С.ДОРЕНКО: 8 часов 38 минут. Понедельник, 12 февраля. Здравствуй, великий город! Здравствуйте, все! Это радио «Говорит Москва»! Говорит Москва! Дарья Кнорре, ведущая этой программы. Здравствуйте, Даша.

Д.КНОРРЕ: И Сергей Доренко. Здравствуйте.

С.ДОРЕНКО: Ну, что? Следователи допросили диспетчера «Саратовских авиалиний», заявили… Все всё заявили, все хорошо у нас… По новостям все ж хорошо. А где 71 человек? Да, что-то… Им же денег дадут. И тут хорошо! На 2 млн каждого застраховали. А еще власти дадут по миллиону. Я сейчас скажу, там прям будут какие-то деньги, деньги, все время миллионы. Еще и Подмосковье даст миллион, Воробьев даст. Еще-то кто-то даст миллион. То есть деньги просто, счастье посыпется и так далее. И все хорошо.

А что плохо? Когда так все хорошо: и самолет был хороший, и диспетчеры были хорошие, пилоты были хорошие, самолет был чудесный. Особенно хороши были его двигатели. Ты знаешь, какой это самолет? Да это новый самолет. Это Ан-148. А ты знаешь, кто на нем летает еще, кроме наших пассажиров в Орск? На нем летает президент Украины, господин Петр Порошенко.

Д.КНОРРЕ: На 148-м именно?

С.ДОРЕНКО: Да. У пана Порошенко есть самолет. А он летает близко, близенько. Куда-то в Вену, может быть, где-то капельницу поставить, еще куда-то… Тут рядом и он на 148-м. Его, личный самолет, президента Украины — это Ан-148. Украинский же самолет.

Он новый, он в 2004 году запущен только. Они относительно новые.

Д.КНОРРЕ: В 2009 году только начал эксплуатироваться. Был, кстати, один инцидент с этим самолетом, когда его тестировали — человек девять погибли. Больше не было с ним никаких происшествий. До вчерашнего дня.

С.ДОРЕНКО: Да. Поэтому не путайте, пожалуйста, когда говорит Ан – это старый, при слове «Ан» — это старый. Этот вы имеете в виду Ан-12, Ан-24, Ан-26, наверное.

Д.КНОРРЕ: Это совместный проект «Антонова» и Воронежского…

С.ДОРЕНКО: То есть делают в Воронеже.

Д.КНОРРЕ: Уже не делают. Мы свернули производство этого самолета после 2014 года.  

С.ДОРЕНКО: А, вот это сотрудничество свернулось ввиду «революции достоинства», так сказать. Все понятно.

Я хочу сказать, что когда я слушаю вчерашние новости по самолету, я обнаруживаю, что все хорошо — самолет хороший, двигатели хорошие, пилоты хорошие, диспетчер хороший, аэропорт Домодедово хороший, авионика чудесная везде. Погода была, в общем, хорошая, потому что ни порывов ветра, ни черта, все было нормально для взлета. Деньги дают хорошие, Орск хороший. И мы хорошие. Ребят, а 71 человек почему… То есть какое-то ощущение от реляций, что это какой-то… ну, что-то очень хорошее. Ребят, вы не с ума посходили, я просто спрашиваю? А что плохое тогда? Что плохое? 71 человек был живой, стал неживой. И все хорошее. 7373-94-8. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Алексей, Москва. Не только все хорошо. Тут информации ноль. Одна фотография с одной железякой и якобы два тела найдено. Операция теперь из спасательной переведена в поисковую. Они что, нашли трупы? Никто не говорит. 

С.ДОРЕНКО: Никто не говорит, это правда. О двух телах было известно. После чего началась поисковая операция. То есть они собирают  обломки…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Какое-то замалчивание идет или другой информационный фон, то есть чем-то нас перебивают.

С.ДОРЕНКО: Да. И тогда у нас возникает подозрительность. Потому что нет исчерпывающей информации. Начинают нам рассказывать, как все хорошо. Вчера, правда, «Россия 24» говорила все время, что погода плохая. Это вранье, товарищи. Давайте, по-летному вчера погода была чудесная. Ни ветерка, ничего, до 5 м/с, полная ерунда.

Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Добрый день. Скай Уокер. Загуглите двигатель. Вы сразу сказали про двигатель, посмотрите, какая часть там украинская, какая часть российская. Основная часть как раз украинская, соответственно…

С.ДОРЕНКО: Я вижу, что там поставка частей идет из Франции, США, России и Украины, из четырех стран, а движок… я в Википедии…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Д-436148 он называется.

С.ДОРЕНКО: Д-436148 разработки ЗМБК «Прогресс» производство ОАО «Моторсич», совместно…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вот это и есть.  

С.ДОРЕНКО: Я не знаю. А вы знаете, что весь Советский Союз на этих двигателях летал и неплохо летал.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: После того как это случилось в 2014 году, возникла проблема вообще со всеми Анами и их эксплуатацией. Потому что держатель документации, держатель основного такого конструкторского… и возможности изменения или допуска двигателя к полетам является украинская сторона. Для наших, насколько я знаю, в армии, Ан-124, там история такая, что «Ил» на себя взял, конструкторское бюро, всю эту историю. Не буду называть завод, где ремонтируют эти двигатели, такой завод в России существует. Что касается вот этих движков, честно говоря, не знаю, что с ними было. Есть такая процедура, называется бороскопия, как гастроскопия, туда влезают такой штучкой и смотрят. Так вот, скорее всего, авиакомпании, знаете, как — работает и давайте не лезем, не смотрим. Часто такая штука происходит.

Здесь не очень похоже, чтобы бац — и два двигателя сразу встали. Тут какая-то другая ситуация…

С.ДОРЕНКО: Мы не должны обязательно всему… мы понимаем, что получали вчера противоречивые данные. Но то, что сообщали, что до столкновения с землей оба двигателя были в рабочем состоянии, работали они. Другое дело, какую тягу они выдавали, правильно?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да. Похоже то, что я слышал, разброс на километр был, это довольно небольшой разброс при скорости 600 км/час, он то сбавлял, то прибавлял газ, чего-то там такое творилось непонятное. Поэтому, скорее всего, он топором просто упал и все.

С.ДОРЕНКО: Почему вы исключаете штопор?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Какой штопор? Это верхоплан, это самолет прекрасный, идеально сконструированный в плане как раз…

С.ДОРЕНКО: То есть его трудно забросить в штопор?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да любой самолет можно, в принципе, забросить в штопор, если пилот сам захочет. Но я думаю, что здесь это исключено. Какая-то неведомая штука, тем более информации… Какие-то выводы делать нельзя. Я сложности эксплуатации этого самолета вам раскрываю. Он украинский, документы на этот двигатель тоже украинский. Например, вот смотрите, попала птичка туда, надо сделать бороскопию. Делают бороскопию, находят, что она лопатку повредила какую-то. Отправляют все фотографии куда? Отправляют на Украину. И уже Украина дает допуск, лететь или не лететь и вообще что с ним делать. А тут могли просто — ну, попала птичка, чего мы будем на Украину отправлять, ждать ответа месяц, давайте-ка… да еще не очень хорошие отношения. Давайте не будет делать бороскоп, птичку вытащили и полетел он дальше.

С.ДОРЕНКО: Я понимаю. Спасибо.

Д.КНОРРЕ: Я не понимаю: чтобы проводить техническое обслуживание, необходимо отправлять? Если что-то выявилось у Airbus, мы должны отправлять во Францию?

С.ДОРЕНКО: Да, так и делаем. Либо есть сертифицированный центр, например, где-нибудь в Хельсинки, или даже может быть в Москве. Сертифицированные центры есть и у Airbus, и у Boeing, которые они сами, завод-изготовитель, принимает как сертифицированные. Это очень давно, в Хельсинки ближайший был центр. Потом, я думаю, сейчас уже и в Москве есть. Но именно с украинской темой чуть-чуть затык происходит из-за известных вам неблагоприятных событий. То, что переписываться с Киевом. А они держатель документации и они дают допуски, если что-то случилось. Скай Уокер довольно исчерпывающе объяснил.

7373-94-8. Здравствуйте, слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Полчаса назад дозванивался пилот-любитель и как раз объяснял, что в данной ситуации обледенение это вполне типичная картина. Это то, что вполне может случиться, потому что при скорости 200 км/час уже сдувает весь изначальный антиобледенитель. Мне как обычному, неавиационному человеку вот что непонятно: то ли все-таки метеослужбы или кто там, нормально не сработал и допустил этот самолет в таких сложных условиях. То ли сама конструкция самолета… Потому что другие самолеты с такими ситуациями, получается, справляются.

С.ДОРЕНКО: Что сложного? Была мелкая крупа, без ветра, все было аккуратненько, чистенько. Вы говорите, сложно. Хорошо, а как Канада летает, а как Финляндия летает, как Скандинавия? Ничего там сложного не было вчера. Есть проблема с ледяным дождем, который застывает. Но у него есть противооблединительная система, именно у этого Ана, например, говорил вчера мне летчик, что у него есть, там яичницу можно жарить. Так что я не знаю… Мне кажется, это что-то выдуманное.

Но он не прошел антиобледенение, вот это действительно серьезно. Потому что там может быть изменена тогда подъемная сила вообще, и на него уже действуют по-другому все силы. На земле глупость совершили они, не произвели обмыв вот этот.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Этот обмыв, я так понял, слетает с самолета. Вот он взлетел и все.

С.ДОРЕНКО: А дальше и не надо. Мы с вами пробиваем облака и все. А чего нам дальше? Там солнышко всегда и хорошо. Ночью нет солнышка, а так-то…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Там как раз он и обледеневает в таких погодных условиях, как сейчас.

С.ДОРЕНКО: Я не знаю. Я без критики. Я пытаюсь понять для себя. Ну почему вчерашние условия вдруг особенные?

Д.КНОРРЕ: Да нет. Сами взлетные условия были нормальные, абсолютно штатные.

С.ДОРЕНКО: Давайте скажем следующее, сами себе скажем. Наверху всегда зима. Мы все в разной степени в авиации, не в авиации, в физике, мы везде, в общем, слабаки. Но что-то мы можем говорить с вами, известное нам — что наверху всегда зима. Мы летим на самолете, например, из какой-нибудь Дубая в Найроби, и нам говорят: за бортом минус 52. Значит, там минус 52 все время. То есть там всегда зима. Там не бывает, чтоб лето, там всегда минус 52, минус 60, за бортом, наверху. И чего же он не обледеневает, товарищи? Там есть облака, перистые есть. Перистые на восьми тысячах, и на девяти тысячах, и на десяти тысячах. А чего он не обледеневает? Не надо выдумывать. Мне кажется, это выдумки какие-то, ерунда.

Ему надо взлететь, без льда, надо мытому взлететь, чтобы иметь подъемную силу. Дальше ему надо… вот почему мы моем этот чертов самолет? Он облипает, меняется подъемная сила, раз, значит, надо его обмыть, сверху, снизу, крыло и фюзеляж, потому что фюзеляж тоже играет роль. Для того чтобы не было никаких лишних обтеканий воздуха, воздух чтобы не обтекал ничего лишнего, чтобы у нас не создавалось иных условий, не предусмотренных конструкторским бюро. Второе, нам надо обязательно обмыть самолет и в особенно в данном случае крылья, и хвостовое оперение для того, чтобы механизация хорошо гуляла, хорошо ходила. 

Д.КНОРРЕ: Закрылки, вот это все?

С.ДОРЕНКО: Да, абсолютно верно. Потому что там если где-то крошечка… Даже начнет крошиться лед и все, механизация может не пойти, пойти не одновременно, пойти, но в разной степени. Ты даешь 20 градусов, а они пошли один 15, другой 20, один не пошел, остался на 10, еще что-то. Чтобы вот этой фантастики всей не было, мы должны хорошенечко промыть, чтобы все это ходило идеально. Для этих двух вещей мы, собственно, его и моем. Дальше. Он держится 20 минут, обледенитель этот. Вчера мне тоже звонили, говорили. До 20 минут, можно взлетать.

Д.КНОРРЕ: Собственно, подъем самолета 10-15 минут.

С.ДОРЕНКО: Имеется в виду помыли и отрыв, вот это. То есть можно стоять в очереди еще. Помыли и постояли в очереди. Эта пленка скользкая и с него сбивает этот снежок, крупу. Вот все, что мы должны знать про это. Дальше ты пошла в облака, но ты же не Сент-Экзюпери, чтобы тебе летать на полутора километрах все время. Если бы ты была Сент-Экзюпери, но ты не Сент-Экзюпери, ты уходишь за облака и все, вся эта тема снимается. Я не знаю, ребят.

7373-94-8. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Сергей, Москва. У меня вот какой вопрос, как у дилетанта. Мы же тоже можем соображать, как вы говорите… Не только летчики. 1800 метров, передали, что он пошел сразу вниз. Мне интересно, почему он не смог спланировать? Их что, отрубило в одну секунду? Я не понимаю, физически как самолет…

С.ДОРЕНКО: Да, и это физически похоже на штопор. Я не знаю, почему с верхним крылом он не может быть штопором.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А зачем они это сделали? Их что, отрубило, без сознания были все, весь экипаж?

С.ДОРЕНКО: Там как идет. 1800 занимают, потом резко уходят на 1500, клевков, потом опять с полутора тысяч идут на 1800, потом с 1800 резко на 900. С большой скоростью снижение. И потом с 900 они исчезают, там уже кувырок и все.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вы говорите, после 900 он все, неуправляемый, это уже хана им? 

С.ДОРЕНКО: Вот там что-то на 900 происходит.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: И еще слушатель звонил, я поддерживаю. Сегодня на 9 утра, найдены два тела из 71. А где все остальные тела? Их что, так раскрошило, полностью, вдребезги?

С.ДОРЕНКО: Ерунда. Я согласен с вами.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вообще ни одного тела больше не найдено.

С.ДОРЕНКО: Нас водят за нос, мне кажется. Я не понимаю, зачем, почему.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Мы все думаем.

С.ДОРЕНКО: Абсолютно верно. По траектории движения этого самолета он уходит штатно на 1800, как бы штатно, но летчики что-то чувствуют, что-то понимают, почему-то они идут на 1500. Существует, еще раз, я со всей серьезностью говорю, потому что слышал это от серьезных людей, во вчерашнем, кстати говоря, здесь эфире. Существует способ, у боевых летчиков, существует способ резким движением вниз снимать обледенение с крыла. Резко повышаешь скорость, резким движением вниз ты резко повышаешь скорость. Это первое. И второе, чем ниже, тем более плотный воздух, плотный воздухом на резкой скорости ты как бы срываешь эти ледышки.

Ребята, наверное, что-то чувствуют на 1800. И они хотят, может быть, резким движением вниз как бы встряхнуться. Потом они опять на 1800 ковыляют, потом до 900 рубят вниз, так получается. А с 900 все, на этом закончилось.

7373-94-8. Здравствуйте. Вы имеете отношение к авиации.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет, не имею. Это Денис. Вы обсуждаете тему обледенения. Опубликовали же кадры из коттеджа, где самолет упал.

С.ДОРЕНКО: Да. Вы смотрели на медленной или как? Я смотрел тоже сегодня два или три раза. Поясните, что вы там видите?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Какой-то болит, как метеорит горящий падает.

С.ДОРЕНКО: Я когда вижу, мне даже кажется, что точка горящая слишком маленькая. Это эффект камеры или почему мы такой маленький видим?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Мне кажется, да, это особенность камеры.

С.ДОРЕНКО: Она взяла именно светящееся пятно, из-за этого кажется, что точка какая-то странная.

Д.КНОРРЕ: Главное, что есть ощущение, что это в воздухе все загорелось.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да.

С.ДОРЕНКО: Денис, слушайте. Я вам скажу так. Несколько суток после «Когалымавия» и Шарм-эль-Шейха нам брехали про всякую ерунду. Потом сказали: теракт. Если бы я родился вчера, я бы этого не помнил, но я это помню. И поэтому всякий раз, когда мне начинают тень на плетень, я думаю, сколько же суток мне будут тень на плетень наводить? И вы так же, правильно?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да.

С.ДОРЕНКО: Именно из-за «Когалымавиа». «Когалымавиа» все помнят?

Д.КНОРРЕ: А может быть, и нет. Может быть, это не в воздухе. Я сейчас просто пересматриваю. Там как бы отбрасывает огненное такое пятно…

С.ДОРЕНКО: Как запятую такую ставит, вдруг резкий зигзаг.

Д.КНОРРЕ: Но от земли.

С.ДОРЕНКО: От земли. Может быть, он сначала бьется в землю с работающими двигателями, в земле яма полтора метра, а потом отбрасывает что-то. Вот здесь может быть. Баки взорвались уже при ударе об землю, может быть.

Давайте вернемся после девяти.

 

В ДВИЖЕНИИ

 

С.ДОРЕНКО: Дело в том, что мы как бы закономерно на искренность не надеемся. Нет закономерной искренности в отношениях. Поэтому мы думаем, что или врут, или скорее всего врут, или всей правды не говорят…

Д.КНОРРЕ: Мы не просто думаем, мы привыкли.

С.ДОРЕНКО: Конечно, мы привыкли к неискренности. Да мы и сами неискренни. Поэтому мы и думаем, что именно нам врут. Черт его знает. И зачем нам врут, тоже непонятно. А может, не врут, а мы думаем, что врут.

 

НОВОСТИ

 

С.ДОРЕНКО: 9 часов 5 минут. «Вчера из Сочи летели в Москву. Вылетели с задержкой на два часа, по информации авиакомпании, из-за погодных условий в Москве. Плюс еще час кружили над Москвой. Да и посадка была жесткой!», — говорит 75-й. На взлет ничего не препятствовало. А вы говорите о посадке. Взлет — это дело… давайте еще раз скажем, взлет — если ты видишь чертову полосу, вот тебе и весь взлет. Но ты должен видеть полосу метров на 300. Если ты видишь полосу метров на 300, все, больше ничего не препятствует взлету. Ну, зачем вы выдумываете? Что такое взлет? Ты полосу видишь — вот и беги по ней.

Д.КНОРРЕ: Взлет проще, чем посадка?

С.ДОРЕНКО: Конечно. Ну а что такое взлет? Ты достигаешь нужной скорости, создаешь моментик ему и он пошел и пошел. Он сам идет, он хочет в небо. У него подъемная сила. Ты чуть-чуть моментик создаешь и пошел.

Д.КНОРРЕ: Смотрите, по поводу того, что маленькие осколки. Пишут, что если бы он развалился в воздухе, то были бы крупные обломки. А конус обломков реально метров 250, фюзеляж до основных стоек разрушен в пыль, то, что отлетело на 250 метров — это обломки хвоста, что говорит о том, что он вошел вертикально.

С.ДОРЕНКО: Практически вертикально. Энергия удара, представьте, там все в мелкую крошку, в том числе тела, вероятно. Трое детей, 5, 12, 17 лет, было на самолете.

«Почему он не говорит про вертолет?» Потому что не было вертолета, Валентин. Почему никто не говорит про вертолет? А почему никто не говорит про космический корабль? Там его не было.

«Сергей, про разбитую Штатами в хлам колонну с нашими солдатами в Сирии слышали?» Многие спрашивают. Давайте с самолетом сейчас закончим. Может быть, я коснусь этой группы «Вагнер», и погибших, вероятно. Конечно, какой-то комментарий нужно дать, как мне представляется. Потому что очень многих это беспокоит. Но я думаю, что это не то же самое, что подводная лодка «Курск». Все-таки это не второй «Курск». Нет. С моей точки зрения. Это совершенно другое. Давайте чуть позже.

«Сообщалось о почтовом вертолете», говорит Вомыржой.

Д.КНОРРЕ: Все уже опровергли.

С.ДОРЕНКО: «Про «Вагнера» это фейк», — говорит Анатолий Торрес. Не знаю, фейк – не фейк, мне говорят, что в Красногорске в госпитале якобы раненые. Не знаю. Давайте позвоним в Красногорск. Если меня слышит служба новостей, товарищи дорогие, позвоните в Красногорск в госпиталь Вишневского, спросите, у них есть там раненые или нет? Можно послать лазутчика какого-то, который за сто рублей солдат спросит, которые носят носилки. Ну, не знаю.

«А где шасси, двигатель от самолета? Почему уже вторую катастрофу недоверие к расследованию?» — говорит Морская.

Недоверие к расследование всегда и всюду, вообще ко всему, в России ровно потому, что нам сообщают не всё, не всю правду и не сразу, и обычно блудят, довольно долго морочат голову и так далее. Вы что, не знакомы с этой ситуацией? У нас недоверие ровно по этой причине. Но вы понимаете, в чем дело, это элемент нашей культуры. Потому что как только вы бы оказались у власти, вы лично, то вы бы тоже скрывали, врали и так далее. Так всегда делается. «Взлет опасен, полет прекрасен, посадка трудна».

«Мой шеф бывший летчик. Взлет — самая опасная часть полета». Правильно, она, может, и опасна. Я не говорю, что она неопасна. Я рассказываю, что взлет технически производится просто — ты видишь полосу, беги. 100 процентов РУД и пошел, вот тебе и весь взлет. Ты задаешь ему… и он сам пошел в небо, и вот уже обнаружишь, что ты летишь. Зачем мы сейчас это рассуждаем с вами?

«У самолета при резком маневрировании меняется угол атаки крыла. Срыв самолета вполне возможен из-за этой причины, скорость здесь не имеет значения, а только высота, которой не хватило», — говорит Сантехник. Скорость всегда имеет значение, Сантехник. Всегда в самолете имеет значение скорость, а именно скорость сваливания. Она абсолютно важна. Скорость сваливания и высота, когда ты рядом с землей.

«Самолеты чаще бьются при взлете». Самолеты чаще бьются при взлете, потому что они не готовы вообще к полету оказываются. Начинается эксплуатация двигателя на ста процентах, и начинается использование механизации, закрылков и так далее. И ровно это приводит к тому, что в первые минуты полета ты просто понимаешь, самолет вообще готов или нет. Может быть, он не готов. Тогда действительно происходят проблемы.

«У нас в Уренгое три года назад летчик вернул самолет после взлета, летчику дали героя. Это было на моих глазах», — говорит Серега из Надыма.

«Странная штука — сначала просел по высоте, потом набрал высоту, в итоге рухнул. Минутное развитие событий очень похоже на синайский, высоты только разные. Боюсь, что версия теракта возникнет только после выборов». Не знаю. Просто когда начинают мутить, я начинаю думать, что врут. А что именно врут, не знаю.

7373-94-8. Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Добрый день. Хочу семьям погибших принести соболезнования. А по поводу самолета хочу сказать, что это... Люди, которые работают, при взлете всегда нагрузки идут больше, чем при посадке. Во-первых, он берет топливо, допустим, Ту-154 — до 40 тонн. А сейчас скажут, что ящики разбились, потому что было горючее. Почему ящики нельзя сделать, чтобы не бились, непонятно. Нужно в комиссию внедрять людей обычных, тогда намного проще будет жить.

С.ДОРЕНКО: Кому мы будем доверять. Спасибо. 7373-94-8. Как только любой из нас, я вам говорю, переходит от нас к ним, он становится одним из них. Поэтому не верьте, пожалуйста. Говорят, надо послать кого-то из нас в комиссию, чтобы мы им верили. Как только от нас уходят к ним, они сразу становятся ими, а не нами.

Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, доброе утро. Это Валерий из Кубинки. Летал на Ан-148. Замечательный самолет, в штопор никак не свалить на тренажере в Домодедово. Валили-валили, и так, и сяк…

С.ДОРЕНКО: Из-за верхнего крыла?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет. Не валится, нормальный полет, замечательный, просто уникальная машина.

С.ДОРЕНКО: Что может быть?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Первое: акт террористический. Потому что самолет просто так не рассыпается. А второе, есть у самолета ПОС — противообледенительная система крыла и двигателя. Когда вы смотрите на двигатель, кругленькая такая — одна может при отказе, возможно… он не обогревает ее, обледенела, и куски льда попадают внутрь двигателя. Турбина вращается, вентилятор, попадают на лопатки куски льда, и могут повредить часть… не погнуть, а кусочки отлетают и просто выстреливают, режут самолет. От этого идет пробой топливной системы, трубопровода, в крыло попало — отсюда возможно возгорание. Вот и версия.

С.ДОРЕНКО: Или теракт.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Однозначно, это первое идет. Как и Ту-154 я вам когда-то говорил.

С.ДОРЕНКО: Вот давайте. Ан-148, вы летали. Скажите нам про него. Он при потере скорости, при скорости сваливания скорее клюнет носом…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Он сам набирает скорость, допускает, разгоняется… неоднократно на тренажере это все…

С.ДОРЕНКО: Ты понимаешь? Даша не понимает. Мы ей сейчас объясним. Даша, ты делала самолетики из бумаги?

Д.КНОРРЕ: Да, конечно. 

С.ДОРЕНКО: Есть самолетики, которые закидываются назад, когда он летит-летит и закидывается назад. А есть такой, клюет-клюет, клюет-клюет. Это Ан-148.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Правильно. Вот это замечательная машина, просто уникальная. 

С.ДОРЕНКО: Спасибо. Ты поняла, в чем дело? То есть, есть самолет, благородный самолет… ну, благородный, значит, он никогда на пилотаж его нельзя взять, потому что пилотажные самолеты другие. Но он клюет, разгоняется — раз, раз. Вот так клюет-клюет, бумажный самолетик так бывает. То есть он не хочет закидываться назад. Вместо того чтобы закидываться назад в штопор, он клюет носиком — разгоняется, клюет носиком — разгоняется. Вот так он делает.

«Но двигатели работали до столкновения с землей. Теракт»… черт его знает. Я не знаю. Я начинаю никому не верить. И себе уже начинаю не верить. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Владимир из Дубая. Сергей, вы перед новостями сказали совершенно замечательную фразу, описывая действия в данном случае экипажа. Ребята что-то почувствовали. Я бы хотел ее… я не делаю глупых предположений, я просто сопоставляю факты. Вот за последние два десятка лет это не первая, не единственная авиационная катастрофа. Был ли когда-либо случай ранее, чтобы президент Российской Федерации поменял свою программу и отменил визит из-за авиационной катастрофы, чтобы координировать расследование?

С.ДОРЕНКО: Нет.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ребята что-то почувствовали?

С.ДОРЕНКО: Вот такой вывод, да? Президент отменил сейчас поездку в Сочи, чтобы координировать расследование. Прежде такого не случалось. Но с другой стороны, ведь и предвыборная пора.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Если только. Но как-то это мелковато, мне кажется.

С.ДОРЕНКО: Хорошо. Тогда откройте, чего могли почувствовать ребята.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Они не почувствовали. Есть информация о том, что это вероятно теракт. И это уже серьезно.

С.ДОРЕНКО: И тогда лучше сейчас пока не летать?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Дело не в том, что не летать. Действительно, нужно координировать, участвовать. Это не просто авиационное происшествие. Это в рамках общей ситуации в стране и вокруг страны это уже требует непосредственного участия.

С.ДОРЕНКО: Это больше, чем авиационное происшествие. И поэтому президент отменяет поездку в Сочи.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да.

С.ДОРЕНКО: Интересная версия. Спасибо большое. Это была версия Владимира из Дубая. Что это больше, чем авиационное происшествие. И тогда понятно, почему президент отменил…

Д.КНОРРЕ: Я больше склоняюсь к вашей версии, что это просто предвыборное поведение, которое требует особого внимания ко всему, что сейчас происходит, мало-мальски значимому и уж тем более гибели 71 человека.

С.ДОРЕНКО: Да. Выборы же на носу. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Добрый день. Денис, Москва. Я летал этим самолетом. Именно «Саратовскими авиалиниями». Не могу сказать, что этот же борт, но вот этот желтенький Ан-148. Великолепная машина в сравнении с Airbus, Boieng. Никаких вообще ощущений какой-то опасности. Прекрасная скороподъемность. Я сужу как пассажир, но я летаю достаточно часто, могу сравнить. И по поводу обледенения. Помните, был случай аналогичный, когда упал самолет UTair в Тюмени. Но там, насколько я помню, эта ситуация с крылом развивалась значительно раньше, на 900 метрах, если мне память не изменяет. С моей точки зрения, если бы это было обледенение, оно бы произошло раньше гораздо. Просто у нас есть такая привычка, распространенная практика, когда терпит катастрофу какой-то самолет, сразу раздается мнение о том, что нужно все самолеты этого типа снять. Самолет прекрасный.

С.ДОРЕНКО: Я не знаю. Давайте с вами попробуем эту линию продлить, которую вы сейчас предложили. Почему он раньше не почувствовал. Я должен вам сказать, что если обледенение существенно влияет на подъемную силу, то мы бы с тобой и не взлетели, мы бы с Дашей. Мы бы докатились до конца полосы, поняли, что не можем, что он не отрывается, тяжело идет. А чего его рвать? Мы бы где-то пытались тормозить и в снег укатились со всей этой толпой народа и в снегу бы куковали. Первое. Второе. Если бы мы взлетели, сразу поняли, что он не тянет дальше, мы бы с тобой, опустив нос, блинчиком-блинчиком пытались назад сесть.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Если бы хватило высоты.

Д.КНОРРЕ: Важный момент еще, опубликован разговор с диспетчерами. И диспетчерам они не отвечают.

С.ДОРЕНКО: Да. Но они дошли до 1800.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: 1800 это уже первоначально убирают…

С.ДОРЕНКО: И у меня вопрос, уже закрылки убрали или еще нет? Может быть, они почувствовали, что не могут убрать закрылки полностью? Может быть, там лед, что-то в этом смысле? Я хочу продлить линию, что сказал нам сейчас слушатель. Это важная фигня. Почему 1800? Почему именно эта высота? Что именно делает пилот на 1800?

Д.КНОРРЕ: И почему не сообщает диспетчеру о том, что происходит на борту?

С.ДОРЕНКО: Если бы у нас были горбыли льда где-то, мы бы не взлетели. Во-первых, мы бы их видели визуально, мы бы сказали: давайте мыть. Хорошо, их нет. Дальше пошли. Мы с тобой идем и оно идет как-то так… я на известной скорости создаю ему моментик штурвалом, а он так, не хочет, на задних колесах бежит. Я опускаю морду и торможу. Я бы не смог взлететь. Если бы я взлетел, это бы тоже проявилось, правильно говорит слушатель, это бы проявилось раньше, не на двух почти километрах. Мы бы с тобой поняли, что он, холера, не хочет набирать высоту.

Д.КНОРРЕ: Он мог обледенеть за эти четыре минуты?

С.ДОРЕНКО: Нет-нет, не надо. Тогда бы мы сделали кружочек, если бы смогли. Ну, может, не смогли бы, а может, смогли бы. Мы бы как-то проковыляли и назад бы сели, если бы получилось.

Почему на 1800? Это приличная высота, он уже убрал закрылки. Или нет? Кто знает? Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Добрый день. Это Владимир, Москва. Большие соболезнования погибшим. Двигатели Д-36 это двигатели еще с советских времен, они на …-42 стоят, на вертолетах Ми-26, делают под вертолеты. Это надежные двигатели. Самолет Ан-148 это новый, по нашим понятиям, можно сказать, отечественный самолет. Погода вчера в районе Домодедова в этот период была не самая благополучная. Падал снег такой интенсивный, температура была где-то около минус 5, и бог его знает, может, нулевая изотерма была где-то недалеко от земли. То есть условия для обледенения были в воздухе. Вы правильно говорите, что механизацию убирают … это в пределах 1000 футов и 3000 футов, то есть до 900-1000 метров. Если делали позднюю уборку механизации, то вполне возможно, был юрейровский случай в Тюмени, когда из-за обледенения крыла при уборке механизации, стандартная процедура, происходит падение скорости и сваливание самолета. Там экипаж, как правило, ничего не успевает сделать. Это на любом самолете может произойти. Если они убрали механизацию, могло в условиях обледенения наступить обледенение приемников давления воздушного. И потеря индикации скорости, speed unairable называется такая вещь. В результате потери индикации скорости не все экипажи справляются сразу же. Потому что это надо распознать, сделать действия по памяти, memo reaction такие есть, выдержать режим и все. Тут получается ошибка какая: либо разгоняют скорость до предельной, и самолет даже может разрушиться. Либо теряют скорость, увеличение тангажа и привода к сваливанию. Свалить самолет можно любой. Тут товарищ говорил, что Ан-148 не сваливается. Может быть, он делает клевки, потом заходит… надо высоту для этого. Когда высоты нет, он ушел в разгон, вертикальное пикирование, если еще экипаж это не распознал, то получилось то, что получилось. Это два момента. Все остальное это политика, теракт… не знаю. Найдут самописцы, там будет объективная картина, я думаю.

С.ДОРЕНКО: Извините, пожалуйста, вы настолько профессионально точно говорите, что я хочу пару вещей уточнить и снова повторить. Существует налипание снега на датчики, которое приводит к тому, что экипаж объективно скорость свою не видит. И тогда надо быть готовым к этому психологически. Вот что я бы сделал — я бы скорость подъема уменьшил бы, в смысле, я бы не рисковал.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Правильно вы говорите. Дело в том, что контролировать скорость вертикальную невозможно, приборы могут врать. Единственное, что остается, это тангаж. Если это в наборе при выпущенной механизации, это тангаж один, при убранной механизации тангаж другой. И режим работы двигателей, который будет обеспечивать какой-то устойчивый набор…

С.ДОРЕНКО: Угол подъема.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Но это очень распознать. Еще есть дублирующие приборы, с которых надо перекрестный контроль сделать, сравнить слева-справа приборы.

С.ДОРЕНКО: Вот мы с вами бы оказались, я у вас помощником или студентом. Мы бы что сделали? У нас все залипло. Аккуратненько тогда надо, потихонечку, правильно? А он же должен РУД убрать со ста процентов, иначе он развалит движки. Он же сколько минут может на ста процентах идти, минут пять?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: От пяти до десяти минут, в зависимости от модификации. На том этапе, где он был, там не могло быть уже максимального взлетного режима какого-то. Это был режим набора наверняка. Просто такие случаи происходят. Психологически не каждый даже подготовленный экипаж распознает эту ситуацию. Несколько лет назад был случай у шведов, по-моему, они завалили в аналогичной ситуации самолет. Хотя у правого пилота все работало нормально, у командира были искаженные показания, и они начали бороться с этими показания оба. И свалились, все. Это происходит, к сожалению.

С.ДОРЕНКО: Я понимаю. Спасибо большое за очень квалифицированную оценку. Поняла, в чем дело?

Д.КНОРРЕ: Да.

С.ДОРЕНКО: Я не знаю. Экипаж в условиях, когда ничего не понятно, и землю плохо видно, видимость плохая, он теряет инструментальную оценку собственной скорости, он не понимает, какая скорость. А там важна эта скорость сваливания. Ты понимаешь, что фигню…

Д.КНОРРЕ: Да, я читал все про тангаж, про скорость сваливания…

С.ДОРЕНКО: Бумажный самолетик. Он держится за скорость. Если у него нет скорости, он падает. Он держится за подъемную силу, которая возникает за счет скорости. Но мы должны иметь в виду, что у каждого самолета есть скорость сваливания. Это скорость, при которой он рушится, срывается в штопор. Условно говоря, какой-нибудь Ан-5 55 км/час, 60 км/час может еще лететь, как бумажный самолетик, Ан-2. А какой-нибудь такой самолет, не знаю, 230, 180, 170, какая у него скорость сваливания? 120. У каждого своя. И он должен, когда ты идешь вверх — а у тебя задача идти вверх — ты понимаешь, что ты этим движением вверх скорость снижаешь. Ты его двигателями добираешь побольше, побольше, на ста процентах взлетаешь первые несколько минут, потом, знаешь, как бывает, когда ты взлетаешь и вдруг слышишь — оп, и двигатели вроде погасли. Они не погасли — он их перевел на 80 процентов. Со 100 на 80. Потому что все двигатели не в боевой авиации, не в спортивной и не в боевой авиации, на ста процентах работать долго не могут. Они просто развалятся. Их задача только поднять и все, а дальше на 80 процентов, на 75. И он  взлетает. И когда ты летишь, твоя задача — держаться выше скорости сваливания, то есть нос кверху — гасишь скорость, а в то же время надо и разгоняться, и подниматься. Делать две вещи сразу — и разгоняться, и подниматься. И если у тебя приборы вдруг не показывают ничего, то есть ты не понимаешь свою скорость, тебе надо что-то делать, тебе надо понять. А еще вдобавок эти полусумерки, это небо, равно земле, одинаковое с землей, вот этот климат чудесный. Мы же ничего не понимаем, видимость 300 метров от силы, ты начинаешь не понимать. Тебе надо встать аккуратно, то есть несильно задирать нос и маленечко, потихонечку, блинчиком. Но с другой стороны, у тебя есть фигня такая, ты можешь захотеть стряхнуть снег с приборов… 

Д.КНОРРЕ: Вот объясните мне, это отказ электроники и или это просто штатная ситуация?

С.ДОРЕНКО: Может залипнуть. Тогда, я продолжаю фантазировать вслед за подсказанным путем, тогда я могу попытаться стряхнуть снег и сделать маневр — клюнуть носом, клюнуть носом, попробовать встряхнуться, чтобы понять, где я. 

Д.КНОРРЕ: Немножко газу дать.  

С.ДОРЕНКО: А газу за счет низа. Ты понимаешь, что на самолете газ набирается опусканием носа тоже. Без двигателей стоит носик опустить, он разгоняется сам. Как ты на машине с горочки едешь, она же разгоняется и без газа. Так и тут.

 

НОВОСТИ

 

С.ДОРЕНКО: Мы говорим про… сейчас мы звонили в госпиталь Вишневского. Пока они дают ответ, что они не будут давать информацию без министерства обороны. И конечно, это вызывает сомнения. Что произошло…  

Д.КНОРРЕ: Это значит, что с министерством обороны есть информация, и они могли бы ее дать?

С.ДОРЕНКО: Не знаю. Может быть, просто не имеют права говорить.

Д.КНОРРЕ: Разумеется, госпиталь не имеет права.

С.ДОРЕНКО: У них нет какого-то глашатая своего или пресс-секретаря, который должен был бы это выдавать. Мы в министерство обороны обратимся, ничего страшного.

Послушайте. Произошел бой с этим ЧВК «Вагнер», как говорят. Никто не знает, на самом  деле, было это или нет. Это какая-то секретная информация якобы. Тем не менее, часть наших слушателей, внимательно относящихся к теме русского мира, вот этого всего, такого русско-мирского военного, почти армейского движения, говорит следующее. Я попробую изложить, что я знаю. 7 февраля, аж уже пять дней назад… нет, сначала преамбула. Там воюют, в Сирии этой, якобы войска Аль-Асада. На самом деле, во многих случаях, не во всех, но во многих, но не во всех, эти войска Аль-Асада — это иранцы. Иран, иранские генералы их ведут, иранские полковники, иранские офицеры. Там также есть какой-то спецназ алавитов вот этих, сирийцев, и как будто бы их там может быть два батальона всего, их алавитских, таких хороших, по-настоящему боевых. Все остальное — иранцы. И там есть как бы наши, якобы. Я сейчас говорю о слухах. Ребят, дальше мы говорим о том, что это не факты ни в коем случае, а факт слухов. Внимание, факт слухов. Я настаиваю на том, что факт слухов часто в истории человечества оказывается важнее факта. Понятно, да, почему. Потому что если прошел слух, что там, условно говоря, в здании пожар, то мы бежим: есть пожар или нет. Факт слуха о том, что есть пожар, это важный факт. Факт слуха о пожаре есть важный факт.

Поэтому факт слуха о том, что там мы пробуем свои штурмовые подразделения и о том, что там есть частная военная компания, ЧВК «Вагнер» так называемая, и о том, что мы часть каких-то наших спецподразделений используем, как если бы это была ЧВК «Вагнер», это факт слухов. Такие слухи есть. Там есть российские подразделения, которые используются… они абсолютно армейские, все, но они используются, как если бы это была ЧВК. Хотя и ЧВК тоже есть. Это факты слухов. И тогда, продлеваем линию этих слухов, до стройной картины, которая сложилась у сторонников русского мира, которые изучают эту тему глубочайшим образом. Дальше. Существуют якобы эти военные подразделения под видом ЧВК, которые решили вытеснить или зайти в не очень сильно охраняемую местность в районе нефтяных скважин, нефтедобычи. Важное место, хорошее важное место, где хорошо бы быть нам, а не им. А там демократические силы якобы, вот эти проамериканские силы арабов, суннитов, которые против алавитов, против Асада, но их поддерживают Соединенные Штаты, по одной версии. А по другой версии, там курды, которые тоже в этот момент, это подразделение, сотрудничает с американцами. Хорошо.

Наши, якобы, может быть, если это верно, начинают ночное движение, вместе с подразделениями сирийской армии, как полагают некоторые. Типа вытеснить, типа зайти, вот утром те проснулись, а мы уже там. Ну, здрасьте, чего, а мы тут. Ну, хорошо. Давайте теперь договариваться, почему мы тут, а не там. Это же можно переговорить. Восток дело такое, всегда можно переговорить. В момент, когда наши начинают движение, якобы наши, может быть, рассказывают сторонники русского мира с тревогой, американцы звонят и спрашивают: русские, вы идете, что-то вот здесь, это же вы? Наши отвечают: никак нет, это не мы. Хорошо. Значит, потом якобы курды звонят: ребята, это вы? — Нет, не мы. Тогда американцы поднимают беспилотники, которые быстро определяют цели, потом какие-то полуроботы-ракеты отправляют, которые по точкам беспилотников накрывают всю технику, как будто бы сколько-то было танков, один только остался неподбитым этими ракетами. Якобы, я сейчас говорю якобы. Но факт слухов имеет значение, я настаиваю. Хорошо. Якобы подбивают, якобы уничтожают, якобы потом поднимают вертолеты «Апачи» эти свои, и достреливают наших (или не наших), если это наши, достреливают их бегающими по равнине, где-то укрывающихся. Якобы люди рассуждают о потерях от 200 до 600 человек. Якобы это было военные России. И это второй «Курск».

И люди: «вы побоитесь об этом говорить», пишут мне. Почему я должен бояться говорить о ваших слухах, объясните мне? Я о ваших слухах говорить не боюсь. И это не второй «Курск». Я вам объясню, почему это не второй «Курск». Потому что «Курск» — это гордость русской армии, русского флота. Атомная подводная лодка в составе дивизии из четырех таких подобных ей. По-моему, четыре там было: «Курск», «Воронеж», еще там, и несколько подводных лодок сопровождения. Это дивизия, которая стоит в Видяеве. Это важная часть этой дивизии, «Курск». Второе. «Курск» мог бы уничтожить миллионов сто человек, если война какая-то. Представляете военную мощь «Курска»? Дальше. «Курск» — это легендарный корабль, который пришел к берегам Югославии во время бомбежки Югославии. Легендарный корабль, который прошел Гибралтар незамеченный войсками НАТО. Вел его капитал Лячин, погибший на подводной лодке «Курск». Капитан Лячин пришел аж из Мурманска, аж к Черногории туда, к Хорватии, так, что НАТО об этом не знало. Это просто юник. Мы говорим: за каждой подводной лодкой следит другая подводная лодка… Ребята, Гибралтар. Полностью весь Гибралтар — это антенна, которая фиксирует все, что шевелится. Там дельфин не пройдет, чтобы Гибралтар не знал об этом. Лячин провел, я думаю, под днищем танкера, встал под дно какого-то танкера и шел сколько-то. Ювелирная операция, военная, невозможная операция, ну так нельзя, то есть так не бывает. Всплыл у берегов Югославии на своей подводной лодке «Курск». Натовцы говорят: привет, алло, а кто это? Да это, на минуточку, атомная подводная лодка русского флота. А как она здесь оказалась? А черт его знает, как. Никто не понимает. То есть это легендарный капитал Лячин, легендарная подводная лодка «Курск» и так далее. Которая в открытую участвовала в маневрах. Здесь другая ситуация. Если полагать, что ваши сведения верны, если полагать, я обращаюсь к тем слушателям, которые думают, что там погибло от 200 до 600 русских военных — если полагать, что ваши сведения верны, а может, они и не верны — то там изначально, если это верно, то это было секретно. Если это было секретно, то это было… и так далее. Ничего общего с подводной лодкой «Курск» не имеет.

Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Я разговаривал буквально вчера со своим однокурсником, он за большими деньгами пошел. Ну, как за большими деньгами, хорошие — двадцаточку в месяц имеет, врачом работает. На самом деле, я вам скажу, про эти якобы войска «Вагнера». Там только точечно. У них точечные операции, никаких 600, 400, 200 человек, 100 человек не бывает. Точечные операции, это обучение, спецоперации. Какие-то колонны, которые идет «Вагнер», он мне тоже вчера говорил: да какие там 400-200 человек?

С.ДОРЕНКО: Это невозможно, говорит ваш товарищ, врач, который там врачом. Так двадцаточка баксов?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет, рублей, наверное.

С.ДОРЕНКО: Я умоляю! За 20 тысяч рублей?!!

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да я смеюсь, что вы, не понимаете? Какие там 20 тысяч рублей? Он работает, как этот…

С.ДОРЕНКО: Баксов?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Конечно.

С.ДОРЕНКО: Это другое дело. За 20 тысяч баксов и я бы поехал в Сирию.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Не надо. Я ему говорю… 200-300 человек колонна «Вагнера»…

С.ДОРЕНКО: Это ерунда. Спасибо. То есть оценка. Денис, наш слушатель, звонил туда, в Сирию, своему однокашнику, который там врач, который говорит, что это ерунда и звучит, как ерунда, и полная ерунда изначально. Хорошо. Если предположить вдруг по чему-нибудь, что это было бы, то я бы сразу сказал: ребята, это была секретная операция, ребята на это подписались, что они идут секретно. Они сказали, что они не они. Изначально. Даша, представь себе, что ты лезешь ко мне на дачу с целью что-то украсть или занять мою дачу, пока ни фига тут Сережа не живет, правильно? Даша лезет. Мне звонит садовник: начальник, лезет женщина какая-то через забор, что делать? Я говорю: а кто такая? Да Дарья Кнорре, я вижу, знаменитая, известная журналистка. Я звоню тебе: Даша, привет. Зачем ты лезешь ко мне на дачу, садовник говорит? Ты мне говоришь: ни фига, я в Конькове сижу. Вот у меня справа Коньково и слева Коньково, кругом Коньково, какая дача, Сереж, сбрендил? Я тебе говорю: хорошо. Звоню опять садовнику: эту женщину, которая лезет через забор, спустите на нее собак, ну ее на фиг, как она перепрыгнет. Ротвейлер, азиатская овчарка, этот алабай, и немецкая овчарка, у меня три там собаки. Хорошо. Даша спускается с забора, три собаки распускают ее на капусту. Даше мне звонит потом и говорит: Сережа, ты в своем уме или нет, что ты творишь? Я говорю: что? Мне же шубу порвали, извини, у меня шуба теперь в полосочку распущена, твои ротвейлеры тут… Ты идиотничаешь, Сереж? Я говорю: нет. Почему я идиотничаю? Ты же в Конькове. А как твоя шуба оказалась на тебе у меня на даче, с какой стати? То есть здесь, когда вы начинаете плакать и рассказывать про эту операцию, эта операция, если она была — ее, может, и не было — а если она была, то она была секретная. То есть чуваки на это подписались, что их там нет. Их там нет! Ну, извините. Как вы можете сравнивать это с «Курском»? Вы в своем уме?

Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро, Сергей. Мое мнение, мне кажется, это немножко преувеличено. Самолет. Смотрите, вплоть до того, сколько патронов осталось, сколько гранат, состояние крыльев, двигателя. Сейчас очень много средств фиксации. Если бы это было в таких объемах, нам бы уже показали кадры. Ничего пока нет, кроме 15 погибших сирийцев, которых похоронили, и списки известны, которые были в том месте накрыты американцами. Поле боя осталось все-таки за курдами или кто там у них. Если немножко подумать, то все должно быть зафиксировано… 

С.ДОРЕНКО: Если бы были русские тела, давно бы все это было в интернете, лежало бы на YouTube.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да. И мое мнение, может, там и было два человека, которых не особо отличишь от местных, но реально вряд ли… нам бы показали.

С.ДОРЕНКО: Вряд ли. Скажите мне, пожалуйста, почему тогда у русской патриотической общественности, склонной к защите русского мира, сейчас есть вот это ощущение? Значит, есть потребность в такой жертвенности. Есть потребность в столкновении со Штатами.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Разрешите сказать. Во-первых, есть такой персонаж, Эль Мюрид, я думаю, вы знаете. Если его читать, мы уже давно проиграли всю Сирию и уже должны были бежать примерно до Дербента. Если мы его читаем. 

С.ДОРЕНКО: Вы знаете, что я последователь ордена Аль-Мюридия? А он почти что… ну, ладно.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Так вот. Теперь либеральная общественность, которая имеет такую потребность в поражении, причем такую серьезную. Она уже стала смешной, стала похожей на украинцев, которые просто прямо противоречат той реальности, которая у них существует. Это первое. Это яркий представитель. А есть там спутник… я думаю, который вы знаете. Которые с другой стороны точно так же…

С.ДОРЕНКО: … запрещенной на территории Российской Федерации.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Который показывает то же самое, но уже олицетворяет патриотическую общественность. Мне кажется, что это связано с тем, что вот этот сам флаг патриотичности, который хорошо удерживает сейчас правительство Путина, условно, власть, он перехвачен у них, понимаете, с помощью этих простых дел. И у них есть явные потребности забрать его себе обратно… 

С.ДОРЕНКО: В том-то и дело. Блестящий анализ. Спасибо вам огромное. Силы русского мира, задыхаясь от невозможности создать некую последовательность событий и чувствуя, что их полностью драйв забран Кремлем, пытаются создать некий новый след, новую лыжню, отличную от кремлевской. Это единственная игра, больше ничего.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Еще два слова я хочу сказать. Дело в том, что у них нет козырей. Им вообще нечем идти к людям. Ничего конструктивного и ничего нормального для людей у русского мира сейчас нет. Собственно, они переходят на позиции обструкции и не очень конструктивной критики, именно со своих позиций — позиций пораженчества. Это получилось только у одного человека — у Владимира Ильича, как мы помним, в 1917 году.

С.ДОРЕНКО: Он как-то ввинтил эту тему быстро. Он, правда, землю пообещал.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет. Он начал с пораженчества. Это был первый шаг. Земля это чуть позже, если мы углубимся в вопрос. Это был единственный человек, который работал против своей страны, условно и у которого все получилось. К сожалению, сейчас нет таких мыслителей, тем более в русском мире.

С.ДОРЕНКО: Почему к сожалению? Может быть, к счастью.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Согласен. К счастью.

С.ДОРЕНКО: Спасибо. На самом деле, гениальная фраза, ребята. С этой ЧВК «Вагнер», со всей темой. Дело в том, что Кремль аккуратно забирает себе все более-менее приличные или находящие отклик… поскольку я уже говорил неоднократно и продолжаю об этом говорить, мы живем в стране наукократии, нами правит наукократия…

Д.КНОРРЕ: Да?

С.ДОРЕНКО: Поверь мне, нами правят ученые. Россией правят ученые. Кто же эти ученые? Социологи. Нам правят социологи, правду говорю сейчас. Можно Аль-Мюридия, наш орден. Ты знаешь, что я вхожу в орден Аль-Мюридия. Вот наша музыка.

 

ЗВУЧИТ МУЗЫКА

 

Д.КНОРРЕ: Мотивчик такой не сенегальский.

С.ДОРЕНКО: Сенегальский. Ты не представляешь себе, насколько Карибы, Ямайка и Америка все из Африки происходят. Румба из Африки, все из Африки. Люди из Африки, сапиенсы все из Африки.

Я хочу повторит этот блистательный вывод. Кремль забирает все — все сколько-нибудь находящее отклик у населения. Поскольку нами правит наука, социология, то в России проводится бесконечное количество опросов. Опросы проводятся ВЦИОМом, Ослоном, ФОМом, еще и еще, и ФСО, еще кто-то, непрерывно проводятся опросы. На основании этих опросов уточняется, какие вещи могут вызвать отклик у этого блистательного порфироносного народа и так далее, христианнейшего. И эти все вещи ему и скажут. Народ хочет, допустим, гусиной печени — ему сразу раз, гусиную печень. Народ говорит: что-то не зашло, хотелось бы картошечки с лисичками — ему картошечку с лисичками. Народу дают все, что он ни захочет, лишь бы бесплатно, чтобы денег не стоило. И дальше. Патриотизм. Например, коммунизм. Пожалуйста, на тебе заботу, то-се, на первенца, еще денег, а еще больше денег, вперед, давайте, плодитесь, нищие. Еще чего-то хочет.. И наконец, патриотизм, который использовался на «русских маршах» когда-то, на набережной Шевченко, где теперь трахается Настя Рыбка, а раньше ходили националисты. Патриотизм удачно, спокойно забрали кремлевские. Причем от самого разумного до самого оголтелого, антимайдан и вся эта хрень — это все под Кремлем. Но есть некая патриотическая полуоппозиция полузабытая, такая стрелковско-гиркинская вот такая, которая ревнует. 

Д.КНОРРЕ: Вообще-то изначально была прокремлевская, но потом…

С.ДОРЕНКО: Она ревнует, потому что их оставляют на шишах, на бобах. И они для того чтобы создать собственную лыжню, начинают топтать лыжню рядом. Вот это с «Вагнером», ЧВК, вот эта тема вся развивается. Им обязательно надо создать свою повестку дня, а ее нет. И они сейчас придумали подпольную, тайную войну с американцами. Оказывается, мы, говорят они, вступили в войну с американцами, мы теперь в войне… Ребята, не пытайтесь надувать щеки. Не пытайтесь. Вы не в войне с американцами. Вы в войне с собственными женами. Там разбирайтесь. Это всё попытка придать себе значение. Прекратите. Вы выглядите забавно, но грустно. Не надо. Мы и так не понимаем, чего мы в этой Сирии хотим. А мы там, оказывается, воюем… Мы не понимаем, какого черта мы там в Сирии, вот сегодня, например, конкретно. Я не понимаю. А вы там воюете, оказывается, с американцами. Ну, молодцы, давайте. Победы вам в этой воображаемой диковинной войне.

 

В ДВИЖЕНИИ

НОВОСТИ

 

С.ДОРЕНКО: 10 часов 6 минут. Хотел сказать про доллар пару слов.

Д.КНОРРЕ: Морозы. Синоптики сообщили о наступлении морозов в Москве. Минус 18 градусов. А вы про доллар.

С.ДОРЕНКО: Ночью будет.

Д.КНОРРЕ: У меня рушится все…

С.ДОРЕНКО: Это ты рушишь. Это от тебя энергетики идет деструктивная какая-то. А может быть, деконструктивная. Ты деконструкция. Не деструкция, а деконструкция, это важно. Эпоха деконструкции и роль в ней Дарьи Кнорре.

Минус 14. Давай ночные температуры я посмотрю, раз уж синоптики предупреждают. Минус 14 это ночью. Завтра минус 14, минус 10, минус 6, минус 6, минус 7, минус 7, минус 8… А, так будет всего несколько ночей минус 14. Что за фигня! Три ночи минус 14, господи, помилуй.

Д.КНОРРЕ: Кого это волнует вообще. А днем минус 8.

С.ДОРЕНКО: Ну и что? А нам и хорошо. Смотри-ка, солнышко. В Керчи плюс 7. Мы про Керчь должны узнать, потому что это древнейший город на территории Российской Федерации. Барселона плюс 11, а Нью-Йорк — 16. Пожалуйста, больше, чем в Барселоне. Допустим, в вторник в Нью-Йорке будет плюс 3. Потом плюс 12, плюс 3, плюс 8, плюс 12, плюс 14. И все время что-нибудь да вот так. Потом плюс 9, 9, 9. Ты понимаешь, в чем дело. Скоро же 23 февраля, День Советской Армии. Чего?

Д.КНОРРЕ: Я просто подумала, что могла куда-нибудь поехать. Но не поеду.

С.ДОРЕНКО: А почему не поедешь?

Д.КНОРРЕ: Не складывается.

С.ДОРЕНКО: А я смотрю на погоды в разных странах и думаю, куда бы махнуть… но не там, где плюс 30, а может быть, просто прогуляться, в курточке, но распахнувшись. Курточка на маечку, какая-нибудь такая легкая.

Д.КНОРРЕ: Так Барселона.

С.ДОРЕНКО: Ну и Нью-Йорк, как видишь, не очень ужасный. Решим попозже. Ребята, давайте смотреть доллар. Мы с вами не можем бесконечно любоваться погодой. Тем более у нас солнце появилось. Для меня, я тебе честно скажу, солнце лучше, чем без солнца. Пусть будет минус 8, ну и что?

Давайте посмотрим доллар. Курсоруб.com. 57,97 — мы фиксируем новые высоты доллара и новое падение рубля. Мы видели 57,20 на прошлой неделе. 57,98 — мы фиксируем сейчас. Это почти 58. 71,23 — по евро. 63,43  — мы видим новый уровень нефти, низкий уровень, который она заняла. Тут у нас все время пахло 70, 67. И вот вам 63,43. И евро-доллар — пара вернулась опять в диапазон 1,22 — 1,2289. И биток у нас на 8386. Биток невысок. И казалось бы, надо на 8 его взять, а хочется не брать. Расхотелось.

Д.КНОРРЕ: Вы мне объяснили, что уже смысла нет.

С.ДОРЕНКО: Теперь я думаю, что… не знаю. Если бы я хоть каким-то чутьем обладал, хоть минимальным, микроскопическим чутьем, я был бы богат. Так как я абсолютно нищ, как крыса церковная. А почему? Потому что я ничего не чувствую про деньги. Я их люблю безответно. Вот такая грязь.

Что битуха? Я же сказал: 8381 в данную секунду. А вдруг его еще по шесть давать будут? Конечно, и по пять будут.

«Серхио погоду по Яндексу смотрел?» Я нет. Но я не скажу, по какому софту я смотрел погоду, потому что если я буду вам говорить, мне кажется, это будет коммерческое использование. Ведь это радиостанция. Я бы сказал, но мне кажется, что я не должен. Договорились? Поехали.

 

С.ДОРЕНКО: Очень интересно про наш космос. Большой праздник был, оказывается, Роскосмос устроил. Я вспомнил! Я был в Роскосмосе. Я был десять лет назад в Роскосмосе. Может, не десять, может, восемь. Был в гостях, была пресс-сек, какая-то девочка, которая мне до известной степени симпатизировала. Она работала в Роскосмосе. Это, может быть, восемь лет назад. И она почему-то мне сказала, что со мной очень хочет познакомиться глава Роскосмоса. Может, шесть лет назад. И я к ним поехал. Это около Олимпийского проспекта и Проспекта Мира фигня. И короче, я имел с ним беседу. Я понял потом, что рака за камень заводила, конечно, пресс-сек. То есть глава Роскосмоса меня в гробу видал. Я ему на фиг был не нужен. Я очень хорошо помню эту ситуацию. Он удивленно посмотрел и сказал: что, вам чего надо? А я сказал: вы же ждали встречи, еще что-то. Но там была какая-то девушка, какая-то шатенка светлоглазая. Светлоглазая шатенка… чего-то такое… мне коня… что-то такое было. И она меня повело. Я так был неприятно изумлен. Ты заходишь в кабинет главы Роскосмоса, и на самом деле, идешь к алтарю. Я сейчас не шучу. Не знаю, как нынешний… 

Д.КНОРРЕ: В смысле, такие интерьеры, что кажется…

С.ДОРЕНКО: Ты идешь по кабинету, длинный такой, и ты идешь к стене, прямо напротив входной двери, там стоит стол и огромное количество образов, икон и всяких других атрибутов культа, много всяких, и кадило, и свечи, и какие-то лампадки, и много-много-много всего.

Д.КНОРРЕ: А как это все летает, как вы думали?

С.ДОРЕНКО: Да? Я не знал. И все это стоит у стены. А сам шеф сидит в уголочке справа. То есть шеф…

Д.КНОРРЕ: Там, где хор должен быть, по идее.

С.ДОРЕНКО: Да-да. Он уступает… ты заходишь в кабинет главы Роскосмоса, я был там или восемь лет назад, или десять. А может, шесть лет назад. Когда была там светлоглазая шатенка пресс-сек, которая имела меня в виду зачем-то, не знаю. Но я не откликнулся, я не дал ей. Я был неприступен. И напротив входа там огромный иконостас. А шеф сидит справа, скромненький, на советском таком стульчике. Он подчеркивает свою скромность по сравнению с господом. Говорит: господь наше все, он же за семь дней зашарашил все, а я так не умею. Очень смешная организация в этом смысле. Они там непрерывно молятся. Поэтому и такие успехи хорошие.

Они, оказывается, «В Контакте»… с тех пор меня туда не звали, может, там уже снесли иконостас, или наоборот, с бубном все скачут, не знаю, честное слово. Давайте, кто-то знает. Вы из Роскосмоса, да? Здравствуйте. Нет, он не из Роскосмоса. С таким блатным номером 98-98 вы должны быть из Роскосмоса. Но нет. Ну и хорошо.

«В Контакте» уведомление из Роскосмоса получили все, кто подписана на сообщество о космосе. Роскосмос сделал большое сообщение 11 февраля о том, что они будут открывать прямую трансляцию запуска космического грузовика «Прогресс». Который не полетел. Всем до единого «ВКонтакте» людям, которые хоть когда-нибудь интересовались космосом, пришло уведомление.  

Д.КНОРРЕ: Я подписана на НАСА, поэтому мне и не пришло ничего.

С.ДОРЕНКО: Люди пишут, вот пожалуйста статья. «Почему мне «ВКонтакте» пришло уведомление о трансляции этого запуска? Это так всем?» «Ахаха, «ВКонтакте» выпустил специальное уведомление о запуске». «Push-уведомление мне приходит даже от группы, в которой меня нет», — пишет множество пользователей.

Д.КНОРРЕ: В названии сообществ необязательно должно было присутствовать слово «космос», пользователи групп и пабликов с одной тематикой вроде «Детка, ты космос» не учитывались.

С.ДОРЕНКО: «ВКонтакте» прислал уведомление от Роскосмоса, я на него даже не подписан, о трансляции пуска ракеты. Но самое смешное, что пуск так и не состоялся, — пишут люди «ВКонтакте».

То есть Роскосмос облажался «ВКонтакте». Но поскольку «ВКонтакте» никто не использует, как вы знаете, кроме Кавказа и Петербурга — «ВКонтакте» сидит Кавказ и Петербург, как известно…

Д.КНОРРЕ: Да все сидят.

С.ДОРЕНКО: Хорошо. Деревня, Кавказ и Петербург. Но совсем тухлая деревня 80-летняя сидит в «Одноклассниках», вся остальная деревня, Кавказ и Петербург сидят «ВКонтакте». Правильно? Нормальные люди где сидят?

Д.КНОРРЕ: Да нигде не сидят нормальные люди.

С.ДОРЕНКО: Это правда. Умеренно нормальные сидят в Instagram. Условно нормальные, но уже умирающие от старости, сидят в Facebook. Старичье сидит в Facebook, где вяло попердывает, а такие еще бойкие, способные попердывать очередями, те в 30 лет свои сидят в Instagram. Все, больше никто нигде не сидит. Ты заметила, как это все сдохло? Потихонечку.

Д.КНОРРЕ: Да. И Instagram сейчас сдохнет.

С.ДОРЕНКО: Я уже начинаю закрывать комментарии. Потому что они какие-то такие, одинаковые все. А, вау, еще что-то, хлопанье в ладоши. Думаю, хорошо, люди зачем-то это делают, постят. Ну, может, просто пусть меня читают и все. Пусть став на колени, читаю меня…

Д.КНОРРЕ: Мы все однажды вернемся в ЖЖ, я вот чувствую. Мне кажется, что все должно закольцеваться и мы придем обратно в ЖЖ. Может быть, уже такой обновленная ЖЖ, но ЖЖ.

С.ДОРЕНКО: Чем хороша ЖЖ — там можно в тексте, внутри, постить фотки, что удобно.

Д.КНОРРЕ: Да. Не прикреплять фотки к низу поста.

С.ДОРЕНКО: Там изначально существовало древо комментариев, которые тоже… ветви. Вот это удобно было. Но мы ушли из ЖЖ по ряду причин. ЖЖ стала пахнуть сначала женским туалетом, потом женской раздевалкой, когда туда пришла… мы отвлекаемся но тем не менее… Сейчас мы вернемся к Роскосмосу. Давай сделаем этот краткий анализ соцсетей. ЖЖ, когда туда пришла Лена Миро и все остальные лошадки, стала пахнуть сначала женским туалетом, а потом женской раздевалкой в спортклубе, где Лена Миро расхаживает нарочно голая. Знаешь, в женских раздевалках, мне рассказывали дамы, есть целый разряд, если ты ходила в джим, есть целый разряд женщин, которые обязательно долго расхаживают голыми.

Д.КНОРРЕ: Да, это так.

С.ДОРЕНКО: Там же что нужно — ты приходишь когда после тренировки, тебе нужно обычно…

Д.КНОРРЕ: Ты входишь сразу в душ.

С.ДОРЕНКО: В душ, да. И по кратчайшей траектории ты размещаешь собственные трусы, еще что-то, и полотенце. Желательно поближе. Но есть люди в спортклубах, которые размещают это как можно дальше. Они размещают это где-нибудь метрах в 30, и потом они когда выходят из душа, они долго стряхивают волосы, мотают башкой, шеей, потом с интересом разглядывают собственный живот, бедро, взвешиваются. Все время ходят голые, короче.

Д.КНОРРЕ: Потом пьют воду у кулера, тоже голые.

С.ДОРЕНКО: Потом идут, наконец, к полотенцу, который, впрочем, уже не нужен — они уже высохли за это время. Потом они идут уже в то место, где верхняя одежда, где ящички, и долго там расхаживают. 

Д.КНОРРЕ: И тут кто-нибудь звонит.

С.ДОРЕНКО: Да! И они долго разговаривают по телефону, стоя голыми. Особенно это в женских. Но в мужских тоже такие есть, но реже. В мужских тоже такие есть интересные… Причем, ты знаешь, что самое похабное? 

Д.КНОРРЕ: Когда мужики фотографируют себя в зеркало после тренировки?

С.ДОРЕНКО: Нет. Самое ужасно, что те, кто любит ходить голыми, это обычно старые пердуны. Я тебе клянусь.

Д.КНОРРЕ: Так и на нудистских пляжах, мне кажется.

С.ДОРЕНКО: Абсолютно. Страшную вещь скажу, нудистские пляжи, клубы свингеров — это все мужчины и женщины 60+. Потому что у них притупляется в этих штучках… какие-то там есть всевозможные штучки в мозге, у них притупляются ощущения

Д.КНОРРЕ: И стыд.

С.ДОРЕНКО: Ну, да. Стыд трансформируется. И они начинают делать одновременно несколько вещей, чем характерны старики — они расхаживают голые. Второе, они начинают ругаться матом, полагая, что стыдливость здесь неуместна, все взрослые, чем там. Они ходят голые, ругаются матом и делают сальные комплименты девушкам. Потому что они бесстыжие становятся и могу сказать, наконец, правду. Они такие говорят: какая у тебя жопа, о! То есть им кажется, что это нормально. Типа все думают, а они правду говорят. 

Д.КНОРРЕ: Кто им объяснил это? Кто дал им право, что можно говорить?

С.ДОРЕНКО: Я думаю о следующем. Медицина совершит невероятный прорыв в ближайшие годы. Это вот мы на пороге великих открытий. Голые землекопы приведут нас к жизни 150-200 лет. Теперь смотри. Есть некие… стыд и высочайшая чувственность у человека в 15 лет. И стыд. Стыдно, но тебя колбасит по-настоящему. К 18 уже чуть менее стыдно, но еще колбасит прям по полной, совсем по серьезке. В 25 — уже… все время про работу думаешь…

Д.КНОРРЕ: Уже не колбасит, но стыдно.

С.ДОРЕНКО: Все время про работу думаешь. Оно бы колбасило, колбасит только в апреле, потому что в остальное время все время на тебе ездит начальник и все время командировки. Только в апреле колбасит по-настоящему, безостановочный такой honey moon. В 30 лет еще то же самое. К 40 уже начинает приедаться это все. Ты начинаешь чувствовать, что все это уже было и неоднократно, и много раз, и по-другому тоже, и по всякому тоже. И это тоже много раз было. Может, и это было. Ну а чего делать? И ты начинаешь… у тебя пропадает наконец острота ощущений. А стыд все еще остается. Он аккуратно уходит от 40 до 50. Я к чему двигаюсь — и в 60 наконец настает понимание, у большинства мужчин и женщин, наконец их посещает правильность бесстыдства. Ну, чего тут скрывать, мы маленькие, что ли? И они записываются во всякие свингерские клубы и так далее. Такие толстяки с обвисшими щеками, абсолютные чудовища, страшные невероятно и все. Теперь другой вопрос. Да, и потом они угасают, к 80, и все.

А если жизнь будет до 150? А жизнь будет до 150. В ближайшее время. Мы стоим на пороге биологических открытий крупнейших. Что они будут вытворять в сто лет, понимаете или нет?

Д.КНОРРЕ: Да не будут они ничего вытворять.

С.ДОРЕНКО: Будут. Медицина продлит не просто существование, а существование…

Д.КНОРРЕ: Но скучно.

С.ДОРЕНКО: Им просто будет скучно. Последние 50 лет они будут умирать от тоски, ходить, как Пьеро.

Д.КНОРРЕ: Да нет, почему? Надо просто атрофировать все желания и уже наконец-то уходить в Тибет, думать о пище духовной, воспитывать в себе…

С.ДОРЕНКО: Нет. Человек идет путем разврата, я тебе объясняю. К 80 он уже абсолютно похабный. А что будет к 150?

Д.КНОРРЕ: Надо отречься от этого, уйти внутрь себя.

С.ДОРЕНКО: К 150 они будут трахаться… они зоофилией займутся, я тебе серьезно говорю. Будет массовое движение какое-нибудь, с пони, с осликами.

Д.КНОРРЕ: Права зоофилов будут. Зарегистрирован первый брак между дедом и зеброй… в Копенгагене..

С.ДОРЕНКО: Конечно. Продление человеческой жизни привело к тому… люди жили до 40, то есть до потери стыда. Затем они стали жить до 50, и уже теряли стыд. Потом стали жить до 60 и наконец дошли до бесстыдства. 60 — то порог бесстыдства. Затем они стали жить до 80, то есть 20 лет бесстыдства. А потом они будут жить 160 в какое-то ближайшее время. Это будет так: в 80 лет это бесстыдство  и затем следующие 80 лет непрерывной зоофилии какой-нибудь, кошмарных извращений, от которых содрогнется вся планета. Придется разделить. Старикам отдать какую-нибудь часть света, не знаю, Евразию отдать старикам. Молодежи переселиться в Африку, в Америку. Придется просто дистанцироваться от них географически, придется их ссылать куда-то, негодяев этих, страшных извратов. Изолировать полностью информационно, отсекать им интернет. Все делать так, чтобы мы никогда о них не узнали. Потому что иначе они…

Д.КНОРРЕ: Закрывать зоопарки и сафари-парки… 

С.ДОРЕНКО: Все закрывать.

Д.КНОРРЕ: Я не знаю, мне кажется, нет смысла жить до 160.

С.ДОРЕНКО: Кошмарные люди. Я с ужасом думаю о том, что мы стоим на пороге великих медицинских открытий. И открытия прорывные произойдут именно в России и на Дальнем Востоке, то есть в Китае и Корее.

Д.КНОРРЕ: Я вам скидывала новость сегодня, в Китае изобрели какую-то электронную растворяющуюся кожу.

С.ДОРЕНКО: Кожу, которая растворяется, потом снова вживляется и так далее. Можно из раствора снова восстановить. Вы можете себе представить? Вы берете кожу, в специальном растворе растворяете, потом вы испаряете этот раствор или просто наливаете этот раствор куда надо, в рану накапываете, и она там вновь реализуется, эта кожа. Что-то запредельное.

Д.КНОРРЕ: А почему вы считаете, что в России именно будут прорывы в науке? Элита заинтересована?

С.ДОРЕНКО: Потому что наша элита не согласна умирать. Они не согласны. Потому что человеку не может не показаться странным, что у него 10 млрд долларов, с какой-т стати он должен умирать, как какой-то подонок, который живет на 15 тысяч? Ну что это?

Набери мне, пожалуйста, Дерипаска Скулачев. Сейчас мы осветим это. Почему Дерипаска? Ведь Дерипаска курирует, он вложил 15 млн долларов…

Д.КНОРРЕ: Расследование РБК, 2015 года.

С.ДОРЕНКО: Да. Дерипаска курирует вечную жизнь. Кроме того, что он курирует Настю Рыбку, он курирует вечную жизнь русской элиты. Вы просто не в курсе, товарищи, вы погрязли в каком-то ожидании загробного счастья, но вы абсолютно несправедливо уклоняетесь от действительности. Действительность заключается в том, что русские элиты выращивают себе… занимаются проблемой вечной жизни. Институт стволовых клеток, исследования профессора Скулачева, банк хранения пуповинной крови, забор материала осуществляют курьеры и так далее. Гемобанк. Кроме этого, голые землекопы, апоптоз…

Д.КНОРРЕ: У меня есть знакомые, которые замораживали какие-то клетки, возможно, стволовые, своих детей, потому что наши уже старые и не готовы… А вот младенцев замораживают, чтобы в дальнейшем потом…

С.ДОРЕНКО: На острие науки, неоваскулаген, еще что-то… на острие науки находится, вы сейчас станете смеяться, я попрошу вас присесть, чтобы не упасть, находится Олег Дерипаска. Он находится на острие науки. Он самым энергичным, самым живым образом финансирует исследования вечной жизни. Не для себя, безусловно, а для великих, которые его окружают. Например, Приходько. Ну, и так далее. Условно говоря, Дерипаска и есть человек, который ведет, собственно говоря, науку, как лошадь, под уздцы.

Д.КНОРРЕ: Как Илон Маск.

С.ДОРЕНКО: Абсолютно верно. Илон Маск хочет куда-то в космос, Марс и всякие глупости. А Дерипаска — вечную жизнь здесь. Он гораздо глубже. Поэтому Россия совершит прорыв, я тебе серьезно говорю. Россия, Китай и Южная Корея. Те из-за аморальности, а мы из-за стремления богато пожить.

 

НОВОСТИ

 

С.ДОРЕНКО: Еще у нас, знаешь, вчера «Методичка» написала, по-моему, я не помню точно, про хозяина этих «Саратовских авиалиний». Почему-то прямо хозяин и все. Евстафьев. Но я не знаю, как это… в смысле, я не пытался подтвердить. Но я с улыбкой вспомнил Евстафьева Аркадия Вячеславовича, который же при Чубайсе был. Вот человек избрал правильный путь. С одной стороны, я хочу на кого-то равняться, чтобы вырасти и стать человеком, я лично, а с другой стороны, я уже имею возможность с высоты лет до известной степени оценить, как много я ошибок совершил. И вот одна из ошибок — это когда о дружбе, такой покровительственной дружбе разговор шел с Чубайсом в 1994 году, я отказался. Вот дурак же был, дурак! Как я много потерял! Врата времени открывались передо мной довольно часто, просто подряд все время. И я почему-то не шагал в них, не хотел. Евстафьев Аркадий Вячеславович, говорят, что он хозяин этих «Саратовских авиалиний». Родился в Саратове… подожди, нужно это найти где-нибудь. Он хозяин вроде бы этих авиалиний, вчера писала «Методичка». Генеральный директор ЗАО «Инвестиционный холдинг Энергетический союз», который контролирует также ЗАО «Банк Агророс», предприятие «Тольяттинский трансформатор», саратовское региональное отделение партии «Правое дело» и так далее. И «Мосэнерго»… Он был в «Мосэнерго» тоже, когда Путин обвинил руководство «Мосэнерго» в цинизме и профессиональной непригодности. И этот же самый Евстафьев был в «Монтес Аури». «Монтес Аури траст», «Монтес Аури холдинг», известный «Монтес Аури», гигантские скандалы были с «Монтес Аури», ты их не застала. Альфред Кох, «Монтес Аури», вот это всё. Национальная бартерная корпорация, коробка из-под ксерокса.

Д.КНОРРЕ: Вот, я ее как раз гуглю. Дело о коробке из-под ксерокса. Это он же, да?

С.ДОРЕНКО: Он же. Они с Лисовским, по-моему, шли. Сергей Лисовский, ныне сенатор и куровед, куровод, птицевод.

Д.КНОРРЕ: Вынесли 538 тысяч долларов США.

С.ДОРЕНКО: Их поймала гэбушка, но они были за хороших, поэтому Ельцин выгнал тогда гэбушку, он выгнал тогда Коржакова. Потому что Коржаков их поймал, но не правильно сделал. Ему надо было, наоборот, им помогать, вот эта коробка из-под ксерокса. Человек сделал однажды правильный выбор — присосался к Чубайсу, в хорошем смысле, я имею в виду, подружился, принял его покровительство, Евстафьев Аркадий Вячеславович. А я дурак дураком, вот и вся разница между нами. Поэтому он хозяин всех этих компаний прекрасных, в том числе «Методичка» приписывает ему и «Саратовские авиалинии», вот этот самолет его, как считает «Методичка», я не знаю. Это его не обижает, я надеюсь? Аркадий Вячеславович, вас же не обижает, что это ваш был самолет вчера? Наоборот, это же говорит о ваших достижениях, правильно?

Я хочу сказать, что он избрал правильного патрона, он присосался… А я не сумел. Только одна глупость, мать, мне не позволила куда надо всосаться. Ну что ты будешь делать!

Роскосмос.

Д.КНОРРЕ: Извините, сейчас Mash публикует разговор, комментарий, точнее, генерального директора «Саратовских авиалиний» Алексея Вахромеева, я так понимаю, что это другой человек, не глава…

С.ДОРЕНКО: Что вы от меня хотите? Я в дороге, я вас плохо слышу. И вы меня не слышите. — Но мы вас слышим. — Мне некогда… Это генеральный директор «Саратовских авиалиний» Алексей Вахромеев. Простого человеческого сочувствия и горя не добиться. То есть это ведь культура скотская. Она культура такая взаимодействия, у нас культура взаимодействия такая часто, в данном конкретном случае, что простого человеческого горя нельзя добиться в голосе… Я вас не слышу… Просто посочувствовать…

Д.КНОРРЕ: Можно было бы уйти от комментариев и ничего не комментировать.

С.ДОРЕНКО: Мог сказать: ждем черных ящиков, ждем расследования.

Д.КНОРРЕ: К сожалению, не могу комментировать, но я мы приносим свои…

С.ДОРЕНКО: Я должностное лицо, но мы соболезнуем, что-нибудь такое. Но нет. Это скотское взаимодействие и стремление избежать ответственности путем отрицания действительности. Ты понимаешь, в чем сущностно? То есть что мы здесь слышим от генерального директора «Саратовских авиалиний»? Мы слышим, в сущности, отмену реальности путем непризнания. Он не признает реальность. Мы вас слышим. — Да, но вы меня не слышите. — Нет-нет, мы слышим. — Нет-нет, вы не слышите. Он не признает реальность. 

Д.КНОРРЕ: Эта привычка, мне кажется, я уж не знаю, как было совсем давно, в советское время замалчивали же все катастрофы, всю информацию, скрывалось годами, люди не знали, что произошло. Потом какие-то публикации уже в 90-е годы. Про Чернобыль не говорили. И у нас есть привычка, что еще можно скрыть эту информацию. Ведь раньше получалось, поскольку вся информация шла из газеты «Правда», условно. И какие-то слухи, сарафанное радио. А сейчас все в Instagram. Сейчас все на YouTube. Но у людей есть ощущение, что все еще можно скрыть эту информацию. 

С.ДОРЕНКО: Шизофренические группы, и это описано специалистами, следуют путем нарастания закрытости, вот это ригидности, всегда. И вызовы времени и информацию, поступающую извне, они нейтрализуют непризнанием. То есть этого нет. Вы знаете, уже существует то-то. А, вы мне не рассказывайте, это все ерунда. Путь непризнания реальности есть путь сохранения шизофренической группы. Так и будет, мы так и будем взаимодействовать. Мы не должны признавать реальность просто, в этом секрет нашей стойкости и стабильности. Мы не признаем реальность никогда.

 

С.ДОРЕНКО: А я про Роскосмос все хочу сказать. Роскосмос, где иконостас у генерального директора, у входа в его кабинет, иконостас был, когда я там был. Они же сказали, что ракета полетит, а она не полетела. Они же всюду «ВКонтакте», во все паблики раскидали новость, что будет прямая трансляция. И ни хрена, там отказала автоматика. Уже штанга отошла, мачта отошла, ракета стоит одна, голубушка, кисонька, все, иди, давай, вперед, а она не идет. Почему — там автоматика отключила двигатели. Почему не готовы. Теперь будут разбираться. Хотят завтра.

Д.КНОРРЕ: Так это лучше, чем если бы она в прямом эфире упала.

С.ДОРЕНКО: Не знаю. Хотя бы зрелище было какое-то. А так кислятина какая-то. 12 февраля сегодня, значит, завтра они попытаются ее снова запульнуть. Ракета эта старая уже, не новая. Но она должна полететь, она умеет летать, она много раз запущена была.

Здравствуйте, Максим. Максим Сураев на связи.

М.СУРАЕВ: Здравствуйте. Я просто по этому немножко комментарий попытаюсь. Вчера разговаривал как раз с человеком, который занимает высокую должность. Идея была. Идея была, наверное, хорошая. Они хотели первый раз сделать за два часа…

С.ДОРЕНКО: Публично?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет.

С.ДОРЕНКО: А быстро.

М.СУРАЕВ: У них условия складывались так, что можно было не двое суток ковыряться, как обычно летают или четырех… а прямо за два часа к МКС пристыковаться. А произошел там, какой-то косяк был, уже точно выяснили, что в программном обеспечении…

С.ДОРЕНКО: Была похожая ситуация в октябре.

М.СУРАЕВ: Да-да, именно то же самое. Они по этой же причине хотели ее стартануть, потому что у них тоже были на тот момент такие условия, что могли очень быстро пристыковаться. Я разговаривал с этим человеком, говорю: понимаете, что вот этот же никто не знает из людей, что вы хотели очень быстро. И простому человеку или вы за двое суток, или вы за два часа пристыковались, это абсолютно все равно.

Д.КНОРРЕ: Не соглашусь.

С.ДОРЕНКО: Мы бы все равно порадовались.

М.СУРАЕВ: Да. Но людей очень сильно раздражает, потому что как ни Роскосмос, как ни ракета, то какой-то сбой, то какой-то забугор, то какая-то опять нештатная, то потеряли спутники… Понимаете?

С.ДОРЕНКО: Ощущение невезучести какое-то

М.СУРАЕВ: Знаете, недоделанности или недоконтроля… тут не невезение, Сергей. Ломается там, где тонко. И вот это в погоне, или может быть, в желании ответить своими какими-то мелкими победами… вот я считаю, что действительно такой серьезный исторический прорыв, Илон Маск, который стартанул… но послушайте, я патриот своей страны. Но неужели Роскосмосу нельзя порадоваться, ведь это действительно успех. 

С.ДОРЕНКО: Реакция была странная.

М.СУРАЕВ: Реакция была «да ладно, он ничего нового, перед советом директоров пытается пыль в глаза пустить».

Д.КНОРРЕ: Потому что не умеют подавать информацию. Это совковая подача информации. Илон Маск это продает так, что вы это съедите, ничего не понимая ни в космосе, ни в Tesla, ни в чем. Если бы Роскосмос умел объяснять, а не просто кидать звуки на трансляцию…

М.СУРАЕВ: Вот, понимаете, в чем вся фишка. Знаете как, вот приходишь в офис, у нас почему-то подается с другой стороны. Но я вам могу сказать, что когда ты приходишь в офис астронавтов НАСА в Хьюстоне, у них на центральном месте, на первом месте стоит огромный бюст Юрия Алексеевича Гагарина. И они это признают. У них каждый год 12 апреля Юрий-пати проводится, куда приходит вся страна, где они гордятся, и они рады, они признали. Они реально радуются, что первый человек, это был человек из Советского Союза. Мы до сих пор все оспариваем, что они были на Луне, не были она на Луне. Да ладно, вот они сейчас самая тяжелая ракета… он вернул из трех ступеней две — это супер, это классно! Да, может быть, это затратно. Но первые любые шаги, которые делаются, то всегда затратно. Потом это вычищается и потом это большой скачок вперед. Он две ступени вернул. Спрашивают у Роскосмоса, Роскосмос говорит: да это все пыль в глаза, он перед акционерами… Ребята, вы порадуйтесь, пожалуйста, за них. Вы действительно расскажите простыми словами, что это значит вообще. Сейчас речь не идет о том, американцы или русские. Нет. Сейчас речь идет о человечестве, о прорывных технологиях… 

С.ДОРЕНКО: И о широте нашего горизонта.

М.СУРАЕВ: Конечно. Ну что такое! А у нас получается какая-то, не знаю, затаенная злоба или какое-то вот… так нельзя. Это весь мир, он интегрирован, это все видно, это все понимают. И люди не дураки, полез в интернет, посмотрел отзывы, почитал на английском языке, посмотрел, как весь мир восхищается. Потом мы оборачиваемся в сторону Роскосмоса — ай, там ерунда какая-то. Ну, так нельзя.

С.ДОРЕНКО: Да. И все-таки везение важный аспект в русской жизни. Есть ощущение, что все хорошо, и ракеты хорошие, проверенные, и электроника хорошая, проверенная, люди проверенные — все должно работать. Но не везет и все.

М.СУРАЕВ: Такого не бывает. Везение – не везет, это нет. Везение это результат твоего трудолюбия и результат затраченной энергии. Это просто. Я могу сказать по своей жизни… 

С.ДОРЕНКО: Вы связаны с техникой, вы понимаете, что или сделано или не сделано. Но мы в русской жизни привыкли, что незакономерно везет. Спасибо вам большое. Это был Максим Сураев, космонавт.

В русской жизни у нас же везет не закономерно. Работаешь – работаешь, нищий умираешь. Потом вдруг везет и все.

 

ЗВУЧИТ ПЕСНЯ ИЗ КИНОФИЛЬМА «БРИЛЛИАНТОВАЯ РУКА»

 

С.ДОРЕНКО: Это такая антисоветская песня, в сущности. Советский Союз это эпоха намеков, тончайших намеков. Кстати, и царская Россия эпоха намеков, недосказаний, иносказаний, аллюзий всевозможных. Конечно, Роскосмос это остров невезения в чистом виде.

Хорошо. Сегодня уже началась блинная тема или нет? 

Д.КНОРРЕ: Да. А мы с вами на диете. И что делать?

С.ДОРЕНКО: Ну, как сказать. Ты на какой диете?

Д.КНОРРЕ: Очень рандомной. Я то голодаю, то срываюсь — вот на такой.

С.ДОРЕНКО: Такая диета. Диета озлобленности. Нет, я четко держу. Я много испытал диет, я сейчас четко держусь такой вещи, как шаловливая диета, но после часа никакой пищи вообще. После часа дня пищи ноль. Позволяю себе, может быть, маленькую чашечку, микроскопическую, с ноготок, чашечку кофе часа в три, и еще воду позволяю себе. И в общем, все. Ни фруктов, ничего, после часа. Потому что мы должны до часу питаться, у нас пищевое окно. Ты знаешь, как живут шимпанзе, которые наши ближайшие родственники, в частности, мои.

Д.КНОРРЕ: Они живут там, где тепло, во-первых. Во-вторых, там… извините, я начинаю думать, как можно не есть после часа, и мне плохо становится.

С.ДОРЕНКО: Но им самим холодно. Когда ты живешь в Африке, ты начинаешь чувствовать холод при плюс 18. Зябко, я бы сказал даже. Бывает и плюс 16 на плоскогорьях. И это ужасно холодно. Может быть даже до 12 температура падать в какие-то сезоны.

Д.КНОРРЕ: Я понимаю. Но мы не шимпанзе и живем в Москве.

С.ДОРЕНКО: Чтоб ты знала, шимпанзе просыпаются с рассветом, начинают чесать себе подмышки и отвратительно пахнуть. Потом где-то с восьми утра начинают питаться. Они жрут всякую траву, листья, вот эту мерзость всякую. Фрукты составляют, кстати говоря, небольшую часть. Большая часть это трава и листья, чистая зелень. И если поймают белок, это насекомые — гусеницы какую-нибудь. Иногда они коломбуса могут поймать, обезьяну, они ее разрывают прямо на части живую и едят сразу. Особенно если она найдут детеныша коломбуса, маленького, они прямо разгрызают его, вся стая бросается. Они очень любят мясо, но им никто не дает, понимаешь, в чем дело. Или гусениц каких-нибудь. Немножко белка есть все-таки. До 12. С 8 до 12 они пасутся. После 12 они два часа примерно отдыхают и чешут себе живот и чувствуют себя вяловато, переваривают все это сено, которое нажрали. Потом с двух до четырех они второй раз идут питаться. У них два приема пищи. Один длинный, четыре часа подряд, второй два часа подряд. Четыре часа — штык в землю, все, пожрали и хватит. Они двигаются к стоянке потихонечку, в четыре заканчивают питание и двигаются к стоянке, где им предстоит ночевать. Там они заняты бытом, кто чего — кто носки штопает, кто трахается. В смысле, они заняты бытом, обстирывают, блох ищут, всякая такая тема. И потом они засыпают с наступлением темноты. И дальше давят на массу до семи. Я к чему говорю. Что есть непрерывно, как мы жрем, постоянно: просыпаемся в семь утра, начинаем жрать, потом в девять вечера еще последний раз жрем. Так не бывает у обезьян. Они начинают в восемь и заканчивают в четыре. У них пищевое окно восемь часов. У меня шесть — с семи до часу дня. Все, хватит. Сегодня Антон Кравченко ставит осетинские пироги ввиду его дня рождения.

Д.КНОРРЕ: Но мы их есть не будем.

С.ДОРЕНКО: Ему 31 год исполняется. Сегодня исполняется Антону Кравченко.

Д.КНОРРЕ: Ура!!!

С.ДОРЕНКО: Он решил проставиться осетинскими пирогами. Мы их будем есть, да. Потому что до часу. Сейчас налупимся пирогами, чтобы из ушей лезло, и все, нормально. И хорошо получается, я хочу сказать, очень правильно.

Д.КНОРРЕ: Мне бы скрутило желудок, если бы я не ела в течение дня.

С.ДОРЕНКО: Делаешь упражнения. Глубокие дыхания, выпячивающие живот на вдохе или на выдохе, не имеет значения, главное, диафрагмой подвигать 10-20 глубоких дыханий, для того чтобы выпустить желчь, выпустить вот это все, диафрагма должна поддавить. Проводишь цикл из десяти дыханий — голод уходит начисто, как будто его не было, я тебе серьезно говорю.

Д.КНОРРЕ: Я поняла одну вещь — я могу похудеть только на нервяка, на адреналине.

С.ДОРЕНКО: Влюбись.

Д.КНОРРЕ: Что-то типа того. Необязательно влюбляться. Уже поздно мне.

С.ДОРЕНКО: Что ты говоришь? А, она же замужем. Влюбись в мужа. Появилось солнце, сейчас должен инстинкт начать накипать, накипать, накипать, чтобы к апрелю свести всех с ума, правильно? И влюбись в мужа. И похудеешь.

Д.КНОРРЕ: Только так. А вот это заставлять себя не есть, какие-то дыхания, я не могу. Поэтому едим блины.

С.ДОРЕНКО: Едим блины. Но до часу.

Д.КНОРРЕ: Ладно.

С.ДОРЕНКО: Мне уже тут звонят всякие поставщики икры.

Д.КНОРРЕ: А мне уже поставили.

С.ДОРЕНКО: А у тебя по 38 килограмм или по скольку?

Д.КНОРРЕ: Не знаю. Это муж покупает, я не в курсе.

С.ДОРЕНКО: А я уже заказал. Но мне говорят, что заказов так много, что мы вам привезем только в пятницу. Привезут и красную и такую, и не красную.

Д.КНОРРЕ: И не красную?!!

С.ДОРЕНКО: И не красную тоже.

Д.КНОРРЕ: И сколько не красная стоит?

С.ДОРЕНКО: 38. Нэма дурных, чтобы я по 60 брал. Ну, я не знаю, где они ее делают, может быть, в ближайшем гараже. А банки настоящие, те синие. Паюсная, чего хочешь… Какая она, не паюсная, а как-то по-другому.

Д.КНОРРЕ: Зернистая и паюсная. Я люблю паюсную.

С.ДОРЕНКО: Не знаю, я забыл, какую я люблю, я люблю из синих банок такую, и чтобы там рыбина была нарисована. Хорошо. Мы с сегодняшнего дня начинаем есть блины. Можно я задам голосование? ВЦИОМ говорит, что 88 процентов делают блины. Но поститься будут только 11 процентов. Давайте проведем голосование, которое выявит портрет нашей аудитории. Скажите, оказывается, у древних народов, у древних германцев, был такой странный обычай — они сначала жрут блины, потом постятся 40 дней. Мне это ужасно интересно, я как страновед вас изучают. Три голоса. Первое: вы будете только праздновать Масленицу. Второе: вы будете праздновать и Масленицу, и потом 40 дней поститься. Вы не придаете большого значения ни тому, ни другому — третье голосование.

134-21-35 — вы празднуете только Масленицу. 134-241-26 — вы будете и праздновать Масленицу, и потом жестко поститься, 40 дней. По-настоящему жестко поститься, как доктринально предписано. И 134-212-37 — вы не придаете особого значения ни тому, ни другому. Ну, так по фиг. Случайно можно и блинчик схавать, можно случайно и попоститься, грибочков где-то намять, проблемы нет. Приезжаешь в гости, а тебе говорят: а у нас грибы. Ну, хорошо, грибы и грибы. Тем более икорку по воскресеньям можно, как мне один священник объяснял. В воскресенье малая Пасха, он говорит, поэтому черная икорка очень хорошо идет. И осетринка тоже. Это же малая Пасха, воскресенье, любое. Внутри поста воскресенье — малая Пасха. И я от этого, не в силах преодолеть восторг, священник говорит: осетринка и черная икра очень хорошо идут. Потом без В₁₂ нельзя же, чтобы В₁₂ нужно. Они же все самодельные химики, они говорят: как же, В₁₂ будет убывать… нам надо… до скольких-то микрограммов надо В₁₂ потребить, а это как раз в черной икре очень хорошо. Никак по-другому нельзя. Хорошо. Останавливаю это прекрасное голосование. И вот вам результат: 23 процента будут только Масленицу отмечать, 22 процента будут не только отмечать Масленицу, но и потом жестко поститься, как доктринально предписано. А 55 процентов особо не парит ни то, ни другое. И в случайном порядке готовы и на то, и на другое, но особо не парятся. Это прекрасно. Я всех поздравляю с блинами. Сейчас Антон Кравченко будет нас угощать пирогами по-осетински, в которые он насует специально черной икры, мне кажется, чтобы это было похоже на что-то языческое.

 

В ДВИЖЕНИИ

 

С.ДОРЕНКО: Мы пойдем и проживем его, этот понедельник. 12 февраля.