Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Мы начинаем. Это программа «Блабландинки». Ольга Данилевич.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Екатерина Звягинцева. В гостях у нас актер, сценарист, продюсер, один из основателей тетра «Квартет И» Ростислав Хаит. Здравствуйте, Ростислав.

Р.ХАИТ: Здравствуйте, девочки.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Здравствуйте.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Давайте мы сразу будем начинать с важного. Будем говорить о футболе. Потому что, кто, если не вы, будет комментировать.

Р.ХАИТ: Согласен.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Уже были футболисты здесь, были комментаторы.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Но сейчас самый главный комментарий мы получим от вас.

Р.ХАИТ: Безусловно.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Давайте начнем с того: вы грустите, что закончился чемпионат мира, или вам наконец выдохнуло?

Р.ХАИТ: Не-не-не. Я, конечно, грущу. Наверное, это единственная вещь, которой много не бывает. Для меня. Много бывает всего. Футбола для меня много не бывает, я бы смотрел чемпионат мира круглый год. Просто ничего не делал, смотрел бы футбол. То есть я никогда так не пробовал, конечно. Мне кажется, что я бы выдержал, наоборот бы получал удовольствие.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Вы были на многих матчах?

Р.ХАИТ: Я был на многих матчах. Я был на четырех матчах сборной России, за исключением последнего. Наверное, из-за этого все произошло.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Все понятно теперь, кого винить.

Р.ХАИТ: Я был на полуфинале и финале.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Но при этом, насколько я понимаю, поскольку вы были колумнистом все время «Спорт-экспресса» и писали как раз о чемпионате мира, именно матч сборной России с хорватами вызвал у вас какую-то волну приятных, нежных чувств по отношению к сборной.

Р.ХАИТ: Безусловно.

О.ДАНИЛЕВИЧ: А что такого произошло вдруг в вашем сознании?

Р.ХАИТ: Играть начали. Это не в моем сознании произошло, это в их игре произошло. Они играть начали по-настоящему. Собственно, игра пошла.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А испанца чего, не по-настоящему играли?

Р.ХАИТ: Девочки, я сейчас с вами не буду тонкости обсуждать.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Вы с нами обсуждали тонкости…

Р.ХАИТ: Зачем вам это? С испанцами результат, конечно же, фантастический. Этот результат не мог быть достигнут при другой игре.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Потому что там была схема с защитниками. Да?

Р.ХАИТ: Ну неважно. Просто понятно, что играли на результат и здоров сделали, что так сыграли. Правильно сделали. Но удовольствие от этого получить было сложно. Удовольствие можно было получить… Я, собственно, размышлял о том, что важнее, процесс или результат. Короче, есть факт. Вот факт такой, что настроение после матча, после проигрыша от хорватов было лучше, чем после выигрыша у испанцев.

О.ДАНИЛЕВИЧ: И в финале вы болели тоже за хорватов, а не за французов.

Р.ХАИТ: Да.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Расскажите, как вы относились к заявлениям Домагоя Виды.

Р.ХАИТ: «Слава Украине» он сказал. Для меня совершенно ясно, что Домагой не является человеком, анализирующим взаимоотношения России и Украины, глубоко понимающим, корнями куда это уходит и так далее, и так далее. Он человек, проживший три или четыре года на Украине, игравший за киевское «Динамо» и попавший под такую же волну пропаганды, под которую попадает любой человек, живущий в Украине или живущий в России. Просто у нас пророссийская пропаганда, а там проукраинская и антироссийская, соответственно, у нас антиукраинская. Домагой услышал это и как бы передал привет таким образом. Конечно же, если бы он хоть на секунду задумался о том, что его будут освистывать и вообще по отношению к хорватам, не дай бог, его дисквалифицируют, он бы этого не делал. Он просто глупость сделал, не очень понимая, какие последствия это может принести, за что впоследствии извинился.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Почему раздули так эту историю?

Р.ХАИТ: Потому что всегда раздувают такие истории. Не только у нас, это везде раздувают такие истории. Потому что это дополнительный интерес к чемпионату мира. Потому что подтекст появляется, дополнительные смыслы. То есть не просто футбольный интерес, а уже и политика сюда: ух ты, класс, враги, класс, вокруг враг, ужасный враг, давайте его осудим все, давайте оштрафуем, давайте посадим в тюрьму, класс.

О.ДАНИЛЕВИЧ: А почему меры разные? Почему Домагой Вида только предупреждение от FIFA…

Р.ХАИТ: Потому что Огнен Вукоевич не выходит на поле и, в общем, абсолютно по барабану, дисквалифицируют его или нет. Если Домагоя Виду исключили бы, то они бы не прошли в полуфинале англичан. Вот и все. Простая история.

О.ДАНИЛЕВИЧ: А заменить Виду никто не может?

Р.ХАИТ: Нет, можно было, но Вида гораздо лучше. Можно заменить Гризмана? Наверное, можно, но только будет хуже человек.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Давайте еще про впечатления. Больше про болельщеский что ли и про настроения, которые царили в это время в России. Вы говорили… Цитату хотелось бы…

Р.ХАИТ: Цитируйте меня. Цитируйте.

О.ДАНИЛЕВИЧ: …но она потерялась. В общем, вы назвали офигенным это мероприятие, чемпионат мира.

Р.ХАИТ: Совершенно. Организовано потрясающе совершенно. Я уже не раз говорил и буду говорить огромное спасибо Алексею Сорокину, это гендиректор оргкомитета чемпионата мира.

О.ДАНИЛЕВИЧ: И вы говорили, что некое чувство свободы ощущалось и ощущается.

Р.ХАИТ: Да.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Ощущается ли оно сейчас, когда чемпионат закончился?

Р.ХАИТ: До сих пор оно ощущается, конечно. Невозможно, чтобы так быстро схлынуло. Я думаю, ближе к зиме так оно…

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Осенью.

Р.ХАИТ: Ну у нас зима начинается где-то в середине октября, поэтому ближе к этому моменту оно все уйдет. Пока еще, конечно же, есть.

О.ДАНИЛЕВИЧ: То есть вы не верите, что это останется?

Р.ХАИТ: Нет, это не останется, конечно.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Вспомни 2008 год, тоже все с ума сходили.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Я не про свободу говорю.

Р.ХАИТ: 2008 год, была атмосфера феноменальная действительно. Тогда еще сборная больше давала оснований, потому что она играла в такой футбол, она играла красиво, гораздо красивее, чем эта сборная. Но эта сборная, повторяю, матчем с Хорватией дала повод тоже гордиться. Здесь просто чемпионат мира у нас в стране, это самое главное. 11 городов, которые принимали, там это оставит некоторый след. Но у меня есть ощущение, что чемпионат мира, как бы он волшебным, потрясающим ни был, насколько бы ни было хорошо, что он у нас состоялся и прошел, мне кажется, некая вставная вещь: живет себе страна Россия в своих реалиях, с Путиным, со всеми делами и так далее, и так далее. Вот с таким Путиным, с такой страной и так далее. Раз, чемпионат мира взяли, вставили сюда, страна: ух ты, охренеть, чего бывает, вообще вот так бывает, класс! Раз, вынули – и все.

О.ДАНИЛЕВИЧ: А в других странах не так?

Р.ХАИТ: В других странах вот этот ежедневный… как это называется, не интерьер… ежедневное состояние жизни выше, чем в России. В тех странах, в которых проходили чемпионаты мира.

О.ДАНИЛЕВИЧ: На Украине когда проходил «Евро», там что было?

Р.ХАИТ: Во-первых, сам по себе «Евро» менее масштабно. Во-вторых, тогда чемпионат Европы проходил в двух странах, соответственно, это еще менее масштабно. Всего четыре города на Украине принимали матчи. Там, насколько я помню, было матчей 14-16.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Там были основные: четвертьфиналы, финал был.

Р.ХАИТ: Финал был в Киеве, но при этом один полуфинал был в Варшаве. Ровно пополам. Там ровно было пополам. Матч-открытие был, по-моему, в Варшаве, а финал был в Киеве. Что мы видим в Украине? Что-то изменилось после этого чемпионата Европы?

О.ДАНИЛЕВИЧ: Нет.

Р.ХАИТ: Нет, ничего не изменилось.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Как? Много девушек в Европу уехало.

Р.ХАИТ: Это да, но в целом жизнь в стране не меняется. Жизнь в стране меняется, когда меняется какой-то человек во главе государства, который решает почему-то сменить курс. Тогда меняется жизнь в стране.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Говорят, что нас вот этот чемпионат мира, эти болельщики хотя бы научили улыбаться. Мы не разучимся?

Р.ХАИТ: Разучимся, конечно. Ну, конечно, разучимся. У нас же всегда такая история, что мы иностранцам улыбаемся. Мы друг другу не улыбаемся, а иностранцам улыбаемся, конечно.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Вот вы писали про полицейских, которые супервежливые были на этом чемпионате мира. Мы тоже это заметили, что они были правда какие-то невероятно вежливые.

Р.ХАИТ: А волонтеры какие.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Ой… Да.

 О.ДАНИЛЕВИЧ: Что с полицейскими будет? Они разучатся? Может, они не знали, что вообще так можно общаться? Тут они попробовали, вдруг им понравится.

Р.ХАИТ: Нет. Они понимают, что приехало огромное количество иностранных гостей в страну. Нужно не ударить в грязь лицом. Нужно показать себя во всей красе. Конечно, они концентрируются на том, чтобы быть вежливыми, улыбчивыми и так далее. А здесь наши… Ну хрен ли, ну вот чего я буду улыбаться своим? Я их вижу каждый день, чего я им буду улыбаться, они от меня этого не дождутся. Нефиг, пусть получают обычное выражение лица. Слушайте, если будет по-другому, я буду счастлив. Я, в принципе, пессимист в плане ожиданий.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Сняли розовые очки давно?

Р.ХАИТ: У меня достаточно хорошее настроение по жизни, но вообще я пессимист. Я когда, собственно, предрекал проигрыш и вылет сборной в группе, я оговаривался, что я буду счастлив, если это будет не так. Я буду счастлив, если моя критика хоть как-то, хоть на секунду подтолкнет к тому, что они сыграют лучше.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Вы критиковали Станислава Черчесова, главного тренера сборной, потом извинялись несколько раз. Скажите, вам хоть раз прилетала какая-то реакция от Черчесова или от игроков сборной?

Р.ХАИТ: Я думаю, что Станислав Саламович вообще не понимает, кто я такой.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Думаете?

Р.ХАИТ: Если до него дошло, в принципе, мое интервью, так или иначе, каким-то образом, в обрывках или в чтении газет, или просто в передаче другими людьми, он: а как тот хрен, что за человек вообще?

О.ДАНИЛЕВИЧ: Мне кажется, вы себя недооцениваете. Все в сборной наверняка смотрели «О чем говорят мужчины».

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: На сборах сидят, смотрят.

Р.ХАИТ: Нет. Уверен, что нет. Пацаны не смотрели, я знаю.

О.ДАНИЛЕВИЧ: А вы знакомы с кем-то из футболистов?

Р.ХАИТ: Да, с Сережей Игнашевичем.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: И что, Игнашевич не смотрел?

Р.ХАИТ: Игнашевич, конечно, смотрел и, конечно, все знает. Мы, когда выпускали фильм «О чем говорят мужчины» последнюю часть, естественно, как и все, мы проводили маркетинговые исследования, кто нас смотрит, кто нас ждет. У нас интересная штука получилась. Девушки от 25 до 35 – это железобетонно наша аудитория, просто зашкаливает процент девушек, которые нас ждут, именно в этом сегменте. Мужчины в этом сегменте почти не то, что не ждут, даже не знают, кто мы такие.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Так странно. Почему? Фильм-то мужчинам.

Р.ХАИТ: А мужчины от 35 и выше – зашкаливающий процент. Вот такая история. Игнашевичу 39 лет, поэтому он все знает. А все пацаны гораздо моложе.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Так и Черчесов.

Р.ХАИТ: А Черчесов старше уже, совсем старше.

О.ДАНИЛЕВИЧ: До какой границы вас активно смотрят?

Р.ХАИТ: 35. Мужики - 35-50, 35-55. Черчесов входит в эту, 35-55, но он Черчесов, поэтому он не смотрит.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Сейчас послушает наше интервью, обязательно посмотрит.

Р.ХАИТ: Я, кстати, понял, почему девушки вот такие.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Почему?

Р.ХАИТ: Потому что у всех у нас четверых наши жены, девушки именно в этом возрастном сегменте.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Так это подружки их что ли?

Р.ХАИТ: Это не подружки…

О.ДАНИЛЕВИЧ: Конкурентки.

Р.ХАИТ: Мы именно таким девушкам интересны. Разница в возрасте 10-15 лет между мужчиной и женщиной в нашем случае является ключевой.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Хотела у вас про свободу. Вы сказали, что это схлынет и ощущение это пропадет. А что вам мешает здесь чувствовать себя свободным? Что именно?

Р.ХАИТ: Вот мы сидим на радио. Даже если бы это был прямой эфир, все равно я бы внутренне себя ограничивал. Задавали вы мне вопрос какой-то о политике, про Украину, про Россию, про Путина и так далее, я бы все равно себя ограничивал, это уже самоцензура пошла бы. Потому что я уже знаю, что чего-то говорить нельзя, не стоит и так далее. Это может быть воспринято плохо здесь, плохо воспринято на Украине.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Ну вам прилетит потом.

Р.ХАИТ: Что значит, мне прилетит? Почему мне должно прилетать? Я никого не оскорбляю…

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: На вас накинутся какие-нибудь хейтеры и так далее.

Р.ХАИТ: Хейтеры, бог с ними. Мне совершенно плевать на хейтеров. Я не хочу, чтобы мне прилетало в плане ограничений моей профессиональной деятельности, ограничений моего передвижения и так далее. А здесь я уже понимаю, что стадия такова, что это может случиться. Поэтому внутренняя самоцензура работает. То есть создана такая обстановка в обществе, когда человек, публичный, непубличный, задумывается о том, что ему говорить. Это очень плохо. То есть он должен думать в плане мысли о том, что он должен сказать, а не в плане ограничений: вот это мне нельзя сказать, я хочу это сказать, но мне это нельзя сказать, потому что иначе могут быть последствия административного характера.

О.ДАНИЛЕВИЧ: «Не выключайте цензуру. В январе прошлого года на Украине предлагали и запретили трансляцию телеканала «Дождь», в том числе из-за «Квартета И», из-за двух фильмов «Квартета И», которые показал телеканал «Дождь». У вас в этом смысле нет никаких проблем с въездом на Украину?

Р.ХАИТ: Я вообще гражданин Украины.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Это мы помним.

Р.ХАИТ: Это вы помните. Нет, у меня нет никаких проблем с въездом в Украину. Надеюсь, что и не будет. У Леши тоже нет. Но, например, Нонна Гришаева не может въехать в Украину.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Справедливости ради, Нонна Гришаева, у нее гражданство российское теперь, хотя она родилась тоже в Одессе.

Р.ХАИТ: У нее российское, она родилась в Одессе, у Нонны там дом, у Нонны там мама. В общем, она ее перевезла уже, но это все равно абсурд полный. Это ее родной город, который она обожает, любит, который она прославляла и прославляет. И в этой ситуации она не может туда приехать. Бред сивой кобылы.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Кстати, проясните. У нее запрещен, потому что там была информация, что ее хотят запретить, в итоге не запретили…

Р.ХАИТ: Там такая вещь. Насколько я знаю, ей официально не запретили, но при этом ей позвонили и сказали: не приезжай, будет плохо. Это вообще что?

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: В смысле, как «плохо»? Это же угроза?

О.ДАНИЛЕВИЧ: А кто позвонил? СБУ?

Р.ХАИТ: Позвонили реально люди, которые понимают, что могут быть какие-то провокации.

О.ДАНИЛЕВИЧ: То есть это не были звонки с угрозами.

Р.ХАИТ: Нет-нет, просто ей сказали, что «лучше не надо тебе пока ездить».

О.ДАНИЛЕВИЧ: И она перевезла родственников в Россию.

Р.ХАИТ: В любом случае бред сивой кобылы.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Я упустила. За что? Что в этом такого, все время прославлять Украину?

Р.ХАИТ: Нет, не Украину. Нонна – человек, поддерживающий нынешнюю власть в России, активно поддерживающий. Я не помню, была она в Крыму или нет, но, по-моему, была.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Была.

Р.ХАИТ: Если она была в Крыму, совершенно четко, в соответствии с украинским законодательством, въезд запрещается, потому что она въехала в Крым не…

О.ДАНИЛЕВИЧ: …через украинскую границу.

Р.ХАИТ: …пересеча…

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Не пересекая.

Р.ХАИТ: Нет, «не пересекая» настоящее время, «не пересеча» в прошедшем. Не пересеча границу Украины. То есть она через Россию въехала, соответственно, она нарушила законодательство. Потому что в украинском законодательстве Крым принадлежит Украине.

О.ДАНИЛЕВИЧ: А вы в Крыму были с 2014 года?

Р.ХАИТ: Я, по-моему, там ни разу не был.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Вообще никогда?

Р.ХАИТ: Подождите… Нет, я в Севастополе, Симферополе не был.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А в маленьких, Алушта, Алупка, Ялта?

Р.ХАИТ: Нет, не был никогда. Я в Одессе родился, зачем мне туда ехать.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Хорошо. А какие-то концерты, выступления «Квартета И»?

Р.ХАИТ: Нет, ни разу.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Никогда не будут в Крыму?

Р.ХАИТ: Во-первых, нам даже не звонили оттуда ни разу. И даже если бы позвонили, мы бы не поехали именно из-за этой ситуации. Потому что, пока она не прояснится, мы, при всем уважении, жители Крыма совершенно не виноваты, но мы о себе тоже думаем. Я не могу, у меня мама, папа в Одессе и старший брат. Что же я, не буду ездить туда?

О.ДАНИЛЕВИЧ: В ваших нескольких спектаклях задействована Нонна Гришаева. Как вы сейчас с этим справляетесь?

Р.ХАИТ: У нас с ней прекрасные отношения.

О.ДАНИЛЕВИЧ: С тем, что она не может приехать на Украину, если вы там захотите «День выборов», «День радио».

Р.ХАИТ: Мы уже не возим. «День выборов» мы даже уже в Москве не играем, а «День радио» еще играем, но ему уже 18 лет, и он на гастроли уже практически не ездит. Он такой, знаете, пожилой спектакль, ему тяжело выезжать.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Не думаете уже его прикрывать. Потому что Камиль говорил, когда у нас был в гостях, он сказал (или Кортнев), который сказал, что вы уже просто не знаете, подшучиваете друг над дружкой хоть как-то, чтобы было весело.

Р.ХАИТ: Нет. Мы будем его играть до тех пор, пока есть востребованность в этом спектакле. Раз в месяц – нормально. Люди приходят, радуются. Но, в принципе, есть большая потребность… То есть мы, когда играем сейчас спектакль, мы успеваем делать много дел во время спектакля. Просто дел, каких-то домашних, профессиональных, мы разговариваем по телефону. Есть большая потребность научиться играть спектакль «День радио», не приезжая в театр. Пока не получается. Но мы думаем, мы работаем над этим.

О.ДАНИЛЕВИЧ: У нас недавно был Максим Виторган, который, когда мы у него спросили, будет ли еще какое-то продолжение «О чем говорят мужчины», он сказал: упаси бог. Вы как к этому относитесь?

Р.ХАИТ: Я абсолютно так к этому не отношусь. На самом деле Максим так к этому отнесся, потому что его в последнем фильме не было.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Он обижен, да?

Р.ХАИТ: Да, он расстроен.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Почему вы не позвали?

Р.ХАИТ: Потому что там совсем была такая закрытая история, и никак не получалось, даже на эпизодическую роль никак не получалось. Хотя он у нас такой, он либо играет полноценную роль, либо хоть чуть-чуть, но участвует. В первом фильме он говорил «пардоньте», это, в общем, многие запомнили.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Да, запомнили и используют. Относительно новый спектакль «У Бореньки чего-то нет», где вы играете…

Р.ХАИТ: Хорошее наречие «относительно». Это правда. Да, ему полтора года.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Относительно. Учитывая, что мы до этого говорили про «День выборов» и «День радио».

Р.ХАИТ: Вы правы абсолютно.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Вот этот спектакль, в котором вы играете Бореньку, не самого себя…

Р.ХАИТ: Бориса Наумыча.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Директор картины, в котором чего–то нет для того, чтобы стать режиссером.

Р.ХАИТ: А вы видели?

О.ДАНИЛЕВИЧ: Нет, я только видела какие-то отдельные куски из спектакля.

Р.ХАИТ: Понял.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Мы к вам придем.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Мне интересно просто, вам интереснее играть нового какого-то персонажа, скажем так, или интереснее в этой уже встроенной системе, когда вы сами себя играете, «Квартет И»? Ну как бы сами себя.

Р.ХАИТ: Я понимаю. И так и так комфортно, интересно. Все зависит, на самом деле, от того, как идет спектакль. У нас в репертуаре четыре спектакля на данный момент: это «Радио», это «Боренька», это «Разговоры мужчин среднего возраста» и «Письма и песни». В «разговорах» и в «письмах» мы играем от первого лица. В «Бореньке» я играю совершенно другого человека. В «Дне Радио», в общем, как бы себя, но чуть-чуть не себя. Все зависит от того, как идет спектакль. И то, и другое, и третье, и четвертое интересно играть, когда ты вдруг чувствуешь какую-то отдачу, прямо энергия какая-то пошла, и ты получаешь большое удовольствие.

Недавно мы играли «Бореньку», который…

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Не пошло.

Р.ХАИТ: Не то, что не пошло, оно пошло. Более того, там люди смеялись, в конце была какая-то овация стоячая. А у нас было четкое ощущение, что мы провалились, как-то вот не туда, играем не туда, вообще непонятно, что происходит на сцене. Нам так казалось, внутреннее ощущение. От этого удовольствия нет, ты думаешь: блин, чего же они так аплодируют, хлопают, вроде я сегодня «не алё».

О.ДАНИЛЕВИЧ: И что вы делаете с этим ощущением?

Р.ХАИТ: Проживаешь дальше.

О.ДАНИЛЕВИЧ: И дальше играешь. Я думала, что просто вы потом начинаете выносить на обсуждение, «дальше играем, нет».

Р.ХАИТ: Я вам честно скажу, на самом деле по поводу сборной России по футболу я переживаю гораздо больше, чем по поводу таких вещей. Честно. Вот искренне вам скажу. Вы мне задаете по этому поводу вопрос, я вам отвечаю, но вот если сравнивать уровень переживаний…

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Выпиваете?

Р.ХАИТ: Ну, конечно, выпиваю. В смысле, чтобы снимать стресс, я не выпиваю, нет. Я выпиваю, чтобы выпивать, потому что я очень люблю пить вино, мне очень вкусно. Я авторитетно заглядываю в карту вин, делаю вид, что разбираюсь, смотрю, а это какого года…

О.ДАНИЛЕВИЧ: Я тоже так умею.

Р.ХАИТ: А я ни хрена не понимаю, но при этом мне интересно разбираться, я люблю производить впечатление.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Давайте про один проект, про фильм, это ремейк на «Идеальных незнакомцев», называется…

Р.ХАИТ: «Громкая связь».

О.ДАНИЛЕВИЧ: «Громкая связь». Очень мне нравятся «Идеальные незнакомцы».

Р.ХАИТ: Девушки, вчера посмотрели черновую сборку первый раз.

О.ДАНИЛЕВИЧ: То есть все, съемки закончились?

Р.ХАИТ: Закончены, да. Месяц назад еще закончили почти.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Расскажите про ваши впечатления.

Р.ХАИТ: Первую сборку посмотрели, ничего не понимаю.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: В смысле?

Р.ХАИТ: Вообще ничего не понимаю. Очень сложно, когда ты полностью, от и до, знаешь сюжет, ты был на съемках… То есть меня вчера радовали только те вещи, о которых я не знал, которых нет в сценарии. Допустим, сцена, которая снималась без меня, я не был в этом дне съемочном или вообще в этой сцене, а там кто-то сымпровизировал или сказал какую-то фразу, которой не было, или какую-то оценку дал, которую я не ожидал и так далее. Вот это меня радовало. А все остальное я понимал, я это видел, я в этом участвовал. Мне кажется, что кино сложилось. Ощущение, что сложилось. Как на него будет реагировать зритель, я не знаю. Это кино с самыми большими сюжетными поворотами из всех, которые мы снимали. В «Дне выборов» много сюжетов, но здесь, с точки зрения общечеловеческих отношений, мужско-женских, дружеских и так далее, здесь столько поворотов. Собственно, если вы видели фильм, вы понимаете. Мы сюжетную канву оставили практически всю, а вот диалоги переписали напрочь.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Да. И финал у вас какой-то, говорят, другой совсем.

Р.ХАИТ: Нет, не совсем другой.

О.ДАНИЛЕВИЧ: А что значит «адаптировать под российского зрителя»? Чем мы так отличаемся? Мне, российскому зрителю, очень понравился…

Р.ХАИТ: Давайте я вам расскажу. Например, в начале итальянского фильма едет один из героев со своей женой. Они говорят на тему того, что они купили, едучи в гости, бутылку биодинамического вина. И об этом идет разговор. Если мы включим точно также этот разговор в российскую версию, то люди, в принципе, не поймут, о чем идет речь, что это такое. То есть для Италии биодинамическое вино – это нормальная тема для разговора, а для нас – нет. Соответственно, мы берем какую-то другую тему и делаем совершенно другой диалог.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Пакетированное вино.

Р.ХАИТ: Нет, мы вообще не про вино. Мы вместо этого конкретно, это начало фильма, это молодая девочка, самая молодая из этих трех героинь, она со своим мужем едет. Там у нее про вино, а у нас она говорит о том, что она боится участвовать в этих компаниях, потому что она еще не привыкла, все над ней подшучивают, она не знает, когда они шутят, когда говорят серьезно. Говорит: в прошлый раз твой друг мне сказал, что сидел на коленях у Сталина, и я поверила. А Леша на нее смотрит и говорит: ну и правильно, поверила, ты вспомни, сколько народу при Сталине сидело. Вот это называется адаптация. То есть это совершенно другой диалог. Но в целом отношения сохраняются. То есть, если мы это придумали здесь, а итальянцы бы купили право на ремейк, они бы про Сталина убрали, потому что…

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Не понял бы никто.

О.ДАНИЛЕВИЧ: А вот в этом фильме вы играете, вы
Славу, Алексей играет Лешу, и там у вас имена другие.

Р.ХАИТ: Нет, имена другие. У меня пошла история Борь. Я совершенно другой Боря, чем в спектакле вообще.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Мне кажется, если бы в России хотели снять ремейк «Секс в большом городе» тоже с мужскими актерами, как раз «Квартет И» подошел, вы бы играли Саманту. Вы смотрели хоть раз фильм «Секс в большом городе»?

Р.ХАИТ: Нет.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Я потом вам расскажу, во время новостей.

Р.ХАИТ: Обязательно. Давайте.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Мы продолжаем. Ольга Данилевич.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Катерина Звягинцева.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: У нас в гостях…

О.ДАНИЛЕВИЧ: В гостях у нас актер, сценарист, продюсер, один из основателей театра «Квартет И» Ростислав Хаит. Всем здрасьте, кто только сейчас присоединился. А мы перед новостями и за эфиром…

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Очень много интересного, кстати, выяснили.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Попробовали поговорить еще о «Сексе в большом городе». Ростислав, к сожалению, не видел ни разу этого прекрасного сериала. А мне кажется, очень нужно, потому что там четко можно распределить по вашему квартету все роли.

Р.ХАИТ: У нас же уже распределено.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Нет. Так вы нормально могли бы сыграть. Вы вот могли бы сыграть Саманту, увлеченную сексом.

Р.ХАИТ: Хорошо.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Алексей Барац, мне кажется, мог бы сыграть Керри.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Да, мог бы.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Александр мог бы сыграть Шарлотту.

Р.ХАИТ: Вы понимаете, вы говорите это, все равно…

О.ДАНИЛЕВИЧ: А вы записывайте, записывайте, я вам идею подкидываю.

Р.ХАИТ: Вы бы могли быть опорником сборной Франции Стивеном Н'Зонзи. Это то же самое приблизительно вас, так и для меня вот это.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Ну есть более известные имена футболистов, вы могли бы что-то…

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Она знает только Модрича.

Р.ХАИТ: Слушайте, я же тоже кино смотрел, в общем, более-менее здесь что-то понимаю. А здесь я не понимаю, Шарлотта, Саманта. Я помню Саманту Смит, вот это я помню, девочка, которая написала письмо Брежневу.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Нет, там Саманта Джонс. Запомните просто это.

Р.ХАИТ: Хорошо.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Ну что, немножко вернемся к Боре. Там вы Борис Наумыч.

Р.ХАИТ: Нет, Боря.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Какой он Боря?

Р.ХАИТ: Такой, какой-то другой. Он какой-то другой, какой-то Боря непонятный. Как сказал режиссер: я хочу, чтобы ты был… неопрятный.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: В смысле? Ужасно, ненавижу это слово.

Р.ХАИТ: Такой вот мужчина, который живет как-то средненько, как-то так.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Ничем не интересуется.

Р.ХАИТ: Нет, интересуется, но при этом как-то у него это все немножко средненько получается. Изменяет жене…

О.ДАНИЛЕВИЧ: Это мы говорим о фильме «Громкая связь».

Р.ХАИТ: «Громкая связь», ремейк «Идеальных незнакомцев». Вот он такой, изменяет жене, но при этом как-то средненько изменяет. На работе, но как-то средненько работает. Такой вот… Не знаю, получилось, не получилось и это ли получилось.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А вот этот фильм, на какую аудиторию рассчитан? Вы уже проводили какие-то фокус-группы?

Р.ХАИТ: Мы не проводили фокус-группы, мы только вчера посмотрели черновую версию, черновой монтаж. Я рассказал ту информацию, которую я вам сегодня рассказывал, по поводу девушек и мужчин. Кто-то сказал из людей, понимающих, соображающих в кино: да, я думаю, что такая. А кто-то из тоже соображающих, тоже понимающих сказал: нет, я думаю 18+. Я думаю, никто ничего не понимает, не знает. Все эти исследования - это немножечко пальцем в небо.

О.ДАНИЛЕВИЧ: А если уже черновая сборка, почему фильм выйдет только в начале 2019-го? Что все это время будет происходить?

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Там же озвучивание.

Р.ХАИТ: Постпродакшн.

О.ДАНИЛЕВИЧ: А что в это время происходит?

Р.ХАИТ: Это черновой монтаж. Окончательный монтаж, именно монтаж, будет месяца через три, три с половиной. Дальше будет звук, цветокоррекция и так далее, и так далее. Вы не представляете, какое это муторное, трудоемкое дело.

О.ДАНИЛЕВИЧ: А вы хотите подвести к каким-то новогодним праздникам?

Р.ХАИТ: К 21 февраля скорее всего. Либо 14-е, либо 21-е.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Мне кажется, 14-го повыгоднее. Нет?

Р.ХАИТ: Вопрос, выгоднее, невыгоднее, вопрос соответствия. Все-таки там День всех влюбленных. «Идеальные незнакомцы»…

О.ДАНИЛЕВИЧ: Про измены же.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Но все равно про отношения же.

Р.ХАИТ: Может быть и так. Вопрос того, что мы сделали такой, окончательный монтаж, чтобы мы с прокатчиками, мы с «Сони» будем прокатывать. Глава «Сони» Антон Сиренко должен посмотреть.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А с Минкультом как? Получить прокатное удостоверение, это кто решает, уже «Сони», да?

Р.ХАИТ: Мы – нет. Мы же продюсеры. Позвоним в Минкульт, предоставим.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Чьи дэньги?

Р.ХАИТ: Дэньги… Мы делаем совместно с компанией «Марс Медиа», это Рубен Дишдишян. Это его, собственно, была идея позвать нас. Вот деньги его, ну «Марс Медиа», деньги наши и пока все. Но надеемся, что Фонд кино, который в сентябре будет проводить очередной питчинг, мы на него надеемся.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Сколько нужно?

Р.ХАИТ: Чего сколько? Чего сразу, сколько? Сколько главное. Интересно ей.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Конечно, интересно. У нас даже такая, мне кажется, рубрика «Вопрос от Юрия Дудя».

Р.ХАИТ: Сколько что?

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Сколько потратили денег? Сколько вы рассчитываете получить от Минкульта?

Р.ХАИТ: Нет, от Минкульта мы пока не знаем. Мы пока не делали заявку. Потратили на фильм, я вам скажу, 85-86 миллионов рублей.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Чего-то немного.

Р.ХАИТ: Почему? Это нормально. Мы же не блокбастер делаем. Вот «Мужчины» стоили 100.

О.ДАНИЛЕВИЧ: А где, кстати, съемки проходили? Говорят, что это какое-то маленькое помещение, как и в «Идеальных незнакомцах».

Р.ХАИТ: Это был павильон, где мы снимали интерьер загородного дома, а экстерьер снимали в загородном доме.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Экстерьер в загородном доме.

Р.ХАИТ: Ну экстерьер, вы понимаете…

О.ДАНИЛЕВИЧ: Я понимаю, да. А интерьер…

Р.ХАИТ: В павильоне.

О.ДАНИЛЕВИЧ: В каком павильоне? Где?

Р.ХАИТ: На улице Подъемная. А что?

О.ДАНИЛЕВИЧ: Просто это было интересно, потому что я где-то читала в прессе, что снимали вы в каком-то…

Р.ХАИТ: Нужно говорить «в прэссе». Я прикалываюсь.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Чуть ли не в каком-то гараже снимали, что-то такое. Врут?

Р.ХАИТ: В гараже?

О.ДАНИЛЕВИЧ: Да.

Р.ХАИТ: Почему в гараже?

О.ДАНИЛЕВИЧ: Не знаю, может в целях экономии.

Р.ХАИТ: В гараже тесно.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Смотря, какой гараж.

О.ДАНИЛЕВИЧ: А кто играет еще? Кто играет женские роли в этом фильме?

Р.ХАИТ: Женские роли играет Ирина Горбачева. Она играет мою жену.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Расскажите про работу с Горбачевой? Мне кажется, это очень весело должно быть.

Р.ХАИТ: Вообще. Горбачева отдельный человек абсолютно, удивительный, теплый. Она чем меня порадовала несказанно? Для того, чтобы как-то мы друг друга понимали и были ближе, она сразу тактильно, ей нужно тактильно. Она помяла мне лицо, и сразу понятно, кто я и что я, и ко мне расположилась.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Интересно, что она поняла, потрогав вас за нос?

Р.ХАИТ: Я не знаю. Еврей, подумала она.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Скажите, в чем вообще особенности Ирины Горбачевой? Потому что она же, правда, сейчас очень много снимается. Очень талантливая на фоне всех остальных актрис актриса или она чем-то еще берет?

Р.ХАИТ: Я вам скажу, что ее выделяет, мне кажется, из многих актрис. Кроме того, что она одарена актерски, она личность, она человек. У нее там что-то такое очень не банальное внутри сидит.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Таких много же у нас.

Р.ХАИТ: Таких – нет.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Юлия Пересильд же не банальная.

Р.ХАИТ: Я не знаю, я с ней не знаком. Много, наверное. Вы спросили про конкретно Иру, я вам сказал, что я думаю.

О.ДАНИЛЕВИЧ: А можете назвать сейчас, не знаю, двоих, троих актеров мужчин в России, которых вы считаете очень талантливыми, перспективными, и женщин актрис?

Р.ХАИТ: Перспективными?

О.ДАНИЛЕВИЧ: Да. Талантливыми, перспективными.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Не банальными.

Р.ХАИТ: Мне очень нравится актер Ткачук, который играл в фильме «Зимний путь». Это просто парень выдающийся совершенно. Мне кажется, он просто невероятный. «Зимний путь», он играл Беню Крика… нет, Мишку Япончика он играл в сериале.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Как, в сериале?

Р.ХАИТ: Я не смотрел этот сериал, я просто знаю, что он там играл. Он играл в нескольких фильмах. Он недавно в фильме играл, который мне тоже очень понравился… Блин… Да что же такое, из головы… «Зимний путь». Это потрясающее русское кино совершенно. Потрясающее. Если вы не видели, советую посмотреть.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Нет, мы не видели. У нас в последнее время принято говорить, если «потрясающее русское кино», то это обязательно Звягинцев. Как к Звягинцеву относитесь?

Р.ХАИТ: К Звягинцеву я отношусь неплохо, безусловно. То есть, как неплохо? Я не могу сказать, что это мое любимое кино. Лучшее для меня из его кин – это «Елена».

О.ДАНИЛЕВИЧ: Мы с вами просто на одной волне, мне кажется.

Р.ХАИТ: «Елена» - это блестящее кино, по-моему, вот оно со всех сторон сложилось. «Левиафан» немножко не мое.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Расскажите еще. Мы не назвали еще двоих актеров и троих актрис, трех, точнее.

Р.ХАИТ: Трех. Ой…

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Я почему-то думала, что вы с себя начнете, называть своих друзей.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Нет, человек скромный пришел же.

Р.ХАИТ: Да нет, причем здесь я? Я не большой специалист.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Ладно. Среди актрис вы явно называете, собственно, Ирину Горбачеву.

Р.ХАИТ: Ира, конечно, она очень талантливая.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Еще. Ну хотя бы одну.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Нона Гришаева сейчас где-то приуныла, мне кажется.

Р.ХАИТ: Я думаю, что Ольга Рожкова скоро всем покажет.

О.ДАНИЛЕВИЧ: А вы сами начали про это говорить. Ваша женщина… Мы тут думали, что это жена ваша.

Р.ХАИТ: Моя женщина.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Мы узнали, что не жена.

Р.ХАИТ: Нет, мы не женаты.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Потому что, знаете, в прессе было уже. Мы желтую прессу тоже почитали, кольцо увидели на ее руке.

Р.ХАИТ: Кольцо?

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Да, там, в прессе, было. Правда. Издание Glamour.

Р.ХАИТ: Нет, я покупал некоторое количество колец.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Говорит, обручальное кольцо.

Р.ХАИТ: Нет-нет.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Где-то там, мол, заграницей расписались тайно.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Вы сейчас так хитро смотрите, как будто на самом деле вы давно уже обручены.

Р.ХАИТ: Нет. Говорю вам совершенно честно, искренне, да, мы вместе, но мы не женаты. Я не хочу. Детей нет, не женаты. Ну не хочу.

О.ДАНИЛЕВИЧ: В смысле, вы чего-то боитесь?

Р.ХАИТ: Я ничего не боюсь, я не хочу.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Что это за мужская вообще такая история – не жениться, не хочу? Объясняйтесь. Женщины устроили допрос.

Р.ХАИТ: Это не вопрос того, что, блин… ты чего-то… классно я изъясняюсь.

О.ДАНИЛЕВИЧ: У вас не возникло желания.

Р.ХАИТ: Если ты боишься, значит, ты хочешь это сделать, но боишься. А по отношению к женитьбе у меня нет слова «хочешь». Я и не хочу, и не боюсь, я просто не хочу. И не женюсь.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Вы знаете, что так долго можно и не протянуть.

Р.ХАИТ: И хорошо.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Помнишь, у нас был в гостях Дымов?

О.ДАНИЛЕВИЧ: Вадим Дымов.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Вадим Дымов. Он тоже долго не женился, но в итоге женился, троих детей родил.

Р.ХАИТ: какая удивительная история. Долго не женился, а потом раз – и женился.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А потом раз – и женился.

Р.ХАИТ: Тут бывает как? Вот долго не женился, не женился, раз – женился. Долго не женился, не женился - и не женился. Женился сразу, а потом развелся, потом опять женился, потом опять развелся. Женился, женился, женился, развелся, развелся, развелся. Бывает по-разному.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Вы просто не хотите вот этого, чтобы развелся, развелся?

Р.ХАИТ: Я не хочу жениться.

О.ДАНИЛЕВИЧ: А детей хотите, Ростислав?

Р.ХАИТ: Нет.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Ничего не изменилось за интервью.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: …Пять лет назад.

Р.ХАИТ: Прямо у нас кусок в фильме есть, спрашивают: а чего ты не хочешь детей, Дима? А почему у тебя нет детей? Не хочу. Как это, не хочу? Как можно не хотеть детей? Ну так, не хочу и все. Все говорят: а зачем? Ну как, вот ты роди, а потом узнаешь. А если не узнаю? Не пойму. Его зовут Дима, будут бегать маленькие Димасики. Он говорит: и что? Смотри, ты говорил, что я пойму, но я не понял. Это тебе, Димасик, держи. Также нельзя, да. Тут меня в плане детей напрягает вот эта история. Ты с чем угодно можешь попробовать. С чем угодно. Даже с женой можешь попробовать. А вот с ребенком ты уже не можешь попробовать. Если ты уже попробовал, то это уже твое навсегда.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Как говорят, это татуировка на лице.

Р.ХАИТ: А если он мне, ну, блин, не нравится. Ну не нравится.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Сын, ты мне не нравишься, уходи.

Р.ХАИТ: Он некрасивый, неумный, тупой. Вот мне не нравится. Нафиг он мне нужен? А я же его не отдам. И что мне с ним делать?

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Воспитывать, любить.

Р.ХАИТ: Да как его любить, если его любить невозможно, если он идиот?

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Ну вы же не сможете воспитать идиота.

Р.ХАИТ: Откуда я знаю? Мало ли… Дети на природе… Природа на детях отдыхает.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Посмотрите на своих друзей, у них же клевые дети получились. Или нет?

Р.ХАИТ: Я не знаю. Леша очень любит своих дочек. Прекрасные дочки, наверное, я не знаю. Я не понимаю. Как бы я не понимаю, зачем это.

О.ДАНИЛЕВИЧ: А он, наверное, пришел, поскольку он ваш лучший друг, он так пришел, наверное: Слав, смотри, какие красивые дочки у меня. И вы чего в этот момент?

Р.ХАИТ: Он бы не мог вот так, «смотри», принести их. Потому что у них разница в 9 лет.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Неважно. Самую первую.

Р.ХАИТ: Первую, я помню, Леша очень смешно, он забрал ее из роддома. Я помню по его выражению лица, он старательно пытался сделать вид, что ему трогательно и переживательно. Старательно пытался сделать вид, что он очень что-то чувствует, чего он раньше никогда не чувствовал. И я это прекрасно понимал, что он ничего не чувствует, думает: блин, что это вообще такое, вообще зачем это мне. Но с годами он понял, зачем это, я вижу, что ему действительно очень комфортно и легко с дочерьми. То есть я прямо чувствую, что ему хорошо. Ну и прекрасно, что у него это есть. И прекрасно, что у меня этого нет.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Все-таки возвращаюсь к вопросу. В тот момент, когда: смотри, Слав, смотри, какая фотка, красивая моя. И что вы?

Р.ХАИТ: А мне никто уже не показывает. У нас есть партнерша Настя Сапожникова, она иногда играет роль Ани Касаткиной, секретарши, они вместе играют дубль. Она лет восемь назад родила ребенка. Так получилось, что мы со спектакля вместе спускаемся. Она берет телефон и говорит: смотри, какой у меня ребенок. Я не помню уже, кто у нее, сын, по-моему. «Смотри, какой у меня ребенок классный… ой, извини».

О.ДАНИЛЕВИЧ: Но у вас же при этом нормальные родители.

Р.ХАИТ: Нормальные. Мама, папа.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Они наверняка ждут внуков. Вот как вы решаете эту великую семейную проблему?

Р.ХАИТ: Да не ждут они внуков. Слушайте, не ждут они внуков. У них есть внук, сын моего брата, они его не видели лет пять, наверное, или сколько.

О.ДАНИЛЕВИЧ: То есть у вас как бы в семье так.

Р.ХАИТ: Это семейное. Мама говорит, что «я вообще не хотела детей, это папа настоял зачем-то». Но сейчас, говорит, наверное, правильно, да.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: С женщинами немножко полегче, понимаете, там есть гормоны.

Р.ХАИТ: Не хотела мама вообще меня абсолютно. Меня точно не хотела вообще. Она мне об этом говорила, просто категорически не хотела.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А вы как реагируете на это?

Р.ХАИТ: Прекрасно. Я говорю: может быть лучше было бы, если бы меня не было.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Ну не факт.

Р.ХАИТ: Что значит, не факт? Вы вообще пробовали, чтобы меня не было на свете? И я не пробовал.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: В том-то и дело, что невозможно даже представить.

Р.ХАИТ: Так и я не пробовал. А может быть оно лучше было бы. Никто не знает.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Все не просто так в этом мире. Вы же понимаете, вы тоже не просто так.

Р.ХАИТ: Ой, я вас очень прошу, очень многое просто так в этом мире. Вот очень многое просто так.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Расскажите про детство…

Р.ХАИТ: Очень многое просто так. Зачем Смолов так пробил пенальти? Просто так.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Слушайте, это же прям вы нам тоже по больному сейчас.

Р.ХАИТ: Нет, на самом деле я его абсолютно, я его хочу поддержать, он очень сильный футболист, все у него будет в порядке.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Федя молодец, да?

Р.ХАИТ: Нет, Федя в этом плане совершенно не молодец, но я думаю, что это действительно, не знаю, сделает ли, но может сделать его сильнее именно как игрока и как человека. Может.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Чтобы, как говорят, меньше выпендривался дальше.

Р.ХАИТ: Чтобы четко расставлял приоритеты, я бы сказал. Это очень важная вещь – понимание про себя и понимание, что, когда нужно делать. Это одно из базисных человеческих пониманий.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Вы говорили про то, что можете определять фальшь и пафос, как-то в интервью. Вот я на Федю смотрю, я ему не верю, я вижу фальшь. Вы видите эту фальшь?

Р.ХАИТ: Я вижу, что он немножечко понтуется. Я вижу. К сожалению, он немножечко поддавался и после этого.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Сидел один на поле, вот это вот все, первый выложил фоточки в Instagram.

Р.ХАИТ: Я думаю, что все равно это ему, так или иначе… Судя по его реакции, я не видел, чтобы он действительно прямо, знаете, чтобы так это его ударило, чтобы он… По нему видно, что действительно человек обалдел от этой коллизии. Но я вижу, что внутри происходит процесс. Может быть даже мы не видим внешне, но там… Такое пережить, поверьте, это не дай бог.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Понять про себя, вы сказали. А вы про себя как давно поняли, что вы, например, будете актером? Вот эта встреча, судьба, не судьба, то, что вы вместе с Алексеем Барацем учились в школе. Вы тогда, с первого класса начали, не знаю, в школьном спектакле играть?

Р.ХАИТ: У нас же есть фотография, где мы 1 сентября 1978 года, мы стояли за ручку, нас учительница поставила сама почему-то. Неизвестно, почему. Это действительно, как Довлатов говорит, это действительно уже не любовь, это уже судьба. Когда вы любите свою жену, это не любовь, это судьба. Так у нас с Лешей это уже не дружба, это уже судьба, это уже немножко другое.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Так когда вы поняли, что вы актеры?

Р.ХАИТ: Черт его знает. Я думаю, что я мог бы либо играть в футбол, либо стать актером. Но для того, чтобы стать актером, работать нужно меньше, поэтому я стал актером. Я очень ленивый. Я ленивый ужасно. Я ужасно ленивый. И поскольку актером действительно можно стать, ну, немного делая.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Это вы, получается, Лешу за собой потащили? Или как?

Р.ХАИТ: Нет, не думаю. Я думаю, что в процессе нашей школьной учебы было понятно, что склонности у нас именно к этому, к футболу, у обоих причем, к футболу и к актерству, к лицедейству, я бы сказал, потому что мы все время смешили одноклассников на уроках и так далее. И как-то так естественным образом поняли, что нужно идти. Мне в 9-м классе повысили на балл оценку по астрономии за то, что я на каком-то школьном капустнике кого-то там изобразил хорошо.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Я сейчас поняла, что актеры, которые приходили к нам в студию, в программу, чаще всего об актерстве говорят так: ну актер – это не работа, это не занимает много времени, если мужчина актер, то с ним что-то не то.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Я ленивый.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Я вспомнила Николая Науменко, который Колян из «Реальных пацанов»: вы что, ладно.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: КВН.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Да ладно, неважно. В общем, он тоже как раз говорил: я актер, но вообще, честно говоря, это немножко стыдно…

Р.ХАИТ: Нет, мне вообще не стыдно. Мне вообще, совершенно не стыдно. Вы называете меня актером, а есть, например, актер Константин Хабенский. Мы с ним занимаемся разными профессиями. Потому что он актер, актер, а я - погулять вышел, по сравнению с ним я вообще никто. Это я прекрасно понимаю, отдаю себе отчет. Но вроде мы оба актеры. Но он – это другое, это призвание. А у меня, я думаю, как такового призвания нет, вот прям призвания.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Если вы сыграете в какой-то невероятной драме, вы признаете себя актером?

Р.ХАИТ: Я когда-то понял, что даже если брать великих людей, на которых мы воспитывались, Леонов и так далее, я понял, что большие актеры распределяются на две категории. Одна – это люди, феноменально одаренные от природы. Это Леонов, Евстигнеев, Смоктуновский и так далее, которые вообще могли сыграть что угодно, которые абсолютно органичные в любом образе. А есть люди, которые достигли больших высот благодаря просто личности, личности в первую очередь, вот именно голове, очень хорошей голове. Пониманию про себя, что он может, что не может, как мне кажется. Это Гафт, это Ширвиндт и так далее. Это просто умные люди, которые, в общем, так или иначе, понимают, что… умные, тонкие, но при этом… Знаете, есть какая-то своя природная органика, которая правильно направлена и все. Они совершенно не разноплановые, что Гафт, что Ширвиндт, а вот Леонов – это вообще разное, это вообще разный человек. Сарафанов в «Старшем сыне», «Донская повесть» или в «Обыкновенном чуде» король – это три разных человека вообще, хотя выглядит приблизительно одинаково. А Гафт и Ширвиндт… Но при этом и те и другие народно любимы.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: И великие все.

Р.ХАИТ: Да. Для меня великий на самом деле Леонов, он прямо вообще один. Я скорее в ту сторону, куда Гафт.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Вы очень умный.

Р.ХАИТ: Ну мне кажется, что я не дурак. Я не дурак, но только они на высшей шкале вот этого направления, а я внизу, на ступенечках.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Очень умный Ростислав Хаит. Если вдруг вы забыли или только подключились, у нас в гостях. У нас уже рубрика, к сожалению, пять вопросов и пять по возможности быстрых ответов. Первый из них: что вы скрыли когда-то от мамы?

Р.ХАИТ: Что вы скрыли когда-то от мамы? Я не помню, если честно, но я скрывал, конечно.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Мало, что говорил вообще.

Р.ХАИТ: Не знаю. Думаю, про онанизм что-то… Вы мне задали вопрос, я ответил.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Все честно, да.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Человек собирается к Юрию Дудю, мне кажется, готовится. А там такие вопросы будут.

Р.ХАИТ: Да не пойду я… в смысле, не позовет меня Дудь, зачем я ему нужен.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Почему?

Р.ХАИТ: Потому что я не его уровня.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Вы интересен.

Р.ХАИТ: Я интересен.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Я умен, интересен.

Р.ХАИТ: Не так. Мы – интересен. Мы интересен и я интересный. Но я не в тренде как бы, немодный.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Второй вопрос: с какой блондинкой вы могли бы изменить любимому человеку?

Р.ХАИТ: С какой блондинкой? Ну мне нужно с ней сначала обсудить, с любимым человеком обсудить, мы вместе выберем эту блондинку и определим.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Нормально у вас, да, так, договорено.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Как тебе? Ниче?

Р.ХАИТ: Давай возьмем ее третьей.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Самая большая ошибка в жизни?

Р.ХАИТ: Хм… Мелких ошибок много.

О.ДАНИЛЕВИЧ: А больших?

Р.ХАИТ: Больших не помню. Честно. Вот прям кардинальная, большая ошибка… Нет. Искренне, действительно не припоминаю.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: У кого бы вы попросили прощения?

Р.ХАИТ: У Станислава Саламовича я уже много раз просил прощения.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А если так, по-честному?

Р.ХАИТ: Наверняка есть люди, которые на меня обижаются, а я даже не знаю об этом. Такое бывает. Ты что-то делаешь, не замечаешь этого, а человеку больно становится. Или замечаешь, но думаешь, ну это же ничего страшного, господи, ай-яй-яй, а ему очень больно. Вот, наверное, у таких людей я попросил бы прощения.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Последний вопрос, хотя ответ на него мы знаем. Кто ваш лучший друг?

Р.ХАИТ: Нет, вы знаете.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Вы знаете, что, кстати говоря, Максим Виторган на этот вопрос ответил, что лучший друг его Ростислав Хаит.

Р.ХАИТ: Знаю.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Теперь надо, мне кажется, на вашем месте как-то пересмотреть.

Р.ХАИТ: Максим знает, что… Послушайте, мы с Максимом очень близки, действительно просто чрезвычайно близки. Я повторяю, у нас с Лешей это немножко другая история.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Это судьба.

Р.ХАИТ: Вот если брать, лучший друг, то, наверное, Максим Виторган, а если брать, вот судьба, неотъемлемая моя часть, то это Леша Барац.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Как вы переживаете то, что у Леши теперь много времени уходит (не теперь, а уже в течение 9 последних лет) на семью, на детей, его нет.

Р.ХАИТ: На какую семью?

О.ДАНИЛЕВИЧ: На его семью, на детей его.

Р.ХАИТ: Серьезно? А то, что он разведен?

О.ДАНИЛЕВИЧ: В смысле, все равно он же должен…

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Он же общается с детьми.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Да.

Р.ХАИТ: Его дочке двадцать три года.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А младшей?

Р.ХАИТ: Пятнадцать.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Двадцать три?

Р.ХАИТ: Двадцать три.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Да, мы чего-то упустили.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Что-то как-то время прошло. Я пойду, подумаю об этом странном мире, в котором все так быстро происходит. Ростислав Хаит у нас был в гостях…