• «Подъём» с Сергеем Доренко от 30 ноября 2017 года

    08:30 Ноя. 30, 2017

    В гостях

    С.ДОРЕНКО: 8 часов 38 минут. Четверг. 30 ноября. Здравствуй, великий город! Здравствуйте, все. Это рррррадио «Говорит Москва»! Говорит Москваааааааа! Эльвира Хасаншина, ведущая этой программы. Здравствуйте, Эльвира.

    Э.ХАСАНШИНА: И Сергей Доренко. Доброе утро.

    С.ДОРЕНКО: Мэрия, подача воды, Екатерина Винокурова. Катя Винокурова спит, конечно. Но там, на востоке же, не все спят, некоторые люди проснулись.

    Э.ХАСАНШИНА: Я с востока только что.

    С.ДОРЕНКО: Ты не на таком востоке.

    Э.ХАСАНШИНА: Одни писали, что Соколиную гору тоже затронуло, но, честно говоря, я уснула до того, как это началось, и встала в тот момент, когда это уже закончилось.

    С.ДОРЕНКО: Авария коснулась 600 тысяч москвичей. Люди, позвоните, расскажите, как она вас коснулась. Погода вообще-то дрянь, если честно. Взять в эту погоду и оказаться без…

    Э.ХАСАНШИНА: За ночь так сильно все равно не охладится каменное здание.

    С.ДОРЕНКО: Не знаю.

    Э.ХАСАНШИНА: Постепенно вода же начинает остывать, сначала идет теплая, потом чуть теплая. Она же не за секунду.

    С.ДОРЕНКО: Я несколько раз остывал у себя за городом, по 3-4 часа. Скажу, что есть несколько параметров застывания. Есть параметр, когда штукатурка отваливается, выстужено помещение, штукатурку начинает выносить, а есть параметр, когда детей нельзя укладывать спать, детям неудобно. Давай считать, что есть детский параметр. Детский параметр довольно быстро наступает, что уже детям нельзя. 73-73-948. Позвоните, пожалуйста, кто замерзал вчера, как вы замерзали. Здравствуйте.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, Сергей. Евгений, Москва. Я живу на востоке, новый район. У нас отключили отопление в семь вечера. Спасал кондиционер, на тепло его включили.

    С.ДОРЕНКО: Пока что еще можно. Кондёр, его же на минус 5 можно включать.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да. Это спасло, в принципе. А так уже утром, в 5 утра я проснулся, уже батареи были теплые.

    С.ДОРЕНКО: Если бы вы были немцем или французом, или даже португальцем, вы бы спокойно посчитали по счетчику электроэнергию, которую вы попали вчера, подогреваясь, и выставили бы мэрии.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Все верно, только на это никто внимания не будет обращать.

    С.ДОРЕНКО: Это правда. Конечно, кондёр можно было вчера. Сказочная ситуация.

    Э.ХАСАНШИНА: Обогреватели достать.

    С.ДОРЕНКО: Ну…

    Э.ХАСАНШИНА: Пока батареи не включили, например, наш дом долго подключали по сравнению с остальными, мы обогревались.

    С.ДОРЕНКО: А у других людей нет, допустим, конвектора, тогда кёндер. Кондёр обычный можно врубить до минус 5, у него смазка позволяет, а есть специальные, типа «Митсубиси Хеви инвертор» кондёры, которые фурычат до минус 25 или минус 20, сейчас не помню. Мне пытались поставить, потом все подорожало в 14-м году, я отказался от этой мысли. Стало дороговато. Здравствуйте.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Добрый день. Я занимаюсь ремонтом тепловых сетей.

    С.ДОРЕНКО: Скажите, что там было у них.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я не знаю, что у них было, я знаю, что такое может повторяться. Раньше на плановые отключения отводили три недели летом. В этот период тепловые сети испытывали давлением 25 атмосфер, соответственно выявляли, где слабые трубы, их чинили. Мы по нашей привычке советской, российской стали громко кричать, что это нам неудобно, давайте сократим.

    С.ДОРЕНКО: По правде сказать, неудобно.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Неудобно. Вот мы сократили, по-моему, сейчас 10 дней, даже меньше. Вопрос: а что можно отремонтировать за 10 дней, даже меньше?

    С.ДОРЕНКО: А можно вас как специалиста спросить? Я сейчас абсолютно беззлобно, серьезно. Сколько чистого времени проходят испытания трубы? Условно говоря, если бы вы (дальше последует упрек, если позволите) спрессовали все это время, то неужели вам одного дня бы не хватило?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет.

    С.ДОРЕНКО: Почему?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Москва окутана сетью трубопроводов. Ни один город мира не окутан такой сетью. У нас труб полно, к каждому дому идет по две-три «сопли». Поэтому вы представляете, нужно выделить участок, загнать прессовочную машину специально, подключиться, дать давление, посмотреть, как отреагировали датчики, найти место повреждения. Где оно там? Да хрен его знает, где оно. Выезжают бригады, они ездят, слушают. Сейчас появились специальные приборы. Определили место повреждения. После этого вызывают бригаду подрядчиков.

    С.ДОРЕНКО: Они раскапывают всю эту канитель.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет, не так. Они должны дать аварийную телефонограмму, то есть предупредить город о том, что мы будем здесь копать, приезжают на место, а там стоит вокруг 10 автомобилей, которые надо разогнать, потом это все дело надо раскопать, грунт увезти, локализовать это место, вырезать кусок трубы, вставить. А трубы бывают маленькие, 100 миллиметров, а бывают 800, а бывают 400, а бывают 1000.

    С.ДОРЕНКО: Согласен.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Привезти этот материал, воткнуть. Что такое воткнуть? Сейчас, допустим, диаметр 400. Вот из 16 стыков, приехал человек проверять стыки и забраковал восемь, потому что трубы пришли с завода, они немножечко отличаются друг от друга, где-то на складе лежали, «яйцом», получается, с одной стороны труба плотненько подошла, а с другой стороны зазор, ну, не в два пальца, неважно, недопустимо. Приходиться все переделывать. Так и здесь. Это непросто. А чего вы так долго? Это вот наши чиновники так работают. «А чего так долго? Чего ты, не можешь семь шапок сшить за один день?».

    С.ДОРЕНКО: Вы сами, для себя бы делали, ни перед кем не отчитывались, ничего, и имели бы возможность беседовать с японцами, которые, вы знаете, минута в минуту имеют возможность поставлять, неужели 10 дней не хватило бы? У нас ощущение, у обычных людей, что, горячую воду когда отключают, начинается профилактика, все ходят, слюнявят палец и думают два дня. Потом вас вызывают. То есть у вас люфты, зазоры между производством… понимаете, да, зазоры большие. Если их убрать. Если зазор 10 минут, вот вы нашли, а через 10 минут уже бригада едет, слушает. Вот так можно?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет. Я думаю, что нет. 14 дней – это нормально. Не 10. Да, 21 день, может быть, многовато, но 14 нормально, чтобы в нормальном, хорошем режиме. Про японцев все понятно…

    С.ДОРЕНКО: Есть Нью-Йорк, правда, теплый город…

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, правильно.

    С.ДОРЕНКО: Нью-Йорк примерно как Сочи. Я был у знакомых своих, давно, еще в 90-е, и они говорят: сегодня отключат воду, горячую отключат. Я говорю: а как это, что это? Ну, как же, отключение воды, как обычно бывает. Я говорю: а на сколько у вас отключают? Она говорит: на два часа в год. На два часа в год. То есть два часа, и будут проверять трубы. Как это? Почему?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Во-первых, разные условия. Мы закапываем трубы на глубину 2 метра и глубже, потому что у нас промерзание.

    С.ДОРЕНКО: Правильно. Черт. Правильно. Абсолютно верно.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Исходя из этого, материал трубы в Нью-Йорке пластик, раскопали на 50 сантиметров, землей засыпали и забыли.

    С.ДОРЕНКО: Я вам больше скажу, эти два часа они проверяют местную дымовую котельную.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Правильно.

    С.ДОРЕНКО: А все остальные трубы у них почти по поверхности, они их проверяют в течение года как-то элементарно.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Правильно. Мне рассказывал один начальник теплосетевого района, как их возили в славный город Вену показать, какие там прекрасные тепловые сети и к чему мы должны стремиться. Максимальная труба у них, диаметр, 500, а у нас – 1600. Он говорит: «Ну, приехали мы в эту Вену. Ну и что? У меня в районе труб в 3-4 раза больше, чем во всей этой несчастной Вене».

    С.ДОРЕНКО: Это правда.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну и все. Развернулись и уехали.

    С.ДОРЕНКО: Это правда.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ничем нас удивить они не могут.

    С.ДОРЕНКО: Я вас очень благодарю за звонок и за то, что вы нам открываете на это глаза. Действительно вся эта критика сталкивается с климатом, вся эта критика сталкивается со сложной инфраструктурой. Наш слушатель говорит: прорвало, и снова будет прорывать. И снова будет прорывать, потому что вы, товарищи, не хотите следить за трубопроводным хозяйством. Вы не хотите следить, оно будет ломаться. Вот вам весь так сказать. Здравствуйте.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро.

    С.ДОРЕНКО: Вот Мазай спал в тулупе. Вы как?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет, я спал не в тулупе. У меня застекленный балкон, пластиковые окна, такая же дверь. Я ее просто закрыл. Спал под одеялом, нормально. Я проснулся в полтретьего утра, подошел проверить, в полтретьего утра она была уже огненная. То есть я открыл дверь и нормально спал дальше.

    С.ДОРЕНКО: А дети? Дети у вас есть?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Детей у меня нет. У меня знакомая, я с ней переписывался, она сказала, что она включила кондиционер на обогрев, говорит: нормально, отлично себя чувствуем. Но это, может быть, повезло, потому что на улице был не такой сильный минус.

    С.ДОРЕНКО: Это правда.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Если бы было минус 20, мы бы, наверное…

    С.ДОРЕНКО: А чего? Мебель бы во дворе жгли. Знаете, когда было минус 38 в Ясенево, 1978-1979, район Ясенево только построили, он взял, да отключился, все тепло. Было минус 38. Люди во дворах жгли столы. Столы жгли. Старое что-то вытаскивали, скамейки.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Жгли костры, танцевали вокруг костров.

    С.ДОРЕНКО: Так было. Люди таскали хлам какой-то старый, стулья, жгли во дворах, в Ясеневе, с 78-го на 79-й. «Почему в советское время летом не отключали по районам вовсе?» Конечно, отключали. Вы, наверное, забыли советское время либо вы советское время путаете со сказкой про Ивана-дурачка. В советское время на месяц отключали совершенно спокойно. На месяц. Здравствуйте.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Было бы страшнее, если бы еще и свет отключили. А так, я думаю, не особо проблем сейчас. Пошел, купил обогреватель за 2,5 тысячи и все.

    С.ДОРЕНКО: Ну, да.

    Э.ХАСАНШИНА: Но время было 10 с чем-то.

    С.ДОРЕНКО: 10 вечера.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я помню, когда я в минус 25 в машине спал, это было тяжело.

    С.ДОРЕНКО: Ой… Где это вас застало?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Под Дмитровом.

    С.ДОРЕНКО: Ой. Довольно близко. 73-73-948. Обычно в машине спят в минус 28 – это Сибирь или, как ни странно, ваш Оренбург, который заметает к чертовой… Там, в Оренбурге, заметает трассу, это абсолютно типично. Здравствуйте.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро. Максим. Я сейчас живу за городом. Раньше жил в квартире в Москве. Когда делал ремонт, мы установили двойные стеклопакеты, это как три стекла, и поставили по ГОСТу, как и положено, батарею в каждой комнате. Когда началась зима, отопление пошло, мы первый год после ремонта отключили эти трубы, заглушили, перемычка одна работала, которая, вы знаете, в комнату немножечко выходит и сразу выходит, и в ванной работал полотенцесушитель. И нам этого хватило, 10 лет мы жили после ремонта в этой квартире, мы ни разу не открывали батарею. Поэтому, если все сделать правильно, теплые окна…

    С.ДОРЕНКО: Это-то понятно. А вот когда отключают, за сколько вы вымерзнете? Вот если отключить вовсе? Смотрите, вы же греетесь не только своими батареями. Общий дом, он теплый. У вас от пола идет соседское тепло, как бы сочится ото всюду тепло. Горячая вода идет. Она в России циркулирует, в отличие от заграницы, заграницей часто горячая вода не циркулирует, а приходит, когда вы открываете кран, а у нас же циркуляция постоянно. Таким образом, а если все к черту отключить, вот за сколько вы вымерзнете?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я полагаю, дня два температура ниже 16 градусов не опустится. Я думаю, так, я не эксперт.

    С.ДОРЕНКО: Не знаю. Я думаю, что вы оптимист. Спасибо огромное. Это многовато, два дня.

    Э.ХАСАНШИНА: Мне тоже кажется, много.

    С.ДОРЕНКО: Понимаешь, в чем дело? Я могу вообще отключить все батареи. Если я отключу все батареи, у меня все равно циркулирует теплая вода. Второе – соседи греются. И так далее. Все стены, в общем, теплые. А что такое холодный дом, я знаю. Я ночевал в Китае в домах, которые вообще не топятся. Я включал на плюс 28 кондиционер… Это в гостинице. Вавушань или взять хотя бы Уданшань, вот эти места. Я там приходил в гостиницу, они вообще не топятся, включал кондиционер на плюс 28. Потом включал электроодеяло, электрическое одеяло, с кабелем, и забирался под одеяло. Дубак был и ощущение сырости от всего в течение всей ночи. Адский дубак и ощущение сырости. Потому что дом, который не топится, он по другой физике живет, чем дом, который топится. Другая физика. Ты его не прогреешь, потому что стены ледяные. Здесь плюс 28 может воздух у тебя, но стены ледяные, от стен идет как ото льда температура. Невозможно. Я не знаю, может, кто-то сейчас смеется над нами, какие-нибудь солдаты, которые спят в окопах, где-то притулившись, в шинели, они могут над нами смеяться. Или мне пишут сейчас: «Боже мой, москвичи, да у нас в области вообще никто ничего не топит». Здравствуйте.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро. Я в сравнении с частным домом и таким. Это же внешние стены, по сути бетон, даже если облицованный кирпичом. Это огромный мост холода. Конечно, остывает намного быстрее. У меня когда была проблема с электричеством, я живу в коттедже под Москвой, дом выхолаживался при температуре минус 18 где-то часов за пять.

    С.ДОРЕНКО: Вы его чем-то отделали типа пенополиуретана или чем?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет, у меня газобетон, облицован утеплителем и кирпич сверху. В принципе, теплотехнику высчитывали на пять с плюсом, то есть мостов холода нигде не было, все хорошо.

    С.ДОРЕНКО: Я тоже это всегда делаю. Я удивляюсь, почему Москва не делает. Давайте поделимся с народом. Я всюду, где я покупал дом, а за свою жизнь разные дома покупал, я всюду сразу говорил: дайте-ка мне 10 сантиметров пенополиуретана по верху и исключите моста холода. Почему? Мой кирпич должен жить в Италии, то есть мой дом должен всегда находиться в Италии. Я его теплоизоляцией этой, нулевую изотерму перемещу в теплоизоляцию.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: На внешнюю стену.

    С.ДОРЕНКО: Абсолютно верно. А эти дома, которые стоят в Москве, при том, что я считаю, что Москва все равно лучше обеспечена, чем любой другой город страны, они постоянно в нулевой изотерме пляшут туда-сюда. Зачем это?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Точка росы у таких домов находится как раз внутри помещений.

    С.ДОРЕНКО: Да. Нет смысла в этом. Это неправильно. Смотри, ты покупаешь дом.

    Э.ХАСАНШИНА: Так.

    С.ДОРЕНКО: Подумай всегда вот о чем. Первая твоя мысль: скажите, пожалуйста, а где нулевая изотерма, где линия нуля при разных температурах. При температуре внешней от нуля и ниже, где проходит полоска нулевая, где ноль проходит в твоем доме? Ты купила дом, например, толщиной с этот компьютер.

    Э.ХАСАНШИНА: Мне кажется, у вас очень компетентные продавцы.

    С.ДОРЕНКО: Что значит, продавцы? Я покупатель. Вот у меня толщина стены, вот это моя стена, ширина экрана компьютера. Я говорю: скажите, пожалуйста, а где нулевая изотерма будет при минус 10? Они мне говорят: вот здесь. То есть настолько заберется мороз внутрь стены. Я говорю: а если она начнет гулять? Первая моя мысль, она начнет гулять. При минус 10 она здесь, а при минус 20 она здесь, а при минус 3 она здесь, на краешке. Она будет гулять внутри моей стены, нулевая, тудым-сюдым, тудым-сюдым. Что будет делать ноль с моей стеной? Скажи. Крошить.

    Э.ХАСАНШИНА: Крошить, да.

    С.ДОРЕНКО: Он будет крошить мне стену дома. Но я умный или дурак? Это же мои деньги, гроші, мои гроші.

    Э.ХАСАНШИНА: И вы ее будете защищать.

    С.ДОРЕНКО: Я защищаю свой дом, как мальчик Кевин. Я должен защищать дом от нулевой изотермы. Я ставлю сюда 10 сантиметров, иногда 5, сколько у меня денег, бывает, что деньги есть, бывает, что нет. 10 сантиметров, а минимум 5 я ставлю пенополиуретана, сверху, иди сюда, и у меня ноль никогда не коснется моего кирпича. Никогда. Мой дом будет на Сицилии.

    Э.ХАСАНШИНА: Вы счастливый человек. Хотите, я вам расскажу, какой у меня дом?

    С.ДОРЕНКО: Давай.

    Э.ХАСАНШИНА: Вот такая стена, саманная.

    С.ДОРЕНКО: Саманная, что это значит? Саман – это какашка.

    Э.ХАСАНШИНА: Смесь глины и навоза, да.

    С.ДОРЕНКО: А я думал, какашка в чистом виде.

    Э.ХАСАНШИНА: Тепло, не поверите.

    С.ДОРЕНКО: А что, камыши там, внутри самана? В качестве струн камыши, дранка или что?

    Э.ХАСАНШИНА: Я не знаю, я так не проверяла внутрь.

    С.ДОРЕНКО: Это открытие, которое мы сделали сейчас, но я видел где-то в Instagram у тебя фотку. Я теперь понимаю, из чего этот дом. То есть ты собственница дома.

    Э.ХАСАНШИНА: Конечно.

    С.ДОРЕНКО: В Оренбургской области. Своего собственного дома.

    Э.ХАСАНШИНА: Которому 100 лет, даже больше.

    С.ДОРЕНКО: У которого метр говна, в хорошем смысле…

    Э.ХАСАНШИНА: И его построили немцы своими руками.

    С.ДОРЕНКО: Немцы?

    Э.ХАСАНШИНА: Ага. Которые основали наше село.

    С.ДОРЕНКО: А навоз откуда брали?

    Э.ХАСАНШИНА: Производили.

    С.ДОРЕНКО: Сами.

    Э.ХАСАНШИНА: Конечно.

    С.ДОРЕНКО: Сами производили и сами вмазывали в стену.

    Э.ХАСАНШИНА: И сами строили.

    С.ДОРЕНКО: Вот это дом, товарищи. Вот это дом. Но он в деревне, далеко под Оренбургом, где Пугачева заносило снегом. Поехали дальше. В движении.

     

    Новости

     

    С.ДОРЕНКО: 9 часов 5 минут. «Помогите, - пишет Илья. – Митино, Красногорск и Пойму держит один светофор на Волоколамском шоссе». Илья, вы же помните, как Красногорск собирались сделать столицей Московской области. И я помню, и все помнят. Эта Павшинская Пойма, все это застраивалось, и было понятно изначально, что так нельзя. В тот момент, когда строили, мы понимали, что нельзя, но строили не мы. А в тот момент, когда вы покупали там квартиру, это же вы, в какой-то момент где-то решение приняли вы, в какой-то момент. И вот этот момент был ошибкой вашей. Это так. Это было ошибочное решение. Что я вам добавлю? Вот вы приняли ошибочное решение. Ага. Поехали дальше.

    Российские спортсмены просят Путина помочь в ситуации с их отстранением. Как он может им помочь?

    Э.ХАСАНШИНА: Ну, какое-то сделать заявление, которое, может быть, повлияет.

    С.ДОРЕНКО: Все заявления сделаны. Российские бобслеисты Александр Касьянов, Алексей Пушкарев, Ильвир Хузин, а также скелетонисты Александр Третьяков, Елена Никитина, они попросили Владимира Путина оказать помощь в сложившейся ситуации. Инфантилизм… Вообще, спортсмены должны быть инфантильными.

    Э.ХАСАНШИНА: Так надежда умирает последней.

    С.ДОРЕНКО: Спортсмены - это же дети, в сущности. Спортсмены и военные – это самые детские профессии. Я сейчас серьезно говорю, не шучу. У них сознание инфантильное остается на всю жизнь, у спортсменов. Почему? Потому что они полагаются на чужую волю. Понятно, да? Вот военные, в Павшинской Пойме прописанные, они не виноваты. Почему? Потому что они дети. Они дети. Детей нельзя обвинять. Военный до старости лет дитя, ребенок. Потому что воля командования. Нам приказали, разрешите приступить, разрешите доложить, разрешить пояснить, разрешить уточнить и так далее. Они военные люди.

    Э.ХАСАНШИНА: Я согласна. Есть, конечно, исключение, но их мало.

    С.ДОРЕНКО: И спортсмены тоже. Встать, лечь, встать, упор лежа принять, 15 раз сделаешь, потом еще 15, потом еще 30, а потом отдохнешь и еще 45. Это у спортсменов. Они живут чужой волей.

    Э.ХАСАНШИНА: Поэтому они очень тяжело находят себя в обычной жизни.

    С.ДОРЕНКО: Им говорят: мочу сдать, мочу принять, мочу сдать, мочу принять. Это уринотерапия, так надо. Они говорят: так надо, Василий Иванович сказал. Это жизнь спортсмена, она детская. Поэтому они обращаются к папе. Они думают, что папа сейчас пойдет и решит. Что решит? Как папа решит? А я скажу. Поговорит с другими взрослыми дядями. Он пойдет к другим взрослым дядям…

    Э.ХАСАНШИНА: И скажет: ну, что вы моих обижаете?

    С.ДОРЕНКО: Скажет: у меня пацаны хорошие, пацаны нормальные, чего вы это…

    Э.ХАСАНШИНА: Чего вы привязались?

    С.ДОРЕНКО: Да. Докопались до пацанов-то. Чего вы на самом деле? Нормально все. Они такие, раз, потупив глаза, ну, мы нормальные, чего. Понимаешь? Ну, идиоты. Ну, идиоты, в хорошем смысле.

    Э.ХАСАНШИНА: Нет, ну, хочется. В свете последних все более накаляющих заявлений вокруг хочется слов утешения.

    С.ДОРЕНКО: В свете нарастающего инфантилизма орловские жители сейчас, город Орел и Орловская область, собирают деньги, добровольные пожертвования, на иконостас на атомном подводном крейсере «Орел». Атомный подводный крейсер «Орел», который бороздит просторы Мирового океана, на нем строят иконостас.

    Э.ХАСАНШИНА: Правильно, да. Они там столько времени проводят, конечно, надо.

    С.ДОРЕНКО: Почему мы побьем потенциального противника? Потому что у них нет иконостаса, а у нас есть. Орел собирает иконостас. Они построят иконостас и все. И тогда американцы сдадутся сами. Они просто пришлют посла, посол уже в Спасо-Хаусе, посол придет к Лаврову и скажет: разрешите, мы сдаемся и все. Почему? Ну, у нас нет иконостаса на подводных лодках. Вот этот нарастающий инфантилизм, что папа решит, папа заступится, папа сделает, или папа небесный, или папа земной, какой-то папа… Ребят, вот текст. «Мы, спортсмены сборной команды России по бобслею и скелетону, много лет защищаем честь нашей родины». Я не понял. А что, честь нашей родины без скелетона уже не честь что ль?

    Э.ХАСАНШИНА: Нет, в этом вопросе каждый защищает, как может.

    С.ДОРЕНКО: У меня есть родина и у меня есть честь моей родины. Есть государство, страна, общество, народ, которому я служу, Россия. Ее честь, моей родины, никак не зависит от скелетона. Ну, никак. Больше скелетона, меньше скелетона, никак честь моей родины, никаким образом не связана со скелетоном.

    Э.ХАСАНШИНА: Подождите. А как же спортивная честь, экономическая честь, военная честь, мощь?

    С.ДОРЕНКО: Честь одна. Честь, она есть. Скелетон, я не знаю, есть, нет, меня не интересует. Ну, хорошо, предположим, что честь моей родины напрямую связана со скелетоном, хотя для меня это открытие. Я серьезно говорю. О’кей. Пусть будет связана со скелетоном. «Были счастливы и горды…» И я был счастлив. Спасибо. Тут мне подметили, ага. «…когда звучал гимн России. Поднимался ввысь наш государственный флаг. Нас несправедливо лишили этого». Я затрудняюсь. Я не понимаю. Хорошо. Неважно. «Просим вас (это значит президента) помочь разобраться. С уважением. Спортсмены». Понятно, да? 73-73-948. Объясните мне, пожалуйста, что можно, что-то не доделал Путин, не доработал или что? Я не понимаю. В момент, когда садишься на унитаз, честь скелетонская, надо в этот момент думать. Мочу сдаешь, сразу и подумал об этом. Здравствуйте.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро. Сергей, Москва. Абсолютно с вами согласен по поводу того, что честь страны никак вообще не зависит. Это тогда может любой сантехник сказать, «я каждый день хожу на работу», вот трубы восстанавливали, те, кто это делали, тоже могут сказать, «я честь родины защищаю». Вообще спорт – это всего лишь один из видов деятельности. Есть международные состязания. Но, например, те же швейцарцы, которые не выигрывают в хоккее…

    С.ДОРЕНКО: У страны все равно есть честь.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: У них все равно есть честь и она никак не зависит от того, как выступают те или иные спортсмены. Вообще с позиции спортсмена могу сказать, что, первое, спортсмен, когда готовится, попадает в сборную и так далее, честно, не в первую очередь думает о родине. Он думает о личных спортивных результатах.

    С.ДОРЕНКО: О самореализации, то есть он здоровый человек.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Обычная самореализация, не более того. Да, он, конечно, потом, когда выигрывает что-то, говорит, что «я все время думал о родине, не спал ночами, думал о флаге», на самом деле он думал о своих результатах спортивных и о том, как их достичь. Так совпало, что его спортивный результат позволил…

    С.ДОРЕНКО: Прозвучать гимну.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Прозвучать гимну, не более того.

    С.ДОРЕНКО: Ну, хорошо. А что может сейчас Путин? Вот на что они надеются? Что Путин сделает что? Можно, я скажу. Они надеются на волшебство, что Путин скажет, «ах, засранцы», пойдет на реку, сделает прорубь, поймает щуку и попросит щуку и так далее.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: У нас же была прямая линия с президентом, когда люди просили чуть ли… на помойки жаловались президенту, на то, что у них помойка за окном. Тут ситуация та же. Это вообще не область регулирования президента, с чем они обращаются, это обычная спорная ситуация, которую должны, да, решать. Министр спорта должен бы ее решать, естественно. Как раз это высший уровень, на котором должна решаться эта ситуация, на уровне министра спорта, но точно не президента.

    С.ДОРЕНКО: Точно. Создается впечатление, что президент что-то не доделал для них, для спортсменов. Вот у спортсменов какая-то есть обязанность у президента, а он упустил.

    Э.ХАСАНШИНА: Нет, мне кажется, дело вообще не в этом. Люди обращаются к нему заранее. Уже мы все догадываемся, что нас отстранят. Правильно? Они обращаются к нему действительно как к отцу, но скорее за какой-то поддержкой, за словами утешения. Знаете, когда вы болеете, вы приходите к родителям, конечно, здорово, что они дадут парацетамол или еще что-то, но вам хочется, чтобы вас погладили, чтобы укутали в пледик, положили на диванчик.

    С.ДОРЕНКО: Помнишь анекдот про Вовочку, которого гладит мамочка?

    Э.ХАСАНШИНА: Не помню.

    С.ДОРЕНКО: Вовочка прибегает к мамочке и говорит: мама эти дети подонки в классе, они сказали, что у меня голова квадратная. Она ему говорит: не верь им, Вовочка, они врут, все время врут, что у тебя голова, она не квадратная у тебя. Она гладит его вот так. Врут дети, Вовочка. Что должен Владимир Владимирович сделать? Спортсмены придут, скажут: нам сказали, что у нас голова квадратная. А он их так погладит и скажет: да врут все, зачем, не обращай внимания, это ерунда все.

    Э.ХАСАНШИНА: Конечно, если он сотворит чудо, это будет здорово, но в целом мы предполагаем, что, скорее всего, нет.

    С.ДОРЕНКО: 73-73-948. Здравствуйте. Ситуация между тем движется к 5 декабря.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Григорий. Скорее всего, наши спортсмены допинг применяли. Схема была такая. Поступила команда сверху: наша Олимпиада, надо выиграть, давайте, химичьте. Мутко. Мутко с Путиным, кстати, на ты. И все пошло, поехало.

    С.ДОРЕНКО: Ну, хорошо. А что сейчас можно сделать?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А ничего не сделаешь. Даже непонятно, чего делать. Потому что не отмоешься, по-моему.

    С.ДОРЕНКО: Но какие-то были у нас, так сказать, разные истории, в 15 веке, например, уже сейчас не помню, сколько-то пройдет времени и забудут же. Ну и хорошо.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Может быть, время пройдет, да.

    С.ДОРЕНКО: Пройдет лет 200, и все будет нормально.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Тогда уж точно подзабудется.

    С.ДОРЕНКО: Через 200 лет, вот так мы сидим, 2217 год, ты будешь уже старухой к тому времени, а я – нет, я такой же буду. Понимаешь, о чем речь? Мы сидим и говорим: какая Олимпиада в Сочи? Господи помилуй, мы и не помним, что это такое было.

    Э.ХАСАНШИНА: Да.

    С.ДОРЕНКО: В 2217 году будет ощущение, как в 1817-м. А что было в 1817-м? Не знаю.

    Э.ХАСАНШИНА: Так, может, и Олимпиады никакой не будет? В последние годы мы поднимали ее рейтинг, сейчас будем опускать.

    С.ДОРЕНКО: В 1817-м 17 лет было Пушкину и два года как взяли Париж. Примерно так.

    Э.ХАСАНШИНА: Вроде того.

    С.ДОРЕНКО: И создали священный союз, священный союз противостояния революциям. Ты помнишь, русские создали священный союз, чтобы противостоять оранжевым революциям. В 1815 году. И что же? И противостали, и ни одной потом не было. 73-73-948. Здравствуйте.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро. Сергей. Есть одна такая реклама, наши спортсмены думают, что «папа может». Но папа не все же может.

    С.ДОРЕНКО: Папа может стараться, как говорится.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Опять же этот Мутко, опять же все наши великие спортсмены, почему в Думу идут, почему не в спорт идут, заниматься своим непосредственно делом.

    С.ДОРЕНКО: Да.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Почему?

    С.ДОРЕНКО: Мы аккуратно должны соизмерять свои мечты со своими возможностями.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Выиграла она Олимпиаду, взяла золото, все, теперь в депутаты, вперед. Но ты ничего не умеешь, кроме как, правильно вы сказали, лежи, стой, вперед.

    С.ДОРЕНКО: Да, да. Спасибо. Давайте закруглять разговор. Я так понимаю, что они обратились к Путину. Я так понимаю, что это, конечно, инфантилизм. Я так понимаю, что, конечно, за моральной поддержкой, потому что они понимают, что, кроме как погладить по головке, тут ничего не сделаешь. Я, конечно, понимаю, что почему-то Мутко не снимают, значит, либо врут иностранцы, либо Мутко получал тоже приказ. Что-то одно из двух. А если врут иностранцы, мы обидимся и все. Будем тогда сами с собой играть. А давайте играть друг с другом, весело хохотать и целоваться в губы. У меня был парень знакомый, Игорек, еще когда я в Гостелерадио работал, был Игорек у меня. Он вот это предложение делал девушкам, и ты знаешь, многие говорили, «ну, давай». Они говорят: ну, чего делать? Делать нечего вечером. А он говорит: а давайте весело хохотать, играть и целоваться в губы. Я серьезно говорю. Я его спрашивал: Игорек, на что ты надеешься? Он говорит: ты знаешь, Серег, некоторые соглашаются, прямо соглашаются и все. Потому что так непринужденно, давайте целоваться в губы. Девчонки такие: ага, хорошо.

    Э.ХАСАНШИНА: Знаете, либо Игорек очень хорош собой, либо очень скучно было.

    С.ДОРЕНКО: Нет, Игорек говорит, надо открыть в людях что-то сокровенное, что они боятся вербализовать. Это правда очень важная тема. Женщина часто смутно ощущает что-то, что она не согласна вербализовать по ряду причин. Когда ей просто говоришь, давайте, она говорит: ну, хорошо. Потому что она поняла, наконец, что этого она и хотела. Также и в спорте. А давайте играть друг с другом, скелетонировать друг с другом и так далее. Страна мы большая.

    Э.ХАСАНШИНА: Это правда.

    С.ДОРЕНКО: Мы поскелетонируем что-то себе и будем целоваться в губы, и будем счастливые, и будем громко хохотать. Ха-ха-ха! Вот так надо. И все будет круто. Зачем нам кто-то для счастья, я не понимаю.

    Э.ХАСАНШИНА: Наши спортсмены всегда говорят, что неинтересно самим с собой.

    С.ДОРЕНКО: Будем друг другу сдавать мочу, ты мне, я тебе. И все. Сдаем, смотрим. Любо-дорого посмотреть. Сдаю мочу, например, а этот смотрит, Пушкарев, например, или Хузин, или Касьянов, я им сдаю мочу, они говорят: Серега, моча…

    Э.ХАСАНШИНА: Просто золото.

    С.ДОРЕНКО: Первый сорт. Я им говорю: а вы сдайте мне. Они мне сдают, я говорю: это лучшая моча вообще на свете. Мы друг другу сдаем мочу. Довольные, друг друга обнимаем… с этим не буду целоваться, вот Елена Никитина, пожалуйста. Начинаем и все. Понимаешь?

    Э.ХАСАНШИНА: Понимаю.

    С.ДОРЕНКО: И счастье нам будет. Зачем нам иностранцы, когда иностранцы злокозненные, препротивнейшие люди. Для иностранцев надо какую-то резервацию как в Лефортове. В Лефортове жили иностранцы, Немецкая слобода, всех остальных туда не пускали, они там лютеране, черт его знает, они там какую-то свою ересь городят и так далее. Надо их отделить. Отдать им какой-то город специальный, для иностранцев, Смоленск, он же был польский, отдать Смоленск. Или Калининград… Калининград нельзя, опасно. Надо какой-то город, который не опасно, Оренбург ваш. Вот это не опасно точно, потому что ему некуда деться, Оренбургу, он попал.

    Э.ХАСАНШИНА: Как, некуда деться? Перейдет в Казахстан, что будете делать? Плакать будете.

    С.ДОРЕНКО: Нет. Нэт, в Казахстан он не перейдет. Он попал. Попадалово полный. Омск тоже попадалово. Отдайте иностранцам. А мы тут будем играть друг с другом, громко хохотать и целоваться в губы. Вот это самое лучшее, что я могу предложить.

    Полиция задержала бывших сотрудников центрального аппарата «Роснефти». Я думаю, каждый член полиции, который участвовал, у которого поднялась рука на сотрудников центрального аппарата «Роснефти», каждый член полиции отхаркает это кровью. Нет? Spit Blood это по-английски называется. Spit Blood. Знаешь эту формулу? Говоришь против меня плохое – будешь плеваться кровью. Вот и все. И тут нужно заявление Леонтьева, мне кажется, Миши.

    Э.ХАСАНШИНА: Тут, конечно, его не хватает.

    С.ДОРЕНКО: Полиция задержала двоих сотрудников центрального аппарата «Роснефти», бывших, правда. Сотрудники полиции задержали нескольких бывших сотрудников центрального аппарата «Роснефти». Они подозреваются в совершении крупного мошенничества, кражи 300 миллионов рублей у дочерней компании. Как сообщила официальный представитель Ирина Волк… Ты знаешь, она очень красивая женщина.

    Э.ХАСАНШИНА: Да.

    С.ДОРЕНКО: Я лично, сам ее видел, физически, вот так, как тебя. Сидел у нее в кабинете.

    Э.ХАСАНШИНА: У нее красивые брови, соболя такие.

    С.ДОРЕНКО: Такая южанка. Очень красивая и вдобавок умная. Ирина Волк. Сотрудники главного управления экономической безопасности, противодействия коррупции совместно с УЭБИПК ГУ МВД, это который «Мерседес» в Башкирии подарил адвокатше, задержали бывших сотрудников центрального аппарата и дочерней компании. То есть подняли руку на святое. Можно, я уточню? Товарищи, кто понимает, расскажите мне. Теперь тогда можно все. Можно голым ходить, можно гадить в метро, можно чего хочешь делать. Сморкаться в пиджак сотруднику «Роснефти». Пойдем на Дербеневскую, нет, не на Дербеневскую, вот сюда, посморкаемся в пиджак тогда, раз так можно. Раз полиция поднимает руку на «Роснефть», то можно подойти и посморкаться им в пиджак. Кадашевская. На Кадашевской или где они сидят? На Софийской, на Кадашевской, где-то здесь они сидят. Идти и посморкаться в пиджак. Почему? Все разрешено. Все. Это так. Рухнуло все. Основы незыблемого поколеблены.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сейчас уникальное время наступает. Кормушка уменьшилась до спичечного коробка. Мы сейчас будем свидетелями этих моментов, когда начнется война кланов, так сказать. Я думаю, что «Роснефть», фээсбэшники сидят.

    С.ДОРЕНКО: Game of Thrones.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну, да.

    С.ДОРЕНКО: Так это же неправильно. Всегда КГБ крыло МВД просто, легко.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вот Сугробова убрали, они же рэкетом занимались. Теперь они ответочку. Это все по чуть-чуть.

    С.ДОРЕНКО: Стоп. Можно вас вернуть к этой же теме. Сугробов совершил поползновение помыслом, совершил поползновение против ГБ, и его отоварили по самое это самое.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Так и есть. Не балуйся, называется. Перегнул.

    С.ДОРЕНКО: А сейчас берет полиция и щупает за вымя «Роснефть». Как это может быть?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Видимо, приоритеты поменялись.

    С.ДОРЕНКО: Что-то сломалось. Что-то сломалось, товарищи. Если полиция заходит в «Роснефть», значит, размыты основы незыблемого, дрогнули основы незыблемого.

    Э.ХАСАНШИНА: Сигнальчик Сечину не очень хороший.

    С.ДОРЕНКО: Нет, нам всем. Причем тут Сечин? Нам всем.

    Э.ХАСАНШИНА: А нам-то всем что? Нам-то хорошо. Мы же всегда радуемся, когда кого-то задерживают.

    С.ДОРЕНКО: Можно я спрошу? Кого ты любишь? Теперь не знаешь, кого любить, то ли полицию, то ли КГБ. Кого любить? Здравствуйте.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, Сергей. Виталий. Думаю, что это как раз таки выстраивается в линию, вот этот слив на суде аудиозаписи. Может быть, это все-таки под Сечина потихоньку кампания?

    С.ДОРЕНКО: Плохо это. Плохо. Потому что мы хотим стабильности. Мы же беспокойных 90-х боимся с вами и остерегаемся. Мы хотим стабильности.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Это выходит из разряда обычного.

    С.ДОРЕНКО: Да. Стало быть, нам сигнализируют, что стабильности пришел конец.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Может быть, только под Сечиным.

    С.ДОРЕНКО: Не понимаю. Он один из столпов. Как это может быть? Здравствуйте.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Я думаю, что это внутренние разборки. Потому что гэбэшники всегда делают такие серьезные мероприятия руками сотрудников полиции, очень часто. Тем более там говорят, бывшие сотрудники «Роснефти», то есть безопасность их вывела, а вот реализовывать всю грязную работу отдали сотрудникам полиции.

    С.ДОРЕНКО: Если это вообще не гэбушники с удостоверениями МВД. Тоже бывает.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, и такое возможно.

    С.ДОРЕНКО: Они же делают любые удостоверения.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Конечно.

    С.ДОРЕНКО: Вот так. Тогда, слава тебе господи, все в порядке. Спасибо огромное. Вы вернули мне веру в страну, веру в настоящее, веру в нестоящее. Вы вернули мне веру во все! Новости.

     

    Новости

     

    С.ДОРЕНКО: Мне интересно ужасно. Психи… Говорят нам специалисты, что когда выпадает снег, больше света попадает в поле зрения человека и он возбуждается, возбуждаются центры мозга визуальные, сначала затылочные доли, потом это передается в разные иные доли мозга, если они есть.

    Э.ХАСАНШИНА: Наоборот он успокаивается.

    С.ДОРЕНКО: Как это?

    Э.ХАСАНШИНА: Больше света в его жизни, и он успокаивается. То есть осеннее обострение, связанное с тем, что поступало мало света.

    С.ДОРЕНКО: То есть наоборот сейчас должны успокоиться.

    Э.ХАСАНШИНА: Да, после выпадения снега должны успокоиться. Но снега-то мало.

    С.ДОРЕНКО: Для покоя снега маловато. В Москве пенсионер напал с ножом на санитара скорой помощи по пути в психбольницу в Люблине. Что он сделал? Он взял раскладной нож и стал делать колото-резаные ранения груди медработнику.

    Э.ХАСАНШИНА: Ужас какой.

    С.ДОРЕНКО: Я не знаю. Я не знаю, на чьей я стороне.

    Э.ХАСАНШИНА: В смысле?

    С.ДОРЕНКО: Может, там какая-то безобразная грудь была у медработника, и он на него бросился и все. Он был нетрезвый, то есть искренний. Он был искренний. Меру пресечения не избрали.

    Э.ХАСАНШИНА: Решил, что он пластический хирург.

    С.ДОРЕНКО: Не избрали у него меру пресечения никакую. Просто как он ехал в дурку, так и поехал дальше. Резал-резал, резал-резал медработника, говорит: чего с ним делать? Давайте в дурку. А он и ехал в дурку.

    Вот это тоже меня интересует. Это тоже из новостей. В Кемерове москвич напугал пассажиров самолета гримасами.

    Э.ХАСАНШИНА: Мне кажется, он мастер по гримасам должен быть.

    С.ДОРЕНКО: Его сняли с рейса. Кто у нас хорошо гримасничает, кроме мистера Бина? Кто умеет лицом так делать, гуттаперчевое?

    Э.ХАСАНШИНА: Из российских?

    С.ДОРЕНКО: Да, из российских.

    Э.ХАСАНШИНА: Мне кажется, Ревва хорошо гримасничает, но он же не страшный. Вообще, мне кажется, сложно представить гримасу, которая будет страшной.

    С.ДОРЕНКО: Мужчина прилетел из Вьетнама без багажа. Он оставался в аэропорту и не собирался никуда уезжать. Ему было 37 лет. Он был депортирован из Вьетнама в Кемерово. Сам он москвич. Попал из Вьетнама в Кемерово просто в сланцах и шортиках.

    Э.ХАСАНШИНА: Мне кажется, если ты попадаешь вот так из Вьетнама в шортах в Кемерово, тут без рож не обойтись. Тут, мне кажется, любой может повредиться.

    С.ДОРЕНКО: Когда его запустили в самолет, у него не было денег, оформили ему тем не менее перелет до места прописка, в Москву, решили подсадить на борт, видимо, было место и так далее. Командир воздушного судна вынужден был отказать пассажиру в перелете, поскольку, войдя на борт, тот начал строить гримасы попутчикам, делать рожицы, пугая людей.

    Э.ХАСАНШИНА: С другой стороны, он пока в своих шортах шел по этому коридору или на автобусе ехал до самолета, он, может быть, настолько продрог, что у него рожи непроизвольно воспроизводились.

    С.ДОРЕНКО: Что можно такое состроить самолету, что люди побежали ааа… они бегут такие к командиру, «командир, командир, спасите, он строит рожи». Какие рожи?

    Э.ХАСАНШИНА: И командир так: ааа… стюардесса, налейте мне.

    С.ДОРЕНКО: Мне трудно себе представить.

    Э.ХАСАНШИНА: И мне тоже.

    С.ДОРЕНКО: Двигаем дальше. Я хотел чуть-чуть про нашу жизнь убогую сказать. Туалетов нет в школах. Нет туалетов в школах, в 3200. Как будто, тут разные данные, есть спор, все-таки в скольких русских школах нет туалетов теплых. Такие есть, что можно на улицу…

    Э.ХАСАНШИНА: Нужник.

    С.ДОРЕНКО: Нужник, да. Люфтклозет. Люфтклозет, надо говорить по-иностранному, тогда сразу благородство возникает. Данные об отсутствии теплых туалетов привела глава Минобрнауки Ольга Васильева. Она сказала, что нет теплых туалетов в 2700 школах. А теперь есть новые данные. Член комитета Совфеда по бюджету и финансовым рынкам Евгений Бушмин заявил об отсутствии туалетов теплых в 3200 школах. Я не знаю, на самом деле 500 школа туда-сюда небольшая разница.

    Э.ХАСАНШИНА: Не для учеников, конечно, да, в рамках страны это небольшая.

    С.ДОРЕНКО: У тебя была такая школа?

    Э.ХАСАНШИНА: Когда я начинала учиться, в начальной школе у нас туалет был на улице.

    С.ДОРЕНКО: Это что значит?

    Э.ХАСАНШИНА: На улице.

    С.ДОРЕНКО: Отдельный павильон.

    Э.ХАСАНШИНА: Деревянная такая построечка.

    С.ДОРЕНКО: Павильон. С одного бока «ж», с другого «м».

    Э.ХАСАНШИНА: Штук шесть, наверное, три для «ж» и три для «м». Потом внутри появился.

    С.ДОРЕНКО: Когда заходишь в «м», слышно, как девочки курят и хихикают в «ж»?

    Э.ХАСАНШИНА: Я думаю, что там слышно все. Течение процесса слышно полностью. Там тоненькая перегородка из деревяшечки толщиной в три пальца.

    С.ДОРЕНКО: Мы представим, что идет педколлектив и слушает друг друга.

    Э.ХАСАНШИНА: Нет, педколлектив ходил куда-то в другое место.

    С.ДОРЕНКО: У них тайное место было, свое. А, так это только школьники. Тогда неинтересно. Я думал, педколлектив, может, советы какие-то давать.

    Э.ХАСАНШИНА: Это непедагогично. Они должны разделяться. Разделяй и властвуй.

    С.ДОРЕНКО: Завуч, какая-нибудь директриса могла бы кричать трудовику: Василий Иваныч, у вас что-то струя вяловата, видать, гонорея, может быть, у вас гонорея. Ну, правда. Я жил в таких условиях, но чтобы такая была школа, не припомню. Больница. Я однажды лежал в больнице в Туркмении, вот там был туалет такой, с прогулочками.

    Э.ХАСАНШИНА: Конечно. Полезно же.

    С.ДОРЕНКО: На природу.

    Э.ХАСАНШИНА: Свежим воздухом дышать.

    С.ДОРЕНКО: Я еще тогда предложил медицинскому персоналу сделать туалеты раздельные, например, для желудочно-кишечных и, например, легочных или сердечнососудистых. Понимаешь разницу?

    Э.ХАСАНШИНА: Посвободнее чтобы было?

    С.ДОРЕНКО: Нет. Сердечнососудистые могут почище ходить, а желудочно-кишечные погрязнее, там от них струя скунса. Поэтому желудочно-кишечным можно погрязнее туалет сделать. А что там? Они же дешевые. Это желудочно-кишечные, допустим. То есть там не гендерное должно быть деление, а скорее по заболеваниям. А это сердечнососудистые. Или рак, рак мозга, например. Это вообще должны быть совершенно чистенькие унитазики финские и так далее, как-то аккуратненько все. Мне кажется. Я, может быть, что-то говорю неразумное, но мне кажется, очень разумно. Здравствуйте. И в школах можно отличников отделить от более неряшливых.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я учился в школе в Туркмении, у нас туалет был на улице.

    С.ДОРЕНКО: В каком месте вы учились?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Каракала.

    С.ДОРЕНКО: Каракала. Я знаю, там Малакару, это недалеко от Небит-Дага.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Это, кстати, Небитдагская как бы область, Каракала. Это рядом с Ираном.

    С.ДОРЕНКО: Приближаясь к Ирану, обнаруживаешь, что туалеты все хуже и хуже.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А для учителей был отдельный домик. Это было модно – на перемене успеть, раньше своих товарищей, успеть в учительский туалет. Там было почище.

    С.ДОРЕНКО: Ну, хорошо. Я вспомнил французский анекдот про Швейцарию. Когда едешь по дороге и видишь, что коровы все красивее, а женщины все страшнее, значит, ты пересек границу Швейцарии. Так говорят французы. Коровы все красивее, а женщины все страшнее. А если ехать по туалетам, то в какой-то момент ты замечаешь, что пересек границу Туркмении или России. От качества туалетов можно поймать себя, что ты уже дома, например, и так далее. Здравствуйте.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Выскажу предположение, что это начальные сельские школы, места, где вообще нет канализации, и дети не чувствуют особой разницы между домом и школой в этом смысле. А с учетом того, что инфраструктура сейчас сокращается, в смысле, школы и больницы районные на селе, дети начинают за 10 километров на автобусе ездить в райцентр, а там уже удобства есть.

    С.ДОРЕНКО: Давайте скажем прямо, что этим детям оно и не надо. Они другой жизни не видали, да и не надо баловать.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Дело не в этом. Туда не провести это все, много денег надо.

    С.ДОРЕНКО: А ребенок идет дома, у него огромная золотая муха ползет по жопе, и так же и в школе, так он не видит разницы, ему какая разница.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Никаких мух, я вас умоляю. Я точно так же в деревне ходил, нормально все.

    С.ДОРЕНКО: Нет, с золотым брюшком которая ползет все время. Куда вы ее дели? Всегда должна быть муха, огромная, с золотым брюшком, ужасно злая такая.

    Э.ХАСАНШИНА: Нет, но летом дети не ходят же в школу. Вот зимой сосульки – вот это проблема.

    С.ДОРЕНКО: Сосульки падают сверху?

    Э.ХАСАНШИНА: Они сверху не падают, они просто вокруг, эта прекрасная зимняя сказка, эти паутинки все в серебре, чудеса.

    С.ДОРЕНКО: А щеколда такая деревянная. «Я считаю, стыдно регионам, стыдно власти, стыдно сенаторам, здесь сидящим, губернаторам и всем остальным, что у нас более 3200 школ без теплых туалетов», - сказала Матвиенко. «Это здоровье детей. А потом мы удивляемся, почему у нас растет бесплодие. Это катастрофа для девочек и мальчиков», - отозвалась Матвиенко, связав это упущение со вновь ставшей актуальной демографической проблемой. Пфф… ну, может быть. В каком смысле? Она имеет в виду, что они застудятся.

    Э.ХАСАНШИНА: Да.

    С.ДОРЕНКО: А чего они там сидят? Быстро отметал и пошел. Чего сидеть-то? Матвиенко не знает, что в таких туалетах… Госпожа Матвиенко, вы наверняка не знаете подобных туалетов. Уж позвольте мне, Валентина Матвиенко. Вы просто не знаете. В таком туалете отстреливаешься за 20 секунд. Та-да-да-да пошед. Серьезно. Некогда сидеть.

    Э.ХАСАНШИНА: Подождите. На переменке очередь, например. Пошли три подружки, они друг друга ждут.

    С.ДОРЕНКО: Сидеть, пока кишка не вывалиться что ли?

    Э.ХАСАНШИНА: Потом они покурят там, естественно. У нас все старшеклассники практически в этот туалет на улице… Они какое-то время существовали одновременно, утренний туалет и нужник на улице.

    С.ДОРЕНКО: Люфтклозет.

    Э.ХАСАНШИНА: Люфтклозет. Обожали они его всегда, оккупировали, младшеклассники, вот я туда не ходила уже.

    С.ДОРЕНКО: Правильно говорит Армен: «А если провести туда Wi-Fi». Дайте им там Wi-Fi. Поставьте им нужник на улице и дайте Wi-Fi детям.

    Э.ХАСАНШИНА: Они оттуда не выйдут.

    С.ДОРЕНКО: Посмотрите, где вы их найдете. «А в Тверской области, пока штаны снимаешь, уже тысяча комаров сидит. Тоже приходиться быстро все». «Матвиенко знает это. Она скоробогатейка из-под Шапитовки». Скоробогатейка. Интересное слово. Скоробогатейка. Надо будет запомнить. Интересно. Связали с бесплодием, короче. С бесплодием. Теперь будет бесплодие из-за этих туалетов. Ребят, мы цивилизация неприхотливых людей. Давайте скажем, что нам ничего не нужно, это одно баловство.

    Э.ХАСАНШИНА: Как, не нужно? Знаете, иногда хочется вот так. Никогда такого не было и вдруг опять, опять захотелось.

    С.ДОРЕНКО: Это на самом деле расслабит нас. Спарта пала в конечном итоге… Кто надрал задницу спартанцам? Микены, по-моему. Нет, не Афины, нет. Как раз не Афины. Микены. Изнеженные Микены. Афины много раз дрались со Спартой, но разбила Спарту окончательно…

    Э.ХАСАНШИНА: Какие-нибудь финикийцы, фивы. Нет?

    С.ДОРЕНКО: Нет. Микены. Микены надрали задницу Спарте. Почему? Спарта была жесткая, четкая и жестокая, лаконичная во всем, а Микены были расслабленные и так далее. Но почему пошатнулась Спарта? Потому что восхотела и себе роскоши. Был совет Вэй Вана. Вэй Ван спрашивал Тай-гуна… Ты знаешь это писание? Вэй Ван возглавлял, не помню, как называлось, а боролись они с Западной Шу… Нет. Как раз наоборот, по-моему, Вэй Ван возглавлял Западную Шу, а боролись они с другим каким-то царством. И он спросил Тай-гуна… Есть такие поучения Тай-гуна, если почитаешь. Он сказал: скажи, пожалуйста, а как мне победить Западную Шу, которая… народ его любит… Там есть царь, народ его любит, армия его любит, урожай у них шикарный, денег как грязи, богатства как грязи и все у них хорошо. Вот как его победить?

    Э.ХАСАНШИНА: Как?

    С.ДОРЕНКО: Тай-гун говорит: дай большему стать еще больше. То есть он сильнее тебя. Вот кто-то сильнее тебя. Дай большему стать еще больше, и оно взорвется изнутри, говорит Тай-гун в своем поучении. А тот говорит: а как это понимать на практике? На практике очень просто: посылай ему как можно больше все равно денег, богатств, всякого белого риса сладкого, посылай ему танцовщиц, девок посылай побольше красивых, посылай ему музыкантов, чтобы они ему музыку везде, восхваления, гимн пели и так далее. То есть дари ему музыкантов и женщин, шелка, в общем, всякое. И, говорит, чем дело кончится? Он возляжет на шелка, окруженный красавицами, царство потеряет упругость, потеряет силу и загнется. И так получилось, между прочим. Так и получилось. Тай-гун был мудрейший чувак.

    Э.ХАСАНШИНА: А Вэй Ван дожил до этого?

    С.ДОРЕНКО: Вэй Ван дожил. Да, да, да. Еще очень известная резолюция. Знаешь, почему он завоевал противное ему царство? Он сказал: потому что оно утратило добродетель. Нет. Почему вы развязали войну? Вот сегодня в ООН это было бы очень уместно и в МИДе, вот это очень правильная аргументация. Скажите, пожалуйста, почему вы развязали войну? Потому что Западная Шу утратила добродетель, вот как-то так. И они, да, завоевали. Вот если у нас будут теплые клозеты, нас растлит.

    Э.ХАСАНШИНА: Мы утратим добродетель.

    С.ДОРЕНКО: Нас растлит нега. Мы перестанем быть нацией солдат. Мы перестанем быть нацией, которая зубами держит провода. Мы перестанем быть нацией бросающихся под танк. Мы перестанем быть нацией способных отморозиться по полной, удивить мир.

    Э.ХАСАНШИНА: Зато будем жить, размножаться.

    С.ДОРЕНКО: Нет. Никогда не станем чехами, мы никогда не станем голландцами, нет. Утратив же солдатские доблести, возможность гадить при минус 20, на ветру и так далее, утратив эти доблести, мы превратимся в нацию изнеженную, в нацию, которая потеряет драйв, потеряет отмороженность, потеряет презрение к жизни, потеряет презрение к человеческой личности и таким образом будет повержена каким-то более упругим противником. Понимаешь? Нам надо оставаться собой, мне кажется. Я на этом прекрасном слове завершаю эту тему. Почему все звонят? 73-73-948. Слушаю вас. Здравствуйте.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я все-таки думаю, что нужно программу нам создать прямо целевую по созданию теплых туалетов. Это наш базис, толчок для государства. Вот мы не знаем, с чего начать, строим какие-то мосты. Теплые туалеты в первую очередь.

    С.ДОРЕНКО: Но мы утратим этой своей доблести.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Черт с ней, нам эта доблесть уже в горле.

    С.ДОРЕНКО: И тогда враг возьмет нас голыми руками.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Голыми ногами он нас уже давно взял.

    С.ДОРЕНКО: Нет-нет, товарищи, послушайте меня. Я еще вам приведу один пример, не только поучения Тай-гуна. Я приведу вам пример всех ханьских правителей, которые посылали гуннам до того, как племена сюнну были разбиты сяньби… Вы знаете этот чудовищный эпизод в их истории, когда на гуннов напали сяньби и разбили их, и гунны бежали в Омскую область, туда, в степи.

    Э.ХАСАНШИНА: Сергей, вы смущаете.

    С.ДОРЕНКО: Кого?

    Э.ХАСАНШИНА: Этими удивительными словами.

    С.ДОРЕНКО: Нет. Это Гумилев. Почитай, пожалуйста. Гумилева же читали все.

    Э.ХАСАНШИНА: Сяньби…

    С.ДОРЕНКО: Сяньби, это протомонголы, потом они стали монголами. Еще до того, как стать монголами, они наваляли сюнну, которые стали после этого хунно. Сяньби наваляли сюнну, а до этого сюнну тревожили границы гунны. Ты знаешь, как гунны тревожили границы настолько, что они входили в Поднебесную и расселялись в Поднебесной. И даже в 7 веке новой эры их пришлось вырезать по форме носа, китайцы вырезали людей по форме носа. Носы длинные с горбинкой или носы не приплюснутые считались признаком крови сюнну, гунну, и таких людей просто вырезали во время китайского национализма при возвращении империи после упадка. Что же делали китайцы, та же империя Хань, что она делала для того, чтобы сюнну умиротворить? Они посылали им шелк, белый рис, танцовщиц и музыкантов.

    Э.ХАСАНШИНА: Если Китай пошлет нам рис сейчас и танцовщиц, я буду подозревать.

    С.ДОРЕНКО: Да. Китай посылал кочевникам на границах дань, Китай платил дань диким людям, как мы тоже, у нас тоже есть такое свойство – платить диким людям дань. Китай платил диким людям дань танцовщицами, шелком, музыкантами и белым рисом сладким, потому что они там жрали, сама знаешь, чего. Они там жрали мясо… ну, мясо, они скотоводы. Они от этого сделались растленными гедонистами и перестали нападать на Хань. Вот в чем дело. Так и иностранцы. Построят нам теплые туалеты специально, и это будет началом оранжевой революции, это будет унитазная революция, я тебе серьезно говорю, с этого дело начнется. Иностранцы под видом и так далее построят нам туалеты теплые, скажут, для детей.

    Э.ХАСАНШИНА: Если они не построят нам туалеты, мы просто вымрем, перестанем размножаться.

    С.ДОРЕНКО: Ничего, мы размножаемся прямо в туалетах, стоя у раковины.

    Э.ХАСАНШИНА: Там холодно, минус 30.

    С.ДОРЕНКО: В люфтклозетах?

    Э.ХАСАНШИНА: Конечно.

    С.ДОРЕНКО: Кто тебя заставляет обязательно трахаться зимой?

    Э.ХАСАНШИНА: Так нам же сказали, деторождение падает, потому что застужаются.

    С.ДОРЕНКО: Матвиенко думает, что дети там трахаются зимой, а надо летом. Летом. Конечно. Педсостав. Я не про детей сейчас. Педсостав должен летом. Летом заходит педсостав и понеслась. Слушай, когда нас растлят удобствами, нас возьмут голыми руками. Вот я предлагаю наоборот, уничтожить все теплые туалеты в русских школах. Уничтожить все теплые туалеты в помещения, да и грешно срать там, где спишь и ешь. Правильно, товарищи? Грешно, товарищи. Я предлагаю вынести туалеты, покинут туалеты надо зонам всех государственных учреждений. Всех. А то приходят в налоговую инспекцию и сразу в туалет. Это что значит?

    Э.ХАСАНШИНА: Кондиционеры на плюс – отменить, конвекторы – запретить, обогреватели, вообще чтобы были вне закона.

    С.ДОРЕНКО: Чтобы мы оставались нацией суровых солдат. Суровых солдат, презирающих жизнь, презирающих человеческое достоинство, презирающих и так далее. Чтобы мы по-настоящему чувствовали себя готовыми перешагнуть черту жизни и смерти. Чтобы мы по-настоящему были отважными. Чтобы ни один враг не мог нас завоевать. Мы должны оставаться Спартой современности. Понимаете, о чем я говорю? Вот и все. Вот, наконец, моя проповедь удалась. В движении.

     

    Новости

     

    С.ДОРЕНКО: 10 часов 5 минут. Смотрим доллар, который мы оставили на 58,38 вчера. И сейчас мы посмотрим, куда он укатился, голубчик. Я смотрю на kursorub.com. 58,50.

    Э.ХАСАНШИНА: Недалеко укатился.

    С.ДОРЕНКО: Недалеко. Он здесь у нас катается всю неделю. 69,42. 63,47… Вчера к вечеру, может быть, к пяти, мы 64 пробивали и назад – 63,47. 1,1868 – главная пара. Там же. И, наконец, биткоин, товарищи, с коррекцией сейчас на 10152 доллара, пробивал 11 вчера.

    Э.ХАСАНШИНА: Говорят, что он за ночь на 2 тысячи упал.

    С.ДОРЕНКО: Может быть, и дальше. Я его на 11 видал, а потом уже не видал, не следил, но я должен сказать, что 10138 – это сейчас. 10 тысяч 138 долларов. За один жалкий биткон дают десятку денег. Понимаете? Это уже серьезно. Хорошо. И что? Какой прогноз? Будет двадцать, сейчас сказала бы мстительная Оношко. Она бы сказала: двадцать будет, понятно. Сказала бы она, мстя собственной нерешительности, собственной неспособности принять жизненно важные решения. «Соточку будет стоить», - говорит Нилс. Ну… Он проваливался ночью до 9300. Не знаю. Сотка будет. «К концу года 13 будет», - Никитец Лосев. «У Оношки сколько биткоинов?» - Джей-Джей. Не знаю, мне кажется, что нет у нее биткоинов. Она все время… Как бы сказать? Оношко все время… То есть мы два человека в России, на самом деле всего два человека в России хотят стать богатыми бесплодно. Ну, правда. В России стать богатым легко.

    Э.ХАСАНШИНА: Почему?

    С.ДОРЕНКО: Потому что система экономики здесь такая, что богатство не неожиданно. Условно говоря, ты приезжаешь в некоторые страны и там есть только это и как бы в этой сфере всегда богатство. А есть некоторые другие страны, где богатство может быть неожиданным и оно может спонтанно возникнуть и так далее, где много всего, где экономика очень разная. Например, в Соединенных Штатах. Ты можешь стать богатой, не знаю, на каком-нибудь сборе пластиковых бутылок. Ты будешь богатой в реальности, действительно будешь богатой. То есть как бы есть множество сфер приложения. А есть страны попроще. Уругвай. Хорошая страна. Действительно очень хорошая страна, душевные люди очень, они мягко говорят «е», вот кеэ… У них очень мягкое «е», очень вкусная еда, они очень аккуратные люди, уругвайцы, очень аккуратные, умные люди. Я люблю уругвайцев и вообще бывать в Уругвае люблю. Был один раз, правда, ну, неважно. В Уругвае ты знаешь, как стать богатым.

    Э.ХАСАНШИНА: Как?

    С.ДОРЕНКО: Тебе надо латифундию и пшеницу или скот.

    Э.ХАСАНШИНА: Но это уже все занято.

    С.ДОРЕНКО: Все занято. И ты можешь спокойно успокоиться и быть бедной. Все. Уже как бы ты приехала и молодец, но на мясо у тебя всегда хватит. На мясо и на кожаные куртки у тебя всегда хватит, в Уругвае. А в России тоже все сферы, где ты можешь быть богата, абсолютно четко понятны. Здесь, собственно, сфера экономики, в которой ты получаешь сверхприбыли, называется государство. То есть ты богата от государства здесь.

    Э.ХАСАНШИНА: Нефть, газ.

    С.ДОРЕНКО: Нет, это все государство. А как получили всю эту нефть и газ люди? Через государство. Договорились с государством. Все получение нефти и газа строилось на том, что государство давало тебе кредит на покупку у него нефти и газа. Например, тебе говорят: Хасаншина, иди сюда. Ты говоришь: здрасьте. Хочешь купить нефтяную компанию? Ты говоришь: да у меня нет денег. Они говорят: что за проблема, ни у кого нет денег, давайте мы вам дадим, Хасаншина, 100 миллионов долларов, и вы у нас купите нефтегазовую компанию. Вот так, чтобы ты понимала.

    Э.ХАСАНШИНА: Понятно. То есть, если я захочу быть богатой, мне надо вступить в отношения с государством.

    С.ДОРЕНКО: С государством. Государство даст тебе 100 миллионов долларов. Ты у него купишь компанию и потом ты эту компанию продашь государству опять, они назначат, кто купит, пальцем покажут, вот этот купит, за 13 миллиардов долларов. Тебе дадут 100 миллионов, чтобы ее купить, ты купишь, а потом тебе скажут, «разрешите, мы у вас выкупим», ты говоришь, «хорошо, 13 миллиардов долларов», они говорят, «хорошо». И у тебя выкупают за 13 миллиардов то, что они тебе дали 100 миллионов. Понятно? Это значит, получается, 10 умножить… в 130 раз дороже. Нет… Больше, в 1300 раз. Одним словом, чертовски дороже, намного дороже они тебе продадут, сами у тебя выкупят. Понятно?

    Э.ХАСАНШИНА: Понятно.

    С.ДОРЕНКО: В России единственная отрасль экономики, которая дает тебе надежное богатство, это государство. Никакой другой отрасли экономики у нас нет, чтоб ты понимала. Государство. Все. Вот и вперед. Подружись с префектом для начала. Знаешь, префект ЦАО… Ты знаешь префекта ЦАО?

    Э.ХАСАНШИНА: Не знаю.

    С.ДОРЕНКО: Вот ты и бедная дура, и будешь бедной все время, как Оношко. Будете вдвоем две бедные.

    Э.ХАСАНШИНА: Подождите. Вы сказали, что вы два человека в России, которые обладают бесплодным…

    С.ДОРЕНКО: Бесплодным стремлением к богатству. Я тебе объясню. Мы с Оношко и ты тоже, третья будь с нами, мы хотим подняться, разбогатеть. Ты же хочешь разбогатеть?

    Э.ХАСАНШИНА: Неа.

    С.ДОРЕНКО: Нет. Все. Нас осталось двое, Хасаншина выбыла. Мы с Оношкой хотим разбогатеть.

    Э.ХАСАНШИНА: Я не люблю гонки, в которых невозможно выиграть.

    С.ДОРЕНКО: Но мы дураки, потому что мы все время тычемся своим холодным, мокрым носом, с Оношкой мы тычемся холодным, мокрым носом не в то вымя. Не в то вымя тычемся? Надо сиську искать государство, а мы тычемся в биткоины. В России нет такого богатства биткоины. В России богатства – государство. Государство. Понятно? Та-да-та та-да-та та-да-та-та-да-та… Это все правильно. Молодец. Богатый. Нет, начинаешь биткоинами, этой хренью заниматься – бедный. Весь так сказ. Понятно? Отрасль экономики в России одна. Как называется?

    Э.ХАСАНШИНА: Государство.

    С.ДОРЕНКО: Запомните все, пожалуйста. Никаких других отраслей экономики тут нет и быть не может.

    Сейчас мы послушаем Эллу Памфилову. Элла Памфилова, известный правозащитник, очень честный, искренний человек, который обеспечивает сейчас честность и искренность ЦИКа. Видимо, ей задали вопрос, она специально бы не стала об этом говорить, референдум о выносе тела Ленина. Мы продолжаем борьбу с дедушкой. Пожалуйста, дайте нам этот кусочек.

     

    Э.ПАМФИЛОВА: В принципе, все возможно. Только общероссийский референдум не может быть во время президентской кампании. Во время президентской кампании могут только быть местные какие-то референдумы, но это не помещается. Конституцией и законом это разрешено, конечно, и предполагается, если на то будет воля достаточного количества людей.

     

    С.ДОРЕНКО: Я хочу спросить. Вот Ленина, видимо, вынесут, вот по ощущению.

    Э.ХАСАНШИНА: Вы думаете?

    С.ДОРЕНКО: Конечно. Как-то тучи сгущаются и все.

    Э.ХАСАНШИНА: Надо быстрее идти в Мавзолей.

    С.ДОРЕНКО: Я вчера говорил с Павлом Пепперштейном по телефону, он меня звал в мастерскую к себе, я пойду к нему. Он же художник, кроме того, что он писатель. Он художник-концептуалист. Мы пойдем к нему в мастерскую с супругой. А я ему сказал встречный план. Я ему сказал: Паша, стань гостем передачи «Подъем». Потому что он действительно важнецкий парень, очень интересный, абсолютно интересный. Но он драматически воспринял ситуацию, что мы заканчиваем эфир в 11. «Да…», - сказал он. Я говорю: надо прийти в 10. Я сказал: Паша, надо прийти в 10. Он сказал: дааа… Это «да», было понятно, что это «нет».

    Э.ХАСАНШИНА: Рано, да?

    С.ДОРЕНКО: Неет, прийти в 10, смеешься. Тогда я сказал: а в 10.30? Он сказал: даа… 10.30 уже прозвучало как если под дулом пистолета «может быть, однажды». Как бы ему тяжело, понимаешь.

    Э.ХАСАНШИНА: Прекрасно его понимаю.

    С.ДОРЕНКО: В 10.30 ему тяжеловато. Ну, хорошо. В любом случае он придет и расскажет о борьбе с дедушкой, это очень интересно. Ленина уберут. Уберут. Я теперь уверен. Давай проголосуем.

    Э.ХАСАНШИНА: Давайте.

    С.ДОРЕНКО: Я ставлю вопрос так: вне зависимости от вашего понимания, от ваших желаний Ленина, судя по всему, в ближайшие 2-3 года с Красной площади уберут. Да – 134-2135, нет – 134-2136. Вне зависимости от ваших желаний, ваши желания никого не парят, просто вы как бы должны вероятность подсчитать. Вероятность.

    Э.ХАСАНШИНА: А зачем тогда референдум?

    С.ДОРЕНКО: Что такое референдум?

    Э.ХАСАНШИНА: У меня все еще есть надежда.

    С.ДОРЕНКО: Ты живешь в стране, где наука правит страной, наукократия. Конечно.

    Э.ХАСАНШИНА: Кака така наука?

    С.ДОРЕНКО: Така наука, называется социология. Все. Никто не начнет референдум, пока не будет социологии. Когда будет социология, начнут референдум. Тут же наукократия.

    Э.ХАСАНШИНА: Таки подготовить надо девушку.

    С.ДОРЕНКО: Конечно. Вне зависимости от ваших пожелания, вне зависимости от вашего мнения и вашего конкретного желания, Ленина… Я считаю, что уберут. Вот я считаю, что уберут через 2-3 года. Точно. Точно уберут.

    Э.ХАСАНШИНА: Все, в следующие выходные иду в Мавзолей.

    С.ДОРЕНКО: Прильнуть, так сказать, припасть. Ты мысленно.

    Э.ХАСАНШИНА: Нет, я уже мысленно ходила. В «Яндексе» ходила, картиночки, все смотрела, изучила.

    С.ДОРЕНКО: Остановить голосование. Запиши, пожалуйста, результат. 47% - да, 53% - нет. Мы попытались не вашу точку зрения исследовать, а вашу оценку, что будет. 73-73-948. Здравствуйте.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро. Сергей. На самом деле есть простое решение, мне кажется. Это же классная штука – Ленин, то есть это историческая, туристическая, аттракцион замечательный. Почетный караул надо убрать и все.

    С.ДОРЕНКО: А его уже убрали. Или нет?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Как это? Там люди стоят. Там, конечно, люди стоят внутри. Вместо солдат, почетного караула, там людей просто в черном…

    С.ДОРЕНКО: Напиши, пожалуйста, в Google «почетный караул сняли с Мавзолея». Просто в прошедшем времени. Мы получим дату. Его больше нет. Пост номер один. Его нет просто.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Надо пойти проверить.

    С.ДОРЕНКО: Главный караульный пост Российской Федерации… Мне кажется, уже и забыли про эту новость. Нет, написано «несут», пост номер один, караульная служба на посту номер один. Пост номер один у Могилы неизвестного солдата, стоит на посту в Александровском саду. А при Ленине, по-моему, никто не стоит сейчас.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Как же? Конечно, стоит. Иначе там будут надписи неприличные появляться.

    Э.ХАСАНШИНА: Вечером там точно стоят, но они стоят не как почетный караул, по стойке смирно, они там ходят, они охраняют.

    С.ДОРЕНКО: Они там прогуливаются.

    Э.ХАСАНШИНА: Вечером они точно есть, шинели такие красивые.

    С.ДОРЕНКО: Это променад де милитер.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Причем они, может быть, по-разному стоят, по стойке вольно стоят сверху и внутри они стоят по стойке смирно. Хотя давно не был.

    С.ДОРЕНКО: Хорошо. Сергей, вот сняли. А тогда здание, которое доминанта сегодняшней Красной площади, его же надо убрать, здание. С чего бы оно, здание, стояло пустое здание? Нет?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Строения вокруг него, это я бы все убрал, чтобы там дети могли лазить, смотреть.

    С.ДОРЕНКО: Собственно, пустой Мавзолей глуповато смотрится. Глуповато.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет, тело бы я не выносил. Тело-то зачем? Это же классно. Где еще на такое посмотрите?

    С.ДОРЕНКО: То есть тело оставить, но закопать.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Тело оставить, а снять караул. Зачем его закапывать? Пусть лежит.

    С.ДОРЕНКО: Символически бросить горсть земли.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Там сколько это стоит-то, господи? Там столько, между прочим, кормится ученых, там эти патологоанатомы замечательные. Недорого в рамках бюджета.

    С.ДОРЕНКО: Это правда. И они же, кстати, они же за деньги. Надо сказать, что эта лаборатория, но люди не знают, она себя окупает, потому что наши русские специалисты по бальзамированию, мумифицированию, они же обслуживают и Хошимина, они же обслуживают целый ряд других вельможных трупов. В эпоху самого большого расцвета труполюбия они любили Георгия Димитрова, по-моему, в Болгарии кто-то лежал, Агуштинью Нету лежал в Анголе, Хошимин лежал во Вьетнаме у нас. То есть у нас всюду в мире лежали всевозможные трупы, и наши летали туда в качестве поддержки и, по-моему, за деньги даже, все это правильно, так сказать, пыль смахивали, в общем, все правильно делали, ткани изучали и прочее. Поэтому эта лаборатория ведущая в мире сегодня. Нигде же нет такой лаборатории. А Кастро сейчас? Кастро, может быть, тоже наш клиент. Понимаешь?

    Э.ХАСАНШИНА: Я не знаю. Мне кажется, если Фидель, еще можно было бы, а брата как-то… как-то не так солидно.

    С.ДОРЕНКО: Нет, Фидель. Брат жив. Зачем ты хочешь, чтобы его мумифицировали?

    Э.ХАСАНШИНА: Я имею в виду, когда…

    С.ДОРЕНКО: Нет. Сейчас речь о другом. Я полагаю, что Ленина вынесут. Я полагаю, что разрушат доминанту Красной площади, потому что держать там Мавзолей просто так, пустой Мавзолей, глупо. Значит, надо либо делать там музей гнета над Россией цареборческого коммунистического режима и рассказывать, как угнетал Россию цареборческий режим, но тогда надо убирать оттуда Гагарина, потому что рядом Гагарин. Гагарин там рядом, в Кремлевской стене. Значит, если убирать Ленина, то с чего там Гагарин? Странно. Что тут, кладбище что ли? Товарищи, вы что, с ума сошли, у вас что, кладбище что ли? Надо убирать Гагарина. Тогда надо делать большой мемориал где-нибудь под Москвой…

    Э.ХАСАНШИНА: И всех туда переносить.

    С.ДОРЕНКО: И всех туда переносить, включая Гагарина, и непрерывно там маршировать пионэрам, чтобы придать вес этому учреждению. А на Красной площади поставить, я не знаю, что, бордель, может быть, ну, что-то, что на месте кладбища, весело.

    Э.ХАСАНШИНА: «Макдональдс» предлагают.

    С.ДОРЕНКО: Можно кордебалет какой-то пускать, тра-та-та-та та-ри-та-ри-да… канкан чтобы исполнялся, чтобы как-то было весело. Ведь на самом деле главный пафос Красной площади в том, что это торговая площадь. Она красная как торговая площадь, она красивая, торговая площадь, это рыночная площадь. Вот если там будет кто-то танцевать канкан, это как раз будет очень правильно. А?

    Э.ХАСАНШИНА: Нет, канкан - это не наше. Вот если девушки хороводы, сюрреалистичные, в кокошниках, то да.

    С.ДОРЕНКО: Канкан, в общем, в сущности, тоже наш. В общем, в сущности, канкан международен. У меня один друг, коммунист из Мексики, поет канкан на свой лад. Тоже очень весело.

    Э.ХАСАНШИНА: Что-то нехорошее он поет, что-то вольное позволяет себе.

    С.ДОРЕНКО: Да. Что-то же будет. Что-то же надо сделать на Красной площади. Что? Здравствуйте.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, доброе утро.

    С.ДОРЕНКО: Вот что тогда? Надо его вынести. Скорее всего, вынесут.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я думаю, здесь идея заключается в следующем. Как бы никто из нас не вечен, надо сейчас освободить место, как раз время расчистить все, проветрить…

    С.ДОРЕНКО: Кхе-кхе, я закашлялся. А куда тогда Ленина подхоронить?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Там, в стене, есть еще пара мест.

    С.ДОРЕНКО: Нехорошо.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Рядом с Гагариным и остальными. Сергей, хорошо, нехорошо, уже есть, и выносить это сейчас – вот это нехорошо. Давайте определимся, что более нехорошо.

    С.ДОРЕНКО: То есть вы считаете, что кладбище останется.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Безусловно.

    С.ДОРЕНКО: Кладбище останется. Для меня вопрос этот. Поборют дедушку и дедушку победят. Дедушка, конечно, могущественный, так сказать, серьезный и так далее, но дедушку победят. И тогда… Кстати говоря, дедушкино место останется вакантным тогда, потому что дедушки не будет. И тем не менее сама теория, что красное кладбище – это центр страны, красное кладбище, Красная площадь это красное кладбище, в сущности, красивое кладбище… У нас нулевая точка отметки для измерений географических в стране – красное кладбище, красивое кладбище. Потому что от Кремля, от Красной площади все считается, а это и есть кладбище. Значит, кладбище останется.

    Э.ХАСАНШИНА: С точки зрения смысла, это, конечно, не очень, но вот так тревожить тела тоже.

    С.ДОРЕНКО: Но мы пляшем от кладбища. Здравствуйте.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Добрый день. Сергей, я с вами согласен, его однозначно уберут. Меняется мир, молодеет, что называется. На самом деле лучше, в идеале его прах перенести, банально, на Ленинские Горки. Там существует музей и там, скажем, его захоронить. А кладбище останется.

    С.ДОРЕНКО: Горки Ленинские, поместье, где он помер.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет. Там музей…

    С.ДОРЕНКО: Который около Домодедова, туда река Пахра.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, вы очень хорошо знаете.

    С.ДОРЕНКО: У Пахры. Я там был. Кстати говоря, его же отжали у какого-то помещика. Там дети этого помещика, внуки потребуют вернуть взад. Вертай взад и все. Тут сложно. Серьезно сейчас говорю. Горки Ленинские у кого-то отжали. Это принадлежало какому-то помещику. Сейчас его внуки или еще что-то, реставрация, до свидания и все. Здравствуйте.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Георгий. Хочу вам напомнить, что все для захоронения уже готово. В Мытищах Военно-мемориальное кладбище.

    С.ДОРЕНКО: Правильно. Спасибо.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Хочется через вашу радиостанцию обратиться к китайским товарищам. Ребята, выкупите вы его и увезите до хороших времен к себе.

    С.ДОРЕНКО: Ленина.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ленина. Мавзолей разобрать по кирпичику и рядом с Мао поставить. Потом придет время, обратно привезут.

    С.ДОРЕНКО: А что с Красной площадью? Вот концептуально она остается кладбищем или вовсе всех?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет, туда же, в Мытищи, всех.

    С.ДОРЕНКО: И Гагарина, всех туда.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: И Гагарина. Всех туда унесут. А как же? Надо же фестивали где-то проводить, каток надо где-то.

    С.ДОРЕНКО: Есть же теория загробного почета. Например, Хворостовский лег на Новодевичьем. Может быть, Новодевичье сделать вторым ярусом или подземное какое-то еще Новодевичье.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Гаражом, ага.

    С.ДОРЕНКО: Конечно. Нет, я не шучу. Потому что в Мытищи… Если сказать Гагарину, «Юра, ляжешь в Мытищах», он скажет, «я умоляю, что, на Новодевичьем не осталось места?»

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Поймите, оно же называется даже Правительственное.

    С.ДОРЕНКО: Нет, не годится. Только Новодевичье.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я понимаю, что не годится, но вот у нынешней власти другое мнение.

    С.ДОРЕНКО: На самом деле у нас есть почетное кладбище Новодевичье. Поэтому надо для всех, там маршал Жуков лежит, на Красной площади, там лежит Гагарин… Посмотри, кто захоронен на Красной площади. Дай нам ссылочку.

    Э.ХАСАНШИНА: Их много.

    С.ДОРЕНКО: Захоронения на Красной площади. Некрополь у Красной стены.

    Э.ХАСАНШИНА: Мы с вами, по-моему, уже как-то зачитывали.

    С.ДОРЕНКО: Есть персональные, а есть коллективные. Там же есть и коллективные, товарищи. А на Новодевичьем уже лежит Хрущев, Анастас Микоян, Николай Подгорный, уже на Новодевичьем, они ждут уже, понимаете. Суслов, Андропов, Устинов, Черненко, Сталин, Гагарин, Владимир Ленин – это все Красная площадь. Их надо будет все-таки как-то пристроить в хорошее место. А последнее хорошее место – это Новодевичье.

    Э.ХАСАНШИНА: Что о нас подумает весь мир?

    С.ДОРЕНКО: Будет аплодировать, мне кажется. Весь мир, стоя, будет аплодировать и кричать: ура, русланд, ура.

     

    Новости

     

    С.ДОРЕНКО: Продавцов фруктов надо готовить как разведчиков. Вообще люди, которые работают в русской экономической системе, должна проверяться нервная система, лицензия должна выдаваться. Только с психоаналитиками, психологами, как бы серьезно.

    Э.ХАСАНШИНА: Мне кажется, всех, кто живет в России, надо выпускать на улицу только с психологом.

    С.ДОРЕНКО: Продавец фруктов в Королеве поджег себя, не желая отдавать полицейским часть от выручки.

    Э.ХАСАНШИНА: Это протест.

    С.ДОРЕНКО: Его зовут Равшан. Равшан Аллахвердиев. Приехал, занялся бизнесом. Открыл палатку, стал торговать овощами и фруктами. Обосновался на станции Подлипки. Был доволен прибылью. На него обратили внимание, говорят: улыбаешься много. Сотрудники УМВД, управления МВД, министерства внутренних дел, город Королев. Они сказали: каждый месяц будешь давать немножко денег, чтобы мы тоже улыбались. Они говорят: ты так улыбаешься заразительно, нам хочется улыбнуться. А так причины улыбаться нет, смех без причины - признак дурачины, поэтому, Равшан, ты нам будешь давать деньги, мы будем улыбаться. Но суммы выплат еженедельно повышались. Они раз в неделю брали, справедливо полагая, что в выходные же бывают раз в неделю, ну и чего тогда, на что жить. А он отказался платить, и началась перепалка и через пять минут нервы у подполковника не выдержали и он стал поливать из пластиковой бутылки товар и бизнесмена бензином. А Аллахвердиев сказал: у меня есть зажигалка. Взял и поджег себя. То есть полицейский стал поливать его бензином в целях дидактических и с целью убедить его, понимаешь, донести мысль. Аллахвердиев взял да и поджег себя. Вот фокус. Тогда они побежали. Земляки мужчины стали его тушить, отвезли в больницу. Борются врачи. О превышении должностных полномочий, СКР, до 10 лет лишения свободы, подполковника заточили в СИЗО, коллега капитан подался в бега. Сколько несчастий из-за одной палатки с хурмой. Ты понимаешь? Хурма того не стоит. Аллахвердиева сожгли, полковника за решетку, а капитан носится в бегах где-то, прикидываясь Марфой Анатольевной с какой-нибудь деревни.

    Э.ХАСАНШИНА: Да потому что как люди надо себя вести. Просто как люди.

    С.ДОРЕНКО: Надо платить.

    Э.ХАСАНШИНА: Нет, не надо платить.

    С.ДОРЕНКО: А как? У них дети. Они же русские люди, они на своей земле, у них дети. Детям надо теплое к зиме. Они же не пропивать, они же не в Ниццу отвозят, как некоторые, они же не в Лондон. Вот этот подполковник и капитан, они что, не люди, по-твоему? У них мамка хорошая, ветеран войны может или ветеран труда, или ветеран чего бы то ни было, или ветеринар чего бы то ни было, ну, неважно, хороший человек у них мамка. И мамке надо же что-то.

    Э.ХАСАНШИНА: Мамка у них, может быть, и хороший человек, а они – нехороший человек.

    С.ДОРЕНКО: И девка хорошая есть. Девка хорошая тоже, она может из Луганска откуда-то. Тоже помочь надо. А что?

    Э.ХАСАНШИНА: Если мы хотим идти в какое-то светлое будущее и строить какое-то хорошее государство, справедливое, в котором есть социальные выплаты, в котором ты можешь честно работать, то ты не можешь поступать нечестно.

    С.ДОРЕНКО: Я скажу так: лицензию нужно давать на торговлю хурмой. Лицензию нужно дать. Как космонавтам. Серьезно подготовить людей, чтобы они не дергались, с зажигалкой не скакали и не придурялись вот так и не портили службу людям и не ломали судьбы. Он сломал им судьбы, Равшан этот. Неправильно.

    Э.ХАСАНШИНА: Ему надо было сразу, как только ему палатку дали, сразу сказать: это Россия, с тебя будут брать, готовься.

    С.ДОРЕНКО: Это Россия, малчик, посмотри, пожалуйста, в GPS, понимаешь или нет. Здравствуйте.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро. Лимонадный Джо. Грустная, конечно, история.

    С.ДОРЕНКО: Какая она грустная? Она не грустная, она поучительная, мне кажется. Нет? Или вы все-таки хотите грустить?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А чему она учит?

    С.ДОРЕНКО: Выдержки.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я подобных ситуаций за время своей жизни много видел.

    С.ДОРЕНКО: Выдержки.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Выдержки?

    С.ДОРЕНКО: Выдержки. Надо расслабиться и получать удовольствие.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: От этого не могу получить удовольствие.

    С.ДОРЕНКО: Не знаю.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Хочется видеть более позитивную картину.

    С.ДОРЕНКО: Ладно. Сейчас постараемся. Спасибо вам большое. Поехали дальше - к позитивной картине.

    «За общим улучшением основных социально-экономических показателей России скрываются по-прежнему низкие реальные доходы граждан. Доля экономически уязвимого населения превышает 50%, говорится в докладе Всемирного банка». Я читаю это на РБК. «Значительное снижение реальных и предполагаемых доходов россиян, начавшееся два года назад…» Почему два? Почему два-то? Я рухнул в ноябре 14-го года. А у них два. Глянь, чего. Мы как-то рассинхронизировались с населением. Население, оказывается, еще кайфовало. Я уже лежал, просто дохлый совсем, во мне уже не оставалось ни капли крови человеческой, а население еще кайфовало. Во дают. Ну, хорошо. Доля уязвимого населения… Есть, оказывается, критерий всемирный. Мы должны просто учитывать, Всемирный банк, они говорят: уязвимые люди – это те, кто получают менее 10 долларов в день. Давай про тебя посчитаем.

    Э.ХАСАНШИНА: Давайте.

    С.ДОРЕНКО: Только не говори никому зарплату, убьют по дороге домой.

    Э.ХАСАНШИНА: Давайте посчитаем, сколько у нас должно быть, 10 долларов в день.

    С.ДОРЕНКО: Убьют по дороге домой, если ты скажешь, сколько зарабатываешь. Она много зарабатывает. Давайте посчитаем. 10 долларов в день люди зарабатывают. Вопрос: только в рабочие дни или сколько?

    Э.ХАСАНШИНА: В рабочие.

    С.ДОРЕНКО: Только в рабочие. Умножить на 22 дня, в месяце получается. 220 долларов. Умножить на 58…

    Э.ХАСАНШИНА: Давайте на 60.

    С.ДОРЕНКО: Зачем 60?

    Э.ХАСАНШИНА: Что мы этими копейками…

    С.ДОРЕНКО: Извини, вот я всегда был против этого. Калькулятору не наплевать. С копейками.

    Э.ХАСАНШИНА: Россия – щедрая душа.

    С.ДОРЕНКО: Мои копейки. Мои копейки.

    Э.ХАСАНШИНА: Что копейкой больше, что копейкой меньше.

    С.ДОРЕНКО: Ага. Нет, не надо. Вот поэтому у тебя денег не будет, что ты все копейки так считаешь. 58,50. Ровно 12 тысяч 870 рублей за 22 дня. Они почему-то считают, что те, кто получают менее 11 тысяч рублей на человека в месяц в ценах 2016 года. Ну, хорошо, 11-12 тысяч. Вот это уязвимое население.

    Э.ХАСАНШИНА: Слушайте, это не уязвимое население, это население, которое уже, в общем, не живет.

    С.ДОРЕНКО: Это неуязвимое население, которое пишется слитно, они абсолютно неуязвимы. Им уже ничего нельзя сделать, они уже полностью неуязвимы.

    Э.ХАСАНШИНА: Их только паленый «Боярышник» может взять, а так – ничего.

    С.ДОРЕНКО: В 2017 году официальный уровень бедности в России, доля населения с доходами ниже прожиточного минимума… Прожиточный минимум, я не знаю, все странные какие-то вещи. Оказывается, Всемирный банк посчитал, что уязвимое население в России, менее 10 долларов за рабочий день зарабатывающее, сейчас почти 54%. Тебе не страшно?

    Э.ХАСАНШИНА: Страшно.

    С.ДОРЕНКО: Страшно. Ребят, страшно. 54%. Доля населения, которое в рабочий день получает ниже 10 долларов за свою работу, выросла до 54%.

    Э.ХАСАНШИНА: Я думаю, если брать регионы, областные какие-то пунктики, не города, это еще больше.

    С.ДОРЕНКО: Пересчитываем снова. В день тратят, то есть не только в рабочий день, люди, которые тратят в день меньше 10 долларов. Ребят, пересчитываем снова, извините, пожалуйста. Я знаю, что это нехорошо, что я трачу ваше время, но надо пересчитать снова. Берем 10 долларов, умножаем на 30 и умножаем на 58,50. 17550. Вот люди, которые тратят меньше в день, меньше 10 долларов, тратят в день, неважно, рабочий день, нерабочий день, это уязвимое население. По-русски получится меньше, чем 17550 в месяц. Разделим на 30 опять и получим 585 рублей. 600 рублей в день надо тратить. С учетом, естественно, отдыха в Ницце, покупки машины и так далее. Ты еще должна откладывать для того, чтобы делать глобальные покупки: норковую шубу, поездку.

    Э.ХАСАНШИНА: Да ладно вам норковую шубу. Я еще иногда могу купить какие-нибудь линзы, какую-то кофту, капли в нос и все такое.

    С.ДОРЕНКО: Ну, да.

    Э.ХАСАНШИНА: Помимо, конечно, еще бананы, сосиски.

    С.ДОРЕНКО: А 13,8% россиян, считает Всемирный банк, тратят менее 5 долларов в день. То есть менее 300 рублей. Люди тратят менее 300 рублей. Вот как устроена жизнь в нашей стране. Всемирный банк считает их крайне бедными. Это 14% населения. Это очень много. Очень много. Страшно. Просто страшно. Вам страшно? Мне страшно. Мне страшно. Серьезно, когда мы говорим по радио, мы обсуждаем какие-то странные с вами вещи, кто-то сотку поднимает в месяц, кто 200 поднимает в месяц, кто-то больше, 260.

    Э.ХАСАНШИНА: iPhone 10.0

    С.ДОРЕНКО: Абсолютно верно. Мы обсуждаем с вами iPhone 10, хорош, не хорош, а, может, взять S8, Samsung, за 60 тысяч и так далее. Ребят, понимаете, что нас окружают люди… нас окружает какая-то Куба, только она на морозе, морозная Куба нас окружает, нищие люди нас окружают. Веселые нищие патриоты. А, может быть, угрюмые нищие патриоты. Здравствуйте.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, приветствую. Александр. На самом деле страшно жить. Страшно представить себе вообще, что будет дальше.

    С.ДОРЕНКО: Я не знаю, что будет дальше. Дальше будет все… нормально все будет.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Мне постоянно преподаватели говорят, что русский народ, русские люди все перетерпят…

    С.ДОРЕНКО: Вы пропали. Пропала связь. Извините, пожалуйста. Мне кажется, что да. Я убежден, что перетерпят, а если не перетерпят, то танки расстреляют их спокойненько в 93-м году 3-4 октября. Здравствуйте.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро. Михаил.

    С.ДОРЕНКО: Михаил, чуть-чуть страшно жить среди людей… Можно, Михаил, в качестве преамбулы. Меня приглашал друг поехать на каникулы, так сказать, отдохнуть на Кубу. Я ему сказал: брат, я не поеду, потому что мне страшно жить среди нищих и отдыхать, хохотать рядом с нищими. Я на примере Доминиканской республики. Не хочу. Вот я съездил в Доминиканскую республику, я видел этих нищих детей, которые там осаждают автобусы с иностранными туристами. Не хочу. Получается, что мы живем среди довольно нищих людей.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вот вы обсуждали в предыдущем часе судьбу великого социолога, который находится сейчас в Мавзолее… Так он же ставил этот вопрос еще 200 лет назад почти. И мы сейчас опять к этому вопросу пришли, что есть общество и соотношение общественного сознания к интересам некой конструкции, которую он изучал, и она называется «государство». Что его государство? Когда вы сказали, что в час 600…

    С.ДОРЕНКО: В день.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: В день 600. Пенсионеры Московской области, не Москвы, реально, вот сейчас, я постоянно этим интересуюсь, кого ни спроси, пенсия 8 тысяч. Работал всю жизнь. Вот посчитайте, сколько. Это меньше, чем 600 в день.

    С.ДОРЕНКО: Это меньше, чем 300.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну, да. Это так. Это обычная женщина, которая проходит мимо вас, ну, уже в возрасте, в Московской области, стоит на остановке, где-то что-то ходит по рынку, смотрит, как купить два яблока, вот она получает 8 тысяч в месяц. Знаете, законсервированность этой ситуации не дает никакого аспекта расширения явления самого. Потому что тебе дали 8 тысяч, ну, прибавят 200 рублей, до твоей смерти пару раз по 200, вот эта консервация одного из важнейших социальных комплексов, состояние, она, прежде всего, не дает никакой надежды. Когда нам говорят о прорыве, о том, что инфляция уменьшилась… Кстати, это очень плохо, что инфляция в России уменьшилась, потому что эти показатели говорят о том, что внутренний спрос ужасен. Ведь как проверяет сегодняшний экономист реальное финансовое состояние страны? Он идет в центре Москвы в большой торговый центр перед праздником, тут же берет билеты, едет в Кельн и идет в такой же торговый центр. Ну, вы знаете примерно, о чем я говорю. Или в Цюрих. Эта картина просто несравнимая. У нас два человека во всем торговом центре, там - просто пробиться нельзя. Это говорит о том, что такое торговая выручка ежедневная. Это и есть финансовый оборот, который приводит к тому, что прибавочная стоимость реализуется в социальный пакет для тех же пенсионеров. Вот у нас мышление великой ломкой, а затем великой стройкой, вот мы космодром построили, а 8 тысяч пенсия – это вот и есть принесение в жертву жреческому сознанию реальной обстановки жизни.

    С.ДОРЕНКО: Нам должно быть страшно или нет?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да!

    С.ДОРЕНКО: Почему? Они же терпят и будут терпеть. Будут терпеть.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Огарев был прав. Он сказал, что Россия существует в этом мире только для того, чтобы дать этому остальному миру страшный урок. Понимаете?

    С.ДОРЕНКО: Я понимаю. Спасибо. Я понимаю. Я просто думаю, бояться ли или не бояться.

    Э.ХАСАНШИНА: Бояться себя же?

    С.ДОРЕНКО: Тех нищих. Они нищие. Нас окружают нищие. Нас окружают нищие, просто чтобы ты понимала.

    Э.ХАСАНШИНА: Нельзя бояться свою страну.

    С.ДОРЕНКО: Ну, как бы мы идем среди них, а они того. Понимаешь?

    Э.ХАСАНШИНА: Нет, они не того. Они понимают, что это все печально, но я не могу сказать, что относятся к этому как к какой-то драме. Русские люди действительно привыкли терпеть и относиться к этому с юмором. На самом деле нет ничего сильнее русского чувства юмора.

    С.ДОРЕНКО: Конечно, есть. Негритянское чувство юмора гораздо сильнее.

    Э.ХАСАНШИНА: Понимаете, у нас это все трагикомедия.

    С.ДОРЕНКО: У негров тоже.

    Э.ХАСАНШИНА: Лучшее, что нам удается, это трагикомедия.

    С.ДОРЕНКО: Я умоляю. Я тебе серьезно говорю. Ты просто мало путешествовала. Я советую обязательно, не шутя, сейчас говорю, поезжай…

    Э.ХАСАНШИНА: Я не думаю на самом деле, что есть какой-то плюс, что мы на уровне Африки.

    С.ДОРЕНКО: Ты мало путешествовала.

    Э.ХАСАНШИНА: Ну, ладно, о’кей, мы похожи в этом. И что теперь? Африканцы разве боятся друг друга, кроме случаев, когда они постоянно воюют?

    С.ДОРЕНКО: Мы похожи с африканцами в готовности к субсистенции. Готовность к субсистенции – это очень африканское качество и оно же тоже очень русское. Готовность к субсистенции. То есть мы готовы жить в субсистенции. И африканцы тоже. Готовы там смеяться. Живя в субсистенции, мы готовы смеяться. Это важное качество, и в Африке ты его в первую очередь найдешь. Больше того, если ты не поедешь в Африку, почитай, пожалуйста, Бэзил Дэвидсон, запиши, вдруг прочитаешь, Бэзил Дэвидсон, называется «Африканцы». Я не знаю, перевел ли ее мой друг Коля Сосновский перед смертью. Коля собирался перевести Бэзила Дэвидсона. Но если ты не найдешь ее на русском, прочитай на английском. Бэзил Дэвидсон, Os Africanos. Я ее читал на португальском. Или The Africans. «Африканцы». Ты поймешь, что природный оптимизм, смекалка, готовность выживать в условиях субсистенции – это чисто африканское качество, которое воспевают и русские тоже.

    Э.ХАСАНШИНА: Но русские не воспевают, русские так живут.

    С.ДОРЕНКО: Нет, русские воспевают.

    Э.ХАСАНШИНА: Поскольку я очень близка к этой русской жизни, я прекрасно знаю, наши люди удивительные.

    С.ДОРЕНКО: Воспевают как особое качество. Готовность жить в субсистенции и принимать субсистенцию как норму, русские воспевают, они считают, что это клево. Это клево. Действительно клево.

    Э.ХАСАНШИНА: Я имею в виду, что в этом нет ничего инородного.

    С.ДОРЕНКО: Абсолютно верно.

    Э.ХАСАНШИНА: Это то, что органично существовало с самого начала.

    С.ДОРЕНКО: Абсолютно верно. Это естественно и в Африке тоже. Но только не говори, что мы уникальны. Когда ты говоришь, что мы уникальны, ты забываешь, что африканцы таковы же. Африканцы таковы же. Африканцы и русские.

    Э.ХАСАНШИНА: Хорошо, мы уникальны, как те нищие нации, которые при этом умудряются жить и радоваться.

    С.ДОРЕНКО: Совершенно верно. Русские и африканцы умеют жить и радоваться на уровне субсистенции. Есть нации… Ты увидишь странные вещи. Ты увидишь бразильцев, например. Когда ты с бразильцами поглубже познакомишься, ты узнаешь, что такое… Это тоже такое плутовство, которое способчик, «жийтиньо бразилейло». Слово «жийтиньо» ты встретишь и в Португалии, и в Анголе, и в Мозамбике, но «жийтиньо» придумано бразильцами. Это как бы хитрый способ. Когда ты думаешь, что русские уникальны в этом, ты всегда вспоминай «жийтиньо», «жийтиньо бразилейло», которое означает, что они тоже такие же уникальные. Вывернуться и суметь проползти меж двух огней и так далее, и так далее, достичь чего-то ловкостью, хитростью, терпением – это и есть «жийтиньо бразилейло». Путем взятки, неважно.

    Э.ХАСАНШИНА: Я имела в виду, что нет в этом повода бояться, бояться себя. Нет.

    С.ДОРЕНКО: Почему я тебя подталкиваю и уговариваю? Не верь в уникальность русских. Уникальных русских не существует.

    Э.ХАСАНШИНА: Все уникальные, это неправда.

    С.ДОРЕНКО: Вот абсолютно нет. Когда ты начинаешь классифицировать качества, смекалка русского человека аналогична «жийтиньо бразилейло». Аналогична. «Жийтиньо» вообще. Это тоже самое.

    Э.ХАСАНШИНА: Подождите. В каждой нации из другой нации можно найти что-то общее. Мы такие же эмоциональные как кто-то еще, например.

    С.ДОРЕНКО: Готовность к субсистенции, терпеливость – это Африка в чистом виде.

    Э.ХАСАНШИНА: То есть сообщества часто пересекаются, бедные в одной стране могут быть похожи с бедными в другой стране. Это нормально. При этом мы все равно остаемся уникальными. Как вы уникальны по-своему, так и я уникальна по-своему.

    С.ДОРЕНКО: Спасибо. И тем не менее мы находим Россию между Африкой и Бразилией. Между Африкой и Бразилией как раз помещается Россия, которая половина Африки по территории. Между «жийтиньо бразилейло» и Os Africanos, которые готовы к субсистенции, находится Россия. Она полна смекалки, субсистенции и так далее, и так далее. Я не говорю, что это плохо. Это как раз хорошо. Но только не говори об уникальности. Уникальность есть, но эта уникальность кажущаяся. Когда ты начинаешь классифицировать, у тебя не мифологическое сознание включается, а научное, попробуй включить в себе научное, научное сознание – это способность классифицировать. Когда ты сможешь классифицировать, ты поймешь, что ничего уникального нет. Вот и все. Поехали дальше. В движении… Уникальность есть во всем, в каждой капле росы, в каждой снежинке.

    Э.ХАСАНШИНА: Конечно, но при этом роса похожа.

    С.ДОРЕНКО: Мы продолжаем этот чертов спор, но я пытаюсь победить в этом споре.

    Э.ХАСАНШИНА: Вот нет в этом спора. В этом нет противоречия, понимаете.

    С.ДОРЕНКО: Абсолютно верно. И тогда перейди на мою точку зрения, и я тебя прощу. Смысл в чем? Каждая снежинка уникальна. Но классифицировать снежинки как снег мы имеем право. Правда же? Если ты будешь докапываться… Я говорю: вот идет снег. А ты докапываешься: нет, но каждая снежинка уникальна. Тьфу ты господи. Я тебе говорю: ты можешь отличить снег от не снег? Снег и не снег? Ты можешь отличить?

    Э.ХАСАНШИНА: Я могу различить разные виды снега: круглый, потом большими хлопьями, потом мелкими красивыми снежинками.

    С.ДОРЕНКО: А снег от черепицы ты можешь отличить? Снег от стены дома ты можешь отличить? Можешь. Спасибо. А теперь, когда ты мне говоришь, «нет, все-таки там каждая снежинка уникальна», я тебе говорю: я иду на другом уровне сейчас осмысления. Я перешел на другой уровень осмысления.

    Э.ХАСАНШИНА: Если уже засунули нас в классификацию между Бразилией и Африкой, соответственно, глядя на эти страны, на эти нации, мы можем найти причину, по которой возможны какие-то решения этих проблем.

    С.ДОРЕНКО: Прямо между Бразилией и Африкой в снегах лежит Россия, которая между «жийтиньо бразилейло» и субсистенцией африканца находится. Она в субсистенции, плюс жийтиньо. И все это и есть квинтэссенция России, на мой взгляд. Про транспорт…

    Мы пойдем и проживем его, этот четверг, 30 ноября.

    Версия для печати

Связь с эфиром


Сообщение отправлено