Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Это программа «Блабландинки» на 94,8 FM и блабландинка Ольга Данилевич.

О. ДАНИЛЕВИЧ: И блабландинка Екатерина Звягинцева.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: В гостях у нас совсем не блабландин, а шеф-повар и ресторатор.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Журналист и фотограф, обладатель награды Пальмовая ветвь за лучшую ресторанную концепцию 2012 года Иван Шишкин, здравствуйте.

И. ШИШКИН: Мурашками покрылся от таких титулов. Это уже давняя история

О. ДАНИЛЕВИЧ: 2012 год. На самом деле, так и хочется сказать Иван Шишкин, художник. Вы случайно не потомок?

И. ШИШКИН: Нет. Руки-крюки.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Но Вы художник в ресторанном бизнесе. Ресторанный бизнес тоже искусство в своём роде.

И. ШИШКИН: Я не знаю. Я думаю, что это просто такая работа.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Возвращаясь к этой Пальмовой ветви». Мы-то думали, что есть только каннская, а оказалось…

И. ШИШКИН: Она оказывается не главная.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Расскажите, с каким из Ваших многочисленных заведений?

И. ШИШКИН: Нам во всех наших проектах повезло оказаться в нужное время в нужном месте. Просто сделали что-то первые, и что-то, может быть, лучше, чем какие-то параллельные люди. Это нам дали за наш вагончик, передвижной ресторан «Дары природы». На тот момент просто в Москве не было аналогов заметных, практически безальтернативное голосование было в этом смысле. Остальные проекты были обычные какие-то взрослые заведения, некоторые из них были хорошие интересные. Вагончик всех перебил.

О. ДАНИЛЕВИЧ: А «Пальмовая ветвь» - это тоже какая-то статуэтка?

И. ШИШКИН: Это красивая стеклянная грамота, которую мы разбили. Я бы даже сказал было 2 стеклянных грамоты, они следом друг за другом разбились.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Чёрт возьми.

И. ШИШКИН: Сначала одна упала возле стены, потом другую вошёл какой-то гость и тоже её разбил.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Надо ещё одну завоевать просто.

И. ШИШКИН: Нормально. Это уже пройденный этап. Всенародную любовь можно завоевать.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: А есть в ресторанном бизнесе свой Оскар?

И. ШИШКИН: Чёрт его знает. Есть неформальный. Во-первых, Michelin. Он в нашей стране не действует. Пока что нет ни одного мишленовского ресторана. Эксперты пока что не рассматривают Россию в качестве площадки. Есть ещё такой конкурс спонсируемый San Pellegrino 50 лучших ресторанов. В 50 пока что никто из наших не вползал, но на 70 месте Белый кролик, где шеф-повар Владимир Мухин. Они страшно гордятся этим.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Давайте к насущному.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Уже и слушатели задают  Вам вопросы о насущном про фуагра.

И. ШИШКИН: Про хамон небось спрашивают

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: И хамон, конечно же.

И. ШИШКИН: Забудьте про хамон граждане

О. ДАНИЛЕВИЧ: 7 августа Россия ввела полный запрет на поставки говядины, свинины, овощей и фруктов, мясо птицы и рыбы, сыров, молока и молочной продукции из ЕС, США, Канады и Норвегии. Ограничения введены на год и правда ли что нас теперь ждут суши из горбуши, уха из петуха?

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: А пицца 4 сыра будет состоять из российского, пошехонского, адыгейского и костромского?

И. ШИШКИН: Чудесно. На самом деле, проще не делать пиццу 4 сыра и забыть про неё.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: А как же забыть, если ты помнишь вкус её?

И. ШИШКИН: Прекрасное воспоминание из прошлого. Я думаю, что отечественными продуктами здесь не обойтись. Я, с одной стороны, не считаю, что это катастрофа в плане продуктовом, в плане потребительском. Наверное, за исключением того, что цены обязательно поднимутся, чего бы нам там не говорили на верху, кнутами бы не размахивали, я думаю, что цены поднимутся в любом случае хорошо процентов на 20-30. Уже начали подниматься, поставщики пишут нам письма.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: На что, в первую очередь, поднялись цены?

И. ШИШКИН: Практически на всё, за исключением муки и отечественного молока и картошки, на продукты второй линии необходимости они уже подросли: на рыбу, какие-то мясные продукты, на овощи, каких-то морских гадов. Они далеко не все заблокированы, но, тем не менее, нормальный рыночный механизм. Люди ограничивают конкуренцию на рынке, естественно, цены растут, либо уходят в чёрный рынок. Если не дают действовать в полном объёме. Если обрубать, насильно регулировать рыночные механизмы. Это всё проходили во всех странах миллион раз. удивляться этому не приходится. Всё это существовало при Советском Союзе, при любом режиме ограничительном.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Контрабанда таких товаров?

И. ШИШКИН: Я думаю, что она уже. Люди уже потирают руки, смазывают машины.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: У нас даже новость была, что уже заметили на прилавках магазинов, например, испанские товары перечёркнуты и написана какая-нибудь другая страна.

И. ШИШКИН: Испанские товары и так уже были под достаточно серьёзным давлением.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: И хамон.

И. ШИШКИН: И хамон с большим трудом можно было ввозить, но ввозили в чемодане небольшими порциями. Рынок хорошего хамона в Москве небольшой. Дорого. Я так полагаю, что большую часть можно было найти продукты не ясного происхождения. Тем более, что уже живём два года без американского мяса, без австралийского. Проблема не столько продуктовая, я думаю, что можно выжить без пармезана. Проблема в том, что кто-то сказал, что мы можем есть, а что нет. Страшно раздражает. Возмутительная история. Оценивая последствия, уже сейчас я вижу, что, конечно, ничего хорошего из этого точно не выйдет. Никому пользы от этого не будет. Сельское хозяйство наше от этого не возродится. Для меня как для повара придётся как-то выкручиваться, что-то делать, пытаться удерживать цену.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Как у слушателя Арбат Риал пишет «Вчера в Metro видела большие оковалки хамона, сам нахапал сыр из Нидерландов, польские яблоки не стал брать, говорят уже сегодня проверки его ничего из-за эмбарго не купишь»

И. ШИШКИН: Вчера наш сотрудник поехал в метро и прислал мне фотокарточку пустых полок.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Слушайте, как будет жить Ваш ресторан Tapa de Comida испанский по подаче, испанский по меню.

И. ШИШКИН: Мы пока не знаем. Решили не дёргаться, посмотреть что будет. Оценивать и прогнозировать можно сколько угодно. У меня есть определённое мнение, к чему это всё в итоге приведёт. Дергаться сейчас нет смысла. Выше головы не прыгнешь. Мы не можем себе позволить контробандно ввозить испанские продукты, поэтому мы сейчас не дёргаемся, сейчас временно остановлено, потому что мы не можем покупать лосось за бешенные деньги.

О. ДАНИЛЕВИЧ: А осьминогов?

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Пульпа а фейра?

И. ШИШКИН: Пульпа а фейра. У нас есть небольшой запас.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Насколько хватит как думаете?

И. ШИШКИН: Недели на полторы на две. Посмотрим, что получится. Сейчас рано что-то говорить. Об этом надо говорить примерно к концу сентября. В этот момент начнётся сезон ресторанный. Появятся новые источники продуктов, новые поставщики или старые поставщики как-то сориентируются. Дело в том, что никому не дали подготовиться, сделать складские запасы или новые контракты заключить. Плюс ещё надо понимать, что вся логистика довольно дорогая издалека вести. Все это надо оптимизировать, собрать большие количества. Консолидировать какие-то поставки. Это большая работа, она требует времени и трюкачества определённого и денег. Я так полагаю, что всерьёз мы всё это ощутим под новый год, когда будет бум продуктовый.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Ой, я даже не подумала о новом годе. Там же все с ума сходят перед праздниками.

И. ШИШКИН: Там будет продуктовый бум и тогда будет всё очень любопытно в этот момент. Что будет на полках в магазине, что будут подавать в ресторане. Думаю, что будет серьёзный момент истины, мы поймём чего лишились на самом деле, без чего не получается оливье нарезать, а без чего нормально получилось.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Страшная беда. Президент федерации рестораторов и ательеров Игорь Бухаров по поводу введенного эмбарго сказал, что это катастрофа для дорогих французских ресторанов, но для 96, 98% заведений это выигрыш, потому что можно найти новые продукты, новые интересные решения. Вы новые интересные решения уже как-то продумываете?

И. ШИШКИН: Новые интересные решения я продумываю континуально с первого момента своей работы в качестве шеф-повара, поэтому мне тут разгоняться специально не надо. Местных отечественных поставщиков я ищу уже давно. Мы с ними работаем, и я страшно рад этому, но не с тем, чтобы отказать американскому производителю в покупке какой-то, у меня совершенно нет таких соображений. Для меня важен контроль происхождения, что я знаю, что за этим куском картофелем стоит живой человек. Он живой и я могу с него спросить  и сказать «Петрович, спасибо» или наоборот «Что ж ты, гадина, наделал?», у меня должен быть определённый контакт. Я должен понимать, чем я кормлю людей, поэтому это определённое трюкачество. Это довольно тяжело, потому что наш продукт, как правило, существенно менее однороден по качеству. Труднее с калибром, труднее с поставкой. Выраженная сезонность, иногда даже болезненная. Искать мы не перестаём и не переставали никогда. Другое дело, да у нас множество ресторанов. В Москве самая предсказуемая еда, если посмотреть это этнические рестораны – узбекские, азербайджанские, кавказские, грузинские. ТВ примерно понимаешь, какого качества еду получишь, и это почти с гарантией можно поесть нормально, приемлемой еды. Недавно с удивлением обнаружил мой товарищ, который редко наезжает в Москву за границей. Сегодня хожу на встречи в шестой ресторан.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Чайханы

И. ШИШКИН: Да нет. Никакой чайханы не было. Все этнические. Но не важно. Вот говорит «представляешь, какая интересная история». И я подумал, наверное, да, действительно. Мне пальцев на одной руке хватит мест, куда бы я сам пошёл.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Это всё Ваши заведения.

И. ШИШКИН: Нет. Не только. Если задуматься, этнические ресторанчики ориентированы на свои собственные продукты, какие-то поставки. Они достаточно герметичны. Особенного импортного продукта в принципе не надо, а их довольно много я так понимаю.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Испанский ресторан тоже отчасти этнический.

И. ШИШКИН: Без сомнения. Направление испанское, итальянское и французское… сейчас дёргаться не надо, но надо понимать, что будут какие-то сложности. Я не исключаю, что придётся новые смыслы выдумывать, изобретать.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Новые смыслы как раз, получается время экспериментов. Начинаем варить каши из топора. Наш слушатель Шмель спрашивает «Появится ли у меня фуагра из топора?» Все так шутят сейчас.

И. ШИШКИН: Наверняка не появится, потому что призывы сварить кашу из топора и довольствоваться малым – абсолютная демагогия. Надо довольствоваться тем же самым, чем довольствовались раньше, просто, если тебе поставили условия ограничения, ты должен, условно говоря, придумать что-то другое. Если ты раньше готовил мясо из премиальной говядины, попробуй приготовить из премиальной свинины, которая в нашей стране производится, или если у тебя нет возможности покупать новозеландскую баранину, поищи, мы нашли фантастическую белгородскую козлятину, например.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Сейчас Вы уже на козлятину переключаетесь?

И. ШИШКИН: Мы давно уже на козлятину переключились. Козлятина вообще довольно фантастическое мясо.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Вы скажите, вы свою ценовую политику как-то меняете в связи с происходящими событиями?

И. ШИШКИН: Нет, мы не будем пока ничего менять. У нас есть какой-то негласный контракт с нашими потребителями. Мы стараемся держаться довольно давно в определённом диапазоне ценовом. Задирать цены – обмануть ожидания. Хотя мы никому не обещали, и у нас нет никаких каких-то там деклараций.

О. ДАНИЛЕВИЧ: А Вы себя не обманываете в таком случае, когда у Вас закупка становится больше?

И. ШИШКИН: Поскольку голь на выдумки хитра. Мне придумать проще новое что-то, чем пытаться удержаться в определенном ценовом диапазоне. Любой ценой, продавая товар, который мне уже не по карману. Мне проще найти другое.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Меню всё-таки изменится в ближайшее время.

И. ШИШКИН: Меняется постоянно, и это у меня меню меняется на постоянной основе, поэтому сделать какие-то подвижки для меня не составляет какой-то сложности. Я не думаю, что я буду делать это вынужденно, потому что цены и так росли на 20% в год, если уж на то пошло. Это было быстрее инфляции официальной. 20 это в лучшем случае, на некоторые позиции и выше. Плюс очень большие сезонные скачки по ценам были, огромные скачки на овощи, поэтому в любом случае приходилось балансировать. У нас в ресторане деликатес средней ценовой категории. Мы держимся в определённом ценовом диапазоне. Понятно, что в какое-то время мы что-то удаляли, что-то добавляли, что мы можем себе позволить, и что нашим гостям будет приемлемо. Не то, что они сидят, мелочь в кармане пересчитывают. Я  всем говорю, что это не формат. Этот формат диктует нам определённую цену. Нам комфортно в этом диапазоне.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Некоторые эксперты предсказывают, что многие рестораны Москвы, ну и вообще России, обанкротятся в связи с этим эмбарго.

И. ШИШКИН: Некоторым будут сложности. Например, мои друзья в ресторане, все продукты импортные, абсолютно все позиции за исключением может быть морковки. Вообще им пока не звоню на всякий случай, чтоб не дёргать.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Это как раз тот случай, где катастрофа итальянские, французские рестораны дорогие.

И. ШИШКИН: С точки зрения рынка, производства будут сложности, но они, на мой взгляд, в глобальном выражении они не будут фатальными. Но с точки зрения самого факта такого введения, такого рода санкций я считаю, что это, конечно, удар по гражданам, в первую очередь, в больших городах. Это же не только в ресторанах цены поднимутся. Это обычный нормальный рыночный механизм. Платишь больше за сырьё, больше берёшь с потребителя, потребитель больше платит, растёт инфляция.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Наши слушатели Вам советуют. «Переходите на деруны из бульбы и калачи, испечённые на пару».

И. ШИШКИН: Я сейчас прямо возьму бумажку и буду делать так, как советуют.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Ведь Иван ничего подобного не готовит и вообще далёк от русской кухни ведь совсем.

И. ШИШКИН: Не то, чтобы я далёк от русской кухни совсем. Но в общем, да. Я довольно сильно далёк. Я, в общем, стараюсь, честно говоря, дистанцироваться от кампанейщины. Сейчас начнут, это же модно стало готовить русскую кухню, возрождать. Я, понимаете ли, притормозился. Решил посмотреть.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Вы до этого очень  активно.

И. ШИШКИН: Я не скажу, что я когда-нибудь всерьёз занимался, возрождал русскую кухню. Нет, я работал с местными продуктами, готовил еду понятную нашим людям. Это можно было назвать в каком-то смысле новой русской кухней и тем, что русские люди едят сейчас. В связи с тем, что возникла такая компания. Все стали под флагом строем ходить, я решил немножко придержаться. Я не очень люблю такую кампанейщину, честно говоря. С тех времён, когда я был пионером-комсомольцем. Я тогда этого очень сильно не любил.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Грибс Вас обвиняет, пишет на сайт: «Гость путается в показаниях. С одной стороны, за каждой картошкой стоит конкретный Петрович, с другой стороны, его человек в Metro не нашёл искомых продуктов».

И. ШИШКИН: Это попытка поймать на слове, довольно дешевая.  Metro  - огромный агрегатор, где производится и продаётся абсолютно всё. Начиная с картошки, за которой никто не стоит, но там продаются молочные продукты, там продаётся масса таких вещей, которые мы просто покупаем, потому что это удобно.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Сейчас опять зацепится насчёт молочных продуктов.

И. ШИШКИН: Сколько угодно. У меня никогда не стояло задач создания тотального фермерского ресторана. Они сами являются агрегаторами такой продукции. Для меня нет такой задачи. Я по возможности использую продукты, контролируемого происхождения. Я бы так сформулировал.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Крот спрашивает: «А какие бы Вы санкции, Иван, применили к США и ЕС. Ведь последствия все страны, против которых направлены эти меры, ощутили в полной мере».

И. ШИШКИН: Я вообще никаких бы санкций никому не предъявлял бы. Мне кажется, что это тупиковый вариант. Я ещё помню газеты времён гонки вооружений в 1980-х. Я очень хорошо помню, как нам на уроках об этом рассказывали учителя, жмурясь, морщась. Совершенно не имею никакой потребности вводить санкции против каких-то государств. Хочу ввести санкции против идиотов, которые работают в правительстве и пытаются каким-то образом декларировать что-то, шапкозакидательством заниматься и кричать о том сейчас. Выступали же какие-то депутаты, перестанут люди травиться некачественной продукцией и так далее. Это чудовищно.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: 76-й спрашивает: «А чем заменить оливковое масло из Италии, Испании, Греции?»

И. ШИШКИН: Оливковое масло не попало под запрет, насколько мне известно.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Нам тоже так известно.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: И вина тоже, алкоголь не попал.

И. ШИШКИН: Если хотите его заменить, то замените маслом из жареных семечек.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Это вкусно?

И. ШИШКИН: Это довольно вкусно, да.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Я еще нашла прекрасное выражение. Хотели спросить у Ивана, как он к этому относится. «Бизнес любит спокойствие, политика для бизнеса всегда плохо». Это сказал бизнесмен Мартыненко. Вы с ним согласны?

И. ШИШКИН: Конечно же, любому бизнесу нужна стабильность и спокойствие, понятные стабильные долгоиграющие правила игры. Это очевидно. Не требует никакой дискуссии.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: «Те, кто ходят по ресторанам, не жалко, поднимайте цену», – 88-й Вам советует.

И. ШИШКИН: Видимо, готовит дома, котлетку жарит и кашку гречневую.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Иван, но лето у нас не спокойное, ещё до эмбарго вступил в силу табачный закон, и все тоже долго пытались разобраться, можно курить, нельзя, можно курить на верандах. Многие потеряли кучу денег.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: 20% от прибыли за первый месяц.

О. ДАНИЛЕВИЧ: И в некоторых кафе, где изначально запретили курить, на верандах опять курят. У Вас курили?

И. ШИШКИН: У нас курили как паровозы, везде было очень накурено в наших кафе, и в нашем ресторане было весьма дымно. Мы никогда не были склонны запрещать, потому что эта традиция и не хотелось делать каких-то лишних телодвижений. Но 2 года уже как было известно, что будет ограничено курение. У всех было время подготовиться к этому. С этим свыкнуться, как-то адаптироваться, поставить вёдра на улицу, договориться с соседями, что люди будут толпами приходить на улицу курить. Это сейчас лето народу немного. А зимой, что будет происходить? Зимой, действительно, это будет какой-то отклик. Для того, чтобы выйти покурить, нужно будет одеться, надо будет взять в гардеробе одежду свою, выйти на улицу покурить, вернуться, сдать обратно. Это будет коллапс маршрутный. Такие могут быть сложности.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Так люди и бросят курить.

И. ШИШКИН: Во всём мире бросают, во всём мире перестают и ничего, не жужжат как-то. Справляются с этим.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Во всём мире, кстати, на верандах, на улицах продолжают курить. Не курят внутри заведений.

И. ШИШКИН: На улицах курят, внутри никто не курит. Я вообще не знаю, где сейчас в Москве внутри курят.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Мы не про внутри, мы про веранды, которые вроде как тоже нельзя курить, но при этом некоторые заведения сначала запретив, опять разрешают.

И. ШИШКИН: Сейчас ввели какой-то два месяца толерантности. Вроде как до конца лета решили не штрафовать рестораторов, а ходить и говорить «поставьте здесь табличку». Дали определённый период для адаптации.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Официально ещё поправки не приняли, никто не разрешал?

И. ШИШКИН: Никто и не претендует на то, что это разрешили. Разрешат, замечательно. Нет, так нет. Есть определенное поле. В этой ситуации есть четкие понятные правила игры. Нельзя курить. Я согласен с тем, что нельзя курить. Я как человек, который никогда не курил, я считаю, что курить нельзя. Мне нормально. При этом, когда курили, я при этом не гонял никого. Я приходил домой вонючий, пропитанный этим дымом и понимал, что это часть моей работы.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Для Вас антитабачный закон – это даже плюс, чем минус.

И. ШИШКИН: Я считаю, что это плюс  глобальный на долгие перспективы. На самом деле многие люди, мои знакомые, в том числе, курильщики говорили: «Все бы хорошо у вас, ребята, но накурено так, что на дым топор можно повесить». А теперь из топора, вы видите, кашу можно варить.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: На самом деле, больше страдают кофейни и бары, потому что куда люди не пожрать приходили, а попить.

И. ШИШКИН: У нас неплохой бар деликатесный, и, в целом, я не вижу какой-то глобальной проблемы.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Подождите зимы. Зима близко.

И. ШИШКИН: Подождём.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: «Масло из жареных семечек, где купить и что это такое? Заинтриговали», - Илья пишет.

И. ШИШКИН: Масло из жареных семечек – это масло, выдавленное  из семечек, которые прошли термообработку. Оно имеет ярковыраженный, характерный запах. На рынке точно продаётся. Я честно Вам сейчас конкретно не скажу, где мы его покупаем, но оно всегда у меня на кухне есть.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА:  Вы  всё время так кривитесь, когда все Ваши регалии, Вы скромный простой человек?

И. ШИШКИН: Да, очень.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Вы фотограф. Фотографируете?

И. ШИШКИН: Я был фотографом, сейчас я повар.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Еду фотографируете для Instagram.

И. ШИШКИН: Есть грех пару раз в неделю, но не чаще. Если нет фотографа рядом, который мог бы сделать это по-человечески.

О. ДАНИЛЕВИЧ: А так чтобы вот я ем, вот я съел.

И. ШИШКИН: То, что я ем. Нет, так я уже не делаю.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Как Артемий Лебедев.

И. ШИШКИН: Слушайте, я не знаю, как Артемий Лебедев.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Он как раз вот я поел в основном.

И. ШИШКИН: Я пока что, видимо, не опытный пользователь Instagram, поэтому пытаюсь какие-то глубокомысленности там размещать.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Ваше химическое образование помогает Вам вообще в ресторанном бизнесе.

И. ШИШКИН: Любому человеку поможет химическое образование в жизни вообще.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Каким же образом?

И. ШИШКИН: Я так скажу. Знание естественных наук поможет любому человеку во всех отраслях его жизни.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: А Вы скрупулезно изучаете состав, Е, красители, добавки?

И. ШИШКИН: Я изучаю состав, скажем так, мне любопытно. Не то, чтобы у меня стояли какие-то ограничения. Вот это есть, вот это не есть. Мне любопытно просто из чего сделано, что у него внутри, поэтому я, как правило, изучаю. К тому же бывают такие ситуации, когда знание состава может принципиально изменить моё поведение относительно этого продукта. В частности, используя сухое молоко для определённых препараций. Все было бы нормально до тех пор, пока оно не стало вести себя каким-то  не адекватным образом. Я обратил внимание, что сменилось сухое молоко.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Что он стало сворачиваться что ли?

И. ШИШКИН: Неважно сейчас. Смотрю – это растительное сухое молоко, не настоящее. Внимательно изучил этикеточку, там написано, что это растительный продукт. Оно не могло вести себя, как настоящее. Если его развести в воде, оно могло напомнить молоко внешним видом, беленькое что-то было бы. А то, как я его использую, оно по-человечески себя не вело. Пришлось вызывать нашего закупщика и наказывать его, объяснять, что читать надо постоянно.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Что за ерунду ты купил.

И. ШИШКИН: Да, буквально так, потому что это решается только тогда, когда ты читаешь этикетку. Если не читаешь, то можешь привезти совершенно не то. Положить потом в блюдо и не получить результат и биться вокруг него и прыгать. Несколько часов они бились и прыгали, а всего лишь нужно было почитать, что они туда кладут.

О. ДАНИЛЕВИЧ: В этом смысле Вы как-то воспитываете своих сотрудников?

И. ШИШКИН: Да, я по возможности провожу каждый четверг. Стараюсь как можно чаще, по четвергам семинары для своих сотрудников, учеников буквально садимся часов в 10-12 за стол, сидим, разговариваем, потом я делаю какой-то доклад, потом кто-нибудь ещё делает какой-то доклад. Мы это обсуждаем. В основном, я свои доклады концентрирую на темах адекватной оценки продуктов и явлений в современной кулинарии. И вообще в глобальном гастрономическом пространстве. Это пространство засорено сейчас мнениями, что называется bad science и спекулянтами всевозможными и просто злонамеренными врунами, приходится расчищать, людям мозги  промывать. Они должны знать правду, они должны в своей работе чётко ориентироваться на правильные концепции, истинные знания какие-то доказанные, теории и так далее.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Кого Вы никогда не возьмёте на работу? И за что без разговоров можете уволить?

И. ШИШКИН: Уволить я могу за многое. В частности за подлость, враньё и воровство и за пьянство на рабочем месте.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Такое случалось?

И. ШИШКИН: Пару раз я с удовольствием  с любым из наших посижу за стойкой после работы. У нас нет никаких ограничений. Любой наш коллега может сколько угодно пользоваться нашим баром. Мы нальём и сделаем это с большим удовольствием. Пока ты стоишь за плитой и где-то за раздачей, ты себе это позволить не можешь, потому что результат, таким образом, становится не предсказуемым. Уволить можно много за что. Другое дело, что у меня есть такая роскошь, что такой состав работает, который не может дать повода, собрались хорошо воспитанные люди.

О. ДАНИЛЕВИЧ: А не возьмете на работу кого?

И. ШИШКИН: Дурака не возьму, человека неадекватного, который не отвечает на вопросы, человек, который не в состоянии рассказать о своем прошлом, скрывает очевидное. Я проверяю людей, которые к нам приходят.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Подключаете спецслужбы?

И. ШИШКИН: Нет, достаточно просто спросить телефон, куда позвонить, чтобы спросить о вас до того, не в принципе предыдущего места работы как повара, а вообще собрать какую-то информацию. Я, наверное, с трудом буду работать на кухне тех, кто ограничивают себя в еде - вегетарианцев или веганов.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Вы их не любите?

И. ШИШКИН: Дело в том, что повар не может быть вегетарианцем, если он не работает в вегетарианском кафе. Он должен пробовать, понимать, что он готовит. Всё надо пробовать каждый раз, когда ты делаешь новую партию соуса. Блюдо, которое ты подаешь не каждые три минуты. Всё надо обязательно пробовать. Если ты не в состоянии это пробовать, то грош тебе цена.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Как химик хоть сколько-то поработали?

И. ШИШКИН: Немножко. В основном, во время обучения.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Что делали?

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Опыты ставили в каких-то лабораториях?

И. ШИШКИН: Опыты ставил. Это дело давнее.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Скучно было?

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Что-то взорвали?

И. ШИШКИН: Нет, было очень весело. Пару шрамов осталось на руках. Дело давнее, сейчас уже нет смысла.

О. ДАНИЛЕВИЧ: А когда Вы стали готовить для других людей? Мы знаем, что Вы случайно попали в ресторанный бизнес.

И. ШИШКИН: Не то чтобы случайно, туда занесло. Был момент, когда мой товарищ Максим ко мне пришёл и говорит «давай людей кормить». «Как кормить людей?». «Вот давай сделаем обеды вскладчину». Я говорю: «Отлично, давай делать обеды вскладчину». Мы начали делать обеды вскладчину.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Это как? Вы просто домой приглашали людей?

И. ШИШКИН: Или к кому-то приходили, еще у нас были странные локации периодически, просто делали какой-то тематический ужин. Ставили шляпу, туда складывали какую-то денежку, пару раз даже были в прибыли. Это позволило понять, что  что-что получается, что не просто на двоих, на троих дома, можно приготовить что-то более серьёзное. Все делали дома, какие-то заготовки в довольно кустарных условиях. Все это таскали на себе. Было не просто, но это дало уверенность, что, грубо говоря, люди едят это, им нравится, как минимум, что есть какое-то понимание, как делать больше, чем на пятерых. Очень помогло, на какое-то время к нам присоединился Рома, такой шеф. Он дал какие-то впрыски информации, которые мне очень помогли для того, чтобы составить какую-то матрицу действий своих, а потом товарищ предложил «Не хочешь бар открыть?». «Давай попробуем, почему нет».

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: И понеслось.

И. ШИШКИН: И понеслось. Некоторое время я вообще работал один. Потом с товарищем, потом одна хорошая знакомая мне помогала. Потом появились люди, появились повара. Я потихоньку у них всему научился, потом еще научился, а потом через какое-то время понял, что я могу сам людей учить. Сейчас на самом деле работа технически не бином, это все довольно просто.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Этому можно научить?

И. ШИШКИН: Этому можно научить кого угодно? Если человек хочет учиться, его можно научить чему угодно.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: 76-й спрашивает, и я с ним согласна, потому что такая же. «Не могу есть то, что сам приготовил. Со мной все в порядке?», это вроде вкусно, все едят, нахваливают, сама не могу есть то, что я приготовила.

И. ШИШКИН:  Я знаю людей, которые даже пробовать не могут то, что они готовят.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Пробуешь нормально абсолютно.

И. ШИШКИН: Это, конечно, тоже не правильно совсем. Если Вы сильно устаете, пока готовите.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Нет, не устаешь. Просто ты уже нанюхался, напробовался, уже не ешь.

И. ШИШКИН: Я не знаю насколько это хорошо, насколько это обычно для людей, которые готовят дома. Я уже давно дома не готовлю. Я с кухни после рабочего дня ухожу голодный. Потому что там не ешь, потому что не воспринимаешь это как еду, как объект своего труда. Ты даже если пробуешь где-то, то это не приводит к тому, что ты насыщаешься. Повара очень хорошо едят на обед. Они к 3 часам уже проголодаются. У нас такой family meal. Люди выходят в зал, садятся за большой стол все вместе питаются, общаются в этот момент и все хорошо едят. Аппетит разгорается довольно сильный, потому что когда ты готовишь, ты не ешь.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Вы сказали, что дома не готовите. А кто готовит у Вас дома?

И. ШИШКИН: Как повезет. Жена.

О. ДАНИЛЕВИЧ: На сколько человек приходится готовить?

И. ШИШКИН: Я не готовлю дома. Мне-то много еды не надо. Детей бы главное накормить.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Сколько их?

И. ШИШКИН: У меня двое дочек.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Маленькие?

И. ШИШКИН: 12 лет, 5 лет.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Вы доедаете за детьми, скажите честно?

И. ШИШКИН: Я сейчас недоедаю за детьми, потому что мы с ними редко очень едим вместе, потому что мы рассинхронизированы по времени. Когда они были маленькие, да, я доедал за ними кашу. Надо сказать довольно вкусно всё это было.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Скажите, никогда такого не было, дети сидят такие за столом: «Папа не надо больше этих прекрасных французских булок, можно просто макароны с сосисками».

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Или пюрешку.

И. ШИШКИН: Они едят эту пюрешку и макароны.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Вы дома не готовите?

И. ШИШКИН: Я говорю, я не готовлю дома. Я максимум, что приношу домой – это хлеб остается, или мы печем сейчас очень много экспериментально, занимаемся хлебом, и, бывает, выпекаются больше, чем мы можем раздать. Я буквально хожу по залу и говорю: «Возьмите хлеб с собой, унесите». И часть домой уношу. В принципе, больше никак.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Ваша жена выходила за Вас замуж, как за повара или как ещё за химика?

И. ШИШКИН: Нет, просто так выходила замуж.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Она не рассчитывала, что Вы будете готовить? Не сломались никакие стереотипы.

И. ШИШКИН: Нет, не рассчитывала.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: У Вас есть дома какая-то поваренная книга с рецептами?

И. ШИШКИН: У меня, наверное, под три сотни книжек, в том числе с рецептами поваренных книжек. Я их всех заставляю читать, всех своих сотрудников, заставляю читать, потому что это кладезь знаний. Надо их обязательно прочитать не с тем, чтобы научиться готовить макароны по-флотски третьим способом. А с тем чтобы понять, что эти книжки в большей степени написаны довольно уважаемыми поварами, они понимают, что они делают. И я читаю эти рецепты, эти книжки. Можно довольно здорово составить впечатление о себе, о том, как они относятся к продукту, что они думают об этой еде. Это просто записано языком рецептов. Поэтому читать нужно обязательно всем. И я читаю, и на ночь, и у меня с собой даже книжка лежит.

О. ДАНИЛЕВИЧ: А дома там, где Вы выводили рецепты?

И. ШИШКИН: Нет, у меня такого нет. Во всемирной сети записано виртуально.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: А еще Вы много путешествуете.

И. ШИШКИН: Сейчас уже меньше.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Вы, наверное, уже напутешествовались, все объехали. Где  самая необычная еда?

И. ШИШКИН: Наверное, юго-восточная Азия.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Не говорите только про всяких скорпионов и кузнечиков.

И. ШИШКИН: Скорпионы и кузнечики.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Спасибо. Где Вас накормили вкуснее всего?

И. ШИШКИН: Знаете, следующий вопрос должен быть, а кто вы по знаку зодиака?

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Нет.

И. ШИШКИН: В смысле где? В каком городе?

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: В какой стране, в каком городе?

И. ШИШКИН: Если вообще говорить про самое вкусное питание как таковое, то я бы говорил про Америку, потому что там самая разная, там самое большое количество самой разной еды. Америка – это огромный котел, где одновременно можно поесть еду со всех концов мира. И, как правило, она очень аутентична и очень хорошо сделана, поскольку в штатах очень серьезные требования к гигиене и технологии, поэтому можно сказать, что вы получаете весьма оригинальную этнически терминированную еду абсолютно цивилизационного качества.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Вы при этом говорите не про американскую еду в штатах.

И. ШИШКИН: Нет, я говорю про США. Если Вы говорите про гамбургер и хот-дог.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Да.

И. ШИШКИН: Там есть такие гамбургеры и хот-доги, от которых можно плакать от счастья.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Вы плакали?

И. ШИШКИН: Слезы наворачивались. Бывает такое съешь, сидишь и у тебя катарсис.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Мы не знаем. Мы были в Нью-Йорке. Там такого не прочувствовали.

И. ШИШКИН: У Вас не было хорошего гида.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Мы поели много прекрасной китайской еды настоящей в таком аутентичном китайском ресторане. Такой совковый он был. Без туристов. А вот гамбургеров хороших мы не нашли. Не Макдональдс, видимо, надо было искать.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Сейчас набирают популярность гастрономические, так сказать, туры. Вы никогда не собирались организовать что-нибудь подобное?

И. ШИШКИН: Я вообще по другой части. Я как лук резать. У меня такая работа. Там надо рассказать, приготовить, пожарить, продать людям. У меня такая работа. А туры организуют те, кому, видимо, у них другая работа, они организуют туризм. Я думаю так.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Можно своих сотрудников вывезти и показать, посмотрите.

И. ШИШКИН: Своих сотрудников я мечтаю вывезти всех сразу, мы уже несколько раз пытались.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: А куда Вы хотите? В Италию? В Европу куда-нибудь?

И. ШИШКИН: Конечно, ехать опять же в США, поскольку тот же Нью-Йорк можно за неделю получить невероятный объём впечатлений. На самом деле, достаточно поехать куда угодно. В любом месте можно найти какие-то открытия. Я так полагаю и по России ездить, если можно найти какие-то любопытные. Вот село Умётово по дорогу в Мордовию – это классический пример, феномен на самом деле. Он уже существует огромное количество лет, таких ресторанчиков, каких-то забегаловок, раньше была там какая-то стоянка дальнобойщиков, и вот там гастрономический взрыв произошел. Бешеное количество каких-то мини-домашних ресторанчиков.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Там вкусно?

И. ШИШКИН: Да, там очень качественная еда. Я не то, чтобы знаю гастрономию нашей страны, к своему стыду, на севере есть масса мест, где можно поесть еду, которую в других местах не попробуешь. Щи, ту же самую рыбу. Можно везде найти какие-то впечатления. Если говорить про город, наверное, где можно получить серьезные впечатления, это Стамбул, где можно очень сильно впечатляться, потому что там такая насыщенная гастрономическая жизнь. С одной стороны, там есть несколько современных, очень бодрых и каких-то новых мест, и есть такая традиционная въевшаяся в быт традиция еды, которая никуда, надеюсь, не исчезнет.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: А что за традиция еды?

И. ШИШКИН: Во-первых, многие едят на ходу, во-вторых, начиная с мидий, фаршированных пловом и заканчивая  кишками жареными на огне и бублики. Одновременно это возможность посидеть со стаканчиком чая, пообщаться даже иногда с кем-то бывает. Довольно много англоязычных персонажей, съесть какую-нибудь фисташку и пахлаву. Просто это невероятно приятно.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Лучше турецкий кофе, чем чай.

И. ШИШКИН: Турецкий чай от него таким веником пахнет, напоминает краснодарский из детства.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Каждый когда-нибудь, наверное, мечтал открыть свой ресторанчик. У Вас есть какие-то советы, какая самая распространённая ошибка при открытии?

И. ШИШКИН: Самая распространенная ошибка – это думать, что таким образом можно разбогатеть.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Это убыточно?

И. ШИШКИН: Нет, это не убыточно. Самый неверный способ стать миллионером. Это очень рискованно, очень долго. Если открываешь это сам и сам пытаешься работать, требует самоотречения. Там надо быть постоянно. Работать там. Для меня – это не бизнес. Мне звонят, говорят «приходите у нас бизнес-форум по ресторанному бизнесу». Я говорю «ребят, я вообще не поэтому». У нас это не бизнес. У нас это работа каждый день. Сидим там каждый день, общаемся, что-то делаем. Это постоянное существование. Мы не умеем делать так, что вот сделал что-то и отправил, какие-то другие люди там рулят. Нам нужно быть внутри. Это очень приятный процесс.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Вы наверняка со своими коллегами из других стран разговаривали, где проще открыть ресторан. В России или где-то в Европе?

И. ШИШКИН:  Открыть, наверное, проще, скажем так, открыть примерно одинаково. Трудности, везде есть свои какие-то ограничения. У нас есть бюрократические процедуры, которые есть точно такие же на Западе, ничуть не меньше. Там такой Роспотребнадзор, что мало не покажется. Там отнимают гигиенические сертификаты у звездных ресторанов с мишленовскими звездами за пыль на вентиляционной решетке. Там жесточайшие правила и более того там эти правила, как правило, соблюдаются. Люди живут в четких рамках. Такой социальный договор. Тебе дают определенные правила – соблюдай. Ты в ответ тоже должен их соблюдать. У нас, как всегда, строгость закона компенсируется необязательностью их исполнения. На все есть какой-то компромисс. Это просто другой стиль жизни. Взаимодействие властей и человека конкретного. Это почти во всем. Есть всегда какой-то люфт. Я думаю, что если говорить, где проще, где сложнее всего открыть предприятие в Сингапуре. Пришел с терминала наш премьер-министр Медведев, открыл компанию и действуй дальше, а оборудовать, все сделать, это, по большому счету, индустриальные технологии. Можно свиснуть каких-то поставщиков, они холодильники, плиту, всё запустят, все будет работать. Что ты будет делать дальше, это уже твое. Что ты положишь на эту плиту, на сковородку, что подашь людям, что нальешь им. На это рецепта у меня нет.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Многие сейчас наши рестораторы любят открывать какие-то рестораны в Лондоне, например. Это выгодно получается?

И. ШИШКИН: Наверное. Не многие на самом деле. Некоторые, буквально парочка, если уж на то пошло. Есть определенная концепция, определенная харизма, видимо, свободные средства или возможность привлечь. Они открывают. Я так понимаю, что парочка русских концепций в Лондоне еще как выстрелили за счет простоты. Давно понятно, что наши бизнесмены ни чуть не хуже западных. Идеи – они везде есть. Если у тебя амбиция влечет накормить не только русских, но и каких-то иностранцев, совершенно замечательно.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Вы сказали, что ходите не только в свой ресторан поесть, но и в чужие другие. Вы вообще скандальный посетитель?

И. ШИШКИН: Да, я очень придирчивый.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: К чему Вы придираетесь?

И. ШИШКИН: Дураков я не люблю, понимаете.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Так пойди отсюда, а пойди сюда.

И. ШИШКИН: Нет, это ни в коем случае. У меня такое было один раз за всю жизнь. Это когда я приехал в Санкт-Петербург, вот меня там буквально отказывались обслуживать до тех пор, пока я не стукнул по столу кулаком очень сильно. Я думаю, что это вряд ли было характерно для всего Петербурга, но тем не менее. А так нет, в основном, я не люблю качающиеся столы. Я могу извести человека, я подкладу сам бумажечку. Если приличный ресторан, он говорит «сейчас я сам все сделаю». Сидишь, он сам бегает, что-то делает. Страшно бесит. Они не должны качаться. Ну и так далее. Я люблю, когда я заказал и получил то, что я не заказал, например. Я очень сильно удивляюсь насколько, казалось бы, даже в приличных местах плохо устроенность с баром, например. Когда ты не можешь заказать простейший классический коктейль или тебе его сделают как-то не так. И, слава богу, я редко бываю в таких местах.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: В еде-то Вы ковыряетесь? Рассматриваете?

И. ШИШКИН:  Я опять же, как правило, хожу в те места, которые уже знаю или которые мне посоветовали люди, которым я доверяю, буквально на одной руке в Москве. Поэтому спокойненько приходишь и  понимаешь, что ты можешь спокойно заказывать то, что тебе хочется поесть, а не то, что откуда тебе придется что-то выковыривать.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Иван, сейчас мы у Вас спросим то, ради чего мы Вас сюда позвали. Правда ли что путь к сердцу мужчины лежит через его желудок? И Вы как шеф-повар мужчина лучше сего знаете, как проложить этот путь. Только не говорите, что это борщ.

И. ШИШКИН: Нет, я борщ не люблю.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Прекрасно, а то не помогает. И так, что нужно приготовить?

И. ШИШКИН: Если Вы меня хотите использовать, то мне достаточно риса, соевого соуса и чили перца. Это моя любимая еда, которую я могу есть каждый день. Я в этом смысле не образец.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Мясо?

И. ШИШКИН: Знаете, я последовательный пропагандист мясоедения, но ем его довольно мало и редко.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: А сладкое?

И. ШИШКИН: Сладкое я очень люблю.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Пирожочки?

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Все-таки мужчины сладкоежки.

И. ШИШКИН: Это нормально. Сладкое, еда – это, в принципе, последнее не табуированное удовольствие, поэтому ограничивать себя в нем нельзя и сладкое – это такой мгновенный антидепрессант, повышает настроение очень резко. Мужчина живут весьма в таком стрессе серьезном, поэтому то, что они сладкоежки, это нормально. Шоколад, все дела. Это нормально, это правильно. Это нужно им есть.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Слышали мужчины? Ешьте шоколад, все будет нормально.

О. ДАНИЛЕВИЧ: А нам можно не готовить.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: У нас есть рубрика для наших гостей 5 вопросов. Нужно на них быстро отвечать.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Что Вы скрыли от мамы? Нужно быстро говорить.

И. ШИШКИН: Мама слушает. Нельзя говорить.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Мы маме не скажем, вдруг не слушает.

И. ШИШКИН: Это такой список огромный, что надо что-то выбрать. Я затрудняюсь ответить. Я же тугодум.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Переходим ко второму вопросу. С какой бы блондинкой Вы смогли бы изменить своей жене?

И. ШИШКИН: Это, знаете, вопрос из категории «Вы перестали бить свою жену по утрам?».

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: А сейчас жена слушает.

И. ШИШКИН: Я думаю, что с виртуальной.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Самая большая ошибка в жизни?

И. ШИШКИН: Самая большая ошибка в жизни – это упущенные возможности. У меня было несколько возможностей. Я их упустил. Это была моя большая ошибка.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Это было с ресторанами как-то связано?

И. ШИШКИН: Нет.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: У кого бы Вы попросили прощения?

И. ШИШКИН: У деда своего, потому что я несколько раз его подводил. Он разочаровался.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Кто Ваш лучший друг? Последний вопрос.

И. ШИШКИН: Лучший друг, его зовут Максимка.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Это кто?

И. ШИШКИН: Мой товарищ.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Вы про него уже говорили.

И. ШИШКИН: Другой. Тот тоже отличный друг. Тот друг изменил родине, уехал в Израиль.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Уже не лучший, как минимум.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Спасибо большое, Иван Шишкин, шеф-повар, ресторатор был у нас в гостях.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Екатерина  Звягинцева.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Ольга Данилевич.

И. ШИШКИН: Спасибо.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Через неделю услышимся.