Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Это программа «Бла-бландинки», мы начинаем. Ольга Данилевич…

О.ДАНИЛЕВИЧ: Катерина Звягинцева. И вы уже могли услышать нашего гостя, который сказал: «Не хочу, не думайте». Это не отбивался наш гость и не говорил: «Не тяните меня в студию, я не буду участвовать в программе». Нет, всё было хорошо и в порядке. В гостях писатель, журналист, кандидат исторических наук…

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Да не говорил я такое!

О.ДАНИЛЕВИЧ: …завкафедрой мировой литературы и культуры факультета международной журналистики МГИМО, автор и бессменный ведущий программы «Умницы и умники» Юрий Вяземский. Ура, товарищи! Здравствуйте.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Здравствуйте.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Здравствуйте. Уже напугали, напугали с самого начала.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Мы так хотим чувствовать рядом с вами умницами и умниками…

О.ДАНИЛЕВИЧ: Но не получится.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Но получится блондинками, видимо.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Нет, получится.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Получится?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Умные глаза, чувство юмора — всё, что нужно.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Белые волосы, Катечка. Всё хорошо.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Честно? Мы же с детства смотрели вашу программу, с детства… Ты мечтала попасть? Я — да.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Вот нельзя так говорить гостям! Нельзя говорить: «Я вас с детства люблю». Потому что гость сразу начинает думать, что что-то не то с нами, что нам 15 с половиной лет. А всё не так. Мы взрослые уже барышни с Катечкой.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Да я понял. Я-то в эфире 25 лет.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Ну, ладно. 25 мы не выдержим.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Ко мне 8 лет назад подошёл Николай Цискаридзе и сказал: «Юрий Павлович, я вырос на вашей программе». 8 лет назад, Николай Цискаридзе.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Так что…

О.ДАНИЛЕВИЧ: Грустненько сразу становится? Нет?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Нет, с одной стороны, это страшно радостно, когда такой человек говорит, что он вырос на моей программе. А с другой стороны, конечно, потом является мысль: «Не блондинка ли за углом?» Ну, там же разные есть блондинки. Есть и с косой.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Катечка, координаты.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Друзья, +7 925 88-88-948 — номер для ваших SMS-сообщений. Telegram: govoritmskbot. Twitter: govoritmsk. Не забываем про эти все координаты, пишем, задаём вопросы. Звонки мы традиционно не принимаем.

О.ДАНИЛЕВИЧ: И начнём с умных вопросов — со своих.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Ты уверена, что они умные?

О.ДАНИЛЕВИЧ: Ну, просто ведь Юрий Павлович всё время сам задаёт вопросы, и надо же…

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А теперь мы такие отыгрываемся за всех.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Так плохо со мной вёл себя только Ваня Ургант.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Мы хорошо себя… Мы очень приятненькие, правда. Мы всё время об этом говорим.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Тогда — умницы. Продолжаем.

О.ДАНИЛЕВИЧ: В следующем году в России собираются, точнее — могут ввести новый ЕГЭ по литературе. В этой новой модели, как говорили в Рособрнадзоре, исключены задания с короткими ответами и повышены требования к объёму сочинения. Во-первых, как вы в принципе относитесь к единому госэкзамену и как к этим новым требованиям отдельным по литературе?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Девочки дорогие мои, ненаглядные и красивые блондинки, ну сейчас же ведь преддверие праздника! Вот-вот будет праздник — замечательный, великий. Ну, надо говорить о чём-то позитивном, хорошем, радостном.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Нет, мы непременно и о нём поговорим.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Что вы, понимаете, о грустном?

О.ДАНИЛЕВИЧ: Вы ведёте такую программу. Как мы с вами не можем об умном не поговорить?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: ЕГЭ?

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: ЕГЭ.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Не надо о грустном.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: И скоро ведь выпускные. Вот мы ещё к чему.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Выпускные — это хорошо. Но они тоже с ЕГЭ?

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Да. То есть это плохо?

О.ДАНИЛЕВИЧ: Слушайте, вы сами же этих детей бедных мурыжите там, на «Умниках и умницах», задаёте им каверзные вопросы, как мне кажется. Ну, вы должны быть как в своей стихии.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Уважаемые радиослушатели, вот видите, они так хорошо начали, я уже их назвал умницами. А сейчас что-то они как-то сбиваются и начинают умничать, а это уже не умницы, а умники. У меня, во-первых, не каверзные вопросы, у меня хорошие вопросы.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Очень хорошие.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Они очень сложные вопросы, но это явно не ЕГЭ.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Кстати, вас никогда не просили придумать, например, помочь…

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Для ЕГЭ что-нибудь.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Для ЕГЭ, да.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Нет.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Те же вопросы по истории, например, нет?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Нет.

О.ДАНИЛЕВИЧ: А вы бы, если бы предложили вам такую…

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Нет.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Никогда бы не согласились?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Нет.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Вы не хотите иметь отношения к ЕГЭ никакого?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Нет.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Но вы ведь как-то… Как уровень олимпиады, как какой-то из этапов олимпиады для того, чтобы потом школьники поступали. Вы делаете фактически ту работу, которую делает ЕГЭ, чтобы дети потом могли поступить…

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Так, опять! Обратите внимание — опять меня стали обижать.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Ну, неправда же.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Один человек мне такое сказал когда-то, но он шутил. По фамилии Фурсенко.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Дошутился.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Он говорит: «У вас же тоже почти ЕГЭ». Я говорю: «Ну, понимаете, Андрей Александрович дорогой…»

О.ДАНИЛЕВИЧ: В другой, более приятной форме, но смысл-то тот же: вы даёте возможность детям поступать затем в университет, в МГИМО в частности.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Даю, естественно. Но там, понимаете, надо читать много книг. Для этого надо ориентироваться в пространстве. У меня многие вопросы рассчитаны, что даже если человек не знает факт, то он…

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Логически.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Если он ориентируется в этом пространстве, он в состоянии ответить, по типу вопросов из передачи «Что? Где? Когда?». У меня надо думать. Понимаете? А здесь, в общем, это… Я в своё время объяснял, что для того, чтобы проверить знания человека поступающего, нужны два экзамена — так же, как люди сдают экзамен на вождение автомобиля. Дело-то довольно простое по сравнению, не знаю, с математикой, физикой, химией и так далее. Там два экзамена. Первый экзамен — это ЕГЭ. То есть надо на компьютере сдать правила уличного движения.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Тесты.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: А дальше тебя выводят на улицу, сажают за руль и смотрят: сможешь ли ты тронуться с места без рывка, сможешь ли запарковаться. Понимаете? ЕГЭ — это минимум миниморум. Но поскольку наши ребята последние два года занимаются исключительно вот этой шагистикой и тренировкой, как отвечать на ЕГЭ, то они как-то забывают о главном предмете — и об истории, и о математике, и о физике. Такие роботы.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А потом, смотрите, они же попадают в институт, и этих роботов нужно как-то перепрограммировать.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Попадают замечательные. Я один раз видел заявление от одного замечательного юноши, который привёз с собой 100 баллов по русскому языку и литературе…

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Тупенький оказался на самом деле?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Я с ним не был знаком, но в слове «заявление» было две ошибки.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Как можно в слове «заявление»?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Да. И ещё с кавказским акцентом, мягкий знак там стоял.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: И «общага» через «я» — «общяга».

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Нет, там просто заявление.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: То есть не показатель?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Нет, это один из показателей. Там есть свои плюсы, понимаете, но всё сводить к ЕГЭ… Ну, что вы на самом деле? Скоро праздник, и вообще такие проблемы у нас есть, а вы — всё ЕГЭ да ЕГЭ, ЕГЭ да ЕГЭ!

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А как вы отмечаете праздники?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Зануды вы, а не блондинки!

О.ДАНИЛЕВИЧ: Это правда, это правда. Что уж скажешь тут? Скажите, пожалуйста, вот есть же ещё очень много всяких разных образовательных сайтов. Есть, не знаю, «Универсариум», «Arzamas», «Тотальный диктант», где проверяются знания людей. Но почему-то на все эти сайты, на «Тотальный диктант» очень много ходит взрослых. И если с «Тотальным диктантом» ещё как-то можно понять, то всё, что касается интернет-площадок различных — предполагается, что современные дети очень интересуются интернетом, и всё, что в интернете, для них должно быть интересно. Но это не совсем так. Что касается вот этих образовательных сайтов различных, о которых я говорю. Это показатель того, что образовательная именно какая-то история не очень популярна у детей. При этом ваша программа, которой 15 лет… Правильно я понимаю?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Опять обижают.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Нет?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Радиослушатели, ну заступитесь хоть вы за меня!

О.ДАНИЛЕВИЧ: Ну, вы заступитесь сами.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: «25 лет» я сказал.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Простите, да. 25, да.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: А, это вы мне комплимент делаете, дескать «вы не такой старый», да?

О.ДАНИЛЕВИЧ: Да, конечно. Вы юный, конечно, да. 25, да. Простите, я всё неправильно посчитала. Так вот, 25 лет. Сильных-то изменений в программе не было. Ну, то есть она как зародилась, так вот…

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Да. Причём я принципиально это делаю. Так же, как и не надо менять… Сейчас у нас все сдвинуты на инновациях.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Да-да-да, спецэффекты.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Не надо вносить инновации в футбол, менять число игроков. В хоккее тоже не надо. И меня не надо трогать. Вот как был — так и играем.

О.ДАНИЛЕВИЧ: У вас никогда не было мысли действительно создать какое-то мобильное приложение, не знаю, какие-то виртуальные «Умники и умницы»?

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Ну, чтобы отвечали на вопросы. Ты едешь в метро, приложение…

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: (Говорит по-французски.)

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Что?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Вы меня не понимаете?

О.ДАНИЛЕВИЧ: «S’il vous plaît» понимаю — «пожалуйста». А вот всё остальное…

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Я спросил: «Это что такое? Скажите мне, пожалуйста».

О.ДАНИЛЕВИЧ: Что именно?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: И специально на том языке, чтобы вы меня не поняли, потому что вы заговорили со мной на языке, который я не понимаю. Что такое «виртуальное»? (Говорит по-французски.)

О.ДАНИЛЕВИЧ: Сделать сайт, на котором можно стать полноценным участником программы, но виртуально, не приезжая в студию, не проходя отборочных туров.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Просто в телефоне сидишь.

О.ДАНИЛЕВИЧ: И реально встречаясь с соперниками.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: И чтобы потом они поступали виртуально в МГИМО, также не приезжая в МГИМО, и, не ходя на лекции, они виртуально там учились, и всё было виртуально?

О.ДАНИЛЕВИЧ: Нет-нет. Ну, тогда…

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: И главное, что виртуальный диплом, да?

О.ДАНИЛЕВИЧ: Нет, необязательно при этом давать им возможность дальше поступать в МГИМО. Это как такая тренировочная площадка.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Нет, вообще идея эта очень интересная. Если деньги дадите.

О.ДАНИЛЕВИЧ: У вас нет инвесторов на это? Никто не предлагал такого?

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А потому что нужно предложить. Мне кажется, когда есть идея, есть спрос, появляются и спонсоры.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Предложение.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Смотрите, есть такая программа… Лингвист Петров ведёт. Забыла. На «Культуре».

О.ДАНИЛЕВИЧ: На канале «Культура».

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: На телеканале «Культура».

О.ДАНИЛЕВИЧ: «Полиглот».

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: «Полиглот».

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Это не мой канал.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Ну, неважно.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Очень важно.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: И программа-то интересная для изучения языков. Вы знаете миллион тысяч языков, а не все такие способные.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Нет, это Петров знает миллион тысяч, а я…

О.ДАНИЛЕВИЧ: Это правда.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Чуть-чуть поменьше.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Мне бы русский выучить.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: И у них тоже есть приложение. Когда ты едешь в метро, очень хорошо ты можешь себя проверять — грамматику, например, по английскому или испанскому, что ты изучаешь.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Не пора ли вам выходить в Сеть?

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Вот то же самое и вам можно сделать. Нет?

О.ДАНИЛЕВИЧ: Юрий Павлович, вы смотрите осуждающе.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: «Народ безмолвствует». Я вспоминаю Пушкина: «Народ безмолвствует».

О.ДАНИЛЕВИЧ: Вам просто самому это неинтересно, поэтому и не хотите этим заниматься?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Нет, я просто, видимо, уходящая натура. Я довольно плохо понимаю, о чём вы говорите. Наверное, всё это очень хорошо, но…

О.ДАНИЛЕВИЧ: Скажите, а у вас кнопочный телефон или смартфон?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: У меня?

О.ДАНИЛЕВИЧ: Да.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Нет, у меня iPhone.

О.ДАНИЛЕВИЧ: IPhone. Вот! Значит, у вас там есть миллион тысяч приложений. И вы прекрасно себе должны понимать, что такое приложения мобильные, а не делать вид, что вы не понимаете, о чём мы разговариваем.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Нет, я не понимаю. Я ими не пользуюсь.

О.ДАНИЛЕВИЧ: А чем вы пользуетесь? Звонками? Эсэмэски пишете?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Эсэмэски пишу, да.

О.ДАНИЛЕВИЧ: А у вас есть…

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: У меня WhatsApp, но сломался.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Вот! Видите.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Девочки на меня обиделись, и одна из моих дочерей даже со мной на некоторое время перестала общаться. Она решила, что я специально выключил WhatsApp и ей не отвечаю.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А Telegram?

О.ДАНИЛЕВИЧ: Не знаете, что это такое.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: (Говорит по-французски.)

О.ДАНИЛЕВИЧ: Понятно.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Мы вам после новостей расскажем, что это такое.

О.ДАНИЛЕВИЧ: А сколько лет вашим внукам?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Ой, это очень сложный вопрос.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Ну, это младший школьный возраст, детский сад, старший?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Старший внук у меня, наверное, вашего возраста. Ну, ему 23.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Спасибо.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: А младшей внучке сегодня исполнилось три года. А вообще у меня сегодня именины! Что вы на меня насели с интернетом, в котором я ничего не понимаю?

О.ДАНИЛЕВИЧ: Мы каравай не испекли просто, но надо как-то…

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Меня надо поздравлять. Сегодня День святого Георгия.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Поздравляем вас с Днём святого Георгия!

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Замечательный совершенно святой. А я Георгий в Церкви.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Юрий Павлович, такое ощущение, что вы пришли к нам, чтобы мы, правда, пели песни. Но вы же ведёте серьёзную программу, вы серьёзный человек. Мы будем о серьёзных вещах говорить какую-то часть программы, а потом обещаю вам, что мы поговорим о более…

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Ну, я попробую вам поверить.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Пожалуйста, вот поверьте.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Вторая часть…

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Радиослушатели дорогие, тут две девушки, действительно очень симпатичные, но одна из них такая строгая, а другая очень улыбчивая. Но мне кажется, что вот та, которая строгая, она потом будет мягче, а та, которая улыбчивая, потом…

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Наоборот. Поменяются.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Они поменяются местами. Слушайте, пожалуйста, эту программу, потому что ну очень интересные ведущие.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Хороший и плохой полицейский

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: А перерыв будет вообще, рекламная пауза?

О.ДАНИЛЕВИЧ: Будет, да. Будет, будет.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Когда?

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Вы уже устали?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Я уже устал!

О.ДАНИЛЕВИЧ: Потерпите, пожалуйста! Вот я сейчас…

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Жарко?

О.ДАНИЛЕВИЧ: Я сейчас ещё неприятных вопросов пару позадаю.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Тяжёлое радио. Я знаю, есть такое хорошее радио, там на один вопрос ответил — и тут же музыку включают.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Это другая радиостанция. А это радиостанция «Говорит Москва».

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: «Дугая, дугая», — как говорит моя внучка. Дугая.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Дугая, хорошо. Помните, в 2013 году президент призвал создать единый учебник по истории. Расскажите нам, пожалуйста, если вдруг вы знаете, ведь эта идея не увенчалась успехом, то есть не выпустили?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Нет, он создаётся, по-моему, и даже, может быть, выпустили. Я, честно говоря, не знаю.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Единый учебник по истории?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Я учебники не читаю для того, чтобы это не мешало моей программе, потому что у меня программа с самого начала была задумана так, что мы говорим о тех вещах, которых нет в учебнике. Но в принципе это очень нужная идея.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Именно чтобы он был единым?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Чтобы он был единый, чтобы с помощью этого учебника можно было понять вообще, а что хочет государство, чтобы знали наши школьники. Потому что то, что они захотят сами знать, они и без государства разберутся.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Сами узнают.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А вы черновики не видели?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Нет.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Потому что нам тоже интересно, что же там будет.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Помните, у Булгакова «Мастер и Маргарита»: «А вы не тревожьтесь, Маргарита, всё будет правильно, на этом построен мир».

О.ДАНИЛЕВИЧ: Вы тоже изначально просто думаете, что всё будет правильно, что есть кому этим заниматься?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Ну, правильно с точки зрения… Нет, я наконец пойму, как государство на данном этапе оценивает интересные моменты нашей истории, потому что это было всегда и это всегда будет.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Вы знаете, я вчера была в кафе вечером, и там сидела пара, мальчик и девочка. Девочка готовится к экзамену, и она его проговаривала. Экзамен по истории, сегодня она сдаёт в РГГУ, видимо, там неподалёку. И каждый её вопрос: «Боже мой, зачем мне это нужно знать? Это же мне никогда не пригодится! Зачем мне это нужно?» Зачем нашим современным студентам дают такую информацию, ну, действительно, может быть, ненужную, которая никогда в жизни, нигде не пригодится? Вот только она сдаст этот экзамен — и забудет.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Ну, есть девочки, которым, конечно, это никогда не пригодится. Это, честно говоря, не те девочки, которые приходят ко мне на передачу. Но есть девочки, которым обязательно пригодится. И всё пригодится. Особенно если они станут мамами, если они захотят воспитывать своих детей, то им очень пригодится. Ну а если, конечно…

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Знать, кто был в 1910 году министром иностранных дел?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: В 1910 году? Министром иностранных дел? Ну а почему не знать? Я, например, не знаю.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Извольский. Представляете? Я это вчера узнала, сидя в кафе.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Как Катечка сейчас сделала Вяземского! Посмотрите, как красиво вообще это было!

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Я же говорил, что такая улыбчивая. А она бывает самая…

О.ДАНИЛЕВИЧ: Мне кажется, закрываем программу вообще. Зачем мы привели Юрия Павловича?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Главное — обратите внимание, что я с самого начала сам признался, что не знаю.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Абдул-Хамид пишет: «Как вы всё успели? Я же только что вас по телевизору смотрел! Вы тут и там».

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: «Фигаро здесь, Фигаро здесь, Фигаро там…»

О.ДАНИЛЕВИЧ: Программа в записи ведь?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Да, в записи.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Как много времени занимает запись?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Запись занимает три дня. Мы сразу снимаем 12 программ.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Ого!

О.ДАНИЛЕВИЧ: Ого!

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: А иначе мы бы разорились.

О.ДАНИЛЕВИЧ: А дети, которые приезжают, они же приезжают из разных регионов России. Вы как-то их организуете в пространстве, в Москве?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Нет, естественно, мы организуем, но уже сейчас не финансово.

О.ДАНИЛЕВИЧ: А как? Подождите, а что значит «уже сейчас»? А когда вы закончили это делать финансово?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Дело в том, что когда начиналась программа, то, в общем, у нас были деньги на то, чтобы детям оплатить и дорогу, и разместить, и даже оплатить сопровождающих.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А сейчас?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Сейчас мир становится всё более жёстким, и поэтому детям, если и помогают, то помогают на местах спонсоры.

О.ДАНИЛЕВИЧ: А давно перестали вот это всё организовывать?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Давно очень, уже очень давно.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Скажите, пожалуйста, вы же в прошлом году… И это уже была третья ваша награда в этой номинации. Вы стали обладателем… программа «Умники и умницы» стала обладателем «ТЭФИ» в категории «Лучшая программа для детей и юношей».

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Обратите внимание — они опять меня обижают.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Почему?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Потому что это была не третья, по секрету вам скажу, уважаемые радиослушатели.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А десятая?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: А пятая.

О.ДАНИЛЕВИЧ: А были другие номинации.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Мы про номинации.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Хорошо, четвёртая. Четвёртая в номинации «Лучшая программа для детей», потому что моя вторая «ТЭФИ» — это была номинация «Лучшая публицистическая программа». Я страшно ей дорожу, потому что мне вручал статуэтку и диплом… Догадайтесь, кто?

О.ДАНИЛЕВИЧ: Не знаю. Кто мог вручать?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Михаил Михайлович, но Сперанский. Кто?

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Теперь нас ловит!

О.ДАНИЛЕВИЧ: Мне кажется…

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Я только знаю Владимира Владимировича.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Самый остроумный человек России кто?

О.ДАНИЛЕВИЧ: Галустян?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Жванецкий, дамы и господа.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Жванецкий.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Жванецкий, хорошо. Была ещё номинация «Лучшая образовательная программа» в 2001 году.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Нет, не образовательная.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Не было?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Детская, детская.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Вот, насчёт детской программы. У вас есть конкуренты, по вашим ощущениям? Есть ли конкуренты у вас на телевидении современном?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Нет конечно.

О.ДАНИЛЕВИЧ: А были ли когда-нибудь?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Не было.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Это вы говорите с долей иронии? Или вы действительно так считаете?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Я действительно так считаю. Ну, потому что моя программа изначально просто мною придумана, и поэтому ну какие конкуренты, когда у меня, в общем, конкурент только я сам.

О.ДАНИЛЕВИЧ: А почему говорят, когда…

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Нет, проигрывал я, да. Я проигрывал Тине Канделаки с программой очень популярной, которая называлась «Самый умный». Но это покупная программа.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Скажите, кстати говоря, насчёт покупных и непокупных. Когда говорят про российское телевидение и то, что востребовано в том числе за рубежом, наши российские проекты, там говорят про «Что? Где? Когда?», КВН. А почему никогда не говорят про «Умники и умницы»? Это же правда уникальный формат, которого не было.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Ну, я всё время об этом говорю.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Нет, я имею в виду…

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: И обратите внимание, что все на Первом канале.

О.ДАНИЛЕВИЧ: У вас права не собирались купить?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Ну, у меня купили права.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Купили? А где?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: В Азербайджане.

О.ДАНИЛЕВИЧ: И до сих пор идёт там эта программа?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Она идёт, да. Она очень хорошо идёт, потому что они изменили, они это приспособили к Азербайджану, это идёт на азербайджанском языке.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Немножко под себя сделали.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Да. И главное, что это очень хорошо. Потому что когда покупаешь что-то чужое, надо обязательно это приспособить к той почве, на которой ты растёшь.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Ну, у нас все наши покупные программы — тот же «Голос», который сейчас очень популярный — приспособлены под нас.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Да. И очень хорошая программа.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Даже «Поле чудес» приспособили в своё время.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Да. И обратите внимание, что вы перечисляете программы, которые выходят на Первом канале.

О.ДАНИЛЕВИЧ: В который раз Юрий Павлович…

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Первый канал проплатил сегодняшний эфир!

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Если бы!

О.ДАНИЛЕВИЧ: Для размещения детей денег нет. Канал не проплатил. 27-й пишет… И на самом деле много сообщений не с вопросами, а просто с каким-то…

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: С восхищением.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Да. Собственно 27-й пишет: «Восхищён гостем».

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Защищают меня? Защищают от вас?

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Да, защищают.

О.ДАНИЛЕВИЧ: 840-й: «Девочки, скажите гостю: он неправ. Потому что я тоже от его авторитета робела бы, растерялась и, конечно, впала в умственный анабиоз. Всё это я к тому, что гостя можно только с восторгом слушать и внимать».

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Внимать и внимать.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Это к тому, что мы с вами разговариваем, а должны бы, наверное, молчать, а говорить должны были бы вы. Но это другой формат.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Ой, это было бы скучно очень.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Скажите, пожалуйста, возвращаясь к вашей программе, вообще как зарождалась идея «Умник и умниц»? Вот вы сидели, и — бац! — «эврика!»?

О.ДАНИЛЕВИЧ: «Умников».

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Как вы сказали? «Бац»?

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Бац! — «эврика!».

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Какое-то «Эхо Москвы» пошло. Там Альбац.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Альбац.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Немножко по-другому.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Арабское слово — «аль бац».

О.ДАНИЛЕВИЧ: Как придумали-то, правда?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Ну, мне просто позвонили и сказали, что есть одно слово для новой программы, которую от меня ожидают, куда меня приглашают как автора и ведущего. Потому что я оцениваюсь именно как автор и ведущий, не просто ведущий, а ещё и автор. «Вот есть название “Умники” и есть режиссёр. А всё остальное…»

О.ДАНИЛЕВИЧ: «Придумайте всё сами».

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: А всё остальное я должен придумать. И поскольку к этому времени я уже немножко заскучал по телевидению, я стал придумывать. И тогда, в общем, почти не было олимпиад. Мне захотелось, чтобы это была олимпиада. Потом как-то это всё заработало, очень сложно описать. Я увидел край стадиона, знаете, где дорожки — она длиннее, другая… Ну, где этот изгиб идёт. Потом почему-то возник светофор. И я понял, что там красный и зелёный. Собственно это те цвета, которые я различаю. Потому что жена говорит, что другие цвета я не различаю. Для меня красный…

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Дальтонизм, да?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Там какой-то есть малиновый, какая-то раздавленная малина или клубника и так далее.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Фуксия, вот это всё.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Да-да. Вот это я не различаю.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Понятно.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Ну, три цвета — нормально.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: И как-то всё это наложилось: и три цвета, и дорожки, и разные этапы.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Один раз можно ошибиться.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Я пришёл на телевидение, вот это всё принёс. Один из тогда руководителей телевидения сказал, что слова «Умники» маловато и будет более телевизионно, если будет «Умники и умницы». Я это принял. Потом встретился с режиссёром. Понял, что я с ним работать не смогу. Попросил его уволить. И поехало.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Скажите, пожалуйста, а когда вы вели первые эфиры, у вас скорее было ощущение, что вы сейчас вот встретили детей умнее, чем вы думали, или, может быть, слабее, чем вы рассчитывали?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Ой, Оленька…

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Оленька.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Ну, Оленька, Оленька.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Нет, мне сказали, что надо называть Хельга.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Нет, Оленька.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Я же скандинавист, поэтому для меня… Дорогие друзья, вы поняли, что Хельга и Ольга — это на самом деле одно и то же, просто на разных языках. Потому что встречаются такие люди, которые считают, что Ольга — это русское имя. Хельга — «святая» означает. Святая!

О.ДАНИЛЕВИЧ: Не забываем об этом.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Ольга, так о чём мы? Я увлёкся на святую.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Да, мы говорили, точнее — я пыталась у вас спросить, а вы пытались не ответить мне на вопрос.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: А, я забыл, я забыл.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Детки умнее или не умнее, чем вы ожидали?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Я забыл. Это было так давно. Это было 25 лет назад!

О.ДАНИЛЕВИЧ: Вы будете отмечать дату в этом году? В ноябре должно быть по идее.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Нет. Ну, она же не круглая. Мы 20 лет уже отмечали, вернее — не мы…

О.ДАНИЛЕВИЧ: 25 — очень даже хорошая дата.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Ну…

О.ДАНИЛЕВИЧ: Нет?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Я же не Басков.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: И не Киркоров. Вот он отмечал 50 лет.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Киркорова не надо трогать. Это святое.

О.ДАНИЛЕВИЧ: А Басков? Басков — что, не святое? Ничего святого в вас, Юрий Павлович!

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Ну, Басков мне простит, потому что я ему очень улыбался.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Когда?

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А если сравнивать деток 25 лет назад… Ну, каких уже деток? Выпускников! И сейчас. Есть разница в знаниях?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Вот всегда задают этот вопрос.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Да.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Ну, вот куда ни придёшь, везде: «А если сравнивать…» Во-первых, зачем? Особенно накануне праздника зачем огорчаться?

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: То есть всё-таки, да?..

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Когда среди них так много жертв ЕГЭ.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Понятно.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: А потом, понимаете, человек, который стремится к знаниям, который стремится к самостоятельности мышления, тот, кого мы называем умным — он, в общем, не меняется со времён Древнего Египта.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Такой же?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Они всегда одинаковые, эти умные, потому что они очень сильно отличаются от дураков, от ленивых, от неинтересных.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Для вас кто такой умный и кто такой дурак?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Я уже сказал, что умный человек — это который прежде всего хочет понять, для чего он появился на этот белый свет, чем он отличается от других людей, у которого возникают самые различные вопросы, и желательно в детстве, такие, на которые никто не ответит. Например: «Зачем солнце? Зачем я? Кто я? И как мне себя развить? И как мне обрести своё имя настоящее и стать действительно Екатериной или действительно Ольгой?»

О.ДАНИЛЕВИЧ: А не так себе, не пойми кем.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: А не номером 16 и номером 3.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А не просто святой.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Про детей хотела у вас ещё спросить. В конце марта у нас тут в России проходили протестные различные митинги, в которых как-то очень неожиданно приняли участие дети. Ну, в смысле — их было много, школьников. И многие, естественно, говорили, что эти дети вообще не понимают, куда они пришли, зачем они пришли и что ими движет. Другие, наоборот, утверждали, что это люди со сформулированной позицией. Вы чью сторону в этом смысле занимаете? И не говорите, что вы не знали о протестных этих движениях.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Нет, я знаю о протестных движениях. Я, в общем, это частично и… Я частично даже понимаю, потому что если молодой человек не протестует, если он не идёт поперёк течения или хотя бы не пытается это делать, то он для меня, в общем, не совсем молодой человек, потому что это естественно, понимаете. Но что касается взрослых, тех, которые вывели этих детей, то тут мне вспоминается, например, ИГИЛ (на всякий случай предупреждаю вас, что это организация, запрещённая на территории Российской Федерации, как обычно говорят журналисты), которые в критический момент впереди выставляют детей и женщин. Вот у меня возникло некоторое ощущение, что здесь, в общем, вели себя так же.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Вы не верите в то, что эти дети могли прийти сами?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: А?

О.ДАНИЛЕВИЧ: Вы не верите, что эти дети могли прийти сами?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Нет, они могли и сами прийти, понимаете, но взрослые дяди и тёти, которые выводят их на дубинки, вот они мне чем-то напоминают…

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А я знаю школьников, которые сами выходили, никто их не выводил. Они сказали: «Мы хотим вот выйти. У нас есть вопросы».

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Я с самого начала это допустил и сказал, что это вполне естественно. И это с возрастом пройдёт. Но вот у тех дядь, которые устраивают провокации с участием детей, вот у них это не пройдёт. И их за это надо наказывать. Вот такое мнение. Конечно, вы можете меня побить.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Пока мы будем бить…

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А у нас новости потому что сейчас. 13:30.

 

НОВОСТИ

 

О.ДАНИЛЕВИЧ: 13:35.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: И мы продолжаем! Ольга Данилевич…

О.ДАНИЛЕВИЧ: Катерина Звягинцева.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: У нас сегодня в гостях…

О.ДАНИЛЕВИЧ: В гостях у нас писатель, журналист, кандидат исторических наук… Очень много всего можно говорить. Юрий Вяземский у нас в гостях.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Юрий Павлович, здравствуйте.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Ничего, что я прервала эту большую и длинную тираду ваших регалий всяческих?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Нормально.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Очень интересные вещи говорятся всегда за эфиром. Вот сейчас нам Юрий Павлович сказал о том, что на программу «Умники и умницы» — внимание! — приходят люди, которые не знают, кто президент Российской Федерации.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Ну, не на программу приходят. Дело в том, что мы проводим предварительное собеседование. И мы это можем сделать только с москвичами, потому что, естественно, ездить по всей великой России лично я не в состоянии. Хотя я и езжу, но там уже другая система. Сейчас не будем об этом. И однажды пришла девочка, которая не в состоянии была ответить ни на один вопрос. И она уже уходила, и чтобы как-то закончить на положительной ноте, я её спросил: «Ну а кто президент Российской Федерации?» Она сказала: «Не знаю». И, по-моему, обиделась.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Ну, может, расстроилась просто, перенервничала?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Помните, у Булгакова так начинается первая глава «Матера и Маргариты»: «“Пива нет”, — сказала буфетчица и почему-то обиделась».

О.ДАНИЛЕВИЧ: Я знаю, какой вопрос мы не зададим Юрию Вяземскому: какая ваша любимая книга? Потому что вы уже второй раз упоминаете «Мастера и Маргариту».

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А мы знаем.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Ну, одна из, да.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Скажите ещё, вот интересно же, когда вы готовите вопросы, вы готовите их сами или у вас есть целая команда?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Конечно, я.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Лично?

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Один? Вы один пишете?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Ну, не совсем один. Дело в том, что я подбираю все эти вопросы и так далее, читаю, соответственно, книжки. Я читаю столько же, сколько читают ребята, потому что тему иногда просто назначаю, которую я… Ну, мне хочется просто познакомиться, я не знал ничего заранее. А потом все эти вопросы я несу шеф-редактору нашей программы. Она по совместительству моя жена, Татьяна Александровна. И она эти вопросы отбирает.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Хотела спросить: а шеф-редактор умнее вас?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: А?

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Шеф-редактор умнее вас?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Понимаете, она не может быть умнее меня, потому что она женщина, а женщина не может быть умнее мужчины.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Вот оно, началось!

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Подождите, подождите! Дослушайте до конца дедушку девятикратного!

О.ДАНИЛЕВИЧ: Серьёзно?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Молодые блондинки, понимаешь!

О.ДАНИЛЕВИЧ: Девяти?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Она чутче меня, она более чутко воспринимает аудиторию. Она представляет себе: этот вопрос пойдёт или не пойдёт, будет интересно ли для телезрителей или нет. Я, конечно, её умнее, но я топор по сравнению с её чуткостью.

О.ДАНИЛЕВИЧ: А не бывало ли такого, что она говорит: «Вот давай здесь другой вопрос зададим»? И какой-нибудь задаёт вопрос, ответ на который вы не знаете.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Нет, такого не бывает.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Нет.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Тарелочки выбрасываю я. Её дело — пропустить или застрелить.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Вы кого-нибудь пробовали там, на Первом канале, потестировать по своим вопросам из взрослых людей?

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Коллег.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Из коллег, да.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Ну…

О.ДАНИЛЕВИЧ: Ну?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Ну, я же не такой жестокий, как вы.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Короче говоря, американские учёные… Не британские, заметьте, а американские учёные выяснили полезное свойство, ещё одно свойство утренней зарядки. Специалисты из университета Делавэра узнали, что занятия спортом и даже непродолжительная, но регулярная утренняя зарядка делают гиппокамп более эластичным, а это способствует значительному улучшению памяти. Мне кажется, глядя на вас, вы делаете каждый день утреннюю зарядку.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: «Если вы в своей квартире, лягте на пол, три-четыре».

О.ДАНИЛЕВИЧ: Три-четыре.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Гиппокамп — это хорошо. Гиппокампом у меня как раз отец занимался, четырьмя мозговыми структурами, и одна из них была гиппокамп. Это очень важная структура. Но мне больше нравится структура, которая называется «амигдала», или «миндалина», потому что именно она выбирает…

О.ДАНИЛЕВИЧ: «Мы выбираем, нас выбирают…»

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: В том числе — какой из двух блондинок больше всего довериться.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Ну-ка? Вы сделали выбор?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: А?

О.ДАНИЛЕВИЧ: Вы сделали выбор?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Нет, я миндалину пока не включил. Я сейчас подумал…

О.ДАНИЛЕВИЧ: Да что ж вы! Уже полпрограмы прошло! Вы включайте.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Нет, подождите, подождите…

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: У меня гиппокамп в основном работает, да.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Вы всё только мозгом, да? А сердцем? Как же сердце? Сейчас кардиологи могут подключиться.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Ну, я же сказал, что я мужчина. У нас в основном голова. Мы головные. Мы — умники. А умницы — женщины.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А зарядку-то вы делаете? Вы же не ответили.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Зарядку я не делаю, нет.

О.ДАНИЛЕВИЧ: И никогда не делали?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Никогда не делал.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Но вы же прямо спортсмен. Вас даже иногда так называют.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Я никогда не делал. Просто когда я нахожусь на отдыхе, у меня спортивная ходьба, потом у меня бассейн, когда я могу себе это позволить. Раньше, естественно, у меня был бег, лошади и всё что угодно. А сейчас я уже…

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А велосипед остался?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Велосипед? Нет. Велосипеда уже, к сожалению, нет. А когда-то, до 47 лет, конечно, велосипед был любимым спортом.

О.ДАНИЛЕВИЧ: А почему вы не ездите на велосипеде?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Ну, потому что сейчас мне вообще уже мало чего можно делать, поскольку я в своё время очень активно прыгал на лошадях. В общем, допрыгался, как меня врачи и предупреждали.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Суставы, да?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Нет, не суставы.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Это моя просто…

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Спина. Но опять вы о грустном! Господи, праздники впереди!

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Дослушайте. Это моя проблема — суставы. И я, конечно же…

О.ДАНИЛЕВИЧ: Мы позвали вас, чтобы поговорить о Катечкиных проблемах. Что же тут непонятно-то?

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А правда, что однажды вы доехали из Москвы до Петербурга на велосипеде? Это был спор какой-то?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Ну, во-первых, это было не однажды, а несколько раз.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Серьёзно?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: И потом, я очень любил ездить…

О.ДАНИЛЕВИЧ: Один?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Ну, это четыре дня.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Вы один ехали или в составе группы?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Второго идиота я не нашёл.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Четыре дня?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Ну, причём Ленинград — это ещё не так далеко. Я ездил по Золотому кольцу, а это чуть-чуть даже дальше. И потом у меня самый такой интересный крупный заезд по всей Прибалтике был.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Ого!

О.ДАНИЛЕВИЧ: На велосипеде?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Я выехал из Ленинграда. Простите, тогда так назывался мой родной город. Сейчас он уже Санкт-Петербург. И вначале Эстония, потом Латвия, потом Литва, а потом возврат.

О.ДАНИЛЕВИЧ: А первый раз вы поехали на спор? Или почему?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Нет, без всякого спора. Почему? Я просто с детства очень любил дорогу, с детства любил вот такие длинные дистанции, потому что спортсмен я никудышный и всем всегда проигрывал, а вот что касается выносливости… И потом, понимаете, на велосипеде — это же ведь уникальный вид спорта тем для меня, потому что легче всего мне было ловить второе дыхание. А это наркота. Причём это натуральная наркота.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А как это поймать?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Это эндогенные…

О.ДАНИЛЕВИЧ: Так можно же было на мопеде, как Че Гевара, например.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Ну, там второго дыхания нет. А Че Гевара что, на мопеде ездил?

О.ДАНИЛЕВИЧ: Да.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Бедный!

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Велосипед надо было подарить.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Представляете себе команданте Че на мопеде?

О.ДАНИЛЕВИЧ: Ну, какой-то мопед же…

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Это же вообще!..

О.ДАНИЛЕВИЧ: Это был мотоцикл?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Это же дискредитация образа!

О.ДАНИЛЕВИЧ: Просто он такой маленький, что для меня это какой-то мопед. Я неправа? Это был мотоцикл? Расскажите мне разницу между мопедом и мотоциклом.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: (Говорит по-испански.)

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Кстати, немножко начали о споре. И вы тоже уже вспоминали, что вы полгода отучились…

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Простите, я отвечу на вопрос. Разница между мотоциклом и мопедом — это всё равно что разница между настоящей блондинкой и крашеной.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Вот ответили.

О.ДАНИЛЕВИЧ: И её нет как бы, потому что если ты даже покрасилась в блондинку, то в душе ты тоже становишься блондинкой. Разницы нет.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Мопед не становится мотоциклом.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Тогда это неудачное сравнение.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: «“Пожалуй, вы правы”, — говорил Черчилль, — надо так отвечать, чтобы прекратить неприятный разговор».

О.ДАНИЛЕВИЧ: У нас есть ещё одно исследование. Вы же хотите лёгкости? Вот есть у нас исследование британских учёных. Катечка говорила про американских, а я вам — про британских. Британские учёные измерили силу — внимание! — мата. Неожиданным образом. Говорят, ругань при подъёме тяжести и откручивании гаек — это не признак хамства, а физиологическая необходимость. Экспериментально они доказали, что когда крутят, например, люди как раз педали велосипеда и матерятся, то расстояние и тяжёлую трассу преодолевают с большей лёгкостью, чем те, кто не матерятся в этот момент. Вы материтесь в жизни?

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Ругаетесь хотя бы?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Во-первых, про американских учёных…

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Британские.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Это уже британские.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Наши любимые.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Ну, американские и британские… Простите, даже у меня голос сел от возмущения. Они не могут ничего сказать про мат, потому что они ничего в мате не понимают.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Это правда.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: У них есть свои какие-то очень лёгонькие английско-американские ругательства. А когда грузчики в их портах начинают ругаться, они ругаются на польском мате, потому что мат — это великий язык совершенно, им не понятный. Во время кручения педалей если кто-то начинает ругаться матом, то сами понимаете, что сила уходит в мат — и педали, значит, не крутятся.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Крутятся.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Матом надо ругаться тогда, когда педаль вдруг заела.

О.ДАНИЛЕВИЧ: А они как раз…

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: И особенно когда заела педаль, а ты вдруг летишь через руль. Вот тут иногда очень помогает перед поцелуем с асфальтом сказать что-нибудь такое: «Мамочка моя!»

О.ДАНИЛЕВИЧ: Вы именно так и говорите, я так чувствую?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Нет, я, честно говоря…

О.ДАНИЛЕВИЧ: Ругаетесь?

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Бывает?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Во время полёта?

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Нет, вообще. Крепкое словцо можете вставить?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Нет, просто, понимаете, бывают такие ситуации, когда, честно говоря… А что значит «крепкое словцо»? Просто переходишь на этот язык — иногда чтобы тебя поняли, а иногда чтобы ты сам себя понял.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: С кем? Со строителями так можно?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: И чтобы выразить ощущение. А иначе вспоминается анекдот про то, как дети ругались матом, вернувшись из детского сада, и все родители побежали в детский сад для того, чтобы выяснить. Там все отпирались и говорили: «Ну, что вы? У нас такое совершенно невозможно, правда. Вот у нас вчера были рабочие». Позвали рабочих, и рабочие говорят: «Да мы никогда в жизни! Здесь же детский сад. Вчера просто мне капнуло расплавленным оловом с потолка, когда что-то там чинил, а я говорю: “Вася, ну зачем же ты мне расплавленным оловом капаешь на лысину?”». Сами понимаете, когда тебе расплавленным…

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Там не сдержаться.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Да ещё один человек другому русскому человеку… Нет, там просто это необходимо, понимаете. Это терапия. Это чтобы выдержать эту боль и эту обиду.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Британские учёные как раз всё это объясняют знаете чем?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Да что они понимают?

О.ДАНИЛЕВИЧ: Они говорят, что когда ты ругаешься матом, ты не можешь думать ни о чём другом, считают британские учёные.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Ещё раз повторяю, что им не понять наш язык, этим English.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Сейчас пойдёт актёрская часть вашей биографии.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Потому что за кадром вы же вспоминали, что полгода у вас было…

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Что полгода?

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Учёбы в Щукинском училище

О.ДАНИЛЕВИЧ: Щукинское училище.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А вот туда вы поступали как раз таки…

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Начинается! Да, тут на спор

О.ДАНИЛЕВИЧ: С кем спорили?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: С товарищем.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: На три бутылки коньяка, я знаю. Да?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Вы вообще…

О.ДАНИЛЕВИЧ: Наподсматривала.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Вы где работаете?

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: «На кого работаете?» — надо спрашивать.

О.ДАНИЛЕВИЧ: И такие погоны — пым! — тут же легли.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Главный вопрос: вернул обещанное?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Ну конечно.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: И вместе употребляли?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Ну, посмотрите на меня внимательно. Разве можно мне не вернуть?

О.ДАНИЛЕВИЧ: А почему полгода? Вам стало скучно?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Там не скучно. Понимаете, с одной стороны, был спор. С другой стороны, я всю жизнь мечтал стать актёром. Я совершенно не понимаю, почему я пошёл в МГИМО. Это произошло как-то спонтанно. Ну, видимо, просто нить судьбы меня туда повела, сказав: «Не надо, Юра, туда. Не надо». А тут…

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Слушайте, в МГИМО вы быстро поступили, да?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Я поступил, да, потому что нить судьбы также меня туда вела. В общем, это было чудо.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Но в Щукинское-то вы очень тяжело поступали.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Нет, легко.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Легко?

О.ДАНИЛЕВИЧ: С первого раза всё получилось?

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Подождите, вы…

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Нет, всё было очень легко, потому что на консультации сидел просто мой знакомый…

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Блат был, да?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Ну, это не блат, это шутка была. Это была шутка. Никто не верил, что я поступлю, потому что я картавил. Я окончил МГИМО, я уже был в аспирантуре. Это был просто, как сейчас говорят, прикол. Там был преподаватель, один из преподавателей моей сестры, сестра Евгения Симонова уже в это время там училась. И в порядке шутки. Это было под ночь, договорились о том, что я туда пойду. Пришёл на консультацию. Естественно, меня пропустили на первый тур. Пришёл на первый тур. И естественно…

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Этуш у вас был?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Нет, Этуш — это был третий тур и вообще совершенно неожиданно для меня. Они меня пустили на второй. На втором уже так, в общем, сказали: «Вы, наверное, пошутили. Уже хватит. Мы, конечно, можем, учитывая, что вы брат Евгении Симоновой, пусть вас на третий тур, но там уже будет всё училище. Надо ли вам туда ходить?» А спор-то был, что я дойду до третьего тура. Я сказал: «Очень надо».

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Три бутылки всё-таки на кону.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: И всё, они меня пропустили на третий тур. И не надо было туда идти. Ну, категорически не надо было туда идти, потому что я уже выиграл. Но почему-то меня туда потянуло. Ну и там, конечно, был вначале полный провал, потому что меня тут же прервали, сказали, что я… А я картавил тогда, у меня же ещё «р» было вот такое французское.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: До 24 лет, да?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: До 24 лет я исключительно разговаривал, простите, вот так вот.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А как вы избавились от этого?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Ну, потому что я же поступил, надо было ходить на речь. На другие предметы я не ходил, потому что, сами понимаете… Что я там, историю КПСС, что ли, изучал, находясь на кафедре Международного и рабочего коммунистического движения МГИМО? Я исправлял. А там просто меня выгнал…

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Этуш?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Я не помню. Был то ли Этуш, то ли Захава. Я на всякий случай говорю, что Этуш, но сейчас…

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Сегодня, кстати, Этушу — 95.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Я знаю.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Столько праздников сегодня!

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Поэтому как-то не хочется… Я отрицаю, что это Этуш! Там просто этот замечательный человек надо мною издевался. Меня вывели. А потом назад ввели, как заключённого, и стали издеваться дальше.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А что читали?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: И говорят: «Мы узнали, что вы брат Жени Симоновой. Она очень талантливая наша студентка. А вы, наверное, не бездарный. Давайте мы вас послушаем». И дальше… Вот меня не надо было злить.

О.ДАНИЛЕВИЧ: И?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Катя, меня не надо было злить, потому что я разозлился. И тут те силы, которые во мне таились, они во мне проснулись. Я сразу выбрал другую себе программу. Моментально поменялась программа! Это монолог Марка Антония над трупом убитого Цезаря. Я сразу понял, что тот, который надо мной издевается — это Брут. И стал с ним разбираться, работая на публику. А это то, что им нужно. Это умение общаться с аудиторией. Потом попросили басню. У меня басня была такая наивная, хорошая, распевная. А тут я сказал: «Нет! “Волк на псарне”». И, глядя в лицо тому, кого вы называете Этушем, я сказал: «Волк ночью, думая залезть в овчарню, попал, блин, на псарню!»

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Вас легко…

О.ДАНИЛЕВИЧ: …вывести из себя?

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: …разозлить?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Блондинкам — нет.

О.ДАНИЛЕВИЧ: А вообще?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Брюнеткам — да.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А когда последний раз злились?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Давно.

О.ДАНИЛЕВИЧ: А из-за кого?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: В первом браке. У меня первая жена была брюнетка. Она, правда, утверждала, что она шатенка.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Но всё-таки брюнетка?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Ну, я так определил.

О.ДАНИЛЕВИЧ: А дрались вы когда последний раз?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: В смысле?

О.ДАНИЛЕВИЧ: В смысле… Не с женщиной, разумеется.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Ой, давно. Я человек исключительно мирный. Ну, во сне разве что.

О.ДАНИЛЕВИЧ: А агрессивный при этом можете быть, если выведут из себя?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Я?!

О.ДАНИЛЕВИЧ: «Я?! Да что вы?! Как можно?!»

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Ольга!

О.ДАНИЛЕВИЧ: Извините, пожалуйста. Я буду более сдержанной тоже. У нас на самом деле слушатели вовсю присоединились, которым мы даже не рассказали, не напомнили наши координаты. +7 925 88-88-948 — это номер для SMS-сообщений. Telegram: govoritmskbot. И Twitter: govoritmsk. Давайте парочку сейчас прочтём, ладно? «Дайте совет, — Луноход просит, — молодому многодетному папе по воспитанию».

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Помогать хорошей жене. А если она плохая, найти другую.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Ух ты!

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Ну, это самый основной совет, потому что, конечно, мама, прежде всего мама. Надо, чтобы была хорошая мама.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Подождите, вы же однажды сказали, что вообще самая жестокая штука в жизни — это вообще отношения между мужчиной и женщиной.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Да, она самая жестокая, но в то же время она может быть и самой радостной, самой прекрасной, самой победной.

О.ДАНИЛЕВИЧ: А это может быть с одной и той же женщиной?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: А?

О.ДАНИЛЕВИЧ: Это может быть с одной и той же женщиной?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Ну, это бывает, но в основном в художественной литературе.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Вы упомянули первый брак, но вы о нём не очень любите говорить, потому что вы говорили, что это была любовь или страсть…

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Золотко, я сразу вас прерываю и отвечаю кратко: потому что я сейчас во втором.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Да, вы сейчас во втором.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Имеющий уши да услышит.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Вот! Я как раз таки веду вас ко второму браку. Вы сказали, что самое лучшее, что случилось в вашей жизни — это встреча с вашей женой Татьяной.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Да.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Татьяна Александровна. А помните вашу встречу?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Помню, конечно.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Как это было?

О.ДАНИЛЕВИЧ: Мне кажется, такой взгляд потерялся, но надо было сказать «помню». Точно помните?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Нет, естественно, я помню, потому что это была встреча очень яркая. Мы очень друг другу не понравились.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Ого!

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Она мне не понравилась, а я на неё чудовищное впечатление произвёл.

О.ДАНИЛЕВИЧ: И как же вы исправляли всё это?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: А я не исправлял. Там просто… «Браки совершаются на небесах», — как сказала Наташа-старшая Наташе-младшей. Это если читать Льва Николаевича Толстого, «Войну и мир». Сейчас, правда, говорят, что якобы читать не надо школьникам, они ничего там не понимают. Как будто взрослые там что-нибудь понимают. Там, по-моему, этот роман можно понимать, только когда ты школьник. «Браки совершаются на небесах». И поэтому этот брак совершился ещё до того, видимо, как мы родились на белый свет, поэтому Бога совершенно не интересовало — нравимся мы друг другу, не нравимся. Нас просто взяли за шкирки и за шкирки стали сводить. Мы очень сопротивлялись.

О.ДАНИЛЕВИЧ: А кто сводил?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: А?

О.ДАНИЛЕВИЧ: Кто сводил? Невидимая рука?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Ну, как кто?

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Или, может, друзья помогали?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Нет, друзья… Что вы? Друзья все ополчились. Друзья кинулись к ней и говорят: «Ты что, что ума сошла?»

О.ДАНИЛЕВИЧ: «Ты посмотри на него!»

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: «Ты посмотри на этого! Что ты вообще? На его жену посмотри. У него двое детей. Ты что, с ума сошла, что ли?» Мне человек, который нас, в общем-то, свёл, говорил: «Ты что, с ума сошёл? Быстро к жене возвращайся!» Нет, вся Москва ополчилась и вся Москва убеждала нас в том, что, в общем, это совершенно невозможно. Только одна знакомая моей жены, которая была женщина очень непростая, которая гадала на воде и которая видела, в общем, всё… Ну, сейчас это называется «ведьма» или «ясновидящая». Только она одна сказал: «Ну, так…»

О.ДАНИЛЕВИЧ: А вы верите в это всё, в ясновидение?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Нет, я в него, конечно, не верю, но этой женщине я верил абсолютно, потому что она предсказывала несколько раз, и очень точно. А я начинаю верить тем, которые очень точно тебе предсказывают, понимаете. Что бы ни говорили про сенсов…

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Астрологи тоже предсказывают.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Нет, там есть масса шарлатанов и так далее. Но я просто за диагностикой обращаюсь…

О.ДАНИЛЕВИЧ: К кому?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: К своей знакомой, сенсу.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Она водит вам руками и говорит: «Вот здесь болит»?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Нет, она ничего не водит. Она просто смотрит меня. А потом я иду и глотаю кишку, и мне повторяют её диагноз. Или потом ещё иду куда-то, и со мной тоже что-то творят… Я не буду говорить, куда вводят.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Не надо, не надо.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: И всё это делается именно для того, чтобы потом получить тот диагноз, который сказал она мне. Я не знаю, как она это делает. Ну, ей я верю, естественно, но больше к другим не хожу.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Но сейчас-то с вами всё хорошо, никаких диагнозов?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Нет, диагноз у меня есть…

О.ДАНИЛЕВИЧ: Диагноз «здоров».

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Есть нехороший.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Я хотела у вас спросить ещё…

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: «Старость» называется. И в пенсионном удостоверении написано «по старости»…

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Ну, ладно вам, старость…

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Нет, удостоверение показать, что ли? В 60 лет, понимаете, молодой человек, цветущий, а там написано «по старости».

О.ДАНИЛЕВИЧ: В 60.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Нет, мне сейчас 65.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Я знаю, что таким выдают в 30 с чем-то.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Девочки, опять о грустном?

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Нет, не будем о грустном.

О.ДАНИЛЕВИЧ: А вы всё еще в Патриаршем совете по культуре Российской православной церкви?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Да, пока не выгнали.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Скажите, пожалуйста… Просто сегодня прямо появилась новость, что в РПЦ предрекли конец христианской цивилизации через 30 лет. Глава Патриаршей комиссии по вопросам семьи, защиты материнства и детства протоиерей Димитрий Смирнов так говорит: «Европа станет мусульманской, а христиане будут жить в полуподполье».

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Ну, он очень хороший человек. Когда я его вижу, я прямо весь расцветаю. Он шутник.

О.ДАНИЛЕВИЧ: А почему такой…

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Ну, потому что он шутник. Понимаете, я его люблю как раз за то, что он…

О.ДАНИЛЕВИЧ: То есть всё, что он говорит, он шутит? Потому что какое-то время назад…

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Понимаете, он шутит, но в каждой шутке есть доля истины. Но в данном случае, сами понимаете…

О.ДАНИЛЕВИЧ: Ну, какое-то время назад он говорил как раз о том, что «террористы, исповедующие радикальный ислам, готовы отдать жизнь за свою веру, а у нас здесь всё тухло», говорил он, в христианстве.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Ну, у меня не тухло.

О.ДАНИЛЕВИЧ: У вас не тухло.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Ну, может быть, он проснулся в этот день или увидел что-то тухлое.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Но это же как-то дискредитирует РПЦ, вот такие заявления. Нет?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Я думаю, что это невозможно. И вообще РПЦ невозможно дискредитировать. Просто мне как раз такие люди и нравятся, потому что… Я не люблю, когда всё однообразно. Вот Владимир Вольфович Жириновский мне нравится, потому что…

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Эпатажный.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Да. Только я что-то стал за него переживать, что…

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А что случилось?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Не болен ли.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Не переживайте.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Надо его отправить к вашей знакомой, сенсу.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Ваша позиция по передаче Исаакия РПЦ какова?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Ну, во-первых, я ленинградец.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Вот. Потому что вы ленинградец. И при этом вы в патриаршем совете…

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: У меня позиция достаточно жёсткая. Моя позиция: если то или иное здание было построено с определённой целью… Ну, храм должен быть у Церкви, из него не надо делать музей.

О.ДАНИЛЕВИЧ: То есть это должна быть церковь, которая даже не будет работать как музей, по вашему мнению?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Нет, она будет работать как музей. И об этом неоднократно говорили.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Так зачем передавать, если она будет работать как музей?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Ну, потому что всё должно вернуться на круги своя, понимаете. Поскольку я видел, как при советской власти отбирали у Церкви, как превращали в музеи… Надо вернуть украденное, девочки! А тем более что Церковь неоднократно говорила о том, что, естественно, она будет общаться с музейщиками, вы же понимаете, иначе собор такой не сохранить. Ну, я же там был, когда там был атеизм один. Там маятник через всю церковь ходил, понимаете. Ну, верните, гады!

О.ДАНИЛЕВИЧ: «Верните, гады»?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Ну, я не к музейщикам обращаюсь и не к вам, девочки. Храни вас Господь.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Нет, мы-то приятненькие.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Христос воскресе!

О.ДАНИЛЕВИЧ: Уже всё.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Воистину воскресе. Уже сколько?

О.ДАНИЛЕВИЧ: Уже 9 мая скоро. Вы хотели тоже что-то сказать про 9 мая и, возможно, кого-то поздравить.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Я хочу сказать, что это замечательный праздник. Это праздник, против которого не возражает никто, даже самые оголтелые люди, которые против всего. Поэтому с праздником, с великим праздником, с замечательным праздником, с живым праздником! И пусть будут живы хотя бы в ваших сердцах, если вы атеисты, те люди, которые отдали свою жизнь для того, чтобы мы жили свободно, легко, насколько можно легко жить в России.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Вы хоть раз участвовали в акции «Бессмертный полк»?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Нет.

О.ДАНИЛЕВИЧ: А хотите?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Думаю. Я просто сам по себе «Бессмертный полк», потому что я назван в честь мальчика, который в 41-м году окончил школу и в 41-м году погиб. Понимаете? Я в каком-то смысле сам «Бессмертный полк». Когда я говорю «Юра», обращаясь к себе, я…

О.ДАНИЛЕВИЧ: Обращаетесь к тому мальчику. Рубрика у нас: пять вопросов, Юрий Павлович. Что вы скрыли когда-то от мамы? Первый вопрос. Время наше почти вышло.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Не помню.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Ну, так уж и не помните. Второй вопрос: с какой блондинкой вы бы могли изменить своей жене?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Ни с какой.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Самая большая ошибка в жизни?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Очень много ошибок.

О.ДАНИЛЕВИЧ: А самая большая?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Короткие вопросы. Сложнейшие вещи называете! Человек, который называет свою самую большую ошибку… Не было!

О.ДАНИЛЕВИЧ: Много и не было самой большой?

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Сначала много было, а потом…

О.ДАНИЛЕВИЧ: Вы же противоречите.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Самой большой не было среди них.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Ну, ладно.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: У кого бы вы попросили прощения?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: У всех, кого обидел.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Кто ваш лучший друг?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Жена.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Я в завершение одну вашу цитату приведу: «Русский человек, — вы говорили не так давно, — так устроен, что сегодня он счастлив, а завтра — нет. Мы амбивалентны: самые счастливые и самые несчастные, самые больные и самые здоровые, самые честные и самые лживые… Жизнь в России непростая, а счастья хочется». Вы счастливы в данный момент? Ну, я не имею в виду, что прямо у нас в эфире, а просто на данном отрезке своей жизни.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А вдруг у нас в эфире. Почему нет?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Я всегда счастлив.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А что нужно для счастья?

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Быть счастливым.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Порочный круг какой-то получается.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Нет, там нет никакого порочного круга. Просто есть очень хороший рассказ о том, что счастье внутри человека находится, понимаете, надо это счастье просто доставать. И когда ты несчастлив, когда тебе очень плохо, ты достань это счастье — и тебе будет уже легче. Поэтому, конечно, я счастлив. И вы будете счастливы, если будете меня слушаться, блондинки!

О.ДАНИЛЕВИЧ: Спасибо большое. Юрий Вяземский счастливый был у нас в гостях. Катерина Звягинцева…

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Спасибо большое, что пришли. Ольга Данилевич. Через Неделю услышимся. Пока!

О.ДАНИЛЕВИЧ: Пока!