О.Данилевич: Здравствуйте!  В гостях у нас сегодня режиссёр, сценарист, актёр, продюсер Юрий Быков. Надеюсь, что это весь список.

Ю.Быков: Я и лошадь, я и бык, я и баба, и мужик. Да. 

О.Данилевич: Ай, молодец! Насколько я знаю, вы сейчас…

Ю.Быков: Здравствуйте!

О.Данилевич: Да, здравствуйте! Насколько мы знаем, вы сейчас работаете над очень насущным, злободневным фильмом под названием «Завод». Это правда?

Ю.Быков: Ну, в данном случае именно сейчас, именно в этот момент я работаю над картиной, вернее, так скажем: над телевизионной восьмисерийной картиной, но параллельно на своей студии развиваю то, о чём вы сказали. 

Е.Звягинцева: Что за телевизионная картина?

Ю.Быков: Ну, я думаю, что пока не стоит обсуждать, потому что это не моё, собственно говоря, авторская продюсерская работа, поэтому, просто я, отвечая на ваш вопрос, чем я в данный момент занят, – я занят, собственно говоря…

Е.Звягинцева: И тоже нельзя пока сказать, о чём будет?  

Ю.Быков: Ну, я думаю, что не стоит, потому что люди, которые курируют всё это, заинтересованы в каких-то своих интересах, поэтому я могу лишь сказать, что я, как всегда, веду свою параллельную жизнь – работаю на кого-то и работаю на себя.

О.Данилевич: Вот как раз про «на себя». Во-первых, расскажите, что за фильм «Завод»? Говорят, он остросоциальный.

Ю.Быков: Ну, да, наверное, остросоциальный, потому что, как всегда, обратившись к той реальности, в которой мы вместе с вами существуем – не мы конкретно с вами, всё-таки рассказ идёт о людях, живущих на периферии – я понял, что одна из основных болевых точек сейчас… Хотя нет, касается каждого и всех, просто я-то снимаю конкретно про завод, про людей, которые находятся в авангарде этой проблемы, а вообще касается всех. Сокращения, то есть, сначала, наверное, санкции, политическая обстановка, социальная, как угодно. 

Е.Звягинцева: Нефть дешевеет…

Ю.Быков: Нефть дешевеет, доллар растёт, и, в общем, повсеместно и повсюду происходят сокращения, то есть потеря работы. И, если люди более-менее интеллигентные, вроде нас с вами, наверное, будут страдать, переживать, искать какие-то цивилизованные выходы из этой ситуации или не искать их, а отчаиваться, просто унывать, пить дорогое вино или дешёвое, то люди на периферии, скорее всего, по опыту…

Е.Звягинцева: Тоже будут пить.

Ю.Быков: Может быть, и будут пить, но всё-таки там всё усугубляется тем, что пить можно не до бесконечности. Если в больших городах-миллионниках… У, как длинно я завожу…

О.Данилевич: Ничего-ничего…

Ю.Быков: Вот в больших городах, в урбанистических сообществах ещё можно на кого-то положиться, найти какую-то подработку, ещё что-то, то на совсем глубокой периферии, конечно, люди, как всегда это бывает, ну…  

Е.Звягинцева: Нет выхода.

Ю.Быков: Да, нет выхода. Помните, Пушкин говорил: русский бунт бессмысленный и беспощадный? То есть я убеждён, что в стратегической перспективе, если не озаботиться судьбами наших малоимущих граждан, которые работают на фабриках, заводах, если не озаботиться реальным сектором экономики, то будет просто обыкновенная пугачёвщина. Люди возьмут вилы и пойдут просить тот кусок хлеба, который…

Е.Звягинцева: Фильм о том, как плохо, или о том, как выйти из этого?

Ю.Быков: Я думаю, что фильм и том, и о другом. То есть фильм, прежде всего, о ситуации в целом. Важно показать, что, если так будет продолжаться и дальше, то все живые люди, и никто не хочет умирать с голоду.

Е.Звягинцева: А вы думаете, что власть этого не знает и не понимает?

Ю.Быков: Я думаю, что власть это знает, и я думаю, что власть это понимает, и я думаю, что власть готовит какие-то серьёзные, как сказать…

О.Данилевич: Антикризисные меры.

Ю.Быков: Антикризисные меры, которые, собственно говоря, опять же, эта власть считает, что они осуществимы и, самое главное, продуктивны. Но, если посмотреть на исторический опыт нашей страны, пусть даже самый-самый недалёкий, а уж тем более если в глубину истории всмотреться, то, несмотря на то, что всегда хочется верить в то, что власть наша рассчитывает всё достаточно правильно и логично, но получается, что не всегда она просчитывает всё до конца, и при выборе своих мер оказывается права. Если бы всё было так безоблачно, наверное, мы бы жили по-другому. Поэтому, конечно, какие-то меры, я сейчас мягко выражаюсь, готовятся. Какие-то блокировки подобных настроений тоже готовятся, но я ещё раз повторяю: когда человеку нечего есть и негде жить и когда у него семья и дети, я думаю, с ним трудно совладать, с точки зрения каких-либо вообще мер.  

О.Данилевич: Скажите, пожалуйста, а сценарий писался как раз вот в моменте происходящего или это какая-то была давняя задумка и сейчас вы её адаптировали под те события?

Ю.Быков: У меня нет давних задумок. Я, к сожалению, убедился в том, что мне достаточно закончить предыдущую картину, как вдруг возникает очередная болевая точка социальная, которая касается всех и каждого. Такая страна, такая реальность, если хотите. И это было всегда, пока есть, будет ли, не хочу никого пугать и обнадёживать, но, так или иначе, каждый раз, когда я заканчиваю очередную картину, просто возникает какая-то очень-очень небольшая пауза, в которой я оглядываюсь по сторонам так, символически, грубо говоря, и понимаю, что…

Е.Звягинцева: А как это происходит, вы новости просматриваете? Или это вам знакомые рассказывают? 

Ю.Быков: Нет, я очень тесно просто связан с тем пространством, о котором я рассказываю. У меня всё-таки родители живут в маленьком городке, в котором я родился и вырос. Я постоянно имею связь с провинцией, если хотите, ну и вообще, это и в Москве начинает происходить. Подбирается сама проблема. Вот её решение, о котором я буду рассказывать, больше свойственно периферии, потому что всё-таки люди… 

О.Данилевич: То есть решение будет в фильме?

Ю.Быков: Нет, я имею в виду решение, которое выбирают для себя люди, которые в эту ситуацию попадают – это решение больше присуще периферии, потому что, как сказать, мужики долго не мудрствуют лукаво… А вот…

Е.Звягинцева: А город выбрали, где снимать?

Ю.Быков: Пока нет, не хочу пугать администрацию. 

О.Данилевич: Сценарий написан уже?

Ю.Быков: Да, всё написано. 

О.Данилевич: Вы говорили, что этот фильм будет сниматься уже на недавно созданной вашей студии. Это так?

Ю.Быков: Да, на недавно созданной моей студии, которая называется «Кода», и я буду выступать в качестве генерального продюсера. 

О.Данилевич: «Кода» воспринимается как кода в музыке – это окончание какого-то музыкального произведения.

Ю.Быков: Это не столько окончание, хотя окончание фактически. Это заключение – можно так сказать. То есть, если, например, у того же музыкального произведения есть вступление, пролог, то кода – это в каком-то смысле такое обобщающее заключение, такой финальный аккорд. То есть, кода – это, грубо говоря, если совсем просто выражаться, вот о чём мы говорили. 

О.Данилевич: Вы к этому и шли всё это время?

Ю.Быков: Ну, кода для меня – это символ. Я очень долго выбирал название для студии, и, в общем, впервые в своей жизни пытаясь что-то придумать сознательное, целенаправленное, у меня ничего не получалось. И вдруг пришло слово и пришёл знак. 

Е.Звягинцева: Какой знак?

Ю.Быков: Ну, у коды известный знак – это крест в круге. И какой-то он такой, мне показалось, очень ёмкий, символичный, и самое название – очень тяжёлое, весомое. Может быть, немножко драматичное. Один товарищ мне сказал, что теперь у тебя будет студия со знаком венка на кресте. Я так очень хорошо посмеялся. Но, вообще, мне понравилось просто созвучие. Я в принципе этим самым и занимаюсь в своих картинах – я пытаюсь сделать умозаключение, вывод.

Е.Звягинцева: А сколько человек у вас на студии трудятся? Вы там набрали команду?

Ю.Быков: Ну, она будет набираться под конкретный проект. Пока у меня самых приближённых около пяти человек – это, собственно говоря, мои доверенные лица, с которыми я прошёл по-разному, с кем-то – одну картину, с кем-то – две. Но это проверенные мной люди, которым я доверяю. Это основной состав, скажем так. Даже не учредители, а как сказать…

Е.Звягинцева: Друзья-партнёры.

Ю.Быков: Партнёры, да, по творчеству. Конечно, я слыву диктатором, я это не скрываю. Ну, я, вообще, считаю, что что-то большое и правильное делает только одна голова. Все остальные по мере возможности помогают. Я не верю в коллективное творчество, я верю в коллективный труд. А уже непосредственно под проект будут находиться люди…

Е.Звягинцева: Но, ведь, быть продюсером – это намного сложнее, мне кажется, в каком-то плане, чем быть режиссёром. Вам же нужно ходить, выбивать деньги, продвигать кино, вот эта вот вся такая закулисная работа, закулисная движуха. 

Ю.Быков: Ну, мне кажется, что закулисной движухи будет достаточно немного, потому что я всё-таки буду заниматься авторским кино. Авторское кино – оно очень ёмкое, локальное, я очень непретенциозный, очень некапризный режиссёр. Вообще с чего родилась идея создания студии: я для себя взвесил, что мне более, как сказать, приемлемо для здоровья и для нервов. Постоянно спорить с 10-15 людьми, у которых свой вкус, и в итоге всё-таки обслуживать их интересы… Я сейчас не говорю об авторских своих картинах, потому что мне тут повезло с Алексеем Учителем, но я стал прекрасно понимать, потому что я параллельно всё-таки снимал и на студиях как наёмный человек, и я стал понимать, что, конечно, в перспективе всё равно придётся уходить в самостоятельно плавание, потому что, ещё раз говорю, сопоставив то количество нервов и здоровья, которое я затрачиваю на споры и убеждения и обслуживание интересов чужих, я это же количество здоровья и нервов могу затратить на деятельность, которая будет направлена целиком и полностью на меня.

О.Данилевич: Вот вы говорите, что вы не верите в коллективное творчество, когда вы пишете совместный какой-то сценарий…

Ю.Быков: Я не пишу совместных сценариев.

О.Данилевич: Хорошо, тогда фильм, о котором, вы уже, наверное, догадываетесь, мы хотим сейчас поговорить…

Ю.Быков: Немножечко скандальчика…

О.Данилевич: Да. Вообще, слушайте, это какая-то странная история, потому что до вас фильм снимал Сергей Бодров, потом…

Ю.Быков: Он не снимал. Я, просто к чести Сергея Бодрова сказать, чтобы просто не было кривотолков, если бы он снимал, то получилась бы примерно такая же ситуация, как со мной. А он всё-таки находился в подготовке, в размышлении над картиной. 

О.Данилевич: То есть он не начал ещё.

Ю.Быков: Он не начал снимать картину. Ещё раз говорю: он находился в такой длительной даже не подготовке, потому что подготовка – это всё-таки более такой динамичный, деятельный, конкретный процесс. Он находился, скажем так, в сотворческом размышлении вместе с Евгением Витальевичем Мироновым, с Тимуром Нуруахитовичем Бекмамбетовым, в размышлении о том, что это должен быть за фильм. А вот я уже как раз таки попал уже, собственно, говоря, вернее, был приглашён, сделал достаточно много работы. 

О.Данилевич: Больше половины. 

Ю.Быков: Ну, опять же, как, из чего считать? Я не скрываю, да, что из того, что написано было, нацелено, спланировано, скажем так, конечно, из написанного я снял больше двух третей, и мы даже вошли в съёмочный блок космически, просто на время остановились, к тому же Евгений Витальевич заболел, и так далее. Вот, но учитывая, скажем так, те планы, в которые я посвящён отчасти, я знаю, что это будет совсем другая картина, и тут мои две трети перестают иметь значение. 

О.Данилевич: А сколько будет…

Е.Звягинцева: То есть почти многое вырежут, то, что вы…

Ю.Быков: Я думаю, что сама концепция картины, прежде всего, изменилась. Из драматического байопика о Леонове как о фигуре серьёзного такого, эпохального масштаба и, так сказать, из картины о судьбе людей, ему сопутствующих, из такой классической, такой драматической картины о больших людях, эта картина превратится в такой в хорошем смысле в аттракцион, посвящённый непосредственно полёту и выходу Леонова в космос без какой-то смысловой нагрузки, что, с точки зрения Тимура Нуруахитовича, более продуктивно для продажи картины на широкоэкранном рынке. 

О.Данилевич: А разве до этого Бекмамбетов не знал, что вы написали?

Ю.Быков: Знал, конечно. 

О.Данилевич: А почему согласился…

Ю.Быков: Ну, потому что он, ну как сказать… Меня же не уволили, в смысле, выгнали метлой там или как сказать.

О.Данилевич: Ну, вас попросили фактически, вы же не сами ушли.

Ю.Быков: Конечно, меня попросили уйти, потому что мне сказали, что та картина, которая должна в итоге получиться… Ну, то есть был сделан определённый этап работы, были сделаны определённые выводы, и было принято решение вести картину, но по другому пути, и на этом пути я уже как инструмент был не нужен.

Е.Звягинцева: То есть побольше спецэффектов, вот такой движухи…

Ю.Быков: Не побольше, а принципиально, как сказать… То есть. Я был приглашён как артхаусный, или авторский, или драматический режиссёр, для того чтобы в картине, в которой, естественно, тоже планировались спецэффекты, как вы говорите, и так далее, была всё-таки такая серьёзная драматическая составляющая. Видимо, исходя из того, что дальше, ещё раз говорю, концепция картины изменилась, я уже как инструмент был не нужен. И, чтобы не тратить на меня время и сил, чтобы не пытаться мне что-то навязывать и считаться со мной…

О.Данилевич: В титрах вы будете как соавтор, сорежиссёр, я не знаю, сосценарист? 

Ю.Быков: Я попросил себя убрать как режиссёра и оставить как соавтора сценария, но я думаю, что по конечному результату я приму решение окончательное. Пока мне достаточно того, что… Я просто не могу быть сорежиссёром, и, извините за пафос, я слишком долго работал и трудолюбиво, и добросовестно, чтобы быть кому-то сорежиссёром. Даже если бы это был Сергей Бодров, при всём уважении к большому и серьёзному режиссёру, я в принципе не подмастерье. То есть я сам себе достаточно самостоятельный человек и самодостаточный. 

Е.Звягинцева: Сейчас вы как-то…

Ю.Быков: Вот… Извините, что перебиваю… А собственно говоря, сценарий – это отдельная профессия. Я ещё к тому же являюсь профессиональным сценаристом. В принципе не секрет, что за сценарий сценарист никогда не несёт прямую ответственность, потому что сценарист – это что-то вроде печатной машинки для продюсера. И для резюме, что называется, что участвовал хотя бы как-то в этой картине, я пока оставил свою фамилию как сценарист. Как режиссёр я, естественно, её убрал, и я думаю, что как режиссёра меня в титрах не будет. 

Е.Звягинцева: Сейчас вы больше воспринимаете это как-то с улыбкой. А вот когда вам в день сообщили, это было неожиданно или…

Ю.Быков: Ну, я не то чтобы с улыбкой. Понимаете, какая штука… Я слишком, наверное, немаленький, скажем так, я не очень взрослый, наверное, но всё-таки немаленький человек, чтобы какие-то катаклизмы в своей жизни несмертельного характера воспринимать как какие-то апокалипсисы. С другой стороны, конечно, как любой другой нормальный человек, когда получает такую информацию… Вы знаете, если, как это поётся в песне, жена уходит к другому, ещё неизвестно, кому повезло. Я сейчас эту ситуацию с этой позиции рассматриваю, и, мне кажется, она самая правильная. Во-первых, эта ситуация дала мне толчок, я действительно собирался создавать кинокомпанию, но я собирался всё-таки в перспективе, достаточно медленно, аккуратно, присматриваясь… А эта ситуация дала мне такой очень серьёзный толчок, я, в общем-то, психанул и объявил… Вообще формулировка пресс-службы «Базелевс» была очень благосклонна ко мне, они немножечко там слукавили, но они очень-очень…

Е.Звягинцева: А я давала эту новость…

Ю.Быков: Да-да… Что мы и полюбовно, и так далее. Вот и я, в общем-то, как сказать, психанул действительно, и это не секрет, что стал настаивать на том, чтобы меня именно уволили, потому что формулировка была вроде бы благосклонная ко мне, но в то же время суть её была в том, что мы не сошлись в чём-то творчески и я решил уйти в другие проекты. Однажды действительно я позволил себе, ещё будучи мальчишкой, с проекта «Станицы». Ну, мальчишка в смысле профессиональном. А здесь я был готов дойти до конца любым способом, то есть я после того случая, мало того, проиграв суд и заплатив добросовестно штраф очень большой по этому суду, я для себя принял решение, что на любой работе я иду до конца. Здесь мне как раз таки не дали дойти до конца, поэтому формулировка – она, с одной стороны, благосклонна, с другой стороны, лукавая. То есть я не уходил, я не бросал картину. Меня действительно попросили уйти полюбовно, и это правда. Никакого скандала не было, но я не бросал картину. 

О.Данилевич: По поводу «Станицы». Вы ушли, правда, со съёмочной площадки, вы при этом сказали, что вы не готовы снимать халтуру. А много ли в России сейчас халтуры? 

Ю.Быков: Это очень вкусовая вещь, вернее, это очень вкусовое возникнет обсуждение, что является халтурой, что не является, вообще… 

О.Данилевич: Ваше, вот личное ваше мнение. 

Ю.Быков: Халтура как определение – это когда у человека есть потенциал, но, делая какую-то работу, этот человек этот потенциал до конца не использует. 

О.Данилевич: А вы так не делаете?

Ю.Быков: Я так стараюсь не делать, просто потому что очевидно…

О.Данилевич: А вы так сами говорили про сериалы…

Ю.Быков: Я никогда не говорил про сериалы так.

О.Данилевич: Вы говорили, что это способ заработка.

Ю.Быков: Это способ заработка, абсолютно точно.

О.Данилевич: Разве это не халтура? Это не одно и то же?

Ю.Быков: Нет-нет. Во-первых, это наёмная работа, то же самое. Это не авторское кино. Я очень многое делал под диктовку. Чтоб вы поняли. То есть это мне никто не отдавал на откуп картину. Я просто выполнял поставленные задачи, которые потом изменились. Но я не был предоставлен самому себе. 

О.Данилевич: А отношение у вас к сериалам, прежде всего…

Ю.Быков: Отношение к сериалам, к любой наёмной работе, которая не инспирируется, если хотите, мною лично, у меня отношение очень добросовестное. Но я понимаю, что ко мне пришли авторы, назовём их условно, чтобы сделать своё кино, используя мой инструментарий. И я работаю на этих людей, так или иначе. Когда я делаю своё кино, я работаю на себя, на своё собственное высказывание. Я не знаю. Архитектор может построить что-то, что ему самому нравится, а что-то – по заказу. Правда ведь? В данном случае я, как сказать, на студийной работе выступаю как ремесленник. Но это не значит, что прихожу, беру большую чашку кофе, привожу с собой двух спутниц и начинаю рассказывать, как я съездил на какой-нибудь курорт. Я сижу и работаю практически без выходных с утра до вечера. Просто я работаю, обслуживая чужие интересы.  

О.Данилевич: Тогда расскажите, что произошло со «Станицей», потому что не очень понятно. Если вы там работали добросовестно, как могла получаться халтура? 

Ю.Быков: Ну, ещё раз говорю, это был момент в моей жизни очень напряжённый, и я не горжусь этим поступком, хотя многие, особенно оппозиционные, мои коллеги поставили мне как медаль в резюме. Я считаю, что, конечно, я поступил очень плохо, и надо было…  Неизвестно, правда, что бы было со мной на тот момент, если бы я пошёл до конца.

Е.Звягинцева: Вы просто психанули или как?

Ю.Быков: Я просто попал впервые в ситуацию, вы поймите… У меня до этого был один сериал, насколько я помню, «Инкассатор» называется. И я только что приехал с очень трудной производственно и психологически картины под названием «Майор». И, в общем-то, когда мне пообещали «Станицу», вы на секундочку вспомните сюжет, эта картина планировалась, как мне было обещано Игорем Александровичем Толстуновым, о событиях в станице Кущёвской. Для аудитории «Перового канала», а значит, и для всей страны. В итоге мне не хватило, знаете как, мне не хватило смелости сказать, что я не согласен с направлением проекта ещё на стадии подготовки, когда я стал понимать, что мне не дают, что я хочу. Именно такую социальную, тяжёлую, серьёзную, обличающую работу. А сценарий стал уходить…

Е.Звягинцева: В поножовщину? 

Ю.Быков: Нет, в русло рассказа о женщине, которая ищет ребёнка, в такую мелодраму, которая имеет очень опосредованное отношение к этой ситуации. И, в общем-то, ушёл-то я практически после 14 смен. То есть когда я смирился на подготовке с подобным, с таким развитием событий, с таким сценарием, с материалом, я подумал, что я, может быть, на площадке смогу что-то изменить, что-то внести. Но я понял, что и на площадке в связи выработкой, с огромной спешкой, ну, то, что присуще сериалу, я понял, что и на площадке я не смогу ничего кардинальным образом исправить, и в итоге получится картина, за которую я не смогу отвечать, потому что…

Е.Звягинцева: Будет стыдно.

Ю.Быков: Дело не в стыде, а дело в том, что я думал, что я смогу обмануть продюсеров и снять социальное кино. В итоге я понял, что этого не смогу сделать, и понял, что мне будет ужасно тяжело, и мне это будет очень серьёзный психологический удар мне, просто по моей психике. И, в общем-то, не секрет, что любой артист, любой кинематографист, который хочет завязать какую-то работу, он просто берёт справку за 10 тысяч рублей у доктора, и никакой контракт не работает, всё. Вы заболели.

Е.Звягинцева: Подорожали справки. 

Ю.Быков: Да. А я целенаправленно признался в письме, которое потом приложили в суде к делу, что я самовольно, осознавая последствия своих поступков, ухожу. Поэтому мне и выписали штраф в два миллиона рублей.  

Е.Звягинцева: О боже! Два миллиона! Где вы искали их?  

Ю.Быков: Ну, я их зарабатывал, я их копил. 

Е.Звягинцева: Ну, жалко отдавать такие деньги. Например, погорельцам в Ярославле выделили два миллиона рублей на квартиры.

Ю.Быков: Ну вот видите как? Я считаю, что я в каком-то смысле квит, что называется, с той компанией, которую я… Потому что я ушёл перед выходными. В общем, они достаточно быстро решили проблему. Понятное дело, что им было тяжело, понятное дело, что им было неприятно, но, ещё раз повторяю, я не горжусь этим поступком, но я не уверен, что это бы хорошо сказалось на моей чисто человеческой психике, если бы я остался до конца.

О.Данилевич: Расскажите про «Ёлки 1914». Непонятно. Вы говорите, стесняетесь этого фильма, а людям нравится.

Ю.Быков: Я не стесняюсь этого  фильма. А где это, в Facebook, наверное, написал? 

О.Данилевич: Это было какое-то интервью.

Ю.Быков: Нет, я всё-таки политик и дипломат, всегда подбираю выражения. Я не стесняюсь этой картины. Я говорю о том, что, может, это не самая выдающаяся, мягко говоря, работа в моей карьере, но я её сделал в знак благодарности Тимуру Бекмамбетову, который, собственно говоря, был один из немногих, кто поддержал картину «Майор» на внутреннем рынке. 

О.Данилевич: У нас очень мало времени до новостей, давайте просто один вопрос по этому фильму. Вам чья оценка важна, если людям действительно нравится этот фильм, его показывали перед Новым годом, несколько дней после Нового года? 

Ю.Быков:: Оценка картины «Ёлок»? Я её вообще не ввожу в зону оценки. Ни своей, ни зрительской.   

О.Данилевич: Чья оценка вам важна? 

Ю.Быков: Мне абсолютно всё равно, как оценивают картину «Ёлки», это был знак моей благодарности Тимуру Бекмамбетову.

О.Данилевич: Любой другой фильм – чья оценка вам важна? 

Ю.Быков: Моя личная, конечно, в первую очередь.

О.Данилевич: Юрий Быков у нас в гостях. Мы прерываемся на новости, потом продолжим. 

НОВОСТИ

Е.Звягинцева: Мы продолжаем, это программа «Бла-бландинки». Ольга Данилевич. 

О.Данилевич: Катерина Звягинцева. У нас в гостях режиссёр, сценарист, актёр, продюсер Юрий Быков.

Ю.Быков: Здравствуйте.

О.Данилевич: В первой части программы мы говорили с вами о фильмах, которые вы и собираетесь выпустить, и о тех, которые уже вышли. Есть ещё один фильм, о планах на который вы как-то обмолвились пару раз. Это фильм о Донбассе.

Ю.Быков: О Донбассе, совершенно верно. 

О.Данилевич: И собирались даже туда поехать, для того чтобы самолично оценить обстановку. 

Ю.Быков: Ну, я не то чтобы туда собирался, мне в любом случае придётся туда поехать. Просто надо выбрать определённый момент, в который я смогу посетить эту территорию.

Е.Звягинцева: От идеи не отказались…

Ю.Быков: Я думаю, что я не откажусь от этой идеи по одной простой причине. Дело в том, что для меня квинтэссенция противостояния западной и восточной цивилизаций, если хотите. Квинтэссенция противостояния, которое спровоцировало холодную войну между территорией, на которой мы живём, и территорией, на которой находятся Европа и Америка. НАТО и так далее, и тому подобное. Это точка расхождения двух абсолютно разных, если хотите, взглядов на мироздание. И, в зависимости о того, как там сложатся события в ближайшей или даже в стратегической перспективе, будет понятно вообще, как мы будем существовать. Если там нет точек пересечения, договорённостей, дипломатический каких-то отношений и так далее, то, видимо, мы придём в очередной раз, дай бог если к холодной, а может быть, и к горячей войне. Это история о том, как мир делится пополам.

О.Данилевич: Сценарий написан, пишется?

Ю.Быков: Сценарий был написан, один из вариантов, я пока отложил, потому что много…

Е.Звягинцева: Всё-таки что-то в стол убираете?

Ю.Быков: Нет, не в стол. Просто мне кажется, что, если совсем честно, я ведь не исключаю, что эта картина может стать вообще моей последней картиной. 

О.Данилевич: Это почему? 

Ю.Быков: Потому что Олеся Бузыну ведь убили за его позицию в Киеве. Я не исключаю, что и меня могут грохнуть, если я сниму эту картину. 

О.Данилевич: Ну, не снимайте тогда пока, что ли. 

Ю.Быков: Ну, вот, я и говорю, что я пока… Я не скрываю, я откровенно говорю, что я побаиваюсь. Я не знаю, когда страсти поулягутся. Вы знаете, это всё равно, что снимать «Груз 200», когда Советского Союза уже нет. Замечательное, откровенное кино, но…

О.Данилевич: Не в своё время.

Ю.Быков: Не то что не в своё время, нет ничего проще, чем бить дохлую собаку. Поэтому я всё-таки отложил это, прежде всего, потому что я понимаю, чем я рискую. Не потому что я никогда этого не буду делать, но, собираясь снимать этот фильм, я должен понимать, что я готов получить всю палитру последствий. Я пока ещё не закончил какие-то свои социальные обязательства, не подстраховал своих близких. Поэтому я это не просто отложил, я это отложил до того времени, когда я буду понимать, что я готов рискнуть. Сейчас я пока рискнуть не готов, и это откровенно. Пожалуйста, можете меня за это ругать. 

Е.Звягинцева: Вы думаете, что наступит такое время риска?

Ю.Быков: В смысле, когда я сниму эту картину? Я думаю, что это время как раз и наступит.

О.Данилевич: Давайте к теме чуть более весёлой, хотя не знаю, для кого как, наверное. Тут недавно министр культуры предложил зарабатывать на кино, устраивая лотерею…

Ю.Быков: И разыгрывая ужин с Козловским, да. 

Е.Звягинцева: Почему именно Козловский? Это что, у нас самый лучший актёр?

Ю.Быков: Ну, это надо у вас спрашивать. Я-то не могу, я ангажированный. Вы мне скажите.

О.Данилевич: А мы у вас спрашиваем.

Ю.Быков: Ну, конечно, хороший артист. Вы меня спрашиваете про ужин или про артиста? 

О.Данилевич: Нет, мы спрашиваем в том числе про ужин, потому что выбирая из всех российских звёзд… Российское кино заработает на ужине с Козловским? 

Ю.Быков: Я думаю, что ничего российское кино на ужине с Козловским не заработает. Я как человек взрослый и несущий за многих людей ответственность дипломатически скажу так: мне кажется, что это не самое продуктивное нововведение министерства культуры – разыгрывать ужин с Козловским. 

О.Данилевич: Вам вообще не стыдно за российское кино? То, что министр предлагает в этом смысле так зарабатывать. То есть у нас настолько всё плохо, что предлагают зарабатывать ужином с Козловским?

Ю.Быков: Я боюсь, что мы немножко деформируем высказывание, всё-таки там было… Я не умаляю абсурдности этого высказывания, я просто имею в виду то, что, насколько я читал в «Ведомостях», там было написано, что Мединский предлагал поощрять зрителей таким образом. Я не понял вообще смысла этой процедуры, но я понял, что само предложение заключает в себе восхищение этим артистом. Мне кажется, чрезмерное. По крайнем мере, это даже в каком-то смысле унижает этого артиста, всё-таки он не марионетка, он не игрушка, чтобы его приводить к кому-то на ужин. Но само по себе высказывание характеризует министра культуры, наверное, как человека очень радикальных предложений. Мне кажется, хохма Дмитрия Анатольевича Медведева в ответ – а почему бы не разыгрывать ужин с Мединским – она, в общем, отвечает на все вопросы, несмотря на то, что оба человека из «Единой России», из одного политического лагеря, что называется. Всё-таки видно, что существует система сдержек и противовесов. Что касается общего отношения к министерству культуры – ну, эта структура, как и любая другая государственная структура, достаточно консервативная, мягко говоря, у неё есть свои опоры, и в то же время свои цепи в каком-то смысле, свои стереотипы мышления. Всегда творческий авангард внесистемный, это понятно. Другой вопрос, что я недавно посмотрел картину «Дэдпул», и я бы не хотел, чтобы подобные картины появлялись, при том, что я абсолютно в каком-то смысле даже оппозиционный человек, но у меня есть и внутренние моральные ограничения. 

Е.Звягинцева: При этом «Дэдпул» побивает все рекорды по сборам.

Ю.Быков: Это меня и пугает.

Е.Звягинцева: Почему? Слишком много мата? Что смутило там?

Ю.Быков: Нет, эта картина поддерживает то поколение, которое пишет «человег», «пойдём покурим травки», поддерживает их в этом образе жизни. Вы поймите меня правильно. Если нобелевский лауреат курит травку, я сейчас не пропагандирую ничего, это, наверное, одно дело, а если человек, который не умеет писать «жи-ши» с буквой «и», занимается всеми этими делами…

Е.Звягинцева: Ну, послушайте, я с вами не согласна, там ограничение 18+.

Ю.Быков: Это формальности. 

Е.Звягинцева: Здравомыслящий человек посмотрит и, конечно, не будет…

Ю.Быков: Эта картина не рассчитана на здравомыслящих людей. Эта картина рассчитана, и мы сами прекрасно понимаем, на подростков. И дали бы этой картине 6+, они бы все хлопали, кто эту создавал картину, в ладоши. Просто формально действительно даже в Америке, мне кажется, этому фильму присвоить рейтинг ниже, чем 18+, нельзя. Дело даже не в этом. Дело вообще в системе и сути общества потребления, в капитализме, в дичайшем капитализме, когда мне плевать, какие будут последствия от моего продукта, главное, чтобы продукт приносил прибыль. 

Е.Звягинцева: По-моему, всегда так было, главное – деньги. 

Ю.Быков: Всегда так было, поэтому, собственно говоря, я одинаково плохо отношусь и к идеалистам-коммунистам, и к капиталистам. Одинаково. Потому что я убеждён, что без ощущения порядка и ответственности не может быть никакого прогресса, будет только анархия. Самоограничения, внутренние человеческие, прежде всего, – гарантия того, что мама будет любить сына, сын будет любить маму, и, наверное, если повезёт, свою собственную землю. Потому что организации человеческого сообщества без кодекса не бывает. 

О.Данилевич: Вы за цензуру?

Ю.Быков: Я абсолютно за цензуру в случае с фильмом «Дэдпул». Но, опять же, кто цензура? Кто будет принимать решение? Если цензурирующие авторитетные лица спускаются сверху, я, конечно, против.

О.Данилевич: А откуда должна прийти цензура?

Ю.Быков: Из демократического общества. 

Е.Звягинцева: В США демократическое общество, и фильмы выходят, выпускаются.

Ю.Быков: Ну, США не самый лучший пример демократического общества, если хотите. Вообще, демократическое общество – очень условное понятие. Мы, слава богу, находимся на рубеже, когда мы видим, что практически вся идеология разваливается: и демократическая, и авторитарическая, и европейские ценности, несмотря на то, что они очень хорошие и очень либеральные, универсальные. Но когда три полицейских, обвешанных автоматами, не могу скрутить одного алжирца – это тоже проблема. И я вижу, что европейские ценности не работают. Потому что, какими бы они ни были либеральными, а кто будет защищать эти ценности? Мужики в юбках? Вряд ли. Поэтому я вижу, что кризис повсеместен. Потому что единственным, с моей точки зрения, принципом существования человека является умеренность. Когда я понимаю, что я умеренно свободен, я умеренно либерален, я умеренно консервативен. 

Е.Звягинцева: Зато на Кубе все счастливы.

Ю.Быков: Там нет умеренности. Там просто жарко, поэтому не надо сажать и окучивать картошку. 

О.Данилевич: Я тут подумала, нет умеренности. А вы бы не хотели бы снять кино о беженцах, не знаю, о Сирии, наверное, довольно сложно снимать в России?

Е.Звягинцева: Ну, о миграционном кризисе.

Ю.Быков: Послушайте, если он охватит Россию в том смысле, в котором он обхватил Европу, конечно, для меня это будет болевая точка, и я с удовольствием об этом сниму. Но пока меня интересует проблема простого человека, живущего в России. Я себя в другом контексте не рассматриваю, потому что не объять необъятное. А беженцы – это проблема европейцев, пусть они её сами и решают. 

О.Данилевич: Если вас позовут в Голливуд, что вы скажете? 

Ю.Быков: Куда позовут?

Е.Звягинцева: В Голливуд!

Ю.Быков: В смысле, откажусь я или нет?

О.Данилевич: Да.

Ю.Быков: Каверзный вопрос…

Е.Звягинцева: Смотря кто позовёт? 

Ю.Быков: Как ни странно, ответ будет обусловлен предложением, что именно.

О.Данилевич: Деньгами?

Ю.Быков: Нет.

О.Данилевич: Темой? 

Ю.Быков: Нет. На какую тему предложат снять. Если это будет блокбастер «Трансформеры», зачем мне это надо? Если это будет какой-то «индепендент муви» с какой-то очень хорошей актёрской личностью и с хорошим материалом… И, кстати говоря, такие предложения периодически делаются, но такие, вналёт, что называется, ничего конкретного.

Е.Звягинцева: С кем из голливудских актёров вы бы хотели поработать? Если помечтать…

Ю.Быков: Совсем, если помечтать, с Кейси Аффлеком, наверное. 

О.Данилевич: Вы говорите, были такие налётом предложения?

Ю.Быков: Ну, были, да, но я их серьёзно не рассматриваю, пока нет серьёзности предложения. У меня же картина была и в Америке в прокате – и первая, и вторая. Периодически какие-то люди возникают, такие фрилансеры. Если будет конкретно предложение, подумаем. Студийное кино я бы снимать не хотел, потому что я уже понял, что мне это противопоказано, с точки зрения здоровья.

Е.Звягинцева: В общем, если студия Universal делает вам предложение…

Ю.Быков: А что я буду делать? Я буду сидеть и слушать 20 человек, которые будут мне рассказывать, как снимать кино? Для чего мне это надо? У человека очень короткая жизнь, особенно она становится короче, когда человек начинает делать то, что ему несвойственно. И я это очень чётко понял. Надо успеть сделать что-то очень важное, к чему ты действительно приспособлен. У меня нет иллюзии в этом смысле. Какая мне разница? Я всё равно не стану известнее, чем Ди Каприо. Зачем мне тратить свою жизнь на обслуживание чужих интересов, зачем мне пытаться становиться какой-то знаковой фигурой, которой я никогда не стану на Западе, если у меня абсолютно точно получится продолжать продуктивно работать и творить здесь и влиять на ситуацию здесь? Зачем мне тратить свою жизнь на тех людей, которых я не знаю, и в чьей среде никогда не рос? Ради тщеславия? 

О.Данилевич: Это всё чужое?

Ю.Быков: Конечно, тщеславие – это самое страшное, что уничтожает человека. Нет, я этим переболел, слава богу.

О.Данилевич: А здесь вы преимущественно кем бы хотели быть? Известным режиссёром, известным сценаристом, известным актёром?

Ю.Быков: Да я хотел быть тем, кто я есть. Единственное, что я бы хотел, – ограничить себя от наёмной работы. Но я это, к сожалению, не могу сделать, потому что я вынужден обеспечивать в социальном смысле достаточно большое количество людей, как в своё время Чехов обеспечивал свою родню. 

Е.Звягинцева: А правильно, что у вас нет режиссёрского образования? 

Ю.Быков: Конечно, нет. И сценарного нет. 

Е.Звягинцева: А как получилось так, что вы из актёра стали режиссёром, сценаристом?

Ю.Быков: Хронология?

Е.Звягинцева: Ну, так…

Ю.Быков: Получилось очень просто. Я отучился во ВГИКе на актёрском факультете, и во мне зародилось зерно сомнения в том, что я в чистом виде артист. Потому что один из моих больших наставников и уважаемых мной людей Юрий Борисович Ильяшевский сказал мне: у тебя каждый показ – как режиссёрский. Я действительно со временем понял, что мне больше интересно высказываться на какие-то темы. Я в принципе и к режиссуре-то пришёл не как к ремеслу – это способ влиять на социальную обстановку, на умы и так далее.  

Е.Звягинцева: И на актёров.

Ю.Быков: Нет, мне неинтересна профессия ради профессии. Почему, собственно говоря, многие коллеги меня и упрекают. Это видно по моим работам. Мне содержание гораздо важнее формы. Я хочу повлиять на ту ситуацию, которая сейчас происходит в стране, прежде всего, в человеческом, смысловом, философском – как угодно – плане. Меня, прежде всего, интересуют высказывания. А режиссура ради режиссуры, фильм ради фильма, красота ради красоты меня абсолютно не интересуют. 

Е.Звягинцева: А как же? Кино – это же красота, там операторская работа, кадры. 

Ю.Быков: Я и говорю, что по моим фильмам видно, что меня это мало интересует. Меня интересует социальное, человеческое, философское высказывание, а потом уже всё остальное.

Е.Звягинцева: Короче говоря, история. 

Ю.Быков: История, конечно. То есть я хочу поделиться своими мыслями с людьми, чтобы они задумались со мной вместе над теми вещами, над которыми я думаю. А уж как стоит свет, мне по барабану, честно говоря. Главное, чтобы там людей хоть было видно. Остальное, как сказать… Ну, оператор, если хороший, поставит свет, нехороший, ну…

Е.Звягинцева: Наверное, монтажёр должен быть ещё хороший, чтобы…

Ю.Быков: Я сам монтирую. 

О.Данилевич: Вы часто приезжаете домой? 

Ю.Быков: Да, каждый месяц. Я же недалеко живу. 290 километров от Москвы. 

О.Данилевич: Как вас там воспринимают? Как звезду?

Ю.Быков: Да нет. Тут же нужно адекватно воспринимать ситуацию. Как могу воспринимать соотечественника люди, которые зарабатывают по 5 тысяч рублей и звезду видят раз в году приехавшую? 

О.Данилевич: Одноклассники просят одолжить денег?

Ю.Быков: Периодически бывает, да.

О.Данилевич: Вы даёте? 

Ю.Быков: Даю, конечно. То есть если я понимаю, что человеку совсем вилы, конечно, могу дать. Сейчас же вообще с работой… Да я и однокурсникам, даже не однокурсникам, знакомым по ВГИКу и так далее. Много у кого работы нет. Это мне повезло. А так люди сидят, хрен без соли доедают. Это же понятно. Ну, я не могу всем раздать деньги, но где-то кому-то поможешь, где-то кому-то подскажешь, где-то поддержишь. 

Е.Звягинцева: Работу можно кому-то предложить. 

Ю.Быков: Ну, можно, да, бывает. Но я всё-таки не занимаюсь в чистом виде меценатством, иногда я ничего сделать и не могу. А почему вы спрашиваете? 

О.Данилевич: Просто интересно было. Ваши родители вашу актёрскую профессию поддержали? В начале, когда вы выбрали. 

Ю.Быков: Да нет, не поддерживали, нет, конечно.

О.Данилевич: Кем они хотели вас вырастить? 

Ю.Быков: Мои родители, у меня сложно, я не хочу сейчас детализировать семейную обстановку, но мама, которая меня растила, в основном одна до 12 лет где-то, она просто хотела, чтобы я был сыт и здоров. Больше ей ничего не надо было. И, конечно, для любого периферийного человека из той среды, в которой я родился и вырос, поехать куда-то в какой-то ВГИК на артиста – это что-то сродни сумасшествию. 

Е.Звягинцева: В Москву!

Ю.Быков: Ну, то есть, грубо говоря, поехал дурака валять. Извилины набекрень встали. 

Е.Звягинцева: Когда вы начали потихоньку получать одну за другой награды, что говорила мама? 

Ю.Быков: Ну, мама говорила: «Хорошо, привези мне эти награды, я их поставлю на сервант». 

О.Данилевич: Стоят?

Ю.Быков: Ну, для мамы что? Для мамы – это… Мне кажется, что типичная история, вернее, архитипичная история в отношениях простой русской мамы, не искушённой знаниями и светской жизнью, – это история взаимоотношений Есенина с его мамой. Чего ты там дурака валяешь в Москве, пьёшь, приезжай картошку сажать. Примерно такие же отношения у меня с мамой были до определённого момента, пока я не стал зарабатывать на жизнь этой профессией. 

О.Данилевич: Мама смотрела все ваши фильмы? 

Ю.Быков: Да, но к сожалению.

Е.Звягинцева: Почему?

Ю.Быков: Ну, она не любит смотреть мои фильмы. 

Е.Звягинцева: Потому что тяжело?

Ю.Быков: Тяжёлые фильмы, конечно. И так жизнь тяжёлая, она говорит, ещё, говорит, ты людей пугаешь. Но я не снимаю для… Я с недавнего времени стал даже предупреждать: беременным не смотреть, счастливым не смотреть, слабонервным не смотреть. В общем-то, это кино для мужиков, которые думают и принимают решения. Я это давно уже понял. Ну, не только для мужиков, конечно, но, поскольку я такой немножечко консервативный в отношении женщин, я считаю, что женщины не должны принимать решений, поэтому я, собственно говоря, и не советую женщинам смотреть моё кино. И никогда не бравирую: я вообще-то режиссёр, посмотри, потом приезжай ко мне.  

О.Данилевич: А вы так с женщинами не знакомитесь никогда? 

Ю.Быков: Нет, конечно, зачем? Я вообще не люблю про своё творчество, мне кажется, у меня самого, как мама говорит, язык подвешенный, глаза на месте. Если я буду соблазнять своим творчеством, это какая-то пошлость. Я даже иногда, когда, бывает, дурака валяю, говорю, что работаю там сантехником, дворником. ФСБ-шником иногда притворяюсь. 

Е.Звягинцева: А верят? 

О.Данилевич: Актёр же!

Ю.Быков: Про ФСБ-шника верят, когда волосы были короткие. 

Е.Звягинцева: Сейчас можно чего-нибудь другое придумать.

Ю.Быков: Ну, да, наверное, уже не работают старые «зубозаговаривалки». 

Е.Звягинцева: Однажды вы сказали, что вашему приезду в Москву поспособствовал Борис Невзоров. Ка вы познакомились? 

Ю.Быков: Да, так и есть. Я, собственно говоря, когда поступал – вы говорите, как я попал на режиссуру – я на самом деле всегда хотел на режиссуру поступать, просто моя первая попытка поступления во ВГИК провалилась, именно на режиссуру, а на следующий год я уже пытался поступить на актёра, потому что мне дали понять, что данные у тебя есть, это проще, и ума поменьше надо. Поехал и не поступил. И приехал домой, а я работал тогда в ДК и ходил в местный театральный кружок, и туда приезжал к каким-то конферансом Невзоров, с концертом, туда-сюда. И Невзорову дали рыбу, напоили, показали наши спектакли любительские. Он сказал: «Ну, вот этого парня я возьму». Он как раз набирал в студию. И я приехал обратно в Москву и попал к нему на такой странный полуофициальный курс, потом уже перевёлся во ВГИК.

О.Данилевич: Где вы жили всё это время?

Ю.Быков: В шкафу. В Новогиреево. 

О.Данилевич: Я серьёзно. 

Ю.Быков: Я тоже серьёзно. Я был жил четвёртым жителем неофициальным нелегально в квартире, где три пацана снимали, и на случай, когда приходила хозяйка, я спал в шкафу.   

Е.Звягинцева: А почему она приходила? 

Ю.Быков: Когда мы понимали, что она в течение трёх дней придёт, я на всякий случай спал в шкафу. Нормально было. Ноги задерешь…

О.Данилевич: А вы же ещё и немаленький. 

Ю.Быков: Да.

О.Данилевич: Хобби у вас есть?

Ю.Быков: Я готовить люблю, умею хорошо готовить. Плаваю. 

Е.Звягинцева: Должны быть какие-то отвлекающие, все время, когда мозг загружен, мне кажется, это не очень хорошо.

Ю.Быков: Так мы все гипертоники, все художники. Кто ещё подпивает, тогда вообще хуже.

О.Данилевич: Вы не выпиваете?

Ю.Быков: Нет, уже два года не пью. 

О.Данилевич: Мы подошли к нашей традиционной рубрике. 5 вопросов, 5 быстрых ответов. Первый вопрос: что вы когда-то скрыли от мамы?

Ю.Быков: То же самое, что скрыл ото всех и никому никогда не расскажу. Что-то скрыл, но ничего такого страшного. Никого не съел, не убил. 

Е.Звягинцева: С какой бы блондинкой вы бы смогли изменить любимому человеку?

Ю.Быков: Да с любой. Вы про это спрашиваете? Если бы я собрался изменять, то какая мне разница, какая блондинка. 

О.Данилевич: Такого ответа у нас ещё не было. Самая большая ошибка в жизни?

Ю.Быков: Измены. Это плохой поступок, надо учить себя не делать этого. 

Е.Звягинцева: У кого бы вы попросили прощения?

Ю.Быков: Ну, вот, собственно, у той женщины, которой изменял. Но я уже просил, надеюсь, она когда-нибудь меня простит. 

О.Данилевич: Кто ваш лучший друг?

Ю.Быков: Думаю, я сам. 

О.Данилевич: Последний вопрос, который не входит в рубрику. Поскольку вы режиссёр, можете срежиссировать немножечко свою жизнь лет через 10? Юрий Быков – это кто?

Ю.Быков: Во-первых, я не думаю, что могу уверенно сказать, что через 10 лет буду жив-здоров. Судя по биографиям тех людей, которых я люблю и уважаю, даже если себя блюдить и беречь здоровье, всё равно та активная позиция, которую я занимаю, непредсказуема в своих последствиях. Поэтому, если через 10 лет буду просто жив, это будет уже хорошо. Ну, я предполагаю, что в течение этих 10 лет будет решаться моя дальнейшая судьба. Я могу точно сказать, что после 40 лет уже мало что изменится в жизни. Это будет какая-то выбранная и очевидная дорога.

Е.Звягинцева: Сейчас вы ещё в поиске?

Ю.Быков: Нет, сейчас я пытаюсь освободиться от того, что, с моей точки зрения, мне мешает эту дорогу выбрать. Возможно, это самообман, я пытаюсь дожить то время, которое, допустим, мне не было отпущено, и я всё сделал. Сейчас кризис у меня такой. Я сейчас пытаюсь понять, что хорошо, и что плохо, и есть ли вообще смысл. И если есть, то в чём он. Что надо делать, чтобы этот смысл сохранить. Потому что все измены сделаны, все водки выпиты, все ошибки сделаны, все дураки свалены.

Е.Звягинцева: Может, наслаждаться жизнью? Это скучно, по-вашему?

Ю.Быков: Во-первых, скучно. Во-вторых, что-то мне кажется, что не это главное. 

Е.Звягинцева: На этой философской ноте давайте завершать программу.