Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Это программа «Бла-бландинки», мы начинаем. Ольга Данилевич…

О.ДАНИЛЕВИЧ: Катерина Звягинцева.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: У нас сегодня в гостях…

О.ДАНИЛЕВИЧ: В гостях у нас режиссёр, телеведущий, основатель и художественный руководитель кинопремии «Ника», постоянный член жюри КВН Юлий Гусман. Здравствуйте, Юлий Соломонович.

Ю.ГУСМАН: Здравствуйте.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Здравствуйте. Очень приятно вас видеть.

Ю.ГУСМАН: Вы не представляете, как мне приятно видеть. Еще не так поздно, суббота, и две красавицы-блондинки.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Ну всё, давайте вы вообще про вопросы просто…

Ю.ГУСМАН: Это подарок судьбы. Вместо того чтобы сидела какая-то мрачная тётка и задавала вопросы — нет, это…

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Юлий Соломонович за кадром нам уже рассказал столько всего, столько баек, и мы половине даже поверили. А может, даже и всему.

Ю.ГУСМАН: Девушка не должна верить юношам, не должна.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Twitter, SMS, Telegram, Катечка.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Друзья, +7 925 88-88-948 — номер для ваших SMS-сообщений. Twitter — @govoritmsk, Telegram — govoritmskbot. И звонки мы традиционно не принимаем, поэтому пишите, задавайте вопросы нашему гостю.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Давайте начнём по порядку. Раз я вас начала представлять как режиссёра, вот с кино и начнём. Прошлый год в России был Годом кино как раз.

Ю.ГУСМАН: Ну да.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Национального кино. Вот с точки зрения отечественного кинематографа удался он?

Ю.ГУСМАН: Вы знаете, я так вообще не очень понимаю и радуюсь привычно с советских времён — неделя искусства и литературы, не знаю что, месячник книголюба, Год кино. Ну, раз давали деньги, и по результатам, по крайней мере, на «Нику» этого года, то есть за прошлый год, представлено рекордное количество художественных фильмов.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Сколько?

Ю.ГУСМАН: 30 с чем-то. Это вообще таких цифр на первом этапе — это огромное количество, да.

О.ДАНИЛЕВИЧ: У нас какие-то другие были совершенно цифры. Ну ладно.

Ю.ГУСМАН: Какие, а какие у вас цифры?

О.ДАНИЛЕВИЧ: У меня, например, была цифра, что на звание лучшего фильма претендует 46 картин.

Ю.ГУСМАН: Значит, уже 46. Дело в том, что я же не занимаюсь голосованием никогда традиционно. Я даже не знаю, где это происходит, чтобы никак это… Мне потом говорят, когда я шоу делаю. Значит, 46. Ну это вообще невероятные какие-то цифры.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Ну значит, не зря.

Ю.ГУСМАН: Да, в общем, не зря. Но у нас вообще всё не зря, потому что у нас на самом деле замечательные режиссёры, замечательные актёры. Это не потому, что вот такой квасной гипертрофический патриотизм. У нас меньше всего денег, потому что снять сегодня баалшое кино, так же как сделать баальшую красивую церемонию, как «Грэмми» вчера была… Не видели вчера?

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Не вчера.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Не вчера, пару дней назад уже.

Ю.ГУСМАН: В 12 ночи Первый канал вчера…

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А, ну это Первый канал показывал.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Показывал, да.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А мы-то смотрели в Интернете, конечно.

Ю.ГУСМАН: Да, ну конечно.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: И «Грэмми», BAFTA — в один день всё это было.

Ю.ГУСМАН: Да. И когда бюджет «Оскара» был, по крайней мере, несколько лет назад, 150 миллионов долларов сама церемония, и смотрят её полтора миллиарда человек на Земле…

О.ДАНИЛЕВИЧ: То в «Нике»…

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: …таких денег нет?

О.ДАНИЛЕВИЧ: Нет-нет, давайте. Что? Мы по цифрам, раз пошли уже.

Ю.ГУСМАН: А по цифрам там нет вообще, цифр нет никаких, просто никаких.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Давайте, основатель и художественный руководитель «Ники», сколько стоит церемония?

Ю.ГУСМАН: Я расскажу. Она практически ничего не стоит. Она стоит только то, что стоят эти статуэтки, и грант Министерства культуры, который идёт на оплату помещения, на аренду помещения. Все люди, кто там работают, все, кто выступает…

О.ДАНИЛЕВИЧ: Работают бесплатно?

Ю.ГУСМАН: Да.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Серьёзно, никому вообще ничего не платят?

Ю.ГУСМАН: Нет, ну каким-то техническим девочкам, выносящим буклет, или…

О.ДАНИЛЕВИЧ: Цветы.

Ю.ГУСМАН: Шофёру, или цветы — там платятся какие-то деньги. Но это просто никак вообще не обсуждается.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: То есть артисты, которые выступают, они бесплатно?

Ю.ГУСМАН: Так было не всегда, так было не всегда, но это уже довольно давно, потому что в советское время… А «Ника», между прочим, вручаться будет в 30-й раз…

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Юбилей.

Ю.ГУСМАН: Нет-нет, но 30-й. Это она старше вас, представляете? Ничего себе!

О.ДАНИЛЕВИЧ: Ну ладно, не старше.

Ю.ГУСМАН: Я вас умоляю, не делайте мне больно. 22 года — это старше. А если у вас в паспорте, чтобы откосить от армии, другая цифра…

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Вот, всё равно, так у нас и есть. Так и есть, да.

Ю.ГУСМАН: Да нет, в общем, я не к тому говорю, что это такое комсомольское действо, понимаете. Это потому, что мы декорации не можем построить, как раньше строили. И мы сейчас просто в тех театрах, где мы находимся, нам помогают.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Почему не можем? Это национальная премия. Почему на это не выделяются деньги?

Ю.ГУСМАН: Это вопрос не ко мне. Как говорят у нас на пресс-конференциях серьёзные товарищи: «Вопрос не ко мне». Конечно… Ну, если мы сейчас начнём эту тему…

О.ДАНИЛЕВИЧ: А мы начнём.

Ю.ГУСМАН: …мы увязнем, мы с вами увязнем до следующего года.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Хорошо, скажите, сколько стоит премия, сама премия.

Ю.ГУСМАН: В смысле?

О.ДАНИЛЕВИЧ: Вот вы говорите, сама статуэтка.

Ю.ГУСМАН: Сама статуэтка?

О.ДАНИЛЕВИЧ: Сама статуэтка, да.

Ю.ГУСМАН: Она сейчас гораздо дешевле.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Почему, опять же?

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Материалы.

Ю.ГУСМАН: Дешевле, потому что в Китае делают, Китай сейчас делает. Я открою вам секрет, который еще никто не знал, потому что…

О.ДАНИЛЕВИЧ: Бедные китайские дети сейчас сидят где-то в подвале и собирают.

Ю.ГУСМАН: Ой, какие? Там не дети… Там сидят богатые китайские предприниматели. И нам помог просто наш друг Виктор… Я не хочу называть его фамилию, потому что он директор другой очень серьёзной замечательной фирмы. Он нам помог сделать в Китае. Там делают замечательную бронзу, замечательную позолоту вечную. И это стоит примерно в три раза меньше…

О.ДАНИЛЕВИЧ: Чем у нас, да.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Чем в России?

Ю.ГУСМАН: …чем у нас.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Ну, не скажете нам цифру?

Ю.ГУСМАН: Ну, на данном этапе, я думаю, до 500 долларов, меньше чем… Дело в том, что у нас есть правило, у меня по крайней мере… Вот вам, журналистам…

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Нужно всё знать!

Ю.ГУСМАН: Всё интересно. Нет, вам все интересно, правильно?

О.ДАНИЛЕВИЧ: Да.

Ю.ГУСМАН: Сегодня выступление Трампа, льды тают в Арктике, медведи там проснулись в зоопарке. А я… У меня есть одно правило всю жизнь: то, что я знаю, я знаю, может быть, лучше всех, как мне кажется. А в то, что я не должен знать, я стараюсь вообще не вникать. У меня такая команда всегда была, которой я всегда абсолютно доверяю. И все эти технологические…

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Технические.

Ю.ГУСМАН: Они не технические, чтобы я так… Я выше их. Но просто сижу, смотрю на вашу аппаратуру… Я работаю на радио, на телевидении последние 140 лет, я должен был бы всё знать. Я вообще не знаю, куда там жать, что там выводить, как это слушать. А для вас это привычный технологический мир. Это касается не только работы, я ни в одну игру не могу играть компьютерную. Вы играете, можете?

О.ДАНИЛЕВИЧ: Лично я не играю.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Ну, если что-то показать, то да. Но мы что-то как-то далеки от этого всего.

Ю.ГУСМАН: Вот мой внук, которому семь лет недавно…

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Максимилиан?

Ю.ГУСМАН: Да. Он…

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Дети — это вообще сейчас вундеркинды. Они берут телефон, они только родились, им дай телефон — они знают.

Ю.ГУСМАН: Они не вундеркинды, у них другая совершенно какая-то моторика. А как одним пальцем вообще набирают эти…

О.ДАНИЛЕВИЧ: Сообщения.

Ю.ГУСМАН: Толстыми пальцами…

О.ДАНИЛЕВИЧ: А как Левон Оганезов играет?

Ю.ГУСМАН: Нет, Левон Оганезов играет, а Эйнштейн думает, а космонавты летают. Но это их главная профессия.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Да.

Ю.ГУСМАН: Лёвочка учился этому делу десять лет в школе, потом пять в консерватории, еще сам по себе гений.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Да.

Ю.ГУСМАН: Талантливый. Но вы не должны приходить домой… Кто-то тоже поучился пять лет и может играть скерцо какое-то. А сейчас они это скерцо на этих телефонах…

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Делают не задумываясь.

Ю.ГУСМАН: …играют все, во всех станциях метро. Я не попадаю вообще, я…

О.ДАНИЛЕВИЧ: Зато они в лапту не умеют.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А давайте вернёмся в кино. Александр Черкун, наш слушатель, спрашивает: «Возможно ли создание сейчас, в настоящее время, фильмов уровня СССР?» То есть качество…

Ю.ГУСМАН: Это вопрос, мне кажется, не совсем правильный (извините, Александр), потому что в каком смысле? В художественном уровне наши фильмы, которые сейчас снимаются…

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Уровень качества.

Ю.ГУСМАН: Наши фильмы не уступают качеством. Но дело в том, что СССР для многих людей — ну, для пожилых и возрастных понятно почему, но даже для молодых он всё больше становятся некоей сказкой о прекрасной стране. Как это ни парадоксально, что эта сказка, которую тогда внушал отдел идеологии и пропаганды, сегодня она в народе как время… Мы же не видели живьём трёх богатырей — Ивана-Царевича, Алёшу Поповича, Илью Муромца. Вы же не видели, правильно?

О.ДАНИЛЕВИЧ: Не попадала как-то.

Ю.ГУСМАН: Но видим их, представляя по картине Васнецова, в шлемах вот таких.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Так и Ивана Грозного не видели, а теперь вон, пожалуйста.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Памятник.

Ю.ГУСМАН: Ивана Грозного мы гораздо больше слышали, чем хотелось бы поставить памятник. Вот мы не видели сказки. Поэтому фильмы эти — они полны какой-то ностальгии о настоящем. А вот сегодня, когда… Жизнь всегда тяжёлая. Вот эти сказки, которые рождает Голливуд и сегодня, мы эти сказки порождаем плохо. Стараются наши товарищи и коллеги, и Министерство культуры, и все дают задания и гранты, но создание мифов, о которых так любит говорить наше начальство, — это не такая простая вещь, чтобы говорить просто неправду. Миф — это то, что должно обрастать…

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Правдой?

Ю.ГУСМАН: Я бы сказал — душой. Потому что это должно прорастать не из информации, а из… Почему — долгий разговор.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Правильный ли мы делаем вывод — не хватает душевного кино сейчас?

Ю.ГУСМАН: Хотят очень многие, много снимается комедий душевных, очень много.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Ну, «Ёлки» те же самые.

Ю.ГУСМАН: Да, именно. Пять уже, по-моему, «Ёлок», а может, их сто пять.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Я тоже забыла.

Ю.ГУСМАН: Нет, неважно, много милых достаточно фильмов. Когда ты выходишь на улицу и видишь некую жизнь, то, когда тебя творцы погружают в другую реальность, ты чувствуешь всегда неловкость и дискомфорт, и точно понимаешь, что это не про тебя. А когда ты видишь тех же «Кубанских казаков», которые были сняты вообще как… Ничего общего не имело это к тогдашнему колхозу, вообще ничего, но поскольку, как на старой картине великих мастеров, патина времени, вот эта картина, то это кажется просто сказкой о том прекрасном времени, когда была советская власть, большая и мощная.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Слушайте, а что, в советское время ты заходишь в кино, видишь — там тоже же сказка, а выходишь на улицу — там немножко другое всё. Нет?

Ю.ГУСМАН: Но там тебе умело объясняли, что если вы сейчас живете в коммуналке…

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: То когда-нибудь вам дадут квартиру, да?

Ю.ГУСМАН: …то кругом всё занято тем, чтобы вам дать квартиру. Если ваш мужчина — Василий или Абрам — пьёт, то значит, есть многие, кто не пьёт, но дарят цветы. И получалось это. Сегодня тоже так же. Рецепты остались этих блюд те же, только жёстче стало на кухне, другие условия, и очень много что повидали. И поэтому советское кино — я не знаю, сколько лет нашему слушателю — вызывает такое ощущение ностальгии. Хотя там большей частью возмутительная ложь.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Слушайте, но тогда же больше и как-то серьёзнее работала, скажем так, цензура. А сейчас, насколько я понимаю, в том числе вы выступаете как раз против вмешательства власти в искусство в принципе, какое-то даже вмешательство отрицаете. И когда вы, в частности, говорите о фильме Алексея Учителя «Матильда», который всячески критикует депутат Госдумы Наталья Поклонская, вы говорите, что какое вообще право депутат Госдумы может…

Ю.ГУСМАН: Понимаете, как-то это обсуждать немножко стыдновато.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Почему?

Ю.ГУСМАН: Ну потому что даже как-то это… Когда избирают, демократическая система избирает главой большой, крупнейшей страны человека, который ни разу не работал даже в профкоме собственного ЖЭКа, то мне кажется, это торжество демократии, которое может стоить всем очень дорого. Потому что то, что я сказал про аппаратуру, перед вами стоящую…

О.ДАНИЛЕВИЧ: Да-да-да.

Ю.ГУСМАН: Это просто кажется. Сколько девочек мечтают быть диджеями. Ну, не надо говорить — Москва, хотя бы сельский радиопункт. Приходишь, говоришь: «Добрый вечер, друзья, я — Жанна Хрюкина. И всё вокруг прекрасно». Или там телеведущая ещё, понимаешь, ещё рожицу показать, понимаете? Или модель, fashion. Столько приезжает девочек поступить в ГИТИС — тысячи, тысячи! В лучшем случае уезжают, простите, как говорили раньше, «обрюхаченные ассистентом режиссёра».

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Так, возвращаясь к «Матильде».

Ю.ГУСМАН: И возвращаясь, правильно, к нашей «Матильде», я говорю еще раз: я не знаком с этой милой девочкой, госпожой Поклонской. Я не знаю, я не очень понимаю эту странную «ударную возгонку», как говорили в «Принципе Питера», что девчушка миленькая стала прокурором, а потом стала депутатом. Иногда это бывают простые дороги, иногда сложные дороги — это вообще не моё дело.

Но поднимать лапу — да, может, на плохую, может, на хорошую картину, которую никто не видел, — это на грани просто шизофрении, понимаете? Мало того, что этот человек, очевидно, я не скажу «дурочка», не дай бог, потому что в эфире так не говорят, но совсем не умная девочка. И даже если она искренне так верит… Я могу искренне верить, что звук из радиоприёмника — сидят специальные гномики в углу и крутят какие-то колёсики, и звук получается там. Или в розетку тыкаешь пальцами, а там тебе иголочкой колют. Но оттого, что я не электрик, мне не надо давать всё это электрикам. Это не означает, что кто-то вне критики, упаси боже — Феллини и Учитель…

О.ДАНИЛЕВИЧ: Сейчас Учителю стало приятно, мне кажется.

Ю.ГУСМАН: Да. И я, ничтоже сумняшеся — все. И сегодня, когда Интернет полон таких уж… Ради бога, критикуйте, но хотя бы посмотрите. Но уж не с точки зрения, что почему не может сейчас… И оправдывать, что… Он тогда не был царём. Но если он и был царём и не был царём, сколько в истории человечества было царей, и императоров, и князей, и графьёв, у которых были любви, интрижки, романы, приключения и флирты? Вся история…

О.ДАНИЛЕВИЧ: Ну смотрите, Поклонская сама оправдывается тем, говорит: «Я сама тоже фильм не смотрела, но ко мне приходят мои избиратели и говорят…»

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: И жалуются.

Ю.ГУСМАН: Я умоляю. Мы с вами взрослые, я большая девочка, вы взрослые мальчики. Я вас прошу, вот про «народ, который приходит», давайте не будем. Мало у нас в стране малокультурных людей, которые придут по любому поводу? Ну, я могу сказать, что я не видал и не слышал оперу «Тангейзер», которую столько ругали, помните, запрещали, снимали.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Да-да-да, запрещали.

Ю.ГУСМАН: Я не знаю, что там поставил, хотя, говорят, хорошо. Я сам ставил первый в стране «Иисус Христос — сверхзвезда». Я считаю, что эта музыка, «Иисус Христос» — это, на мой взгляд, величайшая музыка. Помните, «Jesus Christ Superstar»?

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Да, конечно, мы все смотрели и слушали.

Ю.ГУСМАН: И более духовного просветления, которое наступает по этой музыке, не может быть. Эта музыка абсолютно христианская, хотя она не примитивная какая-то. Ну, так же, как эти госпелы, которые поют наши афроамериканские братья, пританцовывая, — это не очень похоже на те богослужения, которые ведутся в традиционной православной церкви. Дело в том, что художественное произведение имеет другие законы. И если тебе не нравится что-то, ты имеешь право не ходить, не смотреть: абстрактные картины, сюрреализм Дали, музыку, которая тебе неприятна. И никто… Кому-то нравится, кто-то любит.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Картины обнажённых детей.

Ю.ГУСМАН: Нет, обнажённые дети… Есть вещи — обнажённые дети, изнасиловать в подъезде бабушку, зарезать тётю на мясо, Чикатило — это не является… Есть вещи, которые прописаны и в душе человека, и в морали человека, и в законе человеческом и божьем прописаны как преступление. Понимаете? Не убий. Не укради…

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Ну, мы поняли, к искусству: если тебе не нравится, просто не смотри, просто не ходи, не жалуйся.

Ю.ГУСМАН: Но самое главное, что это? «Ко мне пришли люди — я написала жалобу. Я не видела фильм, не хочу смотреть, потому что невозможно себе представить, что мученик Николай II, который тогда был просто Ники, мог дружить с балериной». Ёлки, она сама, думаю, тоже дружила с каким-нибудь там работником горкома партии в городе Сыктывкаре.

О.ДАНИЛЕВИЧ: 758-я пишет нам: «Я давно пенсионерка, но ясно понимаю, что советские фильмы даже глуповаты. Нынешние фильмы намного интереснее, лучше, талантливо сыграны». Это вкусовщина?

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А тот же Александр Черкун говорит: «А где же тогда уровня у нас сейчас Леонова, Никулина и Тихонова?»

Ю.ГУСМАН: Тяжело дискуссию продолжать, потому что мы всегда попадаем в некую ловушку — вкусовую и временную. Тут даже нечего особенно говорить, потому что я очень люблю фильмы, например, Рязанова, и например, Данелии, и например, Гайдая, и например, Митты… И могу список длинный, я тоже как бы из того времени. И эти мои товарищи, слава богу, многие живы и работают. И мы снимали замечательное кино. Оно и сейчас снимается — замечательное кино. Только, может быть, для кого-то лексика этого кина, или, может быть, эти чувства и ритмы, и выводы стали немножко другие. Где-то резче, где-то жёстче, где-то не так благостно. А может быть, где-то не так. Это всё… Надо много чего не забывать. Это целую диссертацию мы напишем с вами о том, что… В то время же как было? Вот КВН, да? КВН был единственным развлечением в прямом эфире.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Юлий Соломонович, я вас очень прошу, давайте мы про КВН в другой части программы, а сейчас мы всё-таки про кино, потому что у нас…

Ю.ГУСМАН: Я говорю, что это звенья одной и той же цепи. КВН был другой, а КВН сейчас — такой. КВН был какой другой — неважно. Но не было вообще никаких конкурентов, понимаете, вообще ничего не было на этой пустыне.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: То есть фильмам тоже не было никакой конкуренции?

Ю.ГУСМАН: Я говорю другое, что сегодня совсем изменилась палитра этого мирового кино. Тогда было советское кино. Много очень плохого, много неплохого, много симпатичного, мало хорошего — как сейчас, но было. А сегодня никто не смотрит кино, в этом-то весь…

О.ДАНИЛЕВИЧ: Да что вы? Перестаньте!

Ю.ГУСМАН: В кинотеатрах?

О.ДАНИЛЕВИЧ: Конечно!

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Мы ходим.

Ю.ГУСМАН: Нет, и я хожу.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Вы не представляете, как сложно купить билеты в выходные дни, например.

Ю.ГУСМАН: Ну да, только в пятницу и субботу вечером. Пойдите днём после…

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Я ходила в 9 утра.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Я хожу днём. Просто с друзьями как раз вечером.

Ю.ГУСМАН: Но вы любите кино просто.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Да.

Ю.ГУСМАН: Но я говорю, что дело в том, что кино… Сегодня есть масса других…

О.ДАНИЛЕВИЧ: Занятий.

Ю.ГУСМАН: …развлечений хотя бы.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Да, развлечений.

Ю.ГУСМАН: Телевизионные каналы переполнены сериалами, понимаете — хорошими, плохими. Развлекательные программы. Поэтому и тому же КВН, и тому же кино очень трудно выживать в сознании, понимаете?

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: В общем, люди зажрались.

Ю.ГУСМАН: Это выражение, может быть, такое ой-ой-ой. Ну, не зажрались, а слава богу, сегодня… Как в «Азбуке вкуса» или даже в «Пятёрочке» сколько сортов колбасы? Я когда попал первый раз в магазин на Западе, мой товарищ, который работал в ЦК комсомола завотделом, увидав, что лежат овощи, а над ними облачко воды распыляется, он заплакал. Сейчас-то всё уже, понимаете… Ну, все вы выросли в том поколении, которое: «Ну а что, заграница. В Турцию поехать, не поехать? На фиг нам…»

О.ДАНИЛЕВИЧ: Ой ладно! Мы стояли в очереди за хлебом. Всё нормально.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: И за сметаной, это правда.

Ю.ГУСМАН: Я вас не видал ни разу там.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Слушайте, всё-таки про кино, потому что мы сейчас, мне кажется, к колбасе уйдём…

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Ещё скоро «Оскар» у нас просто, да.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Да, скоро «Оскар», и на следующей неделе…

Ю.ГУСМАН: А вы видали «La La Land», кстати?

О.ДАНИЛЕВИЧ: «Ла-Ла Ленд», да, мы смотрели. Скажите, в чём…

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Мы разделились во мнениях с Олей.

Ю.ГУСМАН: Говорите, говорите.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Оля — «за». А я считаю, что весь фильм делает только концовка. Ну, я считаю, что слишком много номинаций.

Ю.ГУСМАН: А я нахожусь, к сожалению, между вами. Нет, дело в том, что моя дочь, моя жена, мои любимые критики и вообще вся индустрия кино, мной уважаемая, американская… Я был как раз в Америке тогда, когда фильм был «La La Land», я там сидел.

О.ДАНИЛЕВИЧ: В смысле — вы на премьере были?

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: На премьере?

Ю.ГУСМАН: Нет, я просто был в Америке в тот период, когда он вышел, и этот шум, я присутствовал, и я там посмотрел. И надо сказать, что фильм, по-моему, очень хороший, замечательный.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Ну, добрый.

Ю.ГУСМАН: Но вот этого сумасшедшего, подчёркиваю… Может быть, это мой личный недостаток, в отличие от ваших уверенных слушателей…

О.ДАНИЛЕВИЧ: Это у вас профессиональное?

Ю.ГУСМАН: Нет-нет, я просто кино стараюсь смотреть непрофессионально. У меня была учительница по монтажу, Татьяна Сергеевна Лихачёва, прелестная пожилая дама, которая еще у Эйзенштейна была монтажницей. Она на Высших курсах преподавала. И она говорит, жалуется: «Я не могу кино смотреть, я только склейки вижу». Она монтажёр.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Ну, так и есть. А я не могу слушать радио.

Ю.ГУСМАН: А я просто сижу, смотрю кино, как дитя.

О.ДАНИЛЕВИЧ: В общем, вы сказали, вы где-то посередине. То есть кино хорошее, но не понимаете, почему ажиотаж?

Ю.ГУСМАН: Почему такой шум, такой ажиотаж.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Еще одно «почему» есть. Почему не прошёл «Рай» Кончаловского?

Ю.ГУСМАН: Это вообще сложно. «Рай» — картина замечательная, но спрашивать так же… не скажу слово «глупо», поскольку я вас люблю, но так же неправильно — почему? Да по кочану! Потому что это соревнование… Там было много замечательных картин. И академикам, которых 6,5 тысяч человек, показалось что-то… То, что он попал в шорт-лист, то есть в короткий лист… И вообще это же не гонка, это же не стипль-чез, это не лошади.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Просто у нас очень многие думают, что «Оскар»…

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Политика замешана.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Политика. Вы как думаете, нет?

Ю.ГУСМАН: Честно, я настолько не хочу обсуждать глупости, глупые глупости глупых глупцов, которыми сейчас переполнен не только Интернет, но…

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Мир?

Ю.ГУСМАН: Это такое количество идиотов, которые сейчас выплёскивают… Да, это, конечно, специально, Обама — чмо, позвонил Трампу, и они вместе позвонили директору, хозяину, кто там…

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Академикам всем.

Ю.ГУСМАН: Нет, начальнику академии, сказали: «Ребята…»

О.ДАНИЛЕВИЧ: «“Рай” только не берите».

Ю.ГУСМАН: Нет. «“Рай” возьмите в шорт-лист, но — нет».

О.ДАНИЛЕВИЧ: «Но дальше пусть не проходит».

Ю.ГУСМАН: «Дальше не проходит ни за что. Слишком Россия плохо себя ведёт».

О.ДАНИЛЕВИЧ: Мы поговорим еще о кино после новостей. Сейчас 13:30, новости.

НОВОСТИ

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Мы продолжаем.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Катерина Звягинцева…

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Ольга Данилевич.

О.ДАНИЛЕВИЧ: В гостях у нас режиссёр, телеведущий, основатель и худрук кинопремии «Ника», постоянный член жюри КВН Юлий Гусман. Мы ещё раз все возвращаемся в эфир. Мы обещали, что будет про кино. Сейчас будет про кино, только Катечка напомнит вам координаты.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Куда вы можете писать и задавать свои вопросы. +7 925 88-88-948 — номер для ваших SMS-сообщений. Twitter — @govoritmsk. И Telegram — govoritmskbot. Степан из Вайтрана пишет: «Я всё слышал!» Конечно, всё слышали. Мы тут, знаете, чего только уже ни обсуждали: кино пообсуждали и танцевальный ансамбль…

О.ДАНИЛЕВИЧ: Всё самое интересное за эфиром. Мне кажется, слюни зависти должны течь где-то. Давайте всё-таки о кино, только теперь уже не об «Оскаре», а о «Нике», о национальной премии. 1 марта должны назвать претендентов.

Ю.ГУСМАН: 1 марта — это будет первый этап голосования. Это огромное количество. Дело в том, что у нас всё всерьёз. Почему у нас все эти 30 лет так поздно? Потому что мы отправляем анкеты во все регионы, фильмы отправляем, диски. Представляете?

О.ДАНИЛЕВИЧ: Меня все время интересовал другой вопрос. Вот 46 картин только на лучший художественный фильм претендуют, да?

Ю.ГУСМАН: Да.

О.ДАНИЛЕВИЧ: 46. Когда вы это всё отсматриваете?

Ю.ГУСМАН: Нет-нет-нет. Во-первых, раньше были… Это, по идее, очень многие, к сожалению, не смотрят.

О.ДАНИЛЕВИЧ: В смысле? А как голосуют-то?

Ю.ГУСМАН: Вот как бог на душу положит. Я так думаю. Но самое главное заключается не в этом. Дело в том, что всем мы даём возможность… Сейчас такое развитие печатного дела на Западе, что мы всем даём сейчас фильмы на дисках и рассылаем их, а потом — анкеты. И мы не можем никак заменить форму голосования, всё хотим на электронную, потому что это очень сложно, чтобы сохранить полную тайну, понимаете? У нас же всё это анонимно. И целый год мы эти анкеты храним…

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: В сейфе.

Ю.ГУСМАН: Ну, как документы Гознака, для того чтобы… Это довольно сложно.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Нет, не переводите на электронную систему — хакеры что-нибудь взломают.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Навставляют в фильм чего-нибудь.

Ю.ГУСМАН: Но тяжело это всё обзванивать, получать, отправлять, это бумаги, папки. В общем, результаты первого этапа — теперь уже от 46 фильмов останется пять. И по три — по другим 17 номинациям.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Пять будет — «Лучший художественный фильм»?

Ю.ГУСМАН: Художественный фильм, да. Остальные по три. Ну ещё там «Честь и достоинство», «За вклад в киноискусство», «Лучший телевизионный фильм» — это которые как бы совет академии сам собирается и решает.

О.ДАНИЛЕВИЧ: У меня есть предложение. Можно я вас процитирую насчёт «Ники»?

Ю.ГУСМАН: Давай.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Вы говорили как-то, что «Ника» — это ваше любимое детище. Такую маленькую даже совсем цитату я в общем взяла, не буду всю развёрнутую. Любимое детище. Когда говорят о детях, родители, мягко говоря, не всегда объективны. Можете ли вы объективно оценивать «Нику», можете ли вы объективно оценивать те фильмы, которые побеждают?

Ю.ГУСМАН: Нет, первую часть, надеюсь, как-то смогу, а вторую — нет. Дело в том, что говоря откровенно, мне нет никакого дела как одному из организаторов проведения на протяжении 32 лет этой премии, нет дела до побеждающих и не побеждающих фильмов. У меня один голос как у одного из академиков, которых, извините, почти 700 человек. Это гигантское представительное жюри. Там всё у нас придумано, постепенно настраивалось, чтобы максимально сделать это прозрачным и точным.

Например, первый этап — голосуют по всем номинациям только критики. Плюс звукооператоры — за звук, а художники по костюмам… Понимаете, да? Чтобы не было… Потому что я не могу голосовать по этому массиву анимационного кино, я голосую за лучшего режиссёра и за лучший фильм. А на втором этапе уже все-все голосуют за всё, они всё уже посмотрят.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Ваш голос, как правило, оказывается решающим?

Ю.ГУСМАН: Нет.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Нет, да?

Ю.ГУСМАН: Нет, там нет никакого… Да ничей голос не решающий.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Ничей не решающий, хорошо.

Ю.ГУСМАН: У нас был президент Виктор Иванович Мережко, первый президент, с которым мы 14 лет прекрасно проработали. Он выдвигался на «Нику» много раз — и не получил ничего. Мою картину выдвинули на шесть номинаций — ничего не получил.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Это какая ваша картина была?

Ю.ГУСМАН: Это была «Парк советского периода». То есть это… Как сказать?

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Всё честно у вас?

О.ДАНИЛЕВИЧ: Сейчас выдвигается картина президента «Ники» Андрея Кончаловского — «Рай».

Ю.ГУСМАН: Да, но она…

О.ДАНИЛЕВИЧ: Во всех номинациях практически.

Ю.ГУСМАН: Да. Я думаю, я так думаю, что она должна много чего получить, потому что очень хорошая картина. Есть много хороших фильмов, много. Просто дождёмся вот этого 1 марта — и вы всё услышите. Но если посмотрите список, то большое количество фильмов, и больших, типа «Викинг», «Ледокол» и «Дуэлянт», — многие, которые на слуху. Есть очень много прелестных фильмов, типа «Зоология».

О.ДАНИЛЕВИЧ: «Ученик» еще.

Ю.ГУСМАН: Да, очень много, много значительного кина. Дело в том, что после голосования всегда нас терзают критики — почему получила картина А, а не получила картина Б?

О.ДАНИЛЕВИЧ: Дружите, значит?

Ю.ГУСМАН: Но дело в том, что невозможно… Одна девушка не может удовлетворить сразу огромное количество пожеланий. Мы не можем, никто не может, понимаете?

О.ДАНИЛЕВИЧ: Угодить всем.

Ю.ГУСМАН: И не получается. Более того, я всегда это объяснял, что когда Оля получает «Нику», то она получает её, понимая прекрасно, что она её заслужила. А когда Жанна получает «Нику», то понятно, что…

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Готовь речь.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Да-да, готовлю.

Ю.ГУСМАН: …что это по блату, понимаешь.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Вот смотрите, упомянули вашу комедию «Парк советского периода». Вы сказали, что вы сняли картину (когда-то сказали), о которой прямо мечтали. А о чем мечтаете сейчас?

Ю.ГУСМАН: Как сказать? В данный момент я мечтаю… Сейчас «Ника», и сейчас я ни о чем не мечтаю, потому что мы уже сидим, работаем каждый день.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Нельзя мечтать.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Нет времени мечтать!

Ю.ГУСМАН: Ну, не то что мечтать. Всё-таки у нас премий, которые породила «Ника», сейчас гораздо больше чем 300. Я имею в виду не кинематографических, а самых… Ну знаете, сейчас только ленивый не вручает премию. Есть несколько журналистских, много театральных.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Те же китайцы сделают статуэтки.

Ю.ГУСМАН: Я не знаю, может — китайцы, может — малайцы. Кстати, китайцы у нас первый раз делали, 29 лет у нас были не китайцы. В этот раз, надеюсь, будут китайцы. Просто я говорю, что «Ника» была самой первой.

О.ДАНИЛЕВИЧ: А как же «Оскар»?

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Нет, ну отечественная.

Ю.ГУСМАН: Нет, ну про «Оскар» мы не знали ничего вообще. Это точно так же, как на той радиостанции «Говорит Москва» 30 лет назад бы сказали: «А как же “Voice of America”?» А никак, мы не знаем как. Мы просто слышали, мы даже не видели никогда «Оскара», и поэтому мы сделали все те ошибки, которые делают изобретатели колеса или арифметики, проходя весь путь до высшей математики. Мы даже не знали, как людей рассаживать. Мы с Ирой Мышкиной тогда (она много лет была у нас вместе со мной главным человеком), мы сидели и думали, а как рассаживать, чтобы лучше выходить. А сейчас все всё знают.

И однажды я вручал какую-то очередную премию, типа «Электронное кино», что-то такое. А есть наработанные вещи: кто-то встречает, кто-то проводит, потом другому передаёт, потом на сцену выводит. Ну, продуманные схемы. И всюду девочки, девочки, мальчики, мальчики — все молодые. И вот меня кто-то ведёт и по дороге говорит: «Слушайте, значит, вы вскрываете конверт…» — и рассказывает мне ритуал процедуры, которую я придумал 30 лет назад.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Как нужно делать.

Ю.ГУСМАН: И я про себя подумал: «Деточка-деточка, знала бы, что этот дедушка когда-то всю эту процедуру придумал». А сегодня, сейчас театральных полно премий, кино…

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Мы в общем поняли — сейчас вы не мечтаете. А когда премия «Ника» отгремит, о чем будете мечтать тогда?

Ю.ГУСМАН: Не знаю. Дело в том, что у меня сейчас и личное горе, и, мне кажется, театральная потеря — ушёл из жизни Владимир Михайлович Зельдин, с которым я делал последние 20 лет спектакли. Мы с ним сделали «Человек из Ламанчи». Это очень великий актёр, он умер на 102 году жизни. Казалось бы, 101 год — а он был такой молодой! Это был такой… Он пел, он за месяц до ухода играл и пел на сцене, представляешь?

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Он, конечно, уникальный.

Ю.ГУСМАН: А вы видели вообще спектакли с ним последние? Ни «Ламанчи» не видели, ни «Танцы с учителем» не видели?

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Честно, врать не будем.

Ю.ГУСМАН: Вы хоть посмотрите в Интернете.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Отдельные фрагменты только, да.

Ю.ГУСМАН: Да, там не очень совершенно. Но он, конечно, просто… Дело в том, что у него такая внутренняя доброта, правда, сила, честность…

О.ДАНИЛЕВИЧ: Есть такие еще?

Ю.ГУСМАН: Он — точно. Уже его нет, но он точно был. Есть, конечно, но мало.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Насчёт актёрского таланта объясните нам, потому что мы, например, с Катечкой не очень понимаем талант Алексея Панина, которого сейчас собираются снять в картине о Донбассе, фильм называется — сейчас скажу — «Убийство городов» Владимира Бортко. Алексея Панина собираются снимать в качестве ополченца.

Ю.ГУСМАН: Ну?

О.ДАНИЛЕВИЧ: Алексей Панин — хороший актёр? Вот просто сейчас как режиссёр говорите.

Ю.ГУСМАН: В нашем цехе не принято говорить ни про Панина, ни про Бортко. Могу сказать, что Бортко снял хороших картин несколько. А Панин? Значит, он видит Панина, в картине Бортко смотреть… Мне вообще это всё кажется неким таким…

О.ДАНИЛЕВИЧ: Сама тема?

Ю.ГУСМАН: Вообще это какая-то история — ополченец в Донбассе. Это всё создание по заданию Пятого отдела ЦК КПСС фильмов. Мне не очень вся эта история нравится, и я бы лучше о чем-то… Есть столько хороших фильмов и столько хороших режиссёров.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Просто мы, конечно же, пытаемся с вами обсуждать что-то еще и скандальное, что на слуху.

Ю.ГУСМАН: Я просто не слышал ничего ни про Бортко, ни про Панина, ни про Донбасс.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Ну, это новость вчерашнего дня.

Ю.ГУСМАН: Да. Но я, честно говоря, не слышал и слышать ничего не хочу, поэтому мне это неинтересно. Пусть снимают. Раз деньги дали — значит, заработают, купят себе еды и питья.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Вы уже упоминали сегодня КВН, и мы вам обещали, что обязательно об этом поговорим. И наши слушатели тоже вас спрашивают: «Почему раньше шутки в КВН были в большинстве острые, а сейчас — почему-то плоские?»

Ю.ГУСМАН: Мне очень сложно беседовать заочно с нашими слушателями, потому что мне кажется, что и раньше были острые, и раньше были плоские, и сейчас бывают хорошие, и сейчас бывают плохие. Вообще есть такое выражение, вам необходимое — «оценочные категории». Вот я не очень могу обсуждать, даже если этот человек нереальный стоит где-то за эфиром или даже здесь. Вам нравится свиной хрящик, а вам нравится арбуз. Я не могу понять. Есть КВНы замечательные, и были КВНы замечательные. И будут КВНы, даст бог, замечательные.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А вот вам какой юмор поближе — тот, что был, например, в 90-е, тот, что был в начале 2000-х, или нынешний?

Ю.ГУСМАН: И даже те, что были в 60-е. Я вам должен сказать, что все эти разговоры, что КВН не тот или не так, достаточно много раз высмеивались нами в КВН, потому что это — как футбол. Футбол в 30-е годы был замечательный, а в него уже играют 100 лет потрясающе. А кто сегодня лучше — «Манчестер Юнайтед» или «Барселона»? Все эти разговоры…

Дело в том, что КВН сегодня в его лучших образцах — ребята лучше поют, лучше играют, шоу замечательное. Ещё и потому, что кругом гигантская конкуренция, созданная теми же выпускниками Высшей школы КВН Александра Васильевича Маслякова, которые практически на всех каналах обосновались со своими юмористическими программами.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Можно я задам вам вопрос, который мучает меня несколько лет?

Ю.ГУСМАН: Мучайся.

О.ДАНИЛЕВИЧ: У меня есть ощущение, что Александр Васильевич над вами нехорошо, недобро подшучивает. Это запланированная история? Или он действительно… Вы не обижаетесь, в общем?

Ю.ГУСМАН: Что? Нет, нет. Дело в том, что это не по-недоброму подшучивает, а это, например, по-доброму. У нас в КВН принято…

О.ДАНИЛЕВИЧ: По-доброму?

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Ну, он подкалывает всё время.

Ю.ГУСМАН: Ну да.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Мне всё время кажется, что он как-то прямо вас подковыривает. Мне неприятно.

Ю.ГУСМАН: Ну, мне тоже бывает не всегда приятно.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Да?

Ю.ГУСМАН: Но дело в том, что мне кажется: а) это не со зла; б) это такая традиция; и в) мне это гораздо больше нравится, чем многие вещи, которые на сцене поют, гимны или осанну тому же Александру Васильевичу. Мне кажется, что вообще ирония, самоирония, подколка, приколы и все прочее, и в жизни, и в КВН, мне кажется, значительно более — было такое выражение есть, «более лучше» — вот более лучше, чем… Вообще если говорить, вот мой рецепт как психиатра бывшего и психолога: ирония и, главное, самоирония — это значительно более нужное оружие, чем любое в жизни. Понимаешь? Как только я вижу надутых индюков, которыми сейчас переполнена окружающая среда, согласитесь…

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Хочется ткнуть?

Ю.ГУСМАН: Ну, поскольку сейчас много денег у людей стало, всё-таки мало дисциплины, мало страха, больше наглых, то сейчас такое количество глупых людей на должностях или в «Мерседесах»! Поэтому сохраняйте…

Почему мы обменялись? Во время перерыва я вам сказал, что с вами очень легко разговаривать. А потому что вы мне сейчас объясняли, что вам за 30, намекали, но вы разговаривали, как будто вам 14, вам всё интересно. Вы не играете сейчас роль ведущих, к которым пришёл гость, неважно — Мартын Иванович, который космонавт, или Сигизмунд Карлович, актёр, фермер или кинорежиссёр. И вот вы задаёте ему вопросы, заранее подготовленные, почитали про него какой-то материал, Интернет, и говорите: «Мартын Иванович, как вам собирать урожай пшеницы на новом комбайне “Весёлый крокодил 23”? Хорошо ли получается?» А умение ощущать и радоваться собеседнику, вопросам, новой информации и жизни — это залог здоровой души. И то же самое…

Второй залог здоровой души — это когда вы считаете, что мы сидим в центре Москвы на Пятницкой, роскошная студия, легко шумит кондиционер, знаменитое название — «Говорит Москва». Мы сидим, наша программа, «к нам приходят интересные люди, уже три года мы в эфире». Как только вы это почувствуете — надо убегать. К счастью, все самые крупные звезды наши, типа Пугачёвой или Познера, я беру просто, у них сохраняется (вот у Зельдина до последнего дня) совершенно детское желание работать, продолжать…

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Интерес вот этот.

Ю.ГУСМАН: …продолжать, а не просто тянуть лямку, скорей бы до пенсии. Так что не знаю. Я всегда очень люблю, когда Саша меня подкалывает. Мне кажется, что это такая милая ревность, означает…

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А когда кавээнщики подкалывают, они ведь тоже, бывает, больно шутят.

Ю.ГУСМАН: Это тоже такая традиция. Мне больно не бывает. Не знаю, мне кажется, что это большой комплимент. Дело в том, что я пока не слышал ни одной гадости, за которую можно было бы дать в морду — морально или материально.

О.ДАНИЛЕВИЧ: А вообще давали в морду кому-нибудь?

Ю.ГУСМАН: За мной не заржавеет. Я в этом смысле вырос в городе Баку, на улице…

О.ДАНИЛЕВИЧ: Ну-ка, кому-нибудь из известных людей давали?

Ю.ГУСМАН: Вот пишите — Сидорчук. Список… Нет, дело в том, что важно не дать по морде, а важно быть готовым дать отпор, чтобы человек чувствовал, что в такой мягкой…

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: …руке твёрдая сила.

Ю.ГУСМАН: …в мягкой такой перчатке боксёрской, такой мягкой-мягкой, внутри железный кулак. И если это люди…

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Конечно, коричневый пояс по каратэ!

Ю.ГУСМАН: Но дело даже не в каратэ. Каратэ же было придумано не мной, а каратэ тогда в Баку, для того чтобы снять «Не бойся, я с тобой!». Потому что я так не хотел, чтобы была всякая ложь, лажа и все эти — «А-а-а! У-у-у! А-а-а!»

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: «Кия!»

Ю.ГУСМАН: «Кия». Вот мы три года поэтому занимались.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Брюс Ли — ничего, терпел вот это всё «кия».

Ю.ГУСМАН: О, это вообще! Вообще, если у вас есть дети… Дети есть?

О.ДАНИЛЕВИЧ: Нет.

Ю.ГУСМАН: Я знаю просто специалиста. Нет, когда будет мальчик, я бы советовал эти восточные единоборства. А сейчас из моды вышло, а тогда была дикая мода. Я начал рассказывать, что фильм чуть «Не бойся, я с тобой!» не закрыли из-за того, что там каратэ, запретили. Но вообще для воспитания бойца, человека, чтобы не просто дрался в подъезде, а конечно, все эти кунг-фу, каратэ, тхэквондо, айкидо…

О.ДАНИЛЕВИЧ: У меня были нунчаки из ветки дерева, цепочкой от собачьей будки скреплённые.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Страшный ты человек, Оля.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Я вообще очень опасная.

Ю.ГУСМАН: Ну, это очень… Нунчаки нунчаками, но вообще это такое ощущение… Конечно, потом переходишь в медитацию, в йогу, когда ты перестроишься.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Это моё.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Это уже Катечкино пошло.

Ю.ГУСМАН: А вы занимаетесь?

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Йогой.

Ю.ГУСМАН: Это замечательно!

О.ДАНИЛЕВИЧ: Мне кажется, Юлий Соломонович нас уводит так, чтобы мы говорили о себе. Это как-то очень нескромно. Мы хотели про вас.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Да, это психиатр как раз таки.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Да, вы нас подлавливаете на том, на чём нельзя нас ловить.

Ю.ГУСМАН: Почему нельзя? Это называется нейролингвистическое программирование — НЛП.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: У вас, мне кажется, не было выбора, чтобы не идти в медицинский, да? У вас же папа очень известный врач.

Ю.ГУСМАН: Я эту историю рассказывал тысячу раз. Дело в том, что мой папа был самый известный врач, терапевт, кардиолог, профессор…

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Я хочу просто спросить: вы правда боитесь крови?

Ю.ГУСМАН: Не то что я боюсь крови. Настоящий врач, студент-медик во все времена — со времён Везалия, Древнего Рима — он должен обожать вскрывать трупы, резать…

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Зашивать.

Ю.ГУСМАН: Ну да. Вот если, как сейчас Оля делает движения — «о боже, ой, не надо!» — тогда это не ваше.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Ну да.

Ю.ГУСМАН: Я могу сказать, что я никогда не испытывал радости, когда острый хирургический ланцет разрезал подкожно-жировую клетчатку и вытаскивал оттуда, тянул кишечник оттуда, чтобы оперировать. А для врача настоящего…

О.ДАНИЛЕВИЧ: Это прямо кайф должен быть?

Ю.ГУСМАН: Это не кайф. Он лечит, он спасает. Ну как скрипач. Когда я вижу скрипку — я не знаю, что с ней делать. Лежит хорошая деревяшка, дорогая, красивая, с проволочкой. А он просто знает там волшебные звуки.

И мой папа — у него была огромная больница в посёлке Сабунчи, под Баку. Он до двух часов дня лечил больных нефтяников, а после двух — всех главных начальников в Четвёртом управлении в Баку. И вот он ехал с утра туда. И у него была огромная шестиэтажная больница, где он был главный человек. Не у него, конечно, он там был просто главный терапевт. Я, в частности, к нему ездил, когда был школьником. И к нему бежала нянечка и говорила: «Профессор, профессор, у больного Мамедова моча пошла!» — и показывала пробирку с мочой. И он так смотрел на это…

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Радость.

Ю.ГУСМАН: …как золотоискатель на найденный самородок. А я смотрел: «Моча!»

О.ДАНИЛЕВИЧ: Вы так же реагировали, значит, как я сейчас?

Ю.ГУСМАН: Вот мы с вами… И я поэтому занимаюсь — театр у меня был самодеятельный, то-сё, мы чем угодно занимались, КВН потом. И я потом убежал, в психиатрию ушёл, чтобы не иметь дело… А потом, когда столкнулся в психиатрии с тем, что там вообще жуткие условия, и нет никаких особенных лекарств, и все эти больные там, как животные, сидят привязанные… Одновременно я в КВН. И в общем, меня КВН сбил с пути истинного, и я поехал на Высшие курсы кинорежиссёров.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Кстати, а родители нормально к этому отнеслись? Ну, как же так? Семейное…

Ю.ГУСМАН: Как ни странно — да. Но там было до этого пять лет беспрерывных побед. Мы же, бакинская команда КВН не проиграла ни одного соревнования, не проиграла ни одного конкурса.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Ну это же как бы несерьёзно. Ну, что это? Ерунда какая-то, хихоньки да хаханьки.

Ю.ГУСМАН: Нет-нет-нет, постепенно, когда хихоньки и хаханьки, твоего сына знает вся страна…

О.ДАНИЛЕВИЧ: То уже и ничего страшного. Ну, подумаешь, психологом не будет, психотерапевтом.

Ю.ГУСМАН: И это же было не в XVIII веке. В то время и театр тоже был хорош.

О.ДАНИЛЕВИЧ: У папы было хорошее чувство юмора?

Ю.ГУСМАН: Сумасшедшее! Вообще мы с братом говорили, что мы… Мой папа был выше меня, красивей меня. Он дружил с Маяковским, он лечил Есенина. И вообще… Ну, Есенин лежал в клинике. Есенину же сказали, что он находится в Персии, а он был под Баку. И пусть простят меня любители Есенина, но он очень сильно…

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Пил.

Ю.ГУСМАН: …выпивал. И у него были приступы, попадал в больницу. И однажды, когда он в больнице пытался выпить, папа его выписал за нарушение дисциплины.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Суровый!

Ю.ГУСМАН: Да, это такой исторический…

О.ДАНИЛЕВИЧ: Юлий Соломонович, у нас осталось полторы минуты, а у нас еще есть рубрика традиционная — пять вопросов. И нам придётся…

Ю.ГУСМАН: Нужно, чтобы ты сказала: «Тр-р-радиционная р-р-рубрика!»

О.ДАНИЛЕВИЧ: Что вы скрыли когда-то от мамы?

Ю.ГУСМАН: Много чего скрывал, но это длинный список.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Но самое-самое-самое?

Ю.ГУСМАН: Я не знаю. Я вообще старался никогда… Нечего было скрывать. Такой мир, в котором я жил, такой комфортный психологически, что мне особенно приходить и врать… В общем, может быть, что-то там…

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: О’кей, второй вопрос. С какой бы блондинкой вы бы могли изменить своей жене?

Ю.ГУСМАН: Ни с какой. Я никогда бы не изменил своей жене — ни с блондинкой, ни с брюнеткой, ни с шатенкой, ни с лысой, ни с мужчиной, ни с женщиной, ни с животным, ни с птицей, ни с облаком.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Самая большая ошибка в жизни?

Ю.ГУСМАН: Вы знаете, я эти журналистские вопросы вообще…

О.ДАНИЛЕВИЧ: Полминуты, Юлий Соломонович!

Ю.ГУСМАН: Я не знаю, я не знаю, какие ошибки. Я не знаю, какой день недели самый хороший. Я не знаю, какой цвет самый красивый. Я не знаю. Мне кажется, у природы нет плохой погоды, нет плохих цветов, нет больших ошибок.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Два вопроса еще у нас!

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: У кого бы вы попросили прощения? Это серьёзный вопрос.

Ю.ГУСМАН: У кого бы я попросил прощения? У Ивана Карловича Харкинзона в 45-м году…

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Невозможно с вами!

Ю.ГУСМАН: Ну не знаю! Ну не умею, не знаю.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Всё, давайте… Кто ваш лучший друг? Последний вопрос. Время наше ушло.

Ю.ГУСМАН: Мой лучший друг — советская власть!

О.ДАНИЛЕВИЧ: Юлий Гусман был у нас в гостях.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Юлий Соломонович!

Ю.ГУСМАН: Спасибо.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Спасибо, что пришли.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Спасибо вам за ваш юмор. Ольга Данилевич…

О.ДАНИЛЕВИЧ: Катерина Звягинцева.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Через неделю услышимся. Пока!

О.ДАНИЛЕВИЧ: Пока!