Х. САРАТОВА: Я пробежала по этой статье Милашиной в «Новой газете». Читаю эти строки. Мне, в первую очередь как вайнашке, как чеченке, как мусульманке просто, честно, настолько это было больно. Я уверяю вас: в нашем чеченском обществе человек, который себя уважает, уважает свои традиции, обычаи, он сам будет без какой-либо структуры преследовать, он сам будет делать всё, чтобы таких людей в нашем обществе не было.

Поэтому я вас уверяю, что в нашем обществе не должно быть таких людей. Это зло. Я не знаю, откуда оно пришло в наше общество. Но это зло. С которым будет бороться каждый чеченец. Вы не думайте, что я говорю какие-то высокопарные слова. Это реально так. Для нормального общества вот эти вещи, которые описывает «Новая газета» – это неприемлемо. У нас другая культура, у нас другие ценности. И если таковые есть, каждый чеченец с этим будет бороться.

КОРРЕСПОНДЕНТ: Понимаю. Но вы говорите о борьбе с такими людьми. А какие методы в этой борьбе адекватны? Потому что рисуется картинка не самая приятная. Я понимаю, что в разных культурных традициях может быть разное отношение к явлениям, но где граница этой борьбы?

Х. САРАТОВА: Границу я не могу начертить, но я могу всего лишь сказать то, что если даже крайняя мера в отношении таких людей, мне кажется, то общество, в котором мы живем, не осудит их.

КОРРЕСПОНДЕНТ: Крайняя мера в судебной системе – это смертная казнь. То есть, убийство гомосексуалистов общество, на ваш взгляд, не осудит?

Х. САРАТОВА: Вы абсолютно правильно меня поняли. Это никто не будет осуждать. В данный момент я даже, может, не как правозащитник говорю, а как человек, который живет в этом обществе. Даже если как правозащитник. Я чеченка. Я живу в этом обществе. И выросла именно на этих традициях. И то, что вы говорите, это, мне кажется, даже страшнее войны. Война за какую-то идею, за что-то воевали, погибали. Но то, что сейчас навязал нам непонятно кто, даже не хочу думать, кто нам это навязал. Но если мы сегодня будем на это глаза закрывать, я уверена, что наше общество будет разлагаться. А этого ни в коем случае нельзя допускать.

КОРРЕСПОНДЕНТ: А как быть в таком случае с конфликтом с законодательством? Чеченская Республика всё-таки в составе Российской Федерации, подчиняется ее законам. А убийство человека – очень серьезное преступление.

Х. САРАТОВА: Я думаю, что если этого человека убьют его же родственники, если откровенно говорить, то родственники этого человека будут делать все, что угодно, чтобы это не разглашать. И я думаю, вся судебная система или те же органы тоже как-то с понимаем отнесутся к тому, что случилось в этой семье, например. Особо не будут рыпаться, скажем так, или защищать этого человека.

КОРРЕСПОНДЕНТ: То есть, основываясь на некоторой традиционной культурной базе, даже правоохранительные органы, которые должны препятствовать совершению преступления, будут покрывать совершение преступления, если оно было против гомосексуалистов?

Х. САРАТОВА: Я думаю, да.

КОРРЕСПОНДЕНТ: Последний вопрос. На ваш взгляд, на сегодняшний день такие преступления имеют место в Чеченской республике?

Х. САРАТОВА: Где-то лет 5 назад я разговаривала с одной иностранкой. Она как раз мне этот вопрос задала: "Есть ли в вашем обществе вот такие люди?". Я клялась, божилась и пыталась доказать, что никогда в жизни в нашем обществе с нашими традициями, нашей культурой такого быть не может. И сегодня не то что не могу озвучить масштаб этого… У меня даже язык не поворачивается что-либо комментировать по цифре. Ко мне не поступало ни одного заявления. Я бы его даже не стала бы рассматривать. Поверьте мне.

КОРРЕСПОНДЕНТ: Понимаю. Хеда, спасибо вам большое за комментарий. Спасибо, что смогли уделить время.

Х. САРАТОВА: Извините за эмоции. Просто это действительно очень тяжелый вопрос. Тяжело это обсуждать.