны, можно было и патриотические какие-то темы взять.

С.ДОРЕНКО: Какие? Дойти до твою мать, что ли? Я боюсь думать, что там могло быть. «Когда облагородят участок Карамышевской набережной?» Вот здесь у нас совсем. «Собянин недавно приезжал, там в парке гаражи». Там не только гаражи. Я вам заложу вот эту Карамышевскую набережную и Серебряный Бор, все здесь вокруг. Там не только гаражи, там под видом якобы спортивных баз всякие жулики, всякие мироеды, кулаки понастроили причаликов себе и там пасутся с девками, цыганами и медведями.

С.КАПКОВ: У нас в этом году приняты два проекта, которые мы реализуем уже к началу лета: это северный кластер (это Химкинское водохранилище) и южный кластер (это район Коломенское, Царицыно, Парк 850-летия), мы начнем там делать. Следующий кластер — Строгино и Серебряный Бор.

С.ДОРЕНКО: Вы обнаружите много интересного.

С.КАПКОВ: Конечно. Потому что там много самозахвата, много другой собственности.

С.ДОРЕНКО: И непрофильного. То есть бывший спортивный клуб советский…

С.КАПКОВ: Ведомственный. Это же разные общества спортивные.

С.ДОРЕНКО: Абсолютно. Они захватывают, делают там гнезда морфинизма и разврата.

С.КАПКОВ: У них документы, как правило, все качественно сделаны уже.

С.ДОРЕНКО: Все хорошо?

С.КАПКОВ: Ну, конечно.

С.ДОРЕНКО: Но вы сможете запустить на них трактор Caterpillar?

С.КАПКОВ: По закону, 20 метров от водной глади, то есть пляжа, принадлежит обществу.

С.ДОРЕНКО: Всего 20? Не 50, как мы раньше были информированы?

С.КАПКОВ: Поверьте мне, что раньше было 5.

С.ДОРЕНКО: 5 метров?

С.КАПКОВ: 20 – это уже много, это уже можно сделать велодорожки, зоны для бега, узкую набережную – это уже большой успех.

С.ДОРЕНКО: Таким образом мы отвоюем хотя бы 20 метров?

С.КАПКОВ: По частям, да.

С.ДОРЕНКО: «Кластер, кластер. Говорите по-русски», — брюзжит Анна. «Измайлово. Терлецкие пруды. Конный двор. Дети ходят одни!» Какие дети? Жеребята или дети? Что за дети?

С.КАПКОВ: Я не знаю.

С.ДОРЕНКО: Куда-то ходят дети одни. Товарищи, присматривайте за детьми. «Что планируется построить на Бауманской улице на месте бывшего рынка? Почему отказались от идеи современного музея? Улица Бауманская – древнейшая улица, но совсем не ухоженная», — говорит Игорь.

С.КАПКОВ: Потому что там планируется построить несколько университетских объектов совместно с Высшей школой экономики. Там много общежитий, поэтому изначально там должен был быть Музей современного искусства, сейчас он переезжает на Ходынку, а принято решение создать там уже больше университетское образование… Мне запретили слово «кластер», я пытаюсь найти другое.

С.ДОРЕНКО: Говорите кластЕр. Если вы обращаете внимание на языковые процессы, все, что раньше было по-французски, стало теперь по-английски, заметили? Омары превратились в лобстеров, и так очень много. Я думаю, что этаж постепенно превратится в level, гараж постепенно превратится в garage, то есть все французское становится английским и в этом влияние времени. А люди консервативные, хотят, чтобы вы вернулись во французский язык и говорили «о-ля-ля-ля» вместо «вау», и тогда вы сделаетесь более классическим. «Долина реки Сетунь в Очакове, Матвеевское когда облагородят?»

С.КАПКОВ: Коллеги, тут часть вопросов про особо охраняемые природные зоны, к которым, к сожалению, наш департамент культуры не имеет отношения. Это зоны с особым статусом, достаточно сложным неповоротливым законом. И на те вопросы, что вы задаете, мы не можем ответить, потому что это не наши даже территории.

С.ДОРЕНКО: Александр Третий: «Спросите Капкова срочно. Будут ли в ресторанах курительные комнаты хотя бы в зимнее время?»

С.КАПКОВ: В ресторанах не будет курительной комнаты.  

С.ДОРЕНКО: Когда-либо вы курили?

С.КАПКОВ: Я курил, конечно.

С.ДОРЕНКО: Сколько? Когда? С какого возраста по какой?

С.КАПКОВ: Я курил недолгий момент в школе, а потом уже во взрослом возрасте курил.

С.ДОРЕНКО: Со скольких до скольких лет? Так мало?

С.КАПКОВ: Я курил лет 7.

С.ДОРЕНКО: Я 16. Иногда снится по-прежнему.

С.КАПКОВ: Немного.

С.ДОРЕНКО: Ребята, все курильщики, послушайте от нас ответ. Надо выгонять вас на холод, на мороз, обливать холодной водой и кидать кусками кирпичи, еще специально нанять таджиков, если вы думаете, что вы делаете хорошее дело. Так нет же, подонки на самом деле.

С.КАПКОВ: Но с другой стороны — это личная свобода.

С.ДОРЕНКО: Личная свобода курить? Но они же глотают дым таким образом, что они его потом выдыхают. Если бы они его таблетировали внутри, но они его выдыхают?! Вот это самое мерзкое в этом процессе. «Не оставляйте шанса курильщикам ни одного», — говорит З.Т. «Какие планы по Митинской, Ландшафтный парк? »

С.КАПКОВ: Митинский ландшафтный парк, у нас проект будет закончен весной, мы будем его реализовывать. Вопрос только – успеем это сделать за один год или за два.

С.ДОРЕНКО: «В дорогих ресторанах итак есть курительные комнаты, если что», — пишет Злой. «Метро “Дмитровская” грязь, живем как в деревне, а ведь это почти центр», — пишет Марина. Ничего не знаем от «Дмитровской», как у них грязно, да? Может быть прибраться? Может взять веник и прибраться? «Культурные программы для мигрантов?» — спрашивает Сергей. Кстати, подумайте о том, что есть миллион или более людей…

С.КАПКОВ: Два миллиона мигрантов город декларирует (официальных).

С.ДОРЕНКО: Они на Новый год приходят и заполняют собой Красную площадь.

С.КАПКОВ: Манежную. Лубянку.

С.ДОРЕНКО: Надо подумать об их досуге таким образом, чтобы они были увлечены чем-то кроме убийств и изнасилований. Надо их увлечь каким-то образом, каким-то образом отвлечь от изнасилований и грабежей.

С.КАПКОВ: Мы пытаемся жить в логике, что надо делать некие правила поведения города Москвы, которых будут придерживаться и москвичи, и гости столицы. И здесь вопрос не в том, что надо людей развлекать. Здесь вопрос в том, что надо людей развивать и говорить: у нас так не принято. Если люди себя так не ведут, то здесь должны жестко включаться правоохранительные органы. Наша задача, это уже объективная реальность, если Москва становится неким таким плавильным котлом, куда съезжаются, остаются не только из бывших республик Советского Союза, но и из других регионов России, из других стран, то наша задача – иметь особую московскую идентичность, которую каждый должен…

С.ДОРЕНКО: Транслировать каким-то образом. Позвольте мне стать леваком таким, европейского толка, заботящимся о мигрантах. Я скажу вам, что если вы нагоните 2 миллиона мужчин без женщин, то мы получим 2 миллиона существ, которые тестостерон не тратят вовсе, а только накапливают. А значит, это гормон не только половой, но и агрессии, значит агрессия копится. Мы понимаем, что они до изнеможения трудятся, но потом они идут вот в эти помещения… Но вот, например, в нашем коллективе, здесь, девочку ограбили, вырвали сумку.

С.КАПКОВ: И, вы думаете, музей изменит эту ситуацию? Изменит тестостерон?

С.ДОРЕНКО: Но какая-то должна быть Гюльчатай, которая будет перед ними исполнять танец живота в каких-то шелковых шальварах, которая станет для них центром притяжения, где они будут довольные.

Д.КНОРРЕ: Что их еще больше распалит.

С.ДОРЕНКО: С криками «вах, вах, вах» расходиться и чувствовать себя счастливыми.

С.КАПКОВ: Поверьте мне, это не наша обязанность и не наше направление. Но я знаю, что для мигрантов в Москве существует отдельный мир, где есть не только «вах», «вах», Гюльчатай, а есть все это отдельное, параллельная Москва. И, в принципе, когда-нибудь с ней официальной Москве придется бороться.

С.ДОРЕНКО: «Будет ли все-таки в Лужниках аквапарк или нет?».

С.КАПКОВ: Аквапарк — нет.

С.ДОРЕНКО: Я боюсь аквапарков. 4 года на обустройства парка на месте гостиницы «Россия». Почему 4 года?

С.КАПКОВ: Почему 4? Следующий год 15-й, 16-й, и вот 17-18 мы закончим уже работу.

С.ДОРЕНКО: В 18 закончите?

С.КАПКОВ: Там же у нас еще филармония.

С.ДОРЕНКО: Там же?

С.КАПКОВ: Конечно. Филармонический зал на тысячу мест. Там и выставочная, музейная составляющая, которая тоже будет присутствовать под землей. То есть это большой проект, это сложный проект. Парковка под землей. Вы что думаете, насыпал земли…

С.ДОРЕНКО: Под рекой?

С.КАПКОВ: Нет.

С.ДОРЕНКО: Прямо под парком?

С.КАПКОВ: Да, под парком. Это исторически так сложилось, что гостиницу снесли, там и так есть место уже, котлован. Это работа, это не быстро. В зимнее время многие вещи нельзя вести.

С.ДОРЕНКО: «Новую Москву вовсе позабыли», — 201-й. Это пустой проект? Что-нибудь есть там в планах?

С.КАПКОВ: Почему пустой проект? Просто этот проект совсем не простой, и нельзя сделать различных архитектурных ошибок, как архитектурная ошибка Сити, чтобы город там жил и развивался.

С.ДОРЕНКО: Извините. У меня такое ощущение, что был человек, увлеченный этой идеей, и когда такой человек поменял место работы, эта идея и пошла себе прахом. Извините, время 11 часов. Сергей Александрович, это говорит о том, что вы не просто клевый, а вы интересный.

С.КАПКОВ: Приглашайте еще. Спасибо.

С.ДОРЕНКО: По итогам. Договорились? Спасибо большое.

Д.КНОРРЕ: Спасибо вам.

С.ДОРЕНКО: Мы пойдем и проживем его, этот четверг, 13 ноября.