С.ДОРЕНКО: 8 часов 38 минут. Вторник, 28 августа. Здравствуй, великий город! Здравствуйте, все! Это радио «Говорит Москва»! Говорит Москва! Дарья Кнорре — ведущая этой программы. Здравствуйте.

Д.КНОРРЕ: И Сергей Доренко. Здравствуйте.

С.ДОРЕНКО: Я сегодня мучительно искал, что надо отвечать, когда к тебе подходит шайка и говорит «чё сидим?» Я смотрел, гуглил, но не нашел. 

Д.КНОРРЕ: Я вообще впервые слышу. Это пароль какой-то, позывной?

С.ДОРЕНКО: Я жил в Комсомольске-на-Амуре. К девочкам такое отношение, им всё прощается. А у мальчиков такой кодекс, что тебя могут и порезать, если что. В Санкт-Петербурге банда старшеклассников избила учителя школы и его друзей, которые не знали, как ответить на вопрос «чё сидим?» Не «ты с какого района?», а именно «чё сидим?» И там есть правильные ответы, у АУЕ. Если ты не правильно отвечаешь, то тебя избивают, могут и порезать, могут и убить. Надо правильно как-то ответить.

Д.КНОРРЕ: А что отвечать-то надо?

С.ДОРЕНКО: Так вот я спрашиваю слушателей. «Раньше спрашивали: с какого района?» — говорит Александр. Раньше видели, с какого района, Александр. Я знал точно в Комсомольске-на-Амуре, что если от нашей школы пойти к центру, то может да, может нет, можно схлопотать. А если пойти строго от центра, то там схлопочешь почти наверняка, 90 процентов. Я хочу спросить: что надо отвечать?

В Таврическом саду… Вы знаете, что Петербург — это культурная столица. 

Д.КНОРРЕ: Таврический сад — это центр города, недалеко метро «Чернышевская».

С.ДОРЕНКО: Посмотрев на свой брегет, герой Пушкина куда-то устремлялся, он гулял в Таврическом саду. Там группа старшеклассников подошла к 24-летнему учителю гимназии, который был с друзьями, и задала вопрос «чё сидим?» Он должен был правильно ответить. Но он неправильно ответил.

«Скачайте правильные ответы на вопросы гопников, без регистрации SMS». Надо выучить наизусть. В Комсомольске-на-Амуре, в Дзёмгах, спрашивали: ты кто по жизни? Я жил в Дзёмгах. В то время, когда я жил там, Александр, спрашивали по-другому — закурить дай. Допустим, у тебя была пачка, ты протягивал пачку, открывал. Они забирали пачку из рук, доставали одну сигарету, отдавали тебе, после чего пачку клали себе в карман. Закурить дай — и тебе оставляли одну сигарету. Считалось вопросом чести, что тебе давали одну сигарету, а пачку забирали себе.  

Д.КНОРРЕ: А если у тебя последняя?

С.ДОРЕНКО: Не знаю, не сталкивался.

Д.КНОРРЕ: Последнюю же не берут, тоже по каким-то зековским законам.

С.ДОРЕНКО: — Дай закурить. А слово «не куришь» воспринималось как вызов и, скорее всего, летел кулак — типа «ты чё, пацан, оборзел?» Еще были милые отдельные ругательства. Александр, который из Комсомольска-на-Амуре, помните, на Дзёмгах еще спрашивали «балыка не хочешь?» — это означало оральный секс. Это особенности какие-то региональные. «Балыка не хочешь?» — как-то так спрашивали.

«А отвечать надо — с какой целью интересуешься?» — Тит говорит. К тебе подходят и говорят «чё сидим?», отвечать надо «с какой целью интересуешься?»

Д.КНОРРЕ: Это ответ, который подразумевает продолжение диалога, а дальше непонятно, что тебя спросят.

С.ДОРЕНКО: Что ты правильный чел. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро. Денис.

С.ДОРЕНКО: Денис, вы знаете.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Отвечать надо «не сидим, а присели».

С.ДОРЕНКО: А «присели». А второе «с какой целью интересуешься?»

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет. Просто «не сидим, а присели», типа на кортах.

С.ДОРЕНКО: Преподаватели гимназии не знали, как ответить, и их избили.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Это уже детали. Надеюсь, это никому не понадобится. «Чё сидим?», во-первых, это не корректный вопрос. Даже менты говорят «не садитесь», а «присаживайтесь». Это оттуда всё пошло.

С.ДОРЕНКО: Менты приучились от уголовников, на самом деле.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Конечно, конечно! Поэтому типа сквозь губу, шмыгая слюной, ответить «не сидим, а присели».

С.ДОРЕНКО: Спасибо, Денис, огромное за науку.

Д.КНОРРЕ: Спасибо, Денис, вы нас подготовили к встрече.

С.ДОРЕНКО: Я дочитаю тогда: инцидент с избиением произошел вечером 24 августа в Таврическом саду. 24-летний учитель гимназии был с друзьями. На вопрос «чё сидим?», он не знал, что ответить. Они напали, в том числе девушки. Были мальчики и девочки, которые были старшеклассниками из организации «Арестантский уклад един». Они сломали педагогу челюсти, обе притом. Я не понимаю, как это можно было. Ну, вряд ли челюсти обе сломали. Как они верхнюю могли сломать? Это же череп. Ку-ку! Наверное, несколько переломов челюсти сделали. Наверно били и справа, и слева, может кто-то был левша. А другому педагогу сломали нос.

Поскольку старшеклассникам некоторым нет еще шестнадцати, то они по 112-й вроде как не могут идти, они по какой-то другой статье идут. В профилях участников хулиганской группы в соцсети найдены доказательства принадлежности к организации «Арестантский уклад един».

Д.КНОРРЕ: А это всё днем произошло?

С.ДОРЕНКО: Нет, вечером 24 августа. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро. Я вообще думал, что эта ситуация в жизни изжита была.

С.ДОРЕНКО: Наоборот.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Для меня эта новость вообще шокирующая. Потому что всё, что вы рассказывали, это практически времена моего детства. Точно так же я боялся практически до 20 лет ходить через соседние дворы. Когда строился поселок Москворечье, и переселялись из ближайших деревень…

С.ДОРЕНКО: Как вы объясните возврат этих культур? Послушайте внимательно! Воинский эшелон в Забайкалье был атакован людьми из «Арестантский уклад един». Воинские эшелоны они уже атакуют.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Объяснять довольно сложно. Но мне кажется, это идет с некоторым запаздыванием. То есть явление в обществе происходит через некоторые время после того, как появляется причина. Причина, мне кажется, заключается в последствия нашей милицейской системы. То есть практически контроль за «зоной» в обществе, которые сейчас возвращаются, обнулился. 

С.ДОРЕНКО: Не знаю. Давайте хотя бы вы признаете, что более одной причины, их много.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Причин очень много. Я помню, когда были во времена моей молодости участковые. Те люди, которые возвращались (я их довольно-таки много видел, знал и среди моих приятелей были которые ходили и возвращались), они все боялись участковых.  

С.ДОРЕНКО: Спасибо. Я просто вам рассказываю. В Петербурге избит… «Арестантский уклад един» — это наверно террористическая организация, запрещенная на территории Российской Федерации.

Д.КНОРРЕ: Удивительное дело, но пока еще нет, но мы ее причислим.

С.ДОРЕНКО: В Петербурге они задали преподавателям вопрос «чё сидим?» и преподаватели не знали, как ответить правильно. Как говорит Денис, надо было сказать «не сидим, а присели»; «почему интересуетесь?» можно так же добавить. Потому что слово «спрашивали» тоже слишком грубое в тюрьме — «почему спрашиваете?»

Д.КНОРРЕ: Почему грубое?

С.ДОРЕНКО: Ну, грубовато. В тюрьме и везде, где именно мужчины…, потому что женщины дают себе волю истериковать и в тюрьме тоже, а мужчины стремятся избежать истерик, и отсюда они убирают из речи все агрессивные слова. Почему они не матерятся и прочее. И вот «почему спрашиваете?» слово «спрашиваете» означает претензию. Например, «я с него спрошу» — это значит серьезная претензия; «я с него спрошу» — это как предъява, а поэтому «я поинтересуюсь».

На зоне и в тюрьме слова выбираются сознательно наименее конфликтные: «присаживайтесь», «поинтересуйтесь», «разрешите поинтересоваться». Заходят всегда аккуратно, чтобы вербально не оскорбить.

Д.КНОРРЕ: Александр Фельдман пишет: «Слова значат».

С.ДОРЕНКО: Спасибо за цитату. «Слова значат» — это я сказал. И так же в Забайкальском крае: несколько человек пытались напасть на воинский эшелон, РИА Новости сообщает. Один из нападавших был убит. Инцидент произошел 27 августа ночью. Я не понимаю, какой ночью: то ли ночью на 27-е или с 27-го на 28-е. Сообщают нам об этом в 8:32.

Что произошло? Была попытка преступных авторитетов, наверно не только авторитетов, наверно каких-то солдат преступного мира, напасть на караул воинский. На предупредительный выстрел нападавшие не среагировали. Один из них был застрелен, остальные скрылись. Нападавшие пытались прорваться к эшелону после конфликта с военнослужащими, то есть они пришли разбираться. Погибший имел прозвище Жданчик и был смотрящим в Петровск-Забайкальском районе, сообщает «Интерфакс». Поймите, это уже какой-то XVIII век. Я сейчас не шучу. Эшелоны, пересекающие Сибирь, подвергаются опасности нападения банд.

Д.КНОРРЕ: И Петербург, центр города, парк. Вы представьте, в парке Горького в Москве кто-нибудь вечером начнет ломать челюсть преподавателю.

С.ДОРЕНКО: Таврический поменьше вроде.

Д.КНОРРЕ: Да, он в разы меньше.

С.ДОРЕНКО: Аккуратнее. Горького здесь плохой пример, потому что в Горького можно найти всякие закоулки, а Таврический весь на виду.

Д.КНОРРЕ: Это сквер, где гуляют с детьми, хипстеры, пруд, всё культурно, цивильно. Но представить себе, что там вечером (ночью ещё ладно), когда люди гуляют…

С.ДОРЕНКО: 7373-94-8. Здравствуйте, слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро. А вы разве не чувствуете, что у нас грань между жизнью обычной и уголовной исчезла. Сейчас что-нибудь скажу в эфире — меня могут присадить на пару дней.

С.ДОРЕНКО: Это правда.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Например, по поводу товарища серпуховского мэра. Есть записи, прослушка, ему сказали «мы тебя закатаем, будешь пыхтеть, катком переедем». Если власть уже говорит, что формирует условия для человека невыносимые, то как можно рассматривать в отдельном контексте маленькие всплески дикого насилия, которые в колониях происходят. Это единая система.  

С.ДОРЕНКО: А когда этого не было (этого когда-то не было), это не было фальшиво? На самом деле, может быть, это было всегда?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Раньше элита задавала нам тон, как жить. То есть были какие-то устои моральные. А сейчас элита — кто сгнил, кто уехал. Элиты не осталось. Элита формируется из людей, которые немножко поднялись, и думают, что они круче всех крутых козлов, и они нам указывают из телевизора, как жить. К примеру, люди, которые что-то украли, потом отбились, спаслись, а потом они по телевизору говорят, что мы дауншифтеры и жить не умеем. К сожалению, вся грязь, дерьмо к дерьму липнет. А чистые люди… он измажется говном, а говорит «на хрен мне это надо, я не полезу». А по-хорошему надо всем собраться и сказать «ребята, так жить нельзя дальше». 

С.ДОРЕНКО: Но этих «всех» маловато.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Люди слушают вашу передачу, а не Соловьева.

С.ДОРЕНКО: В элите всегда была грязь. Человек склонен к тому, чтобы в разной степени тайно делать нехорошие поступки. Много таких людей, в том числе в элитах. Но существует некое напряжение, какой-то звук камертона. Условно говоря, мы приезжаем в Америку, мы понимаем, что американцы при возможности… если абсолютно точно он один остался на планете Земля и вообще никого не осталось, ну есть люди, которые как зверушки, они будет против них совершать преступления. Ну конечно будет.

Но есть некий камертон общества в Америке, который запрещает с одной стороны некие вещи, а с другой стороны обязывает говорить некоторые вещи. Ты обязана произносить правильные слова, и ты обязана запрещать себе неправильные слова в Америке.

Д.КНОРРЕ: Например.

С.ДОРЕНКО: Ты не можешь высказываться о меньшинствах сколько-нибудь негативно. Ты не можешь высказываться о меньшинствах расовых, половых меньшинствах. Ты не можешь высказываться сколько-нибудь неуважительно.

Д.КНОРРЕ: Потому что как раз в Америке эта проблема стояла очень остро — о меньшинствах, тем более расовых. Это, на самом деле, есть, запрещено.  

С.ДОРЕНКО: Но это тайком.

Д.КНОРРЕ: Какая разница, тайком или…

С.ДОРЕНКО: Двадцать лет назад для того чтобы рассказать анекдот про мексиканцев, меня отводили за локоть в дальний угол. Двадцать лет назад, еще тогда не было такой нетерпимости в Америке. Меня брал за руку парень, с которым я стрелял из лука в клубе в Лейквуде, Нью-Джерси. Как-то он мне рассказывал: если мексов и гомосексуалистов посадить в темную комнату, а на утро открыть, то что будет…

Д.КНОРРЕ: Что же будет?

С.ДОРЕНКО: Я не расскажу. Но для того, чтобы рассказать «что будет», он брал меня за локоть и уводил в дальний угол, чтобы никто из американцев этого не слышал. Это степень доверительности абсолютная, чтобы рассказать такой анекдот. Двадцать лет назад. Я русский, иностранец. Тогда иностранцу наверно можно ляпнуть, потому что иностранец не член твоего общества и не будет тебя осуждать потом. Он мне рассказывал, а я делал так — ха-ха-ха — это вежливость, ничего не поделаешь.

Я думаю, что сегодня степень диктата правильности в Америке такова, что уже никто бы не рассказывал таких анекдотов. Никто бы не осмелился на это, потому что это слишком большое палево.

Таким образом, существует камертон в обществе, потому что люди все плохие, в общем. Основная часть людей живет не своим становым хребтом, а внешним, как черепаха. Хребет — это общество, и вот это общество в Америке есть. Ты обязана говорить правильные вещи о детях Африки. Ты просто обязана и всё, точка! Ты обязана говорить правильные вещи! И тебе запрещено категорически говорить что бы то ни было похожее на харассмент или агрессию или еще что-то. 

Д.КНОРРЕ: У нас оскорбление чувств верующих в этом ключе. 

С.ДОРЕНКО: Ты обязана, тебе предписано. В России такого камертона не существует. Он звучал раньше, он был в советское время, и он тоже нарушался постоянно. Камертонов, парализующих членов общества, было два. Один был идеологический, который все призирали, но соблюдали. Нормальный люди призирали идеологический камертон Советского Союза. Однако был также и некий нравственный камертон, который диктовала так называемая интеллигенция — это часть образованного класса, не прямо задействованная в идеологической вертикали, а как бы боковая ветвь, которую советские коммунисты пестовали, боялись, совестились перед интеллигенцией. Правда, советские коммунисты чувствовали свою ущербность перед интеллигенцией всегда. То есть это был культ знания, культ науки и культ интеллигенции в Советском Союзе, который был связан с глубочайшим чувством ущербности коммунистов. Коммунисты настолько четко осознавали свою низость перед интеллигенцией и желание заигрывать с интеллигенцией, любить ее, задаривать ее, обеспечивать ей особые условия: дача в Планерном, санаторий, дача под Москвой по полгектара.  

Д.КНОРРЕ: Квартиры.

С.ДОРЕНКО: Квартиры лучшие и так далее. Советские коммунисты заигрывали, и интеллигенция в ответ создавала некий камертон, который сейчас в Америке есть, а в России нет. Мне кажется, здесь надо искать.

В ДВИЖЕНИИ

НОВОСТИ

С.ДОРЕНКО: 9 часов 5 минут. Мне казалось, что у меня была гигантское количество звонков от людей, которые собирались обсудить эту тему. Я напомню, тема заключается в том, что в Таврическом саду преподавателей вуза группа подростков спросила кодовые правильные слова, из организации «Арестантский уклад един» (АУЕ). Они спросили «чё сидим?», а нужно было ответить правильно. Вот Денис из Самары предполагает, что нужно было сказать «не сидим, а присели».

Д.КНОРРЕ: Присаживаемся.

С.ДОРЕНКО: «Не сидим, а присели», «Почему интересуетесь?»

Д.КНОРРЕ: А представьте, это неправильный ответ.

С.ДОРЕНКО: Преподаватели ответили неправильно, и в Таврическом саду они были торжественно избиты группой мальчиков и девочек. Причем, девочки тоже активно участвовали в избиении.

Д.КНОРРЕ: Кстати, слушатели напомнили мне (я вспомнила про парк Горького): ровно год назад практически, 25 августа, 29-летнего Станислава Думкина избили до смерти за то, что он как-то модно оделся.

С.ДОРЕНКО: Да, он оделся.

Д.КНОРРЕ: Его стали подтрунивать.

С.ДОРЕНКО: Здесь «Арестантский уклад един» в Таврическом саду решает судьбу преподавателей вуза. Это всё зависит от того, верно ли с точки зрения криминальной культуры преподаватели вуза отвечают на ключевые вопросы. И одновременно в Забайкалье нападение на воинский эшелон, тоже «Арестантский уклад един». Насколько я понимаю, с целью завладения оружием. Там господин по имени Жданчик, который контролировал Петровско-Забайкальский район, в том числе прохождение воинских эшелонов, был застрелен во время атаки на воинский эшелон.

Мы говорим с вами о том, что в России в любом человеческом обществе люди полны желаний соскочить с прямой дорожки,  подкормиться и совершить что-то грязное, что-то ужасное. Люди полны желаний. Они борются с этими желаниями внутри себя и так далее. Но в общество должен звучать нравственный камертон, камертон уважения друг к другу, такие вещи.

В Советском Союзе этот камертон диктовала интеллигенция. Я описывают ситуацию, я не вопрос задаю, я просто знаю, как это было. Коммунистическая вертикаль обеспечивала идеологический камертон, который был насквозь лживый и фальшивый, но он был обязательный. То есть люди обязательно ходили на партсобрания. Пусть ты не была членом партии, но ты обязана была на открытое партсобрание прийти: послушать, что говорят коммунисты и так далее. То есть это был диктат идеологического камертона.

Ты могла в этот момент книжку читать, но так, чтобы не очень демонстративно, потому что если демонстративно — тебя бы вызвали поговорить. Надо было сидеть тупо, уперевшись в локти, спать с открытыми глазами. Но был и нравственный камертон: что прилично, что не прилично, что подобает, что не подобает, как относиться друг к другу. 

Д.КНОРРЕ: И эта тюремная культура была тоже вся взрощена в СССР именно.

С.ДОРЕНКО: Нет, ты напрасно.

Д.КНОРРЕ: Ну, еще раньше.

С.ДОРЕНКО: Как только в Сибири займётся заря, слышен звон кандалов раздаётся и урядник младой тада-рида-да-ра… Одна из знаменитых тюремных песен, которая затем стала…

Д.КНОРРЕ: И, согласитесь, лагерная культура развивалась.

С.ДОРЕНКО: Да, да, конечно. И очень много туда принесла воровская культура, потом политические туда влились и так далее. У Шаламова много читаем об этом. Сегодня в России нет как бы камертона, вот в чём дело. Человек морально жуликоватый по природе своей, морально готовый на преступление, как бы не слышит камертона общества, которое постоянно бы создавала какой-то звук хорошести. Вот мы хорошие — вот мы делаем это. Этого звука нет вообще. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Это Лимузин. Романтизация уголовного началась далеко не сейчас и даже не в советское время. Всегда во дворе, когда происходят какие-то посиделки, найдется какой-нибудь псевдоуголовный или правда уголовный элемент, который в романтических красках молодежи распишет свою жизнь. Это всё от того, что заняться в общем нечем. Где-нибудь за МКАДом, где-нибудь в глубинке давайте лучше обуем москвича, которого мы кормим. Но как он кормит, если он нигде не работает. Ну, не важно. Это, к сожалению, у нас присутствует и с этим никто не борется. Это всё как-то на самотёк пущено. 

С.ДОРЕНКО: А с этим нельзя бороться, мне кажется. Это как зарыбление пруда — нельзя бороться, надо зарыблять правильными породами.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да. Видимо, я неправильно выразился. Я с вами согласен. Этим никто не занимается, понимаете. Нет какого-то движения, какой-то идеи национальной.

С.ДОРЕНКО: Ее нет, это правда. Например, в пруду развелись неправильные породы рыб. Надо подпустить туда правильных мальков. Не надо взрывать бомбу, чтобы вся рыба брюхом кверху поплыла, надо подпустить правильных мальков, зарыблять правильно, зарыбление пруда производить. Но этого не производится.

Д.КНОРРЕ: Вы говорите «был камертон, сейчас его нет». А гопники как были, так и остались. Просто гопники сейчас называются АУЕ.

С.ДОРЕНКО: Но гопники есть и в Великобритании.

Д.КНОРРЕ: Это субкультура.

С.ДОРЕНКО: И большая субкультура.

Д.КНОРРЕ: То есть никакой камертон не сможет тут ничего поправить.

С.ДОРЕНКО: Я думал Люберцы подъехали однажды на Палаццо Дель Соль, когда я увидел человек 30-40 в трениках. В трениках стояли чуваки, в мятых майках, сползших с плеча, реально хари дегенератов, и я подумал, что подъехали Люберцы. Я подошел поближе и понял, что это английские чуваки, они из Великобритании, какой-нибудь Манчестер. Они абсолютные русские гопники, никакой разницы между ними визуальной нет вообще: та же одежда, те же треники, те же майки бесформенные линялые, те же курточки спортивные.

Д.КНОРРЕ: А треники с кожаными ботинками с острыми мысами?

С.ДОРЕНКО: Сейчас не помню. Я помню, что треники с коленями. Единственная разница была между нашими и их гопниками, что они высокие. Наши гопники-дегенераты вырождающаяся масса биологическая, с точки зрения биологического воспроизводства, все по метр шестьдесят, а английский гопник метр девяносто. Во всяком случае, были в этой группе; может быть, в других группах всё иначе.

Д.КНОРРЕ: Они с лихвой компенсировали это вырождение своими умственными способностями. 

С.ДОРЕНКО: Наверно. Я тебе хочу сказать, что в Англии, тем не менее, есть обязательства твои, ты обязана. В Испании тоже есть обязательства, есть камертон моральный общества. В России его нет.

Д.КНОРРЕ: Почему нет?

С.ДОРЕНКО: Ну нет, ну нет, ну нет! Зять короля попался на коррупции в Испании. Почему Фелипе взошёл на трон, а Хуан Карлос ушел? Потому что зять короля попался на коррупции, а потом в момент, когда безработица среди молодых, до 25 лет, составляла 50%, король за свои деньги легально купил лицензию на отстрел слона в Африке. И он поехал в Африку легально, по лицензии, убил слона. Вся Испания клокотала от ненависти, что в момент когда у нас безработица, он легальной за свои деньги купил лицензию и в свой положенный отпуск поехал в Африку и там легально, и документально подтверждается, убил старого слона, который всё равно бы умер через неделю. Король подонок, ужас, что творилось в стране! Степень ненависти была такова, что ему пришлось покинуть трон. Понятно, о чём я говорю.

Д.КНОРРЕ: Лицемеры вонючие! Быков им, значит, не жалко, а слонов стареньких… 

С.ДОРЕНКО: Испанцы живут нравственным камертоном очень важным для них. И они считают, что это было проявлением несолидарности со своим народом. А если ты не солидарен со своим народом — ты не можешь им править. Как ты можешь быть символом народа, с которым ты не солидарен. Значит, ты совершил глубочайшую моральную ошибку нравственную. На этом разговор окончен.

Д.КНОРРЕ: Это больше к вопросу о гражданском обществе и политической культуре. У нас не было такого периода, когда можно было бы…

С.ДОРЕНКО: В России такого не бывает.

Д.КНОРРЕ: Ну вот. А камертоны всё-таки бывают моральные.

С.ДОРЕНКО: Нет. А какие? Здравствуйте, прошу вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Это Мирон, Москва. Я хотел спросить, а где закон, где ответственность, почему попустили до нашего времени такие безобразия — нападения в парках.

С.ДОРЕНКО: Вы имеет в виду, где полиция, где государство?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да. Где государство со своим законом?

С.ДОРЕНКО: Понимаете, в чём дело, государство же не может стоять за каждым кустом.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Не за каждым. Но почему государство не один человек, а много полицейских?

С.ДОРЕНКО: Полицейских много.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Когда много людей не платит налоги, почему-то он успевает, даже я называю угрозой от налоговой, которая требует…

С.ДОРЕНКО: А вам не доводилось проходить по улице мимо групп полицейских, которые громко, заливисто, прямо на улице, на какой-нибудь Пятницкой, ругаются матом и говорят вполне на криминальном языке? Ощущение, что ты идешь мимо преступников. Это банда, они ведут себя как бандиты.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я и говорю, почему…

С.ДОРЕНКО: Я не знаю, почему. Если проходишь мимо группы полицейских, ты обращаешь внимание, что они ведут себя как бандиты, разговаривают как бандиты, у них образ мыслей как у бандитов, у них лексика как у бандитов. То есть это урки, с твоей точки зрения, если бы ты не видел форму. Если бы меня вели в повязке на глазах мимо группы полицейских, я бы не видел формы — я бы подумал, что меня ведут мимо группы урок. Ну это урки. Потом ты открываешь глаза, ты видишь, что это полиция, и ты говоришь себе «опа». 

Д.КНОРРЕ: Везде ли так? И в Москве так?

С.ДОРЕНКО: Я только в Москве, а где еще я их увижу? Я в России был последний раз в 2009 году, я был в России девять лет назад. Я ездил в Урюпинск, Волгоград, Астрахань в 2009 году. 7373-94-8. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Когда вы говорите АУЕ, вы уже называете объединенную организацию. Раньше в Советском Союзе ничего подобного никто бы не сказал про объединенную организацию преступников, никто бы не сказал АУЕ.

С.ДОРЕНКО: Мы не знаем степень ее единства.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Мы — нет.  Все мафии, преступные организации возникали (что мафии итальянские, что китайские), как противовес каким-то оккупантам. Но не для занятий криминальной деятельностью, а для противостояния каким-то органам власти. 

С.ДОРЕНКО: Крупнейшие мафии, это верно, создавались с этой целью.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Так вот, когда мы сейчас называет одним словом АУЕ, является ли это противостоянием нашей государственной системе?

С.ДОРЕНКО: Вы задали интересный вопрос. Или это дубликат системы?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Само собой это дубликат и есть, это чёрное и белое…

С.ДОРЕНКО: А если это серое и серое, а не чёрное и белое?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Обе системы пытаются систематизировать жизнь: одна — с одной стороны колючей проволоки, другая — с другой. Только мы сейчас видим, что они вступили в такое противостояние, когда уже появляется АУЕ как единая организация. Если раньше криминальный мир жил по своим законам, ну, обычный мир мог с ними столкнуться, но как вы говорите, камертон, это было как бы стыдно. Раньше сроки получали очень многие, очень многие могли по «хулиганке» спокойно получить пять лет. К ним относились снисходительно, вспомните Шукшина, «Калина красная». То есть, за что сидели? Да мало ли за что, могли и просто так посадить. Сейчас противостояние смертельное: напасть на эшелон. С какой целью?

С.ДОРЕНКО: С целью забрать оружие. Очень важную вещь вы сказали, но тут есть уточняющие вопросы, на которые вы не ответили. Если это не чёрное и белое, а серое и серое. Серое и серое, две структуры, они может быть даже не противостоят, может быть у них трения небольшие. Нападение на эшелон, нападение на педагогов в Таврическом саду — это может быть просто мелкие трения. 

Д.КНОРРЕ: Трение кого с кем, простите?

С.ДОРЕНКО: Двух серых систем, собственно, государства и криминальной системы.

Д.КНОРРЕ: Я бы не назвала это системами, это просто организации. Были скинхеды, которые точно так же нападали.

С.ДОРЕНКО: Это организации жизни. Давай просто поймем, что нам надо — нам надо структурировать жизнь. Тебе надо структурировать жизнь для чего, чтобы тебя не ограбили и не сделали что-то плохого, пока ты пойдешь до метро. Тебе нужно, чтобы жизнь была понятна и предсказуема, то есть структурирована. Ты пошла до метро — ничего не произошло; купила билет — ничего не произошло; поезд ходил, ты приехала, куда тебе надо. Всё работает. И люди, в общем, не нападают на тебя, не отрывают у тебя сумку.

Д.КНОРРЕ: Обычно нет.

С.ДОРЕНКО: Это и есть структурированный мир. Структурированный мир, чем хорош — предсказуемостью. То есть ты предсказуемо знаешь, что может произойти, если ты пойдешь в булочную. Мы пытаемся построить более-менее предсказуемый мир, вот чего мы хотим. С этой целью мы пытаемся договориться друг с другом, что есть норма предсказуемости. Можно сходить в булочную, например, и бабушка может сходить в булочную. Больше того, может быть, ребенок даже в некоторых обстоятельствах может сходить в булочную, но сейчас уже не отпустишь. А вот раньше можно было и ребенка послать в булочную. Сейчас уже нельзя, потому что педофилы, убийцы, воры, киднеппинг, дурдом полный. То есть степень предсказуемости понизилась. Тем не менее, она есть.

Что такое АУЕ? Мне кажется, это способ структурирования в вакууме. То есть они оказались в социальном вакууме, в какой-то школе, предположим, в забайкальской. Они существуют в неком структурном вакууме, и они пытаются построить некую свою предсказуемость на основе морали тюрьмы.

Д.КНОРРЕ: Да.

С.ДОРЕНКО: Кроме этого, есть материальный интерес, потому что они собирают грев (деньги) для тюрьмы, чтобы греть зону. А в остальном они получают предсказуемость, они получают моральные основания, потому что по тюремному суду они друг перед другом отвечают, в том числе за слова, и так далее. И они начинают жить в более предсказуемом обществе, потому что они сплочены.

Уже не может какой-то нахрапистый налётчик со стороны, какой-нибудь джигит прискакать и начинать их строить. Не может, потому что у них АУЕ, они уже себя соблюдают как-то и к залётным они относятся с вопросом — разрешите поинтересоваться, что вы здесь делаете?

Д.КНОРРЕ: Это вполне сформированная организация, структура, которая живет по своим законам. Сейчас, в своей жизни и в своих правилах предсказуемости, я знаю, что нужно идти до метро и желательно знать ответ на вопрос «чё сидим?» Вот теперь я это знаю. Раньше в школе я знала, что если я вижу парня в подтяжках, в высоких ботинках чёрных (гриндерсах) и с ультракороткой стрижкой или вообще бритого, скинхеда, лучше перейти на другую сторону. Эта организация была и казалась тоже очень мощной, они избивали, воровали и так далее.

С.ДОРЕНКО: А ты-то чё? Беленькая вся.

Д.КНОРРЕ: Не важно. На всякий случай лучше перейти дорогу. Всё равно, помимо идеологии, которую они себе придумывают, есть общий позыв и порыв у этих людей маргинальных просто кого-нибудь избить. Это же главная мотивация. Ты аутло, и выбираешь себе конкретную банду, организацию.

С.ДОРЕНКО: Я возвращаюсь к культурному диктату. В Америке есть культурный диктат. Давайте просто вернемся к культурному абсолютному диктату.

Д.КНОРРЕ: Я не верю, простите, что в Америке есть какой-то культурный диктат. 

С.ДОРЕНКО: Есть культурный диктат. Уже даже шепотом, даже с другом, даже будучи иностранцем…

Д.КНОРРЕ: Это опять в среде интеллигентной.  

С.ДОРЕНКО: Нет! Я же тебе рассказывал про фермеров, которые приезжали стрелять из лука. Это фермеры, крестьяне. Они приезжали в клетчатых рубахах на грузовиках Ford. Какая интеллигенция, упаси господи. Интеллигенция — на Lexus. В Америке есть моральный диктат, жесточайший диктат.

Ты не имеешь право какие-то вещи говорить, и в Советском Союзе он тоже был. В Советском Союзе ты не могла, например, просто сказать, что классическая музыка — говно. Ты могла сказать… 

Д.КНОРРЕ: Я не понимаю Листа.

С.ДОРЕНКО: Нет, тоже нехорошо. Нет, Листа — может быть. Мне легче Вивальди с Моцартом.

Д.КНОРРЕ: Да, я такой простой человек.

С.ДОРЕНКО: Вивальди и Моцарт мне понятны.

Д.КНОРРЕ: А Хиндемит это для…

С.ДОРЕНКО: Нет, я не доросла. Хотя помню времена в студенчестве, когда увлекалась Бахом. То есть в Советском Союзе был культ и диктат культуры и науки. Ты не могла говорить глупости о против дарвиновской теории. Если ты говорила — от тебя шарахались, она больная, больнушка, чеканашка реальная. С ней вообще никто не будет разговаривать. Что? Она говорит, что про теорию Дарвина — ой, она чеканашка, надо осторожно с ней. В Советском Союзе ты могла признаться, что ты вообще ничего не понимаешь в медиевистике — вы знаете, в медиевистике я слаба. Альбигойцев знаю хорошо, но в медиевистике я слабовата. Но сказать это надо было всегда с сожалением. Или о классической музыке можно было сказать: вы знаете, так много пропустила, у меня есть лакуны в образовании. Можно было сказать «лакуны в образовании» — но так, чтобы тебя пожалели. Вы знаете, я была в букинистическом отделе на Льва Толстого, я нашла потрясающее издание (это Советский Союз), и я надеюсь подтянуть себя в медиевистике каким-то образом. Это правда, я сейчас не выдумываю вообще ничего!

Д.КНОРРЕ: Я думаю, и сейчас такие люди есть, я уверена.

С.ДОРЕНКО: Может быть, но совсем мало. Но в Советском Союзе это было. Сейчас нет вообще никакого диктата нравственного, его ровно ноль.

Д.КНОРРЕ: Если сейчас человек публично начнет говорить какие-нибудь националистические идеи…

С.ДОРЕНКО: Если ты скажешь, что сейчас человек сел в библиотеке и посрал в читальном зале — все скажут «хайпанул по полной!»

Д.КНОРРЕ: Все будут стримить, это правда.

С.ДОРЕНКО: Да! Хайпанул по полной чувак! Как его зовут?! Вообще просто крутой! Сейчас не существует вообще ничего. Отсюда проблема! Люди хотят тем не менее сбиваться в стайки, люди хотят тем не менее правил. Для чего им правила? Для предсказуемости. Люди тем не менее желают предсказуемости мира. Желая же предсказуемости мира, они вырабатывают в своих стайках правила либо берут готовые у криминального мира, потому что криминального мира разработана теория нравственности, уважения, взаимного уважения, взаимной осторожности, не обижать друг друга и так далее. Люди берут готовые системы криминальные. Это очевидно.

НОВОСТИ

С.ДОРЕНКО: Что ты говоришь «человек пошел гуглить, что такое медиевистика»? Товарищи, все кто пошел гуглить «что такое медиевистика», я думаю, вы должны восполнить свое образование, безусловно, поподробнее узнав об альбигойцах.

Д.КНОРРЕ: Аль-би-гойцы.

С.ДОРЕНКО: Я думаю, это вас поднимет в собственных глазах обязательно, и это слово просто употребляет почаще. Всё равно после двух-трех раз вопрос возникнет в глазах людей, перед которыми вы козыряете, и вам надо будет перейти к чему-нибудь еще. Я вам просто подсказывают следующий шаг: должны быть гвельфы и гибеллины. Если вы этого не знаете, вы просто предстанете перед миром как полный постыдный козел.

Д.КНОРРЕ: Катара еще можно вспомнить.

С.ДОРЕНКО: Но гвельфы и гибеллины, мне кажется, вторая ступень. Потому что в 1216 году на одной богатой свадьбе в селении Кампи под Флоренцией завязалась пьяная драка. Товарищи, в 1216 году, это очень важно помнить. В ходе пошли кинжалы, и, как повествует хронист, молодой патриций Буондельмонте деи Буондельмонти (он Буондельмонте из Буондельмонти) убил Оддо Арриги. Опасаясь мести, родовитый юноша (Буондельмонте был представителем одного из знатнейших родов Тосканы) пообещал жениться на родственнице Арриги из купеческого рода Амадеи. Боязнь мезальянса, а может быть подлинная любовь к другой, заставила его жениться все-таки на девушке из рода Донати. Пасхальным утром Буондельмонте на белом коне направился к дому невесты, чтобы дать брачную клятву. Но на мосту Флоренции, Понте Веккьо, на него напали оскорбленные Арриги и убили. И вот тогда началось разрушение Флоренции, и тогда появились слова «партия гвельфов и партия гибеллинов». Гвельфы требовали мести за убийство Буондельмонте, а те, кто стремился затушевать это дело («замять» для ясности), стали называться гибеллинами. Так вот, без гвельфов и гибеллинов вы никогда не сможете понять европейскую историю. 

Д.КНОРРЕ: «Альбигойский уклад един», — пишет Александр.

С.ДОРЕНКО: (Смеется).

Д.КНОРРЕ: Ничего не меняется.

С.ДОРЕНКО: Спасибо, это шикарно! «Веб-версия Telegram частично заработала в России. Роскомнадзор не сообщал о разблокировке мессенджера», — сообщает Ти Джей. Ти Джей, а у нас ничего и не прекращало работать, у нас всё время работал.   

Д.КНОРРЕ: Может быть, имеется в виду без прокси.

С.ДОРЕНКО: Я не знаю. А как без прокси? Мы уже не умеем без прокси?

Д.КНОРРЕ: А зачем без прокси? Он ничем не мешает.

С.ДОРЕНКО: Без прокси надо нас учить уже, мы уже не умеем по-другому. Мы каким-то специальным щупом заходим всегда сбоку. Когда нам говорят «можно просто прямо пройти», мы даже не понимаем, про что это.

Новые iPhone. Теперь я начинаю думать об этом. Это серьезные траты осени, а у людей с чуть более средним достатком это серьезные траты к Новому году, эти чёртовые iPhone. И тут надо объяснить девочкам, что им не надо новые iPhone на этот раз.   

Д.КНОРРЕ: Да. Я, например, поняла совершенно точно, что не надо.

С.ДОРЕНКО: Видишь, ты уже своему мужу облегчила задачу. В сентябре компания iPhone по традиции представит новый смартфон iPhone. Сейчас уже Bloomberg начинает про них рассказывать довольно подробно. D32, D33 и N84 — три модели, это кодовые наименования внутри компании. Финальные обозначения еще не определены. То есть мы не знаем, это будет одиннадцать, это будет что, никто не знает. Но пока понятно, что  D32 и D33 продолжают десятку римскую (iPhone Х), а N84 продолжает восьмерку, которая осталась с сенсором для пальца нажимающимся. D32 — это будет просто десятый iPhone со свежим процессором. Ну, это чушь. Девочкинский десятый будет просто такой же, с обновленным процессором. Ну, что за чушь. То есть можно не менять, правильно?

Д.КНОРРЕ: Ну, конечно.

С.ДОРЕНКО: Надо сообщить жене будет только осторожно, что можно не менять. А D33 будет огромен, и он будет 6,5 дюйма — это приличный, такой здоровый для мужской клешни хорошей. Мне кажется, мне нужен такой.

Д.КНОРРЕ: Все-таки у вас будут траты.

С.ДОРЕНКО: Я же расколол свой.

Д.КНОРРЕ: А вы специально! Я знаю, что вы каждый год, примерно к сентябрю начинаете раскалывать, гнуть.

С.ДОРЕНКО: Бить iPhone о бетон. А этот, знаешь, обо что разбился?

Д.КНОРРЕ: О батарею?

С.ДОРЕНКО: О линолеум обычный! То есть я его ронял на бетон, я его ронял на кафель в гараже, я его ронял всюду, но теперь он упал на обычный линолеум и просто раскололся. Потому что сам iPhone знает, что скоро сентябрь. Он знает, что скоро сентябрь — и пора. Серьезно! Как слон, уходящий на кладбище слонов. iPhone совеститься, ему уже стыдно, что это старый iPhone, ему уже десять месяцев, он уже позорно стар, и он хочет уйти на кладбище слонов, поэтому он бьется.

Еще будет N84 — 6,1 дюйма, больше десятки. Но наверно экран будет похожий, он будет как восьмерка большая. У него будет LCD-экран, алюминиевые грани вместо нержавеющей стали, то есть он будет такой дешевый. Не будем укорять его словом «дешевый». Он будет наследником iPhone 8, вот такая будет модель еще N84.

Я так понимаю, что девочкам не надо дарить iPhone. Фиг с ними, с iPhone, с девочками тоже. Почему? Потому что десятка будет такая же десятка, ничего нового. А себе надо будет купить 6,5 дюйма.

Д.КНОРРЕ: А вот уже через год будут какие-то серьезные изменения, как пишет Bloomberg. 

С.ДОРЕНКО: Всё время рассказывают про гнущиеся.

Д.КНОРРЕ: iPhone каждый год разочаровывает, в смысле Apple с iPhone разочаровывает, а мы всё берем и берем.

С.ДОРЕНКО: Можно я скажу, что разочаровывает. Разочаровывает то, что нет прогресса.

Д.КНОРРЕ: Да, нет прорыва.

С.ДОРЕНКО: Когда тебе было двадцать, ты слышала, что в ближайшее время будут летающие машины, и регенерация органов и так далее. Ты проживаешь десять лет и понимаешь, что врали, тебе просто врали.

Д.КНОРРЕ: Нет. Это всё есть, просто как-то очень точечно и пока на испытаниях.

С.ДОРЕНКО: На испытаниях на мышах. Это всё ерунда просто, рассказы Чубайса про свои нано…

Д.КНОРРЕ: Почему у Samsung есть гнущиеся уже давно?

С.ДОРЕНКО: Что значит «гнущиеся?» Будет. Сейчас Note 9 вышел, он никуда не гнётся.

Д.КНОРРЕ: Да?!

С.ДОРЕНКО: Они обещают гнущиеся. Они обещают уже года четыре гнущиеся.

Д.КНОРРЕ: С другой стороны, а зачем нам гнущиеся.

С.ДОРЕНКО: У них был Note 8, который взрывался непрерывно, в том числе в самолетах. Note 9 сейчас вышел шикарный, с 31 августа они начнут продавать. Note 9 с тыкалкой, со стайлусом. Это будет прекрасно, превосходно и на неделю может развлечь любого, но потом всё равно приходится покупать iPhone. Я действительно так думаю.

Нас разочаровывает то, что прогресс слишком медленный. Мы годами топчемся, в сущности, на том же самом. Я помню Джобса, который похотливую вещь довольно сказал: «Я сделаю такие иконки, что вам захочется их лизнуть». Это его слова «я сделаю такие иконки, что вам захочется их лизнуть». Он их сделал, и чё? Это же был 2007 год, а сейчас 2018-й.

Д.КНОРРЕ: 222-й предполагает, что после Джобса всё по инерции идет.

С.ДОРЕНКО: Ребята, не только после Джобса. Посмотрите, как идет прогресс. Прогресс, прямо скажем, не идет. Нам последние двадцать лет пудрят мозги относительно прогресса. Ребята, двадцать лет никакого прогресса нет ни в чём. Скорости увеличились в интернете. И что? И сложность самих софтов стала такая обескураживающая, ужасная сложность, что эта скорость съедается сложностью. Ну, правда.

Д.КНОРРЕ: Ну а Tesla.

С.ДОРЕНКО: А что Tesla? Tesla в минусе, то есть она как бизнес пока не впечатляет.

Д.КНОРРЕ: Может быть, это какой-то накопительный период, скачкообразный.

С.ДОРЕНКО: Нет. Самое зловещее, самое ужасное ощущение кошмара с технологиями и кошмара с прогрессом — это когда ты садишься в самолет. Я сажусь в самолет, который несет меня в Нью-Йорк, это 777 Boeing. Скорость его 850-870 км/ч. Зависит от ветра, ветер бывает попутный. Я помню, мой мозг помнит эту фразу — Ил-62, который несет меня из Москвы в Комсомольск-на-Амуре в 1971 году; Ил-62, Москва—Комсомольск-на-Амуре, 1971 год. Наша скорость 930 км/ч — сообщает пилот. Я сейчас сажусь в 777 Boeing и тот же пилот мне сообщает «наша скорость 850 км/ч». Та же самая скорость! Я не придираюсь за лишние 80 км/ч, я просто рассказываю тебе. 1971 год, пятьдесят лет скоро будет. Никакой прибавки, ни полкилометра в час, вообще ни хрена, то же дерьмо. Как Дженис Джоплин говорила tomorrow never comes it’s the same fuckin day. Ты просыпаешься утром, и ты видишь, что это тот же самый день. Это тот же самый день! Никогда не будет завтра! Завтра никогда не будет! Ты просыпаешься с утра, и ты видишь — это тот же самый сраный день! Сегодня, никакого другого нет! Ты понимаешь, какой ужас.

Д.КНОРРЕ: И была надежда со сверхзвуковыми самолетами.

С.ДОРЕНКО: Никакой надежды, забудьте все свои надежды к чёртовой матери.

«Эпоха вертухаевых внучат». Владимир Сорокин о том, что советское прошлое привело к российскому настоящему. Сегодня есть на «Ленте.ru» большое интервью Владимира Сорокина, который, вы знаете, проживает в Берлине, и пишет нам оттуда. У него с 27-го новый сборник рассказов «Белый квадрат». Я читал сначала его «Упражнения с лингвистикой», затем «День опричника», 2006 год, если не ошибаюсь. И всё, потом я как-то подотстал от творчества Сорокина и не читал его. Но сегодня на «Ленте» большее, пребольшое интервью, и вдобавок сказано, что заглавный рассказ книги написан специально для «Ленты.ru» и опубликован у «Ленты.ru» на сайте. И там: наденьте наушники, загрузка идет и так далее. «Лента.ru» и Сорокин сотрудничают. Такая интересная вещь.

Давай перейдем к международной политике.

Д.КНОРРЕ: Резко так. Давайте.

С.ДОРЕНКО: Еще можно сказать про деньги? Нет, про деньги потом. Святой Спиридон, оказывается, помогает материально. Надо Оношке. Есть святой Спиридон, и есть наущения на «Московском комсомольце», который сказочно богат. Оказывается, святой Спиридон помогает материально благоустроиться каким-то образом. Это рецепт от Паши Гусева.  

Д.КНОРРЕ: Так надо же верить в это, а Настя-то…

С.ДОРЕНКО: Я умоляю! Зависит от суммы. Настя может чистосердечно поверить, если хорошие деньги. В хорошие деньги веришь чистосердечно. В малые деньги хочется верить с презрением.

Д.КНОРРЕ: С сомнением.

С.ДОРЕНКО: Хотя бы миллион долларов, уже веришь прямо чистосердечно, сердце бьется в унисон, я бы сказал. Разве нет? Чуть позже я расскажу вам о святом Спиридоне. Он к нам приезжает, то ли правая рука, мы точно не знаем. Потому что есть правая рука святого Спиридона и есть еще какие-то мощи. И уже есть мощи, уже есть святой Спиридон в Москве. Но как всегда всем плевать. Ждут, которые приедут из-за границы, то ли с Корфу, то ли из Рима, то ли правая рука, то ли какие-то другие детали тела, и от этого будет материальное благополучие. Читайте «Московский комсомолец».

Я думаю, не стоит уже возвращаться к этой теме. Я быстро прочту и всё. А вот, теперь стало ясно, с Корфу. Это враждебный нам остров, потому что он принадлежал Византии. Ты знаешь, что я генуэзец.

Д.КНОРРЕ: Да, конечно.

С.ДОРЕНКО: Корфу принадлежал византийцам, поэтому мы числим его враждебным. Ну, хорошо, я оставлю старые распри. Ты знаешь, что я генуэзец.

Д.КНОРРЕ: Да, это я помню.

С.ДОРЕНКО: С греческого острова Корфу в Краснодар прибыл… а, уже прибыл, всё деньги пошли, «бабки» в доме есть! Прибыл ковчег с мощами святителя Спиридона Тримифутнского — святого, который по преданию каждый год снашивает пару башмачков. Ковчег провезут по нескольким городам нашей страны. В Москве мощи окажутся 22 сентября. 22-е это же после аванса, аванс 20-го, и потом сразу мощи, и можно до зарплаты будет… Специалисты рассказали «МК», о чём стоит просить Спиридона. Помогает вернуть работу и решает материальные проблемы, пишет «Московский комсомолец». Раз пишет, значит правда. Мы же не будем критиковать «Московский комсомолец». Они знают, что пишут, правильно.

США готовят якобы удары по Сирии, а мы якобы собираемся их отразить. Россия развернула целую кучу кораблей, мощную группировку кораблей. Россия развернула у берегов Сирии самую мощную группировку. Ты знаешь, на 7 сентября запланирована встреча Путина, Эрдогана и Роухани в Восточном Азербайджане, который Иран, на территории Ирана, который Восточный Азербайджан. Они все приедут в Тебриз город или как, сейчас я посмотрю. Ну, неважно, какая нам разница. Мы же узнаем название города для того, чтобы немедленно забыть. В общем, это не Тегеран, а рядом. Они туда приедут и будут решать вопрос по Сирии.  

И американцы, может быть, до 7 сентября хотели бы, как наши подозревают, изменить судьбу Сирии массированным ядерным ударом. И поэтому мы должны противостать этому. Ты готова к войне за Сирию сейчас, в этот момент, когда наклёвывается мир?

Д.КНОРРЕ: Not.

С.ДОРЕНКО: Not shure. Товарищи, это очень важная тема. Вы знаете, что происходит в Сирии, вы знаете, что там осталась одна провинция, которая не захвачена всё еще иранцами. Там иранцы называются правительственными войсками, иранская армия. И, соответственно, иранцы всё еще не захватили одну провинцию. Она называет Идлиб. Иранцы бьются не на жизнь, а насмерть, чтобы захватить ее. И дальше можно будет, наконец-то, уже мир установить. Причем, мир будет ровно такой же, основанный на власти аль-Асада, который и закончился войной. Внимание! Это такой мир, который имеет свойство заканчиваться войной. Он хрупкий мир.

Но мы хотим этот хрупкий мир как-то установить все-таки. Для этого мы коалиционно (Иран, Турция и Россия) собираем это собрание. А американцы хотят препятствовать, если я правильно понимаю, установлению нами хрупкого мира, и хотят сделать там нехрупкую войну вместо этого, вместо мира чтобы была война более постабильнее, война стабильная. 

Д.КНОРРЕ: Ядерную?

С.ДОРЕНКО: Нет, не ядерную.

Д.КНОРРЕ: Вы сказали «ядерный удар».

С.ДОРЕНКО: Я «ядерный удар» сказал?

Д.КНОРРЕ: По-моему, да.

С.ДОРЕНКО: Это моя мечта, я проговорился, простите.

Д.КНОРРЕ: А я сижу, чешу репу.

С.ДОРЕНКО: Я так давно мечтаю, чтобы Израиль жахнул по Ирану.

Д.КНОРРЕ: Просто из любопытства хотите посмотреть.

С.ДОРЕНКО: Как-то хочется движухи и лет на двадцать пять все-таки усмирить эту часть света. Мне кажется, по-другому никак не сделаешь. Я просто к чему клоню, что вы-то готовы сейчас сразиться за Сирию или нет? 7373-94-8.

Д.КНОРРЕ: Мы-то лично нет, но есть специально обученные люди.

С.ДОРЕНКО: Их послать все-таки хорошо бы.

Д.КНОРРЕ: Да.

С.ДОРЕНКО: Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Удар по Сирии сейчас просто необходим, в том числе и нашим.

С.ДОРЕНКО: Зачем же нам, я не пойму? Расскажите.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Против Трампа адвокат недавно дал показания в суде, что тот заставлял его… Там попахивает импичментом. У нас в стране на второе, на седьмое, на девятое назначены митинги, Удальцов, Навальный.

С.ДОРЕНКО: Это всё мелочи, придет 300 человек.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Очень был бы кстати удар по Сирии, мы бы поучаствовали, и все бы забыли на ближайшее время о всех проблемах.

С.ДОРЕНКО: Я умоляю! Мне кажется, что Сирия уже не способна отвлечь. Мне кажется, при слове «Сирия» уже никто не оборачивается.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Но других нет методов.

С.ДОРЕНКО: Других нет, это правда, но эти устарели.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Пока придумать ничего не получается.

С.ДОРЕНКО: Это слово уже не вызывает такое, чтобы все обернулись.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Так у нас и власть не молодая.

С.ДОРЕНКО: Просто, поймите, есть слова, на которые люди оборачиваются. Например, ты говоришь «Сирия» — все идут, просто не поворачивая головы. Например, «новый iPhone» — многие повернут голову, а Сирия никак не парит. Поэтому как актуализировать этот вопрос?

Д.КНОРРЕ: Какие-то новые методы.

С.ДОРЕНКО: Немножко поднадоела. У тебя нет такой усталости?

Д.КНОРРЕ: У меня сразу она появилась.

С.ДОРЕНКО: Откуда у парня испанская грусть? Откуда у парня сирийская грусть? Каховка, Каховка. Помнишь? Как-то уже нет романтики. Помнишь эту прекрасную песню?

Д.КНОРРЕ: Всегда можно возродить любую романтику.

С.ДОРЕНКО: Я не уверен. Я хочу эту песню обязательно. Как мы знаем, советская интеллигенция гениально откликалась на зов времени, и она создавала такие прекрасные произведения. Подожди, нет, не Каховка. «Откуда у парня испанская грусть?» как называлось? «Откуда берутся дети» у меня написано.

Д.КНОРРЕ: Люди всё еще гуглят это.

С.ДОРЕНКО: «Гренада моя», ну конечно. Я хочу сказать, что у русских людей сегодня отсутствие интеллигенции, а в России нет больше интеллигенции, несколько хмырей приблатнённых осталось, но это уже не интеллигенция, а осколки. Отсутствие интеллигенции создает невероятный эстетический вакуум. В России же нет ничего, кроме какого-то блатняка. Где хорошие вещи? Надо петь только «сирийская грусть».

ПЕСНЯ «ГРЕНАДА»

С.ДОРЕНКО: Нет, это не годится. Мне хотелось более ровное, это все-таки очень авторское. Леонид Утесов это слишком авторское исполнение. Мне бы хотелось что-то совсем обычное. Я к тому, что не хватает. Один Шойгу не может создать. Шойгу, мы знаем, блистательный представитель интеллигенции, но всё равно его одного не хватает на то, чтобы создать….

ПЕСНЯ «ГРЕНАДА»

С.ДОРЕНКО: Какое слово подставить вместо «Гренада»? Как называлась песня, где Ролдугих играл на скрипке на виолончели? Пальмира моя. Пальмира, Пальмира, Пальмира моя!

ПЕСНЯ «ГРЕНАДА» (Я хату покинул, пошел воевать, чтоб землю…)

С.ДОРЕНКО: В Идлибе крестьянам отдать.

ПЕСНЯ «ГРЕНАДА» (Прощайте родные, прощайте семья, Гренада…)

С.ДОРЕНКО: Пальмира, Пальмира моя! Вот что надо! Чтобы вас тряхануло! Вам насрать на Сирию! И мне тоже! А это неправильно, товарищи!

ПЕСНЯ «ГРЕНАДА» (Восход подымался и падал опять, и лошадь устала степями скакать).

С.ДОРЕНКО: Может быть, танки устали цепями грохотать.

НОВОСТИ

С.ДОРЕНКО: 10 часов 5 минут. Я посмотрю, что у меня с долларом. Говорят, рубль отвоевал. Я в группе рубля. 67,26. Это правда лучше, чем 67,45. 78,58 по евро. 76,25 — нефть еще лучше. Всё лучше и лучше, и никакого удара не надо пока, но потом понадобится. 1,1687 в паре. И евро подорожал опять. Товарищи, мы его видим меньше чем за неделю, с 1,1390, каждый день евро чуть-чуть прибавляет. Вы помните, где я хочу евро. Я хочу на 1,18. Просто я открывал по евро одну позицию на 1,18. Поэтому каждый раз, когда доллар дорожает, я в общем не теряю, потому что я получаю по другими позициям. Но из чувства справедливости я хочу на 1,18, как я зашел. Как я зашел, чтобы так и было. Это чувство справедливости душит меня изнутри. И 6912 по «битку» — это лучше, чем вчера, 6600, 6700 и сейчас 6900.

Давай поговорим про что-нибудь концептуальное. Например, про маленькую грудь. Я вчера заладил голосование, кстати говоря, в «телеге», у себя в канале. Ты подписана на мой канал?!

Д.КНОРРЕ: Конечно!

С.ДОРЕНКО: Слава тебе, господи. Я уже собирался обидеться.

Д.КНОРРЕ: Не получится.

С.ДОРЕНКО: Я вчера заладил голосование. Там, к счастью, очень всё удобно и моментально голосуется. Какая грудь должна быть у женщины? Извини, пожалуйста, что мы как в казарме ужасной, но это государственные органы Российской Федерации занимаются размерами женской груди. Я задал вопрос, кстати говоря, голосование еще не закрыто. «Грудь у женщины лучше какая?» — я так написал. И вот ответы: маленькая — 53% (это в «телеге»); большая — 43%, очень маленькая — 2% и очень большая — 2%. Но «очень маленькая» больше по количеству проголосовавших. В процентах два «очень маленькая» и «очень большая», но «очень маленькая» выше по количеству проголосовавших. Можете проголосовать в «телеге», товарищи. Расстрига, тайно пропагандирую свою «телегу». Маленькая и очень маленькая бьют большую и очень большую. Большая и очень большая — 45%, 55% — маленькая и очень маленькая. Людям кажется большая грудь неопрятной.

Д.КНОРРЕ: Кто голосовал, мужчины или женщины, вот вопрос?

С.ДОРЕНКО: Мы не знаем этого. Но мы думаем, что мужчины в «телеге» в основном, уж меня-то, извини. Я не модель никакая и не мамочка, чтобы ко мне женщины прописывались. С чего бы это вдруг? 

Д.КНОРРЕ: В общем, да.

С.ДОРЕНКО: Поэтому, скорее всего, мужчины.

Д.КНОРРЕ: Интеллектуальные женщины подписаны на вас.

С.ДОРЕНКО: Может быть, я бы не исключал, курящие, за сорок, курящие и пьющие кофе в маленьких шортиках.

Д.КНОРРЕ: Курящие натощак.

С.ДОРЕНКО: Курящие натощак женщины за сорок в крошечных шортиках. И всё. Они думают, что маленькая лучше, и я тоже так думаю. Я расскажу вам о том, что случилось. Экспертная служба управления Федеральной антимонопольной службы (ФАС) по Архангельской области в обосновании о неуместном использовании образа женщины с измерительной лентой в рекламе местного застройщика назвала маленькую женскую грудь физическим недостатком. Таким образом, государственные органы Российской Федерации, Федеральная антимонопольная служба определила, что маленькая грудь у женщины — это физический недостаток.

Я читаю по «Газете.ru», отмечается, что в ФАС поступила жалоба на рекламный щит. На рекламном щите женщина измеряет сантиметровой лентой свою грудь, подпись «У нас маленькие цены и много комплексов». Имеется в виду, конечно, иносказание, что маленькие цены — что у них квартиры дешевые, а много комплексов — имеются в виду градостроительные комплексы, то есть дома.

На другой рекламе этого же застройщика женщина стояла спиной со снятой рубашкой с подписью «Дешевле, чем снять». Я, кстати говоря, не понимаю здесь многозначительности, не понимаю, что снять. Снять рубашку, что снять?  

Д.КНОРРЕ: Снять женщину.

С.ДОРЕНКО: Не знаю. Составители жалобы посчитали, что эта реклама оскорбляет женщин. Где можно оскорбить женщин в этой стране, где недавно еще на каждой улице было написано «Сосу за копейки». Не помнишь этого прекрасного события?

Д.КНОРРЕ: Не-а.

С.ДОРЕНКО: Про пылесосы.

Д.КНОРРЕ: А да, да, это старенькое.

С.ДОРЕНКО: Это примерно 2005 года, старенькое действительно. А еще был пивовар Иван Таранов, когда ты еще не родилась. 90-е годы — священные, лучшие годы в истории Российской Федерации, лучшие годы в истории этой страны. Был пивовар Иван Таранов. Потом пантера проходила сквозь бутылку водки, я помню, но не помню зачем. Проходила кошка мимо бутылки водки, превращаясь в пантеру. И Бекмамбетов снимал превосходную рекламу для банка «Империал». Что такое 90-е и что такое сейчас?

Д.КНОРРЕ: Я теперь не могу найти эту рекламу, сам этот баннер.

С.ДОРЕНКО: Имеешь в виду женщин?

Д.КНОРРЕ: Да.

С.ДОРЕНКО: Да есть банк «Империал» реклама.

Д.КНОРРЕ: Нет, я не про это, я про ФАС и грудь.

С.ДОРЕНКО: Послушай рекламу банка «Империал», чтобы ты понимала, что такое 90-е с точки зрения творчества, с точки зрения художественности, с точки зрения всего.

РЕКЛАМА БАНКА «ИМПЕРИАЛ»

— Империя Тамерлана. XIV век. Отправляясь в поход, приказал Тамерлан каждому воину оставить у дороги камень. И вырос курган. И был огонь! И была победа! И возвращались они, и поднимали камни свои. Но остались камни. И последним шёл Тамерлан. И поднимал он тяжёлые камни. И говорил с ними, вспоминая их имена. Тамерлан. Всемирная история. Банк «Империал».

С.ДОРЕНКО: Такая была реклама, понимаешь, о чём я говорю сейчас. Великие люди, великая реклама, великая эпоха, я должен сказать про 90-е. Сегодняшним людям этого не понять. И Чингисхан был, всякая шняга была. Был поселок Виноградово на подъезде к Николиной Горе. Когда едешь от Дмитровского к Маслову и Николиной Горе, слева был поселок Банка «Империал». Серьезно говорю.

РЕКЛАМА БАНКА «ИМПЕРИАЛ»

— …что так хотел слышать отец: «Заботиться об отечестве — вот самое большое наслаждение для человека». И не солгал Угэдэй, будущий правитель Монголии, потому что именно так жил великий отец его Чингисхан. Чингисхан, Всемирная история, банк «Империал».

С.ДОРЕНКО: И так далее. И был пивовар Иван Таранов. Пивовар Иван Таранов, я не помню, что делал. Он был чрезвычайно изобретательным, сторонником теории Дарвина, как мне представляется. Я сейчас найду, я не помню, честно слово. Таранов. Я просто пытаюсь вернуть вам эпоху, чтобы вы поняли, насколько вы ничтожны, в хорошем смысле, безусловно.

РЕКЛАМА (ИВАН ТАРАНОВ)

— Пивовар Иван Таранов любил пиво и физику тоже любил. Однажды он узнал, что ученый Эйнштейн живет в Германии и потому ни разу не пил пиво «Пит». Нехорошо, подумал Иван Таранов, взял ящик своего пива «Пит» и отправился к Эйнштейну. — Альберт Германыч, куда пиво ставить? — Поставьте справа. — Относительно меня или вас? Относительно… Гениально! Так родилась на свет теория относительности. Пиво «Пит» для умных людей. 

Д.КНОРРЕ: Точно было такое.

С.ДОРЕНКО: Ты не могла этого видеть, ты была дитя.

Д.КНОРРЕ: Ну и что.

С.ДОРЕНКО: У тебя был мозг как у кошки.

Д.КНОРРЕ: «Довгань» еще вспоминают.

С.ДОРЕНКО: А сейчас реклама — паскудство: сиськи и так далее. Поймите, товарищи, вы деградируете не только в ваших высших проявлениях, вы деградируете также и в средних, и в низших проявлениях. Вы деградируете во всем, в хорошем смысле. Я, наоборот, счастлив вам об этом сообщить и счастлив наблюдать вашу деградацию, вы деградируете во всём.

Потом вы уже сделали рекламу «Сосу за копейки», потом вы сделали рекламу, что маленькая грудь — физический недостаток и так далее. Вы катитесь к чёртовой матери, чтоб вы понимали. Здравствуйте, слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро. Андрей. В вашу копилку этих недоразумений позвольте мне добавить замечательнейшую рекламу, многие наши старожилы ее помнят — вам пора  и вам пора с вентиляторным заводом заключать договора. Слово «договора» уходило в народ и до сих пор некоторые считают, что «договора» так и есть.

С.ДОРЕНКО: Теперь скажите мне на уровне дзен-сознания, не раздумывая: маленькая или большая?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Понимаю, куда вы клоните. Большая, большая. Зарплата разумеется.

С.ДОРЕНКО: Нет, грудь имеется в виду. А грудь?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Конечно, большая. Как говорят наши новоиспечённые члены Евросоюза «возмэшь в руки, маешь вещь».

С.ДОРЕНКО: Понятно, интересно. Давайте тогда голосование, раз я неожиданно встретил сторонника большой груди. Грудь у женщины должна быть большая или маленькая. Сейчас мы забьем ФАСу баки. Начнем с маленькой — 134-21-35, потому что это число меньше; и, наконец, большая, огромная — 134-21-36. Скорее, маленькая — 134-21-35; скорее, большая, огромная — 134-21-36.

Ну что опять? Я вижу голосование, я начинаю к вам относиться неодобрительно. До этого, пять, три минуты назад я всё еще относился к вам одобрительно. Сейчас я начинаю относиться неодобрительно. Знаешь, почему? 50% на 50%. Ну что это за ужас! Вы хотите тонуть в сиськах, которые пронизаны целлюлитом? Вы хотите в этих прожилочках тонуть, чтоб она бултыхалась у вас на лице? Боже милостивый! Какой кошмар, какой ужас! Вы же не можете, вам же страшно. Разве нет? Это что-то коричневое на глазу, боже, уберите! Женщина, зачем вы это положили? Скрутите этот шланг и снова засуньте его в эту штучку! Нет, какой ужас! Вы хотите большие сиськи? Боже, я начинаю вас презирать! Тьфу! Это тошнит уже, это физиология какая-то, это анатомический музей.

Женщин с большими сиськами надо засовывать в глицерин (или как это называется?) и показывать в музее, там же где и бородатые женщины. Справа бородатые женщины, слева женщины с большими сиськами. Ну, правда. Разве нет? Есть женщины с бородой и усами.

Я останавливаю это голосование, оскорбленный вами. 52% на 48%. 52% — маленькие, 48% — большие. Машина пересчитала снова! 53% на 47%. Слава богу! 53%! Люди, я остаюсь с вами, а то бы я улетел на свою планету.

Д.КНОРРЕ: Что, 53% — маленькая, 47% — большая?

С.ДОРЕНКО: Да. 47% — большая. Извраты! «Формальдегид». Всех с большими засунуть в формальдегид. Заходишь в анатомический музей: справа женщины с бородой, слева с большими сиськами. Всё! Это галерея такая в формальдегиде. Это ужасно! Это страшно!

Когда мне было пять лет, мама взяла меня в женскую баню.

Д.КНОРРЕ: Формалин.

С.ДОРЕНКО: Формалин! Это первое впечатление, потому что до пяти лет я ничего не помню. Я играл в ножички. Очень хорошо помню, как я смотрел на землю и кидал ножичек. Еще помню майских жуков. До пяти лет помню майских жуков, помню ножички и кораблики из коры сосны. Это первые мои впечатления детские. Ты обращаешься совсем в глубину своего сознания. Помню, идиоты велели мне лизнуть ручку дверную при —20. И я лизнул, и у меня язык прилип к ручке подъезда, и я некоторое время ходил с дверью подъезда. В смысле, чтобы никто не дернул дверь подъезда, я ходил прямо с ней как бы. Товарищи, первое впечатление моего детства — моя глупость. Я лижу дверь подъезда металлическую, и у меня язык прилипает.

Второе впечатление — ножички. Мы играли в ножички. Третье впечатление — это майские жуки. Сотни, тысячи майских жуков, которые у меня в спичечных коробках жили некоторое время не тужили, пока не умирали. Потом они умирали, и я их выбрасывал.

И третье — это мама берет меня в женскую баню. Ничего более омерзительного… (Смеется) Огромные черные мочалки между ног. Они тогда не брили лобок. Ты можешь поверить? Это 60-е годы, они не брили лобок. Это как Эммануэль, Эммануэль не брила лобок тоже.

Д.КНОРРЕ: Это боди-позитив называется.

С.ДОРЕНКО: В 80-е годы немецкая порнуха еще не брила лобки. Хотя, казалось бы, можно было бы уже и побрить. Бритва была уже изобретена, но никто этого не делал. Отвратительно. А в 60-е тем более. Ну как можно? Мы не будем это обсуждать! Я знаю, у вас похабные мысли! Тем не менее, 53% за аккуратные груди, которые ФАС признаёт физическим недостатком. Правительству придется отчитаться. Вот Дмитрий Анатольевич как появится, ему нужно какую-то линию правительства занять.

Д.КНОРРЕ: А где Дмитрий Анатольевич?

С.ДОРЕНКО: Мы не знаем. Может быть, изучает вопрос. На самом деле, не знаем. В какой-то момент надо было бы нам крестики на стене рисовать.

Д.КНОРРЕ: На дереве насечки.

С.ДОРЕНКО: На самом деле проблема в том, что никого не интересует. То есть мы имитируем интерес на самом деле.

Д.КНОРРЕ: Но ощущение, что очень долго.

С.ДОРЕНКО: Я могу сказать, если он два раза не провел правительство, а это уже две недели, и дело катится к третьей неделе, может это и побольше уже, то есть две-три недели, фиг знает, не знаю, его нет. Спортивная травма.

Д.КНОРРЕ: Может быть, отпуск.

С.ДОРЕНКО: Бадминтон. Какая спортивная травма? Было бы неплохо сказать. Например, сломал руку. Может же быть в спорте, сломал руку, дело житейское. Меркель ломала ногу, помнишь. Меркель на лыжах что-то делала и сломала кость, и потом она перед Рождеством ходила на костылях. Нормально, никто же не плевал Меркель в лицо из-за того, что она сломала ногу. А Дмитрий Анатольевич если сломал, так мы наоборот…

Д.КНОРРЕ: Может не хотел волновать.

С.ДОРЕНКО: Ну как «волновать»? То, что его нет четыре или три, или сколько теперь недель, уже не понятно. Может быть, сколько-то лет его нет, я не знаю. Дмитрий Анатольевич, ваше появление настоятельно необходимо. Хотя бы, может быть, устами пресс-секретаря вы должны пояснить свою позицию.

Ваше правительство (ФАС входит в правительство), Дмитрий Анатольевич, объявило маленькую женскую грудь физическим изъяном, недостатком, ущербностью, инвалидностью, инвалидо. «Инвалидо», знаешь, что значит по-испански?

Д.КНОРРЕ: Нет.

С.ДОРЕНКО: Нестоящий. То есть маленькая женская грудь нестоящая, она ничего не стоит, дрянь. Ваше правительство, Дмитрий Анатольевич, объявило маленькую женскую грудь дрянью. Вы должны в какой-то степени здесь смешаться, мне кажется. Это так очевидно.

Под колпак ФСБ попали LiveJournal, Rutube, Avito, loveplanet, BlaBlaCar. Не всё понятно: что-то понятно, что-то не понятно. Есть такие организаторы распространения информации (ОРИ), то есть сайты, которые организуют распространение информации. Некоторые из них организуют распространение информации. И их заносят по закону Яровой под колпак ФСБ, МВД, чтобы не было радикализма. 

Д.КНОРРЕ: Чтобы отчитывались.

С.ДОРЕНКО: Чтобы не лайкали чего ни попадя. Туда занесли новые почти 50 адресов (пишут «с полсотни новых адресов»). LiveJournal, который умер уже, даже Миро уже ушла оттуда со своим женским оргазмом. Rutube, которые никогда не начинал жить. LiveJournal умер, а Rutube вообще никогда не начинал жить, это гомункулус, выращенная мышиная печень, которая в лаборатории и сидит.

Дальше Avito. Avito я помню, я там котёнка покупал. Ну, не знаю, там можно что-то подозрительное купить наверно, кроме котёнка. И программная платформа построения социально-развлекательных интернет-сервисов fotostrana.ru. А эта чем провинилась? Я тоже там не был ни разу.

Loveplanet — это онлайн-знакомство с 20 миллионами сексуально озабоченных идиотов. И российский онлайн-филиал BlaBlaCar.ru — это который ездит взад-вперед. Я Шкуматова читал, Шкуматов ездил так.

Д.КНОРРЕ: BlaBlaCar — это сервис попутчиков.

С.ДОРЕНКО: Да. Шкуматов ездил куда-то на север, потом на юг. Нет, на юг он ездил на своей машине. А куда-то на север он ездил на BlaBlaCar. А как бы ты выбирала себе человека в BlaBlaCar? Это же проблема. Ты не знаешь, как он пахнет.

Д.КНОРРЕ: Кстати, да. Прокуренный ли у него салон.

С.ДОРЕНКО: Почему «салон»? Машина твоя, ты приглашаешь попутчика.

Д.КНОРРЕ: А, попутчика!

С.ДОРЕНКО: Чтобы он заплатил за бензин.

Д.КНОРРЕ: И водителя тоже сложно выбрать.

С.ДОРЕНКО: Ты с ним говоришь по телефону и обнаруживаешь по речи, что он приличный человек.

Д.КНОРРЕ: Вы смотрите фотографию, смотрите анкету.

С.ДОРЕНКО: Но ты никогда его не нюхаешь. Надо просить прислать свою старую майку. Потому что потом, когда он сядет в машину, и окажется, что он воняет, то что делать? Это проблема. Ты же не скажешь ему «выходите, товарищ, вы воняете».

Д.КНОРРЕ: Ой, я передумала.

С.ДОРЕНКО: Имитировать звонок: боже, у меня случилось то-то! Скорее назад, Москва, Москва! Разворачиваешь кобылу — и назад.

Д.КНОРРЕ: Простите ради бога.

НОВОСТИ

С.ДОРЕНКО: Автомобильные права зашьют в телефон — такое смелое предположение есть. Правда, это же очень неудобно таскать всё время документацию.

Д.КНОРРЕ: Я думала, зашьют под кожу.

С.ДОРЕНКО: Было бы неплохо. Какие идут наболевшие вопросы с документами, которые мы должны с этим государством всё время иметь и этому государству время от времени показывать. Это оскорбительно огромный паспорт, просто ужасный какой-то.

Д.КНОРРЕ: Всё время потрёпанный из-за того, что он огромный, вонючий.

С.ДОРЕНКО: Еще на некоторых паспортах есть автограф Доренко. Ко мне какие-то люди пристают иногда и вместо селфи или твинфи они требуют, чтобы я расписался на паспорте.

Д.КНОРРЕ: Вы знаете, что этот паспорт недействительным становится автоматически.

С.ДОРЕНКО: Я аннулирую паспорта десятками, товарищи! Особенно когда я бываю в России. В России я был последний раз давно, в 2009 году. Но когда я там бываю, мне суют паспорта, чтобы я их аннулировал. Я так и делаю, я пишу «спасибо, брат».

Что навязло в зубах — это большой паспорт, раз. Второе, ПТС, который мы таскаем на машину.

Д.КНОРРЕ: В том же паспорте, причем.

С.ДОРЕНКО: Это просто оскорбительно, нереально огромная вещь какая-то. Хорошо бы вам еще делать ее из картона.

Д.КНОРРЕ: В формате А4.

С.ДОРЕНКО: Или как коробка от посылки, чтобы мы носили ее под мышкой.

Д.КНОРРЕ: Заламинированную.

С.ДОРЕНКО: Просто бред сивой кобылы! Их якобы сделают размером с права, как кредитную карту. Тогда будет ничего. По крайней мере, мы насуём. Кредитные карты уже тоже никто не носит, только идиоты. Носят, конечно, некоторые.

Д.КНОРРЕ: Я не ношу.

С.ДОРЕНКО: Кредитная карта уже давно в смартфоне. Иногда хочется заплатить какой-то другой, ну неважно.

Д.КНОРРЕ: Есть те, которые ты еще не привязал в Apple Pay, потому что лень…

С.ДОРЕНКО: А есть еще банки, которые спутались с «Гугелем» и только в Samsung работают. Есть такие банки, сказать?

Д.КНОРРЕ: Да.

С.ДОРЕНКО: «Ситибанк» (Москва) не работает с Apple, а работает с «Гугелем». Я серьезно сейчас говорю. Когда у меня последний раз был Samsung, это было наверно в мае. Время от времени я покупаю Samsung на неделю, потом через неделю пытаюсь от него избавиться. Я к чему клоню, что карточки тоже никто не носит. Ну хотя бы на то место, где были карточки, мы можем засунуть ваши права и ваш ПТС, что вы с нас требуете.

Но теперь говорят, руководство ГИБДД не исключает введения в России электронных водительских прав, СТС и страховки, которые будут вшиты в мобильное приложение в смартфоне. Слушай, а страховка так и есть, у меня бумажной нет. Я таскаю в телефоне страховку.

Д.КНОРРЕ: КАСКО?

С.ДОРЕНКО: КАСКО, да.

Д.КНОРРЕ: А ОСАГО? КАСКО не обязательно, а ОСАГО всегда с собой должна быть.

С.ДОРЕНКО: ОСАГО у меня в телефоне! Вот у меня написано PCA, электронный полис ОСАГО. Уважаемый страхователь, вы заключили электронный полис, период страхования… Это бывший мой мотоцикл, я уже от него избавился. У меня электронный полис был. Я всё время думал, если меня поймают, за кадык схватят, начнут трясти и бить о стену — покажи ОСАГО, скотина, — я им покажу e-mail. Там написан телефон, куда звонить, если что.

Почему нельзя всё это в телефоне иметь? Почему дремучие идиоты, можно вопрос задать? 7373-94-8. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте.

С.ДОРЕНКО: Почему это нельзя всё это иметь в телефоне или в сетчатке глаза? Просто я показываю глаз этому менту, и он видит, что я честный человек.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, по поводу глаза. Теперь они не будут прокалывать ни уши, ни глаза.

С.ДОРЕНКО: Можно просто чтобы я смотрел, по радужке. Видно, что страховка есть у человека с такой радужкой. Там уникальный рисунок. А таким как я, если глаза сразу и карие, и зеленые, как у меня, — вообще не платить, бесплатно надо давать. 

Д.КНОРРЕ: Это дискриминация начинается.

С.ДОРЕНКО: Не дискриминация! Редкие глаза, и всё. Карие-зелёные, нормально, можно тогда.

Д.КНОРРЕ: СТС, а не ПТС.

С.ДОРЕНКО: Остальные пусть платят, ну их нафиг, а мы нет.

Д.КНОРРЕ: Еще мы забыли про полис, ИНН, СНИЛС.

С.ДОРЕНКО: Ужас! Всё это должно быть в сетчатке глаза либо в телефоне. Ну хорошо, мы согласны на телефон. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Добрый день. Александр меня зовут. Меня такие мысли посещали совсем недавно, чтобы всё в телефоне было, карточки привязаны к телефону. На госуслугах же есть все твои данные, ты туда вбиваешь и паспорт, и права.

С.ДОРЕНКО: Хватит нам каяться! Мы всё время ходим каемся, что ты скотина последняя.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: И чтобы избавиться от всех бумаг ненужных.

С.ДОРЕНКО: Телефон взял и пошел. Там должен быть и пропуск, по QR-коду заходить на работу. Что за проблема-то?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Освоить бюджет на оборудование.

С.ДОРЕНКО: Ну что бюджет? Пока жить современно. Знаете, как в древности делали, была золотая пайдза, еще какая-то пайдза. Хватит ерундой заниматься. Еще разбивали камень, и у кого две половинки, должны были его сопоставить и показать — типа как пароль.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Для этого надо начать думать о людях.

С.ДОРЕНКО: Можно было еще сломать веточку; тебе дать половинку и мне половинку. Это как ключ — мы показываем, что это одна и та же веточка, смыкая ее.

Д.КНОРРЕ: Пароль.

С.ДОРЕНКО: И все такие говорят «а, ну вот пароль есть». Можно уже перейти от каменного века к нормальной жизни? 7373-94-8. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Для этого в нижней и верхней палате должны умы созреть людей, которые там сидят и вынести аналогичную инициативу.

С.ДОРЕНКО: Мы уже вынесли. А, в смысле, они не услышат.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А кто нас слышит? У них видно не работает это радио, людей в упор не видят, Mercedes с охраной.

С.ДОРЕНКО: Я думаю, они слушают тюремный шансончик. Мне кажется, им ближе эта культура.

Д.КНОРРЕ: Радио АУЕ.

С.ДОРЕНКО: Да, «Альбигойский уклад един». 7373-94-8. Денис, здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Сергей, я первый раз наверно с вами не соглашусь.

С.ДОРЕНКО: Прошу вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Помните Ильфа и Петрова «бабушка, которая не верила в электричество».

С.ДОРЕНКО: Вы не один! Владимир Михайлович (Кирилл) тоже такой же.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я не люблю все эти новшества, они мне не нравятся. Я люблю то, что можно потрогать.

С.ДОРЕНКО: Кэш и всё.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я люблю то, что можно потрогать руками. Я не хочу, чтобы у меня в сетчатке глаза что-то было. У меня нет гаджетов, я не участвую в сетях.

С.ДОРЕНКО: Денис, так ведь когда всё будет просчитано и всё будет цифровое, мы с вами внутри цифрового мира создадим разные идентичности всё равно.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я как цыган. Вы генуэзец, а я цыган. Я люблю золото, я люблю потрогать. Такие люди тоже есть. 

С.ДОРЕНКО: Так мы там будем цыгане, мы будем gipsy of digital world. (Смеется)

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Это всё контролируется, я не люблю контроль. Я не хочу контроль! Я хочу потрогать! У меня сейф есть, я хочу потрогать!

С.ДОРЕНКО: Вы не понимаете простой вещи! Когда будет этот мир, мы там будем.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Мы будем там! Уже в другом месте!

С.ДОРЕНКО: Нет, нет. Мы будем gipsy.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну потрогать царские золотые монеты, поперебирать их в руке, посыпать их, как цыгане любят. 

С.ДОРЕНКО: Вы просто не знаете, вы просто отказываетесь верить в это. Послушайте, мы будем там цыганами.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я верю, но мне это не нравится.

ПЕСНЯ

С.ДОРЕНКО: Lake gipsy is the night, Денис! Денис, мы же gipsy is the hight!

ПЕСНЯ

С.ДОРЕНКО: Любишь эту песню?

Д.КНОРРЕ: Я ее первый раз слышу. Но очень классная.

С.ДОРЕНКО: Мы когда в детский сад едем, у меня младшая дочь просит ее поставить.

Д.КНОРРЕ: Я ее себе уже скачала.

ПЕСНЯ

С.ДОРЕНКО: В цифровом мире мы будем вытаскивать скорпиона из пупка и всё. Мы будем вытаскивать умозрительного скорпиона, его же не было на самом деле. Помнишь, «Вспомнить всё», чувак из носа вытаскивает, Шварц из носа вытаскивает шарик, который за ним следил. Мы будем их обманывать в любом мире.

Д.КНОРРЕ: Когда это всё наступит, Сергей?

С.ДОРЕНКО: Скоро!

Д.КНОРРЕ: Вы же сами говорите, что прогресс.

С.ДОРЕНКО: Прогресс остановился, люди! Требуйте прогресса — вот главное, чего стоит требовать! Главное политическое требование — требовать прогресса! Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Владимир вас приветствует. Сергей, например, выскочишь из дома, телефон забыл, а у меня в бардачке лежит полис. Выскочил из дома, забыл права, в телефоне показал фотографию прав — пожалуйста, езжай дальше. 

С.ДОРЕНКО: У меня один приятель дружил с одним высокопоставленным ментом, абсолютный крутняк, первый чувак в Москве по одному из направлений. Когда они знакомились, для того чтобы его запомнить, он сфотографировал его удостоверение, попьяне. И потом он показывал это удостоверение ментам, а те думали, что это он (они похожи внешне). Он говорит: так смешно было, когда менты между собой «а чё, удостоверение теперь в смартфоне?»

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А почему бы и нет?

С.ДОРЕНКО: Спасибо.

Д.КНОРРЕ: И так изменился мир.

С.ДОРЕНКО: Он говорит: я показал, чтобы показать, что я знаком с этим чуваком, а они не поняли, они думали, что это я. И друг другу такие «а чё, теперь удостоверение в смартфоне?» (Смеется) 7373-94-8. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, Сергей. Вы затронули очень серьезнейшую тему и, на самом деле, даже не заметили этого.

С.ДОРЕНКО: Потому что я болван, а вы умный, в этом суть.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет, нет, это нормальное явление. Вы ввели такое понятие как «уникальный голос», это вопрос голосования. Ведь банки имеют коды, у вас на карточке, никто не имеет право подделать ничего. Точно так же можно использовать в избирательной кампании, в любых моментах. И тогда, извините меня, всё будет ломаться в этой жизни.

С.ДОРЕНКО: Расскажите, как будет ломаться. Давайте мы скажем вдвоем, уже теперь я присоединюсь к вашему интеллектуальному успеху, что если можно было бы в смарте голосовать, то мы бы как-нибудь да проголосовали. Просто нажать «да»/«нет».

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Совершенно верно.

С.ДОРЕНКО: Степень участия тогда дошла бы до 90%.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Конечно.

С.ДОРЕНКО: А при 90% результат мог бы быть другим, вы имеете в виду.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Он вообще мог быть непредсказуемым для многих людей.

С.ДОРЕНКО: Ну да.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Начнем с этого тогда, вот и всё. В принципе, любая партия может сказать «наши избиратели будут голосовать таким видом». Это уникальное право каждого человека, его голос защищен полностью. Те же самые банковские коды.

С.ДОРЕНКО: Никуда не ходить, лицом не торговать, просто нажми и всё.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Совершенно верно. Можете представить, это будет серьезнейшая революция.

С.ДОРЕНКО: Но также, согласитесь, что конечный компьютер, который получит эти данные, легко может дорисовать ноль, красное поменять на белое, белое на красное.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Смысл немножко не такой. Когда вы голосуете, вы получаете подтверждение о том, что именно вы отдали этот голос, и в реальном поле вы видите свой голос.

С.ДОРЕНКО: Кроме этого, вы должны видеть в настоящем времени течение всего голосования.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да.

С.ДОРЕНКО: Еще самое важное, чтобы вы этому доверяли, это вопрос доверия.

Д.КНОРРЕ: Еще есть проблема взлома, модерации.

С.ДОРЕНКО: И вопрос доверия. Одним словом, как ты доверяешь, в том числе любым голосованиям. Например, голосование: чай или кофе. Ты можешь доверять только в том случае, если ты в своем кругу общения знаешь людей, которые за это и за то. Условно говоря, ты учишься в студенческой группе, семь человек. Сколько бывает в студенческой группе? Человек семь-восемь. Я учился, было восемь. И мы знаем, что у нас шесть человек за это, а два фрика за это: один фрик — за одно, а другой фрик — за другое. Итого у нас три концепции представлено, в сущности.

Например, мы голосовали за А, Б, В. Нас восемь человек: голосовали за А — шесть человек; за Б — один человек и за В (по русскому алфавиту) — один человек. Нам говорят, победила О. И вот когда мы не знаем ни одного человека, кто голосовал за О, нам трудно поверить в результат. Нам говорят: с другого курса все за О. Покажите нам их, хотя бы покажите?

То есть мне нужна какая-то открытость тогда на уровне подготовке к голосованию, чтобы я слышал этих чуваков, которые за О. Они должны орать в столовке, еще где-то в универе.

Д.КНОРРЕ: Им точно так же могут заплатить, чтобы они орали в столовке. Технология меняется, система — нет, система та же.

С.ДОРЕНКО: Я говорю о психологии доверия. Но должно быть доверие, я должен доверять. Для того чтобы я доверял, я должен понимать, что в моем круге такие есть (хоть один человек) либо я видел таких людей, которые за О. Например, я шел в столовку и справа у гардероба стояли чуваки и орали за О, собирали подписи. Я такой — а-а, чёрт их поймет, разные люди бывают.

Потом, когда не говорят «О победила», я говорю: о-о, эти чуваки, которые у гардероба стояла, видать, их много было, а я не заметил что-то. Либо в моем кругу кто-то должен быть за О. Тёща за О, и я такой говорю «чёрт!» Приходится доверять. А если я вообще никого не знаю, кто за О, то мне когда говорят «все проголосовали за О», ты говоришь «это какая-то лажа». Тебе трудно доверять.

Поэтому проблема состоит не только в подсчете голосов, но и в предвыборной борьбе. Во время предвыборной борьбы, я должен чувствовать кожей, своим мозжечком, за кого больше орали. Это не значит, что я за него голосовать буду.

Д.КНОРРЕ: Согласитесь, Сергей, это не объективно в любом случае.

С.ДОРЕНКО: Объективность невозможна, когда мы говорим о субъектном. Мы говорим о людях, люди не объективны, люди не могут быть объективны.

Д.КНОРРЕ: Вы сами говорите о том, что вам необходимо…

С.ДОРЕНКО: Ощущение.

Д.КНОРРЕ: Ощущение пропаганды.

С.ДОРЕНКО: В том-то и дело. Ну, я-то человек, я гомо сапиенс, «сапиенс» здесь лишнее слово, я понимаю, скорее эректус. Я гомо эректус. Мне нужно ощущение, что дела идут…

Д.КНОРРЕ: А хорошо бы, чтобы человеческий фактор вообще был исключен из подсчета.

С.ДОРЕНКО: Да, конечно. Идеальная демократия заключается в том, что за землян должны голосовать роботы с Тральфамадора. Ты знаешь, что робот с Тральфамадора? Правда. Я заброшен на вашу планету и случайно забыт на вашей планете.

Д.КНОРРЕ: «Планета Ка-Пэкс», прекрасный фильм был, с Кевином Спейси, между прочим.

С.ДОРЕНКО: Я забытый робот, я смотрю на вас с прищурцем. Короче, смысл в чем, есть субъективные люди; для того, чтобы у них создалось доверие, нужна открытость. Открытость создает доверие. Я, например, могу считать, что все говно и они сделали неправильный выбор, но я видел глазами этих людей. Я понимаю, что я в меньшинстве, ну и хорошо, сдохните! Я доверяю результату, потому что их большинство, я их видел глазами!

Если мне не показывают, потом говорят «до свидания, ты дурак, все твои друзья голосовали за А, а победил О или И», я говорю «как-то это тухло». Я не понимаю, почему так.

Д.КНОРРЕ: Тот же Воннегут отвечает на этот вопрос — идеальных систем не бывает, они всё равно ломаются.

С.ДОРЕНКО: Ну, конечно.

Д.КНОРРЕ: И мы возвращаемся к тому же человеческому, звериному может быть даже.

С.ДОРЕНКО: Мы возвращаемся к ощущениям, должно быть ощущение правды. Пусть это будет ложное ощущение, не имеет значения. Серьезно говорю, это ощущение должно просто тебя успокоить. Мы хотим предсказуемости и ощущения правды.

Мы с тобой за программу пришли к этим двум ощущениям. Предсказуемость — чтобы ты могла дойти до метро, тебя не ограбили и не увезли куда-нибудь. Ты должна дойти до метро — это должен быть предсказуемый процесс. Зайти в аптеку, зайти в булочную, зайти купить кофе, зайти в метро — и это предсказуемая фигня. Нигде ты не ждешь непредсказуемого кошмара, нет. Тебе нужна предсказуемость.

«Жизнь — это борьба с разнообразием» — Грегори Бейтсон. У тебя не должно быть разнообразия. Ты должны сходить в метро и должно быть однообразие, то есть поезд приходит и всё однообразно. Никогда не бегают автоматчики и тебя не расстреливают. То есть ты не хочешь разнообразия, ты хочешь однообразия, в сущности, предсказуемости. Жизнь — это борьба с разнообразием. На улице будет —30, а ты будешь дома держать всё равно 22.

Д.КНОРРЕ: Почему-то каждый раз после того, как мы обсуждаем с вами такие темы, у меня ощущение безнадежности.

С.ДОРЕНКО: Безнадёжность простая. Ты должна достичь предсказуемости, бороться с вредным для тебя разнообразием и иметь человеческое субъективное ощущение, что всё идет правильно. Это ощущение совершенно не обязательно основано на реальности. Оно основано на общем ощущении, что дела идут правильно. Завтра, хочешь, проголосуем — что дела идут правильно. 

Д.КНОРРЕ: Отказаться от критического мышления.

С.ДОРЕНКО: Всё время критически мысли, но приходи к двум выводам: мир предсказуем и дела идут в правильную сторону. Когда ты этого достигаешь, у тебя всё кайфово, и ты уже способна радоваться жизни. Когда ты этого не достигаешь, у тебя всё погано, паршиво.

Мир предсказуем, всё более-менее понятно, и дела идут в правильном направлении — вот это единственная фигня, которой ты хочешь добиться по существу.

Д.КНОРРЕ: Я уже монотонно киваю головой.

С.ДОРЕНКО: Gipsy is the night — это тоже часть предсказуемости. Мы с Денисом gipsy is the night, no roots. Мы пойдем и проживем его, этот вторник, 28 августа.