С.ДОРЕНКО: 8 часов 38 минут. Пятница, 21 сентября. Здравствуй, великий город! Здравствуйте, все! Это радио «Говорит Москва». Говорит Москва! Анастасия Оношко — ведущая этой программы.

А.ОНОШКО: И Сергей Доренко. Доброе утро.

С.ДОРЕНКО: Программа сегодня пятничная.

А.ОНОШКО: Пятничная.

С.ДОРЕНКО: Пятничная, да, абсолютно. Сегодня какая-то такая программа… Последние тёплые деньки, товарищи. Я хочу вам сообщить, что ещё завтра плюс завтра 25, то ли 26, что-то в этом роде, я выкладывал. По-моему, 26. И потом — всё. Сейчас, секундочку, daily, я посмотрю daily. Значит, завтра — 26. Потом, в воскресенье — 17. В понедельник — 16. А во вторник — 12 градусов, 12. В среду — 12. В четверг — 12. Потом — 15, 14, 14, 15… Ну, потом ещё разгорячится погода, дней через десять будет 16 иногда. Но это всё, 25 заканчивается. То есть 25 — сегодня и завтра, вот эти чудесные денёчки. Я сегодня выскочил с утра в полпятого и поехал по Новой Риге из города. Полпятого, веришь?

А.ОНОШКО: И сколько дорога у вас заняла?

С.ДОРЕНКО: Куда?

А.ОНОШКО: Сюда.

С.ДОРЕНКО: Нет, ещё раз…

А.ОНОШКО: Вы сюда поехали?

С.ДОРЕНКО: Я поехал отсюда на Новую Ригу.

А.ОНОШКО: Отсюда?

С.ДОРЕНКО: Я поехал из центра города. Я поехал через Большой Каменный мост, и всё, и всё. Потом — Рублёвка.

А.ОНОШКО: В 4:30?

С.ДОРЕНКО: В 4:30, да. Я прилетел, а оказалось, что «Глобус» закрыт. Я вообще думал, что он открыт в ночь на пятницу. Нет, он в ночь на субботу открыт. Ну ладно. Я там выпил кофейку и потом поехал опять из города, из города, из города… Самая большая глупость, что было темно. И самая ещё большая глупость, что у меня тёмное это самое… стекло на шлеме.

А.ОНОШКО: Вот я хотела спросить: неужели солнце встало? Оно же сейчас поздно.

С.ДОРЕНКО: Нет, не встало.

А.ОНОШКО: В 6:30?

С.ДОРЕНКО: Но я подумал, что осталось два денька таких мотоциклетных — как сказать? — ярких и красивых. А потом начнётся… ну, по-другому всё будет. Понимаешь? Всё, придётся дышать по-другому, ждать апреля. Мы начнём ждать апреля. Ну, ездить ещё можно, конечно. Вот. Так что вот такие дела. «Хороших деньков не так много». Скажи, пожалуйста, Норкин приехал?

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: Норкин, которого мы звали. Мы звали Норкина, мы ждали Норкина. И Норкин приехал. Вам стало понятно, что произошло между нами, сирийцами (если вообще были сирийцы — может, сирийцев-то и не было) и Израилем? Вы проанализировали или нет? Значит, израильтяне говорят следующее — что почти час прошёл, почти час прошёл между появлением их истребителей в 100 километрах… Ну смотри. Значит, их истребители, израильские, появляются примерно в 100 километрах от берега, запускают свои планирующие бомбы и улетают. Примерно через час после этого появляется Ил-20 наш, разведчик. Ну, может быть, меньше часа. Ну, что-то в этом районе, да? В 35 километрах от берега. То есть израильтяне отстрелялись в 100 километрах от берега и улетели — всё, их нет больше. Значит, после этого появляется наш Ил-20, почти через час, и в 35 километрах от берега на высоте 5 километров (на хорошей высоте, потому что израильтяне подошли прямо над водой) его сбивает ПВО, его сбивает ПВО, про которую мы не знаем, какая — российская или сирийская. Мы не знаем этого. Почему мы не знаем? Потому что Министерство обороны молчит, а Министерство обороны в лице своих высокопоставленных руководителей ВВС и ВКС заявляло нам, что сирийской ПВО больше нет, нет никакой сирийской ПВО, а есть объединённая, объединённая под российским командованием ПВО. Никакой сирийской нет. Понятно, да? Значит, какая-то ПВО — то ли российско-сирийская, то ли российская, то ли сирийская, которой нет, — сбивает наш самолёт. Понятно, да? Вот это кошмар.

Я когда слушаю израильтян, вот их версию, она мне кажется комичной. Ну, это комичная версия, несмотря на трагедию, она комичная, потому что чего бы через час начали лупить? Что, идиоты? Ну чего через час-то лупить? Зачем? Я думаю, что здесь всё-таки есть некоторая натяжка, в израильской концепции. И эту натяжку я вижу вот в чём. Израильтяне говорят: «Вы же сообщили, первые сообщения пришли в 23 — о том, что самолёт исчез с радаров». Не знаю. Какие сообщения? Сообщения в прессе? Можно ли ориентироваться на сообщения в прессе? Мало ли, пресса. Могли в 2 часа ночи прессе сказать. Понимаешь? Это же разные вещи.

А.ОНОШКО: Ну да.

С.ДОРЕНКО: Тогда часа нет. Если, как нам вчера описал один из наших слушателей, сбит самолёт был, исчез с радаров в 22:07, а израильтяне отработали около 22, то разница во времени может быть минут 10–15, а никакой не час. Ты понимаешь? Я не знаю точно. Здесь есть сомнения.

Алло. Здравствуйте. Слушаю вас. Алло. Здравствуйте. Алло. Здравствуйте. Так, не получается у нас, нет. 73-73-948. Что вам стало ясно после того, как израильтяне… Генерал Норкин прилетел, Норкин рассказал всё это. 73-73-948. Ну, там с ним делегация. Алло. Здравствуйте. 40 страниц доклада…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, доброе утро.

С.ДОРЕНКО: Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Извините, а Шойгу не извинился перед израильским министром обороны, что мы помешали там бомбить? Надо было извиниться, а то как-то, знаете, полетели бомбить, а тут вдруг…

А.ОНОШКО: Разве мы помешали? Мы не помешали.

С.ДОРЕНКО: А вы знаете, мы не помешали. Во-первых, мы не помешали. Нет, мы не помешали. Нет, не помешали. Нет, не помешали. Они всё, что хотели, разбомбили, они показали фотки. Они всё, что хотели, разбомбили. Они уничтожают… Что делают израильтяне? Израильтяне уничтожают на территории Серии, где, как вы знаете, стоят иранские войска, иранцы, армия Ирана, армия и Стражи Исламской революции, иранские. Они завозят туда высокоточные ракеты, и эти ракеты предназначены для обстрела Израиля Хезболлой в том числе. Поэтому израильтяне прилетают и их уничтожают на складах. Значит, тем не менее лидер Хезболлы чуть ли не вчера, если я не ошибаюсь… по-моему, позавчера сообщил, что всё равно… «Израильтяне, дескать, уничтожили, а мы всё равно грузы получаем».

То есть он гордо сообщил, что Сирия служит местом переброски высокоточных ракет, которые они рассчитывают применять по Израилю. Лидер Хезболлы сказал с гордостью, что: «Вот они сообщают, израильтяне, что разбомбили, а мы всё равно получаем». То есть он гордится тем, что израильтянам не всё удаётся разбомбить. Понятно, да? Ну а израильтяне и дальше будут бомбить. За последние 18 месяцев, как пишет израильская пресса, было совершено 200 авианалётов Израиля. 200, понятно? Не иногда, это не иногда, а 200 за 18 месяцев. Рассудите сами. То есть каждые два дня практически они летают. Алло. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Добрый день.

С.ДОРЕНКО: Да, здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А я скажу совершенно другую версию.

С.ДОРЕНКО: Прошу вас. Что-то вы делаете с микрофоном. Что вы делаете? Вы обернули его в полотенце мокрое, или как? Нет?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет-нет, всё нормально. А, вот!

С.ДОРЕНКО: Да, прошу вас, конечно.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Бомбили бомбами, которые нужно запускать с высоты минимум 8–10 километров. Над берегом моря они летели. Потом ракету пустили на самолёт. Не было опознавательных знаков. Очень странно.

С.ДОРЕНКО: Да, странно, странно. Нет, они шли над морем, шли над морем, по их словам. Потом они взмыли вверх, набрали высоту, чтобы положить эти бомбы. Развернулись и ушли домой. Всё. По их словам, в тот момент, когда кто-то, мы не знаем кто, сирийцы или мы, сбиваем наш самолёт, они уже на базе, они уже вернулись на базу.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Совершенно верно. Эта версия, что они под прикрытием наших самолётов бомбили — это фигня всё!

С.ДОРЕНКО: Фигня, да.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Хорошо. А радар не определяет?

С.ДОРЕНКО: Ну как можно под прикрытием наших самолётов бомбить, если скорость там в три раза больше?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Так и сказали.

С.ДОРЕНКО: Ну, представьте себе…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Они пролетели, пробомбили. И те стреляли в израильский, а попали в наш.

С.ДОРЕНКО: Нет, это наши же опровергли, показав угол, под которым те заходили и наш самолёт заходил. Они шли существенно севернее их самолёта.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я говорил с опытным человеком на эту тему. Много версий, но всё равно непонятно, в чём виноваты израильтяне.

С.ДОРЕНКО: Непонятно. Нет, я не знаю, чего они виноваты. Они якобы прятались за нашим самолётом. Это абсурдно с той точки зрения, что они шли на скорости минимум в три раза больше, чем русский самолёт. Минимум в три раза выше скорость была. То есть они… Понятно, да? Ну, ты вот идёшь быстрым и упористым шагом таким, 6 километров в час. А я проезжаю мимо тебя — 18 километров в час.

А.ОНОШКО: На электросамокате.

С.ДОРЕНКО: На хорошей скорости, на велосипеде. Я могу сказать, что я прикрылся Оношкой? Да чёрт его знает. А как я прикрылся-то? Я летел — 18 километров в час, а она идёт — 6. Ну как я мог прикрыться? Ну? Мог, конечно, в какой-то момент затормозить, но я не тормозил, этому нет доказательств. 73-73-948. Алло. Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, доброе утро.

С.ДОРЕНКО: Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Спасибо за передачу.

С.ДОРЕНКО: Да, здрасте, здрасте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вы второй или третий день уже, всю неделю…

С.ДОРЕНКО: Спасибо. Я не обсуждаю свою вёрстку. Спасибо огромное. Меня вообще не парит ваше мнение о моей вёрстке. Представь себе? Алло. Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Алло. Здравствуйте. Вы знаете, а мне интересно, откуда взялись сообщения CNN, что сирийская ствольная артиллерия сбила наш самолёт.

С.ДОРЕНКО: Ствольная?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Понимаете? То есть ещё одна версия CNN. А может, ракеты-то и не было?

С.ДОРЕНКО: Нет ракеты? Всё-таки потом ракета.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А у них дальность — 5 километров.

С.ДОРЕНКО: Но он в 35 километрах от берега. Согласитесь, что…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну да, эта версия отпадает, конечно.

С.ДОРЕНКО: Эта версия отпадает. Я вам скажу, откуда она появляется. Она, наверное, появляется от экспертов, которые полагают, что абсолютно невозможно, чтобы русская ракета сбила русский самолёт — радиосигнал её отведёт как бы, «свой — чужой».

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну, может быть. Конечно, я о параметрах ракеты хочу сказать.

С.ДОРЕНКО: Ну, что-нибудь объяснили вам? Вот вам, конкретно вам израильтяне что-нибудь объяснили?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет. Они просто свою версию дают, и всё. Но она может быть отличная от правды.

С.ДОРЕНКО: 40 страниц они привезли, командующий ВВС генерал Норкин, ещё с ним целая делегация. 40 страниц объяснений. Они явно не хотят с нами ссориться, нет, не хотят.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да. Ну, я хочу сказать о параметрах ракеты. Она отправляется по квадрату и сама наводится, в отличие, например, от устаревших — там операторы сидят и до последнего ведут к цели.

С.ДОРЕНКО: Вот они говорят: «Мы уже улетели, когда расстреливали Ил-20». Чего в него стрелять? Зачем вообще в него стрелять было? То есть там их не было, их не было уже.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Не знаю, это трудно понять. Ну, это очень хорошая цель — она медленная, понимаете, в неё попасть легко.

С.ДОРЕНКО: Непонятно, зачем они в неё вообще стреляли. Кто бы то ни было, кто стрелял, зачем он вообще стрелял? Израильтяне говорят: «Мы уже ушли в это время, нас не было, мы уже на базе были». Понимаете, в чём дело? То есть создаётся ощущение хаотической стрельбы, хаотической стрельбы.

А.ОНОШКО: По любой движущейся цели.

С.ДОРЕНКО: Нет, вообще в небо. Эмоциональная. Ну, как на кавказской свадьбе. То есть они стреляли, как на кавказской свадьбе, просто лупили, и всё, от души, от злости, я не знаю.

А.ОНОШКО: А сегодня продолжают… Ну, как это? Заголовки: имя, фамилия, «он погиб в свой день рождения». Перечисляют, продолжают перечисление погибших.

С.ДОРЕНКО: Я хочу сказать, что если то, что говорят израильтяне, верно, если это верно, то некомпетентность, несогласованность… В самом ужасном случае это несогласованность. Вернее, в самом хорошем, простите. В самом хорошем случае это несогласованность. Ты понимаешь?

А.ОНОШКО: А в ужасном — некомпетентность?

С.ДОРЕНКО: А в ужасном — некомпетентность русских… Нет, в ужасном случае это некомпетентность русских военных в Сирии, в ужасном случае. А в самом хорошем случае это рассогласованность.

А.ОНОШКО: Но это значит — плохое управление.

С.ДОРЕНКО: Потому что нам Министерство обороны сообщило, я напоминаю вам, Министерство обороны сообщило нам, что никакой сирийской ПВО нет, есть только совместное ПВО; мы полностью сопряжены, и каждое действие сирийской так называемой ПВО, сирийской компоненты этой совместной ПВО, каждое действие у нас на командном пункте. То есть мы видим, что они делают, мы принимаем решения совместно. «Никакой сирийской ПВО нет», — объяснило нам командование в августе 2017 года. Это был доклад командования общественности. То есть общественность вздохнула и сказала: «Слава богу! Нет сирийской ПВО, есть только совместная ПВО, и командование всё у русских».

Значит, если это правда (то, что сообщило Министерство обороны год назад), то Ил-20 сбили мы. Ну, мы сбили сами, сами себе сбили самолёт. Если это неправда, и командование должно дезавуировать свои слова, сказать, что они соврали нам год назад либо выдали желаемое за действительное… Ну, может быть такое? Они надеялись создать, ляпнули просто. Ну, что сказать? Ляпнули, и всё. Ну, получилось так. На самом деле это неправда. Нет совместного ПВО, а есть сирийское отдельно, которое через сколько-то уже минут после того, как израильтяне давно улетели, они продолжают лупить в небо, нахрен, просто так, как будто это мусульманская, кавказская свадьба. Понятно? Вот может быть, так? Я не знаю. 73-73-948. Алло. Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Алло. Здравствуйте.

С.ДОРЕНКО: Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А почему так стремительно ушла тема с французами?

С.ДОРЕНКО: Точно понятно… Нет-нет, если бы были… Значит, они производили стрельбы, но точно не в этом направлении. Так что всё. Знаете, как наши были бы рады обвинить французов? Милое дело! Но — нет, нет.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну не знаю.

С.ДОРЕНКО: Но я знаю, что они были бы счастливы обвинить французов. Ну согласитесь, как это было бы здорово, если бы французы хоть сколько-нибудь, хоть намёком каким-то стреляли бы в ту сторону. Но этого не было.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вы первый сказали о французах. И первое, что мне пришло в голову, что это замнут…

С.ДОРЕНКО: Корабль, был корабль, который производил стрельбы в этот период, но не в эту минуту. Понимаете, в чём дело? Ну, он не стрелял. Если бы мы видели выстрел в этом направлении, мы бы тотчас сказали об этом. Нет, а что нам французов покрывать? А что бы мы стали покрывать французов? Что они нам?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну а как? Сейчас с Макроном как бы…

С.ДОРЕНКО: Нет, гораздо выгоднее… Нет-нет, мы там не сотрудничаем с французами. Я не вижу этого, ну вот серьёзно, нет никакого смысла. Алло. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Алло.

С.ДОРЕНКО: Да, здравствуйте. Слушаю.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро.

С.ДОРЕНКО: Доброе.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Во-первых, я хочу разочаровать всех диванных специалистов.

С.ДОРЕНКО: Прошу вас. А вы-то один из лучших диванных же! Нет? Или нет?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, конечно. Так вот, ни в одно из изделий, которые отправляются за рубеж, система опознавания не устанавливается.

С.ДОРЕНКО: Ну и хорошо, и бог с ней.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Забудьте про это.

С.ДОРЕНКО: Хорошо.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Это раз. Второе. Тут, скорее всего, история была в чём? Вот то, что выговорите, что несогласованные действия — это очень и очень похоже. У нас были случаи, когда ПВО на территории страны стреляли во время учений и сбивали гражданские самолёты. Понимаете? Третье. Получается так, что привезли израильтяне крохи, ну, то есть схемы полётов, временные метки и так далее. Наверняка с приборами отметками и так далее. Ну, если наши против, мы должны их показать. Это раз. Но там есть одна проблема. Дело в том, что если там, в этом районе, болтался AWACS, а он практически всегда болтается, у них есть свои… Понимаете, они это всё выложат. И вся история Министерства обороны — скорее всего, это типа Солсберийского собора.

С.ДОРЕНКО: Да-да-да. Я попрошу, я бы попросил! Солсберецкий собор.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, извините, пожалуйста.

С.ДОРЕНКО: Солсберецкий!

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Они придумали какую-то историю быстренько, подсунули её…

С.ДОРЕНКО: Можно? Разрешите опять поправить? 12 часов палец сосали, пока высосали эту историю! 12 часов самолёт был пропавшим с экранов радаров! 12 часов сосали палец, чтобы высосать эту историю! Так что не быстренько, нет, не быстренько.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну да, не быстренько. И самое главное, что я не понимаю всей этой истории. Почему? Потому что… Вот говорят «дружественный огонь», «недружественный огонь». Погибли люди. Почему с самого момента гибели (я уже вам звонил) нет фамилий?

С.ДОРЕНКО: Ну, потом появились.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Потом, на третьи сутки.

С.ДОРЕНКО: Пышная тризна продолжается, пышная тризна продолжается.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Теперь поздно. И вообще в этой истории есть ещё одна сторона. Понимаете, в чём дело?

С.ДОРЕНКО: Прошу вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вот на мой взгляд… Вот кто-то пытался французов обвинить, кто-то ещё. Всё время мы пытаемся — ну, не мы, а руководство — как-то запутать дело. Может быть, есть вообще такое предложение, я не знаю: давайте жить правильно. Да хватит заниматься жульничеством! Давайте с какого момента начнём говорить, как это есть. И всем станет лучше. Мы начнём бороться со своими недостатками. И в заключение скажу, что те, кто сбивал самолёты гражданские у нас по ошибке, ответственности не понесли уголовной. Не было ни одного уголовного процесса. Увольняли из армии, и всё. Ну, ошибка.

С.ДОРЕНКО: Ну, ошибка, да. Спасибо. Правильно? То, что я говорил вчера.

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: Те-то мёртвые — им что? А эти-то живые. И если сейчас наказать — так они премию в декабре не получат. Правильно?

А.ОНОШКО: Но мы же понимаем, что эти ошибки будут повторяться.

С.ДОРЕНКО: Конечно, конечно.

А.ОНОШКО: С определённой регулярностью.

С.ДОРЕНКО: От ошибки к ошибке, товарищи, двигаемся вперёд! Поехали!

 

В ДВИЖЕНИИ

 

С.ДОРЕНКО: Потому что мы не хотим портить себе настроение. Нельзя портить настроение, тем более в пятницу. Правильно? Мы не имеем права в пятницу портить настроение, ведь это перед выходными. Правильно же?

А.ОНОШКО: Да, уикенд.

С.ДОРЕНКО: Ни в коем случае! Перед уикендом.

А.ОНОШКО: Там три дня. Вы знаете, в уикенд три дня входит.

С.ДОРЕНКО: Кто это сказал?

А.ОНОШКО: Там пятница, потому что это конец недели настоящей.

С.ДОРЕНКО: Тоже, абсолютно верно.

А.ОНОШКО: Да. Он уже начался, этот уикенд.

С.ДОРЕНКО: Прекращаем портить себе настроение, товарищи! Жахнули? Жахнули. И всё! И никому не скажем об этом.

5 баллов — город. Что такое? Дмитровка ужасная. Ленинградка ужасная. Ярославка — шла бы она… Ну, хорошо, в смысле… Нет! А совсем абсолютно кощунственная и ужасная сегодня Можайка, причём и туда, и сюда. Что-то там раздолбали хорошенечко, потому что ни на выезд, ни на въезд. Там, где перекрёсток с Рублёвкой, какая-то авария, которая держит на выезд тоже, оказывается. Новости!

 

НОВОСТИ

 

С.ДОРЕНКО: 9 часов 6 минут. Пятница, 21 сентября. Здравствуй, великий город! Здравствуйте, все! Это радио «Говорит Москва». Говорит Москва! Анастасия Оношко — ведущая этой программы. Блистательнейшая!

А.ОНОШКО: И Сергей Доренко. Доброе утро всем.

С.ДОРЕНКО: Ходорковский говорит, что получил подтверждение… Впрочем, доказательств он не показывает, но пока он говорит следующее. Ходорковский сказал, что русскую съёмочную группу в Африке, в ЦАР (в Центральноафриканской Республике) расстреляли русские киллеры. Ходорковский говорит, что у него есть доказательства, что трёх российских журналистов в Центральноафриканской Республике расстреляли русские киллеры. Он сказал, что, значит, Петра Верзилова… Да, он полагает, что Петра Верзилова тоже отравили. Я должен сказать, что Пётр Верзилов оказался другом, близким другом Александра Расторгуева, убитого в ЦАР. Извините, я не могу судить. Может быть, я непрофессиональный человек, и я сужу на основе своего мнения, но Александр Расторгуев… То, что я видел из его документалистики (вот после его смерти уже я стал смотреть), ну конечно, либо какая-то божественная удача, либо гениальность. Ну, или божественная удача. Знаешь, может, он сам не понимал, что он гений, но как бы ему везло, его рукой водил Господь. Ну он совсем гениальный, вот этот Расторгуев, которого застрелили.

И главное, что мы теперь выяснили. Вот Верзилов будто бы был его близким другом, и поэтому они переписывались и так далее, и так далее. Значит, поэтому Верзилов, скорее всего, отравлен, вот он потерял зрение и слух, и сейчас он находится в Германии. А Михаил Ходорковский говорит, что Орхана Джемаля, Александра Расторгуева и Кирилла Радченко застрелил русский киллер, сначала застрелил одного из них, а потом какой-то был созвон, и потом добивали остальных. Вот такая тема.

Давайте ждать подтверждений. Мы в любом случае внимательны к судьбе наших журналистов, к судьбе наших коллег. Все мы, журналисты, хорошо знали этих ребят, ну, в разной степени хорошо, но знали этих ребят, поэтому мы будем внимательно следить, внимательно следить и ждать доказательств. Ходорковский говорит, что доказательства есть. Хорошо бы их ещё и увидеть. Правда же?

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: Хорошо. Поехали дальше!

США ввели санкции против «ЧВК Вагнера» и 27 россиян… Там не только… там китайские организации тоже и так далее. Значит, «Госдепартамент опубликовал список российских компаний и физических лиц, в отношении которых Вашингтон вводит санкции. Документ размещён на сайте внешнеполитического ведомства». То есть теперь это уже точно, всё понятно и так далее. В список попала частная военная компания «ЧВК Вагнера» (так называемая, потому официально она называется по-другому как-то), «Оборонлогистика», авиазавод имени Гагарина в Комсомольске-на-Амуре. Это на Дзёмгах как раз авиазавод. Значит, насколько я понимаю, никаких других авиазаводов нет в Комсомольске-на-Амуре. Значит, ещё «Агентство интернет-исследований», которое… Подозревается, что они хакают что-то, агитацией занимаются и так далее. Concord Management и… простите, and Consulting и Concord Catering. Это завтраки, школьные завтраки, да?

А.ОНОШКО: Пригожин.

С.ДОРЕНКО: Да. Ну, это школьные завтраки.

А.ОНОШКО: Не только.

С.ДОРЕНКО: Нет?

А.ОНОШКО: Они вообще занимаются… У них рестораны есть и обслуживание кейтеринговое, в том числе питание школьников, они выиграли тендер.

С.ДОРЕНКО: Питание школьников. Школьники у нас питаются, а это вот санкционная фигня какая-то. Понимаешь? Вот. И так далее, и так далее, и так далее. Среди физических лиц оказались начальник Главного управления Генштаба (это бывшее ГРУ — главное управление, сейчас не разведуправление, а главное управление просто) Игорь Коробов, а также миллиардер Евгений Пригожин. И ещё, ещё, ещё, ещё. Я вот думаю… Слушай меня. Как ты думаешь, Настенька, добрая девочка?

А.ОНОШКО: Да?

С.ДОРЕНКО: Скажи мне. А одновременно с этими санкциями я приглашаю… Sergey Leonidovich Dorenko приглашён на концерт, на string quartet, на струнный квартет.

А.ОНОШКО: Куда?

С.ДОРЕНКО: В Spaso House.

А.ОНОШКО: Ни в коем случае не ходите!

С.ДОРЕНКО: Наоборот!

А.ОНОШКО: Пусть у них будет пустой зал.

С.ДОРЕНКО: Нет!

А.ОНОШКО: Да!

С.ДОРЕНКО: Пустой зал?

А.ОНОШКО: Пустой зал американскому послу!

С.ДОРЕНКО: Нет. США объявили санкции, а меня пригласили…

А.ОНОШКО: А вас приглашают на квартет?

С.ДОРЕНКО: Одновременно, одновременно…

А.ОНОШКО: Нет!

С.ДОРЕНКО: Одновременно меня пригласили на квартет. Понимаешь?

А.ОНОШКО: Ни за что не надо ходить!

С.ДОРЕНКО: The Ambassador of the United States of America Jon M. Huntsman Jr. and Mrs. Mary Huntsman request the pleasure of the company of Mr. Sergey Leonidovich Dorenko.

А.ОНОШКО: А вы ему ответьте: «I’m not your company». «Тамбовский волк тебе товарищ!» — вот так надо говорить.

С.ДОРЕНКО: …concert of a string quartet the invitation is for you and your spouse guest. Хочешь быть гестом?

А.ОНОШКО: Они там нашего брата, так сказать, зажимают, а мы туда к ним на квартет будем ходить?

С.ДОРЕНКО: Ну-ка, ну-ка, ну-ка? Здесь поподробнее.

А.ОНОШКО: Ну, Пригожин же брат.

С.ДОРЕНКО: То есть ты не пойдёшь? Я сейчас формально тебя пригласил, а ты отказалась. Ты заметила?

А.ОНОШКО: Я вам не рекомендую ходить…

С.ДОРЕНКО: Настя, я тебе сказал: «Хочешь быть guest?» А ты такая — раз!

А.ОНОШКО: Да я же только что говорила, что не следует туда ходить.

С.ДОРЕНКО: Да. Но когда я тебя приглашаю, ты пойдёшь?

А.ОНОШКО: Вы что, собираетесь туда идти?

С.ДОРЕНКО: Западня! Это западня.

А.ОНОШКО: Вы туда собираетесь идти?

С.ДОРЕНКО: Я специально…

А.ОНОШКО: Нет, нет! Надо остаться с Пригожиным.

С.ДОРЕНКО: Я пытаюсь тебя скомпрометировать. Нет, я хочу тебя скомпрометировать перед аудиторией.

А.ОНОШКО: А в чём? Наоборот…

С.ДОРЕНКО: Давай проголосуем, давай проголосуем.

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: Вы бы, если бы вы получили приглашение на квартет…

А.ОНОШКО: Выбросили бы его, сожгли или в ватерклозет?

С.ДОРЕНКО: Сожгли? И пепел куда-нибудь… Да-да-да. Вы бы шли на квартет? Нет, не надо сейчас, мы не будем, потому что очень много антиамериканизма, поэтому мы не будем это голосовать. Да?

А.ОНОШКО: Не будем, не будем.

С.ДОРЕНКО: Не будем. Оношко советует не ходить.

А.ОНОШКО: Спасибо большое за приглашение.

С.ДОРЕНКО: Нет, я просто вижу некоторый контраст: всех запрещают, а меня, наоборот, разрешают и зовут на квартет.

А.ОНОШКО: Да. И это должно вызывать тревогу.

С.ДОРЕНКО: У меня?

А.ОНОШКО: У вас, да.

С.ДОРЕНКО: Ну не знаю, честно говоря. Я не знаю.

А.ОНОШКО: И у Пригожина. И кто там ещё вошёл в список личных врагов?

С.ДОРЕНКО: Коробок, Пригожин. Ну, есть люди, которые вошли в список. Понимаешь, в чём дело? Ну вот. Алексей Борисович звонит.

А.ОНОШКО: А можно войти в список и быть приглашённым на концерт одновременно?

С.ДОРЕНКО: Не знаю. Кстати! А может быть, я с Коробовым и Пригожиным там встречусь, на концерте. Алло. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я тоже считаю, что некоторым органам надо будет заинтересоваться вообще таким совпадением.

С.ДОРЕНКО: Да! Понимаете, в чём дело?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Это очень интересное совпадение. В тот день, когда у вас в Вашингтоне произошло ЧП, у нас было собрание профессорско-преподавательского состава как раз напротив прямо вашего дома.

С.ДОРЕНКО: Вот видите?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Попробуйте подумать, где это происходило.

С.ДОРЕНКО: Я знаю. В клубе RED, в ночном клубе, дискотеке.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Берите выше.

А.ОНОШКО: В Храме Христа Спасителя?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, совершенно верно.

С.ДОРЕНКО: Где? В Кремле?

А.ОНОШКО: В Храме Христа Спасителя. Я угадала.

С.ДОРЕНКО: В подвале?

А.ОНОШКО: Нет, на куполе.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: У нас в этом году было собрание профессорско-преподавательского состава в Храме Христа Спасителя.

А.ОНОШКО: А в каком месте?

С.ДОРЕНКО: Слушайте, а где? В подвале? Или всё-таки… В подвале?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: В подвале, ну конечно.

С.ДОРЕНКО: В подвале. Ближе к князю тьмы всё-таки. Князь тьмы в центре Земли. Князь тьмы в центре Земли, мне казалось.

А.ОНОШКО: Я пытаюсь вспомнить каких-нибудь языческих повелителей подземного царства — и не могу.

С.ДОРЕНКО: Так, товарищи, мы продолжаем нашу чудесную программу. Всё, хватит, хватит спекулировать. Я пойду на квартет. Понятно?

А.ОНОШКО: Вы идёте?

С.ДОРЕНКО: И знаешь, для чего?

А.ОНОШКО: Вы будете срывать его! Я знаю.

С.ДОРЕНКО: Нет.

А.ОНОШКО: Кашлять, хлопать невпопад, чтобы сбивать музыкантов.

С.ДОРЕНКО: Ха-ха-ха! Конечно нет, конечно нет. Однажды моей чудесной стране понадобятся люди, которых мы называем переговорщиками. И я надеюсь…

А.ОНОШКО: Вы будете переговариваться с испанцами?

С.ДОРЕНКО: Вот таких оголтелых антиамериканистов, как ты, не пустят.

А.ОНОШКО: Да, как я, не пустят.

С.ДОРЕНКО: Не пустят. А людей, которые могут быть интерфейсом, оставят. Понимаешь, в чём дело? И страна скажет: «А есть ли у нас хоть один человек, которого звали на квартет, и он пошёл?» И скажут: «Конечно. Сергей Леонидович. Sergey Leonidovich . Mr. Sergey Leonidovich Dorenko».

А.ОНОШКО: А вы им будете говорить, чтобы без Leonidovich в следующий раз писали?

А.ОНОШКО: Вы патронимик?

С.ДОРЕНКО: Патронимик? Ну, патронимик…

А.ОНОШКО: «Because America!» Или что там? Как они там поют?

С.ДОРЕНКО: «America the Beautiful». Вот это я и буду насвистывать, пока буду идти в Spaso House.

Вводится уголовная ответственность за неопровержение. За отказ удалять из соцсетей и сайтов недостоверную информацию — год тюрьмы. «Государственная Дума на пленарном заседании в четверг приняла в третьем, окончательном чтении, — ну, теперь мы полагаем всё-таки, раз закон так хорошо пошёл, то он будет подписан президентом, пройдёт Совет Федерации, — уголовную ответственность за отказ удалять или опровергать по решению суда недостоверную информацию». То есть ты даёшь недостоверную информацию, и её надо опровергнуть, предположим. Да? Есть решение суда, и ты уклоняешься от этого. Понимаешь?

А.ОНОШКО: Да, уклоняюсь. А они что, сами не могут удалить? Они что, не берут у меня пароль?

С.ДОРЕНКО: Ты должна сказать: «Я — сучья дочь», — и так далее. Что-то такое, по-доброму, по-доброму.

А.ОНОШКО: Как в Западном Китае… Читали эту статью про полицейское государство?

С.ДОРЕНКО: Должна раскаяться. Конечно, конечно.

А.ОНОШКО: Там проверяют телефоны полицейские на улице у прохожих.

С.ДОРЕНКО: Нет, послушайте серьёзно, хорошая статья очень была о том, как уйгуров шмонают. И там действительно, когда они проходят перекрёсток, там стоит полицейский. И он имеет право взять телефон и просто проверить.

А.ОНОШКО: Что у вас там в телефоне.

С.ДОРЕНКО: Отправить сообщение. Какие фоточки смотрели и так далее. Ваш телефон просто могут проверить в рабочем порядке, то есть: «Дайте, пожалуйста, ваш телефон».

А.ОНОШКО: Как документы, вы привыкли, что у вас проверяют.

С.ДОРЕНКО: Да, да, да.

А.ОНОШКО: Вы же не сопротивляетесь ГИБДД. Точно так же и телефон, компьютер.

С.ДОРЕНКО: Ну конечно, так и тут. Нет, хорошо. Есть решение суда, что Оношко должна раскаяться. Ты раскаиваешься, посыпаешь голову пеплом, кричишь, что ты сучья дочь и так далее, и так далее. А если ты отказываешься, например…

А.ОНОШКО: И меняю настройки приватности, «Видно только мне», да? И оставляют пост.

С.ДОРЕНКО: Нет, а ты потом отказываешься, упираешься в какой-то момент.

А.ОНОШКО: Запираюсь.

С.ДОРЕНКО: Запираешься?

А.ОНОШКО: Да. «Я забыла пароль».

С.ДОРЕНКО: Тупишь, короче?

А.ОНОШКО: «Я могу восстановить?»

С.ДОРЕНКО: «Я у мамы дурочка». Вот за это пойдёшь на год в тюрьму. А вот интересно, кстати…

А.ОНОШКО: Когда я окончательно устану от домашнего быта, я пойду на год в тюрьму. И там у меня появится время на внутреннюю зарядку. Меня будут кормить и менять мне постельное бельё.

С.ДОРЕНКО: Там же хорошая жрачка, ты знаешь, в тюрьме?

А.ОНОШКО: Хорошая?

С.ДОРЕНКО: В основном на кашах. Конечно, каши.

А.ОНОШКО: Каши?

С.ДОРЕНКО: Хорошая перловочка.

А.ОНОШКО: Много волокон там, да?

С.ДОРЕНКО: Фибра, фибра. И потом дают селёдочки чуть-чуть, немножко селёдочки, как-то умеренно, ну и хорошо, чтобы натрий был.

А.ОНОШКО: Чтобы прочувствовать вкус. Когда мало дают, всегда вкуснее, как известно.

С.ДОРЕНКО: Да-да-да, чтобы deguste. Прижать к нёбу кусочек селёдочки, постоять…

А.ОНОШКО: Вот в тюрьме. Может быть, это не так плохо. Вот Бутину мучают там, в Америке. У них несправедливость, а у нас хорошие тюрьмы. Узнаем. Там гуляют по восемь часов.

С.ДОРЕНКО: Бахмину спроси — она в Можайской колонии сидела. Бахмина, помнишь?

А.ОНОШКО: Так она же давно сидела, там уже всё поменялось. Там ковролин, наверное, везде постелили, как в шведских библиотеках. И белые столы со стульями. И программа по образованию.

С.ДОРЕНКО: У меня другой вопрос. А когда ты выйдешь…

А.ОНОШКО: Я выйду совершенно другим человеком.

С.ДОРЕНКО: Ты год отсидишь?

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: Ты год отсидишь, перевоспитаешься.

А.ОНОШКО: Я смогу работать каждую неделю, не через неделю. Мне будет что рассказать, я думаю.

С.ДОРЕНКО: Слушай, когда ты выйдешь, ты всё ещё обязана опровергать или нет? Вот вопрос.

А.ОНОШКО: Да все уже скажут, что все забыли, всё это ерунда. «Недостоверные сведения? Ну и чёрт с ними! Пусть висят». Конечно.

С.ДОРЕНКО: Нет, послушай меня. Ты вышла через год, все всё забыли, а ты такая говоришь: «А я должна опровергать?»

А.ОНОШКО: Уже родились новые способы общения с тех пор, мессенджеры остались в прошлом, люди уже в них не заглядывают, соцсети тоже…

С.ДОРЕНКО: Телепатируют.

А.ОНОШКО: Да, один сплошной блокчейн.

С.ДОРЕНКО: Извинением можно человека тоже оскорбить.

А.ОНОШКО: Как?

С.ДОРЕНКО: Я помню, как моя учительница, моя преподавательница расплакалась, когда я извинялся.

А.ОНОШКО: А как вы извинялись?

С.ДОРЕНКО: Ну, я довёл её, довёл препода когда-то, ну, это давно, в университете. И меня деканат обязал извиниться. Я согласился, что я извинюсь перед всей группой. И когда я извинился… Я извинился таким образом, что она снова расплакалась. То есть я её довёл второй раз.

А.ОНОШКО: Но разве это не похвально?

С.ДОРЕНКО: Типа: «Извините, что я назвал вас сукой, потому что…» — и так далее. Я сейчас не помню. Ну, это давно было.

А.ОНОШКО: Ничего себе!

С.ДОРЕНКО: Нет, в хорошем смысле, естественно. В хорошем смысле! Я никогда не ругался. В хорошем смысле. Ну вот. И довёл снова. Поэтому лучше, может, не извиняться? Зачем тебе извиняться? Ты начнёшь извиняться — и снова доводишь. А?

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: Ну, это кошмар. Человек уже забыл, выплакал уже всё это.

А.ОНОШКО: Лучше вообще не трогать всё это, весь этот вентилятор. Да, лучше его не трогать, а просто закрыть эту статью, и всё.

С.ДОРЕНКО: Теперь. На первый раз наказание предполагает штраф для граждан до 20 тысяч рублей, для должностных лиц — до 50 тысяч рублей, если они не исполняют судебное предписание о запрете на распространение незаконных и недостоверных сведений или их опровержение, для юридических лиц — до 200 тысяч рублей. При повторном: для граждан — 25 тысяч рублей, для должностных лиц — 50, и административный арест до 15 суток, обязательные работы до 200 часов. Значит, а дальше тебя сажают на год. Если ты всё ещё продолжаешь упорствовать и не опровергаешь, тебя сажают на год. Но дело в том, что никто не учитывает, что есть матери трёх детей, как Анастасия Эдуардовна, которые хотели бы, чтобы их посадили на год. Наконец-то! Вот у Оношки трое детей, и она считает, что она в Можайской колонии офигенски отдохнёт. Понимаете?

А.ОНОШКО: Знаете, как в роддоме меня поразил контраст. Я там первый раз лежала две недели. Ну, короче, меня как бы ждать роды отправили в роддом на всякий случай, по здоровью. И все, кто…

С.ДОРЕНКО: Называется «на сохранение».

А.ОНОШКО: Да. И все, кто первого ребёнка ждали, они все ходили и смотрели на часы, на календарь и говорили: «Ну когда? Ой, кажется, началось! Поскорее, поскорее бы уже! Когда?» Они спрашивали у врачей на обходе: «Когда уже?» — и так далее. И была вторая категория этих ро́жениц… Или как их там называют?

С.ДОРЕНКО: Роже́ниц.

А.ОНОШКО: …роже́ниц или рожени́ц, которые абсолютно, развалясь, неторопливо прохаживались, закатывали глаза, по телефону пытались кому-то помогать делать домашнее задание и говорили, вешая трубку: «А нас и здесь неплохо кормят. Побольше бы…» Я говорю: «А как вам не скучно тут лежать столько, неделями?» И мне говорили: «Тут хорошо». Это было очень смешно.

С.ДОРЕНКО: Это когда ты первый раз залетела?

А.ОНОШКО: Да. И я так думаю: «Ну как они могут? Как же им тут не надоело вот это всё, сидеть в телефоне и в „Змейку“ играть?» А оказывается — нет. В какой-то момент ты этого ждёшь.

С.ДОРЕНКО: Хорошо. Роже́ница!

А.ОНОШКО: Роже́ница? Это какое-то ужасное слово.

С.ДОРЕНКО: Роже́ница есть и рожени́ца.

А.ОНОШКО: Рожени́ца? А ро́женицы нет?

С.ДОРЕНКО: Нет. Роже́ница и рожени́ца, именительные. Нет кого? Роже́ницы и рожени́цы.

А.ОНОШКО: Что-то в этом от насекомых есть.

С.ДОРЕНКО: «Существительное, одушевлённое, женский род, 1-е склонение (по классификации Зализняка)». Видишь? Встречается также диалектный либо разговорный вариант ударения: ро́женица. Это диалектный. Ты диалектная. Ты понимаешь, в чём дело? Ладно. Мы поедем дальше или нет? Сколько мы здесь будем сидеть, а? Поехали дальше!

Я хотел сказать, что учительница объяснила наконец, вот та учительница… Вы помните, конечно, все учительницу, которая сказала: «Бедная школа, беднота, бедные кретины, бедные идиоты». В общем, она каким-то образом характеризовала материальный достаток в семьях. Она нашлась и объяснила, как всё это было — почему они тупые, почему они бедные. Вот послушайте. Ну, вы помните, конечно, все слышали.

 

ЗАПИСЬ

 

УЧИТЕЛЬНИЦА: «Дисциплина будет когда-нибудь или нет? Потому что убогие приходят! Не понимают своим узким умишком, для чего ходят! Понимаешь или нет? Одни понимают, другие не понимают. Убогие! Бедняцкая школа для бедняков! Бедные во всех отношениях».

С.ДОРЕНКО: Бедные во всех отношениях, то есть духовно.

УЧИТЕЛЬНИЦА: «Вы что, тупые? Совсем, навсегда?»

С.ДОРЕНКО: Но что хорошо? Мата нет на самом деле — вот что мне нравится. Она всё время общается с ними без мата. Мне кажется, может быть, поэтому они и не понимают. Она некоторое время им объясняет и объясняет, объясняет и объясняет… Это шестиклассники, и они говорит: «Убогая бедняцкая школа». Сейчас она объяснилась, она сказала, что она имела в виду. Она имела в виду духовность, духовность. Она духовно необогащённые, они духовно недостаточно вызревшие. Понимаешь? Духовность у них хромает чуть-чуть. Вот и всё. Сама она, значит… Она в Петербурге, кстати говоря.

А.ОНОШКО: Да вы что?

С.ДОРЕНКО: Да, это культурная столица.

А.ОНОШКО: А какой номер школы?

С.ДОРЕНКО: Культурная столица.

А.ОНОШКО: Ну, это не похоже на мою школу. У нас другие лампы висели.

С.ДОРЕНКО: Так, секундочку, я посмотрю. «Отмечается, что ранее на женщину уже поступали жалобы». «В школе для богатеньких попробовала бы она заорать». Она сетует на отсутствие дисциплины. Если вы послушаете её речь, то её речь теперь, когда она её объясняет, выглядит внутренне с каким-то стержнем. То есть она говорит: «Здесь нет дисциплины». Она сетует.

А.ОНОШКО: Ну да. «Вы не понимаете, зачем вы пришли в школу».

С.ДОРЕНКО: Первая позиция: «Здесь нет дисциплины». И мотивация: «Вы не понимаете, зачем вы ходите в школу». Она говорит: «Нет дисциплины». А почему нет? Почему?

А.ОНОШКО: Почему?

С.ДОРЕНКО: Она говорит: «Вероятно, потому, что не хватает духовности». Понимаешь? Ну, она предполагает, что не хватает духовности. И отсюда — «школа убогая». А что значит «убогая»? Здесь можно далеко уйти в этимологию и даже сказать, что она убогая.

А.ОНОШКО: «Уродская — как уродилась». Как в болгарском языке. Я предлагаю каких-нибудь, может быть, учителей начальных классов… Но они сейчас все ведут урок, они не могут позвонить нам в эфир и сказать, какие современные дети.

С.ДОРЕНКО: Они ведут урок, они не могут, нет-нет-нет. Ну послушай, я тебе ещё раз говорю: её высказывание лишено стержня. Она говорит: «От отсутствия духовности не хватает мотивации». А это урок музыки, обрати внимание. Да! Она собиралась преподать им, может быть, Баха, весьма богатого человека.

А.ОНОШКО: В шестом классе уроки музыки ещё есть?

С.ДОРЕНКО: Ты знаешь, что Бах был богатым человеком. Богатым! Мог таким, как мы с тобой, кричать: «Заверните дюжину!» Понятно?

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: Бах был богатым человеком весьма. Она, может, собиралась преподать им Баха и других миллиардеров или олигархов древних времён. Понимаешь, в чём дело? И всё. А они не могут — в силу того, что у них нет духовности. Ну послушай ещё раз. Попробуй понять эту фразу — то, что говорит учителка. Попробуй понять её в позитивном ключе. Не запирай своё сердце, не запирай, постигни этот урок. «Дисциплина будет когда-нибудь?»

УЧИТЕЛЬНИЦА: «Дисциплина будет когда-нибудь или нет? Потому что убогие приходят! Не понимают своим узким умишком, для чего ходят! Понимаешь или нет?»

УЧЕНИЦА: Да.

УЧИТЕЛЬНИЦА: Одни понимают, другие не понимают.

С.ДОРЕНКО: Она отличницу спрашивает, а отличница говорит: «Да, понимаю».

УЧИТЕЛЬНИЦА: Убогие! Бедняцкая школа для бедняков! Бедные во всех отношениях. Вы что, тупые? Совсем, навсегда?«

С.ДОРЕНКО: Мне кажется, здесь… Я всё-таки не вижу здесь…

А.ОНОШКО: Вы бы тоже примерно разговаривали?

С.ДОРЕНКО: А? Я бы примерно с этого и начал. Нет, я бы сказал: «Ты знаешь, сколько денег было у Баха? Вы, нищеброды! Вы знаете, сколько денег было у Моцарта?»

А.ОНОШКО: «Музыка — ваше единственное спасение!»

С.ДОРЕНКО: Да! «А что, Моцарт побирался где-нибудь? Нифига!» И так далее. Понимаешь, в чём дело? Я бы дал им прикурить всем. Алло. Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро, Сергей. Дмитрий, Москва.

С.ДОРЕНКО: Здравствуйте, Дмитрий.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, а вы знаете, такая есть поговорка…

С.ДОРЕНКО: Нет, только без…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет. «От осины не родятся апельсины».

С.ДОРЕНКО: Да.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Она, может быть, по этой поговорке живёт. У нас же есть талантливые люди, которые выходят из обычных школ. Это просто зависит от учителя. Учитель такой. Вот у меня соседка, расскажу…

С.ДОРЕНКО: Осталось 10 секунд, никак не успеете.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну хорошо.

С.ДОРЕНКО: Ладно. Спасибо, спасибо большое. Новости.

 

НОВОСТИ

 

С.ДОРЕНКО: Настёна, я хотел тебе сказать, что… Ну, тут внутренне противоречивая, так сказать, такая фигня. Пригласили двух учениц, насколько я понимаю, на разговор во время урока. Значит, они участвовали, вероятно, они участвовали, по фотографии они участвовали в митинге против пенсионной реформы. Это школа 1567. Из Центра «Э» пришёл оперативник и пригласил, значит… В середине занятия в класс зашла школьная психолог и заместитель директора по воспитательной работе и попросила ученица Брайловскую пройти вместе с ней. А мы не имеем права фамилию говорить, она несовершеннолетняя. Это иносказательно имелось в виду!

А.ОНОШКО: Мы не знаем.

С.ДОРЕНКО: Лалаловская. Мы так назвали.

А.ОНОШКО: Мы не знаем. Потому что сейчас одиннадцать лет учатся дети, и до девятнадцати могут в школе находиться.

С.ДОРЕНКО: Да?

А.ОНОШКО: Если в восемь пошёл в школу, да, то в девятнадцать только школу заканчиваешь.

С.ДОРЕНКО: Не знаю. Вот здесь вопрос. Она ходит на митинги, вот эта …ская, она ходит на митинги. Мы не говорим фамилию. Видите, мы не говорим. Она следует, вероятно, в фарватере политически за Алексеем Навальным. И она была волонтёром у него в штабе и также ходила на все акции. И оперативник её… А! Психолог присутствовал. А! То есть законный представитель был. Всё! Вот что меня волновало.

А.ОНОШКО: Кто? Психолог был законным представителем?

С.ДОРЕНКО: И Ольга Олеговна тоже.

А.ОНОШКО: А это кто?

С.ДОРЕНКО: А?

А.ОНОШКО: Это законный представитель?

С.ДОРЕНКО: Я сейчас тебе скажу, сейчас скажу.

А.ОНОШКО: А, они ей пытались объяснить, что она не на того коня поставила?

С.ДОРЕНКО: Заместитель директора по воспитательной работе Ольга Тугунова. Заместитель директора по воспитательной работе. Она сказала, что поскольку с детьми нельзя разговаривать без законного представителя, запрещено…

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: Ну, взрослые дяденьки государства не имеют права разговаривают с детьми без законного представителя. Тогда заместитель директора Ольга вот эта, она сказала: «Я в стенах школы твой законный представитель». Поэтому разговор ведётся при законном представителе.

А.ОНОШКО: Я надеюсь, девочка нашлась, что ответить, и сказала: «Понимаете, есть теория красного океана и голубого океана. В голубом океане намного проще сделать карьеру, поэтому я иду к Навальному работать в штаб, а вы мне предлагаете…»

С.ДОРЕНКО: А что это значит?

А.ОНОШКО: Нет, они…

С.ДОРЕНКО: Теория красного океана?

А.ОНОШКО: Вы что, не знаете? Это для стартапов теория рынков. Когда вы начинаете какой-то бизнес, ну, для собственного процветания, безусловно, есть красный океан, то есть перенаполненный рынок, перенаполненный предложением. Ну, грубо говоря, если вы решите салфетки влажные производить, то вам будет тяжело бороться, потому что этот рынок наполнен. А есть совершенно новые рынки, допустим, квадрокоптеров, которые переносят людей с места на место, ну не знаю, типа такси, допустим.

С.ДОРЕНКО: Ну например.

А.ОНОШКО: Это голубой океан, предложения нет. И вам намного проще заниматься развитием бизнеса в этой сфере… ну, не в этой сфере, а в этом…

С.ДОРЕНКО: В голубом океане.

А.ОНОШКО: В голубом океане, безусловно.

С.ДОРЕНКО: Там, где вы открываете горизонты.

А.ОНОШКО: Конечно, конечно. Потому что у вас там другие условия.

С.ДОРЕНКО: Но это может быть не востребовано.

А.ОНОШКО: Ну, это другой вопрос, да, это другой вопрос. Вы изучаете рынок и так далее. А политическое… Например, человек хочет сделать карьеру. Она совершенно правильно рассуждает, что только общение и тусовка может продвинуть человека. Я к этому пришла очень поздно. Меня никуда не берут, ни в какой штаб никаким волонтёром, вообще никак. Короче…

С.ДОРЕНКО: Не забывай, что у тебя трое детей. Мне кажется, иногда ты чувствуешь себя пятнадцатилетней этой самой… школьницей.

А.ОНОШКО: Я всегда себя чувствую…

С.ДОРЕНКО: Вспомни, что ты обременённая тремя детьми, черепахами, улитками и прочим ужасом.

А.ОНОШКО: Я бы ни за что не хотела вернуться в свои пятнадцать лет. Я сама уже, как черепаха и улитка. Короче, они… Да, и она понимает, что нужно делать карьеру. И все эти связи, которые, особенно в молодости, завязываются… Всю жизнь потом вспоминаешь. Для эфира может пригодиться потом. Вот. И она начала это движение. Но где? Она будет делать карьеру где? В Генпрокуратуру? Ей рано пока. Если она пойдёт в какую-нибудь пионерскую организацию, например, и станет председателем отряда, то шансов быть замеченной у неё меньше, чем когда она идёт к Навальному какому-нибудь, где…

С.ДОРЕНКО: Интересный разговор. Дай почитаю. «Школьница рассказала, что Бахирев…» — этот чувак, который её… ну, оперативник, который её допрашивал или расспрашивал, не знаю, упрашивал. Что он там делал? Значит, он был в футболке, заправленной в джинсы. Как тебе нравится — футболка, заправленная в джинсы?

А.ОНОШКО: А были ли подвёрнуты у джинсов эти… Как они?

С.ДОРЕНКО: Колготки?

А.ОНОШКО: Внизу которые, да-да-да, которые надо подворачивать, когда садишься на лонгборд. Были? Нет?

С.ДОРЕНКО: У него была футболка, заправленная в джинсы. Послушай меня! Ну, это первый признак. На голове были залысины. Он вёл себя странно, он сказал: «Знаешь ли ты, — сказал он девочке, ребёнку, кстати говоря, ну, с точки зрения русского закона, — зачем я пришёл? Ты знаешь, зачем я пришёл?» «Знаешь ли ты, зачем я пришёл?» — я бы таким голосом спросил. Нет, ну если бы не ребёнок, а, конечно же, постарше. Например, ей было бы тридцать, и я бы сказал: «Ты знаешь, зачем я пришёл? Знаешь ли ты, зачем я пришёл?» Ну так, да? Ну, как-нибудь. А?

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: «А может быть, догадываешься?» Нет, это был другой, он был другой, потому что она же ребёнок, он не мог так говорить. Он сказал: «Знаешь, зачем я пришёл?» Она говорит: «Нет». — «Ну так расскажи, почему я здесь?» — сказал мужчина. «Ну так расскажи, почему я здесь?» Она говорит: «Я не стала отвечать на эти вопросы». А он сказал: «Ты ходишь на митинги и делаешь что-то подобное!» «Ребёнок какой-то у вас неразговорчивый», — потом сказал оперативник. Ребёнок неразговорчивый.

А.ОНОШКО: Расстроился.

С.ДОРЕНКО: Нужно было сыворотку правды ей впрыснуть — и она бы, наоборот, растрепалась бы так, что остановить невозможно.

А.ОНОШКО: А может, просто алкоголя немножечко налить?

С.ДОРЕНКО: Потом бы её ещё отправили на урок, и она бы там пятёрку ещё получила бы, если бы ей сыворотку правды рубанули бы. Ну, видишь как? Он отдал ей огромную стопку скриншотов, видеозаписей и так далее.

А.ОНОШКО: Он ей их отдал?

С.ДОРЕНКО: Он перед ней разложил и сказал: «Кого ты здесь знаешь? Назови этого, назови этого, назови этого. И не уходи от ответа! Не уходи от ответа!»

А.ОНОШКО: А что законный представитель?

С.ДОРЕНКО: Законный представитель велела школьнице отпроситься у классной руководительницы и пойти на Петровку, 38. Сказала отпроситься у классной руководительницы… Ну, неважно. Я к чему клоню? Я клоню к тому, что это, безусловно, трудно. Ну, это трудно.

А.ОНОШКО: Что трудно? Что?

С.ДОРЕНКО: Ну, трудно воевать с детьми. Трудновато. Ну скажи, что это нелегко. Ну давай.

А.ОНОШКО: Это бессмысленнейшая деятельность, мне кажется. Может, это нелегко…

С.ДОРЕНКО: Я просто пытаюсь… Подумайте, поставьте себя, как будто это пьеса, и предположите, что вам нужно сыграть две роли, ну, две роли: сначала — ребёнка, который ходит по митингам, попробуйте сыграть ребёнка, а потом попробуйте сыграть для себя оперативника. Роль завуча может на себя не брать, это роль такая эпизодическая. А вот попробуйте сыграть ребёнка, который ходит по митингам, для себя, внутренне, как роль, как будто вас пришли допрашивать, ещё что-то. И попробуйте сыграть оперативника с залысинами, с майкой, заправленной в джинсы. Вот попробуйте эти роли сыграть. Я вам хочу сказать со всей степенью откровенности, что роль оперативника представляется мне сложной. Она не простая, она даже глуповатая до известной степени. Нет? Ну, я не знаю. Может быть, мне кажется…

А.ОНОШКО: Провести беседу?

С.ДОРЕНКО: Я бы, скорее, сыграл ребёнка, типа: «Чё надо, дядя, а?»

А.ОНОШКО: А никаких рекомендаций вы не могли бы сделать, да?

С.ДОРЕНКО: Рекомендаций?

А.ОНОШКО: Ну, если бы вас…

С.ДОРЕНКО: Я скажу, что это трудное дело, это трудное дело, это трудное дело. То есть работа оперативника, допрашивающего ребёнка, — это трудное дело, трудная работа, тяжёлая работа. Но мне его не жалко. Не знаю — почему.

«Семь смертных грехов, — девчонка пишет. — Первый — ещё часик поспать. Второй — ещё часик поспать. Третий — ещё часик поспать. Четвёртый — ещё часик поспать…» Это семь смертных грехов. Понятно, да? Слушай, про Испанию. Можно про Испанию быстро скажу, и всё?

А.ОНОШКО: Давайте.

С.ДОРЕНКО: Значит, в Испании хотят взымать плату… Советник по вопросам экономики и финансов сообщества Кастилия и Леон — понятно, да? — Мария дель Пилар-дель-Олмо сообщила… Леон — это была провинция, а Мария — это её имя. Понятно? Что из-за падения прибыли магазины будут взимать плату с тех, кто меряет одежду. Что делают испанцы? Поскольку в интернет-магазинах всё это дешевле… Понимаешь, да?

А.ОНОШКО: Ну да.

С.ДОРЕНКО: …то они заказывают в интернете. Но поскольку они люди практичные, а не ветреники… Как я вот сейчас шлем купил из Японии без примерки. О чём это говорит? Что я русский человек по поведению. Понимаешь?

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: Если бы я был испанец, я пошёл бы, его измерил, до дыр измерил бы, а потом бы заказал. Но — нет, я купил просто так, на шару. Понимаешь? Я, правда, череп померил. Смотри. Значит, из-за того, что они покупают всё в интернета-магазинах, но прежде ходят мерить. То есть чуваки испанские идут, меряют, ходят, меряют перед зеркалами, выкаблучиваются, как муха по стеклу, после чего снимают и говорят: «Вот именно это нам и надо», — и идут на выход. Моментально со смарта всё это покупают с доставкой на дом. Понятно, да?

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: Тогда эти магазины, которые ритейл, которые открыты, с витринами, с охранниками, с «держимордами» и так далее, говорят: «Здрасте! А почему мы платим арендную плату, электричество и всю эту хрень?» Правильно? Это как бы неприлично. Поэтому…

А.ОНОШКО: Да. Почему?

С.ДОРЕНКО: По кочану! Потому что они надеются, что у них купят. Но у них никто не покупает.

А.ОНОШКО: И сколько будет стоить примерка там?

С.ДОРЕНКО: Вот это интересно.

А.ОНОШКО: Это главное.

С.ДОРЕНКО: Вот это интересно. Хитрая модель покупок у испанцев: они примеряют в магазине… Я учу вас, люди! Вы слышите, что я сейчас рассказываю? Вы так же делайте. Вы делайте так же. «А у нас в России цены одинаковые, — пишет мне слушательница, — и в магазине, и на сайте». Какая заподлянка! Вот это плохо. А вот у них в Испании не так. У них в Испании в интернет-магазине намного дешевле, поэтому они так делают. А, тогда у нас нет смысла. А я вас учил-учил, я вас учил, как вам рога наставить ритейлу, но не получилось. «При доставке можно мерить». При доставке можно мерить и вернуть тотчас, в России.

А.ОНОШКО: У нас есть такие сервисы, да. Они всё время рекламируются, когда вы почту, если вы туда заходите…

С.ДОРЕНКО: Ребята, это не канает в России. Стоп! Отставить! Я хотел научить вас хитрости. Оказывается, это не канает. Всё, дальше двигаемся.

Слушай, скажи мне, пожалуйста. У меня четыре статьи о насилии над женщинами, всевозможные, разные. Они сошлись сегодня в один день. Если я сейчас начну, мне скажут, я озабоченный, дурак какой-то и так далее. А? С другой стороны…

А.ОНОШКО: Может такое случится.

С.ДОРЕНКО: Может, правда же?

А.ОНОШКО: Да. Это страшно.

С.ДОРЕНКО: Да?

А.ОНОШКО: Конечно. Обвинение такого толка в ваш адрес.

С.ДОРЕНКО: Ты чего смеёшься? Она усмехается!

А.ОНОШКО: Можно развести эти новости, через одну чередовать, с политикой, экономикой.

С.ДОРЕНКО: Давай разнесём: Медведев, секс, насилие, Медведев, секс, насилие… Медведев тоже высказался. Можно чередовать Медведева с сексом и насилием, как бы одну новость отсюда, а одну — отсюда. Как бы из двух разных корзинок. Договорились?

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: Хорошо. «Французы, — Le Temps пишет, — между сексуальной либерализацией и радикализацией». Во Франции. Это, кстати говоря, к России тоже относится, между прочим. «Два очень интересных исследования прекрасно описывают противоречия французского общества и трудности в поисках ответа на них. Жанин Моссуз-Лаво опубликовала итоговый отчёт о сексуальности соотечественников. Хаким эль-Каруи скрупулёзно описывает „фабрику исламизма“». Значит, это две работы, два исследования, которые вышли одновременно, которые показывают, насколько разнятся французы, насколько разнятся они по поведению, в том числе по сексуальному поведению, и насколько эта разница увеличивается… Она серьёзно увеличивается. Понятно, да? Серьёзно. Потому что дети мусульман во Франции радикальнее своих родителей. Ты понимаешь, о чём я говорю? Важная вещь.

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: А их родители существенно радикальнее, чем их родители. То есть одним словом: те, которые жили в колонизированном Алжире, французском Алжире, они были людьми вполне себе светскими. Они переехали во Францию. Их дети уже более радикализированные. А их внуки ещё более радикализированные и готовы воевать за террористов. Мы не будем их называть, потому что они запрещены в России, террористы. Слово «террористы» не запрещено же?

А.ОНОШКО: Нет ещё.

С.ДОРЕНКО: Они готовы воевать за террористов. Но мы не скажем, за каких, потому что это запрещено. Так вот, значит, получается, что светский алжирец выезжает во Францию, рожает ребёнка, который существенно более радикален. И потом появляется внук, который вообще готов воевать за террористов, взрываться и делать что хочешь. Понятно, да? То есть идёт радикализация по этой линии. В то же время у светских французов, которые не склонны к радикализации, идёт либерализация нравов, причём оголтелая, отчаянная и так далее.

А.ОНОШКО: Можно я замечу? При том, что это два разных вектора, то есть они направлены так, что они столкнутся, наверное, однажды, но было летом исследование (я не знаю, видели ли вы), американцы опрашивали женщин, я помню, что женщин точно. И оказалось, что ценности и жизненные приоритеты там, против ожиданий исследователей, у белых, как бы европейских всяких вот этих американок, англичанок, француженок, у них там на первом месте семья и дети стоят. Но поскольку общество…

С.ДОРЕНКО: Подожди, ты сейчас говоришь… Если позволишь, я верну тебя к фразе «у американок, англичанок, француженок».

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: То есть это не американское исследование?

А.ОНОШКО: Почему? Американское.

С.ДОРЕНКО: Значит, американок, не француженок. Там нет француженок.

А.ОНОШКО: Нет, почему? Они исследование не только в Америке проводили

С.ДОРЕНКО: А, это всемирное исследование?

А.ОНОШКО: Да, да.

С.ДОРЕНКО: Это важно.

А.ОНОШКО: И они обнаружили, что женщины Глобального Севера, короче говоря, если коротко, ставят, ну как бы в душе, в приоритет семью и детей, то есть те самые пресловутые традиционные вот эти ценности, которые как бы продвигаются на Востоке; а восточные, задавленные внешней пропагандой в своих странах, наоборот, это всё им уже осточертело…

С.ДОРЕНКО: Обрыдло.

А.ОНОШКО: Да-да-да. Они хотели бы делать карьеру, вот это общение с друзьями и так далее. Это у них в приоритете. Это было удивительным открытием. Я сейчас попытаюсь найти это исследование. Ну, это просто то, что происходит в умах, параллельно.

С.ДОРЕНКО: Попробуй, попробуй. Жанин Моссуз-Лаво опубликовала итоговый отчёт о сексуальности Национального… она опубликовала на страницах Национального центра научных исследований. И она рассказывает о том, что такое современная француженка, не мусульманка. Новшество, которое она отмечает в своей научной работе (это научная работа), — пересмотр француженками вопроса о преимуществе проникновения. Они больше не хотят проникновения. Их не парит проникновение, дорогая.

А.ОНОШКО: Проникновение? В смысле?

С.ДОРЕНКО: Стесняюсь спросить…

А.ОНОШКО: Половой акт вы имеете в виду?

С.ДОРЕНКО: Да. Они говорят, что проникновение для них больше не центральная тема. Максимальное удовольствие — куннилингус. Поэтому проникновение есть, проникновения нет — в общем, не очень парит, не очень парит. Это новшество. Предыдущие исследования отмечали, что француженки хотели проникновения. Они больше его не хотят. Ну, так как-то. Проникли, не проникли… Понимаешь, в чём дело? Вот это раз.

И второе — мусульманский франкоязычный интернет оттачивает ригористическую идею ненависти к этим светским француженкам. Это усиление противостояния, прости. И это противоречит тому, что говоришь ты.

А.ОНОШКО: Да. Нет, знаете, я почему про это вспомнила сейчас?

С.ДОРЕНКО: А интересно, русские на чьей стороне?

А.ОНОШКО: Потому что тут же, ну, не всё так однозначно. То есть в большой сфере может быть заключена малая сфера. Есть движение в одну сторону, а ты, находясь внутри, можешь, например, как бы не с такой же скоростью поддаваться этому движению или пытаться, наоборот, противодействовать ему. То есть я к тому, что, конечно, безусловно, очевидно для всех, что западные… ну, Глобальный Север более либеральный во всех отношениях, и там демонтаж каких-то стереотипов происходит.

С.ДОРЕНКО: Можно я добавлю? И более успешен в вопросах прогресса.

А.ОНОШКО: Да, да, да. А Глобальный Юг в этом смысле… как бы принято считать, что он архаичен и держится за свою архаичность. Но в то же время мы… ну, есть исследования, которые говорят о том, что это тоже вызывает противодействие внутреннее у членов этих обществ.

С.ДОРЕНКО: А я тебе дам пример, который тебя, может быть, удивит. Я тебе дам пример, например, Китая, в заметной степени очень либерального. Понимаешь, да? Ну, Китай. На тебе Китай. Китай — это Глобальный Юг? Что такое Китай? Япония — это Глобальный Юг, с точки зрения культуры? Внимание! С точки зрения культуры.

А.ОНОШКО: Нет конечно.

С.ДОРЕНКО: Нет?

А.ОНОШКО: Япония? Нет, точно, однозначно. А вот про Китай…

С.ДОРЕНКО: Нет, секундочку, секундочку! Позволь мне, позволь продолжить. Условно говоря, мы возьмём какой-нибудь Пакистан сейчас, Китай, Японию и Швецию. Япония будет ближе к Китаю или к Швеции?

А.ОНОШКО: Нет, к Китаю, конечно, безусловно.

С.ДОРЕНКО: К Китаю?

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: Япония будет ближе к Пакистану или к Швеции?

А.ОНОШКО: Я затрудняюсь…

С.ДОРЕНКО: И я затрудняюсь.

А.ОНОШКО: Смотря какие критерии такой оценки.

С.ДОРЕНКО: И я затрудняюсь!

А.ОНОШКО: Нужно выработать, а потом уже оценивать.

С.ДОРЕНКО: И я затрудняюсь, и я затрудняюсь. Вот в чём дело. Понимаешь? Или — Бангладеш или Швеция? Понимаешь, в чём дело? Мы можем до известной степени сказать, что это не совсем точное распределение — Север и Юг. Не совсем точное. Но мы можем также сказать, что страны более либеральные — успешнее. Ну, они успешнее.

А.ОНОШКО: Очевидно, да.

С.ДОРЕНКО: Они, очевидно, успешнее экономически. Правда же?

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: Ну, это так.

А.ОНОШКО: Да, безусловно.

С.ДОРЕНКО: Это просто так, да? Мы не говорим, плохо это или хорошо. В Великобритании… Я вернусь к этому позже. В Великобритании начался уже третий сезон шоу, где люди выбирают друг друга на шоу… Телевизионный шоу, Четвёртый канал, то есть публичный, общий канал, не какой-нибудь тайный, оцифрованный канал, нет, а обычный Четвёртый канал, где люди выбирают друг друга по гениталиям. То есть они смотрят на гениталии… Это показывается на всю страну, это показывается открыто. Это после 9 вечера идёт. Люди выбирают друг друга по гениталиям. «Выполните вход, чтобы подтвердить свой возраст». Мать, можешь войти как-нибудь? Кто-нибудь, найдите… А, вот! Я знаю, у меня есть способ. Сейчас мы зайдём, как если бы я был…

А.ОНОШКО: А вы знаете, что ли, пароль?

С.ДОРЕНКО: Я не знаю пароль. Нет, не знаю.

А.ОНОШКО: Давайте я зайду под своим.

С.ДОРЕНКО: Давай ты зайдёшь, давай.

А.ОНОШКО: Хотя нет!

С.ДОРЕНКО: Почему?

А.ОНОШКО: У меня потом будет реклама вываливаться в Google соответствующая.

С.ДОРЕНКО: Гениталии.

А.ОНОШКО: Я не хочу!

С.ДОРЕНКО: Нет, ну почему? Начинается, дорогая!

А.ОНОШКО: Честно? Я посмотрела с вами утром сегодня кусок этой программы…

С.ДОРЕНКО: Я хочу дать звук. Я хочу дать звук. Я дам его со своего компа. Значит, смысл в том… Внимание! Я хочу обратить ваше внимание, что свободные, так сказать, либеральные, строго говоря, становятся все более и более либеральными. То есть либеральность нарастает, либеральность или бардак, или как вы это назовёте. Адок нарастает, да? А закрытые страны (и это важно понять) за последние два-три поколения стали гораздо более ригористскими, то есть существенно более строгими. Если мы говорим об ассимиляции, то есть сближении, то это ровно не так — сближения не происходит. Я могу включить на секунду, но у меня уже не будет времени.

 

ЗАПИСЬ

 

С.ДОРЕНКО: Я повторю потом. Затем они обсуждают их форму половых губ.

А.ОНОШКО: Да, при этом все тётеньки…

С.ДОРЕНКО: Надо сказать, что сам парень, который позже тоже придёт голым, он затрудняется в терминах. И ведущая говорит ему, что нужно описывать половые губы.

А.ОНОШКО: Ну да. Видно, что он чувствует себя неудобно. Более того, женщины там все тщательно выбриты, в этом месте, которое показывают. То есть…

С.ДОРЕНКО: Нет, не тщательно. Там есть ромбики, есть и треугольнички, есть и полоски.

А.ОНОШКО: Да?

С.ДОРЕНКО: Да, дорогая моя. Ты просто не разглядывала.

А.ОНОШКО: А мне показалось, что они все…

С.ДОРЕНКО: Нет-нет-нет.

А.ОНОШКО: Там не было ни одного тёмного пятна.

С.ДОРЕНКО: Я умоляю! Были и треугольнички, и ромбики, и полосочки. Всё там было, шерсть была.

А.ОНОШКО: Аккуратно подстрижены, как бородки.

С.ДОРЕНКО: Да-да, грумминг был проведён, конечно.

А.ОНОШКО: Да, зачем-то.

С.ДОРЕНКО: А зачем?

А.ОНОШКО: А надо было оставить, как есть.

С.ДОРЕНКО: Мать, ты рассказываешь нам теперь страшную тайну. Оношка сказала нам кое-что…

А.ОНОШКО: Тогда нечего и было бы обсуждать, обсуждали бы кудри.

С.ДОРЕНКО: Оношка сказала нам кое-что, о чём раньше она не рассказывала.

А.ОНОШКО: Ну, я не могу сказать, что, посмотрев, у меня возникло желание обязательно посмотреть ещё или продолжить все 45 минут смотреть, как это происходит. Или сколько это там идёт?

С.ДОРЕНКО: 47.

А.ОНОШКО: Часовая программа минус реклама.

С.ДОРЕНКО: Я её перелистал. Нет, там 47 минут. Да, это час. Я её перелистал всю. Там вначале парень выбирает из шести девиц, с кем он переспит. А потом пара, мужчина и женщина, ну, парень и девушка выбирают себе девушку для секса втроём. Вот собственно…

А.ОНОШКО: А секс потом показывают? Или они просто выигрывают путешествие?

С.ДОРЕНКО: Показывают, как они ужинают потом в ресторане. А вот что уже дальше — не показывают, нет. «В движении»!

 

В ДВИЖЕНИИ

 

С.ДОРЕНКО: Значит, хорошо. Мы к этой культурологической теме чуть позже вернёмся. 5 баллов. На 11 часов по циферблату очень трудно перед Ленинградкой, очень трудно перед Волоколамкой, на Внешке. Внутри города по-прежнему демонически тяжело на Можайке ребята. Что-то там, какая-то авария, которая не выпускает из города и в то же время не впускает в город. Между Минской и Рублёвкой всё стоит в обе стороны. Новости.

 

НОВОСТИ

 

С.ДОРЕНКО: 10 часов 5 минут. Пятница, 21 сентября. Здравствуй, великий город! Здравствуйте, все! Это радио «Говорит Москва». Говорит Москва! Анастасия Оношко — ведущая этой программы.

А.ОНОШКО: Доброе утро всем! И Сергей Доренко.

С.ДОРЕНКО: Я жестикулировал отчаянно. Я сейчас объясню.

А.ОНОШКО: Да, что это было?

С.ДОРЕНКО: Я имею в виду, что фон нужно, когда я говорю, опускать фон, а не меня выдёргивать. Фон. Слишком сильный фон. Спасибо. Значит, смотрите. Я хотел сказать про доллар, про доллар, про доллар. Что у нас там? Секундочку, извините. Kursorub.com. 66,30. 66,28 — только что сообщали агентства. 66.30. 66, 28 вновь. 78,20 — по евро. 66,28 — это хороший уровень. Ты помнишь, что мы позавчера его видели на 66,98, затем, вчера — на 66,40, 43, 45. А сейчас — на 66,28, 30. Это хороший уровень. Рубль молодцом!

Я должен сказать также, если позволите, в оправдание ЦБ и Минфина, что они впервые за несколько лет договорились чуть-чуть помогать рублю, чуть-чуть, то есть не делать интервенций, не покупать валюту на бирже. Значит, Минфин не покупает, а ЦБ передаёт ему валюту для его нужд — так сказать, между собой разбрасывают, чтобы на бирже не усиливать доллар. Вот такая милая подробность. Я всегда вам говорил, многие годы я говорил вам, что ЦБ и Минфин работают против рубля, агрессивно работают против рубля. А теперь, наверное, уже с неделю как это не так, поэтому надо похвалить Минфин и ЦБ. Молодцы!

79 почти нефть, 78,92. 1,1795 — мы видим главную пару ещё выше по евро, ещё ниже по доллару. И она близка к 1,18 — уровень, который я считаю идеальным для себя лично. Она близка к 1,18. Ну что? Мы хвастаемся этим.

В Индии запрещён талах-талах-талах. Слыхала?

А.ОНОШКО: Это вот этот развод… Эсэмэска, которая приходит?

С.ДОРЕНКО: Эсэмэска разве?

А.ОНОШКО: Они писали просто про таджиков, которые здесь, в России, работают, что они жёнам эсэмэски писали и считали, что это достаточно.

С.ДОРЕНКО: Талак-талак, да? Талак?

А.ОНОШКО: Ну, что-то такое, какое-то слово похожее.

С.ДОРЕНКО: Тройной талак, да-да-да. Значит, правительство Индии… Я тебе объясню. Они пытались принять закон, и закон этот был блокирован в парламенте. Парламент Индии не такой послушный, как иные парламенты. И пришлось правительству издать декрет. Ну, в сущности это указ, да? Декрет имеется в виду как указ.

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: Значит, запрещена практика тройного талака специальным правительственным декретом. Я не понимаю, здесь я не вижу сразу в статье, как это будет наказываться, но это будет наказываться. Если ты вдруг начинаешь шкодить и женщин отпускать тройным талаком, типа «пошла нафиг!», — это не годится. Всё, запрещено. Но надо сказать, что мусульманская общественность Индии уже выступила против, сказав, что индусы иных вероисповеданий, иных обычаев бросают своих жён чуть ли не чаще, чем мусульмане, без всякого талака — просто «до свидания», и пошёл, всё. А куда пошёл? А?

А.ОНОШКО: Да. Надо бы это запретить тоже.

С.ДОРЕНКО: Надо бы тоже это запретить.

А.ОНОШКО: Пусть живут под одной крышей.

С.ДОРЕНКО: Спасибо тебе большое!

А.ОНОШКО: Как можно дальше!

С.ДОРЕНКО: Да?

А.ОНОШКО: Пока смерть не разлучит их!

С.ДОРЕНКО: Ты страшный человек, ты страшный человек!

А.ОНОШКО: Я злая, злая, да. А я прочитала вчера…

С.ДОРЕНКО: Нет, мусульмане справедливо говорят: «Да, мы бросаем жён. Да, мы бегаем от жён. Да».

А.ОНОШКО: «Но ваши-то ещё хуже». Да-да-да.

С.ДОРЕНКО: Ну и что? Ну и что? Ну и что?

А.ОНОШКО: И что?

С.ДОРЕНКО: Он говорит: «Ну, это же нормально, это нормально».

А.ОНОШКО: «C’est la vie»?

С.ДОРЕНКО: Нет, он говорит: «Это нормально». Вот этот парень. Я скажу, кто это. Это пишет Al Jazeera по-английски, что, да, мусульмане бросают жён. О’кей. Так это все делают. Многие мужчины индусы… Как это? Хинди? Нет-нет. Значит, индусы…

А.ОНОШКО: Чама-чама!

С.ДОРЕНКО: Чама-чама пиндузи?

А.ОНОШКО: Хинди-хинди, пхай-пхай? Или как?

С.ДОРЕНКО: Чама-чама пиндузи.

А.ОНОШКО: Пиндузи?

С.ДОРЕНКО: Нет, пиндузи — это в Танзании, кстати говоря. Чама-чама пиндузи.

А.ОНОШКО: Там они тоже бросают жён, нет?

С.ДОРЕНКО: Безусловно. Безусловно!

А.ОНОШКО: Мне кажется, стоит это запретить.

С.ДОРЕНКО: На Сейшелах они даже не соединяются с жёнами. Ты знаешь, на Сейшелах гостевой брак очень распространён.

А.ОНОШКО: Ну, они же там на островах. Что им боятся? Никто никуда не убежит.

С.ДОРЕНКО: Нет, слушай меня. Там распространён гостевой брак. Они здесь поживут, здесь поживут, там прижили, тут прижили. И они такие кочевые мужчины. Сегодня какой-то подвернётся, но он потом куда-то дальше пойдёт. Такие мужчины — like gypsy in the night. Поняла, да? Они говорят: «Ну, все же бросают. Так почему же их не наказывают?»

А.ОНОШКО: Вот интересно, да.

С.ДОРЕНКО: Говорят: «Они же, индусы, бросают жён, а это-то не наказывается. Что за дела вообще? Пусть их тоже наказывают так же, как и мусульман». Потому что мусульманин уходит с талаком, «талак-талак-талак», а индус просто развернулся и пошёл.

А.ОНОШКО: Ну нет, наверняка…

С.ДОРЕНКО: Типа как, помнишь, Остап Бендер? «Я на заседание малого совнаркома. Меня вызвали на заседание малого совнаркома».

А.ОНОШКО: Я думаю, что…

С.ДОРЕНКО: Мадам Грицацуева его искала потом. Помнишь?

А.ОНОШКО: Помню.

С.ДОРЕНКО: И без талака без всякого.

А.ОНОШКО: По-настоящему наверняка просто речь идёт о том, что они не утруждаются в фиксации гражданского состояния, а потом, когда нужно юридически делить имущество и так далее…

С.ДОРЕНКО: Сваливают.

А.ОНОШКО: Потом это как бы сложнее делать. А индусы, когда уходят, наверное…

С.ДОРЕНКО: Наоборот, дорогая.

А.ОНОШКО: …я так предполагаю, ставят штамп в паспорте и дальше уже делят всё.

С.ДОРЕНКО: Наоборот, дорогая.

А.ОНОШКО: Нет?

С.ДОРЕНКО: Ты очень плохо понимаешь мораль и шариат, вот я тебе серьёзно говорю. Если мусульманин отправляет жену вот этими талаками…

А.ОНОШКО: Восвояси.

С.ДОРЕНКО: …он, во-первых, либо берёт на себя её содержание, либо отправляет к отцу.

А.ОНОШКО: Если тот жив, да.

С.ДОРЕНКО: Если тот жив.

А.ОНОШКО: А если он мёртв, то вот это…

С.ДОРЕНКО: К старшему брату.

А.ОНОШКО: Дело в том, что мы не можем…

С.ДОРЕНКО: Нет-нет, всегда есть мужчина в роду.

А.ОНОШКО: Государство.

С.ДОРЕНКО: Старший брат тогда заберёт. Он отправляет к старшему мужчине в роду либо содержит сам.

А.ОНОШКО: Это всё прекрасно.

С.ДОРЕНКО: Содержит сам.

А.ОНОШКО: Как он её содержит?

С.ДОРЕНКО: Это лучше, чем индус или Остап Бендер, который бросил мадам Грицацуеву.

А.ОНОШКО: А тот, который не содержит, ты его вообще никак не накажешь и не возьмёшь с него ничего, если юридически это не оформлено. Не надо! Я всё хорошо поняла из этой статьи.

С.ДОРЕНКО: Я люблю этот прищурец, когда она так прищуривается. Алло. Здравствуйте. Я люблю этот прищурец.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Это Михаил. Доброе утро.

С.ДОРЕНКО: Да, Михаил, здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Прекрасное, одно из последних летних утр.

С.ДОРЕНКО: Да.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Странно, Сергей. Вы рассматриваете брачные отношения в экзотических этносах, которые, собственно говоря, недалеко ушли от промискуитета. А мы принадлежим к фаустовской культуре, и здесь поставили просто мировые рекорды — у нас 67% официальных разводов.

С.ДОРЕНКО: 67, да-да-да.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вот о чём надо кричать.

С.ДОРЕНКО: Половина только — в первый год. Половина или более половины — в первый год. По-моему, 60% в первый год.

А.ОНОШКО: А оставшиеся — после рождения первого ребёнка.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Институт брака, который мы вроде бы противопоставляем дикости племён, которые на 7 тысяч лет нас старше… Индоевропейская культура исторически обладает каким-то стойким впечатлением. А на самом деле, когда окунёшься туда, в Индии побываешь, особенно в городах, и на этом Ниле что там творится, мы должны обратиться к себе. А мы опять рассматриваем талак…

С.ДОРЕНКО: На Ганге — вы имеете в виду?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, Ганг. Дело в том, что здесь что-то надо делать. Самое моральное общество, которое живёт божеским законом и добротой, имеет в 10 раз больше убийств, чем в любой Польше, в 25 раз больше разводов, чем в Америке, детей, брошенных в моря. А мы смеёмся над этим талахом и талнахом…

С.ДОРЕНКО: Нет, мы не смеёмся, мы не смеёмся.

А.ОНОШКО: Мы не смеёмся. Мы хотим разобраться.

С.ДОРЕНКО: Мы говорим о коллизии. Михаил, если позволите, я верну вас, если у вас есть минута… У вас есть время?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Для вас есть.

С.ДОРЕНКО: Знаете, я хотел бы обратить ваше внимание на публикации научных исследований во Франции, которые говорят, что француженки исламского происхождения и французы исламского происхождения ставятся всё жёстче и всё радикальнее, более ригористскими. В то же время француженки не исламского происхождения становятся всё более разнузданными, так сказать. И в то же время я напомню вам то, что я показал в предыдущем получасии, что в Великобритании идёт уже третий сезон шоу, в котором молодые люди выбирают друг друга по гениталиям, значит, описывая, с удовольствием описывая гениталии, потому что лица показывают в последний момент.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Это имеет значение, кстати говоря.

С.ДОРЕНКО: По-настоящему, да, недооценённое женщинами.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Половая сфера — одна из основ…

С.ДОРЕНКО: У меня вопрос простой, у меня вопрос простой. Кажется мне, что за три поколения, если взять условных три поколения, молодёжь становится всё более поляризованной, то есть либо либертарианской, либо ригористской и невероятно радикальной. То есть вместо сближения происходит резкое размежевание! Это верно?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну, во-первых, в образованных и интеллигентских кругах, где образование что-то значит, понимаете, там, вообще-то, эта поляризация носит естественный характер. Например, устои моральные у людей молодых сейчас, даже у наших, которые образованные, они достаточно жёсткие. Они не прыгают просто замуж, они не прыгают сразу в постель. Они знают, что нужно сначала материально подняться. Это хорошая тенденция, и она всегда в образованных кругах. Она — такая надёжная вещь. Потому что откуда идёт вот этот социальный разврат? От низов, от того, что называется провинцией, когда по пьянке женятся, погулять на свадьбе…

С.ДОРЕНКО: Можно обратить ваше внимание, что московская богема всегда была похожа на самое дно?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну, я не знаю, что вы имеете в виду. Богема — это всё-таки не аристократическое сознание. Что такое аристократ извечно, исторически? Это человек, который живёт всё-таки пристрастиями духа. То есть для него благополучие не является главным, для него является главной внутренняя свобода. И здесь он приходит к тому, что любовь — это настоящее чувство и имеет какое-то значение. А провинциализм начисто стирает понимания ответственности, любви…

С.ДОРЕНКО: Скотство, скотство.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: …чувственной, чувственной остроты. И всё превращается в хаос.

С.ДОРЕНКО: Михаил, я чувствую, что ожил Тургенев, который пишет Мериме. Вы практически Тургенев, который пишет Мериме. Вы понимаете?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вы знаете, я Тургенева постепенно перестал ценить, ещё в юности. Мне, конечно, ближе…

С.ДОРЕНКО: Взлетевший вальдшнеп меня тоже довёл до ненависти к Тургеневу. Нет-нет, я говорю о Тургеневе как о певце аристократов духа, а не как об ужасном унылом чуваке, который пятнадцать страниц подряд рассказывает, как взлетел вальдшнеп.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Немножко согласен. Толстой как раз уныния не вызывает, поэтому я с вами в оценках русской литератур. А когда вы технократическое общество ставите впереди, которое должно заместить и классическое мышление, я не согласен. Дело в том, что две тысячи лет становление культуры обеспечивает нам хоть какое-то состояние жизни, хоть какое-то моралите, не мораль. Я против слова «мораль». Понимаете, если убрать этих нудных Толстых, Достоевский и так далее, особенно западноевропейскую культуру, то вообще ничего не останется. Надо понимать, что это пьедестал, на котором стоит как раз…

С.ДОРЕНКО: Вы говорите по-английски?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну, я бы не хотел рекламировать…

С.ДОРЕНКО: Нет-нет-нет. А как объяснить то, что в 9 вечера на открытом канале в Великобритании, на открытом национальном, типа НТВ, выбирают по гениталиям партнёра на свидании?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, ну вы образованный человек. Это ничего не значит. Ну ничего не значит!

С.ДОРЕНКО: А мне кажется, что значит. А мне кажется, что значит. А я вам скажу, что значит. Потому что пакистанцы, населяющие целые города Великобритании, пакистанцы получат из этого аргумент для того, чтобы опоясаться какими-то поясами и ходить взрываться. Понимаете, в чём дело?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет, я не согласен.

С.ДОРЕНКО: Конечно да.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Извините, разврат за стенами Корана, такой, который Европе и не снился, в Саудовской Аравии. Там происходит такое! Подавленная сексуальность делает их зверями внутри сообщества закрытого. У них и стены высокие. Поэтому не думайте, что они уж такие…

С.ДОРЕНКО: Я думаю, что… Нет, извините, Михаил, спасибо огромное. Значит, Михаил считает, что… Михаил обрисовал некую ситуацию, в которой сейчас появились чистые и образованные интеллектуалы, ведущие образ жизни морально чистый.

А.ОНОШКО: Я хотела добавить тоже…

С.ДОРЕНКО: Это аристократы духа, в сущности.

А.ОНОШКО: Я вспомнила. А сексуальность как новое явление, которое полностью захватывает молодёжь…

С.ДОРЕНКО: Тем не менее, предмет дискуссии, которую я очертил вначале, — это радикализация. То есть либеральные люди становятся всё либеральнее, отвязности либеральных людей всё больше, а люди ригористские, склонные к рестрикциям, они становятся всё жёстче тоже. Понимаешь? То есть эти — всё отвязнее, а эти — всё жёстче. И я нахожу это небезопасным, потому что они друг в друге находят обоснования для розни. Ригористы ненавидят Запад, в том числе русские ригористы ненавидят Запад за растленность. А либеральные, либерально мыслящие люди, в том числе в сфере моральной, половой и так далее, презирают всех ригористов, понимаешь, презирают как людей ограниченных. И эта пропасть растёт. Это с моей точки зрения. Я говорю то, что я думаю. Мне кажется, что эта пропасть растёт. Я говорил вам, что я верну вас в эту передачу Naked Attraction, Season 3. Это третий сезон, это третий сезон. Вот в Великобритании в 9 вечера, пожалуйста. Сейчас, секунду.

 

ЗАПИСЬ

 

С.ДОРЕНКО: Вот сейчас они… «Как тебе вульва?» — спрашивает ведущая. «Как тебе вульва?»

А.ОНОШКО: Молодой человек говорит так, что я думаю: как они друг друга понимают? Чёрт бы его задрал, этот английский язык! Мы его учим, учим годами в школе — и ничего, чёрт возьми! Вот так они разговаривают, и один другого понимает.

С.ДОРЕНКО: Это открытый канал. Мне вчера Тина Канделаки это бросила. Я не знаю, она вернулась уже? Она где-то на Дальнем Востоке находится. Вероятно, не смогла бы сейчас подойти к телефону. Она мне кинула с возмущением, конечно, она была возмущена.

А.ОНОШКО: Но у него рейтинг невысокий.

С.ДОРЕНКО: У кого?

А.ОНОШКО: Я, кстати, смотрю на MyShows.me.

С.ДОРЕНКО: У кого?

А.ОНОШКО: В «Википедии» есть статья про это.

С.ДОРЕНКО: Я думал, что ты хочешь сказать, что у Тины Канделаки…

А.ОНОШКО: Нет! Что вы? У Тины…

С.ДОРЕНКО: Святотатственные вещи. Я думаю, что она…

А.ОНОШКО: А вот это шоу — 3,7 из 5. Это не очень хороший рейтинг.

С.ДОРЕНКО: Дорогая моя, я хочу тебе сказать, что 3,7 из 5 — это больше половины из 5. Мы же про 5 говорим, правда?

А.ОНОШКО: Из 5, да.

С.ДОРЕНКО: 3,7 из 5 — это чертовски большой рейтинг, извини. Понимаешь?

А.ОНОШКО: Сейчас я ещё какую-нибудь статистику… Ну да, это доведённая до полного как бы практически конца идея. Осталось только совокупление показывать и голосовать, у кого лучше получилось.

С.ДОРЕНКО: Они не показывают. Они показывают…

А.ОНОШКО: Ну, если дальше продлевать.

С.ДОРЕНКО: Ну да, ну да, ну да.

А.ОНОШКО: А дальше уже некуда двигаться. То есть рождение новых детей можно показывать в роддоме. Это следующее, если совсем дальше. Следить за их жизнью. Которые были зачаты на шоу. И так далее.

С.ДОРЕНКО: Ну, физиологизм нарастает. Мы видим это. И я думаю, что пропасть между ригористами нарастает. А в чём будущее? В чём будущее? Вот Тина звонит, сейчас попробую принять звонок. Тина, привет! Алло. Нет, секундочку, сейчас я должен снять здесь трубку. Привет, привет! Слушай, ты знаешь, мы как раз обсуждаем вот это видео, которое ты мне вчера прислала, у тебя в Telegram-канале появилось. Скажи, пожалуйста, тебя беспокоит то, что показывают, или пропасть между либералами и сторонниками жёстких норм?

Т.КАНДЕЛАКИ: Серёженька, если я тебе автоматически отвечу, что меня беспокоит, то получается, что я на второй вопрос тоже, в принципе, ответила, что я за жёсткие нормы.

С.ДОРЕНКО: Всё-таки ты за жёсткие? Мы в эфире, мы в эфире! Просто я тебя предупреждаю. Мы в эфире.

Т.КАНДЕЛАКИ: Я знаю, я знаю, мой дорогой. Я знаю, что всегда, когда ты звонишь утром, мы в эфире. Ты знаешь, меня, во-первых, поразило то, что вообще такой контент — он же очень специфический, он же в принципе должен быть платным.

С.ДОРЕНКО: Ну да.

Т.КАНДЕЛАКИ: И как он вообще появился на открытом канале? Более того, могу тебе сказать, что прислал мне это мой друг из Англии, которому, в свою очередь, шлют все его друзья, которые сами в шоке. Но тут телевидение можно понять. Телевидение идёт на поводу аудитории и не хочет её терять, как ты понимаешь.

С.ДОРЕНКО: Ну да, ну да.

Т.КАНДЕЛАКИ: Поэтому делают контент более жёстким, говоря с точки зрения норм морали и поведения. И здесь ответственность, собственно говоря, самого общества — обществу это нужно или не нужно, профессиональное сообщество это должно регулировать или не должно? Моё мнение — конечно, должно, Серёжа.

С.ДОРЕНКО: Извини, вот ты говоришь… ты написала вчера, что это логический шаг завершения. Мне кажется, что завершением будет совокупление в прямом эфире.

Т.КАНДЕЛАКИ: Да, да. Я привела твоих любимых обезьян в пример. Ты знаешь, что они как раз при встрече сразу же совокупляются.

С.ДОРЕНКО: Да, в знак приветствия, в знак приветствия, в знак доброжелательности.

Т.КАНДЕЛАКИ: Да, в знак приветствия. Ты сам посмотрел до середины хотя бы?

С.ДОРЕНКО: Ты знаешь, я пролистал всё. Я видел, как пара выбирает себе девочку и так далее.

Т.КАНДЕЛАКИ: Знаешь, как бы странно даже. Я не хочу говорить, что это просто омерзительно. Ну, реально крупным планом гениталии в эфире.

С.ДОРЕНКО: Да. И они обсуждают. Там вопрос, сейчас как раз был вопрос: «Как тебе вульва?» — спрашивает ведущая.

Т.КАНДЕЛАКИ: Причём ты как телевизионный работник понимаешь, что это не какое-то фрик-шоу, а там нормальная ведущая, там хорошая графика. То есть они на полном серьёзе это всё обсуждают. И мне кажется, что телевидению вот так бороться с интернетом не стоит, вот совсем не стоит.

С.ДОРЕНКО: А в сущности это борьба, конечно, с интернетом, да.

Т.КАНДЕЛАКИ: Конечно. Потому что мы понимаем, что достаточно много такого рода контента в интернете, и зрители к нему уходят, потому что он самый лёгкий для восприятия, хайпует быстрее всего. Но я и ты, мы оба обалдели, когда увидели картинку. Правда же?

С.ДОРЕНКО: Это правда, это правда.

Т.КАНДЕЛАКИ: И дошли до конца, листая или не листая, потому что такое мы никогда не видели по телевизору. И именно такой контент — лёгкий, простой и очень провокационный в визуализации — сегодня захватывает молодого зрителя. Это борьба за молодого зрителя точно, наверное, а не за зрителя старше 45. Правда же?

С.ДОРЕНКО: Но есть и другой ответ. Когда какой-нибудь пакистанский юноша в Бирмингеме посмотрит такую программу, он скорее… он во многих случаях опоясается каким-нибудь поясом и пойдёт взрываться либо поедет в Сирию. Понимаешь?

Т.КАНДЕЛАКИ: Серёжа, тебе очень понравится сериал, «Фауда» называется. Обязательно посмотри сериал «Фауда». Там как раз про это. То есть там противопоставляется Израиль, соответственно, Палестине. И как раз всё время показывается разница между жизнью в клубах ночных в Израиле и, собственно говоря, ситуацией в Палестине. Посмотри его — и ты получишь ответ на вопрос. Да, ты прав, конечно. То есть такой контент даёт много стримов, в том числе и стрим по радикализации той аудитории, которая не просто, как мы с тобой говорим: «Нам это не нравится». Мы как профессионалы считаем, что…

С.ДОРЕНКО: Ну и всё, мы посмотрели. А некоторые начнут бороться, взрываться и всё на свете.

Т.КАНДЕЛАКИ: Конечно.

С.ДОРЕНКО: Скажи, а ты всё ещё в Китае? Ты всё ещё в Китае?

Т.КАНДЕЛАКИ: Нет, Серёженька, я уже в Москве.

С.ДОРЕНКО: У меня создалось впечатление по твоим отчётам, что ты там была с какой-то сверхсекретной миссией.

Т.КАНДЕЛАКИ: Нет, Серёженька, никакой сверхсекретной миссии. Есть «Летний Давос». Есть «Зимний Давос», а есть «Летний Давос». И меня как медиалидера пригласили, соответственно, на «Летний Давос» в Тяньцзинь. Было очень интересно, я всё время тебя вспоминала.

С.ДОРЕНКО: Ты лишила меня секретности, ощущения секретности.

Т.КАНДЕЛАКИ: Нет, не было никакой, это всего лишь Давос. Слушай, я тебе хочу сказать, коль уж есть возможность.

С.ДОРЕНКО: Давай.

Т.КАНДЕЛАКИ: Я в шоке. Значит, там была суперсверхсекретная, как ты называешь это, панель с девчонкой, у которой — внимание, Серёжа! — 250 миллионов подписчиков.

С.ДОРЕНКО: Я умоляю! Что она делает?

Т.КАНДЕЛАКИ: У меня был такой же вопрос. У неё, соответственно, аккаунт на Weibo. Я думаю: что же она делает? Наверное, какая-то невероятная красавица или секс-бомба. Потому что у Ким Кардашян в два раза меньше подписчиков, как ты понимаешь. Значит, обычная худенькая маленькая такая китайская женщина, которая высмеивает всё то, что сегодня набирает невероятные обороты, с точки зрения тела, секса, провокаций в соцсетях.

С.ДОРЕНКО: Короче, надо стебаться над всем, правильно же?

Т.КАНДЕЛАКИ: Да, она стебётся над всем. И вот благодаря этому стебежу она, значит, набрала себе…

С.ДОРЕНКО: Оношко, это ты! Оношко! Оношко тоже так…

Т.КАНДЕЛАКИ: А хочешь я тебе скажу, за сколько она продала один рекламный пост? Один пост, Серёжа.

С.ДОРЕНКО: Скажи.

Т.КАНДЕЛАКИ: 3,4 миллиона долларов.

С.ДОРЕНКО: 34?

Т.КАНДЕЛАКИ: 3,4

С.ДОРЕНКО: Три и четыре десятых. Боже милостивый! Нам бы так в «телеге», да? Нам бы так в «телеге».

Т.КАНДЕЛАКИ: Нам бы так, Серёжа.

С.ДОРЕНКО: Ладно, спасибо, рад тебя слышать. Спасибо, рад тебя слышать.

Т.КАНДЕЛАКИ: Люблю, дорогой!

С.ДОРЕНКО: Давай-давай, пока-пока! Обнимаю. Тина Канделаки. Значит, она кинула мне. Это провокация на телевидении. Очень точно Тина сказала: это борьба с интернетом, конечно, попытка бороться с интернетом. То есть «мы перехлестнём интернет». Но всё равно же не перехлестнут. Проблема-то в том, что в интернете ты можешь всё это листать, когда ты хочешь.

А.ОНОШКО: Когда ты хочешь, а не когда тебе покажут.

С.ДОРЕНКО: Конечно, абсолютно.

А.ОНОШКО: Да-да-да, конечно.

С.ДОРЕНКО: То есть ты можешь это всё листать, перелистывать, смотреть то, что ты захочешь, и так далее. Нет, они не перебьют интернета, но это борьба с интернетом. Очень правильно Тина сказала. Ладно, новости.

 

НОВОСТИ

 

С.ДОРЕНКО: РАН подтвердила поддержку своей Комиссии по борьбе со лженаукой. Я думаю, что эта публикация, если она появилась, а она появилась накануне, в 21:37, то потребность в поддержке есть. Понимаешь? Потребность есть. Российская академия наук обещала и дальше поддерживать работу академической Комиссии по борьбе со лженаукой. «Деятельность этой комиссии сохраняет миллиарды бюджетных рублей», — ну, потому что лженаука, как правило, похожа на фильтры Петрика — она замахивается на бюджет всегда. Значит, заявил Александр Сергеев, президент РАН. И если это, если эта публикация, если это заявление вообще возникло, Настя, значит, эта комиссия под угрозой. То есть надо всем нам, товарищи… Пошлите, пожалуйста, этой комиссии по борьбе со лженаукой, пошлите, пожалуйста, благопожелание какое-то важное. «Председатель комиссии, академик Евгений Александров заявил агентству, что комиссия по борьбе с лженаукой выполняет важнейшую задачу по защите…» Давай их как-то поддержим, может быть, радийно, может быть, позовём их.

А.ОНОШКО: Давайте, конечно. Пусть расскажут нам.

С.ДОРЕНКО: Не «пусть расскажут», а пусть Настя Оношко сейчас пометит на каком-нибудь обрывке замусоленном бумажки: «Сказать об этом на летучке». Пометь, пожалуйста, дорогая.

А.ОНОШКО: Этот обрывок будет наш чат в Telegram.

С.ДОРЕНКО: Напиши, пожалуйста, напиши, что мы хотели бы позвать председателя Комиссия по лженауке сюда, Евгения Александрова. Может быть, кого-то он откомандирует, если он там чахлый какой-то, не знаю, не может ходить, ещё что-нибудь. Ладно?

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: Пусть откомандирует нам. Потому что нам нужно поддерживать борьбу со лженаукой.

А.ОНОШКО: Можно им сотрудничество предложить, что мы будем их рупором. Например, у них появится какая-нибудь новость, допустим, новое разоблачение — и мы будем публиковать.

С.ДОРЕНКО: Знаешь, я тебе скажу парадоксальную вещь. Я тебе скажу парадоксальную вещь. Это как с самоубийствами. Если у них появится какая-то новость…

А.ОНОШКО: А, все заинтересуются сразу: «Что там?»

С.ДОРЕНКО: Идиоты, идиоты… Объясняю. Идиоты заинтересуются любой новостью о лженауке.

А.ОНОШКО: Да, что скрывают, чтобы добрые люди продолжали ходить по врачам.

С.ДОРЕНКО: Скажи сейчас, что надо скрывать… Да, да, а. Что надо ковырять в правом ухе, например, три раза по часовой стрелке. Только непонятно, куда в данном случае направлена часовая стрелка.

А.ОНОШКО: Да-да-да. Лоббируют интересы фармкомпаний и ещё кого-то.

С.ДОРЕНКО: Тем не менее надо вертеть три раза по часовой стрелке в правом ухе — и тогда там будет что-то. Я не знаю, ретровирусная инфекция закончится.

А.ОНОШКО: Сера, там будет сера.

С.ДОРЕНКО: Да. Например, сера. И так далее. Если, например, Академия наук начнёт бороться против этой новости, то сама новость как секретное знание пойдёт в мракобесные массы. А массы во многом мракобесные.

А.ОНОШКО: Так мы можем открыть и лавочку для интересующихся.

С.ДОРЕНКО: И торговать ушной серой?

А.ОНОШКО: Торговать ушной серой.

С.ДОРЕНКО: Ушной серой и тем, что вы выковыряете между пальцами ног, товарищи. У некоторых людей, я сам видел, можно между пальцами ног выковырять такую субстанцию. Вот этим можно торговать, говорить, что это мумиё. Правильно?

А.ОНОШКО: Да. Мумиё, кстати, очень большим спросом пользуется. Я своими ушами слышала. Я покупала орехи в торговом центре у каких-то этих… которые их рассыпают. Подошла дама и спросила: «А есть ли у вас мумиё?» Он сказал: «Есть». И прямо на отказ… У них запасено на такие случаи, они продают.

С.ДОРЕНКО: Мумия, дорогая, сколько хочешь. Слушай, ну ладно, хорошо. «Комиссии по лженауке оказать поддержку всяческую, информационную, предложить во всяком случае», — напиши, пожалуйста, себе и скажи об этом на летучке. Договорились? Молодец.

А теперь слушай меня. Я хотел сказать тебе про поддержку чиновников. Ещё чиновников будут поддерживать. Но это не мы! Мы можем обойтись без этого. Правительство Российской Федерации выделит более 630 миллиардов рублей, чтобы заставить чиновников лучше работать. Я начинаю сомневаться…

А.ОНОШКО: В чём?

С.ДОРЕНКО: Я не помню цифру, что даст повышение НДС на 2%. Ну, ты помнишь, что НДС повышается.

А.ОНОШКО: А! Вы заподозрили, что это как раз та самая цифра?

С.ДОРЕНКО: Нет, нет, нет. Эта цифра превышает повышение НДС. То есть эффект от повышения НДС будет существенно меньше, если… Я боюсь очень ошибиться, но мне кажется, что эффект от повышения НДС — между 200 и 300 миллиардами. Похоже, скорее, на 240 миллиардов рублей. Эффект от повышения НДС. В то же время… То есть мы повышаем НДС и добываем между 200 и 300 миллиардами рублей. И 630 миллиардов рублей… А нет, это за три года. А! Если за три года, то это похоже. Мать, смотри. В 2019–2021 годах, за три года, включительно с 2019-го по 2021-й чиновников будут мотивировать, и на это выделяется 630 миллиардов рублей. То есть вот это похоже на эффект от увеличения НДС. То есть может статься, что как раз НДС будет увеличен ровно для этого — чтобы, в сущности, поддержать чиновников. Ну, это похоже по цифрам.

«Правительство намерено резко увеличить расходы на мотивацию госслужащих, направив на эти цели более 630 миллиардов рублей в 2019–2021 годах». На «материальную мотивацию» будет зарезервировано в 2019 году 138 миллиардов рублей, 208 миллиардов рублей в 2020 году. И это существенное повышение, потому что там есть тоже бюджетом заложенные какие-то цифры, но это существенно больше. «Согласно проекту, на „материальную мотивацию“ чиновников…» — и так далее, и так далее. Это как премия, что ли?

А.ОНОШКО: Да, наверное.

С.ДОРЕНКО: Кто-нибудь, чиновники, расскажите нам, про что это. Чиновники! 73-73-948. Про что это? Что это за «материальная мотивация»? Это как что? Это тринадцатая зарплата, премия? Или это от хорошей работы? Или это за задание? Например, шеф говорит: «Что-то сделай, например, оформи 28 справок — и в результате получишь, — не знаю, — 56 тысяч рублей». Или что? Я не знаю. Как это выглядит? Что за «материальная мотивация»? Алло. Здравствуйте. Да, слушаю вас. Алло. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Алло. Здравствуйте.

С.ДОРЕНКО: Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Значит, я 15 лет имею стажа госслужбы: 8,5 — федеральной, и 6,5 — в субъекте федерации. Я могу сказать только одно: ха, ха, ха! Объясняю.

С.ДОРЕНКО: Давайте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: То, что зарезервировано — это не значит, что хоть копейку выделять. Могут не выделить ни копейки.

С.ДОРЕНКО: Вот как?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Дальше. Если выделяют деньги, то их всегда выделяют в конце декабря, буквально чуть ли не 30-го числа, если что-то осталось.

С.ДОРЕНКО: Ага!

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Поэтому, скажем, условно говоря, бросают вот этот кусок мяса, эту кость, которая, так сказать, приходит в последний момент и которую нужно документально оформить до 31 декабря. Чаще всего это всё получают, если вообще будут деньги, ну, условно говоря, те, кто близок к этой теме. Ну, назовём так — финансовые какие-то подразделения.

С.ДОРЕНКО: Бухгалтерия.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да. Но я что хочу сказать? Вот за 15 лет службы в министерстве и в субъекте федерации я ни разу не слышал, чтобы кому-то хоть на каком-то уровне дали хоть копейку премии. Поэтому это… Ну, как это сказать? Это просто новость, которая ни о чём

С.ДОРЕНКО: Ни о чём? Но это 630 миллиардов. Я всё время думаю, что это чертовки большие деньги.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Это написано «зарезервировано». Я тоже могу зарезервировать свой доход на следующий год в миллиард долларов. Мне никто не запрещает зарезервировать. А что толку-то? Миллиарда-то не будет.

С.ДОРЕНКО: Ага! Но можно как-то, чтобы эти деньги «подзагуляли» куда-то в другую сторону совсем?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет, нельзя. Объясняю.

С.ДОРЕНКО: Давайте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну, условно говоря, все деньги, которые на госпрограммы, на содержание аппарата и так далее, они намного — как сказать? — резервируются и планируются больше, чем потом выделяются по факту. Ну, условно, на энергосбережение запланирован миллиард, а по факту могут выделить 10 тысяч. Ну, как пример. И опять же это будет 30 декабря, если что-то останется. Почему? Потому что нужно платить зарплату, нужно оплачивать коммуналку для учреждений, нужно покупать…

С.ДОРЕНКО: То есть не надо драматизировать? Не надо драматизировать? Это просто, так скажем, что-то написали. А зачем тогда пишут, если это столь несущественно? Зачем вообще это пишут? В чём трюк?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А это пишут для того, чтобы было основание, что если вдруг какая-то копейка останется, чтобы её можно было освоить, как говорили в советские времена.

С.ДОРЕНКО: Ага! Я понял, я понял. Если вдруг, то «у нас есть графа, по которой это можно пропустить».

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да. И можно быстренько списать 30 декабря.

С.ДОРЕНКО: Я всё понял. Спасибо вам огромное! Удачи и хорошей вам тринадцатой зарплаты!

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ага. А не будет её никогда.

С.ДОРЕНКО: Ну, я желаю просто. Дайте мне пожелать. Боже мой, что такого-то? Я просто пожелал. 73-73-948.

А.ОНОШКО: Это как зарезервировать.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да. Алло. Здравствуйте. Брат устроился на работу в Министерство финансов, в одну из сопредельных областей. Зарплата — 14 тысяч. Он её будет получать в течение трёх лет. А его коллега уже три года работает, ему 25 лет, жениться собирается, и он получает 18.

С.ДОРЕНКО: Ой, ничего себе, ничего себе.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вот я еду сейчас по проспекту Мира и думаю: вот как на 18 тысяч? У меня трое детей, и я только двадцатку трачу на памперсы. Как можно за 18 тысяч жениться, родиться? Это всё просто издевательство конкретное.

С.ДОРЕНКО: Я вообще не понимаю.

А.ОНОШКО: А зачем люди там работают? У меня встречный вопрос: почему?

С.ДОРЕНКО: Вопрос, вопрос! В чём выгода? Вот мы думаем: хорошо, а в чём выгода?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А из-за стажа. Знаете, они сидят в отделе и друг другу: «Ну как же? У нас же Министерство финансов. Будет штемпель стоять в трудовой. Это же солидно!»

С.ДОРЕНКО: Солидно, да?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: У меня мать там отработала 30 лет.

С.ДОРЕНКО: Ну хорошо. А молодёжь, небось, два года отработает и куда-то идёт, дальше двигает?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет, у матери пенсию дали более или менее по меркам, более или менее нормальную. Понимаете, брат мне говорит: «Понимаешь, вот такую пенсию или зарплату мне в 50 не надо. Мне сейчас семью создавать, машину покупать, квартиру. Я за эти 14 тысяч…» А я вот езжу на престижной иномарке, и мне как-то жаль его.

С.ДОРЕНКО: Ну, он год отсидит и перейдёт куда-то? Или нет?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А куда идти? Вы понимаете, потолок зарплат, они же говорят, по области такой-то — 40. А на самом деле по факту — 25, 30.

С.ДОРЕНКО: Нет-нет. В бизнес перейдёт.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Начальники получают, допустим, 50 тысяч. Вы понимаете, допустим, вам 50 лет, вы получаете 50 тысяч. Вам хорошо, детям вашим хорошо. А как вот это разорвать…

С.ДОРЕНКО: Извините, что-то залипло со звуком. Значит, я бы как поступил? Я говорю о вымышленной стране, не о России. Здесь, конечно, за такое наказывают. Ну, в вымышленной стране, если бы я писал книгу, я поступил бы так. Я поступил бы сначала в Министерство финансов вымышленной страны, а потом перешёл бы в какую-то организацию, которая непосредственно с министерством работает. Поскольку у меня уже все друзья в отделе, у меня друзья там все, понимаешь, мои кореша, то я бы из той организации коррумпировал бы этот отдел уже, коррумпировал бы. Ну, я сейчас говорю о вымышленной стране. Внимание! Ни к какой России отношения не имеет.

Я имел бы такую возможность коррумпировать, потому что там Вася, Петя, мы с ними в курилке тёрлись, так сказать, понимаешь, пивчик пили. Я бы уже мог какие-то ходы… мне уже есть куда позвонить. Понимаешь? «Пацаны, ну давайте это самое… пива попьём опять. А? Ну давайте. Приходите подальше, не так, чтобы… куда-нибудь на Солянку пивца попить». И они придут, пивка попьют. И что-то такое решим. Понимаешь? Я бы пошёл. Или в прокуратуру бы я пошёл вымышленной страны опять. Пожалуйста, неважно, какая зарплата. Я бы там немножко покорешился и потом бы я их коррумпировал (в хорошем смысле). Ну, мы же друзья. Что тут, как говорится? А?

А.ОНОШКО: Ну, это большой такой философский вопрос.

С.ДОРЕНКО: Философский.

А.ОНОШКО: То, как и чем ты хочешь заниматься, какую ответственность и за что нести, и чем зарабатывать деньги, и насколько сочетаются эти вещи. И его надо решать прямо в начале пути.

С.ДОРЕНКО: Немножко, мне кажется, хорошо свою лапу иметь в хорошем месте, иметь свою лапу, а потом идти в бизнес. А к этим по-дружески, пивка попить, «заходите», понимаешь, решать вопросы. Бумага же может полежать в столе, а может сразу лечь на стол начальнику. А кто отвечает? Ну, бумага, вот бумага, у меня бумага. Я могу поднести её к начальнику, к лифту: «Пётр Петрович, забыли подписать!» — «Что тебе?» — «Нет, я проверил. Вот же я подписал».

А.ОНОШКО: У вас так хорошо это получается, такой псевдоязык.

С.ДОРЕНКО: Да. «Я здесь подписал. Я же исполнитель. Нет, секундочку! Хоть раз со мной случился прокол или нет?» Пётр Петрович, да здесь, на стене, я придержу листик, на стене прямо распишитесь«.

А.ОНОШКО: В МИДе подкалывают красный уголок.

С.ДОРЕНКО: Красный уголок?

А.ОНОШКО: Документ, когда первоочередное рассмотрение, красный уголок, на скрепочке.

С.ДОРЕНКО: Тоже денег стоит, правильно? Я бы пошёл, и я бы начальника у лифта догнал бы где-то: «Пётр Петрович, ну вы же понимаете, вы же требуете сроки, а мы тут это самое… Ну пожалуйста, отвлекитесь на секундочку, я вас умоляю. Да вот на спине, я спину подставлю, распишитесь». Понимаешь? Это если мой друг просит. Правильно?

А.ОНОШКО: Правильно!

С.ДОРЕНКО: Ну и всё. А мы с другом уже решим, что мне купить — может быть, Audi, а может быть, Lexus. Мы уже решим, правильно?

А.ОНОШКО: Не знаю.

С.ДОРЕНКО: Ну, посмотрим.

А.ОНОШКО: Я вообще не понимаю на самом деле, откуда люди материализуют деньги в своей жизни. Я вот этого так и не поняла.

С.ДОРЕНКО: Это возможности, это возможности.

А.ОНОШКО: А возможности берутся из тусовки? Правильно я догадалась позднее, чем надо?

С.ДОРЕНКО: Возможности берутся из доверия. Возможности берутся из доверия. Я тебе объясню. Это вопрос доверия, доверия. Есть доверия или нет доверия? Когда доверия нет, то… А когда доверие есть, то ты уже на Lexus. Понимаешь, почему? Почему? Доверие появилось. Алло. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Алло. Сергей, здравствуйте. Меня Анастасия зовут. Вы действительно правильно говорите. Им ещё за это деньги платят в Министерстве финансов.

С.ДОРЕНКО: Слушай, она не понимает. Это старый анекдот. Давайте я расскажу анекдот. Чувака выгнали, он расфасовывал чёрную икру. Слышь? Выгнали чувака, что-то такое, берут нового. А тот ушёл, потому что зарплата маленькая, 40 рублей платят. «За такую зарплату я не буду вам чёрную икру расфасовывать». Берут нового. «Будешь класть из бочки вот в такие баночки». Он говорит: «Понял». — «Зарплата — 40 рублей». Он говорит: «А за это что, деньги платят?» Ну, странное дело. Понимаешь?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, мне подруга рассказывала про свою знакомую, которая просто где-то в Министерстве здравоохранения, где-то перемещала заявки на лицензии. Ездила на джипе огромном. Она просто немножечко как бы…

С.ДОРЕНКО: Ну, один листик — вниз, другой — вверх. Всегда можно как-то…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да-да, листик вниз, листик вверх.

С.ДОРЕНКО: Конечно.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Её случайно всё-таки через некоторое время как-то… Она то ли приболела, то ли что-то, но она слетела. Ну, неважно. Важно, что она ездила на джипе, только перемещая листы.

С.ДОРЕНКО: Конечно, конечно, конечно, конечно. Секретарша — то же самое. Секретарша: «Пётр Петрович, ну вы же любите с мятой. Да, вот тут заходила…»

А.ОНОШКО: Ой, я вас умоляю! Кто слушает свою секретаршу? Разве есть такие голубцы?

С.ДОРЕНКО: Секретарша — это доверие, даже если ты с ней не спишь.

А.ОНОШКО: Доверие к тому, как она размешивает тебе чай с кофе?

С.ДОРЕНКО: Она заходит к тебе, секретарша, уже через два дня она уже родная, даже если ты с ней не спишь. И она тебе говорит: «Анастасия Эдуардовна, вы же с мятой, говорили, любите, с мятой. Так вот, у меня с Алтая прислал родственник, это из гор, это из гор, вот эта мята из гор. Вы попробуйте. Говорят, действительно чудодейственное средство». Ты пьёшь. Она говорит: «А что у вас в левой руке, папочка какая-то. Здесь у вас надо это поправить, вот это положить». И она тебе сверху кладёт чёртов документ, который будет сверху. Понятно?

А.ОНОШКО: Она же челядь. Ну как можно с ней на равных общаться?

С.ДОРЕНКО: Дорогая моя! Удел начальников — жизнь среди слуг. Ты этого не понимаешь. Когда ты это поймёшь… Послушай меня! Когда ты это поймёшь, тебе станет понятнее. Любой начальник не общается с людьми, он не может общаться с людьми, он общается только с рабами. Его жизнь — это жизнь среди рабов. Понятно? Крепостная няня ела и пила вместе с Пушкиным, крепостная кормилица давая ему сиську. Крепостные рабы (а рабы это и есть) тебя встречают по жизни, рабы с тобой живут, ты общаешься только исключительно с рабами. И ты умираешь, а рабы обмывают твоё тело. Точка. В жизни начальников их главная проблема, что они общаются только с рабами, ни с кем другим они общаться не могут, потому что уже постепенно выедается в голове вот этот способ общения с равными. Ты понимаешь, в чём дело?

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: Александру Македонскому это было очень заметно, когда он с друзьями, со своей фалангой и так далее, и так далее…

А.ОНОШКО: Что?

С.ДОРЕНКО: Доходил до совершеннейшей интимности. А потом он заставил их уже в Персии поклониться себе и целовать землю перед ними. Понимаешь? Да, да. «Ниц и целовать землю!» Вот это понятно. И дальше ты живёшь только с рабами, потому что с друзьями ты уже не можешь, потому что тебе не о чем с ними говорить, с друзьями. Ну как? Они взаймы попросят. Как-то скотство будет с друзьями всегда. А с рабами легче. Поэтому когда ты говоришь, что она челядь… Она не челядь. Она управляет им через садомазокультуру. Понимаешь? Она в сущности им управляет, начальником. Рабыня управляет начальником. Когда ты это поймёшь, тебе станет проще жить.

Хорошо. Слушайте, значит, я должен вам сообщить ещё кое-что. Я вам говорил, что Медведев говорил о непростых годах, премьер-министр?

А.ОНОШКО: А для тех, кто не слышал.

С.ДОРЕНКО: Тучи сгущаются. «Тучи сгущаются» — заголовок.

А.ОНОШКО: Сейчас? Они сейчас сгущаются?

С.ДОРЕНКО: Нет, до этого у нас была лафа, очень хорошо было. А сейчас сгущаются. «Экономический рост России увял». Это «Газета.Ru». Не знаю — почему. «Газета.Ru» пишет, как «Российская газета».

А.ОНОШКО: Да, я тоже подумала, что там перешёл штат какой-то.

С.ДОРЕНКО: Да. Может быть, люди из «Российской газеты» перешли в «Газета.Ru», что-то сломалось в голове.

А.ОНОШКО: И выдают…

С.ДОРЕНКО: «В августе ВВП вырос всего на 1%». Ну хорошо. В соотношении, да? «В следующем году правительство прогнозирует слабый рост. Премьер Медведев сказал, что ближайшие шесть лет будут непростыми». Непростыми. Ну понятно. А в 2020 году, значит, это самое… А в 2020 году будет… Секундочку, секундочку, секундочку. Кризис всемирный, и мы в него обязательно влетим, потому что не было ни одного всемирного кризиса, в который бы мы не влетали. Ты смотри, сейчас будет 2018 год плохой, 2019 год будет плохой, а 2020-й — кризисный. Вот так вот. И где-то к 2025-му мы, так сказать, может быть, вырулим, если нам повезёт, потому что сейчас эксперты говорят ещё… Эксперты, эксперты, эксперты. «Странный год». Эксперты говорят, что на нас все санкции, которые против нас обращены, влияют меньше, чем торговая война между Соединёнными Штатами и Китаем. Торговая война… То есть, условно говоря, мы продолжаем жить в муравейнике, на который писают какие-то дяди. Всё, что мы делаем или вообще ничего не делаем, ничего не значит для экономики. Всё, что мы делаем или ничего не делаем. Всё зависит от того, будет ли Китай покупать нефть в этих объёмах. Понятно, да?

А.ОНОШКО: Ну понятно.

С.ДОРЕНКО: А Китай будет покупать нефть в этих объёмах, если американцы будут покупать всякую шнягу в этих объёмах. Если американцы будут покупать меньше, Китай будет делать меньше — значит, русские будут жить плохо. Хоть ты здесь, понимаешь, раскорячься и работай, хоть ты кровью харкай, зависит это не от нас, сие зависит не от нас, а зависит от того, сколько купят американцы — тогда китайцы будут делать. Если американцы купят, то китайцы сделают. Если китайцы сделают, то купят у нас наши эти самые… всякие materias primas — как это сказать? — природные богатства. Если американцы не купят, китайцы у нас не купят — мы будем сосать лапу, проклинать империализм и так далее. Понимаешь, в чём дело? Вот и всё. Вот и всё, что происходит. Поэтому мы будем жить плохо в 2018-м, потом в 2019-м опять плохо, а в 2020-м будет кризис Ну а там как-то мир что-то придумает и что-то будет — может, так, а может, не так. Понимаешь, о чём я говорю?

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: Всё! Давай сделаем большую рубрику «В движении». Хочешь?

А.ОНОШКО: Давайте.

С.ДОРЕНКО: Давай. «В движении»!

 

В ДВИЖЕНИИ

 

С.ДОРЕНКО: Слушай, про движение, но и не про движение чуть-чуть, вот совсем капельку. Значит, на Патриках борются же с ресторанами, ну, выселяют рестораны, вообще из жилых кварталов пытаются выселить рестораны. И на Патриках корреспондент Екатерина Геращенко из «Коммерсанта» рассказывает, что она ела на открытой террасе, ну, на тротуаре столики, а сверху какой-то чувак разбрызгивал мыльную воду специально из пульверизатора.

А.ОНОШКО: Какая гадость!

С.ДОРЕНКО: И она говорит, что если посмотреть было, откуда летит эта мыльная вода, то этот человек усиленно начинал разбрызгивать, и прямо на лицо мыльная жижа вот эта вся лилась. Ну да, ну да, ну да.

А.ОНОШКО: Не брать ли теперь с собой баффы, чтобы отвечать?

С.ДОРЕНКО: Да не ходи ты на Патрики, господи, потому что им не нравится! «Борцы с шумом. По характеру капель и запаху мы пришли к выводу, — вот пишет она, — что брызгал он из пульверизатора раствором жидкости для мытья посуды. Сложилось впечатление, что… Рассчитывал на быстрый результат. Как только они реагировали на капли, жидкость попадала в глаза». На Патриарших вот так борются с этой самой… И Китай-город тоже, и Китай-город, на Забелина, Солянка, вот здесь — тоже люди брызжут всякую мерзость из своих форточек, из окон, чтобы эти кафе закрылись, потому что не нравится, потому что шумно.

А.ОНОШКО: А что если кафе организуют, ну, как в Европе, в южных странах такая штука, когда солнце палит, они её раскручивают над столиками. Как это? Шторка какая-то.

С.ДОРЕНКО: Туда можно и пописать. Так стыдно писать вниз. А если есть какое-то над столиками укрытие, то можно и пописать, мне кажется.

А.ОНОШКО: Да можно и покакать. Всё что угодно можно сделать.

С.ДОРЕНКО: Можно и покакать. Спасибо тебе большое. Хорошо, давай посмотрим, что происходит с городом. Значит, город, город, город… У нас была гигантская пробка на Кутузе, на Можайке, то, что называют Можайкой, правильно? А несведущие люди называют… Да, уже на Восточный, на Медвежьи Озера, вот сюда, по Щелчку, люди пытаются утечь из Москвы. И Балашиха… Уезжают, уезжают. Значит, на Восточном — там ДТП. Скорость выезда из Москвы достигла 10 километров в час. После Балашихи скорость выезда из Москвы тоже достигла 10 километров в час, пожалуйста. То есть выехать из Москвы невозможно. «Вы не сможете покинуть Омск», есть такая присказка. Вот Москву тоже не сможете покинуть. На шоссе Энтузиастов люди всё ещё пытаются проникнуть внутрь, наоборот, в город — и там 5 километров в час, движение внутрь. На Андропова — 10 километров в час, тоже внутрь они хотят. Дмитровка достигает 7 километров в час на самых быстрых участках, 7 километров в час. На Ленинградке бойко идут 15 километров в час, пожалуйста. Значит, всё остальное шевелится, как-то живёт. На 5 часов… простите, на 7 часов по циферблату трудно на внешнем и на внутреннем Третьем транспортном кольце — там дорожные работы, 15 километров в час в любую сторону. Что? Кто едет? Где вы едете? Где вы едете? Здравствуйте!

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Алло. Сергей, здравствуйте.

С.ДОРЕНКО: Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Кирилл, Москва. От МКАДа до Марксистской по Волгоградке за 30 минут, практически вообще без пробок.

С.ДОРЕНКО: Да, чистая, Волгоградка чистая. Хотя аварии есть, но скопления машин нет. Спасибо. Хорошей дороги вам!

Мы пройдём и проживём её, эту пятницу, 21 сентября.