О.ДАНИЛЕВИЧ: Екатерина Звягинцева.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Ольга Данилевич.

О.ДАНИЛЕВИЧ: В гостях у нас человек, который «привык улыбаться людям», который «готов расцеловать город Сочи» и который «сегодня ночевал с женщиной любимой», – Сергей Трофимов. Здравствуйте!

С.ТРОФИМОВ: Здравствуйте, девочки.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Признавайтесь, с кем ночевали сегодня? В гастрольном автобусе?

С.ТРОФИМОВ: Нет. С любимой женой.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Это редкий случай, я так понимаю, что вы дома ночуете?

С.ТРОФИМОВ: В последнее время концертов стало поменьше.  Гастрольная жизнь - это отдельная тема. Этому когда-нибудь надо посвятить большой академический труд. Как не сойти с ума и остаться в добром здравии гастролируя по нашей необъятной родине.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Начинайте писать.

С.ТРОФИМОВ: Я, кстати, пишу, и она получается у меня не трагического плана, а юмористического. 

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Мне кажется, в наше время не хватает юмора. Больше пишите веселых штук.

С.ТРОФИМОВ: Да, мне кажется кругом юмор сплошной. 

О.ДАНИЛЕВИЧ: Мы в веселое время живем. Скажите, вы много гастролируете, а судя по социальным сетям вас там много и вы там бываете часто. Как хватает времени? 

С.ТРОФИМОВ: Я только на Facebook. 

О.ДАНИЛЕВИЧ: Это не вы? Врут? Значит ваши поклонники. В Facebook вы очень активно комментируете разные новости, делаете публикации, то есть вы для этого находите время на гастролях?

С.ТРОФИМОВ: Ну конечно. У нас в основном переезды.  Едешь, пишешь,  читаешь.

О.ДАНИЛЕВИЧ: А дома вы тратите время на это?

С.ТРОФИМОВ: Дома нет.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Вообще не вылезаете в интернет?

С.ТРОФИМОВ: Бывает вечером за ужином. В основном я занят. Я сейчас новый альбом пишу и все мысли только об этом.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Мне интересно, что будет в новом альбоме.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Вы же недавно выпустили.

С.ТРОФИМОВ: Любое творчество – это сродни шизофрении.  От этого никуда не убежишь. Меня в отпуске накрыло и начал писаться новый альбом. 

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А где территориально пришло вдохновение?

С.ТРОФИМОВ: Италия.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Вы говорите, то итальянцы похожи на русских, но мне кажется, что они более эмоциональные.

О.ДАНИЛЕВИЧ: У нас было много гостей, которые любят Италию.

С.ТРОФИМОВ: Итальянцы хорошие люди. Честные, открытые, доброжелательные.

О.ДАНИЛЕВИЧ: И когда собираетесь выпустить новый альбом?

С.ТРОФИМОВ: Сейчас мы пишем и я не могу пока ничего сказать.  Это творческо-технических процесс.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Нет конкретных планов. Когда мы готовились к программе, то узнали, что песня, под которую мы плясали в детстве под песню «Мама, на кой сдались нам эти штаты» - это ваша песня.

С.ТРОФИМОВ: Да.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Скажите, чем навеяна и когда была написана?

С.ТРОФИМОВ: Я тогда работал с певицей Каролиной, и она попросила написать ей альбом. Когда Америка распахнула нам свои объятия и все насладились возможностью с ней пообщаться, то стало ясно, что и наши не хуже: и в плане бизнеса, и в плане зарабатывания денег. Резко слетела отечественная идеология и советский образ жизни и выяснилось, что акулы буржуазного - это как раз «наши», а не американцы. Вот этому и посвящена песня.

О.ДАНИЛЕВИЧ: В начале 2000 годов вы собирались переехать в Европу.

С.ТРОФИМОВ: Не то, чтобы я собирался уезжать, просто было предложение приехать поработать. Я не собирался никогда переезжать.  А потом подумал, что это не мое.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Почему? Даже просто поработать?

С.ТРОФИМОВ: Дело в том, что помимо того, что я пишу музыку, я пишу еще стихи. Лучше для меня чтобы это было вместе, а не по отдельности.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Сейчас нет мыслей куда-нибудь уехать? Я знаю, что многие в «тусовке» собираются куда-нибудь уехать, по крайне мере задумываются.

С.РОФИМОВ: Я, может быть, и уехал бы, но по своему опыту знаю, что я максимум месяц продержусь там, а потом мне нужно будет уехать в Россию.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Тошно будет?

С. ТРОФИМОВ: Я просто не могу без России.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Вы патриот.

С.ТРОФИМОВ: Нет. Патриот это в наше время как-то звучит не совсем в том понимании, в котором я привык воспринимать. У нас все ходят с флагами и кричат о величии. Для меня образ патриота – это учительница в сельской школе, которая учит детей чему-то светлому и прекрасному.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А врачи?

С.ТРОФИМОВ: Или врач сельский.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Впервые вы появились на телевидении в программе «Что? Где? Когда?» и пели песню «Аристократия помойки». После этого выход на телевидение вам был закрыт. У вас сейчас не возникает каких-то внутренних ограничений, когда вы пишете свои тексты?

С.ТРОФИМОВ: Нет. Я в этом плане бесшабашный.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Мы знаем, что в новом альбоме «Черное и белое» есть такая песня, как «Дядя Вова». Она посвящена родственнику или соседу? Вы задаете много вопросов: «Что там за порядки, чем богаче нынче вор, тем незряче прокурор». Вы нашли ответы на эти вопросы?

С.ТРОФИМОВ: Это очень сложный вопрос, который идет из глубины веков российского обустройства. Насколько я помню российскую историю, на личность конкретного человека всегда было глубоко наплевать. Был небольшой прилив, когда устанавливалась советская власть и были большевики из Ленинской гвардии, которые перебив нехороших личностей  - белых, стали обращать внимание на хороших личностей – большевиков. Потом все вернулось на круги своя, когда любой человек – это просто винтик в огромной машине государства, и элита этого государства живет по своим законам, с которыми никак не связанно население, проживающее на этой территории. Разные векторы получаются. Государственная элита шла в одну сторону, а население молилось тому, чтобы элита далеко не шагала. Потому что интересы были совершенно разные.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Вы коммунист?

С.ТРОФИМОВ: Нет.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Вы так с упоением рассказывали о том,  как пришли большевики. 

С.ТРОФИМОВ: Они дали стимул, когда вдруг из огромной части общества, у которого все было в андеграунде, смогли пробиться светлые умы и когда социальные лифты для большей части населения начали работать, правда, на очень небольшой период. Большевики поняли, что лучше жить кастово, иметь свою номенклатуру, и все это закончилось.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: И все-таки вы не нашли ответ, который в песне задаете?

С.ТРОФИМОВ: Понимаете, государство всегда отстаивает чьи-то интересы.  Как меня учили.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Не прибедняйтесь.

С.ТРОФИМОВ: Было рабовладельческое государство.  Кого оно защищало в своей структуре? Класс рабовладельцев. Как учили в школе.  Было буржуазное государство, защищали буржуев. Было государство рабочих и крестьян – понятно кого защищали.  А сейчас государство кого? 

О.ДАНИЛЕВИЧ: Это вопросы еще для одной песни. После истории с песней «Аристократия помойки» вновь появиться на сцене вам помог Александр Розембаум.  В том числе, он приглашал вас на свои концерты, где вы могли выступать. Это по вашим словам.

С.ТРОФИМОВ: Мы были на общих фестивалях шансона. А поскольку мы с ним вдвоем не очень понимали, что такое русский шансон, то мы на этой почве сошлись. Он говорит: «А почему тебя нигде нет?»

О.ДАНИЛЕВИЧ: У вас довольно-таки близкие и дружеские отношения с Розенбаумом?

С.ТРОФИМОВ: Да. Я ему сказал, что меня, почему-то называют русским фашистом. Он спросил: «Что они нашли фашистского в твоих песнях?» Я ответил, что не знаю.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Что удивительно, Александр Розенбаум оказался в том списке российских артистов, которые подписали письмо против политики Владимира Путина. А вы, согласно «Википедии», подписали письмо – за политику. На этой почве у вас не возникает конфликтов внутри сферы?

С.ТРОФИМОВ: Нет. Мы с Александром Яковлевичем достаточно взрослые люди, чтобы понимать, что все это мышиная возня. Если серьезно говорить, то происходит большое противостояние между транснациональными глобальными корпорациями и государственными корпорациям. Все остальное это только частности.

О.ДАНИЛЕВИЧ: А с другими представителями сферы шоу-бизнеса у вас не возникает никаких конфликтов на этой почве?

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Мы знаем, что сейчас отменяют очень много концертов.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Кому-то запрещено въезжать с концертами на Украину. Кому-то запрещено выступать в России, я имею в виду российских артистов. 

С.ТРОФИМОВ: По-моему мнению, это напрасно, потому что не за это в свое время сражались люди, которые свято верили, что в 1991 году произошла какая-то революция, а не номенклатурный переворот. И те, кто верили, считали, что самое главное наше достояние это свобода слова, гласность и так далее. Я считаю, что человек имеет право выражать любое свое мнение в нашей стране. Одно дело соглашаться людям, другое дело не соглашаться, но когда идет отмена концертов, мне кажется это не совсем правильно. Это достаточно глупо.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Почему в вашем графике гастролей нет ни одного украинского города?

С.ТРОФИМОВ: Я был с концертами в Донецке на Пасху.  

О.ДАНИЛЕВИЧ: А сейчас почему нет в графике городов Украины? Это ваша принципиальная позиция или так сложилось?

С.ТРОФИМОВ: Во-первых, не совсем я планирую концерты. Их планируют концертные агентства. В настоящий момент предложений от концертных агентств  Украины не поступало.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Как вас встречали в Донецке?

С.ТРОФИМОВ: Нормально. 

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Все хорошо?

С.ТРОФИМОВ: Хорошо. 

О.ДАНИЛЕВИЧ: А не было отказов от Украины выступать там?

С.ТРОФИМОВ: Нет.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Сейчас там достигли перемирия, и все будет хорошо.

С.ТРОФИМОВ: Для меня эта ситуация странная. В результате всяких транснациональных вещей, как обычно, русские воюют с русскими. 

О.ДАНИЛЕВИЧ: Про украинцев мы сейчас вообще не думаем?

С.ТРОФИМОВ: С украинской стороны там тоже русские воюют.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Говорят, что война между братьями идет.

С.ТРОФИМОВ: В том-то и дело. Очень зыбкие расхождения между русским и украинцем. Мы народы-братья, и я этой версии буду придерживаться.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Не возникало ли у вас дружеских разговоров с родственниками или друзьями с Украины, которые заканчивались конфликтами?

С.ТРОФИМОВ: Конечно, возникало. Пропаганда работает. 

О.ДАНИЛЕВИЧ: Вы не теряли никаких связей?

С.ТРОФИМОВ: Я слишком долго жил на свете и для меня, в первую очередь, самой большой ценностью являются человеческие отношения. Чем больше я живу, тем больше убеждаюсь, что плохих и хороших людей поровну. В любой нации, в любом народе, в любом государстве.  Я общаюсь с человеком не потому, что он украинец или белорус, а просто потому, что он хороших человек. 

О.ДАНИЛЕВИЧ: Это ваша позиция. А бывает, что с другой стороны вы спокойно относитесь?

С.ТРОФИМОВ: Бывает. У нас сейчас весь народ стал разбираться в геополитике и все всё знают. Я просто своим некоторым украинским друзьям, с которыми мы переписываемся, говорю: «Откуда у них такие сведения?» Они говорят, что они узнают от СМИ. В любом случае СМИ торгуют тем, что им предоставляют информационные агентства, которые тоже получают от кого-то информацию. Я говорю им, что у них нет ни показаний, ни дипломатической переписки, ни стратегического планирования на какое-то время. Как можно рассуждать о том, о чем они не имеют понятия?

О.ДАНИЛЕВИЧ: Как вы подписывали письмо в поддержку политики Путина? 

С.ТРОФИМОВ: Письмо я подписывал с одной целью и выбирал Владимир Владимировича, как доверенное лицо потому,  что есть в его деятельности один аспект, который меня привлекает. Мне кажется, что отчасти, мнения по поводу того, что происходит в мире в глобальном плане и мое и его совпадают. Другое дело, что я могу быть согласен или не согласен с методами реализации того, что должно произойти. Мне кажется, что Владимир Владимирович прекрасно понимает общую глобальную ситуацию и ее перспективу. Он россиянин и заинтересован, чтобы жить в России он будет стараться сделать для нашей страны благо.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Почему в вашем новом альбоме так много песен, которые хочется назвать оппозиционными? В том числе песня с таким названием.

С.ТРОФИМОВ: Потому что помимо внешней политики Владимира Владимировича есть еще и внутренняя политика, с которой я не согласен.

О.ДАНИЛЕВИЧ: С чем вы конкретно не согласны?

С.ТРОФИМОВ: С избранностью некоторых чиновников. С их кастовостью и их подходу  к кадровому вопросу.  Почему у нас из года в год тусуются одни и те же персонажи, вне зависимости от их деловых качеств и так далее? 

О.ДАНИЛЕВИЧ: Как артист, чем вы недовольны в стране?

С.ТРОФИМОВ: Как артист я очень многим доволен. Люди из списков Навального, которые воруют, то они хоть что-то делают. Я езжу по России и могу сказать, что по сравнению с либеральным временем Бориса Николаевича Россия преображается. Это связанно с функционирующими заводами, в том же Забайкальском крае, и со строительством электростанций и так далее. Чиновники что-то делают, правда при этом хапают. Я как артист и как гражданин своей страны был бы недоволен кастовостью этих людей, которые ездят с мигалками, хотя по Конституции все равны, у  которых есть и заведомая преференция  в наших судах.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Это недовольство, как человека, а не как артиста. Как артиста, мне кажется, вас должно волновать то, что Стаса Михайлова больше видно, больше показывают и больше любят женщины.

С.ТРОФИМОВ: Ни в коем случае. При чем тут Стас Михайлов?

О. ДАНИЛЕВИЧ: Я говорю, если вы что-то пытаетесь прокомментировать как артист, то дело же не в  чиновниках, они мало вас касаются, как артиста. Или нет?

С.ТРОФИМОВ: Почему? В любом крае есть губернатор.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А вас встречают с хлебом-солью? 

С.ТРОФИМОВ: Губернатор может решить пускать или не пускать артиста.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Всегда пускают? 

С. ТРОФИМОВ: Шевчука не пустили. На самом деле в нашем бизнесе все очень просто. У нас голосует зритель. Купили билет – значит едешь, не купили – значит не едешь.

О.ДАНИЛЕВИЧ: А бывают такие случаи, что билеты купили, а концерта нет?

С.ТРОФИМОВ: Вот в такой ситуации я был бы недоволен как артист. 

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Мы внимательно изучили вашу биографию и считаем, что по ней можно снимать фильм. Сложный перелом руки у мальчика-музыканта после падения, рок-н-ролльная юность: наркотики, первый брак, взрослое сознательно крещение. Что вы искали в церкви?

С.ТРОФИМОВ: Сложный вопрос. Мы привыкли себя осознавать борцами. Что такое рок-н-ролл в Советском Союзе? Это против того, что все как один, что всех под одну гребенку, лицемерия и фарисейства, которое было со стороны официальных трибун и что творилось на самом деле. Это было естественно. Когда это все распалось, то появилось ощущение, что рухнула империя, частью которой ты был поневоле. И те попытки, которые начались после этого зажить другой жизнью, когда все партийные товарищи резко стали православными, а комсомольские работники стали бизнесменами. Я многих из них по комсомолу знал и такая резкая метаморфоза. И непонятно, кто и где был правдив. Я понимал, что что-то такое должно меня объединять с моей стороной. Я чувствовал себя оторванным. Я, увлекаясь историей, знал, что, по-моему глубокому мнению, на первоначальных этапах Россию сплотило православие. Именно православие позволило из разрозненных княжеств и течений сделать единую государственную концепцию.  Я пошел в церковь за почвой под ногами.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Нашли почву?

С.ТРОФИМОВ: Я нашел там распев, для меня это было открытие.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Песня «Оппозиционная» не дает нам покоя. У нас недавно прошел «Марш мира». Вы когда-нибудь ходили на подобные митинги?

С.ТРОФИМОВ: Я был на баррикадах в 1991 году. Я пришел защищаться от тех, кто приехал на танках.

О.ДАНИЛЕВИЧ: И чем вы защищались?

С.ТРОФИМОВ: Мы стояли все вместе и пели песни Beatles.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Страшно было тогда?

С.ТРОФИМОВ: Во-первых, я был молодой. А молодым многое не страшно. 

О.ДАНИЛЕВИЧ: Этот приход не был осознанным?

С.ТРОФИМОВ: Тусовка была интересная. Куча знакомых людей.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Весело было? Поэтому сейчас не ходите, потому что не так весело?

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Там тоже «своя тусовка». 

С.ТРОФИМОВ: Я вообще против коллективного как сознательного, так и бессознательного. Каждый человек индивидуален, и я за здоровый индивидуализм, самопознание, саморазвитие каждого.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Церковь научила вас всепрощению? 

С.ТРОФИМОВ: А вас церковь может научить всепрощению? Всепрощению может научить Иисус Христос.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Этому может научить религия и вера.

С.ТРОФИМОВ: Вера и попытка жить по христовым заповедям.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Эта попытка научила?

С. ТРОФИМОВ: Это не всепрощение. Человек по своей природе дуалистичен. В нас живет примат и в нас живет то, что я называю благодатью господней, которая позволяет нам стать человеком. В борьбе этих двух начал происходит человеческая жизнь. Кого-то устраивает и тот вариант, который есть. Путь самосознания в себе божественного, церковь мне его дала путем того, что меня научила аскези во время поста. Мне повезло, у нас в храме был нормальный священник, он научил молиться.  

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Вы сказали, что хотели бы посвятить себя церкви и священник вам сказал что нет, у вас есть талант.

С.ТРОФИМОВ: Это сказал мой приятель, который стал монахом. Он в прошлом хороший рок-барабанщик.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Ваш барабанщик?

С.ТРОФИМОВ: Мы просто знаем друг друга по временам рок-н-ролльной музыки.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Вас много таких рок-н-ролльщиков? Это удивительное событие 90-х, когда люди, не находя чего-то еще, шли в священники.

С.ТРОФИМОВ: Не все же в братву шли.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Из ваших знакомых много тех, кто пошел в братву? Вы общаетесь сейчас?

С.ТРОФИМОВ: Нет.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Мы хотели спросить про вашего отца, с которым вы много лет не общались.

С.ТРОФИМОВ: Мы и сейчас не общаемся. 

О.ДАНИЛЕВИЧ: Эта история продолжается. Не получилось вам понять друг друга?

С.ТРОФИМОВ: Зачем себе лгать, если у тебя внутри ничего не ёкнуло. А у меня ничего не ёкнуло. Жив, здоров, слава богу. О чем разговаривать с человеком, которого ты не видел и не знал 40 лет?

О.ДАНИЛЕВИЧ: Он не пытался с вами пообщаться? 

С.ТРОФИМОВ: Нет.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Я всегда думаю, если бы вы не были таким знаменитым, то он бы объявился?

С. ТРОФИМОВ: Объявился бы. (Смеется)

О.ДАНИЛЕВИЧ: Почему вы так думаете?

С.ТРОФИМОВ: Да шучу.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Вы хороший папа?

С.ТРОФИМОВ: Нет.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Почему?

С.ТРОФИМОВ: Потому что я редко бываю дома. Я все время чем-то занят и это моя большая беда. Я очень их люблю, а мне не удается передавать то, что нужно передавать собственным примером. Они же дети, они всегда смотрят, а потом подражают. Надо делать что-то хорошее,  чему бы они подражали. 

О.ДАНИЛЕВИЧ: Ваш сын думает «вот папа пашет, значит надо пахать».

С.ТРОФИМОВ: Может он так и думает. Дай бог, чтобы так и было.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Вы с ним не разговаривали на эту тему?

С.ТРОФИМОВ: Пока что он пошел, к сожалению, не по той стезе, по который я планировал.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Куда пошел Ваня?

С.ТРОФИМОВ: Я его видел математиком, Нобелевским лауреатом. А он, гаденыш, играет на барабанах и на соул-гитаре.

О.ДАНИЛЕВИЧ: У вас есть старшая дочь, с которой были сложные отношения. Сколько ей сейчас лет?

С.ТРОФИМОВ: 26 лет.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Судя по желтой прессе, вы с ней тоже долгое время не общались.

С.ТРОФИМОВ: Был период. Это взрослый человек, у нее своя жизнь.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Сейчас все хорошо?

С.ТРОФИМОВ: Вроде, да.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Как вы ей донесли то, что надо общаться?

С.ТРОФИМОВ: Я никому ничего не доношу никогда. Любой человек – это подобие Господа, и как ты можешь до кого-то что-то доносить? На все воля божья.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Вы такой добрый и улыбчивый. Вас что-нибудь может вывести из себя?

С.ТРОФИМОВ: Уже нет.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Вообще ничего и никогда? Например, какой-нибудь дурак на дороге.

С.ТРОФИМОВ: Нет, это конечно. Но ненадолго.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Вы медитируете? В чем секрет?

С.ТРОФИМОВ: Секрет в том, что я до сих пор в поиске себя и своего предназначения. Я ни в чем никогда не уверен и в том, чем я занимаюсь. Я все время в сомнениях. Я согласен с тем утверждением, что дух творит себе форму. Потому что реальность это и есть отражение того, что в тебе. Если в душе покой и благодать, то и снаружи будет тоже самое.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Я замечала, когда ты встаешь не с той ноги, то у тебя все плохо. В маршрутке на ногу наступят, обругают. А когда ты сам улыбаешься, то и все тебе улыбаются. Когда вы едете в машине, например в такси, и играет песня Сергея Трофимова, как вы реагируете?

С.ТРОФИМОВ: Я ухожу из такси.

О.ДАНИЛЕВИЧ: У вас в машине есть ваши диски?

С.ТРОФИМОВ: Нет.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Никогда не слушаете сами себя?

С.ТРОФИМОВ: Благодаря интернету сейчас такой объект музыкальной информации и это моя работа. Я вынужден каждый день ехать в машине и слушать радио, чтобы быть в курсе того, что происходит в музыкальном мире.  Кстати, я ваше радио слушаю. 

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Что сейчас происходит в мире российского шоу-бизнеса?

С.ТРОФИМОВ: Я не про шоу-бизнес, а про музыку. Это немного разные вещи.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Расскажите, что вы слушаете?

С.ТРОФИМОВ: Много чего слушаю.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Российских исполнителей слушаете?

С.ТРОФИМОВ: Да. Розенбаума и Митяева слушаю. Слушаю многих наших бардов.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Потому что вы с ними дружите. 

С.ТРОФИМОВ: Наталья Дудкина – великолепный бард. У меня обязательно в машине стоит Высоцкий, как поэтический эталон. Русскую разговорную речь. Стихи, это такая вещь. Ты можешь конечно писать: «Ведь действуя лукаво, высокопарными витая в империях», но это, может быть, тебя приподнимает в собственных глазах, но это не поэзия. Поэзия - это когда из намеков и полунамеков, оттенков слов, тех мыслей и образов, которые рождает современность ты создаешь нечто, что эту современность запечатлевает. В каком-то образе, в душевном порыве, в какой-то эмоции, в какой-то ситуации. Ты запечатлеваешь, как фотограф, только с помощью слова. Пушкин и Высоцкий брали те слова, которые не являлись литературными словами, а обиходными в разговоре. Получается такая живая ткань стиха. Это высший пилотаж. И я этому учусь.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Они вплетали туда еще матерные слова, а вам нельзя.

С.ТРОФИМОВ: Обязательно.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Закон запрещает же. Вам нравится, когда ваши песни исполняют другие исполнители? Вы пишите для кого-нибудь?

С.ТРОФИМОВ: Уже не пишу.

О.ДАНИЛЕВИЧ: А сколько стоила песня Сергея Трофимова?

С.ТРОФИМОВ: Я уже не помню. Не так дорого.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Бывали случаи, когда приходил олигарх и просил написать песню для своей жены?

С.ТРОФИМОВ: Была интересная ситуация в 90-е годы. Пришел на студию один человек и сказал: «Хочу чтобы моя пела».  Я говорю: «А можно послушать голос и посмотреть, как она поет?»  Он: «У меня есть ее альбом». Я сказал, чтобы принес альбом. На следующий день он принес альбом. В нем было 300 фотографий. На них она была в эротическом белье. 

О.ДАНИЛЕВИЧ: Отличный голос.

С.ТРОФИМОВ: Вопрос: «А зачем ей петь? И так все хорошо»; он: «Чтобы потом сказать, что она моя». Мы написали ему две песни.

О.ДАНИЛЕВИЧ: А потом предложения были?

С.ТРОФИМОВ: Нет. Редко просили, но уже было не до этого. Концертная деятельность предполагает участие в студийном процессе.  Я все время в разъездах, как я могу писать кому-то?

О.ДАНИЛЕВИЧ: Вы отказываете только потому, что вы заняты или потому, что есть какие-то внутренние границы?

С.ТРОФИМОВ: У меня есть люди, которым я с удовольствием написал бы. Например, Маше Кац. Потрясающая певица.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Кто лучше всех исполняет ваши песни, на ваш взгляд?

С.ТРОФИМОВ: Александр Иванов и Вахтанг Кикабидзе. 

О.ДАНИЛЕВИЧ: Вы много для кого писали. Остальные не очень впечатлили?

С.ТРОФИМОВ: Понимаете тяжело всегда найти консенсус между видением песни самим автором и тем, что видит певец. Певец видит себя, забывая о том, что песня это цельный образ, а голос это инструмент.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А бывало такое, что ваше детище исковеркали?

С.ТРОФИМОВ: Была песня «Снегири» в исполнении турецкого артиста на турецком курорте. Я сначала ничего не понял, а потом до меня дошло, что это моя песня. 

О.ДАНИЛЕВИЧ: Ваши песни романтичные. В жизни вы романтичный человек?

С.ТРОФИМОВ: Не то слово. Я очень романтичный.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Какой сумасшедший поступок вы сделали ради кого-нибудь?

С.ТРОФИМОВ: У меня все поступки романтичные. Я просто очень люблю свою Настюху, она потрясающий человек.  Для меня она светлячок. Я не знаю, чтобы я делал без нее. Иногда ей хочется сделать приятное в неожиданном аспекте. Например, у нее день рождения 12 января. Однажды я решил психануть и тайком ее привез в Париж, посадил на лодку. Она увлекается аргентинским танго. Включил аргентинскую музыку.

О.ДАНИЛЕВИЧ: А как можно увезти в Париж? Мешок на голову?

С.ТРОФИМОВ: Нет, я просто попросил, чтобы она поехала в аэропорт вместе со мной. Она говорит: «Куда?», я сказал, что это неважно.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Правда, что на первом свидании вы сказали ей, что она родит вам сына, и назовете вы его Ваней?

С.ТРОФИМОВ: Не на первом свидании. 

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Вы сразу влюбились?

С.ТРОФИМОВ: Нет, не сразу. На третьем свидании.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: По одной версии вы познакомились на лыжне, по другой версии — вы познакомились на концерте.

С.ТРОФИМОВ: Я тонул в проруби, а она мимо ехала на лыжах. Она пришла на концерт. Ее пригласил мой гитарист Володя Федоренко. 

О.ДАНИЛЕВИЧ: Увели у своего гитариста женщину?

С.ТРОФИМОВ: Нет, она с ним раньше работала в коллективе Малинина. Она танцевала, а он играл на гитаре. Они были приятелями. И он ее пригласил на концерт. 

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Сама Настюшка, как вы ее ласково называете, говорит, что она сразу почувствовала невероятную энергетику. Первый раз вы ее даже не заметили. А второй раз заметили и взяли ее номер телефона.

С.ТРОФИМОВ: У меня такое ощущение, что я с Анастасией был всегда. 

О.ДАНИЛЕВИЧ: Мы напомним, что у вас была другая жена.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Когда вы последний раз дрались и из-за чего?

С.ТРОФИМОВ: Вы не поверите, это было перед Новым годом.

О.ДАНИЛЕВИЧ: С кем и из-за чего?

С.ТРОФИМОВ: Около магазина.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Мандарины делили?

С.ТРОФИМОВ: Я припарковал машину и когда вышел, то перед моей машиной стоял автобус с гостями столицы. Я попросил отъехать, а он неожиданно начал орать, наезжать, и мне так обидно стало. Одним ударом я его обездвижил, правда, палец был вывихнут. 

О.ДАНИЛЕВИЧ: Вы сына как воспитываете? Учите договариваться или можно иногда ударить?

С.ТРОФИМОВ: Нормальный мужик должен владеть боевым искусством до такой степени, чтобы это чувствовалось окружающими и это помогало бы избегать конфликтов.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: В 2001 году в вашей жизни была Чечня.

С.ТРОФИМОВ: Там служили мои друзья, и я ездил их навещать.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Ваши впечатления от этой поездки? Вы ведь там задержались не на один день выступлений.

С.ТРОФИМОВ: Да, я там был несколько раз. Люди там без жен, без семей. Ты приезжаешь, весточку привозишь, посидели вместе, песни поиграли и назад. По просьбе нашего правительства мы вручали на открытие школы глобусы, карты. 

О.ДАНИЛЕВИЧ: У вас же есть государственные награды после поездки в Чечню.

С.ТРОФИМОВ: Государственных наград у меня нет.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Я вижу по глазам, что человек врет. 

С.ТРОФИМОВ: Я же не породистый бульдог, чтобы ходить в орденах. Я же женат, зачем мне это?

О.ДАНИЛЕВИЧ: Сергей, в конце программы у нас традиционная рубрика. Мы задаем 5 вопросов нашим гостям. Важно на них отвечать максимально быстро и коротко. Что вы скрыли от мамы?

С.ТРОФИМОВ: Да — максимально честно и быстро.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Боюсь, не прокатит. 

С.ТРОФИМОВ: Это была попытка курения, первая сигарета. Это был 3 класс.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Как отреагировала мама?

С.ТРОФИМОВ: Меня всегда спасало чувство юмора. Курение — это искусство. Выкуривали одну сигарету на двоих и обязательно в варежке. После эту сигареты нужно было заедать всем, чем только возможно. И когда я приехал домой, то мама унюхала, что я курил.  Я: «С чего ты взяла?», она: «варежка воняет табаком». Я: «Мам, а я давал Ромке Тихоцкому варежку свою, потому что он курит, а его дома могут отругать». Она берет вторую и спрашивает: «А эта варежка почему пахнет?», я ответил, что она за компанию воняет. 

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А Ромку Тихоцкого, между прочим, сдали. С какой блондинкой вы смогли бы изменить свой жене?

С.ТРОФИМОВ: Таких нет. А вот брюнетка…

О.ДАНИЛЕВИЧ: Самая большая ошибка в жизни?

С.ТРОФИМОВ: У меня таких нет.  Все, что есть ошибки – это твой опыт. Ошибку ты признаешь, если тебя за что-то жалко. А мне не за что не жалко.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: У кого бы вы попросили прощение?

С.ТРОФИМОВ: У всех, с кем меня сталкивала жизнь.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Так плохо сталкивала, что стоит просить прощение?

С.ТРОФИМОВ: На всякий случай. Не понятно, как ты повлиял на будущее человека, даже добрым поступком.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Кто ваш лучший друг?

С.ТРОФИМОВ: Их несколько.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Ольга Данилевич.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Екатерина Звягинцева. Сергей Трофимов.

С.ТРОФИМОВ: Спасибо.