• Антон Беляев, «Бла-бландинки», 18.03.2017

    13:05 Март 18, 2017

    В гостях

    Антон Беляев

    Музыкант, продюсер, frontman группы "Therr Maitz"

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Это программа «Бла-бландинки», мы начинаем. Ольга Данилевич…

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Катерина Звягинцева.

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: У нас сегодня в гостях…

    О.ДАНИЛЕВИЧ: В гостях у нас музыкант, основатель и фронтмен Therr Maitz, продюсер и композитор, полуфиналист проекта «Голос» Антон Беляев. Ура, товарищи! Здравствуйте, Антон.

    А.БЕЛЯЕВ: Да-да, добрый обед.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Антон так говорит, потому что, когда он зашёл, всем сказал «доброе утро», и мы…

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Пора есть, да?

    А.БЕЛЯЕВ: И меня сразу наругали. И теперь я исправился. Вот и всё.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Twitter, SMS, Telegram.

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Друзья, мы в прямом эфире. +7 925 88-88-948 — номер для ваших SMS-сообщений. Telegram: govoritmskbot. И Twitter: govoritmsk. Все вопросы можете задавать Антону вот по этим координатам.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Пока нам слушатели не пишут, задавать вопросы…

    А.БЕЛЯЕВ: И будут ли вообще?

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Будут. Вы знаете, будут. Будем задавать самые главные вопросы мы, потому что сегодня важный же день, сегодня годовщина присоединения Крыма к России. По Антону Беляеву, Крым наш?

    А.БЕЛЯЕВ: Вы знаете, да я не понимаю ничего. Я в Крыму бывал-то однажды с другом. Помните, была такая… Задымленное лето помните? Это легендарное…

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Да, 2010-й.

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: 2010 год.

    А.БЕЛЯЕВ: Смотри-ка!

    О.ДАНИЛЕВИЧ: А все пытались убежать из Москвы в это время.

    А.БЕЛЯЕВ: Да, да. И я не располагал тогда какими-то финансовыми возможностями — такими, чтобы прыгнуть с самолёта и исчезнуть. И вот мне друг предложил, мы сели в его микроавтобус и поехали в Крым, не знакомый мне совершенно. И там «КаZантип», не «КаZантип»… Мы всё проезжали, останавливались во всех этих популярных локациях туристических.

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: В местечках.

    А.БЕЛЯЕВ: Да. И я однажды там был. Я ничего не знаю про это место. В смысле — я до этого не знал, чей он, и поэтому для меня ничего не изменилось.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Что у вас было по географии, Антон?

    А.БЕЛЯЕВ: У меня?

    О.ДАНИЛЕВИЧ: И по истории заодно.

    А.БЕЛЯЕВ: Я думаю, «4» было. По истории иногда даже «5», мне всегда нравилось.

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А место какое-то определённое понравилось в Крыму? Может, по горам вы там полазали?

    А.БЕЛЯЕВ: Ну, мы…

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Человек был на «КаZантипе». О чём ты вообще? Какие горы?

    А.БЕЛЯЕВ: Я вообще ничего не помню, говорю же.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Ладно…

    А.БЕЛЯЕВ: Нет, мне понравилась Ай-Петри на самом деле. Я видел с Ай-Петри восхитительный рассвет — наверное, один из самых лучших рассветов в своей жизни. Внизу город называется… Извините меня, сейчас меня побьют. Ялта.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Там Ялта, да, Ялта, Ялта.

    А.БЕЛЯЕВ: Ялта, наверное. Видно Ялту, да.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Ну, на самом деле с Ай-Петри видно много чего, поскольку это самая высокая точка Крыма.

    А.БЕЛЯЕВ: Да. Ну, это было прямо…

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Для меня там был самый красивый закат.

    А.БЕЛЯЕВ: И там была собака ещё, на Ай-Петри, я запомнил. Её выпускали после 10 часов. Эта собака — как вот мы с вами втроём, такая вот, такого размера примерно.

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: «Медведь» называется собака?

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Цербер?

    А.БЕЛЯЕВ: Ну да. Это какие-то овчарки, ну, такие редкие, гигантские.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Давайте я не буду вестись на вот это всё…

    А.БЕЛЯЕВ: Надоел? Вот видишь.

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Ну, потому что наш слушатель Абдул-Хамид пишет: «Какой хитрый человек!»

    А.БЕЛЯЕВ: Ха-ха.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Мы вас вернём всё-таки немножко в эту всю околополитическую историю.

    А.БЕЛЯЕВ: Давайте, давайте.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Сегодня большой концерт на Воробьёвых, посвящённый присоединению Крыма к России. Вы будете выступать?

    А.БЕЛЯЕВ: Нет, я не буду выступать, я не участвую…

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А звали?

    О.ДАНИЛЕВИЧ: А почему?

    А.БЕЛЯЕВ: Потому что у меня выходной сегодня. Я вообще не участвую в таких… Ну, то есть бывает, что я попадаю в какие-то замесы и понимаю, что некий концерт ориентирован на какую-либо… Ну, что я сопричастен с какими-то взглядами на жизнь, политику. Но, честно говоря, по собственному желанию я никогда в этом не участвовал. Ну, то есть, понимая, что я делаю, я никогда не шёл и никаким флагом не размахивал. Мне это не очень нравится. Я думаю, что наша задача — и тех, и других в конце концов мирить. Ну, музыка не для…

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Не для политики.

    А.БЕЛЯЕВ: Нет, она может о чём-то заявлять, в смысле — манифест. Ну, есть какие-то вещи общечеловеческие, да? Ну, какие-то ценности, о которых мы не будем с вами спорить, да? И я надеюсь, ни с какими политиками не придётся об этом спорить, в смысле — о том, что есть хорошо, плохо. Ну, то есть за такие ценности музыка, мне кажется, должна выступать, но разбираться…

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Кто прав.

    А.БЕЛЯЕВ: Да, в каких-то нюансах взглядов людей, каким методом поднимать бабло на территории, в смысле, из чего зарабатывать — с леса или с нефти. Ну, то есть мы понимаем, что в основном это всё вокруг этого крутится. Я думаю, что музыка тут совершенно ни при чём.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Ладно, тогда про музыку.

    А.БЕЛЯЕВ: Всё, можно идти?

    О.ДАНИЛЕВИЧ: В понедельник в Кремлёвском дворце будут отмечать пятилетие проекта «Голос», участником которого вы были.

    А.БЕЛЯЕВ: Да. Тоже политическая акция какая-то, по-моему.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Вы ведь тоже там будете выступать?

    А.БЕЛЯЕВ: Да, я буду.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Что будете петь, расскажите?

    А.БЕЛЯЕВ: Ну, к моему неудовольствию большому, я не буду петь там с Алёной Тойминцевой, с которой я пел «Hit the Road Jack» дуэтом. Я буду петь с другой девочкой.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: А почему не с ней?

    А.БЕЛЯЕВ: Ну, она не может, она не смогла. Хотя в понедельник… В общем-то, было рассчитано на то, что все смогут.

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Будний день, да, все отдохнули.

    А.БЕЛЯЕВ: Ну да, у артистов обычно это выходной наш законный. Вот на него и поставили концерт.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: А вообще как часто вы пересекаетесь с участниками, с наставниками «Голоса»?

    А.БЕЛЯЕВ: Ну, мы пересекаемся со всеми периодически просто по работе. С кем-то, скажем так, есть какие-то отношения, с кем-то — нет. Ну, с кем-то я просто не знаком лично. То есть как-то так мы просто знаем, что мы есть, киваем друг другу, и всё. Но поскольку мы работаем в одном, в общем-то, не таком уж большом бизнесе, то естественно, что мы довольно часто видимся.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Слушайте, во время проекта вас удалил, скажем так, ну, не выбрал Леонид Агутин.

    А.БЕЛЯЕВ: Да, подлый был поступок.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Скажите, пожалуйста…

    А.БЕЛЯЕВ: До сих пор шрам на сердце.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Нет, ну вот серьёзно. Вас забрала потом Пелагея, кажется, да?

    А.БЕЛЯЕВ: Да, да.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Вы держите как-то обиду действительно на Агутина?

    А.БЕЛЯЕВ: Да ну, вы что? Это смешно.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Ну, мало ли.

    А.БЕЛЯЕВ: Да ну!

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А это было шоу, прописано было? Вы знали, что с вами так поступят или было неожиданно?

    А.БЕЛЯЕВ: Нет, я знал, что со мной так поступят, но это не обсуждалось никогда впрямую. Было очевидно, что будет сделано именно так, потому что были некие обстоятельства. Вот участие Алёны, достаточное количество её таланта и её позиция подсказывало мне, что ну невозможно… Ну, как можно такую девочку взять и выгнать? Со мной действительно ничего плохого не случилось от того, что Агутин сказал: «Нет, это не Антон». Ну, то есть ничего страшного. А с Алёной, я думаю, было бы не очень красиво. То есть это могло, ну, как-то навредить ей, мне кажется, в контексте проекта.

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А вы сильный мужчина, вы справитесь.

    А.БЕЛЯЕВ: Да. Нет, ну это правда.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: «Да посмотрите на меня!»

    А.БЕЛЯЕВ: Что вы начали? Обед же ещё только. Нет, у меня нет никаких обид. И в общем-то, была шутка в эфире относительно того, что… «Теперь я знаю, кто поведёт в ресторан меня. И теперь это точно будет Леонид». И он выполнил своё обещание, мы с ним…

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Чем накормил?

    А.БЕЛЯЕВ: Без еды.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Вы в ресторане были, что ли?

    А.БЕЛЯЕВ: Дал выпить и заставил петь, да.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Я же говорю — серьёзный мужчина, мужественный. Без закуски!

    А.БЕЛЯЕВ: Это нас только сделало ещё как бы, ну, ближе, если можно так скажем. То есть мы после этого момента только ближе стали общаться. Так что…

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: И когда будет совместный дуэт?

    А.БЕЛЯЕВ: Не знаю, не знаю.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: А хотелось бы?

    А.БЕЛЯЕВ: Да нет, честно говоря. Без обид, Лёня! Ну, просто я не думаю об этом. У нас какие-то… Ну, правда, это так случилось, это не специально, и я это не придумал во время шоу. Это действительно один из немногих русских музыкантов, на которых я обращал внимание в детстве. Ну, там были какие-то группы, которые попадали — то есть как это сказать? — в какую-то нишу мою вкусовую, то есть у меня не вызывало это отторжения. И вот Лёня был одним из этих музыкантов. То есть я с большим…

    О.ДАНИЛЕВИЧ: А давайте фантазировать. Если бы повернулся… Ну, понятно, что к вам Пелагея и так бы повернулась.

    А.БЕЛЯЕВ: Мрачные фантазии?

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Но если бы вдруг… Да, мрачные.

    А.БЕЛЯЕВ: Тим Бёртон.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Если бы вдруг повернулся один Градский, и петь надо, не знаю, арию Ленского?

    А.БЕЛЯЕВ: Да не мог повернуться один Градский. Я сейчас это понимаю. У меня был страх такой. Я знаю прекрасно, насколько хорошо я пою. Ну, как бы… Ну, вы понимаете. То есть пою я великолепно, мягко говоря. Когда я пришёл и увидел эти 150 человек, которые со мной проходили отбор, я вообще подумал: «Господи, какая-то ошибка роковая. Зачем я сюда пришёл?» Потому что люди вокруг пели, как роботы. Ну, я имею в виду — качественно, как роботы. То есть они не ошибались вообще, брали какие-то ноты запредельные. А я просто такого не умею, я как бы играю на фортепьяно вообще.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: «Я — вообще Мацуев».

    А.БЕЛЯЕВ: Так, опять! Что-то у вас политическая программа.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Всё хорошо.

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: И что? И что? И что?

    А.БЕЛЯЕВ: В общем, мне было очень страшно. И когда я понял, что сейчас четыре человека спинами… Естественно, я всю ночь не спал, тоже нервничал. И думаю: «Вот не дай бог повернётся только Пелагея», — потому что она была у нас действительно на концертах и могла узнать мой тембр. Ну и наверняка узнала его. И я подумал: «Это был бы вообще такой адский провал». То есть она одна бы повернулась — это значит, что у меня какой-то блат, она меня знает, а все остальные как бы подтвердят то, что я — пустое место. И я вот этот момент проигрывал всю ночь в голове перед выступлением. Я думал: «Господи, это будет худший день в моей жизни, конец карьеры». По какой-то причине непонятной они повернулись все. И не мог… Ну, мне кажется, это был такой какой-то единый порыв, потому что, конечно, я как профессионал-исполнитель Градского не могу интересовать, потому что просто не могу выполнять задачи, которые он ставит обычно перед своими…

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Но он же повернулся.

    А.БЕЛЯЕВ: Ну, это было, мне кажется…

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Любопытство, видимо.

    А.БЕЛЯЕВ: И любопытство: «Что там?!»

    О.ДАНИЛЕВИЧ: «Кто этот человек?»

    А.БЕЛЯЕВ: Да. «Кто шумит?»

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Про своё участие в «Голосе» вы сказали: «Ты — часть такого пусть красивого, большого и серьёзного, но инкубатора. То есть ты — один из. А артисту хочется быть уникальным».

    А.БЕЛЯЕВ: Всё верно.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: А зачем приходили-то?

    А.БЕЛЯЕВ: В смысле?

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Проверить себя?

    А.БЕЛЯЕВ: Пиар.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Пиар?

    А.БЕЛЯЕВ: Откровенно вообще. Проверить себя? Это я понял в процессе. Я пришёл просто… Ну, я устал стучаться в двери. Никто не надувал мои паруса банкнотами, чтобы моя группа стала, ну, заметна, чтобы я мог бы снять дорогой клип, поставить его в эфир. То есть у меня не было таких опций. Но мне они нужны. Я хочу достучаться до людей. И жутко стеснялся вообще туда идти. И я вообще считаю, что это ниже плинтуса — ходить на какие-то кастинги. Всю жизнь я так думал. Меня заставило в какой-то степени окружение моё — жена, друзья, те же продюсеры кастинговые с канала, которые говорили: «Да приди, покажись! На общих условиях приди, спой». И типа: «Решим там — надо тебе это, не надо. Отказаться всегда можно. Попробуй».

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Слушайте, а если бы вот этот страшный сон, который вам снился в ту ночь, если бы это произошло, вы бы забросили музыку?

    А.БЕЛЯЕВ: Нет, музыку бы я не забросил, но, возможно, это был бы серьёзный удар. Ну, потому что я занимаюсь музыкой всю жизнь, и я уже до «Голоса» успел создать себе какой-то авторитет внутренний, ну, внутри бизнеса. То есть люди знают, что я… Ну, как-то доверяют мне.

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Порядочный человек.

    А.БЕЛЯЕВ: Ну, я имею в виду в том плане, что я делаю с музыкой. И если бы вот это выглядело вот так, что я вышел туда, и все спросили: «Чё это было вообще, парень?» — это было бы, конечно, унижением серьёзным. И непонятно, как бы психика себя повела. Я, в общем-то, привык к неприятностям, но…

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Послушайте, потом бы начались психологи, антидепрессанты.

    А.БЕЛЯЕВ: Да, да. Никто не знает, чем бы это кончилось. Слава богу, что так всё…

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Всё хорошо.

    А.БЕЛЯЕВ: Ну, мысль-то я не закончил. Я пришёл просто рассказать о том, что я есть, и что есть моя музыка, и что есть банда, и что мы готовы.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: «Возьмите!»

    А.БЕЛЯЕВ: «Возьмите нас», да. Но в процессе, наверное, прямо в первый же день этого прослушивания, этого поворота, этих всех эмоций я понял, что это был очень своевременный шаг — ну, во всех отношениях — в возрасте моём, то есть для того, чтобы себя немножко перепроверить. Потому что мне было 34, и это такая… Мне кажется, я был на грани того, чтобы свариться в своём соку просто. И это опять меня поставило… Ну, посадили как будто на скамейку запасных опять, и опять всё сначала, типа… Ну, как первоклассник снова. И это такой… Ну, я потом понял, что это очень правильный был стресс. То есть это опять меня взбодрило — и я по-новому задышал. Потому что я скисал просто от того, что я жил так, как жил до этого.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Про другой конкурс — про тоже песенный, про тоже телепроект.

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: У нас же политическая программа.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Да. «Фактор А». Участница «Фактора А» Юлия Самойлова отобрана в качестве…

    А.БЕЛЯЕВ: А я не знаю, что такое «Фактор А», честно говоря.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Не думайте об этом. Представительницей от России, на «Евровидение», поедет она в Киев.

    А.БЕЛЯЕВ: Юлия? Я, честно говоря… А! Всё, я понял.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Юлия Самойлова.

    А.БЕЛЯЕВ: Девушка в инвалидной коляске?

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Да.

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Всю неделю обсуждают.

    А.БЕЛЯЕВ: Всё, всё, я понимаю, да.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Вы слышали голос, песню её? В смысле — не проект «Голос», естественно, а голос Юлии.

    А.БЕЛЯЕВ: Я понял, я понял. Я слышал кусочек в Сети. Я не понимаю, что это сейчас, потому что это явно какое-то не очень живое исполнение. Я не совсем понимаю… Ну, то есть я слышу там продакшн, к сожалению, потому что я этим занимаюсь. И я не понимаю, как она поёт вживую. Вообще я не вижу в этом ничего, ну, как бы из ряда вон. Ну, то есть для меня это… Ну, я не очень погружался в вопрос. Но, знаете, повизгивание я слышу: «Вот! Почему? Должен был Саша Панайотов поехать!» — или ещё кто-то. Да это неважно всё, мне кажется. Это всё равно сверхполитический конкурс. Учитывая ситуацию непростую, он ещё более сверх… Ну, как бы сложная ситуация.

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Сейчас просто идут разговоры, что могут её не пустить, потому что она выступала в Крыму. А если её не пустят, то это будет больший скандал. И так далее, и так далее.

    А.БЕЛЯЕВ: Вы же понимаете, что это всё… Мне скучно даже об этом говорить. Мне бы хотелось верить, что конкретная личность вот эта, ну, на которую пал этот выбор, что она переживёт этот стресс весь хорошо. В смысле, что она какой-то выйдет из этого, и это не нанесёт ей ущерба дополнительного. Потому что это, в общем-то, такой маховик…

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Это амбразура. Многие говорят, что её бросают на амбразуру, девочку.

    А.БЕЛЯЕВ: Ну да, с этой точки зрения… Вы понимаете, это же… Так часто вообще про артистов говорят, типа: «Что-то кто-то там спланировал — и вот». Ну, это живой человек. И несмотря на все… Ну, давайте будем к ней относиться на равных как бы, да? То есть она же не марионетка буквально. То есть наверняка были заданы вопросы. Ну, это как-то варилось в её голове. Она наверняка тоже сомневалась и не спала ночь перед тем, как это объявили на всю страну. И сейчас она читает эти сообщения, я уверен, во «ВКонтакте», там тысячами это происходит. И половина из них — жёсткого негатива. И пишут ей некрасивые вещи люди. А кто-то пишет «спасибо». То есть это всё очень… Ну, сейчас важно, как она просто с этим справится, как она это примет и всё ли с ней будет хорошо. На всё остальное мне, честно говоря, плевать.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: С точки зрения музыканта, это хорошая песня?

    А.БЕЛЯЕВ: Я не понимаю сейчас. Мне не понравилось то, что я услышал в Сети, с точки зрения продакшна. То есть просто мне показалось, что… Ну, как бы «Евровидение» — это конкурс всё равно живых голосов, пластиковых песен, но тем не менее живых голосов.

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Но живых голосов.

    А.БЕЛЯЕВ: И мне показалось, что мы всё-таки не слышали, как поёт Юля, ну, пока. То есть то, что я слышал, мне показалось, что это что-то, ну, пока синтетически сделанное.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: У нас слушатели спрашивают: «Поехали бы вы на “Евровидение”?»

    А.БЕЛЯЕВ: Нет, я исключительно агрессивно отношусь к участию…

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Смотрите, вы ходили на «Голос» для того, чтобы, грубо говоря, пропиариться.

    А.БЕЛЯЕВ: Да, я понимаю.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: «Евровидение» — в этом смысле более масштабная площадка для того же пиара.

    А.БЕЛЯЕВ: Обсуждали, обсуждали.

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Тот же Билан два раза участвовал.

    А.БЕЛЯЕВ: Обсуждали. Понимаете, мы всё равно не совсем поп-артисты, и у нас немножко другая мечта. Ну, чуть-чуть другая.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Какая?

    А.БЕЛЯЕВ: Ну, я думаю, что мы… Ну, то, что мы делаем сейчас — это проникновение, скажем так, таким более естественным путём. Понятно, что нужны рывки. И в общем-то, в России у нас не было вариантов других каких-то рывков более вменяемых. То есть второй вменяемый вариант рывка — это всё-таки мешок денег и поход по медиа, да? То есть «Голос» был единственным вариантом. Вообще есть огромное количество фестивалей, на которые мы подаём заявки, ждём ответов. Вот уже что-то происходит. Вот сейчас наше видео попало на Берлинский фестиваль, видео, то есть нам дают премию за клип. Ну, то есть это всё пошагово происходит. Мы работаем над этим, у нас появился ресурс. Благодаря нашей Родине у нас есть ресурс, который позволяет нам… Ну, благодаря тому, что зрители ходят и голосуют за нас рублём, у нас теперь есть возможность дальше творить.

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А есть конкурс, на котором бы вы хотели выступить?

    А.БЕЛЯЕВ: Нет, я вообще не понимаю конкурсов. Я мечтал когда-то выступить на конкурсе Чайковского в детстве, но просто…

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Выступили?

    А.БЕЛЯЕВ: Нет, не выступил. Меня унесло от классики в итоге. То есть я хотел перевестись…

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Мацуев выступил.

    А.БЕЛЯЕВ: Мацуев выступил, и всё.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Где-то сидит сейчас и икает.

    А.БЕЛЯЕВ: Теперь ниша занята.

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Занята.

    А.БЕЛЯЕВ: Да, да, да.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: У нас в гостях Антон Беляев — фронтмен Therr Maitz, музыкант, композитор, певец…

    А.БЕЛЯЕВ: И всё такое, и всё такое.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: И вот это всё, да. Страшная новость, вы знаете, пришла вчера.

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Боже мой, какая?! Что ты меня пугаешь?

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Оказывается, Филипп Киркоров уходит из большого шоу-бизнеса.

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Уходит в маленький.

    А.БЕЛЯЕВ: Последний альбом Coldplay.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Нет, на самом деле он сказал, что решил меньше появляться на публике. И уточнил, что хочет уйти от всей этой суеты, а не завершить совсем карьеру. Но мы уже переживаем. А вы?

    А.БЕЛЯЕВ: Ну, действительно уже пора, уже пора разобрать гардероб, по-моему, потому что накопилось. На это нужно несколько лет, да?

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Слишком много перьев.

    А.БЕЛЯЕВ: На это нужно несколько лет. Ну, на самом деле я Филиппа, кстати… Хотя я, в общем-то, по другую сторону баррикад немножко, но вот в частности Филипп у меня вызывает симпатию глубокую. Я его знаю лично.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: По-человечески или как исполнитель?

    А.БЕЛЯЕВ: По-человечески, да, по-человечески. Нет, он как и исполнитель, в общем-то, в своей нише… То есть я слышал несколько его живых выступлений.

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Живых?! Он поёт вживую ещё, да?

    А.БЕЛЯЕВ: Ну, вы зря так, потому что… Нет, он профессионал, в смысле. То, что он любит такие именно костюмы, то, что он так выглядит — ну, это природа, он в ней как бы органично себя нашёл. Но он профессиональный артист, в смысле. Он на совершенно не готовой к живому исполнению премии — например, какой-нибудь GQ, условно — начинает петь вживую, и ты понимаешь, что всё-таки, нравится тебе это или нет… Ну, как бы для меня это немножко юмор — ну, все те песни, которые он поёт. Как там? «А я и не знал, — вот это вот, — что любовь может быть…» И всё это. И для меня это как бы хохма. Но я вижу, что это делает…

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Серьёзно?

    О.ДАНИЛЕВИЧ: С душой.

    А.БЕЛЯЕВ: Нет, это очень круто делается, в смысле — у него это получается очень круто. И тут Филипп если решил — значит, конечно, передохните, Филипп.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: 692-й спрашивает у вас: «На “Нашествие” поехали бы?»

    А.БЕЛЯЕВ: «Нашествие»? Ну, я думаю, что это жестковатый для нас фестиваль. У нас было предложение в позапрошлом, по-моему, году, но организаторы, я так понял, не решились всё-таки.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Вас позвать?

    А.БЕЛЯЕВ: Да. Ну, то есть нас как бы…

    О.ДАНИЛЕВИЧ: А всё почему? Потому что у группы… Можно же сказать, что группа Therr Maitz?

    А.БЕЛЯЕВ: Ну?

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Вот запугали с Олей! Запугали!

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Слишком серьёзный райдер, как мы выяснили.

    А.БЕЛЯЕВ: Может быть, да.

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А что у вас в райдере прописано? Мы-то знаем. Слушатели не знают.

    А.БЕЛЯЕВ: У нас прописано всё вообще, вот буквально. Ну, надо сказать, что люди часто вообще смотрят на райдер артистов и говорят: «О, ну это вообще! Что они там, офигели?»

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: «Круто вообще!»

    А.БЕЛЯЕВ: «Офигели, что ли?» На самом деле, конечно, ничего у нас нет там волшебного, просто это очень подробная инструкция. И конечно, она вся через боль написана, потому что там нет…

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: То есть вас селили всё-таки рядом с караоке когда-то, да?

    А.БЕЛЯЕВ: Естественно. Там нет ни одного пункта, который бы мы на своей шкуре не пережили. То есть если там написано, что «не селите нас рядом с караоке», то это значит, что мы жили. Если там написано «не кормите нас помоями» — значит, мы ели помои в какой-то момент. Если там написано, что «пожалуйста, воду во время выступления поставьте на сцену» — значит, было такое, что два часа мы играли, а воды не было.

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Ой, бедные!

    О.ДАНИЛЕВИЧ: А что сами себе не купили-то?

    А.БЕЛЯЕВ: Вот!

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Мне кажется, я отличным была бы организатором.

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А что там про бассейн с дельфинами было что-то?

    А.БЕЛЯЕВ: А в конце… Ну, в конце такой есть пункт интересный. У нас такие странные вкусы: мы любим, когда нам организаторы ставят в гримёрке бассейн с дельфинами и садовых гномов. И очень важно, чтобы улыбки гномов нас не раздражали.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: У каждого свои причуды.

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: И кто-нибудь нашёл такие улыбки?

    А.БЕЛЯЕВ: Вы знаете, насчёт… Мы были в Калининграде, и организаторы купили всё-таки садового гномика и поставили. Это было очень смешно. Они просто прониклись этой шуткой. То есть на самом деле это написано, конечно, не для того, чтобы нам предоставили бассейн и покупали гномов, а для того, чтобы знать, что люди прочитали это до конца, их это удивило, они позвонили нам, и мы ответили: «Всё нормально, ребята. Спасибо, что прочитали. Подписывайте. Можно без гномов».

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Садовых гномов с собой забрали?

    А.БЕЛЯЕВ: Да.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Антон, у нас немного времени остаётся до новостей. Хочется поставить ещё вашу песню, но перед песней вопрос Вячеслава: «После “Голоса” денег стало больше? И как отразилось на творчестве?»

    А.БЕЛЯЕВ: Да, конечно, денег стало больше. С творчеством стало сложнее немножко, потому что музыкант, пока не случилось, у него огромное количество времени, он лежит на своём диванчике, рядом компьютер, гитара…

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Сочиняет.

    А.БЕЛЯЕВ: Сочиняет. И ему кажется: «Вот сейчас стадионы начнутся! Будут бабки! Я себе куплю синтезатор тот, который я хочу. Не тот, который я у соседа…»

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Кроссовки.

    А.БЕЛЯЕВ: Кроссовки. Ну что вы? В первую очередь желание, конечно (ну, оно у меня до сих пор осталось), истеричное достаточно — это апгрейдить всё время то, на чём я работаю. То есть я немножко гик в этом плане, всё время какой-то апдейт оборудования происходит. Ну, то есть это была главная, в общем-то, цель, до чего добраться. Но тут выяснилось (о чём не предупреждают, когда ты стремишься к успеху), что песни-то уже особо некогда писать, потому что нужно всё время ходить на эфиры…

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Выступать.

    А.БЕЛЯЕВ: …разговаривать вот с вами о политике, вот всё время что-то делать. И оказалось, что просто расслабиться, как это было раньше, на пару-тройку дней зависнуть и придумать нечто новое…

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Уже сложнее.

    А.БЕЛЯЕВ: Ну, приходится просто теперь планировать всё время, находить время специально.

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: У нас ещё немножко осталось…

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Давайте ничего не будет придумывать, а будем слушать. Нет, не то.

    А.БЕЛЯЕВ: Не то! Но это было ничего. О, я знаю эту фигню!

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Почему же фигня?

     

    ПЕСНЯ

    НОВОСТИ

     

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Мы продолжаем. Ольга Данилевич…

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Катерина Звягинцева.

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: У нас в гостях…

    О.ДАНИЛЕВИЧ: …музыкант, основатель и фронтмен Therr Maitz, продюсер и композитор, полуфиналист проекта «Голос» Антон Беляев! Радуется, смеётся что-то, сидит…

    А.БЕЛЯЕВ: Да слушаю, как перечисляешь регалии замечательные мои. Ха-ха-ха!

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: «Нравится! И горжусь собой, какой я прекрасный!»

    А.БЕЛЯЕВ: Смешно. Ну, меня всегда это, честно говоря, вымораживало. Ну, как-то вымораживало. Я — музыкант. Просто можно говорить.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Музыкант.

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Слушайте, а кто вам привил хороший вкус к музыке?

    А.БЕЛЯЕВ: А кто вам сказал, что у меня хороший вкус?

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Нам так кажется.

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Нам так кажется. Вот в детстве?

    А.БЕЛЯЕВ: Вам так кажется.

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А что у вас играло в доме?

    А.БЕЛЯЕВ: Вы знаете…

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Помимо Агутина.

    А.БЕЛЯЕВ: Нет, Агутин в моём доме в детстве не играл. Это был мой выбор.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Не такая большая разница в возрасте?

    А.БЕЛЯЕВ: Не такая у меня большая семья. На самом деле и Высоцкий играл, грубо говоря…

    О.ДАНИЛЕВИЧ: «Жираф большой — ему видней».

    А.БЕЛЯЕВ: Да. Слушал папа. Я считаю, это тоже часть формирующая. То есть я, естественно, не поклонник этих музыкальных форм, но как бы подача… Ну, то есть странно, конечно, от меня, наверное, это слышать, потому что я не слушаю, в общем-то, русскую музыку. То есть я просто знаю некоторых русских исполнителей, но Высоцкий… Ну, я с уважением отношусь как бы к тому, что он делал и как поэт, и даже как… ну, что происходило с его песнями и что он позволял делать аранжировщикам иногда с ними. Ну, это как бы такой… А всё остальное — это был, конечно, Запад в большей степени: Beatles, Kraftwerk, Билли Джоэл, Майкл Джексон…

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Папа?

    А.БЕЛЯЕВ: Папа, папа, да.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: А откуда у папы это всё, тяга?

    А.БЕЛЯЕВ: Ну, папа вообще fan.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Магадан, я напомню, так на всякий случай.

    А.БЕЛЯЕВ: Папа fan как бы музыки, то есть он такой… Я помню, что у нас был… Не знаю, помните, была такая точка звукозаписи? Такие раньше были, ну, в магазинах, где-то стоял такой лоток, вы знаете, за ним стоял бобинный магнитофон. И человек с огромным количеством кассет, бобин. И он там перезаписывал. Люди приходили, покупали у него или приносили свою чистую кассету, и он за денежку делал им записи.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Что написано у этого человека в трудовой, мне интересно?

    А.БЕЛЯЕВ: Не знаю. Ну, они олигархи теперь в основном, эти люди. Потому что парень, который продавал моему папе, его фамилия была — Коган.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Хорошая фамилия.

    А.БЕЛЯЕВ: И они впоследствии дружили. Отец мой умер достаточно давно, но я вот с этим человеком общаюсь до сих пор, когда приезжаю в Магадан. То есть я его знаю, парня, который…

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Переписывал.

    А.БЕЛЯЕВ: …перезаписывал для моего папы музыку.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Да. Но вы так и не сказали, откуда у папы вкус такой.

    А.БЕЛЯЕВ: Откуда я знаю?

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Вы никогда не разговаривали с ним об этом?

    А.БЕЛЯЕВ: Не знаю, не знаю. Нет, я с ним… Ну, я был мал ещё, чтобы на такие темы с ним беседовать, а потом не было возможности.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Ваше увлечение с детства музыкой, соответственно, поддерживалось очень сильно в семье?

    А.БЕЛЯЕВ: Да. У меня нет музыкантов в семье, но…

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Технические все специальности, я смотрю, у мамы, папы.

    А.БЕЛЯЕВ: Да. Но и мама, и папа владели инструментом: папа немножко на баяне, мама… В общем, они как-то так около музыки и всегда очень трепетно к ней относились. Видимо, сами хотели, но как-то их…

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Уводила жизнь.

    А.БЕЛЯЕВ: Уводила жизнь, да, от этого. И вот решили на мне оторваться. Но тоже не было такого…

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Могли бы на сестре.

    А.БЕЛЯЕВ: Сестра, мне кажется, тоже немножко. То есть у нас у всех это, поскольку музыка звучала всё время, то есть она играла всё время в нашем доме. Бабушка что-то там на балалайке мне показывала когда-то. Ну, то есть такой, ну, общий такой в эту сторону… Но меня не заставляли заниматься музыкой. То есть это был такой как бы… Ну, мама развела меня просто как-то технично, но сделала вид, как будто я сам это выбрал. То есть мне предоставили возможность попробовать разные…

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Вы же хотели на ударных.

    А.БЕЛЯЕВ: Я и пришёл в музыкальную школу учиться на ударных, но на ударные брали только с восьми, а мне было пять. И мне сказали: «Ну, чувачок, давай до восьми пока на ф-но, а потом переведёшься». Ну, естественно, обманули тоже. Человек, который хоть немножко научился играть на фортепьяно, уже не очень хочет потом переводиться на барабаны, потому что это затягивает.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Клавиш поменьше.

    А.БЕЛЯЕВ: Затягивает, да.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: +7 925 88-88-948 — это номер для SMS-сообщений. Telegram: govoritmskbot. И Twitter: govoritmsk. Туда можно писать, задавать вопросы. В гостях у нас Антон Беляев, напоминаю. Вячеслав пишет: «Поёте в основном на английском языке. На какую аудиторию делаете акцент? В России же массовость, только если поёшь на родном».

    А.БЕЛЯЕВ: Это не так, в общем-то. Это проверенный уже факт. То есть раньше это было такой теорией, ну, предположением. Понятно, что людей, которые готовы слушать музыку на русском в России, естественно, их больше, чем тех, которые готовы… Ну, тут даже проблема не в том, чтобы принять английский язык как таковой, а принять российского исполнителя, который поёт на английском, потому что если бы… Ну, то есть это опять же такой круг, который нам предстоит сделать. Мы всё равно покинем на какое-то время территорию и потом… То есть я пою на английском не потому, что я хочу быть похожим на английскую группу или на американскую группу.

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А почему вы тогда пойте на английском?

    А.БЕЛЯЕВ: Потому что это воспитание. Ну, те мелодии, которые рождаются во мне, они на этом языке. Он интернациональный. Это встречается в некоторых странах, но… Ну, грубо говоря, знаете как? Сейчас приведу пример такой простой. Никто не делает чаще замечаний на тему английского языка, чем русские. Никто не слышит акцент русский более явно, чем русские. То есть это, мне кажется, такой ментальный какой-то протест просто, типа: «Ну, с какого ты? Вообще, ты что?»

    О.ДАНИЛЕВИЧ: «Какой же ты патриот?»

    А.БЕЛЯЕВ: Да, да. А мне кажется, что это возможность показать… Ну, мне хочется, чтобы не здесь думали, что мы из Британии приехали, а мир знал, что мы отсюда и что здесь могут делать, ну, нечто, что в состоянии потеснить их на «Грэмми», потеснить их на каких-то BRIT Awards, ну, то есть как-то быть…

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Вы надеетесь потеснить?

    А.БЕЛЯЕВ: Я уверен, что мы дотянемся до какой-то… Я не знаю, хватит ли жизни и хватит ли таланта, непонятно, но мы уверенно тянемся к этой полке, наша рука в напряжении. Сейчас мы до кнопочки… Сейчас нажмём.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: А кроме Therr Maitz, кто ещё тянется?

    А.БЕЛЯЕВ: Да огромное количество групп хороших.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Например?

    А.БЕЛЯЕВ: Ну, Tesla Boy, далеко ходить не надо, такое как бы заметное явление на сцене российской. Pompeya. Мне нравится очень On-The-Go.

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: On-The-Go — хорошие ребята.

    А.БЕЛЯЕВ: Да, On-The-Go.

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Они тоже поют без акцента фактически, как вы, да.

    А.БЕЛЯЕВ: Да это музыка, прежде всего. Здесь начинается вот это деление, разбор, в смысле — насколько типа можно. «А этим стоит, а этим не стоит. А тут акцент, а тут не акцент». Это всё фигня как бы. Это красиво. On-The-Go делают очень красивую музыку, прежде всего. Ну, значит — есть право что-то делать.

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Смотрите, однажды вы сказали: «То, что мы поём по-английски — это, наверное, такая извращённая форма патриотизма». Вот что для вас патриотизм?

    А.БЕЛЯЕВ: В общем-то, оно вот и есть.

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Вот это и есть патриотизм?

    А.БЕЛЯЕВ: Он и есть. Я хочу… Я не собираюсь лоб расшибать себе здесь ради того, чтобы доказывать людям, ну, объяснять заново, что такое хорошо, а что такое плохо. Я делаю своё дело. Ну, я не намерен делать никакое другое дело, а только то, которое умею. И мне хочется, чтобы… Ну, понимаю, что навряд ли я в полной мере это переживу в отведённый мне отрезок времени, ну, жизнь, навряд ли это увижу в полной мере, но мне бы хотелось, чтобы хотя бы зачаток этого увидел, чтобы отношение изменилось, в смысле, чтобы мы стали… Я не про толерантность сейчас, не про всё это. Я просто хочу, чтобы мы стали полноценной частью мира, который научился производить культуру, как бы создавать её, поддерживать и хранить, потому что мы немножко выпали из этого. То есть я не говорю, что мы хуже или лучше, но мы знаем, что есть… Ну, поскольку я занимаюсь искусством, не знаю, не физикой, ядерной физикой, то есть у меня есть моя область, то я вижу, что моя страна, ну, не очень представляет себя на международном рынке. То есть в контексте планеты Земля российская современная культура, за исключением, естественно, каких-то отдельных очагов и талантов, которые часто покидают Родину, она себя как-то не очень выгодно…

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Позиционирует?

    А.БЕЛЯЕВ: Позиционирует. Ну, она не представлена просто в нужном объёме.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: А вы не покинете Родину?

    А.БЕЛЯЕВ: Я бы не хотел. Мне нравится здесь. Я люблю большое количество городов и стран, чужбин всяких…

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Слушайте, а западные гастроли вы планируете когда-нибудь?

    А.БЕЛЯЕВ: Ну, о гастролях в таком разрезе — типа уехали в тур на пять месяцев — сейчас, конечно, речи не идёт. Но мы уже выступает, это как-то точечно происходит.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Спрашивает вас Степанида: «Когда и где можно послушать вас в Москве в ближайший месяц?»

    А.БЕЛЯЕВ: В Москве в ближайший месяц — никак. Мы вообще находимся в таком отпуске небольшом сейчас, то есть у нас происходит студийная работа. Я не могу летать. В общем, концерты такие, ориентированные… Ну, необходимые концерты мы даём, какие-то эфирные, какие-то «для поддержания живота». Концерты большие московские — это всегда большой стресс и серьёзные нервы.

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Почему стресс?

    А.БЕЛЯЕВ: Ну, это всегда волнительно. Мы всё-таки не Филипп опять же…

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Бедросович.

    А.БЕЛЯЕВ: …который может поставить себе десять концертов в Кремле подряд. Мы волнуемся всё время. Нам всё время кажется, что мы не соберём.

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Слушайте, я читала, что вам предлагали концерт в Кремле, но вы отказывались.

    А.БЕЛЯЕВ: Ну, это не наша площадка. Это не пафос. Ну, просто это… Я считаю, что Therr Maitz в Кремле — это как-то плохой вкус. Нет, обычный вкус.

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А «Олимпийский»?

    А.БЕЛЯЕВ: Ну, «Олимпийский»… Мы ещё маленькие для «Олимпийского». Я думаю, что…

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А не хочется? Вот это вот: «Привет, “Олимпийский”!»

    А.БЕЛЯЕВ: Да, это есть у всех артистов, не будем скрывать. Не будем скрывать, все этого хотят, но надо адекватно оценивать возможности свои. Мы ещё до такого состояния не раздулись.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: А вы ещё не раздулись до состояния, когда хочется поменьше популярности вообще в принципе? Ну, то есть хочется пойти спокойно, я не знаю, в кафе, хочется пойти и погулять и парку? Или нет?

    А.БЕЛЯЕВ: Иногда хочется, но я… Вот я сейчас бросил курить, например. Вот сегодня тринадцатый день как я не курю. Я понял…

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Поздравляем вас.

    А.БЕЛЯЕВ: Спасибо. Это для меня…

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Но вам нужно выдержать 21 день, так говорят психологи. Вот 21 день.

    А.БЕЛЯЕВ: Я выдержу намного больше. Это вопрос решения внутреннего. Я очень люблю курить — вот в чём проблема. Я курил 25, почти 26 лет.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Нас могут слушать дети.

    А.БЕЛЯЕВ: Я знаю.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Не рассказывайте.

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: У нас программа «16+», всё нормально.

    А.БЕЛЯЕВ: Нет, почему? Я расскажу всё. Я — как мне кажется, и все мои собратья-курильщики — очень уставал от того, что я курил. Ну, мне это мешало жить по-настоящему. Но в то же время это часть, в том числе… Ну, либо я себе так объяснял. Это часто моего такого творческого процесса, потому что ничего для меня не было ценнее, чем, сидя одному в своей локации вот этой, в наушниках или без наушников, не знаю, и зная, что я в полном одиночестве, нажимать какие-то ноты, что-нибудь похрюкивать себе под нос, а другой рукой покуривать. И я затягивался, сигарета тлела… Я понимал, что я её не курил, поджигал следующую — и дальше. В общем, у меня куча бычков, я воняю, в смысле… Две пачки, две с половиной за день. То есть я их, может, и не скурил, но они стлели у меня в руке, это точно. И вот это такое романтическое состояние — оно мне было очень дорого. И в какой-то момент… Ну, неважно. Что-то, какие-то паззлы, в общем, стали на свои места — и я 13 дней назад понял: «Ну, всё. Как бы хорош».

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Может, вы просто готовитесь наконец к появлению ребёночка?

    А.БЕЛЯЕВ: Может, это где-то на подсознательном уровне случилось. Но мне кажется, что это вполне осознанно я для себя решил — и вот так будет. А о чём мы говорили вообще? Почему мы начали говорить об этом? Наверное, потому что я последние 13 дней только об этом и говорю всем.

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Потому что тяжело это.

    А.БЕЛЯЕВ: Знаете, не тяжело.

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Аллена Карра читали?

    А.БЕЛЯЕВ: Нет.

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Нет? Вы сами решили просто?

    А.БЕЛЯЕВ: Так вот, это просто решённый вопрос. Мы про популярность, я вспомнил, да. Это решённый вопрос. Я понял, что я буду это делать, и всё. То же самое с работой. Как бы я могу устать иногда от того, что я не могу зайти в кафе и никому не улыбаться, типа в плохом настроении. Вот я не могу в плохом зайти, потому что мне всё равно надо быть в хорошем, потому что если дети подойдут или просто кому-нибудь руку, сказать: «Спасибо, что приходите»…

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Селфи.

    А.БЕЛЯЕВ: Да, да. То есть — всё. Я для себя решил, что я так работаю. И я буду это делать. Ну, я не страдаю от этого. То есть, в принципе, глупо говорить, что я страдаю от того, что люди радуются, когда видят меня. Ну, что врать-то о себе? Понятно, что иногда это входит в диссонанс с моим состоянием, но я решил, что так будет. Возможно, это будет, пока «Олимпийский» не случится.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Насчёт того, что «если дети подойдут». Вы в какой-то момент (не знаю, насколько правильно пишет пресса) решили, что нужно в Instagram как-то фильтровать свои публикации, потому что вас могут читать, смотреть в том числе дети.

    А.БЕЛЯЕВ: Ну да.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Вот эта ответственность не мешает творчеству, какая-то дополнительная: «Так, пожалуй, я вот эти слова не буду использовать, вот так себя вести не буду, потому что дети»?

    А.БЕЛЯЕВ: Моё творчество, в общем-то… «Творчество» — такое слово красивое. Господи… То, что я делаю — в общем-то, ну, здесь не нужны такого рода вольности. То есть, если бы я был Шнуровым, конечно, это было бы сложной дилеммой: как мне писать так в своём Instagram, чтобы дети могли это читать? Ну да, представляю Сергея в такой ситуации. Всё, конец карьеры. То есть мне не нужны такие допуски для того, чтобы выражать то, что я думаю. Я просто раньше пользовался соцсетями — ну как? — просто как единица, в смысле, ни к чему не привязанная. И мне нравилось где-то матюкнуться, поругать что-то. Ну, как бы от меня ничего не зависело. То есть это было как на кухне, знаете: «Тьфу! Дохлая рыба в супермаркете таком-то! Отвратительно!» Ну, то есть что-то такое. А потом я просто понял, что это грубо, потому что читают разные люди. Язык мой… В смысле, я имею в виду, что месседж не изменился, я просто стал меньше писать…

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А вы сами ведёте соцсети или у вас помощники?

    А.БЕЛЯЕВ: Ну, у меня есть, естественно, люди, которые делают это профессионально. Я сам веду, но они могут в любой момент зайти и сделать какие-то важные… Ну, афишу, например, какую-то разместить.

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А на комментарии вы отвечаете или они?

    А.БЕЛЯЕВ: Отвечаю часто, да.

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Ещё. В прошлом году вы вошли в список «100 самых стильных мужчин» журнала GQ.

    А.БЕЛЯЕВ: Когда это было? Это было в том году.

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Да, в пролом.

    А.БЕЛЯЕВ: А в этом — уже нет.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Всё!

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А в этом году вы в футболочке «Самиздат».

    О.ДАНИЛЕВИЧ: «Самиздат». И в ушаночке.

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: И в ушаночке. А кто следит за вашим имиджем? Или вы сами?

    А.БЕЛЯЕВ: Никто не следит. Ну, только GQ.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Ха-ха-ха!

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А жена не говорит: «Вот это надевай, а это не надевай»?

    А.БЕЛЯЕВ: Нет, жена у меня обладает вкусом, безусловно, и помогает мне во многих моментах. Но, честно говоря, тут произошло немножко наоборот: я скорее её склонил к своим цветам, к своим решениям, ну, визуальным.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: «Отпусти бороду, говорю».

    А.БЕЛЯЕВ: Ну, в общем, подавил немножко и настроил, чтобы мне было всё окончательно понятно. Ну, у нас такая как бы тандемная ситуация. Специальных людей нет.

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: У нас кто-то из слушателей ещё в первой части программы спрашивал про ваши очки. Фетиш это или нет? Или кто их выбрал?

    А.БЕЛЯЕВ: Это ситуация. У меня…

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Зрение плохое или это часть имиджа?

    А.БЕЛЯЕВ: Нет, зрение у меня отличное. Ну, у меня — минус ноль целых две десятых.

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Ну, понятно.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Просто, во-первых, это красиво.

    А.БЕЛЯЕВ: Во-первых, это красиво. У меня синяки под глазами всё время, где-то начиная с 14 лет, то есть ярко выраженные тёмные круги. И я очень долго…

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Не высыпался?

    А.БЕЛЯЕВ: Дело не в этом, нет-нет. Это просто… У меня нет болезни почек никакой, печени, алкоголизма серьёзного, но я всё время слышал об этом вопросы. Я просто в какой-то момент устал отвечать на эти вопросы. То есть люди сочувственно брали меня за руку и говорили: «Слушай, может, тебе надо провериться?» И начинается… А поскольку мужчины, вы знаете, довольно мнительные существа, это начинало мой тонус понижать постоянно, потому что каждый день практически кто-то спрашивал: «Слушай, сердечко, может, проверить?»

    Кстати, на «Голос» когда я пришёл, у меня был отвратительный эпизод с режиссёром главным, с которым я сейчас в хороших отношениях. Я забыл фамилию, зовут его Ильдус. Ну, это такой известный режиссёр. И он что-то мне тоже из этой серии… То есть я одел очки уже к тому времени, ну, давно, и перестал эти вопросы слушать. И сидел на кастинге, а он мне задавал какие-то вопросы. И я сижу и ручки как бы мну. На меня светят эти софиты — и у меня руки потеют. Ну, вообще жарко, в смысле. И он говорит: «Что, руки потеют? Надо сердечко проверить».

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: И всё началось заново!

    А.БЕЛЯЕВ: Я просто… В общем, меня перекрыло, я хотел просто пройти туда, взять его за шкирку и рассказать ему, что я думаю. Ну, понятно, что это была такая эмоция. Сейчас прекрасно на самом деле…

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Сердечко-то проверяли?

    А.БЕЛЯЕВ: Нет. Это прекрасный человек, который, в общем-то, снял все эпизоды практически в «Голосе» и показал меня с хорошей стороны. И наше знакомство…

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Но потеющие ладошки так и не показал.

    А.БЕЛЯЕВ: Да, потеющие ладошки не показал.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: А у нас время почти заканчивается опять.

    А.БЕЛЯЕВ: А я никуда не уйду!

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Да что ж такое! Что же происходит-то такое!

    А.БЕЛЯЕВ: Мне некуда идти, подождите.

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Оставайтесь, у нас есть раскладушка.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Слушайте, у нас есть ещё рубрика и у нас есть ещё песня. Давайте мы сейчас быстро-быстро пройдёмся по рубрике, а потом поставим ещё одну песню — и всё.

    А.БЕЛЯЕВ: Давайте.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Что вы скрыли когда-то от мамы? Первый вопрос из нашей рубрики.

    А.БЕЛЯЕВ: Сигареты были проблемой.

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Она не унюхивала?

    А.БЕЛЯЕВ: Унюхивала. Я пытался как-то это скрыть. Я помню один эпизод, когда я типа ложусь спать, ну, по-видимому, засыпаю уже. Мама возвращается откуда-то. В общем, я просыпаюсь от того, что меня за волосы поднимают из кровати просто сразу! То есть без «вставай», а сразу началось движение головы. То есть она меня берёт за волосы и говорит: «Сынок!»

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: И вытряхивает всю махорку из вас.

    А.БЕЛЯЕВ: Да.

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Второй вопрос. С какой бы блондинкой вы бы могли изменить своей жене?

    А.БЕЛЯЕВ: С какой?

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: С какой бы блондинкой?

    А.БЕЛЯЕВ: Ни с какой.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Самая большая ошибка в жизни?

    А.БЕЛЯЕВ: Череда вообще неправильных поступков. Не могу выбрать просто одно. Ну, многое, многое на самом деле. То есть я просто ко всем этим ошибкам отношусь как к образовательному моменту. Некоторые из них, наверное, хотелось бы исключить. Но, с другой стороны, я думаю, что они как-то сформировали и не дали мне в дальнейшем ещё больших ошибок допустить. Мне кажется, что всё на месте.

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Может, эти ошибки и сформировали вашу личность.

    А.БЕЛЯЕВ: Всё на месте.

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: У кого бы вы попросили прощения?

    А.БЕЛЯЕВ: У мамы. Вообще у всех своих близких. У жены, например, которой приходится терпеть меня. У своих коллег, которые страдают, возможно, от моего взгляда на вещи. То есть я вообще склонен мучить людей, которые вокруг меня находятся. Ну, то есть я…

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Перфекционист?

    А.БЕЛЯЕВ: Из лучших побуждений, но я осознаю, что это некомфортно.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Кто ваш лучший друг? Последний вопрос из рубрики.

    А.БЕЛЯЕВ: Жена.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: У вас (мы не зацепили этот вопрос) в мае должен родиться…

    А.БЕЛЯЕВ: Про Крым, что ли? Ха-ха-ха!

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Первый ребёнок должен родиться! Мини-Антон, как вы говорите.

    А.БЕЛЯЕВ: Мини-Антон.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Вы готовитесь как-то к этому событию?

    А.БЕЛЯЕВ: Ну конечно.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Курсы?

    А.БЕЛЯЕВ: Ну, невозможно игнорировать набухающий живот у человека, которого ты любишь. Невозможно.

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Ходите на курсы?

    А.БЕЛЯЕВ: Юля ходила, а я не ходил. Но я участвую, я ходил на УЗИ, смотрел. Мы выбираем сейчас клинику, вроде остановили свой выбор. То есть это вот такой как бы процесс. Ну, это интересно.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: С мая гастролей не будет у Therr Maitz?

    А.БЕЛЯЕВ: Их уже нет, мы не ездим никуда.

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Студийные, вы сказали.

    А.БЕЛЯЕВ: Да, сейчас мы в студийном режиме. Музыканты страдают от этого.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Все вместе будут воспитывать.

    А.БЕЛЯЕВ: Да, будет сын полка.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: С именем не определились?

    А.БЕЛЯЕВ: Сложно. Девчонкам понасочиняли кучу имён, а потом сходили на УЗИ — а там пацан! И всё, и непонятно, что делать. Очень дурацкое отчество — Антонович. Понимаете?

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Да нормальное отчество!

    А.БЕЛЯЕВ: Дурацкое!

    О.ДАНИЛЕВИЧ: А прямо каждый будет его же по отчеству называть, да?

    А.БЕЛЯЕВ: Ну, всё равно хочется, вы знаете, сложить…

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Такие люди странные, вот чем только не заморачиваются!

    А.БЕЛЯЕВ: Перфекци… что?

    О.ДАНИЛЕВИЧ: …онист!

    А.БЕЛЯЕВ: Вот так.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Молодец! Антон Беляев был у нас в гостях — музыкант, основатель… Давайте опять восторгайтесь! Основатель и фронтмен Therr Maitz, продюсер и композитор, полуфиналист проекта «Голос». Песню какую мы вторую послушаем, Антон?

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А какую песню?

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Антон, почему выбрали эту?

    А.БЕЛЯЕВ: Ну, потому что она… Я знаю о вашем желании поставить песню, которую мы ещё не записали, а именно «Undercover» — песню, которую я написал вот этому самому пацану.

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Мини-Антону.

    А.БЕЛЯЕВ: Да, который ещё не родился. Я написал её летом ещё. Сейчас мы её запишем, сейчас мы её отдадим в iTunes. И она появится в день рождения этого человека. То есть знайте, что если вы зашли в iTunes и видите, что вот сейчас появилась песня, то…

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Всё у вас случилось.

    А.БЕЛЯЕВ: Всё случилось, да, всё хорошо.

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: И эта песня появится раньше, чем фоточка в Instagram, да?

    А.БЕЛЯЕВ: Да. Но поставим мы другую песню. Она просто, наверное, в схожем немножко настроении с колыбельной, которую мы записали. Она записана на крышке токийского небоскрёба, это live.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Спасибо, что пришли. Слушаем.

    А.БЕЛЯЕВ: Спасибо.

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А мы будем прощаться?

    О.ДАНИЛЕВИЧ: А мы уже попрощались.

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Ольга Данилевич.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Екатерина Звягинцева.

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Через неделю услышимся. Пока!

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Пока!

    Версия для печати

Связь с эфиром


Сообщение отправлено