С. ДОРЕНКО: У нас гость, обещанный гость. Мы очень благодарны. Илья Александрович Скавронски. Я благодарен вам, что вы пришли. Я хотел поговорить о случае, который мне кажется гораздо шире и глубже, чем то, что представляется на первый взгляд, о вашем сыне, об Оскаре, который на Арбате читает.

И. СКАВРОНСКИ: Не совсем на Арбате.

С. ДОРЕНКО: Не совсем. Это ближе к Праге?

И. СКАВРОНСКИ: В частном случае, это было на улице Воздвиженской.

С. ДОРЕНКО: Стакан для воды. Спасибо большое. Смотрите, я вижу ситуацию так. Если позволите, мы просто её изложим, как мы её видим, вы поправите и добавите. Ваш сын — человек, который тренируется, чтобы чувствовать сцену, чтобы быть на сцене, чтобы быть перед залом, пытается преодолеть обычную человеческую робость. У меня до сих пор, поэтому я на телевидении до сих пор сглатывал как дурак, мы стыдно было, страшно и позорно казалось. Для того, чтобы получить этот навык публичного выступления, читают монологи лямбд из Шекспира. Да?

И. СКАВРОНСКИ: В том числе.

С. ДОРЕНКО: Напомню, 6-го мая, наш коллега Александр Минкин, он идёт по Арбату и он видит мальчика Оскара, который читает этот монолог и Минкин записывает этот монолог. При всех нюансах, при качестве соответствующем. Громко, чётко, отчётливо Оскар читает на память, не подглядывая. Видно, что он понимает текст, видно, что он понимает трагизм, драматизм текста и так далее. Я, можно перейду к выводам, потому что времени мало?

И. СКАВРОНСКИ: Да.

С. ДОРЕНКО: Вот мой вывод простой, всё неординарное ненавидится ординарными людьми. Я занимаю позицию, простите, я знаю, что слушатели возразят мне и скажут, что зачем ты занимаешь позицию, но я занимаю позицию, занимаю в соц сетях эта известна моя позиция и я занимаю на радио сейчас. «Всё неординарное ненавидится ординарными заурядными обычными людьми». Всё неординарное вызывает сопротивление и у министерства ординарных дел, ординарных людей. Понимаешь, да?

А. ОНОШКО: Да, это такой способ выжить в системе.

С. ДОРЕНКО: Выжить в системе. Хорошо, скажите, пожалуйста, а вот эта общая генерализация, а что с точки зрения закона, существуют же законы, описывающие жизнь, что он делал плохого?

И. СКАВРОНСКИ: Я не знаю закона, который мог бы запрещать читать стихи. Даже если люди дают какую-то благодарность, это тоже никак не возбраняется законом, насколько я знаю. Я о таком законе не слышал, по-крайней мере.

С. ДОРЕНКО: Вроде бы. Вы знаете, теперь уже пошло развитие и говорят, что надо, оказывается, регистрироваться, прежде чем начать выступать. Вот как-будто существует такой закон.

И. СКАВРОНСКИ: Если мы говорим о работе какой-то в виде заработков, то наверное да, есть некие регламенты относительно этого, но в данном случае ребёнок делает это ради своего удовольствия, ради фана. А запретить людям как-то вознаграждать его, кто может?

С. ДОРЕНКО: Странно, мне тоже странно. Если позволите, я прочитаю, для того, чтобы фактическая сторона дела, чиновники подтянулись и как-то что-то объясняют. Мне кажется, они каким-то образом заглаживают чувство неловкости. «Родители должны зарегистрироваться с ребёнком на одной из согласованных площадок, рассказывают нам на официальном портале мэрии. «Есть такие места», - говорит нам на радиостанции «Говорит Москва» заместитель руководителя столичного департамента культуры Владимир Филиппов. «У нас на портале указаны адреса и все, кто выступают, соблюдают время, условия, ни у кого никаких проблем. Дети не обладают в полной мере, поэтому родители до 18 лет должны с ними зарегистрироваться. Есть горячая линия и так далее. Я не очень понимаю, неужели все люди, которые выступают на улице, читают стихи… А если я начну читать стихи?

А. ОНОШКО: К вам подойдут, абсолютно точно.

С. ДОРЕНКО: А может быть я и не на зарегистрированном месте, а иду вдоль улицы и читаю? Может быть я скандирую слова песен каких-то? «Москва моя, ты самая любимая» и что-то такое. Что здесь? Я делаю это во время, когда шуметь можно, я делаю это в публичном месте. Это не мат никакой. Что здесь плохого?

И. СКАВРОНСКИ: Плохого однозначно ничего.

А. ОНОШКО: Есть вот слушатели, которые пишут, основная проблема и претензии, которые люди, разделившиеся на два лагеря выдвигают, они говорят: «Деньги не надо было собирать. Вот не было бы сумки, вот тогда да».

И. СКАВРОНСКИ: Во-первых, сумка — это его личная сумка, которую он в своё время купил и она ему очень нравится. Билайновская какая-то промо-штука такая. Это термосумка, в которой он носит свои пищу, воду, детские какие-то свои штучки. В данном случае она не является предметом сбора каких-то средств. Я не знаю, почему так к сумке его привязались, но это его личная вещь.

С. ДОРЕНКО: Ребята, мне здесь пишут, что вы собираете деньги с помощью него.

И. СКАВРОНСКИ: Я собираю?

С. ДОРЕНКО: Да, вы. Вы достаточный человек материально? Вы зарабатываете?

И. СКАВРОНСКИ: Я достаточно обеспеченный, чтобы мой ребёнок не побирался.

С. ДОРЕНКО: Достаточно обеспечен — это как что? У вас есть личная машина?

И. СКАВРОНСКИ: Нет, ни в коем случае. Я не богатый человек.

С. ДОРЕНКО: Кто вы, расскажите о себе два слова?

И. СКАВРОНСКИ: Я — композитор.

С. ДОРЕНКО: Что вы делаете, чтобы жить?

И. СКАВРОНСКИ: На данный момент, в первую очередь, я — композитор.

С. ДОРЕНКО: Композитор, вы пишете музыку.

И. СКАВРОНСКИ: 20 лет я занимаюсь дизайном.

А. ОНОШКО: Дизайном чего?

И. СКАВРОНСКИ: Начинал с графического, делал промышленный дизайн, делал иногда проекты по интерьерному дизайну.

С. ДОРЕНКО: То есть, вы человек обеспеченный в том смысле, что вы не нуждаетесь? Вы — средний класс? Вы кто? Вы как?

И. СКАВРОНСКИ: Я просто не знаю, что такое средний класс.

С. ДОРЕНКО: Одним словом, вы знаете о том, что сын приносит вам и говорит: «Батя, вот у меня 5000, давай купим рис, гречку, что-то для дома». Нет, это нет? То есть вы не знаете о каких-то вознаграждениях, которые он может получить? Вы об этом вообще не знаете?

И. СКАВРОНСКИ: Обычно всё, что он зарабатывает, тут же на свои какие-то сладости тратит.

С. ДОРЕНКО: На сладости.

И. СКАВРОНСКИ: Если на Арбате, бывало, что сувениры какие-то покупал, купил себе пилотку «С днём победы», у него большой такой патриотизм, георгиевские ленточки.

С. ДОРЕНКО: Георгиевские ленточки, с Днем победы и так далее.

А. ОНОШКО: А часто он ходит вот так?

И. СКАВРОНСКИ: Нет никакой системы. Они же просто шли с Кропоткинской, гуляли и там просто остановились в метро, Кристина сидела книгу читала.

С. ДОРЕНКО: Кристина — ваша подруга или жена?

И. СКАВРОНСКИ: Моя жена.

С. ДОРЕНКО: Она жена. Она не мать ребёнка, но она жена и она была старшим, то есть она была взрослым с ребёнком.

И. СКАВРОНСКИ: Да, именно.

С. ДОРЕНКО: Ребёнок не был без присмотра, он был с вашей женой, то есть с супругой. «Понеслось враньё», - пишет 900-й. В чём, 900-й? Что человек женат? Вам что из ЗАГСа штемпель показать?

А. ОНОШКО: Нет, все так говорят, что она отвечала, что она соседка. А что, вы думали, что она будет орать, что она мачеха, громко, чётко.

С. ДОРЕНКО: Дошло до того, чтобы не было ситуации, мы штамп в паспорте покажем и всё. Да, зарегистрированный брак, чтобы вы не выдумывали. Ещё одна вещь — приставание к гражданам в общественных местах, есть статья оказывается.

И. СКАВРОНСКИ: Я её читал.

С. ДОРЕНКО: Я её всем прочитаю. Статья 3.8 «Приставание к гражданам в общественных местах». Такая статья есть оказывается в КоАПе. Послушайте теперь внимательно, закон, там каждое слово выверено. Приставание к гражданам в общественных местах, то есть нарушение общественного порядка, выразившееся в навязчивых действиях гражданина, осуществляемых в отношении других граждан против их воли в целях купли, продажи, обмена, приобретения вещей иным способом, также в целях гадания, попрошайничества, оказания услуг сексуального характера либо навязывания иных услуг в общественных местах. Влечёт предупреждение или наложение административного штрафа от 100 до 500 рублей. Таким образом, если бы мальчик предлагал гадать либо продать что-то, либо просто просил денег «Дайте денег», против их воли, а против их воли узнавание по заявлению. Как узнать, что вы например, сейчас начнёте мне предлагать «Купи телефон ворованный» или я вам предлагаю «Купи телефон ворованный, нормальный, пол цены. Купи, Илья Александрович, пожалуйста, телефон. Мне надо бабла, выпить надо». Как узнать, чтобы против воли? Может быть вы хотели, чтобы я приставал. Внимание! Против воли можно только одним способом узнать — по заявлению. То есть, вы пишите: «Серёжа в 10:17 приставал ко мне там то и там то, купи ворованный телефон. Я не хотел этого» и так далее. Ни одного заявления против мальчика нет, значит и не надо идиотничать.

А. ОНОШКО: Владислав нам присылает статью 151 Уголовного Кодекса, пункт 2 «Вовлечение в занятие бродяжничество или попрошайничеством заключается в возбуждении у несовершеннолетнего желания беспрестанного перемещения, скитания из одной местности в другу, проживание без постоянного места жительства, без постоянного заработка за счёт подаяния в виде денег, вещей, продуктов питания и так далее. Несовершенный может согласиться на такой образ жизни под влиянием как уговоров, использованием своего авторитета взрослым человеком, так и угроз, обмана и шантажа». Такую нам статью привели в пример.

И. СКАВРОНСКИ: Моя позиция такова, что мы живём в правовом государстве.

С. ДОРЕНКО: Да.

И. СКАВРОНСКИ: Так по-крайней мере декларируется. Мы живём в рамках правового поля. Когда люди пишут такие вещи и говорят, они должны понимать, что если это никак не доказано судом и нет  заключения суда или ещё какого-то служебного может быть там, вещи, говорить об этом нельзя, это клевета.

С. ДОРЕНКО: Хорошо, но вы ведь не заставляли его скитаться, перемещаться и жить за счёт подаяния. Вы говорите, что он купил пилотку на 9 мая. То есть, это не скитание и не проживание за счёт подаяния.

И. СКАВРОНСКИ: Абсолютно нет, конечно.

С. ДОРЕНКО: Таким образом эта статья не подходит.

И. СКАВРОНСКИ: Это вообще абсурдное заявление.

С. ДОРЕНКО: Статья 158 не подходит, потому что мальчик не скитался и не жил подаянием.

И. СКАВРОНСКИ: Более того, он находился со взрослым.

С. ДОРЕНКО: Да. И второе, статья 3.8 КоАП не подходит, потому что не существует приставания помимо воли. То есть мальчик и декламирует. Какие-то люди, видя, что он стоит и декламирует, в сумку рядом с ним или рядом с сумкой бросают деньги. Он их тратит на георгиевские ленточки, в частности 9-го мая и на пилотку. Что именно вас здесь не устраивает? Что именно вам здесь не нравится? Вот вопрос. Настя. Что делает полиция и почему она это делает, мне понятно. Потому что любое неординарное существо и неординарное поведение вызывает у полиции чувство ожесточения, потому что любое ординарное существо пытается неординарное сравнять рубанком, стамеской, чем хочешь, напильником, уравнять, сделать одинаковым. Кстати говоря, я хотел вернуться к состоянию ребёнка. Когда мы вчера с вами говорили по телефону, я слышал, что он разговаривает что-то, но он подавлен. Что с ним? Как он?

И. СКАВРОНСКИ: Сейчас объясню. Во-первых, касается полиции, это же не первый случай, когда он вышел и что-то говорил.

С. ДОРЕНКО: Не первый.

И. СКАВРОНСКИ: Никогда полицейские не подходили к нему грубо. Подходили, гладили по головке, «Постой немножко, потом иди домой». Это было так всегда. Это первый вопиющий случай. Я считаю, что это проблема конкретного патруля, который повёл себя аморально, бесчеловечно.

С. ДОРЕНКО: А что ваша супруга говорит, они несколько раз накручивали круги вокруг него? Что они делали? Как они присматривались или с разгона прибежали?

И. СКАВРОНСКИ: Быстро, да. Она сидела книжку читала и поглядывала на него. Она посмотрела, всё хорошо было и уже когда они к нему подошли, стали его забирать, он кричать начал и тогда она уже естественно подошла туда. Она даже не видела тот момент, когда массовка получилась.

С. ДОРЕНКО: Одним словом, они не прицеливались и никакой не было толпы граждан, которые бы с возмущением собирались, какая-нибудь женщина-общественница «Милиция, милиция, скорее сюда». Ничего подобного?

И. СКАВРОНСКИ: Нет, ничего подобного.

С. ДОРЕНКО: Значит это решение конкретного полицейского.

И. СКАВРОНСКИ: Там три человека было.

С. ДОРЕНКО: Три и среди них была женщина?

И. СКАВРОНСКИ: Среди них была женщина.

С. ДОРЕНКО: МВД тоже?

И. СКАВРОНСКИ: Да.

С. ДОРЕНКО: Скажите, а они понимали, что это 9-летнего мальчика может напугать?

И. СКАВРОНСКИ: 10-летнего.

С. ДОРЕНКО: Ему 10 всё-таки исполнилось.

И. СКАВРОНСКИ: Да.

С. ДОРЕНКО: Когда день рождения, кстати?

И. СКАВРОНСКИ: В ноябре.

С. ДОРЕНКО: То есть 10 полных лет. 10-летнего мальчика это может чертовски напугать, когда тебя хватают, волокут, а столько историй, что крадут и потом убивают.

И. СКАВРОНСКИ: Во-первых, момент такой, можно сейчас купить любую белого цвета машину, обклеить её как угодно, написать на ней что угодно. Форма покупается также очень легко. Полицейские не представились, когда Кристина попросила их представиться, они ей не представились. Они не дали номера своих нагрудных знаков. Как она могла знать кто это такие?

А. ОНОШКО: А у вас есть какой-то юрист, вы будете иск подавать? Планируете?

И. СКАВРОНСКИ: Конечно. Я не кровожадный, но я считаю, что конкретные лица, которые совершали это, они должны ответить.

С. ДОРЕНКО: До какой степени — материально, погоны сорвать, выговор, …?

И. СКАВРОНСКИ: Однозначно, моё мнение, такие люди не должны находиться в органах. Я поясню. У меня в семье есть люди, которые работают в органах и я знаю, что такое честь мундира. Они порочат органы и такие люди просто не должны быть в этой системе.

С. ДОРЕНКО: Да, это ошибка, которая может стоить.

И. СКАВРОНСКИ: К сожалению, определённое количество таких граждан, она создаёт вот это впечатление о полицейском, хотя я считаю, что большинство совершенно не такие. Может быть я ошибаюсь, я не знаю, я статистики не веду, но по опыту жизни, вот с таким скотством встречались крайне редко, а вот с таким в высшей степени, первый раз.

С. ДОРЕНКО: Скажите нам об Оскаре, он сам пишет что-нибудь?

И. СКАВРОНСКИ: Пока нет.

А. ОНОШКО: А он занимается в какой-нибудь студии?

С. ДОРЕНКО: То есть это всё-таки нелегко, выучить все эти тексты, довольно пространные, большие, чувствовать. Согласитесь, что эти тексты написаны взрослыми и там взрослые чувства. Это нужно быть каким-то глубоким, глубоко думать.

И. СКАВРОНСКИ: Более того, он сейчас прицелился на монолог Хлопуши, что гораздо сложнее.

С. ДОРЕНКО: Так вот он сам не пишет стихотворения?

И. СКАВРОНСКИ: Нет.

С. ДОРЕНКО: Никаких текстов не пишет. Вот то, что Настя спрашивает, занимается он?

И. СКАВРОНСКИ: Да, он посещает творческие студии.

С. ДОРЕНКО: Творческие студии. Вы видите его будущее как актера или вы …?

И. СКАВРОНСКИ: Во-первых, я иду в этом отношении у него на поводу и смотрю, что он хочет. Его вообще самая заветная мечта — это стать изобретателем вот этих вот конструкторов Lego, инженером.

С. ДОРЕНКО: Инженером.

И. СКАВРОНСКИ: А это то, что они гуляли часто по улицам и он видел, ему это просто понравилось.

С. ДОРЕНКО: То есть это такой фан просто?

И. СКАВРОНСКИ: Фан и ничего больше — это первое. Второе — у него были логопедические проблемы, года три назад они ещё были и психологи, логопеды советовали ему как-то публично выступать.

С. ДОРЕНКО: Да. Я уже забыл, Демокрид или Демосфен набирал полный рот камней и выступал …

А. ОНОШКО: Диоген.

С. ДОРЕНКО: Нет, не Диоген, дорогая. Демокрид или Демосфен.

И. СКАВРОНСКИ: Кто-то советует идти в лес, если уж ты так хочешь. Я думаю, что если бы поймали ребёнка в лесу, было бы ещё хуже.

С. ДОРЕНКО: Было бы ещё хуже. Его бы точно куда-нибудь в тюрьму отправили.

И. СКАВРОНСКИ: А что касается его состояния, то изначально, вёл себя как обычно, была некая застрессованность, а вот уже два дня наблюдаем, что ребёнок как-будто вернулся года на три назад. Понимаете, ему 10 лет и у него уже появляются какие-то подростковые проявления: зажимы, допустим, не может в полный голос сказать, мимика уже стала другая, происходят такие изменения, а сейчас он как-будто под защитой какой-то. Стал бояться без света быть, когда спать укладывается, просит не выключать свет. Радуется, тут же может заплакать, расстройство. Допустим сидел в интернете: «Ой, смотри планшет за 500 рублей», я ему сказал, что наверняка что-то с ним не то и тут же он заплакал. То есть набрал он и сказал: «Смотри как классно...».

С. ДОРЕНКО: Нестабильно.

И. СКАВРОНСКИ: Это мы с психологами будем прорабатывать, смотреть что с его состоянием.

С. ДОРЕНКО: А вы можете сделать, чтобы за это заплатило МВД?

И. СКАВРОНСКИ: Я не знаю, честное слово. Вот мне 40 лет, вот я жил без всего этого и я даже не знаю, как поступают в этих случаях, как себя вести.

А. ОНОШКО: То есть у вас нет юриста своего, который вас ведёт за руку вперёд каким-то задачам?

И. СКАВРОНСКИ: Есть.

С. ДОРЕНКО: А кто-нибудь выходил из руководства, может быть маленького, среднего руководства из МВД, пытаясь извиниться просто по-человечески?

И. СКАВРОНСКИ: Извинился только начальник центрального округа, когда приехал.

С. ДОРЕНКО: Это уже что-то.

И. СКАВРОНСКИ: Это было уже под утро.

С. ДОРЕНКО: В какой форме он извинился? Он просто, типа давай замнём или более официально?

И. СКАВРОНСКИ: К чести его, ему действительно было неловко за его сотрудников.

С. ДОРЕНКО: Видно было по-человечески, что это искренне, не чиновные извинения.

И. СКАВРОНСКИ: Конечно.

С. ДОРЕНКО: Знаете, если говорить вот так вот сухо и сугубо, то мне кажется, что психологическую помощь…

И. СКАВРОНСКИ: Мне казалось, что должны извиняться те, кто учинил бесчинство. Если они такое творят, то они вряд ли способны извиняться.

С. ДОРЕНКО: Понимаете, может быть у людей между ушами настолько всего мало, что и не надо их извинения. А зачем?

И. СКАВРОНСКИ: А что извинения меняют? Произошла ситуация, есть психотравмирующий фактор. Мы ещё не касаемся Кристины, которую тоже таскали, женщину. Фактически это солдат, он не офицер, потому что у него нет звёздочек.

С. ДОРЕНКО: Солдат.

И. СКАВРОНСКИ: Представляете ситуацию, в которой солдат таскает ребёнка, кричит благим матом и женщину в центре города? Как это выглядит?

С. ДОРЕНКО: Говорят, что прохожие вовсе не реагировали.

И. СКАВРОНСКИ: Подошли три-четыре человека, что-то пытались.

С. ДОРЕНКО: Уточнить.

И. СКАВРОНСКИ: Да, в частности откуда-то волна пошла, показалась  какая-то девушка, которая запостила всё это в сеть и оттуда пошла уже вся эта волна.

С. ДОРЕНКО: Вот это вот ощущение, что если человек в полицейской форме, может украсть ребёнка у любого из нас, это конечно несколько удручает, по-настоящему удручает. Скажите, пожалуйста, а то, что в интернете тот час против вас выстроилась какая-то линия обороны, что вы чуть ли не западный проект, «Радио свободы» и все были подготовлены, и камеры.

И. СКАВРОНСКИ: Я вам так скажу, во-первых, я человек верующий и по вере, всякая власть от бога.

С. ДОРЕНКО: Простите, мы с вами сможем остаться?

И. СКАВРОНСКИ: Конечно.

С. ДОРЕНКО: У вас есть время?

И. СКАВРОНСКИ: Конечно.

С. ДОРЕНКО: Давайте так: «Всякая власть от бога». Вот на этом мы прервёмся. Сейчас новости и через пять минут вернёмся к разговору с отцом мальчика-декламатора Оскара, который декламировал «Гамлета» Шекспира на Арбате, Илья Александрович Скавронски с нами и мы продолжим разговор в 35 минут. Погнали.

            Мы продолжаем с Анастасией Оношко. У нас в гостях Илья Александрович Скавронски и он удивил нас уже несколько раз. Илья Скавронски — это папа мальчика декламатора, который был схвачен полицией и увезён около Воздвиженки за декламацию Шекспира. Я удивился вот чему, 2 вещи, которые вы сказали: во-первых, у вас родственники в МВД и вы с огромным уважением относитесь к этому ведомству и второе моё удивлению, что вы глубоко верующий человек и говорили об этом перед новостям. Давайте вернёмся. Мы то вас числим среди Навальнистов, что вы за Навального и вообще, права рука Навального и так далее и позорите МВД специально.

И. СКАВРОНСКИ: Мне крайне неприятен этот персонаж, если говорить о Навальном. То, что он пытается с чем-то бороться, возможно это и похвально, но я не вижу ничего там такого честного и чистого своими глазами и мне не нравятся методы, которыми он это делает.

С. ДОРЕНКО: То есть вы не помощник Навального, вы не человек его?

И. СКАВРОНСКИ: Мне, как обывателю, мне очень нравится в принципе, то в стране происходит. То есть, я не говорю, что из Украины, но я бывал на Украине, у меня был один проект, когда я там работал.

С. ДОРЕНКО: Но у вас корни кубанские?

И. СКАВРОНСКИ: У меня нет. Я из Владивостока.

С. ДОРЕНКО: Владивосток 2000. Офигенски. Можно доложить, мальчик если с Переясловки. Переясловку знаете под Хабаровском?

И. СКАВРОНСКИ: Да.

С. ДОРЕНКО: 60 км от Хабаровска Переясловка, потом Екатеринославка и всё подряд.

И. СКАВРОНСКИ: Так точно.

С. ДОРЕНКО: Да, Переясловка, там гарнизон военный, поэтому я там жил.

И. СКАВРОНСКИ: Вы знаете, сколько там гарнизонов в Хабаровске.

С. ДОРЕНКО: Конечно, я знаю. Чугуевка у вас там была рядом с вами, лётный гарнизон. Хорошо, то есть вы из Владивостока?

И. СКАВРОНСКИ: Да.

С. ДОРЕНКО: Это чудесно. Наш владивосточник. Хорошо, а откуда вообще тогда пошло, что «Он из Киева», - пишет мне один из слушателей.

И. СКАВРОНСКИ: А пошло это оттуда, что Навального сейчас Шарий мучает и какой-то человек с ником «Таблетки от ожирения». Такой ник у него. Он написал, что я из Киева, уехал после Майдана, какую-то такую ахинею.

С. ДОРЕНКО: Целую историю.

И. СКАВРОНСКИ: Да. И средства массовой информации понесли это.

С. ДОРЕНКО: Понятно.

И. СКАВРОНСКИ: Шарий молодец. Я подозревал, что он вроде как-то непредвзято ко всему относится, а по факту абсолютно … Он мочил Навального, но причём здесь я?

С. ДОРЕНКО: Хорошо. Вы из Владивостока, у вас родственники в МВД, вы уважаете МВД. Вы как обыватель хорошо относитесь.

И. СКАВРОНСКИ: Я уважаю людей, которые защищают других людей. То есть не то, что ведомство само уважаю. Как законопослушный гражданин я знаю, что есть это ведомство и я должен подчиняться законам той страны, в которой я живу. Это данность.

С. ДОРЕНКО: И вдобавок верующий.

И. СКАВРОНСКИ: Верующий православный.

С. ДОРЕНКО: А мы два атеиста, если позволите.

И. СКАВРОНСКИ: Ничего страшного. Это каждый для себя выбирает.

С. ДОРЕНКО: Настя, ты атеист, скажи?

А. ОНОШКО: Я как Гайдар — агностик.

С. ДОРЕНКО: Как бы там ни было, я живу в этой данности. Я в своей жизни пытаюсь навести порядок уже 40 лет. Хотя бы вот так.

А. ОНОШКО: А вас знаете почему к либералам записали? Потому что вы человек творческой профессии. Вам задали вопрос, вы говорите: «Я вот и дизайнер, и композитор», тут нам пишут, знаете какой вопрос задали среди прочего слушатели? «Спросите, когда у него последний заработок был?». То есть,  когда люди не ходят на работу другие, не работаете вы в организации какой-то?

И. СКАВРОНСКИ: Я работаю на проектах.

А. ОНОШКО: Вы проекты делаете.

И. СКАВРОНСКИ: Я снял 2 авторских фильма.

А. ОНОШКО: Но людям это кажется сомнительным.

И. СКАВРОНСКИ: Пусть им кажется что угодно. Тут уже каждый волен…

А. ОНОШКО: Видите, это оказывается не значит, что …

С. ДОРЕНКО: Как с вами работает детский омбудсмен и работает детский омбудсмен? А он обязан, как нам представляется, нам как гражданам, которые живут в этой прекрасной действительности, кажется, что в России есть детский омбудсмен. Был Павел Астахов, к которому я относился очень критически, а сейчас у нас такая благовидная попадья. И Московский же тоже детский омбудсмен.

И. СКАВРОНСКИ: Ко мне никто не обращался.

С. ДОРЕНКО: Никто не обращался. А ведь они могут, кстати говори и это очень очевидно будет, если наша новостная служба слышит меня, это было бы очень мило со стороны новостной службы и обратиться к детскому омбудсмену Москвы и детскому омбудсмену России с вопросом: «Не согласятся ли они и это будет очень мило, если они согласятся оплатить психологическую помощь, прислать своих психологов, у них там в штате есть, к ребёнку?  То есть заняться ребёнком вплотную с точки зрения работы, которую они должны производить». Никто не обращался. А вы пытались к ним обратиться? Ребята помогали?

И. СКАВРОНСКИ: Я говорю, я в первый раз столкнулся с такой ситуацией, я вообще не знаю как поступать. Не знаю, честное слово. Я сейчас пытаюсь как-то в себя прийти, собрать мысли в кучу. Я не хочу действовать, вот как … Вот комментарий написал, человек даже не думает о последствиях. Я не хочу быть таким человеком, то есть я не хочу делать что-то, что повлечёт какие-то плохие последствия неправильные, то есть для кого-бы то ни было. Я никому не хочу проблему.

С. ДОРЕНКО: Нам мгновенно один из слушателей пишет: «Не призывайте Сатану, не призывайте демонов, не обращайтесь ни к каким амбутсменам, потому что они так займутся, что мало не покажется. Лучше подальше от государства держаться».

И. СКАВРОНСКИ: Я в государстве живу и подальше от государства держаться?

С. ДОРЕНКО: Подальше от государства. Во всяком случае, с их людьми, которые работают на государство, стараться не сталкиваться и не шуметь так, чтобы они вас не заметили. Как зайчишки, спрятаться и жить…

И. СКАВРОНСКИ: Извините, уже столько … Я, когда увидел новость об этом инциденте на первой строчке в Яндексе, уже всё, вот оно плавает.

С. ДОРЕНКО: А вы знаете, почему? А потому, что мы боимся все. То, что произошло с вами, страшно нам. Вот я вам откровенно скажу, что дети возвращаются в центр, дети возвращаются на улицы, сейчас природа хорошая, погода. Дети начинают какую-то жизнь свою. Вы живёте в центре где-то?

И. СКАВРОНСКИ: Нет.

С. ДОРЕНКО: Нет, вы приезжаете в центр погулять. Представьте себе, что там есть люди, дети например, которые учатся в школе какой-нибудь, 57-й или ещё какой-то…

И. СКАВРОНСКИ: У меня есть вопрос, как после всего этого…

С. ДОРЕНКО: Как их в школу водить?

И. СКАВРОНСКИ: Со всем вот этим материалом, вот когда люди выкладывают фотографии, это вообще законно?

А. ОНОШКО: Нет.

С. ДОРЕНКО: Нет, не законно.

И. СКАВРОНСКИ: Почему никто… BBC позвонила и спросила: «Можно ли выложить видео, мы заблюрим?». Вот это цивилизованно. Больше никто об этом не спросил. Выкладывают видео, пишут данные. Это что такое?

А. ОНОШКО: Надо в полицию обращаться. Вы не планировали?

И. СКАВРОНСКИ: Вот здесь я уже ребёнка буду своего защищать, в этом отношении, потому что ему жить ещё…

С. ДОРЕНКО: Если честно, мне кажется, что выкладывают, потому что считают его поведение похвальным, как-бы считают, что он клёвый просто.

А. ОНОШКО: Всё равно нельзя.

С. ДОРЕНКО: Пишут  другое.

А. ОНОШКО: Конечно, про родителей сразу же. Вторая волна общества разделилась. Кстати, через нашу программу, можно сказать, что общественный…

С. ДОРЕНКО: А что бы вы сказали тем, кто однозначно сразу вас начал подозревать во всех тяжких и ругать? Что бы вы сказали? Представьте, что вы сейчас глядите в глаза людям нормальным, может быть они озлоблены, может быть у них печень болит или ещё что-то, всякое бывает.

И. СКАВРОНСКИ: Желчь.

С. ДОРЕНКО: Желчь, что-то проблемы какие-то, да. И вот они сразу на вас, а у вас есть некоторое время сказать, что вот: «Ребята..» и дальше, что вы скажете?

И. СКАВРОНСКИ: Во-первых, я никому не желаю оказаться в такой ситуации. Каждый человек, который пишет, должен задуматься над тем, что он сам может оказаться в такой ситуации и будет получать дивиденды от такой ситуации плохие — это раз. Во-вторых, по всем понятиям, по любым церковным, любым человеческим каким-то, осуждать кого-то без основательно, а основания — это не просто какие-то слухи, домыслы и всё остальное, а основание — это основание, это неправильно, это некрасиво, это не по-мужски. Женщины приличные тоже себя так не ведут.

С. ДОРЕНКО: А по-существу?

И. СКАВРОНСКИ: По-существу, вообще это клевета всё. Понимаете, да, то что клевета?

С. ДОРЕНКО: Да.

И. СКАВРОНСКИ: И это, кстати, тоже преступление. Мне вот куча статей приводят, но клевета — это тоже преступление, это конкретная статья. Если кто-то хочет сказать вот так вот, оклеветать, пусть открыто это делает и будем разбираться.

С. ДОРЕНКО: Интересно. Ребята, я вижу перед собой человека, который не кручёный как вы думали. Думали, что какой-то ультра-кручёный хаятель властей, который специально и прочее… Передо мной действительно человек, который просто один из нас. Передо мной один из нас. Вот вы один из нас для каждого слушателя. Вы не какой-то особенный, кручёный.

И. СКАВРОНСКИ: Кручёный? Что такое кручёный?

С. ДОРЕНКО: Я не знаю откуда я взял это.

А. ОНОШКО: Необычный.

С. ДОРЕНКО: Необычный, кручёный, такой вот какой-то хитрый и весь такой необычный. Вы один из нас.

И. СКАВРОНСКИ: Знаете о чём я жалею? Что в тот день не купил мороженого жене, ребёнку и не пошёл в кино с ними.

А. ОНОШКО: А был такой план в тот день?

И. СКАВРОНСКИ: Нет, они пошли гулять, а я, к сожалению, работал.

А. ОНОШКО: А теперь разгребать. Вот общественный совет, у нас есть при Департаменте образования Москвы Общественный совет и его председатель состоит в связях в том числе и с нашей радиостанцией. Она предлагает вам помощь. Если вдруг у вас возникнут …

С. ДОРЕНКО: Расскажи.

А. ОНОШКО: Общественный совет при Департаменте образования города Москвы.

С. ДОРЕНКО: А ты скинешь?

А. ОНОШКО: Да, конечно, а куда только вот вопрос?

С. ДОРЕНКО: Договорились.  Кинь мне, а я переброшу Илье.

А. ОНОШКО: И по поводу клеветы и по поводу всего прочего.

С. ДОРЕНКО: Кинь мне, пожалуйста. Мы вам желаем, первое, конечно сыну вашему…

А. ОНОШКО: Поправиться.

С. ДОРЕНКО: ...поправиться и осадить вот этот вот стресс. Передайте ему это. Вот вы тогда сделали очень важную для меня вещь и когда я звонил, Илья на громкую связь вывел и говорит: «Вот нас слышит мой сын». Я ему сказал: «Парень, ты классный». Он классный и передайте ему, что он классный, необычный, удивительный и он трудолюбивый, и он уже интересный человек. Вот ему 10 лет, а он уже классный.

А. ОНОШКО: У кого из нас дети в 10 лет прочли Гамлета, поднимите руки в зале? Я думаю, что никто.

С. ДОРЕНКО: Он классный в любом случае. Взрослые дядьки, они бывают идиотничают. Ничего, ничего. Спасибо огромное, что вы с нами. Держитесь, не давайте себя в обиду, информируйте. Спасибо, что вы информируете. Информируйте нас, потому что я вам хочу сказать, что я лично понимаю, что нам надо быть вместе в такие ситуации. Ладно?

И. СКАВРОНСКИ: Да.

С. ДОРЕНКО: Спасибо большое, Илья. Илья Александрович Скавронски. Спасибо за участие.

И. СКАВРОНСКИ: Спасибо вам.