С.ДОРЕНКО: 8 часов 38 минут. Четверг, 7 июня. Здравствуй, великий город! Здравствуйте, все! Это радио «Говорит Москва»! Говорит Москва! Дарья Кнорре — ведущая этой программы.

Д.КНОРРЕ: И Сергей Доренко. Здравствуйте.

С.ДОРЕНКО: Умерла Кира Муратова. Я думаю, об этом нужно сказать в начале программы. Кира Георгиевна Муратова 1934 года рождения, вы знаете ее по потрясающим работам, которые были спрятаны на полку, потом стали открытием перестройки. Кстати говоря, у нее снимался Высоцкий, я сегодня пересматривал сцены. Она изучала филологию в МГУ. В 1959 году окончила режиссерский факультет ВГИКа, где училась в мастерской Сергея Герасимова и Тамары Макаровой. Стала режиссером на Одесской студии. Поставила короткометражный фильм «У крутого яра», а затем сняла «Наш честный хлеб», затем «Короткие встречи» и «Долгие проводы». Оба эти фильма, «Короткие встречи» и «Долгие проводы», были положены на полку и до перестройки были недоступны.

Д.КНОРРЕ: Да. Из-за цензуры.

С.ДОРЕНКО: Она в 1961 и 1971 году их сняла, и получилось, что они лежали, лежали, лежали, потом вдруг стали открытием. Потом она уезжала тоже в Питер, где снимала «Познавая белый свет» и т.д.

Я должен сказать, что да, Высоцкий, Делиев, Табаков, Шарко, Русланова, Литвинова, Демидова, Бузько и т.д. у нее снимались. Она очень выступала против войны как таковой, она считала, что не надо умирать за территорию. Вот ее один из тезисов последних, это что не надо умирать за территорию, что это абсурдно. С другой стороны… Я вот думал об этом.

Д.КНОРРЕ: Я читала сегодня тоже интервью с ней последнее, она говорила, что сначала очень поддерживала майдан.

С.ДОРЕНКО: Да, она была за майдан. Она была против Януковича. Янукович, надо отдать ему должное, человек в полной мере антипатичный.

Д.КНОРРЕ: Да, против него несложно выступать.

С.ДОРЕНКО: Да, да, да. Быть за Януковича даже как-то немножко неприлично. Она была против Януковича.

Д.КНОРРЕ: Она была за майдан до момента, пока не стали убивать людей.

С.ДОРЕНКО: Да, да.

Д.КНОРРЕ: И после этого все это для нее стало омерзительно, по ее словам.

С.ДОРЕНКО: Вот сам тезис «не умирать за территорию», я подумал, можно так или нет? Я начал думать об этом. Я всю свою жизнь уступаю территорию. Лично мой принцип — я ухожу. В этом очень много гордыни, в этом очень много зазнайства.

Д.КНОРРЕ: Я вас понимаю прекрасно.

С.ДОРЕНКО: Я оставлял много-много… сооружал некие здания, некие конструкции, некие программы телевизионные и т.д., при малейшем намеке на снижение уровня почитания я просто покидал работу.

Д.КНОРРЕ: Да подавитесь.

С.ДОРЕНКО: Забирайте. Земля конечна.

Д.КНОРРЕ: Это была ваша личная вотчина, вы были ответственны за нее. А когда вы ответственны за других людей на этой территории, вот тут уже, конечно…

С.ДОРЕНКО: Я хотел сказать, что земля же конечна. Это же важно, земля конечна. Она не бесконечна, она конечна. Если мы уступаем территорию… Предположим, что есть плохие. Попробуем мыслить дуалистично. Есть плохие. Вот мы строим что-то, какое-то нас племя, вот редакция, например. Наше племя построило какие-то хибары, то, сё, обзавелось кроликами и живет. Приходят плохие, мы такие: мы не будем воевать за территорию. Уходим дальше, дальше, дальше. Они нас гоняют. Ведь земля конечна. Таким образом, рано или поздно, можно предположить, наступит момент, когда мы уступим им всю планету, и тогда лозунг «не надо умирать за территорию» окажется фальшивым. Ну, это так. А с какой стати мы должны уходить? Вот здесь твое корыто какое-то, здесь рядом хибара еще чья-то, еще чья-то. Вам говорят: нет, нет, уходите, не надо умирать за территорию. В какой-то момент ты скажешь: нет, ребята, парни, идите умрите.

Д.КНОРРЕ: Вы сейчас оправдываете позицию…

С.ДОРЕНКО: Кого бы то ни было, воющего за территорию. Я оправдываю позицию вообще… Для меня это философема. Мы должны уступить… Я всю жизнь уступаю территорию, я лично. Но я думаю, правильно ли это? Может быть нет. Я всегда ухожу и все оставляю. Подавитесь.

Д.КНОРРЕ: Вы отвечаете только за себя.

С.ДОРЕНКО: Я говорю: эта территория, эти конструкции, эти виртуальные территории созданы мной, без меня они опустеют, это пустой кондом без меня. Все, я ухожу, подавитесь. Но я понимаю ошибочность своей точки зрения, она ошибочна. Кира Муратова тоже придерживалась точки зрения той же самой, что и я, но я понимаю ошибочность этой точки зрения, она не понимает, она считает, что территорию надо уступить. Уступить и все, как бы на тебя давят, а ты уйди. Ну, как это можно? Земля конечна. Может быть кто-то понимает лучше меня? Объясните. 73-73-948. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Константин. Москва. Принципиальная разница — это лично ваша территория или территория ваших предков.

С.ДОРЕНКО: Да, если есть могилы, есть некие обязанности.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: И действительно, земля — это единственный такой как бы невосполнимый ресурс, если мы рассматриваем территорию.

С.ДОРЕНКО: Да.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Но, так или иначе, никогда ничего своего, как говорится ни шагу назад, если говорим о земле, о территории, о стране.

С.ДОРЕНКО: Еще раз, я живу по модели Муратовой, но сам понимаю ее глубочайшую ошибочность этой модели, она ошибочна. С моей точки зрения. Я не знаю, но мне кажется, моя позиция ошибочна, что уступать… Я уступаю, но это неправильно. Не знаю. Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро. Алексей. Москва…

С.ДОРЕНКО: Это хороший Алексей какой-то. Пожалуйста, сделайте, чтобы этот Алексей навсегда у нас исчез. Алексей, вы аннигилированы. Бегом к метро покупать следующую сим-карту, голубчик. 73-73-948. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Я считаю, что, конечно, надо уходить.

С.ДОРЕНКО: Вы далековато где-то. Что у вас?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Англичане завоевывали Америку, они же ушли.

С.ДОРЕНКО: Ну, да. А французы жили в Алжире как в одной из своих провинций, да, абсолютно верно. Но, с другой стороны, бесконечно пятиться нельзя. Земля конечна. Если это конечный ресурс, вы не можете его уступать, сам подход неправильный. Ребят, ну, неправильный. Неправильный и все. Михаил, западник, спортсмен, экономист и житель Рублевки нам все расскажет. Михаил, здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Доброе утро.

С.ДОРЕНКО: Поясните нам, пожалуйста.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нина Андреева «Не могу молчать».

С.ДОРЕНКО: «Не могу поступиться принципами».

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Буквальный подход к этой проблеме, как и любая проблема, он разбивается на чисто этические, эмоциональные, практические, социально-экономические контексты. Подобно тому, что разлет материи во Вселенной неизбежно закончится тем, что центробежные силы будут превалировать, пройдет обратный процесс — сжимание Вселенной и превращение, начало аннигиляционного процесса и опять потом квантовая пена и отсутствие материи. Также и в социально-политическом статусе человечества. Нужно разбираться, в какой период экспансия была решающей, решающим фактором существования государства, этноса, нации, а когда она превратилась в свою противоположность. Смотрите, у нас процесс для России этой аннигиляции будущей, к сожалению, начался; сначала была экспансия, расширение колоссальное территорий, а теперь под крики «ура, ни капли не отдадим, ни пяди земли» 5 млн квадратных километров потеряны, и процесс продолжается.

С.ДОРЕНКО: Разве 5? Было 24 или 22 млн?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: 22.

С.ДОРЕНКО: 22? Стало 17, да.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вот такой формальный подход «ни пяди не отдадим» к чему приводит? К тому, что окраины аннигилируются в социально-житейском смысле.

С.ДОРЕНКО: Да.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Эти страшные наши восточные окраины, где жизнь идет, но она физически на выживание. Дальше. Как относиться к тому, что многие этносы и многие государства заявят этот тезис о том, что это была наша территория, мы ни пяди не хотим отдать? С таким формальным подходом…

С.ДОРЕНКО: Извините, но жизнь народов связана с территорией.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я согласен, но смотрите практику. Убежденностью своей вы, очень уважаемый для меня человек, сегодня оправдываете украинское АТО.

С.ДОРЕНКО: Нет, ни в коем случае.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Почему? Они борются за территорию.

С.ДОРЕНКО: Они борются за территорию, ложно понимаемую как свою, из-за гордыни. Это совершенно никак я не оправдываю.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Жили исторически на своей родине.

С.ДОРЕНКО: Это правда.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: 90% проголосовали за отделение, их разбомбили. Вот к чему приводит тупое, формальное понимание территориальности.

С.ДОРЕНКО: Я знаю, что очень много можно привести примеров, когда вы докажете мне что-то неприятное. Но я говорю сейчас… Я пытаюсь вообще от людей и от конкретных судеб отказаться, и от конкретных примеров отказаться, а просто говорить о том… Мы держимся за территории, как сказал справедливо предыдущий слушатель, когда у нас есть наши мертвые, то эта земля уже больше чем земля, это верно.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: У японцев их мертвые. Если взять Симодский трактат, начало этого процесса, и Портсмутский договор — все четко принадлежало Японии. Американцы сделали нам эти острова, но дело не в этом.

С.ДОРЕНКО: А вы опять приводите примеры, которые… Вы можете привести примеры, а я вам примеры на примеры. Я сейчас хочу именно о принципе говорить.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Могу резюме?

С.ДОРЕНКО: Прошу вас. Принцип, нужен принцип.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я надеюсь, я считаю, что это необходимо, что человечество, наконец, на какой-то стадии достигнет такого состояния по этой проблеме, что хотя бы не надо будет убивать, вторгаться, запускать… и так далее. Нужны мирные процессы. Вот относительно Крыма, его можно было…

С.ДОРЕНКО: Опять вы переводите. Мне нужен философский подход, а вы опять Крым.

Давайте сделаем следующий подход, я считаю, что было время, когда территория была ареалом выживания. Принципиально много территории это хорошо, какие-нибудь древние персы на тебя не наступают, если ты держишь их далеко от себя. Вот ты древних персов куда-то оттолкнул подальше, и они на тебя наступают, это все означало территорию. Территория означала, что вот у них сколько переходов армии, дневных переходов, для того чтобы они подступили к твоим рубежам. Столько. А, это хорошая территория. То есть территория была принципиально ареалом кормления и ареалом защиты. Настало время, через какое-то время, когда территория означала скорее точку сборки, смысловой точки сборки. В европейских странах, которые малы по территории, они ушли в малые свои страны, например, отказались от колонии, Франция, не знаю, и так далее. Бельгия, например, которая владела Конго (Киншаса) в свое время.

Д.КНОРРЕ: Великобритания.

С.ДОРЕНКО: Великобритания вообще потеряла очень много, да, но сохранила влияние. Это другой процесс. Они защищают родные малые страны, отказавшись от периферии, но для них это уже действительно родные могилы, родная история, родная земля, родная культура и т.д. И, кстати говоря, в этой концепции Крым, конечно, часть русской истории, русские могилы. Крым — это русская история.

Если бы я был украинским националистом, я бы все равно точно понимал, интеллектуально, не будучи идиотом, что украинец матрос Кошка, который в Севастопольскую битву геройствует против союзников, против англичан и французов… Матрос Кошка, украинец, он воюет в российской русской армии. Матрос Кошка украинец есть часть русской истории.

Д.КНОРРЕ: Это все понятно.

С.ДОРЕНКО: Понятно, что Крым — это русская история, очевидно, да? Для меня по крайней мере. Даже если бы я был националистом украинским, я бы это тоже понимал.

Д.КНОРРЕ: Европейские страны и колонии и наша единая страна и дальше раздробленная страна на 2-3 государства — это разные истории, это разные понимания.

С.ДОРЕНКО: Дальше возникает иллюзия, у меня во всяком случае, что воевать надо за время, а не за пространство. Если мы время и пространство попробуем искусственно разделить, то мы поймем, что всех бьют те, кто владеет временем.

Д.КНОРРЕ: Поясните.

С.ДОРЕНКО: Люди, которые создают смыслы, по которым живет вся планета, они вне зависимости от территории владеют землей.

Д.КНОРРЕ: В смысле, тренды, да?

С.ДОРЕНКО: Условно, я тебе приведу такой смешной пример, как, например, парень из Галилеи, у которого ни шиша, благодаря Павлу, который оказался умнее среднего по стране. Этот парень из Галилеи, у которого земли-то не было, насколько я припоминаю, владеет миром потом довольно долго, безраздельно практически цивилизованным миром, почти всем, за исключением Китая, тогда арабский Восток был крошечный. Владеет миром, не имея земли. Иисус Назаретянин.

Д.КНОРРЕ: Смыслами владеет, да?

С.ДОРЕНКО: Иисус Назаретянин владеет смыслами. Благодаря стечению обстоятельств, тем не менее, и благодаря бесконечно талантливому Павлу, Иисус Назаретянин владеет миром. Без всяких территорий! У него никаких территорий нет. У него территория смыслов — вот у него какая территория. И я начинаю думать об этом. Тот, кто владеет временем, сильнее того, кто владеет пространством. Но потом я начинаю думать, а пространство все равно не повредит.

Д.КНОРРЕ: Когда ты не владеешь смыслами, то хотя бы да.

С.ДОРЕНКО: Владеть смыслами — это понтовее, чем владеть пространством. Но надо сказать, что и территория все равно не повредит, уже пусть она будет.

Д.КНОРРЕ: Особенно хорошая территория.

С.ДОРЕНКО: В особенности, когда она есть. Хорошая, ни хорошая, какая уже есть, что теперь делать? Вот это есть, так она не повредит, пусть будет. Они не пили, у них с собой было. Пусть будет немножко, да?

Мы обещали, и я хочу провести голосование. Ребят, прежде чем мы перейдем к движению, я хотел бы провести голосование. Я вас прошу ответить, два ответа.

Вопрос звучит так: если бы программа «Подъем» длилась ровно два часа, вам было бы выгоднее и удобнее, чтобы она шла с 8 до 10 — 134-21-35; или с 9 до 11 — 134-21-36. С 8 до 10 — 134-21-35. С 9 до 11 — 134-21-36.

Если хотите, предварительные итоги: как две трети к одной трети, сейчас 68 на 32, 67 на 33. Но мы спрашиваем ранних пташек сейчас. Когда мы спрашивали после десяти вчера, в десять с небольшим, все-таки все равно лидировало время с 8 до 10, тем не менее.

Я остановлю это голосование. Спасибо огромное, ребят. 67 на 33.

Кого мы теряем, если нас нет после десяти? Мне кажется, пенсов, богему.

Д.КНОРРЕ: Богему!

С.ДОРЕНКО: Богему, пенсов, ну и все, наверное. И какие-то большие руководители.

Д.КНОРРЕ: Те, кто слушает вас с 8:30 до 11:00, те, кто имеет эту возможность.

С.ДОРЕНКО: Это понятно. Давай все-таки исходить из того, что мы после десяти теряем богему и пенсов. И тех айтишников, которые слушают на работе в наушниках, вот этих тоже.

Д.КНОРРЕ: Да.

С.ДОРЕНКО: Но они могут спокойно также и подкаст слушать, вообще без вопросов.

Д.КНОРРЕ: Это правда. Александр пишет: «Вы никого не потеряете, мы все равно вас будем слушать».

С.ДОРЕНКО: Спасибо вам огромное. Я просто думаю, когда, какие два часа выгоднее и удобнее для вас. Спасибо большое за голосование, 67%. А теперь перейдем к выводу. Мы договариваемся с Сергеем Рыбкой о том, что он расширит свое представительство в эфире, «Хороший вопрос» будет шире. Мы договариваемся с ним пока, коварно я ему сказал, что в 10:30 будет начинать, и он согласен. Но надо его теперь доломать, чтобы он в 10 начинал.

Д.КНОРРЕ: Где 10:30, там и 10.

С.ДОРЕНКО: Посмотрим. Это еще предмет внутриредакционного какого-то разговора. Я позже оглашу какое-то решение. Договорились?

В ДВИЖЕНИИ

НОВОСТИ

С.ДОРЕНКО: 9 часов 6 минут. Четверг, 7 июня. Здравствуй, великий город! Здравствуйте, все! Это радио «Говорит Москва»! Говорит Москва! Дарья Кнорре — ведущая этой программы.

Д.КНОРРЕ: И Сергей Доренко. Здравствуйте. Сегодня как будто бы пятница.

С.ДОРЕНКО: Все время летом как будто бы пятница. И хорошо.

Д.КНОРРЕ: Да.

С.ДОРЕНКО: И пусть так бы и было бы. Сухага хочется.

Д.КНОРРЕ: Сухага, да, брют.

С.ДОРЕНКО: Я захожу, у меня «Красное и белое», я не рекламирую ничего, просто рассказываю. Я хожу в «Красное и белое» назло «Азбуке вкуса». У нас есть «Азбука вкуса». И для того, чтобы они разорились, а им тщательно желаю разориться, я хочу, чтобы они разорились…

Д.КНОРРЕ: Ничего, я их поддерживаю.

С.ДОРЕНКО: И на их месте бы был пустырь. Я просто хочу, чтобы пустырь и ковыли какие-то, степные ковыли такие серебрились от ветра на месте «Азбуки вкуса», надеюсь очень. И посылаю постоянно проклятья и т.д.

Д.КНОРРЕ: Чтобы их снесли как незаконную постройку.

С.ДОРЕНКО: Абсолютно верно.

Д.КНОРРЕ: Как ларек у метро.

С.ДОРЕНКО: Поэтому когда мне нужно хлеба, я не знаю, масло, мороженого, молока, творога, еще чего-то, я моментально иду мимо «Азбуки вкуса».

Д.КНОРРЕ: Зачем вы себя так наказываете?

С.ДОРЕНКО: Никак себя не наказываю. Я хочу, чтобы они разорились. Они мои ментальные враги.

Д.КНОРРЕ: Вы придумали себе врага.

С.ДОРЕНКО: Я покупаю во «ВкусВилле». Где я покупаю, мне нравится. Во «ВкусВилл», в «Твоем доме».

Д.КНОРРЕ: Но там не все есть.

С.ДОРЕНКО: Спокойно, в «Твоем доме» есть все. Во «ВкусВилле», в «Твоем доме», это когда я оказываюсь на Новой Риге. Я бываю на Новой Риге.

Д.КНОРРЕ: «Твой дом»?

С.ДОРЕНКО: «Твой дом», да. В «Глобусе» я тоже покупаю. А вот в «Азбуке вкуса» меня оскорбляет то, что, холера ее дери, там в пять раз дороже.

Д.КНОРРЕ: У меня копятся баллы, я потом бесплатно что-нибудь себе покупаю.

С.ДОРЕНКО: Правда?

Д.КНОРРЕ: Да. Мне тортики дарят. Меня все время задаривают.

С.ДОРЕНКО: Они бросят тебе розу гроб, ага, спасибо. «Как хороши, как свежи были розы, моей страной мне брошенные в гроб». «Азбукой вкуса» брошенной в гроб. Нет. Не хочу и все. Я им желаю, как известно…

Я сейчас не про это. Я говорю про то, что я хожу за молоком в «Красное и белое», в винный, и там очень бойкая торговля. Там киргизы меня знают. Там торгуют киргизы прекрасные, они разбираются в вине. И я когда покупаю молоко, я все время кошу глазом на «Рислинг» и на всякие другие невызревшие белые вина севера. «Вердехо», есть неплохая лоза. И все это по 200 рублей, чтоб ты понимала. 200-300, ну, хорошо, 400. Ну, хорошо, 500. Ну, хорошо, 700.

Д.КНОРРЕ: Хорошо, 700-800, давайте так, будем честны.

С.ДОРЕНКО: 800, абсолютно верно. Да. Но у меня есть скидочная карточка. Поэтому я говорю, когда все время ощущение пятницы, все время хочется сухага.

Д.КНОРРЕ: Я согласна.

С.ДОРЕНКО: Есть такое ощущение.

Д.КНОРРЕ: Есть.

С.ДОРЕНКО: Не уксус же пить? Я тут пробовал заменить вино на уксус.

Д.КНОРРЕ: Ха-ха-ха-ха!

С.ДОРЕНКО: Я не шучу.

Д.КНОРРЕ: Разорить «Азбуку вкуса», пить уксус.

С.ДОРЕНКО: Почему? Я купил уксус.

Д.КНОРРЕ: Закупаться в «Пятерочке».

С.ДОРЕНКО: Я рассказывал, я купил Aceto di Modena, моденский бальзамический уксус. Сейчас не помню, где, в «Глобусе» каком-нибудь. У меня есть прекрасный из серебра инков серебряный кувшин. Я кладу туда много-много льда, я наливаю туда уксуса, что-то так, от души, душа меру знает, и потом воды фильтрованной. Вода, лед и уксус. Болтаю это тщательно, пока серебряный кувшин не сделается заиндевевшим. И потом пью поганый этот самый уксус, в хорошем смысле.

Д.КНОРРЕ: Это вкусно, летом это освежает.

С.ДОРЕНКО: Это очень вкусно. И это заменяет вино. Но потом ты думаешь, с какого же хрена ты пьешь чертов уксус, когда вина как грязи рядом в «Красном и белом»?

Д.КНОРРЕ: Да.

С.ДОРЕНКО: И эта мысль начинает тебя глодать, и совесть потом просыпается, и ты идешь и покупаешь сухага.

Д.КНОРРЕ: Вы пытаетесь отказаться от соблазнов постоянно и поэтому хотите разорить «Азбуку вкуса», которая полна соблазнов, свежей выпечки.

С.ДОРЕНКО: Нет, они хотят моих денег. Я ненавижу всех, кто хочет моих денег. Ненавижу. Тщательно и подробно ненавижу всех, кто хочет моих денег. А те, кто не хочет моих денег, я наоборот, плачу с удовольствием, побольше.

Д.КНОРРЕ: Они прикидываются.

С.ДОРЕНКО: Да? Так пусть прикидываются.

Д.КНОРРЕ: Да? Хорошо. Это тоже позиция, согласна.

С.ДОРЕНКО: Потом, я по-хохляцки, если есть скидка, я не могу не купить.

Д.КНОРРЕ: Знаете, кто меня бесит реально? Те, кто прикидываются, что им не нужны мои деньги и тщательно пытаются это доказать.

С.ДОРЕНКО: Нет, это же товарищество истинное. А я таким верю. Это и есть истинное товарищество.

Д.КНОРРЕ: Они мне подсовывают плесневелый хлеб.

С.ДОРЕНКО: О чем мы говорим? Зачем нам деньги?

Д.КНОРРЕ: Просрочку подсовывают.

С.ДОРЕНКО: Это товарищество, мужское, настоящее.

Д.КНОРРЕ: Вонючие холодильники вот эти вот, подойти стыдно и страшно.

С.ДОРЕНКО: Где ты нашла их, я умоляю. Зачем?

Д.КНОРРЕ: Не будем называть магазины.

С.ДОРЕНКО: Здрасьте!

Д.КНОРРЕ: Хорошо, «Магнит».

С.ДОРЕНКО: Я видел «Магнит», я скажу где, на набережной на бакалде в Волгограде. Я приехал в Волгоград, перебрался на бакалду по этому подозрительному мосту, который качается, новый мост, который захреначили. И там был «Магнит», я видел его, да. Но я внутрь не заходил, так что я не знаю, что это значит.

Д.КНОРРЕ: Однажды вы меня застыдили, и я решила пойти в «Перекресток».

С.ДОРЕНКО: Это правильное место. «Зеленый чи экспресс».

Д.КНОРРЕ: Пошла спокойненько. Первое, что я взяла, я ткнула в лицо вот этому человеку, говорю: уберите вот эту тухлятину, пожалуйста.

С.ДОРЕНКО: А что за тухлятина?

Д.КНОРРЕ: Испорченный салат.

С.ДОРЕНКО: Подкинули конкуренты. Ты просто не знаешь, перед тобой идут люди из «Азбуки» и раскладывают тухлятину, специально, из кармана.

Д.КНОРРЕ: Ха-ха-ха-ха! Кстати, я не удивлюсь. Они меня очень любят.

С.ДОРЕНКО: Да. А чего мы сейчас занялись рекламой? Вот почему, ты сказала: «Каждый день как пятница».

Д.КНОРРЕ: Да.

С.ДОРЕНКО: Нет, ты сказала: «Как будто сегодня пятница».

Д.КНОРРЕ: Да.

С.ДОРЕНКО: И я сказал, раз сегодня пятница, надо выпить сухого, вот что я предположил. Правильно?

Д.КНОРРЕ: Да.

С.ДОРЕНКО: Сухое у меня в холодильнике, кстати, в отличие от вас. У вас нет сухого в холодильнике, а меня есть.

Д.КНОРРЕ: Есть.

С.ДОРЕНКО: Да?

Д.КНОРРЕ: У меня стоит беленькая, красненькая и брют.

С.ДОРЕНКО: Беленькая у меня стоит в морозильнике.

Д.КНОРРЕ: Беленькая — это хорошо.

С.ДОРЕНКО: А беленькое стоит в нулевой камере.

Д.КНОРРЕ: Это тоже неплохо.

С.ДОРЕНКО: Да, да, да. Мы неплохо устроились, товарищи. У нас сегодня опять пятница, у нас все время пятница. Это прекрасно. Но завтра на работу, вот холера ее дери.

Главное событие, ради которого мы рождены и ради которого мы жили, ели, пили, учились — это сегодняшняя прямая линия. Ты не поняла что ли? Надо об этом говорить, она про магазины. Что ты будешь, все время про выпивку.

Д.КНОРРЕ: Вот почему мы сегодня откроем бутылочку шампанского.

С.ДОРЕНКО: В омут морфинизма и разврата устремляется Даша. А я устремляюсь к светлому, к источнику чистого разума. Это правда.

Расскажите мне вот такую историю. Что сегодня? В 12. Новый формат. Все прильнем. Правильно?

Д.КНОРРЕ: А почему новый формат?

С.ДОРЕНКО: Новый формат! То есть там не будет людей в студии. Из-за Никиты Михалкова, я думаю. Мне кажется, весь формат изменили из-за Никиты.

Д.КНОРРЕ: Почему?

С.ДОРЕНКО: Формат общения президента Путина до сих пор подразумевал, что сидят какие-то видные…

Д.КНОРРЕ: Государственные деятели?

С.ДОРЕНКО: Аристократы духа, которые впитывают каждое слово. Я думаю, что в этот раз Никита Михалков не может прийти по какой-то причине, и решили из-за него, ну, раз его не будет… Аристократов духа не остается, и решили изменить формат, теперь никого в зале не будет. Потому что без него, без солнца нашего зал опустеет по существу. Пустой зал или пустой зал? Так лучше никого не звать. Наверное, Никита Михалков просто не смог прийти. Владимир Владимирович говорит: ребят, ну все, ну все, надо как-то поменять, надо чего-то, как-то выкрутиться и будет без зала. Правда.

Потому что раньше был народ… как бы народ был двуслойный. Двуслойный в том смысле, что были простецкие люди с мест, которые возвышали свое слово восторга и в то же время каких-то простых житейских просьб — елочку, щеночка, рак четвертой стадии. А еще сидели люди, которые олицетворяли аристократию.

Д.КНОРРЕ: Поблескивали перстнями.

С.ДОРЕНКО: Это была многослойная, там была спортивная аристократия, там сидели какие-то выдающиеся бицепсы, трицепсы и другие всевозможные сухожилия. Там сидели актер Хабенский какой-нибудь. Там сидел Никита Сергеевич. Там сиживал и я!

Д.КНОРРЕ: Да.

С.ДОРЕНКО: Там сиживал и я, который был специально для ненависти Никиты Сергеевича.

Д.КНОРРЕ: Есть да, гениальное фото из этой прессухи.

С.ДОРЕНКО: Там сиживал и я. И там сидели какие-то, может быть несколько выдающихся, очень заметных депутатов, которые гордость и цвет русского парламентаризма. Вот теперь решили без них обойтись. И правильно, кстати говоря!

Д.КНОРРЕ: Это отвлекает от главного.

С.ДОРЕНКО: Вот эта вся накипь, мы с Михалковым на самом деле накипь, мы на самом деле пена на бульоне. Шумовкой выкинуть нас к чертовой матери и правильно.

Д.КНОРРЕ: Смыть вас уксусом.

С.ДОРЕНКО: Смыть нас уксусом в унитаз, меня и Михалкова. Мы были пеной, отделяющей царя-жреца от христианнейшего народа. А теперь этой пены не будет. Слава тебе, господи.

Д.КНОРРЕ: Пена от бульона.

С.ДОРЕНКО: Наконец-то! С меня спросили, я бы сразу сказал, зачем все это? Правильно? Зачем вся эта накипь, вся эта мерзость, все эти грязные сковородки? Гнать в шею!

Теперь Путин будет технократичен. Если позволишь, я позволю себе предвосхитить и восхититься, Путин будет технократичен. Поскольку его молодые очкарики, губернаторы вот эти, полежав под танком, они теперь отправились в окопы, попрыгав со скалы, в водопады и прочее. Они люди дела, они не сопли рассусоливают какие-то, а они делают, они решают вопросы, они люди дела. И Путин будет, в сущности, таким командиром такого, можно сказать, космического корабля или чего-то в высшей степени технологичного. Путин будет командиром в высшей степени технологичной машины, где у него будут вот эти потрясающие очкастые сорокалетние чуваки из-под танка, которые будут мгновенно все решать. Например: непорядок, Петр Петрович! — Так точно! Разрешите приступить! Да, я! Я думаю, вот если бы я режиссировал подобную вещь, я бы сделал так, чтобы прямо во время прямой линии, прямо сейчас чтобы он уже рапортовал. Понимаешь, в чем дело?

Д.КНОРРЕ: Да.

С.ДОРЕНКО: Чтобы он отскакивал где-нибудь перекурить минуты три в коридоре соседнем и уже возвращался и рапортовал: я, разрешите доложить, тра-та-та-та-та-та-та. Молодец. Садись, пятерка. Я бы так срежиссировал. Я человек недалекий.

Д.КНОРРЕ: Наоборот, вы попадаете…

С.ДОРЕНКО: Я пыль под копытами их коней.

Д.КНОРРЕ: В сегодняшний запрос, когда ты хочешь решать все здесь и сейчас.

С.ДОРЕНКО: Здесь и сейчас хотелось бы. Уже завтра черт с ним, может мы не проснемся.

Д.КНОРРЕ: Завтра мы не вспомним, о чем речь.

С.ДОРЕНКО: Может быть у нас разорвется аорта, правильно? Зачем нам это нужно? Мы завтра может быть… Никак. У нас аневризма, может аорта разорвется на хрен. А сегодня нам хочется сейчас чтобы, раз и все. Я бы так сделал. И это показало бы высшую технологичность, четкость, неукоснительность работы государственного аппарата. И это показало бы, что Путина окружают люди дела, а не всякие сочинители гимнов и так далее, подсовыватели гимнов, а вот четкие ребята, четкие, очкастые парни, вот что должно быть. Может быть я рассуждаю как дилетант, не знаю.

В 12 это пойдет. И сколько это будет продолжаться, мы не знаем. Может быть всю жизнь. В смысле, лучше, чтобы все время было так. Онлайн-режим постоянно. А? Перерыв на обед, потом по новой.

Д.КНОРРЕ: Обычно 3-4 часа.

С.ДОРЕНКО: Посмотрим. Я сегодня прильну, товарищи, обещаю вам. «На работе или дома?» Дома нельзя, у меня там сухое в холодильнике. Здравствуйте. Слушаю вас. Человек опешил. Рано, рано, еще рано, еще же не 12. В 12 начнется, в полдень.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Сергей. Игорь. Калининград. Алиханов. И вы что думаете? Самый молодой был губер. И что? Вы что думаете, что там что-то изменилось в лучшую сторону?

С.ДОРЕНКО: Мне интересно. А что? Скажите.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А ничего не изменилось в лучшую сторону! Изменилось только в худшую сторону. Я сам родом из Калининграда, ничего там не изменилось. Там все только ухудшилось.

С.ДОРЕНКО: Как же? Там липовые аллеи, которые немцы посадили, помните?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я вас умоляю!

С.ДОРЕНКО: Штирлиц проснется через 20 минут. Там же липовые аллеи очень красивые от немцев остались, в Калининграде. И что еще? Не знаю. Там девушки красивые, говорят. Я не пробовал.

Д.КНОРРЕ: Замок снесли при Хрущеве.

С.ДОРЕНКО: 73-73-948. Не знаю. Я был в Калининграде, кстати говоря. Не знаю, как-то там все дышало запустением. Но это было давно. Я был в Калининграде 15 лет назад, давно.

Д.КНОРРЕ: Я четыре года назад.

С.ДОРЕНКО: Все дышало запустением?

Д.КНОРРЕ: Так, да, местами.

С.ДОРЕНКО: 73-73-948. Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро. Мне кажется, вы капитанскую вот эту ассоциацию взяли из первой серии последнего сезона «Черного зеркала». Помните? Смотрели, наверное. Где капитан звездного крейсера, который в своей виртуальной реальности обитает, решает всякие…

С.ДОРЕНКО: Признаться вам, откуда я взял эту ассоциацию?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, конечно.

С.ДОРЕНКО: Из одного из сюжетов фильма Вуди Аллена «Все, что вы мечтали знать о сексе, но боялись спросить».

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Понял. О'кей.

С.ДОРЕНКО: Где Вуди Аллен сперматозоид.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Помню прекрасно.

С.ДОРЕНКО: Сперматозоид еврей, а рядом с ним негр идет, помните? Очень смешно.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, да, да. Замечательно.

С.ДОРЕНКО: Ха-ха-ха-ха!

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Но «Черное зеркало» тоже хорошее.

С.ДОРЕНКО: Это правда.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Изменение формата прямой линии, там никто не сказал, что вот этих августейших особ, дворян не будет также в виде видео-вопросов, в виде прямого эфира. Все будет.

С.ДОРЕНКО: Вы думаете, будет?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Конечно, конечно. И, самое главное, вот эти молодые технократы, это вот тот образ, который вы, собственно, и описываете. Вот эти молодые парни в очках — это же то самое, что Кремль, что администрация как раз сейчас культивирует.

С.ДОРЕНКО: Ну, конечно. Но это очень выгодно, это правильно, это и есть требование времени.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Не толстые дяди, а умные парни.

С.ДОРЕНКО: Пыхтящие, ожиревшие барсуки, надоевшие всем к тому же! А должны быть умные парни, распорядительные, четкие Лучше без лиц.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: У вас была раньше программа «Пиджаки», а теперь «Умные парни». Там тоже раньше были «пиджаки», а теперь «умные парни». И, конечно, самое главное в журналистском цеху — это гадание, после того, как прямая линия закончилась, воспоминания об историях, вспомнить, какая история где была, какая была на пресс-конференции, а какая на прямой линии. Потому что, как вы помните, пресс-конференция…

С.ДОРЕНКО: В декабре.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет! Истории-то все равно… Помните, кто-то гараж попросил.

С.ДОРЕНКО: «Русский квас» кто-то попросил.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, «Русский квас». Это все между собой уже переплетается. То есть форматы на самом деле каким-то образом пересекаются, перекликаются и объединяются в один большой…

С.ДОРЕНКО: Берендеево царство какое-то, да.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Которое в Венесуэле, как вы помните, при покойном Уго Чавесе называлось «Алло, президент».

С.ДОРЕНКО: Вы знаете, ведь Уго Чавес вел раз в неделю. И он шарашил часа по три прямого эфира по понедельникам.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Там, по-моему, рекорд 6 часов был.

С.ДОРЕНКО: Да. Его никто не ограничивал. Но это латиноамериканская лаквенция такая особенная. Нет, но тут все другое. Мы-то решаем, как бы мы скупы на слова, но мы мощны делами. Запиши: «Все, что вы хотели знать о сексе, но боялись спросить». Там есть некие мужские страхи, когда за ними сиська гонится. Ну, правда. Боится, что его задавит сиська. Правда, она его пытается задавить и т.д. Юрий Николаевич, мне кажется, готовится тоже. Юрий Николаевич, здравствуйте. Прошу вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Новый формат придуман для того, чтобы замочить жалобщиков. То есть люди жалуются Путину, он спускает вопрос губернаторам, а они поступают с ним как с журналистом Бекетовым.

С.ДОРЕНКО: Вот зря, Юрий Николаевич, зря. Ваша недоверчивость ни на чем не основана. Ровно наоборот.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Бекетов.

С.ДОРЕНКО: Что Бекетов? Бекетов, как вы знаете, боролся с химкинским лесом, то ли за химкинский лес с М11, которую теперь открыли еще 200 км. Нет, на самом деле все люди, которые каким-то образом получают слово на прямых линиях президента, все эти люди берутся на жесточайший контроль. Как раз вот эта молодая женщина из Апатитов, которой лечили рак, ей сюда возили светил. То есть ее перевезли в Москву, положили. Ей возили светил со всего мира и так далее. То есть ровно наоборот. Не то, что вы говорите, Юрий Николаевич, а ровно наоборот. Это, я думаю, вас не удивляет, вы ведь хорошо знаете жизнь. Но почему-то вам нравится скепсис, я не знаю. Где ваш восторг? Почему вы не живете с восторгом? Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А вы знаете, ничего не изменится от того, что он будет с нами беседовать лично. Как звонил человек, в Калининграде бог знает что творится. У нас в Химках, например, Волошин там. Мы писали президенту письмо, отослали губернатору. Ответ был… ну, просто… Ничего мы с администрацией… У них здесь свое царство. И они знают, что тут. Пиши, не пиши, никуда…

С.ДОРЕНКО: Но вы же выбираете администрацию.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я не выбирала! Не выбирала!

С.ДОРЕНКО: А как это? Они что, инопланетяне какие-то? Вы же их выбрали.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет! Я не хожу уже несколько лет. Пока президент у нас такой, я ни на какие выборы не хожу!.

С.ДОРЕНКО: Как мне к вам обращаться?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Надежда Александровна.

С.ДОРЕНКО: Надежда Александровна, вот то, что вы говорите, в сущности подтверждает, что правите страной вы. Ну, вы правите страной.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Как я?

С.ДОРЕНКО: Надежда Александровна, вот вы правите. Вы правите, но у вас не очень хорошо получается. И то, что из Калининграда сказали. Вы справедливо говорите, что бы президент за 4 часа ни наговорил, как было в Химках, так и будет в Химках.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да.

С.ДОРЕНКО: А почему, Надежда Александровна? Потому что вы правите Химками, вы.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Это непробивная стена!

С.ДОРЕНКО: Почему?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Непробивная!

С.ДОРЕНКО: Кто-то правит Парижем, кто-то Химками, кто-то Брюгге, кто-то Лондоном правит. Вот вы правите Химками.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Правим, правим!

С.ДОРЕНКО: У вас получается фигово.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Люди, которые поставлены президентом или кем они там, по блату!

С.ДОРЕНКО: До района, вы думаете, поставлены президентом? Нет такого.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я не знаю. Значит областной администрацией. Кто их сюда назначает?

С.ДОРЕНКО: До района назначает президент только в Белоруссии. Лукашенко до района назначает. А у нас такого нет. Вы зря. Зачем? Надежда Александровна сказала буквально следующее, если можно перевести это все в концепты, она сказала: президент не правит нашей жизнью в Химках, а правим жизнью нашей в Химках мы, и у нас фигово получается. У нас как ни круть верть, все верть круть, то круть верть, все получается хреново, сказала Надежда Александровна. И? Это инфантильное сознание. Извините. Наоборот, Надежда Александровна, я плоть от плоти своего народа, я прошу это учесть. То есть я ровно как вы, я такой же инфантильный, также надеюсь на высшую силу, на чудо, на щуку, на трех старцев, которым надо подать квасу. Все эти вещи сидят у меня в печенках, в косном мозге и в других изысканных местах, я плоть от плоти вашей.

НОВОСТИ

С.ДОРЕНКО: Юлия Чичерина заявила, что FIFA запретила ей выступать перед болельщиками на чемпионате мира – 2018.

Певица Юлия Чичерина сообщила на своей странице в Facebook, что Международная федерация футбола запретила ей выступать на фестивале болельщиков FIFA.  Я хотел юридически понять. Ведь чемпиона мира — это мероприятие FIFA, да?

Д.КНОРРЕ: Да.

С.ДОРЕНКО: Его, чемпионат мира, проводит, собственно говоря, FIFA на территории России.

Д.КНОРРЕ: Совместно с Оргкомитетом.

С.ДОРЕНКО: Совместно с Оргкомитетом, но на территории России проводит FIFA.

Д.КНОРРЕ: Да.

С.ДОРЕНКО: Таким образом, это их мероприятие, и было бы странно подозревать, что они не вправе… Они не хотят эту Чичерину. Я на самом деле незнаком с ее потрясающим творчеством. Ты знаешь ее?

Д.КНОРРЕ: Несколько песен, «Ту Лу Ла» я знаю песню.

С.ДОРЕНКО: Это очень интересно.

Д.КНОРРЕ: «Эта артистка ассоциируется с военной тематикой, даже если не будет исполнять на фестивале песни о войне», — говорится в письме FIFA.

С.ДОРЕНКО: Да. То есть, поскольку она очень…

Д.КНОРРЕ: У нее есть песня «Донбасс».

С.ДОРЕНКО: «Ту Лу Ла». Есть песня «Донбасс».

Д.КНОРРЕ: Да.

С.ДОРЕНКО: Давай все-таки начнем с «Ту Лу Лы», потому что, мне кажется, ты сама сказала про «Ту Лу Лу». То есть первое, что ты произнесла, было «Ту Лу Ла».

Сегодня Даша стала для меня экскурсоводом не только в Чичерину, но и мы с ней долго обсуждали на летучке «Секс в большом городе», этому сериалу 20 лет, как выяснилось.

Д.КНОРРЕ: Да.

С.ДОРЕНКО: Роли в жизни современной молодой женщины, российской именно, Даша потом… Мы чуть позже. Давай «Ту Лу Лу» сначала шарахнем.

— У вас «Ту Лу Ла» есть?

С.ДОРЕНКО: А что это значит? Песня такая? А петь кто будет? Петь будут? Сейчас будут петь. Здесь мат будет?

Д.КНОРРЕ: Нет.

ПЕСНЯ

С.ДОРЕНКО: Ты знаешь, она мне кажется остро актуальной. Снято в нехорошем качестве, и машины какие-то плохие, по кадру все ужасно, и качество съемки кошмарное, как-то попахивает восьмидесятыми я бы сказал.

Д.КНОРРЕ: Это девяностые скорее.

С.ДОРЕНКО: Да? Как интересно. Это попахивает, конечно, восьмидесятыми, все какие-то обтрепанные, все какие-то второстепенные. Но песня мне кажется презабавнейшей.

ПЕСНЯ

С.ДОРЕНКО: Мне кажется, что FIFA тайно слушает Чичерину. Она ее запретили слушать болельщикам, однако же сами будут ее слушать тайком. Что-то такое, да. А что, цепляет. Нет? Цепляет чуть-чуть.

Д.КНОРРЕ: Да.

С.ДОРЕНКО: Цепляет. Еще давайте. Взялись фундаментально исследовать творчество Чичериной, которую я впервые слышу на самом деле, серьезно говорю вам, я сейчас не шучу, мне как-то так, ну, не то что понравилось, это не значит, что я буду слушать второй раз. Но сейчас, когда я слушаю, мне кажется, это мило.

ПЕСНЯ

Д.КНОРРЕ: Это 2000 год.

С.ДОРЕНКО: Она все время поет одним и тем же голосом. Мне кажется, было бы мило, если бы она меняла голос.

Д.КНОРРЕ: У нее другого нет.

С.ДОРЕНКО: Голос, надо сказать, я не назвал бы этот голос оперным, нет. Голос довольно плоский такой, он неглубокий, неинтересный. Но видно, что женщина она темпераментная, здесь мне инстинкт показывает. Здесь не будет мата?

Д.КНОРРЕ: Нет.

С.ДОРЕНКО: Хорошо, мы выключили. Ей не дадут петь, точка. Почему? Потому что она ассоциируется с военным делом каким-то, вольно, смирно, вот этими какими-то делами.

Д.КНОРРЕ: Чичерина поддерживает самопровозглашенные ДНР и ЛНР. С начала конфликта она не раз приезжала туда с концертами. В 2017 году получила паспорт ЛНР и т.д.

С.ДОРЕНКО: Вот видите. А я резервирую за собой эту возможность на будущее. Я не критикую песни. Мне говорят: «Ты критикуешь песни». Я еще раз повторяю, меня это неожиданно зацепило. Две предыдущие песни «Жара, жара», если я понял, и «Ту Лу Ла» меня неожиданно зацепили, мне показались они, что это нам не чуждо. Правда же?

Д.КНОРРЕ: В свое время да, такие драйвовые хиты были.

С.ДОРЕНКО: Товарищи, я ни в коем случае не критиковал эти песни. Вы что, смеетесь? Я что, критиковал? Никогда не критиковал. Зачем меня теперь критиковать за то, что я критиковал, когда я никогда не критиковал? Я наоборот сказал, что голос у нее никудышний, но у нее много темперамента, много некой искренности. Я бы даже сказал, что она в чем-то очень подлинная.

Расскажи мне по «Секс в большом городе». Впервые о «Сексе в большом городе» и о роли этого потрясающего фундаментального, энциклопедии русской городской жизни мне рассказала одна знакомая, которой нынче исполнилось 42 года. То есть она, безусловно, делала свою жизнь с Кэрри, она ассоциировала с Кэрри себя.

Д.КНОРРЕ: Почти все себя ассоциируют с Кэрри. Некоторых знаю, кто ассоциирует себя с Самантой.

С.ДОРЕНКО: Есть такие.

Д.КНОРРЕ: Есть такие, да.

С.ДОРЕНКО: Распущенные.

Д.КНОРРЕ: Раскованные.

С.ДОРЕНКО: В меру распущенные. Но что принес этот фильм? Ему посвящена редакционная статья сегодня в Gazeta.ru. Я с удовольствием прочитал. Если позволишь, колумнист газеты, теперь уже не упомню имя, извините меня, пожалуйста. Нет, я сейчас посмотрю. Колумнист газеты говорит, Анна Лозинская отмечает, что то, что она воспринимала как раскованность, свободу и, оказывается, так можно. Когда она смотрела это в детстве, ей было 26 или 24, не помню, когда она в детстве смотрела этот прекрасный фильм, ей казалось, оказывается, так можно — оказывается, так можно одеваться; оказывается, можно трахаться как мужчина, то есть не западая сердцем.

Д.КНОРРЕ: Женщина тоже так может.

С.ДОРЕНКО: Да. А сейчас, когда она говорит, я пересматриваю, она говорит: теперь я вижу в этом сериале, скорее, потребительство. То есть, в сущности, Кэрри и ее подруги, они просто потребляют — они потребляют жизнь, они потребляют туфли, они все потребляют, включая отношения, они их просто потребляют.

Д.КНОРРЕ: Да.

С.ДОРЕНКО: Она говорит: я теперь вижу этот фильм иначе. Нет ли здесь взросления нашего по отношению к фильму?

Д.КНОРРЕ: Единственное, что, как мне кажется, было всегда и остается и, наверное, еще долго будет — это то, что женщина все равно ищет любовь. Она может потреблять, она может как угодно и что угодно из себя строить, крутую бизнесвумен…

С.ДОРЕНКО: Это любовь. Можно ли назвать ее поиском надежности или поиском признания? Извини, это важный аспект. Потому что поиска надежности в спонтанных отношениях нет.

Д.КНОРРЕ: Нет.

С.ДОРЕНКО: Что ищет женщина? Это поиск надежности или поиск признания?

Д.КНОРРЕ: Для каждой свое. Например, для Миранды это, скорее, надежность. Для Кэрри это, наверное… Мужчина ее мечты да, это, наверное, признание, которое она искала и в спонтанных отношениях постоянно, и в итоге ей нужно было признание конкретно этого мужчины.

С.ДОРЕНКО: Признание — это сегодняшний сертификат. Ты женщина, ты сегодня вышла из дому, и ты сегодня должна, ну, по крайней мере несколько сертификатов получить. Сертификатов, марок, я не знаю, что ты клевая, это как бы символ признания.

Д.КНОРРЕ: Это тоже уже все ушло. Это было три года назад, сертификаты, которые я должна была получить, как классная домохозяйка, классный работник, у меня должно было быть три диплома.

С.ДОРЕНКО: Нет, нет, сертификат сегодняшний, конкретно сегодняшний. Сегодня ты должна понять, что тебя провожают взглядом, что ты клевая, что ты остроумная, что ты умная, что ты сегодня быстрая, что ты четкая, и что ты классно выглядишь.

Д.КНОРРЕ: Сегодня женщина пытается объяснить миру, что она не должна никому ничего доказывать. Об этом нам говорят сегодняшние сериалы.

С.ДОРЕНКО: То есть сейчас поменялась концепция?

Д.КНОРРЕ: Да, конечно. И сегодняшняя повестка, которую мы видим, все обвинения в домогательствах, все-все, что мы обсуждаем, это говорит о том, что женщина сегодня не то что бы наравне с мужчиной, даже не это важно, а вообще не надо сравнивать. И вообще не надо куда-то запихивать женщину в какие-то категории.

С.ДОРЕНКО: Забудьте сравнения. Забудьте ярлыки. Но также и забудьте призовые кубки.

Д.КНОРРЕ: Да.

С.ДОРЕНКО: Ты не ищешь призовых кубков. Вот ты пошла по улице, и тебя кто-то провожает взглядом и т.д., ты этого не ищешь.

Д.КНОРРЕ: Да пошло это к черту.

С.ДОРЕНКО: Ты этого не ищешь?

Д.КНОРРЕ: Не ищу, нет, конечно.

С.ДОРЕНКО: Но разве это не признание, что ты клевая?

Д.КНОРРЕ: Это не тот уровень признания. Мне не нужны признания на этом уровне.

С.ДОРЕНКО: Не нужны?

Д.КНОРРЕ: Абсолютно. У меня есть это знание у самой от себя. Я опираюсь на собственные…

С.ДОРЕНКО: Но ты в разные дни по-разному выглядишь, например, как тебе представляется. И ты можешь сказать: черт, сегодня я хороша, именно сегодня.

Д.КНОРРЕ: Еще раз, есть разные уровни признания. Мне не нужно признание от мужчины на улице, оно мне мешает идти по улице, оно меня раздражает.

С.ДОРЕНКО: А у Кэрри не так.

Д.КНОРРЕ: А у Кэрри не так.

С.ДОРЕНКО: И у Саманты не так.

Д.КНОРРЕ: И у Саманты не так. И у Миранды. Да у всех у них четверых… У них постоянно дефиле: дефиле по Нью-Йорку, дефиле по подиуму, дефиле, не знаю, в баре. Она всегда должна себя демонстрировать — подругам, другим. И постоянно подпитываться вниманием к себе.

С.ДОРЕНКО: Да. Ну, хорошо. «У них у всех четверых». Я бы сказал «у всех четырех». Все-таки я напоминаю вам, что в русском языке женщины, животные и вещи имеют одни и те же числительные, в отличие от мужчин. 

Д.КНОРРЕ: Я знаю это правило, но подсознательно постоянно делаю ошибку.

С.ДОРЕНКО: У всех четырех — у четырех табуреток, у четырех коз, у четырех кобыл, у четырех куриц, у четырех женщин. Но если с ними будет хоть один мальчик, маленький, микроскопический мальчик, который только что родился, то будет «у пятерых» сразу, «у них, у пятерых». Мальчик наделяет сообщество женщин свойством «люди».

Д.КНОРРЕ: Мальчик до пяти, мне кажется, еще нет.

С.ДОРЕНКО: Ха-ха-ха-ха! Хорошо. Это язык. Этот шовинистический антиженский язык, русский язык, достался нам от предков.

Д.КНОРРЕ: Олег мне пишет: «Ах вот ты какая! Между нами все кончено».

С.ДОРЕНКО: Ха-ха-ха-ха!

Д.КНОРРЕ: Олег, слава богу!

С.ДОРЕНКО: Кто-нибудь выскажитесь, пожалуйста, чем был для вас. Мне только женщины, обязательно женщины. Мы быстренько отпразднуем 20-летие «Секса в большом городе». Такой судьбоносный, насколько я понимаю, сериал для женщин, которые обязательно его посмотрели и с точки зрения одежды, и с точки зрения свободы, и с точки зрения некой внутренней независимости невероятной. Женщины, позвоните, пожалуйста, скажите, чем для вас был этот сериал? Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте.

С.ДОРЕНКО: Вы не женщина. 73-73-948. Если вы женщина, позвоните, пожалуйста, и скажите, чем для вас был сериал. Ему теперь 20 лет. 20 лет отмечают выхода «Секса в большом городе». Женщины, которые мне рассказывали про этот сериал, им от 42 до 29. То есть в этом 13-летнем где-то возрастном пласте находятся женщины, которые обязательно смотрели этот сериал, обязательно как-то его… Здравствуйте. Слушаю вас. Вас не слышно. Молчание. 73-73-948. Женщины, меня интересует ваша точка зрения. Сейчас Михаил, экономист, либерал, западник звонит. Он философ, он глубоко знает проблематику, насколько я понимаю. Но я все-таки хотел бы услышать женщин. 73-73-948. Чем для вас был этот сериал? Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Это «Говорит Москва»?

С.ДОРЕНКО: Да, «Говорит Москва». Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: По вопросу…

С.ДОРЕНКО: Да, «Секс в большом городе». Он был судьбоносным, что он для вас был тогда и что он сегодня?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я считаю, это вообще абсолютно настольная книга для любой женщины.

С.ДОРЕНКО: Сколько вам лет?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Мне 40.

С.ДОРЕНКО: 40. Вы попадаете ровно в этот диапазон, который я очертил. Вот если сегодня оглянуться, вы не видите изъянов этого сериала и как бы детских каких-то болезней, которые уже не актуальны?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Абсолютно нет. Мне кажется, этот сериал актуален будет и через 10 лет, и через 20.

С.ДОРЕНКО: По-прежнему?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да.

С.ДОРЕНКО: А в чем тогда его главная мысль, которую вы выносите? Все-таки свобода? Свобода и ощущение себя как ценности или как?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я хочу сказать, в принципе, любая героиня этого сериала, она, конечно, в результате ищет любовь. И здесь как бы показаны все стороны этой любви, с чем она может столкнуться на определенном периоде своей жизни.

С.ДОРЕНКО: Но не любви, как зависимости, а любви, как партнерства или чего все-таки?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Любви, как партнерства, да.

С.ДОРЕНКО: Я не знаю. Я начинаю сомневаться. Извините, я сомневаюсь не для того, чтобы выступить против вас, вы поймите это очень четко. Я сомневаюсь, потому что я.... Мне кажется, если позволите, что женщина должна была в какой-то период своей истории, развитие женщины… Женщина должна была манифестировать, декларировать, что она самоценна, не как какой-то там придаток, прихвостье какое-то и так далее, что она самоценна, это первая позиция. Вторая позиция: она должна быть чуть-чуть с перебором, показать некую нахрапистость в жизни. Чуть-чуть с перебором, такую квазимужскую нахрапистость: я беру это. я беру это, я беру этого, я беру туфли, я беру этого чувака.

Д.КНОРРЕ: Да. На сдачу.

С.ДОРЕНКО: Да, на сдачу. За туфли я беру этого чувака, абсолютно верно. То есть она как бы чуть-чуть с избытком должна показать, что она это может, не для того чтобы это делать, в конечном итоге для того чтобы переболеть этим и чуть-чуть сдать назад.

Д.КНОРРЕ: Согласна. И еще то, про что этот сериал, это гимн женской дружбы.

С.ДОРЕНКО: Вот эти четыре подруги?

Д.КНОРРЕ: Абсолютно. То есть они всегда, чтобы ни случилось, вместе. А можно вас попросить включить главную тему? Я открыла ее на YouTube.

С.ДОРЕНКО: Конечно. С удовольствием.

Д.КНОРРЕ: Это просто заставка.

С.ДОРЕНКО: Ой, я не могу! Ой, я не могу!

РОЛИК

С.ДОРЕНКО: Вот это Кэрри? У нее лицо победно счастливое. Это главная тема. Потрясающе.

Д.КНОРРЕ: Все девчонки-подружки играют в ««Секс в большом городе». Всегда встречаются в баре, наливают себе какой-нибудь коктейль.

С.ДОРЕНКО: Ты кто? Ты Кэрри, ты Саманта?

Д.КНОРРЕ: Конечно, скорее всего, большинство ассоциируют себя с Кэрри и я тоже. Потому что, наверное, это самый адекватный, как это ни странно, персонаж. Всем хочется быть творческими такими, легкими, воздушными, романтичными.

С.ДОРЕНКО: Получается или нет? Нет? В смысле, не у тебя. Я говорю вообще о женщинах. Ты же их наблюдаешь.

Д.КНОРРЕ: Да, конечно, получается.

С.ДОРЕНКО: Получается?

Д.КНОРРЕ: И даже лучше, я вам так скажу.

С.ДОРЕНКО: Да? Достаточно стремиться для того, чтобы рано или поздно это реализовалось каким-то образом, да?

Д.КНОРРЕ: Много моих подруг куда более реализованы, чем Кэрри.

С.ДОРЕНКО: Хорошо. А после этой модели появилась другая модель женщины, революционная, взрывающая мозг?

Д.КНОРРЕ: В том-то и дело, что сейчас нет никаких моделей. Нет уже Анджелины Джоли как иконы всего, красоты и стиля. Нет иконы, нет какого-то идола, это все смывается. Сейчас ты, как сказать, обращена не к конкретным трендам и моде или еще чему-то. Я не знаю, ты как-то… Мне трудно сформулировать. Женщина просто полюбила себя что ли, мне так кажется.

С.ДОРЕНКО: Полюбила себя и научила себя быть самодостаточной.

Д.КНОРРЕ: Самодостаточной, да.

С.ДОРЕНКО: Хорошо. Психолог Лариса. Лариса, здравствуйте. А вы смотрели, Лариса?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро, Сергей. Смотрела. Здравствуйте. Во-первых, он эпохальный. Если его смотреть от начала, то видно, как меняется общество. Прямо видно, как меняются тренды, как меняются какие-то течения, как относятся по-разному. Прямо видно, прописано. Это первое.

С.ДОРЕНКО: Интересно.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Второе. Это совершенно сексистский сериал.

Д.КНОРРЕ: Да.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Потому что ничего, что говорит о внутреннем мире женщины, в нем нет вообще. У них нет ни одной идеи.

С.ДОРЕНКО: Почему? Лариса, извините, простите. Вы вернетесь, если не забудете эту точку. Я просто хочу сказать, что здесь именно акцент на том, что женщина считает своей уязвимостью попадание в сети любви, как бы страшной тоски, позвонит – не позвонит, завтра позвонит – не позвонит, почему не позвонил, что делать? Как мы знаем, женщина любит после, да? То есть мужчина идет к флажку на холме, ему надо трахнуть, а ей… А после этого она влюбляется, а он как бы дело сделал, чего? И дальше чего?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вот это как раз…

С.ДОРЕНКО: В этом вопрос. И здесь женщина, в этом сериале, реализует мужскую модель, то есть она говорит: я могу тоже делать так, как делает мужчина, в этом манифест.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Интересно то, что американцы были основоположниками бихевиоризма, который изучал поведение тела, и пытался по поведению тела все-таки понять, что же прогружено как бы в сознании. Но он потерпел фиаско, потому что при прочих равных тело делает одно и то же, а переживания совершенно разные.

С.ДОРЕНКО: Да.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Поэтому этот сериал, очень интересно, он как раз унижает женщин, как бы он прописывает им модели поведения, которые очень поверхностные. Вот они заинтересованы в туфлях, в привлечении внимания, ля-ля-ля, и нет дальше слоя, а что же все-таки им нужно? Почему же разрывы? Правильно Даша говорит, все себя ассоциируют с Кэрри. Почему? Потому что она более или менее, как бы она хоть что-то думает.

Д.КНОРРЕ: Более-менее цельный персонаж, да.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, более-менее цельный персонаж, которая осознает, что происходит. То есть женщине приписывается одна и та же модель: я привлекаю внимание, я его использую для секса.

С.ДОРЕНКО: Да, использую.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: И я дальше ухожу, удовлетворенность женщины, то есть точка, этим она должна удовлетвориться. Но это же чистая чепуха. Женщина ищет понимания себя как личности! А как раз личности там нет. И это 20 лет. Личности нет. Вот они ходят, улыбаются, там нет личностей. А женщина ищет самовыражения как личности. Вот можете спросить Дашу, какую нужду ее реализует муж. Он руками проводит в жизнь то, что она хочет видеть в жизни, то есть ее личностные характеристики, состав ее эмоций, переживаний, ее мыслей. Также и ваша супруга. Пара — это мужчина, который приемлет, скажем, женское сознание, принимает его и проводит его в жизнь.

Д.КНОРРЕ: То есть вы все-таки женщину не наделяете самостоятельностью? Только мужчина проводит в жизнь…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я говорю о паре. Я сейчас говорю именно, что они в паре. Мы можем рассмотреть разные модели у мужчин и у женщин, когда они не вместе. Но когда они вместе…

С.ДОРЕНКО: Если позволите, одна из слушательниц пишет мне, что в одной из первых серий они задаются этим вопросом, могут ли они относиться к сексу как мужчина. Но в конце этой же самой серии героиня приходит к мысли, что ей и не нужно чувствовать как мужчина, ей не нужно это. Она может быть может, но ей это не нужно.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Это навязанная…

С.ДОРЕНКО: Она должна попробовать, может ли она быть как он, а потом она понимает, что этого не нужно, просто не нужно. Правда же, интересно? Сейчас 9:59. Лариса, спасибо огромное за вашу точку зрения.

Д.КНОРРЕ: Спасибо.

В ДВИЖЕНИИ

НОВОСТИ

С.ДОРЕНКО: 10 часов 6 минут. Четверг, 7 июня. Здравствуй, великий город! Здравствуйте, все! Это радио «Говорит Москва»! Говорит Москва! Дарья Кнорре — ведущая этой программы.

Д.КНОРРЕ: И Сергей Доренко.

С.ДОРЕНКО: 61,75. Похоже на вторник, согласись, когда мы укачевывали на 61.87. В смысле, что мы с 62 уехали. Потому что в понедельник, как вы помните, было 62,02, а вчера было 61,98. И сейчас укочевали на 61 так уже понадежнее. Но это хорошо. 58 хотим? Хотим и 36, но не будет этого. 72,93. 75,79 по нефти. 1,1817 главная пара. Обратите внимание, главная пара как хорошо, евро берет местный реванш небольшой.

Давайте говорить о чем-нибудь другом. Давайте о духовности, хотите? Скажите, пожалуйста, патриарх Кирилл возразил Сварогу, Перуну и всем прочим родуя… Как там, роженицы, как они были? Роты роженицы, родоницы… Возразил им всем. Ну и правильно. Русские боги…

Д.КНОРРЕ: Макошь.

С.ДОРЕНКО: Всяким другим русским богам.

Д.КНОРРЕ: Сварог мог…

С.ДОРЕНКО: С позиции космополитизма, обрати внимание. Патриарх Кирилл с позиции космополитизма, поскольку у него греческая вера… Патриарх Кирилл рассказал о распространении язычества среди спортсменов и бойцов спецназа. Очень интересно. А почему именно спортсмены и бойцы спецназа? Не знаю. Может, им помогают русские боги? Ну, если помогают? Не знаю. А?

Д.КНОРРЕ: Сложно в таком случае отказаться, да.

С.ДОРЕНКО: Владимир Михайлович, а если помогают? Бойцы спецназа, смотрите, у нас молодцом. Спортсмены у нас тоже молодцом. Теперь без мельдония они припали к русским богам, и русские боги помогают. А чего плохого? Но если помогают. Если бы не помогало, так действительно на фиг. А если помогают, чего делать?

Глава Русской православной церкви патриарх Московский и всея Руси Кирилл выразил обеспокоенность распространением языческих идей среди представителей профессионального спортивного сообщества и военных, чья специальность связана с наличием высокого риска для жизни, читаем мы в Russia Today и РИА Новости тоже. Об этом, как сообщает РИА Новости, он заявил на заседании Патриаршей комиссии по вопросам спорта и физической культуры.

По словам патриарха Кирилла, когда поступили первые сигналы о распространении язычества в среде спортсменов, церковь не обратила должного внимания на эту проблему. Однако после сбора большого объема данных была получена более полная картина происходящего.

Цитата: «... Становятся популярными среди определенной части спортсменов и военнослужащих языческие идеи, идеи, проистекающие из языческого отношения к человеку».

А какое языческое отношение к человеку? Что значит «языческое отношение к человеку»?

Д.КНОРРЕ: Здесь нужна какая-то расшифровка.

С.ДОРЕНКО: Я не знаю. Языческое отношение к человеку — это возвышение человека, мне кажется. Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Жора. Это психотехника, чуток беснования. Преимущество над противником. Патриарх, естественно, против, человек может просто не выйти из этого состояния.

С.ДОРЕНКО: То есть, в виду дуализма мира, для того, чтобы побороть противника, можно окружить себя некими силами зла, которые…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Не окружить, а реализовать силу. Она всегда с нами, извините меня.

С.ДОРЕНКО: Она всегда с нами. Со мной тоже есть?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Однозначно.

С.ДОРЕНКО: Я вот это чувствую. Тогда можно не выйти из этого положения, вот почему…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Извините. Душа-то компостируется, грубо говоря.

С.ДОРЕНКО: Спасибо. Я думаю, это исчерпывающие сведения. То есть можно использовать силы зла. Есть у китайцев такая фигня, знаешь?

Д.КНОРРЕ: Задобрить злых богов?

С.ДОРЕНКО: Да. И у индуистов, я рассказывал про Бали. Но у китайцев есть браслеты с множеством насекомых, там сколопендры, всевозможные скорпионы ползут как бы по руке. Это Бронислав Брониславович лучше знает, чем я. На самом деле смысл в том, что пока ты спишь, эти все тритоны, эта вся армия, она решает за тебя вопросы. Эти бесы, в сущности, сколопендры, скорпионы, змеи, они отправляются решать твои вопросы, все эти духи… Они благие духи. То есть они олицетворяют, в сущности, для китайца, силы зла, работающие на добро. Это как сатана и его приспешники у Булгакова, то есть это силы зла, обеспечивающие добро.

Д.КНОРРЕ: Да.

С.ДОРЕНКО: Это как черный воин, который приходит с севера и убивает. Это черный воин, который дух зла, бес зла, работающий на добро.

Д.КНОРРЕ: И плюс аниматизм, в смысле одушевленность природы и всех существ, что у них есть, как вы говорите, у сколопендр, у скорпионов, еще у кого-то… Природа играет здесь все-таки самую важную роль, в язычестве.

С.ДОРЕНКО: «Патриарх Кирилл отметил, что нельзя игнорировать сложившуюся ситуацию, так как спортсменам и военным, участвующим в опасных для жизни операциях, необходима духовная поддержка». Кому? В смысле, они просят об этом, Владимир Михайлович, или нет, вот вопрос.

Д.КНОРРЕ: Да.

С.ДОРЕНКО: Дальше он подчеркнул, что «если спортсмены и бойцы спецназа будут мотивировать себя языческими идеями, то ”ничего хорошего из этого не выйдет”».

Я не знаю. Я бы на самом деле здесь задумался и, может быть, предложил бы не в смысле спора, а в смысле робкой аргументации идею вот какую: языческий взгляд на вещи говорит о взаимодействии всего и вся. Понятно, да?

Д.КНОРРЕ: Да.

С.ДОРЕНКО: Внимание. Если в авраамических культах, во всех авраамических культах, если я не ошибаюсь, человек взаимодействует только с богом, то есть вообще ни с чем больше не взаимодействует, Иншаалла.

Д.КНОРРЕ: Не ставит себя выше бога.

С.ДОРЕНКО: Нет, конечно. Не ставит себя выше бога, это понятно. Главное, что он вообще ни с чем больше не взаимодействует.

Д.КНОРРЕ: Да.

С.ДОРЕНКО: «Не заботьтесь о завтрашнем дне, — прямо говорит Писание, — ибо завтрашний день сам позаботится о себе». Таким образом, ты не взаимодействуешь ни с «Азбукой вкуса», ни с чем не взаимодействуешь, вообще ни с чем, кроме бога. Твое дело — возносить молитву. А взаимодействовать не твое собачье дело. Это он знает, что делать. Он пошлет тебе пищу каждый день. Аки птахи небесные. Они же ничего не делают, птахи небесные, и у них каждый день есть пища. Значит, твое дело — не взаимодействовать. То, в свою очередь, наоборот в язычестве ты обязана взаимодействовать с ручьем, обязана взаимодействовать с деревом, обязана взаимодействовать с камнем, обязана взаимодействовать с огнем. Обязана! В языческом мире весь мир — это сложные нити взаимодействия.

Д.КНОРРЕ: Чем это отличается от молитвы? Вы просите жертву или взаимодействуете с огнем и т.д., для того чтобы бог снизошел, конкретный бог.

С.ДОРЕНКО: Нет, не бог. Конкретный предмет и есть бог в язычестве. Этот ручей — он тоже живой. И в силу того, что он живой, ты можешь попросить взаимодействия с ручьем, дружественного взаимодействия, вот в чем язычество. Язычество в том, что ты тогда для того, чтобы взаимодействовать с ручьем, должна его изучить, ты его полагаешь живым… Не в руциях божьих он, а он есть самостоятельная сущность. Не в руциях божьих ни в каких, а самостоятельная сущность, ручей. Если он самостоятельная сущность, то с ним можно взаимодействовать. И его можно изучать, каков ручей. Он каков? Холодный или не холодный, дно его каменистое или нет, течение ровное его по всему руслу или только в одном месте послабее течение, а в другом побыстрее течение, там поглубже и побыстрее течение и т.д. То есть ты можешь взаимодействовать с миром. В то время как в авраамических культах тебе это взаимодействие на хрен не нужно абсолютно. Потому что ты только к богу обращаешься, бог знает, каков ручей, это не твое дело, если надо будет — будет теплый; надо будет — будет гладкий; надо будет — будет бурлистый; а надо будет — море расступится. Бог знает, а не ты. Тебе не надо этого знать.

Д.КНОРРЕ: Да мне понятно. Вы предлагаете патриарху Кириллу в результате что?

С.ДОРЕНКО: Патриарху Кириллу я предлагаю следующее: бойцам спецназа надо взаимодействовать с противником и с предметами, и рельефом, и с ночью и днем. И если они, бойцы спецназа, в этом взаимодействии находят смысл, вместо того, чтобы просто молиться богу, то может пусть себе остаются язычниками. Но они же живые в результате язычники, а так они будут мертвые авраамисты. Зачем нам мертвые авраамисты, в то время, как нам нужны живые язычники? Я просто спрашиваю. У меня нет утверждений, у меня есть вопросы. Если парень пошел в бой, спецназовец, учитывая обстоятельства, ночь или день, холодно или тепло, направление ветра и так далее, он как язычник взаимодействует со всей массой окружающих его обожествленных живых предметов. Понятно, да?

Д.КНОРРЕ: Да.

С.ДОРЕНКО: Живые предметы. А авраамист, у него четкое указание: не заботься ни о чем, только возноси молитву господу. «Отче наш, Иже еси на небеси» и так далее. Правильно? Значит, у авраамиста других задач нет, только взаимодействие с богом. Других нет у него задач, нет. Как бог захочет, так и будет ручей. Как бог захочет, так и будет ночь, а день ночью. Как захочет, так и будет. Бог. И море расступится, все будет как надо. Значит, у авраамиста меньше шансов выжить в бою, чем у язычника.

Д.КНОРРЕ: Почему?

С.ДОРЕНКО: Потому что он обращается к богу, а богу может не до него в это момент.

Д.КНОРРЕ: Богу всегда есть дело. Я не знаю.

С.ДОРЕНКО: Я так сейчас думаю, извини, что язычник посноровистее.

Д.КНОРРЕ: Я думаю, что здесь…

С.ДОРЕНКО: Язычник взаимодействует с собственным ножом, и он с ним может разговаривать, с ножом, просить его о деле каком-то.

Д.КНОРРЕ: Это да.

С.ДОРЕНКО: Язычник взаимодействует с пистолетом, язычник взаимодействует с каждым предметом, а авраамист только с богом.

Д.КНОРРЕ: Я вообще не уверена в продуктивности и тех, и тех способов общения с кем бы то ни было. Если вы попросите пистолет или бога, чтобы они вам помогли, ну, там вряд ли что-то, как мне кажется, получится. Я еще думаю, что Кирилл говорил о суевериях, в частности, которые присуще спортсменам. Вы знаете, что все спортсмены и врачи, кстати говоря, тоже суеверны. Например, перед забегом…

С.ДОРЕНКО: Суеверие — это не авраамизм. Авраамизм отрицает суеверие.

Д.КНОРРЕ: В том-то и дело, что суеверие — это язычество. С которым тоже пытается бороться Кирилл.

С.ДОРЕНКО: Молитвы святым, я тоже думаю, что это форма язычества.

Д.КНОРРЕ: Конечно, 100 процентов. Кроме одной молитвы вообще другой никакой нету.

С.ДОРЕНКО: Молитва существует одна. Вы помните, что ученики спрашивают Христа: скажи, пожалуйста, как нам молиться? Он им не говорит, что молитв 100, их нет 100 никаких.

Д.КНОРРЕ: Есть одна «Отче наш».

С.ДОРЕНКО: Молитва есть одна — «Отче наш, Иже еси на небеси», других молитв не существует. Но я думаю, что сноровистее все-таки тот чувак, который все учитывает, направление ветра и так далее.

Д.КНОРРЕ: А если он и помолится, и поговорит с пистолетом?

С.ДОРЕНКО: Нет, тогда он не настоящий авраамист. Тогда он, в сущности, язычник. Любой человек, который взаимодействует с предметами, и ставит во главу угла собственную жизнь, сохранность собственной жизни, есть язычник, потому что он отходит от принципа «все в руциях божьих». Если он отходит от этого принципа, то он, простите, какой-то подзагулял, он уже не настоящий ваххабит. А тут Иншаалла и точка, тут никаких других вариантов нет. Не знаю.

Я вот на месте патриарха желал бы ребятам выживать, выжить, быть живыми. Я бы сказал так: ребята, будьте живыми. Хоть язычниками, хоть авраамистами, попробуйте остаться в живых.

Д.КНОРРЕ: Просто, мне кажется, надо помолиться за спасение души.

С.ДОРЕНКО: Я? Нет, я не буду.

Д.КНОРРЕ: Я к патриарху Кириллу.

С.ДОРЕНКО: Но он же к господу обратит молитву.

Д.КНОРРЕ: Да. То есть по-своему как-то решит вопрос, они по-своему.

С.ДОРЕНКО: А господь услышит и защитит язычников.

Д.КНОРРЕ: Да.

С.ДОРЕНКО: Может такое быть?

Д.КНОРРЕ: Может, конечно.

С.ДОРЕНКО: Попробуем. Интересно, вот это я читаю. Я про экономику, если позволишь. Deloitte: число оптимистов среди российских финдиректоров за год сократилось.

В экономике есть несколько таких, замеченных журналистами, уж простите, мы люди поверхностные, эффектов: люди а) берут, как бешеные, кредиты. Русские люди вокруг нас. Может быть вас не касается, но, тем не менее, вокруг вас есть некое экономическое поведение, это экономическое поведение характеризуется следующими вехам: первое — люди, как бешеные, берут кредиты. Это отмечают все. Просто нарастает уровень закредитованности очень резко. Второе — люди фантастически раскупают машины. Машины бьют все рекорды опять. Май опять бьет все рекорды и т.д. То есть машины продаются как пирожки горячие. Это вторая позиция. И третье — число российских финансовых директоров, которые ожидают какого-либо улучшения, падает.

Это компания Deloitte, на которую ссылается РБК. Эксперты отмечают, что доля финансовых директоров, оптимистично настроенных в отношении перспектив своих компаний (тутошних, русских компаний) снизилась за год с 53 до 36 процентов.

То есть год назад финансовые директоры корпораций, когда их спрашивали: ребята, у вас есть оптимизм относительно развития вашей компании; 53 процента говорили: конечно. Сейчас таких только 36. Это интересно.

Дальше. 55 процентов финансовых директоров не ожидают существенных изменений. Дальше. Число пессимистов возрастает. Да, оптимисты есть, но в производственном секторе. А самые пессимистичные — это предприятия средние, насколько я понимаю, до 250 человек. Что-то с ними не так. Они думают, что у них есть факторы риска. У них есть факторы риска, вот как они перечисляют: снижение внутреннего спроса, стагнация российской экономики и при этом рост конкуренции на рынке.

Вот это интересно с точки зрения экономики. Я не знаю, готовы ли вы это обсуждать, я просто хочу, чтобы вы это запомнили. Запомните, чтобы как бы ориентироваться. Правда же? Нам же надо знать, какая погода. Вот какая экономическая погода, мы узнаем из этих странных опросов. Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, Сергей. Владимир вас беспокоит. По поводу оптимизма, пессимизма. Могу сказать о себе, что касается меня. Я, скажем так, в последнее время не нахожусь в этом состоянии оптимистичном. Могу себя назвать пессимистом. И почему-то думаю, вы это уже назвали…

С.ДОРЕНКО: Падение спроса.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Могу повторить, это, соответственно, уровень жизни падает, причем за последние год-два он стал падать гораздо больше, с большей скоростью, если так можно определить. На всем том фоне, что сейчас происходит в стране, особенно в плане топлива и вообще всего, трудно оставаться…

С.ДОРЕНКО: А в какой сфере деятельности вы работаете?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я работаю в транспортной сфере деятельности. Скажем так, это не собственный автомобиль, но тем не менее. В любом случае, это касается тех же зарплат и цен, соответственно, в магазинах, это все мы на себе ощущаем, на собственной шкуре. Поэтому вот такая ситуация. И поводу вот этого сегодняшнего, скажем так, диалога президента нашего.

С.ДОРЕНКО: В 12 будет прямая линия.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, да, в 12. У нас люди все-таки привыкли еще верить в чудеса, что что-то исправится, вот теперь-то мы начнем жить, пойдем в правильном направлении. Я хочу сказать, что не надо вот этих иллюзий питать, что вот все, наконец-то, исправится, на самом деле этого не будет, это мое, конечно, мнение.

С.ДОРЕНКО: Я понимаю. Спасибо. Я думаю, что еще одна вещь, которую я упустил, это Центробанк рассказывает о потребительском поведении молодежи. Тоже интересная история, ребят, которая касается тоже экономической ситуации вокруг нас. Регулятор Центробанка озабочен тем, что люди, которые родились после восьмидесятого года, например, Дарья Кнорре, которая родилась…

Д.КНОРРЕ: Сильно позже восьмидесятого года.

С.ДОРЕНКО: Сильно позже. Давай честно скажем.

Д.КНОРРЕ: 1987-й.

С.ДОРЕНКО: Даша. А вот такие люди, как ты, не склонны к накоплению.

Д.КНОРРЕ: А чего накапливать-то? Особо нечего, поэтому…

С.ДОРЕНКО: Тлен.

Д.КНОРРЕ: Живем как в последний раз! Гуляй, рванина!

С.ДОРЕНКО: Большинство старается вкладывать полученные свободные средства в получение качественных впечатлений, не ориентированных на перспективу. Я не знаю.

Д.КНОРРЕ: Если быть честной, то, конечно, что-то откладываешь. Но это имеется в виду…

С.ДОРЕНКО: Но ты знаешь, что это в прах все превратится.

Д.КНОРРЕ: Да.

С.ДОРЕНКО: Ты откладываешь миллион долларов.

Д.КНОРРЕ: В том-то и дело, что не миллион.

С.ДОРЕНКО: Через 10 лет…

Д.КНОРРЕ: Это деньги на какое-то ближайшее будущее, будь то год.

С.ДОРЕНКО: Нет, на будущее, на когда-нибудь ты откладываешь миллион долларов. Проходят какие-то жалкие 15 лет, и ты на него можешь купить половину того, что 15 лет назад.

Д.КНОРРЕ: Да.

С.ДОРЕНКО: Каждые 15 лет все это…

Д.КНОРРЕ: И поскольку мы слышали от наших отцов этих историй миллион…

С.ДОРЕНКО: Нет, доллары — это не история ваших отцов, доллар все-таки история чужих отцов, но и он все равно убывает.

Д.КНОРРЕ: Я не знаю, всяких разных историй, поэтому есть понимание, что…

С.ДОРЕНКО: А вот мой первый приезд в Буэнос-Айрес, когда я пошел слушать бандонеон и смотреть танго, например, вот он у меня перед глазами, вот я его помню. То есть Центробанк сетует на то, что люди накапливают ощущения или впечатления. Вот этот бандонеон в Баррио Риколетто или где мы были, вот эта ночная жизнь, дикие пробки, визг тормозов в три часа ночи в Буэнос-Айресе, я его помню. А вот какой-нибудь хороший горгониевый сад 14-15 лет назад под Сафагой какой-нибудь даже или на дальнем юге, я его тоже помню. Может быть впечатление — это более устойчивая валюта, чем деньги?

Д.КНОРРЕ: 100 процентов.

С.ДОРЕНКО: Может быть нам и стоит охотиться за впечатлениями? Я помню эти вещи. Я помню, у меня мороз по коже от некоторых вещей, которые я вспоминаю, и часто это счастье и т.д. Я помню все это. А деньги, ну, помню, конечно, как я их нюхал, первые доллары, но это ведь тоже впечатления, а не доллары. Так вот может быть впечатления и есть истинная валюта?

НОВОСТИ

С.ДОРЕНКО: В Соединенных Штатах Америки впервые за 40 лет отозвали судью. Причем, я так понимаю, народные массы отозвали, да? Ты не знаешь?

Д.КНОРРЕ: Нет.

С.ДОРЕНКО: Просто массы выбирают себе судью, вот это очень интересно. Судья счел, что тюремное наказание негативно отразится на жизни обвиняемого студента. Это студент, он был пьян. Она тоже была пьяна. То есть это сексуальное преступление. И он, и она были пьяны. Но так понятно из приговора, что он еще шевелился, а она уже не шевелилась. И она валялась где-то (дама) около мусорного бака. А он вокруг нее что-то такое… и каким-то предметом пытался ее… неважно. Они хотели, чтобы его посадили сильно, а его посадили на 6 месяцев всего-навсего. Она была очень пьяна. Он не собирался насиловать жертву. Причем он не насиловал, а просто каким-то предметом ковырялся там. Правда. То есть он не насиловал, в смысле…

Д.КНОРРЕ: Дело в том, что неважно, чем, извините.

С.ДОРЕНКО: А он был убежден, что она кайфует от этого. Оба пьяные в дрезину. Что я могу сообщить? Алкоголь вреден. Что можно сказать?

Д.КНОРРЕ: Мораль.

С.ДОРЕНКО: Но он учился в Стэнфордском университете по стипендии пловца. Вот тебе, пожалуйста, он был спортсмен, как это ни ужасно. Он был спортсмен-пловец, он выступал за Стэнфордский университет. И кроме этого он еще и т.д. И судья ему мало дал. И судью выгнали к чертовой матери. Вот это интересно. Население. Райончик сказал: о-ля-ля, этот судья нам не нравится, давайте его пошлем на фиг. Его послали на фиг. Но это интересно?

Д.КНОРРЕ: Да.

С.ДОРЕНКО: Это интересно. У нас так можно или нельзя?

Д.КНОРРЕ: У нас другие люди отзывают судей.

С.ДОРЕНКО: Нет, у нас нельзя. Хорошо, давайте введем так, но это будет плохо.

Д.КНОРРЕ: Коррупционная составляющая.

С.ДОРЕНКО: Не коррупционная составляющая, а некультурная составляющая. Мы некультурные люди.

Д.КНОРРЕ: Ну, да.

С.ДОРЕНКО: Мы некультурные в смысле гражданском, мы граждански некультурные. Представь себе, например, что я судья.

Д.КНОРРЕ: Мне недавно пришло письмо, что меня выбрали судьей присяжных.

С.ДОРЕНКО: Меня не выберут никогда, потому что я судимый. У меня судимость, причем по тяжкой статье, в отличие от вас, Даша. Поэтому мне нельзя. Я отмазываюсь очень просто. От сдачи крови я отмазываюсь тем, что у меня была малярия тропическая два раза. Я говорю: мне нельзя, у меня тропическая форма малярии. Мне говорят: иди отсюда, иди отсюда! А когда присяжным, я говорю: товарищи, у меня судимость по тяжкой статье. И все такие: о-ля-ля! Боже! Оскоромились. Так что все в порядке. А в органы меня не берут, потому что я говорю, что я просил вид на жительство в Канаде в 1994 году. В 1994 году я просил вид на жительство в Канаде. И получил его в 1996-м, и тотчас отказался. Но неважно, главное, что я запрашивал вид на жительство, значит я неблагонадежный. То есть я неблагонадежный — раз; я судимый по тяжкой статье — два, и получивший приговор; и я болел малярией — три. Мне нельзя ни кровь сдавать, я на хрен никому не нужен.

Д.КНОРРЕ: Как вам повезло.

С.ДОРЕНКО: Горбун из Чжуан-цзы. Помнишь этого горбуна прекрасного? Когда набирают рекрутов и рабочих на рытье каналов, все прячутся. Один горбун расхаживает среди солдат, довольный, счастливый, его кормят, его поют. Он ходит и никто не берет его ни в рекруты, ни на рытье каналов. Ха-ха-ха-ха! Это я и есть, горбун.

Почему нельзя быть судьей в России, которого можно отозвать? Я, предположим, судья в России, которого можно отозвать. Я, например, чего-то насудил, не знаю чего, что, например, нельзя гадить, присев на корточки на площади. Мой каприз, я насудил и все, скотина. Человек, который погадил, присев на корточки, он, какой-нибудь племянник какого-то богатого, нувориш. Этот чувак заряжает всех этих бабушкас элементарно, разнося каждой мороженую курицу, и ставят подписи, что надо отозвать этого скотину судью. И меня сковыривают к выходным. Сегодня четверг, товарищи, в субботу меня уже не будет.

В России, мне кажется, может быть я ошибаюсь, полное отсутствие гражданской культуры. То есть мы некультурные как граждане. В качестве мы граждан мы некультурные. Не хочу сравнивать, не знаю, может быть мы гораздо культурнее, например, какой-нибудь Киргизии, я не знаю, почему, но я так сказал просто от балды. А может быть наоборот — Киргизия намного культурнее нас, я не знаю. Но я знаю, что здесь нельзя… Здесь тотчас купят население. И это спонтанно легко делается за два дня, можно купить все население района и меня скинуть.

Д.КНОРРЕ: С другой стороны, сейчас все это очень быстро узнается и публикуется в СМИ.

С.ДОРЕНКО: И чего?

Д.КНОРРЕ: И все это в интернете. А население скажет: да, а кроме курицы мы ненавидим этого поганого судью. Что курица? Курица в конце концов это протеины, а судья-то скотина, скажут они. И за это им дадут вторую курицу. Я умоляю! О чем ты говоришь? Ты имеешь дело с граждански бескультурным населением. И пока это так, здесь нельзя вообще ничего выбирать. Вообще ничего нельзя выбирать! Посмотри в глаза этим людям. Что ты видишь в их глазах? Смерть! 73-73-948. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Добрый день. Тимур. Москва. Я, если позволите, с точки зрения профессионала взгляну на этот вопрос. Поделиться мнением. Во-первых, введение института выборности судей в России в текущей обстановке будет первые 25-30 лет, то есть недолго, выглядеть абсолютно как проявление культа карго. Что такое культ карго, наверное, объяснять…

С.ДОРЕНКО: Да. Мы зачитывали «Википедию» по этому вопросу. А также Lurkmore мы зачитывали.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Там замечательная статья об этом культе. Но, что важно. Важно, что выборность судей — это как английский газон, вы его подстригаете 60 лет и поливаете столько же человеческой кровью, ошибками и сломанными судьбами. Потому что тот случай, который произошел впервые за 40 лет в США… Это сейчас там так хорошо, а если мы обратимся к истории 19 века, то…

С.ДОРЕНКО: Или даже к шестидесятым годам.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: И даже к шестидесятым годам, то мы поймем, что американцы великий народ тем, что они заплатили огромным количеством жизней или годов, проведенных несправедливо в тюрьме, за ту судебную систему, которая действительно у них там сейчас существует. Что это означает в переводе с юридического на русский? Правы ли вы отчасти, когда говорите, что начнут покупать население, начнут все это делать? Да, отчасти вы правы. Но неправы в выводе, что это не надо делать.

С.ДОРЕНКО: Руслан, если позволите. У меня есть мой давний пример с тем, что я инопланетянин, желающий сделать жизнь лучше, и я приезжаю куда-то, где шестимесячные дети. И если я вижу шестимесячных детей, как инопланетянин, я думаю, что ножки после коленки им не нужны, ведь они ходят на коленках, и я предлагаю отрезать к чертовой матери ножки после коленки. Они действительно не нужны, они телепаются как маленькие сарделечки, это очень глупо, правда же?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Зовут вас Максим, а фамилия у вас Каммерер, да.

С.ДОРЕНКО: Например. Понимаете, в чем дело, то есть надо отрезать им ножки, ведь они же ими не пользуются. А вот если бы я был не инопланетянин, а землянин, я бы сказал: о'кей, но еще через 6 месяцев они уже будут ходить. Вот этот ваш пример говорит о том, что давайте пустимся в грех, а через 25-30 лет, через кровь, сопли и так далее и разрушенные судьбы мы научимся на этих ножках ходить.

Д.КНОРРЕ: Другого пути нет.

С.ДОРЕНКО: Но страшно.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Если позволите, одну важную вещь. Попробую сейчас образно, очень коротко. Представьте человека, который в середине вечеринки, как наш из предыдущей новости, только он не с девушкой, а стоит в углу и его рвет.

С.ДОРЕНКО: Например. Во всех американских фильмах обязательно всех рвет.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: И это прилюдно. Это наиболее отвратительное по ощущениям и унизительное по текущему состоянию событие.

С.ДОРЕНКО: Да.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Но что такое физиологический процесс вот этого, извините меня…

С.ДОРЕНКО: Гораздо хуже, когда хочешь тихонечко пукнуть в обществе, а выходит понос, это еще хуже. О'кей, поехали дальше.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да. Но что такое, когда человека рвет? Это означает, что организм избавляется таким образом, очень гнилым, очень унизительным и неприятным образом от продуктов интоксикации. Что происходит после того, как его прорвало? Он разделяется на двоих людей, это точка бифуркации. Когда его вырвало, ему стало легче, правильно?

С.ДОРЕНКО: Какое-то время легче, да. Пока он снова не начал жрать, да.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: В первом случае он говорит: слушайте, какая гадость этот ваш алкоголь. Хорошо, что я это запомнил, перенял опыт, и больше я так никогда не буду делать. А во втором случае он говорит: о, я встал с колен! Его же на коленях рвало.

С.ДОРЕНКО: Ну, да.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А тут он снова встал с колен и говорит: так! И вспоминает, когда ему было лучше всего. Ага, в начале вечера. А что он делал в начале вечера?

С.ДОРЕНКО: Пил!

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Правильно! Пил.

С.ДОРЕНКО: Ну, хорошо. Вот вы верите в то, что можно отпустить в свободное плавание, и люди потихонечку утрясутся? Руслан, когда-то я об этом говорил с Григорием Явлинским. Очень давно, на самом деле 20 лет назад, мы пили чаечек. И он мне привел такой пример, Григорий Алексеевич, он мне говорит: Сереж, вот ездят люди сейчас… Представим себе, что нет вообще ни одного милиционера, ездят люди по дорогам. Сначала ездят как дикие люди, начинают выезжать на втречку и прочее. Но потом они понимают, что это убийственно, и сами потихонечку начинают ездить безопасно. Сами, без всякой милиции. Он говорит, то есть это утрясается. Я ему отвечаю: есть дорога 95, вот эта Ростов-на-Дону — Баку, как там она называется, которая идет через Чечню и прочее, где люди убиваются ежедневно, и их это ничему не учит никогда, ни одной секунды. Они ежедневно рубятся лоб в лоб, их это не учит! Прошу вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Если позволите, перестану тратить ваше драгоценное время.

С.ДОРЕНКО: Нет, нет, наоборот, вы изысканно интеллектуальный собеседник, мне нравится с вами говорить.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Благодарю за аванс. Первая короткая цитата. Какого-то китайского деятеля, я сейчас боюсь наврать, спросили (это было, по-моему, вторая половина XX века), что он думает о влиянии Французской революции на ход исторического развития, в принципе, человеческого общества. Он ответил: вы знаете, слишком рано об этом говорить.

С.ДОРЕНКО: Да, это был Дэн Сяопин по-моему. Да, да, интересно.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: И второе, что касается веры, разгребемся или нет. Вот есть такой клюквенный фильм, называется «Армагеддон», 1998 года. Коротко если, там летела комета к земле, ее надо было раздробить.

С.ДОРЕНКО: Да, да, да.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я просто для слушателей, чтобы все поняли.

С.ДОРЕНКО: Я помню этот фильм! В этом фильме в безвоздушном пространстве, когда садится ракета героя, искры идут. А искр не может быть, потому что там нет кислорода. Они просто дураки. Неважно.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Так вот там главный момент, который вселяет в меня абсолютно безосновательный оптимизм, когда остается 10 минут до точки невозврата… Им надо пробурить еще 50 футов, а по всем расчетам 50 футов бурится в течение 30 минут. Главный герой говорит: так мы уложимся в 10 минут. Его спрашивают: а с чего ты взял? Он говорит: а иначе нам конец.

С.ДОРЕНКО: О'кей. Это не там русский в ушанке сидит?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Там.

С.ДОРЕНКО: Меня больше всего возмутило в этом фильме прекрасном, что когда эта ракета садится на этот метеорит или на эту комету, она искрит. А можно спрошу, а почему она искрит, если нет кислорода? То есть откуда же горение берется? Мне говорят: но так красивше.

Д.КНОРРЕ: Да, это фильмы о космосе девяностых, нормально.

С.ДОРЕНКО: Скажи мне, надо опустить ситуацию, и люди потихонечку утрясутся, выработают некие механизмы взаимодействия. Я думаю, что это будет восприниматься людьми как трагедия. Любая свобода у людей, которые меня окружают на этой земле, используется сразу как свобода автоматных очередей, как свобода кинжальных ударов и как свобода хождения друг у друга по головам. То есть любая свобода в этом незрелом граждански и некультурном обществе… Это некультурное общество, граждански бескультурное общество, да? Любая свобода в граждански бескультурном обществе воспринимается как свобода ходить друг у друга по головам. И, таким образом, эту свободу дать страшно.

Нам говорят: они сколько-то будут друг друга уродовать, а потом перестанут. Я не знаю. Я не знаю, насколько у них сил хватит. С виду они очень энергичные господа. Они настолько энергичные господа, мне кажется, что у них хватит сил ходить друг у друга по головам в течение, я не знаю, лет 100. Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте.

С.ДОРЕНКО: Денис, я вас подвел. Я не поеду в Самару. Я вас подвел. Ужасно.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да я уже понял. Ну, ладно. Перед чемпионатом мира меня все равно в городе не будет.

С.ДОРЕНКО: Ах, вот видите как. Ну, хорошо.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я вам хочу сказать, во-первых, словами моего ныне покойного друга, все люди сволочи в большей или меньшей степени. Это про судебную систему во всех странах, в большей или меньшей степени. Вот хороший пример вам скажу про Финляндию. Я, кстати, гражданин Эстонии, на всякий случай.

С.ДОРЕНКО: Что вы говорите?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да. Кроме России я еще гражданин Эстонии. Так получилось, эстонское гражданство.

С.ДОРЕНКО: Просто повезло. Помните этот анекдот про Марьиванну? Просто повезло.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, да. Язык я только матерный знаю, не буду говорить.

С.ДОРЕНКО: Не надо.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Один мой товарищ зарезал человека в итоге в девяностых годах. В Финляндии его поймали и начали судить. Судья там честный оказался, он неподкупный был. Он честный оказался, и за деньги… Он просто ушел на этот время в отпуск.

С.ДОРЕНКО: А, за деньги ушел в отпуск. Их честь была действительно на высоте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Он честный.

С.ДОРЕНКО: А сколько за отпуск пришлось?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я сейчас не помню, но там парочка, да немного, пара десяток, пару пачек было.

С.ДОРЕНКО: Всего-навсего?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Всего-навсего. Это начало девяностых.

С.ДОРЕНКО: Хорошо. Спасибо вам огромное. Это интересная история, за пару пачек всего-навсего судья ушел в отпуск. Надо же? Но так бывает. А может быть совпало, может быть у него горячая путевка. И как раз пара пачек, можно было на какие-нибудь Мальдивы слетать. В Финляндии судья ушла в отпуск.

Д.КНОРРЕ: Да.

С.ДОРЕНКО: Ушла в отпуск, грех на душу не взял или не взяла, не знаю, женщина это или мужчина. Ребят, у меня ответа нет. Я знаю, что у вас есть ответ, немедленно дать свободу и они все утрясутся и упакуются. Я думаю, что будут страшные времена, если дать свободу некультурным людям, граждански некультурным людям, не имеющим прецедентов взаимодействия. А у наших людей прецедентов взаимодействия не существует, их просто нет. Если дать им свободу, то, я думаю, 100 лет войны. Поэтому лучше свободы не давать, с моей точки зрения. А? Как считаешь?

Д.КНОРРЕ: Я с вами не согласна. Я согласна с нашими слушателями.

С.ДОРЕНКО: Я знаю, что многие со мной не согласны. Ну, хорошо, поехали дальше. Я просто еще вам подбросить что-то хочу, такое, подумать. В Уфе суд приговорил к семи годам заключения двоих полицейских. Что они делали? В Башкортостане, они подвязались в Башкортостане. Волшебное место, красивое взгорье, очень красивые речки, такое очень красивое место. Многие думают, что это Южный Урал. Они что сделали? Они увидели человека и стали избивать его руками и ногами, добиваясь признательных показаний в незаконном хранении наркотиков. Они говорят: сдается нам, хранишь ты наркотики. Если руками попробовать? Нет, никак. А ногами? И через несколько дней состояние задержанного ухудшилось, ему потребовалась операция. Они ему оторвали какие-то органы, может быть селезенку. Бывает, селезенку расколешь иногда, когда вот так бьешь, бьешь, в сердцах, и селезенка берет да и лопается.

Командира взвода и полицейского из полка патрульно-постовой службы признали виновными. Видишь? Вот ты говоришь. Вот взаимодействие, вот культура взаимодействия.

Д.КНОРРЕ: Да. Вы предлагаете так жить?

С.ДОРЕНКО: Как их можно отпустить? Пойми, все эти звери вывалятся на улицу.

Д.КНОРРЕ: Так они и так вываливаются. Система не сдерживает их. Она сдерживает их здесь, а там они вырываются.

С.ДОРЕНКО: Я не знаю. Я не вижу способа, чтобы эти люди могли каким-то образом взаимодействовать, не причиняя друг другу постоянных автоматных очередей. Этих людей нельзя отпускать на волю, они превратятся в чудовищ. Их хоть как-то что-то сдерживает сейчас. Но если эти чудища станут вольными чудищами…

Д.КНОРРЕ: Это все равно не может продолжаться бесконечно. Вот это сдерживание, оно тоже временное и условное.

С.ДОРЕНКО: Почему? В России оно не условное. В России происходят моменты свободы, которые невероятно кровавы, которые невероятно чудовищно… становятся черным пятном в истории. То есть все поколения вспоминают свободу, когда была свобода, как гражданскую войну. Практически как гражданскую войну. До сих пор пугают девяностыми.

Д.КНОРРЕ: Да, да.

С.ДОРЕНКО: До сих пор политические круги России полагают живыми впечатления об ужасе девяностых. До сих пор. Свободой пугают почему? Потому что свобода в России практически равна гражданской войне.

Д.КНОРРЕ: Они ведь тоже это все удачно используют для собственной риторики, пугают девяностыми.

С.ДОРЕНКО: Жги, кради, насилуй, убивай, обижай, оскорбляй, отнимай — вот лозунг свободы. Любая свобода — это жги, насилуй, убивай, отнимай, обижай, оскорбляй.

Д.КНОРРЕ: Согласитесь, что было два пути после этого этапа.

С.ДОРЕНКО: Какие?

Д.КНОРРЕ: Поиск и нахождение путей взаимодействия или наоборот — консервация. Мы выбрали путь консервации.

С.ДОРЕНКО: Дело в том, что для того, чтобы искать пути взаимодействия, должна быть какая-то критическая масса культурных людей. Но их нет. Культурных людей нет, как ты не поймешь? Вот у тебя есть сколько-то людей, а культурных там один, например. Ты говоришь: давайте их всех распустим. Там головорезы, идиоты и психопаты, которые живых людей режут ножиком. Психопатов распускаешь, говоришь, знаете, чего хотите, то и делайте. И там один какой-нибудь Дмитрий Сергеевич Лихачев среди них сидит и ты, вот вас двое. Ты что скажешь? Ты скажешь: можно загнать их назад по камерам? Или ты будешь их обучать свободе? Пойдешь как народоволец, как черный передел, как народная воля, пойдешь в народ.

Д.КНОРРЕ: Да.

С.ДОРЕНКО: А что они делали? Они тебя вилами запорят и дело с концом. Вилами запорят и в речку спустят, все на этом. Ходили студенты.

Д.КНОРРЕ: Да, ходили. Но кого-то вилами, а кого-то нет.

С.ДОРЕНКО: Ходили студенты в конце 19 века учить русских людей грамотности. С букварями! Их пороли вилами, топорами рубили, этих людей. Понятно? О каком ты говоришь…?

Когда ты окажешься среди этих прекрасных свободных людей, ты скажешь: можно их загнать назад по камерам? Пожалуйста, я вас очень прошу. И ты ссучишься, извини за этот термин, то есть будешь сотрудничать с любой полицейской администрацией. Придет полицейская администрация, ты скажешь: я готова сказать, вот этот агрессивный, вот этот убивает, вот этот режет, вот этот портил стол, вот этот портил кофемашину, а этот нашим молоком мыл подоконник. Это называется в тюрьме ссучиться, то есть сотрудничать с администрацией.

Д.КНОРРЕ: Понятно.

С.ДОРЕНКО: И я ссучусь. Вот чем мы будем заниматься. Мы хотим, чтобы они разошлись по камерам! По камерам! Вот это и есть свобода. Все, свобода закончилась, слава тебе, господи! Мы хотим ответственного крепостничества. Наша главная цель — ответственное, доброе крепостничество.

Д.КНОРРЕ: Нет.

С.ДОРЕНКО: Когда мы его достигнем, наконец… Единственная наша интенция — достичь по-настоящему правильного крепостничества. Ничего другого у нас в голове нет, точка! Что там насчет крепостничества? Подумайте об этом. Я думаю, что это главная интенция людей, близких мне по духу, достичь, наконец, крепостничества.

Д.КНОРРЕ: Нет, мы достигнем накопления критической массы интеллигентных людей, которые смогут…

С.ДОРЕНКО: Нет! Нет, потому что открыты границы. Интеллигентные люди окажутся моментально в Торонто. О чем ты говоришь? Какие люди интеллигентные, где ты их взяла? Они или в Барселоне, или в Торонто, все, до свидания. Это фильтр, это воронка. Как только ты чуть-чуть поднялся до уровня интеллигентности, чемодан, вокзал, полетели.

Мы пойдем и проживем его, этот четверг, 7 июня.