В. КАРПОВ: Всем здравствуйте. Продолжается череда наших новогодних эфиров. И сегодня с нами бизнес-тренер, общественный деятель Ирина Хакамада. Здравствуйте, Ирина Муцуовна.

И. ХАКАМАДА: Здравствуйте.

В. КАРПОВ: Мы еще до общения в эфире умудрились поговорить и пытались вспомнить что-нибудь хорошее в уходящем 2017 году. И к чему мы пришли? Есть что-то хорошее или нет?

И. ХАКАМАДА: Хорошее есть, но не того масштаба. То есть оно не претендует на событие года.

В. КАРПОВ: 20 лет совместной жизни Ирины Хакамады.

И. ХАКАМАДА: С кем?

В. КАРПОВ: С мужем. Я точно помню. Это было в 2017. Мы отмечали эту дату.

И. ХАКАМАДА: Ирина Хакамада – личность не того масштаба, чтобы об этом думала позитивно вся страна.

В. КАРПОВ: Хорошо. Давайте какие-то плюсы искать. У нас тут есть список событий. Прям с января. В России начал действовать новый вид уголовного наказания - "принудительные работы". Заносим в позитив?

И. ХАКАМАДА: В позитив. Потому что если бы Улюкаеву предложили принудительные работы, наверное, ему бы это больше понравилось.

В. КАРПОВ: А зачем?

И. ХАКАМАДА: В каком смысле? Гуманизация.

В. КАРПОВ: Здесь речь идет об уголовном деле с миллионами долларов в качестве взятки. Это то, что нам рассказывают. С министром, который как будто бы эту взятку вымогал у человека, который возглавляет госкорпорацию, Игоря Ивановича Сечина. И вы предлагаете здесь обратить внимание на гуманизацию? Когда большинство граждан Российской Федерации спит и видит, чтобы вернулись расстрелы за сараями.

И. ХАКАМАДА: Большинство граждан, я так думаю, спит и видит, как бы где больше зарплату получить. До Улюкаева, до коррупции – как до лампы. Это показали последние социологические исследования. И перебор у нас борьбы с коррупцией в масс-медиа. Потому что в реальной жизни мало что меняется. Поэтому стали равнодушными. А реальные доходы сильно упали. Даже в этом году при некой экономической стабилизации и росте нефтяных цен.

В. КАРПОВ: Вообще арест Улюкаева как некое событие года – вы к какой категории относите? К разочарованиям года? К чему?

И. ХАКАМАДА: Это знаковая ситуация о том, что Владимир Путин, понимая, что он идет на серьезный срок…

В. КАРПОВ: 6 лет – серьезный срок. Чуть меньше, чем у Улюкаева.

И. ХАКАМАДА: Он решил продолжать свою линию сингапурской чистки элит.

В. КАРПОВ: Ли Куан Ю?

И. ХАКАМАДА: Да. Поэтому я думаю, что это один из таких сигналов. Правда, я думаю, это будет касаться кого угодно, но только не друзей. И я согласна в этом плане с "Росбалт" (по-моему, они выкинули эту информацию), что это как-то не совсем со взяткой связано. Потому что не доказано, во-первых, что он шантажировал господина Сечина. По-моему, Улюкаев – очень опытный чиновник. Он еще во власти со времен Гайдара. И он прекрасно понимает, кого можно шантажировать, а кого нет.

В. КАРПОВ: Или слишком опытный. Или слишком расслабленный.

И. ХАКАМАДА: Поэтому версия о том, что какие-то проблемы были со счетами, с деньгами за границей и попыткой туда переселиться, и это возвратка, вот эта идея более-менее мне понятна.

В. КАРПОВ: Обратил внимание на формулировку. По-сталински практически сформулировали про перегибы на местах в борьбе с коррупцией. Почему? Вроде как этого много не бывает.

И. ХАКАМАДА: Я не сказала, что перегибы. Я сказала – перегибы в масс-медийном пространстве. Навальный борется с коррупцией. Бесконечные посадки, бесконечные разговоры, выступления Путина и на дне рождения правоохранительных органов. То есть мы как бы в негативном тренде. Мы бесконечно боремся с коррупцией. Но если вы придете в какой-нибудь ЖЭК, то там окажется, что как все было, так и осталось. Это первое. Недаром же президент недавно заявил, что надо как-то все это упорядочить, что это невозможно. Вообще-то 17 лет прошло, и все ЖЭК не можем упорядочить. Плюс этот год показал, что вне зависимости от того, растут цены на нефть, падают цены на нефть, вне зависимости от того, сколько банков разорилось или ввели внешнее управление, сколько остается, по большому счету две темы остаются неизменными. Первая тема – это падение реальных доходов населения и стремление к накоплению, а не к потреблению. Это первый признак, что хреново. Они последние копейки пытаются не тратить. 90% людей стремятся больше накопить (показывается при опросах). Понятно, что накопить – это смешно. Но все равно страх.

В. КАРПОВ: Подушку безопасности.

И. ХАКАМАДА: Пенсии – тоже полный завал. Поэтому все уже копят и на пенсию. Даже те, которым 45-50. Никто не верит. Заморозили в очередной раз накопительную. И вторая проблема, которая осталась неизменной – это, знаете, такой цифровой новомодный хайп.

В. КАРПОВ: Цифровая экономика.

И. ХАКАМАДА: Это пока что у нас хайп, а не экономика.

В. КАРПОВ: Словосочетание, которое пришло на смену инновационной экономике, диверсификации и всему остальному, с чем мы жили до этого.

И. ХАКАМАДА: То есть, например, мой сын, очень опытный топ-менеджер добывающей компании, он сам говорит: когда я вхожу в интернет и вижу, насколько вырос биткойн, я начинаю его ненавидеть, потому что я все пропустил. Я прямо вижу, как я не получил эти халявные деньги.

В. КАРПОВ: Мог бы за 10 долларов взять.

И. ХАКАМАДА: Конечно. И я то же самое. Он молодец. Он правильно сказал. Потому что у меня тоже какое-то чувство черной, противной ненависти возникает. Блин, я тут по самолетам летаю, за 3 копейки пытаюсь заработать на лекциях своим горлом, а тут надо было 1 биткойн купить, и сейчас бы было вообще куча денег.

В. КАРПОВ: Ирина Муцуовна, классическая же МММ. Кстати, криптовалюта – это тоже год 2017. Они до него существовали, но практически не были замечены. А в этом с ростом биткойна в тот момент, когда он начал сотнями процентов в месяц расти, вот здесь обратили внимание и попытались даже как-то легализовать криптовалюты, или, по крайней мере, над этим думают…

И. ХАКАМАДА: Это не МММ.

В. КАРПОВ: Почему? Это то же самое. Что бы такое сделать, чтобы ничего не делать и при этом заработать?

И. ХАКАМАДА: Нет, это не так. Во-первых, это работа интеллекта. Несколько молодых людей решили создать игру, при которой они могут под анонимными кодами делать какие-то операции. Придумали очень быстрый способ кодирования, который невозможно вскрыть. Это была игра. А потом оказалось, что из этого вырос блокчейн, из этого выросли очень быстрые и удобные операции между кем угодно, притом, что происходит саморегулирование. То есть любая операция на рынке криптовалют появляется на счетах на вашем телефончике у всех по всему миру. У всех. Это трансграничная валюта. И если вам большинству не нравится, что вы взяли биткойн, на биткойн купили эфириум, вошли в инвестиционный рынок и дали чуваку денег на строительство детского дома. А он эти биткойны (их же конвертировать сложно) взял и купил себе Бугатти. Его код исчезнет. И для этого не нужен Центробанк, для этого не нужно ФСБ. Потому что сообщество взбесится.

В. КАРПОВ: Да. Но биткойн по-прежнему меряют долларами. И он представляет ценность ровно потому, что его стоимость растет.

И. ХАКАМАДА: Он ничем не обеспечен. Это вы правы. Он ничем не обеспечен. Когда возникнет его обеспечение? И в этом отличие от пирамиды МММ. Пирамида МММ вся построена на мошенничестве, что в какой-то момент надо успеть все хапнуть и смыться. А здесь построено на большой перспективе. Может быть, биткойн заменит другая валюта. Обеспечение возникнет, когда в этот рынок войдет огромное количество отраслей, которые будут и зарплату в биткойнах платить, и производить услуги, и так далее.

Японцы тоже не идиоты, понимаете? Они очень строгие ребята. Они закрытые. Им хочется, чтобы у них все было в порядке.

В. КАРПОВ: Я с вами спорить в этом не могу.

И. ХАКАМАДА: Всем известно, что это достаточно бюрократическая медленная экономика, но почему-то каждый раз взрывается какими-то новыми идеями, которые им приносят деньги. И они ввели криптовалюту, включая биткойн (а их много, 5-6), они там несколько криптовалют ввели как официальное платежное средство. И если есть университеты, которые готовы (а они уже есть) предоставлять образовательные услуги, вы можете расплатиться.

В. КАРПОВ: Криптовалютой?

И. ХАКАМАДА: Да. Если есть еще что-то, даже государственные услуги, они начинают в эту область двигаться. Вы можете платить.

В. КАРПОВ: В этот момент мы возвращаемся к тому, что все равно криптовалюты должно обеспечивать государство.

И. ХАКАМАДА: Нет. Маркс об этом в первом томе "Капитала" писал. Он написал вечное произведение – первый том. Он так и пишет, что любая валюта крепка, если она обеспечена не золотом, не каким-то всеобщим эквивалентом, а по большому счету массой товаров и услуг и их оборотом, и в этом случае инфляции нет.

В. КАРПОВ: Эта валюта должна быть обеспечена доверием.

И. ХАКАМАДА: Не доверием, а объемом товаров и услуг, которые оборачиваются на рынке. Вы можете произвести много товаров и услуг, и они будут прямо четко соответствовать цене валюты. Но их никто не покупает. Это не товар и не услуга. Если это оборачивается и приносит деньги, вот такая экономика очень стабильна. Почему? Потому что вы не печатаете бумажки.

В. КАРПОВ: И здесь еще одна тонкость, теневая сторона криптовалют. Они, если говорить об обеспечении, обеспечены прежде всего какими-то полукриминальными и даже криминальными схемами. Потому что есть такое утверждение, что сейчас биткойн удерживают на рынке и подогревают в том числе наркоторговцы, которые чувствуют абсолютную безнаказанность, когда торгуют за счет именно криптовалют.

И. ХАКАМАДА: Не может рынок биткойна опустить или поднять, как это делается крупными игроками на валютном и акционерном рынке. Потому что объем ограничен. И потому что игроков просто бесчисленное количество. Там нет ни у кого никакого контрольного пакета.

В. КАРПОВ: Это правда.

И. ХАКАМАДА: Вы купили 10 лет назад 1 биткойн или 8. И сейчас вы по курсу сравнимы с тем, кто прямо сейчас вломил вообще хрен знает сколько биткойнов. А вы одинаковы. Там нет контроля. Там нет даже 25% ни у кого. Никто не может этот рынок ни опустить, ни поднять. Это чистая стихия.

В. КАРПОВ: Может.

И. ХАКАМАДА: Нет.

В. КАРПОВ: Человек, который возьмет да и продаст биткойнов где-нибудь на несколько сотен миллионов долларов, мгновенно обрушит этот рынок.

И. ХАКАМАДА: Наоборот, человек, который сможет их продать, этот рынок повысит. Тут же вырастет цена. Потому что, оказывается, это выгодно. Почему сейчас взвинтилось до 18? Сейчас на 40% упал до 15. Но все равно очень высоко. И в перспективе, считается, дойдет до 400 долларов за 1 биткойн. Но это прогноз. Это не точно.

В. КАРПОВ: Пока фантазии.

И. ХАКАМАДА: Да. Но говорят об этом специалисты, что может дойти. Может. Потому что объявили фьючерсы. Причем, когда объявили торговлю фьючерсами на биткойны, это было буквально год назад. И тогда он стоил намного меньше – 6, 7 и так далее. Можно было покупать. Никто не верил, что это будет фьючерсная торговля.

В. КАРПОВ: Обращаю внимание на следующее. Ирина Хакамада, которая верит в криптовалюты, которая верит конкретно в биткойны…

И. ХАКАМАДА: Я не верю в криптовалюты. Я верю в слом старых институтов управления всем и вся в XXI век. Революция уже совершилась.

В. КАРПОВ: Вы же не спешите покупать биткойны.

И. ХАКАМАДА: Да я бы сейчас купила. У меня денег нет. У меня конкретно нет. Я кормлю всю семью.

В. КАРПОВ: Купите 0,00001.

И. ХАКАМАДА: Вчера муж мне глаза открыл, говорит: "Ир, можно купить частичку". Ок, я покупаю частичку. "Только имей в виду: нужно все время следить в телефоне. Очень сложно купить. То зависает, то другое. Ты все время…". Но, в общем, я это сделаю. Я решила – куплю 0,1.

В. КАРПОВ: На карманные расходы.

И. ХАКАМАДА: Я трогать не буду. Я прям куплю, знаете, на 1000 долларов. Это не так уж и много. На 1000 куплю и буду сидеть. Ну, пропадет – и хрен с ним. А вдруг через 15 лет Хакамада – миллиардер, вошла первым номером в список Forbes только за то, что 10 лет назад… Только дожить главное.

В. КАРПОВ: Вот ровно про это и говорю. Все равно есть ощущение, что заработать, ничего не делая. Вот какое желание. Биткойн по сути исполняет главное желание всех граждан Российской Федерации, так же как и Ирины Хакамады.

И. ХАКАМАДА: Не биткойн, а любой непромышленный, непроизводственный рынок. Такое же желание исполняет рынок акций, такое же желание исполняет Forex.

В. КАРПОВ: Казино те же желания исполняет.

И. ХАКАМАДА: Банки такие же желания. - Положи нам бабки. – Нет. – Положи нам бабки, мы тебе даем депозит, мы тебе даем 5% на рубли. И ничего не делай. У тебя денежки капают, а мы твои деньги сохраняем. Потом банк лопается. До свидания, господа, со всеми своими депозитами. Потом выстраиваются вкладчики в очереди. Прекратите. Маркс в третьем томе "Капитала" все эти катастрофы описал и сказал, что так и будет, как только вместо товарного обмена появляется этот чертов всеобщий эквивалент, дальше на нем все начинают играть, как в казино.

В. КАРПОВ: Все.

И. ХАКАМАДА: Все. Но зато это облегчает развитие. Даосисты говорят: "Никогда не бывают только плюсы. Движение происходит за счет смены плюса на минус. Так развивается и природа, и Вселенная, и человек".

В. КАРПОВ: Смерть-рождение-смерть-рождение.

И. ХАКАМАДА: Сволочь-хороший.

В. КАРПОВ: И все это об одном человеке.

И. ХАКАМАДА: И все это об одном человеке и об одном биткойне.

В. КАРПОВ: То есть год 2018, полагаете, так же пройдет под знаменем криптовалют.

И. ХАКАМАДА: Вы полагаете, платьице следует сшить. Я полагаю – да, господа. Давайте все договоримся купить 0,001 биткойна и будем ждать. Можно даже сброситься.

В. КАРПОВ: Нет чтобы призвать…

И. ХАКАМАДА: Надо биткойновский клуб создать. Смотрите, 15 человек, каждый сбрасывается по 1000 долларов. Получается 15 000 долларов. Мы все вместе в закрытом клубе берем внутрь одного программиста, за нем платим.

В. КАРПОВ: Зиц-председателем кто будет?

И. ХАКАМАДА: Никто. Программист. Он будет следить. Мы платим за 1 биткойн, а программист следит за этими операциями, чтобы нам там код не обрушили. Обрушить могут. Если вы вовремя его не меняете… Там же нужно все время менять код, вовремя нажимать кнопочки, а то он улетит. Это шифрование. Это чтобы никто не докопался. И мы потом, соответственно, через 10 лет 15 млрд долларов на 15 человек. Я шучу. У вас уже глаза загорелись.

В. КАРПОВ: В этом клубе просто непременно должен быть кто-то старший. Вот за этим старшим, когда это все обрушится, придут, для того чтобы спросить: "Верни мою 1000 долларов".

И. ХАКАМАДА: Да ладно, перестаньте. Никто не обращает внимания. Если ты много получаешь денег, 1000 долларов – не страшно. Можно сброситься по 100 долларов. Тогда нужно, конечно, намного больше людей, зато никто за вами не придет.

В. КАРПОВ: Давайте дальше. Не криптовалютами мы одними живы. Столетие революции как отметили? Как вам, нравится?

И. ХАКАМАДА: Я отметила шикарно.

В. КАРПОВ: Это как?

И. ХАКАМАДА: Клуб "2015" вместе с Господином Хорошим сделали мероприятие, которое называлось "100 оттенков красного". Это было в Петербурге в знаменитом здании, где были все революционные события. И мы слушали этот концерт, а после этого Гребенщиков играл со своим "Аквариумом" до 2 ночи. Мосты развели, революционный Питер. Деваться некуда. Я была в бушлате и в кожаном картузе.

В. КАРПОВ: Но лучше бескозырку тогда было.

И. ХАКАМАДА: Знаете, я к флоту не имею никакого отношения, а революционный дух…

В. КАРПОВ: Но бушлат надели.

И. ХАКАМАДА: Потому что это единственный вид одежды, который напоминает революцию.

В. КАРПОВ: Еще кожанка.

И. ХАКАМАДА: Холодно. В Питере сейчас холодно.

В. КАРПОВ: Ладно, бушлат тоже годится. Я в вас нисколько не сомневался.

И. ХАКАМАДА: Бушлат – это просто модный тренд в одежде.

В. КАРПОВ: Договорились. Наверняка обращали внимание на то, как российское государство подойдет к празднованию или к отмечанию этой даты. И разговоров о том, что же это будет, было много накануне ноября 2017 года. И ваша оценка? Попытались очень осторожно отметить?

И. ХАКАМАДА: Скромно.

В. КАРПОВ: С одной стороны – скромно, а, с другой стороны, разносторонне в том смысле, что не было какой-то четкой оценки того, что произошло в 1917 году. Дали возможность как будто бы поразмышлять самим.

И. ХАКАМАДА: Потому что как только государство даст оценку, то оно потеряет большое количество за него голосующих.

В. КАРПОВ: Понимаю. Не знаю, как вам. Мне такой подход в принципе понравился, когда есть возможность включить голову и подумать самому.

И. ХАКАМАДА: Не раскачивать лодку.

В. КАРПОВ: Возможно, не раскачивать лодку. Но, с другой стороны, дает простор для различных мнений.

И. ХАКАМАДА: … сделал очень хороший интернет-проект, где показывал историю революции. Фильмы вышли прекрасные. Сериал на Первом канале шел – Хабенский в роли Троцкого. Это нечто. Это прекрасно. Я реально оценила качество. Это, знаете, как делают американцы. Вроде сериал, но все так, как для большой ленты.

В. КАРПОВ: С глубиной, как полагается.

И. ХАКАМАДА: И Хабенский прямо современный Смоктуновский. Он делает все, что хочет.

В. КАРПОВ: Вот здесь неизбежно возникает то самое восклицание: ведь можем же, когда хотим! И здесь не очень понятно, почему у нас везде так не получается.

И. ХАКАМАДА: Потому что у нас все получается. Но если мы везде так будем делать, у нас будет критическая большая масса умных людей. Это опасно.

В. КАРПОВ: То есть вы всерьез верите в теорию, что лучше граждан оставлять идиотами?

И. ХАКАМАДА: Не я в это верю. Я просто знаю, что генеральная линия на это. То есть активных не должно превышать 15-25%. И пусть там болтаются все эти…

В. КАРПОВ: Обычно я отношу подобного рода рассуждения к конспирологическим теориям.

И. ХАКАМАДА: Нет, это не конспирология. Ну, вы же сами видите, что происходит на телевидении, даже на Первом канале. Если что-то умное, приятное сердцу и при этом даже крутое, это все равно все ночью. Так а ночью кто у нас?

В. КАРПОВ: Рейтинги, Ирина Муцуовна. Если в телике не орут, значит, это никто не смотрит.

И. ХАКАМАДА: Это и называется – когда телевидение не двигает людей вперед, а садится на их рейтинг. Люди не могут все быть умными. Надо помогать.

В. КАРПОВ: В эпоху интернета сейчас пинать телевидение как-то даже грешно.

И. ХАКАМАДА: Почему? У нас же Россия. Я по регионам езжу. Многие не пользуются никаким интернетом.

В. КАРПОВ: Это среди кого?

И. ХАКАМАДА: От 45 в провинции и выше.

В. КАРПОВ: Уже же даже показывают последние исследования, что все меньше и меньше смотрят телевизор.

И. ХАКАМАДА: И слава тебе, господи.

В. КАРПОВ: Да. Для 60% это по-прежнему основной источник информации.

И. ХАКАМАДА: Ваши исследования берут определенные группы людей. А я конкретно это вижу. Я приезжаю в регионы. Мне тренинговое агентство жалуется: "Так людей было сложно собрать. Мы столько в рекламу вломили". Я говорю: "Зачем вы это делаете? Есть интернет". - "Ни хрена. Не пользуются". Они могут войти в интернет погоду узнать. Понимаете, еще пользователь разный. Одно дело – узнать погоду на сегодняшний день или послушать Стаса Михайлова. А другое дело – влезть куда-нибудь в Telegram, разобраться с каналами, собрать новости, почитать РБК, почитать то. Вы что, это уже не просто войти в интернет, это быть профессиональным юзером. Ну, нет такого в России тотально. Поэтому телевизор пока что процветает, несмотря на сокращение…

В. КАРПОВ: Самовоспроизводящаяся неграмотность. Так получается?

И. ХАКАМАДА: Смотрите, сегодня огромное количество тех предприятий в промышленности, которые решили на Дальнем Востоке (причем, не Владивосток, а, вы знаете, есть такая Еврейская автономная область) решили запустить производство, чтоб создать рабочие места. И ничего не получается. Срывается все и возникает куча проблем. Вы знаете, почему?

В. КАРПОВ: Почему?

И. ХАКАМАДА: А вообще никого нет. Никого. Ни рабочих, ни инженеров, ни технического персонала. Никого нет в Еврейской автономной области. А вы мне про интернет.

В. КАРПОВ: С нами Ирина Хакамада. Что тут добавить? Мы сейчас расстанемся на время информационного выпуска. После этого вернемся, продолжим. Не отключайтесь.

 

НОВОСТИ

 

В. КАРПОВ: Продолжаются наши новогодние эфиры. Сегодня с нами бизнес-тренер, общественный деятель Ирина Хакамада. Конечно же, подводим итоги 2017 года, строим планы на 2018-ый. Криптовалюты обсудили, 100-летие революции обсудили. Это те темы, которые сразу всплывают в голове, когда мы говорим о 2017-ом. Можно спиннер еще, конечно, вспомнить. Они так вспыхнули и исчезли. Все покрутили, побаловались и разбежались. Мессенджеры – еще одна тема года 2017.

И. ХАКАМАДА: Да, это интересно.

В. КАРПОВ: Telegram-каналы, битва с Дуровым. ФСБ сетует. Дуров отвечает. Потом его как будто бы прижимают и он идет навстречу или не идет навстречу. В общем, вся эта суета. Как оцениваете? Что это было?

И. ХАКАМАДА: У Дурова, как и в блокчейне, настораживает всех одна история: что все каналы анонимные и коды расшифровки он не дает.

В. КАРПОВ: Неподконтрольный, независимый.

И. ХАКАМАДА: Неподконтрольный. Причем, это совершенно новый формат. Дуров в этом плане абсолютный интернет-гений. В отличие от Twitter, где ты можешь перетвитнуть и написать. В отличие от Facebook, где каждый вообще изливает душу и это читать уже просто невозможно. В отличие от Instagram. Что он сделал? Каждый может открыть канал Telegram бесплатно свой или открыть чужой. И там все подряд. Но ты не можешь отвечать, ты не можешь комментировать, ты не можешь перепощивать. Поэтому стимулируется создание собственного канала, за который ты и будешь отвечать. И поэтому когда берешь любой канал, а там все, что только можно, все, что человечество придумает, там будет мусора 80%, но 20% очень интересно. То есть нужен тоже очень опытный пользователь, который знает… И там, конечно, у всех немного совсем пользователей по сравнению с Instagram. Потому что НЕЗЫГАРЬ – это самый популярный из политических каналов. Никто не может понять, кто им владеет.

В. КАРПОВ: Там есть определенные домыслы.

И. ХАКАМАДА: Они все отказались. Все, кого назвали, сказали: "Нет". Запулили очень хорошую маркетинговую штуку, что это слив анонимных кремлевских источников. На этом делают. Когда я читаю НЕЗЫГАРЬ, 50% отпадает, а 50%... Очень часто они берут не анонимные источники. НЕЗЫГАРЬ распостил Росбалт с этой версией, почему Улюкаев сел. Поэтому мне эта идея дико нравится. Во-первых, она абсолютно прозрачна, как и рынок криптовалют. Хочешь – открой канал. И все зависит от тебя, будут тебя читать или нет. При этом, если ты хочешь быть анонимным, ты тоже закрыт. И поэтому до тебя никто не докопается. Это же круто.

Согласно законодательству, можно забанить такой канал. Я думаю, ребята Дурова сами за этим следят, если там терроризм…

В. КАРПОВ: Банят.

И. ХАКАМАДА: Да, если терроризм, говно и так далее. Но если просто ты рассуждаешь о чем-то имел хочешь показать что-то, тебя никто не вычисляет. Это же круто. Это новый формат. Это дальнейшее движение. Бесконечное развитие информационного потока в интернете. В отличие от офлайновских масс-медиа. Здесь ничего не происходит.

В. КАРПОВ: Деперсонификация, деперсонализация с одной стороны. То есть это абсолютная анонимность.

И. ХАКАМАДА: Это попытка уйти от того, что тебя просветили в Фейсбуке уже со всех сторон, что ты любишь, как ты любишь и так далее. Могут уже даже подсовывать тебе кандидатов в президенты тех, за кого ты точно проголосуешь, потому что он говорит те слова, которые тебе нравятся, потому что Фейсбук это отследил. Это попытка Дурова уйти. Поэтому Цукерберг в своем ФБ запретил ссылки на Telegram. Это у них борьба.

В. КАРПОВ: Я понимаю. Но это создание новой реальности. И к чему приведет эта новая реальность? Это тоже вопрос, который пока открыт.

И. ХАКАМАДА: Эта новая реальность сейчас скажу, к чему приведет. Она приведет к тому, что когда искусственный интеллект всех средних людей выкинет, потому что он может с большими данными работать… То кто приспособится и не будет жить на пособие, а все равно что-то делать? Люди-творцы, которые привыкли работать самостоятельно, создавать свой контент, как-то продвигать то, что не делает компьютер.

В. КАРПОВ: Человек созидающий.

И. ХАКАМАДА: Человек созидающий. И он станет типичным. Так вот, Telegram готовит таких людей. Ребята, тренируйтесь. Вот ты никто и ничто. Открой свой канал. Тебя беспокоит какая-то тема – сделай содержание, сделай целый проект сам. Мы тебе все облегчим. Ты можешь быстро войти. А дальше – все, вперед. Если ты сделал плохой продукт, но тебя никто не лайкает и не читает – меняй. Но человек приучается нести ответственность, быть творцом. Это же круто.

В. КАРПОВ: Чем это отличается, простите, от LiveJournal с его блогерами-тысячниками.

И. ХАКАМАДА: Там обмен информацией, а здесь творчество: ты создаешь свой канал. Тебя никто не перепощивает, тебя никто не комментирует.

В. КАРПОВ: Та же самая история с блогерами, во время Живого журнала, с видеоблогерами, которые сейчас массово все хлынули в Youtube. Тоже как будто бы идет создание уникального, оригинального контента, и тебя или смотрят, или читают…

И. ХАКАМАДА: Правильно. Это очень близко. Все двигается. Но блогеру нужна камера, ему нужны гости. Youtube – это вообще очень сложно. Там самая большая масса потребителей и конкуренция такая, что тебе уже нужна группа товарищей, которые знают этот рынок, маркетологи, тебе нужен оператор, тебе нужна маленькая… Ты можешь, конечно, дома это делать, но ты опупеешь, потому что нужно работать 24 часа в сутки. Это как был компьютер, а потом появился Ipad. Так вот, Telegram – это, как у Стива Джобса Ipad, чтобы в более простой форме начинать пробовать творить.

В. КАРПОВ: То есть когда ФСБ видит за этим опасность, когда Цукерберг видит за этим опасность, вы видите в этом потенциал? Примерно так это выглядит.

И. ХАКАМАДА: Они видят опасность своей безопасности, а я вижу потенциал развития действительно цифровой высокоразвитой экономики в России.

В. КАРПОВ: Какой у вас Telegram-канал? Я просто подпишусь.

И. ХАКАМАДА: У меня нет.

В. КАРПОВ: А почему?

И. ХАКАМАДА: А я скоро открою. Успокойтесь. Открою.

В. КАРПОВ: Анонимно?

И. ХАКАМАДА: Нет.

В. КАРПОВ: Но там будет понятно, что это Хакамада?

И. ХАКАМАДА: Не анонимно. Все будет понятно. Я открою. Потому что неважно, сколько будет подписчиков. Мне есть, чем поделиться.

В. КАРПОВ: О чем будете? Бизнес-тренинги, о людях, о психологии, о политике. О чем?

И. ХАКАМАДА: О людях.

В. КАРПОВ: Почему?

И. ХАКАМАДА: Я их люблю.

В. КАРПОВ: Да ладно!

И. ХАКАМАДА: Они мне интересны. Да. И люди мне приносят кучу информации, которую я потом уже изучаю в интернете. Потому что это тоже проблема. Современное поколение Миллениума выросло в обнимку с компьютером и родилось, по-моему, с ним. И вот это общение с огромной массой молчащих людей через экран привело к тому, что они не затрудняются вообще делать все там и чирикать какие-то тексты. Но как только они входят в реальную жизнь, дальше все, какой-то конец. То есть они не могут провести переговоры, они не знают, о чем говорить с человеком, даже которым они восхищаются. Их трясет. Они не понимают, как получить из первоисточника информацию. Ты говоришь, например, с брокером на рынке криптовалют. Ты случайно в баре познакомился. Ты разговори так, чтобы он тебе выдал некий… Нет, все, что касается живого общения, развития культуры, мышления образами… То есть компьютер – это да/нет, 1/0, все комбинации да/нет и 1/0. А что такое человек? Да/нет?

В. КАРПОВ: Возможно.

И. ХАКАМАДА: "Возможно, может быть". Так вот это "может быть" у цифрового поколения отпало.

В. КАРПОВ: Это вы где заметили, простите?

И. ХАКАМАДА: Это я заметила по огромному количеству цифрового общения в IT-компаниях с молодежью.

В. КАРПОВ: То есть вы приходите на встречу с людьми, видите молодых и понимаете, что…

И. ХАКАМАДА: Они красивые, шикарные. Но они же приходят учиться. Поэтому я хочу создать контент, который не будет обучать. Он будет просто показывать не скажу что, но точно людей. И они будут учиться у людей нецифровых, как быть счастливым вне зависимости от всех этих мейнстримовских игрушек.

В. КАРПОВ: Уже должна была бы возникнуть ошибка коммуникации. И в принципе я не представляю, как с такими людьми, например, вы пытаетесь найти общий язык и находите.

И. ХАКАМАДА: Легко.

В. КАРПОВ: Как? Вы говорите им, что делать?

И. ХАКАМАДА: Как я с вами язык нахожу?

В. КАРПОВ: Но я не Миллениум.

И. ХАКАМАДА: Какая разница? Инструмент один и тот же. Меня нету. Я растворяюсь в вас. Я сажусь на вашу волну. А потом я реагирую. Это уже я. Но исходя из вас, а не исходя из самой себя. Поэтому я не ментор.

В. КАРПОВ: Как будто бы не ментор. Но они же ищут ответов на вопросы, а вы пытаетесь им задавать новые.

И. ХАКАМАДА: Нет. Никогда не задаю вопросов. Мы обмениваемся. Они ищут – а как обрести интуицию? "Вы в марте выпускаете книгу, там будет интуиция. Интуиция – это то, что невозможно логически объяснить, это инсайт, откровение. А что, этого можно добиться конкретно, как в любой момент зубную щетку взять, попользоваться?". Я говорю: "Можно". - "А как это делается?". Мы начинаем разговаривать. И в процессе того, что я им чуть-чуть объясняю, они выдают свои реакции. Они выдают, говорят: "Нет, так невозможно, потому что у меня был такой случай". А я забираю, забираю. Потому что я как ученая умею анализировать отдельные какие-то информационные короткие потоки от людей, потом из этого превращать в картинку настоящего и будущего.

В. КАРПОВ: Они вам дают биты информации, которые вы потом…

И. ХАКАМАДА: Превращаю в некие тренды.

В. КАРПОВ: Это уже не бинарный код. Там все гораздо интереснее получается.

И. ХАКАМАДА: Конечно. Поэтому компьютер на это не способен.

В. КАРПОВ: Хорошо. Подождем вашего Telegram-канала. Посмотрим.

И. ХАКАМАДА: Ок.

В. КАРПОВ: Кстати, я в этом году отписался от одного Telegram-канала, потому что расстроился. Telegram-канал назывался "бывшая". Не знаю, видели вы его или нет. Очень смешной.

И. ХАКАМАДА: Был, да?

В. КАРПОВ: А потом его продали за неплохие деньги.

И. ХАКАМАДА: Ну, все. А я собиралась вчера на него подписаться. Оказывается, все. Я почитала, думаю: "Что такое? Вроде бы он был крутой, что-то мне не нравится".

В. КАРПОВ: А там пошла пурга. Я не помню, кому его продали. Но там стали пропихивать какую-то политику, причем, так дешево, что это разочарование.

И. ХАКАМАДА: Дешево.

В. КАРПОВ: Пойдем дальше. Что у нас еще было? У нас Кирилла Серебренникова в этом году арестовали.

И. ХАКАМАДА: Это моя боль прямо. Вот боль. Я теперь, как отмороженная, хожу в "Гоголь-центр", смотрю все спектакли. Я уже боюсь, что весь этот проект рухнет.

В. КАРПОВ: Я много думал тоже над этим.

И. ХАКАМАДА: 19 января будет суд.

В. КАРПОВ: Над тем, что произошло. Так для себя и не решил. Чудовищно, например, что Кирилла Серебренникова арестовали. А дальше возникают вопросы. Слушайте, арестовали правда не на ровном месте.

И. ХАКАМАДА: Нет.

В. КАРПОВ: Понятное дело, что там ворочали какими-то деньгами, какие-то ручейки куда-то утекали. А что с этим делать? Просто закрывать глаза, прощать или как поступать?

И. ХАКАМАДА: Если бы я была большим лидером большого государства и собралась бы менять ситуацию с коррупцией, потому что нельзя же… в России коррупция – это воздух, которым все дышат. Поэтому если вы будете сажать и наказывать и хотите быть справедливыми, значит, нужно наказать половину населения. Этого нельзя делать? Нельзя. В этой коррупции виноваты люди? Нет, в этом виноваты госинституты. Они создали такие условия, при которых только так люди могут быть успешными и счастливыми еще при жизни, а не после смерти.

Поэтому я бы объявила новое правило, например, на год вперед. И дала бы год переходному периоду всем быстро… Это называется амнистия.

В. КАРПОВ: То есть прощение все-таки?

И. ХАКАМАДА: Но год переходного из такого-то времени. Через год – ребята, все сядете конкретно, и, я вас уверяю, все бы свои концы почистили. А кто не почистил, те пусть сидят.

В. КАРПОВ: Обнуление довольно популярной темой было еще года два, по-моему, назад.

И. ХАКАМАДА: Не амнистия налоговая, не амнистия финансовая, а вообще экономическая амнистия. Ребята, каждый все знает, правила мы в течение года мы менять не будем. И дальше мы честно будем исполнять законы налогового кодекса, по которому нельзя ухудшать положение налогоплательщика. Мы упорно ухудшаем. И, я боюсь, после 2018 года будем продолжать ухудшать, пользуясь тем, что выборы окончились.

В. КАРПОВ: Ну, деньги понадобятся в любом случае. Поэтому кого-то подприжмут.

И. ХАКАМАДА: Нужны две вещи. Вот я президент России. У меня программа следующая. "Если вы меня изберете, я гарантирую 10 лет неизменности экономических правил, но при этом, понимая, что денег нет и нужно чистить всю коррупцию, я вам даю до конца 2019 года возможность все привести в порядок. А дальше все". И после этого по сингапурскому варианту начинать с ближнего окружения.

В. КАРПОВ: Нарушил правила – пошел, нарушил – пошел.

И. ХАКАМАДА: С ближнего окружения.

В. КАРПОВ: И, вы полагаете, сработает?

И. ХАКАМАДА: Еще как.

В. КАРПОВ: При всем при том, что скепсис – это наше все. Представьте, Дмитрий Анатольевич Медведев или кто-то еще выходит и говорит: "Товарищи, мы здесь в правительстве посовещались и решили, что да, действительно, мы даем возможность начать с нуля всем. То, что было, то было. Закрываем на это глаза. Всем все прощаем".

И. ХАКАМАДА: Да. Но через год нужно обязательно указать на все случаи, какие были. Через год, и тоже прямо из ближнего окружения при нарушении посадить. Это будет сингапурский вариант. Когда говорят "дело Улюкаева – сингапурский вариант", это неправда, это не ближнее окружение. Он посадил прямо самых близких.

В. КАРПОВ: Я бы просто не поверил. Я бы не поверил в подобный подход, в подобный тезис.

И. ХАКАМАДА: Да. Но вы бы на всякий случай почистили хвосты.

В. КАРПОВ: Было бы еще что чистить.

И. ХАКАМАДА: У вас – да. У меня – да. А вот там почистили бы. И под это дело я бы сейчас перед выборами отпустила и Серебренникова, и Белых, и Улюкаева – всех.

В. КАРПОВ: Все-таки человеческий опыт – такая штука, что он порождает сомнения в подобных инициативах. Можно вспомнить старика Мао с его "Пусть расцветают 100 цветов" и с тем, что произошло после этого.

И. ХАКАМАДА: Это не Мао. "Пусть расцветают 100 цветов" – это Дэн Сяопин. После него Китай расцветает. Мао – это революция.

В. КАРПОВ: Мао – это революция.

И. ХАКАМАДА: Уничтожение. А "все цветы" – это Дэн Сяопин после Мао.

В. КАРПОВ: Мы сейчас не договоримся в любом случае.

И. ХАКАМАДА: В любом случае мы с этого начали.

В. КАРПОВ: Это прощение в Российской Федерации возможно или нет?

И. ХАКАМАДА: Зависит от человека.

В. КАРПОВ: Итоги приватизации даже не могут простить сейчас. Просто всякий раз, когда возникает вопрос о собственности, говорят: "Эй, сначала давайте пересмотрим итоги приватизации, а после этого уже обнуляйте, делайте, что хотите".

И. ХАКАМАДА: Это не государство не может простить, а народ не может простить. А я вам говорю про государство сейчас. Амнистия – это со стороны государства. Если народ не может простить, тогда нужно дополнительную ренту напрямую: обложить тех, кто получил нахаляву самые крупные куски, и класть деньги народу на счет, как в Норвегии. А то что толку-то? Наше государство скажет: "Да, это несправедливо. Нужно не просто простить, а вначале взять с них какие-то деньги". Потом заберет деньги и потом пших – и все, никто вам на счета не кладет ничего.

В. КАРПОВ: То есть вы всерьез полагаете, что в России возможен подобный вариант?

И. ХАКАМАДА: Я всерьез полагаю, что в России это невозможно.

В. КАРПОВ: Слава Богу.

И. ХАКАМАДА: Потому что таких, как я, наверху не будет никогда.

В. КАРПОВ: Да и внизу тоже.

И. ХАКАМАДА: Внизу – уговорим.

В. КАРПОВ: Как это? Через аппарат насилия?

И. ХАКАМАДА: Нет. Я же сказала…

В. КАРПОВ: Знаменитый либеральный аппарат насилия?

И. ХАКАМАДА: Я же вам сказала мой метод – нужно идти от людей, от того, что им реально нужно сейчас в чем помочь. И все.

В. КАРПОВ: Денег.

И. ХАКАМАДА: Вот мы и решим эту тему таким образом.

В. КАРПОВ: Давайте дальше. Кроме Серебренникова, у нас классная была битва за "Матильду" в этом году.

И. ХАКАМАДА: Ой, бред. Это какой-то хайп, фейк вообще. Что сам фильм – это не пойми что. Что борьба…

В. КАРПОВ: Возвращаемся к тому, что можем, когда хотим. То есть довели до абсурда ситуацию…

И. ХАКАМАДА: И продали не пойми что.

В. КАРПОВ: Но классно же.

И. ХАКАМАДА: Это не специально было сделано. Это у вас теория заговора.

В. КАРПОВ: Нет.

И. ХАКАМАДА: Самые гениальные вещи происходят совершенно случайно.

В. КАРПОВ: И искренне.

И. ХАКАМАДА: Искренне. Одни боролись с хоругвями против "Матильды", другие ее защищали. А на самом деле овчинка выделки не стоила. Но каждый свой хайп осуществил. Я считаю, можно в России объявить 2017 год годом хайпа. Банковский хайп, матильдовский хайп.

В. КАРПОВ: Когда клали банки один за другим?

И. ХАКАМАДА: Нет. Когда банки говорят: "У нас суперцифровые операции, у вас теперь мобайл-телефон". А на самом деле там вообще мама родная, после этого он исчезает. Поэтому банковский хайп. Все играют в модный хайп – встаешь на волну, к которой ты не имеешь отношения.

В. КАРПОВ: Это еще одно слово года 2017.

И. ХАКАМАДА: Да. И у нас он охватил все… криптовалютный хайп, матильдовский хайп, посадочный хайп. Все с утра до вечера обсуждают посадки.

В. КАРПОВ: Президенты.

И. ХАКАМАДА: Каждый сел на свой хайп и понесся на нем. Поэтому дело за Владимиром Путиным – на какой хайп присядет он. Посмотрим.

В. КАРПОВ: Цифровая экономика?

И. ХАКАМАДА: Нет, у него не получается. Хайп – это когда эмоционально должен зажечься. Я не знаю, от чего он зажжется. Но что-то он вытворит, я думаю.

В. КАРПОВ: Хорошо. Я просто сейчас вспоминаю "Матильду", такой образ года 2017. Если бы меня спросили, с чем он ассоциируется, по-моему, Фестиваль света. Я шел от Большого театра по Моховой в сторону журфака МГУ. И мне навстречу (вечер, красиво, хорошо, Кремль освещен)…

И. ХАКАМАДА: Да, у нас очень красиво стало в центре.

В. КАРПОВ: Об этом еще поговорим. Мне навстречу на белой лошади едет человек с бородой, одетый под Николая II, с плакатом "Стоп, Матильда". То есть вечерняя Москва, освещенная, красивая.

И. ХАКАМАДА: Прямо булгаковщина.

В. КАРПОВ: Да, и мне напротив на белом коне…

И. ХАКАМАДА: Вы сняли это на видео?

В. КАРПОВ: Нет, сфотографировал. Человек на белой лошади…

И. ХАКАМАДА: Так можно, между прочим, и в обморок упасть и от инфаркта умереть. Вот такой как появится Николай II.

В. КАРПОВ: Насчет реконструкции центра Москвы сами сказали, что это очень красиво. А возмущений по этому поводу хватало. Возмущались, конечно.

И. ХАКАМАДА: И до сих пор возмущаются.

В. КАРПОВ: Вы за Собянина или против?

И. ХАКАМАДА: Мне не нравится не то, что получилось, а то, как это делалось. Мне не нравится.

В. КАРПОВ: То есть не столько результат, сколько процесс.

И. ХАКАМАДА: Процесс. И результат мне пока не очень нравится, потому что плитка вся едет и люди ломают ноги. Слава богу, потепление. Но, с другой стороны, если будет снег и лед, очень тяжело. Просто недавно упал мой помощник, женщина, зацепилась, потому что вздыбилась вся новая плитка. И, конечно, я не заметила золотой осени в центре. Я живу в центре. А деревьев-то не было. Я не видела ни желтых кленов, ни каких-то листьев красивых. У меня не было поэтического настроения. Я не поняла, где осень вообще. Было лето, а потом хрясь сразу.

В. КАРПОВ: Может, до парка дошли бы эксперимента ради. А где вы там собирались?

И. ХАКАМАДА: Я в центре живу. Нет там никаких парков. Мы не в Лондоне.

В. КАРПОВ: Бульварное кольцо есть у вас рядышком.

И. ХАКАМАДА: Вы с ума сошли?

В. КАРПОВ: Там деревья есть.

И. ХАКАМАДА: Это вы называете парком?

В. КАРПОВ: Нет.

И. ХАКАМАДА: Выхлопные газы по обе стороны и жидкие деревца какие-то.

В. КАРПОВ: До парка Горького дойдите в конце концов.

И. ХАКАМАДА: Ну, конечно. Парк Горького. Там тоже почти уже нет деревьев. Там одни рекреации.

В. КАРПОВ: Одни хипстеры.

И. ХАКАМАДА: Там развлекухи, развлекухи. Мы убираем зелень из города.

В. КАРПОВ: Наоборот, на Тверской высадили липы наконец. В Садовом кольце…

И. ХАКАМАДА: Вы понимаете, они гнутся, загибаются, они в горшках или в земле. В общем, растения подобраны не те. Растения бывают быстрорастущие, городские, которые поглощают все эти выхлопные газы, которые дают большую крону.

В. КАРПОВ: Короче, не нравится то, что делают?

И. ХАКАМАДА: По большому счету, за те бабки, которые потрачены, я считаю, что это коррупция.

В. КАРПОВ: Слушайте, у нас остается буквально минута. Поэтому я предлагаю сейчас обратить внимание на год 2018. И какие-то ожидания же должны быть. Начнем с того, что у нас в 2017-ом не случилось позитива как будто бы, мы его мало нашли. А в 2018-ом чего хорошего ждете?

И. ХАКАМАДА: У нас же Чемпионат мира.

В. КАРПОВ: Да.

И. ХАКАМАДА: У нас самое хорошее событие в 2018 году, самое чудесное событие – что президентская кампания наконец закончится. Это прям счастье. Потому что это бред вообще. Понимаете, все знают, кто победит, а столько шума и отвлечения, что уже начинает трясти вообще от этой суеты в мозгах.

В. КАРПОВ: Это все хорошее, что могли придумать?

И. ХАКАМАДА: Очень хорошо будет в 2018 году, если государство возьмет себя в руки и, получив победу элиты, не будет снимать 25-ю шкуру за счет повышения сборов и налогов.

В. КАРПОВ: Аминь.

И. ХАКАМАДА: Аминь.

В. КАРПОВ: Это была Ирина Хакамада, бизнес-тренер, общественный деятель. Спасибо, Ирина Муцуовна. Ну, и увидимся в 2018 году.

И. ХАКАМАДА: Пока-пока. Всем удачи.