С.ДОРЕНКО: 8 часов 39 минут. Понедельник, 25 сентября. Здравствуй, великий город! Здравствуйте, все! Это радио «Говорит Москва»! Говорит Москва! Дарья Кнорре — ведущая этой программы.

Д.КНОРРЕ: И Сергей Доренко. Доброе утро.

С.ДОРЕНКО: Даша была в отпуске две недели.

Д.КНОРРЕ: Три.

С.ДОРЕНКО: Обалдеть!

Д.КНОРРЕ: Но два года до этого я не была в отпуске.

С.ДОРЕНКО: Расскажи. Ты нам писала из Новосибирска. Ты нам писала с каких-то гор Алтая. Потом сегодня утром она предлагает французскую колбасу. Что это за отпуск?

Д.КНОРРЕ: Это очень странный отпуск и странный выбор — Алтай. Во-первых, Новосибирск, Кемеровская область, Алтай.

С.ДОРЕНКО: Ты увидела что-нибудь там новое?

Д.КНОРРЕ: Новая дорога. Чуйский тракт — это шикарная трасса, французского качества абсолютно. Правда, однополосная, но, тем не менее, очень приятно.

С.ДОРЕНКО: А новое что? Люди, они особенные?

Д.КНОРРЕ: Люди новые.

С.ДОРЕНКО: Они медленные, они бесконечно нудные.

Д.КНОРРЕ: Москвичи и новосибирцы делают бизнес на Алтае, на Телецком озере, причем отличный сервис.

С.ДОРЕНКО: Местный человек, он какой? Он алкоголик, он, наоборот — трудяга?

Д.КНОРРЕ: Там есть алтайцы, они странные люди, они практически не общаются с русским населением.

С.ДОРЕНКО: То есть алтайцы это аутохтонное население?

Д.КНОРРЕ: Местные, тюркское у них есть.

С.ДОРЕНКО: Те, которые были до прихода русских.

Д.КНОРРЕ: Да, да, да.

С.ДОРЕНКО: Они прелестны.

Д.КНОРРЕ: Они обособленно держатся. В основном занимаются торговлей.

С.ДОРЕНКО: Они веселы или угрюмоваты?

Д.КНОРРЕ: Они угрюмоваты. Агрессивно-угрюмоваты с недобрым оскалом.

С.ДОРЕНКО: Чтобы статьи не было, надо говорить как-то нежно, агрессивновато-угрюмоваты. Они торгуют зато китайским ширпотребом, это национальный древний промысел, который был до прихода русских и т.д. И природа?

Д.КНОРРЕ: Природа фантастическая.

С.ДОРЕНКО: Если бы я тебе сказал сейчас поехать куда-нибудь в Швейцарию, например, или поехать на Алтай?

Д.КНОРРЕ: Я была и в Швейцарии, и на Алтае теперь уже, классно и там, и там. Знаете, что угнетает на Алтае? Это «визуальный мусор», как называют дизайнеры, это нагромождение каких-то рекламных вывесок, «манты очень вкусные здесь, сюда, скорее», реклама на горе «водопады и телефон», что имеется в виду, непонятно, но, тем не менее. Тебе кажется, можно зажмуриться или отвернуться, посмотреть на горы, но там тоже реклама, и вот это угнетает. А так, в целом, природа, конечно, фантастическая.

С.ДОРЕНКО: Что значит «в целом»? То есть, если уничтожить все, что сделали люди, то природа фантастическая.

Д.КНОРРЕ: Да.

С.ДОРЕНКО: А если не уничтожить, то все ужасно кошмарно.

Д.КНОРРЕ: Сервиса практически нет на самом деле.

С.ДОРЕНКО: Таким образом, мы делаем вывод, что там кошмарно.

Д.КНОРРЕ: Там есть островки цивилизации, они появились.

С.ДОРЕНКО: Цивилизации?

Д.КНОРРЕ: Да.

С.ДОРЕНКО: Цивилизация — это когда нет рекламных… Или наоборот, когда есть реклама.

Д.КНОРРЕ: Когда вы заезжаете на базу отдыха с каким-нибудь скандинавским стилем, их очень мало, и там нормальный сервис, там чисто, там аккуратно.

С.ДОРЕНКО: У меня есть товарищ один, знакомый, он может быть даже нас слушает, который однажды сказал мне фразу, что он чувствует (а он глубоко чувствующий человек, человек чрезвычайно интуитивного склада познания, и очень точная интуиция), он сказал мне, что он чувствует, что из-за Урала, из Сибири, вот оттуда произойдет какая-то новая кристаллизация, единение России, какое-то новое ощущение новой самости какой-то. Ты чувствуешь там накапливающийся прорыв какой-то?

Д.КНОРРЕ: Да. На Алтае в основном бизнес делают новосибирцы, они современные люди.

С.ДОРЕНКО: У нас Будкин новосибирец.

Д.КНОРРЕ: У них есть чувство вкуса, они ездят по Европе.

С.ДОРЕНКО: Все это можно сказать о Будкине.

Д.КНОРРЕ: Они делают бизнес, в том числе на Телецком озере к примеру. И у них нормальные отели, нормальные гостевые домики с нормальным сервисом.

С.ДОРЕНКО: Они говорят каким-нибудь странным русским языком?

Д.КНОРРЕ: Абсолютно московский.

С.ДОРЕНКО: Ты знаешь, за счет чего?

Д.КНОРРЕ: За счет чего?

С.ДОРЕНКО: Просто чтоб ты знала, откуда московский говор в Новосибирске и, например, я тебе скажу, откуда московский говор где-нибудь в Оренбурге, и в Томске — за счет сталинских репрессий.

Д.КНОРРЕ: А, правильно!

С.ДОРЕНКО: Сталинские зверства, товарищи, принесли туда московский говор. Потому что москвичей десятками, а может быть и сотнями тысяч выселяли в эти прекрасные города, и таким образом культура пошла в массы. То есть в каком-нибудь колхозе казахском мог спокойно быть какой-нибудь виолончелист из Большого.

Д.КНОРРЕ: Инженер.

С.ДОРЕНКО: Какой-нибудь выдающийся мостостроитель мог строить в колхозе казахском или оренбургском, курганском, омском виадук какой-нибудь безумный. Там мог в музыкальной детской школе, в колхозе каком-нибудь запредельно далеком, под Томском где-нибудь, быть преподаватель консерватории из Москвы. Это все были репрессивные люди и, благодаря репрессиям, Сибирь познала культуру, это действительно так. Разве нет? По Владимирскому тракту еще при царе выдающиеся дворяне шли в Сибирь. Шли в кандалах. Кто-то ехал даже в каретах, если нанимали за свой счет, но все равно в кандалах. Сибирь познала культуру как раз благодаря вот этим репрессиям в центре. Если бы не было репрессий, Сибирь до сих пор вытирала бы задницу пальцем.

Д.КНОРРЕ: Это да, подорожником.

С.ДОРЕНКО: Я в данном случае говорю как сибиряк. Ты знаешь, что я жил в Омске и в Иркутске. Я очень хорошо знаю Иркутск, и Омск я очень хорошо знаю, так что как сибиряк я тебе говорю, мы бы, сибиряки, до сих пор бы пальцем вытирали бы задницу, если бы не репрессии здесь у вас в центре. Это очень хорошо, для нас было полезно. И что дальше? И вдруг Новосибирск, а потом вдруг что?

Д.КНОРРЕ: Барнаул, Бийск, Горно-Алтайск, вот эти города я проезжала.

С.ДОРЕНКО: Чудовищные места. Все, что за МКАД, например Мытищи или Балашиха — это уже абсолютно чудовищные места, где люди жить не должны.

Д.КНОРРЕ: Новосибирск меня поразил абсолютно.

С.ДОРЕНКО: Хороший?

Д.КНОРРЕ: Да.

С.ДОРЕНКО: А все остальное дерьмище, в хорошем смысле, конечно, то есть не очень хорошие места.

Д.КНОРРЕ: Ну, так, честно сказать.

С.ДОРЕНКО: Отдаленно напоминающие странный зоопарк.

Д.КНОРРЕ: Барнаул меня удивил, в центре достаточно чистенько.

С.ДОРЕНКО: Слово «достаточно» было употреблено почему?

Д.КНОРРЕ: Это избыточное, да, употребление слова «достаточно».

С.ДОРЕНКО: Куда ты двинула потом?

Д.КНОРРЕ: Потом я вернулась в Новосибирск, полетела во Франкфурт.

С.ДОРЕНКО: Во Франкфурт.

Д.КНОРРЕ: Прямым рейсом.

С.ДОРЕНКО: Вот так бы и сказала, что из Новосибирска во Франкфурт прямой рейс. Знаешь, почему? Потому что много немцев, которые убыли в восемьдесят девятом и впоследствии. А также много было евреев, которые купили немецкие или еврейские метрики. Немецкая метрика стоила в то время 400 долларов, чтоб ты знала. Обладая еврейской метрикой, ты могла иммигрировать в Германию.

Д.КНОРРЕ: Вот, собственно, эти люди навещали своих родственников в Новосибирске и летели обратно…

С.ДОРЕНКО: За какие-то жалкие 400 долларов они покупали где-то в районах Украины еврейскую метрику, я знаю. У меня друг, у него батя генерал КГБ, и вот его брат, тоже сын генерала КГБ, купил на Украине еврейскую метрику в начале девяностых. Очень хорошо знаю этот бизнес.

Д.КНОРРЕ: Это как-то можно было купить в киоске где-то?

С.ДОРЕНКО: Нет. В любом загсе. Да везде, где есть хохлы, что-то можно купить всегда. Ты видишь хохла — что-то можно купить. Нет такого, что нельзя купить, конечно, можно. Арабы еще круче, они продают место, где будет генерал-лейтенант русский. Арабы, например, продают вообще все, а хохлы ну почти все. Дальше.

Д.КНОРРЕ: Дальше на поезде в Париж, и дальше уже по Франции на машине.

С.ДОРЕНКО: На какой машине.

Д.КНОРРЕ: Audi А4.

С.ДОРЕНКО: Да что вы говорите! Вы богатые люди.

Д.КНОРРЕ: Шиканули. Два года не ездили в отпуск, можем себе позволить.

С.ДОРЕНКО: Я беру Getz.

Д.КНОРРЕ: Да ладно!

С.ДОРЕНКО: Я умоляю! Конечно. У меня нет денег.

Д.КНОРРЕ: Я вам не верю.

С.ДОРЕНКО: Я скареден, я хочу машину за 40 евро в сутки.

Д.КНОРРЕ: Известное дело, бедняки всегда шикуют на последние, гуляй, рванина.

С.ДОРЕНКО: Ха-ха-ха-ха! И что Франция? Ужасное местечко. Нет?

Д.КНОРРЕ: Конечно, естественно.

С.ДОРЕНКО: Расскажи.

Д.КНОРРЕ: Ужасно дорого, чудовищно.

С.ДОРЕНКО: Ужасно дорого и они сквалыжные, они такие принципиальные по мелочным вопросам. Скажу про французов, французы дико принципиальны по мелочным, не заслуживающим ни малейшего внимания вопросам.

Д.КНОРРЕ: Какие там вопросы они обсуждают?

С.ДОРЕНКО: В Париже у меня была ссора, ну, не ссора, я улыбался, как я поставил столик таким образом, что другой столик… принципиальный мужчина долго со мной спорил, после чего не сел, а ушел, правда.

Д.КНОРРЕ: Там сесть негде просто, в Париже. Что меня поразило, все рестораны забиты.

С.ДОРЕНКО: Склочные люди, очень склочные.

Д.КНОРРЕ: Не знаю, может быть. Кстати, они выучили английский язык.

С.ДОРЕНКО: И поэтому на чистейшем английском в поезде к нам наклонялась стерва французская и говорила, что наш ребенок, с ее точки зрения, говорит громче, чем это принято у детей.

Д.КНОРРЕ: Ничего себе! Здесь бы у нас ее посадили бы просто.

С.ДОРЕНКО: «Ваш ребенок говорит несколько громко, мешает мне спать». Я говорю: «Но он говорит как все дети» — «Нет, несколько громче, чем обычные дети». Я говорю: знаете, трудно сказать. Может быть вы как-то ее ударите чем-нибудь по голове, сказал я. Нет, я так не сказал. Я сказал: я вас не понимаю. А ты говоришь по-французски?

Д.КНОРРЕ: Нет.

С.ДОРЕНКО: Она вернулась, Даша Кнорре, которая три недели бродила между Горно-Алтайском и Парижем. Скажи, что это странно, ты вела себя странно.

Д.КНОРРЕ: Это очень странно. Я до сих пор не верю, что я в Москве.

С.ДОРЕНКО: Нормальный русский человек лежит три недели где-нибудь в Турции и похабно нажирает лишние 5 кг.

Д.КНОРРЕ: Более того, мы купили уже в Турцию…

С.ДОРЕНКО: В последний момент, когда уже он не может, трудно дышать…

Д.КНОРРЕ: Потому что обожрался.

С.ДОРЕНКО: Диафрагма уже не движется вообще никуда, всхлипывая верхним отделом легких. И вдруг сигнал, теща говорит: у бассейна поставили мангал! И он, всхлипывая верхним отделом легких, верхним сегментом, обращается к теще: вам взять, мама? И он идет, и берет 16 порций. Потому что мама съест 8 из них, вся остальная семья съест еще 8. Что, нет? Правда!

Д.КНОРРЕ: Так и есть.

С.ДОРЕНКО: Ты могла бы провести как человек, интеллигентно нажирая лишние 5 кг, но нет, ты металась между Парижем и Горно-Алтайском. И там, и там чудовищные люди. Наконец, ты в месте, где живут, собственно, люди, в Москве.

Д.КНОРРЕ: Тут так воняет!

С.ДОРЕНКО: Чем? А мы привонялись уже и принюхались.

Д.КНОРРЕ: Вот я отвыкла от московского воздуха.

С.ДОРЕНКО: Расскажи, что это значит.

Д.КНОРРЕ: Газами. А что за газы, я не знаю.

С.ДОРЕНКО: На что похоже?

Д.КНОРРЕ: На выхлопные газы.

С.ДОРЕНКО: То есть у нас нечистые двигатели, нечистый бензин.

Д.КНОРРЕ: В Европе все глушат моторы…

С.ДОРЕНКО: Они не глушат, у них сами они. А у нас продолжают лупить. Но ничего, через какие-то жалкие 15 лет все будут на электричестве ездить, наоборот заскучаешь, скажешь, ну, где же этот запах. Будешь искать какой-нибудь «Икарус». А в «Музеоне», рядом с памятником Дзержинскому, будет поставлен «Икарус», который будет постоянно работать. Люди, москвичи…

Д.КНОРРЕ: Будут платить по 20 евро.

С.ДОРЕНКО: Может быть даже бесплатно, мэрия будет платить, будет написано «проект мэрии города Москвы», можно будет наклониться и подышать из трубы, правильно? И «Волга» какая-нибудь рядом с тряпками, пахнущими бензином. Я буду курировать эти памятники.

У нас тут такая житуха красивая. В эти выходные марафон. Во-первых, у нас погода, не то что у них. Потом, у нас был марафон в воскресенье, они бежали, бежали, бежали.

Д.КНОРРЕ: Сергей Рыбка бежал, я знаю.

С.ДОРЕНКО: Рыбка бежал и видел, как показывают неприличные жесты в сторону американского посольства. Русские люди с восхищением… Знаешь, на самом деле в этом неравнодушии ревность и восхищение Америкой, то, что они там тыкали средний палец, в этом, конечно, восхищение Америкой.

Д.КНОРРЕ: Признание Америки.

С.ДОРЕНКО: Да, да, да. Как сказал совершенно справедливо мой садовник, он посмотрел на мою майку, где нарисован Джордж Вашингтон с челюстью вставной, рисунок как на долларе и написано: «Мы не верим». Он говорит: а что это написано? Я говорю, что мы не верим доллару. Он говорит: не верим, да, но все равно верим. И вот это отношение к Америке, не верим, да, но все равно верим.

И еще здесь начался «Фестиваль света» великолепный абсолютно. Это восхищение. Это очень хорошая акустика, во-первых, я серьезно говорю сейчас, такая, которая просто пробивает до нутра, грудина бам, бам, бам. Я был у Большого театра. Очень хорошая акустика.

Д.КНОРРЕ: А потом эта реклама на Большом физрука, это тоже входило?

С.ДОРЕНКО: Тоже входило, но я не видел. Я Гоголя видел, физрука не видал. Честное слово не видал. Может быть его показывают более изысканной публике, но я не знаю. Я видел площадь. Я дышал воздухом, я ходил на это. Рядом со мной испражнялась нецензурной бранью какая-то пьяная женщина, кричала «уберите этот автобус», снабжая речь всякими эмоционально окрашенными непристойностями. Я неожиданно услышал так называемую площадную брань, ведь я был на площади. Это была площадная брань в сущности, давно я не слыхал ее. Я видел десятки, может быть сотни, не знаю, огромное количество пап с детьми на плечах, это было очень семейно и очень красиво, очень здорово. Когда говорят, что это мигранты смотрят, это неправда. Это были москвичи с невероятным количеством детей, очень по-европейски. Машины ехали, из машины какие-то люди… Я вообще был как бы в Европе, у меня было ощущение, что я был в Европе. Я был на Театральной площади в Москве. В машине вдруг какая-то пьяная компания открывала дверь автобусов, в котором они ехали. Маленький автобус Hyundai, и вдруг оттуда вываливался какой-то чувак, фотографировался с полицией в пробке, другой какой-то чувак хлопал их по рукам, ребята, дай пять, а полиция давала пять, полиция фотографировалась. Было ощущение, что я даже не знаю, где я, мне казалось, что я в Нью-Йорке или на Таймс-сквер, может быть я в Мадриде, я не понимал. Потому что это так не похоже на некий заученный имидж Москвы, это было так классно, это было реально классно.

Д.КНОРРЕ: Интересно, это было спонтанное поведение полиции?

С.ДОРЕНКО: Нет! Я думаю, их паяльником пытали, чтобы они улыбались, конечно. Русская полиция, конечно, они прошли наверняка какой-нибудь страшный…

Д.КНОРРЕ: Экспресс-курс.

С.ДОРЕНКО: Гипноз! Погружение в гипноз, правая рука теплая и тяжелая, ты улыбаешься. Они же не знают даже, что такое улыбка. Полицейские, их отцы никогда не улыбались, их матери всегда ходили угрюмые, их лица вечно строгие, они ходили в веригах все время, которые опутывали их тело цепями. Их отцы, матери, братья, они все время плакали, ругались и проклинали Америку, Моссад, евреев и так далее. И тут им провели сеанс гипноза и заставили их улыбаться. Мне кажется, они сами себе понравились в этот момент, были клевые. Не знаю, мне понравилось. Вы были на этом празднике? На каком-нибудь празднике были? Кто-нибудь был на марафоне, например, позвоните, пожалуйста. 73-73-948. Или может быть на празднике света. Даша получит другие свидетельства, не только от меня. Здравствуйте. Слушаю вас. Вы были на каком мероприятии?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Александр. Москва. Вчера участвовал в марафоне.

С.ДОРЕНКО: Что вы говорите! Вы пробежали полу и полный?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Полный марафон, разумеется, я марафонец. 3 часа 10 минут мой результат. Ощущение от Москвы феноменальное.

С.ДОРЕНКО: Вы богаты? Ведь там 300 тыс. давали, кто первый придет. 300 тысяч!

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нам это не очень интересно, нам просто интересно результат получить свой.

С.ДОРЕНКО: Здрасьте! Меня от одной цифры подташнивает.

Д.КНОРРЕ: Какой у вас результат?

С.ДОРЕНКО: 3 часа он прошел. Какой вы клевый! Мы вас поздравляем. Ура!

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Спасибо, Сергей.

С.ДОРЕНКО: 300 тыс. первый приз был, ему плевать. Может быть он был первый? Нам позвонил человек, который может быть был первый, но не знает, что 300 тысяч. Пойдите получите свои 300 тысяч. Он говорит: я не хочу, мне все равно. Боже, какие нестяжатели нас окружают! Доктора! «Я тоже была на площади, совершенно с вами согласна», — пишет какая-то всхлипывающая от восторга Моя сестра. Сестра, я рад тебе, Сестра. Это слушательница я имею в виду. У меня нет сестры, спокойно, товарищи.

В ДВИЖЕНИИ

НОВОСТИ

С.ДОРЕНКО: 9 часов 6 минут. Понедельник, 25 сентября. Здравствуй, великий город! Здравствуйте, все! Это радио «Говорит Москва»! Говорит Москва! Дарья Кнорре — ведущая этой программы.

Д.КНОРРЕ: И Сергей Доренко. Доброе утро.

С.ДОРЕНКО: Мы вчера первые узнали о гибели Валерия Асапова, генерал-лейтенанта. Потом прошло около двух часов после того, как мы повесили. Где-то час мы проверяли, искали второй источник, хотелось второй источник получить. Нашли второй источник. Повесили эту новость. И уже через часа полтора после нас министерство обороны подтвердило. Я с горечью говорю об этом, о гибели Валерия Асапова.

Я не осуждаю министерство обороны, потому что у них был выходной. У нас новости 24 часа в сутки, в принципе, мы как бы живем. Почти 24. В любой день. А министерство обороны, это все-таки ведомство, у них воскресенье.

Д.КНОРРЕ: Но там же должно быть какое-то согласование.

С.ДОРЕНКО: Воскресенье, все отдыхают.

Д.КНОРРЕ: Да у них и в понедельник.

С.ДОРЕНКО: Гитлер знал, между прочим, он тоже в ночь с субботы на воскресенье начал, он знал точно, что министерство обороны, никого не будет, ничего не будет, правда, я серьезно говорю. Вчера же было воскресенье, поэтому министерство обороны очухалось очень поздно. В любом случае, после нас. В любом случае, как я представляю эту ситуацию, речь шла о том, что все-таки… Я думаю, речь шла о предательстве. Потому что кто-то из наших союзничков арабских наверняка слил, когда Асапов зашел… И мои источники тоже так думают. Что когда он вошел… Настолько прицельно били, как бы знали, что он там.

Здравствуйте. Слушаю вас. Из очень далека вы звоните, и никак у вас не получается. Извините. Мне показалось по коду, что человек звонит из Владивостока. Мне позвонили с Дальнего Востока люди. Откуда я узнал о гибели Валерия Асапова? Я узнал с Дальнего Востока, мне позвонили с Дальнего Востока люди и сообщили. Надо сказать, что Валерий Асапов очень заслуженный человек, боевой, умеющий организовать. Украинцы обвиняют его в том, что он командовал русскими войсками в Донбассе. Украинцы обвиняют. Верно это или нет, мы не знаем. Но также он, видимо, был в Южной Осетии, полагают некоторые. И, видимо, что он умеет организовать быстрое действие войск в незнакомой, мало знакомой… Умел, он уже умер. Вероятно, он очень опытный военачальник, который, конечно, нужен русской армии и вообще. И хороший командир, как говорят люди с Дальнего Востока. Мне люди с Дальнего Востока, которые мне говорят, они говорят, хороший командир, очень хороший командир.

Я без симпатии думаю об этой Сирии, я серьезно говорю. Потому что я абсолютно убежден, что они продают все, и в том числе позицию, на которой находился Асапов, просто продали.

Д.КНОРРЕ: Наши союзники.

С.ДОРЕНКО: Любые. Можно про торговлю на Ближнем Востоке? Идет колонна курдам американской военной техники, через очень короткое время эту же колонну видят у «Исламского государства», террористической организации, запрещенной на территории Российской Федерации. Шла колонна туда, ее продали туда, понятно, да? Это и есть Ближний Восток, это все нормально, продается вообще все. 73-73-948. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, Сергей. Разрешите высказаться по поводу русского генерала?

С.ДОРЕНКО: Прошу вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Конечно, утечка, предательство. Конечно, доступность… огневая точка, немножко сомнительно. Поэтому оппозиционные силы, недовольство против Асада, и асадовские солдаты, которые воюют вместе с русскими против ИГИЛа, конечно, будет предательство.

С.ДОРЕНКО: Там вообще в принципе некий дух торговли существует. И вас бы там продали, и всех бы там продали. Они умеют, собственно, только это, в сущности. Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро, Сергей. Поймите, это в нашей традиции, мы по-другому никак не можем.

С.ДОРЕНКО: А мы-то что?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Возьмем Донбасс. Пока не посадили вплоть до роты советника, ничего не получалось. Потом… структуру, сейчас от 1200 до 1600 только советников, ну, так, по непроверенным данным. Там же понятно. В Сирии, вот этот четырнадцатый год, иранцы стали понимать, что неспособность… армии, состоящей из добровольцев. Они поставили своих…

С.ДОРЕНКО: Стражей, которые тоже слабо боеспособны.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Просто стражей, не советников, в каждое сирийское подразделение вплоть до батальона. Ну, они просто не очень толковые. Мы подумали, что на них можно опираться, не получилось, стали внедрять эту тему. Это еще со времен Афганистана. Помните, у них было там две фракции, и они дрались в этой партии. Наши тоже дрались. Пока не решили, кого поддержать. И тоже в афганской армии вплоть до роты, если не взвода, были наши советники. По-другому у нас не получается. Наша система управления такова, нам надо поставить советников. И в Сирии, говорят, они…

С.ДОРЕНКО: Подождите. Иначе они не воюют вообще, они же убегают просто и все. Они Пальмиру как сдали? Вы же помните, как они сдали Пальмиру? Но наши, как бы пронаши, проасадовские, асадовские… Диктаторские силы всегда наши, правильно? Диктаторские силы. А эти повстанческие террористические. Террористы только еще задымили где-то на дороге пылью, как эти бросили все вооружение как есть, все абсолютно, и сорвались из Пальмиры.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: В роте 125 человек, один человек не может влиять на это. Они могут выстроить, наши, выстраивают систему управления, соответственно, образуется порядок, кончается хаос, боеспособность войск появляется на порядке. В 100 раз. После того, как кончается хаос. Поэтому мы управлять и воевать по-другому не умеем.

С.ДОРЕНКО: Почему мы нас виним? Но они такие. Вот я-то их виню, а вы нас почему-то.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: На Украине то же самое было. У нас система управления военная такая, что мы должны внедрить советников, то есть наших людей, вплоть до роты, а может и до взвода.

С.ДОРЕНКО: Иначе разбегаются.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, все разбегаются. Вы знаете шутку, что американские военные, видать, учат чему-то не тому, потому что все армии, которых они учили, они очень хорошо бегают, иракская армия, грузинская армия. Они бегу уделяют при подготовке много времени, это один из основных элементов физической подготовки — бег военнослужащих.

С.ДОРЕНКО: Спасибо. Мой собеседник обвиняет нас, что мы неправильно подходим к военному делу там, в этих диких странах.

Д.КНОРРЕ: Мы внедряем своих советников в роты или мы их не внедряем.

С.ДОРЕНКО: Нет, они бегают просто все, вот и все. Они бегуны. Вот абсолютно было четко понятно на примере Пальмиры. Взяли Пальмиру, послали туда виолончелистов, жахнули там концертец.

Д.КНОРРЕ: Торжественно.

С.ДОРЕНКО: Показали всему миру. Культурка, все на свете. Красивый месседж, на который весь мир показывал пальцем и гоготал, потому что в нашу искренность и в искренность наших месседжей никто не верит. Хорошо. После чего поставили там гарнизон верных диктатору сил, военных. И ушли. Чего охраняете три колонны? Где запылила Toyota HILUX, которая наоборот плохие террористы едут, запылила Toyota HILUX где-то или какая-то 76-я, 78-я, в пустыне, наши верные диктатору силы увидели где-то пыль столбом на горизонте, собрались, подпоясались и ходу оттуда, ходу! Все оружие, все, что было… У них там были какие-то танки, какие-то еще орудия — все до единой вещички оставили. Как дали деру! Потом мы их спрашиваем: скажите, товарищи, а сколько вы оборонялись, как вы? Они говорят: оборонялись мы около десяти секунд. То есть они бессмысленные существа, абсолютно бессмысленные существа.

Д.КНОРРЕ: Вдобавок еще, как вы предполагаете, и предатели.

С.ДОРЕНКО: Если можно продать… Вот Даша, как ее можно продать, Дашу? Можно продать врагу, сказать, Даша, вот она… Если дружишь с этими людьми дивными, и они знают, кто твой враг, ну, они знают, например, что у Даши враг Маша, неважно, как только ты вот здесь появишься, они моментально пойдут к Маше: Маша, а вы знаете, что Даша… Они сразу смотрят, как тебя продать. Если тебя можно продать, почему же тебя не продать? Но ты же как товар в этот момент. А если ты товар, то как товар бросить?

Д.КНОРРЕ: Единственный выход — перекупить.

С.ДОРЕНКО: Терять деньги, все равно, что бросить хорошую вещь на дороге, не по-хозяйски. Если Дашу можно продать, то они моментально ее продадут. Так они и генерал-лейтенанта продали. Если можно продать генерал-лейтенанта, если есть покупатель, то почему не продать? Пропадет, товар пропадет. А когда ты в следующий раз с ним встретишься? Может, никогда. Вот их логика. 73-73-948. Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я считаю, что … все когда уйдет, и все насилие кончится. И у нас в традиции наступать несколько раз на грабли. А сейчас нужно рассматривать Сирию как отточку наших военных каких-то тактик и т.д., потому что мы нигде не воюем в отличие от наших партнеров с Запада. А сейчас мы просто воюем, и будем потом как опираться на опыт. А то, что уйдет В. В. Путин и потом все просто кончится, и Асада сольют, и продадут Сирию, и не надо удивляться этому.

С.ДОРЕНКО: Вы говорите, насилие закончится. Или я неправильно уловил в самом начале?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Насилие как раз таки продолжится. Просто мы оттуда уйдем и потеряем… А сейчас мы просто там оттачиваем свои военные навыки.

С.ДОРЕНКО: Я понимаю. То есть это некий полигон, где мы проверяем оружие, оттачиваем способы ведения войны.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Никаких там больше… Потому что Восток продажный, абсолютно верно. И это мы видим во всей истории. И мы несколько раз наступаем на грабли. Первые грабли — Афганистан. Некоторые там еще были грабли, еще раньше гораздо. Но сейчас то же самое. Мы столба тут своего не застолбим никогда, все продается реально.

С.ДОРЕНКО: Спасибо. Я хотел проголосовать. Скажите, пожалуйста, вот потери в Сирии небольшие, мы с Дашей сегодня на летучке обсуждали.

Д.КНОРРЕ: 40 человек.

С.ДОРЕНКО: От десяти до сорока. Давайте честно скажем, что потери очень небольшие. Притом, что абсолютно жалко, конечно, Валерия Асапова, блестящего, прекрасного Валерия Асапова жалко. Но мы должны сказать, что потери небольшие. Я хочу задать вам вопрос. Вы считаете уровень потерь в сирийской кампании приемлемым? Уровень потерь со стороны российских граждан в сирийской кампании приемлемый, да — 134-21-35; неприемлемый — 134-21-36, слишком высокий. Мы должны понять, оно стоит этих денег, как говорится, жизни, оно стоит этих усилий, этих жертв или не стоит.

Уровень потерь в сирийской кампании абсолютно приемлемый — 134-21-35, да, ну, нормальный, немного людей погибает, немного, давайте уж честно. То есть оправдан теми бонусами, которые мы получаем. Есть бонусы в сирийской кампании и, в общем, жертвы оправданы — 134-21-35, уровень потерь приемлем. Нет, неприемлем, а главное — эти жертвы не стоят того, что мы получаем — 134-21-36, результат, который мы получаем, он как бы никакой. 134-21-35 — оправдан; 134-21-36 — неоправдан.

Я к чему клоню? Если позволите маленькое отступление. В пятнадцатом году после того, как кто-то плохой, безусловно, сбил самолет малайзийский, полный голландцев, была неприятность, Boeing. И, надо сказать, что в то время ненависть к России, презрение к России были, в общем, максимальны. Вот это, наверное, август-сентябрь пятнадцатого года, ненависть и презрение к России достигают максимума на Западе. И вот в этот момент, 30 сентября, мы вступаем в операцию в Сирии. Простите меня за некоторый может быть прагматизм, доходящий до легкой степени цинизма, я рассматривал сирийскую операцию как попытку переключить внимание с неприятностей с малайзийским Boeing и полным тупиком по Украине, некой стеной ненависти и презрения, с которой столкнулась Россия, переключить внимание на наше деятельное участие в другом конфликте, где мы становимся важным собеседником Соединенных Штатов.

Д.КНОРРЕ: Отвлекающий маневр, плюс, еще говорили, что мы показали, наконец, что мы чего-то стоим, и мы на мировой арене.

С.ДОРЕНКО: Уровень потерь в Сирии в сравнении с получаемым нами там результатом приемлем — 37%.

Д.КНОРРЕ: Считают, что нормально, да?

С.ДОРЕНКО: Неприемлем, слишком высок. В сравнении с результатом. А если считать, что это учения идут? Ну, идут учения, на учениях тоже бывают и травмы, и гибели бывают, всяко, когда железки летают, бывает, что и погибнет.

Д.КНОРРЕ: Пожалуйста, Белоруссия недавно как раз.

С.ДОРЕНКО: Если считать Сирию, в принципе, учениями, некими учениями… Неприемлем, нет — 63%. Я хочу вернуть вас к мысли, что в августе-сентябре пятнадцатого года Россия столкнулась со стеной, с невероятным валом ненависти и презрения мирового сообщества, и Россия сменила некую повестку волевым образом, став собеседником Соединенных Штатов по Сирии.

Д.КНОРРЕ: Вынужденным собеседником.

С.ДОРЕНКО: Вынужденным собеседником.

Д.КНОРРЕ: Сейчас эти задачи выполнены?

С.ДОРЕНКО: Мы заставили Америку говорить с нами о Ближнем Востоке, а не об Украине. То есть мы сменили, в сущности, повестку, мы сменили диалог. Раньше диалог был «как вы позорники с Украиной», Америка нам говорила, а тут они сказали: «Слушайте, давайте поговорим про Сирию».

Д.КНОРРЕ: Это работает до сих пор.

С.ДОРЕНКО: Я не знаю. Уже по-моему меньше.

Д.КНОРРЕ: По-моему не очень.

С.ДОРЕНКО: По-моему, уже меньше работает. Если меньше работает, то на фига? 73-73-948. Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, Дарья, добрый день. В принципе, конечно, проголосовал я по первому телефону, 21-35 который, по одной простой причине… Меня слышно?

С.ДОРЕНКО: Вас очень хорошо слышно. Это меня слабо слышно тем, кто звонит. Что-то со связью. Напишите, пожалуйста, в сообщество: меня не слышит звонящий. 73-73-948. Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро, Сергей. Я, помню, читал, что еще два геополитических таких вопроса было — это труба газовая из Катара.

С.ДОРЕНКО: Которая, как говорят, миф.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Миф. У нас был бюджет на этом основан, и как бы могли бы реализовать. А второе, все-таки это были десятки тысяч боевиков около нашей Азии. И этот вопрос решается, уничтожается по 800 в день… Поэтому пиар-акцией я бы это не назвал.

С.ДОРЕНКО: С другой стороны, так называемые боевики, которых мы там уничтожаем, они почему-то там все равно всегда есть. Вот вы говорите, в день по 800 иногда уничтожаем. А на следующий день снова 800 эти готовы. То есть мы проблему не устраняем.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: С одной стороны да, с другой стороны — смотреть, сколько было…

С.ДОРЕНКО: Столько и есть. Вы следили за войной в Чечне в девяностые?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Был юн, но переживал.

С.ДОРЕНКО: Я вам расскажу, каждый раз появлялся спикер какой-то русский, каждый раз, и всегда заявлял нам одно и то же: 25 тыс. боевиков. Всегда, каждый божий день. Вот мы уничтожили, например, 10 тыс. боевиков, вчера было 25, потом уничтожили 10, осталось 25, то есть их всегда ровное количество, понимаете, в чем дело.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Пиар-акция то, что вы говорите. Мне кажется, это сильное упрощение, отвести просто внимание от Украины, потому что в тот момент со всех сторон...

С.ДОРЕНКО: Нет, не пиар, это был геополитический маневр. Давайте повысим ставки — геополитический маневр. В результате Соединенные Штаты вынуждены были говорить с нами по Ближнему Востоку, а не про Boeing.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: О'кей, хорошо. Решаем много вопросов там.

С.ДОРЕНКО: Я понял. Я считаю, что это химера, потому что количество боевиков всегда равно количеству боевиков. Я это выучил на Чечне. У нас 25 тыс. или, например, 2,5 тыс. боевиков, неважно, не имеет значения, 2,5 тыс. боевиков, из них 100 тыс. уничтожено. — Скажите, сколько осталось? — 2,5 тыс. — А вчера было 2,5 тыс. и 100 тыс. уничтожили. — Это не имеет значения, осталось 2,5 тыс.

Д.КНОРРЕ: Никто же не считает.

С.ДОРЕНКО: Все считают, но их всегда ровное количество.

Д.КНОРРЕ: Просто много.

С.ДОРЕНКО: Нет, нет, ты не понимаешь, приходят новые просто постоянно. То есть сам кризис, будучи, так или иначе, идеологически и материально привлекательным для количества «н» потенциальных боевиков, создает нам каждый день ежеминутно количество «н» боевиков. Ну, хорошо, «икс», количество «икс». Если количество «н» — это потенциальные боевики, то количество боевиков всегда «икс», их всегда ровно «икс».

Д.КНОРРЕ: Понятно.

С.ДОРЕНКО: Давайте уничтожим, «икс» разделим пополам. — Хорошо. На завтра все равно «н», количество потенциальных боевиков нам даст ровно «икс» боевиков, ровно столько, сколько туда помещается. Смысла никакого нет в уничтожении. Потому что население Узбекистана 32 млн человек. Население Таджикистана 8 млн человек. Ну, просто давайте посмотрим, какое население в Средней Азии.

Д.КНОРРЕ: Итого 40.

С.ДОРЕНКО: Население Кавказа русского посмотрите. Все равно речь идет о том, что число «н» всегда будет достаточным, чтобы пополнить число «икс» до предела насыщения. Не имеет значения, сколько вы уничтожите их, все равно будет «икс».

Д.КНОРРЕ: Но понятно, что изначальной задачей этой операции было не уничтожение всех боевиков, а просто какие-то другие задачи, которые выполнялись, а сейчас нет.

С.ДОРЕНКО: Конечно. Ровно так. Потом коснусь этих закономерностей, потому что и в других сферах есть подобные закономерности.

НОВОСТИ

С.ДОРЕНКО: Нас хвалят, что сегодня Федоров. Юрий пишет: «Как хорошо, что сегодня Федоров». Директор ВЦИОМ Валерий Федоров сегодня с 15 до 16 в «Умных парнях». Тоже считаю, что это очень круто.

На самом деле, вы знаете, что ВЦИОМ, все во ВЦИОМ — это ученики Левады.

Д.КНОРРЕ: Они отпочковались.

С.ДОРЕНКО: Ученики Левады, физически, самого Левады они ученики. И его вот этой блистательной плеяды, которую он собрал. Было две школы: была школа Левады, которая была ВЦИОМ; и была школа Александра Ослона, это ФОМ, Фонд общественное мнение — два столпа таких важнейших. Потом Левада ушел, в смысле люди Левады ушли, и организовалось три центра, но при этом они все из единой школы, из единой научной школы если угодно.

У меня намного больше было по Ближнему Востоку. Конечно, там курды. Может быть давайте не будем это обсуждать, просто призываю вас об этом подумать.

Сегодня очень хорошая статья в «Коммерсанте» «Референдум о независимости Иракского Курдистана грозит взорвать Ближний Восток». На самом деле с курдами сложилась такая ситуация, что их считают очень боеспособными, но они должны воевать за дядю всегда. Все — и иракские власти, и американцы, и сирийские власти, и американцы в Сирии — все считают, что курды клевые, но они должны воевать за дядю, а не за себя. Вот за себя они не имеют права воевать. Вот это очень странно.

Д.КНОРРЕ: Но сами курды, видимо, считают иначе.

С.ДОРЕНКО: Я со всей серьезностью сейчас говорю. Я представляю себя курдом, вот если бы я был курдом, но я не курд, но если бы я был курдом, я бы сказал: ребят, но вы все делаете ставку на курдские отряды… Это правда, мы же слышим, что на курдские отряды все делают ставку, что вот курдские отряды должны сделать это, курдские отряды должны сделать это, курдские прекрасные женщины должны тоже надеть маскхалаты и тоже воевать, и мужчины, и женщины курдские должны воевать, все это офигенски, последняя надежда на курдов. Ну, постоянно мы слышим, что они какие-то лучшие.

Курды говорят: в этой связи мы можем хоть как-то полагаться на некую автономию, на некоторое самоуправление? Им говорят: нет, ни в коем случае! А почему? Вот если бы я был курд, я бы этого не понимал. Я серьезно говорю, абсолютно, я бы не понимал этой фигни. Если я воюю… Во-первых, я есть, этого достаточно. Если бы я был курд, я бы сказал «я есть», и этого достаточно для уважения.

Д.КНОРРЕ: Они идентифицируют себя как какую-то общность, единую, именно единую общность.

С.ДОРЕНКО: Да, курды друг друга понимают. Курды — огромный народ.

Д.КНОРРЕ: Они организованы или нет, вот в чем вопрос.

С.ДОРЕНКО: Они организованы, но они организованы по разным странам, они все равно друг друга понимают. Я может быть не очень большой специалист, но я знаю, что… Сколько их всего? В Турции их около 18 млн человек, в Ираке 6,5 млн человек, в Иране около 8 млн человек, в Сирии примерно 2 млн человек, в Германии от 800 тыс., в Афганистане 200 тыс., в Азербайджане от 150 тыс., в Ливане 80, в России 63.

Д.КНОРРЕ: И на какой территории они собираются организоваться?

С.ДОРЕНКО: Они должны на своей исконной территории. Большая часть, кстати говоря, которая в Турции. Турция — большая часть. Затем по величине территорий — Ирак, затем все-таки Иран и Сирия.

Это огромный народ, десятки миллионов человек, который есть. В силу того, что он есть, он, как любой другой народ, заслуживает уважения, человеческого достоинства. Это раз, это первое. Даже если бы курды вообще сидели, положив руку на руку или ногу на ногу, сложив руки сидели бы, то все равно они заслуживают уважения. Но это не так, они не сидят нога на ногу, они там всюду помогают против экстремизма, терроризма и т.д., они терпят очень много. Саддам Хусейн травил их газом, как мы знаем, курдов. Боевыми газами, боевым химическим оружием. После этого им все говорят: теперь спасибо, до свидания, спасибо, все свободны. Они говорят: подождите, но мы же воевали за что-то? Говорят: да нет, нет, это шутка была. Какая шутка? Я не понимаю этих шуток, честное слово, не понимаю.

Не знаю, есть ли у нас курды среди слушателей, может быть есть. В который раз шутят уже? Все время шутка? До свидания, все идите домой. А почему? Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Против курдов вероятно…

С.ДОРЕНКО: Вы знаете, очень плохо слышно. Вы говорите о том, что против курдов, вероятно, готовится военная операция. Извините, пожалуйста, на самом деле плохо, что мы друг друга не слышим. В новой студии все хорошо, а с телефоном все ужасно. Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро, Сергей.

С.ДОРЕНКО: Здравствуйте, Гурген.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я абсолютно солидарен с вами в том смысле, что курды рассеяны во всех странах, и у них нет того органа, который представлял бы их в единстве, это четко совершенно. По крайней мере …, съезд что ли, некая репрезентативная организация, не работает как таковая, несмотря на то, что от нее ждут единства курдов изо всех стран. Дело в том, что есть подробные карты Курдистана, в частности, вашему покорному слуге из первых рук от курдов нашего родного университета перепадала таковая. Это действительно потрясающе выглядит. Есть даже курдские представители в Испании в частности.

С.ДОРЕНКО: Гурген, извините, пожалуйста, я хотел сказать слушателям, мало кто знает, что по-русски в Университете дружбы народов те люди, которые говорили лучше всех, говорили просто как русские, это были как раз курды, я не знаю, почему.

Д.КНОРРЕ: Ничего себе.

С.ДОРЕНКО: Просто не знаю, почему. То есть мне говорили: это чувак из Ирака. Я говорю: Да? Он лепит просто как я, говорит по-русски как я. Но он курд. Вот это часто я слышал.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Они феноменально говорили по-русски. До сих пор мой большой друг, древний друг Ираклий Мухаммед, видимо, он получил российское гражданство, я, к сожалению, не имел возможности с ним долго общаться, но тем не менее. У них фантастический русский язык действительно, такое ощущение, что они просто соль от соли.

С.ДОРЕНКО: Да, да. Они сами как бы индоевропейцы, индоарийцы, не знаю.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я хочу завершить свое выступление лишь тем, что у курдов нет единого представительного органа.

С.ДОРЕНКО: Гурген, один появится, вот они проведут этот референдум сегодня.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Появится, им нужно будет так или иначе интегрироваться в курдов из разных стран, а это может породить уже, знаете, вплоть до межчеловеческих каких-то…

С.ДОРЕНКО: А почему мы думаем, что обязательно должен быть единый Курдистан? Пусть будет три Курдистана, четыре Курдистана. Они будут дружественные друг другу четыре разных Курдистана. Все будут представлены в ООН — один Курдистан, второй Курдистан, третий Курдистан.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Обратите внимание, сейчас так живут ассирийцы.

С.ДОРЕНКО: Сейчас живут латиноамериканцы. Латиноамериканцы живут как разные государства, будучи при этом очень схожими.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Совершенно верно. Но я привел в пример ассирийцев, потому что после царя Хаммурапи, который занимался переселениями народов, если вы помните, к сожалению, у этого народа другой судьбы и не было, кроме как работать в ремонте обуви в Москве. Вот с курдами… Отсутствие единого связующего может быть этноэлемента, что самое поразительное… То есть язык, понятно, что это основа основ. Но то, что у них отсутствует движение… У них просто нет вектора совместного движения. У них есть мечта прекрасная, еще неясная, с моей точки зрения.

С.ДОРЕНКО: Я понимаю. Но я думаю, что они зреют. И, я думаю, что каждый раз хлопать их по плечу и говорить «теперь, ребята, расходитесь по домам» уже скоро нельзя будет, просто нельзя будет.

Д.КНОРРЕ: Но их, наверное, не просто хлопают, а денежно вознаграждают.

С.ДОРЕНКО: Неважно. В результате они гибнут, потом им говорят: спасибо, до свидания. Как это может быть, я не понимаю. Это абсурд какой-то. То есть курды всем нужны, курды всем помогают, после чего им говорят: ну, давайте, до свидания, спасибо. Так нельзя, это абсурд. Серьезно говорю. Эта штука нестабильная. В данном случае я не говорю, как человек прокурдский, антикурдский, мне плевать, например, я симпатизирую им, но, тем не менее, представим себе, что нет, что я нейтральный человек, как нейтральный человек я должен сказать следующее, что это нестабильная ситуация. Рано или поздно люди, услугами которых все пользуются, заявят о своих правах, это естественно. Или я чего-то путаю?

Немецкие ультраправые прошли к власти. Впервые нацисты… Их ровно так характеризует германская пресса: нацисты впервые со времен окончания Второй мировой войны будут заседать в парламенте Германии. Ультраправые занимают 13% голосов в бундестаге.

Надо сказать, что Меркель победила, ее блок победил, но серьезно потерял, то есть победил, но с большими потерями. И вот 13% теперь у нацистов. Насколько это серьезно? На каком-то уровне всегда есть сопротивление чужим, когда они отказываются ассимилироваться, когда их становится критически много. Вот есть некое число «икс» чужих, которые вызывают тревогу у местных.

Д.КНОРРЕ: Я только что из Франкфурта, и меня поразило просто в аэропорту сколько там мигрантов, в футболках «арабисауди» они ходят. Я, честно говоря, не ожидала, я думала, что это преувеличение. На самом деле их очень много. Их много везде — в городе, в центре, а аэропорту, такси.

С.ДОРЕНКО: Путешествовать, теперь понятно, в Испанию.

Д.КНОРРЕ: Да, я, кстати, пришла к этому.

С.ДОРЕНКО: Испания блистательна в этом смысле, там есть, безусловно, марокканцы, они взрывают кое-что иногда или гоняются на машине по Рамблас, это бывает, и было в этом августе. Но это бывает, во-первых, редко. Во-вторых, испанцы очень строги к ним и выковыривают их потом со всей тщательностью. Испанцы как бы посерьезнее.

Д.КНОРРЕ: Они не такие толерантные, честно.

С.ДОРЕНКО: Они вообще не толерантны.

Д.КНОРРЕ: Ни к гомосексуалам, ни к мигрантам, ни к кому. Ни друг к другу, кстати говоря.

С.ДОРЕНКО: Не знаю, к гомосексуалам по-моему все-таки нормально.

Д.КНОРРЕ: Нет. Старые испанцы? Ой!

С.ДОРЕНКО: Не знаю. Может быть старые испанцы. Старые испанцы, если увидят мужчину не в черных туфлях, считают, что он гомосексуалист, нет, серьезно, сейчас я не шучу.

Д.КНОРРЕ: Вы рассказывали эту историю, я помню.

С.ДОРЕНКО: Если старый испанец видит мужчину не в черных туфлях лакированных, считает, что это, безусловно, точно гомосексуалист. Например, в черных замшевых туфлях — абсолютно точно гомосексуалист. Только должны быть лакированные черные, никакой замши, это нормальный мужчина.

Я просто помню очень хорошо сцену, я подошел к ним на вокзале, к полицейским в Барселоне, и сказал им приветственные слова какие-то. Они поравнялись со мной, с автоматами, с овчаркой шли вчетвером ребята, слева от меня оказались, я повернул голову, увидел, совсем рядом был военный, остальные тоже меня слышали, я им сказал: сделали все очень правильно в Камбрильсе, мы гордимся вами. Ну, они там разнесли в пух и прах, совсем просто разнесли, капитально, они сразу стали стрелять, в том-то и дело. Там человек собирался произвести теракт, и после первого движения подозрительного там ребята из каталанской полиции просто рожки в него разрядили. Потом этого его имама нашли, который там учил, и его разнесли, там разнесли посерьезке. Я ему говорю: … Видно было, что они не такие, как немцы, не такие, как французы. Непонятно чего и всех побаиваются. Надо в Испанию ехать отдыхать.

Что с Германией? Она будет нацистская?

Д.КНОРРЕ: Вряд ли нацистская. Я думаю, что это не симпатия к нацистам.

С.ДОРЕНКО: Любое преодоление рождает то, что ты преодолеваешь. У тебя есть что-нибудь, с чем ты борешься в жизни?

Д.КНОРРЕ: Наверное, да, есть.

С.ДОРЕНКО: Вот это с тобой и будет.

Д.КНОРРЕ: Да, если чего-то боишься, то, скорее всего…

С.ДОРЕНКО: Не боишься, а просто борешься, борешься, борешься. До того, как я купил Mercedes, я все время боролся с Mercedes.

Д.КНОРРЕ: Но вы же перебороли Mercedes. Вы же их ненавидите.

С.ДОРЕНКО: Если ненавижу, значит куплю снова.

Д.КНОРРЕ: Ах, вот как!

С.ДОРЕНКО: Если ненавижу, значит я накануне покупки Mercedes, это очевидно, конечно.

Д.КНОРРЕ: Буду знать. Когда вы будете критиковать Mercedes...

С.ДОРЕНКО: Во-первых, это принцип Тайцзи, всякая вещь, дойдя до предела, обратится собственной противоположностью. Во-вторых, ты перерождаешься в своего врага, если ты много о нем думаешь. Вот ты о чем-то думаешь, ты в это перерождаешься, ты становишься этим просто. И это ты точно сделаешь. Я видел святошу, который учил людей каяться греху, еще что-то, который при мне рассуждал о том, что сексуальность не может быть ни гомо, ни гетеро (не мне говорил, он это говорил молодому священнику из Украины), а что нужно отдаваться во власть скользящей интеросексуальности, в данный момент ты гомо, а в другой момент ты гетеро. Он при мне соблазнял другого священника молодого, лет двадцати. Святоша. Значит он долго с этим боролся, если боролся, значит этим стал.

Д.КНОРРЕ: Понимаю, да.

С.ДОРЕНКО: Если ты долго борешься с сатаной, ты становишься сатаной; долго борешься с грехом — становишься грехом. Это обязательный принцип, просто запомни. Точно также немцы. Несколько десятилетий, много десятилетий боролись с нацизмом, они станут этим. Они этим станут, точка, я тебе отвечаю, они этим будут.

Д.КНОРРЕ: Но в какой-то другой форме, все-таки не в такой, в которой было.

С.ДОРЕНКО: Конечно, в какой-то другой форме. Они не будут теперь завоевывать силой оружия какую-нибудь Намибию. С какой стати? Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро

С.ДОРЕНКО: Михаил, прошу вас. Вы сведущий человек в этом вопросе. Что теперь будет с Германией? И насколько далеко она пойдет в нацизм?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Очень просто все. Бывает еще, замечу, асексуальность. Например, Лоуренс Аравийский, очень актуальная фигура, вы говорили об этом, о том, что творится на Востоке, один из архитекторов, создателей вообще Саудовской Аравии, арабских государств.

С.ДОРЕНКО: Да, я знаю.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Он был асексуален, официальный… Что важнее, явление или потенция к явлению? Выпустите сейчас из тюрьмы Квачкова, сделайте свободные выборы в России по-настоящему, и вы получите нацистскую партию в парламенте. Однозначно. Она будет такая непонятная, с придурью, но они выйдут и победят на выборах сегодня в России. В Германии это в политическом поле естественным образом происходит. Есть две страны, где нацизм победить элементарно — это Германия и Россия. Но это будут уже качественно другие.

С.ДОРЕНКО: Вот я про Россию все-таки другого мнения.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: О чем вы говорите?

С.ДОРЕНКО: Можно я в двух предложениях изложу? Русские сделают то, что скажет папа. Человек, сидящий на троне, отец, что он скажет, то русские и сделают. Они могут шкодить, гопота шкодит…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я согласен, вы полностью правы, но я говорю…

С.ДОРЕНКО: Они завоюют 10% в парламенте, да.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Не надо представлять ситуацию, что мы от нее свободны.

С.ДОРЕНКО: Нет, конечно.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Наибольшее количество мигрантов с Востока, это в России однозначно, границы дырявые, сколько угодно. Мы сами не знаем, что здесь произойдет, в Москве примерно уже около 3 млн! Да, можно, конечно, постоянно гундосить, это наши, наши, наши, таджики; но это факт! Второй крупнейший смысл всего — экономическое положение, уже мы с вами обсуждали. Будь у нас социалка, будь у нас Германия, Франция, мы получили бы сюда всю Северную Африку.

С.ДОРЕНКО: Это правда.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Поэтому когда мы говорим о нацистах, получивших 13%...

С.ДОРЕНКО: Тем не менее. Давайте скажем о будущем. Вы анализируете прошлое, настоящее. В будущем расширится представительство нацистов в Германии.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Это вообще-то не те нацисты. Конечно, расширится. А что вы хотели, многие бюргеры, также как… когда-то в Германии, вы помните, несмотря на то, что у них был Бисмарк и Фридрих Великий, Германия была раздроблена.

С.ДОРЕНКО: Это правда.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: И это привело к чему? Это привело потом…

С.ДОРЕНКО: Это привело к объединению.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: К пивному путчу. Но не будет тот нацизм. Этот нацизм, мы его так зря называем, это реакция действительно на непонимание того, что происходит, на эти бурные события, вот и все. Я думаю, Европа со своими 500 млн населения переварит запросто. А вот что нам делать? Давайте больше о нас, Сергей.

С.ДОРЕНКО: Я абсолютно убежден, что в России будет то, что скажет царь. Царь скажет «будьте нацистами» — будут нацистами. Царь просто разрешит им выходить на телевизор, возьмут 10%, как клоуны и шуты при императоре, также как Жириновский.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Это да. То, что говорит царь, не происходит. Вместо iPhone и технологий у нас автомат Калашникова.

С.ДОРЕНКО: Это понятно.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Калашников наш iPhone. И мы шагаем по жизни.

С.ДОРЕНКО: Я согласен с вами. В России не может быть победы нацистской партии без разрешения царя. Потому что русский человек полон чувства детского в сущности. Стремление к свободе у русского человека детское. Свобода — пойти открыть холодильник. Ребенок в какой-то момент, когда ему исполняется, не знаю, 6 лет, 5 лет, 7, у разных по-разному, он открывает холодильник и берет чего хочет.

Д.КНОРРЕ: Желательно не нести никакой ответственности за это.

С.ДОРЕНКО: Это свобода открывать холодильник. В этом, конечно, стремлении к свободе мы очень свободны. Но потом чего батя говорит, то мы и делаем. Вот, собственно, все понятно. Нелюбимый батя, даже, скажем, стыдный батя, такой как Ельцин, он стыдный был, папа был стыдный…

Д.КНОРРЕ: В какой-то момент стал, да.

С.ДОРЕНКО: Он был стыдный, пьяный папа все время. Нелюбимый, пьяный, стыдный папа просто показал пальцем — сделали, как он сказал. Все! Просто показал пальцем, сказал: вот! — Хорошо. Вообще без вопросов. Россия такая страна, чего батя скажет, то мы и делаем. Какие разговоры? Вы что, смеетесь что ли?

20% заявили, что за Смирнова, Сидорова, кого… Был опрос недавно, ты была в отпуске, «вот Путин выступает за такого-то политика».

Д.КНОРРЕ: Я читала.

С.ДОРЕНКО: Сейчас не помню, Смирнов, не Смирнов.

Д.КНОРРЕ: Иван какой-то, вымышленная фамилия.

С.ДОРЕНКО: Например Смирнов. 20% населения: да, мы за него, мы его поддерживаем.

Д.КНОРРЕ: Но 20!

С.ДОРЕНКО: 20 сразу! С первого раза! Одно выступление по телевизору — 30. Еще одно выступление — 40. Я тебе отвечаю. Я не знаю свой народ что ли? На кого пальцем покажет, тот и будет, вообще без вопросов.

Д.КНОРРЕ: Но мы такое уже видели, да.

С.ДОРЕНКО: Какая-то похабная шкода, не машина, а шкодливое поведение, они преданы все равно, они с гранатой под танк за батю пойдут, но шкодливо проголосует процентов 10. А потом они пойдут все равно за батю с гранатой под танк. Но могут себе позволить шкоду время временную процентов 10, все остальные честные люди, как честные люди, сделают как надо.

В ДВИЖЕНИИ

НОВОСТИ

С.ДОРЕНКО: 10 часов 6 минут. Понедельник, 25 сентября. Здравствуй, великий город! Здравствуйте, все! Это радио «Говорит Москва»! Говорит Москва! Дарья Кнорре — ведущая этой программы.

Д.КНОРРЕ: И Сергей Доренко. Доброе утро.

С.ДОРЕНКО: Не насытился этим разговором, и люди не насытились. Да, продажи iPhone 8 провалились. Мы же рады. Мы не рады.

Д.КНОРРЕ: Правильно, потому что мы ждем «десятку».

С.ДОРЕНКО: Не знаю, я с сыном говорил, я со всеми говорил, пытаюсь понять, и все близкие ко мне люди говорят: все ждем «десятку».

Д.КНОРРЕ: Конечно. Непонятно, почему Apple это не предвидели.

С.ДОРЕНКО: Так освобождать-то, в общем, не хочется, да и менять особо не хочется, уже привык. Я купил летом.

Д.КНОРРЕ: «Семерку» вы купили?

С.ДОРЕНКО: Я купил «семерку» прошлой осенью, когда Plus появились, потому что Plus не сразу появились, 7 Plus. И я им долго-долго пользовался без кожи, мне нравится вот этот оникс трогать руками.

Д.КНОРРЕ: Они классные, да.

С.ДОРЕНКО: Мне нравится трогать руками. Мне нравится, что он тоненький. Я пользовался, пользовался, потом он у меня упал со штатива. Я сам не ронял, со штатива. Я поставил на штатив, а штатив был такой маленький, и он как бы его выронил. В гараже. Он шваркнулся и разбился. Это было чуть ли не в феврале, может быть в январе. Он разбился. Месяца 4, короче, я попользовался и разбил. И я его положил в шкаф и стал пользоваться 6 Plus. У меня был 6 Plus довольно свежий, хороший, чистенький. Потом где-то в марте я поменял стекло. То есть в июле я обнаружил, что это стекло начало глючить. Стекло было мартовское еще 7 Plus, которое было как бы не самое хорошее. Постепенно же и запчасти тоже лучше становятся.

Д.КНОРРЕ: Сначала палево, а потом.

С.ДОРЕНКО: Они все время, в общем, палево, потом хорошее палево идет. А тут было плохое палево. Я в июле, как ни странно, я купил новый iPhone. Это странно звучит. Вот этот, оникс, тоже. И на самом деле я сейчас думаю, ему с июля всего-то сколько, он новый совсем.

Д.КНОРРЕ: Подарить кому-нибудь.

С.ДОРЕНКО: 250 гигов, все как надо. Панорамный портрет — все, чего хочешь.

Д.КНОРРЕ: Камера в «семерке» просто шикарная.

С.ДОРЕНКО: 7 Plus еще лучше, с портретом, качество будь здоров.

Д.КНОРРЕ: Сзади замыленный как бы фон, а портрет шикарный.

С.ДОРЕНКО: Мне жалко сейчас. 29-го, с одной стороны, устремиться ночью на мотоцикле и купить прямо ночью, а с другой стороны думаю, может не надо.

Д.КНОРРЕ: А продайте «седьмой», купите «десятку».

С.ДОРЕНКО: Как я продам? Продам я его за 20 тысяч.

Д.КНОРРЕ: Ну, прям, за 50.

С.ДОРЕНКО: О чем ты говоришь? Ты абсолютно не знаешь тему. Я его продам за 15, самая высокая его цена может быть, но если бы он был в коробке…

Д.КНОРРЕ: Вы же новый практически.

С.ДОРЕНКО: Хорошо, 15.

Д.КНОРРЕ: Вам уже предлагают за 20.

С.ДОРЕНКО: Я ровно это хотел сказать, за 15 продам я, а человек, который у меня купит, продаст за 20, иметь будет 5 тыс., все, это его потолок. «Возьму за 25».

Д.КНОРРЕ: Аукцион, за 30 уже готовы у вас купить.

С.ДОРЕНКО: Ребят, о чем мы говорим?

Д.КНОРРЕ: Ваш iPhone, с вашими настройкам. Пару фото оставьте.

С.ДОРЕНКО: «Я студент». Зеленоградец: «23». Ребят, ну, что вы! «Дайте поесть, Сергей» «С автографом». Выцарапать что ли? «Готов купить за 15».

Д.КНОРРЕ: Фото с вашим автографом и ваше селфи.

С.ДОРЕНКО: «Возьму за 30». Не берите за 30, зачем вам за 30? Возьмите «восьмерку» тогда лучше. Я пока не трогаю, ничего. Я с него снял кожу в надежде, что он разобьется.

Д.КНОРРЕ: Чтобы был повод купить «десятку»?

С.ДОРЕНКО: Абсолютно верно. Я вот думаю, когда он разобьется, тогда я куплю новый, будет «восьмерка» в этот момент, куплю 8 Plus.

Д.КНОРРЕ: А я вот бесхитростно без повода куплю. Потому что у меня «шестой», мне вообще святое дело поменять.

С.ДОРЕНКО: Ты с «шестым» ходишь еще, в котором кнопка проваливается?

Д.КНОРРЕ: Вот! Она не проваливается.

С.ДОРЕНКО: Проваливается.

Д.КНОРРЕ: У меня нет.

С.ДОРЕНКО: Ну, конечно. В «седьмом» она уже не проваливается, а в «шестом» проваливается.

Д.КНОРРЕ: Вы имеете в виду, нажимается.

С.ДОРЕНКО: Она туда тыркается внутрь.

Д.КНОРРЕ: Да.

С.ДОРЕНКО: Боже, боже, боже, боже!

Д.КНОРРЕ: Стыдно.

С.ДОРЕНКО: Свой в краеведческий музей отдай, может быть в музее у тебя купит кто-нибудь. Или на «Мосфильм», настоящий реквизит.

Д.КНОРРЕ: Переполнен краеведческий музей iPhone.

С.ДОРЕНКО: Свой «шестой», мне кажется, можешь пристроить на «Мосфильм», им нужен исходящий реквизит эпохи. Они будут когда снимать какое-нибудь кино про Сталина и как раз им понадобится «шестой» iPhone. Потому что «шестой» iPhone был у Микояна в то время. Им нужен реквизит древности, как раз ты продашь на «Мосфильм», очень удобно. Правда. Хорошие деньги получишь. Надо чуть-чуть подождать. Когда веще становится 30 лет, она уже стоит подороже.

Д.КНОРРЕ: Это уже антиквариат.

С.ДОРЕНКО: 57,54 доллар. Ну и что? Мы его видели на 57,57 в пятницу. А вот евро пониже, 68,51. 56,80, мама! Почти 57 нефть. Ты видишь, что творится

Д.КНОРРЕ: Да.

С.ДОРЕНКО: Почти 57. Нашими молитвами. Я молюсь на кормилицу, заступницу, углеводородицу. И что же? Пожалуйста, 57. 1,1908. Что это? Так и есть. Пара осталась там же. Почему-то мне показалось, что к рублю евро. Не знаю, мне показалось. 1,1909 пара.

Очень важный разговор затеял Михаил, либерал-западник, спортсмен, поэт и все такое. Я должен сказать, но я сейчас не иронизирую, Михаил, абсолютно не иронизирую, Михаил в действительности представляет собой человека, подобного Микеланджело.

Д.КНОРРЕ: Энциклопедических знаний.

С.ДОРЕНКО: Может быть Ломоносова. Понимаете, о чем я сейчас говорю? Михаил, он и поэт, и все, и спортсмен, великий человек на самом деле, экономист. Таких людей нынче эпоха уже не делает.

Д.КНОРРЕ: Измельчали.

С.ДОРЕНКО: Они двухформатные. Вот настоящий человек, он двухформатен. Сегодняшний. Он работает на работе, неважно, что он там делает, космические аппараты куда-нибудь отправляет; и у него есть хобби, обычно одно.

Д.КНОРРЕ: И обычно это погамать, в смысле поиграть.

С.ДОРЕНКО: Я сейчас подумаю. Не у каждого. Есть какие-то самородки земли русской, прибывшие к нам из Тамбова, которые любят может быть что-то сажать на даче, какие-то мужские развлечения типа говорить про охоту. Не охоту, охота это уже все.

Д.КНОРРЕ: Рыбалка.

С.ДОРЕНКО: Нет, охота, это когда ему было 30 лет, а сейчас он уже говорить про охоту любит.

Д.КНОРРЕ: Вспоминать.

С.ДОРЕНКО: «Вот такой был сом», рыбалка, да, да, да, абсолютно верно, что-то такое. То есть люди все стали двухформатные, ты это и еще что-то, всё! А Михаил, я просто пытаюсь воспеть Михаила, Михаил, он не двухформатный, он невероятный, он как бы все сразу. И он сказал очень интересную вещь, если в России выпустить Квачкова и дать трибуну… Дать трибуну, это уже сомнительно в России, если дал трибуну, значит царь одобрил, плохо. На Первом канале просто так не появляются. Если появились, значит царь одобрил.

Д.КНОРРЕ: Обязательно надо появиться на Первом канале?

С.ДОРЕНКО: Да, это статусно. Например, царем в России тоже… Можно было бы венчать на царство в каком-нибудь Мухосранске, но нет, должно быть в Кремле. В Кремле и точка. Русский человек, он как бы полон мифологического такого, скажем так, географического мифологизма, сакральным местам он приписывает больше, чем они значат по номиналу, существенно больше. Например, Кремль, точка.

И вот Михаил говорит, что если дать свободу пропаганды нацистам, то они завоюют парламент. Я здесь не считаю правильным позицию, она неправильная, потому что в России дать свободу пропаганды значит, что царь одобрил. Если царь одобрил, тогда чего бы они не взяли? Конечно, возьмут. Но нет, царь не должен одобрять. Таким образом, их нельзя пускать на Первый канал. Надо им дать, например, интернет полностью и площади, пусть они на площадях собираются. На площадях и интернет, но на Первом канале не должны появляться.

Д.КНОРРЕ: Есть такие у нас, да.

С.ДОРЕНКО: Вот тогда пусть они ничего не возьмут. Давайте голосование, ничего не возьмут здесь нацисты, ничего. В отличие от Германии. У нас нет нацистов настоящих.

Д.КНОРРЕ: Мы их называем нацистами, может быть все-таки...

С.ДОРЕНКО: А как ты скажешь?

Д.КНОРРЕ: Их называют нацистами, оппонентов в Германии, потому что хотят обострить.

С.ДОРЕНКО: Очернить.

Д.КНОРРЕ: Конечно.

С.ДОРЕНКО: А как назвать?

Д.КНОРРЕ: Националисты.

С.ДОРЕНКО: Ты знаешь, националист нацисту рознь.

Д.КНОРРЕ: В том-то и дело.

С.ДОРЕНКО: Все-таки нацист — это обязательное превосходство. Если националист может заботиться о своей нации, о своем этносе лишь временами и в ряде аспектов, заостряя… Я не знаю, тогда будет нацист. Трудно найти разницу. Одним словом, если человек говорит о превосходстве нации в том или ином аспекте, он, конечно, нацист.

Д.КНОРРЕ: Да.

С.ДОРЕНКО: Поэтому чего тут говорить, нацист и нацист. Давайте проголосуем. Скажите, пожалуйста, нацисты в России, если их не сдерживать, возьмут власть? Да — 134-21-35; нет — 134-21-36.

Я вот не знаю, вопрос потом мы будем где-то печатать в Twitter, и получится, что важные обстоятельства мы упустили. Но президент не поддерживает. Не поддерживает и все. Как бы ничего не говорит. Президент молчит. При устранении Кремля… Условие: устранение Кремля, полное устранение Кремля плюс свобода пропаганды для нацистов, они возьмут власть в России? Да — 134-21-35. Нет — 134-21-36.

Полное устранение Кремля, ни негатива, ни позитива — ничего, и свобода пропаганды для нацистов, они возьмут власть в России? Да — 134-21-35. Нет — 134-21-36. Говорим об этом по телефону. 73-73-948. Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро. Здесь такой момент. Во-первых, все-таки травма 1941-1945 года и термин «нацист» не позволит развиться этому.

С.ДОРЕНКО: Я вас умоляю, называем нациста патриотом и вперед, все нормально.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: 10-15% могут взять, максимум 20.

С.ДОРЕНКО: Моя оценка, тоже, максимум 20. Как в октябре-ноябре 1993 года на Дальнем Востоке 23% брал Жириновский, совершенно верно.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Это было новое, это было впервые. Это вообще было что-то новое для нашей страны. Все социологи говорят о том, что на это нельзя ссылаться, потому что после этого прошло много времени, все встало на свои места. Не про это пример, его надо исключить.

С.ДОРЕНКО: Но это на пике, 23 на пике.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Но это было 23. А так они возьмут 15, максимум 17.

С.ДОРЕНКО: Ну, да. 13. Они на Дальнем Востоке брали 23, а по совокупности меньше. Значит так и здесь, они могут на Дальнем Востоке взять 23, а здесь…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Это их электоральный потенциал максимальный. Жириновский выполняет эту функцию. Учитывая, что накидывают, учитывая, что программа будет организована лучше, кампания лучше, как вы говорите.

С.ДОРЕНКО: Я остановлю голосование прямо при вас. 71 на 29. Если Кремль устранится, не будет ни поддерживать, ни гробить никого и даст свободу пропаганды нацистам, они возьмут в России власть — 71% — да.

Д.КНОРРЕ: Интересно, а 71%...

С.ДОРЕНКО: Видите, как люди ошибаются.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Пропаганда и контр будет, и будет 41-45-й год, и будут эти кадры, что они творили. И будет 100-процентная ассоциация, вы что?

С.ДОРЕНКО: Нет. А вы говорили когда-нибудь с русскими нацистами?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да. Неумные, очень ограниченные люди с раскосыми глазами и прочее, они не тянут на белокурых бестий.

С.ДОРЕНКО: Знаете, как они перебороли… Вот я говорил и с удивлением задавал им вопрос про Великую Отечественную. Вы знаете, как они легко перебороли Великую Отечественную. И все, что вы говорите 41-45-й, они спокойно улыбаются. Знаете как?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Как?

С.ДОРЕНКО: Они говорят, извините, сейчас в кавычках, я говорю об этом как о глупости, на случай судебного преследования, они говорят: «Гитлер был дурак, а мы гораздо больше арии, чем они, поэтому мы, большие арии, наломали им, меньшим ариям». «Он был дурак, он попер на ариев, а мы большие арии, чем они».

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Опять же, чтобы не было преследования, это один из сильнейших политиков двадцатого века, и не дай бог, чтобы он победил. И поэтому любой человек, который говорит такой текст, … умственные способности… все понятно.

С.ДОРЕНКО: Да, да, да.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Это подтверждает мои слова, ничего больше.

С.ДОРЕНКО: А поскольку они расисты и для них расовый вопрос и крови вопрос принципиально важен, они перебороли тезис. Когда мы говорим, что будем бороться с нацистами, показав им историю 41-45-й, это ошибочный тезис, нацисты легко его бьют. На своем интеллектуальном уровне, убогом.

Д.КНОРРЕ: Они на своем убогом интеллектуальном уровне готовы уничтожать другие народы, которых они не считают ариями?

С.ДОРЕНКО: Это по необходимости, они всегда из необходимости, можно как-то по-другому, не обязательно уничтожать. Зачем сейчас уничтожать? Куда столько тел деть? Нет. Они говорят, но это не обязательно. Если крайняк, то пожалуйста. Но они спокойно. Когда ты говоришь, а как же война, вот у меня дед в войну помер, я говорю, погиб у меня дед в войну. Они говорят: да это ерунда, это просто он по ошибке пошел сюда. Вот мы-то были арии, а он просто по ошибке. Такая ошибка, глупая, но что теперь делать. То есть они легко и просто преодолевают, как их интеллектуальный уровень позволяет, а он им позволяет. 73-73-948.

Д.КНОРРЕ: Вы считаете, что именно эти люди завоюют…?

С.ДОРЕНКО: Да ничего не завоюют. Вот я согласен полностью с нашим слушателем, никогда не могут они завоевать большинство.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, я вынужден алаверды вам дать.

С.ДОРЕНКО: Прошу вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Мы с вами яркий термин применили. Вы забыли о своем любимом «Христианском государстве» и его адептах. Вспомните, почему Петр Великий, Первый, разобрался с патриаршеством на Руси. Почему? Когда он увидел, вернувшись из Голландии, что творят эти ребята… А Иосиф Волоцкий, Филофей? А ужас Сергианства? А то, что Филарет Дроздов, карлик, самый по-моему великий русский патриарх, говорил об опасности людей лунного света, это вот эти христиане?

С.ДОРЕНКО: Ой, вы чего-то антихристианское? Нет, давайте, наоборот — вознесем христиан, мне кажется, что они молодцы.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Они легко идут почему? Почему мы все время применяем мерки Гитлера? Между прочим, нацизм, гитлеризм или национализм … всего разбирается с пятой колонной? Это первое. Поднял своих неполных сторонников, вспомните ночь длинных ножей.

С.ДОРЕНКО: Извините, Михаил, я просто представляю себе маленькую деревушку где-нибудь на Урале или на Волге, или в Сибири. Ну, не маленькая, пусть большая деревушка, полноценная деревушка. Пусть в ней будет 3 тыс. жителей, большая деревня.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А я про Москву.

С.ДОРЕНКО: Что нам Москва? Москва — это дивизия Дзержинского. Никого не парит эта Москва, пока есть дивизия Дзержинского, а также батальон север, юг, восток и запад, все хорошо. Я сейчас про деревушку, в которой 3 тыс. жителей, вот они живут Первым каналом, Михаил, просто вам поясняю.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Знаю все.

С.ДОРЕНКО: И адюльтером. У них две темы по жизни, никаких других нет — адюльтер и Первый канал, других вообще не существует.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А почему тогда Квачков в тюрьме? Почему сажают любого, кто два слова только скажет? Это же не может происходить вечно. Речь же идет об ущербе развития. Я же не говорю о том, что это произойдет, что у нас будет хрустальная ночь или ночь длинных ножей.

С.ДОРЕНКО: Нет, люди живут Первым каналом, никакой идеологии у них нет вообще, они видели, как Нинка из бухгалтерии садилась к главе района в машину.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я с вами согласен.

С.ДОРЕНКО: И Первый канал видели. И знают, что хохлы сволочи, а сирийцы молодцы, но наполовину, половина молодцы, половина сволочи.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: СБУ самая…

С.ДОРЕНКО: Всё! И Нинка из бухгалтерии садилась к главе в машину.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Мы с вами говорим как ученые. А есть …, которые мешает развиваться, потому что это все время обсуждается.

С.ДОРЕНКО: Но нет у них идеологии, ни нацистской, никакой.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Конечно, нет! Но у нас есть идеология на этом месте, что мы все время это обсуждаем, проценты, социологи, Федоров, которого вы почему-то так высоко ставите, как будто он что-то вам скажет. Социолог Федоров, как и вся социология, она у нас примерно работает на уровне, который описал Гоголь, когда Добчинский говорит Бобчинскому: выйдем-ка друг, Бобчинский, в коридор, я тебе такое скажу.

С.ДОРЕНКО: Нет, социология у нас заменяет… Я автор тезиса о наукократии, у нас социология это и есть парламент. В других странах парламент, а у нас социология.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну, конечно. О чем мы тут говорим, процента не будет… Дайте свободу политических изъявлений, и вы получите такого Иосифа Волоцкого.

С.ДОРЕНКО: Ничего не получите.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Причем будет одет в кожанку, в портупею, в красной папахе и руку будет вздергивать.

С.ДОРЕНКО: Никто не даст.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Это все от нашей дремучести.

С.ДОРЕНКО: Мы хотим не свободы, мы хотим ее, мы боимся собственной свободы, потому что наша свобода приведет к дикости.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Но это же к развитию, развитие тормозит. Мы не можем развиваться как нормальные страны.

С.ДОРЕНКО: Нам страшно. Когда мы заглядываем в коридор черный, в коридор русской свободы, нам страшно, потому что оттуда зарева какие-то страшные, всполохи и ужас. Коридор русской свободы, загляните, приоткройте дверь. Мы приоткрываем, говорим «ну ее к черту» и закрываем снова, потому что там начнется ад настоящий.

Я говорю про Россию, про страну, мою любимую, в которой есть маленькие городочки и большие городочки, там живут выходцы. Есть Омск, я был на улице Пархоменко, где меня мама водила на трамвайчик, куда-то в больничку и т.д. Мне было 2,5-3 года. Три года мне все время было в Омске, а два года мне все время было в Иркутске, в Тайтурке. Тайтурка — это населенный пункт. Вот они решают судьбу России, Тайтурка.

Д.КНОРРЕ: Это ближе к Байкалу?

С.ДОРЕНКО: 200 км от Иркутска к реке Белая, где она впадает в Ангару. Ангара после Байкала. Тайтурка. Я жил в Тайтурке. Например, Тайтурка, вот что в ней делают люди? Как они живут? Есть ли у них идеология? Отвечаю: никакой! У них есть Первый канал и адюльтер свежий, который они обсуждают, больше вообще ничего, ноль! Поймай человека из Тайтурки сейчас и скажи: «Скажи, пожалуйста, вам нужна свобода?» Он скажет: «Конечно, да». — «А вот какая?» Каждый говорит, что хочет.

Д.КНОРРЕ: Так думали правящие верхи и до революции, что свобода никому не нужна.

С.ДОРЕНКО: Во-первых, не нужна. Она и не нужна. Что построили победившие в революции массы? Ну, просто скажи мне, что они построили? Фашизм они построили. Победившие в революции массы при первой возможности построили этатизм.

Д.КНОРРЕ: Тоталитаризм.

С.ДОРЕНКО: Тоталитаризм и этатизм самого барщино-крепостнического толка. То есть они построили крепостнический этатизм. Не только русские, все. Массы, победив в великой революции, предоставленные самое себе, творчество масс, построили крепостничество, это и есть их идеал свободы. Какая им, на фиг, свобода, смеетесь что ли?

НОВОСТИ

С.ДОРЕНКО: Будем опять это обсуждать? Я не могу больше. У меня сила воли кончилась. Соседи хоккеиста Толмачева рассказывают, что он завонялся. Ну, потому что не все трупы заванваются, некоторые мумифицируются, иссыхаются. Мне кажется, что напоследок надо какую-то диету держать, чтобы твой трупп…

Д.КНОРРЕ: Говорят, сейчас с нашим питанием, много консервантов, и трупы вообще не гниют, не разлагаются десятилетиями.

С.ДОРЕНКО: Во-первых, в мясе очень много антибиотиков, в особенности в птице. Птица же держится скученно, и для того, чтобы она не заболела, не умерла, вот эти три месяца цыпленок чтобы не умер, его обкалывают антибиотиками постоянно. Мне кажется, что если… Как это называется вегетарианство? Поло-вегетарианство, от «пойо». От поло-вегетарианства перейти, тогда вообще мумифицируешься, не будешь вонять. Вот Толмачев, он завонялся. В хорошем смысле, сейчас не пытаюсь обидеть никого.

Д.КНОРРЕ: Хорошо питался человек.

С.ДОРЕНКО: Наверное не ел консерванты. Соседи вратаря сборной СССР по хоккею Виктора Толмачева, они вызывали своих людей из ЖЭКа, потому что думали, что в подвале лежит убитое животное. Какое-то крупное животное, потому что в подъезде сильно пахло. И ничего не нашли в подвале. Соседи нашли тело Толмачева в целлофане, в тряпье завернутое.

Д.КНОРРЕ: Родственники уже стали звонить, потому что долго его…

С.ДОРЕНКО: Значит дочка думала, что он мумифицируется.

Д.КНОРРЕ: Зачем она его в целлофан завернула?

С.ДОРЕНКО: Не знаю.

Д.КНОРРЕ: Я думаю, ладно, мотивация мне понятна, он обещал квартиру дочке, внучке, она его убила, они ссорились, все понятно. Она на что рассчитывала, когда убивала человека?

С.ДОРЕНКО: Может не рассчитывала ни на что, может быть довел, говорит, довел и все, смотрит как-то, глаз у него какой-то недобрый. А?

Д.КНОРРЕ: Она же не получит квартиру, которую она так хотела.

С.ДОРЕНКО: Мы все-таки люди правды, а не материального. Справедливо сказал человек, я его спрашивал сегодня утром, человек звонил с марафона, я говорю: вы получили призовой фонд 300 тысяч? Он говорит: да мне не надо, я просто так бежал. За три часа марафон пробежал, «я просто так, призовой фонд, не призовой». Также и дочка, она говорит: да что мне твоя квартира? Как купец Ферапонт с факелом.

Как объяснить мотивацию. Давай расскажем сначала историю людям, они может быть все знают уже. Виктор Толмачев, великий, он до Третьяка стоял на воротах русской хоккейной сборной. У него дочка 1962 года рождения, молоденькая. Сколько ей? В 2062 году ей будет 100 лет. А поскольку сейчас не 62-й, то ей меньше, чем 100 лет, правильно? Ей 55. У него дочка. Они недолюбливали с папой друг друга всегда.

Д.КНОРРЕ: Бывает.

С.ДОРЕНКО: Но он, когда ухудшилось состояние здоровья, преодолел чувства, старые обиды, и позвал ее жить, пообещав квартиру в обмен на уход за собой. То есть они должны были подать ему искомый стакан воды, а он, соответственно, за это… Видимо, есть такая правовая форма, когда ты заключаешь договор о том, что за тобой ухаживают, а в конце переходит квартира, то есть ты не передаешь в собственность ни фига… Ты знаешь об этой форме?

Д.КНОРРЕ: Да, знаю.

С.ДОРЕНКО: Есть такая форма: уход и потом квартира переходит тому, кто ухаживает. Наверное, он заключил с ними может быть, а может быть устно как-то договорился. А может быть она действительно единственная наследница, с фига ли заключать вообще какой-то договор. Он просто по-человечески мог сказать: ребят, вы же видите, подайте мне стакан воды.

Д.КНОРРЕ: Мог, конечно, по наследству отписать кому-то другому, и прописать это в наследстве, что она ничего не получает, то есть мог угрожать.

С.ДОРЕНКО: Она говорит, что она его убила. Он мертвый вдобавок. То есть, если бы он был живой…

Д.КНОРРЕ: Вместо стакана она ему нож в сердце.

С.ДОРЕНКО: Она говорит, что она его убила, дочка. Но и он вдобавок в подтверждение ее слов мертвый. Потому что он мог бы быть живым. Например, кто-то говорит «я его убила», а он живой, ну, это смешно, тогда все говорят: а, дура. Нет. А он мертвый. И она, видимо, теперь уже, будем ей верить, что она убила, она его завернула в целлофан там. Я думаю, готовила к транспортировке, но забыла как-то, замоталась.

Д.КНОРРЕ: Кошмар.

С.ДОРЕНКО: Ты кого-то убиваешь, а человек, например, тяжеловат, ты его заматываешь в целлофан и просишь кого-то, например, своего друга, мужа, не знаю: слушай, забери папу куда-то на дачу. А тот говорит: давай подождем, как-то надо понять, куда деть. Проходят месяцы. Она его в июле убила, правильно я рассуждаю? Нет? «В частности, они отметили трупный запах, который сохранился…» В начале августа. Трупный запах появился в начале августа. Мы не знаем, как скоро появляется трупный запах.

Д.КНОРРЕ: По-разному бывает.

С.ДОРЕНКО: Если оставить курицу вот так на столе, например… Я в некоторых ресторанах ем, и курица воняет трупным запахом, видно, что они склизкую такую курицу делали.

Д.КНОРРЕ: Фу!

С.ДОРЕНКО: Что? Я ел это в японском ресторане, клянусь. В смысле, там японцами не пахло даже, японцев там не было, там был русско-японский ресторан, я тебе клянусь. «Шашлычок из курицы» называется блюдо, его подают и делают специально, может быть случайно, из склизкой курицы.

Д.КНОРРЕ: Это соус «Тирияки».

С.ДОРЕНКО: Нет, когда кожа склизкая такая, она становится липкая от гноя такого, ее делают, все равно воняет она.

Д.КНОРРЕ: У кого-то ланч сейчас, завтрак.

С.ДОРЕНКО: Товарищи, понюхайте то, что вы жрете, может быть и не стоит, я считаю.

Д.КНОРРЕ: Жалко, пропадает же.

С.ДОРЕНКО: Не знаю. Если уплачены деньги, я понимаю. Все, тогда сожрите. Папа начал протухать. Но они съехали уже, то есть они не слышат запаха. Ну и фиг с ним, правильно? Там же какая-то вентиляция. Другой раз сосед покурит, а ты чувствуешь.

Д.КНОРРЕ: Да, это постоянно.

С.ДОРЕНКО: А если сосед умрет, ты тоже почувствуешь, вместо курения будет трупный запах. Так или нет?

Д.КНОРРЕ: Да, но он постоянный в отличие от курения.

С.ДОРЕНКО: Будет постоянно сочиться. И ты привыкнешь, уже и приживешься, уже будешь считать, что все нормально. А уедешь в отпуск, вернешься, почувствуешь, как ты почувствовала.

Д.КНОРРЕ: Да, да, да.

С.ДОРЕНКО: О чем мы сейчас говорим? О том, что родственники любят друг друга. Это просто уголовка, правда же? Жалко Виктора Толмачева.

Д.КНОРРЕ: Ужасно.

С.ДОРЕНКО: Еще бы играл и играл.

Д.КНОРРЕ: Нет, он уже был на пенсии.

С.ДОРЕНКО: Он был на пенсии?

Д.КНОРРЕ: Да.

С.ДОРЕНКО: Какая жалость. Ну, ладно, хорошо. Неприятно. Мне интересно, сделано сравнение…

Д.КНОРРЕ: Вас благодарят в SMS: «А я-то думаю, что за запах. Спасибо. Теперь знаю».

С.ДОРЕНКО: Я всегда об этом думаю, самый главный вопрос, который вы задаете себе 3 января, подходите к холодильнику, главный вопрос, у меня всегда один и тот же: я больше люблю, когда она присохла уже, покоричневела, ветчинка. 

Д.КНОРРЕ: Или покрылась бензиновой пленочкой.

С.ДОРЕНКО: Нет, есть, слизью покрывается.

Д.КНОРРЕ: А можно помыть под водой холодной.

С.ДОРЕНКО: Можно помыть. И уксусом еще можно промыть.

Д.КНОРРЕ: Или в солевом растворе отмачивать.

С.ДОРЕНКО: Берете уксус. Ветчинку, которую вы видите, она, бывает, коричневеет от старости, заветривается, а, бывает, что слизью покрывается, гнойной слизью такой. Я больше люблю заветрившуюся, я по-нашему, по-честному скажу.

Д.КНОРРЕ: Засохшая.

С.ДОРЕНКО: Если заветрилась, мне больше нравится, серьезно сейчас говорю.

Д.КНОРРЕ: Можно зажмуриться, а так, на вкус ничего.

С.ДОРЕНКО: Конечно. А что, вот жрем мы колбасу. Какую ты колбасу принесла?

Д.КНОРРЕ: «Фуэт». Она воняет.

С.ДОРЕНКО: Что значит, воняет? Она приятно пахнет, какой-то химией приятной. Даша принесла «фуэт», это колбаса такая специальная, из Франции. Принесла две. Я считаю несправедливо и неправильно, надо было одну отдать начальнику, а одну коллективу.

Д.КНОРРЕ: Я так и предполагала.

С.ДОРЕНКО: Да! Ха-ха-ха-ха! Я, короче, одну сожрал практически. Береговой чуть-чуть подтянулся и успел отхватить кусочек. А вторая коллективу, правильно? По-честному. Одна начальнику, другая коллективу, все правильно, молодец.

Я хочу сказать про итальянцев. Исследователи французской бизнес-школы Audencia и Цюрихского университета пришли к выводу, что различный культурный бэкграунд оказывает влияние на манеру ведения бизнеса. Очень интересно.

Авторы исследования (эксперты Маша Бедендо и Лайнус Симинг, а также научный сотрудник Эмилия Гарсия-Аппендини) ставили своей целью понять, как принадлежность к этнической группе влияет на финансовое поведение. И они отправились в Южный Тироль. Прекрасное место, где поют таким голосом… И там итальянцы, и немцы, итальянского и немецкого происхождения бизнесмены. Религия одна и та же — католицизм. Южные немцы, как вы знаете, католики. Они говорят на разных языках в семьях, они посещают разные школы. Они проводят свой досуг, как правило, среди своего этноса, они не любят тратить время на другие этносы, то есть они варятся в собственном соку. Интересно.

В компаниях с преобладанием немцев больше средств направляется на укрепление собственного капитала и меньше — на кредиты другим компаниям или клиентам. Один и тот же город. В свою очередь, в итальянских компаниях кредитный портфель создается заметно активнее, чем в немецких.

В компаниях, где работают немцы, и принадлежат немцам, больше внимания уделяется налаживанию и поддержанию контактов формального порядка, в том числе с госучреждениями. Они переписываются, пишут и т.д., госучреждения.

Итальянские компании, итальянские бизнесмены — неформальный характер компании. И дальше: найм сотрудников через личные связи. Немцы — через кадровые агентства. Для займов и ссуд итальянцы используют личные связи. Петро, дай мне денег.

Д.КНОРРЕ: Ну, подкинь, чего ты?

С.ДОРЕНКО: Это как с латинами, да? Я помню, когда я шел… «Дай рубль» — «У тебя есть. А что?» — «Да я два дня не ем уже, дай мне рубль». У меня друзья были латины,

В компаниях с преобладанием немецких топ-менеджеров — больший размер компании и ее дольше существует компания. У итальянцев компания меньше и чаще закрывается.

Мужчин одинаково, количество мужчин и женщин, правящих компаниями одинаково. Как ни странно, сейчас удивишься — у итальянцев чаще тем не менее женщины руководят компаниями. Немножко, но чаще, отличие. И т.д., все описывается, описывается, описывается.

И дальше еще интересная вещь. Одним из факторов культурного различия, в том числе в бизнес-поведении, представляется исследователям язык. Исследователи отмечают, что носители языков, в которых формы будущего времени менее выражены или менее разнообразны (например, немецкий или японский языки), склонны накапливать больше средств, чем люди, которые говорят на языках с более развитыми и многообразными формами будущего времени.

Д.КНОРРЕ: Правильно, меньше говоришь — больше дела.

С.ДОРЕНКО: Вот не знаю. Вот здесь бы мне Михаил понадобился или Гурген наш блистательный. Вот психолог Лариса. Лариса, здравствуйте. Скажите, пожалуйста, но это удивительно и поразительно. Лариса, перезвоните, голубушка, умоляю, пожалуйста, перезвоните. Видите, как у меня безобразно работает телефон в этой студии. Послушайте внимательно еще раз.

Д.КНОРРЕ: Все, что вы перечислили до этого…

С.ДОРЕНКО: Лариса, слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Невозможно, да?

С.ДОРЕНКО: Нет, я пытаюсь не вспугнуть.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Это исследование неожиданно открывает двери в мир подсознательных реакций. Можно я выскажу предположение, а вы подтвердили или опровергнете? Я считаю, что итальянская, испанская, вот эта часть Европы…

С.ДОРЕНКО: Французская тоже.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Которые любят общаться друг с другом, ради этого они вступают в отношения, а деньги — это опосредованный результат их общения.

С.ДОРЕНКО: Да.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Их цель — общение, а деньги, это такое средство общения. Немцы — это люди, которые очень верят в материальный мир, они деньги интерпретируют как материальный мир, то есть накапливают.

С.ДОРЕНКО: Надежность.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, да, материальный мир.

С.ДОРЕНКО: Тайно скажите о себе, какая вы.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я русская. Общение.

С.ДОРЕНКО: Вы накапливаете? Вы какая?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я деньги исповедую только как средство мира, то есть мне нравится контактировать с деньгами только как с миром.

С.ДОРЕНКО: Денег нет и не будет, понятно.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: У русских больше общение, исключают деньги полностью, то есть деньги недостойны как бы, чтобы включить в общение.

С.ДОРЕНКО: Аристократизм, потому что мы феодальная нация.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Но это очень сложный вопрос.

С.ДОРЕНКО: Мы феодальная нация, живем служением. Царю служим, деньги есть, в смысле поесть есть. Мы не самостоятельные люди, мы царю служим, поэтому зачем нам деньги? Что значит деньги? Отец даст нам ужин, обед и завтрак, а мы за него умрем, вот и все.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А нужен ли вообще ужин?

С.ДОРЕНКО: А может он не нужен, может быть мы раньше умрем, тогда очень глупо. Но это уже еврейский анекдот, помните, «Сара, на меня сегодня не готовь, шо я не буду обедать». Помните, когда еврей падает с крыши? Сорвался, падает с крыши и, пролетая мимо кухни, кричит: «Сара, на меня сегодня не готовь».

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Общение евреев с деньгами это вообще отдельная история. Ни англичане…

С.ДОРЕНКО: Меня интересует будущее время. Оказывается, языки, в которых много форм будущего времени, очень много, они меньше склонны к накапливанию. У нас в русском языке как с будущим временем? По-моему, слабенько.

Д.КНОРРЕ: Почему?

С.ДОРЕНКО: Например, в испанском. Я беру испанский, потому что я могу то же самое рассказать по-английски, но английский я знаю так себе, понаслышке, испанский я знаю более-менее. В испанском языке есть будущее в прошедшем. Есть сослагательное будущее в прошедшем, «я бы тогда давно смог бы», то есть отдельная форма.

Д.КНОРРЕ: Да.

С.ДОРЕНКО: И в латыни так было.

Д.КНОРРЕ: Как в английском.

С.ДОРЕНКО: В латыни по-моему 27 форм времени глагола. 27! Есть чего хочешь, спряжения, ужас! И в испанском тоже, будущее из прошедшего, будущее сослагательное из прошедшего, потом, соответственно. Может быть будущее в разных прошедших, есть совсем прошедшее, давно. Если ты говоришь фразу «он вышел», а если перед тем, как он вышел, что-то случилось, и ты в этом же предложении это говоришь, то ты используешь другую категорию времени, и там есть другое будущее в прошедшем.

Д.КНОРРЕ: А есть еще настоящее в прошедшем…

С.ДОРЕНКО: Очень много форм времени. Мне кажется, в русском близко ничего этого нет. «Когда я вышел, я знал», «когда я вышел, это уже случилось», видишь, как я описываю, но у меня нет формы глагола другой. А в испанском есть другая форма глагола.

Д.КНОРРЕ: Почему, у нас есть «я сделал», «я делал».

С.ДОРЕНКО: Нет.

Д.КНОРРЕ: Почему? «Я сделал» — это законченное прошедшее.

С.ДОРЕНКО: Нет, это вид глагола, нет, это другое совершенно, это полностью другое. В испанском языке, если ты что-то делал, а в этот момент уже что-то было сделано, это другая форма глагола, совершенно другая форма глагола.

И направленность в будущее очень разная. Еще каждая форма будущего есть сослагательная..

Д.КНОРРЕ: С сослагательной у нас, кстати, все в порядке.

С.ДОРЕНКО: Как это?

Д.КНОРРЕ: «Я б», «когда б», «кабы я была царица».

С.ДОРЕНКО: А форма-то «была».

Д.КНОРРЕ: «Когда б вы знали, из какого сора».

С.ДОРЕНКО: А форма? Мы используем прошедшее время в модальном значении, то есть у нас не разработаны времена. У нас времена примитивные. «Кабы я была царица» сейчас ты сама сказала.

Д.КНОРРЕ: Но я бы могла сказать и по-другому «если бы я была царица».

С.ДОРЕНКО: Но глагол-то «была»! Ты используешь прошедшее в модальном значении будущего. Ты используешь прошедшее «была» в модальном значении сослагательного будущего.

Д.КНОРРЕ: В английском тоже.

С.ДОРЕНКО: Здрасьте! А в испанском нет.

Д.КНОРРЕ: В испанском нет, а в английском тоже проще, там всего один глагол, в котором вы используете…

С.ДОРЕНКО: Да еще разные формы…

Д.КНОРРЕ: Это в испанском. В английском такого нет. Все глаголы, они определенных форм и все.

С.ДОРЕНКО: Неважно. Я хочу склонить вас к чему…

Д.КНОРРЕ: «Будь я царицей», — вот, пожалуйста, Егор.

С.ДОРЕНКО: «Кабы я была царицей», «будь я царицей» — опять модальное значение, финитив в модальном значении, ну, что вы? Эй, филологи хреновы, это инфинитив в модальном значении. Не надо мне. Мы пользуемся одними и теми же словами, от порядка слов и контекста мы угадываем, какое это время. В испанском это не так. В испанском ты точно указываешь, какое это время самой формой глагола. Никакой не «будь» никакой не «была». Чего за чушь? Ерунда.

Внимание, еще раз сформулируем закон, который разработали вот эти ученые, я быстро скажу. Те, у кого есть развитые формы будущего времени, в русском их нет, деньги не сберегают или сберегают их меньше. Те, у кого плохо с глагольными формами будущего времени, те наоборот — сберегают как бешеные.

Д.КНОРРЕ: Почему же мы не сберегаем как бешеные?

С.ДОРЕНКО: Не знаю. Русские таким образом разновидность немцев, в сущности…

Д.КНОРРЕ: Мы сберегаем только закатки огурцов, квашеной капусты.

С.ДОРЕНКО: Мне кажется, русским никто не рассказал, что у них плохо с глаголами, с глагольными формами. Товарищи, у вас плохо с глаголами! Товарищи, можно я вам доверюсь? С глаголами у вас из рук вон плохо, глаголы у вас не развитые, недоразвитые. В отличие от латинской группы вот этой, романской группы языков, у вас глаголы недоразвитые, примитивные, и в этой связи вы должны много сберегать денег, но вы не делаете этого.

Д.КНОРРЕ: А денег нет просто.

С.ДОРЕНКО: Почему не сберегаете, товарищи?

Д.КНОРРЕ: Сберегать нечего просто.

С.ДОРЕНКО: Сегодня была еще информация, сколько у нас народу сберегает деньги, сколько нет. ВЦИОМ: большинство россиян не имеют накоплений, читаем на Gazeta.ru. 63% — нет финансовых накоплений. Зачем же вы такие? У вас с глаголами хреново и с накоплениями хреново одновременно. А? Должно быть так: у кого хорошо с глаголами — накоплений нет. Им не надо, они счастливые без этого, одними глагольными формами живут. У кого с глаголами плохо, а у русских плохо с глаголами, просто плохо, у тех должно быть до фига накоплений, а у вас их нет. Ну, кто же вы, русские люди? Скажите, признайтесь, кто вы. 73-73-948. Почему такой парадокс? Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Николай из Москвы. Русские, вообще-то, они разные. Посмотрите, православные греки, сербы, мы — не сберегают никак, и такие несчастные, страны похожи друг на друга.

С.ДОРЕНКО: Давайте вспомним кого-нибудь, кто сберегает. Хохлы православные, пожалуйста, всегда все есть.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: То же самое, у них, у хохлов, только баптисты сберегают и некоторые другие конфессии, в общем, опять протестанты, те, что и у немцев протестанты.

С.ДОРЕНКО: Нет, нет, а немцы здесь католики, извините, шла речь о Южном Тироле, где были католики.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Тоже есть везде, там смешанно, протестантов не меньше.

С.ДОРЕНКО: Мне кажется, что вы ответ в конце учебника взяли и пытаетесь нам ответ в конце учебника доказать.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет, нет.

С.ДОРЕНКО: Ну нет, ну да. Вы хотите ответ в конце учебника, раз, и пошел, и пошел подшивать дальше учебник к ответу. Ну, зачем? Это неправильно.

Мы пойдем и проживем его, этот понедельник, 25 сентября.