С.ДОРЕНКО: 8 часов 40 минут. Пятница, 26 мая. Здравствуй, великий город! Здравствуйте, все! Это радио «Говорит Москва»! Говорит Москва! Дарья Кнорре — ведущая этой программы.

Д.КНОРРЕ: И Сергей Доренко. Доброе утро.

С.ДОРЕНКО: Даша, мы готовимся к приходу министра образования Российской Федерации. Ольга Васильева, Ольга Юрьевна. Она будет с нами после девяти. Вы можете задавать свои вопросы. Мы планируем тоже свои вопросы. Ты подготовилась к интервью?

Д.КНОРРЕ: Да, видите, я распечатала разные темы.

С.ДОРЕНКО: Обалдеть! Дай подсмотреть. Она распечатала, мне не показала.

Д.КНОРРЕ: Конечно. Ха-ха-ха. Вопросики.

С.ДОРЕНКО: Хочет блистать.

Д.КНОРРЕ: Да ладно вам.

С.ДОРЕНКО: Министерство образования ограничило доступ на заседание президиума ВАК. Министр образования предложила резко сократить места в аспирантуре.

Д.КНОРРЕ: Там с вопросами, я вам не дам.

С.ДОРЕНКО: Я не буду читать вопросы. Дату введения обязательного ЕГЭ по истории. Еще. …протестующей молодежи, глава … выступила против… А, вот как. Начальную военную подготовку я бы вернул. А что? Пусть бы они набивали порохом гильзы, что-нибудь такое, что не нужно, абсолютно не нужно.

Д.КНОРРЕ: Островок астрономии.

С.ДОРЕНКО: Конечно. Мы готовимся. Юрий: «Будут ей заданы вопросы про училок, которые терроризируют школоту после выступления?» А вы, Юрий, готовьтесь тоже, вы тоже будете задавать.

Д.КНОРРЕ: Пишите нам вопросы на SMS-портал.

С.ДОРЕНКО: Но не сейчас. Они сейчас напишут, это улетит. Ребят, не пишите сейчас вопросы. Сейчас напишите, это все улетит куда-то вообще в космос, не надо. Пишите вопросы, когда она придет. Договорились?

Есть какие-то новости, которые я хотел вам рассказать прежде. «Вчера с шефом забрали из салона его новый мотоцикл Triumph. Чтоб я так жил», — говорит Лимузин. Лимузин, спасибо, это очень красивая фотография. Triumph какой-то такой, спорт-турист.

Д.КНОРРЕ: Беленький.

С.ДОРЕНКО: Это спорт-турист какой-то, мне кажется, по виду во всяком случае. Спасибо за хорошие новости. Я хотел сказать, что кинокомпанию режиссера Алексея Учителя начали проверять на преступление тоже.

Д.КНОРРЕ: Поклонская все-таки нашла какие-то лазейки.

С.ДОРЕНКО: Как вы знаете, маски-шоу, люди в масках пришли к Кириллу Серебренникову и всячески его трясли за грудки.

Д.КНОРРЕ: И под это дело Поклонская тоже решила и Алексея Учителя. Вдруг ее осенило, ах точно!

С.ДОРЕНКО: Поклонская Алексею Учителю говорит: «”Матильду” хочешь? Мы тебе сейчас такую “Матильду” сделаем». Ой, Учитель, жди Матильду. Послала к нему нукеров.

По сообщениям его адвоката Константина Добрынина, это связано с запросом экс-прокурора Крыма и депутата Госдумы Натальи Поклонской. Она сделала запрос, не нарушил ли Алексей Учитель, увлекшись их светлостью, их сиятельством, налоговые законы XXI века. Может же такое быть, что заодно и нарушил законы, сейчас бы его и посадить бы.

В интервью агентству ТАСС защитник уточнил, что на киностудию Учителя в Петербурге пришел сотрудник полиции с запросом (в разработочку взяли) на предоставление документов. Началась прокурорская проверка Алексея Учителя за фильм «Матильда».

Д.КНОРРЕ: Вашим императорским величеством. Увлекшись вашим императорским величеством.

С.ДОРЕНКО: Их императорским, ихним императорским величеством. Все-таки тонко пошло дело, правда же?

Д.КНОРРЕ: Да.

С.ДОРЕНКО: То есть ты типа режиссер, а мы тебе прокуратуру. А Серебренникову: ты типа режиссер, а мы тебе спецотряд в масках.

Д.КНОРРЕ: СКР.

С.ДОРЕНКО: Я не знаю, кто сопровождение СКР делает. То есть СКР — следователь, а кто прибегает в масках с автоматами? Это ФСБ? Кто это?

Д.КНОРРЕ: Росгвардия может быть прекрасная, блистательная.

С.ДОРЕНКО: Какая-то блистательная структура, которая покажет художнику его место у параши.

Д.КНОРРЕ: А может быть подкинет новый сюжет для постановки.

С.ДОРЕНКО: У меня был приятель, и он как-то мне рассказывал, как досматривали его дом. Там был только мажордом в доме. Я уже говорил об этом в эфире. Следователи ходили, ходили, делали обыск. Его не было самого, он слинял за границу. Его предупредили, он слинял. Предупредили же тоже из следственных органов какие-то. Тогда еще не было, по-моему, СКР, не помню. И потом следователь говорит в какой-то момент, главный: где хозяйская спальня, где спал имирек, их светлость, их сиятельство где спал? Тот говорит: «Ну, вот, на втором…» — «Покажи». Мажордом ведет на второй этаж.

Д.КНОРРЕ: А там ловушка.

С.ДОРЕНКО: Нет! Там спальня. И в спальне рядом ванная комната, туалет. И этот самый сел, следователь, навалил кучу.

Д.КНОРРЕ: Господи!

С.ДОРЕНКО: Не смыл и ушел. Не смыл, оставил. Сел на унитаз, не на кровать. Он мог бы, раскорячившись, покакать на кровать, имярек, их сиятельство, но он не стал, потому что интеллигентный человек. Пошел, погадил в унитаз. Погадил, не смыл, ушел, кряхтя, довольный. Пометил территорию в известном смысле. Поэтому отношение людей творческих с людьми классическими я бы сказал, оно носит какой-то вот такой характер. А каждый из них пытается что-то доказать.

Д.КНОРРЕ: Да.

С.ДОРЕНКО: Ведь смысл в этом.

Д.КНОРРЕ: Аргументации у всех разные.

С.ДОРЕНКО: Это на самом деле спор из пятого класса. Раз уж мы ждем министра образования, это тянется из школы. Это двоечник какой-то, второклассник…

Д.КНОРРЕ: Задира.

С.ДОРЕНКО: Силовик такой в известном смысле.

Д.КНОРРЕ: У нас был такой, Жора звали.

С.ДОРЕНКО: Да. да, да. Он плюет все время жеваной бумажкой через трубочку во всех, типа, в глаз хочешь? Он курит, раньше всех начинает курить, играет в пристенок на деньги, торгует крадеными телефонами, где-то он мобильники крадет, не знаю, убивает ради мобильника кого-то, мы не знаем.  

Д.КНОРРЕ: У нас еще били по рюкзаку ногой, хрясь!

С.ДОРЕНКО: А есть растущий хипстер, он ходит в таких маленьких носочках незаметных, невидимых, таких специальных.

Д.КНОРРЕ: В чулках что ли?

С.ДОРЕНКО: Нет, нет, такие, которые под обрез сделаны. Он весь такой, в рубашечке.

Д.КНОРРЕ: Клетчатой.

С.ДОРЕНКО: От него пахнет.

Д.КНОРРЕ: Папиным парфюмом.

С.ДОРЕНКО: Он где-то берет Dior Sauvage со стола в туалете папы, да, чуть-чуть, немножечко, и он весь такой прилизанный. И вот этот спор, он продолжается всю жизнь потом. Всю жизнь этот ублюдок, который плевался жеваной газетой, он продолжает плеваться жеваной газетой.

Д.КНОРРЕ: Уже в крупных масштабах.

С.ДОРЕНКО: А этот, который ходил в invisible socks, он продолжает ходить в invisible socks. На самом деле он был однажды только на моей памяти утихомирен и утешен дружбой негодяя и отличника. Это было со мной!

Д.КНОРРЕ: Вы выступали в качестве отличника?

С.ДОРЕНКО: Да, у меня была кличка Профессор в шестом классе, меня звали Профессор. И в какой-то момент учительница волевым действием, волевым решением посадила меня с Андрюхой этим на последнюю парту у окна.

Д.КНОРРЕ: А у Андрюхи какое погоняло было?

С.ДОРЕНКО: Андрюха был Андрюхой. Сейчас не помню, если честно. Он здоровый, он второгодник был. Он выше меня, больше, он такой крепкий мужчина был, он был такой дядя силовик.

Д.КНОРРЕ: Доцент.

С.ДОРЕНКО: А я был Профессор. Он сидел у окна, а я у прохода, чуть-чуть глубже. Это был правый ряд парт, который вдоль окна. На самой последней парте он сидел. Я рассказывал про него, он превосходно резал портреты Джона Леннона на парте ножом. Пока у нас шла математика, он резал потрет Джона Леннона.

Д.КНОРРЕ: В смысле, вырезал ножичком на парте?

С.ДОРЕНКО: Да! И хорошо, глубинно прорезал, портрет Джона Леннона вышел на славу, огромный такой, большой. Я потом попросил его в виде исключения Пола Маккартни прорезать на моей половине парты. Я говорю: «У меня еще вот столько места свободно. Засандаль еще Йоко Оно может быть?» Дружба наша основывалась на том, что я ему не мешал, Андрюхе, а он меня очень униженно, но скромно, с достоинством просил решить контрошку. Давали математику, ему один вариант, мне другой, варианты разные давали.

Д.КНОРРЕ: Конечно. По рядам давали.

С.ДОРЕНКО: Абсолютно верно. Я 20 минут делал свой, 20 минут его. То есть я делал две контрольные за час. А что? Чего их там делать? Это же ерунда, семечки.

Д.КНОРРЕ: Ничего не меняется, все рассказываете про нас.

С.ДОРЕНКО: Ну, написал свой вариант, сидишь, тебе делать нечего, Андрюха так подвигает к тебе и говорит: Серег, Профессор, займись, ты посмотри, чего тут это.

Д.КНОРРЕ: Мне на тройку, мне не надо последнее, только не решай все, а то будет понятно.

С.ДОРЕНКО: Я такой: да ладно, давай сюда, тррррр, трррр. А когда мы уже учились в 10 классе, у меня тоже с силовиками была дружба. У меня был силовик один, он был в вольной борьбе или где-то, такой чувак, крупный, массивный такой не по годам. Но он не второгодник, ничего. Огромный такой Димон был. И он звонил: Серег, нам задали, ты это, короче. Я говорю: давай, читай. Я по телефону ему решал задачи. По телефону!

Д.КНОРРЕ: Он смог продиктовать?

С.ДОРЕНКО: Он диктовал.

Д.КНОРРЕ: Потрясающе.

С.ДОРЕНКО: Конечно. Он диктовал. Потому что его изгнали из маткласса, но первый месяц он учился в физматклассе и знал, что такое икс, игрек, вот такие вещи он знал.

Д.КНОРРЕ: Еще помнил.

С.ДОРЕНКО: И он читал мне задачу по телефону. Я ее нигде не записывал, в мозгах так представлял, и прямо в мозгах и решал. Геометрию в мозгах и так далее прямо по телефону: так, давай, отсюда строй перпендикулярную прямую, нисходящую в угол этой пирамиды…

Д.КНОРРЕ: Точка схода.

С.ДОРЕНКО: Да, этой призмы. Давай строй то, это так, тогда угол, здесь тангенс, котангенс, Димон, давай, пиши. Прямо по телефону все решалось. То есть, в принципе, возможность дружбы с силовиками…

Д.КНОРРЕ: А он звонил вам из таксофона?

С.ДОРЕНКО: Нет, он звонил из дому, из квартиры. Я жил на улице Ткачева, дом 8 в Волгограде. Это через железную дорогу от планетария, от школы, где я учился. А он жил там тоже недалеко, не на Ткачева, а чуть-чуть сюда. То есть возможность дружбы творческого человека с ублюдками, то есть двоечниками и силовиками, она возможна. Но нужно никогда их не обижать. И за них думать.

Д.КНОРРЕ: Серебренников, я убеждена, никак не оскорблял и не обижал силовиков.

С.ДОРЕНКО: Наверняка обижал. Наверняка ему какой-нибудь силовик звонил, Серебренникову, и говорил: Кирюш, Профессор, реши задачку. А я знаю, дружба творческой интеллигенции нематематической с силовиками невозможна. Теперь понятно.

Д.КНОРРЕ: Гуманитарии во всем виноваты.

С.ДОРЕНКО: Гуманитарии виноваты, конечно. Дружба технической интеллигенции, математической интеллигенции возможна. Ведь я представлял оба раза, в обоих случаях, математическую интеллигенцию.

Д.КНОРРЕ: А я представляла гуманитарную и, надо сказать, проверяла русский язык.

С.ДОРЕНКО: У кого? У силовиков?

Д.КНОРРЕ: У силовиков, конечно. Тоже в коалицию входила с силовиками.

С.ДОРЕНКО: Ха-ха-ха-ха!

Д.КНОРРЕ: И причем сразу у нескольких проверяла контрольные по русскому языку.

С.ДОРЕНКО: Слитно, раздельно.

Д.КНОРРЕ: И вывела одного силовика на твердую «четыре» в четверти, серьезно вам говорю, да.

С.ДОРЕНКО: Когда придут вязать маски-шоу, ты им это напомни.

Д.КНОРРЕ: Меня же тоже посадили с силовиком, прямо рассказали мою историю.

С.ДОРЕНКО: Посадили с силовиком?

Д.КНОРРЕ: С силовиком посадили, да.

С.ДОРЕНКО: Как его звали? Не переползали вши? У меня еще в одном гарнизоне был мальчик с Мызы, его звали Коля, и с его пиджачка переползали гниды.

Д.КНОРРЕ: Господи, боже мой!

С.ДОРЕНКО: Или вши. Как это называется?

Д.КНОРРЕ: У нас не было вшей.

С.ДОРЕНКО: Такая штучка, которая по плечам ползет.

Д.КНОРРЕ: В наше время уже не было вшей.

С.ДОРЕНКО: Он был с Мызы. Ты не знаешь, что такое Мыза.

Д.КНОРРЕ: Нет.

С.ДОРЕНКО: Мыза — это средство расселения финно-угорских народов. Какие-нибудь жалкие 50-40 лет назад финно-угорские народы так жили в древности в Нижегородской области. Они приходили к нам в Саваслейку в гарнизон с Мызы, мать! С Мызы! И на этой самой Мызе он где-то находил вшей и приносил к нам в гарнизонную школу.

Д.КНОРРЕ: Потрясающе.

С.ДОРЕНКО: Он тоже был силовик, двоечник и второгодник.

Д.КНОРРЕ: Видите, какой богатый опыт у вас общения.

С.ДОРЕНКО: Но я для него почти не делал, потому что его никто и не спрашивал. Вообще учителя его не поднимали. Его игнорири просто. Он приходил с Мызы со вшами, вообще никогда ни по какому предмету никто его не спрашивал ни разу, вообще ничего! Например, когда была Великая Октябрьская…? Ни слова!

Д.КНОРРЕ: Угрюмо просто сидел.

С.ДОРЕНКО: Коля просто сидел тупо и все. Потом вдруг исчезал на месяц, у них там страда уборочная или еще что-то, или коллектив запивал там, на Мызе. Они жили на Мызе.

Д.КНОРРЕ: Я поняла.

С.ДОРЕНКО: Это прекрасно. «Силовик был такой». «Вы путаете с бельевой вошью или нательной?» — рассказывает мне Сантехник. Вы знаете, я так и не научился в них разбираться. Я помню, что с него они ползли, это, мне казалось, в высшей степени экзотичным. И я как-то посоветовал его отсадить, но это не получилось, потому что я должен был… В каждой школе, куда я попадал, я должен был оказывать благотворное влияние на отстающих. Мне кажется, я вытянул таким образом не менее восьми школ. Серьезно.

Д.КНОРРЕ: Уберегли от закрытия.

С.ДОРЕНКО: Ха-ха-ха-ха! «А теперь в Саваслейке воду добывают». Зачем? Что это значит? «Между обязанностями собирают деньги на Triumph America LT. Четверть пути прошел».

Д.КНОРРЕ: Вы всех заразили.

С.ДОРЕНКО: Надо ездить на Triumph, быть отличником и решать вопросы с силовиками, решая за них задачки — вот главное, мне кажется, на что следует обращать внимание.

В ДВИЖЕНИИ

НОВОСТИ

С.ДОРЕНКО: 9 часов 6 минут. Пятница, 26 мая. Здравствуй, великий город! Здравствуйте, все! Это радио «Говорит Москва»! Говорит Москва! Дарья Кнорре — ведущая этой программы.

Д.КНОРРЕ: И Сергей Доренко. Доброе утро.

С.ДОРЕНКО: Мы обещали вам гостя. Гость с нами. Министр образования Российской Федерации Ольга Васильева. Ольга Юрьевна, здравствуйте. Рады вас видеть.

О.ВАСИЛЬЕВА: Доброе утро.

С.ДОРЕНКО: Мы уже очень сентиментально говорили о том, что Даша ваша ученица, и снова я ее поздравляю с таким учителем. А она мне здесь интригански говорила, что вы были самым сильным преподавателем.

Д.КНОРРЕ: Одним из самых сильных точно. Вас помнят все абсолютно наши однокурсники.

С.ДОРЕНКО: Я приглашаю всех пока писать, потом мы, наверное, дадим возможность поговорить по телефону вам с нашей гостьей. Писать на govoritmskbot в Telegram, также +7-925-88-88-948 SMS и в Twitter govoritmsk.

Прежде всего, я хотел бы задать свои вопросы, которые у меня накипели. Мне кажется, по поводу участия молодежи в политике, неучастия молодежи в политике, сейчас большое какое-то движение. Матвиенко говорит, что надо запретить вовсе, а как определить, кто молодежь, кто не молодежь. Гайдар командовал полком в 19. Я вступал в комсомол в 14, а это же была политическая деятельность. Нет?

О.ВАСИЛЬЕВА: Нет, я не думаю, что это была политическая деятельность.

С.ДОРЕНКО: А какая же?

О.ВАСИЛЬЕВА: Это была общественная организация, которая, кстати, выполняла очень хорошие задачи и традиционные исторические задачи по воспитанию и общению с молодежью. Я, насколько понимаю, вы хотите спросить, как я ко всему этому отношусь.

С.ДОРЕНКО: Да. Кроме этого, будут ли административные меры какие-то?

О.ВАСИЛЬЕВА: По отношению к чему?

С.ДОРЕНКО: По отношению к ученикам.

О.ВАСИЛЬЕВА: Давайте мы все-таки разберемся. Вы задали вопрос о том, какая у нас молодежь. У нас молодежь, вы знаете возрастные группы, у нас от 14 до 34 лет. Вот у нас самое большое количество проживающих сегодня в стране, это 28-34 — это порядка 17 миллионов. Дальше идет возраст 23-28, там, где уже, в общем-то, с головой мы дружим хорошо, стараемся дружить — это 14 миллионов. И вот наиболее романтическая часть публики, где-то 4 миллиона, от 14 до 20.

С.ДОРЕНКО: Их мало.

О.ВАСИЛЬЕВА: Их мало, конечно. Их мало, потому что это как раз…

С.ДОРЕНКО: Маленькое поколение.

О.ВАСИЛЬЕВА: То самое поколение, которое… Я очень люблю это поколение, скажу, почему, чуть позже. Во-первых, давайте мы четко определимся. Во все времена, и я, как историк, Дарья тут со мной согласится, что люди не менялись, менялись декорации. Если вы сейчас посмотрите в интернете как раз после всех означенных событий, там выходит очень интересная подборка, когда молодые люди собирали высказывания великих, причем третьего, второго тысячелетия, 13 века, 7 века, с момента записи, так сказать, высказываний, доходя до Сократа. Там примерно взрослых волновали те же самые проблемы по отношению к детям, что и сейчас, поэтому это первый момент. Второй момент. Молодежи в любом возрасте в любое время, от 14 до 20, свойственно быть… Во-первых, это очень любвеобильная часть населения, это правда, они нуждаются в любви, любят сами, и это очень романтическая часть населения.

С.ДОРЕНКО: Да, да.

О.ВАСИЛЬЕВА: Я хочу привести пример одного, я уже говорила несколько раз, не хочу показаться назойливой, но это определяет очень многие вещи, одного великого политика 20 века, который сказал очень просто, что если ты не мечтаешь переделать мир и человечество в юности, в молодости — у тебя нет сердца, если ты не консерватор в 40 лет — у тебя нет мозга. Поэтому вопрос был означен и обсужден очень давно.

С.ДОРЕНКО: Параметры консерватизма меняются.

О.ВАСИЛЬЕВА: Не так, чтобы они меняются.

С.ДОРЕНКО: Время ускоряется, вы согласны?

О.ВАСИЛЬЕВА: Время ускоряется, оно, биологическое время, ускоряется. Как раз об этом можно говорить очень долго.

С.ДОРЕНКО: Если женщина в 18 веке венчалась в платье своей бабушки…

О.ВАСИЛЬЕВА: Я могу сказать, что в либретто Чайковского старуха Ларина варит варенье, в либретто ей 37 лет. Поэтому можно говорить о чем угодно.

С.ДОРЕНКО: Чацкий говорит…

О.ВАСИЛЬЕВА: К молодежи возвращаемся, Сергей.

С.ДОРЕНКО: Возвращаемся.

О.ВАСИЛЬЕВА: Потому что это романтическая часть публики, и это действительно так, это очень ранимая часть молодая, 4 миллиона, которая, естественно, хочет выступать за все хорошее, против всего плохого. Вот тут мы подходим к другому вопросу. Люди, которые их настраивают на все это, вот эти люди, с ними нужно вести отдельные разговоры.

С.ДОРЕНКО: Это родители.

О.ВАСИЛЬЕВА: Я не думаю, что родители… Опять же, вы сейчас правильно сказали, что время ускоряется, время спрессовано, оно свистит буквально, пролетая мимо. Я думаю, ведь была проведена потом некая такая аналитическая работа, даже дать определение, что такое коррупция, процентов 70 не смогли. Это к слову о том, за что и как. Поэтому, конечно, я считаю, что, прежде всего, работа должна вестись достаточно планомерно и четко с теми, кто их пытается вывести, а с ними нужно не то, чтобы заниматься, это глагол, который они не воспримут, и правильно сделают. Если вы вспомните себя, а я вспомню себя, Даша вспомнит себя, вот эти бунтарские проявления, несогласие с миром или желание…

С.ДОРЕНКО: Разрушить мир, построить свой мир.

О.ВАСИЛЬЕВА: Свой, конечно. И потом вот эта обида, что мир тебя не понимает, через это проходил каждый.

С.ДОРЕНКО: Да, да. Но, с другой стороны, я вступал в комсомол в 14 лет, «Единая Россия» в «Молодую гвардию» принимает с 14 лет, а там абсолютно политические задачи. Задачи-то политические.

О.ВАСИЛЬЕВА: Мы официально говорили, я еще раз официально скажу здесь, сидя перед вами, на передаче замечательного радио, дело в том, что дети должны быть вне политики. Это априори.

Д.КНОРРЕ: Но они при этом могут быть и опасны. Вспомним майские события 1968 года.

О.ВАСИЛЬЕВА: Там совершенно другая история, майские события. Давайте не будем.

С.ДОРЕНКО: Какого года?

О.ВАСИЛЬЕВА: 1968-го. В Париже, в Европе. Давайте не будем. Вот давайте не будем все в одну кучу. Там был совершенно другой возраст, там была совершенно другая идеология. Если мы с вами сейчас начнем говорить с вами как историки, у нас народ, так сказать, во-первых, заснет, во-вторых, надо было к этому готовиться очень планомерно, я бы вам рассказала, кто были эти люди, что они хотели, как они хотели.

С.ДОРЕНКО: Я знаю, с чего началось, кстати говоря, чтобы сразу уйти от этой темы. Началось с того, что мужчин не пускали в женские общежития во Франции. Первым толчком послужило это.

О.ВАСИЛЬЕВА: Это, опять же, повод, который, так сказать, был… Но я еще раз повторяю, давайте к этому вернемся. Они очень хорошие. И они действительно, как и тысяча, полторы тысячи лет назад мечтают об одном и том же.

С.ДОРЕНКО: Границы консерватизма… Я пытался сказать, когда я сказал об ускорении времени, границы революционности и границы консерватизма меняются во времени.

О.ВАСИЛЬЕВА: Границы взросления, осознания того, что тебе нужно, где ты живешь.

С.ДОРЕНКО: Условно говоря, когда вы говорите, что после 40…

О.ВАСИЛЬЕВА: В 40.

С.ДОРЕНКО: Но вы разделяете эту позицию.

О.ВАСИЛЬЕВА: Да, разделяю эту позицию, абсолютно.

С.ДОРЕНКО: Когда вы говорите, что в 40 человек должен становиться консерватором, и далее уже в 42 тоже, в 45 тоже.

О.ВАСИЛЬЕВА: Если в 40 лет ты не консерватор, у тебя нет мозга.

С.ДОРЕНКО: Значит, в 40 лет человек умный должен стать консерватором.

О.ВАСИЛЬЕВА: Он не должен стать. Вообще, если мы сейчас начнем с вами говорить о консерватизме, то опять, Сергей Леонидович…

С.ДОРЕНКО: Сергей. Я журналист, нам не положено.

О.ВАСИЛЬЕВА: Ну, хорошо. Мы с вами уходим в большую-большую лекцию, которую я очень люблю читать, об истории консерватизма и так далее.

С.ДОРЕНКО: Я просто хочу сказать, что эти границы консерватизма не должны простираться слишком далеко в век, когда события мелькают слишком быстро. Условно говоря, этот консерватизм должен тянуться, скажем, на лет пять, ни дальше.

О.ВАСИЛЬЕВА: Я не знаю, на сколько он должен тянуться, но дело в том, что он, прежде всего, связан, консерватизм, не только с идеями, не только как политическое течение, но и как смысловые вещи, ценностные вещи. Потому что в 40 и в 15 они разные, отношение к жизни разное. Ту самую ценностную основу, которую ты сможешь заложить ребенку, ты, как родитель, школа, она обязана в этом участвовать, вот это начало, самое главное, здесь. Потом уже жизнь, вызовы жизни, твое отношение к жизни, подготовленность твоя к жизни, что школа должна делать обязательно, мы должны готовить его к жизни… Сейчас вызовов в десятки раз больше, чем когда мы с вами…

С.ДОРЕНКО: Конечно.

О.ВАСИЛЬЕВА: Мы с вами практически ровесники.

С.ДОРЕНКО: Наверное. Не знаю. Нет-нет, ну, вы-то юная дева.

О.ВАСИЛЬЕВА: Естественно, что сейчас подготовкой к этой большой жизни, тяжелой жизни, должна заниматься и школа.

С.ДОРЕНКО: Вы не думаете, что вы говорите с людьми, которые говорят на другом языке? Это просто разные языки, цивилизационно разные. У них апперцепция другая, скорость апперцепции другая.

О.ВАСИЛЬЕВА: Не думаю. Объясню, почему. Потому что, вот здесь сидела Дарья, куча была всяких экспериментов, она продолжалась, хотя это не эксперименты. Я никогда не забуду, Даша, был ваш курс или нет, когда я спросила… По-моему, не ваш курс был, может быть, до или после. Когда я спросила (учились москвичи), поднимите руку, кто с родителями или сам был в храме Покрова на Нерли.

Д.КНОРРЕ: Был такой вопрос.

О.ВАСИЛЬЕВА: Это ваш курс. И из московского курса было две руки. Даша училась достаточно давно. Вот то поколение родителей, оно было, так сказать, в тяжелых условиях, может быть, до Владимира, до Покрова на Нерли не могли довезти. Мы поехали тогда, помните.

Д.КНОРРЕ: Поехали, да.

О.ВАСИЛЬЕВА: По заснеженной, так сказать.

Д.КНОРРЕ: Да, тяжелая экскурсия была.

О.ВАСИЛЬЕВА: Тяжелая экскурсия. Но мы посмотрели. И сейчас, когда я разговариваю, допустим, со студентами, я недавно перестала преподавать, уже став министром, я преподавала до последнего, потому что я очень люблю преподавать, очень люблю студентов. Понимаете, я еще раз повторяю, то, что волновало нас с вами, волнует их. Может быть, выражение лексическое другое, упрощенное во многом. Может быть, более четкое, более, может быть, жесткое, на мой взгляд. Но понятие о том, что они хотят… Они также говорят о любви, они также говорят о семье, они также говорят о карьере, кстати, меньше, чем, допустим, это было 10 лет назад.

С.ДОРЕНКО: Меньше, да.

О.ВАСИЛЬЕВА: Меньше значительно. Они говорят о тех ценностях, которые мы с вами называем традиционные и человеческие ценности.

С.ДОРЕНКО: Они быстрее нас в разы. Они визуализируют все, что мы пытаемся осмыслить иначе. Мы вербализуем, они визуализируют. Это вообще другой способ.

О.ВАСИЛЬЕВА: Я понимаю. Но дело в том, что человечество, еще раз повторяю, это прием, приемы того, как это все воспроизвести и как с вами договориться. А вот что здесь, внутри, оно не меняется, его нужно, прежде всего, сделать и нужно воспитывать.

Д.КНОРРЕ: Ольга Юрьевна, но педагоги осваивают эти новые приемы?

О.ВАСИЛЬЕВА: Какие приемы, Даша?

С.ДОРЕНКО: Визуализации, скорости.

Д.КНОРРЕ: У нас цифровой век.

О.ВАСИЛЬЕВА: Я еще раз объясняю, что не надо подменять понятие цифрового века с понятием того, что должно быть. Вот, ребят, самое главное… Я за что всегда? За то, что есть база, а дальше накладывайте, что хотите, и цифровые вещи накладывайте. Но когда нет базы… Я была в одной московской школе, не буду называть ее номер. Замечательные три десятиклассника стояли у доски и пытались объяснить проектную деятельность, я прошу прощения, которая показывает, какие театры и музеи… Это центровая школа недалеко от вас, школа напротив Театрального музея Бахрушина. Естественно, тетенька-министр зловредная спросила, когда вы были, обращаясь к первому, последний раз в театре. Он смотрит серыми глазами и говорит: «Никогда». Второй был один раз. Я об этом. Я про это. Понимаете? Вот я, учитель, обязан дать то, что имеет до него, уже имело человечество, тот багаж, а он сам решит, надо ему, не надо ему через два года это. Но это должно быть. Все. Другого я не понимаю. Дальше он будет строить свою траекторию, но на той базе, причем базе мощной, которая должна быть. И потом, полная неправда, что страны европейские уходят от базовых образований, классических. Это полная ерунда.

С.ДОРЕНКО: Если вы будете учить человека высекать огонь из кремня…

О.ВАСИЛЬЕВА: Зачем? Сейчас до кремня мы не будем с вами доходить, я сама не высеку и вы вряд ли за очень короткое время, минут 40 потребуется, чтобы высечь. Я про другое. Я про то, что приучить ребенка читать, приучить ребенка ходить в театр, рассказать ребенку об истории города, страны, района. Посмотрите, тот же самый Владимир, Покров на Нерли, ведь это же основа нашей цивилизации, северо-восточной Руси. Памятники архитектуры, которые не то, что стоит посмотреть, их стоит увидеть, подумать, рассказать. Но это надо сделать, понимаете. Если папа, мама не делали, тогда делает школа. Вот и все.

С.ДОРЕНКО: Скажите, а вытеснение плохого хорошим? Когда вы говорили о том, что агитируют, этих детей, какие-то зловредные, злокозненные люди агитируют.

О.ВАСИЛЬЕВА: Я не сказала, злокозненные.

С.ДОРЕНКО: Нет-нет, это я уже распространяюсь, интерпретирую.

О.ВАСИЛЬЕВА: Я считаю, что люди, которые используют детей, используют в своих целях…

С.ДОРЕНКО: Плохие люди, например. Они же не обращаются конкретно к детям. Дети, оказывается, что смотрят это сами.

О.ВАСИЛЬЕВА: Это технологии, про которые…

С.ДОРЕНКО: Может быть. Я не знаю таких технологий. Но я вам скажу, что у нас был однажды, в Хабаровском крае когда я жил, наркоман, и местные дети, местные подростки избивали его страшно, плоскогубцами зубы разжимали и вливали водку. Для чего? Чтобы стал как люди, чтобы стал как все, чтобы стал алкоголиком, как все, а не был бы наркоманом, потому что наркомания — плохо, считалось тогда в Хабаровском крае. А вы не собираетесь влить водку в этих детей, так сказать, в том смысле, что влить что-то правильное, вытеснить.

О.ВАСИЛЬЕВА: Я считаю, что Покров…

С.ДОРЕНКО: Нет-нет, не Покров на Нерли, нет.

О.ВАСИЛЬЕВА: Мы сейчас говорим о другом. Я еще раз повторяю о том, что мы говорим о том, что является базовым содержанием и базовым…

С.ДОРЕНКО: Культура.

О.ВАСИЛЬЕВА: Конечно.

С.ДОРЕНКО: Я абсолютно разделяю вашу точку зрения.

О.ВАСИЛЬЕВА: Культура и образование. Я говорю только про это.

С.ДОРЕНКО: А с точки зрения идеологем?

О.ВАСИЛЬЕВА: Идеологемы есть в любой стране, в любом общественном сознании.

С.ДОРЕНКО: Безусловно.

О.ВАСИЛЬЕВА: Поэтому, какая идеологема, как она легла. Еще раз повторяю, самое главное – с людьми молодыми нужно разговаривать.

С.ДОРЕНКО: Но если в них плохие какие-то вошли модели в мозг, то, может быть, их вытеснить, как наркотики водкой.

О.ВАСИЛЬЕВА: Нет. Сейчас Даша правильно задала мне вопрос: готовы ли учителя к новым технологиям. Если большую часть времени мы проводим, вот я молодой человек, я провожу там, в интернете, то есть сети, значит, мне нужно, если я хочу с ним говорить, чтобы он вылез оттуда, для начала попасть туда и там начать разговаривать, а уже потом вытягивать, чтобы все-таки какое-то время мы общались, причем человеческим языком. Я хочу сказать другое. Я вчера была в лицее в Казани, айтишном лицее, там ноутбуки даются тогда, когда они необходимы для работы. У них есть телефоны, но не iPhone, то есть они общаются с родителями, между собой. Это подготовка талантливых детей, способных детей. Но дети, извините, вот там сидят в то самое время, когда это необходимо.

С.ДОРЕНКО: Это не искусственно?

О.ВАСИЛЬЕВА: Нет. Это во многих странах. Почему это искусственно? Я видела другие сцены. Я иногда заходила… не буду говорить, куда заходила, в детский сад, трехлетние детишки сидят с цветными гаджетами. Интересное кино. Потом, извините, мамочка молодая, 30-летняя, конечно, проще дать гаджет, чем начать читать сказку, начать разговаривать, начать просто говорить. О чем мы? Когда-то «читающая страна в мире», реально читающая, вы не будете опротестовывать мое выражение, мы сейчас имеет программу «Читающая мама – читающая страна».

С.ДОРЕНКО: Я третий раз попытаюсь задать вопрос. Вы каждый раз находите способ на него не ответить.

О.ВАСИЛЬЕВА: Почему? Вы спрашиваете меня про Хабаровский край…

С.ДОРЕНКО: Нет. Я спрашиваю вас про вот что. Когда мы учились в советской школе, наш мозг постоянно был занят историей КПСС.

О.ВАСИЛЬЕВА: Да бросьте вы. У вас был с утра до ночи занят он?

С.ДОРЕНКО: Во всяком случае, нас доставали постоянно, на каждом занятии.

О.ВАСИЛЬЕВА: Чего я больше всего на свете не люблю – это преувеличение, глобализация, вот глобалистика…

С.ДОРЕНКО: А зачем я ходил на эти лекции идиотские?

О.ВАСИЛЬЕВА: Как, зачем? У вас была история КПСС, «серый кирпич», он был у всех.

С.ДОРЕНКО: Да.

О.ВАСИЛЬЕВА: И у нас история страны 20 века проходила через призму…

С.ДОРЕНКО: Мой вопрос заключается в следующем. Не собираетесь ли вы вытеснить вот этот вредный вакуум или вредные какие-то рудиментарные осколки разных мировоззрений каким-то глобальным, историей КПСС, очередным «серым кирпичом»?

О.ВАСИЛЬЕВА: Да нет.

С.ДОРЕНКО: Вы вводите ЕГЭ по истории. Значит, вы хотите унифицировать…

О.ВАСИЛЬЕВА: Извините. Во-первых, то, что я ввожу, это разговор идет о том, что не я ввожу. Во-первых, начнем с того, что есть три вещи – это историзм, есть в Древнем Риме и есть просто международная практика. Вот такая страна, как Южная Корея. Обязательная сдача – корейский язык, английский, математика и история. Те же американцы. Написали тесты, те, которые являются выпускные, и обязательно сдают физику и историю. Ну, не может страна не знать своей истории. Ну, не может страна не знать своей культуры, не может не знать своей литературы, иначе это не страна, иначе это не народ.

С.ДОРЕНКО: Причем это должна быть консенсусная история.

О.ВАСИЛЬЕВА: Другой вопрос, вот сейчас мы с вами имеем… Почему мы говорим о ЕГЭ? Мы с вами имеем тяжело создававшийся историко-культурный стандарт. Мы с вами имеем концепцию, по которой писались три учебника, три линии учебников. Мы вынесли, внимательно, 20 вопросов сложных, начиная от Древней Руси, медиевистики нашей, до новейшего времени и пытаемся для учителей, для ребят, которые будут вместе с учителями все это дело осознавать, потому что сложные эти вопросы, чтобы большие ученые писали еще и как бы по отдельному уроку на каждый вопрос.

Д.КНОРРЕ: У меня в связи с этим вопрос по ЕГЭ по истории. Уровень сложности этого экзамена будет для всех одинаковый или будут какие-то градации?

О.ВАСИЛЬЕВА: Во-первых, разговор шел вот о чем, что ЕГЭ… Вопрос о ЕГЭ по истории идет очень давно. Разговор шел о том, что он должен быть так же, как русский язык и литература. Это просто тот самый минимум, который нам необходим.

С.ДОРЕНКО: Но это должна быть консенсусная история.

О.ВАСИЛЬЕВА: Консенсусная история, та история, которая… Допустим, очень хороший пример, который я всегда привожу, когда говорю об истории и культурном стандарте. Прошу у вас две минуты, чтобы было понятно. Первая страна, которая пошла по написанию единого учебника по истории, была Нидерланды. Семь лет. Там была огромная действительно работа и психологическая, там были собраны лучшие силы. Договорились до чего? Взять 330 артефактов из истории Нидерландов, которые известны и согласны со всеми. Все остальные вопросы, которые вызывают споры, мы выделяем отдельно. Мы пошли по той же системе, только сделав эти 20 вопросов, тоже выделив отдельно. Ребенку.. Я считаю, что учитель, во-первых, он должен иметь свое мировоззрение, без него просто невозможно, извините. Но навязывать мировоззрение не стоит, а вот рассказывать, как, что происходило в тот или иной момент, как оценивает в старших классах та историческая школа это событие, об этом ребенок должен знать. А вот когда он, допустим, став взрослым (опять же, еще раз повторяю, становление – это тяжелый процесс), вернется к этому и начнет собирать всю информацию, которая есть, и делать для себя выводы. Но, допустим, не знать о том, что происходило с твоей страной, причем в соответствии с миром, в 17 веке, 18-м, 20-м, 15 лет назад, это неправильно.

С.ДОРЕНКО: Это неправильно. Хорошо. Но нужно же как-то поженить, так сказать, Распутина с маршалом Жуковым. Как это сделать?

О.ВАСИЛЬЕВА: У нас какая-то интересная задача – кого-то с кем-то поженить.

С.ДОРЕНКО: Ну, надо же.

О.ВАСИЛЬЕВА: Надо же. Надо просто рассказать, что был Распутин и был Жуков.

С.ДОРЕНКО: И был Гагарин.

О.ВАСИЛЬЕВА: Был Гагарин. Это страна, которая полетела в космос.

С.ДОРЕНКО: И были «столыпинские галстуки».

О.ВАСИЛЬЕВА: И был Столыпин, который сказал: «Дайте мне 20 лет и вы Россию не увидите».

С.ДОРЕНКО: И «галстуки».

О.ВАСИЛЬЕВА: Да. И вы не увидите, вы не узнаете Россию.

С.ДОРЕНКО: Да, но виселицы.

О.ВАСИЛЬЕВА: Да. Но вы знаете о том, что мы об этом в истории говорим, и не надо говорить о том, что этого нет.

С.ДОРЕНКО: Так это все, как сделать благостным?

О.ВАСИЛЬЕВА: Благостным не получается.

С.ДОРЕНКО: Не получается.

О.ВАСИЛЬЕВА: Не получается. Вы сейчас просто откройте, я призываю вас, неплохие учебники написаны.

С.ДОРЕНКО: Я хочу почитать. Я почитаю обязательно.

О.ВАСИЛЬЕВА: Почитайте. Мы не можем написать благостную историю, мы должна написать ту историю, которая есть. Но единственное, о чем я все время говорю, человек, который преподает в 10-11 классах и стоит на определенной мировоззренческой платформе, он не может быть без платформы, так не бывает. Он не должен его, этот класс, который ему верит, втягивать его туда, на чем он стоит. Вот этого делать не надо.

С.ДОРЕНКО: У людей должно быть устремление, наверное, мне кажется, я сейчас скажу некую свою мысль, может быть, вы ее оспорите, у людей должна быть некая платформа прошлого, некое понимание прошлого. Кстати говоря, понимание истории гораздо более тоталитарно в Соединенных Штатах, чем в России.

О.ВАСИЛЬЕВА: Всегда было.

С.ДОРЕНКО: Абсолютно верно. Абсолютно тоталитарно. Абсолютно аккуратно упоминание истории с учетом боли национальной в Испании, но они сумели помириться. «Пакт Монклоа», где они помирились. Теперь для меня загадка, почему мы не можем. А мы не можем. Тем не менее вот эта устремленность в будущее уступает вот этой устремленности в прошлое, о котором мы с вами все время говорим. Мы так много смотрим на прошлое, мы так много спорим о прошлом, но проекта будущего я не вижу. Мне кажется, если бы мне было 15 лет сегодня, я бы думал о том, что старики спорят, хороший ли Сталин, а я не понимаю, про что это. Ольга Юрьевна, моя бабуля время от времени… Я вам то про Хабаровский край, то про бабулю. Моя бабуля время от времени рассказывала мне про Маленкова. Я вообще ни бум-бум, «войдите, товарищ». Какой Маленков? На фига мне это надо?

О.ВАСИЛЬЕВА: Но потом, когда вы чуть подросли, узнали.

С.ДОРЕНКО: Не нужно мне и сейчас это, и никогда не нужно, и впредь не нужно, я хочу забыть это имя.

О.ВАСИЛЬЕВА: Я не призываю вас. Но бабуля вам рассказывала, для бабули это было очень важно.

С.ДОРЕНКО: Понимаете? Но мы, как старики, все время пытаемся…

О.ВАСИЛЬЕВА: Но быть Иванами, не помнящими родства тоже, извините за выражение, не наш путь и вообще не путь ничей. Абсолютно правильно, что вы говорите о том, что мы должны, особенно молодые, устремлены быть в будущее. Я с вами согласна.

С.ДОРЕНКО: Да, да. Скорость развития такова. Вы ездите на машине? Когда вы едете 40 километров в час, вы видите прошлое вбок или в зеркале, а когда вы едете 220 километров в час, ваше прошлое впереди. Скорость настолько высока, что именно в лобовом стекле прошлое.

НОВОСТИ

 

 

С.ДОРЕНКО: «Сделайте обязательным ЕГЭ по физике» и т.д. С нами министр образования Российской Федерации Ольга Васильева. Ольга Юрьевна, рады вас приветствовать. Вы говорили, я вам все не даю поздравить людей с окончанием учебного года или что-то в этом роде. Меня предупреждали, что министр захочет поздравить, а я вас перебил. Поздравьте.

О.ВАСИЛЬЕВА: Спасибо, что вы мне разрешили поздравить.

С.ДОРЕНКО: Наоборот, я каюсь.

О.ВАСИЛЬЕВА: Наверное, надо было с этого начать. Вы правы абсолютно, 25 мая, в некоторых школах сегодня 26, потому что пятница, будет последний звонок, который прозвучит для одиннадцатого класса и девятого класса. Сразу хочу сказать, что это праздник, в отличие от выпускного, который имеет очень большую традицию, этот праздник относительно новый, это семидесятые годы двадцатого века. Причем не случайный праздник, я объясню, почему, нашим слушателям. Потому что в середине семидесятых годов у нас обязательным стало среднее образование. Сначала это были торжественные линейки, где встречались и классы, уходящие в девятый, уходящие в одиннадцатый, тогда десятый. Вот этот праздник, как правило, очень красивый.

Я от всей души поздравляю прежде всего выпускников, учителей, родителей! Потому что одиннадцатиклассники вступают в жизнь большую, большой рубеж пройден; а девятый класс которые заканчивают, у них выбор, куда они пойдут, будут они ориентироваться на продолжение учебы в школе, либо они выбирают колледж, то есть тоже выбор, который, как всегда, очень сложно осуществлять.

С.ДОРЕНКО: Кичливость уже в этом возрасте. Мы читаем примеры, когда где-то собирают 100 тысяч на праздник, где-то еще больше. Кстати, наши партнеры, соседи вернее, в Таджикистане запрещены вот эти выпускные банкеты, в Узбекистане, по-моему, где-то еще запрещены именно из-за кичливости, из-за того, что люди относятся к этому чуть ли как к свадьбе.

О.ВАСИЛЬЕВА: У нас такая же точно позиция.

С.ДОРЕНКО: А как вы боретесь? Знаете, что делается? Вы общаетесь с педсоставом, но помимо них существуют чокнутые мамаши, которые организуют группу в WhatsApp и начинают писать: сдайте столько-то денег, сдайте туда, сдайте сюда и т.д. Вы же не можете этих мамаш спеленать как-то?

О.ВАСИЛЬЕВА: Нет, конечно. Даже не буду пеленать. Есть комитет, во-первых, наблюдательный, попечительский совет школы есть, есть руководство школы. Школа у нас достаточно самостоятельная организация и финансово-хозяйственная, и содержательная, поэтому каждая школа решает вопрос самостоятельно. Но я вас уверяю, что в этом году большинство школ считает, что это должно пройти все очень достойно, скромно. А вопрос как раз прощания со школой, день последнего звонка, праздник, перевести может быть в то историческое русло, как начиналось — просто торжественная линейка.

С.ДОРЕНКО: И все.

О.ВАСИЛЬЕВА: Поговорили, попрощались, сказали друг другу действительно хорошие, важные слова, потому что это действительно рубеж. А то, что касается мам, ну, все мы мамы, все мы папы. И мам этих я понимаю и тоже, я считаю, что со всеми нужно вести разговор.

С.ДОРЕНКО: Я знаю, как люди проводят подобные вещи в кредит даже, ну, просто берут кредит в банке. Это безумие.

О.ВАСИЛЬЕВА: Это безумие, и с этим будет борьба нещадная, я вас уверяю.

С.ДОРЕНКО: «Впервые слышу интервью Ольги Васильевой. Кремень женщина», — хвалит Макс. «Я хотел обратиться…» Но уже ускакало это сообщение, что дайте ЕГЭ по физике. Вы знаете, я бы хотел такой искусственный опыт с вами, предложить вам некую игру.

О.ВАСИЛЬЕВА: Как обязательный просят по физике?

С.ДОРЕНКО: Да, да, да. Я хотел бы некую игру вам предложить. Например, какие-то инопланетяне захватывают Землю, а вы обязаны предстать перед ними в качестве министра образования России. Вам говорят: «Хорошо, оставьте 5 предметов». Вы говорите: «6» — «Нет, извините, 5!» Вот какие 5 предметов вы бы оставили?

О.ВАСИЛЬЕВА: Хорошо, я могу сказать сразу, что бы я оставила сразу, глядя инопланетянам в глаза — это русский язык, это математика, это английский язык, это история и это по выбору… Я может быть попросила бы поблажку и спросила на выбор или то, или другое — это география, они, допустим, кивнули бы мне головой и сказали, что пойдет, и литература. Получится, что улететь обратно им не придется, потому что из всего фундаментального цикла...

С.ДОРЕНКО: Кстати, классно, я теперь подумал, что я бы оставил шесть тоже.

О.ВАСИЛЬЕВА: Я оставила математику. Поэтому я хочу сказать нашим слушателям большое спасибо, что есть желающие сдавать обязательную физику. У нас есть базовая обязательная основа, а есть у нас потом углубленное, есть гуманитарное углубление, то есть классы, которые идут по этой программе, естественно научные и математические. Поэтому выбор у нас… Обязательно — это русский язык и математика, мы с вами знаем, а математика двух уровней. И отсюда идет выбор, куда выпускник будет поступать. Это будет, естественно научный цикл, соответственно набор идет математический.

С.ДОРЕНКО: А у вас какая отметка была по математике в аттестате?

О.ВАСИЛЬЕВА: Вы знаете, у меня в аттестате все пятерки кроме тройки по физике.

С.ДОРЕНКО: По физике? Не пошла?

О.ВАСИЛЬЕВА: Не пошла. До сих пор не идет.

С.ДОРЕНКО: В самом начале в пятом классе, когда они брали пинцетом монету и грели ее на свечке, нарочно… Была не та монета?

О.ВАСИЛЬЕВА: Нет, очень любознательный был ученик, я имею в виду себя, и слишком много вопросов, которые хотел решить. До восьмого класса как-то понимала, но все-таки я гуманитарий, мне очень много хотелось представить.

С.ДОРЕНКО: Вам не кажется искусственным деление? Что значит гуманитарий?

О.ВАСИЛЬЕВА: Я объясню. У меня очень много друзей, естественников, для них это музыка, то, чем они занимаются. Когда я их слушаю, я их безмерно уважаю за то, что для них это музыка, но я не хочу понимать, потому что я не понимаю. Понимаете? А для меня музыка другая.

С.ДОРЕНКО: Продолжим эксперимент. Великий инквизитор инопланетянин оставляет три предмета, все, я дальше не пойду, три.

О.ВАСИЛЬЕВА: Хорошо. Три предмета. Я оставлю русский язык, я оставлю математику. Я оставлю математику в надежде, что все-таки на базе классической математики я смогу отправить назад. А третий предмет я оставлю, постольку-поскольку сети кольцо сужается вокруг меня, я оставлю литературу.

С.ДОРЕНКО: Литературу! Спасибо! Браво! Но мне казалось, что литература… Я хотел здесь в защиту литературы выступить.

О.ВАСИЛЬЕВА: Я тоже хочу выступить в защиту литературы.

С.ДОРЕНКО: Вы знаете, ведь очень много всевозможных ОБЖ. Я не против, я не знаю даже, про что это. Наверное, как раз из кремня высекают…

О.ВАСИЛЬЕВА: То, что литература должна быть…

С.ДОРЕНКО: Но литература — это и психология. Литература — Это и ОБЖ. Литература — это до известной степени история. Литература — это до известной… во всяком случае о Наполеоне мы знаем от Толстого больше, чем от Тарле.

О.ВАСИЛЬЕВА: Причем Тарле вы читаете в определенном возрасте, а литературу вы прочитаете «Войну и мир» тоже в определенном возрасте, но прочитаете.

С.ДОРЕНКО: Литература — это, в общем, и русский язык.

О.ВАСИЛЬЕВА: Согласна.

С.ДОРЕНКО: Потому что очень много из нашего умения говорить, это, конечно, Чехов. Да и писать, люди пишут, те, кто читает, грамотнее.

О.ВАСИЛЬЕВА: Конечно. У нас литературу в этом году, я могу сказать, что по сравнению с прошлым годом в процентном соотношении ребята, выпускники, выбрали больше. Это говорит о том, что она будет нужна дальше в жизни. То есть она не является обязательной. Конечно, это в идеале, но это же нужно думать о том, как мы перегружаем. Хотя, с другой стороны, о перегрузке, во многих странах четыре обязательных предмета, плюс дополнительный, то есть шесть, практически во всех. Мы с вами сдавали 6 экзаменов, если помните.

С.ДОРЕНКО: Я не помню, чего-то я сдал.

О.ВАСИЛЬЕВА: Ну, уж конечно. Дарья, вы проходили уже по ЕГЭ, да?

Д.КНОРРЕ: Нет, последний год было.

О.ВАСИЛЬЕВА: Вы тоже сдавали 6 экзаменов?

Д.КНОРРЕ: Да.

С.ДОРЕНКО: У меня аттестат, средний балл 4,75 — 5 баллов.

О.ВАСИЛЬЕВА: У меня тоже аттестат был, если разделить, четыре и девять по-моему.

С.ДОРЕНКО: У меня было четыре и восемь.

О.ВАСИЛЬЕВА: Я склоняюсь перед всеми, сейчас будет хохот, конечно, и мои оппоненты будут иметь очередной красивый козырь, что эта тетенька не знает физики. Я действительно не знаю физики. Я готова ее учить, я обожаю учиться. Мое глубочайшее убеждение, что человек должен учиться всю жизнь.

С.ДОРЕНКО: Как много должно быть религии?

О.ВАСИЛЬЕВА: Где?

С.ДОРЕНКО: В школе. Я возвращаюсь к наркоману из Хабаровского края.

О.ВАСИЛЬЕВА: Во-первых, давайте сразу определимся насчет того, как много чего должно быть в школе. В школе есть предмет «Основы религиозной культуры и светской этики». Я еще раз хочу подчеркнуть, потому что как историк, который чувствительно относится к источникам, я всегда переспрашиваю и уточняю. «Основы религиозной культуры и светской этики» — это культурологическая направленность предмета. Если вы говорите о мировоззренческой составляющей, то это дом, это та вещь, которая воспитывается в семье, та вещь, с которой живет семья или живет молодой человек, который потом приходит… Мы говорим о другом. Мы говорим о том, что в нашей… Причем если возьмете наши учебники, формат одинаковый — первый параграф у нас одинаковый, когда мы говорим о традиционных религиях, существующих на территории Российской Федерации; и мы говорим о том, что мы многоконфессиональная, многонациональная страна, что мы богаты и красивы и культурой, и традициями, и хорошо бы, дружочек, с этим познакомиться, вот основная цель именно культурологическая.

С.ДОРЕНКО: 4 основные.

О.ВАСИЛЬЕВА: Да

Д.КНОРРЕ: Многие спрашивают, зачем нужно было выделять это из общего курса истории. Получается, грубо говоря, история Русской православной церкви, история религии, которая тоже раньше была в школе.

О.ВАСИЛЬЕВА: Дашенька, у нас история религии тоже проходила не как обязательный курс. У учителя, должно быть время, если ты рассказываешь об аспекте, допустим, культурологические основы той или иной традиции или о той или иной религии, то у тебя есть время, у нас есть время для того чтобы с ребенком говорить. Уважительно говорить, говорить о том, что мы все разные, возвращаясь к вашему вопросу, что мы можем по-разному одеваться, думать.

С.ДОРЕНКО: Какой-то курс атеизма можно ввести?

О.ВАСИЛЬЕВА: Я думаю, что свободомыслие или атеизм, как вы называете, что у нас на сегодняшний день есть общество всероссийское, люди, которые себя позиционируют как свободомыслящие, их около 18 млн.

С.ДОРЕНКО: Историю атеизма.

О.ВАСИЛЬЕВА: Она есть, она есть на философских факультетах.

С.ДОРЕНКО: Как курс. Например, если бы я был школьником, я выбрал бы теорию…

О.ВАСИЛЬЕВА: Я думаю, школьнику с четвертого по десятый класс философское обобщение будет, на мой взгляд, трудновато. Я думаю, что в углубленном варианте в одиннадцатом классе вы можете изучать философские системы.

С.ДОРЕНКО: Если мы даем авраамические религии три, у нас три авраамические и буддизм…

О.ВАСИЛЬЕВА: Буддизм, по сути…

С.ДОРЕНКО: Нет, нет, но мы же даем 4, да?

О.ВАСИЛЬЕВА: Основы культурологические.

С.ДОРЕНКО: Мы даем как бы буддизм, основы культурологические и 3 авраамические религии сразу, то почему бы не дать атеизм? Например, мои дети выбрали атеизм, они его изучают.

О.ВАСИЛЬЕВА: У нас есть курс светской этики.

С.ДОРЕНКО: Светская этика, вот это.

О.ВАСИЛЬЕВА: Это философский курс.

С.ДОРЕНКО: Вот это хорошо.

О.ВАСИЛЬЕВА: Я же сначала сказала, что «основы религиозной культуры и светской этики».

С.ДОРЕНКО: И это будет с первого по одиннадцатый?

О.ВАСИЛЬЕВА: Это сейчас в четвертом классе.

С.ДОРЕНКО: А потом?

О.ВАСИЛЬЕВА: Потом разговор о том, что потом… Да, методически он действительно есть, и программа готовится. Вот мы курс первый – четвертый класс, первый, пробный, мы апробировали несколько лет. Так же пройдет апробация какое-то время дальнейших курсов 5-6-го. Несколько лет апробация. А потом уже будет принято решение о введении дополнительно этого часа для всех остальных. Но я еще раз повторяю, что живя в той стране, которая имеет такие традиции и такую историю, ну нельзя не знать, кто рядом с тобой.

С.ДОРЕНКО: Нельзя не знать, но это приобретает до известной степени… Понимаете, вот если вас 30 человек в школе, у вас 30 родителей, 30 мам…

О.ВАСИЛЬЕВА: Я всегда против страшилок, вот когда начинают страшилки… Еще раз повторяю, может быть слушатель скажет, одно и то же повторяет, непонятно почему, я историк, мне очень важны факты и источник. Вот вы сказали, что есть такие случаи. Где конкретно, кто и почему?

С.ДОРЕНКО: Нет, нет, я знаю, что если нас 30… Смотрите, нас трое здесь, в студии, три человека. И если вы вдвоем начнете смотреть на меня так…

О.ВАСИЛЬЕВА: Я никак не буду на вас смотреть.

С.ДОРЕНКО: Если вы вдвоем начнете на меня так смотреть, то я, чтобы не рыпаться, лучше выберу…

О.ВАСИЛЬЕВА: Услышьте меня, Сергей Леонидович, и все остальные, первый параграф открывается, он одинаковый во всех учебниках, о том, что мы многоконфессиональны, многонациональны, и что мы должны любить и уважать друг друга, мы разные, но мы вместе, вот и все.

С.ДОРЕНКО: Это правда. Вдруг и вдруг мы получаем всевозможные пленки в YouTube, когда педагогами приходят священники, священнослужители, которые излагают существенно больше, чем предполагает учебник, и существенно жестче, чем предполагает учебник.

О.ВАСИЛЬЕВА: Я опять же про каждый из видеороликов могу говорить с этими людьми, тем более вы знаете, что я занималась историей Церкви больше 25 лет как ученый.

С.ДОРЕНКО: Да. Я с восхищением бы тоже хотел задать вопрос.

О.ВАСИЛЬЕВА: И вчера, 24 мая, у нас был государственный церковный праздник День славянской письменности. Мы не будем с вами отрицать, сидя здесь, в зале, в студии, что это явление для нас очень важное.

С.ДОРЕНКО: Абсолютно.

О.ВАСИЛЬЕВА: И праздник действительно проходит многие годы. Он государственно-церковный. Он не является чем-то… Он действительно та точка отсчета, откуда мы ведем во многом … культуры.

С.ДОРЕНКО: Это правда.

О.ВАСИЛЬЕВА: Я считаю, глубочайшее мое убеждение, что с уважением относиться к традициям… Мы относились всегда с уважением. Еще как историк я вообще не люблю, когда начинается хаяние…

С.ДОРЕНКО: Наоборот.

О.ВАСИЛЬЕВА: Хаяние советского периода истории. Вы понимаете, вот это отряхивание пыли, оно уже было. Большевики тоже отряхнули пыль, до тридцать четвертого года нас нельзя было называть «история отечественной». И только Сталин, выступая… я об этом говорила много раз, и мне сейчас очередной раз расскажут…

С.ДОРЕНКО: А вы читали Покровского… все решительно умерли от сифилиса, все негодяи?

О.ВАСИЛЬЕВА: Да, да, все негодяи. Он рассказал, что история отечества, она у нас есть, но это была другая ситуация. Потом девяностые годы, мы «отряхнулись», извините за выражение, от советской истории и пошли дальше. Нельзя отряхиваться от той истории, которая есть, это история твой страны, твоего народа, твоя история в конце концов.

С.ДОРЕНКО: Люди, которые помнят сейчас… Вот смотрите, у нас есть консерваторы, такие тяжелые консерваторы, они восхваляют прежде всего революционеров. Вы не замечали этот парадокс? Они восхваляют Владимира Крестителя, который запретил русскую веру, вступил в тогдашнее НАТО. Он вступил в НАТО, он послал войска на Кубань против персов в интересах Базилевса, он защищал Базилевса войсками. То есть он вступил в НАТО, женился на дочери Обамы в сущности, да? Или на дочери Трампа. Запретил русскую веру, как если бы сегодня запретить православие. Адский революционер.

О.ВАСИЛЬЕВА: Сергей Леонидович, вот сейчас, слушая вас, и не зная историю, можно ведь действительно… причем имея еще такую харизму и обаяние, как у вас, можно все, что угодно…

Д.КНОРРЕ: У нас 16+, дети нас не слушают.

С.ДОРЕНКО: Он запретил русскую веру, вступил в НАТО и женился на дочери Трампа, Владимир Креститель. Дальше идем к Петру Первому. Он запретил патриаршество, отнял крестьян и земли частично. Далее за ним отняла крестьян и земли Екатерина. И далее вешал и расстреливал священников Сталин. И когда мы сейчас обращаем внимание на самых жестких консерваторов, они восхваляют революционера Владимира Крестителя, западника и космополита, они восхваляют западника и космополита Петра Первого, западницу немку и космополитку Екатерину и человека, вообще интернационалистических идей Сталина. То есть самые жесткие революционеры, поправшие…

О.ВАСИЛЬЕВА: Вот как раз тот самый механизм влияния на человеческие души, особенно молодые, вы продемонстрировали прямо в прямом эфире. Я снимаю шляпу, конечно. Если бы я сейчас не была министром образования, я бы вам ответила не менее театрально, чем вы, положив на обе лопатки. Но вы продемонстрировали как раз тот самый пафос, с которым можно разговаривать с людьми, которые не знают своей истории и искренне поверят, потому что вы так меня убедили.

С.ДОРЕНКО: Как?

О.ВАСИЛЬЕВА: Да.

С.ДОРЕНКО: Дядюшка Владимир в Новгороде, что он строил?

О.ВАСИЛЬЕВА: О космополитизме Владимира. Но я вам другое мое сказать.

С.ДОРЕНКО: Открыл врата. Секунду, можно еще один крошечный вопрос?

О.ВАСИЛЬЕВА: Нельзя.

С.ДОРЕНКО: Разве приход греческой веры…

О.ВАСИЛЬЕВА: Вы читали «Слово о законе и благодари» Илариона?

С.ДОРЕНКО: Мы сейчас не на экзамене, сразу переходите к текстам и понятиям. Что значит читали, не читали?

О.ВАСИЛЬЕВА: Не читали. Там как раз другое.

С.ДОРЕНКО: Православие открыло нам путь в Европу, путь в мир.

О.ВАСИЛЬЕВА: Дело не в этом. Православие кроме открытия пути в Европу, что было бесспорно, двигало Владимиром. Двигало, потому что это последний каган, который был из языческой страны, предпоследний, скажем так, он открыл еще другие вещи. Это был мудрейший из мудрейших. Когда шел разговор о выборе, ведь он же беседовал и с представителями тогда еще единой Церкви, до раскола 1054 года было далеко, но у него был корпус книг, переведенный Кириллом и Мефодием, византийский греческий корпус книг на славянский язык, то есть у него была та самая сакральная база священного текста. Второй момент. Когда он размышлял об этом, как вы говорите сейчас, он был очень мудрым человеком… Я уж не говорю, каким образованным был Ярослав, это известно всем, и вы не будете со мной спорить.

С.ДОРЕНКО: Не буду.

О.ВАСИЛЬЕВА: И не буду я говорить о том, что французы Парижа вам никогда не расскажут про Анну Ярославну, будут стыдливо отводить глаза, потому что была величайшая французская, прошу прощения, королева. Это тоже, кстати, наша история, которая писала папеньке письма о том, что «куда ты меня отправил». Ведь французы начали принимать горячую ванну после первого крестового похода, в отличие от русского государства, ну, так, к слову.

С.ДОРЕНКО: Мы научились этому у Бабки Ежки, вы помните этот сюжет?

О.ВАСИЛЬЕВА: Так что я начинаю тоже на вас давить, как вы заметили, но, правда, еще тихим, тихим, тихим голосом. И самое главное, те ценности… ведь цивилизационные ценности, которые были до, и которые нам принесла вот та самая азбука… Вы знаете, какая была читающая в XX веке российская публика? Александрию читали.

С.ДОРЕНКО: Киевская.

О.ВАСИЛЬЕВА: Да, Киев, мать русских городов, русская, российская публика. Александрию читали, детективы читали, взахлеб читали философские книги. Самый яркий пример образованности наших предков — берестяные грамоты, посмотрите, или те самые граффити, Софийский собор — это же потрясающая история, почему об этом-то не говорим? И что эти берестяные грамоты, второклассник сочинял, делал задачи яркие…

С.ДОРЕНКО: Мы разве не одно и то же с вами говорим?

О.ВАСИЛЬЕВА: Одно и то же говорим, только вы говорите с одной стороны, акцентируете, и причем это пафосно, театрально и здорово, а я пытаюсь пока мягко, но я тоже могу пафосно.

С.ДОРЕНКО: Попробуйте. Я пытаюсь вам сказать, что самые замшелые консерваторы не уважают консерваторов, нет. Они уважают революционеров, таких как Владимир, Петр, Екатерина, Сталин.

О.ВАСИЛЬЕВА: Я считаю, что они, говоря о Владимире, Екатерине, Петре, они прежде всего, как вы называете замшелые, они говорят о том, что какую роль…

С.ДОРЕНКО: Революционную.

О.ВАСИЛЬЕВА: Вы со мной согласны, что не будете вы говорить, что управлять государством это тяжкий крест?

С.ДОРЕНКО: Это правда.

О.ВАСИЛЬЕВА: Это правда. Вот какую роль эти люди играли в развитии российского государства? Мы не будем говорить об Екатерине…

С.ДОРЕНКО: Революционную.

О.ВАСИЛЬЕВА: Посмотрите, что делала Екатерина по расширению российской территории.

С.ДОРЕНКО: Гигантские.

О.ВАСИЛЬЕВА: Гигантские вещи. Какие вещи происходили внутри страны. Но сейчас будем если курс истории..

С.ДОРЕНКО: И, наконец, она довершила отъем собственности у монастырей.

О.ВАСИЛЬЕВА: Да, завершила, это правильно.

С.ДОРЕНКО: То, что Петр начал.

О.ВАСИЛЬЕВА: Вы говорите совершенно верно, потому что вы хорошо знаете историю.

С.ДОРЕНКО: Как знаю? Чуть-чуть.

О.ВАСИЛЬЕВА: Но не чуть-чуть, вы ее знаете.

С.ДОРЕНКО: Но именно те разгромщики адские, которые… они били консерваторов, били.

О.ВАСИЛЬЕВА: Да не били они консерваторов.

С.ДОРЕНКО: Били консерваторов.

О.ВАСИЛЬЕВА: Консерватизм, как политическое течение, возникло…

С.ДОРЕНКО: Они били… Она переписывалась с Вольтером, она была…

О.ВАСИЛЬЕВА: Вольтер не был консерватором.

С.ДОРЕНКО: Конечно, в том-то и дело, я и говорю.

О.ВАСИЛЬЕВА: Извините, он не был консерватором.

С.ДОРЕНКО: Революционеры есть герои консерваторов, это не абсурдно? Вот что я спрашиваю.

О.ВАСИЛЬЕВА: Нет, я думаю, что революционеры не являются героями консерваторов. Консерваторы вообще являются героями очень многих, потому что эти люди говорят о чем?

С.ДОРЕНКО: Кто?

О.ВАСИЛЬЕВА: Я объясню.

С.ДОРЕНКО: А кто у нас консерватор, которого сейчас уважают? Ни одного. Консерватор, которого уважают…

О.ВАСИЛЬЕВА: Для того чтобы знать и кого-то уважать, нужно знать об этих людях. Согласны?

С.ДОРЕНКО: Но кто консерватор, которого уважают? Владимир — революционер, Петр — революционер, Екатерина — революционерка, Сталин — революционер, Ленин — революционер. Мы уважаем только революционеров, мы не уважаем консерваторов.

О.ВАСИЛЬЕВА: Нет, Сергей Леонидович.

С.ДОРЕНКО: Но кто консерватор?

О.ВАСИЛЬЕВА: Вы сейчас говорите… Не надо говорить, во-первых, про всех, что мы их не уважаем.

С.ДОРЕНКО: Александр I, вот «будет как при бабушке», и Священный союз, он консерватор. Священный союз.

О.ВАСИЛЬЕВА: Ну, 19 век это вообще отдельная история в жизни российского государства. Вы же не будете говорить о том, что, допустим, Александр III является неконсерватором? Он консерватор, причем охранитель консерватора…

С.ДОРЕНКО: Александр III?

О.ВАСИЛЬЕВА: Конечно, конечно, царь миротворец, конечно.

С.ДОРЕНКО: В общем, да, наверное.

О.ВАСИЛЬЕВА: Да не в общем-то, да. Петр… Дело в том, что да, есть очень сильная историческая правда, что когда Петр лежал на смертном ложе, то вокруг него практически никого не было. Но если мы посмотрим опять же всю историю его жизни, как менялись его взгляды, они менялись достаточно сильно на протяжении жизни. Он очень много именно как человек, как император, как правитель великой страны, он очень много переживал внутренне. Когда он такой, он сякой, а ты узнай, расскажи, кто реально был этот человек, что реально он сделал. Проще всего ставить клише.

С.ДОРЕНКО: Нет, нет, я пытаюсь заострить, а вы мне говорите: садись, двойка.

О.ВАСИЛЬЕВА: Да нет.

С.ДОРЕНКО: Да.

О.ВАСИЛЬЕВА: Если я сейчас начну рассказывать о Петре, я могу рассказывать часами, также как о Владимире.

С.ДОРЕНКО: Я понимаю. А я без часов спрашиваю. Мы поставили памятник величайшему революционеру всей русской жизни Владимиру.

О.ВАСИЛЬЕВА: Мы поставили памятник величайшему историческому деятелю нашей истории.

С.ДОРЕНКО: Революционеру.

О.ВАСИЛЬЕВА: Дело в том, что, еще раз повторяю, если в 20 лет ты не хочешь переделать мир и человечество, у тебя нет сердца. А сердце у него было большое. Я не очень люблю слово «революционер», потому что каждое слово имеет конкретное значение. То, что этот человек действительно был мятежной души…

С.ДОРЕНКО: Да. И огнем, и мечом ввел Россию в Европу.

О.ВАСИЛЬЕВА: Мятежной души. И как он менялся потом, после принятия христианства. Ну, почитайте …, пускай наши зрители тоже ее почитают, слушатели.

С.ДОРЕНКО: 10 часов, мы вернемся после «Новостей».

НОВОСТИ

С.ДОРЕНКО: 10 часов 6 минут. Пятница, 26 мая. Здравствуй, великий город! Здравствуйте, все! Это радио «Говорит Москва»! Говорит Москва! Дарья Кнорре — ведущая этой программы.

Д.КНОРРЕ: И Сергей Доренко. Доброе утро.

С.ДОРЕНКО: Наша гостья согласилась остаться на 15 минут. С нами министр образования Российской Федерации Ольга Васильева. Мы договорились с гостьей, что она ответит на вопросы наших слушателей. Надевайте наушники, пожалуйста. Слушатели, вперед. 73-73-948. Ребят, умоляю, будьте кратки, быстро, пинг-понг. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Меня зовут Николай. Спасибо. Я давно хотел услышать министра образования. Я и предполагал, и, наконец-то, я возрадовался, очень грамотный человек, слушать его приятно. Я хотел спросить, а вам не стыдно иногда бывает на совете министров слушать своих коллег и среди них находиться? Ведь иногда Медведев говорит, спотыкаясь, Путин говорит прибаутками. С такой пошлятиной как…?

С.ДОРЕНКО: Что вы образованнее коллег, говорит наш слушатель Николай.

О.ВАСИЛЬЕВА: Николай, спасибо большое, что вы дозвонились. Я искренне считаю, я говорила в эфире, что моя самая большая, наверное, радость в жизни будет, когда все мы будем учиться, учиться и учиться на протяжении всей жизни. Спасибо, что вы считаете, что я образованный человек. Спасибо вам большое.

С.ДОРЕНКО: 73-73-948. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, доброе утро.

С.ДОРЕНКО: Обращайтесь прямо к гостье.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Александр.

С.ДОРЕНКО: Ольга Юрьевна.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ольга Юрьевна, вопрос такой. Я поступал в 2014-м на заочное обучение. Сказали, что цена обучения не будет повышаться в течение всего обучения. Уже три года, как каждый год обучение растет.

О.ВАСИЛЬЕВА: Александр, сразу вопрос, куда поступали, какой вуз?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: МГСУ.

О.ВАСИЛЬЕВА: Вы поступали на какой факультет?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Заочно.

О.ВАСИЛЬЕВА: Я поняла. Факультет какой? Специальность какая?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я же вам говорю, водоснабжение.

О.ВАСИЛЬЕВА: Водоснабжение, я просто плохо слышу. В договоре было прописано, что у вас не меняется плата за обучение заочное ваше?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я его досконально как бы не выучил.

О.ВАСИЛЬЕВА: Давайте так, вы досконально посмотрите договор, а я, вернувшись на работу, в министерство, я у коллег спрошу, почему это так. Хорошо?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да. И еще вопрос. Сокращают преподавателей, сокращают курс обучения. Это тоже как бы вопрос такой.

О.ВАСИЛЬЕВА: Пожалуйста, вот эти замечания, которые действительно являются серьезными, потому что никто не имеет права сокращать курс обучения, вы просто пришлите в приемную министерства, только чтобы это было четко — что, где, когда, какой курс сокращен.

С.ДОРЕНКО: 73-73-948. Здравствуйте. Слушаю вас. Слишком много звонков и поэтому у меня улетело. Ребят, не ломайте мне машину телефонную, а то мне придется перезагружать, мы потеряем время. 73-73-948. Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Меня Георгий зовут. Уважаемая Ольга Юрьевна, поясните, пожалуйста, вашу сентенцию по поводу государственно-религиозного праздника. Или мне это послышалось?

С.ДОРЕНКО: Государственно-религиозного, через тире?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да.

О.ВАСИЛЬЕВА: Да, через дефис. Не послышалось.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Мне кажется, что государственный служащий не должен такие вещи говорить.

О.ВАСИЛЬЕВА: Почему?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Светское государство.

С.ДОРЕНКО: Подождите, не ругайтесь, а дайте ответить.

О.ВАСИЛЬЕВА: Он официально называется государственно-религиозный праздник, когда он создавался. Праздник 24 мая, посмотрите, День славянской письменности, его название такое официальное.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: День славянской письменности. А позавчера-то был День славянской письменности.

О.ВАСИЛЬЕВА: Конечно. А мы про него и говорили

С.ДОРЕНКО: О Кирилле и Мефодии и говорили как раз.

О.ВАСИЛЬЕВА: О Кирилле и Мефодии мы и говорили.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, глубоко извиняюсь, конечно.

С.ДОРЕНКО: Я бы зацепился, дорогой слушатель, но я не зацепился, вот видите, все очень правильно было, да. 73-73-948. Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро. У меня такой вопрос к министру, скажите, у меня внуки учатся в школе в Москве, Садовая, 116, и я много-много раз их встречаю со школы, живут за городом. Еду с ребятишками, они в шестом, седьмом классе, даже чужие. Спрашиваю всегда у них: сколько будет одна вторая прибавить одна вторая? И за года 2-3 ни один не сказал, сколько это будет.

О.ВАСИЛЬЕВА: А вот это уже серьезно. Я поняла. Скажите, пожалуйста, номер школы. Вот это уже серьезно.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я точно не могу сказать, у меня дом 116.

О.ВАСИЛЬЕВА: Я поняла вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Прямо во дворе. Но причем здесь? Они до этого учились в школе Ленинского района, такая же песня.

О.ВАСИЛЬЕВА: Как причем? Простите, а дома родители не смогли объяснять сложение дробей, если в школе не объяснили? Спасибо, я услышала.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Половинка и половинка, понимаете?

О.ВАСИЛЬЕВА: Я услышала вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А вот младший учится, царицынская, Грачевского, это вообще такие там условия задачи. Дети мои там тоже, дочка, зять, я жена — мы даже не можем понять условие, вообще о чем спрашивают? Какой-то бред собачий.

С.ДОРЕНКО: Хорошо. Одна вторая и одна вторая будет одна четвертая. Что вам рассказывать? Все понятно. Ну, двоечки складывают и получается четыре, правильно? Спокойно, товарищи, берите себя в руки. 73-73-948. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Обратите, пожалуйста, внимание на программу начальной школы. На мой взгляд, она перегружена, и особенно предмет «Окружающий мир», бессвязный набор энциклопедической какой-то информации и так далее. На мой взгляд, отбивает у детей охоту к учебе, хотя изначально они сдают тестирование, приходят, умеют читать, писать.

О.ВАСИЛЬЕВА: Спасибо. Скажите, пожалуйста, по каким учебникам учатся ваши дети?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: У меня ребенок восьмиклассник и первоклассник. С восьмиклассником, соответственно, наболело, и я с ужасом жду, когда вот это все начнется снова.

О.ВАСИЛЬЕВА: Школа какая, номер школы?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Подмосковная школа, 17-я.

О.ВАСИЛЬЕВА: 17-я, в каком месте Подмосковья?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Город Королев, 17-я школа.

О.ВАСИЛЬЕВА: Город Королев, я поняла.

С.ДОРЕНКО: Город Королев, 17-я школа.

О.ВАСИЛЬЕВА: Я поняла.

С.ДОРЕНКО: 73-73-948. Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Скажите, почему в наших школах не стали на химии показывать опыты? То есть просто учат детей, даже в дорогих классах школ, в Ломоносовской, например, ведут уроки и не показывают опыты.

С.ДОРЕНКО: Надо, чтобы синее что-нибудь бурлило, конечно. Синее что-то должно бурлить.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Что это за химия без опытов?

С.ДОРЕНКО: Да.

О.ВАСИЛЬЕВА: Спасибо. Вопрос очень хороший. У нас, к сожалению, случилось так, что на сегодняшний день не все школы имеют химические лаборатории, это правда. Не все из 42 тысяч школ. Но идет очень большая работа по оснащению. Я уверяю вас, что в течение короткого времени этот процесс будет завершен. Вы абсолютно верно говорите о том, что лабораторные должны быть обязательно.

С.ДОРЕНКО: Конечно. Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро. Михаил. Москва. Уважаемая Ольга Юрьевна, в начале своего интервью вы высказались относительно темы ловцов душ юных. То есть, я так понимаю, что приговор Сократу за то, что он влил яд рефлексии в души афинских юношей, вы поддерживаете, яд кураре Навальному обеспечен.

О.ВАСИЛЬЕВА: Мне очень отрадно, что вы знаете историю жизни Сократа. Мне очень, правда, искреннее приятно. Но еще раз официально, свое личное мнение — дети вне политики. Спасибо.

С.ДОРЕНКО: 73-73-948. Еще 14 минут, мы успеем. Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Добрый день. Мне довелось участвовать в программе «кадровый резерв» в министерстве образования.

С.ДОРЕНКО: Какой программе? Еще раз, отчетливее скажите.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: «Кадровый резерв».

О.ВАСИЛЬЕВА: В каком году это было?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Это было в 12-м году. Честно говоря, было очень сложно. Потому что я прошел систему, было обещано, что, сдав тестирование, я попаду в итоге в управляющие кадры, но не в этом дело. В итоге я попал на аттестацию спустя два года, в прошлом году. И, соответственно, на аттестации был задан вопрос мне: какой критерий, на ваш взгляд, оценки успеваемости учеников. Мой ответ был о том, что количество обращений, скажем так, к педагогам вне школы, подготовка кроме стен школы. На это мне сказали, что, к сожалению, мы не можем обсуждать этот вопрос. Как вы относитесь к этому?

С.ДОРЕНКО: Давайте я сразу тогда уберу вас. Спасибо. Вы задали вопрос? Я вывожу.

О.ВАСИЛЬЕВА: Я поняла вас. В последнем обращении по времени стоял очень правильный, очень грамотный вопрос. Человек спрашивает о том, что жизнь школы и жизнь общения… Вообще, образование — это обучение и воспитание (воспитание на первом месте) не заканчивается с окончанием школьных уроков, внеурочная работа с детьми, работа после школы. И он был абсолютно прав на собеседовании, когда сказал, что чем больше педагог занимается, чем больше он отдает, вкладывает души в работу с детьми, то есть исключая и урочные, и внеурочные, и воспитательные мероприятия, которые идут вне пределах школьных стен, то это действительно то, что должно быть, я абсолютно согласна с молодым человеком. Просто сейчас нужно думать нам о чем? Чтобы это снова вошло в нашу школу. Потому что на самом деле очень многие вещи никуда не уходили, школа была, есть и будет. Я много раз говорила, что учитель — это не профессия, это все-таки служение, это другое немножечко.

С.ДОРЕНКО: И, конечно, в продолжение того, что вы говорите, чертова литература, она дает… Детский театр в этой же самой школе.

О.ВАСИЛЬЕВА: Я сейчас повторюсь, опять скажут, ерунду говорит.

С.ДОРЕНКО: Нет.

О.ВАСИЛЬЕВА: Помните, я много раз говорила, что в каждой школе должно быть 5 бесплатных кружков обязательно: литературный театр, музыкальный кружок, хор или музыкальный ансамбль, спортивный кружок, шахматы обязательно и технический кружок, кружок научной или технической направленности. Спасибо большое.

С.ДОРЕНКО: Спасибо вам. Спасибо за то, что были у нас в студии. Смотрите, как кипит эта машина, она обрушивается, ломается, все звонят. Если у вас будет возможность еще прийти к нам, подытожить год, или наоборот — перед 1 сентября, мы бы очень рассчитывали на это.

О.ВАСИЛЬЕВА: Я думаю, что когда мы ЕГЭ сдадим сейчас.

С.ДОРЕНКО: Да? Хорошо. Тогда мы выйдем на вас. Спасибо большое. Мы очень благодарны.

Д.КНОРРЕ: Спасибо огромное.

 

С.ДОРЕНКО: Министр, на мой взгляд, опрометчиво пообещала прийти после ЕГЭ. Я обращаю внимание продюсеров радиостанции, ответственных выпускающих, вообще всего начальства радиостанции, у нас тут все начальство, товарищи, вы слышали, что сказала министр? Вот это очень важно. И обратите также внимание на то, что количество вопросов, конечно, никак не исчерпано, то есть количество вопросов запредельное.

Д.КНОРРЕ: Очень много вопросов, SMS.

С.ДОРЕНКО: Мы просим прощения, уж извините, пожалуйста. Это была первая встреча моя с министром, и мне хотелось какие-то вещи выяснить, ну, просто понять, что за человек передо мной. Она преподаватель, конечно.

Д.КНОРРЕ: Да, это чувствуется.

С.ДОРЕНКО: В каждом бизнесе, в каждом деле может быть профессионал, менеджер, бухгалтер, финансист, юрист — возглавлять, а остальные как бы у него замы. Условно говоря, сейчас, например, «Аэрофлот» стал лучше, реально «Аэрофлот» стал лучше, потому что оттуда ушел летчик. Ну, это парадокс? Ушел Окулов, пришел Савельев, «Аэрофлот» стал лучше. Почему? Пришел мощный менеджер, условно говоря. В другие места наоборот — приходит менеджер, как в здравоохранении было при Зурабове, и здравоохранение падает. Одним словом, не всегда есть правильное решение. Однако в министерстве образования, как я понимаю, им руководит профессионал сейчас.

Д.КНОРРЕ: Человек изнутри.

С.ДОРЕНКО: Да. Не менеджер, не финансист, а именно преподаватель, то есть она, конечно, преподаватель.

Д.КНОРРЕ: Педагог, да.

С.ДОРЕНКО: Это слышно, И, кстати говоря, когда я что-нибудь такое спрашиваю перчоненькое, мне говорят: садись, два или садись, пять. Ха-ха-ха-ха!

Д.КНОРРЕ: Да. Я тоже робею, конечно, естественно.

С.ДОРЕНКО: Меня это тоже порадовало. Алексей Борисович звонит, он преподаватель. Алексей Борисович, здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро, Сергей Леонидович. Слушал сейчас между экзаменом (я принимаю экзамены), слушал в промежутках. Вы знаете, честно скажу, такая тоска на меня навеяла от всего этого выступления.

С.ДОРЕНКО: А почему?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Не знаю. Что-то я окунулся во времена своего детства.

С.ДОРЕНКО: А что было в вашем детстве, мы же не знаем.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: У нас с вами детство было практически в одно и то же время.

С.ДОРЕНКО: Я-то жил в Хабаровском крае и где хочешь еще.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Годы, которые были 50 лет назад.

С.ДОРЕНКО: Я думаю, что сейчас министр не удивилась бы этому вашему утверждению, потому что если что-то было 50 лет назад, это не значит, что это было ужасно. Почему?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я не говорю, что это было ужасно, но на меня навеяло сильную тоску.

С.ДОРЕНКО: Можно я скажу вам, что мне понравилось? Мне понравилось то, что она, также как и я, оценивает значение литературы и так же, как и я, оценивает математику, вот это принципиально для меня важно. Она считает математику необходимой и литературу кладезью всех наук, гуманитарных. Русская литература дает все.

Д.КНОРРЕ: Абсолютно.

С.ДОРЕНКО: С моей точки зрения.

Д.КНОРРЕ: Я вот так одним глазом смотрела на комментарии, на сообщения наших слушателей и поняла, что аудитория делится на две части: которая ностальгирует как раз по советскому образованию, то, что было 50 лет назад; и те, на кого это навевает тоску.

С.ДОРЕНКО: Не знаю. Здравствуйте, Михаил.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, опять. Извините. Вы хорошо один раз срезали относительно преклонения перед… Министр — это политическая фигура. В наше ужасающее недофинансирование сегодня образования министр вообще должен забыть про Анну Каренину и, так сказать, заниматься только выбиванием денег. … памятник непримиримому, непримиримой борьбе вылавливанию из бюджета дополнительных средств. Любым способом, знаете, как с картежником картежник, с безбожником безбожник.

Д.КНОРРЕ: Вы хотите менеджера?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Второе. Как и говорил Шприх, меж нас лихой картежник. Любыми способами. А Ольга Юрьевна — это очередной бумажный солдат революции, которая поставлена для того, чтобы смикшировать невозможное… То есть все должно остаться по-старому. Вы понимаете, что ничего не будет, если не сломать косность системы. И Алесей Борисович впервые не согласен.

С.ДОРЕНКО: Михаил, ваша точка зрения мне понятна. Но с другой стороны, мне страшно ломать косность, потому что некая прусская, (я вас не убираю, дайте мне договорить), некая прусская школа, из Пруссии имеется в виду, которая стала русской впоследствии, школа сведений, а не школа методов, она тем не менее по-прежнему одна из блистательных школ на этой планете, поэтому может быть и хорошо сохранить.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Во-первых, я абсолютно не разделяю восторгов по поводу советского образования, иначе бы Советский Союз не развалился. Образование — это главное. В Советском Союзе было очень плохое образование. Оно относилось к формированию отливки серости, понимаете? Там использовался метод выстукивания по головам, которые высовывались. Ничего хорошего в этом нет.

С.ДОРЕНКО: Можно обратить ваше внимание на математическую неплохую школу?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Это был селсоциализм. Я сам преклоняюсь перед математикой, понимаете, это удел гениев и даже в школе. А вот математику должны все понимать. Как это можно сделать? Но я удивлен! И Алексей Борисович впервые несогласен. Я отвергаю когда-то величественную тезу Бродского, что «если Евтушенко против колхозов, то я за». Он блестяще сказал. Риторика 60-70-х, ничего не будет! Не там находится. А мы ей восхищаемся.

С.ДОРЕНКО: Спасибо. Я восхищаюсь в высшей степени образованным, совестливым… Кого я увидел перед собой? Я увидел в высшей степени образованного человека. Я увидел человека очень совестливого, человека чести.

Д.КНОРРЕ: Да.

С.ДОРЕНКО: Я увидел человека консервативных взглядов.

Д.КНОРРЕ: Да.

С.ДОРЕНКО: Все-таки консервативных взглядов. Которые мне кажутся… Еще раз моя точка зрения о том, что такое консерватизм на скорости. Я приведу снова этот дурацкий пример, когда я ездил по МКАД, у меня был Mitsubishi Evolution 6, я ездил 220, 225, 230 км/час. Прошлое было передо мной, а позади меня было очень древнее прошлое. Поэтому когда ты идешь 220, я еще раз, это очень важно, смотреть в зеркала не нужно. Потому что смотришь в зеркала, ничего не дает тебе эта информация, это пустая информация. Поэтому ты смотришь только вперед. Пока гаец мне поднимает пистолет, которым он будет мерить скорость…

Д.КНОРРЕ: Вы уже пронеслись мимо.

С.ДОРЕНКО: Гаец видит меня, хватает пистолет, измеряющий скорость, и поднимает его. И я боковым зрением вижу, как рука его летит вверх, но она не успевает подняться. Таким образом он не может, он только в хвост может меня мерить. Но смысл в чем? Смысл в том, что время ускоряется, и глубина консерватизма… Мы не должны слишком пристально всматриваться в зеркала в момент, когда скорость ускоряется. Надо смотреть вперед, и надо выбирать точку на выходе из поворота, это важно. Не под ноги.

Д.КНОРРЕ: Я понимаю прекрасно. Я так и не поняла, я не услышала ответа на свой вопрос про сегодняшнее поколение, которое уже мчится вперед.

С.ДОРЕНКО: Они мчатся.

Д.КНОРРЕ: Да, они мчатся.

С.ДОРЕНКО: А мы им говорим: смотрите в зеркала машины. Но в зеркалах слишком дальнее прошлое, слишком дальнее.

Д.КНОРРЕ: Михаил абсолютно лукавит и кокетничает, у вас было прекрасное образование в ваше время. И мы между двух таких позиций, типа быть энциклопедистами и классными, суперобразованными людьми, и между новым, не знаю, принципом познания через, не знаю, Википедию тут же забывать. Я не знаю, как это. Мне кажется, в сегодняшнем образовании не учитываются эти моменты.

С.ДОРЕНКО: Да.

Д.КНОРРЕ: А мы все равно преклоняемся перед сверхобразованными людьми.

С.ДОРЕНКО: Абсолютно. И еще. Нужна точка на горизонте, вызывающая доверие. Я не устаю изучать постоянно теорию мотоциклетную, смотрю ролики и так далее. Ты знаешь, парадоксальная вещь, что тот, кто смотрит под ноги на мотоцикле, тот, кто смотрит на ямки в асфальте, он сразу падает. Нет, нет, не больше всего, а он падает.

Д.КНОРРЕ: Равновесие теряет.

С.ДОРЕНКО: Нет, он просто падает, потому что у него начинается вибрация корпуса. Он впивается в руль, от этого передает вибрацию на корпус. Он тормозит передним тормозом, еще чего-то, совершает ошибки постоянно и прочее. То есть туда, куда ты смотришь, туда ты и движешься. Если смотреть на ямки перед собой, то ты падаешь. Если смотреть постоянно в зеркала, тем более падаешь. Надо иметь скорость выше потока, тогда тебе зеркала не нужны. То есть ты идешь быстрее, чем все, поэтому что ты можешь увидеть в зеркалах? Ничего. Ты не должен смотреть под ноги, потому что ты смотришь под ноги — ты падаешь на мотоцикле точно.

Д.КНОРРЕ: Да.

С.ДОРЕНКО: Скажи мне, а куда устремлен твой взгляд?

Д.КНОРРЕ: Вперед.

С.ДОРЕНКО: Точка выхода из поворота. То есть ты смотришь в точку выхода, перенося непрерывно взгляд далеко вперед. Это также, кстати, на машине.

Д.КНОРРЕ: Да, это факт, на велосипеде, на машине.

С.ДОРЕНКО: Ты знаешь, что машина идет за взглядом? Ты знаешь об этом?

Д.КНОРРЕ: Конечно. Когда ты смотришь вправо, поворачиваешь руль вправо.

С.ДОРЕНКО: Машина идет за взглядом. Мотоцикл идет за взглядом.

Д.КНОРРЕ: Поэтому ты интуитивно понимаешь, что человек сейчас будет поворачивать.

С.ДОРЕНКО: Поэтому надо видеть чертову точку выхода.

Д.КНОРРЕ: Вам не кажется, что мы ее не видим?

С.ДОРЕНКО: А мы ее не видим как общество. Это не от Васильевой зависит.

Д.КНОРРЕ: Конечно. Но пока мы ее не увидим, надо сохранять платформу под собой, вот эту почву.

С.ДОРЕНКО: Я понимаю, я согласен, что пока мы не увидим точку выхода, лучше смотреть под ноги. Но смотря под ноги, мы идем падать. Мы должны видеть проект будущего. Мы должны видеть горизонт будущего. Мы должны не реакционно жить, реагируя на события, а видеть флажок на холме. Где флажок на холме? Где точка выхода? Я несусь на повороте на мотоцикле, где точка выхода? Дайте мне ее. Мне говорят, ну, это там кто-то другой решает. А как я буду жить, если кто-то другой решит? А куда мне смотреть? Я же должен взгляд свой обратить.

НОВОСТИ

С.ДОРЕНКО: 10:35. «Сергей, вы на Triumph, посмотрев, наконец-то, в зеркала можете увидеть Хея Бусу, которая уже 5 минут вынуждена плестись за вами, хотя вы-то считаете, что летите». Ха-ха-ха-ха! Спасибо, Юджин. Юджин, классный, это правда, что, что вы написали, правда. Я так чуть мот на МКАД не убрал. Ехал около 200, в зеркала не смотрел. А мот ехал 200 с лишним км/час и тоже в зеркала не смотрел. И мы с одной и той же стороны решили обогнать какого-то пенса. Штирлиц успел, но был близок к провалу. Ха-ха-ха-ха! «Душа алчет еще министров, мэтр! Даешь Никифорова, Скворцову и Голикову! Да и Ткачева, разумеется, тоже. А уж про Лаврова с Кужугетовичем мы и мечтать боимся».

Д.КНОРРЕ: Александр Фельдман, Скворцова и Голикова уже были у нас.

С.ДОРЕНКО: Скворцова и Голикова уже были, да. Я не знаю, вы хотите снова? Никифорова интересно, да. Ткачев, я не знаю, вот мне Ткачев кажется человеком настолько цельным, что мне не интересно даже.

Д.КНОРРЕ: У вас нет вопросов.

С.ДОРЕНКО: Без единого гвоздика. Сработано на совесть, без единого гвоздика. Правда же?

Д.КНОРРЕ: Типа того, да.

С.ДОРЕНКО: Давай посмотрим доллар.

Д.КНОРРЕ: Забыла про него.

С.ДОРЕНКО: Товарищи, вы абстрагировались от денег, это плохо, плохой знак. Надо все время чувствовать землю, запах земли чувствовать. 56,79, это значит, что рубль чуть-чуть слабее, чем в понедельник. Сегодня пятница. Мы его видели за эту неделю с вами и в плохие времена во вторник, в смысле, он так и был где-то. Он в понедельник был 56,26, потом в среду 56,11, чего-то такое. Сейчас 56,79. Но это потому что нефть упала, но я сейчас дойду до этого. 63,70, высокий евро. 51,76, это вам не 54,54, правильно? Не 54,49, как было в среду. 51,76. Нефть упала, вот она на 51. И 1,1218, это все-таки не… Но это примерно то же, что вчера. 1,1225 было, 1,1218, пожалуйста, главная пара. Отлично. С деньгами у нас все хорошо, в смысле все предсказуемо, все правильно, все корректно, все прекрасно.

Давайте продолжать. «Ткачев колхозник», — говорит Серега из Надыма. Вы говорите об этом пренебрежительно? «Доллар стремится к краху». Ну, да, Алексис, это правда. Он стремится к краху последние несколько столетий. Он стремится к краху с 1929 года, когда он в этом виде был издан, и с тех пор никогда не деноминировался. С тех пор он, безусловно, стремится к краху, и никак не может его достичь.

Давайте говорить о чем-нибудь другом. Или что? Все продолжают звонить. Максимус: «Вы видите горизонт доллара 63?»

Д.КНОРРЕ: На повороте.

С.ДОРЕНКО: Максимус, люди хотят, правительство, чтобы он был 68 к концу года. Чего мы с вами, не знаем? Хотят 68.

Д.КНОРРЕ: Даже я знаю.

С.ДОРЕНКО: Все знают. Чего вы хотите? Вопрос заключается в следующем, что правительство и Центробанк борются с нашей валютой. Как вы думаете, кто победит? А за нашу валюту борются американские фонды. Американцы пытаются сделать нашу валюту сильной и состоятельной. Ее сделать слабой и несостоятельной пытаются наши финансовые власти. Как вы думаете, вот в этой ситуации кто победит? Сказать вам, кто победит? Я вам включу небольшую песенку, из которой все будет понятно. Вы помните гимн Свердловской областной клинической психиатрической больницы?

Д.КНОРРЕ: У нас была традиция ставить ее постоянно. Мы забыли про это.

С.ДОРЕНКО: Каждый раз, когда мы говорим о том, как Центральный банк борется с рублем, мы должны ставить эту прекрасную песню, я думаю, это очень правильно.

ПЕСНЯ

С.ДОРЕНКО: Понятно, о чем я говорю? Я говорю про Центробанк, его политику, и правительство и монетарных властей Российской Федерации, чтоб было понятно. Мы пытаемся понять, какой будет рубль, курс рубля. Но какой он будет? Вот такой он и будет. А чего вы хотите?

ПЕСНЯ

С.ДОРЕНКО: Я думаю, что обязательно в Центробанке это исполнять на летучке. А?

Д.КНОРРЕ: Это должно автоматически включаться, когда вы открываете сайт Центробанка, должна быть музычка такая, которую нельзя выключить.

С.ДОРЕНКО: «Верны Свердловской областной психиатрической больнице» и больше ничего не надо.

Забудь про леность и покой,

Верстая новые страницы.

И санитар совсем седой,

И молодая медсестрица

Верны Свердловской областной

Психиатрической больнице.

А вы мне говорите про курсы. Что? «Это гимн Госдумы в качестве молодой медсестрицы выступает Поклонская». «Кстати, Набиуллину вашу студию тоже давно пора», — говорит Александр Фельдман. «Помним, помним о мужчине над муравейником». Конечно, конечно.

Красноярский суд… Это город Красноярск, на Енисее такой город. Я там был! С удивлением обнаружил там живущих людей. Там так красиво!

Д.КНОРРЕ: Да?

С.ДОРЕНКО: Красноярск, природа, ну, я не знаю.

Д.КНОРРЕ: Там город, урбанистическая красота.

С.ДОРЕНКО: Город я видел в ночи, не успел рассмотреть, он был в снегу. Мы там гостили у известного мастера алюминия, а также авторитетного человека. Фамилию забыл. Он там местный авторитет.

Д.КНОРРЕ: Ну, мы поняли, да.

С.ДОРЕНКО: И он нас повез к себе в тайгу и кормил прекрасным… Толя Бык, конечно. Нас встречал Толя Бык.

Д.КНОРРЕ: Какая красота, правда.

С.ДОРЕНКО: Толя Бык посадил нас в свой Mercedes и повез в сопки куда-то красивейшие, в какую-то охотничью заимку, где было превосходное сало и превосходный сырой сиг, все это было совсем запредельное. Мы насилу уклонились от угощения местными ветреницами и так далее. Но такая природа волнующая невероятная.

Д.КНОРРЕ: Вот так было?

С.ДОРЕНКО: Красноярский край — это край, который должен родить богатырей, настоящих богатырей, великих богатырей. Потому что красота этого края, его могущество сравнимо разве что со скалистыми горами в США или в Канаде.

Д.КНОРРЕ: Это что-то, знаете, из «Игры престолов».

С.ДОРЕНКО: Вот когда ты смотришь это, ты думаешь, что это Канада или США. Ни фига! Это Красноярский край. У нас есть эта Канада, у нас есть это США, у нас все безумие этой красоты есть на самом деле.

Я начал рассказывать про Красноярск. Красноярский суд не увидел ничего «фаллического» в фотографии пасхальных кулича и яиц, оскорбившей чувства красноярских верующих.

В Красноярске суд прекратил административное дело против Ирины Кудиновой, которая разместила в социальной сети «ВКонтакте» (не ходите «ВКонтакте», там как раз псих-ля-ля) такое фото пасхальных кулича и яиц, что чуть не оскорбила (нет, она оскорбила, суд не счел их оскорбленными, они были оскорблены) чувства верующих.

Я сам смотрел на эту фотографию и, надо сказать, что верующие правы, а суд неправ. Верующие правы. Причем это пенис с зондом, зонд еще вставили. Посмотри, пожалуйста. Ну, правду говорю. Скажи, пожалуйста, если бы ты была верующая?

Д.КНОРРЕ: Оскорбилась ли бы я?

С.ДОРЕНКО: Как верующий? Я бы оскорбился.

Д.КНОРРЕ: Нет.

С.ДОРЕНКО: А я бы да. Почему ты не оскорбилась бы?

Д.КНОРРЕ: Каждый видит все в меру своей испорченности.

С.ДОРЕНКО: А я испорчен.

Д.КНОРРЕ: Святые люди, по-настоящему святые…

С.ДОРЕНКО: Почему яиц два, а не три? Могли бы положить три, нас бы уже не смущало. Три положить яйца, три, мы бы уже не смущались. Почему положили два яйца?

Д.КНОРРЕ: Я бы посоветовала ему не думать о грязи о всякой.

С.ДОРЕНКО: Не надо думать о грязи. Но почему два, а не три? Положили бы три, четыре, все, уже бы не было вопросов.

Почему кулич такой высоченный? Он слишком высокий, значит автор этого кулича, я тебе скажу, что он сделал. Это же палас? Паласом уматывал. Он поленился резать палас, можно было кулич сделать в два раза короче. В два раза короче кулич, никто бы ничего не подумал. Он сделал длинный кулич и вставил в него металлический зонд. Извращенец, боже мой. Такие вещи продаются на специальных сайтах, знаете? Зачем это нужно? «Суд покрывает мошенников».

Д.КНОРРЕ: Я бы еще советовала не смотреть на храмы, в принципе, на купола храмов. Есть же, знаете, луковичные купола, а есть шлемовидные купола. Вот ему не надо посматривать на это. Правда? Серьезно.

С.ДОРЕНКО: Ой-ой-ой, чего творится-то. Этому верующему? А их сколько?

Д.КНОРРЕ: Не знаю.

С.ДОРЕНКО: 60% русских. Не смотреть на купола. Ну, конечно.

Я вам хотел кое-что рассказать про экономику. На самом деле россияне добрались до рубежа и стали снова покупать. Вот это мне интересно, по-настоящему интересно. Я сам прочитал эту статью.

Русские граждане, ваши сограждане, кто-то смотрит на пенисы в куличах, кто-то смотрит на пенисы… Какие купола ты сказала?

Д.КНОРРЕ: Луковичные.

С.ДОРЕНКО: А другие?

Д.КНОРРЕ: Шлемовидные.

С.ДОРЕНКО: Шлемовидные купола. Это кто-то смотрит. Кто-то другой вместо того, чтобы пялиться, куда не надо, покупает гостиницы за рубежом. Вот послушайте. Это «Коммерсантъ» сегодняшний: «Спрос россиян на недвижимость за границей увеличился в два раза». За год! В два раза! Значит деньги появились? «Вопреки тенденциям прошлых лет, вместо высокобюджетного жилья…» Раньше покупали виллы с собственным причалом.

Д.КНОРРЕ: На Средиземном море.

С.ДОРЕНКО: Конечно. «Покупатели стали приобретать недорогие квартиры». Маленькие квартирки.

Д.КНОРРЕ: Апартаментики, студии.

С.ДОРЕНКО: Да. А почему? Зачем туда ехать табором? Едешь с возлюбленной. Сколько там спален надо?

Д.КНОРРЕ: Ну, две спальни.

С.ДОРЕНКО: Ну, хорошо, детей отправить куда-то. Лучше купить другую квартиру для детей. Две квартиры маленькие — себе квартиру и им квартиру. На ночь разбежались, все. Иначе будут ходить из комнаты в комнату с криками «я хочу пить, я хочу писать, я хочу какать», еще что-то, глупости какие-то говорить и так далее. Детям надо отдельную квартиру сразу, с любого, с младенчества. Поэтому маленькая нужна квартира детям, маленькая тебе, маленькая теще — три квартиры нужно купить, чтобы не видеть их никого.

Смотри, что они покупают. Они покупают курортные отели, фитнес-центры и автозаправки на море. А живут при автозаправке. При автозаправке всегда найдешь место, закуток, где можно где-то на ветоши поспать, там же ветошь вот эта, которой масло протирают на машинах, ветошь с солидолом.

Кто купил что-нибудь за рубежом, расскажите нам, пожалуйста. 73-73-948. Позвоните, пожалуйста, кто купил что-то за рубежом и хочет нам об этом рассказать. Виктор, 26-й, купил. Виктор, вы купили что-то за рубежом?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Добрый день. Это Виктор, 26-й. Благодарю за эфир.

С.ДОРЕНКО: Что же вы купили?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сегодня 26 число, врать нельзя…

С.ДОРЕНКО: Вы лексически будьте точнее, пожалуйста, я вас очень прошу. 73-73-948. У людей появились деньги, люди взялись покупать. Причем покупают в отличие от прежних времен не знатные виллы…

Д.КНОРРЕ: Тут важно понять, богатые люди…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте.

С.ДОРЕНКО: Здравствуйте. Расскажите, что вы купили.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Антон. Москва. Я купил.

С.ДОРЕНКО: Что?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Квартиру в Батуми.

Д.КНОРРЕ: Ничего себе! А почему?

С.ДОРЕНКО: Это интересный ход.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А потому, что там все очень дешево по сравнению с нами.

С.ДОРЕНКО: А как же вы добираетесь, ведь это непросто.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да легко, сел в машину и поехал.

С.ДОРЕНКО: Нет! Это двое суток.

Д.КНОРРЕ: Ничего себе.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Каких двое суток? Две с половиной тысячи, то же самое, что вы в Сочи едете, одинаково абсолютно, померяйте.

С.ДОРЕНКО: Но вы проходите границу.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну и что ее там проходить? Подъехал к границе к пяти часам утра, там без двадцати пять первым прошел ее за полчаса и все.

С.ДОРЕНКО: Но все-таки это не очень комфортно.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да летите на самолете. Три раза в неделю летает чартер туда, в Батуми.

С.ДОРЕНКО: А у вас есть собственный сход к воде?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет. Но там общий от дома, целый парк.

С.ДОРЕНКО: Но собственно нет. Чтобы вы сбегали по лесенке с полотенцем на шее, прыгали…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Так и есть. Но только я же не один бегу, а соседи тоже бегут.

С.ДОРЕНКО: Вот это мешает.

Д.КНОРРЕ: Шлепая сланцами по бетонной лестнице.

С.ДОРЕНКО: Я бы хотел за рубежом что? Но у меня нет ничего. Но я бы хотел каменистый берег. Объясню, почему каменистый.

Д.КНОРРЕ: Я тоже. Я не люблю песок.

С.ДОРЕНКО: У меня очень понятные ощущения, почему. Я бы хотел каменистый берег, желательно, чтобы как в Каланках и в некоторых Калах Испании, это был белый камень.

Д.КНОРРЕ: Вы эстет.

С.ДОРЕНКО: Посмотри Кассис, от Марселя сюда к Ницце.

Д.КНОРРЕ: А! Это что-то типа Хорватии.

С.ДОРЕНКО: Открывай вот это, где корабль висит в воздухе. Хорошо, чтобы камень был белый. Я тебе объясню, почему. Потому что когда у тебя песок, туда обязательно кто-нибудь высадится на яхте. Обязательно это будет национальное достояние, обязательно припрутся туристы, какие-то гнусные немцы.

Д.КНОРРЕ: Англичане.

С.ДОРЕНКО: Пьяные англичанцы. Припрутся француженки, размахивая лифчиками, которые они сняли предусмотрительно еще в Париже. Серьезно. И каталонки тоже теперь без лифчиков и все. Они все припрутся, например, и на 20 каталонок всего одна хорошая, на которую хотелось бы посмотреть, но как раз на нее неудобно, потому что весь пляж на нее пялится.

Д.КНОРРЕ: То есть вы хотели на какой-то отвесной скале.

С.ДОРЕНКО: Вот именно! И у меня лесенка, и я бегу по этой лесенке. Лесенка хромированная. Нет, из нержавеющей стали. Я бегу по этой нержавеющей стали, по наклонной лестнице, в бухту, которая вся из белого камня. И там у меня пришвартован небольшой дизелек, мой собственный. Такой небольшой, знаешь, как на Минорке делают, я знаю, 40 футов примерно.

Д.КНОРРЕ: Это сопоставимо вот с этим?

С.ДОРЕНКО: Метров 12-15 должна быть лодочка моя, хорошая. Причем с одним пусть дизельным мотором. Нет, с двумя, удобнее управлять. Сил 500, не больше. И аккуратненько я на ней чух-чух-чух-чух пошел гулять. Погулял, вернулся, позавтракал, что-то такое. Но я не знаю, что покупают эти люди дикие. Сейчас они звонят. Позвоните, кто купил чего за рубежом, расскажите нам, похвастайтесь, мы умрем от зависти и ненависти мгновенно. 73-73-948. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сереж, доброе утро.

С.ДОРЕНКО: Что вы купили?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Мы купили давно. А сейчас продаем. Потому что, скажем так, содержание большой виллы довольно-таки дорого стоит, тридцатка в месяц выходит на все про все.

С.ДОРЕНКО: Тридцатка в месяц — это уже с налогами или только расходы?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Это с налогами, это тепло, это налоги. Просто вилла еще такая получилась, она историческое значение имеет, испанская.

С.ДОРЕНКО: А у вас свой доступ к воде?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, свой доступ. Как раз, как вы сказали, каменистое все. Где-то метров 600 направо, там обычный пляж, где как раз обычно пристают все. А доступ мой каменистый. Но налоги огромные сейчас. И вообще, отжимают.

С.ДОРЕНКО: Стараются отдавить, да? Жалко.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Выставили на продажу.

С.ДОРЕНКО: Но если вы говорите налоги, мне рисуется объект на 4 млн где-то.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Побольше.

С.ДОРЕНКО: 6? Извините. Я думал, 4-8.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Планировали где-то года 4 назад тоже там заправочки купить. Но с испанцами дело иметь очень тяжело.

С.ДОРЕНКО: Все мои друзья, все до единого друга, даже кто любит Испанию, только покупают в Германии при этом.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Мы и так рассматривали, и так. Рассказывают красиво, потом копнешь побольше. Получается как? «Шестерку» даже за недвижимость выложили, а дай бог продать за два.

С.ДОРЕНКО: Потому что вы на пике брали, наверное.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Видимо. А по заправкам там такая конъюнктура очень непонятая, то есть экономика вроде процветает и все хорошо, а дальше вообще никак. Ребята две заправки взяли, год поработали…

С.ДОРЕНКО: Знаете, что шепчет Кнорре? Рядом сидит и шепчет: тридцатка рублей?

Д.КНОРРЕ: Я не верю, что тридцать тысяч долларов можно в месяц.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Евро.

С.ДОРЕНКО: Какие доллары? Причем тут доллары?

Д.КНОРРЕ: 30 тысяч евро вы тратите в месяц?

С.ДОРЕНКО: В месяц. Умножь.

Д.КНОРРЕ: Кошмар!

С.ДОРЕНКО: 360 в год, дорогая.

Д.КНОРРЕ: А вы там живете?

С.ДОРЕНКО: С налогами, с электричеством. Ты сама подумай.

Д.КНОРРЕ: Ну, хорошо, ну, 5.

С.ДОРЕНКО: Тридцатка — это многовато, конечно.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Там есть обязательства определенные перед государством, когда берешь объект исторический, это первое. Второе, для его обслуживания нужно содержать сотрудников.

С.ДОРЕНКО: Конечно. А над ними мажордом, который им по башке дает, иначе все разворуют.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: По поводу заправок хотел сказать. У меня товарищи 5 лет назад купили две заправки. В минус ушли ровно через полтора года. То есть постоянные изменения разные законодательства.

С.ДОРЕНКО: Все, мы останемся на родине, никуда не поедем. Ну их на фиг, правильно? Красноярск и все.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: И в России, кстати, заправки тоже невыгодно.

С.ДОРЕНКО: Я знаю. ЛУКОЙЛ пытается избавиться ровно потому, что он работает в ноль, да, да, да. А вы знаете, что «би-пишки» и так далее, они на кофе делают больше, чем а бензине?

Д.КНОРРЕ: А «Кофе-бин», это разве не отдельно?

С.ДОРЕНКО: На кофе делают больше или сравнимые суммы.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я вам маленький секрет расскажу, на чем раньше зарабатывали. Сейчас очень жестко стало с законодательством по поводу качества топлива. То есть раньше можно было бухнуть газоконденсата дешевого и … как Евро-4, и на этом как бы народ зарабатывал, я знаю. А сейчас, во-первых, газоконденсат не возьмешь. Во-вторых, если тебя возьмут за некачественное топливо, штрафы такие.

С.ДОРЕНКО: Не годится.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А торговать, когда ты по опту берешь примерно за столько же, сколько ты в розницу продаешь, то… Непонятно.

С.ДОРЕНКО: Спасибо огромное вам за ваш пример и за то, что вы отвратили нас от покупок неблагоразумных. Я прочитаю сообщения. «Сколько стоит недвижимость звонящего? Я бы купил для сына» — сказал Алексей, врач. Врач купил бы для сына.

Д.КНОРРЕ: Все прибедняются все время, а потом: ой, телефончик подгоните, пожалуйста.

С.ДОРЕНКО: Прибедняются, конечно. Накопили денег как грязи.

Д.КНОРРЕ: Наивная Даша.

С.ДОРЕНКО: Андрей Спасатель пишет: «500 сил, дизель, это на БДК ставят, на большой десантный катер. А для 12-15 метров и 100 сил хватит за глаза». Андрей Спасатель, в моем лице вы видите человека и слышите человека, у которого в городе Эстепона был тунцелов 12 метров50 см, от носа до кормы 12 м50 см меня был тунцелов. Совокупной мощностью, Андрей Спасатель, 860 лошадиных сил, два Volvo Penta по 430. 860 было у меня вот в этой правой руке. Я его поднимал, задирал на глиссаду, становил на корму, с поднятым носом летел в Гибралтар и так далее. Когда я был богат, я работал на телевидении, может быть вы слышали, тогда я был богат. А теперь я беден как церковная мышь. Мы пойдем и проживем ее, эту пятницу, 26 мая.