• «Подъём» с Сергеем Доренко от 15 марта 2018 года

    08:30 Март 15, 2018

    В гостях

    С.ДОРЕНКО: 8 часов 39 минут. Четверг, 15 марта. Драматический день! Это же мартовские иды, чёрт бы их задрал! Здравствуй, великий город! Здравствуйте, все! Это радио «Говорит Москва»! Говорит Москва! Дарья Кнорре — ведущая этой программы.

    Д.КНОРРЕ: И Сергей Доренко. Доброе утро.

    С.ДОРЕНКО: Мартовские иды.

    Д.КНОРРЕ: Как там было — берегитесь мартовских ид.

    С.ДОРЕНКО: Берегитесь мартовских ид! Мартовские иды — убийство Цезаря. Про климат вам рассказать чуть-чуть. Я вас предупреждал две недели назад — неделя будет морозов, потом пойдет снег. Итаки он пошел. Я вам дам прогноз теперь, поскольку мне надо верить. Правильно? Я никогда не ошибаюсь. Я не скажу, на какой источник я опираюсь, потому что я не плачу им за коммерческое использование, наверно это плохо.

    Д.КНОРРЕ: В смысле, у вас же встроено это. Нет?

    С.ДОРЕНКО: У меня другое. Я правда плачу за платное, но я не должен наверно говорить по телевизору и по радио. Ну неважно, сейчас я расскажу и точка. Пусть меня казнят! Снег, а завтра уже не будет. Ха-ха! Сегодня 80% снега, завтра не будет. Завтра —8, ночью —19; с субботы на воскресенье —18 (я сейчас про ночь); с воскресенья на понедельник —15. С понедельника — 9, —9, там уже пойдет до +1 днем. И, наконец, в среду пойдет снег, товарищи! Вы же соскучились по снегу. И в следующую среду пойдет снег-снежок. К тому времени уже будет новый президент. Белая метелица.

    В пятницу на следующей неделе снег, это уже больше чем неделю, и —4. И, наконец, 0, 0, 0 начнется в воскресенье, 27-го, и пойдет снег. Потом в понедельник, вторник, среду, четверг (27-е, 28-е, 29-е, 30-е)… В марте 31? 31-е — всё время снег, снег, снег, снег. Снег, товарищи! Все, кто надеялся на то, что вы заведете мотоциклы, проедете километрик до заправки плеснуть свежего 98-го…

    Д.КНОРРЕ: А почему вы вдруг ждем в марте весну?

    С.ДОРЕНКО: Потому что я 9 марта ездил на мотоцикле в 2014 году.

    Д.КНОРРЕ: В 2014-м году один раз в жизни такое с вами случилось. 

    С.ДОРЕНКО: И в 2017-м.

    Д.КНОРРЕ: Ну хорошо, два. А все остальные годы мы в марте наблюдаем метель, а апреле талый снег, капель, ручейки.

    С.ДОРЕНКО: Но Гор, вице-президент Соединенных Штатов, рассказывает про потепление, и мы с огромной надеждой думаем, что у нас будет как в Сочах. В следующую среду приедет претендентка на ведение «Подъёма» Диана Перес. Я с ней вчера говорил по телефону. Она говорит: я сейчас в Сочи, спасаюсь от вашего климата; а я говорю: прикольно. А где вы раньше жили, говорю я. Она говорит: ну, последние полгода я жила на острове Бали. — А до этого? Последовательно выясняю, где она родилась. Я выяснил наконец, что она из Орска (Оренбуржье). Вот они оттуда все.

    Д.КНОРРЕ: То есть у нас уже группировка уже складывается — питерская и орская.

    С.ДОРЕНКО: Гудошников, Гавриленко, Хасаншина и Диана Перес тоже из Орска. Она будет в следующую среду. Перес, да, да! Гомец и Рамирец. Бандиты Перец, Гомец и Гонсалвиц еще, Рамирец и Гонсалвиц, конечно, и Перец. Это прекрасно!

    Мы сейчас будем говорить про Великобританию и про всякую агрессию нашу, их, химическую, биологическую, вербальную, и всё это будет охренительно. Но прежде я хотел вам дать музычку… «А я из Новотроицка, около Орска», — говорит нам Поехала Кукуха. Видимо, все оттуда, на самом деле.

    Я хотел дать вам музыку, на которую я вчера наткнулся совершенно случайно, и у меня начал дергаться глаз. Как старая полковая лошадь, прислонившись в половине первого ночи у провинциального оперного театра, вдруг заслышав звуки горна, вскакивает и вспоминает свою лихую молодость. Старая полковая лошадь, превратившаяся в извозчицкую клячу, прислонившаяся к стене оперного театра, начинает вздрагивать. Я хотел вас угостить, чтобы вы тоже вздрогнули, а главное, чтобы у вас целые сутки как минимум не отпускала эта хрень.

    Д.КНОРРЕ: Как меня.

    С.ДОРЕНКО: Она так и будет скакать у вас в голове. Я вот Даше дал послушать, у нее скачет в голове эта хрень. Приготовьтесь, зараза проникает в ваш мозг! Это вирус! Ребята, страшный вирус!

    МУЗЫКА

    Д.КНОРРЕ: Надо еще, конечно, видеть, чтобы дергаться так же, как этот чувак.

    МУЗЫКА

    С.ДОРЕНКО: Всем этим девчонкам, которые танцуют, сейчас шестьдесят. Ты понимаешь, о чем я говорю. Здесь им двадцать пять, а сейчас им шестьдесят. Опиши девчонок.

    Д.КНОРРЕ: Классные девчонки, особенная центральная в белой юбочке.

    С.ДОРЕНКО: Белая юбочка рубит по правде, по-настоящему.

    МУЗЫКА

    Д.КНОРРЕ: Остальные как из детского сада — чи-чи-чи, ко-ко-ко.

    С.ДОРЕНКО: Вот так по танцу видно настоящую страсть в женщине. Эта в белой юбочке рубит по правде, пополам разрубит такая, серьезно!

    МУЗЫКА

    С.ДОРЕНКО: От этого вам уже не спастись — ки-ки-ки…

    Д.КНОРРЕ: Ко-ко-ко.

    С.ДОРЕНКО: Куру-куру-куру-куру, ква-ква. (Смеется) Пиппо Франко зовут этого чувака с длинным носом, очень смешно.

    «М-4 в сторону Москвы, не доезжая Видного, массовая авария. Объезжайте». Ребята, осторожно. «Скрипаля могли бы убрать…» Это уже про Скрипаля, спасибо большое. Здесь у меня еще было сообщение о том, что люди в большой аварии стоят. Если это на М-4… «Бояре опаздывают на работу, ссылаются на снег. А метро-крестьяне опаздывать права не имеют», — говорит Алекс с горечью. Где-то еще было сообщение, что люди стоят в какой-то большой аварии. Ребята, если это тоже на М-4, где шесть машин поколотилось, значит я уже это сказал. Но я не нашел второй раз.   

    Д.КНОРРЕ: Сейчас мы скинем редакторам, они позвонят, узнают, что там.

    С.ДОРЕНКО: Киевская колом стоит в Москву, Волоколамка стоит, на Дмитровке легла фура. Как положить фуру — это отдельное искусство, каскадеры учат этому. Я сейчас посмотрю, если позволите движение. Москва, 7 баллов уже сейчас, и ничего не хочет сюда ехать, ничего не едет. Давайте смотреть по шоссе: всё стоит. А что же едет? А едет из аэропорта Домодедово наша дорога, она уже в развилке начинает только стопориться, а почти на всем протяжении неплохо едет.

    Внимание! А всё остальное стоит. Едет платная одинцовская трасса северная и всё. Дорога, которая приходит в Митино, Путилково, едет, 45 км/ч в некоторых местах. Пятницкое шоссе, мне кажется, она называется. Ленинградка драматически от первого Шереметьева останавливается и на этом кранты.

    Ребята, ничего не едет, 7 баллов, разворачивайтесь и езжайте домой, я вам разрешаю. Скажите: Доренко разрешил.

    Д.КНОРРЕ: Через две сплошные?

    С.ДОРЕНКО: Шиганите начальству, скажите: Доренко разрешил. Зависит от того, кто у вас начальник. Если Шойгу — я ему не указ, конечно. Если Лавров — я ему опять не указ. Но если у вас начальник Петр Петрович Фартучкин, скажите: пошел в жопу… Зависит, кто начальник. Если я для него указ, скажите ему так: Петр Петрович, товарищ Фартучкин, Доренко разрешил не ездить сегодня на работу. Посмотрите на дорогу!

    «Из Коммунарки выехать невозможно», «Первая Фрунзенская едет», «Шеф сказал: за зарплатой к Доренко». Я же хохол, где сядешь — там слезешь. «Из Шереметьева, Международная очень плохо».

    Давайте говорить теперь о Великобритании. Так что, вам нравится или нет? Мне кажется, нам нравится.

    Д.КНОРРЕ: А нам нравится что? Нам нравится играть в холодную войну?

    С.ДОРЕНКО: Я считаю, что это момент славы. Помнишь анекдот про гомосексуалиста, который забил мяч в свои ворота.

    Д.КНОРРЕ: Нет.

    С.ДОРЕНКО: Не помнишь?

    Д.КНОРРЕ: Нет, я не знаю анекдотов. 

    С.ДОРЕНКО: Я хочу стать футболистом, говорит мальчик-гомосексуалист. — А зачем тебе? Он говорит: я стану нападающим, я выйду на поле, я всех перехитрю и забью мяч в свои ворота. Все: И?.. — Сто тысяч человек встанут со своих кресел и начнут скандировать «Педераст! Педераст! Педераст», это и будет моментом наивысшей славы. Это же так приятно, он говорит. (Смеется)

    Д.КНОРРЕ: Как точно вы подобрали анекдот.

    С.ДОРЕНКО: Это действительно момент славы. Это, правда, хорошо, потому что ты актуализирован, все о тебе говорят. Мы говорим, они говорят, все говорят. Я в древнем детстве, может быть это было перед Первой мировой войной, при взятии Севастополя, я помню: подгоняют автобусы (может, я шел мимо телевизора) и туда грузятся члены посольства; грузятся, грузятся с бэбихами какими-то, с тёщами, собачками, болонками, с геранью, со всем, что они не в силах оставить, с мешками кокаина. А потом здесь в  Москве то же самое: подгоняют автобусы и грузятся, грузятся — плохие, в специальных плащах, злобные из-под шляп выглядывают, негодяи.  

    Д.КНОРРЕ: В плащах.

    С.ДОРЕНКО: В плащах и злобные из-под шляп выглядывают негодяйские иностранцы! Ненавижу! Я помню, я впитал это с молоком телевизора. Ведь я вскормлен этой мерзостью, в какой-то степени, старался не очень вскормиться. Нам надо ответить Великобритании теперь. А?

    Д.КНОРРЕ: Да, зеркальный ответ.

    С.ДОРЕНКО: Зеркальный мало! Они как-то мало нас пощекотали.

    Д.КНОРРЕ: Я вчера слушала экспертов, говорят, что это еще не конец, что это разминка. 

    С.ДОРЕНКО: Они пощекотали нас как-то несерьезно. Вы расцениваете британские санкции… Вы знаете, 23 дипломатов выгнать наших. Господи, помилуй, не могли 123. 23 выгнать, не ездить сюда на высшем, ни на каком правительственном уровне на чемпионат мира и Лаврова не звать. А он и не собирался. Меры, которые предприняла Британия в отношении нас и ваших конкретных ожиданий, они сильные или слабые? Сильные — 134-21-35; слабые — 134-21-36. Меры против России, которые предприняла Великобритания, относительно ваших ожиданий оказались сильными — 134-21-35; слабыми — 134-21-36. Напиши «относительно ваших ожиданий», это важно, оказались сильными — 134-21-35; слабыми — 134-21-36.

    16% на 84%, 19% на 81%, несемся в голосовании, 18% на 82%. Меры, которые предприняла Великобритания, относительно ваших личных ожиданий оказались сильными — 134-21-35; слабыми — 134-21-36. 7373-94-8. Здравствуйте, слушаю вас.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, Дарья, доброе утро. Как говорит молодежь, это какой-то кошмар и дичь полнейшая.

    С.ДОРЕНКО: В каком моменте?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: По моментам заявлений — обвинение России. У меня следующее предложение: давайте совместно с вами создадим наподобие пресс-центра и будем сыпать аналогичными заявлениями. Например, мне кажется это американская диверсия.

    С.ДОРЕНКО: Это чуть-чуть сложнее. Надо, чтобы это прочитали так, как нам надо. Послушайте меня, я разбираюсь в коммуникациях: смысл не в том, чтобы имитировать сигнал, а в том, чтобы его а) услышали; б) услышали как нам надо. Это услышат и покрутят у виска. Нам надо, чтобы услышали и как нам надо услышали.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, я думаю, что все крутят у виска после заявления Госдепа и остальных товарищей. Но это же абсурд. Но они тем не менее заявляют, причем на государственном уровне.

    С.ДОРЕНКО: Все страны НАТО поддерживают, Евросоюза поддерживают этот абсурд.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Куда им деваться?

    С.ДОРЕНКО: А, они подневольные.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Они подневольные, конечно.

    С.ДОРЕНКО: Англичанка руководит всем.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: И мы будем с вами «сыпать», хотя бы так будем бороться с ними.

    С.ДОРЕНКО: «Сыпать» будем недолго, мне кажется, в смысле ярко, но недолго. Я к чему клоню: что такое коммуникация? Коммуникация — это не только высказывания, коммуникация — это получение сигнала, информации. Это получение при манипулировании, а мы стремимся манипулировать (я во всяком случае), должно быть считано так, как я этого хотел. Понятно, да?

    Д.КНОРРЕ: Да.

    С.ДОРЕНКО: Я не обязательно рассчитываю на считывание позитивное, иногда я рассчитываю на раздражение, То есть меня услышат и считают с раздражением. Но я это задумал так. А иногда я задумываю пять-шесть способов считывания и все они меня устраивают: раздражение, любовь и так далее. То есть это как бы многовекторный сигнал.

    Поэтому если мы начнем говорить, что снег американский (это конечно гротеск, я понимаю), нас должны а) услышать и б) услышать так, как нам это нужно.

    Д.КНОРРЕ: Про «снег американский», скорее, для внутреннего потребления. Здесь часто очень любят слушать про «американский снег», очень поддерживают. Это как-то ложится на наше восприятие. А там, конечно, никто это даже не слышит.

    С.ДОРЕНКО: А я вам скажу, что снег у нас сейчас, откуда не подуй, а все-таки будет американский. Уже ситуация такая, что только казахстанский снег не американский. У нас ветер, на который вы сейчас смотрите… Товарищи, посмотрите в окошко, я вас умоляю, это из Киева, матерь городов русских, одно из самых антироссийских направлений. То есть у нас в этом смысле снег действительно американский. А завтра будет более west-west, это будет из Польши, которая тоже американская. А сегодня в одиннадцать ветер поменяется на west nord west и будет дуть из Латвии, Литвы и Эстонии, которые что ни наесть натовские, американские. Поэтому откуда ветер на подуй, товарищи, вы сейчас страшно огорчитесь, он всегда американский, кроме казахстанского, который тоже бабушка надвое…   

    НОВОСТИ       

    С.ДОРЕНКО: 9 часов 6 минут. 21% на 79%. 21% в нашем антинаучном голосовании, 21% пожелавших позвонить, сказали, что относительно их ожиданий меры, предпринятые Великобританией против РФ, были сильными; слабыми — 79% — люди считают, что это всё мелочи.

    Д.КНОРРЕ: И как будто бы разочарованы.

    С.ДОРЕНКО: Кровопролития ожидали! Здравствуйте.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро. Это надоевший вам Михаил.

    С.ДОРЕНКО: Нет, не надоевший. С восхищением мы прильнём сейчас к источнику чистого разума. Прошу вас.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вы же не отрицаете, что Пушкин это наше всё.

    С.ДОРЕНКО: Да!

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Знаменитые пророческие слова Вальсинга «Есть упоение в бью, в смертельной битве на краю». Это девиз того, что не является ни субъектом права, ни субъектом фронды, оставляет для себя лишь одну возможность — улюлюкать на трибуне цирка. Дело в том, что слабый или сильный для государства в сравнительном анализе это бессмыслица. Есть только три критерия, больше не существует в современном мире, по которым можно сравнивать и говорить сильная или слабая страна. Это образование, здравоохранение и социальное обеспечение. На этом всё заканчивается. 

    С.ДОРЕНКО: Мы говорим о мерах, которые предприняла Великобритания.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нельзя сказать о мерах. Можно сказать применительно государства — сильное или слабое.

    С.ДОРЕНКО: Нет, меры.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Меры нельзя оценить.

    С.ДОРЕНКО: Ну почему нельзя? Вы человек, исходим из того, что вы человек. Вы вчера ждали, что же скажет Великобритания, что скажет Мэй. И вы услышали, когда она сказала, и вы сказали себе: это слишком слабые или слишком сильные меры.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, это ждали, может быть, вы и тот, который звонил с упоением. Я не ждал. Я знаю английское образование, потому что я его знаю лично, прошел в течение десяти лет. Я знаю социальное обеспечение, которое намного выше, и я знаю здравоохранение. А больше мне, простому пенсионеру, на всё остальное… «нам все это вроде пыли, но совсем не вроде пыли, это дело это для ОСО», как пел Галич.

    Эти ребятки, которые вам звонят, у которых ни в отношении права, ни в отношении субъектности правовой нет ничего. У них завтра могут отнять их последний «Москвич» или землю. Но зато они улюлюкают относительно Терезы Мэй, которая действительно выбрана народом. И что дальше?

    С.ДОРЕНКО: Вы высказались, я считаю ваши высказывания важными. А я задаю другой вопрос, мой вопрос: начался конфликт, Россия будет отвечать так же, симметрично, более жестко, как?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, ну это детский утренник. Ну это было всегда, ничего не изменилось, никакого ответа быть не может! Ответить вы можете только тремя критериями — образованием, социальным обеспечением… силой жизни, а не силой органов.

    С.ДОРЕНКО: Я, как дитя, бегу за какой-то бабочкой, а вы видите глубину.

    Д.КНОРРЕ: Вы — как дитя, Михаил — как старый дед: это всё глупости.

    С.ДОРЕНКО: Михаил провидец и философ.

    Д.КНОРРЕ: Да, слишком философ.

    С.ДОРЕНКО: Он видит мир в капле росы на травинке. Михаил, подобно Даосу.

    Д.КНОРРЕ: Конечно, он же над ситуацией смотрит, а мы хотим по-плебейски.

    С.ДОРЕНКО: А я увидел жучка и побежал, как Фемистоклис. Помнишь, увидел жучка и бежит, бежит, бежит. Вот я любопытный. Я его прочу по дипломатической линии. Фемистоклиса, он любопытный такой: бежит, бежит за жучком, за букашкой какой-нибудь. Я его прочу по дипломатической линии. Это, значит, меня в сущности, я такой любопытный. 7373-94-8. Здравствуйте.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Мы воспринимаем ситуацию изнутри как поток лжи против нашей страны.

    С.ДОРЕНКО: Абсолютной предвзятости.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Это обижает. На такое странное поведение, как можно реагировать? Что-то кричать в ответ, игнорировать можно, можно потроллить. Я бы, может быть, орден ей какой-нибудь вручил за дружбу народов и чистоту помыслов.

    С.ДОРЕНКО: Верно, что мы воспринимаем все эти слова как предвзятость. То есть они уже не затрудняются фактами, это правда. То есть предвзятость достигла уровня, когда у нас репутация: мы просто вошли — на нас сразу плюют. Мы говорим: а за что? Они говорят: просто вы такие. Это некая предвзятость. Нам неприятно.

    Д.КНОРРЕ: Не знаю, Сергей, все-таки у них есть какие-то материалы на руках. Мы же их не видим, поэтому нам кажется, что это выглядит предвзято, поскольку мы в глаза не видим ни документов, ни доказательств.

    С.ДОРЕНКО: Мне в горло вцепился румын однажды на автостоянке под Бланесом, это севернее Барселоны. Румын вцепился мне в горло, давай душить, в хорошем смысле, вербально начала наступать: вы русские, вы сбили малайзийский Boeing. Прямо посерьёзке вцепился в меня румын. Я с ним: давай возьмем прутик, порисуем. Прутик взял на автостоянке на земле и говорю: смотри, это — это, это — это, что-то понятно, что-то непонятно. Есть допущение, позволяющее думать и так, и так. Вот я с этим румыном так разговаривал. Это был 2015 год. Плохие люди завалили Boeing в 2015 году. Я в 2015 году в августе говорил с румыном на автостоянке под Бланесом (рядом с Барселоной), и я ему прутиком рисовал на земле: почему может быть так, а может быть так. Я ему сказал: я с тобой искренен. Я хочу, чтобы ты включил голову, говорил я румыну, я не хочу, чтобы ты кричал мне в спину, что мы убийцы. Вот давай порисуем, и мы рисовали.

    Сейчас был случай, когда я познакомился с людьми в Дубае: болтали, болтали, болтали по-испански хорошо, хорошо, хорошо, я даже запел песню их родную, они вообще чуть ни в соплях. И потом они мне говорят: а вы откуда? Я говорю: Moscú Russia. И вся эта компания замолчала, отвернулась и ушла.

    Д.КНОРРЕ: Серьезно?!

    С.ДОРЕНКО: Да! При слове «Россия» эта компания…

    Д.КНОРРЕ: Испанцы?

    С.ДОРЕНКО: Это были латиноамериканцы. Они замолчали, отвернулись, и разговор скомкался, они ушли. То есть слово «Россия» послужило для них ключевым словом, чтобы от меня отвернуться. Я уже не мог апеллировать как к румыну в 2015 году. Я к румыну в 2015 году апеллировал. Ты понимаешь разницу?

    Д.КНОРРЕ: Да, я понимаю.

    С.ДОРЕНКО: Разница огромная: 2018 год и 2015-й. В 2015 году на меня набросился румын с воплями, и я ему нарисовал всё это на земле. И он сказал: ну да, надо думать, будем ждать результат. А сейчас при слове Russia (Россия) люди от меня отвернулись и ушли, потому что всем сделалось неприятно. Почему? Я же им пел. А я тебе объясню, кто это был: это были эмигранты из Венесуэлы, которые сбежали от Чавеса в Колумбии и от Мадуро. В Венесуэле жить нельзя сейчас, ты знаешь, абсолютно, там надо потратить два-три дня, чтобы найти банку рыбных консервов, тунца. Поэтому жить нельзя в Венесуэле. Кидают бедноте муку, настоящий ад. Венесуэла — ад!

    И они живут в Боготе, в Колумбии. И они, услышав слово «Россия», а я пел и мы братались, и как только они узнали, что я из России — они развернулись и ушли. Для них Россия это сразу негатив, это клеймо. Ну, по ряду причин. Конечно, мы дружим с этим идиотским режимом в Каракасе. По ряду причин, по некой репутации. Я уже не мог продолжать разговор. То есть люди просто отворачиваются и уходят. Вот это проблема, это проблема репутационная.

    Д.КНОРРЕ: А если бы это были люди не из Каракаса, а из Бразилии, тоже бы была такая реакция?

    С.ДОРЕНКО: Было бы замешательство, да. При слове «Россия» замешательство. А была компания из Бразилии. Я стал фоткать свою жену в ресторане, я пересел напротив на диван, и вдруг я слышу слева над ухом говорят по-португальски. Можно отличить бразильский, у них другая модуляция интонация и несколько иная фонетика. И я такой pessoas falam em português, «люди говорят по-португальски» я говорю. И весь стол, их было человек шесть, они стали со мной галдеть, и когда я сказал «Россия», они сказали «а, ну ладно» и потом стали говорить полушепотом, чтобы я их не слышал, как если бы я был прокажённый. Я тебе отвечаю серьезно, я сейчас не шучу. Поэтому когда вы говорите «можно ли взывать к разуму», а они уже не апеллируют к разуму сами.  

    А потом увидят русского, который говорит по-португальски, увидят русского, который говорит по-испански так, как говорю по-испански я с этими венесуэльцами и пою им песни родные — это раньше было братание на жизнь, насмерть, обменивались e-mail, телефоном, всем, чем хочешь.

    Д.КНОРРЕ: Сергей, обратите внимание, как резко всё поменялось. Год-два назад, когда все равно была сложная ситуация, и Украина была, и Крым был, испанцы говорили «ваш Путин, у вас нормально…», мне лично говорили испанцы.

    С.ДОРЕНКО: Мне шофер камерунец говорил в такси Путин very strong. Я говорю абсолютно strong, это правда. Но я говорю тебе о компаниях венесуэльских и бразильских. Бразильцы снизили тон сразу, стали говорить тихонечко, чтобы я их не слышал. Понимая, что я понимаю португальский, они стали говорить тихонечко, чтобы я их не слышал, и как бы отодвинулись, отсели. А венесуэльцы просто скомкали разговор и ушли, на это разговор закончился. Потому что слово Russia означает для них какую-то неловкость.

    Я рассказываю об этом потому, что румын на стоянке хотел меня слушать, а эти уже не хотят слушать, слушать больше не хотят. Это проблема.   

    Д.КНОРРЕ: Это наша проблема или мы не виноваты совсем, такие беленькие и чистенькие?

    С.ДОРЕНКО: Я не знаю. Я спрашиваю слушателей: скажите, пожалуйста, это наша проблема или нет? 7373-94-8. Может быть, не наша, может быть, они все сговорились как идиоты. Здравствуйте.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Тут два момента. Про соседа расскажу, его выгнали из Канады. Здесь всё банально. Мне кажется, они готовят мир к тому, что русские плохие-плохие. А потом, когда кусочек Сибири нечаянно или Калининград решит отойти к Европе, все скажут «ну, русские же плохие».

    С.ДОРЕНКО: Но мы же не дадим, чтобы он «решил».

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну, да. А по поводу соседа по лестничной площадке: выгнали его из Канады шесть лет назад. Он рассказывал интересные вещи: он в посольстве работал, был дипломом; прямо с коробками, с потрохами выкинули, как собак. И говорил такую вещь: что у сына посла бизнес в Канаде. То есть настолько всё погрязло… Все наши компании у них в собственности, в Англии всё куплено. А что же они нас давят? Извините, ребята, надо отвечать.

    С.ДОРЕНКО: Меня что потрясло: давят и тех, кто сбежал от нас тоже. То есть сейчас будут проверять всех, у кого более 50 тысяч фунтов стерлингов.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А вы не слышали, Родченкова вызвали (я читал на паблике), в Англию его дернули, сейчас его втихаря «замесят» под это дело.

    С.ДОРЕНКО: Он будет сидеть в Штатах, зачем ему Англия?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я читал на паблике у одного товарища, что якобы WADA просила в Лондон его подъехать.

    С.ДОРЕНКО: Довольно странная ситуация, когда Запад отказывается не только от нас. То есть существуют русские для Запада, пропутинские и антипутинские. Но начинают бить по всем вообще. Это какая-то удивительная вещь для меня. Я лично пережил восхищение и восторг при слове «русский». Я говорил уже об этом. Мы прилетели в Recife (Brasil), нас тотчас позвал губернатор: что русские в Ресифе?! Мало губернатор, приехала вся знать штата, какие-то мясопромышленники, все хотели пожать руку русским. Это русские?! Боже милостивый! Я это очень хорошо помню.

    Я помню, как я прилетал в Венесуэлу, нас звала супруга президента, супруга президента хотела пить с нами чай. — Как, русские в Каракасе?! Чокнуться! Ребята, скорее, скорее, мы будем пить чай! Счастье зашкаливало. Я это прожил. Русский — это вызывало счастье. Потом была стадия, когда русский — это вызывало оторопь и это вызывало страх, но уважительный страх. Это когда на меня навалились какие-то хлопцы черные в Джорджии, в Атланте, в пригородах нехороших. Подошли ко мне четверо хлопцев черных и сказали «может быть деньги», что-то такое. Они видят, мальчик ходит белый. А я им сказал I'm Russian… Спокойно, ни слова не говоря, они разошлись, развернулись и ушли.

    Д.КНОРРЕ: Представляю.

    С.ДОРЕНКО: Это был уважительный страх. Сейчас не знаю. 7373-94-8. Здравствуйте.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Именно почему нас так не любят. Совсем недавно в Белоруссии, в Минске, говорил с немцем. И он мне сказал элементарную, простую вещь: еще два года назад с вами можно было говорить; сейчас с вами невозможно говорить, потому что вы постоянно ищите «а где ваши доказательства? Это не мы, где ваши доказательства?» При таком подходе с вами говорить, в принципе, невозможно. Значит, вас нужно огородить, убрать у вас все западные технологии или восточные. Цитата: «Пусть вас берут китайцы, пусть вас долбят украинцы или вы их долбите, нам абсолютно всё равно. Здесь не из-за Крыма, а именно из отношения. Если вы хотите провалиться во времена Ивана Грозного, как в свое время поляки провалились во время Стефана Батория, ради бога. Поэтому мы с вами никак не будем сотрудничать, живите на своей планете. По Англии: на территории другой страны веществом, разработанным у вас…» Учитывая, что мы еще подписывали конвенцию об уничтожении химического оружия.

    С.ДОРЕНКО: Его уничтожили, по-моему, лет десять назад, больше чем десять.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Год назад.

    С.ДОРЕНКО: Год назад? Спасибо, извините.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Год назад мы отчитались. Теперь напрямую нас в этом обвиняют.

    С.ДОРЕНКО: Вы знаете, «Новичок» как-то легко делается.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Убийство состоялось на территории Великобритании, и мы здесь ни причем.

    С.ДОРЕНКО: Но формула известна и странам НАТО. Во-первых, узбеки сдали полигон испытания химического оружия натовцам, американцам, и они сдали документы. То есть там формулы просто буквально написаны. А, во-вторых, этот «первачок» «Новичок» легко делается из стирального порошка.

    Д.КНОРРЕ: Вроде как, если они поняли, что это «Новичок», значит они знают формулу.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Не из стирального порошка. Гадость, конечно, абсолютно жуткая: одним литром можно пол-Москвы отравить, ну не пол-Москвы, район. Вы, журналисты, великолепно понимаете, что такое психологический.., как идет именно заграждение. У нас идет сейчас, вы сами великолепно это понимаете…

    С.ДОРЕНКО: Это способ убеждения через то, что я великолепно понимаю.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вал новостей абсолютно по разным версиям. Смысл: это не мы, а докажите. Поэтому с нами говорить не будут.

    С.ДОРЕНКО: Это выглядит противоречиво. Давайте, мы с вами поссорились. У вас есть дача, а у меня соседняя. Я выставил на улице кран и течет вода, а вы считаете, что под ваш фундамент. И вы мне говорите: Серёжа, убери этот чёртов кран. А я с него поливаю траву. Как вас зовут?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Пётр.

    С.ДОРЕНКО: Мы уже с вами корешили, пили и всё. Я говорю: Петь, я должен поливать траву, а так-то у меня кран закрыт. А вы говорите: нет, неправда, он иногда открыт и течёт. И мы начинаем собачиться, и мы начинаем говорить. В какой-то момент вы мне говорите: а я больше не хочу слушать твои аргументы. Ну это странно.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я больше не хочу слушать твои аргументы, потому что ты начинаешь оправдываться «а это не моя вода и здесь случайно так получилось, где ваши доказательства и так далее». В таком случае, если вы будете говорить так, то я возьму автоген, перекрою заранее воду и вырежу у вас кусок трубы.  

    С.ДОРЕНКО: Ну, да.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну, да. Вот мы к этому, к сожалению, идем. Я больше всего боюсь сейчас, что будет с авиационным сотрудничеством. Потому что, учитывая сотрудничество … по Rolls-Royce… Если у нас отключат именно возможность обслуживания двигателей, это будет такая катастрофа, которую даже представить невозможно. У нас только два завода: Ярославль и Рыбинск, мы останется без авиационных двигателей. Это будет катастрофа реальная, а мы к этому идем. Если мы дальше будем… Понятно, предателей нужно наказывать, но не веществом, которым можно перетравить половину Соединенного Королевства на его же территории. Есть же другие способы, вспомните ликвидацию Бандеры, как это делалось.

    С.ДОРЕНКО: А вот интересно, что претензии наших разных людей… Пётр, спасибо, я отключу вас. Даш, претензии очень разные.

    Д.КНОРРЕ: Что работали грязно.

    С.ДОРЕНКО: У одних есть претензия, что вообще убивали, зачем пытались убить Скрипаля? Плохо. Вторая претензия у тех, кто думает, что этом мы. Но это не обязательно мы. У тех, кто думает, что это мы, одна претензия — зачем вообще убивали Скрипаля. Вторая претензия: правильно убивали, но зачем там безруко, безрукие люди.

    Д.КНОРРЕ: Всё понятно, конечно, естественно, но зачем так грязно!

    С.ДОРЕНКО: Зачем же так грязно, придурки! Это вторая претензия.

    Д.КНОРРЕ: Посмотрите, как Бандеру убивали, поучитесь!

    С.ДОРЕНКО: А третья претензия — всё правильно. Но если это мы, многие так рассуждают, я с многими говорю, мне говорят: ну, правильно убивали, но почему руки из жопы, почему они не умеют, придурки? Я хотел на эту тему проголосовать, это после новостей.

    НОВОСТИ

    С.ДОРЕНКО: Фура на Дмитровке перевернулась. Вы знаете, там «Кока-Кола» какая-то перевернулась. Это теперь надолго: будут собирать бутылки, потом крышечки, проверять, сверять все. Но это не единственная сегодня авария, аварий много, они страшные, и город едет чудовищно плохо. Если позволите, я посмотрю снова — 7 баллов. Ленинградка не едет, от первого Шереметьева начинаются аварии, Ярославка не едет. Ребята, короче, ничего не едет. Едет более-менее Одинцово северное, но и там уже есть восклицательный знак.

    Понижение температуры до —15. Вы же понимаете, что после этого всего, то, что сейчас, будет понижение температуры до —15.

    Д.КНОРРЕ: Просто кайф!

    С.ДОРЕНКО: Я еще раз уточню, если позволите, это важно. После того, что мы сейчас видим прекрасного, ночью будет 13, а следующей ночью 19 мороза, а следующей ночью 18 мороза, а следующей ночью 15 мороза. Я полагаю, это вам всем нравится, потому что при малейшем намёке на критику этого климата, мне климатические патриоты говорят «убирайся к чёртовой матери, если тебе не нравится этот прекрасный климат». Этот прекрасный климат, насколько я понимаю, не нравится только мне. Я единственный человек, которому не нравится этот климат.

    Д.КНОРРЕ: И мне еще не нравится.

    С.ДОРЕНКО: Значит, нас двое.

    Д.КНОРРЕ: И человек сто я знаю, которые не нравится.

    С.ДОРЕНКО: Давай проголосуем! На самом деле, я сталкиваюсь с ожесточенной критикой, как мне кажется, людей неуравновешенных, которые считают, что я должен быть климатическим патриотом. А с чего бы это? Я что, присягал —15.

    Д.КНОРРЕ: В марте к тому же.

    С.ДОРЕНКО: Я не присягал —15. Скажите, пожалуйста, вам этот климат нравится — 134-21-35; не нравится — 134-21-36. Очень просто. Вам этот климат нравится — 134-21-35; нет, не нравится — 134-21-36. Не нравится, это не значит, что нам надо сильно плеваться. Я не сильно плююсь. Машина сейчас заводится, слава тебе господи. В старые времена мы вокруг машин бегали с паяльными лампами и отогревали поддон картера.

    Д.КНОРРЕ: А еще свечи на газовой плите грели.

    С.ДОРЕНКО: Сейчас у меня поддон картера вообще пластмассовый. Представляю, как я его начал палить, и он бы у меня потек и потом загорелся, как было бы занятно и нарядно. Вам этот климат нравится тем не менее, именно по душе.

    Д.КНОРРЕ: Ликуют, кстати, сноубордисты. Нам пишет Макс Гайдэ: «Ура! Продлим сезон сноукайтинга».

    С.ДОРЕНКО: Это ужасно. Мне этот климат нравится — 134-21-35; мне этот климат не нравится, но это не значит, что вы бунтуете, просто не нравится — 134-21-36. Вот мне лично не нравится. Я считаю, что зима должна быть месяц и хватит. У нас в Керчи снег лежит, знаешь сколько, климатическая норма есть.

    Д.КНОРРЕ: Недельки две наверно.

    С.ДОРЕНКО: Нет, двадцать дней. Он лежит где-то в кустах, его никто не видит.

    Д.КНОРРЕ: На возвышенности.

    С.ДОРЕНКО: Где-то в кустах можно найти снег двадцать дней в году в Керчи. Всё остальное время нет такого снега. Там правда ветрено очень, скандальный ветер, неприятный, но тем не менее снег лежит двадцать дней в году, три недели, в Керчи. Но не везде, он лежит в специальных местах: в каких-нибудь котлованах, в кусточке. А так его нет, конечно.

    Я останавливаю это голосование. 40% на 60%. 40% этот климат нравится, и они считают его прекрасным. Нет, 39%. Ты пишешь?

    Д.КНОРРЕ: Да.

    С.ДОРЕНКО: Напиши, пожалуйста, 39%, мы должны быть честны. 39% на 61%. Вы хотите высказаться по климату? Нафига вам это нужно, объясните? Я думал, мы продолжим разговор о Великобритании и о нашем месте в мире. Здравствуйте.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: По поводу погоды можно сказать?

    С.ДОРЕНКО: Да, прошу вас. Вам нравится?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, мне нравится. Я тут родился и живу, пятый десяток. Всё зависит от работы, это угнетает, и естественно на погоду некий срыв идет. А если бы мы жили хорошо, прекрасно, и погода была бы нормальная.

    С.ДОРЕНКО: Если бы мы жили на берегу речки, в лесу и так далее — ну и хорошо, топтались бы в валенках.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Плескался бы осётр, мы бы его ловили.

    С.ДОРЕНКО: Да, а мы бы в валенках — раз-раз пошли бы. Ребята, всё, не говорим больше о погоде, нафиг погоду. У нас всюду здесь речка, всюду парк и всюду валенки, только нельзя в них ходить, потому что всё время чем-то поливают. Люди срываются, люди нервные как раз из-за климата. Климат очень тяжелый у нас, он психологически давит, подавляет людей. Начиная с ноября наступает ночь, постоянная ночь, всегда ночь с ноября. С 4 ноября по 4 февраля постоянно ночь. Потом эта ночь заканчивается, и у тебя появляется некая надежда, ты солнце увидишь.

    Д.КНОРРЕ: Надежда, которая всё время обламывается снегопадом.

    С.ДОРЕНКО: Совершенно верно. А после того как начнется весна, в сущности, 4 февраля, такая астрономическая китайская весна 4 февраля, два месяца у нас еще зимы. Это вам довесочек, с походом.

    Д.КНОРРЕ: Зато я еду в 6:29 — уже солнышко, подъезжаешь к работе — уже солнышко.

    С.ДОРЕНКО: Если бы ты жила на Новой Земле, солнышка было бы еще больше, или в Мурманске, представляешь, как было бы хорошо. Все-таки совсем другое дело, правда же. На Аляске где-нибудь. Двигаем дальше, хватит обсуждать климат. Климат у нас чудовищный, омерзительный, и он нравится 39%.

    Д.КНОРРЕ: А люди боятся весны, знаете, почему?

    С.ДОРЕНКО: Почему?

    Д.КНОРРЕ: Потому что аллергия, клещи энцефалитные. Слушайте, сделайте себе десенсибилизацию и прививки от клещей.

    С.ДОРЕНКО: Десенсибилизацию я хотел бы сделать, а как это? Я и так бесчувственный, как скотина!

    Д.КНОРРЕ: Если у вас аллергия острая…

    С.ДОРЕНКО: У меня нет.

    Д.КНОРРЕ: Тогда вам не надо. Обычно в январе-феврале делаются микроукольчики, маленькие укольчики аллергенов, которые вас готовят к весне, и весной вы уже не чувствительны к серьезным ударам, типа берёзовые сережки.

    С.ДОРЕНКО: Я вообще ни к чему не чувствителен, мне пофиг совершенно на всё. Сунь-цзы сказал про аллергию: полководец, которого можно оскорбить словами, плохой полководец. Я бесчувственный абсолютно, скажите мне, что хочешь — дурак. Мне пофиг абсолютно.

    Д.КНОРРЕ: Так вам тогда и на погоду должно быть пофиг! А вам не пофиг!

    С.ДОРЕНКО: На погоду потому, что я растение. Я думаю, может я растение. Мне нужно солнце, я должен поглощать углекислоту и выделять кислород, у меня фотосинтез, я не могу без чёртового солнца. Может я растение, может я водоросль.

    Д.КНОРРЕ: То есть это исключительно биологическая потребность.

    С.ДОРЕНКО: Конечно! Я керченская водоросль, у меня биологическая потребность в солнце. Я может устрица, я не знаю. Я не знаю, что я, но мне нужно солнце чёртово, окаянное солнце! А здесь его нет. Никаких других претензий у меня нет.

    Ужасно смешная история, но мы не будем пенять Незыгарю. Незыгарь, как вы знаете, уже извинился перед Марией Захаровой, что они ввели ее в заблуждение. 

    Д.КНОРРЕ: А перед нами не извинился Незыгарь, что ввел нас в заблуждение?

    С.ДОРЕНКО: А нас тоже ввел? Мы как-то коротко ввелись, нет? Они написали, что Тереза Мэй в разговоре с одним из своих сенаторов осудила Лаврова, сказав, что Лавров недостаточно хорош для того, чтобы возглавить российский МИД. Незыгарь написал это. На самом деле это была ошибка, ничего подобного не было. Они говорили о своем министре. Вчера вечером, в 21:40: «Мы подставили Марию Захарову. Плохо. Объем информации был большой, вот и ошибки. Но, с другой стороны, вы реально считаете, что Мэй и британский МИД не думают так о Лаврове и русских дипломатах? Наивные! Будем считать, что Лондон получил авансом, а Захарову не ругайте, всё на стрессе. Ругайте нас, безмозглых».

    Ты знаешь мое отношение к Захаровой — человеческая симпатия и поддержка. Захарова Мария, мы вас поддерживаем всегда, мы тебя поддерживаем. Но я говорю о том, что существует порядок выведения из людей в нелюди. 

    Д.КНОРРЕ: Да, это очень быстро, стремительно.

    С.ДОРЕНКО: Это страшный и стремительный этап. Если вы не психопат и собираетесь кого-то ударить топором по голове, вам нужно до того, как вы ударите топором по голове, каких-то пять причин и настроение. И вы себя разгоняете. В сущности, что происходит, с точки зрения психологии: вы себя готовите к тому, что объект вашего удара топором не есть человек, он не человек; он не подпадает под законы, принятые среди людей, ну нелюдь. 

    Д.КНОРРЕ: Поэтому это дает нам моральное право всадить ему топор в череп.

    С.ДОРЕНКО: Абсолютно верно. Я сижу, пью с каким-то господином, он меня задел, я начинаю злиться. Потом он задевает кого-то из моих родственников, в особенности если женского пола, мать, жену как-то задевает. Я беру топор и луплю его по башке. Как и происходит 40% убийств у нас в России, они происходят от ближайших родственников, то есть в семье рубят друг друга. Люди рубят друг друга в семье здесь у нас в России. Для того чтобы рубить начать, нужно сначала понять, что перед тобой нелюдь, то есть его вывести из состояния людей.

    Предположим, что Мария Захарова, к которой я отношусь с огромной симпатией, живет в каком-то другом году, в 2010-м, в 2011-м, в 2012-м. Она получает от Незыгаря информацию, что Тереза Мэй ругала Лаврова. Что делает Мария Захарова в 2011, 2012 году, до паранойи?

    Д.КНОРРЕ: Просит своих помощников выяснить эту информацию, сделать запрос.

    С.ДОРЕНКО: Нет, удостовериться. Дайте мне этот «кусочек», она говорит, либо доверенному человеку… Вот я Даше доверяю, я говорю: Даш, я тебя умоляю, послушай сама ушками, как они это говорят; как они это говорят, послушай ушами, пожалуйста. Даша пошла, где-то повозилась, приходит и мне говорит: это не то. Я ей говорю: не то, и проехали, что у нас дальше сегодня по программе?

    Но я сам не заведусь, как бешенный, ни с того, ни с сего из-за того, что кто-то чего-то ляпнул. У меня же есть аппарат, у меня есть какие-то люди, и эти люди должны прослушать эту хрень.

    ЗАПИСЬ

    С.ДОРЕНКО: Где здесь про Лаврова-то?

    Д.КНОРРЕ: Сергей, значит, мы тоже предвзяты, и мы тоже заложники этой репутации, которую мы сами создаем.

    С.ДОРЕНКО: Мы заложники уже настроения, есть некое настроение, то есть людьми начинает править настроение.

    Д.КНОРРЕ: И ими, и нами тоже.

    ЗАПИСЬ

    С.ДОРЕНКО: Здесь про Лаврова нет ни строчки, вообще ни строчки, ни полстрочки нет. Слово «Лавров» ни разу не употреблялось.

    Д.КНОРРЕ: Может они услышали слово «лав».

    ЗАПИСЬ

    С.ДОРЕНКО: Здесь нет про Лаврова. Я еще раз, с огромной симпатией к Захаровой, она не удостоверилась и никого из своего аппарата не попросила удостовериться. Почему? Настроение такое, что все готовы нажать на красную кнопку. Настроение сейчас — все такие электрические.

    Д.КНОРРЕ: Нервные.

    С.ДОРЕНКО: Все сделались нервными. Англичане нервные, мы нервные, все нервные, все готовы нажать на красную кнопку. Это меня пугает.

    Д.КНОРРЕ: Еще я хотела обратить ваше внимание на реакцию на все эти фейковые новости, как например, показ в новостях компьютерной игры, как будто военные действия в Сирии. Это не единожды, а несколько раз такое было, с промежутком ровно в год.

    С.ДОРЕНКО: Мы постоянно показываем компьютерные игры.

    Д.КНОРРЕ: И нам все кажется …, а это всё сбывается через неделю. И то, что Захарова так отреагировала на фейковую новость, это тоже забудется. Это вообще всё сейчас неважно. 

    С.ДОРЕНКО: Важно кто мы, а кто они. Ты за нас или не за нас — вот что главное сейчас в российской жизни. И также в других жизнях тоже. То есть мы перешли от рацио к эмоцио. Перейдя к эмоцио, мы дальше впадаем в состояние френетическое, позвольте мне придумать такое слово. Нас колбасит, не говоря по-иностранному, нас подколбашивает не по-детски. И вот в этом подколбашенном состоянии мы всё еще адекватны? Это вопрос. Я не знаю. Вообще все мы, люди, humans, мы всё еще адекватны? Здравствуйте.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Сергей. Вы говорите «все готовы нажать на кнопку». Сегодня 2018 год, Антанта была сто лет назад. Вспоминаете эту фишку, что Европа очень любит один раз в сто лет собираться, нападать на Россию, получать и опять успокаиваться лет на сто. Может быть, сейчас такое время подошло уже.

    С.ДОРЕНКО: А к чему вы относите 1941 год?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну, 1941-й это немножко другое.

    С.ДОРЕНКО: Ну 1941-й все-таки важный год, вы зря. Натяжка есть. Как вы знаете, Антанту позвали белые, то есть Антанта не сама собой пришла, ее звали Деникин, Колчак. Здравствуйте.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро. Пётр. Слушаю вас постоянно, у вас очень образное удачное бывает.

    С.ДОРЕНКО: Спасибо. На поминках обо мне поговорим. Давайте по делу.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вы недавно говорили, что когда вам показывают луну — вы смотрите на палец.

    С.ДОРЕНКО: Да.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Так вот каждый выбирает из пяти пальцев свой, на который смотреть, и обсуждают его — какой он грязный, а не по сути идут разговоры.

    С.ДОРЕНКО: Дайте же нам суть, предложите суть, я вас очень прошу.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вы сами говорили несколько лет назад…

    С.ДОРЕНКО: Опять на меня! Да что же вы на меня ссылаетесь! Что за способ аргументации!

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Хорошо. Несколько лет назад к России было одно отношение, теперь другое. Вопрос по сути: изменились мы, они или интерпретация их поведения или нашего?

    С.ДОРЕНКО: Изменилось всё, потому что время течет. Изменились мы, они и интерпретация — вот вам ответ. Время же текуче, а мы протекаем по времени.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Но у нас изменений в геополитике в отношении к другим, по-моему, больше.

    С.ДОРЕНКО: Дайте пример.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Крым, Украина. С нами не хотят разговаривать — мы заставим.

    С.ДОРЕНКО: В 90-е у меня был друг один Володька из Кунцева, ни одной минуты не было такого, чтобы он не говорил «Крым российский, Крым российский». Это тикало в головах всегда, ничего нового тут нет.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Одно дело, когда тикает в головах, другое дело, когда мы подписываем какие-то соглашения.

    С.ДОРЕНКО: С другой стороны, 97% проголосовали за Россию. Ну как можно пренебречь?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Принадлежность ментальную никто не оспаривает, ни у нас, ни в Крыму. А есть такое юридическое, которое надо соблюдать для того, чтобы с тобой считались.

    С.ДОРЕНКО: Надо. Но в Киеве произошел мятеж, и у ведущих сил мятежа были угрозы в адрес крымчан: они собирались отправить туда так называемые поезда дружбы с оружием, чтобы расстреливать крымчан. Это правда, они же говорили об этом. И мы не могли пренебречь мнением этих ультрас, эти ультрас говорили страшные, убийственные вещи. Как можно было допустить, чтобы крымчан крошили из «поездов дружбы», зачем это?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Тогда Жириновский говорит «пойдем в Тихий океан мыть ноги».

    С.ДОРЕНКО: Жириновский старый клоун.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Там такие же клоуны.

    С.ДОРЕНКО: Нет, эти люди перед этим сделали мятеж. Как можно относиться к ним, как к клоунам? Они действительно сделали мятеж — они сняли власть.

    Д.КНОРРЕ: Сняли власть не только ультрас.

    С.ДОРЕНКО: В любом случае, ультрас были кулаком мятежа, если не телом, но кулаком. Эти ультрас сказали «мы отравим поезда дружбы к крымчанам». Ребята, тут шухер, с моей точки зрения, это страшно. Мне было бы страшно, если бы я был крымчанином, а я все-таки керчанин. Давайте карту смотреть.

    В ДВИЖЕНИИ

    НОВОСТИ

    С.ДОРЕНКО: 10 часов 6 минут. Доллар, доллар, доллар, интересно же. Что-то рубль вчера дорожал, потом перестал. 56.99 — о, мы вас здесь видели. Мы вас где-то видели, мы вас здесь и видели. 57,01, ну где-то здесь мы его и видели. Но 70,50 мы видим по евро. Рубль вдруг начал падать на моих глазах, правда это всё копеечки. 57,02 уже, 70,50 по евро. 64,88 по нефтице и 1,2366, а вчера главная пара запилила под 1,24. Ты помнишь, было совсем под 1,24, было 1,2397. Сегодня 1,2366. И «биткоинишка» у нас.., мама, за что? Мы вчера его видели на 9160, сейчас он 7940. «Биткоинишка», господи, помилуй!

    Д.КНОРРЕ: Уууу! А Дуров уже придумал свою криптовалюту?

    С.ДОРЕНКО: Gram придумал Дуров и запретит покупать жителям Крыма. То есть Дуров придумал криптовалюту грам, он хочет сделать из Telegram большую среду, где человек может родиться, влюбиться, жениться и умереть, прямо внутри Telegram. И в этой среде Дуров запретит… сейчас я найду точно кому, у него несколько запретов будет. Об этом пишет РБК: он запретит резидентам территорий, на которых распространены санкции, а именно, Крыму, Кубе, Ирану, Северной Корее и Сирии. Они не смогут инвестировать или пользоваться. Почему пользоваться не смогут? Может быть, они будут IP-адреса банить, не знаю, что они будут делать. Одним словом, какие-то репрессии Дуров против Крыма собирается ввести в Telegram. Не знаю, зачем, почему, что он хочет, непонятно.

    Д.КНОРРЕ: Свое государство отдельное Telegram.

    С.ДОРЕНКО: Да, государство Telegram. Давайте вернемся сюда, к нам, и посмотрим на слезы Собчак. Мы сейчас не должны опросы общественного мнения публиковать. За пять дней до выборов, как ты знаешь, по закону нам запрещено публиковать опросы общественного мнения. Однако я могу высказать некоторое предположение о том, что есть позитивное отношение к Собчак и есть негативное. И я могу высказать, как мне кажется, предположение… Я не знаю, имею право по закону? Я сейчас скажу, а ты оцени: имею право по закону это говорить или нет. Я думаю, у меня есть такое впечатление, что у Собчак негативный рейтинг выше, чем позитивный. Я так думаю. Позитивный он важен, он может быть значителен, как говорят, не один-два, а больше, но негативный выше, чем позитивный. Такие политики есть, у которых негативный выше, чем позитивный. Мы знакомились с опросами ФОМ, когда это еще было разрешено, а теперь мы уже не можем знакомиться, мы должны глаза выколоть, если увидим. Если опрос увидите — колите себя в глаз вилкой. Это запрещено за пять дней до выборов. Так вот, Ксения Собчак испытывает, как мне представляется, необходимость показать себя с другой стороны.

    Д.КНОРРЕ: С разных сторон.

    С.ДОРЕНКО: С разных сторон, в том-то и дело. И вот я начал думать, извините опять мой, может быть, цинизм до известной степени — не специально ли она расплакалась.

    Д.КНОРРЕ: Я подумала, что даже если они и не совсем специально, но бывает такое состояние у людей.

    С.ДОРЕНКО: Ты можешь кинуть мне в Telegram.

    Д.КНОРРЕ: Я подумала, что она гениальная актриса, я при этом допускаю ее эмоции.

    С.ДОРЕНКО: Да, да, всё по правде. По правде, но расчетно, это мое предположение.

    Д.КНОРРЕ: Собчак зарекомендовала себя за всю свою карьеру,  не важно политическую, журналистскую…

    С.ДОРЕНКО: Как циничное животное, в хорошем смысле.

    Д.КНОРРЕ: Нет, не как циничное, но как прагматичная женщина, которая очень стойкая.

    С.ДОРЕНКО: Прагматичная как киник. Циник обидно, а киник не обидно, хотя это одно и то же на самом деле. Она киническая женщина, она себя так зарекомендовала за предыдущую жизнь. Тем не менее, она расплакалась. Я думаю, мне кажется, что это дико для нее полезно и что это ей поможет. Я выбрал кусок, который TVC, где забипан мат. Товарищи, но меня трясет от того, что вдруг сейчас какой-то мат раздастся. Дело в том, что по главным каналам телевидения то и дело мы слышим мат либо эвфемизмы, указывающие на мат. И поскольку это стало так распространено, а наша станция, как вы знаете, в этом смысле самая чистоплюйская, то есть мы не допускаем этого, то мне стыдно, но я все-таки дам. Я рискну, потому что я это отслушал перед эфиром, и мата не было. Но вдруг я ошибся. Хорошо, давайте послушаем.

    К.СОБЧАК: Люди перебивают только меня! Они не перебивают никого здесь!

    В.СОЛОВЬЁВ: Ксения Анатольевна, на моей передаче я бы перебил всех!

    К.СОБЧАК: Этот человек хамит бесконечно только мне! Этот человек называет меня грязной ведьмой на вашей программе!

    В.СОЛОВЬЁВ: Ксения Анатольевна, я не имею права…

    В.ЖИРИНОВСКИЙ: Вызвать психиатра и надеть на нее белый халат.

    К.СОБЧАК: У меня есть мое законное время! Этот человек меня всё время оскорбляет!

    С.ДОРЕНКО: Она начинает плакать, она плачет.

    В.ЖИРИНОВСКИЙ: Заплачь! Мама прибежит сейчас, утрет!

    К.СОБЧАК: Вы правда считаете, что это нормально?!

    В.СОЛОВЬЁВ: Нет, я считаю, что это ужасно, но таков закон! Я лично считаю, что это безобразие!

    К.СОБЧАК: Я считаю, что это хамство!

    В.СОЛОВЬЁВ: Я был бы счастлив, чтобы каждый из вас мог сказать свою точку зрения в уважении друг к другу! Я считаю, что это безобразие — коллективная травля одного кандидата! Это безобразие — доведение женщины до слез!

    С.ДОРЕНКО: И она плачет. Во-первых, я ее не обвиняю в постановке, нет, это не постановка.

    Д.КНОРРЕ: Это реальная эмоция.

    С.ДОРЕНКО: Это абсолютно реальная эмоция, это абсолютно реальные слезы. Это не постановка.

    Д.КНОРРЕ: И другой вопрос, она могла сдержаться?

    С.ДОРЕНКО: И, тем не менее, выгодно ли это ей или не выгодно. Я считаю, что выгодно.

    Д.КНОРРЕ: Конечно.

    С.ДОРЕНКО: Я считаю, что ей эти слезы выгодны — они дают нам новую Собчак, иную, не ту Собчак, к которой мы привыкли. Была железная Собчак, сейчас оказывается, что она женщина. Она женщина, она мягкая, она способна обижаться, у нее есть чувство достоинства, и она способна сжаться в комок под травлей и просто рыдать. Это реакция волне женская, и она вызывает чувство тепла к этому человеку. Ты должен ее как-то успокоить — у тебя первая эмоция.

    Когда Собчак плачет, какая у вас эмоция? Я спрашиваю наших слушателей. Она плакала вчера на дебатах и ушла, и она показала себя женственной, нежной и уязвимой. Что важно. У вас возникла потребность ее защитить — 134-21-35 или догнать и ударить пыром по копчику — 134-21-36. Когда Собчак вчера заплакала на дебатах, она показала себя иным человеком, иной личностью, уязвимой, слабой, нежной, уязвимой главное слово.

    Д.КНОРРЕ: Человечной.

    С.ДОРЕНКО: Человечной — это важный аспект, это очень важный аспект. У вас возникло желание ее защитить — 134-21-35 или догнать и ударить пыром по копчику — 134-21-36 — как бы добавить еще, ну раз плачет, давай еще врежем; паршивая курица, все должны ее заклёвывать, правильно. 

    Д.КНОРРЕ: Есть такие. Жириновский уже прокомментировал, например. 

    С.ДОРЕНКО: «Иди к маме» и прочее, там же он говорил.

    Д.КНОРРЕ: Он говорит: если русский политик не готов к жестким правилам, то ему лучше не начинать карьеру.

    С.ДОРЕНКО: А что значит «жесткие правила»? Почему тогда они не могут на полковых гаубицах дискутировать? Что значит «жесткие правила»? А почему тогда ограничения в жестких правилах? Почему нельзя убивать друг друга? Жириновский говорит «должны быть жесткие правила». Я спрашиваю: а почему вы ограничиваетесь вербальным поносом? А почему нельзя убивать друг друга? Почему нельзя бить? Почему нельзя убивать друг друга какими-то специально регламентированными предметами? Табуретками. Почему нельзя убивать друг друга, расстреливая друг друга из автомата?

    Я могу также сказать Жириновскому, когда он скажет «ну, это уже чересчур», я скажу: а почему чересчур-то? Если вы, русские политики, не готовы к расстрелу из автомата, тогда зачем вы вообще пришли в политику?

    Д.КНОРРЕ: Жириновский, видимо, думает, что он создал политическую культуру в России, что он был основателем этой культуры и поэтому он установил такие правила, что можно ругаться.

    С.ДОРЕНКО: Когда Ксения Собчак, претендентка на пост президента России, плачет вчера на дебатах, ваша эмоция ее защитить — 32%. У меня уже 600 человек проголосовало. 33% — ее защитить от агрессии, против нее очевидная агрессия вербальная и психологическая. Что значит вербальная? Психологическая агрессия, то есть давят, ее подавляют. И 67% указывают на то, что у них желание ее добить: догнать и ударить пыром по копчику.

    У меня сейчас 34% на 66%. Ты пока не пиши окончательно. Сейчас у меня меняется, голосование продолжается, мы перевалили за 600 человек, которые приняли участие в этом антинаучном голосовании, пошли к 700. Пока 34% на 66%. Я хотел бы переговорить с нашими слушателями. 7373-94-8. Здравствуйте.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро, Сергей. Может быть, если бы был другой политик, я именно говорю политик, не женщина или мужчина, ну, может быть, я бы реагировал иначе. Но Ксения Анатольевна себя немножечко иначе позиционировала до вчерашней ситуации.

    С.ДОРЕНКО: Совершенно верно. Вот Елена из Кунцева пишет: «Она травила Волочкову так беспощадно, что какая может быть пощада?»

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Политика — это не то, что некие правила игры, для меня женщина в политике — я сравниваю с движением на дороге в потоке. Непонятно, мужчина за рулем или женщина, не имеет значения, двигается автомобиль. То есть ты двигаешь ведомство, ты двигаешь страну, если она идет на президентские выборы. Страна — это некая машина, ты двигаешься в определенном потоке, в определенных правилах. Если тебе кто-то сзади побибикал или тебя подрезал, как Владимир Вольфович, грубо говоря, ее вчера по-хамски подрезал, она бросила руль, отпустила педали и сказала «я не хочу ничего решать, я девочка». Не нашла чего сказать. Лично у меня был первый вопрос: это защитная реакция или ты не нашла что сказать? Я верю в ее слезы.

    Д.КНОРРЕ: Собчак, которая не нашла, что сказать, — ой, как сомнительно.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я верю в ее слезы, они может быть действительно были искренними, но значит она надломилась, значит она сломалась в этот момент.

    С.ДОРЕНКО: Давайте без сексизма скажем, что у женщин бывают моменты приподнятости, больше плаксивости, разные моменты бывают.

    Д.КНОРРЕ: Можно легкий ликбез мужчинам: женщина всё это умеет контролировать, если вы вдруг не знали.

    С.ДОРЕНКО: Как бы это сказать… Один день мы видим женщину: у нее глазки горят, она вся яркая, предлагает какой-то конкурс — прыгать друг через друга, чехарду, может быть прятки устроить, какой-то корпорат и так далее; в другой день она, увидев как волк в «Ну, погоди!» догоняет зайца, может совершенно искренне расплакаться. (Смеется)

    Д.КНОРРЕ: А может и не расплакаться. Это зависит от того, выгодно ей сейчас расплакаться или не выгодно.

    С.ДОРЕНКО: Ой, мать, бывает, что прямо хочется расплакаться. (Смеется). Что, нет? Ну да, ну да.

    Д.КНОРРЕ: Хорошо, я не буду вас разубеждать.

    С.ДОРЕНКО: У женщин в разной степени синусоида выражена, у одних сильнее, у других более сглажена. У которых сглажена — повезло. Я другое хочу сказать, что Собчак всегда была машиной, и когда она расплакалась, с моей точки зрения, это выгодно ей. Я серьезно говорю. Я останавливаю голосование: 37% на 63%. Когда Собчак расплакалась, я не говорю, что это постановочно, нет, но я говорю, что это выгодно. Это не постановочно, но выгодно. 37% ее пожалели в момент, когда она расплакалась, а 63% испытали желание ее догнать и ударить пыром по копчику.

    Д.КНОРРЕ: Те, кто были за нее до этого, от нее не отвернутся, а те, кто сомневались, возможно, сейчас получили дополнительный аргумент для того, чтобы…

    С.ДОРЕНКО: Собчак слишком долго была машиной, она была саунд-байт машин. Эта механистичность Собчак ей до известной степени, конечно, помогала, но и вредила, потому что мы не видели перед собой перед собой человека. Мы видели перед собой какую-т странную заводную игрушку, зайчика Duracell, который всё время что-то кричит-кричит такое бойкое.

    Д.КНОРРЕ: Жириновский эмоциональный, его человечность выражается так — он истерит, что-то кричит эмоционально. В общем, это тоже привлекает огромное количество внимания к нему, инфоповодов и так далее. А Собчак нужно было действительно какую-то человечность для себя найти, и она выбрала.

    С.ДОРЕНКО: Женское.

    Д.КНОРРЕ: Это идет жестко вразрез с ее образом. Это, по-моему, очень круто.

    С.ДОРЕНКО: И вдобавок, когда женщина вдруг в отношениях с мужчиной начинает на тебя визжать, то у тебя есть желание найти мокрое полотенце и рот ей заткнуть. Понимаешь, да.

    Д.КНОРРЕ: Да.

    С.ДОРЕНКО: А если она начинает плакать, у тебя есть желание извиниться.

    Д.КНОРРЕ: Ты растерян.

    С.ДОРЕНКО: Растерян и хочешь извиниться. Я думаю, это и с женщинами работает. Вот так матери вызывают у вас комплекс вины. Когда они начинают плакать, когда их обижает дочка, мать вызывает у дочки комплекс вины. Это обычный прием матери. А с мужчинами это работает просто на все сто — мужчина сразу начинает извиняться, просто так. Она же виновата, женщина виновата, и ты же начинаешь извиняться. Чувствуешь, что ты полная скотина, как ты мог. Это обычный прием.

    И в этом смысле совершенная машина Собчак вдруг оказалась женщиной. И это само по себе интересно. Я думаю, это работает ей в плюс. 7373-94-8. Здравствуйте, слушаю вас. 

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Видел Собчак живьём пару раз в жизни. Шесть лет назад, когда она на митинг выходила, то ее закрикивали, захлопывали похлеще, ем в этот раз. Но я хотел разобраться, в этот раз что случилось. Всё сделал Шевченко: он ей задал три неудобных вопроса о ее командировках в Америку. Он представитель Грудинина, и он ей отомстил за вмешательство в личную жизнь Грудинина. Так как делали несколько наших пропагандистов, и к этому подключилась и Собчак. И Собчак получила всё от Шевченко, остальные уже добавили. 

    С.ДОРЕНКО: И она от прямого противостояния ушла в женскую позицию.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Она не смогла ни на один вопрос Шевченко ответить и не ожидала, что ее так изобличат. Это и повлияло.

    С.ДОРЕНКО: Теперь, когда вы столь трезво оценили, скажите, ей это пошло в плюс или в минус?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Когда она выступала на митингах на большой площади в 2012 году, то я конечно ее зауважал.

    С.ДОРЕНКО: Мне кажется, это было на Сахарова 24 декабря, в субботу, 2011 года.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Это первый раз, потом она еще раз выходила, ее так встречали каждый раз. У меня сейчас слилось в памяти, я не помню, это было в 2011 году или в 2012-м.

    С.ДОРЕНКО: В 2011-м, 24 декабря, в субботу.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Может быть, да. Ее встречали так каждый раз, и она каждый раз молча выстаивая… Ее выпускали туда, потому что за нее голосовали. Чтобы посмотреть от раза к разу как она будет себя вести. Там не каждого выпускали на сцену. И она держалась здорово. Я ее сильно зауважал.

    С.ДОРЕНКО: Вы доедаете бутерброд. Скажите, пожалуйста, с чем чёртов бутерброд?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: У меня?

    С.ДОРЕНКО: Да!

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Извините, не успел, полный рот.

    С.ДОРЕНКО: Что вы едите?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Просто не ожидал, что вы меня выдадите в эфир.

    С.ДОРЕНКО: Вы значит мюсли жрёте! Русская демократия гибнет, а он мюсли жрёт! Ну что ты будешь делать! Вот так жизнь устроена! Хочется оказаться нам рядом с вами и тоже есть то, что вы едите. Мы хотим присоединиться к вам и съесть то, что вы едите! Хотя бы ложечку одну, но большую! Здравствуйте, слушаю вас.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро. Сергей. Хочу защитить бедную Ксюшу.

    С.ДОРЕНКО: Давайте защитим. Почему «бедную»?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: У нас все-таки сексистская страна.

    С.ДОРЕНКО: Это правда.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нам далеко еще до гендерного равенства и прочего.

    С.ДОРЕНКО: Даже до осознания уважения! Равенства не будет, но уважение должно быть.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Мне кажется, эти ребята решали свою задачу: сами кандидаты или представляют кандидатов — надо добить врага. Но это не по-мужски, все-таки это баба.

    С.ДОРЕНКО: В хорошем смысле. Дама.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Леди, дама, что угодно.

    С.ДОРЕНКО: Он сказал «баба» с уважением. Можно сказать «баба» с уважением? Да, можно.

    Д.КНОРРЕ: Нет, нельзя.

    С.ДОРЕНКО: «Баба» с уважением можно сказать — она такая!

    Д.КНОРРЕ: Да, да, ага.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Она очень много очков набрала, потому что это не по понятиям. И большинство людей, несмотря на 67%, которые хотят ее добить, это понимают. Так нельзя, все-таки это леди, женщина, и надо делать некие скидки. И она, мне кажется, гениально, будучи умным человеком…

    С.ДОРЕНКО: Ушла в позицию неуязвимую, показала уязвимость и стала…

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Она нутром это чувствует. И соответствующим образом она очень много набрала очков, а ребята потеряли. Просто они теряют уважение. Не важна их позиция, не важно их отношение к конкретным вещам, они потеряли внутреннее уважение многих людей, то, что нельзя набрать никак. Были люди, которые уважали Жириновского, и после этого они перестали его уважать.

    С.ДОРЕНКО: Эти люди перестали его уважать еще тогда, когда он журналисток затаскивал и выкидывал на улицу. Жириновский дрался с женщинами постоянно, его охранники что-то делали. Жириновский в этом смысле, мне кажется, персонаж довольно известный.

    Д.КНОРРЕ: Да.

    С.ДОРЕНКО: Кстати говоря, я виделся с Жириновским на оглашении послания, и он ждал, что я на него наброшусь. Перед этим у него скандал был, и он ждал, что я на него наброшусь. Скандал как-то с журналистами связан. И я иду на него быстро-быстро, и он прямо внутренне сжался весь. Я тебе клянусь. Я чувствую, что ситуация напрягается каким-то образом, и я ему громко, возвещая свою позицию, говорю: Владимир Владимирович, родной, Путин сказал всё, что вы возвещали долгие годы в послании. И Владимир Владимирович расплылся и сказал: ну, конечно, практически мы продиктовали ему послание. И он разулыбался. Он думал, что я иду с ним драться.

    НОВОСТИ

    С.ДОРЕНКО: Огромное спасибо Сергею Осу, который прислал мне камеры Кречь, live.kerch.net/default.aspx. Пока шла реклама, я посмотрел с удовольствием камеры. 

    Д.КНОРРЕ: С пляжа?

    С.ДОРЕНКО: Нет, в основном там площади: такое безлюдье, идет один человек, где-то еще идет один человек, где-то вдруг идут два человека от силы. Все наверно по заводам работают, что-нибудь делают, центр пустой-пустой, и никакого снега, конечно.

    Д.КНОРРЕ: А зелень уже появилась, почки?

    С.ДОРЕНКО: Еще нет.

    Д.КНОРРЕ: Я видела почки, кстати. Я с удивлением заметила на деревьях почки в Калуге.

    С.ДОРЕНКО: Моя мама, когда училась в Керчи в школе, говорила, что у них была принципиальная позиция, что 1 апреля после весенних каникул они всегда шли в школьной форме, то есть без курток. 1 апреля они шли в школу всегда и только (и это была принципиальная позиция) в своих сарафанах. Или как называется школьная форма.

    Д.КНОРРЕ: Фартучки.

    С.ДОРЕНКО: Фартучки, больше ничего. Она говорит: иногда было свежо, но мы всегда только так ходили 1 апреля.

    Д.КНОРРЕ: А мы теперь в Uniqlo будем всю жизнь ходить, круглогодично.

    С.ДОРЕНКО: Я сегодня научил Дашу, что надо купить Uniqlo и забыть про тяжелую одежду несовременную и так далее. Я хочу защитить Сечина. Можно? Вышел фильм, об этом пишет Znak. Znak пишет о том, что ЦУР («Центр управления расследованиями») выпустил фильм-расследование о Сечине. Далее цитата: «В молодости он охотился на негров в Анголе». Это неправда. Люди из Znak, когда вы пишете, вы должны учитывать, что есть люди, которые были в Анголе, и люди, которые были в Анголе одновременно с Сечиным, тоже есть такие. У него целая группа была, они же романо-германская филология, была целая группа. Игорь Боярышников, Коля Конюшков — это группа Сечина — там много ребят было. И я с ними со всеми знаком. Колю Конюшкова хорошо знаю, Игоря Боярышникова хорошо знаю.

    Д.КНОРРЕ: Из ЛГУ.

    С.ДОРЕНКО: Да, из ЛГУ, это романо-германская филология. И они все сидели в Луанде, в разных местах. Я Конюшкову может позвоню сейчас даже. Конюшков Николай — одногруппник Игоря Сечина. Я просто скажу ему, что якобы кто-то из нас охотился на негров. Коля будет смеяться, если он не испугается, что я ему звоню.

    Н.КОНЮШКОВ: Алло. 

    С.ДОРЕНКО: Коль, привет! Это Сергей Доренко.

    Н.КОНЮШКОВ: Привет, Серёж.

    С.ДОРЕНКО: Ты не пугайся, я хороший, правая рука теплая и тяжелая, я звоню из эфира. Сегодня Znar.com (это источник в интернете) написал, что мы там охотились на негров. Я говорю, что это неправда, что это брехня. И военная миссия, и все мы в общем сидели там довольно тихо. Такой охоты «кого бы убить» — этого не было. Начинаются выдумки, Коль, неприятные выдумки.

    Н.КОНЮШКОВ: Разумеется. Готов подтвердить твои слова. А в связи с чем эти выдумки?

    С.ДОРЕНКО: Я тебе прочитаю сейчас абзац: «Центр управления расследованиями» (ЦУР) опубликовал фильм о главе «Роснефти» «Сечин». По словам однокурсницы Игоря Сечина Ларисы Володимеровой, в 80-х годах во время работы военным переводчиком в Анголе Сечин «охотился на негров». Эту историю якобы поведал одногруппник нынешнего топ-менеджера, вместе с ним работавший в Африке». «Рассказывал, что это была страшная жара, пыль, скука… И они поняли, что этих ленивых, неработающих африканцев с радостью убьют. Они совершенно зверели и просто выбирали, кого убить» — сказала Володимерова. Это лажа полная.

    Н.КОНЮШКОВ: Володимерову я знаю, по ней «Кащенко» плачет.

    С.ДОРЕНКО: Ты ее знаешь, да? Это ваша девчонка, с вашей группы?

    Н.КОНЮШКОВ: Да.

    С.ДОРЕНКО: Старик, всё в порядке у тебя? Я давно не звонил.

    Н.КОНЮШКОВ: Да, спасибо, более-менее. Навестил бы «старика».  

    С.ДОРЕНКО: Я в Питере не бываю, у вас же охренительно плохой климат, старик. Ты будешь в Москве — заходи, ладно.

    Н.КОНЮШКОВ: Хорошо. Спасибо, Сергей, рад был тебя слышать.

    С.ДОРЕНКО: Я тоже. Держись! Это Николай Конюшков, одногруппник Сечина. И с Колей Конюшковым мы жили на Пренде, в Луанде, и работали переводчиками оба. И Игорь Барышников был с нами, жена его Ирка была с нами. Вся эта шайка — одна и та же группа — романо-германская филология, португальский язык. С португальским не так много было людей. В Znak у нас Катя Винокурова?

    Д.КНОРРЕ: Да.

    С.ДОРЕНКО: Я хочу сказать, Znak, ребята, когда вы пишете, не ловитесь на такой лаже, не ловитесь на такой мелкой лаже, плохо. Когда вы кого-то не любите, вы должны его конечно пригвоздить. Но нельзя так, чтобы это ловилось. Плохо. Здравствуйте, Кать. Можно я вам пожалуюсь не на вас.

    Е.ВИНОКУРОВА: Давайте, Сергей.

    С.ДОРЕНКО: Znak пишет: «ЦУР выпустил фильм-расследование о Сечине. В молодости он охотился на негров. Была жара, пыль, они поняли, что этих ленивых с радостью убьют. Они совершенно зверели и выбирали, кого убить из негров». А я-то в это время жил в Африке, в Луанде. И там Игорь был в военной миссии. Они там сидели привязанные за ногу, их никто никуда не выпускал, и негров они видели, может, десять человек за всю командировку. Это всё лажа.

    Сейчас я звонил одногруппнику Игоря из эфира в Питер, Коле Конюшкову, который со мной жили в Луанде. Мы все жили в Луанде. Ну, это лажа. Надо сказать кому-то, чтобы это не публиковали, это фигня.

    Е.ВИНОКУРОВА: Сергей, мне кажется, что претензии по таким расследованиям надо всегда предъявлять первоисточнику.

    С.ДОРЕНКО: Ну пуликанули-то вы.

    Е.ВИНОКУРОВА: Публиканул сайт sobchakprotivvseh.ru, публиканули они.

    С.ДОРЕНКО: Плохо.

    Е.ВИНОКУРОВА: Что касается моей личной позиции, то я, как человек, который пытается быть объективным, я люблю мнения и эмоциональный тон в любых репортажах, текстах и фильмах.

    С.ДОРЕНКО: И поэтому мы вас ценим, что вы пытаетесь интеллектуализировать даже эмоциональные вещи. Это правда. Кать, извини, пожалуйста, что я придрался. Я вообще хороший, и я очень люблю вас читать.

    Е.ВИНОКУРОВА: А я люблю вас!

    С.ДОРЕНКО: А вот когда будете про Анголу чего-нибудь, прямо вот ко мне. Я жил в это время с Игорем там. Я его не знаю, я знаю всю его группу лгушную, всех до единого, кроме него. Потому что мы кутили, ходили на плавбазы, на катерах, мы ходили пьянствовали, мы взрывали гранаты на разных пляжах, у нас были автоматы. Мы были гражданские, нам можно было всё. А они, военные, сидели за ногу прикованные к батарее у себя в миссии.

    Е.ВИНОКУРОВА: А в кого стреляли из автоматов?

    С.ДОРЕНКО: В берег! Если пойти на север от Луанды, там вдруг как будто птеродактили сейчас выскочат — гигантские кактусы на таком обрывистом берегу. И мы стреляли туда из автомата, думая, что сейчас птеродактили вылетят или еще что-то. Какой-то пляж. В общем, офигенски проводили время. А военная миссия, они вообще не имели свободы: они ходили, насупив брови, им фигово жилось. Мы пили, гуляли, кутили, омаров ели, хвосты оставляли, головы омаров выкидывали. А они жили плохо. И, конечно, негров они видели, может быть, десять человек за всю командировку. Спасибо, счастливо!

    Е.ВИНОКУРОВА: Счастливо!

    С.ДОРЕНКО: Я серьезно говорю, они плохо жили. Мы шли на плавбазу, на плавбазе набивали себе трехлитровые банки хвостами омаров. Мы не говорили «омары», мы говорили «хвосты». Хвосты привез, пацаны! — это значит две-три трехлитровые банки хвостов омаров. А бошки с клешнями отрубали и бросали в воду, никто не интересовался ими, упаси господи. Только хвосты! Хвосты привез! Ребята, заходите! Пивка купили, водки. У нас был «Арманьяк», у нас был коньяк из посольского магазина, у нас были фрукты, выменянные в саванне. Сейчас я скажу с ужасом: мы крали выданные нам одеяла, эти одеяла меняли у сельхозпроизводителей в Африке на папайю, на фрукты. У нас мешки были бананов, как грязи.

    Д.КНОРРЕ: Можно я сейчас тоже одеяло поменяю на папайю настоящую.

    С.ДОРЕНКО: А в военной миссии они жили откровенно плохо, и там был Игорёк Сечин. Их, во-первых, никто не выпускал, им выпить не давали, в посольский магазин возили строем, если возили. В «Ложе де куперанж» вообще их не пускали, общаться с гражданскими их не пускали. Жили они там хреново. Мы их все жалели. Мне говорили: хочешь познакомиться, там из миссии пацан просит. А я говорил: ну, пусть приходит, выпьем. Куда он придет? Это надо было ехать в миссию, чтобы с ним увидеться. И на хрена он мне нужен? — Ну, вот он хочет познакомиться с нами, он хочет подружится. Я говорю: они сидят там как в тюрьме, да и пусть сидят, идиоты.

    Мы гуляли, где хотели. Я ездил в зону действия УНИТА. Мы ездили на реку Кванза, в зону действия УНИТА, купаться на пустынных пляжах. Ты не представляешь, что мы вытворяли, гражданские. На заминированные какие-то дороги ездили. Военные всего этого не имели права делать, у них была дисциплина.

    Поэтому когда вы начнете врать про Игоря… Пожалуйста, он антипатичный для вас, я всё понимаю, это нормально. Но не врите. Что, у него не хватает грехов настоящих? Найдите у него настоящие грехи. Пишите о том, то он зловещее делает фактически. Не надо врать, пожалуйста, я умоляю! Потому что они всех ветеранов Анголы затронули этим дерьмом. Этим бредом они всех ветеранов Анголы затронули. А мы хорошие люди. У меня там был один контуженный чувак, который ходил по кромке балкона со словами «я Чехословакию брал». Он выпивал бутылку водки 0,7 и после 0,7 водки он шел по балкону, как кот. Я говорю: так ты уже прошел свою квартиру. Он должен был идти до своей квартиры по балкону. А он говорит: нормально идём, главное не сбиваться с пути. Я говорю: ты сдурел что ли, упадёшь сейчас. — Нет, нет, мы Чехословакию брали, слава ВДВ! И шел по балкону дальше. То есть мы хорошие люди, зачем нас обижать? Ребята, не трогайте нас, пожалуйста, я вас очень прошу.

    Надеюсь, Верховный суд РФ переедет в Санкт-Петербург, как в своё время конституционный, сказал Путин только что. Ты видишь?

    Д.КНОРРЕ: Да, вижу.

    С.ДОРЕНКО: Это новшество. Я хотел сказать про довольно реальные, как мне представляется, проколы. Это диспетчер Карлос, который по Boeing. Нашли испанского диспетчера, который никакой не испанский диспетчер, который «твитил» о том, что он испанский диспетчер. Он был на Украине, он знал, о чем он говорит. Почему он молчал все эти годы? Он сел в тюрьму. После того как он был испанским диспетчером для нас, он утверждает, что он за это получил 48 тысяч долларов. То есть он лгал в пользу России, получил за это деньги, и потом он сел в тюрьму за обман группы румын, которым он обещал трудоустройство в авиакомпании. Они на него подали в суд, и его посадили.

    Д.КНОРРЕ: Зацепила его авиатема, он решил по этой тропе пойти авиационной. 

    С.ДОРЕНКО: Да, он испытывал трудности. Теперь наконец журналисты докопались. И вот он «Carlos The Spanish Air-Traffic Controller», он оказывается действительно Хосе Карлос Барриос Санчес. Он обвинён был в мошенничестве, он сидел и так далее. И Хосе Карлос Барриос Санчес, испанский диспетчер,  утверждает, что ему просто русские дали бабла.

    Я в этой связи прошу и умоляю всех организаторов лжи, со всех сторон, и со стороны традиционалистов и патриотов, и со стороны борцов с Сечиным, короче говоря, все, кто организует ложь, — братцы, умоляю от всей души, пожалуйста, помните, что проходит сколько-то времени, и ее разоблачают. Ну, это плохо. 

    Д.КНОРРЕ: Это может косвенно доказывать нашу причастность к этому?

    С.ДОРЕНКО: Не обязательно, может да. В любом случае, это борьба на информационном фронте. Но когда начинают врать, нужно помнить, что эта фигня не надолго. Это в конечном итоге бьет по репутации. В конечном итоге диспетчер Хосе Карлос, которого сейчас открыли, он бьет по нашей репутации, причем бьет не вовремя. Как раз когда наша репутация уязвима, как никогда, объявляется чёртов диспетчер, который говорит «ага, мне русские дали 48 тысяч, ага, я да, чё». Так он сам постил сначала, а потом русские сказали, что он постит фигово и стали сами за него постить, взяли пароль от его Twitter. Он сам рассказывает, как его заставили: ему пообещали деньги, и он сначала постил сам то, что ему давали русские. А потом он говорит: иди нафиг, мы сами за тебя будем постить. И уже дальше русские шарашили от испанского диспетчера, с его точки зрения.

    Д.КНОРРЕ: Это просто фантастика.

    С.ДОРЕНКО: Это плохо.

    Д.КНОРРЕ: Кстати странно, что это раньше не вскрыли.

    С.ДОРЕНКО: Еще что плохо, и я говорил об этом — закрывать порноресурсы. Это плохо. Я, может быть, скажу биологически довольно странную вещь или агрессивную вещь, но то, что мужчины сбрасывают напряжение… У мужчин биология такова, что они должны делать это часто. Если бы они, как писано в Писании, изливали только в лоно, а не в раковину и не в унитаз, то они бы насиловали постоянно женщин. Потому что не у всех постоянно есть жена каждую минуту. Не каждую минуту, но часто. У мужчин такова биология.

    И то, что социальный мир обеспечен онанизмом, это действительно правда. Социальный мир по всех странах мира обеспечен мастурбацией. Это так. Иначе бы войны шли просто непрерывно, постоянно, иначе бы ты до метро не дошла. Сейчас пошла бы с работы, до метро бы не дошла. Но мы имеем дело с людьми опорожненными. А как они опорожнились? Они смотрели Bonga, беседовали с прекрасными девушками c Bonga, дружили с ними, рассуждали, просили их снять предметы одежды, нижнее бельё, просили их помастурбировать перед камерой. Они всё время просят: камеру порезче, звук не слышно! Ребята, у всех не слышно звук?! Там же целая группа на какой-то девочке. Один пишет: ребята, только у меня проблемы со звуком? Все такие: нормальный звук, поправь сам у себя.

    Д.КНОРРЕ: «Меня забанили?»

    С.ДОРЕНКО: «Меня что, забанили?» и так далее. Начинаются соревнования: один кидает десять токенов, второй кидает двенадцать токенов, третий опять десять, еще десять, еще десять, токены кидают пачками, потом кто-то — два. На них уже никто не смотрит. Потом тот, кто накидал много токинов, 50-60, начинает с ней разговаривать, а остальные начинают на него злиться.

    Вот эта прекрасная Bonga, которую Роскомнадзор закрыл. Я сейчас говорю о моих опасениях. Господа из Роскомнадзора, я говорю о своих опасениях, потому что вы заблокировали домен BongaCams. Вы делаете опасную вещь. Роскомнадзор, напишите параграф первый: мы хотим социального мира в России; параграф второй: социальный мир в России во многом обеспечивается онанизмом; параграф третий: мы никогда не будет препятствовать онанизму и связанным с этим порноканалам.

    Ребята, человек отпахал на работе, пришел, опорожнился, пошел спать. Вы хотите, чтобы он засадил стакан и пошел валить баб на тротуарах, что ли? Вы что, с ума посходили? Ну, идиоты! Я сейчас критикую Роскомнадзор, если вы заметили. Так нельзя делать. Bonga — это клуб людей, куда приходили люди; там конкурсы веселые: снимет ли она лифчик или еще что-то. Там была большая жизнь.

    Ребята, кто сидел на Bonga, позвоните, пожалуйста. 7373-94-8. Мне просто нужно, чтобы вы рассказали слушателям, что это нормально, что это социальный мир, что это правильно. Там в огромном числе хохлушки.

    Д.КНОРРЕ: А Роскомнадзор как-то поясняет, почему он заблокировал?

    С.ДОРЕНКО: Потому что Кировский районный суд Ярославля… Ребята, вы сидите на Bonga, позвоните, пожалуйста, мне. 7373-97-8. Здравствуйте. Вы сидите на Bonga?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да.

    С.ДОРЕНКО: Скажите, пожалуйста, Роскомнадзору, нам и слушателям. Это, я считаю, гарантия социального мира.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сто процентов, я вынужден с вами согласиться.

    С.ДОРЕНКО: И еще, подтвердите или опровергните, Даша не знает, что там не только и не столько вакханалия, сколько общение, сколько интересные в сущности квазиклубы. Мы знаем, что эта девчонка из Новосибирска хорошо танцует; вот эта много трепется и что-то интересное рассказывает о музыке и так далее.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Там вообще есть занимательные персонажи. Правильно вы говорите, это квазиотношения, это квазиобщение. Кто-то в Новосибирске, кто-то на Украине, кто-то из Киева.

    С.ДОРЕНКО: И мы общаемся постоянно там. Я сказал «мы», но я изучал эту тему.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я понимаю, что вы только в научных целях.

    С.ДОРЕНКО: Абсолютно в научных целях.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я так же. 

    С.ДОРЕНКО: Мы строго научные цели исповедуем, конечно. Но другой раз и…

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну, бывало, что же тут скрывать.

    С.ДОРЕНКО: (Смеется)

    Д.КНОРРЕ: Сайты вроде BongaCams позволяют порномоделям зарабатывать на общении со своими поклонниками, зрители могут перечислять деньги. Видимо, это одна из причин.

    С.ДОРЕНКО: Здравствуйте.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Ну, у нас есть Life, полегче, «Дом-2», и воспитанники там какие, и кто вёл.

    С.ДОРЕНКО: Это совсем другое.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Почему? Похоже. Там были домики для них.

    С.ДОРЕНКО: Bonga хорошая фигня. Я хвалю Bonga, потому что Роскомнадзор не понимает, что нам нужен мир в стране. Мир нужен в стране! Мы живем в стране, в которой нужен мир! Мир и безопасность, чтобы жена могла сходить за молоком куда-нибудь. Но если они позакрывают все эти ресурсы, я ей охранника найму. Она будет идти за молоком, рядом будет чувак с пистолетом. Я правду говорю сейчас. Зачем они закрывают эту ерунду? Это неправильно! А, Даша?

    Д.КНОРРЕ: Да.

    С.ДОРЕНКО: Да, Даша!

    Д.КНОРРЕ: Я просто думаю о том, что люди всегда найдут альтернативу.

    С.ДОРЕНКО: Они пойдут на Royalcams, само собой. Они прикроют Royalcams тогда.

    Д.КНОРРЕ: Пойдут еще куда-нибудь.

    С.ДОРЕНКО: Но там же иностранки, нам же надо с хохлушками разговаривать.

    Д.КНОРРЕ: В этом тоже, кстати говоря, некий интерес: постоянно шифроваться, перетекать из одного ресурса в другой. Это тоже движуха какая-то.

    С.ДОРЕНКО: У меня была идея, я ее не воплотил: открыть мою собственную страничку на Bonga и говорить о политике, но за токены. Условно говоря, 50 токенов — отвечаю на личный вопрос, 100 токенов — десять минут со мной диалога.

    Д.КНОРРЕ: А я бесплатно с вами рассуждаю.

    С.ДОРЕНКО: Мы пойдем и проживем его, этот четверг, 15 марта.

    Версия для печати

Связь с эфиром


Сообщение отправлено