С.ДОРЕНКО: 8 часов 38 минут. Четверг, 27 апреля. Здравствуй, великий город! Здравствуйте, все! Это радио «Говорит Москва»! Говорит Москва! Дарья Кнорре — ведущая этой программы.

Д.КНОРРЕ: И Сергей Доренко. Доброе утро.

С.ДОРЕНКО: «Ну что ваш Telegram, ерунда!» — говорит Аня. Аня, ты ожила для жизни новой. Анна, представьте, что вы были мумией, лежали мертвая, вся в бинтах, египетской мумией и сейчас восстала, улыбнулась и стала Крошечкой-Хаврошечкой. Это хороший образ?

Д.КНОРРЕ: Не очень.

С.ДОРЕНКО: Крошечка-Хаврошечка пролезла сквозь ухо коровы, ничего хорошего, вся вылезла в мозгах, в кровище, тьфу, господи, кошмар. Аня, одним словом, у вас есть теперь Telegram, вы стали человеком, собственно человеком, понятно.

«Где ваша обещанная жара?» Сек, дам жару сейчас, минуточку. Нахабино не дам, Москву дам. В 9 часов будет 4 градуса. Мне кажется, много. В 11 часов будет 5 градусов.  

Д.КНОРРЕ: Достаточно, я бы сказала.

С.ДОРЕНКО: Да, температура достаточная. В 13 часов — 6 градусов. Всё время будет дождь при этом. В 17 часов будет 7 градусов, дождь. Но дождь будет в какое-то время вдруг прерываться, потом снова. В 18 часов — 7 градусов, дождь; в 21 час — 6 градусов, дождь. Завтра в 6 утра — 4 градуса, дождь. Но правда 35% вероятность, то есть не обязательно дождь; то ли дождь, то ли не дождь. Завтра в 12 часов дня — 7 градусов, дождь, правда, 55%. Завтра в 3 часа дня — 8 градусов, дождь; завтра в 6 часов дня — 7 градусов, дождь. Завтра в 9 вечера, пятница, как раз когда вы будете уже поддавать сидеть, пятницу отмечать — 8 градусов, дождь. А потом зато, в субботу…

Д.КНОРРЕ: Резко 21.

С.ДОРЕНКО: Saturday, пожалуйста, уже 10 градусов будет в 8 утра, а дальше пойдет и поедет, 20 градусов будет в субботу.

Д.КНОРРЕ: Готовьте панамки.

С.ДОРЕНКО: В воскресенье 21 градус; в понедельник 21 градус, ночью 10 все время. В следующий во вторник 19; зато потом в среду 15; в четверг 13; в пятницу аж следующую 13; в субботу следующую 13 и наконец в воскресенье аж следующее, аж потом которое будет, 11, дождь.

Д.КНОРРЕ: Это всё еще поменяется сто раз.

С.ДОРЕНКО: Может поменяться, конечно, конечно. Что не поменяется, так это положение на юге МКАД. Ребята, там совсем. «Мотя, шо ты тут торчишь», — один пишет другому. Я читаю с удовольствием эти надписи.

Д.КНОРРЕ: Разговорчики я тоже люблю почитать.

С.ДОРЕНКО: Разговорчики это что-то. «А я на аэроэкспрессе мчу, а вы тут стойте», — пишет один. «Мотя, шо ты тут торчишь»; «Авария, полный фарш, лучше объехать». Эта авария, полный фарш, номер один. Это, знаете, где Загорьевский драйв.

Д.КНОРРЕ: Это рядом с «Вегасом», вы про эту авария говорите?

С.ДОРЕНКО: Нет, там их миллион. У Вострякова авария, раз.

Д.КНОРРЕ: Это где Киевка?

С.ДОРЕНКО: Нет, восточнее. 12 минут назад еще одна, я по авариям, еще авария 8 минут назад. То есть там рубится всё подряд, и там еще одну машину смолотило полностью между двумя фурами.

Д.КНОРРЕ: Это как раз где «Вегас», «Леруа Мерлен».

С.ДОРЕНКО: «Алёнка, я тебя люблю», — пишет человек от Дубровского (поселок Дубровский). Полюбил, знаешь, внезапно, как под деревом Бодхи — пымс и полюбил. «У кого есть кофе?» — пишет человек. «В такой пробке я не догоню тебя», — пишет один другому или другой, не знаю. «А кто говорил, что будет легко?» и так далее. «Открыта вакансия жены», — пишет человек, который находится на мосту над железной дорогой, не доезжая до Варшавки, как бы с востока идет по внутреннему МКАД. И еще, «Ты одинока?» — пишет кто-то другой; «Называй меня любимая», — пишет еще. 

Д.КНОРРЕ: Самое смешное, что все эти люди сейчас вас слушают.

С.ДОРЕНКО: Да, но они не едут. «Что это? Я опаздываю на работу!» — какой-то хлопотун. Значит, что случилось, у нас есть фотография… «Закрыта вакансия жены», — пишет Илья. Всё, он уже подженился. Подженился и свернул на обочину? Нет, бесстыже в левом ряду.

Аварии всюду. Мы посмотрим на Варшавку, там их «цветочек» (развязки), там в каждой развязке порубились по парочке машин. Но еще на самом МКАД две фуры раздавили… «А я слушаю и стою», — говорит Баоф. Расскажите мне то, как раздавили фуры микроавтобус.

Д.КНОРРЕ: Минивэн.

С.ДОРЕНКО: Расскажите мне про это. 73-73-948. «У нас в Новосибе плюс 26». Ну что вам сказать? Ненавижу!

Д.КНОРРЕ: Молчите лучше.

С.ДОРЕНКО: «А человек-то жив?» Мы не знаем, сейчас будем уточнять.

Д.КНОРРЕ: Мы звоним все время в ГИБДД, пока не подходят.

С.ДОРЕНКО: Здравствуйте, слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, доброе утро. Это Кирилл. Как раз напротив «Вегаса» страшнейшая авария. Я спустился полвосьмого.

С.ДОРЕНКО: Как она технически?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Минивэн влетел под одну фуру, разрубило его пополам, и вторая, они видимо рядом шли…

С.ДОРЕНКО: Вопрос дурацкий, там же в одном направлении движение, он же не по встречке шел.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Может быть, он уснул.

Д.КНОРРЕ: А уснул кто, минивэн или «уснула» фура?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Минивэн врубился в фуру, и две части машины теперь лежат там.

С.ДОРЕНКО: И вторая фура его в ножницы взяла.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Водитель заехал своей частью под фуру в полосе, а справа фура, может быть, была рядом.

С.ДОРЕНКО: Такое ощущение, что она как в ножницы его рубанула.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: В ножницы, но основная часть водительская пришлась.

С.ДОРЕНКО: Первый удар был.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да.

С.ДОРЕНКО: Спасибо большое. Слушайте, это напротив «Меги», водитель минивэна пришел в фуру, видимо, или заснул, или еще что-то. Многие люди работают на износ, я хочу сказать, и уже ни кофе не действует, ничего не действует, начинают люди рушиться. Еще гордятся этим. У меня чувак один гордится этим, говорит: сутки шел на трассе. Я говорю: ты преступник.

Д.КНОРРЕ: Да, это правда.

С.ДОРЕНКО: Прямой преступник.

Д.КНОРРЕ: Это абсолютно преступление.

С.ДОРЕНКО: «Я шел сутки, я дошел туда». И что, и чем ты сейчас гордишься? Странные люди. «Может, отказали тормоза». Не знаю. Тормоза и руль должны были отказать сразу. «Напротив “Вегаса”, а не “Меги”», — Геннадий Тарасов. Спасибо большое. Встань на обочину, отдохни полчаса, на пятнадцать минут глаза закрой. Нет, на пятнадцать мало, надо давануть хотя бы 40-45 минут. 73-73-948. Здравствуйте, слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро. Валерий Губенко. Да, у нас люди работают на износ, от дальнобойщиков до пилотов «Аэрофлота». Шесть дней полетов, один день выходной, представляете, как это всё. 

С.ДОРЕНКО: Это абсолютно не нормально.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Абсолютно не нормально. А господину Савельеву все равно.

С.ДОРЕНКО: Должно быть день через день или… 

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Что вы! Все работают шесть дробь один. У меня однокашник летает 6/1.

С.ДОРЕНКО: Небось думает, что если вам дать выходной, так вы напьетесь.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет, это исключено, все нормальные, адекватные люди. Все работяги работают действительно на износ, это я вам подтверждаю по своим наблюдениям. 

С.ДОРЕНКО: Спасибо. 73-73-948. Здравствуйте, слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, доброе утро. Это Артем, город Москва. Я проезжал, когда еще пробки не было, то есть, видимо, только произошло. Этот минивэн влетел под фуру. Когда я проезжал, пробка — машин пять только собиралось. У меня такое ощущение, что фура стояла в среднем ряду, судя по ДТП. Потому что если бы они шли в попутном, то не было бы такого удара. Он подлетел под фуру, ему аж срезало крышу. Там были ящики, в которых овощи перевозят. Я не понял, то ли это от фуры, то ли от него. Скорая уже стояла, еще не было спасателей. Жив, не жив, не знаю.

С.ДОРЕНКО: Может быть, что фура остановилась, а он нырнул под нее, под правый угол рубанулся.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Видимо, он хотел уйти в последний момент. Уже светало, знаете, самое неприятное время для водителей.

С.ДОРЕНКО: Да, самое худшее.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Поэтому аккуратнее на дороге.

С.ДОРЕНКО: Вот почему я говорю, чёрт бы его задрал, когда вы выбираете цвет своей машины, берите желтую, оранжевую или белую машину.

Д.КНОРРЕ: Это красная машина, минивэн, фура-то не может быть зеленой.

С.ДОРЕНКО: Я к чему клоню, он правильно говорит, сумерки самое тяжелое время. Всё серое, всё цвета асфальта, люди цвета асфальта и глаза у них цвета асфальта. Ни хрена ничего не видно!

Д.КНОРРЕ: Еще и дождь.

С.ДОРЕНКО: Плюс дождь. Сделайте себе оранжевые глаза. И свои машины должны быть белые, яркие, как пятно. 73-73-948. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Добрый день.

С.ДОРЕНКО: Расскажите нам про эту аварию.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я про другое хочу сказать. Жена поменяла колеса, и ей подрезали шланги тормозные. Сегодня нажала тормоза и осталась без машины.

С.ДОРЕНКО: Скажите, кто это может сделать? Это во дворе у вас, машина без присмотра, как это происходит?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Она два дня назад меняла на шиномонтаже зимнюю резину на летнюю. Хочу людей предупредить, чтобы проверяли машины. Я грешу на то, что это сделали на станции специально. Два шланга одновременно лопнули у основания, надрезы прямо видно. Я сегодня отвезу на экспертизу, чтобы проверить, и буду с этой станцией, на которой мы делали, снимать всё на видео, там должны быть зафиксированы работы по замене колес, станция была официальная. Такая вот вещь нехорошая.

С.ДОРЕНКО: Это правда. Спасибо. Еще вторая тема по вождению. Я тебя буду учить. У тебя сколько стаж?

Д.КНОРРЕ: Два.

С.ДОРЕНКО: А пробег?

Д.КНОРРЕ: 25.

С.ДОРЕНКО: Мало. Пока первые 100 тысяч не проедешь, ты не водитель.

Д.КНОРРЕ: Я понимаю.

С.ДОРЕНКО: Когда идешь за машиной выше тебя, какой-нибудь «крузак» двухсотый перед тобой, фургончик или даже микроавтобус, уходит в другой ряд, перестраивайся, обгоняй его или пропусти еще две машины и тогда встань. Почему? Потому что он тебя тащит на скорости приличной, ты постепенно начинаешь дистанцию держать всё ближе и ближе. Он ровненько идет свои сто, ты начинаешь идти ровненько свои сто; ты стояла от него 35 метров, через какое-то время ты уже 20 метров. Вы идете на ста, он ровненько идет, ты ровненько идешь, ну что вам нервничать. Потом он резко кидается вправо, потому что у него препятствие на пути: бывает ремонт, специальные машины, которые чистят ограждения, дороги; он подходит к ней вплотную и виражом уходит вправо, а ты уже не уходишь, потому что у тебя недостаточное расстояние. Или успеваешь уходить, но ты, когда уходишь вправо, бьешь какую-то машину, которая справа при этом оказалась. Когда ты идешь по дороге, ты должна иметь более-менее обзора. С этой целью либо купить высокую машину, либо никогда не ездить за машинами, которые закрывают тебе видимость. Не езди за ними, ну их на фиг! 

Д.КНОРРЕ: И плюс ко всему, сейчас всех насмешу, но я не езжу 100 км/ч по городу.

С.ДОРЕНКО: Имеется в виду МКАД. По МКАД мы законно идем 119 км/ч. Тогда не прижимайся к ним или отпусти и пусть тебя подрежет кто-то и встанет впереди тебя, кто-то низенький, чтобы ты сквозь него видела, и лучше не тонированный, чтобы ты сквозь него видела.

Д.КНОРРЕ: Сквозь окна. 

С.ДОРЕНКО: Тогда у тебя будет больше безопасность. И держи дистанцию такую, чтобы тебя, с одной стороны, не подрезали, а с другой стороны, чтобы ты видела препятствие и видела его повадку, куда он уходит. Понимаешь?

Д.КНОРРЕ: Да, я понимаю, Сергей. 

С.ДОРЕНКО: Я как-то шел от ветра, пристроился к голубчику, мне казалось, что я как велосипедист за фурой иду, я пристроился к автобусику на мотоцикле. Был сильный встречный ветер, дождь и прочее. И когда он метнулся право от дорожных работ, он меня выставил прямо на эти чушки пластмассовые с водой.

Д.КНОРРЕ: Успели?

С.ДОРЕНКО: Я успел, но я тормозил в пол, то есть я тормозил в землю обоими тормозами.

Д.КНОРРЕ: А вы не перелетели? Не было эффекта, когда через руль, когда вы тормозите в пол?

С.ДОРЕНКО: Нет. Современный мотоцикл на стопе не идет без дополнительных усилий. Современный мотоцикл оборудован уже таким количеством…

Д.КНОРРЕ: А там тоже есть ABS?

С.ДОРЕНКО: На большинстве мотоциклов уже есть ABS и всё есть. Но я тормозил в землю двумя тормозами, и передним, и задним, и подошел прямо к этой чушке пластмассовой. Поэтому делай аккуратно. Это первое тебе задание. Второе задание: никогда не ходи справа от грузовиков. Вообще на траверсе не стой у них! Или обгоняй, или отставай — что-то одно.

Д.КНОРРЕ: Мне страшно с ними рядом идти.

С.ДОРЕНКО: Не надо стоять радом с грузовиками вообще никогда. А убийственная фигня — это справа стоять. Справа он тебя не видит и не видел никогда, он туда не смотрит, ему ничего и не видно вдобавок. Только слева быстро и в полряда уходи еще на смежный ряд. Ну его на фиг, с него что-то упасть может, они везут какие-то ведра.

Д.КНОРРЕ: Огнеопасно.

С.ДОРЕНКО: Они везут какие-то ведра с каловыми массами, полное дерьмище, какие-то тряпки, консервные банки, всякую мерзость. Обходи не своим рядом, а еще в полряда заезжай левее.

Д.КНОРРЕ: Я всё это интуитивно делаю, потому что в принципе это очень страшно.

С.ДОРЕНКО: Да ну их к чёрту! Ездим на грани смерти. Ребята, вы понимаете или нет, чем мы занимаемся? Мы в одном шаге от смерти. «Меня вообще сдуло с дороги на затяжном повороте, перевернуло машину. Если бы не был пристегнут, убился бы», — говорит Серёга из Надыма. «По обочине справа обгонять их можно?» Если они стоят, хотя это некрасиво. «Спасибо, Сергей, я это учту», — говорит Дамир. (Смеется)

Д.КНОРРЕ: А что вы смеетесь? Лишний раз проговорить для себя.

С.ДОРЕНКО: «В Керчи сегодня плюс 17 и солнце», — пишет нам Крымчанка. В Керчи должно быть 25, а не 17. Чем вы хвалитесь? «Грузовики везут всё, что вы в магазине покупаете». Да! И плюс они везут шлюху кучерявую, которую подбирают перед рекой Истра, сразу за заправкой «Трасса». Там у нас очень красивая девочка, мы завели себе девочку.

Д.КНОРРЕ: А там одна?

С.ДОРЕНКО: Да.

Д.КНОРРЕ: И она всё время там стоит?

С.ДОРЕНКО: Такая кудлатая и такая красивая, она подходит к фурам.

Д.КНОРРЕ: С ума сойти.

С.ДОРЕНКО: Плюс они везут кудлатую шлюху, которую подбирают перед рекой Истра, сразу за заправкой «Трасса», нахабинским поворотом. И так далее, товарищи! Я вам хочу сказать, они много чего везут. Не надо мне рассказывать!

Я не успеваю. Ту-154 взял лишнее. Я про Ту-154 и про Варламова тоже конечно, безусловно, будем обсуждать. Давайте перейдем сразу к движению, и вы мне расскажете про адок, который в Москве.

В ДВИЖЕНИИ

С.ДОРЕНКО: Это ровно потому, что 56 минут 30 секунд. В Москве 6 баллов, тяжелый город. 

Д.КНОРРЕ: Калужка очень плохая на подъезде к МКАД, соответственно, Варшавка стоит.

С.ДОРЕНКО: Сегодня Ленинский, Вернадского тяжелый.

Д.КНОРРЕ: Вернадского бордовый.

С.ДОРЕНКО: Какие великолепные в Москве есть улицы, причем не в центре. В центре завораживающе красивые названия, но мы к ним более-менее привыкли, а например сразу за МКАД на Варшавке есть улица Кирпичные Выемки. Скажи, что это прекрасно.

Д.КНОРРЕ: Это говорящее название.

С.ДОРЕНКО: Ну конечно. Рядом с ними Проектируемый проезд номер 4579 никак не катит.

Д.КНОРРЕ: Когда вы говорите «где встречаемся»: на углу Кирпичных Выемок и Проектируемого проезда. 

С.ДОРЕНКО: У Кирпичной Выемки и всё. А рядом у них уродские названия, например, Мосстройпуть, это в чистом виде орвал, Проектируемый проезд.

Д.КНОРРЕ: Мне кажется, надо запретить Мосгордуме названия числительных для улиц.

С.ДОРЕНКО: Да, также как для младенцев. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро. Толкаюсь по Каменному мосту.

С.ДОРЕНКО: А вы, конечно, толкаетесь из Москворечья?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну да.

С.ДОРЕНКО: У вас есть минута?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Конечно, я стою в дикой пробке.

С.ДОРЕНКО: Читаю, кто-то про Мадрид писал недавно. В местах пробок, что делает руководство города. Вы же знаете, иностранцы все тупые. Ровно если есть пробка, в каждом этом месте вплоть до того, что роют тоннель, то есть дополняют, в два раза расширяют. Образуется пробка в другом месте: эти же быстрее полетели — значит, забили другое место. То место расширяют. И так постоянно. Это в Мадриде. Я думаю, нам это не подходит, правда?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: На Волгоградке сделали Люблинский тоннель, пробка переместилась дальше, поближе к Третьему кольцу. Смысла нет, всё то же самое.

С.ДОРЕНКО: Но Большой Каменный стоит ежедневно.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Стоит из-за того, что сузили Моховую улицу, добавили светофоров дурацких и пустили автобусы.

С.ДОРЕНКО: Неправд. Разрешите высказать точку зрения.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, пожалуйста.

С.ДОРЕНКО: Стоит Большой Каменный потому, что там отношения к движению в городе не имеет вообще никакого. Там офицеры дорожной полиции включают зеленый когда захотят, сколько захотят и так далее. Ввиду их работы всегда стоит Якиманка и Большой Каменный. Вот он вам сейчас включит и будет держать, а потом выключит: вы будете думать, что Путин едет. Нет, он пропускать будет набережную, и следующие 20 минут будет пропускать набережную, а вы будете стоять на мосту. Это же волюнтаризм! Ребята, там нет никакой закономерности, что им впендюрится, то они и делают — это менты, которые на спуске с Большого Каменного.

НОВОСТИ

С.ДОРЕНКО: 9 часов 6 минут. «Большой Каменный отстойник»; «Планируется ли у вас Исаакий?» Вы знаете, об Исаакие никаких новостей, кроме того, что он станет патриаршим собором, также как и ХХС. Да?   

Д.КНОРРЕ: Да.

С.ДОРЕНКО: Александр меня спрашивает. Ничего страшного в этом нет, ну будет патриаршим, ну очень хорошо. На самом деле, царствие его не от мира сего, вы в курсе да. Сам Иисус сказал, что царствие мое не от мира сего. А в этом царстве главный закон — экспансия, нужно расширяться. И будет хорошо всё, правда же.

Д.КНОРРЕ: Есть еще РБК, который говорит, что патриарх Кирилл обсуждал якобы с Путиным передачу.

С.ДОРЕНКО: А как мог не обсудить, конечно обсуждал.

Д.КНОРРЕ: А Песков говорит, что это не вопросы Кремля.

С.ДОРЕНКО: Не вопросы Кремля, но вопросы паствы. То есть Кирилл обсуждал это с паствой, это хорошо. А почему же не учесть мнение паствы, обязательно надо.

Д.КНОРРЕ: (Смеется)

С.ДОРЕНКО: А почему смеетесь? Мне кажется, что это очень правильно. Если уж мы заговорили о Путине, он поручил Медведеву провести воспитательную работу с Мединским. Я беру материал «России 1».

(ЗАПИСЬ)

С.ДОРЕНКО: Это материал.

Д.КНОРРЕ: Подводочка.

С.ДОРЕНКО: ВМЗБЗ сейчас идет и голос за кадром. Я первый раз смотрю телевизор. Это Мединский, послушайте, пожалуйста.

В.МЕДИНСКИЙ: Это большой зал с огромным телевизором, где мужчины могут посмотреть хоккей, например.  

С.ДОРЕНКО: Он так и не избавился от «г» фрикативной. «Мужчины могут посмотреть», он же из-под Киева, наш министр культуры.

Д.КНОРРЕ: Дорогой наш.

С.ДОРЕНКО: Дорогой министр культуры, который полагает, что Довлатов в XIX веке творил. 

Д.КНОРРЕ: Да ладно!

С.ДОРЕНКО: Да, он сказал, что Довлатов — это писатель XIX века наряду с Тургеневым. Он не избавился от «г» фрикативной, это интересно. Хотя я бы на его месте, наоборот, делал гиперкоррекцию. Знаешь, явление гиперкоррекции?

Д.КНОРРЕ: Да. Что, чтобы.

С.ДОРЕНКО: Конечно. Я бы на его месте перешел в гиперкоррекцию, чтобы прятать свое украинское.

Д.КНОРРЕ: Начало.

С.ДОРЕНКО: Он не из Белой церкви?

Д.КНОРРЕ: Я сейчас посмотрю.

С.ДОРЕНКО: Такое гнилое местечко под Киевом. Давайте его послушаем. «Он же львиевский чени, якце можно. А что в этом плохого?»

Д.КНОРРЕ: Черкесская область, Смела.

С.ДОРЕНКО: Ничего в этом плохого! Поселок Смела Черкесской области. А ткни в эту Смелу, что за Смела Черкесской области?

Д.КНОРРЕ: Смiла.

С.ДОРЕНКО: Смiла расположен на левом берегу реки Тясмин, это центр Смелянского района.

Д.КНОРРЕ: Симпатично там.

С.ДОРЕНКО: Там есть поселок Ирдыновка, который подчинятся Смелянскому горсовету. И там находятся древние курганы, два городища. Эти находки датируются принадлежностью частично к каменному веку, а частично к бронзовому. Дiвiсь, Мiкола, якиш ты москали поганы люди.

Д.КНОРРЕ: Шо це было?

С.ДОРЕНКО: Город Смела возник в 1633 году при содействии магната Станислава Конецпольского. С названием города связана легенда, которую написал граф Бобринский: «Какая-то девушка, дiвчина, провела воинов через труднодоступное болото в тыл к врагу. Они победили тьму-тьмущую врагов в кровавой битве, но девушку не уберегли. И в ее честь назвали Смелой». К Чигиринскому полку относился он. Да ну их на фиг, давай лучше послушаем смелянского пацана, наш министр культуры, между прочим.

В.МЕДИНСКИЙ: Это большой зал с огромным телевизором, где мужчины могут посмотреть хоккей, например, вместе собравшись. 

С.ДОРЕНКО: Могут, так пусть смотрят.

В.ПУТИН: Почему только мужчины?

В.МЕДИНСКИЙ: Вместе интереснее, чем дома смотреть.

С.ДОРЕНКО: Он перепутал сельский клуб с мужским туалетом. Он думает, что там мужчины будут стоять у писсуара и смотреть хоккей, девочек поэтому нельзя пускать. Правильно он рассуждает? Путин спрашивает: причем тут мужчины? Справедливо. Потому что если мужчины, то там что, писсуары по стене?

В.МЕДИНСКИЙ: Вместе интереснее, чем дома смотреть.

В.ПУТИН: Вместе интереснее, но почему только с мужчинами? Дмитрий Анатольевич, проведите воспитательную работу.

С.ДОРЕНКО: Мечтательный Мединский хотел, чтобы только были мужчины. Почему? Потому что чудища двужопые, женщины, они же чудища двужопые, у них две дырки. Зачем человеку? Чудища двужопые, зачем их пускать к мужчинам, правильно?! Я считаю, ни в коем случае нельзя! И правильно говорит Мединский! А Путин возражает. Видите, Путин возражает.

В.ПУТИН: Дмитрий Анатольевич, проведите воспитательную работу с членами правительства.

В.МЕДИНСКИЙ: Для женщин в это время наверху есть место, где можно побеседовать с подругами, большая библиотека, зал для занятий хореографией детей.

С.ДОРЕНКО: Для двужопых чудищ отдельный этаж специальный, куда их загоняют.

Д.КНОРРЕ: Чтобы не видно было их.

С.ДОРЕНКО: Конечно, со своими двумя дырками позорными. Правильно говорит Мединский, я считаю. Мэтр: «Что за сексизм?» А я знаю? Откуда мне знать, то Мединский. Мне интересно, Мединский, он невежда и человек неумный или он циник в высшей степени.

Д.КНОРРЕ: Невозможно так профессионально имитировать невежество и…

С.ДОРЕНКО: Неумность.

Д.КНОРРЕ: И неумность. Спасибо.

С.ДОРЕНКО: Я пытаюсь понять, он человек невежественный и неумный или он циник в высшей степени, который играет в заданные правила. Я объясню, он закончил неплохо МГИМО, с красной корочкой. Я думаю, он же может быть изумительно циничным человеком, который подыгрывает, работает на пасах. Цель каждого чиновника в России — безусловно, Новодевичье кладбище.

Д.КНОРРЕ: Ну хотя бы Донское.

С.ДОРЕНКО: Ну хотя бы Донское. И вот человек идет служить государству. Он молодой человек, ему 17 лет.

Д.КНОРРЕ: Он метит на Новодевичье.

С.ДОРЕНКО: Конечно. В Вестминстерское аббатство ему не попасть и на Красную площадь наверно тоже не попасть, он думает «я на Новодевичьем, где-то с краю». Человек начинает работать, тогда он должен играть по правилам команды; в какую игру играют, в такую и играть. В волейбол ногами нельзя — нельзя; в футбол руками нельзя — ну, хорошо. То есть он соглашается с правилами. И дальше он старается предугадать, как правильно, потому что правила меняются: босс сегодня захотел кофе, а завтра чаю. А как ты угадаешь? Ты с чаем бежишь, с подстаканничком: Василий Иванович, я подскочил мелким бесом, вот чаёчек, вы же любите один кусочек сахара. А он тебя отодвигает и говорит «уйди» и новому прихлебаю говорит: сделай, Виктор Иванович… 

Д.КНОРРЕ: Двойной эспрессо без сахара и теплые сливки.

С.ДОРЕНКО: А тот пополз, пополз, пополз, паскудина вдоль плинтуса! Всё, новый фаворит!

Д.КНОРРЕ: Все играют по правилам.

С.ДОРЕНКО: Поэтому все должны играть не просто по правилам, а угадывать. К начальнику подходишь с утра и такая: ну, вам как всегда? А потом начинаешь угадывать, что я сказала. Ты подходишь и говоришь: ну, вам как всегда? А он отвечает: да.

Д.КНОРРЕ: А надо тонкие наводящие при этом: ну, черный, да?

С.ДОРЕНКО: А чай или кофе, чёрт его знает.

Д.КНОРРЕ: Чёрт его знает.

С.ДОРЕНКО: (Смеется). У меня есть немного колумбийского, тут уже понятно. Colombia арабика, ты говоришь и смотришь в глаза. Если его передёрнет, значит, пуэр.

Д.КНОРРЕ: «Майский».

С.ДОРЕНКО: Побежал! Буквально секунду, у меня уже вода на подходе. Одно дело цинизм чиновника, когда он пытается… Я утверждаю, каждый чиновник, цель его жизни одна единственная, никаких других нет — это попасть на Новодевичье кладбище. 

Д.КНОРРЕ: Но Мединский переигрывает, он немножко перескочил через Новодевичье.

С.ДОРЕНКО: Так вот у меня вопрос, Мединский, с вашей точки зрения, человек неумный или необычайно тонкий циничный игрок? Неумный — 134-21-35; циничный игрок — 134-21-36. Он человек неумные, просто неумные и неумный, не обязательно быть умным, зачем быть умным? Он человек неумный — 134-21-35; он необычно тонкий циничный игрок, но просто ошибается иногда, пас не туда падает, не тому номеру, ему надо над сеточкой навесить, а чтобы третий номер его туда шлеп — забил в землю, как гвоздь; а он навесил, но не тому номеру.

Д.КНОРРЕ: Что возвращает его в первую позицию — человек неумный.

С.ДОРЕНКО: Что ж ты такой неумный, говорит ему начальник. «Не опытный». Он опытный, он очень опытный. Ну как бы вы из поселка Смела (это вообще непонятно где) попали бы перед президентом рассказывать про мужской туалет. Как бы вы смогли попасть, если бы вы были глупыми? Ну конечно он умный! Мне не разрешают про мужские туалеты президенту рассказывать, ни про женские, ни про мужские, а Мединскому разрешают. «Мединский уже не Новодевичье, но еще не Кремлевская стена», — говорил Али Аскеров.

Я останавливаю это голосование. Мединский, безусловно, человек неумный, искренне неумный — 61%; 39% — человек очень хитрый и циничный. Про жизнь чиновников если вы хотите высказаться, пожалуйста. Мне люди пишут, что есть и другие цели у чиновников, не только попасть на Новодевичье. А какие еще? У них никаких других нет.

Д.КНОРРЕ: В Новодевичье входит всё остальное. Сейчас начнут перечислять: их яхту хочется… Это всё ведет к Новодевичьему.

С.ДОРЕНКО: Куда идут люди вообще по природе, рождены люди для чего?

Д.КНОРРЕ: К смерти.

С.ДОРЕНКО: Это понятно, это грустно. Люди идут из точки А в точку В. Там в точке В что?

Д.КНОРРЕ: Что?

С.ДОРЕНКО: Есть люди эгоисты, они идут в айтишники, в слесари. В основном в слесари, я всё время в порнографии вижу слесаря.

Д.КНОРРЕ: Сантехники.

С.ДОРЕНКО: Они с разводными ключами такое вытворяют, товарищи! В больные, а, это опять из порнушки. И в посетители библиотек, это всё оттуда же. Это эгоисты, они хотят жить здесь и сейчас и к точке В прийти чистыми, пустыми. Он в точку В приходит, вокруг собираются родственники в надежде, что что-то перепадет, провожать его на тот свет. Петр Петрович, как вы поделите наследство, когда уже последнее дыхание скрашивает наше зеркальце? Ему все в рот суют зеркальце, чтобы понять — дышит, паскуда, или нет. Оно еще дышит и что-то похрипывает. Кому дом оставляешь, кому то оставляешь? И этот эгоист отвечает: у меня ничего нет, я всё продал, всё заложил, всё подарил; я слесарь-сантехник, я айтишник, я шофер, с меня ничего не возьмешь, шиш вам на постном масле. Это его последние слова, после дух излетает.

Д.КНОРРЕ: Испустил последний дух.

С.ДОРЕНКО: Это первая категория людей — они эгоисты. Дальше есть люди, альтруистически мыслящие, эти идут в бизнесмены. Почему? Они думают о своих ДНК на двадцать поколений вперед, они хотят своим ДНК…

Д.КНОРРЕ: Отпрыскам.

С.ДОРЕНКО: Потом их отпрыски глистогонным гонят в течение следующих десяти поколений, чтобы не быть похожим на этого идиота. Они хотят позаботиться о грядущих поколениях, они собирают денежку.

Д.КНОРРЕ: На образование детям, внукам.

С.ДОРЕНКО: Что ты, какое образование! На безбедное прожитие, чтобы не работать. Они покупают недвижимость целыми этажам, ты не поверишь, этажами покупают недвижимость. Всё детям, внукам, роду. Это люди-альтруисты, они о себе никогда не думают, они только думают о роде, это почти святые. Все бизнесмены почти святые люди, некоторые из них блаженные. И чиновник. Чиновник, понятное дело, он а) приходит голым, нищим, он же не стяжатель, но служит царю, он как ребенок царский становится, то есть за папу готов помереть.    

Д.КНОРРЕ: Ну, якобы, хотя бы проявить готовность.

С.ДОРЕНКО: Он становится как ребенок, он неимущий, он в сущности монах. Мединский, он монах в сущности. Его единственная цель ребенка, и он умрет во младенчестве, не важно, 90 лет ему будет или сколько. 90 лет, но он будет во младенчестве. В каком смысле? В том смысле, что он служит царю как дитя, как верный сын.

Д.КНОРРЕ: Но тоже хочет немножко денежек.

С.ДОРЕНКО: Ничего не хочет! Я тебе клянусь! Я всех чиновников знаю, ни копейки не хотят никогда. Вот так суешь — не берут, брезгуют. Больше того, позовут тебя выпить, сами за тебя платят, чтобы избавиться от последнего, отдают всё на журналиста. Они запредельные люди, святые полностью тоже, такие же как бизнесмены. Бизнесмены святые и чиновники. Его цель — прийти на Кремлевскую стену или на Новодевичье, или на Донское. Я сделал краткий анализ, товарищи, хватит, поехали дальше.

А что, Варламов проснулся или нет? Варламов никак не хочет проснуться, мы всё время его пытаем. Я хочу вам про Варламова рассказать, он поехал в Ставрополь. Он, правда, провел всю ночь в полиции. Никто не спорит. Ставрополь создал у меня, во всяком случае, впечатление, когда я там помногу проводил время, что это город, которым владеют время от времени бандиты с южного рынка, а иногда с северного рынка. 

Д.КНОРРЕ: Цапки это из Ставропольского края?

С.ДОРЕНКО: Это Ставропольский край, это ближайшие родственники. Там городом владеют иногда люди с южного рынка, а иногда с северного то ли с восточного.

Д.КНОРРЕ: Кто эти люди?

С.ДОРЕНКО: Они всё время опираются на то, что у них всё хорошо с силовыми структурами и так далее, они там хорошо ладят все, дружат даже. Южный рынок дружит с силовиками, силовики с южным рынком. Такой город ладненький, весь упругий как теннисный мячик. Ставрополь очень мне в этом смысле нравился, цельный город. Единственное, там хаш варят из свиной кожи, из желудка, мне не нравится. Хаш варят почему-то из свиного желудка, кто их научил?

— Абонент не отвечает.

Д.КНОРРЕ: Зато он рассказывает в своем блоге: «Вышел из аэропорта, стояла группа людей с цветами, какие-то ребята. Я вообще не понял, что произошло, сразу напали, залили глаза зеленкой, йодом и еще чем-то непонятным, то есть там жидкости были много. Закидали тортами. Всё, что было в арсенале, всё полетело. Я особо ничего не видел, потому что мне глаза сразу залили. Ничего не говорили, один раз крикнули “вали в свою Америку”, после чего убежали».

С.ДОРЕНКО: «Вали в свою Америку», Америка — это Москва.

Д.КНОРРЕ: «Всё это произошло на глазах полицейских. Они их не поймали. Полиция очень удивлялась, сказала, что у них такое впервые и что они объявили план “Перехват”. Тут рассказали, что нападавшие приехали на двух машинах. Они всё снимали на камеру, поэтому, возможно, они выложат видео. Я сейчас еду в ОВД, буду писать заявление».

С.ДОРЕНКО: Два раза напали на Варламова: первый раз в аэропорту при полиции, полиция стояла рядом; второй раз в городе атаковали его, били его машину, таранили машину якобы. Я говорю сейчас о тех данных, которые мы получали из средств массовой информации, из блогов. А что сегодня средства массовой информации — блоги, безусловно. Даже русское правительство считает, что блоги — это средства массовой информации. Его таранили, атаковали, а он там ничего пока еще не снимал. Они боялись, что он очернит их город.

Д.КНОРРЕ: Они превентивно.

С.ДОРЕНКО: Превентивно боялись, а ну как очернит наш город, возьмет и очернит. Я должен сказать, что я начал голосование: «На Илью Варламова сегодня (написал я вчера) дважды напали ставропольские урки, ведомые местными девелоперами и депутатами». Там депутат тоже ведет урок избивать Варламова, его избивали целой толпой. Депутат местный вел урок, и девелоперы вели урок. Их за это накажут, спрашиваю я. Им за это ничего не будет — 89%; их образцово накажут — 11%. Это новое явление, я серьезно говорю, такого раньше не было.

Д.КНОРРЕ: Не было.

С.ДОРЕНКО: Приезжих из Москвы боялись, известных людей боялись, вели себя очень аккуратно. Я проведу подобное голосование тому, которое я провожу в Twitter. Нападала группа мужчин, из них девелоперы (строители) и местный депутат, по крайней мере один. Скажите, пожалуйста, их накажут и жестоко накажут — 134-21-35; им за это ничего не будет — 134-21-36. Их жестоко — образцово, дидактически накажут — 134-21-35; их не накажут — 134-21-36. Нам, конечно, хотелось бы обсудить это новое явление.

Я очень хорошо помню, как я в качестве москвича и известного человека, а, неизвестного, еще студентом, приезжал в какой-нибудь Волгоград, где я знал, что существуют трения между людьми с этой улицы и с этой улицы. Я в Волгограде школу закончил. Я знал, что существуют трения. Я знал также, что я человек из Москвы, и я спокойно ходил и туда и сюда, я везде ходил, развернув плечи. Меня не смели коснуться никто.

«Варламов знаменит или нет?» — меня спрашивают. Он ультразнаменит.

Д.КНОРРЕ: В Москве абсолютно известная личность.

С.ДОРЕНКО: Сверхзнаменитая фигура.

Д.КНОРРЕ: И узнаваемая причем внешне.

С.ДОРЕНКО: Варламов на уровне ведущего программы «Время», но более самостоятельный, чем ведущий программы «Время». Ведущий программы «Время» сегодняшней читает, что ему пишут, а Варламов говорит то, что думает. Это разные вещи. Итак, я останавливаю это голосование. 12% считают, что нападавших на Варламова накажут; 88% считают, что нет. Обсудим это после новостей. 

НОВОСТИ

С.ДОРЕНКО: Мы возвращаемся к случаю с Варламовым. Давай просто прочитаем, как это было. Меня спрашивают люди, которых вчера разморозили или они вчера сбежали из краеведческого музея, кто такой Илья Варламов? Илья Варламов абсолютно известный блогер, 264 тысячи человек его читают в Twitter, около 73-74 тысяч читают его в Instagram. Он урбанист, блогер, короче, абсолютно известный человек. Чтобы было понятно, кто такой Илья Варламов. Скажем так, значимый человек для российского общества. Он ездит по городам и делает фотографии… Илья, здравствуйте.

И.ВАРЛАМОВ: Здравствуйте.  

С.ДОРЕНКО: Я объясняю вашу значимость для общества, потому что у нас есть некоторые персонажи, сбежавшие вчера из краеведческого музея, которые не знают об этом. Поэтому я объясняю, что вы ездите по городам и делаете подборки фотографий блистательных, с моей точки зрения, «хороший Омск», «плохой Омск». Хороший Омск — это места, куда вам хочется обязательно приехать; плохой Омск — это затопленные дворы и так далее. Вот Илья Варламов поехал в Ставрополь, а затем вы следовали в Грузию по вашему плану, насколько я понимаю.

И.ВАРЛАМОВ: Это не одна поездка, это разные поездки. 

С.ДОРЕНКО: То есть вы всё время в разъездах. Скажите, пожалуйста, а почему ставропольцы вдруг… Давайте сначала «что», а потому уже «почему». Что — на вас нападают люди и всё это при полиции, и полиция бездействует.

И.ВАРЛАМОВ: Я выхожу из здания аэропорта, там стоят сотрудники полиции, недалеко от них стоит группа молодых людей крайне подозрительного вида. Когда я с ними поравнялся, они на меня сразу напали. 

С.ДОРЕНКО: А во втором нападении, насколько я понимаю, они и били вас тоже. В первом нападении просто обливали жидкостями, химическими реактивами, а во втором нападении били.

И.ВАРЛАМОВ: Ну, били не в смысле… у меня никаких повреждений, к счастью, нет, но вели себя агрессивно. Если первые были просто гопники, то вторые уже были бандиты. Это взрослые люди, они не скрывали своих лиц.

С.ДОРЕНКО: У меня вопрос, вы были в полиции и, насколько я слежу за вами, а за вами следит вся Москва, вы провели почти всю ночь в полиции. Почему так долго оформляли документы полицейские? Почему всё ночь вас держали?

И.ВАРЛАМОВ: Там происходили на самом деле очень странные вещи. Во-первых, полиция, на мой взгляд, вначале особо делом не занималась. Я приведу вам эпизод, что на меня нападают на привокзальной территории у здания аэропорта, объект стратегический, везде камеры, и как-то странно, когда в наше неспокойно время происходят неспокойные вещи, и люди спокойно уезжают. Когда дознаватель из первого отдела полиции пытался оперативно получить записи с камер, чтобы людей найти, его в аэропорту послали, сказали: вы не можете оперативно получить, пишите нам запрос.  

С.ДОРЕНКО: Пишите письма.

И.ВАРЛАМОВ: Мы рассмотрим, потом дадим доступ к этим камерам и будете спокойно работать. Чего уж, они уже убежали. А то, что каждая минута на счету, это уже никого не волнует. И все процессы происходили крайне долго, все писали объяснение. Потом нужно учитывать, что до сих пор у нас сотрудники полиции… некоторые освоили компьютер, а некоторые до сих пор пишут от руки. И когда он десять страниц от руки пишет объяснение со слов свидетеля, потом начальник смотрит и говорит «а здесь нужно указать то-то», он берет и переписывает.

С.ДОРЕНКО: Илья, я не первый день живу на свете, у меня лично сложилось впечатление, что полиция тянула время, ей было это выгодно для того, чтобы получить сигнал из Москвы — что делать с этим и делать ли вообще что-либо. Я думаю, что в этот момент занимались министр и губернатор решали, что делать, а можно что-нибудь не делать и так далее. Они как бы думали, насколько это серьезно и что придется делать.

И.ВАРЛАМОВ: У меня появилось такое ощущение во второй половине дня, уже ближе к вечеру, когда они все забегали и начали переписывать, переделывать всю работу, которую сделали с утра. То есть с утра они сделали ее поверхностно, а потом приехали тот же дознаватель, тот же участковый, которые меня вначале опрашивали, они приехали даже в другое отделение полиции специально. И всю работу проделали заново, более тщательно, указав все подробности. Видимо, кто-то им позвонил, надавил и сказал «сделайте нормально».

С.ДОРЕНКО: Я когда бывал в Ставрополе, в старое время, в 2002-м и так далее, я много там был, у меня сложилось впечатление, что это город, которым в значительной степени управляют силовики и также в значительной степени бандиты с южного рынка. Даже хозяин южного рынка какое время, до того как его определили в международный розыск, был мэром города Ставрополя, то есть бандит бы мэром. Таким образом, с одной стороны бандиты, а с другой стороны силовики как-то наводили порядок. Что случилось сейчас?

И.ВАРЛАМОВ: Сейчас у меня есть единственная версия по поводу того, кто это всё дело организовал. Это организовал застройщик одного из кварталов, крупнейший застройщик в Ставрополе, потому что по видео удалось идентифицировать бывшего главу управляющей компании и депутата городской Думы, который совершенно открыто руководил нападавшими во втором эпизоде. Я видел этого человека в отделении полиции. Он пришел, совершенно вольготно там себя чувствовал. Его никто не задерживал, к нему с большим почтением в отделении полиции все относились, поэтому, мне кажется, у него там какое-то влияние есть.

С.ДОРЕНКО: Мне хотелось бы услышать от вас какой-то вывод, какое-то осмысление, почему это возможно? То есть они как бы гордятся тем, что они сделали.

И.ВАРЛАМОВ: Вся эта история с зеленкой и так далее началась не с меня. Она началась, когда всякие околополитические гопники начали использовать эти приемы против борьбы с инакомыслящими, с оппозицией, с Навальным.

С.ДОРЕНКО: Еще раньше, до Навального Касьянов.

И.ВАРЛАМОВ: Им это всегда сходило с рук, это было так весело.

С.ДОРЕНКО: А вы агент Америки в их понимании.

И.ВАРЛАМОВ: Если в какой-то момент закрывать глаза на околополитический момент, то потом берут все на вооружение и считают, что это допустимый метод борьбы со своими оппонентами. Бандиты начали брать этот метод борьбы, который использовала власть для борьбы со своими оппонентами.

С.ДОРЕНКО: Что вы будете делать сейчас? Вас на расследование оставляет полиция или вы свободны предпринять что угодно?

И.ВАРЛАМОВ: Я уже улетел в Москву. Я всю ночь специально заполнял все бумаги, а дальше всё в их руках. Если они расследовать дело захотят, они это сделают, потому что там всё ясно и просто.

С.ДОРЕНКО: А пофотографировать удалось Ставрополь?

И.ВАРЛАМОВ: Немножко, не так как хотелось. Больше всего жалко времени потраченного.

С.ДОРЕНКО: Городочек-то так себе. Такой южный городочек, где люди любят покрасить тополя извёсткой. Хорошее — красят тополя извёсткой; плохое — варят хаш из свиных желудков, это абсолютно недопустимо. Илья, где такое видано, кто их научил? Руки поотрубать за такие вещи.

И.ВАРЛАМОВ: Я полностью согласен с вами.

С.ДОРЕНКО: Приходите в себя. Спасибо за включение, до свидания.

И.ВАРЛАМОВ: До свидания.

С.ДОРЕНКО: Это Илья Варламов. Он был в Ставрополе, где на него напали два раза люди, которых вёл, организовывал (он был на видео, говорит Илья) депутат местной городской Думы и один из застройщиков. «Цапки — Кущёвка, Краснодарский край». Да, да.

Д.КНОРРЕ: Спасибо.

С.ДОРЕНКО: Я хочу сказать, что мы получили новое явление — это как бы хорошие противоправные действия.

Д.КНОРРЕ: Хорошие противоправные действия?

С.ДОРЕНКО: Да, вот это новое явление. Ребята, этого не было. Ну, это хулиганство.

Д.КНОРРЕ: Хулиганство против якобы плохих людей.

С.ДОРЕНКО: Это хорошие противоправные действия. Послушайте меня, этого не было в 90-е. Когда вы думаете, что 90-е было всё, в 90-е этого не было. В 90-е легче было застрелить, чем облить зеленкой, я серьезно говорю.

Д.КНОРРЕ: Я понимаю, о чем вы говорите. Потому что зеленкой облить — это публичное действие, которое видят все, а застрелить — это обычно ночью в подворотне или снайпер.

С.ДОРЕНКО: То есть, условно говоря, концепция хороших противоправных действий — это новое явление в русской жизни. Хороших противоправных действий не было в 90-е годы. В 90-е годы были плохие противоправные действия: взорвать машину, застрелить, снять тебя с любовницами в сауне.

Д.КНОРРЕ: Чаще всего, это были разборки серьезных людей против серьезных людей.

С.ДОРЕНКО: На всех уровнях. «Шаболовские» расстреливали «измайловских» из автоматов. «Шаболовские», вы знаете, это группировка была государственная. Круче «солнцевских» только «шаболовские». «Шаболовские» была государственная группировка, как она называлась? СОБР, не СОБР, как-то она называлась. Напиши «шаболовские», Рушайло, что он возглавлял, не помнишь? РУБОП. По-моему, Рушайло был РУБОП. Они расстреливали из автоматов прямо на пандусе гостиницы «Измайлово» бандитов в бою, велись бои. Но это было в 90-е. Но хороших противоправных действий не существовало, потому что это были правовые действия.

Д.КНОРРЕ: РУОП.

С.ДОРЕНКО: Рушайло вел правовые действия, законные действия, он действовал в рамках закона. А сейчас против плохих можно нарушать закон — это новшество. Здравствуйте, слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Я как раз по 90-м года. Когда я в 1999 году в армию уходил, это всё бандитское движение на «нет» сходило. Когда я в 2001-м уволился, я думал, что эти люди пропали, «малиновые пиджаки», «бычьи шеи» и так далее. Потом я устроился в ночной клуб работать, и я к своему удивлению этих людей видел там. Они просто появлялись в ночи, днем уже по улицам в открытую не ходили, они ночью по этим клубам тусовались. Я там с одним из них познакомился, он в тот момент уже был авторитетным бизнесменом. Я ему вопрос задал: я думал, вас уже всех истребили как вид. Он мне сказал замечательные слова (это было 15 лет назад, я запомнил): мы любой власти нужны. Мы всегда есть, были и будем, потому что бывают такие моменты, когда нужно подбросить наркотики, патроны и так далее. Но наркотики надо еще подбросить, а есть такие моменты, когда их не подбросишь, тогда наступает наше время, тогда эти пикантные моменты мы решаем. Это было всегда, это будет, никуда не денутся никогда эти люди.

С.ДОРЕНКО: В сущности, хорошие противоправные действия, они готовы на эти «хорошие», высокоморальные противоправные действия.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Они же официальные сейчас, это охранные предприятия, как правило, общественные организации зачастую. Там всё нормально у них юридически. 

С.ДОРЕНКО: 73-73-948. У нас возникла в новое время, вот сейчас, хорошая, подходящая, правильно политически ориентированная гопота. Для меня принципиально важно, было избиение нацболов болельщиками с бейсбольными битами. Это было в первой половине нулевых, может быть, в 2005 году, когда группа болельщиков была привезена в сопровождении милиции, то есть милиция привезла несколько автобусов с болельщиками. Они остановились на Садовом кольце против правил под прикрытием машины ДПС, они выгрузились их этих автобусов с бейсбольными битами, избили «лимоновцев», напали превосходящими силами на неподозревающих ни о чем «лимоновцев», избили их, после чего организованно погрузились в автобусы и в сопровождении машины полиции убыли на место сбора.

Д.КНОРРЕ: Восвояси.

С.ДОРЕНКО: Это было использование гопоты властью, это было организовано, насколько я понимаю, как мне представляется, МВД и по заданию кого-то во власти. С тех пор мы открываем страницу такой патриотической гопоты, которые производят противоправные действия, которые признаются, в сущности, правильными.

Д.КНОРРЕ: А они уже контролируются и используются властями?

С.ДОРЕНКО: Уже не контролируются.

Д.КНОРРЕ: Подождите, «зелёнка» тренд только начался. Сейчас их возьмут в оборот, и их будут использовать, так же как и с болельщиками.

С.ДОРЕНКО: Я думаю, что нет. Это становится частью культуры взаимодействия, поскольку можно возмущаться плохими. Есть плохие, ими можно возмущаться и действовать против них противоправно.

Д.КНОРРЕ: Мы еще не сказали про активистов, в частности, православных активистов.

С.ДОРЕНКО: «Это рождение титушек», — говорит Русский Дятел.

Д.КНОРРЕ: Это правда, которые угрожают поджечь кинотеатры, где будут показывать «Матильду», которые с пикетами против Jesus Christ Superstar, только теперь они еще обливают зеленкой. Ну, не они, а около них.

С.ДОРЕНКО: Мне кажется, что это движение пошло в массы.

Д.КНОРРЕ: Потому что им несколько раз позволили.

С.ДОРЕНКО: Это показывали по телевизору и это пропагандировали, в сущности. Я думаю, что сейчас это движение пойдет в массы, оно пойдет, Ставрополь — начало, акция против Варламова — это начало. Это движение пойдет в массы,  и массы будут взаимодействовать на всяком местном уровне. Некая порывистость это теперь хороший тон, понимаешь да.

Д.КНОРРЕ: Да.

С.ДОРЕНКО: Условно говоря, ты сейчас вскакиваешь…

Д.КНОРРЕ: Негодуя.

С.ДОРЕНКО: Бьешь меня стулом по голове, даешь мне пощечину, говоря «я не могла сдержаться, вы — агент Америки». Русские люди отделили, в сущности, а это далось легко, как выяснилось, этого не было в природе русского человека, юридическую компоненту от нравственной. То есть нравственно я его ненавижу, нравственно он иной, следовательно нравственно его бить. Тогда вопрос: а убивать плохого можно? Русские люди отвечают: да, можно, убивать плохого можно. Если человек вам не нравится, вы думаете про него, что он американский агент, его можно бить, его можно убивать, что еще с ним можно делать: бить и обливать зеленкой, убивать и третий вариант — нельзя к нему прикасаться, потому что это противоправная деятельность. 

Итак, я предлагаю вам для голосования три телефона. Если вы думаете про человека.., а в конечно итоге это самое главное — что вы думаете, правда же. Если вы убеждены, что человек — американский шпион, можно ли его бить и обливать зеленкой — 134-21-35; его вообще надо убивать — 134-21-36; это юридическое преступление, и мы не должны чинить расправу — 134-21-37.

Дело в том, что у нас юридическое сознание полностью оторвано от нравственного. У нас нет вообще юридического сознания, поэтому Диана Шурыгина плохая. То есть наши считают, что раз она плохая и красивая, значит, можно насиловать. А проститутку можно насиловать? Можно, она же плохая.

Д.КНОРРЕ: Она же сама.

С.ДОРЕНКО: Нет, проститутка можно насиловать, потому что она плохая. То есть с плохим можно делать всё — это и есть русское чувство справедливости, как я его воспринимаю. Простите, я живу в России и воспринимаю его так. То, что насиловать проститутку нельзя, никому в голову не приходит. Ну, ее нельзя насиловать, она просто человек, она такой же человек как и вы, ровно такой же, ровно с такими же правами, один в один такой же человек как вы. Человеку из нашего общества это в голову не приходит. Как это с правами?! Она же плохая! Если она плохая, с какой стати у нее есть права?!

Если вы убеждены, что человек — американский шпион, то его можно бить и обливать зеленкой — 134-21-35; вообще нужно убивать — 134-21-36; нельзя преступать закон, нельзя его трогать — 134-21-37.

У меня 9:58, и мы уже должны подходить к концу этого дивного голосования. 16%, 14%, 70% у меня сейчас; вот сейчас меняется — 16%, 15%, 69%. Около 70% наших граждан убеждены, что преступление существует как таковое, а 16% и 15% (т.е. более 30%) считают, что преступления не существует, если ты преступаешь закон в отношении плохого человека. В отношении плохого человека преступить закон нельзя, он априори плохой. Я остановил голосование: 16%, 15%, 69% последний результат.

В ДВИЖЕНИИ

НОВОСТИ

С.ДОРЕНКО: 10 часов 6 минут. Долларевич, куда усвистал, 57,06. Ребята, ребята, давайте будет серьезными. Когда мы говорим о долларе, нужно всегда делать серьезное лицо, солидное, как будто вы сенатор. 57,06, ну, хорошо. Что вы, 57,06 не видали? Ну на фигуру одну усвистал, ну и что. Что такого-то?

Д.КНОРРЕ: Что значит «усвистал на фигуру»?

С.ДОРЕНКО: Это значит, на сто пепсов.

Д.КНОРРЕ: Всё стало сразу понятно.

С.ДОРЕНКО: Сто пепсов.

Д.КНОРРЕ: У меня сейчас достаточно серьезное лицо?

С.ДОРЕНКО: Нормально всё! Мы с тобой работали две недели назад, в понедельник тогда какое было число, не помнишь? Если у нас сейчас 27-е, четверг.

Д.КНОРРЕ: Четверг было 13-е, 14-е пятница

С.ДОРЕНКО: Я же про пятницу, я говорю про понедельник.

Д.КНОРРЕ: А понедельник 10-е.

С.ДОРЕНКО: Значит, 10-го числа был 56,30, мы начинали неделю 56,30. Я тебе тогда сказал «56,30», ты сказала «хорошо».

Д.КНОРРЕ: Да, я сказала.

С.ДОРЕНКО: А сейчас 57,05.

Д.КНОРРЕ: Проблемы какие вообще?

С.ДОРЕНКО: Правительство хочет его на 62, а к декабрю на 68.

Д.КНОРРЕ: Енот пишет: «Даша, это же обычная флуктуация».

С.ДОРЕНКО: За сутки большая фигура это прилично. Ну, ничего страшного, 57,03 нормально. Всегда, когда я скоплю 6 тысяч рублей и хочу купить 100 долларов, в этот момент почему-то доллар растет. Мне не везет просто по-человечески. Но, знаете, что я делаю — я всё равно покупаю доллар. 62,23, посмотрите, пожалуйста, как растет евро. 51,51 нефтица-голубушка, кормилица, заступница. И мы видим 1,0913, мы видим евро по-прежнему таким же сильным, как и вчера, это хорошо. Мы ждем его на 1,18. Ага, а там я и выскочу; как 1,18 будет — я выскочу из евро. У меня есть европозиции, будет 1,18, пошли к чёртовой матери, я больше в евро не вернусь. Говорил я в 1998 году, что евро — это глупая выдумка. Потом чёрт меня дернул 1,18 хватануть. Уже когда в 1,60 назад шли, дошли до 1,18, я думал, пойдем назад на 1,27 и я скинусь. Пришли на 1,27, я думаю, пойдем на 1,30 и я скинусь.

Д.КНОРРЕ: А он не пошел!

С.ДОРЕНКО: Он пошел. Я говорю: пойдем на 1,35 и я скинусь — и он пошел! Я думаю, чертова холера, дрянь такая, а вдруг пойдет на 1,38, и я остался, я завис. И где я сейчас сижу? В евро. Идиот! Другого же слова нет про меня, идиот. «Евро еще ого-го будет». Пожалуйста, кто ж против-то.

Где надо работать? Надо работать так, чтобы про деньги не думать.

Д.КНОРРЕ: Вот я так и работаю!

С.ДОРЕНКО: Работать надо самозванцем. Внимание! В Узбекистане тракторист заработал полмиллиона долларов, притворяясь врачом. В Узбекистане тракториста приговорили к 8 годам тюрьмы за то, что обманом получил врачебный сертификат. Притворяясь врачом, он заработал около полумиллиона долларов. Об этом сообщила газета генеральной прокуратуры Узбекистана «Хукук». Надо Чайке подсказать, тоже бы сделал газету «Хукук». Скажите, что это внушает. Кахрамон Пулатов, вместо того чтобы пойти в террористы или в трактористы, пошел в психологи. Следует только аплодировать этому человеку. 

Д.КНОРРЕ: А я все думала, кто он, пластическим хирургом пошел.

С.ДОРЕНКО: Я могу пойти пластическим хирургом как большинство этих прохиндеев.

Д.КНОРРЕ: Блефаропластика, ринопластика.

С.ДОРЕНКО: Он мог бы пойти гинекологом как извращенец. Нет! Он пошел психологом. Он мирный человек!

Д.КНОРРЕ: И помог.

С.ДОРЕНКО: Он помогал людям народной медициной, якобы выданной министерством здравоохранения Казахстана. Казахстан выдал ему народную медицину, и он поехал. Мошенник организовал… Что значит «мошенник»?! Этот добрый человек (я к нему очень хорошо отношусь) организовал частное предприятие по оказанию медицинских услуг. Правильно сделал. Вместе с ним работали несколько его родственников. Могли бы ходить с кистенём по большой дороге эти родственники, с поясом шахида. Хрена! Они работали у психолога: чай подавали с лимоном. Это что, плохо по-вашему?! Я бы всем выдал сертификаты, пусть бы все работали психологами. Собрал 500 тысяч долларов по курсу ЦБ Узбекистана, получил 8 лет тюрьмы и штраф 6 тысяч долларов. Его соучастники — те, которые сахар в чае размешивали — получили уголовную ответственность. Я в изумлении, товарищи, чего мы хотим для Средней Азии? Мы хотим что с них получить? Вы хотите, чтобы они, задрав свои тощие зады, стояли хлопок обрабатывали? Нет!

Д.КНОРРЕ: Всем выдать лицензии.

С.ДОРЕНКО: Всем выдать тощий зад! Нет у них тощих задов! Вы хотите, чтобы они, задрав к небу свои тощие зады, черемшу вам выращивали, коноплю или что? Нет, не получается! Вы хотите, чтобы они занялись умственной деятельностью? Пожалуйста, дайте им подложный диплом, пусть они работают.

У нас в г.Волгограде, где я обучался… Ты знаешь, что собирался поступать в медицинский?

Д.КНОРРЕ: Нет, это я слышу первый раз.

С.ДОРЕНКО: Дорогая, посмотри на мои пальцы, это пальцы хирурга.

Д.КНОРРЕ: Пальцы хирурга обычно тоненькие, субтильные ручки.

С.ДОРЕНКО: У меня субтильные ручки.

Д.КНОРРЕ: У вас не субтильные ручки.

С.ДОРЕНКО: Какие у меня пальцы?

Д.КНОРРЕ: Руки мясника.

С.ДОРЕНКО: Нет! У мясника коротенькие пальцы. Посмотри, какие у меня ногти длинные, всё длинное.

Д.КНОРРЕ: Да, длинные.

С.ДОРЕНКО: Что это значит? Это руки хирурга, пианиста и так далее, не буду продолжать список. Я собирался стать хирургом в медицинском в Волгограде. Потом меня сбили с толку какой-то ерундой. Короче, я каждый полдня принимал новое решение, куда поступлю, и решил пойти в Университет дружбы народов. Да, пошли все на фиг, поеду в Москву! Но перед этим я собирался в мед. И там поступали узбеки, братья этого человека. Хукук!

Д.КНОРРЕ: Хукук, Абдул нам пояснил, означает «юриспруденция».

С.ДОРЕНКО: Очень хорошо. Юриспруденция неравно курит в сторонке. Поступали 200 человек узбеков по разнарядке, то есть «да» или «да» — 200 узбеков поступают. Такой порядок был в Советском Союзе. 200 узбеков, хочешь не хочешь, но выделены места. Там одного спрашивали на экзамене (мне потом рассказали), сейчас не помню, какая-то дисциплина была, устное собеседование. Его спросили: скажите, пожалуйста, что вы знаете — одно, второе, третье. Он ничего не знает, молчит просто.

Д.КНОРРЕ: Не выдает своих знаний.

С.ДОРЕНКО: Ему стыдно сказать, что он не знает, у него совесть есть перед детьми и перед людьми, перед родителями стыдно. Он молчит. И, наконец, уже последняя говорит: вы скажите, пожалуйста, кто такой эскулап.

Д.КНОРРЕ: И он? Это кусок мяса наверно.

С.ДОРЕНКО: Нет. Он сказал: это герой труда из Ташауза.

Д.КНОРРЕ: А, может быть, эскулап был героем труда.

С.ДОРЕНКО: Вообще слово «эскулап» что значит? Он говорит: герой труда из Ташауза. Ташауз это что такое, ты не знаешь?

Д.КНОРРЕ: Как?

С.ДОРЕНКО: Вот ты бы двойку получила на экзамене!

Д.КНОРРЕ: Ташауз это город какой-то.

С.ДОРЕНКО: Может город, может не город. Город на северо-востоке Туркменистана, совершенно верно. Он говорит: я знаю, что такое эскулап — это герой труда из Ташауза. Всё понятно, это же прекрасный специалист!

Д.КНОРРЕ: А я думала, это кусок свинины.

С.ДОРЕНКО: Нет, ты так зря думала.

Д.КНОРРЕ: Эскалоп разве…

С.ДОРЕНКО: Антрекот еще скажи, венский шницель. Его приговорили, я считаю, несправедливо. Ребята, вот так мы получим этого же «перца» потом в поясе шахида. На хрена он вам тут нужен, разъезжающий по метро, обвешенный 20 килограммами тротила! Он вам нужен здесь? Пусть бы он сидел дальше их дурил! За что?!

Стали известны причины падения разбившегося в Сочи Ту-154. Как выяснила «Газета.Ru»… Вот врут-то! «Газета.Ru», ну в хорошем смысле, вы знаете, как я вас люблю. Ну зачем вы, что вы выяснили? Это всем сказали! Выяснили они, под пытками, кого-то пытали и выяснили! Нашли где-то под урной спрятанный конверт! Нет, бутылку в океане! Ребят, это всем сказали. Что вы выяснили?! Ту-154 был перегружен. Кто первый сказал о перегрузе?

Д.КНОРРЕ: Вы.

С.ДОРЕНКО: Я. День в день я сказал о перегрузе. 

Д.КНОРРЕ: Это была первая ваша версия.

С.ДОРЕНКО: В день падения самолета я сказал: министерство обороны переправляет в Сирию от двух до трех тысяч тонн груза в день. Это означает, что министерство обороны всё время в цейтноте по поводу переправки груза. От двух до трех тысяч тонн груза в день, ку-ку, это очень много. Поэтому если бы я был министром обороны или чуваком, который отвечает за грузы, а ты бы ехала в Сирию, я бы сказал: Даш, так сумки полные? — Полные. — А еще поместится? — Нет. — Ну, в карман-то ты можешь положить себе что-то, положи вот это. Ты бы взяла?

Д.КНОРРЕ: Взяла.

С.ДОРЕНКО: Я бы сказал: Даш, имей совесть, там пацаны наши сидят, я от двух до трех тысяч тонн отправляю в день, ну, в карман сунь, тебе жалко? Ты бы отвезла. То есть я бы всё под завязочку отправлял. Самолет Ту-154 вышел из Чкаловского 98 тонн на 24 тоннах горючего, но в Адлере он залился под завязку, 36 тонн взял, и сразу отсюда пошел перевес.

Д.КНОРРЕ: Более 110 тонн.

С.ДОРЕНКО: Из этого следует, он выходил из Чкаловского с 24 тоннами солярки, керосина. Керосин — это хорошая солярка, больше ничего. На хорошем керосине он пришел в Адлер, здесь ему 36 тонн заливают, по максимуму. Плюс — 12 тонн, понятно. Но командир корабля об этом не знал, он не знал, что он идет с перегрузом. Отсюда странный разбег, 37 секунд он бежит, слишком много, он мог бы раньше оторваться.

Д.КНОРРЕ: Подождите, он бежит 37 секунд, это решение командира или как? Вы говорите «командир не знает, что у него перегруз».

С.ДОРЕНКО: Не знает, он не понимает. Он ведет себя так (анализируют сейчас люди), что он не знает, что у него перегруз.

Д.КНОРРЕ: А, и поэтому 37 секунд.

С.ДОРЕНКО: Он бежит, он же создает моментик. Ты берешь на себя штурвалец чуть-чуть, создаешь моментик… Подожди, всё сначала, ты должна понять, все должны понять. Разрешите занять исполнительный?

Д.КНОРРЕ: Разрешаю.

С.ДОРЕНКО: Разрешите взять длинную полосу? Он на длинной полосе. В Адлере есть длинная, есть короткая. Он берет длинную. Разрешите занять исполнительную, без предварительной — вырулили, встали. В старое время в Советском Союзе эти «пердушки», самолеты наши советские, их сначала прогоняли на максимуме, на ста процентах, прямо на земле. Он стоял ревел. Ты знаешь об этом?

Д.КНОРРЕ: Нет, не знала.

С.ДОРЕНКО: А я тебе расскажу. В старое время русская авиация, слова у меня нет приличного, а матом нельзя, она прогонялась на ста процентах сколько-то минут. Мы стояли, а самолет трясся — тддддд — у тебя всё трясется, кишки выворачивает абсолютно. Тдддд — это он на ста процентах гоняет движки, чтобы удостовериться, что они работают. Он сам не знает, будут работать, не будут работать.

Д.КНОРРЕ: Сейчас тоже прогоняют движки.

С.ДОРЕНКО: Сейчас никто ничего не прогоняет. Они работали минуту на ста процентах — проверить, есть топливо, нет топлива, есть двигатель, нет двигателя. Может, и двигателя нет. Хорошо, работает, только потом они пошли на исполнительный. Пришел на исполнительный — прут до упора вперед и пошел. Ты идешь, смотришь скорость. Скорость у тебя такая — 280, 300, 310; начинаешь моментик создавать — на себя чуть-чуть ручечку брать, капельку-капельку ручечку на себя. Смотришь — он хочет пойти в небо или не хочет. Он хочет обычно, он уже сам хочет. Этот не хочет: он бежит 37 секунд, всё время не хочет и не хочет; он ему моментик, а тот не идет. Он его потом вырывает, и знал бы я и он бы знал, что он перегруженный, надо идти, скороподъемность 10, 9, 8 метров в секунду, тихонечко, блинчиком, без виражей. Понимаешь, о чем я говорю?

Д.КНОРРЕ: Я понимаю.

С.ДОРЕНКО: А ему надо сразу уходить вправо, потом влево. С первого разворота сразу надо класть его вправо. Ну это же нехорошо для перегруженного самолета. Дайте мне прямо пройти, я бы сказал руководителю полета. Брат, у меня 12 тонн лишних, я бы хотел блинчиком аккуратненько прямо пройти.

Д.КНОРРЕ: То есть теоретически с перегрузом самолет бы мог вытянуть спокойно.

С.ДОРЕНКО: Если бы я знал, что у меня перегруз, я бы с руководителем полета договорился: разрешите по схеме не ходить, как у вас по схеме, разрешите пройти прямо; я не тороплюсь, я военный, я подожду еще хоть полчаса, сколько надо я подожду, когда будет окошко, но вы меня пропустите прямо. Пропустите аккуратненько, тихонечко, у меня перегруз. Но летчик не знает о перегрузе.

Д.КНОРРЕ: Кто знал о перегрузе?

С.ДОРЕНКО: Никто не знал о перегрузе!

Д.КНОРРЕ: Так не бывает.

С.ДОРЕНКО: Прапорщик.

Д.КНОРРЕ: В смысле прапорщик?

С.ДОРЕНКО: Прапорщик Пропердыкин. Ну, никто не знал ничего. Какой-нибудь майор, кто-нибудь из тыловиков, подгрузили и всё: летит и летит, места много не займет. Что-то положили тяжелое. Теперь, положили тяжелое — где? Например, не на крыле, а сильно на хвосте. Если на хвосте, так его и забрасывает в штопор. Ведь он должен оторваться от земли, а потом он должен на крыло сместить груз, если бы можно было. На крыло лучше, а у него, видно, в корме, где-то совсем сзади, в хвосте.   

Д.КНОРРЕ: Кто-то просто под завязку добил.

С.ДОРЕНКО: Что-то тяжелое положили в хвост, он его и забрасывал всё время. Теперь дальше, он 50 градусов исполняет. Это что, истребитель? 50 градусов поворот исполняет, когда он начал дергаться. Он пришел к воде, имея 50 градусов уклон. Ты можешь себе представить, то это такое. Мы писаемся аккуратно в штанишки при 25. Когда Boeing заходит на виражах 25, нам кажется, что они там сдурели, идиоты, валятся на крыло. А этот 50 пришел, очень много.

Д.КНОРРЕ: Если вы говорите, что командир чувствует, что…

С.ДОРЕНКО: Он не знал о перевесе.

Д.КНОРРЕ: Ну, хорошо, не знал, но он чувствует, что тяжело взлетает самолет, он же чувствует, как машина идет. Значит, он должен понимать — наверно у меня слишком много груза. У него же могла возникнуть такая мысль. В разговорах летчиков не было ни одного слова про то, что как-то взлетели тяжело.

С.ДОРЕНКО: Сейчас анализируется весь путь летчиков.

Д.КНОРРЕ: Как будто они летели легкими.

С.ДОРЕНКО: А еще есть такой пассаж, когда второй пилот спрашивает: механизацию убирать, закрылки убирать; а первый пилот молчит. И тот молчание воспринимает как согласие и начинает убирать механизацию. А почему первый пилот молчит, сказать? Он чувствует что-то не то.

Д.КНОРРЕ: И думает.

С.ДОРЕНКО: И думает, что ответить, а тот нажал, и пошла механизация «уходить». Ну, это люди, человеческий фактор. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Мне кажется, всё это ерунда.

С.ДОРЕНКО: Есть такая версия тоже.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я могу объяснить. Я месяц служил на аэродроме, видел, как Ту-22М2 получали по 40 тонн топлива, и экипаж (четыре человека) стоял и смотрел, сколько залили, чего, смотрели счетчики. Я не верю в это. 

С.ДОРЕНКО: Про топливо он знал, он не знал про груз!

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, формально, что написала газета: вылетел с перегрузом в 1,9 тонны, и это совершенно нормально, из Жуковского. Дальше ему залили 35 тонн.  

С.ДОРЕНКО: 36, там 35,8.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: И у него получился перегруз 12 тонн.

С.ДОРЕНКО: Нормально, можно аккуратно уйти с 12 тоннами перегруза.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, это экстренный режим взлета, он мог взлететь только с очень длинной полосы.

С.ДОРЕНКО: Так и было, была полоса длинная, он бежал 37 секунд.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Совершенно верно. Он бы не взлетел с нормальной полосы, он должен был знать об этом. Это экстренный режим взлета.

С.ДОРЕНКО: Да там всего две полосы. Одна длинная, она ему и пришлась.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Согласен. Не в этом дело, поймите. Эта версия, которая вроде всё объясняет, но это полная ерунда. Пилот знает, сколько у него топлива, у него показывают датчики топлива.

С.ДОРЕНКО: Он мог не знать, сколько весят эти ящики. Какие-то ящики поставили, прикрутили.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, ящики — перевес 1,9 тонны, а перегруз… 35 тонн топлива он видит на приборах, что залит под завязку.

С.ДОРЕНКО: Теперь, когда вы мне так говорите, я начинаю понимать, что да, ерунда какая-то. Слушайте, он правильно говорит. Он говорит: перегруз по грузу всего около двух тонн был. Зачем же он лил себе 36 тонн керосина? Командир же знает об этом — знает.

Д.КНОРРЕ: Потому что это есть на приборах.

С.ДОРЕНКО: Так он сам говорит, сколько лить.

Д.КНОРРЕ: Это его решение.

С.ДОРЕНКО: Он знает, сколько лить. Он говорит: лейте мне под завязку 36 тонн; они ему льют 36 тонн. Это не секрет, он сам знает, он видит. Если так, 12 тонн перегруза, то надо взлетать, принимая особые меры. Пилоты говорят: можно взлететь с 12 тоннами перегруза. Но там другой режим взлета: на другой скорости убираешь закрылки.

Д.КНОРРЕ: А 10 и 12 это несущественная разница, это примерно одна категория перегруза, то есть груз, который был в багаже, не играл никакой роли?

С.ДОРЕНКО: Только от размещения, если он покатился или еще что-то. Если у тебя сорвался груз и покатился в хвост, тебя бросает в штопор.

Д.КНОРРЕ: А, может быть, кстати такое произошло.

С.ДОРЕНКО: Не знаю. Там же крепления, мама не горюй, там проушины такие, там серьезно крепится. Я не верю, что там шалтай-болтай носится. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Опять Валерий Губенко. Первого пилота нет, есть командир и есть второй пилот. Есть располагаемая дистанция взлета. Любой командир знает, до килограмма знает, правильно товарищ предыдущий звонил. Нет самоубийц, которые не считают ничего.

С.ДОРЕНКО: Можно просьбу и вопрос к вам. Я вижу 72-й, давайте сразу после новостей я вас наберу или вы меня наберите. 72-го потом послушаем.

НОВОСТИ

С.ДОРЕНКО: Мы в эфире, работаем, работаем. С нами летчик, 72-й. Я напомню, появились данные, что был большой перегруз; летчик ведет себя так, будто не понимает, что у него перегруз. Мы говорим о катастрофе Ту-154 в декабре в Сочи.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: По вчерашнему «Туполю», действия командира экипажа очень грамотные, принято решение прекратить взлет и так далее. Когда первый раз это случилось, я звонил и говорил, что это рукотворная деятельность кого-то. В военной авиации летчики, в гражданской — пилоты, прошу не путать. Считается всё до килограмма, до килограмма штурман делает расчет. Рассчитывается располагаемая дистанция взлета, дистанция прерванного взлета, когда он принимает решение — прекращаем разбег. Я думаю, что они не самоубийцы. Они посмотрели — всё правильно, но надо было «блинчиком», да. Вы про уборку закрылков говорили. Рычаг на «уборку» поставил, пошло не так, назад вернул в исходное.

С.ДОРЕНКО: Но там же секунды.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: С перегрузом, знаете, сколько в Африке летали и всё нормально. Они это считают. Посчитали, командир, будет предельно внимательны.

С.ДОРЕНКО: Разрешите уточнить, как обращаться в вам?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Валерий.

С.ДОРЕНКО: Я вам хочу сказать, я в Африке летал на Ан-12, где 200 парней африканских, рекрутов. На взлет их погнали в хвост, аж на люк. У Ан-14 люк, аж туда их погнали, чтобы взлететь.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Центровочку посчитали, грамотные действия.

С.ДОРЕНКО: Как только мы взлетели, он на них заорал, и они перешли на крыло.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: В центр фюзеляжа.

С.ДОРЕНКО: Да, перешли в серединочку. То есть они были на люке, чтобы выдернуть носик, а потом как только взлетели, он им сразу «ну-ка, вперед», и они пошли вперед, и пришли ко мне. Все двести проблевались.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Предельно задняя, предельно передняя центровка. Летающие люди грамотные, они всё знают, наобум никто не взлетал. И известно сколько загрузили, всё известно. 

С.ДОРЕНКО: Валерий, а в Шанхае один раз шли на 330-м аэробусе. То ли командир, то ли штурман пришел и говорит нам, русским: ребят, давайте я вас в бизнес, но вы не удивляйтесь, я туда и китайцев подгоню. Я говорю: а чё? Он говорит: с перегрузиком, сейчас будем вами центровать самолет. Нами центровали, потом сколько-то взлетели, он говорит «давайте из бизнеса уходите», и руками машет на китайцев. Я ему говорю: старик, корми по эконому, а оставь мне это большое кресло, раз я тебе помог с центровкой. Он говорит «ну и сиди» и оставил нас в бизнесе.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Разрешите 22 секунды.

С.ДОРЕНКО: Давайте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Однажды в Аткарск мы летали со «Стрижами» и «Витязями», а потом на Ил-18 на Чкаловский возвращались. Мы, летчики, и понимаем всё это, немножко жахнули, и началось броуновское движение: из носа в хвост, из хвоста в нос. Штурман вышел весь в поту, говорит: ребята, мы устали триммировать самолет, вы уже сядьте по местам, вы же соображаете, что происходит. От вас мне звонил Андрей, приглашал меня на цикл передач. Я ему дал «добро», пока не звонил, на тему авиации.

С.ДОРЕНКО: Секундочку, сейчас мы выпишем телефон. Спасибо. Мы сейчас выпишем телефон, и я на летучке уточню, в чем дело. «Такое ощущение, что слушаешь переговоры по рации». Да, звучание было такое примерно, как в наушнике. Вывод какой? Вывод не понятный. Пилот всё знал, но действия тогда вообще не объяснимы.

Есть интересная заметка у Михаила Виноградова, которого вы, конечно, с удовольствием слушаете в «Умных парнях». Михаил Виноградов, который умнейший, «Петербургская политика», не претендуя на знания, он говорит, что это похоже на какой-то камуфляж. Что-то произошло, но нам не говорят.

Д.КНОРРЕ: И не скажут.

С.ДОРЕНКО: А говорят нам ерунду какую-то, которая благоглупость. Мы не понимаем. Я прочитаю вам так, как у Михаила Виноградова, послушайте, что он пишет: «Я не уверен, что причиной гибели Ту-154 под Сочи был теракт. Но череда сменяющих друг друга разнообразных утечек о причинах гибели: от экзотических про перепутавший небо и землю экипаж до сегодняшних бытовых про перегрузку из-за дозаправки в Сочи, не позволяет не допускать, что мы имеем дело с профессиональной операцией прикрытия. То, что нам говорят про Ту-154, можно допускать, нельзя не допускать, что эта операция прикрытия. Что-то произошло другое». 

Про искусственную матку я хотел рассказать. Люди, вы хотите про искусственную матку?

Д.КНОРРЕ: Это такой полиэтиленовый пакет.

С.ДОРЕНКО: Искусственная матка абсолютно омерзительна, настоящая гораздо лучше. А? «Первый срок отбывал я в утробе, ничего там хорошего нет», помнишь, у Высоцкого, «ничего там хорошего нет». Сегодня это в «Медузе».

Д.КНОРРЕ: Там есть видос.

С.ДОРЕНКО: Что сделали ученые, ученые взяли ягнят… 

Д.КНОРРЕ: Недоношенных ягнят, которые родились.

С.ДОРЕНКО: Им надо было что-то впрыснуть в рот, чтобы они не дыхнули, смысл-то в этом. Когда ребенка достают…

Д.КНОРРЕ: Если он сделал первый вздох, то всё.

С.ДОРЕНКО: Если он сделал первый вздох, его назад в воду не погрузить.

Д.КНОРРЕ: Никак.

С.ДОРЕНКО: То есть они берут ягнят, где-то еще в утробе они им начинают подавать какой-то раствор в рот, чтобы те не успели вздохнуть, вдох сделать. И прямо перекладывают в пластиковый пакет. Причем, пластиковый пакет безобразного вида совершенно.

Д.КНОРРЕ: Не могли посимпатичнее сделать.

С.ДОРЕНКО: Абсолютно омерзительный. Могли бы нарисовать цветочки. Что там у девочек положено рисовать? Цветочки какие-то, девичьи личики, чёлочки.

Д.КНОРРЕ: Ракеты, облачка.

С.ДОРЕНКО: Ангелочков с крылышками. Ни фига! Не очень прозрачный, мутно прозрачный полиэтиленовый пакет.

Д.КНОРРЕ: Это плацента мутная.

С.ДОРЕНКО: Это плацентарная жидкость, плацента не может быть мутная.

Д.КНОРРЕ: Да. Я не очень сильна в этой технологии.

С.ДОРЕНКО: Ну, скоро будешь. А чё, ты надеешься так прогулять?

Д.КНОРРЕ: Нет.

С.ДОРЕНКО: В научном журнале Nature Communications опубликована статья об успешных испытаниях искусственной матки. Внутри нее в течение четырех недель американские ученые выращивали ягнят. То есть эти ягнята были сначала в овце. Внимание! Потом овцу режут, достают недоношенного ягненка, перекладывают в пакет, подсоединяют к «пуповине» всё что надо, снабжают его живительными соками, кислород подают. И потом рожают как бы этих ягнят, то есть пластик разрезают, вся эта мерзость льется на пол.

Д.КНОРРЕ: Типа кесарева.

С.ДОРЕНКО: Представляешь, что было в лаборатории. Все в сапогах приходят, потому что целый пакет жидкости сейчас как разольется. Они достают ягненка (четыре недели его держали в пакете, как бы донашивают), после чего разрезают, и тут же его убивают. Они молодцы, американские ученые в этом смысле.

Д.КНОРРЕ: Молочный ягненок.

С.ДОРЕНКО: Абсолютно. Они убивают его и тотчас начинают его препарировать, чтобы понять, как у него развиты органы. Хотя бы заднюю ногу съедают или что? Наверно собакам выбрасывают. К одному ягненку у исследователя возникла привязанность, поэтому его оставили в живых, и отправили на ферму, всех остальных убили.

Д.КНОРРЕ: Нет. Одних убили, а другого оставили в живых, чтобы посмотреть, как дальше органы будут развиваться.

С.ДОРЕНКО: Вот я читаю.

Д.КНОРРЕ: Это я вам рассказываю, как на самом деле.

С.ДОРЕНКО: А, ты всю знаешь правду о привязанности. Врачи садюги, никакой привязанности нет.

Д.КНОРРЕ: Они просто УЗИ делают, рентгены.

С.ДОРЕНКО: Теперь внимание! Что они хотят, чего добиваются ученые. Ученые добиваются следующего, чтобы детей, которые недоношены или не могут быть доношены, внезапно у матери что-то началось…

Д.КНОРРЕ: Преждевременные роды.

С.ДОРЕНКО: Нет, не преждевременные роды, а какие-то проблемы со здоровьем, она не может доносить. Не знаю, гипертония 220 на 120, никак не сбивается, лечить ее медикаментозно трудно, не получается, плод в опасности и так далее. Они хотят доставать у матери через кесарево ребенка, заливать еще в матке ему в рот жидкость, чтобы он не успех вдохнуть, запихивать его в пакет целлофановый, и там его прокачивать следующий месяц-два.

Д.КНОРРЕ: Ну круто же.

С.ДОРЕНКО: Какой ад!

Д.КНОРРЕ: Надо просто придумать какие-нибудь симпатичные капсулы.

С.ДОРЕНКО: Правильно говорит Дерсу, Дерсу прав: «Например, у матери юбилей, и надо выпить». (Смеется). У матери юбилей, а она на шестом месяце.

Д.КНОРРЕ: Или вообще надоело, надо чтобы живот не рос.

С.ДОРЕНКО: В пять месяцев она смотрит и говорит: уже пошел живот расти…

Д.КНОРРЕ: Я джинсы надеть не могу, покупать новые что ли?

С.ДОРЕНКО: Другой размер, неправильно.

Д.КНОРРЕ: Некрасиво.

С.ДОРЕНКО: Она до пяти месяцев ходит, а потом она его в целлофановый пакет, пусть он лежит в пакете.

Д.КНОРРЕ: И в шкаф.

С.ДОРЕНКО: И там уже желательно подольше, хотя бы до школы. 73-73-948. Здравствуйте, слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Юрий Николаевич. Эти ученые ничем не отличаются от того киргиза-тракториста, который оказывал психологические услуги.

Д.КНОРРЕ: Эскулапы.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Богатым за их деньги какие-то только услуги не смогут предоставить мошенники.

Д.КНОРРЕ: Юрий Николаевич не верит в прогресс.

С.ДОРЕНКО: Здравствуйте, Кирилл. Кирилл врач, наш автор, наш ведущий.

К.КАЛИСТРАТОВ: Сергей, добрый день. Основная проблема заключается не в том, что нужно этих детей довыносить до определенного возраста, когда они могут сами существовать, а проблема заключается в том, что сейчас от 70% до 90% детей, которые родились с экстремально низкой массой тела, эта масса тела от 500 грамм и выше, они имеют серьезные проблемы со здоровьем в дальнейшем, это первое. И их спасение стоит очень дорого, это колоссальные затраты. Кстати, мы будем об этом говорить в воскресенье в нашей программе. Собственно говоря, сейчас наука и медицинские технологии позволяют этих детей спасать. Вопрос в том, ради чего, сколько это стоит и как их потом выращивать, реабилитировать. Это очень дорого, это очень серьезная проблема на самом деле. Чтобы вы понимали, сейчас мы достигли показателя неонатальной смертности порядка 5 промилле, то есть пять на тысячу детей. В Америке, в Германии, во Франции это порядка 2-2,1 промилле, в Монако вообще 1,95, то есть там в 2,5 раза ниже, чем у нас. И конечно мы идем к тому, что таких детей будет все больше и больше, вопрос в том, насколько здравоохранение способно выдержать эту финансовую нагрузку.

С.ДОРЕНКО: А что ж, придется.

К.КАЛИСТРАТОВ: Потому это не просто взять, в пакет положит. Это специальные центры, специальные технологии, всё это очень дорого, всё это очень интересно и это ставит вызов обществу.

С.ДОРЕНКО: Нам пишет Андрей, у него сын родился три месяца назад, он говорит: «Ужасно хочется выспаться, дайте такой пакет». Чтобы его туда засунуть.

К.КАЛИСТРАТОВ: Нанять няню дешевле, вы ему скажите.

С.ДОРЕНКО: Если вы наймете няню, ваш сын начнет гакать потом и говорить «дала», «спала», «пила»; она пила воду и дала чашку. Ни в коем случае, никаких нянь близко не подпускать! Здравствуйте, слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, Сергей. Это Лариса. Вообще для меня это выглядит следующим образом: патерналистский мир, вычеркивающий женское начало из своей жизни, уже полностью хочет забрать на себя все функции женщины. Давайте будет рожать без женщин.

С.ДОРЕНКО: И хоккей смотреть без женщин, и рожать без женщин.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: И хоккей, и работать.

С.ДОРЕНКО: Ларис, приходит ученый, мужчина естественно, скоблит мне кожу, из живой клетки делает женскую и делает из нее яйцеклетку. Даже не надо яйцеклетку, он делает из нее половую… потом смешивает с моей…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Слюной.

С.ДОРЕНКО: И в пакет запускает.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: И получается прелестный маленький Серёжа.

С.ДОРЕНКО: Да! Абсолютно верно.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Уже готовый, уже выученный, классный.

С.ДОРЕНКО: Конечно. Учу его ездить на трехколесном сначала велосипеде, потом на двухколесный перевожу, правильно? Зачем нам бабы?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Но трагичность истории заключается вот в чем: землю пашет землепашец, он актор, он действующее лицо, а земля…

С.ДОРЕНКО: Земля — это женщина.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да. А земля — это бессмысленная ерунда…

С.ДОРЕНКО: Она стонет без плуга.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: В сознании земля не существует. Землепашец — да, the best, а земля это так, река — ерунда, давайте ее загадим, всё равно денег не зарабатывает, только электростанцию крутит, а так… Деревья не нужны — давайте на туалетную бумагу, если не яблоня, а яблоня плоды дает — молодец. Понимаете, к чему всё. Женщина ищет свое место в мужской роли.

С.ДОРЕНКО: Абсолютно верно.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: В мужской роли, в роли актора, и ей на этом пути рожать не надо, зачем ей рожать.

С.ДОРЕНКО: Мы вам мстим, потому что вы слишком возгордились. Вы гордитесь своими матками, а мы вам, пожалуйста, пакеты из «Пятерочки»!

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Мы не гордимся, мы просто просим себе местечко.

С.ДОРЕНКО: Вы гордитесь, мы вам пакетик из «Пятерочки», вот и всё. (Смеется)

Чувство опасливости не позволяет мне касаться этого, а чувство лихости журналистской, я бы даже сказал разнузданности, заставляет. Я качаюсь здесь. У меня тема, что Тимакова назвала опрос об отношении россиян к Медведеву политическим заказом.

Д.КНОРРЕ: Пресс-секретарь Медведева.

С.ДОРЕНКО: Наташа, она же из «Московского Комсомольца».

Д.КНОРРЕ: Она была в «Московском Комсомольце»?

С.ДОРЕНКО: Она до этого была в «Коммерсе», а потом в «МК» работала.

Д.КНОРРЕ: Может быть. Мы знаем ее уже как пресс-секретаря.

С.ДОРЕНКО: Я помню ее, такие глазки-пуговки, такая маленькая была, хорошая. Я ее видел в 1999 году, хорошая девочка такая, глазки-пуговки. А, она выросла, я ее просто давно не видел. Ну, хорошо, в следующий раз подойду и скажу «глазки-пуговки, привет». Она выросла, надо сказать, ей побольше лет стало. Покажи мне, сколько ей лет, чтобы я знал. 1975 года она, да она на год старше Оношки или на три.

Д.КНОРРЕ: 42 года ей.

С.ДОРЕНКО: Кому?

Д.КНОРРЕ: Тимаковой.

С.ДОРЕНКО: Оношке 38. Считай, ровесница!

Д.КНОРРЕ: Нет.

С.ДОРЕНКО: Нельзя, да? (Смеется)

Д.КНОРРЕ: Сергей, только Насте такого не говорите, пожалуйста.

С.ДОРЕНКО: Ну, хорошо. Это был опроса «Левада-центра», который вызвал слишком много ответов. Пресс-секретарь главы правительства Дмитрия Медведева Наталья Тимакова назвала политическим заказом опрос «Левада-центра», по которому почти 45% россиян в той или иной степени поддерживают отставку господина Медведева. Директор «Левада-центра» Лев Гудков назвал слова Натальи Тимаковой «демагогией», подчеркнув, что как только кому-нибудь не нравятся данные опросов, их объявляют заказными. Я хочу сказать, что «Левада-цетр» это…

Д.КНОРРЕ: Американские враги!

С.ДОРЕНКО: Нет. Я помню становление, первоначальную «Леваду». Они же приходили на телевидение, объясняли, зачем вообще опросы, что это за опросы. Это было что-то нереальное. В самом начале, чуть ли не 1992 год, я помню эту «Леваду». Еще Левада был жив. С ним была женщина-сподвижница, которая приходила к нам на телевидение. Я очень хорошо помню всё это. Больше того, ВЦИОМ до известной степени родной брат «Левады-центра».

Существует ФОМ, ВЦИОМ и «Левада», их три. Все три глубоко научные, с моей точки зрения. Я думаю, что ФОМ строился сам. Мне кажется, я просто вспоминаю 1992 года, уже сквозь путаницу времен. ФОМ строился сам, Саша Ослон его строил, а «Левада» и ВЦИОМ это чуть ли не два родных мероприятия, это одно и то же. Кто-то от кого-то отпочковался, кто-то откуда-то ушел, в гневе хлопая дверьми, но по способу работы ВЦИОМ и «Левада» — это единая школа, а ФОМ были сразу чуточку отдельно, насколько я припоминаю.

Д.КНОРРЕ: ВЦИОМ — 1987 год.

С.ДОРЕНКО: А «Левада»? Совершенно верно, они же и проходили к нам, «Левада» это и был ВЦИОМ, просто потом они ушли в «Левада-центр». Когда они возникают? Они возникают в 1930 году. Нет! Я тебе говорю, что ВЦИОМ и «Левада» — это одно и то же, в сущности, по методу работы. Дата основания 2003-й, я уже нашел. Совершенно верно, они там рассорились и ушли, собрав чемоданы. Но это одно и то же, в принципе.

45% россиян в той или иной степени поддерживают отставку Медведева. Тимакова сказала, что это политически обусловленный заказ. То есть это что, американский посол заказал.

Д.КНОРРЕ: Ну, не иначе.

С.ДОРЕНКО: Ну, не Трамп же. Трамп-то наш, а посол старый, еще по-обамовски мыслит. Правильно или чего? Не знаю. Скажите, пожалуйста, вы считаете, что опрос «Левада-центра» политически обусловлен; опрос «Левада-центра» по Медведеву, безусловно, политический заказ: да — 134-21-35; нет — 134-21-36. В опросе говорится о резком падении рейтинга Медведева. Ну и что падает, падает и падает. 

Д.КНОРРЕ: С другой стороны, я понимаю, что пресс-секретарю Медведева надо было что-то ответить, видимо, потому что эта новость была очень растиражирована. Молчать было ну совсем уж… А что ей сказать?

С.ДОРЕНКО: Ну, сказать, что американские шпионы, это последнее что приходит в голову.

Д.КНОРРЕ: Она просто назвала это обтекаемо «заказ».

С.ДОРЕНКО: Я остановлю это голосование, у меня уже довольно много людей. Опрос «Левада-центра» касательно Медведева это политический заказ — 13%; опрос «Левада-центра» относительно Медведева не политический заказ — 87%. Это прекрасное голосование и тоже некий выпуск наш. Переходим мы прямо к «Движению».

В ДВИЖЕНИИ

Д.КНОРРЕ: Ой, 7 баллов.

С.ДОРЕНКО: Во-первых, 7 баллов. Всё, без мотоцикла нельзя. Завтра опять холод, с субботы начинаем ездить на мотоцикле уже постоянно. Ты знаешь, что я меняю мотоцикл?

Д.КНОРРЕ: Да, я видела в Instagram.

С.ДОРЕНКО: Я впарил жене версию, а она сделала вид, что поверила, что из-за ветра я хочу купить мотоцикл потяжелее. Она сделала вид, что поверила моим доводам, представь себе. Я играю, что я ее уговариваю, а она играет, что соглашается — хорошая супружеская игра. Мы пойдем и проживем его, этот четверг, 27 апреля.