С.ДОРЕНКО: 8 часов 39 минут. Вторник. 23 января. Здравствуй, великий город! Здравствуйте, все! Это радио «Говорит Москва»! Говорит Москва! Анастасия Оношко — ведущая этой программы.

А.ОНОШКО: И Сергей Доренко. Доброе утро.

С.ДОРЕНКО: Настена, тем миллион. Миллион. Город зажил, страна зажила, люди вернулись.

А.ОНОШКО: Морозы ударили все крепче. Вы знаете, что сейчас похолодание идет, и будет еще холоднее. Сегодня было минус 10 утром, завтра – минус 20.

С.ДОРЕНКО: Это не холоднее. Не считается ничего. Я выхожу, мне не холодно.

А.ОНОШКО: Потому что вы недолго на улице находитесь, вам нормально.

С.ДОРЕНКО: Я – долго. Я надеваю, у меня поддёвочка есть, я такой, как сторож… «Юникло», она тоненькая такая. Я под эту куртку надеваю юниклошечку, иду, прикалываюсь, смотрю, люди ежатся, господи помилуй.

А.ОНОШКО: Но завтра, когда вы выйдете, мороз будет кусать вас за нос или подбородок.

С.ДОРЕНКО: Нет, не кусает меня за нос. Я тебе объясняю, нет, не кусает меня мороз. Я хожу в бейсбольной шапочке, в бейсболочке, уши у меня не боятся мороза. Сейчас не скажу, что еще, не боится мороза тоже. Я не ношу никакие поддевки под брюки. Я хожу чисто в джинсах как есть зимой и летом. Ну я же пес. Ты не знаешь этого. Ты кто, если бы ты была животным, ты кем была? На самом деле все мои знакомые говорят, когда я говорю, что я пес, все меня опровергают. Знаешь, что они говорят?

А.ОНОШКО: Что они говорят?

С.ДОРЕНКО: Ты самец гориллы, они говорят, ты горилла, какой ты пес к черту, ты обезьяна. Но я не чувствую себя обезьяной. Ты вот кто как животное?

А.ОНОШКО: Такие обезьяны в Японии…

С.ДОРЕНКО: Это ты, да?

А.ОНОШКО: Нет, это вы. Которые не боятся холода, в снегу играют.

С.ДОРЕНКО: А ты, если бы ты была животным, кем была?

А.ОНОШКО: Собачкой.

С.ДОРЕНКО: Собакой, да? Лучшая из моих собак – Анастасия Оношко!

А.ОНОШКО: Да, теперь так.

С.ДОРЕНКО: Ты попала. Ты попала в запендю… Простите, это не ругательство.

А.ОНОШКО: Это разве какое-то ругательство сейчас было?

С.ДОРЕНКО: Нет-нет. Мы попали в запендю, это на самом деле классика русской литературы. Чего ты делаешь лицо такое? Напиши «мы попали в запендю».

А.ОНОШКО: А что это?

С.ДОРЕНКО: Это Чехов, «Чайка».

А.ОНОШКО: Так давно я ее читала, в классе девятом, совсем ничего не помню.

С.ДОРЕНКО: Давай людям сейчас освежим в бошках бестолковых.

А.ОНОШКО: Ответ mail.ru я читаю: из какой пьесы «мы попали в запендю». Запедню.

С.ДОРЕНКО: Запендю.

А.ОНОШКО: Запедню.

С.ДОРЕНКО: Запендю, говорят тебя. Они неправильно пишут.

А.ОНОШКО: «Чайка». Управляющий Шамраев все время рассказывает одну и ту же байку, суть которой в ошибке известного трагика, сказавшего «запедню» вместо «западню».

С.ДОРЕНКО: Запендю, конечно. Там есть человек, который отслужил, он служил в армии.

А.ОНОШКО: А есть еще какой-то другой ответ, это название книги Иосифа Райхельгауза «Мы попали в запендю». Жанр этой книги – байки, короткие рассказы из жизни в театре и о театре в жизни среди персонажей.

С.ДОРЕНКО: Значит так, это Чехов, «Чайка». Персонаж, который отслужил в армии…

А.ОНОШКО: Надо перечитать срочно, Сергей. Давайте программу посвятим перечитыванию произведений.

С.ДОРЕНКО: Первое действие и все. И шарахнем на два голоса. Давай. На самом деле будет лучше даже, чем то, что мы рассказываем. Чего про Давос рассказывать? Лучше бы «Чайку».

А.ОНОШКО: Конечно.

С.ДОРЕНКО: Ты попала в запендю, в хорошем смысле. Ты сказала, что ты собака, поэтому я тебя объявил лучшей из своих собак. Давай про Давос, расскажи мне два слова. Скажи мне, что там началось. Началось? Ты знаешь, что я имел обыкновение бывать в Давосе прежде?

А.ОНОШКО: Да. И в каком качестве вы там бывали?

С.ДОРЕНКО: Я там бывал в качестве журналиста.

А.ОНОШКО: На форуме.

С.ДОРЕНКО: Да.

А.ОНОШКО: И какие впечатления, расскажите, пожалуйста.

С.ДОРЕНКО: Впечатления такие. Много солнца, много каких-то нелепых кривляк, которые куда-то спешат. А на самом деле не надо никуда спешить, надо пропускать все это, до полудня надо пропускать. Потому что когда ты встаешь с утра, например, не очень торопишься, а типа в 10 встаешь утра и выходишь на восточную террасу своей маленькой гостиницы…

А.ОНОШКО: Она в форме шале?

С.ДОРЕНКО: Мы этого не знаем, мы не туда идем. Я же тебе сказал, не идем на форум. Мы прилетаем на форум. Берем с предприятия деньги…

А.ОНОШКО: А программа когда начинается?

С.ДОРЕНКО: Какая программа?

А.ОНОШКО: Форума.

С.ДОРЕНКО: В девять, неважно. Главное не в этом. Тебе дали билеты до Цюриха и там дали прокатную Audi, и ты уехала в Давос из Цюриха. Это довольно близко. Там ты едешь в хороший отель, такой, чтобы у него была восточная терраса. Восточное, южное, юго-восточное направление. Выходишь и просишь пару антрекотов на завтрак, чтобы тебе изготовили. Зачем ты делаешь удивленное лицо.

А.ОНОШКО: Антрекоты на завтрак?

С.ДОРЕНКО: А почему не антрекоты?

А.ОНОШКО: Обед уже должен быть. Я знаю, что там у них все по расписанию.

С.ДОРЕНКО: И ты сидишь на этой террасе в свитере, от него так парит приятно, солнце оглушительное, адское солнце…

А.ОНОШКО: И ты думаешь, к черту Россию.

С.ДОРЕНКО: Нет, почему? Подобное же ощущение, должен сказать, ты испытываешь на юге Хабаровска и в Приморском крае. Когда ты выходишь позади с солдатами, с друзьями твоими… У меня были друзья среди солдат, смотри, какой я демократичный. Например, шофер моего отца и так далее. Ты выходишь с солдатами в клубе…

А.ОНОШКО: Молодой барин уехал.

С.ДОРЕНКО: Садишься на крыльцо. В клубе заднее крыльцо. Садишься. Все непринужденно курят травку, но ты нет, потому что ты ведешь ЗОЖ, ты ЗОЖовский парень, распахиваешь куртку, и вот это адское южное солнце, которое в Приморье… В Приморье невероятной силы южное солнце и минус 8. Минус 8 и невероятной силы испепеляющее солнце, особенно в марте. Бывает, что и минус 15, и солнце, адское солнце. Там же широта Сочи, то есть как бы в Сочи, но минус 15.

А.ОНОШКО: Там же морской климат, там холодно.

С.ДОРЕНКО: Да плюй ты на морской климат. Ты вся живешь в плену каких-то странных ограничений. И также точно в Швейцарии. Швейцария и Приморье в этом смысле похожи - мороз и солнце южное. Ты сидишь в шале, жрешь эти антрекоты на завтрак, пьешь кофеечек, смотришь на солнце, сильно щуришься, очень мешает. И так тебе хорошо. И думаешь, вот эти паскудины, ну, в хорошем смысле, на форуме которые, министры, вся вот эта… сказать поприличнее, падаль человеческая, в хорошем смысле, ты думаешь, да пошли бы они куда подальше.

А.ОНОШКО: Россию на нем представит делегация во главе с вице-премьером Аркадием Дворковичем.

С.ДОРЕНКО: Вот я и говорю.

А.ОНОШКО: Главной интригой форума остается приезд президента США Дональда Трампа.

С.ДОРЕНКО: Абсолютно. И ты сидишь и думаешь, вот тебе интрига, Серега. И думаешь, попросить пива уже сейчас или может быть все-таки подождать чуть-чуть. Вот как-то в Давосе в этом смысле солнечно, как-то хорошо. Так что они там обсуждают? Ты знаешь, что они обсуждают шартизм? Я серьезно сейчас говорю.

А.ОНОШКО: Расскажите, пожалуйста.

С.ДОРЕНКО: Что такое шартизм? Шартизм – это абсолютно серьезная тема. Там, кстати говоря, Дмитрий Бутрин, насколько я понимаю, из «Коммерсанта». Я его числю очень умным человеком, может быть, умнейшим человеком эпохи. Дмитрий Бутрин, он потрясающий. Вот он бы вместо Дворковича гораздо успешнее там провел все.

Они будут обсуждать сокращающиеся горизонты рациональных экономических прогнозов. О чем это говорит? Что люди, работающие в экономике в современном мире, не могут, невозможно создавать сколько-нибудь долгие рациональные экономические прогнозы. У тебя предприятие. Ты в этом предприятии… Мы сейчас спросим людей. 73-73-948. На сколько вы можете планировать? Оказывается, шартизм, короткие прогнозы, это явление планетарное. То есть на всей планете Земля люди не способы больше сколько-нибудь серьезно планировать что-то в экономике.

А.ОНОШКО: Да, слишком быстро перемены происходят.

С.ДОРЕНКО: Абсолютно верно. Перемены. И, кроме перемен, потому что, когда ты говоришь, перемены, ты обнаруживаешь стремление указать на разумность этих явлений. Но на самом деле это неверно. Может быть, скорее точно можно было бы сказать, турбулентность. Потому что эти перемены могут откинуть тебя на год назад, потом приблизить на 10 лет вперед.

А.ОНОШКО: Я вижу только прогресс.

С.ДОРЕНКО: Какой прогресс?

А.ОНОШКО: Новые формы связи.

С.ДОРЕНКО: Нас болтает.

А.ОНОШКО: Новые формы обмена ценностями, новые валюты, криптовалюты и так далее, новые технологии.

С.ДОРЕНКО: Я хотел бы участников экономической деятельности спросить, вот этот шартизм, вы на сколько планируете? На сколько вы способны планировать? Оказывается, весь мир перестал сколько-нибудь серьезно планировать, потому что это невозможно. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Добрый день. Отец Федор, Москва. Я руковожу предприятием не очень большим, являюсь его учредителем, генеральным директором. На год невозможно планировать. То есть у нас квартальное уточнение всего идет.

С.ДОРЕНКО: Вот мы с Настей сегодня думали, как бы мы планировали. Мы видим примерно до лета, а дальше уже нет, мы не видим.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Все верно. Мы, например, специально сдвигаем финансовый год на квартал, то есть у нас начинается с апреля год, потому что первые три месяца года – это вообще такая турбулентность, как вы говорите, абсолютно непонятно, что будет в следующем году.

С.ДОРЕНКО: Объясните Насте. Настя говорит, мы живем в эпоху перемен таким образом, что они последовательно происходят, быстро меняя действительность. На самом деле, с моей точки зрения, мы живем именно в эпоху непредсказуемых движений вперед и назад. То есть это не последовательное изменение действительности в сторону прогресса, а это как раз какое-то шатание, странное шатание.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Два шага вперед, один назад. Ну да.

С.ДОРЕНКО: Спасибо большое. На самом деле, Насть, это именно турбулентность, потому что ты не понимаешь, куда тебя понесет, и тебя легко может понести назад. Легко. Ты можешь попасть в какую-то яму воздушную, потом опять набирать высоту и так далее. То есть это не последовательное движение. Настя начиталась Жюля Верна и она верит в последовательное наступление прогресса в соответствии с пониманием Жюля Верна, этого прекрасного поэта инженерии из Нанта, он родился в Нанте. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Сергей, Москва. В 14-м году планировали до 20-го года, 22-го… А в итоге на сегодняшний день вся компания рухнула, все уволены, учредители уехали в Англию.

С.ДОРЕНКО: Скажите, вот этот шартизм в экономике вам позволяет видеть сколько? Сколько месяцев вы видите планируемого?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Хотя бы месяцев на шесть.

С.ДОРЕНКО: Вот. До лета.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, шесть месяцев, получается, до лета.

С.ДОРЕНКО: Мы понимаем, чего будет, до лета, дальше мы не понимаем. Мы не понимаем дальше. Мы не знаем, что будет осенью. Вот я не знаю. Серьезно говорю. Мне говорят, годовой бюджет. Я говорю, что такое годовой бюджет. Годовой бюджет для меня – это доехать до отпуска и после отпуска в сентябре понять, чего ты, где ты, просто в сентябре оклематься как-то, немножко понять, приземлиться. И вот в сентябре я начну понимать, где я. Я думаю, до июля дотянуть, потом типа отпуск, тыр-пыр, а потом в сентябре понять, где я. Вот это для меня и весь по максимуму горизонты планирования. Максимум. Мы не можем больше планировать. Мы не понимаем, что будет. 73-73-948. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро, Сергей.

С.ДОРЕНКО: Здравствуйте, Гурген.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я хотел бы блеснуть свои украинским. Ситуация с планированием вообще чего-то предусматривает такую формулу: краше гибче… Что в переводе значит: лучше хуже, но иначе. Потому что краткое планирование чего-либо… Вообще я просто даже по поводу бытовых моментов, как отдых где-либо, тотальная смена декораций… Я думаю, многие со мной согласятся, что иногда смена декорация, какой-нибудь пятизвездный all inclusive не помешают на 4-6 дней.

С.ДОРЕНКО: Я понимаю. Как хорошо, что вы открыли, Гурген, бездну украинской народной мудрости. Моя бабушка напичкала мой мозг, у меня между ушами находится примерно в спрессованном виде 50 тысяч подобных мудростей, типа полюбил волк кобылу, взял и съил, еще что-то, еще что-то. Она меня вперемешку пичкала польской народной мудростью и украинской.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Это интересно.

С.ДОРЕНКО: Цо задюже, то на здраво. И так далее. Как прекрасно он открыл бездну, в моей голове у меня посыпалось «баба с возу, на колесе легше» и так далее, всевозможные украинские высказывания.

А.ОНОШКО: Вот про кобылу смешно было.

С.ДОРЕНКО: Полюбил волк кобылу, взял да и съел.

А.ОНОШКО: Да. Я давно этого не слышала, даже успела подзабыть.

С.ДОРЕНКО: А по-русски даже краше. По-русски, знаешь, как звучит это? Полюбил волк кобылу, оставил хвост да гриву. По-русски даже краше, чем по-украински. На самом деле все они очень схожи, эти мудрости. На самом деле корень-то украинский, ведь с Украины пришла вся мудрость. Собственно говоря, с Украины пришли славяне. Ты понимаешь, о чем я говорю?

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: Они пришли с Украины.

А.ОНОШКО: Я же человек мира, мне совершенно эти вещи… из Африки вышли и так далее, так далеко-далеко.

С.ДОРЕНКО: Тебя не парит.

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро.

С.ДОРЕНКО: Мы говорим о коротких прогнозах.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я как раз работаю в очень большой компании иностранной. Благодаря этому у нас горизонт планирования дальше.

С.ДОРЕНКО: Например?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Потому что если в одном месте проседает в силу разных обстоятельств, то другие подразделения работают с большей эффективностью, за счет чего стабильность предприятия выше.

С.ДОРЕНКО: Как сколько вы видите горизонт?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Все-таки бюджеты у нас годовые, безусловно, но поквартальное уточнение происходит всегда абсолютно, на протяжении уже многих лет. Мужчина тут рассказывал, у нас год финансовый много лет уже, я работаю в компании больше 10 лет, сколько я работаю, год начинается в мае. Это позволяет с учетом всяких сезонов отраслевых и так далее осуществлять более-менее продолжительное планирование.

С.ДОРЕНКО: У вас такой уверенный голос, как будто вы в McDonald’s работаете.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет-нет, я работаю не в McDonald’s, в сфере деревообработки. Конечно, такого поступательного, совсем поступательного движения нет и быть не может. Во-вторых, как раз тот прогресс технических возможностей, этот объем информации, который приходит, часто очень нерегулируемый, со всех сторон, он очень часто порождает определенную неуверенность у самых разных специалистов.

С.ДОРЕНКО: Правильно ли я вас понимаю, что само нарастание шквала информации становится фактором нестабильности?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Один из, да, безусловно.

С.ДОРЕНКО: Это очень интересно. Спасибо. То есть превращение мира в деревню, то, что я много раз говорю, для меня это очень важный концепт, global village, слова, услышанные мной лично от Теда Тернера, когда в 93-м году сообщил мне, мы были с Эдуардом Михайловичем Сагалаевым, он нам сообщил, что собирается построить global village, глобальную деревню. Уже не первый раз я слышу о том, что сам объем информации становится фактором нестабильности. То есть ты получаешь информацию так часто, что если ты придаешь ей значение, а не придавать ты можешь как серьезная женщина, ты придаешь значение информации, в силу этого ты каждый раз видишь мир все менее стабильным. Сама информация расшатывает мир. В этом смысле интернет, безусловно, главное.

А.ОНОШКО: Если идти дальше в этом своем уме, то можно взять в скобки, все это уметь делить и все равно прогнозировать. То есть, понимая, что будет еще информация, брать ее.

С.ДОРЕНКО: Есть еще деривативы. Я после девяти. Деривативы очень интересные. Я пытался проанализировать, почему у нас все больше такой деревенской морали в оценке событий, почему мы пристаем к тверкующим ульяновским мальчикам и так далее. Потому что это тоже интернет и это тоже global village.

НОВОСТИ

С.ДОРЕНКО: 9 часов 5 минут. Вторник, 23 января. Здравствуй, великий город! Здравствуйте, все! Это радио «Говорит Москва»! Говорит Москва! Анастасия Оношко — ведущая этой программы.

А.ОНОШКО: Доброе утро всем.

С.ДОРЕНКО: Настя, я хочу продолжить этот разговор. Почему мы вообще живем в деревне благодаря обилию информации. Напомню, термин global village я услышал от Теда Тернера в 93-м году, когда мы навещали его на майские праздники с Эдуардом Сагалаевым. Эдуард был тогда основателем «ТВ-6», а я у него директором информации, как ни смешно. И Тед сообщил: я хочу построить глобальную деревню. Это удалось не Теду, это удалось интернету. Мы живем в деревне. И вот из-за этого мы друг к другу стали приставать. Вообще Москва, я поступил когда в университет в Москве, я с огромным удивлением учился Москве. Я учился Москве, как среде. Я обратил внимание, что Москва – это место, где неприлично друг друга спрашивать вообще ни о чем.

Например, в Киеве тебя сразу спрашивают: сколько получают родители, а сколько получает ваш папа, а кем работает ваша мама, бабушка, откуда вы приехали. Киев моментально тебе выносит мозг по поводу всего.

А Москва – это было место, где было неприлично спрашивать. Знающие знали, но спрашивать и вообще обсуждать, это знание было такое полутайное. Мы знали, что у него папа генерал-полковник КГБ. Мы знали. Но говорить об этом было неприлично. Откуда мы знали? А черт его знает, откуда мы знали. Вот мы знали. Мы знали, что у нее в группе, это я о группе, где учился, папа генерал-майор КГБ, но один из тех ключевых генерал-майоров, которые входят просто к первому лицу КГБ в любую минуту. То есть такой генерал-майор, который котируется как генерал-лейтенант, а может быть и генерал-полковник. И так далее.

То есть мы все знали друг про друга якобы, но никогда не спрашивали. Вот это Москва была. Она была закрытая такая, странная, холодная. Сегодня это не так. Сегодня все про всех все знают. Больше того, сейчас все про всех на опережение друг другу рассказывают.

Мы живем в деревне. Это очень интересная деревня. Ведь деревня прошлого заключалась в том, что там одно событие происходило раз в пять лет. А в нашей деревне, в global village, события происходят каскадом, постоянно, постоянно, постоянно генерируются какие-то события невероятные. С этим тверком почему мы друг к другу пристаем, когда задаем вопрос, зачем мы пристаем к ульяновским курсантам. Зачем мы вообще пристаем? Какое нам дело, кто в каких трусах? Когда бы то раньше в Москве докопались до кого-то, кто танцевал в каких трусах? Да вообще ни твое собачье дело. Москва была такая серьезная, серьезный город.

Сейчас вдруг все обсуждают, какие у них трусы, или у них банан во рту или не во рту, или куда бы они сунули банан, а куда бы мы сунули банан. Мы все мечтательно думаем, а куда бы мы сунули банан, окажись он в наших руках. И так далее. Потому что мы превратились в деревню. Москва – деревня, Нью-Йорк – деревня, Дели, Бомбей – все вместе теперь деревня. Вот та самая деревня, global village. Из-за интернета мы друг к другу пристаем, из-за интернета мы узнаем, что Милонов опять требует до 14 лет детей не пускать в интернет, из-за интернета мы все это узнаем. В соцсети до 14 лет, сейчас его последняя свежая гуманитарная мысль. Из-за интернета мы стали деревней. Это нормально. Сейчас опять девочки станцевали тверк в поддержку ульяновских курсантов. Уже ульяновские курсанты… Мне кажется, через 10 лет, может быть, через 20 ульяновские курсанты возглавят Ульяновское летное училище, вот эти, которые танцевали тверк, а все еще в их поддержку новые и новые девочки будут танцевать и так далее. Кстати, какова их судьба?

А.ОНОШКО: Мальчиков?

С.ДОРЕНКО: Да, мальчиков.

А.ОНОШКО: Новостей не было. Там вроде бы одного отчислили.

С.ДОРЕНКО: Одного. За банан. Мне кажется, за банан, конечно, могли отчислить. За банан. Банан, может быть, был эксесив, ту мачевский такой банан, а все остальное нормально. Сейчас девочки станцевали из Приморья. Они для этого ангажировали целую школу и они в школе, где проводится урок труда, каскадом стоят…

А.ОНОШКО: Вот этими вот руками.

С.ДОРЕНКО: Да.

А.ОНОШКО: Станцевали тверк.

С.ДОРЕНКО: Вот этими самыми руками, которыми потом они будут кормить ребенка, вот этими самыми руками, которыми потом они будут провожать воинов на защиту родины, вот этими самыми руками… А чего? Они руками ничего не делали.

А.ОНОШКО: А потом этими руками хлеб есть, выражение такое есть.

С.ДОРЕНКО: Обращает на себя внимание Андрей Спасатель. Один из наших слушателей, вы знаете Андрея Спасателя, который у себя в Facebook написал очень интересную вещь. Я предлагаю ее вашему вниманию. Он говорит: самое ужасное – это сцена, на которой они танцуют все. Все без исключения.

А.ОНОШКО: Я думаю, он не первый, кто обратил на это внимание.

С.ДОРЕНКО: Я думаю, что первый.

А.ОНОШКО: Я, когда смотрела мам…

С.ДОРЕНКО: Среди моих френдов первый.

А.ОНОШКО: Я вчера обратила ваше внимание на то, что когда эти мамы танцевали, я смотрела не мам, которые мой интерес не вызвали, было понятно, что они очень боятся, что сыночков вернут куда? Было видно, что это общежитие, где они танцуют. Одна мама явно в общежитии на кухне, другая у стены подъезда силикатного серого кирпича, третья мама в квартире с этими обоями и ковром и с планировкой однушки хрущевской, которую мы все так хорошо знаем, эту планировку. Понятно, что они так живут, это их мир.

С.ДОРЕНКО: Я попробую позвонить Андрею Спасателю. Он единственный в моей френдленте обратил внимание на то, где именно они танцуют. Это, конечно, абсолютно изобличающий кошмар. Это изобличающий материал. Эти курсанты, мы же из них готовим людей, которые сядут за штурвал Airbus А380, Boeing 747 и так далее.

Андрея нет, он спит, наверное. Он же сутками работает, наверное, отдыхает. Я не буду его беспокоить. Я расскажу за него. Эти прекрасные люди, которые потом сядут в А380 или в Boeing 747, они вышли, в общем, товарищи, из анального отверстия своего училища. Потому что когда мы видим интерьеры, где они танцуют, мы понимаем, что это даже не бедность, это оскорбительная потеря лица человеческого, вот эти помещения. Это оскорбительная потеря лица человеческого. Это облупившаяся ДСП издания 72 года, все облупившееся, все забрызганное каким-то поносом. Может быть, у кого-то был понос в 76 году, это все присохло. Вот эта вся мерзость их жизни, она изобличает. Это страшно. Страшно то, что мы видим. Когда их матери танцуют, ты справедливо говоришь, страшно, где они танцуют. Страшные эти занавески, страшные эти…

А.ОНОШКО: Ну, как, страшные? Это наша жизнь, сынок. Мы все это знаем.

С.ДОРЕНКО: Эти микроскопические бетонные пещерки. Каждая пора этих бетонных пещерок пронизана воплем о нищете. Это нищета, понимаешь. Сегодняшние девочки из Приморья, которые танцуют тверк в поддержку ульяновских курсантов, еще Ургант, вторые после Урганта, у которых более-менее приличные помещения. Все остальные танцуют в каком-то аду. 73-73-948. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро. Я согласен, что эти сцены немножко жутковаты. Но, согласитесь, если взять наше детство, мы не видели, может быть, каких-то помещений…

С.ДОРЕНКО: Мы просто забыли.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Но вышли хорошие люди во многом из этих помещений.

С.ДОРЕНКО: Не знаю. Не знаю, хорошие ли мы люди. Я не знаю.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я не про нас говорю.

С.ДОРЕНКО: А я про себя говорю. Я не знаю, хороши ели мы люди.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Не знаем, да. Еще один момент. Эти ребята, которые в ульяновском училище исполнили этот танец, честно говоря, мне без разницы, кто сидит в кабине моего Боинга, в котором я лечу. Главное, чтобы он был хорошим пилотом. А как он танцует, чего он там делает, относится ли он к меньшинствам…

С.ДОРЕНКО: Да это ладно. Но скажите, ведь важное другое. Есть некая культура материального мира. Есть некая культура аккуратности. Вот мы с вами понимаем, что если бы это были голые стены, вообще без мебели, но красиво покрашенные голые стены… То есть нужна аккуратность в голове. Человек, который в трущобе живет, он в голове не может быть аккуратен. Он неаккуратен. А он потом ведь будет пилотировать Боинг, он должен быть аккуратным, сознание его должно быть четким, структурированным, аккуратным. А оно не может быть, он вышел из помойки, из пещеры вылез какой-то.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, позволю себе не согласиться.

С.ДОРЕНКО: Прошу вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Может быть, это, да, помогает разложить все по полочкам, все сделать качественно. В то же время условия, которые не очень хорошие, они позволяют человеку мыслить нестандартно. Во многом, наверное, даже они заставляют людей делать это. По своему опыту, я занимался воспитанием, работал в детском лагере, в школе, честно, столкнулся с тем, что чем внешние условия (это плохо, что я сейчас говорю) не столько комфортны, тем лучше развивается сам коллектив.

С.ДОРЕНКО: Я хочу, чтобы вы услышали меня. Когда японские дети куда-то приходят, они разуваются. Можно обратить внимание, это и на фотографиях, и вам подскажет любой человек, который там был, что они берут после этого свои тапочки и ставят их с величайшей аккуратностью один рядом с другим точно параллельно и миллиметр в миллиметр. То есть они выставляют тапочки так, как они на витрине не стояли, с невероятной аккуратностью. Вот поэтому японские телевизоры не ломаются, японские машины не ломаются, японские двигатели не ломаются. Потому что у них есть аккуратность в сознании. Они тапочки, когда разуваются, не просто скидывают с ног и идут, а они их потом выставляют так, прямо миллиметр в миллиметр. Аккуратность сознания.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Понимаю. Здесь, наверное, еще влияет очень сильно традиция, которая воспитывалась годами.

С.ДОРЕНКО: Поколениями.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Япония очень закрытая страна, согласитесь. У нас, к сожалению, традиции очень часто меняются.

С.ДОРЕНКО: А кто их меняет? Нам же не иностранцы меняют традиции. Это же мы меняем. Мы

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да. Как вы любите говорить, не надо валить на других и говорить, что вот у нас так происходит. Наверное, каждый должен отвечать за себя.

С.ДОРЕНКО: Мы на ощупь ищем способ быть в нашей постылой, неуютной, неприятной жизни. Мы на ощупь ищем, как им быть. Поэтому мы так часто меняем традиции. Потому что мы идем на ощупь, пытаясь нащупать какую-то жизнь, которая не будет нам противна. И каждый раз новая жизнь, которую мы нащупываем, нам глубоко противна. Больше того, она постылая, жизнь. И мы ищем снова, еще какую-то жизнь, еще какую-то жизнь. Вот почему мы меняем традиции. Но речь не об этом. Я говорю о курсантах, которые танцуют, и все остальные, кто танцует, кроме Урганта и девочек из Приморья, которые сегодня станцевали, все остальные танцую в адских, унижающих человеческое достоинство условиях. В адских условиях они танцуют. Так не должны люди жить. Не должны так люди жить. Не могут люди так жить. Это неправда, что люди могут так жить, это неправильно. Конечно, мы говорим о том, что из них должны выйти образцовые пилоты, люди со структурированным, аккуратным, четким сознанием. Как?

А.ОНОШКО: Очень просто. Наоборот, они хотят вырваться из этого и для этого они поступали в это училище.

С.ДОРЕНКО: Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро. Денис Лукашин. По поводу условий жизни, это, конечно, все ужасно. По поводу ролика у меня краткая ремарка. У меня был знакомый, который дико любил заниматься сексом, причем он это делал везде, всегда, со многими людьми. Один раз мы с ним сидели на кухне, пили чай, вдруг он метнулся к окну, говорит, смотри. Там в палисадничке, в принципе, это не очень видно было для окружающих, люди занимались тем же самым, сексом. Я увидел его реакцию. Он метнулся к телефону и вызвал милицию. Я говорю: ты зачем, тебе какое дело? Он говорит: не знаю.

С.ДОРЕНКО: Хорошо. Давайте к интерьерам, если позволите. Понимаете, мы живем в какой-то унижающей человеческое достоинство интерьерной обстановке.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, в большинстве регионов и даже не в регионах. У меня сейчас ребенок пошел на курсы в МАИ, я его туда возил, в целом там есть два здания, стоящие друг напротив друга, центральное здание, в котором они все учатся, там более-менее нормальный, аккуратный ремонт, а второе здание…

С.ДОРЕНКО: Понимаете, в чем дело, мы не хотим излишеств. Мы не хотим дом английского аристократа, вернувшегося со службы в викторианской Англии, где всюду золото и прочее. Мы не хотим этого. Мы хотим абсолютно лаконичную, пусть японскую, пусть испанскую… Помните, испанцы имели целые залы, где на целый зал могла стоять одна скамейка, у них почти не было мебели. Это пишет Боткин в 1848 году.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, но все должно быть аккуратно и чисто.

С.ДОРЕНКО: Должно быть аккуратно и чисто.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А у нас, к сожалению, все совсем не так. То есть у нас какие-то крайности.

С.ДОРЕНКО: У нас крайности. Мы живем грязно. Мы живем грязно и мы живем так, что эти слои грязи, старости и облезлости просто… Ну, мы живем грязно.

А.ОНОШКО: Но это же очевидные вещи. Мы все это знаем. Выезжая за пределы Москвы, которая стала похожа на парк Горького, мы видим то же самое. Чему тут удивляться? Это видно не в интерьерах, а в пейзажах.

С.ДОРЕНКО: С нами говорит Денис, который, между прочим, во-первых, искусствовед, во-вторых, человек, который ездит на самых изысканных Ducati, мотоциклах, он мотоциклист.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ваш коллега.

С.ДОРЕНКО: Да, абсолютно верно. А я так скучаю по Scrambler, если бы вы знали, очень, по фокстерьеру веселому.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: У вас чрезвычайно красивый мотоцикл. Я уже сам начал засматриваться на Triumph благодаря вам.

С.ДОРЕНКО: Спасибо. Денис – человек эстетически высокий, высокоразвитый. Поэтому, когда он говорит, для меня это важно.

А.ОНОШКО: У него дома, наверное, как в Норвегии.

С.ДОРЕНКО: У него дома как в Норвегии. То есть сплошная IKEA что ль?

А.ОНОШКО: Скандинавский стиль. IKEA же не ограничивается.

С.ДОРЕНКО: Спасибо, Денис. Денис искусствовед, он ведет у нас передачу «Четыре искусства», на нашей станции. И он мотоциклист, причем такой, уф, мотоциклист, он сюда на мотоцикле приезжает. Ребят, давайте скажем себе: живем грязно, живем недостойно человеческого имени.

А.ОНОШКО: Это вы себе, Сергей, квартиру в аренду не искали.

С.ДОРЕНКО: Нет.

А.ОНОШКО: Я вам могу накидать.

С.ДОРЕНКО: Накидай.

А.ОНОШКО: В Гагаринском районе я мониторю периодически.

С.ДОРЕНКО: Расскажи.

А.ОНОШКО: Это ужас страшный. На самом деле, я же вам уже говорила, у меня знакомые, которые хотели купить, например, дом в Крыму, просто юг, море, сменить жизнь хотели, стиль, они начали рассматривать сначала до 10 миллионов. Вообще ни одна постройка, которая оценивается местными жителями и риэлторами там… (и здесь тоже самое) до 10 миллионов, это вообще… Потом они решили бюджет пересмотреть, до 17 увеличили миллионов. Среди 100 просмотренных объектов два попадало под определение «ну о’кей», внутреннее, ну, может быть. Потом, когда они уже зашли за планку в 30 миллионов, там было больше прогрессивных, с точки зрения современного жителя планеты Земля, вариантов и то было не все. Эти миллионы, миллионы, миллионы. Люди строят, технологии уже на службе, упрощенные эти все строительные дела. Они никакого влияния на то, что нас окружает за городом или внутри города, вообще не оказывает на самом деле. То есть это ужас страшный. Потому что это стоит огромных денег, люди в этом живут.

Люди, даже владея деньгами и возможностями, ресурсами, не в состоянии перепрыгнуть, выйти за рамки знакомой им эстетической парадигмы. Например, я вижу какую-то рекламу на Facebook периодически, но это у нас Facebook такой, нишевые всякие дачи, дома модульные интересные, на картинках выглядят интересно, мы еще не знаем. Я таких не вижу. Я еду за город и не вижу таких домов, их нет. Все в основном то, что мы знаем. Чего тут говорить? Это же очевидная вещь. А квартиры, которые в Москве. Люди делают ремонты. Я даже не говорю про бабушкин вариант известный, это ушедшие 60-е, 70-е.

С.ДОРЕНКО: Расскажи мне. Введи меня за руку в эти квартиры. Я хочу понять. Я хочу визуализации. Я хочу, чтобы ты меня ввела за руку в эти квартиры. Я не бываю нигде. Расскажи мне.

А.ОНОШКО: Это какая-то тоже обстановка, которая…

С.ДОРЕНКО: Кошачья моча и все.

А.ОНОШКО: Дело не в моче даже кошачьей.

С.ДОРЕНКО: Бабушкина моча. Чья моча?

А.ОНОШКО: Черт бы с ней тоже, с этой бабушкой, которая там не может. А вот люди, которые уже с деньгами, делают отделку так называемую, этот плитки, какие-то ламинаты…

С.ДОРЕНКО: Венецианскую штукатурку. Мне один человек пытался продать квартиру. Дорого. Я говорю: ведь вы понимаете, что мне надо будет вот это все, это мне нужен будет гигантский контейнер, чтобы все это срубить и выкинуть. Он на меня смотрит и говорит: венецианская штукатурка. Я ему говорю: что? Он говорит: вот эта стена, вы стоите, вот это венецианская штукатурка. И паркет такой, что если бы у кого-то была эпилепсия, то человек тотчас бы упал в припадке. Потому что такой рябенький…

А.ОНОШКО: Контрастный.

С.ДОРЕНКО: Абсолютно контрастный, черный с белым паркет, очень резкий. Я ему говорю: понимаете, паркет этот придется снять и выкинуть, выкинуть просто, полы вскрывать, все это снимать, вот эту венецианскую штукатурку, как вы называете, придется срубить целую стену, потому что ее надо рубить просто. Он говорит: я, типа, за ремонт дал 500 тысяч долларов, вот эта вся штукатурка, это все – 500 тысяч долларов. Ремонт.

А.ОНОШКО: Верю. Верю, Сергей. Повесить какие-нибудь офисные вертикальные жалюзи на кухне или претензии на большой стиль…

С.ДОРЕНКО: Когда у человека нет денег в нашей, здесь, в нашей цивилизации, он живет на помойке, среди бабушкиной и кошачьей мочи. А когда у него есть деньги, он паскудит помещения венецианской штукатуркой. Таким образом, не имеет никакого значения, есть у него деньги или нет. То есть, если они у него есть, он паскудит помещения, а если у него их нет, он паскудит помещения. В любом случае он паскудит помещения. Правильно?

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: Он потом прячется в испаскуженном помещении, адском помещении, прячется, сидит довольный и все такое. Правильно?

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: Впитывая все эти ужасные запахи. И все. Мы начали разговор с интерьеров, на которые обратил внимание Андрей Спасатель у себя в Facebook, интерьеров, в которых танцуют тверк мальчики из Ульяновска, из училища. Он сказал, что это интерьеры, унижающие человеческое достоинство. Я абсолютно с этим согласен.

А.ОНОШКО: Есть еще и Варламов, который тоже уделяет внимание среде обитания.

С.ДОРЕНКО: Варламов был в полиции.

А.ОНОШКО: Блогер. В Севастополе на него напали давно…

С.ДОРЕНКО: Не в Севастополе. В Ставрополе. Сейчас он ходит в полицию и фотографирует там. Это, конечно, адище. Наша полиция – это адище, адище настоящее. Понятно? Боже милостивый. Я вспоминаю Боткина, который путешествовал по Испании. Просто белые стены, говорит, и на весь зал одна скамейка. Так живут испанские гранды, испанская знать — вообще ничего в помещении, удивлялся Боткин.

НОВОСТИ

С.ДОРЕНКО: У меня душа болит за рохинджа всю свою жизнь, понимаешь. А?

А.ОНОШКО: Я думала, мы об их существовании узнали буквально несколько месяцев назад, да?

С.ДОРЕНКО: Но там же сколько-то миллионов человек чеченцев выступали за рохинджа, они наоборот, что не дадим братьев в обиду.

А.ОНОШКО: Ну, да, было дело.

С.ДОРЕНКО: Найти мне YouTube «рохинджа, Кадыров».

А.ОНОШКО: А разве он…?

С.ДОРЕНКО: Да говорил он что-то.

А.ОНОШКО: Я могу вместо Кадырова…

С.ДОРЕНКО: Не надо, потом придется извиняться.

А.ОНОШКО: Извините, пожалуйста.

С.ДОРЕНКО: Пожалуйста, извините. Кадыров. Он говорил про это. Он выступил. Кадыров буддист и рохинджа. Кадыров призвал остановить… Вот, пожалуйста, телеканал 360. Это какая-то Олимпиада школьников. Секунду. Сейчас он скажет про рохинджа тоже.

— В Грозном глава Чечни потребовал наказать виновных и провести международное расследование преступлений против человечности. Он также призвал к ответу страны, которые закрыли границы и отказали в помощи беженцам. Они обрекли их на неминуемую смерть, заявил Кадыров. По его словам, необходимо срочно остановить гуманитарную катастрофу и протянуть руку помощи гибшему народу рохинджа. По данным управления МВД…

А.ОНОШКО: «Гибшему».

С.ДОРЕНКО: А что это за «гибший народ».

А.ОНОШКО: Это от слова «гибнуть» видимо,

С.ДОРЕНКО: Гибший народ.

— Уважаемые братья и сестры, наш… митинг озарил своим присутствием служитель… защитник ислама и мусульман, защитник… сын легендарного, великого… Ахмада Хады Кадырова Рамзан Кадыров, Аллаху Акбар!

— Мы просим нашего уважаемого брата, главу республики, служителя… Рамзана Ахматовича Кадырова, чтобы обратился к … митингу.

— Ас-саляму алейкум!... Сегодня на этой площади находятся сотни тысяч жителей Чеченской Республики и гости из соседних регионов России. Мы с вами собрались на митинг протеста против геноцида мусульман в Мьянме. За последние полвека на земле непрерывно шли военные действия, гибли миллионы мирных граждан. Но человечество еще не видело такой массовой жестокости над стариками, женщинами, детьми. Тысячи и тысячи жителей штата Ракхайн постоянно подвергаются насилию. Методы военных и монахов по своей жестокости превосходят действия надзирателей в фашистских…

С.ДОРЕНКО: «Зверства военных и монахов».

А.ОНОШКО: Монархов или монахов.

С.ДОРЕНКО: Короче, я почему все это даю? Потому что Российская Федерация продает мьянмской военщине, которая уничтожает рохинджа, для более эффективного уничтожения… Мьянма никаких войн не ведет, а она уничтожает рохинджа.

А.ОНОШКО: Но это пока.

С.ДОРЕНКО: Она уничтожает рохинджа, как раз эти населенные пункты. Сейчас мы продали мьянмским генералам 6 новых Су-30СМ для работы по наземным целям. Это результат визита Сергея Шойгу в Мьянму… По данным «Коммерсанта», в ближайшее время, как выяснилось, российские переговорщики обсудят с военными Мьянмы (с теми военными как раз, которые совершают то, против чего собирается в Грозном…) финансовые аспекты сделки, стоимость которой, по экспертным оценкам, составляет примерно 400 млн долларов. В случае успеха Мьянма уже в девятнадцатом году (это в следующем) может получить самолеты, которые помогут официальному правительству в боях с оппозиционными формированиями, в том числе рохинджа. 6 истребителей типа Су-30СМ. Можешь мне набрать в «Википедии» Су-30СМ.

А.ОНОШКО: Аллаху Акбар! Аллаху Акбар! Страшно, Сергей. Мне тоже страшно.

С.ДОРЕНКО: Я очень тебя прошу, ведите себя достойно. Су-30СМ. Иркутск, производится в Иркутске.

А.ОНОШКО: Многоцелевой истребитель.

С.ДОРЕНКО: Многоцелевой истребитель поколения 4+ завоевания господства в воздухе, предназначенный для уничтожения воздушных целей днем и ночью, в простых и сложных метеорологических условиях, а также на фоне земли при применении активных и пассивных помех, контроля воздушного пространства, блокирования аэродромов противника на большой глубине и действий по наземным и морским объектам. То есть он по наземным объектам, по рохинджа будет работать.

Су-30 также возможно использовать для управления групповыми боевыми действиями при завоевании господства в воздухе, уничтожения десантов противника в воздухе, а также для ведения воздушной разведки и уничтожения наземных целей в простых и сложных…

А.ОНОШКО: Сергей, оружие вообще аморально, ну, так, по большому счету.

С.ДОРЕНКО: Морально, не аморально. Мы дружим с бирманцами, чтоб ты понимала, с Бирмой мы дружим.

А.ОНОШКО: Мы с любыми законно избранными правителями дружим, мы их поддерживаем.

С.ДОРЕНКО: Это слава тебе, господи, так оно и есть. «…Уничтожения наземных целей». Наземные цели — это и будут рохинджа. То есть мы сейчас пытаемся продать бирманским военным, бирманским генералам 6 Су-30СМ.

А.ОНОШКО: А потом мы продадим рохинджа оборонительные.

С.ДОРЕНКО: Ха-ха-ха-ха! Какая ты. С-400, да?

А.ОНОШКО: Я знаю, поражает снизу воздушные цели. Там главное уметь им пользоваться, как мы помним, правильно.

С.ДОРЕНКО: Настя, какая ты добрая. 73-73-948. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Су-30 не является против рохинджа, потому что если бы было нужно против рохинджа, это были бы Су-25. Су-30 — завоевание господства в воздухе, для поддержания режима.

С.ДОРЕНКО: Мы продаем есть Су-30, здесь, в этой статье в «Коммерсанте» сказано, что это необходимость вызвана у бирманских военных в связи с войной с повстанческими всякими элементами, рохинджа. Там других просто нет. Кроме этого, мы собираемся дать им и другое оружие. Сейчас я дочитаю и вам скажу, договорились? Нет, так что там много будет всего, мы дадим им много разного оружия.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Много будет всего, это мы пытаемся зайти… Не знаю, недавно у вас был посол Мьянмы, который, в принципе, рассказывал, что торговый баланс большой у нас с Мьянмой.

С.ДОРЕНКО: Да.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Мы им поставляем и стройматериалы, и прочее. А уж высокотехнологичное…

С.ДОРЕНКО: А вы знаете, что мы собирались там атомную станцию строить.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Правильно. Поэтому самолеты в этом числе все-таки для поддержания режима от внешних каких-то нападок, там Бангладеш мало ли что-то придумает.

С.ДОРЕНКО: Бангладеш тоже связано с рохинджа, да.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вот! Надо всех вооружить…

С.ДОРЕНКО: Дочитал. Кроме этого мы им предлагаем. И идут переговоры по покупке танков Т-72, Т-90 и тяжелых огнеметных систем ТОС-1А.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: «Буратино».

С.ДОРЕНКО: ТОС-1А, «Буратино». Но это хоть рохинджа или не рохинджа?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: ТОС-1 против рохинджа абсолютно. Там нет целей военных. ИГИЛ там настолько сильно не внедрен.

С.ДОРЕНКО: Напомню, ИГИЛ — это «Исламское государство», террористическая организация, запрещенная на территории России.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Там якобы корни есть, но они там…

С.ДОРЕНКО: ТОС-1, «Буратино». То есть мы еще собираемся поставить туда «Буратино». Я вот к чему говорю все это, я говорю к тому, что это звучит противоречиво. Одновременно в России собираются митинги миллионные в защиту рохинджа, проводит это Кадыров. И одновременно же мы поставляем оружие бирманским военным, которые воюют с рохинджа. Таким образом, там Сергей Шойгу. Таким образом, это выглядит до известной степени противоречиво или нет?

А.ОНОШКО: Вы думаете, будет раскол или нет?

С.ДОРЕНКО: Это выглядит до известной степени противоречиво или нет, скажи мне. Скажи «да» или я подумаю, что ты не в себе.

А.ОНОШКО: Безусловно.

С.ДОРЕНКО: Это выглядит до известной степени противоречиво.

Раз мы заговорили о религиозных всевозможных делах, я хотел тебе сказать о религиозном противостоянии в Омске двух персонажей, двух индивидуумов. Омич смыл грехи в крещенской проруби, потом убил приятеля и т.д. Тема такая, есть два жителя Омска, наши люди, патриоты.

А.ОНОШКО: Мне уже страшно.

С.ДОРЕНКО: Один из них пошел в проруби купаться. Но не разбудил и не позвал другого, нет, один пошел. Тот, которого не позвали, обиделся и стал ему пенять.

А.ОНОШКО: Проснувшись.

С.ДОРЕНКО: Ну, конечно. С утра. Нет, они уже с утра были оба пьяные. Может они не спали, я не знаю. Может они спали, а может, не спали, все-таки Крещение дело такое. Может они отмечать сразу стали и разговелись. Тот, который купался в проруби, сказал: а я купался в проруби. А второй сказал: ах, надо же, глянь чего, почему же меня не позвал? Завязалась словесная перепалка. И тот, который купался в проруби и смыл уже грехи, грехов у него нет, ему как-то стало одиноко, зарезал того… Секундочку. 31-летний, который был в проруби, зарезал 35-летнего, который не был в проруби (проспал). Это у них теперь настолько модно в Омске (не только в Омске, но и в Москве), что если тебя забыли и не взяли в прорубь, то разгорается страшная драка.

А.ОНОШКО: Китайскую легенду помните, когда дракон или кто там животных распределял. Почему нет года кошки, вы же знаете эту легенду.

С.ДОРЕНКО: Расскажи.

А.ОНОШКО: Вы же знаете эту легенду, что мышка забыла или просто специально не разбудила кошку, когда они должны были все явиться к дракону, чтобы он распределил года между тигром или кто-то там.

С.ДОРЕНКО: У буддистов идут к Будде.

А.ОНОШКО: К Будде или куда-то, да. А потом, когда мышка вернулась довольная, что ей там сказали, будешь такой-то год олицетворять.

С.ДОРЕНКО: Крыса.

А.ОНОШКО: Кошка проснулась, и вот они поссорились, с тех пор не дружат.

С.ДОРЕНКО: Крыса, потому что это символ настойчивости.

А.ОНОШКО: Но они же родственники.

С.ДОРЕНКО: Мышка не символ настойчивости, нет. Крыса — символ настойчивости.

А.ОНОШКО: Адаптированный русский перевод, взяли кошку с мышкой, противопоставили.

С.ДОРЕНКО: Там вообще была и не кошка вдобавок, сейчас мы предположим, там был какой-нибудь коала или еще что-нибудь. Я просто тебе рассказываю про Омск. Омск, Россия, XXI век. Люди режут друг друга за то, что их не позвали окунуться в прорубь.

А.ОНОШКО: Сергей, это был повод. Там, видимо, назрел уже давно какой-то конфликт, это была последняя капля.

С.ДОРЕНКО: Скажи мне про сожительство, что ты думаешь про сожительство?

А.ОНОШКО: Ой.

С.ДОРЕНКО: Что значит «ой»?

А.ОНОШКО: Ой!

С.ДОРЕНКО: Бабий стон, штамп ставить некуда. Несколько по крайней мере статей сегодня о том, что в понедельник в Госдуму был внесен законопроект (он внесен уже, то есть не намерение, это действительно). Антон Беляков, очень светлый человек, кстати, я его читаю в Facebook. Антон Беляков, его инициатива, предлагающий приравнять сожительство к браку.

А.ОНОШКО: Правильно, да. Я думаю, что это он защитит интересы оставленных. Там же схема-то ясна всегда: девушка хочет замуж, мальчик считает, что это ненужная совершенно, лишняя какая-то традиция.

С.ДОРЕНКО: «Я тебя так люблю». Чего?

А.ОНОШКО: Потом по факту девушка живет как жена, без всякого штампа, а мужчина чувствует себя свободным. Потом, когда у него появляется штамп, он начинает вести себя иначе.

С.ДОРЕНКО: Нет, не начинает.

А.ОНОШКО: Часто. Важность штампа на самом деле по факту в действительности для мужчин, конечно, она более значительная, чем для женщины, которая без всякого штампа действительно стирает носки, это правда. А чувствовать внутреннюю свободу…

С.ДОРЕНКО: Ты сбивчива. Ты не объясняешь мне сущностные вещи.

А.ОНОШКО: Сущностно. Это же проблема на самом деле, технических споров. Для чего это делается?

С.ДОРЕНКО: Все, что ты сейчас говоришь…. Можно, я без критики, без ничего просто?

А.ОНОШКО: Давайте.

С.ДОРЕНКО: Невероятно по-бабьи, в хорошем смысле.

А.ОНОШКО: Вы же это от меня хотели услышать, по-моему. Нет?

С.ДОРЕНКО: Нет, я хочу, чтобы ты в суть посмотрела, в корень. Зачем оформлять сожительство как брак, для чего?

А.ОНОШКО: Для того чтобы делить имущество, конечно.

С.ДОРЕНКО: Это материальные отношения.

А.ОНОШКО: Безусловно, да, да, да, конечно.

С.ДОРЕНКО: Я, больше того, предлагаю, я не сейчас не говорю об узаконивании сожительства гомосексуалистов, мы должны говорить о следующем — есть у них сексуализм, нет у них сексуализма, любые два человека… Ну, хорошо, а почему не три и не четыре, и не пять? Любые люди, которые живут сколько-нибудь долго вместе, должны иметь некие отношения, регулирующие их материальные разделы в конце отношений.

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: Предположим, что 10 человек живут вместе. Не двое, а десять. Они асексуалисты. Они нет, не суют другу другу ничего, нет. Они прожили вместе 10 лет, 10 человек. Так или иначе они обросли какой-то кошкой, сковородкой и так далее, правильно? Не 10 сковородок покупали, а одну сковородку, может быть две.

А.ОНОШКО: Но большую.

С.ДОРЕНКО: Они обросли каким-то имуществом. В момент развода эти 10 человек говорят: все, мы расходимся. Они идут куда-то, один пошел туда, другой… Они должны как-то иметь формальные основания поделить имущество. Без сексуализма без какого-то.

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: Я это толкаю давно. Антон Беляков светлый человек, он должен был меня услышать много раз уже, я предлагаю следующее: не надо браков гомосексуалистов, традиционных пар, не надо. Надо иметь понятие «союз людей», чисто материальный.

А.ОНОШКО: Так это так же, как и с бизнесом — партнеры в бизнесе вместе ведут какое-то дело.

С.ДОРЕНКО: Сожительское партнерство. Существуют люди, неважно, какого они пола, которые живут некоторое время вместе, обрастают имуществом. Нам надо им дать основание для раздела. И наследование! Один быстро окочурился, опаньки, надо как-то… Ты наследуешь или нет, непонятно.

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: Потому что получается, что его родители наследуют.

А.ОНОШКО: Но там есть понятие наследники первой очереди.

С.ДОРЕНКО: Я много об этом говорю, что мы должны прекратить разговоры кто кому куда сует… Просто прекратить эти разговоры, кто кому куда сует и что сует, это не наше дело. Государство, если оно хочет быть сколько-нибудь полезным, а оно, наверное, хочет, оно должно утвердить правила раздела имущества в случае расставания или смерти людей. Есть люди, мы не знаем, кто они, просто люди с паспортами. Сколько их, неважно, не имеет значения. 100 человек собрались, живут вместе. Может даже и трахаются вместе, мы не знаем, не наше дело, трахаются или нет. 100 человек живут вместе. Оформили: вот 100 человек, живем вместе. Потом они говорят: ну все, расходимся. Разбежались, ага. Как делить? Вот это и должно определить государство. В это же сущностно вопрос.

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: Или кто-то из них умер. Его наследство уходит кому? Родителям его, его детям или тем, кто с ним сожительствует? Это важный вопрос. Потому что он нажил в сожительстве с ними. Надо вообще не сожительство считать браком, а перестать бояться сожительства и оформить сожительство как единственно правильную форму. Вы сожительствуете с человеком, вот ты сожительствуешь с мужчиной. Кроме этого у вас оформлен официальный брак в загсе. Кроме этого вы венчаны, например, по принципам племени Мао, то есть вы ели вместе рис из одной ладошки, еще что-то — это никого не колышет, вообще никак, как где вы оформлялись, чего. Вы ездили в Лас-Вегас и по новой поженились, кого это волнует? Никого. Нужно считать вообще единственной формой для государства значимой сожительство, а все остальное отменить совсем.

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: Просто регистрируется сожительство индивидуумов, граждан, неважно какого пола, вот я предлагаю. Я на самом деле передовой человек, чтоб вы поняли. Неважно, какого пола. И неважно, какого количества, не обязательно двух. А им нравится вчетвером. Чего вы лезете, ваше дело что ли? Чего вы лезете своим поганым носом кому-то в анус, спрашиваю я всех консерваторов. Застрянет нос в анусе. Спокойно, не надо туда лезть. Правильно?

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: Наконец-то. Все, я оформил, видишь, идею. Теперь Антон Беляков, как передовой человек, должен перенять мою идею, как мне кажется. 73-73-948. Здравствуйте. Слушаю вас. Давайте спорить. Мне кажется, надо спорить. Есть просто граждане, которые просто должны иметь основания в случае смерти одного из них или расставания, добровольного расставания, пожелания одного из них… Просто граждане должны иметь просто основание на наследование и раздел, больше ничего. А что мы еще хотим от государства? Зачем государство лезет, брак, не брак, венчан, не венчан, кого это волнует? Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, Сергей. Вы как-то рассуждаете… В Америке есть понятие… Пол-Америки так живет, а то и больше.

С.ДОРЕНКО: А что это?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Когда два или более людей снимают квартиру. Это длится десятилетиями. У них одна квартира, разные комнаты. Тем не менее, они могут что-то друг у друга взять, у них может быть один телевизор. Но никто не претендует на имущество другого. А если вы претендуете на имущество другого, значит у вас общий счет. Раз у вас общий счет, значит вы муж и жена. А если вы муж и жена…

С.ДОРЕНКО: А надо оформлять это или не надо?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Что оформлять?

С.ДОРЕНКО: Что вы муж и жена, в каком-то загсе американском. Не надо?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Оформлять не надо, но если одного пола, это считается гомосексуализм. Как это может быть пример, принятый в нашем обществе? Кто это примет, вот скажите.

С.ДОРЕНКО: Но какая разница в обществе что принято? Есть граждане, у граждан есть гражданские права, вот и все. Зачем это, гомосексуализм… При чем тут сексуализм? Почему государство должно лежать между мной и женщиной? Между мной и женщиной я должен класть знамя что ли с древком, свернутое? Зачем мне это нужно, я не понимаю. Неловко, неудобно.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вы хотите принять то, чего нет даже в Америке.

С.ДОРЕНКО: Я хочу принять понятную вещь, логическую. Я инопланетянин, я не знаю, что вы мужчина и женщина, я вообще не знаю. Я знаю, что у вас есть некие граждане с гражданскими правами. Любые граждане, меня не парит, какого они пола, роста. Может по росту тоже их сегрегировать? Какого пола, роста, сознания, цвета, меня не интересует. Просто любые граждане живут вместе. Трахаются или нет, меня не интересует. Живут вместе, значит по смерти одного из них или по разрыву этого сожительства они должны иметь право на наследование или раздел, точка.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А с какой стати?

С.ДОРЕНКО: Потому что они вместе наживали.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: На не наживали.

С.ДОРЕНКО: Неправда. Вы живете в Лос-Анджелесе.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да.

С.ДОРЕНКО: Олег, я и Оношко вместе с нами, мы втроем — Оношко, вы, Олег, и я — мы из Лос-Анджелеса идем пешком в Нью-Йорк. Представляете систему?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да.

С.ДОРЕНКО: Пошли. У нас есть некий путь, тракт. И он во времени тоже некий тракт. По пути мы наживаем имущество, условно вы покупаете зажигалку, я покупаю керосинку, Оношко покупает какие-то гамбургеры, но мы их уже съели. Мы несем общие расходы и т.д. Мы прибыли в Нью-Йорк. Вы говорите: братва, счастливо, я пошел на Ривердейл. Я говорю: я пошел на Бруклин. А Настя говорит: а я в Нью-Джерси. Все, разошлись, мы разошлись, закончилось наше сожительство, сопутешествие закончилось. Мы имеем право поделить хлам, который у нас собрался за время путешествия?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Имеем.

С.ДОРЕНКО: Имеем. И я понимаю, что если я купил дорогую какую-то вещь на всех на нас троих, а вы не купили и так далее, то мы должны относиться, что за этот период мы как бы были вместе.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Зачем тогда государство? Мы и так можем это поделить.

С.ДОРЕНКО: Можем. Так пусть государство это гарантирует. А если государство не будет помогать, мы на ножах будем делить. А государство должно иметь законы, описывающие эти процессы. Государство нам нужно для того, чтобы мы не устроили поножовщину. Потому что Оношко та еще, она кричала «Аллаху Акбар», она сейчас бросится на нас с вилкой. Зачем? Пусть государство опишет эту тему.

НОВОСТИ

С.ДОРЕНКО: 10 часов 6 минут. Вторник, 23 января. Здравствуй, великий город! Здравствуйте, все! Это радио «Говорит Москва»! Говорит Москва! Анастасия Оношко — ведущая этой программы.

А.ОНОШКО: И Сергей Доренко.

С.ДОРЕНКО: Мы вернемся к теме сожительства, товарищи, чуть позже. Я хотел вам сообщить, что из-за морозов 400 тысячам школьникам в России разрешили не ходить на занятия. Вот кто единственный радуется по-настоящему, искренне морозам. 400 тысяч школьников! Представляешь, сколько беды в дома пришли.

А.ОНОШКО: Почти полмиллиона.

С.ДОРЕНКО: Беда пришла в русские дома. Эти школьники, которые раньше… От них как-то избавлялись, а теперь они сидят. А кто с ними будет?

А.ОНОШКО: Никто.

С.ДОРЕНКО: Значит, они возьмут спички, ножницы и учинять беду в русских домах. Всюду полыхают уже, я вижу зарево пожаров.

А.ОНОШКО: Они не возьмут никаких спичек, больше нет.

С.ДОРЕНКО: Все, да?

А.ОНОШКО: Да. iPod, главное, достать и зарядку чтобы долго не пришлось искать. Потому что долгий день, а как до часу дотянуть.

С.ДОРЕНКО: То есть школьника сажаешь у розетки.

А.ОНОШКО: Не сажаешь, он сам сажается. Ты ему, например, запрещаешь и говоришь «читай книги», а он идет… Ты его за дверь, а он.

С.ДОРЕНКО: То есть нужно родителям, построившись у двери, выходя, сказать: ни в коем случае не трогай iPod.

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: Мы тебе категорически это запрещаем. До свидания, веди себя хорошо. В случае чего звони бабушке. Уходят, он берет iPod.

А.ОНОШКО: И дальше его не слышно, не видно до возвращения родителей.

С.ДОРЕНКО: Это идеальная система. За фиг они вообще в школу ходят тогда?

56,44 доллар. 69,10 евро. 69,41 нефтица. Нефтица лучше, чем вчера была, 68,80 вчера, а сейчас 69,41. Глянь, чего творится. Правда наша! 1,2243, вчера видели 1,2220. 1,2243, пошла главная пара. Биткоин 10345, будь он проклят. 10345! А ведь вчера мы его видели на 11 и за 11. Вот это волатильность, мать.

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: Некрасивое качество. Мы прошли школьников элементарно, и мы прошли элементарно доллар, главную пару, вообще всю экономику, видишь, за две минуты. А теперь мы возвращаемся к сожительству, гораздо более важной теме.

В понедельник в Госдуму, я напоминаю, был внесен законопроект, предлагающий приравнять сожительство к официальному браку. То есть сожительство в течение пяти лет, насколько я понимаю… Антон Беляков предлагает, член Совета Федерации. Если разрыв такой пары происходит, а они, например, жили 5 лет, то это считается по факту, де-факто, что брак был, да?

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: 5 лет, если они просто ездили по Италиям по всяким. А если у них есть ребенок, то до двух лет. Если они жили вместе два года и у них есть общий ребенок, то тогда это считается браком sine qua non. Что я сказал по латыни? Я сам не понял. Я сказал: sine qua non. Ты обратила внимание?

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: Я сказал это, чтобы казаться умным.

А.ОНОШКО: Я сейчас посмотрю перевод.

С.ДОРЕНКО: Это три слова.

А.ОНОШКО: Я уже поняла. Перевод с латинского, секундочку.

С.ДОРЕНКО: Насколько это актуально? Сенатор приводит статистику, согласно которой в 2016 году был поставлен антирекорд по регистрации браков за последние 20 лет.

Так же, как и в большинстве зарубежных стран, наши соотечественники не считают штамп в паспорте необходимым условием для создания полноценной семьи.

Опыт Швеции, Нидерландов, Норвегии, Франции и Германии. Если все имущество, нажитое в период сожительства, будет признаваться совместной собственностью. Исключение составят пары, которые заключают договор об ином способе раздела имущества. Ты можешь себе представить?

А.ОНОШКО: Я очень хорошо себе представляю.

С.ДОРЕНКО: А я нет.

А.ОНОШКО: Очень просто. Я недавно такой договор видела. Очень удобно.

С.ДОРЕНКО: Сама составила?

А.ОНОШКО: Нет. Там, например, ситуация, когда у жены умер муж, а было имущество недвижимое, и она им должна потом распоряжаться. Там не нужно было свидетельство о смерти, потому что бы договор. У них был такой договор, на чье имя оформлена недвижимость, тот им и распоряжается. И не требуется согласие никого, чтобы им распоряжаться. Очень удобно.

С.ДОРЕНКО: И все против.

А.ОНОШКО: А почему? Какие аргументы?

С.ДОРЕНКО: Можно я прочитаю? «Такие инициативы — это вредительство», — заявила Мизулина, назвав гражданские браки неустойчивыми. Это ошибочно. Гражданский брак, напомню, это в загсе. Его отличие от венчания в том, что это гражданская регистрация. То есть она сказала, что регистрация в загсе это неустойчиво. Наверное, она все-таки имела в виду сожительство.

Если законопроект будет принят, то она прогнозирует рост детской беспризорности, вот что планирует Мизулина. Мизулина, какая беспризорность? Вы поможете! Мы видели Мизулину последний раз, как фотография у меня где-то в Facebook есть, где Мизулина покупает в «Азбуке вкуса» целую тележку. Это говорит о том, что она состоялась материально и может помочь преодолеть беспризорность.

«В истории СССР был уже период, когда было легализовано…» А я-то в «Дикси». Нет, Мизулина, на меня не вешайте, в я «Дикси» покупаю. «… когда было легализовано сожительство». Почему ты посмотрела на меня с презрением?

А.ОНОШКО: Есть такой магазин в Питере «Полушка», сеть.

С.ДОРЕНКО: Как это хорошо. Я до нее не доехал. Посмотрела на меня с презрением.

А.ОНОШКО: Нет. Я стала вспоминать, какие есть еще менее дорогие, чем «Дикси». Вспомнила «Полушку». «Копеечка» есть.

С.ДОРЕНКО: Да у нас в «Дикси» хурма объедение. У нас в «Дикси»… Сейчас я вспомню, чего еще хорошего есть.

А.ОНОШКО: Все там хорошее. Одни прилипалы чего стоят.

С.ДОРЕНКО: Мучительно пытаюсь вспомнить. Ха-ха-ха-ха! Дальше. «В Советском Союзе, — говорит Мизулина, — это уже было, легализовано сожительство. Это было прописано в Кодексе 1926 года о семье и браке. В результате число разводов выросло катастрофически». На 10 браков приходилось 9 разводов в 1926 году.

Мизулина, так ведь бы тиф, только что была Гражданская война, расстрелы и так далее. Мизулина, ну что вы сравнили? У нас сейчас благополучие и благоденствие. Нельзя сравнивать с двадцать шестым годом. Здрасьте! После тифа сразу. И так далее. Давайте высказываться. 73-73-948. Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Совершенно вредное по-моему. Получается, волна будет мошенничества. Получается, что достаточно жить с женщиной, не имея детей, пять лет в ее квартире, чтобы через пять лет поделить ее квартиру.

С.ДОРЕНКО: Скажите, а зачем же она?

А.ОНОШКО: Нет, приобретенное до брака имущество, даже если мы говорим…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Хорошо, наследство. Они прожили совместно, не находясь в браке. То есть получается, они не зарегистрировали по одной второй доли.

С.ДОРЕНКО: Да.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А приобрела она на себя. А он никак не зарегистрировал. А почему он не зарегистрировал одну вторую? Может быть он деньги не давал?

С.ДОРЕНКО: Может и не давал.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Законом все прописано.

С.ДОРЕНКО: Но он любил ее и отдал ей лучшие годы.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вот начинается вопрос о том, что кто кого как обрабатывает.

С.ДОРЕНКО: Нет. Но он отдал ей свои лучшие годы.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Но бесплатно.

С.ДОРЕНКО: Абсолютно. Но он вышел оттуда измочаленный весь этой женщиной.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: В чем он к ней пришел, в том и уходит.

С.ДОРЕНКО: Жалкие остатки его…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Только наличие детей имеет смысл признавать брак…

С.ДОРЕНКО: Я с вами не до конца согласен.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Без ребенка это бессмысленно признавать то, что сожительство это был брак.

С.ДОРЕНКО: Хорошо. А брак признавать браком? Давайте предположим, что они… Та же ситуация, тот же самый мужчина с той же самой женщиной зашли в загс по пути, и там между парами, которые ходят в белом…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вот это уже юридическое дело.

С.ДОРЕНКО: Хорошо, юридическое.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Законом описано это все. У нас законом все описано у нас.

С.ДОРЕНКО: Хорошо. С вашей точки зрения, если нет ребенка, все равно они там в этом браке купили квартиру.

А.ОНОШКО: В бессмысленном.

С.ДОРЕНКО: В бессмысленном браке они купили квартиру.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет. То есть мы сознательно зашли сначала в загс, сознательно подписали. Если даже нет брачного договора, мы сознательно пошли на то, что дальше что купим, будет пополам.

А.ОНОШКО: Подождите. Нет, нет, нет, совершенно неправда.

С.ДОРЕНКО: С вами случалось, что вы просыпаетесь не в своей кровати и не в своей квартире с утра? Бывало такое?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Так.

С.ДОРЕНКО: Бывало или нет?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Наверное. Трудно вспомнить.

С.ДОРЕНКО: А можно проснуться в чужой квартире месяц подряд и все время этого не осознавать? Вы осознаете. Вот один раз можно, ой, где был я вчера, а два раза уже нельзя. Ну, хорошо, месяц подряд нельзя. Я этот говорит 5 лет. Вы 5 лет просыпаетесь…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Совместно нажитое имущество и просыпание в чужой квартире — это совершенно разное. Нажитое!

С.ДОРЕНКО: В ваших словах прозвучало «они сознательно зашли в загс».

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Конечно.

С.ДОРЕНКО: Но если вы просыпаетесь в чужой кровати сознательно 5 лет, неужели вы не осознали этого?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Другой человек, также сознательно в загс с тобой не идет, позволяет жить! Именно сознательно позволяет жить в этой кровати, не заходя в загс. Другой человек, другой. То есть он тебе позволяет прийти без загса.

С.ДОРЕНКО: Позволяет.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Он согласен, чтобы ты жил в кровати, но не делил его имущество, вот в чем смысл.

С.ДОРЕНКО: А!

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Пожалуйста, спи у меня год, 10 лет, всю жизнь. Это так можно делить квартиру знаете как, жить с родителями всю жизнь до пенсии и после пенсии начать делить имущество родителей, сказать: ну вот, мы с вами прожили.

С.ДОРЕНКО: Спасибо огромное, я понял вашу аргументацию. Настенька, извини, ты пыталась с вопросом, но задай его мне.

А.ОНОШКО: Смысл в том, что если ты, в браке находясь, покупая имущество, квартиру допустим, оформляешь ее на свое имя, и даже не говоришь, что у нас совместное долевое или по 50 процентов доля, это же тоже осознанный получается… Причем тут брак?

С.ДОРЕНКО: Я попытаюсь вычленить рацио, оно, безусловно, есть. Наш слушатель говорит следующее, что можно завести себе мужчинку… Видать, у него дочка, у этого слушателя. Можно завести себе мужчинку так, чтобы оно где-то такое вдоль стеночки где-то ходило, и где-то оно грело по ночам, это, оно. Но оно пусть живет хоть 10 лет, но делить оно не должно ничего, потому что оно бессмысленное существо. Оно может быть художник или какой-нибудь фоторепортер или еще что-нибудь, пусть оно себе пригрелось и пусть будет. А она, дочка… Он дочке, видать, дает деньги, и дочка покупает, покупает, покупает. Так с какой стати это бородатое чмо должно делить того, что он дает деньги дочке? Правильно или нет?

А.ОНОШКО: Понятно.

С.ДОРЕНКО: Идея понятна. Это бородатое чмо хочет купить себе New Balance, например.

А.ОНОШКО: За 20 тысяч рублей.

С.ДОРЕНКО: Пусть за 12. Это чмо хочет купить себе New Balance, так его дочка с его денег дает этому чмо. И это чмо в конце еще скажет: давай делить то и это, и двадцать пятое. Подожди, дорогой, в чем пришел, в том уходи, вот что говорит отец дочери. Понимаешь, в чем его пафос? Я понимаю. 73-73-948. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Вот этот закон, который собираются принять, или вообще разговор вокруг этого закона, мне кажется, очередная глупость.

С.ДОРЕНКО: Почему.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вот почему. Смотрите, он женат. С женой не разводится. Но отношений уже нет. Встретил женщину, вдову, предположим, живет с ней. По любви, будем так говорить. Он говорит: мне не надо твоего имущества, у меня есть свое. Она говорит: а мне не надо твоего имущества, у меня есть свое. И они так живут 10 лет, могут и 15.

С.ДОРЕНКО: В течение этих 10-15 лет они что-то новенькое наживают?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет, каждый наживает сам по себе. А если что-то покупают совместное… Ну, квартира, это уже есть у одного и у другого. Машина уже есть.

С.ДОРЕНКО: Да.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А покупают мелочь, которую, в общем-то, делить не надо. Ну, что, кофеварку будут делить?

С.ДОРЕНКО: Да нет, конечно. Тем более она сломается через год все равно.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я знаю, товарищ живет 16 лет. С женой своей он не разводился. Женщина, с которой он прожил 16 лет, умирает. Но он не порвал отношения… Отношения! Не сексуальные отношения и прочее.

С.ДОРЕНКО: Человеческие.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Он вернулся назад, оставив детям вот эту квартиру, где она жила, была квартира женщины. Добрые, хорошие отношения с ее детьми. Добрые, хорошие отношения со своими детьми. Потому что он ничего не делил, ни у кого ничего не отнял, у него все есть.

С.ДОРЕНКО: А его первая жена, которая первоисточник…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Первая жена, она тоже жила. Но она заболела, ему пришлось за ней ухаживать, ну, что делать?

С.ДОРЕНКО: А у нее там не завелся еще какой-то мужичок?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет, не завелся.

С.ДОРЕНКО: Так это удача. А если бы завелся? Он такой возвращается, а там мужичок его встречает, Федор Степанович.

А.ОНОШКО: Здесь нет проблемы, если нет проблемы.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Надо думать.

А.ОНОШКО: Если люди не хотят делить, то проблемы нет. А вопрос, который Беляков ставит, он ставит вопрос о том, как распределять все это, если проблема есть.

С.ДОРЕНКО: Я свое мнение сказал. Мое мнение очень простое. Я не только думаю, как Беляков, я поддерживаю Белякова, а я думаю гораздо более радикально, чем Беляков. Еще раз, любые граждане, нам неважно, в каком количестве и какого пола, это не имеет значения, сколько этих граждан, в каком количестве и какого пола, не имеет значения, любые эти граждане могут заключить некий союз о сожительстве. Они живут вместе и все, что они приобретают в сожительстве, должно делиться, вот и все. Или по смерти одного из сожителей.

10 человек, неважно какого пола, заключили соглашение о сожительстве, сожительствуют 10 лет. Через 10 лет один из них умирает. Все, они спокойно делят наследство. Почему? Потому что они жили вместе и наживали это в браке. Если они нажили до брака, ну, не брака, а сожительства, если они нажили это до этого, ну, хорошо. Какая нам разница? Почему нельзя разделить? Здравствуйте. Это же основание? Это как в бизнесе, правильно?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: В принципе, как в бизнесе. Единственный вопрос у меня вот какой. В чем разница этого момента, сожительства, и гражданского брака… У меня сразу возникает вопрос: кто, где, как и когда будет фиксировать момент начала сожительства?

С.ДОРЕНКО: Вот! Это правда!

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: В чем разница между штампом в паспорте и фиксацией?

С.ДОРЕНКО: Это проблема. Я с вами абсолютно согласен. Я думаю, такие вопросы будут решаться через свидетельства Марьиванны, соседки. Соседка Марьиванна.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я понимаю, есть свидетель Марьиванна соседка, это понятно. Предположим, мы живем в загородном доме в коттедже. У нас нет общего КПП. У нас свой въезд, свой выезд, никто никогда не видит.

С.ДОРЕНКО: И машина въезжает прямо в гараж.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я своих соседей по лестничной клетке не вижу годами.

С.ДОРЕНКО: Это правда. Нужна фиксация. Если фиксация, чего в загс не зайти?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: И в чем разница?

С.ДОРЕНКО: Да, да, да. Нужна фиксация начала.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я считаю, что эта инициатива, красивое слово, является некрасивым словом популизм.

С.ДОРЕНКО: Я думаю, что найдут они. Почему?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Не найдут, Сергей.

С.ДОРЕНКО: Он же говорит, что это есть в Скандинавии, уже есть. Значит они как-то фиксируют.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Скандинавия — это деревня! Вы же были в Скандинавии, это деревня.

С.ДОРЕНКО: Я так пролетом в основном.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Даже пролетом. Посмотрите сверху, там стоит 30 домов, они все друг друга знают, утром ходят в гости и стоят в одной очереди утром…

С.ДОРЕНКО: Это правда. Вы очень важный вопрос поставили. Фиксация, тогда почему не сходить в загс? Да, очень правильно. Он поставил правильный вопрос, наш слушатель, он говорит, 5 лет прошло, например…

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: Представь себе ситуацию страшную, я на самом деле очень тяжелый человек, что мы с тобой сожительствуем. Представь себе ситуацию. Это страшная ситуация, я тебе вынесу мозг в первый же вечер. В конце концов ты говоришь: Сереж, пять лет прошло, до свидания. Я говорю: а когда мы узнали, что это пять лет прошло? Ты говоришь: ну, как же, ты же вот тогда мне первую SMS написал.

А.ОНОШКО: Да, да.

С.ДОРЕНКО: Я говорю: Насть, я не считаю, это не начало нашего сожительства. Я к тебе переехал, условно говоря, четыре года назад. А то, что писал тебе SMS, ну, это как бы мало ли что я писал кому. И так далее. То есть как установить чертову дату? Вот правильно поставлен вопрос.

А.ОНОШКО: Вопрос, да.

С.ДОРЕНКО: Как установить чертову дату? С первой SMS, с первой улыбки, с первого флирта, с первого коитуса, с чего? С чего мы начинаем первую дату? Мы не знаем. С того, как переехал? Переехал с домашними тапочками или переехал без домашних тапочек, это же разные переезды.

А.ОНОШКО: Точно.

С.ДОРЕНКО: Раз переехал без домашних тапочек, значит уедет. Приехал с тапочками — опаньки, он, кажется, хочет остаться. То есть это бы сложно установить дату. Вот эта фиксация, она нужна. А если нужна фиксация, то почему не в загсе? 73-73-948. Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, Сергей. Здравствуйте, Анастасия. Александр. Я думаю, что в наш век установить фиксацию достаточно просто.

С.ДОРЕНКО: А как?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: У нас практически у каждого есть смартфон.

А.ОНОШКО: Ах, поменял статус в соцсети!

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: С соцсетями и так далее.

А.ОНОШКО: Встречается…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, да, да.

С.ДОРЕНКО: А тогда ФСБ возрастает роль, потому что ФСБ будет фиксировать, как часто вы отмечали…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, да, да. Благодаря… они все это будут делать, да.

С.ДОРЕНКО: В этой соте находился каждую ночь, да, да, да.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, неизбежен контакт о совместном ведении хозяйства.

С.ДОРЕНКО: Да.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Не сожительства, а хозяйства. И тогда у нас будет спор хозяйствующих субъектов.

С.ДОРЕНКО: Абсолютно верно. Мне кажется, мы должны относиться к этому как к бизнесу.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, да, да.

С.ДОРЕНКО: Строго говоря, сходятся 10 человек, не имеет значение…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да хоть 100.

С.ДОРЕНКО: Сходятся сколько-то человек, иск человек, и обосновывают фирму. Они фирму основывают, кооператив, партнерство, неважно.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Акционерное общество.

С.ДОРЕНКО: Абсолютно верно. И потом у нас описана эта фигня, как им потом разойтись, кто чего наследует и так далее.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Совершенно правильно, да, описаны все форс-мажоры, кто-то умирает, кому что переходит, да.

С.ДОРЕНКО: И все. И надо забыть вот этот сексуализм, вообще любой, не надо сексуализма.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Так зачем тогда нам изобретать, если все есть?

С.ДОРЕНКО: Да. Спасибо огромное. Действительно, взять бизнес-мораль, бизнес-права и формировать partnership, партнерство, как бизнес-партнерство.

А.ОНОШКО: Да, да.

С.ДОРЕНКО: И все, и весь разговор. Забыть вообще про эти браки, всю эту фигню наносную. Надо в фате походить — ходи в фате сколько хочешь, хоть тресни. На работу в фате ходи, кого парит вообще? Нужно просто основывать бизнес-сообщество, бизнес-партнерство, в котором неважно, сколько человек, и неважно, какого пола.

А.ОНОШКО: ИП вдвоем.

С.ДОРЕНКО: Не ИП. Это должно быть partnership, партнерство. Нужно ввести инструмент partnership. Люди заключают партнерство и живут в партнерстве. Они знают, как они будут делить свой хлам, вот эту всю мерзость, которую надо давно выкинуть. Они будут знать, как ее делить, вот и все. Будет хорошо. 73-73-948. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро, Сергей.

С.ДОРЕНКО: Абдул, здравствуйте. Давно не слышал. Рад вам.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: До вас никак не дозвониться. Мне это напоминает арабские страны, там вообще загса нет, там намного проще. Давайте еще обратимся к такой интересной штуке, в наших судах отцы вообще не защищены, право на своих детей.

С.ДОРЕНКО: Да.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Потому что суд всегда оставляет детей за мамой. Тогда будет такое заключение, типа будут ли прописаны права детей, которые вдруг появятся. Тогда папочка, как говорится, он вообще без прав останется на своего ребенка. А мама просто может выпить, гулять, а что будет с ребенком? Вот этот момент обязательно нужно учитывать. У нас же все-таки демографические проблемы.

С.ДОРЕНКО: Вы человек, знающий как бы несколько миров.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Относительно.

С.ДОРЕНКО: Знаете, да. Больше чем мы с Оношко.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да ладно, перестаньте.

С.ДОРЕНКО: Ну, конечно, да. Вы знаете несколько миров. Вы знаете глобальный юг, вы знаете, как живут арабы, мы не знаем этого. Нам интересно, скажите, пожалуйста, вы думаете, ваша оценка, традиционная семья переживает период кризиса или нет?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вы имеете в виду в России?

С.ДОРЕНКО: Вообще в мире.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, недавно я ездил на юг, как таковое там тоже, что и происходит в мире, особенно на Кавказе, в некоторых Закавказских Республиках. Что меня поразило, девушка выходит замуж, она год-два не рожает. А ребенок — это все, это груз. …никому на фиг не нужно. Типа, там уже тоже есть, я заметил, там тоже есть типа того как гражданские браки. Мы должны узнавать друг друга, а потом, уже идет европеизация. Между прочем, кажется, до… тоже такое было, но было более в городе, а в деревнях. Но в арабском мире это исключено.

С.ДОРЕНКО: Некая модернизация происходит.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да.

С.ДОРЕНКО: Хорошо, давайте следить за этой инициативой Белякова. Я ей симпатизирую. Не знаю. Я симпатизирую. Мы должны заключить контракты и все, прекрасно, а потом делить все поровну.

НОВОСТИ

С.ДОРЕНКО: В 2018 году выйдет игра о затонувшей подлодке «Курск». Польская студия после двух лет работы над компьютерной игрой о гибели подводной лодки «Курск», затонувшей в 2000 году, объявила, что завершит проект скоро.

Разработчики игры «Курск» называют ее «первым документальным приключением в истории». Игроку предстоит играть за шпиона, который ищет информацию о скоростных подводных ракетах «Шквал». Все это происходит на подлодке «Курск». Кроме того, герой может ездить в Москву внутри игры и поселок Видяево. Игру можно будет пройти при оптимальном ведении игры за 10 часов.

А.ОНОШКО: В чем смысл игры?

С.ДОРЕНКО: Нужно разузнать что-то про ракету «Шквал» у русских. То есть против русских играется. Игра будет доступна на персональном компьютере PlayStation 4, Xbox One. В будущем еще будут новые дополнения и т.д.

Вот, собственно говоря, вот такая неприятная тема. Неприятная, потому что как бы из трагедии делается игра. Обидно. Я не знаю, мне обидно. Может быть мне было бы плевать, но я знаком лично с людьми, с Ириной Лячиной, с вдовой командира. Так что как бы не очень-то приятно.

Давай поменяем тему. Давайте что-нибудь более жизнерадостное скажем друг другу. Про вегетарианцев хочешь?

А.ОНОШКО: Давайте.

С.ДОРЕНКО: «Будут ли это есть вегетарианцы?» Калифорнийская хай–тек компания Mempis Meat приступила к производству «чистого мяса», выращенного в баках из клонированных клеток животных.

А.ОНОШКО: Надо спросить вегетарианцев.

С.ДОРЕНКО: Вегетарианцы, позвоните нам, пожалуйста. Вегетарианцы, среди наших слушателей, смотрите, что делает калифорнийская хай–тек компания Mempis Meat — они будут делать мясо, которое само растет в чане. Такой чан стальной, и в нем растет мясо. Оно растет само, как бы это сразу мясо, и оно просто сразу растет.

А.ОНОШКО: Тогда второй вопрос: будут ли это есть мясоеды?

С.ДОРЕНКО: Оно растет само.

А.ОНОШКО: Никого убивать не надо.

С.ДОРЕНКО: Вообще никого не убивать.

А.ОНОШКО: Порошок сыпешь, водичку наливаешь и все.

С.ДОРЕНКО: Никакого нет страха, никакого нет антибиотика в мясе, никакой нет крови, нет страшных забоев животных — вообще ничего это нет в принципе. В специальном стеклянном чане или стальном чане растет мясо. Оно просто растет, ну, как грибы растут. Понятно, да? Мясо подрастает, его срезают, пожалуйста, делают фарш, макароны по-флотски и прочее. Можно бифштекс вырастить. Понимаете, о чем я говорю, да?

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: Вот это прекрасная еда, она из мяса. И в то же время никого для этого не убивали, живое существо никто не трогал ни в коем случае. Взяли одну стволовую клетку, какие-нибудь клетки взяли, и они сами продолжают расти. Уже это делается!

Калифорнийская компания приступила к производству мяса, выращенного в баках. Я понятно объясняю?

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: Вегетарианцам можно это есть? Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Георгий. Я временно вынужденный вегетарианец во время поста. Конечно, смеюсь над этим фактом.

С.ДОРЕНКО: Почему?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Потому что все-таки это некоторое подобие мяса.

С.ДОРЕНКО: Как подобие? Это и есть мясо. Но зато никто не страдал.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Еще есть такой прикол, когда стоимость заменителя мяса у нас были…

А.ОНОШКО: Они и сейчас есть.

С.ДОРЕНКО: Есть, да.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я просто сейчас за ними не охочусь, потому, это же квазипост, потому что очищаешь вкус, но непонятно, что в тебя входит.

С.ДОРЕНКО: Вам что нужно? Вам нужно, чтобы не убивали живое или нужно страдать?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я сам, как говорится, могу…

С.ДОРЕНКО: Убить.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: В пищу употребить то, что… Курей, например, могу голову отрубить, извините.

С.ДОРЕНКО: Вы можете?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да.

С.ДОРЕНКО: Отпилить тупым ножом можете? Это очень долго, пилишь шею. Я пилил как-то тупым ножом, и она так долго орала, а потом так долго бегала без головы по кухне, у меня в Африке. В Африке я убивал своего петуха. У меня жил петух на балконе, потом я его убивал, это было долго, мучительно и как-то ужасно красочно. Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро. Михаил.

С.ДОРЕНКО: Михаил, здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я не ем никакого рода мясо никогда. И не буду есть и это. Но не потому, что оно сделано не в результате убийства, потому что сама белково-жировая природа этого продукта вредна организму. Мясо очень вредно. Особенно городскому жителю, который не отягощен большой физической нагрузкой.

С.ДОРЕНКО: Просто вредно, само вещество — мясо вредно и точка.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ужасающе вредно, особенно в соединении с другими видами пищи, которые не отягощены предрассудками культуры, наш человек, запихивает в себя с утра и до вечера. Образуются канцерогены в узлах кишечника, не смываемые, не убираемые даже кислотами клетчатки трав. Это колоссальная причина раковых заболеваний, если это исследовать и так далее. Поэтому то, что они там выращивают, наверное, это будущее. Наверное, это будет для того… Правда, вы не сказали, а что является основой?

С.ДОРЕНКО: Основа — это клонированные клетки животных. Например, клетка коровы берется, она дальше понеслась.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Понятно. Наука придет к этому обязательно и, наверное, это будет какой-то выход. Но я просто призываю всех. Во-первых, об убийстве, вы здесь сделали крен туда — убийство. Во-первых, я давний и категорический противник любого вида охоты, убийства. Надо прежде всего начать, чтобы запретить охоту, когда убивают не ради мяса, ради своего какой-то ужасающей внутренней агрессии, удовольствия. Запрет охоты, мне кажется, это одна из самых актуальных проблем мирового права. Вы говорили сейчас о праве гомосексуалистов.

С.ДОРЕНКО: О праве вне сексуалистов, просто жить и все.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет, нет, это лоббирование, я просто знаю немножко, Белякова выбрали как лоббиста. Ничего страшного в этом нет. Еще Савватий Петр Флавий Юстиниан задавался этим вопросом. Вопрос наследования, это вообще страшно сложная вещь. Так вот, вегетарианец, как вы его называете, я не называю себя, не ест мясо не потому, что убивают животных.

С.ДОРЕНКО: А почему?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Это уже пацифизм. Который хорош сам по себе. Вот я являюсь пацифистом в этом смысле. А просто мясо очень вредно. Особенно в соединении, в этой химической реакции с хлебом, со злаками внутри, с сахаром, с сахарозами любого типа. Это убойная вещь для организма. Всем советую почувствовать себя людьми.

С.ДОРЕНКО: Михаил, вы выдающийся человек, на самом деле выдающийся.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я могу вам прислать свою программу, которую разработал очень давно, она совершенно проста.

С.ДОРЕНКО: Вы диетолог? Но что вы едите? Перечислите мне быстро, что вы едите. Что нельзя, я уже понял.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Во-первых, простая пища. Каждый день каша утром. Пустая каша. Ни в коем случае никакого сахара, никакого варенья, пустая каша.

С.ДОРЕНКО: А масло? Нет?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Масло, знаете, иногда можно. Я не против этих, например, молоко и так далее,

С.ДОРЕНКО: Масло. Дальше?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Завтрак — только каши. Нет, я лучше перечислю, что категорически нельзя.

С.ДОРЕНКО: Дайте мне диету. Каша. Дальше. Обед?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Обед — яблоки.

С.ДОРЕНКО: Ужин.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вареная рыба на пару, пожалуйста. Это бесконечный разговор.

С.ДОРЕНКО: После шести, да? Почему бесконечный? Вы чувствуете досаду по поводу моего вопроса. Я тянусь к вам, я делаю с вас жизнь, а вы досадуете.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Монтиньяк сказал замечательно когда-то.

С.ДОРЕНКО: Монтиньяк довольно рано умер. Кстати, недолго прожил Монтиньяк.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Дело не в этом.

С.ДОРЕНКО: И Аткинсон тоже недолго прожил.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Не в этом же дело. Как прожить! Почему? Ешьте, чтобы похудеть. Это большая культура.

С.ДОРЕНКО: Давайте мы разлучимся на некоторое время. Я понял уже все. Мне нельзя так долго зависать на этой теме, тема тем более другая. Мясо растет в чанах, товарищи, чтоб вы понимали, мясо просто растет в чанах, вообще ничего не надо делать, просто оно само растет в чанах, точка. Вегетарианцы, тем не менее, насколько я понимаю, это отвергают. И напрасно. Надо бы есть все это.

Быстро скажу о том, эта публикация уже два дня висит в разных газетах, теперь она и в «Российской газете», указывает на то, что очень скоро, в ближайшее время, разделение, сегрегация людей на планете Земля произойдет не по «голод и питание», а по качеству питания. Одним словом, огромное количество людей на планете Земля будут есть мерзость всякую. То есть еды будет предостаточно, сама проблема нехватки еды и ближайшее время исчезнет, но вот качество еды будет принципиальным вопросом. То есть не то, что вы едите или нет, вы едите. А что вы едите?

А.ОНОШКО: И тут России предложено занять нишу.

С.ДОРЕНКО: России предложено занять нишу. Я прочитаю, если позволишь. «Чисто поедим». Россия в десять раз увеличит производство органической продукции в ближайшие годы, сказали эксперты. Что значит? Откуда это известно?

А.ОНОШКО: Это предположение, видимо, уже на основе сложившегося впечатления, что в России… Вы знаете, что китайцы все русское, российские продукты, считают просто органическими персе, как бы просто по происхождению.

С.ДОРЕНКО: Да.

А.ОНОШКО: И становится модным. Чем выше культура потребления, тем можно это продавать. Дороже.

С.ДОРЕНКО: Дороже на 50 процентов.

А.ОНОШКО: Да. Или даже больше.

С.ДОРЕНКО: Закон «О производстве органической продукции». Проект документа готовит правительство, в ближайшее время будет в Госдуме. Закон будет работать на перспективу…. органической продукции рано или поздно окажется в полтора раза выше прочей снеди. Простите, стоимость будет в полтора раза выше. Будут специальные магазины, отделы, где будет органикфуд и так далее. Разница в цене и прочее. Говядина и так далее.

Вся эта писанина исходит из того, что в России есть говядина. Можно я вам сообщу? В России нет говядины, ее нет вообще.

А.ОНОШКО: Да, наверное.

С.ДОРЕНКО: В России не существует мясного животноводства, выращивания говядины. Не существует вообще, как класс, такого не существует. В России рубят коровушек, матушек, пестрых коровушек, Хаврошечка, рубят коровушку, которая до этого доила, она доила, доила, потом ее рубят. Всё! Никакого мясного животноводства… Ближайшая страна мясного животноводства, господа, отправляйтесь, пожалуйста, в Аргентину. Аргентина, Соединенные Штаты Америки, Уругвай, Бразилия, Парагвай — вот где есть мясное животноводство. В России его вообще нет. Какая органика, когда вообще никакого нет? Вообще никакого?

А.ОНОШКО: Будет.

С.ДОРЕНКО: Господи!

А.ОНОШКО: Единственная проблема, правда, у нас есть земля и так далее, где брать семена, которые опять же у двух-трех производителей в мире берутся.

С.ДОРЕНКО: Сидят, ковыряют в носу, засунув руку по локоть в нос, козюли ковыряют и начинают выдумывать ахинею. В России нет мясного животноводства. Есть куровоз. Раньше мы говорили, что не колют у нас антибиотики. Наша курица сегодня — это и есть капсула с антибиотиками. Капсула. Ты берешь эту курицу, жрешь, пожалуйста, пенициллин и все наименования. Ты просто жрешь антибиотики.

А.ОНОШКО: Зато они не болеют.

С.ДОРЕНКО: Кто, куры?

А.ОНОШКО: Куры.

С.ДОРЕНКО: Они не болеют, но скоро мы болеть будем. Пойми ты эти вещи.

А.ОНОШКО: Какое животноводство, если в баках будут мясо выращивать?

С.ДОРЕНКО: Можно для начала простую вещь скажу? Россия — бедная страна, бедная. Россия — страна бедных людей, так будет точнее, которые едят черт знает что.

А.ОНОШКО: Как вам эти модные сети?

С.ДОРЕНКО: Какие?

А.ОНОШКО: «Избенка», «ВкусВилл»? Они все так преподносят. Я, правда, думаю, что там, конечно… «Органикфуд» как раз.

С.ДОРЕНКО: Я был во «Вкус-Вилле». Вкусно, да.

А.ОНОШКО: Ну, вот! Уже начало положено. Но можем ли поставлять еду куда-то, в 10 раз увеличить поставки на Запад, конечно, вопрос. И вопрос доверия.

С.ДОРЕНКО: Мать, они не на Луне, они в России, в стране бедных людей. Они все это делают в стране бедных людей. Поэтому я верю, что во «ВкусВилле» несколько лучше, чем у нас в «Дикси», например, может быть контроль за тем, чем питались животные, может быть лучше, я не спорю. Но все равно это страна бедных людей. Ты не знаешь, что они там подмешивают.

Даже если у них интенция сделать все хорошо, мы не знаем, потому что есть земля, и вот эти ее флюиды, миазмы, они пронизываю всю нашу жизнь. Мы не знаем. Все, что сделано в России, сделано бедными людьми, которые живут в маленьких бетонных конурках, чудовищных бетонных конурках, грязных бетонных конурках. Эти люди, они… Мы не можем до конца доверять технологии. Они могут чего-то напортачить. Ну, могут. Они, собственно, так и делают обычно. Поэтому ракеты летят не туда.

Эти несчастные бедные люди на грани человеческого достоинства, они делают и колбасу, и ракеты, и чего хочешь, но это, то есть это имеет качество не ровное. Я не говорю плохое, а это имеет неровное качество, то есть одна ракета летит, вторая — нет. Ну, почему-то. Одна колбаса тебе ничего не сделает, а вторая отправит тебя на тот свет. Неровность качества у несчастных людей — это правило, это закон, это так.

Кстати говоря, смертность на дорогах. Ты читала? Еще скажу одну забавную вещь, которую я хотел Абдулу сказать, но не сказал. Абдул, я вам хочу сказать, в Великобритании водителям по имени Мухаммед и подобным, и Абдул тоже годится, платят больше страховые полисы, чем владельцы, имеющие традиционные британские имена. Очень интересно. То есть они полисы оформляют по интернету, и если у вас имя Мухаммед, например, или Джон, вот, пожалуйста: в английских страховых компаниях Admiral, Diamond, Bell, Elephant или Marks&Spencer, если вы Мухаммед, вы платите больше. Мухаммед, Абдул, Саид, пожалуйста, тоже годится.

В официальном ответе изданию… Там какая-то газета написала об этом. Например, годовая страховка ущерба, хищения или угона на автомобиль Ford Focus 2007 года (то есть 11 лет машине) выпуска для Джона Смита стоит 1333 фунта (105 тысяч рублей). А для Мохаммеда — 2 тыс. 252 фунта (177 тыс. рублей).

Внимание, если страхует Джон Смит, то стоимость страховки 105 тысяч рублей, а если страхует Мухаммед Саид, Абдул, неважно, — 177 тысяч рублей. Понятно, да?

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: То машина, программа в машине, пересчитывает моментально, что ездить будет хуже и аварий будет больше.

А.ОНОШКО: Почему?

С.ДОРЕНКО: Не знаю, почему. Может быть статистика. Никто не знает, почему. Вот их обвиняют в расизме сейчас.

Страховая компания Marks&Spencer застрахует автомобиль Мухаммеда за 3182 фунта, а машину Джона Смита — за 2949 фунтов.

В компании Bell Мухаммеду застрахуют на 543 фунта дороже (на 43 тыс. рублей), чем Джону Смиту. И так далее. Все эти имена отсекаются роботом, компьютером, именно не английские, и страховка сразу кошмарно выше. Ну, не кошмарно, заметно выше. Извини, 105 тыс. и 177, есть разница?

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: Вот тебе и весь сказ. Это интересно? Интересно. Давай про наши гибели на дорогах быстренько скажем. Правительство решило (и это правильно, Шувалов представил, я, например, смеяться не расположен), что смертность на российских дорогах должна составить ноль.

А.ОНОШКО: Да, да.

С.ДОРЕНКО: Мы должны поставить флажок на холме. Вот я тебе за Шувалова скажу, мы должны поставить флажок на холме, мы хотим ноль или мы хотим 10 гибелей.

А.ОНОШКО: Нет, мы хотим ноль.

С.ДОРЕНКО: Если мы скажем «ребят, мы хотим, чтобы 10 человек погибало», мы этого не хотим. Мы же не хотим. Надо и сказать, что мы хотим ноль. Смерти нет (поэтому все глумятся), россиянам запретят гибнуть в ДТП. Снизить смертность на российских дорогах сразу в три раза намерены в правительстве при помощи новой стратегии безопасности движения. Ничего не поможет. Можно я скажу Игорю Шувалову на ухо, тихонечко скажу?

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: Ничего не поможет. Все ваши меры не помогут. Просто потому что в России а) нет дорог. Ну, просто их нет, давайте прямо скажем — дорог нет. В одной плоскости существует движение в разных направлениях в России, на больших скоростях. Если я еду в Новосибирск, гоню фуру, я пойду либо югом, через Уфу, либо я севером пойду через Пермь. Правильно? Ну, два пути у меня — либо на Пермь, либо на Уфу. Может я ошибаюсь, не знаю.

А.ОНОШКО: Через населенные пункты.

С.ДОРЕНКО: Конечно. Я понесусь как мне можно только, сколько можно. Потому что мне в Новосибирск, ребята, это не ближний путь. Новосибирск от Москвы — это через всю Америку от Нью-Йорка до Калифорнии. Далековато. Я пойду как смогу, сколько смогу. И там я иду в одной плоскости со встречным движением. То есть я могу словить в лоб такую же фуру. Ребят, чего вы хотите со скоростью? Я иду 110 на фуре, и мне в лоб ложится еще одна фура, у нее 110. Скорость столкновения 220. Сколько живых останется в двух фурах, расскажите мне, пожалуйста. Я вам рассказываю: ни одного.

Значит надо построить дороги. Надо поставить так, чтобы были вертолеты постоянно, если где-то что-то случилось, сразу над тобой зависает вертолет. Но размеры страны предполагают, что этого тоже не будет никогда. Никогда. Когда? Ответ: никогда. Премьер-министр России…

А.ОНОШКО: А дроны, беспилотники всякие?

С.ДОРЕНКО: Да всего этого ничего не будет никогда.

А.ОНОШКО: Электромобили.

С.ДОРЕНКО: Никогда и ничего. Потому что Россия с огромным напряжением сил осваивает эту территорию. Неудобную территорию. Россия осваивает неудобную территорию с гигантским напряжением сил. Еще вдобавок, чтобы над ней парили беспилотники всюду и прилетали вертолеты и так далее, и чтобы всюду были дороги в разных плоскостях, чтобы встречные движения никогда не были рядом — это все фантастика. Нас мало, мы микроскопическая цивилизация, живущая на огромной территории.

Китайцы ставят сейчас 200 или 2 тысячи, или что-то электростанций для зарядки электромобилей. Переходят на электромобили китайцы. Ну, просто правительство. Все в каких-то кошмарных тысячах исчисляется.

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: Все это примерно в 100 раз больше, чем в России. То есть их население в 10 раз больше, чем в России, а строят они в 100 раз больше, чем в России. И шоссе они строят больше, чем в России, во много десятков раз. Лучше, больше, интереснее, современнее. Мы не можем их догнать. Мы с огромным напряжением сил… Мы линеечка, такая ниточка, растянутая от Владивостока до Центральной России, ниточка тончайшая населения пытаемся освоить неудобную землю.

А.ОНОШКО: Мы должны хотя бы попробовать. Как индеец, пролетая над гнездом кукушки.

С.ДОРЕНКО: Мы не должны попробовать, мы должны смириться и точно понять, что мы выживаем, мы находимся в состоянии субсистенции, это и есть наша судьба. Наша судьба — субсистенция. Поэтому, зачем фантазировать? Я тоже за нулевую смертность на дорогах. Но не будет этого, нет этого.