• Режиссёр фильма "Последний богатырь" Дмитрий Дьяченко в "Программе Алексея Гудошникова" от 30 ноября 2017 года

    18:00 Ноя. 30, 2017

    В гостях

    Дмитрий Дьяченко

    Режиссер, сценарист

    А.ГУДОШНИКОВ: В студии Алексей Гудошников. Всем здравствуйте! И сегодня в гостях у меня российский режиссёр кино и телевидения, сценарист, продюсер и монтажёр Дмитрий Дьяченко. Дмитрий, здравствуйте.

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Здравствуйте.

    А.ГУДОШНИКОВ: Вот в прокат уже вышел и уже, наверное, скоро закончится прокат фильма. Вот «Последний богатырь» — это ваш фильм, вы сняли. И он стал, этот фильм, самой кассовой картиной среди всех, что выпускались на территории СНГ и вообще в новой России. Правильно?

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Да.

    А.ГУДОШНИКОВ: Правильно. А вы (ну, я предположу) вряд ли ожидали, что такой результат будет?

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Да конечно, не ожидали. Я очень скромно отношусь к своему творчеству. Всегда есть надежда, что будет какой-то прорыв, что вот-вот-вот он наступит. И когда он наступает уже на пятнадцатом фильме, то это как-то уже… Ну, думаешь: наконец-то!

    А.ГУДОШНИКОВ: То есть слава к вам, так скажем, пришла не сразу, далеко не сразу.

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Подкралась, да. Долго где-то задержалась, в пробочках.

    А.ГУДОШНИКОВ: Слушайте, ну а сколько конкретно картина на данный момент собрала?

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Сейчас с учётом СНГ примерно миллиард шестьсот… Ну, я сейчас не знаю точно. Миллиард шестьсот восемьдесят… ну, шестьсот семьдесят, вот так.

    А.ГУДОШНИКОВ: Миллиард шестьсот восемьдесят. А как думаете вообще — почему?

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Ну, не перестаю я как бы задумываться над этим вопросом, отвечать на него. И вы знаете, каждый раз пытаюсь понять, в чём причина. Мне кажется, совокупность…

    А.ГУДОШНИКОВ: Я просто читал, и некоторые говорят: «Школьные каникулы, семейное кино, сама тема».

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Ну, вы знаете, с одной стороны… Все факторы важны. С одной стороны, хочется сказать: да, и школьные каникулы. А с другой стороны, хочется и не упустить тот факт, что и сам фильм вроде неплохой, и хорошо мы над ним потрудились. На самом деле это сложная совокупность того, что мы задумывали, и того, что получилось, и того, как это всё продавалось. Понимаете? Потому что задумывался изначально продукт для широкого зрителя. Специально в сценарии закладывались такие закладочки, которые будут интересны и маленьким, и молодёжи, и старшему поколению. И то, что герой выбран такой, и то, что он в современном мире, и его профессия такая не совсем обычная — всё это работает на то, чтобы было интересно основной аудитории — молодёжной.

    А.ГУДОШНИКОВ: Я, кстати, анонсировал ваш приход в Instagram и попросил пользователей, подписчиков своих задавать вам вопросы. И вот среди вопросов пользователь sveta_mozz задаёт: «Где почерпнули идею такого смешения времён и стилей?» Раз уж вы сказали об этом.

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Ну, вы знаете, идея-то сама не нова. Очень много сделано фильмов с 80-х, с 90-х годов, когда из современного мира попадают в какую-то сказку, в древний мир.

    А.ГУДОШНИКОВ: Я понимаю. То есть это всё-таки…

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Эта идея сама не нова. Вот другой вопрос — как её сделать? Каким должен быть этот герой? Понимаете, он у нас не совсем героический, он у нас не совсем такой… сразу прямо готов весь мир спасать. И вот то, как это сделано — это уже другой вопрос. Ну, это было сделано в первую очередь для того, чтобы соединить современного зрителя со сказкой. Потому что просто скажи: «Вот сказка», — ну, не факт, что все тут же прямо ринутся. Маленький зритель — да. А вот постарше — уже с трудом.

    А.ГУДОШНИКОВ: Так, может, в этом и секрет? Когда ты говоришь «сказка» — на фильм приходят родители, которые ведут своих детей, поэтому, в общем, и сборы. Семейное кино — это же самое выгодное.

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Вы знаете, дело всё в том, что не так всё просто, потому что семейное кино заканчивается, грубо говоря, в 18:00. А у нас сборы продолжались после 18.

    А.ГУДОШНИКОВ: Я сам смотрел ваш фильм после 18, после работы.

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Вот видите? То есть люди шли. И люди шли старшего поколения, то есть от 14 и старше. Шли — кто один, кто парочками, парень с девушкой, кто вообще группами шли. И поэтому здесь нельзя сказать… То есть это вырвалось за границы просто сказки, это превратилось в фэнтези, в комедию, уже даже стало шире, чем семейное кино.

    А.ГУДОШНИКОВ: Так, может быть, тогда тема сама? Может быть, интересует фольклор нашего зрителя? Я знаю, успешные мультики были про трёх богатырей. Но их стало настолько много, что я уже теперь не разберусь.

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Они затёрлись уже.

    А.ГУДОШНИКОВ: Да, есть ощущение, что они потеряли в качестве со временем.

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Есть такое дело. Я их смотрел только через призму того, что я показываю ребёнку своему их. Вы знаете, дело в том, что в нашем фильме маленький зритель находит своё — какие-то драки, смешную Бабу-Ягу; постарше — находит комедию, прикольные шутки, очень какой-то свежий (для кого-то, может, и не такой свежий), ну, достаточно свежий стёб и юмор не совсем такой пресный. А ещё более старшее поколение находит какой-то отзвук к старым фильмам, к чему-то такому ностальгическому внутри. Поэтому каждый из зрителей находит что-то своё.

    А.ГУДОШНИКОВ: Сама тема — вы её выбирали или вам её кто-то подсказал? Как это происходило?

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Да вы знаете, как-то вот назрело так у нескольких человек. И мне предложил Disney давно снимать фильм по сценарию… под названием «Меч-кладенец». Это было очень давно. Потом…

    А.ГУДОШНИКОВ: Disney предложил?

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Да, Disney. Вы знаете, они сначала…

    А.ГУДОШНИКОВ: То есть это идея из-за океана?

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Русское представительство компании Disney пригласило меня лет семь назад поучаствовать в создании фильма под названием «Меч-кладенец». Не случилось, потому что все производства локальные прикрыли, как-то вот решили, что не надо. И потом прошёл год, два, мы сделали «Кухню» с компанией Yellow, Black and White. И как-то родилась мысль соединить комедию и сказку. И вот эта идея как-то — ну, как сказать? — прокатила.

    А.ГУДОШНИКОВ: Вот Disney вместе с Yellow, Black and White делали эту картину, то есть совместная картина.

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Да.

    А.ГУДОШНИКОВ: А насколько вообще эта картина наша в таком случае, насколько она российская?

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Да вы знаете, на 80%.

    А.ГУДОШНИКОВ: А вот эти 20% — это что такое?

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Это абсолютно то правильное, то в хорошем смысле назидательное, чистое и светлое, что несёт компания Disney в своих фильмах — что несёт она через фильмы Pixar, через сказки их, через «Золушку».

    А.ГУДОШНИКОВ: Нет, у них классные действительно мультфильмы.

    Д.ДЬЯЧЕНКО: И понимаете, люди, ведя своих детей на фильмы Disney, они доверяют им. Они знают, что в этих фильмах будет то, о чём можно подумать, о чём можно рассказать ребёнку, о чём можно вместе с ним поговорить. Это не просто развлечение, это чуть больше.

    А.ГУДОШНИКОВ: Я просто объясню, что хочу понять. Disney вмешивались в сценарий? Или они вместе со всеми создавали?

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Вместе создавали.

    А.ГУДОШНИКОВ: Вместе создавали?

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Вместе создавали, да. Потому что здесь нет… С их стороны не было абсолютно никакого, знаете, давления, или вот висит на стене десять пунктов, которые нужно соблюсти. Они, конечно же, эти пункты, есть. То есть нельзя какой-то жёсткий юмор, нельзя какой-то прямо откровенный… ну, белиберду нести. То есть комедия всегда несёт в себе какое-то дурачество и немножко чушь такую (в хорошем смысле). В Disney это немножко больше как бы повёрнуто к детям. И поэтому, вместе создавая персонажей, мы даже относительно той комедии, которая обычно как-то появляется в моём сотрудничестве с Yellow, Black and White, она здесь получается глубже, потому что сам бренд Disney диктует более продуманный какой-то подход.

    А.ГУДОШНИКОВ: То есть скорее помогли, да?

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Скорее помогли, конечно, конечно.

    А.ГУДОШНИКОВ: А вот проблемы возникали во взаимодействии? Допустим, они видят так, вы видите по-другому.

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Ну, вы знаете, это не проблема. Это скорее споры, задачи. Потому что мы спорили о том, какой должен быть главный герой, насколько…

    А.ГУДОШНИКОВ: И какие варианты были?

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Ну, вы знаете, первый вариант, который приходит в голову, глядя на продукцию компании Disney в сотрудничестве с Marvel… Ну, мы смотрим «Тор» — он герой сразу. Да, они смешные, с юмором, но они уже герои всем видом своим, то есть они не мошенники. И все герои — и Капитан Америка, и Железный Человек, и все участники…

    А.ГУДОШНИКОВ: Ну, они такие изначально крутые, защищают мир, спасают его, конечно.

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Да, абсолютно верно. Они изначально крутые, они изначально харизматичные, умелые. И в них нет какого-то глобального сомнения или в них нет перевёртыша… Ну, бывают и перевёртыши в них, и они тоже сомневаются, и вдруг ступают на какую-то тёмную сторону иногда, как Локи, но глобально диснеевский герой — это сразу что-то героическое. И вдруг мы предлагаем какого-то странного мошенника, который вдруг в нашем мире приспособился как-то, странно себе добывает на пропитание, облапошивая людей, участвуя в «Битве магов». Какой-то подозрительный тип, да? Не самый положительный.

    А.ГУДОШНИКОВ: Насчёт «Битвы магов» претензий не было от канала, где выходит «Битва…», что-то подобное, так скажем?

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Да нет-нет! Вы знаете, мы же не прямо набросились с горой сатиры на эту передачу. Нет, мы показали героя, который ловко манипулирует людьми, которые готовые на эту манипуляцию. Девушка, которая пригласила его совершить некий… ну, знаете, очистить ауру и всё такое, — она же готова узнать что-то про своего мужа. И поэтому это все мы. Да, мы готовы всегда пойти на уловки мошенников.

    А.ГУДОШНИКОВ: Я вот вспоминаю фильм сразу «Хэнкок», есть такой, если я не ошибаюсь. Там тоже такой супергерой не супергерой, постепенно им становится.

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Да-да-да. И по поводу вот такой трактовки героя у нас были, конечно, споры, потому что, ну, странновато: как родители и дети воспримут такого не то чтобы негодяя, но какого-то странноватого типа?

    А.ГУДОШНИКОВ: А вы какого героя хотели? Именно такого?

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Я именно такого хотел, потому что его интереснее рассматривать. Знаете, не писали про хорошую овцу, а писали про заблудшую овцу. И вот он скорее заблудшая овца, которая на какой-то путь становится.

    А.ГУДОШНИКОВ: А Disney что? Они хотели, чтобы он сразу был хорошим?

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Ну, как-то… не то что прямо хотели, но как-то с трудом сразу вдруг все согласились. Потому что мы все обсуждаем. Мы вот за таким же большим круглым столом садимся и долгими, знаете, часами обсуждаем персонажа: как он будет восприниматься, зайдёт ли это, будет ли это интересно. И какие-то вещи… Со стороны Disney больше хотелось вот такого Кощея, как у нас сейчас получился. Потому что со стороны Yellow, Black and White, ну, насколько я сейчас помню, больше придумывался Кощей такой смешной, какой-то старичок, ну, такой более смешливый персонаж.

    А.ГУДОШНИКОВ: А у вас такой… почти из «Игры престолов» получился.

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Ну да, у нас получился персонаж более серьёзный, более такой харизматичный, тем более ещё в исполнении Лавроненко. И при этом в нём очень большое количество какой-то самоиронии. То есть сам артист издевается над этим образом, знаете, такого человека, который чувствует себя и царём, и императором, внутри себя он как штырь такой, знаете, который презрительно относится к миру и готов нас немножко потерпеть ради того, чтобы мы вместе с ним пошли и совершили какое-то дело. И вот это очень ловко Костя исполнил.

    А.ГУДОШНИКОВ: Вы знаете, я объясню. Когда я смотрел фильм, меня одна вещь действительно удивила. Когда герои вдруг собираются, вот набралась эта команда, они отправляются в путь — вдруг звучит саундтрек, и он не с нашим текстом, так скажем, вдруг какая-то зарубежная западная музыка, и сам текст зарубежный. По мне, не сочетается. Почему так?

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Вы знаете, я думаю, что если бы это очень сильно не сочеталось, 7,5 миллиона зрителей не пошли бы на этот фильм. Дело в том…

    А.ГУДОШНИКОВ: Нет, ну я же пошёл. Но я не знал, что так будет. Ни с того ни с сего.

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Но если бы было там…

    А.ГУДОШНИКОВ: Это специальный ход какой-то?

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Конечно же, конечно же.

    А.ГУДОШНИКОВ: Это фишка?

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Это специальный ход.

    А.ГУДОШНИКОВ: Это когда Джанго освобождённый идёт — и вдруг играет рэп. В этом прикол?

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Абсолютно верно, абсолютно верно. Вы знаете, эта музыка очень хорошо подходит для этого момента. Она подходит. И другая музыка, которая там стоит, иностранная, она тоже очень хорошо подходит. Это во-первых. То есть когда мы для «Кухни», для «СуперБобровых», для других фильмов подыскиваем музыку, когда я подыскиваю музыку для фильмов «Квартета И», ты ищешь во всём мире эту мелодию, это голосовое какое-то сочетание, чтобы настолько точно оно совпадало с происходящим. И оно может быть любым, оно может быть на каком угодно языке.

    А.ГУДОШНИКОВ: То есть вы не ограничиваетесь в этом плане, в рамки себя не загоняете?

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Мы не ограничиваемся. Это первое. А второе: это очень сильно сближает молодёжную аудиторию с тем, что происходит.

    А.ГУДОШНИКОВ: Если бы там была какая-то такая русская…

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Это было бы прекрасно! Это было бы великолепно!

    А.ГУДОШНИКОВ: Но это было бы не так прикольно, да?

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Это было бы не так прикольно. В этом не было бы «вау!», в этом не было бы какого-то неожиданного…

    А.ГУДОШНИКОВ: Может быть, поэтому я это и заметил, потому что такая музыка была?

    Д.ДЬЯЧЕНКО: И это второй факт. А третий факт — только после этой музыки на контрапункте играет Стас Михайлов.

    А.ГУДОШНИКОВ: Вот я про Стаса Михайлова хотел спросить отдельно, потому что… Смотрите. Фильм будет прокатываться где-то в других странах, кроме СНГ?

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Вы знаете, он прокатывался в Германии, и в Германии…

    А.ГУДОШНИКОВ: И там остался Стас Михайлов? Потому что никто же не поймёт, кто такой Стас Михайлов.

    Д.ДЬЯЧЕНКО: В Германии очень большое количество русскоязычного населения.

    А.ГУДОШНИКОВ: Это только для русских?

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Я вот не знаю, честно говоря, переводился ли он на немецкий, но на английский его точно перевели. И в Германии он собрал какую-то нереальную кассу.

    А.ГУДОШНИКОВ: Да?

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Я серьёзно говорю. В Казахстане тоже очень много собрал. Ну, Казахстан, вообще-то, слушает, я думаю, Стаса Михайлова.

    А.ГУДОШНИКОВ: Скорее всего, да.

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Русскоязычное всё-таки там население.

    А.ГУДОШНИКОВ: Я просто хочу понять. Смотрите, там же именно…

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Не везде сработает, конечно.

    А.ГУДОШНИКОВ: Вот! А тогда что — его заменят? Вы замените его или что?

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Ну, это уже невозможно. Мы думали, что для иностранного проката нужно поставить какой-то… ну, не знаю, Хулио Иглесиаса.

    А.ГУДОШНИКОВ: Своего Стаса Михайлова.

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Да, своего Стаса Михайлова. Не знаю, Демиса Руссоса, ещё кого-нибудь, Джо Дассена… Ну, что угодно, что работает там. Не знаю, Hotel California. Но вот как-то до этого не дошли, потому что это уже, знаете, сильно заняться международным прокатом. Здесь уже на каких-то других точках изначально нужно построить было всё это, понимаете? Пока не добрались.

    А.ГУДОШНИКОВ: Ещё один вопрос из Instagram моего. Вот nikitin_ru спрашивает: «Как пришла идея сделать Добрыню Никитича отрицательным героем? Ведь основная аудитория фильма — дети». То есть он говорит: «Зачем вы это сделали?» Он теперь злодей.

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Вы знаете, как один мальчик мне написал в Facebook: «Почему? Объясните. Я делаю доклад в школе на тему вашего фильма». И мне пришлось ему очень подробно и чётко объяснить.

    А.ГУДОШНИКОВ: Вот нам объясните.

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Дело всё в том, что Добрыню обуял недуг, который свойственен каждому из нас.

    А.ГУДОШНИКОВ: Любовь?

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Нет.

    А.ГУДОШНИКОВ: Он влюбился в женщину?

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Нет. Он позавидовал своему другу, потому что он почувствовал себя вторым. Мало того, его на это натолкнула его жена Варвара. То есть каждый из нас может послушать свою супругу, она скажет: «Дорогой, ты вот сидишь…»

    А.ГУДОШНИКОВ: Я понимаю. Но это же тот былинный герой! Это герой в классическом понимании, который не может…

    Д.ДЬЯЧЕНКО: А дальше наступает такая вещь под названием «постмодернизм». Что это такое? Это когда берётся всем известный герой и представляется не в виде картонки, ну, очевидной какой-то вещи, к которой мы привыкли уже…

    А.ГУДОШНИКОВ: Ну, безусловно.

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Ну, такой ярлычок, который висит всегда на Добрыне. Вот он третий, да? Или он второй. Вот они три стоят, и он не по центру. И вот мы начинаем понимать, пытаться понять, что у него в голове как у реального персонажа, как у человека. Что у него может быть в голове? Как он вдруг… Вот оно долго ли мирился с Ильёй Муромцем? Ну, они дружили, воевали, Соловья-Разбойника вместе с ним замочили или что-то с ним сделали.

    А.ГУДОШНИКОВ: Смотрите, ваш главный герой — это не совсем герой изначально.

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Да.

    А.ГУДОШНИКОВ: И сами герои — они очеловечены.

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Они очеловечены. В этом смысл сказки. Потому что раньше всегда, даже в советские времена, сказку трактовали всегда как некую пародию. Вспомним у Роу: Кощей — тощий старичок, который над златом чахнет; Баба-Яга такая — здесь завязан у неё платочек на лбу, и она такая тоже гротесковая. То есть она как бы реальная, но почему-то сильно у неё чёрное лицо, перечумазенное такое, она смешная. Какие-то другие герои — тоже. Водяной вытаскивает волосатый такой палец, да? И они все немножко… как из детского утренника. Классно, зритель это всё прекрасно воспринимает. Но если мы возьмём сказку в изначальном понимании, когда их писали, когда картины рисовал Васнецов, то они немножко другие. У Васнецова они не такие гротесковые.

    А.ГУДОШНИКОВ: То есть вы думаете, что вы как раз ближе…

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Мы ближе к изначальному, да. Мы рассмотрели… ну, как бы пошли оттуда, где ноги растут, откуда в сказке. И мы увидели, что там эти персонажи не вот такие смешные, как для детей совсем. Когда Васнецов писал свои картины, писал «Иван-Царевич на Сером Волке», в нём чувствовалась драма. Другие картины какие-то, «Три богатыря» — в них чувствовалось что-то не слишком прямо весёлое, утренник такой. В этом чувствовалась и тайна, и какой-то внутренний смысл, понимаете?

    А.ГУДОШНИКОВ: Я вас понимаю. Но некоторые слушатели вот пишут сейчас в Telegram, говорят: «Вот Disney сделал из нашего хорошего Добрыни Никитича плохого. Заставили. Американцы сделали из нашего хорошего плохого героя».

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Ну, вы знаете, так всегда было в кинематографе. Для того чтобы зрителю было интересно смотреть, нужно немножко раскопать и перевернуть. Даже когда в советском кино мы смотрели что-то, там не всегда всё было, знаете, вот как надо. И тогда переворачивали, и тогда. Поэтому я здесь не вижу ничего такого, знаете… Вот у нас Илья Муромец остался Ильёй Муромцем, его мы не перевернули, слава богу. Но драму человека, который рядом с ним был, — такое же возможно?

    А.ГУДОШНИКОВ: А чего все обижаются?

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Вот не знаю.

    А.ГУДОШНИКОВ: Мне больше всего жалко было Алёшу Поповича, которого прямо… Ладно, я не буду рассказывать. Вдруг кто не смотрел.

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Он вылез потом из воды.

    А.ГУДОШНИКОВ: Да?

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Да.

    А.ГУДОШНИКОВ: Ну, вот по поводу продолжения. Вы уже сказали журналистам, что фильм может получить продолжение. А когда мы с друзьями выходили из кино, задавались вопросом: а какое это может быть продолжение? То есть, наверное, нужно будет вводить новых героев?

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Вы знаете, я даже не представляю, я не представляю. Очень хочется, чтобы продолжение было — не потому, что я режиссёр, а вот потому, что интересно с этими героями находиться. Понимаете? И очень хочется, чтобы они дальше продолжали как-то существовать. Но как это сделать?

    А.ГУДОШНИКОВ: Пока не понятно?

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Это не понятно, потому что это как-то должно называться. «Предпоследний богатырь» уже тогда?

    А.ГУДОШНИКОВ: А я не знаю.

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Вот мне тоже пока не понятно.

    А.ГУДОШНИКОВ: Но, с другой стороны, мы прекрасно понимаем, что сборы колоссальные. И, наверное, вторая картина будет иметь, ну, не меньший или сравнимый успех. И не снимать…

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Вы знаете, мы не то чтобы должны, а мы хотели бы его снять, потому что мы увидели, как люди окунулись в эту ауру чего-то такого таинственного, сказочного, чего-то такого из детства. Знаете, из подсознания вылезло у людей желание быть в этих лесах, среди…

    А.ГУДОШНИКОВ: Я вам скажу, я как зритель вам скажу: я смотрел и… Мне нравятся и марвеловские фильмы, и DC, и так далее, но когда я смотрю на наших героев, мне интереснее, потому что они наши. И мне бы хотелось, чтобы ещё было что-то.

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Да-да-да. И вот как-то мы вдруг почувствовали, что действительно люди этого хотят, чтобы было наше. Вот они какие-то свои, тёплые, какие-то… Ну, не знаю, как это объяснить. Вот так.

    А.ГУДОШНИКОВ: Ну хорошо. Сейчас нам потихонечку нужно уходить на новости, а после этого уже вернёмся. Я хочу вас порасспрашивать не только по поводу вашего фильма, но и отдельно поговорить, ну, в целом о российском кино, о ситуации, да и о сериалах, к которым вы… приложили руку.

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Причастен.

    А.ГУДОШНИКОВ: Конечно, вы причастны. Давайте сейчас новости Екатерина Звягинцева прочитает. Соответственно, после этого уже будем говорить. Это радиостанция «Говорит Москва 94.8».

     

    НОВОСТИ

     

    А.ГУДОШНИКОВ: Это радиостанция «Говорит Москва 94.8», «Программа Алексея Гудошникова». Всем ещё раз здравствуйте! В гостях у меня сегодня Дмитрий Дьяченко — российский режиссёр кино и телевидения, сценарист, продюсер и монтажёр. Вот так вот. Ещё раз здравствуйте, Дмитрий.

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Здрасте.

    А.ГУДОШНИКОВ: Я сказал, что отдельно хочу поговорить о сегодняшнем кино российском. И возникает много вопросов на самом деле. Вы смотрите наше кино в принципе?

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Вы знаете, времени, конечно, смотреть прямо так целенаправленно…

    А.ГУДОШНИКОВ: То есть не смотрите?

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Ну, я смотрел знаковые фильмы.

    А.ГУДОШНИКОВ: Что понравилось? Нет, я имею в виду — из последнего, естественно.

    Д.ДЬЯЧЕНКО: «Аритмия», конечно.

    А.ГУДОШНИКОВ: «Аритмия» понравилась?

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Да, понравился. Хороший очень фильм.

    А.ГУДОШНИКОВ: Чем?

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Да всем понравилась — достоверностью, темой понравилась, игрой артистов. Ну, где-то чуть-чуть пере…

    А.ГУДОШНИКОВ: Пережали?

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Пережали.

    А.ГУДОШНИКОВ: Например?

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Ну, просто это вопрос восприятия моего.

    А.ГУДОШНИКОВ: Потому что вы как режиссёр смотрите.

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Да, я как режиссёр… Нет, я смотрю как человек. Я с большим трудом воспринимаю… ну, не то что прямо с большим, но с большим трудом воспринимаю драмы. То есть я такой по жизни достаточно лёгкий человек и как-то люблю, когда чуть-чуть поддают, а потом подотпускают, вот поддают, а потом… И вот «Манчестер у моря» мне с трудом дался. Я, правда, летел в Таиланд, никуда деться нельзя было, поэтому я его досмотрел. Ну, классный очень фильм. «Лев» — тоже очень хороший, оскаровский.

    А.ГУДОШНИКОВ: Хорошо, я понял. «Аритмия» понравилась.

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Да.

    А.ГУДОШНИКОВ: А что не понравилось?

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Вы знаете…

    А.ГУДОШНИКОВ: Только по-честному.

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Ну, вот я смотрел «Салют-7» — мне тоже понравился.

    А.ГУДОШНИКОВ: Понравился-то — я понимаю. А не понравилось что?

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Не понравилось? Сейчас я… Знаете, а чего-то такого нашего, чтобы не понравилось, я даже не вспомню. Знаете, почему? Потому что я, наверное, просто смотрю уже что-то… Это не потому, что я сейчас боюсь кого-то обидеть. Я, наверное, просто прежде чем просмотреть, десять тысяч раз пойму, что надо смотреть…

    А.ГУДОШНИКОВ: Или не надо.

    Д.ДЬЯЧЕНКО: …что это точно хорошо. Потому что реально времени… Я либо на работе, либо прихожу домой, а там двое детей, и я просто с ними кручусь. А такого, чтобы, знаете, я начал смотреть…

    А.ГУДОШНИКОВ: Хорошо.

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Вы знаете, может быть, «Анна Каренина», последний фильм, не совсем мне понятен был.

    А.ГУДОШНИКОВ: А «Матильду» смотрели Учителя?

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Нет.

    А.ГУДОШНИКОВ: Много шума вокруг фильма.

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Нет. Я очень хочу посмотреть, вот жду, когда он выйдет в iTunes, потому что в основном там смотрю.

    А.ГУДОШНИКОВ: А вы очень хотите посмотреть, потому что ожидаете, что это будет хороший фильм, или потому что все об этом говорили?

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Нет, потому что все об этом говорят.

    А.ГУДОШНИКОВ: Да?

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Ну, то есть как? Все съели конфету, а я не поел — странно!

    А.ГУДОШНИКОВ: Слушайте, а я, наоборот, не люблю, когда все об этом говорят. Я не могу смотреть такое или читать такое, потому что меня это раздражает. У меня такое ощущение, что меня заставляют. И вот в плане вашего фильма не было, по-моему, такой уж агрессивной рекламы.

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Да, вообще не было. И это приятно, что никто не поддавливал. Ну, наверное, это было сделано ещё в какой-то степени специально, потому что каждый из нас… Поверьте, мы тоже зрители, и мы тоже не любим, когда из-за каждого угла звучит: «Сходите, пожалуйста, на этот фильм».

    А.ГУДОШНИКОВ: Да, это раздражает.

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Это раздражает. Когда заканчивается, допустим, программа новостей — и тут же после неё, сразу: «Вот смотрите — выходят люди. Они очень счастливы после просмотра. Пожалуйста, сходите на этот фильм». И ты смотришь одни новости, после них приглашают тебя. Вторые новости, после них… И думаешь: господи, что это такое?

    А.ГУДОШНИКОВ: Меня так «затравили» двумя фильмами. Один рекламировали на Первом канале, это был «Викинг». Я не стал его смотреть именно потому, что его слишком агрессивно рекламировали везде. Второй — это «Матильда». Но его рекламировали по-другому, так скажем.

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Ну да, есть такое. Слава богу, мы этого избежали. Слава богу. Потому что как-то и средств столько не было. Всё-таки как-то другими путями решили. Ну, слава богу.

    А.ГУДОШНИКОВ: Ещё был такой фильм — достаточно громко он прошёл и, кстати, неплохо собрал, больше «Матильды», — «Крым». Что-нибудь слышали?

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Слышал только потому, что у меня в «СуперБобровых» вторых снимался Рома Курцын, и он мне про него говорил. И всё.

    А.ГУДОШНИКОВ: Не будете смотреть?

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Да нет, наверное…

    А.ГУДОШНИКОВ: А что? Патриотическое кино. Вы же тоже что-то патриотическое снимали, если я не ошибаюсь.

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Ну, прямо такое, чтобы… Нет, не было. Я не был замечен.

    А.ГУДОШНИКОВ: Нет, подождите. А что-то, посвящённое нашей Победе в Великой Отечественной войне, если я не ошибаюсь? Это же патриотическое.

    Д.ДЬЯЧЕНКО: А, это короткометражка, да. А вы знаете, она там у меня получилась такая скорее общечеловеческая, нежели патриотическая. Вы знаете, этот проект скорее направлен на память о войне, нежели вот патриотизм-патриотизм в таком понимании…

    А.ГУДОШНИКОВ: Так, может, и в фильме «Крым» нет такого патриотизма-патриотизма?

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Может быть, может быть, может быть. Вот вы мне сказали — может быть, я поинтересуюсь этим фильмом как-то.

    А.ГУДОШНИКОВ: Хорошо.

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Ну, реально просто из-за какой-то занятости… И, честно говоря, я ещё болезненно отношусь к победам своих товарищей и всегда так с опаской, типа: «О, хорошее кино… Как-то у них лучше получилось», — и так с завистью немножко.

    А.ГУДОШНИКОВ: Но теперь-то можно расслабиться. Я правильно понимаю?

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Ну, теперь можно чуть-чуть как-то…

    А.ГУДОШНИКОВ: Ну да. Кстати, вы обогнали же Бондарчука с фильмом «Сталинград».

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Да.

    А.ГУДОШНИКОВ: До этого он держал топ, так скажем.

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Да. Фёдор Сергеевич очень удивительно для меня среагировал и пригласил меня на свою передачу. Ну, вот я бы так не смог, когда тебя на прямой обогнали, прямо обогнали, а ты вдруг абсолютно с открытым…

    А.ГУДОШНИКОВ: То есть обогнали Бондарчука.

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Обогнали, да. А он абсолютно как-то открыто, одним из первых как-то пригласил, поговорил. Ему интересно.

    А.ГУДОШНИКОВ: Но это не значит, что я не заставлю вам сказать своё мнение по поводу фильма «Сталинград».

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Вы знаете, «Сталинград» мне понравился.

    А.ГУДОШНИКОВ: Серьёзно?

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Да, мне понравился.

    А.ГУДОШНИКОВ: А мне показался клиповым. Нет?

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Клиповый. Но вот я говорю абсолютно чисто. Смотрите. Я прихожу на фильм, про который я слышал очень много хорошего и достаточно много плохого. Я прихожу и… Ну, понятно, что я уже как-то внутри подготовлен. Но мой внутренний ребёнок, который смотрит (потому что, когда я прихожу в кино, он вдруг включается), он вдруг раскрыл рот и сказал «вау!». И «вау!» он сказал не столько потому, что это было про войну, ну, про патриотизм, а сколько потому, что он удивился всему этому масштабу. Как-то мне именно этим понравился фильм. Я говорю абсолютно искренне. То есть, может быть, что-то было непонятно в этих героях, может быть, что-то я не совсем достоверно как-то войну себе представлял, что она не такая…

    А.ГУДОШНИКОВ: Картинка понравилась, что ли?

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Вот внутри меня это ошеломило. И вот количество каких-то «вау!» внутренних — их стало больше, чем «ну, что-то я не понял». И вот эти «что-то я не понял» — они как-то затихли. Я говорю абсолютно искренне. То есть «Притяжение», в принципе, тоже неплохой фильм, но вот как-то «вау!» там было для меня меньше. А вот в «Сталинграде» и как режиссёр я как-то вдруг удивился и подумал: «Боже, как же это сделано? Как? Вот здесь понятно…»

    А.ГУДОШНИКОВ: Ну, понравился.

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Ну, что-то как-то, да, зацепило.

    А.ГУДОШНИКОВ: Я не могу сказать. Мне вот как раз…

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Хотя я очень люблю достоверные фильмы, я очень люблю натуральные фильмы. И мне не очень нравятся фильмы прямо клиповые. Знаете, «300 спартанцев» — прекрасный фильм, но вот что-то такое…

    А.ГУДОШНИКОВ: А вот «300 спартанцев» мне понравился.

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Нет, мне тоже понравился, но что-то такое прямо… Знаете, есть режиссёры-визионеры. И вот «Сталинград» — это визионерский фильм. Там всё очень… И вот надо сразу себя настроить, что это визионерский фильм. Я как-то настроился

    А.ГУДОШНИКОВ: Ради картинки, ради эффектов, ради масштаба?

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Не то что «ради». Это просто сама натура режиссёра. Он не может…

    А.ГУДОШНИКОВ: А вы какой режиссёр?

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Вы знаете, я вот скорее не очень визионерский, потому что, ну, так получилось, что большое количество фильмов… Наверное, это связано с тем, что у меня театральное образование, что я актёр по первой профессии. Мне нравится, как люди разговаривают, как они смешно шутят, как они ведут, гэги какие-то. Не то чтобы мне не нравится красивое кино, мне очень нравится, но не факт, что я прямо, знаете, — хоп! — и умею это красиво делать.

    А.ГУДОШНИКОВ: Вот по поводу кино ещё. Мединский, министр культуры, сказал, что наше кино не может на равных конкурировать с западным, и причина — деньги. Ну, основная причина — деньги. А только ли деньги или есть ещё что-то?

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Нет, конечно, не только деньги. Деньги — это инструмент подключения разных ресурсов. То есть мы за наши небольшие деньги — не знаю, за 5% от их бюджета — можем подключить хорошие наши ресурсы. И вот наши ресурсы очень талантливые. И здесь вопрос — правильно их с режиссёрской и продюсерской точки зрения организовать, найти правильную тему, правильно разрешить им творить. Я разговаривал с друзьями, которые много работали на западном кино. Я говорю: «Вот почему? Чем оно отличается? Вот наше кино мы делаем — и оно получается таким. А вот они делают — и получается ярче, интереснее». Это не значит, что всё, но вот как-то…

    А.ГУДОШНИКОВ: Так в чём проблема?

    Д.ДЬЯЧЕНКО: А мне говорят: «Во многом проблемы. И проблема часто бывает в том, что люди, которые работают на фильме, часто делают так, как режиссёр сказал. А в западном кино часто приносят своё». Им даётся очень чёткая задача, и каждый творит, разрывая себя на аленький цветочек, и приносит новое. А у нас часто бывает, что режиссёр: «Так, пожалуйста, мне вот это». И все такие: «Ну, режиссёр сказал — вот я сделал». А у нас было, поверьте…

    А.ГУДОШНИКОВ: Как-то по-кубриковски.

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Да. А у нас в «Богатыре» и Петя Горшенин, и другие департаменты — мы давали им волю придумать. Да, конечно, где-то отсекали, где это выходило за рамки придуманного. Но многие прямо включились в этот процесс, и поэтому каждый из департаментов добавил что-то своё. Понимаете? И в этом мы, конечно, приблизились к западному кино, потому что творили все.

    А.ГУДОШНИКОВ: А вот со сценаристами у нас как вообще? Потому что иной раз смотришь, и кажется: а что происходит вообще?

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Ну, вы знаете, сложно сказать, что… Понимаете, на Голливуд работает весь мир, а на нас работает только Россия. Это вы учтите. В Голливуд приходят сценарии со всего мира: из Австралии, из Англии…

    А.ГУДОШНИКОВ: И из России, наверное.

    Д.ДЬЯЧЕНКО: И из России приходят. Везде, где хорошо знают и понимают вот этот код англоязычный, пишут и шлют в Голливуд, со всего мира. У нас нет такого. У нас количество сценариев гораздо меньшее, поэтому отсеивать из этого количества гораздо труднее. Меньше кучек, как говорится.

    А.ГУДОШНИКОВ: Ну, понятно. Чтобы что-то хорошее найти…

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Абсолютно верно, нужно больше руды. А этого нет. Но талантливых людей, естественно, много.

    А.ГУДОШНИКОВ: Вот Мединский тот же сказал, он доложил президенту, что доля зрителей нашего кино… доля нашего кино достигла 20%. Как думаете, это потолок или дальше будет расти эта доля?

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Ну, вы знаете, я смотрю фильмы… Вот «Салют-7» я смотрю. И мне настолько понравился фильм! Я пытаюсь там придраться… Там, конечно, можно к каким-то вещам придраться, но мне настолько понравился этот фильм! И я думаю: вот чем он хуже какого-то западного кино?

    А.ГУДОШНИКОВ: Не знаю. Знаете, так было с фильмом у меня, например, «Время первых». Я долго не хотел его смотреть, потому что думал, что сейчас сделают плохо. Прямо так думал, и всё. Хотя мне люди говорили: «Нормально. Сходи и посмотри». В итоге я посмотрел его не в кино — и мне очень понравилось.

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Вот видите? То есть качественное, классно сделанное кино. Да, можно придираться всегда к тому, что… «Ну, опять мы вытащили Советский Союз, опять начали в нём что-то раскапывать».

    А.ГУДОШНИКОВ: Почему бы и нет?

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Почему бы и нет? Почему бы и нет? И это качественно сделано. Почему я говорю про «Салют-7»? Потому что мне это кино ближе, чем «Время первых», потому что там больше юмора. Там мой любимый Паша Деревянко снимается. Там большой мой товарищ Клип Шипенко, мы с ним очень хорошо знакомы. И как-то мы, наверное, вместе стояли на каких-то ступеньках, когда вроде режиссёры, вроде они что-то снимают, а как-то так про них ничего особо и не знают, и вот вроде они оба стараются…

    А.ГУДОШНИКОВ: А может, у нас проблема с пиаром вообще в принципе?

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Да нет. Наверное, это нужно было, чтобы случился у меня какой-то такой проект. И у него прекраснейший, просто великолепный фильм, от которого я просто… ну, мне очень понравился.

    А.ГУДОШНИКОВ: Вообще у нас государство больше помогает кинематографистам или мешает (я имею в виду — чиновники), на ваш взгляд?

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Да нет, конечно, помогает. Я здесь в данном случае могу сказать… Ну, вот я приходил два раза в Фонд кино с просьбой выделить на наш проект деньги.

    А.ГУДОШНИКОВ: Деньги.

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Да. И благодаря тому, что нас услышали, благодаря тому, что люди как-то в моих (и не только моих, а и Эдика Илояна) словах услышали, что наше кино собирается быть нормальным, мы хотим приложить все силы к нему, люди услышали и выделили деньги. И конечно, помогают.

    А.ГУДОШНИКОВ: А у нас без государственных денег вообще фильм нормальный снять можно, получится в России? Бывают факты такие?

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Можно, можно снять. Нужно просто, наверное, не такой масштабный проект мутить.

    А.ГУДОШНИКОВ: То есть что-то масштабное сделать без государственных денег у нас…

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Сложновато, сложновато.

    А.ГУДОШНИКОВ: А в чём причина? Не вкладываются бизнесмены?

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Нет, вы знаете, нужно просто как-то найти какого-то такого мецената, который прямо сильно поверит. Ну, мне бы интересно было найти человека, который выделит такую огромную сумму денег (ну, не знаю, 200–300 миллионов), поверит, доверится. Но он же должен разбираться, он же должен быть в теме, он должен понимать что-то в кино, а не просто: «Вот, пожалуйста, вам деньги, снимайте». Здесь же есть какая-то внутренняя ответственность, что ты…

    А.ГУДОШНИКОВ: Может быть, как раз новые вот эти кассовые фильмы, которые собирают действительно деньги, они подтолкнут бизнес как-то подключаться?

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Может быть, может быть.

    А.ГУДОШНИКОВ: Потому что раньше… Ну, понятно, вложиться в то, что себя не оправдает — это потерять деньги. Зачем это нужно?

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Да. Вы знаете, для меня, вот честно говорю, кинопроизводство — это в первую очередь когда ты взял у человека рубль, вложил и получил три; ты отдал этот рубль, себе рубль заработал, ты дал заработать людям, которые с тобой работали. Сам заработал, а не просто остался без штанов. И главное — отдал человеку. А часто получается (и мои фильмы предыдущие тоже этому примеры), когда вы взяли деньги — и вот почти уже отдали, вот уже чуть-чуть не хватило! Да, у меня нет прямо глобально провальных фильмов. И «Быстрее, чем кролики», и «СуперБобровы», и «Страна чудес» — они все нормально заработали, почти по 300 миллионов. Но всё равно не хватает чуть-чуть, чтобы всем сёстрам по серьгам, как говорится.

    А.ГУДОШНИКОВ: Ну, понятно. Но всё-таки возникает вопрос: если режиссёр берёт деньги у государства, может он снимать критическое кино какое-то, критиковать государство в этих фильмах, на ваш взгляд?

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Вы знаете, это моё сугубо личное мнение…

    А.ГУДОШНИКОВ: Конечно, конечно.

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Я считаю, что человек не должен кусать руку, дающую ему, кормящую его.

    А.ГУДОШНИКОВ: Понятно. Тогда вопрос. В фильме «СуперБобровы» у вас есть момент, где собаки лают гимн России. Это что значит-то?

    Д.ДЬЯЧЕНКО: А это значит, что человек, персонаж научил их лаять.

    А.ГУДОШНИКОВ: Нет, я, может, какой-то скрытый смысл нашёл?

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Никакого абсолютно скрытого смысла.

    А.ГУДОШНИКОВ: А в чём смысл?

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Классная мелодия в исполнении собачьего хора. Никакой здесь сатиры, какой-то издёвки абсолютно нет. Вы что?

    А.ГУДОШНИКОВ: Нет? Отрицаете?

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Абсолютно!

    А.ГУДОШНИКОВ: Ну хорошо, ну хорошо. Нет и нет.

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Факты, факты приведите какие-то.

    А.ГУДОШНИКОВ: Ну а какой я тут факт приведу? Ну, лает и лает. Ну, что поделаешь?

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Нет, ну они же очень органично, очень ласково.

    А.ГУДОШНИКОВ: Нет, мы все любим собак! Что вы говорите?

    Д.ДЬЯЧЕНКО: И в чём собаки. Это же милейшие создания!

    А.ГУДОШНИКОВ: И политики у нас любят собак.

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Да. Я понимаю, черти какие-нибудь бы там лаяли — вот это был бы поклёп какой-то. А собачки — милые, хорошие.

    А.ГУДОШНИКОВ: Ну хорошо. Отдельно по сериалам, времени мало остаётся, честно говоря. Хочу спросить…

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Я очень быстро буду говорить.

    А.ГУДОШНИКОВ: Да. Вот вы снимали «Кухню» на СТС. Всё-таки что выгоднее снимать — сериалы или полный метр?

    Д.ДЬЯЧЕНКО: С финансовой точки зрения — сериал

    А.ГУДОШНИКОВ: Да?

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Да.

    А.ГУДОШНИКОВ: А во сколько? Ну, насколько это выгоднее? Это в разы, в десятки раз?

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Вы знаете, ну не прямо в десятки, просто выгоднее, потому что сериал производится быстрее. Ты должен за три месяца снять… Это, конечно, физически гораздо тяжелее, не всякому позавидуешь. Я снимал два сезона «Кухни» — и потом долго приходил в себя. Ты за короткий момент снимаешь много материала и потом из-за сроков достаточно быстро его монтируешь, поэтому ты получаешь готовый продукт практически… ну, не за полгода, а за год. А фильм у нас три года почти производился: сценарий, полгода мы рисовали раскадровки с Серёжей Трофимовым…

    А.ГУДОШНИКОВ: То есть гораздо сложнее.

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Потом три месяца ты снимаешь. А потом ещё полгода каждый день ходил, как на работу, на монтаж.

    А.ГУДОШНИКОВ: С другой стороны, я смотрю на сериалы зарубежные, которые HBO выпускают, и у меня есть такое ощущение, что там это тоже очень много времени занимает.

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Да. Но там каждую серию снимает разный режиссёр, поэтому ресурс затратный чуть-чуть другой. Там режиссёр снимает серию, и он в неё вкладывается, он пашет над ней.

    А.ГУДОШНИКОВ: А у нас когда-нибудь уровня HBO появятся сериалы или нет?

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Да уже сейчас…

    А.ГУДОШНИКОВ: Есть?

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Ну конечно.

    А.ГУДОШНИКОВ: Назовите.

    Д.ДЬЯЧЕНКО: «Кухня»!

    А.ГУДОШНИКОВ: Ха-ха-ха! Хорошо, я вас понял. А вот любимые какие-то? Ну, лучшие сериалы зарубежные назовите, которые вы смотрели, может быть, вам нравятся.

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Ну, это все те же, которые всем нравятся. Это «Во все тяжкие», это «Острые козырьки», это «Странные дела». Мне очень понравились «Странные дела», и «Острые козырьки» очень понравились. Ну и конечно, «Фарго», первые два сезона прекрасные. Это сериал, на который стоит равняться. Ну вот.

    А.ГУДОШНИКОВ: А вот «Кухня», ваш сериал, — это франшиза какая-то или это наша идея?

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Нет, вы знаете, это абсолютно наша идея. Когда мы придумывали, и ребята придумывали это, они часть взяли из одного, часть отсюда, часть отсюда — ну, как бы такой собирательный образ. Но такого сериала на Западе нет. Есть Kitchen Confidential с Брэдли Купером, был один сезон такого сериала, но там абсолютно другие герои. Чуть-чуть есть что-то похожее. Есть сериал Whites английский, где такой мрачный шеф-повар. Ну, наверное, шеф-повар…

    А.ГУДОШНИКОВ: То есть вы потихонечку позаимствовали везде?

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Ну, чуть-чуть. А там не такие. У нас более яркие, более харизматичные. Нагиева такого нет ни в одном сериале, и даже прообраза такого странного человека.

    А.ГУДОШНИКОВ: Я почему спрашиваю? Вы как относитесь к франшизам вообще, к заимствованиям?

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Плохо.

    А.ГУДОШНИКОВ: Плохо относитесь?

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Плохо.

    А.ГУДОШНИКОВ: Тогда вопрос к вам. Вот вы снимали «Большую разницу». И некоторые, в общем-то, её схожесть с американской MadTV видят и с немецкой Switch. Это не сериал, конечно…

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Да. Понимаете, здесь в чём дело? Когда ты копируешь сюжет — я считаю, что это плохо.

    А.ГУДОШНИКОВ: Плохо.

    Д.ДЬЯЧЕНКО: А в «Большой разнице» скопирована схема, потому что…

    А.ГУДОШНИКОВ: То есть это допустимо?

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Да. Знаете, почему? Потому что там пародировались наши какие-то вещи. То есть там не копировался сценарий, там просто была взята схема. Ну, точно так же, как «Голос» — поют люди. Но и там «Голос», и здесь «Голос».

    А.ГУДОШНИКОВ: Вот! И я хотел спросить про «Голос» тоже. Смотрите, когда берётся шоу, которое уже обкатано на Западе, там зарабатывают деньги…

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Вот это нормально, это нормально.

    А.ГУДОШНИКОВ: Это нормально. Но, с другой стороны, не говорит ли это о трусости наших продюсеров, которые берут заранее что-то работающее, а не пытаются создать своё?

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Мне кажется, это не трусость, а это просто…

    А.ГУДОШНИКОВ: А что это?

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Вы знаете, вот Эдисон придумал телефон, да? А почему бы нам его не использовать? И мы используем. Это абсолютно нормально. Мы используем схему, мы не воруем сценарий. А вот когда сценарий воруется… ну, не воруется, а берётся, покупается лицензионный сценарий и переделывается — я считаю, что это не очень. Вот здесь есть какая-то такая, ну, натяжка, как говорится.

    А.ГУДОШНИКОВ: У нас очень мало времени, поэтому просто спрошу. В процентном соотношении у нас своего сколько и сколько зарубежного — франшизного либо ворованного?

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Мне кажется, у нас своего огромное количество.

    А.ГУДОШНИКОВ: «Что? Где? Когда?» и «КВН»?

    Д.ДЬЯЧЕНКО: Ну нет. Фильмы и огромное количество сериалов своих. Вот сериалы — в первую очередь. У нас очень много своих классных и хороших сериалов. Ну, можно рассуждать о том, насколько они классные, но они свои, это абсолютно точно. А вот франшиз у нас гораздо меньше. И слава богу.

    А.ГУДОШНИКОВ: Дмитрий Дьяченко — российский режиссёр кино и телевидения, сценарист, продюсер, монтажёр — был у меня сегодня в гостях. Спасибо огромное.

    Версия для печати

Связь с эфиром


Сообщение отправлено