С. ДОРЕНКО: 8:38, вторник, 26 сентября, здравствуй Великий город, здравствуйте все это радио «Говорит Москва». Говорит Москва. Дарья Кнорре ведущая этой программы.

Д. КНОРРЕ:  И Сергей Доренко,  доброе утро.

С. ДОРЕНКО: Даша, здравствуйте.

Д. КНОРРЕ:  Здравствуйте.

С. ДОРЕНКО: Вот происшествие, которое произошло на Новинский и Новый Арбат – это знаешь, там же место такое какое-то, вот это там же задавили тогда людей в августе 91-го, ровно там, под новым Арбатом на Новинский шёл танк.

Д. КНОРРЕ: Да.

С. ДОРЕНКО: Танк задавил человека, вот. Значит, а тут над, да, он пытался уйти, насколько я понимаю, был на разделительной полицейский ГИБДД и машина в него врезалась. Я считаю, что тут произошло как бы сразу несколько, несколько важных вещей, вот в этом событии, несколько важных событий.  Во-первых, конечно, 32-летний парень погиб.

Д. КНОРРЕ: Да.

С. ДОРЕНКО: Человек, которому жить надо было бы жить и служить, работать, он погиб – это, это отвратительно, это очень плохо, не на войне он погиб, не на войне, а посередь столицы, потому что там он оказался на пути правозащитников правой руки, он же Снаффи помнишь Снаффи, это да?

Д. КНОРРЕ: Нет не помню.

С. ДОРЕНКО: Это в Снаффи там есть правозащитники правой руки, правозащитники левой руки, которые охраняют, значит, так сказать его величество. Вот, и вот этот вот он оказался на пути правозащитников правой руки каких-то да, каких-то.

Д. КНОРРЕ: На разделительной полосе да между правой и левой рукой видимо.

С. ДОРЕНКО: Нет, но это вот страшно то, что он погиб не знаю, он мог бы, он мог бы защищать родину этот парень 32-летний, как бы, он мог бы где-то лечь под танк вражеский, понимаешь, нет, его убили, его убили, просто потому что им надо было очень быстро, куда быстро?  Вот интересно ФСБ расскажет нам, куда они ехали?

Д. КНОРРЕ: Конечно, они сразу скрутили номера, сразу скрутили мигалки.

С. ДОРЕНКО: Нет, ты понимаешь в чем дело, если бы было объяснение, вот.

Д. КНОРРЕ: А какое может быть объяснение?

С. ДОРЕНКО: А я скажу, ответственное задание, нужно было арестовать шпиона, шпион уходил, вот в данный настоящий момент вот условно говоря ФСБ убило полицейского, ну например, да, предположим.

Д. КНОРРЕ: Да.

С. ДОРЕНКО: Предположим, я предполагаю, потому что если номера по базе обычной открытой интернет базе - это номера ФСБшные вот эти, вот этого парня, который был, сейчас я скажу какой А896МР 97, вот этот Мерседес, который убил человека, А896МР 97. Вот представь себе, что они объясняют нам, говорят: вы знаете, мы убили 32-летнего парня полицейского МВДшника, ну, дело было так, значит, вражеский агент должен был вылить биологическое, бутылку с биологическим оружием, в водохранилище Истринское. И он уже вот занёс руку, занес руку, и мы понеслись. Ну понимаешь, в чем дело?

Д. КНОРРЕ: Да.

С. ДОРЕНКО: И вот эта рука агента, иностранного агента рука, она идёт медленно, медленно, slow motion, slow motion, slow motion.  А эти несутся, несутся, несутся, несутся, и у них пистолеты, пистолеты, пистолеты, как они убили полицейского по пути, но они кричат в окно: брат, брат, мы убили тебя,  но сейчас мы спасём 10 миллионов человек, 10 миллионов человек спасём,  понимаешь?  И вот это вот slow motion враг, он пытается биологическое оружие вылить в Истринское водохранилище. Но нет, ему не дадут. И это вот ФСБ несётся, несётся, убивая по пути время от времени полицейских.

Д. КНОРРЕ: Как в американском кино в погоне погибают.

С. ДОРЕНКО: не обязательно там всем полицейским, да, ну сколько там, пять, например, шесть  полицейских убивают по дороге. Но спасают 10 миллионов, тогда они должны нам объяснить, ФСБ,  пусть объяснит, мы убили полицейских.

Д. КНОРРЕ: Ну, они очень скромные, Сергей, вы что.

С. ДОРЕНКО: Ну, убили полицейского, чтобы спасти город. Пускай он погибнет, пускай он погибнет, пускай он погибнет, мы город спасём, понимаешь, о чем я говорю, спасем? Ну и так далее. И наоборот. Идёт вражеский шпион, весь этот самый с монобровью, как Оношко выражается, весь с монобровью, с монобровью и с бородой такой, шепчет что-то про себя по-арабски,  кладет бомбу в самолёт и опять ФСБ должны успеть. Бежит, бежит, бежит агент, да, агент несётся, ну убили полицейского, ну хорошо, что делать, они спасли 300 человек в самолёте.

Д. КНОРРЕ: Да, и теперь он скромный, преданный долгу будет молчать о том, что он спас 10 миллионов человек.

С. ДОРЕНКО: Да, но если ФСБ молчит,  убили полицейского и просто молчат, то мы тогда спрашиваем, а может быть вы ехали просто на ужин? Картошечку покушать жареную на сальце?  Пожарили картошечку на сальце со шкварками и по дороге хлопнули полицейского, 32 года, парень ещё мог бы жить, рожать и служить, и родине служить, и вам бы служить и так далее, правда же? Но вы его убили, но убили ради картошечки на шкварочках. Тогда это уже вопрос сомнительный, думаешь, смотря какие шкварки,  бывают разные шкварки, может оно стоило, а может и нет. А?  Ну я серьезно говорю, но как-то странно все это. 73 73 948, алло здравствуйте, слушаю вас.

СЛУШАТЕЛЬ: Алло, да, здрасте.

С. ДОРЕНКО: Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Да, Сергей, я знаете, что хотел сказать.

С. ДОРЕНКО: Давайте.

СЛУШАТЕЛЬ: Вот мне интересно, сколько ещё там должно либо смертей, либо просто наступить, чтобы наконец-то кто-нибудь один вошёл бы в историю? Поверьте мне,  если бы он поставил бы разделительные ограды вот на Арбате,  на Кутузе.

С. ДОРЕНКО: Да.

СЛУШАТЕЛЬ: Мне кажется, он бы в историю вошёл, реально бы.

С. ДОРЕНКО: Да, но нельзя, но нельзя.

СЛУШАТЕЛЬ: А почему, вот почему, до какой степени, что вот?

Д. КНОРРЕ: Правительственная трасса, там же выделенная трасса.

С. ДОРЕНКО: Смотрите, смотрите, давайте мы с вами рассудим, ну вот  я вам отвечу.

СЛУШАТЕЛЬ: Плохо вас слышно, это нормально?

С. ДОРЕНКО: Извините, обычно меня тут плохо слышно, а сейчас, когда я стал орать, лучше?

СЛУШАТЕЛЬ: Ну на каплю, это видимо такая связь.

С. ДОРЕНКО: Связь скверная, смотрите, я вам расскажу, как я вижу ситуацию.

СЛУШАТЕЛЬ: У вас же новая студия, ну ладно.

С. ДОРЕНКО:  Она чем новее, тем хуже связь, понимаете?

СЛУШАТЕЛЬ: Все, молчу, ага.

С. ДОРЕНКО: Также и в Москве с разделительными, слушайте, тема такая. Значит, если куда-то должны ездить первые лица в Kremlin, Kremlin Russia, Kremlin Moscow Russia, значит, они ехать должны на скорости 140 километров в час и выше, чтобы.

СЛУШАТЕЛЬ: Давайте, я вас поправлю, все перекрывают, всю дорогу, всю полосу.

С. ДОРЕНКО: Да, они должны ехать 140 и выше, располагая всеми полосами, а вы разделительную хотите поставить, нельзя. Почему 140?  Чтобы прицельно нельзя было вести огонь, чтобы нельзя было прицельно вести огонь по кортежу.  Вы спросите: А можно ли летать на вертолёте?  Отвечаю: можно, но трудно, потому что сбить его ещё легче, чем стрелять по едущей машине, понимаете, в чем дело?

СЛУШАТЕЛЬ: Нет, Сергей, но это не то, это неправильно.

С. ДОРЕНКО: Правда, ну правда, послушайте меня.

Д. КНОРРЕ: Они же не едут 140 на самом деле.

С. ДОРЕНКО: Они едут 140.

Д. КНОРРЕ:  Ну на Кутузе может быть,  но в городе там они, в смысле там на подъездах.

С. ДОРЕНКО: Значит, они едут.

Д. КНОРРЕ: К Кремлину.

С. ДОРЕНКО: Есть какая-то расчётная скорость, я её не знаю точно, но говорят что больше 120 или больше 140, при которой сложно вести прицельный огонь, противотанковыми какими-то ракетами, помнишь, стреляли в Шеварднадзе?

Д. КНОРРЕ: Да.

С. ДОРЕНКО: Шеварднадзе стреляли из противотанковой в его Mercedes бронированный.  Сейчас я скажу, я к нему ездил сразу после этого, это был как бы не март, о, Господи, какого же года, 98-ого.  Я помню, что Примаков радовался наш, он тот час появился, Евгений Максимович Примаков.

Д. КНОРРЕ: 9 февраля 98-ого года?

С. ДОРЕНКО: 98-ого.

Д. КНОРРЕ: Но это Тбилиси.

С. ДОРЕНКО: Тбилиси, абсолютно верно, и Примаков тот час явился на телевидении на русском со словами: А если вот так вот выстрелить, вот если вот такой ракетой выстрелить, то пробьет Мерседес, значит, или нет? Примаков радовался тому, что было покушение на Шеварднадзе. Публично, публично по телевизору.  Очень смешно. А я ездил тогда как Шеварднадзе, помню как-то мы сидим он такой, мне подарил ящик Саперави, Саперави поставил тебе в багажник, сказал я. Будешь ужинать, Саперави у тебя, вот он такой был тихий, такой ещё задумчивый, ну ладно. Значит, Шеварднадзе расстреливали, всё, весь Тбилиси удивлялся тогда, что Шеварднадзе вывел из машины и довёл до своего жигуленка или там до какой-то машины сопровождения армянин.  Они говорят: удивительно, что нашего президента спас армянин. Я говорю: как это так? Этот гаишник, что он спас Шеварднадзе, он армянин. Я говорю: так что такого? Они говорят: ну так удивительно это, что армянин спас нашего президента. Они все время удивлялись, что армянин мог спасти президента.

Д. КНОРРЕ: Ну армянин то тбилисский небось.

С. ДОРЕНКО: Тбилисский, тбилисский, но он армянин – говорит, и спас президента. Вот как это может быть? Удивительно – они говорят. Я говорю: хорошо. Правда, значит, слушай,  расстреливали кортеж Шеварднадзе.

Д. КНОРРЕ: Кстати, покушение на Иосифа Орджоникидзе, вице-мэра Москвы Иосифа Орджоникидзе 20 июня 2002  году у поворота с Рублевского на Можайское  шоссе.

С. ДОРЕНКО: Поворот с Рублевского на Можайское шоссе, там под, под мостом, наверное, в него стреляли, но его стреляли не из противотанковых, не, нет.

Д. КНОРРЕ: Но у него была бронированная, сейчас.

С. ДОРЕНКО: Да, бронированная, была бронированная, либо Ниссан Максима, либо Тойота Камри, У него была бронированная якобы скромная машина, Орджоникидзе, я помню очень хорошо этот случай.

Д. КНОРРЕ: Из пяти ПМ и Пистолеты – пулемета Стечкина.

С. ДОРЕНКО: Ерунда короче. А по Шеварднадзе состояние ракеты, ракеты противотанковой. Значит почему,  кортежи будут носиться по Кутузовскому и по, соответственно, новому Арбату по всей ширине, почему? Потому что, и разделительную невозможно поставить, потому что им нужно достичь скорости, при которой расстреливать кортеж из противотанковых орудий, из противотанковых ракет будет затруднительно.

Д. КНОРРЕ: А можно уже прорыть какой-то канал секретный.

С. ДОРЕНКО: Туннель.

Д. КНОРРЕ: Да, всегда и который никто.

С. ДОРЕНКО: И все, и все.

Д. КНОРРЕ: Да, который нигде.

С. ДОРЕНКО: Или достичь такой экологии и условий в Кремле, чтобы можно было никуда не выезжать, жить в Кремле просто, жить в Кремле, как Сталин, жить в Кремле и никуда не ездить, ни в какие горки, ни в какую Кольчугу, ни в какую, значит, понимаешь, да?

Д. КНОРРЕ: Ну да.

С. ДОРЕНКО: Ну не ездить в Кольчугу, сказать:  мы в Кольчугу не хотим ездить.
Д. КНОРРЕ: Организовать какой-то микро климат в Кремле.

С. ДОРЕНКО: Совершенно верно. Микроклимат как.

Д. КНОРРЕ: В Зарядье.

С. ДОРЕНКО: В Зарядье есть микроклимат и в Кремле бы был микроклимат.  На тебе лето, на тебе зиму, что хочешь, то и включай, подошел, включил и всё. Значит, поэтому всегда это будет вот так. И всегда там будут носиться. Больше того, поскольку там президент, то люди с апломбом, люди с высокой самооценкой будут стараться селиться рядом с президентом, ну селиться в том же направлении, где президент, на Рублевке и так далее, да и, поселившись рядом, они будут стараться в своей стати, в своей осанке, в своей повадке приближаться к президенту, ну. Они имеют дерзость потом ездить так сказать кортежами тоже по три машины, ты знаешь, что банкиры ездят,  едут по три машины, знаешь, что это значит, да?

Д. КНОРРЕ: Нет, не знаю.

С. ДОРЕНКО: Ну как, идёт передовая, чистит ряд.

Д. КНОРРЕ: Так.

С. ДОРЕНКО: Передовая машина, затем идёт машина с шефом, Мерседес S класса, или, или майбах, или что-то в этом роде, а за ними идёт машина, как это сказать, такая, которая отсекает, отсекающая машина, тоже, вторая отсекающая машина, тяжелая, которую отправляют драться если что-то, я знаю это очень хорошо, но поскольку много ездил. Значит, её отправляют драться, если кто-то виснет, кто-то пристает, или кто-то пытается виснуть, этого отправляют разобраться, ему говорят: разберись с ним. И тут, вплоть до тарана, идёт на таран, вплоть до тарана. Ну он отсекает, давит, тормозить, так сказать мордует, вплоть до тарана, идёт на таран, если надо. Это административное нарушение, ничего страшного, машину можно ещё одну купить такую же через 20 минут, нет проблем,  понимаешь?  Значит, это не вопрос, но это там мастера своего дела и прочее. Три машины, в три в машины ездят они, подражая президенту, пытаются подражать.

Д. КНОРРЕ: Я понимаю, но был же закон, как, несколько лет назад принятый, запретили мигалки практически все.

С. ДОРЕНКО: как запретили, сократили до тысячи.  Сначала там до скольки-то, а потом ещё до скольки-то, потом всё-таки тысячи, понимаешь?

Д. КНОРРЕ: Потом всё-таки тысячи.

С. ДОРЕНКО: всё-таки тысячи, конечно.

Д. КНОРРЕ:  но кажется, их больше на самом деле, чем тысячи, никто не считает просто.

С. ДОРЕНКО: Я не знаю, если стоять у библиотеки Ленина и смотреть на реверс, на полосу реверсивного движения, то ты видишь одни сплошные мигалки, одни сплошные мигалки,  которые несутся нескончаемым потоком. Тысяча, а может быть, они по кругу носятся? И у нас такое ощущение, может быть, у нас ощущение, что их много?

Д. КНОРРЕ: Может быть, не знаю.

С. ДОРЕНКО: Значит, я хочу сказать, что  возникает несколько проблем. Вот давай просто пропишем их. Первая проблема - страшно жить в городе на пути следования сверхъестественных людей. Но есть просто люди, да, и там страшно.

Д. КНОРРЕ: И так-то страшно жить.

С. ДОРЕНКО: И там страшно. Там дебил на роликах может вписаться в тебя, когда ты едешь на велосипеде. Есть дебилы на роликах, или ты идёшь пешком и дебил на велосипеде в тебя въезжает, и так страшно, хорошо.

Д. КНОРРЕ: Или такси на остановку въезжает, что убивает пешеходов.

С. ДОРЕНКО: Совершенно верно, и так страшно, но есть ещё сверхъестественные люди, для которых как закон не писан, потому что они заняты сверхъестественным каким-то промыслом своим отдельным, который нам не понять ублюдкам и так далее, и мы должны пасть ниц и всё спокойно, не рассуждать. Значит, эти сверхъестественные люди будут носиться по Москве на сверхъестественных скоростях, потому что они торопятся куда-то, понимаешь, может быть, картошечка наш шкварочках где-то их ждёт,  может быть котлетки там тещеца  сделала или там я не знаю, понятно, да? Значит, они должны нестись 140 и это им положено, потому что у них есть мигалка,  которая  значит, они могут убивать. Они могут убивать. Это первое. Страшно жить в этом городе, страшно  жить в таком городе– это первое. Конечно, контрастирует с городом, который строит сейчас Собянин, потому что Собянин сейчас хочет построить город приветливый, у Собянина цель построить приветливый город. Приветливый такой.

Д. КНОРРЕ: Friendly.

С. ДОРЕНКО: Да, то есть похожий на, там Париж, понятно, да? В Париже воющих мигалок я не видел, ну ни одной, я серьезно сейчас говорю.

Д. КНОРРЕ: Я слышала, но не так часто.

С. ДОРЕНКО: Я вижу, но скорая помощь, там запрещено скорым помощам без мигалки  и сирены и ты слышишь, вот в Мадриде особенно, если ты рядом с больницей с какой-нибудь скорой помощи, так там постоянно они с мигалкой, с сиреной этой скорой помощи. Там даже квартиры, мне кажется, тяжело жить, если ты живёшь, там же день и ночь  эти сирены, они несутся. Значит, но никаких чиновников с сиреной в Мадриде нет, ну просто нет и все. Ну просто нет.  Может быть, есть, ну видеть невозможно за неделю, за две, за три, увидеть ни одной невозможно,  понимаешь, в чем дело?  На Манхэттене может быть они и есть, но увидеть невозможно, нет, их просто нет, ни одной чиновничьей машины с мигалкой.  Полицейские есть, скорые есть, чиновников нет, никаких нет, вообще нет и всё.  Не знаю, куда они там их девают, черт его знает,  как они жизнь свою настроили. Значит, Москва такой город страшный, где тебя убивает люди преисполненные высших целей.  Люди, преисполненные высших целей, ты с  преисполненной низшей целью, понятно, да? Наша задача жрать и срать, и умереть, когда велят, понятно?  Наша задача, гражданская, ну как доблесть наша, как граждан страны. Жрать, срать и умереть, когда прикажут, правильно? Товарищ Доренко. Я. Разрешите взять гранату в зубы, лечь под танк.  Разрешите я, да, я, да,  я да. Вот это правильно, я правильно делаю? Что же я жрал и срал столько лет?

Д. КНОРРЕ: Так точно.

С. ДОРЕНКО: Так точно, разрешите приступить, все.  Я должен лечь под танк, моя цель – Я для этого рождён, я рождён чтобы лечь под танк, как и каждый русский человек. Мы должны лечь под танк, когда велят, ну не сразу велят, а когда подойдут и велят,  ты должен быть готов внутренне, но ты же патриот или что, или говно собачье? Правильно? Хорошо, значит, я так вот исхожу из этого, Что город страшный, жить страшно – первое. Вторая деталь – город контрастирует с тем, что строит Собянин,  мы приветливые, мы хорошие, ы европейцы. Хрена, мы не европейцы, а мы машины-убийцы, машины-убийцы. Значит, Сергей Семёнович, вы не в правильном месте строите хороший город,  в неправильном месте,  Сергей Семёнович. Вы избрали идею построить хороший город, поназвали здесь американских архитекторов, французских, американских - это у вас нелепая, нелепая, ну не нужно этим заниматься, всю эту хрень вашу хорошую, добрую  и приветливую опрокидывает АМР, АМР опрокидывает, потому что это не приветливый, очень злой город, который убивает. Поэтому ваша приветливость здесь не уживется, это другая земля, Сергей Семёнович,  здесь за приветливость только наказывать, понятно, да?  И наконец третья проблема – это отношения МВД и ФСБ.

Д. КНОРРЕ: Ну то есть теперь обострятся межведомственные отношения?

С. ДОРЕНКО: ну если я так правильно понимаю, вчера подъехали шесть машин ГАИ, шесть,  чтобы не дать уйти, шесть машин. И ещё две из МВД. Вот люди описывают, я не знаю, правильно ли люди описывают, но люди описывают.

Д. КНОРРЕ: Чтобы не дать уйти, или чтобы.

С. ДОРЕНКО: Чтобы не дать уйти.

Д. КНОРРЕ:  Или со страху, что не понятно что делать теперь?

С. ДОРЕНКО:  Чтобы не дать уйти,  чтобы не дать уйти, потому что мог уйти.  Значит, приехало шесть машин ДПС по некоторым описаниям, и ещё две из министерства какие-то МВДшные. Ещё две полицейские машины. То есть, чтобы не дать уйти  за убитого полицейского. Приехало по некоторым данным до восьми автомобилей с офицерами МВД.

Д. КНОРРЕ: Но номера были скручены.

С. ДОРЕНКО: Ну это после, после, после, номера были скручены, но документы то  были. Хорошо давайте после девяти обсудим все эти параметры, хорошо? В движении. 5 баллов и мы видим проблемы большие в Химках, вот Ленинградка до Химак, до Шереметьево-2  там авария, очень тяжело входит в город. Перед туннелем две аварии на Новой Риге, что-то наладились они биться, товарищи, а,  че это вы наладились? Перед Рублевкой, после Рублевки стоит Можайка, потом, значит, уже до, до парка Победы, и Волгоградка стоит перед Текстильщиками. Новости.

 

 

 

С. ДОРЕНКО: 9:06, вторник, 26 сентября, здравствуй Великий город, здравствуйте все это радио «Говорит Москва». Говорит Москва. Дарья Кнорре ведущая этой программы.

 Д. КНОРРЕ: И Сергей Доренко, доброе утро.

С. ДОРЕНКО: Мы возвращаемся к казусу с Москвой и действительно, действительно вчерашнее происшествие ломает полностью имидж Москвы, как приветливого европейского города, города мирового значения, конечно, это не приветливый город, это город, где убивают, где убивают

Д. КНОРРЕ: Ломают периодически причём.

С. ДОРЕНКО: Да, дело в том, что я должен сказать, что московские власти, московский власти и окружившие Собянина урбанисты устраивают город и концепцию города, как города приветливого, где вы можете быть спонтанны. В чем отличие любого города русского города от любого средиземноморского города, кроме климата?  В чем отличие, принципиальное отличие?  В том, что в средиземноморской культуре  люди полные, города и населённые пункты полные спонтанной уличной жизни, спонтанная уличная жизнь, понятно, да?

Д. КНОРРЕ: Да.

С. ДОРЕНКО: Это так ключевое отличие от русских городов исторически.  Русские города.

Д. КНОРРЕ: Угрюмые.

С. ДОРЕНКО: Угрюмые, они лишены уличной жизни, её нет, люди живут в каморках в тесных своих, страшных каморках, где они на кухне едят друг друга. Почти иногда буквально, иногда буквально, если на Кубани. Они едят друг друга по своим крошечным грязным кухням и так далее. Понимаете? Значит, и они лишены  спонтанной уличной жизни. Современная московская власть строит город, как город открытый, город со спонтанной уличной жизнью, невзирая на климат, не бесспорно, что не бесспорно, однако имидж приветливости, присущий Москве при Собянине и культивируется имидж приветливости.

Д. КНОРРЕ: Он скажем так насаждается.

С. ДОРЕНКО: Он насаждается вопреки угрюмым москвичам, вопреки угрюмой московской сволочи.  Это, это так. Надо сказать, что все противники приветливые, приветливой Москвы преуспели меньше, чем вчерашнее автомобиль, сейчас секундочку Mercedes Benz S класса А896МР 97,  который по данным ТАСС, по источникам ТАСС - телеграфного агентства Советского Союза ТАСС, знаете ТАСС, закреплен за ФСБ -  федеральной службы безопасности. Вот этот автомобиль, если верно что из ФСБ, вот этот автомобиль ФСБ опрокинул усилия Собянина за там последние пять лет  успешнее всех борцов с Собяниным. 

Д. КНОРРЕ: Так.

С. ДОРЕНКО: Этот автомобиль ФСБ показал, что это город, где убивают на улицах, это не приветливый город, это не город, где люди на улице, это город, где люди должны прятаться в грязные кухни и поедать друг друга. Это город угрюмых, угрюмых чёрных мерседесов, которые несутся с мигалками, убивая по пути полицейских, понятно, да?

С. КНОРРЕ: Может ли Собянин, Я имею ввиду московским чиновникам это не выгодно.

С. ДОРЕНКО:  Страшный город, страшный. Невыгодно, невыгодно.

Д. КНОРРЕ:  Могут ли московские чиновники и Собянин как-то противостоять этому  федеральным чиновникам?

С. ДОРЕНКО: Не могут, нет, не могут. Алло, здравствуйте, слушаю вас.

СЛУШАТЕЛЬ: Алло, здравствуйте.

С. ДОРЕНКО:  Да.

СЛУШАТЕЛЬ: Вот, мне просто интересно, у нас же сейчас век цифровых технологий, а знают ли руководство спецслужб, что условно идёт машина, и у нее только один водитель, она существенно превышает скорость. Ведь в данный момент сотрудник, ну, подвергает себя опасности, казённое имущество.

С. ДОРЕНКО: Нет, не знает, не знает. Нет, никто не знает, а зачем они идут туда служить?  Помните, какой-то был фильм американский, где, комедийный, где герой говорит: а зачем я пошел в полицию? Ровно для того, чтобы парковаться как мне взбрендит.

СЛУШАТЕЛЬ: Это отлично, но руководство, оно же получается это все одобряет, мы думаем что это в любой момент они это всё.

С. ДОРЕНКО: Это кастовая привилегия, как вы не понимаете, это кастовая привилегия, это кастовая привилегия. Если бы у них была кастовая привилегия мочится вам на штанину, они бы мочились вам на штанину.  Это кастовая привилегия.

Д. КНОРРЕ: А знаете, что сейчас будет?

С. ДОРЕНКО:  Да.

Д. КНОРРЕ: Выяснится, что он шел, был только водитель, водитель был какой-нибудь пьяный, а на самом деле не было ФСБшника.

С. ДОРЕНКО: Он был уволен позавчера, он был уволен позавчера.

Д. КНОРРЕ: Уволен, угнал машину, а ФСБшников там не было. И вообще.

С. ДОРЕНКО: Почему съехалось столько гаишных машин? Почему было очистителей до восьми машин по разным свидетельствам МВД? Я думаю, что они боялись, что он уйдёт не будет ответственности. Алло, здравствуйте.

Д. КНОРРЕ: Алло, да Сергей, здравствуйте, Артём, город Москва.

С. ДОРЕНКО: Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: В свое время отработал в ГАИ там семь лет, вот, смотрите, да.  Он уехал ещё там один,  ну скорее всего он ехал в гараж, да?  Ну вот. И тогда уже будут последствия, потому что реально у них есть запрет на езду с маяками, вот, когда они едут.

С. ДОРЕНКО:  Ну а какой, скажите, последствия какие?  Ну уволят.

СЛУШАТЕЛЬ: Нет, тут может быть уголовка будет на самом деле там если это ФСБшная машина, то это их гараж и там на самом деле жёстко, да, потому что они ну в принципе следят. У меня просто момент, что он делал на разделителе? Там был какой-то проезд, что он там стоял, да? Ну потому что обычно разделитель он выходит во время проезда, то есть это не первый случай, когда кого-то из двушки сбивают. Второе дело ДПС.

С. ДОРЕНКО:  да, да, да это которые вот сразу здесь тоже около Арбата сидят второй отдел?

СЛУШАТЕЛЬ: Да, которые обслуживают Кутузовский, да.  Обычно.

С. ДОРЕНКО:  скажите, скажите пожалуйста, скажите пожалуйста да, а почему шесть – восемь по разным свидетельствам машин МВД приехали на это место сразу?

СЛУШАТЕЛЬ: Да, смотрите, у меня как-то гаишник в меня гаишник попал двумя пульками, разбил мне два пальца,  кончика, тогда приехало машин 10.  Но здесь человек погиб. Естественно, приехал ответственный вот по батальону там, приехал комбат, там, например, там ротный – это уже три машины, плюс там ответственный ГУВД, все стали съезжаться, ну нет, они не думали, что он скроется, как бы и он не стал бы скрываться там,  вот. То, что номера стали снимать– это уже как бы, вы знаете как само поведение после всего вот это вот мне очень.

С. ДОРЕНКО: Скажите, а почему отгоняли телеканал Россия? Например, оператор телеканала Россия утверждает, что ему запрещали работать.

СЛУШАТЕЛЬ: Может быть из-за того, что машина ФСБшная, может быть, это вообще ну.

С. ДОРЕНКО: А какая разница, ну вот давайте просто, это просто со снятыми номерами мерседес. Уже же никто не знает что она, В этот момент уже никто не знает что она ФСБшная. Машина, просто чёрная машина ну и всё.

СЛУШАТЕЛЬ:  А вдруг узнают, А тут ещё люди ходят, которые успели снять на телефон госномер, да.

С. ДОРЕНКО: Конечно, конечно.

СЛУШАТЕЛЬ: Вдруг машина ехала с пассажиром, да там, пересаживали пассажира. Если пересаживали, то там.

С. ДОРЕНКО:  Нет, подъехала, я вам расскажу, приехала вторая мужчина, вот эта стояла А896МР 97, а потом подъехала другая машина, из которой вышел чел поговорил с полицией, поговорил с ДПС и уехал довольно быстро. То есть он не долго говорил. Её номер тоже есть А800 сейчас я его поищу, но в прессе есть второй номер тоже.

СЛУШАТЕЛЬ: 800-ая серия, да 800-ая серия – это обычно у ФСБшников. Вот. Кто на 8-ку начинается, вот. Ну здесь поведение гаишников, я как бывший гаишник не хочу мобилять ГАИ там, но  мне стыдно за сотрудников, то, что они стали. Что у них там товарищ, не знаю, товарищ да, или как.

С. ДОРЕНКО: Товарищ, товарищ, товарищ, товарищ, да, да, да.

СЛУШАТЕЛЬ: Товарищ погиб, да, и у них такое поведение знаете, типа это знаете отмазывать водителя мерседеса.

С. ДОРЕНКО:  Ну да. Ну да.

СЛУШАТЕЛЬ: Вот, и вот это вот больше всего меня разозлило.

С. ДОРЕНКО: Они вели себя, они вели себя как правильные роботы в ущерб себе,  да, да.

СЛУШАТЕЛЬ: Да, а двушка это вообще отдельная такая знаете, они там все прижатые зажатые, потому что они там за свою жизнь столько удостоверений смотрелись, да,  что у них там потом он уже наизусть знает, как оно выглядит,  каждое удостоверение, начиная там от ментовского, хотя мент гаишнику не кент. Вот и заканчивая там ФСБшными.

С. ДОРЕНКО: Да, я понимаю.

Д. КНОРРЕ: Дак вот они насмотрелись этих. Они и боятся естественно. Теперь на всякий случай снимают номера, скручивают мигалки, потому что непонятно что делать с этим.

С. ДОРЕНКО: Просто я хочу в связи с этим случаем провести голосование, спросить, Москва с вашей точки зрения,  город приветливый или угрюмый?

Д. КНОРРЕ: Но она периодические приветливая, вот бывают какие-то всплески приветливости.

С. ДОРЕНКО: Скажите, пожалуйста, я, я вот после этого убийства полицейского серьезно считаю, что зачеркнут имидж приветливости.

Д. КНОРРЕ: Дак он периодически зачеркивается.

С. ДОРЕНКО: Имидж приветливости зачеркнут, потому что летит чёрный, чёрный агент какой-то.

Д. КНОРРЕ: А почему именно этот случай?

С. ДОРЕНКО: Летит агент, убивают полицейских - это неприветливый город, это страшный город, страшный город, где Тонтон-макуты и папаши Дювалье убивали людей. Знаешь папашу Дювалье?

Д. КНОРРЕ: Нет.

С. ДОРЕНКО: Нет, ну прочитай, напиши папаша Дювалье,  Дювалье. Тонтон-макуты, они ходили в тогда очень модных тёмных очках,  это Гаити, Гаити, был режим папаши Дювалье.

Д. КНОРРЕ: Франсуа Дювалье.

С. ДОРЕНКО:  Франсуа Дювалье, открой мне, пожалуйста. Значит, я сейчас, я хочу голосовать, давай начнем голосование. Скажите, с вашей точки зрения, Москва – город приветливый 134 21 35, приветливый, открытый, улыбающийся 134 21 35.  Угрюмый 134 21 36. Москва город приветливый 134 21 35, угрюмый,  убийственный 134 21 36. Папаша Дювалье, Франсуа Дювалье,  папа док, он был врач,  зачем государство деятель, бессменный президент Гаити 58-го года до своей смерти.  Франсуа Дювалье, а где же Тортон-макуты? Тортон-макуты? Вот эти Тортон-макуты, они очень интересные персонажи именно этически, они носили чёрные очки очень красивые. Я помню, когда я покупал, я покупал свой первые RayBan, я старался подражать тортон-макутам. Серьезно говорю.

Д. КНОРРЕ: Ну вот они в очках темных на фотографии.

С. ДОРЕНКО:  Где, где, где, где?  Они все были в чёрных очках. Это нити, нити, девочки. Значит, я когда покупала RayBan, я дико старался походить на тортон-макута. Сейчас я тортон-макута, извините. Тортон-макуты, добровольческая милиция национальной безопасности. Гаитянское парамилитарное формирование и ультраправая политическая группировка. Они соединяли функции эскадронов смерти, полиции, госбезопасности и дювальеристской политической организации, очень хорошо, это правда очень мило. Но эстетически они были безупречны. Кстати говоря, папаша Дювалье ездил на 264-й Volvo,  ты не знаешь? Я ездил на 264-й.

Д. КНОРРЕ: Тоже подражая?

С. ДОРЕНКО: Да, я полностью, я полностью подражал папаше Дювалье, вы не поверите, я ездил на 264-й Volvo,  Я брал её у Господина Маклашова, ныне преподавателя университета дружбы народов. У Господина Макашова, у него была у единственного 264-го Volvo,  потому что другие Volvo, у другого Господина Якунина, ну в смысле не того Якунина.

Д. КНОРРЕ: Да.

С. ДОРЕНКО:  А другого Якунина была 244-ая Volvo и 244-ая была ни как у папаши Дювалье, а 264-ая была как, шестицилиндровая, была как у папаши Дювалье. Я ужасно гордился этим обстоятельством, правда, серьезно.  Слушай меня, честно сказать, значит, а где же, а где же идеология, практика, тортон-макуты были инструментами диктатуры. А он сравнивал себя с Лениным, да, обратите внимание, Дювалье заявлял, что он антикоммунист, похожий на Ленина. Вот это прекрасно. Тортон-макуты  были в ближайшем окружении диктатора.  Нет, подожди, а где же про очки? У них были такие красивые очки, я всегда, всегда восхищался.

Д. КНОРРЕ: Экипировка, вот ниже, ниже.

С. ДОРЕНКО:   Я всегда, экипировка, где же, где же, вооружение, снаряжение. Тортон-макуты  не имели униформа, носили гражданскую одежду, особенностью тортон-макутов были солнцезащитные очки. Господи, вот, я дочитался,  пожалуйста, это как я, пожалуйста. Солнцезащитные очки, джинсовые рубашки и соломенной шляпы. А среди запуганного населения тортон-макуты поддерживали миф о том, что они не живые люди, а зомби, поэтому тортон-макута невозможно убить. Аресты, облавы они часто проводили нарядившись в белые балахоны. Они были вооружены огнестрельным оружием, но также часто использовали  мачете.

Д. КНОРРЕ: Но это для эстетики.

С. ДОРЕНКО:   Мачете, все проникнут эстетизм, все проникнуто эстетизмом. И вот у нас по Москве несутся тортон-макуты, убивает полицейских, это говорит о том, что это неприветливый город,  это неприветливый город, это страшный город, это город тортон-макут. Понимаешь?  Ну вот а Собянин мчится признать этот город как приветливый, Но это, но это не так, это неправда, это неправда. Иначе, вчерашний случай опровергает Собянина, просто опровергает.

Д. КНОРРЕ: Но Собянин ничего не может сделать.

С. ДОРЕНКО:   Собянин хочет, чтобы город был приветливый, но он не будет такой, нет, не будет.

Д. КНОРРЕ: Помимо них ещё же есть таксисты, которые въезжают в остановки, есть автобусы, которые точно также въезжают в остановки, есть люди, которые просто сбивают людей, других людей.

С. ДОРЕНКО:  Но мы учим, хотим быть европейцами, понимаешь, в чем дело?

Д. КНОРРЕ:  Есть те, кто не пропускает скорую помощь.

С. ДОРЕНКО: Мы мчимся быть европейцами и здесь в Москве, например, мы улыбаемся друг другу, да, конечно, когда меня пропускают на зебре, я улыбаюсь человеку в машине, он улыбается мне в ответ.

Д. КНОРРЕ: Но я всегда говорю спасибо, когда останавливается машина, но.

С. ДОРЕНКО: Но ты делаешь со строгим видом, потому что девица, а я улыбаюсь широко, мне улыбаются в ответ, машут рукой, и я машу рукой.

Д. КНОРРЕ: Да просто вас узнают, Сергей.

С. ДОРЕНКО:  Нет, нет, нет, нет, конечно, нет, конечно, мы просто пытаемся сделать этот город приветливым, понимаешь?  Но никогда не знаешь, не окажутся ли это тортон-макут  какой-нибудь, в очках специальных, который убьет меня и все, и все, не знаю. 17 % за то, что этот город приветливый, 17%, 83 считают, что это страшно, угрюмый город.  Москва страшный угрюмый город 83%. Москва приветливый, доброжелательный город 17%. Алло, здравствуйте, слушаю вас.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Конечно город приветливый для тех, кто по упрощенной системе получает российское гражданство, для тех, кто не будучи зарегистрированным, грабит, убивает, насилует.  Они правда не на машинах, они пешком ходят,  А вот для нас москвичей он стал очень неприветливый.

С. ДОРЕНКО:    А вы родились в Москве?  А вы родились в Москве?

СЛУШАТЕЛЬ: Да, я родился в Москве, и я вижу, какой он неприветливый, я знаю как одной женщине беременной, выходя из банка, она вышла, приставили нож к животу и сказали:  давай деньги. Это был не водитель, это был друг с южных республик.

С. ДОРЕНКО: Слушайте, подождите, а вас, подождите, я понимаю вашу боль, скажите, пожалуйста, а ваши папа и мама родились в Москве? 

СЛУШАТЕЛЬ: Из Калуги приехали папа и мама.

С. ДОРЕНКО:  Ну всё-таки, не в Москве, видите, строго говоря. Ну, ну, не будьте таким, не будь таким злым, не надо, не надо.  Ну папа и мама приехали из Калуги, уже значит понятно всё. Ну то есть я имею в виду, ты знаешь сколько, сколько в Москве людей, у которых оба родителя и бабушки и дедушки родились в Москве?  И бабушки, и дедушки.

Д. КНОРРЕ: И бабушки, и дедушки?

С. ДОРЕНКО:   Я просто скажу сколько, 2%,  2%.

Д. КНОРРЕ: Я, наверное, двух человек знаю таких.

С. ДОРЕНКО:  Значит, слушайте, москвичи 2% в Москве, 2% - это люди, которые родились в Москве, их родители родились в Москве, и бабушки, и дедушки родились в Москве. Или 2%. Если я не ошибаюсь, может быть и меньше. На самом деле я боюсь ошибиться.  По-моему 2%. 73 73,  ну 2, может быть, чуть меньше.  Алло, здравствуйте, слушаю вас.

СЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро Сергей.

С. ДОРЕНКО:  Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Я точно также родился в Москве, хотя родители родились не в Москве, да. Ну смотрите, на мой взгляд город неприветливый и быть таким не может, и не будет никогда, да.

С. ДОРЕНКО:  Да.

СЛУШАТЕЛЬ: Потому что, во-первых, город перенаселен, во-вторых, город заточен под чётко ориентированные цели, люди здесь живут, чтобы зарабатывать. Нету такой жизни, как, например, в деревне, где люди могут спокойно там жить сельским хозяйством, друг другу рассказать байки по вечерам, ну, ходить друг к другу в гости, здесь этого нет, да. Здесь все живут, как роботы, да, встал по режиму, встал на работу, работа, дом, работа, дом, ну то есть пришел,  поспал, опять на работу. Конечно такой график, он накладывает определённый.

С. ДОРЕНКО:  Ещё большая дорога до работы, понимаете.

Д. КНОРРЕ: Погода.

С. ДОРЕНКО:  3 часа да.

СЛУШАТЕЛЬ: Все на нервах, летят куда-то, не замечают других, вот это ну мегаполис, это не только Москва такая.

С. ДОРЕНКО:   Почему, ну подождите, подождите, почему не только Москва? А вот я утверждаю, что Москва в особенности такая, послушайте, давайте сравним, какой город вам ближе?

Д. КНОРРЕ: Нью-Йорк. Давайте сравним с Нью-Йорком.

С. ДОРЕНКО:   Давайте сравним с Нью-Йорком.

СЛУШАТЕЛЬ: Да, это такие города, то же самое.

С. ДОРЕНКО:  Нет, не то же самое, ну и то же самое.

Д. КНОРРЕ: Как не то же самое?  То же самое.

С. ДОРЕНКО: Не то же самое. Нью-Йорк все делать в тысячу раз быстрее, чем Москва, но понимаете.

СЛУШАТЕЛЬ: Нет, КПД, естественно, там выше, но мы пытаемся подражать, питаемся прийти.

С. ДОРЕНКО:  Наша дорога на дачу, которая отнимает 2 часа туда 2 часа назад и там бессмысленное времяпрепровождение, пропадают наши выходные в результате, да, в Нью-Йорке будут гулять по паркам, буду гулять по кафе каким-то, щебетать какие-то, ну, понимаете.

СЛУШАТЕЛЬ: Все понятно.  Понимаете, по поводу этой ситуации да, ГАИ сотрудникам, на мой взгляд, если же есть этот факт, если мы не можем уже это никак изменить, запретить, поставить разделительную, почему нельзя выделенную полосу сделать за них? Я вот, например, был бы за, пожалуйста.

С. ДОРЕНКО:   Да, но они бьют друг друга, и там убивают друг друга,  вы знаете, что.

СЛУШАТЕЛЬ: Да, если бы была полоса, специально для этого оборудованная, до этого бы не было.

С. ДОРЕНКО:  Нет, нет, нет. Послушайте. Они друг друга убивают, потому что, если полоса , они там рубят, там Мерседес рубил БМВ 740-ую, там.

СЛУШАТЕЛЬ: А что делал там сотрудник ДПС, да?  Он ловил там тех, кому ездить там нельзя,  правильно же?

С. ДОРЕНКО:  Ну, может быть, там при этом там очень многие едут, кому нельзя, конечно.

СЛУШАТЕЛЬ: А многие едут, кому нельзя?

С. ДОРЕНКО:  Многие, многие, многие, многие.

СЛУШАТЕЛЬ: Там ловят именно их.

С. ДОРЕНКО:  Очень многие.

СЛУШАТЕЛЬ: Он там делал именно эту работу.

С. ДОРЕНКО:   на самом деле, очень ноги, да, очень многие.

СЛУШАТЕЛЬ: Да, поэтому, если бы была полоса оборудована, и все бы чётко знали, что там можно ездить, ну, кому можно  ездить.

С. ДОРЕНКО:   Знаете, чтобы люди, чтобы людям всем зашить такой чип, как в этом самом.

СЛУШАТЕЛЬ:  Нет, ну камеры поставить.

С. ДОРЕНКО:   Кингсмен,  я смотрел Кингсмен  сейчас, первый Кингсмен  смотрел, значит, надо сделать так, чтобы голова взрывалась.  Например, вы заезжайте на эту помощь, а вам не положено, У вас взрывается голова и всё. И машина. И машина сразу испепеляется. И всё. Ну а как, потому что все будут заезжать на эту полосу.  Все, все, буквально все, понимаете?  Ну а я еду по пробке, слушайте, можно я вам скажу?  Я еду по пробке, значит, на новом Арбате, ряды узенькие,  между рядами на мотоцикле,  еду на мотоцикле, у меня 74 см рога на моте,  не очень большие 74 см я считаю не очень,  вот. Ну где-то трудно протиснуться.  Ну я, так сказать, аккуратно проявляя предусмотрительность  выезжаю на разделительную.

СЛУШАТЕЛЬ: Всё-таки да.

С. ДОРЕНКО: Вот так, аккуратненько, аккуратненько, проявляя предусмотрительность, понимаете как-то так вот,  осторожненько, ну а что, как-то ехать надо.

Д. КНОРРЕ: Не страшно?

С. ДОРЕНКО:  Да страшно, так страшно, тихонько едешь гнать не надо, надо.

Д. КНОРРЕ: Видите, каждый день риск какой.

С. ДОРЕНКО:   Я тебе объясню. Если ты едешь.

Д. КНОРРЕ По выделенной, не по выделенной.

С. ДОРЕНКО:  Если ты едешь рядом с пробкой 50, 50 – 60, затормозить успеешь. Если ты идёшь 140, ты затормозить не успеешь.

Д. КНОРРЕ:  Но это отдельная история всё-таки.

С. ДОРЕНКО:   Аккуратненько, аккуратненько, аккуратненько, проявляя  осмотрительность. Правильно?

Д. КНОРРЕ: Вы можете маневрировать, да.

С. ДОРЕНКО:   Я могу маневрировать, я могу быстро затормозить, у меня-то мотоцикл тормозит быстрее, чем машина. Быстрее, чем машина. Понимаешь? Я могу с 40 км/ч пол затормозить просто как Сивка-бурка,  понимаешь?  Встань передо мной, как лист перед травой.  Понимаешь, и все. 73 73 948. Это неприветливый город, это неприветливый город. Вот и все, вот мы строим парки, мы строим, так сказать, досуговые пространства,  мы строим красивый, мы китайским туристам мчимся доказать, что  это город.

Д. КНОРРЕ: Что надо сделать, чтобы он стал приветливым?

С. ДОРЕНКО:   Он никогда не будет приветливым, он не будет никогда приветливым.

Д. КНОРРЕ: Почему?

С. ДОРЕНКО:   приветливым, потому что Россия, как бы, она устроена по-другому,  понимаешь, она устроена по-другому.

Д. КНОРРЕ: Да нет, Сергей.

С. ДОРЕНКО:   это попытка привить, это попытка привить,  как кандиль-китайка, какая-то кандиль-китайка, понимаешь?

Д. КНОРРЕ: Если так настраиваться постоянно, Сергей, можно застрелиться.

С. ДОРЕНКО: Ты знаешь кандиль-китайку?  Это этот самый Мичурин, значит, на китайку, китайка – это дерево такое, привил Кандиль. Кандиль -  это французское яблоко.

Д. КНОРРЕ: Как китайка тоже яблоня.

С. ДОРЕНКО:   Я не знаю, может быть, яблоня, а может быть и репейник.  В общем, на китайку привили кандиль и получилось кандиль-китайка.  Вот Москва – это кандиль-китайка, понимаешь? Потому что это русский город, в первую очередь, русский город. Город, где нет гражданского общества, ну, в смысле страна, страна, где нет гражданского общества. Страна, где народ-ребёнок, понимаешь? И вот в этом народ-ребенок  есть какие то подростки, которые они тортон-макуты  такие какие-то вот подростки тортон-макуты.

Д. КНОРРЕ: Да, но есть такие оазисы, какие-то островки.

С. ДОРЕНКО:   да, но это кандиль-китайка, это кандиль-китайка, дичка  все равно вряд все время, дичка, отборная прет, а обрывать ее некому, потому что дичка – это природная русская вещь, дичка, китайка,  она от земли идёт, китайка, понимаешь? Оба мы кандиль  сейчас, вот кандиль  у нас, хрена кандиль, китайка,  понимаешь? Вот и Москва такая кандиль-китайка, понимаешь?  На самом деле китайка, и дичка,  понимаешь? А кандиль -  это одна веточка вот это кандиль.

Д. КНОРРЕ: Но прививать –то надо.

С. ДОРЕНКО:   да, ужасно страшно за неё, за эту кандиль, а?

Д. КНОРРЕ: Воспитывать-то надо.

С. ДОРЕНКО:  Она вымерзнет ближайшей зимой, вся эта кандиль,  вымерзнет ближайшей зимой. И вся эта кандиль-китайка, обратится китайкой,  понятно?  Её кто-нибудь сгрызет к чертовой матери, собаки,  китайцы, не знаю кто ещё, муравьи.

Д. КНОРРЕ: Вы сейчас про плитку говорите, да?

С. ДОРЕНКО:   Я про все говорю.

Д. КНОРРЕ: И про асфальт?

С. ДОРЕНКО:   Я про все говорю, я про попытку Собянина сделать Москву приветливым городом. Не будет ничего, кандиль-китайка обратиться китайкой, Потому что дичка ползёт отборная, дичка  повсюду дичка. Понятно? И тортон-макуты несутся на АМРах.

Д. КНОРРЕ: Сергей итак депрессия после отпуска.

С. ДОРЕНКО:  Новости.

 

 

 

С. ДОРЕНКО: Каннибалы, не доказано, что они каннибалы. Давай про каннибалов поговорим, мне очень интересно про каннибалов. Значит, я должна сказать, сегодня от папаши Дювалье и от тортон-макутов двигаемся значит напрямую к этому самому, к угандийскому диктатору, помнишь его прекрасно?

Д. КНОРРЕ: Диамин, да?

С. ДОРЕНКО: Диамин, который держал в холодильнике кусочки, он очень тонко нарезал, очень тонко совсем полосочками.

Д. КНОРРЕ: Слайсами?

С. ДОРЕНКО:  Слайсами. Такие на подобие этих самых, ну совсем, совсем тоненько,  съедал, смаковал и так далее. Они все это делают для того, чтобы прожить подольше, ты знаешь?  А был потом другой диктатор, который съедал в день, тоже африканский, он съедал в день 40 апельсинов, я не знаю. Они находят какой-то один рецепт, какой-то один рецепт.

Д. КНОРРЕ: И следуют строго диете.

С. ДОРЕНКО: Вот Диамин, он же не просто так ел людей, а для того, чтобы обрести долголетие.

Д. КНОРРЕ: Да, понятно.

С. ДОРЕНКО:  Для долголетия. А вот другой, сейчас уже забыл кто, он съедал по 40 апельсинов и считал, что это антиоксидант очень мощный и так далее.

Д. КНОРРЕ: Африканский?

С. ДОРЕНКО:   В общем правильно, да, апельсины, почему, апельсины, просто.

Д. КНОРРЕ: Нет, я имею ввиду африканский диктатор?

С. ДОРЕНКО:  Африканский, африканский, они все с прибабахом, и в этом смысле африканские диктаторы могли бы служить для нас уроком. Они все с прибабахом такие, ну, и каждый со своим, понимаешь?

Д. КНОРРЕ: А что ест Собянин?

С. ДОРЕНКО:  О Боже, не знаю.  Слушай, на Кубани семья каннибалов съела около 30 человек, потом кормила курсантов человечиной,  причём курсантов, курсантов кормили человечиной,  это лётных курсантов, потому что они жили в авиагородке.  Интересно, и необычно, я сказал бы, что это необычно.

Д. КНОРРЕ: Они кормили, потому что собственно супруга этого одного,  ну, в общем, в этой паре каннибалов супруга работала медсестрой.

С. ДОРЕНКО:  Медсестрой в лётном училище.

Д. КНОРРЕ: В  лётном училище, подкармливала.

С. ДОРЕНКО:  Подкармливала отощавших курсантов, ну что, ну что курсантик, стипендия закончилась, голубчик, ну что ты.

Д. КНОРРЕ: Яхонтовый ты мой, бриллиантовый.

С. ДОРЕНКО: Тощий совсем,  смотри-ка щечки, покушай вот мясца, мясца, пожалуйста, это из ляжки, понятно?  Ну вот. Так что на одном из снимков, да. А урок, знаешь, как их поймали?  Знаешь как?

Д. КНОРРЕ: Да.

С. ДОРЕНКО: Никому не давайте свои телефоны, не выбрасывайте свои телефоны, а кладите их под трамвай. Вот правда. Ну вот подумай.

Д. КНОРРЕ:  А зачем вообще выбрасывать телефон, например?  А почему нельзя было почистить его, почему нельзя было?

С. ДОРЕНКО:  Да он ублюдочный телефон наверняка у него какой-то был.

Д. КНОРРЕ: Ну селфи можно было стереть?  Правда ведь?

С. ДОРЕНКО:   Ну как стереть?  Ты всегда стираешь, о чем ты говоришь?  Я беру старую Nokia,  есть такие вещи, которые сами всплывают произвольно. Я беру старую Nokia 63, которую я использовал последний раз в декабре 7-ого года, Nokia 63, слышишь?

Д. КНОРРЕ: Так.

С. ДОРЕНКО: Включаю, захожу в смс, мне вываливается смс с декабря 7-ого года.

Д. КНОРРЕ: Класс, но это вы ностальгируете, вы не выбрасываете.

С. ДОРЕНКО: Нет, они вываливались откуда-то, я не знаю, из какой-то части памяти, которую я стираю.

Д. КНОРРЕ: А, вы стираете, они все равно сохраняются, такое есть.

С. ДОРЕНКО: В том –то и дело, потому что они компрометируют моё, человека, с которым я переписывался, они компрометируют.  Ну да, чуть-чуть, слегка, ну там флирт.  Значит, и тем не менее, а я пам, и опять вываливаются, да что ты будешь делать. Это на Nokia, я не знаю, откуда, из какого-то подраздела мозга и так далее. Если бы я ел людей в декабре 7-ого года,  например, ну кого-то съел.

Д. КНОРРЕ: Вот сегодня бы и вскрылось.

С. ДОРЕНКО: Вот это бы и вываливалось, вот это бы опаньки,  иди сюда, понимаешь?

Д. КНОРРЕ: так а вы предусмотрительно не выбрасывайте свои телефоны, а он выбросил.

С. ДОРЕНКО: Его надо класть под трамвай, теперь понятно.

Д. КНОРРЕ: Зачем он выбросил свой телефон?

С. ДОРЕНКО: зачем, затем, что он дурак? Не каждый каннибал должен быть умен, не каждый.

Д. КНОРРЕ: А я слышала мнение, что специально, чтобы нашли его.

С. ДОРЕНКО: Да ладно,  то есть он подбросил его, положил его.

Д. КНОРРЕ: Вот Щукин считает, что да, что 20 лет их никто не мог найти, им было скучно, а настоящий злодей хочет, чтобы его узнали.

С. ДОРЕНКО: Это да, это правда, истинный злодей хочет сцены.

Д. КНОРРЕ: Вот, а жена уже перестала восхищаться его, его злодействами.

С. ДОРЕНКО:  Да, всё превратилось в рутину.  Поедание людей стало рутиной.

Д. КНОРРЕ: Да, абсолютно.

С. ДОРЕНКО: Слушай, ну с другой стороны, ты осуждаешь любого человека. Вот, например, в китайской традиции  я сейчас не шучу, в китайской традиции есть благие каннибалы.

Д. КНОРРЕ: Благие каннибалы?

С. ДОРЕНКО: Благие каннибалы, каннибалы, но я серьезно тебе говорю. Есть хорошие каннибалы. Я тебе объясню.

Д. КНОРРЕ: Хорошие, которые едят плохих, я поняла.

С. ДОРЕНКО:  они за нас, если каннибалы за нас, в китайской традиции, значит клевые. Если против нас. Да ладно, чего это он не используется.  Ох этот Виногродский, сейчас позвоним. Если каннибалы за нас, то они хорошие каннибалы, там была семья каннибалов,  в речных заводях, ну конечно, речные заводи все читали? В хорошем смысле. Ну что это такое, ну Бронечка, голубчик, Бронечка, голубчик, что ты творишь вообще с нами. У меня ещё один есть номер, сейчас мы быстро проверим. Это уже будет окончательно как отворот поворот. Ну-ка сейчас, я знаю, что он не спит, а играет на гитаре. Нарочно, нарочно свои телефоны положил под трамвай.  Серьезно, он такой этот Бронечкин, он такой,  играет на гитаре где-нибудь, сидя на ярославской области где-нибудь, на границе с Архангельском как бы то ни было, возможно до известной степени.  Это не Евклидова геометрия, спокойно, нет, он спит. Ну причём там есть семья каннибалов, Бронислав Брониславович он мог бы нам сейчас рассказать.  Бронислав Брониславович, привет, извини, я из эфира звоню, я из эфира, скажи пожалуйста, у меня вопрос, вопрос.  Я говорю о том, что каннибалы бывают благие в китайской традиции, есть хорошие каннибалы. В речных заводях  есть семья каннибалов, которые за нас.

СЛУШАТЕЛЬ: Да, да, да бывают такие.

С. ДОРЕНКО: Это моральный релятивизм, До известной степени моральный релятивизм. Ты не помнишь, как звали, этих чудесных, эту чудесную семейную пару?

СЛУШАТЕЛЬ: С ходу не вспомню.

С. ДОРЕНКО: А?  Чудесная семейная пара, которая варила и кормила, кстати говоря, они же кормили хороших мясом плохих, правда же?

СЛУШАТЕЛЬ: Пампушки делали, да, да, да.

С. ДОРЕНКО: Пампушки, пампушки, ну скажи, пожалуйста, это моральный релятивизм Китая, а вот у русских, у русских не бывает хороших каннибалов, значит, мы больше ригористы?

СЛУШАТЕЛЬ: Ригористы 100%.

С. ДОРЕНКО: Ладно, я тебя достаю, я чувствую это, ты чем-то занят, а?

СЛУШАТЕЛЬ: Нет, нет, нет, нет. Меня эта тема как раз сейчас больше всего и волнует,  какой поворот идёт, понимаешь?

С. ДОРЕНКО: Ты где, ты где сейчас?

СЛУШАТЕЛЬ: Я в Королеве.

С. ДОРЕНКО: Где?

СЛУШАТЕЛЬ: Ну в Королеве, в Королеве.

С. ДОРЕНКО: А в Королеве, шикарно, шикарно.

СЛУШАТЕЛЬ: Нижнее замкадье,  здесь у нас пока тихо с каннибализмом, ничего нет.

С. ДОРЕНКО: Нет, ладно, давай пока, давай.

СЛУШАТЕЛЬ: Давай, всё, удачи тебе.

С. ДОРЕНКО: Счастливо, давай.  У китайцев есть хорошие каннибалы и плохие каннибалы, так что эти каннибалы, которые помогали авиационному училищу,  С точки зрения китайцев, были бы хорошие.

Д. КНОРРЕ: Они сердобольные, да сердобольные.

С. ДОРЕНКО:  Я тебе объясню, можно, можно, я тебе абсолютно говорю речные заводи, возьмите речные заводи. Открой вот мне Википедию.

Д. КНОРРЕ: Я открыла, уже закрыла.

С. ДОРЕНКО: Закрыла, закрыла да. Значит, речные заводи. Сейчас она уже закрыла, речные заводи, заводи, читать, нет, можно не читать. Википедия мне, Разреши-ка я перехвачу у тебя мышку. Вроде бы китайский классический роман 14-го века, основанных на народных сказаниях, приключениях 108 «благородных разбойников», повстанцев из лагеря Сун Цзяна в провинции Шаньдун во время правления восьмого императора династии Сун — Хуэйцзуна. А ты знаешь, как когда пишется Хуэй?

Д. КНОРРЕ: Когда?

С. ДОРЕНКО: Буква Э добавляется.

Д. КНОРРЕ: Да, поняла.

С. ДОРЕНКО: Для благозвучия.

Д. КНОРРЕ: Да, да, да.

С. ДОРЕНКО: Также как провинция Жужуй.

Д. КНОРРЕ: Все эти слова пришли же к нам из китайского через  монголов?

С. ДОРЕНКО: Нет, нет, это слово от хвоя, однокоренное слово от хвоя.

Д. КНОРРЕ: Да?

С. ДОРЕНКО: Конечно, хвоя, как иголка, как прокалывающая иголка. И эта вот Э добавляется для благозвучия.  Значит, прекрасно, и речные заводи,  и первый роман в жанре уся. Это жанр уся, товарищи, чтобы вы знали. Прочитайте, пожалуйста, там есть прекрасные каннибалы, но все, я теперь знаю. А здесь, почему они хороши? Они завлекали антисоциальных женщин, которые злоупотребляли спиртным, а кормили курсантов военного училища.

Д. КНОРРЕ: Подождите, а Джек Потрошитель ненавидел проституток, у него.

С. ДОРЕНКО: Подумай, подумай об этом.  То есть у него,  они что делали, в смысле в китайском, я сейчас пытаюсь, я сейчас пытаюсь.

Д. КНОРРЕ: Оправдать как-то.

С. ДОРЕНКО: Нет, я сейчас пытаюсь дать китайскую апперцепцию, китайскую апперцепцию в стиле речных заводей. Почему это хорошо, что они брали женщин могло бы быть хорошо в стиле китайском, это могло бы быть хорошо. Потому что если бы, а так и было, они брали плохих женщин, кормили авиационных курсантов,  которые потом совершали чудеса и подвиги в Сирии,  во славу русского воинства,  русских знамён,  во славу и так далее, понятно?  И фактически обеспечивали операцию в Сирии.

Д. КНОРРЕ: Меня сейчас стошнит.

С. ДОРЕНКО: Почему? Это же хорошо, они брали женщин нехороших, нехороших,  которые не рожали, которые не были этими самыми что там забыл ещё, то есть они не ходили в церковь на кухню, нет, они не такие были, они были плохие. А 30 на характер завались по месту работы понимаешь?  Негативно характеризовались. Они их варили, кормили курсантов, которые учились летать на крыльях родины, чкаловские соколы, потом в Сирии бомбили запрещенную террористическую  организацию. И из этого что следует? Что с точки зрения китайцев, это было бы благое дело.

Д. КНОРРЕ: Было бы, но не так.

С. ДОРЕНКО: Было бы благое дело.

Д. КНОРРЕ:  Было бы, но не так, потому что они смаковали свои убийства.

С. ДОРЕНКО: Когда?

Д. КНОРРЕ: Ну фотографировались со скальпом, например.

С. ДОРЕНКО: Ну правильно, их в Кремль не зовут медаль вешать,  приходится друг дружку фотографировать. Че?

Д. КНОРРЕ: Кошмар какой.

С. ДОРЕНКО: Какой кошмар. Ладно, мы сейчас подключим людей, чтобы поговорить. Нет, ну правда,  многие, но не в этом смысле, они же очень.  Потом они разбрасывали повсюду мобильные телефоны, чтобы наконец их нашли, может быть и так.

 

С. ДОРЕНКО: Множество телефонов жертв еще было. Множество телефонов жертв они еще разбрасывали, то есть они. Ты видела их квартиры?

Д. КНОРРЕ: За 20, да, соседи жаловались на неприятный запах.

С. ДОРЕНКО: Неприятный запах.

Д. КНОРРЕ: Грязь.

С. ДОРЕНКО: Наверное, он ноги не мыл, поэтому был неприятный запах, Господи.

Д. КНОРРЕ: Ну конечно.

С. ДОРЕНКО: Алло, здравствуйте, слоушаю вас.

СЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро.

С. ДОРЕНКО:  Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Вот кстати вы в эфире чуть-чуть запаздываете, чем в телефоне, как будто вы.

С. ДОРЕНКО: А я вам объясню почему, потому что звук идет отсюда, на Останкинскую телебашню, а скорость звука, она не бесконечна, она не равна скорости света.

СЛУШАТЕЛЬ: Нет, это понятно, это понятно, по новой, раньше у вас было мгновенно.

С. ДОРЕНКО:  Нет, не было. Вот честное слово не было. Мы и раньше ходили на Останкинскую телебашню, а потом от нее неслись к вам.

СЛУШАТЕЛЬ: Пропустим это, давайте.

С. ДОРЕНКО:  Давите, Господи, вы меня уговариваете, то я вас уговариваю это пропустить, прошу вас, переходим к каннибалам, да.

СЛУШАТЕЛЬ: Где-то час назад я чуть было не купился, когда вы сказали, что на место ДТП руководство ГАИ съехалось, чтобы не дать ему уйти.

С. ДОРЕНКО:  Причем тут ДТП? 73 73 948, 73 7 3948, товарищ, вы рассказываете.

Д. КНОРРЕ: У вас слишком запаздывает звук.

С. ДОРЕНКО:  Свои чревовещательные какие-то впечатления свои вы рассказываете пищеварительные, вернее, простите, не чревовещательные, пищеварительные впечатления, я час назад, а  ягод назад. Так все поехали, мы ведем передачу гораздо более ритмично. Алло, здравствуйте, не сбивайте нас с ритма, да, здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый день, а позвольте узнать, согласно комментариям местного МВД каннибализм только предполагается.

С. ДОРЕНКО: Совершенно верно.

СЛУШАТЕЛЬ: Как в соляном растворе останки человеческие явно и как будто кусок органический там мышечный неизвестного происхождения.

С. ДОРЕНКО:  Да, ну конечно, делать будут экспертизы. Но вы знаете, как ведется следствие, а вот на телефонных снимках, на телефонных снимках как будто бы больше.

СЛУШАТЕЛЬ: На этих снимках просто извращенное расчленение трупа, не более того.

Д. КНОРРЕ: Значит, подождите.

С. ДОРЕНКО:  Есть две, а вот это вот то, что я и говорю, спасибо вам огромное, что вы уточнили, значит, на самом деле, на самом деле существуют две версии: она рассказывает о 30 убийствах, она дама, дама сама, медсестра.

Д. КНОРРЕ: Да, да, да.

С. ДОРЕНКО:  А на самом деле полиция говорит, что вероятно они только вот эту вот пьянчушку убили, может быть, ну то есть а отосланы кости еще не найдены.

СЛУШАТЕЛЬ: Вы знаете, с точки зрения оперативного сотрудника, в первую очередь надо разрабатывать ту версию, которая обеспечит состав преступления, чтобы следствие могло двигаться дальше.

С. ДОРЕНКО: Ну да.

СЛУШАТЕЛЬ: Поскольку эта цель будет достигнута первоначальная, они конечно же будут работать над всеми остальными версиями, ну оперативников я прекрасно понимаю.

С. ДОРЕНКО: Конечно. Подождите, ну хорош, одна как быто есть женщина, они позвали ее выпить, она выпила, ее расчленили.

СЛУШАТЕЛЬ: Ну версия такая, да.

С. ДОРЕНКО: Это как будто бы есть, но сама медсестра гордится 30 съеденными, это может быть подтвердился, а может быть она чокнутая.

СЛУШАТЕЛЬ: Да. К тому же утверждалось, что была проведена какая-то экспертиза, никакая экспертиза в такие сжатые сроки.

С. ДОРЕНКО:  Нет, кончено, это абсурд, это абсурд.

СЛУШАТЕЛЬ: Проведена быть не может, это может только первичное следование специалиста, вот.

С. ДОРЕНКО: Да.

СЛУШАТЕЛЬ: Да, потому что в острой фазе она не находится, а вот  дальше все что угодно может быть.

С. ДОРЕНКО:  Ну хорошо, ну скажите, как вы думаете, это единичный случай, или нас окружают каннибалы?

СЛУШАТЕЛЬ: Нет, конечно, нас не окружают каннибалы, каннибализм - это крайняя степень, он встречался в истории только у совершенно нормальных людей, только в условиях крайней необходимости.  И кстати, в этот момент, любые психологические и физиологические барьеры падают. Примером тому является история  футболистов в Аргентине по-моему, которые  в Андах упали на самолёте, по-моему, они выживали за счёт своих погибших товарищей достаточно долгое время, на склоне, возле обломков самолёта. Это же доказанный факт, эти люди до сих пор  живу до сих пор, имеют детей.

Д. КНОРРЕ:  Но они переживали сильно, да.

С. ДОРЕНКО:   Скажите, я сегодня, я сегодня в пол шестого утра зашёл купить творожка в круглосуточном магазине. И я уже знал об этой истории, и стал внимательно рассматривать персонал,  мне показалось, что пару человек каннибалы, прям серьезно говорю. Может быть, я впечатлительный, может быть я впечатлительный.

СЛУШАТЕЛЬ: Конечно вы впечатлительный.

С. ДОРЕНКО: Ещё знаете, была багетная мастерская по пути, багетная мастерская, нет, в пол шестого утра багетная мастерская открыта, открыта, и там снуют каннибалы. Я честное слово говорю.

Д. КНОРРЕ: кишат каннибалы.

СЛУШАТЕЛЬ: В Москве многие кажется каннибалами.

С. ДОРЕНКО: Абсолютно, я пока дошел до работы, не менее пяти каннибалов насчитал, честное слово говорю, нет, слушай, можно я расскажу, значит иду, творожка купил значит три штучки я купил Братьев Чебурашкиных, кстати говоря, они не каннибалы, я иду, я купил три творожка, значит, охранник спал, когда проснулся чистый каннибал, но мне казалось, ещё думаю, почему такой  тощий.

Д. КНОРРЕ: Почему?

С. ДОРЕНКО:   Я тебя объясню почему. Он тощий был, спал, лицо абсолютно изуверское.  Я думаю, наверное,  на одном белке сидит, белковая диета,  совершенно не каши, ни хлеба, только человечину жрет и поэтому такой тощий, ну так бывает.  Мясники бывают тощими, видала тощих мясников?

Д. КНОРРЕ: Нет.

С. ДОРЕНКО:  Жилистые, тощие мужики, они не закусывают мясо, не закусывают, жрут и все, понимаешь?  От этого он тощий, вот, охранник. Потом девчонка стояла передо мной и так она блеснула глазками,  блеснула глазками.

Д. КНОРРЕ: Не здорово,  не здоровый румянец.

С. ДОРЕНКО:   Сейчас не помню, а написано на ней было какое-то слово, думаю Боже вторая, вот она вторая.  Потом та, которая, третья.

Д. КНОРРЕ: Окружили.

С. ДОРЕНКО:   Которая пакетик вам не надо? А я заподозрил её, думаю, для чего пакетик?  Складывать, я говорю: не надо.

Д. КНОРРЕ: Биоразлагающие?

С. ДОРЕНКО:    Я говорю:  нет, извините, не надо ко мне приставать с пакетиками.  Иду багетная мастерская вот здесь в подвале, клянусь тебе в пол шестого утра открыта багетный мастерская, объясни мне почему?  Каннибализм, в чистом виде, в чистом виде. И там снуют какие-то люди, тени какие-то, угрюмые такие, какие-то тёмные люди, понимаешь, худощавые какие-то такие, невысокого роста, думаю знаешь, как вот в последнем Твинпиксе, когда плохой этот умирал, возникали такие как тени, которые оживляли, какие-то такие  в обносках.

Д. КНОРРЕ: Господи, мистический сериал оказывается?

С. ДОРЕНКО:   Твинпикс, ты не смотрела третий сезон?

Д. КНОРРЕ: Я вообще нет.

С. ДОРЕНКО: Посмотри третий сезон, посмотреть третий сезон там возникали два таких супчика полупрозрачные какие-то тени, их называли какие-то потусторонние  из чёрного вигвама, и они оживляли этого плохого Даги, который плохой Даги был, они его раз, раз, раз, раз быстро оживляют. Мамочка, я посмотрел на это, думаю вот так приехали, ещё каннибал. Кругом каннибалы мать, кругом, хочешь голосование?

Д. КНОРРЕ: Да.

С. ДОРЕНКО:  Да, вас окружают каннибалы? Скажите пожалуйста, по вашему ощущению, сейчас я просто пытаюсь провести голосование, пожалуйста, проголосуйте. По вашему ощущению вас окружают каннибалы 73 73, нет, не 73 134 21 35 да, 134 21 36 – нет. По вашему ощущению вас окружают толпы каннибалов, толпы каннибалов, да – 134 21 35, нет – 134 21 36. Они едят человеков, они едят человеков. Помнишь вот это научение Христа: О, ты кстати крещеная?

Д, КНОРРЕ: Меня крестили, да.

С. ДОРЕНКО:  Крестили, значит, ваш Бог Иисус  Христос,  он говорил, главное не ешьте человека, Ваш Бог. Так вот, мне кажется, что не все услышали этот прекрасный завет. Они прямо вот едят человеков.  Хорошо, мы сейчас очень быстро остановим голосование, я думаю до минуты.  Вас окружают толпы каннибалов, да – 134 21 35, нет – 134 21 36. Вас окружают толпы каннибалов, ну,  у меня не меняется голосование, ну в смысле не меняется число, мы останавливаем это прекрасное голосование. 72 на 28. Секунду, секунду, секунду, да 72 на 28. Запиши, пожалуйста, вас окружают толпы каннибалов 72%.

Д. КНОРРЕ:  В этом угрюмом, 83% городе страшные каннибалы.

С. ДОРЕНКО:  Да, нас окружают толпы каннибалов, мы же видим, глазки блестят у них, они облизываются, ужас какой, кошмар, на улицу нельзя выйти. Алло, здравствуйте, слушаю вас.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, Николай из Москвы.

С. ДОРЕНКО:   Здравствуйте.

Д. КНОРРЕ: Здравствуйте, вы каннибал?

СЛУШАТЕЛЬ: ну если свинья на 90% это человечина, то, конечно, каннибал, наверное. У нас органы, ну неважно. Дело в том, что со стороны некоторые диаспоры могут подумать, что христиане, особенно православные, конечно каннибалы, потому что не пьют кровь своего вождя и тело.

С. ДОРЕНКО:   Я вас умоляю, не удаляйтесь в этот лес, где вас.

СЛУШАТЕЛЬ: Хочу добавить.

С. ДОРЕНКО:   Да, пожалуйста.

СЛУШАТЕЛЬ: С приходом советской власти сколько у нас на Поволжье было  никогда Ленин говорил, что сейчас нужно брать власть окончательно и бесповоротно, когда начинали есть друг друга, война прошла, кто кого кормил, магазины какие-то были, ещё что-то ведь сколько напиши на это и даже в 47-м, в 46-м, в 47-м  после войны вообще Россия выжила на этом. У нас в Санкт-Петербурге блокада была, как люди выживали?

С. ДОРЕНКО:  Ну ладно, ну что вы, погружаете в какой-то горестное, горестное. Не надо.

СЛУШАТЕЛЬ: Как выживали.

С. ДОРЕНКО: Не надо, я вас умоляю.

Д. КНОРРЕ: Мы говорим не про вынужденную ситуацию все-таки, а про жестокое убийство.

СЛУШАТЕЛЬ: Вы поймите, это же реальность, абсолютная реальность, поднимите дневники.

С. ДОРЕНКО:  Хорошо, я все понимаю, но не погружайтесь в это,  очень прошу, давайте не будем говорить о человеческом горе, а будем говорить о зловещих каннибалах, которые это делают.

СЛУШАТЕЛЬ: Зловещие.

С. ДОРЕНКО:    Зловещие.

СЛУШАТЕЛЬ: Зловещие, если вы помните они это делают, как прокурорша спасла одного каннибала, который пил человеческую кровь, эту историю помнят все, она принесла ему оружие табельное и вывела его из СИЗО, не помню сейчас.

С. ДОРЕНКО:   Это которая влюбилась?  И, кстати говоря, это по-моему было в Петербурге, в Крестах, да? Она влюбилась в него?

СЛУШАТЕЛЬ: Да, был каннибал, который мог жить за счёт крови, это где-то описывалось, это же был человек при погонах, это же человек бросил все ему под ноги.

С. ДОРЕНКО:  Женщины часто влюбляются.

СЛУШАТЕЛЬ: Потом, если помните, ещё передача, когда поймали каннибала, когда отдыхала компания, они хозяйку съели, ну он сначала её убил, а потом, значит, изнасиловал.

С. ДОРЕНКО:   Скажите, а вы как-то заинтересованы, я смотрю.

Д. КНОРРЕ: Вы в теме.

С. ДОРЕНКО:  Вы в теме. Вы как-то в теме.

СЛУШАТЕЛЬ: Нет, смотрите, просто оно так совпадает.

С. ДОРЕНКО:   Да?

Д. КНОРРЕ: Интересный выбор новостей, вот я, например, не знаю про петербургских каннибалов.

СЛУШАТЕЛЬ: Ну абсолютно нет.

Д. КНОРРЕ: Да, да, конечно.

СЛУШАТЕЛЬ: Я учился в свое время на медбрата.

С. ДОРЕНКО:  Так, все хуже и хуже.

Д. КНОРРЕ:  Сейчас мы вас разговорим на признание об убийстве.

СЛУШАТЕЛЬ:  Нет, нет, но абсолютно, попадалось литература,  не столько было написано этих вещей, а потом когда...

С. ДОРЕНКО:   Я понимаю.

СЛУШАТЕЛЬ: В литературе или массовое, то картинки складывались сами.

С. ДОРЕНКО:   Сами, сами, сами.

Д. КНОРРЕ: Сложились.

С. ДОРЕНКО: Сами, все само, всё сложилось само.  Да, сейчас Юрий Николаевич пытался признаться в каннибализме, Юрий Николаевич, Юрий Николаевич восхитительный. Юрий Николаевич прошу вас, выскажитесь.

СЛУШАТЕЛЬ: Каннибализм сейчас скрыт. Во время Бородинского боя  на одного нашего убитого генерала было 4 – 5 тысяч рядовых, низших офицеров. А сейчас на одного генерала 40 человек, то есть в 100 раз хуже отношение к людям стало.  Говоря о высшем командовании, и не говоря уже о простых людях.

С. ДОРЕНКО:  Наоборот, спасибо большое, Юрий Николаевич. Юрий Николаевич привёл данные, которые свидетельствуют ровно об обратном. И сделал, и сделал ровно обратный вывод, ты слышала, да? На одного генерала было убито 40 тысяч человек, а сейчас 40. То есть, он сделал,  4 тысячи, простите, то есть он сделал, ровно в 100 раз стала выше человеческая жизнь ценится. И он делает ровно обратный вывод, так странно, вы парадоксальны, вы парадоксальны, вам все можно. Мы вас любим. Давайте посмотрим, что у нас  с балами. Движение, смотрите, значит очень плохо на Волгоградке перед Текстильщиками, там авария  все держит, и подъезжать к Поклонке вы столкнётесь тоже, к Можайке, вы столкнётесь тоже с большими затыками. Проспект Мира стоит перед Елисеевской, но там ремонтные работы как будто обозначены. Ну вот 5 баллов обозначено, да, ничего так особенного.

Новости.

 

 

 

С. ДОРЕНКО: 10:06, вторник, 26 сентября, здравствуй великий город, здравствуйте все, это радио «Говорит Москва». Говорит Москва. Дарья Кнорре, ведущая этой программы.

Д. КНОРРЕ:  И Сергей Доренко.

С. ДОРЕНКО: 57,51 нормально всё там. Дело в том, что мы ждали, что он подорожает. Что рубль подорожает, что доллар чуть-чуть подопустится к рублю, что нефть поднималась, но как-то бесплодно нефть поднялась,  рубль не стал, вот что-то как-то.

Д. КНОРРЕ: Может быть, не успел?

С. ДОРЕНКО: Может быть, до него не дошло?  Нет, рубль у нас молодцом,  не захотел, не захотела расти вслед за нефтью. 68,10  мы видим по евро 57,51 57,51  по доллару 58,94 товарищи, 58,94 есть правда в жизни смерти, то есть, наоборот в жизни в мире, где что. Есть правда. Бог Россию любит,  мы русские, с нами нефть, правильно я кричу?

Д. КНОРРЕ: Так точно.

С. ДОРЕНКО: Мы русские, с нами  нефть.  Мне кажется, как-то так, не знаю, почти 59  куда ещё, чего хотеть, это прям вот  хорошо. 1 18 41, доллар вырос, 1 18 41 в паре, понимаешь, в чем дело? А рубль не захотел никуда расти.

Д. КНОРРЕ: Упрямый.

С. ДОРЕНКО: не верить в себя, не верит в себя рубль, Потому что его никто не верит, кроме меня. Bitcoin, нет, не буду bitcoin говорить,  Я не занимаюсь Bitcoin ребят,  посмотрите сами курс kursarub.com, договорились? Kursarub.com. Если мы говорим про преступников, расчленителей и каннибалов, то я хотел сказать про это самое, про христианское государство – террористическую организацию, запрещенную, а нет, она не запрещена ещё?

Д. КНОРРЕ: На всякий случай лучше сказать.

С. ДОРЕНКО: Христианское государство, давайте пусть  тоже скажем, запрещена на территории российской федерации. Почему этот вот лидер христианского государства оказывается Александр Калинин,  он давила на кинотеатра из-за проката фильма Алексея Учителя «Матильда»,  движимый вот этой вот искоркой, которую заронило в сердцах правильно Наталья Поклонская.

Д. КНОРРЕ:  Царебожники.

С. ДОРЕНКО: Мне один чувак, можно я скажу сейчас, да вы не один раз слышали, мне один чувак пишет в Твиттере в личку, нет, где-то он написал:  спасибо вам огромное, что заступились за русского царя. Я.

Д. КНОРРЕ: Ой, когда это вы заступились?

С. ДОРЕНКО: Ну я, всё время заступаюсь.

Д. КНОРРЕ: Как это у вас получилось заступиться за русского царя?

С. ДОРЕНКО: Я все время заступаюсь,  я так удивился сам, а потом подумал, что интеллектуальный уровень у людей же разный, понимаешь?

Д. КНОРРЕ: Да.

С. ДОРЕНКО: И они думают как бы в силу.

Д. КНОРРЕ: Они не поняли иронии вашей?

С. ДОРЕНКО: Извилины могут быть самой причудливой формы, и он подумал, что я, и он не пишет:  спасибо вам огромное, что заступились за. То есть я в хорошем авторитете у царебожцев. Я в хорошем авторитете, я лидер у царебожцев, практически, я оказывается, я заступаюсь за царя. Наташа Поклонская может погулять.

Д. КНОРРЕ: Вы себя обезопасили со всех сторон.

С. ДОРЕНКО: Совершенно верно, совершенно верно. Как это здорово и интересно, значит хорошо. Александр Калинин наш, один из наших, потому что я же теперь царебожец,  и всё это.

Д. КНОРРЕ: Брат.

С. ДОРЕНКО: Брат, да брат мой Александр Калинин,  он оказывается имеют судимость за убийство, разбой и подделку документов. Это же забавно всё-таки, а?

Д. КНОРРЕ: И скорее всего.

С. ДОРЕНКО: Он сын Николая II и Матильды Кшесинской. Нет?  А извините, простите, нет, не сын, он внук, нет, он вообще не родственник. Я пусть буду внук, договорились?

Д. КНОРРЕ: Ладно.

С. ДОРЕНКО: Всё. Хорошо, лидер движения христианского государства Святая Русь  Александр Калинин арестован из-за давления на кинотеатры проката, имеет судимость за убийство, он убивал или имеет судимость за убийство - это разные вещи, я не очень понимаю. Извините, убивал, так убивал. Значит, что он делал. Он делал убийство по части 2, 105-й убийство с отягчающими обстоятельствами,  конечно значит он убийца,  ну правильно я рассуждаю?

Д. КНОРРЕ: Да.  Конечно.

С. ДОРЕНКО: Да, но  в 2002-м году. Если он убивает 2002-м году, то это не считается уже давно, правильно, всем надоело  думать про это и ему самому тоже. Он сейчас думает, если бы я в тот день не пошёл бы туда-то.

Д. КНОРРЕ: Думаете, отмолил уже?

С. ДОРЕНКО: ну конечно, молил, он не молил ничего.  Всегда, ты знаешь любой преступник он думает, что я по себе знаю, если бы в этот день сел в самолёт и улетел в Париж, например, что я бы не был бы там бы, и никто ко мне не пристал бы, и все было бы хорошо, понимаешь? Поэтому человек как корректирует собственное прошлое, в сущности, вымарывает этот эпизод. То есть он как бы не убивал.  Вот не убивал и всё.

Д. КНОРРЕ: Ну да.

С. ДОРЕНКО: То есть он вообще был в Париже.  Он в этот день вообще был в Париже И всё. Вот это он помнит, и все, а вот это вот, что кто-то там убивал, этого он не помнит, вымарал. За столько лет, ну конечно, он прошел исправления. Хорошо. Значит, секундочку, у него убийство, разбой и подделка документов. Ну я думаю, что может быть он покажет, я думаю, что для христианства в этом нет проблемы.

Д. КНОРРЕ: Конечно, человек покаялся и все, согрешил привет.

С. ДОРЕНКО: Согрешил, покаялся, сама доктрина христианская доктрина, она предполагает покаяние, как принципиальный переход в веру и к пониманию. Покаяние самого зловещего человека, то есть самый зловещий человек может покаяться и точка. Правильно я понимаю доктрину?

Д. КНОРРЕ: Совершенно верно. Иван Грозный после своих пыток и убийств отмаливал да каждый раз, все время молился.

С. ДОРЕНКО: Не согрешишь, не покаешься.

Д. КНОРРЕ: Да разумеется.

С. ДОРЕНКО: Алло, здравствуйте, слушаю вас.

СЛУШАТЕЛЬ: Алло, здравствуйте Сергей, здравствуйте Даша.

С. ДОРЕНКО: Я правильно доктрину истолковываю или мне кажется, что?

Д. КНОРРЕ: Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Да, вы совершенно правильно ее и мы можем вспомнить, что даже Христос простил кающегося разбойника, которого рядом распинали на кресте.

С. ДОРЕНКО: Совершенно верно.

СЛУШАТЕЛЬ: Вот, но дело в том, что вот этот разбойник, его, к сожалению, не распяли, поэтому я  как-то сомневаюсь в его покаянии.

С. ДОРЕНКО: А этого не распяли, так распнут, распнут, распнут. А он сам, его собственная совесть распнёт его.

СЛУШАТЕЛЬ: Ну как бы сказать, надо вес-таки сотворить достойный плот покаяния и как-то Матильда н атакой плот не тянет.

С. ДОРЕНКО:  Нет, да?

СЛУШАТЕЛЬ: Не тянет, не тянет. Вот кстати, я хотел просто напомнить.

С. ДОРЕНКО:  Давайте.

СЛУШАЙТЕ: У Натальи Владимировны Полонской духовный отец, как говорят, тоже сидел 13 лет в Нижнем Тагиле, вот, он сейчас там в Среднеуральске каким-то отцом Сергием подрезается.

С. ДОРЕНКО:  Да, да, да, это мы знаем.

Д. КНОРРЕ: А вот отец Сергий, да.

С. ДОРЕНКО:  То есть они все, они все, они все отвергли путь греха, познав его.

СЛУШАТЕЛЬ: Да, но вот они как-то странно отвергли путь греха, обратившись в ересь, очень, очень странно. То есть это получается, что сатана, сатану изгоняет что ли получается так.

С. ДОРЕНКО: Я затрудняюсь уже, здесь пошла теология такого уровня, которая мне недоступна, спасибо вам огромное.

СЛУШАТЕЛЬ: Грех убийства человекоубийства, они замещают грехом ереси. Новости как-то совсем нехорошо.

С. ДОРЕНКО: Спасибо, что обратили наше внимание на это да спасибо, погнали дальше. Что ты хочешь про убийц опять?  Что же у нас сегодня вся программа убийцы, каннибалы,  убийцы, каннибалы.

Д. КНОРРЕ: Все, все не хочу.

С. ДОРЕНКО: Нужно хоть одного приличного человека найти, давайте найдём приличного человека. На выбор Меркушкин из Самары или папа Римский, кто тебе больше как приличный человек? Ну правда, у меня есть два.

Д. КНОРРЕ: Давайте Меркушкин.

С. ДОРЕНКО: Давайте Меркушкин или папа Римский, давайте обоих сейчас папа Римский, оказывается грешник, против него выступили.  Ну а что, он давно уже написал работаю, как вы знаете о любви, он написал Радость любви,  понимаешь? И.

Д. КНОРРЕ: А там что-то порочащие любовь или что?

С. ДОРЕНКО: Нет, радостью, наоборот, он сказал, что разведённые, вернее, вернее католики, которые обвенчались и сходили в ЗАГС, сходили в ЗАГС, то есть заключили гражданский брак, в ЗАГС и гражданский брак же? Значит, они обвенчались и заключили гражданский брак в ЗАГСе,  они если развелись, то могут вступить в новый гражданский брак, то есть снова сходить в ЗАГС и при этом идти на Причастие. А раньше нельзя было, раньше нельзя было, но Папа Римский разрешил,  потому что он сказал, что можно  любить дважды, не проблема, и написал о радости любви,  про это самый, про эту фигню.  Вот так дескать можно. И против него сейчас выступили обвинения,  25 страниц письмо, значит в котором 62 человека иерархи церкви, ну, один епископ и духовенство, сказали что Папа – еретик.  Папа – еретик и он, значит, последнее такое обращение было в 14-м веке, то есть с 14-ого века не писало духовенство папе, что он еретик, что он еретик, и что допускать до Причастия разведенок вот этих всех, значит, их нельзя, понятно?  Потому что они есть падшие. Только должна быть специальная булла Папы, что вот эта  конкретная разведенка разведена по церковным.

Д. КНОРРЕ: А папе просто лень каждому конкретно буллу.

С. ДОРЕНКО: Ему лень, идите в жопу, правильно говорит.

Д. КНОРРЕ:  можно сразу всех.

С. ДОРЕНКО: Папа говорит:  любите и всё, любите и всё, говорит, у нас в Аргентине вот так.

Д. КНОРРЕ: И радуйтесь.

С. ДОРЕНКО: У нас в Аргентине всегда так было как бы. Ну правда. Радость любви. Значит, его обвинили в том, что он еретик и грешник, папа,  ему пофиг я думаю, потому что это не высший клир, не высший клир церкви его обвинило, а так,  компания какая-то там, ямало-ненецкая республика какая-нибудь там, в каком-то смысле, в известном смысле, понятно, да? Меркушкин, что ты знаешь о Меркушкине

Д. КНОРРЕ: Не нашлось там какая-то Наталья Поклонская местная, которая бы выступила против папы, всё-таки видимо поддержали его.

С. ДОРЕНКО: Нет, там все мужчины, в основном, мужчины выступали против папы 62 мужчины.

Д. КНОРРЕ: Вот, и то духовенство.

С. ДОРЕНКО: Я про Меркушкина хотел сказать, какая разница, я сегодня на летучке спорил долго с Дашей, что всем плевать на Меркушкина, потому что, потому что никто не знает ни про какую Самару, потому что он не московский.

Д. КНОРРЕ: Да ладно, он прикольный.

С. ДОРЕНКО:  Отставка Меркушкина.

Д. КНОРРЕ: Вся пресса пишет сегодня про Меркушкина, вся пресса пишет про Меркушкина, Меркушкин будет заведовать финно-угорскими народами, весь интернет, тоже, и все интернет каналы пишут про Меркушкина. Скажи, пожалуйста, вам на Меркушкина плевать на его судьбу в особенности. Вам плевать на Меркушкина и на его судьбы. 134 21 35 – да, 134 21 36 – нет, он все-таки занимательный человек. Вам плевать на Меркушкина, и на его судьбу, и на его карьеру и на все, то с ним связано. Давайте просто эту тему, потому что Даша убеждена, что Меркушкин дико интересно. Его сняли из Самарской губернии. Единственное, что я про него знаю, что этот добрый человек ездил на мерседесе за 20 миллионов рублей, или за 22 миллиона рублей, в связи с тем, что он думал, что так лучше для его поясницы по-моему, что-то такое, да, может быть я путаю его с кем-то еще. Вам плевать на Меркушкина. Даша убедись же.

Д. КНОРРЕ: Он.

С. ДОРЕНКО:  Воззри Даша, вам плевать на Меркушкина, его судьбу, его карьеру.

Д. КНОРРЕ: Так, я отправила, да.

С. ДОРЕНКО: Напиши все подряд.

Д. КНОРРЕ: Я написала.

С. ДОРЕНКО: Вам наплевать на его судьбу, карьеру и всю хрень, которая с ним связано?

Д. КНОРРЕ: Это тоже писать?

С. ДОРЕНКО:  Да, всю хрень, которая с ним связана, наплевать на Меркушкина, Меркушкин ноль без палочки, был, есть и будет, никого не интересует Меркушкин, он интересует всех как клоун какой-то странный клоун и время от времени он выделывался как клоун, все, все больше ничего не интересно, понятно? Все. Остановились, остановились 90%. Он всем известен? Меркушкин?

Д. КНОРРЕ: Да своими высказываниями: пенсии у вас не будет, вообще, радуйтесь, что у вас есть пенсия.

 С. ДОРЕНКО:  Он такой фолк.

Д. КНОРРЕ: Да.

С. ДОРЕНКО: Я не знаю, я с ним не познакомился, Самарская область, чем она знаменита? Самарская область, кроме того, что там живет Дениска, который нам позванивает? Что там хорошего кроме жигулей, объясни мне, пожалуйста.

Д. КНОРРЕ: Вы рассказывали, что, вы про Самару же рассказывали.

С. ДОРЕНКО:  Про Саратов.

Д. КНОРРЕ: А да, про Саратов.

С. ДОРЕНКО: Я был в Саратове, Саратов совершенно другое место, Саратов лучше. В Саратове есть верблюды, в Саратове есть полураздетые девки в очень коротком, в очень коротких шортах, невыразимо коротких шортах и категорически коротких платьях таких, юбочках. В Саратове, Саратов уже, Саратов уже весь такой телесный, весь такой, Саратов весь такой непотребный. Весь такой как это сказать, материалистический,  материалистический.

Д. КНОРРЕ: А это большая глушь, чем Самара?

С. ДОРЕНКО: Саратов?

Д. КНОРРЕ: Саратов, да.

С. ДОРЕНКО: Во-первых, глушь все, включая Москву, для начала.

Д. КНОРРЕ: Нет.

С. ДОРЕНКО: Да.

Д. КНОРРЕ: Нет, не преувеличивайте.

С. ДОРЕНКО: Глушь все, да, да.

Д. КНОРРЕ: Ну не правда.

С. ДОРЕНКО: Нет, а где не глушь? А где не глушь? Скажите мне, где не глушь, скажите мне.

Д. КНОРРЕ: Европа по сравнению с Москвой – глушь.

С. ДОРЕНКО:  Значит, скажем так, за Садовым кольцом, начинается глушь, правильно, за Садовом кольцом. То есть ты живёшь в глуши, в Конькове, она живет в Конькове, товарищи.

Д. КНОРРЕ: Нет, Коньково – это остров, такой как Манхеттен, как Манхеттен.

С. ДОРЕНКО: Нет, глушь начинается за Садовым кольцом, просто я тебе расскажу, за Садовым кольцом, Есть еще люди, которые мнят себя как бы еще не глушью, например, так сказать, там какая-нибудь зоологическая улица, на самом деле, тоже сраная глушь, просто сразу говорю, глушь.

Д. КНОРРЕ: А Зоологическая уже за Садовым?

С. ДОРЕНКО: Глушь, самая ужасная, какая только возможно глушь, понятно, глушь, все это глушь. За Садовым кольцом начинается глушь, хорошо, дальше, Саратов и Самара в этом смысле равная глушь, равна глушь, понятно? Равна отстой, но Самара, Самара, она такая чахоточная, чахоточно малокровная еще, а Саратов уже очень мясницкий, он  там уже как сказать витамин. В Саратове витамин, вот что я хочу сказать, я хочу похвалить Саратов, Саратов восхитительно витаминизированный город. Он такая же окаянная глушь, но там уже чувствуется запах мяса, понимаешь, мясо, во всем мясо, девка, девка пошла, девка. Саратов я в этом смысле сравнивают с Киевом. Киев Саратов в смысле непотребства примерно равны.

Д. КНОРРЕ: В Киеве очень красивые девушки.

С. ДОРЕНКО: И тоже, тоже кричащие эксгибиционистки. Каждая киевская девушка больше всего на свете боится, что она пройдёт, а ты не заметишь.  Поэтому она делает так, чтобы ты заметим, просто все равно должен заметить, к этому моменту, она, может быть, даже снимет платье. Ты не можешь мне заметить, понятно да? Мне вот мне кажется Саратов и Киев где-то в этом смысле очень похожи.  Так что плевать на Киев и на Саратов сразу просто.

Д. КНОРРЕ: Результаты голосования повторить.

С. ДОРЕНКО:  Меркушкин, вам плевать на Меркушкина, его жизнь, карьеру и прочую хрень, которая с ним связана  90% - это очень хорошо,  90% плевать.  10% мне плевать, нет, не плевать. Что мне, из Саратова что ли звонят? Нет, не будем, не будем отвечать, товарищи, про вас все известно.  Вы – это витамин, солнце, верблюды и девки. Приветствуем Саратов, видишь, Саратов или Самара, всё время впутаю кого приветствую, видите, среди вас не трудно запутаться, потому что вы все время называетесь на одинаково практически.  Саратов, Самара фиг отличишь, ну правда. Волгоград боле менее понятно, Волгоград.  Волгоград отличается от Саратова тем, что он голодный, несчастный, весь заброшенный такой знаешь занюханный такой.  Вот ты знаешь можно я скажу,  завидую Саратова, я же волгоградец, я жил на улице Ткачёва 9.

Д. КНОРРЕ: Я почти выучила вес ваши, все ваши пункты пребывания.

С. ДОРЕНКО: Я волгоградец, сейчас быстро скажу и все, я жил на Ткачёва 9, ходил через железную дорогу в школу у планетария,  там у планетария школа.  Но а поначалу я жил на площади чекистов, но это не имеет значения, в военной общаге.  Ну довольно долго мы жили, месяцев восемь, а потом, значит, переехали на Ткачёва 9,  когда дом построили.  Ну хорошо, значит Волгоград, он всегда как тебе сказать, это город славы и город несчастья, потому что Волгограду не везёт, начальство, они все время идиоты там  как бы хронический просто Волгоград всегда обязательно возглавляется идиотом.  Ну я имею в виду область, область Волгоградскую всегда обязательно карьерист, подонок и идиот одновременно в Волгограде, я не знаю почему. Значит, мы жили на реке, я не знаю, как-то так случайно происходит, но хронически значит, мы жили на реке, а для ухи мы покупали сайру в банках, сайру в банках из неё варили уху. Ни одной рыбы никогда не было в продаже.

Д. КНОРРЕ: Кстати, очень вкусно.

С. ДОРЕНКО: Ни одной рыбы, ни разу в жизни не было в продаже, понятно, да? Голодный город, ни мяса, ни рыбы, ни хрена вообще просто.  Голодный город, полный сволочизм, паскудство, карьеристы и подонки во главе области. Ну так было, я не знаю, сейчас, наверное,  поменялось. Ну я не думаю.

Д. КНОРРЕ: Симпатичный город вроде по картинкам.

С. ДОРЕНКО: Нет, ужасный город, приезжаешь, пластиковые бутылки валяются повсюду на пляже. Я тебе серьезно говорю.

Д. КНОРРЕ: Так это у нас везде, к сожалению.

С. ДОРЕНКО: Нет, все в пластиковых бутылках. Прямо какой-то магнит, какой-то все время все ущербное, всего обхарканное,  всё какое-то, все время, понимаешь, ужасное,  ужасный город. Волгоград – это город,  который приятно наблюдать с самолёта, с высоты 2 км.  Волгоград, если ты наблюдаешь с самолёта с высоты 2 км – это обалденный город, а так, это ад на земле. Приезжаем в красногвардейский район Волгограда,  откуда Миша Осокин родом, в  красногвардейский приезжай, если уйдёшь жива,  тебе не накостыляют по роже,  я тебе серьезно говорю, я, например, никогда, я боялся ездить в красногвардейский район. Я боялся, я из центра был, зачем мне это надо, убьют или ещё что-нибудь, понимаешь, нет, страшный город,  страшный и нелюбимый, нелюбимый руководителями Волгоград.  Сегодня ненавидят его руководители.  Хорошо, вот мы проехались, экскурсия подходит к концу, приближаемся к Астрахани.  Астрахань – страшный, чудовищный город.

Д. КНОРРЕ: Как, подождите, у нас из Астрахани Катя Родина.

С. ДОРЕНКО: Значит, видишь, она уехала оттуда, она уехала оттуда.

Д. КНОРРЕ:  Она выкладывает очень классные фотографии, симпатичные.

С. ДОРЕНКО: Страшный очень город, с конца июня идёт гнус, гнус,  который выедает астраханца до печенок, понятно, да? Город, где южане в силу гиперпопуляции, южане, соседи, соседние южные республики, в силу перенаселённости, переселяются в Астрахань. Поэтому этот город уже до известной степени не волжский, а скорее, так сказать, он с берегов других рек, Терек, напоминает реку Терек, Волгу в Астрахани, потому что там уже, ну,  действительно национальный состав сильно меняется, и ты волжский город там уже с трудом найдёшь. Ну там с руководством тоже не везёт.  Руководство Астрахани не везёт.

Д. КНОРРЕ: А кому везёт-то, Господи?

С. ДОРЕНКО: Никому не везёт.  Ну я, я, нет Москве везёт, например, пожалуйста, давайте лизнем. Слушай, нет, ну правда, России везёт, Москве везёт,  нормально?  А Астрахани не везёт.  Я встречал премьер-министра в белых тапочках, у него вид классического идиота.  Премьер-министр правительства астраханской области встречал меня.

Д. КНОРРЕ: Которые из отеля?

С. ДОРЕНКО: Я приезжал в 2009-м году в августе, меня встречал премьер-министр,  он был, он имел вид классического идиота.

Д. КНОРРЕ: В чёрном костюме?

С. ДОРЕНКО: Он имел вид классического идиота в белых тапочках, понимаешь? Он сказал мне: мы накрыли вам обед приветственный, Сергей Леонидович,  мы вас хотим приветствовать в нашей астраханской области.  Понятно?  Слышишь меня, слышишь меня, слышишь меня?  Подожди, подожди, подожди, подожди. А завтра подошел ко мне хозяин гостиницы и сказал: так я счет-то кто оплатит?  Я говорю: Сколько? Он говорит: 15 тысяч. Это тогда 15 тысяч было, по тем ценам 9-ого года.  15 тысяч - он говорит,  или я сейчас не помню, и говорит: а рыбу я могу вам завернуть с собой,  там, говорит, недоеденная есть рыба, ну соленая, я, говорит, вам заверну с собой.  Я говорю: хорошо, пусть будет. Он говорит: и курицу там какую-то заверну.  Курица нет, не надо,  только рыбу заверните. То есть мне был приветственный обед от имени правительства астраханской области,  за который я же и заплатил.  Абсолютные подонки, ну как это можно, как это можно терпеть это правительство? Я умоляю. Понимаешь, вот мы проехались по Волге, давайте, а вверх по Волге не поедем, ну её нафиг, мы рискуем там что-нибудь.

Д. КНОРРЕ: Почему, там классные города, кстати.

С. ДОРЕНКО:  Да? Вот поэтому мы не будем говорить про них, потому что мы надеемся их ещё навестить. Сегодня может быть чуть-чуть мрачнее в программе, чем обычно.  29 минут, ку-ку, мы не можем начать новую тему.  Мы не можем начать, я, у меня очень интересные, всякие смешные вещи есть  про наркотики, про сон два часа в сутки.  А что там с наркотиками?  Я забыл.  А, наркотики в Петербурге. Значит, про Порошенко у меня есть, про выезд банкиров у меня есть прекрасная  идея, не выпускать банкиров за рубеж, мне кажется правильно,  приковать их к батарее всех паскуды.

Д. КНОРРЕ: Разорившихся банкиров?

С. ДОРЕНКО: Всех, почему, он любой, в латентной форме, разорившийся.  Смотришь на банкира, щеки лопаются, а завтра он уже разорившийся, понимаешь?

Д. КНОРРЕ: Как факт.

С. ДОРЕНКО: Диалектика, понимаешь?  Ну он сразу его приковать к батарее, у нас много, и сероводород, сероводород.

Д. КНОРРЕ: В Балашихе.

С. ДОРЕНКО: В Балашихе, про сероводород, если позволите, я после новостей расскажу, договорились?  Хорошо.

 

 

 

С. ДОРЕНКО: Сейчас в редакции мне сказали, что Даша не уходит, Даша останется и в час дня сегодня, то есть через два часа после окончания программы Даша расскажет о своем путешествии на Алтай в программе  «Своими ногами».  Я, позвольте сказать, Алтай, Алтай хорошо, а почему не про Францию?

Д. КНОРРЕ: А про Францию в другой раз,  все не уложить в одну программу.

С. ДОРЕНКО: А, значит сейчас, сегодня ты останешься и будешь своими ногами рассказывать об Алтае, а через неделю, ну или когда бы там ни было или когда-то ты расскажешь о Франции?

Д. КНОРРЕ: Да, надеюсь.

С. ДОРЕНКО: И ты не говорила по-французски?

Д. КНОРРЕ: Нет, не говорила, исключительно по-английски, они выучили английский – это странно. Я знаю одну фразу.

С. ДОРЕНКО: Я оставлял как-то, ну это было очень давно, и мне кажется я когда-то об этом рассказывал, я оставлял как-то своего оператора, мы приехали в Брюссель, в НАТО с оператором и потом, они, а Грачев должен был, министр обороны Российской Федерации должен был прилететь в Париж.  Ну я так сказать оставил своего оператора без визы, я проник без визы. Тогда нужна была виза. Мы без визы проникли во Францию на арендованной машине и оставили его близ дома инвалидов, там дома инвалидов в квартале, там, где живут Валери. Мы оставили Михалыча, Михалычу сказали, Михалыч, наслаждайся, у тебя сутки, мы поехали назад в Брюссель, потому что у нас самолёт из Брюсселя с бугром, бугор – это был наш монтажер бугор, кличка бугор. Мы с Бугром  поехали, значит, а ты Михалыч здесь кайфуй пока.  Вот у тебя так сказать Марсово поле, всё, вперёд. Вот, а он говорит: Серёг, я не говорю по-французски. Я ему говорю: Михалыч, а ты тогда по-английски. Он говорит: А я, Серёг, по-английски-то тоже не говорю. Я говорю: а как ты интересно заграницу поперся, ни по-каковски не говоря? Он говорит: ну вот так вот. Я – говорит, даже не знаю, как мне позавтракать завтра утром. Я то говорит, ладно, ужин пропущу, на завтрак –то он же включается?  Я говорю: Михалыч, я тебя научу жить во Франции. Я говорю: спускаешься на первый этаж в фойе,  французское слово, кстати говоря, фойе,  лобби можно по-английски сказать хорошо. Значит, в фойе, и нюхаешь запах, и они тебя куда-то сами толкнут.  Куда-то, ты не хочешь, вот так вот. Нет, нет, нет. Ты спускаешься молча.

Д. КНОРРЕ: Нет, они потом уже подхватывают.

С. ДОРЕНКО: да, да, да, а ты потом спускаешься, это значит где завтрак по-французски?  Я говорю: так по-французски и делается вопрос где завтрак? Они тебя куда-то толкать в спину, ты идёшь, там берёшь самую большую тарелку и на накладываешь себе.  Если видишь.

Д. КНОРРЕ: Молча причём.

С. ДОРЕНКО: Молча, все молча.  Если ты видишь, что на тебя смотрят неодобрительно, говоришь (по-французски).

Д. КНОРРЕ:  Это всё объясняет.

С. ДОРЕНКО: Говоришь с вызовом, говоришь с вызовом. Вот так с вызовом je suis Rus.

Д. КНОРРЕ: И вот так вот немножко повернувшись боком так.

С. ДОРЕНКО: Да, но с вызовом: я русский, я русский. Да, я русский, то есть это очень строго надо говорить, строго, неумолимо,  неумолимо.  Значит, я говорю, и продолжаешь, продолжаешь ровно в таком же духе. Если ты видишь, что тебя хватают за руки, уже хватают за руки или где-то преграждают путь, тебе следующая фраза (по-французски),  Россия - сибирская страна. Просто говоришь от балды и все, вот тебя хватают за руки на завтраке и ты говоришь: (по-французски),  вторая фраза. Если ты, говорю, видишь, что входит полиция или ты видишь, что хватаются за телефон, и начинают звонить в полицию, ну ты видишь, что дело пахнет керосином, плохо ты должен развернуться, ну напихать в карманы этих круассанов заранее,  ты должен развернуться гордо и  не сказать: (по-французски)  и уйти ну. Здесь пахнет говном и уйти. Но бери круассаны заранее, потому что если ты скажешь здесь пахнет говном развернешься и уйдёшь, а круассаны останутся на тарелке - это будет очень глупо С твоей стороны, очень глупо. Это я говорю, разворачивайся и вот я тебе клянусь, человек с этими тремя фразами жил во Франции, жил во Франции.

Д. КНОРРЕ: несколько лет?

С. ДОРЕНКО: нет сутки, сутки, сутки, сутки. 

Д. КНОРРЕ: Я знаю (по-французски) – эта фраза из песни Эдит Пиаф.

С. ДОРЕНКО:  А я ещё говорю всем так: (по-французски). Вот это Франция тоже очень любит, это очень любит, хорошо, давайте вернёмся из здесь пахнет говном, в Балашиху, где.

Д. КНОРРЕ: А там чем пахнет?

С. ДОРЕНКО:   А там пахнет, послушайте, сероводорода в Балашихе в 625 раз больше, чем в среднем по стране. Слушайте, как они, как они достигли показателей? Сероводород в Балашихе, товарищи. Росприроднадзор зафиксировал превышение ПДК – это значит в среднем по стране воняет как-то в единицу, в единицу воняет в среднем по стране сероводородом, а в Балашихе в 625 раз сильнее, вот дела. Так они прикурить не могут,  если они зажигалкой чиркнут, у них взорвётся все.  Сероводород же взрывается, я видел из фильмов тупой и ещё тупее,  там зажигалку к заднице он подносит, и пукает.

Д. КНОРРЕ: Да, это не только там. Сероводород пахнет тухлыми яйцами,  как по-французски будет тухлые яйца?  Спрашивает Александр.

С. ДОРЕНКО:  Не знаю. Слушайте, значит в 625 раз. 

 

 

С. ДОРЕНКО:  Слушай, экологи между тем указывают, станции всяко мониторят.  Я не понимаю, что они жалуются,  чего они жалуются? Они же живы все.

Д. КНОРРЕ: Они живы, привыкли.

С. ДОРЕНКО:    Балашиха, позвоните, пожалуйста.

Д. КНОРРЕ: Если их отвезти в чистое место, у них будет синдром отмены, им будет плохо.

С. ДОРЕНКО:   Они метнуться назад. Балашиха позвоните 73 73 948, мы считаем, что вы привыкли, вы прижились,  вы принюхались, хватит, хватит, нервы нам портить всем,  зачем вы портите нервы? 73 73 948. Алло, здравствуйте, слушаю вас.

СЛУШАТЕЛЬ: Сергей, добрый вечер.

С. ДОРЕНКО:   Вечер, хорошо это у вас от сероводорода, это у вас от сероводорода.

СЛУШАТЕЛЬ: Дом был, дом было 1 км как когда там, денег стоит 1 миллион долларов, продал его за 25. Пахнут, там дело в том, и объясню, почему в Балашихе сероводород, Там нет власти государственной или нет планы развития городского округа, поэтому кругом строятся свалочки.

С. ДОРЕНКО:   Да, и они пахнут. Но разве нет пользы все равно, извините, но я сейчас говорю серьезно, ничего, падает давление, во-первых, кто гипертоники, им полезно в Балашиху заехать. Я сейчас не шучу, ну правда.

СЛУШАТЕЛЬ: Я сейчас в машине нахожусь, тут просто пространство такой скученное.

С. ДОРЕНКО:   Да? Я, если позвольте, расскажу вам о пользе сероводорода.  Я серьезно изучал тему, вы знаете, я фундаментально готовлюсь к программе. Я сегодня прочитал Википедию, главный источник, значит, сероводород Википедия, ну послушайте, серьезно. Все равно сернистый водород, сульфид водорода,  дигидросульфид, бесцветный газ со сладковатым вкусом, имеющий запах протухших куриных яиц. Бинарное химическое соединение ну и так далее.  То есть это прекрасная, прекрасная природная вещь, она находится в природе, в составе попутных нефтяных газов, природного газа, вулканического газа.

Д. КНОРРЕ: Вулканического, конечно, больше даже наверно.

С. ДОРЕНКО:  Чёрное море, все Чёрное море и есть сероводород.  Море сероводорода от глубины 150 – 200 м содержит моря сероводорода. Я был рождён в сероводороде на Чёрном море в Керчи, правильно? Это сероводород практически, ну вот. Значит дальше, в кишечных газах человека, животных очень много сероводорода прекрасного. Чем, чем он хорош? Чем он хорош? Он хорош тем, что лечит высокое давление, но если у тебя высокое давление,  Я серьезно сейчас говорю, он подобен азоту,  сейчас попробуй отнестись серьезно. Есть сосудистая сеть в человеке сосуды, ну, кровеносная,  сосуды, правильно? Значит, если применить азот или углекислый газ  к сосудистой сети,  азот это знаешь что?  Это вот это вот средство, которое под язык кладут, Господи, как же оно называется?

Д. КНОРРЕ: Азотом прижигают бородавки, я знаю.

С. ДОРЕНКО:  Да нет, бородавки сами по себе.  А это вот которое под язык кладут, чтобы давление.

Д. КНОРРЕ: А я поняла, Капотен?

С. ДОРЕНКО:  Нет, не Капотен.

Д. КНОРРЕ: Нитроглицерин – Это от сердца.

С. ДОРЕНКО:  Нитроглицерин, спасибо большое. Нитроглицерин, спасибо огромное, конечно, нитроглицерин. Значит вот спасибо большое, это Владислав написал это нитроглицерин. Теперь слушайте, это нитроглицерин, он дает быстро как бы азот в кровь.  И сосуды расширяются.  Настолько сильно, что сердце начинает биться чаще, чтобы обеспечить повышенную, чтобы не так сильно падало давление, понимаете? Вот, примерно так же действует сероводород оказывается.  Сосуды расширяются, может быть наша скромность всегдашняя, и мы не будем говорить ничего не скромного, но расширение, местное расширение кровеносных сосудов, способствует также в некоторых вопросах, интересантами в которых могут выступить также мужчины. Понимаете, то есть они расширяют, расширяют, местно расширяют сосуды. Сыровато Наташа, то есть в Балашихе.

Д. КНОРРЕ: Люди  заинтересованные в общем.

С. ДОРЕНКО:     В Балашихе должны быть.

Д. КНОРРЕ: Экологическая обстановка.

С. ДОРЕНКО:   Все нехорошо, нельзя сероводород тогда вот я говорю, вот я рассказываю польза и вред, сейчас просто прочитаю пункты,  что содержит сероводород. Сейчас я приду, извините, пожалуйста, смотрите, снижает артериальное давление,  улучшает углеводный обмен, это всё в Балашихе, снижают уровень холестерина в крови, то есть они забесплатно живут в лучшем месте на земле эти балашихинцы, недовольные притом специально бузят, специально, чтобы мы туда не ездили.  Нормализует функции щитовидной железы,  надпочечников, гипофиза,  благотворно влияют на вегетативную центральную нервную систему, в паре с углекислотой, вот озаботьтесь, чтобы в Балашихе  кислота ещё было повсюду.  Кислород не нужен, кислород не нужен. Помогает в борьбе с заболеваниями желудочно-кишечного тракта,  устраняет некоторые кожные заболевания, пожалуйста, оказывает помощь в излечении болезни сердечно-сосудистой системы.

Д. КНОРРЕ: В общем-то от всего, улучшает зрение, слух.

С. ДОРЕНКО:   Зрение, слух и потенцию.

Д. КНОРРЕ: Нельзя, нельзя только смотри при том жить в Балашихе.  При некоторых формах туберкулёза, дальше гипотериозе, потому что сероводород, он, если у тебя слишком активная железа, то есть щитовидка, то в Балашихе лучше не жить. А при гипотиреозе,  наоборот лучше жить и, понятно?  И при гипотонии, с  пониженным давлением там лучше не жить. Всем остальным надо ехать в Балашиху. Я лично займусь переездом в Балашиху.  Ну почему, у меня чуть-чуть гипертония, есть же давленице. Вот хорошо, вместо того, чтобы тратиться на таблетки, кровно заработанные денежки, зарплату перетаскивать, я перетаскиваю в Риглу свою зарплату, сколько можно, надо переехать в Балашиху и жить спокойно, не тужить. Вот это будет нормально тогда ,  звонят недовольные, алло, здравствуйте. Неблагодарные, здравствуйте, здравствуйте. Скажите пожалуйста, вы не могли бы Дмитрий, я вижу ваш номер 04,  вы не могли бы пожалуйста перезвоните, а то хрипит сильно? Перенаберите нас, а? Не пойму, то ли он согласился с нашим предложением, то ли нет.  Номер на 104 Дмитрий,  надо мне  выловить его. Дмитрий на 104, перезвоните, пожалуйста, добрый Дмитрий, очень тебя, очень. Дмитрий на 104,  нет, нет, не звонит,  я чищу, чищу отчаянно.  Вот он, потом Дмитрий, Тихонечко сейчас раз, Дмитрий, слушаю вас.

СЛУШАТЕЛЬ: Алло здравствуйте.

С. ДОРЕНКО:  Вот теперь хорошо, спасибо, спасибо вам большое, что перезвонили.

СЛУШАТЕЛЬ: но все равно, мне очень хорошо слышно.

С. ДОРЕНКО: Вы меня не слышите - это нормально, меня никто не слышит, потому что так работают телефоны в новой студии,  главное, что я вас слышу.

СЛУШАТЕЛЬ: А, ну прекрасно, ну собственно живу я в Балашихе, угораздило, хотя сам я из Москвы, родился и вырос. Но городок так себе я вам скажу, вот.  Правда никакого сероводорода, я вам скажу, я здесь не ощущаю. Я живу в старом городе, хоть и в новой застройке, но самая большая проблема здесь вовсе не сероводород, а дороги. Выбраться отсюда практически невозможно.  Сейчас вот на Горьковский вроде достраивают развязку, Щелковское шоссе это что-то чудовищное.

С. ДОРЕНКО:  То есть наговор, наговаривают на Балашиху, наговаривают.

Д. КНОРРЕ: Может быть вы принюхались просто уже? Не чувствуете?

С. ДОРЕНКО:  Да он принюхался, принюхался,  конечно, конечно, они приехали и все, они не слышат другого запаха.

Д. КНОРРЕ: Не могут, потому что дороги.

С. ДОРЕНКО:  Ребята, ребята, ничего не поделаешь, вы там в сероводороде своем.  Видишь голоса  спокойные.  Добрый вечер, голоса спокойные,  они сероводородная цивилизация какая-то отдельная, давление понижено, потенция хорошая, сердечно-сосудистых нет, считай, что они все время пьют этот самый, нитроглицерин, они всё время пьют нитроглицерин фактически по воздействию, товарищи, понимаете?  Азот, азот на сероводород действуй примерно одинаково, счастливые люди по-настоящему, да, счастливые люди, конечно. Есть такая тема РАН российская академия наук,  там есть три кандидата, за ними стоят, ой мы боимся сказать.

Д. КНОРРЕ: Главное, что три фаворита, который был ещё в начале этой гонки Хохлов,  если не ошибаюсь, его сняли без объяснения причин, вот, теперь осталось три, за которыми, за спинами которых как говорят стоят какие-то там крупные.

С. ДОРЕНКО:   Кто-то из академиков, у тебя есть знакомые?

Д. КНОРРЕ:  Есть конечно.

С. ДОРЕНКО: Ну, конечно, есть. Я объясню почему Даша так говорит и почему действительно есть, Даша училась в Академии наук, высшее образование получала, как это называется?

Д. КНОРРЕ: Там университет при академии наук.

С. ДОРЕНКО: Университет при академии наук, да, гуманитарный.

Д. КНОРРЕ: Да, гуманитарный, и тамже аспирантура.

С. ДОРЕНКО: А он что находится вот здесь на Гагарина?

Д. КНОРРЕ: Да, но исторический факультет да,  там находится.

С. ДОРЕНКО: Что ты говоришь, как удобно.

Д. КНОРРЕ: А мы учились соответственно.

С. ДОРЕНКО: Товарищи, как удобно.

Д. КНОРРЕ: Каждый  факультет приписан к институту.

С. ДОРЕНКО: К своему?

Д. КНОРРЕ: Да.  

С. ДОРЕНКО:  Как это удобно, как это прелестно.

Д. КНОРРЕ: Философии, факультет философии.

С. ДОРЕНКО: Послушайте, действительно  это же как удобно, это ехать по якиманке, потом по Ленинскому вместо того, чтобы умереть на третье кольцо чуть-чуть правее дырочка такая, она ведёт.  Как очень правильно всё устроено.

Д. КНОРРЕ: Парковочка.

С. ДОРЕНКО:  Может быть нам стоит туда тоже, я имею в виду.

Д. КНОРРЕ: Студию?

С. ДОРЕНКО:    да нет, но я просто думаю о детях, может быть их туда пристроить.  Значит,  И там она училась, и там академики вокруг так и шныряли, так и шныряли.

Д. КНОРРЕ: Да.

С. ДОРЕНКО:    И ты их поэтому знаешь, объясни, пожалуйста, это абсолютно безнравственное учреждение.

Д. КНОРРЕ: Неправда, у нас передовой институт, институт всеобщей истории Российской академии наук, учебники пишут новые, между прочим. Да, по истории.

С. ДОРЕНКО:    А сами академики старики?

Д. КНОРРЕ: Неправда, вот наш академик Чубарьян, который был  директором института долгое время, сейчас нет.  Ну только благодаря ему всё держится, и все гранты и всё.

С. ДОРЕНКО:  Да я тебе сказать, слышу, можно, когда мы слышим о науке, мы слышим о британских учёных.

Д. КНОРРЕ: Да есть такое.

С. ДОРЕНКО:    Ну вот я – обычный русский человек, обычный я вот я, обычный русский человек, простецкий керченский парнишка, да. Когда я слышу о науке, я сейчас расскажу, когда я читаю о британских ученых , которые разработали что-нибудь, они могут быть индийские ученные, ну всегда англо-саксонские какие-то и так далее, какую-то ахинею, и второе, когда я слыша на Нобелиата, на нобелиата награждаются и там всякие премии по математике. Никогда, то есть наша академия наук существует, и то есть дальше, и когда это вот наука, это наука, да. Значит, а я слышу о Русской академии наук, всегда это склоки, никогда наука, я никогда не слышал о науке.

Д. КНОРРЕ: Но это к склокам не между ученными, понимаете, это склока за имущество академии наук, как правило, которым теперь распоряжается ФАНО, и которое распределяет теперь гранты и какие-то свои критерии, которые совершенно невозможно подвести под научный проект. У вас проект есть, а вы должны его загнать, его точнее одобрение вы должны знать под определённые рамки, объяснить это невозможно, ну особенно в гуманитарных науках разумеется.

С. ДОРЕНКО:     Ну как бы науки нет.

Д. КНОРРЕ: НУ как бы нету, да.

С. ДОРЕНКО:    Давай скажем так, в медийном поле, я, извините пожалуйста, товарищи ученые, доценты с кандидатами, значит, запутались вы в опытах. Скажите, существует две, в медийном поле, в медийном поле существует как бы две науки, две науки, одна из них малопристойная, которая называется британские ученые, она малопристойная. Особенно последние изыскания, вот это ты мне докинула сегодня, когда

Д. КНОРРЕ: Про сон?

С. ДОРЕНКО: Через тысячу лет. Через тысячу лет закончится цивилизация, ну вот это все, ерунда всякая, В американских университетах провели исследования, тупо подходила девушка, ну она  ученый, девушка учёный, она говорила мужчинам, что она хочет секса, ну наедине,  на дорожке где-то на тропинке, в кафе, неважно, просто я хочу секса с вами,  прямо сейчас, знаешь сколько согласились?

Д. КНОРРЕ: Все?

С. ДОРЕНКО: 65%, 65% сказали да. Во Франции,  такой же опыт, сказали, 83% сказали да, готовы, хорошо, вот, независимо от статуса, они женаты, не женаты, не имеет значения, то есть да, пошли и все.  А наоборот не работает, девушки не согласны, не согласны.

Д. КНОРРЕ: Конечно. Можно было  и без исследований это сделать.

С. ДОРЕНКО:  Ну это все коварство, женское коварство.  Учёные такие, есть учёные нобелиаты, какие-то  великие там люди, Илон Маск собирает там каких-то учёных, учёные, они либо творят там что-то в Канаде, либо в соединенных штатах.

Д. КНОРРЕ: Ну потому что там есть деньги, все же объяснимо.

С. ДОРЕНКО:    либо они творят в  Голландии либо они склочничают в России.

Д. КНОРРЕ: Они склочничают в России, у науки нет денег, но это, это настолько очевидно, потому что эти умы, либо как вы правильно сказали, уезжают в Америку и там прекрасно работают не потому что там какие-то условия климата.

С. ДОРЕНКО:   Даш, а почему нет денег? Почему не денег?

Д. КНОРРЕ: Ну потому что не дают денег.

С. ДОРЕНКО:     Не дают, значит, они плохие.

Д. КНОРРЕ: Неправда, ну как плохие, как плохие, почему они плохие, они здесь плохие, приезжают туда сразу хорошими становится?

С. ДОРЕНКО:     Ну не все же приезжают туда, приезжают лучшие.

Д. КНОРРЕ: Нет, не лучше, не лучше.

С. ДОРЕНКО:     Не лучшие?

Д. КНОРРЕ: Просто у кого-то не возможности, кого-то держит семья,  кого-то  держат дети, нет возможности, ну, у кого-то нет связи, просто так туда не уедешь, это ещё тоже надо попасть, грант опять же получить какой-то. Язык знать опять же.

С. ДОРЕНКО:    Я сейчас говорю об ощущениях, я не пытаюсь опять же, поймите, я говорю об ощущениях, Даш, я не знаю, я говорю сейчас об ощущениях человека, который просто в медийном поле. Я в мейдином поле, я не знаю никого.

Д. КНОРРЕ: Антипиар жуткий, антипиар жуткий в СМИ.

С. ДОРЕНКО: У меня есть ощущение, просто я говорю решение, оно не интеллектуальное, оно просто ощущение. Есть ощущение, что русская наука  - это ноющая, постоянно ноющие неудачники, которые вымаливают какую-то корку себе хлеба.

Д. КНОРРЕ: Вы понимаете, как то унизительно?

С. ДОРЕНКО:   Это так и есть.

Д. КНОРРЕ: Нет, не корку хлеба, а дайте денег.

С. ДОРЕНКО:   На науку.

Д. КНОРРЕ: НА науку.

С. ДОРЕНКО:    А если она никому не нужна?

Д. КНОРРЕ: Как не нужна?

С. ДОРЕНКО:     Ну не нужна она. Ну не нужна. Не нудна. То , что они хотели, а если бы она была нужна, то за ними очередь стояла бы из денег. Ну это так, понимаешь, ну это так.

Д. КНОРРЕ: Этот парадокс мне не понятен.

С. ДОРЕНКО:     Ну это же очень понятно. Очень понятно, очень понятно.

Д. КНОРРЕ: Мне не понятно.

С. ДОРЕНКО: Значит, они говорят, на нас не обращают внимания, значит они негодяи. На вас не обращают внимания,  значит, вы никому не нужны, все очень просто.

Д. КНОРРЕ: Деньги есть, они просто не доходят до адресата, совершенно точно все распиливается.

С. ДОРЕНКО:    Даш, Даш, Даш, Значит, они никому не нужны. Их не зовут танцевать, потому что они никому не нужны. Тебе по-девичьи должно быть понятно. Вот стоят они, стоят и ждут, что их позовут танцевать, а их не зовут. Они говорят, значит, они подонки. Нет не подонки, значит, они гомосексуалисты, нет , не гомосексуалисты. Значит, вы просто никому не нужны, вы просто никому не нужны, вот и все. Которые нужны, Их зовут танцевать, да Даша, да Даша.

Д. КНОРРЕ: Всех зову, просто кто-то, кстати, кто-то еще остаётся из принципа и пытается и пытается здесь что-то сделать, я знаю таких людей лично.

С. ДОРЕНКО:     Кто нужны, того зовут, Даш.

Д. КНОРРЕ: Да, они не едут, отказываются и остаются тут их принципа.

С. ДОРЕНКО:    Из принципа, они из принципа стреляют себе в ногу, они говорят.

Д. КНОРРЕ: Они пытаются на своем уровне изменить систему.  

С. ДОРЕНКО:    Ну это бессмысленно.

Д. КНОРРЕ: Да, в  общем.

С. ДОРЕНКО:   Я тебе объясню, систему делают не ученые, то есть как они. как ученные могут изменить систему.  

Д. КНОРРЕ: Дак не ученые  виноваты в этом.

С. ДОРЕНКО: Цивилизационная востребованность нулевая, нулевая. цивилизационной нет востребованности, собственно  они никому не нужны, вот и вес весь разговор, понимаешь, как бы они не нужны просто.

Д. КНОРРЕ: Это не проблем ученных.

С. ДОРЕНКО: Давайте дальше слушать про науку, про выборы в Академии наук. Просто мы знаем, что существует три вида ученных. Первое – британские ученые, вторая – нобелиаты, они иногда бывают русские, но всегда уехавшие из России, и значит, третьи – ноющие лузеры, это русская наука, ноющие лузеры, которые не догадались уезжать никуда, а тут они ходят, ноют, что-то канючат, склочничают, какие-то странные люди вот и все. В движении. 5 баллов, ребят, долго рассказывать не буду, в центре Москворецкой очень плохая набережная, и кстати говоря, серьезно Новый Арбат загружен и Знаменка, очень тяжело. Мы пойдем и проживем его, этот вторник, 26 сентября.