С.ДОРЕНКО: 8 часов 38 минут. Понедельник, 11 декабря. Здравствуй, великий город! Здравствуйте, все! Это радио «Говорит Москва»! Говорит Москва! Дарья Кнорре — ведущая этой программы.

Д.КНОРРЕ: И Сергей Доренко. Доброе утро.

С.ДОРЕНКО: Сегодня обещали туман. Но через несколько часов, ребят. Пока нет тумана, есть туман, смотрите сами. У меня машина вообще не ездит. Я сегодня поехал кататься и докатился, ты не поверишь, до Нагатина.

Д.КНОРРЕ: Ничего себе.

С.ДОРЕНКО: Впервые в жизни был в Нагатине. Нагатинцы, я был рядом с вами, я мешал вам спать.

Д.КНОРРЕ: Куда это вас занесло.

С.ДОРЕНКО: Вы думали, это идут коты какие-то, шепча что-то в ночи, а это я полз вокруг ваших квартир. До Нагатинской поймы доехал, там заправка. Тыр-пыр, назад поехал потом. Я думаю, невозможно, что я еду на работу два километра, это неправильно. Поехал в Нагатинскую пойму и назад, тогда это сколько-нибудь приличное расстояние до работы.

Д.КНОРРЕ: Для москвича.

С.ДОРЕНКО: Да, да. Потому что я боюсь, что аккумулятор сядет, если не ездить вообще.

Д.КНОРРЕ: А можно прикуривать и обратно, глушить мотор и ставить.

С.ДОРЕНКО: Можно. МЧС ждет тумана, будьте осторожны, выбирайте пути объезда. Например, объезжайте через Краснодар или через Неаполь, что-нибудь в этом роде. Договорились?

Скажи, пожалуйста, что было с «Нуреевым»? В Большом, я имею в виду.

Д.КНОРРЕ: Был весь свет, бомонд.

С.ДОРЕНКО: Я хочу понять, это демарш? Это уважение Серебренникова? Это уважение Абрамовичу? Это уважение Нурееву, это что?

Д.КНОРРЕ: Или это издевательство?

С.ДОРЕНКО: В чем месседж? Всегда же есть какое-то высказывание, во всем есть высказывание. И вот это было высказывание кого в первую очередь? Какой Москвы? Можем мы описать? Кто там был?

Д.КНОРРЕ: Песков, из первых лиц.

С.ДОРЕНКО: Давай говорить не «первых», а «значимых».

Д.КНОРРЕ: Чемезов. Эрнст. Кто еще? Не подготовилась.

С.ДОРЕНКО: Поищи, не волнуйся, пожалуйста. Просто для меня вопрос, который я задаю слушателям, 73-73-948.

Д.КНОРРЕ: Мединский был на генеральной репетиции. Сейчас не найду. Не на премьере, но, тем не менее.

С.ДОРЕНКО: Посмотри спокойно, не торопясь. У меня есть статья, откуда я распечатал, из «Коммерсанта», сейчас мы посмотрим. Роман Абрамович и Андрей Костин нашли… Они спонсоры, основные спонсоры — Роман Абрамович и Андрей Костин. Они же санкционировали… Вернее Урин на их деньги, насколько я понимаю, гендиректор Большого театра, санкционировал покупки фотографий обнаженного Нуреева, которые вызвали впоследствии переполох. И здесь, в «Коммерсанте» есть фамилии.

Вопрос: что это значило? Кто, какая страта общества выступила с месседжем? И в чем, собственно, сообщение? 73-73-948. Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро. Сообщение простое, есть как бы чернь и холопы, а есть такие товарищи, те, кто присутствовал там, богемные.

С.ДОРЕНКО: Некая аристократия духа.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Дело в том, что … уже сгнили. Я не знаю, слышали вы или нет, второй человек в школе экономики тоже как бы оказался не так-то прост, тоже подмешанный гомосексуалист, поэтому…

С.ДОРЕНКО: Вы относитесь негативно к сгнившему сословию?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я считаю, что нужно заниматься народом и страной. Константин Семин выпустил фильм «Последний звонок», третья часть, вот его посмотреть милое дело.

С.ДОРЕНКО: Я не смотрел. О чем? Дайте нам в общих чертах, такой синопсис.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Там тема такая, что вместо педагогики идет педология, то есть занимаются лошадями: хорошие лошади — скачки (родословная хорошая); а те, кто попроще, их таскать тележки и прочее. И эта тема затрагивает… Сейчас оно все как раз к этому пришло. И идет в полном масштабе. А раньше, в советское время, мог любой стать…

С.ДОРЕНКО: Это правда, то, что вы говорите, это да, это верно. Но я не знаю, как сейчас, если честно, а про советское время вы правы.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вы фильм посмотрите. Просто долгий, два часа. Я час посмотрел, мне хватило.

С.ДОРЕНКО: Но вы против вот этой аристократии духа?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я сам по себе, если все есть в достатке, хочешь что-то нового, а потом уже запретный плод… раскрывается в мелочах.

С.ДОРЕНКО: Я понимаю. Спасибо. Нам позвонил слушатель, который против аристократии духа, которая манифестировала себя на премьере «Нуреев». Интересно. Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро. Во-первых, вообще против. Что такое аристократия духа?

С.ДОРЕНКО: Он пытался найти слово, я ему нашел слово. Говорите вы ваши слова.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А вот по-русски, вообще в деревнях их называют «жопники». И нормально.

С.ДОРЕНКО: Вы думаете?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Конечно.

С.ДОРЕНКО: А кого именно?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А вот это все, кто были на этой премьере.

С.ДОРЕНКО: То есть зал весь состоял из жопников, с вашей точки зрения. Нет.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А почему? Не так ли?

С.ДОРЕНКО: Ну, нет. А вот я не думаю. То есть там более одного месседжа было. Вы считаете, что месседж, главное сообщение, которое мы получили от зала, главное высказывание зала заключалось в приветствии гомосексуализму, вот нам позвонила слушательница. Я так не думаю. Я думаю, что это редуцированная очень точка зрения, очень неширокая. Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Андрей. Я такой месседж увидел, я думаю, что Серебренникова скоро, скорее всего, выпустят, это будет как бы очередной…

С.ДОРЕНКО: То есть это некая манифестация в поддержку Серебренникова с целью некого легкого поддавливания или высказывания…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, я думаю, что в связи с предстоящими выборами это как бы очередной такой благородный поступок будет либеральной власти.

С.ДОРЕНКО: А может сочетаться? У нас же сейчас жизнь причудливая, то есть Серебренникова наоборот — поведут в кандалах, и одновременно все будут рукоплескать.

Д.КНОРРЕ: Конечно, аплодировать.

С.ДОРЕНКО: А мне кажется, может. Мы такое постмодернистское общество.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Мне кажется, все равно чуть попозже его отпустят, это будет плюс.

С.ДОРЕНКО: Не обязательно. Вы все-таки человек модерна. В постмодерне наоборот — его расстрелять можно прямо перед премьерой или после премьеры, вывести на сцену и расстрелять.

Д.КНОРРЕ: Погиб ради искусства.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Возможно, но, мне кажется…

С.ДОРЕНКО: Вы мыслите категориями причинно-следственными, корректными, вы мыслите правильными категориями. А в постмодернизме нашем, современном, в постантихристианстве, как писал Пелевин, можно его просто после премьеры вывести на сцену и расстрелять, Серебренникова.

Д.КНОРРЕ: Может быть властные элиты таим образом демонстрируют свою дистанцию от принятия каких-то судебных решений, что вот мы отдельно.

С.ДОРЕНКО: Не знаю. Михаил, вы были на премьере? Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро. К сожалению, нет. Но я должен сказать, что это вот этот поиск смыслов, что произошло, он бессмысленный.

С.ДОРЕНКО: Конечно, осмысленный. Ну, почему? Сразу меня ругать.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я не вас. Сегодняшнее отношение и вот такая демонстрация власти, как говорится, элиты можно расценить и дать определение как холодный цинизм. Ничего такого в этом нет. Мы не знаем. Действительно это было всегда. Я хотел бы сказать все-таки о мракобесии опять. Люди звонят, чего-то говорят, о каком-то гомосексуализме.

С.ДОРЕНКО: Да. Но это значит, что они вычленили именно это.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну, вот опять латентность, понимаете, мы с вами имеем.

С.ДОРЕНКО: Да, да.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Одна из самых ярких страниц русского искусства, которое остается в анналах вообще мировой славы — это русские сезоны в Париже.

С.ДОРЕНКО: Да.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: И когда Нежинский выходил в «Послеполуденном отдыхе фавна», Дебюсси, тоже находились вот такие клевреты, правда, их было меньше, кстати, 100 лет назад, которые видели в этом только одно.

С.ДОРЕНКО: 100 лет назад таких было больше. Но им было стыдно, а сейчас не стыдно, в этом разница.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, совершенно верно вы говорите!

С.ДОРЕНКО: В этом разница.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Французская аристократия не единовременно приняла русские сезоны в Париже. Но потом в конце концов. Вот что значит все-таки настоящая аристократия духа, были не просто овации, это осталось в мировом смысле как славная страница русского искусства. Проходит 100 лет. Если не поддерживать в искусстве новизну, соотношение величественного, послеземного, то искусства не будет. Но всегда начинают из болота вот эти квакания каких-то гомосексуалистов. В искусстве все очень тонко, здесь нет определений таких, как в жизни у забора. Искусство и Большой театр — это не забор, на котором можно писать после пьянки что-то. Вот когда люди это поймут? Это прекрасное произведение, кстати. Серебренников, вообще, молодец, он новатор. Были истрачены деньги, затрачены, страчены, как говорят в народе. Если там появился Песков, Абрамович и Костин, нужно безотносительно к их генезису жизненному посмотреть на это только с точки зрения действительно формирования какой-то среды, которая только и может поддержать настоящее искусство. Вы представьте себе, что вот этот Константин Семин несчастный, который был сейчас упомянут…

С.ДОРЕНКО: Нет, ну, зачем? Давайте ограничимся все-таки в эпитетах. Почему он несчастный? Не надо. Может наоборот — счастливый.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Поэтому я считаю, что надо только приветствовать такие авангардные постановки, хотя они совсем не авангардные. Рудольф Нуриев — величайшая страница. Я прекрасно помню, как он, Макарова ушли на Запад. Какая это была личная трагедия для человека. И как он состоялся потом. А что он там, в быту, и как природа распорядилась с ним генетически, антопоморфно, это не наше дело. Он служил искусству и останется в нем навечно, поэтому я приветствую.

С.ДОРЕНКО: Спасибо. Я Михаила с удовольствием выслушал, потому что он, как всегда, глубок и очень сведущ. Но для меня все-таки важно не Нуреев, который Нуреев и Нуриев одновременно. Ты знаешь, что он Нуреев и Нуриев. Его отец был Нуриев. А дед вообще был никакой не Нуриев. Знаешь, да, эту историю? Отец взял фамилию по началу имени своего отца. То есть они изменили фамилию, вот в чем дело. Совершенно другое все было. Сейчас я посмотрю в «Википедии». Он родился в поезде, который направлялся во Владивосток, между Иркутском и Слюдянкой. Его дед — Нурахмет Фазлиевич Фазлиев. И отец его, соответственно, Фазлиев. Но он поскольку Нурахмет, его дед, то отец взял первое «нур», из имени деда, и сказал, что он его как бы, Нуриев.

Д.КНОРРЕ: Да, я поняла.

С.ДОРЕНКО: И он писался именно как Нуриев вроде бы, а может быть и Нуреев, тут странно. Потому что и по-башкирски, и по-татарски, вроде бы в «Википедии» написано: по-башкирски — Рудольф Хәмит улы Нуриев; а по-татарски — Рудольф Хәмит улы Нуриев. Одинаково по-башкирски и по-татарски, мне кажется, одинаково правомочно.

Хотя сам балет был «Нуреев», вот который поставил Серебренников. Серебренников не поставил, а ставил, ставил, ставил, потом из пленения своего, он был пленен силовиками, и уже из пленения как-то наблюдал все это. А, может, и не наблюдал, а устремлялся.

Д.КНОРРЕ: Не пустили его на генеральную репетицию.

С.ДОРЕНКО: Есть несколько аспектов. Давайте просто попробуем их перечислить, попробуем проанализировать. Во-первых, общество наше, вот дама, которая позвонила, и слушатель, который позвонил прежде этой дамы, обращают внимание на гомосексуализм Нуреева как принципиально важную вещь. И, следовательно, с их точки зрения, любой, кто ходит на этот балет, и в особенности на премьеру, и в особенности не скрывая этого, не в маске как-то выходит с прорезями, а прямо вот как есть выходит — это открытая пропаганда гомосексуализма, с точки зрения двух наших слушателей.

Д.КНОРРЕ: И сами они, наверное…

С.ДОРЕНКО: И сами они, безусловно, конечно, абсолютно гомосексуалисты, но женаты они для прикрытия. Женились специально, чтобы бабы их прикрывали, а на самом деле они жопники, сказала нам позвонившая, «весь зал жопники вы». А женщины, они просто прикрывали этих прекрасных господ. Это первое, что увидел народ. Это сообщение зала… Мы же говорим не о том…

Д.КНОРРЕ: Что было на сцене.

С.ДОРЕНКО: Я возвращаю вас к Бейстам, в каждом высказывании есть заявленная, декларированная вещь, есть скрытая и подразумеваемая. Тот, кто пришел на балет, имел декларированное высказывание, подразумеваемое высказывание и секретное. И дальше — секретное для себя, секретное для того, кто получил высказывание; подразумеваемое для себя, для того, кто получил высказывание; и декларированное для себя и для того, кто получил высказывание. Попробуем от имени зала выступить сначала, потом от реципиентов. Реципиенты, как видишь, увидели только жопников, ну, в массе.

Д.КНОРРЕ: Для них это и скрытое, и декларированное.

С.ДОРЕНКО: Да, да, да. А вот что зал имел в виду? Вот зал же имел в виду высказаться самим фактом прихода. Что имелось в виду? Поддержка гомосексуализма? Поддержка искусства? Поддержка Романа Абрамовича? Поддержка русского искусства как такового, сегодняшнего?

Д.КНОРРЕ: Современного.

С.ДОРЕНКО: Современного русского искусства, которое попрано, с их точки зрения, и преследуется. Пожалуйста, Серебренникова же преследуют. Причем, преследуют, с моей точки зрения… Извините, я быстро сделаю некое отвлечение. Преследуют, в общем, из-за принятого нарушения схемы. Ты поняла, за что преследуют Серебренникова? 200 млн рублей.

Д.КНОРРЕ: Вы имеете в виду, что он нарушил схему.

С.ДОРЕНКО: Я тебе просто расскажу, я, наконец, все-таки понял, в чем там дело. Уже некоторое время назад я понял, там дело так: государство финансирует состоявшийся спектакль. Поэтому все до единого человека… Можно посадить к Серебренникову еще человек 50, а может быть им хорошо было бы вместе, с учетом, ах, какие они. Я думаю, что схема заключается в следующем: государство финансирует постфактум, а все до единого режиссеры берут вперед.

Условно говоря, ты государство, а я режиссер. Я прихожу к тебе, к государству, и говорю: «Здравствуй, Даша. Дай мне, пожалуйста, деньги на спектакль». Ты говоришь: «Ну, сколько? Реквизит, декорации — все недешево». Какой-нибудь Паша Каплевич будет рисовать, еще что-то, это все денег стоит. Дай мне денег, я говорю, сколько, не знаю, дай мне миллион долларов. Ты мне говоришь: хорошо, дай мне квитанции. И всякий раз все режиссеры для того, чтобы поставить спектакль, дают квитанции прежнего спектакля, получая деньги на будущее. Понимаешь, в чем дело?

Д.КНОРРЕ: А!

С.ДОРЕНКО: То есть государство построило схему… А это государство построило схему. Государство! В котором ты обязан лгать, как бы твоя обязанность — лгать.

Д.КНОРРЕ: То есть без квитанции вроде как тебе не дают деньги.

С.ДОРЕНКО: Тебе дают только под квитанцию. А у тебя ее нет. Значит… ты должна сделать

Д.КНОРРЕ: Но ее не может быть.

С.ДОРЕНКО: Так ты должна сделать подложную квитанцию.

Д.КНОРРЕ: Понятно.

С.ДОРЕНКО: Я иду и покупаю всюду квитанции, «дайте мне квитанции, дайте мне квитанции». Я набираю пачки квитанций и посылаю свою Клаву какую-то, у меня специальный бухгалтер есть, она едет к тебе, и под эти квитанции дутые (это воровство, в чистом виде воровство), под эти квитанции получает деньги. Я на эти деньги ставлю спектакль, который есть, все нормально. После чего прихожу к тебе, мы аплодируем друг другу, мы молодцы опять десять раз и все. Государство построило схему, в которой я обязан воровать.

Д.КНОРРЕ: Это есть схема. Серебренников нарушил эту схему. А как он ее нарушил?

С.ДОРЕНКО: Ничего не нарушил, он так и делал. А ему говорят: так вы воровали. Он говорит: ну, примерно, да.

Д.КНОРРЕ: Так про эту схему все знают.

С.ДОРЕНКО: Абсолютно все, в том-то и дело. Абсолютно каждый режиссер знает эту схему.

Д.КНОРРЕ: Почему Серебренникова?

С.ДОРЕНКО: Абсолютно каждый человек из правительства знает эту схему. Абсолютно каждый человек это знает, что закрывает государство бывшие спектакли. Бывшие. А где взять деньги на спектакли? Нигде. Тогда пойдемте к государству. А государство говорит: да, но мы закрываем только бывшие, а не будущие. О'кей, тогда надо дать подложные справки. Давайте дадим подложные справки. Хорошо, давайте подложные справки, говорит государство, ну, в лице сотрудников министерства. Мы даем подложные справки — государство дат нам деньги, мы ставим спектакль. Только так, а не наоборот. О'кей. Так эту схему придумало государство или кто? Государство. Государство за эту схему что делает тебе? Аплодирует и сажает в тюрьму одновременно. Они тебе аплодируют, говорят: гений, гений, гений!

Д.КНОРРЕ: Садись. Пять.

С.ДОРЕНКО: Ха-ха-ха-ха! Скажи, пожалуйста, но этот гений проходимец? Да нет же, подождите, но вы же сделали эту схему. Гений работает в рамках этой схемы, которую государство придумало. Глубоко преступную, да. Ну и хорошо.

Д.КНОРРЕ: Таким образом, мы понимаем еще раз, что это дело политическое.

С.ДОРЕНКО: Как бы да. Давайте к смыслам вернемся после новостей.

В ДВИЖЕНИИ

НОВОСТИ

С.ДОРЕНКО: 9 часов 6 минут. Понедельник, 11 декабря. Здравствуй, великий город! Здравствуйте, все! Это радио «Говорит Москва»! Говорит Москва! Дарья Кнорре — ведущая этой программы.

Д.КНОРРЕ: И Сергей Доренко.

С.ДОРЕНКО: Доброе утро. Андрес, я точно также чувствую. Андрес пишет: «Сергей, как пережить этот мрак? Где солнце?» Андрес, эрмано.

Д.КНОРРЕ: Братишка.

С.ДОРЕНКО: Здесь как, почему мы очутились, я объясню вам. Славяне, предки русских, жили на Дунае. Но потом гунны, которые тоже предки русских, а также предки татарских татар, сибирских половцев всевозможных и так далее, в общем, наших, все равно наших, одни наши предки высадили других наших предков с Дуная. Жили на Дунае, беды не знали. Дунай, вальсы, Штраус — все это была хрень, все так хорошо, товарищи. Но пришли другие наши предки, гунны, и дали нам хорошенечко пыром по копчику, и тогда мы пошли сюда с горечью.

Д.КНОРРЕ: Дезориентировавшись в пространстве.

С.ДОРЕНКО: Ха-ха-ха-ха! Абсолютно верно.

Д.КНОРРЕ: Не сообразив, что южнее…

С.ДОРЕНКО: Назад на Дунай. Много веков русские тосковали по этому, поэтому хотели завоевать проливы, вернуться к югам, но так это и не удалось. Павел I отправлял экспедицию в Индию, у него казаки шли в Индию, но его убили негодяи, которые тоже наши предки. Короче говоря, Павел I, наш предок, и он же отправил целую кучу казаков, которые наши предки, брать Индию. Они дошли до Средней Азии, и в это время наши предки-негодяи убили нашего предка Павла I, и отправили назад наших предков-казаков, они говорят: вертай взад. Вот так все время происходило.

Д.КНОРРЕ: Облом какой-то постоянный.

С.ДОРЕНКО: Мы живем без юга и без антициклона. Если у нас антициклон есть, то это монгольский антициклон, зимний над Сибирью, минус 50 градусов. То есть единственная радость и солнце у нас связаны с минус 50, все остальное время ни солнца ни хрена, ничего. А так бы на Дунае хорошо было, но наши предки-гунны подсуропили, ничего не поделаешь.

Вертай взад, вертай к Серебренникову, к «Нурееву», ко всей этой канители. Мы с вами выяснили обстоятельства дела, и мы с вами возвращаемся к этой прекрасной сцене. Что хотел сообщить нам зал? Что хотел зал сказать Путину? Что хотел сказать зал Бастрыкину? Что зал хотел сказать сам себе? Что зал хотел сказать Западу? Обычным собеседникам.

Д.КНОРРЕ: А главное, та часть зала, которая, видимо, сидела в какой-то ложе, которая относится к важным персонам, такие как Эрнст, Песков и так далее.

С.ДОРЕНКО: Есть обычные собеседники.

Д.КНОРРЕ: Я согласна здесь с Михаилом, мне кажется, это обычный цинизм, мол, ребята, мы-то за искусство, но мы же не имеем отношения к делу Серебренникова, правоохранительные органы разберутся, это не наша компетенция.

С.ДОРЕНКО: Есть обычные собеседники у русской элиты. У русской элиты собеседники, давайте их перечислим: царь, президент. Ну, это главный собеседник русской элиты, она в диалоге с ним. Она в диалоге, она в присяге, она в каком-то действии, все время связанным с царем — раз. Президент. Что они хотели сказать президенту? Дальше. Силовики, которые очень вплетены в эту историю, даже больше чем гомосексуалисты, они должны были что-то сказать силовикам, потому что силовики пленили и терзают…

Д.КНОРРЕ: Художника.

С.ДОРЕНКО: Художника, Серебренникова. Значит, это тоже высказывание силовикам, да? Было бы верх постмодернизма, если бы Бастрыкин сидел в ложе.

Д.КНОРРЕ: В царской ложе.

С.ДОРЕНКО: Бастрыкин маху дал, надо было сходить все-таки на премьеру, может, билетик с рук купить, как-то пробиться.

Д.КНОРРЕ: Контрамарочку.

С.ДОРЕНКО: Офигенски просто было бы сильно. Но нет. Они что-то говорили царю, зал. Они что-то говорили силовикам, которые мучают, пытают, терзают душу художника. Они что-то говорили народу. Они что-то говорили Западу. Они что-то говорили и так далее.

Д.КНОРРЕ: Зал, который сидел в партере, наверное, говорил Путину «помоги», силовикам «отпусти», Западу «мы крутые».

С.ДОРЕНКО: Мы ваши.

Д.КНОРРЕ: «Мы живы, мы что-то еще можем».

С.ДОРЕНКО: «Мы здесь».

Д.КНОРРЕ: А народу… Не знаю, что народу. «Сами вы жопники».

С.ДОРЕНКО: Ха-ха-ха-ха! Народу они сказали: «Сами вы жопники». Вот примерно так. 73-73-948. Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро Сергей, Дарья. Да, соглашусь с оценкой вашей, Даша, что нам (я себя имею в виду)…

С.ДОРЕНКО: А вы народ или аристократ?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нам так и сказали, да. Но, вы знаете, я не нахожусь в конфронтации с теми, кто сидел. Я люблю Большой и хожу туда.

С.ДОРЕНКО: Что вы говорите? А как вы проникаете? Стоп, стоп. С этого места поподробнее. Откуда у вас денег столько? А как вы проникаете? А где вы берете билеты?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я могу такой же вопрос задать вам, Сережа.

С.ДОРЕНКО: Я можно отвечу вам? Я пытаюсь проникнуть туда с весны.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да?

С.ДОРЕНКО: Да.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну, хорошо. Я просто на «Нуреева» пока не бегу.

С.ДОРЕНКО: Как вы берете билет?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Мы с вами со стороны это все оцениваем.

С.ДОРЕНКО: Как вы берете билет? Где? Вы у перепродавцов вот этих вот?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я не об этом спектакле говорю. «Золотого петушка» если вы смотрели, это была предыдущая талантливая (двумя пальчиками), очень, сверхталантливая постановка как режиссера Серебренникова. Я ее оцениваю как режиссера. Но он просто не герой моего романа.

С.ДОРЕНКО: Я понимаю.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Он, конечно, публичная фигура и так далее. Но вообще-то почему-то бомондом у нас выдвигают в герои некие, я бы сказал, ненастоящих, не Тарковских. У нас Учитель почему-то.

С.ДОРЕНКО: Учитель случайно и благодаря Наташе. Абсолютно без Наташи Учитель нет. Учитель как раз…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Поэтому бомонду надо как бы быть… Они же не такие, как мы. Ну, это очередная сегрегация я бы сказал.

С.ДОРЕНКО: Люди ищут новизны в эстетических высказываниях. Это нормально. Мы с вами не должны говорить, что это плохо. Мы говорим, здесь настоящего гения может быть в чем-то… Ну, вот вы говорите, что здесь нет настоящего гения.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Абсолютно.

С.ДОРЕНКО: Но есть новизна. А новизна сама по себе…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Новизна в чем? В вызове? В эпатаже?

С.ДОРЕНКО: Да, например.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Чем прославился, собственно, герой нашего романа?

С.ДОРЕНКО: Всегда так.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я стараюсь смотреть, сквозь зубы идти в зал и смотреть, чтобы понять, и не могу понять, в чем эти смыслы. Которые находит Звягинцев, которые находит Серебренников. И нам эти месседжи, они как бы… В то же время есть Вертинский, в то же время есть другие люди, которые ищут смыслы, Быков Юрий.

С.ДОРЕНКО: Вы настолько умны, образованны и тонко чувствуете, что вы не можете не понять простой мысли — новизна в искусстве как таковая, новизна высказываний есть тоже событие, ну, сама по себе.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну, да, событие, скандальчики.

С.ДОРЕНКО: Почему?

Д.КНОРРЕ: Не всегда скандал.

С.ДОРЕНКО: Рисовали без перспективы, потом первый художник, который начинает рисовать с перспективой, это у тогдашних людей вызывает оторопь и неприятие.

Д.КНОРРЕ: И рвоту.

С.ДОРЕНКО: Почему перспектива? Тот, кто рисует цветные тени впервые, тени всегда были черные, потом тени начинают быть цветными, все говорят: боже!

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я о другом. Почему у нас герои — герои скандалов?

С.ДОРЕНКО: Да потому что новизна самоценна.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: … современное искусство и делает.

С.ДОРЕНКО: Новизна самоценна.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Акции, инсталляции и так далее, это современное искусство.

С.ДОРЕНКО: Просто вы не можете не понять, что новизна самоценна. Просто специально оппонируете мне. Но вы же это понимаете.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Новизна и новизна — это две разные вещи.

С.ДОРЕНКО: Это правда.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нами пытаются манипулировать.

С.ДОРЕНКО: Нет.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: И те, кто там, в зале, сидели, я не считаю их искусствоведами.

С.ДОРЕНКО: Есть такой тест: если все вокруг идиоты, то, скорее всего, это относится…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Просто нашлись деньги у Абрамовича, у него много сейчас денег. И в ВТБ много лишних денег. Здорово. Но, в принципе, мы современны, мы на волне.

С.ДОРЕНКО: Я понимаю. Спасибо.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я, в принципе, за.

С.ДОРЕНКО: Спасибо. Вот Елена, она очень, насколько я понимаю, в курсе течений в искусстве. Лена, здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, здравствуйте. Что я хотела сказать. Вы знаете, мне последний слушатель и вы навеяли мысль Пелевина, последнего романа, что теперь искусство… Я, конечно, не смотрела и не могу судить, но я не думаю, что…

С.ДОРЕНКО: Нет, нет, скажите, пожалуйста, про Пелевина чуть-чуть.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Что мы теперь не можем свободно наблюдать искусство, как раньше. Вот в чем смысл, Пелевин, гипс и прочее? Мы же прочли, что мы не можем искусство… Мы должны быть в заговоре с обществом, чтобы увидеть искусство. Как железяка, которая… Мы должны быть в заговоре с обществом. Мы не можем сами увидеть искусство. Если раньше, в прошлом веке, ты смотришь «Спартак» и ты видишь, что это великое искусство, балет «Спартак», то теперь мы должны через месседж общества, через атмосферу общества увидеть, что балет Нуриева — это великий балет, в этом же Пелевин сказал.

С.ДОРЕНКО: Да, да. А до Пелевина еще некто Доренко сказал, что сейчас актом творчества становится выбор, а не создание. Потому что создается так много всего творческого, что выбор становится актом творчества.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: То есть мы должны быть в заговоре с обществом.

С.ДОРЕНКО: Абсолютно верно. Я сказал это лет за пять до Пелевина. Черт, теперь все, Пелевин написал «iPhuck», все будут говорить, что это Пелевин. Я говорю: выбор есть акт творчества.

Д.КНОРРЕ: Шеф, а мы поднимем архивы и докажем.

С.ДОРЕНКО: Правильно. И когда выбор делается согласованно, Эрнст, еще кто-то, еще кто-то, то значит это и есть некий заговор выбора, правильно?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, да. Сергей, знаете, очень бы хотелось посмотреть, достигли ли… Для меня пик Большого — это «Спартак». Я хочу посмотреть, достигли такого же уровня? Есть ли такого же уровня люди, прежде чем изображать Нуриева. Если ты не изображаешь его творчество, ты изображаешь просто грязные стороны его жизни.

С.ДОРЕНКО: Заговорив о «Спартаке», вы тотчас напомнили мне о том, что Кирку Дугласу исполнилось 101 год.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, да. Я видела это, да. Жив курилка, умеет лечить.

С.ДОРЕНКО: Что значит? Он просто очень разумный. Спасибо. Я думаю, диета какая-то и все такое.

Д.КНОРРЕ: Да гены просто.

С.ДОРЕНКО: Гены. Евреи живут долго. Черт, почему я не еврей? Правда. Ну, что это такое? Ведь повезло бы. Меня отделяет от бессмертия ерунда, одна копия ДНК. Понимаешь, какие-то мои знакомые будут жить по 100 лет, а я нет.

Д.КНОРРЕ: Откуда вы знаете?

С.ДОРЕНКО: Я знаю. А, ты думаешь, может кто-то все-таки был?

Д.КНОРРЕ: Нет. Может быть вы проживете 150 лет.

С.ДОРЕНКО: Ха-ха-ха-ха! Хорошо, возвращаемся к «Нурееву». «Нуреев» — это спектакль. Возвращаемся не к личности танцора. Мы в предыдущие полчаса довольно серьезно поговорили об этом с Михаилом, он абсолютный гений и все.

Д.КНОРРЕ: Да.

С.ДОРЕНКО: Гений и точка, хватит об этом говорить. А главное, что вчера, не вчера, простите, на этих выходных была премьера, и на этой премьере был весь свет и цвет российского общества, который сделал некое сообщение. Кому о чем было сказано? Что вы услышали? Здравствуйте. К кому обращалось высшее общество, когда они пришли все вместе на «Нуреева»? Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, Сергей. Ростислав. У меня предложение для «Говорит Москва» — вообще поговорить о том, какой месседж власти сейчас видим в искусстве перед переизбранием. Я думаю, что месседж такой — не вздумайте взбрыкнуть. Вот эти передачи Малаховых, они же показывают, что… знают все их грехи.

С.ДОРЕНКО: Все всё знают.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Поэтому смотрите, если, допустим, Марк Захаров скажет «ну, хватит несменяемости», тот тут же появится передача на телевидении, как Марк Ширинский взял псевдоним Марк Захаров.

С.ДОРЕНКО: Да, да, да, абсолютно верно. И всё по помещениям. Нет, что вы говорите? Вы справедливо высказались, художественная элита в России живет среди множества компромиссов, огромного. Для того чтобы содержать здания, для того чтобы содержать труппу, для того чтобы делать декорации идет кошмарная эквилибристика какая-то. Вот эти все руководители творческих коллективов, они похожи на серферов на волне, они должны лавировать с бешеной скоростью и улыбаться каждый раз в полоне. Лавировать, но не с серьезным лицом, а с таким, улыбчивым, «ах! ах, разрешите доложить!» И, естественно, каждого из них можно сажать каждую минуту за какие-то мелкие прегрешения, которых миллион. Ну, миллион прегрешений мелких. Ну, что? Ну, да. 73-73-948. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте.

С.ДОРЕНКО: О чем было высказывание зала? И к кому они обращались?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я бы хотел сказать, что это высказывание зала, оно для меня было условно произнесено на китайском, потому что в Большом я ни разу не был, все-таки тема искусства от меня далека, и вся шумиха, это фотография и скандал с Серебренниковым. Поэтому что там было реально, и что реально хотел зал сказать, я все равно не услышу. Я вижу только эти два факта, которые от меня все отгораживают.

С.ДОРЕНКО: От вас, хорошо. А как вы думаете, что хотел зал сказать не вам, а кому тогда? И услышано ли это высказывание?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Не знаю. Мы всегда приходим на некий спектакль, мы платим деньги за билет, мы соглашаемся, мы принимаем за истину то, что нам сначала говорят в афише. А уже уходя, своими аплодисментами, своими какими-то мнениями в интернете или еще где-то мы подтверждаем, либо опровергаем.

С.ДОРЕНКО: Нет, нет. На этот зал люди шли, уже точно зная, про что это будет. Точно зная.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, точно зная. Но, уйдя оттуда, вот это искусство их тронуло или нет? И каждый из них, на самом деле, должен себе дать ответ как бы, это было корпоративное какое-то событие, тусовка, или действительно я получил то искусство.

С.ДОРЕНКО: Спасибо большое. Я думаю, что они точно знали, куда они идут. Я думаю, они точно знали, что это громкое высказывание вне всякой зависимости от искусства. Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро. Сергей. Москва. Я с вами по этому поводу поспорил бы на самом деле.

С.ДОРЕНКО: Давайте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Потому что, мне кажется, сейчас идет некая политика разделения. То есть пытается может быть наше руководство построить некое гражданское общество, где есть четко выстроенная правовая система. И президент, и премьер, высказываясь о Серебренникове, ясно говорили: да, мы понимаем, он хороший человек, следствие разберется. То есть они пытаются некое привить обществу доверие к нашей вот этой правовой системе таким образом, пытаются показать, да, как режиссер, как деятель искусств он хороший, действительно профессионал и вообще отличный человек, все ходят смотреть, все рукоплескают его творчеству, но при совершении какого-то деяния он отвечает в соответствии с законодательством, может быть посыл в этом.

С.ДОРЕНКО: Да, да, да. Но вы можете себе представить, что происходит у каждого театра и у каждого режиссера сейчас? Вы понимаете, что каждый театр, использование помещений, например, можно судить; что дается легально, что под столом, надо судить.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я понимаю, как это работает. Но, кстати говоря, как и наш спорт тоже, да, полностью финансируется государством.

С.ДОРЕНКО: Все эти волшебные эльфы криминальны, все они криминальны.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Они криминальны не в силу того, что они хотят.

С.ДОРЕНКО: А потому, что это система. Там две причины. Сама система строится так, что они не могут не быть криминальными. И второе — Россия крошечная страна, которая имеет большое искусство. Вот это очень важно. Не размерность. Понимаете, в чем дело? Условно говоря, Болгария — крошечная страна, которая имеет маленькое искусство. Понятно, да?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну, да.

С.ДОРЕНКО: А Россия — крошечная страна по количеству элиты, микроскопическая страна, равная Эстонии, количество элиты ничтожно; но она имеет большое искусство. Поэтому держаться за зрителя практически невозможно, приходится все равно изыскивать спонсоров.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вот именно, да. А за эти деньги… И спонсором зачастую выступает государство.

С.ДОРЕНКО: Абсолютно верно.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Которое дает деньги. А деньги эти правильно оприходовать и расходовать, потом за них отчитываться не всегда получается.

С.ДОРЕНКО: Абсолютно верно.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Потому что много расходов, которые требуют наличной оплаты, еще чего-то.

С.ДОРЕНКО: Да, да, да.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Чтобы наличную оплату провести, мы понимаем, надо провести…

С.ДОРЕНКО: Приходится легонько жухать. Но все понимают, по тебе видят — на чем ты ездишь, где живешь.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну, конечно.

С.ДОРЕНКО: Серебренников купил «двушку» в Берлине, по-моему, двухкомнатную квартиру. Сейчас не помню, какую-то небольшую квартиру в Берлине, вот в результате постановки. Ну, что? С точки зрения американцев, это все тухло и смешно.

Д.КНОРРЕ: Нищебродство.

С.ДОРЕНКО: Смешное нищебродство, с точки зрения американцев. Но американцы имеют рынок и большую страну. Мы имеем отсутствие рынка и маленькую страну. А играем как если бы… Россия играет в то, что она как бы большая страна.

Д.КНОРРЕ: Да.

С.ДОРЕНКО: Для большой страны нужен большой рынок. А его нет. Ну, нет его. В Европе есть рынок, 550 млн человек. Европа — это большая агломерация, 550 млн человек, там есть рынок. В Америке 320 млн человек. Ну, вместе с Канадой, до известной степени Мексикой, тоже это все уходит на 450-420-430 млн человек. Таким образом, Америка более 400 млн вместе с Канадой и до известной степени Мексикой, а Европа 550 млн человек — вот это две агломерации такие, они имеют рынок. Китай не так велик, как номинально, у него есть миллионов… Например, я сейчас спекулирую все равно, это не точные цифры, но у него, у Китая, есть миллионов 300-400 не совсем бедных людей. Вот 400, Китай, более-менее потребителей, 400 пусть Америка с соседями и 500 Европа. Россия играет как бы на равных, имея потребителей, в том числе в искусстве…

Д.КНОРРЕ: Человек 20.

С.ДОРЕНКО: Да, да, да. Ну, не 20, конечно. Но имея… миллионов 5-6, то есть размером с Эстонию. Россия размером с Эстонию играет как если бы в ней было 400 миллионов. Понятно, что тут нужно перераспределение ресурсов, государство обязано перераспределить. Если государство поощряет игру в большую страну, а мы играем в большую страну, то…

Д.КНОРРЕ: Но надо сказать справедливости ради, и продукты мы производим иногда периодически такие, какие мы можем представить…

С.ДОРЕНКО: Если государство играет в большую страну, то нам надо поддерживать искусство.

Д.КНОРРЕ: Да.

С.ДОРЕНКО: Хотя с точки зрения того, что страна крошечная, искусство тоже должно быть крошечное. Но нет. Мы его поддерживаем, государство начинает его поддерживать. Государственная поддержка. У нас государственная поддержка нужна всему, что мы тщимся представить элементами большой страны: медицине, как если бы у нас была большая страна. Страна крошечная. Я не знаю, образованию, как если бы у нас была большая страна и так далее. Страна маленькая.

Д.КНОРРЕ: Спорт.

С.ДОРЕНКО: Страна маленькая. Я говорю по количеству good consumerism. Страна крошечная. Она 5, пусть 10 млн при самых щедрых оценках, 10 млн человек, хорошо, две Эстонии. Вот такая крошечная страна. Для того чтобы хоть кто-то что-то здесь ставил, надо оказывать поддержку. А эта поддержка заставляет тебя, во-первых, быть ласковым; во-вторых, часто быть криминальным, значит, ты сукин сын, подонок и так далее. Все это нечисто и плохо пахнет. Плохо пахнет покупка Серебренниковым какой-то квартиры в Берлине. Плохо пахнет то, что выдающийся режиссер не может купить себе…

Д.КНОРРЕ: Значит, он просто перестал быть ласковым?

С.ДОРЕНКО: Интересный режиссер… В Америке интересный режиссер, вызывающий интерес художественной элиты, не покупает себе двухкомнатную квартиру в Берлине. Он покупает столько, сколько хочет. Не одну, а, например, 10-20, сколько хочет, столько и покупает. Понятно, да? Интересный режиссер.

Д.КНОРРЕ: Да.

С.ДОРЕНКО: Я не говорю, что Серебренников великий, я говорю, что он интересный. Вот эта вся ситуация стыдная. Она стыдная и фальшивая. Также как фальшива сама концепция существования большой страны, глубоко фальшивая.

НОВОСТИ

С.ДОРЕНКО: Очень согласен с Алексом Викингом, который пишет, насколько мы значимы для истории планеты, насколько мы значимая цивилизация. Алекс Викинг, полностью, 100 процентов вас поддерживаю, мы действительно адски значимы а так далее.

Я еще раз повторяю вам, мы по количеству потребителей…. Не ВВП на душу населения, ВВП никого не интересует, а потребления на душу населения, потребления на семью, на ячейку общества мы великая страна нищих людей. И так было всегда — при царе, при Советском Союзе. При Советском Союзе мы вытирали задницу газетой и отправляли в космос ракеты. Космонавт перед стартом вытирал задницу газетой. Русский космонавт, советский, коммунист вытирал задницу газетой и улетал в космос, понимаете, в чем дело.

Д.КНОРРЕ: Одно другому не противоречит.

С.ДОРЕНКО: Нуриев, Нуреев, ушел он в 1961 году, а перед этим он танцевал. Он был великий. Но перед этим, когда он танцевал здесь, в Советском Союзе, он вытирал задницу газетой. Вытирал задницу газетой и шел на сцену.

Я хочу, чтобы вы поняли, что величие страны нашей, оно работает по другому механизму. Это не великая страна богатых людей, это великая страна бедных людей. Мы по расходам на душу населения, по расходам на домохозяйства в разы были ниже, чем Австро-Венгрия, например, в начале XX века. Австро-Венгрия была просто богаче и все. Существенно богаче. Ну, как? В два раза, например. По расходам на домохозяйства! А мы великая страна бедных, нищих людей. «У каждой страны свои причины для величия», — говорит Ал Лекс.

Д.КНОРРЕ: И свои методы для величия.

С.ДОРЕНКО: Как вам сказать? Я не против, я наоборот — наслаждаюсь этим. Я с удовольствием и с гордостью наблюдаю, смотрю на то, что мы великая страна бедных людей. С удовольствием, с гордостью. Больше того, я думаю, что это надо как-то консервировать и таким образом сделать, чтобы это было настоящей базовой ценностью.

Д.КНОРРЕ: Так это уже давно.

С.ДОРЕНКО: Это так и есть, да?

Д.КНОРРЕ: Да, конечно.

С.ДОРЕНКО: Слава богу, товарищи, все хорошо. И я хвалю это положение вещей. Больше того, я его обслуживаю, если вы заметили. Я его обслуживаю в качестве пропаганды. Я обслуживаю положение вещей, когда вы великая страна бедных людей. Это круто. Это классно. Господи, товарищи, ну, я не знаю, что же мне публично перед вами выпить за это? Я хочу, чтобы вы поняли, я не против, я наоборот — за. Потому что они думали, что я против.

Д.КНОРРЕ: Надо просто периодически повторять.

С.ДОРЕНКО: Нет, я «за», я за существующее положение вещей. Я категорически за существующее положение вещей, категорически «за». С чего бы я его менял? Интересное дело. Так начнешь менять и по шее получишь. Нет, нет, нет.

Фильм вот этот «Артдокфест». Я хочу разобраться.

Д.КНОРРЕ: Еще одно культурное событие выходных.

С.ДОРЕНКО: Да. «”Артдокфест” продолжает показывать кино в посольстве Чехии, вход — по паспортам».

Фестиваль после инцидентов со срывом сеансов с понедельника переезжает в посольство Чехии. Это там, где Гашика, Фучика, вот это все, да? Интересно.

Но фильм «Война ради Мира» демонстрироваться уже не будет. Теперь уже нет. Предыдущий показ сорвал SERB. SERB, я напомню, это часть ребят из Харькова, это украинцы. Украинцы, которые за русский мир. Они ворвались в кинотеатр «Октябрь», говорили, не будет фильма против русских. «Угрожали зрителям», так написано, не знаю, угрожали.

Через некоторое время нарушителей порядка вывели полицейские под аплодисменты посетителей сеанса. Однако они успели распылить зловонную жидкость, и кто-то облил мочой экран. Именно мочой? Не знаю.

Там был Гоша Тарасевич, это Игорь Бекетов, Юрий Горошко и Оксана Шкодо. По крайне мере трое. Из автозака. Я не знаю, я хотел ваши высказывания тоже получить по этой теме. Что это за фильм?

Д.КНОРРЕ: Я видела трехминутный трейлер, кусок.

С.ДОРЕНКО: «Полет пули». О чем это? Это гуманизация украинской армии, да?

Д.КНОРРЕ: Я не знаю, я так это не вижу. Может быть это и так. Я пыталась найти высказывания самого режиссера, но она попытается дистанцироваться вообще от политической повестки. Честно говоря, посмотрев эти три минуты про вот этих героев «Айдара», не могу сказать, что они вызывают у меня симпатию.

С.ДОРЕНКО: Нет, да?

Д.КНОРРЕ: Что-то поменялось, да.

С.ДОРЕНКО: Сама гуманизация, то есть они как бы люди. Пойми, если тебе сразу во время войны или после войны, например Великой Отечественной, показывают немца, играющего на гармошке и гладящего котенка, он подкармливает котенка в какой-то русской деревне, ты будешь недовольна.

Д.КНОРРЕ: Конечно.

С.ДОРЕНКО: Почему? Потому что тебе хочется, чтобы он был более схематичный. Ну, враг, он должен быть схематичный.

Д.КНОРРЕ: Конечно.

С.ДОРЕНКО: Врага прежде чем убить, мы его должны вывести из людей, людей-то нельзя убивать, значит, он должен быть нелюдем, он должен стать нелюдем. Если ты говоришь: он не нелюдь, он вообще вот такой клевый, часы чинит сам…

Д.КНОРРЕ: Более того, даже сейчас, когда этот несчастный школьник, который, помните, выступал в бундестаге, и сейчас эта тема, через сколько лет, вызывает…

С.ДОРЕНКО: Враг должен быть схематичным, а главное — он должен быть нелюдем. Если он человек, то сразу думаешь, а почему с человеком не поговорить? Ну, вот он человек, чего-то у него на уме, может, с ним поговорить? Может, он не станет в нас стрелять вообще? Может быть помириться как-то и все? И ты начинаешь думать о нем, как о человеке. А это плохо для войны. И здесь SERB…

Я против физической силы, которую применяет SERB, и разлития жидкостей, но я их понимаю. Я их понимаю, чего они не хотят, они не хотят гуманизации врага. Если враг человек, то это плохо. 73-73-948. Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. У Ремарка есть рассказ на эту тему про Первую мировую войну. Когда они дружили с французами по-моему, которые были против них в окопе. Все нормально, встречались по знаку. А потом приехал капрал, и когда пополз к ним солдат с каким-то обменом (они сигаретами менялись, консервами), он этого убил солдата, который полз. На фронте началась перестрелка, порубили наших как бы, ремарковских, и тех, убили этого капрала, в общем, гудело там четверть фронта. Начальство приехало, не разобравшись, устроило там все… То есть солдаты как бы братались потихонечку.

С.ДОРЕНКО: «Братались», вы употребили это слово. А вы помните, откуда берется слово «братались»? «Братались», это слово берется, в русском по крайней мере языке, именно применительно к Первой мировой войне о том, как русские с немцами лазили друг к другу торговать из окопа в окоп. Торговать, браться и вообще обсуждать, сидеть, читать…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Народу не очень хотелось.

С.ДОРЕНКО: Курить ленинскую «Искру». Они же ее курили, эту «Искру».

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Там крестьян было много. А за царя никто особо не хотел воевать.

Д.КНОРРЕ: Никто не понимал эту войну.

С.ДОРЕНКО: Да, да, да. Как только против себя сидит человек, ты знаешь, это человек, то следующая мысль — поговорить, как бы чего он пришел, чего ему надо?

Д.КНОРРЕ: Как я понимаю эту Бубенец, режиссера этого фильма, она вообще говорит о дикости конкретно этой войны. Мы сейчас не говорим о войнах в целом, а конкретно между русскими и украинцами, между прорусскими и украинцами, которые там воют. Она говорит, что, в принципе, это само по себе дикость и дичь.

С.ДОРЕНКО: Да, да.

Д.КНОРРЕ: Она же там была и в тылу прорусских сил, как я поняла. Я не знаю насчет этого фильма, что попало в кадр этого фильма конкретно, но она была и там, и там, и на той, и на той стороне.

С.ДОРЕНКО: Да, да. Я не знаю. Условно говоря, еще раз, я не понимаю физического применения силы, но я понимаю месседж SERB, что они боятся, что противник будет гуманизирован.

Д.КНОРРЕ: И они вот этими акциями добиваются того, что теперь этот фильм посмотрят все.

С.ДОРЕНКО: Многие.

Д.КНОРРЕ: А так его посмотрело человек тридцать с половиной, а теперь про него знают все, и будут искать все, посмотрят.

С.ДОРЕНКО: Ну, да. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, Сергей. Здравствуйте, уважаемая ведущая. У меня на этом киносеансе был близкий друг.

С.ДОРЕНКО: Расскажите.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Он сам объяснил, что сама аудитория и посетители данного сеанса составляли те, кого называют, знаете, думающая либеральная интеллигенция с протестным уклоном.

С.ДОРЕНКО: Да, да.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Одни и те же люди, кто ходит на такие сеансы, кто культивирует данные знания, которые показаны в этом фильме. Вы, Сергей, совершенно верно подметили, что здесь очень важное врага не изобразить человеком. На Украине ведь что сейчас происходит? Всеми силами людей, которые живет на Донбассе, пытаются показать нелюдьми.

С.ДОРЕНКО: Абсолютно справедливо. Вы знаете что, они так старались сделать и прежде, они до еще войны пытались их представить низшими существами, такими какими-то.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Знаете, быдло.

С.ДОРЕНКО: Они использовали слово «жлобы».

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Статьи о том, что они все воскресные дети, рожденные по пьянке, там ужас просто.

С.ДОРЕНКО: Это правда.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: В одной стране живете, нельзя же так говорить.

С.ДОРЕНКО: Ненависть к Донбассу, который кормил… Представьте себе, что не было никакого мятежа, ни революции достоинства или как угодно, вообще не было. Вот при этом ненависть к Донбассу, который кормил, то есть он давал в бюджет Украины больше, чем потреблял, намного, в разы, ненависть к Донбассу была запредельная и удивительная, для меня странная, то есть, что они абсолютно их не принимали.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, согласен с вами, в контексте маленькая ремарка, там очередной эпохальный шедевр вышел, называется «Киборги», о том, как в подвале ребята сидели в аэропорту, и ездили раз в неделю в баню мыться при этом по договоренности. Все это возведено в ранг какого-то нетленного подвига. Все они представлены людьми просто не из мяса и кости, а из стали. И этот фильм показывают везде. У меня живут родственники в городе…, я сам провел там в детстве много времени. В кинотеатре «Юбилейный», самом большом областном, 6 человек пришло на премьеру. Вот это показатель интереса к данной продукции обычных людей, им это не надо, но им это навязывают. И в один прекрасный момент, когда медийное пространство будет полностью занято этим контентом, они в это поверят просто потому, что…

С.ДОРЕНКО: Ваши симпатии на стороне SERB?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я считаю, что методы, которые они используют, не совсем верные, но я с ними согласен.

С.ДОРЕНКО: Я с ними и не согласен, но их понимаю. Я их понимаю, а методы тоже осуждаю. 73-73-948. Здравствуйте. Слушаю.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Меня Валерий зовут. Насчет вот этого режиссера, этой девочки, дополнение. Вчера у нее спрашивали про Донецк, она разделила, она сказала, что люди на Западной Украине, у них дух бизнеса, они такие бизнесмены, а в … живут, как бы переводя, тупое быдло, которое в системе работает, им больше ничего не надо. Я сам из Донецка просто. Меня так покоробило, что просто вообще, я не могу.

С.ДОРЕНКО: А кроме этого случая? Скажите, вот то, что я говорил, это же типично для них, для Киева типично.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да! Никогда Донецк на Западной Украине не считали за украинцев.

С.ДОРЕНКО: И больше того, Западная Украина — самые побирушки, самые бедные и были, вот в старое время-то.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Их там никого нет.

С.ДОРЕНКО: Почему они все ездят на работу? Потому что у них бедность, они бедные люди, я сейчас серьезно говорю. Почему они ищут работу в Польше, в Финляндии, в России? Западные.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Абсолютно.

С.ДОРЕНКО: По простой причине — они бедные люди, очень бедные. С чего это они предприниматели?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Абсолютно верно. Сейчас в Донецке практически с Западной Украины очень мало людей воюют, потому что все они на заработках. То, что успели они помародерить, вытащить и все, а сейчас им дают по зубам, поэтому их там нет.

С.ДОРЕНКО: Вот по этой причине они наводнили Киев, и по этой причине Киев теперь принадлежит им, что они бедные. Донецкие не ехали.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, да.

С.ДОРЕНКО: Послушай, ты знаешь Украину.

Д.КНОРРЕ: Да.

С.ДОРЕНКО: Даша по счастливой случайности… Не случайности. Даша женщина-ученый, она занималась Украиной, гражданской войной на Украине, писала работу.

Д.КНОРРЕ: Да, писала работу.

С.ДОРЕНКО: И для этого много ездила в Киев, изучала украинские архивы.

Д.КНОРРЕ: Я не много ездила в Киев, к сожалению. Вообще, на самом деле попасть в киевские архивы не так-то просто, тем более сейчас, вообще вход заказан. Но да, действительно. Я, главное, общалась людьми с Донбасса, которые сейчас живут в России, получили российское гражданство, они говорят: ребят, всегда Донбасс был русским, в смысле, говорили и думали по-русски.

С.ДОРЕНКО: В городах точно. В деревнях не везде.

Д.КНОРРЕ: Но вообще в целом. Я докапывалась до них, спрашивала: а вы что думаете, а вы за кого? У них нет одного ответа. Они никогда не хотели отделиться от Украины, у них не было этой мысли в принципе.

С.ДОРЕНКО: Нет, не было.

Д.КНОРРЕ: Но вот сейчас, в этой ситуации…

С.ДОРЕНКО: Что произошло? Они жили все равно общей историей с русскими.

Д.КНОРРЕ: Да.

С.ДОРЕНКО: Они точно понимали, что они другие, они к Украине все-таки больше. Но, допустим, с Ростовом у них не было… Ростов и Донецк, у них было соперничество вполне себе братское, соперничество братьев. Но культурного различия почти не было, да.

Дело в том, что за счет именно бедности запада… 10 млн человек на западе Украины. За счет того, что они реально бедные… Поэтому все их мужчины ищут работу, они такие озлобленные, всегда такие были, не знаю. Они ищут работу, и они устремились в какой-то момент в Киев. В огромном числе. И поэтому они вот там маршируют.

Д.КНОРРЕ: В десятом году, когда я была в Киеве, он был абсолютно русский.

С.ДОРЕНКО: Постоянно возрастало количество рабочих, средней ниши работной силы, которая перла с запада, потому что они готовы за вдвое меньшие деньги работать. В силу бедности они берут меньше за работу. Они неприхотливые. Ну, бедные люди.

И вторая тема, что возникла мода на национализм, и эта мода заставила очень многих киевлян отправлять детей во Львов учиться в университете во львовском, это было абсолютно трендом.

Д.КНОРРЕ: Модно, да.

С.ДОРЕНКО: Трендово, да.

Д.КНОРРЕ: Львов как западный такой город.

С.ДОРЕНКО: Абсолютно верно. И те, которые возвращались уже из Львова, они уже насаждали аккуратно, мягко культуру уже другую, незнакомую для Киева прежде.

Д.КНОРРЕ: Петлюра уже однозначно герой. Бардера-то ладно.

С.ДОРЕНКО: Петлюра герой и так далее. Уже полностью всюду в обиходе украинский. Сорнячки… Я говорю, то, что у меня приятель своего чиновника, друга… Они два чиновника. Один другому: сорнячки умаешь… Я говорю: а чего ты его по-украински спрашиваешь? Он говорит: а он госслужащий, он обязан говорить на украинском. Я говорю: почему? Немножко фальшиво, в смысле, потому что мы говорим по-русски, он все время говорил по-русски, русский его родной язык. Русский родной язык, у обоих притом. Стоят три украинца: я, мой друг и третий — три украинца, у всех трех русский родной язык.

Д.КНОРРЕ: Я понимаю, о чем вы говорите.

С.ДОРЕНКО: У всех троих русский родной язык — у меня, у этого и у этого. Сорнячки умаэшь? Я говорю: а чего ты? Он даже сразу немножко вздрогнул, тот, он говорит: да вот государственный, он обязан говорить... И так далее. То есть они как бы привозили из Львова вот эту концепцию. Хорошо. Главное другое. Я хотел сказать SERB, если они нас слышат. Ребят, Гоша Тарасевич, Оксана Шкода, прекрасная фамилия, шкодливая девка.

Д.КНОРРЕ: Классная, да.

С.ДОРЕНКО: Я хочу вам сказать следующее — рано или поздно будет мир, вот в чем дело. Юрий Горошко. Мир будет в конце все равно. Умные люди мир видят через войну, а дураки мира не видят.

Д.КНОРРЕ: Да, понимаю, о чем вы говорите.

С.ДОРЕНКО: Мы видим, война — это как будто пожар и дым. И сквозь пожар и дым умный человек видит мир, который будет в конце потом все равно, а дурак не видит, дурак видит дым. Я предлагаю вам сфокусировать зрение, SERB, притом, что вы умные, сфокусируйте зрение на том, что за дымом. За дымом что? Я думаю, что может быть начать уже контуры мира рассматривать. Не знаю. Может быть я что-то рискованное вам предложил, не знаю. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро.

С.ДОРЕНКО: Чертовски плохо слышно. Вы попробуйте перезвонить, пожалуйста. 73-73-948. Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, Сергей. Просто две маленькие ремарки, вы уж извините.

С.ДОРЕНКО: Прошу вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: По поводу того, видит человек вместо врага. Дело в том, что это все посвящено батальону «Айдар». Это добровольцы, это каратели, грубо говоря, зондеркоманда во время Великой Отечественной войны. Вы как считаете, можно в зондеркоманде видеть человека?

С.ДОРЕНКО: Я и говорю, что это разрушает.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Невозможно.

С.ДОРЕНКО: Тогда трудно в него стрелять. Если он человек, хочется поговорить.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А вы не можете в зондеркоманде человека видеть, потому что это не люди. Это те самые, которые творили все эти бесчинства на той же самой Украине.

С.ДОРЕНКО: И продолжают. Продолжают насиловать, продолжают грабить, продолжают пытать.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А второй момент…

С.ДОРЕНКО: Вот подумайте об этом, что он может быть, тот, кто сейчас насилует, пытает и издевается, у него какая-то внутри есть какая-то своя правда, которую может быть, не глядя ему в глаза, хотя бы понять, вот чего он сам себе-то говорит? Он же не говорит себе: я злодей, я злодей. Что он сам себе-то говорит? Вот интересно же.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, очень хорошо, что вы сказали. Могу в ответ сказать следующее. Со времен, наверное, становления русского государства всегда была война между Западной Украиной, восточной и Русью. Если брать исторические хроники, всем известные, почему… прекрасно знаете, выступление войск Мазепы на стороне шведов.

С.ДОРЕНКО: Да.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А это второй момент, то, что вы говорите, когда-нибудь будет мир. Здесь мира нет уже 500 с лишним лет, ну, не помню, со времен Литовского княжества. С чего бы ему быть сейчас?

С.ДОРЕНКО: То и не будет?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я думаю, нет.

С.ДОРЕНКО: Горькие слова и во многом справедливые. Я думаю, то, что вы сказали, очень правда. Но все равно мир в конце будет. Не знаю. Горькие слова. И правда. Вдобавок правду он сказал.

Д.КНОРРЕ: Но есть в этом правда, да.

С.ДОРЕНКО: Но все равно в конце будет мир. Будет долго-долго дым, а в конце будет мир. Вот тот, кто его видит, тот будет делать историю; а не тот, кто видит дым. Тот, кто видит дым, историю делать не будет. Вот просто так устроена политика. Политика устроена очень просто.

Д.КНОРРЕ: Мне вообще кажется, что SERB не претендует на то, чтобы делать какой-то мир, они руководствуются какими-то сиюминутными эмоциями, в этом их смысл.

С.ДОРЕНКО: Нет, у них есть некая последовательность действий.

Д.КНОРРЕ: Но какой-то стратегии у них нет, потому что их действия противоречат тому, что они декларируют во всяком случае.

С.ДОРЕНКО: У них есть идеал.

Д.КНОРРЕ: Они пропагандируют вот этот фильм.

С.ДОРЕНКО: Они, скорее, эмоциональны, эти идеалы, скорее, эмоциональны.

Д.КНОРРЕ: Да.

С.ДОРЕНКО: То есть у них есть идеалы, это эмоциональные идеалы, они действительно пропагандируют врага выходками, которые привлекают внимание.

Д.КНОРРЕ: Также как и православные активисты пропагандируют «Матильду».

С.ДОРЕНКО: Абсолютно верно, как пропагандировали «Матильду» православные активисты. То есть они эмоциональными выходками привлекают внимание к своим оппонентам. Их оппоненты всегда выглядят достойнее их. SERB… Всегда выглядят достойнее и как бы поприличнее, и в силу этого их аргументы слышны. Поэтому SERB, конечно, совершает гигантскую ошибку. Но как люди страстные, они мне, в общем, понятны. А по результату, ну, да, они ведут контрпродуктивную деятельность. Ну, что говорить? Если бы все были умными.

В ДВИЖЕНИИ

НОВОСТИ

С.ДОРЕНКО: 10 часов 6 минут. Понедельник, 11 декабря. Здравствуй, великий город! Здравствуйте, все! Это радио «Говорит Москва»! Говорит Москва! Дарья Кнорре — ведущая этой программы.

Д.КНОРРЕ: И Сергей Доренко.

С.ДОРЕНКО: Даша, давай про тебя расскажу, можно?

Д.КНОРРЕ: Можно я скажу, что я уже несколько раз себя за этот эфир поймала на мысли, что я хочу пристегнуться в кресле, здесь, перед эфиром.

С.ДОРЕНКО: Да?

Д.КНОРРЕ: Да.

С.ДОРЕНКО: А почему?

Д.КНОРРЕ: Я не знаю, почему.

С.ДОРЕНКО: Я можно расскажу про тебя? Что ты в четверг аккредитована.

Д.КНОРРЕ: Господи! Всё!

С.ДОРЕНКО: Даша Кнорре на четверг аккредитована на большую пресс-конференцию президента.

Д.КНОРРЕ: По телевизору покажут.

С.ДОРЕНКО: Да. Если ты какую-то нелепую выходку совершишь. Потому что там все-таки конкурс какой-то, конкурс нелепостей, там нужно выкрикивать что-нибудь «квас», плескать квас.

Д.КНОРРЕ: Знаете, что я думаю? Я оторву вот эту штуку, которая у нас в студии висит, «Говорит Москва», вот этот баннер картонный, нет, он не картонный.

С.ДОРЕНКО: Оксана Шкода, мне кажется, добилась бы вопроса очень легко каким-нибудь способом.

Д.КНОРРЕ: Почему это?

С.ДОРЕНКО: Разливая мочу или еще что-нибудь. Нет, пойми, идет игра на обострение.

Д.КНОРРЕ: Да.

С.ДОРЕНКО: Приходишь ты на пресс-конференцию президента, и приходит вот эта тетенька, которая на «ты» с ним. Она: да, Володь. Из Владивостока. «Шестая сотка».

Д.КНОРРЕ: Первые всегда задают, «Шестая сотка» или что-то такое, да, да, да.

С.ДОРЕНКО: Она приходит, типа: чего, чего там, Володь? Вот такая.

Д.КНОРРЕ: Эта ниша уже занята, да.

С.ДОРЕНКО: И ты сидишь рядом вся такая невозможная.

Д.КНОРРЕ: Скромненькая.

С.ДОРЕНКО: Да.

Д.КНОРРЕ: Мне нужна ваша майка какая-нибудь, мне кажется.

С.ДОРЕНКО: Нет, там надо полностью перпендикулярно. По визуальному ряду ты не перебьешь их. Я тебе поэтому сказал про запахи. По визуальному ряду ты не перебьешь. Потому что по визуальным выходкам они полностью неадекватны, и нет ничего, что могло бы перебить.

Д.КНОРРЕ: А как понять, что запах…?

С.ДОРЕНКО: По крикам они полностью неадекватны. Ты должна зайти где-то… Сколько чувств у президента? Есть слух, зрение. Что еще?

Д.КНОРРЕ: Обоняние.

С.ДОРЕНКО: Обоняние не задействовано до сих пор. Слух и зрение есть.

Д.КНОРРЕ: Как понять, что от меня исходит это зловоние?

С.ДОРЕНКО: Это очень сложно. Осязание. Еще что, какие есть еще чувства? Осязание, обоняние, что еще?

Д.КНОРРЕ: Я не знаю.

С.ДОРЕНКО: Посмотри: органы чувств. Санчиксон: «Милотой берите»,

Д.КНОРРЕ: Ой, вы думаете, там не пытались милотой взять?

С.ДОРЕНКО: Милота, да, да.

Д.КНОРРЕ: Зрение, вкус, слух, обоняние, осязание, ощущение боли….

С.ДОРЕНКО: Валюта! Есть еще чувство валюты. «Накрасьте ее Сансой». Я говорю, по визуальному ряду мы понимаем, что Даша Санса и есть.

Д.КНОРРЕ: Но он не смотрит «Игру престолов».

С.ДОРЕНКО: «Надо еще Пескова задеть каким-то образом». «Тактильно». Нет, тактильно — это осязание.

Д.КНОРРЕ: Надо Пескова, точно. Пескова надо, не Путина, потому что Песков же выбирает того, кто будет задавать вопрос.

С.ДОРЕНКО: Нет. Ну, как? Путин может подсказать. Пескову может подсказать Путин, конечно. Перечислите мне 5 чувств.

Д.КНОРРЕ: Я вам открыла. Вестибулярный аппарат мы еще не сказали. Кожа, осязание.

С.ДОРЕНКО: Чувство равновесия.

Д.КНОРРЕ: И ощущение боли, температуры и осязание.

С.ДОРЕНКО: Оставь. Сейчас я скажу про валюту, и мы вернемся к органам чувств президента и Пескова, как обратить на себя внимание. «Пусть примет образ Дейнерис». Нет, она Санса в чистом виде. Какой Дейнерис? Вы еще Арию из нее сделайте. Нет, никакого варианта.

Доллар 59,14. Помните, что мы его бросили примерно здесь же в пятницу. Он у нас в прошлый четверг был 59,30, вот так, все на месте. 69,67 евро. 63,34, серьезно повысилась нефтица, которая болталась на 61,20 у нас в конце прошлой недели. 1,1784 в диапазон 1,17 переехал доллар, главная пара. 1,1785. Впрочем, близко к 1,18, так что переживать, думаю, не стоит. 983 тысячи рублей за биткоин. И 16 тысяч 545 долларов. Я хочу сказать, что биткоин самый сильные сердца уже растопил. Уже на биржах фьючерсы, на американских, начинают торговать.

Д.КНОРРЕ: Так это пузырь или не пузырь?

С.ДОРЕНКО: Это пузырь.

Д.КНОРРЕ: На нем еще можно успеть навариться.

С.ДОРЕНКО: Конечно. Должно быть общественное согласие, до скольки он будет расти. Есть некая средняя сумма, которую проверили на американских инвесторах, докуда она будет расти. Каждый назвал свое. И получилось, что в среднем американец ждет, что он, американец, начнет продавать биткоины на 196 тысячах. То есть американский инвестор в среднем… Кто-то ждет 40 тысяч, кто-то ждет 80, кто-то ждет миллиона, кто-то 45. Почему? 196 тысяч, это в среднем американский инвестор наметил себе скинуть биткоин. А, следовательно, он должен вырасти еще во сколько раз получается? Где-то в 15 раз. Еще в 15 раз. Таким образом, если ты сейчас положишь миллион долларов, ты снимешь потом 15 миллионов как будто бы. 15 миллионов, ты знаешь, — копейка завелась.

Д.КНОРРЕ: Миллион долларов — еще не завелась?

С.ДОРЕНКО: Миллион долларов — это вон, у пенсионерки, живущей на Арбате, ее квартира. Ну, была миллион, сейчас 500 тысяч, наверное. У пенсионерки. Бедненькая квартирка на Арбате.

Д.КНОРРЕ: Если ее еще не выселили на окраину и не отжали.

С.ДОРЕНКО: Вот еще в 15 раз ждут в среднем. Интересно. «Братья ждут 340 тысяч». По-моему, братья сказали, что ждут 40.

Давайте я отбивку дам, и мы вернемся к теме пресс-конференции, куда мы отправляем Дашу.

Внимание. Я уверен, что у президента и у его пресс-секретаря есть органы чувств. 6 основных органов чувств, «Википедия». Глаза (зрение). Там будут клоуны всех визуальных мастей, и среди этих клоунов победить невозможно. Причем они на отдалении сидят от президента, то есть он видит перед собой некий рой клоунов. Я думаю, что это очень трудно будет — пробиться визуально, очень трудно.

Уши (слух). Они все кричат как какая-нибудь большая цыганская ярмарка примерно. Все кричат: Владимир Владимирович.

Д.КНОРРЕ: Уважаемый.

С.ДОРЕНКО: «Вкус, еще есть вкус». Да, абсолютно верно. Вкус, конечно, вкус. Спасибо. Александр подсказал мне: «Вкус». Язык (вкус). А что, он может почувствовать вкус металла, глядя на тебя? Нет.

Д.КНОРРЕ: Ха-ха-ха-ха!

С.ДОРЕНКО: На вкус ты не можешь никак действовать, влиять.

Д.КНОРРЕ: Только гипноз какой-то.

С.ДОРЕНКО: Доступ к столу, ты можешь поставить туда какую-нибудь перчину или еще что-то. Дальше: нос (обоняние). Обоняние, ты можешь влиять.

Д.КНОРРЕ: Да, но опять же невозможно различить, от кого исходит.

С.ДОРЕНКО: Абсолютно верно. Только если это плохой запах — все расступятся.

Д.КНОРРЕ: Ха-ха-ха-ха!

С.ДОРЕНКО: Если ты будешь использовать какой-то… Жидкость скунса.

Д.КНОРРЕ: Я возьму с собой пробы воздуха Москвы в эти выходные.

С.ДОРЕНКО: Отрыжка патриота, отрыжка капустой, да, да, да.

Д.КНОРРЕ: Все уже принюхались.

С.ДОРЕНКО: Будет такой специальный запах, когда все расступятся, и метров 15 вокруг тебя никого не будет.

Д.КНОРРЕ: Я не знаю, что это может быть, Poison Christian Dior.

С.ДОРЕНКО: Может быть. Плюс немножко мочи скунса и жидкости скунса добыть все-таки. Нет? Дальше: кожа (осязание, ощущение боли, температуры). Это невозможно, потому что на расстоянии. Вестибулярный аппарат. Его вестибулярный аппарат ты не можешь… Все. У тебя остается, мать, мало, у тебя изобразительных средств мало.

Д.КНОРРЕ: Все-таки придется капслеить и переодеваться в Сансу.

С.ДОРЕНКО: В Сансу. Санса в джинсах.

Д.КНОРРЕ: Санса в джинсах и в шубе. В какой-нибудь шубе волчьей.

С.ДОРЕНКО: И с микрофоном же.

Д.КНОРРЕ: В смысле? Микрофон протягивает человек, специально обученный.

С.ДОРЕНКО: Но это я придумал. Ты знаешь, я придумал это?

Д.КНОРРЕ: Нет.

С.ДОРЕНКО: Берешь микрофон, я тебе просто рассказываю…

Д.КНОРРЕ: Точно, поняла.

С.ДОРЕНКО: Ты помнишь эту тему? Я придумал, когда мы сидели здесь с Оношкой.

Д.КНОРРЕ: Ха-ха-ха-ха! Да, я слышала это.

С.ДОРЕНКО: Ты берешь микрофон.

Д.КНОРРЕ: Начинаю говорить.

С.ДОРЕНКО: Когда любая заминка, стакан воды взял, встаешь и начинаешь говорить в микрофон, который ты принесла с собой. И Путин говорит: «Что-то вас плохо слышно». «У нее что, сломан микрофон?» — говорит Путин. А он у тебя вообще никуда не подключен. И тебе несут второй микрофон на замену. Понимаешь, в чем дело?

Д.КНОРРЕ: Отпилите мне вот этот микрофон.

С.ДОРЕНКО: Ребята тебе дадут. Ребята дадут тебе колотушку, ты встаешь с колотушкой и начинаешь говорить. Путин говорит: «А чего-то ее не слышно». И тогда наперевес несется какая-нибудь ведущая…

Д.КНОРРЕ: С работающим микрофоном.

С.ДОРЕНКО: С работающим микрофоном. Тебе дают, ты говоришь: да, спасибо.

Д.КНОРРЕ: Гениально. Ха-ха-ха-ха!

С.ДОРЕНКО: Но не отдаешь ей сломанный. Она тебе говорит: сломанный отдайте. А ты говоришь: шиш тебе на постном масле, он принадлежит «Говорит Москва», никому не отдам. Это хорошая фигня. «Линзы, абсолютно красные глаза вместе с чулками».

Д.КНОРРЕ: Ха-ха-ха-ха! Стоять с таким покерфейсом, не улыбаться, ничего.

С.ДОРЕНКО: «Нарисуйте Даше усы. Песков обязательно это заметит». Ха-ха-ха-ха!

Д.КНОРРЕ: Усы как у Пескова.

С.ДОРЕНКО: Да, да, да. Разные предложения. «В белом платье с причудливым бантом».

Д.КНОРРЕ: Но это скучно.

С.ДОРЕНКО: Нет, нет, нет. «Принести с собой карги, настоящую живую карги», — говорит Юлия. «Охрана не пустит с усами». «Кокошник надеть». Я не знаю, мне кажется, что там среди клоунов кто-нибудь будет в кокошнике, клоунесса какая-нибудь. «Нужно распылять рутений и сидеть в респираторе». 73-73-948. Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро, Даша и Сергей. Ольга. Москва. Учитывая особенности мужской психологии, нужно в приложении к вот этим пяти органам чувств обязательно использовать то, на что всегда клюют мужчины.

С.ДОРЕНКО: На что?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Это движение.

С.ДОРЕНКО: Движение!

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Поэтому не просто встать, а так по ряду пройтись может быть.

Д.КНОРРЕ: Наступая на ноги.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: И второй момент, Даше нужно сделать накладной живот.

С.ДОРЕНКО: Подушку!

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Как будто она беременна.

С.ДОРЕНКО: Подушку, конечно! Вся такая.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Конечно, да. И войти, знаете, не просто беременная…

С.ДОРЕНКО: А хвататься за поясницу.

Д.КНОРРЕ: Да, да, с языка сняли.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Где-то на 35-36 неделе, то есть уже по-утиному передвигаясь.

Д.КНОРРЕ: Дышать ртом, надувать щеки.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, да, да. И накануне на ночь выпить 5 литров воды, чтобы опухнуть.

С.ДОРЕНКО: Ха-ха-ха-ха!

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: И вздыхать. И даже перед охраной разыграть такой спектакль, опираться на всех мужчин.

С.ДОРЕНКО: Не проходить в рамку, говоря, что у нее предрассудок, что рамка может облучить плод.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Действительно, может повлиять на ребенка.

Д.КНОРРЕ: Не «на ребенка», а «на плод» надо говорить.

С.ДОРЕНКО: На плод, совершенно верно. Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Юрий Николаевич. Я вам предлагал недели два назад…

С.ДОРЕНКО: Ну, что вы, ну зачем?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Что ей, Дарье, надо сделать. В открытом эфире я не скажу.

С.ДОРЕНКО: Нет, нет, нет. Я вас очень прошу, без похабщины. Юрий Николаевич, ну, зачем?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вы мне позвоните. В эфире я не скажу.

Д.КНОРРЕ: Да мы и без звонка все поняли.

С.ДОРЕНКО: А это что, неприличное что-то?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да все прилично, что вы боитесь? Это же не в эфире будет. И у меня условие: если Путин возьмет вопрос Дарьи, вы мне организуете премию в размере ее месячной зарплаты.

С.ДОРЕНКО: Ха-ха-ха-ха!

Д.КНОРРЕ: Все, что мы можем — рассмеяться вам в лицо, Юрий Николаевич.

С.ДОРЕНКО: Юрий Николаевич, если я вам позвоню. А если я не позвоню, и все-таки Путин ее спросит, то я вам не даю в размере месячной зарплаты. Договорились? Вы не представляете, как дорого обходится эта сотрудница. Это же просто скандал я бы сказал, это скандально много. Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сережа, доброе утро. Абдул.

С.ДОРЕНКО: Здравствуйте, Абдул.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Предыдущая женщина была права, Дарье надо в какой-то момент типа потерять сознание. Естественно, окружение все будет «что с вами, что с вами», будет такое столпотворение.

С.ДОРЕНКО: И унесут. Я вам скажу, эти подонки ее тотчас унесут.

Д.КНОРРЕ: Я буду кричать, лежать на носилках.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Просто упасть, ой, мне плохо стало. Естественно, обязательно будут реагировать. Беременная, у нее уже рвота. Беременная потеряла сознание, естественно, сразу обратят внимание. Премию не хочу, главное, чтобы она задала вопрос.

С.ДОРЕНКО: Спасибо. Она говорит такая: прежде чем меня унесут, Владимир Владимирович, я должна задать вопрос.

Д.КНОРРЕ: Рука должна упасть с носилок. Владимир Владимирович, последний вопрос.

С.ДОРЕНКО: Я хочу сказать, вот очень правильно сказала Ольга — движение.

Д.КНОРРЕ: Где там двигаться?

С.ДОРЕНКО: Там негде. Но, в принципе, она действительно очень тонкий знаток мужчин. Для мужчины движение включает, любое движение…

Д.КНОРРЕ: Вы понимаете, какое там движение, в этом зале?

С.ДОРЕНКО: Там нет возможности. Я просто пытаюсь обобщать.

Д.КНОРРЕ: Я имею в виду, что все женщины если будут двигаться в этом зале, использовать этот трюк, это тоже расфокусировка абсолютная.

С.ДОРЕНКО: Просто я уже безотносительно пресс-конференции хочу сказать, что Ольга была абсолютно права, подметив, что мужчины реагируют на движение, в нем включается животное. Мужчина реагирует на движение.

Д.КНОРРЕ: Да у нас приличное мероприятие.

С.ДОРЕНКО: Ха-ха-ха-ха! Понадеялась Даша. Нет, в принципе, мужчины реагируют на движение. И движения статичные. Вот эти все впадинки, они же тоже как бы движение. И когда они еще начинают двигаться, в мужчине включается животное, настоящее животное, он не может отвести взгляд, он провожает взглядом. Это действительно интересный трюк. Оказывается, женщины о нем знают! Черт!

Д.КНОРРЕ: Думаете, что все естественное, что мы сами извиваемся,

С.ДОРЕНКО: Оля еще слышит нас. Оля, а мы, мужчины, думаем, что это секрет. Оказывается, тетки знают про это. Вот же гадюки-то. Что творится?

Про этого студента. РАНХиГС — это Российская академия наук. Расскажи, что это. Это Российская академия народного хозяйства и государственной службы.

Д.КНОРРЕ: Наши ребята заметили эту тему в Twitter. «Говорит Москва» развивала эту тему. Звонили, находили этих людей, которые издевались над этим студентом. Студент — мальчик с разукрашенной головой, типа панк, он каким-то образом оскорбил других студентов, что-то такое сказал.

С.ДОРЕНКО: Это продолжает до известной степени тему серба, который тоже эмоционально реагирует. В Российской академии народного хозяйства и госслужбы тоже очень эмоционально реагировали кавказцы.

Д.КНОРРЕ: Что девушки не должны связываться с лицами кавказской национальности.

С.ДОРЕНКО: Наоборот. Нет, нет, он допустил, что кавказские девочки могут дружить во всех смыслах с русскими мальчиками.

Д.КНОРРЕ: Ах, вот оно что.

С.ДОРЕНКО: Студента Института отраслевого менеджмента Князева ударами заставляют написать извинения перед всеми девушками кавказской национальности и вообще перед всеми девушками.

Он, вероятно, предположил… Я сам ролик не смотрел. Я не хочу смотреть.

Д.КНОРРЕ: Мерзко.

С.ДОРЕНКО: Слишком жестко, да, для меня. Я не буду смотреть этот ролик. Но он должен был извиниться перед девушками кавказской национальности и, в принципе, перед всеми девушками.

Д.КНОРРЕ: Еще его просили извиниться перед всеми национальностями.

С.ДОРЕНКО: Насколько я понимаю, вообще перед всеми. И вообще перед девушками и т.д. Он сказал, вообще, что да, могут, законы России позволяют… И перед всеми верующими, да, он извинился. Законы России позволяют людям встречаться с кем они хотят. В том числе кавказским девушкам. А пост, в котором он оставил комментарий, утверждал (или обсуждал во всяком случае), что кавказские девушки не могут встречаться с русскими, нет, не могут. Почему не могут? Из-за запрета родственников. А он как-то… Форма очень важна в таких вопросах. Форма абсолютно важна в таких вопросах. Он мог каким-то образом высказаться о том, что они а)могут; б)могут хотеть подобных встреч. Мог высказаться не вполне бережно, может быть чуточку небрежно.

Д.КНОРРЕ: Да.

С.ДОРЕНКО: И вот они его пошли бить.

«За оскорбления сочли многие темы. В частности, что убивать людей за взгляды как-то не пристало, а те, кто так поступает, достойны наказания», — рассказал потом сам Князев. Это он нам рассказывал, мы с ним беседовали.

Д.КНОРРЕ: Да.

С.ДОРЕНКО: А что делать?

Д.КНОРРЕ: В смысле? Сейчас будет разбирательство. Следователи заинтересовались.

С.ДОРЕНКО: Сейчас будет разбирательство. Но это ничего не изменит.

Д.КНОРРЕ: Чеченское сообщество.

С.ДОРЕНКО: Чеченское сообщество заинтересовалось.

Д.КНОРРЕ: Союз чеченской молодежи.

С.ДОРЕНКО: Да. Ребят, но это же ничего не изменит. Есть мультикультурность и есть некая инокультурность, запрещающая, изымающая из обсуждения целый ряд вопросов, запрещено их обсуждать, а тем более небрежно. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Георгий. Расскажу историю из моей студенческой жизни начала 80-х.

С.ДОРЕНКО: Давайте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: У нас учились студенты, чеченцы, дагестанцы.

С.ДОРЕНКО: А где это? Извините, в каком вузе?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Это педагогический, московский, областной, Орехово-Зуевский. У нас училась очень красивая девушка, звали ее Аминат. И у нее случилась любовь с русским парнем уже где-то курсе на 3-4.

С.ДОРЕНКО: В каком году?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Это 1983 год. Я вам скажу, что вся чеченская диаспора отлавливала этого парня. Они скрывались где-то полгода, просто скрывались, реально боясь, что он будет убит, она посрамлена, отвезена на родину. И все это закончилось их свадьбой, но при том условии, что они уехали из страны.

С.ДОРЕНКО: Уехали их страны? Из Советского Союза?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, да.

С.ДОРЕНКО: Это потрясающе.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Но это уже было попозже. У них была такая жизнь, я просто отслеживал эту судьбу. До конца восьмидесятых, как только появилась возможность, они уехали.

Д.КНОРРЕ: Они вернулись, как только появилась…?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Потерял связь. Но у меня, например, тоже жена с Кавказа.

С.ДОРЕНКО: Насколько с Кавказа?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Из Грузии.

С.ДОРЕНКО: Извините, это совсем другое. Хоть кахетинка или нет?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет.

С.ДОРЕНКО: У меня была подруга кахетинка из Восточной Кахетии, она мне объяснила, что все, кто не Восточная Кахетия, человеческий мусор вообще.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, наверное. Ха-ха-ха-ха!

С.ДОРЕНКО: У грузинов так, да, все, кто не Восточная Кахетия, как их вообще терпят на земле, непонятно. Зачем они? Что они здесь делают? У меня была восточная кахетинка. Голубоглазая.

Д.КНОРРЕ: О! Она блондинка?

С.ДОРЕНКО: Да.

Д.КНОРРЕ: Да, там много блондинок.

С.ДОРЕНКО: Голубоглазая блондинка из Восточной Кахетии. Она говорила: кто не Восточная Кахетия, мы не понимаем, что они на земле делают вообще? Как они попали сюда? Это так удивительно. С этим невозможно ничего сделать.

У нас в стране существует…. Она мультикультурна. Но есть корпоративные национальные сообщества, исповедующие собственные некие взгляды, которые инокультурные, во-первых. Во-вторых, воинственные. В-третьих, не знаешь, что с этим делать. Но с этим непонятно, что делать. Сейчас этих кавказцев будут чморить. Приедут новые.

НОВОСТИ

С.ДОРЕНКО: Учтивый Психопат прислал мне ссылку на Twitter Романа Юрьевича, который говорит, что Беата Бубенец, которая автор фильма «Полет пули», которая разжигает на «Артдокфесте» фильмов про карательный батальон «Айдар», на самом деле Лена Степанова из Нижнего Новгорода. То есть она была Леной Степановой из Нижнего Новгорода. Училась на филфаке. Ездила на Селигер. По линии «Наших» переехала в Москву. Работала на Первом, снимала репортажи про собак и пуховики. В 2011 году попала на «Дождь», телеканал «Дождь». Поссорилась с Якеменко, стала Беатой. Так что она, в общем, из «Наших». Лена Степанова из Нижнего Новгорода, бывшая активистка «Наших», как полагает Роман Юрьевич. А теперь она Беата Бубенец и совершенно либерально мыслящая женщина.

Понимаешь, в чем дело. Я не удивляюсь этому, во-первых. Во-вторых, для меня очень было понятно, что «Наши» до известной степени восполнили недостаток.

«Дмитро Корчинский был на Селигере в пятом году», — мне пишет Александр. Что происходило с Селигером и с «Нашими»? Я думаю, что в России в последние два десятилетия нет социальных лифтов, существует большой недостаток социальных лифтов. «Наши» позволили девочкам, мальчикам из крошечных городочков, населенных пунктов пробраться на федеральную как-то сцену.

Д.КНОРРЕ: Да.

С.ДОРЕНКО: Там не одна только вот эта Лена Степанова из Нижнего Новгорода, это же много на самом деле.

Д.КНОРРЕ: Я видела таких девчонок, да.

С.ДОРЕНКО: И Потупчик, и так далее. Люди, которые приехали бог весть откуда как бы, и если бы не было «Наших», то они бы и не поднялись. В общем, мозги у них на месте, голова на месте, и они очень интересуются тем, чтобы подняться. Подняться — так естественно для молодежи. «Наши» дали некую возможность социального лифта, вот и весь сказ. А дальше люди, когда приехали в Москву, такие горящие, типа, «скажите, кого бить», дальше они здесь пообтесались маленечко и поползли в либералы. Это нормально. Ну, какая-то культурка, еще чего-то привилась к ним, может быть кто-то укусил.

Д.КНОРРЕ: Фрондерская Москва.

С.ДОРЕНКО: Лера Новодворская укусила их где-то в троллейбусе, еще что-то случилось, они переехали в либералы. Но это так естественно. Это не предательство.

Д.КНОРРЕ: Это свойство столичной жизни.

С.ДОРЕНКО: Во-первых. А, во-вторых, способ уехать из маленьких тухлых городочков, способ может быть любой, в том числе через комсомол, КПСС, через «Наших», чего хочешь. «Наши Васяша» я их называл тогда, не имеет значения. Я жил в гарнизонах в чертовой жопе мира. Если бы мне сказали: вот ты остался здесь навсегда, Сережа, все. Я бы остался где-нибудь в Переяславке Хабаровского края. И возникло бы движение «Наши». Я бы не знал, как выбраться из чертовой Переяславки, я бы не знал просто. И мне бы сказали: вот тут собирают 5 человек, поедешь в Москву. Хочешь? Я бы сказал: да, я, да! Да! Понятно, да?

Д.КНОРРЕ: Понятно, абсолютно.

С.ДОРЕНКО: «Там надо побить либералов». Ну, хорошо, побьем, не вопрос.

Д.КНОРРЕ: Там разберемся, да.

С.ДОРЕНКО: Там разберемся, главное — доехать до Москвы. Побили либералов. Теперь: оставайся здесь, будешь всегда бить либералов. Два дня побил, потом: слушай, а зачем, я уже здесь.

Д.КНОРРЕ: А потом побратался с ними.

С.ДОРЕНКО: Я уже здесь! Какого фига мне их бить? Они такие же, как я, абсолютно, тоже не хотят гнить и прочее. Люди движухи, значит я с ними, нормально.

Манифестированная борьба за собственные идеалы, такая сатанинская, это письма из тюрьмы одной из хабаровских живодерок. Алена Савченко вышла в тюрьме замуж. Она опубликовала у себя «ВКонтакте».

Д.КНОРРЕ: Свидетельство о заключении брака, с наручниками.

С.ДОРЕНКО: И что интересно. Она гордится тем, что она борется с зоозащитниками.

Д.КНОРРЕ: «Привет хейтерам», — вот что она говорит.

С.ДОРЕНКО: Она пишет: «Привет хейтерам и зоозащечникам) У меня все круто))». Она борется с зоозащитниками. Она по-прежнему исповедует свои идеалы. Она не исправляется, она как бы дает манифест того, что она их ненавидит, и что как бы, я так понимаю, что если она выйдет, она опять начнет резать собак, щенков и т.д.

Д.КНОРРЕ: Еще более озлобленная.

С.ДОРЕНКО: Вот это для меня удивительно.

Д.КНОРРЕ: Свое времяпрепровождение она называет тусовкой в тюрьме: «395 дней моей тусовки в тюрьме. Привет хейтерам… У меня все круто))».

С.ДОРЕНКО: Я не знаю. Ребят, кто выступал против хабаровских живодерок, скажите, пожалуйста, а что теперь делать?

Д.КНОРРЕ: Это явно проблема этой девушки, у нее что-то с эмпатией такое страшное творится. Возможно, ей бы с психологом поговорить. Рассчитывать на то, что в тюрьме…

С.ДОРЕНКО: То есть я правильно понимаю, никто с ней не говорит.

Д.КНОРРЕ: Конечно, нет.

С.ДОРЕНКО: 73-73-948. Одну из хабаровских живодерок, ее посадили, и она манифестирует прежние взгляды и гордится, кичится ими. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, здравствуйте. Игорь. Москва. Вы знаете, Дума приняла во втором чтении сейчас по-моему вроде до пяти лет, поэтому пусть выходит, на пять лет сядет еще разик.

С.ДОРЕНКО: Но мы-то с вами надеемся. У всякого человека были какие-то безумства, не знаю. У Высоцкого «целовался на кухне с обоими» помните?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, да, да, конечно.

С.ДОРЕНКО: «Клавка была и подруга при ней, целовался на кухне с обоими». Всякое бывает, да? Но человек, одумавшись, говорит: боже милостивый, что я натворил? А она-то не говорит этого.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Она своеобразный Чикатило, только по отношению к животным.

С.ДОРЕНКО: Она выйдет и снова. А вы уверены, что ее поймают и посадят на 5 лет? А ее поймают на десятом, например, животном, а девять — не поймают.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вот такое возможно.

С.ДОРЕНКО: Поймите вы, она счастлива, она хепи абсолютно, она считает, что она типа как какой-то комиссар какого-то отдельного, другого образа жизни, образа мысли. Ее посадят на 5 лет, вы говорите. Так посадят может быть на пятом животном, может на десятом животном, может на двадцатом, а может, она будет аккуратно над ними издеваться, в этом же проблема. Что когда нахомутал, должен просто понять, что это как бы нехорошо. Во-первых, это опасно и нехорошо одновременно, то есть тебя еще за это наказывают. Так она-то гордится. 73-73-948. Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, Сергей. Я считаю, что все-таки надо сажать. Это какое-то извращение. Это надо в психушку отправлять, в Подмосковье, в Чеховский район, в Троицкое, где сидят психопаты, убийцы, маньяки. Но, с другой стороны — должно государство заняться. Сколько покусанных, изуродованных детей?

С.ДОРЕНКО: Да это понятно.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Отстреливать… Когда мне говорят, вот бездомная собачка…

С.ДОРЕНКО: Я сейчас не о собаках.

Д.КНОРРЕ: Правда, что все в одну кучу.

С.ДОРЕНКО: Я не о собаках. Я о том, что человек разделывал ножом…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Это в психушку, это пожизненно в психушку, пока она не выздоровеет, как маньяков сажают, 10 лет, 20 лет они там сидят.

Д.КНОРРЕ: Ее признали психически вменяемой, это раз.

С.ДОРЕНКО: Она вменяема.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Не может быть человек психически нормальный, который, извините, шкуру снимает с собаки.

Д.КНОРРЕ: Мы с вами не врачи, мы не можем ставить диагнозы. Но ее посадили в тюрьму. Почему в тюрьме ей не оказать психологическую помощь?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да ничего тюрьма не изменит. Ни один человек, который попал в тюрьму… В тюрьму попадают случайно, исправляются.

Д.КНОРРЕ: Ей к психологу надо. Может она в детстве видела, не знаю, как какого-то ее близкого человека разорвала собака, и она вытеснила это из мозга.

С.ДОРЕНКО: Или наоборот.

Д.КНОРРЕ: И не помнит этого.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет, нет, таких людей надо именно в психиатрию сажать.

С.ДОРЕНКО: Короче, товарищи, она гордится, что у нее все клево, что у нее хорошо, и что зоозащечники, как она называет защитников, должны получить от нее привет, она счастлива и т.д. Я понимаю, что она манифестирует приверженность взглядам, вот этим изуверским, садистским уничтожения и разделки щенков по-прежнему.

С.ДОРЕНКО: Кто-то взял замуж, может быть такой же, как она. Она получает поддержку своим взглядам, вот и все.

Есть Захарова с лексикой. Но я не знаю точно, хорошо это или плохо, что она использует такие грязные аллюзии мата, она говорит: «Скапитализдили нашу…военные достижения решили скапитализдить».

Д.КНОРРЕ: Это да.

С.ДОРЕНКО: Непривычно для МИДа, да?

Д.КНОРРЕ: Да.

С.ДОРЕНКО: Как бы не очень хорошо.

Д.КНОРРЕ: Непривычно для МИДа.

С.ДОРЕНКО: Для МИДа вообще. Дело в том, что какую-то такую страсть… Видишь, страсть. SERB разливает мочу.

Д.КНОРРЕ: Да.

С.ДОРЕНКО: Кавказцы избивают студента, который позволил себе тоже, вероятно, возможно, небрежное высказывание.

Д.КНОРРЕ: Да.

С.ДОРЕНКО: Ты видишь, что люди начинают все активнее делиться эмоциями? Скучный мир, где можно было просто сказать человеку, он уходит. Надо обязательно хряпнуть по башке или что-то сделать. Или матом выругаться представителю МИДа.

Д.КНОРРЕ: Я сейчас подумала, было же слово «скоммуниздили», но которое уже перестало быть аллюзией на мат.

С.ДОРЕНКО: Нет, тоже.

Д.КНОРРЕ: Тоже, да?

С.ДОРЕНКО: Это мат в чистом виде.

Д.КНОРРЕ: Да?

С.ДОРЕНКО: Конечно, конечно. «Скоммуниздили» — это абсолютный мат, как бы указание на мат, я говорю абсолютно точно. Грубо матерным глаголам присвоили на основе понимания, что всеобщее, что значило это слово. А когда представитель МИДа использует такое слово, это вызывает чувство какое? Не знаю.

Д.КНОРРЕ: Как минимум удивления. Она ведь могла сказать «экспроприировали»? Ведь могла же.

С.ДОРЕНКО: Есть слово «украли». Завладели.

Д.КНОРРЕ: Украли, да. Но если хотелось что-то сказать такое, необычное, могла бы выбрать какое-то другое слово. Много синонимов к слову «украли», но почему-то было выбрано именно это.

С.ДОРЕНКО: Я думаю, что Мария Захарова перешла на мат, аллюзии мата в связи с веяниями времени. Это веяние времени. Все хотят говорить на уровне истерики сейчас, потому что по-другому тебя не слышат, тебя не слышат без истерики.

Мне кажется, в конечном итоге, когда все начнут выть и кататься в эпилепсии, в том числе весь мир будет кататься в эпилепсии, мне кажется, что кто-нибудь, знаешь, тихими-тихим голосом что-нибудь скажет, и все замолчат, и начнут его слушать. Может такое быть?

Д.КНОРРЕ: Может быть, да. Но учитывая то, что сейчас все высказываются каждые пять минут в Twitter, не знаю, в Facebook и так далее, то есть площадки для высказывания разнообразные и их много, то действительно приходится…

С.ДОРЕНКО: Никто никого не слышит.

Д.КНОРРЕ: Да. Приходится привлекать внимание. Потому что формальные заявления МИДа, официальные, дипломатические, они никого не волнуют, на них никто не обратит внимания.

С.ДОРЕНКО: Вообще говоря, раз площадок много, раз, собственно, площадки не существует больше, существует только контент, а контента тоже нереально много, то приходится материться, грязно ругаться и так далее.

Д.КНОРРЕ: Важно то, что у нас одна и та же площадка: у меня Facebook и у Захаровой Facebook. Раньше было как? Она в телевизоре сидит, а я тут. А теперь у нас одна площадка. Ей приходится, не знаю, переходить на уровень, в общем, вульгарный, да, простецкий.

С.ДОРЕНКО: Я думаю, чем это кончится? Все дойдут до мата абсолютно.

Д.КНОРРЕ: До абсурда, да.

С.ДОРЕНКО: Абсолютно все дойдут до мата. До визга и до паранойи. До катания по полу с пеной. А потом, в конце, утомив друг друга матом непрерывным, отхаркиванием мата, утомив друг друга этим непрерывным матом, все что? Остепенятся? Всякая вещь, дойдя до предела, обратится своей противоположностью. Вдруг мы увидим такую утонченную, спокойную мидовскую Захарову вдруг когда-нибудь. Я не знаю, посмотрим.

Я думаю, что я с ней встречусь в среду. Нас приглашает в среду на дружескую встречу Сергей Лавров, меня, и, я думаю, что Захарова там будет.

Я испытываю неловкость от женского мата. У меня была начальница, которая материлась. Ее звали Ксюша. Пономарева. Она теперь уже померла. Она все время материлась. Я ей говорил: Ксюша, ну, пожалуйста. Во-первых, это ходульный мат, он ненатуральный. Во-вторых, этот мат все время указывает на асексуальную агрессию против женщины. Абсолютно серьезно указывает.

Потому что она использует слово «скапитализдили», где указание на половой орган женщины. Мария Захарова указывает на половой орган женщины в негативном смысле. Она обладательница полового органа женщины, сама Захарова, она указывает на него в негативном смысле. Это довольно странно. Это говорит о вербальной неразборчивости. Странно. Вообще, мат в исполнении женщин, как правило, странный.

Если разобраться в словах, что они говорят, если пытаться разобраться в словах в женском мате, то ты понимаешь, что все это самоуничижение, самоуничтожение. Или, второй вариант — это привлечение к себе сексуальной агрессии.

А мужчина использует сексуальную агрессию в мате как наказание. Понимаешь, да? Сексуальность в наказании. Мужчина, когда ругается, он ругается, имея в виду наказать сексуально, сексуальная казнь в сущности. Что такое секс для мужчины, ругающегося? Это сексуальная казнь, наказание, уничтожение, истребление сексуальное. И в этом смысле, когда призывает на себя сексуальное наказание женщина, либо похабно высказывается о собственной вагине, то это как бы странновато. Черт его знает, я не знаю.

Д.КНОРРЕ: Я считаю, в защиту женщин, наверное, что мужчинам в таком случае тоже не надо употреблять обсценную лексику. Тем более в присутствии женщины. Потому что если вы используете, значит будьте готовы, что с вами будут…

С.ДОРЕНКО: Мужчины в женском обществе, как правило, не употребляли, раньше во всяком случае. Но в мужском обществе мужчины когда употребляют, они имеют в виду именно сексуальную агрессию как выстраивание вертикали. Некая вертикаль, вертикаль, кто кого, тебя или ты, ты или тебя. Тут все очень просто — или ты, или тебя. И у мужчин все это просто. А вот когда говорят об этом женщины, то что они имеют в виду? Что они или их? Вот это не совсем понятно. А если они, то чем, страпоном или чем? Чем? Она про страпон? Про что она говорит? Я как бы начинаю не понимать. Женский мат я не понимаю по сути. Я слушаю слова, у меня грех такой — я слушаю слова.

Д.КНОРРЕ: Вы лингвист, конечно.

С.ДОРЕНКО: Я слушаю слова. Я думаю, что слова значат. Причем я их слушаю и по вектору, и по модулю, и по эмоциональной окраске, то есть я исследую сразу множество параметров, идиоматические значения и так далее, использую все параметры. Может быть напрасно. Поэтому я не понимаю слово «скапитализдили» в исполнении Марии Захаровой, которая строит слово именно с упоминанием вагины. А чем вагина плоха, вот я спрашиваю Марию Захарову в среду: чем плоха вагина, Маш? Чем плоха вагина? Почему она вызывает у вас такое отвращение? Я не знаю. Странно. Ну, странно.

Интересная статья появилась про атеистов в newsru.com. «Россия попала в 85 стран, где нарушаются права неверующих». Интересно. То есть неверующих как бы обижают немножко здесь. Вот наоборот — неверующих обижают. Понимаете теперь, да? Верующих не обижают.

Д.КНОРРЕ: Их затерроризировали.

С.ДОРЕНКО: Нет, верующие сами себя обижают тоже, но еще вдобавок неверующие.

Д.КНОРРЕ: Я считаю, что неверующих в прямом смысле затерроризировали.

С.ДОРЕНКО: Оказывается, права атеистов в 2017 году… Уже пошли статьи такие, суммирующие, и вот одна из них.

«Права атеистов в 2017 году нарушались в 85 государствах». То есть Россия не одинока, и нарушать права атеистов это типично и очень распространено.

Особенно негативная ситуация сложилась в семи странах —Индия, (прикинь, чего, в Индии неверующих не любят), Мавритания (Мавритания — это, ну, не пытайтесь ее найти, лучше не надо), Малайзия… Малайзия, которая выступает на весь мир и тратит огромные деньги, MM2H, знаешь, у них программа? MM2H — Malaysia My Second Home. Они привлекают весь мир, хотят, чтобы туда переезжали богатые пенсионеры. MM2H. Дальше. Мальдивы. Где был убит человек за атеизм. В Пакистане, Саудовской Аравии и Судане были публичные преследования, в том числе убийства атеистов.

Убийства атеистов отмечены почему? Смертный приговор за отказ от веры был вынесен в Саудовской Аравии. Человек отказался от веры, сказал, что не верит. Верую. Не верую. За это иди сюда.

Но в России, насколько я понимаю, смертной казни за вероотступничество пока нет. Но может быть некоторое время еще так, продержится это положение. Но Россия по трем из четырех категорий попала в список стран с серьезными нарушениями: образование, где есть вмешательство Церкви.

Д.КНОРРЕ: Да.

С.ДОРЕНКО: С точки зрения IHEU, вот этой организации, Международного гуманистического и этического союза. Это

Международный гуманистический и этический союз — это организация, которую можно послать на фиг, товарищи, я вас сразу приглашаю это сделать. Но она считает, что Россия не соответствует критериям уважения гуманистического к людям по образованию, куда вмешивается Церковь, общественным взаимодействиям и свободе выражения. Серьезные нарушения. В России. В России есть нарушение прав атеистов?

Д.КНОРРЕ: Голосуем, да?

С.ДОРЕНКО: Да — 134-21-35. Нет — 134-21-36.

В России есть нарушение прав атеистов. Да — 134-21-35, есть нарушения, Россия нарушает права атеистов, в сегодняшней России нарушаются права атеистов. Причем без оценки, хорошо это или плохо, вы сами знаете. Нет — 134-21-36.

В сегодняшней России нарушаются права атеистов. Да — 134-21-35. Нет — 134-21-36.

99-й, 2299 который мне написал, товарищ 2299, сделаю так, что этого не будет вообще. Легко причем. Знаете, как сделаю? В полфразы закрою тему, 2299. Ладно? Договорились?

Давайте остановим голосование. 82 на 18 у меня. Извините, все-таки дождусь, когда машина прекратит считать. Машина продолжает считать голоса, несмотря на то, что я нажал. 81 на 19 сейчас. Сейчас 80 на 20. Запиши: 81 на 19.

Атеисты — это люди, которые утверждают: Бога нет. Но рядом с ними находятся люди-агностики, которые говорят «может, что-то было, может, нет», но концептуально не исповедуют ни одной из доктрин. То есть не обязательно знают, что Бога нет, ну, может нет, может есть, но точно, что ни один из доктринальных…

Д.КНОРРЕ: Они не религиозны.

С.ДОРЕНКО: Не религиозны, да. Есть идеи гуманизма, что людей надо любить. Вы знаете, что Церковь это запрещает и называет человекобожием. Надо просто любить людей и уважать — это внецерковная идея — гуманизм. Атеизм — Бога нет. Рационализм, скептицизм, свободомыслие, светское общество — вот эти все идеи, которые я сейчас перечислил, они противоречат религиозности. Таким образом, вот эти люди, которые противоречат религиозности в свободомыслии, в скептицизме, светском обществе, рационализме, атеизме и гуманизме, они все каким-то образом ущемлены в правах, считает 81 процент наших слушателей.

Мы пойдем и проживем его, этот понедельник, 11 декабря.