С.ДОРЕНКО: 8 часов 38 минут. Вторник, 16 января. Здравствуй, великий город! Здравствуйте, все! Это радио «Говорит Москва»! Говорит Москва! Дарья Кнорре — ведущая этой программы.

Д.КНОРРЕ: И Сергей Доренко. Доброе утро.

С.ДОРЕНКО: Читаю: О’Риордан Долорес. Видишь, имя это нехорошее, Долорес мне никогда не нравилось.

Д.КНОРРЕ: Почему?

С.ДОРЕНКО: Это же страсти, страдания. Долор — это боль. А Долорес — это страсти, страдания. Обычно предполагается, что это страсти Христовы — Долорес. Но, в принципе, это боль во множественном числе, то есть это множественная боль. Кошмар вообще какой-то. 46 лет. Все же примеряют на себя.

Д.КНОРРЕ: Конечно.

С.ДОРЕНКО: Сколько осталось. Без причины без никакой. Она приехала в Лондон записывать новую композицию, шарах — нет.

Д.КНОРРЕ: Сначала первое сравнение с 27 Club.

С.ДОРЕНКО: Ну, да. Но там много.

Д.КНОРРЕ: Там, в основном, самоубийства, конечно.

С.ДОРЕНКО: А Эмми? Она же перегрузилась, да? Эми Уайнхаус.

Д.КНОРРЕ: Да.

С.ДОРЕНКО: Долорес Мэри Айлин О’Риордан. Родилась она в 1971 году, 6 сентября, ирландская певица, композитор, автор песен, вокалистка. Она была еще замужем за Duran Duran и трое детей у них. Они и исполняла будь здоров, в смысле, она и женой еще была такой, с тремя детьми.

ПЕСНЯ

С.ДОРЕНКО: Очень сильно люди пишут. Наталья: «Очень, очень жаль. Прекрасная певица, всегда нравилась. Скорблю». Много людей пишут, очень многие люди слушали ее, прекрасный голос.

Д.КНОРРЕ: Один из уникальнейших голосов девяностых.

С.ДОРЕНКО: Родилась в 1972, мне пишут. Знаете, в «Википедии»: она родилась в 1971, 6 сентября 1971 года. В семье небогатого фермера. У нее 5 братьев и одна сестра, то есть 7 детей. В пригороде Лимерика. Беллибрикен. 8 миль от Лимерика.

ПЕСНЯ

С.ДОРЕНКО: Я не знаю, хочу ли поставить Linger. Мне говорят: Linger поставьте.

Д.КНОРРЕ: Поставьте, поставьте, классная песня.

С.ДОРЕНКО: Я думаю, может быть с Лучано Паваротти? Она пела с Лучано Паваротти, у нее была прекрасная вещь. Она пела кавер на The Rolling Stones, у нее была прекрасная вещь.

Д.КНОРРЕ: Dreams — тоже хорошая песня.

С.ДОРЕНКО: У нее было много. 32 песни за четыре года. Она играла эпизодическую роль певицы в фильме Фрэнка Корачи «Клик: с пультом по жизни». Как раз Linger там пела. Давай Linger поставим?

Д.КНОРРЕ: Давайте.

С.ДОРЕНКО: Из-за чего она умерла? Никто не знает, ребят.

Д.КНОРРЕ: Пишут, что какая-то необъяснимая смерть.

С.ДОРЕНКО: Необъяснимая смерть, была жива, стала мертвой, всё. 46 лет. Она приехала в Лондон на запись новой композиции и совершенно спокойно там умерла, вот и весь разговор. Жалко. Жалко, что 46 лет. Понятно, что есть Эми, которой 27, я понимаю. Но 46 тоже рано, чего говорить. Правда же?

Д.КНОРРЕ: Молодая женщина.

С.ДОРЕНКО: Молодая женщина, 46 лет. С точки зрения ее профессии, она могла петь и петь. Посмотри на Софию Ротару и Аллу Пугачеву. Могла петь и петь.

Д.КНОРРЕ: Да. Тем более она воссоединилась с The Cranberries, коллектив воссоединился, у них был мировой тур.

С.ДОРЕНКО: Давайте послушаем Linger.

ПЕСНЯ

С.ДОРЕНКО: Виктор Анпилов, он работал в Гостелерадио СССР. Он умер тоже сейчас. Ему 72 года. Он умер в 72. Это другое дело, правда же? Но я хочу сказать, что я его знал. Я его знал, потому что я работал довольно долго для иностранных компаний.

Д.КНОРРЕ: Он тоже латиноамериканист?

С.ДОРЕНКО: Он латиноамериканист, да. Он закончил МГУ. Он работал в Никарагуа. Он говорил по-испански, без шика, но по-испански говорил, общеполитическая лексика такая. Но он мне был нужен время от времени для комментариев. Мне нужны были комментарии на испанском языке для коллег латиноамериканских, я должен был где-то найти эти комментарии. Я мог, конечно, на русском, но сразу уже проще, когда есть Анпилов, потому что он моментально говорит сразу по-испански, не надо ничего переводить, не надо канителиться, не надо накладывать переводы, ничего не надо. Есть и есть, отправил и отправил. Дело сделано, в четыре часа можно смыться домой, не ждать до шести, правильно? То есть с Витей было ужасно удобно. И он в этом смысле был самоотзывчивый очень, то есть ему говоришь «нужен комментарий», он говорит: хорошо. И он приходил в какие-то солнечные места, я сейчас помню, в Останкино в концертной студии я его несколько раз интервьюировал. Солнечно, ярко. И вдруг он начинает из кокетства… Я был с девочкой хорошей какой-то, сейчас не помню, костариканкой а или никарагуанкой даже, с девчонкой был. И он начинает из кокетства вдруг стряхивать перхоть и говорить очень широко и заразительно, по-человечески действительно очень симпатично, улыбаясь, он говорил: дайте я стряхну перхоть, потому что ведь скажут наши зрители в Никарагуа, ну, что это у политобозревателя Гостелерадио СССР так много перхоти? И он стряхивал и стряхивал, но, не очень понимаю, почему, она все время все равно оставалась.

Д.КНОРРЕ: Это свойство перхоти.

С.ДОРЕНКО: Я просто оператору говорил: можно чуть-чуть фокус помягче.

Д.КНОРРЕ: Расфокус.

С.ДОРЕНКО: Как говорят операторы, лучше твердый шанкр, чем мягкий фокус. Я говорю оператору: все-таки лучше мягкий фокус, чем твердый шанкр. Он говорит: понял. И он помягче делает, перхоти не так видно. Витя молодец.

А потом он мне как-то по дружбе, по какой-то дружбе он иногда вдруг выбирал человека, с которым хотел доверительно как-то пообщаться. Он мне рассказал, как он изгнал своего оператора. У него оператор был в корпункте. Корпункты в таких странах, как Никарагуа, содержались из двух человек: это был корреспондент, собственно говоря, это был Виктор, и был оператор у него, кинооператор. Кинооператор в то время, представляете, еще снимали на Kodak, можно чокнуться, на пленку снимали. Хотя нет, когда появился ТЖК, там же обслуживать его надо было. Я думаю, что это на Kodak они снимали. У него был кинооператор, телеоператор. И он говорит: я понял, что он против советской власти. Я говорю: так. Он мне говорит: и я это понял по анекдотам, он рассказывал анекдоты такие. Я говорю: Витя, и чего? Он говорит: я его выгнал с работы. Я говорю: а как? Он говорит: у меня был магнитофон, корреспондентский магнитофон, звук записывать. Я его, говорит, спрятал под столом, позвал оператора в гости поужинать. Накрыл стол, все, рюмочка. И я, говорит, его вывел на разговоры про КПСС, про КГБ, вот это все. И он мне, говорит, такого наговорил, что я его выпер не только с работы в Манагуа, я его вообще выпер с работы, его выгнали из Гостелерадио. У нас 14 лет разница с ним. Как с Березовским, как раз 14 лет. Мне, говорит, неловко было все время с ним.

Д.КНОРРЕ: Больше не рассказывали анекдоты?

С.ДОРЕНКО: Я не знал, то ли похвалить его, то ли поругать. Он рассказал мне, Виктор Анпилов мне лично рассказал, что он позвал своего оператора… А там корпункт корреспондент и оператор, это как два брата. Он позвал брата своего.

Д.КНОРРЕ: Ну, что ж, идейный человек.

С.ДОРЕНКО: Позвал брата своего накормить. А это же древний языческий, человеческий, гуманитарный ритуал, когда вы вкушаете хлеб вместе.

Д.КНОРРЕ: Преломляете, да.

С.ДОРЕНКО: Вы преломляете хлеб вместе. Он его позвал преломить хлеба у себя дома, выпить спиртного — тоже известный ритуал у русских, восходящий корнями или возносящийся ветвями, черт его знает. И он под это его записал на магнитофон и отправил эту запись в КГБ.

Д.КНОРРЕ: Под этим соусом.

С.ДОРЕНКО: А я думаю, что он даже знал, Витя наверняка знал собственного куратора в посольстве, гэбушника, и просто передал кассету.

Д.КНОРРЕ: Хороший некролог, Сергей.

С.ДОРЕНКО: Кто-то мне прислал прекрасную цитату из Святого писания: «Ядущий со мной поднял на меня пяту свою». Вот это примерно так и было. Да, вот такой был Анпилов. А потом Анпилов был каким-то с бабушками своими, он водил бабушек, бабушки Анпилова. Сегодня в Gazeta.ru некая статья, воспоминающая Анпилова, ужасы, которые якобы он наводил на Кремль. Это неправда.

На самом деле было два таких заметных маргиналов в политике в девяностые годы, которыми мы пользовались для прикола. Вот я тебе объясняю. Был Саша Баркашов, сидел в Китай-городе, и был Витя Анпилов. Вот эти два, ну, как сказать, фрика, клоуна, не знаю как сказать, в общем, они были маргиналы — Саша Баркашов и Витя Анпилов. И я ими пользовался постоянно. Меня можно было видеть часто у Саши Баркашова, например, и у Вити Анпилова. Почему? Как только мне надо было обгадить современную мне российскую власть… А Саша такой понятливый был чувак, Баркашов, Саша был понятливый чувак ужасно. Я к нему приходил, например, и говорил: давай похвалим Ельцина, Ельцин правильно делает, мне кажется. Я говорю: смотри, насколько… А я манипулировал общественным мнением, надо отдать мне должное, даже тогда. Макашов — это другое. Макашов искал евреев. Был такой длинноносый Макашов, все искал евреев. Я предложил его череп считать образцовым. И Зюганова, кстати. И потом Зюганов мне говорил: ты не будешь сдирать с меня кожу?

Д.КНОРРЕ: Для абажуров.

С.ДОРЕНКО: Я содрал с него кожу, с Зюганова. Содрал кожу и показал его череп, ну, путем спецэффектов.

Д.КНОРРЕ: Я понимаю. Мы помним.

С.ДОРЕНКО: И с Макашова тоже. Я ездил к Баркашову и к Ампилову всегда, когда мне надо было обгадить старика Ельцина. Как только старик Ельцин в чем-то провинился передо мной, я тотчас еду к Баркашову и Анпилову: ребята, надо хвалить Ельцина. И они его хвалят. Но хвалить их устами все равно что обосрать.

Д.КНОРРЕ: Топить, да.

С.ДОРЕНКО: Это как если бы высадились на острове Врангеля тысяча чаек и насрали на голову Ельцина.

Д.КНОРРЕ: Ха-ха-ха-ха!

С.ДОРЕНКО: Тысяча чаек мгновенно. Так что Баркашов и Анпилов у меня служили специальную роль, они у меня были на подхвате можно сказать.

Д.КНОРРЕ: А с какого раза они поняли, какая роль им отводится?

С.ДОРЕНКО: Мать, за Первый канал люди готовы играть любую роль, вот совсем любую.

Д.КНОРРЕ: Я никак к этому не привыкну.

С.ДОРЕНКО: Ты пойми, что такое был в девяностые годы Первый канал.

Д.КНОРРЕ: А что такое был Первый канал? Было еще два… Но было еще НТВ.

С.ДОРЕНКО: НТВ возникает в девяносто пятом, с октября, на Пятом петербургском канале вечером. НТВ. А с девяносто шестого они получают четвертый канал. А до этого они были вечер на Пятом канале, НТВ, то есть их не было.

Д.КНОРРЕ: Понятно.

С.ДОРЕНКО: Второй канал — это тоже…

Д.КНОРРЕ: Понятно тоже.

С.ДОРЕНКО: Так сказать, он всегда был вторым. Сейчас он стал первым только, в смысле вышел по рейтингам, а так он был всегда вторым. Я тебе просто поясню, чтобы ты понимала, что такое Первый канал. Вот сейчас, например, доля и рейтинг…

Рейтинг — это сколько процентов от всех существующих зрителей в России смотрят канал; а доля — это сколько от смотрящих смотрят канал. Вот сейчас Новый год смотрели 4,6 процента от существующих зрителей. Из них 18 процентов смотрели, условно, Первый канал, из тех, кто смотрит. А смотрели всего 4,8 или 4,6.

В 1998 году всего-навсего, 20 лет назад, я вел программу «Время», где показывал кусочки из секретного интервью Литвиненко, Гусака, Понькина. У меня было доля от всех зрителей, существующих в стране, то есть рейтинг — 28, а доля от всех, кто сейчас смотрит телевизор, — 54. 54! То есть эти цифры, которые я сейчас тебе сказал, они больше никогда не будут у телевидения, вообще никогда.

Д.КНОРРЕ: Это факт.

С.ДОРЕНКО: Это был пик величия телевидения. Никогда больше телевидение не вернулось к этому величию, вообще никогда, что бы оно ни делало. То есть они все вместе построятся в шеренгу, обольют себя бензином и подожгут, у них все равно будет доля ниже, чем была у меня 20 лет назад.

Д.КНОРРЕ: Доля ушла вместе с вами с телевидения.

С.ДОРЕНКО: Доля ушла вместе со мной. И рейтинг тоже.

Д.КНОРРЕ: На YouTube.

С.ДОРЕНКО: Внимание, в то время, когда вызывал по свистку Витю Анпилова и Сашу Баркашова, выступить, обосрать Ельцина, они с удовольствием это делали, у нас была такая доля и рейтинг, что ребята были готовы на все. И они точно понимали, что я их использую. Но они использовали меня. То есть я их, они — меня. Понимаешь разницу?

Д.КНОРРЕ: Плохой интерес тоже интерес.

С.ДОРЕНКО: Конечно. Блоха едет на собаке, все нормально.

В ДВИЖЕНИИ

Д.КНОРРЕ: 6 баллов. Я же говорю, что сегодня хуже, чем вчера.

С.ДОРЕНКО: Почувствовала ты, да?

Д.КНОРРЕ: Да, я утром почувствовала, в шесть утра.

С.ДОРЕНКО: Но я вам напомню, что было вчера. Вчера в какой-то момент тоже было 5 или 6 и потом было 3. То есть это все схлынет. Это все трудяги, это все слесаря едут на работу. Слесаря, привет!

Д.КНОРРЕ: Шоссе Энтузиастов уже бордовое.

С.ДОРЕНКО: Благородное общество, которое ездит на работу в половине одиннадцатого, оно еще не вернулось с Бали. Ты знаешь, в этом году все на Бали? Все!

Д.КНОРРЕ: Да, я знаю.

С.ДОРЕНКО: Все, буквально все.

Д.КНОРРЕ: Весь Facebook.

С.ДОРЕНКО: Все Урганты.

Д.КНОРРЕ: Ургант, Собчак, Шнур.

С.ДОРЕНКО: Все.

Д.КНОРРЕ: Володя Карпов.

С.ДОРЕНКО: Володя Карпов наш, да. Аня Титова. Но в прошлом году они все были на Сен-Бартсе, Сен-Бартелеми. Но потому что Сен-Бартелеми потерпел страшный ураган, они отказались от этого прекрасного прежнего места.

Д.КНОРРЕ: На Бали извержение.

С.ДОРЕНКО: Ну и что?

Д.КНОРРЕ: Потрясающе. Я бы только ради этого поехала туда.

НОВОСТИ

С.ДОРЕНКО: 9 часов 6 минут. Вторник, 16 января. Здравствуй, великий город! Здравствуйте, все! Это радио «Говорит Москва»! Говорит Москва! Дарья Кнорре — ведущая этой программы.

Д.КНОРРЕ: И Сергей Доренко. Доброе утро.

С.ДОРЕНКО: Зацепило людей Бали. Люди мне пишут: «Ну как же вы можете купаться там в кучах мусора?» Ребят, давайте я про Бали быстро расскажу. Я там был три раза. Я был три раза в Шри-Ланке, на Цейлоне, я был три раза на Бали, более-менее понимаю, про что говорю. Я не был во Вьетнаме, ничего не говорю про Вьетнам. Я был на Хайнане — говорю про Хайнань.

Про Бали могу сказать следующее. Для того чтобы ехать на Бали, прочитайте сначала Грегори Бейтсона. Вы будете смеяться сейчас, потому что Грегори Бейтсон — один из антропологов, исследователей этой прекрасной цивилизации. Когда вы поймете, что у них существуют касты до сих пор, и когда вы поймете, что у них есть некие обычаи, совершенно древние — презрение к воде (у балинезийцев) и уважение горы… Они уважают гору. Когда ты спрашиваешь балинезийца «где это», они говорят по отношению к горе. Не север, юг и не от себя, они не говорят «это правее меня», они говорят «это правее горы». Вся их жизнь, где бы ни был балинезиец, в Нью-Йорке, в Буэнос-Айресе и т.д., он думает о горе. У них на самом деле их несколько, несколько вулканов, но они думают о главной горе, которая сейчас не кипятится…

Всегда они говорят о горе, это первое. Всегда они презирают воду. Всегда низшая каста — это рыбаки. Джимбаран и обитатели Джимбарана — это низшая каста, нельзя на их дочерях жениться, нельзя с ними дружить, нельзя с ними вообще иметь дела. Потому что они заняты чем? Они рыбачат, значит они связаны с водой. Раз они связаны с водой, значит они, безусловно, низкие люди, отребье. Поэтому что есть вода для балинезийца? Вода для балинезийца есть обиталище злых духов, загробных, черных, темных духов. Поэтому в воду они гадят, кидают пластиковые пакеты, бутылки, весь мусор. Вот когда вы выносите мусор на помойку, знайте, куда идет сейчас балинезиец — он идет к ближайшему ручью, речке, не имеет значения, и кидает свой пакет с мусором туда, это обязательное действие. Почему? Потому что там злые духи, и чтобы они были…

Д.КНОРРЕ: Там у отелей закрытые пляжи? Я сразу хочу уточнить.

С.ДОРЕНКО: Нет, таких нет. Поэтому надо понимать, что такое Бали. Это любовь к горе, к Убуду, и ненависть к воде. Они ненавидят воду, поэтому они ее гадят.

Д.КНОРРЕ: Там везде грязно?

С.ДОРЕНКО: Нет. Где там можно купаться? На севере Бали можно купаться. Надо поехать за гору, туда, где население скудное. И там нет таких рек, которые можно испаскудить. Они бы их испаскудили с удовольствием огромным, но их нет, просто нет, не существует. Поэтому северное побережье — прекрасно можно купаться, там есть, где нырять, там есть стенки, там есть все. Там есть прекрасные гостеприимные редкие жители, которые подходят к тебе в ресторане… Как ко мне, например, подошли в ресторане и сказали: You stay here 4 days. You need woman…

Д.КНОРРЕ: Ха-ха-ха-ха!

С.ДОРЕНКО: Сказал мне официант. Он сказал: 3 days… Он сказал:  You stay here 3 days. You need woman. I give you several to choose.

Д.КНОРРЕ: Ха-ха-ха-ха!

С.ДОРЕНКО: Я говорю: а можно просто анонимом позаниматься? Вы обязательно должны снабдить меня женщиной? Он говорит: ну, как, ты три дня один. Ты три дня один, ты же не можешь без женщины. Я говорю: ну, как сказать. Я справляюсь у рукомойника, сказал я. Ну, в смысле, я не знал, как… Ну, правда. Нет, он сказал: вы не хотите давать мне the choice… I bring you to the city. Он сказал: My friend таксист bring you to the city. You choose from 10 girls. То есть он предложил мне сам привести бабу. Я говорю: я не хочу. Он говорит: хорошо, мой друг таксист отвезет тебя в город (город — это ближайшая деревня), и там ты выберешь из десяти прекрасных женщин. Я говорю: можно не сегодня, все-таки сегодня я пока еще не готов. Ха-ха-ха-ха! То есть север Бали — это место гостеприимства и понимания физиологии, тончайшее понимание физиологии… You stay here 3 days. You need woman. Point, точка.. Ха-ха-ха-ха!

Еще на Бали можно полететь или на пароме на маленький Ломбоньянчик. Я умоляю, там 30 минут идешь рядом с рыгающими, блюющими индусами. Полный паром садится индусов, все блюют как один. И ты рядом с ними едешь. Но это 20 минут буквально. Потом выходишь и Ломбоньян. Нет проблем, берешь скутер за какие-то жалкие копейки. Я не помню, сколько я дал этим людям, может даже вообще не дал, может они мне заплатили, не помню. Берешь у них скутер и гоняешь по всему острову. Всюду пляжи и никаких пластиковых бутылок. Можно махнуть на Ломбок. На Ломбоке уже к тебе пристают муслимы, но ничего страшного, они там кричат с минарета, всякая такая тема. Но все-таки еще много балинезийцев.

Можно махнуть на Флорес, на Флоресе вообще люди говорят, честные люди, которым я склонен верить, что если жить просто как Абрамович, ну, совсем ни в чем себе не отказывать, то с огромным трудом тратишь больше 15 долларов в сутки, это уже с гостиницей, со всем. Женщины, медведи, цыгане, блек-джек, шлюхи — все вместе, берешь все, что есть на острове, сказать «да, заверните два», тогда твой образ жизни вот такой расточительный вываливает тебя где-то на 15 долларов в сутки. Получается 1000 рублей в сутки.

Д.КНОРРЕ: Я записываю, Ломбок. Да?

С.ДОРЕНКО: Нет, это Флорес. Вот на Флоресе можно довольно дешево скоротать свою постылую жизнь. Ха-ха-ха-ха!

Д.КНОРРЕ: Это то, что нам нужно.

С.ДОРЕНКО: Если вы хотите про Индонезию, я вам расскажу, но потом. Все время про Индонезию не надо, мы серьезно погрузимся в туристическую сферу и станем туристической программой.

Некоторые темы переходят со вчерашнего дня, например, Пермь. И еще «Аргументы и факты». Вчера я вступил в переписку с людьми из «Аргументов и фактов», которые в смущении обнаружили, что мы говорили про «Аргументы и факты», которые якобы публикуют новость о том, что я лечусь каким-то пластырем от артрита.

Д.КНОРРЕ: Мы сразу выяснили, что это не «Аргументы и факты», что они тоже жертвы обстоятельств.

С.ДОРЕНКО: Они тоже жертвы. И мы договорились вчера, что я позвоню (я сам с ними не говорил) Руслану Новикову, генеральному директору издательского дома «Аргументы и факты». Я хочу с ним переговорить, чтобы их попросить на самом деле наказать как-то и репрессировать этих чудовищ. Руслан, здравствуйте.

Р.НОВИКОВ: Здравствуйте.

С.ДОРЕНКО: Это Сергей Доренко. Я из эфира звоню вам. Хоть с мобильного, это ничего страшного, я прислонил его к микрофону.

Р.НОВИКОВ: Все понял.

С.ДОРЕНКО: Скажите, пожалуйста, я понимаю, что мы вчера говорили о том, что ваше имя тоже использовано какими-то грязными людьми. Вы намерены предпринять что-либо?

Р.НОВИКОВ: Безусловно. Кстати, очень сложный процесс. К сожалению, в интернете найти почти невозможно. Если мы с вами примерно понимаем, как это сделать в других местах, то тут непонятен ни изготовитель, ни заказчик. Есть только сам по себе препарат, который рекламируется и который доставляется напрямую из Китая.

С.ДОРЕНКО: Да. Вы знаете, может статься, что это вообще люди сидят где-нибудь в Израиле или на Украине, одним словом не в нашей юрисдикции, и нам вообще не удастся ничего сделать.

Р.НОВИКОВ: Скорее всего так и есть. Это, скорее всего, заказ из за рубежа.

С.ДОРЕНКО: Я напомню еще раз слушателям, уже второй раз, что речь идет о том, что недобросовестная реклама медицинских препаратов идет с использованием имен, там и Вероника Скворцова, и я типа ее интервьюирую, как будто бы, как если бы с подложной страницы «АиФ», которая не настоящая, она не кликабельна, она не настоящая, она подложная, перерисованная… Одним словом, используется авторитет издания, используется авторитет конкретных физических лиц для того, чтобы продавать обманом какие-то лекарства.

Р.НОВИКОВ: Все верно. Я говорю, в этом есть одно приятное обстоятельство, что наши бренды столь сильны, конкретных людей конкретного издательского дома, что пользуются мошенники именно нашими именами, но, конечно, к сожалению, с этим бороться крайне сложно.

С.ДОРЕНКО: Я говорю с генеральным директором издательского дома «Аргументы и факты» Русланом Новиковым. А если вот, например, предположить остроумную вещь, что этот пластырь вдруг помогает, он помогает благодаря нашим именам или благодаря медицинским свойствам?

Р.НОВИКОВ: Ха-ха-ха-ха! Я боюсь, что тут комбинированный эффект мощного плацебо.

С.ДОРЕНКО: Ха-ха-ха-ха! Спасибо вам большое. Удачи!

Р.НОВИКОВ: Спасибо большое.

С.ДОРЕНКО: До свидания. По правде сказать, я задумался об этом ровно потому, что однажды ко мне подошел человек весьма образованный, моего возраста, у него мама старушка, и он мне сказал: старик, твой пластырь помогает. Я говорю: какой пластырь, идиот?! Он мне говорит: твой пластырь, который ты клеишь себе. Я говорю: какой? Последний пластырь, который я клеил себе в 1998 году — никотиновый, ну, когда бросал курить. Я говорю: от курения? А больше я никаких пластырей не клеил за свою жизнь вообще никогда. Я говорю: от курения? Он мне говорит: да нет, от артрита. Я говорю: какого артрита? Он говорит: твоего артрита. Я говорю: какого артрита? Его мама покупает какой-то пластырь, зная, что ее сын дружен со мной, хрен пойми, который она думает, что мой пластырь. Надо ей прислать от никотина, с никотином пластырь, чтобы у нее глюки пошли еще. Знаешь, что если обклеиться пластырем с никотином хорошо, то видишь цветные сны.

Д.КНОРРЕ: Нет, не знала.

С.ДОРЕНКО: Ха-ха-ха-ха! Я это сделал.

Д.КНОРРЕ: Я и так вижу цветные сны. Ну, ладно.

С.ДОРЕНКО: Это непросто достигается, некоторые применяют для этого химические вещества.

Д.КНОРРЕ: Серьезно?

С.ДОРЕНКО: Я наклеил себе на затылок, на шею сзади полный пластырь никотиновый, «никоретте» или как, я не помню сейчас как назывался, в 1998 году, и всю ночь видел глюки цветные. Ха-ха-ха-ха! Правда. Серьезно тебе говорю. Никотин, он шел прямо в мозг и все.

Д.КНОРРЕ: Неужели там такая доза никотина, что она больше, чем пачка сигарет?

С.ДОРЕНКО: Не знаю. Я потом стал по половиночке ножницами разрезать и клеить куда-нибудь в другое место.

Д.КНОРРЕ: На переносицу.

С.ДОРЕНКО: Нет, нет, зачем?

Д.КНОРРЕ: Чтобы сразу вдыхать.

С.ДОРЕНКО: Короче, я говорю, что может быть они помогают, но из-за наших имен. Мать-старушка покупает, говорит: вот Сереже помогло и мне поможет. Шварк и действительно проходит.

Д.КНОРРЕ: Вы умеете внушать, Сергей, даже через пластырь.

С.ДОРЕНКО: Старушкам! Мать, вот это проблема. Если бы молодушек я так лечил, вот это было бы другое дело, согласись. Правда же?

Солнце вообще ни разу не показалось… Новость сегодняшнего дня, вы знаете, что в декабре прошлого года, который был недавно, солнце показалось за месяц в мск на 6 минут. За один месяц солнце показалось на 6 минут. Можно я посчитаю с калькулятором? Я хочу воспользоваться этим чудесным изобретением. Сколько у нас минут в месяце? Там 31 день. Все очень просто. 60 минут в часе. Умножаем на 24. Умножаем на 31.

Д.КНОРРЕ: 43 тыс. 800.

С.ДОРЕНКО: А у меня 44640. Почему?

Д.КНОРРЕ: Google считает, что 43800. Я не знаю, я без калькулятора, просто загуглила, сколько минут в месяце.

С.ДОРЕНКО: А у меня было «31 день». Пишем отношение: 44 тыс. 640 — это 100 процентов, а 6 минут принимаем за икс процентов. Договорились?

Д.КНОРРЕ: Давайте.

С.ДОРЕНКО: Тогда у нас 600 разделить на 44640, чтобы было понятно, сколько в декабре было солнца в процентах — получается 0,013 процента. Месяц был и 0,013 процента. Поступим иначе, глубоко научно: 6 минут разделим на 31 день, чтобы понять, сколько солнца в день. Оно было 0,19 минуты. Если минуту разделить на 100, получится 0,06. Одним словом, солнце светило существенно меньше минуты. Оно светило чуть более одной минуты в неделю. По 12 секунд в день, вот считает Александр.

Д.КНОРРЕ: Лучше бы вообще не светило, честное слово.

С.ДОРЕНКО: Расскажи мне про этот рассказ прекрасный, про Венеру.

Д.КНОРРЕ: Есть рассказ Рэя Бредбери «Все лето в один день», про лето на Венере, когда один день…

С.ДОРЕНКО: Солнце можно увидеть один раз в семь лет, остальное время идут дожди.

Д.КНОРРЕ: Туда прилетела девочка с Земли, которая еще помнила Солнце.

С.ДОРЕНКО: Марго. Она жила в Огайо. А в Огайо солнце.

Д.КНОРРЕ: Она помнила еще Солнце, а все остальные не помнили Солнца. Дети ей жутко завидовали, ненавидели, гнобили ее. И когда Солнце появлялось вот этот один час на Венере, она тоже, естественно ждала, потому что ей хотелось понастальгировать. А ее заперли в чулане, там была жуткая история. Но потом заканчивается все тем, что дети раскаялись. Немая сцена, как они открывают этот чулан, она вся в слезах там сидит, они совершенно такие опустошенные тоже. Это про детскую жестокость.

С.ДОРЕНКО: И Солнце появится снова через семь лет. Вот это про Россию.

Д.КНОРРЕ: Это про Россию.

С.ДОРЕНКО: Но не про всю Россию, только европейскую часть. Обрати внимание, больше того, две трети европейской части в аду. Например, в Сибири уже солнце.

Д.КНОРРЕ: Да.

С.ДОРЕНКО: В Омске солнце.

Д.КНОРРЕ: Да. Байкал, Иркутск.

С.ДОРЕНКО: Ой, там солнце! Там просто видимость миллион на миллион, вообще все просто видно и так далее, там много солнца. В каком-нибудь Комсомольске-на-Амуре много очень солнца, в Хабаровске очень много солнца. Снежные какие-то вдруг бураны налетают, а потом опять. Во Владивосток налетают снежные бураны, в Комсомольск не очень. В Комсомольске даже на сопках земля видна, потому что сильнейшие ветры, а снега мало, поэтому видна земля смерзшаяся. Но прекрасная погода начинается за Уралом.

Д.КНОРРЕ: Еще юг неплохой у нас, какой-нибудь Крым, Сочи.

С.ДОРЕНКО: Я тебе объясню, почему Крым, Сочи. Там действие Казахстана, вот это тоже туда надувает какого-то странного антициклона, стояния солнца, бывает.

Д.КНОРРЕ: Да.

С.ДОРЕНКО: Бывает — да, бывает — нет. Но здесь вот это все, начиная от Воронежа к верху, это все клоака, мерзкая клоака, из которой на нас валится сволочь. Я нашел Пастернака: с неба валится какая-то сволочь. Это настолько точные слова: «Посмотрите на это небо, с него валится сволочь». Это прекрасно.

Давайте ругать это небо, товарищи. Знаете, почему мы имеем право на это? Это же натовские ветры, североатлантические, НАТО. Поэтому мы вправе ругать и проклинать родное небо, товарищи. Из патриотических побуждений мы обязаны клясть последними словами паскудное небо над Москвой, это будет патриотично и антинатовски, это же натовское небо.

Д.КНОРРЕ: Небо хорошее, циклоны плохие.

С.ДОРЕНКО: Но откуда идет оно? С НАТО? С НАТО. Натовское! Давайте проклинать, это будет патриотично и очень по-русски. Правда же здорово?

Нет, чтобы вас добить, я еще раз скажу. Москвичи пожаловались психологам на одиночество в новогодние праздники. С такой проблемой к специалистам обратилось около тысячи жителей столицы. Остальные жители столицы, испытав чувство одиночества, обратились к винному отделу. Ну, правда. Смотри. К специалистам, то есть к психотерапевтам, пошли тысячи человек. «Основные запросы от наших абонентов…» — это говорит Иннокентий, замдиректора городской службы психологической помощи Иннокентий Постников. Он говорит: «Основные запросы от наших абонентов…» Они ему по телефону изливали душу. Я думаю, что уже когда выпили. «…Связаны с проблемами психического и соматического здоровья, дефицита общения и одиночества». Москва — это город одиночества, это кладбище людей, кладбище слонов, люди приходят сюда, чтобы умереть.

Д.КНОРРЕ: Да.

С.ДОРЕНКО: Это специальное место — Москва — оно ограничено МКАД, граница смерти, как река Стикс.

Д.КНОРРЕ: Точно.

С.ДОРЕНКО: Ты переправляешься через Стикс, чтобы умереть. Москва — это царство загробное. И вот здесь они в Стиксе…

Д.КНОРРЕ: Это какой-то из кругов ада, точно.

С.ДОРЕНКО: Они могут звонить какому-то подручному дьявола по имени Иннокентий и жаловаться.

Д.КНОРРЕ: Как Вергилий проводит нас через речку Стикс.

С.ДОРЕНКО: Да. «По его словам, всего поступило 850 обращений, на детский телефон доверия…» 150 одиноких детей, представляете? Брошенные дети. Бродят души детей какие-то по Москве страшные, одинокие.

Д.КНОРРЕ: В белых одеяниях.

С.ДОРЕНКО: «В начале года заметно выросла доля обращений, связанных с острым чувством утраты и горем». Кого они утратили?

Д.КНОРРЕ: Себя утратили.

С.ДОРЕНКО: Грудин на месте, Собчак на месте. Кого вы утратили? Все хорошо. Вы никого не утратите, товарищи, еще лет 30. Потому что через 30 лет может кого-то и утратите, а пока нет, все будет хорошо.

«При этом количество звонков в новогодние праздники не слишком увеличилось по сравнению с аналогичным периодом прошлого года». То есть вы каждый год погружаетесь во мрак до какого-то постыдного чувства, что жизнь не удалась. Каждый год. Почему так? Хороший праздник.

Д.КНОРРЕ: Все связано с отсутствием солнца. Если серьезно, то это связано с погодой.

С.ДОРЕНКО: Здравствуйте.

Д.КНОРРЕ: Конечно, вы на Шри-Ланке не звонили Иннокентию, понятное дело.

С.ДОРЕНКО: Шри-Ланке, слоны, змеи, вараны, бурундуки, приставучие продавцы на Шри-Ланке — все чего хочешь на Шри-Ланке. Торжество жизни, у всех испорчены желудки этим перцем страшным и так далее. Все рассказывают тебе вранье какое-то.

Есть такая профессия на Шри-Ланке — помогалы. Они кадрятся к тебе на пляже, потом ведут тебя не туда. Например, хочешь купить просто, я не знаю, бромгексин от кашля. Помогало берет тебя, ведет, ведет, ведет куда-то, а потом приводит и говорит: так всего 5 миль осталось до парома. Ты говоришь: зачем мне паром? Он говорит: но вы же хотели сесть на паром и отправиться на пароме на тот берег, а там взять такси и поехать в буддистский храм. Ты говоришь: нет, я вообще-то иду в аптеку за бромгексином. Он говорит: но вы высказывали в один момент, что вам интересно буддизм. Я говорю: ты спросил, я сказал, интересно, о'кей, чтобы уважить чувство верующих. Оказывается, он все это время вел меня на паром, и до него осталось всего 5 миль. И потом мы переправимся через реку, и попадем на такси, потом на такси мы отправимся в храм, и я увижу не бромгексин, нет! Никакого бромгексина там не будет, там будут одни монахи.

НОВОСТИ

С.ДОРЕНКО: Детский телефон доверия. Ничего, не будем об этом говорить, поехали дальше. Давайте про Пермь, раз уж мы завели разговор. Ты читала все эти рассказы? Они нормальные, но один из них какой-то плохой мальчик, а другой хороший. Ты поняла, да? Один наблюдался.

Д.КНОРРЕ: Один состоял на учете в полиции, а второй участвовал в олимпиаде по физике.

С.ДОРЕНКО: Я пытался разобраться, это не одно и то же лицо? Едва ли, так не бывает. Но бывает, что плохой мальчик дружит с хорошим, и они компенсируют друг другу недостающие качества.

Д.КНОРРЕ: Полно таких примеров даже в нашей школе.

С.ДОРЕНКО: Ковбой и очкарик такой, один другому компенсирует недостающие качества. И вот эта дружба приводит их иногда к поступкам…

Д.КНОРРЕ: Часто поведенчески хороший, в смысле отличник, он идет за плохим парнем и тоже начинает плохо себя вести, участвовать в каких-то акциях и так далее, но в целом он успевающий, хорошо отвечает на уроках.

С.ДОРЕНКО: Одним словом, это такая пара, где один… Вероятно, это все-таки разные люди, один из них участвовал в физических олимпиадах, был для своего класса, для своего окружения выдающимся мальчиком, склонным к науке, а другой мальчик был сложным подростком, стоящим на учете и все на свете.

Мы вчера об этом рассказывали. Но сейчас, когда мы осмыслили более-менее эту тему, я хочу с вами поговорить о том, что же делать, как предотвратить.

Туда поехала Кузнецова. Туда поехала Васильева. Туда поехали тетеньки наши, высокопоставленные тетеньки, правительственные самки я бы даже сказал, они там что-то хотят наладить. А как? Вот если бы я им помогал, то что бы я сказал? Я не знаю.

Д.КНОРРЕ: Надо за этим следить, реагировать.

С.ДОРЕНКО: Как?

Д.КНОРРЕ: Как-то надо. Мы сегодня утром с Ромой говорили об этом в обзоре печати, он рассказывал, что в школе у его детей такая ситуация схожая, когда парень бьет других детей. Уже у одного диагноз, потому что тот его ударил так сильно, что тот в больницу лег. И руководство школы вообще никак не реагирует. Ребенок состоит на учете в полиции, и полиция никак не реагирует, мол, нет никакого выхода в этой ситуации. Органы опеки тоже не реагируют. При этом на какие-то обычные ситуации они реагируют неадекватно и отбирают семь детей.

С.ДОРЕНКО: Да, семь детей отбирают из-за того, что не тем типа покормили. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро, Сергей. Денис Лукашин.

С.ДОРЕНКО: Денис, скажите, мы бессильны или мы что-то можем?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: На самом деле, скорее всего, бессильны, потому что все равно будет… Я очень хочу, чтобы этого не было, но это все равно наверняка будет эпизодически где-то вспыхивать. Во-первых, сейчас действительно у всех детей фатальное увлечение вот этими шутерами, стрелялками, где они покупают виртуальные ножи, автоматы Калашникова, стреляют друг в друга. У меня самого ребенок 16 лет, он дни напролет этим занимается. Во-вторых, расхлябанность охранников в школе. Какие бы системы ни ставили, оно все равно будет присутствовать всегда, потому что в школу, впрочем как и в самолет, можно пронести все. Я, например, в Испанию благополучно в этот раз пропутешествовал с ножом, просто забыл его вытащить из ключницы, и туда, и обратно. Обнаружил радостно его перед входом в квартиру. Так что системы безопасности не работают.

Д.КНОРРЕ: А при чем тут система безопасности, если мы говорим про детское поведение, про психологию?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Как они нож пронесли в школу?

С.ДОРЕНКО: На рамку и вытряхивать карманы? Там же тогда надо организовывать заход в школу час.

Д.КНОРРЕ: Я не понимаю, про что мы говорим.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Во-первых, дети повально увлечены вот этими стрелялками и шутерами. А самое главное, 16 лет — это такой возраст, когда они реально бессмертные, это игра такая, им кажется, что они что-то сделают, не знаю, кого-то ударят ножом, как бы у него…

С.ДОРЕНКО: Прикольно потом все это подобсудить, да, да.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Или прыгнуть с крыши, потом встанут, все их пожалеют, они пойдут дальше. То есть это какой-то такой возраст в состоянии аффекта.

С.ДОРЕНКО: И, тем не менее, я хотел обратить ваше внимание на то, что вы с вашим инстинктом, с вашим опытом, входя в какие-то места, говорите «здесь безопасно», а входя в какие-то другие места, говорите «здесь опасно», вот вы же это чувствуете.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Это естественно. Это еще региональная, конечно, особенность. В московских школах такое вряд ли может произойти, потому что здесь все-таки очень плотное население.

С.ДОРЕНКО: Помните, гэбушный мальчик, который стрелял в милицию или полицию? Из окна школы расстреливал людей.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Это семейное воспитание, это доступность оружия, это пример, видимо, отца, который что-то ему говорил.

С.ДОРЕНКО: Строгий, военизированный гэбушный отец и все такое. Я не знаю насчет Москвы. Москва тоже полна насилия, во всяком случае вербального. Вербальное насилие, как мне представляется, порождает… оно снижает пороги, создает некие возможности.

Д.КНОРРЕ: Сергей, еще раз…

С.ДОРЕНКО: Если ты возьмешь себе привычку всем говорить «я тебе сейчас как дам по роже», вот ты…

Д.КНОРРЕ: Однажды я дам по роже.

С.ДОРЕНКО: Однажды ты дашь по роже. Вот сейчас просто выйди, тебе скажут: Даш, мы у тебя стул забрали от стола, где ты готовилась. И ты должна всем отвечать, всем, это закон: я тебе как дам сейчас по роже. Но все уже привыкли, что это ничего не значит. Даш, это значит. Это форматирует твой мозг, и ты рано или поздно дашь по роже.

Д.КНОРРЕ: Сергей, извините, ситуация с этим парнем из пермской школы была известна раньше. Все эти риски были известны. Он стоял на учете в полиции, значит, про него было все понятно.

С.ДОРЕНКО: Да.

Д.КНОРРЕ: Здесь дело не в том, чтобы отнимать у него постоянно какие-то предметы колющие, режущие, связывать ему руки и так далее, а в том, чтобы помочь парню, потому что явно у него какая-то травма. Извините за банальности, но когда мы видим такое поведение у ребенка 16-летнего, в таком возрасте подростковом, в сложном возрасте, и тем более если он так себя ведет, значит у него проблемы в семье, значит что-то с ним не так. Должны быть психологи, которые должны разбираться с этим ребенком.

С.ДОРЕНКО: Должно быть общество, где известное понятное поведение, прогнозируемое, вознаграждается. Я сейчас тебе скажу такую вещь. У меня в 15 была любовь, одна из моих смертельных.

Д.КНОРРЕ: Грузинка.

С.ДОРЕНКО: Восточная кахетинка даже я бы сказал. Я был влюблен в восточную кахетинку, у нее мама русская, а папа кахетинец. Это в 15 лет было. Я очень хорошо помню, как я ей совершенно спонтанно сказал: ы не должна этого делать, потому что это бросит на тебя тень. Я в 15 лет это сказал. Ведь ты жена будущего министра. Я сказал о себе. Я сказал в 15 лет: ты не должна этого делать, потому что это может бросить на тебя тень, потому что ты будущая жена будущего министра. Я был абсолютно убежден в 15 лет в предсказуемости причинно-следственных связей, ты делаешь так и тогда так. Я был абсолютно в этом убежден в 15 лет в Советском Союзе.

Д.КНОРРЕ: В смысле, вы понимали риск для репутации?

С.ДОРЕНКО: Я понимал риск для репутации. Я понимал, что за чем следует. Я понимал причинно-следственную связь, я понимал ее. И она была. Я точно понимал, что все лифты работают, социальные лифты, любые лифты. То есть ты делаешь правильные поступки, и тебя правильный поток несет, будто лист в воде или ветре.

Д.КНОРРЕ: Я уверена, что и раньше были люди, которые этого не понимали. Вы понимали в силу вашего развития и образования вашей семьи и так далее.

С.ДОРЕНКО: Все всё понимали.

Д.КНОРРЕ: Да не все.

С.ДОРЕНКО: Все всё понимали. Сейчас, мне кажется, причинно-следственное вознаграждение не очень четко работает. Может быть я ошибаюсь. Мне кажется, что сегодня, если бы я был 16-летним…

Д.КНОРРЕ: Ребенок не понимает ответственности своей?

С.ДОРЕНКО: Ребенок не понимает ответственности, во-первых. Во-вторых, не понимает безусловности причинно-следственных связей. Он их не понимает. Потому что люди случайно становятся министрами и богатыми, и кем угодно. Я понимал, что это неслучайно. Вот батя хорошо летает, кроме этого он хорошо знает матанализ, кроме этого он хорошо сдал кандидатский минимум, я понимал, что батя делает, чтобы быть тем, кем он стал. Он стал генералом. Я понимал точно эту причинно-следственную связь, она была, безусловно, очевидная. А сейчас я не понимаю. Если бы сейчас я был 16-летним мальчиком, я бы не понимал.

Д.КНОРРЕ: Я понимаю, о чем вы говорите, Сергей, но эта ситуация так сразу не решится в любом случае, поменять общество.

С.ДОРЕНКО: Нет, поменять правила игры, чтобы 16-летний мальчик точно понимал, чего он хочет в жизни.

Д.КНОРРЕ: Хотя бы с конкретным парнем можно поговорить?

С.ДОРЕНКО: Он хочет преуспеть. Чего хочет конкретно 16-летний мальчик? Я тебе объясню — преуспеть, расширить границы своего доминирования, вот что он хочет. Но он не понимает причинно-следственных связей, они отсутствуют. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, Сергей. Здравствуйте, Дарья. Юрий из Москвы. Относительно недавно сам был подростком. Я хочу сказать, что у подростков такой стереотип сложился, ты хулиган, такие всякие гадости делаешь, и сотрудников полиции оскорбляешь, можешь запрыгнуть на УАЗик попрыгать и так далее, ты крутой в этом обществе, в своем кругу, скажем так, общения. То есть они почему-то думают, совершая такие некие поступки, они крутые. И их поддерживают их же сверстники, большинство.

С.ДОРЕНКО: Да.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Из-за этого вот такие истории все выходят. И, соответственно, конечно, они не понимают степени ответственности за свои поступки.

Д.КНОРРЕ: Это всегда было.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Это всегда было. А вот как с этим бороться, вот в чем вопрос. Общество у нас такое, такие стереотипы сложились.

С.ДОРЕНКО: Не знаю.

Д.КНОРРЕ: Принципиальное мое различие с вашей позицией в том, что я считаю, что все идет от семьи. Это было, во-первых, всегда. Во-вторых, все идет от семьи прежде всего. Общество тоже влияет, разумеется, вся обстановка вокруг. Но то, что творится в семье, установки, которые дает семья, или не может дать семья, потому что мама одна, она работает, она не справляется с этими ребятами.

С.ДОРЕНКО: Не знаю. Семья все равно рассказывает об окружающем мире, окружающий мир вот таков.

Д.КНОРРЕ: Дело не только в том, что она тебе рассказывает, в отношении матери к тебе, в ваших с ней взаимоотношениях.

С.ДОРЕНКО: Представь себе, что ты дитя в семье, которая живет на площадке, не знаю, фильма «Голодные игры», то есть все взаправду, «Голодные игры»… Ты дитя, ты ходишь в школу, а тут «Голодные игры», вокруг скачут сумасшедшие. Мама тебе что расскажет? Мама не расскажет тебе про семью, мама расскажет тебе про общество. Мама скажет тебе: Дашенька, вот туда пойдешь — тебя убьет этот урод, вот туда пойдешь — на тебя прыгнет с дерева этот кретин, здесь тебя шлепнет из пистолета вот этот урод, Дашенька, ползком. Дашенька, замаскировавшись и накидав на себя опавшей листвы.

Д.КНОРРЕ: Вот мне мама это все объяснила, а я пойду и назло ей сделаю, потому что хочу ей что-то доказать.

С.ДОРЕНКО: Она все равно объясняет про общество.

Д.КНОРРЕ: Отношения у меня с ней, а не с обществом.

С.ДОРЕНКО: Это правда.

Д.КНОРРЕ: Мне плевать на общество, меня волнуют только мои самые близкие…

С.ДОРЕНКО: Это очень важно, то, что ты сказала, это правда. Действительно подросток может не думать… Не знаю. 73-73-948. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Я из Москвы. Я думаю, можно сделать так, что люди, которые делают добро, помогают бабушке… показали по телевизору, радио. 

С.ДОРЕНКО: То есть их пример показывать как позитивный.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Этих идиотов… показали.

С.ДОРЕНКО: Мы же рекламируем для того чтобы обсудить, чтобы прожить это, чтобы это не повторилось. Нам надо это обсудить.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я не именно конкретный случай. Просто на будущее, если люди, которые не могут раскрывать свои потенциалы…

С.ДОРЕНКО: То есть такие кубанские казаки должны иди постоянно смеяться.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Кто желает добра, чтобы более о них говорили.

С.ДОРЕНКО: Я понимаю. Спасибо большое.

Д.КНОРРЕ: Вы будете говорить про хорошее, доброе, просто подростки вас не будут слушать и все.

С.ДОРЕНКО: Они не будут слушать.

Д.КНОРРЕ: Они найдут информацию.

С.ДОРЕНКО: Подростки живут в таком культурном нуаре страшном каком-то, они не хотят, чтобы все было приветливое, как вы говорите. Мы знаем, что в Советском Союзе были прекрасные примеры того, что существовала нищета, по всем площадям городов раскатывали ветераны… Были такие с отрезанными ногами, с отрезанной нижней половиной туловища, они катались на фанерках с подшипниками и быстро-быстро культями рук передвигали свои половины туловищ на фанерках на подшипниках. Это была правда жизни. Выходили из дому, вот вокруг вас сновали на привокзальной площади ветераны вот эти, ветераны войны, абсолютно никому не нужные, несчастные, кошмарные люди. И в то же время шла прекрасная пропаганда, где… Да вот, «Кубанские казаки», «сердце же радуется». Вот же с культями ветераны ползают по площади привокзальной. Надо хорошее что-то спеть. Шо такое? Дывись, Микола. Ну спевайте же, шо вы тяните. Так петь они будут или нет? То же быки, а не мотоциклы, он правильно сказал.

ПЕСНЯ

Д.КНОРРЕ: Каким ты был, таким остался.

С.ДОРЕНКО: Я к чему клоню? В то время одинокая женщина была типична на самом деле, потому что мужчин было мало после войны.

Д.КНОРРЕ: Но и без мужика хлопот хватает.

С.ДОРЕНКО: Это ложь. Вы предлагаете в Перми создать такую ложь, красивую ложь, чтобы все было хорошо, клево и вообще прекрасно, да? Это будет ложь. А чего показывать детям? Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, Дарья, Сергей. Ольга. Москва. Как человек, который всю жизнь проработал в образовании, в том числе советском, мне сейчас, знаете, смешно и горько смотреть на то, что сегодня делается. Васильева выехала.

С.ДОРЕНКО: Причем, я думаю, на отдельном самолете каком-нибудь. Срочно! Немедленно! Мгновенно! 40 тысяч одних курьеров!

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Наверное, да. Где были все эти люди, которые сейчас управляют нашим государством, когда вся вот эта система… Я так понимаю, что вы сейчас порицали советскую систему, в том числе пропагандистов…

С.ДОРЕНКО: Надо отдать мне должное, я порицаю вообще все на свете, все нормально.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Но, Сергей, вспомните, она же все равно работала.

С.ДОРЕНКО: Да.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: И в школе были люди, которые специально занимались детьми. Нужно работать со всеми детьми, но подросток требует к себе особого отношения. У него есть запрос к обществу — действительно, покажите мне модель. Покажите, какой должен быть человек, чего он может добиться. 

С.ДОРЕНКО: В том-то и дело. Я с Ольгой согласен. Извините, Оля, можно подпевалой вам выступить? Я серьезно говорю. Да, подросток хочет… Чего он хочет, во-первых? У него есть две задачи: девочка хочет встроиться в мир отцов, мальчик хочет разрушить мир отцов и создать свой собственный. Но всегда он хочет стать… По существу, это вранье, он хочет взять один из паттернов, которые он наблюдает в жизни. Сегодня он хочет кем стать? В девяностые он хотел стать бандитом, в нулевые он хотел стать полковником ФСБ. Условно говоря, он хочет быть успешным, осуществлять главную задачу гоминиды. Главная задача гоминиды — это доминировать и трахаться, больше ничего. Понятно? Поэтому он хочет эту задачу свою воплотить.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Как раз школа, общество, родители. Но я согласна с Дарьей, мне кажется, что вот у этих людей, у этих подростков, ну все равно же люди, дети, но люди, у них в первую очередь, если сейчас посмотреть, то по бумагам окажется, что все хорошо, а по сути в семье действительно, мне кажется, и у одного, и у второго что-то не так, либо мать-одиночка, либо какой-то перекос с отцом, почти наверняка.

С.ДОРЕНКО: Мать-одиночка вы говорите. А вы знаете, как сыновья трогательно любят матерей?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я знаю.

С.ДОРЕНКО: Заботливо.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я мать-одиночка, и у меня есть сын.

С.ДОРЕНКО: И он очень заботится о вас, за вас порвет кого хочешь.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Из педагогических знаний я понимаю, что мой сын вырос не таким, каким должен вырасти настоящий мужчина.

С.ДОРЕНКО: Мужчина, которого унижает отец.

Д.КНОРРЕ: Каким должен быть.

С.ДОРЕНКО: Я летел, в самолете. «Сядь туда!» — вот так на сына. Я думал, боже, если бы у него была мать-одиночка, ему было бы гораздо лучше, честное слово. Если бы меня спросила наша Ольга, слушательница, где ты раньше был, я вспомнил, что надо непременно поставить эту песенку. Мне кажется, где-то была про это песенка, подумал я. И она наверняка есть, я подумал, надо ее поставить. Мои предки слушали, а я мимо телевизора проходил с угрюмым видом, подростковым, чтоб вы там все типа.

Д.КНОРРЕ: Надо остановиться перед телевизором и заслонить экран. Валентина Толкунова.

ПЕСНЯ

Д.КНОРРЕ: Сергей, вы хотите идеала, каких-то паттернов для молодых. Хованский «Дневник хача» вот, пожалуйста, это те ориентиры, на которые смотрит нынешняя молодежь. Серьезно. Вы хотите их сделать идеалами?

С.ДОРЕНКО: Я не знаю. Я знаю, что мальчик хочет доминировать в обществе. Если у него есть паттерны, он хочет стать космонавтом, значит это правильный мальчик. Если он хочет стать бандитом или полковником ФСБ, что в его представлении одно и то же — это плохой мальчик. Понятно, да? Если он хочет стать представителем темной стороны, режущей четвероклассников — это идиот, просто идиот, с моей точки зрения. Извините, это личная точка зрения, не диагноз, я не врач. Я считаю, он идиот. Идиот! Вот и весь сказ.

И поэтому мы должны сказать, у нас достаточно позитивных паттернов для мальчиков, которые хотят доминировать? Мальчики хотят доминировать. Где позитивный паттерн? Где? Он говорит: я хочу быть как кто? Кто?

Д.КНОРРЕ: Все позитивные паттерны, которые пытаются навязать сверху…

С.ДОРЕНКО: Любой нормальный мальчик в 15 лет говорит: мой отец отвратителен и вызывает презрение, я хочу стать не таким, как мой отец, а вот таким. Каким? А он не знает, каким, паттернов нет, их нет, не кем стать. Также девочка в 15 лет говорит: моя мать отвратительна, я не хочу быть как моя мать, я хочу стать такой. Какой? Нет паттернов, черт побери! Это проблема.

В ДВИЖЕНИИ

НОВОСТИ

С.ДОРЕНКО: 10 часов 6 минут. Вторник, 16 января. Здравствуй, великий город! Здравствуйте, все! Это радио «Говорит Москва»! Говорит Москва! Дарья Кнорре — ведущая этой программы.

Д.КНОРРЕ: И Сергей Доренко. Доброе утро.

С.ДОРЕНКО: Смотрим быстренько доллар. Вчера что творилось! 1,22, 70,05. И вчера вечером не удержался, я обычно удерживаюсь, чтобы мне память не загадить, чтобы помнить утро, 56,33, но мы вчера его видели на 56,37, как вы помните хорошо, но потом он прогуливался на 56,50, я смотрел после обеда. А сейчас опять 56,34. И 69,07 по евро. 69,99 по нефти. Брентица, кормилица, родимая, заступница, углеводородица! Бережет нас. Мы русские, с нами нефть, сама знаешь. Вчера 70,05 было. 1,2261 главная пара, 1,2250 почему-то сразу скакнуло, я не знаю, почему. 1,2251. Вот он, идиот, Сергей — я. Я вышел из одной позиции на 1,18. Устал ждать, ушел на 1,18.

Д.КНОРРЕ: Сорвались.

С.ДОРЕНКО: Сорвался. А сейчас 1,22. Мог хорошо, на четыре фигуры вверх еще сходить. Мог хорошо сходить. Ну, что говорить, идиот, ну, что делать. Был бы богатый, если бы был умный. Давно был бы богатый. А так нищий.

Смотрим биткоин. 13177. Мы знаем, один из наших слушателей вошел по 17, и он теперь превратился в стратегического инвестора. Стратегический инвестор лучше, чем тактический, товарищи. Вот вы и будете ждать теперь тысячу лет, когда будет 17 снова. Когда будет 17, вы выскочите из сделки. И будете дураком, потому что он пойдет на 25, вот в чем дело. Понимаешь, в чем дело? Короче, ты навсегда.

Д.КНОРРЕ: Вот эта игра на нервах, я этого не понимаю, честно. Это игра на нервах постоянная.

С.ДОРЕНКО: Но кто-то же делается богатым. Вот Сорос, возьми Сороса.

Д.КНОРРЕ: Это же фортуна, честное слово.

С.ДОРЕНКО: Какая фортуна? Нет, нет. Это фортуна для нас, маленьких. Мы маленькие, фортуна, мы летим, дурачки. Мы летим, где-то крошечки начинаем клевать, а мы не понимаем процессов. Большие процессы. Какие-то великаны…

Д.КНОРРЕ: Мы их не понимаем, потому что мы их не знаем.

С.ДОРЕНКО: Совершенно верно. И мы их не видим из-за горизонта. У нас горизонт другой. Цикада и горлица смотрели на птицу Феникс и говорили: зачем быть такой большой? Цикада и горлица сказали: мы порхнем с куста на кусток и вот и пища, все готово, все рядом. Зачем лететь так далеко, сказали цикада и горлица, глядя на птицу Феникс, в одном из переводов. То есть мы смотрим в другом масштабе.

Если пальцем продавить чуть-чуть глину и налить туда воды, положить туда горчичное зернышко, то это будет корабль в море. А если в эту же маленькую вмятинку поставить чашку, то чашка окажется больше, чем это море, говорит Чжуан-цзы. Все дело в масштабах, это просто масштабы. Чжуан-цзы очень много времени посвящает этому, довольно много.

Вот так и мы. Мы летим, крошечки где-то, а мы не понимаем, что это Сорос грабит страну какую-то, например, Сорос обрушивает Великобританию. А мы такие: чего делать, ребят? Сейчас же пойдет откат назад. Нет, не пойдет. Почему? Сорос грабит Великобританию, это большая идет операция. Мы маленькие червячки.

Д.КНОРРЕ: Очень грустно.

С.ДОРЕНКО: Быть маленьким грустно. С другой стороны, горбун приходил во все места… Быть маленьким и неудобненьким, и бедненьким и тем, кого никто не любит. Чжуан-цзы об этом продолжает, он говорит, горбун приходил во все места, где мобилизовывали в солдаты, в рекруты, забирали, и на общественные работы, на рытье каналов. Горбун вертелся везде, совался везде, ел со всех столов, где угощали. А его не брали ни на общественные работы, ни в рекруты. Везло горбуну. Хорошо быть горбуном. Хорошо быть уродливым деревом, говорит Чжуан-цзы, из хорошего дерева сделают поперечины, вот эти опоры, балки для строительства; из другого хорошего дерева сделают красивый гроб для знатного вельможи; а из сучковатого нелепого дерева, которое нахрен никому не нужно, ничего нельзя сделать, поэтому оно живет тысячу лет и никому не нужно, и счастливое стоит. Так что быть нелепым тоже хорошо. Ты не привлекаешь внимания. Вот Грудинин был нелепым, получал деньги. Вышел в кандидаты, из него сделают гроб для знатного вельможи.

Д.КНОРРЕ: По-моему, сейчас он куда более нелепый. Ну, ладно.

С.ДОРЕНКО: Когда ты нелепый и никому не нужный, как горбун, который вертится на забривании рекрутов, все говорят: чего ты здесь делаешь, дурак? Он говорит: да я голодный. Ну, на, пожри, жри, скотина. Он пожрал, пошел домой. Он никому не нужен. Счастливый. Или нелепое дерево. Никому не нужно нелепое дерево. А ты вышел вперед, сказал: я царь. Ага, иди сюда, голубчик. Ну-ка микроскоп мы принесем сейчас, ну-ка мы тебя посмотрим под микроскопом, хорош ли ты, плох ли ты и чего ты делаешь, как ты бегаешь, куда и чего, все, все подробненько, тщательно. Вот почему не надо высовываться. Надо сидеть тихо на радио и чего-то такое….

Д.КНОРРЕ: Ха-ха-ха-ха!

С.ДОРЕНКО: Вот я не высовываюсь, живу тихо. Правильно? Почему все спорят со мной? Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Добрый день. Дмитрий. Я купил биткоин вовремя.

Д.КНОРРЕ: Это слышно по вашему голосу.

С.ДОРЕНКО: По скольки вы вошли?

Д.КНОРРЕ: Такой грустный.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я по 18 вошел и потом сразу же откат получился на 11. Я хочу сказать, что китайцы хотят уничтожить биткоин и продвигают свой китайский фейк биткоин кэш, который полностью контролируется, и спекулируют на нем.

С.ДОРЕНКО: Да, да, я знаю.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Очень много китайских…

С.ДОРЕНКО: Но я вам скажу так, все равно, тем не менее, американцы сильны, американцы в битках сидят, американцы ждут его по несколько десятков тысяч, так что… Ну, сидите и все.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Мне кажется, американцы слабеют как нация сами по себе.

С.ДОРЕНКО: Слабеют. Но еще на 100 лет их хватит.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Надеюсь.

С.ДОРЕНКО: Я тоже. Я очень на это надеюсь. На американцев одна надежда. На господа уповаем, товарищи.

Кстати, про детей еще быстро скажу. Детей будут пускать в поезд одних с десяти лет. С десяти лет. Я не понимаю, что делает Мизулина, что делают все остальные, вот эти квочки. Что делают эти квочки прекрасные Васильева, Кузнецова, Мизулина и еще есть парочка?

Д.КНОРРЕ: В смысле, куда они смотрят?

С.ДОРЕНКО: Куда они смотрят, я не понимаю. Сейчас детей будут пускать в поезд с десяти лет! Вы понимаете, что это будет?

Д.КНОРРЕ: Наверное, какое-то сопровождение, я не знаю.

С.ДОРЕНКО: Проводница. А что такое проводница? Это жрица разврата, грязная жрица разврата. Ужас какой-то.

Дети старше десяти лет… Конечно, это рай для педофилов будет. Дети старше десяти лет уже в ближайшее время смогут принять участие в съемках порно… Извините, я не то читаю. Дети старше десяти лет уже в ближайшее время смогут самостоятельно ездить в поездах дальнего следования без родителей. То есть сажаешь ребенка совершенно спокойно в какой-нибудь Москва — Владивосток…

Д.КНОРРЕ: Мне интересно, кто лоббировал вот это нововведение.

С.ДОРЕНКО: Их сопровождение доверят проводникам, сказал Петр Иванов из Федеральной пассажирской компании. К услугам сопровождения ребенка в пути готовится Федеральная пассажирская компания. Проводник должен передать ребенка доверенному лицу. Что у него внутри, никто не будет проверять, то есть он снаружи будет тот же самый ребенок. Отряхнуть и тот же самый. Что вы, посмотрите — что был, то и есть. Немножко подрос в пути. «Такая услуга может быть доступна уже в этом году. Мы изучаем опыт других перевозчиков по сопровождениям». Кошмар, кошмар, кошмар. Чему их научат? Материться.

Д.КНОРРЕ: Пить водку, играть в преферанс.

С.ДОРЕНКО: Пить водку, играть в преферанс, продавать какие-то вещи из-под полы пассажирам всякую мерзость и так далее, порнографию. Дети к концу пути научатся бойко считать, как цыганята такие, просить милостыню и так далее. Я представляю себе все это. Гурген знает, как это будет выглядеть. Гурген, здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро. Я вспоминаю, например, семьдесят какой-нибудь седьмой, шестой год, когда отправляли из Москвы, например, тех, которые были в отпуске, детей, сыновей и дочерей граждан Советского Союза дипломатов видимо. Вы знаете, выписывался какой-то… специальный, техникал дядя Вася или техникал дворник, который так или иначе был прикреплен к ребенку и ответствовал за его транспортацию из Москвы, что-то подписывал. Или как-то на очень серьезном уровне.

С.ДОРЕНКО: Но он был гнусный педофил, негодяй и порнушник или нет?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: И вопреки всем своим качествам он так или иначе был привязан любимой родиной, сопутствовавший вот этому маленькому человеку.

С.ДОРЕНКО: Гурген, а вы не обращали никогда внимание на такой парадокс, что в советское время надежными считались только люди глубоко порочные, которых взяли за одно место? Условно говоря, человек просто беспорочный, он считался ненадежным.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Разумеется, рыло в пушку так называемое.

С.ДОРЕНКО: Валютчик гомосексуалист какой-нибудь, который спит с иностранными дипломатами, вот это клевый чувак, это наш.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Совершенно верно. Вы знаете, по поводу двух степеней нелепости, о которой вы великолепно… Я не находил это слово, а именно — нелепость, о чем вы сказали в предыдущей теме, даже в подводке к этому часу. Сергей, две степени нелепости. Первая: Михаил Горбачев, который произносил ассоциативный бред и выполнял определенную функцию, но он был где нужно бемоль, где нужно — диез, вот это поразительно, потому что оценивать стиль изложения этого человека мы не будем.

С.ДОРЕНКО: И второй?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А вторая степень — это Ангела Меркель. Вот попробуй обвини Ангелу Меркель в приставании к молодым редакторам, к кому угодно, любому работнику мужского пола.

С.ДОРЕНКО: Я понимаю.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вряд ли получится.

С.ДОРЕНКО: Спасибо вам большое.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Как-то она уж очень удобна.

С.ДОРЕНКО: Спасибо. Я хотел обратить внимание Гургена, и он подтвердил это, что в советское время, сейчас не знаю, как, надежными считались люди глубоко порочные.

Д.КНОРРЕ: Потому что компромат на них есть.

С.ДОРЕНКО: Компромат, конечно, обязательно. И я говорил уже об этом неоднократно в эфире, может быть дважды, и повторю, что однажды карьера Познера сорвалась из-за того, что на него ничего не было.

Я расскажу эту историю вновь, но это совсем из древности как бы. Познер работал на иновещании, его начальником был старик Шахов. Шахов, который отец жены Жени Киселева, неважно, Маши Шаховой. Старик Шахов любил мне рассказывать всякие такие истории. И старик Шахов мне рассказывает: я пошел в райком и говорю, давайте сделаем секретарем парторганизации Познера Владимира. Они говорят: подумаем. И через какое-то время мне отвечают: нет, Познера нельзя. А он сам и Познер хотел, и все хотели, чтобы секретарем партийной организации. И Шахов говорит: я пошел узнать сбоку, ну, так в лоб не спросишь: ребята, а чего Познера зарубили? Говорят: товарищ неуправляем. Товарищ неуправляем, то есть может отчебучить все, что хочешь. Про Познера. Шахов говорит: а как это? Ему объяснили, что если бы Познер был порочен, то тогда бы его сделали секретарем парторганизации, потому что он бы был управляем. А поскольку он беспорочен, нет пороков, хороший человек, то его нельзя делать секретарем парторганизации, ну, потому что он может отмочить какой-нибудь фортель.

Д.КНОРРЕ: Главное, когда ты занял позицию, зачистить всех тех, кто знает про твои компроматы.

С.ДОРЕНКО: Ха-ха-ха-ха! Кевина Спейси обвинили в расизме вдобавок. Это сегодняшнее. «Голливудский актер Кевин Спейси допускал расистские высказывания на съемках сериала “Карточный домик”». Где он там нашел? А, там были.

Д.КНОРРЕ: Там же был Ренни, который играл не помню уже кого.

С.ДОРЕНКО: «С такими обвинениями, как сообщает The Daily Mail, выступил глава охранной фирмы VIP Protective Services Эрл Блю, который обеспечивал безопасность во время съемок.

По его словам, Спейси отказывался пожимать руки чернокожим сотрудникам охранной фирмы, называл их ниггерами и требовал выгнать со съемочной площадки». Никогда не поверю.

Д.КНОРРЕ: Я никогда в это не поверю.

С.ДОРЕНКО: Я никогда в это не поверю.

Д.КНОРРЕ: Просто гады, ненавижу вас всех. Запороли шикарный сериал.

С.ДОРЕНКО: Ребят, не перегибайте. Там был негр-трактирщик, у которого Спейси столовался, совершенно верно. Спасибо, Александр.

Д.КНОРРЕ: Который потом стал поваром, да.

С.ДОРЕНКО: Да, да, безусловно.

Д.КНОРРЕ: Который ножки куриные ему делал, барбекю.

С.ДОРЕНКО: «Инциденты произошли еще во время съемок первого сезона сериала в 2012 году, но Блю решился о них рассказать…» Все рассказывали про то, что Спейси… Ребрышки, безусловно, он не куриные ножки, а свиные ребрышки.

Д.КНОРРЕ: Ребрышки свиные, да.

С.ДОРЕНКО: Спейси всех трогал за всякие выпуклости, это рассказывали другие актеры. А теперь, оказывается, он еще и расист. Насколько это некрасиво.

Д.КНОРРЕ: Сказала бы я, кто они, но не буду, а то еще обвинят меня.

С.ДОРЕНКО: Скажи, что это некрасиво.

Д.КНОРРЕ: Это ужасно. Это омерзительно.

С.ДОРЕНКО: Скажи, пожалуйста, а сам процесс вот мне интересно, сам процесс ты оцениваешь… Он семнадцатый год как бы…

Д.КНОРРЕ: Он уже обесценен абсолютно людьми, которые постоянно делают какие-то новые вводные, жертвуют полтора миллиона долларов на это движение, все это стало уже каким-то неинтересным, это популизм, я не знаю, как еще назвать.

С.ДОРЕНКО: А я выскажусь иначе, если позволишь, я скажу, что этот процесс очищения такого, морального очищения, ведет нас к чему-то более значимому.

Д.КНОРРЕ: Серьезно?

С.ДОРЕНКО: Да.

Д.КНОРРЕ: А вы помните, год или полтора назад было у нас движение похожее в Facebook, «я тоже», что-то такое тоже было.

С.ДОРЕНКО: О том, что в детстве их лапали друзья семьи, да, да, да.

Д.КНОРРЕ: И все это закончилось месяца через два-полтора.

С.ДОРЕНКО: Нет, не закончилось. «Я не боюсь сказать». Спасибо, Александр. Вот Александр между прочим внимательно помнит всякие вещи. Я хочу сказать, что это все не закончилось.

Можно я тебе расскажу серьезные вещи, совсем серьезные? Мир стоит на пороге пересмотра личностных отношений. Вообще. И важных социальных отношений. Мир стоит на пороге. Почему? И, больше того, это будет нарастать как снежный ком, это будет дальше больше.

Д.КНОРРЕ: Да. Я ищу просто статью для вас про идентификацию гендерную.

С.ДОРЕНКО: Я найду сейчас, у меня она сохранилась, я ее не стер. Гендерная система, да?

Д.КНОРРЕ: Да, похоже на то.

С.ДОРЕНКО: «Я всегда выгляжу эпатажнее, чем мои девушки» Люди, считающие себя и мужчинами, и женщинами, рассказывают, как им живется в России». Это люди, которые «гендерквиры», они не хотят выбирать для себя пол.

Д.КНОРРЕ: Теперь современные социологи говорят о том, что бинарная система рушится, гендерная бинарная система.

С.ДОРЕНКО: Она не рушится. Она рушится в том виде, в каком она была, она действительно рушится. Я тебе скажу, что я думаю по этому поводу. Во-первых, это будет нарастать. Я не боюсь сказать, будет снова и снова появляться, то есть это будет волнами идти постоянно, чуть-чуть устали, потом отдохнут и снова начнут. Это связано с тем, что выстраиваются новые социальные отношения, в том числе межгендерные, связанные с вновь появившейся свободой женщин. Свободой, безусловно, здесь я буду марксистом, материальной. Женщина стала настолько независима, что она не умрет от голода, если ее прогонит мужчина. Мы точно понимаем, что 100 или 200 лет назад женщина умирала, если ее прогонял мужчина.

Д.КНОРРЕ: Или шла в проститутки.

С.ДОРЕНКО: Она или шла к отцу, то есть к мужчине, опять к мужчине, к отцу, и была пустоцветом, как Лев Толстой пишет о Марии — пустоцвет. Она была либо пустоцветом и жила с отцом дальше, то есть с мужчиной. Либо она жила с мужчиной и не была пустоцветом, плодилась и прочее. Женщина умирала иначе: либо шла в проституцию и умирала через два года от водки в каких-то пьяных кабаках и прочее. Судьба женщины была проста — она должна была приспосабливаться. Женщина сегодняшняя уже не хочет приспосабливаться в силу того, что женщина сегодняшняя не умрет от голода. Она потеряет материально…

Д.КНОРРЕ: А может быть и нет.

С.ДОРЕНКО: Скорее всего, потеряет. Но она будет жить в половину…

Д.КНОРРЕ: Не принципиально.

С.ДОРЕНКО: Не принципиально, она не умрет от голода, вот что важно для женщины — она не умрет от голода. Она будет не с десятым айфоном, а будет с шестым, вот и все, тем более что это одно и то же. Или нет, нет, не одно, хорошо. Она будет с шестым айфоном, если она будет одна, и так далее. Она потеряет, ну, вдвое потеряет, ну она не поедет на море, ничего страшного, но она не умрет от голода. И женщины, на самом деле женщины-инициаторы, потеряв страх перед смертью от голода, начинают перестраивать отношения, они говорят, что они больше не согласны на то, чтобы пристраиваться и приспосабливаться, в этом же суть проблемы. Есть некая биология…

Д.КНОРРЕ: Поскольку таких женщин стало очень много, почти все, то это движение приобрело массовый характер.

С.ДОРЕНКО: Есть некая биология, которая втиснута в рамки социальных отношений прошлого. И эта биология тоже, в общем, ужата. Мы понимаем, что женщина тоже не моногамна, это надо просто однажды это понять. Мужчина не моногамен 30 дней в месяц, а женщина не моногамна три дня в месяц. Но она не моногамна. Три дня в месяц точно не моногамна, об этом говорят исследователи. И это все сжато из-за страха голода, из-за потребности в выживании, в воспитывании потомства, сжато в социальные отношения, которые сейчас рушатся. Они рушатся. Они рушатся по инициативе женщин. И дальше это будет продолжаться непрерывно и все время, пока они не будут окончательно разрушены к чертовой матери. На это уйдут следующие… Можно скажу? Лет 15-20 — ты не узнаешь эту землю и эти социальные отношения. Останется где-нибудь в Бангладеш, вот нынешние отношения останутся в Бангладеш. Во всех других странах этого не будет вообще, все будет по-другому.

Д.КНОРРЕ: При этом не будет привычных патриархата или матриархата, это что-то будет новое совсем?

С.ДОРЕНКО: Да, это будет новое. А затем… Мы на пороге роботизации, которая вообще превратит людей в что-то не очень нужное, такое забавное. Что-то забавное, разновидность пальмовых белок. Ну, что на них забавно смотреть, и ты смотришь на них и любуешься. То есть люди вообще будут не очень нужны. Через короткое время, через 50 лет. Через 15-20 лет рухнут институты, которые запугивают женщину. А сегодняшние институты запугивают женщину. А уже нет причин запугивать. Причин нет, а мы по инерции их продолжаем пугать. Эти институты рухнут через 15-20 лет начисто, в ноль. А через 50 лет рухнет потребность в человечестве, ну, как будет не очень понятно, чего они делают все эти люди прекрасные.

Д.КНОРРЕ: И вот тут бы Илон Маск вот уже достроил бы свои вот эти космолеты, и нам бы всем рвануть куда-нибудь.

С.ДОРЕНКО: Да, да, да. Товарищи, я говорю о концептуальных… Поэтому я считаю, что вот это движение «Я не боюсь сказать», это попытка оградить себя от мужчин, это, безусловно прогрессистская вещь. За ней будущее, чтоб вы понимали, нравится вам, не нравится. Пожалуйста, если вам не нравится, пойдите и повесьтесь. Простите, я не должен такие давать советы. Я не даю вам совет повеситься, ни в коем случае, наоборот — пойдите и не повесьтесь, что гораздо более унизительно.

Д.КНОРРЕ: Жестоко.

С.ДОРЕНКО: Ребят, вам это нравится или не нравится, но за этим будущее. Ребят, это просто абсолютная объективная реальность. Через 15-20 лет эти процессы приведут к полной самостоятельности женщин, вы больше не сможете их запугивать, уроды.

НОВОСТИ

С.ДОРЕНКО: Женщина устала от секса и утопила в реке жениха. Посмотри на фотографию этих прекрасных людей из Америки. На самом деле из Латвии она, но она его топила в Гудзоне. Когда я был маленьким, я читал «Американскую трагедию» Теодора Драйзера. В виду наличия собрания сочинений Теодора Драйзера на полках, я прочитал «Финансист», «Титан», «Стоик», «Американскую трагедию». И там тоже он топит свою беременную возлюбленную.

Мужчина отправился кататься на лодке. Его возлюбленная умышленно вытащила сливную пробку, в результате чего лодка наполнилась водой и затонула. Она, насколько я понимаю, выплыла, а он — нет. Он не умел так плавать хорошо, как она, через Гудзон.

Д.КНОРРЕ: Она разве не отправила его в плавание одного?

С.ДОРЕНКО: Может быть одного, как она так рассчитала, что пробка вовремя вытащилась, это очень плохо. Нет, он плохо себя вел. Почему? Он предлагал все время секс втроем.

Д.КНОРРЕ: И всякие разные извращения.

С.ДОРЕНКО: Я всегда думаю, что он предлагал ей не те извращения, которые приходили ей в голову. Тут надо совпасть в извращениях всегда, это действительно… Может быть он говорил «притащи пару подружек», например, а она имела в виду что-то другое, там же тоже разное бывает, правильно?

Д.КНОРРЕ: Своих друзей.

С.ДОРЕНКО: Она имела в виду, что он притащит негра-охранника с собой, а он говорит: нет, ты пригласи подружек. Она говорит: ну, сейчас, разогнался, я тебя лучше утоплю. Тут главное всегда совпасть, и лучше поддакивать, мне кажется. Ну, хорошо. К Кириллу Серебренникову.

Д.КНОРРЕ: Резко переходим к Кириллу Серебренникову.

С.ДОРЕНКО: Перед интеллигенцией мы должны отчитаться за Кирилла Серебренникова, это очень важно.

Фигурантам дела «Седьмой студии» предъявили окончательные обвинения. Я почему говорю? Есть такие слухи, я на «Медузе» читаю, по-моему на «Медузе» или в znak.com, что его гонят, гонят, гонят поскорее обвинить, чтобы поскорее…

Д.КНОРРЕ: «Новая газета» писала про это.

С.ДОРЕНКО: Да. Чтобы поскорее амнистировать как будто бы.

Д.КНОРРЕ: Все понятно, под выборы, да?

С.ДОРЕНКО: Абсолютно. Бастрыкин говорит: давайте, давайте, давайте, хватит копаться, вперед, вперед. Почему? Надо быстренько в суд, надо быстренько судить, надо быстренько приговорить к десяти годам и быстренько амнистировать. Дать ему 10 лет и амнистировать. 10 лет условно лучше всего дать. Причем всем режиссерам. 10 лет условно.

Д.КНОРРЕ: Пишут, что сомнений в том, что обвинительное заключение утвердит Генпрокуратура, нет.

С.ДОРЕНКО: Нет. Потому что у него еще хищения и ущерб, который он причинил родине, возросли с 68 млн рублей до 133 млн рублей, он ущербил родину, нанес ущерб. Там поскольку есть деятельное раскаяние главбуха Нины Масляевой, Нина сдала, то поэтому никакой тут неожиданности в этом нет, потому что все прямо по писаному идет.

Я думаю, что его выпустят. Вы хотите, чтобы его выпустили? Ну, просто спрашиваю.

Д.КНОРРЕ: Конечно.

С.ДОРЕНКО: Хотите? У меня есть знакомые, которые тоже этого хотят. Я не знаю, честно говоря.

Д.КНОРРЕ: В смысле, вы не знаете?

С.ДОРЕНКО: Вот эти категории «выпустить», «не выпустить», они глубоко мещанские, которые художник хочет претерпеть. Он хочет претерпеть, он хочет, чтобы гвозди ему в руки, а? Гвозди ему в руки, чтоб ничего не говорил! Хочет художник, хочет стенать.

Д.КНОРРЕ: Ну, да, да, чтобы…

С.ДОРЕНКО: И чтобы под эти стоны… Чтобы эти стоны были записаны на качественном оборудовании, качественно записать на камеры, со всех сторон чтобы были камеры. И чтобы выгодно, три четверти лицо было.

Д.КНОРРЕ: Это Павленский.

С.ДОРЕНКО: Да?

Д.КНОРРЕ: Это Павленский, это акционист.

С.ДОРЕНКО: Серебренников не таков. Они все таковы. Он хочет, чтобы его распяли, а его спасают, можешь себе представить?

Д.КНОРРЕ: Его уже и так распяли.

С.ДОРЕНКО: Бегут люди спасать, он говорит: не в этом замысел творца! Серебренников: меня отправил отец для того, чтобы я претерпел. Ему говорят: нет, амнистия! Он: я не уйду, я не пойду. Он может хотеть, чтобы посидеть.

Д.КНОРРЕ: 10 лет? Вряд ли.

С.ДОРЕНКО: 10 дней хотя бы. Здравствуйте. Слушаю вас. Хотя бы 10 дней.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Я думаю, его вполне бы устроила отправка декабристом на полгода в Нижний Новгород в ссылку.

С.ДОРЕНКО: В Нижний Новгород. Но вы далеко так это запилили.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Далеко? На полгода в Подольск.

С.ДОРЕНКО: Ха-ха-ха-ха! Нет, в Электросталь, товарищи!

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да. Этого крестика вполне хватило бы, чтобы всю жизнь носить его и показывать всем направо и налево. Только единственное, что, конечно, как гражданину, ну, пусть деньги хотя бы вернутся, ну, что такое?

С.ДОРЕНКО: Нет, он не может вернуть.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Не может, да?

С.ДОРЕНКО: Вы думаете, что он взял деньги?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я думаю, что он их профукал. Генеральный по-любому отвечает, даже если его люди под ним разворовали деньги.

С.ДОРЕНКО: Подождите. Тем не менее, я расскажу свою точку зрения совсем коротко. Я так думаю, внимание, это моя точка зрения, это не новость никакая, не изложение событий, моя мысль, как я ее понял из газет, заключается в том, что мы с вами, например, два постановщика, вы мой директор, а я режиссер, давайте?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну, да.

С.ДОРЕНКО: Смысл в чем? Государство дает деньги на постановку только постфактум. Мы идем с вами в министерство культуры: ребят, дайте денег. Они говорят: нет проблем, дайте справки, что вы потратили. Как вас зовут?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Александр.

С.ДОРЕНКО: Я говорю: Саш, справки сделай какие-нибудь. Вы делаете справки и относите в Минкульт. Они нам под это дают деньги. Мы ставим спектакль действительно, мы не крадем ничего. Ну, там немножко на шампанское тратится, естественно, понимаете, на «Дольче Вита», чуть-чуть, совсем чуть-чуть. Закрываем эту тему. Эти справки используем для следующего спектакля.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Понятно, понятно, переходящая денежка.

С.ДОРЕНКО: Абсолютно верно. Государство не авансирует спектакль, а дает деньги только за уже пройденное.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: В таком случае хочется тогда Бастрыкина в Тулу.

С.ДОРЕНКО: В Электросталь.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: В Электросталь, да, да.

С.ДОРЕНКО: Смысл в том, что эта система, она так работает. И когда говорят «вы похитили», он говорит: само собой, но вы же так придумали систему, что я обязан похитить. Они говорят: ну, ты вот взрослый мальчик.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Но этот какой-то рудимент Советского Союза.

С.ДОРЕНКО: Но ты же взрослый мальчик, они ему говорят. Он говорит: но система же такова. Ему говорят: ну, да, система такова. Он говорит: система несовершенна. Они говорят: да, несовершенна, ой как несовершенна. — А зачем же вы тогда? — Но ты же взрослый мальчик. Ха-ха-ха-ха!

Д.КНОРРЕ: Это же к разговору на компромат на каждого, посадить-то можно каждого.

С.ДОРЕНКО: Посадить можно каждого, кто вступает в подобные отношения. Вообще, с государством лучше не иметь дела. Я говорю, пожалуйста, бывает, что имеешь дело, но лучше не иметь дело с государством, во-первых. Во-вторых, потому что государственные законы прописаны таким образом, чтобы ты был виноват изначально. Ты и так виновата, но если ты еще вдобавок чего-то хочешь с них, то ты уже вдвойне, втройне виновата сразу. Поэтому лучше держать дела с кем-то другим.

Д.КНОРРЕ: С кем?

С.ДОРЕНКО: Не знаю. С евреями хорошо очень. С евреями всегда сытно и как-то хорошо очень. Правду говорю. Я тебе серьезно советую. У него «двушка» какая-то в Германии, да. 500 тысяч.

Д.КНОРРЕ: «Двушка» в Германии. Серьезно?

С.ДОРЕНКО: Ребят, «двушка» в Германии, ну, хорошо.

Д.КНОРРЕ: Малогабаритная.

С.ДОРЕНКО: Не надо, ребят, припевать сладострастно, что «двушка» в Германии это очень много. Конечно, чего-то уходит на реквизит, поймите. Можно я расскажу по театральную жизнь? Я уже рассказывал. У меня был директор, я снимал фильмы, давно, сейчас не помню, в девяносто пятом году. Он имел вид человека 30 лет, который глубоко, подробно, тщательно пьет спиртное. Видно было, что он не чужд этого. Причем не чужд прямо с утра, он приходил уже с утра и пахло хорошо, и мешки такие большие были. Надувал, может гиалуронку туда колол, чтобы у него мешки под глазами такие были огромные, может ботокс какой-то, не знаю, но у него огромные были мешки. И он приходил и мне говорил: сейчас я решу вопрос. По любому вопросу: сейчас решим вопрос. А иногда он приходил и говорил: ребят, это вот я дарю. И мне говорил тоже: шеф, я вам дарю вот это. Дарил какие-то вещи. Дарил напитки. Дарил какие-то магнитофоны. Я ему говорю: слушай, а сколько стоит? Он: я умоляю, забудь, пожалуйста, зачем ты меня обижаешь? Я не мог понять, как он может столько дарить, находясь на окладе, который был вдвое меньше, чем у корреспондента. Он был директор фильма. Оклад у корреспондента, условно, 60-80 тысяч например, в нынешних ценах, а у него типа 40. И он всем нам дарит вещи, говорит: ребята, я вам дарю это, дарю это.

Д.КНОРРЕ: Передаривает.

С.ДОРЕНКО: И мне много дарил всего: вот я вам привез это, я вам привез это. Я думаю, откуда же у него эти деньги все время? И потом мне оператор, он такой ушлый был, он говорит: ты знаешь, сколько он списывает? Мама, не горюй. Любая командировка, он списывает вдвое, втрое. Он говорит: ты чего, дурак что ли? Вот мы в гостинице там стояли, он под видом гостиницы вписал ужин еще. Ну, понятно. А то, что было на это, он перевел на это, а то, что было на это, он купил себе, не знаю, машину, а от машины ему в салоне подарили майку, он подарил тебе. Вот у тебя майка из салона, это он тебе подарил, что он купил машину. Я говорю: черт! Ха-ха-ха-ха! То есть он богатый человек просто, чтоб было понятно. Поэтому по копеечке они все время… Михаил, вы знакомы с кинопроизводством или с театральным производством?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Очень глубоко.

С.ДОРЕНКО: Они же весьма…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Если одним словом описать все это существующее уже десятки лет, начиная с восемнадцатого года, то это слово «порочность».

С.ДОРЕНКО: Порочность? Вы согласны с тем, что мой директор, директор фильма…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну, конечно.

С.ДОРЕНКО: Он дарил мне постоянно вещи с украденного у меня в сущности.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, конечно, я с вами полностью согласен, но я здесь делаю техническое замечание, та тема, которую вы рассказали минуту назад, что они приходят, им дают, но под документы, такая тема невозможна без отката, и очень огромного отката. Поэтому в этом деле есть провал. Потому что не могли такие деньги… Если они украдены, ну, украдены не все, конечно, понятно, что частичка осталась, они не могли быть выделены министерством без отката, это невозможно.

С.ДОРЕНКО: Ну, конечно.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: И часто бывало так, что органы, будем так говорить, приходили и начинали что-то чистить именно потому, что два субъекта не договорились, обещал откат, полностью не выплатил, и те начинают его преследовать, чтобы этот откат забрать, начинают пугать. Порочность заключается даже не в самом механизме, а в том, что наша, вот русское специфическое сознание принимает правила игры на любом метре нашего существования — все всё знают, все всё понимают, что это порок, но продолжают жить по этим правилам.

С.ДОРЕНКО: А почему?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Потому что нет субъектности права.

С.ДОРЕНКО: Правильно! Спасибо. Всё, я встал смирно. Михаил, поскольку мы все равно крепостные актеры в крепостном театре, то мы… Мы все равно, в сущности, дети по субъектности, мы не субъектны в принципе, понимаете?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Конечно.

С.ДОРЕНКО: Поэтому по фиг. Ну, выпорют, ну, надерут задницу, ну, наорет батя, скажет: ну, что ж ты, говно? Ты такой: я ничего, я исправлюсь.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, дорогой, наши подходы с вами философские отличаются принципом следующего, я все-таки считаю, что все это, что происходит, и к чему вы относите… снисходительно понимая, что ребенок-человек в нашей стране, он существует уже полторы тысячи лет. Но ведь это все имеет как бы денферную зону.

С.ДОРЕНКО: Нет.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Куда уходит эта неэффективность нашего существования?

С.ДОРЕНКО: В эмиграцию.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вот она туда и уходит… Наиболее сильные, наиболее пассионарные уезжают.

С.ДОРЕНКО: Нет, или в водку.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: В водку. А дети? А одиночки, не имеющие социальных пособий никаких? А вот эта вся нищета по окраинам? Вот общество так создано индустриальное, трансформация культуры…

С.ДОРЕНКО: Так они же репродуцируют друг друга.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, как? Мы не можем стоять на одной ноге.

С.ДОРЕНКО: Можно, я расскажу вам историю, но уже выключу телефон? Я расскажу вам историю и Даше. Даш, я прочитал недавно, я в самолете по-моему читал, я купил себе Wi-Fi, ну, там бесплатно есть в Emirates, но я решил все-таки истратить 9,99, почти 10 долларов на большой интернет, неважно. И я читал рассказ о женщине. Она живет в Подмосковье и очень бедно, категорически бедно. Она живет чисто на пособие. У нее пятеро детей. Я тебе расскажу, какая у нее судьба. Первого она родила в 19. Видать, любила. Девушка же любит, она любит. Нормальная девушка любит Брэда Пита, а она полюбила сантехника вместо Брэда Пита. Ну, в 19 ты же любила Брэда Пита? Или кого ты любила?

Д.КНОРРЕ: Типа того.

С.ДОРЕНКО: Рики Мартина какого-нибудь. До того, как ты узнала, что он гомик.

Д.КНОРРЕ: Ха-ха-ха-ха!

С.ДОРЕНКО: В 19 она родила.

Д.КНОРРЕ: Джони Деппа все любили.

С.ДОРЕНКО: Джони Деппа. У меня, говорит, есть яйцеклетка, и есть сантехник, давайте сделаем ребеночка. Сделали в 19. Потом ее пожалел какой-то господин и сделал ей еще двух детей. От жалости. Жалость такая и все. Она уже с тремя. Потом она полюбила, у нее вторая любовь. Знаешь, женщина влюбляется насмерть один-два раза в жизни, совсем насмерть. Мужчина 3-4. Ну, насмерть, когда не спят, не едят совсем просто, сходят с ума и прочее. Она влюбилась второй раз, и это дало ей еще двух детей, еще двух мальчиков. У нее «двушка» второго, вот этого последнего мужа. А он художник, он так ей объявил. Картин, правда, нет, ничего нет. Он был на двух войнах и на обеих был контужен. В Афганистане и еще где-то он был. Он контрактником где-то был, на какой-то войне, а в Афганистане еще по призыву был когда-то. Он контужен был на обеих войнах, так ему повезло. И он сказал ей, что он пойдет путешествовать по России. И действительно автостопом. Иногда возвращался, а иногда нет. И вот последние 6 лет его нет. Уже 6 лет как ушел автостопом куда-то.

Д.КНОРРЕ: Это второй.

С.ДОРЕНКО: Второй. 6 лет, 5 лет, он ушел автостопом и до свидания. Она не беспокоится особенно, потому что она живет в его квартире. Номинально его квартира. Если она объявит его мертвым (но она не замужем, то есть он ее муж, но не муж), то ее выставят из квартиры наследники, поэтому ей выгодно, что он где-то автостопом. Но ни копейки денег нет и пятеро детей. Она говорит: я с двумя девочками в зале (как хрущевка), в первой комнате проходной, а в позапроходной в маленькой, 10 метров которая, там три мальчика живут, три сына. Вот она говорит: больше всего боюсь я наблюдательных органов, которые приходят детей отнимать. А раз, говорит, не пришли, мне повезло. У меня, говорит, было несколько дней, когда у меня был один пакет манки на всю семью, на шесть человек. Транспортом, она не может сесть в автобус, нет денег на автобус, можешь себе представить? Надо же сколько-то денег платить за автобус, она не может. Она говорит: всюду хожу только пешком, потому что денег на транспорт у меня нет. Был один пакет манки, и мы, говорит, несколько дней жили этим пакетом манки, его разводили, кипятили. И она говорит корреспонденту: представляете, вот бы эти наблюдательные органы в этот момент бы пришли. Но, говорит, слава богу, никто не пришел. А потом ей кто-то подарил еды, соседи дарят иногда, подруги дарят еды и т.д. Вот тебе девочка. Девочке 30 сейчас, то есть она твоя ровесница.

Д.КНОРРЕ: Да.

С.ДОРЕНКО: Девочка с пятью детьми и временами все шестеро питаются одним пакетом манки, пока он не кончится, и она не выпросит еды или кто-то сжалится и даст ей немножко еды, у кого-то салат остался, у кого-то что-то осталось.

Д.КНОРРЕ: А вот эта история с многодетными семьями?

С.ДОРЕНКО: Ей помогает государство, она на это и живет. Зачем ей помогает государство? Я не понимаю. То есть как бы плодится, репродуцируется нищета. То есть все ее пятеро детей… Вопрос: кто из этих пятерых станет великим артистом, великим музыкантом, космонавтом, ученым, великим спортсменом или олигархом, начнет руководить промышленностью? Кто из них? Я тебе отвечаю: никто! Ноль, зиро!

Д.КНОРРЕ: Почему? Есть истории — я вырос в нищете, я преодолел ситуацию, я стал великим, сам сумел заработать. Почему? Есть такие истории.

С.ДОРЕНКО: Николай: «Ну, вы сказочник». Николай, я читал эту статью, сидя в Emirates на высоте 10 тысяч 300 метров, если я не ошибаюсь, в Gazeta.ru может быть. Посмотрите на сайте. Зачем вы меня обижаете? Обидеть меня невозможно, вы же знаете, я человек не обидчивый. Но вы меня обижаете. А зря, ой зря.

Я к чему клоню? Что вот так люди живут. Они репродуцируют это тысячу лет. И тысячу лет следующую они будут репродуцировать антисубъектность, лояльность, детскую верность отцу, антисубъектность, полное отсутствие субъектности, полное отсутствие граждан. Граждан не будет здесь, ничего не будет. Все, что было тысячу лет, будет еще тысячу лет. Аллилуйя.

Так, рассказываю всем сейчас последнюю фенечку! Все, кто чем занимается… Оношко хуже всех, она борется с глютенами. Можно я Настеньке отдельно скажу типа проповедь? Настенька Оношко, она борется с глютенами сейчас, до нее доходит как до жирафа, с глютенами надо было бороться 2-3 года назад.

Д.КНОРРЕ: Уже не модно.

С.ДОРЕНКО: Сейчас не модно. Ребята, сейчас борются с лектинами! С лектинами! Вчера случайно на меня попал доктор Гандри. Случайно, мать. Смотрел я сомнительные сайты на Tumblr, и вдруг на меня вываливается реклама, как будто они видят, что я в меру упитанный сангвиник, с той стороны они видят, что я сангвиник…

Д.КНОРРЕ: А вы тоже падки на такую контекстную рекламу?

С.ДОРЕНКО: И он вдруг на меня вываливается, доктор Гандри. Оказывается, надо бороться с лектинами! Никому не скажу, что это, сдохните. Сказать?

Д.КНОРРЕ: Давайте.

С.ДОРЕНКО: Скажу. Это белки. Оказывается, растения… Вот мы пересаживаемся на вегетарианство, на каши, на всевозможные хлопья, завтракаем хлопьями, геркулесами и так далее. Товарищи, растения — наши враги. Ну, просто чтоб ты понимала. Подожди, они наши враги. И они от нас защищаются. То есть мы их враги. Поскольку они не могут убежать… Животное может от нас убежать, олень может убежать, олень спасается бегством. А как спасается растение?

Д.КНОРРЕ: Впрыскивает яд.

С.ДОРЕНКО: Растение впрыскивает в нас яд, который нас убивает.

Д.КНОРРЕ: Но мы же привыкаем к яду, как гомеопатия, как прививка.

С.ДОРЕНКО: Абсолютно верно. Вместо того чтобы прожить 120 лет, живем жалкие 80! Или 72, как Виктор Анпилов. Что делают растения? Растение убежать не может, поэтому эта паскудина, растение, не побоюсь этого слова, оно приготавливает для нас мерзость, чтобы мы сдохли.

Д.КНОРРЕ: И эта мерзость — лектины.

С.ДОРЕНКО: Эта мерзость — лектины.

Д.КНОРРЕ: Что они делают?

С.ДОРЕНКО: Лектины разрушают миелиновое основание нейронов в нашем мозге, приводят к шизофрении, к Альцгеймеру. Лектины склеивают нам лейкоциты. Лектины — это ад настоящий. Оказывается, мы жрем эти лектины как скоты. Я расскажу об этом завтра. Plants versus zombies, да. Ха-ха-ха-ха!

Д.КНОРРЕ: В смысле, завтра? Сергей, до завтра не доживем. Расскажите сейчас.

С.ДОРЕНКО: Растения!

Д.КНОРРЕ: Что можно есть?

С.ДОРЕНКО: Есть можно только свинину, товарищи! Только свинину! Шейку!

Д.КНОРРЕ: Вареную?

С.ДОРЕНКО: Нет, на гриле, шейку на гриле.

Д.КНОРРЕ: А там же канцерогены.

С.ДОРЕНКО: Это где же они взялись, откуда?

Д.КНОРРЕ: Когда жарите.

С.ДОРЕНКО: Когда жарите снизу. Но вы возьмите и включите гриль сверху, чтобы не вскипал этот жир. Я перехожу чисто на свинину, товарищи. От растений следует отказаться. Ребрышки — вот наша пища. Растения — подлые убийцы, наши враги главные, их надо все сжечь к чертовой матери и есть одну свинину. Понятно? Серьезно говорю. Почему свинину? Свинья против нас не имеет никакой защиты. Свинья похожа на человека, даже ее органы пересаживают.

Д.КНОРРЕ: Да.

С.ДОРЕНКО: То есть насколько похожа, она не знает, как от нас защититься. Свинья и человек есть одно и то же в сущности.

Д.КНОРРЕ: То есть мы каннибалы.

С.ДОРЕНКО: Конечно, конечно.

Д.КНОРРЕ: Жрать себе подобных.

С.ДОРЕНКО: Главное, не есть человеков, сказал господь. А свинину можно, мне кажется, я не знаю точно. Мне точно можно, я украинец, поэтому можно. Ребята, про лектины завтра скажу. Напомни мне про лектины, я всем расскажу про лектины.

Д.КНОРРЕ: Ладно.

С.ДОРЕНКО: Мы пойдем и проживем его, этот вторник, 16 января.