• Дмитрий Глуховский в программе "Умные парни" от 01.01.2018

    15:00 Янв. 1, 2018

    В гостях

    С. РЫБКА: Приветствую всех. Меня зовут Сергей Рыбка, сегодня я задаю свои вопросы в рамках программы "Умные парни", что не вполне традиционно. Задаю свои вопросы писателю Дмитрию Глуховскому – Дмитрий, здравствуйте.

    Д. ГЛУХОВСКИЙ: Здравствуйте, Сергей.

    С. РЫБКА: Вам не кажется, что вот то, чего мы ждем от 2018 года – выборы, какие-то большие свершения предвыборные – это все уже позади? То есть вся предвыборная суета, я полагаю, это самая большая новость грядущего года, большое событие грядущего года – не будет оно таким уже? Уже все позади, уже все свершилось. Сейчас вот мы с вами когда этот разговор записываем, все основные потенциальные участники уже подали документы, мы примерно представляем, кого допустят, кого не допустят. Интересно уже не будет.

    Д. ГЛУХОВСКИЙ: Давно уже не интересно, Сергей, я переформулирую, уже последние 17 лет довольно скучно все.

    С. РЫБКА: А вам и в самом начале было скучно?

    Д. ГЛУХОВСКИЙ: Вначале был какой-то драйв, и в какой-то момент, когда стоял вопрос, понравилась ли Дмитрию Анатольевичу власть и будет ли он готов за нее немножко побороться, тогда возникла определенная интрига. Но как только Дмитрий Анатольевич слил, стало понятно, что интриги больше никакой нет, и дальше все довольно предсказуемо. И все кокетство, которое допускало первое лицо нашего государства, якобы затягивая и создавая интригу посредством в том числе придворных политологов, давая понять, что не все еще предрешено, что, может быть, какие-то обстоятельства возникнут, которые не позволят избираться, что есть различные мнения по этому поводу, может быть, Путин будут готов пожертвовать своей позицией, для того чтобы вернуть и наладить отношения с Западом – вся эта интрига уже довольно давно сошла на нет, и последние года два, с моей точки зрения, все было довольно очевидно. Я лично ни в какой форс-мажор не верил, Владимир Владимирович выглядит как человек, находящийся на пике своих сил. Мы знаем, что политическое долголетие предполагает и нахождение во власти и до 80+, поэтому давно уже стало довольно скучно.

    С. РЫБКА: Я спрашивал не столько об интересности момента, когда вот Владимир Путин, вероятно, будет переизбран, а то, что будет происходить до марта 2018 года. Ксения Собчак есть посреди этой компании, Грудинин внезапно от КПРФ тоже возникает в этой истории. За этим будет хоть немного интересно понаблюдать, или?

    Д. ГЛУХОВСКИЙ: Есть два момента, за которыми наблюдать интересно. Первый – насколько Навальный будет готов идти на обострение и насколько политика уличная способна будет стать политикой мейнстримовой. Второй момент – в чем государственное видение выдвижения Собчак, для чего Собчак хороша и полезна. Я сейчас пока ехал к вам на эфир мельком подсмотрел немножко скотоложеской передачи на "Первом канале", где вот этот человек, который вносит помои и дерьмо ведрами… как его зовут…

    С. РЫБКА: Там обширный коллектив, я не берусь сказать, кого вы критикуете.

    Д. ГЛУХОВСКИЙ: Да, там творческий коллектив. Ну вот этот людоед, который рассказывает, что людей убивал в прямом эфире, что убивал людей и это хорошо? Артем? Вот этот, знаете, такой…

    С. РЫБКА: Я понял, но я столько нелюбопытен в этой части, что, к сожалению, не готов поддержать.

    Д. ГЛУХОВСКИЙ: Ну это хорошо, это вы бережете свою психику. Они там уже вовсю заочно ведут обсуждение кампании Ксении Собчак. Возможно – у меня лично такое впечатление – что необходимо было часть либерального дискурса, либеральной критики, которая была в принципе вытеснена с каналов, наконец в преддверии выборов на каналы пустить и дать людям, лояльно настроенным к власти, каким-то образом на все эта аргументы наконец ответить. Потому что когда этот либеральный дискурс был просто вытеснен с каналов, не было возможности нейтрализовать…

    С. РЫБКА: Все были заняты спором с украинцами и, например, Майклом Бомом, американским журналистом.

    Д. ГЛУХОВСКИЙ: Ну вы понимаете, да. С моей точки зрения, то есть я как бы человек, находящийся немножко вовне этого медийного поля, но при этом имеющий некоторое отношение к этому, потому что я не только автор книжный, но еще и в прошлом журналист, такой самозваный медиа-аналитик в какой-то степени, поскольку у меня есть немалое количество знакомых и друзей в разных СМИ, в том числе и государственных, и прогосударственных, и либеральных, наоборот, то есть мне очень интересно за этим как человеку, имеющему к этому определенное отношение, наблюдать. С моей точки зрения, Украина – это, конечно, целиком, всегда, с самого начала была проблемой надуманной, предназначенной для отвлечения внимания от внутриполитической повестки, а Майкл Бом – это такой же медиа-клоун, как и все остальные.

    С. РЫБКА: Вы сейчас выступили просто с оценкой того, что происходит на каналах, при этом…

    Д. ГЛУХОВСКИЙ: Взбодрить ваш новогодний эфир немного.

    С. РЫБКА: От этого особой бодрости, мне кажется, не прибавится, потому что люди в принципе и так понимают законы этого жанра. Вот вы ссылаетесь на то, что у вас есть знакомые и вы сами работали в медиа. Абсолютно большинство понимает законы этого жанра.

    Д. ГЛУХОВСКИЙ: То есть это клоунада. Жанр какой? – это клоунада?

    С. РЫБКА: Интертейнмент, это не информационная аналитика и не аналитика вообще.

    Д. ГЛУХОВСКИЙ: Это точно не аналитика, это замещение содержательной дискуссии новостной, политической и социальной повестки клоунадой, низведение до балагана площадного – вот что это такое.

    С. РЫБКА: А я занудно настаиваю на самой первой своей формулировке: будет ли что-то интересное – не новое, а именно интересное? То есть то, что вы указали на дискуссию о программе Собчак в эфире федерального канала, она сама ходила в эфиры федеральных каналов в последние недели…

    Д. ГЛУХОВСКИЙ: Конечно, ее туда звали и она ходила.

    С. РЫБКА: Это тоже предсказуемые истории. А что-то по-настоящему экзотическое? Я понимаю, что уже на третий круг пошел с этим вопросом, но ничего.

    Д. ГЛУХОВСКИЙ: Кроме возможностей каких-то выплескивания кабинетной политики на улицу я не вижу ничего возможно интересного. То есть если администрации специальным службам удастся удержать уличную политику в лице Навального, допустим, до какой-то степени Яшина, или наоборот, каких-то левых движений ("Рабочей солидарности"), которые могут возникнуть на почве падающего уровня жизни вне пределов улицы, то ничего интересного нас не ждет. Вся мейнстримовая политика, так называемая политика, потому что на самом деле это имитация просто политических процессов, совершенно предсказуема. Настоящая политика не с этим связана, настоящая политика – это то, как группы влияния, в той или иной степени приближенная к власти, борются за ресурс, и вот это политика в нашей стране, но она остается, разумеется, скрытой от глаз каналов и основных мейнстримовых СМИ. То, что предлагается населению – так называемые выборы, так называемая парламентская деятельность – мы с вами, я думаю, понимаем, что это просто имитация и определенный такой спектакль, который предназначен для того, чтобы отвлекать внимание населения от реальных политических процессов.

    С. РЫБКА: Вы на фигуре Собчак сосредоточились, говоря о том, что хоть где-то что-то может происходить. А вот фигура Грудинина и вообще его появление на этой арене нисколько не возбуждает интереса?

    Д. ГЛУХОВСКИЙ: Ну слушайте, он такой в принципе классный дядька, с одной стороны, с другой стороны, я не вижу, как он мог бы спасти КПРФ. То есть КПРФ – это совершенно форматная партия, несмотря на критику, которую они иногда позволяют себе допускать. Понятно, что это критика, которую они читают по либретто, как и критика, которую позволяет себе Жириновский. Давно понятно, что и КПРФ, и ЛДПР, как, впрочем, и "Яблоко", к сожалению, вполне себе домашние коты, которые ко времени приходят поесть сухого корма и ко времени похлебать водички, никакого отношения к политике эти партии не имеют. Если вдруг в какой-то момент номенклатура случайно утратит контроль над ситуацией, возможно, эти люди вспомнят, что когда-то они взаправду, а не понарошку хотели быть президентами и что-то решать. Но в данный момент они уже давно, больше 10 лет как, смирились с тем, что они просто певцы этого хора, который на фоне озвучивает, создает какой-то бэкграунд.

    С. РЫБКА: Работает по методичке.

    Д. ГЛУХОВСКИЙ: Во-первых, работают по методичкам, во-вторых, просто создает фон для арии главного героя.

    С. РЫБКА: Расхожее мнение: участие Ксении Собчак в этой кампании, нет у нее, конечно, намерения победить, но есть намерение задел какой-то сделать на будущее, чтобы в будущем, может быть, уже более как-то полноценно и энергично участвовать в политической деятельности. Вот на это похожа кампания Собчак?

    Д. ГЛУХОВСКИЙ: Я думаю, что это ситуация, которая в той или иной степени в конечном итоге выгодна всем. Потому что она озвучивает темы, которые долго замалчивались, которые власть пыталась либо перекричать, либо зацементировать сверху. То есть есть тектонические определенные процессы, происходящие со страной, с обществом. Вместо того чтобы их решать, их пытались игнорировать или поверху пытались раскатать тоненьким слоем асфальт. Но поскольку это тектонические плиты, которые разъезжаются, то, что ты сверху положил асфальта кусок, никоим образом не позволяет тебе действительно решить геологические проблемы. Чтобы каким-то образом к этой проблеме адресоваться, появляется кандидат, который в достаточной степени симпатичен и антипатичен населению, который по крайней мере может эти темы озвучивать вслух. Его пускают – разумеется, это политическое решение, принятое в администрации президента – на государственные каналы. Она ходит по всем самым одиозным программам и достаточно убедительно шашкой рубает главных апологетов…

    С. РЫБКА: Вы пересказываете то, что происходит. В будущем она сможет это как-то конвертировать и собирается ли конвертировать в полноценную деятельность?

    Д. ГЛУХОВСКИЙ: Я думаю, что она сможет конвертировать это в полноценную политическую деятельность. Дело в том, что нынешнее поколение номенклатурных политиков, включая Владимира Владимировича Путина, однажды просто от старости умрет, а Ксения Анатольевна, если никто ее не застрелит на мосту, будет, дай бог ей долгих лет здоровья, долго еще просуществует, она их переживет. Просто элементарно нынешнее поколение людей, находящихся во власти, хотело бы оставить в наследство страну своим детям, но дети, будучи принцами и принцессами, часто зарубежно образованными, не имеют ни драйва, ни политической воли, ни приспособленчества, ни видения, ни желания, ни умения.

    С. РЫБКА: Яблоки от яблонь слишком далеко упали.

    Д. ГЛУХОВСКИЙ: Они упали далеко. Не получится этим людям своим детям передать страну.

    С. РЫБКА: Говоря о смене поколений, получается что-то у администрации президента, вообще у политических элит в России в части охоты на молодежь как на электорат? В этом году как-то пытались об этом говорить и сделать это модной темой, не знаю, тянули в собственные выступления слово "батлы" (что только не называли батлами) – в общем, охотятся на молодежь, пытаются хоть как-то внимание привлечь – получилось, нет?

    Д. ГЛУХОВСКИЙ: Я думаю, что не получилось, и я думаю, что просто хайп, пользуясь молодежным словом, прошел. Навальный сумел мобилизовать большую часть какую-то... Не большую, а, скажем так, какую-то заметную часть школьников старших и студенчества, задать им какой-то интерес к политической повестке, и этих людей мы частично увидели. Хотя несправедливо говорить, что это был митинг школьников, просто школьники и студенты пришли в том числе, то есть молодежь каким-то образом политически активизировалась. Но в тот момент, когда хайп прошел, молодежь как бы на дальнейшие митинги ходить не стала, соответственно, и тема немножко потеряла свою актуальность и в администрации, и в прочих каких-то политуправленческих структурах, интерес подспал. Я думаю, что это вот как тема зашла, все вдруг всполошились, кто-то понял, что можно здесь пильнуть бюджет, кто-то понял, что действительно есть политическая угроза, с которой надо что-то делать. Но когда повторяться и обостряться, усугубляться она не стала, на нее просто забили болт такой, и все. Но тема, разумеется, не делась никуда, как и тема социального неравенства, недорабатывающих социальных лифтов не пропала, и тема коррупции в высших эшелонах власти, и ее заметность и нарочитость по сравнению с низким уровнем жизни, ухудшающемся в среднем уровнем жизни по стране никуда не делась. То есть темы остались; опять же, попытались на какое-то время переключить с них внимание.

    То есть лучше всего администрации и спецслужбам дается как главным политическим институтам в нашей стране в данный момент удается переключение внимания, повестки: вот что-то попало – Панамское досье попало в центр внимания, тема никуда не девается, все еще шафер Путина каким-то образом получил на что-то 2 миллиарда долларов, и мы просто переключили внимание с этой темы, хотя 2 миллиарда никто не отнимал, никаких разбирательств не было, этот человек так и продолжает пиликать на виолончели, и каким-то образом капают на миллиарды миллионы и миллионы долларов США, понимаете? То же самое с молодежью: забыли о молодежи, повестка новостная переключилась, сознание очень клиповое, у людей память очень короткая, 15 секунд. Поменяли фон в аквариуме, и люди уже о чем-то другом задумались. Поэтому приходится все время изобретать и подкладывать новые и новые темы. Хорошо Украина такая тема благодатная, но она тоже выдохлась. Сирия, Турция, все время какие-то новые яркие раздражите подкладываются людям, чтобы отвлечь их внимание от неизбывных проблем наших.

    С. РЫБКА: В других даже не странах, а политических системах это разве иначе работает? Все разве докручивается до конца и дорабатывается до конца? Наверное, по нынешним временам с точки зрения календаря и по темпу этих времен нет. То есть везде появляется что-то новое, новое и новое.

    Д. ГЛУХОВСКИЙ: Но мы берем лучшее, на вооружение принимаем. Ну конечно, слушайте, пиар – это в любом случае более гуманная технология, чем любые идеологические какие-то попытки построить прокрустово ложе. Мы просто вместо того чтобы создавать какую-то работающую, всеобъемлющую идеологическую концепцию, в которую мы могли бы уложить поведение элит, народа и картину мира, мы понадергали отовсюду чего-то, людям по очереди это подбрасываем, а когда они начинают задумываться и обращать внимание на нестыковки, мы тут же говорим: "А на Западе-то что?", и все, на Западе-то еще хуже.

    С. РЫБКА: Нет, я сейчас к вам не этот трюк применил. Просто пронаблюдать такое, чтобы тема действительно прогремела, а потом был какой-то очевидный финал – такого практически нет ни по одной из тем.

    Д. ГЛУХОВСКИЙ: Даже по случаю Харви Вайнштейна нет такого финала – видите, пострадали. И более того, разумеется, во власти находятся прагматики, обслуживают их пиарщики, понимаете? Они хотят, наверное, притвориться государственными деятелями и идеологами, но нет, это все бизнесмены, во власти сидят бизнесмены, обслуживают их бизнесмены, которые в связи с тем, что население ностальгирует по совку, пытается каким-то образом имитировать для населения совок – вот что происходит. Но поскольку это все люди, ни во что не верующие, может быть, они частично поражены заболеванием имперской ностальгией (и те, и другие – это единственный искренний сантимент какой-то, который у них есть), они все тоскуют по совку, потому что трава была зеленее, они были моложе, впереди их ждала удивительная жизнь, а не номенклатурная пенсия, и население примерно то же. А население, как ему кажется, имело какую-то справедливость социальную или какие-то по крайней мере определенные гарантии, и все мы жили в стране, которая, значит, была от одного края до другого края, все нас вокруг боялись.

    С. РЫБКА: Я напоминаю, что мы с писателем Дмитрием Глуховским беседуем.

    Д. ГЛУХОВСКИЙ: Беседуем.

    С. РЫБКА: Вот эта ностальгия действительно по советской империи, по Российской империи нет? Может быть, как-то поровну?

    Д. ГЛУХОВСКИЙ: Смешанная, смешанная ностальгия. Просто имперская ностальгия. У этого явления есть с моей точки зрения внятное психологическое объяснение.

    С. РЫБКА: Ну про советскую вы объяснили, они тогда были моложе и…

    Д. ГЛУХОВСКИЙ: Когда ходят по митингам люди, несущие портрет Сталина с нимбом, это кажется абсурдом, постмодерном и смешением смыслов.

    С. РЫБКА: Это даже симпатично, это действительно на грани художественного чего-то, ведь правда?

    Д. ГЛУХОВСКИЙ: Ну это к степени абсурдности. То есть это симпатично, потому что, конечно, когда главного людоеда в нашей стране пытаются даже юмористически канонизировать, это симпатично постольку-поскольку. Но смысл в следующем: люди просто тоскуют по тому моменту, когда страна была великой. Неважно, это… То есть Сталин – чем же он хорош? Никто же не любит его за то, что он вашего дедушку на Колыму сослал или прадедушка был расстрелян, нет. Сталина типа любят за то, что при нем, во-первых, был порядок, во-вторых, нас все боялись.

    С. РЫБКА: Войну выиграли.

    Д. ГЛУХОВСКИЙ: Войну выиграли… Основная история про Сталина… Войну не Сталин выиграл, войну выиграл, может быть, Жуков в той или иной степени или народ.

    С. РЫБКА: Да, но так удобно ассоциироваться его с этой победой, один из компонентов.

    Д. ГЛУХОВСКИЙ: "Принял страна с сохой, а сдал с атомной бомбой" – вот что чаще всего говорят, такой самый поп-культовый аргумент в защиту Сталина. То есть человек, который построил империю, а-ля поднял страну с колен, хотя на самом деле сначала ее обратил в руину и потом из этих руин каким-то образом уже, переплавив, ввел в новое имперское состояние. Сталин – империалист, и люди тоскуют по империи, вот что происходит со страной. Что такое империя? Империя – это сверхдержава, страну, которую все вокруг боятся и уважают. С моей точки зрения, происходит определенный психологический перенос. Поскольку я, простой человек, не могу в жизни почувствовать уважение к себе, я хочу чувствовать, что меня как гражданина России все вокруг (абстрактные "все", потому что я выезжаю дай бог в Египет) уважают и бояться, вот. Плюс справедливость: все получают поровну, я живу в стране, где всем поровну, где обо мне заботятся и думают, где, возможно, за меня решают, но нестрашно, потому что я это все компенсирую это все тем, что всякие там восточные европейцы, жители советских республик, а также в основном наш стратегический соперник американцы боятся нас и уважают. И это такая мощная эмоция, ради которой люди готовы на многое идти. И нам вот эти эмоциональные центры стимулировали, для того чтобы симулировать ощущение империи. Восторг по поводу Крыма – это не восторг по поводу Крыма per-se, это восторг по поводу того, что мы поднимаемся с колен…

    С. РЫБКА: …что сделано что-то большое, что…

    Д. ГЛУХОВСКИЙ: …и забираем себе то, что типа всегда было наше, вот. Поэтому люди настолько два года подверглись этому эмоциональному затмению. Это был мощный эмоциональный шаг, хотя совершенно бессмысленный с точки зрения рациональности.

    С. РЫБКА: Те, кого мы до этого, обобщая, смело называли молодежью – почему это для них тоже работает? У них же нет ностальгических каких-то предпосылок.

    Д. ГЛУХОВСКИЙ: Да, но подростки больше, чем кто-либо, поражен комплексами неполноценности. Это все связано с комплексом неполноценности, который, к сожалению, у нашего человека в жизни присутствует постоянно. Невозможность для большинства людей себя каким-то образом проявлять и реализовать, которая в какой-то момент приводит к потере мотивации ("Ну и ладно, тогда не буду и пытаться"), но фрустрация остается. Молодежь больше, чем кто-либо, подростки, конечно же, пытаются выделиться, добиться уважения к себе, это совершенно закономерная история. И эта молодежь, эти 14-летние сталинисты во "ВКонтактике" – это в чистом виде психологически объясняется.

    С. РЫБКА: А вам не кажется, что это, в общем, тоже постмодернистская вещь? Они просто играют в это…

    Д. ГЛУХОВСКИЙ: Они, конечно, играют…

    С. РЫБКА: …и через какое-то время сыграют…

    Д. ГЛУХОВСКИЙ: Конечно, в ящик.

    С. РЫБКА: Как и все мы.

    Д. ГЛУХОВСКИЙ: Как и все мы, разумеется.

    С. РЫБКА: Но можно ли их бояться как бородатых агрессивных сталинистов, которые цитируют Проханова?

    Д. ГЛУХОВСКИЙ: Нет. Я думаю, что молодежь в это просто играет. То есть для нее это комикс, для нее Сталин…

    С. РЫБКА: Вам не кажется, что это даже полезно? То есть если к этому как можно больше людей будет относиться как к чему-то игровому и забавному, тем меньше будет реальный разрушительный какой-то эффект?

    Д. ГЛУХОВСКИЙ: Здесь двойственная история. Во-первых, мне кажется, что молодежь неспроста обращается к Сталину как к русскому человеку из стали, как к русскому Супермену. Дело в том, что есть определенное потакание этому в официальном дискурсе, и даже хотя так называемые объективные программы, новостные программы или документалистика не позволяют себе оправдания Сталина в чистом виде, то ток-шоу, которые являются гораздо более тонким и эффективным инструментом моделирования общественного мнения, как раз всегда дают больше слова и более убедительное слово пропонентам, то есть защитникам Сталина, сталинизма и так далее, оправдывают его, ищут причины, по которым то, что он делал, нельзя было игнорировать, находят пользу в том, что он сделал, и занижают ущерб, причиненный им нашей стране и нашему народу. И, разумеется, в этом контексте молодежи гораздо проще идеализировать Сталина, понимаете. Но поди у нас Гитлера идеализируй – ты немедленно столкнешься с общественным порицанием и, возможно, с уголовными делами. А за то, что идеализируется и выдвигается в качестве национального героя и чуть ли не святого или примера государственного деятеля человек, положивший 20 миллионов своих сограждан практически лично – за это тебе ничего не будет.

    С. РЫБКА: Смотрите, дальше внезапный тематический вираж. Есть такой еще тоже политический деятель Рамзан Кадыров, фигура которого в этом году в очередной раз переросла себя. В тот момент, когда у него были заблокированы аккаунты в Instagram и Facebook, Вячеслав Володин после этого момента говорил, что Россия должна дать адекватный ответ на это, как-то прореагировать. Традиция публичных извинений тоже, в общем, положена Рамзаном Кадыровым и его окружением. Он в перспективе кто? – чеченский лидер или что-то большее? Я не имею в виду глава государства, но…

    Д. ГЛУХОВСКИЙ: С моей точки зрения… Во-первых, очевидно, что на данном этапе он совершенно системный игрок. Он по большому счету не делает ничего такого, что центральная власть и глава государства счел бы совершенно неприемлемым. В чем бы ни обвиняли Рамзана Кадырова, он действует в интересах центральной власти. Он, как и многие другие при этом… То есть у него, разумеется, есть карт-бланш на действия в своей вотчине, и возможно, во многом там, где он не наступает на интересы сопредельных республик на Северном Кавказе, но при этом он параллельно еще и играет важную роль в федеральной политике – такую же роль, которая отведена в той или иной степени Жириновскому, или Зюганову, или Явлинскому, или Ксении Собчак. Этот человек, с моей точки зрения, в какой-то степени является симуляцией Сталина 2.0 для интеллигенции. Он показывает собой интеллигенции пугающую альтернативу Путину. То есть, разумеется, ассоциация "Рамзан – Сталин" очевидна в той или иной степени, и, конечно же, он является фигурой пугающей, и то, как он своей политикой, своими высказываниями, своей публичной деятельностью выходит за пределы своей вотчины республиканской и вторгается в федеральную политику, разумеется, это очень заметно, это очень цитируемо, это очень будоражит общественное мнение.

    С. РЫБКА: Но этот образ влюбляет в себя публику так же, как образ Сталина? Я имею в виду не только уроженцев Кавказа.

    Д. ГЛУХОВСКИЙ: Нет, я думаю, что это пугающий образ. Я думаю, что он с этим как умный и хитрый человек играет, но в рамках того, что обсуждено было с определенными кураторами.

    С. РЫБКА: С Москвой.

    Д. ГЛУХОВСКИЙ: С Москвой, с Кремлем.

    С. РЫБКА: С Дмитрием Глуховским разговор продолжим уже после информационного выпуска.

    НОВОСТИ

    С. РЫБКА: Возвращаемся. В студии писатель Дмитрий Глуховский, меня зовут Сергей Рыбка, я сегодня задаю вопросы нашему гостю.

    Давайте, может быть, попробуем от политики чуть-чуть, на самую малость в сторону… Хотя нет, знаете, получится в сторону от российской политики, международную попробуем. Вы в ноябре 2017 года с туром по Польше ездили, верно?

    Д. ГЛУХОВСКИЙ: Да, было такое дело.

    С. РЫБКА: Представляли свой новый роман.

    Д. ГЛУХОВСКИЙ: Это где у вас такая информация прошла?

    С. РЫБКА: Это правда, интересный момент. Когда с поляками встречаетесь, с читателями, они с политическими вопросами пристают?

    Д. ГЛУХОВСКИЙ: Вы знаете, с новой книгой в меньшей степени приставали, с предыдущими книгами довольно много было. Новая книга менее политизированная.

    С. РЫБКА: Как это формулируется и что за вопросы? "Вы поддерживаете Владимира Путина?", "Вы поддерживаете возвращение Крыма?" Как это бывает?

    Д. ГЛУХОВСКИЙ: Ну… Дайте-ка вспомнить… Дело в том, что… Да, "Как вы относитесь к тому, что происходит в Украине?" и так далее. Но у меня здесь никакого диссонанса нет, потому что то же самое, что я говорю нашим зрителям, слушателям и читателям внутри страны, то же самое я вещаю и там.

    С. РЫБКА: Но вот без обид, здесь, может, даже не столько интересно было бы, что вы им отвечаете, а как они спрашивают и с каким подходом?

    Д. ГЛУХОВСКИЙ: Да, что они спрашивают. Я вам так скажу, моя позиция такая. Во-первых, я не люблю действующего президента, и мне хотелось бы, чтобы у нас власть в дальнейшем менялась, чтобы была сменяемость власти и так далее. Во-вторых, я очень не люблю Иосифа Виссарионовича. И вот достаточно не любить просто Иосифа Виссарионовича лично и говорить, что страна сейчас идет в каком-то неверном направлении, хорошо бы нам просто сменяемость власти и настоящие выборы, как больше никаких вопросов у поляков к русским нет.

    Поляки не русофобы. Конечно, Польша тоже когда-то была империей, они, как и французы с американцами, чувствуют себя в конкуренции с Россией, как имперские проекты. То есть у нас успешный имперский проект, у них проект несостоявшийся. Но никакого антагонизма к русским как к национальности у них нет, русскую культуру они обожают. Когда на встречах случаются люди старшего возраста, они обязательно стараются задать вопрос по-русски, показывая, что они учили и не забыли.

    С. РЫБКА: В Грузии, например, можно сталкиваться с обратным: люди, которые точно знают русский язык, делают вид, что его не понимают.

    Д. ГЛУХОВСКИЙ: Молодежь грузинская просто не знает русский.

    С. РЫБКА: Просто не знает, это правда.

    Д. ГЛУХОВСКИЙ: Вот я тоже приезжал с аналогичной историей, выходила у меня книжка "Метро 2035" в прошлом году в Тбилиси, был очень большой интерес, то есть ко мне на встречу пришло 300 человек, молодежь, это много, это как в Москве, допустим. Для страны, где всего населения 2 миллиона, проживающего в республике, это очень много. Но при этом они по-русски ничего сказать не могли.

    С. РЫБКА: Это да.

    Д. ГЛУХОВСКИЙ: Они слушали по-русски. Я говорю: "Вы как хотите? Хотите, я по-английски с вами поговорю, мне все равно, мне важно, что… Спасибо, что вы читаете то, что я пишу, что вам это интересно. Если вы не знаете русский в достаточной степени, чтобы на нем разговаривать, давайте я по-английски с вами поговорю, какая мне разница?" И люди говорят: "Нет, давай ты по-русски с нами говори, потому что мы понимаем русский лучше, а задавать вопросы будем по-английски".

    С. РЫБКА: А хорошо, кстати, что про книжки заговорили, про "Метро". Если я верно понимаю, в следующем году очередная игра выходит, "Exodus".

    Д. ГЛУХОВСКИЙ: Будет игра, да, "Exodus" – "Исход".

    С. РЫБКА: Вам что-то известно о времени выхода? Главное, насколько активно вы в этом всем участвуете? Потому что… Кстати, говоря о тех же поляках: Сапковский с циклом о "Ведьмаке", в общем, прогадал, он за какие-то копейки… Фух, господи, как приятно не о политике говорить в этой передаче.

    Д. ГЛУХОВСКИЙ: Можно выдохнуть, да.

    С. РЫБКА: Он за какие-то копейки "CD Projekt" продал права на "Ведьмака", и теперь это практически лучшая игра 2000-х гг., по общему мнению.

    Д. ГЛУХОВСКИЙ: Да-да. Не считая "Метро", конечно.

    С. РЫБКА: Не считая "Метро". Вы в создании "Метро", следующей игры насколько активно участвуете? Сценарий ваш?

    Д. ГЛУХОВСКИЙ: Я вовлечен, у нас интерактивный процесс. Нельзя сказать, чтобы сценарий был целиком мой, но он результат совместной деятельности какой-то. То есть опять же надо понимать, что я не сценарист компьютерных игр, поэтому у меня есть какие-то задумки, которыми я делюсь с разработчиками, разработчики говорят мне, что реализуемо, а что нереализуемо, и стараются по мере сил и возможностей, а также диктата жанра адаптировать мои идеи.

    С. РЫБКА: Вы сами, когда выходит игра, садитесь, проходите ее от начала до конца?

    Д. ГЛУХОВСКИЙ: Она очень сложная и страшная, поэтому я до конца ни разу не доходил. Но я видел, разумеется, как люди играют, я знаю весь сюжет, видел все эти вещи, но нет. Ну и потом с годами становится, к сожалению, немного трудно в одиночку сидеть перед компьютером и прямо играть, играть и играть – сложнее концентрироваться.

    С. РЫБКА: Я правильно понимаю, что вам в такой ситуации, может быть, лучше заходят кооперативные какие-то игры?

    Д. ГЛУХОВСКИЙ: Нет, нет. Я продолжаю прямо… То, что может поглотить мое внимание – это стратегии, "Цивилизация", например. Это я могу долго сосредоточиться. А просто бегать, собирать ресурсы и стрелять – немножко скучно становится со временем.

    С. РЫБКА: А вот сейчас вы практически не играете, наверное, да?

    Д. ГЛУХОВСКИЙ: Сейчас практически не играю.

    С. РЫБКА: А сколько вам лет?

    Д. ГЛУХОВСКИЙ: Мне 38.

    С. РЫБКА: И был какой-то период, когда играли активно, регулярно?

    Д. ГЛУХОВСКИЙ: Ну вот лет, наверное, с 12 я играл лет до 18 сильно, а потом как-то так…

    С. РЫБКА: Я понял. То есть все последние какие-то поколения и франшизы, которые теперь владеют умами – это в основном мимо вас прошло, спрашивать об этом бессмысленно?

    Д. ГЛУХОВСКИЙ: Я периодически обновляю приставки и пытаюсь во что-то поиграть. То есть я вижу, как это все происходит, я трейлеры смотрю и так далее, то есть я стараюсь совсем из контекста не выпадать, но чтобы прямо как геймер играть – нет, давненько уже не было этого.

    С. РЫБКА: Ну все равно, раз вы с производителями, создателями игр контакты поддерживаете. Серию "Метро" делают люди на Украине, правильно?

    Д. ГЛУХОВСКИЙ: Частично. Частично они делокализовались на Мальту сейчас, но…

    С. РЫБКА: Почему в России нет проектов таких чемпионских? Опять же, возвращаясь к тем же полякам: мне кажется, основной успех Польши на мировой арене за последнее десятилетие – это не период председательства в Евросоюзе, а это выпуск серии про "Ведьмака", и теперь США и весь остальной мир знает кучу польских слов, вообще всем это очень интересно. У нас почему никто на этом фронте не преуспел?

    Д. ГЛУХОВСКИЙ: Я бы не сказал, что у нас совсем никто не преуспел. У нас были конкурирующие проекты… Хорошо бы в рамках моего либерального знания все свалить на недостаток конкуренции, но существование "Яндекса", например, показывает, что мы более чем способны создавать конкурентные продукты. Есть при этом игра "World of Tanks", которая в диктаторской Белоруссии создана.

    С. РЫБКА: Да.

    Д. ГЛУХОВСКИЙ: Она, правда, оттуда выехала через некоторое время на своих гусеницах, но превратилась в громаднейшую мировую франшизу. Как-то так просто не задалось, мне кажется. Есть, разумеется, немалое количество компьютерных игр, созданных в России, которые просто такого масштаба не достигли. Почему-то последнее из заметного – это, наверное, "Ил-2 Штурмовик", что там такого мы делали? Это какая-то достаточно давняя история.

    С. РЫБКА: Наверное.

    Д. ГЛУХОВСКИЙ: Не знаю, в чем дело. Есть вещи, которые не логарифмируются. В принципе там, где есть дикая конкуренция, где решает не политическая целесообразность, а меритократия, где достойные, яркие пробиваются наверх, где есть рынок продукта, рынок идей и финансовый рынок, так возникают сами собой вещи, идеи, проекты, которые будут жить и которые будут овладевать умами. А там, где это проходит ценз какой-то политической целесообразности и так далее, там продукты получаются мертворожденные, нежизнеспособные.

    С. РЫБКА: Сейчас давайте еще одну гиковскую историю следом за разговором об играх. Согласитесь ли вы с тем, что в этом году как никогда мода на 1980-е и 1990-е гг. охватила планету, не только в России? – это и сериалы "Странные дела", по той же схеме, наверное, популярности добилась очередная экранизация "Оно" Стивена Кинга (там тоже как-то много таких гиковских отсылок именно к 1980-м гг.). Согласны ли вы с этим утверждением? Я сейчас не надумал лишнего? Можно так говорить?

    Д. ГЛУХОВСКИЙ: Вы знаете, интересный очень тренд в последние годы был: буквально каждые два года мы обращались то к 1990-м, когда хип-хоп вернулся, то мы обращались вдруг к 1970-м, потом мы обращались к 1960-м. То есть человечество как-то пытается в десятые годы XXI века переосмыслить все, что с ним происходило или вспомнить…

    С. РЫБКА: …в прошлом веке?

    Д. ГЛУХОВСКИЙ: …в прошлом веке, причем сразу десятилетиями беря это все. И тренд на 1980-е в какой-то степени, наверное, можно объяснить тем, что 1980-е – это годы детства сегодняшних 30-летних.

    С. РЫБКА: Да, это очевидно, но…

    Д. ГЛУХОВСКИЙ: То есть в полную экономическую мощь вошло поколение, прожившее свое детство в 1980-е, оно заступило на вахту сейчас: оно закончило университеты, институты, оно с младших каких-то позиций перешло на позиции среднеуправленческие или на позиции людей, которые уже успели развить свой бизнес. Оно стало экономической силой, оно само стало обращаться к себе, потому что это 30-летние получили доступ к режиссерским позициям, они же теперь стали продюсерами, они сами для себя снимают, для своего поколения, и вот мы это все видим. Но их детство – это 1980-е гг. – это годы, когда им было уютно, когда лосины и бомберы…

    С. РЫБКА: …когда ответственность была минимальная…

    Д. ГЛУХОВСКИЙ: Когда ответственность была минимальная, да. То есть они возвращаются в свое уютное детство со всем его антуражем.

    С. РЫБКА: "Звездные войны", их перезапуск – это часть этой тенденции?

    Д. ГЛУХОВСКИЙ: Немножко мне сложно… Во-первых, я никогда не был фанатом "Звездных войн".

    С. РЫБКА: Вот тонкий момент: сейчас здесь в России многие носят футболки с изображениями какими-то из "Звездных войн", вообще делают все, чтобы подчеркнуть собственный фанатизм. Вот со "Звездными войнами" у российского зрителя нет тех отношений, которые есть у американского.

    Д. ГЛУХОВСКИЙ: Абсолютно.

    С. РЫБКА: Зачем эта имитация?

    Д. ГЛУХОВСКИЙ: Ну не имитация. Я думаю, что они просто новый хайп уже ловят. Вы знаете, "Звездные войны", как и "Batman", каким-то образом из… Они начинались как совершенно гиковская история, такие хардкор-фанаты фантастики знали этот проект, смотрели этот сериал, то есть это была какая-то ниша прямо. И постепенно на протяжении 30 лет оно из ниши выплеснулось в какой-то совершенно тотальный мейнстрим уже. То есть через конструкторы "Lego", через мультсериалы по мотивам, через игрушки, через детские пижамки это стало уже просто от 2-х до 90 атрибутом.

    С. РЫБКА: Как так вышло? "Disney" в это вложился?

    Д. ГЛУХОВСКИЙ: Безусловно, в это вложился "Disney", который, если купит "FoxXXI", станет уже окончательно главным Карабасом-Барабасом мировой развлекательной индустрии (и без него является). Но, конечно, им для того чтобы отбивать те затраты, на которые они пошли, выкупая у Джорджа Лукаса франшизу, им нужно развивать это как гораздо более мейнстримовый, семейный (потому что они делают на семейную аудиторию), более беззубый и более мимимишный, более всеохватывающий, глобальный медиапроект.

    С. РЫБКА: Более понятный, менее сложный.

    Д. ГЛУХОВСКИЙ: Ну конечно. Винни Пух уже у всех в печенках сидит, а то, что можно сделать мимишку из Дарт Вейдера – это достаточно свежее решение, неоднозначное и забавное, в принципе.

    С. РЫБКА: Кстати, с "Disney" тоже интересная здешняя история связана: самый кассовый фильм 2017 года – "Последний богатырь", которым здесь занимался "Disney". Есть риск – или, может быть, наоборот, с вашей точки зрения, это будет позитивный исход – что "Disney" станет чемпионом на российском рынке, просто точно так же все под себя аккуратно подминая, или все-таки государство со своими патриотическими фильмами типа "Крыма" не позволит чего-то такого?

    Д. ГЛУХОВСКИЙ: Я думаю, что вообще в принципе если нет возможности подвергать контент тотальной цензуре, а как-то наше государство все-таки воздерживается от этого, хотя периодически, мы видим, соблазны возникают, свободный рынок всегда будет предлагать более привлекательные проекты. Плохо ли, что "Disney" подминает под себя отечественные…

    С. РЫБКА: Он каким-то естественным образом, получается, подминает. То есть фильм собрал самую большую кассу при не самом большом бюджете, рекламе.

    Д. ГЛУХОВСКИЙ: Ну вот так. Понимаете, просто… Конечно, несмотря на то, что кажется, что "Disney" усиливается, просто по своему определению он заточен под семейную аудиторию. То есть это…

    С. РЫБКА: А есть люди, которые хотят хардкора.

    Д. ГЛУХОВСКИЙ: Это родители с детьми. А родители без детей хотят уже хардкора. То есть понятное дело, что когда ты приходишь в кинотеатр с двумя детьми и с женой, то это сразу автоматически четыре билета, а когда ты сможешь "Breaking Bad" по подписке на "Амедиатеке", допустим, то это всего лишь одна подписка. То есть сборы меньше, но "Disney" не охватит аудитории, которая хочет хардкора, которая хочет правды жизни, потому что "Disney" не дает никакой правды жизни, "Disney" сахарный сиропчик все время…

    С. РЫБКА: Ну откроют какое-нибудь стороннее подразделение и будет делать…

    Д. ГЛУХОВСКИЙ: Ну вот, может быть, "FoxXXI", который и "Simpsons", и все что угодно, причем "Simpsons" – это не самое жесткое, что у них есть, и "Deadpool" тоже у них, и так далее. То есть, может быть, если они сожрут "FoxXXI", надеюсь, они не запретят им снимать жесть всякую. То есть в любом случае это процессы такие, знаете, на них надо, с моей точки зрения, с исторической перспективы смотреть. Даже если сейчас "Disney" станет главной мировой империей развлечений, в какой-то момент они станут неизбежно, как любая империя, слишком неповоротливыми и утратят свои позиции, потом они начнут распадаться, молодые и агрессивные конкуренции отожрут у них рынок. Кто знал, кто думал, что "Apple" станет тогда серьезным игроком в мире развлечений, или "Amazon", которому всего сколько лет как компании, который книготорговый магазин в Интернете был всего лишь 20 лет назад, и вот сегодня это чуть ли не один из центральных игроков в мире развлечений, у "Apple" на 500 миллиардов кэша. Ну что там, да, хорошо, "Disney", который стоит 130, покупает сегодня своими акциями "FoxXXI" на 52, но у "Apple" просто 500 миллиардов долларов лежат наличными, они не знают, куда их девать, то есть вот такая история. Это компания, которая тоже возникла просто из ничего, из гаража. Это исторические процессы, и в любом случае там, где есть рынок и конкуренция, да, компании возникают, дальше они становятся слишком неповоротливыми, они разоряются, они друг друга пожирают и так далее. Другое дело, что именно при свободном рынке, а не при плановой экономике, компании и люди, работающие в них, генерируют инновационный продукт, который потом задает форматы для всего мира. А мы, к сожалению, вынуждены здесь идти в кильватере.

    С. РЫБКА: В авторах фантастических романов все, в общем, подозревают футурологов, поэтому дальше про будущее биткоина вас хочется спросить, раз уж мы про рынок из ничего тоже сказали. Что же с ним произойдет?

    Д. ГЛУХОВСКИЙ: Слушайте, я не специалист, я в биткоин не вкладывал, к сожалению. Поэтому, с моей точки зрения, здесь две вещи происходит. С одной стороны, его сумасшедший рост – это результат медийного хайпа, то есть из ниши гиковской это стало за счет резкого роста достоянием общественности…

    С. РЫБКА: Естественным образом? Просто медиа сами заинтересовались и начали разбираться и тиражировать, или люди, которые, уже осознавая, что у них накоплены достаточные активы именно на этом рынке, начали как-то стимулировать?

    Д. ГЛУХОВСКИЙ: Я думаю, что здесь стечение того и другого. То есть нельзя манипулировать всеми СМИ в мире. Но когда есть какой-то тренд, который интересен людям, вот есть некий виртуальный актив, который, допустим, сейчас еще довольно сыр, кроме того, он подвержен определенным ограничениям, биткоин. Это в большей степени… Это как дотком-бум в начале 2000-х гг., бум псевдовысокотехнологичных компаний, в названии которых присутствует ".com", который пережил американский фондовый рынок… в конце 1990-х и в начале 2000-х гг., когда понятно было, что за этим будущее, но все эти компании ничем не были основаны, то есть возник пузырь: люди вкладывали во все подряд, не понимая почему, просто потому что будущее за Интернетом. Потом раздулся пузырь, пузырь лопнул, некоторые компании бесславно исчезли, какие-то сильно утратили позиции и были порабощены другими (не знаю, "Yahoo", "America Online" и так далее), но вместе с тем возникли настоящие гиганты, которые поняли, как это монетизируется и которые превратились в многомиллиардный бизнес – "Facebook", "Google" и так далее. Что-то похожее, с моей точки зрения, происходит сейчас с криптовалютами. Разумеется, вот эта вот лихорадка, которая сейчас существует и в медийном поле, и на рынке связана прежде всего с ожиданиями того, что что-то новое происходит с блокчейн-технологией и с криптовалютами, но сам по себе биткоин, разумеется, не имеет никакой такой потрясающей ценности: он недостаточно удобен, он просто первый, за ним существует…

    С. РЫБКА: То есть впереди большая эволюция?

    Д. ГЛУХОВСКИЙ: Будет большая эволюция. Я думаю, что, разумеется, рынок криптовалют вырастет, возможно, он действительно переменит мир. Но это, я думаю, будет не биткоин.

    С. РЫБКА: Какую часть своего времени в течение года вы проводите за рубежом?

    Д. ГЛУХОВСКИЙ: Я очень много провожу времени за рубежом, примерно чуть меньше, чем полгода.

    С. РЫБКА: Чуть меньше, чем полгода. Готовы ли соглашаться с тем, что мы в части онлайн-сервисов, как ни странно, сильно ушли вперед? Я имею в виду то, что любую услугу, любой сервис, неважно, связано это с услугами государства или компаний…

    Д. ГЛУХОВСКИЙ: Да, согласен. Очень удобно…

    С. РЫБКА: А кому "спасибо" за это все сказать? – за госуслуги, за всякие банковские…

    Д. ГЛУХОВСКИЙ: Госуслуги – это не лучший пример, это как раз довольно ржавая история.

    С. РЫБКА: Ну, пожалуй, да.

    Д. ГЛУХОВСКИЙ: А вот, не знаю, "Аэрофлот" или банковские приложения – это все очень удобно, прекрасно работает. Не знаю, наверное, просто сотрудники компании, которые у них сидят, прогрессивно мыслят. Но реально "Аэрофлот", прекрасная авиакомпания, которой я горжусь, которая гораздо удобнее, оперативнее, проще организована и гораздо более дружелюбна для конечного пользователя, чем любая европейская авиакомпания. Поэтому… Нет, не надо считать, что я… Я как любой российский гражданин рад испытать гордость за свою страну, как только мне дают настоящий повод.

    С. РЫБКА: Просто хотелось понять: если вот здесь мы молодцы и преуспели, может быть, это как-то транслировать на остальные сферы занятий?

    Д. ГЛУХОВСКИЙ: Государство должно отвалить от остальных сверх занятий. Чем меньше государства… Государство просто само по себе у нас…

    С. РЫБКА: Но "Аэрофлот" – это госкомпания.

    Д. ГЛУХОВСКИЙ: Ну она, во-первых, с частным капиталом…

    С. РЫБКА: Понятно, да.

    Д. ГЛУХОВСКИЙ: Я думаю, что там не государственные чиновники решают. Там наоборот, просто есть, попал туда, пришел туда эффективный менеджмент, который создал компанию, которая нормально управляется. Она управляется как рыночная компания, а не как государственная. Я вообще убежден, что государство должно заниматься только обороной границ, поддержанием минимального какого-то порядка на улицах и заботой о людях, которым вообще в частной медицине ничего не светит.

    С. РЫБКА: Если пристально к государственному приглядываться, а именно к чиновникам такого серьезного какого-то полета, о которых мы слышим в СМИ, есть кто-то, на кого вы в этом смысле возлагаете надежды? Не в смысле "Я за него проголосую как за кандидата в президенты", а вот просто чиновник, который вам близок, вы понимаете, что он на вас похож, он может открыть приложение и завести себе аккаунт где-то?

    Д. ГЛУХОВСКИЙ: Я думаю, что весь экономический блок достаточно…

    С. РЫБКА: Во главе с Орешкиным.

    Д. ГЛУХОВСКИЙ: С Орешкиным, например, или, условно говоря, бывший чиновник типа Грефа, который сейчас спасает который год "Сбербанк" и в принципе достаточно серьезных успехов добился в модернизации этой отрасли, какой-нибудь Дворкович и так далее. Это люди гораздо более современные, разумеется, мобильные и так далее. То есть понятное дело, что они мне ближе, чем охранители-силовики, которые скрежещут страшно зубами и при этом все равно, разумеется, имеют свой какой-то бизнес, просто он рентный бизнес: соль, лес, камень, железо – такие вещи, которые они способны понять. Дай бог, чтобы эти люди как можно дальше держались от высоких технологий, где они придут со своими соляными навыками и…

    С. РЫБКА: И следом логичное и забавное словосочетание "молодые технократы". То есть есть какое-то пророчество, что следующий вероятный президентский срок Владимира Путина будет взаимодействием с молодыми технократами. Верится в такое? Хватит этих технократов? Есть откуда их брать, кроме как перечисленные персонажи?

    Д. ГЛУХОВСКИЙ: Я пару знаю таких технократов лично.

    С. РЫБКА: А что это вообще? Как это понимать, "молодые технократы"? Молод ли Дворкович, Греф?

    Д. ГЛУХОВСКИЙ: Ну нет. Я думаю, что это ставка на тех, кому сейчас исполняется, исполнилось 30, от 30 до 40. Это люди, которые не идеологизированы, они с точки зрения идеологии просто оппортунисты-приспособленцы.

    С. РЫБКА: Их позовут, или они сами сейчас должны куда-то стучаться, проситься, говорить, что они такие-то и умеют блокчейн?

    Д. ГЛУХОВСКИЙ: Я думаю, что они сами уже вовсю стучаться. Эти люди вовсю стучатся, и на них начинают обращать внимание. То есть плюс их заключается в том, что они как бы сиротки, они не члены никакой ни семьи, ни клана, поэтому их амбиции соответствующие, заниженные, вот.

    С. РЫБКА: А может быть, они не члены ни семьи, ни клана именно потому, что этого избегают, и как раз по этой же причине стучаться никуда не будут? То есть они избегают этой компании.

    Д. ГЛУХОВСКИЙ: Ну слушайте, это сложный вопрос. В какой-то момент было очевидно, что Владимир Владимирович расставил своих друзей детства по ключевым позициям с точки зрения компаний, министерств, капитала, телевидения и так далее, потому что нужно просто контролировать страну, разложить деньги по разным карманам. Потом стало понятно, что некоторые из этих людей зарвались типа Якунина или Мурова, допустим, и что у них уже плохо получается сочетать обслуживание государственных интересов, каким это видит Путин, с обслуживанием собственных интересов, и от этих людей стали избавляться. Насколько долгосрочен процесс, насколько он глобальный, насколько он тектонический, сказать трудно. Может быть, конкретно есть претензии к нескольким людям, а остальные типа Ротенберга справляются. Это сложный вопрос. Поэтому…

    Политологам просто хочется кушать, и они выдумывают темы. Вот они увидели Алиханова, Орешкина или еще кого-то, и они решили, что это молодые технократы. А Дюмин – это молодой технократ или это кто? Или это тренд назначения коней на сенатские должности? То есть это сложный вопрос. Я бы вообще какие-то прямо обобщения пока делать не стал. Вообще, наверное, я не сказал бы, что у нас шибко как-то кончились 1990-е в стране: в той или иной форме они у нас продолжаются. Мы не стали…

    С. РЫБКА: Какие элементы, если всерьез относиться к этой вашей реплике, что 1990-е не закончились – какой яркий элемент 1990-х в 2018 году мы еще будем наблюдать?

    Д. ГЛУХОВСКИЙ: Олигархия во власти (просто это другая олигархия), или власть в олигархии. Убийства продолжаются у нас, людей валят последние все годы, валили и будут валить по деловым вопросам, по политическим вопросам и так далее. И главное, что ни рыба ни мясо – это и не диктатура, и не демократия, это все время какой-то переходный полуавторитарный, полуолигархический режим, в котором группа влияния…

    С. РЫБКА: То есть вам стабильности не хватает, получается? Все время в переходном состоянии находимся, соответственно, давайте…

    Д. ГЛУХОВСКИЙ: Нет, ну смотрите. Что значит "мне не хватает стабильности"? Мне просто хотелось бы, значит… Моя основная идеология личная – это модернизация. Мне бы хотелось, чтобы страна была современным, развивающимся, прогрессирующим государством, в котором права человека и личности уважались бы и были защищены: право на жизнь, на свободу, неприкосновенность частной собственности, потому что это является стимулом к развитию. Этого не происходит: люди не защищены, как они и не были защищены, в стране продолжает складываться кастовая система по большому счету из двух частей – есть каста людей во власти и каста людей не во власти. Каста людей во власти в принципе, пока она лояльна и соответствует понятиям, защищена, а остальные люди не защищены. И это мешает в принципе развитию общества и страны, и это нас толкает все время назад. Нас делают неконкурентными, и все наши имперские амбиции остаются только какими-то пиар-потоками.

    С. РЫБКА: И в 2018 году мы вот с этим же всем перемещаемся туда?

    Д. ГЛУХОВСКИЙ: В 2018-2024-х гг. дальнейший застой и дай бог чтобы не гангрена.

    С. РЫБКА: Вот с этими словами мы в 2018 год вступаем с Дмитрием Глуховским.

    Д. ГЛУХОВСКИЙ: С наступающим! Все будет хорошо.

    С. РЫБКА: Спасибо за эту беседу. Дмитрий Глуховский, писатель был у нас в гостях. Далее новости.

    Д. ГЛУХОВСКИЙ: Спасибо.

    Версия для печати

Связь с эфиром


Сообщение отправлено