Ю. БУДКИН: В гостях Тимофей Нижегородцев, начальник Управления контроля социальной сферы и торговли Федеральной антимонопольной службы. Тимофей Витальевич, здравствуйте.

Т. НИЖЕГОРОДЦЕВ: Добрый вечер.

Ю. БУДКИН: Вы ведь занимаетесь сейчас так называемым мониторингом?

Т. НИЖЕГОРОДЦЕВ: Да.

Ю. БУДКИН: Много ли жалуются на то, что растут цены?

Т. НИЖЕГОРОДЦЕВ: На сегодняшний день 400 сообщений поступило на наш сайт со всей страны. Это очень немного, если ещё учесть, что половина – это Москва, Московская область, Санкт-Петербург и Ленинградская область. В целом, мы видим, что пока подорожание не затронуло большую часть страны. Такую долю в Москве и области, а также в Санкт-Петербурге и Ленобласти можно объяснить тем, что в этих регионах живут активные люди, которые знакомы с интернетом. Правда, нельзя сказать, что мы собираем сообщения только те, которые приходят нам по электронной почте. У нас есть общественная приёмная, и если люди туда звонят, то наши сотрудники заполняют по телефону эти формы, и эти сообщения тоже участвуют в таком анализе.

Ю. БУДКИН: Насколько можно доверять таким жалобам? Ведь известно, что товары бывают по разным ценам, и это не обязательно повышение или понижение цены, связанное с нынешними санкциями.

Т. НИЖЕГОРОДЦЕВ: По-разному бывает. В основном, конечно, те люди, кто ходит по магазинам, у них есть своя продуктовая корзина, которую они из года в год, изо дня в день покупают, они понимают, сколько стоит до или после, они очень остро реагируют, если идёт повышение на обычные товары, на те, которые они привыкли покупать.

Ю. БУДКИН: Эти жалобы подтверждаются?

Т. НИЖЕГОРОДЦЕВ: Пока нельзя сказать, что подтверждаются. Для нас мониторинг – это направление движения, потому что понятно, что у нас есть в руках копьё или некая дубина, и мы ей периодически размахиваем в адрес недобросовестных участников рынка. Одна из целей – направить копьё в нужное место, чтобы не заниматься вещами не очень продуктивными.

Ю. БУДКИН: Сейчас же признают рост цен, и при этом те, кто производят продукты, говорят «мы то нет, это там, в торговых сетях всё происходят». А люди, которые работают в торговых сетях, говорят «у нас и так минимальные что называется навары, это все производители пользуются и спекулируют на этом». Вы с этим можете разобраться?

Т. НИЖЕГОРОДЦЕВ: Да, мы с этим разбираемся не только в этот период. Мы над этим давно уже очень работаем, и там, конечно, очень сложный баланс между торговыми сетями и поставщиками. Благодаря закону о торговле и тому, что правительство уделяет достаточно много времени в последние несколько лет, был принят закон о торговле. Основная его цель заключалась в том, чтобы снизить необоснованное давление торговых сетей на производителей с тем, чтобы то давление не перекладывалось на увеличение цены, и часть торговых сетей пошли на это. Они требуют от поставщиков не оплату встречных услуг, которая увеличивает стоимость товара, а наименьшую цену. Мы видим, что цена более эластична, она снижается. Эти сети выигрывают конкурентную борьбу, их стоимость растёт на бирже. Но это касается не всех торговых предприятий. Некоторые живут за счёт того, что они навязывают встречные услуги, и зарабатывают не столько на продаже, сколько на бесконечном вымогательстве в отношении производителей. Они оплачивают эти услуги и вынуждены эти издержки включать в стоимость. Поэтому это сложный баланс. Сейчас у нас есть соглашение с торговыми сетями, и они понимают, что внимание к процессам ценообразования сейчас очень высокое, и мы договорились в случае, если производители требуют увеличить стоимость, а процесс увеличение стоимость достаточно сложная история в торговых сетях, там есть процедура. Нельзя сказать, что с завтрашнего дня стоимость нашего товара больше. Это все в рамках достаточно сложных переговоров, подписываются протоколы о новой цене. Но заявление сделать можно. Это отдельная история. Что касается реального повышения цен, то мы договорились с торговыми сетями, что они нам будут сообщать, если производители обращаются к ним с требованием повысить цены на свой товар.

Ю. БУДКИН: Если я правильно понимаю, то так было с «Русским морем».

Т. НИЖЕГОРОДЦЕВ: С «Русским морем» была вторая история. Часть производителей заинтересовано в том, чтобы возникла некоторая паника на рынке, потому что во время неё можно манипулировать ценами. Помните, когда распространялись слухи о том, что соль скоро закончится?

Ю. БУДКИН: Гречка.

Т. НИЖЕГОРОДЦЕВ: С гречкой был массовый неурожай. Такого рода флуктуации, когда с помощью историй, распространяемых слухов, заявлений может возникнуть паника на рынке, и в рамках этой паники можно получить дополнительные доходы. Мы всегда предупреждаем компании, если они в СМИ начинают проектировать необоснованно, говорить о том, что цена на продукцию, которой они торгуют, будет повышаться. Если уровень цен на порядок выше, чем он сложился, мы в этом случае выдаем предостережение, говорим «друзья, хозяйственная деятельность каждого из вас – это ваша собственная история, контроль над издержками, контроль над маркетинговой политики, не надо её навязывать рынку».

Ю. БУДКИН: Денис 21-ый спрашивает: «ФАС уже удовлетворён обоснованием «Русского моря» по поводу цены на красную рыбу?».

Т. НИЖЕГОРОДЦЕВ: Я не могу сказать, что мы удовлетворены или нет, поскольку все эти вопросы связаны с экономическим анализом, и мы сейчас его проводим. Иногда нас воспринимают как неких комиссаров в кожаных пальто и  с маузерами. Мы – экономический орган, и все наши выводы и решения основываем на экономическом анализе.

Ю. БУДКИН: Сейчас мы можем только следить за изменением цены на красную рыбу или следить за её отсутствием?

Т. НИЖЕГОРОДЦЕВ: Мы попросили «Русское море», чтобы они не анонсировали и не оправдывали в публичном поле, не создавали не совсем обоснованных ожиданий немедленного роста цен.

Ю. БУДКИН: Вы говорите так, как будто «Русское море» начало эту историю в СМИ. Насколько я помню, там первыми заговорили люди, которые заявили о том, что поставщик «Русское море» для нас, торговых сетей, цену начинает менять. И там называли жуткие проценты увеличения цены. Вы следите в этих условиях, есть ли вообще товар в наличии?

Т. НИЖЕГОРОДЦЕВ: Это часть экономического анализа. Наличие товара на рынке и наличие товара в обращении – это важный фактор.

Ю. БУДКИН: «Почему наша рыба, которая заменила норвежскую сёмгу, оказалась её дороже? Вчера сказали, что сёмга мурманская, и я в шоке от этой цены».

Т. НИЖЕГОРОДЦЕВ: Есть много причин, почему наши товары дороже. Основное беспокойство, связанное с санкциями, направлено на то, что смогут ли наши поставщики, санкции которых не коснулись восполнить то изъятие товара, которое в результате произошло. В этом смысле важно понять, почему иностранный товар, особенно Европейского союза, присутствовал на наших рынках и сетях. Здесь очень много факторов, в том числе и то, что сельское хозяйство в Евросоюзе субсидируется очень сильно. Это всё отражается на цене, в то время как наши субсидируются в меньшем объёме. В этом смысле вполне возможно сейчас в моменте, когда происходит замещение и когда происходит перенастройка производственных планов, могут быть какие-то временные изменения цен. Но у нас рынки розничной торговли достаточно сильно конкурируют друг с другом. Преимущество получат те, кто сможет управлять ценой. Я думаю, что цены, даже те, которые сейчас в рамках обстоятельств поднимутся, они через небольшое время упадут.

Ю. БУДКИН: В какой момент ФАС в этот процесс изменения цены должны вклиниваться?

Т. НИЖЕГОРОДЦЕВ: Мы вклиниваемся при любом индикативном изменении цены. Тем более, что у нас есть план и поручение правительства. Мы должны реагировать на любое индикативное повышение цены. Есть разные степени реагирования, когда компании пытаются расшатать обычное поведение на рынке, когда пытаются создать панику, чтобы воспользоваться её плодами. Это одно. Когда происходит серьёзное повышение цен на 20-30%, то это другое. Мы пока не видим чрезвычайной необходимости, поэтому мы пока сосредоточены на том, что выдаём предостережение. Мы сейчас направляем письма в адрес ассоциации продовольственных товаров, где мы их предупреждаем о том, что мы смотрим и наблюдаем за их поведением, и если в случае их поведения оно будет необоснованное экономически, то мы вмешиваемся на другой уровень и проведём расследование.

Ю. БУДКИН: Денис пишет: «Я специально напишу, что у нас в соседнем «Перекрёстке» курица стала на 50 рублей за килограмм дороже. Посмотрим, как эти деятели отреагируют».

Т. НИЖЕГОРОДЦЕВ: Если он зайдёт на сайт ФАС, где как раз размещена та красная кнопка, о которой мы говорим последние две недели, то там есть сообщение специальное для таких ответственных людей. Там говорится о том, что сообщение на красную кнопку не является жалобой в ФАС, а является сообщением об индикативном изменении цены.

Ю. БУДКИН: Это добровольный помощник.

Т. НИЖЕГОРОДЦЕВ: Да. Основная цель этого – это определить направление удара. Это направление не формируется из одного сообщения, мы агрегируем эти данные, мы смотрим из каких регионов больше всего данных. Второе – какие торговые сети, какие организации получили наибольшие сообщения о том, что их цена изменилась в сторону увеличения. Мы смотрим индекс повышения этих цен. И вот есть много условий, сопоставляя которые мы понимаем, что не просто какая-то статистическая ошибка, а это очевидно проблема, которая подтверждена достаточно серьёзным количеством людей, сосредоточена в конкретном месте в конкретной торговой организации. Только тогда мы принимаем решение и выходим в проверку. Там же перед этой красной кнопкой написано, что если вы хотите написать официальную жалобу, то там совершенно другие требования к ней.

Ю. БУДКИН: Когда губернатор Суханов говорит о том, что фактически замороженная курица подорожала на 50-60%, каким образом ФАС должна реагировать и может реагировать?

Т. НИЖЕГОРОДЦЕВ: Я думаю, что наше Калининградское управление отреагирует на заявление губернатора.

Ю. БУДКИН: Мы видим, что куриные окорочка подорожали на 60%. Мы проверяем, выясняем, что такое есть. Что делает тогда ФАС?

Т. НИЖЕГОРОДЦЕВ: Мы определяем, где это произошло. В торговой сети или у производителя. Если это произошло в торговой сети, то мы смотрим, насколько это было обосновано издержками, учитывая, что санкции не увеличили издержки торговых сетей. Наверняка это история локальная и вполне возможно недобросовестная. Тогда мы проводим расследование, определяем рынок. Если это сделали несколько торговых сетей, то это согласованные действия или картель, и мы примем соответствующее решение от 1 до 15%, плюс уголовное дело. Картель – это криминализированное экономическое правонарушение. Если это не картель, то мы можем определить доминирующее положение на рынке, и тоже компания понесёт ответственность. Если это производитель, то здесь точно такие же действия.

Ю. БУДКИН: Когда читаешь те или иные материалы, связанные с возможностью изменения цены в условиях санкций, то многие производители жалуются на ФАС, которая относится к ним ровно также, как к торговым сетям.

Т. НИЖЕГОРОДЦЕВ: Идеология законодательства о торговле и идеология права заключаются в том, что по возможности должно быть универсальное требование. Здесь у нас ровно такое же отношение и к торговым сетям и к производителям, и когда некоторые думают о том, что производство – это намного более сложный процесс, чем торговля, они ошибаются.

Ю. БУДКИН: Они говорят, что производят качественный продукт.

Т. НИЖЕГОРОДЦЕВ: Это бессмысленно, если вы не сможете доставить этот продукт до потребителя. Доля на рынке у производителя возникает только тогда, когда этот товар продан розничному покупателю. В этом особенность и рыночная сила торговых сетей. Здесь важен баланс и важно сотрудничество между двумя субъектами. Нельзя сказать, что бизнес торговых сетей намного проще, чем бизнес производителя. Я бы даже сказал, что в современных условиях ровно наоборот. Бизнес торговых сетей достаточно сложный, потому что им приходится оперировать десятками тысяч видов товаров, учитывать это, заниматься логистикой. Современные торговые сети – это огромные сложноустроенные предприятия, где это предприятие, которое оперирует копейками и секундами. В силу того, что они находятся в конце товаропроводящей цепочки, они имеют рыночную силу по отношению к производителям. Так было, во-первых, не всегда, и не в отношении всех производителей. Есть производители, которые диктуют свою волю торговым сетям. Это владельцы региональных марок, на которые настроен потребитель.

Ю. БУДКИН: Жалуются как раз мелкие производители, которые не могут ничего диктовать.

Т. НИЖЕГОРОДЦЕВ: Им очень тяжело попадать в торговые сети, потому что это сложноорганизованные системы. Работать с ними могут только крупные производители. Это экономически предопределено. Удел малых производителей – это нишевая торговля, это дополнительные услуги, которые не могут предоставить крупные торговые сети, это инвестиции в региональные марки.

Ю. БУДКИН: Нынешние санкции вряд ли приведут к тому, что у малых предпринимателей появится больше шансов.

Т. НИЖЕГОРОДЦЕВ: Нынешние санкции приведут к тому, что у малых предпринимателей появится дополнительные шансы.

Ю. БУДКИН: Они-то надеются, что шансы появятся в больших сетях.

Т. НИЖЕГОРОДЦЕВ: Те товары, по которым мы сегодня скучаем и которые пришли к нам из Европейского союза, в большинстве своём это товары не крупных производителей.

Ю. БУДКИН: 40% наших слушателей свидетельствуют о том, что они покупают эти запрещённые продукты впрок.

Т. НИЖЕГОРОДЦЕВ: Нельзя говорить о том, что это запрещённые продукты. Эти продукты запрещены к ввозу сейчас из определённых мест производств.

Ю. БУДКИН: Вы упоминали о том, что даже уголовная ответственность возможна, если выясниться в результате расследования, что люди картелем поднимают цены. Это всё в рамках санкционной кампании уже было?

Т. НИЖЕГОРОДЦЕВ: Пока этого не было в рамках этой санкционной кампании. Мы находимся сейчас на первом этапе. Это предостережения и предупреждения. Мы экономически орган и наша задача – убедить людей не действовать злоупотребительно на рынке.

Ю. БУДКИН: Один из заголовков новостей по поводу вашей деятельности «ФАС продолжает охотиться за сборщиками молока в Алтайском крае». У вас есть и такие методы работы?

Т. НИЖЕГОРОДЦЕВ: Это же вопрос того, каким образом привлечь читателя или зрителя. Если вопрос касается молока, то там есть несколько узких мест, связанных с тем, что переработчики молока зачастую принимают молоко и вгоняют производителей молока в состояние близкое к банкротству. Здесь мы, конечно, бывает, что проводим расследование. Нам говорят, что ФАС должен прекратить заниматься преследованиями малого бизнеса. Из Москвы, кажется, что любая компания до определённого уровня – это некий малый бизнес, и в московских условиях нет никакого смысла ею заниматься. Но два магазина в каком-нибудь муниципальном районе далеко от субъекта Российской Федерации могут устроить самый настоящий террор населения, особенно когда понятно, что местные не могут поехать в соседний район за продуктами питания. Здесь необходимо принимает решение.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер. Меня зовут Илья, Москва. Я предприниматель, занимаюсь мясом. Задача ФАС – выявить и наказать производителей или выявить и цены понизить? За последние пять месяцев курица подорожала на 70%, причём тушка, которая социально-значимая. Свинина подорожала на 50%. Будет ли реальное влияние на понижение цены? 

Т. НИЖЕГОРОДЦЕВ: К сожалению, просто доброго слова зачастую недостаточно. Необходимо доброе слово и пистолет. В этом смысле зачастую бывает необходимо наказать, потому что другого языка экономические субъекты не воспринимают. В этом смысле мы ищем, наказываем и наша цель – это снизить цены. Мы показываем, что наказание неотвратимо и достаточно серьёзно.

Ю. БУДКИН: Сейчас же ведь особенные условия, потому что рынок не типично меняется. Сможет ли антимонопольная служба в обычных темпах решить удержание цен?

Т. НИЖЕГОРОДЦЕВ: Темпы необычные. В обычных, когда у нас нет поручений, плана действий, когда мы в режиме облегчённого мониторинга смотрим и проактивных действий в виде писем, предупреждении не предпринимаем. Сейчас не очень обычный темп. Он задан правительством и нашим руководством. Каждый день у нас проходят селекторные совещания с нашими территориальными управлениями, где они нам отчитываются о ситуации, которая складывается в регионах, сообщают о тех мерах, которые они предпринимают. В этом смысле, честно говоря, я совершенно откровенно скажу. На открытую систему нам пришло 400 заявлений за неделю. Они пришли с 45 субъектов Российской Федерации. Это независимая система. Напрямую от потребителей приходит информация. В этом смысле вся система ФАС находится на стороже, мы смотрим, начнётся ли серьёзное движение по группам товаров.

Ю. БУДКИН: 777-ой в след хочет конкретного совета. Если мы видим, что курица была 70, стала 135 рублей, что в этих условиях сделать, чтобы эти цены вернулись обратно?

Т. НИЖЕГОРОДЦЕВ: Во-первых, будет расследование, затем наказание, затем предписание.

Ю. БУДКИН: Сколько времени должно пройти?

Т. НИЖЕГОРОДЦЕВ: Это зависит от расследования. Иногда на это уходит 2 месяца или 3 месяца.

Ю. БУДКИН: Если рынок нормален, то при росте цен на курицу или свинину при том, что нет дефицита, потребитель должен себя ограничить?

Т. НИЖЕГОРОДЦЕВ: У нас с курицей в стране всё нормально. У нас за последние 10 лет производства курицы выросли в разы. Про свинину небольшая проблема, связанная с тем, что была африканская чума и не до конца инвестиции реализованы. Мы будем всё это замещать свининой и другими товарами из других регионов, из которых это возможно. И там производство в очень большом количестве у нас есть. Сам по себе спорадический рост цен во всём мире не воспринимается как катастрофа.

Ю. БУДКИН: Но сейчас мы находимся в ситуации, когда потребитель ожидает.

Т. НИЖЕГОРОДЦЕВ: Мы находимся в рыночной экономике. Цена подвижна. У нас каждый год происходит рост цен на овощи. Потом эта цена падает в разы, потому что мы собираем урожай, а потом заново.

Ю. БУДКИН: Мария пишет: «Но санкции в любом случае не только для потребителя – это повод для психоза – но и для производителя или продавца повод подзаработать. Вы не справитесь».

Т. НИЖЕГОРОДЦЕВ: Есть два способа контроля. Есть советский, когда профилактируется и предупреждается нарушение законодательства в отношении всех действующий хозяйствующих субъектов на рынке, но когда у тебя их в тысячи раз больше, а чиновников меньше, то таким образом действовать невозможно. Как управляют рисками? Большими санкциями и неотвратимостью наказания.

Ю. БУДКИН: То, что сейчас происходит на рынке – это не повод для каких-то резких движений, для ускорения реагирования со стороны ФАС. Пока этого нет?

Т. НИЖЕГОРОДЦЕВ: Пока нет, мы этого повода не видим, что произошла невероятная сдвижка по цене даже тех масштабов, когда у нас были сдвиги по гречке.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер. Наташа. Вы говорите вроде правильные вещи, но в реальной жизни, когда человек конкретно сталкивается, когда одна и та же сеть, где персики в одном магазине 49,90, и тут переходишь несколько остановок в другом магазине, та же сеть, 79 рублей. Разве это не спекуляция? Её кто-нибудь отменял?

Ю. БУДКИН: А почему Вы уверены, что это одни и те же персики?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я видела, что это одни и те же персики.

Т. НИЖЕГОРОДЦЕВ: В этом и заключается рыночная экономика. Вы можете выбрать либо персики за 49 рублей, либо за 70. Выиграет та компания, которая предложит наилучший товар по наименьшей цене.

Ю. БУДКИН: Это повод для того, чтобы жаловаться?

Т. НИЖЕГОРОДЦЕВ: Для нас это не повод. Нас будет беспокоить, если во всех магазинах все персики будут стоить одинаково. Это индикативный показатель.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Олег. По поводу предыдущей гражданки, это была акция в «Дикси». Я часто езжу в Обнинск на продбазу, и там продавцы говорят, что поставщик завышают цену, потому что с них берут какие-то деньги на компенсацию для беженцев.

Т. НИЖЕГОРОДЦЕВ: Я думаю, что это чистой воды враньё и провокация.

Ю. БУДКИН: Понятно, что люди будут поднимать цены и придумывать разные причины.

Т. НИЖЕГОРОДЦЕВ: Нет, это элемент, который говорит о том, что какие-то слухи бродят по населению и бродят достаточно успешно, если даже такие нелепые вещи, как сбор с поставщиков денег для приезжающих с Украины, а почему вообще не со всех? Очевидно, что это какая-то история, в которую поверить могут только люди, находящиеся в состоянии контузии. Наша главная задача заключается в том, чтобы не доводить население до этого состояния. И в этом смысле мы не то, чтобы сами себя успокаиваем, мы каждый раз принимаем решение. Мы видим пока изменение хозяйствующих субъектов в том объёме, в котором это опасно.

Ю. БУДКИН: Когда запускаются те или иные процессы, всегда есть те или иные прогнозы. Когда говорили о санкциях, ожидали, что вот так будет ситуация на продуктовом рынке?

Т. НИЖЕГОРОДЦЕВ: Когда правительство принимает такого рода решения, конечно, там всё просчитывается. Я думаю, что все эти риски были просчитаны. Надо понимать, что рынок продовольствия достаточно быстро замещается. Понятно, что производители, которые сверстали свои производственные планы в начале года без учета санкций, они запланировали определённую мощность. Теперь, когда санкции вступили, и им надо замещать ту часть товаров, которая не придёт, они будут перестраиваться. В целом, по каким-то экзотическим товарам могут произойти более серьёзные движения. В отношении этих потребителей ситуация в течение полугода будет выравнена совершено точно.

Ю. БУДКИН: Изменение политики на продовольственном рынке привело в любом случае к дополнительным затратам тех, кто поставляет продовольствие, кто купил, но не повез, если это будут пытаться включать в стоимость товаров?

Т. НИЖЕГОРОДЦЕВ: Мы будем отрицательно к этому относиться. Но тут ситуация обратная. Я думаю, что наши сельхозпроизводители получили очень большой карт-бланш и шансы. Я думаю, что они все нацелены на успех, и многие из них говорили о мерах, которые невозможно было бы принять в условиях обычного времени, о привилегиях для российского производителя они могли только мечтать, потому что мы же являемся членами ВТО и других всяких историй. Сейчас они получили новые возможности, и я думаю, что сельское хозяйство и переработка продовольственная сделает сейчас рывок, и это очень важно для страны. Люди получат дополнительные деньги, возможности. В реальности мы выйдем из этих санкций более сильными и с большим разнообразием товаров, которые будут производиться. Вопрос управления рисками – это диверсификация поставок и диверсификация с точки зрения производства определённых видов товаров. Это то, что обеспечено деньгами потребителя.

Ю. БУДКИН: Как люди жалуются в ФАС на рост цен или изменение предлагаемых товаров. В какой момент есть смысл обращаться в ФАС?

Т. НИЖЕГОРОДЦЕВ: Нужно думать, прежде чем жаловаться. Если речь идёт о красной кнопке, то необходимо сообщать то, что вам кажется важным. Для нас это маркер и индикативный показатель, который мы учтём в корзине многих других показателей. Если произошли серьёзные изменения цены, которые измеряются от 20-30%, в постановлении правительства о контроле над ценами на социальные товары указано, что изменение цены на 30% - это уже повод правительств задуматься о заморозке цен на эти виды социальных товаров.

Ю. БУДКИН: Я Вас благодарю. Спасибо.