Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Это программа «Бла-бландинки», мы начинаем. Ольга Данилевич…

О.ДАНИЛЕВИЧ: Катерина Звягинцева.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: У нас в гостях сегодня…

О.ДАНИЛЕВИЧ: А в гостях у нас актёр театра и кино Александр Петров. Александр, здравствуйте.

А.ПЕТРОВ: Здравствуйте.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Отлично! Twitter, SMS, Telegram.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: +7 925 88-88-948 — ой, как я быстро научилась! — номер для ваших SMS-сообщений. Telegram: govoritmskbot. И Twitter: govoritmsk. Вот именно туда вы всё присылаете. Задавайте вопросы.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Традиционно звонки мы не принимаем, поэтому можете не забивать нам линию. Вчера СМИ сообщили, что работа Андрея Кончаловского «Рай» вошла в шорт-лист премии «Оскар» в номинации «Лучший фильм на иностранном языке». Официально будут называть номинантов 24 января. Церемония состоится 26-го. Шансы есть, как думаете?

А.ПЕТРОВ: А почему нет?

О.ДАНИЛЕВИЧ: Вообще…

А.ПЕТРОВ: Ну, я фильм не видел, поэтому ничего не могу сказать про это.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Потому что фильм-то ещё в январе, 19 января…

О.ДАНИЛЕВИЧ: В прокат только. Раньше сам Кончаловский говорил, что вообще не думает о премии «Оскар» и что бороться за «Оскар» — это вообще стыдновато и смешно. Вы как считаете, это стыдновато? Или всё в порядке, «Оскар» — это важно?

А.ПЕТРОВ: Ну как? Если учитывать, что это главная кинонаграда планеты, то как-то странно…

О.ДАНИЛЕВИЧ: В последнее время просто очень скептически стали относиться к американским всяким наградам, потому что говорит, что всё политизировано.

А.ПЕТРОВ: Ну, как сказать? Мне кажется, что в любом случае «Оскар» как был «Оскаром», так и останется «Оскаром». И в любом случае человек, который его получает, становится обладателем премии «Оскар», и это уже перед фамилией, скажем так, некие слова. И это не просто слова, а всё равно Киноакадемия определяет победителей и лучшие фильмы. Понятно, что где-то, наверное, вмешивается политика. Хотя мне кажется, что это такие в основном злые языки, которые говорят о том, что политика. Ну, я лично так не считаю. Я согласен с победителями, не знаю, прошлой премии «Оскар».

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: За ДиКаприо болели?

А.ПЕТРОВ: И я рад был, что ДиКаприо получил «Оскар». Понятно, многие говорят о том, что, наверное, не знаю, ему нужно было дать «Оскар» за другое кино и так далее, потому что он заслуживал и за этот фильм, и за этот фильм. Но дали его сейчас. И то, что он заслуженный, ни у кого никаких сомнений нет точно. И вот ДиКаприо получает этот «Оскар» — и весь мир обрадовался, справедливость восторжествовала.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Наконец!

А.ПЕТРОВ: Да-да-да. Ну, это было круто. Нет, на самом деле, не знаю, каждая премия «Оскар» — это какое-то действительно событие, потому что в той атмосфере, в которой она проходит, сколько я ни смотрел этих трансляций, ты получаешь прямо большое удовольствие, потому что такая энергия там, не знаю, присутствует какой-то доброты, несмотря на всё, и уважение к коллегам, и это юмор. Ну, это какая-то совершенно уникальная…

О.ДАНИЛЕВИЧ: А вы часто смотрите трансляцию?

А.ПЕТРОВ: Конечно.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Представляете себя там, на сцене?

А.ПЕТРОВ: Естественно.

О.ДАНИЛЕВИЧ: У вас заготовлена речь, скажите?

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: «Спасибо…»

А.ПЕТРОВ: Да, практически я раз в неделю я обновляю речь.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Фамилии вписываете людей?

А.ПЕТРОВ: Вписываю фамилии и думаю, как сделать так, чтобы никого не обидеть, сказав со сцены. Либо достать, я не знаю, может быть, большой ватман и начать читать список фамилий: «Спасибо людям, которые…»

О.ДАНИЛЕВИЧ: А в вашей этой фантазии вы с кем соревнуетесь за премию?

А.ПЕТРОВ: Мне кажется, с собой. Ни с кем. Ну, нет каких-то…

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: То есть Джуд Лоу рядом не стоит или ещё кто-нибудь?

А.ПЕТРОВ: Конечно нет.

О.ДАНИЛЕВИЧ: ДиКаприо с каким-нибудь, может быть… со второй попыткой. Хотя какая она уже вторая, господи?

А.ПЕТРОВ: Не знаю, я думаю, что всё-таки мнения по поводу политики, они очень такие субъективные. Ну, как бы у каждого человека своё мнение. Понятно, что такая, наверное, премия, как премия «Оскар», каким-то образом… Ну, я про это даже не думаю. То есть я понимаю, что победителей, во-первых, не судят. Во-вторых, все фильмы, которые получали «Оскар», мне кажется, за все года, они достойны как минимум. И с этим спорить…

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Вот Кончаловский говорит, что слишком переоценивают эту премию, слишком уж много придают значения. Нет? Ну, по крайней мере, журналисты.

А.ПЕТРОВ: Ну, не знаю. Ну как? Это событие в киноиндустрии мировой. А как к ней ещё относиться? Это главное событие в мировой киноиндустрии, когда раздают эти статуэтки, когда подводятся какие-то итоги. Всё равно, мне кажется, для любого создателя важен результат, как бы он ни говорил о том, что он неважен.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Лукавит, в общем?

А.ПЕТРОВ: Ну, я думаю, что да, потому что… Ну, понятно, что быть знаменитым некрасиво, не это поднимает ввысь, но результат-то всё равно важен. Мы же все люди, мы все одинаковые, мы сделаны из одного и того же теста, и нам всегда будет приятно. И если Кончаловский поднимется на сцену, чтобы получить заветную статуэтку, я буду очень сильно рад. И я думаю, что это прекрасный фильм. Этот фильм снимал мой знакомый оператор, и мы с ним разговаривали про это кино, как это было, что это было. Он много тёплого сказал про этот фильм. И про него многие говорят. Я думаю, что в первую очередь он улыбнётся. И это будет означать только одно — что ему приятно там находиться и приятно это получать.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Мне кажется, мы не сказали названия фильма. Фильм называется «Рай».

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Сказали.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Да?

А.ПЕТРОВ: Сказали.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Значит, мне показалось.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Но то, что наши сейчас фильмы («Рай», «Возвращение» у Звягинцева) попадают в шорт-лист — это говорит о том, что наши отечественные фильмы сделали какой-то шаг вперёд?

О.ДАНИЛЕВИЧ: За последнее время, потому что какое-то время мы не номинировались.

А.ПЕТРОВ: Ну, безусловно, конечно, шаг вперёд какой-то есть. Просто есть такая штука, которая называется «Лучший фильм на иностранном языке», и там в большей степени такое фестивальное кино, нежели прокатное. Поэтому не знаю.

О.ДАНИЛЕВИЧ: У нас слушатели…

А.ПЕТРОВ: Шаги вперёд, конечно, есть, и большие. Ну как? Результат-то есть — наши ездят на «Оскар». Пожалуйста, Кончаловский с «Раем» поедет.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Александр Петров готовит речь, в конце концов.

А.ПЕТРОВ: Я готовлю речь уже давно.

О.ДАНИЛЕВИЧ: 69-й говорит: «Кино как искусство в США не снимают, а осталась индустрия, поток, конвейер. Вложили столько — получили столько». Вы с этим соглашаетесь?

А.ПЕТРОВ: Нет конечно. Ну а как можно с этим согласиться? Конечно, это бизнес, это отлаженная система. Но если бы это не было бизнесом, скажем так, не происходили бы такие события в киноиндустрии, и мы бы не получили таких фильмов, которые мы получили. Не знаю, если брать, например, первое, что приходит в голову — «Аватар» Джеймса Кэмерона или тот же «Титаник» Джеймса Кэмерона. И тот, и другой фильм был выстрадан им. И это очень трудные пути, но эти фильмы были коммерчески успешными, и их посмотрел весь мир практически. Ну и так далее, и так далее, и так далее. Если бы это не было бизнесом, то не было бы таких фильмов. Понятно, что есть чисто коммерческое кино, если говорить… Не знаю, «Трансформеры», Marvel. Но это же здорово, это целая вселенная создаётся, которая…

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: У которых есть свои фанаты.

А.ПЕТРОВ: У которых есть свои фанаты опять же. Это классное, интересное кино. Есть разное кино. Есть вот такое кино, есть авторское кино, есть, не знаю, такое кино-аттракцион.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Вам-то ближе к телу, к душе что?

А.ПЕТРОВ: Вы знаете, я не знаю. Я настолько…

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Всеядный?

А.ПЕТРОВ: Всеядный, да. Я могу с большим удовольствием посмотреть марвеловские фильмы, могу с большим удовольствием посмотреть фильмы Альмодова́ра… Или как правильно? Альмодо́вара? Альмодова́ра, наверное, да?

О.ДАНИЛЕВИЧ: Мы всё время говорим «Альмодо́вара».

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Альмодо́вара.

А.ПЕТРОВ: Альмодо́вара? Ну, о’кей.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Ну, вам виднее, вы из киноиндустрии.

А.ПЕТРОВ: И получить большое удовольствие от одного фильма и от другого.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Насчёт коммерческих успехов, коммерческой успешности. Фильм Фёдора Бондарчука «Притяжение» уже коммерчески успешен, потому что он уже окупился, хотя в прокат ещё не вышел. Вы сыграли главную роль. О чём фильм? Давайте так.

А.ПЕТРОВ: Это интересный вопрос: о чём фильм?

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Это очень главный вопрос.

А.ПЕТРОВ: Даже главный вопрос.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Всегда задают вопрос: «О чём кино?»

О.ДАНИЛЕВИЧ: О чём фильм? Просто потому, что многие, возможно, видели уже трейлер, но пока всё ещё не понимают, о чём фильм.

А.ПЕТРОВ: Ну, понять, о чём фильм, можно… наверное, только прийти и посмотреть. Конечно, я могу сказать о том, что фильм о любви в любом случае. Фильм ещё и о том… Скажем так, мы просыпаемся утром и начинаем задавать себе какие-то правильные вопросы или неправильные. Не знаю, о том, вообще зачем мы здесь. Почему именно здесь? Почему именно я здесь и много-много миллионов людей? Каким образом я влияю на то или иное? Как работает моё сознание? Каким мне надо быть? Что такое хорошо, а что такое плохо?

То есть на самом деле, несмотря на всю фантастическую составляющую, кино очень глубокое. И в нём можно найти… не то что можно, а в нём заложено очень много разных смыслов, и в первую очередь это кино о взаимоотношении собственно людей. В основе своей лежит очень простая-простая-простая история, поэтому зрителю будет всё очень понятно. Фильм о выборе, фильм о совести… Нет, не о совести. О выборе, наверное, в большей степени. Насколько человек готов в какой-то момент сделать этот выбор свой внутренний, на какую сторону ему встать. То есть очень много…

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Когда он может переступить черту. Или нет?

А.ПЕТРОВ: Когда он может переступить черту. Что такое черта? Что такое любовь? Что такое ревность? Что такое… Ну и так далее, и так далее. То есть это не просто кино…

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: То есть не о пришельцах, да?

А.ПЕТРОВ: Нет, совершенно нет. Просто пришельцы и инопланетяне, тарелка вот эта, которая фигурирует в трейлере, — это придаёт серьёзную остроту фильму. То есть мы погружаемся в какие-то невероятные события, и тем самым нам становится просто интереснее. И люди в такой атмосфере, скажем так, находятся на грани своих каких-то мыслей и вообще на грани. Человек на грани всегда в кино есть и будет, и это главное.

О.ДАНИЛЕВИЧ: И это всегда интересно.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А ваша грань в чём заключается?

А.ПЕТРОВ: Откуда же я знаю?

О.ДАНИЛЕВИЧ: 26 января фильм выходит в прокат. Собственно, почему окупился? Потому что продали права другим странам, в том числе Германии, Франции, Китаю, Малайзии, Тайваню. Вы рассчитываете, что вы станете, в том числе благодаря фильму Бондарчука, популярным актёром там и что вас позовут туда сниматься?

А.ПЕТРОВ: А почему бы нет?

О.ДАНИЛЕВИЧ: В смысле — вы рассчитываете на это?

А.ПЕТРОВ: Да, да, да. Ну, это же неплохой шанс. Тем более интересно же посмотреть, как устроена индустрия в других странах, посмотреть, как они работают. И поэтому, если будут какие-то предложения оттуда, я с большим удовольствием их рассмотрю и с большим удовольствием туда съезжу.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А вот когда проходят какие-то премьеры, ну, приглашают же актёров. У нас голливудские знаменитости всегда приезжают в Москву. Вам точно не поступало ещё никаких…

А.ПЕТРОВ: Вы что имеете в виду? Ну, чтобы там представлять кино?

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Ну, например, да-да-да.

А.ПЕТРОВ: Вы знаете, это всё зависит от PR-компании конкретного фильма. Для кого-то это важный момент, ну, с точки зрения PR-компании. Сидит же много разных великолепных умов, которые думают: «А как бы нам лучше разрекламировать это кино?» И кто-то понимает, что это работает, это необходимо — привезти артиста в Тайвань, например, не знаю, или в Китай, где будет премьера, по-моему, в Макао, если я не ошибаюсь, привезти туда артистов. Кто-то, какая-то PR-компания считает… Вот у меня пока не запланировано никаких поездок никуда. Не знаю, как дальше будут разворачиваться события. Наверное, не поедем мы представлять кино туда. Ну, только по решению PR-компании фильма «Притяжение». Видимо, это не нужно.

О.ДАНИЛЕВИЧ: У нас слушатели спрашивают, в прямом ли мы эфире. Да, мы в прямом эфире. У нас в гостях актёр театра и кино Александр Петров. +7 925 88-88-94 — это номер для SMS-сообщений. Telegram: govoritmskbot. И Twitter: govoritmsk. Туда можете присылать свои вопросы.

Что касается работы с Бондарчуком, вы говорите… Я вас процитирую, если найду. Нашла. «Работа над фильмом “Притяжение” стала для меня очередным этапом взросления. Я понял, что именно так и должно сниматься кино». «Так» — это как?

А.ПЕТРОВ: Очень профессионально. И когда очень много людей находится на площадке, которые действительно работают, и каждый отвечает за какое-то своё конкретное дело, пускай даже небольшое, но конкретное, и поэтому ты защищён со всех сторон и занимаешься только тем, что готовишься к кадру и работаешь в этом кадре, и всё. То есть об остальном…

О.ДАНИЛЕВИЧ: Из этой цитаты складывается ощущение, что до этого вы снимались не так.

А.ПЕТРОВ: Ну как? Нет, были разные проекты. Просто тут же зависит и от бюджета, и от подхода, и от разных других вещей. Таких фильмов с такими бюджетами в России снимается не так много — в год, ну, может быть, два, не знаю… ну, три, но это прямо при хорошем раскладе. То есть это не часто может быть. Если говорить про зарубежную индустрию, то там это сотни фильмов, если не тысячи, ну, с такими какими-то бюджетами, хотя для них бюджет «Притяжения» достаточно смешной. Скажем так, российская индустрия ещё совсем не сформирована, поэтому у нас говорить о том, что именно так должна выглядеть площадка, достаточно трудно, потому что очень трудно кино продавать, очень трудно кино продавать в прокате, поэтому мало таких бюджетов. Ну и так далее, и так далее, и так далее.

То есть, естественно, российские сериалы сейчас поднимаются на какой-то хороший очень уровень, и нет никакой разницы между съёмками в российском сериале или в полнометражном фильме. И иногда на российском сериале гораздо лучше условия для работы. Я не имею в виду, чтобы кофе было из определённых зёрен. Нет, я не про это, ну, грубо говоря, условно. Я говорю про другое — про то, что ты со всех сторон защищён, что есть много-много профессионалов, которые готовят кадр. И это происходит ровно по вызову, это происходит без каких-либо проблем, без каких-либо нервов и так далее, и так далее, и так далее. И если что-то где-то не получается, есть запас и времени, и дней, и денег, которые можно потратить, чтобы потом это переснять, доснять, доработать, доделать и так далее, и так далее, и так далее.

То есть все факторы риска просчитывают. Это, по сути, математика. Это не нами придуманная история. Но также я понимаю, что, например, есть амбиции у кино, есть у режиссёра, есть амбиции у команды, но нет столько денег, чтобы снимать, поэтому атмосфера становится чуть нервнее на площадке, потому что не хватает людей, не хватает времени, начинаются переработки и так далее, и так далее, и так далее.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Вообще с Бондарчуком комфортно сниматься?

А.ПЕТРОВ: Да, очень. Спокойно, с юмором постоянным. То есть всегда какая-то атмосфера… Он такой человек, который намеренно (он же умный) создаёт благоприятную атмосферу для всей съёмочной группы, и особенно для артистов, чтобы им во всём было хорошо, чтобы они ни о чём не парились, чтобы у них эмоциональное…

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: То есть окутывает заботой.

А.ПЕТРОВ: Вообще кошмар какой-то, да. То есть это прямо во главе угла стоит. То есть для него какие-то вещи уходят на второй план, а главное — это артисты. Я не знаю, мне кажется, может быть, я как-то нескромно так скажу, но мне кажется, что для каждого режиссёра главными на площадке должны быть артисты. И это не я придумал, это не я сказал.

Однажды на меня сильно произвело впечатление интервью, по-моему, Ларса фон Триера, который говорил… Нет, не Ларса фон Триера. Фрэнсиса Форда Копполы. Я летел в самолёте, открыл журнал бортовой, и там было интервью Фрэнсиса Форда Копполы, который говорил о том, что артисты могут быть разные, они даже могут быть капризными, они могут быть смешными, они могут быть ну абсолютно разными, но без них кино не снять, они главные люди на площадке для всей площадки, для всего кино. Это надо просто понимать и заботиться именно о них, и тогда фильм сложится.

Может кадр не сложиться. То есть для оператора, конечно, типа очень важно… не «типа, а очень важно, чтобы этот предметик маленький на заднем фоне… Зритель об этом никогда в жизни не подумает, но для него это важно. Из этих мелочей строится операторская работа в целом. И возникает какая-то магия, и зритель думает: «Как так? Как он так сделал? Почему?» — ну, какая-то невероятная картинка. А это всё из мелочей складывается. Но артист же в кадре и история в кадре. И если, конечно, у артистов будет хорошо внутри, если они будут окружены заботой…

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Сыты и довольны?

А.ПЕТРОВ: Ну, не сытые, не довольные. Нет, они могут быть… Ну, как сказать? Если у них будет хорошее заряженное эмоциональное состояние на работу, если они будут понимать, что ими здесь дорожат и они здесь важны и нужны, то они будут отдавать максимум, как отдавали мы на протяжении для каждого кадра.

О.ДАНИЛЕВИЧ: На вас когда-нибудь орали на площадке? Я не говорю именно про Бондарчука, а в принципе. Такая большая карьера уже…

А.ПЕТРОВ: Хороший, кстати, вопрос. Вы знаете, мне кажется, это был один раз. Это было… не то что прямо на меня орали-орали, нет. Это был один раз, который я сразу пресёк, несмотря на то, что я был зелёным молодым студентом. Я не буду называть фамилию режиссёра, естественно. Но я просто сразу это пресёк и дал себе такую просто внутреннюю установку: никогда и никто на меня не будет кричать на площадке. Если это случится, то будет какое-то ответное слово, противодействие или просто… Я не смогу работать в такой атмосфере и просто уйду. Для меня работа в кино и работа в театре — это сотворчество в первую очередь. И я не позволю кому-то на себя кричать. Это неправильно. Даже если человек старше меня…

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А если он кричит «Не верю!»?

А.ПЕТРОВ: Слушайте, ну…

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: И заставляет переиграть.

А.ПЕТРОВ: Ну, как кричит «Не верю!»? Ну, не знаю… Ну что? Кричит «Не верю!»… Нет, нужно же как-то… Я-то работаю. То есть нужно же найти какой-то способ так, чтобы была какая-то правда в кадре. И это совместный поиск. Мне кажется, сейчас поколение настолько начинает меняться, что когда работаешь с молодыми режиссёрами, у тебя нет какого-то дикого… Ты понимаешь, что это режиссёр, о’кей, но у тебя нет дикого разграничения, что это же режиссёр!

О.ДАНИЛЕВИЧ: Мастер!

А.ПЕТРОВ: Это мастер, это как Господь Бог. Нет. То есть это соавтор, это сотворчество. Просто у него есть другие полномочия, другие функции. Ему тяжелее, чем тебе, гораздо, он думает сразу…

О.ДАНИЛЕВИЧ: А можно управлять режиссёром актёру?

А.ПЕТРОВ: Режиссёром?

О.ДАНИЛЕВИЧ: Да.

А.ПЕТРОВ: Конечно можно.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Да?

А.ПЕТРОВ: Естественно.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Вы знаете какие-то..

А.ПЕТРОВ: Рычаги?

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Да, рычаги.

А.ПЕТРОВ: Конечно. Но это же не то, что нужно…

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Это психология.

А.ПЕТРОВ: Это психология. Но это не то, что нужно для того, чтобы, не знаю… «Я вот сейчас такой злой гений! Поуправляю!» Нет. Это же всё нужно для того, чтобы кино получилось, вот лично для меня. Поэтому если я понимаю, что режиссёр с чем-то не справляется, например, или я почему-то так чувствую, что я понимаю чуть больше, наверное, чем он, может быть, из-за каких-то вещей внутренних, может быть, из-за опыта, может быть, не из-за опыта… Хотя у меня не такой большой опыт, но тем не менее, если я это чувствую, то я потихоньку-потихоньку начинаю как-то ему попытаться достучаться. Несмотря на то, что в любом случае соблюдается субординация. Ну, достучаться, что это не так должно быть, это должно быть чуть-чуть по-другому.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: У нас очень много вопросов на самом деле. Вот слушатель…

А.ПЕТРОВ: Или наоборот — режиссёр пытается к тебе достучаться: «Нет-нет-нет, Санёчек, ты неправ, это всё должно… Просто верь мне», — если я доверяю. Ну, то есть, если я выхожу на площадку, то я априори должен доверять режиссёру. Иначе ну как?

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Спрашивают: «Зачем снимать фантастические фильмы, если у нас бюджет копейки? Получается же что-то наивное в итоге».

А.ПЕТРОВ: Ну, давайте посмотрим «Притяжение» и будем делать какие-то выводы по поводу наивности и по поводу уровня фантастики.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Там бюджет не копейки, там бюджет… Сколько? 400 миллионов, по-моему? Да, 400 миллионов рублей.

А.ПЕТРОВ: Я, если честно…

О.ДАНИЛЕВИЧ: Это то, что мы нашли в цифрах. Вы говорили, что сейчас сериалы ничуть не уступают, и на площадке так же комфортно, и бюджеты такие же хорошие могут быть, как в полнометражном кино. Сериал «Гоголь», в котором вы сыграли собственно Николая Васильевича…

А.ПЕТРОВ: Николая Васильевича.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Да. Там так же было и с бюджетом, и с комфортом на площадке?

А.ПЕТРОВ: Там очень комфортно было, да. Так как это, скажем так, непростой грим, непростые костюмы, то, конечно, ритм такой в какие-то моменты был бешеный, но от этого большой драйв. Молодая группа, молодёжь, которая горит, с большими амбициями, в красивых декорациях, очень крутая картинка от Сергея Трофима. То есть это какая-то такая… Я в какой-то момент понял, недавно, на съёмке «Гоголя», что… Вдруг тебе говорят: «Камера, мотор, начали!» — и начинается в этот момент какая-то сказка. Ты понимаешь, что ты заходишь в декорацию, и ты оказываешься в сказке. И это такие детские впечатления. И тебя вдруг… Не знаю, меня часто мурашки пробирают.

О.ДАНИЛЕВИЧ: «Вечера на хуторе близ Диканьки» — в смысле сказки?

А.ПЕТРОВ: Ну да. Ну, там на основе этого. Это такая достаточно стилизованная история, такой выдуманный мир, а-ля Тим Бёртон, фантазия очень смелая — и режиссёрская, и сценарная на тему Николая Васильевича, его произведений, его биографических фактов. Конечно, это дико интересно.

О.ДАНИЛЕВИЧ: До того как вам сказали, у вас хотя бы когда-нибудь была в голове мысль, что вы можете внешне напоминать Николая Васильевича?

А.ПЕТРОВ: Никогда не было. Да я как-то об этом и не думаю: «А кого сыграть дальше? А вот хочу сыграть того-то. А как? Интересно, похож ли я… Может, Пушкина сыграть? Блин, надо искать где-то…» Нет, я так не думаю. Как-то жизнь сама распоряжается в плане предложений. Я же от этих предложений особо не завишу. Мне предлагают — я либо соглашаюсь, либо отказываюсь.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Часто отказываетесь?

А.ПЕТРОВ: Ну как «часто»? Ну, отказываюсь.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А футболиста бы сыграли? Говорят, что сейчас кинокомпания Учителя готовит кино об Эдуарде Стрельцове.

А.ПЕТРОВ: О, для меня это мечта! Для меня это мечта — сыграть футболиста. Вот это единственное, наверное, что прямо дико будоражит кровь, потому что я много лет занимался футболом. У меня не сложилась футбольная жизнь, карьера. Так распорядилась судьба. И для меня футбольный мяч — это какое-то, не знаю… Вообще футболисты и сам вид этого спорта — для меня это какое-то космическое явление. Я всегда мечтал сыграть футболиста.

О.ДАНИЛЕВИЧ: На роль Стрельцова вас ещё не утвердили случайно?

А.ПЕТРОВ: Нет, ещё не утвердили.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Но ждёте?

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Но звали уже, да?

А.ПЕТРОВ: Я не знаю. Я где-то в интернете… При том, что лично мне никаких звонков не поступало…

О.ДАНИЛЕВИЧ: Но вы видели, что вы один из основных кандидатов?

А.ПЕТРОВ: Может быть, Кате Корниловой, агенту, звонили насчёт этого, а так как пока нет большого объёма информации, мы с ней на эту тему не разговаривали. Я видел в интернете, что есть какой-то некий список. Мне бы, конечно, было бы интересно это сделать, потому что… Тем более фигура Эдуарда Стрельцова, которая мне небезразлична.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Мы будем держать за вас кулаки.

А.ПЕТРОВ: Спасибо.

О.ДАНИЛЕВИЧ: И даже во время новостей сейчас будем держать.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А давайте о футболе и о сказках мы поговорим, да, после новостей.

А.ПЕТРОВ: Отлично.

 

НОВОСТИ

 

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: 13:35 в Москве. Это программа «Бла-бландинки». Ольга Данилевич…

О.ДАНИЛЕВИЧ: Катерина Звягинцева. И в гостях у нас актёр театра и кино Александр Петров. Пут-Пут пишет: «Я часто думаю: если бы у нас бюджеты были от 100 миллионов долларов, наше кино реально стало бы крутым».

А.ПЕТРОВ: Если бы… Тут очень много разных нюансов. Во-первых, у нас, если, например, говорить про… Почему сейчас все так в Китай хотят? Потому что там, например, фильм «Притяжение» продан на 10 тысячах экранов. К 2017 году, вот уже практически скоро, может быть, к середине 2017 года (у меня нет официальных сведений), там будет, ну, я не знаю, 15 тысяч экранов. В России — максимум две с чем-то тысячи. В Америке, я не знаю, сколько, но уже скоро станет меньше, чем в Китае. То есть это же дело в экранах. Но ещё проблема в том, что наши фильмы пока не могут выходить просто на большой мировой прокат. Как раз делает такие активные попытки Фёдор Сергеевич Бондарчук.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Наши фильмы не могут почему?

А.ПЕТРОВ: Ну, по разным причинам.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Ну, конкурировать не можем пока.

А.ПЕТРОВ: Дело не в конкуренции даже.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Нет?

А.ПЕТРОВ: То есть конкурировать-то, я думаю, мы уже скоро сможем и по поводу истории, и по поводу всего, не знаю, язык, дубляж… Хотя французское кино же тоже выходит на своём языке, и они не дублируют.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Почему?

А.ПЕТРОВ: Трудный вопрос. Вот на него многие пытаются найти ответ, и пока как-то не получается.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Ваш ответ, для себя.

А.ПЕТРОВ: Как сказать? Как только мы начнём формировать эту индустрию откуда-то снизу, наверное, и отношение вообще к кино, то у нас будут и фильмы хорошие. Знаете, когда я… Не знаю, мои первые опыты работы в кино… Сейчас поколение меняется в киноиндустрии. Сейчас на площадках гораздо больше молодёжи, ну, совершенно… люди с другой ментальностью, которые очень хотят работать, которые горят кино, горят тем, чтобы это было здорово и чтобы это было круто.

Вот если брать, например, за основу 2009 год, на меня дикое впечатление производили некоторые личности, которые сидят в гримвагене, работники, гримёры или ещё кто-то, такой немножко старой закалки, которые говорят: «Блин, что за бред мы вообще снимаем?» Вот ты сидишь на гриме, тебе сейчас выходить в кадр, и обмывают кости абсолютно всем здесь и сейчас. И я не понимал. Неужели так везде? Неужели так на каждой площадке? Я-то мечтал о другой площадке, я-то мечтал о площадке, где ты выходишь, и все горят, где все готовы чуть ли не умереть за это кино, за этот кадр (в прямом смысле этого слова), где у всех горят глаза, где люди делают максимум. А тут как бы слышишь вот такое. Постепенно люди в киноиндустрии меняются.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: То есть гримёры сейчас не перемывают кости?

А.ПЕТРОВ: Гримёры сейчас не перемывают кости.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Если вас позовут в Голливуд (многие наши артисты пытались там зацепиться как-то, но не у всех получается — у кого-то лучше, у кого-то хуже), вы поедете?

А.ПЕТРОВ: Поеду.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Ещё бы!

А.ПЕТРОВ: Ещё бы.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Попытка не пытка, как говорится. У кого бы вы хотели сняться? Ну, просто если мы фантазируем.

А.ПЕТРОВ: Скорсезе, безусловно.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Почему безусловно-то?

А.ПЕТРОВ: Ну, не знаю. Это мой один из таких любимых режиссёров. Гай Риччи. Ну, они такие, с одной стороны, небожители… Не знаю. В хорошем кино хочется сниматься и здесь, и там, и везде, чтобы это было… Ну, как сказать? Чтобы это было от начала до конца прямо кино. Чтобы сценарий был выработан до мелочей, до фразы. Чтобы люди, которые там работали, горели этим. Ну, чтобы это всё как-то прямо…

О.ДАНИЛЕВИЧ: Наши быстрее сгорают просто? Они горят, но быстрее…

А.ПЕТРОВ: Я не согласен, никто быстрее не сгорает.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А ещё вы в театре играете? Когда всё успеть-то?

А.ПЕТРОВ: Ну, я как-то так привык к такому ритму жизни. Вы знаете, я вам скажу, что у меня другого ритма жизни и не будет. Он мне и не нужен. То есть я не смогу долго отдыхать, я не смогу каждый год по два-три месяца тратить на то, чтобы отдыхать. Ну, я просто не смогу. У меня не может быть таких каникул. У меня организм требует другого. Мне постоянно что-то другое нужно. Я не смогу посидеть дома просто два дня.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Мы за эфиром узнали, что Александр Петров собирается наконец в отпуск.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: В отпуск.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Впервые за четыре года. Десять дней. Как вам это удалось?

А.ПЕТРОВ: Ну, вот так. Фантастика. Нет, маленькие отпуска были, типа три дня. Ну, просто вырваться немножко, отдохнуть, очиститься, скажем так. А так, чтобы полноценно чуть-чуть отдохнуть, чуть больше недельки — вот этого не было уже давно.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Ваш отдых включает походы в кино?

А.ПЕТРОВ: Ну да, безусловно. Тем более кино сейчас можно собственно купить и смотреть…

О.ДАНИЛЕВИЧ: Нет, в кинотеатре.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Нет, надо идти в кинотеатр по старинке. Может быть, купить попкорн.

А.ПЕТРОВ: Кинотеатр? Ой, это прямо большое счастье.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Кстати, Кончаловский, о котором мы говорили в первой части программы, тут недавно выступил против попкорна, говорит: «Наши фильмы не для жующих людей, а для думающих». Вы против попкорна в кино?

А.ПЕТРОВ: Тоже интересный вопрос. Смотря какое кино. Ну, я лично редко ем попкорн в кино. Но понятно, что если люди идут на «Звёздные войны»… Ну как? Это просто такая традиция, это классика. Ну, как сказать? Не знаю, это ассоциация, в принципе. Попкорн ассоциируется с кино. И он не может не быть в кинотеатрах.

О.ДАНИЛЕВИЧ: «Притяжение» — это фильм, на который можно идти с попкорном или нет?

А.ПЕТРОВ: Вы знаете, есть такая штука. Например, люди приходят на фильм «Выживший», приходили в кинотеатры, и ты сидишь в кинотеатре. Первые, не знаю, 30 секунд: хав-хав-хав, хав-хав-хав!

О.ДАНИЛЕВИЧ: А потом…

А.ПЕТРОВ: И тишина просто абсолютная! И ты думаешь: вот так. Фильм заставляет людей не жевать, а его слушать. Поэтому не надо отменять попкорн. Людей-то никогда не обманешь, но не надо делать из них идиотов, дураков. Если они чувствуют то, что это их дико цепляет за сердце, за душу, они же… И мозг, и душа, и сердце — всё как-то работает в совокупности в данный момент. И они перестанут жевать. Они отложат и будут смотреть кино.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: «Попкорн вреден для здоровья. И Кончаловский прав», — пишет Sanchikson.

А.ПЕТРОВ: Ну, много чего вредно для здоровья.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Катя уже заговорила о том, что вы ещё и в театре работаете. Ваша неожиданная работа и уникальная в какой-то степени, в Yota Space был представлен ваш авторский проект — киноспектакль «Заново родиться». Вы там сразу во всё молодец: сам автор, сам исполнитель, сам постановщик. Это сложно вообще?

А.ПЕТРОВ: Ну, это такое… Я его так назвал: драматическое шоу. Не знаю, какие-то у меня два слова совершенно несочетаемые (а может быть, и сочетаемые) в голове возникают. Сложно ли это?

О.ДАНИЛЕВИЧ: Да. Всё вместе делать.

А.ПЕТРОВ: Ну…

О.ДАНИЛЕВИЧ: Просто когда ты ответственный за один кусок работы — это вроде как бы проще. Ты понимаешь, что он ограничен, этот кусок.

А.ПЕТРОВ: Нет, напряжение было…

О.ДАНИЛЕВИЧ: А когда у тебя всё сразу…

А.ПЕТРОВ: Когда наступило 24 ноября, у меня прямо, не знаю, тонн десять просто с плеч упало. Конечно, это дикое напряжение, потому что ты должен следить и за этим, и за этим, и за этим. Подготовка идёт, но команда очень профессиональная моих друзей, которые горят кино и какими-то такими интересными проектами, штуками. И мы постоянно что-то придумываем, выдумываем. И это очень здорово, что я это как-то придумал, сказал ребятам, и они за мной пошли, и мы вместе это сделали, и дошли до конца, и своими силами, своей командой.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Продолжение будет?

А.ПЕТРОВ: Конечно. Мы очень хотим поехать в тур такой по городам России, может быть, не только России. Ну, много чего интересного хотим с этим сделать в следующем году, в 2017-м. Сейчас как раз думаем, как это лучше сделать так, чтобы это было…

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Всех собрать, всех совместить. Логистика. Всё сложно.

А.ПЕТРОВ: Ну, это даже не самое сложное. Всегда сложна суть — а чего ты хочешь? Мне бы хотелось показать это людям. Вот это я понимаю, я от этого отталкиваюсь. И мы начинаем думать, в какие города мы можем поехать, когда мы можем сделать это в Москве ещё раз.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: В свой родной город поедете?

А.ПЕТРОВ: Не знаю.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Кстати, часто туда приезжаете к родителям?

А.ПЕТРОВ: Сейчас реже, потому что занятость большая. А так, конечно, это такое место силы в любом случае для меня, место, где я родился, где вырос. Оно, безусловно, для меня дико важное.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: И красиво у вас там.

А.ПЕТРОВ: Да, очень. Озеро, монастыри, спокойно, красиво.

О.ДАНИЛЕВИЧ: С мэром только не сложилось немножко.

А.ПЕТРОВ: Ну, всякое бывает.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Кстати, у вас спрашивают тоже слушатели: «Вы следите за политикой или вам всё равно?»

А.ПЕТРОВ: Мне не всё равно, но я просто стараюсь как-то, скажем так, не знаю, публично ничего не писать, не заявлять.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Неохота потом расхлёбываться?

А.ПЕТРОВ: Нет, просто я не понимаю — зачем. То есть мне не кажется, что артисты должны как-то сильны быть сильно вовлечены в профессию и каким-то образом, не знаю, заставлять кого-то думать так же, как они. Ну, мне кажется, это не очень правильно. Я в этом плане к политике как-то так немножко… Конечно, у меня есть свои мысли, я слежу, и я понимаю, что происходит в мире, естественно. Я же живу вот здесь и сейчас, и мне нужно понимать, что в мире происходит. Но говорить на эти темы я как-то…

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Давайте говорить о семье, договорились.

А.ПЕТРОВ: Мне есть о чём другом сказать.

О.ДАНИЛЕВИЧ: О семье, значит, будем пока говорить. Никто не знает, кто ваши родители. Как это так получилось странно?

А.ПЕТРОВ: Ну как? А как так получилось?

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Вот мы у вас теперь спрашиваем. Кто ваши родители?

О.ДАНИЛЕВИЧ: Потому что мы хотим знать, кто ваши родители.

А.ПЕТРОВ: Прекрасные люди, которые живут в городе Переславле. Вся семья там живёт. Там сестра живёт, бабушка, племянница моя, дочка сестры, мама, папа.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Чем занимаются ваши родители?

А.ПЕТРОВ: Ну, у них есть небольшой бизнес в городе Переславле-Залесском. Сестра работает, наверное, на самом крупном предприятии, и она там болшой-болшой начальник.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Она стала большим начальником, когда брат стал знаменитым актёром?

А.ПЕТРОВ: Нет конечно. Она просто умница. У неё красный диплом и так далее, и так далее. Очень умная, образованная и счастливая, потому что она родила свою дочку, мою племянницу Полину в свой день рождения, например.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Вам удаётся походить по Переславле-Залесском так, чтобы вас не сильно замечали и не сильно дёргали большие ваши поклонники?

А.ПЕТРОВ: Да вы знаете, никто и не дёргает. Я не могу так сказать.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Да перестаньте!

А.ПЕТРОВ: Нет, ну как? Ну, люди разговаривают, общаются, могут поздороваться, могут что-то спросить. Мне кажется, как ты себя позиционируешь, так и люди к тебе относятся. Ты спокойно ездишь в метро, ходишь по улицам. Кто-то замечает — ну, хорошо, здоровается. Или кто-то подходит и что-то говорит. Самое приятное, когда люди подходят и говорят просто «спасибо» за что-то. Им не нужно ни фотографий, ничего другого. Мне кажется, это такой какой-то high level. И тогда ты понимаешь: блин, не зря, не зря, всё не зря.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А правда, что в детстве вы показывали какие-то моноспектакли сестре и её подругам, как-то их развлекали?

А.ПЕТРОВ: Ну да, да-да, такое было. Я был активным ребёнком и всегда пытался развлечь всех в доме, кого-то пародировал и так далее. И все смеялись, и мне это нравилось. И я понимал, что зритель доволен, надо продолжать.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Но почему-то пошли на экономический. Почему не разглядели? Почему сразу не решили вас отдать в театральный? Вот эти… Сколько? Два года вы ещё на экономическом факультете…

А.ПЕТРОВ: Понимаете, в чём дело? Если люди живут в маленьком городе, для людей собственно город Москва является каким-то космическом пространством.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: И страшно отправлять ребёнка, конечно.

А.ПЕТРОВ: Это даже не то что страшно, а понятно, что он там особо никому не нужен. И может быть, в какой-то момент… Была мысль после школы, чтобы я поступал в Ярославское театральное училище, но у меня какого-то желания на тот момент… То есть я на тот момент не созрел к этому. У меня не было такого желания, то есть я артистом быть не хотел. Я не понимал, что это за профессия вообще, в принципе.

А когда уже появился человек в городе Переславле-Залесском, Вероника Алексеевна Иваненко, которая взяла в свою театральную студию и как-то начала приближать к этой профессии, разговорами постоянными, она увидела как раз это желание, и она его как-то разработала, и она дала уверенность невероятную в этом, и тогда я просто сам взял и поехал, ни у кого не спрашивая, и поступил.

О.ДАНИЛЕВИЧ: А как она вас нашла-то, если вы не сильно хотели?

А.ПЕТРОВ: Нет, ну как? Я же играл…

О.ДАНИЛЕВИЧ: Нет-нет, да и в кружок театральный сходил.

А.ПЕТРОВ: Я играл в КВН. Я как бы особо-то не учился в университете на экономиста, то есть я особо на лекции не ходил, мне это было неинтересно.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Но деньги-то хорошо считаете, нет?

О.ДАНИЛЕВИЧ: Та-та-там!

А.ПЕТРОВ: Там-там-та-ра-да-ра… Нет, ну как? Я занимался больше какой-то общественной деятельностью: студенческим советом, КВН и так далее. Мне это больше нравилось. Поэтому мне ставили оценки… я закрывал сессии…

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Это говорят «за красивые глаза».

А.ПЕТРОВ: Ну, типа того, да-да-да.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Стихи наверняка же рассказывали преподавателям.

А.ПЕТРОВ: Нет!

О.ДАНИЛЕВИЧ: Нет?

А.ПЕТРОВ: Никому не рассказывал стихи.

О.ДАНИЛЕВИЧ: А нам расскажите.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: И вы не участвовали даже в школе…

А.ПЕТРОВ: В школе участвовал.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: В конкурсе чтецов?

А.ПЕТРОВ: В школе участвовал.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Расскажите нам. Я знаю, что вас уже замучили, вас все просят, правда.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Да. Но нам так нравится!

О.ДАНИЛЕВИЧ: Но мы так любим. Да, вот с этих стихов всё и началось-то. Наша к вам большая любовь началась как раз со стихов, да.

А.ПЕТРОВ: Ну, не знаю даже… Что вам рассказать? Я даже не знаю.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Ну, по настроению сегодняшнему.

А.ПЕТРОВ: По сегодняшнему настроению?

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Угу.

А.ПЕТРОВ: Какое-то оно очень спокойное. Суббота в Москве, мало пробок.

Я узнал, что у меня
Есть огромная семья:
И травинка, и лесок,
В поле — каждый колосок!
Солнце, небо голубое —
Это всё моё, родное.
Это Родина моя!
Всех люблю на свете я!

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Какой любвеобильный у нас сегодня гость!

О.ДАНИЛЕВИЧ: Фильм «Брат» собственно, вы говорили, очень сильно на вас повлиял.

А.ПЕТРОВ: Да, это правда.

О.ДАНИЛЕВИЧ: А что именно там вас так сильно зацепило?

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Первая, вторая часть? Оба?

А.ПЕТРОВ: Да обе, наверное. Вообще, в принципе, Балабанов — это тот человек, у которого мне безумно всегда хотелось сняться в кино, но уже не удастся, к сожалению… Для меня это эталон искренности, честности и внутренней настоящности.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Фильм или Балабанов?

А.ПЕТРОВ: И Балабанов, и фильм, и Бодров.

О.ДАНИЛЕВИЧ: У кого сейчас настолько же сильно хотелось бы сниматься?

А.ПЕТРОВ: У Сокурова, наверное.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Тоже за счёт искренности и честности?

А.ПЕТРОВ: Ну да, за счёт каких-то таких… какого-то удивительно внутреннего мира, удивительного внутреннего состояния. Ну, я не знаю, как это объяснить.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Может, сами снимете кино?

А.ПЕТРОВ: Может, и сам сниму.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Вы однажды сказали, что попробуете себя в режиссуре через какое-то время. Вот когда должно наступить это время?

А.ПЕТРОВ: Я пойму, то есть я это почувствую. Так же, как и с поступлением в театральный институт. Так же, как, не знаю, со стихами. Так же, как заново родиться. Так же, как с какими-то другими своими идеями. Когда я пойму, что именно сейчас я хочу снять, я буду снимать кино — даже если у меня ничего не будет, даже если я буду находиться, не знаю, на другой планете, в другой стране или где угодно, но я пойму, что вот сейчас мне нужно снять кино.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А вы готовы для этого отдать всё — ну, деньги, продать всё, что у вас есть?

А.ПЕТРОВ: Да, да.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Даже если из этого ничего не выгорит?

А.ПЕТРОВ: Да. Ну, это же риск. Всегда есть риск. И риск всегда должен быть в жизни людей. Как бы это же не зря придумали: кто не рискует, тот не пьёт шампанского.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Когда вы в последний раз рисковали? Что вы сделали?

А.ПЕТРОВ: Мне кажется, я всегда рискую. Заново родиться — это сумасшедший риск. Получится это, не получится? Сделаем, доделаем, дотянем, придёт ли народ? А может, он уйдёт, может, ему не понравится? Как это всё будет? Как это всё будет в итоге с людьми? Ну, какая-то вера безграничная в то, что… Ты видишь просто картинку, как это будет — и всё, и ты не сможешь ничего с собой поделать.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Вот есть какая-то странность в ваших заявлениях, как мне кажется. О режиссуре вы говорите, что… Во всех своих интервью вы не просто не исключаете, а вы говорите, что это вопрос времени, грубо говоря.

А.ПЕТРОВ: Вопрос времени.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Что вы обязательно этим займётесь. Но при этом вы говорите, что для режиссуры вам придётся отказаться от актёрства.

А.ПЕТРОВ: На какое-то время, да.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Вы готовы отказаться от актёрства навсегда?

А.ПЕТРОВ: Ох, какой трудный вопрос! Не знаю, не знаю. Нет, не готов. Сейчас вот точно не готов. Сейчас мне хочется сниматься в кино, играть в театре, делать какие-то интересные вещи в таком содружестве своём со своими друзьями и так далее. Когда я пойму, что вот сейчас тот период, когда надо снимать кино, то тогда, наверное, я прямо с собой честно поговорю и скажу себе это. Но опять же, смотрите, именно в данный момент типа съёмок, о’кей, у тебя есть какая-то идея, ты с этой идеей, пришёл на какую-то студию, тебя одобрили и сказали: «Саша, снимай, пожалуйста. Вот твоё кино, вот ты режиссёр, вот твоя история». И на год ты исчезаешь из пространства, то есть ты не снимаешься. Но потом-то ты кино сделал, выпустил и дальше можешь рассматривать предложения.

О.ДАНИЛЕВИЧ: А вдруг затянет?

А.ПЕТРОВ: Ну, тогда посмотрим. Я же не знаю, что будет.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Насчёт затягивания. Когда ещё начались только съёмки сериала «Гоголь», вы сказали, что вы очень счастливы от того, что они в Петербурге будут проходить, потому что вы очень любите этот город. И сравнивали его с Москвой, говорили, что там всё поинтеллигентнее, почище, поправдивее, почестнее, что ли.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: По-другому, в общем.

О.ДАНИЛЕВИЧ: За что вы так не любите Москву?

А.ПЕТРОВ: Это не говорит о том, что… Я Москву безумно люблю! Просто я говорю о том, что Петербург другой. И если говорить о том, что… Я бы не смог, например, в Питере жить.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Погода?

А.ПЕТРОВ: Дело не в погоде. Ну, моя энергия — это Москва. Но мне очень нравится приезжать в Питер на несколько дней, на месяц. Я понимаю, что я там не живу. Но я там не останусь навсегда, и там не мой дом. Вот это я прямо отчётливо понимаю и чувствую. Но мне там нравится, меня туда тянет, поэтому я очень часто бываю в Петербурге.

О.ДАНИЛЕВИЧ: А были какие-то ощущения, что «вот здесь мог бы быть мой дом», в других городах, кроме Москвы, в других странах, возможно?

А.ПЕТРОВ: Как ни странно, наверное, да.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Да?

А.ПЕТРОВ: Да. Мне очень нравится город Рим.

О.ДАНИЛЕВИЧ: В Риме?

О.ДАНИЛЕВИЧ: Удивительная вещь.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: В Ватикане были? Сейчас просто выставку привезли из Ватикана, люди стоят в очередях за искусством.

А.ПЕТРОВ: В очередях за искусством. Нет, сейчас как-то, видите, любой вид искусства стал очень модным: стихи, живопись, театр. Все же театры забиты всегда. Ну, то есть московские, питерские — практически все, там посещаемость.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Вы ещё не выпустили сборник стихов Александра Петрова?

А.ПЕТРОВ: Да нет конечно. Куда мне, господи?

О.ДАНИЛЕВИЧ: Ну, вы же их пишете.

А.ПЕТРОВ: И что?

О.ДАНИЛЕВИЧ: Пора выпускать!

А.ПЕТРОВ: Да ну… Нет!

О.ДАНИЛЕВИЧ: Нет?

А.ПЕТРОВ: Всё пора, но я же не Пастернак, не Маяковский. Они поэты, а я не поэт, я просто стихи пишу.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Ну, если есть талант, то почему нет-то?

А.ПЕТРОВ: Ну, не знаю. Когда их накопится двести, я выберу десять, и вот тогда маленькую, не знаю…

О.ДАНИЛЕВИЧ: Брошюрку.

А.ПЕТРОВ: Брошюрку простую просто абсолютно. Напечатаю и бесплатно её буду раздавать кому-нибудь или дарить, например.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: По-моему, отличный подарок на Новый год.

А.ПЕТРОВ: Мне кажется, да, очень даже…

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Новый год как будете отмечать? Вы уже решили?

А.ПЕТРОВ: Ну, хорошо буду отмечать.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Семейный праздник или нет?

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: То есть вы будете дома или на работе? Обычно же для многих артистов Новый год — это такой момент… ну, подзаработать.

А.ПЕТРОВ: Нет, я никогда в Новый год не работаю.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Деньги для вас, кстати говоря, важны? Спрашивают слушатели.

А.ПЕТРОВ: Ну, как и для всех. Безусловно. Но они никогда не стояли у меня во главе угла, и они никогда не являлись приоритетом в моей жизни. Для меня приоритетом всегда являлось другое. И в какие-то моменты, когда ты понимаешь, что… Ну, мы же все с собой должны быть честными, скажем так. Кому-то хочется такую конфетку, кому-то — такую конфетку. Кому-то хочется, не знаю, новый пиджак, новые ботинки, новую машину или что-то такое…

О.ДАНИЛЕВИЧ: Вам чего хочется?

А.ПЕТРОВ: Мне хочется сниматься в хорошем кино. Вот что мне хочется. Мне хочется реализовывать свои идеи и свои мечты, чтобы они сбывались. А деньги всегда рядом где-то.

О.ДАНИЛЕВИЧ: А личная жизнь?

А.ПЕТРОВ: Ну, личная жизнь, безусловно.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А семья? Ну, просто спрашивают про семью…

А.ПЕТРОВ: Личная жизнь — это где-то вот здесь. Это нужно беречь. И я как-то очень хочу оставлять это всегда за кадром.

О.ДАНИЛЕВИЧ: То есть нам сейчас не спрашивать о том, где же делась та девушка, о которой вы 12 лет говорили, про большую любовь?

А.ПЕТРОВ: Нет.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Не спрашивать. Ладно, не будем. Мы же приятненькие.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Мы приятненькие сегодня, да.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Мы не задаём неприятненьких вопросов. Итак, время нашей рубрики подошло. Пять вопросов — пять ответов. Одинаково всем гостям.

А.ПЕТРОВ: Давайте.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Первый из вопросов: что вы когда-то скрыли от мамы?

А.ПЕТРОВ: То, что курил.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Бросили?

А.ПЕТРОВ: Нет.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А во сколько лет начали?

А.ПЕТРОВ: Ой, слушайте… Рановато я начал, конечно, курить. В школе.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Ну, рано, в общем.

А.ПЕТРОВ: Ну, рано, в общем, да.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Второй вопрос: с какой бы блондинкой вы бы могли изменить любимому человеку?

А.ПЕТРОВ: Чего-чего?

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: С какой бы блондинкой вы бы могли изменить любимому человеку?

О.ДАНИЛЕВИЧ: Можете вспомнить из тех, кто уже…

А.ПЕТРОВ: Конечно, ни с какой.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Блондинок не любите?

А.ПЕТРОВ: Нет, я просто люблю своего любимого человека.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Самая большая ошибка в жизни?

А.ПЕТРОВ: Вау! Та-та-та-ра, та-та-та-ра… Не знаю. Самая большая ошибка в жизни? Вот правда не знаю. Не могу ответить на этот вопрос. Вот прямо сразу так не приходит…

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Значит, не было ещё этих ошибок, если сразу она не появляется?

О.ДАНИЛЕВИЧ: Обычно ты хорошо её знаешь, да.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: У кого бы вы попросили прощения? Надо говорить, радио.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Хотя Александр Петров, конечно, сейчас великолепно играет, и лицом…

А.ПЕТРОВ: Не знаю, у кого бы… У родных людей за то, что порой, ну, как бы обижал или обижаю. Ну, в какие-то моменты они обижались на тебя почему-то. И ты, становясь взрослее, понимаешь, что родных, близких ни в коем случае нельзя обижать. И всегда хочется попросить прощения у родных, близких. Вы знаете, у кого бы я хотел попросить прощения? У своих учителей в школе, мне кажется, потому что…

О.ДАНИЛЕВИЧ: По литературе.

А.ПЕТРОВ: Нет, по литературе — нет. А вот по английскому, например, или… Ну, ещё ряд, скажем так, учителей. Вот у своих учителей я хотел бы попросить прощения за своё поведение.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Дорогие педагоги, дождались!

О.ДАНИЛЕВИЧ: Вы дождались, да. Последний вопрос из нашей рубрики. Время у нас, к сожалению, заканчивается. Кто ваш лучший друг?

А.ПЕТРОВ: Мой лучший друг — Александр Паль.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: С которым вы жили в общежитии.

А.ПЕТРОВ: Да.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Ура! Не поговорили мы про жизнь в общежитии.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Не хватило нам чуть времени. Александр Петров был у нас в гостях, актёр театра и кино. Мы поздравляем вас с наступающим!

А.ПЕТРОВ: И вас тоже.

О.ДАНИЛЕВИЧ: С наступающим отпуском тоже вас поздравляем!

А.ПЕТРОВ: Спасибо большое.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Хорошо вам отдохнуть, выдохнуть и набраться сил.

А.ПЕТРОВ: Спасибо вам большое! Спасибо огромное!

О.ДАНИЛЕВИЧ: Пусть всё сложится.

А.ПЕТРОВ: Спасибо большое за эфир.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Катерина Звягинцева…

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Ольга Данилевич. Через неделю услышимся. Пока!

А.ПЕТРОВ: До свидания!