С.ДОРЕНКО: 8 часов 39 минут. Вторник. 5 декабря. Здравствуй, великий город! Здравствуйте, все. Это ррррадио «Говорит Москва»! Говорит Москваааааааа! Анастасия Оношко, ведущая этой программы.

А.ОНОШКО:  И Сергей Доренко. Доброе утро.

С.ДОРЕНКО: Настя, критерии допуска наших к Олимпиаде разрабатываются уже, и форма новая разрабатывается якобы. Стали известны критерии допуска российских спортсменов на Олимпийские игры 2018 года, зимние. Дизайн новый разрабатывается, если позволишь. Начата разработка дизайна олимпийской сборной, формы сборной без флага. СМИ стало известно о том, что Международный олимпийский комитет (МОК) поручил создать новую форму для сборной России, без флага.

А.ОНОШКО:  Вот это настоящий трансгуманизм, мне это нравится. Ведь на самом деле все люди, все разделения, это же так условно, все эти границы, флаги. Все давным-давно, человечество уже пришло к унифицированной форме одежды, никакой национальной одежды больше нет по большому счету. Джинсы, футболки, кроссовки, машины, компьютеры, телефоны – у всех всё одинаковое. Еда – курица, у всех одинаковая. Какие могут быть вообще эти старые призраки чудовищные прошлого с костлявыми руками в виде национальных границ, гимнов и так далее? Нет этого ничего. Но тогда соревноваться не очень интересно, я согласна.

С.ДОРЕНКО: Нет. Сама интенция обидеть. Если бы они сказали, «русские передовые, они отказываются как трансгуманисты от флага», это был бы один подход.

А.ОНОШКО:  Мы напишем на форуме «трансгуманизм», люди мира и так далее.

С.ДОРЕНКО: «Люди мира, на минуту встаньте. Встаньте. Слышите, слышите… со всех сторон». Это была песня. «Люди мира» в начале была строчка. Ну, хорошо. Смысл в интенции, Насть. Интенция – обидеть.

А.ОНОШКО:  Когда вас хотят обидеть, вы не обижайтесь и все. Это очень просто. Как это непонятно? Обида внутри человека живет. Он хочет обидеться – он обидится обязательно, найдет в ваших словах.

С.ДОРЕНКО: Мы с тобой две противоположности. Я ищу, на что обидеться, такой очень взыскательный мастер упрека, а ты наоборот никогда ни на что не обижаешься по жизни. Вот научи нас.

А.ОНОШКО:  Это очень просто. Просто не нужно ждать, что тебя кто-то пытается обидеть. Потому что всем… Как бы ни было тяжело… Знаете, в интернете такая картинка ходит: помни, всем абсолютно плевать вокруг на тебя. То есть не надо думать, что ты шишка важная, которую все пытаются уязвить, обидеть и самоутвердиться за твой счет. На самом деле это абсолютно не имеет никакого значения, только внутреннее самоощущение что ты есть и хорошо. Больше ничего.

С.ДОРЕНКО: Хорошо. Нас обидят. Вы обидитесь? Давайте проголосуем.

А.ОНОШКО: Давайте.

С.ДОРЕНКО: Вот Настя не обижается, вообще в жизни не обижается. Я никогда не говорю в программе, что мне однажды в частном разговоре сказала, помнишь, как тебя возможно обидеть, что тебя невозможно обидеть. Помнишь?

А.ОНОШКО:  Мало ли, что я говорила.

С.ДОРЕНКО: Такая философическая фраза, но я не буду сейчас ее приводить, если позволишь. Нас обидят по Олимпиаде, отнимут флаг, знамя, гимн, вообще все, и вы обидитесь? Да – 134-2135, нет – 134-2136. Главное – интенция. Ведь дело в месседже. Тебе дают, например, конфету, и вы обидитесь: да – 134-2135, нет – 134-2136. Тебе дают конфету, Насть, и тебе говорят: мы даем тебе эту конфету в знак презрения, Настя. Вот «Мишка на севере». Мы даем тебе в знак презрения. Что ты скажешь? Скажешь: не надо, зачем это?

А.ОНОШКО:  Обижаться на это не нужно, значит, нам не рады, значит, надо пойти дальше, в другое место, и устроить вечеринку.

С.ДОРЕНКО: А ты как бы поступила? Тебе говорят: мы даем тебе конфету в знак презрения. Для тебя больше важен модуль или вектор? Вот объясни мне. Модуль или вектор?

А.ОНОШКО:  Зависит от того, какая конфета. Если я ее не люблю, тогда я уйду спокойно.

С.ДОРЕНКО: А если любишь, возьмешь и съешь. В знак презрения. Тебе говорят: мы даем…

А.ОНОШКО:  Петров хороший, Иванов хороший, а Оношко у нас, ставим три, два в уме, на, держи конфету. Так что ли?

С.ДОРЕНКО: На, держи конфету. Мы тебя презираем, за это даем тебе конфету. То есть для тебя важен модуль или вектор? По модулю дают конфету, а по вектору дают презрение. Я тебя спрашиваю. По модулю дают конфету, а по вектору презрение. Для меня важен вектор, для меня важно отношение. Для тебя важен модуль, тебя плевать на отношение, я правильно понимаю?

А.ОНОШКО:  В целом – да. Такая вещь текучая эти отношения все чертовы.

С.ДОРЕНКО: Хорошо. Нас попытаются обидеть, вероятно. Сегодня в 21.30 будет пресс-конференция и будет сказано и, скорее всего, все указывает на то, что русских пустят в индивидуальном порядке, очень немногих, они в индивидуальном порядке должны будут написать заявление, что они собираются выступить в качестве индивидуальных спортсменов. Им дадут форму, которая никак не связана, нигде не будет флага.

А.ОНОШКО:  «Вежливые люди». В любом магазине продается.

С.ДОРЕНКО: «Вежливые люди».

А.ОНОШКО:  В подвале у нас тут есть рядом.

С.ДОРЕНКО: Да?

А.ОНОШКО:  Да. «Военная форма» называется магазин.

С.ДОРЕНКО: «Вежливые люди». Они будут без флага, без гимна, без ничего.

А.ОНОШКО:  В камуфляже.

С.ДОРЕНКО: Они будут писать заявления индивидуальные и их индивидуально допустят, вероятно, в этой самой форме, лишенной идентичности. Вы обидитесь? 54% - да, 46% - нет. Поясните, пожалуйста, свою позицию. 73-73-948. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро. Андрей. Конечно, это попытка заставить отречься.

С.ДОРЕНКО: Ну, в общем, да. Символически, безусловно.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Есть такой у меня в жизни случай, если есть буквально полторы минуты.

С.ДОРЕНКО: Прошу вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Когда-то в советское время в пионерском лагере, все мы там были, мы втроем, три друга, разнесли актовый зал в пух и прах, включая рояль.

С.ДОРЕНКО: Это вам так казалось наверняка. Ну, ладно.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нам как в наказание весь отряд встал и высказал общее презрение под командованием вожатого. Все встали, ткнули в нас пальцами и сказали «фу». Наверное, это как-то выглядело. Но при этом вечером все равно все пришли к нам, весь отряд, те, которые нам говорили «фу», пришли к нам и слушали наши песни, гитару и так далее. То есть все равно пришли к нам.

С.ДОРЕНКО: Я понимаю. Значит, они не были согласны.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Но они это сделали.

С.ДОРЕНКО: Они это сделали, придерживая как бы какой-то символ, показывая символически, что они не придерживаются этой точки зрения, а делают вынужденно, в сущности.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ:  Да. Мы не обиделись на это. Мало того, мы долго смеялись, стоя на линейке перед всем лагерем.

С.ДОРЕНКО: Все-таки здесь другой немножко случай. Ваш случай интересен и очень показателен, но здесь случай, когда искренне ненавидят, искренне презирают. 73-73-948. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, добрый день. Юрий. Я, как спортсмен, честно могу сказать, выступал, правда, не на Олимпиаде, а на России, на мире удалось выступать по конькам. Честно, я бы не поехал, не стал бы писать заявление, как бы я ни готовился на эту Олимпиаду.

А.ОНОШКО:  А что бы вы делать стали? Стали бы тренером или что?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ничего. На данный момент я тренирую, компания своя есть, тренерская у меня хобби, но никто из моих спортсменов сейчас бы не поехал.

А.ОНОШКО:  Так те же профессионалы.

С.ДОРЕНКО: Вы гораздо лучше нас понимаете, что существуют некоторые жизненные циклы у спортсменов, они не могут до 60 выступать.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Конечно.

С.ДОРЕНКО: Например, ему 30 годочков. И это, предположим, как он ощущает, последняя Олимпиада.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Тут вопрос в том, чтобы лицо сохранить. Я, например, в хоккее выступал, команда Харламова, я, как капитан сборной, я бы ее не вывел реально.

С.ДОРЕНКО: Я понимаю.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Даже пусть это будет моя последняя Олимпиада, я бы не стал терять лицо.

С.ДОРЕНКО: Согласен с вами, что оскорбление нанесено. Настя предлагает его не чувствовать.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Кто-то может не чувствовать, а я всю жизнь готовился выступать под российским флагом, почему я этого не должен делать?

С.ДОРЕНКО: Это правда. Я тоже люблю отношение и очень люблю докапываться в отношениях. Я вообще такой тяжелый перец, Настенька, тяжелый перец. Ты знаешь, наверное, ты чувствуешь это.

А.ОНОШКО:  Догадываюсь.

С.ДОРЕНКО: Догадываешься. Я такой тяжелый перец, я просто асфальтоукладчиком езжу по каждому жесту, я спрашиваю, а что мог означать этот вздох, что могло означать это цоканье языком, и далее развиваю, большую поэму пишу о том, что цоканье языком могло бы означать в ряде случаев и так далее. То есть я такой тяжелый перец. Я не этот самый from my heart in Russia in English, я не такой как Мутко. Я не могу так, что все в глаза божья роса, я так не умею. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро, Сергей. У меня альтернативное, шуточное предложение. Партнерам, которых допустят до Олимпийских игр, выступить под флагом Северной Кореи.

С.ДОРЕНКО: Развейте, пожалуйста.

А.ОНОШКО:  Это конец выступления.

С.ДОРЕНКО: Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Виктор, Подмосковье. Я хочу поговорить о судьях. Посмотрел вот этот трибунал международный, я параллели провожу, по бывшей Югославии, когда Слободан Праляк принял яд. Знаете, кто там судьи?

С.ДОРЕНКО: Скажите.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Там озлобленные старые старикашки какие-то, извините за выражение…

С.ДОРЕНКО: Нет, лучше не выражайтесь. И что же? То есть судьи у вас не вызывают ощущения, что они авторитетны.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, они не вызывают никакого авторитета. Вид старого слизняка.

А.ОНОШКО:  А вы бы хотели, чтобы там кто был? Молодые, упругие какие-то атлеты или кто?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нормальные люди, с ориентацией нормальной. Я увидел страх. Когда принял Праляк яд, показали, как судьи в очках, ужас, испуг. Он просто забитый какой-то, загнобленный…

С.ДОРЕНКО: Он испугался, что тот умрет просто. Так и случилось, кстати говоря.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Случилось, да. Но эти судьи – это просто старый какой-то режим, ненавистнический всего советского, российского.

С.ДОРЕНКО: Это правда. А почему они ненавидят нас столько лет?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Потому что не нравилось, что половина Европы была по Варшавскому договору.

С.ДОРЕНКО: А должно было нравиться.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну… понимаете, хотя бы нейтралитет какой-то пытаться сохранить.

С.ДОРЕНКО: Я понимаю. Я понял, что несимпатичные судьи. И тоже самое в олимпийском комитете, полагает наш слушатель.

А.ОНОШКО:  Костлявые руки холодной войны до нас дотягиваются. Такой мерцающий образ СССР за нами, а они борются все еще с ним.

С.ДОРЕНКО: Я не знаю. Я думаю об этом. Я все время вижу картину чуть сложнее, и от этого мне делается тяжело. Хорошо. Продолжим. Сложные мои грезы идут к чертовой матери. Давайте лучше по делу. Прошу вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Есть масса спортсменов, в том числе в Америке, которые вообще никогда не участвовали в Олимпиадах или участвовали единожды и совсем неудачно. Уэйн Гретцки, например.

С.ДОРЕНКО: Но они самодостаточны. Они самодостаточны.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вот. Поэтому, если мы будем самодостаточными… Если мы сейчас сами решим, что мы самодостаточны, в этом цирке чтобы мы не участвовали. Цирк почему? Потому что эта система коррумпирована изначально, и мы были частью этой системы.

С.ДОРЕНКО: Абсолютно верно, согласен.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Мы этот цирк поддерживали. Теперь этот цирк нас облил по полной программе дерьмом, и наши функционеры пытаются теперь Путину рассказать, что они как-то договорятся, что, может быть, можно было бы признать доклад о государственной поддержке допинга. Вот они теперь крутятся и думают, как же так его признать. Уже папа сказал, наверное, что с ума сошли.

С.ДОРЕНКО: Скажите, ну, а как стать самодостаточными? Вы сказали принципиально важную вещь. Америка – это как бы планета, планета Америка. Вот там есть, например, даже виды спорта, которые только американские.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я про это и хотел сказать, что, в принципе, они не интересуются…

С.ДОРЕНКО: Абсолютно. Там около 5 миллионов человек, я приведу пример, стреляют из блочных луков. Знаете, блочные луки. Не олимпийские, а блочные. Около 5 миллионов человек. В гробу видали олимпиады, ничего их не интересует.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Но тем не менее для США Олимпиада важна, не только для США.

С.ДОРЕНКО: Важна.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Очень важно. Но смысл какой? У нас был очень всегда сильный хоккей, неважно, участвовали мы в Олимпиаде, не участвовали, участвовали энхаэловцы. Вот мы не участвовали пока, никто не знал. Мы вдруг поехали и начали у всех выигрывать, в том числе в 72-м году у канадцев выиграли первый же матч суперсерии. Смысл какой? Сейчас эта порочная система уже растоптала плоды нашей победы в Сочи. У нас уже отняли Олимпиаду в Сочи. Если мы вернемся в 14-й год, то мы поймем, что никакой Олимпиады в Сочи у нас нет, мы проиграли все.

С.ДОРЕНКО: Мы сейчас уже на пятом месте по медалям.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Уже все, мы уже утираемся. У нас отнимут остальные медали. У нас не отнимают, смотрите, какие медали, у фигуристов и никто не говорит про хоккеистов. Почему? Потому что хоккеистов вообще не проверяют на допинг, потому что там участвовали энхаэловцы, их никак не проверяют. И фигуристов, потому что это принципиально важно. Вот две дисциплины, которые… Олимпийские игры, то, что мы там участвовали. Если мы не будем участвовать либо фигуристами, либо хоккеистами, либо теми и теми, это получатся неполноценные как бы соревнования. Это все равно что чемпионат Европы или Северной Америки, они посоревнуются между собой.

С.ДОРЕНКО: Но вы сказали исключительно важную вещь, я хочу к ней вернуться. Мы должны быть самодостаточными. Насть, давай подумаем, что нам мешает быть самодостаточными. Почему мы вообще в течение многих веков не самодостаточны?

А.ОНОШКО:  Потому что человечество – это один вид.

С.ДОРЕНКО: Нет.

А.ОНОШКО:  И соревноваться внутри собственной стаи не очень интересно.

С.ДОРЕНКО: Не поэтому. Русские ищут признания вне, вовне. В Африке, в Нуару, в Тувалу. Признали они что-то, мы об этом говорим.

А.ОНОШКО:  Но мы знаем, чем это заканчивается.

С.ДОРЕНКО: Мы ищем всегда признания вовне. Советский Союз искал признания вовне. Это в известной степени провинциальность.

А.ОНОШКО:  Конечно. Заведомо проигрышная позиция.

С.ДОРЕНКО: Потому что мы такая деревенская красавица, вероятно, общество готово к ее замужеству с трактористом… Помнишь это прекрасное: полюбила тракториста, один раз ему дала, ацетоном сиськи мыла… И так далее.

А.ОНОШКО:  А дальше что?

С.ДОРЕНКО: И соляркой… мочилась. То есть как бы мы деревенская красавица, которая готова замуж за тракториста, уже готова, но она думает, что ее полюбит Брэд Питт какой-нибудь или еще кто-то.

А.ОНОШКО:  А он все по своей Анжелинке сохнет.

С.ДОРЕНКО: А вот он никак. Мы все время ищем признания извне. Почему? Зачем? Может быть, этого не надо делать? Советский Союз искал, заискивая, признания вовне, международный пролетариат какого-нибудь племени кумба-юмба признал Советский Союз. А зачем это? Для чего? До Советского Союза мы постоянно искали признания вовне. Потому что нами правили цари-иностранцы. Нами правили немецкие цари Романовы, немцы, и они, безусловно, не чувствовали своего родства, с моей точки зрения, со страной, они чувствовали свое родство с Европой. Поскольку они сами немцы были, Романовы, то они как бы играли с Европой, у них был диалог с Европой, со своей родной Европой, а не с неродной, чужой Россией, которую они притворно, с моей точки зрения, любили. Притворно. Я думаю, что в этой связи. Но мы уже несколько веков ищем признания вовне. Может быть, нам начать играть самими с собой как-то?

А.ОНОШКО:  Но профессиональному росту это не поспособствует.

С.ДОРЕНКО: Америка очень большая страна, она более чем в два раза больше нас, но Америка находит в себе силы играть какие-то американские игры, они вообще в гробу видали как Олимпиаду, так и всевозможные международные организации вообще, в принципе не знают. Например, посол новый Соединенных Штатов из Юты. Вот Юта производит великолепные, абсолютно блистательные блочные луки «Хойт», делаются в Солт-Лейк-Сити. Очень хорошие луки «Хойт». У меня есть такой. Вот они делают их, и они соревнуются, и ни одна страна в мире, ни одна, даже Канада, близко не подходила к их результатам. Они счастливы абсолютно. Никакой Олимпиады нет по этим лукам. Нет. И все. А их это не чешет совершенно. То есть они самодостаточны, американцы, а мы – нет. В движении.

 

Новости

 

С.ДОРЕНКО: 9 часов 5 минут. Мы потом, завтра, потому что сегодня в 21.30 будет пресс-конференция и сегодня мы узнаем, наконец, что с нами решили. И мы тогда завтра возольем соплю уже настоящую, соплю такую раскрутим большую.

А.ОНОШКО:  Да. Либо мы будем успокаиваться. Знаете, как ребенок, который после истерики, знаете, нервные циклы, они же не сразу, успокоился, потом опять, по новому кругу идет. Думаешь, уже все, а сейчас еще раз надо успокаивать.

С.ДОРЕНКО: Надо пройти катарсис.

А.ОНОШКО:  Либо полностью как-то отрешиться.

С.ДОРЕНКО: Я продолжаю до известной степени обсуждение. После успокоения ты успокаиваешься, но ты же уже не та.

А.ОНОШКО:  Время то, оно все лечит.

С.ДОРЕНКО: Нет, не лечит. Ты иная.

А.ОНОШКО:  Какое-то время, да.

С.ДОРЕНКО: Твоя новая стартовая площадка иная и ты другой человек. С тобой произошла обида, какая-то обида серьезная. Ты ее снесла.

А.ОНОШКО:  Пережила.

С.ДОРЕНКО: Ты снесла. Ты начала улыбаться после слез. Вот был крик, страшный крик, катание по полу, еще что-то, потом ты встала, все еще продолжаешь рыдать, всхлипывать, всхлипывать, и потом я вижу, как через всхлипывания твой рот начинает улыбаться, уголки рта начинают улыбаться. Ты улыбаешься, тебе как бы немножко неловко.

А.ОНОШКО:  Начинаю заниматься новым делом.

С.ДОРЕНКО: Нет, ты обычно занимаешься никчемным делом, так же как петух или курица начинают от волнения клевать камушки, как будто им это интересно, но на самом деле неинтересно. Ты начинаешь вдруг протирать стол, хватаешь тряпку, здесь давно надо вытереть. То есть начинаешь как бы придумывать себе дело какое-то.

А.ОНОШКО:  А дальше, по прошествии многих-многих лет, я думаю, может быть, я действительно была не права.

С.ДОРЕНКО: Все-таки лет.

А.ОНОШКО:  Надо было не делать чего-то, наоборот, сделать по-другому.

С.ДОРЕНКО: Мой вопрос заключается в другом. Ты другая? Ты приняла более низкую социальную позицию после того, как ты стерпела обиду? Ты другая или нет? Смотри. В маленьких, закрытых коллективах, в тюрьме, ты поменяешь статус. Если ты стерпишь обиду, отревешь, начнешь улыбаться и эта улыбка, кроме прочего, будет означать принятие статуса. Ты примешь свой новый, более низкий статус. Ты его примешь. Ты примешь? Жить-то надо. Что, убиться что ли? Жить-то надо. Тебя опустили, и ты принял свой новый статус. Я не имею в виду опустили в смысле изнасиловали, а опустили по статусу, снизили, твой статус снизили. И вот эта твоя улыбка уголками губ в конце истерики, она означает, что ты приняла статус.

А.ОНОШКО:  Может быть. Но на самом деле он же почему-то получился. А потом, если вдруг все узнают, что я умею что-то такое, чего никто больше не умеет, или знаю чего-то такое, чего никто больше не знает, то мой статус…

С.ДОРЕНКО: Ты становишься ремесленником.

А.ОНОШКО:  Совершенно не обязательно. Мой статус может настолько измениться. Если я умею делать шунтирование сердца, допустим…

С.ДОРЕНКО: Нет, ты ошибаешься. Ты очень сильно ошибаешься.

А.ОНОШКО: Ко мне будет стоять очередь из страждущих.

С.ДОРЕНКО: Ты очень сильно ошибаешься.

А.ОНОШКО:  И все будут просить меня сделать это шунтирование, кому надо, за родственников просить.

С.ДОРЕНКО: Знаешь, почему ты ошибаешься? Потому что ты вообще женщина – это первый, конечно, твой фолт, твой большой прокол. И второе - ты женщина… А для женщины вообще типична неспособность…

А.ОНОШКО:  Я-то думала, у нас абстрактный какой-то пример.

С.ДОРЕНКО: Хорошо, абстрактный. Вернемся, без женщин. Ты человек, который хочет мастерством, а мы уже тюремную камеру с тобой нарисовали… Там есть какой-то человек один, грамотей, который всем пишет жалобы.

А.ОНОШКО:  Например.

С.ДОРЕНКО: Адвокат. Он умеет писать жалобы. Или он близок к адвокатам или он, вообще говоря, изучает кодексы и так далее. И он умеет писать жалобы. И тогда к нему действительно выстраивается очередь заключенных, которые просят его: слышишь, грамотей, помоги мне здесь.

А.ОНОШКО:  Заискивать даже начинают.

С.ДОРЕНКО: Начинают заискивать, тащат что-то вкусненькое, печенье, чаечек. Напиши. Но он все равно, будучи специалистом и высочайше позиционированным специалистом, в иерархии не будет князем, он будет специалистом.

А.ОНОШКО:  Ну уж не опущенным, как вы сказали.

С.ДОРЕНКО: Точно не опущенным. Он будет большим специалистом, как в средневековье ювелир князя, но князем ему не быть.

А.ОНОШКО: Так князем же не все становятся.

С.ДОРЕНКО: Князем ему не быть, понимаешь, в чем дело.

А.ОНОШКО:  О чем речь идет? О том, чтобы стать князем?

С.ДОРЕНКО: Нет. Есть прямая вертикаль. Во всех отношениях есть прямая вертикаль, вот начальник, а вот раб, в конце там, совершенный раб, лишенный, деклассированный и так далее. А есть специалисты. Есть водопроводчик, который идет к князю, и князь бурчит что-то, вот здесь бы надо поправить. А тот делает угрюмое лицо, водопроводчик. То есть, есть специалисты, которые и для князя специалисты, но этот специалист не князь. Поэтому, если ты улыбнулась и приняла оскорбление, ты, мать, приняла более низкий статус.

А.ОНОШКО:  А мы что, в князи собрались в этот момент?

С.ДОРЕНКО: Мы бы хотели быть князьями, да.

А.ОНОШКО:  Да как же мы допустили такую ситуацию, когда нас кто-то унизил.

С.ДОРЕНКО: Мы не знаем, почему мы допустили. Почему мы допустили?

А.ОНОШКО:  Потому что мы немножко облажались.

С.ДОРЕНКО: Мы допустили. Так или иначе, мы допустили.

А.ОНОШКО:  Это была все неправда, нас оговорили, или мы действительно что-то такое сделали?

С.ДОРЕНКО: Не знаю. Не имеет значения. Я предлагаю считать точкой ноль каждую данную секунду. Я вчера об этом говорил и сейчас об этом говорю, я предлагаю считать точкой отсчета каждую данную секунду, то есть вообще отказаться от прошлого. Вообще отказаться от прошлого. Понимаешь?

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: И в отношениях так тоже.

А.ОНОШКО:  Это очень удобно. Можно делать все, что хочешь, сразу все грехи прощаются, едем дальше.

С.ДОРЕНКО: Абсолютно. Из каждой данной точки стремимся вверх, условно говоря. И с каждой данной точки стремимся вверх, условный вверх. Если это так, то, копаясь в прошлом, мы, собственно говоря, застреваем. А предположим, что это ситуация, когда мы заблудились в пещере, и у нас в баллоне осталось 60 атмосфер. Ты ушла на 200, у тебя в баллоне было 200 атмосфер, а ты должна прийти на 50, ну, на 30 на худой конец. А у тебя осталось 60, и ты в пещере, в темноте, в дайвинге, и ты точно понимаешь, что ты ничего не понимаешь, а 60 – маловато. А если бы ты понимала, где ты, то, может быть, и 60 нормально. А ты же не понимаешь. А ты говоришь мне: давайте сядем, товарищи, скрестим ноги (в пещере прямо, под водой) и попытаемся анализировать. Мать, чего анализировать? Мать, спасаться надо. Поэтому движение должно быть только вверх, движение должно быть только правильное, только гениальное, каждый шаг должен быть гениальным, потому что 60 атмосфер осталось, мать, и мы не знаем, где дорога. Значит, надо действовать безошибочно, спонтанно-гениально и не хрена рассуждать.

А.ОНОШКО:  Нужно еще трезво оценивать свои возможности по поводу княжества.

С.ДОРЕНКО: И не хрена рассуждать. Надо аккуратно, быстро, гениально идти правильным путем, с этой данной точки. С этой данной точки гениальный путь какой? Обижаться?

А.ОНОШКО: Обижаться – это путь в никуда.

С.ДОРЕНКО: Я тебе объясню. Путей несколько. Обижаться. Это нормальный путь, кстати. Второй путь – это обижаться и становиться самодостаточными. Третий путь – обижаться, глотать обиду, принимать новый, более низкий статус и начинать встраиваться, встраиваться в общую колонну, люди идут и мы пошли. А чего? Куда идут они? Куда-то же в хорошее место, давайте и мы пойдем. Но вы знаете, только ваше место не во главе колонны. Ну, хорошо, ничего страшного, мы потом потихонечку перестроимся внутри колонны. И так далее. То есть разные есть варианты действий. Завтра все обсудим, Настенька. Договорились, что завтра?

А.ОНОШКО:  Да.

С.ДОРЕНКО: Поехали.

И чего? В Крыму появится первая криптоплощадка, в Севастополе. Российская ассоциация криптовалюты блокчейна совместно с компанией «Констант Солюшенс плюс» намерена внедрить в Севастополе инвест-проект по созданию первой на полуострове криптоплощадки.

А.ОНОШКО:  В смысле, электроэнергия, снабжение… В Крыму, я помню, была проблема.

С.ДОРЕНКО: Ку-ку. Это криптоплощадка, это не майнинг.

А.ОНОШКО:  А что это такое?

С.ДОРЕНКО: Это не майнинг, это биржа. Они имеют в виду биржу, конечно. Она не майнинг, ей нафиг не нужно электричество.

А.ОНОШКО:  А разве привязана к какому-то географическому месту должна быть?

С.ДОРЕНКО: Теоретически, да.

А.ОНОШКО:  Зачем? Это же в онлайне все делается.

С.ДОРЕНКО: Это все делается в онлайне, но маленькая какая-то конторка где-то сидит. Она в какой-то Калифорнии где-то заседает или в Германии. В основном в Америке. Есть, которые сидят в Германии, одна-две. Есть одна биржа, из известных, в Израиле, но она не рекомендуется большинством, потому что там 6% они берут за операцию. 6%.

А.ОНОШКО:  Это много.

С.ДОРЕНКО: Очень дорого, да. Американские берут один, полтора, один и восемь.

А.ОНОШКО:  Сколько будет брать Севастополь?

С.ДОРЕНКО: Я думаю, что Севастополь будет мало брать.

А.ОНОШКО:  Вы пойдете туда?

С.ДОРЕНКО:  В Севастополь? Нет.

А.ОНОШКО:  Почему? Нет доверия князю.

С.ДОРЕНКО: Нет доверия к тому, что это не шутка. Нет доверия к искренней любви к деньгам. Я точно знаю, что калифорнийские площадки любят деньги. Я их не подозреваю больше ни в чем. Они полны любви к деньгам. Я уверен, что израильская площадка любит деньги и все. Она просто тупо любит деньги. А вот севастопольская, я не знаю.

А.ОНОШКО:  Как-то странно, она физически далеко от Москвы.

С.ДОРЕНКО: Не знаю.

А.ОНОШКО:  То есть, кто туда и когда дойдет.

С.ДОРЕНКО: То она захочет, потом не захочет, потом перекрутит, потом какой-нибудь депутат Милонов приедет в Севастополь, чего-то сделает. Да ну их нафиг. Я не хочу. Нет, я умный. Нэма грошi, товарищи, какие биткоины. Нэма грошi. Ладно. Мы с тобой дефибрилляторы должны обсудить.

Дефибрилляторы. Сердечников спасут на месте. Вот, что мне нравится. Вот это мне нравится. На стадионах, в метро и в вузах установят дефибрилляторы. В аэропортах, на железнодорожных вокзалах, станциях метрополитена – всюду-всюду. В учебных заведениях, школах, в местах массового скопления людей. Может быть, в вагонах метро хорошо бы тоже. Могут появиться внешние дефибрилляторы, устройства для экстренной помощи человеку при нарушении работы сердца. Это как мистер Бин, когда он Mr Bean in America, он дефибриллятором девочку вылечил.

Идея широкого использования автоматических наружных дефибрилляторов в местах массового скопления людей принадлежит Минпромторгу России. Разработкой соответствующей программы занимался экспертный совет по развитию биотехнологий фармацевтической и медицинской промышленности. «Российская газета» пишет об этом, орган правительства Российской Федерации. Основными потребителями дефибрилляторов сегодня считаются скорее станции скорой помощи, а надо, чтобы дефибрилляторы были вообще везде. Везде. Знаешь, для чего это нужно?

А.ОНОШКО:  Для чего?

С.ДОРЕНКО: Для пыток. Я бы начал с полиции, полицию оборудовал дефибрилляторами.

А.ОНОШКО:  Конечно.

С.ДОРЕНКО: Тебе дают по ягодицам двумя этими штуками ты-дыщ, ты такой «аааа….», они говорят: повернитесь другой стороной, сейчас мы вас полечим. Дефибриллятор – это же разряд тока. Пусть позвонит тот, кого били дефибриллятором. Товарищи, я предлагаю использовать их для пыток. Очень важно. Еще, знаешь, для ухаживаний. Если тебе понравилась девочка какая-то в метро и так далее, можно ей сделать.

А.ОНОШКО:  Нет, надо себе сделать и успокоиться, если понравилась.

С.ДОРЕНКО: Вас били дефибриллятором, товарищи? Слушаю вас. Здравствуйте… Черт, Денис из Самары звонит, он, между прочим, хирург и так далее. Здравствуйте… Алло… Его били дефибриллятором, он звонит  поэтому, но говорить не может. Его стукнули, он говорить не может. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, Сергей. Игорь. У меня был пароксизм мерцания трепетания в предсердии. Пароксизм, вы сами знаете, это припадок. Это когда сердце начинает биться не 60 раз в минуту, а 400.

С.ДОРЕНКО: 400?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Волокна начинают биться не синфазно, а разнофазно, и получается, что на третьи сутки образуются везде тромбы.

С.ДОРЕНКО: Кошмар.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Поэтому это надо как бы сразу пресекать. Во-первых, это не чувствуется. Как бы слегка грудь болит. Вот Чуркин из-за чего умер? Он из-за этого и умер. Методы выведения из этого пароксизма мерцания трепетания есть химический, то есть капельницу вешают, а если не помогает, дефибриллятором, но только там не дефибрилляторами, там более крутые дефибрилляторы. Там более высокая энергия.

С.ДОРЕНКО: Они как бы ритм задают, да?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет. Сейчас я вам объясню. Они не такие круги, а как утюги. Когда я проснулся, у меня было два ожога.

С.ДОРЕНКО: Какая прелесть.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Они просто останавливают сердце…

С.ДОРЕНКО: Мамочка!

А.ОНОШКО:  Это нормально.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А потом запускают. Потому что оно же трепетается.

С.ДОРЕНКО: Боже милостивый.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вот оно трепеталось, его остановили, а потом запустили нормальным ритмом.

С.ДОРЕНКО: Легче молотком по темечку.

А.ОНОШКО:  Нет.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Делали мне это в ЦКБ на Тимошенко 15, в Кунцеве.

С.ДОРЕНКО: Это адрес крематория. Вы перепутали, это же крематорий там.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет, вы что, там первый корпус, очень хорошо. После того, как Борис Николаевич Ельцин там делал шунтирование, там все поменяли, вся аппаратура нормальная.

С.ДОРЕНКО: Сейчас все нормально.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да.

С.ДОРЕНКО: Дай вам бог здоровья. Вам здоровья, здоровья. Денис, здрасьте. Ну, что, как… Денис, вы у нас мистический. Мистический, потому что он звонит с одного и того же телефона в двух местах. Здравствуйте, Денис, слушаю.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте.

С.ДОРЕНКО: Вас били или вы били?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет, я бил, конечно. Вопрос в том, что с каждым дефибриллятором, который повесят в метро, нужно сажать тогда хирурга.

С.ДОРЕНКО: Почему?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Потому что причины разные бывают. Человеку стало плохо, у него может быть инсульт.

С.ДОРЕНКО: А мы его шарах.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А может быть инфаркт. А инфаркт, тоже не надо дефибриллятор. Это нужно различать. Если тахикардия пошла…

А.ОНОШКО:  Вы нас научите быстренько, чтобы мы различали.

С.ДОРЕНКО: Давайте все-таки. Если я, например, возьму человека, а у него инсульт пока, все равно он сопротивляться не может, и шарахну в две ноги, например, в коленки. Что с ним будет?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Умрет.

С.ДОРЕНКО: В коленки даже? В коленки-то чего? Нормально.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Какая разница? Ему нельзя. В коленки не надо. Он на сердце вообще-то рассчитан, дефибриллятор. Зачем в коленки? Тем более действительно, если не знающий человек, он шарахнет в коленки… По крайней мере, безболезненная смерть будет.

С.ДОРЕНКО: Я предлагаю вам обсудить два вопроса, уж извините. Меня интересует дефибриллятор как способ пыток, если в полиции поставить и пытать. Если в плечи, например, или в виски лупить и так далее.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Это можно использовать в качестве пыток, если снизить разряд и так, слегка.

С.ДОРЕНКО: Пытать.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Конечно, можно.

С.ДОРЕНКО: И второе – это способ заигрывания. Если женщина понравится, взять ее, долбануть дефибриллятором.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: В задницу.

С.ДОРЕНКО: Я и говорю. Простите, но вы просто снимаете с языка, конечно.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Идиотическая идея. Это все должно быть под контролем врача.

С.ДОРЕНКО: Она что испытает? Это же молния пойдет через ягодицу к другой ягодице.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я вам скажу, что она испытает. Приятная тряска, некоторое слюновыделение и обмочится.

С.ДОРЕНКО: Ага… Это не входило в мои планы.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Это идиотическая идея, конечно.

С.ДОРЕНКО: 73-73-948. Товарищи, всюду развесят дефибрилляторы. Вы понимаете, какой простор для творчества. Мы можем делать, что захотим, понимаете. А.ОНОШКО:  Нам пишет Кирилл Калистратов, что современные дефибрилляторы сами могут проводить диагностику и дают разряд тогда, когда это необходимо. То есть вы прикладываете, они, наверное, чувствуют, все ли в порядке с биением.

С.ДОРЕНКО: Сразу или все-таки несколько секунд анализирует?

А.ОНОШКО:  Я думаю, пять секунд он анализирует и потом дает разряд, подождешь, либо да, либо нет.

С.ДОРЕНКО: Он не может сердечный ритм…

А.ОНОШКО:  Что там анализаторы, господи, приложил.

С.ДОРЕНКО: Надо все равно знать, куда приложить.

А.ОНОШКО:  А вы что, не видели фильмов американских, не знаете, куда приложить? «Доктора Хауса» не смотрели.

С.ДОРЕНКО: Я смотрел мистера Бина. Он случайно упал на девочку с дефибриллятором в руках и долбанул ее так, что сам отлетел, и она очнулась. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро, Сергей, Настя. У меня жена с медицинским образованием и отец врач. Все-таки дефибриллятор требует определенных медицинских познаний, скажем так. Туда надо будет и человека поставить обученного.

С.ДОРЕНКО: Человек. Хочется избавиться от людей, а все время…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Существует такая теория заговора о том, что излишки человечества пытаются убрать, скажем так, и оставить «золотой миллиард», по-моему.

С.ДОРЕНКО: Нет, кто-то нужен, чистить унитазы все равно кто-то должен. Максим Сураев нам звонит. Максим, здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Добрый день.

С.ДОРЕНКО: Скажите, а вас наверняка били…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет.

С.ДОРЕНКО: Я думал, это может быть испытание, вдруг инопланетяне или еще что-то.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет. Я могу рассказать, у американцев как это устроено, у них все это развешано везде – и в магазинах, и в НАСА, и в общественных организациях. Есть такой курс, который называется SPR, то есть это тот необходимый минимум знаний, которым должен обладать человек, если, допустим, ты проходишь, кому-то стало плохо, и ты должен оказать ему медицинскую помощь. Этому в принципе обучают практически всех граждан. Соответственно, одним из условий для того, чтобы, допустим, восстановить работу сердца, вот этот дефибриллятор. Причем он анализирует. Если у тебя есть пульс, то он никогда не позволит тебе, и он сам не даст этот разряд.

С.ДОРЕНКО: То есть он должен несколько секунд… как бы сначала сенсоры подключаются и несколько секунд анализируют.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да. Там просто как лейкопластырь ставится на грудь человеку датчики, контакты. Там картиночка, там все элементарно, очень просто делается, но это позволяет спасти человеческую жизнь. Я не знаю, как надолго и как глубоко будут внедрять у нас эту систему, но, допустим, в Америке это работает, в Европе это работает, много очень жизней спасено.

С.ДОРЕНКО: Я вам скажу, что давным-давно в Лиллехаммере была Олимпиада. И Дима Киселев, которого передача на «России», Дмитрий Киселев, он на БМВ 525 или 523, сейчас не помню, попал в ущелье. Он ехал на хорошей скорости, попал на снег утоптанный и улетел в ущелье. Сколько-то десятков метров пролетел, оказался в этом самом. И он говорит, что когда он пришел в себя, первое, что услышал, прошло несколько минут, это вертолет. Конечно, если быстро прибывать на место, как это бывает в Норвегии или как в Штатах, и вдобавок умным людям, и вдобавок обученным, то смертей будет меньше. Но Диму спасли.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я говорю, этот курс экстренной, так скажем, помощи, это действительно несложно. Это действительно нормальный, обыкновенный человек может пройти. Если это будет внедрено у нас в обществе, то это будет очень хорошо, и много жизней спасут.

С.ДОРЕНКО: Спасибо большое. Я вообще говорю о помощи. Помощь должна приходить быстро. Вот Дима Киселев мне рассказывал, как он из Лиллехаммера ехал. Он же в Хельсинки сидел, Дима, а в Лиллехаммер ездил корреспондентом. Он улетел в ущелье, его спасли норвежцы. Он говорит, 8 минут что ли прошло, как прилетел вертолет. Я сейчас не помню, Дима лучше скажет, но как-то очень быстро прилетел вертолет.

 

Новости

 

С.ДОРЕНКО: Все ужасно боятся нарушить закон, и я ужасно боюсь нарушить закон. Поэтому «Коммерсантъ» пишет в заголовке: «Ведомости» сообщили, сколько российских военных умерло в 2012-2016 годах». Видишь, все как бы отмазываются. А я, Настя, сообщаю, что «Коммерсантъ» сообщил, что «Ведомости» сообщили. А?

А.ОНОШКО:  А мы что?

С.ДОРЕНКО: Мы не сообщаем такого. Мы сообщаем, что «Коммерсантъ» сообщает, что «Ведомости» сообщают. Вот так. Съели? Вот так.

А.ОНОШКО:  Ничего не боятся эти «Ведомости».

С.ДОРЕНКО: «Ведомости» отважные, они принадлежат семье Кудрявцева и так далее. «В октябре страховая компания СОГАЗ выиграла тендер на страхование российских военнослужащих». Вот сейчас. «В дополнение к извещению о проведении конкурса было опубликовано приложение, в котором приводятся дополнительные сведения для участников тендера». Я так понимаю, что это есть… министерство обороны опубликовало. То есть министерство обороны само про себя все опубликовало, которое может быть и секретное, фиг знает. «В документах содержится информация о том, сколько российских военных умерло за последние 5 лет», - сообщают «Ведомости», но мы читаем в «Коммерсанте». Согласно этим данным, в 2012 году умерло 630 военнослужащих. Но разные люди, разные. Кто-то умер…

А.ОНОШКО:  Кому-то девушка написала.

С.ДОРЕНКО: Нет-нет. Солдат полез на столб чего-то поправлять в электричестве, электричеством долбануло, там такие вещи. Автокатастрофы.

А.ОНОШКО:  А что там в Сирии?

С.ДОРЕНКО: Нет-нет. 2012 год, какая Сирия. Ой, господи. 630 в 2012 году. Она уже есть, там гражданская война идет с апреля месяца, но наших там нет. 630. В 2013 году – 596, в 2014 году – 790, получается на 194 больше. 2014 год, это может быть эти все котлы, Иловайский, какие-то котлы. В 2015 году – 626, в 2016 году – 394. То есть возвращается, как бы назад отъезжает. И так далее. Там болезни, убийства, самоубийства, аварии, несчастные случаи, боевые потери – все вместе. Мы знаем, что президент Путин внес изменения в перечень сведений, относящихся к гостайне, в 2015 году. Потери Минобороны в мирное время во время спецопераций – секрет, гостайна.

А.ОНОШКО:  Почему это надо держать в тайне?

С.ДОРЕНКО: Потому что это спецоперация.

А.ОНОШКО:  Так она же уже прошла.

С.ДОРЕНКО: Не знаю. Насть, не путай меня. Я считаю, чем больше тайны, тем лучше, мне кажется. Я по-русски мыслю.

А.ОНОШКО:  Да и о самих спецоперациях тоже…

С.ДОРЕНКО: Лучше не говорить никому ничего. Лучше ничего не говорить, потому что это одна головная боль, чего-нибудь проболтаешься, ну нафиг. В любом случае все анализируют, что в 2016-м – 393 всего, а, например, в 2014-м – 790. И это похоже, ну, если бы в два раза.

А.ОНОШКО:  Ну, да.

С.ДОРЕНКО: Это и есть в два раза.

А.ОНОШКО:  Да.

С.ДОРЕНКО: В два раза больше в 2014 году умерших.

А.ОНОШКО:  Но наших же военных не было нигде.

С.ДОРЕНКО: Нигде никогда. Чаще были автомобильные аварии какие-то.

А.ОНОШКО:  Чаще, да.

С.ДОРЕНКО: Может быть, что-то такое. Хватит плеваться ядом. Спокойно. На самом деле там «Вагнер» погибал, где надо ему, «Вагнер». Это совершенно другая организация. Сейчас расскажу.

«Вагнер». Вроде бы есть сведения, может быть, нет, в ЧВК самом, как пишет об этом newsru.com и Global Look Press, и «Русская служба BBC», и так далее, в самом ЧВК «Вагнера»…

А.ОНОШКО: ЧВК - это частная военная компания.

С.ДОРЕНКО: Абсолютно верно. В самой ЧВК «Вагнера», которая была в Сирии и так далее, и так далее, она как будто бы переезжает в Судан воевать за этих самых…

А.ОНОШКО:  За кого?

С.ДОРЕНКО: За арабов против черных.

А.ОНОШКО:  А если черные тоже найдут деньги и заплатят, «Вагнер» будет сам с собой воевать?

С.ДОРЕНКО: Я не знаю. Ты знаешь ситуацию в Южном Судане?

А.ОНОШКО:  Нет, откровенно говоря. Мы можем разобраться.

С.ДОРЕНКО: Давай попробуем. Я пишу «Южный Судан», Дарфур, в «Вики», я пишу на ваших изумленных глазах. Я пытаюсь понять. Мне кажется, что их уничтожали суданцы, которые сюда приезжали к нам и которые, так сказать, официального представителя принимал наш президент. Народ динка. Кстати говоря, народ динка вообще многострадальный. У него очень интересный эпос, очень интересные сказки народа динка были в Советском Союзе изданы. Это народ известный. Не надо кивать, как будто ты поняла. Южный Судан, динка. Официальное название Республики Южный Судан. Государство в Африке со столицей в Джубе. Граничит с Эфиопией на востоке, Кенией, Угандой, Демократической Республикой Конго на юге, Центральноафриканской республикой на западе, с Суданом на севере. После отделения от Судана потерял выход к морю. То есть у Южного Судана выхода к морю нет. У Судана – есть. Судан, кстати говоря, чтобы ты понимала, мне важно, чтобы это знала, Судан - гигантское государство. Огромное, гигантское государство. Больше, чем Египет, больше, чем Кения, больше, чем… Огромное государство. Там часть пустыня и все. К моменту колонизации Южного Судана не существовало. Давайте посмотрим историю поближе. В июне 2010 года США объявили, что будут приветствовать появление нового государства в случае референдума. И так далее. Референдум 2011 года. Прошел референдум по вопросу независимости от Судана. 98,83% общего числа признанных действительными бюллетени, то есть почти 99%. Референдум. В марте-апреле 2012 года произошел вооруженный конфликт между Южным Суданом и Суданом. И там постоянно. Насколько я читал раньше, теперь я не могу за это поручиться, но, насколько я раньше читал, суданцы, арабы, белые, ну, как белые, в известном смысле, по-арабски белые, я бы сказал, они занимались там тем, что многие люди называют геноцидом. Уничтожали массово, в том числе авиационными методами массово уничтожали черных африканцев. Как будто бы Россия собирается вмешаться на стороне арабов.

А.ОНОШКО:  И до конца додавить уже.

С.ДОРЕНКО: И добивать черных, да. Мне кажется, что политически, я не знаю, кто в МИДе этим занимается, политически это неоднозначное решение.

А.ОНОШКО:  Но мы в этом смысле с американцами на одной стороне или нет?

С.ДОРЕНКО: Наоборот, на разных, ровно на противоположных.

А.ОНОШКО:  Опять.

С.ДОРЕНКО: Но мы невыгодно себя будем перед черной Африкой чувствовать. Если мы начнем из-за арабов уничтожать народ динка и продавать им Су-35, еще что-то, мы продавать им самолеты собираемся, арабам, чтобы они уничтожали черных, нам будет нелегко общаться со странами черной Африки. Нелегко. Потому что с народом динка себя ассоциирует черная Африка. А арабы их, в общем, там обижают геноцидом. Поэтому у нас, конечно, возникнут серьезные сложности какие-то репутационные. Репутационные.

А.ОНОШКО:  И такое какое-то чувствуется бессилие на самом деле.

С.ДОРЕНКО: И на самом деле репутационные проблемы могут быть. Я не знаю. Мне кажется, это не бесспорно. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, Настя, здравствуйте. Владимир из Дубая.

С.ДОРЕНКО: Владимир, я счастлив, что вы позвонили. Что же делать с этими динка?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ничего не делать. Дело в том, что там все гораздо сложнее и гораздо проще. Когда стало два Судана, образовался Южный, там было много интересного. Один из эпизодов. Президентом был господин Гаранк, полковник, военный, который закончил академию Вест-Пойнт и так далее. Буквально через месяц он погиб в авиационной катастрофе на нашем Ми-8, угандийский экипаж, разбился. А южные так расстроились от этого, что 2 миллиона пришло в Хартум, и они в этот день начали громить машины, жечь магазины и так далее. Полиция там быстренько Нил окрасила в красный цвет в течение суток, они успокоились. А у себя в столице, в Джубе, они сожгли рынок. И на следующий день пришли кушать, покупать, страшно удивились, что рынка нет.

С.ДОРЕНКО: Вот только что здесь был рынок.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да. И так расстроились, что вчера не подумали об этом. Там, на юге, по оценке ООН, примерно 50 племен, а правит одно племя – динка. Господин Салва Киир, президент, который избирается регулярно и который до того, как стал вице-президентом, 20 лет провел в джунглях и после независимости стул и кабинет увидел в первый раз в жизни, до этого сидел как-то все на дереве.

С.ДОРЕНКО: Я понимаю. То есть ваши симпатии на стороне Хартума и арабов.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Проблема вот в чем. Там ситуация, идентичная российско-украинской газовой конфликтной ситуации. Вся нефть на юге Судана, но выхода к морю, трубы нет, а труба у Северного Судана. Поэтому северяне периодически тырят у них нефть из трубы и перекрывают ее, те в ответ начинают останавливать добычу. В результате неделю сидят без нефти и те, и другие.

С.ДОРЕНКО: А китайцы с кем? С кем китайцы?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Китайцы в основном с севером.

С.ДОРЕНКО: То есть, если мы заходим на север со своими истребителями и всяким «Вагнером», то мы будем вместе с китайцами братья навек.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Понимаете, в чем дело. Там конфликта как такового между севером и югом нет. Вот Дарфур на севере, это совершенно другое место, геноцид весь на севере. Провинция Дарфур, туда, к Египту с Ливией. И там считается, что есть нефть. На самом деле вранье, нефти там нет, наши геологи давно это доказали. Но там есть подземная вода, много. А на юге, из-за провинции Хиглик, которая основная, нефтеносная, она спорная до сих пор между ними, вот они периодически пытаются ее друг у друга захватить.

С.ДОРЕНКО: А что, если нам воевать на обеих сторонах, «Вагнера» послать и туда, и туда?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: В принципе, нормально. Только тяжеловато будет, потому что съедят и тех, и других.

С.ДОРЕНКО: Я понял. Спасибо огромное. Держитесь изо всех сил. Владимир из Дубая, он был в Судане, в отличие от всех вас. Он там был многократно, знает все. Когда вы говорите, Хартум, а Владимир из Дубая представляет, как он идет по улочке, вот здесь ресторанчик, вот здесь еще что-то, здесь офис, а здесь заправка. Он просто знает Хартум, как некоторые из вас Люберцы. Понятно?

А.ОНОШКО:  Бизнес-модель идеальная.

С.ДОРЕНКО: Где?

А.ОНОШКО:  Я сижу и представляю себя, что у меня частная военная…

С.ДОРЕНКО: Мы должны наняться и туда, и туда.

А.ОНОШКО:  Да не наняться, нет.

С.ДОРЕНКО: И туда, и туда. Из патриотических побуждений.

А.ОНОШКО:  Нет. Мы должны создать… У вас частная военная компания.

С.ДОРЕНКО: Да.

А.ОНОШКО:  Вы заключаете контракт со страной А, платите зарплату идиотам, которые придут к вам служить, которые романтики, любят это все. Вы им платите зарплату большую, но большая часть денег остается у вас. И со страной Б, которая воюет со страной А, тоже заключаете контракт и им тоже отправляете часть своих сотрудников. Сотрудники гибнут в неравном или равном бою, а вы остаетесь с деньгами.

С.ДОРЕНКО: Большинство жителей Южного Судана говорит на множестве нилотских, адамава-убангийских, центральносуданских и других языках и наречиях. Крупнейший из них – язык динка. Я помню этих людей прекрасных. Мы отдыхали в свое время у горы Кения (следи за моей мыслью, пожалуйста), где мы арендовали самолетик небольшой и летали нам нем, летали вокруг горы Кения, смотрели слонов, всякое такое. Я дружил там с местным плантатором, ну, как дружил, в том смысле, что я давал ему деньги, а он мне самолет. Вот такая дружба у нас родилась очень быстро, основанная на взаимной выгоде. Его выгоде. У меня какая выгода? Никакой. И я помню, что мы нашли, не я, нет, не подумайте, что на мне кровь, он нашел одну семью, которая пришла из Южного Судана. Семья – это человек 50, целый табор, может, 30. Мы ее нашли с воздуха. Он говорит: о, дивись, Микола, тож южные суданцы идут. Я говорю: а зачем они пришли к вам в Кению? Он говорит: они ищут протеин. Он так сказал: они ищут протеин.

А.ОНОШКО:  Мясо что ли?

С.ДОРЕНКО: Вот слушай. Он мне по-английски говорит: они ищут протеин, они хотят протеин. Я говорю: правда? И чего? Дайте им протеин? Он говорит: что ты, это же значит, что они будут убивать моих зебр, моих антилоп. Вот у него в поместье. И он говорит: сейчас приземлимся, я позвоню в полицию местную, они поедут и их перестреляют. Я говорю: чего, дурак что ль? Я перестал с ним после этого летать. Я говорю: чего, дурак что ль? Крейзи вообще… Ты убьешь 30-50 человек. Он говорит: не я, во-первых, а местная полиция, я ей за это плачу. Представляешь, какие там нравы? Я тебе серьезно еще раз объясняю, послушай меня. Настя, ты же не слушаешь.

А.ОНОШКО:  Я слушаю внимательно.

С.ДОРЕНКО: Заходит семья, 30, например, человек, ищет протеин. Он звонит в полицию, которой он башляет… Башляет полиции. Ни в Татарстане ни в каком, ничего.

А.ОНОШКО:  Может, он имел в виду налоги?

С.ДОРЕНКО: Нет, башляет конкретно начальнику полиции. Он мне сказал: я им плачу деньги. Они моментально выезжают на джипах, которые он им отдает тоже, списанные, но это вообще Россия 90-х, они несутся на списанных его джипах, эти полицейские, по закону, с удостоверениями, все нормально, как чеченский МВД примерно, все по закону, приезжают, окружают этих динка, делают в них дырки в голове и уезжают. Все. Чики-пуки, дело сделано. А этому докладывают: все, готово дело, протеина не будет для них больше, дай нам протеин, мы хотим протеина. Он полиции дает денег, говорит: пожалуйста, возьмите протеин, вот вам протеин. Понимаешь? Нравы там дикие, мать. И мы туда хотим вклиниться и мы туда хотим торжественно поработать. Как бы это сказать… господи, помилуй…

А.ОНОШКО:  Вы хотите сказать, что вам бы совесть не позволила?

С.ДОРЕНКО: Да позволила бы.

А.ОНОШКО:  Да, конечно.

С.ДОРЕНКО: Да позволила бы.

А.ОНОШКО:  Чего там?

С.ДОРЕНКО: Да мне совесть такое позволяла, мать, ты чего. Я вообще находил себя на юге Анголы, на границе с Намибией, когда меня там мачете собирались зарубить, когда меня герреро отбивали с автоматами. Всякое бывало, Насть. Да, конечно, позволит. Да чего говорить? Вот давай я запишусь в «Вагнер»!

А.ОНОШКО:  Давайте позвоним, записываемся.

С.ДОРЕНКО: Записываемся в «Вагнер» и все.

А.ОНОШКО:  Сколько стоит?

С.ДОРЕНКО: Ты за сколько пойдешь? Сколько тебе надо, вот скажи мне? Ты работаешь два года, за два года ты должна качественно перевернуть свой образ жизни. Вот образ жизни у тебя какой сейчас, и через два года ты должна по-другому жить.

А.ОНОШКО:  Что делать надо?

С.ДОРЕНКО: Что скажут, то и делать. Понятно? Воевать. Чего делать? Воевать.

А.ОНОШКО:  Я не готова, нет.

С.ДОРЕНКО: Почему?

А.ОНОШКО:  Чтобы меня убили… нет.

С.ДОРЕНКО: А если не убьют?

А.ОНОШКО:  Я и сама как-нибудь умру.

С.ДОРЕНКО: Или убьют, или не убьют. Ты же никогда не знаешь.

А.ОНОШКО:  Но риск-то большой.

С.ДОРЕНКО: Риск большой.

А.ОНОШКО:  Он увеличивается, очевидно, Сергей.

С.ДОРЕНКО: Но есть навыки. Иди, например, по степи… Меня один учил: если ты хочешь мину поднять, и чтобы она под твоей машиной не успела взорваться, иди километров 80-90. Несешься 90, у тебя позвоночник разбивает. Ты говоришь ему… У меня был друг, соседняя квартира, я ему говорю: слышишь, старик, а чего мы так несемся, у меня позвоночник разобьется. Ну, мы несемся 90 по саванне. Он говорит: это такой прием, что если мину заденем, то она дернет за нами.

А.ОНОШКО:  А так вы уже уехали. Она взрывается сзади, а вы едете. Я умею бесшумно уходить по квартире от собственных детей, но не всегда.

С.ДОРЕНКО: Ха-ха!

А.ОНОШКО:  Сегодня, например, я, уже расслабившись и думая, что я уже это самое, я обнаружила хвост заплаканный.

С.ДОРЕНКО: Кто?

А.ОНОШКО:  Тимофей вышел, прошел, пришел за мной и все такое. Я делаю вид, что все, все, все, спать, спать, спать и так далее. И все мне нарушил в итоге. У меня не всегда получается, хотя я пытаюсь очень тихо уходить.

С.ДОРЕНКО: Я к тому, что Василий Теркин, что война - это тоже ремесло, и в этой войне есть свои хитрости. Если ты хитрости изучишь…

А.ОНОШКО:  Хитрость какая? Беспилотник запускаешь…

С.ДОРЕНКО: Если ты хитрость изучишь, ты не попадешься. Аккуратно будет работать и все хитрости знать, вернешься живой, купишь квартиру, купишь машину, купишь умный дом, купишь дачу…

А.ОНОШКО:  Нет, умный дом воевать должен там. Сидишь в Москве на пульте, там у тебя дроны, камеры и все.

С.ДОРЕНКО: Не знаю. Короче, наши едут и будут там, в Африке этой воевать.

А.ОНОШКО:  Мы с вами поплакали.

С.ДОРЕНКО: Нет, мы не поплакали, мы хотим с ними, мы хотим тоже. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, Сергей. Андрей, бывший сотрудник ОМОНа, в спецназе служил. У меня такое удивление возникает. У нас же есть Уголовный кодекс и есть статья за наемничество. Они же не добровольцы в армии все. Если раньше такие функции выполнял спецназ ГРУ, спецподразделение КГБ, это хотя бы люди служили на родину, за зарплату, их отправляли. Сейчас там, как у американцев, «Псы войны», никто этого даже не скрывает.

С.ДОРЕНКО: Это называется проекция силы, мы здесь переводим с английского. Это проекция силы. То есть наши романтики, какие-то мужчины начинают воевать, а мидовцы наши говорят: а мы их не знаем. И все. Нам говорят: простите, пожалуйста, а вот ваши там воюют. А наш мидовец поднимает бровь и говорит: кто это, мы не знаем.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я прекрасно понимаю, что вот эти люди, которые попадают в плен, в принципе, им могут снять шкуру, потому что они не военнослужащие.

С.ДОРЕНКО: Они ничьи вообще. Они ничьи. Они просто туристы. Туристы и все.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну, конечно, туристы. Я понимаю, что это бывшие мои коллеги. У меня есть ребята, кто в спецназе служил. Не из ПВОшных солдат, связистов набрали.

С.ДОРЕНКО: Само собой, там задачи другие.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да. Там ребята, прошедшие срочку либо прапорщиками отслужившие в спецподразделениях. Просто меня удивляет, что это даже вообще уже и не скрывается.

С.ДОРЕНКО: Но вы не хотите туда поехать. Вот я хочу.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я прошел первую чеченскую, во второй чуть-чуть успел побывать сотрудником правоохранительных органов. Вы знаете, ну, убивать за деньги, у меня еще голова осталась.

С.ДОРЕНКО: А может и не надо убивать, может вас охранять чего-то поставили бы.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Не знаю.

С.ДОРЕНКО: Охранять аэродром, охранять склад.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Охранять аэродром, не смешите. Охранять аэродром, я думаю, и местный 18-летний парень сможет, с автомата попадет куда-нибудь дай бог. А вот эти ребята явно едут не аэродром охранять, ничего подобное.

С.ДОРЕНКО: Какие-то именно атакующие задачи.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну, конечно.

С.ДОРЕНКО: Хорошо. А инструктором?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Инструктором? Я очень сомневаюсь, что нужно 500-600 инструкторов. Один инструктор, отслуживший 20 лет в спецподразделении, я думаю, 30 человек научит и стрелять, и рукопашному бою.

С.ДОРЕНКО: И все-таки есть романтика. Вот я знаю мужика, который служил у Савимби, наоборот, у врага. Господи, вот он как начинает рассказывать, как он летал, как его догоняли кубинские истребители, пытались сбить, как он садился на взлетно-посадочную полосу после бомбежки, то есть там бетон в дырках, и он знал, как чуть-чуть по диагонали уходить… Это романтика, елки.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет. Сергей, есть люди, которые больные на войну.

С.ДОРЕНКО: И романтика.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Романтика, но в основном-то едут ребята от безысходности. Он сидит в какой-то ростовской деревне или курской, получает свою пенсию прапорщика, не знаю, 15 тысяч рублей, а он молодой мужик, на работу… он не умеет ничего делать, на станке не умеет работать, водителем он не хочет, а тут вроде ремесло. Ну, стольничек, 150 хватит командировочными.

С.ДОРЕНКО: В день?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет, там.

С.ДОРЕНКО: Я думаю, что в день 100 долларов.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет, я говорю, 150 тысяч, от 100 до 150 тысяч рублей. У меня есть ребятах, которые в таких конторах. Не только же «Вагнер», еще есть частные организации.

С.ДОРЕНКО: А я думал, что им 150 долларов в день, 200 долларов в день.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет, 100-150 тысяч рублей где-то на наши выходит.

С.ДОРЕНКО: В месяц.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, в месяц.

С.ДОРЕНКО: Маловато.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Но там большие штрафные санкции. То бишь привычка российского спецназа после операции побухать – все.

С.ДОРЕНКО: А мы, когда бухали, мы говорили, что мы поляки, местным. Нажремся, они спрашивают, «советские?» мы говорим, нет, polish.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет-нет, у вас есть командир, ротный, скажем так, который ведет журнальчик свой. А потом в конце месяца он тебе говорит: так, друг, вот тогда ты пьяный был, тогда ты в самоход ушел.

С.ДОРЕНКО: Я понял. Но когда в качестве поляка ты был пьяный, мне кажется, наоборот должен давать премию. В баре тебя спрашивают: вот ужрались, скоты. Кто это? Ты говоришь: поляк. Поляки. Тогда, мне кажется, наоборот должны давать премию. Нет? За это, за очернение натовской страны, конечно. Поляки. Там африканцы, им хрен поймешь, поляк ты, не поляк. Ну, поляки. Сказали, поляки, значит, поляки. Откуда здесь поляки? Черт их знает, откуда-то поляки. В движении. 56 баллов, товарищи… Что? Говори.

А.ОНОШКО:  Саакашвили, у которого идут обыски, грозится прыгнуть с крыши.

С.ДОРЕНКО: Саакашвили прямо сейчас грозится прыгнуть с крыши.

А.ОНОШКО:  Мастер-фломастер.

С.ДОРЕНКО: Он чоки-чоки. Он чокнутый.

А.ОНОШКО:  Нет, молодец.

С.ДОРЕНКО: Полностью отморозок.

 

Новости

 

С.ДОРЕНКО:  10 часов 6 минут. Следите же мне за Саакашвили, он шагнет сейчас, он шагнет.

А.ОНОШКО:  Давайте мы его поймаем и отправим к нам теперь. Мы же шпильку хотим Киеву все время сделать.

С.ДОРЕНКО: Поймаем в полете. Открой мне снова эту статью. Ты убрала. Саакашвили стоит на 8-м этаже, готовый прыгнуть с 8-го этажа.

А.ОНОШКО:  Написано, что сотрудники СБУ пришли с обыском в киевский дом Саакашвили. В то же время говорят, что он на 8-м этаже, значит, дом у него 8-этажный, насколько я понимаю, или просто квартиру снимает.

С.ДОРЕНКО: Секунду. Мы пойдем сейчас к доллару. Но сейчас, прежде, Саакашвили стоит на крыше, занеся ногу над пропастью.

А.ОНОШКО:  Видеотрансляция есть. Член политсовета… Иван Слободяник, давайте посмотрим.

С.ДОРЕНКО: Несколько сотрудников СБУ в полной амуниции, один из них объявляет, что для проведения следственных действий имеется соответствующее определение суда. Саакашвили стоит на крыше, занеся ногу над пропастью. Одна нога. Он качается, он стоит уже на носке одной ноги, он шагает, но нет, нет, что-то его удерживает и все. Понимаешь, в чем дело? Сейчас он прыгнет.

А.ОНОШКО:  А вдруг он сейчас прыгнет? Что будет?

С.ДОРЕНКО: Прыгнет и умрет.

А.ОНОШКО:  И что мы все будем делать? Грустно будет.

С.ДОРЕНКО: Не знаю. Наоборот, радостно. Я знаю, у меня несколько друзей его не любят.

А.ОНОШКО:  Он им прям сумел как-то напортить что-то?

С.ДОРЕНКО: Считается, что он убил Бадри Патаркацишвили, и за Бадрика люди хотят как-то ему отомстить. Наоборот, они скажут по-другому, они такие серьезные люди, они скажут: увидишь Саида, не трогай его, он мой. То есть сейчас они будут расстроены, если он прыгнет с крыши, потому что они должны его добыть и лично убить.

А.ОНОШКО:  Господи Иисусе.

С.ДОРЕНКО: Почему? В хорошем смысле. Он же… Бадрик то помер, плохое дело. Я к тому, что Саакашвили присматривай, а я пока пойду к доллару. Ты присматривай и все мне говори.

А.ОНОШКО: Да, конечно.

С.ДОРЕНКО: Kursorub. 58,74. Примерно там же мы вчера видели, 58,89. 69,74 по евро. 62,36 мы видим по нефтице, вчера была 63,40. Нефтица подсела. 1,1874, главная пара не движется, стоит на своем месте. И 111578 по биткоину. Я помню, что вчера был 111300. То есть биткоин подрастает. Ничего не поделаешь. 680 тысяч. Вчера было сколько? 660?

А.ОНОШКО:  А я в рублях не помню.

С.ДОРЕНКО: В рублях не помнишь. 680 тысяч рублей. Посмотрим. Может быть…

А.ОНОШКО:  Вы уже или еще нет?

С.ДОРЕНКО: Я вчера встретил Хазина и так ему сказал: Михаил, ну, когда брать биткоин? Он говорит: не сейчас. Он как маг, он ученый, он ученый человек, а я как такой нелепый вопрошатель. Я ему говорю: брать на ГЭП и вниз? Он говорит: пожалуй.

А.ОНОШКО:  Как Виногродский прям.

С.ДОРЕНКО: Я думаю, что это хороший был бы вопрос, потому что в нем содержался ответ. Брать на ГЭП и вниз. А где ГЭП и вниз и сколько? Уйдет на 10 снова? Просядет на 10?

А.ОНОШКО:  Он говорит: пожалуй.

С.ДОРЕНКО: Я не спрашивал уже. Я тебя спрашиваю.

А.ОНОШКО:  Я вам отвечу: пожалуй.

С.ДОРЕНКО:  А на 9 просядет?

А.ОНОШКО:  Почему бы и нет?

С.ДОРЕНКО: Скажи: пожалуй, нет.

А.ОНОШКО:  Почему это? Я думаю, что уйдет.

С.ДОРЕНКО: На 9?

А.ОНОШКО:  На 9.

С.ДОРЕНКО: Фиг там.

А.ОНОШКО:  Уйдет, но не сейчас.

С.ДОРЕНКО: А когда?

А.ОНОШКО:  Через три месяца.

С.ДОРЕНКО: Нет.

А.ОНОШКО:  Запомните этот твит. Ха-ха-ха!

С.ДОРЕНКО: Ха-ха-ха! Поехали дальше. А он уйдет на 18 и все будут мне говорить: козел, 11-й… дурак, а 11-й и был ГЭПом вниз, козлик.

А.ОНОШКО:  Меня смущает…

С.ДОРЕНКО: Скажи, ме-ке-ке, Сережа. Ме-ке-ке. Вот так я буду. Понятно? Дурак вообще. Надо было раньше брать! Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте.

С.ДОРЕНКО: ГЭП будет вниз, скажите мне быстро только.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Про что?

С.ДОРЕНКО: Биткоин.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Про биткоин, нет, я хочу про…

С.ДОРЕНКО: Чего-то она это… смутилась. Наверное, про любовь, она хотела про любовь. Ты чувствовала, что она хотела про любовь.

А.ОНОШКО:  Может, про войну?

С.ДОРЕНКО: Нет, про любовь, тебе говорят. Она хотела про любовь и тут поняла, что нас слушают другие люди, чужие, грязными лапами будут чувства наши лапать, трогать, переминать в пальцах. Тьфу. Она сразу сказала: нет, Сережа, только наедине. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, Сергей. Абсолютно как непрофессионал разрешите вместе с вами порассуждать.

С.ДОРЕНКО: Давайте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Этот биткоин, это распределенные вычисления. Вроде как владелец непонятен, высокая степень надежности там шифрование. То есть сколько за такую квазивалюту, вот ее реальная стоимость потом, дальше в обмен на товар. То есть не то, что сейчас спекулятивный такой интерес, а реально, как за товар, сколько бы мы с вами готовы были за нее заплатить?

С.ДОРЕНКО: Ноль.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Если в какой-то момент стоматолог, условно говоря, скажет: я за один биткоин раньше вам целую челюсть вставлял, а сейчас даже зубы не выдерну. Сейчас, мне кажется, это просто спекулятивный чисто интерес.

С.ДОРЕНКО: Абсолютно верно. Это сатанинское изобретение, но нам вместе с сатаной нужно срубить маленько бабла.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Но это как МММ получается. Все надеются, что не на них закончится.

С.ДОРЕНКО: В том-то и дело, конечно.

А.ОНОШКО:  Вы знаете, что Мавроди в своих рассуждениях, он же неглупый мужик, он философ, бессеребренник…

С.ДОРЕНКО: Я умоляю. Конечно. Ну, конечно.

А.ОНОШКО:  На него посмотрите, он как в том свитере сел, так в нем и вышел, так в нем и вещает в видеоблоге. Так вот он говорит совершенно справедливо, что на самом деле государство, которое его как бы карает, упрекает и так далее, оно тоже и все банки, они тоже и есть пирамиды своего рода. Почему мы склонны одним пирамидам… Он искренне не видит ничего плохого в том, что он делает. То есть все предупреждены, все извещены, все знают, что это такое. Почему мы одним пирамидам доверяем, а другим – нет? У нас выбора нет, конечно. Мы же не можем отказаться вообще от всего, приходиться обмениваться через что-то, деньги использовать, карточки, как-то идти на компромиссы. Но мы признали все вместе, что у нас есть государство, которое карательной функцией обладает и так далее, хотя оно построено тоже на постоянной энтропии, на расширении, и у нас проблема в том, что мы сжимаемся, поэтому скоро эта пирамида по-настоящему рухнет.

С.ДОРЕНКО: Насть, дело в том, что мы живем стереотипами. Мы уже здесь рождены. Ты ребенок, ты дитя. Ты узнаешь от мамы с папой, что вот за эти бумажки, за конкретно эти бумажки, дают хороший товар. Но это в каком-то возрасте происходит. У меня, например, дочка младшая, 5 лет, она истратила много денег, реально много, потому что у меня не стоял пароль, она на iTunes, Apple TV накачала игр платных. И там, внутри игр, купила местную валюту. И она счастливая встретила меня, с восхищением, с криком: папа, мы богатые, я купила нам денег. Она купила нам, семье, денег, то есть у семьи есть деньги. Внутри какой-то игры. Понятно, да? Она истратила, не буду тебе говорить, сколько, потому что ты сделаешься седая. Она истратила прилично, скажем, более 100 долларов и более 200 долларов. То есть она истратила прилично денег. Она говорит: я купила нам денег, мы богаты. То есть она деньги в игре приравнивает и считает даже более ценными, чем деньги вне игры. Однажды она врастет в эту систему, где все будет понятно ей, что вот так она родилась, она родилась вот в этой структуре. Но все, что новое, она будет отторгать, начиная с какого-то возраста. В 20-25 лет человек костенеет. До 20 лет человек задает вопросы, справедлив ли этот мир, с 20 лет человек начинает костенеть и превращается в косточку, в 25 лет женщина и в 30 лет мужчина. Женщина раньше, потому что женщина более раннеспелая, ей надо рожать, уже все, она уже в этом мире позиционируется.

А.ОНОШКО:  Часики-то тикают.

С.ДОРЕНКО: Да, да, да. Она боится 30-летия, еще чего-то боится и так далее. Мужчина позже костенеет, но тоже костенеет. В 30-35 мужчина костенеет, женщина - в 20-25. Все. Дальше все новое воспринимается в штыки. Поэтому поколение твоих дедушек, бабушек считало главными, я уже говорил, главными достижениями человечества – купить машину, иметь квартиру…

А.ОНОШКО:  Стенку.

С.ДОРЕНКО: В нее положить гэдээровский ковер, желательно на пол, потому что на стену – это мещанство.

А.ОНОШКО:  Хрусталь.

С.ДОРЕНКО: Уставить всю стену с ног до потолка полками книжными, в которых обязательно должно быть собрание Льва Николаевича Толстого, Герцена обязательно, «Былое и думы» обязательно надо и чтобы там был Теодор Драйзер трилогия и отдельно собрание сочинений еще, «Финансист», «Титан» в трилогии и отдельно собрание сочинений Теодора Драйзера обязательно. Ну, как же? «Американская трагедия» и вся фигня. Вот это все должно стоять. И хрусталь обязательно! Диккенс, да, Диккенс обязательно и хрусталь обязательно, хрустальная ваза из Чехии, Богемия. Здесь написано «Богемия», почитайте, вот здесь, 36, пожалуйста, датчик показывает, фонит радиация. Это счастье. Почему так деды устроены и бабки? Потому что господь дал им врасти в действительность в тот момент, когда это было пределом мечтаний. И они закостенели на этом. А сейчас молодые люди врастают в другую действительность.

А.ОНОШКО:  А в какую? В биткоины они врастают.

С.ДОРЕНКО: В действительность, где Церетели скульптор, например, и так далее. Есть действительность, которая ранит других людей, ранит, а дети уже вырастают и считают, что Церетели скульптор. То есть это их уже не ранит, они не блюют, ничего, они говорят, да, действительно, вот у нас вид из окна, вы знаете, у нас Церетели. Ты говоришь: да, вы каждое утро блюете? Они говорят: да нет, нам нравится. То есть они вросли в это. Вросли. Так и они врастают в ситуацию, где биткоин уже есть. А ты рядом с ними анахоретка, бабка и совершеннейшая… не буду дальше ругательства. Хотел сказать, лохушка, но не буду. Понимаешь?

А.ОНОШКО: Угу.

С.ДОРЕНКО: Вот так. Ты понимаешь, в чем дело?

А.ОНОШКО:  Да.

С.ДОРЕНКО: Ретроградка. Спасибо. Лохушка-ретроградка. Ретроградская лохушка.

А.ОНОШКО:  Ленинградка.

С.ДОРЕНКО: Что одно и тоже. Я хочу тебе сказать, надо уметь меняться в течение жизни.

А.ОНОШКО:  Я вам предлагаю купить биткоинов, а вы все никак.

С.ДОРЕНКО: Да я то уже почти, мне надо только занести бабла на карточку. Я вчера посмотрел, у меня на карточке денег нет. Фигля, как я куплю? Все нормально. Я уже все сделал. Купил VPN платный, чтобы выходить незримо, зашел, абонировался на сайте, все сделал. Осталось только мне ткнуть пальчиком вот так, раз и все. 10 тысяч евро. «Вы держитесь там», - говорит мне Александр. Да я подержусь. За 10 тысяч евро сейчас один биткоин, мать.

А.ОНОШКО:  Просто это, конечно, кажется такое нищебродство, один биткоин. Что это такое? Ну, два биткоина, все кажется, что маловато.

С.ДОРЕНКО: Маловато. Хотелось бы подбрасывать в ладони. Так, чтобы подбрасывать в ладони и чтобы там было 8 или 15. Правильно?

А.ОНОШКО:  Да. Чтобы они друг об друга стукались.

С.ДОРЕНКО: Да-да, приятно звенели. Настя, ты сейчас взалкала и обернулась в сторону фантазий. Будь материалисткой.

А.ОНОШКО:  Купи один биткоин?

С.ДОРЕНКО: Да.

А.ОНОШКО:  Я куплю.

С.ДОРЕНКО: Будьте материалистами, требуйте невозможного. Как это у Че Гевары, не помнишь?

А.ОНОШКО:  Я не помню. Я те времена…

С.ДОРЕНКО: Будьте реалистами. Фраза божественная. Причем тут времена? Не надо меня унижать. Она сказала, «я в те времена не жила», так, чтобы меня унизить. Что это за свинство, объясни мне. Слушай меня…

А.ОНОШКО:  Будьте реалистами, требуйте невозможного.

С.ДОРЕНКО: Будьте реалистами, требуйте невозможного.

А.ОНОШКО:  Какой слоган хороший для какой-нибудь компании.

С.ДОРЕНКО: Требуйте невозможного, будьте реалистами. Понятно?

А.ОНОШКО:  Да.

С.ДОРЕНКО: Киев. Саакашвили протестует на крыше. Онлайн.

А.ОНОШКО:  Будет у нас звук?

С.ДОРЕНКО: Нет, «будьте реалистами, требуйте невозможного», это, безусловно, конкретно, четко сказал Че Гевара. Его слова действительно использовались в другое время.

А.ОНОШКО:  Может быть, нам кто-нибудь пришлет ссылку. Мы сходу, будучи в эфире, не можем найти сейчас ссылку на Саакашвили в онлайн, но везде где-то есть трансляция.

С.ДОРЕНКО:  В данный, настоящий момент Саакашвили танцует на крыше, митингует на крыше, требуя, чтобы ему разрешили с нее броситься, самоубийство совершить и так далее. В Киеве. Бывший губернатор Одесской области, начальник Маши Гайдар, я напоминаю тебе.

А.ОНОШКО:  Она у него работает до сих пор?

С.ДОРЕНКО: Она советница его. Здрасьте. А где она, по-твоему, работает?

А.ОНОШКО:  Может, она в Одессе где-то?

С.ДОРЕНКО: Она с ним, по-моему, или нет. Неужели она так легко меняет мужчин? Что это такое? Нехорошо. Хорошо. Следи по-прежнему, пожалуйста.

А.ОНОШКО:  Нам прислали ссылку, но это просто на РИА Новости, это мы видели.

С.ДОРЕНКО: На РИА Новости мы видели, но мы не видим боевую ссылку на прямую трансляцию. Где прямая трансляция? Вот, что нам нужно. Спасибо. Погнали дальше.

А.ОНОШКО:  Трансляция в формате GIF ведется.

С.ДОРЕНКО: Оставь, ничего не трожь.

А.ОНОШКО:  Вот прямая трансляция. То, что сверху, это GIF, а это настоящая прямая трансляция.

С.ДОРЕНКО: Не трожь. Где?

А.ОНОШКО:  Включаем звук.

С.ДОРЕНКО: Тут может быть мат, они же украинцы.

А.ОНОШКО:  Не может.

С.ДОРЕНКО: Они матерятся на чужом мате, на чужом украинском мате, но слова там до степени смешения похожи. Залипает. Какие-то люди…

А.ОНОШКО:  Уже к чердаку подобрались.

С.ДОРЕНКО: Штурмуют Саакашвили. Какие-то люди в шлемах, космонавты, потом люди СБУ, Служба безопасности Украины, беспеки, Служба беспеки Украины. Это типа как КГБ, ответвление КГБ, которому скоро будет 100 лет. Вы знаете, что 20 декабря КГБ празднует 100 лет. Соответственно, СБУ, наверное, тоже, не знаю. Дальше что? Какие-то люди пререкаются с ними. У нас бы давно прострелили бошку. Пререкаться с СБУ. Нормально? …что-то Украины. Я боюсь, я не дам звуки. Ты знаешь, почему?

А.ОНОШКО:  Почему?

С.ДОРЕНКО: Я не дам звуки, потому что они могут материться, а у нас это запрещено по закону и вообще, и дети могут слушать. Так что нет.

А.ОНОШКО:  Вспомним о детях.

С.ДОРЕНКО: Все. Хорошо. Выключи это.

А.ОНОШКО:  Ой, еще одна женщина заявила о намерении…

С.ДОРЕНКО: Еще одна тетка пойдет.

А.ОНОШКО:  Кто она?

С.ДОРЕНКО: Мы не знаем ее. Она ругается матом? Давай быстро.

А.ОНОШКО:  Я уверена, что да.

С.ДОРЕНКО: Из РИА Новостей.

А.ОНОШКО:  Лариса Ренар (Богданова), общественный деятель.

С.ДОРЕНКО: Наплевать. Все. Наплевать и забыть. Пошли дальше.

Говорим сейчас о Керимове. Про Керимова все написали письмо. Ты читала?

А.ОНОШКО:  Я читала, да. Я читала и следом я читала, как прокурор французский рассказывал о том, что чемоданами, 20 миллионов евро в один чемодан влезает, если пятисоточками.

С.ДОРЕНКО: Оказывается, Керимов, у которого, вы знаете, отобрали паспорт, и он сейчас на юге Франции, если я правильно ориентирован.

А.ОНОШКО:  В заложниках.

С.ДОРЕНКО: Он в заложниках французского правосудия.

А.ОНОШКО:  Без паспорта никуда.

С.ДОРЕНКО: Там все больше и больше обвиняемых. Там, оказывается, схема какая-то огромная вот эта преступная, с точки зрения французского правосудия, с точки зрения французского государства, простите. Это преступная какая-то большая схема, в которой Керимов подозревается в участии. Прохоров, знаменитый Прохоров, его сестра Ирина Прохорова, наша автор «Книжного обозрения» на «Говорит Москва», Греф, который, как вы знаете, как никогда близок к власти и так далее, Кончаловский… Кончаловский - это сама власть и есть. Еще кто-то. Зураб Церетели, Артур Чилингаров, искусствовед Ольга Свиблова, писатель Виктор Ерофеев, дирижер Валерий Гергиев, Юрий Башмет…

А.ОНОШКО:  Как легко заручиться поддержкой людей из мира искусства, согласитесь.

С.ДОРЕНКО: Экс-президент РАН Юрий Осипов, директор Большого театра Анатолий Иксанов, кинорежиссеры Павел Лунгин, Андрей Кончаловский, они написали письмо Макрону, типа, ну, что же вы, он хороший.

А.ОНОШКО:  Что он хороший. Они упирали на то, что на благотворительность…

С.ДОРЕНКО: И можно подтвердить его гуманизм. У него есть гуманизм и это можно подтвердить, что у него есть гуманизм. И что он вообще позитивный человек. Кроме этого, у него расшатано здоровье, потому что в 2006 году, мы очень хорошо помним, он в Ницце на «Феррари» или на Формуле-1, или на какой-то такой машине впилился в дерево. Помнишь, горел в машине?

А.ОНОШКО:  Да.

С.ДОРЕНКО: В 2006 году. 11 лет назад. И он поддерживается постоянным комплексным лечением, то есть постоянно нужно наблюдение. Бизнесмены и деятели искусства подчеркнули, что он уважает закон, все на свете и все у него хорошо. У него виллы четыре что ли на Лазурном берегу, разные виллы, четыре на Лазурном берегу, большие, но это ничего страшного, потому что он гуманист. Это пишут наши. А теперь выступает французский прокурор. Переключаемся. Французский прокурор заявил о незаконном ввозе Сулейманом Керимовым до 750 миллионов евро.

А.ОНОШКО:  Какие французы честные, им денег привезли, а они хватают за руку.

С.ДОРЕНКО: Честные. Они не любят. Они не любят богатых.

А.ОНОШКО:  Не любят. Просто не любят и все.

С.ДОРЕНКО: Ты не знаешь степень презрения. Представь себе, что ты была бы богатой и ты бы купила виллу во Франции. Ты вообще не понимаешь, а я это видел, с каким презрением… Знаешь, надо подглядеть, когда твой мажордом… У тебя мажордом на вилле.

А.ОНОШКО:  В каждом доме должен быть мажордом.

С.ДОРЕНКО: Да. У тебя мажордом и вот этот мажордом француз. Он уходит куда-то руководить персоналом, а я, например, рядом нахожусь. И вдруг ты, хозяйка, окликаешь мажордома, Жан Пьер, окликаешь его с террасы. И вот надо видеть, какой судорогой презрения пронзает лицо мажордома, когда он слышит твой голос. Я видел. Я просто рядом стоял, сбоку, он не думал, что я вижу. Мажордом. Он тебя презирает всеми фибрами своей души. Говорит с тобой изысканно-вежливо, но как если бы ему предложили поцеловать лягушку. Понимаешь?

А.ОНОШКО:  Да, это было что-то личное, наверное. Не могут все мажордомы такими быть.

С.ДОРЕНКО: Все мажордомы-англичане - твои полупьяные товарищи и в то же время такие, как сказать, аристократы. Такие товарищеские аристократы, все мажордомы, заботливые. Все мажордомы-французы окатывают тебя презрением с первой до последней секунды.

А.ОНОШКО:  Нет, чтоб в России купить себе дом, а там мажордом, который будет лебезить перед вами.

С.ДОРЕНКО: Дело в том, что французы в душе социалисты, чтоб ты понимала. Они социалисты. Они богатство ненавидят вообще, кичливое богатство – в особенности. Сколько-нибудь заметное кичливое богатство, да еще от иностранцев они презирают всеми фибрами души. Поэтому я представляю себе, как четыре мажордома на четырех виллах Керимова его презирают. Это, конечно, отдельная тема. Ладно, хорошо. Французский прокурор заявил о незаконном ввозе Сулейманом Керимовым до 750 миллионов евро наличными. Улюкаеву и не снилась такая фигня. 750 миллионов евро наличными. Ку-ку. Давай почитаем эту статью после новостей.

 

Новости

 

С.ДОРЕНКО: Я вдруг внезапно начал думать, что я… У меня же был риэлтор на юге Франции, как раз в Ницце, в Антибе, которому я дурил бошку, он меня возил по всяким виллам. Антиполис, вот там он меня возил. Я сейчас не помню. У меня почему-то при переходе с телефона на телефон некоторые почты я забываю прописать, и телефоны теряются. Неважно. Оказывается, там риэлторы тоже участвовали, в этой махинации. Я почитаю вам, что пишет «Коммерсантъ». «Французский прокурор заявил о незаконном ввозе Сулейманом Керимовым до 750 миллионов евро. Член Совета Федерации от Дагестана Сулейман Керимов мог нелегально ввезти во Францию от 500 до 750 миллионов евро, передает издание «20 минут» со ссылкой на заявление прокурора Ниццы Жана-Мишеля Претра. По его словам, наличные завозились чемоданами, по 20 миллионов евро в каждом. Прокурор добивается помещения господина Керимова под стражу». Он сейчас находится на свободе, он сдал документы, во Франции находится, под залог 5 миллионов евро. Ты понимаешь, да, как это делается. Это частный самолет. У господ бывают частные самолеты, собственные. И они летают на такие бизнес-аэропорты, бизнес-терминалы, где машины выезжают на поле. Машины выезжают прямо на поле, подвозят костюм господину, еще что-то.

А.ОНОШКО:  Мы по фильмам знаем, да.

С.ДОРЕНКО: По фильмам? Ты смотрела про меня фильмы?

А.ОНОШКО:  Про вас?

С.ДОРЕНКО: Это были фильмы про кого-то другого.

А.ОНОШКО:  Детективы всякие разные. Бедные любят про богатых смотреть.

С.ДОРЕНКО: Я так летал.

А.ОНОШКО:  Однажды вы работали на телевидении, вы были богаты.

С.ДОРЕНКО: Я был бохат, да. Я был бохат, я летал так, конечно. Но это же не мои самолеты, самолеты мне давали всякие добрые люди, мне дали «Хокер», мне давали очень много разных самолетов. Гусинский любил такие толстенькие, пузатенькие самолетики, у него два стояли во Внуково-3, какие-то толстенькие такие. Неважно. Тоже очень миленькие все. И так далее. Я хочу сказать, что когда подъезжает машина на взлетное поле, таможенник, в общем, не суется, он сидит в офисе, потом просто штампует, не выходит смотреть, какие чемоданы куда грузятся. Просто твоя охрана грузит и точка, ну, охранники грузят вещи. Кого парит, чего ты там грузишь? Никого не парит. Потом машина спокойно едет и все.

А.ОНОШКО:  А вдруг там кокаин?

С.ДОРЕНКО: Да я умоляю. Таким образом, российские кавалеры ордена Почетного легиона выступили в поддержку сенатора Сулеймана Керимова. Венедиктов не выступил, а ведь он из Почетного легиона. Он, правда, не кавалер, Венедиктов не кавалер…

А.ОНОШКО:  Но теперь станет кавалером.

С.ДОРЕНКО: Не знаю. Кавалеры выступили, а Венедиктов получил просто орден Почетного легиона, то есть он просто вступил в орден, но не став кавалером, насколько я понимаю. Какая-то есть градация.

А.ОНОШКО:  Да.

С.ДОРЕНКО: Венедиктов уже будет похоронен за счет Французской республики на территории Французской республики. И, кстати говоря, все перечисленные товарищи тоже будут похоронены во Франции за счет Французской республики, если вдруг придется им или захочется. Вот Михаил Прохоров, Ирина Прохорова, Герман Греф, Валерий Гергиев – все они будут похоронены за счет Французской республики. Очень удобно. Я хочу тебе сказать следующее, что если он шарахнул 750 миллионов долларов наличными, вот так перевез, то французов это неприятно должно изумить. Я со всей откровенностью это говорю.

А.ОНОШКО:  А зачем он это сделал?

С.ДОРЕНКО: Чтобы сэкономить и уклониться от налогов с 400 миллионов евро. Там он продал недвижимость по заниженной стоимости якобы, говорит прокурор, упрямый какой-то француз, арестована риэлтор, имя которой не называется. Тетку арестовали. 73-73-948. Кто знает французскую жизнь, позвоните, пожалуйста. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Андрей. Я особо не знаю, но очень бы хотелось пожить, конечно, во Франции.

С.ДОРЕНКО: Почему? Нехорошо. Нехорошо.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: И даже быть похороненным там.

С.ДОРЕНКО: Слушайте, они снобы. Они ненавидят богатых, в особенности иностранцев.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Может быть, и у нас такое в России будет.

С.ДОРЕНКО: Никогда не будет. Нет, они социалисты по духу, так же как испанцы. Испанцы тоже социалисты. Это дух нации. Нация ненавидит богатых и в особенности, если они иностранцы. Ненавидят, если вы француз, а если вы иностранец, то вас еще и презирают. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, Сергей. Осенью был в Марселе, во Франции, никогда там жить не хочу. Там ужас какой-то. Но у меня такое мнение, что мы быдло…

С.ДОРЕНКО: Нет.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: У нас Конституция отдельная, у нас кодекс тоже отдельный. За нас никто не вступится ни на Олимпиаде, нигде. Мы сами, сами и сами.

С.ДОРЕНКО: Я почти понял, я думаю, я потом обдумаю, что вы сказали. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро. Леонид, Москва. То, что произошло, это понятно. То есть когда виллу 10 лет назад продают за 150, потом ты ее продаешь за 30, к тебе возникают вопросы.

С.ДОРЕНКО: Конечно. Тем более, что недвижимость дорожала.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Такого не может быть по определению. И то, что она записана на какого-то левого человека, ну, французская налоговая полиция приходит туда…

С.ДОРЕНКО: Им абсолютно пофиг.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Не пофиг. Они смотрят твои фотографии, твои вещи, слуги знают тебя как хозяина. Вопрос в другом. Я вот, что не понимаю. Он человек небедный, готовит запасные аэродромы. Для чего это покупается? Чтобы в случае чего свалить.

С.ДОРЕНКО: Да.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Но зачем там гадить? Я вот, что не могу понять. Ты там все делай по-честному, чувствуй себя уверенно.

С.ДОРЕНКО: Можно, я выступлю здесь. Был много раз вот этот разговор у меня тоже с разными богатыми людьми, которые сейчас покойные. Я им говорил: зачем во Францию то полезли? Я предлагал в Уганде купить какое-нибудь племя.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Неплохой вариант.

С.ДОРЕНКО: Купить племя, сидеть там, в Уганде, на озере Виктория где-нибудь, на острове, заниматься с утра до вечера дефлорацией…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, но обязательно в красивых бусах.

С.ДОРЕНКО: Да, в бусах. Заниматься исключительно дефлорацией, больше ничем. И все. Вот почетная старость. Не надо лезть во Францию. Зачем лезть во Францию? Ну, лезут, ну, они же питекантропы, лезут во Францию. Зачем? Питекантропы, купите племя. Я доказывал это, рассказывал. Товарищи питекантропы, я обращаюсь к питекантропам, купите себе племя в горном Лаосе где-нибудь или в Уганде, или еще где-то, я сейчас обращаю взгляд туда, на юг совсем, Намибия, может быть, вот туда, Свазиленд. Купите себе племя маленькое, тысячи 3-4 человека. Правильно?

А.ОНОШКО:  Да.

С.ДОРЕНКО: И руководите им. И они вам простят все. Деньги наличными, никого не парит. Деньги наличными, чемоданы, самолеты. Чего вы лезете во Францию, богатые люди? Это неправильно. Я понимаю, что во Франции полно преступников. Я это понимаю. Мне один чувак рассказывал во Франции. Я говорю: а как ты забор передвинул? Он говорит: а с мэром договорился. Я говорю: а как ты договорился? Он говорит: а с мэром договорился. Я говорю: а мэра перевыберут? Он говорит: ну, перевыберут. Я говорю: а тот, если у него руки дойдут, увидит, что у тебя забор не на месте. Он говорит: ну, увидит. Я говорю: заставит переставить. Он говорит: ну и переставлю. Если заставит, переставлю. Но, говорит, я надеюсь, что у него руки не дойдут, чего он, будет проверять каждый забор что ли. Дал денег. Я говорю: сколько дал? 100 тысяч евро. 100 тысяч евро дал, там чуть-чуть надо было переставить, мэру занес 100 тысяч евро через марсельских его дружков, мафия, еще чего-то, бандиты. Везде же люди преступные. Занес 100 тысяч евро, без гарантий, без ничего. Больше того, этот конкретный человек, если его перевыберут, забор назад перенесут. Все. На этом разговор закончен. Вот во Франции. В Англии там нельзя. В Англии бы не получилось. Вот в Великобритании так нельзя, а во Франции - можно. Потому что там есть марсельские группировки, можно как-то обнюхаться.

А.ОНОШКО:  Почему не в Италию они едут? Италия южнее, там с этими делами теневыми еще лучше дела обстоят, чем во Франции.

С.ДОРЕНКО: Я тебе объясню, в чем дело. Просто для них Италия - разновидность Грузии. Я с ними говорил, с разными людьми, они говорят: конечно, Флоренция, все понимаем, памятники, все это прекрасно, но это как бы уже Грузия.

А.ОНОШКО:  Ну и что?

С.ДОРЕНКО: Им хочется по-настоящему рафине-рафине и чтобы они себя чувствовали рафине, но при этом чтобы паскудство было. Паскудство. Без паскудства трудновато.

А.ОНОШКО:  А мы что, мы пишем письмо за Керимова?

С.ДОРЕНКО: Да, мы пишем, конечно.

А.ОНОШКО:  Пишем? А в надежде на что? Зачем нам это надо? Я понимаю, зачем деятели культуры, потому что он вернется, еще денег даст.

С.ДОРЕНКО: И нам даст тоже все равно. Тебе конкретно не даст, но родине даст. Родине. Стране. Вы бы подписали письмо за Керимова? Конкретно лично вы бы подписали письмо за Керимова? Да – 134-2135, нет – 134-2136. За Сулеймана Керимова, которого прокуратура Франции подозревает, что он наличными для махинаций и отмыва денег завез туда до 750 миллионов евро в чемоданах. Вы бы за него подписались письмо? Ну, что, человек хороший и, главное, что он гуманистических взглядов придерживается. Гуманистических. Ну, правда. Вы бы за него письмо подписали. Большой интеллектуал и все, тем более, что пострадал в 2006 году на Формуле-1 или «Феррари», влетел в дерево и так далее. Надо как-то подумать об этом.

А.ОНОШКО:  Да.

С.ДОРЕНКО: У меня 300 звонков уже. Еще. Не меняется количество голосов.

А.ОНОШКО:  Можно было переформулировать, француз ли вы в душе.

С.ДОРЕНКО: Подписали бы письмо за Керимова, у меня продолжает считать машина. 4%.

А.ОНОШКО:  Что-то у нас с народной любовью не очень.

С.ДОРЕНКО: 4%. Я давно нажал, она продолжает считать, но 4%. Вы бы подписали письмо в поддержку Керимова французским властям: 4% - да, 96% - нет. Вот, пожалуйста, те, кто подписал, Прохоров, Прохорова, Гергиев и всякие другие прекрасные люди, я хочу, чтобы вы понимали, что с вами 4% ваших сограждан.

А.ОНОШКО:  А все остальные – необразованная чернь.

С.ДОРЕНКО: Чернь, которая, подобно французам, ненавидит и презирает богатых. Презирает и ненавидит. То есть французский яд до какой-то степени проник в поры русского человека. Как это гадко.

Я читаю эту статью, мне очень жаль, что я не успел прочитать ее во время подготовки. Поэтому немножко плыву, потому что читаю прямо по ходу. Психометрия. Психометрия, IQ по тестам и так далее. Это статья «Русская ноосфера. Масштабный обзор уровня IQ по регионам России». Она опубликована… Скажи, пожалуйста, а «Спутник и погром» запрещенное издание?

А.ОНОШКО:  Нет.

С.ДОРЕНКО: До известной степени может быть полузапрещенное издание, поэтому я его не называю ни в коем случае. «Русская ноосфера: Масштабный обзор уровня IQ по регионам России». Интересны графики из книги … «колоколообразная кривая интеллекта, классовая структура американского общества и так далее». Здесь исследователи подходят к тому, что существуют вот эти тесты по IQ. Наивысшие, кстати говоря, результаты показывает Южная Корея, Япония, целый ряд стран, там Люксембург, Норвегия, США и так далее. Это в основном страны, которые, так вы и думали, что у них высокий IQ, а он и есть у них высокий. А что же в России? Насколько я понимаю, Незыгарь это бабахнул у себя. Что же в России? IQ по регионам России, товарищи. Я не знаю, это «Русская ноосфера: масштабный обзор уровня IQ по регионам России». Тот, кто будет обижаться и говорить мне, что они в отчаянии оттого, что я это произнес, пожалуйста, обращайтесь прямо туда, а не ко мне. Я просто читаю. Читать меня научили в школе, я читаю. Наивысший IQ, скажи мне, Москва.

А.ОНОШКО:  Я должна угадать город, где наивысший IQ?

С.ДОРЕНКО: Спроси меня: Москва.

А.ОНОШКО:  Москва.

С.ДОРЕНКО: 106,3.

А.ОНОШКО:  Маловато.

С.ДОРЕНКО: Запиши. Средняя, мать, средняя.

А.ОНОШКО:  Керимова если взять и поделить чернь…

С.ДОРЕНКО: Нет, Керимов сенатор от Дагестана, поэтому он подтягивает высокий уровень, дает высокий уровень Дагестана. 89,7 у них IQ. У нас 106,3. Напиши: Москва – 106,3, Петербург – 104,7. Очень интересные данные, прямо идем по Волге. Самарская область – 100,2, Саратовская уже глупее – 100, Волгоградская область - 96,9, а астраханцы чуть умнее волгоградцев. Но я всегда это подозревал, это видно невооруженным взглядом, что волгоградцы самые того-сего. Астраханская – 97,4.

А.ОНОШКО:  А в Японии с Кореей, там какой IQ?

С.ДОРЕНКО: Я тебе сказал, IQ по регионам России. Вернемся к Корее и Японии, но нет у меня этого графика.

А.ОНОШКО:  Хотелось бы сравниться с ними.

С.ДОРЕНКО: Нет у меня этого графика. Теперь далеко. Где высокий? Коми -100,8, Архангельская область – 100,2, Карелия – 100,9. Это высокий.

А.ОНОШКО:  А где низкий-то?

С.ДОРЕНКО: Низкий скажем, они обидятся. Калужская область – 94, Белгородская – 97, Ростовская – 95, Краснодарский край – 95, Адыгея – 93, Кабардино-Балкария – 93, Дагестан – 89, Владимирская область – 98, Воронежская – 97, Ивановская – 101,4. Ивановскую пиши наверх. Костромская выше 100. Пиши, которые выше 100. Москва, Петербург, Ивановская, Костромская, Саратовская, Самарская, Чувашия выше 100 и… И все. И все. (по-французски).

А.ОНОШКО:  Какой мы можем вывод сделать?

С.ДОРЕНКО: Перейди со мной уже на французский, хватит по-русски.

А.ОНОШКО:  Я могу, кстати.

С.ДОРЕНКО: Якутия – 92, Иркутская область – 92. Нет. Омск! Наш Омск! Омск выше - 100, Новосибирск – выше 100. Омск, Новосибирск! Понятно? Уделали мы всех. Челябинск – тоже выше 100. (по-французски). Теперь прочитай мне быстро, кто выше 100.

А.ОНОШКО:  Москва, Санкт-Петербург, Самарская область.

С.ДОРЕНКО: Калининградская область тоже. Дай, я прочитаю. Отползай. Ты не справилась. Сейчас мы читаем, кто выше 100 в России. Все остальные в отстое, товарищи, данные не приводим. Москва, Санкт-Петербург, Карелия, Калининградская область. Внимание, Московская область ниже 100, но я знал, я видел эти глаза! Я видел эти глаза на заправках! Я видел эти глаза на рынках строительных! Я так и знал. Они ниже 100. Ну, хорошо. Москва, Санкт-Петербург, Калининградская область, Карелия, Архангельская область, Коми, Кострома – тоже выше 100, Ивановская область, Костромская область, Липецкая область – выше 100, Тульская область – выше 100, Чувашия – выше 100, Самарская, Саратовская – выше 100, Тюмень, Омск, Новосибирск… Да, все остальные того-сего, собственно… Ослабели мозгом.

А.ОНОШКО:  Может, они выросли с тех пор, как русский флаг стал развиваться.

С.ДОРЕНКО: Другое полушарие у них. Мозолистое тело развилось. Развилось мозолистое тело, гипофиз.

А.ОНОШКО:  Мне кажется, министерству образования есть о чем подумать.

С.ДОРЕНКО: Вот так. Все, товарищи, занимайтесь, пожалуйста, министерство образование.

Интересная фигня. У меня 20-30 статей осталось, я не успею. Я хочу рассказать, как с расселением… Вот вы говорите, киоски в Москве, еще что-то, Собянин. Я читаю статью в «Эль Паис», как выселили, сейчас выселяют, 8 миллионов человек или 3 миллиона. Кампания выкидывания иммигрантов из сельской местности сотрясает Пекин. Иммигрантов из сельской местности. По-испански нормально, также по-латыни будет понятно. Иммигрант – это который приехал. Колхозников убирают из Китая.

А.ОНОШКО:  Из города.

С.ДОРЕНКО: Из Пекина, совершенно верно. 18 ноября был пожар, где погибли 20 человек. За это пришли трактора и снесли к чертовой матери все эти кварталы, все вообще. Им дали 72 часа на эвакуацию. Зима. Они говорят: нам некуда ехать, у нас нет домов в деревне, мы их продали, у нас нет родственников, уже померли, мы продали дома, у нас вообще ничего нет, это единственное наше жилье. Им говорят: хорошо, тогда 72 часа. Они говорят: маловато. Они говорят: тогда 48. Понятно? То есть с китайцами не поспоришь. Я потерял работу и так далее. Их выгнали. Примерно в Пекине 21,7 миллиона человек, 22 миллиона. А примерно 8 миллионов, деревенщина вот эта приехавшая, которая жила в не очень таких крепких домах. Пекинское руководство поставило задачу 8 миллионов человек вышвырнуть к чертовой матери из Пекина. 8 миллионов человек. До свидания, мама, не горюй, не грусти. Вот масштабное вышвыривание.

А.ОНОШКО:  Вспоминается песенка: песня о верном сыне, трамп-пам, со своей китайкою Ю Ань, простой китаец жил в Пекине… Не помните, нет?

С.ДОРЕНКО: Нет, не сразу напелось.

А.ОНОШКО:  Я не могу до конца вспомнить, очень смешно, там целая история про то, как он бомбу под посольство подложил.

С.ДОРЕНКО: Я просто тебе рассказываю, как китайцы заняты социальной жизнью.

А.ОНОШКО:  А куда же они отправят-то их?

С.ДОРЕНКО: К чертовой матери. Никого не волнует. Им дали 72 часа, после чего пустили «Катерпиллеры» кататься по району. «Катерпиллеры» кататься по району. Нафиг просто, как будто там бомбардировка Дрездена прошла. Понятно? Все к чертовой матери снесено, вообще ни одного здания. Ни одного. Все снесли. Все. До свидания. 8 миллионов человек. 8 миллионов выгонят. А сейчас, по-моему, выставили за порог, если я правильно понимаю, то ли 1 миллион, то ли 3 миллиона, для начала. Все остальные тоже уйдут к чертовой матери. Вот это я понимаю социальное, так сказать, управление. Вот это я понимаю, мать, управление массами и решительность в управлении массами. А вы пеняете Сергею Семеновичу на два киоска каких-то сраных. Посмотрите, как 8 миллионов человек вышвыривают из Пекина. В движении.

А.ОНОШКО:  Они, кстати, наверное, без регистрации там были.

С.ДОРЕНКО: Не знаю. Может статься, что и так. (В движении). Мы пойдем и проживем его, этот вторник, 5 декабря.