• Константин Добрынин в программе "Умные парни" от 19.09.2017

    15:00 Сен. 19, 2017

    В гостях

    Константин Добрынин

    статс-секретарь Федеральной палаты адвокатов РФ

    В. КАРПОВ: 15 часов 5 минут – в эфире программа "Умные парни", у микрофона Владимир Карпов. И с нами сегодня заместитель президента Федеральной палаты адвокатов Российской Федерации Константин Добрынин. Здравствуйте, Константин Эдуардович.

    К. ДОБРЫНИН: Добрый день.

    В. КАРПОВ: Добавить, что вы адвокат Алексея Учителя, известного режиссера?

    К. ДОБРЫНИН: Я думаю, что не помешает.

    В. КАРПОВ: Ну хорошо, добавим: адвокат Алексея Учителя – так, на всякий случай.

    К. ДОБРЫНИН: Спасибо, спасибо.

    В. КАРПОВ: А почему вы без охраны, можно уточнить?

    К. ДОБРЫНИН: Охрана внизу.

    В. КАРПОВ: Внизу? Вы реально ходите с вооруженными людьми?

    К. ДОБРЫНИН: Реально хожу с вооруженной охраной, да.

    В. КАРПОВ: А зачем?

    К. ДОБРЫНИН: Просто я считаю, что в настоящий момент ситуация достигла в публичном пространстве такой точки, когда правоохранительные органы, к сожалению, не могут внятно сказать, контролируют они ситуацию или не контролируют, занимаются они ею либо не занимаются. Поэтому пока лучше все-таки заниматься своей безопасностью самостоятельно. Я имею в виду, конечно, последние события в виде сожженных машин, которые произошли неделю назад.

    В. КАРПОВ: Что правоохранительные органы? Почему вы полагаете, что они не справятся со своими обязанностями или не справляются?

    К. ДОБРЫНИН: Нет, я оптимист и уверен, что они должны справиться, они за это зарплату получают. Просто пока они хранят такое гордое молчание – я, в частности, говорю о Министерстве внутренних дел, о министре Колокольцеве, которому все-таки, мне кажется, имеет смысл как-то публично высказаться на эту тему, потому что все-таки несколько таких резонансных уличных акций экстремистского толка произошли, и мне кажется, гражданам полезно услышать позицию министра на тему того, в безопасности они либо не в безопасности.

    В. КАРПОВ: Ну у Владимира Колокольцева такая должность, что не столько заявления от него ждут, наверное, сколько действий определенного характера.

    К. ДОБРЫНИН: Ну вот именно в силу его должности помимо того, что он обязан совершать действия, он еще публичная фигура и он должен делать определенные заявления, которые все-таки показывают людям о том, что министр о них думает.

    В. КАРПОВ: Пока думает министр культуры Владимир Мединский, который сделал заявление такого, можно сказать, правового характера, потребовав как раз защиту в том числе и для вас?

    К. ДОБРЫНИН: Вы знаете, практически всегда у нас разные позиции с министром Мединским; скажем так, мы не являемся единомышленниками. Но это тот самый случай, когда я полностью согласился с его заявлением, потому что оно действительно было с точки зрения права, с точки зрения вообще ситуации просто житейской абсолютно вовремя, оно по делу и оно адресовано предметно другому министру, который, мне кажется, должен как-то на него ответить – либо действиями, как вы говорите, либо хотя бы словами публичными.

    В. КАРПОВ: Министр внутренних дел, министр юстиций, глава Следственного комитета – от кого вы ждете заявлений и вообще кто кроме Владимира Мединского дал правовую оценку происходящему в Российской Федерации из представителей власти в Российской Федерации?

    К. ДОБРЫНИН: Отличный вопрос. Много политиков в настоящий момент дают свои варианты правовых оценок происходящего – я имею в виду, конечно, и некоторых депутатов Госдумы, и членов Совета Федерации, и как вы правильно заметили, представителей Министерства культуры. Но все-таки министр внутренних дел должен выразить свое отношение к происходящему, потому что он в настоящий момент является ключевым человеком, который может достаточно серьезно снизить градус общественного напряжения. Потому что основной вопрос заключается в следующем. Люди должны идти в кинотеатры, люди должны наслаждаться кинематографом, а не должны бояться то, что кто-то придет и в лучшем случае сорвет сеанс, а в худшем это может закончиться каким-то очередными уличными акциями.

    В. КАРПОВ: Вы считали, сколько за последнее время вы написали заявлений в правоохранительные органы с требованием, чтобы они начали уже что-то делать? Сколько так?

    К. ДОБРЫНИН: Я думаю, что уже больше десяти, это даже может подходить уже к двадцати.

    В. КАРПОВ: Наверняка же какие-то ответы были.

    К. ДОБРЫНИН: Формальные ответы. В Министерство внутренних дел мы пишем начиная с февраля месяца. Я могу сказать, что это тот самый случай, когда практически восемь месяцев они бездействовали. То есть что они сделали? Когда впервые прозвучали публичные угрозы со стороны так называемых псевдоправославных (я все-таки их называю экстремистами), руководителей так называемого "Христианского государства", мы сразу обратились к Колокольцеву – сказали, что эти угрозы публичны, мы считаем, что они реальны и что надо проводить проверку и возбуждать уголовное дело. После этого была такая классическая полицейская волокита, когда наше заявление путешествовало восемь месяцев среди разных подразделений, оно даже в Петербург умудрилось доехать благополучно. Ответа никакого не было. А потом случился Санкт-Петербург, я имею в виду первые коктейли Молотова, потом случился Екатеринбург с этим…

    В. КАРПОВ: Это все лето, да.

    К. ДОБРЫНИН: Да, это конец августа. И потом уже случилась Москва. И вот тут наконец Министерство внутренних дел каким-то образом начало реагировать. Ну как я могу это видеть? По крайней мере с теми сотрудниками, которые работают по факту этих поджогов, видно, что они серьезно озадачены, они озабочены, они работают. Поэтому мы стараемся им в меру своих сил как-то помогать, но пока воздерживаемся от каких-то критических отзывов, потому что мы хотим, чтобы коллеги поработали.

    В. КАРПОВ: То есть сейчас расследованием дела занимаются? Вы уже давали показания какие-то?

    К. ДОБРЫНИН: Наши сотрудники давали показания, предоставляли определенную информацию, которая может помочь в расследовании (и я уверен, что поможет), поэтому ждем, ждем. Все-таки не так много времени прошло – неделя.

    В. КАРПОВ: За вами следят?

    К. ДОБРЫНИН: Я надеюсь, что нет. Хотя знаете, как…

    В. КАРПОВ: Если вы озаботились собственной безопасностью, то наверняка и этот вопрос продумывали тоже. Поэтому я уточняю: наверняка вы или какие-то специально нанятые люди пытались проследить, есть за вами хвост или нет, кто-то маячки ставил на ваш автомобиль или нет.

    К. ДОБРЫНИН: Я бы не хотел так подробно вдаваться в вопросы личной безопасности. Могу просто зафиксировать, что да, вопросами безопасности мы сейчас занимаемся. Все остальное пусть останется за кадром.

    В. КАРПОВ: Алексей Учитель тоже под охраной?

    К. ДОБРЫНИН: Алексей Учитель сейчас… Мы с ним разговаривали как раз сегодня. Я считаю, что ему это будет сделатьне лишним. 

    В. КАРПОВ: Вы при этом не отвечаете на вопрос. То есть пока нет?

    К. ДОБРЫНИН: Пока он обсуждает этот вопрос. Я надеюсь, что все-таки обсуждение будет положительным, и он примет решение.

    В. КАРПОВ: Вот как раз хотелось бы уточнить, потому что сейчас начинается по сути самая горячая пора – начинаются показы…

    К. ДОБРЫНИН: Последние четыре недели, да, и показы.

    В. КАРПОВ: Показы начинаются. Я пытаюсь понять, как вы к этому готовитесь.

    К. ДОБРЫНИН: Смотрите. Мы же не можем собой подменять государство? – не можем. Мы все правовые вещи, процессуальные вещи сделали; все заявления мы сделали. То, что мы можем сделать самостоятельно – то, что касается нас, я имею в виду то, что касается нашей коллегии адвокатов, своей семьи – мы сделали. То же самое я убеждаю сделать Алексея Учителя. Однако то, что касается вообще безопасности граждан, я бы хотел все-таки этот вопрос вернуть уважаемому коллеге Колокольцеву.

    В. КАРПОВ: Давайте вернемся к тому, с чего все начиналось. Я не знаю, корректно это будет или нет, но я полагаю, что нужно посмотреть на закон о защите чувств верующих. Когда его принимали, говорили, что он нужен ровно для того, чтобы подобного рода инцидентов в нашем обществе не возникало. То есть чтобы все оставалось в рамках правового поля; для того чтобы это правовое поле позволяло таким образом, надо его расширить. Вот приняли закон о защите чувств верующих, чтобы каждый человек, который полагает, что его чем-то могут оскорбить, мог обратиться в правоохранительные органы, и там его вопрос каким-то образом рассматривается. Почему не получилось? Ваша версия как юриста и адвоката.

    К. ДОБРЫНИН: Идея законодательного акта была следующей. Поскольку существуют отношения, которые теоретически требуют этой охраны со стороны государства, эта норма была введена. Да, она спорная, да, мне кажется, что она все-таки нерабочая, но тем не менее это было сделано. Если мы пытаемся применить этот закон по отношению к нашей кинокартине – я имею в виду фильм "Матильда"…

    В. КАРПОВ: Да.

    К. ДОБРЫНИН: Нас же обвиняла депутат Поклонская в оскорблении чувств верующих.

    В. КАРПОВ: Да, писала в прокуратуру, да.

    К. ДОБРЫНИН: И была проведена проверка, были проведены в рамках этой проверки экспертизы, которые установили, что там нет оскорбления чувств верующих, там нет умысла на оскорбление вообще кого бы то ни было. Поэтому здесь с точки зрения норма есть, но она абсолютно не подходит под нашу ситуацию, потому что наш фильм никого не оскорбляет и никакой закон не нарушает.

    В. КАРПОВ: А вот как проверка проводилась, если картины еще не было? Каким образом проверяли?

    К. ДОБРЫНИН: Потому что изначально… Это замечательная история. Изначально депутат Поклонская потребовала проверить трейлер фильма "Матильда", из которого, как ей показалось, ей все сразу стало понятно, и она считала, что сам трейлер оскорбляет чувства верующих. Затем она… По нему проверку Генпрокуратура провела (силами прокуратуры Санкт-Петербурга), ответ отрицательный депутат Поклонская получила и потребовала проверить сценарий картины, оскорбляет сценарий чувства верующих или нет.

    В. КАРПОВ: Так.

    К. ДОБРЫНИН: То же самое – ею был получен отрицательный ответ: сценарий тоже никого не оскорбил. Затем, чтобы упредить ситуацию и помочь все-таки коллегам уже из прокуратуры мы сами заказали экспертизу картины. Мы заказали ее в Санкт-Петербургском государственном университете, поскольку это все-таки независимое и очень значимое экспертное учреждение в том числе, и они провели экспертизу фактически всей кинокартины.

    В. КАРПОВ: Уже готового, отмонтированного варианта?

    К. ДОБРЫНИН: Уже готовый вариант. Более того, мы публично предоставили…

    В. КАРПОВ: То есть предпоказ у вас был?

    К. ДОБРЫНИН: Можно сказать, предпоказ для экспертов. И то же самое: были получены экспертные оценки о том, что нет никаких нарушений, картина никого не может оскорблять, такой цели там нет. То есть мы сделали все для того, чтобы этот вопрос все-таки закрыть. Потому что что делала Поклонская? Я не знаю, продолжает сейчас или нет, потому что мы уже сбились от количества ее запросов; я думаю, что она и сама их не может сосчитать, но мы просто решили упредить, что если опять будут попытки проверять еще раз, повторно фильм на этот же состав, чтобы у нас уже была главная экспертиза, чтобы мы могли, условно говоря, сотрудники прокуратуры всегда ее взять и не проводить.

    В. КАРПОВ: Бумажка, броня.

    К. ДОБРЫНИН: Броня, да, как профессор Преображенский говорит, и использовать ее, поэтому мы это сделали. Но тем не менее депутат такая в этом юридическом смысле плодовитая, поэтому она еще какие-то запросы пишет, мы с интересом их ждем.

    В. КАРПОВ: Вы можете дать правовую оценку деятельности именно депутата Поклонской?

    К. ДОБРЫНИН: Отличный вопрос, но поскольку, скажем так, неправовая, как мы считаем, атака со стороны Поклонской продолжается, мы очень корректно фиксируем все ее действия, для того чтобы в тот момент, когда мы поймем, что необходимая правовая квалификация достигнута, мы могли бы все документы относительно госпожи Поклонской представить в соответствующие правоприменительные органы. Пока мы очень любезно два раза отправляли заявления в комиссию по этике Госдумы с тем, чтобы коллеги, скажем так, по-товарищески оценили неправовые действия депутата Поклонской и, скажем так, вынесли ей некое товарищеское предупреждение. Это не возымело действия. Тем не менее я думаю, что мы в ближайшее время еще раз попытаемся, потому что все-таки, для того чтобы применять какие-то меры регулирования более жесткие, сначала все-таки надо применить, скажем так, спокойные меры. Поэтому мы сначала еще раз обратимся в Госдуму в ближайшее время с, как я считаю, абсолютно бронебойными аргументами, и посмотрим, как они на это отреагируют.

    В. КАРПОВ: Я понимаю, что это оценочное суждение, но так или иначе определенные действия Натальи Поклонской вы охарактеризовали как неправовые. Что конкретно…

    К. ДОБРЫНИН: Да, и мы считаем, что она злоупотребляет правом. Потому что депутат Госдумы не может посылать запросы по тому предмету, ответ на который она уже получила. Она, например, нарушила закон хотя бы в том, что она сначала, как мы знаем, написала депутатский запрос относительно проверки трейлера фильма в Генпрокуратуру, ответ получила, после чего летом написала повторный депутатский запрос в прокуратуру Симферополя…

    В. КАРПОВ: На родину.

    К. ДОБРЫНИН: Да, на родину. Зампрокурора Симферополя вынес предостережение, то есть фактически удовлетворил ее депутатский запрос и вынес предостережение о запрете демонстрации трейлера, чего он сделать не мог в принципе, потому что, как мы понимаем, вышестоящий орган уже провел проверку и установил факт отсутствия нарушений. Что сделала Поклонская? Фактически Поклонская, имея на руках ответ Генпрокуратуры или прокуратуры Санкт-Петербурга, направляет в другое подразделение прокуратуры запрос, возможно, договаривается со своими бывшими коллегами, которые выносят незаконное предостережение, которое затем вышестоящий прокурор отменяет.

    В. КАРПОВ: Почему вы до сих пор дело шьете, а не разбираетесь в суде? Если у вас есть конкретный факт обращения Поклонской в прокуратуру Симферополя уже после обращения…

    К. ДОБРЫНИН: Всему свое время. Мы не дело шьем, мы пока, как я говорю, идем плавными шагами. Всему свое время. Мы подойдем к тому, что разбирательства, скорее всего, переместятся в суд. Зачем все делать сразу? Она же пока не угомонилась? – не угомонилась юридически. Мы тоже будем двигаться своим путем. Но мы не собираемся ей заранее говорить о том, что мы будем делать.

    В. КАРПОВ: Смотрите, у нас сейчас общение журналиста и юриста. Из этого периодически рождаются всякие штуки. Моя профессия в том числе и делать новости, поэтому я сейчас как журналист обращаюсь к вам как к юристу. То есть, смотрите, насколько корректно будет сделать сейчас моим коллегам новость, что Константин Добрынин как адвокат Алексея Учителя готовит обращение в суд по поводу действий Натальи Поклонской?

    К. ДОБРЫНИН: Тогда так мы сделаем: мы рассматриваем правовую возможность обращения в суд по поводу действий Натальи Поклонской. Я пока опущу…

    В. КАРПОВ: Длинно, нам нужно семь знаков.

    К. ДОБРЫНИН: Да, я пока опущу просто сознательно, что именно мы готовим, для того чтобы все-таки это было определенным правовым сюрпризом.

    В. КАРПОВ: Но вы же готовите?

    К. ДОБРЫНИН: Конечно, конечно.

    В. КАРПОВ: Я не пойду против фактов, если скажу, что вы готовите обращение в суд по поводу действий Натальи Поклонской?

    К. ДОБРЫНИН: Абсолютно точно вы можете так сказать.

    В. КАРПОВ: И когда планируете с этим обратиться уже непосредственно в судебные инстанции?

    К. ДОБРЫНИН: Я думаю, что в ближайший месяц вполне возможно.

    В. КАРПОВ: В ближайший месяц?

    К. ДОБРЫНИН: Понимаете, ситуация юридическая всегда развивается, поэтому ты смотришь оптимальный момент с точки зрения правовой тактики, для того чтобы сделать следующий шаг. Пока мы оцениваем это как перспективу в ближайший месяц.

    В. КАРПОВ: Что может изменить ваш вектор? Какое-то публичное раскаяние Натальи Поклонской или заявление министра внутренних дел? Наверняка у вас есть какие-то альтернативные варианты.

    К. ДОБРЫНИН: Здесь есть два факта, которые могут, конечно, ситуацию существенно упростить. Это, во-первых, очень внятная реакция государства в лице Министерства внутренних дел, на которую публично, понятно и юридически корректно начнут реагировать на наши заявления. Второе – это публичное извинение Натальи Поклонской, потому что все-таки каждый человек может заблуждаться, каждый, но точно так же каждый человек и тем более политик должен иметь силы, для того чтобы признать, что, возможно, он заблуждался. И наше, между прочим, предположение для госпожи Поклонской – с тем, чтобы она лично пришла и посмотрела все-таки фильм – действует. Мы готовы ей его показать до премьеры, мы это повторяли и предлагали ей лично несколько раз: чтобы она пришла, посмотрела и убедилась, что она заблуждается как минимум.

    В. КАРПОВ: Вы же понимаете, что в этот момент вы будете разговаривать с верующим человеком?

    К. ДОБРЫНИН: Вы знаете, я смотрел фильм. Я изначально не собирался его смотреть.

    В. КАРПОВ: А вы уже посмотрели.

    К. ДОБРЫНИН: Да. Я не собирался его смотреть, потому что…

    В. КАРПОВ: Ох, как интересно! А что там? Внимание всем слушателям: сейчас спойлеры будут.

    К. ДОБРЫНИН: Спойлеров не будет. Я думал, что посмотрю на премьере. Но в какой-то момент ситуация достигла такого ажиотажа, что даже я, адвокат, начал сомневаться: ну может, действительно что-то там такое наснимал Алексей Учитель, что имеет смысл все-таки посмотреть. Я посмотрел. Я могу сказать… Я не буду делать спойлеры, это будет нечестно. Но я могу сказать, что, конечно, когда фильм выйдет и все люди его посмотрят, особенно противникам, так вот противникам будет очень стыдно в глубине души за то, какой "правовой гвалт", как выразился министр Мединский, они устроили вокруг, честно говоря, невинного исторического фильма, хорошей, действительно хорошей любовной мелодрамы, где будущий святой царь показан как действительно верующий человек, который стоит перед очень непростым выбором, который… Этот выбор есть у каждого человека в жизни, и он выбирает и долг, и любовь, и страну. Поэтому здесь, поверьте, действительно многим будет очень в глубине души стыдно. Я думаю, что Поклонской тоже, хотя она заявляет, что фильм смотреть не будет, но я абсолютно уверен, что она его посмотрит; может быть, конечно, не в кинотеатре, потому что вряд ли они придет, как Гарун-аль-Рашид, замотанная, не знаю, платок…

    В. КАРПОВ: В никаб.

    К. ДОБРЫНИН: В никаб, да. Но я уверен, что когда фильм выйдет в Интернете либо на диске, она его, конечно, посмотрит, и я думаю, что он ей понравится. Это вообще хорошее женское кино.

    В. КАРПОВ: Без спойлеров не обошлось, потому что уже примерно сюжетная линия понятна благодаря вам, Константин Эдуардович.

    К. ДОБРЫНИН: Я думаю, меня простит Алексей Учитель.

    В. КАРПОВ: Но так или иначе вы не разочаровались, что защищаете Алексея Учителя после того, как посмотрели вообще картину?

    К. ДОБРЫНИН: Нет, вы знаете, я даже готов этот фильм посмотреть еще раз. Потому что фильмы делятся, знаете: ты будешь фильм смотреть второй раз или не будешь. Вот этот фильм можно смотреть второй раз.

    В. КАРПОВ: Значит, чуть-чуть в сторону уходим, потому что в общем хочется посмотреть на происходящее в Российской Федерации и с правовой, и с человеческой, и с гражданской точки зрения, потому что "Матильда" – это штрих, штрих по сравнению с тем, что вообще происходит.

    К. ДОБРЫНИН: Абсолютно.

    В. КАРПОВ: Ведь не на пустом месте появились те самые в том числе православные организации, которые сейчас выступают против "Матильды"; до этого они выступали против чего-то другого или за что-то – за передачу Исаакия, неважно…

    К. ДОБРЫНИН: Да, все правильно.

    В. КАРПОВ: Все время какие-то темы появляются. Что происходит?

    К. ДОБРЫНИН: "Матильда" вообще стала, я могу сказать, главным культурным событием этого года и главным политическим событием этого года, потому что она фактически явилась тем водоразделом, который по большому счету стоит перед Россией. Когда Россия должна ответить: мы страна закона, мы страна права, мы территория права, или мы все-таки страна, я не знаю, божьей благодати. То есть Россия же вообще никогда, честно говоря, не была территорией закона, и сейчас в последние условно двадцать лет эта попытка стать территорией права. И сейчас как раз опять вопрос возникает, что выше – нормы права или нормы морали – и что надо соблюдать. Так вот я за то, чтобы наша страна соблюдала нормы закона. Если закон не нарушен, значит, никаких вопросов быть не должно. Все остальное называется внутренней оценочной категорией: нравится тебе – ты идешь и голосуешь ногами, то есть ты идешь в кинотеатр; не нравится – ты не читаешь эту книгу, но ты не угрожаешь мне, что я кину в тебя коктейль Молотова, потому что я считаю, что тебе не надо что-то смотреть. Грубо говоря, это вот так.

    В. КАРПОВ: Идеалистическая позиция юриста – это мое оценочное суждение. Потому что право у нас вещь такая, гибкая.

    К. ДОБРЫНИН: Вот не соглашусь с вами, потому что как раз в этом и есть глобальное отличие России от Европы (а Россия – это все-таки Европа, это не медвежий угол Европы, это Европа).

    В. КАРПОВ: Позвольте, мы только выстраиваем нашу правовую систему.

    К. ДОБРЫНИН: Так вот отношение к праву именно такое. Нет, называется… Вот вы сейчас предложили такой вариант: ну хорошо, право, но дальше мы об этом поговорим. Нет, вот есть право и есть не право. То есть мы либо разговариваем в правовой конструкции, либо нет.

    В. КАРПОВ: В правовой ткани… Секундочку. Мы можем разговаривать…

    К. ДОБРЫНИН: И живем по праву, но не по понятиям.

    В. КАРПОВ: Да, но это не лишает меня права как гражданина Российской Федерации…

    К. ДОБРЫНИН: …иметь свою точку зрения.

    В. КАРПОВ: Не просто иметь свою точку зрения, а требовать вплести в эту правовую ткань еще одну ниточку, которая бы удовлетворяла моим каким-то запросам.

    К. ДОБРЫНИН: Абсолютно точно. Для этого есть соответствующие механизмы в виде парламента, например. То есть если депутат Поклонская и ее сторонники считают, что действительно законодательство недостаточно хорошо что-то регулирует – возможно – пожалуйста: она законодатель, у нее есть сторонники, они могут предложить какую-то норму. Пожалуйста, есть Госдума, есть парламент, в конце концов. Тогда эта норма станет законом, тогда мы ее все будем соблюдать, а до этого нет.

    В. КАРПОВ: У Алексея Учителя была попытка поговорить с Натальей Поклонской. У вас наверняка тоже случаются попытки поговорить, договориться с вашими оппонентами. Вообще этот диалог есть какой-то или нет?

    К. ДОБРЫНИН: С Поклонской диалога нет. Вы знаете, у нас с ней вообще такая некая давняя история отношений. Дело в том, что еще когда она была прокурором Крыма, а я был сенатором, она выступила – впервые как раз она вспомнила о святом царе – и подвергла сомнению легитимность отречения Николая. Я тогда возразил ей и объяснил, что отречение было абсолютно законным. У нас вот дискуссия идет уже года два с того момента.

    В. КАРПОВ: Может быть, это личное что-то?

    К. ДОБРЫНИН: Я надеюсь, что нет.

    В. КАРПОВ: С нами Константин Добрынин, заместитель президента Федеральнойпалаты адвокатов Российской Федерации. На всякий случай напомню, что также по совместительству Константин Эдуардович адвокат режиссера Алексея Учителя. Мы расстанемся на время информационного выпуска, а после этого вернемся и продолжим.

    НОВОСТИ

    В. КАРПОВ: 15 часов 35 минут, в эфире "Умные парни", у микрофона Владимир Карпов. С нами сегодня заместитель президента Федеральной палатыадвокатов Российской Федерации, адвокат Алексея Учителя Константин Добрынин. И мы продолжаем пока разговор о возможности диалога в нашем обществе.

    Вернусь к тому, на чем мы заканчивали нашу первую получасовку. Почему не получается этого диалога?

    К. ДОБРЫНИН: Вы понимаете, диалог подразумевает желание диалога с двух сторон, поэтому если вторая сторона – я условно называю Наталью Поклонскую – все-таки захочет вступить именно в диалог, а диалог должен начаться с того, что она все-таки лично оценит то, против чего она так безуспешно воюет уже десять месяцев. Мы готовы с ней общаться, конечно.

    В. КАРПОВ: Она в какой-то степени выступает от имени православной общественности. Вы требуете ответа от министра внутренних дел. При этом вы как будто бы не требуете оценки со стороны клира Русской православной церкви.

    К. ДОБРЫНИН: А у клира очень разный взгляд на эту проблему. Здесь надо абсолютно четко делить, потому что не все православные выступают, скажем так, с таких же непримиримых позиций, с каких выступает Наталья Поклонская и некоторые ее сторонники. Я, например, общался с некоторыми церковными иерархами… Я не буду их называть, но я могу сказать, что, поверьте, в РПЦ очень по-разному смотрят и на эту ситуацию, и на сам фильм, поэтому… Я бы здесь вообще их… Общество разное, православные разные, взгляды разные. Поэтому когда выйдет фильм, все смогут наконец-то предметно обсуждать то, вокруг чего мы ломаем копья уже десять месяцев.

    В. КАРПОВ: Опять же, позвольте я выскажу предположение: если бы вы были заинтересованы в том, чтобы этот конфликт угас, тогда, наверное, вы бы обратились напрямую к патриарху Кириллу, для того чтобы он дал свою оценку деятельности людей, которые выступают от имени православной общественности. Тогда дискуссия бы прекратилась. Есть ощущение, что вы тоже заинтересованы в продолжении этой не то чтобы дискуссии, а уже такой холодной гражданской войны.

    К. ДОБРЫНИН: Да нет, конечно. Я могу сказать, что у нас есть желание, чтобы патриарх высказался по этой ситуации, и я надеюсь, что он все-таки выскажется.

    В. КАРПОВ: Вы писали к нему обращения какие-то? Вы пригласили его на премьеру?

    К. ДОБРЫНИН: Я могу сказать, что ряд церковных иерархов видели эту картину, и я уверен, что, конечно, каждый по-своему, но они докладывали патриарху Кириллу о картине. Поэтому мяч на их стороне, не на нашей. Поверьте, если бы церковь хотела бы, скажем так, этот конфликт погасить, она могла бы это сделать абсолютно по мановению руки.

    В. КАРПОВ: Вот эта информация похожа на еще одну новость, поэтому я, если позволите, уточню: а когда представители Русской православной церкви смогли посмотреть эту картину? В каких обстоятельствах?

    К. ДОБРЫНИН: Несколько представителей, которые хотели действительно понять, что происходит, в частном порядке посмотрели в рабочие материалы картины. Понятно, что она не была завершенной на 100%, но представление они получили.

    В. КАРПОВ: Оценка после этого была какая-то?

    К. ДОБРЫНИН: Разнообразная. Я бы не хотел говорить.

    В. КАРПОВ: Нет, публичная оценка.

    К. ДОБРЫНИН: Публичная была только со стороны, по-моему, митрополита Иллариона Алфеева, она была отрицательной. Однако даже он, по-моему, сказал, что картину ни в коем случае не надо запрещать, просто ему она, как он сказал, не понравилась.

    В. КАРПОВ: Дальше пойдем. Еще одна картина сейчас, возможно, войдет в тренды скандальных – это "Смерть Сталина". С другой стороны заходит британская комедия.

    К. ДОБРЫНИН: Где Стив Бушеми играет?

    В. КАРПОВ: Да, Стив Бушеми там тоже играет. И тут же разворачивается дискуссия с подключением того же Министерства культуры, а показывать ли эту картину вообще в Российской Федерации, не спровоцирует ли это очередную волну, может быть, даже и насилия в связи с тем, что сторонников, противников Иосифа Сталина у нас предостаточно, и Никиты Хрущева, и далее по списку. Ваше мнение как человека, погруженного в этот конфликт с другой картиной?

    К. ДОБРЫНИН: Ну я здесь лицо все-таки, наверное, скажем так, условно заинтересованное. Дело в том, что я считаю, что нашей стране нужна десталинизация, и если эта картина – а, как я понимаю, это комедия – каким-то образом поможет разрушить этот некий миф о Сталине, который он создал, то почему нет? Надо смотреть, тем более это комедия. А я могу сказать, что основная ошибка, наверное, в том, что фигуру Сталину сделали некоей идеальной, сакральной, и никто не пытается пытаться над ней даже посмеяться. Кстати, могу сказать, что в свое время попытка же была у Игоря Кваши, потому что он сказал… Он играл, по-моему, Сталина в "Под знаком Скорпиона", я не помню фильм…

    В. КАРПОВ: Да.

    К. ДОБРЫНИН: В 1995 году фильм вышел. Он сказал: "Я сыграю Сталина так, что он будет смешным, и тем самым я разрушу этот образ, разрушу эту темную магию, и это будет способствовать разрушению этого мифа о Сталине". У него не получилось. Посмотрим, может быть, у коллег из Англии получится. Я не вижу в этом ничего дурного. Знаете, иногда банан – это просто банан, а говорить о том, что давайте мы будем теперь цензурировать кинокомедии… Ну тогда мы возвращаемся во времена Советского Союза, вспоминаем "Москва на Гудзоне" и прочие вещи, которые…

    В. КАРПОВ: Не цензурировать, а выдавать прокатные удостоверения.

    К. ДОБРЫНИН: Это одно и то же, давайте называть вещи своими именами.

    В. КАРПОВ: Ну почему? Вам никто не запрещает смотреть картину лично.

    К. ДОБРЫНИН: Ну, слушайте, формы могут быть разные. Я, конечно, против этого. Я считаю, что нужно относиться чуть проще к некоторым вещам.

    В. КАРПОВ: Возвращаясь опять к "Матильде". С теми киносетями, которые отказались от прокатов "Матильды", переговоры какие-то ведутся или нет?

    К. ДОБРЫНИН: Ведутся. Более того, все ждут – и киносети ждут – внятной позиции Министерства внутренних дел; в том числе этой позиции ждет "Каро Фильм" (Александр Мамут, по-моему) – они ждут, когда Министерство внутренних дел все-таки понятно всем скажет, что мы контролируем ситуацию, не надо волноваться, никаких терактов, ничего подобного у нас не произойдет, смотрите спокойно кино. Пока этого нет, поэтому все волнуются, да, конечно, потому что это касается жизней людей. Поэтому мы ждем какой-то позиции МВД, прокатчики в том числе.

    В. КАРПОВ: Прокатчики лично вам говорили, что они ждут позиции МВД?

    К. ДОБРЫНИН: Да, да, не далее как вчера и сегодня.

    В. КАРПОВ: И после этого они готовы дать зеленый свет?

    К. ДОБРЫНИН: Они и так готовы, просто те, которые не готовы, готовы дать зеленый свет после того, как будет внятная позиция МВД.

    В. КАРПОВ: Я напомню, с нами Константин Добрынин, заместитель президента Федеральной палаты адвокатов Российской Федерации, адвокат Алексея Учителя. Сейчас я предлагаю уже подключаться нашей аудитории. Я напомню, как можно с нами взаимодействовать: у нас есть телефон прямого эфира 8 495 73-73-94-8, SMS +7 925 88-88-94-8, работает наш Telegram @govoritmskbot.

    Начнем с SMS, пожалуй: "Действия Поклонской – это показатель легкомыслия власти по отношению к радикалам-популистам. Ни одного возбужденного дела. Подобные искусственные образования стали диктовать информационную повестку", – пишет 348-й. В связи с этим уточнение: дело-то возбуждено или нет по поводу поджога автомобилей?

    К. ДОБРЫНИН: Дела возбуждены, конечно, по факту. Другое дело, что дела не возбуждены по нашим заявлениям в отношении, как мы считаем, экстремистов.

    В. КАРПОВ: "Вы думаете, после такого резонанса фильма последний наберет много зрителей? Я лично боюсь идти в кинотеатр", – пишет Никита.

    К. ДОБРЫНИН: Вот это ровно то, о чем говорим и мы. Мы знаем, что действительно спрос большой, билеты скупаются, фильм вызывает огромный интерес, но в то же время граждане должны чувствовать себя уверенно.

    В. КАРПОВ: 73-73-94-8, слушаем вас внимательно. Да, здравствуйте.

    СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте.

    В. КАРПОВ: Да, пожалуйста, вы в эфире.

    К. ДОБРЫНИН: Здравствуйте.

    СЛУШАТЕЛЬ: Святослав меня зовут. У меня, знаете, вопрос к Добрынину: а чему его учил дедушка, который был послом Советского Союза в Соединенных Штатах Америки? Он тоже учил тому, что нужно ненавидеть Советский Союз, Сталина, коммунистическую партию? Почему он теперь всем этим пользуется? – заслугами своего дедушки, своих предков, а теперь тут нам рассказывает басни про плохого Сталина.

    В. КАРПОВ: Спасибо, принимается. Пожалуйста.

    К. ДОБРЫНИН: Вы второй человек, Святослав, который называет замечательного профессионала Анатолия Добрынина, посла в США во времена Советского Союза. Первым человеком, который меня так назвал, был один раз американский пограничник, который спросил меня, когда я проходил границу, мой ли это родственник. Я удивился в тот момент и понял, что посол Добрынин свой хлеб ел не зря, если его помнят через 25 лет.

    В. КАРПОВ: Это не просто так, да.

    К. ДОБРЫНИН: Что касается моего деда, вы знаете, мой дед был сталинист, и у нас на даче один раз была такая история. У нас там висел портрет Сталина. И я помню этот случай – это, по-моему, был 1982 год – когда дед попросил старшего брата… Он вырезал аккуратно из журнала портрет Сталина и попросил его повесить на стену. И брат собрался вешать портрет при помощи кнопок. Дед его чуть не убил со словами "Что же ты, сученыш, делаешь? Как ты смел батю к стенке кнопками прикреплять?" И портрет был заботливо повешен на синюю изоленту. И так он висел там. Поэтому у меня дед умер до перестройки, он этого не видел, но споры у нас как раз на заре перестройки были. Я помню, что отец с ним спорил.

    Понимаете, фигура Сталина… Надо признавать некоторые вещи, надо уметь называть преступника преступником. Да, выдающийся государственный деятель, безусловно. Много было пользы стране? Много. Но при всем при этом он повинен был в абсолютно огромном количестве человеческих жертв, и времена были людоедские. Поэтому я не думаю, что вы, Святослав, хотели бы в эти времена вернуться. И точно так же я не хотел бы, чтобы в эти времена вернулся я либо мои дети. Я думаю, что мы в них не вернемся. Поэтому десталинизация все-таки нужна.

    В. КАРПОВ: 348-й пишет: "Вопрос главный – справедливость или законность? Вот по "Матильде" это решение законное, но с точки зрения Поклонской несправедливое".

    К. ДОБРЫНИН: Если закон несправедлив, но он закон, то его необходимо исполнять. Если закон несправедлив и это подтверждается действительно огромным количеством примеров, тогда у нас есть законодательная власть, которая этот закон может поменять. Механизмы есть. Понимаете, чем отличается развитое государство от неразвитого? Я все-таки считаю, что Россия – это развитое государство. Только одним отличается: существуют ли какие-то механизмы восстановления и защиты прав либо не существуют. Вот в России они существуют. Вопрос, умеем мы ими пользоваться как граждане либо не умеем. Но они есть.

    В. КАРПОВ: Шеф-комментор интересуется: "Почему же Поклонская отказывается смотреть фильм? – политический заказ? Как вы это оцениваете?"

    К. ДОБРЫНИН: Слушайте, я думаю, что это психологическая абсолютно история. Здесь у нее действительно какая-то внутренняя, ее личная история с Николаем, мне сложно здесь об этом говорить, это что-то у нее глубоко в душе. Я думаю, что она боится смотреть фильм, потому что, может быть, подсознательно она понимает, что фильм ей может понравится.

    В. КАРПОВ: Уточнение: вы поскольку были в российском парламенте, пока были в Верхней палате, наверняка имеете определенные связи в том числе и в депутатской среде, и в партийном руководстве и наверняка общались с коллегами Натальи Поклонской, в том числе из "Единой России" и наверняка предлагали что-нибудь такое сделать, чтобы Наталья уже каким-то образом успокоилась. Что вам отвечали?

    К. ДОБРЫНИН: Я знаю, что с ней коллеги не раз разговаривали, причем разговаривали достаточно, назовем это "по-отечески", пытались ее каким-то образом вразумить, но даже они, скажем так, поняли определенную бесперспективность такого доброго товарищеского разговора, потому что они говорят, что она не готова слушать и не готова слышать, в этом проблема. А общее настроение по крайней мере тех коллег, с которыми я общаюсь – а надо понимать, что я все-таки беспартийный и у меня друзья и коллеги абсолютно из разных фракций, из разных политических сил – поверьте, большинство, я не знаю, 90% в шоке от того безумия правового и неправового, которое происходит вокруг фильма "Матильда". Они, скажем так, сильно озадачены (я очень аккуратно скажу) действиями Натальи Поклонской и считают, что она своими действиями все-таки вносит определенный раскол не только в общество, но даже в парламент.

    В. КАРПОВ: 73-73-94-8, слушаем сейчас вас внимательно. Да, здравствуйте.

    СЛУШАТЕЛЬ: Алло.

    В. КАРПОВ: Да, вы в эфире. Пожалуйста.

    СЛУШАТЕЛЬ: Конечно, госпожа Поклонская никогда не пойдет смотреть этот фильм, потому что она как политик никогда не изменит своего мнения, такого никогда не было. Я благодарен тем людям, которые раскрывают правду. Необязательно же правда должна быть грязной, как про известных Петра и Февронию, которым мы поклоняемся, но я теперь знаю правду, что она женила его на себе с помощью шантажа и воспользовавшись его беспомощным положение. Правду надо знать, но я был поражен – я человек не очень сведущий – когда возмутились православные, ведь тогда он был простым человеком, у него были обычные чувства, страсть к женщине. Я понимаю, когда бы он это делал уже будучи святым или царем. Что здесь такого? Показали любовь человека, все мы не без греха, там греха-то не было – просто любовь.

    В. КАРПОВ: А вопрос-то в чем?

    К. ДОБРЫНИН: Констатация.

    В. КАРПОВ: Это просто мнение, вопроса как такового нет?

    СЛУШАТЕЛЬ: Это эмоции. Я возмущен…

    В. КАРПОВ: Принимается – возмущение, эмоции.

    К. ДОБРЫНИН: Я соглашусь здесь. Здесь как раз в этом и вся история, что РПЦ вообще должно этой ситуацией, условно говоря, правильно пользоваться в хорошем смысле, потому что здесь как раз тот показатель, когда человек не был праведником при жизни, но он достойно встретил мученическую смерть. Одно абсолютно не следует из другого, поэтому да, у него была нормальная человеческая жизнь, он был человек со своими желаниями, с любовью, с эмоциями. Надо гордиться этим.

    В. КАРПОВ: Опять спойлеры пошли. 73-73-94-8, слушаем вас внимательно. Да, здравствуйте.

    СЛУШАТЕЛЬ: Алло, здравствуйте. Спасибо за эфир. К адвокату вопрос: как вы относитесь к тому, что многие адекватные люди в России – Дом Романовых – высказались отрицательно по поводу фильма? Православных нельзя обидеть, но фильм этот – глумление над памятью расстрелянной царской семьи, неуважение к народу. Какой крестный ход был в Екатеринбурге памяти расстрела царской семьи! Дело не в Поклонской, а в оценке людей. Даже выступления режиссера Учителя по телевизору были с улыбкой. Непонятно: он что, неприкасаемый, небожитель, гений, элита, совесть нации? Многие уже посмотрели фильм, по российскому каналу зрители высказывались: слабый фильм. Тихон (Шевкунов) сказал: смотрите фильм, ничего страшного, но все равно это глумление над святыми-страстотерпцами. Какой был семьянин Николай II!

    В. КАРПОВ: Спасибо, принимается.

    К. ДОБРЫНИН: Отвечу, отличный вопрос. Шевкунов, кстати, не смотрел фильм.

    В. КАРПОВ: Кстати, в микрофон лучше говорить.

    К. ДОБРЫНИН: Шевкунов не смотрел фильм, здесь будем корректны.

    В. КАРПОВ: Его не было среди тех, кто?

    К. ДОБРЫНИН: Насколько я знаю, да, он просто читал сценарий, но это все-таки разные вещи.

    Теперь то, что касается глумления. Понимаете, когда мы пытаемся таким образом заклеймить картину – мы говорим "глумление" и потом говорим, почему улыбается Учитель – ровно по той же причине, по которой улыбаюсь сейчас и я: потому что мы знаем, что в фильме даже близко нет глумления или оскорбления кого бы то ни было или чьих-то чувств. Мы это знаем. Поэтому…

    В. КАРПОВ: Слушайте, если вы человека берете и показываете как простого смертного с его страстями, таким образом происходит десакрализация. Десакрализация – это то, чего меньше всего хотят те люди, которые уверовали в Николая II, в том числе Наталья Поклонская. Вот и все.

    К. ДОБРЫНИН: Да ничего подобного. Десакрализация будет происходить тогда, когда человек действительно был праведником при жизни и именно за это он и был канонизирован. Здесь абсолютно другая история, он все-таки страстотерпец. Он достойно встретил мученическую смерть, но при жизни он не был праведником. Поэтому какое здесь глумление? У него была обычная человеческая жизнь, он был обычный человек. Да, служил императором.

    В. КАРПОВ: Не было желания выйти к тем людям, которые идут крестным ходом по Санкт-Петербургу, по Екатеринбургу и сказать: "Товарищи! Народ! Мы ничего плохого…" Этого же тоже не было.

    К. ДОБРЫНИН: Так уже сколько было публичных обращений, заявлений. Но Учитель говорит очень правильную вещь. Он говорит: "Я готов с кем угодно встречаться – с любыми крестными ходами – я готов встречаться с людьми, но только тогда, когда вы посмотрите мою картину и когда вы мне в лицо сможете сказать, что действительно ты нас оскорбил". Но этого же нет пока.

    В. КАРПОВ: 73-73-94-8, слушаем вас внимательно. Да, здравствуйте.

    СЛУШАТЕЛЬ: Да, здравствуйте. Константин, конечно, действительно обсуждать картину, кто прав, кто виноват – если вообще кто-либо виноват – в этом таком, можно сказать, умозрительном споре, действительно рановато. Но вот хотелось бы понять, все-таки зачем ваш подзащитный Алексей в год такой сакральный 2017-й снимает фильм о любовных приключениях царя последнего, убитого в любом случае. Есть ли в этом смысл такой как бы моральный?

    В. КАРПОВ: Есть, спасибо, принимается.

    К. ДОБРЫНИН: Спасибо большое за вопрос. Насколько я понимаю – может быть, я ошибаюсь, но все-таки – фильм изначально планировался… Начиналась вся эта история еще в 2012 году, поэтому фильм мог выйти и раньше, просто так уже получилось. Второе… Опять же, я не хочу давать спойлеры. Поверьте, это не фильм о любовных похождениях царя. Это фильм о выборе и это фильм о судьбе. И он, этот фильм, действительно уважает честь последнего российского императора и честь его семьи, ну поверьте просто. Дождитесь, подождите один месяц, и вы увидите сами.

    В. КАРПОВ: С нами был заместитель президента Федеральной палаты адвокатов Российской Федерации, адвокат Алексея Учителя Константин Добрынин. Спасибо большое, Константин Эдуардович. Приходите еще.

    К. ДОБРЫНИН: Спасибо большое.

    Версия для печати

Связь с эфиром


Сообщение отправлено